Секты хлыстов и скопцов

Издание второе

Содержание

Обзор литературы

А. По предмету хлыстовской секты

В. по предмету скопческой секты

Первый отдел А. История секты хлыстов I. Период первый, 1631–1734 гг. II. Период второй. 1733–1752 гг. III. Период третий. 1752–1880 гг. Б. История секты скопцов 1) История скопчества вообще 2) Появление скопчества на Руси в XVIII столетия 3) Личность основателя скопческой секты 4) Начало истории скопческой секты, общий взгляд I. Первый период истории скопчества 1772–1775 гг. II. Второй период 1775–1802 гг. III. Третий период 1802–1820 гг. IV. Четвертый период 1820–1832 гг. V. Пятый период 1832–1880 гг. Второй отдел А. Учение секты хлыстов 1) Догматическое учение 2) Нравственное учение хлыстов 3) Быт хлыстов Б. Учение секты скопцов 1) Догматическое учение 2) Нравственное учение 3) Физиология оскопления 4) Быт скопцов Третий отдел Культ хлыстов и скопцов Часть I 1) Устройство хлыстовско-скопческих кораблей 2) Место богослужебных собраний 3) Время богослужебных собраний 4) Одежда и другие богослужебные принадлежности Часть II 1) Богослужение хлыстов и скопцов: его характер и составные части а) Кружение и беганье б) Пророчества в) Пение роспевцев 2) Виды хлыстовско-скопческого богослужения и совершение их 3) Совершение таинств у хлыстов и скопцов Заключение  

 

Обзор литературы

А. По предмету хлыстовской секты

Хлыстовская секта долгое время не была предметом научного исследования. До 60-х годов настоящего столетия в русской литературе встречаются только скудные и весьма неудовлетворительные сведения о хлыстовской секте. В первый раз имя „христовщины“ или „хлыстовщины“ упоминается в „Розыске“ свят. Димитрия ростовского (3 ч. 18 гл. 27 и 28 л.). Основываясь на слухах, святитель Димитрий сообщает краткие сведения о первом лжехристе хлыстов Суслове, хотя, впрочем, и не называет его по имени. После святителя Димитрия¹ имя „хлыстовщины“ встречается в сочинении Н. И. Надеждина: „О скопческой ереси“, изданном в 1845 году (по изд. Кельсиева 110–116 стр. «Сборник правительственных сведений о раскольниках» в 4-х книгах, Лондон, 1860–1862 гг. III т.). Упоминая о хлыстах, Надеждин ограничивается только кратким указанием на сущность догматического учения хлыстов. В 1848 г. последовало издание „Указа императрицы Анны Иоанновны св. Синоду“ в „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“² VI кн. 66–74. Указ этот относится ко времени первого громадного следствия о московских хлыстах, случившегося в 1733–1734 гг. и сообщает сведения отчасти относительно учения и культа хлыстов, отчасти же и исторические, относящиеся к тому времени. Указ импер. Анны Иоанновны, впрочем, напечатан был ранее, именно в 1830 г. в «Полном собрании законов Российской Империи» в IX т. С 1848 по 1858 год но было ни одного специального сочинения, а равно не было ни одной статьи, посвященной предмету изучения хлыстовской секты. Статьи И. М. Добротворского, помещенные в „Православном Собеседнике“ за 1858 год 1 и 2 ч. и за 1860 г. 3 ч. были первым опытом научного исследования хлыстовщины. С этого времени в разных периодических изданиях появляется ряд статей, посвященных тому же предмету и рассматривающих его с разных сторон; появляются даже опыты „исследования“ секты, издаются материалы, относящиеся к этому предмету; изучение секты, по-видимому, становится достоянием науки. Все, что до сего времени известно в печати по предмету исследования хлыстовской секты, может быть разделено по своему достоинству и значению для исследователя на два рода: на источники и пособия.

Соответственно с предметами, которые составляют содержание источников, последние могут быть разделены на две группы: в одних излагается внутренняя сторона хлыстовской секты или, по крайней мере, по преимуществу; в других же – внешняя. К первой группе относятся:

1) Песни или так называемые духовные роспевцы хлыстов, которые поются обыкновенно последними во время радений. Составление роспевцев принадлежит пророкам, которые обязаны каждый раз во время радений составлять, импровизировать „песнь нову Господеви“. Помимо своего литературного достоинства, которое без сомнения принадлежит песням, они представляют богатый и в некоторых случаях единственный источник при изучении секты хлыстов. Во многих из них можно находить множество догматических и нравственных мыслей, а также относящихся к бытовой стороне хлыстов, к культу и истории. Правда, эти мысли большею частию выражены отрывочно, недоконченно и при том в различных песнях; но, будучи сведены и сгруппированы, они могут составить нечто целое и законченное относительно известного предмета. Значение песен, как источника при изучении секты, возвышается еще и потому, что при скудости других источников они являются как бы первоисточником. Кроме того, песни суть свободные, непринужденные произведения хлыстов, в которых они изливают свои мысли и чувствования так, как они на самом деле мыслят и чувствуют. В этом последнем отношении превосходство песен, как источника, над официальными показаниями хлыстов, какие они давали в разное время и разным официальным лицам, не может подлежать сомнению. Тогда как официальные показания хлыстов отличаются в большинстве случаев неискренностию и потому неверностию, в песнях их, напротив, можно находить больше искренности и правдивости. Впрочем, нужно заметить, что не все песни могут быть признаны одинаково источником при изучении секты хлыстов. При господствовавшем во времена Александра I-го мистицизме многие из лиц образованных, принадлежавших к знатному происхождению, увлекшись хлыстовскими радениями, также сопровождали последние пением духовных роспевцев. Таково было общество Татариновой. Многие из членов ее общества занимались составлением духовных песен, которые и употреблялись во время радений. Таковы были: Дубовицкий, Попов, Лабзин, Кошелев и некоторые другие. Так как эти лица на самом деле не принадлежали к обществу хлыстов и не разделяли учения последних, то понятно, что и в роспевцах, составленных ими, нельзя найти хлыстовского учения, за исключением разве учения о радениях и о пророческом достоинстве каждого. Впоследствии роспевцы, составленные в обществе Татариновой, перешли к хлыстам, которые пели их с не меньшим увлечением, мало обращая внимания на содержание и интересуясь по преимуществу внешнею, литературною стороною.

Само собою понятно, что такого рода роспевцы, хотя бы случалось брать их непосредственно у самих хлыстов, не могут служить источником при изложении собственно хлыстовской доктрины. Таких роспевцев в сборнике Н. Барсова помещено несколько, таковы: №№ 15, 38, 40, 86 и др. Признаки, на основании которых можно отличить роспевец, принадлежащий кому-либо из членов Татарин. общества, по нашему мнению, могут быть двух родов: внутренние и внешние. Первые относятся к содержанию роспевца, вторые же – к внешней его форме. В роспевце, принадлежащем кому-либо из членов Татарин. общества, большею частию передается содержание какого-либо евангельского события и при том в духе православном. Точно также роспевец, принадлежащий кому-либо из членов Татарин. общества, всегда почти отличается некоторою литературною обработкою стиха. Ни того, ни другого нельзя встретить в роспевцах собственно хлыстовских; в них всегда можно найти какую-либо частную мысль, изобличающую происхождение всего роспевца от хлыстов.

Важное значение песен, как источника при изучении секты хлыстов, придавалось и признается всеми писателями о хлыстовской секте. Вследствие этого, с самого начала изучения хлыстовской секты стали заботиться о собирании их. К сожалению, до настоящего времени не существует в литературе полного сборника собственно хлыстовских песен; сборники же, сделанные Добротворским в его исследовании: „Люди божии“³ и Барсовым: „Духовные стихи людей божиих“⁴, будучи не полны, не отделяют собственно хлыстовских песен от скопческих. Смешение песен хлыстовских и скопческих понятно; собиратели их, очевидно, полагают, что при существенном сходстве хлыстовской и скопческой сект и песни той и другой секты поются одинаково как хлыстами, так и скопцами. Утверждая, что секта скопцов есть отдельная, существенно отличная от секты хлыстов, мы вместе с этим не признаем и того предположения, что будто бы все духовные роспевцы безразлично употребляются как в обществе хлыстов, так и в обществе скопцов. Можно еще допустить, что скопцы, действительно, употребляют песни хлыстовские, но никак нельзя допустить, чтобы и хлысты также употребляли песни собственно скопческие. Последние по своему содержанию имеют специфический, принадлежащий только скопческому учению, характер; при самом беглом чтении можно почти безошибочно определить, какая песня принадлежит скопцам и какая хлыстам. В скопческих песнях всегда почти можно найти указание или на „страды“ лжеискупителя, или на „чистоту“, проповедуемую им, или на „Петербург“, как место славного пребывания его, на „Иркутск“, как место его странствования, на „Суздаль“, как место его заключения и проч. Все эти мысли чужды хлыстовскому учению; отсюда понятно, что и песни с таким содержанием никак не могут быть употребляемы хлыстами. Отделив, таким образом, песни, принадлежащие собственно скопцам и обществу Татариновой, мы все-же получаем весьма значительную цифру песен хлыстовских (около 200), разбросанных в двух поименованных сборниках, в книге Н. И. Надеждина («Сборник правительственных сведений о раскольниках» В. И. Кельсиева. III т. Приложения. 29–92 стр.) и в некоторых периодических изданиях, как-то: в „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ за 1872 г. в кн. 1 и 3 и за 1873 г. в кн. I, в «Тульских Епархиальных Ведомостях» за 1867 г. №№ 23 и 24 и проч.

2) Записка Сергеева „Изъяснение раскола, именуемого христовщина или хлыстовщина“. Записка эта была представлена Сергеевым в Св. Синод в 1809 году и составляет результат его наблюдения и изучения секты хлыстов, в которой он сам пребывал в течение шести лет. В ней обстоятельно и с достаточною полнотою излагается учение хлыстов о Лице И. Христа и о хлыстовских лжехристах; есть, далее, указания на культ хлыстов и на некоторые черты из быта последних. Важность и значение записки Сергеева, как источника, можно вполне видеть только при чтении статьи: „Русский простонародный мистицизм“ г. Барсова, который первый воспользовался ее содержанием, так как существующие два издания этой записки в „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ (1873 г. 1. V. 31–38 стр. и 1874 г. 3. V. 62 стр.) хотя и пополняют одно другое, но в них многого недостает, что помещено г. Барсовым в его статье.

3) Прекрасным пополнением сочинения Сергеева может служит ряд статей Преображенцева, обратившегося из секты людей божиих. Состоя долгое время в секте хлыстов и будучи жарким последователем ее учения, Преображенцев, благодаря случайным обстоятельствам, обратившим его внимание на исповедуемое им учение и особенно на безнравственную жизнь его согласников, сознал, наконец, полную несостоятельность этого учения и жизни, оставил общество хлыстов, присоединившись к православной церкви, и решился письменно изложить историю своей жизни в этом обществе. Первые его статьи носят название· „Исповедь обратившегося раскольника (из секты людей божиих)“⁵ и заключают в себе изложение обрядовой стороны о принятии в секту, о здравии именинника, поминовениях и милостыни; последние три рассказа суть единственные, не встречающиеся ни в одном из известных до сих пор сочинений о хлыстах. Второй ряд статей, самый длинный и существенно важный, имеет оглавление: „Дополнительные сведения к исповеди обратившегося раскольника из секты людей божиих“⁶. Здесь кроме обрядовой стороны, которая занимает видное место, есть также указание и на учение хлыстов, преимущественно о церкви. Изложение обрядов и именно радений имеет особенный интерес потому, что автор говорит о них в связи с теми тайными душевными мотивами, которые побуждают хлыстов собираться на радения и принимать в них живое участие. Но особенно важным представляется нам в этом довольно обширном ряду статей рассказ автора, о своей жизни в секте хлыстов, о положении провинившихся девушек и вообще о религиозно-нравственном состоянии общества хлыстов. Этот последний отдел „исповеди“ Преображенцева займет видное место при изложении нами внутреннего быта хлыстовского общества. Наконец, третий ряд статей „Духовные стихи хлыстов“ заключает в себе изложение 16-ти песен⁷.

Ко второй группе источников принадлежат: 1) „Основатели секты „людей божиих“ – лжехристы Суслов и Прокопий Лупкин“. («Православное Обозрение». 1862 г. № 8. 324–328 стр.). 2) „Данные сороковых годов XVIII ст. для истории тайной беседы святых отец“. Там же. 444–457 стр.

Первая заметка вызвана статьею г. Добротворского в «Православном Собеседнике» за 1858 г. 1 кн. и составляет дополнение к ней о жизни и деятельности первых основателей секты; вторая же написана по поводу первой и в дополнение ее и касается времени 1745 и 1746 годов, когда была снаряжена комиссия для исследования хлыстовской секты в Москве.

3) Напечатанный в сочинении Е. В. Пеликана правительственный документ, относящийся ко времени сороковых же годов XVIII столетия⁸. Документ этот весьма важен в том отношении, что подтверждает предполагавшееся до этого времени существование у хлыстов обряда причащения телом и кровию младенцев.

4) «История Министерства внутренних дел» в 8 т., (1858–1863 гг.) Н. В. Варадинова. Спб. 1863 г. VIII т. Хотя в этом сборнике есть сведения, относящиеся к внутренней стороне хлыстовской секты, но они так не важны и незначительны, что их можно игнорировать. Исторические же сведения, заключающиеся в этой книге, могут иметь значение особенно в виду крайней скудости этих сведений вообще.

Главнейшие между существующими в настоящее время пособиями по предмету исследования хлыстовской секты суть следующие:

1) „Люди божии. Русская секта так называемых духовных христиан“. Исследование И. М. Добротворского. Казань. 1869 г.⁹.

2) „Русский простонародный мистицизм“ (сообщение, читанное в этнографическом отделении Императорского Русского географического общества, 13 мая 1869 г.) Н. П. Барсова. («Христианское Чтение». 1869 г. Сентябрь. 418–481 стр.

3) „Новейшие исследователи русского раскола“ Е.В. Барсова (рецензия на кн. Н. В. Реутского: „Люди божьи и скопцы“). «Православное Обозрение» 1873 г. Январь. 126–162 стр.

4) „Тайные секты“ П. И. Мельникова (Андрея Печерского). «Русский Вестник» 1868 г. № 5. 5–70 стр.

5) „Белые голуби“ его же. «Русский Вестник» 1869 г. № 3. 312–388 стр.

и 6) „Люди божьи и скопцы“, историч. исслед. Н. В. Реутского. Москва. 1872 г.

He представляя каждое в отдельности из названных сочинений полного изложения истории, учения и культа секты хлыстов, каждое из них может служить дополнением другого. Краткие исторические сведения, сообщаемые Добротворским, значительно дополняются историческими сведениями, сообщаемыми Мельниковым и Реутским. Догматическое учение, изложенное Н. Барсовым на основании записки свящ. Сергеева, находит себе дополнение в статьях Е. Барсова и особенно Мельникова в его „Белых голубях“. Нравственное учение о „таинственной смерти и воскресении“, обстоятельно изложенное Добротворским, дополняется Мельниковым. Культ, подробно изложенный Добротворским, дополняется, хотя и незначительно, статьею Мельникова.

Степень научного достоинства каждого из названных сочинений и отсюда значение их для исследователя – неодинаковы. Тогда как Добротворский, Н. Барсов и Е. Барсов рассматривают секту хлыстов с научной точки зрения, стремятся определить и выяснить сущность своеобразного учения и культа хлыстов и произнести о них такое или иное заключительное слово, Мельников и Реутский вовсе чужды этих качеств. В частности, труд Добротворского имеет особенное значение для нас по обстоятельному изложению нравственного учения хлыстов о таинственной смерти и таинственном воскресении, a также по не менее обстоятельному изложению обрядовой стороны. Труд Н. Барсова, кроме того, что из него можно заимствовать некоторые мысли из записки Сергеева, важен по тем общим выводам, которые представил Барсов в конце своей статьи. Труд Е. Барсова есть, можно сказать, первый и единственный опыт чисто научного анализа религиозно-нравственного миросозерцания хлыстов. В этом же труде находится подробное и, по нашему мнению, вполне обстоятельное опровержение ходячей гипотезы о происхождении хлыстовского учения от Кульмана. Что касается сочинений Мельникова и Реутского, то они могут иметь значение только при изложении истории хлыстов. Учение же и культ в первом из этих сочинений представлены в высшей степени непоследовательно, разбросанно и неопределенно; во втором-же можно находить то и другое только с большим трудом.

Общий недостаток, свойственный всем шести выписанным нами сочинениям, есть совершенное игнорирование ими одного из важнейших источников по предмету хлыстовской секты и, именно, песен. Вследствие этого, самым лучшим из этих сочинений недостает той полноты, какая возможна при изложении учения и быта хлыстов. Поэтому, далее, вследствие отсутствия каких-либо других более полных источников, во всех этих сочинениях нет даже и намеков на бытовую сторону изучаемого нами общества хлыстов, которая может быть понятною только при изучении духовных роспевцев хлыстов. Кроме этого весьма важного недостатка ни в одном из названных сочинений не замечается даже и попытки к какой-либо систематизации ни догматического, ни тем более нравственного учения хлыстов. Между тем, такая систематизация возможна, по крайней мере, относительно учения догматического.

Существуют в литературе и другие пособия по предмету изучения хлыстовской секты. Из последних видное место занимают:

1) Статья г. Кельсиева „Святорусские двоеверы“¹⁰ и преимущественно первая ее часть. В ней автор сообщает рассказ хлыстовской богини Авдотьи об обряде причащения телом и кровию младенцев, а также и грудью девицы. Во второй части той же статьи заключаются собственные соображения автора о верованиях и обрядах хлыстов. По автору, источник и начало всех верований и обрядов божиих людей находятся, с одной стороны, в восточном богомильстве, а с другой – в язычестве, которое до сего времени живет еще между русскими простолюдинами.

2) „К вопросу о людях божиих“ («Православный Собеседник». 1870 г. I кн. 15–30 стр.) И. Добротворского. Эта заметка г. Добротворского вошла, как приложение, и в отдельное издание его сочинения „Люди божии“... Вызванная вследствие некоторых недоразумений, возникших между Добротворским и Мельниковым, писавшими о хлыстах почти одновременно, названная статья важна в двух отношениях. Во 1-х, она констатирует на несомненных основаниях факт существования у хлыстов обряда моления пред чаном, соединенного с бичеванием и, во 2-х, хотя и несправедливо, как нам кажется, подвергает сомнению другой факт из религиозной жизни хлыстов, еще более важный, именно обряд причащения телом и кровию.

3) „Умственные направления русского раскола“ Щапова. «Дело». 1867 г. №№ 10, 11 и 12.

4) „Влияние протестантства на образование хлыстовской, духоборческой и молоканской сект“ И. Соколова. «Странник». 1880 г. Январь. 96–112 стр.

Обе статьи посвящены исследованию одного специального вопроса о происхождении секты хлыстов. При этом нужно заметить, что последняя из двух статей составляет небольшой отрывок из сочинения того же автора: „Отношение протестантизма к России в XVI и XVII вв.“ М. 1880 г.

Менее важное значение для нас имеет следующий ряд статей, на которые, однако, приходилось нам ссылаться в своем сочинении, как на источник:

1) „Хлысты в тамбовской губернии, называющиеся богомолами или постниками“. «Тамбовские Епархиальные Ведомости». 1862 г. № 5: 203–214 стр. – Статья эта вошла целиком в „Белые голуби“ Мельникова. Из нее можно заимствовать сведения о состоянии хлыстовщины в тамбовской губернии – ее распространении, учении и культе.

2) „Заметки о хлыстовской и скопческой секте“ А. Р–ского. «День». 1864. г. № 24. „Заметки“ касаются главным образом бытовых сторон жизни хлыстов и важность „заметок“ в этом отношении – несомненна.

3) „За Кавказом“. «Отечественные записки». 1867 г. № 6. 482 стр. и „Народные преступления и несчастия“ – там же. 1869 г. № 4. Максимова. Первая статья Максимова замечательна особенно потому, что в ней собраны некоторые устные рассказы народа о культе и жизни хлыстов; вторая – потому, что в ней автор сообщает сведения о религиозно-нравственном состоянии сибирских хлыстов и скопцов, которых он имел случаи наблюдать.

4) „Опыт исторического обозрения мистических сект в России“ Протопопова. «Труды Киевской Духовной Академии». 1867 г. № 10. 89–119 стр. Коротко излагается история, учение и культ хлыстов.

5) „Монтаны“¹¹ В. Калатузова. «Эпоха». 1864 г. № 7. Кроме того, что автор этой статьи указывает новые местности существования хлыстов, он представляет в своей статье и нечто новое относительно учения хлыстов, напр. об Искупителе, и относительно их быта. В 1865 г. эта статья в извлечении была помещена в «Тульских Епархиальных Ведомостях». № 13-й под тем же заглавием с прибавлением при этом 10-ти песен. В 1870 г. она снова была перепечатана в «Самарских Епархиальных Ведомостях». №№ 16, 18–19, 21 и 23 со многими, впрочем, изменениями и дополнениями под названием „О секте монтанской в селе Дубовом Умете, самар. уезда“.

6) „О монтанской секте в пригороде Ерыклинске, ставропольского уезда“, свящ. Вратского. «Самарские Епархиальные Ведомости». 1875 г. № 15. В этой заметке свящ. Вратского заключаются интересные сведения относительно радений хлыстов, после радельного стола и о так наз. „божиих судах“.

7) „Ванька Каин“. «Древняя и Новая Россия». 1876 г. III. № 11. В этой статье излагаются исторические сведения о московских хлыстах, относящиеся ко времени второго следственного дела о них.

8) „Люди божии в оренбургской епархии“ свящ. Словохотова. «Оренбургские Епархиальные Ведомости». 1880 г. №№ 18–24, По отсутствию признаков, на основании которых можно было бы причислить „Оренбургских людей божиих“ к действительным хлыстам, статья свящ. Словохотова не может служить ни источником, ни пособием при изучении секты хлыстов.

9) „Балашевские хлысты“. «Пермские Епархиальные Ведомости». 1869 г. 417 стр.

10) „Хлысты“. «Воронежские Епархиальные Ведомости». 1871 г. 727 стр. и 1872 г. № 11. 495 стр.

11) „К истории верований и нравов наших сектантов“. «Самарские Епархиальные Ведомости». 1867 г. № 10. 206 стр.

12) „Страшное событие“. «Орловские Епархиальные Ведомости». 1867 г. № 22. (Сообщаются сведения об Акулине Тимофеевне – хлыстовской богородице нового времени).

В последнее время верования, обряды и быт секты хлыстов стали составлять предмет беллетристической литературы. Так, Мельников в своем замечательном романе „На горах“ сообщает очень много сведений из внутренней жизни секты хлыстов («Русский Вестник». 1875 г. 1876, 1877, 1879 и 1880 гг.). Еще более заслуживает внимания повесть Захер-Мазоха „Пророчица“ по тому спокойствию и беспристрастию, какие составляют отличительные качества этого писателя. Автор „Пророчицы“ заимствует свой сюжет из быта тарговицких хлыстов и сообщает прекрасные сведения о том важном значении, какое имеют пророчицы и богородицы в хлыстовских кораблях («Нива». 1880 г. №№ 3, 4, 5....).

В. по предмету скопческой секты

О скопчестве стали писать сравнительно рано. Первая книга „О скопцах“ издана была в 1819 г. в Петербурге и принадлежит Пилецкому, одному из членов общества Татариновой. Достоинство и значение этой книги легко можно видеть из того, что митрополит Филарет, в то время бывший архиепископом ярославским, отказался распространить ее между подведомственным ему клиром („Из воспоминаний покойного митр. Филарета“. «Православное Обозрение» 1868 г. 26 т. 520 стр.)... В 1845 году издана была замечательная для своего времени книга Н. И. Надеждина: „Исследование о скопческой ереси“. На книгу Надеждина можно смотреть, как на результат трудов действовавшей в то время комиссии о скопцах под председательством Липранди. Книга Надеждина издана была в самом ограниченном количестве экземпляров, по предположению Н. Барсова – в 50-ти экземплярах («Христианское Чтение» 1869 г. Сентябрь. 427 стр.). Впоследствии, благодаря В. Кельсиеву, она снова была издана уже в Лондоне в 1862 г. и вошла в третий том его „Сборника правительственных сведений о раскольниках“ (1–240 стр. II „Приложения“ 1–92 стр.).

Со времени первого издания „Исследования“ Н. И. Надеждина до 60-х годов в русской литературе не встречается печатных сочинений о скопчестве. С 60-х годов обнаруживается стремление к изучению скопческой секты, выразившееся в многочисленном ряде статей и нескольких специальных исследований. Но главное, что особенно составляет важное приобретение науки– это, без сомнения, издание множества материалов о скопчестве, которые до сего времени хранились в разных архивах и составляли предмет не для всех доступный. Одним из ревностнейших собирателей материалов о скопчестве был П. И. Мельников, который издал имевшийся у него материал в „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ за 1872 год I–IV кн. и за 1873 г. I кн. Огромную массу материала (всего 1.104 стр.) Мельников разделил на пять отделов, предпослав каждому из них краткое предисловие и снабдив каждый из них собственными замечаниями как в тексте, так особенно под строками. Нельзя сказать, чтобы деление материала о скопчестве, принятое Мельниковым, было удачное и служило к облегчению пользования им. Собиратель материалов, строго придерживаясь хронологии, сообразно с последнею разделил и свой материал; исключение в этом отношении составляют второй и третий отделы. Очевидно, такое деление отнюдь не может облегчить труда исследователя. Что касается до предисловий и примечаний, то относительно первых нужно сказать, что кроме перечня имеющего войти в известный отдел, они не содержат в себе почти ничего. О вторых же должно заметить, что, при очевидном достоинстве и значении некоторых, большая часть их составляет неоднократное повторение уже раз сказанного; некоторые же из последних обнаруживают в авторе крайнюю нетерпимость к убеждениям и взглядам других (для примера см. Чтен. в Общ. ист... 1872 г. 2. 191 стр. 31 примеч.). Кроме Мельникова в издании материалов участвовали и другие; так, напр., [В. С.] Толстой, Шульгин и др., о которых будет сказано в своем месте.

Изданные в настоящее время материалы о скопчестве составляют один из главнейших источников при изучении скопческой секты во всех отношениях. Все они не могут быть строго разграничены по внутреннему их содержанию, так как в одном и том же показании скопца, в одном и том же донесении его, в одной и той же официальной записке можно встретить и историю, и учение, и культ. Поэтому, оставив этот способ деления источников, как неудобный, мы можем разделить их по роду их происхождения и, именно, на три группы, к которым мы присоединим новую четвертую группу, заключающую в себе материал более или менее уже обработанный. Такое деление источников важно в том отношении, что оно, как увидим, отчасти определяет сравнительное достоинство и значение заключающегося в каждой группе материала.

К первой группе относятся все те письменные произведения скопцов, которые составлены ими добровольно, помимо всякого постороннего вмешательства. По своему достоинству и значению для изучающего внутреннюю сторону скопческой секты материал, заключающийся в этой группе, должен занимать первое место, так как только в этих произведениях скопцы откровенно и искренно высказывают свои мысли и желания. К этой группе относятся:

1) Песни скопцов. До настоящего времени еще не существует сборника собственно скопческих песен; последние разбросаны в разных книгах, как-то: в книге Н. И. Надеждина можно насчитывать их до 25¹², у Н. Барсова – до 5-ти¹³, у Добротворского – до 20-ти¹⁴, у Мельникова более 50-ти¹⁵, у Непальского– 3¹⁶ и проч. Сравнительно с песнями хлыстов песни скопческие– представляют меньше материала для уяснения учения и быта скопцов. Большая часть их имеет своим содержанием одну мысль – о втором пришествии лжеискупителя и лжецаря Селиванова; к этой мысли присоединяются разные исторические обстоятельства из жизни основателя скопческой секты, которые также служат предметом многих песен.

2) Произведения самого основателя скопческой секты, т. е. „Послание“, „Страды“ и девять писем, писанных им к свящ. Сергееву. Послание и письма суть не что иное, как нравственные увещания своим последователям жить согласно с скопческими правилами. Отсюда, значение их, как источника, не велико и они могут только определять нравственный образ самого основателя скопческой секты. „Послание“ в первый раз было издано г. Надеждиным в приложении к его „исследованию“; в „Сборник“ Кельсиева оно также вошло (III вып. 17–26 стр.). Впоследствии, в 1863 г., оно в видоизмененной несколько форме было напечатано в „Истории Министерства внутренних дел“ VIII т. 140–168 стр. Наконец, в 1864 году „Послание“ издано было В. С. Толстым в „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ (1864 г. Книга 4. Раздел V. 66–90 стр.), но только в соединении с „Страдами“. Текст „Послания и Страд“ напечатанный В. С. Толстым, по отзыву Мельникова („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 141 стр.), есть самый верный. Вследствие этого, мы в своем сочинении ссылались на это издание „Послания и Страд“. Письма в количестве двух изданы были первоначально Н. И. Надеждиным; потом вошли в „Сборник“ Кельсиева (III. 26–28 стр.) и, наконец, напечатаны Мельниковым („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 2. 181–182 стр.). „Страды“, взятые отдельно, суть не что иное, как повествование о тех приключениях, какие испытал в своей жизни основатель скопческой секты до возвращения из Сибири. Таким образом, „Страды“ могут иметь характер исторического документа при изложении первоначальной истории скопческой секты. К сожалению, изложение событий в них до того перепутано, до того темно, как это мы увидим в своем месте, что доискаться на основании их исторической правды трудно и даже невозможно. Отдельное издание „Страд“ помещено в приложении к тому же исследованию Н. И. Надеждина, которое вошло и в „Сборник“ Кельсиева (III. 1–16 стр.). Г. Мельников издал первую редакцию „Страд“, которая отличается как по полноте, так и по оглавлению. Последнее читается так: „страданий света, истинного государя батюшки, странствований и трудов дражайшего нашего искупителя и вселенского учителя оглашение“ („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 142–154 стр.).

3) Множество официальных донесений, которые подавались скопцами в разное время и разным лицам и учреждениям. Первое по времени появления донесение принадлежит камергеру Елянскому, который в 1804 году на имя Новосильцева представил свой проект об учреждении в России теократического образа правления с приложением „Части известия, на чем скопчество утверждается“. То и другое имеют значение только для характеристики состояния скопчества того времени, когда они писаны были. Издание того и другого документа принадлежит Липранди, который напечатал их в „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ за 1867 г. 4. V. 66–82 стр.

4) „Донесение о скопцах государственного крестьянина костромской губернии, галицкого уезда, слободы Успенской, Ивана Андреянова, поданное императору Александру Павловичу, 16 февр. 1825 г,“ „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 295–314 стр.). По обстоятельности и, главное, по искренности рассказа донесение Андреянова занимает видное место в числе источников по предмету учения, культа и быта скопцов. По словам Варадинова, „рукопись Андреянова написана очень четко и чисто, мелким почерком, почти без грамматических ошибок не только в отношении правильного письма слов, но даже и в отношении знаков препинания. Если сообразить такой наружный вид рукописи с содержанием ее, то нельзя не убедиться, что Андреянов был человек очень грамотный и начитанный“ («История Министерства внутренних дел» Н. В. Варадинова. VIII т. 267 стр.).

5) „Письмо“ и „Второе прошение“ закавказских скопцов об освобождении скопческого искупителя, поданные ими в 1842 году на имя майора Пышкина. Будучи буквально сходны между собою, „Письмо“ и „Второе прошение“ служат одним из многочисленных доказательств того положения, что скопцы всегда верили и верят в своего искупителя и царя Петра III-го Феодоровича, который, по их убеждению, где-то скрывается и скоро должен занять законно принадлежащий ему русский престол („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1873 г. 1. V. 210–214 стр.).

6) Некоторым пополнением „Письма“ и „Второго прошения“ закавказских скопцов служат „Сведения о Селиванове, доставленные в министерство внутревних дел тобольским купцом Василием Поповым“ в его двух письмах к министру внутр. дел графу Перовскому в 1843 году. Сведения эти касаются веры скопцов в скорый политический переворот („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3. V. 154–155 стр.).

7) С января 1881 года один из сосланных в Закавказье скопцов начал печатание своего рассказа под названием: „Голос из могилы живых мертвецов“ („Журнал романов и повестей“, изд. «Недели»). Цель печатаемого рассказа, по словам самого автора-скопца, есть „спасение других, увлекающихся наружностию скопческой секты“. Сознавши всю нелепость скопческого учения и культа, автор-скопец, по его признанию, желает „представить на суд человеческий именно те стороны скопческой жизни, которые ускользают от постороннего наблюдателя“... (№ 1. 2 стр.).

Ко второй группе источников относятся те многочисленные письменные показания скопцов, которые они представляли разным правительственным лицам и учреждениям по требованию последних. Понятно, этого рода показания хотя и могут служить значительным источником при исследовании скопческой секты, но достоинство и значение их умаляется уже потому, что эти показания – официальные, в которых может заключаться отчасти правда, отчасти преднамеренная ложь. Последняя черта проглядывает везде, где скопцы говорят о своем оскоплении, т. е. о времени, месте и других обстоятельствах, сопровождающих совершение оскопления. Отсюда, пользование этим по количеству громадным источником при изучении скопческой секты может быть только критическое. – К этой группе относятся:

1) Весьма важное и единственное в своем роде „Показание крестьянина Ивана Гаврилова“, данное им в 1797 году. Оно положительно и определенно решает вопрос, бывший до этого времени только предметом предположений, именно: вопрос о действительном бегстве основателя скопческой секты из Сибири („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3. V. 46–48 стр.).

2) Таково же не менее важное в историческом отношении „Показание фельдфебеля Николая Иванова“, данное им в 1846 году. Исторические сведения, сообщаемые в этом показании относятся ко времени счастливого и вполне спокойного пребывания скопческого лжеискупителя в Петербурге в доме Кострова. Важно это показание особенно потому, что знакомит с характером внутреннего быта скопческого общества этого времени („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3. V. 202–210).

3) „Показание унтер-офицера Дениса Архипова“, данное им в 1835 году.– Сообщает весьма важные исторические сведения о Шилове в то время, когда последний находился в рижской крепости (Там-же, 190–195 стр.).

4) „Показание“ крестьянина Сергея Салтыкова, данное им в 1806 году. – Знакомит с состоянием около того времени скопчества в Москве и, именно, в доме купца Колесникова или Масона (Там-же. 219–222 стр.).

5) „Показание“ дезертира Василия Будылина о скопцах. – 8–11 февр. 1829 года. Кроме исторического значения, это показание имеет особенную важность при описании домашнего скарба в домах скопцов, а также в вопросе об отношениях скопцов между собою, отделяемых друг от друга большим географическим пространством (Там-же. 4. V. 78–92 стр.).

6) „Показания“ соловецких скопцов в числе девяти, представленные ими архимандриту Соловецкого монастыря Досифею в 1826–1827 г. („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 1. V. 53–111 стр.).

Из всех этих показаний заслуживают внимания показания Кудимова, Созоновича и отчасти Овчинникова по полноте и некоторой обстоятельности изложения главнейших пунктов догматического учения скопцов, именно: о Лице Иисуса Христа, о лжехристе и лжецаре Селиванове и о втором пришествии Сына Божия. Что касается до показаний прочих скопцов, то они по своей краткости и совершенной бессодержательности не представляют никакого интереса.

К третьей группе источников относятся все известные до этого времени в печати правительственные документы о скопцах, как-то:

1) Указы и распоряжения гражданского правительства и указы и определения духовной власти. Этого рода документов издано весьма много („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г, 3. V. 35–45; 50–58; 210; 231–240 стр. Там-же, 1873 г. 1. V. 155–158; 162–169; 192–193; 205–206; 224–239. Там же, 1872 г. 4. V. 39; 47–49; 92–97; 100–101 стр.). Значение их есть чисто историческое; при помощи их можно составить более или менее полную историю правительственных отношений к скопцам в разное время. С другой стороны, многие из них, особенно относящиеся к первому десятилетию существования скопческой секты, могут служить единственно верным ключом при разрешении разных сомнительных исторических обстоятельств, встречающихся при исследовании истории скопческой секты.

2) Не менее малочисленные „Выписки из дел о скопцах“, заключающие в себе разного рода докладные записки, извлечения из допросов скопцам, частную переписку между официальными лицами, рапорты, отношения и проч. и проч. („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 195–202; 222–231; 241–294 стр. Там-же, 4. V. 39–47; 50–78; 99–100; 101–139 стр. Там-же, 1873 г. 1. V. 158–162; 169–205; 206–224 стр.). Значение и этого рода „Выписок“ из правительственных бумаг тоже, что и указов и распоряжений правительства. При этом, так как во многих „Выписках“ представлен ряд показаний подсудимых (для примера см. „Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 4. V. 122–139 стр.) и так как эти показания в большинстве случаев касаются обстоятельств, сопровождавших совершение оскопления, то, очевидно, значение этих „Выписок“ как источника, увеличивается сравнительно с первыми правительственными документами.

Четвертую группу источников составляют многочисленные официальные записки, составленные в разное время правительственными лицами на основании архивных дел и представленные в разные правительственные учреждения. К ним относятся:

1) „Записка, составленная о Кондрате Селиванове в министерстве внутр. дел, на основании архивных дел, в 1857 году“.

2) „Сказания и песни о Кондратии Селиванове“ („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 3. V. 59–141 стр.).

Обе записки, говоря об одном и том же лице, пополняют одна другую. Первая сообщает краткие исторические сведения о жизни и деятельности основателя скопческой секты; вторая сообщает сведения о том же самом предмете, заимствованные из „Страд“, преданий скопцов и их песен. Такой систематический свод сведений о жизни и деятельности основателя скопческой секты, не смотря на его неполноту и в некоторых случаях неверность, служит не маловажным пособием при изучении истории скопческой секты в первые 48 лет ее существования.

3) „Записка об Александре Ивановиче Шилове“,– составленная в 1843 году и потом дополненная в 1857 году. В историческом отношении записка эта неудовлетворительна. Кроме неполноты, свойственной ей, в ней заключаются некоторые исторические погрешности, напр. о происхождении Шилова („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 182–189 стр.). Прекрасным дополнением к этой записке служат: „Свод сведений из разных дел“, составленный Мельниковым (Там-же, 179–181 стр.) и обнародованные Шульгиным новые сведения о Шилове („Для истории русских тайных сект в конце осьмнадцатого века“. «Заря». 1871 г. № 5. 29–46 стр.); последние сведения о Шилове напечатаны и Мельниковым („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1873 г. 1. V. 6–29 стр.).

В первом излагаются легендарные сказания о Шилове, имеющие значение для характеристики этой замечательной в истории скопчества личности. Вторые же повествуют о жизни и деятельности этого скопческого „предтечи“ в рижской крепости, а также об отношениях, существовавших в это время между Александром Шиловым и его племянником Иваном Шиловым и о пропагандировании последним скопчества около Павловска, Петербургской губернии. Важность и значение этих сведений, сообщенных Шульгиным, особенно увеличиваются от того, что они, проливают некоторый свет на историю возвращения из Сибири скопческого лжебога, его появления в Петербурге и организации им многолюдного скопческого корабля, главою которого он сделался сам.

4) „Записки из дел и записок о Громове“, составленные Мельниковым. Повествуют о жизни и деятельности „первого апостола отца-искупителя“. При отсутствии других источников об этой, также замечательной, личности в истории скопчества, записки Мельникова имеют важное значение („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 314–381 стр.).

5) „Записка о значении Селиванова и других лиц в скопческой ереси“, – составлена в 1843 году Н. И. Надеждиным („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 163–168 стр.).

6) „Записка о верованиях и обрядах скопцов“, – составлена в 1844 году Далем („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. V. 168–173 стр.).

7) „Выписка из дел о верованиях и обрядах скопцов“, – его же; составлена в 1843 году (Там же. 173–176, стр.).

Все три записки представляют весьма скудный и ограниченный материал по предметам, которых они касаются.

8) „Записки о скопцах, представленные министром внутренних дел Л. А. Перовским в государственный совет и комитет министров“ – числом четыре („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1873 г. 1. V. 240–262 стр.). Одна записка принадлежит Далю, три прочие изданы под редакцией Н. Надеждина. Касаясь разных вопросов – вопроса о причинах распространения скопчества и о способах к преграждению этого распространения (вторая записка), о различии и сходстве скопческой и хлыстовской сект (четвертая записка) и проч., записки не представляют ничего особенно важного по этим предметам. Кроме этого, в некоторых из них замечаются ошибочные мнения и заключения; таково мнение о начале скопческой секты на Руси (252 стр., см. еще: 254, 260 стр. и др.).

9) „Записка о законодательстве против скопцов до издания „Свода законов“; составлена Далем в 1845 году („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1873 г. 4. V. 21–38 стр. Там же, 1873 г. 1. V. 1–5 стр.).

К той же четвертой группе источников по предмету скопчества принадлежат:

10) „Свод сведений о скопческой ереси из следственных дел“ П. Мельникова („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“. 1872 г. 2. V. 39–205 стр.). На этот „Свод“ нельзя смотреть, как на руководство к изданным тем же Мельниковым материалам о скопчестве. „Свод“ Мельникова хотя многое повторяет из того, что сказано в четырех прочих отделах, но он точно также сообщает очень много нового, не встречающегося в этих отделах. Сообразно с количеством предметов, которых „Свод“ касается, последний разделен на 51 главу. Главы эти в своей преемственной последовательности не подчиняются какому либо заранее намеченному „Собирателем“ плану; рядом с главою догматического содержания можно встретить главу обрядового содержания (гл. 45 и 46). Нельзя также сказать, чтобы „Свод“ этот касался всех пунктов учения и быта скопцов; в этом „Своде“ опущены такие важные пункты из догматического учения скопцов, как напр.: учение скопцов о Селиванове, как о царе, учение о втором славном пришествии Сына Божия, которое, по мнению скопцов. уже совершилось, и нечто из нравственного учения. При том, и те пункты, каких касается этот „Свод“, исполнены с неодинаковою полнотою и обстоятельностью; таковы напр. гл. 33 и 34.

Одна же глава, по нашему мнению, вовсе не относится к предмету изучения скопчества; такова, именно, 45 гл., в которое трактуется „о страшном суде у скопцов“ на основании двух песен. Эти последние не имеют положительно ничего скопческого; они, как нам кажется, принадлежат хлыстам и от них как-нибудь перешли и к скопцам. Что это действительно так, в этом достаточно можем убедиться, если обратим внимание на учение скопцов о страшном суде. Здесь мы увидим, что страшный суд, по понятию скопцов, будет состоять не „в обличении людей божиих во грехах чрез уста пророков и учителей“, как полагает собиратель материалов, но и в многом другом. Как бы то ни было, хотя „Свод сведений“ Мельникова не может служить ключом к решению всех догматических, нравственных и обрядовых вопросов о скопчестве, хотя он, далее, далеко неудовлетворителен и по тем вопросам, которых он касается, тем не менее он может служить некоторым пособием при изучении секты скопцов. Более удовлетворительно, по нашему мнению, выполнены главы: 26-я „о совращениях в скопческую ересь“ и 29-я „об обрядах и радениях“. Важное значение для исследователя скопческой секты может иметь последняя 51-я глава, где сообщаются „разные сведения о скопчестве“ и преимущественно относящиеся к быту скопцов.

11)„Открытие тайностей, или обличение ереси скопцов, их лжеучения и образа богомоления, в тайных сборищах совершаемого, написанное в 1834 году и представленное в Св. Синод ставропигального Соловецкого монастыря архимандритом Досифеем Немчиновым“. Это сочинение есть результат и обобщение сведений, добытых Досифеем от находившиеся под его ведением скопцов. Сравнительно с показаниями последних оно представляет мало нового („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1872 г. 3. 1. V. 111 – 174 стр.).

12) «История Министерства внутренних дел». Н. В. Варадинова. VIII т. Спб. 1863 г. В этом сборнике правительственных распоряжений по расколу находятся сведения и о скопцах. Хотя эти сведения очень не полны, но некоторые из них важны в том отношении, что касаются времени после 1843 года, т. е. времени, когда оканчиваются изданные Мельниковым материалы о скопчестве.

Обширность изданного в настоящее время материала, его разнообразие, обнимающее все стороны скопческой секты, как отдельной религиозно-нравственной и политической общины, далеко не находят надлежащего соответствия себе в существующей литературе пособий по предмету исследования скопчества. Можно без ошибки сказать, что, по крайней мере, две трети из изданного материала не были известны самым лучшим специалистам поэтому предмету, т. е. Надеждину и Е.В. Пеликану. Вообще же нужно заметить, что не смотря на то, что изучение секты скопцов началось сравнительно рано, не смотря даже на то, что литература пособий по предмету исследования скопческой секты по количеству листов превосходит количество самых материалов, научное изучение секты со времени Надеждина подвинулось очень незначительно. Насколько, в самом деле, это изучение неудовлетворительно, – об этом свидетельствует тот весьма выразительный факт, что еще до настоящего времени не решен окончательно вопрос: есть ли секта скопцов отдельная от сходной с нею секты хлыстов или же она тождественна с последнею и отличается только одним внешним признаком – оскоплением?

В многочисленном ряду существующих в литературе о скопцах пособий первое место, без сомнения, принадлежит трудам Н. И. Надеждина и Е.В. Пеликана. „Исследование о скопческой ереси“ Надеждина рассматривает последнюю с разных сторон; оно рассматривает секту в историческом отношении, в религиозно-нравственном, обрядовом, общественном, политическом, присоединяя небольшой трактат о физиологии оскопления. По обширной эрудиции, принадлежащей этому сочинению, по многочисленности фактов, сообщаемых в нем, по меткости выводов и обобщений, свойственных автору, сочинение последнего по всей справедливости пользовалось заслуженною популярностью и уважением в среде лиц, принимавших участие в многочисленных судебных процессах о скопцах. Однако, при всем нашем уважении к этому сочинению, мы не можем не заметить здесь, что сочинение Надеждина крайне полемического характера; оно чуждо того спокойствия и хладнокровия, которые должны составлять отличительные качества всякого научного исследования. При том, сочинение Надеждина для настоящего времени потеряло уже свое значение; оно не полно и отличается в некоторых местах важными недостатками и погрешностями. В частности, историческая часть сочинения Надеждина в виду изданных в настоящее время материалов положительно неудовлетворительна. Тоже самое нужно сказать и о догматической стороне; в ней автор сообщает самые краткие сведения из учения скопцов о лжехристе и лжецаре Селиванове и о втором пришествии И. Христа. Более удовлетворительно и полно представлены обряды скопцов и общественное и политическое значение скопцов в государстве.

„Судебно-медицинские исследования скопчества“ 2-е изд. Спб. 1875 г. Е.В. Пеликана. Не смотря на специальное назначение этого замечательного в настоящее время сочинения, сочинение Е.В. Пеликана имеет весьма важное значение для всякого вообще, интересующегося скопческой сектой. Кроме исторической части, которая, впрочем, имеет значение только при общем обозрении скопчества в древние времена, сочинение Е.В. Пеликана служит важным пособием при изучении внутреннего быта общества скопцов. В этом последнем отношении заслуживает особенного внимания записка Бажанова о приемах совращения в секту, какие практикуются скопцами.

Далее, немаловажное значение имеет также попытка автора объяснить оскопления и радения с физиологической точки зрения, особенно вследствие отсутствия других трудов по этому предмету¹⁷. Нельзя, наконец, не упомянуть и о таблицах, приложенных к сочинению; в них сообщаются интересные числовые данные о количестве случаев невероятных показаний скопцов и скопчих о своем оскоплении, о способах оскопления и проч., заслуживают „внимания также карты, наглядно представляющие географическое распределение скопчества в России в разные периоды.

Кроме этих двух специальных исследований о скопчестве есть еще два, также специальных, исследования. Это – „Люди божии и скопцы“ Реутского и „Опыт исследования скопческой секты в симбирской губернии“ A. П. Крыжина. О первом из этих исследований произнес весьма справедливое суждение Е. Барсов в известной нам своей статье: „Новейшие исследователи русского раскола“ («Православное Обозрение» 1873 г. Февр. 311–337 стр.). Сочинение Реутского, действительно, даже в историческом отношении мало удовлетворительно; догматического учения и учения нравственного в нем почти вовсе нет. „Опыт исследования“ Крыжина, к сожалению, неизвестен нам в полном виде; мы имеем только краткое извлечение из этого сочинения, представленное в „Известиях Императорского Русского географического общества” (1866 г. II т. I отд. 22–24 стр.). Как можно заключать из этого извлечения, автор писал свой „Опыт исследования“ на основании личных наблюдений над скопцами симбирской губернии, народных сказаний об этих сектантах и, наконец, пользуясь историческими данными, почерпнутыми им из архивных дел. Уже одно перечисление источников, на основании которых писал свой „Опыт исследования“ Крыжин, говорит в пользу автора и заставляет предполагать, что сочинение Крыжина насколько интересно, настолько же и важно в научном отношении. Из извлечения также узнаем, что автор „Опыта исследования“ задается мыслию провести аналогию между учением наших скопцов и учением Сведенборга, Millenium’a и спиритизма и доказать на основании этого заимствование нашими скопцами своего учения из Греции и Болгарии.

Не богатая специальными исследованиями, литература по предмету изучения скопчества представляет огромный арсенал статей. Из последних по научному достоинству и обработке материала заслуживают особенного внимания следующие:

1) „Новейшие исследователи русского раскола“ Е. В. Барсова, рецензия на книгу Реутского: „Люди божии и скопцы“. («Православное Обозрение» 1873 г. №№ 1 и 2). Автор старается доказать то положение, что скопчество, не будучи самостоятельною сектою, есть не более как хлыстовский монашеский орден. С этим мнением мы не можем согласиться, о чем и скажем в своем месте. Важность этой статьи для нас состоит в том, что в ней можно найти ряд выписок из подспудной хлыстовской и скопческой литературы.

2) „Заметка о скопцах“ M. И. Венюкова, читанная в отделении этнографии («Известия Императорского Русского географического общества». 1873 г. IX т. I отд. 42–47 стр.). В этой заметке Венюков представил ряд любопытных статистических данных о географическом распределении скопчества по губерниям в Европ. России, о количестве скопцов из каждого сословия, о возрастах, в каких скопцы сделались известными правительству, о количестве самооскопленных и оскопленных другими лицами и проч. Статистика обнимает период времени от 1805 до 1871 года. Впрочем, как замечает сам автор, „имеющиеся данные обнимают лишь те случаи, которые были открыты юстицией и подвергались врачебным определениям“.

3) „Опыт исторического обозрения мистических сект в России“ Протопопова. «Труды Киевской Духовной Академии». 1876 г. Апрель. 333–365 стр. В общей форме излагается история, вероучение и нравоучение скопцов.

4) „Основание и характер скопческой ереси“ И. М. Добротворского и H. И. Ивановского: „Изложение экспертизы на суде по делу о скопце Неверове“ и др. («Православный Собеседник». 1875 г. II. 151 стр.).

5) „Белые голуби“ П. Мельникова. «Русский Вестник». 1869 г. № 3. 388–416 стр. и № 5. 244–294 стр. Материал, заключающийся в этой статье, есть исторический. Автор не чужд некоторых ошибочных мнений; так, он утверждает, что скопцы отличаются от хлыстов „единственно физическим уродованием тела, составляя с ними одну и ту же секту“.

6) Менее исторического материала заключается в статье Дмитриевского: „Скопец Андрей Селиванов и основные положения учения его“. «Черниговские Епархиальные Ведомости». 1868 г. № 23; 1869 г. № 7–8; 23–24; 1871 г. № 7. Впрочем, автор этой статьи имел своею целию объяснить происхождение секты скопцов, которое, по его мнению, должно лежать в учении богомилов.

7) „Святорусские двоеверы“ («Отечественные записки». 1867 г. № 10. 583–619 стр.) и

8) „Сведения о скопцах“ (извлечение из чтения Кельсиева в Императорском Русском географическом обществе) («Современный Листок» 1867 г. № 82).

Обе эти статьи Кельсиева сообщают весьма интересные сведения из жизни и быта галацких скопцов, которые удалось ему получить от последних. Есть в этих статьях и собственные мнения Кельсиева, с которыми нельзя согласиться, но об них будет сказано в своем месте.

Представим теперь в заключение обзора литературы по предмету исследования скопчества перечень некоторых статей мелкого содержания, на которые нам приходилось ссылаться в своем сочинении.

1) „О великороссийских беспоповских расколах в Закавказье“ В. С. Толстого („Чтен. в общ. ист. и древн. Росс.“ 1864 г. 4, V. 51–65 стр. (49–131) ).

2) „Скопцы в Якутской области“. «Современные Известия». 1877 г. № 157. Находятся краткие сведения о жизни якутских скопцов и их вредном значении для туземцев.

3) „Калужской губернии скопцы; их вероучение и нравоучение“. «Калужские Епархиальные Ведомости». 1871 г. № 2, 13–14; 1872 г. №№ 1 и 2.

4) „Новое дело о скопцах“. «Тульские Епархиальные Ведомости». 1872 г. №№. 5–6:

5) „Скопческая ересь“. «Пензенские Епархиальные Ведомости». 1876 г. № 23; 1877 г. № 1.

6) „Заметка к статье скопческой ереси“. Там же. 1877 г. № 4.

7) „О моршанских скопцах“. «Нижегородские Епархиальные Ведомости». 1869 г. № 1.

8) „Нечто о скопцах“. «Современные Известия» 1869 г. № 196.

9) „Скопческие секты в Таврической губернии в 1865 году“. «Московские Ведомости». 1869 г. №№ 51, 52 и 54.

и 10) «Оренбургские Епархиальные Ведомости». 1881 г. № 1. 32–43 стр. – Четыре заметки свящ. А. Коблова о скопцах.

Около последнего времени появилось как известно, так называемое „новоскопчество“, т. е. появились такие агитаторы в среде скопцов, которые будто бы отвергали необходимость физического оскопления, утверждая, что для спасения человека необходимо только воздержание от всякого сношения с женщинами. Обстоятельство это было причиною появления нескольких специальных сочинений о скопцах с новым направлением. Главнейшие между этими сочинениями суть следующие:

1) „Последнее движение в современном скопчестве“ Н. Сахарова («Христианское Чтение». 1877 г. Сент.–Окт. 400–447 стр.). Статья эта излагает внешнюю историю „новоскопчествa“ с достаточною полнотою и обстоятельностью. При отсутствии других сочинений по этому предмету, статья Сахарова может быть названа первоисточником.

2) Дополнением статьи Сахарова служит статья Сырку, помещенная в том же «Христианском Чтении» за 1879 г. Янв.–Февр. В этой своей статье Сырку излагает первоначальную историю занесения и распространения скопчества в Румынии, говорит также и о внутреннем его состоянии там. Таким образом, статья Сырку имеет такое же важное значение первоисточника при изложении истории новоскопчествa, как и предшествующая статья Сахарова.

3) «О скопческом учении по последним о нем известиям» Гурия, еп. Таврического. Симферополь. 1877 г. Сочинение еп. Гурия первоначально было напечатано в «Таврических Епархиальных Ведомостях» (1877 г. №№ 3, 5, 7, 10, 11, 13–14, 16, 18, 19 и 20). He смотря на значительные объем сочинения преосвящ. Гурия (184 стр.), изложение учения „новоскопчества“ занимает в нем только 13 стр. (8–20); остальная часть сочинения посвящена частию изложению истории скопчества в таврической губернии (1–7 стр.), но главным образом подробному разбору главнейших пунктов учения „новоскопчества“ (21–184 стр.).

4) „Движение вперед в секте скопцов“ А. Забелина. («Древняя и Новая Россия» 1878 г. 1. № 2. 130–138 стр.). Статья, не представляющая ничего нового сравнительно с предшествовавшими двумя сочинениями, может иметь интерес и значение при решении общего вопроса о причинах распространения у нас скопчества и о мерах против этого зла.

5) „Путевые заметки“. («Московские Ведомости». 1873 г. № 198). Автор заметок, случайно сошедшийся с Лисиным, новым лжeискусителем и лжецарем скопцов, на пароходе, сообщает краткие сведения о характере Лисина и об его надеждах, которые он высказывал своему собеседнику (автору) по поводу тревожного состояния галацких скопцов.

Обозрение литературы изучаемого нами предмета приводит нас, таким образом, к тому вполне справедливому выводу, что не смотря на более, чем двухвековое существование хлыстовской секты и на столетнее – скопческой, научное изучение той и другой секты еще оставляет желать многого. До настоящего времени ни та, ни другая секта не подвергалась еще полному и всестороннему научному исследованию одного какого либо писателя, исключая разве Надеждина. Между тем, литература собственно источников по предмету этих двух сект настолько обширна и разнообразна, что дозволяет сделать более полное исследование о них. Отсюда, наша задача состоит в том, чтобы, воспользовавшись всем известным нам до настоящего времени материалом и научными пособиями по предмету хлыстовской и скопческой сект, изложить в возможной полноте, ясности и определенности: 1) историю той и другой секты; 2) учение (к нему непосредственно будет примыкать и быт) и 3) культ. Эти стороны изучаемого нами предмета составят, таким образом, три отдела в нашем сочинении. Каждую из намеченных нами сторон мы намерены рассматривать совместно по отношению к той и другой секте, т. е. сначала мы изложим историю хлыстовской и скопческой сект, потом учение и т. дал. Такой способ исследования той и другой секты, естественный, основывающиеся на внутренней и внешней генетической связи, существующей между этими двумя сектами, имеет важное значение в том отношении, что, излагая совместно учение хлыстов и скопцов, а равно и культ, нам будет легче и удобнее показать, с одной стороны, сходство, а с другой – различие между тою и другою сектою и отсюда уже вывести заключение о самостоятельности и отдельности скопческой секты. Это последнее обстоятельство важно в виду существующих в литературе мнений о совершенной тождественности двух изучаемых нами сект.