Толкования на Бытие 49:9

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его

Детеныш льва, Иуда, из ростка, сын мой, ты поднялся. Итак, слова лев и детеныш льва ясно указали на два Лица - Отца и Сына. А слова: из ростка, сын мой, ты поднялся - были сказаны для того, чтобы указать на рождение Христа по плоти, Который от Духа Святого воплотился во чреве Девы, и произрос в Ней, и, произойдя, будто цветок и благоухание приятное (Еф. 5:2), явился в мир. Назвав же Его детенышем льва, пророк указал на Его духовное рождение от Бога, как Царя, родившегося от Царя. Однако он не умолчал и о Его рождении по плоти, но говорит: из ростка, сын мой, ты поднялся. Ведь Исайя говорит: И произойдет отрасль от корня Иессеева, и цветок поднимется из него (ср. Иc. 11:1).

В самом деле, корнем Иессеевым был род отцов, как корень, насажденный в земле, а отраслью, появившейся от него, была Мария, поскольку Она была из дома и рода Давидова (Лк. 1:27). Наконец, цветком, произросшим в Ней, был Христос, о чем и пророчествовал Иаков, сказав: из ростка, сын мой, ты поднялся.

Слова: Возлегши, ты уснул, как лев и как детеныш, - сказаны для того, чтобы указать на сон Его тридневного погребения, которым Он почивал в сердцевине земли. Как и Сам Господь засвидетельствовал словами: как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи (Мф. 12:40). И Давид предвозвестил это: Я уснул и спал; я проснулся, ибо Господь защитит меня (Пс. 3:6). Подобно этому и Иаков говорит: кто разбудит его? Ведь он не сказал: никто не разбудит его, но сказал: кто? - чтобы мы узнали Отца, воскресившего Сына из мертвых. Как апостол Павел говорит: Богом Отцом, воскресившим Его из мертвых (Гал. 1:1). И Петр говорит: Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его (Деян. 2:24).

Ст. 8-10 Иуда! тебя восхвалят братья твои. Рука твоя на хребте врагов твоих; поклонятся тебе сыны отца твоего. Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его? Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов

Иудо, тебе похвалят братия твоя за то, что удержал братьев своих от пролития крови Иосифовой. Если бы не дал ты совета оставить Иосифа живым, то не произошли бы от него два колена и прочие колена погибли бы от голода. Итак, поскольку предохранил ты братьев своих от греха убийства и от голодной смерти, то тебе похвалят братия твоя за эти два дела. Ибо твоей рукой избавлены они от того и другого. Руце твои на плещу враг твоих. Этим обещаются победы царству Давида, который произошел от Иуды. Обещается, что Давид покорит все народы от моря до реки Евфрата. От убиения, сыне мой, возшел еси, то есть или уклонился от убиения Фамари и двух ее сынов, или не согласился на убийство Иосифа. Преклонил колена, возлег в своем наследии не как старый лев, но яко скимен - молодой лев, который ничего не боится. Сказанное: возлег… яко лев, можно понимать и о наследии, полученном Иудой, то есть никто не возможет отнять сего наследия у Иуды. Но Иаков говорит о царстве, которого никто не мог отнять у колена Иудова, хотя и было оно угнетаемо и уничижаемо, потому что царство сие в колене сем блюлось для Господа царства. И, давая разуметь, что говорит о царском достоинстве, которое от Иуды по преемству должно перейти ко Господу, а не о колене Иуды, Иаков присовокупляет: не отнимется скипетр, то есть царь, и истолкователь, то есть пророк, предрекающий будущее, дондеже приидет, не Давид, которого возвеличило царство, но Иисус, сын Давидов, Который есть Господь царства. Так, не отнимется царь и пророк от дома Иудина, дондеже приидет Тот, Кому принадлежит царство. Если не так, то пусть покажут мне, что и до Давида были цари, происходившие от Иуды и сохранившие царское достоинство для Давида. Если же прежде Давида не было ни одного царя из колена Иудина, то очевидно, что Давидом и сынами его передавалось и сохранялось царство Сыну и Господу Давида, Который есть Господь царства. И хотя, начиная со слов: Иудо, тебе похвалят братия твоя, - и до слов: не отнимется скипетр и истолкователь, - пророчество это можно прилагать к Иуде и к царству Давида и сынов его, потомков Иудиных, то, начиная со слов: дондеже приидет Тот, Кому принадлежит царство, и все прочее, действительно должно прилагать к Сыну Божию, а не к Давиду и к сынам его, потомкам Иудиным. Сказанное: дондеже приидет, Кому принадлежит царство, - дает разуметь, что все прежде бывшие цари были только царскими местоблюстителями, то есть по преемству передавали царское достоинство, не составлявшее их собственности. И Той чаяние языков, то есть Церкви из язычников.

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его

Детеныш льва, Иуда. Разве не очевидно, что этим он и Отца представил, и Сына объявил? Как же более очевидно можно научить, что Бог Сын одной природы с Отцом? Один - лев, а Другой - детеныш льва. Из простого сравнения можно понять, что Они одной и той же природы и силы: Царь от Царя произошел, Сильный от Сильного. Поскольку в будущем он предвидел появление тех, которые будут считать Сына младшим по возрасту, то возражает им, добавляя: из ростка ты поднялся мне; возлегши, ты спал будто лев и словно детеныш; а в другом месте находим, что этот детеныш Сам есть лев из колена Иудина (Откр. 5:5). Итак, поскольку он сказал: детеныш, то тут же верно добавил: лев, то есть как бы говоря: «Пусть ваши уши не уловляются из-за того, что вы услыхали слово детеныш - я указал на Сына, но не назвал Его младшим; Он Сам - лев, как и Отец Его…». Сын не потому именуется «Сыном», что Он отличается от Отца: тот, кто исповедует Сына, подтверждает Его равенство с Отцом.

С другой стороны, также Его воплощение удивительным образом выразил Иаков, говоря: из ростка ты поднялся мне. Потому что, словно куст из земли, Он во чреве Девы пустил росток и, как благоуханный цветок, поднялся для искупления всего мира, выйдя из материнской утробы в сиянии нового света, как говорит Исаия: И произойдет отрасль от корня Иессеева, и цветок поднимется из корня (Иc. 11:1). Корень - это семья иудейская, отрасль - Мария, а цветок Марии - Христос. Она верно названа отраслью, которая царского рода из дома и семьи Давидовой (ср. Лк. 1:27; 2:4), а цветок ее - Христос, Который истребил зловоние мировой нечистоты и источил благоухание вечной жизни.

Ты услышал о воплощении, узнай о страстях. Он говорит: Возлегши, ты уснул, как лев, - о том, как Христос лежал во гробе, упокоенный как бы неким сном Своего тела, как Он Сам говорит: Я уснул и спал, и проснулся, ибо Господь защитит меня (Пс. 3:6). Поэтому и Иаков говорит: кто разбудит его? - то есть его, которого Господь защитит. Кто же другой воскресит, если не Он Сам Своей собственной и Отцовской властью Себя воскресит? Вижу, что Он родился по Своему собственному решению, умер по Своей собственной воле, спит по Своей собственной власти. Тот, Кто все по Своей воле соделал, будет ли нуждаться в помощи кого-то другого, чтобы воскреснуть? Итак, виновником Своего Воскресения является Тот, Кто есть Судия смерти, Тот, Кого ожидают народы (Быт. 49:10; ср. Мф. 12:21).

скимен львов Иуда: от­ леторасли, сыне мой, воз­шел еси: воз­лег уснул еси яко лев и яко скимен: кто воз­будит его?

«Скимен львов Иуда: от литорасли, сыне мой, возшел еси»; предрекает о царстве Его, потому что в Священном Писании под образом этого животного (льва) изображается обыкновенно царское самодержавие. «Возлег уснул еси, яко лев и яко скимен: кто возбудит его?». Здесь разумеет крест и погребение Его. «Кто возбудит его?» Как спящего льва или скимена никто не осмелится разбудить, так, говорит, «возлег уснул еси, яко лев и яко скимен: кто возбудит Его?» Сам Он сказал: «область имам положити… душу Мою, и область имам, паки прияти ю» (Ин.10:17–18).

Патриарх Иаков, обращая речь ко Христу, говорит: «от леторасли, сыне мой, возшел еси», называя летораслию деву и выражая чистоту Марии. Потом, указывая на крест, говорит: «лег, уснул как лев и как львенок: кто разбудит его?» Успокоением и сном он на­звал смерть Христову и со смертью соединил воскресение, сказав «кто разбудит Его?» Другой никто, а сам Он Себя. По­этому и Христос говорил: «Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее» (Ин. 10:18); и еще: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2:19). Что же значит: «лег, уснул как лев»? Как лев бывает страшен не только тогда, когда бодрствует, но и когда спит, так и Христос был гро­зен не только до креста, но и на самом кресте, и в самой смерти; и тогда Он совершал великие чудеса помрачал солнце, расторгая камни, потрясая землю, раздирая завесу, устрашая жену Пилата, обличая Иуду, потому что тогда последний сказал: «согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27:4); и жена Пилата объявила: «не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (ст. 19). Тогда тьма объяла вселенную и явилась ночь среди дня; тогда смерть истощилась, и сила ее ослабела: «и многие тела усопших святых воскресли» (Мф. 27:52). Все это предсказывая издревле и выражая, что Христос и распинаемый будет грозен, патриарх говорит: «лег, уснул как лев». Не сказал: уснешь, но: «уснул», в удостоверение того, что это непременно будет. Пророки обыкновенно во многих местах го­ворят о будущем, как о прошедшем, потому что как не­возможно, чтобы прошедшее не было, так невозможно, чтобы и предсказанное ими, хотя оно и будущее, не исполнилось. Поэтому они предсказывают о будущем в виде прошедшего времени, чтобы тем показать неизбежное и непременное исполнение предсказаний.

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его

Хотя тайна о Христе здесь обширна, однако по букве это пророчество гласит, что цари от Иуды будут рождаться через род Давида и что ему будут воздавать часть все без исключения колена. Потому что он говорит не «сыновья матери твоей», а «сыновья отца твоего». А то, что следует далее: «Из ростка, сын мой…», в еврейском тексте выглядит как «от пленения, сын мой, ты поднялся». Это показывает, что он будет стоять во главе пленённых народов, а в соответствии с более духовным пониманием, что «он поднялся на высоту и пленил плен» (Пс. 67). Или, что, как я думаю, лучше, плен означает страдание, а восхождение – воскресение Христа.

скимен львов Иуда: от леторасли, сыне мой, возшел еси: возлег уснул еси яко лев и яко скимен: кто возбудит его

На слова: возлег, уснул еси, яко лев

Знай, священная глава, что примеры берутся и прилагаются к предположенному не во всех своих чертах (иначе стали бы они не примерами, но чем-то тождественным). Напротив того, надлежит, избрав пригодное для нас и то самое, для чего они взяты, все прочее отлагать в сторону.

И чтобы, представив один или два примера, проложить тем путь к истолкованию и для прочих, слушай, что патриарх говорит о Спасителе: возлег, уснул еси, яко лев (Быт. 49:9). Неужели же все, что есть в звере, будем прилагать ко Христу? Нимало. Но, взяв неодолимость льва и все, что в нем есть внушающего страх и царственного, хорошо сделаем, если оставим без внимания и зверство, и все иное, во льве примечаемое.

И когда говорит Бог: срящу их, яко медведица лишаема (Ос. 13:8), изберем одно - мстительность, а не что-либо иное, свойственное медведице. Так надлежит поступать и с прочими примерами. Даждь премудрому вину и премудрейший будет (Прит. 9:9).

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его

Он также называется львом, но не как пожирающий людей, а показывая этим названием царское достоинство, крепость и уверенность Своей природы. Он называется львом в противоположность льву-противнику, рыкающему и поглощающему обольщенных (1Пет. 5:8). Ведь Спаситель пришел, не изменяя кротости Своей природы, но как сильный лев от колена Иудина (Откр. 5:5), спасая верующих и попирая противника.

Огласительные слова для просвещаемых.

См. также Толкование на Быт. 49:8

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его

Иуда юный лев. То есть Иуда, или, что то же, племя Иуды, крепостию уподобится юному, возрастающему льву.

Ты идешь с ловитвы, сын мой. То есть ты уподобляешься льву не разъяренному и терзающему, но насыщенному и спокойному в победоносном величии.

Он преклоняется на колена, возлегает. Живое изображение силы успокаивающейся.

Как лев и как львица. Иаков изображает возрастающее могущество Иуды, претворяя его из скимна во льва и, наконец, в львицу, которая и во гневе страшнее, и в покое неприкосновеннее со своими скимнами.

Кто пробудит его? Аристотель (Hist. anim. L. VIII, с. 3) пишет, что лев по насыщении от двух до трех дней почивает. И хотя, по описанию того же испытателя природы (L. IX, с. 44), он становится в сие время кротче, однако не может быть обеспокоен ненаказанно. Изображение народного могущества самое сильное, и потому соделавшееся приточным, как видно из повторения описания сего Валаамом (Чис. 24:9).

Скимен в Иуде виден был наипаче во время завоевания им земли Ханаанской по смерти Навина, прежде прочих колен; лев, возвращающийся с добычи, — во времена Давида; покоящаяся львица — во дни Соломона.

…В видении Иоанна Иисус Христос нарицается Львом из племени Иудина (Откр. 5:5). Наименование сие, очевидно, приспособлено к словам пророчества Иаковлева о Иуде, где он представлен в подобии льва. Отселе видно, что сие пророчество, кроме буквального изъяснения, частью о колене Иудином, частью о пришествии Мессии, — по разумению апостола, долженствует иметь еще преобразовательное истолкование, в котором бы то, что сказано собственно о льве — Иуде, отнесено было к Иисусу Христу.

Происхождение сего двоякого вида в одном пророчестве понимать можно так, что Иакову, при отверстии будущего Духом Святым, в одно время показана была вообще судьба Иуды в его потомстве и, в особенности, представлены были некоторые черты сокрывавшегося в чреслах Иуды Мессии, столько ясные, сколько позволяло время сеней и гаданий; и что сие сугубое озарение духа Иаковлева отразилось в одной и той же речи, поколику чувственный язык мог следовать за быстротою духовного видения и поколику мог обнимать обширность оного. Посему не должно удивляться, если прообразовательный смысл сей речи не покажет в себе столько порядка и непрерывности, как буквальный.

Дабы яснее раскрыть черты преобразования, надобно последовать вновь за пророчеством Иакова от слова до слова (начиная с Быт. 49:8)

…«Иуда юный лев». Иуда в своем потомстве вообще подобен будет юному льву, возрастающему телом и силою, но между сильными его я вижу единого, который по преимуществу и вместе по недостатку лучших имен человеческих должен нарещися скимном льва, сыном могущества.

«Ты идешь с добычи, сын мой». Ты сын могущества и вкупе сын мой — сын Божий, и потом сын человеческий, — яко скимен, идешь и уловляешь и сам, и ловцами, тобою избираемыми, не зверей, но человеков; не для погубления, но для спасения; не для того, чтобы соделать их твоею пищею, но чтобы дать им себя в пищу и чрез сие соединить их с крепким составом тела твоего; потом восходить паки на высоту подобно скимну, возвращающемуся после ловитвы на гору обитания своего.

«Он преклоняется на колена, возлегает как лев и как львица. Кто пробудит его?» Но, восходя на высоту, сын могущества преклоняется и почиет сном смерти, однако так, что в сие самое время скимен является крепким львом, величественным и неприкосновенным во сне своем, и львицею, в самом покое бдящею о скимнах своих. Сын Божий в самой смерти является Богом, равномощным Отцу Своему, и Спасителем, полагающим душу свою за чад Божиих.

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его

Таинственное объяснение, согласно которому детеныш льва, то есть Христос, действительно изображен здесь не только в образном смысле, но и по естеству, намного более подходит этому месту. Ведь Физиолог пишет о детеныше льва, что когда тот рождается, то спит три дня и три ночи подряд, а затем само ложе, будто сотрясшееся от рыка и шума его отца, пробуждает спящего детеныша. И потому этот детеныш поднимается из ростка: ибо Он рожден от Девы, и не из семени, а из ростка. Ведь Христос рождается без соединения с мужем и без природного семени, словно сук или ветка, что самым очевидным образом указывает как на истинность плоти, воспринятой Им от Девы, так и на то, что священный росток свободен от скверны человеческого и плотского семени.

По справедливости детенышем льва называется тот, кто сораспялся и совоскрес со Христом (ср. Гал. 2:19-20; Кол. 3:1), как и Павел говорит, которого самого можно по праву считать представленным в образе Иуды. Ведь он исповедал свои грехи, говоря: Я недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию (1Кор. 15:9). И еще говорит, что сущность Христа находится в нем, когда утверждает: Я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2:19-20). Поэтому и детеныш льва - это тот, кто спит вместе с Христом, поскольку он умер для греха и воскрес со Христом, поскольку живет для Бога (Рим. 6:10; ср. Гал. 2:19). Но из ростка сын поднимается. Без сомнения, это тот, кто, будучи дикой маслиной, привился к доброй маслине (ср. Рим. 11:17), и отбросил грубые и дикие нравы плотской природы (ср. Еф. 2:3), и при посредстве Духа усыновления (ср. Рим. 8:15) пребывает во Христе - истинной виноградной лозе (Ин. 15:1), принося множество плодов от Его заповедей. И так, возлежа, он спит, как лев: ведь праведник смел, как лев (Притч. 28:1), в особенности когда он с уверенностью может сказать: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Фил. 4:13). И его не будят ни страхи, ни чрезвычайные происшествия, ни другие какие соблазны, но намерение у него остается неподвижным, а ум крепким.

Совершенно ясно, что словами возлежать и спать обозначается страдание смерти. Однако давайте рассмотрим, почему он спит, как лев и как детеныш льва. О сне детеныша сказано уже очень много: что это подобающим образом относится ко Христу, Который был преисполнен сном смерти, будучи погребен три дня и три ночи в сердце земли. Что же касается фразы как лев, я полагаю, ее следует понимать следующим образом. Смерть Христа стала преодолением и победой над бесами, ибо всю добычу, которой тот враждебный лев владел после поражения и низвержения человека, вырвал у него наш Лев. Наконец, вернувшись из ада, Он восшел на высоту, пленил плен (Пс. 67:19; Еф. 4:8). Таким образом, и во сне своем лев стал победителем и укротителем всех бесов, и Он уничтожил имеющего державу смерти (Евр. 2:14). И, как детеныш льва, Он пробуждается на третий день.

Ст. 8-12 Иуда! тебя восхвалят братья твои. Рука твоя на хребте врагов твоих; поклонятся тебе сыны отца твоего. Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его? Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей; моет в вине одежду свою и в крови гроздов одеяние свое; блестящи очи его от вина, и белы зубы от молока

Рувим лишен первородства, Симеон и Левий — первородства и самостоятельности, 4-й сын Иуда в лице своего потомства получает и первое и последнее, вообще колено его — «царственное и из всех прочих колен самое могущественное» (блаженный Феодорит).

В целом «благословение, данное Иуде, таинственно: оно предзнаменовало все то, что относится ко Христу» (Иоанн Златоуст). Собственно мессианский смысл имеет, по общему признанию толкователей, средняя часть благословения Иуде — ст. 10; в двух предыдущих стихах (8 и 9) и 2-х последующих (11 и 12) раскрываются исторические черты земного могущества и благополучия Иудина колена, в которых, однако, можно усматривать и отобраз или прообраз моментов мессианских. 8–9 ст.: Иуда (Иегуда), с евр. = восхваленный (ср. слова Лии при рождении его, Быт. 29:35: «теперь-то я восхвалю Господа»), станет предметом хвалы и прославления своих братьев.

По Мидрашу, это значит, что все колена Израилевы впоследствии будут носить имя Иуды — будут называться иудеями. Славному имени Иуды соответствовать будут его доблесть, мужество, могущество: сила в борьбе с врагами и победе над ними, владычество над коленами Израилевыми (сыны отца, а не матери, как в Быт. 27:29: все родоначальники колен Израилевых, от всех 4 жен Иакова). И не в войне только страшно будет врагам колено Иудино: оно будет внушать всем страх почтения и в состоянии глубокого мира: как львенок, лев и особенно львица даже и спящая внушают человеку особый страх, так, подобно царю зверей, Иудино колено в разные эпохи истории по поселении в Ханаане было грозно хищническим племенам, окружавшим Израиля в Палестине.

Если во всей полноте развилось это могущество Иудина колена при Давиде, то уже и в пустыне оно было во главе всех колен (Чис. 2:3), и первое же начало завоевание Ханаана (Суд. 1:1–8). Гербом своим на военном знамени Иудино колено имело изображение льва. Во всей силе сравнение патриарха осуществилось в смерти Господа: «как лев и спящий страшен, так владычная смерть сделалась страшною и смерти, и диаволу… И слова: кто возбудит его? показывают неизреченное Его могущество. Ибо Сам Себя воскресил…» (блаж. Феодорит, ср. Иоанн Златоуст, 718).

В первой половине ст. 10 колену или потомству Иудину в двух синонимических выражениях обещается верховная власть в Израиле — правительственная (schebet; LXX: ἄρχων, русск.: скипетр, ср. Чис. 24:17; Ис. 14:5; Зах. 10:11) и законодательная, а также военная (mechoqeq; LXX: ἡγούμενος; Vulg.: dux; слав.: вождь). Затем указывается предел этого господства — в смысле прекращения его или идеального завершения — в словах: ad ki jabo Schiloh, весьма неодинаково понимаемых толкователями всех времен и направлений.

Преобладающее толкование — и по древности, и по авторитетности его представителей, и по контексту идей и событий истории спасения — мессианское. Все различия в понимании приведенного выражения сводятся к неодинаковому толкованию слова Sсhiloh.

Из не мессианских толкований можно упомянуть то, которое видит в последнем имя города Ефремова колена — Силома (евр. Schiloh, напр. Нав. 16:6; 18:1 и др., или schilo — Суд. 21:21 и др.), где по завоевании Ханаана поставлена была скиния, и всю фразу передает: «пока не придут в Силом» — смысл очень ограничительный: гегемония Иуды была бы очень кратковременна, да и значение прихода евреев в Силом — проблематично.

Пророчески мессианское толкование, господствовавшее в иудейской синагоге, в древней христианской церкви и в ученом христианском богословии средневекового и нового периодов, представляет несколько видоизменений по различному пониманию Shiloh, при чем во всяком случае удерживается идея нового мессианского порядка жизни. Понимают Schiloh именно как абстрактное вместо конкретного — примиритель, князь мира (LXX: ἀποκείμενα αυτω; Акила: ῶ ἀπόχειται) или — прямо как конкретное: «сын его» (р. Кимхи); qui mitteudus est (Vulg.) и пр.

В Талмуде и Мидрашах Шило — одно из имен Мессии. Конец стиха «Ему покорность народов» всеми толкователями относится к Мессии, как затем весь стих 10, и, наконец, все пророчество об Иуде. «Это самый ясный признак пришествия Господа», — говорит блаженный Феодорит о словах ст. 10, — у иудеев оскудели не только цари, но и архиереи и пророки, в доказательство исполнения сего предсказания. Когда надлежало родиться Спасителю нашему, возобладали Иудеями цари иноплеменные, а сим указан Царь вечный — «чаяние языков» (отв. на вопр. 112).

«Дотоле Иудейские и князья из Иудеев будут продолжаться, пока придет Он» (Иоанн Златоуст, 718). Ст. 11–12 рисуют картину богатства территории колена Иудина произведениями земледелия и скотоводства: чрезвычайное обилие винограда (в том числе лучшего его сорта, т. н. сорек) и обилие стад и молока. Мидраши, Таргумы, святой Иоанн Златоуст, блаженный Феодорит придают и этим чертам мессианский смысл, для чего пророческие изображения (напр., Иоил. 2:22) мессианских времен дают некоторое основание.

XXXIV. Паремия на вечерне в субботу Ваий (Быт. 49:1–2, 8–12). В сей паремии содержится предречение патриарха Иа­кова о судьбе потомства сына его Иуды.

Скимен львов Иуда: от леторасли, сыне мой, возшел еси. Возлег уснул еси яко лев и яко скимен: кто возбудит его

Со скимном львовым, т. е. с молодым львом, и потом со львом возмужалым Иуда или его потомство сравнива­ется по царственному превосходству в ряду прочих колен Израильских, по своей воинской отваге и силе, страшной врагам. – «От леторасли, сыне мой, возшел еси». Иаков видит, как Иудово колено постепенно достигает верха свое­го могущества, и сравнивает это колено с могучим и высо­ким деревом, которое выросло из леторасли – из низкого и едва заметного сначала молодого побега. – «Кто возбу­дит его?» – т. е. как нельзя безопасно тревожить спящего льва, – он и во сне страшен, так и потомство Иудово будет внушать к себе почтение и страх в самом мире. Так было при Соломоне, в царствование которого, весьма продолжи­тельное, мир его царства не был никем нарушен.