Масленица

• Масленица языческая
• Масленица христианская
• Современность
• Что делать православному на Масленицу?

Существует две версии происхождения Масленицы – языческая и христианская. Имеет смысл рассмотреть обе.

Масленица языческая

Ряд отечественных исследователей считают, что Масленица уходит своими корнями в языческие времена. Праздник был связан с днем весеннего равноденствия, 21 марта, который был началом нового года по солнечному календарю. Празднование календарно было тесно связано с началом земледельческих работ, и длилось две недели – неделю до дня весеннего равноденствия и неделю после. На Масленицу воздавались особые почести Ярилу – божеству весеннего солнца и плодородия, которое приходило на смену зимнему солнцу Коляде. 

В связи с началом сезона земледелия также задабривали «скотьего бога» Велеса. Велес, согласно поверию, принимавший обличие медведя, считался одним из высших богов славянского пантеона и противопоставлялся Перуну. Есть мнение, что предшественницей известной нам Масленицы была Комоедица, а Велес в данном случае был Комом – медвежьим богом. Предполагают, что существовала традиция на Комоедицу первые испеченные блины торжественно относить в лес и раскладывать их на пнях, чтобы пробудившиеся от зимней спячки медведи, олицетворяющие Велеса, могли отведать ритуальное приношение. Поэтому с названием Комоедица связывают пословицу «первый блин комом», указывая последнее слово как «комам», то есть «медведям». Однако, более правдоподобной выглядит иная версия происхождения данной пословицы – «первый блин кому», т.е. покойнику. Это обусловлено тем, что Масленица была еще и особым временем поклонения духам предков и поминания усопших.

Но стоит обратиться к источникам. Сохранилось всего одно достоверное письменное свидетельство о Комоедице в статье священника Симеона Нечаева за 1874 год, который наблюдал ее в белорусском селе Бегомль Борисовского уезда Минской губернии. Частичная перепечатка статьи Нечаева этнографом Шейном впоследствии сделала популярной версию о Комоедице как о предшественнице Масленицы. Обратимся к тексту оригинальной статьи. Первое, что обращает на себя внимание – дата празднования. Нечаев указывает: «Праздник этот всегда бывает в канун Благовещения Пресвятой Богородицы». Если говорить о дне накануне Благовещения, то это 24 апреля по старому стилю. Дата весьма приближена ко дню весеннего равноденствия, но строгого соответствия нет. Однако, праздник, несомненно, языческий и к Благовещению привязан разве что календарно, и сделано это было уже после прихода христианства. Важен сам факт того, что праздник сохранился с языческих времен, несмотря на то, что на момент написанию статьи христианство на этих землях господствовало уже не один век. Священник Симеон Нечаев пишет: «Начало свое этот праздник ведет, без сомнения, от времен дохристианских и служит вероятною аргументацией того, что в этой местности поклонялись медведю». Далее по тексту раскрывается этимология названия праздника: «В этот день приготовляются особые кушанья, именно: на первое блюдо приготовляется сушеный репник в знак того, что медведь питается по преимуществу растительной пищей, травами; на второе блюдо подается кисель, потому, что медведь любит овес; третье блюдо состоит из гороховых комов, от чего и самый день получил название комоедицы». Есть и иные версии происхождения названия. Так, академик Б. А. Рыбаков в своих исследованиях считал, что название комоедица происходит из того же индоевропейского корня, что и древнегреческое κωμῳδία «комедия». Сам праздник Рыбаковым возводился ко временам каменного века и связывался с охотничьим культом медведя. По мнению профессора Л. С. Клейна, название праздника — это «позднее заимствование из латинизированной польской культуры, поэтому его и нет восточнее, у русских». Название, действительно, может быть связано с греческой комедией, но не как древний родственник, а как заимствование в белорусский из греческого через латинское посредство. Чтобы объяснить это название, появился обычай есть гороховые комы, а поскольку комоедицы совпадали с первым выгоном скота, ряженые («шуты гороховые») стали изображать медведя — «скотьего бога» в славянских представлениях.

Праздник Комоедицы выглядит локальным, но и у Масленицы с культом Велеса определенно есть связь. Об этом говорит обычай «пробуждения медведя» - инсценировка, которую разыгрывали в один из дней праздника. В яме, укрывшись валежником, лежал ряженый, изображающий спящего медведя. Участники праздника водили вокруг берлоги хоровод, крича, что есть мочи, стараясь разбудить косолапого. Затем начинали бросать в него ветки, снежки и прутья. «Медведь» не просыпался, пока одна из девушек не сядет ему на спину и не попрыгает на нём. Вот тогда «медведь» начинал просыпаться. Девушка убегала, оторвав кусок медвежьей шкуры или медвежью ногу. Ряженый вставал и начинал плясать, подражая пробуждению медведя, затем шел искать свою потерю, опираясь на костыль. Поймав свою обидчицу, «медведь» тискал её в объятиях медвежьей хваткой. Таким образом, версия о Комоедице, как о предшественнице Масленицы, пусть и не являясь документально подтвержденной, все же представляет интерес для дальнейших исследований.  

Празднование Масленицы сопровождается целым циклом обрядов, одним из которых является сожжение соломенного чучела. Существует несколько версий происхождения этого обряда. Наиболее распространенная и популярная версия – славяне сжигали чучело Морены (Мораны), богини бесплодной, болезненной дряхлости, увядания жизни и неизбежного конца ее – смерти. В образе Морены воплотилась идея ежегодного умирания и последующего возрождения природы. Это самое страшное, враждебное человеку божество — богиня ночи, зимы. Славяне верили, что Морена заведует навью и подземным миром, где правит вместе с Чернобогом. По поверьям, каждое утро она подстерегает Солнце, чтобы погубить его, но всякий раз отступает перед его могуществом. Каждую весну сражается с силами света, олицетворением которых является Ярило, чтобы как можно дольше продлить на Земле зиму. Но, в конце концов, она, будучи побеждена, сжигается на символическом костре на Масленицу. 

Эта версия, на первый взгляд, видится вполне подходящей для принятия ее за основную. Однако, подробное изучение вопроса показывает некоторую несостоятельность этой версии, поскольку до 15 в. богиня по имени Морена (Морана) у славян в источниках не встречается. Нет и упоминаний о культе этой богини. Об этом пишет сербский филолог, этнолингвист, литературовед, фольклорист Деян Айдачич в своей работе «Морана в представлениях славянский исследователей мифологии и некоторых славянских писателей». Айдачич отмечает: «В средневековых германских хрониках Титмара, Гельмольдa, Адама Бременского, Сакса и др. нет подтверждений о существовании у балтийских славян культов и святилищ, посвященных Маре либо Морене. Марцаны нет между бронзовыми идолами полабских славян, изготовленных ювелиром Якобом Шпонхольцeм в XVIII веке, и потому ее нет также в книге Андреаса Готлиба Маша о якобы найденных статуэтках Ретры – прильвицких идолах. В списках кумиров и идолов, которых уничтожали, согласно летописям восточных славян, нет упоминаний о Море, Маре или Морене как о богинях, которым поклонялись язычники».

Впервые богиня с созвучным именем Марзана упомянута в хронике Яна Длугоша «Анналы, или хроники великих королей Польши», написанной в 1460 г. Длугош отождествляет Марзану с древнеримской Цецерой (древнегреческой Деметрой), богиней урожая, плодородия и жатвы. Это сильно разнится с образом Мораны как богини смерти. Таковой она становится в 18 в. с подачи лужицкого лютеранского пастора Михаила Френцеля, который называет Марзану суеверием поляков Силезии и Лужици, и его сына Абрахама Френцеля, который в своем трактате об идолах славян посвящает Марзане отдельную главу, прямо называя ее «богиней смерти или смертью» (De Marzava, Dea Morte sseu Mortis). 

Позже Вацлав Ганка, чешский славист, поэт и деятель Чешского возрождения, в подделке «Краледворской рукописи», опубликованной в 1819 году, указывает Морену (в некоторых местах – Морану) как богиню смерти. Во второй половине 19 века подделки Ганки были разоблачены, но именно благодаря его патриотическим фантазиям польская форма Марзана (Марцана) была вытеснена чешским Морена (Морана). Так это закрепилось и в переводах на русский язык, также на Ганку ссылались русские исследователи. Русский фольклорист Александр Афанасьев в трехтомнике «Поэтические воззрения славян на природу» (1865-1869) также напрямую связывает богиню смерти со сжиганием чучела на Масленицу, при этом полагает, что вместо имени забытой богини используется название народного праздника. 

Интересно, что у западных славян чучела Мораны не сжигали, а в основном топили в близлежащем болоте или другом водоеме. Об этом пишел Ян Длугош, описывает обычай утопления чучела Можаны и Адам Нарушевич в своей «Истории» в конце 19 в. Примечательно, что Длугош, не ассоциируя Морану со смертью и увяданием, а, наоборот, отождествляя ее с плодородием и урожаем, отмечает, что поляки топили чучело в дни Великого поста. Русский публицист, поэт и филолог Андрей Кайсаров в своем труде «Мифология славянская и российская», увидевшем свет в начале 19 в., пишет: «Славяне (в Мейсене) по обращении своем в христианскую веру, в четвертое воскресенье поста наткнули на колья изображения Марцаны и Зивонии, с печальным пением и жалобным голосом носили их торжественно и наконец бросали в воду предполагая, будто через то самое молодые жены становились плодородными, город очищался, и от жителей в том году отвращалась язва и другие прилипчивые болезни». Тут Зивония, она же Зевана, согласно Длугошу – богиня охоты, которую он ассоциирует с римской Дианой. Получается довольно интересный обряд – через потопление чучел богинь плодородия и охоты люди пытались избавиться от болезней и смерти. Возможно, отчасти в этом и кроется поздняя трансформация Морены из богини плодородия в богиню смерти. А с дней Великого поста обряд перекочевал в дни, ему предшествующие – Масленицу. Тем не менее, как было отмечено выше, древние славяне не знали культа Морены, и вся эта обрядность, вероятно, возникла в средневековье. Возможно, тому были предпосылки в более ранних культах языческих богов, но в каких именно вряд ли сейчас возможно доподлинно установить. 

Каковым бы не было происхождение первого упоминания Морены у Длугоша, версия со сжиганием на Масленицу чучела богини смерти прочно укрепилась в обществе благодаря трудам разных авторов, некоторые из них перечислены выше. Версия эта нашла свой отклик и в современности. Она чрезвычайно популярна у славянских неоязычников, почитающих Морену как богиню смерти. На Масленицу чучело Морены в основном жгут в России, Украине, Беларуси, в Польше Мажану все также же продолжают топить в водоемах. 

Не лишним будет сказать, что в России обрядность, связанная со сжиганием чучела (вовсе не обязательно ассоциированное с Мореной) на Масленицу, довольно разнообразна и разнится в зависимости от местности. Вплоть до того, что местами чучело отсутствует совершенно, а вместо него жгут костры. Так происходило, например, в Новгородской губернии в конце 19 – начале 20 века, где костры  были основной формой проводов Масленицы, чучело же использовали эпизодически. При этом в соседних Ярославской и Тверской губерниях доминировала форма сжигания чучела. В Воронежской же губернии жгли и костры и чучела. В целом разжигание огня на Масленицу и сжигание в нем чего-либо – повсеместно распространенный обычай. Могли сжигать наряженное в ветхие одежды чучело или просто бросать в костер старые вещи. Подобные ритуальные костры разжигали и тюрки-язычники на праздник Новруз – день весеннего равноденствия. Эта традиция сохранилась у тюркских народов до сих пор, а Новруз, как и Масленица превратился из религиозного в народный праздник.   

Другим, не менее популярным, масленичным обрядом является выпекание блинов. С подачи Александра Афанасьева в конце 19 века утвердился взгляд, что традиция печь на Масленицу блины была связана с солярным культом, они символизировали солнце. Афанасьев полагал, что само название «Масленица» происходит от «масло», которое раннее звучало как «мазало», то есть то, чем мазали блин. Смазать блин маслом — значит поднести дар солнцу, задобрить его. Масло в данном случае служило символом достатка, сулило богатый и сытый новый год. Эта версия выглядит не слишком убедительной, поскольку традиционные русские блины в большинстве областей несколько отличались от тех блинов, что есть сейчас. Блины пекли не из пшеничной муки, поэтому они были темными и размером были меньше, приблизительно как оладьи. Размер был обусловлен тем, что пекли блины в печи, а не жарили на сковороде, как это делают сейчас. Маленькие и темные блины вряд ли можно назвать достойным олицетворением Ярилы. А те блины, что мы знаем, появились в России гораздо позже, вероятно в петровскую эпоху или позже, и именовались блинами на немецкий манер. 

Есть другая версия появления блинов на масленичном столе, которая выглядит более достоверной. Одной из обрядовых сторон Масленицы было почитание духов предков и поминовение умерших. Крестьяне верили, что их предки, которые душою находились в краю мертвых, а телом – в земле, могли влиять на ее плодородие. Поэтому очень важно было не гневить предков и почтить их своим вниманием. В Масленице наблюдается определенный пласт поминальной обрядности: элементы тризны (кулачные бои, скачки и т. д.), иногда – посещение кладбищ, всегда – обильные трапезы, часто включавшие блины. Считалось, что поедание большого количества поминальных яств приносит определенную помощь умершим в потустороннем мире. Пятая часть всех блюд на столе посвящалась умершим, а первый испеченный на праздник блин клали на чердачное слуховое окошко – «угостить покойников». Но блины были не повсеместной традицией. Где-то их не было вовсе, а где-то они были основным блюдом на столе. Интересно, что и сейчас блины считаются одним из главных поминальных блюд в некоторых областях России, а кое-где блином даже закрывают лицо усопшего. 

По мнению некоторых исследователей, язычники на Масленицу заключали помолвки, а в более древнюю эпоху – браки. Это также относят к культу плодородия, который таким образом распространялся не только на землю и животных, но и на людей. 

С появлением христианства Масленица начала терять свою языческую сакрализацию. Православная Церковь усердно боролось с язычеством и для этого пошла проверенным путем, христианизировав Масленицу. Поскольку время празднования (21 марта) выпадало на Великий пост, а веселые гуляния и объедение никак не согласовывались с пониманием поста, то Масленицу перенесли на Сырную седмицу – последнюю подготовительную неделю перед началом поста. Употребление на Сырной седмице любой скоромной пищи, кроме мясной, вполне согласовывалось с поеданием блинов и других яств праздничного стола. Была уменьшена также и продолжительность праздника до одной недели. Тогда же, вероятно, утвердились «тематические» дни недели масленичной недели в той форме, что дошли до нас: встреча, заигрыши, лакомка, разгуляй, тещины вечерки, золовкины посиделки, проводы. Неделю была разделена на узкую (с понедельника по среду) и широкую (с четверга по воскресенье) Масленицу, что, предположительно, является отголосками двухнедельного празднования.

Масленица христианская.

Христианская версия происхождения Масленицы не рассматривает ее как христианизированный языческий праздник, и определяет Масленицу как чисто христианскую традицию подготовки к Великому посту.

Масленица отождествляется с Сырной седмицей (мясопустом) – последней подготовительной неделей перед началом Великого поста. Сырной она именуется потому, что, согласно уставу, на этой неделе уже не вкушается мясная пища, но дозволяются молоко, яйца и рыба.

Следует особо рассмотреть саму традицию подготовки к Великому посту. Для этого необходимо проследить историю развития самого Великого поста. Первоначально Пасхальный пост длился всего один или два дня, был установлен апостолами по заповеди Христа о посте в тот день, когда отнимется Жених (Мф.9:15). О таком посте писал священномученик Ириней Лионский: «По мнению одних, следует поститься один день, по мнению других — два дня, по мнению третьих — даже больше; некоторые продолжают пост сорок часов дня и ночи». В конце III века на Востоке возникает новая традиция, увеличивающая количество дней Пасхального поста, прибавляя к обозначенному времени еще семь дней. В дальнейшем длительность поста еще более увеличивалась, это обусловливалось стремлением к более достойному приготовлению к Пасхе. Таким образом, в Древней Церкви Великий пост мог длиться три, шесть, семь или даже восемь недель. В итоге закрепился 40-дневный пост. Однако, в Древних Восточных Церквях, в частности, у еретиков-монофизитов, где наиболее авторитетным стал восьминедельный пост, появилась практика предварительных малых постов перед началом Великого поста. Яковитская монофизитская Церковь совершала трехдневный Ниневийский пост, а Армянская — пятидневный Арцивур. Православным ответом было установление сплошной седмицы после Недели о мытаре и фарисее, а позже – Сырной седмицы.

Существует версия, что Сырная седмица или мясопуст была установлена императором Ираклием в Сирии — после успешного возвращения из персидского похода при посещении Иерусалима в 629 году — как особое дополнительное покаянное время. Об этом повествует Никифор Каллист Ксанфопул (XIV век) в Синаксаре Субботы сырной, который помещён в Постной Триоди: византийский император Ираклий I после шестилетней изнурительной войны с персидским царём Хосроем дал обет не вкушать мясо в последнюю седмицу перед Великим постом. Была одержана победа. Приняв благочестивый обет и ходатайство царя, Церковь ввела это в свой богослужебный устав.

Преподобный Иоанн Дамаскин (VIII в.) в своем сочинении «О святых постах» пишет об особенностях «предпостной» седмицы – в это время не вкушали мяса и ничего не вкушали до 9-го часа.

В начале X века Патриарх Николай Мистик в сочинении «О монашеской жизни» писал о том, что веком ранее его предшественник святой Никифор Константинопольский ввел Сырную седмицу в противовес яковитам, которые всю эту неделю вкушали только хлеб и воду. Следовательно, Сырная седмица появилась при святителе Никифоре Константинопольском в начале IX века как противовес ересям.

Таким образом, установление Сырной седмицы было не просто желанием исключить мясную пищу из рациона накануне поста, но, в первую очередь, было рациональным ответом на еретические практики. К тому же и богослужения Сырной седмицы получили свои особенности, свойственные постному уставу. Так, в среду и пятницу не совершается Божественная литургия, в эти дни на богослужении произносится молитва прп. Ефрема Сирина с коленопреклонением. Последняя подготовительная неделя перед началом поста заканчивается воспоминанием изгнания Адама из рая, что было следствием его грехопадения. Об этом поется и читается на вечерни и утрени воскресного дня. В песнопениях говорится, что греховное состояние человечества подобно состоянию изгнанного из Рая Адама. Перед началом Великого поста, подготавливая к нему, Православная церковь призывает плакать и сокрушаться о своих грехах, как это делал изгнанный Адам.

Также этот день именуется Прощенным воскресением. В храмах совершается особый Чин прощения. По древней традиции в этот день православные христиане просят друг у друга прощения за все приключившиеся грехи и обиды, чтобы войти в спасительные дни поста, находясь со всеми в мире. Родился этот обычай среди древних египетских пустынников, которые собирались в последний день перед постом в храме для совместной молитвы. После они расходились в уединенные места обширной пустыни и проводили весь пост в аскетических подвигах. Врата монастыря запирались до Недели Ваий (Вербного Воскресения). Пустыня – место весьма опасное и подвижники могли просто не вернуться оттуда, поэтому просили друг у друга прощения как перед смертью. Так и появился в Церкви этот благочестивый обычай.

Таким образом, Сырная седмица весьма своеобразна – с одной стороны это еще не пост, но уже есть признаки приближающегося Великого поста, выраженные особым образом. Характер седмицы, если говорить об уставной его части, покаянный, а не праздничный.

Сырная седмица пришла на Русь из Византии вместе с церковным уставом. Здесь она получила свое осмысление, известное нам сейчас как Масленица. Рядом исследователей высказывается мнение, что Масленица – это традиционные народные гуляния перед началом Великого поста, подобные карнавалам в западных, католических странах.

Стоит немного остановиться на карнавале. Слово саrnevalе происходит от позднелатинского саrnе (мясо) + vale (прощай). Это прямой отсыл к мясопусту. Основной мотив карнавала – изобилие, которым надо насытиться перед Великим постом. Для этого собственно и устраиваются праздничные гуляния и обильные трапезы. Карнавалы и фестивали в различных формах существовали и существуют во многих странах Европы и Нового Света. Приурочены они к различным праздникам и событиям, в том числе, к мясопусту перед Великим постом. Главнейшая часть любого карнавала — шествие по главным улицам города. Всё происходящее во время шествия носит подчёркнуто игровой характер. Основная фигура на карнавале — шут. Он задаёт тон и шествию, и представлению, которое затем развёртывается на центральной площади города. Действительно, очень похоже на Масленицу. Но есть интересная особенность. По определению М.М. Бахтина, главная отличительная черта карнавала – это выход из обычной жизни, «жизнь наизнанку, мир наоборот». Во время карнавала отменялись все законы и запреты, господствующие в повседневной жизни. Одна из особенностей карнавала – профанация, направленная на снижение традиционно высоких образов, карнавальные кощунства, непристойности, связанные с половыми органами и испражнением, и даже пародии на священные тексты.

Аналогичные особенности отмечались и на Руси на Масленицу. Так, в Онежском уезде Архангельской губернии в последний день праздника по селу таскали поставленную на старые дровни шлюпку в которой лежал заголенный сзади вымазанный суриком мужик. На реке Тавде распорядители проводов — Масленица и Воевода, совершали после объезда деревни пародию на очистительный от напасти обряд. Они раздевались догола и в присутствии всех собравшихся зрителей имитировали своими движениями мытье в бане. В других местностях «король» праздника иногда произносил положенные ему по чину торжественные речи на морозе в полностью обнажённом виде или, кривляясь, оголял при всех «срамные» части тела. В других губерниях прощание с Масленицей выступало как пародия похоронной процессии. Её участники носили по деревне чучело в корыте, люльке или специальном ящике-гробе. В процессии участвовали «поп» (девушка в ситцевой ризе с бородой из пеньки или шерсти; роль мог исполнять и мужчина), «дьякон» с «дьячком», а также группа плакальщиц, замыкавшая шествие. Подобные непотребства в западных карнавалах и на Масленице вряд ли можно назвать благочестивыми христианскими традициями.

Тем не менее, некоторые исследователи даже в обнажении на Масленицу видят глубокий христианский символизм. Выше было отмечено, что Сырная седмица заканчивается воспоминанием Адамова изгнания. В связи с этим предлагается рассматривать Масленицу как предшествующую этому событию жизнь первых людей в раю, передаваемую через игровые и иные формы. Так обильные трапезы символизировали изобилие плодов земных, которое было у первозданной четы в Эдемском саду. Игры и гуляния призваны олицетворять беззаботное состояния Адама в Эдеме, где не было нужды трудиться «в поте своем» (Быт3:19). Обряд величания молодоженов стоит понимать как символизм, связанный с созданием первой семьи в раю и наставлением от Творца: «плодитесь и размножайтесь» (Быт.1:22). Обнажение же на Масленицу символизирует «костюм Адама», который до своего изгнания из рая не имел никаких одежд. Особо стоит отметить символизм сжигания чучела. Для него собирали различную ветошь – солому, веники, старые вещи и т.д. Сжигание ветоши становилось прообразом великопостного преображения человека, преодоления в себе ветхости.

Одним из аргументов, высказываемых против языческого происхождения Масленицы, является отсутствие письменных источников раннее 16 века с упоминанием праздника. Первые письменные упоминания о Масленице появляются в 1543 г. в дипломатической переписке Ивана Грозного. Конечно же, там ничего не было сказано о самой Масленице и о том, как проводили ее на Руси. Но сохранились заметки иностранцев, побывавших на Масленицу в России в 16-17 веках.

Английский мореплаватель Ричард Ченслер в 1553 году писал: «Последнюю неделю перед Великим постом русские «называют «масляной», и в эту неделю они не едят ничего, кроме молока и масла. Однако я думаю, что ни в одной стране не бывает такого пьянства».

Немецкий путешественник и ученый Адам Олеарий (1647 год) упоминает о масленичном разгуле: «Первую неделю этого поста они зовут масленицей, во время которой они не едят ни мяса ни рыбы, но лишь масло, молоко и яйца, притом так напиваясь ежедневно водки, меду и пива и так угощаясь, что они не помнят сами себя; последствиями этого являются великий разврат и легкомыслие, а раньше зачастую совершались нападения и убийства. В течение следующей недели они начинают жить умеренно, едят лишь мед и овощи, пьют квас и воду, ходят в бани, потеют и смывают совершенные в течение предыдущей недели грехи».

В книге «Anhang von der Reussischen oder Moscowitischen Religion», изданной в Лейпциге в 1698 году, есть такое описание разгула на Масленицу: «Во всю Масленицу день и ночь продолжается обжорство, пьянство, разврат, игра и убийство… В то время пекут пирожки, калачи и тому подобное в масле и на яйцах; зазывают к себе гостей и упиваются медом, вином и водкою до упаду и бесчувственности. Во всё время ничего более не слышно, как: того-то убили, того-то бросили в воду. В бытность мою у русских на этой неделе убитых нашлось более ста человек. Нынешний патриарх давно уже хотел уничтожить этот бесовской праздник, но не успел; однако же он сократил время его на восемь дней, тогда как прежде оный продолжался до 14 дней. Масленица напоминает мне итальянский карнавал, который в то же время и таким же образом отправляется. Славный папа Иннокентий XI хотел было его уничтожить; но, подобно патриарху русскому, успел только сократить его на восемь дней».

Речь в последнем отрывке идет о Патриархе Адриане, последнем патриархе Первого Патриаршего периода. Здесь мы видим то самое упоминание из версии о языческом происхождении Масленицы, согласно которому в самом конце 17 века Масленица была укорочена вдвое. Этому же Патриарху сторонники языческой версии приписывают перенос Масленицы со статичной даты празднования на подвижную, привязанную к началу Великого поста. Дальнейшее рассмотрение данного вопроса обнажает интересный факт – Церковь активно боролась с масленичным разгулом и безобразиями. Так, свт. Тихон Задонский, после назначения его на Воронежскую кафедру в 1763 г., обличал тех, кто разгульно, по язычески праздновал Масленицу: «Хорошо знаете, слушатели, вы сами, и бесспорно признаете, что масленицы почти все ожидают так, как какого знатного праздника, почему к празднованию ее заранее готовятся, а как приблизится, варят пиво, мед, покупают вино… Собралась компания, последует опустошение бутылок, стаканы и бокалы никогда не иссыхают. Бывает здесь поздравление: «Здравствуй, братец, или сестрица, с масленицей!» От такого поздравления следует бесчувствие. А далее чем еще веселье сему праздничку делают? Не держится зло между стенами, не скрывается в домах, выходит на публику, является на улицах, площадях, на дорогах, и бывает зло сугубейшее, зло соблазнами… Тут возносятся кличи, песни, а в другом месте кулачные бои производятся, где-то драки, брани, сквернословие слышится. И так кажется, что сам воздух соблазнами человеческими преисполнен, шумит. А что в ночи, что в тайных и сокровенных местах делается, о том и не говорю. Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить… Стыд лицо мое покрывает, когда я о таком праздновании говорю. А притом думаю, что так празднуют те христиане, возрожденные водой и Духом, чающие воскресения мертвых и жизни будущего века. Болезнь и жалость сердце сокрушает, что таким празднованием вера святая и благочестивая порочится. Страх и трепет содрогает члены мои, когда я пред умными глазами моими представляю праведный и страшный Божий суд».

Такая борьба церковных иерархов с масленичным разгулом наводит на мысль о том, что Церковь могла видеть в Масленице элементы язычества, которые пыталась искоренить. Встает вопрос – откуда же могли взяться элементы язычества в христианском празднике? Ведь к 17-18 векам христианство на Руси существовало уже не одно столетие. Вновь обратимся к письменным источникам. Филолог-славист и этнограф Н. М. Гальковский в своем труде «Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси» пишет: «Вера в старых языческих богах у наших предков скоро потемнела под влиянием христианства, но совершенно память о них сгладилась не скоро. До некоторой степени поддерживался и культ старых богов. Духовенство прежде всего должно было обратить свое внимание на это явление, которое слишком резко бросалось в глаза своей аномалией. И действительно, самые ревностные и самые страстные обличения ревнителей христианства были направлены против памяти и почитания языческих божеств». Автор упоминает «Слово Христолюбца», памятник домонгольского периода: «Оно проникнуто глубоким негодованием против двоеверия современного ему русского общества. Как Илья Фесфитянин, заклавший триста пятьдесят жрецов идольских, говоря: «ревнуя поревновах по Господе»,— так и Христолюбец не мог терпеть двоеверно живущих христиан, которые веровали в Перуна, Хорса, в Мокошь, в Сима и Регла, в вил, в род и рожаниц…. К прискорбию Христолюбца двоеверно жили не только невежи, но и вежи. т.е. не только люди темные, не отдающие себе отчета в своих поступках, но и люди знающие учение веры; даже «попове и княжницы», духовенство и люди начитанные в священных книгах… Таким образом, спустя века два после принятия христианства, на Руси еще хорошо помнили имена языческих богов, совершали им какие-то требы. Но смысл древнего язычества был уже забыт: требы и вообще языческие обряды совершались… просто по привычке, без понимания их смысла, по крайней мере Христолюбец, перечисляя имена богов, почти ничего не говорит о языческом культе по существу, о чем без сомнения он не преминул бы распространиться при его ревности к обличению. Смысл древнего язычества был настолько забыт, что даже при совершении старых языческих обрядов употребляли христианские молитвы. Это происходило вследствие смешения рожаниц с Пресвятой Девой. Духовенство часто смотрело равнодушно на остатки языческих старых обычаев и даже нередко само употребляло «моленные» кушанья и напитки».

Говоря о более позднем периоде, конце 13 в. и начале 14 в., Гальковский пишет: «Конечно, люди, молившиеся Перуну, Хорсу, Мокоши, клавшие требу роду и рожаницам, были плохими христианами, так как не знали христианства, хотя и были крещены. Но еще более плохими были они язычниками, так как смысл язычества ими был совершенно утрачен: сохранились имена богов, сохранились некоторые языческие обряды, но никто уже не знал и не понимал их значения. Действительно, это были люди «двоеверно живущие», как их метко называл Христолюбец. Среди неграмотной массы русского народа такое двоеверие продолжалось весьма долгое время. Людей истинно верующих это темное двоеверие приводило в негодование».

Далее Гальковский отмечает: «вскоре после крещения Руси наше язычество начало быстро приходить в забвение. Тем не менее исторические памятники XVI—ХVІІ в.в. отмечают чисто языческие черты в жизни народа. Это печальное явление сказалось на севере России и в далекой Сибири. Действительно, там происходили чисто языческие мольбища, бывали случаи идолопоклонства. Но все эти явления не имели ничего общего с древнерусским язычеством. Дело в том, что в ХV столетии стали принимать христианство обрусевшие финны севера России. Вследствие продолжительного соседства с русскими, эти финны обрусели, переняли русский язык и в значительной мере русский уклад жизни; но свою языческую веру они удержали. Приняв в ХV—ХVІ в. христианство, они еще долгое время были христианами только по имени, так как продолжали еще служить своим старым божествам. Вот их то и обличали митрополит Симон (прямо называет новопросвещенными), и архиепископы новгородские Макарий и Феодосий». И далее: «В половине ХVІІ века (1649 г.) среди русского населения Сибири существовали языческие обычаи: в навечерии Рождества Христова, Васильева дня и Богоявления Господня кликали коледу, Таусен и плуту».

Таким образом, вплоть до середины 18 в. наблюдаются проявления язычества в разных областях и борьба с ними церковных иерархов. Логичным будет предположить, что если Масленица и является христианской традицией подготовки к Великому посту, то в определенной степени сдобренной языческими вкраплениями, которые разнятся от местности. Церковь с ними боролась, но многие из них устранить окончательно не удалось, а исконно языческие праздники все еще продолжали отмечаться в конце 19 столетия (Комоедица, о которой было сказано выше). Это предположение усугубляется особым уставным настроем Сырной седмицы, который не предполагает празднования в течение целой недели, а указывает на заговение на мясо в Неделю мясопустную (воскресение перед началом Сырной седмицы) и на заговение на Великий пост в Неделю сыропустную (Прощеное воскресение) как на особые дни гастрономической подготовки к Великому посту. Строго говоря, Сырная седмица и не является ни праздником, ни праздничной неделей в православном календаре. Вероятно, будет правильным назвать Масленицу не христианской, а народной традицией подготовки к Великому посту, к которой местами примешивались различные верования, берущие свое начало еще в дохристианскую, языческую эпоху.

Современность

Празднование Масленицы с различным размахом сохранялось вплоть до революции 1917 года. Поначалу советские власти, борясь с религиозными праздниками, попробовали придать новый вид старому празднику. Так, в газете «Известия» 14 декабря 1923 года появилась заметка о том, что «в противовес старой масленице с ее спутниками, разгулом и пьянством, Красная масленица будет проведена в деревне в культурных развлечениях и пропаганде нового быта». Но попытки придать Масленице коммунистический окрас быстро сошли на нет, и «Красная масленица» исчезает из официального праздничного календаря уже к середине 1920-х годов. Вспомнили о Масленице уже в начале 1960-х годов в рамках разработки «безрелигиозных» сезонных мероприятий. Старый праздник получил новое название – проводы русской зимы. Получился некий синтез из политической пропаганды и «возвращения народу его праздников», «очищенных» от религиозной мистики. Здесь, наряду с руководством населенного пункта, выступавшем на митинге, предваряющим собой культурную часть, участниками праздника становились Дед Мороз, скоморохи, три богатыря и сказочные персонажи. Название Масленица начинает возвращаться в обиход с конца 1960-х годов. Масленица становится массовым городским праздником, который организуют работники культуры, пользующиеся готовыми утверждёнными методическими материалами. Праздник становится стандартизованным по всей стране.

Что делать православному на Масленицу?

Как же, на самом деле, православный христианин должен проводить Масленицу? В первую очередь нужно помнить, что это Сырная седмица – подготовительная неделя к Великому посту. Добрым делом будет участие в богослужениях среды и пятницы, когда совершаются первые земные поклоны с чтением молитвы прп. Ефрема Сирина. При невозможности посещения храма в эти дни можно совершить поклоны дома. Конечно же, стоит приложить усилия, чтобы попасть в храм на Чин прощения в Прощеное воскресение.

Стоит воздержаться от мясной пищи на Сырной седмице. Этим ограничением Церковь предлагает своим верным чадам подготовить свой организм к наступлению Великого поста, в первые дни которого, согласно уставу, не вкушается никакой пищи. Но седмица – сплошная, то есть поста в среду и пятницу нет. Отягощение себя излишней пищей в эти дни чревато проблемами со здоровьем в результате резкого перехода на великопостный устав. Если и праздновать Масленицу, то умеренно, без обжорства, не забывая о подготовке к Великому посту. Традиция кушать блины никак не нарушает устава Сырной седмицы. Разгульное веселье в течение недели нынче вряд ли доступно среднестатистическому городскому или сельскому жителю. В нем и нет необходимости. Сходить в гости на блины или пригласить в гости близких – дело хорошее. Тем более, что впереди самый строгий и самый длинный пост в году.

протоиерей Дионисий Свечников