Серебряный путь

Исполнитель: протоиерей Геннадий Заридзе
Издательство: «Даниловский благовестник»
Год выпуска: 2008

Тексты песен

1. Вечер кончился дождём
Вечер кончился дождём, тёплым воздухом согретым,
Лепестками за ручьём мчится жизнь, уходит лето.
И неважно, что сейчас не сложилось понимание.
Сединою в первый класс очищение сознанья.
И когда колокола возвестят твою кончину,
Ты поймёшь саму причину у канунного стола.
Только там без лишних фраз, без амбиций и намёков
Время прожитых уроков пронесётся мимо глаз.
И не скажешь, что забыл, что не знал, и что не верил.
Ты ведь жизнь свою измерил самым тяжким из мерил.
Что обрёл, закончив путь, что лежит в твоей котомке
У истерзанной душонки, где любви и жизни суть?
Ах, как жалко этих лет, пролетевших как попало!
Сколько надо бы успеть, только смерть вонзила жало.
Как бы в жизни что-нибудь хоть немножечко исправить,
И нельзя перечеркнуть нераскаянную память.
Ты летишь, оставив мир, да и мир тебе оставил
Лишь кресты – победы знамя, и надгробья у могил.
Братья милые мои, вспомяните на прощанье
Нерешённые заданья, промелькнувшей жизни дни.
Чтобы любящий Господь пожалел мою убогость,
Чтобы милость, а не строгость, чтобы не довлела плоть.
Вечер кончился дождём, тёплым воздухом согретым,
Лепестками за ручьём навсегда уходит лето.

2. Лесть и ложь
Лесть и ложь ходят рядом по свету,
Лесть и ложь там, где истины нет.
Лесть и ложь дарят людям советы,
Лесть и ложь бродят тысячи лет.
Никогда не лишались успеха,
Никогда не имели нужды,
Им проблемы людей не помеха,
Им бы грязи да мутной воды.
Неразлучно шагая по миру,
Через гордость пленяя сердца,
Лесть и ложь две сестры, два кумира
Тех, кто с ними идут до конца.
До конца этой временной жизни,
До конца, до бессовестных лет
Вызывая в душе катаклизмы,
Добиваясь никчемных побед.
И когда у порога земного
Перед тем, как пред Богом предстать,
Подведя результат прожитого,
Будет сердце скорбеть и рыдать.
Ты поймёшь, что прошедшие годы
Принесли нестерпимую боль.
Нет любви, лишь печаль и невзгоды,
Лесть и ложь всё побили, как моль.

3. Серая песенка
Серое-серое небо, серое-серое море,
Серая-серая зелень, серая-серая ночь.
Серое-серое счастье, серые-серые будни,
Серая-серая радость мышью проносится прочь.
Серые-серые мысли, серые-серые вкусы,
Серенькие интересы, серые-серые дни.
Серые-серые фильмы, серые-серые книги,
Серые-серые песни, серые светят огни.
Серые-серые звезды, серые-серые тени,
Серые-серые жизни, серые в жизни мечты.
Серые-серые планы, серые-серые секты,
Бедные серые люди, серые от пустоты.

4. Там в лесу под сенью сводов
Там в лесу под сенью сводов в бесконечной тишине,
Там в лесу народа много, только всё в моём уме.
Вспоминаю, поминаю, дай им, Боже, сил стерпеть
Городскую плясовую, бесовскую круговерть.
Шпили сосен вверх стремятся, будто ищут небосвод.
Сколько надо мне смиряться, чтобы решиться на уход?
Позабыть про искушенья многоклеточных квартир,
Не считать себя в лишении, в первозданный влиться мир.
И тогда из тьмы отбросов, засоряющих мозги
Вдруг блеснут крупицы – слёзы долгожданные мои.
Буду плакать за печали, за греховные года.
Буду плакать за большие душегубы-города.
Там, за окнами рекламы бесконечных витражей
Потеряли, что искали мы для вечности своей.
Там за дымом от машины дым солидный заводской,
Телевизоров лавины с бесконечной болтовнёй.
Там проблемы о нарядах, о приёмах, женихах,
Там живут на маскарадах, в обезличенных домах.
Там едят плоды познанья с нефтяною колбасой.
А в вопросах мирозданья случай стал всему виной.
Люди, люди, оторвитесь от надуманных проблем!
Свету жизни улыбнитесь и подумайте над тем,
Что уходит безвозвратно, оставляя чёрный след,
Что вы держите в объятиях то, чего уже завтра нет.
Что от частого веселья разболится голова,
И от тяжкого похмелья на душе всё та же тьма.
Беспробудна, безысходна, как на кончике иглы,
Вдруг сорвётся по наклонной от бесцельной кутерьмы.
Обесценятся наряды и ненужные дела,
Сердце вырвется из ада, и послышатся слова:
«Вы любимы, вы любимы! Как бы ни были в грехах,
Вы любимы в деревеньках, на дорогах в городах.
Даже если безысходны ваши личные дела,
Всё же вы не одиноки, даже если смерть пришла.
Только сердце оторвите от удушливых оков,
К Богу души устремите и познаете Любовь!
Сколько глупостей ненужных позабудете тогда,
И останутся пустыми душегубы-города».

5. Знамений больше, чем знамён
Он не нуждается в защите от незадачливых людей,
Он воспитал в земной элите проводников своих идей.
Любовь и вера не в почёте, и смысл предельно упрощён,
И если вы знамений ждёте, знамений больше, чем знамён.
Лишь стоит взгляд невольно кинуть – повсюду ложь, обман и лесть.
В трясине тяжело не сгинуть, на кочки нету сил залезть.
Хотя б протянутые жезлы суметь рукою ухватить
И в пасть зияющую бездны, помилуй Бог, не угодить.
Кругом расставлены капканы, неверный шаг – и обречён.
В глазах стеклянные стаканы, в сознанье стон, в ушах трезвон.
Так день за днём сдаём без боя стыд, милосердие и честь.
А по ночам шакалы воют, желая что-нибудь поесть.
И этим тварям бестелесным уж нету силы ожидать,
Когда от их бесовской лести душа не сможет устоять.
Подрубит корень веру в Бога, и одержимою толпой
Народы Гога и Магога затеют свой ужасный бой.
Народы Гога и Магога затеют свой последний бой…

6. Уныние
Беспокойство суетой захватило душу.
У кого-то муж ушёл, у кого-то сын.
Кто-то в сердце допустил ледяную стужу,
Потерялся в пустоте, и теперь один.
Тяжесть поразила ум, слёзы унижения
Беспрепятственно текут бурною рекой.
Жалость к собственной судьбе до изнеможения
Изнуряет день и ночь, погубив покой.
Жизнь в обиде не мила. Недооценили –
Как в душе своей унять горделивый стон?
И по скользкой колее к дьявольской могиле
От Иуды слышится погребальный звон.
То не звон колоколов душу провожает –
Это демоны в котлы лупят кочергой,
И один из них с петлёй душу поджидает,
Чтоб потом куражиться вечность над тобой.
И никто не защитит и не успокоит –
Ни мгновения радости или тишины.
Только души бедные от бессилия воюют,
Ощутив последствия собственной вины.
Богом не нарушится их свобода воли,
жизни дар отринули собственной рукой.
Только худшей участи и душевной боли
Не найдёшь ни в вечности, ни в беде земной.

7. Лень читать, лень писать.
Лень писать, лень читать, лень для Бога прозревать.
Лень творить молитву, лень продолжить битву.
Лень любить, лень прощать, лень пороки укрощать.
Лучше на подушке доедать ватрушки.
Лень просить благодать, лень перед Богом предстоять,
Будто мало времени для такого бремени.
Сладко жить, сладко спать, сладко страсти ублажать.
Смерть не за горами, виноваты сами.

8. Где сердце твоё, человек
Где сердце твоё, человек?
Что в жизни ценней и милее?
Где мысли твои, человек?
Какие идеи довлеют?
Где счастье твоё, человек?
Мгновение так быстро уходит.
Где радость твоя, человек,
Что сердце от Бога уводит?
Где время твоё, человек?
Что было и будет, промчится.
Где совесть твоя, человек?
Суметь бы от грязи отмыться.
Где мера твоя, человек,
Которой другим отмеряешь?
Где вечность твоя, человек,
Которой бездумно играешь?

9. Мой портрет
Безобразный, безобразный мой портрет,
Я писал его в теченье многих лет.
Неумело я накладывал мазки,
Надо мною хохотали чудаки.
Я в какие только дали ни ходил,
И какие только краски ни носил,
И какие ни придумывал пути –
Всё равно как суждено, пришлось идти.
Постепенно поседеет мой портрет,
Не осыпется, не знаю, сколько лет.
Лишь глаза мои останутся всегда.
Одинаково спешащие туда,
Где за дымкой исчезает звёздный свет,
Где печали и страданий больше нет,
Где не надо нам обманывать себя,
Все у Бога, все любимы, все друзья.
Там, где душу обогреет свет иной,
Покажу я неудачный образ свой
И покаюсь за ужасные мазки
За палитру осужденья и тоски.
В оправдание мне нечего сказать.
Очень трудно научиться рисовать.
И пока мне жить, не знаю, сколько лет,
Помоги мне, Боже, выполнить портрет.

10. Кораблекрушение
Кораблекрушение, мачты поломались,
Водяными стенами рвутся паруса.
Риф – корабль вдребезги, волны разбежались,
Лишь обломки выплыли с волн на небеса.
Риф – корабль вдребезги, волны разбежались,
Лишь обломки выплыли с волн на небеса.
Так плывут с обломками в вечность наши души,
Так тысячелетиями церкви проплывут.
Многие не выжили, ветер щепки кружит,
Кто доплыл до пристани, тех, конечно, ждут.
Многие не выжили, ветер щепки кружит.
Кто доплыл до пристани, тех, конечно, ждут.
И не получается стройными рядами
Друг за другом следовать, не видав штормов.
Раскидает бременем, и за миражами
Многие последуют, потеряв любовь.
Раскидает бременем, и за миражами
Многие последуют, потеряв любовь.
Их стремление горькое отравляет воду,
Их печальной поступью вымощено дно.
Без вести пропавшие, не нашедши брода,
без любви к погибели многих унесло.
Без вести пропавшие, не нашедшие брода,
Без любви к погибели многих унесло.
Кораблекрушение, выстрадав веками
К Царствию Предвечного верных соберёт.
Новый мир Спасителя света парусами
К вечному небесному берегу прибьёт.
В новый мир Спасителя света парусами
К вечному небесному берегу прибьёт.
Кораблекрушение, мачты поломались,
Водяными стенами рвутся паруса.
Риф – корабль вдребезги, волны разбежались,
Лишь обломки выплыли с волн на небеса.
Риф – корабль вдребезги, волны разбежались,
Лишь обломки выпали с волн на небеса.

11. Матушка
– Матушка, матушка, что впереди?
– Скорби, печали и слёзы.
– Матушка, матушка, что впереди?
– Лагерь, тюрьма и морозы.
– Матушка, матушка, как пережить?
– Просто терпеть и смиряться.
– Матушка, матушка, как пережить?
– Богом в душе уверяться.
– Старица матушка, что же потом?
– Будет рассвет ненадолго.
– Старица матушка, что же потом?
– Высохнет Днепр и Волга.
– Старица матушка скоро ль конец?
– Как пропадёт покаяние.
– Старица матушка, скоро ль конец?
– Жизнь без любви – наказание.
– Матушка, матушка, как же мы все?
– Жизнь простирается в вечность.
– Матушка, матушка, как же мы все?
– С Богом любви бесконечность.
– Матушка, матушка, как же спастись?
– Не отступаться от Бога.
– Матушка матушка, как же спастись?
– Жаждать иного чертога.

12. Дети подземелья
Сила зла нашла добычу
И терзает, и клюёт.
Сила зла почти привычно
Входит нынче в обиход.
Беспросветное похмелье
Без духовных бунтарей
Пустоцвет и подземелья
Развиваются на ней.
Так печально, что под корень
Рубит зло любой росток.
Их с землёй сравняют вровень,
Только жертве невдомёк,
Что она почти погибла,
Впереди при жизни ад,
За пороками не видно
Ни любовь, ни райский сад.
Так проходит год за годом,
Выйдет время умирать.
Жили, будто мимоходом
Кое-как, ни дать ни взять.
И теперь безумной страсти
Невозможно утолить.
Коль душа в бесовской власти,
Вечность мукой наградит.
Сила зла нашла добычу
И терзает, и клюёт,
Сила зла уже привычно.
Входит нынче в обиход.

13. Серая осень
Серая осень, лазурь обесцвечен дождём.
Серая осень. Когда-то мы тоже умрём.
Бедная жизнь не удержит в седле седока,
Капает дождик, и капают слёзы в века.
Серая осень, предвестница белой зимы.
Серая осень, грядёт наступление тьмы,
Вянут цветы на балконах, газонах, в венках,
Инеем белит поутру мороз на крестах.
Старым становится год, пролетел и застыл.
Сколько скорбей принесёт неизведанный пыл?
Чтоб ни случилось, всё будет по нашим грехам.
Господу слава за всё, чтоб ни выпало нам.
Серая осень, лазурь обесцвечен дождём.
Серая осень. Когда-то мы тоже умрём.
Бедная жизнь не удержит в седле седока,
Капает дождик, и капают слёзы в века.

14. Театр
Вы любите театр, где вычурно и страстно
На сцене обезьянничает жизнь,
Где вместо судеб роль, где лица – это краски,
Где радость и страдания на бис,
Где хитрый режиссёр встречает вас у входа?
Вы значимы, и ваш приход – успех,
Где за звенящий рубль проиграна свобода,
А сердце ищет страсти и утех,
Где маг и экстрасенс, загадочный целитель
В душе произведёт переворот
И в иллюзорный мир бессмысленных открытий
От Бога ваше сердце уведёт.
Где сядет НЛО, и инопланетяне
Из-под скафандра высунут рога.
И в Шамбалу толпой, за новыми цепями
Погонят легковерных батога.
Где появился страх на каждый странный шорох:
А вдруг мне кто-то сделает чего?
По нужной колее в экстрасенсорных шорах
Вас поведут просматривать кино.
Там вам покажут знак и силу заклинаний,
Там демоны опустят вас на дно.
Там Кришна голубой, там паучиха Кали
И Лхаса вместе с Шивой заодно.
Там вас заставят жить в прекрасном новом мире,
Который создал падший люцифер,
Астрально будешь плыть в космическом эфире
Под леденящий грохот звёздных сфер.
Там вычистят каркас и «третий глаз» откроют,
И станешь вдруг значительнее всех.
Там скажут, что ты Бог, и демоны завоют
От предвкушения будущих потех.
Вы любите театр, где вычурно и страстно
Показывают виртуальный мир?
Где вместо судеб роль, где лица – это краски,
Где вы – мишень, а всё, что рядом – тир.

15. Кто ищет славы человеческой
Кто ищет славы человеческой,
Тот Божией славы не найдёт,
Кто по стихиям мира мечется,
Посеет страсть и смерть пожнёт.
Толпа взорвётся дифирамбами,
Вскружится лестью голова,
Поднимут ввысь, обвесят штампами,
Ползёт ревущая молва.
Душевный мир захочет внешнего
И упиваясь пустотой,
Захочет сладкого и грешного,
Поправ и веру, и покой.
Ворвутся бесы с маскарадами,
Пытаясь дух превознести,
Ты, обольстившись, дружишь с гадами
И не даёшь себя спасти,
Всё дальше вниз от Бога пятишься,
Молитвы нет, и нету слёз.
Ты как Адам, от Бога прячешься,
Не отвечая на вопрос.
Зачем тебе пустое тление?
Без покаянья гибнут дни,
Кричит толпа «Осанна» гению,
А следом закричит: «Распни!»

16. Не суди
Не суди, нам нельзя свои мысли за правду считать.
Не суди, мы лишь видим все внешнее, без глубины.
Не суди, ложный суд отберёт у души благодать
Не суди, и тогда не утратишь своей тишины.
Не суди ограниченной формой логических фраз.
Не суди, тяжкий груз их проблем не пытайся постичь.
Не суди, и не будет в душе твоей тысячи язв.
Не суди, придержи в своём сердце неправедный бич.
Не суди, не пытайся себя вознести над другим.
Не суди, суд и милость навечно в руках у Христа.
Не суди, и тогда, может, сам ты не будешь судим.
Не суди, сгинет гордость, а в сердце придёт простота.

17. Ты прости меня, брат
Ты прости меня, брат, что живу и пою не по-твоему,
Не люблю дифирамбы, манерность, чванливость и лесть.
Ты прости меня, брат, потому что на совесть настроены
Все структуры душевные, вера, надежда и честь.
Неприятна тебе откровенная форма общения,
Неприятны простые дела и простые слова.
Неприятно прощение, отсутствие всякого мщения,
Неприятно, когда у кого-то своя голова.
Неуёмные страсти не хочет баюкать сознание.
Не приемлет душа вместо жизни дешёвый спектакль.
Нет желанья комфорта, апломба, кичливого знания.
Ты прости меня, брат, но душа не приемлет похвал.
Да, я грешник никчёмный, и в общем, любить меня не за что.
И твоё поношение к спасенью меня приведёт.
Только внутреннее там гораздо дороже, чем внешнее,
А Господь – Он рассудит, смирит, и простит, и поймёт.

18. Старый мастер-кукловод.
Старый мастер-кукловод ненавидит куклы,
Как бы их в один костёр разом запалить,
Раздражает хоровод, и на сцене утлой
Разной масти слабаки будут слезы лить
Охи-вздохи без причин, всякое слюнтяйство
Неприемлемо его логике стальной.
Нету воли ледяной, жадности и хамства,
Значит, больше не герой, и уже чужой.
А когда найдут приют братья по несчастью,
Пожалеешь, и решишь чем-нибудь помочь,
Неожиданно придут, и с бесовской страстью
Всё до нитки отберут и погонят в ночь.
Наспех пронесутся дни, как на старой сцене,
Ты как будто обделён лютою судьбой.
Но за куклами один, чтобы не быть измене
Из-за всех щелей следит ниткой под рукой.
Ну какая это жизнь у марионетки?
Не пускают птицу в высь лески-якоря.
Здесь на каждый крик души есть свои таблетки.
Те же роли, день за днём жизнь проходит зря.
Старый мастер Люцифер любит ненавидеть,
Человечество ему мерзостней всего.
Надо в сердце у себя ниточки увидеть
И у Бога попросить вычистить его.

19. Легкой прохладой коснулось святое крыло
Лёгкой прохладой коснулось святое крыло,
Сердце раскрыло свой чистый проснувшийся взор,
Боже, куда же меня от Тебя занесло,
Как утомителен с миром бессмысленный спор!
Где-то промчались и канули прошлые дни.
Где-то тревоги, проблемы, мирские дела,
Но никогда не заменят сознания они,
И Божьей любви, и полёта святого крыла.
Этот порыв отрезвляет и сердце зовёт
К чистому, вечному, главному делу души.
Богообщенье тебя от скорбей уведёт,
Сердце наполнится радостью вечной тиши.
Там, где всегда не кончается вечный призыв,
Ты ощутишь, что вернулся сознанием домой.
Каждым мгновением Отчей любви дорожишь,
Имя святое твердишь непрестанной мольбой.

20. Крестоносцы
Быстротечное время зовёт, уходя за собой.
Но куда нам идти, если всё, что вокруг, не вернётся?
Быстротечное время с собой забирает покой.
Только сердце вне времени, может, навечно забьётся.
Мы, конечно, умрём, то есть тело очистим в земле,
От последствий пороков исправит испорченность тленье.
Мы, конечно, умрём, но сознание в вечной мольбе
Как невеста Господня, встречает своё воскресенье.
И Премудрость подарит иной, нестареющий мир
От любви, как бутоны, раскроются бедные души.
Скорбь, и тяжесть, и тлен не ворвутся на праздничный пир,
Бледноликая смерть никого никогда не задушит.
Этот радостный путь открывается крестным ключом.
Бесконечные тропы достигнуть стремятся вершины.
На земле мы едва по камням среди терний идём,
Подставляя ударам судьбы крестоносные спины.

21. Вход Господень в Иерусалим
Камни при виде Спасителя стали живые.
Камни кричали: «Смотрите, Мессия пришёл!»
Но недовольные сонные люди земные
Камни пинали, по камням спускался осёл.
Ослик, увидев встречающих с зеленью сытой.
И на одежде гирлянды свежих цветов,
Вдруг возомнил, что он точно осёл знаменитый,
Может быть, тайный король всех окрестных ослов.
Дети играли и радостно пели «Осанна!»,
Зная, что город святой Сам Господь посетил.
Город встревожился, жители, вышедши рано.
Веря, не верили, что мертвеца оживил.
Камни при виде Спасителя стали живые.
Камни кричали: «Смотрите, Мессия пришёл!»
Кто-то пошёл за Христом, а иные доныне
Жаждут распятья, гвозди готовят, и столб.

22. Неоязычники
Актёр за рыб хулил Христа, и горячо, самозабвенно
Кричал, что христианство бренно, что он отрёкся от креста.
Уловкой душ как будто было тысячелетнее горнило,
И вдруг актёра осенило, что нам в язычество пора.
Ярило, добрые Дажьбоги и деревянные Свароги
Вдруг полюбились, а в итоге ночные пляски у костра.
Куда ещё душе стремиться, когда из лужицы водица,
И длинноногая девица хохочет ведьмой до утра?
И имя гордое «язычник», передовик или отличник,
Не православный горемычник, а вождь языческих племён.
За пачку зелени на ручку мы вам и не такую штучку
Языческую самоучку про нас и дар богов соврём.
Всё, что задумано, то было, и если б время нас не било,
Всё, что за деньги, то и мило. Плати – и никаких проблем,
А за хрустящие банкноты и Воланды, и Бегемоты
В косоворотках до икоты резвятся в пляске диадем.
И уж совсем не скучно было из разложившейся могилы
С благословения Ярилы достать истлевший смрадный хлам.
Кричит актёр и рожи корчит, от злобы микрофон клокочет,
А на поверку этот кочет – простой неблагодарный хам.
Кричит: «Мы русские!» лукавя, подмигивает, и, играя,
Языческую нечисть славя, уводит слабых от Христа.
Забыв про Бога и Отчизну, добавив желчи и цинизма
К языческому коммунизму толкают чёрные уста.
Ну а конец… Конец понятен: приедет заграничный дядя
И всем актёрам по награде за ратный подвиг привезёт.
Почём же опиум народу, почём же идолы, уроды,
Почём Иуды и Нимвроды, и мы, коль слушаем, почём?..

23. Детство
Детство, ленивое детство мне вспомнилось после трудов,
Будто там, за чертой уходившего за мгновение пение,
Разливалось святое небесное пение ангельских голосов.
И не слышно уже утомлённого шума земли.
Дни, быстротечные дни промелькнули, едва ли задев суетой.
Что же дни так бездарно проносятся, время летит, словно птица…
Время тяжести, жажда, так желает сознание напиться чистых вод благодать
И влиться в славословие вечных миров. Грех таков – убивает любовь. Пустота,
Немота перед Богом, пред любящим верным Отцом,
Отчий дом, милый дом – тот, парящий на ангельских крыльях
Вечный дом, вечно ждёт мир щедрот.
Наша жизнь, как дырявая лодка, чуть плывёт
И тихонько стремится на дно. Суждено, видно всем нам
Очистить себя в этих водах и выйти, сострадая и вечно любя
В дивный сад, вечный сад – в тот, откуда мы родом.

24. Эх, война
Фёдор Михайлович Достоевский писал: «Дьявол постоянно борется с Богом, а место брани – сердце человеческое»
Эх, война, война, поле мёртвое,
Кому смерть красна, кому лёгкий бой.
Эх, война, война, судьбы стёртые,
Кого Бог вернул, кого взял домой.
Не услышать птиц при побоище,
Не найти утех от красот зари.
Эх война, война, ты чудовище,
Ты калечишь мир, мир огнём горит.
Как ушли на фронт добры молодцы,
Силой ратною позабавиться,
Как пришли домой братья и отцы
С сединой висках, дух состарился.
Тот неравный бой страшен пыткою,
Тянет за душу, во смирение
Тот неравный бой силой прыткою
Силой дьявольской во спасение,
Что, отец, сидишь, пригорюнился,
Сколько чад твоих в бой направится?
Без победы им не одуматься
Без терпения жизнь не исправится.
Эх, война, война, жизнь, мгновение,
Как же страшно в ней ожидание…
В сердце бой идёт во спасение,
Для других людей в назидание.

25. Победа
Нелюбимый вельможами за искренность и простоту,
За божественность, кротость, прощение и бескорыстие,
Подведя под предательство Кровью Своею черту
Сам Творец и Создатель Крестом проповедует истину.
Шёл Господь по брусчатке из тысяч звенящих камней.
Изгибался под тяжкой страшной немыслимой ношею.
Небо замерло, жутко природе безумие людей.
Ждёт толпа озверевшая кнут и распятие Божие.
Веселятся безумцы, плюют на свою же судьбу,
Политический замысел выгодно сплёлся с религией.
И никто не услышал прощенье Его и мольбу,
Бог мешал заниматься пустыми земными интригами.
Нелюбимый вельможами за искренность и простоту
За божественность, кротость, незлобивость и прощение
Он воскрес победителем смерти, попрал суету.
Он планету наполнил любовью и кровью нетления.

26. Бродяга
В унисон бьётся сердце бродяги
В унисон с отшумевшей листвой
Смотрит, щурясь на красные стяги:
Эх, когда-то он был молодой!
В унисон бьётся сердце бродяги,
В унисон с отголоском манер,
Не бывало наглее стиляги
Был когда-то лихой кавалер.
В унисон бьётся сердце бродяги,
В унисон с уходящим теплом.
Нет любви, нету жизненной тяги,
Нет друзей, продан краденый дом.
В унисон бьётся сердце бродяги,
В унисон до последней черты.
От гордыни одни передряги,
От безбожья – пустые мечты.
В унисон бьётся сердце бродяги,
В унисон с пустотой пустырей.
Каждый день оскорбленья и дрязги,
С каждой ночью больней и старей.
В унисон бьётся сердце бродяги,
В унисон жизнь как призрачный сон.
Смерть явилась в нехитром наряде.
Для чего ты поёшь в унисон?

27. Белые ангелы
Белые ангелы, белые ангелы, белые птицы вдали
Душу уставшую и запоздалую препроводите земли.
Что этой душеньке, бедной страдалице, выпало переживать,
Сколько предательства и издевательства вынесла верная мать…
Сколько лишения и унижения, гордость смиряли её,
Слезы сомнения в годы гонения пытками выжгло зверьё.
Лагерь за лагерем, мысли молитвами, лишь бы помиловал Бог.
Силою Божию выжили битвами, в храмах лобзали порог.
Душенька бедная вечной скиталицей стала по миру ходить.
Миру ненужная вечная странница, негде главу приклонить.
Белые ангелы, белые ангелы, белые птицы вдали
Душу уставшую и запоздалую препроводите земли.

28. Вот земля, по которой ходил Господь
Вот земля, по которой ходил Господь и Собой её освятил.
Вот земля, из которой создали плоть, и Господь её оживил.
Здесь, на этой земле жило много людей, и всегда была благодать,
Только жили по-разному люди на ней, и убить могли, и предать.
Этот город Святой видел много чудес, видел правду и страшное зло.
Перед тем как взойти Своей плотью на Крест, плакал Бог у стены его.
Город был предназначен для службы Отцу для величия Божьей любви,
Но пророков, убили переча Творцу, и на муку Христа повели.
Пред Голгофой оспорить никто не хотел приговора у судных врат,
Ни один исцелённый сказать не посмел, и Господь на кресте распят.
Где же правда, коль страждет распятый Бог, омывая людские грехи?
Но любовью Господь Свою боль превозмог и воскрес, воскрешая других.

29. Обитель
Моя обитель дорогая, в тебе любовью всяк покрыт,
Намоленная, неземная столпом перед Богом предстоит.
Сюда стекается доныне с надеждой православный люд,
А здесь им рады, а святыни смиренных богомольцев ждут.
Под звёздным небом «Аллилуйя» поёт земным небесный хор,
И открывается, ликуя, в сознании ангельский простор.
Здесь принят под Покров Пречистый любой, вступивший на порог.
Слезами старца души чисты, оплакан каждый уголок.
Его молитвой в мире живы, монахи молятся за мир.
Здесь благодать явила силы, здесь даже воздух – эликсир.
Моя обитель дорогая, пусть до скончания веков
Твой свет, сироток согревая, спасёт от дьявольских оков.

30. Ночь
Перламутровый луч утонул в глубине потемневшей воды,
На поверхности звезды колышатся в ритме с волной.
Горизонт из-за туч вынес остренький серпик луны.
Скоро завтра наступит, а что будет завтра со мной?..
Небосвод потемнел, фиолетовой сферой сместил
Всю палитру цветов уходящего в прошлое дня.
Млечный путь жемчугами бездонную сферу расшил.
Мироздание уснуло. Когда-то утихну и я.
Да, бездонность творения словами нельзя объяснить.
Глубину созидания ведает только Господь.
Мы песчинки, но нашу живую нетленную нить,
Нашу личную вечность не сможет и смерть побороть.

31. Он бездумно бродил по вершине Синайской горы
Он бездумно бродил по вершине Синайской горы,
Он бездумно прошёл весь далёкий и близкий Афон.
Он бездумно в Израиле рассматривал монастыри,
Он бездумно на Крестном пути выбирал граммофон.
На иконах он видел картинки из ярких цветов,
А святыни небрежно в стороночку отодвигал.
Иронично терпел православных людей-чудаков
А хозяином жизни он свой интеллект величал.
Не хотелось ему ни в какие догматы вникать,
Не хотелось ему никакого иного пути,
Только вдруг заболела болезнью смертельною мать,
Только вдруг перестали привычные деньги идти.
Вдруг сердечко забилось, стабильность потеряна вмиг,
Так печально, что рушится крепкий проверенный дом.
Так ужасно, что смерть – не формальный в свидетельстве штрих,
Вдруг пробила, как молния мысль: «Так а что же потом?..»
Он уже не бездумно стремился к вершине горы,
Он с молитвой прошёл весь далёкий и близкий Афон,
Он с надеждой стремился в Израиль, и в монастыри
И на Крестном пути взявши крест, поспешил за Христом.

32. Сад
Сад удивительный, радостный сад,
Рос давно с незапамятных древних времён.
Сад, весь цветами, увенчанный сад,
Так чудно, что плодами усеянный он.
Там, в том саду не стареют плоды
Смерти нет, и цветы рядом с ними растут.
Там с поволокой жемчужный рассвет, вечный свет,
Холодов и морозов не ждут
Нимб там из радуги, солнечный нимб всех цветов.
Только чёрный нигде не блестит.
Жизнь – это вечная добрая жизнь,
Нет оков, в небе умная птица летит.
Трель эта, дивная песня любви
Всё пронзит, всё наполнит своим существом.
Хор, небожителей хор возвестит, век прожит,
И навечно не будет времён.
Здесь чистым сердцем своим ощутишь
Отчий дом, и конечно, останешься в нём.
Здесь ты сознанием своим воспаришь в
Божий дом, твоя вечность теперь со Христом,
Вот твоя чистая песня души зазвучит,
И ничто не препятствует ей.
Вот тот счастливый и радостный миг.
Мир открыт, ты вливаешься песней своей.

33. Неминуемо кончится прожитый день
Неминуемо кончится прожитый день,
Неминуемо кончится прожитый год.
Неминуемо землю укутает день,
Неминуемо вечером солнце зайдёт.
Неминуемо жизнь начинает стареть,
Неминуемо осенью вянут цветы.
Неминуемо каждому встретится смерть,
Неминуемо в вечность торопишься ты.
Неминуемо Богом накажется зло,
Несомненно, любовь победит суету.
Несомненно, что в жизни тебе повезло,
Потому что ты с Богом минуешь черту.
Неминуемо время утратит свой ход,
Неминуемо светом развеется тьма.
Неминуемо время прощаться придёт,
Неминуема встреча, и вечность сама
Неминуемо, близко, уже без границ
У подаренной жизни не будет конца,
Ты увидишь гармонию ангельских птиц,
Воспевающих милость Благого Творца
Неминуемо счастье тебя посетит,
Благодать твой светильник навечно зажжёт.
Век слезами земными омытый прожит.
Неминуемо в сердце любовь воспоёт,
Неминуемо кончится прожитый день.
Неминуемо жизнь начинает стареть.
Неминуемо Бог победит твою лень,
Неминуемо жизнью закончится смерть.
Неминуемо в вечность рождаются вновь,
Неминуема жертва любви у Христа.
Неминуемо капает Крестная Кровь,
Воедино всех нас соберёт у Креста.

34. В преддверии войны все так же заботливо птица
В преддверии войны всё так же заботливы птицы,
В преддверии войны трава зеленеет дождём.
И солнце так светит, как будто успело умыться
Слезами и потом всех тех, кто погибнет потом.
И вся суета вдруг замедлит слепое движение,
Как будто на медленной скорости крутят кино.
Лишь в лужах застыли прошедшие отображения.
В которые вернуться, пожалуй, не всем суждено.
А завтрашний день – он по-своему всё продиктует,
И планы его с пожеланием не совпадут,
Лишь молох войны, поднявший свой меч, торжествует,
А мы не поймём, почему нас на бойню ведут.
Казалось бы, жить нам по-прежнему не надоело,
И те же враги не стремятся идти умирать.
И дело не в том, кому выгодно грязное дело,
А в том, что России нельзя от Христа отступать.
Поэтому слёзы помогут для всех в покаяньи,
Лишенья заменят забытые нами посты,
А близкая гибель к молитве приучит сознание.
Воскреснет Россия, а с нею спасёшься и ты.

35. Серебряный путь
Несомненно, что скоро закончится дождь и мороз.
И, конечно, сквозь серость прорежется солнечный луч.
И весна расцветёт, всё очистится свежестью гроз.
Всё вокруг возликует, развеется саван из туч.
И весна расцветёт, всё очистится свежестью гроз.
Всё вокруг возликует, развеется саван из туч.
Мы изменимся тоже. ведь в сердце бывает весна.
Мы, убогие, носим тяжелые гири грехов.
Но божественным светом смывается с глаз пелена,
Льдины таять начнут, если сердце согреется вновь.
Но божественным светом смывается с глаз пелена,
Льдины таять начнут, если сердце согреется вновь.
Теплотою Господь твоё сердце наполнит, любя
Лишь за то, что решился вернуться под Отчий покров.
День и ночь, и весна, и цветы — это всё для тебя,
Это любящий Бог сотворил для заблудших сынов.
День и ночь, и весна, и цветы – это всё для тебя,
Это любящий Бог сотворил для заблудших сынов.
Перламутром рассвет наконец-то в душе расцветёт,
Незначительность лет перестанет за душу тянуть.
Вот и вечность, а смерть – то всего лишь домой переход.
А за ним наш спасительный град и серебряный путь.
Вот и вечность, а смерть – то всего лишь домой переход,
А за ним наш спасительный град и серебряный путь.