Толкования на Апостола Павла послание к римлянам 13:13

Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию

То что греки называют εύσχημόνως (В греческой библии этот текст читается несколько иначе: Ώς έν ήμέρα εύσχημόνως περιπατήσωμεν, – что по русски переведено: как днем будем вести себя благочинно; в переводе Κ. П. Победоносцева это передано несколько яснее: как во свете дневном, станем благочестно жить. Вульгата тождественна в этом случае с греческим текстом, причем εύσχημόνως, как у св. Амвросия, передано словом honeste) – это собственно значит с красивой внешностию или наружностию. Перваго человека Бог сотворил красивым по внешнему виду (bona habitudine) с симетрично расположенными членами тела (bona membrorum eomposi tione) и красивым лицом. (А когда первый человек согрешил), Он не дал (ему тотчас же) отпущения грехов, но после того как обновил его духом и излил на него благодать, тогда Тот, Который пришел в образе раба и в подобии человека, восприял красоту человеческаго искупления. Потому и сказал пророк: «Господь воцарился, в благолепие облекся». Затем в другом месте говорит: «Тебе подобает песнь, Боже, в Сионе» (Пс. LXIV, 2), т. е. подобает Тебя бояться, Тебя любить, Тебя умолять и почитать, потому что написано: «пусть все у вас будет благопристойно (honeste)» (I Кор. XIV, 40). Но мы можем и человека бояться, любить, просить и почитать: песнь же подобает исключительно Богу. И нужно верить, что это «подобающее» (песнь), которое мы возносим Богу, выше прочих (добродетелей). Женщине также прилично молиться в пристойном одеянии, но ей исключительно следует молиться покрытой, с обещанием целомудрия и добрых дел (cum bona conversatione) (I Тим. II, 9, 10).

Ст. 11-14 И сие, ведяще время, яко час уже нам от сна востати. Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Нощь убо прейде, а день приближися: отложим убо дела темная, и облечемся во оружие света. Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию: но облецытеся Господем нашим Иисус Христом, и плоти угодия не творите в похоти

Апостол, после того, как предписал все то, что нужно, побуждает римлян к совершению добрых дел и самою краткостью времени. Время суда, говорит он, стоит уже при дверях, как он писал коринфянам: яко время прекращено есть прочее (1Кор. VII, 29), а также евреям: еще мало елико елико, грядый приидет и не укоснит (Евр. X, 37). Но там он говорил, восстановляя трудящихся и утешая в подвигах от постоянных искушений, а здесь он пробуждает спящих; и действительно, это слово (апостола) полезно для нас в обоих случаях. Что же значит это: час уже нам от сна востати? Это значит: близко воскресение, близок Страшный суд, близок день, как раскаленная пещь, и нам должно уже освободиться от нерадения. Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Видишь ли, как (апостол) представляет уже им воскресение? С течением времени, говорит он, настоящая жизнь истрачивается, а жизнь будущего века становится ближе. Если ты приготовился и исполнил все, заповеданное Богом, то день этот будет для тебя днем спасения, в противном же случае этого не будет. Впрочем, (апостол) пока убеждает указанием не на скорби, а на блага, и таким образом отвлекает римлян от пристрастия к настоящему. Затем, так как было вполне естественно, что они сначала, вскоре по принятии веры, отличались большей ревностью, потому что в них еще сильно было чувство, а с течением времени всякая ревность ослабела, то (апостол) и внушает, что следует поступать совершенно напротив и, с течением времени, не ослабевать, но более процветать. Ведь чем ближе к нам царь, тем более мы должны быть готовы, чем ближе награда, тем больше мы должны возбуждать себя к подвигам. Так делают и состязающиеся в беге: они, когда приближаются к цели и к получению награды, тогда еще больше напрягают свои силы. Потому-то (апостол) сказал: ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Нощь убо прейде, а день приближися. Итак, если ночь оканчивается, а день приближается, то займемся уже дневными делами, а не ночными. Так бывает и в делах житейских: как только мы замечаем, что ночь близится к утру, и услышим пение ласточки, то будим каждый своего ближнего, хотя бы ночь еще и не прошла; а когда, наконец, она пройдет, то мы понуждаем друг друга, говоря: наступил день, и, одевшись, расставшись с грезами и освободившись от сна, принимаемся за все дневные дела, чтобы день застал уже нас готовыми, чтобы нам не пришлось вставать и потягиваться тогда, когда солнечные лучи уже сияют. Как мы ведем себя в делах житейских, так будем поступать и в делах духовных: совлечем с себя мечтания, освободимся от грез настоящей жизни, отложим глубокий сон и вместо одежд облечемся в добродетель. Все это ясно и выразил (апостол), сказав: отложим убо дела темная и облечемся во оружие света. Ведь день призывает нас в строй и на сражение. Но не бойся, услышав об ополчении и оружии. Тяжело и нежелательно облекаться в вещественное оружие, но облечься в духовное оружие вожделенно и достожелательно, потому что это есть оружие света. Оно являет тебя светлее солнечных лучей, испускающих яркое сияние, оно ставит тебя в безопасность, потому что есть оружие, оно делает тебя светоносным, потому что оно есть оружие света. Что же? Поэтому не нужно и сражаться? Сражаться необходимо, но не опасайся при этом бед и трудов, потому что это не брань, а ликование и торжество. Таково свойство этого оружия, таково могущество вождя. Облеченный в это оружие так же украшен, как и жених, выходящий из брачного чертога, потому что он вместе и воин, и жених. Сказав же: день приближися, (апостол) изображает его не приближающимся, но уже наступившим. Он говорит: яко во дни, благообразно да ходим, потому что день уже настал. И чем преимущественно большинство людей побуждается к деятельности, этим (апостол) и привлекает их, т. е. благообразием. И он не сказал – ходите, но – станем ходить, чтобы сделать увещание не тяжким и упрек легким. Не козлогласовании и пиянствы. Здесь (апостол) не пить запрещает, а пить без меры, не употребление вина изгоняет, но пьянство. Так и в следующих словах он предписывает меру наслаждений, говоря: не любодеянии и студодеянии. И здесь он возбраняет не совокупление с женщинами, а блуд. Не рвением и завистию. (Апостол) угашает главные страсти - вожделение и гнев, и возбраняет не только самые страсти, но и источник их.

Ничто ведь так не разжигает вожделение и не воспламеняет гнев, как нетрезвость и пьянство. Потому (апостол), сказав сначала: не козлогласовании и пиянствы, присовокупил потом: не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию. И на этом он не остановился, но, совлекши с нас худые одежды, послушай, как украшает, говоря: но облецытеся Господем нашим Иисусом Христом. Не сказал – облекитесь в дела, но возвел слушателей выше. В самом деле, когда он говорит о пороках, то сказал и о делах, а когда начал речь о добродетели, то не говорит уже о делах, но об оружии, показывая тем, что добродетель поставляет обладающего ею в совершенной безопасности и полном блеске. Даже и этим он не ограничился, но, простираясь выше, вместо одеяния, дает нам – что возбуждает великий трепет – Самого Владыку, Самого Царя. Кто в Него облечен, тот вполне вмещает в себе всякую добродетель. Когда же говорит: облецытеся, то повелевает нам отовсюду окружать себя Им. Подобное тому он выражает и в других местах, именно: аще же Христос в нас (Рим. VIII, 10), и еще: во внутреннем нашем человеце вселитися Христу (Еф. III, 16, 17). Апостол желает, чтобы душа наша была домом Христовым, чтобы Христос облегал нас, как одежда, был для нас всем и внутри и совне. Христос есть наше исполнение, так как Он исполнение исполняющаго всяческая во всех (Еф. I, 23). Он путь, Он супруг и жених: обручих бо вас единому мужу деву чисту (2Кор. XI, 2). Он корень и питие, пища и жизнь: живу не ктому аз, - говорит (Павел), - но живет во мне Христос (Гал. II, 20). Он апостол, архиерей и учитель, отец, брат и сонаследник, сообщник в гробе и в кресте: спогребохомся Ему, - сказано, - и снасаждени быхом подобию смерти Его (Рим. VI, 4, 5). Он ходатай: по Христе бо посольствуем (2Кор. V, 20). Он защитник наш пред Отцем, потому что, как говорит (Павел), ходатайствует о нас (Рим. VIII, 34). Он дом и обитатель: во мне пребывает, и Аз в нем (Ин. VI, 56). Он друг: вы друзи Мои есте (Ин. ХV, 14). Он основание и краеугольный камень, а мы Его члены и нива, Его здание, ветви и сотрудники. И чем только не желает Он сделаться для нас, чтобы всяким способом прилепить и присоединить к Себе? Все это свойственно безмерно любящему. Итак, покорись Ему и, восстав от сна, облекись в Него, а, облекшись, держи в покорности пред Ним и плоть свою. Это и разумел (апостол), сказав: плоти угодие не творите в похоти. Как выше он запретил не употребление вина, но пьянство, не брачную жизнь, но распутство, так и теперь запрещает не попечение о плоти, но попечение, простирающееся до похотей, то есть сверх нужды. А что сам он велит иметь попечение о плоти, послушай, как говорит об этом Тимофею: мало вина приемли, стомаха ради твоего и частых недугов (1Тим. V, 23).

Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти

Давайте будем теперь жить так, как будем жить в свое время, то есть в будущем веке.

Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти

Козлогласование, любезный, есть упоительная свирель, при долговременном употреблении вина возбуждающая сладострастие, обращающая пиршество в безобразное зрелище, какими-то кимвалами и обольстительными органами разнеживающая пирующих. О нем, как сам знаешь, написано, что участвующие в оном будут поставлены вне царствия (Гал. 5:21).

Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти

Как днем, будем вести себя благочинно

Выше сказал: день приблизился (Рим. 13:12), а теперь показывает, что он уже наступает, и учит вести себя в нем благочинно. Благочинством привлекает тех, которые много уважали славу народную; и не сказал: ведите себя, - но будем вести себя, делая свое увещание сносным. Ибо ничто так не безобразно, как грех, и ничто так не доставляет благообразия, как добродетель.

Не предаваясь ни пированиям и пьянству

Не пить запрещает, но пить без меры; не употребление вина, но пьянство. Пированием называется (состояние) в пьяном виде, соединенное с обидами, что называется также бесчинием в пьяном состоянии.

Ни сладострастию и распутству

Сказав прежде о пьянстве, теперь говорит о происходящем от него зле; ибо распутство происходит от пьянства, и здесь отсекает не сообщение с женщинами, но блуд.

Ни ссорам и зависти

Угасив зло, рождающееся от похоти, подавляет теперь и то зло, которое происходит от гнева. Ибо ничто так не возжигает похоть и не воспламеняет гнев, как пьянство и бесчиние в пьяном состоянии. От зависти происходит рвение или ссора, потому что завидующий другому доходит и до ссор. Посему-то, отъяв ссору, восходит и к началу ее - зависти. Упоминает же о ссоре и зависти вместе с распутством потому, что от последнего происходят брани и превращения домов.

Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию

Грех прячется во тьму ночи, а днем боится показаться наружно: ибо и самые грешники греха стыдятся и пред людьми стараются показывать себя добропорядочными. Этот обычный порядок берет Апостол во внимание и внушает, что как мы теперь во дни, в свете боговедения и в освещающей благодати, то нам надлежит ходить благообразно; не по внешности только, но паче по внутреннему настроению, в душе и сердце: ибо там и день у нас. Блаженный Феодорит пишет: «Апостол посредством телесного указует духовное. Ибо и возлюбившие жизнь беззаконную беззаконие творят ночью, а днем принимают на себя вид благочиния. Посему желательно ему, по прошествии ночи и по прекращении неведения, избавиться от дел злых». То же и у Амвросиаста: «публично не грешат; будем же и мы действовать так, как действуют публично».

Но грех не всегда прячется. Бывают состояния общества, когда грех смело выступает наружу и не боится хвастаться самыми срамными делами. Это еще пророк Давид замечал: видех беззаконие и пререкание во граде. Днем и нощию обыдет и по стенам его: беззаконие и труд посреде его и неправда: и не оскуде от стогн его лихва и лесть (ср.: Пс. 54, 10 — 12). Впрочем, и то верно, что такое бесстыдство греха бывает только напускное и держится ожиданием, что и общество сочувствует таким делам. Но стоит только кому властно обнаружить неодобрение, как беззаконное общество разбежится и попрячется. Стыд ходит вслед греха и всегда покрывает грешащего, в большей или меньшей степени. Святой Златоуст говорит: «поелику римляне много ценили людское мнение, то Апостол и предлагает им в побуждение то, чем всего более трогаются люди обыкновенные, то есть благообразие».

В чем должно состоять это благообразие, Апостол означает указанием безобразия, которого должно избегать. Безобразие это составляли пьянство, пирушки, срамные песни, блудные дела, ссоры, споры и подобное. От всего этого желающему жить благообразно надлежит воздерживаться. Мы, христиане, сыны света и дня, — прияли свет веры и благодать Духа. Не следует нам увлекаться такими делами или какое-нибудь принимать в них участие. Это языческие обычаи, и для нас они совсем непригодны. То же писал Апостол и солунянам и то же выставлял побуждение: мы не во тьме ночи, а во свете дня. Упиваются ночные, а нам надлежит трезвиться и бодрствовать (см.: 1Сол. 5, 5 — 7). Это главный предмет настоящего отделения, в коем Апостол требует, чтоб христиане, пребывая добрыми гражданами, воздерживались, однако ж, от худых обычаев, получивших гражданство в языческих обществах. Святой апостол Петр замечает, что христиане тогда так себя и держали. Довлеет вам мимошедшее время жития, волю языческую творившим, ходившим в нечистотах, в похотех, в пиянстве, в козлогласованиих, в лихоимании. О немже дивятся (то есть язычники) не сходящимся вам в тоже блуда разлияние (ср.: 1Пет. 4, 3 — 4). Из этого надлежит заключить, что послабление таким обычаям есть верный признак ослабления духа христианской жизни и что общество, в котором они в ходу, язычествует, прикрываясь именем христианским.

Козлогласования — «пирушки, на которых имеют обычай буйствовать и сквернить язык срамными песнями; а виновник этого — пьянство. Оно же бывает материю непотребства и наставницею в ссорах и спорах» (блаженный Феодорит). Это — «разгульные пирушки, которые или сообща, в складчину, учреждаются, или поочередно устрояются каждым соучастником. На них никто не почитает стыдом говорить и делать срамное и нечестное, потому что каждый считает пирушку как бы своею. За чужим столом стыд удерживает, а здесь за тем и сходятся, чтоб посрамничать, под действием винных возлияний, и потешиться разными услаждениями похотными. Посему Апостол заповедует избегать такого рода пирушек» (Амвросиаст).

Пиянство — излишнее употребление хмельных напитков, которое омрачает смысл и ведет к бессмысленным делам, возбуждая срамные похотения. «Не пить запрещает Апостол, а пить без меры; не употребление вина, но пиянство» (святой Златоуст). Оно причина всех безобразий, бывающих на пирах и вне их.

Любодеяние, κοίτη, — слежание, незаконное смешение с женою, а: студодеяние, — ασέλγεια, — означает или неудержимость похотения, или неестественное его удовлетворение. «После запрещения разгульных пирушек и пиянства Апостол приложил запрещение и того, что обычно следует за тем, то есть бесстыдного смешения: ибо это прямой плод разгульности» (Амвросиаст). «Апостол возбраняет не сообщение с женщинами, а блуд, — предписывает меру наслаждения» (святой Златоуст).

Два источника страстей и страстных дел — похоть и гнев. Отклонив от дел похоти, Апостол отклоняет теперь и от дел раздражения, от: рвения и зависти. Зависть — плод гордости, не терпящей, чтобы кто-либо выдвинулся в каком-либо отношении вперед нас. Зависть рождает задор (έρις), который в мирном виде понуждает ко всякого рода усилиям, чтоб снова опередить опередившего, а не в мирном задирает его, заводит споры, ссоры и драки, без которых не обходятся разгульные пирушки. Святой Златоуст говорит: «Апостол старается угасить те страсти, от которых воспламеняются прочие, именно: вожделение и гнев. И потому возбраняет не самые только страсти сии, но и источник оных. Ибо нетрезвость и пьянство всего сильнее разжигают вожделение и воспламеняют гнев. Посему, сказав сначала: не козлогласовании и пиянствы, — присовокупил потом: не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистию».

Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти

Истинно, что люди не грешат публично, - так давайте поступать так, будто мы всегда на глазах у других, ведь нет ничего публичнее истины… Не предаваясь ни пированиям, ни пьянству, и далее. Следовательно, пиршеств такого рода Павел велит избегать. После пиршества и пьянства он поставил то, что из них следует, - сладострастие и распутство — плоды несдержанности. Ссоры и зависть рождают вражду, которую он называет тьмой, потому что они не могут привести к свету.

Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света

Время до второго пришествия - время, когда люди спят греховным сном, Апостол обозначает, как ночь, тогда как с момента второго пришествия заблещет ясный день (гр. Евр. Х:25). - Ночь прошла - точнее: ушла вперед, ее осталась немного (proekoyen).

Ст. 12-14 Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти

Ввиду близости второго пришествия Христова мы должны заботиться об улучшении своей частной жизни и пребывать в строгом воздержании.

Отвергнем, т. е. сбросим с себя, как ночное покрывало. - Дела тьмы, т. е. греховные привычки. - Оружия света. Вооружение надевалось частью как одежда (ср. Еф. 6:11; 1Сол. 5:8). Христианин мыслится здесь как борец Христов против царства тьмы.