Толкования на Апостола Павла послание к римлянам 7:23

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Но кроме того, усматриваю и другой также закон в плоти моей, ибо он есть сама греховная привычка (склонность ко злу), которая застарела в плоти моей, - закон, вооружающийся и противоборствующий закону, которому радуется ум мой, - пленяющий меня законом греха, который (грех) я поселил в плоти моей.

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

<…> которые делают худое по произволению, те предают волю свою пороку, услаждаются им, дружатся с ним, те — в мире с сатаною, и в помыслах своих не ведут брани с диаволом; а которые делают то не по произволению, те имеют в себе грех, по Апостолу, «противовоюющ во удех» их, в тех при произволении есть темная сила и покрывало, и они не соглашаются на помыслы, не услаждаются ими, не повинуются им, а противоречат и противодействуют, и сами на себя гневаются. Последние гораздо лучше и драгоценнее пред Богом, нежели первые, которые, по собственному произволению, предают волю свою пороку и услаждаются им.

Ст. 21-23 Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку: вижду же ин закон во удех моих, противу воюющь закону ума моего и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих

Обретаю убо закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит (ст. 21). Сказанное неясно. Что оно значит? Хвалю закон по совести, рассуждает Павел, и, когда я хочу делать доброе, нахожу себе в нем защитника, который напрягает мою волю; как я услаждаюсь законом, так и он одобряет мое расположение. Видишь ли, как (апостол) доказывает, что с начала было вложено в нас разумение добра и зла, и что закон Моисея хвалит это разумение и сам восхваляется им? Как выше он не сказал: я учусь у закона, но: хвалю закон, так и теперь не говорит: воспитываюсь законом, но: соуслаждаюся закону. Что значит - соуcлaждaюcя? Соглашаюсь с ним, как с добрым, равно как и он согласен со мною, желающим делать добро. Человеку дано было свыше - желать добра и не желать зла. Закон же, явившись, и во зле сделался обвинителем очень многого и в добре хвалителем большего. Видишь ли ты, что (апостол) приписывает закону не больше, как некоторое усиление и дополнение? Хотя закон хвалит доброе, а я соуслаждаюсь и желаю добра, однако же злое еще прилежит и действие его не уничтожено. Таким образом, закон для намеревающегося сделать что-нибудь доброе является в этом только союзником и настолько, насколько он сам себе того же желает. А так как (апостол) неясно это выразил, то впоследствии раскрывает и приводит в большую ясность, показывая, каким образом прилежит зло и каким образом закон содействует желающему делать доброе. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку (ст. 22). Я знал добро и до закона, говорит (апостол), и, нашедши его изображенным в письменах, хвалю. Вижду же ин закон во удех моих, противувоюющь закону ума моего (ст. 23).

Здесь опять законом противовоюющим (апостол) назвал грех, не по достоинству, а вследствие чрезмерного послушания повинующихся ему. Как маммону он называет господином и чрево богом не по собственному их достоинству, но вследствие большого рабства подчиненных, так и здесь назвал грех законом вследствие того, что люди служат ему и боятся оставить его так же, как получившие закон страшатся не исполнить закона. И грех, говорит (апостол), противится закону естественному, это и есть - закону ума моего. И вот (апостол) изображает состязание и битву и весь подвиг возлагает на закон естественный. Закон Моисея дан после и как бы в добавление; но, однако, и тот и другой закон, один научивший доброму, а другой - восхваливший, не совершили в этой борьбе ничего великого: такова побеждающая и превосходящая власть греха. Павел, изображая это и говоря о поражении в зависимости от силы, сказал: вижду ин закон противоюющь закону ума моего, и пленяющь мя. Не сказал просто - побеждающий, но - пленяющь мя законом греховным. Не сказал также - влечением плоти, или - природою плоти, но - законом греховным, то есть властью, силой. Как он говорит - сущим во удех моих? Что это значит? Не члены называет грехом, но совершенно отделяет от греха, потому что иное пребывающее в чем-нибудь, и иное то, в чем оно пребывает. Как заповедь не есть зла, хотя грех получил в ней повод, так не зла и природа плоти, хотя грех чрез нее борется с нами, потому что в таком случае и душа будет зла, и еще в большей мере, насколько она имеет власть в том, что должно делать. Но это не так, нет! Если тиран или разбойник овладеет каким-нибудь прекрасным зданием или царским дворцом, то случившееся не может быть осуждением для дома, а вся вина падает на тех, кто совершил это злоумышление. Этого не понимают враги истины, которые вместе с нечестием впадают в совершенное безумие. Они не только обвиняют плоть, но клевещут и на закон. Хотя плоть и зла, но закон добр, потому что воюет с нею и противится ей. А если закон не благо, то благо плоть, потому что она, согласно их мнению, борется с законом и враждует против него. Как же они говорят, что плоть и закон от диавола и вводят противоположное друг другу? Видишь ли, какое вместе с нечестием и безрассудство? Но не таково учение церкви, которое осуждает только один грех и утверждает, что оба закона, данные от Бога, - и естественный, и Моисеев - находятся во вражде с грехом, а не с плотью; плоть же есть не грех, а Божие творение, весьма полезное для нас и в подвигах добродетели, если мы бодрствуем.

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Если апостол Павел, поручитель избранничества, бранил свое тело и рабствовал ему; если, прославляя других, самого себя находил дурным; если он говорил: В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником, и далее: Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?; если даже он боялся тенет тела, то можем ли мы быть спокойны?

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Да не будет сего! Не о себе говорит божественный Апостол: «вижду ин закон во удех моих, пленяющ мя законом греховным» (Рим. 7:23), но говорит это от лица тех, кого тревожат плотские страсти, но кто, впрочем, сопротивляется им и многократно побеждает, иногда же и побеждается по минутному увлеченью.

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Привычка плоти связывает каждого человека с законом греха, который, по словам Павла, живет в его членах, противоборствует уму и держит человека в своей власти. Отсюда можно сделать вывод, что человек, здесь описанный, еще не находится под действием благодати. Ибо если грех только восстает в теле, но не побеждает, в этом нет осуждения, которое мы навлекаем на себя, когда подчиняемся и предаемся нечистым желаниям плоти (см. 2Тим. 1:7).

Ни с кем в этой жизни не может случиться так, чтобы в членах его вообще не было борьбы закона [греховного] против закона разума, потому что, если даже дух человека станет так сопротивляться, чтобы никогда не поддаться этому, закон все равно будет противоборствовать.

Павел находит удовольствие в законе Божием по внутреннему человеку, но видит иной закон в членах своих, противоборствующий закону ума. Он видит его теперь, не говорит, что он был; он тяготится настоящим, а не вспоминает прошедшее. Он видит закон не только противоборствующий, но и делающий его пленником закона греховного, который есть в членах его, но не был в них…

Вот какой ущерб нанесло человеческой природе непослушание воли!

Павел допускает плен там, где не исполнилась праведность. Ибо там, где он находит удовольствие в законе Божием, он не пленник, а друг закона и потому - свободен.

Вот какую схватку ведем мы с нашими смертными грехами, как показывает этот смелый воин Христа и вечный учитель Церкви! Как же мертв грех, когда он во многом действует на нас и если мы боремся против него? Что же есть это многое, как не глупые и вредные желания, обрекающие соглашающихся с ними на смерть и погибель? А вот претерпевать их и им не уступать означает борьбу, схватку, битву. Между кем битва, как не между добром и злом? Не природы против природы, а природы против порока, который уже мертв, но еще должен быть погребен, то есть окончательно исцелен.

Ст. 22-23 Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием. Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Как я уже сказал, ум жаждет свободы, хочет избавиться от ненавистного ему и увенчивает высочайшими почестями закон, являющийся наставником прекраснейших истин. Но принуждает его к безобразным наслаждениям природа плоти, поскольку ведёт войну и напирает закон греховный. Законом же греховным он называет врождённое движение и то, что представляет собой, как можно думать, страсть плотолюбия, а также, конечно, и законом ума называет его склонность и волю к благу

ст. 23-25 но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха. 

Законом греховным называет грех. Действует же он, когда телесные страсти рвутся, а душа, по причине изначала укоренившейся в ней лености, не может удержать их, но, отринув собственную свою свободу, соглашается раболепствовать им; однако же, и раболепствуя, ненавидит рабство и хвалит обвинителя рабства. Все сие изобразил Апостол, чтобы показать, какими мы были до благодати и какими сделались по благодати; и, как бы олицетворяя в себе тех, которые до благодати воюемы были грехом, как окруженный врагами, увлекаемый в плен и неволю, принуждаемый рабствовать и не усматривающий никакой посторонней помощи, горько воздыхает и сетует, показывает же, что закон не в силах помочь, и говорит:

Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея?

Благодарю Бога моего Иисус Христом Господем нашим.

Апостол тело наше называет телом смерти, как соделавшееся подвластным смерти, то есть смертным, ибо душа бессмертна. Один Господь наш Иисус Христос, говорит Апостол, освободил нас от горького владычества, сокрушив смерть и обещая нам бессмертие, беструдную и беспечальную жизнь, без борьбы и греха. И хотя насладимся сим в будущей жизни, однако и в настоящей, пользуясь благодатию Всесвятого Духа, не одни ополчаемся против страстей, но, ее имея помощницею, можем преодолевать их. Темже убо сам аз умом моим работаю закону Божию, плотию же закону греховному.

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Тогда родился этот закон, когда был нарушен первый закон. Тогда, говорю я, родился этот закон, когда был нарушен и презрен первый закон,

Ст. 21-23 Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Я знал добро и до закона, и когда нахожу оное изображенным в письменах, хвалю закон и соглашаюсь с ним по внутреннему человеку, или по уму своему. Но вижу иной закон, то есть грех, который назвал законом потому, что обольщаемые им покорствуют ему и боятся покинуть его, как закон, который должен быть исполнен. Закон этот противоборствует закону ума моего, то есть закону естественному (выше назвал его внутренним человеком, а теперь ясно называет его умом), и одерживает верх, даже делает меня пленником, побеждая и естественный, и письменный закон. Каким образом делает пленником? Законом греховным, то есть силой, мучительством. Не сказал: влечением плоти, или природой плоти, но законом греховным, господствующим в членах моих. Значит, в этом не виновата плоть. Если разбойник займет царский дворец, то дворец нимало не виновен в том. Так и здесь: если в членах моих обитает грех, то от этого плоть не зла. Некоторые подмечают здесь четыре закона: один - Божий, научавший нас приличному, другой - противоборствующий, приходящий к нам по действию диавола, третий - закон ума, то есть естественный, последний - находящийся в членах наших, то есть грехолюбивое произволение и склонность к злу, делающие нас посредством привычки нечувствительными, ожесточенными сердцем.

Вижду же ин закон во удех моих, противувоюющь закону ума моего, и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих

Когда только замышлял я доброе, злое лишь предлагало себя; когда же появилось во мне сочувствие добру и соуслаждение им, злое мое воздвигло противочувствие тому и противоуслаждение. Борьба растет. Злое противодействует по мере действия добра, противовоюет закону ума. Ум здесь то же, что внутренний человек, — дух. Вышеозначенные действия духа святые Антоний Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и другие называют умом. Святой Исаак Сирианин — иногда умом, иногда духом. Закон ума, или духа, составляют требования страха Божия и совести, содержащей естественный закон и приемлющей в себя закон писанный. По действию страха Божия, совесть всякое, законным сознаваемое, действие приемлет на свою опеку и стоит за него. Следствием этого и есть соуслаждение закону Божию по внутреннему человеку. Но когда сие происходит, злое наше восстает против сего закона ума и начинает противовоевать ему, возбуждая противоположные ему сочувствия и соуслаждения. Это, говорит Апостол в лице падшего, я вижу в себе: вижду ин закон во удех моих. Не закон удов видит, но закон во удех, — как нечто пришлое. Естественный, природный удам закон не ин от закона ума и не противовоюет ему; противовоюет закон во удех, появившийся помимо естества, пришлый. В следующих за сим словах Апостол назвал его законом греховным. Сей закон точно привзошел в естество и уды стал обращать в орудия себе — и есть потому ин закон во удех, — при законах удов. Можно это переложить так: вижу грех, действующий в членах моих и противовоюющий закону ума. Святой Златоуст говорит: «законом противовоюющим Апостол опять назвал здесь грех не по достоинству, а по чрезмерному послушанию покорствующих ему. Как мамону называет господином и чрево богом не по собственному их достоинству, а по великому раболепству подчиненных; так и здесь назвал грех законом, потому что люди служат ему и боятся покинуть оный столько же, сколько принявшие закон страшатся не исполнить закон». — Сами люди возвели его в закон себе.

Какое же следствие такого противовоевания? Пленение грехом: пленяющь мя законом греховным. Как происходит перевес на эту сторону, Апостол не сказывает, а свидетельствует только, что так бывает. Но как же так бывает? И там закон, и здесь закон, — и там желание, и здесь предложение, будто даже меньше, — и там соуслаждение, и здесь противоуслаждение. Всё поровну. От чего же перевес на эту, злую сторону, а не на ту, добрую? Выше поминал Апостол, что так бывает потому, что грех прельщает (ср.: 7, 11). Чем прельщает? Сластию греховною. Эта сласть греховная доразумевается здесь в слове: противувоюющь закону ума. Ибо если это противовоевание вызвано соуслаждением закону, то оно не иначе могло явиться, как в виде противоуслаждения беззаконному. Но такое соуслаждение беззаконному, как только появляется, тотчас и влечет уже на свою сторону. В самом акте появления своего оно заслоняет собою соуслаждение закону и занимает сердце, вместо него; сердце и переходит на его сторону. Грех подкупает произволение сластию, и оно преклоняется к нему. Подкупает же потому, что оно первоначально, — в падении, — поддалось на такой подкуп. Грех и пользуется этою первою ошибкою, как контрактом: это для него стало будто правом и для падших законом. Под законом греховным, сущим во удех, можно разуметь именно эту сласть греха, обещающую попитать наше самоугодие. Хоть эта сласть всегда оказывается призрачною, тотчас, — в самом действии греха, — исчезающею; но всякий раз, как только появляется, опять увлекает. В этом — пленение. Святой апостол Иаков возникающие несогласия между людьми производит от сластей, воюющих во удех (ср.: Иак. 4, 1). Если и они — от сластей, тогда как сами в себе содержат некую горечь; то конечно, по сему Апостолу, этот же источник и всех других грехов.

Рождается вопрос: неужели же такой ход дел в нас запечатлен неизбежною необходимостию, так что, коль скоро поднялась сласть греховная, неизбежно следует грех? Никакой необходимости нет; а так бывает по нашей слабости и испорченности. Это стало законом, как сказал святой Златоуст, потому что мы сами возвели то в закон для себя или, — лучше, всякий раз возводим в закон. Сласть греховную можно предупредить и не допустить до сердца или в сердце до такой степени, чтоб она вытеснила соуслаждение закону ума. Можно и после того, как сласть сия захватит сердце, опять ее выгнать и восставить соуслаждение добром, хоть это довольно трудно. Но горе наше в том, что не хотим, по причине властвующего в нас самоугодия и сластолюбия, не хотим побороться с собою и боль себе причинить отказом. Грех этою слабостию нашею и берет в нас силу. Скажут: но как же, — ведь закон ума тут же и сознается? Грех не отвергает сего закона и не требует отмены его; но влечет согрешить только в этот раз. И человек грешащий грешит только в этот раз, а после загадывает уж всегда делать по закону. Теперь же извиняет себя тем, что сласть взяла: что будешь делать? Этими двумя моментами: сластию и тем, что не навсегда отвергается закон, грех всегда берет верх и увлекает на грешные дела, — всегда пленяет.

но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Павел здесь упоминает два закона, один из которых он видит в членах своих, то есть во внешнем человеке, который есть плоть, или тело. Этот закон враждебен, он борется с разумом, пленяя и вводя его в состояние греха, не давая ему вырваться и найти помощь. Другой же — закон разума; это либо закон Моисея, либо закон природы, который живет в душе. На него давит сила греха и собственное невежество. Любя порочное, человек подчиняется греху и становится пленником привычки грешить - привычка же правит человеком.

Павел называет четыре закона. Первый - закон духовный; он же закон природы, реформированный через Моисея и получивший власть, это - закон Бога. Затем закон разума, согласного с законом Божиим. Третий - закон греха, который обитает в членах человека вследствие грехопадения первого человека. Четвертый проявляется в членах наших, соблазняя нас согрешить, и уходит. Но эти четыре закона могут быть сведены к двум - законам добра и зла. Ведь закон разума тот же, что закон духовный, или Моисеев, который именуется законом Божиим. А закон греха тот же, что появляется в наших членах, противореча закону разума нашего.

Ст. 22-23 Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих

Апостол, по внутреннему человеку, сочувствует требованиям закона Божия, но это сочувствие никогда не может выразиться практически, потому что встречает на пути к этому серьезную помеху - в законе членов. - По внутреннему человеку. Как видно из ст. 23-го, Апостол считает возможным заменять это выражение другим - ум (nouV). Что же такое ум, по Апостолу? Это не только способность различать истину и ложь, доброе и злое, но в то же время нравственное чувство, какое влечет человека к исполнению закона Божия, которое находит удовольствие в этом законе. Апостол называет ум внутренним человеком потому, что при господстве греха над внешним человеком или над плотью эта внутренняя сторона или сила не может найти для себя способа обнаружения во вне. - В членах моих - эта тоже, что во плоти, т. е. в телесно-материальной стороне человеческого существа. - Противоборствующий закону ума. Тут начинается сравнение, взятое из сферы военных действий. Апостол видит двух противников: 1) закон ума (или, что то же, внутреннего человека) и 2) закон членов (или, как далее называет его Апостол, закон греховный). Первый влечет человека к исполнению закона Божия, указывает ему путь к небу, второй - отвлекает человека от этого и влечет в ад. Одолевает в этой борьбе второй закон, и он-то пленяет человека и, как пленника, заставляет, конечно, делать, что ему, закону греха, угодно [Что такое ум по Ап. Павлу - об этом довольно обстоятельно говорит Симон. Высшее начало в человеке - это дух (pneuma), богоподобная сторона человеческого существа. Ум (nouV) есть нечто более узкое, чем дух. Он может быть назван функцией духа. В настоящем (невозрожденном) состоянии он немощен и часто осквернен, непригоден в деятельности. Функциями ума являются мышление и воля; между сферой мышления (интеллекта) и воли как бы образуя мост, стоит нравственное суждение, которое, впрочем, предполагает известную «искусность» ума (Рим. 1:28). Деятельность ума обращена к душе (yuch) - он не функция ее, а сила, которая известным образом упорядочивает деятельность духовных сил].

См. также Толкование на Рим. 7:14