Часть 4. Старцы – духовники новых обителей

Географически наиболее населенный женскими общинами район России на конец XIX в. приходился на Нижегородскую губернию. По сведениям на 1907 г., собранным в справочнике М. Б. Данилушкина, здесь существовало 17 общин и монастырей, образовавшихся из общин⁵¹⁰. В целом, заметно огромное значение Саровской мужской пустыни и ее подвижников-старцев XVIII – первой половины XIX в.: о. Ефрема, о. Пахомия, о. Илариона, о. Назария и, в первую очередь, преподобного Серафима Саровского – в появлении и утверждении самого крупного сосредоточения женского подвижничества из числа всех регионов России. Большая часть созданных здесь женских общин и монастырей связана с именем прп. Серафима Саровского. Часть общин он лично благословил создать, а другие были созданы выходцами из обителей, им созданных, ученицами, или в память преподобного, руководствуясь его заветами. Кроме того, прп. Серафим давал благословения и оказывал помощь общинам в других губерниях: Тамбовской, Уфимской, Вятской, Оренбургской и др. Преподобный Серафим дал наибольший импульс всему женскому движению, его подвижнической пример, устав и духовные заветы нашли горячий отклик по всей России.

Бурный, невиданный рост женского общинного и монастырского движения в XVIII–XX вв. следует связывать, в первую очередь, с распространением подвижнических, высоко аскетических настроений среди женщин, которые и были всецело реализованы в церковных рамках через создание новых обителей и возобновление старых. И личность прп. Серафима Саровского – выдающегося подвижника, сравнимого с величайшими христианскими святыми, имеет решающее значение для понимания этого процесса.

О территориальных границах общин и общежительных монастырей, связанных с именем прп. Серафима, можно говорить в двух смыслах: идеальном и реальном. Идеальная география распространения влияния святого на женское аскетическое церковное движение – это территория всей России. Благодаря духовному подвигу преподобного и его духовническим, старческим дарам, его особой духовной миссии, связанной с устроением Дивеевского монастыря и многих женских общин и монастырей, женское общинное движение в России в указанные века максимально распространилось вширь, стало всероссийским, приобрело завершенность, полноту и всенародный характер.

Старец Серафим начинает копать Канавку

Суть идеальной географии Дивеева и определяющей доминанты прп. Серафима Саровского для всероссийского православного женского аскетического движения состоит в том, что этому месту было уготовано стать Четвертым уделом Божьей Матери на земле, а прп. Серафиму Саровскому – главным духовником монастыря.

Подвижническое движение, имеющее цель создание общежительных монастырей, не было хаотичным, спонтанно развивающимся. Подвижничество в XIX–XX вв. имело общую идею, на которую опиралось, которой жило и которую воплощало в жизнь.

Также у подвижничества этой эпохи были свои духовные учителя аскетизма – старцы, и в числе главных, первостепенных личностей для женского подвижничества находилась личность прп. Серафима Саровского. Именно он стал воплощать в жизнь ту самую общую идею, которой все безусловно, хотя и постепенно подчинились. Это идея о Четвертом уделе Богородицы на земле, центром которого должен был стать Дивеевский Свято-Троицкий женский монастырь. Подвижнические устремления большого числа девушек и женщин по созданию новых общежительных монастырей можно понять и оценить в целом как результат усвоения этой большой идеи, этого эсхатологически заостренного церковного проекта, осуществляемого в рамках монашества. Народные аскетические чаяния и богатейшая народная религиозная жизнь в этом направлении нашли свое воплощение в величественном, по-библейски значительном их осуществлении. Святая Русь продолжала существовать как нечто целое и осязаемое. Образ Святой Руси вполне укладывался в новое учение о Четвертом уделе и обретал конкретную форму. Создание Четвертого удела и стало церковно-легальным воссозданием образа Святой Руси в XIX–XX вв.

Старец Серафим начинает копать Канавку, благословляемый Богородицей. Совр. икона

Церковное предание связывает миссионерскую деятельность первых 12 апостолов с благословением Бога проповедовать в том или ином месте Земли. Речь идет не просто о выборе места проповеди, но о жребии, который выпал каждому из двенадцати учеников Христа. Известно, что пределы нашей страны, тогда еще не существовавшей, освятил своим присутствием и миссионерским словом апостол Андрей Первозванный. Он был на Днепре, дошел до Киева (как географической точки), был на том месте, где ныне Валаамский мужской монастырь⁵¹¹. Не сохранилось документальных, письменных свидетельств, но предание ясно говорит, что это – было. Церковь опирается на предание потому, что оно освящено авторитетными именами святых, поддерживающих, а не отвергающих каждое конкретное предание. Знание святых подвижников строится на иной близости общения с Богом, нежели у обычных людей. Эти люди имеют возможность судить о том или ином предмете не только исходя из возможностей своей умственной деятельности, но имея духовное зрение, позволяющее им иметь суждение гораздо более глубокое и точное, чем имеет простой человек. Это не экстрасенсы, способности которых строятся на психологическом воздействии. Духовный опыт достигается через аскетизм и длительное нравственное совершенствование, через глубочайшее усвоение церковной жизни, когда человек, как ветка дерева, прививается к общему древу Церкви, живет ее силой, пользуется ее опытом. Святые – служители Церкви, своей страны и народа, они живые участники истории, и при желании легко увидеть разницу взглядов святого и экстрасенса на исторический процесс. Наша история и культура не зафиксировала ни одного экстрасенса, колдуна, шамана в качестве положительных героев, и это немудрено, потому что не они творцы истории, а святые, подвижники, ратоборцы.

Предание нам сохранило и другую важную информацию о миссионерских уделах Божьей Матери в России. Как и святые апостолы, Богородица участвовала в выборе места проповеди, и Ей по жребию досталась Иверия, т. е. территория современной Грузии⁵¹². Но тогда же Ей было поведано, что поначалу Ей необходимо остаться в Иерусалиме до призыва Бога. Из церковной истории известно, что Матери Божьей досталось не одно место для апостольской проповеди, а четыре удела. Первый – Иверия, второй – гора Афон⁵¹³, третий удел – Киево-Печерская лавра, четвертый удел – Дивеевский женский монастырь.

Четвертый удел Божией Матери – это впервые создание центра женского монашества. Удел – это особое благословение, особое место. Удел – это евангельский апостольский, миссионерский жребий, и последний свой жребий Матерь Божия связала с Дивеевом и с женским монашеством. Значение Дивеева – в его особой эсхатологической значимости, как отмечается в летописи Дивеевского монастыря, составленной архимандритом Серафимом (Чичаговым). Судя по всему, главное значение монастыря в том, что здесь свято хранится предание о Четвертом уделе и это предание носит не только исторический характер, как повествующее о важных прошлых событиях, но в равной, если не в большей степени, оно имеет эсхатологический характер. По преданию, слышанному первыми общинницами от прп. Серафима Саровского, здесь возникнет первая в мире женская лавра, здесь будут происходить необыкновенные чудеса перед концом света: будет воскрешен старец Серафим, и он будет проповедовать покаяние, и через чудо его воскрешения многие во всем мире обратятся ко Христу. Вот как повествует об этом текст: «Тогда с какой жадностью все обратятся ко всем источникам православным для узнавания о начале и ходе сего дива истории, сего 4-го жребия вселенского Божией Матери, нового света Афонской Женской Дивеевской горы; сего спасения всего мира во времена антихриста»⁵¹⁴.

Казанский храм Дивеевского м-ря

Вот главное предназначение Дивеевского Троицкого монастыря – быть защитой оставшихся верными Христу во времена антихриста. В монастыре есть Канавка Богородицы, обегающая всю его территорию, с которой также связано важное эсхатологическое предание: она будет непреодолимой преградой для воинства антихриста. Церковная литургическая жизнь в монастыре сохранится до Второго пришествия⁵¹⁵.

Божия Матерь с предстоящими прп. Антонием Киево-Печерским и прп. Серафимом Саровским

Но из дальнейшего исследования этого вопроса выясняется, что географически Четвертый удел не ограничивается только Дивеевским монастырем. Есть другие источники, поясняющие, что Четвертый удел – это целая сеть женских монастырей вокруг Дивеева. Например, в дореволюционном издании об истории Кадомского женского монастыря, ныне Рязанской области, а тогда – Тамбовской губернии, приводятся слова не упоминаемого по имени старца «знатной фамилии», который понятие «Четвертый удел» распространяет не только на Дивеево, но на целую группу монастырей этого избранного места. «Город Кадом – счастливый город. Батюшка Серафим говорил, что Божия Матерь однажды видимым образом являлась в этом городе, собрав сюда предварительно многих праведников из разных концов России. Здесь в старину многие из мирян жили, точно иноки, благочестиво и праведно. Ради этих-то праведников Матерь Божия благословила Кадом и доселе хранит его. В последнее время она для поддержания оскудевающего благочестия основала здесь женский монастырь. Это – опора города. Женские монастыри здешнего края, – говаривал батюшка Серафим, – составляют Четвертый жребий Царицы Небесной, и первое место в этом жребии принадлежит Дивееву монастырю. Нижегородской губ., а потом Арзамасским и Ардатовскому монастырям, потом – Кадомскому. Матерь Божия Сама обещалась хранить эти монастыри и те местности, где они находятся. Вот от этого-то так и крепок теперь город Кадом в православии и благочестии. Семя свято стояние его, сказано в Священном Писании. Царица Небесная хранит его ради избранных Своих, которые находятся в ее Четвертом жребии»⁵¹⁶.

В этом тексте география Четвертого удела обозначена «монастырями здешнего края». Важно указание на то, что насельницы в Удельные монастыри и в само Дивеево собираются со всей России. И еще замечательный факт – монастыри эти созданы «для оскудевающего благочестия». По этой логике, Четвертый удел должен был породить своей духовной энергией, своей необыкновенной историей возникновения, своими хранимыми пророчествами о будущем создание по всей России сонма других женских обителей, что на деле и произошло.

В создании Четвертого удела принимали деятельное участие подвижники – представители остальных трех уделов, и в первую очередь, Афон и Киев. Мы видим, что связи с Афоном новых женских монастырей в России начинают упрочиваться после возрождения Русского Свято-Пантелеимонового монастыря, связанного с деятельностью иеросхимононаха Иеронима (Соломенцова). В 1836 г. он появляется на Афоне, с 1840 г. начинает подвизаться в стенах Русского монастыря – древнейшей русской обители на Афоне, и назначается русским духовником обители. В 1841 г. он принимает великую схиму⁵¹⁷. В России широкий читатель узнал о старце и по-новому взглянул на Афон благодаря книгам иеромонаха Серафима Святогорца «Письма к друзьям» и о. Парфения «Сказание о странствии и путешествии»⁵¹⁸.

В письмах о. Иеронима к разным корреспондентам в России тема жребия, удела Божией Матери на Афоне появляется в конце 1850-х.

В письме к архимандриту Леониду (Кавелину), датированном 1859 г. есть упоминание об Афоне как святом жребии Божией Матери⁵¹⁹. Звучит эта тема чаще всего в начале приветствия: «Благословение Божие, Святой Горы Афонской, евангельского жребия Пречистой Богоматери, и от смиренной обители нашей да пребудет с Вами вовеки…»⁵²⁰ Сравнивая несколько корреспондентских адресатов между собой, можно заметить, что упоминание жребия ограничивается временем начала 1870-х, а точнее – 1873 г.⁵²¹

О. Иероним говорил: «Матерь Господа благую часть избрала (т. е. не Марфину, а Мариину. – О. К.): всегда находилась в посте и молитве и прославляла Господа в храме Его. Она всегда имела рукоделие в руках, а молитву в устах. Любовию дышала Она серафимовскою и даже молилась за врагов»⁵²². Монахини во всем должны были стремиться походить на свой первообраз – Матерь Божию: в девстве, в одежде, в посте, труде (рукоделиях), молитве, чистоте, горячей любви (серафимовской) к Богу и людям (даже врагам).

В известные своей подвижнической жизнью женские обители Афонские старцы посылали свои благословения из «Второго удела Божией Матери» – «Четвертому ее уделу», что ясно указывает на их понимание того, что вокруг Дивеева как центра Четвертого удела располагаются женские обители общего духа с Дивеевским монастырем. Общий «серафимовский дух» объединял все женские монастыри синодального периода в одно целое. Подробнее об этом скажем ниже.

С идеей Четвертого удела были знакомы не только в монастырях, но и простые богомольцы были в курсе эсхатологических пророчеств старца Серафима. Об этом говорят многие свидетельства: и необыкновенно большой поток паломников, не прекращающийся и после кончины старца в 1833 г., и то, что дивеевские общинницы не скрывали ото всех эти пророчества. Хотя в житийных текстах о старце Серафиме, начиная с 1839 г.⁵²³, синодальная цензура убирала все касающееся чудес и особенно эсхатологических пророчеств.

Поскольку Уделы Богородицы – это места Ее апостольской проповеди христианства, то именно апостольство лежит в основе смысла существования каждого удела. Но апостольство Божьей Матери отличается от апостольской миссии других апостолов. В основе апостольства Богородицы лежит идея чистого девственного служения Церкви Христовой, и потому формой для Своей проповеди Богородица избирает организацию монастыря, где особо хранится святыня девства и поддерживается целомудренная жизнь.

Образ небесного Дивеева. Центральная часть житийной иконы пр. Елены Дивеевской (Мантуровой). 1920-е гг.

Преподобный Серафим Саровский, как прп. Сергий Радонежский для своего времени, выделяется особой значимостью как святой-собиратель всех духовно-аскетических женских сил в одно монашеское сообщество. Дело устроения удела Божией Матери в Дивееево было поручено волей Божией и избранием Божией Матери святому, который явил миру особенные духовные подвиги поста, столпничества, молчальничества, старчества, стал для современников живым примером величайшего подвижничества. В конце XVII в. для массового читателя в России появились «Жития святых», составленные свт. Димитрием Ростовским. За XVIII в., в связи с их многократным переизданием, с ними ознакомились многие верующие. Книги имели выдающееся значение для возрастания аскетических настроений в России, для подъема духа аскетизма и устроения общежительных монастырей строгой жизни⁵²⁴. Реальная жизнь святых оказалась не только текстом, но и событием настоящего. Преподобный Серафим, как древнехристианский великий святой, сосредоточил на себе духовное внимание многих тысяч современников, как человек, одновременно с ними живущий на земле и своими великими делами показывающий, что благодать Божья продолжает изливаться на ищущих духовного спасения с тем же неиссякаемым обилием, что и в первые века христианства. В деятельности и жизни прп. Серафима для современников была открыта не только внешняя сторона его святых деяний – молитвы, поста, чудотворений, – но великие откровения Божьи, каких был удостоен этот святой за свою духовную решимость. Преподобный открыл своими трудами завесу великих грядущих событий, чем удивил и возвысил дух остальных православных христиан России. Огромна заслуга прп. Серафима и в передаче откровений о человеке, его пути духовного совершенствования, пути спасения. Вслед за преподобными Антонием и Феодосием Киево-Печерскими, Сергием Радонежским, Серафим Саровский стал для России самым великим народным святым. Как и они, он особенным образом повлиял на возрождение монашеской жизни в стране. Но если преподобный Сергий стоял у истоков массового образования общежительных мужских монастырей в сельской местности, пришедших на смену своекоштным городским монастырям, то преподобный Серафим может считаться духовным отцом женских общежительных монастырей как массового явления в России. И тот и другой святой жили в переломные для России времена – периоды крупнейших политических и социальных потрясений, когда страна укрепляла свою независимость через путь централизации. Разница лишь в том, что преподобный Сергий через создание духовной инфраструктуры мужских общежительных монастырей в немалой степени открыл дорогу политической и социальной централизации Руси, чем обеспечил успех миссионерской деятельности Русской Православной Церкви на пути духовного просвещения русского и сопредельных народов. В деятельности же великого саровского святого существовавшая уникальная политическая и социальная централизация императорской России (накануне катастрофы), в том числе и синодальная система организации административного церковного аппарата, была использована для процесса концентрации духовных сил страны через созидание развитой инфраструктуры женских общежительных монастырей.

Важнейшими характеристиками «серафимовского» монастыря были девство насельниц и особый устав. Устав новой Дивеевской общины Преподобный также пишет не сам, а по откровению Божией Матери⁵²⁵. Устав включал в себя утренние и вечерние молитвенные правила, дневное правило состояло в постоянном произнесении в уме до обеда Иисусовой молитвы, а после обеда до ночи: «Владычица Пресвятая Богородице, спаси нас!» При чтении утреннего и вечернего правила надлежало делать поясные поклоны. Обязательным являлось чередное чтение в обители непрерывной, или неусыпной, Псалтири за усопших лиц царского рода, пастырей Церкви, усопших сестер обители и благотворителей. Псалтирь называлась «кормилицей» монастыря. «Неусыпаемая Псалтирь» – также явление, характерное для всех «серафимовских» обителей. Характерными являлись также особое молитвенное правило на воскресный день; исповедь и причастие во все посты и двунадесятые праздники; занятие всех начальнических постов и церковных должностей в общине девицами, а не вдовами; запрещение жить и ходить поодиночке; отсутствие строгих ограничений в еде, как на трапезе, так и в целом.

Дивеевская община создавалась, как говорил сам старец Серафим, его духом – духовными усилиями, молитвой и решимостью («радость моя, я вас духовно породил»)⁵²⁶. А сам он действовал только по откровению Божьему и Божией Матери. Прп. Серафим не налагал на сестер обители особых подвижнических норм: особенно строгого поста, ношения вериг как общей нормы. Но отдельным – избранным – это благословлялось тайно от других. В основном, это были подвижницы, избранные от рождения на путь строгой аскетической жизни. Таким прп. Серафим разрешал носить вериги, власяницу, нести особо суровый пост. От всех же остальных требовалось посильное выполнение молитв, поста и бдений (духовного бодрствования), при обязательном выполнении послушаний, то есть порученного дела («послушание – выше поста и молитвы»). По словам преп. Серафима, подвижничество заключается не только в решимости молиться, поститься и духовно бодрствовать, но в науке получать плоды своего подвижничества. Подвижничество не должно быть ради подвижничества, а ради «стяжания благодати Святаго Духа». Если ты приобретаешь смирение, любовь, радость, то, значит, твое подвижничество приносит плоды. И какое именно подвижничество приносит тебе наибольшие плоды – молитва, пост или бдение, – к тому больше и стремись.

Прп. Александра

Прп. Серафим, несмотря на то что ему было известно «Добротолюбие», не учил практике исихастского аскетического делания: здесь не было откровения помыслов старцу или старице, не было понятия об «умной молитве», говорилось лишь о непрестанной молитве – «духовном бодрствовании», не было созерцательного богомыслия. Все духовное внимание насельниц должно было сосредотачиваться на том, чтобы не формально, а сознательно – ради Христа – выполнять пост, молиться и быть с Богом. Если молишься, то вникай всем сердцем в смысл произносимых слов, если постишься, то и здесь отдавай себе отчет, и везде – в поведении, в отдыхе, в работе, в разговоре, даже во сне – духовно бодрствуй, будь с Богом. «Удельный» характер Дивеева придавал всей аскетической жизни насельниц особый характер. Небо было настолько рядом, Матерь Божия и святые были настолько близки, что возникал эффект касания небом земли в этом месте, что особым образом воодушевляло на духовную жизнь как дивеевских, так и монахинь из других обителей, благоговевших перед дивеевской тайной.

Собирание девиц, промыслом Божиим определенных в монастырь; не только собирание и духовное хранение девства как главного капитала монастыря, но и ограждение девства от прямого или опосредованного (через благотворительную деятельность) контакта с миром; аскетическая жизнь по уставу Божией Матери, цель которого – поддержка духовного бодрствования, чтобы избежать уныния, – особая молитвенная близость (через непрестанную молитву) с Божией Матерью и святыми, – все это в совокупности и делало монастырь уникальным местом. Обитель была особым эталоном духовной жизни, воодушевляющим на аскетические подвиги центром и неким идеальным целеполаганием для российского женского монашества в целом, в свете эсхатологической перспективы Церкви и мира. Здесь забил мощный родник живого церковного Предания, и поэтому для тех, кто искал монашества, Дивеево стало активным мотивационным фоном при выборе этого пути. Духовным центром «серафимовских» обителей стал Дивеевский Троицкий монастырь, который со временем должен был преобразоваться в лавру. Дивеево – ключ ко всему разворачивающемуся массовому женскому аскетическому движению в России в XIX – начала XX в.

Деятельность прп. Серафима по устроению обителей «серафимовского» типа шла по трем направлениям: 1) устроение Дивеевской обители; 2) личные благословения прп. Серафима отдельным подвижницам организовать общины и монастыри. Сюда же можно включить и тех подвижниц, которые, хотя и не застали преподобного, но знали о нем из книг, из рассказов очевидцев, видели плоды его трудов; 3) духовная связь с подвижниками (архиереями, священниками), которые, усвоив дух устроений прп. Серафима от него самого, становились опекунами женского общинного движения подвижнического типа.

Рассмотрим более подробно каждое из направлений.

Прп. Серафим Саровский

В Дивеево создавался своего рода идеальный тип женского монастыря, идеальный по избранности этого места Царицей Небесной и идеальный для всех остальных вновь возникающих общин своим сверхисторическим характером. Здесь был центр идеальной географии «серафимовских» женских монастырей, отсюда распространялся зов Матери Божией и прп. Серафима Саровского, собирающий женские аскетические силы в монашеские сестричества по всей России. Устроение обители должно было носить постепенный, возрастающий характер – из общины она должна была со временем превратиться в Дивеевскую лавру, а также стать территорией, неподвластной антихристу. Обитель должна была строиться по строго определенному Божией Матерью плану, как Ее Домостроительство. Таким образом, весь проект устроения Дивеевского монастыря пронизывал четко обозначенный, символически выверенный план действия, что позволяет говорить о многослойности таинственной смысловой глубины этого уникального проекта. Очевидно, что во всем объеме этот многозначный таинственный смысл будет открываться постепенно вместе с теми событиями, в которых Дивеевской обители пришлось и придется еще участвовать. Прп. Серафим был не только духовником первых насельниц и молитвенником за ныне существующих сестер монастыря, но он доселе, как это и чтится в предании Дивеева, – первое после Божией Матери лицо, занимающееся устроением этой особой территории.

Личные благословения на устроение общин и монастырей позволяют выделить и ту категорию лиц, на которую прп. Серафим в первую очередь опирался, создавая реальную географию девичьих обителей. В самом Дивеево первыми начальницами мельничной общины стали сестры-девицы Параскева Семеновна и Мария Семеновна Мелюковы. Параскева Мелюкова стала первой старшей мельничихой Дивеевской обители, а Мария Семеновна (потом схимонахиня Марфа, с 2000 г. – прп. Марфа) – «начальницею над всеми дивеевскими сиротами в Царствии Небесном, в обители Божией Матери»⁵²⁷. Схимонахиня Марфа явила образец послушания старцу Серафиму.

Личные благословения на устроение других обителей от батюшки Серафима получили также следующие девы. Игуменья Дорофея (Вера Егоровна Кудрявцева) – первоначальница Сухотинского Знаменского монастыря в Тамбовской губернии. Она носила данные ей старцем Серафимом железные вериги и белую власяницу⁵²⁸. Инокиня Надежда (Неонила Борисовна Федорова) – основательница двух монастырей: Дальне-Давыдовского монастыря во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» и Кутузовского монастыря также во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Инокиня Надежда имела необыкновенный дар молитвы, отличалась прозорливостью и вела подвижнический образ жизни. Инокиня Вера (Васса Дмитриевна Полюхова), инокиня Евпраксия (Евдокия Андреевна Кожухина) и игуменья Серафима – три девы – основательницы Покровского монастыря в г. Ардатове Нижегородской губернии⁵²⁹. Инокини Лампадия (Лукия Евдокимовна Масленникова) и Евпраксия (Евдокия Титова) – основательницы Абабковского Свято-Никольского Георгиевского монастыря. Монахиня Лампадия носила тяжелые железные вериги и много времени проводила в уединенной молитве в вырытой в чаще леса пещере⁵³⁰. Блаженная Ирина Зеленогорская (Ирина Семеновна Лазарева) – основательница женского монастыря во имя иконы Спаса Нерукотворного. Она – из числа первых насельниц Дивеевской Мельничной девической общины, была третьей по счету ее настоятельницей. Юродствовала, была великой молитвенницей и подвижницей в молитве⁵³¹. Евдокия и Матрона Державины – сестрыдевицы, первоосновательницы Мало-Пицкого женского монастыря во имя иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радости», пережившие за время строительства тяжелейшие скорби и испытания от местных сельчан. Инокиня Афанасия (Анастасия Семеновна Логачева) – первоосновательница Курихинской женской общины во имя иконы Божией Матери «Знамение». Долголетний молитвенный подвиг девицы Анастасии Логачевой, которую благословил на это прп. Серафим, проходил через этапы, которые имел сам старец – отшельничество, столпничество (молитва на камне), затвор, терпение тяжелых гонений и скорбей. Община получила землю как дар государя Александра III, счастливо спасшегося с семьей после крушения поезда⁵³². От прп. Серафима имели личное благословение на устроение обителей благочестивые девы и из более отдаленных мест. Игуменья Евгения (Евфимия Герасимовна Овсянникова) – основательница Тихвинского монастыря в г. Бузулуке Оренбургской епархии (из крестьянок Тамбовщины). Имела дар молитвенных слез⁵³³. Игуменья Таисия (Татьяна Алексеевна Амарцева), из казачьего сословия, основала по благословению прп. Серафима Оренбургский Успенский монастырь⁵³⁴. Игуменья Пульхерия (Сазонова), из крестьян Вятской губернии – основательница Христо-Рождественского монастыря в г. Слободске Вятской губернии⁵³⁵. Игуменья Филарета (Стефанида Бычкова) – первоосновательница Уфимского Благовещенского монастыря, прошла монашеский путь в тяжелых скорбях, снося клевету и бесчестие⁵³⁶. С благословения старца в этой губернии были основаны Уфимский Благовещенский монастырь и монастырь Ильи Пророка в г. Мензелинске⁵³⁷.

Также существуют свидетельства посещения старца при его жизни игуменьями и монахинями из других женских монастырей России. Свияжским монастырем в Казанской губернии руководила игуменья Каллиста, устраивавшая свою жизнь по наставлениям старца Серафима, которого она видела в юности, будучи паломницей в Сарове, и который благословил ее на монашеский путь⁵³⁸. Незадолго до кончины преподобного его посетила монахиня Симбирского монастыря во имя Нерукотворного Спаса Платонида и получила исцеление от болезни. Из Тихвинского монастыря г. Нежина Черниговской губернии в Саров приезжала на богомолье монахиня Магдалина (Шахова)⁵³⁹.

Кроме того, есть ряд лиц, которые, хотя и не имели личного благословения прп. Серафима, но действовали в соответствии с молитвой о помощи к Саровскому чудотворцу во время посещения Дивеева. Так был основан схиигуменьей Фамарью (кн. Марджановой) известный подмосковный Серафимо-Знаменский скит в 1910 г. после посещения Серафимо-Понетаевского монастыря, горячей молитвы перед чудотворной иконой Божией Матери «Знамение» и откровения от Пресвятой Богородицы⁵⁴⁰. Много свидетельств, когда по любви к прп. Серафиму, после его прославления во многих женских обителях были освящены приделы, посвященные прп. Серафиму, строились храмы во имя него. Так были построены храмы: в Усманском Софийском монастыре Тамбовской губ. (ныне – Липецкая обл.), в Вировском монастыре Седлецкой губ. (игуменьей Софией Шаховской)⁵⁴¹; при Покровской общине (Казанская епархия) в 1908 г.⁵⁴²; также в Казанской епархии в 1910 г. в Александровском женском чувашском монастыре⁵⁴³; в Благовещенском монастыре в Саратовской епархии⁵⁴⁴. Также известны многочисленные свидетельства об устроении серафимовских приделов в уже существовавших соборах и храмах в женских монастырях и общинах Пермской, Симбирской, Уфимской, Екатеринбургской, Харьковской, Владимирской, Вятской, Московской, Новгородской, Рижской епархий. Заметным явлением в церковной монастырской жизни России после 1903 г. стало образование серафимовских общин и скитов при имеющихся монастырях. В д. Бахаревой Пермской епархии основан в 1909 г. Серафимо-Алексеевский Богородице-Казанский женский монастырь в память рождения царевича Алексея⁵⁴⁵. В г. Верный Туркестанской епархии 12 марта 1908 г. открыт Иверский Серафимовский монастырь⁵⁴⁶. В Харьковской епархии в 1904 г. утвержден Серафимо-Успенский женский монастырь, выросший на основе Фомовской женской общины⁵⁴⁷. В той же епархии в с.Семереньки Ахтырского уезда в 1912 г. зарегистрирована Казанская Серафимовская община⁵⁴⁸. Также в Харьковской епархии при Богодуховском Свято-Троицком женском монастыре основан Серафимовский скит с храмом в честь преподобного⁵⁴⁹. Во Владикавказской епархии в 25 верстах от Пятигорска выросла Свято-Троицкая Серафимовская община, основанная в 1907 г. дочерью А.С. Хомякова Екатериной Алексеевной. Известный славянофил А. С. Хомяков знал о преподобном, очевидно, от Н.П. Киреевской и из других источников и писал о нем⁵⁵⁰. В Московской епархии в 1910 г. возник Серафимо-Знаменский скит (сначала как отделение Московской общины сестер милосердия). В 1916 г. в Оренбургской епархии была зарегистрирована община в честь преподобного Серафима⁵⁵¹.

Реальная география «серафимовских» монастырей складывалась во многом из участия в этом движении тех лиц, которые были близки прп. Серафиму, знали его или свято почитали.

Была целая группа людей, знавших прп. Серафима еще при жизни, некоторые лично общались с ним, другие только знали о старце, но глубоко почитали его. География этих связей также весьма обширна. В близких отношениях со старцем Серафимом Саровским находился такой известный деятель Церкви XIX в., как святитель Антоний (Смирницкий), архиепископ Воронежский и Задонский (ум. 1846), ныне прославленный в лике местночтимых Воронежских святых (2003 г.). Двадцатилетним архиерейским служением на Воронежской кафедре (с 1826 по 1846 г.) этот святой архипастырь подготовил почву для создания восьми новых женских обителей, открытых в епархии в 1860–1880-е гг.⁵⁵² Почвою же для этого была деятельность святителя Антония по прославлению двух великих светильников Русской Церкви – святителей Митрофана Воронежского (1832 г.) и Тихона Задонского (1861 г.), вызвавшего и среди жителей Воронежской губернии, и у всей верующей России духовный подъем, о чем свидетельствовали ежегодные многотысячные паломнические потоки к мощам новопрославленных святых⁵⁵³. «Будет, будет великая благодать в Воронеже», – предчувствовал святитель Антоний незадолго до прославления святителя Митрофана. И к этой благодати устремлялся народ, ею воспитывался и просвещался, она звала юных дев оставить земные пристрастия и спешить в монастырь или самим его создавать. Не случайно прп. Серафим накануне торжества прославления уже прислал письмо святителю Антонию, где были запечатлены слова его радости: «Еще ничего не было известно, – говорил Преосвященный Антоний, – как приносят мне из Сарова записку от отца Серафима, в которой он меня поздравляет с явлением нового угодника Божия»⁵⁵⁴. Святитель Антоний молитвенно поддерживал и некоторые общины и монастыри, основанные по благословению прп. Серафима. От свт. Антония имела благословение на монашество известная подвижница и устроительница Усть-Медведицкого монастыря (Донская обл.) игуменья Арсения (Себрякова). Она была почитательницей прп. Серафима, ее кончина произошла в Сарове во время паломничества. До того она успела после торжеств прославления прп. Серафима устроить придел в честь нового угодника Божия в храме родного монастыря⁵⁵⁵.

Саровского старца почитали и другие Воронежские подвижники Церкви, например, известный своей подвижническою жизнью и духовными письмами Георгий Затворник (Машурин)⁵⁵⁶. Важно отметить и следующие факты, касающиеся влияния преп. Серафима в Воронежском регионе. В советское время, когда все женские монастыри были здесь закрыты, а монахини расселились по городам и, большею частью, весям Воронежской и Липецкой областей, долгое время их окормлял, начиная с 1930-х и до 1960-х гг. схиигумен Митрофан (Мякинин, до схимы, принятой незадолго до смерти, он носил монашеское имя Серафим в честь прп. Серафима)⁵⁵⁷. В Липецке старчествовал в послевоенные годы игумен Серафим (в схиме Стефан, Котельников)⁵⁵⁸. В духовнической деятельности схиигумену Митрофану помогала жившая в г. Мичуринске схимонахиня Серафима (Белоусова), имевшая особое благословение – небесное благословение от прп. Серафима – его икону⁵⁵⁹ и благословение на старчество от оптинских старцев Анатолия и Нектария.

В 1998 г. в Воронежской епархии был открыт мужской монастырь в честь прп. Серафима Саровского – «самый южный в России монастырь в честь преподобного Серафима Саровского»⁵⁶⁰.

Кроме святителя Антония Воронежского следует особо отметить связь прп. Серафима с митр. Московским Филаретом (Дроздовым).

Портрет арх. Антония Медведева. Портрет работы неизвестного художника из собрания Государственного исторического музея в Москве. Надпись на обороте: «Писан сей портрет 1858-го года»

Эта связь носила опосредованный характер – через архимандрита Троице-Сергиевой лавры Антония (Медведева). Как отмечает в своем труде митр. Иоанн (Снычев), «хорошо знавший лично преподобного Серафима и не раз бывавший у него в келии архимандрит Антоний в частых беседах и переписке с Филаретом раскрывал святителю подвиги и аскетическое учение сего блаженного старца. Рассказы наместника настолько были увлекательны, что Филарет невольно расположился глубоким уважением к преподобному Серафиму»⁵⁶¹. Именно святитель Филарет и архимандрит Антоний в 1841 г. издали первый очерк жизнеописания старца Серафима, написанный саровским иеромонахом Сергием⁵⁶². Разрешенное к изданию Священным Синодом, это письменное издание послужило сигналом для появления многочисленных следующих письменных изданий. Хотя все годы после кончины Преподобного продолжало существовать живое предание, хранителем которого выступала дивеевская община и с которым могли знакомиться многочисленные паломники на месте земных подвигов старца, но письменное жизнеописание имело колоссальное значение для общероссийского почитания старца Серафима и в том числе среди женской части православного населения. Дивеевская община не раз находила в лице московского святителя и защитника, и помощника, и попечителя. В голодный год сюда была направлена святительская помощь. Также при содействии митрополита община получила свой официальный статус⁵⁶³. Именно святителю Филарету Московскому удалось самоотверженно отстоять перед Св. Синодом и государем Александром II правду «дивеевских сирот» и погасить смуту в монастыре. В своей Московской епархии святитель Филарет уделял особое внимание женским монастырям и общинам. Епархия в период архиерейства святителя Филарета стала местом устроения многочисленных женских общин и монастырей, среди которых особенно отличались строгостью и подвижническим строем жизни Борисоглебский Аносин монастырь, основанный в 1820 г. княгиней вдовой Е. Н. Мещерской (инокиня Евгения)⁵⁶⁴; Троице-Одигитриевский Зосимовский монастырь, основанный схимонахом Зосимою (Верховским)⁵⁶⁵; Спасо-Бородинский монастырь, основанный вдовой генерала А. А. Тучкова Маргаритой Михайловной Тучковой (игуменья Мария)⁵⁶⁶; Серпуховской Владычный монастырь, возрожденный с 1806 г. как женский, а с 1830 г. ставший общежительным; Спасо-Влахернский монастырь, основанный в 1852 г. Духовником у настоятельниц Аносина и Бородинского монастыря был сам митрополит Филарет. В этих обителях знали о подвижнической жизни старца Серафима Саровского и от святителя Филарета, и из других источников. Например, как передает в своем дневнике игуменья Евгения (Озерова), она много узнала о Саровском подвижнике от брата святителя Игнатия (Брянчанинова) Петра Александровича Брянчанинова, когда была в Москве. Она же приводит свидетельство тесного общения святителя Игнатия со сборщицами Дивеевского монастыря (1880 г.). Одна из сборщиц – Елизавета Андреевна Татаринова – стала потом игуменьей Серафимой Влахернского общежительного монастыря в Московской епархии, который в свое время опекал святитель Филарет⁵⁶⁷.

Почитателем прп. Серафима был и другой Филарет – митрополит Киевский (Амфитеатров), ныне прославленный Церковью в лике святых, в земле Сибирской просиявших. Еще в детские годы, будучи в Сарове с паломниками, он имел от прп. Серафима особое благословение с предсказанием больших церковных заслуг⁵⁶⁸. Святитель Филарет помогал Н.А. Мотовилову в период Дивеевской смуты отстаивать заповеданные прп. Серафимом устои в Дивеевской обители в противовес партии иеромонаха Иоасафа (Толстошеева)⁵⁶⁹. Личную помощь и содействие оказал в период своего архиерейства в Сибири святитель Филарет Уфимскому женскому Благовещенскому монастырю (тогда еще общине), основанному по благословению прп. Серафима и ставшему потом основой для еще шести монастырей в этом крае⁵⁷⁰. Тесную духовную связь со старцем Серафимом поддерживал митрополит Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии Иона (Василевский)⁵⁷¹. Он также вместе со свт. Филаретом Московским (Дроздовым) принял особое участие в судьбе Уфимской женской общины⁵⁷².

В лице другого светильника Русской Православной церкви – св. Феофана Затворника Вышинского – Дивеевская обитель имела еще одного архиерея-заступника. С 1861 по 1863 г. святитель Феофан как епархиальный архиерей опекал монастырь, где, наконец, водворился мир после долгого периода смуты⁵⁷³.

Игумен Филарет, настоятель и возобновитель Глинской пустыни

Из числа монашествующих подвижников Церкви памятью прп. Серафима особенно дорожил настоятель Глинской пустыни старец иеромонах Филарет. У этого подвижника, никогда не встречавшегося с прп. Серафимом, но имевшего с ним духовную связь (преподобный посылал к нему на благословение приходивших к нему будущих монахинь), была особая благодать устроения женских обителей. Духовной опекой глинского старца в Оренбургском крае поддерживались и возрастали семь женских монастырей. Некоторые из них возникли по благословению прп. Серафима. Прежде всего, это тот самый Уфимский Благовещенский монастырь, в устроении которого приняли участие столько известных церковных лиц XIX в. Этот монастырь дал потом жизнь еще шести обителям: Одигитриевскому Богородицкому монастырю в г. Челябинске, Казанскому монастырю в г. Троицке (переведен из с. Травниково), Успенскому в г. Оренбурге, Тихвинскому г. Бузулуке, Ильи Пророка в г. Мензелинске и Троицкому в г. Бирске. Старец Филарет составил уставы для указанных обителей. Также по просьбе женских общин в г. Екатеринбурге и Борисовке (Украина) им были переданы уставы. Этот подвижник вел со своими многочисленными опекаемыми духовными чадами постоянную многолетнюю переписку (до 750 писем в год). Глинский старец сподобился, как передает его жизнеописание, видеть, как после кончины душа прп. Серафима возносится на небо⁵⁷⁴.

Видение смерти Серафима Саровского игумену Филарету. Картина. 1905 г.

К числу духовных чад прп. Серафима принадлежал арзамасский протоиерей Авраамий Некрасов (ум. 1886 г.) – духовник Арзамасского Николаевского женского монастыря с 1853 г., а с 1857 г. – благочинный женских общин. Кроме того, протоирей Авраамий занимался устройством Покровской Медянской женской общины в Симбирской губернии Курмышского уезда (официально учрежденной в 1878 г.). Со своими духовными дочерьми о. Авраамий вел большую переписку, отправляя до 400 писем в течение года. Письма шли в самые разные концы России, вплоть до Сахалина⁵⁷⁵. Здесь же в Арзамасе находился другой почитатель памяти прп. Серафима – архимандрит Александр (Подгорченков), настоятель Арзамасского Спасского монастыря и духовник арзамасских монахинь. Он также вел обширную переписку с духовными чадами из других мест⁵⁷⁶.

Прп. Антоний Муромский (ум.1851 г.) – слепой старец был духовным другом прп. Серафима. После кончины старца Серафима прп. Антоний опекал самых близких прп. Серафиму людей по Дивееву, а также монахинь Ардатовского Покровского монастыря⁵⁷⁷.

Старец архимандрит Иона (в схиме Петр, в миру Иоанн Мирошниченко, ум. 1902 г.) – строитель и настоятель Киевского Свято-Троицкого монастыря, принадлежал к числу тех, кто был близко знаком с прп. Серафимом (несколько лет он был келейником и послушником у старца). Архимандрит Иона был известнейшим духовником старцем, к которому обращалось и немало монахинь и мирянок, ищущих монашества⁵⁷⁸.

«Серафимовские» монастыри опекали и такие известные лица, как валаамские старцы Иларион и Назарий (Свято-Николаевский Абабковский м-рь)⁵⁷⁹, старец Парфений (Краснопевцев) Киево-Печерский (Дальне-Давыдовскую женскую пустынь). Эту же обитель поддерживали своими молитвами основатель Гефсиманских пещер возле Троице-Сергиевой лавры схимонах Филарет и святитель Филарет Московский (Дроздов)⁵⁸⁰.

С прп. Серафимом Саровским также имел общение настоятель Нило-Столобенской пустыни архимандрит Агапий. Он был духовником настоятельницы Новоторжского Воскресенского монастыря в г. Торжке⁵⁸¹.

Царь Николай II участвует в перенесении мощей прп. Серафима

Известно, что прп. Серафим привлек к себе внимание августейших особ российского престола, начиная с Николая I⁵⁸², хотя существует и документально не подтвержденное предание о встрече преподобного с Александром I. Император Александр II, по инициативе свт. Филарета (Дроздова), положил конец Дивеевской смуте. Также члены императорского Дома принимали участие в устроении Серафимо-Понетаевского женского монастыря. Императрица Мария Александровна – жена имп. Александра II получила из Понетаевского монастыря святыню – полумантию прп. Серафима, которая потом свято хранилась в семье Романовых. По инициативе св. царя Николая II прп. Серафим был прославлен Церковью в лике святых, а после прославления по личной инициативе царя был построен ряд храмов и освящены приделы в честь новопрославленного святого. Присутствие царской семьи на торжествах в Дивеево имело огромное значение для народа и в том числе для девиц, стремящихся к монашеству. Будущий патриарх Сергий (Страгородский) красноречиво засвидетельствовал тот порыв радости и счастья, которым народ встретил здесь царя с царицей. «И Сарову это великое счастье послал угодник Божий. Счастлив сейчас Саров! ...Счастлив сейчас народ, видевший уже царя и цариц! ...Бесконечно счастлив и я, видевший царя и цариц всего на расстоянии нескольких шагов от себя»⁵⁸³. И этот порыв, несомненно, был откликом на то, что царь почтил общенародного святого своим присутствием и был на празднике вместе с народом. В Царском Селе, в Феодоровском соборе, выстроенном к 300-летию династии Романовых, нижний пещерный храм был освящен в честь прп. Серафима (1912 г.). Также по инициативе и при помощи будущих царственных страстотерпцев в Петергофе устраивалось подворье Дивеевского монастыря, с храмом во имя прп. Серафима⁵⁸⁴. Почитание царствующим Домом Романовых прп. Серафима было характерно не только для семьи св. царя Николая II, но для некоторых родственников царя. Известно, что когда на войне 1914 г. был убит вел. князь Олег Константинович, то над его могилой в имении Осташево был построен храм с тремя приделами, один из которых освятили в честь прп. Серафима⁵⁸⁵. Несомненно, что духовное внимание Царствующего Дома к личности прп. Серафима имело свой немалый отклик в православном народе России и также повлияло на рост аскетического женского движения.

Среди мирян также были люди, имевшие благословения от прп. Серафима на опеку или создание обителей. Следует назвать, прежде всего, опекунов Мельничной Девичьей Дивеевской общины – Николая Александровича Мотовилова и Михаила Васильевича Мантурова. Тихвинский общежительный женский монастырь близ с. Куриловки, в 35 верстах от г. Саранска, был учрежден как Серафимовская Куриловская община на средства отставного штаб-ротмистра Африкана Васильевича Теплова, которого благословил на это прп. Серафим⁵⁸⁶. Пример раннего по времени образования монастыря из общины являет Кирсановский Тихвинский Богородицкий монастырь, основанный в 1783 г. девицей дворянкой Марфой Петровной Апариной (ныне местночтимой святой прп. Марфой). Здесь действовал устав Саровской пустыни и имелись вещи от прп. Серафима⁵⁸⁷. Некоторые сестры из общины общались с прп. Серафимом⁵⁸⁸. Следует отметить неоднократные примеры помощи женским общинам в разных местах со стороны местных благочестивых помещиков. Эти факты известны и по истории Дивеевской общины, и по истории других общин. Благочестивые помещики, слыша о праведной жизни саровского старца, помогали тем подвижницам, которых прп. Серафим благословлял на построение обителей. Так в устроении Абабковского Николаевского монастыря помогала помещица Н. Я. Прокофьева и помещик Н. А. Акифьев⁵⁸⁹. Троицкий Ковыляевский монастырь в Краснослободском уезде Пензенской губернии был основан в первой половине XIX в. княгиней Бибарсовой. Здесь находились личные вещи прп. Серафима – епитрахиль и четки⁵⁹⁰. Известно, что помещица Е. А. Копьева приняла живое участие в устроении Серафимовского Понетаевского монастыря⁵⁹¹. Помощь со стороны помещиков состояла, прежде всего, в наделении женских общин землями, что позволяло им и материально укрепиться и иметь возможность хлопотать об открытии монастыря вместо общины.

Обратимся далее к конкретной картине географического расположения женских обителей по регионам, чтобы проверить гипотезу их моноцентричности – существования одного центра в лице Дивеевского монастыря и концентрации остальных, вновь образованных в XIX – начале XX в., женских общин и монастырей в определенной степени вокруг этого центра. В данном случае мы будем опираться на справочник, составленный Л. И. Денисовым, «Православные монастыри Российской империи» (М., 1908), а также на путеводитель по монастырям «Русские православные обители», составленный П. П. Сойкиным и вышедший в 1910 г.

В справочнике Л. И. Денисова представлены материалы о женских обителях из 75 российских губерний и областей. На 1 декабря 1907 г. всего зафиксировано 345 женских монастырей, и, кроме того, 22 приписных монастыря, 61 община и 20 подворий⁵⁹².

Для проведения сравнительного количественного анализа были взяты два показателя: 1) количество имеющихся в губернии женских обителей, включая общины, монастыри и подворья. По богадельням обобщенных сведений по губерниям у нас не было, поэтому они не считались. 2) Общее количество насельниц в обителях, включая все категории. Нас интересовали в первую очередь вновь образованные в XIX – начале XX в. монастыри, в том числе преобразованные из мужских обителей. Учитывалось, что столичный город Москва и другие (Новгородский, Владимирский, Ярославский) крупные старинные монастырские центры России имели развитую монастырскую инфраструктуру с периода средневековья.

Мы отмечали как количественно по регионам (губерниям) распределялись женские монастыри и число насельниц во всех монастырях и общинах каждой губернии. Также был просчитан еще один количественный показатель: процент насельниц от общего числа православных жителей губернии. Данные по населению брались из энциклопедии Брокгауза и Эфрона, а там они приводились, в основном, исходя из итогов переписи 1897 г. Количество женского населения по сравнению с мужским в среднем (по нашим расчетам) колебалось с 48% до 55%, но, не имея информации по количеству женского и мужского населения в каждой губернии, мы остановились на том, чтобы исчислять процент насельниц монастырей и общин от общего числа жителей. Процентный состав монашествующих позволяет получить дополнительную информацию по показателю «абсолютной религиозной активности» того или иного региона. Но этот показатель не может работать самостоятельно, потому что без соотнесения с другими данными он дает искаженную картину. Так, например, при проведении специального исследования социального состава ряда монастырей Тамбовской и Воронежской губерний нами было обнаружено, что региональный состав насельниц монастырей складывался не только из местного населения одного уезда и одной губернии. В ряде случаев до 50% состава сестер было из других регионов. Поэтому к этому показателю необходимы коррективы, но нас в данном случае будет интересовать, как соотносится эта информация с выводами по количеству монастырей и насельниц в каждой губернии.

Кроме количественного показателя нами принимался в расчет некоторый разнородный комплекс качественных показателей, а именно присутствие в той или иной обители связей с кем-то из великих подвижников того времени (а ныне святых). В этом случае также мы разделяли обители «на серафимовские», «амвросиевские», «иоанно-кронштадтские» и т. д., конечно, понимая всю символическую условность этого разделения.

Полученные группы (а их оказалось шесть) формировались в соответствии с наличием одинакового количества женских монастырей (включая общины) и одинакового количества насельниц в них.

Первая группа (1 губерния)

Из числа прочих Нижегородская губерния выделяется и количеством вновь созданных в синодальный период монастырей и общин, и большим числом насельниц: 17 монастырей и 6 общин, 1 подворье⁵⁹³, т. е. 23 обители с числом насельниц – 5541⁵⁹⁴ (около 0,31% населения губернии). Здесь находился Дивеевский Свято-Троицкий женский монастырь – Четвертый удел Богородицы, и это обстоятельство, прежде всего, сделало нижегородскую губернию таким средоточием монашеских сил. Большая часть вновь созданных обителей прямо или косвенно связана здесь с именем преп. Серафима.

Вторая группа (13 губерний)

Далее в количественном отношении выделяются Пензенская, Тамбовская, Калужская, Пермская, Самарская, Саратовская, Казанская, Тверская. Здесь количество обителей в губернии колеблется в пределах 11–16, а число насельниц – не менее 2000 и не более 4000 чел. Процентный состав насельниц по сравнению с православными жителями губернии составляет здесь от 0,1 до 0,23%. В Пензенской губернии находилось 12 монастырей и 1 община при 3799 насельницах (около 0,23% населения). Все обители, кроме одной – Пензенского монастыря – были созданы в XIX в. Из Пензенской губернии активно шли девушки в новые монастыри Тамбовской губ., и, скорее всего (хотя таких сведений у нас сейчас нет), и в монастыри и общины Нижегородской губернии, поэтому полученный показатель следовало бы скорректировать в сторону увеличения. На особую активность Пензенской и Тамбовской губерний указывает и соотношение числа монастырей (их 12 в каждой губ.) и большого числа насельниц в них, за счет «подвижного» контингента – безуказных послушниц, самой массовой категории в общежительных монастырях. Девушек из Пензенской губернии другие регионы (Тамбовский и Нижегородский) привлекали именно тем, что там были монастыри, связанные с прп. Серафимом Саровским. Многолюдность обители за счет пребывания в ней большого числа неуказных послушниц также является показателем высокой религиозной активности, указывающей на особый «внешний» фактор в лице Дивеева; в Тамбовской губ. – 12 монастырей и 4 общины при 3354 насельницах (около 0,11% населения); в Пермской губ. – 14 монастырей, 1 община, и в них было 2644 насельницы (около 0,1% населения). В Пермской губ. было несколько монастырей, основанных по благословению прп. Серафима; в Тверской губ. – 10 монастырей, 4 общины при 2169 насельницах (около 0,11% населения); в Казанской губ. – 10 монастырей, 2 общины при 1981 насельнице (около 0,11% православного населения); в Самарской губ. – 11 монастырей, 1 подворье при 2694 насельницах (около 0,12% населения); в Саратовской губ. – 11 монастырей при 2262 насельницах (около 0,11% населения).

Итак, реально по числу насельниц выделяются в этой группе Пензенская, Тамбовская, Самарская и Пермская губернии (37999–21644). По активности (судя по процентному соотношению насельниц и населения) на первом месте стоит Пензенская губ. В этих же губерниях зафиксирована и связь с прп. Серафимом. Здесь процентный показатель колеблется от 0,23 до 0, 11% в 8 губерниях (Пензенская, Тамбовская, Калужская, Пермская, Саратовская, Самарская, Казанская).

Третья группа (6 губерний)

В эту группу мы включаем те губернии, где женские монастыри имелись со средневековья, а в XIX в. число их здесь вдвое или втрое возросло. Эти монастыри находились большей частью в городах, хотя в синодальный период они могли появляться и в сельской местности. Отличие их в малолюдности, поэтому при большом количестве монастырей мы видим небольшое число насельниц.

В Московской губернии зафиксировано 23 монастыря, 3 общины и 3 подворья. Таким образом, всего отдельных обителей – 26, из них 11 были созданы до XVIII в. Общее число насельниц 3878 (около 0,15% населения губернии); Киевская – 6 монастырей при 2308 насельницах (0,08%); во Владимирской губ. – 12 монастырей и 5 общин при 1484 насельницах (около 0,09% населения (здесь так же, как и в Москве, было много старинных монастырей); в Ярославской губ. – 10 монастырей, 1 община при 1445 насельницах (около 0,08% населения); в Рязанской губ. – 12 монастырей, 3 общины и 1498 насельниц (около 0,07% населения); в Костромской губ. – 11 монастырей, 1 община при 1316 насельницах (около 0,12% населения); в Новгородской губ. – из 15 имеющихся монастырей, 1 общины и 1 подворья, половина относилась к старинным обителям, а вторая половина на 50% принадлежала к числу новых, а на другие 50% относилась к перепрофилированным из числа старинных мужских монастырей. В Новгородских обителях подвизалось 1464 насельницы (около 0,1% населения губ.).

Четвертая группа (10 губерний)

В четвертую группу мы включили 10 губерний, где зафиксировано от 4 до 9 обителей с общим количеством насельниц от 1000 до 2000 человек. Процентный состав насельниц здесь у большинства губерний составляет менее 0,1, за исключением двух регионов: Калужской и Оренбургской губ. Они попали в эту группу, исходя из числа насельниц и количества новых обителей. Сюда вошли Калужская, Орловская, Курская, Воронежская, Уфимская, Оренбургская, Симбирская, Вятская, Харьковская и Полтавская губернии.; в Калужской губ. – 4 монастыря, 4 общины при 1826 насельницах (около 0,14 % населения); в Орловской губ. – 7 монастырей, 1 община при 2076 насельницах (около 0,09% населения); в Курской губ. – 3 монастыря, 1 община при 1919 насельницах (около 0,07% населения). В Воронежской губернии – 8 монастырей, 1 община с 1994 насельницами (около 0,08% населения); в Оренбургской губ. – 7 монастырей с 1345 насельницами (около 0,12% населения); в Тульской губ. – 5 монастырей, 1 община, 1 подворье при 1166 насельницах (около 0,07% населения); в Симбирской губ. – 5 монастырей и 1024 насельницы (около 0,07% населения); в Полтавской губ. – 5 монастырей при 1164 насельницах (около 0,04% населения); в Харьковской губ. – 5 монастырей, 1 община при 1021 насельнице (около 0,03% населения); Вятская – 5 монастырей и 2 общины при 1430 насельницах (0,05%).

В целом эта группа (в отдельных своих обителях) была прямо или косвенно связана с именем прп. Серафима.

Пятая группа (16 губерний)

Эта группа имеет от 4 до 6 монастырей в губернии, но общее количество сестер в них от 500 до 1000 чел. Процентный состав насельниц колеблется в диапазоне от 0,022 до 0,05% (за исключением Архангельской губ. – 0,145%). К этой группе относятся 16 губерний. Сюда же мы отнесем и губернии с 2–3 женскими обителями, но с общим числом насельниц более 500 человек. В С.-Петербургской губ. – 6 монастырей и 10 подворий при 839 насельницах (около 0,05% населения); в Архангельской губ. – 6 м-рей, 1 община при 458 насельницах (0,145%); в Вологодской губ. – 5 монастырей при 540 насельницах (0, 043% населения); в Бессарабской губ. – 6 монастырей при 373 насельницах (0,027%); в Подольской губ. – 6 монастырей при 518 насельницах (0,023%); в Черниговской губ. – 6 монастырей при 659 насельницах (0,030%); в Могилевской губ. – 6 монастырей при 434 насельницах; в Псковской губ. – 5 монастырей, 3 общины при 434 насельницах (0,4%); в Смоленской губ. – 5 монастырей и 1 община при 487 насельницах (0,032%); в Екатеринославской губ. – 4 монастыря, 1 община при 640 насельницах (0,037%); в Кутаиской губ. – 4 м-ря, 1 община при 317 насельницах (0,034%); в Волынской губ. – 4 м-ря, 1 община при 387 насельницах (0,022%); в Витебской губ. – 4 монастыря при 232 насельницах (0,033%); в Таврической губ. – 4 монастыря при 376 насельницах (0,036%); в Томской губ. – 4 монастыря при 501 насельнице (0,026%); в Донской обл. – 2 монастыря при 656 насельницах (0,031%).

Шестая группа (35 губерний)

В 35 «окраинных» губерниях находилось женских обителей от 0 до 4. В них общее число насельниц не превышало 500 человек. Процентный состав насельниц колеблется в тех же почти пределах, что и в группе 5, что указывает на то, что начиная с 5-й группы идет процесс «угасания» подвижнического фактора, связанного в первую очередь с именем прп. Серафима. В Тобольской губ. – 2 монастыря, 2 общины при 420 насельницах (0,036%); в Херсонской губ. – 3 монастыря при 377 насельницах (0,014%); в Кубанской губ. – 3 монастыря при 413 насельницах (0,026%); в Терской обл. – 2 монастыря, 1 община при 301 насельнице (0,09%); в Седлецкой обл. – 2 монастыря при 248 насельницах (0,165%); в Ставропольской губ. – 1 м-рь при 425 насельницах (0,05%); в Олонецкой губ. – 3 монастыря при 136 насельницах (0,037%); в Иркутской губ. – 1 монастырь при 237 насельницах (0,063%); в Астраханской губ. – 2 монастыря, 1 подворье при 138 насельницах (0,249%); в Енисейской губ. – 2 монастыря при 171 насельнице (0,068%); в Эстляндской губ. – 2 монастыря, 1 подворье при 206 насельницах (1,44%). Остальные – 21 губерния имели по 1–2 м-ря, где количество сестер не превышало 100 человек. Из этого числа губерний следует вычесть 3 губернии, где вообще никаких обителей не было. Это – Амурская, Семиреченская области и Черноморская губ.

Данные, представленные в шести условно выделенных нами группах, позволяют увидеть существование самого крупного центра женского монашества в Нижегородской губернии, где имелось и наибольшее количество обителей и подвизалось максимальное количество насельниц. Также здесь отмечен более высокий процент соотношения числа насельниц и жителей губернии. Вокруг нижегородского центра располагались губернии с постепенно уменьшающимся количеством обителей и насельниц. Наиболее активные из этих регионов – Пензенская и Тамбовская губернии – места, где существовало личное непосредственное влияние преподобного Серафима. Если же сопоставить данные расчетов по шести указанным группам с вышеприведенной информацией о личных связях прп. Серафима Саровского с различными подвижниками в разных частях России, то можно увидеть, что географическая картина количественного распределения женских обителей на 1907 г. по территории России позволяет говорить о существовании «серафимовских» монастырей и общин как самого крупного монашеского центра.

Характеризуя рост популярности Дивеева в XIX в., нельзя не отметить и существования официального церковного канала распространения информации об этой обители еще до того, как она стала монастырем. Известно, что устав Дивеевской общины стал образцом для многих других женских общин, сначала в Нижнем Новгороде, а потом и в других епархиях. К 1840 гг. женское общинное движение уже стало приобретать размах по всей России, и поэтому 12 июня 1842 г. вышел указ Святейшего Синода о правах общин: «Общинам быть под покровительством духовного и гражданского начальств, наравне с другими подобными заведениями». Местные епархиальные власти, опираясь на эти документы и учитывая опыт, накопленный собственными обителями, стали публиковать правила для женских общин. Так опыт Дивеевской общины и целого ряда образцовых общин, созданных прп. Серафимом, был обобщен, и епархиальные Нижегородские власти утвердили в 1845 г. «Правила для женских православных общин Нижегородской епархии Арзамасской, Ардатовской, Зеленогорской и Дивеевской». Как уже упоминалось, эти правила были приняты к действию многими общинами по всей России.

К числу еще не отмеченных факторов, прямо или косвенно повлиявших на массовый характер формирования «серафимовских» общин и монастырей, следует отметить и особый – народный – фактор распространения информации о преподобном и Дивеевской обители благодаря массовым народным богомольям к местам его духовных подвигов. В Дивеево в массовом порядке ходило население близлежащих мест, удаленных максимум на 100–200 км⁵⁹⁵. В массовом порядке ходили жители Пензенской и Тамбовской губерний, в этих местах на богомольных трактах в Дивеево возникали потом женские общины.

Огромное значение для распространения сведений о старце Серафиме имели типографские его жизнеописания и даже такой простой источник популяризации житийного материала как житийные картины. Тиражирование житийных картин, написанных дивеевскими монахинями-иконописицами, стало важным фактором для всенародного ознакомления с деяниями старца Серафима. Это и явление прп. Серафиму Божией Матери с 12 святыми девами, и моление на камне, и кормление медведя, и другие картины. Все они широчайшим образом были распространены в женских обителях, о чем есть многочисленные свидетельства современников. В Знаменском соборе Знаменского женского монастыря г. Ельца «в притворе или паперти, отделяющей трапезу храма, на стенах изображены картины: с правой стороны от входа – видение, бывшее иеросхимонаху Серафиму Саровскому; Божья Матерь в золотом венце на главе, окруженная ликами св. жен, а перед Нею павший ниц досточтимый старец Серафим...»⁵⁹⁶ Когда появилась в храме эта роспись, неизвестно, но в книге о монастыре на этот сюжет обращает внимание посетивший в 1885 г. монастырь епископ Орловский и Севский Симеон. Живописная мастерская была открыта в обители в 1879 г., «в ней работали и обучались искусству молодые послушницы»⁵⁹⁷.

Архимандрит Серафим (Чичагов) в «Летописи» указал, что в 1860-е гг. эти картины были еще редкостью, а вот к 1890-м гг. их можно было увидеть везде: от дома крестьянина до столичного магазина картин⁵⁹⁸. Общенародный характер почитания прп. Серафима Саровского еще до прославления позволял войти в круг этого почитания со всей России и большой группе ищущих строгого монашества девушек, что и позволило, на наш взгляд, Дивееву стать источником Предания и крупнейшим центром собирания женских монашеских сил России. На активное народное почитание старца Серафима Саровского еще до его прославления указывают многие источники. Корреспондент Тамбовских епархиальных ведомостей в 1860 г. приводит следующий перечень почитаемых в Тамбовской епархии подвижников (Саровский монастырь входил тогда в Тамбовскую епархию): «особенно почитаются за Богоугодную жизнь, как местными жителями, так и жителями других, соседних губерний, притекающими в значительном числе для совершения памяти и молебствий, почивающий в Тамбовском кафедральном соборе Епископ Тамбовский Питирим, в Саровской пустыни – иеромонах Серафим, в Сезеновском женском монастыре Затворник Иоанн и в Троекуровской женской общине – Затворник Иларион»⁵⁹⁹.

Явление Богоматери с сонмом дев прп. Серафиму Саровскому. Икона нач. XX в.

В послереволюционный период, с одной стороны, сузилась география «серафимовских» монастырей, в силу гонений на церковную жизнь, но, с другой стороны, влияние прп. Серафима распространилось далеко за границы России, о чем необходимо готовить специальное исследование. Ныне наблюдается медленный процесс возрождения серафимовской традиции, чему в немалой степени способствуют книжные издания о женских дореволюционных монастырях, публикации о женском монашестве советского периода, а также знакомство с опытом зарубежной серафимовской монашеской ойкумены.

Столь значительное влияние прп. Серафима Саровского на женское подвижничество и женское общинное движение не исключало в то же время участия других известных и малоизвестных старцев в этом процессе. Можно говорить о серьезном значении некоторых афонских старцев, об оптинской школе воспитания подвижничества, о несомненно выдающемся влиянии св. Иоанна Кронштадтского.

Основанная в XVIII в. Борисовская Тихвинская девичья пустынь отличалась строгими формами монашеской жизни, живя под строгим руководством старцев. Известный подвижник-старец иеромонах Василий (Кишкин) как духовник руководил сестрами Борисовской пустыни и Усть-Медведицкой-на-Дону⁶⁰⁰. Позже монахини жили под духовной опекой оптинских старцев Льва (Наголкина) и Макария (Иванова)⁶⁰¹ и их ученика о. Феодора Турьянского, с 1818 по 1848 г. бывшего духовником обители⁶⁰². Под их руководством здесь выросли такие старицысхимонахини, как Алимпия (Сукачева), Лаврентия (Ускова), Анатолия (Трунова), все трое по происхождению выходцы из дворянской поместной среды. В 1860–1880-е гг. обитель поддерживала духовную связь с афонским старцем Иеронимом, у которого родная сестра была здесь настоятельницей⁶⁰³. Монастырь отличался великолепной школой рукоделий. Русские афонские старцы, несомненно, внесли немалую лепту в развитие женского подвижнического движения в России, но это произошло во второй половине XIX в., когда расцветает духовная жизнь в русском Свято-Пантелеймоновом афонском монастыре. В переписке старцев монастыря встречаются несколько свидетельств, говорящих о непосредственном участии афонцев в появлении некоторых женских общин и монастырей в России. Например, афонским схимонахом Пантелеймоном (Костычевским) в самарской губернии духовно окормлялась женская община, также в Оренбурге⁶⁰⁴. Старец Иероним в переписке с одной корреспонденткой из России, которая сетует, что не имеет средств поступить в монастырь, пишет: «…в настоящее время много основалось женских монастырей общежительных, в которых и без средств жить удобно и хорошо»⁶⁰⁵.

Перечислим имена несколько старцев, под началом которых находилось по 1–2 общины. Схимонах Василий (Кишкин), настоятель Брянского Свенского монастыря, опекал несколько женских обителей в разных регионах; другой старец Адриан Югский из Югской Дорофеевой пустыни Ярославской губернии Рыбинского уезда руководил общиной сестер будущего Вышневолоцкого Казанского женского монастыря в Тверской губернии. С именем архимандрита Феофана Новоезерского, начинавшего свой монашеский путь под руководством прп. Феодора Санаксарского, связано устроение строгой общежительной монашеской жизни в Воскресенском Горицком монастыре возле г. Кириллова, а потом Санкт-Петербурского Новодевичьего монастыря. Под духовной опекой старца Феофана в Горицах стало развиваться подвижничество и появились старицы-монахини. Архимандрит Феофан переписывался с настоятельницей монастыря, с теми сестрами, которые ему писали, с многочисленными корреспондентами-мирянками, интересующимися монастырской жизнью. В письмах к монахиням рефреном звучит мысль о том, что духовные добродетели достигаются не формально через исполнение некоторых правил или строгого телесного воздержания, а через молитвенное стремление любить нелицемерно Бога и ближнего, через научение быть в послушании, пройти науку смирения и послушания⁶⁰⁶.

К числу самых крупных духовных центров Тамбовского региона принадлежат две обители. Сезеновский Иоанно-Казанский монастырь, основанный блаженным Иоанном в имении князя Несвицкого. С 1849 г. здесь появилась сначала община рядом с затворником Иоанном (ум. в 1849 г.), затем обретшая статус монастыря. При обители были открыты училище, приют и две гостиницы для паломников⁶⁰⁷.

И другая обитель – Троекуровский Дмитриевский монастырь в Лебедянском уезде. Он вырос из общины, существовавшей при приходской церкви в имении Раевского. Основателем общины был затворник Иларион. Оба подвижника – блаженный Иоанн Сезеновский и Иларион Троекуровский, хотя и не имели священнического рукоположения, но имели духовные старческие дарования: дары молитвы, прозорливости, духовного наставничества⁶⁰⁸. К прозорливым старцам Иоанну и Илариону шли за советом и благословением из самых далеких мест Тамбовской и соседних губерний. Известно, что именно затворник Иларион направил будущего прп. Амвросия (Гренкова) в Оптину пустынь. Благословением и молитвой этих старцев устраивались и многие окружающие общины и монастыри. Большинство новоустроенных общин и монастырей в Тамбовской губернии были построены на земле помещиков и с их помощью⁶⁰⁹.

Духовное руководство старцами в миру, то есть не имеющими духовного сана, не живших в монастырях – особая страница старческого руководства. Не сразу такие подвижники получали от официальных церковных властей разрешения на то, чтобы руководить общинами. Обычно возникала опосредованная связь местного архиерея, кого-то из монастырских старцев и данного подвижника. Архиерей получал свидетельства об истинности подвижничества мирского старца и не запрещал его деятельность. Лишь только малая часть подобных подвижников в миру создавали в местах, где они подвизались, официальные общины, а потом монастыри. Большинство же жили обычной приходской жизнью, имея рядом небольшой круг собеседников, помогая нуждающимся сельчанам молитвами и самой разной помощью⁶¹⁰.

Большая часть вновь созданных женских монастырей в Рязанской губернии возникла из богаделен при храмах, частью в помещичьих имениях, частью в сельских. Некоторые из Рязанских обителей имели у себя привезенные с Афона, там написанные на заказ, иконы. Впрочем, подобное явление было распространено и в других губерниях. Вновь возникающие обители предпочитали хотя бы несколько икон заказать в русском Свято-Пантелеймоновом монастыре⁶¹¹.

Новые женские монастыри и общины Калужской губернии отличались в этой группе тем, что большая часть их основана старцами Оптиной пустыни, Калужского Лаврентьева монастыря, св. прав. Иоанном Кронштадтским. Начиная со старца Льва, все Оптинские старцы выступали как созидатели и духовные руководители жизнью настоятельниц и сестер нескольких общин и монастырей. Это было неофициальное руководство, но совершаемое с ведома местного архиерея. Оптинская старческая школа опиралась на афонскую исихастскую традицию. Старцы вели со своими духовными детьми обильную переписку, не имея возможности часто общаться, принимать помыслы и исповедовать.

Старцы Лев (Наголкин) и Макарий (Иванов) руководили женскими общинами и монастырями в городах Вязьма, Великие Луки, Курск, Серпухов, Калуга, Тула, Кашира, Белев, Орел, Елец, Осташков, Брянск и несколькими сельскими монастырями: Казанским, Золотоношским, Зосимовским, Бородинским⁶¹². После их кончины духовная опека над сестрами этих и ряда других монастырей перешла к оптинским старцам Илариону и Амвросию, а потом Анатолию (Зерцалову).

В целом же весь строй духовной и трудовой жизни в монастырях, опекаемых оптинскими старцами, отличался некоторыми общими чертами. Паломники, приезжающие сюда замечали, что монастыри живут хорошо отлаженным строем: «Здесь нет ни лавок, ни купли, ни продажи, ни начальствующих, ни подчиненных; здесь все – от Батюшки. Это центр, которым все движется и живет». Следует отметить, что старческое руководство не исключало обращений к другим старцам. Как сами старцы имели духовную близость между собой, так и своим духовным детям они благословляли обращаться к близким себе по духу другим старцам. Так, старец Амвросий Оптинский рекомендовал своим близким духовным чадам обращаться к о. Иоанну Кронштадтскому.

Св. прав. Иоанн Кронштадтский также имел немало обителей, им устроенных и им духовно руководимых. Они были сосредоточены в одном – северном – районе России: Сурский Иоанно-Богословский монастырь в Архангельской губ., на родине святого пастыря, Пюхтицкий монастырь в Эстонии, Леснинский на Холмщине, Воронцовский Благовещенский монастырь в Псковской губ., Леушинский монастырь в Череповецком у., Мелявская община в Нижегородской губ., Иоанно-Рыльский монастырь в С.-Петербурге.

Особенностью обителей, основанных св. прав. Иоанном Кронштадтским, было то, что для каждой обители в столице или ближайших к монастырям городах устраивались подворья этого монастыря. Доходы, собираемые подворьем, позволяли решать многие материальные проблемы отдаленных от населенных пунктов монастырей. Также св. Иоанном практиковалось устройство скитов, подчиненных главной обители.

Женское общинное движение в немалой степени обязано и многим архиереям, которые много сделали, чтобы общины превратились в монастыри, которые активно поддерживали и духовно опекали эти молодые ростки в своих епархиях. Выдающееся значение для женского движения имела деятельность свт. Тихона Задонского. Он руководил многими подвижницами как старец-духовник. Благодаря ему в Задонске возникли две женские обители, в Ельце возродился Знаменский монастырь, святитель помогал сестрам Усть-Медведицкой обители в пору ее становления. Также трудами свт. Тихона в Усмани Воронежской губ. появился Софийской девичий монастырь. Уже после кончины и прославления задонского святителя в Короцке, его родном селе вырос женский монастырь во имя Тихона Задонского. Также большое значение имели труды святителя, отличающиеся глубиной и одновременно простотой изложения. Особенно в южном регионе России они широко распространялись и приносили свои зримые плоды. Приведем несколько примеров обращения к творениям свт. Тихона. Воронежская игуменья Смарагда (Бегичева) еще в родительском доме читала духовные произведения святителя Тихона, которые оказывали на нее удивительное воздействие. Об этом же «удивительном воздействии» чтения трудов свт. Тихона Задонского говорила и другая современница-дворянка Елизавета Алексеевна Ушакова, потом знаменитая игуменья Дивеевского монастыря Мария (1819–1904), тоже тульчанка по рождению, которая в результате оставила мир и ушла в монастырь, наперекор отцу⁶¹³. Она услышала о Дивееве и захотела туда уехать, и отцу пришлось смириться. 27 декабря 1844 г. она была в Дивеево.

Мы уже упоминали выше в связи с именем прп. Серафима имена святителей Филарета Московского, Антония (Смирницкого), Феофана Затворника, Игнатия Кавказского (Брянчанинова), Филарета Киевского (Гумилевского) и других подвижников-архиереев – Иннокентия Херсонского, Иннокентия Московского (Вениаминова), митрополита Макария (Невского).

Иннокентий арх. Херсонский

Свт. Иннокений (Борисов) принимал живое участие в устроении известного Верхо-Харьковского Николаевского общежительного девичьего монастыря. Дочь богатых харьковских помещиков Степановых (Елизавета Ивановна) в молитвенную память о родителях решает устроить в родовом имении монастырь. Владыка Иннокентий приехал в имение, одобрил выбор места для обители, настоял, чтобы монастырь был общежительным, «чтобы монахини были освобождены от житейских потребностей»⁶¹⁴. Но поданное прошение об открытии в имении монастыря поначалу не получило разрешения императора, хотя формальности были соблюдены. Начали горячо молиться Божьей Матери. Елизавета Ивановна к этому времени была уже рясофорной послушницей с именем Емилия. Ей был сон-видение: «Матерь Божия сказала Эмилии: „Дело уже решено, и вскоре будет дано известие“. Также сказала, что Ей монастырь близок, как и свт. Николаю. Далее, как следует из описания видения, явились два ангела с книгой, и Матерь Божия сказала, что в книгу вписан монастырь. Емилия прочитала: „Святителя Чудотворца Николая, монастырь девичий, Николаевский, принимает Царица Небесная под свой покров“. Рядом с Богородицей находился свт. Николай и смотрел на Емилию с милостью». В этот же день было получено известие из Петербурга об утверждении монастыря императором. Святители Филарет Московский и Иннокентий (Борисов) посоветовали Емилии написать образ Божьей Матери, в соответствии с видением, что ею и было сделано. Монастырь сооружался под внимательной опекой свт. Иннокентия. Всего же за короткий период архиерейства в Харьковской епархии владыка Иннокентий открыл три женских обители: Свято-Троицкий Ахтырский монастырь, Святогорский Успенский и Никольский. Знаменательной была речь преосвященного Иннокентия при открытии Николаевского монастыря. Он сказал, что открытые женские обители посвящены Святой Троице: Ахтырский – Богу Отцу, Святогорский – Богу Сыну, а Никольский – Богу Духу Святому. «Обитель Никольская, яко заключающая число трех, да будет в собственный удел Бога Духа Святаго»⁶¹⁵. Также владыка отметил в своем обращении к сестрам и настоятельнице, что он молился за новую обитель прп. Антонию и Феодосию Киево-Печерским, прп. Сергию Радонежскому, свт. Митрофану Воронежскому и Иоанну Многострадальному⁶¹⁶. Святитель Иннокентий считал, что «подобные предприятия (основание монастырей. – О. К.) и намерения приходят свыше, от Того, Кто в сердцах, открытых для Его действия. Сам есть и еже хотети, и еже деяти о благоволении».

Огромно значение святителя Филарета (Дроздова) для устроения женских общежительных монастырей в России. Этот архиерей старец сумел создать в Московской епархии еще в 1820-е гг. первую общину княгини Е. Мещерской, в 1841 г. – Троице-Одигитриевское женское общежитие, в 1833 г. – Спасо-Бородинскую общину М. Тучковой. Святитель Филарет подготовил для Борисоглебской общины кн. Мещерской «Правила», особый устав. По этим правилам, «общежитие состоит из нескольких лиц, причем бедных, имеющих единственную цель – богослужение, и возглавляемых смотрительницей и ее помощницей. Общежитие непосредственно подчинено епархиальному архиерею (позже была введена специальная должность благочинных для женских общин). Смотрительница избирается или самой попечительницей, или, с ее ведома, сестрами из благочестивых сестер, проживающих в общежитии не менее трех лет. Все сестры обязаны сохранять послушание к смотрительнице и без ее ведома ничего не делать». Обязательны обычные утренние и вечерние правила, утром, после правила необходимо было приступить к рукоделью и другим домашним работам. В течение дня – рукоделие и работа. Строго запрещалось петь светские песни и читать светские книги. В качестве духовного делания необходимо было «убегать суетных разговоров, хранить молчание во время молитвы и трапезы, всякое делание начинать с молитвой, заниматься богомыслием, исповедоваться и приобщаться во все посты, не допускать ссор и гнева и испрашивать друг у друга прощения перед отходом ко сну»⁶¹⁷. Откровение помыслов духовнику в этих обителях отсутствовало.

Особо следует сказать о святителе Филарете как духовнике-старце. Здесь особенный пример являют его отношения с игуменьей Спасо-Бородинского монастыря Марией (Маргаритой Тучковой). Биографический материал указывает на долгий путь подготовки своей духовной дочери к выходу из кризиса после смерти мужа и, в дальнейшем, ее духовное возрастание под руководством старца на пути общинном и монашеском, когда сама Тучкова становится ответственной за духовное попечение многочисленных сестер. Этот путь подробно освещается в книге митрополита Иоанна (Снычева)⁶¹⁸.

Кроме указанных монастырей святитель Филарет Московский помогал Крестовоздвиженскому Иерусалимскому монастырю в Подольском уезде и др. Большинство монастырей и общин в Московской губернии устраивались на средства дворян. В монастырях действовали приюты для сирот, школы, больницы⁶¹⁹. Опыт общин и новых монастырей Московской епархии был обобщен Святейшим Синодом, и в 1833 г. было издано «Положение об устроении богоугодного общежительного заведения…», составленное на основе «Правил», написанных святителем Филаретом для московских общин⁶²⁰.

Известно, что свт. Филарет принял деятельное участие в судьбе Дивеевской общины в пору самых тяжелых времен для нее, и тогда смута, терзающая общину, была преодолена. Община временно перешла в юрисдикцию Тамбовской епархии и Тамбовского архиерея – свт. Феофана (Говорова), будущего Затворника Вышинского. Так два великих святителя смогли сохранить наследие прп. Серафима, которому угрожала большая опасность.

Свт. Филарет, как отмечает в своем исследовании митрополит Иоанн (Снычев), в отношении монашествующих придерживался умеренной позиции. «Он не требовал от иночествующих слишком высоких подвигов, но в то же время настаивал на соблюдении основных норм монашеской жизни»⁶²¹. Также, по мнению митрополита Иоанна, свт. Филарет проявлял большую осторожность в отношении новых общин и монастырей, тщательно их проверял.

В Московской епархии была известна утвержденная Синодом в 1881 г. Казанская женская община в селе Головино, с 1886 г. ставшая монастырем. Обитель пользовалась руководством старцев иеродьякона Серафима, из Московского Данилова монастыря, а позже иеросхимонаха Иоанна из Московского Златоустовского монастыря⁶²².

Святитель Филарет Киевский (Гумилевский) составил специальный труд «Святые подвижницы Восточной Церкви», где воспроизвел жития всех известных святых женщин Православной Церкви раннехристианского времени. В комментариях к житиям он привел отрывки из трудов святых Отцов, которые писали о теме девства во имя Христа как подвижничестве.

Свт. Димитрий Ростовский. Гравюра с прижизненного портрета

Знакомство с «Житиями святых» имело колоссальное значение для роста подвижнических настроений в обществе, т. к. открывало перспективы высоких, святых «поступков» и особого поведения, когда идеал святости открывался в конкретной судьбе, емко и образно. Свт. Димитрий начал работать над Житиями в 1684 г., а в 1689 начали печататься первые четыре книги. Вторые четыре книги вышли в свет в 1695, третья четверть – в 1700, а в 1705 – последняя четверть. С 1711 по 1716 г. выходило второе издание, частью пострадавшее от пожара. А в 1759 г. появилось третье издание – первое полное синодальное. Всего в течение XVIII века было 10 изданий Четьих Миней⁶²³. Многотомник разошелся по епархиям, сельским церквам, дворянским и часто помещичьим библиотекам⁶²⁴. «Жития святых» начали приходить в руки к каждому конкретному человеку. Вот что писал по этому поводу в последней четверти XVIII в. известный естествоиспытатель, литератор и мемуарист А. Т. Болотов: «Отец Илларион (сельский приходской священник. – О. К.) принес мне „Жития святых“ в Четьи-Минеях... Какая была для меня радость... Чтение сие было мне сколько увеселительно, столько и полезно: оно посеяло в сердце моем первые семена любви и почтения к Богу и уважения к Христианскому закону»⁶²⁵. К середине XIX в. многотомные жития были практически в каждой приходской⁶²⁶, а тем более монастырской библиотеке, но не хватало дешевых изданий, которые стали появляться только к концу XIX в.⁶²⁷

Подвижнический дух Церкви в XIX в., выразившийся в рождении новых святых, в появлении старчества и образовании многочисленных женских общин и монастырей, во многом был следствием появления «Житий святых» святителя Димитрия. К началу XVII в. в Русской Православной Церкви было прославлено около 300 святых угодников Божьих – итог предшествующих столетий. Эпоха имперской, или синодальной, России не была временем оскудения святости. Когда в начале XX в. стал подводиться некоторый итог подвижничества, то выяснилось, что число подвижников XVIII–XIX вв., как отмечал архимандрит Никодим (Кононов), составитель собрания «Отечественные подвижники благочестия», может измеряться несколькими тысячами⁶²⁸. Если просмотреть биографии подвижников благочестия в книге архимандрита Никодима, то, несомненно, можно увидеть огромное значение Четьих-Миней для воспитания подвижнического духа среди всех слоев русского народа.

С житиями русский народ знакомился через Прологи, большей частью в устной форме, при чтении или проповеди в храмах и монастырях. Массово изданные двенадцать томов «Житий святых» свт. Димитрия Ростовского постепенно сделали эту книгу общедоступной для индивидуального чтения всем сословиям. Поэтому можно сказать, что в XIX в. русский народ начал самостоятельно читать «Жития святых». По словам Ф. М. Достоевского «по всей земле русской... распространен дух Четьи-Миней... потому есть чрезвычайно много рассказчиков и рассказчиц о житиях святых. Рассказывают они из Четьи-Минеи прекрасно, точно, не вставляя ни единого лишнего слова от себя, и их заслушиваются...

Я сам в детстве слышал такие рассказы... Слышал я и потом эти рассказы даже в острогах у разбойников, и разбойники слушали и воздыхали... В этих рассказах для русского народа нечто покаянное и очистительное. Даже худые, дрянные люди получали нередко странное, неудержимое желание идти странствовать, очиститься трудом, подвигом... Некрасов, создавая своего „Власа“, как великий художник, не мог и вообразить его себе иначе как в веригах, в покаянном скитальчестве... Покаянная скорбь, самообвинения, искание лучшего, святого – черта жизни народа нашего историческая»⁶²⁹.

Историк Н. И. Костомаров также писал: «Литературные труды Димитрия имели важное значение именно потому, что были сильно распространены в русском обществе... Едва ли какой другой духовный писатель имел такой обширный круг читателей»⁶³⁰.

Источник конца XIX в. сообщает: «Чтение житий святых так сильно действует на воображение крестьян, что мне известен случай побега одного женатого молодого человека с целью поступления в монастырь»⁶³¹. Этот момент отмечался многими – сильнейшее действие житийных текстов на не искушенные образованием сердца простого народа. И в этом же смысле «Жития святых» обладали колоссальным миссионерским потенциалом, так что многие подвижники-миссионеры использовали их для проповеди среди язычников. Известнейший просветитель Аляски прп. Герман Аляскинский в беседах с людьми «много рассказывал из житий святых, из Пролога»⁶³².

Имя иеросхимонаха Алексия (Блинского) было известно и в среде отшельников из Рославльских лесов, и в северных монастырях (он был игуменом в Коневецком монастыре), и в Москве (в Симоновом монастыре), где он проживал в последние годы жизни. В юные годы этот старец был покорен житийными текстами Четьи-Миней свт. Димитрия, мечтал о подвигах и стремился к ним⁶³³.

Святитель Антоний (Смирницкий), общаясь со своей паствой, многократно говорил о значении «Житий святых» святителя Димитрия для воспитания детей в духе православия. «Тот много драгоценного не читал, кто не читал еще Четьи-Минеи. Ибо здесь изящные добродетели являются в светлых образах; здесь блистает в примерах Евангельская истина; здесь примеры, к святой жизни приводящие. Из жизни святых мы яснее постигаем невидимый мир, где сияет солнце правды Христос Бог наш. Что значат сочинения светских мудрецов пред сими творениями святителя Димитрия?.. Чтение празднословных сочинений ведет к ошибкам, заблуждениям, жизни греховной, а чтение житий угодников Божиих всё заключает нужное к спасению нашему, к счастью временному и к счастью вечному»⁶³⁴. По мысли святителя, жития святых научают добродетелям естественно, невидимо глазу человека, но при этом глубоко и основательно. Дети непременно должны обучаться церковнославянскому языку для возможности читать Священное Писание и церковные книги. Святитель в беседах упоминал, что прежде в Воронеже существовал обычай вместе с приданым давать дочерям Евангелие и весь круг Четьих-Миней⁶³⁵.

Крестьянская Россия живо интересовалась «житиями святых», читала и слушала их в узком, не широком общественном кругу, иногда только у себя в доме, иногда в храме, при этом ставя чтение или слушание его в разряд самого серьезного занятия. Вот почему в этот круг входили в основном степенные люди – пожилые и среднего возраста, дети же на таких собраниях были чаще всего чтецами. Молодежь нечасто не участвовала в чтениях. Крестьянки приобщались к житийному чтению через другие общественные формы, нежели мужчины. Те, кто интересовался духовной литературой, могли ее слушать у черничек или во время богомолий в монастырях. При близком знакомстве со спецификой крестьянской и, шире, народной формой освоения агиографии, поражаешься той глубине и серьезности, с которой народ углублялся в житийные тексты. Это живое врастание в ткань житий святых порождало общее народное чувство причастности к жизни святых (даже через чтение текстов), что открывало людям путь, лежащий не рядом с Церковью, а проходивший в самой средине ее. Мощь Русской Православной Церкви во многом была обусловлена этой сокровенной причастностью народа к жизни святых.

Домашнее чтение в крестьянском кругу могло быть семейным, но если находился человек особо грамотный или богомольный, то вокруг него могла собираться группа любителей духовного чтения. Все дело в том, как читались книги и какие выводы делались из чтения. Такое духовное чтение было дополнением к часто совершаемым паломничествам, побуждало к духовным размышлениям, а некоторых даже подвигало уйти в монастырь. Например, в дер. Потеряева Череповецкого у. Новгородской губ. жил такой благочестивый крестьянин Никита Судьбицкий. Он и стал собирать в своем доме любитей духовного чтения. Хотя он и был неграмотным, но книги любил и покупал их. Читали в доме Священное Писание, но чаще – Четьи-Минеи. До глубокой ночи люди сидели, слушали и обсуждали прочитанное. На приход эти духовные вечера произвели благоприятное воздействие: многие стали интересоваться духовными книгами, слушать и чаще ходить в церковь. Стали приходить сюда и из соседних сел даже молодые парни и девицы. Следующим шагом стало решение поселян, посещающих дом Судьбицкого, обойти окрестные монастыри, чтобы выяснить: где есть подвижническая жизнь. Таковую они нашли в Нило-Сорской обители, где было восстановлено старчество иеросхимонахом Нилом. Здесь постригся сын Никиты Судьбицкого Иван Никитич и стал со временем иеросхимонахом Иоанном – одним из подвижников этой старинной обители⁶³⁶.

Императрица Екатерина II участвует в перенесении мощей свт. Димитрия Ростовского

Другой крестьянин – Иов Иванович Шумов из с. Непотягово Владимирской губ., научился грамоте от соседа – престарелого причетника. Он же дал мальчику первые уроки клиросного пения. Иов пел на клиросе, трудился дома и на поле, а в свободное время любил читать духовную литературу. К нему собирались в дом пожилые женщины, и Иов читал вслух «Жития святых». Это чтение подвигло его к мысли стать учителем для сельских детей. Сначала это были нерегулярные встречи с учениками, а потом в 1862 г. была открыта Народная школа. Учитель Иов Иванович «преследовал преимущественно цели воспитания детей на строгих церковных началах». Дети наставлялись читать дома утренние и вечерние правила, акафисты и канон Ангелу-Хранителю. В праздничные и воскресные дни все собирались читать молитвы, акафисты, петь духовные стихи, читать Четьи-Минеи. Специально для детей Иов Иванович составил в стихотворной форме рассказы о двунадесятых праздниках. Со временем в школу стали приниматься и девочки. Другим важнейшим делом И. И. Шумова была организация сельской библиотеки, куда были выписаны Четьи-Минеи, все творения свт. Димитрия Ростовского и труды свт. Тихона Задонского. Автор жизнеописания сельского учителя Шумова отмечает, что книги постоянно читались крестьянами, не залеживаясь, но передаваясь из рук в руки. Умер ревностный радетель духовного просвещения в 58 лет в 1876 г.⁶³⁷

Сельский учитель Александр Васильевич Голубев, который попал в жизнеописания подвижников благочестия, прославился именно тем, что воспитывал детей в школе на житиях святых. Его беседы с детьми заинтересовали и взрослых, они тоже пожелали участвовать в них.

Беседы и чтения житий проходили поначалу в церкви, но потом из-за обилия слушателей беседы перенесли в дом учителя на вечернее и ночное время. В дневные же часы тому приходилось выполнять свою основную работу – преподавать в школе. Учителю было 23 года, когда он умер, оплаканный крестьянами, но результаты преподавания были велики. Вот что пишет летописец: «Продолжительная, благоговейная молитва утром и вечером вошла у них в обычай. Опущение службы Божьей в праздники без уважительных причин считалось тяжким грехом. Чинное и благоговейное стояние в храме Божием и усердная молитва особенно поразительны. Нетрезвость, сквернословие, разврат настолько ослаблены в народе сравнительно с прежним их состоянием, что в его время нельзя было назвать этих грехов, по крайней мере, общими пороками, как было прежде. Воровства даже вовсе не стало… Семейные раздоры, самоуправство старших – глав семейств, мужей над женами, а также непочтительность детей к отцам и вообще младших к старшим – значительно ослаблены. Заметно также кроткое христианское отношение с домашними животными, приходится удивляться правильному, ясному и отчетливому пониманию и объяснению важных христианских догматов, обрядового богослужения, священной истории, житий святых»⁶³⁸.

Чтение или же слушание чтения житий святых было не только любимым занятием для многих крестьян, но и духовно мотивированным действием. Слушали не только для наслаждения, для отдыха, как слушали сказки и истории, но с духовными целями. Корреспонденты, трудившиеся по заказу князя В. Н. Тенишева, отмечали живую тягу крестьян к этому источнику. Крестьяне с. Красное Глинской вол. Тульской губ.: «Как мужчины, так и женщины интересуются повествованиями о жизни святых. По приказу старших возвращающиеся на зиму из отхожих промыслов приносят с собою книги духовного содержания. В длинные зимние вечера несколько крестьян обоего пола собираются в одну из изб и здесь грамотный из них чуть ли не по складам читает жизнеописания святых. Чтение прерывается всхлипываньем (плачем) баб, при этом все набожно крестятся...»⁶³⁹ В воскресные дни среди крестьян практиковались беседы о Писании, житиях святых⁶⁴⁰.

Сельские библиотеки – явление достаточно изученное⁶⁴¹. Крестьянские библиотеки, состоявшие из 2–3 книжек, нередко включали и жития. Судя по имеющимся сельским спискам, книги о святых были непременной частью домашних библиотек крестьян. Корреспондент из Варнавинского у. Костромской губ. пишет: «Много в крестьянских избах найдешь и житий святых, Историю Ветхого и Нового Завета, где только дети есть грамотные»⁶⁴². В список книг у крестьян с. Дьяково Грязовецкого уезда Вологодской губ. (1898 г.), состоящий из 19 наименований, входят и жития святых: житие Ефрема Сирина, св. Феодосия Углицкого, св. муч. Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. На первом месте по популярности (количество одинаковых книг) стоят книги о «непреоборимой верности» (мелодрама), потом идут книги о русских героях и на третьем месте – книги о святых⁶⁴³. В д. Гузарево Авнегской вол. Вологодской губ. список книг крестьян состоял из 174 наименований, из них 37 книг – жития святых, т. е. пятая часть⁶⁴⁴. В другой деревне, Фетиньино Вологодской губ., у крестьян насчитывалось 251 печатное издание, из них 76 книг – это жития святых⁶⁴⁵. Часть житий (43 книги) – это жития древних святых, из «Житий святых» свт. Димитрия Ростовского, другие тексты – о русских святых (33 книги). Причем в число русских святых входили не только близкие по региону святые – вологодские, новгородские, но общерусские святые. Корреспондент, собиравший эти сведения, отмечает, что крестьяне покупают жития святых под влиянием своих духовных пастырей – священников⁶⁴⁶. Священники поощряли общественное церковное чтение житий, причем иногда читали вслух сами крестьяне: «...каждое воскресенье какой-либо крестьянин, который умеет внятно читать, берет четью минею и читает ее вслух, а прихожане его слушают со вниманием, перебивая своими замечаниями читателя по адресу героя того или другого святого жития. Этот святой обычай старины часто возбуждает в слушателях любовь к чтению...»⁶⁴⁷ Домашнее чтение также практиковалось, но не так часто, в зависимости от образованности и желания каждого крестьянина. Однако все корреспонденты князя В. Н. Тенишева, дававшие оценки крестьянскому отношению к духовной книге, однозначно отмечали их сугубо уважительное отношение к такого рода литературе. Интересно отметить, что зафиксировано и мнение крестьянских детей по поводу житийных текстов: «они в них ищут только чудесного»⁶⁴⁸. Взрослые же, в отличие о детей, выказывают «удивление» событиями Евангелия и житий святых. Житийные тексты особенно любили читать старики⁶⁴⁹, «часто для того, чтобы научиться терпению и кротости, вообще урок для нравственной жизни. Но с такой целью читают немногие. А большинство читает духовные книги да удивляется, как прежде люди святые могли терпеть обиды. Подивятся, да и только. А между тем часто, когда читают духовную книгу, у этого большинства навертываются на глазах слезы и слышатся прочувственные вздохи из грудей»⁶⁵⁰. А вот что замечает другой обозреватель: «В книгах религиозного содержания более интересует фактическая, повествовательная сторона жизни Спасителя и житий угодников, мучения и подвиги их в деле веры»⁶⁵¹. Немаловажно и то, что в духовных книгах крестьяне ценят наличие «правды»: «К книгам священного писания крестьяне относятся с уважением и верят, что все, что напечатано, – правда»⁶⁵².

У крестьян Вологодского уезда, как отмечает другой корреспондент, на первом месте стоят книги религиозно нравственного содержания, далее идут история, беллетристика, сельское хозяйство, естествознание⁶⁵³. То же отмечает корреспондент из Никольского у. Вологодской губ.: «...в обращении среди грамотеев следующие книги – Жития святых, Евангелие и псалтири…»⁶⁵⁴. Читающие духовную литературу имели в глазах односельчан высокий социальный статус, и причина этого заключалась в том, что, по мысли крестьянина, духовная литература сама по себе возвышала человека, который находил в себе силы и возможности ее читать: «На чтение духовных книг смотрят как на своего рода подвиг, благочестивое упражнение»⁶⁵⁵.

Что касается предпочтений житийных текстов, то корреспонденты отмечают в некоторых случаях крестьянские интересы: «Больше всего интересуют крестьян и нравятся им жития следующих святых: св. вмч. Пантелеймона, Георгия Победоносца, прп. Евдокии, Марии Египетской, Иосифа царевича Индийского, Гурия, Самона и Авива, прп. Ефрема Сирина и св. вмч. Веры, Надежды, Любови и Софии»⁶⁵⁶. Читались также и богословско-катехические труды по апологетике, агиографии⁶⁵⁷. В Кадниковском у. Вологодской же губ. – «жития св. Николая Чудотворца, Нила Столобенского, Сергия Радонежского, Антония и Феодосия Печерских, в настоящее время Феодосия Черниговского, Феодосия Тотемского, Соловецких угодников, Марии Египетской, вмч. Варвары, Екатерины, Параскевы Пятницы и проч.»⁶⁵⁸. У крестьян Калужской губ. (Калужский у.) «особенным почетом среди святых пользуются: Илья пророк, Иоанн Креститель, Николай Чудотворец и Дмитрий Солунский... Местным крестьянским населением преимущественно почитаются святыни Московские и местные: св. Тихон Калужский Чудотворец, праведный Лаврентий Калужский Чудотворец и явленная икона Богоматери Калужской...»⁶⁵⁹. В Тарусском у. Калужской губ. крестьяне «интересуются главным образом страданиями и чудесами Иисуса Христа и житиями святых, преимущественно св. Николая Чудотворца и св. мученицы Параскевы»⁶⁶⁰.

Особое отношение к «Житиям святых» в крестьянской среде не могло не отразиться и на той части крестьянского населения, в том числе женского, которая готова была «делать далеко идущие выводы», «принимать серьезные решения» в связи с прочитанным. На значительную пользу для «народной нравственности» от чтения житий обращают внимание многие епархиальные архиереи в конце XIX в., когда появилась возможность издавать житийные тексты дешевые, доступными самому простому народу изданиями⁶⁶¹. Архиереи-миссионеры обращают внимание на то, что обучение грамоте народа должно идти параллельно с чтением «Житий святых»⁶⁶².

«Жития святых» святителя Димитрия Ростовского имели особое значение для воспитания в женской среде подвижнических чувств. Широкое почитание автора житий святых началось с середины XVIII в. Церковное прославление святителя Димитрия произошло в 1752 году. Значимость его в обществе подчеркивалась тем, что в прославлении святителя приняла личное участие императрица Екатерина II. Это было первое значительное (при участии государыни-императрицы) общецерковное прославление святого в XVIII в. Тем более что период подготовки к канонизации (при Елизавете Петровне), и канонизация, и последующие годы сопровождались многими чудотворениями у гробницы святителя, официально фиксировалось множество чудес, исцелений, так что Ростов сделался не менее крупным паломническим центром для богомольцев, чем Троице-Сергиева лавра⁶⁶³.

Свт. Димитрий за написанием «Житий святых»

Эти два события – прославление, сопровождавшееся многочисленными чудесами, и все более массовое распространение «Житий святых», составленных святителем Димитрием, соединились в одно и повлияли самым серьезным и решительным образом на религиозность в высшем обществе. Не на формальную религиозность, которая никуда не исчезала, потому что даже самые что ни на есть вольтерьянцы придерживались определенных норм церковной жизни, а на истинную, аскетическую религиозность.

Мы видим указание на это не только в отдельных фактах из дворянских мемуаров, но и на массовом статистическом материале – по резкому возрастанию храмостроительства в помещичьих имениях в последней четверти XVIII в.⁶⁶⁴ Помещики строят большие каменные приходские храмы, устраивают приделы в монастырских храмах.

Но само по себе влияние этой житийной литературы на умы и сердца благочестивых и богобоязненных дворян было уже в это время гораздо большим, чем только желание помочь своим ближним (крестьянам) в таком богоугодном деле, как построение храма. Среди дворян начинает появляться немало лиц, особенно молодых девушек, которые хотели бы подражать древним святым. Почему именно девушек? По одной простой причине. Мальчиков тогда рано отдавали на сторону – в кадетские корпуса, где, кроме Закона Божьего, им ничего духовного не преподавали. Семья рано переставала участвовать в их воспитании. Для девочек же основным путем приобщения к знаниям был путь домашнего обучения. Даже после окончания пансиона или Петербургского Смольного института они возвращались домой, а не отправлялись далее на службу (статскую или военную). В домашних библиотеках девочки находили жития святых и открывали для себя совершенно новый мир. Жития звали не просто быть благочестивым, благотворителем своим ближним, но решительно изменить свою жизнь.

На этот счет есть удивительно точное поучение схимонахини Ардалионы (насельницы и старицы Усть-Медведицкого монастыря), которое она преподала своей ученице – монахине Арсении (Себряковой), накануне игуменства последней. «И для тебя самой и для твоего спасения такая деятельность необходима. С самого поступления в монастырь ты жила уединенною жизнью, работала только над своим внутренним человеком; если и проходила ты послушания, то в них ты не вкладывала сердца своего, тебя там не было, до тебя, значит, ничего не касалось. А тебе нужна такая деятельность, в которой приняли бы участие все чувства твоего сердца, все способности твоей души. Тогда-то откроется в тебе воочию состояние твоей души, ты увидишь, что в сердце твоем живут страсти, тебе самой неведомые: и самолюбие, и гордость, и тщеславие, и гнев, и самомнение, – все обнаружится. А для человека, стремящегося выйти из страстей, важно именно то, чтоб их познать в себе, чтоб оне обнаружились, иначе он и бороться с ними не может. Настоящее твое бесстрастие есть только равнодушие ко всему, оттого оно не дает тебе теплоты и полноты внутренней жизни, тогда как истинное бесстрастие есть выход из страстей, дающий свободу духу. Чистота сердца не есть его нечувствие, но обилие приобретенного добра, уничтожающее в нем сочувствие к страстям. Твои отношения к ближним холодны оттого, что они не растворены ни любовью, ни смирением. Ты готова помочь их нужде, отдать все, что имеешь, но в этой помощи нет тебя самой. Когда настоятельская должность введет тебя в тесное общение с другими жизнями, с другими душами, и раскроются пред тобою все скорби, все немощи, все страдания человека, боримого страстями, находящегося в слепоте неведения, и ты не только внешнею помощию, но внутренним чувством войдешь в сочувствие к ближнему, удовлетворяя его настоятельные нужды, понеся его немощи, а иногда отстаивая чистоту души его, как собственную, ты будешь вызвана не только научить, но обличить, огорчить, наказать. И когда скорби ближнего тебе будут больны (близки), как свои, когда сердце твое будет полно жалости и любви, тогда можешь опять уединиться, можешь уйти, хоть в затвор – ты понесешь туда с собою любовь к ближнему, и эта любовь будет наполнять собственную твою жизнь, а молитва твоя будет молитвою за весь страждущий род человеческий»⁶⁶⁵. Образно говоря, «жития святых» учили и звали не останавливаться на внешнем добром делании, на хорошем этикетном для каждого сословия поведении, не довольствоваться только благотворительностью – внешней помощью; они призывали покинуть затвор холодной отстраненности от другого человека и стать – «настоятельницей», деятельной руководительницей самой себя и других, иными словами, стать монахиней, подвижницей, и только тогда иметь право с чистым сердцем (теперь уже зная меру, и необходимость, и спасительность внешнего делания) вернуться к благочестивому внешнему поведению – благотворить другим.

XIX в. открыл для благочестивого женского дворянства, да и для представителей всех других сословий, возможность полноценной реализации тех внутренних сокровенных религиозных желаний, которые появлялись у них при чтении древних житий святых. Желание жить простой христианской общиной, без многочисленных внешних условностей, нести бремя служения Богу в отреченном от мира чине. Древнерусский женский монастырь к XVII в. – большей частью своекоштный монастырь, с его серьезными денежными вкладами при поступлении, с разделенностью на бедных и богатых внутри монастырских стен, с отсутствием общинности, с возрастными ограничениями и т. д. – не давал возможностей для этого. Вот почему история почти всех многочисленных новых общежительных женских монастырей, появившихся в XIX в., начиналась с появления небольшой общинки под видом богадельни или реже – часовенного прихода. Богадельни были и общиной и богадельней, где за больными и немощными пожилыми женщинами ухаживали молодые богаделки, взявшие на себя добровольную обязанность жить по-монашески. Биографии многих строительниц общежительных монастырей полны свидетельств о чрезвычайном влиянии житий на духовное воспитание этих лиц.

В Знаменском монастыре г. Ельца, который восстанавливался по благословению свт. Тихона Задонского, в начале XIX столетия подвизалась девица Екатерина Ивановна Кожухова, из дворян, внучка собеседника и друга свт. Тихона, как последний его называл. Она любила уединение и чтение житий. «Екатерина глубоко умилялась сердцем, особенно когда встречала описание мученических подвигов, и иногда говорила своей старице: „Госпожа матушка! Как бы я желала пострадать за Христа!“». И действительно кончина ее была мученической⁶⁶⁶. В дореволюционной библиотеке монастыря находился комплект Миней святителя Димитрия Ростовского. Одна месячная минея за май 1697 г. содержала надпись: «Сия книга Минея месяц Маий выменена „мирским подаянием в монастырь Ельца города девичий Знамения Пресвятыя Богородицы именуемые Курские, что на Каменной горе, а ходатайством того монастыря Игумении Иулиты, а подписал сию книгу по ея игуменину велению Посадского приказу Подъячий Иван Савельев, сын Коротнев“. Эти Минеи месячные печатаны в Москве при Царях Иоанне и Петре Алексеевичах»⁶⁶⁷. В Елецком Знаменском монастыре, известном своими подвижницами, свято чтилось имя святителя Димитрия Ростовского. Здесь в соборе имелся придел, в честь него устроенный в XVIII в.

Известны примеры и из истории других обителей, когда имя святителя Димитрия Ростовского почиталось таким образом – устроением монастырского храма или же придела в одном из храмов. Для известной подвижницы и основательницы подмосковного Борисо-Глебского Аносинова монастыря – игуменьи Евгении (княгини Мещерской) – жития святых святителя Димитрия стали главной нравственной поддержкой в годы уныния и разочарования после кончины мужа. Княгиня высоко чтила святителя Димитрия и много раз ездила в Ростов Великий на поклонение мощам святителя, нашла себе там духовника – старца Амфилохия – гробового монаха у мощей святителя⁶⁶⁸. В своем монастыре княгиня построила храм во имя святителя Димитрия Ростовского, освящать который 12 сентября 1824 г. приезжал святитель Филарет, митрополит Московский⁶⁶⁹.

В жизни игуменьи Емилии – основательницы Верхо-Харьковского Николаевского второклассного общежительного девичьего монастыря (в миру Елизавета Ивановна Степанова, 1810–1873) – знакомство с житиями святых святителя Димитрия Ростовского стало поворотным пунктом биографии. Знакомство произошло через домашнюю гувернантку. Та любила читать духовные книги и особенно жития святых и давала читать своим ученицам. Те живо откликнулись и стали стремиться подражать угодникам Божьим, отказались от танцкласса. Родители, несмотря на то что были люди религиозные и благочестивые, строго отнеслись к увлечению: гувернантку уволили, а дочерям строго приказали не стремиться переменять образ жизни. И это при том, что мать часто возила дочерей по монастырям, много благотворила, помогала бедным и нищим. Горячая вера дочери и явные свидетельства ее призвания к монашеству (матери было явление св. мученицы Арефы с требованием отпустить Елизавету в монастырь) заставили, в конце концов, родителей смириться⁶⁷⁰.

На житиях святых выросло аскетическое устроение души, желание подвигов у таких известных подвижниц конца XVIII – начала XIX в., как схимонахиня Марфа (Протасьева, из дворян) и схимонахини Олимпиады (Стригалева) – настоятельницах Свято-Алексеевской общины в г. Арзамасе. Интересно отметить такой факт. Схимонахиня Олимпиада, еще находясь в миру, в доме родителей, пишет письмо к настоятельнице общины схимонахине Марфе и просит ее совета, как ей быть, уходить ли из дома без благословения родителей (т. к. они против ее монашеского выбора) или остаться дома. Настоятельница указывает в письме на величие и важность предпринимаемого шага – оставления мира – и подтверждает свои слова указаниями на те или иные жития святых. Совершенно очевидно, что обе: и девица Стригалева и схимонахиня – понимают друг друга с полуслова, т. к. обе уже живут в этом пространстве «житийного мира», где свои законы и правила поведения⁶⁷¹.

Игуменья Горицкого монастыря Маврикия (Ходнева), введшая общежитие в этой старинной обители по благословению своего старца – архимандрита Феофана (Соколова), получила вкус к духовной жизни в доме родителей – небогатой помещичьей семье Белозерского уезда. На восьмом году девочку выучили грамоте, чтобы она читала Псалтирь и жития святых святителя Димитрия. При этом, когда началось обучение русской грамоте, то учение ей давалось плохо. Подражая святым в кротости, терпении, смирении, будущая игуменья уже в доме родителей старалась со всеми быть таковой. Монастырь же для нее стал местом приложения ее страстного желания всеми силами послужить Богу невестою Христовой⁶⁷². Введение общежития в старинном монастыре, привыкшем к своекоштному укладу, было делом истинно подвижническим. Нужно было проявить немало духовной мудрости, самоотречения, поистине крестных страданий от непонимания, клеветы, наветов, чтобы повернуть монастырь в новое русло.

Очень важно, что в самих монастырях юные насельницы могли знакомиться с житиями святых. Это отмечается во многих жизнеописаниях подвижниц благочестия. Вот, скажем, как высоко оценивает этот опыт епархиальный архиерей, когда произносит надгробную речь в память новопреставленной игуменьи Серафимы, настоятельницы Казанского Богородицкого женского монастыря: «В миру девочка Анна всего была лишена: матери, отцовской опеки (он женился на другой женщине, которая девочку не жаловала), не было средств к существованию, к обучению грамоте. И она, придя в монастырь, неустанно трудясь, все получила: и грамоту, и духовное образование (читая жития святых и другие божественные книги), через что приобрела великую нравственную силу, дивный дар горения к Богу и неоскудевающую любовь к ближним. Отпущенная из дома к чужим, она потом у всех снискала любовь и расположение»⁶⁷³. В общежительных монастырях жития святых обязательно читались за трапезой, и это тоже был важный источник знакомства с ними. Дочь титулярного советника, дворянка игуменья Агния (Миронович), приняв должность настоятельницы Псковского Вознесенского девичьего монастыря в 1823 г., всей душей стремится устроить в обители общежитие. Она так описывала первый день введения общежития. «Тут только успокоилась душа моя, когда я в первый раз села за общую трапезу со всеми своими сестрами и услышала чтение житий святых»⁶⁷⁴.

Затворница Платонида (в схиме Алипия, 1789 – середина XIX в.), подвизавшаяся в Покровском девичьем монастыре г. Воронежа, происходила из мещанской семьи г. Землянска. Находилась в прислугах в благочестивой купеческой семье в г. Воронеже, где было принято вслух читать жития святых отцом семейства или его сыновьями. Судьбы святых вызвали глубокое покаянное чувство в душе Акилины Новоскольцевой, которая до того вела разгульный образ жизни, она стала раскаиваться, а потом обратилась к некоторым воронежским старцам за благословением на отшельничество. В Покровском девичьем монастыре жила старица Македония (в схиме Христофора, ум. в 1866 г.), к ней Акилина постоянно ходила в келью. Также она ходила к затворнику-безмолвнику Иакову. По ее просьбе покровские монахини читали вслух жития святых жен Марии Египетской, Пелагеи, Таисии и Акилины⁶⁷⁵. Все это воспитало в будущей подвижнице и старице страх Божий и глубочайшее чувство смирения, послужившие основой для дальнейшего духовного возрастания и служения Церкви.

Следует отметить, что «Жития святых» постепенно стали доступны всем слоям населения. Крестьяне могли ознакомиться с житийными текстами через церковь, где в XIX в. житийные тексты читались вслух во время богослужения. Благочестивый елецкий священник о. Иоанн Борисов, хорошо знавший свт. Тихона Задонского, расписал свой приходской храм картинками из житий святых для назидания прихожан⁶⁷⁶. Имеются свидетельства чтения вслух житий священниками для прихожан во внебогослужебное время. Жития святых приносили из паломничеств сельские чернички⁶⁷⁷, зажиточные крестьяне, и также могли устраиваться их публичные чтения⁶⁷⁸.

В небогатой казачьей семье Амарцевых из-под Оренбурга в начале XIX в. родилась дочь Татьяна, в будущем известная подвижница – игуменья Таисия, основательница общежительного монастыря. Родители обучили девочку грамоте, чтобы она могла читать духовную литературу – Евангелие и жития святых. Чтение действительно не только воспитало в девочке любовь ко Христу и Его святым, но и подвигло на деятельный путь подражания им. Она обучала детей грамоте и читала им те книги, которые ее укрепили в вере. На устроение обители ее благословил прп. Серафим Саровский. Свое благословение вновь открытому монастырю в Оренбурге присылал вместе с иконой св. Иоанн Кронштадтский. Жизнеописание игуменьи Таисии действительно показывает, что «матушка своею жизнью напоминала древних подвижников»⁶⁷⁹.

Важно вспомнить и тот факт, что на «Житиях святых» свт. Димитрия были воспитаны все великие святые Русской Православной Церкви XVIII–XIX в. – Тихон Задонский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, Серафим Саровский, оптинские старцы, Иоанн Кронштадтский и великое множество менее известных святых и подвижников.

По житию прп. Серафима Саровского известно, как много этот святой уделял внимания в своих беседах с посетителями примерам из «Житий святых»⁶⁸⁰. Известный церковный деятель XIX в. святитель Филарет Киевский (Амфитеатров) ощутил перелом в своей жизни во время чтения жития св. Филарета Милостивого: «Пламенное желание и ему посвятить себя на служение людям охватило мальчика. Дума принять иночество и имя святого этого охватила юного ревнителя жизни святой. Рой пчел гудел над его головою… Мальчик наклонился, чтобы поцеловать дорогие строчки, и заснул»⁶⁸¹. Известно, что дальнейшую жизнь он устраивал, стараясь быть «милостивым», как древний святой, и сам заслужил от современников прозвание «Милостивый». Этот святитель имел особое благоговейное чувство к свт. Димитрию Ростовскому. В видении, которое было ему уже в юношеские годы перед выбором пути (женитьба или монашество), ему явился свт. Димитрий и велел читать свои сочинения и молиться у своего образа⁶⁸². Выбор был сделан в пользу монашества. Под влиянием рассказов святителя Филарета о жизни святых стал монахом, а потом епископом его племянник – Антоний, архиепископ Казанский, ведший подвижническую жизнь и много сделавший для восстановления духа благочестия и подвижничества в подведомственных ему монастырях⁶⁸³. Именно святитель Филарет Киевский написал известный труд о раннехристианском периоде женского монашества и много сделал для женских обителей, когда был епархиальным архиереем. Судя по жизнеописаниям подвижников, читали жития представители всех сословий, в том числе и из числа крепостного крестьянства. Многие из этих подвижников повлияли на женское общинное движение, опекая, как правило, вновь образованные общины на той территории, где жили.

Известный юродивый Иоанн Сезеновский, основатель крупного женского монастыря в Рязанской губ., имел правило сердечно молиться перед иконой свт. Димитрия Ростовского, прося его о помощи. Молился он по-детски просто: «Голубчик Митенька, касатик мой, помилуй меня, помолись за меня, защити меня»⁶⁸⁴. Священник, который видел молитву юродивого, был свидетелем чуда, когда икона вся засияла ярким неземным светом, как бы отвечая на призыв блаженного Иоанна. Выходец из крестьянского сословия схимонах Пантелеймон (Симбирская губ.) направил свои подвижнические устремления, полученные в детстве от слушания чтения «Житий святых», на создание женской общины во имя иконы Смоленской Божьей Матери. Он много путешествовал по святым местах, был пострижен на афонском подворье в Одессе и, наконец, отправлен со святой горы Афон старцами в Россию «обращать раскольников» в православие. С этой целью им была создана и духовно окормлялась женская община в с. Костычи. Умер старец в 1884 г., когда община была устроена⁶⁸⁵.

Другой подвижник иеросхимонах Нил, выходец из крепостных крестьян Владимирской губ., в 5 лет овладел славянской грамотой и начал читать церковные книги, но более всего понравились ему «Жития святых». Они стали для подростка «училищем благочестия». Книги мальчик получал от отца – крепостного крестьянина графа Шереметева. В доме имелись и рукописные духовные книги, переписанные рукой отца. Поэтому с раннего возраста все устремления мальчика были направлены на монастырь и на подвижничество. Уже став монахом, этот подвижник стал восстановителем древней Нилосорской пустыни. Также он сумел возродить там древний подвижнический дух, так что кроме него здесь выросла целая плеяда аскетов⁶⁸⁶. Например, архимандрит Агафангел (Амосов) из крестьян Новгородской губ. Сольвычегодского у. восстановил, по благословению Валаамского старца игумена Дамаскина, древний Александро-Свирский монастырь. Мальчиком он «рано научился читать и писать и любил читать с детства Четьи-Минеи и другие религиозно-нравственные книги, которыми снабжал его добрый батюшка (приходской священник. – О. К.)»⁶⁸⁷. Смерть отца, бедность еще более привязали мальчика к душеполезному чтению. Также он старался, читая жития вслух, утешить этим свою мать. Несмотря на годы лишений, он сумел сохранить в сердце христианские добродетели и горячую тягу к монашеству и иноческим подвигам. Когда он стал настоятелем Александро-Свирского монастыря, то ввел там общежитие и старчество как основу для подвижнической монастырской жизни.

Судя по некоторым биографиям подвижников благочестия, в XIX в. «Жития святых» свт. Димитрия Ростовского стали настоящим миссионерским трудом, который помог немалой части старообрядцев вернуться в церковное лоно. На этот счет ярко пишет монах Парфений, известный паломник и составитель «Автобиографии». Прочитав до десятилетнего возраста все Четьи-Минеи, он страстно захотел прочесть Библию, после чего убедился в ложном пути старообрядцев. Семья мальчика была старообрядческой. Под влиянием «Житий святых» мальчик тайно пытался уйти в монастырь, потом начал паломничать. Жития стали для монаха Парфения путеводителем в мир православной святости, в мир подвижничества и в мир величайших духовных знаний, к которым он и старался приобщиться в своих паломнических путешествиях⁶⁸⁸.

На огромное влияние «Житий святых» для духовного становления личности обращает внимание автор диссертации «Причины и обстоятельства ухода в монастырь» А. Ю. Андрианов: «Книги показывали возможность иной, отличной от повседневности жизни; указывали путь, притягивающий своей законченностью и красотой, созвучный явленному им совершенству души»⁶⁸⁹. Подробно разбирая значение литературы для монашеского становления, автор отмечает, что в одних случаях шел длительный процесс «аккумулирования» духовного опыта святых, в других случаях «процесс был лишен постепенности, результат был внезапен, похож на вспышку молнии, озарение... Чаще всего такой силой воздействия обладали слова Евангелия»⁶⁹⁰. Таким образом, «Жития святых» можно отнести к первому типу чтения, когда духовный опыт аккумулировался и постепенно воздействовал на личность.

Важно отметить, что в синодальный период интерес к житийной литературе был неравномерен. Он нарастал в течение XVIII – первой половины XIX в., а потом у публики, читающей духовную православную литературу, начинает проявляться больше внимания к святоотеческим творениям (в том числе и русским) по аскетике, и «Добротолюбие» выходит на первое место, творения свт. Тихона приобретают популярность. Именно творения свт. Тихона Задонского можно отнести к числу наиболее популярных духовных сочинений в женской монастырской и общиннической среде⁶⁹¹. И совсем не случайно, что на это время приходится прославление Церковью этого подвижника. Мы даем эту оценку на основе общих впечатлений от чтения мемуаров, жизнеописаний, биографий русских людей XIX в. О чем это говорит? Жития были особенно востребованы у православных в период «детства», простоты, когда еще было не так много духовной литературы, когда новые многолюдные общежительные монастыри только-только начали создаваться из общин-богаделен, когда большую роль играли первоначальницыосновательницы, подвижницы высокой жизни, когда был простор для разнообразной подвижнической жизни.

«Жития святых», известные крестьянскому миру и до появившейся возможности читать самим или слушать это чтение в своей среде, однако, принесли много нового в крестьянский мир, по-новому всколыхнули его, заставили коллективно отреагировать и в целом, можно сказать, сильно повлияли на подвижнический дух в народе. Это коснулось и женской части крестьянского общества. Выше мы показали, что житийная стихия духовной мысли никого не оставила равнодушными: здесь и церковные деятели эпохи, и известные подвижники, и простой верующий народ – все они соприкоснулись с эпохой древнехристианской святости, все отреагировали на нее.

Чем являлись святыни для новых женских обителей? Почему так ценили насельницы общин и монастырей эти «проявления Божьей милости»? Святыня приносила с собой освящение места, чтобы здесь пребывала особая благодать Божья, которая действовала умиротворяюще, умудряюще и очищающе (семь даров Св. Духа) на всех находящихся в обители. От святыни не только умудрялись молящиеся возле нее, но и исцелялись, в том числе многие паломники, специально, ради святыни, приходящие в монастырь. Собирание святынь в стенах монастыря должно было способствовать укоренению обители, через утверждение здесь Божественной благодати. Монастыри видели себя ответственными за большую территорию вокруг, их духовный окоем был намного больше обычного приходского храма. Известный Новотихвинский екатеринбургский девичий монастырь в самом начале своего существования получил из древнего Новгородского Софийского собора ковчег с 25 частицами мощей. За мощами в Великий Новгород ездила игуменья Таисия. Прибыв в июне 1811 г. в Пермь, тогда епархиальный центр, она, после водоосвящения, переложила святыни в ковчег и вместе с образом Тихвинской Божьей Матери и со «священной церемонией понесла в Екатеринбург». После торжеств, в связи с принесением святынь в монастырь, в городе и округе постепенно стал устанавливаться обычай хождения с этими святынями по пяти уездам: Екатеринбургскому, Верхотурскому, Ирбитскому, Камышловскому и Шадринскому. Потом сюда добавились еще Пермский, Кунгурский и Соликамский уезды⁶⁹². Для монастыря, кроме того, хождение с мощами и чудотворной иконой имело и материальное значение, это был один из источников его дохода. Подобное же длительное перенесение святынь по округе было характерно для Мологского Афанасьевского девичьего монастыря. Также здесь главной святыней была чудотворная икона Тихвинской Божьей Матери. В мае проходил крестный ход с иконой в Рыбинск, потом святыню в городе носили по домам для служения молебнов. Несколько сестер все время были при Тихвинской иконе. Перед перенесением иконы в г. Мышкин горожане совершали в соборе всенощное бдение с пением акафиста. Читали и пели соборный священник и монахини, сопровождающие икону. Эта всенощная называлась в городе «девичьей». Затем две недели святыня находилась в г. Мышкине, а из Мышкина начиналось движение по селам (21 село проходили за 21 день, по одному дню на село). Затем следовал переход на другой берег Волги и путь через 198 селений. Вернувшуюся икону встречали в г. Мологе торжественно с хоругвями и колокольным звоном. Несомненно, что такие многомесячные монастырские крестные ходы со святынями собирали огромную территорию в одно целое, если говорить о духовном единении населения. Для монахинь хождение с иконой было тяжелейшим трудом, совершаемым по послушанию. И хотя монастырю эти крестные ходы приносили существенный доход, но обитель видела в них в первую очередь свою миссию духовного просвещения.

Вот другой пример, когда монастырская святыня организовывала духовное пространство округи. Темниковский Рождества Богородицы женский монастырь получил святыню с Афона при следующих обстоятельствах. «В 1869 г. сестры монастыря находились в гостях у благодетеля монастыря купца Н.Я. Зайцева, жившего в с. Верхнее-Шабрей (Ушинка), и застали там афонского монаха. Сестры посетовали: «Везде в монастырях есть с Афона святые иконы, а у нас в обители нет такого сокровища». Монах ответил, что с ним есть писанная старцем икона для заказчика из России, но тот отказался, и они могли бы приобрести для обители эту икону. Икону выкупил благодетель монастыря Зайцев и передал ее сестрам. Когда стали служить перед образом благодарственный молебен тут же, в доме Зайцева, то все стали свидетелями многочисленных чудес. «Монахини в необычайном страхе от чудес и радости не знали, что делать. Народ, узнав о чудесах, долго не отходил от святыни и взялся нести образ на руках. Пока икону везли, дорогой случались чудесные знамения: кричали бесноватые. Необычное массовое шествие с иконой, без священника, в одном селе вызвало смущение у настоятеля храма, и он отобрал икону и запер ее в храме. Двое суток не отдавал он образ, пока им с женой не приснился один и тот же сон, и они услышали повеление вернуть образ монахиням. При подходе к г. Темникову икону и сестер встретил весь город, куда уже дошли известия о чудесах. Икону занесли в городской собор, отслужили молебен и препроводили святыню далее в женский монастырь. 11 декабря 1869 г. икона прибыла в обитель. Сюда стал стекаться народ из окрестностей, прикладываться к святыне, заказывать молебны. Многие больные получали исцеления (103 случая записали монастырские сестры). В 1870 г. в период эпидемии холеры жители Темникова и Кадома носили эту икону пешком (70 верст) из города в город, и болезнь прекратилась. Кадомчане дали обет носить икону ежегодно 10 июня в знак благодарности.

С 10 июня икона уносилась из монастыря в Кадом, а 1 октября возвращалась в Темников. В монастыре во имя святого образа был выстроен кладбищенский храм, иконостас для которого заказали в Понетаевском монастыре⁶⁹³.

Темниковская икона Божьей Матери стала охранительной святыней не только для самого монастыря, в который она попала, но и для целой округи. Здесь мы наблюдаем тот пример, когда святыня организует в одно целое большое пространство, что было характерно в целом для религиозной жизни русского народа⁶⁹⁴. Такими сакральными «узлами» была стянута до революции вся территория России, и в XIX в. женские монастыри, как собиратели святынь, явились продолжателями и распространителями этой древней традиции⁶⁹⁵.

Как считали сами насельницы обителей, каждая святыня была тем небесным окном, которое было постоянно открыто, и «небо» скоро слышало через нее обо всех нуждах и потребностях монастыря. Существует немало примеров, когда святыни выручали обители в тяжелых ситуациях.

В известной уже по описанию Таволжанской Казанской общине Воронежской губ. главная святыня – чудотворная икона Божьей Матери «Отрада или Утешение», появилась в год утверждения монастыря Св. Синодом, т. е. в 1884 г. Историк монастыря пишет об этом так: «Эта икона пожертвована одною вдовицею, жившею на расстоянии 50 верст от монастыря. Когда вдовица изъявила желание пожертвовать означенную икону, то настоятельница выслала несколько сестер, сопровождавших ее в пути. Икона эта прекрасна живописью и привлекает для поклонения много богомольцев. Пожертвована она в первый год устройства обители и в то именно время, когда чувствовалась нужда даже в хлебе. Прибытие этой святой иконы сопровождалось особенным обстоятельством, а именно; однажды начальница и сестры очень скорбели, что не было даже насущнаго хлеба, и все упование возложили на помощь Владычицы, с наступлением сумерек входит мужичок и, кланяясь, спрашивает: куда прикажут ему ссыпать хлеб? Сестры в удивлении расспрашивают о хлебе и узнают, что хлеба привезено на 7 подводах из Сукманки. На вопрос, кто прислал, получают такой ответ: „Это Вам Царица Небесная прислала“. Сестры поспешно убрали его и с слезами умиления в теплых молитвах благодарили Свою Покровительницу. Спустя три дня повторилось то же самое; прибыл мужичок и опять с тем же вопросом: „Куда ссыпать хлеб?“ Повторились те же вопросы и ответы. На этот раз было привезено 5 подвод муки, ржи и печеного хлеба. Вскоре за тем прибыла св. икона, которую сопровождали сестры и жители окрестных селений. Сестры со своей начальницею во главе не замедлили принести свою глубокую благодарность Царице Небесной за такое дивное Ее покровительство, являющее к сему месту, избранному для св. обители Самою Царицею Небесною»⁶⁹⁶. Надпись на Борисоглебской иконе «Отрада и утешение» (с обратной стороны) вырезана на дереве: «Святая икона сия писана и священа на святой горе Афонской в Корейской келии Благовещенья Пресвятой Богородицы иеромонахом Серафимом (Титовым) 1875 год, август 21 числа». С обратной стороны иконы по центру до сих пор есть деревянная вставка со св. мощами.

По сути, святыни в какой-то мере имели в монастырях значение духовных наставников и помощников. Старцы были не во всех монастырях, святыни же могли привлекать сюда благодать, а благодать была основой и духовного и материального преуспевания любой обители. Кроме того, как указывали благотворители, посылая святыни, они имели для самих сестер, для стен за которыми они укрылись, охранительные функции. И в этом смысле особо следует сказать о благословении «афонского жребия Божьей Матери», которое получали некоторые женские монастыри. Афонские святыни имели все общины и монастыри из ближнего к Дивееву «серафимовского» круга монастырей.

Афонские святыни чрезвычайно почитались в женских монастырях, «как благословение Второго Удела Богородицы». Писанные на Афоне русскими монахами иконы приходили в отдельные женские монастыри по-разному: их могли заказывать сами монахини, как и приходские храмы это нередко делали. Но реже сами афонские старцы посылали святые иконы в те обители, которые, по их мнению, более других нуждались в духовном охранении.

В 1858 г. из Русского Свято-Пантелеймонова монастыря в Оренбург, в женскую обитель, которую намеревались там устроить, была послана с Петром Филипповым Лосевым (старцем, живущем при кладбищенской церкви) икона «Достойно есть». Эта икона, как отмечает общинная летопись, «ознаменовала себя тысячами чудес, и преимущественно во время пути. Особенно замечательные чудеса пролила Усердная Заступница рода христианского от Симбирска до Оренбурга, когда жители городов и сел, движимые живым усердием и верою, несли на головах святую икону более 200 верст, перенося от города до города и от села до села и передавая одни другим»⁶⁹⁷.

Игуменья Таисия (Татьяна Алексеевна Амарцева) – основательница Оренбургского Успенского женского монастыря. Жила одно время в Киевском Флоровском монастыре (своекоштном), потом перебралась в Оренбургскую губ. Была у прп. Серафима Саровского. «Отец Серафим принял ее очень благосклонно и долго говорил с нею, но все притчами, смысл которых она поняла только впоследствии. Вообще он намекал ей на то, что она сама заведет свою общину и будет игуменьей, в ознаменование чего дал ей палку и прибавил: „а теперь иди куда идешь, и живи как жила раньше; и вон где ждет тебя твоя община,“ – и прозорливый старец указал ей рукою вдаль». Она пожила в Дивеевской общине некоторое время и, благословившись, отправилась в Оренбург. Игуменья Таисия основала монастырь. В обитель в 1874 г. одной девицей был принесен образ Иверской Божией Матери, написанный на Афоне, прославленный чудотворениями. Чуть позже с Афона был прислан игуменом Пантелеимоновского монастыря образ Божией Матери Экономисы с частицами мощей преподобномученников Евфимия, Игнатия и Акакия. Кипарисовый иконостас для новой Ильинской церкви был прислан с Афона. Над царскими вратами находился образ Успения Божией Матери, который спускался по торжественным случаям, как это делалось в Киево-Печерской лавре⁶⁹⁸. Матушка особенно почитала киево-печерских подвижников прп. Антония и Феодосия. Игуменья Таисия дала обет вместе с сестрами – в память неизреченного милосердия Владычицы, вечно, пока будет стоять обитель, ежедневно читать акафист Милостивой и Благой Вратарнице, пред ее чудотворной иконой Иверской, и построить на вратами обители храм, в честь чудотворного образа Благой Вратарницы Иверской»⁶⁹⁹. В обитель присылал свое благословение о. Иоанн Кронштадтский – образ Козельщанской Божией Матери⁷⁰⁰.

В Елецкий Знаменский девичий монастырь с Афона прислана была икона Иверской Божией Матери 1870 г. 20 авг. из Пантелеимоновского монастыря⁷⁰¹.

Игуменья слободского Вятской епархии Христорождественского монастыря Пульхерия была в молодые годы исцелена прп. Серафимом Саровским в 1831 г.⁷⁰² «Перед самым отправлением в обратный путь, – передавала Пульхерия, – о. Серафим прислал мне и двум моим спутницам, вместе с благословением, каждой по символическому знаку: мне палочку с клюшкою, а другой палочку с четырьмя отростками, а третьей – простую палочку. Мы не поняли точного значения этих символов, но последствие показало, что в подарках в каждом из них было значение, а в о. Серафиме прозорливость. Я, недостойная, поступила в монастырь и ношу теперь жезл игуменский, другая – двумя сыновьями и дочерью – все четверо приняли монашество, а третья из нас, одна, тоже поступила в монастырь. Все сбылось по предсказанию старца»⁷⁰³. Эту обитель молитвенно поддерживал прп. Антоний Воронежский – друг прп. Серафима. В 1833 г. он прислал в монастырь образ святителя и чудотворца Митрофана. Пульхерия была настоятельницей с 1849 по 1873 г. Умерла в 1890 г. У нее был большой портрет св. Серафима, написанный в Дивееве, и она молитвенно всегда обращалась к нему, хотя старец был еще не прославлен. Совершенно очевидно, прп. Серафим помогал обители в трудах и заботах. При Пульхерии с Афона (из Андреевского скита) был прислан список с Афонской иконы Божией Матери «Скоропослушницы», присланный в 1853 г. в благословение игуменье Пульхерии с сестрами. Икона чудотворная, прославилась исцелениями. Празднуется день получения ее из Афона 3 октября. Другая афонская икона «Утешение в скорбях и печалях» точный список с чудотворной иконы, которую афонские монахи в 1863 г. приносили во время странствия по России. Они появились и в Слободске. Список с их иконы сделан исцеленным от немоты художником Владимиром Неволиным. Риза на иконе пожертвована братиею Андреевского скита в память многих благодатных исцелений. Также есть список с афонской Иверской иконы Божьей Матери украшенный игуменьей Пульхерией. Икона св. великомученика и целителя Пантелеймона была прислана в 1871 г. из Афонского Пантелеимоновского монастыря⁷⁰⁴.

В дар от афонских старцев женский Зверин монастырь в Новгороде получил икону св. великомученика Пантелеимона. Игуменья Лидия тогда получила исцеление от болезни (1879 г.), о чем сообщила в письме на Афон⁷⁰⁵. Другая икона свят. великомученика Пантелеимона была отправлена в Новоузенский женский монастырь (связанный с именем прп. Серафима), и ее появление ознаменовалось также множеством чудес⁷⁰⁶. В 1868 г. в управление известной троекуровской общиной вступила игуменья Анфиса (с 1871 г. община стала монастырем). Когда настоятельницу епархиальный архиерей посвящал в игуменьи с вручением ей жезла, то дал ей в руки тот, который матушка Анфиса до того получила в дар от афонских старцев из обители святого Саввы Освященного⁷⁰⁷. В 1870 г. «в знак уважения благочестивой просьбы настоятельницы Анфисы, архимандрит Герасим, Русский духовник Иероним со старцами Афонского Русского Свято-Пантелеймонова монастыря прислали в дар и благословение Троекуровской обители часть Животворящего Древа Господня и частицы святых мощей угодников Божиих: святого апостола Варнавы, св. великомученика Пантелеимона, св. мученика Харлампия, святых бессребреников Козмы и Дамиана, св. мученицы Параскевы, прп. Макрины, св. вмч. Марины, св. муч. Василисы, преподобномученика Евфимия, преподобномученика Игнатия, преподобномученика Акакия, вложенные в серебряный ковчежец, запечатанный монастырской печатью. Святыня была передана через епархиальное начальство, по указу от 30 августа 1870 г. Имелись у обители и дары из Третьего удела Божьей Матери – из Киева. Помещица Раевская передала обители крест со святыми мощами, привезенными ею из Киева⁷⁰⁸.

Арзамасские женские монастыри также пользовались вниманием афонских старцев. Алексеевская община в 1853 г. получила в дар от Пантелеимовского монастыря икону Божией Матери «Достойно есть» с надписью «Пред сею чудотворною иконою св. Архангел Гавриил пел „Достойно есть яко воистину и прочее“. Она находится на святой горе Афонской в Протатской Церкви, в благословение препровождается от Русского Пантелеймонова монастыря, что на святой горе Афонской Алексеевской Арзамасской обители 1853 года»⁷⁰⁹. В истории всех воронежских и тамбовских женских монастырей, с которыми нам пришлось работать более подробно, прослеживается связь с Афоном. Туда отправлялись пожертвования, отсылались заказы на написание икон.

К числу почитаемых святынь в женских монастырях относилась еще одна группа реликвий, бережно хранимых и выставляемых на поклонение богомольцам. Они были связаны с памятью почитаемого в монастыре старца, на них была часть благодати, которую он имел от Бога и которая продолжала помогать людям при молитвенном обращении к святому. В арзамасском Николаевском женском монастыре хранились как великие реликвии переданные о. Авраамием Некрасовым кусочек мантии прп. Серафима Саровского, его зуб, который он потерял, когда на него напали разбойники, волосы старца, часть камня, на котором он молился 1000 ночей, Евангелие святого Серафима (дар иеромонаха Савватия)⁷¹⁰. В Софийском Усманском девичьем монастыре, основанном по благословению свт. Тихона Задонского, хранились принадлежавшее когда-то свт. Тихону написанное на полотне Распятие, перед которым он молился в своей келье, прижизненный портрет святителя, его камилавка, четки, полотняный платок. Все эти вещи передал обители келейник свт. Тихона иеромонах Тихон, принимавший самое деятельное участие в строительстве монастыря. Здесь же в монастыре находится могила келейника⁷¹¹. Многие женские монастыри и общины, свято чтущие память старца Серафима Саровского, старались собрать у себя святыни, относящиеся к нему, и мы нередко встречаем в описании монастырской ризницы упоминания об этих почитаемых предметах. Каждый монастырь и община собирали и чтили святыни, как необходимую духовную опору для себя.