Толкования на Апостола Павла послание к римлянам 7:12

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Итак, закон, разумеется Адама, свят и благотворен.

Ст. 9-12 Аз же живях кроме закона иногда: пришедшей же заповеди, грех убо оживе, аз же умрох: и обретеся ми заповедь, яже в живот, сия в смерть, грех бо вину прием заповедию, прельсти мя, и тою умертви мя. Темже убо закон свят, и заповедь свята и праведна и блага

Аз же живях кроме закона иногда (ст. 9). Когда же, скажи мне? До Моисея. Смотри, как (апостол) старается доказать, что закон и тем, что сделал, и тем, чего не сделал, обременил человеческую природу. Когда я жил без закона, говорит (апостол), не подвергался такому осуждению. Пришедшей же заповеди, грех убо оживе (ст. 9). Аз же умрох (ст. 10). По-видимому, в этом заключается обвинение закона, но если кто тщательно исследует, то здесь обнаружится похвала закону. Ведь закон не произвел греха, дотоле не существовавшего, а только обнаружил грех скрытый; в этом и заключается похвала закону. Если до закона грешили незаметно для себя, то после пришествия закона, хотя и не получили никакой другой пользы, по крайней мере в точности узнали, что грешили; а это уже не мало значило в деле освобождения от порока. Если же люди не освободились от порока, то это нисколько не говорит против закона, все для того сделавшего, но вся вина падает на собственную волю людей, повредившуюся сверх всякого ожидания.

Ведь совсем несообразно с разумом получать вред от того, что приносит пользу, почему (апостол) и сказал: и обретеся ми заповедь, яже в живот, сия в смерть (ст. 10). Он не сказал: сделалась смертью или породила смерть, но: обретеся в смерть, изъясняя этим необычность и странность такой несообразности и все обращая на голову людей. Если ты хочешь узнать цель закона, говорит (апостол), то он вел к жизни и для этого дан; если же отсюда произошла смерть, то вина в этом принявших заповедь, а не самой заповеди, которая ведет к жизни. Еще яснее высказал это (апостол) в следующих словах, говоря: грех бо вину прием заповедию, прельсти мя, и тою умертви мя (ст. 11). Ты заметил, как он везде касается греха, освобождая закон от всякого обвинения? Почему и присовокупил, говоря: темже убо закон свят: и заповедь свята и праведна и блага (ст. 12). Если вы желаете, то мы введем в нашу речь толкования и извращающих эти слова (апостола), так как от этого собственная наша мысль будет яснее. Некоторые утверждают, что (апостол) в этих словах говорит не о законе Моисея, но по одним - о законе естественном, а по другим - о заповеди, данной в раю. Но ведь вся цель Павла состояла в том, чтобы отменить закон Моисея, о тех же законах он и не ведет никакой речи, - и вполне естественно, потому что иудеи боялись и трепетали именно закона Моисеева и вследствие этого противились благодати. Притом же, заповедь, данную в раю, как Павел, так и никто никогда, кажется, не называл законом. Чтобы это сделалось более явным из собственных слов (апостола), обратимся к его изречениям, высказанным немного выше. Со всем вниманием беседуя с иудеями о жизни, он говорил: или не разумеете, бpaтиe, яко закон обладает над человеком, во елико время живет? Темже вы умросте закону (VII, 1). Итак, если это сказано о естественном законе, то оказывается, что мы не имеем его, а если это верно, то мы не разумнее бессловесных. Но не так это - нет! Относительно заповеди, данной в раю, нет необходимости и спорить, чтобы не предпринять нам напрасного прения о том, что признано всеми. В каком же смысле (апостол) говорит: греха не знах, точию законом? Он разумеет не совершенное неведение, а самое точное знание. И если это сказано о законе естественном, то какой смысл имеют следующие слова: аз же живях кроме закона иногда? Ведь ни Адам, ни другой какой человек никогда, кажется, не жил без закона естественного; вместе с тем, как Бог сотворил (Адама), Он вложил в него и этот закон, сделав его надежным сожителем для всего человеческого рода. Кроме того, (апостол) нигде, кажется, не называет естественный закон заповедью, а этот закон называет заповедью праведной и святой, законом духовным. Закон же естественный дан нам не от Духа, потому что и варвары, и язычники, и все люди имеют этот закон. Отсюда ясно, что (Павел) и выше, и ниже, - везде рассуждает о законе Моисеевом. Потому и называет его святым, говоря: закон свят, и заповедь свята, праведна и блага. Хотя иудеи и после закона были нечистыми, неправедными и корыстолюбивыми, но это не упраздняет достоинства закона, равно как их неверие не уничтожает веру в Бога. Таким образом, из всего этого видно, что апостол говорит это о законе Моисеевом.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Человеку надо было показать омерзительность его недуга. Против его неправедности не могла помочь даже святая и добрая заповедь, которою его порочность лишь увеличилась, а не уменьшилась.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Закон свят, ибо он являет святыми, праведными и благими тех, кто может соблюсти его.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Павел называет законом Моисеев закон, а заповедью - ту, что была дана Адаму. Он превознес ее большими хвалами, потому что многие предъявляют ей больше обвинений. Ибо живущие легкомысленно и не любящие трудов добродетели обвиняют и Владыку Бога как положившего заповедь. Ведь если Он, по их словам, не знал, что случится, то каким же Он является Богом, когда не знает будущего? Если же Он положил заповедь, заранее зная о ее преступлении, то Он Сам - причина преступления. Ибо волк жесток, лев свиреп, и медведи и леопарды таковы; и у них нет ощущения греха, и нет совести, испытывающей угрызения от совершаемого ими. Люди же, даже если никто не присутствует при их делах, стыдятся и страшатся того, на что осмеливаются. Ибо обвинения предъявляет совесть. Так как же можно было имеющим такую природу жить без закона? Вот затем и положил Бог заповедь, чтобы человек и собственную природу познал, и Законодателя страшился.

Но можно было увидеть и человеколюбие Законодателя. Ибо Он не установил какого-то трудноисполнимого закона, но такой, который можно было очень легко соблюсти… Вот поэтому апостол назвал заповедь и святой, и праведной, и доброй: святой - как научившую страху; праведной - как справедливо выносящую приговор преступникам; доброй же - как приуготовляющую жизнь для соблюдающих ее.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Законом и заповедью Павел назвал одно и то же. Он сказал, что заповедь свята, потому что она уводит от греха и отвращает и отделяет от зла; праведна - потому что справедливо почитает повинующихся и наказывает ослушников; добра - потому что руководствует к добру и дается по благости Божией. И закон не есть грех, говорит Павел, раз он показывает мне зло и удерживает от совершения его. Совсем наоборот.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Здесь весьма явно заградил уста маркионитов, манихеев, симониан и всех осуждающих Ветхий Завет; ибо ясно провозглашает, что закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра. Различает же закон от заповеди, как общее от частного; ибо в законе одно составляет догматы, а другое заповеди. Итак, и догматы закона святы, и заповеди касательно деятельности святы и праведны и добры. Следовательно, они суть законоположения благого и праведного Бога, хотя упомянутые еретики и богохульствуют, что закон происходит от злого бога.

Темже убо закон свят, и заповедь свята и праведна и блага

Темже убо — означает, что последующая речь есть вывод из предыдущего: из всего сказанного выходит, или: вы сами видите. А если положить, что Апостол имеет при сем в виду оправдание себя, то речь сию можно дополнить так: так я не осуждаю закона и не хулю его, напротив, утверждаю, что он свят и прочее.

Закон свят, и заповедь свята. Закон и заповедь одно и то же означают: ветхозаветное домостроительство. Но иные различают их, и притом в разном смысле. Блаженный Феодорит говорит, что под законом разумеется закон Моисеев, а под заповедию заповедь, данная в раю. Святой Златоуст приводит толкования некоторых, будто закон означает закон естественный, а заповедь — заповедь райскую, и, признав их неправыми, течением речи твердо доказывает, что здесь разумеется один и тот же закон Моисеев. Блаженный Феофилакт, сим же образом понимая речь, полагает только, что Апостол здесь «различает закон от заповеди, как общее от частного: ибо в законе одно составляет догматы, а другое заповеди. И догматы закона святы, и заповеди касательно деятельности святы и праведны и добры».

Заповедь свята и праведна и блага. Таково все ветхозаветное устроение! Свято, яко от Святого Бога исшедшее, учившее святости и руководившее к ней; праведно, яко праведным Богом законоположенное, все праведно установившее и праведно соединявшее с верностию Ему — благобытие, а с неверностию — злострадание; благо, яко благим Богом возложенное на приявших оное, не для отягощения, а для благоустроения жизни здесь и блаженства по смерти. Блаженный Феодорит пишет: «божественный Апостол назвал заповедь святою, как научившую должному; праведною, как праведно произнесшую приговор на преступников; благою, как уготовляющую жизнь хранящим ее». Экумений так определяет сии черты: «свят закон, потому что сохранял от нечистоты соблюдавших его; праведен, — потому что исполнявших его награждал дарами, а на преступавших налагал наказания; благ, — потому что не в удовольствие себе и не по гневу наказывал злостраданиями преступавших его, а для спасения, блага и исправления их, и еще потому, что за малые исправности вознаграждал многим, а согрешавших вразумлял и наказывал не в меру преступлений». Блаженный Феофилакт прилагает: «здесь Апостол весьма явно заградил уста маркионитов, манихеев, симониан и всех охуждавших Ветхий Завет. Из сих слов явно, что закон и заповедь суть законоположения благого и праведного Бога, — а не как эти еретики богохульствовали, будто закон происходит от злого бога».

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Это верно в смысле предварительного приготовления через закон в страхе, которое вело к установлениям Иисуса.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Павел так объясняет закон, чтобы не оставалось никакого сомнения относительно его сути.

Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра

Здесь Апостол делает вывод из 7-11 стихов. Закон, рассматриваемый, как целое, и каждая его заповедь сами по себе святы, т. е. возвышают человека над грешным миром и требуют преданности Богу от всего сердца. Заповедь, кроме того, Апостол называет праведной, как устанавливающую правильные отношения между отдельными существами, и, след., прямо противоположной греху, и благой, т. е. благодетельной, «уготовляющей жизнь хранящим ее» (Феодорит).

См. также Толкование на Рим. 7:7