Толкования на Апостола Павла 2-е послание к коринфянам 2:5

Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас

А кто огорчил, взяв жену отца своего, то не он один только меня огорчил, ибо он от части, (то есть только) по мере своей, опечалил меня. Может быть, указывает этим на прежнее их согрешение, дабы, как он простил их, так и они пусть простят того грешника. Да не отягчу всех вас: или чтобы не сказать против всех вас, или я не отяготил всех вас прошением от всех вас.

Ст. 3-5 Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас. От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам. Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас

«Это самое и писал я вам» (ст. 3). Что же такое? «То, что я не пришел, именно щадя вас». Когда же (апостол) писал об этом? Разве в первом послании, когда говорил: «не хочу видеться с вами теперь мимоходом» (1Кор. 16:7)? Нет, а я думаю, что в том же послании, когда сказал: «чтобы опять, когда приду, не уничижил меня у вас Бог мой». Итак, «Это самое, – говорит, – и писал я вам, в конце послания, чтобы опять, когда приду, не уничижил меня у вас Бог мой и [чтобы] не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде» (12:21). Для чего же ты писал? «Дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть [радость] и для всех вас» (2:3). Так как (апостол) сказал: «Я радуюсь, когда вы скорбите», а эти слова могли еще показаться слишком тяжкими и жестокими, то он опять выразил то же самое иначе, и последующими словами сделал сноснее сказанное. «Я для того, – говорит, – прежде написал вам, чтобы, к прискорбию моему, не найти вас не исправившимися. И когда я сказал: «дабы … не иметь огорчения», то сказал так, имея в виду не свою, но вашу пользу. Я уверен, что вы радуетесь, если видите меня радующимся, и сами исполнитесь печали, когда увидите меня печальным». Смотри теперь, какую тесную связь имеет все сказанное. Теперь для нас будут понятны слова его. «Для того, –говорит, – не пришел я, чтобы не опечалить вас, если найду еще не исправившимися. Поступил же так, имея в виду не свою, но вашу пользу. От вашего огорчения я получаю немалое удовольствие, когда вижу, что вы так обо мне заботитесь, что и сами скорбите, и печалитесь, когда видите меня скорбящим: «кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?». Однако, несмотря и на такое расположение моего духа, я, поскольку ищу вашей пользы, «это самое и писал я вам … дабы не иметь огорчения», и в этом случае опять ища не своей, но вашей пользы. Я ведь знаю, что вы сами будете скорбеть, увидев меня скорбящим; равно как, наоборот, возрадуетесь, когда увидите меня радующимся». Смотри же, какое здесь благоразумие. Прежде он сказал: «Я не пришел, чтобы не огорчить вас, хотя, – говорит, – я и радуюсь». Потом, чтобы не подумали, что он радуется только их огорчению, говорит: «Потому я радуюсь, что еще имею место в сердцах ваших. Иначе я бы сугубую понес скорбь – и оттого, что был бы принужден огорчить упреками вас, которые столько любите меня, и оттого, что сам бы скорбел, чем увеличил бы еще более и вашу скорбь». Смотри же теперь, как с похвалою сказал и эти слова: «о которых мне надлежало радоваться». Они свидетельствуют об искренности его и великой любви к ним. Так мог бы сказать какой-нибудь отец к детям, для которых он делал много добра и много потрудился. «Итак, – говорит, – если я только пишу и не иду к вам сам, то не иду потому, что устраиваю что-нибудь лучшее о вас, а не по ненависти к вам, не потому, чтобы отвращался вас, но потому, что очень люблю вас». Далее, чтобы ввиду слов, что кто скорбит, то радует его, не сказали ему: «Так ты заботишься только о том, чтобы тебе самому радоваться и показать всем, какую великую ты имеешь у нас силу?», он присовокупил следующее: «От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам» (ст. 4).

Что может быть любвеобильнее этой души? Этими словами (апостол) показывает, что он скорбел о согрешивших не только не менее, напротив, даже гораздо более, чем скорбели сами согрешившие. Он не просто говорит – «от печали», но – «от великой скорби»; не слезами только, но – «многими слезами и от стесненного сердца», т. е.: «Я был угнетаем и подавляем печалью, и, будучи не в состоянии вынести этого облака печали, я решился писать к вам, – не для того, впрочем, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, – говорит, – какую я в избытке имею к вам». Надлежало бы сказать так: «Не для того, чтобы оскорбить вас, но чтобы исправить», потому что для этого (апостол) и писал; но он не говорит так, а, желая сделать речь более приятною и крепче привязать их к себе, он, вместо напоминания об исправлении, уверяет их в любви своей, по которой все делает. И не просто говорит: «Имею к вам любовь», но: «любовь, какую я в избытке имею к вам». Желает и этим привлечь их к себе, показав, что он более всех любит их, и расположен к ним, как к избранным ученикам. Потому-то он и прежде говорил: «если для других я не Апостол, то для вас Апостол» (1Кор. 9:2); и в другом месте: «хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов» (1Кор. 4:15); или еще: «по благодати Божией, жили в мире, особенно же у вас» (2Кор. 1:12); и ниже (в конце настоящего послания) пишет: «чрезвычайно любя вас, я менее любим вами» (2Кор. 12:15); наконец и здесь говорит: «любовь, какую я в избытке имею к вам».

Таким образом, хотя слова (апостола) и полны были гнева, но этот гнев происходил от великой любви и скорби. «И пиша послание, – говорит, – я страдал и скорбел не о том только, что вы согрешили, но и о том, что я поставлен был в необходимость огорчить вас, и все это от любви, – подобно отцу, который, будучи поставлен в необходимость отсекать или прижигать гнилые члены у любимого сына, вдвойне страдает – и оттого, что сын болеет, и от необходимости самому отсекать. Таким образом, что вы почитаете признаком недоброжелательства к вам, служит признаком величайшей к вам любви. Если же огорчить вас меня побуждала любовь, то тем более радоваться – ваша скорбь». Итак, защитив себя (он и часто так защищается, и не стыдится этого, потому что если и Бог это делает, говоря напр.: «Народ Мой! Что сделал Я тебе?» (Мих. 6:3), – то тем более мог делать это Павел), – итак, защитив себя самого, (апостол) переходит теперь к защищению впадшего в блудодеяние. Так как (апостол) сам же прежде изъявил гнев на него, а теперь требует простить его, то, чтобы не перетолковали в худую сторону его повеление как противоречащее первому и не стали упорствовать – смотри, каким образом предуготовил их к этому как вышесказанным, так и нижеследующим. Что именно он говорит далее? «Если же кто огорчил, то не меня огорчил» (ст. 5). Сначала похвалив их за то, что они имеют с ним одни радости и одни скорби, и, сказав наперед: «моя радость есть радость и для всех» (ст. 3), (апостол) начинает после этого уже речь о кровосмеснике. «Если, – говорит, – радость моя есть вместе и ваша радость, то вы должны и теперь вместе со мною радоваться, точно так же, как и тогда вместе со мною скорбели. Как тогда своею скорбью вы доставили мне удовольствие и радость, так и теперь сделаете то же вашей радостью, если только примете участие в моей радости». (Апостол) не сказал: «Моя скорбь есть скорбь и для всех вас», но он высказал то же в других местах другими словами, а здесь упомянул только о том, что было нужно, именно о радости, сказав, что «моя радость есть радость и для всех вас». Вслед за этим он напоминает и прежде сказанное им, говоря: «Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас». «Знаю, – говорит, – что и вы со мною огорчились и вознегодовали на впадшего в блудодеяние, и что случай этот отчасти огорчил всех вас. Впрочем, «отчасти» сказал я не потому, что ваше огорчение было меньше моего, но чтобы не отягчить впадшего в блудодеяние. Итак, не меня только огорчил он, но и вас в равной мере, и я только по снисхождению к нему сказал – «отчасти». Видишь, как скоро (апостол) смягчил гнев их, сказав, что и они были общниками в его скорби?

Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас

Хочет чрез это утвердить любовь к впадшему в блудодеяние, о котором писал в первом послании, ибо, по приказанию Павла, они все отвратились от него, как внушающего омерзение. Итак, чтобы опять приказанием противоположного, то есть принять его и оказать ему расположение, не соблазнились о Павле, как о непостоянном, весьма благоразумно предлагает слово и делает и их участниками в прощении, говоря: как он опечалил всех нас вообще, так все вообще должны радоваться о прощении его. Ибо не меня только, говорит, опечалил он, но и всех вас частью, то есть поразил малой некоторой скорбью; не скажу, чтобы совершенно опечалил и вас, равно как и меня, но все же, чтобы не отягчать его, впадшего в блудодеяние, частью, говорю, опечалил он вас.

Аще ли кто оскорбил мене, не мене оскорби, но от части, да не отягчу всех вас

«От защищения себя самого он переходит теперь к защищению впадшего в блудодеяние» (святой Златоуст).

Этот текст точно стоит на переходе от предыдущей мысли к следующему изъявлению помилования покаявшемуся грешнику. Выше сказал, что если писал к ним строго, то писал со скорбию и слезами, и писал так не с тем, чтоб опечалить их, но чтоб любовь изъявить. В чем любовь? – В том, что, произнося строгий приговор на согрешившего, он их защищал, с них снимал пятно, их очищал и обвеселял. Ибо, говорит, этот, совершивший такое неслыханное преступление, опечалил не меня одного, но отчасти и вас, отчасти, говорю, чтоб не сказать тяжелого слова, но мысль моя та, что он опечалил и вас не менее, чем меня (святой Златоуст). Итак, произнося на него приговор, и притом чрез ваше или общественное решение, я вас удовлетворял, за вас стоял, вашу скорбь хотел прогнать.– И познайте в этом любовь мою.

Но в этом самом представлении дела Апостол приготовлял коринфян и к принятию следующего изречения о помиловании.

Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас

Все те, о которых он говорит частью, суть святые, и в этом они отличны от остальных. Ибо две части можно выделить в народе, как о том апостол упомянул в Первом послании. Те, о ком говорит частью, огорчены заблуждением своих братьев, как и сам апостол.

Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью,- чтобы не сказать много,- и всех вас

Если же кто огорчил. Ап. разумеет здесь кровосмесника, о котором он говорит в 1 посл. (1 Кор. гл.5). Предполагать, что он имеет здесь в виду какого-то Коринфянина, нанесшего оскорбление лично ему самому, нет никакого основания. - Не меня огорчил. Ап. не хочет выдвигать на вид свои личные чувства и потому говорит, что кровосмесник как будто не доставил ему огорчения. На самом деле, конечно, и Ап. огорчился, услыхав об его проступке. - Чтобы не сказать много - правильнее: «чтобы не обременить слишком» (его, преступника). Ап. разъясняет здесь, почему он сказал, что кровосмесник оскорбил всех коринфян частью или отчасти. Слишком тяжела была бы его ответственность, если бы он действительно оскорбил каждого члена Коринфской церкви, - притом, конечно, в самом-то деле и не все Коринфяне способны были почувствовать нанесенное их христианскому достоинству преступником оскорбление, так что Ап. здесь говорит вполне согласно с действительным положением вещей.

Ст. 5-11 Если же кто огорчил, то не меня огорчил, но частью, - чтобы не сказать много, - и всех вас. Для такого довольно сего наказания от многих, так что вам лучше уже простить его и утешить, дабы он не был поглощен чрезмерною печалью. И потому прошу вас оказать ему любовь. Ибо я для того и писал, чтобы узнать на опыте, во всем ли вы послушны. А кого вы в чем прощаете, того и я; ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова, чтобы не сделал нам ущерба сатана, ибо нам не безызвестны его умыслы

Этому заявлению Апостола о любви, какую он питает к Коринфянам, не противоречит та строгость, которую он обнаружил в отношении к коринфскому кровосмеснику (1 Кор. гл.5). Ап. в этом случае руководился желанием защитить истинные интересы Коринфской церкви, а теперь, когда этот несчастный отверженник раскаялся, он согласен снова принять его в церковное общение, если только этого хотят Коринфяне.