Глава 9. Древние внешние свидетельства о происхождении священной книги Деяний из Апостольского века и её каноническом достоинстве

Показания св. Иринея и Тертуллиана. – Значение их свидетельств. – Цитация Деяний, а) Ап. Варнавой, б) св. Климентом Римским, в) св. Поликарпом. – Отношение к свящ. книге Деяний Папия, мученика Иустина, св. Ипполита Римского, св. Киприана Карфагенского. – Характер литературного взаимоотношения между указанными писателями и свящ. книгой Деяний. – Редкость дословного и точного заимствования ими из Деяний и причины этого. – Еретические секты и апокрифическая литература по отношению к священной книге Деяний. Свидетельство о Деяниях книги «Завета XII патриархов». – Неправильность выводов отрицательной критики по вопросу о происхождении Деяний. – Древнехристианское основоположение канонизации священных книг. – Применимость его по отношению к священной книге Деяний. – Свящ. книга Деяний 1) в древнейших канонических сборниках, 2) у Оригена, 3) Евсевия и 4) в постановлениях соборных. – Различное место священной книги в каноне на Востоке и Западе, у позднейших отцов церкви и писателей. – Заключение

В последние десятилетия II-го века свящ. книга Деяний была известна и признавалась во всех частях христианской церкви. Св. Ириней Лионский, Тертуллиан Карфагенский, св. Климент Александрийский и римский составитель так называемого Мураториева канона, жившие на рубеже между II и III вв., одинаково и решительно дают свидетельство о всеобщем употреблении и признанном каноническом достоинстве Деяний. К тому же времени ведут нас и древнейшие переводы – сирский Пешито⁸³¹ и латинский, известный под именем Италийского,⁸³² которые содержат в себе на ряду с другими новозаветными каноническими книгами Деяния. – Но можно ли ограничивать значение приведенных свидетельств только для их собственного времени? Св. Ириней умер в начале третьего столетия, в 202 г., но он еще сидел при ногах престарелого, глубоко уважаемого им св. Поликарпа, который в свою очередь был учеником Апостола и евангелиста Иоанна и обращался также и с другими многими, «видевшими нашего Господа». Сам рассказывая об этом, Ириней задушевно и вместе с тем выразительно припоминает о незабвенных для него сообщениях св. Поликарпа, о длинных отпечатлевавшихся в его сердце, разговорах с Поликарпом об обращении последнего с учениками Господа, о неизглаждающемся в его памяти предании, принятом им от блаженного Поликарпа.⁸³³ Тертуллиан, сделавшейся из языческих адвокатов сильным и горячим защитником христианской истины, намечает непреложное правило исторической критики, поставляя важность свидетельства в зависимость от его древности и требуя, чтобы оно восходило к самим Апостолам, Апостольская же древность была определена на основании голоса Апостольских церквей.⁸³⁴ – Чистота и живость преемственного предания одного (св. Иринея) и критическая основательность другого (Тертуллиана) до непререкаемости увеличивают ценность их свидетельства о свящ. кн. Деяний и вместе с тем дают право для твердого с логической, стороны предположения, что свидетельствование их опирается на более ранних, в их пользу говорящих, авторитетах. Недаром параллельно с свидетельствами св. Иринея и Тертуллиана о свящ. книге Деяний последняя вносится в канон Римской церкви и не опускается в очень авторитетном переводе Пешито. Все это обязывает нас искать свидетельств и известий о Деяниях в раннейшей христианской литературе, до св. Иринея, и взвесить силу и значение их для нашей цели.

Итак, знали ли древнейшие церковные писатели о существовании Деяний, и можно ли в их творениях найти следы пользования этой свящ. книгой? К наидревнейшим литературным памятникам после писаний Апостольских должны быть отнесены послания св. Варнавы и Климента Римского. Писателем первого послания св. Климент Александрийский называет неоднократно Апостола Варнаву,⁸³⁵ очевидно разумея под ним личность, тожественную с спутником Апостола Павла, упоминаемым в Деяниях. В древней церкви послание св. Варнавы имело большой авторитет и распространенность. Даже Цельс, по свидетельству Оригена, пользовался им, как материалом для своего суждения об Апостолах.⁸³⁶ По взгляду новейшей критики, и даже отрицательной, послание Варнавы по времени своего происхождения относится к первому десятилетию второго века.⁸³⁷ Несомненная древность послания св. Варнавы, и его широкая известность в тогдашней церкви придают большое значение этому документу в его показаниях и свидетельствах. Некоторые выражения этого послания очень близко напоминают параллельные в Деяниях и дают право заключать о знакомстве писателя послания с этой свящ. книгой. Одно из таких выражений мы уже отметили.⁸³⁸ Но более убедительным для обоснования нашей мысли о цитации св. Варнавой Деяний служит другое место из его послания. В VII главе, 2 читаем: εἰ οὖν ὁ οὗτος τοῦ Θεοῦ, ὢν κύριος καὶ μέλλων κρίνειν ζῶντας καὶ νεκρούς, ἔπαθεν, ἵνα ἡ πληγὴ αὐτοῦ ζωοποιήση ἡμᾶς⁸³⁹ Это выражение можно поставить в прямое соотношение с Деян.10, 42: ὁ ὡρισμένος ὑπὸ τοῦ θεοῦ κριτὴς ζώντων καὶ νεκρῶν. При сравнении обращает на себя внимание почти дословное согласие для выражения одной и той же мысли, употребление в обоих случаях νεκρός вместо причастия θανών, как бы скорее следовало ожидать по противоположению к предшествующему причастию ζῶντες, и странное упущение в обоих местах члена перед причастиями. Все это говорит за нечто большее, чем случайное совпадение между двумя писателями, и вероятность прямого заимствования одного от другого возрастает. Тем большее значение мы склонны придавать отмеченному совпадению, что оно встречается у не менее авторитетного Апостольского мужа св. Поликарпа Смирнского: ἔρχεται κριτὴς ζώντων καὶ νεκρῶν (Ad Philippens. II 1).⁸⁴⁰ Правда, и св. Поликарп употребляет это выражение, подобно Ап. Варнаве, без указания на источник его, но самое повторение его указывает, думаем, на то, что свв. Поликарп и Варнава пользуются им, как хорошо знакомым текстом, взятым ими из первоначального, одинаково уважаемого ими и авторитетного, источника. Это снесение двух писателей из эпохи, непосредственно примыкающей к Апостольскому веку, с наивероятностию отражает непосредственное знакомство их с Деяниями служит убедительным показателем в пользу глубокой древности свящ. книги. – Кроме того в послании св. Варнавы близко совпадают по мысли и отчасти по выражению слова, приписываемый им самому Иисусу Христу, о необходимости страданий и скорбей для наследия царствия Божия с учением о том же по Деяниям Апостолов Павла и Варнавы. Οὕτω, φησίν (Ἰησοῦς), читаем у Варнавы, VII, II, οἱ θέλοντές με ἰδεῖν καὶ ἅψασθαί μου τῆς βασιλείας, ὀφεί-λουσιν θλιβέντες καὶ παθόντες λαβεῖν με⁸⁴¹ =Деян.14, 22: εὐαγγελισάμενοι..... ὅτι διὰ πολλῶν θλίψεων δεῖ ἡμᾶς εἰσελθεῖν εἰς βασίλειαν τοῦ Θεοῦ. Приводимого св. Варнавой изречения Иисуса Христа нет в канонических Евангелиях. Конечно, для композиции его могли дать св. Варнаве основание образные выражения Иисуса Христа о необходимости истинным последователям Его взять на себя крест свой и последовать за Ним (Мф.16:24), пить ту чашу, которую Он будет пить и креститься Его крещением (Мф.20:24). Возможно, что это изречение Иисуса Христа сохранилось и сделалось известным св. Варнаве из церковного предания, как и другое, записанное в Деяниях (20, 35). Для нас важно здесь, что Дееписатель влагает в уста св. Варнаве мысль, на развитии которой останавливается сам св. Варнава в своем послании. Устанавливать отсюда литературную зависимость писателей друг от друга, конечно, еще нельзя, но заключать о современном существовании их можно. Дееписатель под свежим впечатлением рассказа Апп. Павла и Варнавы об их деятельности и содержании их проповеди (14, 24) дает частным пунктами последней приблизительно ту формулировку, в какой они слагались и выходили из уст св. Варнавы.⁸⁴²

Важным свидетелем, вслед за Варнавой, в пользу очень раннего существования Деяний является св. Климент Римский. Первое послание его к Коринфянам усвояется ему Дионисием Коринфским, по свидетельству которого оно пользовалось большим уважением в церкви.⁸⁴³ Оно читалось всенародно в церквах «по древнему обыкновению»,⁸⁴⁴ причисляясь таким образом к книгам «священного писания», и в действительности занимая в некоторых древнейших манускриптах, как Александрийском кодексе, место непосредственно за каноническими книгами.⁸⁴⁵ Новейшая критика время написания его указывает на рубеже между I и II вв., и только некоторые спускают его до 120 г.⁸⁴⁶ – В послании св. Климента прежде всего встречается совпадение с Деяниями в приведении изречения Иисуса Христа, которое не записано ни в одном из Евангелий. 1Кор.II 1: ἥδιον διδόντες ἢ λαμβάνοντες⁸⁴⁷ (лучше давать, чем принимать) и Деян.20:35: μακάριόν ἐστι μᾶλλον διδόναι, ἢ λαμβάνειν (блаженнее есть паче даяти, нежели приимати). Однако уже то, что Дееписатель цитирует это выражение, как «слова Господа Иисуса», каковой ссылки мы не встречаем у св. Климента, говорит за первоначальность записи Дееписателя, у которого заимствует в данном случае св. Климент. Вероятность такого заимствования устанавливается вдобавок сходством тех положений, для обоснования которых приводится тем и другим писателем изречение Господне. Дееписатель приводит его в защиту того положения, что нужно трудиться для поддержания слабых, а св. Климент припоминает его, восхваляя Коринфян за то, что они предпочитали сами трудиться, чем заставлять других. Совпадая с Дееписателем в приведении одного и того же изречения Господня, Климент в другом месте своего послания проводить мысль, которая встречается и на страницах Деяний. Он пишет Ἀπροσδεής, ἀδελφοί, ὁ δεσπότης ὑπάρχει τῶν ἁπάντων· οὐδὲν οὐδενὸς χρῄζει εἰ μὴ τὸ ἐξομολογεῖσθαι αὐτῷ (52, 1)⁸⁴⁸ Аналогичная этой мысль находится в Деян.17:25: οὐδὲ ὑπὸ χειρῶν ἀνθρώπων θεραπεύεται (Θεός), προσδεόμενός τινος, αὐτὸς διδοὺς πᾶσι ζωὴν καὶ πνοὴν καὶ τὰ πάντα (не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь, и дыхание, и все) Влияние Деяний на св. Климента в данном месте его послания вскрывается для нас главными образом потому, что та же самая цитата из Деяний с большею буквальной точностью воспроизводится в известном послании к Диогнету II-го века. Очень близко подходят друг к другу следующие выражения.

Замечательно, что та же самая цитата из Деяний приводится позднее у Тациана⁸⁵⁰ и Афинагора.⁸⁵¹ Такая распространенность её заставляет предполагать не простое созвучие и не случайное совпадение одних и тех же мыслей, а намеренное пользование ею, как известной и ранее высказанной. Благодаря той или другой ассоциации, она воспроизводилась в памяти последующих писателей и с большей или меньшей точностью заносилась ими на страницы своих произведений. В послании св. Климента нужно еще отметить сходство с Деяниями в цитировании одного ветхозаветного места из псалма 88-го. Климент пишет: Τὶ δὲ εἴπωμεν ἐπὶ τῷ μεμαρτυρημένῳ Δαυίδ; πρὸς ὃν εἶπεν ὁ θεὸς· Εὗρον ἄνδρα κατὰ τὴν καρδίαν μου, Δαυὶδ τὸν τοῦ Ἰεσσαί, ἐν ἐλαίῳ αἰωνίῳ ἔχρισα αὐτόν.⁸⁵²Эта цитата представляет собой собственно соединение двух мест из Ветхого завета – Пс.88:21 и 1Цар.13:14, как и в Деян.13:22. ᾧ καὶ εἶπε μαρτυρήσας· Εὗρον Δαβίδ τὸν υἱὸν Ἰεσσαί, ἄνδρα κατὰ τὴν καρδίαν μου, ὃς ποιήσει πάντα τὰ θελήματά μου. Такая композиция цитаты из различных книг Ветхого Завета у двух писателей получает наиболее естественное объяснение при литературном взаимоотношении между ними. Оно подкрепляется одинаковым употреблением слова «μαρτυρέω», от чего мысль значительно усиливается, однако без опоры в еврейском оригинальном тексте. У Дееписателя, впрочем, ветхозаветное место цитируется точнее, чем у св. Климента, и эта точность может отчасти служить доказательством его первоначальности.

Больше точек соприкосновения с свящ. книгой Деяний можно указать во втором послании св. Климента. Правда, оно ни в древней церкви, ни теперь в науке не пользовалось таким авторитетом, как первое, тем не менее его следует относить к числу наидревнейших памятников церковной литературы. О нем знает Евсевий, хотя и не решается приписать ему несомненность его происхождения от Климента в виду того, что никто из древних, насколько известно, не пользовался им.⁸⁵³ Писатель послания убеждая своих читателей исповедовать Господа даже под угрозой мучений, выражается словами Апостолов, сказанными ими перед синедрионом Иудейским, который запрещал им проповедовать имя воскресшего Иисуса. Апостолы на запрещения и угрозы отвечали; «Πειθαρχεῖν δεῖ Θεῷ μᾶλλον ἢ ἀνθρώποις» (должно повиноваться больше Богу, нежели человекам) (Деян.5:29 сн. 4:19). И Климент в своем втором послании приводить тот же самый аргумент: «οὐ δεῖ ἡμᾶς φοβεῖσθαι τοὺς ἀνθρώπους μᾶλλον, ἀλλὰ τὸν θεόν» (IV, 4)⁸⁵⁴ (вам не должно бояться больше людей, но Бога). Полная одинаковость аргументации для обоснования одной и той же мысли с очевидностью показывает, что писатель послания знал о судебном процессе над Апостолами, записанном в Деяниях, и ответ Апостолов по своей внутренней силе и внешнему выражению, исполненному достоинства, отпечатлелся в памяти писателя и невольно вылился из-под его пера, когда он приглашал своих читателей к твердому и мужественному исповеданию Господа. – Встречаются далее у писателя послания в приложению к Иисусу Христу такие термины, которые близко напоминают терминологию свящ. книги Деяний. Так он называет Иисуса Христа «ἀρχηγὸς τῆς ἀφθαρσίας» (XX, 5)⁸⁵⁵, как и в Деян.5:31 сн. 3, 15, «κριτὴς ζώντων καὶ νεκρῶν» (1, 1)⁸⁵⁶ сн. Деян.10:42; 17:31) с теми же самыми особенностями слововыражения, которые мы отмечали при цитации этих же слов свв. Варнавой и Поликарпом по сравнению с Деяниями.

В посланий к Филипийцам св. Поликарпа повторяется одно очень выдающееся выражение Деяний. Мы разумеем слова Дееписателя об Иисусе Христе во 2, 24: ὃν ἀνέστησεν ὁ Θεὸς λύσας τὰς ὠδῖνας τοῦ θανάτου (Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти) в соотношении их к выражению Поликарпа: ὃν ἤγειρεν ὁ θεός, λύσας τὰς ὠδῖνας τοῦ ᾅδου (Ab Philip. 1, 2).⁸⁵⁷ Нам уже приходилось отмечать некоторую своеобразность в построении самого выражения у священного Дееписателя.⁸⁵⁸ С буквальною точностию оно встречается вновь у св. Поликарпа. При этом обращает на себя внимание полное согласие мысли, которой служит это выражение у того и другого писателя, приложение его к одному и тому же лицу (Иисусу Христу) через одинаковую даже стилистическую связь посредством ὅν. Все это говорит более, чем за случайное совпадение между разбираемыми писателями. Мессианское истолкование приведенного выражения, которое в сущности есть отзвук простого псаломского (17, 5, 6, и 114, 3) излияния благодарности за избавление от бедствий жизни, с удержанием оригинальной внешней формы его, суть признаки литературной зависимости одного писателя от другого, позднейшего от раннейшего, Поликарпа от св. Луки, – Сказание о мученичестве св. Поликарпа, написанное вскоре после его смерти, последовавшей около 150 г.,⁸⁵⁹ и упоминаемое уже Евсевием, как древнее,⁸⁶⁰ влагает в уста св. Поликарпу до буквальности сходное с выражением Ап. Павла (Деян.21:14) произнесенным при подобных же обстоятельствах, восклицание: τὸ θέλημα τοῦ θεοῦ γενέσθω (VII, I).⁸⁶¹ Позднейшие писатели подобных сказаний обыкновенно любят пользоваться, как источниками, ранее их появившимися повествованиями о прославленных великих мучениках и особенно влагать их слова и выражения в уста своим действующим лицам.⁸⁶²

В качестве очень важного свидетеля древнейшего существования свящ. книги Деяний и её общераспространенности мог бы служить Папий, оставивший ценные свидетельства о двух Евангелиях – Марка и Матфея.⁸⁶³ Папий был учеником Ап. Иоанна и другом св. Поликарпа, написал пять книг⁸⁶⁴ под заглавием «λογίων κυριακῶν ἐξήγησις».⁸⁶⁵ Это сочинение не дошло до нас, а сохранились из него только фрагменты у св. Иринея, Евсевия, Аполлинария, Андрея Кесарийского и пр.⁸⁶⁶ Само собой разумеется, что и в таком виде сообщения Папия ценны и имеют значительный авторитет. Поэтому из фрагментов его стараются извлечь доказательства в пользу Деяний.⁸⁶⁷ Мы должны остановиться на разборе их.

Аполлинарий приводит рассказ Папия о смерти Иуды Искариотского – в такой редакции: «μέγα δὲ ἀσεβείας ὑπόδειγμα ἐν τούτῳ τῷ κόσμῳ περιεπάτισεν ὁ Ἰούδας· πρησθεὶς ἐπὶ τοσοῦτον τὴν σάρκα, ὥστε μὴ δὲ ὁπόθεν ἅμαξα διέρχεται ῥᾳδίως ἐκεῖνον δύνασθαι διελθεῖν· ἀλλὰ μὴ δὲ αὐτὸν μόνον τὸν τᾶς κεφαλῆς ὄγκον αὐτοῦ, τὰ μὲν γὰρ βλέφαρα τῶν ὀφθαλμῶν αὑτοῦ, φασί, τοσοῦτον ἐξοιδῆσαι, ὡς αὐτὸν μὲν καθόλου τὸ φῶς μὴ βλέπειν· τοὺς ὀφθαλμοὺς δὲ αὐτοῦ μὴ δὲ ὑπὸ ἰατροῦ διόπτρας ὀφθῆναι δύνασθαι·τοσοῦτον βάθος εἶχον ἀπὸ τῆς ἔξωθεν ἐπιφανείας».⁸⁶⁸ Стоит только сравнить с этим сказанием Папия простое краткое замечание Деяний о смерти Иуды: «когда низринулся, разселось чрево его, и выпали все внутренности его» (1, 18), и можно видеть, что последнее не могло служить основанием для первого. Если замечание Дееписателя служить естественным пояснением и понятным дополнением известия Евангелиста Матфея, что Иуда удавился (27, 5), то далеко нельзя сказать того же относительно сказания Папия. В нем заключается столько новых элементов, что видеть в нем только логическое распространение заметки Дееписателя, или гармоническое соглашение последней с показанием Матфея, по меньшей мере неосновательно. И сам Папий намечает источник своего сказания в народной молве, прибавляя φασί, как и далее относительно места смерти Иуды: μετὰ πολλὰς δὲ βασάνους καὶ τιμωρίας, ἐν ἰδίῳ, φασί, χωρίῳ τελευτήσαντα,⁸⁶⁹ на что, действительно, в тексте Деяний не дается определённого указания.

Столь же сомнительным является заимствование Папием сведений, сохраненных у Евсевия, из Деяний. Евсевий пишет, что в некоторых отрывках своих сочинений Папий рассказывает нечто чудесное, «что будто бы дошло до него по преданию. Прежде было сказано, что Апостол Филипп с своими дочерьми имел жительство в Иераполисе, а теперь заметим, что Папий, живший в те же времена, упоминает о чудесном событии, о котором он слышал от дочерей Филипповых. Именно он повествует, что в его время воскрешен мертвый, рассказывает и о другом чуде, которое случилось с Иустом, прозванным Варсавой, что он выпил смертоносный напиток и, по благодати Господа, не испытал ничего худого. Этого Иуста святые Апостолы, по вознесении Спасителя поставили вместе с Матфеем и молились о жребии для восполнения числа их вместо Иуды предателя, как повествует писание Деяний: «и поставили двоих, Иосифа, называемого Варсавой, который прозван был Иустом, и Матфия и помолившись сказали».⁸⁷⁰ В этом пересказе Евсевием сообщений Папия можно находить несколько параллелей с свящ. книгой Деяний. Папий упоминает о Филиппе и его дочерях, о которых говорят и Деяния (21, 8–9). Не очевидно, что не замечание Дееписателя дало повод Папию подле Филиппа назвать и дочерей его, а желание отметить источник своих дальнейших! сообщений. Да и Филиппа он называет не «Евангелистом», как в Деяниях, а Апостолом. Затем Папий упоминает об Иусте, о чудесном событии с ним, об избрании его в число 12 Апостолов. О чуде с Иустом он узнал, по собственному сознанию, из уст дочерей Филипповых. На их же ли сообщении, или на основании Деяний он передает тут же об избрании Иуста на место Иуды предателя, с ясностию к сожалению, из текста Евсевия не видно. Если, конечно, добавление ἡ τῶν πράξεων ὧδε πῶς ἱστορεῖ γραφή и далее⁸⁷¹ приписывать самому Папию, то, несомненно, он знал свящ. книгу Деяний и рассказ об избрании Иуста взял из неё. Но ничто не может ручаться и за иной оборот дела, именно, что это добавление делает сам Евсевий с целью подкрепить авторитет свидетельства Папия. В речи Евсевия трудно очень отделить то, что принадлежит Папию от комментарий самого Евсевия. Вообще же нужно заметить, что Папий в своем сочинении «изъяснение Господних изречений», откуда заимствует Евсевий, говорит больше на основании устных преданий, заявляя в предисловии к нему: «не замедлю изложить тебе, что хорошо узнал от старцев и хорошо запомнил, и присоединить объяснения для подтверждения истины», потому что вообще, по его взгляду, «книжные сведения не столько принесут пользы, сколько живой и более внедряющийся голос».⁸⁷² Это удерживает нас от заключения, что источником сведений Папия о событиях, соприкасающихся с свящ. книгой Деяний, служила последняя. У Папия мы можем находить лишь подтверждения некоторых пунктов повествования Деяний. А некоторая распространимость и легендарная окраска их у Папия, как это замечается по отношению к сообщению о смерти Иуды, указывают на позднейшее происхождение сказаний, в сравнении с которыми известия Деяний носят на себе печать первоначальности и непосредственной свежести событий. Таким образом, если мы в Папие не приобретаем несомненного свидетеля за существование Деяний, то косвенным путем из характера его сообщений можем установить древнейшее происхождение этой свящ. книги.

Переходим к новому свидетелю из второго века, подтверждающему древнейшее происхождение Деяний, св. Иустину мученику. Дошедшие до нас произведения этого писателя падают на промежуток времени от 147 до 160 г.⁸⁷³ Свидетельства его относительно канонических книг Нового завета тем важнее, что он, первый из писателей, указывает на писанные Евангелия, как на достаточный источник сведений о жизни Иисуса Христа,⁸⁷⁴ упоминает об их богослужебном употреблении,⁸⁷⁵ в первый раз прилагает к ним самое название «евангелий».⁸⁷⁶ Показание такого свидетеля об авторитетном значении в его время Деяний получает наибольшую ценность. Этим объясняется, почему в новейшей литературе так настойчиво ставится и таким интересом пользуется вопрос: «знал ли Иустин книгу Деяний?».⁸⁷⁷ В среде даже отрицательной критики раздаются далеко не одиночные голоса в пользу положительного разрешения его.⁸⁷⁸ Знакомство Иустина с Деяниями может быть установлено на основании сходства многих мыслей в его произведениях и созвучия в их выражении с параллельными местами свящ. книги. Этот параллелизм служит убедительным признаком литературной зависимости св. Иустина от свящ. Дееписателя.

Одним из наглядных примеров такого рода параллелизма и характера его может служить следующее место из первой апологии св. Иустина: μετὰ οὖν τὸ σταυρωθῆναι αὐτόν, καὶ οἱ γνώριμοι αὐτοῦ πάντες ἀπέστησαν, ἀρνησάμενοι αὐτόν· ὕστερον δέ, ἐκ νεκρῶν ἀναστάντος, καὶ ὀφθέντος αὐτοῖς, καὶ ταῖς προφητείαις ἐντυχεῖν, ἐν αἷς πάντα ταῦτα προείρητο γενησόμενα διδάξαντος, καὶ εἰς οὐρανὸν ἀνερχόμενον ἰδόντες, καὶ πιστεύσαντες καὶ δύναμιν ἐκεῖθεν αὐτοῖς πεμφθεῖσαν παρ’ αὐτοῦ λαβόντες, καὶ εἰς πᾶν γένος ἀνθρώπων ἐλ-θόντες, ταῦτα ἐδίδαξαν, καὶ ἀπόστολοι προσηγορεύθησαν⁸⁷⁹. В приведенном выражении Иустина легко подметить влияние св. Луки относительно сообщения ученикам дара читать и уразумевать ветхозаветные пророчества об Иисусе Христе, и получения ими силы Духа Святого для апостольской проповеди всей вселенной. О том и другом говорит только св. Лука. Первый факт он отмечает в своем Евангелии (24, 44–46), а о втором подробно рассказывает в Деяниях (2, 1–14). Св. Иустин, стоя на почве этих известий св. Луки, комбинирует их в свободной передаче для доказательства своих положений, – Вслед за свящ. книгой Деяний (4, 25–27) св. Иустин применяет к Ироду и Понтию Пилату пророчественное указание второго псалма о возстании земных царей и князей против Христа.⁸⁸⁰ Такое совпадение едва-ли могло быть только случайным. Применение ветхозаветных пророчеств к новозаветным событиям в начинающем богословском сознании перво-христианской церкви должно было совершаться постепенно и осторожно вместе с углублением в смысл и внутреннюю сущность новозаветных явлений. Само собой понятно, что ссылки на ветхозаветные предсказания со стороны Апостолов, ум которых был открыт для уразумения их (Лк.24:44), пользовались в перво-христианском обществе особенным авторитетом и часто повторялись. Позднейшие церковные писатели, несомненно, охотно усваивали себе примеры типологического толкования Апостолами различных библейских мест и выражений и вводили их в свои произведения. – И у св. Иустина не один случай совпадения с Деяниями в приложении ветхозаветных пророчеств к определенному событию в христианской церкви. Столь характерное и постоянное в Деяниях противопоставление языческой веры и иудейского неверия неоднократно отмечается в «Разговоре» Иустина с Трифоном, причем св. Иустин разсматривает неверие Иудеев, как следствие жестоковыйности их, предсказанной пророком Исаией (VI, 10).⁸⁸¹ Близко к тексту Деяний св. Иустин констатирует неверие Иудеев в противоположность языческой вере. Много общего у Иустина в его полемике против Иудеев с апологетическими положениями в речи первомученика Стефана, сохраненной Дееписателем. Развитие мыслей у св. Иустина об отношении Иудеев к Божественному домостроительству (Диал. 19, 20, 22) напоминаеть обличение Стефана (7, 41 и дал. особ. 48). Св. Иустин пользуется теми же самыми историческими свидетельствами и пророческими пояснениями для обоснования своей мысли, что и св. Стефан. Почти в тех же самых выражениях с применением одного и того же пророчества Исаии, как и у св. Стефана, Иустин говорит об отвержении Богом ветхозаветного храма (сн. Деян.7:48 и Диал. 22). Подобно св. Стефану, Иустин сопоставляет неверие Иудеев с теми блогодеяниями Божими иудеям, которыми полна ветхозаветная история (ср. Диал. 131–133). Не оставляет он без упрека Иудеев, как и св. Стефан, за то, что они умертвили Иисуса Христа, заявив себя в этом случае, подобно предкам, пророкоубийцами. Дословное совпадение в выражении Иустина: ἀπεκτείνατε γὰρ τὸν δίκαιον καὶ πρὸ αὐτοῦ τοὺς προφήτας αὐτοῦ (Диал. 16) с паралельным в речи Стефана (Деян.7:52) обнаруживает литературное пользование речью первомученика Стефана со стороны св. Иустина, – «Вообще, замечает Овербек, едва-ли какое-либо другое произведение из предиустиновского времени, за исключением разве послания Варнавы, имеет столько точек соприкосновения с сочинениями Иустина, как кн. Деяний».⁸⁸²

Ипполит, римский епископ, автор обширного труда об ересях: «refutatio omnium haeresium», свои сведения о Симоне Волхве, почерпает из кн. Деяний, как это видно из его собственной цитации. Οὗτος ὁ Σίμων μαγείας ἔμπειρος.... ἄνθρωπος γόης καὶ μεστὸς ἀπονοίας, ὃν ἐν τοῖς πράξεσιν, οἱ ἀπόστολοι ἤλεγξαν (lib, VI c. 7)⁸⁸³ сн. Οὗτος ὁ Σίμων πολλοὺς πλανῶν ἐν τῇ Σαμαρείᾳ μαγείαις ὑπὸ τῶν ἀποστόλων ἠλέγχθη, καὶ ἐπάρατος γενόμενος, καθὼς ἐν ταῖς πράξεσι γέγραπται (lib, VI с. 19).⁸⁸⁴ Таким образом в начале третьего века твердо было установлено в Римской церкви самое название πράξεις для свящ. кн. Деяний.

У св. Киприана, еп. Кареагенского мы встречаем сравнительно очень обильную цитацию из Деяний. Очень часто он приводит цитаты из Деяний с прямым указанием на источник их. Так в своем сочинении ad Quirinum (testimoniorum libri tres) он употребляет такие выражения: in Actibus apostolorum Petrus (ait),⁸⁸⁵ или: in Actis apostolorum (scriptum est).⁸⁸⁶ В другом своем сочинении de Rebaptismate, с. 2 он пишет et Dominus hanc eandem vocem Ioannis post suam resurrectionem in actis apostolorum confirmans, и дал. след. цит. 1 гл. 1–4 ст.⁸⁸⁷ В de catholicae ecclesiae unitate он ссылается на Деяния, как scripturam (писание).⁸⁸⁸

Мы отметили пункты литературного соприкосновения между древнейшими церковными писателями и свящ. кн. Деяний. При всей своей ценности для установления значительной авторитетности Деяний в древней церкви они возбуждают некоторое недоумение тем, что они малочисленны и делаются обыкновенно без точной цитации. Не должны ли быть цитаты из свящ. книги Деяний в случае её общераспространенности шире и богаче у древнейших церковных писателей? Почему последние так редко пользуются ею? – Этот вопрос с таким же правом может быть предъявлен и по отношению к другим каноническим книгам, в частности к Евангелиям. Можно было бы ожидать гораздо обильнейшей цитации их у древнейших церковных писателей. Относительная скудость цитации из новозаветных священных книг у древнейших писателей христианских имеет свой корень в том, что в первые века христианства существовала полная возможность черпать непосредственно из Апостольского устного предания. Так Папий напр. свидетельствует о себе самом, что если ему случалось встречать кого-либо обращавшегося со старцами, то он заботливо расспрашивал, что говорил Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома или Иаков, что Иоанн или Матфей, либо кто другой из учеников Господа. «Ибо я полагал, выразительно замечает он, что книжные сведения не столько принесут мне пользы, сколько живой и более внедряющийся голос».⁸⁸⁹ Св. Поликарп, по свидетельству

св. Иринея, сохраненному Евсевием, рассказывал своим ученикам не только то, что он заимствовал из писаний Апостолов, но преимущественно то, что слышал от них самих, о чем получил предание от людей, которые сами видели Слово жизни». И св. Ириней, внимательно слушавший блаж. Поликарпа, «записывал слова его не на бумаге, а в сердце», что, однако, не мешало ему сохранять их «всегда в свежей памяти», потому что «познания детского возраста, укрепляясь вместе с душой, укореняются в ней».⁸⁹⁰ Св. Климент Александрийский рассказывает о себе самом, что он в своем главном сочинении – Строматах собрал принятое им от своих учителей, из которых один происходил из Ионии, другой из Сирии, третий из Египта, еще один из Ассирии, и наконец один из Палестины. «Эти, говорит он далее, которые сохранили истинное предание святого учения, полученного ими непосредственно от св. Апп. Петра, Иакова, Иоанна и Павла через преемственную последовательность от отца к сыну достигли по воле Божией до нашего времени, чтобы насадить в нас семя Апостольского учения».⁸⁹¹ Преимущественное руководство в древней церкви устным преданием обусловливалось прежде всего, конечно, непосредственным преемством его от самих Апостолов, вследствие чего оно являлось в собственном смысле живым голосом церкви. Затем как бы некоторое предпочтение его перед письменным зависело от того положения, которое заняли первые еретики по отношению к новозаветным книгам священного писания. Последние чувствовали необходимость вывести свои теологические и философские идеи из какого-либо авторитетного источника. Так как их спекуляция выросла не на церковной почве, то, чтобы придать ей значение, они ссылались на Апостольские писания, подвергая их произвольному толкованию, а то и совсем искажая их. Василид, Карпократ, Валентин, Гераклеон, Маркион и др. знали, цитировали и по-своему комментировали произведения Апостольские.⁸⁹² Защитники православного кафолического учения должны были противопоставлять еретическому перетолкованию мест Священного Писания правильный экзегесис их. Но в виду злоупотребления библейским экзегесисом со стороны еретиков и для придания своему толкованию характера непререкаемости церковные апологеты должны были указывать какое-либо внешнее основание. Таковым и был авторитет «живого слова», принятого по устному преданию от Апостолов. На него ссылается очень часто св. Ириней в своем известном произведении против еретиков.⁸⁹³ Тертуллиан, полемизируя с еретиками, пришел к тому убеждению, что посредством ссылок на священное писание нельзя достигнуть прочной победы над ними, что лучший путь к этому возведение истинного церковного учения через последовательный ряд непосредственных слушателей его до самих Апостолов.⁸⁹⁴

При таком отношении церковных апологетов – писателей к устному преданию неудивительно, если священные книги Нового Завета цитуются ими сравнительно нечасто, приводятся в доказательство своих положений без определенного указания на источник их. Для них более, чем для кого-нибудь из последующих писателей, «евангелие содержалось не в словах писаний, а в смысле этих слов, не в листах рассуждений, а в корне разума».⁸⁹⁵ Это вовсе не доказательство малораспространенности и малоценности последних в сознании древней церкви,⁸⁹⁶ а естественное следствие тех внешних обстоятельств, в которых жила первенствующая церковь христианская. Если от древней христианской церкви вообще нельзя ожидать очень большого числа исторических свидетельств о священных книгах Нового Завета, то тем более следует ценить и уважать свидетельства, действительно от неё дошедшие. Последнее особенно приложимо к свящ. книге Деяний, которая собственно для догматического внутреннего раскрытия христианского учения по самому характеру своего содержания представляла мало материала. А внешняя, фактически-историческая сторона перво-христианской церкви, которую изображает свящ. книга Деяний, была и без того перед глазами современников второго века.

Кроме отцов и учителей церкви, о древнейшем происхождении свящ. кн. Деяний и её авторитетности в церковном сознании первых веков идут свидетельства и с другой противоположной стороны – от еретиков. Впрочем, характер свидетельств той и другой стороны различен. Если церковные писатели раскрывают значение свящ. кн. Деяний в древней церкви положительным образом, заимствуя из неё в большем или меньшем объеме, с полной или приблизительной точностью цитаты и выражения, еретики подтверждают то же путем отрицательным, – пренебрежительным отношением к свящ. книге, искажением её текста и т. п. Первыми противниками церковного учения являются иудействующие христиане. Свое полное выражение, это лжеучение нашло в секте Евионитов. По свидетельству св. Епифания Евиониты очень сильно искажали свящ. кн. Деяний, выдвигая в ней апост. Иакова на первый план в противоположность Ап. Павлу.⁸⁹⁷ Свидетельство Епифания по частному пункту об отношении Евионитов к Деяниям совпадает с общими замечаниями Евсевия⁸⁹⁸ и св. Иринея⁸⁹⁹ об обращении этих еретиков с новозаветными священными книгами. Оно вполне оправдывается принципами секты. Евиониты, как крайние выразители иудействующего направления в христианстве, не могли в целости принять Деяния, где Ап. Павел является далеко непочитателем закона в их духе, а напротив с их точки зрения «отступником» (ἀποστάτης) от него. Таким образом одно уже то обстоятельство, что Евиониты должны были считаться с фактом существования свящ. кн. Деяний и противопоставлять повествованию её иное, искаженное, достаточно говорит в пользу древнего и авторитетного происхождения Деяний.⁹⁰⁰ Несомненная известность между Евионитами Деяний и пользование ими при составлении своего подобного же произведения открываются между прочим из заимствования ими выражения Ап. Павла, занесенного в Деяния (21,39).⁹⁰¹ Равным образом и мистико-аскетическая секта Севериан, родственная по духу Евионитам, отвергала Деяния, благодаря своему враждебному отношению к Ап. Павлу.⁹⁰² Замечательно, что если иудействующая фракция еретиков в древней церкви противопоставляла канонической книге Деяний апокрифические тенденциозные произведения, то в этом отношении не уступал ей гностицизм, выросшей на почве язычества. Не принимая по своим принципиальным воззрениям канонической кн. Деяний⁹⁰³, гностицизм создал в противовес ей целый цикл апокрифических Acta Apostolorum. Обилие литературы в подобном роде обусловливалось желанием еретиков связать свои отдельные частные мнения с апостольским преданием, наложить на них печать апостольского происхождения. Подложность их несомненна.

По отзыву Евсевия «характер речи в тех книгах уклоняется от тона апостольского, даже мысли и заключающиеся в них положения весьма далеко отступают от истинного православия и явно представляются вымыслами еретиков».⁹⁰⁴ Но самый факт их появления для замены свящ. книги Деяний характерен и может служить доброй отрицательной инстанцией в пользу большего значения Деяний в церковном сознании первых веков. Самое имя Левкия, с которым связывалось происхождение многих апокрифических «Деяний» созвучно с именем Луки, которому древность приписывала составление канонических апостольских Деяний.⁹⁰⁵

Одно из первых мест между апокрифическими «актами» должны занимать «Деяния Павла и Феклы». О них упоминает уже Тертуллиан⁹⁰⁶; происхождение их нужно относить к половине II в. В этих Деяниях можно указать соотношение и точки совпадения с Деяниями св. Луки. Таковы: Ἀναβαίνοντος Παύλου εἰς Ἰκόνιον (Деян.13:51), μετὰ τὴν φυγὴν ἀπὸ Ἀντιοχείας (13, 14) ἐγενήθησαν συνοδεύοντες αὐτῷ Δημᾶς καὶ Ἑρμογένης... и гл. ΙΙ καί τις ἀνήρ, ὀνόματι Ὀνησιφόρος ἀκούσας τὸν Παῦλον παραγενόμενον εἰς Ἰκόνιον (14,) ἐξῆλθεν εἰς συνάντησιν αὐτῷ μετὰ τῶν τέκνων αὐτοῦ Σιλᾷ (15.22) καὶ Ζήνωνος.. и гл. ΙΙΙ: καὶ ἐπορεύετο τὴν ὁδὸν τὴν ἐπὶ Λύστραν.⁹⁰⁷ – Повествование в них привязывается к тем самым пунктам, которые указаны в Деяниях.

Итак, отношение первых еретиков к свящ. кн. Деяний Апостольских может служить доказательством древности и распространенности её в церковном сознании первенствующих христиан. Отрицание еретиками подлинности Деяний вытекало из предвзятых их догматических принципов и начал. Создание же многих апокрифических Деяний предполагало собой существование и авторитетное значение канонических Деяний, по отношению к которым первые являлись намеренным, хотя и неудачным подражанием.⁹⁰⁸

На ряду с положительным свидетельством отцова, церкви первых двух веков о существовании в их время Деяний и отрицательным показанием о том же со стороны еретиков может быть поставлено по своей значимости свидетельство книги «Завета двенадцати патриархов». Древность этого произведения восходить ко второму веку. Автор его влагает в уста Вениамину пророчество о его великом потомке Павле, «Деяния которого и слова будут записаны в священных книгах»: Ἐν βίβλοις ταῖς ἁγίαις ἔσται ἀναγραφόμενος, καὶ τὸ ἔργον καὶ ὁ λόγος αὐτοῦ.⁹⁰⁹ Смысл этих слов столь ясен и определёнен, что и отрицательная критика усматривает в них прямое свидетельство о причислении Деяний к «священным писаниям» наравне с посланиями апостольскими.⁹¹⁰ Авторитет свящ. кн. Деяний, согласно с этим свидетельством был установлен во втором веке твердо, и высокое значение её в глазах общества было неоспоримо.

После этих исторических справок никак нельзя согласиться с тем положением, что «кн. Деяний ранее 170–180 г. не цитировалась, и что вообще нет ни одного показания о каком-либо значении её в христианском обществе».⁹¹¹ И напрасно Гарнак в точных и категорических заявлениях Мураториева фрагмента и св. Иринея о происхождении Деяний находит намеренное преувеличение авторитета свящ. книги с целью ввести ее в церковное употребление на ряду с другими новозаветными священными книгами.⁹¹² Свидетельства Мураториева фрагмента и св. Иринея служить выражением обще церковного сознания и генетически могут быть связаны с древнейшим церковным Преданием. Отсюда уже отчасти обнаруживается полная произвольность и несостоятельность другого замечания критики, имеющего целью умалить значение свидетельства св. Иринея о каноническом достоинстве Деяний. По приговору Целлера «кто непредзанято исследовал произведения первых веков, тот должен знать, что у самых знаменитых церковных учителей того времени не только отсутствовало искусство исторической критики, но даже самое понятие о ней, и что знание или отвержение памятника церковной письменности, насколько было возможно суждение о нем, никогда не определялось историческими, но всегда только догматическими основаниями, обусловливалось теологическими, религиозными и церковными интересами».⁹¹³ Та же мысль по отношению к Деяниям поддерживается Гарпаком, по мнению которого эта книга вносится в канон не потому, что она уже успела получить высокое значение, но потому что она была самой подходящей к обстоятельствам времени, когда требовалось противопоставить Маркиону и другим гностикам «Деяния всех Апостолов»,⁹¹⁴ – Между тем у того же самого св. Иринея, у которого мы встречаем свидетельство о занимающем нас памятнике древне-церковной письменности, находим указание на то, что у него не было недостатка в тонком критическом чувстве, что он следовал так излюбленному нашими критиками историческому методу. «Если бы возник спор, говорит он, показывая значение исторического предания, о каком-нибудь важном вопросе, то не надлежало-ли бы обратиться к древнейшим церквам, в которых обращались Апостолы, и от них получить, что есть достоверного и ясного относительно настоящего вопроса? Что если бы не оставили нам писаний? Не должно ли было следовать порядку предания, преданного тем, кому они вверили церковь?»⁹¹⁵ И в другом месте он проводит совершенно ту же мысль: «поелику было бы весьма длинно перечислять преемства (предстоятелей) всех церквей, то я приведу предание, которое имеет от Апостолов величайшие, древнейшие и всем известная церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими Апостолами Петром и Павлом... Ибо по необходимости с этой церковью, по её преимущественной важности, согласуется всякая церковь т. е. повсюду верующие, так как в ней Апостольское Предание всегда сохранялось верующими повсюду».⁹¹⁶ Св. Ириней обыкновенно ссылается на однообразие церковного предания в противоположность пестрому разнообразию еретических мнений.⁹¹⁷ Конечно св. Ириней не приводит исторических оснований для своего свидетельства о том или другом новозаветном письменном памятнике, как делают нынешние ученые критики, но, по справедливому замечанию Гэрике, для древней церкви одно само историческое предание было достаточно сильным свидетельством.⁹¹⁸ На той же строго исторической почве стоит, как мы мимоходом замечали,⁹¹⁹ и другой очень важный свидетель каноничности Деяний, учитель западной церкви Тертуллиан. Отвергая «пастырь Ерма», как «amator moechorum», Тертуллиан горячо отстаивает подлинность Деяний против еретиков. «Отвергающие книгу сию не могут похвалиться, чтобы они были научены Духом Святым».⁹²⁰ А в своих свидетельствах он обыкновенно выходит из общего голоса церквей, «quod ab omni consilio ecclesiarum judicatur»⁹²¹ и при том из полного их согласия относительно известного предания: «quod apud multas unum invenitur non est erratum».⁹²² – Ориген, замечательный своей учёностью и критическим анализом, основывает свое суждение о новозаветном каноне и его составных частях, на церковном предании, «ἐν παραδόσει μαθών».⁹²³ Уместно припомнить здесь знаменитое руководительное начало Оригена по отношению к преданию nihil aliud probamus, nisi quod ecclesia).⁹²⁴ Существование церкви, как видимого общества, представляет собой очень важный элемент в качестве засвидетельствования достоверности предания. Она обеспечивала передачу точных сведений о фактах христианской истории до такой степени, что было невозможно, чтобы предания первых христиан были заменены легендарными изобретениями, которые затемнили истинные факты. Факты истории христианской церкви не похожи на обыкновенные исторические факты. Они отличаются от последних тем, что не только составляют основание, на котором была воздвигнута Церковь, но что постоянное сохранение сведений о них было необходимым условием для дальнейшего существования Церкви. Если бы было доказано, что эти факты – басни, то разрушение Церкви было бы неизбежно. Это делает несомненным, что сведения о главных фактах христианской истории – устный ли то или письменный – сообщались в живых воспоминаниях отдельных членов Церкви в потоке непрерывного предания. Евсевий результаты своих исследований в области новозаветного канона производит, по его собственному признанию, на основании древнего исторического предания.⁹²⁵ – Таким образом предание входит, как, важнейшей составной элемент, в исторический процесс образования канона священных книг в древней церкви. При канонизации священных книг представителями древней церкви был поставлен и твердо выдерживаем принцип: «quod semper, quod ubique et ab omnibus creditum est». Несомненно, что тот же самый принцип был применяем и по отношению к свящ. кн. Деяний, и её канонизация определялась всеобщностью признания путем преемственного предания. Любопытно привести здесь из практики самой древней церкви, может быть даже первой половины второго века, один весьма выразительный пример, как строго судила древняя церковь членов своих за подлог священных книг в составе канона новозаветных писаний. По свидетельству Тертуллиана один пресвитер Малой Азии, издавшей подложное сочинение – именно Acta Pauli et Theclae – был лишен за это своего места, и строгости этого приговора нимало, как видно, не смягчило приведенное им в свое оправдание побуждение, что он сделал это по любви к Ап. Павлу (id se amore Paulo fecisse).⁹²⁶ Отсюда отмеченная нами цитация Деяний в древнейшей церковной литературе получает более важное значение в смысле несомненного отзвука всеобдержности Деяний, как «священного» памятника Апостольской письменности. И довольно веский намек на пользование книгой Деяний именно с мыслью о её каноническом достоинстве дает св. Игнатий. Аналогично с делением ветхозаветных свящ. книг на закон и пророков св. Игнатий указывает две составные части в общем объеме новозаветных книг – εὐαγγέλιον καὶ ἀπόστολοι.⁹²⁷

Св. Игнатий употребляет те же самые термины, которые мы позднее встречаем в приложении к двум половинам церковного канона, причем кн. Деяний обыкновенно везде относится к ὁ ἀπόστολος.⁹²⁸ Очевидно, св. Игнатий рассматривал ее, как руководство веры и жизни, придавал ей значение нормы, regulae fidei.⁹²⁹ С такой же вполне терминологией мы встречаемся в послании к Диогнету: εἶτα φόβος νόμου ᾄδεται καὶ προφητῶν χάρις γινώσκεται, καὶ εὐαγγελίων πίστις ἵδρυται καὶ ἀποστόλων παράδοσις φυλλάσσεται⁹³⁰ на ряду с несомненной цитацией им Деяний. Пусть даже названные писатели употребляли здесь выражение ὁ ἀπόστολος не в строго техническом позднейшем значении его, но усвоение его позднейшей литературой с определённым объемом его содержания опиралось без сомнения на более раннем и авторитетном санкционировании его. Не без основания церковная литература, начиная с св. Иринея, под собирательное имя ἀπόστολος на ряду с посланиями Павловыми включает и книгу Деяний Апостольских. Есть все основания предполагать, что такая практика установилась раньше, и след её именно можно находить в послании св. Игнатия и письме к Диогнету. –

Ранняя и всеобщая признанность авторитета Деяний открывается также из того факта, что эта свящ. книга без всяких ограничений входит во все известные сборники канонических священных книг Нового завета. Каноническое достоинство книги и её подлинность не подвергаются никакому сомнению. В самых первых, более или менее полных собраниях новозаветных канонических писаний, у св. Иринея, Тертуллиана и св. Климента, кн. Деяний упоминается.⁹³¹ В каноне Римской церкви, как это видно из Мураториева фрагмента, она стоит вслед за Евангелием Иоанна Богослова.⁹³²

В древне-сирском церковном переводе нового завета Пешито свящ. книга Деяний занимает место между посланиями Ап. Павла и соборными. Канон Африканской церкви включением в него и Деяний открывается из так называемого перевода Италийского, по своей древности не уступающего переводу Пешито. О составе канона в Африканской церкви III в. свидетельствует также versus scripturarum sanctarum, перечень книг, приложенный к кодексу Claromontanus (D).⁹³³ Здесь за посланиями Павловыми мы находим и «actus apostolorum vers. 2600». Внесение в этот каталог книги Деяний тем важнее, что рядом с ней стоит «pastoris versi 4000, actus pauli, revelatio petri». Отсутствие резкой границы между каноническими книгами и неканоническими говорит за глубокую древность рассматриваемого перечня книг.

Видное место в истории образования новозаветного канона занимает Ориген († 254). Ему собственно первому принадлежит почин критического исследования новозаветного канона свящ. книг. Он стремится провести твердую определенную черту между ὁμολογούμενα и ἀμφιβαλλόμενα в дошедших до его времени книгах. К первым он причисляет и Деяния, как второе произведение св. Луки.⁹³⁴

После Оригена в области истории канона высоко ценятся исследования известного историка Евсевия. Разделяя новозаветные писания на три класса – ὁμολογούμενα, ἀντιλεγόμενα и ἄτοπα, Евсевий относит Деяния к первому, поставляя их вслед за четырьмя Евангелиями.⁹³⁵ Он заботливо собирает древнейшие свидетельства о свящ. книгах, не опускает отметить разногласия о некоторых из них у древних церковных писателей, но нигде не находит никакого намека на отвержение Деяний за исключением некоторых еретических сект.

Вскоре после Евсевия новозаветный канон получает соборную санкцию. На Неокесарийском соборе 315 г. свящ. кн. Деяний приводится в качестве авторитетной справки и документа по вопросу о диаконах: «по первоначальному правилу диаконам семи быти должно, аще и весьма велик град. В том удостоверен будеши из книги Деяний Апостольских».⁹³⁶ А на поместном Лаодикийском соборе около 360 г., запретившем употребление для церковного чтения книг неканонических⁹³⁷ и установившем определённый канон,⁹³⁸ Деяния на ряду с другими получают каноническое значение. Правда правило, в котором содержится канон книг, заподозривают в подлинности,⁹³⁹ но оно стоит в совершенно естественной логической связи с предшествующим и необходимо предполагается им. Кроме того почти одновременно с собором все книги, помеченные в его 60 правиле, перечисляет, как канонические. Кирилл Иерусалимский († 386)⁹⁴⁰ и затем Филастрий⁹⁴¹ Апостольское правило (85) также из конца четвертого века⁹⁴² дает такой же канон свящ. книг с тем лишь отличием, что указывает для Деяний место после Павловых и соборных посланий и даже посланий Климента. Вообще четвертый век, очень заметный в истории своей работой по устройству церковной жизни, богат свидетельствами о канонических сборниках свящ. книг. Афанасий Алек, в своем 39 праздничном послании, падающем на 365 год, желая предохранить от апокрифических произведений, излагает, какие книги приняты в канон, преданы и веруются быти Божественными. После книг Ветхого завета идет у него ряд новозаветных: должно без укоснения решити о книгах Нового Завета. Они суть следующие: четыре Евангелия… по сих Деяния Апостолов.⁹⁴³ Григорий Назианзин († 389)⁹⁴⁴ Амфилохий Иконийский⁹⁴⁵ († 395).

Епифаний Кипрский († 404)⁹⁴⁶ – все современники дают каждый одинаковый каталог канонических книг, чем подтверждают всеобщую установленность канона свящ. книг. Из них только Епифаний ставит свящ. кн. Деяний за посланиями Ап. Павла, а остальные помещают ее непосредственно после Евангелий. Замечателен несколько распорядок канона у св. Златоуста: ἔστι δὲ καὶ τῆς καινῆς (διαθήκης) βιβλία: αἱ ἐπιστολαὶ δεκατέσσαρες Παύλου, τὰ εὐαγγέλια τὰ τέσσαρα, δύο μὲν τῶν μαθητῶν τοῦ Χριστοῦ, Ἰωάννου καὶ Ματθαίου, δύο δὲ Λουκᾶ καὶ Μάρκου... καὶ τὸ τῶν πράξεων δὲ βιβλίον⁹⁴⁷. Ефрем Сирин (†378) в свою очередь неоднократно пользовался кн. Деяний.⁹⁴⁸ Когда на Карфагенском 390 г. и североафриканском Иппонийском соборе 393 г. определялся новозаветный канон, то кн. Деяний была поставлена вслед за четвероевангелием.⁹⁴⁹ Современник этого собора Руфин (†410) известный церковный писатель в своем commentario in Symbolum apostolorum помещает список канонических книг Ветхого и Нового Завета... Novi vero (testamenti) quatuor evangelia Matthaei, Marci, Lucae, Ioannis, actus apostolorum, quos discripsit Lucas ... с веским в конце добавлением: haec sunt, quae patres intra Canonem concluserunt ex quibus fidei nostrae assertiones constare voluerunt.⁹⁵⁰ Это замечание может вполне относиться на ряду с другими и к свящ. книге Деяний, так как каноничность её ведет свое начало в собственном смысле от древнейших отцов. От Иеронима дошло до нас два сборника канонических книг – один в liber interpretationis hebraicorum nominum,⁹⁵¹ а другой в посланий 53, 8 к Павлину.⁹⁵² В первом сборнике книга Деяний стоит за четвероевангелием, а во втором она отодвинута за послания Ап. Павла. Последний распорядок относительно кн. Деяний повторен в декрете de libris recipiendis et non recipiendis, который – связывается преданием с именем папы Дамаса (366–384).⁹⁵³ В каноне папы Иннокентия I (402–417 г.) кн. Деяний поставлена за посланиями Ап. Павла и соборными посланиями.⁹⁵⁴ Третий Толедский собор сделал канон Иннокентия нормой для Испанской церкви.⁹⁵⁵ Поэтому у Исидора Испанского (7 в.), равно как и непосредственных учеников его, напр. Евгения III, Епископа Толедского, кн. Деяний помещается после посланий Павловых и соборных.⁹⁵⁶ Отражение западной практики отодвигать в каноне место для кн. Деяний замечается и у Августина, который ставит книгу Деяний также после посланий Ап. Павла и соборных.⁹⁵⁷ Вообще отличительной чертой Западного канона является понижение кн. Деяний в общем распорядке книг.⁹⁵⁸ Некоторые рукописные кодексы, как Синайский (Sinaiticus, N) IV в., Кларомонтанский (Claromontanus VI в. D) следуют западной практике в постановке кн. Деяний среди других книг Нового завета.⁹⁵⁹ Но кодексы В (Vaticanus IV в.) А (Alexandrinus V в.) С (Ефрема Сирина V в.) D (Bezae Cantabrigiensis Graecus et Latinus Stichometrice scriptus VI в.) дают место Деяниям после Евангелий.⁹⁶⁰ – В восточной церкви, как мы видели, за исключением некоторых отдельных случаев, утвердился обычай помещать Деяния непосредственно за Евангелиями. И в более позднюю эпоху мы совершенно не встречаем этих исключений. Так, в сочинениях Анастасия Синаита (†599) находится перечень книг под заглавием: περὶ τῶν ξ΄ βιβλίων καὶ ὅσα τούτων ἐκτός, и кн. Деяний в этом перечне стоит непосредственно после Евангелий.⁹⁶¹ Каталог новозаветных книг у Никифора, патр. Константинопольского (†828), относящийся в сущности по Креднеру ко времени, раннейшему по крайней мере на 2 в., помещает кн. Деяний тоже после Евангелий.⁹⁶² Леонтий Византийский около 610 г. наблюдает тот же порядок в помещении кн. Деяний в общем каноне.⁹⁶³ В Низибийской церкви, как видно из сочинения Юнилия de partibus legis divinae, книга Деяний стоить после апостольских посланий.⁹⁶⁴ Напротив, в каноне армянской церкви она помещается после Евангелий.⁹⁶⁵ Русская церковь в распределении книг новозаветного канона следует образцу греческому и в частности для кн. Деяний отводить место после четвероевангелия.

Очерк исторической судьбы Деяний в первенствующей церкви христианской указывает на высокое· значение этой свящ. книги в церковном сознании. Христианская церковь, можно сказать, с самой колыбели своего происхождения научилась и привыкла усвоять свящ. кн. Деяний тот авторитет и достоинство, которые соединяются обыкновенно с каноническими произведениями свящ. писателей. История свящ. книги или, лучше и точнее сказать, церковного представления и взгляда на книгу не содержит никаких препятствий возводить происхождение её к наидревнейшему времени – эпохе апостольской письменности и ставить ее в ряд священных богодухновенных книг. Таким образом и с чисто-внешней историко-канонической стороны свящ. книга Деяний со всем правом принимается Христианскою церковью в качестве руководящей нормы теоретической и практической деятельности христиан, которые могут почерпнуть в ней «твердое основание того учения, в котором они наставлены» (Лк.1:4).