Проповедь в Рождественский пост
Евангелие от Луки 91 зач., 18 гл.
Во Имя Отца и Сына и Святого Духа!
Сегодня за Божественной литургией мы слышали Евангельское чтение, в котором мы видели, созерцали очами веры, как юноша подошел к Иисусу Христу и спрашивал его: «что мне сделать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Сама постановка вопроса очень интересная. А что человек может сделать чтобы наследовать жизнь вечную? Если человек совершает какие-то грехи, он не может эти грехи перекрыть добрыми делами. Например человек ехал на машине и сбил ребенка насмерть, а потом он построит детский дом и будет бесплатно кормить детей всю жизнь. Может ли человек таким добрым деянием перекрыть злой поступок? Конечно не может. И когда юноша спрашивает: Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Он как бы спрашивает: да, я понимаю, что жизнь вечная — это что Бог дает или не дает, но что я при всем этом должен делать? Вот такой характер его вопроса.
Это был умный юноша. И Христос ему говорит: исполняй заповеди, и указывает на вторую скрижаль: почитай отца и мать, не убивай, не прелюбодействуй, не кради; то есть, когда мы хотим идти стезею исправления, то мы избираем стремление исполнять Божий закон. Но это не значит, что этим самым мы снимаем ответственность за прежде содеянные грехи. Человек, даже если он исправился всецело и изжил какие-то свои недостатки, что у некоторых людей происходит с годами, например, или когда они проходят через тяжелые обстоятельства, потрясения какие-то, но это все равно не решает проблему греха как такового. Потому что человек нуждается в чем-то большем, Божественном вмешательстве, когда Бог, который одинаково владеет и нашем будущем, и нашим прошлым, как и нашим настоящим, Он принимает волевое решение помиловать нас. Вот тогда человек оказывается спасенным. Апостол Павел так и пишет: спасение зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего.
Этот юноша желал спасения, но так проблема не решается. Он подвизался, был подвижником в своем роде, когда Господь ему указал на заповеди, он сказал: я от юности своей все это исполнил, но это не означало, что он мог наследовать жизнь вечную. Потому что ценою временной жизни мы не можем наследовать жизнь вечную. Ценою жизни на земле — жизнь на небесах, ценою тленной жизни — жизнь нетленная, это несоизмеримые вещи. И святые отцы говорят: если бы все сто лет своей жизни ты не ел бы, не пил бы, не спал бы, а только делал Богоугодные дела и никакого греха не имел бы, ты заслужил бы сто лет в раю и все. Справедливость — me get at me get — мера за меру. И Златоуст пишет: А за некую малость нам дается блаженная вечность. И кто же скажет, что он может ее заслужить, заработать. И Господь, посмотрев на этого юношу, с любовью говорит: если хочешь быть совершенным — поди, раздай все что имеешь и иди за мной. Юноша с печалью отошел от Господа Иисуса потому, что был очень богат, имел большое имение. И когда апостолы все это услышали, потом они шли с Иисусом и они недоумевали между собой.
Дело в том, что в ветхозаветном миропонимании богатство — это и есть Божие благословение. И если человек богатый, значит он по определению благочестив. А если бедный, значит он грешник, не явный, так тайный, почему ж Господь ему посылает бедность, скорби, болезни? У них была такая логика в то время. И апостолы недоумевали: как же так? Юноша, который заповеди исполняет от юности своей, который имеет благословение — богатство великое, и вдруг он не совершен. И они спрашивают Христа: Так кто же может спастись? Потому что с точки зрения иудаизма юноша соблюдает заповеди десятисловия, юноша наследник благочестивой семьи, богатый, счастливый, т.е. благословенный человек. И апостолы спрашивают: Так кто же может спастись? — имея в виду так кто же может спастись, если не этот юноша, которых Бог всех благословил? Господь поворачивается к ним и говорит: для человеков это невозможно, и добавляет: но не для Бога, ибо для Бога все возможно.
Поэтому, когда мы стремимся идти стезею спасения, мы должны всегда осознавать, что никаких наших усилий, стремлений не будет достаточно. Потому, что несоизмеримые вещи: временное и вечное, земное и небесное, тленное и нетленное.
Так что же тогда спасение? Спасение в христианской вере, оно не достигается, не зарабатывается, оно переживается человеком, оберегается и сохраняется. Например человек из мира пришел в церковь, его крестят, после крещения надевают на него белую рубаху и говорят: вот на тебе теперь грехов нету, как вот эта белая рубаха — ты спасенный! Старайся жить так, как будто тебе дана возможность с чистого листа все начать. Разве может такой крещенный сказать, что он сам себя спас? Разве он умирал на кресте? Разве он брал на себя грехи мира? Разве он терпел предательства, оплевания, заушения? Конечно же нет. Или христианин православный, уже крещенный, крещенный в детстве, войдя во взрослую жизнь грешит, ему страшно — он идет на исповедь, он исповедуется и священник данной властью от Иисуса Христа снимает с него ответственность за грех. Разве может человек, который пришел на исповедь и разоблачил свои грехи, самим фактом разоблачения собственных грехов разрешить себя от любой ответственности за содеянные грехи? Конечно нет. А когда нас причащают в оставлении грехов и в жизнь вечную? Тем более.
Святые отцы говорили: если на одну чашу весов положить частичку причастия, а на другую все сокровища мира, то причастие перевесит все. И в одной древней книге сказано: если бы человек имел бы кусок золота размер которого равнялся бы нашей земле, он не смог бы искупить даже одного своего греха. Поэтому то, что мы называем спасением — это то, что нами переживается после крещения, после исповеди, после святого причастия, а спасение — это и есть святость. Поэтому священник перед изнесением святых даров возглашает, поднимая тело Христово; Святая — Святым.
Если спасение переживается каждым крещенным, каждым причастником, каждым исповедником, то это значит, что то, что мы называем святостью в абсолютном понимании этого слова, это обычное состояние, мы его достаточно часто переживаем с вами. И как я вам часто объясняю, повторяясь, отличие наше от подлинных святых заключается в том, что они долго могли сохранять это состояние. Они, пережив святость, оберегали этот залог спасения. Как Мария Египетская сорок лет оберегала. И то ей потребовалось чтоб Господь послал старца, который ее напутствовал Святыми Дарами перед смертью. Поэтому православный человек не стремится к спасению, он переживает спасение в церковном таинстве. Это сектанты, это иудеи, мусульмане стремятся автономными собственными человеческими, механическими усилиями забраться на небеса, а мы, христиане, знаем — человекам это невозможно, но не Богу. Ибо Богу все возможно. И Богу, которому все возможно, Ему возможно оказалось сойти на землю, чтобы нас вознести на небеса. Соделаться человеком, чтобы нас сделать Богоподобным. Поэтому не ищите другой Святости, кроме той, которую вы переживаете в радости Святого Причастия, в радости Господнего прощения, Таинства исповеди, Святом крещении, но оберегайте, как некую величайшую драгоценность эту благодать, не расплескивайте ее, не разливайте ее по улицам города, когда идете из храма, дорожите тем, что имеете во Христе и со Христом. Ибо невозможное для человеков, поистине возможно для Бога.
Спаси вас Господь!
Комментировать