Приходской Часослов без священника

Отличительной особенностью этого Часослова является то, что молитвы и моления, предназначенные для возглашения их священнослужителями, заменяются в нем молитвами из домашнего Часослова...Все службы данного Часослова, представляя собой замкнутый и постоянно повторяющийся круг суточного богослужения, совершаются в храме или часовне в соответствии с временем их совершения. Совершаются они клиросными чтецами и певцами по благословению окормляемого ими священнослужителя в том случае, когда нет возможности совершить их вместе с ним. Его отличительной особенностью является то, что молитвы и моления, предназначенные для возглашения их священнослужителями, заменяются в нем молитвами из домашнего Часослова.

иерей Вадим Коржевский

Пятница, 22 сентября 2023 г.
Утреня вседневная (05:00-09:00)

Утреня вседневная

Время совершения: 05:00-09:00

Чтец: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. Ами́нь.

Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Моли́тва ко Пресвято́й Тро́ице

От сна воста́в, благодарим Тя, Свята́я Тро́ице, яко, мно́гия ра́ди Твоея́ бла́гости и долготерпе́ния, не прогне́вался еси́ на нас, лени́вых и гре́шных, ниже́ погуби́л нас еси́ со беззако́ньми нашими, но человеколю́бствовал еси́ обы́чно и, в неча́янии лежа́щих, воздви́гл еси́, во е́же у́треневати и славосло́вити держа́ву Твою́. И ны́не просвети́ о́чи наша мы́сленныя, отве́рзи уста́ наша поуча́тися словесе́м Твои́м, и разуме́ти за́поведи Твоя́, и пе́ти Тя во испове́дании серде́чнем, и воспева́ти всесвято́е и́мя Твое́, Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние.

Го́споди, устне́ мои отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́.

Псало́м 3

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми́? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния eму́ в Бо́зе eго́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя.

Хор: Аз усну́х, и спах, воста́х, / я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Припевы в трипсалмии поются на глас первого тропаря, который будет петься в псалме 142 (вместо «Бог Господь»).

Чтец: Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Хор: Аз усну́х, и спах, воста́х, / я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Чтец: Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Хор: Аз усну́х, и спах, воста́х, / я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 62

Чтец: Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, Возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й,

Хор: На у́тренних поуча́хся в Тя.

Чтец: Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся.

Хор: На у́тренних поуча́хся в Тя.

Чтец: Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Хор: На у́тренних поуча́хся в Тя.

Псало́м 142

Чтец: Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щым в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́.

Хор: Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х.

Чтец: Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х.

Хор: Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х.

Чтец: Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой.

Хор: Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Чтец: И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́.

Хор: Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Чтец: И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющыя души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Хор:

Глас 2: Пра́ведных Твои́х, Го́споди, па́мять пра́зднующе,/ те́ми мо́лим Тя:// спаси́ ду́ши на́ша.
Слава и ныне:
Глас 4: Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце Пра́вды, Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в смерть, дарова́ нам живо́т ве́чный.

Моли́тва св. Мака́рия Вели́кого

К Тебе́, Влады́ко Человеколю́бче, от сна воста́в, прибега́ем, и на дела́ Твоя́ подвиза́емся милосе́рдием Твои́м, и молимся Тебе: помози́ нам на вся́кое вре́мя, во вся́кой ве́щи, и изба́ви нас от вся́кия мирски́я злы́я ве́щи и диа́вольскаго поспеше́ния, и спаси́ нас, и введи́ в Ца́рство Твое́ Ве́чное. Ты бо еси́ наш Сотвори́тель и вся́кому бла́гу Промы́сленник и Пода́тель, о Тебе́ же все упова́ние наше, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Трипсалмие (одна «Слава» из кафизм по порядку).

Псалти́рь

Псалом 81
Псало́м Аса́фу.
1 Бо́г ста́ в со́нме бого́в, посреде́ же бо́ги разсу́дит.
2 Доко́ле су́дите непра́вду, и ли́ца гре́шников прие́млете?
3 Суди́те си́ру и убо́гу, смире́на и ни́ща оправда́йте:
4 изми́те ни́ща и убо́га, из руки́ гре́шничи изба́вите его́.
5 Не позна́ша, ниже́ уразуме́ша, во тме́ хо́дят: да подви́жатся вся́ основа́ния земли́.
6 А́з ре́х: бо́зи есте́, и сы́нове Вы́шняго вси́:
7 вы́ же я́ко челове́цы умира́ете, и я́ко еди́н от князе́й па́даете.
8 Воскре́сни́, Бо́же, суди́ земли́: я́ко Ты́ насле́диши во все́х язы́цех.
Псалом 82
1 Пе́снь псалма́ Аса́фу.
2 Бо́же, кто́ уподо́бится Тебе́? Не премолчи́, ниже́ укроти́, Бо́же:
3 я́ко се́, врази́ Твои́ возшуме́ша, и ненави́дящии Тя́ воздвиго́ша главу́.
4 На лю́ди Твоя́ лука́вноваша во́лею, и совеща́ша на святы́я Твоя́.
5 Ре́ша: прииди́те и потреби́м я́ от язы́к, и не помяне́тся и́мя Изра́илево ктому́.
6 Я́ко совеща́ша единомышле́нием вку́пе, на Тя́ заве́т завеща́ша:
7 селе́ния Идуме́йска и Исма́илите, Моа́в и Ага́ряне,
8 Гева́л и Аммо́н и Амали́к, иноплеме́нницы с живу́щими в Ти́ре:
9 и́бо и Ассу́р прии́де с ни́ми, бы́ша в заступле́ние сыново́м Ло́товым:
10 сотвори́ и́м я́ко Мадиа́му и Сиса́ре, я́ко Иави́му в пото́це Ки́ссове:
11 потреби́шася во Аендо́ре, бы́ша я́ко гно́й земны́й.
12 Положи́ кня́зи и́х я́ко Ори́ва и Зи́ва, и Зеве́а и Салма́на, вся́ кня́зи и́х,
13 и́же ре́ша: да насле́дим себе́ святи́лище Бо́жие.
14 Бо́же мо́й, положи́ я́ я́ко ко́ло, я́ко тро́сть пред лице́м ве́тра.
15 Я́ко о́гнь попаля́яй дубра́вы, я́ко пла́мень пожига́яй го́ры:
16 та́ко пожене́ши я́ бу́рею Твое́ю, и гне́вом Твои́м смяте́ши я́.
17 Испо́лни ли́ца и́х безче́стия, и взы́щут и́мене Твоего́, Го́споди.
18 Да постыдя́тся и смяту́тся в ве́к ве́ка, и посра́мятся и поги́бнут.
19 И да позна́ют, я́ко и́мя Тебе́ Госпо́дь, Ты́ еди́н Вы́шний по все́й земли́.
Псалом 83
1 В коне́ц, о точи́лех, сыно́м Коре́овым, псало́м.
2 Ко́ль возлю́бленна селе́ния Твоя́, Го́споди си́л.
3 Жела́ет и скончава́ется душа́ моя́ во дворы́ Госпо́дни: се́рдце мое́ и пло́ть моя́ возра́довастася о Бо́зе жи́ве.
4 И́бо пти́ца обре́те себе́ хра́мину, и го́рлица гнездо́ себе́, иде́же положи́т птенцы́ своя́, олтари́ Твоя́, Го́споди си́л, Царю́ мо́й и Бо́же мо́й.
5 Блаже́ни живу́щии в дому́ Твое́м: в ве́ки веко́в восхва́лят Тя́.
6 Блаже́н му́ж, ему́же е́сть заступле́ние его́ у Тебе́: восхожде́ния в се́рдцы свое́м положи́,
7 во юдо́ль плаче́вную, в ме́сто е́же положи́: и́бо благослове́ние да́ст законополага́яй.
8 По́йдут от си́лы в си́лу: яви́тся Бо́г бого́в в Сио́не.
9 Го́споди Бо́же си́л, услы́ши моли́тву мою́, внуши́, Бо́же Иа́ковль.
10 Защи́тниче на́ш, ви́ждь, Бо́же, и при́зри на лице́ христа́ Твоего́.
11 Я́ко лу́чше де́нь еди́н во дво́рех Твои́х па́че ты́сящ: изво́лих примета́тися в дому́ Бо́га моего́ па́че, не́же жи́ти ми́ в селе́ниих гре́шничих.
12 Я́ко ми́лость и и́стину лю́бит Госпо́дь, Бо́г благода́ть и сла́ву да́ст: Госпо́дь не лиши́т благи́х ходя́щих незло́бием.
13 Го́споди Бо́же си́л, блаже́н челове́к упова́яй на Тя́.
Псалом 84
1 В коне́ц, сыно́м Коре́овым, псало́м.
2 Благоволи́л еси́, Го́споди, зе́млю твою́, возврати́л еси́ пле́н Иа́ковль.
3 Оста́вил еси́ беззако́ния люди́й Твои́х, покры́л еси́ вся́ грехи́ и́х.
4 Укроти́л еси́ ве́сь гне́в Тво́й, возврати́лся еси́ от гне́ва я́рости Твоея́.
5 Возврати́ на́с, Бо́же спасе́ний на́ших, и отврати́ я́рость Твою́ от на́с.
6 Еда́ во ве́ки прогне́ваешися на ны́? Или́ простре́ши гне́в Тво́й от ро́да в ро́д?
7 Бо́же, Ты́ обра́щься оживи́ши ны́, и лю́дие Твои́ возвеселя́тся о Тебе́.
8 Яви́ на́м, Го́споди, ми́лость Твою́, и спасе́ние Твое́ да́ждь на́м.
9 Услы́шу, что́ рече́т о мне́ Госпо́дь Бо́г: я́ко рече́т ми́р на лю́ди Своя́, и на преподо́бныя Своя́, и на обраща́ющыя сердца́ к Нему́.
10 Оба́че бли́з боя́щихся Его́ спасе́ние Его́, всели́ти сла́ву в зе́млю на́шу.
11 Ми́лость и и́стина срето́стеся, пра́вда и ми́р облобыза́стася:
12 и́стина от земли́ возсия́, и пра́вда с небесе́ прини́че:
13 и́бо Госпо́дь да́ст бла́гость, и земля́ на́ша да́ст пло́д сво́й.
14 Пра́вда пред Ни́м предъи́дет, и положи́т в пу́ть стопы́ своя́.

По окончании псалмопения: Аллилу́иа, Аллилу́иа, Аллилу́иа, сла́ва Тебе́, Бо́же. (3 раза)

Го́споди, поми́луй. (3 раза)

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Седален дня

Глас 5: Иоаки́м и А́нна торжеству́ют,/ по Бо́зе бо досто́йно благода́ть обрето́ша/ и роди́ша плод, богоприя́тен храм,/ Де́ву и Чи́стую Ма́терь Бо́жию,/ еди́ну Благослове́нную, моля́щуюся непреста́нно/ спасти́ся душа́м на́шим.
Слава и ныне:
Де́ва днесь и Богоро́дица Мари́я,/ черто́г неразори́мый Небе́снаго Жениха́, ражда́ется/ от непло́дныя А́нны Бо́жиею во́лею,/ носи́ло Бо́жия Сло́ва угото́вльшися:/ в сие́ бо предповеле́ся бы́ти Отрокови́ца/ и Ма́ти су́щия Жи́зни.

Пролог

Молитва перед чтением: Моли́твами святы́х отец на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же на́ш, поми́луй нас.

Моли́тва свято́го Васи́лия Вели́кого

Тя благослови́м, вы́шний Бо́же и Го́споди ми́лости, творя́щаго при́сно с на́ми вели́кая же и неизсле́дованная, сла́вная же и ужа́сная, и́хже несть числа́, пода́вшаго нам сон во упокое́ние не́мощи на́шея, и ослабле́ние трудо́в многотру́дныя пло́ти. Благодари́м Тя, якo не погуби́л еси́ нас со беззако́ньми на́шими, но человеколю́бствовал еси́ обы́чно, и в неча́янии лежа́щия ны воздви́гл еси́, во е́же славосло́вити держа́ву Твою́. Те́мже мо́лим безме́рную Твою́ бла́гость, просвети́ на́ша мы́сли, очеса́, и ум наш от тя́жкаго сна ле́ности возста́ви: отве́рзи на́ша уста́, и испо́лни я Твоего́ хвале́ния, я́ко да возмо́жем непоколе́блемо пе́ти же и испове́датися Тебе́, во всех, и от всех сла́вимому Бо́гу, Безнача́льному Отцу́, со Единоро́дным Твои́м Сы́ном, и Всесвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Библе́йские пе́сни

Песня 5

На 12: От но́щи у́тренюет дух мой к Тебе́, Бо́же, зане́ свет повеле́ния Твоя́ на земли́.
Припев: Го́споди Бо́же мой, мир даждь мне.
Пра́вде научи́теся, живу́щии на земли́.
Припев: Го́споди Бо́же мой, мир даждь мне.
На 10: Да во́змется нечести́вый, да не ви́дит сла́вы Госпо́дни. Го́споди, высока́ Твоя́ мы́шца - и не ве́деша, разуме́вше же - постыдя́тся.
Припев: Го́споди Бо́же мой, мир даждь мне.
За́висть прии́мет лю́ди ненака́занныя, и ны́не огнь супоста́ты поя́ст.
Припев: Го́споди Бо́же мой, мир даждь мне.
На 8: Приложи́ им зла, Го́споди, приложи́ зла сла́вным земли́.
Припев: Го́споди Бо́же мой, мир даждь мне.
Го́споди, в ско́рби помяну́хом Тя, в ско́рби ма́ле наказа́ние Твое́ нам.
Припев: Го́споди Бо́же мой, мир даждь мне.
На 6: И, я́ко боля́щая приближа́ется роди́ти и в боле́зни свое́й вопия́ше, та́ко бы́хом возлю́бленному Твоему́.
Ирмос (глас 2): Сеннопи́санный мрак гада́ний разори́в/ и ве́рных прибы́тием и́стины,/ Богоотрокови́цею, озари́в сердца́,// и нас све́том Твои́м, Христе́, наста́ви.
Не паде́м, но паду́т живу́щии на земли́.
Воспои́м, лю́дие, всех вину́/ су́щаго по нам бы́ти Вино́внаго:/ Ея́же о́бразу ра́довахуся сподобля́еми проро́цы,/ явле́нное спасе́ние от Тоя́ плодя́ще.
На 4: Воскре́снут ме́ртвии, и воста́нут, и́же во гробе́х, и возвеселя́тся, и́же на земли́.
От су́ха прозябе́ние жезла́ иере́ева/ Изра́илю показа́ проразсужде́ние,/ и ны́не све́тлость прозя́бших пресла́вно све́тит,/ от непло́дове всесла́вное рожде́ние.
Ро́са бо, я́же от Тебе́, исцеле́ние им есть, земля́ же нечести́вых паде́т.
Целому́дренная дво́ица,/ чистоты́ заря́ сия́ющая,/ ю́же де́вства боже́ственным сия́нием украси́вшую непло́дное естество́ челове́ческое/ нам породи́ А́нна и Иоаки́м богоприя́тный.
Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху.
Де́вственный богоукра́шенный престо́л,/ Иже всех превы́шши, дла́нию Боже́ственною,/ целому́дрия честны́й сопру́г и богому́драя дво́ица породи́,/ А́нна и Иоаки́м всехва́льнии.
И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Восто́ку Свы́ше я́вльшуся/ в наставле́ние заблу́жд ших/ светоно́сную дверь/ боже́ственный Иоаки́м и А́нна, богому́дренно пожи́вший,/ роди́ти, богови́дцы, Я́ве сподо́бишася.

Песня 8

На 12: Благослови́те, вся дела́ Госпо́дня, Го́спода.
Припев: Го́спода по́йте, дела, и превозноси́те Его́ во ве́ки.
Благослови́те, а́нгели Госпо́дни, небеса́ Госпо́дня, Го́спода.
Припев: Го́спода по́йте, дела, и превозноси́те Его́ во ве́ки.
На 10: Благослови́те, во́ды вся, я́же превыше небе́с, вся си́лы Госпо́дни, Го́спода.
Припев: Го́спода по́йте, дела, и превозноси́те Его́ во ве́ки.
Благослови́те, со́лнце и ме́сяц, зве́зды небе́сныя, Го́спода.
Припев: Го́спода по́йте, дела, и превозноси́те Его́ во ве́ки.
На 8: Благослови́те, вся пти́цы небе́сныя, зве́рие и вси ско́ти, Го́спода.
Припев: Го́спода по́йте, дела, и превозноси́те Его́ во ве́ки.
Благослови́те, сы́нове челове́честии, да благослови́т Израиль, Го́спода.
Припев: Го́спода по́йте, дела, и превозноси́те Его́ во ве́ки.
На 6: Благослови́те, свяще́нницы Госпо́дни, раби́ Госпо́дни, Го́спода.
Ирмос (глас 2): В пещи́ о́трочестей прообрази́л еси́ иногда́ Твою́ Ма́терь, Го́споди,/ о́браз же Сия́ из огня́ изыма́ше неопа́льно входя́щия,/ ю́же пое́м, я́вльшуюся Тобо́ю конце́м днесь,// и превозно́сим во вся ве́ки.
Благослови́те, ду́си и ду́ши пра́ведных, преподо́бнии и смире́ннии се́рдцем, Го́спода.
Яже к Бо́гу на́шего примире́ния предопределе́нная ски́ния/ е́же бы́ти ны́не начина́ет,/ иму́щи роди́ти Сло́ва, нам дебельство́м Пло́ти я́вльшася,/ Его́же пое́м, из не су́щих во е́же бы́ти Тем прие́мшии,/ и превозно́сим во вся ве́ки.
На 4: Благослови́те, Ана́ния, Аза́рия, Мисаи́л, Го́спода.
Непло́дства преложе́ние мирско́е благи́х разреши́ непло́дство/ и я́сно чу́до Христа́ показа́, к земны́м прише́дша,/ Его́же пое́м, из не су́щих во е́же бы́ти Тем прие́мшии,/ и превозно́сим во вся ве́ки.
Благослови́те, апо́столи, проро́цы и му́ченицы Госпо́дни, Го́спода.
Бога́тством кипя́щии доброде́телей/ сла́вою Боже́ственною укра́шенную Цари́цу Де́ву/ Иоаки́м честны́й и А́нна целому́дренная роди́ша,/ ю́же вся тварь пое́т я́ко Богоро́дицу.
Благослови́м Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, Го́спода.
Жезл си́лы нам ва́ми, дру́ги Бо́жиими, по́слан бысть,/ Всенепоро́чная Неве́ста,/ Еюже посреде́ враго́в безбо́жных одолева́ем,/ кова́рствия тех попира́юще.
И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Ору́жие нам от Бо́га благоволе́ния/ тобо́ю, сопру́же свяще́ннейший, дарова́ся,/ и́мже ны́не мы, ве́рнии, кра́сне при́сно венча́емся,/ Бо́га ро́ждшая Чи́стая Де́во Ма́ти.

Песня 9

Пресвято́й Богоро́дицы

Вели́чит душа́ Моя Го́спода, и возра́довася дух Мой о Бо́зе Спа́се Мое́м.
Припев: Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.
Я́ко призре́ на смире́ние Ра́бы Своея́, се бо, от ны́не ублажа́т Мя вси ро́ди.
Припев: Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.
Я́ко сотвори́ Мне вели́чие Си́льный, и свя́то и́мя Его́, и ми́лость Его́ в ро́ды родо́в боя́щимся Его́.
Припев: Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.
Сотвори́ держа́ву мы́шцею Свое́ю, расточи́ го́рдыя мы́слию се́рдца их.
Припев: Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.
Низложи́ си́льныя со престо́л и вознесе́ смире́нныя, а́лчущия испо́лни благ и богатя́щияся отпусти́ тщи.
Припев: Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.
Восприя́т Изра́иля, о́трока Своего́, помяну́ти милости, я́коже глаго́ла ко отце́м на́шим, Авраа́му и се́мени его, да́же до ве́ка.
Припев: Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

Св. Заха́рии

На 12: Благослове́н Госпо́дь Бог Изра́илев, я́ко посети́ и сотвори́ избавле́ние лю́дем Свои́м.
Припев: Хва́лим, благослови́м, покланя́емся Го́сподеви, пою́ще и превознося́ще во вся ве́ки.
И воздви́же рог спасе́ния нам в дому́ Дави́дове, о́трока Своего́.
Припев: Хва́лим, благослови́м, покланя́емся Го́сподеви, пою́ще и превознося́ще во вся ве́ки.
На 10: Я́коже глаго́ла усты́ святы́х, су́щих от ве́ка проро́к Его́: спа́сение от враг на́ших и из руки́ всех, ненави́дящих нас.
Припев: Хва́лим, благослови́м, покланя́емся Го́сподеви, пою́ще и превознося́ще во вся ве́ки.
Сотвори́ти ми́лость со отцы́ на́шими и помяну́ти заве́т святы́й Свой.
Припев: Хва́лим, благослови́м, покланя́емся Го́сподеви, пою́ще и превознося́ще во вся ве́ки.
На 8: Кля́тву, е́юже кля́тся ко Авраа́му, отцу́ на́шему, да́ти нам без стра́ха, из руки́ враг на́ших изба́вльшимся.
Припев: Хва́лим, благослови́м, покланя́емся Го́сподеви, пою́ще и превознося́ще во вся ве́ки.
Служи́ти Ему́ преподо́бием и пра́вдою пред Ним вся дни живота́ на́шего.
Припев: Хва́лим, благослови́м, покланя́емся Го́сподеви, пою́ще и превознося́ще во вся ве́ки.
На 6: И ты, отроча́, проро́к Вы́шняго нарече́шися, преды́деши бо пред лице́м Госпо́дним, угото́вати пути́ Его́.
Ирмос (глас 2): Непло́дства преложе́ние мирско́е благи́х разреши́ непло́дство/ и я́сно чу́до Христа́ показа́, к земны́м прише́дша,/ Его́же пое́м, из не су́щих во е́же бы́ти Тем прие́мшии,/ и превозно́сим во вся ве́ки.
Да́ти ра́зум спасе́ния лю́дем Его́ во оставле́ние грех их, милосе́рдия ра́ди ми́лости Бо́га на́шего.
И́же непокори́вым лю́дем из ка́мене источи́в во́ду,/ благопокори́вым же язы́ком да́рует от чресл непло́дных плод на весе́лие нам,/ Тя, Богома́ти Пречи́стая,/ ю́же досто́йно велича́ем.
На 4: В ни́хже посети́ нас Восто́к с высоты́, яви́тися во тьме и се́ни сме́ртней седя́щим.
Напра́снаго дре́вняго Отъя́тельницу осужде́ния и прама́тере исправле́ние,/ Юже ро́да к Бо́гу вину́ присвое́ния, к Зижди́телю мост,/ Тя, Богоро́дице, велича́ем.
Напра́вити но́ги на́ша на путь ми́рен.
Единому́дреннии и единоду́шнии доброде́телию су́ще,/ Пречи́стыя Де́вы честни́и роди́телие,/ соверша́ющим усе́рдно прехва́льную и сла́вную па́мять ва́шу,/ свяще́ннейший, спасти́ся моли́теся.
Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху.
Па́жить разруша́ете сме́ртную, сла́внии,/ Жи́зни Ма́терь све́тло ро́ждшии,/ потре́бльшую сея́ прило́г/ и безсме́ртныя жи́зни исхода́таившую наде́жду ве́ры ра́ди.
И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Кра́сное я́ко со́лнце Иоаки́м,/ единя́яся светоно́сней луне́ А́нне,/ породи́ де́вства лучу́,/ Е́юже Заря́ Боже́ственнаго Существа́,/ пло́ти по Ипоста́си соедини́вшися, нам возсия́.

Моли́тва по оконча́нии библе́йских пе́сен

Бо́же, Бо́же наш, у́мныя и слове́сныя соста́вивый си́лы Твое́ю во́лею! Мо́лим Тя: приими́ на́ше, по си́ле, славосло́вие, со все́ми созда́нии Твои́ми, и бога́тыми Твоея́ бла́гости возда́ждь дарова́ньми. Я́ко Тебе́ преклоня́ется вся́кое коле́но небе́сных, и земны́х, и преиспо́дних, и вся́кое дыха́ние и созда́ние пое́т непостижи́мую Твою́ сла́ву: Еди́н бо еси́ Бог, И́стинный и Многоми́лостивый. Я́ко Тя хва́лят вся Си́лы Небе́сныя, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Свети́лен

Я́же Е́вы кля́тву Потре́бльшая/ ны́не ражда́ется от ста́рец непло́дных,/ от А́нны и Иоака́ма,/ Юже со А́нгелы вси по до́лгу в пе́снех, ве́рнии, да восхва́лим.
Слава и ныне:
От непло́дныя днесь А́нны цвет произы́де, Богоро́дица,/ вся благово́ния Боже́ственнаго исполня́ющи концы́ ми́ра/ и ра́дости всю наполня́ющи тварь,/ ю́же пою́ще, досто́йно восхваля́ем,/ я́ко су́щу земноро́дных превы́шшую.

Канонарх: Хвали́те Го́спода с небе́с.

Припев: Тебе́ подоба́ет песнь, Бо́же.

Припевы на хвалитных псалмах поются на глас первой стихиры на хвалитех, по напеву заключительного колена.
Припев припевается после каждого стиха (и смысловой фразы) или звучит фоном во время чтения их чтецом, до момента смены припева на следующий.

Псало́м 148

Лик первый: Хвали́те Го́спода с небе́с, хвали́те Его́ в вы́шних. Тебе́ подоба́ет песнь, Бо́же.

Лик второй: Хвали́те Его́, вси А́нгели Его́, хвали́те Его́, вся си́лы Его́. Тебе́ подоба́ет песнь, Бо́же.

Чтец: Хвали́те Его́, со́лнце и луна́, / хвали́те Его́, вся зве́зды и свет. / Хвали́те Его́ Небеса́ небе́с и вода́, я́же превы́ше небе́с. / Да восхва́лят и́мя Госпо́дне: я́ко Той рече́, и бы́ша, Той повеле́, и созда́шася. / Поста́ви я́ в век и в век ве́ка, повеле́ние положи́, и не ми́мо и́дет. / Хвали́те Го́спода от земли́, зми́еве и вся бе́здны: /

Хор: Дади́те сла́ву Бо́гу.

Чтец: огнь, град, снег, го́лоть, дух бу́рен, творя́щая сло́во Его́, / го́ры и вси хо́лми, древа́ плодоно́сна и вси ке́дри, / зве́рие и вси ско́ти, га́ди и пти́цы перна́ты. / Ца́рие зе́мстии и вси лю́дие, кня́зи и вси судии́ зе́мстии, ю́ноши и де́вы, ста́рцы с ю́нотами да восхва́лят и́мя Госпо́дне. /

Хор: Тому́ подоба́ет песнь.

Чтец: Я́ко вознесе́ся и́мя Того́ Еди́наго, / испове́дание Его́ на земли́ и на небеси́. / И вознесе́т рог люде́й Свои́х, песнь всем преподо́бным Его́, сыново́м Изра́илевым, лю́дем, приближа́ющымся Ему́. /

Псало́м 149

Воспо́йте Го́сподеви песнь но́ву, хвале́ние Его́ в це́ркви преподо́бных. / Восхва́лятся преподо́бнии во сла́ве и возра́дуются на ло́жах свои́х. / Возноше́ния Бо́жия в горта́ни их, и мечи́ обою́ду остры́ в рука́х их. / Сотвори́ти отмще́ние во язы́цех, обличе́ния в лю́дех, /

Хор: Пощади́ ны, Го́споди.

Чтец: связа́ти цари́ их пу́ты, и сла́вныя их ручны́ми око́вы желе́зными. / Сотвори́ти в них суд напи́сан; сла́ва сия бу́дет всем преподо́бным Его́. /

Хор: Сы́не Бо́жий, поми́луй нас.

Псало́м 150

Чтец: Хвалит́е Бо́га во святы́х Его́, хвали́те Его́ во утверже́нии си́лы Его́. /

Хор: Тебе́ сла́ва подоба́ет, Го́споди.

На 4: Хвали́те Его́ на си́лах Его́, / хвали́те Его́ по мно́жеству вели́чествия Его́.

Хор: Тебе́ сла́ва подоба́ет, Го́споди.

Чтец: Хвали́те Его́ во гла́се тру́бнем, / хвали́те Его́ во псалти́ри и гу́слех.

Хор: Тебе́ сла́ва подоба́ет, Го́споди.

Чтец: Хвали́те Его́ в тимпа́не и ли́це, / хвали́те Его́ во стру́нах и орга́не.

Хор: Тебе́ сла́ва подоба́ет, Го́споди.

Чтец: Хвали́те Его́ в кимва́лех доброгла́сных, хвали́те Его́ в кимва́лех восклица́ния. / Вся́кое дыха́ние да хва́лит Го́спода.

Хор: Тебе́ сла́ва подоба́ет, Го́споди.

Чтец: Тебе́ сла́ва подоба́ет, Го́споди Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Духу́, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в, ами́нь.

Сла́ва Тебе́, показа́вшему нам свет.

Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. Хва́лим Тя, благослови́м Тя, кла́няем Ти ся, славосло́вим Тя, благодари́м Тя вели́кия ра́ди сла́вы Твоея́. Го́споди, Царю́ Небе́сный, Боже, О́тче Вседержи́телю, Го́споди Сы́не Единоро́дный, Иису́се Христе́, и Святы́й Ду́ше. Го́споди Бо́же, А́гнче Бо́жий, Сы́не Оте́чь, взе́мляй грех ми́ра, поми́луй нас. Взе́мляй грехи́ ми́ра, приими́ моли́тву на́шу. Седя́й одесну́ю Отца́, поми́луй нас. Я́ко Ты еси́ Еди́н Свят; Ты еси́ Еди́н Госпо́дь, Иису́с Христо́с, во сла́ву Бо́га Отца́, ами́нь.

На всяк день благословлю́ Тя и восхвалю́ и́мя Твое́ во ве́ки, и в век ве́ка.

Го́споди, прибе́жище был еси́ нам в род и род. Аз рех: Го́споди, поми́луй мя, исцели́ ду́шу мою́, я́ко согреши́х Тебе́. Го́споди, к Тебе́ прибего́х, научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой, я́ко у Тебе́ исто́чник живота́, во све́те Твое́м у́зрим свет. Проба́ви ми́лость Твою́ ве́дущим Тя.

Сподо́би Го́споди, в день сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки, ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри: Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в, ами́нь.

Моли́тва св. Васи́лия Вели́кого

Го́споди Вседержи́телю, Бо́же сил и вся́кия пло́ти, в вы́шних живы́й и на смире́нныя призира́яй, сердца́ же и утро́бы испыту́яй и сокрове́нная челове́ков я́ве предве́дый, Безнача́льный и Присносу́щный Све́те, у Него́ же несть премене́ние, или́ преложе́ния осене́ние; Сам, Безсме́ртный Царю́, приими́ моле́ния на́ша, я́же в настоя́щее вре́мя, на мно́жество Твои́х щедро́т дерза́юще, от скве́рных к Тебе́ усте́н твори́м, и оста́ви нам прегреше́ния на́ша, я́же де́лом, и сло́вом, и мы́слию, ве́дением, или́ неве́дением согреше́нная на́ми; и очи́сти ны от вся́кия скве́рны пло́ти и ду́ха. И да́руй нам бо́дренным се́рдцем и тре́звенною мы́слию всю настоя́щаго жития́ нощь прейти́, ожида́ющим прише́ствия све́тлаго и явле́ннаго дне Единоро́днаго Твоего́ Сы́на, Го́спода и Бо́га и Спа́са на́шего Иису́са Христа́, во́ньже со сла́вою Судия́ всех прии́дет, кому́ждо отда́ти по де́лом его́; да не па́дше и облени́вшеся, но бо́дрствующе и воздви́жени в де́лание обря́щемся гото́ви, в ра́дость и Боже́ственный черто́г сла́вы Его́ совни́дем, иде́же пра́зднующих глас непреста́нный, и неизрече́нная сла́дость зря́щих Твоего́ лица́ добро́ту неизрече́нную. Ты бо еси́ и́стинный Свет, просвеща́яй и освяща́яй вся́ческая, и Тя пое́т вся тварь во ве́ки веко́в.  Ами́нь.

Чтец: Бла́го есть испове́датися Го́сподеви, и пе́ти И́мени Твоему́, Вы́шний: возвеща́ти зау́тра ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ на вся́ку нощь.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Досто́йно есть я́ко вои́стину блажи́ти Тя, Богоро́дицу, Присноблаже́нную и Пренепоро́чную, и Ма́терь Бо́га на́шего. Честне́йшую херуви́м и сла́внейшую без сравне́ния серафи́м, без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (3 раза)

Го́споди Иису́се Христе́, Сы́не Бо́жий, моли́твами Пречи́стыя Твоея́ Ма́тере, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших и всех святы́х, поми́луй и спаси́ мя, я́ко Благ и Человеколю́бец. Ами́нь.


Час первый (07:00-09:00)

Час первый

Время совершения: 07:00-09:00

Чтец: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. Ами́нь.

Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Псало́м 100

Ми́лость и суд воспою́ Тебе́, Го́споди. Пою́ и разуме́ю в пути́ непоро́чне, когда́ прии́деши ко мне? Прехожда́х в незло́бии се́рдца моего́ посреде́ до́му моего́. Не предлага́х пред очи́ма мои́ма вещь законопресту́пную: творя́щыя преступле́ние возненави́дех. Не прильпе́ мне се́рдце стропти́во, уклоня́ющагося от Мене́ лука́ваго не позна́х. Оклевета́ющаго тай и́скренняго своего́, сего́ изгоня́х: го́рдым о́ком, и несы́тым се́рдцем, с сим не ядя́х. О́чи мои́ на ве́рныя земли́, посажда́ти я́ со мно́ю: ходя́й по пути́ непоро́чну, сей ми служа́ше. Не живя́ше посреде́ до́му моего́ творя́й горды́ню, глаго́ляй непра́ведная, не исправля́ше пред очи́ма мои́ма. Во у́трия избива́х вся гре́шныя земли́, е́же потреби́ти от гра́да Госпо́дня вся де́лающыя беззако́ние.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (3 раза)

Зау́тра услы́ши глас мой, / Царю́ мой и Бо́же мой. Поклон.

Стих 1: Глаго́лы моя́ внуши́, Го́споди, разуме́й зва́ние мое́.

Припев: Зау́тра услы́ши глас мой, / Царю́ мой и Бо́же мой. Поклон.

Стих 2: Я́ко к Тебе́ помолю́ся, Го́споди.

Припев: Зау́тра услы́ши глас мой, / Царю́ мой и Бо́же мой. Поклон.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.

 Ещё тропари 

Тропарь праведным Иоакиму и Анне, родителям Пресвятой Богородицы, глас 2
Пра́ведных Твои́х, Го́споди, па́мять пра́зднующе,/ те́ми мо́лим Тя,// спаси́ ду́ши на́ша.


Тропарь успению праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы, глас 4

Жизнь ро́ждшую во чре́ве носи́ла еси́, Чи́стую Богома́терь,/ Богому́драя А́нно./ Те́мже к прия́тию Небе́сному, иде́же веселя́щихся жили́ще,/ в сла́ве ра́дующися, ны́не преста́вилася еси́,/ чту́щим тя любо́вию/ прегреше́ний прося́щи очище́ние,// присноблаже́нная.


Тропарь преподобному Иосифу, игумену Волоцкому, глас 5
Я́ко по́стников удобре́ние и отце́в красоту́,/ ми́лости пода́теля, разсужде́ния свети́льника,/ вси ве́рнии соше́дшеся восхва́лим,/ кро́тости учи́теля, и ересе́й посрами́теля,/ прему́драго Ио́сифа, Росси́йскую звезду́,/ моля́щася Го́споду,// поми́ловатися душа́м на́шим.


Тропарь святителю Феодосию, архиепископу Черниговскому, глас 4
Преудобре́н во архиере́ех, святи́телю Феодо́сие,/ был еси́ свети́ло своему́ ста́ду,/ та́же преста́вился еси́ в ве́чныя оби́тели,/ умоли́ у Престо́ла Царя́ Сла́вы изба́витися нам от находя́щих на ны зол,// и спасти́ся душа́м на́шим, свя́те, моли́твами твои́ми.


Тропарь Глинским святым, глас 4
Преподо́бнии и богоно́снии отцы́ на́ши Гли́нстии,/ уче́ньми дре́вних отце́в ста́рчество в оби́тели утверди́вшии,/ моли́твою, кро́тостию, посто́м и смире́нием/ с послуша́нием любо́вь Христо́ву стяжа́вшии:/ во дни гоне́ния в разсе́янии за ве́ру правосла́вную,/ яко зве́зды на небесе́х всю Вселе́нную просвети́вшии/ и ко Христу́ приве́дшии./ Моли́теся ко Го́споду// поми́ловати и спасти́ ду́ши на́ша.


Тропарь священномученику Захарии (Лобову) архиепископу Воронежскому и Задонскому, глас 5
Па́мяти Госпо́дней до́брый храни́телю,/ и́стинный ева́нгелия служи́телю/ священному́чениче Заха́рие пресла́вне,/ ду́шу свою́ за И́стину положи́в,/ не преста́й за ны, о́тче, моли́ти Влады́ку Христа́:/ дарова́ти нам кре́пость духо́вную// мир и ве́лию ми́лость.

И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Что Тя нарече́м, о Благода́тная? Не́бо? - я́ко возсия́ла еси́ Со́лнце пра́вды; Рай? - я́ко прозябла́ еси́ Цвет нетле́ния; Де́ву? - я́ко пребыла́ еси́ нетле́нна; Чи́стую Ма́терь? - я́ко име́ла еси́ на святы́х Твои́х объя́тиях Сы́на, всех Бо́га. Того́ моли́ спасти́ся душа́м на́шим.

Чтение утреннего Евангелия (по указанию церковного календаря) Мк.8:1-10

Моли́тва перед чте́нием Ева́нгелия

Бо́же мой, просвети́ мя све́том богоразу́мия Твоего́ и отве́рзи мы́сленныя о́чи се́рдца моего́, во ева́нгельских Твои́х пропове́даний разуме́ние.

От Ма́рка

Глава 8
1 В ты́я дни́, зело́ мно́гу наро́ду су́щу, и не иму́щым чесо́ я́сти, призва́в Иису́с ученики́ Своя́, глаго́ла и́м:
2 милосе́рдую о наро́де, я́ко уже́ три́ дни́ приседя́т Мне́ и не и́мут чесо́ я́сти:
3 и а́ще отпущу́ и́х не я́дших в до́мы своя́, ослабе́ют на пути́: мно́зи бо от ни́х издале́ча пришли́ су́ть.
4 И отвеща́ша Ему́ ученицы́ Его́: отку́ду си́х возмо́жет кто́ зде́ насы́тити хле́бы в пусты́ни?
5 И вопроси́ и́х: коли́ко и́мате хле́бов? Они́ же ре́ша: се́дмь.
6 И повеле́ наро́ду возлещи́ на земли́: и прие́мь се́дмь хле́бов, хвалу́ возда́в, преломи́ и дая́ше ученико́м Свои́м, да предлага́ют: и предложи́ша пред наро́дом.
7 И имя́ху ры́биц ма́ло: и [сия́] благослови́в, рече́ предложи́ти и ты́я.
8 Ядо́ша же и насы́тишася: и взя́ша избы́тки укру́х, се́дмь ко́шниц.
9 Бя́ху же я́дших я́ко четы́ре ты́сящы. И отпусти́ и́х.
10 И а́бие вле́з в кора́бль со ученики́ Свои́ми, прии́де во страны́ Далмануфа́нски.

 

По окончании Чтения или при его отсутствии:

Стопы́ моя́ напра́ви по словеси́ Твоему́ / и да не облада́ет мно́ю вся́кое беззако́ние. / Изба́ви мя от клеветы́ челове́ческия, / и сохраню́ за́поведи Твоя́. / Лице́ Твое́ просвети́ на раба́ Твоего́ / и нау́чи мя оправда́нием Твои́м.

Да испо́лнятся уста́ моя́ хвале́ния Твоего́, Го́споди, / я́ко да воспою́ сла́ву Твою́, / весь день великоле́пие Твое́.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богоро́дичен: Глас 4. Ско́ро предвари́, пре́жде да́же не порабо́тимся враго́м / ху́лящим Тя, и претя́щим нам, Христе́ Бо́же наш, / погуби́ Кресто́м Твои́м борю́щия нас, / да уразуме́ют, ка́ко мо́жет правосла́вных ве́ра, / моли́твами Богоро́дицы, Еди́не Человеколю́бче.

Го́споди, поми́луй. (40 раз)

И́же на вся́кое вре́мя и на вся́кий час, на Небеси́ и на земли́, покланя́емый и сла́вимый, Христе́ Бо́же, Долготерпели́ве, Многоми́лостиве, Многоблагоутро́бне, И́же пра́ведныя любя́й и гре́шныя ми́луяй, И́же вся зовы́й ко спасе́нию обеща́ния ра́ди бу́дущих благ. Сам, Го́споди, приими́ и на́ша в час сей моли́твы и испра́ви живо́т наш к за́поведем Твои́м, ду́ши на́ша освяти́, телеса́ очи́сти, помышле́ния испра́ви, мы́сли очи́сти и изба́ви нас от вся́кия ско́рби, зол и боле́зней, огради́ нас святы́ми Твои́ми А́нгелы, да ополче́нием их соблюда́еми и наставля́еми, дости́гнем в соедине́ние ве́ры и в ра́зум непристу́пныя Твоея́ сла́вы, я́ко благослове́н еси́ во ве́ки веко́в, ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

Бо́же, уще́дри ны и благослови́ ны, просвети́ лице́ Твое́ на ны и поми́луй ны. Ами́нь.

Христе́, Све́те И́стинный, просвеща́яй и освяща́яй вся́каго челове́ка, гряду́щаго в мир, да зна́менается на нас свет лица́ Твоего́, да в нем у́зрим Свет Непристу́пный: и испра́ви стопы́ на́ша к де́ланию за́поведей Твои́х, моли́твами Пречи́стыя Твоея́ Ма́тере, и всех Твои́х святы́х. Ами́нь.


Час третий (09:00-12:00)

Час третий

Время совершения: 09:00-12:00

Чтец: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. Ами́нь.

Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Псало́м 50

Поми́луй мя, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, и по мно́жеству щедро́т Твои́х очи́сти беззако́ние мое́. Наипа́че омы́й мя от беззако́ния моего́, и от греха́ моего́ очи́сти мя; я́ко беззако́ние мое́ аз зна́ю, и грех мой предо мно́ю есть вы́ну. Тебе́ Еди́ному согреши́х и лука́вое пред Тобо́ю сотвори́х, я́ко да оправди́шися во словесе́х Твои́х, и победи́ши внегда́ суди́ти Ти. Се бо, в беззако́ниих зача́т есмь, и во гресе́х роди́ мя ма́ти моя́. Се бо, и́стину возлюби́л еси́; безве́стная и та́йная прему́дрости Твоея́ яви́л ми еси́. Окропи́ши мя иссо́пом, и очи́щуся; омы́еши мя, и па́че сне́га убелю́ся. Слу́ху моему́ да́си ра́дость и весе́лие; возра́дуются ко́сти смире́нныя. Отврати́ лице́ Твое́ от грех мои́х и вся беззако́ния моя́ очи́сти. Се́рдце чи́сто сози́жди во мне, Бо́же, и дух прав обнови́ во утро́бе мое́й. Не отве́ржи мене́ от лица́ Твоего́ и Ду́ха Твоего́ Свята́го не отыми́ от мене́. Возда́ждь ми ра́дость спасе́ния Твоего́ и Ду́хом Влады́чним утверди́ мя. Научу́ беззако́нныя путе́м Твои́м, и нечести́вии к Тебе́ обратя́тся. Изба́ви мя от крове́й, Бо́же, Бо́же спасе́ния моего́; возра́дуется язы́к мой пра́вде Твое́й. Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. Я́ко а́ще бы восхоте́л еси́ же́ртвы, дал бых у́бо: всесожже́ния не благоволи́ши. Же́ртва Бо́гу дух сокруше́н; се́рдце сокруше́нно и смире́нно Бог не уничижи́т. Ублажи́, Го́споди, благоволе́нием Твои́м Сио́на, и да сози́ждутся сте́ны Иерусали́мския. Тогда́ благоволи́ши же́ртву пра́вды, возноше́ние и всесожега́емая; тогда́ возложа́т на oлта́рь Твой тельцы́.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (3 раза)

Го́споди, и́же Пресвята́го Твоего́ Ду́ха / в тре́тий час Апо́столом Твои́м низпосла́вый: / Того́, Благи́й, не отыми́ от нас, / но обнови́ нас, моля́щих Ти ся. И делаем земной поклон.

Стих 1: Се́рдце чи́сто сози́жди во мне, Бо́же, и дух прав обнови́ во утро́бе мое́й.

Припев: Го́споди, и́же Пресвята́го Твоего́ Ду́ха / в тре́тий час Апо́столом Твои́м низпосла́вый: / Того́, Благи́й, не отыми́ от нас, / но обнови́ нас, моля́щих Ти ся. И делаем земной поклон.

Стих 2: Не отве́ржи мене́ от лица́ Твоего́, и Ду́ха Твоего́ Свята́го не отыми́ от Мене́.

Припев: Го́споди, и́же Пресвята́го Твоего́ Ду́ха / в тре́тий час Апо́столом Твои́м низпосла́вый: / Того́, Благи́й, не отыми́ от нас, / но обнови́ нас, моля́щих Ти ся. И делаем земной поклон.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.

 Ещё тропари 

Тропарь праведным Иоакиму и Анне, родителям Пресвятой Богородицы, глас 2
Пра́ведных Твои́х, Го́споди, па́мять пра́зднующе,/ те́ми мо́лим Тя,// спаси́ ду́ши на́ша.


Тропарь успению праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы, глас 4

Жизнь ро́ждшую во чре́ве носи́ла еси́, Чи́стую Богома́терь,/ Богому́драя А́нно./ Те́мже к прия́тию Небе́сному, иде́же веселя́щихся жили́ще,/ в сла́ве ра́дующися, ны́не преста́вилася еси́,/ чту́щим тя любо́вию/ прегреше́ний прося́щи очище́ние,// присноблаже́нная.


Тропарь преподобному Иосифу, игумену Волоцкому, глас 5
Я́ко по́стников удобре́ние и отце́в красоту́,/ ми́лости пода́теля, разсужде́ния свети́льника,/ вси ве́рнии соше́дшеся восхва́лим,/ кро́тости учи́теля, и ересе́й посрами́теля,/ прему́драго Ио́сифа, Росси́йскую звезду́,/ моля́щася Го́споду,// поми́ловатися душа́м на́шим.


Тропарь святителю Феодосию, архиепископу Черниговскому, глас 4
Преудобре́н во архиере́ех, святи́телю Феодо́сие,/ был еси́ свети́ло своему́ ста́ду,/ та́же преста́вился еси́ в ве́чныя оби́тели,/ умоли́ у Престо́ла Царя́ Сла́вы изба́витися нам от находя́щих на ны зол,// и спасти́ся душа́м на́шим, свя́те, моли́твами твои́ми.


Тропарь Глинским святым, глас 4
Преподо́бнии и богоно́снии отцы́ на́ши Гли́нстии,/ уче́ньми дре́вних отце́в ста́рчество в оби́тели утверди́вшии,/ моли́твою, кро́тостию, посто́м и смире́нием/ с послуша́нием любо́вь Христо́ву стяжа́вшии:/ во дни гоне́ния в разсе́янии за ве́ру правосла́вную,/ яко зве́зды на небесе́х всю Вселе́нную просвети́вшии/ и ко Христу́ приве́дшии./ Моли́теся ко Го́споду// поми́ловати и спасти́ ду́ши на́ша.


Тропарь священномученику Захарии (Лобову) архиепископу Воронежскому и Задонскому, глас 5
Па́мяти Госпо́дней до́брый храни́телю,/ и́стинный ева́нгелия служи́телю/ священному́чениче Заха́рие пресла́вне,/ ду́шу свою́ за И́стину положи́в,/ не преста́й за ны, о́тче, моли́ти Влады́ку Христа́:/ дарова́ти нам кре́пость духо́вную// мир и ве́лию ми́лость.

И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Богоро́дице, Ты еси́ лоза́ и́стинная, / возрасти́вшая нам Плод живота́, / Тебе́ мо́лимся: / моли́ся, Влады́чице, со святы́ми апо́столы / поми́ловати ду́ши на́ша.

Чтение дня (совершается сидя).

Моли́тва перед чте́нием Писа́ния

Откры́й о́чи мои́, и уразуме́ю чудеса́ от зако́на Твоего́. Прише́лица аз есмь на земли́, не скрый от мене́ за́поведи Твоя́. Возлюби́ душа́ моя́ возжела́ти судьбы́ Твоя́ на вся́кое вре́мя.

Ко ефесе́ем

Глава 1
7 о Не́мже и́мамы избавле́ние Кро́вию Его́, и оставле́ние прегреше́нии, по бога́тству благода́ти Его́,
8 ю́же преумно́жил е́сть в на́с во вся́цей прему́дрости и ра́зуме,
9 сказа́в на́м та́йну во́ли Своея́ по благоволе́нию Своему́, е́же пре́жде положи́ в Не́м,
10 в смотре́ние исполне́ния време́н, возглави́ти вся́ческая о Христе́, я́же на небесе́х и я́же на земли́ в не́м:
11 в Не́мже и насле́дницы сотвори́хомся, пре́жде нарече́ни бы́вше по прозре́нию Бо́жию вся́ Де́йствующаго по сове́ту во́ли Своея́,
12 я́ко бы́ти на́м в похвале́ние сла́вы Его́, пре́жде упова́вшым во Христа́:
13 в Не́мже и вы́, слы́шавше сло́во и́стины, благовествова́ние спасе́ния на́шего, в Не́мже и ве́ровавше зна́менастеся Ду́хом обетова́ния Святы́м,
14 И́же е́сть обруче́ние насле́дия на́шего, во избавле́ние снабде́ния, в похвалу́ сла́вы Его́.
15 Сего́ ра́ди и а́з слы́шав ва́шу ве́ру о Христе́ Иису́се и любо́вь, я́же ко все́м святы́м,
16 не престаю́ благодаря́ о ва́с, помина́ние о ва́с творя́ в моли́твах мои́х,
17 да Бо́г Го́спода на́шего Иису́са Христа́, Оте́ц сла́вы, да́ст ва́м Ду́ха прему́дрости и открове́ния, в позна́ние Его́,

По окончании Чтения или при его отсутствии:

Госпо́дь Бог благослове́н, благослове́н Госпо́дь день дне, поспеши́т нам Бог спасе́ний на́ших, Бог наш, Бог спаса́ти.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Тропари́, глас 8

Благослове́н еси́ Христе́ Бо́же наш, / И́же прему́дры ловцы́ явле́й, / низпосла́в им Ду́ха Свята́го, / и те́ми уловле́й вселе́нную, / Человеколю́бче, сла́ва Тебе́.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху. Ско́рое и изве́стное даждь утеше́ние рабо́м Твои́м, Иису́се, / внегда́ уныва́ти духо́м на́шим, / не разлуча́йся от душ на́ших в ско́рбех, / не удаля́йся от мы́слей на́ших во обстоя́ниих, но при́сно нас предвари́. / Прибли́жися нам, прибли́жися везде́ Сый, / я́коже со Апо́столы Твои́ми всегда́ еси́, / си́це и Тебе́ жела́ющым соедини́ Себе́, Ще́дре, да совоку́плени Тебе́ пое́м / и славосло́вим Всесвята́го Ду́ха Твоего́.

И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Наде́жда, и предста́тельство, и прибе́жище христиа́н, необори́мая стена́, / изнемога́ющим приста́нище небу́рное, Ты еси́ Богоро́дице Пречи́стая, / но я́ко мир Спаса́ющая непреста́нною Твое́ю моли́твою, / помяни́ и нас, Де́во Всепе́тая.

Го́споди, поми́луй. (40 раз)

И́же на вся́кое вре́мя и на вся́кий час, на Небеси́ и на земли́, покланя́емый и сла́вимый, Христе́ Бо́же, Долготерпели́ве, Многоми́лостиве, Многоблагоутро́бне, И́же пра́ведныя любя́й и гре́шныя ми́луяй, И́же вся зовы́й ко спасе́нию обеща́ния ра́ди бу́дущих благ. Сам, Го́споди, приими́ и на́ша в час сей моли́твы и испра́ви живо́т наш к за́поведем Твои́м, ду́ши на́ша освяти́, телеса́ очи́сти, помышле́ния испра́ви, мы́сли очи́сти и изба́ви нас от вся́кия ско́рби, зол и боле́зней, огради́ нас святы́ми Твои́ми А́нгелы, да ополче́нием их соблюда́еми и наставля́еми, дости́гнем в соедине́ние ве́ры и в ра́зум непристу́пныя Твоея́ сла́вы, я́ко благослове́н еси́ во ве́ки веко́в, ами́нь.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

Бо́же, уще́дри ны и благослови́ ны, просвети́ лице́ Твое́ на ны и поми́луй ны. Ами́нь.

Влады́ко Бо́же О́тче Вседержи́телю, Го́споди Сы́не Единоро́дный Иису́се Христе́, и Святы́й Ду́ше, Еди́но Божество́, Еди́на Си́ла, поми́луй мя, гре́шнаго, и и́миже ве́си судьба́ми, спаси́ мя, недосто́йнаго раба́ Твоего́, я́ко благослове́н еси́ во ве́ки веко́в. Ами́нь.


Час шестый (12:00-15:00)

Час шестый

Время совершения: 12:00-15:00

Чтец: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. Ами́нь.

Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Псало́м 90

Живы́й в по́мощи Вы́шняго, в кро́ве Бо́га Небе́снаго водвори́тся. Рече́т Го́сподеви: Засту́пник мой еси́ и Прибе́жище мое́, Бог мой, и упова́ю на Него́. Я́ко Той изба́вит тя от се́ти ло́вчи и от словесе́ мяте́жна, плещма́ Свои́ма осени́т тя, и под криле́ Его́ наде́ешися: ору́жием обы́дет тя и́стина Его́. Не убои́шися от стра́ха нощна́го, от стрелы́ летя́щия во дни, от ве́щи во тме преходя́щия, от сря́ща и бе́са полу́деннаго. Паде́т от страны́ твоея́ ты́сяща, и тма одесну́ю тебе́, к тебе́ же не прибли́жится, оба́че очи́ма твои́ма смо́триши, и воздая́ние гре́шников у́зриши. Я́ко Ты, Го́споди, упова́ние мое́, Вы́шняго положи́л еси́ прибе́жище твое́. Не прии́дет к тебе́ зло и ра́на не прибли́жится телеси́ твоему́, я́ко А́нгелом Свои́м запове́сть о тебе́, сохрани́ти тя во всех путе́х твои́х. На рука́х во́змут тя, да не когда́ преткне́ши о ка́мень но́гу твою́, на а́спида и васили́ска насту́пиши, и попере́ши льва и зми́я. Я́ко на Мя упова́ и изба́влю и́, покры́ю и́, я́ко позна́ и́мя Мое́. Воззове́т ко Мне и услы́шу eго́, с ним есмь в ско́рби, изму́ eго́ и просла́влю eго́, долгото́ю дний испо́лню eго́ и явлю́ eму́ спасе́ние Мое́.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (3 раза)

И́же в шесты́й день же и час, / на кресте́ Пригвожде́й / в раи́ дерзнове́нный Ада́мов грех, / и согреше́ний на́ших рукописа́ние раздери́, / Христе́ Бо́же, и спаси́ нас. И делаем земной поклон.

Стих 1: Внуши́, Бо́же, моли́тву мою́, и не пре́зри моле́ния моего́.

Припев: И́же в шесты́й день же и час, / на кресте́ Пригвожде́й / в раи́ дерзнове́нный Ада́мов грех, / и согреше́ний на́ших рукописа́ние раздери́, / Христе́ Бо́же, и спаси́ нас. И делаем земной поклон.

Стих 2: Аз к Бо́гу воззва́х, и Госпо́дь услы́ша мя.

Припев: И́же в шесты́й день же и час, / на кресте́ Пригвожде́й / в раи́ дерзнове́нный Ада́мов грех, / и согреше́ний на́ших рукописа́ние раздери́, / Христе́ Бо́же, и спаси́ нас. И делаем земной поклон.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.

 Ещё тропари 

Тропарь праведным Иоакиму и Анне, родителям Пресвятой Богородицы, глас 2
Пра́ведных Твои́х, Го́споди, па́мять пра́зднующе,/ те́ми мо́лим Тя,// спаси́ ду́ши на́ша.


Тропарь успению праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы, глас 4

Жизнь ро́ждшую во чре́ве носи́ла еси́, Чи́стую Богома́терь,/ Богому́драя А́нно./ Те́мже к прия́тию Небе́сному, иде́же веселя́щихся жили́ще,/ в сла́ве ра́дующися, ны́не преста́вилася еси́,/ чту́щим тя любо́вию/ прегреше́ний прося́щи очище́ние,// присноблаже́нная.


Тропарь преподобному Иосифу, игумену Волоцкому, глас 5
Я́ко по́стников удобре́ние и отце́в красоту́,/ ми́лости пода́теля, разсужде́ния свети́льника,/ вси ве́рнии соше́дшеся восхва́лим,/ кро́тости учи́теля, и ересе́й посрами́теля,/ прему́драго Ио́сифа, Росси́йскую звезду́,/ моля́щася Го́споду,// поми́ловатися душа́м на́шим.


Тропарь святителю Феодосию, архиепископу Черниговскому, глас 4
Преудобре́н во архиере́ех, святи́телю Феодо́сие,/ был еси́ свети́ло своему́ ста́ду,/ та́же преста́вился еси́ в ве́чныя оби́тели,/ умоли́ у Престо́ла Царя́ Сла́вы изба́витися нам от находя́щих на ны зол,// и спасти́ся душа́м на́шим, свя́те, моли́твами твои́ми.


Тропарь Глинским святым, глас 4
Преподо́бнии и богоно́снии отцы́ на́ши Гли́нстии,/ уче́ньми дре́вних отце́в ста́рчество в оби́тели утверди́вшии,/ моли́твою, кро́тостию, посто́м и смире́нием/ с послуша́нием любо́вь Христо́ву стяжа́вшии:/ во дни гоне́ния в разсе́янии за ве́ру правосла́вную,/ яко зве́зды на небесе́х всю Вселе́нную просвети́вшии/ и ко Христу́ приве́дшии./ Моли́теся ко Го́споду// поми́ловати и спасти́ ду́ши на́ша.


Тропарь священномученику Захарии (Лобову) архиепископу Воронежскому и Задонскому, глас 5
Па́мяти Госпо́дней до́брый храни́телю,/ и́стинный ева́нгелия служи́телю/ священному́чениче Заха́рие пресла́вне,/ ду́шу свою́ за И́стину положи́в,/ не преста́й за ны, о́тче, моли́ти Влады́ку Христа́:/ дарова́ти нам кре́пость духо́вную// мир и ве́лию ми́лость.

И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Я́ко не и́мамы дерзнове́ния за премно́гия грехи́ на́ша, / Ты и́же от Тебе́ Ро́ждшагося моли́, Богоро́дице Де́во, / мно́го бо мо́жет моле́ние Ма́тернее ко благосе́рдию Влады́ки. / Не пре́зри гре́шных мольбы́, Всечи́стая, / я́ко ми́лостив есть и спасти́ моги́й, / И́же и страда́ти о нас изво́ливый.

Чтение дня. «МЫСЛИ НА КАЖДЫЙ ДЕНЬ ГОДА» свт. Феофана Затворника

Моли́тва пе́ред чте́нием

Моли́твами святаго Феофана, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй мя.

(Рим. 11:13-24; Мф. 11:27-30)

«Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28). О, божественного, о любезного, о сладчайшего Твоего гласа! Пойдемте же все вслед зовущего нас Господа! Но наперед надо восчувствовать, что нам трудно и тяжело восчувствовать, то есть, что у нас грехов много, и грехи эти тяжки. От этого чувства родится потребность искать себе облегчения. Вера укажет тогда нам единственное прибежище в Господе Спасителе, и шаги наши сами собою направятся к Нему.

Душа, возжелавшая избавиться от грехов, знает, что сказать Господу: «возьми бремя от меня тяжкое, греховное, а я возьму иго Твое благое». И бывает так: Господь прощает грехи, а душа начинает ходить в заповедях Его. И заповеди – иго, и грехи – бремя. Но, сличив то и другое, душа находит, что иго заповедей легко, как перо, а бремя грехов тяжело, как гора.

Не убоимся же охотно принять иго Господне благое и бремя Его легкое! Так только, а не иначе, можем обрести покой душам нашим.

По окончании Чтения или при его отсутствии:

Ско́ро да предваря́т ны щедро́ты Твоя́, Го́споди, / я́ко обнища́хом зело́; / помози́ нам, Бо́же, Спа́се наш, / сла́вы ра́ди И́мене Твоего́, Го́споди, изба́ви нас / и очи́сти грехи́ на́ша, И́мене ра́ди Твоего́.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Тропари́, глас 2

В среду же и пяток:

Спасе́ние соде́лал еси́ посреде́ земли́, Христе́ Бо́же, / на Кресте́ пречи́стеи ру́це Твои́ просте́рл еси́, / собира́я вся язы́ки, зову́щия: / Го́споди, сла́ва Тебе́.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху. Пречи́стому о́бразу Твоему́ покланя́емся Благи́й, / прося́ще проще́ния прегреше́ний на́ших, Христе́ Бо́же, / во́лею бо благоволи́л еси́ пло́тию взы́ти на Крест, / да изба́виши, я́же созда́л еси, от рабо́ты вра́жия. / Тем благода́рственно вопие́м Ти: / ра́дости испо́лнил еси́ вся, Спа́се наш, / прише́дый спасти́ мир.

И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Препросла́влена еси́, Богоро́дице Де́во, пое́м Тя, / Кресто́м бо Сы́на Твоего́ низложи́ся ад, и смерть умертви́ся, / умерщвле́ннии воста́хом, и живота́ сподо́бихомся, / рай восприя́хом, дре́внее наслажде́ние. / Тем благодаря́ще, славосло́вим я́ко держа́внаго Христа́ Бо́га на́шего, / и еди́наго Многоми́лостиваго.

Го́споди, поми́луй. (40 раз)

И́же на вся́кое вре́мя и на вся́кий час, на Небеси́ и на земли́, покланя́емый и сла́вимый, Христе́ Бо́же, Долготерпели́ве, Многоми́лостиве, Многоблагоутро́бне, И́же пра́ведныя любя́й и гре́шныя ми́луяй, И́же вся зовы́й ко спасе́нию обеща́ния ра́ди бу́дущих благ. Сам, Го́споди, приими́ и на́ша в час сей моли́твы и испра́ви живо́т наш к за́поведем Твои́м, ду́ши на́ша освяти́, телеса́ очи́сти, помышле́ния испра́ви, мы́сли очи́сти и изба́ви нас от вся́кия ско́рби, зол и боле́зней, огради́ нас святы́ми Твои́ми А́нгелы, да ополче́нием их соблюда́еми и наставля́еми, дости́гнем в соедине́ние ве́ры и в ра́зум непристу́пныя Твоея́ сла́вы, я́ко благослове́н еси́ во ве́ки веко́в, ами́нь.

Го́споди поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Честне́йшую Херуви́м / и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, / без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

Бо́же, уще́дри ны и благослови́ ны, просвети́ лице́ Твое́ на ны и поми́луй ны. Ами́нь.

Моли́тва св. Вели́каго Васи́лия

Бо́же и Го́споди сил и всея́ тва́ри Соде́телю, И́же за милосе́рдие безприкла́дныя ми́лости Твоея́ Единоро́днаго Сы́на Твоего́, Го́спода на́шего Иису́са Христа́, низпосла́вый на спасе́ние ро́да на́шего, и честны́м Его́ Кресто́м рукописа́ние грех на́ших растерза́вый, и победи́вый тем нача́ла и вла́сти тьмы. Сам, Влады́ко Человеколю́бче, приими́ и нас, гре́шных, благода́рственныя сия́ и моле́бныя моли́твы и изба́ви нас от вся́каго всегуби́тельнаго и мра́чнаго прегреше́ния и всех озло́бити нас и́щущих ви́димых и неви́димых враг. Пригвозди́ стра́ху Твоему́ пло́ти на́ша и не уклони́ серде́ц на́ших в словеса́ или́ помышле́ния лука́вствия, но любо́вию Твое́ю уязви́ ду́ши на́ша, да, к Тебе́ всегда́ взира́юще и е́же от Тебе́ све́том наставля́еми, Тебе́, непристу́пнаго и присносу́щнаго зря́ще Све́та, непреста́нное Тебе́ испове́дание и благодаре́ние возсыла́ем, Безнача́льному Отцу́ со Единоро́дным Твои́м Сы́ном и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в, ами́нь.


Час девятый (15:00-18:00)

Час девятый

Время совершения: 15:00-18:00

Чтец: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. Ами́нь.

Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Псало́м 85

Приклони́, Го́споди, у́хо Твое́, и услы́ши мя, я́ко нищ и убо́г есмь аз. Сохрани́ ду́шу мою́, я́ко преподо́бен есмь: спаси́ раба́ Твоего́, Бо́же мой, упова́ющаго на Тя. Поми́луй мя, Го́споди, я́ко к Тебе́ воззову́ весь день. Возвесели́ ду́шу раба́ Твоего́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Я́ко Ты, Го́споди, Благ и Кро́ток, и Многоми́лостив всем призыва́ющым Тя. Внуши́, Го́споди, моли́тву мою́, и вонми́ гла́су моле́ния моего́. В день ско́рби моея́ воззва́х к Тебе́, я́ко услы́шал мя еси́. Несть подо́бен Тебе́ в бозе́х, Го́споди, и несть по дело́м Твои́м. Вси язы́цы, ели́ки сотвори́л еси́, прии́дут и покло́нятся пред Тобо́ю, Го́споди, и просла́вят и́мя Твое́, я́ко Ве́лий еси́ Ты, и творя́й чудеса́, Ты еси́ Бог еди́н. Наста́ви мя, Го́споди, на путь Твой, и пойду́ во и́стине Твое́й; да возвесели́тся се́рдце мое́ боя́тися и́мене Твоего́. Испове́мся Тебе́, Го́споди Бо́же мой, всем се́рдцем мои́м, и просла́влю и́мя Твое́ в век: я́ко ми́лость Твоя́ ве́лия на мне, и изба́вил еси́ ду́шу мою́ от а́да преиспо́днейшаго. Бо́же, законопресту́пницы воста́ша на мя, и сонм держа́вных взыска́ша ду́шу мою́, и не предложи́ша Тебе́ пред собо́ю. И Ты, Го́споди Бо́же мой, Ще́дрый и Ми́лостивый, Долготерпели́вый, и Многоми́лостивый и и́стинный, при́зри на мя и поми́луй мя, даждь держа́ву Твою́ о́троку Твоему́, и спаси́ сы́на рабы́ Твоея́. Сотвори́ со мно́ю зна́мение во бла́го, и да ви́дят ненави́дящии мя, и постыдя́тся, я́ко Ты, Го́споди, помо́гл ми и уте́шил мя еси́.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (3 раза)

И́же в девя́тый час / нас ра́ди пло́тию смерть вкуси́вый, / умертви́ пло́ти на́шея мудрова́ние, / Христе́ Бо́же, и спаси́ нас. И делаем земной поклон.

Стих 1: Да прибли́жится моле́ние мое́ пред Тя, Го́споди, по словеси́ Твоему́ вразуми́ мя.

И́же в девя́тый час / нас ра́ди пло́тию смерть вкуси́вый, / умертви́ пло́ти на́шея мудрова́ние, / Христе́ Бо́же, и спаси́ нас. И делаем земной поклон.

Стих 2: Да вни́дет проше́ние мое́ пред Тя, Го́споди, по словеси́ Твоему́ изба́ви мя.

И́же в девя́тый час / нас ра́ди пло́тию смерть вкуси́вый, / умертви́ пло́ти на́шея мудрова́ние, / Христе́ Бо́же, и спаси́ нас. И делаем земной поклон.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.


Тропарь Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Рождество́ Твое́, Богоро́дице Де́во,/ ра́дость возвести́ всей вселе́нней:/ из Тебе́ бо возсия́ Со́лнце пра́вды Христо́с Бог наш,/ и, разруши́в кля́тву, даде́ благослове́ние,// и, упраздни́в сме́рть, дарова́ нам живо́т ве́чный.

 Ещё тропари 

Тропарь праведным Иоакиму и Анне, родителям Пресвятой Богородицы, глас 2
Пра́ведных Твои́х, Го́споди, па́мять пра́зднующе,/ те́ми мо́лим Тя,// спаси́ ду́ши на́ша.


Тропарь успению праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы, глас 4

Жизнь ро́ждшую во чре́ве носи́ла еси́, Чи́стую Богома́терь,/ Богому́драя А́нно./ Те́мже к прия́тию Небе́сному, иде́же веселя́щихся жили́ще,/ в сла́ве ра́дующися, ны́не преста́вилася еси́,/ чту́щим тя любо́вию/ прегреше́ний прося́щи очище́ние,// присноблаже́нная.


Тропарь преподобному Иосифу, игумену Волоцкому, глас 5
Я́ко по́стников удобре́ние и отце́в красоту́,/ ми́лости пода́теля, разсужде́ния свети́льника,/ вси ве́рнии соше́дшеся восхва́лим,/ кро́тости учи́теля, и ересе́й посрами́теля,/ прему́драго Ио́сифа, Росси́йскую звезду́,/ моля́щася Го́споду,// поми́ловатися душа́м на́шим.


Тропарь святителю Феодосию, архиепископу Черниговскому, глас 4
Преудобре́н во архиере́ех, святи́телю Феодо́сие,/ был еси́ свети́ло своему́ ста́ду,/ та́же преста́вился еси́ в ве́чныя оби́тели,/ умоли́ у Престо́ла Царя́ Сла́вы изба́витися нам от находя́щих на ны зол,// и спасти́ся душа́м на́шим, свя́те, моли́твами твои́ми.


Тропарь Глинским святым, глас 4
Преподо́бнии и богоно́снии отцы́ на́ши Гли́нстии,/ уче́ньми дре́вних отце́в ста́рчество в оби́тели утверди́вшии,/ моли́твою, кро́тостию, посто́м и смире́нием/ с послуша́нием любо́вь Христо́ву стяжа́вшии:/ во дни гоне́ния в разсе́янии за ве́ру правосла́вную,/ яко зве́зды на небесе́х всю Вселе́нную просвети́вшии/ и ко Христу́ приве́дшии./ Моли́теся ко Го́споду// поми́ловати и спасти́ ду́ши на́ша.


Тропарь священномученику Захарии (Лобову) архиепископу Воронежскому и Задонскому, глас 5
Па́мяти Госпо́дней до́брый храни́телю,/ и́стинный ева́нгелия служи́телю/ священному́чениче Заха́рие пресла́вне,/ ду́шу свою́ за И́стину положи́в,/ не преста́й за ны, о́тче, моли́ти Влады́ку Христа́:/ дарова́ти нам кре́пость духо́вную// мир и ве́лию ми́лость.

И ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. И́же нас ра́ди рожде́йся от Де́вы / и распя́тие претерпе́в, Благи́й, / испрове́ргий сме́ртию смерть и воскресе́ние явле́й я́ко Бог, / не пре́зри, я́же созда́л еси́ руко́ю Твое́ю. / Яви́ человеколю́бие Твое́, Ми́лостиве. / Приими́ ро́ждшую Тя Богоро́дицу, моля́щуюся за ны. / И спаси́, Спа́се наш, лю́ди отча́янныя.

Моли́тва перед чте́нием

Моли́твами свята́го имяре́к, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же на́ш, поми́луй мя.

Жития праведных Богоотец Иоакима и Анны

Святой праведный Иоаким, сын Варпафира, был потомком царя Давида, которому Бог обещал, что от семени его родится Спаситель мира. Праведная Анна была дочерью Матфана и по отцу была из колена Левиина, а по матери – из колена Иудина. Супруги жили в Назарете Галилейском. Они не имели детей до глубокой старости и всю жизнь скорбели об этом. Им приходилось переносить презрение и насмешки, так как в то время бесчадие считалось позором. Но они никогда не роптали и только горячо молились Богу, смиренно уповая на Его Волю. Однажды во время большого праздника дары, которые взял праведный Иоаким в Иерусалим для принесения их Богу, не были приняты священником Рувимом, который считал, что бездетный муж недостоин приносить жертву Богу. Это очень опечалило старца, и он, считая себя самым грешным из людей, решил не возвращаться домой, а поселиться в одиночестве в пустынном месте. Его праведная супруга Анна, узнав, какому унижению подвергся ее муж, стала в посте и молитве скорбно просить Бога о даровании ей ребенка. В пустынном уединении и постничестве о том же просил Бога и праведный Иоаким. И молитва святых супругов была услышана: им обоим Ангел возвестил о том, что родится у них Дочь, которую благословит весь род человеческий. По повелению Небесного Вестника праведные Иоаким и Анна встретились в Иерусалиме, где по обетованию Божию у них и родилась Дочь, нареченная Марией.

Святой Иоаким преставился через несколько лет по введении во храм Благословенной своей Дочери, в 80-летнем возрасте. Святая Анна скончалась 70-ти лет, через два года после него, проведя их при храме рядом с Дочерью.

См. также: "Житие святых и праведных Богоотец Иоакима и Анны" в изложении свт. Димитрия Ростовского.

 Ещё жития 

Святая Анна, мать Пресвятой Богородицы, была младшей дочерью священника Матфана из Вифлеема, происходившего из колена Левиина. Она вышла замуж за святого Иоакима, который был родом из Галилеи. Долго святая Анна была бесплодна, но по прошествии более 50-ти лет, по горячим молитвам святых супругов, Ангел Господень возвестил им о зачатии Дочери, Которую благословит весь род человеческий.

Большинство икон, посвященных Зачатию святой Анны, изображают Пресвятую Деву, попирающую ногами змия. «Внизу иконы, по сторонам ее, святые Иоаким и Анна изображаются обычно с поднятыми и молитвенно сложенными руками; глаза их также устремлены вверх и созерцают Божию Матерь, Которая как бы парит в воздухе с распростертыми дланями; под Её стопами изображен шар, обвитый змием, обозначающим диавола, который в лице падших прародителей стремится подчинить своей власти всю вселенную».

См. также: "Житие святых и праведных Богоотец Иоакима и Анны" в изложении свт. Димитрия Ростовского.

Святой мученик Севериан († 320) пострадал за Христа в Севастии Армянской от правителя Лисия во время гонения на христиан императора Ликиния (307–324). Еще до своего мученического подвига святой Севериан проявил искреннее сострадание к 40 воинам-христианам, пострадавшим за исповедание Имени Христа. Он посещал узников в темнице, укрепляя их дух, призывая к мужеству и стойкости. Через полгода после страдальческой кончины мучеников на озере Севастийском (память 9 марта) Севериан был также привлечен к суду за исповедание христианской веры и подвергнут жестоким истязаниям. Глубоко преданный Воле Божией, святой Севериан во время мучений призывал Господа, испрашивая у Него крепости переносить страдания и до конца пройти свой мученический подвиг. После изощренных истязаний, несломленный в своей вере, святой мученик был повешен с камнем на шее вниз головой на городской стене и так преставился. Тело его было перенесено севастийскими христианами к его дому, куда стекались местные жители проститься с ним и просить его святых молитв. При этом воскрес умерший, но еще не погребенный слуга святого Севериана, который, встав со смертного одра, пришел проводить в последний путь своего хозяина. Он прожил потом еще 15 лет, никуда не отлучаясь от места погребения святого мученика.

См. также: "Страдание святого мученика Севириана" в изложении свт. Димитрия Ростовского.


Краткое житие преподобного Иосифа Волоцкого

Преподобный Иосиф Волоцкий (в миру Иоанн Санин) родился в семье вотчинника, владельца села Язвище Волоколамского княжества. Точная дата рождения преподобного не установлена, но большинство источников указывает 1439–1440 годы. Прадед Иосифа – Саня (основатель фамилии) был родом из Литвы. О родителях преподобного Иосифа Иоанне и Марии известий почти не сохранилось, за исключением сведений о том, что они умерли в монашестве. Кроме преподобного Иосифа, у них было еще три сына: Вассиан, Акакий и Елеазар. Вассиан и Акакий приняли монашеский постриг. Впоследствии Вассиан стал архиепископом Ростовским.

В возрасте семи лет отрок Иоанн был отдан в обучение старцу Волоколамского Крестовоздвиженского монастыря Арсению. За два года он изучил Священное Писание и стал чтецом в монастырской церкви. В двадцать лет Иоанн посетил Тверской Саввин монастырь, где познакомился с духовным наставником Варсонофием, и «мудре последуя совету и благословению прозорливаго и святаго старца Варсонофия, пришел еси в обитель преподобнаго Пафнутия и того умолил еси прияти тя в послушание» (кондак 4).

В Боровском монастыре преподобный Пафнутий постриг юношу в иночество с именем Иосиф. Восемнадцать лет провел преподобный Иосиф под руководством святого подвижника. По преставлении своего учителя он был назначен игуменом Боровского монастыря, которым управлял около двух лет. В этой обители он ввел общежительный устав, что вызвало недовольство некоторых иноков. Преподобный Иосиф вынужден был покинуть обитель и отправился в паломничество по русским святыням. Так он оказался в Кирилло-Белозерском монастыре. Здесь он еще более укрепился в желании создать новое монашеское общежитие. Из Кирилло-Белозерского монастыря он удалился в Волоколамские пределы, где в 1479 году при слиянии рек Струги и Сестры в лесу основал обитель Успения Пресвятой Богородицы. В своем монастыре преподобный Иосиф ввел самое строгое общежитие и составил для него собственный устав, значительная часть которого взята из Устава преп. Нила Сорского. Преподобный Иосиф воспитал целую школу иноков-подвижников. Многие постриженики Иосифо-Волоколамского монастыря были архипастырями и занимали важнейшие кафедры Русской Церкви: митрополиты Московские и всея Руси Даниил († 1539) и святой Макарий († 1563), архиепископ Вассиан Ростовский († 1515), епископы Симеон Суздальский († 1515), Досифей Крутицкий († 1544), Савва Крутицкий, по прозванию Черный, Акакий Тверской, Вассиан Коломенский, святители казанские Гурий († 1563) и Герман († 1567), святитель Варсонофий, епископ Тверской († 1576).

На церковных Соборах 1490 и 1504 годов преподобный Иосиф выступил с обличением ереси жидовствующих, возникшей в Новгороде. Он решительно добивался осуждения упорствующих отступников. Кроме основного его сочинения «Просветитель», направленного против этой ереси, перу святого принадлежат также 24 послания к различным лицам, краткая и пространная редакции монастырского Устава.

Преподобный Иосиф преставился 9 сентября 1515 года и был погребен близ алтаря Успенского храма своей обители. Собором 1578 года преподобный Иосиф был причислен Церковью к местночтимым святым, а в 1591 году – к общерусским.

Полное житие преподобного Иосифа Волоцкого

Преподобный Иосиф Волоцкий, в мире Иоанн Санин, родился 14 ноября 1440 года (по другим данным – 1439 год) в селе Язвище-Покровское, недалеко от города Волоколамска, в семье благочестивых родителей Иоанна (в монашестве Иоанникия) и Марины (в схиме Марии). Семилетним отроком Иоанн был отдан в обучение к добродетельному и просвещенному старцу Волоколамского Кресто-Воздвиженского монастыря Арсению. Отличаясь редкими способностями и чрезвычайным прилежанием к молитве и церковной службе, даровитый отрок за один год изучил Псалтирь, а в следующем году – все Священное Писание. Он стал чтецом и певцом в монастырской церкви. Современники поражались его необычайной памяти. Часто, не имея в келлии ни одной книги, он совершал монашеское правило, читая на память Псалтирь, Евангелие, Апостол, положенные по уставу.

Еще не будучи иноком, Иоанн проводил иноческую жизнь. Благодаря чтению и изучению Священного Писания и творений святых отцов, он постоянно пребывал в Богомыслии. Как замечает жизнеописатель, он "зело ненавиде сквернословия и кощун, и смех бесчинный от младых лет".

В двадцать лет Иоанн избирает путь иноческих подвигов и, оставив родительский дом, уходит в пустынь, что была близ Тверского Саввина монастыря, к известному старцу, строгому аскету-подвижнику Варсонофию. Но монастырские правила показались юному подвижнику недостаточно строгими. По благословению старца Варсонофия он уходит в Боровск, к преподобному Пафнутию Боровскому, постриженику старца Высоцкого монастыря Никиты, ученика преподобных Сергия Радонежского и Афанасия Высоцкого. Простота жизни святого старца, труды, которые он разделял со своей братией, и строгое исполнение монастырского устава соответствовали настроению души Иоанна. Преподобный Пафнутий с любовью принял прибывшего к нему юного подвижника и 13 февраля 1460 года постриг его в иночество с именем Иосиф. Так осуществилось самое большое желание Иоанна. С усердием и любовью нес молодой инок возложенные на него тяжелые послушания в поварне, пекарне, больнице; последнее послушание преподобный Иосиф исполнял с особенным тщанием, "питая и напояя больных, поднимая и постели устрояя, яко сам боля и чисте всем работая, яко Христови Самому служа". Великие духовные способности юного инока проявлялись в церковном чтении и пении. Он был одарен музыкально и владел голосом так, что "в церковных песнопениях и чтении толик бе, якоже ластовица и славий доброгласный, услажаше слухи послушающих, якоже ин никтоже нигдеже". Преподобный Пафнутий вскоре поставил Иосифа экклесиархом в церкви, чтобы он наблюдал за исполнением церковного устава.

Около восемнадцати лет провел Иосиф в монастыре преподобного Пафнутия. Суровый подвиг иноческих послушаний под непосредственным руководством опытного игумена явился для него прекрасной духовной школой, воспитавшей в нем будущего искусного наставника и руководителя монастырской жизни. По кончине преподобного Пафнутия († 1 мая 1477 года) Иосиф был рукоположен во иеромонаха и, согласно завещанию почившего настоятеля, назначен игуменом Боровского монастыря.

Преподобный Иосиф решил преобразовать монастырскую жизнь на началах строгого общежития, по примеру Киево-Печерского, Троице-Сергиева и Кирилло-Белозерского монастырей. Однако это встретило сильное противодействие со стороны большинства братии. Лишь семеро благочестивых иноков были единомысленны с игуменом. Преподобный Иосиф решил обойти русские общежительные монастыри, чтобы исследовать наилучшее устроение иноческой жизни. Вместе со старцем Герасимом он прибыл в Кирилло-Белозерский монастырь, который представлял собой образец строгого подвижничества на началах общежительного устава. Знакомство с жизнью монастырей укрепило взгляды преподобного Иосифа. Но, возвратившись по воле князя в Боровский монастырь, преподобный Иосиф встретил прежнее упорное нежелание братии изменить привычный отшельнический устав. Тогда, решив основать новую обитель со строгим общежительным уставом, он с семью иноками-единомышленниками отправился в Волоколамск, в родные, с детства известные ему леса.

В Волоколамске в то время княжил благочестивый брат великого князя Иоанна III Борис Васильевич. Наслышанный о добродетельной жизни великого подвижника Иосифа, он радушно принял его и разрешил поселиться в пределах своего княжества при слиянии рек Струги и Сестры. Избрание этого места сопровождалось знаменательным явлением: налетевшая буря повалила лес на глазах изумленных путников, как бы расчищая место для будущей обители. Именно здесь в июне 1479 года подвижники воздвигли крест и заложили деревянную церковь в честь Успения Богоматери, освященную 15 августа 1479 года. Этот день и год вошли в историю как дата основания обители Успения Пресвятой Богородицы на Волоке Ламском, называемой впоследствии именем святого его основателя. Довольно скоро монастырь был отстроен. Много трудов положил при строительстве обители сам ее основатель. "Он был искусен во всяком деле человеческом: валил лес, носил бревна, рубил и пилил". Днем трудясь со всеми на монастырском строительстве, ночи он проводил в уединенной келейной молитве, всегда памятуя, что "похоти ленивого убивают" (Притч.21:25). Добрая слава о новом подвижнике привлекала к нему учеников. Число иноков скоро увеличилось до ста человек, и авва Иосиф во всем старался быть примером для своих иноков. Проповедуя во всем воздержание и умеренность, он внешне ничем не отличался от других – простое холодное рубище было постоянной его одеждой, лапти из древесных лык служили ему обувью. Он прежде всех являлся в церковь, читал и пел на клиросе наряду с другими, говорил поучения и последним выходил из церкви. Ночами святой игумен обходил монастырь и келлии, оберегая покой и молитвенное трезвение вверенной ему Богом братии; если доводилось ему услышать праздную беседу, он стуком в дверь извещал о своем присутствии и скромно удалялся.

Главное внимание преподобный Иосиф уделял внутреннему устроению жизни иноков. Он ввел самое строгое общежитие по составленному им "Уставу", которому были подчинены все служения и послушания иноков, и управлялась вся их жизнь: "и в хождении, и в словесех, и в делех". Основой Устава было полное нестяжание, отсечение своей воли и непрестанный труд. У братии все было общее: одежда, обувь, пища и прочее. Никто из иноков без благословения настоятеля ничего не мог принести в келлию, даже книг и икон. Часть трапезы иноки по общему согласию оставляли бедным. Труд, молитва, подвиг наполняли жизнь братии. Молитва Иисусова не сходила с их уст. Праздность рассматривалась аввой Иосифом как главное орудие диавольского прельщения. Сам преподобный Иосиф неизменно возлагал на себя самые тяжкие послушания. Много занимались в обители перепиской богослужебных и святоотеческих книг, так что вскоре волоколамское книжное собрание стало одним из лучших среди русских монастырских библиотек.

С каждым годом обитель преподобного Иосифа все более благоустраивалась. В 1484–1485 годах на месте деревянного был сооружен каменный храм Успения Богоматери. Летом 1485 года его расписывали "хитрые живописцы русской земли" Дионисий Иконник с сыновьями Владимиром и Феодосием. В росписи церкви участвовали также племянники и ученики преподобного иноки Досифей и Вассиан Топорковы. В 1504 году была заложена теплая трапезная церковь в честь святого Богоявления, затем сооружена колокольня и под нею – храм во имя Пресвятой Богородицы Одигитрии.

Преподобный Иосиф воспитал целую школу знаменитых иноков. Одни из них прославили себя на поприще церковно-исторической деятельности – были "пастырями добрыми", других прославили труды просвещения, иные оставили по себе благоговейную память и были достойным примером для подражания своими благочестивыми иноческими подвигами. История сохранила для нас имена многих учеников и сподвижников преподобного игумена Волоколамского, впоследствии продолжавших развивать его идеи.

Учениками и последователями преподобного были митрополиты Московские и всея Руси Даниил († 1539) и Макарий († 1563), архиепископ Вассиан Ростовский († 1515), епископы Симеон Суздальский († 1515), Досифей Крутицкий († 1544), Савва Крутицкий, по прозванию Черный, Акакий Тверской, Вассиан Коломенский и многие еще. Постриженики Иосифо-Волоколамского монастыря занимали преемственно важнейшие архиерейские кафедры Русской Церкви: святители Казанские Гурий († 1563; память 5 декабря) и Герман († 1567, память 6 ноября), святитель Варсонофий, епископ Тверской († 1576; память 11 апреля).

Деятельность и влияние преподобного Иосифа не ограничивались монастырем. Многие из мирян шли к нему получить совет. Чистым духовным разумом проникал он в глубокие тайники души вопрошавших и прозорливо открывал им волю Божию. Все живущие вокруг монастыря считали его своим отцом и покровителем. Знатные бояре и князья брали его в восприемники своим детям, ему открывали свои души на исповеди, просили письменного руководства для исполнения его наставлений.

Простой народ находил в монастыре преподобного средства к поддержанию своего существования в случае крайней нужды. Число питающихся на монастырские средства иногда доходило до 700 человек. "Вся страна Волоцкая к доброй жизни прилагашася, тишины же и покоя наслаждашеся. И Иосифе имя, яко священие некое, во устах всех обношашеся".

Монастырь был прославлен не только благочестием и помощью страждущим, но и проявлениями Божией благодати. Праведный инок Виссарион видел однажды на заутрени в Великую Субботу Духа Святого в виде белого голубя, сидящего на плащанице, которую нес преподобный авва Иосиф.

Игумен, приказав иноку молчать о виденном, сам радовался духом, надеясь, что Бог не оставит обители. Тот же инок видел души умирающих братий, белые как снег, исходящие из уст их. Ему самому открыт был день его кончины, и он почил с миром, причастившись Святых Таин и приняв схиму.

Жизнь святого аввы Иосифа не была легкой и покойной. В трудное для Русской Церкви время Господь воздвиг его как ревностного поборника православия на борьбу с ересями и церковными несогласиями. Величайшим подвигом преподобного Иосифа стало обличение ереси жидовствующих, пытавшихся отравить и исказить основы русской духовной жизни. Как святые отцы и учители Вселенской Церкви изложили догматы православия, возвышая свой голос против древних ересей (духоборческих, христоборческих, иконоборческих), так святому Иосифу возвещено было Богом противостоять лжеучению жидовствующих и создать первый свод русского православного Богословия – великую книгу "Просветитель". Еще к святому равноапостольному Владимиру приходили из Хазарии проповедники, пытавшиеся совратить его в иудейство, но великий креститель Руси гневно отверг притязания раввинов. После этого, пишет преподобный Иосиф, "Русская великая земля пятьсот лет пребывала в православной вере, пока враг спасения, диавол, не привел скверного еврея в Великий Новгород". Со свитой литовского князя Михаила Олельковича в Новгород прибыл в 1470 году иудейский проповедник Схария (Захария). Пользуясь несовершенством веры и учености некоторых клириков, Схария и его приспешники внушали малодушным недоверие к церковной иерархии, склоняли к мятежу против духовной власти, соблазняли "самовластием", то есть личным произволом каждого в делах веры и спасения. Постепенно соблазнявшихся толкали к полному отречению от Матери-Церкви, поруганию святых икон, отказу от почитания святых, являющегося основой народной нравственности. Наконец, вели ослепленных и обманутых к отрицанию спасительных Таинств и основных догматов православия, вне которых нет Богопознания, нет жизни, нет спасения – догмата о Пресвятой Троице и догмата о Боговоплощении. Если бы не было принято решительных мер – "погибнуть всему православному христианству от еретических учений". Так был поставлен вопрос историей. Великий князь Иоанн III, обольщенный жидовствующими, пригласил их в Москву, сделал двух виднейших еретиков протопопами – одного в Успенском, другого – в Архангельском соборах Кремля, звал в Москву и самого ересиарха Схарию. Все приближенные князя, начиная с возглавлявшего правительство дьяка Феодора Курицына, брат которого стал вождем еретиков, были совращены в ересь. Приняла иудейство и невестка великого князя Елена Волошанка. Наконец, на кафедру великих московских святителей Петра, Алексия и Ионы был поставлен митрополит-еретик Зосима.

Борьбу с распространением ереси возглавили преподобный Иосиф и святитель Геннадий, епископ Новгородский († 1505; память 4 декабря). Первое свое послание преподобный Иосиф написал "О таинстве Пресвятой Троицы" еще будучи иноком Пафнутьева Боровского монастыря – в 1477 году. Успенский Волоколамский монастырь с самого начала стал духовным оплотом православия в борьбе с ересью. Здесь написаны главные богословские творения святого аввы Иосифа, здесь возник "Просветитель", создавший ему славу великого отца и учителя Русской Церкви, здесь родились его пламенные противоеретические послания, или, как сам преподобный скромно их называл, "тетрадки". Исповеднические труды преподобного Иосифа Волоцкого и святого архиепископа Геннадия увенчались успехом. В 1494 году был сведен со святительской кафедры еретик Зосима, в 1502–1504 гг. были соборно осуждены злейшие и нераскаявшиеся жидовствующие – хулители Святой Троицы, Христа Спасителя, Пресвятой Богородицы и Церкви.

Многие другие испытания были посланы святому Иосифу – ведь Господь каждого испытывает в меру его духовных сил. Гневался на святого то великий князь Иоанн III, лишь в конце жизни, в 1503 году примирившийся с угодником Божиим и покаявшийся в своей прежней слабости к жидовствующим, то удельный князь Волоцкий Феодор, на земле которого находилась его обитель. В 1508 году преподобный претерпел несправедливое запрещение от святителя Серапиона, архиепископа Новгородского (память 16 марта), с которым вскоре, однако, примирился. В 1503 году Собор в Москве под влиянием святого аввы и его учений принял "Соборный ответ" о неприкосновенности церковного достояния: "понеже вся стяжания церковная – Божия суть стяжания, возложенная, нареченная и данная Богу". Памятником канонических трудов игумена Волоцкого является в значительной степени и "Сводная Кормчая" – огромный свод канонических правил Православной Церкви, начатый преподобным Иосифом и завершенный митрополитом Макарием.

Существует мнение о разномыслии и несогласии двух великих руководителей русского иночества конца XV–XVI столетий – преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского († 1508; память 7 мая). Их представляют обычно в исторической литературе как возглавителей двух "противоположных" направлений в русской духовной жизни – внешнего делания и внутреннего созерцания. Это глубоко неверно. Преподобный Иосиф в своем "Уставе" дал синтез русской иноческой традиции, непрерывно идущей от афонского благословения преподобного Антония Печерского через преподобного Сергия Радонежского до наших дней. "Устав" пронизан требованием полного внутреннего перерождения человека, подчинения всей жизни задаче спасения и обожения не только каждого отдельного инока, но и соборного спасения всего человеческого рода. Большое место в "Уставе" занимает требование от монахов непрерывного труда в соединении с внутренней и церковной молитвой: "никогда монаху праздным не быть". Труд как "соборное дело" представлял для Иосифа самую сущность церковности – веру, воплощенную в добрых делах, осуществленную молитву. С другой стороны, преподобный Нил Сорский, сам подвизавшийся несколько лет на Афоне, принес оттуда учение о созерцательной жизни и "умной молитве" как средстве исихастского служения иноков миру, как постоянном духовном делании в сочетании с необходимым для своего жизнеобеспечения личным физическим трудом. Но труд духовный и труд физический – две стороны единого христианского призвания: живого продолжения творческого действия Божиего в мире, охватывающего как идеальную, так и материальную сферу. В этом отношении преподобные Иосиф и Нил – духовные братья, равные продолжатели святоотеческого церковного предания и наследники заветов преподобного Сергия. Преподобный Иосиф высоко ценил духовный опыт преподобного Нила и посылал к нему своих учеников для изучения опыта внутренней молитвы.

Преподобный Иосиф был активным общественным деятелем и сторонником сильного централизованного Московского государства. Он один из вдохновителей учения о Русской Церкви как преемнице и носительнице древнего Вселенского благочестия: "русская земля ныне благочестием всех одоле". Идеи преподобного Иосифа, имевшие огромное историческое значение, были развиты позже его учениками и последователями. Из них исходил в своем учении о Москве как третьем Риме старец Псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофей: "два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти".

Взгляды иосифлян на значение монастырского имущества для церковного строительства и участия Церкви в общественной жизни в условиях борьбы за централизацию власти Московского князя его противники – сепаратисты старались опровергнуть в своих политических целях, недобросовестно использовав для этого учение преподобного Нила Сорского о "нестяжании" – отречении монаха от мирских дел и собственности. Это противопоставление породило ложный взгляд на враждебность направлений преподобных Иосифа и Нила. В действительности оба направления закономерно сосуществовали в русской монашеской традиции, дополняя друг друга. Как видно из "Устава" святого Иосифа, полное нестяжание, отказ от самих понятий "твое-мое" был положен в его основу.

Шли годы. Процветала созданная трудами и подвигами преподобного Иосифа обитель, а сам ее основатель, старея, готовился к переходу в вечную жизнь. Перед кончиной он приобщился Святых Таин, затем созвал всю братию и, преподав ей мир и благословение, блаженно почил на 76-м году жизни 9 октября 1515 года.

Надгробное слово преподобному Иосифу было составлено племянником и учеником его иноком Досифеем Топорковым.

Первое "Житие" святого аввы написано в 40-х годах XVI столетия пострижеником преподобного, епископом Крутицким Саввой Черным по благословению митрополита Московского и всея Руси Макария († 1564). Оно вошло в составленные Макарием "Великие Минеи-Четьи". Другая редакция "Жития" принадлежит перу обрусевшего болгарского писателя Льва Филолога при участии инока Зиновия Отенского († 1568).

Местное празднование преподобному было установлено в Иосифо-Волоколамском монастыре в декабре 1578 года, к столетию основания обители. 1 июня 1591 года при патриархе Иове установлено общецерковное празднование его памяти. Святитель Иов, ученик волоколамского постриженика святого Германа Казанского, был великим почитателем преподобного Иосифа, автором службы ему, внесенной в Минеи. Учеником святителей Германа и Варсонофия был также сподвижник и преемник патриарха Иова – священномученик патриарх Гермоген († 1612, память 17 февраля), духовный вождь русских людей в борьбе за освобождение от польского нашествия.

Богословские творения преподобного Иосифа составляют неотъемлемый вклад в сокровищницу православного предания. Как все церковные писания, вдохновленные благодатью Святого Духа, они продолжают быть источником духовной жизни и ведения, сохраняют свою богословскую значимость и актуальность.

Главная книга святого аввы Иосифа писалась по частям. Первоначальный ее состав, законченный ко времени соборов 1503–1504 годов, включал 11 Слов. В окончательной редакции, сложившейся после кончины преподобного и имевшей огромное количество списков, "Книга на еретики" или "Просветитель" состоит из 16 Слов, которым предпослана в качестве предисловия "Повесть о новоявившейся ереси". Слово первое излагает церковное учение о догмате Пресвятой Троицы, второе – об Иисусе Христе – Истинном Мессии, третье – о значении в Церкви пророчеств Ветхого Завета, четвертое – о Боговоплощении, пятое-седьмое – об иконопочитании. В Словах восьмом-десятом преподобный Иосиф излагает основы христианской эсхатологии. Одиннадцатое Слово посвящено монашеству. В двенадцатом доказана недействительность проклятий и прещений, налагаемых еретиками. Последние четыре Слова обсуждают способы борьбы Святой Церкви с еретиками, средства к их исправлению и покаянию.

См. также: "Память преподобного Иосифа Волоколамского" в изложении свт. Димитрия Ростовского.


Краткое житие святителя Феодосия, архиепископа Черниговского

Святитель Феодосий, архиепископ Черниговский, родился в начале тридцатых годов XVII столетия в Подольской губернии. Он происходил из древнего дворянского рода Полоницких-Углицких; родителями его были иерей Никита и Мария. Благочестие, царившее в семье будущего святителя, благотворно содействовало духовному развитию мальчика. С детства он отличался кротостью и прилежанием к молитве. Природные способности юноши раскрылись в Киево-Братской коллегии при Киевском Богоявленском монастыре. Это было время самого расцвета коллегии (конец сороковых годов XVII века), когда ее ректорами были архимандрит Иннокентий (Гизель), а затем игумен, впоследствии архиепископ Черниговский, Лазарь (Баранович), а в числе наставников – иеромонах Епифаний (Славинецкий), иеромонах Арсений (Сатановский), епископ Белорусский Феодосий (Баевский), игумен Феодосий (Сафонович) и Мелетий (Дзик), которые были просвещеннейшими людьми того времени. Товарищами святого Феодосия по коллегии были будущие выдающиеся пастыри: Симеон Полоцкий, Иоанникий Голятовский, Антоний Радивилловский, Варлаам Ясинский. Киево-Братская Богоявленская школа являлась в то время главным центром борьбы православия против нападок католического духовенства, иезуитов и униатов.

В годы обучения окончательно утвердилось призвание святого Феодосия к иноческому подвигу: всё свободное от занятий время он отдавал молитве, богомыслию и чтению Священного Писания.

Можно полагать, что святой не окончил полного курса коллегии, так как после разорения Подола поляками она на несколько лет прекратила свою деятельность. Святитель на всю жизнь сохранил глубокую признательность воспитавшему его Киево-Братскому монастырю. В синодике Киево-Выдубицкого монастыря сделано следующее замечание о святом Феодосии: "Был он муж благоразумен и благотворящ Киевскому Братскому монастырю".

По получении образования будущий святитель принял иноческий постриг в Киево-Печерской Лавре с именем Феодосий, в честь преподобного Феодосия Печерского (память 3 мая).

Киевским митрополитом Дионисием (Балабаном) он был поставлен архидиаконом Киево-Софийского собора, а затем назначен наместником митрополичьего кафедрального дома. Но вскоре он оставил Киев и поселился в отдаленном Крутицком монастыре (Черниговской епархии), возле местечка Батурина, славившемся строгой иноческой жизнью. Там он был посвящен в сан иеромонаха. В 1662 году святой Феодосий был назначен игуменом Корсунского монастыря Киевской епархии, а в 1664 году – настоятелем древнего Киево-Выдубицкого монастыря. Эта обитель незадолго перед тем находилась в руках униатов и была совершенно разорена. Но святому Феодосию благодаря своей энергии и настойчивости удалось быстро возродить Выдубицкий Михайловский монастырь. Он особенно заботился об устроении церковного благолепия. Он создал прекрасный хор, который славился не только в Малороссии, но и в Москве, куда святой Феодосий в 1685 году посылал своих певчих. Заботясь о духовном возрастании насельников обители, святой игумен, сам строгий подвижник, устроил в 1680 году недалеко от обители, на острове Михайловщине, небольшой скит для братии, желавшей уединения. Он назначил туда устроителем и наместником одного из самых ревностных иноков обители – иеромонаха Иова (Опалинского). В бытность святого Феодосия игуменом Киево-Выдубицкого монастыря ему пришлось пережить тяжелые дни. Вместе с другими игуменами он был обвинен Мефодием, епископом Мстиславским и Оршанским, в измене русскому правительству и в мнимой переписке с изменниками России. 20 сентября 1668 года святому Феодосию пришлось давать объяснения по этому делу. 17 ноября 1668 года клевета была обнаружена, и святой Феодосий вместе с другими игуменами получил прощение. Преосвященный Лазарь (Баранович) оценил высокие духовные качества святого Феодосия и приблизил его к себе. Он называл его "овцой стада Христова, научившейся покорности", и пророчески желал, чтобы имя святого Феодосия было написано на небесах. Когда в 1679 году преосвященный Лазарь стал местоблюстителем Киевской митрополии, он назначил святого Феодосия своим наместником в Киеве, а сам оставался в Чернигове. В качестве наместника местоблюстителя Киевской митрополии святой Феодосий принимал деятельное участие во многих церковных событиях. В 1685 году он участвовал с правом решающего голоса в избрании епископа Гедеона (Четвертинского) митрополитом Киевским и вместе с Иеронимом (Дубиною), игуменом Переяславским, был послан в Москву с извещением об избрании. В Москве оба представителя были приняты с почетом и уважением. Результатом этого посольства было воссоединение Киевской митрополии с Русской Православной Церковью.

В 1688 году святой Феодосий был назначен архимандритом Черниговского Елецкого монастыря на место почившего архимандрита Иоанникия (Голятовского). С того времени вся деятельность святого переносится из Киева в Чернигов. Это назначение состоялось главным образом по желанию преосвященного Лазаря. Святому Феодосию пришлось немало потрудиться над благоустройством Елецкой обители, так как монастырь этот, еще не оправившийся после опустошения иезуитами и доминиканцами, был весьма беден и неустроен. Трудами святого Феодосия удалось достигнуть в продолжение двух-трех лет для Елецкой обители благосостояния, вполне обеспечивавшего ее существование. Святой и в своей новой должности оказывал всемерное содействие преосвященному Лазарю во всех важных делах. Он участвовал в составлении соборного ответа Московскому патриарху Иоакиму на его вопросные грамоты об отношении Киевской митрополии к Флорентийскому Собору и в обсуждении вопроса о времени пресуществления Святых Даров, поднятого на этом Соборе. Когда же патриарх не удовлетворился этими ответами и в Москву в начале 1689 года был послан Батуринский игумен святой Димитрий (Туптало) (будущий митрополит Ростовский), святой Феодосий ездил с ним в качестве представителя от преосвященного Лазаря. Ему поручено было передать патриарху ответное письмо и выяснить недоразумения. 11 сентября 1692 года святой Феодосий был торжественно хиротонисан во архиепископа в Успенском соборе Московского Кремля.

Об управлении святителем Феодосием Черниговской епархией сохранилось мало сведений. Особенное внимание святитель обращал на пробуждение и поддержание в пастве духа истинно христианского благочестия. С этой целью он заботился о поддержании старых и устройстве новых монастырей и храмов. В самом начале его святительства по его благословению был создан Печеникский девичий монастырь, и он сам освятил храм этой обители в честь Успения Пресвятой Богородицы. В 1694 году по его благословению был основан Любецкий скит в двух верстах от Любеча; в 1694 году святитель освятил в Домницком мужском монастыре храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, а летом 1695 года – величественный храм в честь Пресвятой Богородицы, построенный на вершине горы Болдинской близ древнего Ильинского монастыря. При святителе Феодосии в Черниговской епархии замечается особенный подъем и усиление иночества. Святитель уделял также большое внимание духовенству и был строго разборчив при выборе кандидатов священства. Он особенно покровительствовал черниговским духовным школам, приглашал в них из Киева ученых монахов, среди которых был святой Иоанн (Максимович), будущий митрополит Тобольский, сделавшийся впоследствии помощником и преемником святителя и устроителем черниговских духовных школ. Строгая справедливость в отношении к духовенству и пастве, глубокое сострадание, снисходительность и христианское миролюбие были отличительными чертами деятельности святителя Феодосия. К нему часто обращались за помощью и советом не только православные, но и лица других исповеданий.

Но недолго святитель Феодосии окормлял Черниговскую паству. Чувствуя приближение смерти, он вызвал к себе в Чернигов наместника Брянского Свенского монастыря, святого Иоанна (Максимовича) и возвел его из иеромонаха в архимандрита Черниговского Елецкого монастыря. В новом архимандрите он заранее готовил себе преемника. 6 февраля 1696 года святитель Феодосий скончался и был погребен в Черниговском кафедральном Борисоглебском соборе, за правым клиросом, в особо сделанном для того склепе. Впоследствии его преемник святитель Иоанн (Максимович) построил над его гробом кирпичный свод с хвалебной надписью в стихах в благодарность за чудесное исцеление от тяжкой болезни. Особое благодатное дарование, которое стяжал святитель Феодосий, засвидетельствовано его подвижнической жизнью и сокровенной помощью всем, возносившим ему молитвы.

Прославление святителя Феодосия совершилось 9 сентября 1896 года.

«Еще до прославления свт. Феодосия Черниговского (1896), иеромонах (знаменитый старец Алексий из Голосеевского скита Киево-Печерской Лавры, умерший в 1916 г.), переоблачавший мощи, устал, сидя у мощей, задремал и увидел перед собой Святого, который сказал ему: “Спасибо тебе за труд для меня. Прошу также тебя, когда будешь служить Литургию, упомянуть моих родителей”; и он дал их имена (иерей Никита и Мария). До видения эти имена были неизвестны. Спустя несколько лет после канонизации в монастыре, где св. Феодосий был игуменом, был найден его собственный помянник, который подтвердил эти имена, подтвердил истинность видения. “Как можешь ты, святителю, просить моих молитв, когда сам ты стоишь перед Небесным Престолом и подаешь людям Божию благодать?” – спросил иеромонах. “Да, это верно, – ответил св. Феодосий, – но приношение на Литургии сильнее моих молитв”». – Иером. Серафим (Роуз). «Душа после смерти».

Полное житие святителя Феодосия, архиепископа Черниговского

Имя святителя Феодосия стоит в ряду тех лиц и имен, кои являются украшением и славой всей Церкви Российской. Святитель Феодосий был одним из тех деятелей, которые, «не высокая мудрствующе, но ведущеся смиренными» (Рим.12:16), успевают сделать и для общественного блага не менее, чем великие и сильные мира сего.

Феодосий родился в конце 30-х годов XVII века в Малороссии, в благочестивой дворянской семье. Отрок воспитывается сначала дома своими родителями в страхе Божием и христианском благочестии, а затем в Киевской Братской Богоявленской школе (в стенах Киевского Братского монастыря на Подоле, впоследствии Киевская Духовная Академия). Начальником и руководителем Киевской Братской школы в то время был «великий столп церковный», архиепископ Черниговский Лазарь Баранович (1650–1657 гг.), к которому на всю жизнь свою св. Феодосий сохранил чувства сыновнего почтения. К воспитавшей его школе святитель на всю жизнь свою сохранил глубокую признательность, что и выразил своими благотворениями Киевскому Братскому монастырю. Память о такой благотворительности его сохранил для нас синодик Киевского Выдубицкого монастыря, где сказано о св. Феодосии, что он был муж «благоразумен и благотворящ Киевскому Братскому монастырю».

По окончании учения св. Феодосий всю свою жизнь решился посвятить Богу. И благочестивый пример родителей, и назидательное руководство знаменитого учителя, и святость самого места воспитания – все это содействовало укреплению будущего святителя в желании доброго жития. Были и другие события, не прошедшие бесследно в его жизни и определившие по воле Божией жребий его на земле. Несогласия, нестроения, которые он видел в это время и среди властей своей родины, и среди даже их духовных руководителей, побудили его взять на себя благое иго иноческого подвига; стать в одежде воина Христова на страже Церкви Христовой и ратовать с видимыми и невидимыми врагами ее.

Когда и где принял иночество св. Феодосий, точно неизвестно. Несомненно только, что это было еще до 1651 года, когда Киевским митрополитом был Дионисий (Балабан), и совершилось под влиянием Лазаря Барановича. Преосвященный Лазарь в одном из писем своих называет святителя Феодосия «овцою Христова стада, научавшеюся покорности у покорного барана», т. е. самого Лазаря. Св. Феодосий дает высший обет послушания в иноческом сане.

Вскоре по принятии им иночества еще он многочестно трудился некоторое время в звании архидиакона Киево-Софийского собора и наместника митрополичьего кафедрального дома.

Киев и Малороссия в это время испытывали большие бедствия от смут, которые произведены были противниками Богдана Хмельницкого, противниками соединения Малой России с Москвой. К несчастью, в этих смутах приняли самое деятельное участие и высшие духовные лица того времени. Сам митрополит Дионисий Балабан перешел на сторону поляков, и временным блюстителем Киевской митрополии назначен был Черниговский архиепископ Лазарь Баранович (в октябре 1659 года – здесь и далее даты указаны по ст. ст.).

В это время св. Феодосий был уже в звании иеромонаха Крупицкого Батуринского монастыря, в епархии Лазаря. Очевидно, первые подвиги иноческого жития св. Феодосием совершаются под надзором и руководством преосвященного Лазаря. Св. Феодосий не идет за Дионисием к врагам православной веры и народности, а следует за своим учителем, который хорошо понимал, что Малороссия может быть счастлива только под защитой православного русского царя.

Скоро на святого Феодосия возлагается обязанность высшая – руководить другими в подвигах иночества. В 1662 году он уже, как свидетельствует местная Черниговская летопись, состоит в звании игумена Корсунского монастыря. В следующем, 1663 году, по смерти митрополита Дионисия, в мае был избран духовенством Польской Украины на Киевскую митрополитию епископ Иосиф (Нелюбович-Тукальский). Избрание состоялось в Корсуни (ныне г. Корсунь-Шевченковский, Черкасской обл.); очень вероятно, что Корсунский монастырь, управляемый тогда Феодосием, и был местом избрания нового митрополита.

Как отнесся к этому избранию св. Феодосий?

Новоизбранный митрополит, «православия преславный ревнитель, веры святыя восточныя столп непоколебимый» (так его называет известный писатель того времени печерский архимандрит Иннокентий Гизель) своею первоначальною деятельностью в защиту в Литве православия снискал себе общее сочувствие православных малороссов. Но его политические убеждения не согласны были с убеждениями Лазаря, и московское правительство не согласилось признать его в звании митрополита. Св. Феодосий предвидел это и, зная, что избрание его породит новые смуты и раздоры, своего согласия, которое могло выразиться подписью на избирательном акте, не изъявил.

Несколько позже, состоя уже игуменом Выдубицкого монастыря, в оправдание свое, по поводу доноса, сделанного на него епископом Мефодием (Филимоновичем), добивавшимся митрополичьего звания, писал киевскому воеводе: «к Тукальскому хотя я и писал, (но) яко к архиерею, а не (как) митрополиту писал, не именовал его пастырем своим и благословения от него не просил есмь ни на какие дела».

В 1664 г. св. Феодосий назначается игуменом Киевского Выдубицкого монастыря. Сохранилось несколько сведений о деятельности св. Феодосия как игумена Выдубицкаго, свидетельствующих о его попечительности и ревности по устройству дел обители. Выдубицкий монастырь неоднократно был в руках униатов. Естественно, что от этого существовали различного рода нестроения, расстройство внутренних порядков жизни монастырской и внешнего материального благосостояния обители. Устроив внутреннюю жизнь обители в духе строгого православия, св. Феодосий с большою ревностию и усердием взялся за устройство внешнего ее благополучия. И благодаря заботам св. Феодосия получается гетманский универсал, которым утверждаются за монастырем значительные поместья.

Ревностная заботливость о нуждах обители вооружила против него иноков соседней Киево-Печерской Лавры. Печерский архимандрит Иннокентий (Гизель) вследствие наветов некоторых монастырских управителей жаловался даже на него местоблюстителю митрополии Лазарю, который по этому поводу и пишет своему бывшему ученику увещательные письма. Не без скорби видит святитель неудовольствие своего учителя и безропотно переносит испытание, посланное ему Богом, верно исполняя свой долг. Но Промысл Божий устрояет все к лучшему. Оправдав себя во мнении своего учителя, св. Феодосий еще более сблизился с ним. Сам Лазарь обращает теперь особенное внимание на высокие качества его души и в письме своем к нему в пророческом духе изъявляет Феодосию свое желание, чтобы имя его было написано на небесах.

Любовь и доверие к св. Феодосию владыки Черниговского все более крепнут и выражаются в том, что св. Феодосий назначается его наместником по управлению делами Киевской митрополии. Вместе с тем на св. Феодосия обращается всеобщее внимание как на человека высоких совершенств. Именитыми людьми, духовными и светскими, с этого времени возлагаются на него самые серьезные поручения в том убеждении, что он с честью и славой для себя и пользою для самого дела выполнит их. С этого же времени замечается общее желание видеть его на одном из лучших мест, где бы он был истинным светильником горящим и светящим (Ин.5:35).

С 1685 года имя его делается известным в далекой Москве. На него, как на «заслуженного малороссийской церкви», возлагается обязанность (совместно с Переяславским игуменом Иеронимом) представить в Москве государям (Иоанну и Петру Алексеевичам) и патриарху прошения от гетмана, малороссийского духовенства и войсковой старшины об утверждении в звании Киевского митрополита Луцкого епископа Гедеона-Святополка, князя Четвертинского. Посольство увенчалось успехом. Св. Феодосий как благопопечительный игумен, исполняя возложенное на него поручение, ходатайствует в Москве об удовлетворении нужд своей обители.

В 1687 году умирает Елецкий (Свято-Успенский Елецкий мужской монастырь г. Чернигова; престол Св. Успенского собора обители находится на месте явления в 1060 г. (18 февраля н. ст.) Елецкой чудотворной иконы Пресвятой Богородицы. – В.) архимандрит Иоанникий Голятовский, и по желанию преосвященного Лазаря на его место назначается, после 24-летнего управления Выдубицким монастырем, св. Феодосий. Назначая св. Феодосия архимандритом Елецким, преосвященный Лазарь желает иметь ближе к себе своего ученика и делает его своим помощником, возлагая на него различные дела по управлению епархией. С этого времени св. Феодосий делается, так сказать, правою рукою своего архиепископа и принимает участие во всех выдающихся церковных событиях того времени.

К этому времени делаются особенно обостренными отношения между представителями Великороссийской Московской и Южно-Русской, Киевской церквей. В Москве смотрят подозрительно на Киев и всю Южную Русь, готовы обвинить духовных руководителей ее в приверженности к католичеству и во всяких ересях.

С начала XVII столетия, особенно же со времени присоединения Малороссии к Москве, проникает в Москву из Киева и вообще из Западной и Южной России много выходцев для занятий разных духовных и гражданских должностей. Некоторые из них являются даже учителями юношества и руководителями просвещения. На таких выходцев высшие духовные лица в Москве смотрели довольно неприязненно. Еще с первой четверти XVII века известный исторический деятель, келарь Авраамий Палицын писал: «пришельцы из Северских и польских городов навыкли от многих еретиков, в Украине живущих, их злым нравом и обычаем и в их веру еретическую мнози приступивше от неведения и во всем с ними закон держаша» (Сказание об осаде Троицкого монастыря, 45 с.). Странными и еретическими казались Москве многие церковные обряды и обычаи киевские. Ревнителей московской старины смущала разница строя московской и малорусской жизни и сильная польская окраска последней. Смущало и то, что православные южнорусские архипастыри получали свое образование в западных иезуитских школах. И некоторые из иерархов иногда действительно высказывали частные мнения не в строго православном духе.

И вот вскоре после того, как св. Феодосий стал архимандритом Елецкого монастыря, в Чернигове получается грамота патриарха Иоакима (29 марта 1688 г.) на имя преосвященного Лазаря. Целью грамоты было «известитися, аще (православные южной России) во всем согласны суть святей восточней церкви». В грамоте затронут был собственно один важный по тому времени вопрос: какого мнения преосвященный Лазарь о Флорентийском соборе, «коея ради вины оный собор бысть и каковым обычаем начася», писалось в грамоте. В таком же смысле была патриаршая грамота и Киевскому митрополиту Гедеону.

В Киеве для ответа патриарху созывается собор из представителей высшего духовенства, и одному из участников его, игумену Кирилловского монастыря, дается поручение списаться с Черниговским архимандритом Феодосием (Углицким), чтобы узнать мнение Черниговского архипастыря, столпа церковного, по данному вопросу.

Св. Феодосий в своем ответе исполняет обращенную к нему просьбу и вместе с тем, по поручению и просьбе православных участников сбора, составляет ответную патриарху грамоту «доводне показуючи, (что) не имеет быти той собор (Флорен.) законным каноническим собором» и проч. Строго православный взгляд Черниговского архиепископа и его ближайшего сотрудника должен был служить оправданием для всей Южно-Русской церкви. Но в Москве пока не удовлетворяются ни ответной грамотой митрополита (составленной Феодосием), ни ответной грамотой преосвященного Лазаря. В сентябре 1688 года и в марте 1689 года получается еще две грамоты, в которых патриарх Иоаким предлагает православным малороссам изложить свое мнение о времени пресуществления Св. Даров.

Ответ на первую из них преосвященный Лазарь посылает (4 февраля 1689 года) с своим архимандритом Феодосием Углицким. Здесь преосвященный Лазарь, высказывая свой православный взгляд по данному вопросу, выражает в то же время полную готовность «поучитися от всесвятейшего патриарха» и обещает «послушание церкви Божией и вере святой». Важность поручения, возложенного на св. Феодосия, очевидна. Он должен был изустно выяснить в Москве те неясности, которые были причиною недоразумения между Москвой и Киевом. Вместе с тем поручение, данное св. Феодосию, должно было указать на него как на лицо особенно доверенное, заслуживающее особенного внимания со стороны патриарха и московского правительства. Преосвященный Лазарь намеренно выдвигает своего достойного сотрудника, чтобы он стал известен в Москве как достойнейший к занятию высшей духовной должности.

В 1690 году умирает митрополит Гедеон, и архимандрит Феодосий представляется в числе других лиц как достойный высокого звания – Киевского митрополита. По избрании на этот высокий пост Печерского архимандрита Варлаама (Ясинскаго), св. Феодосий представляется также и на его место. Но Промысл Божий судил иначе. Св. Феодосию готовится Господом высокое положение в Чернигов. Здесь-то он, по воле Божией, и должен был светить светом своих добродетелей и предстательствовать за врученную ему Богом паству, и, не при жизни своей только, в бескровной жертве Господу, но и по смерти, как избранный раб Божий, вошедший в радость Господа своего.

Когда св. Феодосий был поставлен Елецким архимандритом, Лазарю в это время было уже около 70 лет, – годы преклонные, особенно для человека такой трудовой жизни и разнообразной деятельности, какую вел преосвященный Лазарь. Удрученный годами престарелый иерарх обращается к Московскому патриарху с просьбой об утверждении архимандрита Феодосия помощником своим по управлению епархией.

Феодосий уже известен был в Москве как высоко преосвященный и благопопечительный сотрудник своего архиепископа; слава о его добродетельной жизни также достигла до Москвы, и патриарх, соглашаясь исполнить просьбу Лазаря, в ответной грамоте ему вот какое мнение высказывает о достоинствах св. Феодосия: «Мы слышали о добродетельной жизни архимандрита Феодосия и о том, что, по управлению епархией Черниговской, он способный и послушный помощник преосвященному архиепископу Лазарю, уже исполненному дней, опытный в делах и в отношении нашей верности возлюбленный сын. Потому верность наша благословляет его, архимандрита, имеет попечение о том, дабы все дела, поручаемые ему архиепископом, исполнять благочестиво, о имени Господа и угождать архиепископу, как старцу, в духе послушания Христова. Если, творя доброе, окажется он терпеливым в перенесении скорбей случайных и в исполнении должности явится непорочным, то, когда угодно будет Богу, получит и высшее достоинство после архиепископа». Нужно ли говорить о том, что святитель вполне оправдал те ожидания, которые высказываются в грамоте патриарха.

Но св. Феодосий, состоя сотрудником и помощником преосвященного Лазаря, не оставляет и своих прежних обязанностей. С усердием заботится он о благосостоянии своей обители, которая и обогащается значительным даром гетмана, подарившего обители село Мощонку в виде особенного исключения, сделанного из уважения к высоким достоинствам Елецкого архимандрита.

В 1692 году преосвященный Лазарь пожелал еще при жизни своей видеть своего помощника в высшем святительском сане, чтобы он мог вполне помогать ему при жизни и быть достойным ему преемником по его смерти. В то время существовал в Малороссии обычай поставлять известное лицо в сан святительский не иначе, как с согласия на то представителей духовенства и именитых людей, входивших в состав его будущей паствы. По предложению гетмана все единогласно выразили желание видеть Феодосия в сане святительском.

От лица народа было послано преосвященным Лазарем и гетманом прошение о нем царю (Петру I) и патриарху. В этом прошении они указывали на высокие достоинства будущего святителя. «Пречестный архимандрит, – писали они, – муж благий, украшенный добродетелями монашеской жизни, которую ведет с молодых лет, опытен в управлении монастырями, исполнен страха Божия и духовной опытности, просвещен, весьма усерден к церковному благолепию, способен управлять домом кафедры и епархиею Черниговскою».

11 сентября 1692 г. св. Феодосий, вручив клятвенное обещание, собственноручно подписанное, «Господину святейшему кир Адриану, архиепископу Московскому и всея России и всех северных стран патриарху», был наречен архиепископом Чернигова и Новгородка (Новгород-Северска), а 13 сентября был посвящен в святительский сан.

По рукоположении святитель Феодосий просил царя в подтверждение его святительских прав дать ему царскую напрестольную грамоту, которая и была выдана ему 28 сентября за подписью думного дьяка. В этой грамоте, подтверждающей права Черниговских архиепископов, предоставляется св. Феодосию право первенства между российскими иерархами, согласно данному при наречении клятвенному обещанию, указывается ему зависимость не от Киевского митрополита, а от Московского патриарха. Как первенствующий между российскими иерархами, новый Черниговский святитель получает право совершать богослужение в саккосе.

Около трех месяцев пробыл святитель Феодосий в Москве.

Возвратившись в Чернигов, он управляет делами епархии, не оставляя и управления Елецким монастырем: состоит он «коадъютором» Черниговского архиепископа и вместе с тем архимандритом Елецкого монастыря.

По-прежнему, и до конца дней преосвященного Лазаря, св. Феодосий сохраняет сыновнее почтение к покровителю своему и учителю.

Но недолго черниговская паства утешалась духовной радостию видеть предстоящими у Престола Божия двух святителей. 3 сентября 1693 года мирно отошел к Господу 73-х летний старец преосвященный Лазарь, этот, по словам царя Алексия Михайловича, «радетельный о благе святой церкви пастырь». Кончина его произвела глубокую скорбь во всей многолюдной пастве и особенно в любившем его, как сын отца своего, святителе Феодосии. Все спешили отдать почившему последний долг молитвами у его гроба. Трогательный чин погребения совершил над ним святитель Феодосий с сонмом черниговского и прибывшего из других мест духовенства. Святитель Феодосий послал в Москву к царю и патриарху иеромонаха Пахомия с известием о печальном событии, постигшем Черниговскую епархию. Послал царю донесение также и гетман. В нем он изъявлял перед царем свою скорбь о потере, постигшей Чернигов, и вместе с тем высказывал утешение, что почившему Лазарю наследует достойный архипастырь, который «своими добротами может украсить Церковь».

И царь, и патриарх почтили св. Феодосия своими грамотами, обещая ему свои милости. Вместе с тем ему через иеромонаха Пахомия была послана ставленная грамота и патриаршее наставление устроять дела во спасение паствы.

Святитель Феодосий в сердце своем запечатлел благочестивые наставления святейшего патриарха и во все время своей жизни стремился к тому, чтобы осуществить их на деле. Еще в сане игумена и архимандрита он явил особую доброту души своей, чем привлек к себе всеобщую любовь и благорасположение. Еще в сане игумена он прилагал особенные заботы о спасении вверенных ему чад, заботясь о построении святых обителей (например, в 1680 году на земле, принадлежавшей Выдубицкому монастырю, близ города Мозыря устроил скит). Теперь же круг деятельности его еще более расширился. Он особенно заботился во вверенной ему пастве развить горячую любовь к Богу и ревность о спасении душ, которою горела святая душа его. Руководя всех ко спасению и за всех предстательствуя пред Престолом Всевышнего, он особенно заботится о развитии жизни подвижнической. Он не только поддерживает существующие монастыри и благоустрояет их, но и старается об учреждении новых обителей.

Так, 11 октября 1693 года он дает одной благородной вдове, Марии Сулимовой, свой пастырский лист, которым благословляется учреждение женского Печеницкого монастыря. В следующем году по благословению св. Феодосия основывается еще один монастырь в двух верстах от Любеча, родины преподобного Антония, учредителя монашеского жития на Руси.

Осталось также от времени управления св. Феодосием Черниговской епархией несколько письменных известий, из которых видна его заботливость о благосостоянии своих пасомых. Из этих известий видно, что св. Феодосий был пастырь ревностный, в высшей степени справедливый и миролюбивый, любвеобильный и нежный в родственной среде, чрезвычайно внимательный и к нуждам других. Слава о нем пронеслась далеко за пределы его паствы. В самой Москве имя его произносилось с особым уважением. Сам патриарх в служении св. Феодосия в церкви Черниговской видел особый Промысл Божий, благотворящий черниговской пастве. Еще при жизни его шли к нему из далеких мест люди, обездоленные судьбою, истомленные борьбою с житейскими невзгодами, и святитель Божий оказывал им свое покровительство и защиту.

Так, в 1694 г. некто Доминик Полубенский (католик) обращается к нему письменно с просьбой помочь ему перейти в подданство царей московских, чтобы иметь затем возможность обратиться к дедовской православной вере своих предков. Святитель оказал ему полное свое содействие, и Полубенский стал православным и поданным Русского государства. Вот и все, или почти все, что современниками оставлено для нас о святителе Феодосие.

1696 год был последним годом земной жизни святителя. Мирно почив о Господе, святитель возлег своим нетленным телом у входа своего кафедрального храма (Прим.: в то время – Борисоглебский собор. – В.), на страже вечного спасения своей паствы.

Святитель Феодосий, пастырь при жизни своей, по блаженном преставлении своем не только не оставил своей паствы, но, как истинный угодник Божий, стал небесным покровителем ее в обильных чудесных исцелениях, низводя благодать Божию на всех, с верою притекающих к нему.

Двести лет почивали в пещере Борисоглебского Черниговского собора нетленные мощи святителя. Общее убеждение православной паствы его давно видело в них великую святыню не Чернигова только, но и всей земли Русской, а в самом святителе с первых дней по преставлении его видело угодника Божия, преудобренного архиерея, яко Ангела восхищенна на небо, в Серафимской пастве пребывающего. Из разных весьма отдаленных мест стекались к нему богомольцы с упованием на молитвенное ходатайство его пред Богом.

Двухсотлетний период со дня блаженной кончины святителя богат многочастными и многообразными знамениями и чудесами, которыми сам Господь засвидетельствовал святость мощей своего угодника: исцеления расслабленных, глухих, немых, слепых, есть такие, относительно которых даже иноверцы и инославные, с презрением ко всему православному относящиеся, прямо говорили: это истинное чудо.

Многочисленные проявления милости Божией в чудесных исцелениях по молитвенном призывании благодатной помощи святителя Феодосия, из которых многие, совершившиеся в близкое к нам время, тщательно, по поручению Св. Синода, обследованы, а также сохранение нетленным тела его, послужили основанием горячо желанному и давно жданному определению Св. Синода: «Во блаженной памяти почившего Феодосия, архиепископа Черниговскаго, причислить к лику святых, благодатию Божиею православленных, и нетленное тело его признать святыми мощами. Память святителя праздновать 5 февраля и в день открытия мощей святителя (Прим.: т.е. соответственно 18 февраля и 22 сентября н. ст. – В.), а для торжества открытия мощей святителя, во исполнение ВЫСОЧАЙШЕЙ воли Государя Императора НИКОЛАЯ II, назначить 9 день сентября текущего 1896 года». (Прим.: Святитель Феодосий Черниговский был первым святым, прославленным в царствование царя-страстотерпца Николая II. – В.)

Дивное торжество это совершилось, и ознаменовано было оно новыми чудесами от мощей св. угодника Божия. И теперь Господь Бог, дивный во святых Своих, неоскудеваемо и преизобильно творит чудеса и являет благодеяния предстательством святителя Феодосия с верою притекающим к его святым мощам в тяжких и неизлечимых болезнях, в трудных обстоятельствах жизни, в душевных скорбях и нуждах житейских.

С разных концов шлет Святая Русь чад своих в старинный наш Чернигов. Отныне он славен не только славною стариною своею, но и своею великою святынею для Святой Руси – мощами святителя Феодосия, Черниговского чудотворца.


Цитируется по книге: «Картины церковной жизни Черниговской Епархiи изъ IX вековой ея исторiи», ФЛГ «С. В. Кульженко», Киев, 1911 г.

См. также: "Житие святого отца нашего Феодосия, архиепископа Черниговского" в изложении свт. Димитрия Ростовского.


Иеромонах Василий (в миру – Владимир Тимофеевич Кишкин) родился в 1745 году в деревне Клюшниково Фатежского уезда Курской губернии в дворянской семье.

Когда исполнилось ему было 7 лет, он, размышляя о слышанных им словах псалмопевца Давида о чистоте сердца и желая осуществить их на самом деле, решился оставить родительский дом и для спасения души идти в монастырь. Пошел он в Саровский монастырь и остался там на послушании. После четырехлетнего пребывания в Саровской обители, Владимир отпросился у игумена в Киев на богомолье к святыням. Прожив некоторое время в Киево-Печерской лавре, он часто посещал Св. Пещеры, с усердною молитвою и слезами припадая к св. мощам угодников Божиих, умоляя их благословить его намерение и наставить на путь спасительный. Обходя и отцов, там подвизавшихся, просил наставлений и указания места ко спасению.

Некто старец, провидя в нем доброго подвижника Христова, повелел ему идти в Миропольскую обитель; «место сие будет тебе во спасение», – сказал он. Владимир отправился в Миропольскую обитель, где, прожив три года, за свое самоотвержение и примерную жизнь, был пострижен в Ангельский образ, с именем Василий. После сего молодой инок Василий подвизался здесь до упразднения Екатериной II некоторых монастырей, из коих упразднили и Миропольский монастырь. Тогда инок Василий, с благословения своего старца, переселился в Коренскую (Коренную) пустынь Курской губернии. Здесь Василий жил долго. Проходил подвижническое внимательное жительство, занимаясь умным деланием и принося пользу братии и всем притекавшим к дверям его кельи и давал духовные советы и наставления. Часто посещая Задонский монастырь, он сделался собеседником святителю Тихону Задонскому, а потом был его ученик. Святитель наставлял его противоборству страстям и преподал ему просвещение духовного разума. Главным сокровищем, полученным им от святителя, была наука стяжания непрерывной Иисусовой молитвы.

Смиренный подвижник, Василий, видя себя почитаемым и славимым от человеков, сильно тяготился посетителями, число которых все более и более умножалось. Он решился оставить это место и отправился на Афонскую гору, где стал жить в Ильинском скиту с учениками, и стяжал там всеобщую любовь и уважение. Однако вскоре, спасаясь от угрозы со стороны турок, он с учениками отправился в Молдавию. По прибытии своем в Нямецкий монастырь, старца Паисия в живых не застал – тот скончался в 1794 году. Пожив здесь несколько времени, он отправился в свою Коренскую пустынь.

Пребывая в Коренской обители и ревнуя великим образцам подвижничества, о. Василий явил себя достойным быть примером для братии и других. Слава о его высоких качествах и добродетелях скоро достигла отдаленнейших мест и привлекла к нему для купножительства немалое число других иноков и мирских людей, искавших своего спасения.

В начале 1800 года о. Василий переселился в Белобережскую пустынь. На следующий год он был рукоположен в сан иеромонаха. Ему удалось в короткое время восстановить свою обитель, так что в течение трех месяцев число братии увеличилось до 60-ти человек. Из Коренской пустыни прибыл сюда иеромонах Серафим, ученик о. Василия, и о. Леонид (Оптинского монастыря), тоже ученик о. Василия, постриженный им же в 1801 году. Словом, обитель быстро сделалась известною далеко за пределами губернии и привлекла к себе уважаемых и чтимых по жизни старцев: иеромонаха Клеопу и схимонаха Феодора, учеников известного Паисия Величковскаго, проживавших с ним долгое время в монастыре Нямецком (Молдавии). Они перенесли сюда и устав того монастыря, касающийся общежития и службы, который был введен и упрочен, строителями Василием и Леонидом. Именно здесь отец Василий впервые ввел ежедневное откровение помыслов для всех монашествующих и беспрекословное подчинение воле старца, с включением обязательного освоения непрерывной молитвы. Многие ученики отца Василия в дальнейшем стали настоятелями других обителей, неся и распространяя далее свет учения преподобного Паисия (Величковского).

Попечение о. Василия о внешнем благосостоянии Белобережской пустыни нисколько не отвлекло его от главнейшего – о устроении во спасение словесных овец, Богом вверенного ему стада. С каким благоразумием и мудростью сей духовный делатель Христов возделывал сердечную ниву каждого, приходившего к нему в обитель, под благую неволю послушания. О. Василий имел от Бога особенное дарование к начальствованию; водворение мира и согласия между братиею было главнейшим его попечением, а где они (мир и согласие), там и Христос. Что касается до послушаний, то он весьма удачно налагал их на каждого; часто случалось, что благородные сносили бремя трудов терпеливее тех, которые привыкли и сдружились с телесными трудами. О. Василий сам любил телесный труд и ценил его.

Иногда случалось, что братия, отправляясь на покос, не запирали келлий своих; в таких случаях, о. Василий нередко прохаживался по кельям посмотреть, кто чем занимается и кто в чем нуждается. Во время такового его посещения, он иногда клал какое-либо утешеньице: бублики, пряники, гребешечек и проч. по требованию. А у кого в келье было нечисто, невыметено, он убирал и подметал, а после учил, чтобы в келье было чисто и опрятно, и «Ангел твой Хранитель уважит твой труд». А наиболее всего советовал стараться пребывать в келье со страхом Божиим, иметь чтение о Богоносных Отцах и творить молитву Иисусову умом, как бы нанизуя слова сея на сердце; поклоны класть по силе, но часто и с умилением. «Ложась спать, помышляй в себе, что ты лежишь во гробе и ожидай: се Жених грядет в полунощи, и будет тебе суд».

Современники строителя Василия поведали следующее: о. Василий был умный деятель, проходил умственную молитву, для чего после церковного вечернего правила ходил в лес, где у него была келья и там в тиши беседовал один с Единым Богом; а при наступлении ночи возвращался в обитель.

После 1804 года отец Василий подвергся гонениям со стороны своего ученика, и потому проживал в Свенском мужском монастыре (где преимущественно и находился до 1810 года) и Севском женском, где старался примирить всех враждующих и преподать им уроки христианской монашеской жизни. Затем он жил в Рыхловской обители, в Кременской и Коренской пустынях, и совершил также миссионерское путешествие по Дону, где, с Помощью Божией, обратил вождя раскольников-молокан. Потом предпринял попытку вновь уйти на Афон. Однако начавшаяся война с Турцией заставила его вернуться с полпути. Потом он отправился с учениками своими в Софрониеву пустынь. Здесь пробыв малое время, возвратился опять в Коренскую пустынь.

С 1811 года отец Василий жил в разных обителях и оказывал неоценимую помощь в их духовном устроении. В 1816 году он поселился в Глинской пустыни, которой Господь по его молитвам и молитвам братии даровал игумена Филарета (Данилевского). В течение десятилетнего пребывания в Глинской пустыни отец Василий много содействовал возрастанию обители, сотрудничая с игуменом Филаретом в деле духовного руководства и введения строгого Афонского устава. Настоятель Филарет заботился о внешнем благосостоянии обители, а старец Василий — об устроении внутреннего порядка: он назидал братию, малодумных утешал, гордых смирял, враждующих своим незлобием примирял и наиболее старался искоренить пьянство и внушал братии удаляться от гнева и пребывать во взаимной любви, чтобы не служить соблазном миру.

В продолжение десятилетнего пребывания о. Василия в Глинской пустыни все его попечения клонились к славе Божией и ко благу Обители; но при всем этом он не убежал вражиих искушений и был по зависти других изгнан из обители, и в 1827 году, по совету одного старца, он отправился в Площанскую пустынь. Здесь он надорвался на тяжелых трудах и был очень плох, так что и братия считала его уже почившим. Однако через некоторое время, он очнулся и сказал, что еще поживет 18 месяцев и стал готовиться к отшествию из жития в пустынной келлии. Молитвенные труды его в затворе были таковы: он совершал ежедневные службы, кроме Литургии. Сверх того, предавался непрестанно подвигу умной молитвы, читая в сердце своем попеременно, то молитву Иисусову, то Богородичну. Незадолго до смерти, по изволению свыше, старец открыл двери своей келли и стал принимать жаждущих совета и помощи.

За неделю до своей кончины, в первый день Пасхи, 1 мая (19 апреля) 1831 года, о. Василий приобщился Св. Таин, и лице его заметно просияло. Всю Пасхальную неделю старец провел в болезненном состоянии. Вот наступила Фомина неделя, пришел понедельник. Старец попросил ученика возжечь пред св. иконами свечи, призвать настоятеля и собрать к нему братию, простившись с которой, почил. Скончался старец 9 мая (27 апреля) 1831 года, 86-ти лет от рождения. Его тело было погребено между главным и Никольским алтарями Казанского собора обители.

Господь наделил преподобного Василия многими духовными дарами, среди которых особенно выделялись прозорливость, дар помощи страждущим различными духовными и телесными недугами, смирение, любовь к врагам, терпение и бескорыстие.

О. Василий явился устроителем многих мужских и женских монастырей, оставаясь в каждом столько времени, сколько было нужно для подъема духовного уровня и устройства этих обителей.

Давнее общее мнение об иеромонахе Василие как о старце богоугодной жизни нашло себе подтверждение в начале ХХ века. Жительнице села Брасова, расположенного в 15 километрах от Площанского монастыря, приснился преподобный Василий и сказал ей, что может исцелить ее от неизлечимой болезни, которой она страдала несколько лет. После того, как по ее просьбе была отслужена панихида на могиле отца Василия, она выздоровела. Слух об этом быстро стал распространяться среди окрестных жителей. В монастырь стекались верующие, чтобы помолиться на могиле отца Василия о даровании исцеления от разных недугов. С могилы начали брать песок, чтобы, добавляя его в воду или просто прикладывая к больным местам, получить избавление от недуга. Вскоре по молитвам на могиле отца Василия исцелилась еще одна женщина. Вера в молитвенное предстательство преподобного перед Богом упрочилась. Была издана для народа брошюра «О житии блаженного старца отца Василия» с описанием его прозорливости и творимых им при жизни чудес.

По официальным донесениям настоятеля обители и местного волостного старшины, все это заметно увеличило число посетителей пустыни. Между ними были одержимые различными душевными и телесными недугами. Народная молва гласила, что помолившиеся на могиле преподобного об упокоении его души получали незамедлительную помощь. Приезжавшие в обитель бесноватые, побывав на его могиле, объявляли, что они отправляются домой совершенно здоровыми.

Спустя какое-то время монастырское начальство, видя, как быстро разбирают паломники и богомольцы песок с могилы отца Василия, решило навести порядок. На могиле была установлена гробница в виде купели, залитой цементом, с тремя окошками для выемки песка. Купель от непогоды защищал балдахин. Могила была обнесена обширной оградой.

В 1921 году монастырь был ликвидирован, а монастырский храм превращен в приходской. Документы тех лет донесли до нас свидетельства об огромной вере окрестных жителей в скорое прославление отца Василия в лике святых и обретение его мощей нетленными.

На территории Площанского монастыря после его закрытия обосновались коммуна «Пчела» и детская колония, в которой насчитывалось около 80 подростков. Комсомольцы и другие активисты неоднократно выражали свое «возмущение» «непрекращающимися хождениями верующих» к могиле отца Василия и обращались в Севский уездный исполком с требованием о вскрытии мощей иеромонаха Василия (Кишкина). В августе 1924 года Севский уездный исполком, собрав необходимые документы, поднял вопрос перед губисполкомом о вскрытии останков Василия (Кишкина) и Пафнутия (Козелкина). Строитель Площанского монастыря Пафнутий был захоронен в Покровской церкви еще в конце XVIII века.

В ноябре 1924 года губисполком создал внушительную комиссию, в которую вошли представители детгородка, коммуны «Пчела», техникума, Локотского совхоза, близлежащих деревень, губернского суда и музея, 12 курсантов Красной Армии, работник уездного исполкома, три врача, фотограф и три священнослужителя. Комиссия по вскрытию мощей работала в Площанском монастыре 16 ноября 1924 года. Там собралось около двух тысяч человек из окрестных селений.

Доклад о работе комиссии рассматривался на XI Брянской губернской конференции 18 ноября 1924 года. Делал его некто Кефалиди, представлявший в комиссии губернский суд. По его словам, при вскрытии захоронений строителя Пафнутия (Козелкина) и старца Василия (Кишкина) комиссией было обнаружено три человеческих скелета, принадлежность которых определенным лицам установить не удалось. На вопрос о том, кому принадлежали эти человеческие останки, игумен Никодим (Спиридонов), присутствовавший при вскрытии, ответил, что не знает. На митинге в клубе было вынесено постановление: «Приветствовать представителей губкомиссии за вскрытие мощей и раскрытие всей жизни монастыря и просить членов комиссии окончательно ликвидировать монастырь…» В заключении доклада было сказано: «Эти черепа мы привезли с собой, и их нужно широко использовать для антирелигиозной пропаганды». В дальнейшем, по-видимому, их поместили в антирелигиозный музей, который существовал в Брянске.

По «делу о мощах» был привлечен к уголовной ответственности игумен Никодим (Спиридонов). В январе 1925 года ему было предъявлено обвинительное заключение: «Бывшего игумена Площанского монастыря Никодима Спиридонова привлечь по настоящему делу в качестве обвиняемого, предъявив ему обвинение в том, что, находясь в Площанском монастыре с детства и безотлучно с 1894 г. по день закрытия его и зная цель легендарных слухов о Василии Кишкине и чудесах на его могиле, о чудотворной иконе и проч. достопримечательностях монастыря, распространяемых как администрацией, так и монахами указанного монастыря, в бытность свою с 1915 года и до ноября 1924 года игуменом этого монастыря, с целью извлечения средств и разных выгод для монастыря, а также пользуясь суеверием и религиозными предрассудками части окрестного крестьянского населения, разрешал совершать и сам совершал обманные действия на могиле Василия Кишкина, перед так называемой чудотворной иконой и прочими достопримечательностями монастыря, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 120 УК».

Дело по обвинению игумена Никодима состояло из семи томов. В июле 1925 г. суд постановил: бывшего игумена Площанскоrо монастыря Никодима (Спиридонова) подвергнуть шестимесячному тюремному заключению, но, принимая во внимание его крестьянское происхождение, малоразвитость и короткий срок службы игуменом, заключение постановил заменить штрафом в 100 рублей, назначив трехлетний испытательный срок.

Память о преподобном Василии в народе не оскудевала и в послевоенное время. Прошли десятилетия, и в 1994 году, через 70 лет после осквернения могилы отца Василия, Площанская пустынь возобновила свою деятельность. Первые несколько человек, приехавших для восстановления монастыря во главе с игуменом Сергием (Булатниковым), столкнулись с огромными трудностями. Но трудности забывались, когда им доводилось слушать увлекательные рассказы старожилов об истории обители. Помнили местные жители и коммуну «Пчела», и комиссию 1924 года, и многое другое.

По поводу судьбы мощей преподобного существовало несколько версий. По одной их них, мощи были найдены и увезены в Брянск, а оттуда еще дальше. По другой - монахи успели их где-то перезахоронить и перепрятать. А третья версия казалась самой неправдоподобной. Те, кто ее придерживались, говорили, что комиссия мощи преподобного не нашла, а увезла чьи-то другие останки. Нетленные же мощи отца Василия были найдены в середине 20-х годов детдомовскими мальчишками, вскрывавшими монашеские склепы за алтарями Казанского собора. Вероятно, они искали какие-то драгоценные вещи, положенные вместе с останками. Обнаружив мощи отца Василия, дети были ужасно напуганы; они не ожидали увидеть в могиле тело человека, который выглядел как спящий, и в страхе разбежались. Взрослые коммунары, узнав о находке детей, засыпали останки известкой, боясь эпидемии, и забросали их землей.

Не сразу вновь пришедшая братия решила заняться установлением истинной судьбы мощей иеромонаха Василия (Кишкина). Прошло восемь лет после возобновления обители, и Промыслом Божиим настоятель Площанской пустыни отец Сергий благословил найти и поднять из-под спуда его останки. Начиная с 11 апреля 2002 года, монахи три дня вели раскопки, пытаясь определить точное расположение могилы. В 20-е годы некрополь внутри монастыря был полностью уничтожен как «несовместимый с пребыванием детколонии». Поэтому приходилось, что называется, идти на ощупь.

Было установлено, что комиссия 1924 года вскрыла две могилы напротив Никольского алтаря собора, но обнаружить настоящее захоронение преподобного Василия по каким-то причинам не смогла. 12 апреля работы продолжились, и все убедились, что комиссия копала не там, где нужно. На следующий день Церковь поминала усопших. Участники раскопок обратились к архимандриту Сергию за благословением, рассказав о негативных результатах предыдущих дней. Отец Сергий, не раздумывая, указал направление дальнейших поисков, и раскопки продолжились. На указанном месте и были в тот день обретены мощи преподобного, засыпанные известью. В книгах XIX века о Площанской пустыни говорилось, что могила отца Василия находится между алтарями Казанского и Никольского приделов на глубине около двух метров.

Во время поднятия мощей братия по очереди читали 17-ю кафизму. Настроение у собравшихся было приподнятым. Ощутимое благоухание все три дня явственно исходило от земли. Многие из братии вспомнили, как несколько лет назад две недели подряд, проходя над местом раскопа, можно было ощущать сильный запах ладана. Все происходившее во время обретения мощей снималось на видеопленку.

Необходимо отметить, что, хотя тело преподобного сохранило свою конфигурацию, остатки плоти все же пришлось отложить от костей при перекладывании мощей в ящик. На мощах были обнаружены остатки сапог, фрагменты монашеского ремня, частицы епитрахили и детали одежды. При случайном повреждении одной кости острым металлическим предметом выявилось, что внутри она совершенно белая. Мощи в тот же день были торжественно перенесены в церковь.

Преподобный Василий (Кишкин) включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Краткое житие преподобного Филарета, настоятеля Глинской Пустыни

Высокопреподобный по титулу и жизни, муж сильный словом и делом, отец Филарет[1], в мире Фома Данилевский, современниками назывался "святым старцем, одним из лучших настоятелей своего времени, коего уважали не только простые монахи, но и самые иерархи".

Он родился в 1777 году, воспитывался в доме благочестивых родителей; юношей поступил в Киево-Печерскую лавру, где усердием и честностью заслужил общее уважение. Там Фома пользовался советами начальника Дальних пещер иеромонаха Трифиллия и иеромонаха Антония, впоследствии Архиепископа Воронежского. Желая иметь более удобства беспрепятственно служить Богу, он в 1802 году перешел в Софрониеву пустынь (Курской епархии) под руководство архимандрита Феодосия, друга известного старца Паисия Величковского. Как знатока пения, отец Феодосий назначил Фому управлять певчими и в том же году постриг в мантию с именем Филарета. Видя в новопостриженном избранника Божия, отец Феодосий ввел его в близкое духовное общение с собою, указывал своему ученику все пути к очищению ума от помыслов и к творению непрестанной молитвы. Сеяние благочестивого аввы пало на добрую землю и принесло сторичный плод. На другой год отец Филарет, в сане иеродиакона, поставлен был уставщиком, в каковой должности немало пришлось ему перенести скорбей от любителей скорого Богослужения. В 1806 году, он возведен в сан иеромонаха, с назначением благочинным монастыря. Некоторое время о. Филарет жил в саду, в отдельной келье. Тут, вдали от всякой суеты, изучал он творения святых отец, деятельно проходя все ступени духовного восхождения, кои требовали от подвижника постоянного бдения, поста и молитвы. Просветленный благодатию свыше, о. Филарет приобрел дар духовного рассуждения и опыта, так, что старцы стали прибегать к нему за разрешением своих недоумений. За такую жизнь иеромонах Филарет немало потерпел страхований от завистника нашего спасения и перенес различные оскорбления от неблагонамеренных людей. После пятнадцатилетних усиленных подвигов в Софрониевой пустыни отец Филарет, по избранию Глинского братства, назначен был на должность настоятеля Глинской пустыни, куда прибыл 6 июня 1817 года. При встрече его братиею случилось знаменательное происшествие. Когда отец Филарет вышел из повозки, в нее влетел рой пчел и уселся на его месте. Видя это, братия и сам Филарет почли сие добрым предзнаменованием. Другое предзнаменование — видение одного инока. Накануне прибытия отца Филарета, он видел большой восходящий к небу столб, идущий от Софрониевой к Глинской пустыни.

Глинская пустынь тогда была в самом жалком состоянии. Рядом строгих и благоразумных мер новый настоятель быстро возвысил нравственное состояние Глинского братства. Главным образом он обращал внимание на вновь поступивших. Ибо доброе начало имеет великое значение на всю последующую жизнь в монастыре. От новоначальных о. Филарет требовал полного отсечения своей воли и подчинения руководящим. Без этого невозможно исправление страстей, пороков и худых навыков. Опытный старец знал на какой ниве и что надо сеять и что истреблять. Всякое терние гордости исторгал он силою безусловного послушания, самолюбие — отсечением воли; высокоумие — смирением; всякую худую наклонность и мира сего привычки — мудрыми наставлениями; все сорное и непотребное научал попалять хранением уст, трудами, постом и молитвою.

Таким образом, мало-помалу, переходя от легкого к более трудному, он со всякой кротостью и терпением очищал сорную ниву сердец и удобрял ее назидательным учением богомудрых отцов св. Церкви. Господь же Иисус Христос, хотящий всем спастися и в разум истины приити, благословляя труды его, возращал на ниве сей благодатию Своею благочестие и добродетели.

Послушания труженикам отец Филарет налагал на каждого весьма искусно, так что и благородные, изнеженные воспитанием — сносили иго трудов даже с большою ревностью пред теми, которые привыкли к суровой жизни и, по званию своему, как бы сдружились с телесными трудами. Познание внутреннего, втайне сокровенного человека — вот что давало ему возможность безошибочно поступать в таких случаях.

Строгий к себе, он требовал ко всякому делу относиться серьезно и не пропускал малейшей ошибки своих подчиненных без внимания. Увидев размахивающего руками, или слишком поднимающего вверх голову, или без нужды чем-либо стучащего, он сейчас же делал напоминание, говоря: "это неблагообразно, несвойственно монаху, означает недостаток смирения" и т.д. Все это делалось не ради желания показать свою власть, власть карающую, а единственно ради своего и других спасения. Цель увещания его была любовь от чистого сердца, доброй совести и нелицемерной веры, как об этом пишет Апостол (1Тим.1:5). Если везде, то в деле спасения тем более, необходима точность исполнения всех предписанных отеческих правил. Вот почему богобоязненный старец во всякое время, без всякого лицеприятия, обличал, запрещал, увещал и исправлял каждого со всяким долготерпением и назиданием (2Тим.4:2). Он исправлял дурное, прививал хорошее, не щадя для этого тленной плоти, которую так тщательно охраняют некоторые наставники, желая приобрести любовь человеческую, и тем самым нанося вред душе своих учеников.

На скорбном и тесном пути встречается много разных искушений не особенно важных, но в подвиге иноческого жития до невероятности тягостных. Тут надо суметь найти середину между карающей вину строгостью, чтобы наказанный не оставил своего подвига и не пришел в отчаяние, и снисходительностью, чтобы она не послужила поощрением к небрежению и бесстрашному совершению недозволенного. Эту середину, от легкого замечания до самой высшей епитимии, умел находить отец Филарет. Всегда и везде одинаково справедливый, благоразумно строгий, он силою убедительного слова приводил виновного к сознанию, при котором тот примирялся и с аввою и со своею возмущенной совестью. Обладая даром познавать, способных и благонадежных, отец Филарет приближал их к себе и скоро возвышал пред другими. Таким образом, он образовал надежный оплот Глинского общежития в том виде, как сам его понимал по учению святых отцов и по опыту своей духовной жизни.

Те из прежних обитателей Глинской пустыни, которые не могли мириться с реформами энергичного настоятеля, оставили обитель. Это было к лучшему: старая закваска не могла заквасить на свой вкус преобразованной жизни Глинских иноков, среди которых, по примеру Софрониевой пустыни, отец Филарет ввел старчество с ежедневным открытием помыслов старцу. Старец ближайшим образом имел наблюдение за учениками, научал их правилам монашеской жизни, разъяснял недоумения и т.д. Для испытания повиновения в деле ревности по Богу и ограждения от искушений, каждый монах, кроме богослужений и вечернего церковного правила, имел еще от своего старца особое келейное правило, смотря по степени душевного устроения и послушания или безвозмездных работ в пользу братства ради Бога и собственного спасения. В общем келейное правило состоит из молитв, земных и поясных поклонов, чтения Псалтири, Евангелия и Апостола.

Для утверждения навсегда принятого порядка богослужений и монастырской жизни в Глинском общежитии отец Филарет написал по образу афонского особый устав (утвержден Святейшим Синодом в 1821 г. Впоследствии Глинский устав введен в некоторых других общежитиях, особенно в тех, кои при основании, или возобновлении своем, настоятелей и братство брали из Глинской пустыни, например: Бузулукский монастырь Самарской губ., Святогорская Успенская пустынь, Харьковской губ. В последней, Глинский устав введен по Высочайшему повелению Императора Николая I) и назвал его "сокровищем хранения благих дел". Неусыпным попечением о исполнении его он сумел привить святоотеческие правила к жизни и, таким образом, для вверенной ему обители создал целую эпоху.

Не без основания отец Филарет называется возобновителем Глинской пустыни. Со времени его — она стала на путь внешнего и внутреннего процветания.

Закаленный скорбями и борьбою со злом, он решился пересоздать обитель не только в нравственном отношении, но и во внешнем ее виде. Старые, негодные постройки, разбросанные в беспорядке, он сносит на задний двор и по новому плану, доныне существующему, строит все заново. Прошло несколько лет напряженной и трудной деятельности о. Филарета и в Глинской пустыни не осталось места, которого бы не коснулась Филаретовская реформа. Отцом Филаретом вновь построены: Иверская каменная церковь, две деревянных часовни с кельями, один каменный корпус (трапезный) с мезонинами, четыре деревянных братских корпуса, два каменных дома, 19 жилых деревянных домов (считая с находящимися вне обители), квасоварня, мельница, крупорушка, сукновальня, кирпичный завод, амбары, навесы, ледники и проч.

Современный бытописатель в 1837 году говорит: "за несколько лет правления о. Филарета обитель так изменилась, что во внешнем ее виде, кроме соборной церкви с колокольней, никаких следов, даже недавно прошедшего времени, не осталось". Да и сам соборный храм был обновлен и к нему приделаны большие боковые притворы. Братство при отце Филарете увеличилось в три раза. Все должны были трудиться на пользу обители, везде заведен порядок, указанный опытами святых отцов.

Сам авва подавал пример святости жизни, ревности по благочестию, молитвы, бдения, поста, труда и иноческой нестяжательности. Он занимал одну келью в 6 аршин длины и в 3 аршина ширины; келья освящалась с северной стороны одним окном. Несколько святых икон, простой деревянный стол, два-три таких же стула, один полушкафчик и несколько деревянных полочек с книгами составляли всю обстановку скромного жилья знаменитого Глинского настоятеля. Деревянная скамья с прибитыми с трех сторон стенками, наподобие гроба, и сеном набитый мешок с такою же подушкою, — служили ему и одром для сна, и седалищем для письменных занятий. Все собственными руками подвижника приводилось в порядок и чистоту. В то время, когда другие спали, авва бдел за всех; он ночью совершал свое монашеское правило, читал святоотеческие книги, писал письма просящим его духовного совета и принимал братию. Двери кельи его были открыты для всех и в ночное время; он был доступен, прост, и добр. Всех принимал с радостью, всех наставлял, ободрял, утешал, внушая бдительность против искушений. В этих занятиях время проходило до полуночи. С первым полуночным ударом колокола (в 12 1/2 часов) отец Филарет шел на утреню. Во время богослужения он часто сам руководил уставщика и певчих, сам вместе с ними пел, выстаивал продолжительные службы до конца и снова возвращался в келью на труды.

Как великий молитвенник, о. Филарет стяжал редкий и среди великих подвижников дар непрестанно текущей в сердце умной Иисусовой молитвы. По слову св. Исаака Сирина: сердце таких молитвенников делается жилищем Св. Духа. Исцеления и другие чудесные случаи во благо обители и ближних показывают, что молитве отца Филарета Господь внимал. Так по молитвенному ходатайству старца исцелился от продолжительной болезни ахтырский помещик К. Д. Хрущев и другие. Во время эпидемии в Уфе в 1833 году монахиня Евгения видела отца Филарета окропляющим св. водою стены их монастыря. При этом подвижник говорил: "Не бойтесь, Господь сохранит обитель вашу от губительной язвы". Игумения того монастыря писала в Глинскую пустынь, что после видения все больные выздоровели и вновь никто не заболел.

Благое преспеяние неутомимого труженика вызвало зависть врага спасения. Он устрашал отца Филарета различными страхованиями. Но при всей скорбности такой жизни, авва немало имел духовных утешений. Так, во время молитвы он удостоился явления Пресвятой Богородицы, другой раз, в день блаженной кончины преподобного Серафима Саровского чудотворца, видел душу его, ангелами возносимую со славою на небо. О последнем из этих видений отец Филарет многим рассказывал. Ночью 2-го января 1833 года, после утрени, стоя на крыльце своей кельи, старец увидел сияние на небе и чью-то душу, Ангелами с пением возносимую на небо. Отец Филарет долго смотрел на чудное видение, подозвал к себе некоторых тут случившихся братий, указал им на необыкновенный свет и, подумав, сказал: "Вот, так-то души праведных отходят на небо. Ныне душа отца Серафима возносится на небо". Видеть сияние сподобились только отчасти двое из братий. После узнали, что точно в ту самую ночь скончался в Саровской пустыни великий подвижник — преподобный Серафим.

Днем, с утра до позднего вечера пришельцы из дальних и ближних мест толпились у кельи Глинского настоятеля. Иной искал его молитв, другой назидания, третий хотел ему поведать свои душевные тайны или принять посильную помощь. Никто не уходил неудовлетворенным. Старец воистину был муж добролюбивый, как и самое имя его показывало (Филарет — любитель добродетели).

В отеческих беседах отца Филарета высказывалось много опытности. Для примера приведем несколько его наставлений.

"Мы должны стараться иметь чистую совесть и все делать, как пред очами Божиими. Со страхом и трепетом свое спасение соделывайте, говорит Апостол (Флп.2:12). Истинно хотящий спастися, — внимай себе. Подобает тебе стараться о внимании и молиться о устроении своей души, чтобы душевная храмина твоя созидалась на камне веры, а не на песке колебания и неустройства. Посему приучи ум различать греховные мысли и прогоняй их молитвою. Если случится влечение какой страсти, прилежно ищи причину. Найдя ее, смири себя и страсть отойдет. Отчего многие обуреваются страстями? Оттого, что не искусны в познавании причин приходящих страстей. Когда страсти молоды, не пустили корней в уме и в сердце, легко побеждаются, а после без посторонней помощи их не одолеешь".

А вот рассказ одной боголюбивой старушки, записанный г. Ковалевским: "отец Филарет, старец святой жизни, отец мой духовный. Я его еще уставщиком в Софрониевой пустыни знала, старец был смиренный, молитвенник. Потом и в Глинской у него бывала и многое на пользу душе моей он говорил. Все кротко, да ласково, точно себя укоряя, а между тем так душу словами своими умилит, что наплачешься, слушая его. "Пора нам, Иринушка, домой, долго мы тут загостились. Там лучше, там вечная жизнь, вечная радость, там Отец наш небесный нас ждет. А мы, бедные грешники, все это забываем, мир, да мирское все любим, плоти своей угождаем. Умрем, все оставим, ничего с собою не возьмем, да и сами обратимся. Одни лишь дела наши с нами пойдут: или осудимся, или прославимся, смотря по тому, как кто на свете сем жил" (Афонский листок 1891 года № 191).

Кроме приема богомольцев у отца Филарета много было других дел, Он обходил монастырские постройки и послушания, разъяснял разные вопросы и недоумения, поощрял трудящихся словом утешения. Более всего старец сам был занят работой. Трудился он один, или вместе с братиями. Иногда, изнуренный до слабости, не мог взять с собою орудий своего труда, и мокрый от пота, или промоченный дождем, шел к своей келье едва передвигая ноги. Руки его были покрыты всегда мозолями — неопровержимыми свидетелями его телесных трудов.

Еще прежде смерти преподобный старец носил мертвенное тело, не только потому, что оно у него было в состоянии бесстрастия, но и потому, что изможденное трудами и постническим воздержанием, походило скорее на кости, обтянутые кожей. Отец Филарет скромно обедал почти всегда вечером после дневных трудов, в последний год своей жизни питался одною ячневой кашей без соли и масла. Как велико было воздержание отца Филарета можно судить по тому, что, по рассказу десять лет трудившегося с ним в саду Константина Ю-кова, авва ни разу не коснулся рукою какого-либо плода, но всегда принимал только предлагаемое и все лучшее оставлял благодетелям, или отдавал в трапезу братиям. Кроме Глинской пустыни под духовным руководством этого великого старца возникало несколько женских обителей (Уфимская, Бузулукская, Мензелинская и др., в которых первыми настоятельницами были ученицы о. Филарета), а для прочности внутреннего управления он написал уставы женских обителям: Борисовской (Курской губ.), Екатеринбургской и Уфимской.

По дару прозрения, за два года до смерти, авва предсказал свою кончину и указал преемника по должности в лице своего ученика, игумена Евстратия, который тогда был настоятелем Хотмыжского монастыря Курской Епархии. Великое воздержание, постоянные скорби и бдение истощили все силы отца Филарета, но вместе с ним душа его сделалась достойной небесного жилища, и вот настало время покинуть ему сию юдоль плача.

31 марта 1841 года, в понедельник пасхальной недели, старец причастился, простился с братиями, сложил крестообразно руки и с молитвою к Богу тихо "преставился", или перешел от земли на небо, имея от рождения 64 года.

В Светлый Четверг совершено было погребение святопочившего настоятеля при многочисленном стечении народа, при слезах братии и бедных, лишившихся своего благодетеля. Отпевали два архимандрита, собор священноиноков и священников. Все священнослужители были в блестящих ризах и при пении победных над смертью песней, казалось, — стоящие вокруг гроба собрались на какое-то торжество, а не для погребения. В самой смерти отца Филарета усматривался залог его небесного блаженства.

Многотрудное тело преподобного старца опущено было в ранее приготовленный им склеп, находящийся при южном входе в собор. Так похоронили его согласно завещанию "у прага храма, да поминают его все входящие".

Как при жизни, так и по смерти о. Филарета было немало случаев, свидетельствующих о его святости. По словам святогорского архимандрита Германа (начавшего иноческую жизнь в Глинской пустыни), тело отца Филарета при погребении благоухало ("Очерки жизни Святогорского архимандрита Германа", Одесса, 1895 г., стр. 31). Некоторые старцы, достойные духовных созерцаний, неоднократно видали отца Филарета поющим на клиросе с братиею. Однажды ученик его схиархимандит Илиодор, горя любовью к братиям Глинской пустыни, кои с ним полагали начало подвигов, вместе с ним жили, и умерли, и кои теперь с ним живут, молился Господу, да откроет ему о числе спасшихся и спасающихся. Господь, вняв молитве своего угодника, утешил его видением. Старец Илиодор, стоя в храме, видит, что не только храм, но и алтарь уставлен большими и малыми светильниками: иные из них горели, другие предназначались к горению. Но этого мало: при видении спасшихся о. Илиодору, естественно, желалось видеть участь и своего достойного учителя — игумена Филарета. После этого Господу угодно было и в этом не оставить его в недоумении. Во сне о. Илиодор видит себя в монастырском соборе, который наполнился крылатыми монахами, блиставшими небесным светом. Между ними, как солнце среди звезд, стоял о. игумен Филарет: лицо его было так светло, что от блистания небесной славы невозможно было смотреть на него.

Русский инок, № 12, июнь 1911 г.

Полное житие преподобного Филарета, настоятеля Глинской Пустыни

Игумен Филарет (в миру Фома Данилевский) родился на Украине в 1777 году. Большое влияние на его воспитание оказала мать — благочестивая Феодосия, от которой он получил и первые уроки христианской добродетели и основы нравственной жизни. С детских лет Фома отличался незаурядным природным умом, кротостью, трудолюбием, любознательностью, любовью к посещению храма Божия. Первоначальное образование восьмилетний отрок получил от благочестивой и богобоязненной старицы, вдовы протоиерея, имя которой осталось неизвестным. Свои знания Фома сразу же начал применять, помогая причетникам церкви в чтении и пении. Вскоре он изучил церковный устав. В юношеском возрасте Промыслом Божиим он посетил с одним протоиереем Киево-Печерскую Лавру. Настоятель Дальних пещер старец-иеромонах Трифиллий предложил Фоме остаться у него келейником и канонархом, что и определило впоследствии весь его духовный жизненный путь. Святость места, близость к почивающим в пещерах нетленным мощам угодников Божиих, благоговейное богослужение — все это возгревало молитвенное состояние юного послушника, укрепляло его веру.

Старец Трифиллий вел Фому путем самоотвержения, формируя в нем такие качества, как безропотное послушание, нестяжательность, терпение, смирение и скромность. Прозорливый старец предсказал, что «он станет монахом и будет начальником над монахами».

Три года провел Фома под руководством старца Трифиллия, исполняя послушание канонарха и келейника. Затем ему пришлось отбывать воинскую повинность в качестве причетника войсковой церкви в Черноморском казачьем войске в Екатеринодаре.

По возвращении в Киево-Печерскую Лавру он с радостью был принят отцами Лавры в число клирошан Великой церкви. Здесь Фома особенно сблизился с иеромонахом Антонием (Смирницким), впоследствии архиепископом Воронежским, и руководствовался его наставлениями. Общения с о. Антонием он не прерывал до самой своей кончины. Отец Антоний советовал Фоме удалиться в какой-либо пустынный монастырь с целью беспрепятственного богоугождения.

Вскоре в Лавру промыслительно приехали иноки Софрониевой пустыни. Их рассказы о пустынном уединении обители, о строгом уставе и порядках монастыря, о духовной опытности настоятеля старца Феодосия, о богатой творениями святых отцов библиотеке зажгли сердце юноши. В ту же ночь в сонном видении Фоме явился архимандрит Феодосий и приглашал присоединиться к их братству. Внимательный к воле Божией послушник Фома увидел в этом знамение благословения Божия. Однако он не мог еще решиться перейти в Софрониеву пустынь. Тогда Господь вторично открыл ему Свою волю.

Вскоре Фома услышал в церкви проповедь на текст: «Скажи ми, Господи, путь, воньже пойду» (Пс.142:8). Глубоко запали в душу Фомы эти слова. Он непрестанно повторял их в своем сердце. И вскоре Господь услышал моление верного Своего раба. В душе Фомы созрело окончательное решение идти в Софрониеву пустынь, утвердилось желание посвятить себя служению Богу под руководством мудрого архимандрита Феодосия.

Фома поступил в Софрониеву пустынь в 1802 году. Архимандрит Феодосий увидел в нем избранника Божия и, «прозревая будущее, сказал: “Сей брат упокоит душу мою; душа моя благоволит о нем”».

Фома, прекрасно знавший церковный устав, сразу же был назначен управлять клиросными. В этом же году он был пострижен в мантию с именем Филарет, что в переводе с греческого означает «любитель добродетели».

Архимандрит Феодосий сам руководил духовной жизнью новопостриженного о. Филарета. В духовном общении о. Феодосий обучал инока борьбе с искушениями, худыми помыслами, учил Иисусовой молитве, раскрывал глубину святоотеческих писаний, а с целью более действенного назидания порой открывал ему свое душевное состояние.

Перед кончиной, последовавшей 9 декабря 1802 года, о. Феодосий представил любимого духовного сына к посвящению в иеродиакона и поручил его руководству одного строгого старца.

8 февраля 1803 года о. Филарет был рукоположен Высокопреосвященным Феоктистом (Мочульским), архиепископом Курским и Белоградским, в иеродиакона и назначен на должность уставщика Софрониевой пустыни. Немало пришлось выдержать ему скорбей, отстаивая неприкосновенность устава, введенного покойным настоятелем, против тех, кто стремился заменить чин богослужения более легким. «Когда что коснется до правил Церкви, — говорил о. Филарет, — то должно всячески противустать, если нужда заставит, даже до пролития крови. Господь, видя нашу ревность, невидимо сотворит нас победителями неправды, а иначе за небрежение последует казнь Божия, по глаголу: «Проклят всяк творяй дело Божие с небрежением» (Иер.48:10)».

За ревностное служение в должности уставщика и беспрекословное послушание новый строитель Софрониевой обители Исихий в 1806 году представил о. Филарета к рукоположению в иеромонаха и дал ему новое, более сложное послушание — благочинного монастыря. В этой должности, терпя скорби от братии, он учился познавать немощи человеческие, а вместе с тем и самого себя. Строгий, но всегда благоразумный иеромонах Филарет вскоре снискал любовь братии, но это его не обольщало. Он усугубил свои подвиги бдения, поста и молитвы, переселился в безмолвный уголок — уединенную келлию в саду, где диавол воздвиг на него сильные брани: стрелы похотливых помыслов, уныние, различные страхования; а порой враг принимал на себя виды всевозможных гадов. Но с помощью благодати Божией о. Филарет-отшельник всегда выходил победителем из этой жестокой брани. Он говорил сам себе: «Убогий Филарет! Если приблизился ты к страданию, то будь готов и на крест». За безмерные страдания Господь увенчал Своего верного раба многими духовными дарованиями: через молитвенное богообщение он приобрел духовное рассуждение, великую опытность. И, несмотря на свой сравнительно молодой возраст перед другими старцами (ему было в то время 35—40 лет), о. Филарет был уже вполне зрелым духовным старцем, ибо старость честна исчисляется не числом лет, а сединою мудрости и житием нескверным (Прем.4:8-9). К нему обращались за советами и старшие по годам великие подвижники.

Одновременно с духовными подвигами он занимался в своей келлии перепиской нотных и других книг, нередко его можно было видеть работающим в садах обители.

За добродетельную жизнь, при избрании нового настоятеля Софрониевой пустыни в 1815 году, о. Филарету было предложено это место. Но смиренный подвижник отклонил предложение «не без внушения свыше, ибо вскоре предстояло ему идти в Глинскую пустынь, нуждающуюся в его духовной опытности». К этому времени о. Филарет славился добродетелями не только в Софрониевой обители, но и за ее пределами. Хорошо известен был он своей высокой духовной жизнью и в Глинской пустыни.

В своем прошении архиерею о назначении о. Филарета настоятелем их пустыни Глинские иноки писали, что «иеромонах Филарет по всем обращениям к начальствованию способен и достоин» и что «по отличным его дарованиям к управлению монастырем желают видеть его настоятелем пустыни и благодеющие оной особы...».

Избрание иеромонаха Филарета настоятелем Глинской пустыни совершилось по предведению Самой Владычицы Богородицы, Которая по молитвам братии Глинской пустыни указала им Своего избранника. Духовная опытность о. Филарета была известна и епархиальному начальству.

11 мая 1817 года указом Курской Духовной Консистории он был назначен настоятелем Глинской пустыни, «как муж духовный, способный к поддержанию заведенного общежития и посему начальства достойный».

Со скорбью провожали братия Софрониевой пустыни своего любимого сподвижника. Настоятель о. Варлаам благословил о. Филарета Иверской иконой Божией Матери, копией с Чудотворного образа своей пустыни, особое благоговение к которой о. Филарет сохранил впоследствии на всю жизнь. Со скорбью оставлял и он Софрониеву пустынь, с которой был связан 15-летний путь его иноческой жизни (с 1802 по 1817 год).

6 июня 1817 года иеромонах Филарет смиренно принял настоятельство в Глинской пустыни. Прежде всего его поразила ветхость и запущенность строений пустыни. Здесь было лишь «…несколько деревянных ветхих, почерневших от времени келлий, расположенных в беспорядке на поляне среди векового соснового леса, недалеко от небольшой речки Обесты. Единственное каменное здание было церковное о двух главах под тесовой крышей, весьма простой архитектуры и требовавшее немедленной починки»... В зимнем храме иконостас от сырости испортился, а внизу сгнил. Ризница была ветхая. Монастырских денег было очень мало, запас хлеба истощился, а братия увеличивалась. Таково было положение в Глинской пустыни ко времени настоятельства отца Филарета.

Иноки пустыни не имели часто самого необходимого: жилья, нужной одежды, пищи. Отец Филарет с несомненной верой говорил братии: «Матерь Божия нас собрала, Она и попечется о нас. Нам должно учиться терпению». Однажды в течение трех дней в пустыни не было хлеба. На трапезе подавалась лишь вареная свекла. Два дня братия великодушно переносили это испытание Божие, а на третий некоторые малодушные пришли к о. Филарету за благословением, чтобы оставить обитель. В ответ старец слезно уговаривал братию потерпеть еще некоторое время и убеждал, что Матерь Божия, на Которую он твердо уповает, не оставит их и вскоре подаст им Свою помощь. Братия вразумились увещанием настоятеля и разошлись по келлиям. И действительно, на следующую же ночь пришел большой обоз, в 30 возов муки, пожертвованной неизвестным помещиком.

Укрепляемый помощью свыше, о. Филарет за годы своего настоятельства в полном смысле преобразил Глинскую пустынь и внешне, и духовно.

Прежде всего о. Филарет направил свою деятельность на созидание и украшение живых храмов Божиих в сердцах вверенной ему братии. Для этого ему были дарованы от Бога особые средства: сила духа, обилие благодати и пастырская ревность.

Заботясь о высоте нравственно-подвижнической жизни братии и одновременно решая другую, не менее важную задачу, связанную с улучшением чина богослужения, о. Филарет постепенно начал вводить в Глинской пустыни строгий общежительный устав по чиноположению Святой Афонской Горы.

Дело духовного воспитания иноков и приезжавших в обитель мирян богомудрый настоятель упрочил тем, что ввел в своей обители древний порядок иноческой жизни, учредил правильный порядок духовного руководства. Отец Филарет привел обитель в цветущее состояние через утверждение в ней старчества. Глинская пустынь стала одной из тех редких обителей, где старческое окормление было утверждено уставом. Сущность такого окормления, как это отражает устав Глинской пустыни, состояла в том, что все поступавшие в обитель с первого дня «поручались искусному старцу в повиновение». Отсечение своей воли — это важное условие нравственного совершенствования братии — было положено в основу монастырского устава, в котором сказано: «...Всякое дело творити с благословением и по совести, ибо всякое дело противу совести и не с благословением творимое, часть Иудина есть, якоже и церковный устав объясняет и мнози от Святых в общем житии повелевают...»

В деле старческого руководства о. Филарет особенно большое внимание придавал ежедневному откровению помыслов ученика своему старцу, поскольку такое откровение является главным методом, или способом искоренения страстей. Отец Филарет опытно знал, что иноку без частого откровения помыслов очень трудно устроять свою духовную жизнь. Иноки же, приучившие себя к откровению помыслов, со временем бывают способны помогать ближним в их душевных смущениях.

В строгом соблюдении устава о. Филарет видел успех духовной жизни обители, «все благо доброго порядка, в котором видимо хранится сокровище душеспасительных дел». Вот почему он наставлял, чтобы братия обители “устав, как святое предание, сохраняли свято по заповеди Христа Спасителя: слушаяй вас Мене слушает”.

В подтверждение сказанного важно привести воспоминания современников о. Филарета. Так, старец Илиодор (Голованицкий) слышал, как игумен Филарет говорил: “Я дал обет Божией Матери установить этот устав в Глинской пустыни для всегдашнего строгого исполнения этого чиноположения моими будущими преемниками. Посему, если кто из них нарушит его, с таковым буду судиться на суде Божием”.

Для того, чтобы устав прочно вошел в обиход иноческой жизни, игумен Филарет решил представить его в Святейший Синод на утверждение. Устав Глинской пустыни был утвержден Святейшим Синодом 24 августа 1821 года.

Впоследствии о. Филарет сам тщательно переписал Глинский устав так называемым уставным письмом и переплел в кожу.

Одновременно с подъемом внутренней, духовно-подвижнической жизни братии отец Филарет много сил отдал и внешнему благоустройству обители. Ревностно принялся настоятель отец Филарет за восстановление обители. Он занимался не только ремонтом построек, но и осуществил ряд конструктивных планов: определил новую планировку обители, предпринял строительство новых храмов, других зданий монастыря. Постепенно увеличивалось число влиятельных благодетелей, в число которых были помещик Д.С. Бровцын, А.С. Анненков, ахтырский помещик К.Д. Хрущов, щедрая благотворительность которых позволила осуществить многие строительные работы в обители.

Заметные перемены во внутреннем и внешнем благоустройстве обители произошли уже через месяц управления обителью о. Филаретом. Это отметил при посещении Глинской пустыни Преосвященный Феоктист. Он с радостью сказал: «Слава Богу чудодеющему! Ныне возрадовася душа моя: вижу Лазаря из мертвых воскресша», и 1 июля 1817 года в Курске наградил о. Филарета набедренником «за многополезное и высокоразумное управление» святой обителью. В 1818 году о. Филарет был награжден наперсным крестом в память 1812 года.

Кроме молитвенного подвига и уставных особенностей богослужения, Глинская пустынь вносила свой вклад в духовное просвещение народа посредством строительства храмов.

До прибытия в Глинскую пустынь о. Филарета храмы ее не отличались особым величием, что стало характерно для более позднего времени. На средства благотворителя, помещика Д. С. Бровцына, о. Филарет привел в благолепие теплый храм Святителя и Чудотворца Николая. 15 августа 1819 года теплый храм обители был освящен новым правящим архиереем — Преосвященным Евгением (Казанцевым). После освящения храма он сказал назидательное поучение для братии Глинской пустыни и всех паломников, смысл которого сводится к тому, чтобы православные христиане заботились как о внешнем благолепии храмов, так и о созидании внутреннего духовного храма: «Кто со Христом не распинает страстей своих, кто не жертвует за истину жизнью со Христом и Его мучениками, — тот не составляет собою храма Христова, тот не есть христианин, хотя и носит сие священное имя...».

Преосвященный Евгений связывал начавшееся процветание Глинской пустыни не столько с внешним, сколько с духовным возрождением обители. Он увидел братию монастыря в полном духовном единении, стремлении к подвижническому житию и поэтому в своем поучительном слове отметил, что процветание Христовых обителей всегда происходило и происходит не столько от внешнего благолепия, сколько от внутреннего благочестия братий, которые добрым подвигом подвизаются воплотить в своих душах идеал Христова учения.

Проявляя заботу о благоустройстве обители, игумен Филарет в том же 1819 году выстроил одноэтажный деревянный братский корпус на шестнадцать келлий.

В 1820 году был сделан капитальный ремонт соборного храма, с северной и южной сторон которого о. Филарет выстроил два больших притвора со сводами. Высоко оценивал труды о. Филарета святитель Филарет (Дроздов). Он писал: «...Ныне новый строитель во многом уже успел, и... обитель сия процветать стала благодатию, что не так обычно».

Александр I, имевший аскетическую духовную настроенность, пожелал лично говорить с Глинским настоятелем, и 5 июля 1821 года о. Филарет представился императору Александру I в его тайном кабинете. «При входе смиренного старца благословенный властитель России встал, по своему замечательному смирению принял благословение от вошедшего и, облобызав десницу его, милостиво расспрашивал о происхождении его, о зданиях Глинской пустыни, качестве ее земли, о числе братий, способах их содержания и об уставе обители».

В числе вопросов, которые были заданы императором игумену Филарету, были следующие: «Каким образом поставили вас настоятелем монастыря?», «Были вы в монастыре Валаамском?», «Правила пустыни вашей согласны ли с валаамскими?» и другие.

Монарх Александр Павлович благоговел перед духовными старцами, лично знал жизнь ряда обителей, а поэтому очень внимательно отнесся к нуждам Глинской пустыни. Отец Филарет передал императору краткую докладную записку, в которой просил пожаловать пустыни 300 десятин леса, увеличить штат братии до 20 монахов и уплатить долги пустыни (3000 рублей). Отец Филарет просил также утвердить устав обители, составленный им по образцу Афонского, и ходатайствовал о том, чтобы настоятеля Глинской пустыни назначал не архиерей, а избирала братия из своей среды.

Император уверил старца Филарета в непременном исполнении всех названных просьб и пожелал встретиться с отцом настоятелем при его отъезде из Петербурга.

При вторичной встрече Александр I, приняв благословение от старца, сообщил о. Филарету, что долги Глинской пустыни уже уплачены и просьба о лесе также будет удовлетворена. Об увеличении числа монашествующих в Святейший Синод был дан именной высочайший указ.

С радостью благодарил отец Филарет Господа и Божию Матерь, потому что только Им, а не себе приписывал смиренный настоятель успех дела. А когда было получено разрешение и на использование 300 десятин леса, торжество обители было неописуемым. Братия обители в знак благодарности Господу и Его Помазаннику императору Александру I устроили 4 ноября 1823 г. праздник с целодневным звоном. Торжество было столь велико, что даже службы в тот день совершались пасхальные, а по окончании литургии был отслужен благодарственный молебен с многолетием государю и всему царствующему дому. Такое «торжество бысть многим во удивление» — так писал игумен Филарет в своих записках в 1823 г.

В воспоминание этого радостного события настоятель Филарет, по согласованию с братией, установил ежегодный праздник в неделю Православия, а в субботу перед оной акафист Богородице «красного пения», что и вошло впоследствии в традицию этой обители.

Благодеяние Царского дома по отношению к Глинской пустыни проявилось и со стороны императрицы Елизаветы Алексеевны, которая по пути в Таганрог 25 сентября 1825 г. проезжала мимо принадлежавшей Глинскому монастырю старой часовни, устроенной у д. Заруцкой, недалеко от г. Глухова.

Благочестивая государыня была глубоко тронута торжественной встречей, которую оказали ей братия обители. Она с благоговением приняла окропление святой водой, благословение отца Филарета: просфору, копию явленной Чудотворной иконы Пустынно-Глинской и несколько книг духовного содержания, соответствовавших скорбному состоянию ее души. В знак благодарности она выслала настоятелю Глинской пустыни 500 руб. на украшение названной часовни. На эти средства часовня была вновь построена и украшена живописными иконами...

В течение 1821–1825 годов о. Филарет совершил четыре поездки в Петербург, во время которых он прославился как поборник Православия, выступая против еретических лжеучений, защищая святоотеческое учение о высших степенях богообщения и умно-сердечной молитве Иисусовой.

В первой четверти XIX века в Россию из Западной Европы проник еретический мистицизм, который распространился в придворных кругах и среди дворянства. Игумен Филарет своей духовной жизнью, прекрасным знанием Священного Писания и святоотеческих творений опроверг лжеучение еретических мистиков. Опираясь на учение святых отцов, о. Филарет сумел на конкретных примерах из святоотеческих творений убедить противников.

В своих духовных беседах о. Филарет «сеял Слово Божие и на песке, и на камне, и на доброй земле». О тех же слушателях, которым Слово Божие приносило мало пользы или совсем не приносило плода, игумен Филарет пишет: «Как теперь все люди умные, ученые, да нетолченые, то и перетолкуют, — как понимают, и другим будет в соблазн. Теперь полезнее много знать, кого Бог одарил познанием разума духовнаго, а мало говорить, тем более писать. Если антихристы века сего над Богодухновенными писаниями святых отцев смеются, то тем более посмеются над живущими еще в сем мире с миром о Господе». Эти слова, сказанные богомудрым старцем Филаретом более 160 лет тому назад, актуально звучат и сегодня.

В ходе дискуссии об истинной и ложной умной молитве у о. Филарета потребовали доказательств правильности взглядов на вопрос об умной молитве. Тогда «старец, обладая необыкновенною памятью, указывал не только названия книг святых отцов, так или иначе об этом говорящих, но даже главы или страницы книг. Значение этой дискуссии было очень велико, так как от нее зависело, наступит ли конец заблуждениям интеллигенции или нет.

Господь благословил о. Филарету одержать победу и в столь важной дискуссии. Во время ее еретики, чтобы проверить о. Филарета, приносили названные им книги и убеждались в истинности слов Глинского настоятеля. Они удивлялись его памяти, глубокому духовному разуму, точному знанию и должны были признать себя побежденными. Лабзин (издатель еретического журнала «Сионский вестник») также участвовал в этих прениях. В предании Глинских иноков сказано, что он был побежден о. Филаретом. Сам о. Филарет в записках 1833 года написал: «Лабзин, побежденный, погиб, и ладия его поглощена, а адовы врата Церкви Божией не одолеют».

Итогом этой дискуссии явился тот факт, что в 1822 году вышло «правительственное запрещение открывать тайные общества и масонские ложи». Лабзин А. Ф. в том же 1822 году был выслан из Петербурга в Симбирскую губернию, а князь А. Н. Голицын (протестантствующий министр духовных дел) уволен от управления министерством. Так сбылись на о. Филарете библейские слова Премудрого: «Подвизайся за истину до смерти, и Господь Бог поборет за тебя (Сир.4:32).

Весной 1823 года о. Филарет опять ездил в С.-Петербург. В 1825 году он вновь был вызван в столицу. В то время в одном кружке С.-Петербургского высшего белого духовенства, к которому примыкала и часть высшего светского общества, возникла крупная полемика против монашества. Император Николай I, вступивший на престол в 1825 году и всегда благосклонно относившийся к святым обителям и монашеству, повелел решить этот спорный вопрос немедленно. Для участия в дискуссии был приглашен и о. Филарет, который к этому времени был уже широко известен как петербургскому духовенству, так и интеллигенции.

Участвуя в названных дискуссиях, проходивших в присутствии императора, о. Филарет выступил как ревностный защитник монашества. Не имея никакого светского образования, он обнаружил такие обширные духовные познания, такой Богом дарованный ум, которые позволили ему успешно отстоять православное святоотеческое учение, победить неверие, ложные религиозные воззрения и пользоваться огромным вниманием, уважением со стороны духовенства, интеллигенции и даже царственных особ.

Об успехе о. Филарета в дискуссиях, состоявшихся в Петербурге, стало известно в разных концах России; поэтому его стали приглашать для разрешения сложных вопросов духовной жизни. Так, о. Филарета дважды приглашали в Киев, куда он ездил для участия в духовных беседах по вопросу о монашестве.

Широкая известность о. Филарета, высокодуховная жизнь Глинских иноков, возраставших под его руководством, привлекали к обители все новых благотворителей. Старец Филарет писал императору Николаю I, что «по мере духовного возрастания сего вертограда Иисусова (братии Глинской пустыни) увеличивалось и число усердствующих богомольцев».

Но, как он сам отмечал, особенно благоустройству обители способствовал дар императора Александра I — полученные пустынью 300 десятин леса.

Второй этап строительных работ начался в 1823 году. Сначала о. Филарет построил три корпуса: для настоятеля и письмоводителя с канцелярией; для ризничего, портного, пономарей и звонарей; большой корпус для священнослужителей; затем — братскую больницу и каменную столярную мастерскую с келлиями. Но все возраставшее братство пустыни и сложное монастырское хозяйство требовали сооружения новых зданий. За годы настоятельства о. Филарета, кроме упомянутых, им было построено также 19 деревянных жилых домов, экономия, конюшня, скотный двор, квасоварня, две крупорушки, сукновальня, ледники, навесы и амбары. Отец настоятель насадил при обители два обширных фруктовых сада, построил гостиный двор — с двумя домами, кухней, двумя избами, летними номерами для приезжающих, амбарами и сараями.

В 1823–1829 годах заново была построена каменная ограда монастыря. По указанию о. Филарета иноки проводили осушение прилегающих болот, вырыли пруд с проточной водой.

Большую заботу проявил настоятель Филарет о создании скита на месте явления Глинской Чудотворной иконы Божией Матери, в четверти версты от обители. При о. Филарете на этом месте вместо старой была построена новая деревянная часовня с келлией. Сюда в 1828 году переселяется, по благословению отца Филарета, на безмолвие братский духовник иеросхимонах Пантелеимон, который всегда тяготел к духовным подвигам в безмолвии. Но на следующий же год к нему перешли из монастыря еще несколько человек, жаждущих подобного подвига. В скиту поставили еще три дома и обнесли его забором. Так был основан первый скит Глинской обители, называемый Ближним.

Но особенно большое внимание о. Филарет уделял строительству и украшению храмов обители. В 1826 году, всецело возложив надежду на помощь Матери Божией, о. Филарет приступил к строительству Иверской каменной церкви над святыми вратами «в благодарную память о чудесах Божией Матери с 1817 года», то есть со времени вступления его в должность настоятеля. В 1831 году церковь во имя Иверской иконы Божией Матери была окончена и в октябре освящена настоятелем пустыни. Над царскими вратами в этом храме о. Филарет поместил в резном позолоченном киоте копию Чудотворной Иверской иконы Божией Матери, данную ему в благословение от Софрониевой пустыни в 1817 году.

При о. Филарете в Глинскую пустынь был принесен Чудотворный образ Нерукотворенного Спаса, в чем проявилось великое благоволение Божие к подвижническим трудам настоятеля и Глинских старцев. В монастырской описи сказано, что этот образ списан с «оригинальной иконы, писанной Евангелистом Лукою».

От образа Нерукотворенного Спаса в Глинской пустыни неоднократно происходили благодатные знамения и исцеления. Об этой иконе о. Филарет писал: «История знамений и чудес, во все времена совершавшихся в Церкви Христовой, показывает, что рабы и угодники Божии, пред лицем Божиим писавшие иконы святых, переводя на убрус или на доску Священные черты, в чистых душах их рождавшиеся, молитвою, пламенною ревностию к прославлению имени Божия и любовию к душам человеческим, призывали на дело рук своих благословение Божие, и помазав писанные ими иконы помазанием от Святого, которое имели в духе своем и слезами благоприятными в веществе, отверзали хляби небесные, чудодейственную благодать Божию источавшие им вскоре, а для будущности далекой, в своих произведениях они (благочестивые иконописцы) оставляли сокровенные ключи силы Божией, которую потомки долженствовали открыть верою и молитвою, соответствующею молитвам предшественников, уже ликующих в Небесном Царствии».

Духовные и внешние преобразования, осуществленные в период настоятельства игумена Филарета, положили начало систематической и плодотворной благотворительной деятельности Глинской пустыни, которая развивалась во все последующие периоды, вплоть до закрытия обители. Благотворительная деятельность была столь непреложным законом для монастыря, что о ней было записано в уставе Глинской пустыни. В соответствии с этим уставом все приезжавшие в обитель на богомолье получали бесплатно питание, временное жилье, а также пользовались бесплатным медицинским обслуживанием.

В обители всегда сохранялся порядок гостеприимства, определенный о. Филаретом в 23-й главе монастырского устава «О гостеприимстве», по которому назначенный гостинник обязан был устроить прибывших богомольцев, определить им порядок питания, пребывания в обители. В этой же главе было сказано: «Аще кто из богомольцев с братиею и трапезы вкусить восхощет, да веден будет по обычаю в трапезу; женск же пол да не входит, им же в гостинице трапеза да поставляется». Запрещалось гостиннику брать деньги с приезжих за пребывание в обители и трапезу.

Преобразовательная деятельность возобновителя Глинской пустыни была многогранной и всеохватывающей.

Основное внимание Глинский возобновитель обращал на духовное воспитание иноков и их монашеский образ жизни. Все виды внешнего благоустройства лишь способствовали этой цели. В описании Глинской пустыни 1837 года о. Филарет писал: «Хотя и видны некоторые успехи наружного благоустройства, но внутреннее духовное здание, зиждемое благодатию Господа нашего Иисуса Христа и помощью Владычицы Пресвятой Богородицы, паче и паче занимает умы и сердца братства Глинской пустыни, а все это вкупе принадлежит не нам, но имени Твоему, Господи».

Уделяя особое внимание вопросам духовно-нравственной жизни братий, о. Филарет наставлял их в молитве Иисусовой, различных добродетелях, например, строгом воздержании, уединении и молчании, избежании вражды, скорейшем примирении, усердном послушании и в целом исполнении заповедей Божиих.

Предъявляя строгие требования к самому себе, о. Филарет не пропускал и малейшей ошибки братии обители. К провинившимся, в зависимости от тяжести их вины, настоятель применял и убеждения, и легкие замечания, а когда требовали обстоятельства, то и самую высшую степень епитимий без всякого лицеприятия. Причем, справедливые вразумления богобоязненного старца Филарета всегда были растворены силой благодатных слов. Его духовная мудрость и прозорливость, сочетавшиеся с исключительной кротостью, любовью к ближнему, благотворно влияли на братию.

В деле начальствования о. Филарет, несомненно, обладал даром Божиим, искусно объединяя миром и любовью иногда совершенно несовместимых, на первый взгляд, людей различных званий, сословий, характеров, уровней образования, воспитания.

Игумен Филарет умел так искусно налагать послушания, что люди даже благородного сословия, изнеженные воспитанием, нередко ревностнее трудились, чем те, кто давно привык к телесным трудам. Опытно познав благотворность физического труда, помня слова апостола Петра: «Страдающий плотию перестает грешить» (1Пет.4:1), о. Филарет возбуждал к труду своим личным примером и братию. Старец говорил: «Пот, проливаемый монахом на послушании, при усердном труде и внимании к своему сердцу, имеет в очах Божиих такое же спасительное значение для трудящегося, какое имеет кровь, пролитая и проливаемая мучениками». Для новоначальных он считал труд первым условием и говорил: «Труждающийся да яст от хлеба общежития».

В то же время игумен Филарет советовал братии держаться царского пути, то есть середины в подвигах, предостерегая их тем самым от самообольщения, например, неумеренным постом. Однако в обители и в гостинице для богомольцев старец Филарет всегда строго соблюдал правила общих постнических установлений.

Большое внимание уделял о. Филарет новоначальным инокам, воспитывая их своим личным примером в духе кротости, смирения, терпения. Он принимал новых братий с большой любовью, искренно, просто, свято и поддерживал их первые шаги в иноческой жизни молитвой, добрым словом и делом. Так, увидев однажды, как в первый день пребывания в обители послушника из купеческого звания сильно покусали на пасеке пчелы, о. Филарет, зайдя на пасеку, похвалил его терпение и кротко заметил: «Добре, добре, сыну, доброе начало полагаеши послушания и терпения иноческого! Смотри, помни: теперь пчелы тебя кусают, а потом бесы станут кусать; как теперь терпишь, так и тогда терпи, ибо только претерпевый до конца, той спасен будет». Отец Филарет сказал старцу-пасечнику, чтобы не обижал новичка-послушника, благословил обоих и тихо удалился. Затем он прислал послушнику проволочную маску, предохраняющую от укусов. Духовно слабых иноков он особенно укреплял добрым словом, своевременным советом, мудрым наставлением. Приведем одно из них: «Страшливый да не исходит на брань, — говорил о. Филарет, – ибо воины царя земного, ратуя против врагов, за стыд себе вменяют не только бегство с поля битвы, но даже и раны, получаемые ими не лицом к лицу. Так и воины Христовы, приемля и терпя раны от супостата лицом к лицу, чрез искушения, наносимые им, этим доказывают свое мужество».

Как пастырь овец Христовых, о. Филарет непрестанно охранял души вверенных ему людей от происков врагов внешних и внутренних. Как предводитель на брани Христовой, он вооружал каждого воина оружием Слова Божия и молитвы, научал, как он должен действовать против врага и, наконец, постоянно напоминал об уготованной подвизающимся награде и тем самым поддерживал во всех воинах мужество. Столь кропотливый труд настоятеля как с сонмом братии, так и с каждым иноком в отдельности принес впоследствии свои плоды.

Вот как оценивали современники качества иноков Глинской пустыни: «Честность и бескорыстие между ними общие и весьма обыкновенные достоинства. Одни в обитель вступили нищими, другие все свое вложили в общину, дабы Христовою нищетою обогатиться. Несмотря на то, что не учились в народных школах, некоторые посредством простого внимания чтению и пению в церкви, очищением ума и сердца молитвою и деланием заповедей Господних достигают правого разумения словес Господа Иисуса Христа и опытного ведения путей Божиих в обращении и спасении душ человеческих, утешают и назидают друг друга беседами поучительными; любят очищать совесть свою исповеданием перед отцами духовными; все дела общежития разделяют между собою».

Строгость соблюдения Глинскими иноками благочиния в церкви и келлиях, устава обители, составленного о. Филаретом, была такова, что не исполнявшие их удалялись из монастыря, о чем записано в главе 25-й устава: «Аще кто из братии вознерадит, лености ради, приходит не к началу церковного пения или подает какой-либо соблазн, а паче мирским, или уставу противитися будет, такового настоятель по первому и второму увещанию наедине, при соборе увещевает, приводя ему Святых Отец писания и устав обители по установлению Святых Отец, увещевая его любовию. И аще таковый не смирится и не послушает наказания, изгоняется из обители».

Таким образом, под руководством духовно мудрого старца Филарета воспиталось новое поколение опытных подвижников, многие из которых стяжали глубокое смирение, кротость, милосердие и даже получили от Бога духовные дары прозрения, исцеления, назидания ближних.

Их духовно-подвижническая жизнь сияла подобно маякам, направляющим корабли — человеческие души – к тихому пристанищу Царствия Небесного.

Знаменательно, что двенадцать учеников о. Филарета были назначены настоятелями в другие святые обители.

В числе этих настоятелей был и знаменитый миссионер архимандрит Макарий (Глухарев), с полным основанием названный Апостолом Алтая. Он также воспитался у ног выдающегося духовного вождя — старца Филарета — и впоследствии всегда помнил «руководство незабвенного аввы Филарета, мужа, известного святостию жизни и способного учеников своих благонадежно вести в Царствие Небесное по узкому пути смирения, терпения и послушания».

О неразрывной духовной связи о. Макария с Глинской пустынью свидетельствуют его слова: «Всегда сохраняю утешительную память моего пребывания в его (о. Филарета) обители, опытных наставлений его и отеческих благотворений».

Слава о мудром руководстве о. Филарета распространилась по всей стране. Архимандрит Пимен (Мясников), настоятель Николо-Угрешского монастыря, в своих «Воспоминаниях» (М., 1877. С. 62) называл о. Филарета одним из самых искусных и лучших настоятелей, которого «уважали не только (простые) монашествующие, но и самые иерархи». Отеческое попечение о. Филарета о духовной, хозяйственной, благотворительной, просветительной деятельности обители, его духовная опытность быстро умножали Глинское братство. Именно в Глинскую пустынь под опытное руководство о. Филарета направляли стремившихся начать иноческую жизнь многие духовные старцы, например, духовники Киево-Печерской Лавры, настоятели других Киевских монастырей и даже сами Киевские митрополиты.

Отец Филарет был знаком не только с такими великими подвижниками, как Высокопреосвященный Филарет (Дроздов), Антоний (Смирнитский), архиепископ Воронежский; его знал по духу и питал к нему большую любовь о Христе преподобный Серафим Саровский, который нередко направлял к о. Филарету просивших благословения на поступление в монастырь, «указывая на обитель его как на великую школу иноческой жизни».

В Глинскую пустынь к старцу Филарету переходили многие опытные подвижники из других монастырей, в том числе не только из близ расположенных (Софрониевой пустыни, Глуховского Петропавловского монастыря, Курской Коренной пустыни), но и из отдаленных (Киево-Печерской Лавры, Соловецкого монастыря, Валаама). Восемнадцать лет подвизавшийся на Афоне старец Пантелеимон впоследствии также перешел в Глинскую пустынь. Таким образом, численность Глинского братства возросла при о. Филарете более чем вчетверо.

Многогранная духовно-творческая деятельность о. Филарета служила на пользу как Глинской пустыни, так и в целом монашествующим. Старец Филарет духовно окормлял не только братию Глинской пустыни, но и монашествующих многих других обителей. Для некоторых из них он составил уставы, которые явились основанием внутреннего и внешнего благоустройства и процветания этих монастырей. Так, в 1821 году, находясь в С.-Петербурге, о. Филарет, по указанию архиепископа Филарета (Дроздова), в ответ на прошение игумении Екатеринбургского Новотихвинского монастыря составил по чину Святой Афонской Горы устав для Екатеринбургской обители, утвержденный Святейшим Синодом в 1822 году. В 1821 году о. Филарет составил устав Борисовской пустыни Курской епархии.

За советом и наставлениями к о. Филарету часто обращались инокини Севского девичьего монастыря. Отец Филарет руководил духовной жизнью и весьма отдаленных от Глинской пустыни монастырей. До последних дней своей жизни он управлял всей духовной и материальной деятельностью Уфимского Благовещенского монастыря, для которого также составил устав.

Под духовным руководством великого Глинского старца возникло еще шесть обителей: Одигитриевская Богородицкая в Челябинске; Казанская в городе Троицке Оренбургской губернии; Успенская в Оренбурге; Тихвино-Богородицкая в Бузулуке Самарской губернии; Пророко-Ильинская в Мензелинске; Троицкая в городе Бирске Уфимской губернии. Во всех этих обителях был введен устав о. Филарета.

Глинский устав, составленный игуменом Филаретом, послужил краеугольным камнем прочного устройства и процветания многих мужских монастырей. Среди них — Святогорская Успенская пустынь в Харьковской губернии, Тульский Богородицкий Щеглов монастырь, Белгородский монастырь в Курской губернии, Бузулукский — в Самарской губернии, Чуркинская Николаевская пустынь в Астраханской губернии и др. Таким образом, Глинский устав получил широкое распространение по всей России и был заимствован, полностью или частично, многими монастырями.

Это явилось ярким выражением благотворной просветительной деятельности Глинской пустыни, в которой духовно главенствовал игумен Филарет. Он внес огромный вклад в эту деятельность обители как автор книг и нот духовного содержания, о которых сказано ниже.

Отец Филарет любил и физический труд: разводил фруктовые сады, работал в огороде, на пасеке, осушал болотистые места. При этом старец часто говорил: «Томлю томящаго», то есть порабощал плоть свою духу. Работал о. Филарет до изнурения, до слабости, так что не мог часто взять руками орудия труда и «шел к своей келлии, едва передвигая ноги». После напряженного трудового дня о. Филарет затворялся в своей келлии, обстановка которой отличалась строгой простотой. Здесь он совершал монашеское правило, изливал свои молитвы ко Господу. Неисчислимы его келейные подвиги молитвы, поста, разного рода воздержания, о чем говорил живший у о. Филарета десять лет келейник Константин Ю-нков. Однажды накануне празднования Иверской иконе Богородицы в своей келлии о. Филарет удостоился видеть Пресвятую Богородицу.

Во всех перечисленных подвижнических трудах о. Филарета вдохновляло сознание своего пастырского долга. Его пастырская душепопечительность не имела границ. Всего себя, все силы ума и сердца отдавал о. Филарет служению Богу и ближним. Самосовершенствование не было теперь его личной целью, а только одним из средств достижения более широкой и возвышенной цели — спасения паствы. Выше было сказано об окормлении старцем Глинской братии и монашествующих других обителей. Но двери келлии о. Филарета были открыты и для мирян. Люди всех званий и положений, жители самых далеких губерний — все знали смиренного, прозорливого Глинского старца. К нему тянулись тысячи верующих душ. Пришельцы из дальних и ближних мест с раннего утра толпились у келлии подвижника. С утра до вечера он только и жил заботой о ближних. Он никогда никому не отказывал в совете и помощи. Сколько людей привел он к Богу своими благодатными советами и своей сострадательной любовью!

Он жил жизнью других, радовался их радостями и печалился их печалями. Его беседы согревали охладевшие сердца, просвещали разум, открывали душевные очи, призывали людей к раскаянию, к душевному миру и духовному возрождению. Они покоряли сердца людей, вселяя в них благодатный мир и тишину. После бесед с богомудрым старцем даже раскольники присоединялись к Православной Церкви.

Сама внешность подвижника производила глубокое впечатление на обращавшихся к нему. «Черты лица о. Филарета дышали девственной красотою, душевным миром и радушием».

Помимо приема богомольцев, о. Филарет писал ежегодно до 750 писем, содержащих в большинстве случаев советы, наставления духовным чадам, в числе которых было много высокопоставленных особ из Петербурга и других городов нашего обширного отечества. Отец Филарет часто до полуночи просиживал за письменным столом, а с первым ударом колокола (в 12 1/2 часа ночи) спешил на утреню в храм. Таким образом, его любовь ко Христу и ближним полностью обнаружилась в его деятельности, то есть он сам шел по пути спасения и был путеводной звездой для других. Своими наставлениями старец оказывал огромное нравственное влияние на тех, кто соприкасался с ним. Иноки и священники ревностно брались за исполнение своих обетов и обязанностей, раскольники обращались в лоно Православной Церкви, люди порочные в корне изменяли свое поведение, а дети на всю жизнь запоминали наставления любвеобильного о. Филарета.

Старец Филарет был преисполнен дарами Божией благодати. Дар проникновения в тайники человеческих душ позволял старцу безошибочно видеть нравственное состояние обращавшихся к нему. Дар его духовного рассуждения проявлялся в том, что он сразу определял духовное состояние человека и давал ему правильный совет. Очень часто по дару прозрения, которого он сподобился за свою богоугодную жизнь, о. Филарет предвидел и предсказывал будущее.

Он сподобился видеть душу почившего преподобного Серафима Саровского, возносимую Ангелами со славою на небо, о чем он сам рассказывал многим.

Это было так. Ночью 2 января 1833 г. после утрени, стоя на крыльце своей келлии, отец Филарет увидел сияние на небе и чью-то душу, ангелами с пением возносимую на небо. Долго смотрел он на это чудное видение, подозвал к себе некоторых братий, тут случившихся, указал им на необыкновенный свет и, подумав, сказал: «Вот так отходят души праведных! Ныне в Сарове почил отец Серафим». Видеть сияние сподобились только отчасти двое из братий. После узнали, что точно в ту самую ночь скончался отец Серафим.

Можно было бы привести много других примеров дара прозрения, которого сподобился старец Филарет за свою богоугодную жизнь. Так, однажды проездом из Киева заехали к старцу Филарету в Глинскую пустынь мать с дочерью.

Получив в беседе с настоятелем много мудрых духовных советов, наставлений, они собрались было уже уходить, как вдруг отец Филарет неожиданно слегка ударил своим игуменским посохом Елизавету — дочь матери и сказал: «Привыкай к этому, — когда сама будешь носить, то будешь знать, как им пользоваться». Пророческие слова настоятеля сбылись. Елизавета впоследствии стала Верхо-Харьковской игуменьей Емилией.

Дар прозорливости способствовал о. Филарету в осуществлении внешней преобразовательной деятельности в Глинской пустыни.

Велика была сила молитв старца Филарета, и многочисленные случаи исцелений свидетельствуют об этом. Однажды один крестьянин с сильной головной болью приехал на монастырскую мельницу. В то время там был о. Филарет; он взял больного за голову двумя пальцами, и болезнь тотчас же прошла.

Современники называли о. Филарета «старцем святой жизни». «Олицетворяя в себе тип древнего иночества и настоятельства по образу великих светил иночества: Пахомия, Евфимия, Саввы и других восточных и отечественных наших преподобных, игумен Филарет с великою мудростью духовною и прозорливостью соединял особую кротость и любовь ко всем ближним. Эта любовь выражалась в нем преимущественно в желании и стремлении всех спасти и привести в духовное о Христе совершенство... Это был и настоятель, и вместе любвеобильный отец для всей своей братии, которою руководил он не столько строгостью, сколько любовью и собственным примером святого иноческого жития. Отец Филарет воздвиг Глинскую пустынь «на степень благоустроеннейшего в духовном отношении монастыря». (Очерк жизни Святогорской Успенской пустыни архимандрита Германа. 1894. С. 25)

Труды о. Филарета не могли остаться незамеченными. «За отлично усердную службу» 20 января 1829 года он был награжден золотым наперсным крестом из кабинета императора Николая I (весом 15 золотников). «За примерное поведение и попечительность в благоустройстве обители» 1 марта 1835 года о. Филарету был вручен игуменский посох. 14 марта 1839 года «за прохождение настоятельского служения с отличным усердием и особенною пользою для обители» о. Филарет был возведен в сан игумена.

В письме Илиодора (Чистякова), епископа Курского и Белоградского, в Святейший Правительствующий Синод по случаю возведения настоятеля Филарета в сан игумена было сказано:

«В Глинской Рождество-Богородицкой общежительной пустыни строитель иеромонах Филарет проходит настоятельское служение с 1817 г., при поведении весьма честном, с отличным усердием и особенною пользою для обители.

Вследствие чего означенный строитель Филарет признан мною быть достойным игуменского сана, в каковой и произведен мною 14 марта сего года, с присвоением ему сей степени лично.

О чем Святейшему Правительствующему Синоду благопокорнейше доношу во известие.

Вашего Святейшества нижайший послушник Илиодор, епископ Курский». Однако не к земным почестям были направлены устремления игумена Филарета. Сознание своего труда ради Бога и Царицы Небесной было его самым большим утешением. Внешняя преобразовательная деятельность никогда не затмевала его заботы о духовном преуспеянии братии вверенной ему Богом обители. Подтверждение этой мысли находим в кратком описании Глинской пустыни, представленном отцом Филаретом в Курскую духовную консисторию в 1837 г.: «Хотя и видны некоторые успехи наружного благоустройства, но внутреннее духовное здание, зиждимое благодатию Господа нашего Иисуса Христа и помощью Владычицы Пресвятой Богородицы, паче и паче занимает умы и сердца братства Глинской пустыни, а все это вкупе принадлежит не нам, но имени Твоему, Господи».

До самой кончины он ревностно исполнял свои настоятельские обязанности: ежедневно отдавал распоряжения по делам обители, принимал братию, благословлял богомольцев и т. п. Однако, все более и более возвышаясь духовно, о. Филарет с каждым днем слабел телесно. В 1838 году, за два дня до праздника Рождества Христова, от полного изнеможения сил он потерял сознание, братия с трудом привели его в чувство. После этого телесные силы о. Филарета стали угасать видимо для всех. Последнюю Божественную литургию он совершил в Неделю Православия Великим постом 1841 года.

Перед переходом в иную жизнь игумен Филарет благословил братию и со смирением просил у всех прощения и молитв о себе... В молчании и уединении встречал приближающуюся кончину. Господь благословил ему в духовной радости провести первый день Пасхи. В час пополуночи под понедельник он причастился Святых Таин, а в 6 часов 30 минут утра старец Филарет мирно скончался. Это было 31 марта 1841 года. Знаменательно, что в этот же день совершалось празднование Иверской иконе Божией Матери, которую о. Филарет получил в благословение при переходе на настоятельство в Глинскую пустынь.

«Иеромонахи и послушники, старцы и юноши равно оплакивали своего великого старца — отца, который, как святой, лежал в гробу, издавая благоухание от труженического мертвого своего тела» (Очерк жизни Святогорской Успенской пустыни архимандрита Германа. 1894. С. 31). Один из послушников спросил о. Арсения (Митрофанова): «Не положено ли было в гроб каких благоуханий земных?» Отец Арсений, который присутствовал при облачении и положении во гроб свято почившего старца, удостоверил его, что никаких благоуханий не было там положено, а что это благоухание есть возмездие от Бога потов и трудов его преподобных.

В самой смерти блаженного старца Филарета, когда все собравшиеся священнослужители в праздничных ризах возносили к Богу победные над смертью пасхальные песнопения, казалось, был залог вечного блаженства почившего в Царствии Небесном.

Похоронен был настоятель Филарет «согласно его завещанию у прага храма, да поминают все входящие в храм Господень» (слова, сказанные старцем при приготовлении себе смертного покоя). Последним его предсмертным завещанием было: «Имейте, братие, мир и любовь между собою, а я, если обрету у Господа дерзновение, то верую, яко обитель наша не оскудеет. Вы же сотворите любовь, поминайте меня отцом своим, аще аз и недостойный, и обрящете благодать от Бога».

И поистине игумен Филарет не оставил духовных чад своим предстательством перед Богом. Он являлся неоднократно своим ученикам или почитателям, предсказывая им день кончины, подавая необходимые советы, спасительные наставления.

Многочисленный сонм последователей игумена Филарета до сих пор бережно хранит его наставления — уроки об очищении сердца, руководствуется ими в своей духовной борьбе.

Господь, несомненно, сподобил Своего праведника — Глинского настоятеля игумена Филарета – небесной славы. Некоторые старцы, достойные духа созерцаний, неоднократно видали покойного отца Филарета Глинского поющим на клиросе с братией.

В 1847 году, когда копали рвы для фундамента в целях расширения соборного храма, пришлось вскрыть склеп, где был погребен о. Филарет. Монах Израиль, «видя гроб совершенно целым, решился приподнять крышку его и увидел одежды также целыми, а тело аввы нетленным и благоухающим».

Во все последующие периоды существования Глинской обители в ней всегда с великим благоговением хранили память о незабвенном авве. И лучшим подтверждением этому служило строгое соблюдение монастырского устава и всех заветов старца, причем «соблюдение, не ограничивающееся одной внешней стороной, но проникнутое самим духом пустынного общежительного иночества, об утверждении которого в обители так заботился старец Филарет».

По свидетельству иноков обители, и в XX веке из уст Глинских старцев часто слышались выражения: «Старец Филарет говорил», «Батюшка Филарет установил» и т. п..

В день тезоименитства преподобного аввы, 1 декабря (старого стиля), в Глинском монастыре и в Дальнем Спасо-Илиодоровском скиту всегда совершалось заупокойное всенощное бдение, а после литургии — панихида.

В этот день произносилось специальное поучение, посвященное богоугодной жизни старца Филарета — смиренномудрого и богобоязненного подвижника.

Своими молитвами, трудолюбием, духовными книгами, нотными произведениями, «уставами» игумен Филарет оставил последующим поколениям много памятников. Но лучшим из них стала возрожденная и возобновленная им Глинская пустынь.

Отец Филарет еще за два года до кончины на слова иноков: «После вас, батюшка, обитель наша совсем разорится» – ответил: «Не разорится, а созиждется, увеличится и процветет». И предсказание его исполнилось.

Особое значение имеют труды игумена Филарета.

Прежде всего, отец Филарет составил, по образцу Афонского, Устав Глинской пустыни (подлинник, написанный самим игуменом Филаретом, хранится в РГИА, ф.796, оп.102, д.936). Устав состоит из 3 отделов, включающих 36 глав. В первом отделе определен чин богослужения, поминовений, порядок в трапезе; во втором — обязанности братии на послушаниях; в келлиях; в третьем — обязанности настоятеля и старшей должностной братии: духовника, благочинного, ризничего, уставщика, казначея и др.

Устав Глинской пустыни отличается от других не только строгостью и точностью исполнения церковных правил, но некоторыми обрядами, совершаемыми при богослужениях (подробнее см.: Иоанн (Маслов), схиархимандрит. Глинская пустынь. 1994. С.128—129)

В первом отделе Устава отец Филарет определяет цель богослужений: «Общая цель богослужения — это введение ума и сердца в истину».

Во втором отделе отец игумен разъясняет общую на всех послушаниях истину: «Работать не в полную силу есть грех».

По просьбе настоятельниц игумен Филарет составил также уставы девичьих монастырей: Екатеринбургского Новотихвинского, Борисовской пустыни Курской епархии и Уфимского Благовещенского.

Высокая подвижническая жизнь, ревностная попечительность о спасении братии побудили отца Филарета составить «Поучение к новопостриженному монаху». Это поучение представляет собой сокровищницу духовных советов не только для иноков, но и для всякого православного христианина.

В апреле 1824 года рукопись по указу Святейшего Синода была напечатана, а в июне того же года последовал указ императора: «Поучение к новопостриженному монаху» разослать во все Епархии, применяясь к количеству монастырей, для раздачи в оные... для руководства в управлении монастырями и братиею, а также и для чтения оными...»

Таким образом, труды Глинского игумена Филарета были разосланы во все концы страны, что свидетельствует о влиянии Глинской пустыни на духовную жизнь всей многонациональной России.

В самой Глинской пустыни «Поучение» отца Филарета читалось в трапезе — в день пострижения кого-либо из братий, а в остальные — по келлиям.

«Поучение» переиздавалось еще трижды вместе с еще одним поучением отца Филарета «Новоначальному перед постригом» под общим названием «До и после пострига. Поучения монахам Глинского игумена Филарета».

Перу игумена Филарета принадлежит также «Наставление о должности духовника, служащего инокиням», которое прилагалось к уставам женских монастырей. В «Наставлении» даются советы, как поступать в деле духовного руководства инокинями, при исповеди вообще и при исповеди и причащении болящих инокинь в частности.

Сохранились также общие и монашеские наставления богомудрого Глинского старца, записанные его учениками.

Общие духовные наставления адресованы всем христианам и касаются вопросов порабощения плоти духу, хранения чистой совести и чистого сердца, стяжания христианской любви, борьбы со страстями, духовного трезвения. «Мы, христиане, имеем долг идти вслед Спасителя. Взирая на страдания и смерть Его, должны всегда понуждать худшее покорить лучшему и плоть поработить духу, чтобы сделать себя по образу и по подобию Божию. Образ — в душе человеческой, подобие же—в добродетелях».

В наставлениях монашествующим о. Филарет особое внимание обращает на стяжание смирения, на всецелое покорение себя воле Божией. «Кто совершенно покорит себя воле Божией (через послушание старцам и старшим), тот свою волю во всем оставит, тому и не бывает скорби, ибо врагу места там нет. Своевольным же и непокорным враг никогда не дает покою и будет всегда наводить смущение. Что сделается не так, как хочется, все Богу неугодным вмени (то есть свое хотение и желание) и мирен будешь, и враг не будет тревожить... Понуждай себя считать меньшим и худшим всех в добродетелях и недостаточным в познании духовного делания».

Имея от Бога дар непрестанной молитвы Иисусовой, о. Филарет наставлял и братию в этом подвиге. «В умномысленном делании и молитве наиболее состоит истинный подвиг монашества; в нем бывает истинное познание духовных вещей и Бога». Молитва Иисусова, по мысли о. Филарета, научает монаха искать сердцем Бога, побуждая к послушанию, терпению, кротости, смирению. Она способна возродить монаха (человека) духовно и вселяет мир и любовь к Богу и людям.

Отец Филарет писал и нотные книги. Им написаны пять Ирмологиев и некоторые другие церковные песнопения.

Имея от Бога высокие духовные дарования, игумен Филарет сумел так искусно направить жизнь обители, что о ее патриотической, просветительной, благотворительной деятельности впоследствии знала вся страна. Иноки обители, как проводники в жизнь известных нравственных требований, служили и духовным, и временным материальным нуждам своего народа.

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Преподобный Феодот[1] (в миру Феодосий Левченко, †1859) был уроженец Черниговской губернии, Глуховского уезда, селения Черторич. Он происходил из простых казаков и не был научен грамоте. Отец Феодосия, будучи сам честным и добрым христианином, воспитал и сына своего Феодосия в страхе Божием и внушил ему еще с детства любовь к святой и добродетельной жизни.

Когда, по воле Божией, пришло время Феодосию удалиться от мира, он вытребовал документ на свободное проживание в различных местах России и навсегда оставил свою родину, так что с сего времени он как бы умер для нее, и последняя для него как бы не существовала. Феодосий шел туда, куда вел его Божественный Промысл, по воле которого он пришел в Глинскую пустынь и поступил в число малолюдного в то время братства; он был определен на братскую кухню, где и положил начало своей многотрудной иноческо-подвижнической жизни. Будучи назначен проходить послушание на кухне, он ревностно принялся за труды, исполняя все поручаемое ему: рубил дрова, носил воду, помои, очищал от грязи кухню, мыл посуду и вообще производил самые тяжкие и грязные кухонные работы, с младенческою простотою выслушивая приказания заведующих кухней и беспрекословно выполняя все работы. В продолжение всей своей многолетней монастырской жизни, даже когда он проходил послушание старшего повара, он не имел отдельной келлии, где бы мог успокоить свое изможденное трудом и подвигами болезненное тело. Феодосий всегда жил на кухне, где не было никаких приспособлений к обычному человеческому жилищу. Если обратить внимание на то, что Феодосий в описанной обстановке прожил около семидесяти лет, то перед нами яснее раскроется картина многотрудной жизни этого терпеливца, отвергшегося себя ради приобретения Господа Спасителя своего

Одними внешними телесными трудами подвижническая жизнь послушника Феодосия не ограничивалась. Христиански мудрый простец Феодосий, не обучавшийся грамоте, тем не менее молился усердно и горячо. Некие послушники слышали, как Феодосий ночью в своей келии полагал множество земных поклонов и, обращаясь то к Заступнице рода христианского Божией Матери, то к Иисусу Христу, взывал: "Пресвятая Богородице, спаси нас!" "Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя!" Долго стояли слушающие и, не дождавшись окончания его молитвенного подвига, удалились.

Видя его простоту и добросердечие, вместо того чтобы отнестись к нему с любовью, некоторые люди обращались с ним очень грубо и презрительно и часто подвергали его побоям, о чем он сам впоследствии рассказывал, и свидетелями чего были некоторые из братии. Перенося без ропота жестокие побои и всякого рода озлобления, ради умерщвления своего ветхого человека, Феодосий освобождался от страстей и пламенел ревностью к Богу.

В последующее время видно было, что подвижник Феодосий за свои неутомимые подвиги и незлобивое терпение, по благодати Божией, достиг высоты бесстрастия и принял от Бога дарования не страшиться духов злобы, без страха взирал прозорливым духовным оком своим на коварные замыслы диавола, о которых он рассказывал окружающим его братиям и которые он старался разрушить. В нем видимо для всех проявился благодатный дар прозорливости, и он стал пользоваться глубоким уважением и благоговением братии и всех знавших его. В то время он был пострижен игуменом Филаретом в рясофор и в пострижении получил имя Феодот.

Настоятель Глинской пустыни игумен Филарет, муж высоких добродетелей и благодатный дарований, с глубоким уважением и почтением относился к Феодоту и приписывал великую силу его молитвенным ходатайствам перед Богом о своей обители. Он не раз говорил своей братии: "Вот видите, братие, благоволение Божие к нашей обители, мы уже теперь пребываем без особенной нужды; Господь посылает нам все потребное, но это благоволение Божие к нам смиренным привлекает молитва старца Феодота".

И действительно, пламенная молитва преподобного восходила к престолу Божию. Известный подвижник старец Макарий, исполнявший в то время должность благочинного, выйдя однажды во время утреннего богослужения из церкви, внезапно увидел над братской кухнею столп света. Будучи сам просвещен духом Божиим и поняв, откуда такое явление, он поспешил тихо пройти в кухонный коридор и приблизился к кухонной двери (в последней была щель, образовавшаяся от трения старинной щеколды). Наклонясь к щели, старец Макарий начал всматриваться: и вот он увидел Феодота, стоящего на коленях перед иконою Спасителя, с воздетыми вверх руками, и из уст его выходил пук пламенновидного света, который, протягиваясь к иконе, разливался и освещал все то место стены, где стояла икона. Увидя это, старец Макарий был поражен чудным зрелищем и в страхе отступил назад. С чувством великого благоговения рассказывал он впоследствии виденное единомысленным собратиям.

По примеру старца Макария и другие благоговейные из братии Глинской пустыни удостоились видеть преподобного Феодота на молитве в различных чудесных состояниях. Некоторые видели его на молитве приподнятым от земли, другие видели его во время молитвы освещенного неземным светом. Часто он молился за кухонной печкой, где на стене висел его большой деревянный крест с изображением распятого Спасителя. Когда Феодот молился перед сим крестом, то от креста исходило яркое сияние света. Так текла жизнь преподобного в трудах, искушениях, терпении и молитвах.

Братия Глинской пустыни относилась к св. Феодоту с доверием и искренне уважала и любила его. Отличительной чертой святого в это время была младенческая чистота. В некоторых случаях он прикрывал свое смирение юродством.

В 1859 г., в мае св. Феодот почувствовал крайнее изнеможение, вследствие чего вынужден был расстаться с местом постоянных своих трудов и подвигов — кухней — и был переселен на монастырскую пасеку. Здесь в тесной келлии, лежа на соломе, оканчивал он свое многотрудное и многострадальное поприще. За десять дней преподобный предсказал день своей кончины. В эти последние дни над болящим совершено было Св. Таинство Елеосвящения; несколько раз он удостоился благоговейно приобщиться Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. По истечении же предуказанных дней он был облечен во святой ангельский образ мантией и наименован опять Феодосием. 16 июля, в четверг, в присутствии нескольких человек младшей братии, преподобный лежал тихо и спокойно на полу, устремив потухающий взор свой на икону Спасителя. В четыре часа утра, когда наступил час разлучения души с телом, он с усилием поднял руку, оградил себя крестным знамением и с светлым лицом предал дух свой в руце Господа своего, уснул как невинный младенец.

В час кончины старца Феодота пономарь монах Досифей, после утрени затворяя церковь, неожиданно услышал какое-то чудное, приятное пение. Пораженный таким необычайным явлением, он стал прислушиваться. Пение это внезапно и громогласно раздалось в воздухе над пасекой, а затем, подымаясь постепенно на высоту, по его выражению, поверх леса, становилось все тише и тише, пока наконец совсем не затихло.

Так окончил свое многолетнее и многотрудное поприще сей дивный старец Феодот. Его труды, терпение, страдание, борьба с духами злобы, глубокое смирение вполне ведомо только единому всевидящему Господу, ради Которого он от юности своей отвергся не только мира и яже в мире, но даже отвергся своего тела, которое подвергал жестоким долголетним изнурениям и озлоблениям до самого своего исхода и своей воли. Блажен потрудившийся в короткое время сей жизни, ибо он вселится в вышнем Иерусалиме, составит хор с ангелами и упокоится с пророками и апостолами и всеми святыми.

См. также: "Глинский патерик" схиархим. Иоанна (Маслова)

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Святопочивший старец иеросхимонах Макарий[1] (в миру Матвей Терентьевич Шаров) происходил из богатой мещанской семьи г. Ефремова Тульской губернии. Матушка его отличалась особенным благочестием, всегда ходила с четками в руках и воспитывала детей своих в страхе Божием. Следуя примеру своих родителей, Матвей Терентьевич был также набожным, смиренным, вел воздержанную жизнь: он не ел скоромного, читал духовные книги, удалялся от мирской суеты, усердно посещал храм Божий и часто молился Богу дома. Двадцати шести лет, в 1822 году, он окончательно решился оставить мир и поступить в Глинскую пустынь под руководство незабвенного аввы Филарета — мужа, известного святостью жизни.

Первоначально его назначили трудиться на монастырской пасеке, куда часто приходил отец настоятель, присматривался ко вновь поступившему и отечески учил его монашеской жизни. Заметив в нем большую наклонность к монашеской жизни и способность к выполнению ее, а также видя его усердие в послушании, отец Филарет 16 декабря 1833 года постриг Матвея в монашество с именем Макарий. Будучи еще послушником, он бдительно надзирал за состоянием своей души; сделавшись же монахом, отец Макарий еще более начал упражняться в этом. 23 октября 1837 года монах Макарий посвящен был во иеродиакона. Приняв сей сан не по собственной воле, но по желанию своего настоятеля и руководителя. В 1839 году о. Макарий по достоинству возведен был в сан иеромонаха и еще более стал внимательным к себе.

Заглянем в келлию старца. Она состояла из одной малой комнаты. Стекла в ней были заклеены бумагой, чтобы не развлекаться взором. Но почитателям и особенно любопытным почитательницам и ученицам подвижника желательно было взглянуть на смиренное жилище уважаемого наставника. Некоторым из них он сам показывал свою келлию, раскрывая ее двери. Вот как описывает келлию о. Макария почтенная монахиня Ф., ученица о. Макария: "В келлии была одна икона Страстной Божией Матери, распятие, несколько книг, стол, стул, простая деревянная скамейка, на ней лежал старый зипун, а на столе одно яблоко". Никаких украшений келлии старец не терпел.

Из своей келлии отец Макарий любил совершать прогулки в лес. Возьмет какую-либо духовную книгу, пойдет в лес, в уединенном месте сядет и читает или питает душу свою богомыслием и молитвой. Для молитвы он опускался на колени, и чистая душа его возносилась к Богу.

В 1844 году о. Макарий был назначен благочинным, несмотря на то, что не особенно давно сей ревностный исполнитель заповедей Господних по болезни был зачислен за штат. Приняв на себя трудную должность благочинного монастыря, о. Макарий самоотверженно предался исполнению своего долга. Как же действовал о. благочинный? Он как бы разделял свою любовь на две равные части: одну часть ее отдавал настоятелю, исполнять приказания которого он считал священным долгом послушания, другую часть любви подвижник отдавал братии, среди которой находились такие, кои или по ложной стыдливости, или по самолюбию, самосожалению, иногда по упорству отказывались исполнить данное послушание или приказание. И единственно ради Бога, любви и желания спасения ближних, много терпел о. Макарий, часто подвергая себя неприятностям. Иногда он сам старался исполнить послушание отсутствующих: так например, неоднократно по ночам он месил хлеб и исправлял другие тяжелые работы.

Своей любовью о. Макарий старался покрыть перед настоятелем немощи немощных братии и нередко за это сам подвергался неприятностям. Не мало приходилось ему терпеть скорбей от некоторых сподвижников за прием посетителей, особенно женского пола, а обязанности благочинного и старца много отвлекали его от богомыслия. И вот о. Макарий решился отказаться от благочиния и от приема посетителей, желая в келейном уединении работать единому Господу. В 1849 году, во внимание к болезненному состоянию отца Макария, по его просьбе уволили его от благочиния, а спустя два года, по болезни же, освободили от чреды священнослужения.

С увольнением от благочиния о. Макарий из своей келлии стал только выходить в храм Божий да для уединенных, и то редких, прогулок, во время которых его чаще обыкновенного видели на кладбище, где многое и о многом говорило его смиренной душе. По уединении отца Макария, многочисленные почитатели его лишились назидания; пробовали было приходить к его келлии, но получили отказ в приеме. Однако вскоре о. Макарий стал принимать посетителей по указанию свыше. "Лежу я, как теперь, утомленный и немощный, — говорил о. Макарий отцу настоятелю, — явился мне ангел Божий и сказал: "Принимай народ". Теперь я не могу противиться и должен исполнить волю Божию". После этого старец получил благословение от аввы на прием приходящих. Кроме того, было о. Макарию видение, по которому он без смущения стал принимать женский пол. "Я вас не принимал бы, — говорил подвижник монахине, — да мне было видение. Вижу, будто иду в церковь. По монастырю и около меня летает множество ласточек. Они садятся и на руки, и на плечи мне; я их беру в руки и одуваю. После того будто возвращаюсь из церкви и на голове несу крест, а на крышах монашеских келлий грачи каркают на меня". Видение ласточек было понято о. Макарием в том смысле, что он не должен отказывать в приеме женщин, ищущих его совета; несение креста означало, что дело это — не легкий подвиг; а каркающие грачи означали тех братии, который роптали по поводу приема женщин.

Изумительно было спокойствие старца в минуты наставнической его деятельности! На его светлом лице сияла чистая радость, как отражение чистоты его сердца; в его взоре проявлялась ангельская кротость, как выражение внутреннего мира. Он весь был любовь, как выразилась про него одна почитательница. С одинаковым терпением старец выслушивал и нелепое суеверие темного человека, и безверие ученого человека, и его безумное вольнодумство, и бессмысленную жалобу крестьянской женщины, и замысловатую пытливость барыни, и бесхитростный рассказ простолюдина, и хитросплетенную фразу мудрецов мира сего; ничто не могло возмутить его христианского терпения, его полного духовного спокойствия; все было им покорено глубочайшему смирению. Это был истинный учитель нравственного богословия и духовного делания.

Исцеляя немощных, о. Макарий вряд ли молил Бога о исцелении своих немощей. Для спасения себя и ближних, а также ради славы Божией старец никогда не жалел себя. Но пришло время, и телесная храмина его стала приходить все в большее и большее изнеможение, хотя внутренний человек и возрастал непрестанно. Получив некое откровение о приближающейся кончине, старец "в напутствие к сожитию на небесех со ангелами", как он потом выразился, пожелал принять на себя великий ангельский образ и удостоился святой схимы 1 июня 1863 года с оставлением прежнего своего имени. С повторением иноческого обета, он еще более усугубил и без того великие свои подвиги. Опираясь на костыль, он твердо выстаивал до конца все продолжительные богослужения Глинской пустыни, несмотря на сильную болезнь.

За шесть месяцев до смерти изможденный подвижник затворился в своей келлии и принимал к себе только иноков, но более предпочитал совершенное уединение. Теперь еще чаще о. Макарий стал приобщаться Святых Тайн Христовых, твердо веруя в скорое разрешение души своей от уз плоти.

Особым видением о. Макарий уверен был, что не будет задержан на страшных мытарствах. Монахине Агнии подвижник говорил: "Лежу я больной и скорбный. Господи, не готов я, а конец жизни приближается! И вижу белый столб, как бы бумагой оклеен, до самого неба восходит. На том столбе большая площадь; там хорошо, сказать тебе не умею. Это мне было место показано, и слышал я глас, что мне мытарств проходить не придется". Вот почему он с нетерпением и бестрепетно ожидал своей кончины. Стоя при входе в загробный мир, о. Макарий спокойно мог прощальным взором окинуть пройденный им земной путь и особенно в последние дни своей сказать с апостолом: "Мне жити — Христос и умрети — приобретение".

Незадолго до кончины, по собственному желанию, о. Макария перенесли в братскую больницу. Жизнь подвижника угасала подобно тихому мерцанию потухавшей лампады. Перед кончиной подвижник перестал говорить и только взорами, устремленными горе, давал разуметь, что молитвенный дух его стремится скорее "разрешиться и со Христом быти". Напутствованный в жизнь грядущую христианскими Таинствами, оплакиваемый почитателями, блаженный старец 21 февраля 1864 года, на 63-м году от рождения, тихо и мирно предал душу свою Господу, Которому усердно служил во все дни своей жизни. 23 февраля совершена была заупокойная литургия, после которой о. игумен Иннокентий с собором священноиноков воздал святопочившему своему старцу последний долг отпевания, предав многотрудное тело его общей всех матери — земле.

Из книги «Глинский патерик» схиархим. Иоанна (Маслова)

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Монах Мартирий[*] (в миру Матфей Кириченко, †1865) числился мещанином города Суджи Курской губернии; настоящей же его родиной была слобода Басевка, где жили его родители; это были люди благочестивые и достаточные; впоследствии родной брат его служил управляющим богатого помещичьего имения.

1831 года, на 31-м году от рождения, Матфей Кириченко поступил в число братии Глинской пустыни, при настоятеле Филарете, и первый искус трудов общежительного послушания начал проходить в братской поварне, где в то время был поваром известный подвижник, блаженный старец Феодот; сей последний для пламенеющего ревностью к подвигам послушника Матфея представлял собой живой пример полнейшего самоотвержения, от которого послушник Матфей мог обильно черпать уроки той жизни, которая приходилась ему так по сердцу. Желая быть достойным подражателем жизни того, у которого был под началом, Матфей, умудряемый Божественной благодатью, здесь воспринял сердцем первые задатки своих будущих деланий, для которых как бы предначертал свой жизненный путь, по которому он должен двигаться к цели бесстрастия. В этом уверяет его твердая решимость, так как он с самого начала решился самоотверженно поставить себя на жестокий путь беспощадного самоозлобления, для искоренения страстей и умерщвления в себе всего ветхого человека с деяниями его, и продолжал начатое неуклонно и непрерывно, не угашая в себе пламени ревности до самой своей блаженной кончины; а это не многим удается[1].

1835 года, июня 4-го, состоялось причисление Матфея Кириченко в число указных послушников Глинской пустыни. За протекшие первоначальные годы послушник Матфей проходил различные черные монастырские послушания, со всяким прилежанием, а при всем этом никогда не оставлял церковного правила, выстаивая службы от начала и до конца, со всевозможным усердием. Охраняя свои чувства от развлечения и сосредоточивая в себе внимание в молитвословии, он всегда стоял наклоня голову с закрытыми глазами.

Проходя монастырские послушания, на которых приходилось постоянно обращаться не с одним монастырским братством, а и с многими людьми мирскими, послушник Матфей, невзирая на таковые соприкосновения, поставил себе правилом, не произносить праздного слова и усиленно нудил себя усвоить молчание, чего и достиг с помощью Божественной благодати. Всегда видели его погруженным во внимание, сосредоточенно пребывающим в молчании, а если требовала необходимость говорить по делу послушания, он отвечал кратко, отрывисто, чтобы не произнести лишнего слова. Таковым молчаливым благонастроением послушник Матфей ограждал себя не без цели; стремление его души понуждало его к постоянному погружению своего ума в словеса Божия, а чтобы удобнее привязать ум к таковому деланию, он, вероятно, в подражание преподобному Спиридону, просфорнику Печерскому[2], изучил наизусть всю Псалтирь и при всяком занятии читал изустно псалмы, иногда умно, иногда устно тихо про себя, но когда никого не было вблизи него, он читал гласно вслух. Впоследствии он это чтение Псалтири так усвоил себе, что оно, кажется, проникло все существо его души и было как бы стихией, в которой вращались и двигались все его душевные силы. При всех своих занятиях, что бы он ни делал: т.е. дрова рубил или воду носил, сено сгребал или шел куда-либо, чтение псалмов лилось из его сердца, перед его умными очами всегда раскрыта была сия Богодухновенная книга; таким образом, славословия Богу от сердца возносились непрестанно.

В 1840 году 24 июня, по разрешению духовного начальства, послушник Матфей Кириченко был пострижен в монашество настоятелем Филаретом и был наименован Мартирием.

Еще прежде произнесения монашеских обетов монах Мартирий относился к себе весьма сурово, а по принятии на себя ангельского образа он решился совершенно отрешиться от всего земного, чувственного, а посему лишил себя самого необходимого для жизни. Нестяжание его было таково, что он совершенно не имел у себя никаких вещей или лишней одежды, исключая той, в которую одевался, а о деньгах уже и говорить нечего, он их просто не желал даже видеть.

Родной брат этого подвижника, человек благочестивый, имел хорошее состояние; иногда посещая Глинскую пустынь, он делал пожертвования деньгами и другими вещами. Монах Мартирий, смиренномудро уклоняясь от всякой известности, запрещал своему брату делать пожертвования в ту обитель, в которой он имеет свое жительство. Он говорил своему брату: «Если ты желаешь делать благодеяние, делай этот долг христианина, но это можешь выполнить, делая благотворение помимо нашей обители. Вот здесь недалеко Софрониева пустынь, Петропавловский монастырь и еще есть прочие монастыри, вот туда и направляй свои благотворения, Господь их приимет, а в нашу пустынь, где я живу, не привози ничего, а то ты будешь делать пожертвования, настоятель наш и братия будут благодарны, а из-за этого и мне будут оказывать признательность, а это-то весьма не полезно для монаха, полезнее быть ему в совершенной неизвестности. Господь сказал: «Да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя» (Мф.6:3), так делай и ты, если будешь благотворить туда, где меня нет и тебя не знают, тогда будет по-евангельски. А нашу святую обитель и без тебя Божия Матерь не оставит». Для своих потребностей монах Мартирий ничего не принимал и от своего родного брата, исключая восковых свечей, которые он зажигал во время своих келейных молитв. Получая свечи, он говорил брату: «За это подаяние спаси тебя Господи, а Кроме этого ничего мне не надо».

Монах Мартирий для приобретения незыблемых устоев духовной жизни, основанных на глубоком смирении, стремился вкоренить в себе эту фундаментальную добродетель; для сего подвергал себя всякому унижению. А как блюститель сердечной чистоты, он ясно видел тончайшие подходы врага, который ко всякому делу старается примешивать свои искусительные суемудрия. Чтобы положить предел пожеланиям ветхого человека, которые нередко влекут страстно к почестям наши сердечные чувства, и строго держаться предначертанного плана проводить жизнь в глубоком смиренномудрии, он решился отклонить от себя всякое предложение к священному сану наотрез, чтобы пресечь самые причины, побуждающие к почестям.

О келейном правиле того времени монаха Мартирия ясно сказать нельзя, потому что келейные его подвиги совершались в тайне, но из рассказов жительствующих с ним братий, которым приходилось быть свидетелями его стремлений, как он, с самого начала, трудился над собой, чтобы закалить себя в различных лишениях и подвигах, а наипаче во всегдашней духовной бодренности, можно заключать, что келейное правило сего подвижника обнимало собой все свободное время от трудов по послушанию.

Однажды старец Мартирий был назначен на послушание на дальнюю монастырскую мельницу, которая находится от монастыря на расстоянии одной версты. Отсюда было неудобно ходить всегда на церковное богослужение, которое старец Мартирий усвоил выполнять без опущения. Посему он к своему продолжительному келейному правилу присовокупил выполнение церковного богослужения, выполняя все в ночное время, так как днем случалось отвлекали дела по мельнице, хотя и при делах ум его бывал всегда занят чтением наизусть псалмов. На дальней[3] мельнице, где пришлось проходить послушание старцу Мартирию, для помещения имелся деревянный домик, довольно ветхий, крытый соломой, а снизу обложенный деревянной завалинкой, подгнившей от времени. Внутри этого домика были отгорожены две маленьких келлии, в одной из них помещался старец Мартирий, а в другой рядом с ним помещался его помощник – новоначальный послушник. Обе келлии отапливались одной печкой. В зимнее время послушник, протапливая печку замечал, что у него в келлии тепло, а в келлии старца Мартирия очень холодно; он думал, что это происходит от неисправности печки, наконец, присмотревшись, заметил, что снаружи около келлии старца Мартирия завалинка раскопана и прокопаны сквозные отверстия для свободного прохода холода. Послушник, думая, что это случилось от ветхости домика, просил позволения у старца заладить эти дыры и осыпать завалинку, как должно быть; на это старец Мартирий сказал: «Не надо заделывать, а то будет жарко». – «Да где тут жарко, – возразил послушник, – когда в твоей, отче, келлии со всех сторон дует морозный ветер, так что решительно невозможно согреться?» Но старец Мартирий уверил своего помощника, что у него в келлии, особенно ночью, бывает не только тепло, а случается даже жарко. «Если хочешь узнать, – сказал он, – приходи ко мне вечером и убедишься, что бывает так». Послушник был новоначальный и очень простодушный; не понимая мысли старца, он, удивляясь, говорил: «Что за чудо! Кругом дует холодный ветер, а тепло, да еще и жарко?» Дождавшись вечера, он пришел в келлию старца, желая убедиться в том, о чем уверял старец, а этот последний готовился читать свое вечернее правило, пригласил и пришедшего помолиться вместе.Совершив правило, которое состояло из различных молитвенных чтений, старец начал полагать с молитвой земные поклоны. А послушник, соучастник молитв, следовал его примеру. Время тянулось уже довольно долго, а полагаемым поклонам и конца не видно. Послушник, молодой, полный жизни, очень крепкого сложения, желал поравняться с престарелым старцем в полагаемых поклонах, но видя, что старец кладет их быстро, как машина, и притом без всякой усталости, он сбросил с себя подрясник, потому что вспотел, и начал полагать поклоны раздевшись. В таковых поклонах время протянулось довольно долго. Наконец старец Мартирий прочитал отпустительные тропари и надлежащий отпуск и, обратясь к своему помощнику, благодарил его за то, что не отказался с ним совокупно помолиться, и видя, что сей последний вспотел, сказал ему: «А что, брат, теперь не холодно в моей келлии?» Послушник, с простосердечной улыбкой указывая на себя, сказал: «Посмотри, отче, я весь мокрый, как из бани вышел! Благослови, пойду хотя бы немного прохладиться и отдохнуть, а то ноги надламываются!» Старец, напутствуя его доброй улыбкой, сказал: «Если когда случится холодно в келлии, делай так, как ты это сейчас испытал, то всегда согреешься». Рассказывая это, послушник[4] говорил: «Уж в другой раз я боялся идти к нему на правило, чувствовал, что не вынесу».

При таких подвигах старец Мартирий предавался строжайшему воздержанию в пище. Телу своему он давал питания не столько, сколько бы оно требовало, а лишь бы поддержать жизнь. В таком воздержании он закалил себя с самого начала. День и два неядения бывали у него делом обычным, а в установленные посты порядок пощения у него принимал иной характер, о чем будет сказано после.

Однажды старец Мартирий, вероятно подражая древним святым подвижникам, решился усугубить свой пост. Пятнадцать дней провел он без употребления пищи, причем совершал изустное чтение Псалтири и прочее молитвенное правило. Впоследствии говорил своим близким по духу, что более этой меры уже поститься невозможно[5].

Вероятно, в это время ключник, заведующий съестными продуктами, заметил, что старец Мартирий продолжительное время не является за провизией, и когда пришел получать, ключник спросил его, почему он так долго не приходил за получением провизии. На это старец ответил кратко: «Далеко ходить».

При таком воздержании старец Мартирий тщательно скрывал свои в наше время неподражаемые подвиги, хотя в обществе скрыть их было невозможно, но он старался употреблять такие приемы, по которым другие думали бы о нем, как заурядном брате, для чего употреблял такие меры, каковые в глазах других казались послаблением, но вместе с тем и выполнялась заповедь братолюбия, как делалось иногда у древних египетских отцов, строгих подвижников.

Читаем в древних отечниках, что у них существовал обычай устроять утешение братии так: кто-либо из келиотов устроял учреждение и приглашал своих сподвижников на вечерю любви. Старец Мартирий не имел у себя ничего, но на мельнице у него было муки в изобилии. Желая сделать утешение братии, он выпрашивал у ключника бутылку конопляного масла, предполагая напечь блинов, приглашал к себе некоторых из братии, говоря: «Приходите, отцы святые, завтра ко мне на мельницу, я вас горячими блинками угощу, во славу Божию покушаете».

В урочный час старец Мартирий приготовлял тесто при неизменном изустном чтении псалмов, затем исполнял свое молитвенное правило с продолжительными поклонами, полунощницу, утреню, часы, обедницу, урочное келейное правило, с особенными дополнениями и поклонениями, им же не было числа; видя, что время подошло браться за другие дела, оканчивал молитвы, начиналось изустное чтение Псалтири и при нем исполнение работ по послушанию и приготовлению печи надлежащим порядком ко времени прихода званых братий, а так как еще здесь никого не было, то он читал псалмы гласно вслух. Как только начинали братия приходить, старец Мартирий одного из них просил читать Псалтирь; развернув книгу, указывал место, откуда начинать, вероятно, он дочитал уже до этого места. Прочих братий просил садиться кушать блины, во славу Божию, которые он сам пек и подавал на стол, и при этом в молчании слушать со вниманием чтение псалмов. А лишь чтец начинает читать славословие по чину на Аплилуиа трижды, все должны подняться и положить благоговейно три поясных поклона, по окончании же славословия опять садиться и кушать.

Таково было у него строгое постановление, из уважения к нему никто его не нарушал. Блины эти приправлялись конопляным маслом, а иногда еще и медом, если таковой случался, и при скудной пустынной пище это было большим утешением братии.

Однажды старец Мартирий пригласил к себе на таковое утешение известного подвижника старца схиархимандрита Илиодора; рассказ последнего передаем здесь. «Пришел я, – говорил старец Илиодор, – на мельницу прежде всех, когда приглашенных еще никого не было. Подойдя тихо к домику, двери которого были отворены, я услышал гласное чтение Псалтири, а когда приблизился к дверям, увидел, что старец Мартирий, склонясь на длинный чапельник, смотрит в пылающую печь и при этом читает громко псалом; не желая прерывать чтения, я остановился и поджидал окончания, на последних словах он вынул сковородку из печи, сбросил блин и продолжал чтения славословия, – “Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне и присно и во веки веков. Аминь. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава тебе Боже», трижды, он при этом помазывал сковородку и наливал тесто, продолжая славословие, – “Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне и присно и во веки веков. Аминь.» Поставив на огонь сковородку, он склонился на чапельник и, смотря в печь, зачитал следующий псалом. Все сказанное у него выходило как-то простосердечно, а притом же до глубины души трогательно. Стоя перед пылающей печью, он заботился об утешении братии, но, совершая служение ближнему, не переставал возносить славословие Богу, умом предстоя ему неотступно».

Все вышесказанное свидетельствует, что старец Мартирий усвоил себе изустное чтение Псалтири так, что оно ему обратилось не в навык только, а как бы в природу и уже не требовало самопринуждения, а, напротив, чувствовалось всегда в душе его ненасытное требование сей духовной пищи. Не это ли состояние древние подвижники называли даром псалмопения, который дается по благодати Божией нудящим себя к таковому подвигу. Без сомнения, старец Мартирий прочитывал изустно всю Псалтирь в сутки, как бы в промежутках между церковными богослужениями и своего келейного правила, за исключением еще многочисленных поклонов и чтения книг святителя Димитрия Ростовского.

Мельница, где жил старец Мартирий, отстоит от монастыря на довольно отдаленном расстоянии, по причине чего он не мог всегда участвовать на церковных службах, а это лишало подвижника духовного утешения, вследствие сего он просил настоятеля игумена Иннокентия перевести его в монастырь, где бы он мог всегда присутствовать на общественной молитве в храме Божием, и желая предаться строжайшему внутреннему вниманию, он для уединения выпросил себе келлию в башне, которая в архиерейском саду на юго-восточной стороне, на углу монастырской ограды в скиту. Настоятель, удовлетворяя его желание, перевел его в монастырь и назначил ему желанную келлию в башне и, чтобы не отягощать его внешними заботами, назначил ему послушание читать известное число времени в псалтирне, где совершается неусыпаемое чтение Псалтири о упокоении усопших; это вполне соответствовало душевному настроению старца Мартирия.

Переместившись из мельницы в монастырь в уединенную келлию и освободившись от занятий по послушанию, он усугубил бдительность в охранении своих чувств, ходил всегда наклоня голову и не смотрел по сторонам; взор его всегда был опущен на землю. Если требовалось что ответить вопрошавшему его о чем-либо, таковому он отвечал кротко и внимательно, но весьма в кратких словах, и при этом смотря в землю. Твердое, установившееся по благодати Духа Святого, в его сердце богомыслие и чтение псалмов увлекало его внутрь, от всего видимого.

В храме Божием старец Мартирий становился где-либо более уединенно, иногда в углу около стенки, а иногда на хорах и стоял всегда погруженным внутрь себя в богомыслие. Когда он ограждал себя крестным знамением, касаясь своего чела, он сильно ударял в лоб несколько раз перстами, на которых были огрубевшие ногти, так что производили довольно сильную боль, отчего на его лбу виднелось красное пятно воспаленной кожи. Некоторые из братий спрашивали его, для чего он при ограждении себя крестным знамением ударяет себя несколько раз троеперстием в чело. Старец Мартирий ради их пользы открыл им свою мысль. «Прежде того, – говорил он, – как Спасителя нашего за нас грешных пригвоздили ко кресту воины, ругаясь над ним, возложили на Его голову терновый венец, который своими острыми шипами вонзился в его Божественную голову; шипы эти, вонзаясь, производили ужасную боль. Вот и нам грешным нужно, при ограждении себя святым крестом Господа Иисуса, помнить его болезни, претерпенные за нас. Для памяти болезней Спасителя от вонзающегося в голову Его тернового венца я ударяю ногтями в лоб, чтобы помнить Его эти болезни за нас».

Имея просвещенное Божественной благодатью душевное око, старец Мартирий был бодрый блюститель над своим сердцем, издали он усматривал приражения тонких подходов мысленного прилога, которые своей осторожностью внутреннего зрения различал и определял ясно, свой ли он (прилог) или чуждый, последнего гневным сопротивлением или отсечением причины, служащей поводом к прилогу врага, отражал и изгонял из сердца. Следующий случай показывает, насколько он был внимателен к мысленным приражениям.

Однажды какая-то раба Божия, благоговейная женщина, каковые приезжают в обитель помолиться, облегчить свою душу, утружденную мирской суетой, желая по силе своей благотворить, она некоторым старым монахам раздавала карманные платочки, прося помолиться за нее, при этом подала платочек и старцу Мартирию. Рассказ этот передал сам старец Мартирий одному из братий, который просил у него наставления, предостерегая брата, чтобы был внимателен к внутреннему движению своих помыслов. «Я взял поданный платочек, – говорил он, – и, придя в келлию, развернул его, а в нем оказалось пятьдесят копеек денег, я подумал, куда их деть? Да пусть полежат, я отдам кому-либо нуждающемуся. Вечером после келейного правила, когда затушил огонь, чтобы успокоиться, замечаю, подходит мысленный прилог и говорит: «А вот что хорошо бы тебе сделать: человек ты уже старый и слаб, надо себя поддерживать, а то, пожалуй, можно и совсем ослабеть, вот теперь деньги есть, хорошо бы купить водочки и перед обедом пить по маленькой чарочке для аппетита, пообедал бы лучше, вот бы и здоровье подкрепилось, а то от воздержания и аппетит прекращается». Вначале я не придавал ему значения, а враг нашептывал, нахально все лезет со своим лукавым советом и мешает псаломским словам, а далее пристал так неотвязно, что мне стало противно его нахальство. «Э! – думаю, – да тебе, нечистый враже, лишь бы было к чему привязаться, то ты сейчас и здесь! Надо с тобой поскорее разделаться!» Я взял платочек с деньгами и, выйдя из келлии, отыскал кирпич и привязал к нему платок с деньгами и пошел к речке, где самое глубокое место (около бани). Стал спиной к речке, чтобы не видеть, где упадет кирпич, и забросил его через голову в воду, не оглядываясь назад, и пошел обратно в своею келлию. Придя в келлию, почувствовал спокойствие – помыслы совсем исчезли». Этот рассказ характерно рисует, насколько старец Мартирий всегда был бдителен к самым тонким мысленным прилогам и как решительно отсекал самые причины, подающие повод к возникновению мысленных приражений.

Старец Мартирий в своей келлии чаю никогда не пил, у него не было и чайной посуды. Не пил чаю не потому, что считал чай пить погрешностью, а потому, что, по его словам, он много отнимает времени. Вероятно, родной его брат подарил ему самоварчик, который он, не желая иметь в своей келлии, отдал послушнику, впоследствии монаху Петру, клиросному, который жил под его келлией там же в столбе-башне. В Глинской пустыни был обычай три раза в год раздавать братии по известной порции чаю и сахару; так раздавалось к праздникам: к Пасхе, к престольному празднику Рождества Богородицы и к празднику Рождества Христова. Старец Мартирий, получив свою порцию чаю и сахару на праздник, приносил все это к вышеуказанному послушнику Петру и просил ставить самовар. Здесь он один раз из своей порции пил чай, а остальной чай и сахар оставлял и более не приходил пить чай, пока к другому празднику опять не получит иную порцию, тогда опять принесет и опять один раз попьет чаю. Таким образом старец пил три раза в год свой чай, и то не в своей келлии, за исключением того, когда бывал общий чай на послушании, когда убирают сено, или еще какое общее послушание.

Воздержание старца Мартирия было поистине неподражаемое. Когда он приходил в трапезу, то, сидя за столом с братией, казалось, ел обыкновенно, как и прочие братия, но кому приходилось наблюдать, тот убеждался, что он ел как малый ребенок, да и в трапезу он приходил не всякий день, и когда он не приходил в трапезу, в тот день он оставался без пищи. Посуды у него в келлии не было никакой за исключением кувшинчика для воды и черепьяной махоточки, с которой он иногда приходил вечером в кухню отобрать кулешу. Придя в кухню, он спрашивал повара, все ли братия отобрали для себя ужин. Если не все, он будет ожидать, пока все не отберут и если не будет остатка, старец брал кусочки хлеба или пригарок из гречишной каши, которые пригорают в чугуне, и шел домой, а если оставался кулеш, то брал его в махоточку. Всегда старался брать то, что оставалось и по негодности выбрасывалось скоту. Он говаривал, что ту часть, которая выносится скоту, можно есть без упрека совести, а за ту, которая годна и употребляется на братию, надо молиться. Приходится удивляться глубокому смирению сего дивного подвижника, который, проводя жизнь равноангельскую, в непрестанной молитве, достиг той высоты смирения, этой неподательной добродетели, что считал себя недостойным части братской пищи, а употреблял ту часть, которая уже назначалась для скота. Взяв в махоточку кулешу, старец Мартирий, придя в келлию, съедал несколько ложек, остаток же никогда не выбрасывал, а оставлял его на завтрашний день. Простояв сутки, кулеш прокисал и начинал бурлить. На следующий день брал он свою махотку с вчерашним кулешом, от которого несло кислотой, начинал есть, но вкус делает свое, натура не принимает. Тогда старец, обратясь к себе, с укоризной говорил: «Что же ты не ешь? Невкусно, не нравится! А куда его теперь деть? Это святая милостыня! Значит, еще не голоден, а если вправду захочешь, то будешь есть». Он отлагал махотку в сторону и не давал себе есть. Таким образом он изнурял себя голодом, пока оставшийся прокислый и уже прогорклый кулеш не употребит. Поэтому он говорил братиям: «Кулеш, если останется до другого дня, делается вкусней, а на третий день еще вкуснее, и чем больше стоит, тем делается вкуснее». Понятно, что если не дать себе три дня пищи, то поневоле согласишься, что бы то ни было съесть, и вкус, хотя невольно, подчинится усиленному принуждению. Святые воздержники, изведавшие это опытом, говорят: «Скудость услаждает и самый хлеб»[6].

Старец Мартирий иногда брал на кухне пригарки, которые пригорают в чугуне, когда варят кашу гречневую или пшенную, эти пригарки он размачивал и ими удовлетворялся.

Все сказанное о воздержании старца Мартирия относится к обыкновенному времени, т.е. к дням разрешения. А что касается святых постов, на это у него были особые свои правила: в первую неделю четыредесятницы он ничего не ел и не пил до субботы, пока приобщится Святых Таин. При этом, бывая на всех церковных богослужениях, он выстаивал все и выполнял по уставу многочисленные поклоны. Прочие дни св. четыредесятницы проводил в великом воздержании, но последнюю неделю страстей Христовых решительно не употреблял пищи до святого великого четверга, когда уже приобщался с братией Святых Таин; в тот день употреблял пищу, а затем не ел опять до Светлого Воскресения. В эти дни он доходил до того, что становился похожим на движущийся скелет, обтянутый кожей, с глубоко запавшими глазами, которые ярко блестели, горя внутренней ревностью радостнотворного духовного веселья. Скрывая свое воздержание, он закрывал свое лицо клобуком от взора посторонних. Уже после смерти старца Мартирия духовник его Анастасий рассказывал: «Однажды на последней неделе, говея, старец Мартирий подошел исповедоваться. Духовник, видя его безмерно изможденным, спросил его, давно ли он принимал пищу. «В воскресенье», – ответил он. Духовник заметил ему, что изнурять себя до такой крайности не следует, на это старец объяснился, что такого правила воздержания в эти дни он держится всю жизнь. Духовник, вероятно, желая испытать через послушание, по Богу ли его такое воздержание, не подстрекаемо ли оно духовной гордостью, сказал ему: «Иди подкрепись пищей, а иначе я не буду тебя исповедовать». Старец, смиренно повинуясь, исполнил приказание духовника.

В башне келейная жизнь старца Мартирия для постороннего наблюдателя была малодоступна. Башня стоит уединенно в саду, а посему он здесь проводил жизнь как бы отшельническую. Его можно было видеть только в церкви, в трапезе и на общих послушаниях, которые бывают вообще редко; приходилось слышать рассказы о порядке его жизни от тех заслуживающих полного доверия братий, которые обращались к нему за наставлением и были ему близки по духу, но и здесь говорится только о порядке подвижнического наружного делания. Так, у старца Мартирия не было в келлии никакой мебели: ни стола, ни стула, ни койки, а одежда состояла из одной рясы, одного подрясника теплого, другого холодного, одной мантии, одной камилавки, все это заношенное, истертое и в заплатах; этот весь гардероб висел на гвоздиках в коридорчике. Был еще у него некрытый тулупчик простой овчины, в котором он иногда согревался; этот последний свернутый лежал в келлии на полу при стенке в углу; когда старец уставал, он садился на него отдохнуть. В келлии были одни голые стены, все украшение этих последних состояло в следующем: в святом углу стояла святая икона, а ниже к стенке была прикреплена досточка – простой неотесанный отрезок шелевки, на ней лежали книги: Евангелие, Апостольские послания, Псалтирь, сочинения святителя Димитрия Ростовского и другие. Старец Мартирий, следуя наставлению святого апостола, чтобы молиться, и молиться непрестанно (1Сол.5:17), все свои силы и все время употреблял на молитвенные подвиги. Придя из церкви, он становился выполнять свои келейные молитвенные правила, эти последние были, вероятно, у него так расположены, чтобы ими заполнить все остающееся свободное время: он читал Святое Евангелие, Апостольские послания и Псалтирь. Если чувствовал приступ сна, тогда оставлял чтение и начинал полагать бесчисленные земные поклоны, которых никогда не считал, и другим при наставлении говаривал: «Когда кладешь поклоны, не считай их, вот и не будешь думать сколько положил; что много положил поклонов, не будут беспокоить тщеславные помыслы. Бог все видит и знает, а нам-то для чего знать». Когда же старец чувствовал от поклонов усталость, тогда садился на лежавший на полу тулупчик и брался за чтение поучительных сочинений святителя Димитрия Ростовского, если же и опять чувствовал приступ сна, то опять становился и клал поклоны. Таким образом проходила его жизнь: в церковных богослужениях, келейном правиле, в поклонах и чтении поучительных книг. Он укреплял себя крепким сном, сидя на своем тулупчике, а на своих боках едва ли он ложился, этого никто не замечал, а приходилось его видеть дремлющего в сидячем положении.

Все здесь сказанное представляет нам подвиги старца Мартирия, наблюдаемые и постигаемые для нас, как внешние делания: труды, злострадания, самоумерщвления – распятия плоти со страстьми, и понятно, что они совершались для совершенного умерщвления ветхого человека, но что касается внутреннего его душевного делания, тех сердечных болезнований, воздыханий, предстояний всегда перед лицом Божиим, в страхе и любви, без чего не может человек решаться на таковые самоумерщвления, то они ведомы только Единому Сердцеведцу-Богу. А нам достались весьма скудные сведения о его духовной борьбе с духами злобы и о благодатных проявлениях, которых не лишен был этот дивный подвижник; эти последние почти совершенно сокрыты им, по причине его глубокого смирения и его молчаливости, о таковых проявлениях старец Мартирий высказывался только уже в неизбежных случаях и говорил только то, чего невозможно было скрыть.

Однажды старец Мартирий оказался внезапно больным, так что попросил к себе своего духовника иеромонаха Порфирия. Этому последнему он объяснил, отчего произошла его болезнь. Это происшествие, по словам духовника, совершалось таким образом. В ночное время старец Мартирий, стоя на молитве, услышал шум, и треск, и колебание своей башни (в которой он жил), стены дрожали, готовы были разрушиться. Слышался крик, угрозы раздавить башню и задавить старца обломками. Сей последний, вероятно, не первый раз видя нападение бесовского полчища, стоял на молитве непоколебимо. Бесы, рассвирепевши и Божиим попущением приблизившись к старцу, начали наносить ему удары; удары эти были настолько сильны, что от них образовались на теле кровавые подтеки в виде синих полос. А особенно пострадала его правая рука, на ней были следы ударов палкой. От таковых побоев старец не мог свободно владеть рукой и после довольное время носил перевязанную руку на полотенце на шее[7]. Это случилось в 1863 году в летнее время. Пишущий эти строки сам видел старца Мартирия, болящего от таких бесовских побоев; рано утром он, выйдя из своей келлии, лежал под елкой в архиерейском саду; сюда приходил к нему духовник, вероятно, здесь он раскрыл ему случившееся, при этом говорил духовнику в простоте души: «Зачем лукавый враг на меня нападает. Я его ничем не трогаю!»

Надо удивляться глубокому смирению этих святых подвижников, которые в непрестанном славословии предстоят умом Царю Небесному, Господу бесплотных сил и сами, подобно бесплотным блаженным духам, приемлют благодатные утешения, подаваемые от Святого Духа, и уже здесь бывают причастники блаженного состояния, предназначенного любящим Бога, чего за свою безумную гордость лишился диавол, а это разжигает его злобу адским огнем. Но смирение, внедрившееся в их душу, как завеса, закрывает перед ними их высоту духовного совершенства, и они глубоко убеждены, что ничего такого не совершают, за что бы злобился на них диавол. Посему и старец Мартирий высказал духовнику, что он врага ничем не затрагивает, а того и[8] не видит, что он диаволу своими подвигами не дает покоя.

Рассказанный факт бесовских нападений обнаружился через духовника, как уже было прежде о том сказано; а сколько сокровенной борьбы с диаволом перенес старец Мартирий, которая остается для нас неизвестной, а известна только Господу, ведающему сокровенные сердечные тайны! Только некоторые проявления приподнимают завесу, сокрывающую от нас все происходящее. Например: старец Мартирий иногда приходил в псалтирню, где совершается неусыпаемое чтение Псалтири, и, сидя на скамейке, склонясь на стенку, забывшись сном, укреплял себя несколько. На вопрос братии, зачем он здесь находится не в свои часы, он отвечал, что пришел в псалтирню подкрепить себя сном, на это ему говорили, что можно в своей келлии спать, старец говорил: «В келлии враги не дают уснуть, а в псалтирне читается слово Божие, вот здесь уже врагу той свободы нет[9], здесь я немного и сосну». Как нападали враги? В каких видах и образах? Этого старец не уяснял, а если бы раскрыл, картина получилась бы замечательная.

Случалось видеть старца Мартирия днем, сидящего на крылечке. Перед ним на коленях лежала развернутая книга. Старец от безмерных бденных трудов дремал, склонясь на стенку.

В 1863 году в летнее время известный старец, иеросхимонах Макарий, занимавший в то время келлию в нижнем – клиросном корпусе, для большего уединения пожелал переместиться в башню, в которой жил старец Мартирий. Посему настоятель игумен Иннокентий для старца Мартирия назначил келлию в деревянном корпусе, который стоит выше корпуса настоятельского, при входе из святых ворот в монастырь, в первом коридоре налево первая келлия. Старец Макарий, прежде перемещения желая осмотреть башню, пришел в келлию старца Мартирия и, увидев одни голые стены (замка не существовало у него никогда), подумал, что старец уже успел перебраться в другую назначенную ему келлию, но ему сказано было, что Мартирий не переходил и еще ничего не переносил и у него нечего переносить. Нет у него ни стола, ни стула, ни скамейки, ни койки, только икона да книги, а ряса и мантия, состоящие из заплат, висели в коридорчике на гвоздике. Старец Макарий, удивляясь нищете и самоотвержению сего подвижника, все же пригласил его к себе и убедил его иметь в келлии стол, стул и койку. Старец Макарий говорил ему: «Хотя никогда не садись на стул и не ложись на койку, но в келлии твоей пусть это будет, потому что мы живем в общежитии». Подвижник, как сын послушания, послушал совета своего подвижника, попросил принести ему старья полуразломанного; все это было принесено и поставлено в келлию; на койке лежали три отрезка старой шелевки, простыни никогда не было на ней, а также и скатерти на столе. Ложился ли старец на эту койку? Едва ли! Но она послужила ему смертным ложем. Пишущий эти строки видел на этой ничем не убранной койке по скончании старца Мартирия, его бездыханное тело.

Новая келлия старца Мартирия двумя окошками была обращена к монастырскому собору и была к нему так близко, что в летнее время, отворивши окошко, можно было слушать в келлии старца церковное богослужение.

В том же корпусе в следующем коридоре[10], в первой келлии направо, жил тогда другой дивный подвижник схимонах Евфимий; теперь подвижники находились в таком соседстве, что келлии их разделялись только деревянной стеной. Живя по соседству, они иногда обменивались между собой дружескими приветствиями и духовной радостотворной беседой. Оба достигшие совершенного бесстрастия и сердечной чистоты, они были великие молитвенники, о чем, конечно, они с детской невинностью вели между собой краткие разговоры. Однажды пишущему эти строки пришлось подслушать их духовноутешительный обмен взаимных желаний. Идя из церкви, оба старца беседовали между собой. Евфимий после обычного иноческого приветствия говорил Мартирию: «Вот, отче, теперь, слава Богу, ты переселился близко к храму Божию, а это для нас, немощных стариков, какое великое благодеяние Божие!» Старец Мартирий, озарившись духовным весельем, сказал: «О! Я теперь богат, слава Господу! Даже в келлии слышу святое богослужение». Идя вслед за ними, я утешался духом, слушая их радостотворную беседу о духовном богатстве, и рассуждал в себе: вот о чем святые радуются! Тленное богатство, внешнее благосостояние их ума не занимают, об одном у них попечение, чтобы приблизиться к Богу, пребывать в храме Божием и непрестанно наслаждаться Богодухновенным псалмопением и изречениями словес Духа Божия. Вот в чем заключается богатство любящих Бога всем сердцем.

Старец Мартирий по причине безмерной строгости своей самоотверженной жизни, каковую усвоил себе от начала, имел вообще строгие воззрения на подвижническую жизнь. Поэтому он преподавал таковым наставление в строгом духе сообразно со своей подвижнической жизнью; для слабосильных наставления его были неприменимы. Если кто из таковых спрашивал его о внутренней брани: как управляться с помыслами, страстями и хотениями, он говорил таковым, не обинуясь, что для усиленной борьбы нужно усилить воздержание. Не ешь день, если не отстают, не ешь другой, а то и третий, а при этом молись Богу, да побольше поклонов клади, вот и отстанут нападения. Действительно, сам старец проходил жестокой стезей безмерного воздержания, самоозлобления и всяких лишений. Это было действительно распятие плоти со страстями и похотями (Гал.5:24). Других путей он не знал, да и не хотел знать; через таковые подвиги он достиг бесстрастия. Надо заметить, что старец Мартирий был крепкого телосложения, вследствие чего мог себя закалить в таких подвигах, а при этом приобрел прежде глубокое смирение, ограждающее его на духовном пути против гордого врага. Но для слабосильных такое воздержание и самоозлобление не по силам, а притом же неискусным может угрожать опасность от самомнения. Поэтому рассудительнейшие старцы не советовали молодым братиям обращаться к нему за наставлением. Старцы говаривали, что подвижник Мартирий сам мог пройти этим путем, но другим подражать ему без рассмотрения небезопасно. С первым жаром ревности самоотверженно он перешагнул многие ступени на лестнице духовного восхождения и взошел на высоту совершенства, почему и не был искушаем на низших ступенях так, как приходится тем подвижникам, которые восходят по духовной лестнице умеренным восходом постепенности среднего пути, руководясь даром рассуждения. Посему старец Мартирий не мог быть руководителем для немощнейших братий, которые идут умеренно путем царским, указанным рассудительными отцами, как более доступным и безопасным.

Строгий и самоотверженный подвижник, старец схимонах Евфимий[11] говаривал о суровой жизни старца Мартирия: «Я хотел подражать ему (Мартирию) в подвигах, но не мог выносить потому, что он был физически крепче меня».

Первый раз мне[12] пришлось увидеть старца Мартирия на общем послушании при уборке сена. Это случилось в первый год моего поступления в Глинскую пустынь в 1863 году. Старец Мартирий, отдалившись несколько от братии, сгребал сено молча, не обращая внимания на все постороннее. Один монах, сгребавший сено со мной рядом, обратил мое внимание на старца, говоря: «Видишь этого старца? Это строгий подвижник Мартирий, а ты, должно быть, не знаешь, что он тебе земляк, как уроженец твоей родины». Услышав это, как новоначальный, я рад был, что у меня здесь находится такой замечательный подвижник-земляк. Естественно, появилось желание признаться ему, но видя, что он уклоняется от всех, я выжидал случая, чтобы незаметно к нему приблизиться. Действительно, я скоро оказался близ старца. Подойдя близко, поклонившись почтительно, я приветствовал старца по монастырскому обычаю, а он на мой привет отвечал тем же и спросил, что мне от него надо.

– Простите, батюшка, я хотел у вас что-то спросить.

– Спрашивай, – сказал старец.

– Скажите, пожалуйста, где ваша родина?

– Юнаковка, – сказал он отрывисто.

– А как ваша фамилия?

Старец, взглянув на меня каким-то пронизывающим взглядом (глаза у него были очень блестящие), спросил меня:

– А разве ты из Юнаковки?

– Да, из Юнаковки.

– Ну, если так, я не юнаковский, – сказал старец и, подняв свои грабли, отошел в сторону подальше, наклоня голову, начал сгребать сено. А я остался на месте озадачен неудачей, раздумывая, не оскорбил ли я старца своим глупым вопросом, по своей новоначальной неопытности, и начал, раскаиваясь, укорять себя внутренне за свой глупый поступок. Теперь я верю, что старец видел мысленные движения моей души; подойдя ко мне, он, смотря в землю, начал говорить.

– Ты знаешь Басовку, которая близ Юнаковки?

– Знаю, – сказал я.

– Вот то моя родина. Если меня кто спрашивает о родине, – сказал он, – я говорю, что я юнаковский, потому что Юнаковку многие знают[13], а она близ Басовки, которую никто не знает. Если я скажу, моя родина Басовка, вот сколько будет празднословия, начинают расспрашивать: где находится эта Басовка, в каком месте, а мне надо рассказывать подробно и уяснять, а это все празднословие. А знаешь, слово Божие говорит, что на всякое праздное слово придется отдавать ответ Богу на страшном суде Божием. Поэтому, если меня спрашивают, – продолжал старец, – где твоя родина, я говорю: Юнаковка. Тем разговор прекращается. Если хочешь, – добавил он,– и ты так поступай, вот и будешь избегать празднословия.

Объяснив мне это, старец Мартирий поклонился, отошел в сторону и начал сгребать сено, шевеля губами, вероятно продолжая свое неизменное и непрекращаемое чтение Псалтири. А я остался утешен вниманием и наставлением святого старца-подвижника.

Этот рассказ свидетельствует, как строг и бдителен над своими чувствами и внутренними движениями своей души был старец Мартирий. К нему действительно приложимо изречение псалмопевца: «Рек: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим: положих устом моим хранило!» (Пс.38:2), «Аще кто в слове не согрешает, сей совершен муж, силен обуздати и все тело», – говорит апостол Иаков (Иак.3:2). Таким поистине совершенным был старец Мартирий, когда положил перед собой страх Божий, чего ради хранил себя от произнесения праздного слова. Но несмотря на всю строгость к себе, он был братолюбив и очень внимателен.

Однажды посетил его родной брат со своим сыном, который управлял имением владельца в вышеупомянутой Басовке. Старец Мартирий, бывши в трапезе, подойдя ко мне, взял за рукав, представил меня своему брату, рекомендуя, что я их земляк. Судя по его строгой самоотверженной жизни, таковой его поступок означал особенное его внимание.

Однажды в 6 час. утра я пришел в теплую церковь, в это время начинался простой акафист, каковой служился в Глинской пустыни всякий день; в церкви сзади из братий никого не было, кроме старца Мартирия. Этот последний, подойдя ко мне, дал знак, чтобы я шел за ним на хоры; взошедши туда, он поставил меня рядом с собой и сказал: «Давай молиться, класть поклоны» и начал полагать земные поклоны, а я следовал его примеру. В молодых, почти юношеских летах для меня это ничего не значило и было утешительно. По окончании акафиста старец, подойдя ко мне, поклонился и благодарил за то, что не отказался с ним вместе помолиться, говоря: «Это весьма душеполезно».

Незадолго перед своей кончиной старец Мартирий начал изнемогать. Но несмотря на немощь, он не изменял строгого образа своей жизни. Подвижнические его делания, и внутренние и внешние, за многие лета обратившиеся ему в природу, не могли уже быть нарушаемы. Он не давал себе послабления ни в чем. Строгое воздержание в св. четыредесятницу он нудил себя выполнять по заведенному порядку. Но чувствуя ослабление сил, он однажды сказал иеромонаху Иерониму, бывшему тогда ризничим (впоследствии иеросхимонах Илиодор): «Теперь по старости лет поститься всю первую седмицу поста не можно, а надо в среду выпить горячей водицы да ложку меду, тогда можно будет повременить до субботы». Это была последняя четыредесятница в его земной жизни.

Старец Мартирий, приближаясь к скончанию своего земного поприща, чувствовал изнеможение телесных сил, но по усвоенной привычке не давать послабления своему телу он не обращал на него внимания. Продолжительные богослужения, бывающие в пустыни на страстной седмице старался выстаивать по возможности до Великой Субботы, но в первый день Святой Пасхи в церковь уже прийти не мог. Не желая лишиться утешительного для нашей души Пасхального богослужения, он во время утрени, пересиливая немощь и болезненные ощущения, вышел на крылечко, которое против дверей собора, здесь, прислонясь к стенке, выслушивал торжественное Пасхальное песнопение, звуки и слова которого отчетливо неслись к нему через открытую дверь, отстоящую от него на несколько аршин.

На второй день Святой Пасхи старец Мартирий был напутствован Святыми Таинствами и с молитвой на устах блаженно предал дух свой в руки Господа своего, апреля 5-го[14] 1865 года. При разлучении души его от тела лицо его озарилось светлостью просияния. Старец схиархимандрит Илиодор, присутствуя здесь, сказал братии: «Святая сия кончина свидетельствует о богоугодной жизни сего святого старца». При одевании тела братия с удивлением смотрели, что оно издавало необычную светлую белизну. Затем многотрудное тело было предано обычному погребению при пении победных над смертью Пасхальных песнопений, прославляющих смерти Победителя Господа нашего Иисуса Христа, даровавшего победу над плотью, миром и диаволом усопшему рабу Своему, чудному подвижнику старцу Мартирию.

Так окончил свое земное многотрудное поприще этот дивный подвижник, который, как живой орган Духа Святого, движимый благодатной силой Утешителя, непрестанно славословил Господа и устами, и сердцем, и всеми силами своей души, которая обратила себе в природу эти молитвенные славословия и прониклась ими так, что и при разлучении от тела, не прерывая своих славословий, потекла к первовечному свету – Господу Создателю и Искупителю своему, к Которому стремилась всю земную жизнь.

Здесь представлена вниманию читателя только некая малая частица жизни подвижника старца Мартирия, которая могла дойти до нашего сведения, и то более внешняя, доступная зрению и пониманию посторонних. А что касается его сокровенных подвигов и внутренних деланий, при этом жестокой борьбы с врагом рода человеческого – диаволом, а также и благодатных посещений, каковых он, без сомнения, был сподобляем, – все это осталось для нас глубокой тайной, ведомой только одному всеведущему Богу и подвизавшемуся.

Так протекла жизнь подвижника старца Мартирия, полная самого жестокого самоотвержения, борьбы, злострадания и всяких лишений, через которые он достиг высоты блаженного бесстрастия и соединился с Господом еще в земной жизни, а по кончине переселился в небесные обители славословить Его с бесплотными небесными силами и со всеми святыми в бесконечные веки».

Из книги «Глинский патерик» схиархим. Иоанна (Маслова)

Примечания

[*] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.

[1] Преподобный Иоанн Лествичник говорит: «Есть мужественные души, которые от сильной любви к Богу и смирения сердца покушаются на делания превосходящие меру их» (слова 26, отд. 121. Изд. Оптиной пустыни).

[2] Житие преподобного Спиридона Печер. Окт. 31-го дня.

[3] В Глинской пустыни есть еще другая мельница, находящаяся близ монастыря, в отличие от сей последней описуемая мельница называется дальней.

[4] Впоследствии иеромонах Иларион; перемещен в Тульский Щеглов монастырь; он был братским духовником.

[5] Начало плодоносия – цвет; а начало трезвения ума – воздержание в пище и питии, отвержение и отсечение всяких помыслов и сердечное безмолвие; (Исихий Преев. Иерусалим, о молит, и трезв. Еп. Феоф. осд. 165).

[6] У св. Афанасия §56 третьей сотницы.

[7] В жизнеописаниях древних подвижников: И. Антония Великого, Марка Фраческого и других многих повествуется о биениях их от бесов, а также во многих жизнеописаниях современных подвижников говорится о том же.

[8] Если радеешь о молитве, то приготовься к бесовским наваждениям и терпеливо переноси бичевание их; ибо как дикие звери нападут они на тебя и все твое изъязвят тело (Преподобный Нил Синайский, т. 91. Добротолюб.). Не отказывайся терпеть этих сукновалов. Пусть колотят и топчут ногами, растягивают и гладят, но через это одеяние твое делается светлым (там же, т. 140).

[9] В древнем Патерике находится следующая повесть. Когда первые анахореты поселились в Египетских пустынях, то враг нападал на них с такой силой, что не давал им совершенно спать. Посему эти подвижники, для укрепления себя сном, собирались в одно место несколько человек. Один из них читал псалмы, а прочие покоились сном, чтение псалмов ослабляло силу врага. Говорится там же, что впоследствии, когда сила креста Господня с проповедью Святого Евангелия распространилась по вселенной, тут сила вражья ослабела, диавол уже не мог нападать с таким ожесточением.

[10] В Глинской пустыни братские корпуса пересекаются поперечными коридорами, так что во всяком коридоре только четыре келлии.

[11] Краткая биография старца схимонаха Евфимия издается отдельно.

[12] Автору.

[13] Юнаковка – большая торговая слобода Сумского уезда Харьковской губернии, стоит на большой дороге из Курска на Киев. Знаменитые того времени ярмарки: Коренная Курской губернии, Кролевецкая Черниговской губернии делали этот шлях весьма оживленным вследствие передвижения на извозчиках товаров с одной ярмарки на другую. Путешествующие поклонники из северных губерний в Киев проходили громадными массами этой дорогой. Посему все пункты на этой дороге, и в числе их Юнаковка, были известны многим. Так продолжалось до проведения железных дорог, с проведением которых положение резко изменилось.

[14] По справке, кончина старца Мартирия указывается неправильно: на третий день Пасхи 6 апреля. Дневники братии указывают на второй день Пасхи. И автор сам тому личный свидетель, что кончина старца последовала на второй день в полуденное время.


Краткое житие преподобного Евфимия Глинского

Преподобный Евфимий (Любимченко, 1795–1866), в миру Евстафий, родился в Зеньковском уезде Полтавской губернии. С 1818 г. он числится в списках послушников Глинской пустыни. Много лет послушник Евстафий трудился келейником у прп. Филарета (Данилевского). В старости, передавая молодым инокам мудрые наставления этого великого игумена Глинской пустыни, о. Евфимий ставил в конце речи словесную «печать»: «Так учил нас старец Филарет».

К 1827 г. послушник Евстафий был облачен в рясу, в 1832 г. — пострижен в мантию (с именем Евфимий). В 1827–1857 гг. он исполнял послушание пономаря и был «живым Типиконом» — прекрасным знатоком церковного устава. Но кроме этого внешнего служения, он нес скрытый от постороннего взора и необходимый для спасения внутренний подвиг борьбы со страстями. «Пожеланиям нашего ветхого человека конца нет, — говорил прп. Евфимий. — Если получишь одно, то хотения наши разгораются к получению еще другого — высшего; если получишь другое, пожелания еще более умножаются к получению еще высшей степени, и так далее, и так далее. Получив сан диакона, непременно пожелаешь получить сан иеромонаха, а далее также пожелается получить набедренник, а еще далее и какую-либо почетную должность, и так в этой области нашим пожеланиям нет предела. Посему самое лучшее — сразу преградить путь этому отсечением причин к получениям почестей, заменить всё одним исканием приближения к Богу: этим путем душа наша скорей достигнет желанного покоя». От духовного опыта старца идет и другое его наставление: «Когда идешь по церкви, будь внимательный, держа себя в таком настроении по внешности, в каком держат себя подданные в присутствии земного царя; по внутреннему же чувству помни, что на тебя зрит Царь Небесный: здесь, в храме Божием, Он являет Свое особенное присутствие».

Перед кончиной старец светло улыбался, из глаз его текли слёзы; один из братии в простоте сердца спросил: «Батюшка, что вы плачете?! Разве и вы боитесь умирать?» — «Чего мне бояться? Идти к Отцу Небесному и бояться! Нет, брат, я, по благости Божией, не боюсь; а что ты видишь мои слёзы — это слёзы радости. Столько лет душа моя стремилась ко Господу, а теперь приближается желанное время: я скоро предстану Тому, к Которому всю жизнь мою стремилась душа моя, и увижу Его; вот слёзы и текут», — ответил подвижник.

Полное житие преподобного Евфимия Глинского

Схимонах Евфимий[1] (1795–1866) был призван божественной благодатью на путь иноческой жизни на 23-м году от рождения. В миру было имя его Евстафий Любимченко; он уроженец Полтавской губернии Зеньковского уезда, из вольноотпущенных дворовых людей помещика Суммы. Вначале послушник Евстафий проходил различные трудные послушания, какие в пустынных монастырях назначаются новоначальным: кухня, хлебопекарня и прочие черные работы. Трудясь неленостно и внимательно, послушник Евстафий своей кротостью и благонравием скоро обратил на себя внимание настоятеля и братии и был назначен келейником к настоятелю старцу Филарету. В 1827 году Евстафий, уже носивший рясу и камилавку, был определен на пономарское послушание. Таковое назначение, судя по ревности его к храму Божию, было для него истинным духовным утешением. В 1832 году 20 декабря Евстафий был пострижен в мантию строителем Филаретом и наименован Евфимием.

Еще до принятия ангельского образа монах Евфимий проводил жизнь подвижника. По принятии же на себя благого ига Христова он прилагал внимание ко вниманию. Настоятель Глинской пустыни, принимая во внимание строго подвижническую жизнь монаха Евфимия, относился к нему весьма почтительно и, желая назначить его духовником, как искусного старца, для руководства молодых братии, предложил ему принять священный сан. Но монах Евфимий, руководясь свойственным ему подвижническим смиренномудрием, отказался наотрез, он сказал настоятелю: "Отче святый! Тому, кто должен учить других, надо прежде постараться самому все знать, а я еще только начинаю учиться". Проходя пономарское послушание многие годы, старец Евфимий свободные часы посвящал другим занятиям. Он трудился в саду, сажал деревья, окапывал и поливал; то же делал и внутри монастыря, в палисадниках около братских корпусов.

Подвиги внутренние и внешние старца Евфимия в летах его мужества и до старости скрыты от нас неизвестностью, за исключением некоторых весьма малых сведений, каковые он высказывал при случае братиям, обращавшимся к нему за наставлениями относительно борьбы со страстьми. Однажды, укрепляя в борьбе вопрошавшего его брата, он рассказал ему о себе, как он сам в молодости однажды боролся с блудным духом, нападавшим на него с ожесточением. Желая отразить его разженные стрелы, он связал себя по нагому телу узловатой бечевкой и покрепче скрутил чуркой; не давая себе пищи и покоя, он ходил целую неделю по лесу, день и ночь не развязывая бечевки. В таком положении с крепким сердечным воплем обращался он ко Господу, молясь об избавлении от налегавшей брани. И когда приспела помощь Божия, он, ощутив в сердце мир и во всем теле покой, решился снять бечевку со своего тела, но эта последняя оказалась глубоко въевшейся в тело. Кожа под бечевкой, воспалившись, присохла к ней. Когда он отодрал бечевку с кожей, по всему протяжению оказалась сплошная рана. Кровь лилась по всему телу, а подвижник, смотря на это и терпя болезнь, улыбаясь, приговаривал себе: "А что, Евфимий, хорошо? Может быть, еще чего захочешь? Тогда еще не то тебе будет". Этот факт высказал подвижник при случае, желая укрепить брата в борьбе с врагом. Если принять во внимание сокровенность подвижников, которые всячески стараются скрывать свои подвиги и другие делания, то надо верить, что подобных самоистязаний подвижник Евфимий перенес немало, но они ведомы единому Господу.

Постриг в схиму старца Евфимия был совершен в пятидесятых годах, когда он был уволен за штат, а так как постриг был совершен в тайне, то имя ему не переменялось.

Схимонах Евфимий, проходя тридцать лет пономарское послушание, имел почти непрестанное пребывание в храме Божием. Всегда при начале богослужения входил первым и по окончании продолжительного пустынного богослужения и всех треб выходил последним, следовательно, для отдыха и принятия пиши ему оставалось времени немного. Когда старец Евфимий по старости лет не мог исполнять пономарского послушания и был уволен по слабости здоровья, то, несмотря на свою слабость, он на всякое богослужение спешил к началу и выстаивал внимательно до конца. В Успенской теплой церкви, в правом приделе, на солее около ризницы была сделана отдельная форма, эту форму старец Евфимий выпросил себе у настоятеля и в ней как бы поселился; у него там имелись некоторые принадлежности, требующиеся иногда: книжки, полотенце, гребешок, скамеечка, подушечка из шерсти. Подвижник схимонах Евфимий, стремясь к высшему совершенству, давно уже порвал всякие связи с внешним миром; он стремился отрешиться и своими чувствами от всего видимого тварного в мире сем. Его пребыванием были два места: храм Божий — место всегдашнего общественного песнопения и молитвословия, и келлия — место уединенных подвигов и молитвы, но и эту последнюю он обставил так, что она не была похожа на обыкновенное человеческое жилище.

Тридцать лет исполняя пономарское послушание, схимонах Евфимий усвоил себе в совершенстве знание церковного устава и многосложного местного чиноположения, установленного в Глинской пустыни, так что к нему обращались при всех недоумениях. Это был живой Типикон Глинской пустыни.

Роста старец Евфимий был выше среднего. Тело его от воздержания было весьма сухо; он был очень стройный и подвижный, лицо правильное, несколько продолговатое, совершенно постнического вида. Нос ровный, умеренный, глаза светлые, блестящие. Борода умеренная, седая, несколько продолговатая, красивая. Черты изможденного лица всегда сосредоточенные, но при этом всегда отражали знаки внутреннего духовного радования. Благодатное отражение на его лице видно было всегда для внимательных зрителей, которое отражалось иногда приятной неестественной белизной и показывало светло-сиятельный тонкий оттенок.

К концу 1865 г. старец Евфимий почувствовал от старости и подвигов ослабление сил, но, несмотря на телесную немощь, всегда бывал в церкви на богослужении. А в 1866 г. к концу января он совершенно заболел. Предсмертная болезнь приковала его к одру. Но обратившаяся в природу привычка к храму Божию, к богослужению, песнопению, слушанию слова Божия, влекла его неудержимо в храм Божий. Он просил братию водить его в церковь на богослужение.

Когда старец приблизился к кончине, он просил напутствовать его Святыми Таинствами; просьба была исполнена: над ним совершили Таинство Елеосвящения и Святого Причащения. По принятию Тела и Крови Христовых он сидел на коечке, мирно ожидая своего переселения в иной мир. При светлой улыбке на его лице из его глаз падали слезы. Один из братии по своей простоте спросил отходящего старца: "Батюшка, что вы плачете! Разве и вы боитесь умирать?" Старец посмотрел на него с приятной улыбкой и сказал: "Чего мне бояться? Идти к Отцу Небесному и бояться! Нет, брат, я, по благости Божией не боюсь, а что ты видишь мои слезы, это слезы радости. Столько лет душа моя стремилась ко Господу, а теперь приближается желанное время, я скоро предстану Тому, к которому всю мою жизнь стремилась душа моя и увижу Его: вот слезы и текут".

Мирно пребывая в сердце своем с любимым Господом пресладким Иисусом, он скоро испустил тихий последний вздох, с которым блаженная его душа оставила земное многотрудное тело и потекла к любимому Господу со страхом и радостью. Так окончил свое земное многотрудное подвижническое поприще сей дивный подвижник схимонах Евфимий, на 71-м году своей жизни 7 февраля 1866 года.

Из книги "Глинский патерик" схиархим. Иоанна (Маслова)

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Краткое житие преподобного Досифея Глинского

Преподобный Досифей (Колченков)[1], в миру Димитрий (1811–1874 г.), родился в с. Снагость Курской губернии. В списках братии Глинской пустыни числился с 1840 г. «Поведения благонравного, к церкви усерден, к монашеству имеет большую склонность, в послушании прилежен и беспрекословен», — гласит отзыв о послушнике Димитрии за 1843 г. В 1849 г. был пострижен в мантию (с именем Досифей). В 1851 г. намечалось рукоположение о. Досифея в иеродиакона, но скромный инок изобразил себя малограмотным и смог уклониться от принятия сана. Прежде восхождения на высокие ступени добродетели о. Досифею пришлось пережить сугубую брань от бесов: они стали разжигать в подвижнике тоску о мире и плотскую похоть; видя его борьбу и крайнее изнеможение, братия всячески утешала и ободряла о. Досифея, установила за него особую молитву; понемногу в сердце инока водворился мир, искушение отступило. После этого о. Досифей принял на себя суровый подвиг: на вопросы отвечал знаками или несколькими словами, отказал себе в поддержании опрятности в келье (которой прежде дорожил, но которая могла обернуться для него мысленным «идолом» или причиной изнеженности), не менял ветхой одежды (невзирая на это, при жизни о. Досифея ни от одежд, ни от вещей в его келье не исходило зловония, оно стало заметно только тогда, когда келья опустела), пищу из нескольких простых блюд смешивал в одной посуде («Я больной, и потому всё снова буду переваривать в келии», — юродственно пояснял о. Досифей). Пройдя горнило внутренней борьбы, подвижник стяжал дары прозорливости и исцелений. Сохранился рассказ одного из иноков: «Однажды, когда я вместе с о. Досифеем проходил пономарскую должность, мне пришлось сильно угореть в своей келии. От угара не мог подняться. В это время приходит Досифей и говорит: “Иди в церковь: там ждет тебя послушание”. После его слов угар мгновенно прошел». На 40-й день после кончины прп. Досифей явился во сне братскому повару и на вопрос, получил ли он милость от Господа, отвечал: «По милости Матери Божией — получил».

Полное житие преподобного Досифея Глинского

Отец Досифей (в миру Димитрий Колченков) родился в с. Снагости Курской губернии от благочестивых родителей. По послужным спискам обители он первый раз показан в 1840 году. Первоначально занимался переплетом книг и келейничал духовнику иеромонаху Порфирию, а потом игумену Евстратию. В 1843 году Димитрий Колченков указом консистории формально зачислен в число послушников обители. В ходатайстве об этом аттестован: «Поведения благонравного, к церкви усерден, к монашеству имеет большую склонность, в послушании прилежен и беспрекословен». В 1849 году пострижен в мантию с именем Досифей и назначен на должность пономаря. Через два года за скромность, кротость и послушание представлен к посвящению во иеродиаконы, но ради смирения, не желая сана, притворился малограмотным, и потому ему было отказано. За это враг спасения воздвиг на подвижника сильную брань. Сначала он внушал сожаление об отказе от священного сана; потом представлял ему все прелести мира сего и, наконец, возбудил в нем нечистую плотскую похоть. Началась пятилетняя борьба, томление духа, раздражение. Не видя ослабления брани, о. Досифей готов был возвратиться в мир; только слабый голос совести еще удерживал его в стенах обители. Все это не могло не отразиться на его здоровье: он сделался бледным, хилым, угрюмым. Видя его борьбу, братия и сам отец настоятель утешали его, ободряли, советовали терпением победить врага, но не оставлять обители; установили за него церковную молитву. Господь внял молению. Отец Досифей стал преодолевать искушения, мир водворился в его сердце, и он решился бесповоротно остаться в монастыре. С этих пор он сделал крутой поворот в своей жизни: из разговорчивого сделался совершенно молчаливым; если что требовалось объяснить, он безмолвно показывал знаком и лишь в крайней необходимости отверзал уста свои для двух-трех слов. С целью успешнее вести борьбу с врагом спасения и временным злостраданием избавиться от вечных мучений отец Досифей, любя чистоту, опрятность и удобства жизни, теперь показывал полное пренебрежение ко всему этому: келлии никогда не белил, сор не выбрасывал, все, что падало на пол, там и оставалось; стол, стул и кровать были у него поломанные, постелью служили лохмотья. Грязь, копоть, паутина дополняли убожество келлии. В ней роилось бесчисленное множество насекомых, к уменьшению которых подвижник не употреблял никаких средств.

Единственное окно келлии о. Досифея было замазано белилами, и любопытный глаз не мог видеть, что находилось внутри его жилища. С редким постоянством и терпением старец отсекал все поводы к нарушению принятого им подвига безмолвия, не только внутреннего, но и внешнего. В келлию свою он никого не пускал, даже настоятеля. Однажды о. игумен Иннокентий, обходя келлии, хотел зайти и к нему; о. Досифей, приняв благословение настоятеля, сказал: «Батюшка, я белю келлию, нечего и смотреть ее». Отец Иннокентий прошел мимо. Когда скончался о. Досифей, и братия пришли в его келлию, то на дырявом полу в углу увидели большую кучу, в которой был сор, остатки хлеба, пищи, тряпки, изношенное белье и проч. Все это гнило в течение нескольких лет, и воздух был настолько заражен зловонием, что невозможно было войти в келлию, между тем, когда подвижник был жив, то от него и одежд его не было слышно никакого запаха.

Одежду подвижник носил ветхую; белья не снимал, пока оно не истлевало и само собой не обнажало его. Отец Досифей говорил: «Голый родился, голый и умру». Так и случилось, он умер богатым полным нестяжанием. Не желая нарушать уединения, подвижник не ходил в братскую трапезную, а пищу из нескольких простых блюд брал в одну деревянную чашку, в которой смешивались вместе и кислый борщ, и рыбный суп, и каша. «Я больной, – говорил он удивляющимся братиям, – и потому все снова буду варить в келлии». В последние годы своей жизни отец Досифей вкушал пищу один раз в сутки вечером, часов в 8 и в самом малом количестве. Но и в этом случае он ссылался на болезнь, которая будто бы не дозволяет есть ранее вечернего времени, а в сущности, своими оправданиями прикрывал подвиг воздержания. Остатки пищи старец бросал на пол, и они съедались мышами и крысами. Иногда Досифей на братской кухне брал золу. Подражая кающемуся царю и пророку Давиду, он хлеб ел с пеплом и питие растворял слезами. Так он распинал плоть свою со страстьми и похотьми, желая многими скорбями внити в Царствие Небесное. Послушание пономаря о. Досифей проходил 26 лет до самой смерти; отличался полным усердием, благоговением и страхом Божиим. Ради чистоты и порядка в храме он не жалел своих сил и времени, которое при других обстоятельствах провел бы в своей келлии. За такое долголетнее служение в храмах, посвященных Царице Небесной, подвижник в алтаре удостоился видеть Пресвятую Деву Богородицу. Отец Досифей сподобился слышать ангельское пение при смерти старца Феодота. Все это свидетельствует о богоугодности подвигов монаха Досифея.

Исконный душегубец не может видеть доброго течения земнородных к небу и без упорной борьбы не уступает человеку своей победы. Поэтому и на о. Досифея он воздвиг бурю помыслов, иногда вооружал на него мальчиков ближайших сел, которые преследовали подвижника своими насмешками. Только полное смиренномудрие старца могло без вреда для души сносить все козни врага рода человеческого, который в лице некоторых братий обители также находил себе усердных помощников – досадить подвижнику.

Близкие к о. Досифею замечали в нем дар прозрения и целения. Односельчанин его, почтенный иеромонах 3., говорил: «Раз мы шли вдвоем к речке. Досифей говорит мне: «Два послушника боролись: один другого бросил в воду, тот чуть не утонул». Приходим к речке и видим, что послушник С. столкнул в речку другого брата. Он в одежде погрузился в воду, и его едва вытащили». Другой старец говорил: «Однажды, когда я вместе с о. Досифеем проходил пономарскую должность, мне пришлось сильно угореть в своей келлии. От угара не мог подняться. В это время приходит Досифей и говорит: «Иди в церковь: там ждет тебя послушание». После его слов угар мгновенно прошел, и прежде бывшая у меня лихорадка с той поры ко мне не возвращалась».

Отец Досифей скончался 5 ноября 1874 г. на 64-м году своей жизни и, оставив сию временную юдоль плача, перешел в вечную небесную радость. В сороковой день по кончине он во сне явился братскому повару, который спросил его, получил ли он милость от Бога? «По милости Матери Божией получил», – ответил явившийся и стал невидимым.

Из книги "Глинский патерик" схиархим. Иоанна (Маслова)

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Краткое житие преподобного Илиодора (Голованицкого), схиархимандрита

Преподобный Илиодор (Голованицкий)[1], в миру Иоанн († 28 июня 1879 г.), родился в семье священника с. Староселье Черкасского уезда Киевской губернии (1795). В 1806–1813 гг. обучался в Киево-Могилянской академии. В 1813 г. был принят в Нижегородское ополчение и служил при канцелярии в войске, отправленном в заграничный поход против отступающей армии Наполеона. В 1815 г. вышел в отставку, после которой поступил на послушание в Киево-Печерскую Лавру. Позже перешел в Софрониеву пустынь, а оттуда — в Глинскую, под начало прп. Филарета (Данилевского). Через 2 года Иоанн был пострижен в рясофор (с именем Иоиль).

Перед пострижением в мантию иноку Иоилю пришлось совершить путешествие в Санкт-Петербург для дачи разъяснений о причине ранней отставки в миру. Однажды в дороге, видя, что переправа по льду на одной из рек прекращена, он заночевал у берега на постоялом дворе, но был разбужен неким странником, который перевел его через русло по воображаемой насыпи, а затем стал невидим. После возвращения о. Иоиля из Петербурга, когда он предпринял одно из паломничеств в чтимую им Площанскую пустынь, на него дважды хотели напасть грабители, однако в решающий момент мимо проходили солдаты, и это спасало инока; позже выяснилось, что никто другой не видел в данное время солдат на соответствующем участке дороги: подвижника защитили ангелы.

В 1823 г. о. Иоиль был пострижен в мантию (с именем Иоанникий); когда, согласно уставу, он несколько дней после пострига оставался в храме, ему явился Ангел Господень и пробудил от дремоты словами: «Иоанникий! Бодрствуй! Ты — монах, и потому непрестанно должен бодрствовать!» Со временем диавол воздвиг на подвижника сугубую брань: о. Иоанникия оклеветали перед настоятелем, и он был изгнан из пустыни; гонимый отправился было на север, но в пути испытал сильное бесовское страхование и решил вернуться, — готовый даже умереть под стенами обители. По ходатайству старшей братии игумен позволил о. Иоанникию жить в монастыре, но на 2 месяца определил его на кухню. Убедившись в невиновности инока, он в 1824 г. благословил его рукоположение в иеродиакона.

Господь неоднократно укреплял подвижника благодатными видениями, но приходили по временам и новые испытания, которые возводили его на более высокие духовные ступени. Избегая участия в интриге, которую в 1826 г. попытался затеять среди братии некий новоприбывший послушник, о. Иоанникий перешел в Рыхловский монастырь. 3 года он с пользой для обители нес послушание казначея, но затем оказался в опале; тяжелое положение о. Иоанникия усугубил случай, о котором он поведал следующее: «Однажды вхожу я в святой алтарь и вижу, что на святом жертвеннике сидит толстый помещик, которому монастырский ризничий показывает различные священные вещи… Думаю себе: если сказать ему, что следует, то от него и не отвяжешься. Оставить же его попирать святое место было невыносимо… Стал я перед святым престолом и помолился мысленно… “Господи, помоги!.. Аще угодно Тебе попустить, чтобы я пострадал, да будет воля Твоя!..” Затем, подойдя к жертвеннику, я заложил локоть правой руки за спину сидящего и сбросил его». В 1828–1829 гг. настоятель добился перевода о. Иоанникия в Домницкий монастырь под строгий надзор с запрещением в священнослужении; не раз бывая по делам обители в Чернигове, страдалец просил архиерея отпустить его на Афон или Соловки, но сталкивался с предубеждением против себя: «Отпусти тебя на север, а ты поедешь в Петербург да вздумаешь оправдываться… Пожалуй, и мне могут выйти неприятности. Нет! Не выпущу тебя, пока не наденут на тебя красной шапки» (лишат монашеского звания и отправят в солдаты); в 1831 г. последовала смена архиерея: при последнем свидании прежний владыка неожиданно попросил у о. Иоанникия прощения, а новый в 1832 г. рукоположил его в иеромонаха и назначил настоятелем Рыхловского монастыря.

В 1835 г. подвижник был возведен в сан игумена, в 1840 г. — в сан архимандрита с переводом на настоятельство в Глуховский Петро-Павловский монастырь. Согласно поданному прошению, в 1845 г. о. Иоанникий был уволен на покой в Глинскую пустынь. В 1850–1851 гг. он совершил паломничество в Палестину и на Афон (многие иноки-святогорцы, видя духовную опытность о. Иоанникия, упрашивали его остаться и руководить ими). В 1858 г. подвижник принял схиму (с именем Илиодор). В 1863 г. он уединился в пустынной келье, построенной им в 3-х км к востоку от монастыря (впоследствии на этом месте был учрежден Дальний скит), и подъял еще более высокие подвиги воздержания и молитвы.

Обретя дары рассуждения и прозорливости, прп. Илиодор был руководителем многих глинских старцев. Его наставления по смыслу, а иногда почти дословно совпадают с учением оптинских старцев — прпп. Амвросия, Моисея, Антония. Сам факт, что дошедшие до нас письма прп. Илиодора были собраны в библиотеке Оптинского скита, говорит о многом. Старец был не только опытнейшим духовным руководителем, но также — через благодатные созерцания Горнего мира — свидетелем истины Божией. После многих трудов и подвигов, прикованный болезнью к одру, прп. Илиодор был доставлен братией в пустынь, где мирно преставился.

Полное житие преподобного Илиодора (Голованицкого), схиархимандрита

Схиархимандрит Илиодор много лет подвизался в иночестве в Глинской пустыни и достиг высоких духовных дарований, каковыми он сиял далеко за пределами обители.

Родиной его было село Староселье Черкасского повета (уезда) Киевской губернии. Отец его Феодор Голованицкий был священником в названном селе, а имя матери его Евдокия. В 1795 году родился у них сын, нареченный во святом крещении Иоанном (впоследствии схиархимандрит Илиодор). Годы младенчества Иоанн прожил в доме родителей, которые воспитывали его в страхе Божием. После учебы в Киевских духовных школах и службы в армии, Иоанн решил посвятить себя монашескому житию в Киево-Печерской Лавре. Однако в Киевской Лавре Иоанн прожил недолго и вскоре перешел в Софрониеву пустынь. Пребывание Иоанна в Софрониевой пустыни сопровождалось благодетельными для него последствиями. Внимая наставлениям духовно-рассудительных отцов, он по возможности уразумел, что от монаха требуются не одни телесные подвиги и труды, но и внутреннее делание в вертограде сердца своего, к чему желающий преуспеть в духовной жизни должен прилежно стремиться. После перехода иеромонаха Филарета (Данилевского) в Глинскую пустынь, Иоанн бы вызван им в эту обитель и назначил ему послушание в хлебне и петь на клиросе. Под мудрым руководством о.Филарета он усиленно трудился над своим духовным совершенствованием. Жаждая духовной мудрости, он непрестанно упражнялся в чтении Божественных писаний, святоотеческих творений и других душеполезных книг, которыми и питал жаждущую свою душу.

1823 года, марта 9-го дня (на память сорока мучеников) Иоиль облечен был в иноческий образ настоятелем Филаретом и наречен Иоанникием. После пострижения Иоанникий, по обычаю, несколько дней пробыл в церкви безвыходно. В это время он был утешен явлением ему ангела. "Изнемогши от чрезмерного бодрствования, — рассказывал впоследствии сам Иоанникий, — сел среди церкви, склоня голову на амвоне, чтобы несколько укрепить себя сном. Я закрыл глаза, но спал или нет, того верно не знаю; вдруг я вижу, что южная дверь алтаря отворилась, и из алтаря показался прекрасный юноша, в белом стихаре, препоясанный орарем крестообразно. Подойдя ко мне, он сказал: "Иоанникий! Бодрствуй! Ты — монах, и потому непрестанно должен бодрствовать!". Сказав это, он вошел северной дверью в алтарь.

По мере усовершенствования Иоанникия в духовный жизни, усиливались искушения. Наконец диавол воздвиг клевету, — это сильное в руках диавола оружие, и Иоиль был изгнан из обители. После некоторых скитаний и колебаний Иоанникий решился возвратиться снова в Глинскую пустынь и был принят по его усердным молитвам к Божией Матери. Два месяца монах Иоанникий трудился на кухне, неповинно неся епитимию. Наконец, настоятель убедился в его невинности и скоро представил к рукоположению во иеродиакона. 1824 г. ноября 12-го Иоанникий был рукоположен в сан иеродиакона преосвященным Владимиром, епископом Курским и Белгородским. Когда архиерей возложил руку на голову его, призывая Духа Божия на пророчествуемого, он ощутил, что через голову в сердце его полилась какая-то сладостная теплота и разлилась по всему телу. Сердце его исполнилось несказанной радости, так что он даже изменился в лице. Архиерей заметил в нем перемену и часто посматривал на него в продолжение Божественной литургии. Во время причащения Святых Тайн, он, стоя за престолом между прочими диаконами, был в восхищении и сподобился созерцать чудное видение, открывшееся его умственным очам. Упражняясь всегда во внимании, усиленно охраняя себя от приражения мысленных прилогов вражиих, Иоанникий достиг в душевном состоянии той степени чистоты, на которой сподобляются духовных откровений.

В течении своей жизни много пришлось претерпеть подвижнику. Он жил, а впоследствии – и настоятельствовал в различных обителях, но сердцем стремился в родную Глинскую пустынь.

В начале 1845 года архимандрит Иоанникий подал прошение Черниговскому архиерею об увольнении его от должности настоятеля Рыхловского монастыря с перемещением на покой в Глинскую пустынь. Душа его давно жаждала беспрепятственно заняться единым на потребу, и вот пришло это желанное время. Переместившись в Глинскую пустынь и освободившись от хлопот и занятий, сопряженных с должностью настоятеля монастыря, архимандрит Иоанникий всецело стремился посвятить себя добродетелям строгого подвижника, прилагая внимание ко вниманию и постоянно стремясь к тому, что пленяло его душу от юности. Сокровенное его делание было видимо только единому Сердцеведцу.

В 1850 г. осенью архимандрит Иоанникий предпринял путешествие в Палестину вместе с другими паломниками, направляющимися туда же.

Во время пребывания в Иерусалиме, архимандрит Иоанникий часто обходил места, освященные жизнью и страданиями нашего Спасителя. Гроб Господень, Голгофа, Страстный путь, Гефсимания, Елеон и прочие святые места были для него любезнейшими местами поклонения. Здесь со всей полнотой благоговейно любящего сердца изливался его молитвенный дух к Тому, Кто совершил великое дело нашего искупления, Кто пролил Пречистую Свою Кровь ради нашего спасения.

На обратном пути из Палестины, архимандрит Иоанникий заехал на Святую Афонскую Гору, предполагая там остаться навсегда. Вступив на берег Святого Афона, он поклонился, взял земли и посыпал себе на голову, говоря: "Се покой мой: зде вселюся" (Пс.131,14). В короткое время между жителями Афона разнеслась о нем слава. А посему многие стали обращаться к нему за душеполезными советами, упрашивали его остаться там навсегда, желая вверить себя его руководству. Была уже назначена ему и келлия, которую монастырь уступал ему безвозмездно. На это он сначала соглашался, но через несколько времени объявил, что Господу не угодно, чтобы он оставался на Афоне, а противиться воле Божией он не намерен. С великой скорбью проводили его многие Афонские отцы и он возвратился в Россию в первых числах июля 1851 года. Так архимандрит Иоанникий, совершив свое путешествие с великой для себя душевной пользой, прибыл в Глинскую пустынь, где волей Божией назначено было ему продолжить свой подвиг служения Богу и людям.

Стремясь ревностно к высшему совершенству, архимандрит Иоанникий пожелал обновить перед Господом иноческие обеты пострижением во святой великий ангельский образ — святую схиму. В том же 1858 году 24 декабря в навечерие праздника Христова Рождества он был облечен во святую схиму с наречением имени Илиодор.

В своем смиренномудрии старец Илиодор доходил до такой степени самоуничижения, что считал себя ниже всякой твари. Ревниво охраняя свое смиренномудрие, он во всю свою жизнь не позволил снять с себя портрет. В отношении пищи старец Илиодор держался строго скитского устава. В продолжение всех постов он ел без постного масла. В понедельник, среду и пяток — тоже. В разрешающие же дни он следовал церковному уставу, но не ради услаждения вкуса, а именно только ради того, чтобы последовать разрешению, предписанному Святой Церковью. Никаких отступлений от принятых правил он не допускал даже и во время тяжких болезней.

Монах И. спросил старца Илиодора: "Как поступать при встрече различных обстоятельств, чтобы не погрешить перед Богом?". Старец сказал ему: "Чадо, если ты желаешь, чтобы твои действия были не погрешительны, постарайся, чтобы они всегда были основаны на Священном Писании: на Евангельских истинах, на учении святых апостолов и на изречениях святых отцов подвижников. В этой святой сокровищнице ты найдешь основание на все, что тебе будет нужно, на всякий случай, на всю жизнь".

Последнее время старец почти постоянно лежал и поднимался лишь с большим трудом и более с помощью других. Видимо он таял, как воск догорающей свечи, и жизнь его готова была скоро закатиться. Старец Илиодор последний год жизни почти постоянно лежал от истощения сил. Часто он лежал на спине вверх лицом, в таком виде делал наставления слабеющим голосом и давал ответы вопрошавшим.

25 июня, в понедельник, старец Илиодор еще раз причастился Святых Тайн и мирно ожидал своего исхода. Все время старец был спокоен, таковое спокойствие видимо происходило от примирения совести, уверяющей в оправдании себя Божественной благодатью. Он ожидал своего исхода не как смертного, а как переселения в иной мир. 26-е старец провел спокойно в молитвенном погружении, а 27-го в среду у старца спросили, не желает ли он принять Таинство Елеосвящения и приобщиться Святых Тайн. С усилиями, едва слышно проговорил он: "Желаю очень". Игумен Иннокентий совершил Таинство Елеосвящения, вслед за тем в последний раз приобщили его Святых Тайн.

Он мирно почил о Господе ровно в час по полуночи, с двадцать седьмого на двадцать восьмое число июня 1879 года, на восемьдесят четвертом году своей многострадальной жизни.

См. также: «Схиархимандрит Илиодор» и «Преподобный Иоанникий, в схиме Илиодор»

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Краткое житие преподобного Иннокентия Глинского

Преподобный Иннокентий (Степанов)[1], в миру Иаков (1825 – 17 сент. 1888 г.), дворянин Старооскольского уезда Курской губернии. В Глинскую пустынь пришел в 1845 г. Многие годы трудился на послушании библиотекаря, письмоводителя и поверенного. Его отличала прекрасная память: стоило ему что-либо раз прочитать со вниманием, и он спустя 10 лет мог цитировать из прочитанного целые страницы.

В 1862 г. о. Иннокентий стал настоятелем пустыни. По утрам он долго молился, чтобы во всех трудах предстоящего дня ни на миг не утратить ни преданности воле Божией, ни завещанной Богом любви, ни посылаемой от Духа Святого мудрости, принимать известия и решения, как подобает христианину, монаху и пастырю. «Когда помолишься и водворится в тебе душевный мир, то благодать Господня охраняет тебя от нарушения этого мира. Иной, возмущенный вражеским искушением, идет с желанием высказать свои неудовольствия, замечания или что иное не по Боге, но видя тебя с духом мира и кротости, превращается сам из волка в смирную овцу и всё, что хотел высказать, выскажет в ином тоне или же совершенно умолчит», — наставлял подвижник. К нему очень многие шли за советом, помощью и утешением. Прозорливый и милосердный, он неустанно выслушивал, поддерживал, давал ответы, молитвенно предстоял за страждущих, раздавал милостыню. Больных сам помазывал маслом из неугасимой лампады перед Глинской иконой Божией Матери и пользовал лекарствами. Если встречал крестьянина, жалующегося на больные ноги, — собственноручно разматывал ему онучи. Без тени брезгливости обрабатывал страшные гнойные раны у тех, к кому был готов подойти не каждый мирянин. Один из глинских монахов свидетельствовал: «Отец Иннокентий свои подвиги скрывал. Это был великий старец… Хотя его считали за обыкновенного».

За месяц до преставления прп. Иннокентия, когда он уже пребывал на одре болезни, его навестила одна благодетельница монастыря; войдя к настоятелю, она увидела вокруг головы о. Иннокентия сияние и изменилась в лице; при прощании гостья упомянула об этом, но старец с улыбкой перебил ее и сказал: «Молись, и ты то же получить можешь».

Полное житие преподобного Иннокентия Глинского

Любвеобильный архимандрит Иннокентий (в миру дворянин Старооскольского уезда Курской губернии Яков Фирсович Степанов) поступил в Глинскую пустынь в 1845 году и был под духовным руководством известных Глинских старцев. По своим блестящим способностям, тихому нраву и усердию ко благочестию он обратил на себя внимание монастырского начальства и скоро занял должности письмоводителя и библиотекаря обители. В должности письмоводителя и поверенного монастыря, отец Иннокентий был правой рукой трех настоятелей Глинской пустыни: Евстратия (1855), Авксентия (1857) и Иоасафа (1862) и прекрасно ознакомился с многотрудными и разнообразными обязанностями аввы большого общежительного монастыря. Потому ему вполне по достоинству в 1862 году вручен был настоятельский посох. В должности настоятеля первой и главной заботой о. Иннокентия стало с строительство храмов и построек монастыря, и при нем были построены: соборный храм, двухэтажная каменная больница и многие другие строения.

Братия удивлялась мудрому управлению о. Иннокентия, посторонние славили его за любовь, приветливость, милосердие, прозорливость и исцеления. Утром отец Иннокентий долго молился. Молитва составляла для него действительную необходимость. Скорее забывал о пище, чем о молитве, ибо насколько душа выше тела, настолько и пища души им ставилась выше телесной пищи. Велика была забота духовного отца и пастыря о великом семействе Глинского братства, которое надобно было не только пропитать, но еще держать в мире, любви, богоугождении, по возможности всех представить Богу достойными Его милосердия на Страшном суде. Иногда батюшка утомлялся приемом до полного изнеможения, язык его уже не мог говорить; тогда он прекращал прием. Но видя массу народа, жаждущего его благословения и наставления, через несколько минут опять начинал принимать. Однако удовлетворить всех было невозможно, подвижник об этом немало скорбел.

Вечером, отпустив от себя всех посетителей, о. Иннокентий иногда оставлял у себя кого-либо одного из братии, с кем намерен был продолжать беседу о молитве и кто по внутреннему своему устроению и усердию мог заняться непрестанным внутренним трезвением от посторонних помыслов: благодатная речь его лилась непрерывно, неудержимо; время незаметно переходило за полночь. Когда о. Иннокентий не вел вечерней беседы о молитве, то сам молился и бдел за спящих братии. Вратарь, приходящий в полночь просить благословения будить будильщика для пробуждения братии, всегда заставал о. Иннокентия одетым и бодрствующим. Окончив бдение за братии, которые должны были сразу встать на утреннее молитвенное славословие, архимандрит Иннокентий отправлялся в лес и там в ночной тишине, на лоне природы, бдел за себя, подкрепляясь молитвой на дневной подвиг. Душа подвижника жаждала уединения, но не могла его нигде найти, кроме леса и только в ночное время.

Кроме слова духовной мудрости, о. Иннокентий широко пользовался данным ему от Бога даром прозрения или, как говорит Священное Писание, "проявлением духа на пользу" (1Кор.12:7). Приведем здесь несколько таких случаев. Купчиха В. К-ова говорила: "Отец Иннокентий, увидев меня в первый раз, до мельчайшей подробности рассказал мою жизнь, — лучше, чем я сама смогла рассказать, и напоминал давно забытое, мне приходилось только соглашаться и подтверждать слова батюшки".

По дару прозрения многие обращались к о. Иннокентию. Кажется, ни один молодой человек, желающий жениться, ни одна невеста, имеющая жениха, не решались на брак без благословения Глинского настоятеля. И замечательно, что, кого он благословлял, те жили счастливо, кого не благословлял, те всегда каялись, что не послушали прозорливого старца. Так, одной госпоже о. Иннокентий советовал погодить годик до брака дочери, но мать не послушалась. Дочь ее умерла в страшных муках первой беременности.

Не напрасно отца Иннокентия называли "благоутробным, чадолюбивым, сострадательным, милосердным". Качества сии в нем выражались разнообразно. Милостыню батюшка выдавал не считая, явно и тайно, никто не уходил без помощи. Иногда о. Иннокентий нуждающимся давал большие суммы денег, но чтобы братия не осудила его в излишней щедрости, не велел никому сказывать и только близкие знали, и то не всегда, великую щедрость своего аввы. Когда негде было взять, о. Иннокентий отдавал нуждающимся свой подрясник, сапоги или рубашку.

По тому же состраданию к ближним он помогал больным. Преимущественно исцелял помазанием маслом из лампады от Глинской чудотворной иконы. Это знали почти все иноки Глинского братства, жившие при отце Иннокентии. Келейник батюшки монах Илиодор говорил: "Однажды к отцу Иннокентию пришли две женщины, одна из них была с девочкой на руках и объяснила, что дочь ее один год видела глазами, а два года совсем не открывает глаз, постоянно стонет, кивает головой, точно расслабленная, и потому она пришла просить помолиться о болящей. На это архимандрит сказал: "Я ничего не помогу, а вот только помажу глаза маслом от лампадки Царицы Небесной, а ты иди в скит и молись Богородице, потом приходи ко мне". Сказав это, отец Иннокентий благословил девочку, помазал ей глаза крестообразно маслом. В ту же минуту она перестала кивать головой. Батюшка сказал: "Вот уже и головой кивать перестала". После обеда женщины снова пришли, девочка была совершенно здорова, весело смотрела глазами и улыбалась. На благодарность матери исцелившейся девочки о. Иннокентий сказал: "Это дело милосердия Матери Божией".

У больных ногами о. Иннокентий своими руками разматывал онучи (пришедшие были обуты в лапти), ноги натирал мазью, снова помогал обуться и говорил: "Теперь иди с Богом". Такая любовь, такое внимание батюшки к страждущим беднякам кого не тронут?! Все были ему благодарны и уходили с молитвой на устах".

Но исцеляя других, сам о. Иннокентий не принимал никаких лекарств и при слабом телосложении почти всегда был болен. Но болезни переносил благодушно, с благодарностью Господу. Ибо в болезнях тела видел здравие души. Кроме того, за 8—10 лет до кончины подвижник взял на себя особый подвиг: никогда не отворять ставней своей спальни, и днем находился там с огнем. 21 июля 1888 г., после выноса в Глухов Глинской чудотворной иконы, он заболел предсмертною болезнью, страшно страдал, но никому не подавал вида. За месяц до смерти о. Иннокентий принял к себе одну благодетельницу М.Ф.П. Она вошла, остановилась, всплеснула руками и сказала: "Батюшка! Я к вам!"... Лицо ее как-то особенно изменилось. Потом госпожа П. говорила гостиннику приблизительно следующее: "Как только я вошла, увидела вокруг головы батюшки золотой венец, и лицо его было, как у ангела, я вся изменилась и трепетала от страха. Прощаясь, я хотела сказать о своем видении и только упомянула, что я видела, о. Иннокентий, улыбаясь, перебил меня словами: "Молись, и ты то же получить можешь".

17 сентября вечером в субботу, когда на бдении пели "Ныне отпущаеши раба твоего, Владыка", о. Иннокентий на 64-м году своей жизни тихо, блаженно скончался, напутствованный Таинствами елеосвящения, исповеди и причащения. Тело его в течение четырех дней не изменялось, не предавалось тлению, окоченелости и не издавало никакого запаха. Народ стекался к одру почившего, каждый спешил отдать ему последний долг уважения.

Из книги «Глинский патерик» схиархим. Иоанна (Маслова)

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Преподобный Лука (Швец)[1], в миру Леонтий († 1 мая 1898 г.). Происходил из крестьян Сумского уезда Харьковской губернии (родился в 1838 г.). В Глинскую пустынь пришел в 1864 г. Вначале 2 года трудился на кухне, затем 22 года — в пекарне. В 1869 г. был пострижен в рясофор и назначен старшим в пекарне. Заботясь о духовном преуспеянии подначальных ему послушников, он нередко ругал их, — чтобы они, обнаружив в себе гневливость (и увидев правду о своем незрелом духовном состоянии), учились преодолевать эту страсть терпением (начинали путь к незлобию, без которого невозможно подлинное монашество); при этом, естественно, о. Леонтий «вызывал огонь на себя» и смиренно переносил обиды.

В 1875 г. он принял постриг в мантию с именем Лонгин. В 1888 г. о. Лонгина назначили «смотрителем Псалтири» — ответственным за порядок чтения старцами Псалтири по благодетелям монастыря. В 1891 г. подвижник принял схиму с именем Лука и поселился в Ближнем скиту, а в 1893 г. перешел в Дальний скит. Старцем схимонаха Луки был прп. Архипп (Шестаков). Включив в свое келейное правило 500 молитв Иисусовых (по указанию о. Архиппа), прп. Лука, вероятно, не сразу научился удерживать полное внимание при их прочтении, — и однажды ему явился на воздухе Глинский образ Нерукотворного Спаса, от которого был голос с призывом читать молитвы медленно и внимательно. Как многие истинные подвижники, о. Лука подвергался бесовским страхованиям («Однажды выхожу я из келии, налетела на меня большая белая лошадь и начала грызть», — признавался он ученикам), однако вышел из этой брани победителем («Враг гнал меня из скита, но я поборол его»). Имея учеников, схимонах Лука умел мудро наставить каждого из них: одного — откровенным словом, другого — иносказанием (один инок рассказывал: «Несколько раз отец Лука давал мне читать именно то, о чём хочешь узнать, но стесняешься спросить»). «Истинная любовь, что может, дает для всех, а не избранным», — было одно из его назиданий пасомым. Бесы мстили старцу за то, что он бдительно оберегал своих чад от духовной опасности («Через вас всю сию ночь на полу прокатался», — молвил однажды схимник). Имея дары прозорливости и исцелений, о. Лука скрывал свою молитву о больных внешним действом — предлагал вкусить какое-либо простое снадобье (когда к нему пришел один больной лихорадкой инок, старец размочил часть бублика и вручил гостю со словами: «Больной? На — ешь!»; из кельи тот инок вышел здоровым). В келейной жизни подвижник был радушным и веселым, однако при этом всегда носил в сердце страх Божий: раз, когда его келью побелили и он, вернувшись в нее, увидел образ Божией Матери «Всех скорбящих Радость» поставленным на кровать, то немедленно перенес святыню на прежнее место; после случившегося о. Лука усердно помолился перед иконой и услышал голос: «Раб, всегда храни благую веру, сим оправдан будеши».

См. также: «Схимонах Лука, подвижник Глинской пустыни»

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Преподобный Архипп (Шестаков)[1], в миру Афанасий († 27 сент. 1896 г.). Родился в купеческой семье в слободе Ездоцкой Старооскольского уезда Курской губернии (1825). В характере Афанасия рано обнаружилось пренебрежение земным благополучием: он бесплатно отпускал товар беднякам во время дежурства в торговой лавке отца, деньги презрительно называл железом, спал без подушки, стремился к уединению, не любил хорошо одеваться. За эти «странности» Афанасий не раз терпел скорби в семье. Однажды он тайно ушел в Киев, однако его догнали, поколотили и привели домой; спустя время он спрятался в погребе у одного родственника: тот держал убежище Афанасия в тайне, пока семья не дала согласие написать беглецу увольнительную бумагу.

В 1852 г. Афанасий пришел в Глинскую пустынь и стал работать в пекарне (где 5 лет ночевал на полу, пока не был определен в келью). Когда кто-либо из послушников допускал нерадивость, его работу с охотой доделывал Афанасий, считая при этом, что совершил не подвиг, а лишь благодарно использовал случай заботы о ближнем; готовясь к работе, подвижник клал в рот щепку, чтобы не празднословить (если его втягивали в пустой разговор, отвечал: «Прости, Бога ради, я ничего не знаю», — и начинал громко читать Иисусову молитву); иногда он юродствовал: рассыпал муку, разливал воду, ронял на пол тесто: чтобы смиренным терпением упреков и тумаков умертвить в других страсть гневливости. Если же на него гневались несправедливо, — просил прощения, чтобы внушаемая бесом вражда не нашла себе места в душе собрата.

В 1869 г. Афанасий был пострижен в мантию (с именем Архипп). Как опытного в пекарне его хотели назначить старшим, но он уклонился, назвав себя неразумным. В 1885 г. о. Архипп принял схиму; его освободили от послушания при пекарне, оставив за ним только чтение Псалтири по благодетелям монастыря (однако и после этого схимник нередко ночью являлся на помощь пекарям). В 1890-х гг. прп. Архипп был 1-м начальником Дальнего скита Глинской пустыни. В этот период во всей полноте раскрылись его духовные дарования. «Чудный он у нас, — говорила братия, — сам едва ходит, а когда надобно утешить другого, прибежит веселый, запоет о смерти, ободрит словом, видя его, невольно сам ободришься». По данной ему прозорливости старец видел козни лукавого против многих из братий и вовремя предупреждал об опасности: в одних случаях он старался дать наставление деликатно (не поучая, а будто нуждаясь в совете), в других — мог обличить открыто (при этом его существо излучало отеческую любовь). Прп. Илиодор говорил о нём: «Это один из древних старцев живет в наше время».

См. также: «Глинский подвижник схимонах Архипп» и «Схимонах Архипп»

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Преподобный Иоанникий (Гомолко), в миру Иоанн. Родился в семье офицера в 1842 году. В Глинскую пустынь пришел после окончания в 1865 г. уездного Гомельского училища. С самого поступления в обитель подвижник вел внутреннюю борьбу со страстями; со временем он достиг постоянной духовной собранности («Если ум не обуздывает чувств, то глаза всюду разбегаются от любопытства, уши любят слушать суетное, уста становятся неудержимыми», — говорил впоследствии о. Иоанникий). В 1874 г. Иоанн был пострижен в мантию (с именем Исаия), в 1880 г. рукоположен в иеродиакона, в 1884 г. — в иеромонаха. Назначенный на послушание письмоводителя и поверенного, о. Исаия сподобился овладеть наукой грамотного и успешного ведения монастырских дел без ущерба для подвига; ввиду столь важного опыта в 1888 г. подвижник был избран настоятелем пустыни и возведен в сан игумена. Свт. Феофан Затворник, с которым о. Исаия вел переписку, называл его «старцем многоопытной мудрости». Игумен открыл при обители Дом трудолюбия для обучения грамоте и ремеслам мальчиков-сирот (1890), воздвиг Дальний скит на месте подвигов прп. Илиодора (1893), организовал издательскую деятельность пустыни (1891).

В 1906 г. о. Исаия принял схиму (с именем Иоанникий). Потерпев поражение во внутренней брани со святым, диавол воздвиг на него внешнее гонение: генерал П. Митропольский, арендовавший у пустыни дом, добился через Синод решения о замене епархиального архиерея новым, который, не зная о. Иоанникия в прежние годы, поверил в клевету о якобы неумелом ведении игуменом хозяйства (процветание пустыни в тот момент свидетельствовало об обратном); в марте 1912 г. подвижник был уволен от управления. Оставляя пустынь, прп. Иоанникий перекрестил разлившуюся от весеннего половодья реку и перешел по воде на другую сторону (повторив чудо, совершённое некогда прп. Иоанникием Великим).

До недавних пор дальнейшая судьба подвижника считалась неизвестной. Ныне установлено, что о. Иоанникия приютила одна крестьянская семья, в доме которой он вел жизнь затворника; после кончины старец был погребен на братском кладбище пустыни.

8 мая 2008 г. на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви схиархимандрит Иоанникий, настоятель Глинской Пустыни был причислен к лику местночтимых святых.

30 ноября 2017 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Иоанникия с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых.

См. также: «Схиархимандрит Иоанникий, настоятель»


Преподобный Серафим (Амелин)[1], в миру Симеон († 18 окт. 1958 г.). Родился в благочестивой крестьянской семье в деревне Соломино Фатежского уезда Курской губернии (1874).

В Глинскую пустынь пришел в 1893 г. В 1899 г. был пострижен в рясофор, в 1904 г. — в мантию (с именем Серафим). Немногословный еще до пострига, он впоследствии стал еще более воздержан в речи, усвоив от старцев, что умение следить за каждым своим высказыванием есть одно из средств научиться трезвению и внутреннему нерассеянному предстоянию перед Богом; как плод о. Серафим рано стяжал тот внутренний мир Христов, к которому так усердно стремятся все истинные подвижники.

С 1899 г. о. Серафим трудился в иконописной мастерской, спустя короткое время был назначен ее начальником. В 1913 г. подвижник был рукоположен в иеродиакона, в 1917 г. — в иеромонаха и получил послушание ризничего, во время революции тайно принял схиму, с 1919 г. нес послушание казначея. После закрытия пустыни о. Серафим жил в с. Ковенки, где занимался столярно-слесарными работами; в 1941 г. — служил в открывшемся приходском храме села, в 1942 г. возвратился в пустынь, в 1943–1958 гг. был ее настоятелем. В крайне трудных условиях того времени (война и послевоенная разруха, богоборческая государственная идеология СССР) он сумел не только наладить быт изувеченного монастыря, но главное — восстановить традицию строгой и благодатной жизни обители, старческого руководства новоначальных иноков. Глубоко уважаемый и любимый братией, прп. Серафим воплощал в себе образ мира и тишины; вместе с тем, он был зорким и бдительным отцом, от взгляда которого не укрывалось ничто, требующее пастырского внимания и руководства.

См. также: «Схиархимандрит Серафим, настоятель» и «Преподобный Серафим (Амелин)»

Примечание

[1] Включён в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Архиерейского Собора 2017 года.


Схиархимандрит Андроник (в миру Алексей Андреевич Лукаш) родился 12 февраля 1889 г. в селе Луппа Лохвицкого уезда Полтавской губернии в семье крестьянина Андрея и его жены Акилины[1]. Начальное образование получил в сельской церковно-приходской школе. В 1905 г., желая всецело посвятить свою жизнь Богу, Алексей приехал в Глинскую пустынь[2] и попросил настоятеля схиархимандрита Иоанникия (Гомолко) принять его в обитель. «Строгий, умный отец Иоанникий», проверяя решимость юноши, спросил: «Ты такой молодой, а послушания у нас тяжелые... Как будешь жить?»[3]. Но, видя непоколебимое стремление Алексея к иноческой жизни, принял его в состав братства. Сначала Алексей нес послушание в монастырской гостинице, принимая гостей, затем – на мойке белья, на кухне, в саду, на пасеке, и, наконец, в скиту. Первым его старцем был о. Аристоклий (Ветер). В 1913 г. о. Аристоклий перешел в Омский Покровский монастырь, а Алексея поручили строгому аскету и опытному подвижнику о. Иулиану (Гагарину), который научил его следить за душевными страстями, не действовать по их внушению, а призывая Божию помощь, противоборствовать им. С детства кроткий и смиренный, Алексей полностью предал себя в волю старцев. Такая настроенность привлекала к нему благоволение и милость Божию, помогала возрастать в богоугодной жизни и идти спасительным путем духовного обновления. Тем, кто усердно занимается внутренним подвигом, посылаются и сугубые скорби. Так и жизненный путь старца был преисполнен различных скорбей.

В 1915 г. Алексея призвали в армию. Сначала он служил в Перми, но вскоре был переведен на фронт, где попал в плен к австрийцам[4] и пробыл в Австрии три с половиной года. Пленных почти не кормили, работу давали самую трудную. Многие пленные умерли. Но Алексей усиленно молился и принимал все скорби как от руки Божией. От такого внутреннего устроения в душе его постоянно сохранялся мир. Он стяжал живую веру и получал благодатные утешения. О страданиях тех лет старец с присущей ему кротостью говорил: «Мы землю копали, все равно ведь нужно трудиться. И чудеса Божии сопутствовали нам»[5]. Конвоиры, видя, как старательно он работает, предлагали ему табак (нередко пленные меняли хлеб на табак), но Алексей не брал. Они удивлялись и говорили: «И не курит, и трудится»[6]. После окончания войны в 1918 г. он вернулся в обитель, где сначала проходил послушание на монастырской мельнице, а затем был определен на должность эконома[7]. 11 июня 1920 г. был пострижен в рясофор, а в 1921 г. – принял монашеский постриг с именем Андроник[8]. День пострига навсегда остался в его памяти. Позднее он писал и говорил своим духовным детям: «Помните великий день вашего пострига, помните обеты при постриге, данные вами... быть истинными монахами – вовеки не согрешите»[9]. Годы, проведенные в обители, оставили в молодом иноке неизгладимый след и способствовали его духовному совершенствованию. И впоследствии, где бы он ни был, он всегда был тверд в исполнении своих монашеских обетов.

Отец Андроник глубоко переживал закрытие Глинской пустыни и говорил, что это было «событие страшное»[10]. Своей строгой иноческой жизнью и беспрекословным послушанием монах Андроник обратил на себя внимание епископа Павлина (Крошечкина), Курского викария, который взял его к себе в келейники и в 1922 г. рукоположил во иеродиакона. Старец рассказывал: «Однажды в храме подошла ко мне какая-то женщина и со слезами говорила, что все церкви закрыты, колокола перестали звонить, а я сказал: «Бог даст и зазвонят», за эти слова сослали меня на Колыму в 1923 г. на 5 лет[11]. В ссылке о. Андроник служил санитаром в тюремной больнице. Он ухаживал за больными с искренними состраданием и любовью, сам мыл их. Все его любили, а сосланные узбеки даже звали «мамой». Однажды в больницу привезли умершего епископа Иринарха (Синькова). Отец Андроник обмыл его и упросил врача, чтобы тот отдал для погребения епископа большой гроб, который несколько лет стоял в больнице, потом «застелил гроб белой простыней, из полотенца сделал омофор, надел на епископа свою шапку и в руки дал четки[12]. Отец Андроник написал епископу Павлину, что Господь сподобил его похоронить епископа Иринарха. В 1936 г. он был награжден за это золотым наперсным крестом Патриаршим местоблюстителем блаженнейшим митрополитом Сергием. По амнистии о. Андроник вернулся из ссылки раньше срока и по-прежнему был келейником у епископа Павлина, который в 1926 г. в Московском храме Воскресения в Сокольниках (к этому времени преосвященный Павлин был назначен епископом Можайским, викарием Московской епархии) рукоположил его в сан иеромонаха. Через год, когда о. Андроник сильно заболел, он был пострижен в схиму с оставлением имени Андроник (в честь преподобного Андроника, память 26 (13) июня)[13].

В 1939 году о. Андроник во второй раз был осужден и сослан на Колыму. Сначала его одиннадцать месяцев держали в тюрьме, где каждую ночь вызывали на допросы и принуждали оклеветать епископа Павлина, но старец молчал. Ему угрожали, мучили: «Поставят к стене и начинают стрелять, но мимо, запугивают...»[14]. Следователь кричал на о. Андроника: «Я тебя убью», а однажды сорвал со старца крест и бросил в печь. Отец Андроник сказал: «Что ты делаешь? Меня крестили, мне дала мать крестик, а ты срываешь». Но на допросах его не били и бранными словами в его присутствии не ругались. Только один раз во время допроса вошел в комнату «какой-то верзила и сказал следователю: «Сколько ты будешь возиться с этим стариком?»[15] и ударил о. Андроника так, что тот потерял сознание. «Очнулся уже в тюремной больнице и на вопросы, что с ним случилось, отвечал, что шел на допрос, упал, да о камень ударился»[16]. Как-то привели старца в большую комнату, в которой была раскаленная печь, и сказали: «Ну, Лукаш, садись на печку». Отец Андроник спросил: «Как, разуваться? Босым лезть?» Тогда его удержали: «Пока подожди». Во время другого допроса раздели до нижнего белья, вывели в коридор, где стояли огромные ящики в рост человека, в таком ящике его и заперли, а мороз был пятьдесят градусов. Старец подумал, что замерзнет и умрет там, но в последний момент ящик открыли, под руки вывели его, так как сам он идти уже не мог[17]. Много раз предлагали подписать какие-то бумаги, но о. Андроник отвечал: «Я неграмотный, не знаю, что там написано», – и не подписывал. Затем о. Андроника перевели в лагерь, там было легче, допросов не было, «только шпана очень беспокоила, если к ней попадешь»[18].

В лагере много работали, о. Андроник был там дневальным. Трудолюбие, послушание и внутреннее благородство старца вызывали уважение не только у осужденных, но и у охранников. Сам начальник лагеря очень его уважал, дорожил им и в конце срока взял к себе в дом, где о. Андроник вел все домашнее хозяйство. «Я повесил картиночку «Воскресение», молился, а когда начальник стал за это упрекать, то сказал: «Не нравится – уйду в лагерь», – рассказывал старец. По-видимому, он сильно болел в то время, так как просил начальника в случае его смерти сообщить в Патриархию, что скончался такой-то схимник. Все в той семье очень полюбили о. Андроника, жена начальника расспрашивала его о духовной жизни, а когда закончился срок о. Андроника и он уезжал в Глинскую пустынь, она дала ему денег на дорогу. Сам же начальник всеми силами пытался удержать о. Андроника, жалко ему было расставаться со старцем[19].

28 сентября 1948 г. о. Андроник вернулся в Глинскую пустынь[20]. С самыми теплыми чувствами братской любви встретили его настоятель и старцы обители. Видя высокоподвижническую жизнь о. Андроника, епископ Сумской и Ахтырский Иларион в апреле 1949 г. назначил его благочинным и ризничным монастыря[21]. Как благочинный, он должен был следить за всем в обители, собирать братию на общие послушания (сенокос, заготовку дров, работы на огороде и др.), на которых всегда сам был первым. Во всех делах о. Андроник был энергичен и бодр, так что слово его, живое, задушевное, ясное, подбадривало и всех окружающих. Работать с ним было легко и радостно.

Все делал о. Андроник аккуратно, чисто, красиво, с любовью. Не легко жили в недавно возрожденной обители. Не просто скудость во всем, а крайняя нищета. При том архимандрит Нектарий сразу же после открытия Глинской пустыни ввел строгий афонский устав. Богослужение начиналось в 4 утра. Сначала – утренние молитвы, потом полунощница и утреня. После 3-й и 6-й песни канона и после кафизм читались святоотеческие поучения и пролог. После утрени – 1-й час. К 7 или 7: 30 она кончалась и все, кроме служащих, шли на послушание. После утрени в субботу – акафист Спасителю или Божией Матери. В 9 часов совершалась Божественная литургия, всегда одна, так как в обители тогда был один храм и один престол в нем. С 12 до 13-обед, после которого все шли на послушание. В 16 часов вечерня до 17 часов, потом небольшой перерыв. В 18 часов – повечерие, 3 канона и молитвы на сон грядущим. Для отдыха оставалось мало времени. В обитель собрались, в большинстве, измученные суровой жизнью иноки, уже в преклонных годах, отягченные многими болезнями. Казалось бы, только и думать об отдыхе и лечении, но все, кто жил в эти годы в Глинской пустыни радовались возможности молиться, забывая о себе, старались делать все, что можно и нужно для братии. О. Андроник в этом для многих был примером.

Душа о. Андроника, очищенная многими скорбями, была преисполнена благодатных даров Святого Духа. Эта духоносность и привлекала людей к старцу. Великодушно претерпев все страдания, он делом исполнил заповедь: «Любите врагов ваших» и стяжал в своем сердце величайший дар благодати Божией – христианскую любовь к ближнему. Смирение и кротость безраздельно царили в его душе, даже ходил старец всегда смиренно согнувшись.

В его послужном списке было сказано: «Отец Андроник отличается особым смирением, кротостью и трудолюбием; послушлив, любвеобилен»[22]. Вначале братия обращались к нему лишь по делам послушаний, но, чувствуя его горячую, искреннюю, снисходительную ко всем человеческим немощам любовь и духовную опытность, стали поверять ему свою душу. После беседы со старцем, его молитв тихое и благодатное утешение наполняло их сердце. В короткое время он снискал такое доверие, что стал братским духовником[23]. Епископ Сумской и Ахтырский Евстратий писал: «Отец Андроник... пользуется заслуженным уважением всех насельников обители. Все свободное время проводит в молитве»[24].

Действительно, ни одного решения не принимал старец без усердной молитвы. За своих духовных детей молился он непрестанно, как сам писал: «Сколько есть моих сил, всегда днем и ночью я вас поминаю в своих прежних молитвах»[25]. Мудрый духовный наставник, о. Андроник имел дар от Бога безошибочно видеть внутреннее состояние человека. Вся сила духовного руководства старца сводилась к тому, чтобы указать каждой душе путь спасения через веру во Христа Спасителя. Спасая других, он и сам восходил на вершину богообщения, и слушающих его возводил за собой.

Советы старца всегда были основаны на учении святых отцов. В сохранившихся записях о. Андроника собраны наставления из «Отечника», «Луга духовного», других святоотеческих творений, а также глубокие по своему содержанию собственные изречения старца, которые он сам переписывал и раздавал своим ученикам[26].

5 мая 1955 г. по благословению Святейшего Патриарха Алексия I о. Андроник был возведен епископом Евстратием в сан схиигумена. Велик был духовный авторитет старца. Не только братия, но и сам настоятель обители архимандрит Серафим исповедовались у него. С глубоким почтением и уважением относился к нему епископ Евстратий (Подольский), который писал о. Андронику: «Вот уже шестой год я знаю Вас в ответственной и многотрудной должности (благочинного. – А.И.), которую Вы исполняете с большой ревностью и такой же большой пользой для монастыря... Вы пользуетесь заслуженной любовью как насельников обители, так и многочисленных богомольцев ее... и моим архипастырским расположением»[27]. В прошениях обители к архиерею самыми убедительными для него были слова: «Сам схиигумен Андроник лично просит Вас»[28]. В 1960 г. Святейший Патриарх Алексий I наградил о. Андроника палицей.

После закрытия обители в 1961 г. о. Андроник переселился в Тбилиси под непосредственное попечение бывшего начальника Глинской пустыни митрополита Тетрицкаройского Зиновия (Мажуги), который очень любил и почитал старца. В Грузии о. Андроник продолжил свое старческое служение. Он совершал богослужения и исповедовал в храме святого Александра Невского – кафедральном храме владыки Зиновия. Сюда, как раньше в Глинскую пустынь, со всех концов страны устремились к нему ищущие спасения. Поистине, старец был вождь духовный. Вся его жизнь была направлена к одной цели – спасению своей души и душ ближних. Своим благодатным словом он врачевал язвы страждущих, утешал любовью и участием, разделял скорбь и горе, давал отраду и духовную поддержку. По его молитвам врачевались не только духовные раны, но и болезни телесные. Его пастырство побуждало иерархов Грузинской Православной Церкви ревностнее относиться к своему служению, поскольку у них в храмах было немного богомольцев, а церковь, где исповедовал о. Андроник, всегда была переполнена, благодаря молитвенному подвигу старца. В 1963 г. по благословению Святейшего Патриарха Алексия I митрополит Зиновий возвел о. Андроника в сан архимандрита.

Тесна была духовная связь о. Андроника со всеми Глинскими иноками, которые часто писали ему, приезжали. «Сердце горело, когда ехали к старцу», – вспоминали они. Письма о. Андроника к его духовным детям – инокам Глинской пустыни, составляющие часть его духовного наследия, проникнуты необыкновенно искренней, трогательной любовью, истинно отцовской заботой и даже лаской. В то же время они содержат и строгие, мудрые, высокодуховные наставления. Приведем лишь несколько отрывков из его писем: «Духовный и возлюбленный мой родной сыночек отец И. (имя снято автором. – Примеч. издат.). Не скорби... Господь – сердцеведец, призови Его крепкой сердечной верой, и Он, Всеблагий, всегда тебе поможет. А больше всего всегда старайся и дела, и жизнь свою предавать всецело святой воле Божией. Буду молиться за тебя, родной, но ты и сам приложи свой посильный труд к этому делу». «Мужайтесь, и да крепится сердце ваше среди докучливых и иногда устрашающих искушений. Добро всегда иметь Господа пред собою и в Его присутствии находиться в непрестанной молитве... Господи, посылаешь ми скорби, прошу: пошли и терпение. Господи помилуй, Господи помилуй, Господи прости, помоги мне Господи Крест Твой понести».

«Радуйся во искушениях, которые будут допущены тебе, при посредстве их приобретается духовный плод». «Молися почаще и говори: «Не яко аз хощу, а яко Ты, Отче». Матерь Божию нужно просить, Она никогда не оставит». Только нужно крепко веровать»[29]. К Матери Божией имел о. Андроник величайшее благоговение и любовь: «Поручитесь Матери Божией – Она вас всегда и везде спасет!»

Очень часто старец повторял: «У человека невозможно, у Бога все возможно...», – «Нужно думать и помнить каждую минуту о смерти. Как ложишься спать, думай: «Легли многие и не встали; заснул – и на вечность».

К старцу обращались многие священнослужители для разрешения вопросов, которые у них возникали в их пастырской деятельности. Вот дословные ответы старца на некоторые из таких вопросов:

«Те, кто причащаются каждый день, – эти люди в прелести. Это не нужно, это от лукавого. Причащаться надо только один раз в месяц. Нужно приготовиться к Причастию, отсекать своеволие, чтобы Причастие было во спасение, а не во осуждение. Каждый день причащаться может схимник, монах больной, седмичный священник... Священникам надо почаще каяться. Людей исповедуем часто, а сами не каемся. Хорошо каждый день исповедоваться, что есть на совести...

Если в храме есть ковры, на которых изображены кресты, то такие ковры надо убрать... на кресте был Господь распят, а мы ходим, топчем. Однажды в Глинскую пустынь прислали дорогой ковер, а на нем большой крест, но сразу заметили и убрали...

Некоторые священники, когда нет вина, совершают литургию на соках. Это грех. Это недопустимо.

Во время литургии на жертвеннике и на престоле нужно, чтобы обязательно горели свечи, если не горят, то смертно согрешает иерей»[30].

Достигнув преклонного возраста, схиархимандрит Андроник почувствовал, что приближается переход его в иной мир, к чему он готовился всю свою жизнь бдением, пощением и молитвой. В ноябре 1973 г. во время чтения утренней молитвы «Боже, очисти мя, грешного...» он стал говорить невнятно и сбивчиво, вскоре у него пропала речь, и отнялась левая сторона тела. Многие полагали, что ему осталось жить несколько часов, но Божиим Промышлением он еще должен был пожить на пользу своих духовных чад. Через двадцать пять дней речь его восстановилась, но паралич левой стороны продолжался до самой кончины.

Не имея возможности по болезни посещать богослужения, он переносил болезнь без ропота и непрестанно молился дома, ежедневно причащаясь Святых Христовых Таин. На первой седмице Великого поста о. Андроник почувствовал облегчение и даже мог петь ирмос «Помощник и Покровитель...» И никто теперь уже не думал, что это была последняя его песнь. На третьей седмице его здоровье ухудшилось, и он перестал принимать пищу. 17 марта, в воскресенье, в половине шестого утра, он был в забытьи. Это состояние продолжалось до 10 часов вечера, когда он внятно произнес слова: «Милость Божия все покроет», а затем начал кого-то благословлять. По-видимому, за строгую подвижническую жизнь Господь сподобил его узреть отшедших своих собратий по духу. После этого он пришел в сознание, тихо сказал: «Я буду умирать», закрыл глаза и уже ни с кем не говорил, хотя все понимал и оставался в полном сознании. Силы старца слабели, и 21 марта, в четверг, в начале шестого часа утра он в мирной и безболезненной кончине предал дух свой Богу.

21 марта гроб с телом почившего схиархимандрита Андроника был поставлен в соборе во имя святого благоверного князя Александра Невского в Тбилиси, где митрополитом Зиновием была совершена великая панихида. Тело старца находилось в соборе до 26 марта. У гроба совершались панихиды и читалось местными и приезжими священниками Святое Евангелие. 26 марта архимандрит Иоанн (Маслов) с собором клириков совершил литургию Преждеосвященных Даров. Отпевание и погребение схиархимандрита Андроника были совершены митрополитом Зиновием с собором духовенства в присутствии иерарха Грузинской Церкви епископа Цилканского Гайоза, ректора Мцхетской духовной семинарии. Бывший насельник Глинской пустыни игумен Иларион (Приходько) сказал сердечное прощальное слово, в котором подчеркнул, что о. Андроник был человеком широкой души, глубокой веры и большим тружеником, его сердце было исполнено сострадательной любви к каждому человеку, он жил не для себя, но для народа, поэтому к нему вполне приложимо наименование печальника душ человеческих. Затем гроб с телом о. Андроника был обнесен священнослужителями вокруг престола. Прощальная процессия направилась к месту погребения – Грмагельскому городскому кладбищу. По совершении на могиле краткой литии гроб с останками верного служителя Церкви Христовой при пении «Вечной памяти» был опущен в могилу. Прах о. Андроника предал земле митрополит Зиновий, который заботился о нем, как любящий отец о своем сыне. Он же в сороковой день по преставлении к Богу схиархимандрита Андроника в соборе святого князя Александра Невского совершил заупокойную литургию и панихиду в сослужении всего духовенства, съехавшегося почтить память старца. Могилу старца посетил Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх всея Грузии Давид V, который, обращаясь к о. Андронику, положил на его могилу красное яйцо и сказал: «Отец Андроник! Христос воскрес! Мы знаем, что ты теперь в Царстве Небесном. Что отличало тебя в этой жизни? Ты не имел врагов, и потому все любили тебя. Ко всем открыто было твое любящее сердце. Молись за нас, чтобы и нам разделить радость твоего блаженства».

Память об о. Андронике будет всегда жить в сердцах многих людей. Он поистине «подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил, а теперь ему готовится венец правды, который даст Господь, Праведный Судия в день оный» (2Тим.4:7-8).

Примечания

[1] ГАСО, ф. 454, оп. 1, д. 3. л. 75; ГАКО, ф. 750, оп. 1, д. 144, л. 3 об.

[2] АСЕУ. Послужной список схиархимандрита Андроника (Лукаша).

[3] Личный архив автора. Беседы схиархимандрита Андроника (Лукаша) с архимандритом Иоанном (Масловым). Магнитофонная запись. 1966 г.

[4] Вместе с о. Андроником в плен попали еще пять монахов, служивших с ним в одном взводе. (Там же).

[5] Там же.

[6] Там же.

[7] Там же.

[8] ГАКО, ф. 750, оп. 1, д. 144, л. 3 об.

[9] Личный архив автора. Письма схиархимандрита Андроника (Лукаша).

[10] Там же. Беседы схиархимандрита Андроника (Лукаша) с архимандритом Иоанном (Масловым). Магнитофонная запись, 1966.

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Там же.

[14] Там же.

[15] Там же.

[16] Там же.

[17] Там же.

[18] Там же.

[19] Там же.

[20] АСЕУ. Послужной список иеросхимонаха Андроника (Лукаша).

[21] Там же.

[22] Там же.

[23] ГАСО, ф. Р2196, оп. 12, д. 53, л. 3.

[24] АСЕУ. Список монахов, представленных к наградам в 1954 г.

[25] Личный архив автора. Письма схиархимандрита Андроника (Лукаша).

[26] Там же. Наставления схиархимандрита Андроника (Лукаша).

[27] АСЕУ. Письмо епископа Сумского и Ахтырского Евстратия схиигумену Андронику (Лукашу) от 21 сентября 1957 г.

[28] Там же. Рапорт архимандрита Тавриона (Батозского) Преосвященнейшему Евстратию. епископу Сумскому и Ахтырскому от 24 августа 1957 г.

[29] Личный архив автора. Письма схиархимандрита Андроника (Лукаша).

[30] Там же. Беседы схиархимандрита Андроника (Лукаша) с архимандритом Иоанном (Масловым). Магнитофонная запись, 1966.


«Иди до духовника». – Такую фразу слышал каждый, кто переступал порог той Глинской пустыни, в которую в 50-60-тых годах минувшего века стремились многие со всех концов нашей необъятной Родины. Отец Серафим (Романцов) – духовник определял всех – где остановиться, чем помочь обители, если приезжали более, чем на 3 дня. Первые 3 дня можно было провести как душе угодно: молись, исповедуйся, посиди на ступеньках скрипучей лестницы в очереди к тому же о. Серафиму-духовнику, если надо что-то решить, посоветоваться.

Отец Серафим в Глинской пустыне с 1910 г. Разумеется, был перерыв его пребывания в пустыни, ведь пришлось пережить многое: войну, разорение обители, ссылку, скитания. Родился он в Курской губернии в деревне Воронок 28 июня 1885 г. в семье крестьянина Романа Романцова. В крещении дали имя Иоанн. Окончил церковно-приходскую школу и, похоронив родителей, в августе 1910 г. пришел в Глинскую пустынь. Сначала он был определен на послушание при хлебне, а через год – при бондарне.

Когда началась Первая мировая война, его взяли в армию. В 1916 г. он был ранен, выздоровел и вернулся в Глинскую пустынь. О нем мало сведений сохранилось, только основные этапы известны. Иногда он кое-что рассказывал сам. Так, когда его послали работать на кухню, то, вместе с этим послушанием, благословили, как и каждого вновь поступившего, обращаться к старцу. Послушник походил-походил к этому старцу... и загрустил. Обижаться не на что,... но как быть? Смущение заметил другой послушник, с которыми были на кухне. «Ты что, Ваня, такой скучный стал?» Не утерпел Иоанн, рассказал ему о своей печали. Тот предложил ему сходить к его старцу. Просто пойти и послушать, и поговорить, если захочется. Очень понравился Иоанну старец. Такому бы всю душу наизнанку вывернул. Конечно, рассказал он о том, что беспокоит. Старец посоветовал: «пойди к своему старцу и расскажи все, как есть. Если он тебя с миром отпустит, приходи ко мне». Очень волновался Иоанн: вдруг обидится старец? Но тот просто сказал: «Такое бывает. Что же, раз душа не лежит, иди. Я хочу тебе только пользы. Иди с миром». Умели старцы беречь мир души – и своей, и ближних.

В 1919 г. постригли Иоанна с именем Ювеналий. Бушевала революция. Надо было успеть утвердиться в самом необходимом – учиться молиться. Смирения, терпения, послушания без молитвы не приобрести, но и молитве без таких добродетелей не научиться.

В 1920 г. его рукоположили во иеродиакона. Рукополагал владыка Павлин (Крошечкин). После закрытия Глинской пустыни надо было искать пристанище. Отец Ювеналий поехал в Сухуми, откуда можно было попасть в Драндский Успенский монастырь, еще существовавший. Монахи (часть которых перешла из закрытого Ново-Афонского монастыря) согласились представлять из монастыря сельхозяйственную артель, чтобы продлить жизнь обители и так до 1928 г. уцелели, но в 1928 г. закрыли и этот монастырь. В 1926 г. отец Ювеналий был рукоположен епископом Никоном в иеромонаха и пострижен в схиму с именем Серафим.

Иногда, уже в старости, батюшка вспоминал отдельные эпизоды тех лет. Рассказывал, как жили вдвоем (кажется, с Владимиром), разделяя домашние дела и поочередно делая все нужное, не прекращая молитвы. Если кто-то замолкал, другой вполголоса начинал читать ее. Так жили в атмосфере мира и молитвы. «Горячая молитва, – говорил не раз много позже о. Серафим, – ограждала меня во всех трудных обстоятельствах моей жизни». Отшельников прогнали и с гор, разорив их жилища. Отец Серафим уехал в Алма-Ату и в 1930 г. и устроился работать в окрестностях города сторожем на пасеке. В том же году его арестовали и выслали на строительство Беломорканала.

В 1934 г. о. Серафим попал в Киргизию, сначала в Токтогул, затем в Таш-Кумыр. Пробыл он там до 1946 г. Летом в горах устроил себе келью: нашел выступающий камень над родником, пристроил к нему плетеную хижину. Камень заменял стол, сиденье тоже получилось. Тишина, уединение... Можно молиться, читать, размышлять, ни о чем не заботиться. Кормили его жители окрестных селений. Он спускался к ним, чтобы вместе молиться, служил под воскресные и праздничные дни всенощную. Отец Серафим видел, как нуждались люди в духовном окормлении, и старался, чаще всего ночами, служить, исповедовать, проповедовать Слово Божие. Зимой он жил у одной благочестивой семьи в пристройке (сделана она была так, чтобы не заметили ее за курятником). Там была печка, кровать и стол.

В 1946 г. он был уже в Ташкенте, мог открыто служить в кафедральном соборе. Видимо, там он узнал о том, что открылась Глинская пустынь и 30 декабря 1947 г. вернулся в нее. Долговременный духовный опыт сразу же оказался востребованным и собравшейся братии и паломникам, все более мощным потоком, вливающимся в такие еще шаткие стены (кое-где был просто плетень) возрождающейся обители. Люди шли и ехали издалека, чтобы встретить у старцев внимание к своим бедам, сочувствие, совет, направление, наставление на путь истинный. И встречали все нужное! Отец Серафим полностью посвящал все свои силы, время, всю жизнь духовному окормлению братии и всем приезжающим. Отец Серафим мог своим отношением к каждому помочь открыть душу, не стесняясь, не боясь грозного вида, каким иногда встречал старец тех, кто искал чего угодно, но не спасения души. На исповеди же не оставалось ничего от его внешней строгости. Он многое видел на своем веку, удивить грехами его невозможно было. Он мог сострадать каждому, но и напоминал всегда о необходимой работе над собой, т.е. о борьбе со своими вредными привычками, самооправданием, лукавством, ленью, осуждением и др. Чтобы эта работа воспринималась, как правило, и распространялась на всех, о. Серафим сам выписывал и давал потом переписывать не один раз всем, кто мог писать грамотно и четко целые абзацы из поучений святителя Игнатия (Брянчанинова), святителя Феофана Затворника, о. Иоанна Крондштатского и многих других. Потом о. Серафим подбирал нужное тому или другому, обратившемуся к нему письменно, несколько слов добавлял от себя и так старался помочь каждому. День его загружен был до предела. Редкие минуты его не просили, к нему не стучали, его не ждали на ступеньках скрипучей лестницы, ведущей в круглую его келью (она была в башне, разделенной на 2 этажа. Внизу жил о. Михаил). Иногда он заходил в кельи братии, притом всегда в самый нужный момент и как бы случайно исправил то, что требовало его вмешательства. Рассказывала одна паломница, как о. Серафим помешал ей чуть свет, а вернее даже до света (около 4-х часов утра) тайно покинуть обитель, куда она накануне только приехала. Ее обидел духовник, с которым она, в числе его провожавших, добралась с трудом до монастыря. Почти не спала, расстроенная, она вышла тихонько... и нечаянно встретила о. Серафима. «Ты куда?» Со слезами сказала она в своем решении уехать сейчас же. Он ее успокоил и, ободренная его вниманием и заботой, пошла она в храм. Там уже читали утренние молитвы. Подобных случаев много было, из них состояла вся жизнь. Их не записывали, им даже не удивлялись, их воспринимали как само собой разумеющееся. Не считал чем-то особенным такие «совпадения» или своевременные указания, кому-то крайне необходимые и сам старец. Он всегда помнил, что Господь через человека помогает обращающемуся к Нему, и свое служение воспринимал как естественное, необходимое исполнение воли Божией. Он не суетился, не раздражался, хотя поспевал везде и всегда, когда надо. Он умел видя не видеть лишнее, неполезно, т.е. пропускал без внимания все увиденное и услышанное, если оно не несло пользы душе. Он говорил коротко и ясно самое нужное. Например тому, кто переживал из-за необходимости многое делать из того, что никому не нужно (и все это знали), допустим, писать «липовые» отчеты о проделанной работе за год или придуманные % выполнения намеченного плана, о. Серафим сказал: «Твое от тебя не уйдет». Значит, уйдет это, допущенное как школа терпения, а настоящее, нужное – будет. И, вспоминая эту краткую фразу, человек успокаивался. Можно сюда же добавить и замеченный о. Рафаилом (Карелиным) вопрос одному монаху, возмущавшемуся бесстыдством современных молодых людей, особенно девушек, когда тому пришлось быть в городе: «Ты давно вернулся? – Да вот 3 дня назад. – И ты все это помнишь?» Казалось бы, ничего особенного. И вопрос задан кому-то неведомому, и встречный вопрос – ответ на возмущение ничего особенного в себе не таит... И, все-таки, его стоит вспомнить не только в подобной ситуации, но и во многих других обстоятельствах, когда требуется силой воли, а лучше молитвой, отвергнуть назойливое впечатление. Отец Серафим очень не любил «благочестивого пустословия», когда хорошие и нужные слова, как «спаси вас (или тебя), Господи», «простите», «благословите» и т.п. говорилось без меры и смысла. Даже тогда, когда можно и нужно было сделать замечание, он говорил спокойно и мягко, если видел смущение и раскаяние. Вряд ли кто мог бы вспомнить, чтобы о. Серафим был недовольным, подавленным. Всегда ровный, внимательный (только в исключительных случаях грозный, если была в этом необходимость), он никогда не создавал дистанции, не подчеркивал своего сана, положения. Когда надо было ему ехать в Москву по делам, он одевал плащ, предварительно подвернув полы рясы. Пользовался обычным городским транспортом, не выражая желания вызвать такси или отвезти его на машине. В электричке, например, сядет где-нибудь в уголок, если уступит кто место старичку, похожему на пасечника, наклонит голову, делая вид, что дремлет, и живет своим. Если намеревался о. Серафим посетить знакомых, то останавливался обычно в незаметных комнатках, где попроще, говорил, кого позвать. Обычно он не говорил бесед, а отвечал на вопросы, какие задавали собравшиеся. Если чего-то не знал (из событий церковной жизни), то спрашивал, не стесняясь признать, что знать надо, потому что спрашивают, но совершенно спокойно это говорил. Умел о. Серафим дать простой и выполнимый совет, учитывая обстановку, в которой живет и трудится человек. Так одна медсестра выразила ему сожаление, что не может вставать ночью на молитву, потому что работала в смену (были ночные дежурства), и по слабости здоровья. Отец Серафим сказал: «Когда надо вставать ночью, прочитай несколько кратких молитв и ложись спать. Не смущайся, Бог свыше сил ничего не требует». Бывало и так, что человек только подумает – спросить у батюшки благословения поехать (в паломничество) или оставить все на волю Божию, – батюшка вдруг спрашивает: «А ты хотела бы поехать (именно туда, куда и думалось)? Теперь скажут – он прозорлив, а тогда, когда такое на каждом шагу было, принималось как так и надо. Можно было не спрашивать, не обдумывать заранее, не тратить время зря и не распылять внимание на второстепенное, учиться главное видеть перед собой, уметь «ходить перед Богом». Этому старцы учили примером. Даже те, кто получали письма о. Серафима, перечитывали знакомые тексты (кто уже раньше читал творения святых отцов и наставления отечественных подвижников), с особым вниманием относились к этим выпискам уже потому, что о. Серафим обновлял их примером своего благоговения и усердия. Те, кто бывал в Глинской пустыне не могли не знать о. Серафима, даже если не исповедовались у него, не искали совета, ни о чем не спрашивали. Он организовал всю внешнюю жизнь монастыря, особенно то, что касалось паломников. Внутреннюю жизнь обители, которая могла быть незнакома приезжим, держали три «столпа» – совет старцев, в который входили о. настоятель архимандрит Серафим (Амелин) (в то время единственный архимандрит), о. Серафим (Романцов) и о. Андроник (Лукаш).

Те, кто узнали о Глинской пустыне уже после вторичного закрытия, могут представить себе о. Серафима– духовника по письмам, которые хранят все, кому они дороги. Часть их опубликовали, возможно, она со временем пополнится и теми, которые еще неизвестны читателям. Ничего своего, нового, оригинального, что могло бы как-то подчеркнуть его индивидуальность, отличного от писаний святых отцов, о. Серафим в письмах не наставлял. Наоборот – только польза душевная, а если человек может понять, то и духовная в центре его внимания, его заботы. Почти нигде ничего о себе, никаких жалоб на усталость, нездоровье, личные переживания, а ведь они были, только никогда не ставились на вид, в центр. Для о. Серафима в письмах основное – помочь душе обратившегося.

В своих письмах старец говорил о необходимости смиряться, ибо «без смирения нет спасения». А в наше время о смирении можно услышать неверное мнение. Будто в том оно, чтобы себя или другого («для смирения») втаптывать в грязь, топить в помойке реальных или выдуманных ошибок или грехов (особенно в отношениях с ближними), отчего скорее придешь в уныние. Нужно приучить себя помнить, что Господь каждого почтил своим образом и научиться беречь его чистоту в себе и помочь в этом ближнему – вот в чем смирение, забывающее о себе совершенно. Как к этому прийти? Отец Серафим в письмах не раз призывал учиться принимать все скорбное без возмущения, раздражения, ропота, уныния, чувства безысходности. Без скорбей никто не живет, но как кто к ним относится – от этого многое зависит в духовной жизни. Жалуясь на трудности, мы забываем, что более всех и всего вредим себе сами. Чем? – Многословием, пустословием, рассеянностью, небрежность, забвением о своем спасении, ленью и многими другими недостатками. Из-за них теряется доверие Богу, растет желание доказать себе и другим свою значимость, требовать себе внимание и почтение, находя тысячи причин к самооправданию. Как врачевать в себе эти недуги, и как старцу помогать таким, кто формально соблюдает все необходимое, но не может успокоиться, не чувствуя в душе мира, испытывая лишь глухую неудовлетворенность? Отец Серафим не зря посылал выписки из творений святых отцов. Не случайно, и не только по традиции в Глинской пустыни так часто обращались к чтению святоотеческих творений. Слушая их наставления и предостережения, видишь как в зеркале свои недостатки и немощи. Тут уж нечем превозноситься! Святые отцы помогут понять, что все у нас, у каждого – от Бога, а свое – желание сберечь, не растерять данное и даже умножить по заповеди Божией! Потому и старцы были смиренны. Кто сокрушается, что теперь нет старцев, какие были прежде, тем о. Серафим напоминает, что прежним старцам было открыто, что нашему времени оставлены скорби и болезни вместо старцев. Их у всех много. Важно только отнестись к этому благоразумно, т.е. увидеть в этом направляющую ко спасению руку Божию. Господь для каждого подбирает такие жизненные обстоятельства, которые именно теперь ему полезны. Это повторял почти каждому в своих письмах о. Серафим. В этом, т.е. во внутреннем согласии принимать без возмущения и недовольства все, что Господь допускает, старец видел возможное в любых обстоятельствах послушание воле Божией. Такое понимание обогащает давно всем известное, и для желающих драгоценное, указание на послушание как на необходимую христианскую добродетель. Чтобы это утвердить в сознании всех, кто будет читать письма о. Серафима (а он иногда в конце подписывал: «давайте читать всем»), он напоминал, что Господь устраивает все в нашей жизни, учитывая наши желания, склонности, способности. Иногда не сразу получается так, но со временем совершенно ясно каждому, что смирившись даже с непонятным пока, человек «вкушает мир» души. Неприятности же, принятые с доверием Богу, учат терпению и ведут к радости духовной. Но радоваться может лишь благодарная душа. И о благодарении Богу в письмах можно найти напоминания. Приходилось о. Серафиму об этом говорить часто и многим, потому что мы очень рассеянны и невнимательны. К сожалению, это относится к тому, что касается серьезной духовной настроенности. Когда же речь идет о себе, о своих обидах, недовольстве, мелочных разборках в совместной жизни и других огорчениях, тут оторвать внимание от себя бывает нелегко. В таких случаях о. Серафим предлагает решительно взяться за себя и не оправдываться, не винить обстоятельства или кого-то из близких и дальних, а видеть свою немощь, каяться, оставляя других суду их совести и Богу. Говорить о том, чего касается о. Серафим в своих письмах, можно много, но лучше их прочитать, возвращаясь не раз к тому, что писал старец, личным духовным опытом делясь с каждым, кто искал его совета и наставления. Внешне его жизнь не богата яркими событиями. В основном все дни проходили в работе и заботе о многочисленных паломниках. Он сам говорил, что «у нас нет ни святынь особенных – икон чудотворных, святых мощей – а вот едут...» Знал, что едут душу очистить покаянием, наставление получить, помощь Божию ощутить через отношение старцев.

Поток приезжающих ширился, а над обителью снова нависли грозовые тучи. Хрущевская «оттепель» сменился явным стремлением покончить с Церковью. Повод при желании всегда найдется. В 1961 г. Глинскую пустынь снова закрыли. Правда, никого не сажали в тюрьмы, просто разогнали. Предстояло каждому искать себе место. Отец Серафим поехал в знакомые края, в Грузию. Сначала он жил в Очамчири, у одного прихожанина церкви села Илори, потом перебрался в Сухуми. Там он мог в соборе помогать местным священникам: исповедовал чаще всего, сослужил иногда, делал все, что скажут охотно, просто, незаметно. К нему на исповедь приходило все больше и больше людей, многие приезжали издалека, как только узнали, где он. И здесь, как прежде в Глинской пустыне он хлопотал, устраивая каждого к кому-то из местных под крышу, даже организуя паломничества по святым местам древней Иверии, большей частью уже забытым самими местными жителями. Пока были силы, ездил сам (направлял в монастырь прп. Шио Мгвимского, в Сигнахи, где скончалась и похоронена святая равноапостольная Нина, в Команы, где почти разваливался храм на месте кончины святого Иоанна Златоустого, на Иверскую гору и др.), позже благословлял проводить кого– либо из знающих дорогу к святыням. Естественно, к о. Серафиму потянулись и монахи закрытой Глинской пустыни. Кто в миру невольно заражался пропитавшим все духом гордыни, подогреваемым сознанием собственной исключительности (как же – гонимый монах закрытой обители!), с тем о. Серафим на исповеди был строг. Однако, строгость вызывала не страх, не чувство подавленности или обиды на непонимание, а отрезвление. Понимал человек опасность такого самомнения, каялся – и старец тут же смягчался, радовался, что тот понял и намерен следить за собой. Кто, особенно из молодых, рвался к подвигам, старец удерживал от неразумной горячности, ревности не по разуму, указывая на более надежные добродетели – терпение, смирение, послушание. Особенно предостерегал от всевозможных видений, откровений, явлений и т.п., тешащих самолюбие и как бы подчеркивающих духовную высоту и исключительность. В отрыве от серьезной духовной школы, от обстановки реальной духовной борьбы со страстями особенно рьяно неопытные жаждут подтверждения «свыше» и могут вместо «благодатных озарений» нажить очень серьезную духовную болезнь (прелесть – как называют ее аскеты, т.е. обман, который наша гордость не позволяет узнать) и кончить психическим расстройством.

Тем, кто просил благословения читать Иисусову молитву, старец благословлял, напоминая, что в ней главное – чувство покаяния. Начинать же ее читать, как и всякую другую, следует, внимая словам молитвы, не увлекаясь количеством и, тем более, не прибегая к искусственным приемам. Если человек не был склонен бороться с гордостью, считая ее своим достоинством, то старец советовал начинать с молитвы мытаря, приучать себя к сознанию необходимости покаяния. Это сознание не ограничивается только признанием за собой когда-либо допущенных грехов, в которых человек каялся, оно включает в себя понимание своей греховности, которое по милости Божией не исчезает даже у подвижников. Потому покаянное состояние святые отцы считали нормальным. Это не приводит к унынию, так как кающийся всегда опытно знает, что Господь его прощает и милует. Покаяние, смирение, терпение, внимание... и все – с молитвой. Эти темы у о. Серафима не просто повторяются, они наполняют все его поучения. Кто не заботится об этом, тот попадает в пучину «бестолкового немирствия».

Относился о. Серафим ко всем по-разному, смотря по настроенности, учитывая обстановку, условия, возраст, физические силы. Кто любил читать каноны и акафисты, о. Серафим не ломал своим советом привычки и расположения, кто мог молиться в уединении и старался вычитывать пятисотницу, чтобы приобрести навык к Иисусовой молитве, о. Серафим благословлял, учитывая условия и настроенность. Где мог, особенно в странствиях своих, он старался служить вечерню, утреню... все, что можно. При этом присутствующие в самой обыденной обстановке не могли не отметить такого спокойствия, умиротворенности, внутренней тишины, которые обычную хатку или квартирку в городе превращали в храм Божий. Его простота, искренность, ясность, желание помочь каждому, кто просил совета и наставления, удивляли многих. Помогал он и тем, кто нуждался материально, посылая через доверенных, умеющих молчать людей, продукты и деньги в забытые местными жителями монастыри.

К отцу Серафиму часто приезжал его духовный друг – схиархимандрит Андроник (Лукаш), который вел полузатворническую жизнь в Тбилиси, в доме митрополита Зиновия (Мажуги). Оба старца хотели сохранить единство братии Глинского монастыря, которая была рассеяна и разбросана по всей огромной стране. И действительно монахи Глинской пустыни знали, что они всегда найдут помощь и приют у митрополита Зиновия и у обоих старцев.

Как ни бодрился о. Серафим, как ни старался не обращать внимания на свои недуги и немощи, но годы трудов, лишений, переживаний не могли не сказаться на его здоровье, да и возраст напоминал о предстоящем переходе в вечность. Старцу шел уже 90-й год. Митрополит Сухумский Илия (позже ставший патриархом Грузии Илией II) возвел о. Серафима в сан архимандрита (до этого в 1960 г. патриарх Алексий I возвел старца в сан игумена). До конца дней о. Серафим сохранил бодрость духа и ясность ума.

В декабре 1975 г. во время всенощной о. Серафим почувствовал себя плохо, пришлось лечь. Все время (это 2 недели) старец читал вслух молитву Иисусову, причащаясь ежедневно Святых Христовых Таин. Когда уставал, просил читать других. В полном сознании видел многих собратий по духу, которые пели стихиру Божией Матери «Совет превечный», затем и он запел слабеющим голосом: «Вкусите и видите, яко благ Господь. Аллилуиа». После видения сказал: «О чем я молился всю жизнь и чего искал, то открылось сейчас в моем сердце; моя душа исполнилась благодати настолько, что не могу ее даже вместить». Последние его слова: «Теперь я буду умирать». 31 декабря старец закрыл глаза и больше уже ничего не говорил, ни на что не реагировал. 1 января 1976 г. он мирно скончался. Канон на исход души читал игумен Исаия, бывший послушник Глинской пустыни. «Весть о кончине схиархимандрита Серафима облетела многие места нашей Родины, она наполнила глубокой грустью сердца духовных чад отца Серафима», – писал в некрологе доцент Московской духовной академии архимандрит Иоанн (Маслов).

2 января гроб с телом схиархимандрита Серафима был поставлен в кафедральном соборе Сухуми. Три дня не прекращались чтения Евангелия и служение панихид. И все это время собор был заполнен духовными детьми отца Серафима, которые пришли проститься со своим наставником и молитвенником. 4 января, в Неделю пред Рождеством Христовым, митрополит Илия в сослужении многих клириков совершил Божественную литургию и чин погребения почившего старца. Владыка произнес сердечное надгробное слово, в котором охарактеризовал старца как истинного христианина, смиренного труженика и благодатного молитвенника.

Похоронили его на Михайловском кладбище г. Сухуми. Душа его «во благих», успокоилась от трудов своих, но окончательное ее умиротворение и радость придет тогда, когда многие, вспоминая сказанное, написанное им в назидании, научатся жить по заповедям Божиим, а те, кто не могли знать его, найдут в его примере, его научении для себя ориентиры в жизни, особенно трудной в духовном отношении теперь. С Богом нет невозвратных потерь, и обращение к образу о. Серафима может помочь многим желающим знать верный путь спасения, тем более, что он, как и другие старцы Глинской пустыни жил в не менее трудное время, сравнительно недавнее, знал и пережил сам многое и, «быв искушен, может и искушаемым помощи».

«Для многих православных ощутима потеря отца Серафима, – писал в некрологе отец Иоанн. – Но мы утешаемся мыслью, что он не умер, а лишь отошел в тот мир, о котором тайнозритель говорит: блаженные мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Откр.14:13).

21 августа 2010 г. за Божественной литургией в монастыре Рождества Пресвятой Богородицы Глинская пустынь (село Сосновка Глуховского района Сумской области) был совершен чин прославления трех подвижников XX века – схимитрополита Серафима (Мажуги), схиарихмандрита Серафима (Романцова) и схиархимандрита Андроника (Лукаша), которые несли монашеское послушание в этой обители.

Решение о канонизации подвижников благочестия было принято на заседании Священного Синода Украинской Православной Церкви 25 марта 2009 г. По благословению Святейшего Патриарха Кирилла мощи архимандрита Серафима (Романцова) были доставлены в Глинскую пустынь из Абхазии.

30 ноября 2017 г. Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Серафима с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых.


Митрополит Зиновий, иерарх Грузинской Церкви (в миру Захарий Иоакимович Мажуга), начинал свою духовную жизнь в Глинской пустыни. Родился он недалеко от обители, в г. Глухове 14 сентября 1898 г. Назвали мальчика Захарием. Он рано лишился родителей. Отец умер, когда ему было 3 года, а мать когда исполнилось 11 лет. Пришлось жить у родственников. Жили бедно, но основы благочестия – веру и любовь к Богу, заложенные покойной матерью, мальчик берег всегда. Сестра его, уже имея свою семью, и принявшая младшего брата, вскоре устроила его в пошивочную мастерскую при Глинской пустыне. Это было для него великой радостью: он бегал в обитель и раньше, знал некоторых насельников, жалевших осиротелого мальчика, с теплом и участием относившихся к нему. Когда ему исполнилось 16 лет, его зачислили в Глинскую пустынь послушником. Обычно вновь поступивших определяли сразу же в гостиницу, чтобы научить служить людям – на полгода, потом – в прачечную, чтобы не боялся в будущем никаких трудов – на год или два. После этого, смотря по усердию и склонности к определенным трудам, посылали на кухню, в пекарню, в переплетную или швейную и другие мастерские, если явно была склонность к иноческой жизни. Если ее не замечали в юноше, то советовали вернуться домой.

У Захарии было все хорошо с первыми послушаниями, а на специальных – не ладилось. Старшие без конца жаловались на него настоятелю, его переводили с места на место… Он очень переживал, молился изо всех сил, боясь, что его отправят домой. Жалел его и старался поддерживать лишь один строгий схимонах Герасим, которому его поручили. Старец решил испытать молодого послушника, стал грозно выгонять и даже обещал побить, но огорченный юноша решительно заявил, что он никуда не уйдет, как бы старец к нему ни относился. С тех пор Захария стал духовным сыном строгого монаха, который приучал его к продолжительным молитвам, строгому ограничению в пище, воздержанию в словах. Постепенно наладилось дело и с послушаниями. Послали его присматривать за лошадьми. Их он боялся, боялся и того, что, не справившись с этим послушанием тоже, его выгонят. Однако, скоро привык и полюбил их. Дело пошло на лад.

В 1914 г. началась 1-ая мировая война, а в 1916 г. Захарию вместе с другими молодыми послушниками взяли на военную службу. Проводил его старец Герасим, предсказав возвращение в обитель и то, что больше они не увидятся. Завещал старец при последнем свидании усердно молиться и во всем полагаться на волю Божию. Будущий монах молил Бога о том, чтобы его назначили на такое место, где он мог бы никого не убивать, и Бог дал ему: его зачислили в роту конвоиров и в военных действиях он не участвовал. Удерживать позиции, теснимые немцами, русским войскам (где был Захария) пришлось в Пинских болотах в Белоруссии. Постоянная сырость этих мест привела к заболеваниям, которые мучили его в течении всей жизни – экземе и тромбофлебиту.

Когда Захарию демобилизовали, он вернулся в Глинскую пустынь, где в 1917 г. Был пострижен в день Благовещения Пресвятой Богородицы с именем Зиновий в честь священномученика Зиновия, епископа Эгейского. Старец Герасим, как и предсказывал, к этому времени умер. Новопостриженного монаха вручили старцу иеросхимонаху Николаю. Настоятель обители архимандрит Нектарий благословил монаху Зиновию ездить на монастырскую мельницу в г. Путивль (это в 40 км от монастыря на реке Сейм), отвозить туда зерно, а в монастырь привозить муку. Если учитывать, что это время – годы гражданской войны – особенно отличалось насилием, грабежами, убийствами, то можно представить, с каким риском было сопряжено такое послушание. По милости Божией, обозы приходили целыми. Монах Зиновий знал, что настоятель, благословляя на такое послушание, молился за него, но и сам просил Бога, чтобы благополучно выполнять порученное.

Учась на деле отсечению своей воли и смирению, монаху Зиновию пришлось испытать немало тревожных минут. Однажды его позвали к настоятелю, велели сесть на стул, и келейник, не говоря ни слова, остриг волосы, при этом ничего не объясняя. Он тоже ни о чем не спрашивал, но в мыслях недоумевая, почему так и к чему это… После чего ему велели идти в келью и ждать. Чего? Опять все молчат. Позвали вечером, сняли монашескую одежду, дали померить костюм. Все это молча, ничего ему не говоря. После этого, положившись на волю Божию, он пошел запрягать лошадей, как было велено. Подогнал повозку к настоятельскому корпусу, вошел к настоятелю. Тот молился, потом, повернувшись, сказал, что он в нем не ошибся и поручает ему трудное дело: тайно отвезти одного человека, не привлекая к себе внимания (для того и нужно было изменить внешний облик). На дорогах занимались грабежами всевозможные банды, и спастись от них было не так-то просто. Оказалось, монах Зиновий вез архиерея. Прощаясь, тот сказал: «Ты спас архиерея, следовательно, быть тебе архиереем». Это исполнилось через 35 лет.

В 1922 г. Глинскую пустынь закрыли и вскорости разорили. Монах Зиновий взял с собой один из антиминсов, на котором впоследствии совершали богослужения под открытым небом. Направился он в Грузию, где тогда было спокойнее. В Драндовском Успенском монастыре его рукоположили во иеродиакона, а в 1925 г. епископ Сухумский Никон рукоположил во иеромонаха. Недолго жили монахи и там. В 1927 г. монастырь закрыли. Отец Зиновий стал настоятелем церкви великомученика Георгия, потом служил в Никольском храме г. Сухуми. Вскоре и это стало невозможно. Решил подняться в горы, устроив небольшой скит. И там не дали спокойно пожить. Пришлось о. Зиновию жить в греческих поселениях, переходя с места на место. Благодаря приобретенному в Глинской пустыне ремеслу он бесплатно шил местным жителям все, что просили, за это они его кормили и устраивали на ночлег. Общаясь с греками, о. Зиновий выучил греческий язык и мог свободно говорить на нем. Позже он рассказал об одном удивительном случае тех лет. Ночуя в одном селении, он узнал от хозяина, что намечается проверка. Он, конечно, там не прописан. Надо уходить, чтобы никого не подвести и себе не причинить неприятности. Ушел в лес, нашел подходящее местечко, будто кто-то устроил себе жилище, развел костер, стал молиться святителю Николаю, ведь эта ночь как раз под праздник «вешнего Николы» 22 мая. Вскоре он услышал тяжелые шаги, хруст веток. Кто-то ломился через кусты прямо к нему. Отец Зиновий подбросил хворосту в костер, стал стучать… Шаги стихли, но раздался рев. Медведь! Еще огня прибавил, еще усерднее стал молиться… Незаметно заснул. Проснулся от того, что его разбудил мальчик, сынишка хозяина, который пришел его позвать домой, принеся с собой молоко для подкрепления сил. Отец Зиновий встал, обошел свое убежище – кусты помяты, видно, что по кругу, обходя свою берлогу, ходил медведь. У хозяина дома за завтраком о. Зиновий рассказал о ночном посетителе, но тот не поверил, решив, что это со страху приснилось отшельнику. Хозяин был охотником, знал повадки зверей, знал, что в их краях водятся гималайские медведи, которые никогда не уступят своей берлоги. Решили сходить на это место, чтобы убедиться, увидеть все днем. Увидели поломанные кусты, следы медвежьих лап, помет. Охотник сказал: «Да, о. Зиновий, тебя спас святитель Николай». Это очень редкий случай, когда медведь ушел, не наказав обидчика.

Не находя возможности для служения о. Зиновий уехал в г.Ростов-на-Дону, где стал служить в Софиевском храме.В 1936 г. его арестовали. В следственном изоляторе он заразился малярией, что было для него милостью Божией, так как один молодой врач, стал доказывать своим коллегам, что такого больного нельзя отправлять в Среднюю Азию, куда собирались переводить партию заключенных, из-за этого его отправили на Урал, а четырнадцать священнослужителей – в Ташкент. Отец Зиновий переживал, что его исключили, хотел ехать со всеми вместе. Позже, уже на строительстве Беломорканала, он узнал, что все, отправленные в Ташкент умерли. Утешением ему была краткая встреча в Ростовском распределителе с будущими Глинскими старцами – о. Серафимом (Романцовым) и о. Андроником (Лукашом).

По прибытию на место заключения о. Зиновий раздал все, что имел. Так поступил и один из его попутчиков. Другой смеялся над ними: «Завтра-то, что есть будете?». Когда же вечером все вернулись в барак, то увидели, что на кровати о. Зиновия и его спутника, последовавшего его примеру, лежали их вещи, а у насмешника украли все, даже матрас. Обычно священников помещали вместе с уголовниками. Так было и здесь. Однажды ночью в камеру привели молодого парня. Мест свободных не было. Он собирался уже постелить газету и лечь на бетонный пол. Отец Зиновий и его спутник разрезали свои одеяла и дали вновь поступившему. Утром он сказал о. Зиновию: «Отец, пока я здесь, вас никто не тронет». Он оказался одним из авторитетов в уголовном мире и их, действительно, защищал от многих неприятностей, неизбежных при общении с представителями преступного мира. В тюрьме о. Зиновий, помнивший наизусть часто употребляемые службы, исповедовал всех, кто просил, молился с желающими, но больше любил и молиться один, когда позволяли условия. Как-то, на Урале, когда заключенные строем возвращались в барак после работы, о. Зиновий, как самый маленький по росту, идя в конце колоны, заметил в снегу, в 50 градусный мороз свежесорванную гроздь винограда. Он подобрал ее, принес в барак и раздал каждому зэку по виноградинке, как явное Божье чудо и утешение. Работать ему приходилось наравне со всеми. Никто не считался с тем, что он был физически слабее многих, к тому же еще со времен 1-ой мировой войны он страдал заболеванием ног. Когда его послали грузить мешки, он надорвался. Врач ходатайствовал о переводе его на более легкую работу. Хотя это было редким явлением, но, его все-таки, перевели в портняжную мастерскую. А там мастер старался ему досадить, так как намеревался взять на это место своего человека. Неожиданно мастера сменили, а новый мастер проверил оформления нарядов (где были намеренные искажения), и восстановил все, как надо было в соответствии с реальным выполнением нормы. Благодаря этому о. Зиновий оказался в числе передовиков и заслужил досрочное освобождение, пробыв 4 года и 8 мес. вместо 5-ти лет по приговору.

Много пришлось вытерпеть за эти годы, но и не раз убедиться, что Господь не оставляет без Своей помощи уповающих на Него. Освободили о. Зиновия на праздник Успения Матери Божией, реабилитировали. Поехал он в Сухуми, но там не стали его прописывать. Решил поехать подлечиться в Тбилиси, но там у него украли деньги и документы. Как беспаспортного привели в милицию. Обыскав, нашли четки. Начальник милиции сказал своим сотрудникам: «Преступников надо ловить, а это монах. Кого вы привели?». Отца Зиновия отпустили, но пришлось ждать, пока восстановят документы. Ожидая свои документы, о. Зиновий стал ходить в Сионский собор, где его увидел патриарх Каллистрат, который предложил ему быть внештатным священником собора. Патриарх очень уважал о. Зиновия и поэтому просил, находясь на смертном одре, своего преемника, чтобы он добился епископской хиротонии для о. Зиновия. Это было очень непросто, так как грузины не хотели видеть среди своего епископата русского человека.

В годы Отечественной войны – с 1942 по 1945 годы – о. Зиновий служил в Сионском соборе и был духовником Ольгинского монастыря в Мцхете. В 1945 г. его перевели в с. Кирово Степановского района Армении. С 1947 и по 1950 годы настоятель Свято-Духовской церкви г. Батуми. Приходы где он служил, оживали, реставрировались храмы, люди начинали тянуться к Богу.

В послевоенные годы отношения между двумя братскими Церквами усердием патриарха Каллистрата, смягчились, восстановилось молитвенное общение. Патриарх Каллистрат поставил о. Зиновия благочинным русских приходов Грузии и Армении, которые входили прежде в юрисдикцию патриарха Московского. Назначение о. Зиновия способствовало дружественному примирению, знаком которого была передача этих приходов в юрисдикцию Грузинского Патриархата. Отец Зиновий многое сделал для того, чтобы не возникали конфликты между русскими и грузинами. Он любил Грузию, знал ее историю, чтил святых Грузинской Церкви, не делал различия между людьми разных национальностей, уважая в каждом обращавшемся к нему образ Божий.

Старец Зиновий, тогда архимандрит, как член Синода Грузинской Православной Церкви в 1950-е годы однажды был участником встречи предстоятеля Александрийской Церкви, приехавшего с визитом в Грузию. Высокую делегацию сопровождал епископ Пимен (Извеков; впоследствии Патриарх Московский и всея Руси). После литургии в одном из тбилисских храмов делегации выстроились для взаимных приветствий. Внезапно старец Зиновий подошел к предстоятелю Александрийской Церкви и попросил его уступить ему место, причем очень настойчиво. (Позднее владыка вспоминал, что действовал в этот момент не по своей воле и вполне понимал кажущуюся неуместность своего поведения.) Это чрезвычайно всех удивило, но, учитывая обстановку, не стали выяснять причины, а подчинились его требованию. Прошло какое-то время, вдруг из одного из верхних рядов иконостаса выпала икона и упала точно на голову отца Зиновия. Удар был очень сильным, и клобук на пострадавшем был весь разорван. Сам старец Зиновий отделался легким обмороком без каких-либо осложнений. Очевидцами этого события были все присутствовавшие в храме. Возмущение и недовольство гостей архимандритом сменилось искренним уважением и признательностью: все понимали, что благодаря отцу Зиновию удалось избежать больших неприятностей. Никто из присутствовавших не сомневался в чудесности происшедшего. Сам владыка Зиновий говорил после, что Промысл Божий и ангел-хранитель через него обезопасили жизнь главы Александрийской Церкви.

В 1956 г. состоялась хиротония архимандрита Зиновия во епископа через год он был назначен викарием патриарха Мелхиседека III с титулом «епископ Степановский». При патриархе Ефреме владыка Зиновий в 1960 г. стал епископ Тетрицкаройским. В 1972 г. его возвели в сан митрополита. В этом же году он тяжело заболел. Консилиум врачей определил: он более 2-х дней не проживет. Владыка Зиновий лежал и молился Господу и Матери Божией перед Ее иконой «Целительница». Позже близким сказал, что Матерь Божия посетила его и благословила, после чего, вопреки всем прогнозам, стал поправляться и пережил всех врачей, предрекших ему близкую кончину.

Знавшие близко Владыку отзывались о нем с удивлением и уважением, так как в его лице сочеталось величие иерарха со смирением монаха. Пережив много трудностей, лишений, много болея (практически всю жизнь), он был сердечным, радушным, гостеприимным. Всех ему хотелось утешить, духовно укрепить, воодушевить. Говорил он обычно мало, старался прежде выслушать, потом ответить, если надо. Не всегда сразу же определенно отвечал, иногда в общем разговоре высказывал свое мнение, и тот, кого оно касалось, делал для себя выводы. Многие, встречая внимание, доброжелательность, считали, что Господь наделил обладателя таких качеств даром прозорливости. Говорить об этом трудно, потому что имеющие такие дарования тщательно скрывали их от окружающих, а о том, что встреча с человеком Божиим может изменить жизнь говорить вполне возможно. Так не раз бывало с теми, кто общался с владыкой Зиновием. Например, хирург Г.А.Гзиришвили вспоминал: «Предки мои были православными, но я, к сожалению, был некрещеным. Знакомство с Владыкой пробудило во мне огромное желание быть крещеным, тем более, что Владыка сам предложил быть моим крестным отцом. Так и совершилось мое второе рождение, т.е. крещение, в декабре 1957 г. Мне было тогда 30 лет. Он стал моим крестным отцом и самым близким человеком. После крещения моя личная жизнь изменилась, я стал совсем другим человеком. Иначе стал смотреть на жизнь, на богатство, на людей и даже на больных. Самые сложные хирургические операции удавалось делать весьма успешно, с хорошим результатом. Помню больную в тяжелом состоянии, которая была прооперирована мною по поводу рака почки и выздоровела. Она и вся ее семья не знали, как благодарить меня. Они были русские, и я их направил в церковь к Владыке со словами: «Мои успехи зависят от Бога и от моей веры». Владыке Зиновию я обязан пониманием человеческой души, страданий, переживаний больного человека, и если я стал хорошим врачом, то в этом большая заслуга Владыки…».

А вот что пишет в своей книге «Глинская пустынь в Тбилиси» Валерий Лялин:

«В Тбилиси я сел на автобус и поехал в Кахетию поклониться мощам святой равноапостольной Нины и навестить своего духовного отца – пустынника Харалампия. Пробыв там день, я к вечеру вернулся в Тбилиси. Было уже довольно поздно, и мне пришлось заночевать у знакомых осетин. Утром на трамвае быстро добрался до собора. Здесь все было как в России. Вокруг собора ходили, сидели в ожидании начала службы истинно русские люди. Я и раньше обращал внимание, что чем дальше от коммунистических центров, тем яснее, спокойнее и приятнее лица, тем проще и естественнее люди одеты, тем спокойнее их разговоры, и нет в них хмурой напряженности. А собор-то какой благодатный, прямо как будто его перенесли из Шуи или Мурома. Эх, думаю, вот она, Русь-матушка!

Надо бы поспрашивать народ: где бы повидать владыку Зиновия?

Вижу, у церковной ограды стоит старый монашек, стоит и разговаривает со старушками в белых платочках. Пойду – расспрошу. Подхожу ближе: монашек сухой, старенький. Одет неважно: на голове поношенная скуфья, ряса серенькая, потертая, на ногах лапти. Стоит, опирается обеими руками на посох.

Эх, думаю, какой-то пустынник с гор из бедного скита. Слушаю, перебивать неудобно. Разговор шел за жизнь. Старушка жаловалась, что зять пьет горькую и ее обижает. Старичок-монах наставлял ее, как приняться за дело, чтобы отвадить зятя от пристрастия к хмельному. Я дождался окончания разговора и обратился к монашку:

– Простите, Христа ради, где мне найти митрополита Зиновия?

Старичок посмотрел на меня ласково своими ясными добрыми глазами и тихо сказал:

– Митрополит Зиновий – это я.

Ну, я так чуть не повалился от удивления!

– Владыка, это Вы?

Я видел наших столичных митрополитов в черных шелковых рясах, в белых клобуках, с алмазными крестами, с драгоценными посохами в руках, как их с почтением принимали из черной лакированной машины, вели под руки в храм со славой колокольного звона, через строй подобострастно склонившихся священников, а они милостиво, обеими руками, раздавали народу благословение. А тут бедный, старенький монашек с посохом и в лаптях. Это был старец-святитель Зиновий-митрополит. Это про него сказал Патриарх Грузии Илия II: «Владыка Зиновий является великим святителем Православия, носителем Божественной благодати, и источающееся отсюда не земное, а небесное тепло, собирает вокруг него столько духовенства, столько верующих…»

Владыка Зиновий все делал основательно, не спеша. Не раз он посещал и Москву, и Троице-Сергиеву Лавру, бывал в Пюхтицком женском монастыре и многих других местах. Так в середине 60-х годов вместе с епископом Черниговским Владимиром (Сабоданом)(ныне Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины, священноархимандрит Глинской пустыни) посетил свою родную разоренную «красавицу Глинскую». Посещали и его многие архиереи с официальными визитами, и тогда, когда нужен был совет, или просили его молитв.

Все 35 лет своего служения в Александро-Невском храме в Тбилиси владыка Зиновий прожил в скромном домике около храма. Все его «покои» составляла одна комната-келья, где поместился лишь стол, кровать и два шкафа книг. Патриарх Давид V предложил ему построить резиденцию, которая давала бы возможность посещать храм всегда, когда он может и хочет. Владыка Зиновий отказался. Ему привычнее и проще было в его келье. Каждый день утром и вечером владыка Зиновий старался приходить на богослужение. В праздничные дни служил или выходил на молебен. Если же его не было в храме, значит, он был болен. В храме все делалось по благословению Владыки. Он пользовался духовным авторитетом у иерархов, священнослужителей, монашествующих, у мирян и у всех, кто бы к нему ни обращался. Более всего он старался, чтобы все жили в мире, молился обо всех, приучал всегда помнить о Господе и, главное, никогда не считать себя чем-то значительным, способным на трудовые и молитвенные подвиги. Все может человек, если Бог даст ему совершить что-то, воодушевив и укрепив Своей благодатью. «Без Бога, – как говорит русская пословица, – ни до порога». Пока человек этого не понимает, все его успехи могут быть не только бесполезны для души, но даже очень вредны, так как умножают самомнение. Владыка учил этому и словом, и личным примером. Он постоянно читал, чтобы быть в курсе событий, так как приходили люди разных возрастов, профессий, взглядов, образования, национальностей. Для всех, по слову Апостола, надо быть всем, чтобы спасти хотя бы некоторых. И главное, приводить не к себе, а к Богу. Если некоторые неразумно привязывались, надеясь найти в нем опору и постоянную помощь, отказывались от личных усилий, то Владыка обличал таких, напоминая: «не надейтеся на князи, ни на сыны человеческия, в них же несть спасения». Когда просили благословения и молитв, и Господь помогал явно, то владыка Зиновий объяснял это с верой просивших: «По вере вашей будет вам». Вместе с тем Владыка внушал серьезно относиться к благословению: «Если спрашивать меня, так и слушать, а если не слушать, так незачем приходить ко мне за благословением». Когда надо было, когда явно имелась в виду польза душевная, Владыка мог быть и строгим. Однако строгость не была выражением раздражительности или гнева. Более всего учил Владыка усердной молитве, духовному рассуждению и долготерпению. Советы свои он давал, имея основанием не собственное мнение, а учение святых отцов. Сам он учился этому примерами старцев Глинской пустыни, которую всегда помнил и любил.

Когда в 1958 г. умер о. Серафим (Амелин), настоятель Глинской пустыни, владыка Зиновий приезжал на похороны. После вторичного закрытия Владыка опекал монахов обители, которые тянулись к нему, зная, что он является носителем тех духовных традиций, которые были заложены еще в дореволюционной пустыни, благодаря которым держались старцы в годы воссоздания монастыря из руин в середине минувшего века. Живой связью с Глинской пустынью, вновь разоренной в 1961 г. было общение с о. Андроником, к которому ехали отовсюду и те, кто бывал в Глинской пустыни, и те, кто только слышал о ней.

Владыка Зиновий, всегда окруженный людьми, которых стремился утешить, вразумить, наставить, вынужден был многих выслушивать и вести с ними многочасовые беседы. Это его очень утомляло, но никогда не раздражало, не лишало внутреннего мира и собранности. Потребность в молитве он мог осуществить только в ночные часы. Себе не делал послабления, но другим, включая и келейников, он не давал строгих правил. Вставал на молитву в час или два ночи и просил только, чтобы ему не мешали, если кто-либо, жалея его, уговаривали лечь спать. Считая молитву барометром духовной жизни, Владыка Зиновий стремился и приходящих к нему настроить на серьезное и внимательное отношение к молитве церковной и домашней.

От приходящих к нему за духовным советом, о. Зиновий требовал послушания: «Если спрашиваешь, тогда слушайся, – говорил он. – А если не исполнишь, тогда зачем идешь за благословением».

Однажды он не разрешил причащаться м. Ангелине, игуменье Ольгинского монастыря за то, что она осуждала священников.

Об этом извращенно доложили русскому патриарху Алексею I, как будто о. Зиновий хотел закрыть этот русский монастырь. Получился конфликт. Впоследствии патриарх Алексей I, сожалея о возникшем непонимании, пожертвовал церкви св. Александра Невского икону в серебряном окладе.

О. Зиновий очень любил патриарха Илью II. Перед смертью он сказал о. Виталию (Сидоренко) и м. Серафиме: «Ваш духовник – патриарх Илья. Он мой духовный сын и хороший человек. Будьте с ним рядом».

Незадолго до перехода в вечность, владыка Зиновий совершил монашеский постриг Михаила Потапова, будущего старочеркасского архимандрита Модеста, и при этом произнес такие слова: «На Модесте все мое закончилось».

Неумолимые годы приближали время кончины. Владыка реже выходил в храм, но ничего не менял в своей жизни до конца. Казалось, его не будет – этого неизбежного конца жизни. Готовясь к нему, Владыка принял схиму с именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского. Последнюю литургию Владыка отслужил в день преподобного Серафима Саровского 1-ого августа 1984 г. и почувствовал, что ноги отказывают. А 19 декабря, в день памяти святителя Николая, Владыка последний раз вышел в храм, был на молебне. После этого он уже не мог ходить, молился в келье днем и ночью. В последнюю ночь перед кончиной он сказал келейнику: «я от вас ухожу». В это же время попросил остаться игуменов Филарета и Вениамина. Его соборовали, причастили и во время чтения канона на исход души он тихо скончался на 87 году жизни 8 марта 1985 г. Отпевали его монашеским чином. Возглавил собор иерархов и священнослужителей, собравшихся на отпевание патриарх Илия II. Пели два хора – русский и грузинский. Множество народа собралось проводить Владыку. Патриарх Илия II сказал прочувствованное слово, выразив в нем свою веру в то, что «он не оставит всех нас в своих молитвах». Многие по вере своей получали помощь в своих трудных обстоятельствах, приходя к надгробию Владыки и прося его молитв. Он и сам перед кончиной, успокаивая келейника, говорил: «Я ухожу, но там (указывая на небо) буду за вас молиться».

25 марта 2009 года Священный Синод Украинской Православной Церкви причислил к лику местночтимых святых схимитрополита Серафима (Мажуга).

30 ноября 2017 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви принял решение об общецерковном прославлении преподобного Зиновия (Мажуги) с установлением даты памяти 22 сентября – в Соборе Глинских святых.

См. также:


Преподобный Феофан, исповедник и постник, родился в семье язычников. В юношестве Феофан уверовал во Христа, крестился и тайно от родителей язычников ушел на гору Давис к старцу-отшельнику, который подвизался там в течение 75 лет. Подвижник научил отрока чтению священных книг и правилам иноческого жития. Через пять лет старец умер, и святой Феофан провел в одиночестве в его пещере 58 лет. Затем он сошел с горы и стал проповедовать веру Христову среди язычников и многих обратил в христианство. По приказанию римских императоров Карла (282–283) и его сыновей Нумериана и Карина (283–284) святой Феофан был схвачен и подвергнут истязаниям. Святой исповедник мужественно перенес страдания и был отпущен живым. Возвратившись на гору, святой Феофан прожил там еще 17 лет и мирно скончался (около 300 г.).

См. также: "Память преподобного Феофана, постника и исповедника" в изложении свт. Димитрия Ростовского.


Святые мученики Селевк, Стратоник, Кронид, Леонтий и Серапион

Святые мученики Селевк, Стратоник, Кронид, Леонтий и Серапион пострадали за христианскую веру в III веке. Святой Селевк происходил из Галатии, Стратоник – из Никомидии Вифинской, Кронид, Леонтий и Серапион – из Египта. За исповедание веры во Христа после жестоких истязаний святые мученики были зверски умерщвлены. Святым Крониду, Леонтию и Серапиону связали руки и ноги и бросили в море. Их тела волнами вынесло на сушу, где христиане предали их погребению.

Святой Селевк пострадал в Галатии, где после многих мучений был брошен с супругой на съедение зверям.

Святого Стратоника по приказу вифинского правителя после пыток привязали к двум пригнутым стволам дерева. Тело его было разорвано на две части. (Память его празднуется также 9 сентября.)

См. также: "Память святых мучеников Селевка, Стратоника, Кронида, Леонтия и Серапиона" в изложении свт. Димитрия Ростовского.


Блаженный Никита жил в Константинополе и занимал должность хартулария (письмоводителя). Называют его "сокровенным" потому, что, живя в миру, среди городской суеты, тайными подвигами благочестия достиг духовного совершенства и был великим угодником Божиим. Его святая жизнь открылась при необыкновенных обстоятельствах. Два друга, некий священник и диакон Созонт, поссорились. Священник умер, и диакон очень скорбел, что они не успели помириться. Опытному старцу-подвижнику он рассказал о терзавшем его совесть грехе. Тот подал ему письмо и велел отдать его первому, кого Созонт встретит в полночь у храма Святой Софии Премудрости Божией. Им оказался святой Никита-хартуларий. Прочитав письмо, он заплакал и сказал, что на него возлагается то, что превышает его силы, но молитвами старца, пославшего Созонта, он постарается это исполнить. Сотворив поклон перед церковными дверями, святой Никита сказал: "Господи, открой нам двери милости Твоей", – и двери храма сами собой открылись. Оставив диакона на пороге, святой Никита стал молиться, и Созонт видел, как его осиял чудный свет. Затем они вышли из храма, и двери закрылись. Подойдя к церкви Влахернской Божией Матери, святой Никита снова помолился и опять перед ними отверзлись двери. В храме стало светло, и из алтаря вышло два ряда священников, среди которых диакон Созонт узнал своего умершего друга. Святой Никита тихо сказал: "Отче пресвитер, побеседуй с братом твоим, и прекратите вражду, которую вы имеете между собой". Тотчас священник и диакон Созонт поклонились друг другу, с любовью обнялись и примирились. Священник ушел обратно, и двери сами собой затворились. Блаженный Никита сказал диакону: "Брат Созонт, спаси душу свою для себя и для моей пользы. Отцу же, пославшему тебя, скажи, что чистота его святых молитв и его упование на Бога могут и мертвых воздвигнуть". После этих слов блаженный Никита стал невидим для Созонта. Вернувшись к своему старцу-духовнику, диакон со слезами благодарил его за то, что по его молитвам великий сокровенный угодник Божий Никита-хартуларий снял грех с живого и мертвого.

См. также: "Память блаженного Никиты, тайного угодника Божия, которого видел диакон Созонт" в изложении свт. Димитрия Ростовского.


Преподобный Онуфрий Воронский прославился святостью своей жизни и иноческими подвигами во славу Господа Бога. Скончался он в 1789 году.

Его прославление было совершено Румынской Православной Церковью, а 21 августа 2007 года его имя было внесено в месяцеслов согласно определению Священного Синода Русской Православной Церкви


Краткое житие священномученика Григория Гаряева

Священномученик Григорий Симеонович Гаряев родился 29 января 1878 года в селе Пянтег Чердынского уезда в семье священника. В 1900 году окончил Пермскую Духовную семинарию. Служил в Спасской церкви города Соликамска Пермской губернии. Расстрелян красноармейцами 21 сентября 1918 года во время массовых репрессий против духовенства в Пермской губернии. Прославлен Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 года.


Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Библиография

Пермские Епархиальные ведомости. 1919. № 1. С. 13-19.
Игумен Дамаскин (Орловский). «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 2». Тверь. 2001. С. 114.
Королёв. Исповедники. С. 8.

Источник: http://www.fond.ru

Полное житие священномученика Григория Гаряева

full 1512505230 - Приходской Часослов без священникаРодился 29 января 1878 года в селе Пянтег Чердынского уезда в семье местного священника, настоятеля Пророко-Ильинской церкви Симеона Евангеловича Гаряева, и его жены Анфисы Варлаамовны.[1]

В 1871 году в доме протоиерея Симеона Гаряева открылась первая в селе школа для крестьянских детей, преобразованная впоследствии в народное училище. В этом училище получил свое начальное образование Григорий Гаряев.

В 1900 году он окончил Пермскую Духовную семинарию и 9 июня того же года епископом Пермским и Соликамским Петром (Лосевым) посвящен в стихарь и назначен псаломщиком Пророко-Ильинской церкви села Никулино Пермского уезда.

В августе 1900 года в Спасо-Преображенском кафедральном соборе города Перми тем же Преосвященным был рукоположен в сан диакона, а 10 сентября – в сан пресвитера к Петро-Павловской церкви села Космо-Дамианское Соликамского уезда.

11 декабря 1903 года по ходатайству прихожан и своему прошению отец Григорий был переведен в Спасскую церковь города Соликамска.

Исполняя обязанности приходского священника в большом одноштатном приходе, отец Григорий с похвальным усердием нес различные послушания:

С 24 февраля 1904 года он состоял постоянным членом Соликамского уездного отделения Епархиального Училищного совета.

В 1904-1906 годах являлся членом Ревизионного Комитета по поверке экономического отчета Правления Соликамского Духовного училища.

Около двух лет (с февраля 1905 года по 4 июня 1907 года) отец Григорий являлся делопроизводителем Соликамского Уездного Отделения Епархиального училищного совета.

С марта 1905 года – членом школьной комиссии Соликамского уездного отделения Епархиального Училищного Совета.

С 30 сентября 1905 года по сентябрь 1906 года состоял законоучителем в Усть-Усольском земском училище, ответственным наблюдателем за преподаванием Закона Божия в Усть-Усольском начальном училище.

По избранию Окружного Училищного Съезда отцов депутатов 1906 года с 12 января 1907 года по 1 сентября 1908 года был членом Правления Соликамского Духовного училища от духовенства.

Состоял:

С 1909 по 1911 год – членом Ревизионного Комитета по проверке экономического отчета Правления Соликамского Духовного училища.

С 1912 по 1916 год – членом Правления Соликамского Духовного училища по избранию Епархиального Съезда духовенства 1912 года с утверждения Его Преосвященства на трехлетие.

С 1908 по 1910 год – членом Благочиннического Совета по избранию Окружного Съезда духовенства 1-го благочиннического округа Соликамского уезда на трехлетие.

С 14 февраля 1910 года по 31 мая 1910 года временно исполнял обязанности благочинного 1-го округа Соликамского уезда по докладу Консистории.

С 1911 по 1912 год – кандидатом в члены Благочиннического Совета по избранию Окружного Съезда духовенства 1-го Благочиннического округа Соликамского уезда.

С ноября 1911 года по 31 декабря 1913 года – членом Ревизионного Комитета по обревизованию денежной части благочиния.

С 1912 по 1914 год – кандидатом к члену Благочиннического Совета по избранию того же Съезда духовенства на трехлетие.

В 1913 году – кандидатом к депутату на Епархиальный Съезд духовенства на 1913 год, по избранию того же Съезда духовенства;

С 1912 по 1914 год – кандидатом к следователю по избранию Окружного Съезда духовенства.

С 1914 по 1916 год состоял членом Благочиннического Совета и наблюдателем за преподаванием Закона Божия в начальных училищах Министерства народного просвещения, находящихся в районе Благочиния с утверждения Его Преосвященства на трехлетие.

Так же состоял:

С 24 июля 1906 года – законоучителем Соликамского 2-х классного мужского училища.

С 24 февраля 1904 года – постоянным членом Соликамского уездного отделения Епархиального Училищного совета.

С марта 1905 года – членом школьной комиссии того же Отделения.

С 1 марта 1911 года – казначеем Соликамского Уездного Отделения.

С 1916 года – по избранию Епархиального Съезда духовенства и церковных старост – членом Ревизионной Комиссии по Соликамскому Духовному училищу на трехлетие.[2]

15 марта 1904 года за отлично-усердную службу по духовному ведомству епископом Пермским и Соликамским Иоанном (Алексеевым) награжден набедренником.

16 апреля 1907 года за заслуги по духовному ведомству и школьному делу епископом Пермским и Соликамским Никанором (Надеждиным) награжден скуфьей.

6 мая 1915 года за отлично-усердную службу по духовному ведомству награжден камилавкой.

В 1918 году, в ходе массовых репрессий в Пермской губернии священника Григория Гаряева арестовали и увезли в город Пермь. Там 8 сентября того же года, в день Рождества Пресвятой Богородицы, он был расстрелян красноармейцами.[3]

9 октября 1918 года газета Пермского Губернского Исполнительного Комитета Советов Рабочих, Крестьянских и Армейских депутатов «Известия», опубликовала список лиц, расстрелянных «в ответ на покушение на членов Чрезвычайной Комиссии». В этом списке под № 21 значится «Горляев [Гаряев] Семен Григорьевич, – священник – черносотенец».[4]

В материалах Предварительного Следствия Судебного Следователя Пермского Окружного Суда по важнейшим делам «об убийстве по постоновлениям б. чрезвычайной Комиссии ряда лиц духовного звания», в показаниях Богословского Павла Степановича есть свидетельство о том, что расстрел священника Гаряева, как и расстрел протоиерея Александра Шкляева произошел на 5-ой версте по Сибирскому Тракту.[5]

После занятия Перми Белой армией, 8 мая 1919 года, по Сибирскому тракту, на 4 версте от города Перми на свалке нечистот были вырыты из земли восемь трупов: семь из них духовного звания и один светский. Трупы эти перевезены в Пермский Городской анатомический покой для опознания родными и знакомыми.[6] Тело священника Григория Гаряева опознано его родственниками.

Отпевание убиенных: протоиерея Алексия Стабникова, протоиерея Александра Шкляева, священника Константина Широкинского и священника Григория Гаряева было совершено 13 мая собором духовенства во главе с временно управляющим Пермской и Кунгурской епархией епископом Борисом (Шипулиным). Похоронены на Архиерейском кладбище у Свято-Преображенского Кафедрального собора.[7]

Внук отца Григория – Денисов Геннадий Васильевич – свидетельствует:

«Отец Григорий был похоронен в братской могиле. Когда город взяли Белые войска, захоронение с останками расстрелянных священников было вскрыто. Деда опознал брат по вышитым вензелям на одежде – «Г. Г. С.», так как лицо было неузнаваемо от побоев. После опознания тело деда было погребено на кладбище у Кафедрального собора города Перми. Впоследствии власти разместили там зоопарк. Одно время над могилой деда, расположенной у стены зоопарка, стояла клетка с верблюдом.

В семье священника Григория Гаряева было восемь детей. Во время ареста отец Григорий успел наказать своей жене, Вере Васильевне, чтобы та сохранила семью. В 1919 году, вместе с отступающей Белой армией, семья ушла в город Курган. В Кунгуре матушка Вера изменила метрики детей: фамилии и имена оставила те же, а место рождения записала иное. Семья жила в страхе, скрываясь от преследований. Позже Вера Васильевна Гаряева переехала в село Торговище Суксунского района, где работала учительницей, а позднее – директором школы.

Архиерейским юбилейным собором Русской Православной Церкви 2000 года священник Григорий Гаряев прославлен в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских.


Примечания

[1] ГАПК, Ф. 719, оп. 11, д. 97, л. 6-7.

[2] ГАПК, Ф. 540, оп. 1, д. 4, л. 62 об.–67; д. 6, л. 58 об.–63.

[3] ГАРФ, ф. 9440, оп. 1, дело 2, л. 59.

[4] ГАРФ, ф. 9440, оп. 1, д. 1919, л. 136.

[5] ГАРФ, ф. 9440, оп. 1, д. 2, л. 59.

[6] ГАРФ, ф. 9440, оп. 1, д. 1919 л. 171.

[7] «Освобождение России», 1919 г., № 101, 102.


Краткое житие священномученика Александра Ипатова

Диакон Александр Ипатов служил в Спасской церкви города Соликамска. Он был расстрелян красноармейцами в ходе массовых репрессий в Пермском крае 21 сентября 1918 года. Священномученик Александр был прославлен в лике святых Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 году.


По материалам Православной энциклопедии Т.1, С.477

Источник: http://pstgu.ru

Полное житие священномученика Александра Ипатова

svyashhennomuchenik anleksandr ipatov1 1 - Приходской Часослов без священникаРодился в 1874 году в городе Казани в мещанской семье.

В марте 1888 года окончил Казанское городское четырехклассное училище.

В мае 1898 года подвергался испытанию на звание псаломщика в экзаменационной комиссии при Пермской Стефановской школе.

С 27 мая 1898 года по 24 марта 1906 года служил псаломщиком при Введенской церкви Артинского завода Красноуфимского уезда.

В 1899 году указом Пермской Духовной Консистории принят в духовное звание и утвержден в должности псаломщика.

14 сентября 1900 года епископом Пермским и Соликамским Петром (Лосевым) посвящен в стихарь.

24 марта 1906 года «по ходатайству причта, старосты и прихожан» переведен в Свято-Троицкий собор города Красноуфимска.

17 сентября 1906 года епископом Пермским и Соликамским Никанором (Надеждиным) рукоположен в сан диакона к тому же собору.

31 марта 1908 года переведен в Спасскую церковь города Соликамска.[1]

17 февраля 1911 года назначен законоучителем в Поповское начальное училище.

За усердное и умелое преподавание Закона Божия в Поповском земском начальном училище от 5 сентября 1914 года отцу Александру выражена благодарность Епархиального начальства.

С 1916 по 1917 года являлся законоучителем Чувашского земского начального училища.[2]

21 сентября 1918 года, в день Рождества Пресвятой Богородицы, в ходе массовых репрессий в Пермской губернии диакон Александр Ипатов был расстрелян красноармейцами.[3]

Архиерейским юбилейным собором Русской Православной Церкви 2000 года диакон Александр Ипатов прославлен в лике святых Новомучеников и Исповедников Российских.


Примечания

[1] ГАПК, Ф. 540. Оп. 1. Д. 6. Л. 62 об. – 64 об.

[2] ГАПК, ф.540, on. 1, д.6, л.62 об.-64 об.

[3] Газета «Освобождение России», № 33, 11 февраля, 1919 год.


lobov 1600635214 - Приходской Часослов без священникаАрхиепископ Захария (Лобов Захар Петрович) родился 23 марта 1865 года в селе Петровка Павловского уезда Воронежской губернии в семье мелкого чиновника, не принадлежавшего к дворянскому сословию. Избрав духовную стезю, он окончил духовное училище в Павловске и духовную семинарию в Новочеркасске (1888).
С сентября 1888 году отец Захария служил в Новочеркасском кафедральном соборе, стал протоиереем и ключарем храма. В его семье было четверо детей: Ольга, Вера, Гавриил и Алексей. Последний принял монашеский постриг под именем Антония и в 1930-е годы, будучи архимандритом, находился в ссылке под Архангельском. Правнук Захарии, Олег Николаевич Лобов, в начале 1990-х годов жил в Новочеркасске.
5 октября 1923 года овдовевший З.П. Лобов, после принятия монашеского чина с сохранением прежнего имени, хиротонисан епископами Аксайским Митрофаном (Гриневым; † после 1917) и Иннокентием во епископа Нижнечирского, викария Донской епархии (его предшественник, владыка Николай (Орлов; †1922) скончался в царицынской тюрьме). В 1924 году Захария арестован и приговорен ростовскими чекистами к двухлетней ссылке на Соловки. После него Нижнечирская кафедра больше никем не занималась. На Соловках в тот момент находилось больше епископов, чем на свободе. На лагерных фотографиях рядом с Захарией запечатлены митрополит Евгений (Зернов; †1937), позднее митрополит Горьковский (с 1934 года), архиепископы Митрофан (Гринев), архиепископ Верейский Иларион (Троицкий; †1929), Серафим (Мещеряков), епископы Моршанский Павел (Введенский; †1937), Богородский Платон (Руднев; †1936), Винницкий Амвросий (Полянский; †1931).
На Соловках в числе двадцати четырех иерархов Захария подписал 7 июня 1926 года “Памятную записку Соловецких Епископов, представленную на усмотрение Правительства”, в которой предполагалось, что Церковь и государство будут неуклонно соблюдать принцип невмешательства в дела друг друга. Епископы отказывались от участия в политической жизни общества, но при этом хотели провести Поместный Собор, избрать Патриарха и свободно осуществлять богослужения. Правительство эту записку ответом не удостоило.
В 1926–1929 годах епископ Захария был викарием Тверской епархии, жил в Торжке и Бежецке.
24 апреля 1929 года Захария возведен в сан архиепископа и назначен главой Воронежской епархии (носил титул архиепископа Воронежского и Задонского). В Воронеж он прибыл в Пасхальные дни 1929 года. В приветственном слове к пастве он сказал: “Усерднейше прошу принять меня как архипастыря и отца и обращаться ко мне всем сердцем и всей душою. Да будем едины, ибо в единении спасение наше и небесное, и земное”.
Первые полтора года архиепископ Захария жил в сторожке при Успенской церкви, затем снимал квартиры по адресам: улица Щемиловская, 21 (ныне улица Короленко), переулок Комарова, 47. До марта 1932 года совершал богослужения в Троицком Смоленском кафедральном соборе, затем, в связи с его закрытием, перенес кафедру в Успенскую церковь. И сюда к нему по-прежнему тянулись жители города и окрестных деревень, лишившиеся храмов и пастырей за пастырским словом, советом, наставлением.
Митрополит Мануил (Лемешевский) привел такую характеристику Захарии: “Соблюдал строго среду и пятницу, ел один раз в день пшенный суп постный и то только после всенощного бдения. В Великий Пост в первую, четвертую, седьмую недели ел только один раз тоже только после всенощного бдения. В частной жизни был прост, любил изредка и пошутить”.
В тяжкие годы воинствующего атеизма архиепископ Захария с Божией помощью сохранял и укреплял православную веру среди своей паствы.
В 1931 году архиепископ Захария участвовал в заседании Временного патриаршего Священного собора. 19 апреля 1932 года он был награжден правом ношения креста на клобуке. Он изначально стал на позицию митрополита Сергия (Страгородского), Заместителя Местоблюстителя патриаршего престола, и поддерживал его во всех деяниях.
По Соловкам и по служебным делам Захария был знаком со многими иерархами церкви. В 1933 году у него неделю жил освобожденный из ссылки епископ Тамбовский Вассиан (Пятницкий), в 1934 году два месяца провел архиепископ Курский Онуфрий (Гагалюк; †1938). В 1935 году у Захарии останавливались приезжавшие в Воронеж по делам епископ Моршанский Павел (Введенский) и епископ Елецкий Серафим (Протопопов).
23 мая 1935 года архиепископ Захария (Лобов) был арестован, в его квартире произведен обыск. Были изъяты предметы архипастырского облачения и церковные деньги.
19 июля 1935 года владыке было предъявлено обвинение в контрреволюционной агитации “с использованием религиозных предрассудков масс”, в распускании провокационных слухов. Обвинение строилось на показаниях причта Успенской церкви – священника И.С. Котова, псаломщиков П.И. Долгополова и И.Л. Назарченко, церковного старосты И.Н. Скрипицына, занявших негативную позицию по отношению к своему владыке.
По показаниям священников Успенской церкви упор делался на враждебное отношение Лобова к Советской власти, на якобы (или в действительности имевшие место) высказывания о бедственном положении крестьян в связи с созданием колхозов, о нищенской заработной плате рабочих, о том, что государство проводит политику по искоренению религии, закрывает церкви, репрессирует священников. Единственный конкретный случай, который приводили они – проповедь Захарии в канун Пасхи 1935 года, где он будто бы сравнивал первые века христианства и современную Россию в плане гонения на верующих и их пастырей.
Показания других свидетелей – ктитора церкви села Манино Калачеевского района Ф. Анипкина, бывшего псаломщика М. Меркулова, владельца дома, где квартировал Захария, М. Гурова, отрицавших факты контрреволюционной пропаганды, во внимание следствием приняты не были.
В августе 1935 года было утверждено обвинительное заключение и дело передано в спецколлегию Воронежского областного суда. 10 сентября 1935 года Захарию (Лобову) был вынесен обвинительный приговор – пять лет лагерей. 12 ноября 1935 года архиепископ Захария отправлен в лагерь. В последние годы ослеп, началась водянка, от которой он и скончался в 1937 году. Реабилитирован 30 июня 1992 года.
На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 13–16 августа 2000 года архиепископ Захария (Лобов) причислен к лику российских новомученников и исповедников.


Источники и литература

ГАВО. Ф. Р-2565. Оп. 1. Д. 5, 9, 13, 17, 20.
ЦДНИ ВО. Ф. 9353. Оп. 2. Д. 6014.
Сергий (Петров), архиепископ. История Воронежской епархии от ее учреждения до наших дней (в четырех частях). Ч. IV. Воронеж–Минск–Одесса, 1961–1969. С. 748.
Акиньшин А. Святая правда архиепископа Захарии (Лобова) // Воронежский курьер. 1993. 7 авг.
Захария (Лобов) // России Черноземный край. Воронеж, 2000. С. 822.
Иванов С., Супрун В. Православие на волгоградской земле: епархии и епископы. Волгоград, 2002. С. 54–59.
Мануил (Лемешевский), митрополит. Русские православные архиереи периода с 1893 по 1965 годы. Куйбышев, 1966. Ч. 3. С. 167.
Польский М. Новые мученики Российские. Первое собрание материалов. Ч. 1. Джорданвилль, 1949. Репринтное издание: М., 1993. С. 168
Регельсон Лев. Трагедия русской церкви. 1917–1946 / Послесл. прот. Иоанна Мейенорфа. Париж, 1977. С. 448, 543.
Резникова И. Православие на Соловках. СПб., 1994. С. 143.
Русские православные иерархи. Исповедники и мученики: Фотоальбом. Париж, 1986. С. 35.
Сапелкин Н. Воронежские святители в ХХ веке // Воронеж православный. 1997. № 6.

Источник: http://www.vob.ru


5 мая 1864 года в семье священника церкви села Тесово Михаила Уклонского родился будущий священномученик, протоиерей Сергий Михайлович Уклонский (1864–1937).
Он окончил Вифанскую Духовную семинарию. В 1888 году был рукоположен во священника к церкви села Рассудово Подольского уезда. В начале ХХ века служил в Покровской церкви села Куликово Дмитровского уезда. В 1921 году епископ Дмитровский священномученик Серафим (Звездинский) возвел священника Сергия Уклонского в сан протоиерея и назначил благочинным 8-го округа. После ареста епископа Серафима и захвата церковной власти обновленцами о.Сергий сделал все зависящее от него как благочинного для противостояния давлению живоцерковников. За неявку на совещание благочинных, созванное по распоряжению обновленческого Московского епархиального управления, 6 марта 1923 года протоиерей Сергий Уклонский был уволен от должности благочинного, с занесением в формуляр. Он созвал собрание духовенства 8-го округа, на котором была принята резолюция о «неприятии обновленческих изменений и обновленца благочинного». Обновленческое епархиальное управление 17 апреля того же года постановило «поставить на вид неуместное и незакономерное действие протоиерея Уклонского… и предупредить, что если он будет продолжать самостоятельное исправление обязанностей благочинного, то он будет отставлен от места».
В 1924 году о.Сергий перешел в церковь села Чернеево Дмитровского уезда. В начале 1930-х гг. вынужден уехать в Тверскую губернию. Служил в селе Алешенка близ Бологого, затем в селе Новое (переименовано в Свердлово) на Волге. 29 января 1931 года в возрасте 67 лет был судим по ст.61 УК РСФСР за неуплату налога и приговорен к году принудительных работ. В то же время скончался, после ссылки, его сын. К 1937 году о.Сергий выглядел «выстаревшимся человеком с комичными жестами и ужимками». 26 февраля 1937 года он был переведен в церковь села Мшенцы (Васильевский мох) Корытновского сельсовета Бологовского района Тверской (Калининской) области. Священник увещевал прихожан молиться Богу, исповедоваться, поститься, крестить детей; ходил по домам крестьян, беседовал о вере, крестил. На его службу собирались из соседних деревень и более отдаленных мест, приезжали монахини закрытых монастырей. На местный праздник Девятой Пятницы собралось духовенство из окрестных храмов и другие гости. Получилось торжественно. Приближалась Пасха, и о.Сергий попросил монахинь обойти жителей села и получить согласие на его приход в день праздника с тем, чтобы, имея их подписи, получить на это разрешение в сельсовете. Священнику шел восьмой десяток, он так голодал, что готов был идти за подаянием по домам. Председатель сельсовета составил донесение, и 2 сентября 1937 года о.Сергий был арестован. Постановлением «тройки» УНКВД по Калининской области семидесятичетырехлетний протоиерей был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 19 сентября 1937 года.
Протоиерей Сергий Михайлович Уклонский причислен к лику священномучеников и исповедников Русской Православной Церкви Юбилейным Архиерейским Собором 2000 года.

Источник: http://www.hram-v-tesovo.ru


Краткое житие священномученика Иосифа Архарова

Священномученик Иосиф Иванович Архаров родился в 1874 году, отец его был владельцем кожевенного завода в Московской губернии. Иосиф Иванович проработал на кожевенном производстве до 1930 года. В 1930 году он принял священнический сан. Вскоре он был арестован и приговорен к 2 годам лишения свободы. Едва освободившись, он получил новый срок - 3 года лагерей. С 1936 по 1937 год он находился в Карлаге НКВД в Казахстане. Находясь в лагере, он был арестован на основании доноса, в котором сказано: "Заключенный Архаров очень любит Церковь...", "советовал читать Евангелие или Псалтирь", "всегда стремиться пропеть что-нибудь божественное". В обвинительном заключении, приговаривая отца Иосифа к смерти, следователь написал: "з/к Архаров... отбывая меру наказания в Карлаге НКВД систематически проводил к/р агитацию среди заключенных, + распространяя провокационные слухи о скорой войне и гибели соввласти. Допрошенный по делу в качестве обвиняемого, з/к Архаров виновным себя не признал, но свидетельскими показаниями полностью изобличен". 21 сентября 1937 года священномученик Иосиф Архаров был расстрелян.

Источник: http://www.grad-petrov.ru

Полное житие священномученика Иосифа Архарова

Священномученик Иосиф Иванович Архаров родился 1 апреля 1874 года в с. Рогачево Дмитриевского района Московской области. Отец его был заводчиком кожевенного производства, имел кожевенный завод. До 1930 года он работал в кожевенном производстве, в 1930 году принял священный сан.

В 1933 году был осужден Верейским народным судом по ст. 74 УК РСФСР к 2 годам лишения свободы. 1 января 1936 года вновь арестован и 2 января 1936 года осужден совещанием тройки НКВД СССР по ст. 58-10 на 3 года ИТЛ. В Карлаг прибыл 8 марта 1936 года.

С конца 1936 и в начале 1937 года на священника Иосифа Архарова поступали уполномоченному III отделения Карлага доносы следующего содержания: "30 октября 1936 года. З/к Архаров, б/священник 26/X с. г. вечером в бараке, когда Романов стал спрашивать книгу для прочтения, то посоветовал ему лучше прочти Евангелие или Псалтирь, а другие книги читать бесполезно. З/к Архаров рассказывал публично, что, якобы, снова все церкви начали реставрировать и начнется богослужение. ...Заключенный Цветиков сделал замечание Архарову, что последний разложился, ведет себя некультурно, ругается среди масс. Чуть не подрались.

... 23 /X 36. Архаров священник в данное время работает кассиром при Отделении, в техбараке внушает работникам конторы о бытности его во время религиозных обрядов и как его угощали и сколько ему платили за это, а в данное время получай баланду и не спрашивай.

... 9/I 37. з/к Архаров всегда стремиться пропеть что-нибудь божественное. Всех подозревает стукачами, комендант отделения перевел з/к Цветикова бывш. архиепископа в ИТР барак, то з/к Архаров с большой радостью пожал руку коменданта и говорил, что барак техперсонала избавился от кляузного человека".

Священник Иосиф Архаров арестован в Карлаге 3 сентября 1937 года.

Из свидетельских показаний: "... з/к Архаров очень любит Церковь. Был церковным старостой. В лагере он очень хранит церковную рясу, одно время держал ее в денежном шкафу. Когда однажды попросили ее у него для сцены, нужно было играть роль попа, он ответил: "Я не дам глумиться над религией".

Ругался с поваром-китайцем, что дал маленькую порцию, возмущался, что плохо кормят. Никогда не был доволен ни одним моментом советской власти. Неоднократно в беседах Архаров говорил, что признает советскую власть, как Божие наказание, посланное на землю людям, поэтому приходится терпеть".

Священнику Иосифу Архарову было предъявлено обвинительное заключение следующего содержания:

"На основании имевшихся данных в III-й части Волховского отделения Карлага НКВД о том, что з/к АРХАРОВ, находясь на общих основаниях и работая кассиром финчасти Отделения, систематически проводит к/р провокационную агитацию среди заключенных, направленную на дискредитацию политики партии и советской власти, распространяя провокационные слухи о скорой войне и свержения советской власти, высказывая к/р настроения среди заключенных. Кроме того, з/к АРХАРОВ неоднократно нарушал лагерную дисциплину, часто появляясь в пьяном виде, систематически сожительствуя с женщинами.

Произведенным по делу расследованием установлено, что з/к АРХАРОВ систематически проводит среди заключенных к/р провокационную агитацию, выражая недовольство существующим строем, распространяя клеватнические и провокационные слухи о скорой войне и свержении советской власти.

В разговоре с з/к ЛИ-У-ФА — заявил:

"... Вот видишь, Петя, как японцы бьют ваших. Они уже заняли несколько городов, а после этого они возьмутся за Советский Союз и когда разобьют СССР, тогда нам и жить будет лучше. Ты помнишь, как раньше жили. Продукты питания были хорошие и дешевые, а сейчас что? В лагере кормят баландой, а работой — шкуру сдирают".

В разговоре о питании з/к АРХАРОВ встал среди барака и громогласно заявил:

"... Вот видите, товарищи, сейчас ругают бывших помещиков за то, что они издевались над рабочими, они издевались над рабочими салом, белым хлебом и давали на году по сто праздников, а теперь над нами не издеваются, а дерут работой шкуру и жрать дают то, что ели свиньи у помещиков. Главное, не дают слово правды сказать".

В разговоре о стахановцах з/к АРХАРОВ говорил:

"... Эх, Петр Иванович, вся эта сволочь стахановцы есть продажные люди, они продались за хорошие квартиры, пианино, курорты и вместе с коммунистами давят честных людей, но эта лавочка им скоро кончится".

Во время обеда в столовой з/к АРХАРОВУ дали маленькую порцию обеда, так он набросился на повара китайца, говоря:

"... Ах ты, китайская сволочь, морду тебе надо набить. Бьют вас, сволочей, японцы, так вам и надо".

Проводя эту к/р провокационную агитацию среди заключенных АРХАРОВ ждет с нетерпением войны и свержения существующего строя.

На основании вышеизложенного ОБВИНЯЕТСЯ:

Заключенный АРХАРОВ Иосиф Иванович ... в том, что будучи осужденным за к/р агитацию и отбывая меру наказания в Карлаге НКВД при Волковском отделении, систематически проводил к/р провокационную агитацию среди заключенных, направленную на дискредитацию политики партии и соввласти, выражая недовольство существующим строем, распространяя провокационные слухи о скорой войне и гибели соввласти.

Допрошенный по делу в качестве обвиняемого, з/к АРХАРОВ виновным себя не признал, но свидетельскими показаниями полностью изобличен.

Заседанием тройки УНКВД по Карагандинской области от 14 сентября 1937 года священник Иосиф Иванович Архаров приговорен к расстрелу.

Приговор приведен в исполнение 21 сентября 1937 года. Место погребения неизвестно.

Священник Иосиф Иванович Архаров заключением прокурора Карагандинской области реабилитирован 3 апреля 1990 года.

Собор новомучеников и исповедников Российских - первое воскресение, начиная с 25.01/07.02

День мученической кончины: 08/21 сентября 1937 года


Священномученик Алексий родился 22 сентября 1879 года в селе Шолы Белозерского уезда Новгородской губернии в семье псаломщика Глеба Успенского, который умер, когда Алексею едва исполнилось полтора года. По окончании Духовной семинарии Алексей Глебович был рукоположен в сан священника. Служил на разных приходах. Гонения конца двадцатых — начала тридцатых годов застали его в храме Тверской епархии.

Как и в большинстве других случаев, власти, намереваясь арестовать священника, предложили заплатить государству огромный налог, и поскольку священник не смог удовлетворить их требований, те арестовали его. Суд приговорил о. Алексея к конфискации имущества и заключению на шесть месяцев в исправительно-трудовой лагерь. Для священника это было тем более тяжело, что оставались без средств к существованию его жена, Вера Александровна, и дети — дочь восьми лет и два сына — шести и трех лет.

Но всякое испытание, как бы ни было оно тяжело, он принимал как посланное Богом, как крест, кроткое несение которого есть путь ко спасению. И потому ему никогда не приходило в голову и не томило сердце желание оставить свое служение. Вернувшись из заключения, о. Алексей стал снова служить в храме и вскоре был возведен в сан протоиерея.

В начале 1937 года архиепископ Тверской Никифор (Никольский), назначенный на Тверскую кафедру в конце 1936 года, ввиду того, что власти лишили в это время архиепископа Тверского Фаддея регистрации, определил о. Алексея в Вознесенскую церковь села Вознесенья Бологовского района Тверской области. По общему мнению прихода, который включал в себя село и несколько деревень, о. Алексей показал себя ревностным пастырем, истинным попечителем о словесных овцах стада Христова и сугубым молитвенником. Все свои силы он отдавал просвещению прихожан. Бывали случаи, когда под давлением безбожной власти и пропаганды крестьяне называли своих детей нехристианскими именами, но таковых священник, не боясь ответственности, отправлял в сельсовет, чтобы они предварительно переписали имена своих детей на христианские, и только после этого приходили крестить. У него в храме, несмотря на большое число прихожан, никогда не было общей исповеди; о. Алексей старался поговорить с каждым, а когда нужно, то поддержать. Сам имевший семью христианского духа, он и прихожан учил воспитывать своих детей в духе христианской любви. Священник обучал прихожан навыкам церковной молитвы и наставлял, чтобы они приучали к ней детей. Учил не изменять православной вере и никогда не снимать креста. Время пришло такое, что ни нательных крестиков, ни разрешительных молитв, ни икон было не достать, и о. Алексей отправлял старосту храма Василия Яковлевича Шикалова в большие города, чтобы там закупить все необходимое. Ревностное служение священника скоро обратило на себя внимание властей, и поскольку НКВД в то время пристально наблюдал за всеми храмами, чаще всего с помощью доносчиков, то один из них стал писать о священнике, что в последнее время, то есть с началом служения о. Алексея в Вознесенском храме, в приходе стало наблюдаться религиозное оживление. Люди активно посещают церковь, крестят детей, те, кто не крестили раньше, окрестили сейчас. Например, крестил своего ребенка высокопоставленный офицер Красной Армии, который специально для этого приехал в село. Прихожане уже поговаривают, чтобы восстановить колокольный звон. Вокруг храма собралось много монахинь, которые ведут активную миссионерскую работу. Храм стали посещать жены партийных работников. Этот донос не был пущен в ход сразу, но, когда летом 1937 года советское правительство приняло решение о повсеместных арестах священнослужителей, сотрудники НКВД доносом воспользовались и 2 сентября арестовали о. Алексея и старосту храма Василия Шикалова.

Василий Яковлевич Шикалов родился 12 апреля 1875 года в селе Большая Дубровна Бологовского уезда Тверской губернии, был прихожанином Вознесенской церкви и последнее время выполнял в ней обязанности старосты. Начав гонения на Православную Церковь в конце двадцатых годов и преследуя православных мирян, безбожные власти потребовали от Василия Яковлевича выполнения твердого задания по сдаче сельскохозяйственной продукции, которое было невыполнимо по существу. За невыполнение он был арестован и приговорен к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, а все имущество его было конфисковано. Вернувшись в начале 1937 года в родное село, Василий Яковлевич подал ходатайство о пересмотре своего дела. Летом 1937 года ходатайство удовлетворено, он был признан невиновным, и имущество ему было ему возвращено. Впрочем, земная справедливость торжествовала недолго — осенью Василий Яковлевич был вновь арестован.

6 сентября о. Алексей был вызван на допрос.

— Следствию известно, что вы, гражданин Успенский, совместно с церковным старостой Василием Шикаловым вели контрреволюционную деятельность. Что вы можете сказать по данному вопросу?

— Да, действительно, я как священник производил в деревнях Бологовского района крещения новорожденных в домах населения, скрывая это от органов советской власти... На крещение детей в домах без разрешения на это местных органов власти я не имел права, так как по положению моя деятельность должна была производиться лишь в церкви. Кроме того, моя деятельность выразилась в том, что совместно с церковным старостой мы распространяли среди населения нательные крестики и иконы с молитвами; эта деятельность с нашей стороны проводилась с целью укрепления веры. Наряду с этим, в целях борьбы за веру среди населения, у людей, приносивших детей для крещения и уже давшим им имена, не значившиеся в православных святцах, я таких детей не крестил и отсылал в сельский совет для перерегистрации, чтобы дали новые имена. Мною во время литургии при чтении заупокойных поминаний было поминовение царей Николая и Александры в присутствии верующих. Это мною делалось без всякого намерения.

— Следствию известно, что вы у себя в доме устраивали сборище церковников и чтение Библии, при этом вели контрреволюционную деятельность.

— Библия у меня в доме была, читали ее я и моя жена. Библия у меня существовала с 1909 года до момента моего ареста.

— Следствию известно, что вы среди населения распространяли провокационные слухи через Шикалова о гибели советской власти.

— Я сам в церкви говорил проповеди о том, что вера Христова падает, но она будет жить. Что же касается контрреволюционных высказываний Шикалова, то мне о них ничего не известно.

В тот же день следователь допросил старосту храма, Василия Яковлевича.

— Следствию известно, что вы совместно со священником Алексеем Успенским вели контрреволюционную деятельность. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я, будучи церковным старостой, распространял среди населения крестики. Всего я распространил до ста пятидесяти крестов, а также на меня было возложено распространение молитв и венчиков; эти молитвы мной были приобретены в городе Ленинграде на рынке у церкви Иоанна Предтечи с рук у неизвестного мне гражданина.

— Следствию известно, что вы собирались и вели контрреволюционную деятельность в доме у священника Алексея Успенского. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Да, действительно, я у священника в доме был в июне месяце, но зачем я к нему ходил, теперь не помню.

— Следствию известно, что вы во время распространения молитв и крестов вели контрреволюционную агитацию. Что вы можете сказать по данному вопросу?

— Во время распространения молитв и крестов я никакой контрреволюционной агитации не вёл.

19 сентября Тройка НКВД приговорила священника и старосту к расстрелу. Протоиерей Алексей Успенский и староста Василий Шикалов были расстреляны 21 сентября 1937 года.

Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.


Игумен Дамаскин. "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия". Тверь, Издательство "Булат", т.1 1992, т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001.

Источник: http://www.fond.ru


troitsky 1557812128 - Приходской Часослов без священникаСвященномученик Димитрий родился в 1884 году в селе Макшеево Коломенского уезда Московской губернии в семье диакона Василия Троицкого. По окончании в 1901 году Коломенского духовного училища он служил псаломщиком в Преображенском храме в селе Починки Егорьевского уезда Рязанской губернии. В 1924 году Дмитрий Васильевич был рукоположен во диакона к Преображенскому храму в этом селе, вошедшем тогда в состав Московской области. В 1930 году диакон Димитрий за несдачу зерновых был приговорен судом к полутора годам высылки за пределы области; приехав на место ссылки, он стал служить диаконом. Вернувшись в 1932 году по окончании срока в Починки, он снова стал служить в храме диаконом.
В январе 1933 года власти арестовали священника Преображенского храма, диакона Димитрия и наиболее активных прихожан. На вопрос, вел ли он отношения со священником и интересующими следствие людьми, и не собирались ли они по домам, и о чем говорили, диакон Димитрий ответил, что людей этих знал и отношения вел, и вместе они собирались, но «вследствие плохой памяти беседы и их темы помнить не могу, а потом я вообще стараюсь от них отвлекаться. Определить... политическое настроение священника... по отношению к советской власти не могу».
Вызванные на допрос свидетели показали, что диакон жаловался на то, что его советская власть разорила, дом отобрали, сад взяли, разве возможно это было раньше? Конечно, нет. Коммунисты мучают православный народ, загоняют насильно в колхоз, давят налогами. Впрочем, заявил далее свидетель, какие именно вел диакон разговоры против советской власти, он вспомнить не может.
В результате допросов свидетелей для следователей ОГПУ стала очевидна полная невиновность диакона и в обвинительном заключении, составленном ими, пришлось записать, что «обвиняемый Троицкий Дмитрий Васильевич виновным себя в агитации не признал, не отрицая того, что имел связь со священником... у которого и собирались». И в этом была вся вина диакона.
19 мая 1933 года тройка ОГПУ приговорила диакона Димитрия к трем годам ссылки в Казахстан, и он был отправлен в Алма-Ату.
В 1936 году он вернулся из ссылки в село Починки. Дом у его семьи отобрали, и супруга диакона жила в церковной сторожке, работая сторожем при храме, в сторожке поселился и диакон Димитрий. Здоровье его тюрьмой и ссылкой было подорвано, и он подал за штат и в храм ходил молиться как прихожанин.
В 1937 году снова поднялось гонение на Русскую Православную Церковь; 5 сентября был допрошен свидетель, сторож колхозного огорода, а через день сотрудники НКВД выписали справку на арест диакона Димитрия, в которой говорилось: «По агентурному делу “Белоризники” проходит проживающий в селе Починки... дьякон Троицкий... Будучи контрреволюционно настроенным, Троицкий, поддерживая связи с реакционно-настроенным духовенством, систематически проводит среди населения контрреволюционную агитацию… Троицкий говорил: “Пришлось много пострадать в ссылке, много здоровья потерял из-за советской власти. А сколько там еще страдает совершенно невинных людей, страдает народ по одним доносам. Видно не мы одни страдаем, а страдает весь народ; когда приходится говорить с колхозниками об условиях их жизни и что они переносят в колхозе, убеждаешься, что тяжела жизнь колхозного крестьянина при советской власти”».
На следующий день, 6 сентября 1937 года, диакон Димитрий был арестован, заключен в егорьевскую тюрьму и в тот же день допрошен.
– Вернувшись из ссылки, вы снова стали проявлять себя противником советской власти. Расскажите, как это было! – потребовал следователь.
– Против советской власти я ничего не говорил, – ответил диакон.
– Вы не откровенны и говорите неправду.
– Я отвечаю правильно, что ничего не говорил против советской власти.
– Почему вы отрицаете факт контрреволюционных разговоров с вашей стороны, когда это подтверждается свидетелем?
– Зачитанную мне выдержку из показаний я отрицаю. Я этого не говорил.
Через два дня состоялся новый допрос.
– Вам будет произведена очная ставка, что вы скажете по этому поводу? – спросил следователь.
– Против очной ставки не возражаю.
Был вызван свидетель, чьи показания попали в справку на арест диакона Димитрия.
– Вы подтверждаете показания свидетеля? – спросил диакона следователь.
– Показания не подтверждаю, – ответил тот.
После этих допросов диакон был переведен в одну из тюрем Москвы, где 17 сентября следователь вновь допросил его.
– Чем вы занимались? – спросил он.
– Я был диаконом, но в последнее время в связи с плохим здоровьем я не работаю и живу без определенных занятий.
– Вы обвиняетесь в антисоветской агитации. Признаете себя виновным в этом?
– Нет, виновным себя в этом не признаю.
Допросы были закончены, и 19 сентября тройка НКВД приговорила диакона к расстрелу. Диакон Димитрий Троицкий был расстрелян 21 сентября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.


Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 4». Тверь, 2006 год, стр. 170-174.

Библиография

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-2062, д. 21025.

Источник: http://www.fond.ru


Священномученик Алексий родился 22 сентября 1879 года в селе Шолы Белозерского уезда Новгородской губернии в семье псаломщика Глеба Успенского, который умер, когда Алексею едва исполнилось полтора года. По окончании Духовной семинарии Алексей Глебович был рукоположен в сан священника. Служил на разных приходах. Гонения конца двадцатых — начала тридцатых годов застали его в храме Тверской епархии.
Как и в большинстве других случаев, власти, намереваясь арестовать священника, предложили заплатить государству огромный налог, и поскольку священник не смог удовлетворить их требований, те арестовали его. Суд приговорил о. Алексея к конфискации имущества и заключению на шесть месяцев в исправительно-трудовой лагерь. Для священника это было тем более тяжело, что оставались без средств к существованию его жена, Вера Александровна, и дети — дочь восьми лет и два сына — шести и трех лет.
Но всякое испытание, как бы ни было оно тяжело, он принимал как посланное Богом, как крест, кроткое несение которого есть путь ко спасению. И потому ему никогда не приходило в голову и не томило сердце желание оставить свое служение. Вернувшись из заключения, о. Алексей стал снова служить в храме и вскоре был возведен в сан протоиерея.
В начале 1937 года архиепископ Тверской Никифор (Никольский), назначенный на Тверскую кафедру в конце 1936 года, ввиду того, что власти лишили в это время архиепископа Тверского Фаддея регистрации, определил о. Алексея в Вознесенскую церковь села Вознесенья Бологовского района Тверской области. По общему мнению прихода, который включал в себя село и несколько деревень, о. Алексей показал себя ревностным пастырем, истинным попечителем о словесных овцах стада Христова и сугубым молитвенником. Все свои силы он отдавал просвещению прихожан. Бывали случаи, когда под давлением безбожной власти и пропаганды крестьяне называли своих детей нехристианскими именами, но таковых священник, не боясь ответственности, отправлял в сельсовет, чтобы они предварительно переписали имена своих детей на христианские, и только после этого приходили крестить. У него в храме, несмотря на большое число прихожан, никогда не было общей исповеди; о. Алексей старался поговорить с каждым, а когда нужно, то поддержать. Сам имевший семью христианского духа, он и прихожан учил воспитывать своих детей в духе христианской любви. Священник обучал прихожан навыкам церковной молитвы и наставлял, чтобы они приучали к ней детей. Учил не изменять православной вере и никогда не снимать креста. Время пришло такое, что ни нательных крестиков, ни разрешительных молитв, ни икон было не достать, и о. Алексей отправлял старосту храма Василия Яковлевича Шикалова в большие города, чтобы там закупить все необходимое. Ревностное служение священника скоро обратило на себя внимание властей, и поскольку НКВД в то время пристально наблюдал за всеми храмами, чаще всего с помощью доносчиков, то один из них стал писать о священнике, что в последнее время, то есть с началом служения о. Алексея в Вознесенском храме, в приходе стало наблюдаться религиозное оживление. Люди активно посещают церковь, крестят детей, те, кто не крестили раньше, окрестили сейчас. Например, крестил своего ребенка высокопоставленный офицер Красной Армии, который специально для этого приехал в село. Прихожане уже поговаривают, чтобы восстановить колокольный звон. Вокруг храма собралось много монахинь, которые ведут активную миссионерскую работу. Храм стали посещать жены партийных работников. Этот донос не был пущен в ход сразу, но, когда летом 1937 года советское правительство приняло решение о повсеместных арестах священнослужителей, сотрудники НКВД доносом воспользовались и 2 сентября арестовали о. Алексея и старосту храма Василия Шикалова.
Василий Яковлевич Шикалов родился 12 апреля 1875 года в селе Большая Дубровна Бологовского уезда Тверской губернии, был прихожанином Вознесенской церкви и последнее время выполнял в ней обязанности старосты. Начав гонения на Православную Церковь в конце двадцатых годов и преследуя православных мирян, безбожные власти потребовали от Василия Яковлевича выполнения твердого задания по сдаче сельскохозяйственной продукции, которое было невыполнимо по существу. За невыполнение он был арестован и приговорен к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, а все имущество его было конфисковано. Вернувшись в начале 1937 года в родное село, Василий Яковлевич подал ходатайство о пересмотре своего дела. Летом 1937 года ходатайство удовлетворено, он был признан невиновным, и имущество ему было ему возвращено. Впрочем, земная справедливость торжествовала недолго — осенью Василий Яковлевич был вновь арестован.
6 сентября о. Алексей был вызван на допрос.
— Следствию известно, что вы, гражданин Успенский, совместно с церковным старостой Василием Шикаловым вели контрреволюционную деятельность. Что вы можете сказать по данному вопросу?
— Да, действительно, я как священник производил в деревнях Бологовского района крещения новорожденных в домах населения, скрывая это от органов советской власти... На крещение детей в домах без разрешения на это местных органов власти я не имел права, так как по положению моя деятельность должна была производиться лишь в церкви. Кроме того, моя деятельность выразилась в том, что совместно с церковным старостой мы распространяли среди населения нательные крестики и иконы с молитвами; эта деятельность с нашей стороны проводилась с целью укрепления веры. Наряду с этим, в целях борьбы за веру среди населения, у людей, приносивших детей для крещения и уже давшим им имена, не значившиеся в православных святцах, я таких детей не крестил и отсылал в сельский совет для перерегистрации, чтобы дали новые имена. Мною во время литургии при чтении заупокойных поминаний было поминовение царей Николая и Александры в присутствии верующих. Это мною делалось без всякого намерения.
— Следствию известно, что вы у себя в доме устраивали сборище церковников и чтение Библии, при этом вели контрреволюционную деятельность.
— Библия у меня в доме была, читали ее я и моя жена. Библия у меня существовала с 1909 года до момента моего ареста.
— Следствию известно, что вы среди населения распространяли провокационные слухи через Шикалова о гибели советской власти.
— Я сам в церкви говорил проповеди о том, что вера Христова падает, но она будет жить. Что же касается контрреволюционных высказываний Шикалова, то мне о них ничего не известно.
В тот же день следователь допросил старосту храма, Василия Яковлевича.
— Следствию известно, что вы совместно со священником Алексеем Успенским вели контрреволюционную деятельность. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я, будучи церковным старостой, распространял среди населения крестики. Всего я распространил до ста пятидесяти крестов, а также на меня было возложено распространение молитв и венчиков; эти молитвы мной были приобретены в городе Ленинграде на рынке у церкви Иоанна Предтечи с рук у неизвестного мне гражданина.
— Следствию известно, что вы собирались и вели контрреволюционную деятельность в доме у священника Алексея Успенского. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Да, действительно, я у священника в доме был в июне месяце, но зачем я к нему ходил, теперь не помню.
— Следствию известно, что вы во время распространения молитв и крестов вели контрреволюционную агитацию. Что вы можете сказать по данному вопросу?
— Во время распространения молитв и крестов я никакой контрреволюционной агитации не вёл.
19 сентября Тройка НКВД приговорила священника и старосту к расстрелу. Протоиерей Алексей Успенский и староста Василий Шикалов были расстреляны 21 сентября 1937 года.
Причислены к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.


Игумен Дамаскин. "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия". Тверь, Издательство "Булат", т.1 1992, т.2 1996, т.3 1999, т.4 2000, т.5 2001.

Источник: http://www.fond.ru


Преподобномученик Андроник родился 5 октября 1885 года в селе Огрызково Волоколамского уезда Московской губернии в семье крестьянина Ивана Сурикова и в крещении наречен был Андреем. Образование Андрей получил в церковноприходской школе; в 1902 году он поступил в Можайский Лужецкий монастырь, где подвизался на различных послушаниях, но главным образом на клиросном. В 1916 году Андрей был призван на фронт и служил рядовым в 52-м пехотном полку. В 1917 году воинское начальство отпустило его на полевые работы, в 1918 году он был демобилизован и вернулся в Лужецкий монастырь и был пострижен в монашество с именем Андроник.

В 1920 году монах Андроник был переведен в Московский Симонов монастырь и 20 декабря того же года рукоположен во иеродиакона. В 1924 году он был награжден двойным орарем. В 1928 году в том же монастыре он был рукоположен во иеромонаха. После закрытия в 1929 году Симонова монастыря, отец Андроник был переведен в Успенскую, что в Крутицах церковь, где прослужил до 28 декабря 1930 года. Тогда в Москве было арестовано более трехсот священнослужителей, монахов, монахинь и православных мирян, и среди них иеромонах Андроник. Их обвинили в «активной антисоветской деятельности, выражающейся в организации нелегальных антисоветских “братств” и “сестричеств”, оказании помощи ссыльным единомышленникам, произнесении проповедей контрреволюционного характера, антисоветской агитации о религиозных гонениях, чинимых советской властью и распространении всевозможных провокационных слухов среди населения...»

31 декабря следователь допросил священника, и тот, отвечая на его вопросы, сказал: «В политических партиях я никогда не состоял и не состою. Знакомых членов антисоветских партий у меня нет... Знакомства я ни с кем не веду, веду замкнутый образ жизни, так что я ни к кому не хожу, и ко мне никто не ходит».

Тройка ОГПУ приговорила иеромонаха Андроника к трем годам ссылки в Северный край, и он был выслан в город Пинегу Архангельской области и работал здесь на лесоповале. После окончания ссылки, в 1934 году он поселился на родине в селе Огрызково, которое вошло тогда в состав Шаховского района Московской области. 27 ноября 1935 года епископ Волоколамский Иоанн (Широков) определил отца Андроника на должность псаломщика к Николаевской церкви села Холмец Шаховского района.

24 ноября 1937 года сотрудники НКВД допросили дежурных свидетелей – председателя и секретаря колхоза, и председателя сельсовета, которые показали, что священник в религиозные праздники собирает верующих на беседы и тем самым разлагает трудовую дисциплину, так как верующие в этот день на работу не выходят. В дни празднования Пасхи он организовал пение церковных песен «Христос воскресе», которые стали петься на улице в селе Холмец, а также жаловался, что советская власть задушила налогами духовенство, так что не на что стало существовать, и говорил прихожанам, что одна надежда на их помощь и поддержку.

На основании подобного рода показаний 27 ноября 1937 года была выписана справка на арест отца Андроника, и на следующий день он был арестован, заключен в волоколамскую тюрьму и на другой день допрошен.

– Следствие располагает данными, что вы ведете контрреволюционную агитацию против налоговой политики советской власти в отношении служителей культа. Дайте показания по этому вопросу.

– Действительно, я неоднократно среди верующих вел разговоры о том, что советская власть берет большие налоги со служителей культа, эти разговоры я считаю враждебными советской власти, но вел я их без всяких целей.

Следователь задал еще несколько вопросов, в которых содержались дополнительные обвинения, но все их иеромонах Андроник отверг, и следователь потребовал:

– Следствие располагает данными о том, что вы дискредитируете советскую власть и восхваляете жизнь при царизме. Дайте показания по этому вопросу.

– Никакой дискредитацией советской власти я не занимался и не восхвалял жизнь при самодержавии.

В тот же день следователь составил обвинительное заключение. Следствие было завершено, и иеромонах Андроник был переведен в Таганскую тюрьму в Москве. 3 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в 19‑е отделение Бамлага НКВД, куда прибыл в то время, когда еще продолжал действовать сталинский указ о массовых репрессиях.

В марте 1938 года помощник по культурно-воспитательной работе 188‑й колонны лагеря, помощник по труду колонны и начальник колонны, являвшиеся одновременно секретными осведомителями, отправили агентурные донесения уполномоченному 3-й части 19-го отделения Бамлаг, и 9 марта 1938 года подписали характеристику на отца Андроника, что «Суриков считает, что гонения на него в 1930 году, а равно и теперь, совершенно незаконны, так как он до управления и порядков страны никакого отношения не имел, и иметь не хочет, ведет себя на колонне скрытно, избегает разговоров с членами штаба. Будучи хорошо обутым и одетым, на работу не выходит, и если был случай выхода, то при большой активности членов штаба, чем зека Суриков оставался особо недоволен, выражая свое недовольство во всеуслышание».

15 марта те же люди были допрошены, но уже в качестве свидетелей, они показали, что заключенные барака, где находится Суриков, говорят, что их забрали ни за что, из честных, ни в чем неповинных людей сделали контрреволюционеров. Суриков сказал, что его забрали только за то, что он священнослужитель. Своими действиями и поведением, утверждали свидетели, они действуют на остальных заключенных, и те не выходят на работу.

27 марта была составлена и утверждена в виде обвинительного заключения справка об отце Андронике, причем сам он ни разу не был допрошен. Следствие, допросы дежурных свидетелей, составление обвинительного заключения и предъявление обвинения были проведены заочно. 31 марта 1938 года тройка НКВД приговорила отца Андроника к расстрелу. После приговора он еще почти полгода ходил на общие работы вместе с другими заключенными. Иеромонах Андроник (Суриков) был расстрелян 22 сентября 1938 года и погребен в общей безвестной могиле, только перед расстрелом, по-видимому, узнав приговор.


Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 4». Тверь, 2006 год, стр. 175-179.

Библиография

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-18677.
АМП. Послужной список.
ЦА ФСБ России. Д. Н-6656.
ИЦ УВД Амурской обл. Д. Р-3504.

Источник: http://www.fond.ru


Священномученик Александр родился 1 июня 1884 года в семье заштатного псаломщика Ивана Михайловича Виноградова, служившего трапезником при Воскресенской церкви, что на Ваганьковском кладбище в Москве. В 1899 году Александр окончил Донское Духовное училище, а в 1905 году – Московскую Духовную семинарию.

1 октября 1909 года в день Покрова Божией Матери он был рукоположен во священника и определен на служение в Преображенскую церковь в селе Люберцы Московской губернии.

В 1920 году отца Александра на несколько месяцев призвали на военную службу, которую он проходил в тыловом ополчении. В 1929 году он был возведен в сан протоиерея, а в 1932 году награжден палицей.

В подмосковном селе Перхушково Звенигородского района в ноябре 1933 года скончался священник, и священноначалие 21 ноября назначило протоиерея Александра Виноградова в Покровский храм этого села, где он прослужил до самого ареста.

Во время начавшихся летом 1937 года массовых арестов верующих власти приняли решение арестовать протоиерея Александра. 27 ноября 1937 года он был арестован и заключен в камеру предварительного заключения при Звенигородском отделении милиции, а через несколько дней переведен в Таганскую тюрьму в Москве. На следующий день после ареста в двенадцатом часу ночи состоялся допрос, который продлился до пяти часов утра 29 ноября.

– С кем поддерживаете связь? – спросил следователь.

– Письменной связи я ни с кем не поддерживаю. Личную связь я поддерживаю со своим благочинным… Поддерживаю связь с Цветковым Иваном Алексеевичем, священником юдинской церкви, он является моим духовником. У него только бываю в Великий, Успенский и Рождественский посты. У меня он также бывает…

– Вы обвиняетесь в проведении контрреволюционной деятельности, направленной против советской власти. Требую от вас дать откровенные показания по существу предъявленного вам обвинения.

– Виновным признаю себя в том, что до утверждения новой конституции я в разговорах с духовенством и отдельными прихожанами певчими, посещающими мою квартиру, высказывал недовольство на существующее бесправное положение духовенства. Больше я себя ни в чем виновным не признаю.

Вечером 29 ноября в начале десятого часа ночи отца Александра вызвали еще на один допрос, продолжавшийся без малого пять часов.

– Следствием установлено, что вы проводили контрреволюционную деятельность против советской власти. Требуем от вас правдивых показаний, – сказал следователь.

– Контрреволюционной деятельности я не проводил, – ответил священник.

– Когда и зачем к вам приходили бывшие ссыльные из числа духовенства?

– В мае 1937 года на Пасху ко мне в церковь приходил иподиакон… отрекомендовавшись, сказал, что прибыл вместе с владыкой из ссылки, и от его имени попросил помощи. Я ему дал 15 рублей… Пробыв у меня часа полтора-два, он уехал искать квартиру… Примерно в сентябре 1937 года ко мне на квартиру заходил тамбовский священник, возвращавшийся из ссылки из города Архангельска, который также попросил у меня помощи. Я дал ему три рубля, хлеба, сельдей; пробыв 5-10 минут, он ушел, – куда, мне неизвестно. Спустя 3‑4 дня после этого ко мне заходил диакон, также возвращавшийся из ссылки и просивший помощи. Получив от меня три рубля, он тут же ушел. В октябре 1937 года ко мне заходил священник из села Кудиново, вернувшийся из ссылки из Северного края, попросил у меня помощи. Я дал ему три рубля, пообедал с ним, и он ушел, поехал на станцию Перово.

– Вы лжете, следствие требует от вас дать правдивые показания о причинах посещения вас бывшим ссыльным духовенством.

– Приходившее ко мне ссыльное духовенство просило помощи, других причин к этому не было.

5 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила отца Александра к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. С этапом заключенных он был отправлен на Дальний Восток. 22 сентября 1942 года протоиерей Александр Виноградов скончался от пеллагры в городе Свободный и был погребен в безвестной могиле.


Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии. Дополнительный том 3». Тверь, 2005 год, стр. 72-74.

Библиография

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-47541.
РГИА. Ф. 831, д. 237, д. 279.
ЦИАМ. Ф. 203, оп. 746, д. 1858; оп. 763, д. 74, д. 156.
ЦГАМО. Ф. 5739, оп. 1, д. 123; ф. 4570, оп. 1, д. 248.
Николай Чулков. Записки краеведа. Домодедово, 1996.
Архивная справка ИЦ УВД Архангельской области от 24.04.2003 г. за № 18/3409.

Источник: http://www.fond.ru


По окончании «Чтения» или при его отсутствии:

Не преда́ждь нас до конца́ И́мене Твоего́ ра́ди, / и не разори́ заве́та Твоего́, / и не отста́ви ми́лости Твоея́ от нас / Авраа́ма ра́ди, возлю́бленнаго от Тебе́, / и за Исаа́ка, раба́ Твоего́, / и Изра́иля, свята́го Твоего́.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.


Кондак Рождества Пресвятой Богородицы, глас 4
Иоаки́м и А́нна поноше́ния безча́дства,/ и Ада́м и Е́ва от тли сме́ртныя свободи́стася, Пречи́стая,/ во святе́м рождестве́ Твое́м./ То пра́зднуют и лю́дие Твои́,/ вины́ прегреше́ний изба́вльшеся,/ внегда́ зва́ти Ти:// непло́ды ражда́ет Богоро́дицу и пита́тельницу Жи́зни на́шея.

 Ещё кондаки 

Кондак праведным Иоакиму и Анне, родителям Пресвятой Богородицы, глас 2
Ра́дуется ны́не А́нна,/ непло́дства разреши́вшися соу́з,/ и пита́ет Пречи́стую,/ созыва́ющи вся воспе́ти/ Дарова́вшаго от чре́ва ея́ челове́ком// еди́ну Ма́терь и Неискусому́жную.


Кондак успению праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы, глас 2
Прароди́телей Христо́вых па́мять пра́зднуем,/ тех ве́рно прося́ще по́мощи/ изба́витися всем от вся́кия ско́рби, зову́щим:// Бог наш с на́ми, сих прославле́й, я́коже благоволи́.


Кондак преподобному Иосифу, игумену Волоцкому, глас 8
Жития́ треволне́ния и мяте́ж мирски́й,/ и стра́стная взыгра́ния в ничто́же вмени́в,/ пусты́нный граждани́н показа́лся еси́,/ мно́гих быв наста́вник, Ио́сифе преподо́бне,/ мона́хов собра́тель, и моле́бник ве́рен,/ чистоты́ рачи́тель.// Моли́ Христа́ Бо́га, спасти́ся душа́м на́шим.


Кондак святителю Феодосию, архиепископу Черниговскому, глас 4
Па́стырей Нача́льнику Христу́ труди́лся еси́,/ святи́телю Феодо́сие,/ на па́жити духо́вней слове́сныя твоя́ о́вцы пита́я,/ и целе́бен дар от Христа́ Спа́са прия́л еси́,/ во е́же не́мощи душе́вныя и теле́сныя цели́ти всех,/ с ве́рою к тебе приходя́щих./ Те́мже и ны́не, свя́те, моли́ся,/всем и́мя твое́ призыва́ющим,/ от наве́тов вра́жиих спасти́ся// и поми́ловатися душа́м на́шим.


Кондак священномученику Захарии (Лобову) архиепископу Воронежскому и Задонскому, глас 2
Предте́чева роди́теля соиме́нника,/ и ре́вности о́наго о Бо́зе подража́теля,/ священному́ченика пречу́днаго Заха́рию восхва́лим ве́рнии,/ сей бо попече́ния о па́стве Христо́вой не оста́ви в го́рьких рабо́тах/ и по кончи́не те́пле мо́лит Христа́ Бо́га,/ во е́же изба́вити ны от пре́лести лука́ваго// и ве́рность Це́ркви сохрани́ти.

Го́споди, поми́луй (40 раз).

И́же на вся́кое вре́мя и на вся́кий час, на Небеси́ и на земли́, покланя́емый и сла́вимый, Христе́ Бо́же, Долготерпели́ве, Многоми́лостиве, Многоблагоутро́бне, И́же пра́ведныя любя́й и гре́шныя ми́луяй, И́же вся зовы́й ко спасе́нию обеща́ния ра́ди бу́дущих благ. Сам, Го́споди, приими́ и на́ша в час сей моли́твы и испра́ви живо́т наш к за́поведем Твои́м, ду́ши на́ша освяти́, телеса́ очи́сти, помышле́ния испра́ви, мы́сли очи́сти и изба́ви нас от вся́кия ско́рби, зол и боле́зней, огради́ нас святы́ми Твои́ми А́нгелы, да ополче́нием их соблюда́еми и наставля́еми, дости́гнем в соедине́ние ве́ры и в ра́зум непристу́пныя Твоея́ сла́вы, я́ко благослове́н еси́ во ве́ки веко́в, ами́нь.

Го́споди поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Честне́йшую Херуви́м и сла́внейшую без сравне́ния Серафи́м, без истле́ния Бо́га Сло́ва ро́ждшую, / су́щую Богоро́дицу, Тя велича́ем.

Бо́же, уще́дри ны и благослови́ ны, просвети́ лице́ Твое́ на ны и поми́луй ны. Ами́нь.

Моли́тва св. Васи́лия Вели́каго

Влады́ко Го́споди, Иису́се Христе́, Бо́же наш, долготерпе́вый о на́ших согреше́ниих и да́же до ны́нешняго часа́ приведы́й нас, во́ньже, на Животворя́щем Дре́ве ви́ся, благоразу́мному разбо́йнику и́же в рай путесотвори́л еси́ вход и сме́ртию смерть разруши́л еси́: очи́сти нас, гре́шных и недосто́йных раб Твои́х, согреши́хом бо и беззако́нновахом и не́смы досто́йни возвести́ очеса́ на́ша и воззре́ти на высоту́ Небе́сную, зане́ оста́вихом путь пра́вды Твоея́ и ходи́хом в во́лях серде́ц на́ших. Но мо́лим Твою́ безме́рную бла́гость: пощади́ нас, Го́споди, по мно́жеству ми́лости Твоея́, и спаси́ нас И́мене Твоего́ ра́ди свята́го, я́ко исчезо́ша в суете́ дни́е на́ши, изми́ нас из руки́ сопроти́внаго, и оста́ви нам грехи́ на́ша, и умертви́ плотско́е на́ше мудрова́ние, да, ве́тхаго отложи́вше челове́ка, в но́ваго облеце́мся и Тебе́ поживе́м, на́шему Влады́це и Благоде́телю. И та́ко, Твои́м после́дующе повеле́нием, в ве́чный поко́й дости́гнем, иде́же есть всех веселя́щихся жили́ще. Ты бо еси́ вои́стинну и́стинное весе́лие и ра́дость лю́бящих Тя, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Пресвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в, ами́нь.


Вечерня вседневная (18:00-20:00)

Вечерня вседневная

Время совершения: 18:00-20:00

Чтец: Моли́твами святы́х оте́ц на́ших, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. Ами́нь.

Сла́ва Тебе́, Бо́же наш, сла́ва Тебе́!

Царю́ Небе́сный, Уте́шителю, Ду́ше и́стины, И́же везде́ сый и вся исполня́яй, Сокро́вище благи́х и жи́зни Пода́телю, прииди́ и всели́ся в ны, и очи́сти ны от вся́кия скве́рны, и спаси́, Бла́же, ду́ши на́ша.

Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (3 раза)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (3 раза) Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный да́ждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго. Я́ко Твое́ есть Ца́рство, и си́ла, и сла́ва, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Го́споди, поми́луй. (12 раз)

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́, Царе́ви на́шему, Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Псало́м 103

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода. Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́. Во испове́дание и в велеле́поту обле́клся еси́. Одея́йся све́том, я́ко ри́зою, простира́яй не́бо, я́ко ко́жу. Покрыва́яй вода́ми превы́спренняя Своя́, полага́яй о́блаки на восхожде́ние Свое́, ходя́й на крилу́ ве́треню. Творя́й А́нгелы Своя́ ду́хи и слуги́ Своя́ пла́мень о́гненный. Основа́яй зе́млю на тве́рди ея́, не преклони́тся в век ве́ка. Бе́здна, я́ко ри́за, одея́ние ея́, на высо́тах ста́нут во́ды, от запреще́ния Твоего́ побе́гнут, от гла́са гро́ма Твоего́ убоя́тся. Восхо́дят во́ды горе́ и нисхо́дят поля́ми в ме́сто, е́же основа́л еси́ им. Преде́л положи́л еси́, eго́же не пре́йдут, ниже́ обратя́тся покры́ти зе́млю. Посыла́яй исто́чники в де́брех, посреде́ гор про́йдут во́ды. Напая́ют вся зве́ри се́льныя, Утоля́т она́гри в жа́жду свою́. На ты́х пти́цы небе́сныя привита́ют, от среды́ ка́мения дадя́т глас. Напая́яй го́ры от превы́спренних Свои́х, от плода́ дел Твои́х насы́тится земля́. Прозяба́яй траву́ ското́м, и злак на слу́жбу челове́ком, извести́ хлеб от земли́. И вино́ весели́т се́рдце челове́ка, ума́стити лице́ еле́ем, и хлеб се́рдце челове́ка укрепи́т. Напита́ются древа́ польска́я, ке́дри Лива́нстии, и́хже еси́ насади́л. Та́мо пти́цы вогнездя́тся, а́истово жили́ще предводи́тельствует и́ми. Го́ры высо́кия еле́нем, ка́мень прибе́жище за́яцем. Сотвори́л есть луну́ во времена́, со́лнце позна́ за́пад свой. Положи́л еси́ тьму, и бысть нощь, в не́йже про́йдут вси зве́рие дубра́внии. Львы́ рыка́ющии восхи́тити и взыска́ти от Бо́га пи́щу себе́. Возсия́ со́лнце и собра́шася, и в ло́жах свои́х ля́гут. Изы́дет челове́к на де́ло свое́ и на де́лание свое́ до ве́чера. Я́ко возвели́чишася дела́ Твоя́, Го́споди, вся прему́дростию сотвори́л еси́, испо́лнися земля́ тва́ри Твоея́. Сие́ мо́ре вели́кое и простра́нное, та́мо га́ди, и́мже несть числа́, живо́тная ма́лая с вели́кими, та́мо корабли́ препла́вают, змий сей, eго́же созда́л еси игра́тися eму́. Вся к Тебе́ ча́ют, да́ти пи́щу им во бла́го вре́мя. Да́вшу Тебе́ им соберу́т, отве́рзшу Тебе́ ру́ку вся́ческая испо́лнятся бла́гости, отвра́щшу же Тебе́ лице́, возмяту́тся, отъи́меши дух их, и исче́знут, и в персть свою́ возвратя́тся. По́слеши Ду́ха Твоего́, и сози́ждутся, и обнови́ши лице́ земли́. Бу́ди сла́ва Госпо́дня во ве́ки, возвесели́тся Госпо́дь о де́лех Свои́х, призира́яй на зе́млю, и творя́й ю́ трясти́ся, прикаса́яйся гора́м, и дымя́тся. Воспою́ Го́сподеви в животе́ мое́м, пою́ Бо́гу моему́, до́ндеже есмь, да услади́тся Ему́ бесе́да моя́, аз же возвеселю́ся о Го́споде. Да исче́знут гре́шницы от земли́, и беззако́нницы, я́коже не бы́ти им. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (3 раза)

Моли́тва св. Мака́рия Вели́кого

Бо́же Ве́чный и Царю́ вся́каго созда́ния, сподо́бивый мя да́же в час сей доспе́ти, прости́ ми грехи́, я́же сотвори́х в сей день, де́лом, сло́вом и помышле́нием, и очи́сти, Го́споди, смире́нную мою́ ду́шу от вся́кия скве́рны пло́ти и ду́ха. И даждь ми, Гóсподи, в нощи́ сей сон прейти́ в ми́ре, да, востáв от смирéннаго ми лóжа, благоугожду́ пресвятóму и́мени Твоéму во вся дни животá моегó и поперу́ борю́щия мя враги́, плотски́я и безпло́тныя. И изба́ви мя, Го́споди, от помышле́ний су́етных, оскверня́ющих мя, и по́хотей лука́вых. Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Аминь.

Вече́рний антифо́н

(одна слава из Псалтири по своему порядку)

Псалтирь

Псаломъ 81
1 Бог ста в сонме богов, посреде же боги разсудит.
2 Доколе судите неправду, и лица грешников приемлете?
3 Судите сиру и убогу, смирена и нища оправдайте:
4 измите нища и убога, из руки грешничи избавите его.
5 Не познаша, ниже уразумеша, во тме ходят: да подвижатся вся основания земли.
6 Аз рех: бози есте, и сынове Вышняго вси:
7 вы же яко человецы умираете, и яко един от князей падаете.
8 Воскресни, Боже, суди земли: яко Ты наследиши во всех языцех.
Псаломъ 82
1 Песнь псалма Асафу.
2 Боже, кто уподобится Тебе? Не премолчи, ниже укроти, Боже:
3 яко се, врази Твои возшумеша, и ненавидящии Тя воздвигоша главу.
4 На люди Твоя лукавноваша волею, и совещаша на святыя Твоя.
5 Реша: приидите и потребим я от язык, и не помянется имя Израилево ктому.
6 Яко совещаша единомышлением вкупе, на Тя завет завещаша:
7 селения Идумейска и Исмаилите, Моав и Агаряне,
8 Гевал и Аммон и Амалик, иноплеменницы с живущими в Тире:
9 ибо и Ассур прииде с ними, быша в заступление сыновом Лотовым:
10 сотвори им яко Мадиаму и Сисаре, яко Иавиму в потоце Киссове:
11 потребишася во Аендоре, быша яко гной земный.
12 Положи князи их яко Орива и Зива, и Зевеа и Салмана, вся князи их,
13 иже реша: да наследим себе святилище Божие.
14 Боже мой, положи я яко коло, яко трость пред лицем ветра.
15 Яко огнь попаляяй дубравы, яко пламень пожигаяй горы:
16 тако поженеши я бурею Твоею, и гневом Твоим смятеши я.
17 Исполни лица их безчестия, и взыщут имене Твоего, Господи.
18 Да постыдятся и смятутся в век века, и посрамятся и погибнут.
19 И да познают, яко имя Тебе Господь, Ты един Вышний по всей земли.
Псаломъ 83
1 В конец, о точилех, сыном Кореовым, псалом.
2 Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил.
3 Желает и скончавается душа моя во дворы Господни: сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе.
4 Ибо птица обрете себе храмину, и горлица гнездо себе, идеже положит птенцы своя, олтари Твоя, Господи сил, Царю мой и Боже мой.
5 Блажени живущии в дому Твоем: в веки веков восхвалят Тя.
6 Блажен муж, емуже есть заступление его у Тебе: восхождения в сердцы своем положи,
7 во юдоль плачевную, в место еже положи: ибо благословение даст законополагаяй.
8 Пойдут от силы в силу: явится Бог богов в Сионе.
9 Господи Боже сил, услыши молитву мою, внуши, Боже Иаковль.
10 Защитниче наш, виждь, боже, и призри на лице христа Твоего.
11 Яко лучше день един во дворех Твоих паче тысящ: изволих приметатися в дому Бога моего паче, неже жити ми в селениих грешничих.
12 Яко милость и истину любит Господь, Бог благодать и славу даст: Господь не лишит благих ходящих незлобием.
13 Господи Боже сил, блажен человек уповаяй на Тя.
Псаломъ 84
1 В конец, сыном Кореовым, псалом.
2 Благоволил еси, Господи, землю Твою, возвратил еси плен Иаковль.
3 Оставил еси беззакония людий Твоих, покрыл еси вся грехи их.
4 Укротил еси весь гнев Твой, возвратился еси от гнева ярости Твоея.
5 Возврати нас, Боже спасений наших, и отврати ярость Твою от нас.
6 Еда во веки прогневаешися на ны? Или простреши гнев Твой от рода в род?
7 Боже, Ты обращься оживиши ны, и людие Твои возвеселятся о Тебе.
8 Яви нам, Господи, милость Твою, и спасение Твое даждь нам.
9 Услышу, что речет о мне Господь Бог: яко речет мир на люди Своя, и на преподобныя Своя, и на обращающыя сердца к нему.
10 Обаче близ боящихся Его спасение Его, вселити славу в землю нашу.
11 Милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася:
12 истина от земли возсия, и правда с небесе приниче:
13 ибо Господь даст благость, и земля наша даст плод свой.
14 Правда пред Ним предъидет, и положит в путь стопы своя.

По окончании: Сла́ва Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, и ны́не, и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь. Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (3 раза)

Моли́тва св. Васи́лия Вели́кого

Благослове́н еси́, Влады́ко Вседержи́телю, просвети́вый день све́том со́лнечным и нощь уясни́вый заря́ми о́гненными, е́же долготу́ дне прейти́ нам сподо́бил еси́ и прибли́житися нача́лом но́щи. Услы́ши моле́ние мое и всех люде́й Твои́х и всех нас прости́ во́льная и нево́льная согреше́ния. Приими́ вече́рняя моя моле́ния и низпосли́ мно́жество ми́лости Твоея́ и щедро́т Твои́х на достоя́ние Твое́. Остени́ нас святы́ми Твои́ми а́нгелы, вооружи́ нас ору́жием пра́вды, огради́ нас и́стиною Твое́ю, соблюди́ нас си́лою Твое́ю, изба́ви нас от вся́каго обстоя́ния, вся́каго наве́та сопроти́внаго. Пода́ждь же мне и настоя́щий ве́чер с приходя́щею но́щию соверше́н, свят, ми́рен, безгре́шен, безбла́знен, безмечта́нен и вся дни жизни на́шея, моли́твами Cвяты́я Богоро́дицы и всех святы́х, от ве́ка благоугоди́вших, ами́нь.

Го́споди, воззва́х

Псалмы́ 140, 141, 129, 116 поются на глас стихир

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя. Услы́ши мя, Го́споди. Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя: / вонми́ гла́су моле́ния моего́, / внегда́ воззва́ти ми к Тебе́. / Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя, / я́ко кади́ло пред Тобо́ю, / воздея́ние руку́ мое́ю / – же́ртва вече́рняя. / Услы́ши мя, Го́споди.

Чтец:

Положи́, Го́споди, хране́ние усто́м мои́м и дверь огражде́ния о устна́х мои́х. / Не уклони́ се́рдце мое́ в словеса́ лука́вствия,  непщева́ти вины́ о гресе́х. С челове́ки де́лающими беззаконие, и не сочту́ся со избра́нными их. / Нака́жет мя пра́ведник ми́лостию и обличи́т мя; еле́й же гре́шнаго да не нама́стит главы́ моея́. Яко еще́ и моли́тва моя́ во благоволе́ниих их; / поже́рты бы́ша при ка́мени судии́ их. Услы́шатся глаго́ли мои́, я́ко возмого́ша; / я́ко то́лща земли́ просе́деся на земли́, расточи́шася ко́сти их при а́де. Яко к Тебе́, Го́споди, Го́споди, о́чи мои́, на Тя упова́х, не отыми́ ду́шу мою́. / Сохрани́ мя от се́ти, ю́же соста́виша ми, и от собла́зн де́лающих беззако́ние. Паду́т во мре́жу свою́ гре́шницы; еди́н есмь аз, до́ндеже прейду́./

Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, гла́сом мои́м ко Го́споду помоли́хся. Пролию́ пред Ним моле́ние мое́, печа́ль мою́ пред Ним возвещу́. / Внегда́ исчеза́ти от мене́ ду́ху моему́, и Ты позна́л еси́ стези́ моя́. На пути́ сем, по нему́же хожда́х, скры́ша сеть мне. / Смотря́х одесну́ю и возгля́дах, и не бе зна́яй мене́. Поги́бе бе́гство от мене́, и несть взыска́яй ду́шу мою́. / Воззва́х к Тебе́, Го́споди, рех: Ты еси́ упова́ние мое, часть моя́ еси́ на земли́ живы́х. Вонми́ моле́нию моему́, я́ко смири́хся зело́. Изба́ви мя от гоня́щих мя, я́ко укрепи́шася па́че мене́. / Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́, испове́датися и́мени Твоему́. Мене́ ждут пра́ведницы, до́ндеже возда́си мне. / Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди, Го́споди, услы́ши глас мой. Да бу́дут у́ши Твои́ вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Чтец: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто́ постои́т? Я́ко у тебе́ очище́ние е́сть.
Глас 8: О, пресла́внаго чудесе́!/ Я́ко от безча́дна ложесна́/ и непло́дна чре́ва,/ жезл, Цвет нося́щий, прозяба́ет днесь,/ Богома́ти и Неискусобра́чная,/ от пра́ведных Иоаки́ма и Анны;/ те́мже ра́дуются проро́честии собе́ри/ и патриа́рхов весь сонм// в рождестве́ Ея́.
Чтец: Имене́ ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя́ Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́, упова́ душа́ моя́ на Го́спода.
Глас 8: Днесь Дави́д ра́дуется,/ и Иессе́й лику́ет,/ и Леви́й велича́ется,/ и игра́ет ду́хом Иоаки́м пра́ведный,/ и безча́дие реши́тся А́ннино я́ве/ Твои́м рождество́м, Мари́е Чи́стая,/ о Неискусобра́чная,/ и Ангелов совокупле́ние с земны́ми все́ми// блажа́т боже́ственное чре́во Твое́.
Чтец: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния, да упова́ет Изра́иль на Го́спода.
Глас 8: Ра́дуйся, земны́х совокупле́ние;/ ра́дуйся, хра́ме Госпо́день;/ ра́дуйся, Ма́ти безневе́стная,/ я́же А́ннино разре́шшая пресла́вно непло́дство/ и земны́м источи́вшая оставле́ние грехо́в рождество́м Твои́м;/ ра́дуйся, Всенепоро́чная;/ ра́дуйся, Боже́ственный хра́ме;/ ра́дуйся, ски́ние,// в Ню́же всели́ся Творе́ц и Госпо́дь.
Чтец: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние: и То́й изба́вит Изра́иля от все́х беззако́ний его́.
Глас 8: Преподо́бне о́тче Иоаса́фе,/ просвеще́нный благода́тию Святы́я и Пресла́вныя Тро́ицы Единосу́щныя,/ Све́том Безнача́льнаго Све́та,/ тем всю зе́млю просвети́/ и мно́гия на́ша грехи́ потреби́,/ о́тче преподо́бне,// моли́ о спасе́нии душ на́ших.
Чтец: Хвали́те Го́спода вси́ язы́цы, похвали́те его́ вси́ лю́дие.
Глас 8: Све́тлости духо́вныя ты бысть сподо́блен,/ о́тче преподо́бне Иоаса́фе,/ проти́ву труду́ твоему́ вели́кому, свя́те,/ те́мже и ны́не су́щая во гресе́х просвети́,/ дерзнове́ние име́я к Бо́гу и Спа́су всех нас поми́ловати.
Чтец: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на на́с, и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во ве́к.
Глас 8: Грехо́вный мрак от серде́ц на́ших отгна́в,/ облегчи́ лежа́щий грех на ра́мех на́ших,/ преподо́бне Иоаса́фе,/ да вси твою́ па́мять, соше́дшеся, воспое́м,/ очище́ния проси́ще,/ моли́ о спасе́нии душ на́ших.
Слава и ныне:
Глас 2: Что шум пра́зднующих быва́ет?/ Иоаки́м и А́нна торжеству́ют та́йно:/ ра́дуйтеся с на́ми, глаго́люще, Ада́ме и Е́во, днесь,/ я́ко и́мже дре́вле преступле́нием затвори́ша рай,/ плод благосла́вен нам даде́ся,/ Богоотрокови́ца Мари́я,// отверза́ющи его́ всем вход.

После Богородична перед иконой Спасителя возжигается светильник со словами: Свет Христо́в просвеща́ет всех!

И поется: Све́те Ти́хий святы́я Сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́. Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пе́т бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живот дая́й - те́мже мир Тя сла́вит.

Вече́рний проки́мен

(предисловие к Чтению)

В пяток вечера, пс. 58, глас 7

Канонарх: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, / и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Хор: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, / и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Стих: Изми́ мя от враг мои́х, Бо́же, и от востаю́щих на мя изба́ви мя.

Хор: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, / и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Стих: Изба́ви мя от де́лающих беззако́ние и от муж крове́й спаси́ мя.

Хор: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, / и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Стих: Бог мой, ми́лость Его́ предвари́т мя,

Хор: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, / и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Стих: Помо́щник мой еси́, Тебе́ пою́: я́ко Бог Засту́пник мой еси́.

Хор: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, / и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Стих: Бо́же, засту́пник мой еси́ Ты, /

Хор: и ми́лость Твоя́ предвари́т мя.

Вече́рнее славосло́вие

Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки, ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́. Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне

Глас 1: Да отве́рзется дверь богоприе́мнаго хра́ма,/ храм бо всех Царя́ и престо́л,/ днесь со сла́вою внутрь прие́м,/ Иоаки́м возлага́ет, освяти́в Го́споду,/ Юже из него́ избра́нную// бы́ти Ма́терь Бо́жию.
Стих: Слы́ши, Дщи, и виждь,// и приклони́ у́хо Твое́.
Глас 1: Всеми́рныя ми́ру ра́дости/ возсия́ша мы́сленный лучи́,/ предвозвеща́ющия всем Со́лнце Сла́вы, Христа́ Бо́га,/ в рождестве́ Твое́м, Пречи́стая./ Ты бо Хода́таица яви́лася еси́// и́стиннаго весе́лия же и благода́ти.
Стих: Лицу́ Твоему́ помо́лятся// бога́тии лю́дстии.
Глас 1: Всечестна́я сия́ сла́ва Твоя́, Чи́стая,/ провозвеща́ет всем лю́дем/ Твоего́ благосе́рдаго благоде́тельства:/ Ты бо ны́нешняго весе́лия Хода́таица еси́/ и бу́дущия ра́дости вина́, Чи́стая,// моли́твою Твое́ю яви́ся нам.
Слава и ныне:
Глас 2: Пронарече́нная всех Цари́ца,/ Бо́жие оби́телище,/ от непло́дныя днесь утро́бы про́йде А́нны сла́вныя,/ Присносу́щнаго Существа́