Но́вый Заве́т: Мф. Мк. Лк. Ин. Деян. Иак. 1Пет. 2Пет. 1Ин. 2Ин. 3Ин. Иуд. Рим. 1Кор. 2Кор. Гал. Еф. Флп. Кол. 1Фес. 2Фес. 1Тим. 2Тим. Тит. Флм. Евр. Откр.
И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе.
Святые отцы
Прочие
- Климент Александрийский, пресв. (†215)
- Георгий Константинович Властов (†1899)
- Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
- Виссарион (Нечаев), еп. (†1905)
Иоанн Златоуст, свт. (†407)
И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе
Какое мужество духа! Какая твердость воли! «И возложи, – говорит Писание, – на Исаака дрова всесожжения»; а сам взял нож и огонь, и пошли оба (с сыном) вместе. Какими глазами смотрел он на своего сына, несшего дрова, на которых он спустя немного должен был принести его во всесожжение? Как руки его могли держать огонь и нож? И между тем как в руках он нес огонь чувственный, внутренний огонь воспламенял его сердце и сокрушал всякие (возникавшие в нем) помыслы, возбуждая в нем решимость – победить (настоящее искушение) любовию к Богу и заставляя размыслить, что Тот, Кто дал ему возможность сделаться отцем, даже сверх сил человеческой природы, может и теперь совершить дело, превышающее разум человеческий. Посмотри однако ж, как, еще прежде огня чувственного, мало-помалу воспламенялся в нем огонь внутренний и пожигал душу праведника.
Кирилл Александрийский, свт. (†444)
Ст. 1-12 И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог. На третий день Авраам возвел очи свои, и увидел то место издалека. И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам. И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. И шли далее оба вместе. И пришли на место, о котором сказал ему Бог; и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. И простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня
О Аврааме и Исааке
И было, после сих происшествий Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. [Бог] сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе (Быт. 22:1-2). Таково повеление Божие. Тогда праведник, без замедления оседлав осла своего, как написано (ст. 3), и распорядившись, чтобы за ним следовали только двое слуг, а также взяв возлюбленного сына, отправился на жертвоприношение. Когда же достиг оного священного места едва не на третий день, то сказал слугам своим: останьтесь вы здесь с ослом, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам (ст. 5). Затем возложив на сына дрова, нужные для всесожжения, и убедив его идти так, следовал за ним. Когда же дитя спрашивало отца, говоря: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? то он ответил: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой (ст. 7-8). Воздвигнув Божественный жертвенник, он сложил на нем дрова, а когда положил на них и связанного отрока и взял в руки нож, то глас Ангела воспрепятствовал ему, говоря, что не должно ему закалать дитя, так как Бог уже познал присущее ему доброе намерение. Затем праведник, увидев овна, рогами удержанного в кустарнике сада Савек, совершил жертву, принесши его вместо сына. И таким образом спустился с горы к слугам своим, ведя к ним сына здравым (ст. 9-19). Теперь, обрезая широту истории и как бы сокращая в одну небольшую речь слово о том, что в ней полезно для доказательства предызображения в сем таинства Спасителя нашего, не отяготимся высказаться об этом по возможности. И если не все, содержащееся в истории, будет соответствовать духовному смыслу, то никто пусть не винит нас. Ибо в излишних частях истории часто скрывается духовный смысл, подобно тому как и в лугах благоуханнейшие из цветов прикрываются со вне малозначащими листьями, которые, если кто обрежет, то найдет обнаженным приятное и полезное. Так пусть же слово наше войдет в иносказательный смысл этой истории.
Что блаженный Авраам был искушаем и получил повеление принести в жертву возлюбленного сына, и что хотя он, вероятно, как родитель, с трудом переносил мысль об этом и как бы по сильному требованию природы расположен был любить сына, однако предпочитал благие последствия такового дела, на это нам указывает, и весьма ясно, изречение Спасителя: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:16; ср.: 1Ин. 4:9). Ибо если судить по-человечески и сказать что-либо для ясного доказательства этой мысли, то посылавший за нас на смерть Сына Бог и Отец некоторым образом испытывал боль, хотя и ведал, что Он ничего не потерпит вредного, так как и Сам Он был бесстрастен, как Бог. Однако помышляя о пользе, имевшей произойти от смерти Его, разумею спасение и жизнь всех, Он не заботился о любви, свойственной Ему, как Отцу. Посему и Павел удивлялся Ему, говоря: Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8:32). Ибо в чем по справедливости состоит чудо любви к нам Бога и Отца, как не в том, что Он, по-видимому, потерпел то, чего не желал, предав за нас Своего Сына? Так думать побуждает нас Павел, говорящий: не пощадил, что говорится не о всякой случайности, но только о совершающих какое либо великое дело, как, например, в том случае, о котором сказано: расширь покровы жилищ твоих … и утверди колья твои; ибо ты распространишься направо и налево (Ис. 54:2-3). И еще: Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение? (Притч. 24:11; ср.: Пс. 81:4). Вот что пришло нам на мысль при словах: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь (Быт. 22:2). А сопровождавшие старца и шествовавшие с ним в течение трех дней двое слуг могут быть образами призванных к рабству чрез закон двух народов, разумею Израиль и Иуду. И они думали, что должно следовать только повелениям Бога и Отца, как те — Аврааму, еще не помышляя о Сыне, все чрез Него начало быть (Ин. 1:3; Кол. 1:16; Евр. 1:2), и не зная о Наследнике Отца, прекраснейший образ Которого нам представляет малый и на лоне своего отца лежавший Исаак, который еще не имел власти, приличествующей господину. Ибо Сын был и есть всегда Господь и Бог всесовершенный. Но так как Он не для всех виден был, особенно же для нечестивых иудеев, взирающих на одну только плоть, то почитаем был за малого и обычного человека. Помышлению всех о Нем соответствовало и познание о Нем. И малое ищется в малом, а великое в великом. Так и пророки говорят, что Он Страшен Бог… для всех окружающих Его (Пс. 88:8), то есть над всеми, которые находятся близ Него по причине великой проницательности. Болезнует также и Павел о некоторых, доколе не изобразится в вас Христос в них (Гал. 4:19), то есть доколе великие и чрезвычайные образы Божества Его хотя несколько напечатлеются в душах их. А то, что слуги следовали за Авраамом, притом до третьего дня, и что им не позволено было восходить на землю высокую и священную, а напротив повелено сидеть с ослом, указывает на последование тех двух народов Богу чрез закон, продолжавшееся до третьего времени, то есть до последнего, в которое явился к нам Христос. Ибо тремя временами измеряется весь век: прошедшим, настоящим и будущим. Таким образом в третьем заключается конец. А Божественное Писание говорит, что Христос пришел в последние времена века. Итак, Израиль, следовавший Богу чрез закон, притом до времен пришествия Спасителя нашего, не захотел путем веры последовать Христу, шествовавшему на смерть, за всех приемлемую, но и напротив не допущен был до нее по причине многих грехов. Ибо ослепление было с Израилем отчасти, что знаменуется чрез осла, бывшего тогда с слугами: осел есть образ крайнего неразумия; а ослепление и есть плод неразумия. Далее то, что отец вместе с сыном отделился и удалился от слуг, и сказал, что он возвратится, потому что Я, говорит он, и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам (Быт. 22:5), — означает временное удаление Бога от сынов Израилевых и имеющее быть при конце веков возвращение к ним, совершаемое чрез веру во Христа. Ибо когда войдет полное [число] язычников; и так весь Израиль спасется (Рим. 11:25-26). А то, что блаженный Авраам не говорил ясно о том, что восходит на гору с целью принести сына в жертву, предлогом же выставлял следующее: пойдем туда, может служить явным знамением того, что народу Иудейскому не вверено таинство Христово. И для нас истинным представится о сем слово, когда мы увидим Иисуса беседующим с иудеями как бы в притчах и загадочно и говорящим к ученикам своим: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах (Лк. 8:10; сн.: Мф. 13:11; Мк. 4:11). На отрока же, то есть Исаака, отец своими руками возлагает бремя дров, нужных для всесожжения и отправляется до места жертвоприношения. Ибо и Христос, неся на плечах крест свой, пострадал вне врат (Евр. 13:12), не человеческою силою вынужденный к страданию, но по своей воле и по совету Бога и Отца, согласно сказанному от Него к Понтию Пилату: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин. 19:11). Но будучи положен на дрова, Исаак избегает смерти и страдания. Для жертвоприношения же восходит на жертвенник данный Богом овен. И воссиявшее из существа Бога и Отца Слово по истине было в собственной храмине, то есть воспринятой от Девы, и пригвожденной к древу. Будучи же бесстрастен и бессмертен как Бог, Он избавляет Себя от смерти и страдания. Но восходит в воню благоухания Богу и Отцу чрез тело Свое, которое Сам, говорит, получил от Отца, согласно сказанному как бы от лица Его Самого в псалмах: Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою (Пс. 39:7-9; сн. Евр. 5:7). А что содержащееся в предложенной нами истории весьма хорошо может быть отнесено ко Христу, об этом Он Сам засвидетельствует, говоря: в главизне книжне писано есть о Мне. Все премудрое писание Моисея есть книга, разделяющаяся на пять частей. Глава же как бы и начало всей книги есть книга, называемая книгою Бытия, в которой это написано о Христе. А что опять глава в Божественных Писаниях знаменует начало, в этом хорошо убедиться может всякий, кто понимает следующие слова, сказанные Павлом: всякому мужу глава Христос, жене глава - муж, а Христу глава - Бог (1Кор. 11:3; ср.: Еф. 5:23). Начало мужа есть Христос, как приведший его из небытия в бытие. А начало жены есть муж, по причине того, что сказано и истинно сделано: она будет называться женою, ибо взята от мужа (Быт. 2:23). Началом же Христа называет Самого Бога, поелику от Него по естеству происходит Сын, и Безначальный имеет началом Родителя, а вместе с тем и сосуществует Ему вечно.
Итак, превосходно, по моему мнению, может быть применено к словам истории таинство Христово. Но заслуживает, я думаю, полного удивления нашего и высшей похвалы божественный Авраам. А кроме того мы должны ясно усматривать в этом глубину Божественной премудрости. Божественный Авраам был искушаем, хотя Бог и знал имевшее быть: ибо ничто не может укрыться от ума Всеведущего. Посему и говорит Бог: кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? (Иов. 38:2) И еще устами Исаии: Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне. Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось (Ис. 46:9-10). Итак, право мысля, мы будем считать совершенно безумным и несообразным думать, будто Бог всяческих не знал будущего и потому испытывал Авраама. Но необходимо было, чтобы не одним только ведением о Боге блистала глава праведника, но и изобиловала величайшею славою и засвидетельствована была чрез испытание ее познанием обо всем и опытностью во всем наилучшем. Должно было, чтобы и Священные Писания возвещали, сколь велико его послушание и сколь высок смысл повелений Божественных, выше которых нет ничего. Он дошел до такой степени усердия и готовности, что не заботился и о самой любви к сыну и не убоялся вины детоубийства. Но что еще удивительнее он ожидал в нем отца многих народов. Знал он также и то, что Бог в этом не мог солгать. Затем он готовился принести в жертву детище, не будучи в неведении относительно обетованного, но предав во власть Господа исполнение обещанного с клятвою, как Он Сам знает. И не бесплодно для него было дело сие, хотя он шел к исполнению его и путем горького опыта. Ибо из того, что имело случиться, он научен был превышающему всякий разум и достопримечательному чуду воскресения из мертвых, а кроме того и честному и великому таинству вочеловечения Единородного. Так и божественный Павел говорит: Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя. Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование (Евр. 11:17-19). Поскольку Бог и Отец имел намерение по времени явить его как бы корнем и началом бытия бесчисленных народов, так как Еммануил умер за мир: то посему праведник чрез самое искушение научен был чрезвычайной и невыразимой любви Бога и Отца к нам, Тот, Который Сына Своего не пощадил, как мы уже прежде сказали, но предал Его за всех нас (Рим. 8:32), оправданных верою и сопричисленных к чадам праотца Авраама. Ибо если судить по-человечески, то я сказал бы, что блаженному Аврааму было тягостно и невыносимо повеление Бога — принести в жертву Исаака; потому что каким образом, думаешь ты, настроен был в то время Авраам, получивший повеление сделать это? Он был муж, достигший глубокой старости, получивший единственного и притом поздно родившегося сына, лишенный надежды даже и по времени быть отцом других детей, имевший и самую сожительницу состарившуюся (ибо и сама Сарра была стара). И вот такой муж получает повеление без замедления заклать столь вожделенного сына, единородного и многожеланного. Но какою рукою намерен был старец направить меч на выю отрока и дерзнуть совершить столько достойное сожаления заклание в отношении к собственному сыну? Разве не последовательно было бы думать, что ряд горьких и неприятных помыслов с докучливостью обнимал душу праведника? И то природа влекла к любви, а то Божественное откровение подавляло эту любовь и как бы по необходимости призывало к невольной благопокорливости. Итак, поистине великого удивления достоин праведник, и всякой похвалы достойна его любовь к Богу. Ибо он принес словесную жертву и тем, что отверг законы природы, и тем, что попрал побуждение неизбежной любви, и наконец тем, что ничего земного не ставил выше любви к Богу. Посему и прославлен был, и назван другом Божиим. И то, чего ожидал он, сбылось для него сверх чаяния: он соделался отцом многих и даже бесчисленных народов во Христе, чрез Которого и с Которым Богу и Отцу слава со Святым Духом во веки веков. Аминь.
Филарет (Дроздов), свт. (†1867)
И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе
И пошли оба вместе. Отец и сын, и они же — жрец и жертва! И безмерно великодушный отец не чувствует необходимости даже на время удалиться от своей любезной жертвы, чтобы предаться своим чувствованиям или чтобы сокрыть их. Они оба вместе, они одни, но тяжкая тайна неприкосновенно лежит в душе Патриарха.
…На Исаака возлагаются дрова, потом он возлагается на дрова. Иисус несет на гору крест, потом Сам возносится на крест.
Климент Александрийский, пресв. (†215)
И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе
И сам Исаак (ибо можно истолковать это по-иному) есть образ Господа. В самом деле, он - сын, как и Господь - Сын, ведь он был сыном Авраама, так же, как и Христос - Сыном Бога; кроме того, он - жертва, так же, как и Господь. Однако Исаак не был принесен в жертву, как Господь, но только понес дрова для священнодействия, так же, как и Господь - древо креста. И он таинственно рассмеялся (см. Быт. 21:3, 6), пророчествуя, что Господь исполнит радостью нас, избавленных от тления кровью Господней.
Георгий Константинович Властов (†1899)
Авраам имел уже прежде много откровений, потому он не мог сомневаться в том, что приказание, ему данное, исходило от Бога. Имея эту уверенность, он не медлит, не откладывает тяжёлого долга, на него возложеннго, но наутро видения собирается в путь, сделав приготовления для жертвоприношения, ибо, как говорит Апостол, «он думал, что Бог силён и из мёртвых воскресить» (Евр. 11:19). Быт. 22:5. Авраам, казалось бы, явно говорит неправду слугам своим для того, чтобы скрыть от них то, что имеет произойти и что в глазах их может только показаться ужаснейшим злодейством. Но едва ли это так: Авраам убеждён, что Иегова милосерд, и, не отдавая себе ясного отчёта, как произойдёт чудо, он сердцем верует, что сын его снова будет жить. Хотя слова его, обращённые к слугам, сказаны лишь для того, чтобы скрыть предстоящее жертвоприношение Исаака, но по произволению Божию они делаются пророческими и сказаны им почти непроизвольно. Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой. Быт. 22:8. Здесь опять Авраам, под этими словами скрывая до времени от Исаака, что он сам – жертва, невольно произносит пророчество, которое относится не только к овну, указанному Ангелом для жертвы вместо Исаака, но которое имеет и высшее таинственное значение, относясь к той великой жертве, которая искупила весь мир. И шли далее оба вместе. Быт. 22:9. Об Исааке сохранилось между иудеями предание, что он сам просил отца связать его, когда тот клал его на костёр, дабы он ввиду страха смерти не расстроил невольными движениями порядка жертвоприношения, ибо, как присовокупляет предание, Исаак сам душою отдался Иегове, когда отец открыл ему повеление Господне, и радовался, что Господь принял его в жертву. Предание это весьма замечательно, потому что оно кладёт резкое различие между человеческими жертвами, влекомыми на заклание язычниками, и между жертвой Исаака, приносимой им добровольно. В первом случае это «мерзость пред Господом», по выражению закона Моисеева, во втором случае это лишь испытание веры или же прообразование святейшей великой жертвы, сознательно и добровольно принесённой Богочеловеком в мир. Быт. 22:11. Мы опять встречаем то многозначительное выражение, которое, как видно из (Быт. 22:12), означает здесь Господа Завета – Иегову. Быт. 22:12. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня. «Теперь Я знаю» и проч. Господь испытывал Авраама, говорит Феодорит (Qü in Genesis 73), не для того, чтобы узнать то, что Ему было известно, но для того, чтобы люди уведали, как достоин был Авраам любви Его. «Не пожалел сына твоего». Апостол Павел в Рим. почти буквально повторяет эти слова, говоря о Великой жертве искупления «Тот, Который Сына Своего не пощадил», так что должно предположить, что Апостол имел в виду жертвоприношение Исаака как пророческое и прообразовательное действие, рисовавшее в таинственном будущем страдание и смерть Богочеловека. Авраам, говорит митрополит Филарет, прошёл многие искушения, которые постепенно развивали и возращали в нём семя страха Божия и веры. Теперь оно принесло зрелый плод. Авраам достигает полноты своего назначения, он является таким, каким Бог предуведал его, он пришёл в меру вечного познания. «Теперь Я знаю», – глаголет Господь. Искушений, которые прошёл Авраам, считают десять: 1) Повеление выйти из отечества; 2) Голод в Ханаане; 3) Похищение Сарры в Египте; 4) Война против Кедорлаомера; 5) Неплодство Сарры, вследствие чего брак с Агарью; 6) Изгнание беременной Агари по требованию Сарры; 7) Обрезание; 8) Похищение Сарры в Гераре; 9) Второе изгнание Агари с Измаилом; 10) Жертвоприношение Исаака. Быт. 22:13. Митрополит Филарет, сравнивая текст еврейский с текстом самаританским, предпочитает чтение этого последнего текста, в котором вместо слов «позади овен» читается «один овен», это же чтение принято и семьюдесятью толковниками. Овен, запутавшийся в чаще, коим искупается жизнь Исаака, принимался многими писателями за символ искупления человечества Мессией, который символизирован в образе агнца. Быт. 22:14. Глава ХХII замечательна, между прочим, тем, что она представляет весьма сильное доказательство против теории экзегетиков, делящих Пятикнижие Моисеево на Елогистические и Иеговистические документы. Всё начало этой главы до 11-го стиха не заключает в себе имени Иеговы, а называет Бога Елогим; имя Иеговы является в (Быт. 22:11), потому что Он предстаёт как Бог Завета, и сочетание этих двух имён в одной главе очень знаменательно. Иегова-Ире, Господь усмотрит: те же слова, кои Авраам говорит в (Быт. 22:8), с тою разницею, что он тогда произносил Элогим-Ире. Авраам понял, называя место, где случилось это событие, что он произнёс пророчество, и что Елогим, на которого он надеялся, действительно для него Иегова Завета, Иегова обещания. Господь усмотрит есть пророчество и для великих событий, имевших впоследствии совершиться здесь, в Иерусалиме. Вторая половина 14-го стиха некоторыми считалась припиской на полях, вошедшей впоследствии в текст Моисеев, но лучшие комментаторы и критики иначе смотрят на этот стих, полагая, что пословица, которая здесь приводится, сложилась ещё до переселения в Египет и была известна Моисею. Чрезвычайно древняя эта поговорка употреблялась, как объясняют раввины, во время искушения или горя, исход которого сомнителен. Когда придёшь на гору, куда призывает Иегова, там видно будет (передаёт митрополит Филарет), то есть, в минуту величайшей нужды, в критическую минуту ты увидишь помощь Господа.
Толковая Библия А.П. Лопухина (†1904)
И взял Авраам дрова для всесожжения, и возложил на Исаака, сына своего; взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе
«и возложил на Исаака, сына своего…» Любопытная подробность, еще более усиливающая прообразовательное сходство жертвоприношения Исаака с великой Голгофской жертвой, идя на которую Господь наш Иисус Христос сам должен был понести Свой крест (Ин. 19:17).
Виссарион (Нечаев), еп. (†1905)
XXVIII. Паремия, положенная в пяток пятой седмицы Великого поста и в Великую Субботу (Быт. 22:1–18). В сей паремии повествуется о послушании Авраама Господу, повелевшему ему принести в жертву Исаака.
Взя же Авраам дрова всесожжения и возложи на Исаака сына своего: взя же в руки и огнь, и нож, и идоста оба вкупе
Дрова, которые до сих пор несли рабы, Авраам возложил на Исаака. Сама жертва должна была нести орудие своего всесожжения!
