Бывший танцор и спортсмен, в одночасье оказавшийся в семинарии. О том, как искренняя молитва помогает не бросить учёбу, найти будущую жену, взять ребёнка из детдома, сплотить враждующие деревни и научиться отпускать прошлое. Всё это – в сегодняшней беседе с “Рубельским батюшкой” из белорусской глубинки.
Отец Владимир, расскажите про себя, откуда вы родом, как пришли к своему священническому служению?
– Я родился на белорусской земле, в той части Беларуси, которая испокон веков стояла на болотах. Люди здесь живут довольно обособленно, у них свой особый мир. Местный народ очень трудолюбивый и благочестивый. Моя родная деревня Рубель известна очень многим православным белорусам – может быть, треть всех священников Беларуси родились в этой деревне. Я не оперирую точными цифрами, но в 90-е годы был такой период, что именно из моей деревни было рукоположено человек 500 в священники!
Иерей Владимир Коляда в храме св. ап. Петра и Павла, д. Большие Жуховичи
Даже появилось шутливое понятие «Рубельский батюшка». Это такие деревенские батюшки, не сильно грамотные, не достигшие каких-то высот – по водам не ходят, горы молитвой не передвигают – но, они настоящие трудяги. Простые, честные, добрые люди. Наши батюшки половину храмов в Беларуси отреставрировали, отремонтировали, и очень много построили новых.
Когда мне было три года, мой отец тоже стал священником, и мы уехали из деревни. Моё детство прошло на стройках разных храмов – один приход, другой приход, красили стены, делали крыши. Восстанавливали, ремонтировали, строили. Я всегда был при храме. Но при этом, параллельно, образ жизни у меня был очень насыщенный. Я любил музыку, занимался танцами, участвовал в рок-группе.
– Это очень интересно, расскажете про этот период?
– У нас была школьная группа. Мы играли ДДТ, Цоя, русский рок. Также, танцами народными серьезно занимался, меня всегда ставили в первых рядах, звали идти по этой стезе. Мои друзья, кто пошел дальше, сейчас – самые известные танцоры в Беларуси. Ещё, я очень любил спорт, был капитаном баскетбольной и волейбольной команд. В общем, мой образ жизни был насыщенным.
В старших классах, где-то в девятом или десятом, меня отец к себе подозвал, и говорит: «Слушай, куда бы ты ни пошел, чем бы ты ни занимался, я буду рад. Но я буду безмерно счастлив, если ты станешь священником.» Вот эта маленькая беседа сыграла в какой-то момент важную роль в моей жизни. Отец – прекрасный человек, добрый священник, труженик. Я хорошо помню тот период в жизни, когда я танцую, выступаю на концертах, хожу на тренировки, участвую в фестивалях и олимпиадах. И в какой-то момент случилась какая-то пауза, и я уже в семинарии.
– Прямо, как в фильме: «Упал, очнулся, гипс».
– Да, у меня моменты жизни делятся на «до семинарии» и «после семинарии». Те несколько месяцев, как я готовился и поступал, просто испарились из головы. Будто меня из одной среды Господь вырвал, и в другую пересадил.
Воспитанный в духе трудолюбия, я старательно начал учиться в семинарии. Первый курс заканчиваю, второй, всё на «отлично». Во всех послушаниях мне дают благодарности, грамоты. И вдруг, в конце второго курса я чувствую просто такую скуку, несусветную! Настолько сильную, что даже решил забирать документы из семинарии.
И вот, я сдаю последние экзамены, актовый зал, мне митрополит вручает какие-то благодарности, премии. А у меня внутри все так скучно, так серо, неинтересно. Один вопрос: «Да, я учусь отлично, прилежно все выполняю, но что дальше?». Закончилась торжественная часть, все разъезжаются, гости, студенты. Я думаю – всё, завтра забираю документы, пишу прошение, и ухожу отсюда.
И вот, иду я по пустому коридору, а навстречу мне идёт митрополит. Мы встретились, как Титаник с айсбергом. Он на меня посмотрел, говорит: «Ну, держись.» И благословил меня так, сильно-сильно. Я помню этот разряд, который произошел во время благословения. Меня будто встряхнуло, произошёл такой «бум».
Потом уже один стою, думаю – что происходит? Говорю себе: «Слушай, дружище, у тебя все классно, все хорошо, чего ты? Попроси Бога, чтобы он тебя направил». И молюсь: «Господи, сделай что-нибудь, помоги».
После этого случая я как-то сразу успокоился. Прихожу после летних каникул в семинарию, и мне сразу студенты предлагают: «Пойдём к нам в братскую молодежку!». Я согласился, и меня как понесло! Столько всего было за эти последние годы! Поездки по детдомам, фестивали, концерты, выступления в тюрьмах, и так далее. После окончания семинарии я остался работать в миссионерском отделе, настолько меня затянуло.
– А как произошла ваша встреча с будущей матушкой Ксенией? Это ведь было во время учёбы?
– Пятый курс семинарии, уже вторая половина курса, после Рождества. Я понимаю, что всё, дембель на носу, надо что-то делать. А я с самого детства боялся подойти к девочкам. Говорю Богу: «Господи, я в этой теме вообще не разбираюсь, не знаю, что делать, как быть. Можешь, пожалуйста, этот вопрос мне помочь решить?» Вот такая у меня была молитва, искренняя.
Я начал читать православные книги, про любовь, про отношения. И тут появилась «она». У нас в братстве была красивая девушка, с которой мы ездили в детские дома. Все мероприятия проводили вместе, плечом к плечу. И тут я понимаю, что мы просто дышим одним воздухом, вдыхаем вместе и выдыхаем! Живём одними и теми же идеями, принципами. Мы вместе творим, созидаем, нам классно. Ну, и мы сначала договорились пожениться, а потом начали встречаться.
Венчание о. Владимира и матушки Ксении
– Удивительно, «договорились пожениться»?
– Да, вот так всё просто было, чтобы нам не тратить время зря. Как-то само собой сложилось, гармонично. С того момента, как я попросил Бога, чтобы он подсказал, подтолкнул, оно всё потекло дальше само. У меня такой принцип веры. Для меня вера очень часто проявляется действенно: когда меня куда-то зовут, или предлагают что-то, я всегда стараюсь не отказываться. Куда Господь ведет, туда идти, как по течению плыть. То же самое было и здесь. Епископ предложил мне в конце пятого курса остаться в епархии и продолжать заниматься миссионерской деятельностью. Поэтому, мы с женой направили совместную энергию на созидание своего дела. Потом начали рождаться дети, и это было классно. У нас сейчас пятеро детей и шестая приёмная девочка, сейчас она уже взрослая, замужем, живет в Минске.
Отец Владимир и матушка Ксения с детьми
– Батюшка, а есть ли разница между «своим» и «не своим» ребёнком, как это ощущается внутри?
– Эта грань, конечно, есть со стороны физического единства – плоть от плоти. Но я в какой-то момент понял, что любовь всё покрывает, и грань стирается. Как говорил апостол Павел, «во Христе нет ни эллина, ни иудея…». Все эти наши человеческие грани и различия стираются, когда есть любовь.
Наша Аня, уже будучи взрослой, когда после колледжа поехала на отработку рядом с местом проживания её родителей, то пыталась с ними строить отношения. Потом к нам на очередные каникулы приехала и говорит – «А можно я вас буду мамой и папой называть?». Она сделала такой выбор, мы оказались для неё ближе.
– Каково для вас было её отпускать?
– У меня нет никаких иллюзий о том, что надо кого-то держать. Я нормально и спокойно отношусь к тому, чтобы встать на ноги, поддержать и всегда быть готовым подставить плечо, но при этом дать человеку право жить свою жизнь и делать свои ошибки, и свои радости получать.
– Это очень мудрая позиция. Батюшка, я знаю, что какой-то период вашей жизни вы служили в деревне. Можете рассказать подробнее, каким путём вас туда Господь привёл?
– После семинарии, чтобы не отвлекаться от миссионерской деятельности активной приходской работой, мне архиерей предложил тихое укромное местечко – в женском скиту. Священники знают, что служить в женских монастырях очень непросто… Я там служил семь лет. Это был мой опыт, и я благодарю Бога за него. После этого меня направили в маленькую деревушку, где было два действующих храма на 22 деревни, и один гигантский каменный храм, который был сожжен. Его начали восстанавливать еще с начала 90-х, и до сих пор продолжают. Я свою лепту за два с половиной года тоже внёс, поработал там, и приходскую жизнь налаживал. После этого меня отправили на следующий приход, в деревню Жуховичи. Это был последний приход, где я служил почти 5 лет. Это был очень интересный опыт. Классическая белорусская деревня, где народ набожный, в народе сохранились еще белорусские деревенские ценности. Люди благородные и грамотные, много заслуженных педагогов. Сама по себе деревня статусная, люди там до сих пор получают зарплаты, открыт колхоз, есть прекрасный клуб. Каждую неделю концерты, проводятся фестивали, мероприятия. В районе было две гимназии, в городе одна школа. Жизнь там кипит, это было прекрасно.
В Жуховичах мы тоже восстанавливали храмы, там уже было три храма. Сперва у меня даже были физические травмы, после неразумного укрепления фундамента в одном из храмов. Потом пыл немножко спал уже – я понял, что не надо самому все делать, это приходской храм, а не мой, и прихожане тоже должны принимать участие. И мы организовали это всё, основные моменты во всех этих древних храмах сохранили. И я пока там работал, закончил магистратуру, написал магистерскую работу как раз про Жуховичи. Материала хватило бы и на докторскую, настолько интересная жизнь в белорусской деревне! У меня ещё есть мысль, если дойдут руки, сделать из своей работы книгу с историей деревни.
Храм Рождества Иоанна Предтечи в Малых Жуховичах
– Когда вы приехали, какая была атмосфера на приходе? Проводили ли вы какую-то приходскую работу, чтобы сплачивать народ, создавать общину?
– У меня в окормлении было два храма – один храм в Больших Жуховичах, второй – в Малых Жуховичах. Территории со временем срослись, и уже давно существуют практически как одна деревня. И я, когда приехал, был очень удивлен, что многие люди из Малых Жуховичей никогда не были в храме в Больших Жуховичах. Даже до такой степени, что если в этом году я на Пасху служу в Больших Жуховичах, то из Малых люди не придут, будут ждать следующего года и своей «очереди».
Помню этот момент, когда, спустя полгода моего служения, одна женщина приходит на исповедь, и говорит: «Батюшка, я впервые в жизни пришла на службу в этот храм, а не в свой». Я ужаснулся всей этой ситуации, начал молиться и думать о том, как убрать эту «берлинскую стену» между Малыми и Большими Жуховичами. Взмолился: «Господи, помоги! Я не представляю, как возможно исправить эти вековые традиции!».
Ближе к Пасхе служу в Малых Жуховичах, и вижу, что начало назревать среди народа какое-то недовольство. Я у них спрашиваю: «где мне служить на Пасху?» Они отвечают: «У нас традиция такая, в прошлом году служили в Малых, значит в этом в Больших». Я говорю, «ну как скажете, я же человек новый. Но я вижу – что-то вы недоговариваете». Они мне – «батюшка, мы хотим, чтобы вы у нас на Пасху хотя бы яйца посвятили». И я задумался о том, что же мне делать? Приехать просто освятить яйца? Так никто же не придет на службу!
За несколько дней до Пасхи, у меня возникла идея: начать пасхальную утреню в одном храме, а потом крестным ходом пойти в другой храм, и там отслужить Литургию. Выхожу на амвон, и говорю бабушкам – давайте мы сделаем вот так. Думал, что мне сразу ответят отказом, но сначала просто молчали. А потом староста такая – «ну, давайте!». Я думаю: «Господи, раз ты это благословляешь, тогда так и сделаем».
Значит, я служу пасхальную утреню, и после неё в алтаре прибираюсь перед крестным ходом. Думаю – ну вот сейчас выйду, а там никого нет, все пошли по домам. Тем более, яйца я уже освятил. Выхожу, а там толпа народа, все со свечками, как раз благодатный огонь привезли! И мы пошли, с фонариками, с хоругвями, человек сорок, а может, и пятьдесят. Мы шли, пели «Христос Воскресе», минут сорок под проливным дождём. Конечно, промокли насквозь, но какие счастливые были, отслужили Литургию вместе!
После этого случая стена между деревнями сама рухнула, люди стали ходить на службы. Не в конкретный «свой» храм ходить, а на службу ко Господу! Так что вот так, с Божией помощью получилось растопить сердца!
Важный момент, мы стали после службы готовить общую трапезу, большую кастрюлю. И после праздничных служб людей звали, чтобы побеседовать, вместе побыть. И помню вот эти моменты, когда они вначале ещё такие зажатые сидят за столом, боятся ложку взять, трясутся. Но потихоньку все освоились, и новая традиция прижилась.
Потом уже люди стали знать, что с собой на большие праздники нужно брать сумочку с продуктами. После службы мы ставили столик где-нибудь в притворе, или на улице, если погода хорошая. Вместе обедали, беседовали, поддерживали друг друга. Я думаю, что самое главное, что произошло за это время моего служения – люди согрели свои сердца светом Христовым. Они уже не боятся нарушить какие-то личные границы, они счастливы, рады видеть друг друга. Молятся друг о друге, встречаются, ходят в гости, вместе празднуют. Мне кажется, это очень важное достижение жизни.
О. Владимир с маленькими прихожанами в Жуховичах
– Батюшка, такая у вас тёплая община собралась! Каково же вам было сообщать новость о своём отъезде, расставаться с приходом?
– Это был особый момент в жизни. У меня в этом плане есть «тумблер»: каждый раз, когда меня переводят в другое место, я принимаю это, как солдат – просто встал и пошёл. Не задаюсь вопросами «почему, зачем мне это?». Просто принимаю, как Божию волю.
Правда, был у меня один из переводов, когда я полгода был на приходе, и только-только начал всё налаживать, почувствовал, что всё начало оживать – ещё бы мне полгода-год, чтобы люди подружились, настроились на совместную деятельность. Был сложный приход, я переживал за него, очень хотелось привести его в порядок. У этого прихода отдельная история, тяжелая. Жители сожгли храм, богохульниками были, и поэтому, я думаю, у них такой тернистый путь. Но меня перевели, я не завершил работу.
Я знаю, что Господь ведёт меня в самое лучшее место для меня в данный момент; даёт самых лучших людей, кому я нужен, кто может мне пользу принести в плане моего духовного развития. Когда был очередной перевод, я всегда спокойно относился к этому. Для меня было важнее сохранить добрые, тёплые отношения с прихожанами. Мы всегда расставались с прихожанами широко, тепло. Устраивали большой праздник, стол, песни пели, вместе были, говорили миллион добрых слов, что мы друг друга любим; благодарили Бога и друг друга за то, что успели сделать в храме, например, покрасили крышу. Просто вспоминали добрые моменты, просто были вместе.
Паломничество с прихожанами в Новогрудок, храм Бориса и Глеба
Последнее прощание, когда я выезжал из Жухович, было тоже очень для меня трогательное. Женщины с глазами на мокром месте, но, видно, не хотят меня ранить и рыдать. А мужчины подходят к кресту, вижу – у одного слеза катится, у другого тоже. А они такие взрослые мужики, просто богатыри. Это так трогательно было.
Был такой еще один хороший момент, когда прихожане мне сказали: «Батюшка, мы все понимаем, вам нужно расти, идти вперед. Не вечно же сидеть тут с нами в деревне. Едьте, мы вас будем любить, мы вас будем ждать». И я почувствовал, что они меня отпускают, как родители, с такой любовью.
Кстати, я же сейчас на год уехал с миссией в командировку, и на моё место назначили временного священника. Обычно есть другая практика, назначают постоянного, а тут, в перспективе, если вдруг у меня ничего не получится, то есть ещё возможность вернуться!
У нас есть чат с прихожанами, мы общаемся, поддерживаем друг друга. Мне каждый день присылают какие-нибудь сердечки и открытки, сообщения, аудио. Я тоже где-то доброе слово скажу, где-то фотографии пришлю. Поддерживаем связь.
Бабушки из храма написали на этой неделе, что на канон прп. Андрея Критского приходили по 20-25 человек, много было молодых женщин, тружениц. Это те прихожане, кто должен перенести эстафету и продолжить приходскую жизнь. Когда я пришёл, я уже чувствовал, что если бы продолжалось всё в таком же духе, то, скорее всего, приходская жизнь бы угасла. Сейчас я надеюсь, что мы уголёк этот смогли раздуть до хорошего костра, и такая жизнь должна уладиться.
– Чувствовать, что твоя жизнь повлияла на жизнь других людей — это потрясающе.
– Мы ничего глобального не сделали, просто-напросто научили их вместе быть. Мы Бога не сможем познать без человека. Нужен человек, чтобы научиться терпеть, прощать, проявлять какие-то чувства. Через это вырастает человек. Без этого сложно.
О. Владимир с семьёй
Продолжение беседы с отцом Владимиром о его миссии на Азорских островах в Португалии и о чудесных историях, происходящих с его семьёй – в этой статье.
Комментировать