Второй отдел

по предмету а) хлыстовской и в) скопческой сект.

В развитии религиозных представлений об отношениях человека к Богу могут быть две крайности. Или человек собственное сознание о себе возводит на высоту величия, вовсе неестественную для него; или же, наоборот, он низводит свое человеческое достоинство до уровня прочих неразумных живых существ. В первом случае уничтожается существенное различие между небесным и земным, человеческим и божественным, и человек доходит до гордого самообоготворения; во втором – полагается абсолютная противоположность между небом и землею, Богом и человеком, в силу которой не допускается даже малейшего общения земнородных с небожителями и человек по этому самому приравнивает свою духовно-телесную природу к природе всех вообще животных. Хлысты в своем религиозном миросозерцании повторяют одно из таких чуждых природе человека заблуждений и, именно, первое. Выходя из предположения, что падения первого человека в собственном смысле не было, что, следовательно, и теперь каждый человек своими собственными силами может достигнуть наивысшего нравственного совершенства (может сделаться даже Богом) и, усматривая пример последнего в истории жизни и деятельности Господа И. Христа, хлысты, развивая далее свое положение и не останавливаясь на полпути, весьма естественно пришли к мысли о возможности и даже необходимости новых откровений, новых явлений И. Христа в образе человеческом. Но, возвышая нравственную природу человека, хлысты вместе с этим, в силу внутренней необходимости, унижали и ограничивали природу божественную. Божество и человек на самом последнем, крайнем пункте, являются столь близкими, столь соприкасающимися между собою, что они мало или даже вовсе не различаются. Бог и человек составляют как бы одно существо, в котором активною силою является божественный дух, а силою пассивною сам человек. На божество вследствие такого отожествления его с человеком переносятся и те недостатки и несовершенства, которые присущи последнему. Следствия из этого учения очевидны. Так как каждый человек находится под непосредственным водительством Св. Духа, так как он может быть сосудом не только божественной благодати, но вместилищем Сына и Св. Духа и даже всей Святой Троицы, то в научении истинам веры и благочестия оказываются излишними и бесполезными источники христианского вероучения– Св. Писание и Св. Предание, а в преподавании даров благодати оказывается излишнею Церковь с ее учреждениями. Каждый христос, по понятию хлыстов, открывает своим людям свое евангелие и, поэтому, Евангелие истинного Господа Иисуса Христа не есть единственное. Только в редких случаях хлысты основываются на. Св. Писании, и то именно потому, чтобы показать православным видимое согласие с ними и чтобы легче привлечь их на свою сторону. Поэтому полагать, как делают это гг. Е. В. Барсов⁵⁵⁹ и Н. П. Барсов⁵⁶⁰, что будто хлысты не отрицают Св. Писания, как источника вероучения, кажется, не совсем справедливо. В самом деле, если хлысты в доказательство, напр., истины многократного воплощения И. Христа ссылаются на два или три места из всего Св. Писания, толкуя при том и их не так, как показывает текст⁵⁶¹, а все другие места в несравненно большем количестве отрицают, то отсюда далеко для заключения о том, что будто бы они принимают Св. Писание, хотя и толкуют его по своему.– Нет, хлыст твердо убежден, что все Писание ложно, что в нем нет истины, что оно не спасительно; истина заключается только в учении их пророков, только они одни могут ведать тайны царствия Божия, а потому это учение и спасительно⁵⁶²; отсюда, первое, как ложь, должно быть отвергнуто, а последнее, как истина, должно быть принято. Далее, отрицая Церковь, ее таинства, иерархию и обряды как нечто бесполезное и ненужное для истинных духовных христиан, хлысты изобрели свою идею церкви, измыслив своеобразные обряды и таинства. Таким образом, отделение хлыстов от православной Церкви в догматическом отношении– полное и законченное: Божественная личность Иисуса Христа в их представлении приняла своеобразный характер, Священное Писание и Св. Предание, на которых вселенская Церковь утверждает догматы веры, ими совершенно отвергнуты и, наконец, Церковь, как руководительницу на пути спасения, они также считают не необходимою. О нравственном учении, которое у хлыстов вытекает и основывается на догматическом, не может быть и речи, чтобы оно по духу и направлению было в согласии с учением православным. Из всего этого вытекает то положение, что учение секты „людей божиих“ или хлыстов не только еретическое, но даже не-христианское.

Так как религиозное учение хлыстов касается и догматических и нравственных пунктов, то отсюда сам собою определяется и план рассмотрения их учения. Прежде чем, однако, перейти к подробному рассмотрению того и другого учения, считаем не лишним представить здесь краткую историю возникновения учения хлыстов.

Было время, рассказывают хлысты, когда Данила Филиппович, крестьянин юрьевецкого уезда, костромской губ., прибыл в Стародуб кляземский (город владимирской губ., ковровского уезда). Однажды он взошел на гору Городиву и здесь-то среди ангелов, архангелов, серафимов и прочих небесных сил сошел с неба сам Господь Саваоф. Силы небесные вознеслись назад на небо, а Господь Саваоф остался на земле в образе человеческом, воплотившись в Даниле Филипповиче. С этого времени Данила Филиппович стал „живым богом“ и назывался „верховным гостем“, „превышним богом“, „богатым гостем“, его последователи стали именоваться „людьми божиими“. „Живой бог“, живя и действуя среди людей, преподал им двенадцать заповедей, из которых первою он узаконял божеское поклонение себе, а последнею требовал веры в Св. Духа. Так как „живой бог“ Данила Филиппович не мог один распространить своего спасительного учения между людьми, рассеянными по всем направлениям русской земли, и так как, с другой стороны, он должен был скоро оставить землю, вознесшись на небо, то еще при своей жизни он избрал сначала в помощника себе, а потом и в преемника одного крестьянина владимирской губ., муромского уезда, стародубской волости, Ивана Тимофеевича Суслова, которому и передал достоинство „христа“⁵⁶³.

Явление Господа Саваофа во плоти люди божии объясняют упадком веры и благочестия на земле. По словам песни, „умные люди“, соединившись между собою, отправили в „святое место“ своих представителей. Эти последние, пришедши в указанное место, стали поднимать руки к небу и стали сзывать Бога с неба на землю:

„Господи, Господи, явися нам, Господи“, вопияли они,

„В кресте или в образе,

Было бы чему молиться нам и верити“.

Их молитва не осталась без удовлетворения:

„Послушайте, верные мои!“ был голос из-за облака,

„Сойду я к вам бог с неба на землю;

Изберу я плоть пречистую и облекусь в нее;

Буду я по плоти человек, a по духу бог“⁵⁶⁴.

Так совершилось первое явление во плоти Господа Саваофа; с этого именно события, как известно, хлысты и начинают свою историю.

Факт явления лже-саваофа Данилы Филипповича в истории религиозного учения людей божиих служит как бы прологом: Данила Филиппович как будто для того и явился, чтобы положить начало новым откровениям христов; далее, во все последующее время, Господь Саваоф уже ни однажды не сходил на землю и не воплощался. С Ивана Тимофеевича начинается эпоха перевоплощений Христа. Конечно, в первое время зарождения мысли о возможности и необходимости многократных воплощений Христа, люди божии, очевидно, ничем другим не мотивировали пришествие лже-саваофа и первого лже-христа, как только упадком веры и благочестия. Время Данилы Филипповича и Ивана Тимофеевича было временем волнений, произведенных исправлениями богослужебных книг при патриархе Никоне. Впоследствии, когда мысль о возможности перевоплощений И. Христа окрепла в сознании сектантов, учение их об этом предмете явилось в форме цельной и законченной теории, основывающейся на известных, определенных религиозно-нравственных началах. В этой теории, с одной стороны, был установлен определенный взгляд на действительного И. Христа, а с другой– установлен взгляд на вновь открывающихся христов. К основному догмату о перевоплощениях И. Христа присоединилось много других догматических и нравственных истин. Цикл этих последних истин, т. е. догматических и нравственных, довольно обширен; хлыстовская догматика не оставила незатронутым ни одного существенного догматического вопроса; она решает вопросы об И. Христе, о Церкви, о загробной жизни и т. д. Нравственная система хлыстов вращается главным образом около вопроса об отношениях человека к Богу и о способах богоугождения. С названных сторон учения секты хлыстов, т. е. догматического и нравственного, мы и рассмотрим последнюю. К этим двум сторонам мы присоединим еще изложение бытовой стороны общества хлыстов, так как очевидно, что устройство быта какой бы то ни было секты основывается частию на догматических воззрениях, но более всего на нравственном учении.

Священник Сергеев, принадлежавший к секте людей божиих и потом обратившийся к Церкви православной, говорит следующее о воззрении хлыстов на Богочеловека·: „они (хлысты) не признают того, что И. Христос, совокупив в особе Своей оба естества божеское и человеческое, в самом деле принял на себя содействием Св. Духа от Пресвятой Девы Марии плоть нашу и благоизволил родиться из нее истинно, яко совершенный младенец, во всем, кроме греха, с другими человеками соестественный. Они учат, что Сын Божий духом Своим вселился в чужую душу и плоть прежде зачатого и рожденного по общим законам природы человека, ради беспорочности его жизни, чистоты сердца и святости дел“⁵⁶⁵. Из этого свидетельства легко можно видеть, что учение людей божиих об И. Христе есть повторение древних, существовавших еще во времена апостолов, еретических заблуждений и в этом отношении хлыстовщина, очевидно, есть явление общеисторическое. Хлысты, точно также, как и древние докеты и евиониты, признают истину воплощения И. Христа, хотя и понимают это воплощение своеобразно. По учению хлыстов, обожествленный человек Иисус действительно жил и проповедывал, как об этом свидетельствует Евангелие; Он и страдал, был распят на кресте и воскрес. Все эти последние великие события жизни Господа хлысты весьма подробно излагают в своих „роспевцах“, Но передают их в таком обезображенном и возмущающем чувство истинного христианина виде, что самые враги Христовой Церкви едва-ли могли бы придумать что-либо более для осмеяния христианского учения. Так, напр., в одной песне говорится, что когда И. Христос умер, то на помощь к Нему являются и архангел Михаил, и пророк Илия; тут же фигурируют Косьма и Дамиан, которые расковывают кандалы, а „Флор, сударь, Лавер и коней своих подвел”... Тут же являются с услугами и Георгий Победоносец, и свят. Никола и, наконец, „сама матушка царица“. И весь этот сонм святых присутствует при кресте умершего Иисуса именно для того, чтобы снова призвать Его к жизни⁵⁶⁶... За воскресением И. Христа последовало Его славное вознесение на небеса; эту истину допускали даже гностики, хотя и понимали это вознесение своеобразно. Именно, они утверждали, что когда И. Христос подвергся страданиям, обитавший в человеке Иисусе до сего времени Сын Божий или Христос оставил его и удалился на небо. Удаление Христа из человека Иисуса было последним актом божественного воплощения; с этого времени Христа уже нет на земле между людьми. Если до этого пункта хлысты, по-видимому, сходились в воззрениях на лицо И. Христа с древними еретиками, то дальнейшее учение их носит совершенно своеобразный характер. Люди божии никак не могли помириться с тою мыслию, что будто бы И. Христос, приходивший однажды на землю для спасения людей, с тех пор уже никогда не являлся снова во плоти. Такого предположения уже нельзя допустить по тому одному, говорят хлысты, что род человеческий с течением времени все более и более уклоняется от истины, все более и более развращается; необходимо постоянное и непрерывное поддерживание истинного учения и благочестия. Но кто же может это сделать? Это может сделать только Бог и, именно, чрез Свою божественную силу, чрез Сына. Таким образом, под влиянием пантеистического воззрения на божество, по которому последнее постоянно открывается в человеке, то как Сын, то как Дух, с одной стороны, и под влиянием чисто практических соображений о необходимости „подновлять“ веру и благочестие– с другой, хлысты признали возможность перевоплощений И. Христа. Христос, говорят они, вовсе не возносился на небо⁵⁶⁷, как думают православные; Он пребывает на земле видимым образом и до сего времени. История Его воплощения, история Его жизни и деятельности, страдания и смерти повторялись в мире неоднократно. В то время, как эта история оканчивается в одном человеке, она в том же самом порядке и в таких же точно обнаружениях начинается и продолжается в другом.

„Он, т. е. Христос Спаситель, пречистой Своей плоти

подвиг земной кончил,

А в других плотях избранных Он еще кончает,

А в иных плотях избранных Он еще начинает“⁵⁶⁸,…

поют обыкновенно хлысты. Таких христов открывшихся, или, по выражению хлыстов, „изобретенных“, до сего времени было множество. Из них более других замечательный Аверьян, явившийся при Димитрии Донском, Иван Емельянов– при Грозном, Суслов, Лупкин, Петров и Аввакум Копылов.

Мы уже заметили, что такое обилие христов есть логическое следствие общего религиозного миросозерцания хлыстов и результат практических соображений,– ибо, по словам песни:

„Бог тогда Христа рождает,

Когда все умирает“⁵⁶⁹.

Но само собою понятно, что одних этих оснований еще недостаточно для твердого обоснования возможности и даже необходимости новых перевоплощений И. Христа. Необходимо, очевидно, выяснить более основательные возможность таких перевоплощений И. Христа; выяснить эту возможность, с одной стороны, на основании естественности и законности такого явления, иначе, найти оправдание этого факта во внутренней жизни самого человека. С другой стороны, так как факт многократных воплощений И. Христа по самому своему происхождению и существу есть факт сверхъестественный, определяемый волею самого Бога, то необходимо подыскать основания для него и в самом откровении сверхъестественном. Как первый, так и второй вопрос хлысты решают. Припомним слова Сергеева о хлыстах. Он говорит, что хлысты учат, что Сын Божий вселился в душу другого человека „ради беспорочности его жизни, чистоты сердца и святости дел“. Тогда как Кершю и другие древние еретики, уча совершенно так о воплощении Сына Божия, не посмели, однако, вывести из этого учения никаких практических последствий, наши сектанты постарались извлечь из этой теории нечто и для себя. Если Сын Божий или божественная сила вселилась в человека Иисуса „ради беспорочности его жизни, чистоты сердца и святости дел“, то нет ничего невозможного в том, чтобы тот же Сын или та же божественная сила вселилась и в другого человека, если только последний удовлетворяет нравственным требованиям. Это последнее условие, т. е. нравственная способность к восприятию в себя Христа, с точки зрения хлыстов, вполне возможна; она вытекает из самого существа человека, по которому он, при известных с его стороны условиях, может достигнуть полного бесстрастия и святости и, таким образом, может соделаться чистым сосудом к принятию в себя но только Христа, но и всей Св. Троицы. При этом, не может служить препятствием низкое происхождение человека, равно как и умственная его слабость. Бог открывается в нищих:

„В нищенских домах –

Во чистых душах

Ангелы поют

Христа даруют“⁵⁷⁰,…

Он же открывается и в людях, чуждых всякого образования:

„Как и в этих дураках

Сам Господь Бог пребывает“⁵⁷¹.

Словом, для принятия в себя Христа требуется не плотское происхождение человека – его звание, общественное положение, умственная зрелость и проч., а добрая нравственная жизнь:

„За врага Творца проси,

Крепость вышнего носи,

За зло злым ты не плати:

Бойся – сам ты во плоти.

Тяготу ближних неси,

Всякий час Творца проси:

Мы увидим все на деле,

Чья душа верна здесь в теле.

Неси всякий три креста –

Дожидай в сердце Христа“⁵⁷².

Три креста, три добродетели: молитва за врага, кротость и делание добра за зло составляют нравственные условия, необходимые для принятия в свое сердце Христа. Очевидно, что такие условия со стороны человека для получения в себя Христа не представляют, с точки зрения хлыстов, большего труда для выполнения. Впрочем, нужно заметить, даже эти нравственные требования, по учению хлыстов, не необходимы, как условия для воплощения Христа в том или другом человеке:

„Бесконечный и грешными не гнушается,

В сердцах воплощается“⁵⁷³.

Значит, как ни была бы грешна жизнь человека, Христос может и в нем воплотиться. В этом случае очевидно, что все чудесные и странные перевоплощения Христа объясняются единственно Его вмешательством в жизнь людей. „Христос заранее дает своим верным, в ком открыться хочет“⁵⁷⁴, говорится в одной песне. Этот человек, заранее предопределенный Христом для своего жилища или, по выражению хлыстов, „избранный“, непременно должен сделаться христоносителем, как бы он ни жил и что он ни делал бы. Отсюда мы видим, что учение людей божиих о свободном, ни от кого другого независимом стремлении каждого человека получить в свое сердце Христа, разрешается в конце в грубый фатализм: Христос, или Сам Бог, как первопричина всего, является как Deus ex machina, как неизбежный рок.... Не имея определенных, так сказать, внешних, видимых знаков для определения, в кого в данное время вселился Христос, хлысты ищут Его, строят причудливые догадки и предположения о том, в ком живет Бог или Христос и где Он находится. Эти искания Христа в некоторых песнях описываются с замечательною поэтическою силою, не чуждою некоторой детской наивности. Так, по словам одной песни, дева, полная недоумений и тоски, идет в чистое поле, думая, что там она, быть может, найдет „своего христа, сына божия“. Долго искала она его, но все напрасно... Наконец, ее встречает Иоанн Предтеча и спрашивает:

„Что ты, дева, богородица, ходишь по полю?

Что ты, матушка, ищешь по чистому?“

Дева охотно открывает ему тайну своих тщетных исканий:

„Хожу я, гуляю по чистому полю,

Ищу, не найду Иисуса Христа“...

В ответ на такое благочестивое желание девы найти и увидеть „своего христа“, „христов пророк“ указывает ей на церковь, устроенную из трех родов дерева – анисового, кипарисового и барбарисового, в которой христос восседает на золотом престоле среди трех райских птиц и призывает своих верных детушек к радению⁵⁷⁵. По другой песне, та же дева ходит по крутым горам и ищет также Христа. Она встречает жидовских детей и спрашивает: „не вы ли, жидовья, Христа распяли“? „Не мы, дева, не мы, святая, распяли Христа“, отвечают дети. „Ты поди, дева, на крутую гору и на той крутой горе найдешь церковь кипарисовую, а в этой церкви стоят три гроба: И. Христа, Св. Девы и Иоанна Предтечи“⁵⁷⁶. Основная мысль этих двух песен и им подобных– понятна; христос всегда видимо живет между своими детушками; его всегда можно видеть в хлыстовском „соборе“ или в церкви, по словам песни; требуется немного внимания и усердия, чтобы видеть его чувственными глазами.

Не находя, таким образом, никакого препятствия в нравственной природе человека для многократных воплощений Сына Божия, люди божии не находят такого препятствия и в самом откровении. Напротив, говорят хлысты, Сын Божий весьма ясно и определенно высказал устами „старого Христа“⁵⁷⁷ возможность и даже необходимость повторения истории воплощения. Он говорит: „кто заповеди Мои сохраняет, тот во Мне пребывает и Я в нем и Отец Мой возлюбит его и к нему приидет и обитель у него сотворит“ (Ин. 14:23). В Писании, далее, сказано: „вселюся в них“, а не в него (Ин. 1:4); волхвы спрашивали: „где Христос рождается“, а не родился? (Мф. 2:4) и в песне церковной поется также „Христос рождается“⁵⁷⁸. Значит, Христос не один и воплощение должно быть совершено не однажды, как показывают слова самого „старого Христа“ и как очевидно из других мест Писания и церковных песней. Впрочем, продолжают хлысты, о некоторых из вновь открывшихся или „изобретенных“ христов есть пророчества в ветхом завете. Так, о христе Иване Тимофеевиче Суслове находится предсказание в 3 кн. Ездры. Там говорится: откры́етбося Сы́н мо́й Иису́с с тѣ́ми, и́же с ни́м су́ть, и насладя́тся, и́же оста́влени су́ть, в лѣ́тех четы́рех стѣ́х (3Ездр. 7:28). Этот открывшийся Иисус и есть Иван Тимофеевич; он родился чудесным образом, от девы Ирины Нестеровны, о которой также предсказано: яви́тся невѣ́ста и явля́ющися пока́жется, я́же ны́не кры́ется от земли́ (3Ездр. 7:26). „Четыреста лет“, по толкованию хлыстов, означают четыреста радений, которые они совершили во времена Суслова и Лупкина. Лупкин умер согласно пророчеству: и бу́дет по лѣ́тех си́х, т. е. по окончании четырехсот радений, поясняют хлысты, и у́мрет Сы́н мо́й Христо́с (3Ездр. 7:29); за этою смертию, по пророчеству, должно последовать и дре́внее молча́ніе дні́й се́дмь (3Ездр. 7:30); то есть, объясняют хлысты, когда умер Лупкин, преемник лжехриста Суслова, наступило гонение на них, так что в продолжение семи лет христы не возвышали уже своего голоса; пророчеств и чудес не было; всюду царствовало „молчание“. Прошло 7 лет и вот, говорят хлысты, новый христос „разрешил уста“ (3Ездр. 7:31). Это был Андреян Петров, крестьянин села Брасова, севского уезда, орловской губернии.

Итак, из всего учения людей божиих об И. Христе мы можем сделать следующие общие положения. И. Христос не есть Бог; Он только проникнут божеством или исполнен благодати и истины. Он не есть Сын Божий в собственном смысле; сыновство Его Богу Отцу нравственное, такое, какого может достигнуть и каждый другой человек. Он не есть и Искупитель мира в том смысле, в каком понимает это искупление православная Церковь. Не будучи Искупителем от греха, И. Христос есть только нравственный учитель и законодатель для своего времени. Первое появление в мир Сына Божия вовсе не исключает возможности появления Его в другое время и в другом человеке. Христос невидимый, идеальный, как божественная сила, всегда живет среди их, людей божиих. Нужна только пламенная молитва и он снова сделается видимым, снова воплотится. Вот почему хлысты каждое свое радение начинают просительной молитвой, обращенной к Богу Отцу:

„Дай нам, Господи,

К нам И. Христа,

Дай нам Сына Своего,

Господь Бог помилуй нас!“⁵⁷⁹….

Вот почему, далее, хлыстовские пророки с таким энтузиазмом призывают радеющих к прославлению открывшегося христа по общей их молитве и находят всегда в последних соответствующую фанатическую веру и преданность. „Свово батюшку родного во плоти вы славьте“, взывает пророк в своем исступлении,

„Слово Божье воплотилось, среди нас открылось,

В полноте оно открылось, в существе явилось,

С нами вместе обитает и нас наставляет“⁵⁸⁰….

И люди божии верят этому призыву своего пророка, верят при том пламенно и искренно:

„Мир про нас толкует,

С нами Бог ликует“⁵⁸¹,

говорят они, выражая недоумение, как эта простая истина непонятна народу и мудрым мира сего. Впрочем и неудивительно, продолжают хлысты:

„Мудрым, гордым непонятны

Твои тайные дела, т. е. дела Бога.

Как можно гордым понять?

Не туды они глядят;

Ты открыл тайну младенцам,

Здесь⁵⁸² избранным сиротам“⁵⁸³.

Воплотившись в одном человеке, Христос уже постоянно пребывает в нем; в нем Он живет и действует, сопровождая его на крестную смерть, которая есть неизбежный удел каждого христа. Христос еще при своей жизни может передать свое достоинство другому достойному по своим нравственным качествам. Допускалась, таким образом, как бы некоторая генерация христов, впрочем, вначале чисто духовная. Так, напр., передал достоинство христа Данила Филиппович Ивану Тимофеевичу. Впоследствии, при дальнейшем развитии своей теории, хлысты начали утверждать, что эта передача может совершаться чисто естественным путем: от крови и плоти могут рождаться „христосики“. Таким образом, из генерации духовной возникла генерация плотская; идея духовного воплощения, нравственного единения человека с божеством мало-по-малу совершенно оматериализировалась, получила уже внешнюю осязательную форму. Здесь она уже, очевидно, превратилась в единение ипостасное. Отсюда само собою понятно и то обыкновенное явление в среде хлыстов, что один христос может превосходить своею силою другого христа, они могут между собою соперничать... По свидетельству свящ. Сергеева, если случится быть двум учителям в одном и том же собрании, то каждый из них старается похвастать своею божескою силою; один говорит: „я бог велик“; „а я больше тебя“, отвечает другой⁵⁸⁴.

Нелепость теории хлыстов о возможности и необходимости многократных воплощений И. Христа очевидна с первого взгляда. В самом деле, что за побудительные причины перевоплощений Сына Божия? Правда, хлысты указывают на практическую потребность нового явления Христа. Но почему же такие явления не происходили в продолжение 5,500 лет, т. е. до времени воплощения истинного Сына Божия, Господа И. Христа? Ведь и в это время существовало истинное учение, наряду с которым были и заблуждения? Почему же тогда не являлись христы для спасения своей церкви? или, быть может, в то время еще не существовали истинные чада Церкви? Христианская Церковь воплощение Сына Божия в это именно время объясняет, с одной стороны, предвечным предопределением Божиим о спасении человека, а с другой – необходимостью нравственного подготовления рода человеческого к принятию Искупителя. Хлысты, конечно, не могут становиться на подобную почву, так как они, отвергая догмат падения и искупления, чрез то самое отвергают и божественное предопределение и необходимость нравственного подготовления людей; следовательно, факт явления Искупителя в это именно, а не в другое время для хлыстов непонятен. Эта очевидная несообразность объяснений хлыстами необходимости перевоплощений Сына Божия еще более увеличивается, когда мы обратим внимание на тот странный факт, что в течение каких нибудь ста лет у хлыстов было три христа во главе с господом саваофом... Неужели, в самом деле, вера и благочестие так глубоко упали, что требовалось непрерывное появление новых христов? Остается, таким образом, одно объяснение, что Бог наполняет собою все и во Христе является Он как Сын, a Христос в истинных своих чадах открывается как Дух Святый. Но если так, то этим перевоплощениям не может быть и числа; они существуют и должны существовать, пока существует Бог, который не иначе мыслим, по хлыстовскому воззрению, как только по своим проявлениям в природе и человеке. Далее, хлысты указывают на слова И. Христа: „кто заповеди Мои соблюдает, тот во Мне пребывает и Я в нем и Отец Мой возлюбит его и к нему приидет и обитель у него сотворит“, как на основание своей теории о многократных воплощениях И. Христа. Но кто уполномочил хлыстов понимать так указанное место Евангелия? Прямой смысл слов Спасителя следующий: тот, кто исполняет Мою волю, кто следует в нравственном отношении Моей жизни и деятельности, кто исполняет закон, преподанный Мною, иначе, кто пребудет во Мне, тот чрез то самое делается единым со Мною, единым по согласию стремлений и воли, тот во Мне и Я в нем.

Вообще же нужно заметить, что толкование хлыстами Св. Писания в высшей степени произвольно и извращенно; они, как говорит свящ. Сергеев, „духовное прелагают на чувственное и чувственное на духовное; представляют невидимое видимым, неосязаемое осязаемым, и видимое и осязаемое – невидимым и неосязаемым“⁵⁸⁵. Впрочем, нелепость своей теории хлысты доказывают сами теми логическими последствиями, к которым они пришли. Божество, представляемое ими в начале существом высшим этого мира, одаренным силою и могуществом, к которому должно всегда обращаться с молитвою и благоговеть пред ним, в конце не отличается от человека; оно становится достоянием последнего и обращается в полное его распоряжение. Такие выводы красноречиво свидетельствуют о разложении самой теории, ее полной несостоятельности. Вот почему, быть может, в настоящее время хлысты уже не говорят более о новых явлениях на свет христов; их заменили теперь пророками. Итак, совершенно напрасно хлысты называют себя христианами, даже еще „истинными, духовными“. Христианского в их учении ничего нет, кроме пустого звука „христос“. Тот Христос, Который являлся в мир для спасения рода человеческого, Христос исторический совершенно не таков по изображению слова Божия. Этот Христос, Спаситель мира, в Которого верует истинно христианская Церковь, есть един, (1Тим. 2:5); един Он наш верховный учитель (Мф. 23:8), един основатель всего христианского благочестия (1Кор. 3:11), и едино о Нем благовествование, богодухновенными апостолами проповеданное, кроме которого аще что и ангел с небеси благовестит нам, принимать не должно (Гал. 1:8); наконец, Он вчера и днесь той же и во веки (Евр. 13:8). Искупление, совершенное Им однажды, простирается на все времена (Евр. 9:26) и на всех людей (1Тим. 2:5); и страдания и смерть Спасителя совершенно достаточны для удовлетворения правосудию Божию (Рим. 5:15, 17). Христы же, в которых веруют люди божии, суть плод создания болезненной фантазии их самих, а не действительные и истинные, о которых будто-бы предсказано было еще в ветхом завете и о которых будто бы говорил Сын Божий устами „старого христа“.

Пантеистический взгляд хлыстов на божество сам собою приводит их к отрицанию и второго основного догмата христианства, – догмата о троичности лиц в Боге. Бог, по учению людей божиих, есть существо единое; он троичен, но не по лицам, a по силам, образам своего проявления в жизни природы и человека. Сын, всегда присутствуя невидимо в среде людей божиих, часто является видимо, в образе человека. Другая сила,– Дух утешитель, „свой глагол ниспосылает чрез раба своего пророка“⁵⁸⁶. Он, как поется в песни: „во всем помогает, по всякий день, по всякий час, по всяко время“⁵⁸⁷. Преимущественное пребывание этой божественной силы находится „в седьмом небе“; но оттуда ее всегда можно „созвать“, „сманить“, была бы лишь нужда в этом и просьба со стороны „божиих людей“⁵⁸⁸. Явившись на землю, она, так же как и сын, воплощается в избранного человека и обнаруживает свое присутствие видимо в тех звуках и словах, которые изрекает пророк в разное время и при различных обстоятельствах.

„Саваоф Бог Сам ликует с небеси,

А святой – от Дух глаголет в телеси“⁵⁸⁹.

Словом, Дух Святый является такою же благотворною божественною силою во время радений хлыстов, какою является Сын в научении людей божиих истинам веры и благочестия. Но ни Сын ни Дух не имеют личного, отдельного от Бога Отца бытия⁵⁹⁰. Замечательно, что в некоторых песнях хлыстов Сын Божий представляется, по-видимому, существом личным, обладающим свободою; Он, как говорится в песни, „где хочет, в ком изволит – себя открывает“⁵⁹¹; Он именуется Сыном Божиим „ипостасным“⁵⁹², „Судиею живых и мертвых“⁵⁹³, „вечным архиереем“⁵⁹⁴, который дал власть прочим архиереям пресуществлять хлеб и вино в тело и кровь Христову⁵⁹⁵ и проч. Было бы, однако, ошибочно на основании таких наименований предполагать, что хлысты, действительно, представляют И. Христа Сыном Божиим в собственном смысле, вторым лицем св. Троицы. Некоторые из атрибутов, приписываемых хлыстами И. Христу, находятся в прямом противоречии с общим их воззрением на это лице. Так, напр., хлысты говорят о свободном произволении И. Христа; но как может мириться такое понятие с другим их понятием о многократном воплощении И. Христа, которое совершается в силу внутренней необходимости, в силу неведомых законов? Очевидно, что тут видимое противоречие, объясняемое неясным пониманием самими хлыстами своего учения. Далее, хлысты представляют И. Христа судиею живых и мертвых. Но таким судиею будет не Господь И. Христос, истинный и единый Искупитель мира, как верует вселенская Церковь, а христос каждого корабля. Относительно наименования И. Христа вечным архиереем и установления Им таинства евхаристии нечего и говорить, что ни то, ни другое не может служить доказательством личности И. Христа с хлыстовской точки зрения, когда известно, что ни того ни другого догматическое учение хлыстов не допускает.

Из учения хлыстов о перевоплощениях Сына Божия и постоянном присутствии среди их Св. Духа легко можно видеть, какое понятие они имеют о Церкви. В самом деле, православная Церковь, веруя в единое пришествие И. Христа во плоти для спасения людей, утверждает, что, со времени славного вознесения на небо Господа, Он, по обетованию, постоянно пребывает с верующими Своею благодатию. Органом этого невидимого присутствия Господь избрал Церковь, которой Он дал все необходимые средства для руководства верующих ко спасению. Церковь есть действительная хранительница учения Господа и верная руководительница своих чад. В ней есть таинства, иерархия и богослужебные обряды, – что взятое вместе помогает христианину в достижении им царствия Божия. Церковь, таким образом, в учении православных христиан является существенно необходимым звеном, связывающим небо с землею; она есть посредник между Богом и человеком. Хлысты, согласно своему принципу, думают о Церкви совершенно иначе.– В то время, говорят хлысты, когда было царство христов, не было необходимости иметь особых органов Св. Духа для наставления в истинах веры и благочестия. Такими органами были сами христы. Они и словом и делом наставляли на путь истины своих верных чад. При каждом христе находились двенадцать апостолов, которые своею проповедию помогали „уловлять вселенную“. Теперь же, когда наступило царство пророков, место христов заняли эти пророки, которые и служат посредниками между Богом и его людьми. В одной хлыстовской песни, принадлежащей перу известного помещика Дубовицкого, довольно подробно раскрывается идея великого значения пророков в деле открытия Богом тайн своим чадам. От лица Самого Бога, Который в песни называется „родителем сокровенным для живущих в мире чад и откровенным для своих“, автор говорит:

„Между мной и человеком

Как посредник мой пророк....

Кто исчислит, как полезен

На пути душам пророк?...

Среди верных воздвигаю

Я пророка своего;

Им я церковь созидаю,

Снисходя к ней чрез него....

Детям веры возвеститель,

Что я всех их берегу....

Чрез пророка я сближаюсь

С детьми веры здесь в меня“⁵⁹⁶….

Таким образом, пророк, по своему близкому общению с божеством, может легко и один заменить церковь и ее учреждения.

Как находящаяся под непосредственным покровительством самого христа или вместо него– его пророка– церковь наша, говорят хлысты, есть церковь истинная, внутренняя, духовная в противоположность Церкви православной, как внешней и плотской. Этот пункт учения хлыстов, где они стремятся выделить свою церковь из Церкви православной и провести между тою и другою параллель, есть самый любимый хлыстами. В разное время и по разным обстоятельствам они высказали несколько оснований для разделения церкви на внутреннюю и внешнюю, заимствованных при том из Св. Писания. Конечно, основания эти слишком наивны и могут только свидетельствовать о крайнем непонимании хлыстами самых простых истин, сообщаемых в Св. Писании. Так, говорят хлысты, мы делим церковь на две степени– низшую и высшую и основываем это деление на следующих изречениях Св. Писания. В XI гл. 4 ст. Апокалипсиса сказано: „сі́и су́ть двѣ́ ма́слицы, и два́ свѣ́щника пред Бо́гом земли́ стоя́ща“ (Откр. 11:4). Гион⁵⁹⁷, известная толковница Апокалипсиса, объясняет это место в том смысле, что „Божественная истина содержит в себе две вещи, из коих первая вещь долженствует быть явлена и проповедана всему миру, а вторая долженствует быть сокровенна; о ней не должно ни при ком, не знающем ее, ни говорить и никому не писать“. То есть, говорят хлысты, первая вещь, которую должно проповедывать везде и всем, есть Церковь православная; она, действительно, и проповедуется всюду и всем народам; вторая же, которую должно хранить, как тайну, есть их „божество“ или их общество, которое не всякому предлагает свое „тайное учение“⁵⁹⁸. Далее, в XIII гл. 1 ст. Деяний апост. говорится, что в Антиохии, в тамошней церкви были некоторые пророки и учители: Варнава, Симеон, Луций и Манаил, которые управляли этою церковью; двух из них, именно: Варнаву и Савла Дух Св. повелел отделить на особое дело служения, как это видно из следующего, второго стиха той же главы. Значит, заключают хлысты, и во времена апостольские церквами управляли не священники и епископы, а пророки; в нашем обществе, продолжают хлысты, точно также управляют церковью не епископы и священники, а пророки и учители; следовательно, церковь наша есть апостольская, духовная, первенствующая, в противоположность Церкви православной, как не апостольской и плотской⁵⁹⁹. Наконец, сам И. Христос словами: „есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привесть: и они услышат голос Мой и будет одно стадо и один пастырь“ (Ин. 10:16) ясно указал, говорят хлысты, на существование двух особых, существенно отличных друга от друга церквей: церкви истинной, благодатной или первого двора и церкви не благодатной, не истинной или второго двора; под первым двором разумеется церковь хлыстов, под вторым– Церковь православная⁶⁰⁰.

Будучи церковью не истинною, не апостольскою и внешнею, Церковь православная, продолжают хлысты, может иметь, впрочем, некоторое прообразовательное значение у их церкви, истинной и духовной. Так, таинства православной Церкви прообразуют радения хлыстов, подобно тому, как ветхий завет был прообразом нового завета. Далее в некоторых церковных песнях, употребляемых православною Церковию, прямо указывается на прообразовательное значение Церкви православной. В праздник Пасхи православная Церковь поет: „Богоотец убо Давид пред сенным ковчегом скакаше играя, людие же божии святии образов сбытие зряще, веселимся божественне“; или еще: „приидите пиво пием новое, не от камене неплодна чудодеемое, но нетления источник из гроба одождивша Христа“. Но известно, говорят хлысты, что в православной Церкви ни „святого скакания“ царя и пророка Давида, ни „пива духовного“ или что тоже „источника нетления“, как необходимого следствия первого, т. е. скакания, нет и не может быть; то и другое существует только в церкви хлыстов, которую она „тайно образует“, по выражению херувимской песни⁶⁰¹.

Если Церковь православная не имеет характера церкви истинной, если она, далее, служит только некоторым прообразом, то учение, предлагаемое ею, не спасительно и в ней нет и не может быть полноты духовных дарований, необходимых для спасения человека. Истинное учение, а равно и полнота духовных дарований находятся только в их церкви, т. е. в церкви хлыстов. В одном из своих роспевцев хлысты, желая представить различие между учением православной Церкви и своей в форме образной, изображают то и другое учение под образом двух рек – Шата и Втая. Шат-река– „шатоватая“, „вороватая и несправедливая“. Кто пойдет на Шат-реку, тот непременно „зашатается“, тот „удалится от корабля“, т. е. от общества хлыстов, а потому удалится и от Бога: „в том“, т. е. в невозможности соединиться с Богом „и жизнь его скончается“. Поэтому пророки хлыстовские часто предостерегают людей божиих, чтобы они и близко не подходили к этой опасной реке, так как в ней легко можно утонуть и, следовательно, на веки погибнуть. Не такова Втай-река– тихая и величественная. Она течет как бы „по белому сахару“, „по алому бархату“; „донышко у нее серебряное, круты бережки позолоченные и усыпанные желтым песком“. Длина этой реки от востока до запада, ширина ее во весь белый свет, а глубина ее никому неисповедимая, которую знает только Сын Божий да Пресвятая свет–Богородица⁶⁰². Желая, далее, показать превосходство учения своего общества пред учением православной Церкви в деле спасения человека, хлысты усвояют своему учению разного рода мистические и аллегорические наименования, указывающие, с одной стороны, на источник, откуда заимствовано это спасительное учение, а с другой – на характер его. Наше учение, говорят хлысты,– „учение божье“, „тайна божия, заповедная от всего мира“, „небесная тайна“⁶⁰³, „божия наука“, которую дал сам „государь-батюшка“, „святое евангелие“, „родослов-книга“⁶⁰⁴... Тот, кто не примет этого спасительного учения, кто будет нерадив к нему, непременно погибнет:

„И цари-то все земные

Пойдут они под землю;

И накроет их земля

Что горючие каменья

За их к вере нераденье“⁶⁰⁵….

Как церковь апостольская, истинно духовная, наша церковь, продолжают хлысты, заключает в себе полноту духовных совершенств. В ней, как и в церкви первенствующей (1Кор. 14 гл.), существуют чрезвычайные дарования; теперь овому дается духом пророчество, иному дар языков, иному сказание языков. Всякий, находящийся в их церкви, без всякого внешнего посредства может получить в себя Духа Св., лишь бы только он исполнил известные нравственные предписания и присутствовал на радениях;

„Так⁶⁰⁶ и ныне в сердцах верных

Творит тоже Святый Дух:

Наполняется дыханьем

Грудь и сердце в нас тогда,

Когда с верою, любовью

Радеет наша душа....

Без сомнения молитесь

Таким образом всегда;

Святый Дух вас сам научит;

Откройте ему сердца“⁶⁰⁷….

Само собою понятно, что при таком более легком и удобном способе получать дары благодати, таинства, православной Церкви и ее иерархия, в воззрениях хлыстов, оказываются не действительными. „Хотя Церковь, т. е. православная, может спасти, обыкновенно увещевает пророк людей божиих, вновь обращающихся в их секту, но поп так скоро к царствию Божию не приведет, как он (пророк), и притом не приведет так высоко, как он“⁶⁰⁸. Это потому, говорят хлысты, что в настоящее время „вся духовность священного сана переродилась в чувственные знаки. Монашеский ангельский беловидный чин преобразился в черный. Вся благодать церковная окаменела и обратилась в дорогие каменья, золото и серебро, которое могло бы многих бедных пропитать“⁶⁰⁹. Поэтому, говорит позднейший лжехристос тамбовских хлыстов Аввакум Копылов, „мы почитаем священников, как богословов, но примеру жизни их следовать не можем, потому что они имеют жен и рождают детей. Священники пьют вино, a в вине блуд; священники едят мясо, а оно рождает похоти. Поэтому, священник и не может отпустить грехов и в благословении своем передать Духа Святого, ибо сам его лишен“⁶¹⁰. Таинства православной Церкви не необходимы и не действительны. Не нужны они потому, что истинные, духовные христиане, каковы хлысты, не имеют надобности в чувственных знаках, какие составляют принадлежность церковных таинств: только сущий по плоти плотская мудрствует, а иже по духу– духовная, а идеже дух, там свобода. Здесь невольно каждому бросается в глаза очевидное противоречие в учении хлыстов. Отвергая таинства на том основании, что они, как состоящие из одних будто бы обрядов, излишни для них, как духовных христиан, хлысты сами не только не чуждаются внешней обрядности, но даже считают ее существенно необходимою; таковы, напр., радения их; тоже самое нужно сказать и о самых таинствах, без которых они не обходятся, совершая их по своему; крещение, напр., совершают посредством возложения образа на голову и поливания водой (у Аввакума Копылова).– Далее, таинства православной Церкви не действительны, потому что совершение их не сопровождается никакою видимою переменою. Не то происходит от радений; здесь каждый может непосредственно получить в себя Духа Святого.

Кроме пророков и пророчиц, на обязанности которых лежит обращение не-хлыстов в их секту и совершение некоторых религиозных обрядов, в хлыстовских кораблях нет других лиц, как органов Духа. При том, и эти лица не имеют собственно значения посредников между Богом и Его людьми, потому что, по принципу хлыстов, каждый верующий имеет непосредственное общение с Богом. Весьма естественно поэтому, что хлысты, установив принцип общего равенства между людьми относительно получения даров благодати без всякого посредства в этом, и, допустив, далее, полную возможность достигнуть еще и здесь, на земле, совершенной святости и даже присутствия Самого Бога или Его Сына и Св. Духа, развивая далее свое учение, пришли к уравнению и даже совершенному отожествлению церкви земной и небесной.

В самом деле, церковь земная, по понятию хлыстов, есть церковь духовная, внутренняя, апостольская; в ней постоянно присутствует вся св. Троица невидимо и весьма часто видимо в некоторых ее членах; церковь небесная есть то же самое. Итак, в своем существе церковь земная не отличается от церкви небесной. Это тожество простирается и на внешние, видимые свойства той и другой. Здесь, на земле, говорят хлысты, единственно-спасительное и угодное Богу занятие есть радение, которое составляет главное отличие истинных людей божиих от прочих; и там, на небе, это же радение Богу составляет также постоянное занятие святых. Не допуская существенного различия церкви земной от церкви небесной, не допуская, далее, различия и в самом устройстве той и другой, хлысты не допускают также различия и между существами, наполняющими небо и землю. Правда, в хлыстовских песнях весьма часто встречаются перечисления небесной иерархии: ангелов, архангелов, херувимов и т. д.⁶¹¹; но эти наименования чинов небесной иерархии суть не что иное, как наименования людей, перешедших из этой жизни, как это можно видеть из учения их об участи человека после его смерти.

По учению людей божиих, участь каждой души по разлучении ее с телом определяется непосредственно после смерти тела: каждый человек соответственно своей жизни становится или ангелом или диаволом.

„Кому в пору надевай,

А не в пору прочь ступай“....⁶¹²

обращается „государь батюшка“ к своим людям, предложив им „вечны ризы“, приготовленные им. Иначе говоря, душа человеческая после своего освобождения из темницы тела, или причисляется к числу блаженных, т. е. она становится или архангелом, или ангелом, или апостолом:

„Как у нашего сударя,

Гостя батюшки,

У царя света,

У небесного,

Уже положено так:

Кому ангелом быть,

Кому архангелом служить,

Кому быть в пророках,

Кому в мучениках,

Кому быть во святых,

Кому в праведных“⁶¹³.

И это определение „сударя-батюшки“ над многими уже исполнилось. Так, по рассказу одного хлыста, обратившегося в православие, пророчица Ирина, ходившая „в слове“, в одно из собраний возвестила чрез Духа Св., что Ирина Сергеевна (начальница общины, не так давно умершая) определена в царствие небесное, в девичий полк близ Царицы небесной, Божией Матери; а Артемий Игнатов, Сергей Игнатов и Сила Варлаамов,– тоже принадлежавшие к этой общине и также недавно умершие,– присоединены к апостолам⁶¹⁴.– Или же душа человеческая снова начинает скитаться по земле, переходя в животных, отвечающих ее настроению и наклонностям, потом переходит в младенца, который также в глазах хлыстов есть существо нечистое, так как он есть следствие греха, пока, наконец, этот младенец, заключающий в себе душу хлыста, ни сделается снова хлыстом. Рассказ о душепереселении подробно представлен одною хлыстовскою богородицею Силантьевной при допросе ее судебным следователем. Силантьевна говорила: „прежде, когда еще не родилась этою тленною плотию, не знаю, какое было мое имя и в чьей плоти пребывала. Об этом мне не открыто свыше, да не соблазнюсь мирскою гордостию о своем, може, именитом роде – происхождении“... На вопрос следователя: сколько ей лет? она отвечала, несколько подумавши: „мне 64 года с месяцами; но ведь это только по плоти; духовных же лет я не имею, им несть числа, можа полная тысяча, а може и больше“.... Когда был предложен вопрос о том, какая участь человека после его смерти, Силантьевна отвечала: „после смерти человека душа его посылается Богом, смотря по добродетели умершего, в другого человека или в животное; а животное, когда оно околеет, в человека⁶¹⁵.... Есть разные люди на белом свете.., есть люди, которые имеют по три, по четыре и более души.... К кому благоволит Господь своею милостью, того наделяет множеством душ, до полсотни и больше“⁶¹⁶. Таким образом, грешная душа, прежде чем перейти в небо, должна претерпевать многие превращения.

По-видимому, учение хлыстов о душепереселении, имеющем своею конечною целию совершенное очищение человеческой души от грехов и предоставление ей, таким образом, полной возможности вступить в сонм блаженных небожителей делает излишним предположение о существовании наряду с раем еще ада и адских мучений, так как, очевидно, что рано или поздно все люди божии превратятся в чистые и непорочные существа, достойные вкушать райские радости. Однако, и хлысты, как видно из некоторых песен, допускают существование ада и адских мучений. Правда, учение их об этих предметах вовсе не развито, так что нельзя ничего определенного сказать, что такое ад по представлению хлыстов и какие предполагаются ими формы мучений людям грешным. В одной хлыстовской песни вот что, между прочим, сообщают ангелы, архангелы и апостолы, присутствовавшие при разлучении души человеческой с телом – этого, по словам песни, „дива дивного, чуда страшного и ужасного“:

„Ты прости – прощай,

Тело белое!“ обращается к телу душа,

готовая улететь.

„Я в тебе жила,

Тебя тешила,

А сама себя

В муку сверзила.

Как итить телу

В сыру землю,

К лютым червям

На съедение,

А мне-то душе

На мучение.

Мимо раю шла –

Раю лишилася,

Мимо муки шла –

Муки не обошла“⁶¹⁷....

Имея смутные и весьма не ясные представления о загробной участи людей грешных, хлысты с большею подробностью развили учение об участи, ожидающей людей праведных после их смерти. Как уже очевидно из предыдущего, каждый праведник непосредственно после своей смерти причисляется или в чин ангельский, или пророческий, или же апостольский. Общее место, куда переселяются из этой жизни души людей праведных, есть рай или царство небесное, которое находится в небе. Последнее, по представлению хлыстов, разделяется на семь отдельных друг от друга пространств, которые различаются между собою относительным достоинством⁶¹⁸. Высшее небесное пространство, седьмое небо, есть жилище таинственно воскресших людей; низшее пространство или первое небо населяется умершими на земле о Христе, но еще не воскресшими. Как в первом так и в последнем небесном пространстве существуют „круги“⁶¹⁹. Круги низших небес называются „восточным сонмом“ или „дольними небесами“; круги же высших небес– „небесными кругами“. И в тех и в других кругах производятся радения, только они совершаются там без телодвижений, потому что дрожь и корча происходят от совершающейся внутри человека борьбы Св. Духа с темными силами, чего там нет. Кроме радений, составляющих постоянное занятие людей праведных, последние испытывают и другие райские блаженства: „утеха их есть сам Бог“, которому они непрерывно воспевают ангельские песни; у них никогда не бывает „ни скорби, ни печали, ни плача, ни рыданий“, но всегда „веселье бесконечно“⁶²⁰. Вообще же, радости райские так велики, что, по словам одной песни.

„Когда б их видели –

Все б женаты разженилися,

Не женатые – не женилися,–

Все б святыми здесь учинилися“⁶²¹.

Уже отчасти из учения хлыстов о душепереселении можно видеть, что участь, которой подвергается душа непосредственно после смерти тела, не есть еще окончательная. Действительно, хлысты веруют еще и в будущую кончину мира. По представлениям их, кончина мира будет состоять во вторичном пришествии Христа, или точнее христов, за которым последует страшный суд, имеющий решить окончательную участь каждого человека. Время кончины мира хлысты не обозначают никакими определенными признаками, хотя и полагают, что эта кончина наступит скоро.

„Близко, други, страшный суд!

Бог придет судить, как тать“⁶²²…,

обыкновенно увещевает пророк своих последователей. Изображение страшного суда носит своеобразный характер и замечательно многими странностями и нелепостями. По верованию хлыстов, прежде всех явится „с седьмого неба“⁶²³ Иван Тимофеевич Суслов. За его явлением раздастся „труба божия“ самого господа саваофа Данилы Филипповича⁶²⁴. В это-то время и совершится преобразование: дольние небеса, назначенные для жилища мертвых о христе, теперь распадутся и на месте их явится „небо ново“, а жившие до сего времени в дольних небесах люди таинственно воскреснут и направятся от востока солнца к западу. Земля также преобразится; она, по выражению одной песни, „будет светиться“⁶²⁵; все хлысты, оставшиеся на земле, теперь полетят по воздуху на облаках, вслед за таинственно воскресшими⁶²⁶. Первый сборный пункт, по представлению хлыстов, назначается в Москве. Когда зазвонят в московский царь-колокол, то по этому гласу все люди земного шара отправятся в Петербург; здесь-то произойдет страшный суд. Первоначально будут судить хлыстов; этот суд будут производить те лица, которые были кормщиками кораблей, под управлением самого Данилы Филипповича, который называется в одной песни „пожинателем“⁶²⁷. Таким образом, судей будет столько, сколько существовала на земле хлыстовских кораблей. Потом станут судить всех умерших о Адаме, т. е. всех тех, которые не принадлежали к секте хлыстов. Тогда, говорят хлысты, и́стина ста́нет, и вѣ́ра возмо́жет..., и мзда́ пока́жется (3Ездр. 7:34–35).

Из этого описания хлыстами будущего страшного суда нельзя не видеть крайней узкости и ограниченности их воззрений. В самом деле, по представлению хлыстов, местом собрания всех людей будет Петербург, как будто, действительно, кроме и удобнее Петербурга нет другого места. Далее, учение хлыстов о страшном суде слишком человекообразно. Для того, напр., чтобы созвать людей на суд требуется московский царь-колокол.... Эта человекообразность представлений будущего страшного суда с большею рельефностью выступает в других хлыстовских песнях, касающихся того же предмета. Так, напр., в одной хлыстовской песни описывается, как „ангелы яства несут, как они столы расставляют, белые скатерти расстилают“ для угощения хлыстов⁶²⁸. То же самое нужно сказать и об учении хлыстов о будущих наградах. Эти награды, по словам одной песни, будут состоять „из коней богатырских, риз нетленных, венцов семигранных, труб живогласных“, которые будет „дарить-жаловать людям божиим сударь-батюшка сын божий“⁶²⁹.... Что же касается до не-хлыстов, то им, по словам одной песни, „батюшка сын божий воздаст отмщение“⁶³⁰ и они сами над собою произнесут должный приговор⁶³¹. Иные хлысты, более благосклонные к иномыслящим, определяют последним „благую землю“, оставляя за собою небо⁶³².

В основе нравственного учения хлыстов лежит общее их воззрение на душу человека, как на начало доброе, и на тело, как на начало злое. Одна хлыстовская песнь довольно близко знакомит нас с воззрением хлыстов на природу человека.

Шли брат (ангел) и сестра. Брат обращается к сестре:

„О, сестра ты моя,

Голубушка белая!...

Иди милая за мной,

И не думай ни о чем“.

Сестра на такое доброе предложение брата отвечает: я рада бы идти вслед за тобой, но только вот моя беда:

„Плоть ленива, тяжела,

Ищет тленного всегда....

Когда я хочу молиться,

А она на бок валится,

А когда стану поститься,

Она яростию злится“....

Тогда брат начинает воодушевлять сестру и утешать ее, обещая, что он сам будет способствовать усмирению плоти, что он наведет на нее гонение и решительно скажет ей, что участь ее– темный ров (могила), где ее съедят черви, и место души – небо – у небесного царя⁶³³. По словам другой песни:

„Плоти наши враны,

Делают обманы;

Наводят на душу

Великие раны

Своими делами“⁶³⁴.

Вообще, плоть у хлыстов носит много характерных названий; так она называется „злым зелием“⁶³⁵, „лютым внутренним змием“⁶³⁶, „злой и слепой природой“⁶³⁷, которую нужно не жалея бить. Совершенно в ином свете представляется душа человеческая. Она, по представлениям хлыстов, богоподобна; как „красна девица,“ она ликует среди верных– праведных, сестер духовных, Богом любимых, Сыном Божиим избранных, Духом Святым созванных;

„Она Богом утешается,

Св. Духом разблажается,

Читает книгу Евангелье

Евангелье – толковитое“⁶³⁸,

Отсюда, акт разлучения души человека с телом есть самое приятное и страстное желание хлыстов.

„Когда кончим путь сей узкий

И придем в вечный покой –

И когда уставом смерти

Покров сбросим нашей плоти,

Обнаженною душой,

Как пламенной стрелой,

Возлегать тот в небеса,

Кто распял плоть за Христа“⁶³⁹,

обыкновенно услаждают себя хлысты. И это наслаждение, которое каждый хлыст непременно должен вкусить после освобождения его души из темницы тела, хлыстам грезится даже как бы совершившимся⁶⁴⁰.

Такое дуалистическое воззрение на природу человека привело хлыстов и к соответственному нравственному учению. Это последнее учение можно формулировать так: плоть должна быть умерщвляема всевозможными средствами для того, чтобы заключающаяся в ней душа могла беспрепятственно достигнуть своего назначения. Таким образом, в нравственном учении хлыстов, с одной стороны, предполагается идеал нравственного совершенства, как нечто известное, данное, а с другой– предполагаются определенные средства для достижения этого идеала. Идеалом нравственного совершенства служит достижение человеком на земле полного бесстрастия и святости, достижение такого душевного состояния, когда человек становится достойным сосудом божественной благодати, когда он делается или ангелом или Христом. Но для того, чтобы сделаться достойным храмом Божиим и низвести в себя христа или даже всю св. троицу, для этого требуется постоянное горение духом, беспрестанное моление, особенно же частое шептание молитвы Иисусовой, требуется умерщвление плоти, самоистязания. Иначе говоря, для скорейшего и надежнейшего достижения нравственного идеала существует целая система аскетических предписаний, из которых каждое в отдельности имеет долю своего значения для человека, а взятые в совокупности непременно приведут к предназначенной цели.

Как известно, хлысты отрицают догмат падения человека в собственном смысле. По их мудрствованию, говорит священник Сергеев, „первый человек согрешил не тем, что вкусил плод от древа, а падением в грех супружеского совокупления“⁶⁴¹. Отсюда понятно, что, по понятию хлыстов, человек как до падения, так и после падения был и есть один и тот же по своим умственным и нравственным силам. Но так как человек создан совершенным, так как он еще заранее предназначен соделаться ангелом или Христом и для достижения этой последней цели он обладает совершеннейшими внутренними силами, то, очевидно, что достижение или недостижение идеала совершенства зависит единственно от воли человека. На этом-то ложном учении основано другое учение хлыстов столь же ложное и еще более вредное для нравственности,– учение о таинственной смерти и таинственном воскресении.

Существуют две смерти, говорит хлыстовский пророк Радаев, смерть о Адаме и смерть о Христе. Первая есть следствие божественного определения человеку: земля́ еси́, и в зе́млю отъи́деши (Быт. 3:19); от этой смерти ни один человек не избавлен. Последняя, смерть о Христе– таинственная, потому что она состоит не в разрушении телесного состава человека, как вещества видимого и осязаемого, а в разрушении, уничтожении и умерщвлении другого зла– невидимого и неосязаемого, живущего внутри человека,– зла нравственного, себялюбия и гордости. Тот, кто уничтожил в себе эти демонские страсти, кто отрешил свою мысль от всего видимого и осязаемого, кто сосредоточил все внимание свое внутри себя, тот таинственно умер, тот более уже не существует в этом греховном и пагубном мире. Углубившись в самого себя, человек рано или поздно найдет внутри себя царствие Божие. Как скоро человек услышит этот голос евангелия, как скоро он почувствует присутствие в себе Св. Духа, тогда он духовно прозревает; пред его умственным взором открывается новый, неведомый до сего времени, мир, где царствует только одна добродетель, где нет места ни зависти, ни гордости и т. п.; тогда человек таинственно воскресает, преобразуется в нового человека с новыми силами, стремлениями и желаниями, словом, с новою не-человеческою природою.

Человек, достигший таинственного воскресения, по своим свойствам и действиям мало или даже вовсе не отличается от Бога. Он обладает такими же божественными атрибутами, какими обладает само божество. Таинственно воскресший по своему уму всеведущ, он знает самые тайные помышления людей. Радаев, в подтверждение этой истины приводил факт из своей жизни,– как он однажды, вышедши из церкви, увидел внутренними очами сидящих за ужином и девицу впереди; „что видел внутри себя, говорил он, то было и на самом деле“⁶⁴². Всеведение пророка не ограничивается только видимыми, подлежащими чувствам человека, предметами; нет, оно простирается и на небо, на предметы чисто духовные, лежащие вне пределов человеческого знания. „Зрю, говорил один из чистопольских пророков, духовными глазами Бога, не в гадании, но в самом откровении“⁶⁴³. Воля таинственно воскресших чиста и свята, она делает только одно добро и не причастна злу. Для таинственно воскресших, как совершенно святых и непорочных, не существует покаяния; для них не необходима и самая молитва покаянная. Радаев говорил о себе, что какая-то непонятная внутренняя сила удерживала его произносить конечные слова молитвы Иисусовой: „помилуй мя грешного“⁶⁴⁴. Над таинственно воскресшим нет и суда не только человеческого, но и божественного. По словам Радаева, Бог Отец уже ничего не хочет взыскать на нем, да и „не может“⁶⁴⁵. Сила и всемогущество таинственно воскресших равны силе и могуществу самого Бога, даже в иных случаях превосходят⁶⁴⁶. Таинственно воскресший творит чудеса: исцеляет больных, как это будто бы сделал один из арзамасских пророков; воскрешает мертвых, как об этом говорил Радаев, хотя и не сделал. Всемогущество и власть таинственно воскресших обнаруживаются, во-первых, в том, что они по своему усмотрению могут раздавать людям божественные дары: одному дают златые венцы, другого вселяют в небесный горний Иерусалим, третьего делают серафимом и дают ему шесть огненных крыл. Таинственно воскресший может даровать даже то, чего не обещал сам Бог⁶⁴⁷. Далее, во-вторых, божественная власть таинственно воскресших обнаруживается еще в том, что они, также по своему усмотрению, имеют силу соединять души людей со Христом; они могут вывести душу человека из ада в рай и когда наступит страшный суд, они сядут около Христа и будут участвовать в судопроизводстве⁶⁴⁸. Наконец, как равный по силе и могуществу самому Богу, таинственно воскресший есть владыка и царь над всеми живущими на земле людьми и над земными царями. „Все правители и цари земные – рабы мои“⁶⁴⁹, говорил о себе Радаев. Одаренные божественными свойствами – всеведением, святостью, совершеннейшею свободою и всемогуществом, – таинственно воскресшие, очевидно, ни в ком и ни в чем не нуждаются; жизнь их полна блаженства, подобного которому нет ни на небе, ни на земле. Они, как вместившие в себя Бога, наслаждаются тем блаженством, которым наслаждается само божество. Ни время, ни место не могут не только уничтожить, но даже ослабить силу их блаженства. „Если бы, говорил Радаев о себе, послали меня в ад, и там никакая сила не может коснуться меня,– хотя бы и в рай, и там больше радости не встречу“⁶⁵⁰.

Каждый истинный хлыст, по учению сектантов, должен достигать такого блаженного состояния таинственно воскресших; вся жизнь и деятельность его непременно должны быть устремлены к этому идеалу нравственного совершенства. Средства или способы достижения таинственного воскресения многоразличны. Так как период, предшествующий явлению таинственного воскресения есть состояние полного бесстрастия и святости и так как первое (бесстрастие), очевидно, зависит от такого или иного состояния тела, а последняя (святость) от такого или иного состояния духа, то и самые способы достижения таинственного воскресения подразделяются на две главные категории. Первая категория заключает в себе меры, направленные к подавлению и уничтожению всех естественных, вытекающих из самого устройства организма, потребностей; последняя заключает меры противодействия греховным стремлениям души и, главным образом, меры, направленные к подавлению всяких обнаружений воли, к совершенному уничтожению ее бытия в человеке.

Первое зло, против которого нужно вести борьбу каждому истинному последователю секты людей божиих, есть плоть человеческая, как начало и источник всякого зла и нечестия. И Священное Писание, говорят хлысты, внушает всем людям то же самое. Там говорится: да упраздни́тся тѣ́ло грехо́вное (Рим. 6:6); а́ще ли ду́хом дея́нія пло́тская умерщвля́ете, жи́ви бу́дете (Рим. 8:13), т. е. поясняют хлысты, таинственно воскреснете. Что же следует предпринимать против греховного тела? Воздержание, труд и пост, отвечают хлысты, сберегают душу в теле, умерщвляют плоть и освобождают человека от злой природы, убивают змия внутреннего. Всего же более содействуют умерщвлению плоти радения и самоистязания. Первое условие каждого вновь обращающегося в их секту есть обещание воздерживаться от супружеского сожития. Поэтому, каждый, вступающий в их секту, если женат, должен прекратить супружеские отношения. Гласного расторжения брака при этом не бывает; супруги должны жить в братском согласии или, по выражению хлыстов, „в духовном супружестве“, но не более. Об этом супружеском воздержании каждого хлыста говорил еще лже-саваоф Данила Филиппович, который это правило внес даже в законодательный кодекс. Шестая заповедь, данная им, гласит: „не женитесь, а кто женат, живи с женой, как с сестрой. Не женимые не женитесь, женимые разженитесь“. Действительно, все хлысты свято исполняют эту заповедь,“ конечно, с одной только формальной стороны. Вступая в незаконные связи с женщинами, хлысты тем не менее с крайним презрением смотрят на всех, вступающих в законный брак. По свидетельству Андреянова, хлысты так, напр., отзываются о вступившем в брак: „такой-то удавился или окрутился; младенцев называют грешками и пр.“ ⁶⁵¹. По словам „богини“ Авдотьи, „супружеское житье– пред людьми мерзость, пред Богом дерзость“ и поэтому „живая книга не отменяет супружеское житье“, а „поносит, проклятию, треклятию, четвероклятию предает“⁶⁵². У хлыстов существуют целые повести, изображающие все вредные последствия сожития с женщинами. Вот, напр., любопытная повесть о жене, потаившей грех стыда ради. Повесть эта, между прочим, знакомит нас и с хлыстовской метапсихозой. В храмине с открытою дверью нарисована девица; пред нею свинья „одраная, шерсти не имущая и огнь и смрад из себя испускающая“. По сказанию повести, девица страшно испугалась этой свиньи, побежала к окну и хотела выскочить, но вдруг слышит за собою глас человечь: „стой, стой, душа моя, не ужасайся“. Оказалось, что эта свинья была не кто другая, как ее мать: „аз, преокаянная мати твоя, проклятая от Бога, признавалась она, гнусные грехи творила я с отцом твоим“⁶⁵³. Такой презрительный взгляд на супружеский союз образовался у хлыстов под влиянием известного уже нам их взгляда на грех первого человека.– Далее, средством умерщвления плоти служит пост. Нужно заметить, что хлыстовские корабли не согласны между собою относительно употребления пищи, так что один корабль запрещает ту пищу, которую позволяют есть в другом. В большинстве кораблей воспрещены: мясо, вино и потребление табаку. Запрещение есть мясо имеет свое основание в учении хлыстов о переселении душ людей после смерти тела в различных животных, соответствующих наклонностям человека. Из опасения, чтобы вместе с мясом не заразиться нечестием злой души, заключенной в известном животном, хлысты и воздерживаются от употребления всякой вообще мясной пищи⁶⁵⁴. Употребление вина запрещается на основании слов ап. Павла: не упива́йтеся вино́м, в не́м же е́сть блу́д (Еф. 5:18]. Поэтому, еще лжесаваоф Данила Филиппович пятою заповедью запретил всякий хмельный напиток. Наконец, самым верным и самым радикальным средством умерщвления плоти служат радения и самоистязания. Известно, что многие новые и древние секты, как то: евхиты, бичующиеся и пляшущие и, наконец, квакеры к числу богоугодных дел относили, между прочим, и пляски при своих богослужениях. Подобно этим сектам и в хлыстовщине беганье и верченье составляют необходимую принадлежность всех их радений. И как у древних сектантов самоистязания имели значение прежде всего аскетическое, делались с целию изнурения плоти, так и у наших сектантов радения, соединенные с разнообразными самоистязаниями, имеют то же первоначальное значение. Во время верченья и круженья хлысты обыкновенно приговаривают:

„Богу порадейте,

Плотей не жалейте,

Марфу⁶⁵⁵ не щадите

Богу послужите“⁶⁵⁶.

Затем уже эти богослужебные действия хлыстов имеют значение духовного веселия и ликования.

Когда естественные потребности организма будут совершенно подавлены, когда они перестанут заявлять о своем существовании, тогда дух человека, как бы высвобожденный из темницы, беспрепятственно может углубиться в самого себя и заняться собственным самопреобразованием. Без последнего все, что ни делает человек, не имеет цены и человек никогда не достигнет блаженного состояния таинственно воскресших. „В наружности и в наружных делах совершитися, т. е. бесстрастия достигнути и святости невозможно“⁶⁵⁷, говорит хлыстовский пророк Радаев. Только дух человека путем самоусовершенствования может достигнуть этого блаженства. В ряду добродетелей, которые должен воспитать в себе каждый стремящийся стать таинственно воскресшим, первое и самое видное место занимают две: внимание к себе, соединенное с молитвою Иисусовою, и самоотвержение. По словам Радаева, частое произношение молитвы Иисусовой сопровождается видимыми осязательными чудесами: тут и любовь к Богу и людям великая, и вера, и надежда, и самоотвержение; словом, все добродетели, которые в свою очередь производят внутреннее общение, единение и связь души с Христом. В силу такой великой важности и значения молитвы Иисусовой Радаев называет ее „Ильиной колесницей“, „Богом всех добродетелей и дарований благодатных“, „царицей добра“⁶⁵⁸ и проч. Второе необходимое условие для очищения духа есть полное самоотвержение. По смыслу учения Радаева, крайнее самоотвержение каждого человека должно состоять не в одном только отречении от всего греховного и эгоистического; нет, самоотвержение Радаева простирается на все естественные законные дарования и даже на все, даруемое человеку свыше самим Богом. По его учению, каждый человек должен отречься не только от богатства, славы и всего земного, но и от своего разума, памяти, всех вообще способностей и даже „обнаружитися должно от всего благодатного“⁶⁵⁹. В одной хлыстовской песни необходимость безусловного отречения от своей воли изображается под образом продажи товара с одной стороны и покупки его с другой. Под товаром разумеется учение хлыстов или самая их секта. Продающий этот товар просит очень дорого, не делая никакой уступки. „Хотя вовсе не берите, уступки не будет“, говорит он. В конце песни выясняется, что требуется для приобретения товара. Именно, желающий приобрести драгоценный товар, т. е. вступить в общество хлыстов, должен совершенно отречься от своей воли и предаться безусловному водительству хлыстовских пророков⁶⁶⁰.

Тот, кто исполнил все нравственные требования, может надеяться, что он рано или поздно, но непременно удостоится блаженства таинственно воскресших. Сам Радаев, так подробно и всесторонне развивший теорию о таинственном умирании и воскресении, выясняет на самом себе м самый процесс духовного перерождения. „Сначала я сомневался, рассказывает пророк, не ошибочно ли я думаю, что во мне Дух Божий; полно, не вражий ли; по когда в сердце моем сказал Дух: „молись Божией Матери“ и я исполнил, молившись целую неделю, то Дух Святый стал мною „водить“ и когда случалось, что противился я Духу, за это страдал недель по шести... Я стал жить в келье, в лесу, на пчельнике, куда перетаскал и книги свои, вдруг меня сильно двинуло и стало захватывать дыхание, и стал я умирать таинственно. После того ходил я исповедоваться к священнику, но-Дух к причастию меня не допустил. Я сделался болен, а потом чрез неделю почувствовал в себе Духа Божия говорящего: „вставай, иди причащаться“. Я встал и был здрав, но воли своей во мне уже не было. Я причастился и ободрился и начало меня „гонять“ и „водить“ Духом Божиим. С тех пор своей воли не имею, во всем во мне действует Св. Дух“⁶⁶¹.

Нет, конечно, сомнения в том, что те средства, какие практикуют хлысты для достижения мнимого таинственного воскресения, взяты из евангелия и, как откровенные,– святы и спасительны; но, с другой стороны, нельзя также сомневаться в том, что эти спасительные средства в учении и практике хлыстов являются вредными и богопротивными. Непрестанная молитва, заповеданная апостолом словами: „непрестанно молитесь“ (1Сол. 5:7), смирение и самоотвержение, заповеданные Господом и Им Самим исполненные на Себе, при благоразумном употреблении могут, действительно, приблизить человека к Богу. Но последнее возможно только в том случае, когда каждый, исполняя нравственные предписания, будет руководствоваться при этом исполнении внушениями слова Божия и Церкви; иначе же, самые добрые намерения и средства превратятся во вред. Между тем, хлысты, отвергнув наставления веры и Церкви и предавшись ничем не сдерживаемому порыву чувства и воображения, действительно, в силу, так сказать, естественной необходимости, из того, что само по себе спасительно, извлекают зло и вред. Так, напр., кто заповедал, чтобы человек отрекался от всех природных способностей и сверхъестественных дарований? Где сказано, чтобы человек отрекся от своего ума, памяти, возвышенных стремлений и проч.? Кто из пророков или других святых мужей сам ли отрекался от благодатных даров или наставлял этому других? Между тем, все эти крайности входят в нравственную систему Радаева, как существенно необходимые. Да и что такое будет человек без сознания, без желаний, без всех вообще тех качеств, которые отличают его от других существ? Очевидно, это нечто безличное, idee fixe, это то самое „ничто“, до которого старались доходить последователи браминской теософии путем погружения в нирвану. Но если евангельские добродетели в учении хлыстов так обезображены и представляются для постороннего наблюдателя столь дикими и нелепыми в своих крайних выводах, то еще безумнее учение их о той цели, к которой, по их мнению, приводит исполнение евангельских предписаний. В самом деле, не есть ли плод болезненной фантазии учение хлыстов о возможности сделаться Богом? Здравый смысл, конечно, никогда не допустит той нелепой мысли, что будто человек, при помощи непрестанной молитвы, самоотвержения и самоистязания, получает вместо человеческих свойств свойства божественные, вместо человеческой воли волю божественную. Только самообольщенный и исступленный фанатик может дойти до такой высочайшей духовной гордости, до такого грубого самообоготворения. Слово Божие положительно утверждает, что до тех пор, пока человек находится на земле, невозможно ему достигнуть безусловной святости (Иак. 3:2; 1Ин. 1:8). Невозможно и личное единение с Богом, при котором действиями человека распоряжался бы не сам человек, а Бог вместо него: человек всегда сохраняет свою волю (Иак. 2:12), и всегда остается человеком. История пророческого служения как нельзя лучше доказывает эту откровенную истину. Пророки Божии, будучи озаряемы божественною благодатию, будучи органами действий Св. Духа, в то же время всегда оставались людьми со всеми человеческими свойствами.

Идя в разрез с требованиями здравого смысла и внушениями святой Веры, учение хлыстов о таинственном воскресении в высшей степени пагубно для самой нравственности. Убежденные, что не сам человек действует, а живущий в нем Дух Святый, хлысты под этим священным знаменем производят самые безнравственные поступки. В доказательство этого мы укажем на два явления в жизни таинственно воскресших: на незаконное сожитие с женщинами во всевозможных видах и на их кощунство над священнейшими и дорогими каждому христианину лицами и предметами. Сам Радаев, первый представитель нелепой теории о таинственном воскресении, как нельзя более оправдывает на себе нашу мысль. Он, по его собственному сознанию на судебном следствии, имел связи с тринадцатью женщинами. Трудно, конечно, представить, чтобы человек, умертвивший в себе плоть и достигший высшей степени нравственного совершенства, мог низойти до такого скотского невоздержания. Но отсюда-то и можно видеть, насколько таинственно воскресшие достигают действительно нравственного совершенства? Этого мало; разврат, хотя и сам по себе заслуживает полного порицания и законного наказания, но он все же составляет явление человеческое и как такое может иметь свои причины, может, далее, быть уничтожен путем чистосердечного раскаяния и, таким образом, человек покаявшийся может ожидать себе помилования. Но разврат, существующий у хлыстов, не такого характера. „Все, говорят хлысты, что ни делает человек, не он делает, а живущий в нем Дух Божий, след., и разврат каждого пророка не его дело, а дело Духа Божия“.... Так действительно и смотрел сам Радаев на свой грех с тринадцатью женщинами⁶⁶². Таким образом, даже то, что по общечеловеческому признанию гнусно и греховно, даже это, по учению хлыстов, происходит не от человека, а от живущего в нем Духа Святого; Вог есть виновник нечестия и зла. Учение хлыстов о невменяемости пророку всевозможных преступлений, им совершаемых, не находит себе родственного ни в одной из существовавших доселе религий. Оправдывая преступные действия одного лица, хлысты переносят это оправдание и на все общество. Мы разумеем „свальный грех“, совершаемый ими во время радений и известный под именем „Христовой любви“. Здесь уже не один пророк предастся гнусному разврату, а все общество. „В порывах грубой чувственности, говорит Барсов, пробуждающихся с особенною силою вследствие беганья и прыганья одновременно с порывами мистического экстаза, хлыст, лишенный руководства св. Церкви, не в состоянии усмотреть ин закон, противовоюющ закону ума; он отожествляет одно с другим, порыв грубого инстинкта с мистическим экстазом, и тот и другой возводит к общему источнику; для него нет туг насилия совести“⁶⁶³. Далее, весьма часто случалось, что предсказания пророка не оправдывались на деле. И что же? Пророк, вместо того, чтобы сознаться в своем обмане, оправдывает свою ложь, ссылаясь на то, что и другие, угодившие Богу, также иногда обманывали. Таков был Радаев, который в оправдание своей бесчестной лжи ссылался на обман, будто бы совершенный апостолом Петром⁶⁶⁴.

До сего времени мы рассматривали общество хлыстов с теоретической его стороны, т. е. излагали учение хлыстов и взгляды их на разные предметы. Теперь, конечно, нам интересно взглянуть на это общество с бытовой его стороны, посмотреть, что такое это общество в своей действительной жизни, каково его устройство, какова жизнь в этом обществе, в какие отношения ставят себя сектанты к господствующему православному обществу и определить значение этого общества для господствующей Церкви, общества и правительства.

Общество хлыстов, без сомнения, не имеет характера какого либо союза политического или гражданского. Устройство этого общества, равно как отношение членов его между собою и к иномыслящим, наконец, интересы его носят на себе характер религиозно-нравственный и всецело проникнуты последним. Поэтому, и рассматривать общество хлыстов следует как религиозную общину. Связанные одними интересами веры и нравственности, хлысты образуют из себя общее братство. Братство это имеет множество мистических символов, под которыми обыкновенно хлысты изображают его. То оно изображается под символом роскошного сада– „зеленого, большего, царского“,– который насадил „сам батюшка“ и избрал для него „кипарисовые древа“⁶⁶⁵; то под символом „большего дерева“, в ветвях которого скрываются они– „божьи птички“⁶⁶⁶; то под символом „девственной девы“, которая „краснее солнца, виднее света и белее снега“; она нередко „плачет и рыдает, ожидая гостя дорогого, батюшку родного“⁶⁶⁷; то под символом „духовного царства“, в котором „благодать великая“, ибо в нем присутствует вся св. Троица; в этом царстве живут люди „праведные“, живут они и „не унывают, но всегда на Господа надежду полагают и на Св. Духа уповают“⁶⁶⁸. Этот обширный сад или громаднейшее, колоссальное дерево, пустившее свои ветви далеко во все уголки русской земли, разделяется на множество отдельных общин или „кораблей“. Юридическое устройство этих кораблей одинаково и все они отличаются между собою только большим или меньшим числом членов; в одном корабле, напр., десять человек, в другом двадцать, в третьем до пятидесяти и т. д. Каждый корабль, как бы он ни был мал, совершенно самостоятелен и ни в чем независим от другого и переход из одного корабля в другой строго воспрещается правилами⁶⁶⁹. Каждый корабль имеет своих особых правителей или, по терминологии хлыстов, „кормщиков“⁶⁷⁰. Этими последними могут быть как мужчины, так и женщины⁶⁷¹. Являясь по преимуществу блюстителем веры и нравственности членов своего корабля, каждый кормщик в тоже время есть в некотором смысле хозяин в вверенной ему общине: он хранит у себя общий капитал, составляемый обыкновенно хлыстами для удовлетворения тех или других потребностей, общих всем членам известного корабля⁶⁷². Все прочие члены корабля, по учению хлыстов, равноправны, так что „если бы в наше общество, т. е. в общество хлыстов поступил архиерей или сенатор, говорил один хлыст, таковой стал бы равным духовным братом каждому члену нашего божества“⁶⁷³. Каждый член корабля не только нравственно, но даже, так сказать, формально, в силу юридических предписаний обязан помогать своему собрату по вере. Таков именно смысл, так называемой у хлыстов, „божьей округи“, цель которой, очевидно, состоит в возможно правильном и своевременном оказании материальной и, конечно, нравственной помощи нуждающимся⁶⁷⁴. С этою же целию у хлыстов существует особый обряд собирания милостыни. Обряд этот довольно оригинален и мы опишем его со слов обратившегося к православию хлыста. Начальник общества заранее объявляет прочим членам корабля, что в такой-то день будет раздаваться милостыня. Члены, поэтому, предварительно запасшись деньгами, приходят в моленную в назначенный день. Помолившись, они подают затем принесенную сумму своему начальнику в размере от 10 к. и до рубля, по желанию; целуют у него руку и просят о молитвах. Собранные деньги начальник убирает, а вместо них ставит на стол ранее приготовленную чашку, в которой положена известная сумма денег. Далее, начальник, перекинув чрез плечо полотенце, берет чашку с деньгами и восковую свечу, поддерживая последнюю полотенцем; все прочие в это время поют довольно скоро молитву Иисусову (Дай нам, Господи....) о здравии подавших милостыню. Следует потом раздача денег нуждающимся; получившие прикладываются к свече и руке начальника и кланяются последнему до земли. Окончивши эту первую раздачу, начальник обращается в передний угол и все в это время поют ту же молитву Иисусову только уже протяжным и печальным напевом о упокоении усопших душ. Следует новая раздача милостыни. В том и другом случае деньги, полученные от начальника, могут быть обратно отданы ему под тем предлогом, что „молиться за милостыню не в силах“⁶⁷⁵. – Таким образом, устройство хлыстовского корабля имеет даже некоторый социальный характер.

Отношения хлыстов между собою носят характер дружбы и даже любви. Сергеев, говоря о некоторых добрых качествах хлыстов, между прочим, замечает: „они (хлысты) между собою очень дружелюбны; хотя и бывают между ними ссоры, но небольшие и скоро забываются“⁶⁷⁶ В песнях хлыстов весьма часто слышатся призывы к любви, к единению.

„Будем вместе жити,

Друг друга любити,

Себя забывати,

Христа взирати“⁶⁷⁷..., поется в одной песне.

„Друг здесь друга всяк люби,

Кто заспорит – уступи“⁶⁷⁸, поется в другой.

Вот, между прочим, замечательное по поэтической силе и чувствам описание свойств и плодов любви:

„О, любовь, любовь,

Ты сладчайшая,

Твоя силушка величайшая!

Ты виновница

Всех спасаемых....

О, любовь, любовь,

Любовь чистая....

Умножаешься,

Разливаешься,

Чтоб всех пленить,

В себе поместить

Ты течешь, любовь,

В сердце Божье,

Вопиешь, любовь:

Слушай все меня:

Я одна чиста,

Дочь небесная!

Красотой моей полны небеса,

Все мною живут,

Все миры миров;

Разливаюсь я

Вода Божия,

Наполняю я

Души праздныя“⁶⁷⁹.

Далее, во многих песнях люди божии призываются к смирению, тишине и миру⁶⁸⁰, к воздержанию от лести и от нанесения друг другу обид⁶⁸¹ и проч. В ознаменование соединяющего хлыстов душевного братства, они зовут себя не иначе, как ласковыми уменьшительными именами: Романушка, Ульянушка, Иванушка и проч. При встрече друг с другом они всегда выказывают почтение и уважение, выражающееся в низких поклонах. Замечательно, между прочим, следующее явление, подмеченное священником Сергеевым. Когда кто либо из хлыстов приходит в дом своего единоверца, то, раскланявшись (по местному обычаю), он спрашивает: „чист ли пол?“ Это значит: все ли в этом доме их согласия и нет ли иноверцев? Когда хозяин скажет, что „пол чист“, т. е. все одной веры, тогда они поклонятся один другому по своему; если же скажет, что „пол не чист“, тогда они только поздравляют друг друга просто⁶⁸². При разговорах между собою, а равно и с не-хлыстами хлысты, как замечено, всегда воздерживаются от употребления слов „диавол“, „сатана“, „черт“ и проч. и вместо этих слов, оскверняющих, по их мнению, язык и утешающих это самое существо, называют его „врагом“, „врагом божиим“ и „нечистым“⁶⁸³.

В своей домашней жизни хлысты живут, как свидетельствуют некоторые наблюдатели, гораздо богаче и чище православных односельчан. Если хлыстов в известной местности много, то они стараются селиться особняком от православных домов⁶⁸⁴. По свидетельству свящ. Сергеева, хлысты любят ходить опрятно, а достаточные и щеголять⁶⁸⁵. Брадобритием и немецким платьем не гнушаются. Между ними не встречается пьянства“⁶⁸⁶.... Далее, как свидетельствуют те же наблюдения, хлысты „умны и значительно развиты; потолковать с ними очень приятно; особенно, когда они уверены, что вы в карман к ним не лезете и вероисповедания их не эксплоaтируете“⁶⁸⁷. Таким образом, прежней вражды против книжного образования, которую будто бы проповедывал Данила Филиппович, между современными хлыстами не замечается. Напротив, Аввакуму Копылову, когда он был на седьмом небе, Бог велел „доходить по книгам“ о том, что есть грех, и что спасение⁶⁸⁸.... Поэтому, между хлыстовскими пророками встречаются лица довольно развитые и знакомые не только с духовной литературой, но и с светской; таков был, напр., Радаев, пророк арзамасских хлыстов. Из светской литературы у хлыстов по преимуществу находятся в употреблении книги мистического содержания. Здесь не излишне наименовать некоторые из этих книг, которые когда либо случалось видеть или даже отбирать полицейским властям у хлыстов. Из сочинений Эккартсгаузена у хлыстов в употреблении: „Облако над святилищем“. Спб. 1803 г.; „Ключ к таинствам натуры“. 4 ч. Спб. 1801 и 1820 гг. и др. Из сочинений Юнга Штиллинга: „Победная повесть“. Спб. 1815 г., „Тоска по отчизне“ в переводе Дубянского. Спб. 1816 г. и др. Из сочинений г-жи Гион: „Изъяснение на Апокалипсис“. Москва 1816 г., „Правила жизни“ и проч. Из сочинений Дюмуа встречается „Таинства креста“ в переводе Ястребцова. Спб. 1820 г.

Само собою понятно, что общий строй жизни хлыстов, описанный нами, всегда допускал и допускает исключения. Поэтому весьма нередко случалось, что равноправность, составляющая основу хлыстовского корабля дли братства, нарушалась самовластием хлыстовских пророков, всегда стремящихся подчинить себе всех прочих членов корабля⁶⁸⁹. Обыкновенное также явление в обществе хлыстов, что начальник корабля вместо того, чтобы обращать деньги, собираемые им с хлыстов, на благотворительные цели общества, обращает их в свою пользу⁶⁹⁰. С другой стороны, коммунистический характер устройства хлыстовской общины неизбежно ведет к бездеятельности и к стремлениям прожить на чужой счет, отсюда же естественно происходят бродяжничества и скитания из одного корабля в другой, что вызвало известное правило, запрещающее эти бродяжничества. Наконец, и в отношениях между собою хлысты далеко не „кроткие агнцы“, как обыкновенно они величают себя. И тут возможны такие возмутительные преступления, которые не могут быть терпимы ни в каком обществе.

О некоторых из этих преступлений, при том постоянных и необходимых, мы скажем в своем месте, теперь же приведем не безынтересный рассказ о балашевских хлыстах, характеризующий фанатическую до сумасшествия настроенность некоторых хлыстов. За двести верст от слободы Песчанки, тамбовской губернии, борисоглебского уезда, есть селение Уварово, где проживал „отец и наставник“ хлыстов. Сюда-то в Уварово и двинулись около Троицына дня сектанты слободы Песчанки. На возвратном пути „некто Василий, под наитием какой-то таинственной силы, схватывает одну девушку шестнадцати лет и раздевает до нага; затем тащит к озеру и бросает в воду“.... „Окончив дело крещения, восторженный изувер кидается на товарища, духовного своего брата, и наносит ему крепкие удары, в чем помогают ему лже-Варвара (баба, назвавшая себя Варварою великомученицею) и третья женщина Пелагея. Сильно обороняясь, битый ускользает в овраг, желая скрыться. Скрываясь, он часто оглядывался и видел: Василий, упустив товарища, собрал обеих женщин и, обняв их, пустился с ними в дикую пляску, сопровождаемую неестественными и соблазнительными телодвижениями. Вдоволь натешившись, лже-христос с ожесточением принялся целовать Варвару и Пелагею попеременно с побоями; те отвечали тем же“... Наконец, в довершение безобразий скачущие и пляшущие решили кому-то принести жертву; жребий этот пал на

Пелагею, которая и была замучена до смерти самым неистовым образом. Но это еще не все; неистовства продолжались. Василий сам подверг себя страданиям, для чего не раз ложился под идущих лошадей. При въезде в слободу, он оделся в женскую порванную рубаху, a Прасковья осталась нагою, и в таком виде они совершили свой въезд в село. Лже-Варвара пела стихи:

„Встает солнце со лучами,

Идет Петро со ключами.

Души наши выпущать,

А христианские сажать“⁶⁹¹.

Конечно, явление, описанное нами, есть аномальное и таким считается по воззрению самих хлыстов. Поэтому, то общее положение, что братство хлыстов есть союз крепкий, могучий, поддерживаемый деятельными пособиями друг другу,– верно. Недаром, поэтому, в народе ходит молва, что „кто решился принять и придержаться хлыстовской веры, тот уже не живет без достатка. Там рука руку моет, один другому помогает и добрым советом, и нужными деньгами“⁶⁹². Если же, действительно, братство хлыстов составляет крепкий союз, то существование такого братства, очевидно, не безопасно для православной Церкви. При коренном правиле этой секты: „свет зажигается не для того, чтобы под спудом его скрыть, не на то во́лна овце дается, чтобы одна она ее носила, но чтобы и других одевала и обогревала, что должно данный талант не зарывать в землю, а приращивать, да не бесплодны явимся на суд Христов“⁶⁹³, – оказывается, что одним из главнейших стремлений секты есть необузданный прозелитизм. В настоящее время, как передает обратившийся к православию хлыст, все внимание хлыстов обращено на детой, так как, по их соображению, „если попы сумеют малолетним втолковать церковщину, то нам тогда трудно будет таковых склонить в божество; а как мы малолетних заблаговременно просветим светом благодати святой, тогда на них церковщина не подействует и при такой поддержке божество наше не утратит своей силы⁶⁹⁴. Но и помимо прозелитизма, составляющего общую принадлежность всякого религиозного общества, бесполезность, а во многих случаях очевидный и существенный вред хлыстов для господствующей Церкви, общества и государства сделаются очевидными, если мы обратим внимание, с одной стороны, на те отношения, в какие ставят сами себя хлысты к последнем, а с другой – на учение их о плотском воздержании и на практические последствия этого учения.

Отношения хлыстов к всем вообще не хлыстам и в особенности к православным носят на себе характер непримиримой вражды, ненависти и презрения. Причина этого главным образом и прежде всего заключается в религиозном разномыслии и особенно в той духовной гордости и заносчивости, которые так рельефно выделяют хлыстов из всех других религиозных обществ. Далее много благоприятствовали образованию таких враждебных отношений и исторические условия, в которых находились хлысты в течение свыше двухсотлетнего своего существования,– условий, которые всегда были для них не благоприятны, а в иных случаях даже и невыносимы. Поэтому, отчасти становится понятным следующий полный вражды и ненависти взгляд хлыстов на православное общество и правительство.

Православный народ – это, по словам песен, „злой мир, житейский род“⁶⁹⁵ „неверный народ“⁶⁹⁶, „злые люди, тати, злой князь мира“⁶⁹⁷, „хищник злой“⁶⁹⁸, „огненная река“, для безопасного перехода которой хлысты просят у своего батюшки „богатырского коня“⁶⁹⁹. Не менее язвительными эпитетами пользуется от хлыстов и православное правительство – духовное и гражданское. Правительственные лица – это, по выражению хлыстов, „черные враны“⁷⁰⁰, „звери“ и притом „кровожадные“⁷⁰¹, „волки злые“⁷⁰², „безбожные иудеи“⁷⁰³, „злые фарисеи“⁷⁰⁴ и проч. и проч. ⁷⁰⁵ Само собою понятно, что жизнь среди „хищных зверей“ всякому неприятна. Хлысты, поэтому, тяготятся своею жизнею и нередко высказывают про свое тяжелое житье-бытье среди мира:

„Нам грустнешенько

С миром лютым жить:

Везде злоба, лесть,

Коварство лежит,

Не спускают с глаз

Бога любящих,

Ищут где б убить

Нас каменьями,

Над нами хотят

Наругатися“⁷⁰⁶.

Или еще:

„Чужая сторонушка⁷⁰⁷ без ветра сушит,

Без ветра сушит, без солнца печет;

На чужой сторонушке умеючи жить,

Старому – малому покорному быть,

Буйной головушкой – поклончивой жить,

Ретиву сердечушку спокойному быть“⁷⁰⁸.

Жизнь эта до того тяжела и невыносима, что даже

„Стало тошно на земле

Жить последним сиротам“⁷⁰⁹.

Считая весь мир, все общество не-хлыстов погрязшим во грехах, всецело проникнутым злом и недоброжелательством к ним, хлыстам, последние всегда чуждаются этого „злого мира“, смотрят всегда с какой-то подозрительностью на окружающих их. Пророки хлыстовские весьма часто предостерегают своих верных детушек от сношений с „злым миром“.

„Белые голубицы!“ взывает к ним пророк,

„Чистотой вы одевайтесь,

Верой возвышайтесь,

A по чистому полю гулять берегитесь

Со злым миром не водитесь,

У него не учитесь....

Вы назад не озирайтесь,

Но вперед простирайтесь.

Кто же станет озираться,

Станет оставаться;

А прочь от стадочка отстанет,

Опять не пристанет“⁷¹⁰.

Они же всегда побуждают их быть готовыми к отчаянной борьбе с этим злым миром. „А теперь“, т. е. пока живешь на земле, „мои друзья“, обращается пророк к божьим людям,

„Вооружим сами себя,

Живой верой, как щитом,

Словом божьим, как мечом,

Смирением, как копьем,

Любовию, как огнем.

Смело будем наступать,

Терпением побеждать;

Врагу места не давай,

Сердце свое ограждай“⁷¹¹….

Но так как, очевидно, такими средствами не всегда удобно побеждать „злой мир“, ибо не все способны к самопожертвованию, то в большинстве случаев для этой борьбы с миром хлысты употребляют низкие и в то же время вредные для общества и Церкви средства. Хотя официально и неизвестно, но тем не менее, основываясь на некоторых свидетельствах, заслуживающих, по нашему мнению, полной веры, можно положительно утверждать, что хлысты крайние лицемеры, употребляют для своих эгоистических целей подкупы и интриги, прямо направленные ко вреду общества и православной Церкви. Так, один из обратившихся к православию хлыст свидетельствует, что хлысты „и в своей обыденной жизни крайние лицемеры“.... „Неправда, злоба, ненависть и мерзкие дела блудные“ – составляют обычное явление в их жизни, но делается все это „тайно“, чтобы никто не видел; если же случится заметить, то в этом случае указывают на „вражию силу“, как на причину⁷¹². Можно видеть из этого, насколько искренни должны быть отношения хлыстов к православным, если они даже обманывают самих себя. Действительно, как передает один священник, много времени наблюдавший за жизнью хлыстов, все отношения хлыстов к православной Церкви проникнуты крайним лицемерием и безграничною ненавистью. „Если хлыст, по словам священника, да начнет ходить к обедне – это самый аспид-то и есть! Уж непременно предается с яростию осквернению святыни и скопцов подучает“⁷¹³.... Тот же обратившийся к православию хлыст говорит, что „наружным видом хлысты ничем не отличаются от православных: ходят в церковь Божию очень часто, исповедаются и приобщаются святых таин ежегодно и уличить их в расколе, поэтому, весьма трудно“⁷¹⁴, но все это делается ими, по словам того же обратившегося хлыста, для отвода глаз начальству или, по выражению скопцов, „страха ради иудейска“. В тяжкую годину преследований со стороны правительства, хлысты стараются находить себе агентов в кругу даже полицейских чиновников и при помощи их проведывают о мерах, предпринимаемых против них правительством. Так было, между прочим, в корабле, где находился обратившийся к православию хлыст и, именно, в царствование Николая I⁷¹⁵. Если, далее, кто либо из священников решился донести своему начальству об уклонении хлыстов от православной Церкви, то в этом случае хлысты употребляют всевозможные интриги, чтобы запутать самого доносителя и оправдать себя. Так, рассказывает тот же бывший сектант, священник села Новопанского, михайловского уезда, рязанской губернии, имел процесс с хлыстами, но, по неимению доказательств уличить их в ереси, из своего прихода был удален и переведен в другой – бедный и несколько времени, как обвиненный, состоял на дьячковской должности. Такой поучительный случай, продолжает рассказчик, до того озадачил духовенство, что священники, хотя и замечали в своих приходах хлыстов, но, не имея явных доказательств, редко и даже почти совсем не доносили о них епархиальному начальству. Поэтому и все сектанты, сообразно наружному виду их религиозности, в статистических церковных ведомостях обыкновенно значились православными христианами⁷¹⁶.

По принципам своего социального быта хлысты совершенно бесполезны и даже вредны для общества и государства.– В основе каждого государства, конечно, лежит семейство. Но о последнем не может быть и речи у хлыстов. Отрицая в принципе законный брак и считая его „скверной“, хлысты не имеют любви к своим детям, рожденным ими в незаконном сожитии. Мало того: они даже презирают своих детей, называя их „грешками“ и приписывая рождение их слабости человеческой природы. Таким образом, нравственная связь между родителями и детьми уничтожается; отец вооружается против сына, сын против отца. В хлыстовской литературе существует повесть, объясняющая отношения отца к сыну даже за пределами этой жизни. По словам повести, отец и сын, находясь в муках, взаимно себя укоряют и проклинают. Сын и отец изображены в темнице, среди пылающего огня⁷¹⁷.

Из такого воззрения хлыстов на брак и в особенности на своих детей, прижитых ими вне брака, логически должно было бы вытекать и соответствующее ему воззрение на самый факт преступления: блудный грех, как нарушение известного правила, должен быть преследуем и наказуем. Всматриваясь, однако, в учение хлыстов и в особенности в их внутренний быт, который создал это учение, мы видим у них другое, совершенно противоположное первому воззрение. Заповедь о воздержании от сожития с женщинами, данная сначала Данилою Филипповичем и потом повторявшаяся несколько раз лжехристами и лжепророками, очевидно, есть общая по своему характеру и простирается на все возможные виды плотского невоздержания. Но хлысты как-то сумели обойти такой очевидный и ясный смысл этой заповеди и существенно ограничили приложение ее. „То не есть блуд, когда брат с сестрой, по взаимной склонности, имеют плотскую любовь, а блуд и скверна есть брак законный, яко противный Господу“, рассуждала хлыстовская богородица Марфа Павловна⁷¹⁸. Таким образом, по смыслу этих слов лжебогородицы, повторявшихся и другими, напр. Алексеем Трофимовичем⁷¹⁹, вне законного брака всякому открыта широкая дорога относительно плотского сожития с женщинами. Казалось бы, логически следовало бы вовсе уничтожить первую заповедь, данную Данилою Филипповичем и вместо нее внесть в кодекс новую, существенно отличную от первой. Этого, однако, хлысты не сделали формально и до настоящего времени заповедь Данилы Филипповича остается во всей силе. Спрашивается, как же теперь примирить две вещи, по-видимому, совершенно непримиримые между собою– с одной стороны, учение о безусловном воздержании от плотского сожития с женщинами, а с другой–учение о возможности разврата в самых широких размерах? Это очевидное противоречие хлысты разрешают учением о так называемом „духовном супружестве“. По учению хлыстов, каждый мужчина может иметь у себя „духовную супругу“, равно как и каждая женщина может иметь „духовного супруга“. При этом супружестве ни выбора, ни предложения, ни сватовства и других обрядов не бывает, так как „сам Дух Святый укажет, кому соединить, кому составить одно“⁷²⁰. Как духовное, супружество это должно быть тайным, скрытым от всех; никаких внешних, видимых последствий от него не должно быть. Если это супружество будет сохранять такой характер, то ни один человек не имеет права обличать супругов в блудных грехах, ибо, говорят хлысты, „если его или ее, т. е. хлыста или хлыстовку, замеченных в блудном деянии, Дух Святый чрез пророков не обличает, то как смеем мы обличать и осуждать их во грехах? Стало быть, они во грехах своих приносят Богу тайное покаяние“⁷²¹. Иное дело, если это супружество становится открытым, явным, так что его замечают не только братья и сестры по секте, но и посторонние; в этом случае никаких извинений и послаблений не может быть оказываемо „духовным супругам“; деяния их рассматриваются уже как преступления и сами они как преступники подвергаются всякого рода упрекам, насмешкам и изгнанию из общества. Последней участи, конечно, незавидной и жалкой, чаще всего, подвергаются неопытные и увлекающиеся девушки. Положение провинившихся девушек крайне тяжело и, можно сказать, невыносимо. Иная из них с радостью вступила бы в брак с своим соблазнителем, но этому желанию препятствует закон хлыстовский; поэтому, далее, хлысты никак не допускают, чтобы провинившаяся девушка вступила в законный брак. Таким образом, раз впавшей в блудный грех девушке, в силу необходимости, приходится переносить все те мучения и терзания, каким подвергают ее все хлысты и, в особенности, близкие родственники. Отсюда, нередко в среде хлыстов происходят кровавые и возмутительные драмы, оканчивающиеся часто трагически, т. е. самоубийством преследуемой и виновной или же нанесением ею себе жестоких и опасных ран и болезней. Насколько, в самом деле, тяжело бывает положение провинившихся девушек и насколько бывают жестоки к виновным хлысты, об этом весьма красноречиво свидетельствуют два факта, переданные обратившимся к православию хлыстом. Мы постараемся передать их возможно короче и своими словами.

Одна пророчица девица согрешила. Чтобы избавиться от явных последствий своего недавнего греха, она решилась прибегнуть к обычному в этих случаях средству: приняла несколько купоросного масла с целию истребить плод, хотя о существовании его она еще и сама не могла знать. Подходит, между тем, храмовой праздник; присутствие ее в этот день на радении совершенно необходимо. Считая себя совершенно справедливо грешницею, а с другой стороны, боясь принести публичное покаяние в своем грехе,– так как, по правилам, такой грех нетерпим в обществе хлыстов,– она решилась принести Богу „тайное покаяние“. Это тайное покаяние состояло в том, что она, взявши кусок серы, зажгла свечу, над которой и держала серу: разгоревшаяся сера капала на ее ноги. Весьма понятно, что ноги разболелись страшно и уже по этому одному она не могла присутствовать на радении. Тем не менее, узнав, что в этот день будут ее близко знакомые подруги, не смотря на страшную боль и нравственное мучение, пророчица решилась идти на собор; ее принесли на руках. В страхе и смущении, больная заревела коровой и упала к ногам пророка и завопила, обливаясь горькими слезами: „государь, наш батюшка, дух святой, прости и помилуй меня грешницу недостойную“. Пророк, не догадываясь в чем дело, по обычаю прорекает ей слово Божие: „не кричи, возлюбленная моя душа; ты за свою болезнь получишь от меня духа св., много душевного барыша. Я бог дух святой болезнию пытаю твою веру, не оставлю тебя чистую деву; исцелю твою болезнь, с главы не сниму девственный венец“. Таким образом, пророк не узнал о ее грехе, да и она сама не сочла нужным открываться; поэтому, ни мало не смущаясь, она и впоследствии вошла в знакомую ей роль пророчицы. Уже спустя некоторое время, она сама добровольно оставила хлыстовское общество, переехав к своему „духовному любимому брату“ в качестве работницы⁷²².

Другой случай еще более замечательный и вполне обрисовывающий нравственную физиономию хлыстовского общества обратившийся к православию сектант приводит из своей жизни. Приходя в совершенный возраст, говорит он, „по примеру других я полюбил молодую девушку духовною любовию; я стал оказывать ей склонность, дарил ее платками и др. вещами. Маша (так звали его возлюбленную сестрицу) тоже оказывала и мне взаимную склонность: дарила меня полотенцами и шила мне рубашки. Такую любовь мы продолжали честно три года. Наконец, она довела нас до греха“⁷²³. Естественно, что после этого у них обоих явилось смущение и страх быть узнанными на радениях, когда их пророки прорекали частную судьбу. Этого, однако, они напрасно боялись; пророки даже „иногда и похваливали за благочестивую жизнь“ Иное дело – последствия самого их поступка, Маша оказалась беременною. Чтобы истребить плоды греха, она всячески старалась мять живот, с этою целию перевешивалась чрез жесткие ребра досок, ложилась на камни и проч. Узнавши это, говорит он, „я стал упрашивать ее, чтобы она не делала сего, обещался взять ее замуж“ Но этого последнего никак нельзя было сделать, потому что брак строго воспрещен одною из заповедей сектантов⁷²⁴. Действительно, местный священник, опасаясь ответственности пред начальством, ни за что не соглашался совершить брака без согласия родителей Маши (а они были также хлысты). Между тем, пришло время родов. Что и как было поступлено с виновною, об этом мы заимствуем рассказ одной из родственниц виновной. „Как только взошла Марья (в дом со двора), матушка разразилась над ней страшною бранью, начала ее клясть, так что жутко слушать, Марья упала к ногам родительницы своей, просила у ней и у батюшки прошения; но мать своими ногами от себя ее отсунула с крепкой угрозой во весь век не простить ей такого греха и начала ее всячески бранить и клясть. Долго Марья лежала на полу и жалобно кричала; но матушка все ее бранила и кляла. Марья с пола поднялась и с криком вышла за дверь. Вдруг, слышу, ворота скрипнули. Я кинулась на двор посмотреть; слышу, Марья кричит за воротами. Я вслед за нею бегу, она кричит, а сама идет под гору. Я за ней и схватила ее за руку; спросила ее: куда же ты идешь, милая золовушка? Марья остановилась; плачет и говорит мне: отжила я свой век, прости меня, милая невестка, больше не жить мне. Услышавши эти слова ее, я стала ее уговаривать и сама горько заплакала.... Кое-как уговорила ее, привела домой, сама со слезами стала уговаривать матушку: ты ее погубишь, а с ней и мы пропадем, на нас ее взыщут и засудят нас тогда. Матушка сробела. Ну, теперь уже, видно, нечего делать, сказала она. Я сходила за бабушкой. Как только матушка услышала крик ребенка, вдруг вскочила и начала ногами бить Марью. Мы с бабушкой скоро схватили ее и отвели прочь.... На другой день мальчика окрестили. Когда ушла бабушка, с того времени матушка запретила Марье кормить ребенка грудью. Марья кормит его по ночам, когда уснет матушка, а днем она редко кормит его, разве когда матушка выйдет куда. А теперича принуждает Марью в Москву его отвезть в воспитательный дом“⁷²⁵. Только спустя месяца три участь провинившейся девушки была облегчена. Усиленные просьбы его и ее, а также и ее брата, не принадлежавшего к секте, убедили „злую и бесчеловечную старуху“ отпустить дочь свою в дом ее совратителя, который и обвенчался с нею по обряду православной Церкви⁷²⁶. Достоверность переданных нами фактов не может быть оспариваема. Мало того, можно думать, что подобные этим факты не только могут быть в обществе хлыстов, но они необходимо должны быть вследствие своеобразно устроенного хлыстами внутреннего быта. Там, где нет законного удовлетворения известным требованиям человеческой жизни, там удовлетворение их обыкновенно совершается путем противозаконным, путем преступлений. Хлысты, очевидно, только платят должную дань своему неразумию и непониманию самых простых законов человеческой жизни.

Из учения секты хлыстов непосредственно выродилось учение секты скопцов. Так. хлыстовское учение о возможности и необходимости многократных перевоплощении И. Христа могло навести Селиванова на мысль о двукратном только явлении Сына Божия во плоти; учение хлыстов о безусловном воздержании от всякого сообщения между мужчиною и женщиною, практически приводившее к возмутительнейшим и безнравственным явлениям, послужило Селиванову исходною точкою для развития учения о необходимости оскопления. Но, допуская генетическую связь учения секты скопцов с учением секты хлыстов, мы далеки, однако, от мнения гг. Е. Барсова⁷²⁷, Мельникова⁷²⁸ и др., для которых между учением скопцов и хлыстов нет и не может быть никакого существенного различия. Такое мнение названных исследователей, нам кажется, основано на некоторых недоразумениях. То, что заимствовано скопцами от хлыстов в учении, по нашему мнению, касается только общего религиозного и нравственного миросозерцания. Так, в религиозном учении скопцов господствует тот же мистицизм и пантеизм, какие составляют принадлежность хлыстовского религиозного воззрения; в учении нравственном господствует тот же дуализм, какой присущ хлыстовскому учению. Вести параллель между учением хлыстов и скопцов далее этого, значит, по нашему мнению, идти против данных, представляемых скопческою литературою. В самом деле, последняя по всей ее целости представляет нам только развитие учения о лице И. Христа, о Селиванове, который, по мнению скопцов, есть второй искупитель мира и царь Петр III Феодорович, о втором славном пришествии И. Христа, которое, по мнению скопцов, совершилось в лице Селиванова – в учении догматическом и развитие учения о необходимости оскопления – в учении нравственном. О других пунктах догматического и нравственного учения существуют только некоторые отрывочные и неполные указания или же даже вовсе не упоминается об них. Таковы именно пункты учения о церкви, об ангелах и о душепереселении– в догматическом отношении и учение о таинственной смерти и таинственном воскресении– в нравственном, которые, как известно, входят в учение хлыстов. Мы не позволяем себе на основании отсутствия в скопческой литературе этих пунктов учения отрицать присутствие их вообще в догматическом и нравственном учении скопцов; но мы позволяем себе сделать на основании этого то, по нашему мнению, законное и правильное заключение, что эти пункты учения не имеют важного значения в религиозно-нравственном учении скопцов. То, что составляет, так сказать, душу учения секты скопцов, что составляет сущность его, сводится только к двум предметам: к учению о Селиванове и об оскоплении. Поэтому, изложить учение о Селиванове, значит тоже, что раскрыть всю догматику скопцов, представить учение об оскоплении– значит тоже, что представить систему нравственного учения скопцов. Отсюда, наша задача – изложить учение скопцов об этих основных предметах с возможною полнотою, ясностию и определеиностию, предпослав первому изложение взгляда скопцов на Богочеловека и присоединив к последнему изложение физиологии оскопления. Так как, однако, своеобразность догматического и нравственного воззрения скопцов имела существенное влияние на бытовую сторону общества скопцов, то к трем названным сторонам исследования секты скопцов мы присоединим и изложение быта скопцов. При этом, в виду смешения учения и быта секты скопцов с учением и бытом секты хлыстов, существующего во всех почти известных сочинениях о скопчестве, мы считаем необходимым изложить то и другое в связи с учением хлыстов. Такой метод исследования раскроет нам разность между учением хлыстов и учением скопцов и окажет очевидную и несомненную помощь при установлении общего взгляда на значение скопческой секты в ряду других сект.

По учению хлыстов, истинный Сын Божий, Господь И. Христос, приходил в мир с тою целию, чтобы научить людей истинам веры и нравственности. Во время Своей земной жизни Он, действительно, преподал закон веры и нравственности и научил людей совершать радения, которые служат весьма важным, можно сказать, единственным средством в деле спасения людей. За свои обличения иудеев и фарисеев, Господь И. Христос подвергся гонениям со стороны их, претерпел многие мучения и страдания, был распят на кресте и воскрес.– Скопцы, соглашаясь с взглядом хлыстов на И. Христа, как на нравственного учителя и законодателя, расходятся с учением их о цели пришествия в мир Сына Божия. И. Христос, говорят они, приходил в мир не для того только, чтобы научить людей истинам веры и нравственности, но главным образом и особенно потому, чтобы ввести между людьми оскопление. В ветхом завете, рассуждают скопцы, было предписано обрезание; но это только тень и образ великого таинства, открытого И. Христом в новом завете⁷²⁹. При том, продолжают скопцы, и это спасительное средство, сообщенное людям в ветхом завете, мало-по-малу стало приходить в забвение, так что род человеческий окончательно предался „лепости“ и мирской суете. Тогда „Отец светов, не хотя погубить род человеческий до конца“, послал Своего Сына, который и освободил людей от плотской жизни по Адаме: „соблазняющие уды тела руби, ломай“ (Мф. 18:8–9), сказал Он⁷³⁰. И. Христос сам освятил употребление этого спасительного средства: вступая в общественное служение миру, Он принял от Иоанна Предтечи оскопление, которое в Евангелии обозначено под именем „крещения огнем“⁷³¹.

Вся жизнь и деятельность Спасителя, по мнению скопцов, состояла только в разъяснении истинного смысла оскопления и в совершении его над своими последователями. Так, говорят скопцы, „Господь И. Христос на вечери умывал ноги у Своих учеников, т. е. Сын Божий оскопил их“. Это подтверждается тем, что когда Господь молился в саду один, то ученики его спали и имели дух бодр, а плоть немощну от скопчества, и от того не могли с ним молиться Отцу небесному. Иуда, продавший Господа на смерть, изшед удавился, т. е. женился“⁷³². Страданий и смерти Богочеловека не было, но под страданиями и простом должно разуметь „гонения и мучения от жидов“⁷³³. Смерть И. Христа была естественная, после которой „Его душа вместе с Божеством вознеслась на небо, а тело предалось на земле тлению“⁷³⁴.

Как известно, хлысты, признавая действительность воскресения Господа, не признают, однако, Его славного вознесения на небо. По их мнению, Сын Божий для поддержания веры и благочестия среди истинных своих последователей, постоянно пребывает с ними невидимо и очень часто открывается видимо, воплощаясь в каком-либо избранном человеке. Открывшийся, таким образом, видимо Сын Божий повторяет в своей жизни и деятельности всю историю истинного И. Христа, как она описана в Евангелии. Это учение хлыстов о постоянных и непрерывных перевоплощениях Сына Божия составляет сущность догматического их учения и отличает секту хлыстовскую от всех других сект, так что даже самая близкая и, по-видимому, совершенно тожественная с сектою хлыстовскою секта скопческая никак не может быть отожествлена с нею в этом пункте догматического учения. Если сущность догматического учения в секте хлыстов составляет учение о постоянных перевоплощениях И. Христа, то в секте скопцов такою сущностью служит учение их о втором славном пришествии Богочеловека в лице Селиванова или, что тоже, в лице русского императора Петра III. Между этими двумя пунктами догматического учения двух названных сект, кажется, не может быть никакого сходства, потому что основания и характер их различны. Там, т. е. в секте хлыстов явление христов обусловливается внутреннею необходимостью: Христос должен открыться, иначе род человеческий погибнет, и основывается на известных изречениях Спасителя: „вселюся в ны“, „обитель у него (человека) сотворим“ и проч. Здесь, т. е. в секте скопцов явление Сына Божия есть свободный акт Его Самого, о котором Он предсказал в первое свое пришествие в мир и, следовательно, основания этого явления, очевидно, иные, чем у хлыстов. „В писании, говорит Андреянов в своем донесении со слов учителя своего Громова, сказано, что приидет Сын Божий во славе, пошлет святых ангелов, и ангелы отделят овец от козлищ: не тоже ли самое нынче? Отец-искупитель пришел во славе, отделяет овец от козлищ, и у нас новая земля, и мы стоим как на облацех; ибо мирского не творим“⁷³⁵. Далее, там, т. е. в секте хлыстов каждый вновь открывшийся Христос во всем, и по жизни и по деятельности, совершенно похож на истинного И. Христа. Между каким нибудь Иваном Тимофеевичем или Лупкиным и И. Христом нет никакого различия. Здесь, т. е. в секте скопцов характер вновь пришедшего сына божия иной, отличный от первого И. Христа; первый И. Христос приходил в уничиженном состоянии; „в первое свое пришествие, говорили скопцы Милютинского корабля, И. Христос пришел, принял на себя рабий зрак, проповедывал спасение нищим и сам был нищим“⁷³⁶. Второй христос, открывшийся в лице Селиванова, правда, также повторяет в своей жизни земную жизнь Богочеловека, но вслед за воскресением должно последовать Его прославление, которое совершится прежде, чем последует естественная смерть искупителя–Селиванова⁷³⁷. „В нынешние последние времена, говорили скопцы того же Милютинского корабля, Сын Божий, по своему обетованию, пришел во славе, т. е. в лице российского императора Петра III Феодоровича, с тем, чтобы водворить среди всех людей единственное спасительное крещение огнем, т. е. оскопление. Но это пришествие и следующее за тем торжество скопцов совершится тогда, когда исполнится число скопцов“⁷³⁸.

Итак, первый догмат, существенно отличающий скопческую секту от хлыстовщины, сеть учение их о Селиванове, как „о втором христе“. В предисловии так называемых „Страд“ лжеискупителя говорится, что Селиванов явился в мир во второй раз. „Начало страдания о возлюбленном нашем государе-батюшке, искупителе нашем, который пришел „во вторы“ на землю души на пути спасения забрать, а грех весь изодрать“⁷³⁹. Далее, в духовных песнях скопцов Селиванов неоднократно называется „вторым христом“: „у нас нынче вторый христос воскрес“⁷⁴⁰, поется в одной песне; называется „вторым спасителем“⁷⁴¹, „вторым гостем“⁷⁴² и проч. Таким образом, даже сами последователи Селиванова, которые пели стихи в честь его, смотрели на него с иной точки зрения, чем хлысты на своих христов. Они, очевидно, не отожествляли Селиванова с другими религиозными самозванцами, являвшимися до него; с личностью Селиванова они соединяли другие мечты, иные надежды, чем какими питали себя хлысты при взгляде на своих лжехристов. Хлысты, верные своим старым традициям, действительно, очень рано заметили существенную разность между своим воззрением на вновь открывавшихся христов и воззрением скопцов на своего христа и не замедлили отделиться от последних. Слепец Ив. Кудимов⁷⁴³ и штабс-капитан Созонович⁷⁴⁴ в своих показаниях архимандриту Досифею, между прочим, замечают, что „ересь скопческая с самого начала происхождения своего разделилась на два главные толка“. Один из этих толков составляют те, которые, принимая оскопление, „не признают божества Селиванова“. Можно думать, что эти лица, не признавшие божества Селиванова, были именно те, которые заметили разность в учении Селиванова о себе, как об искупителе мира, сравнительно с существовавшим у хлыстов взглядом на христов.

Не смотря, однако, на кажущуюся очевидность и несомненность положения, что учение скопцов отрицает в самом существе необходимость многократных воплощений И. Христа и допускает только два явления Сына Божия: первое уничиженное и второе – славное, в учении скопцов об этом предмете можно находить и нечто противоречащее высказанному нами положению. Так, скопец камергер Елянский в своей „Части известия, на чем скопчество утверждается“, говоря о пришествии Сына Божия в мир, между прочим, выражается: „войди в таинство Господне, как и ныне рождается Иисус от Духа Свята, и как в чистейшей Марии (душе) вочеловечивается, как в яслях рождается, за тем в Египет бежит, там рукотворенная разоряет, от Египта возвращается в галилейскую область, в град бесчестен, Назарет, в трудах воспитывается, выходит на крещение, после проповедует царствие небесное, за таковую истинную проповедь и обличение сын духовный страждет от архиерей, старцев, законников, книжников и фарисей, от церковного сану“⁷⁴⁵. Далее, крестьянин Андреянов приводит в своем донесении следующее толкование учителя своего Максима Кузьмина о рождении И. Христа: „в писании сказано не так, что Христос „родился“, а Христос „раждается“; это значит, что Христос „всегда раждается“. Он, Максим, – „христос, а брат его Прокофий – апостол“⁷⁴⁶. Наконец, известный факт самозванства Лисина, принявшего на себя имена И. Христа и царя Петра III Феодоровича, совершившийся в 1872 г., также, по-видимому, говорит в пользу того положения, что и у скопцов, как у хлыстов, может быть в одно и тоже время множество христов с богородицами и апостолами. Г. Мельников, действительно, как можно судить на основании сделанного им примечания к изданным им материалам о хлыстовской и скопческой сектах, утверждает и притом с настойчивостью только последнее предположение. По его словам, „общее народное мнение, что у скопцов или хлыстов, какой-нибудь мужик бывает их христом, а девка богородицею, положительно верно. Оно доказывается более чем сотней произведенных следственных дел и множеством указаний в сектаторских сочинениях и песнях“⁷⁴⁷. Не отрицая существования показаний скопцов, известных г. Мельникову и доказывающих тожественность учения скопцов о воплощений И. Христа с учением хлыстов, мы, однако, никак не можем согласиться с положением г. Мельникова, так как это его положение хотя без сомнения основано на фактах, но эти факты взяты г. Мельниковым без всякой связи с другими и положены им в основание своего мнения без предварительной критической проверки. Между тем, в данном случае особенно необходимо такое отношение к фактам, представляемым скопческою литературою. В данном случае, по нашему мнению, требуется не „общее народное мнение“, на которое ссылается г. Мельников и которое в большинстве случаев ошибочно, и не показания частных лиц, которые всегда противоречат друг другу и потому не все могут быть безусловно верными, а дух и направление всего учения секты, общая идея, проходящая чрез все учение и, наконец, прежде и более всего взгляд самого основателя секты. Взгляд основателя секты на свое самозванство мы уже отчасти видели. К тому, что уже сказано, мы присоединим еще, что основатель скопческой секты никогда не думал отожествлять себя с подобными себе самозванцами, которых до него, как известно, было много. Напротив, он всегда и везде старался обособить себя от других самозванцев и присваивал себе одному все то, что хлысты имели обыкновение усвоивать своим многочисленным христам. Так, в своем „Послании“ он категорически заявляет своим детушкам, что он „для всех их есть один учитель“, что всем прочим, именующим себя учителями и проlроками, они „не должны верить“⁷⁴⁸, что он есть единый судья всем им⁷⁴⁹ и что он, наконец, пришел в мир, между прочим, и с тою целию, чтобы „сокращать пророков“⁷⁵⁰. Далее, основная идея, которая служит центром всего учения скопцов о своем искупителе есть, без сомнения, мысль о втором славном пришествии И. Христа. По учению скопцов, это второе пришествие уже совершилось; живущий на земле „второй искупитель“ скоро явится на суд и тогда наступит царство славы. Спрашивается, зачем скопцам допускать возможность многократных воплощений И. Христа? Не будет ли допущение этой возможности находиться в прямом и очевидном противоречии с характером всего учения скопцов? Итак, то положение, что сущностию догматического учения скопцов служит учение их о втором славном пришествии Богочеловека, а не учение о многократных воплощениях Сына Божия, остается в силе. Те противоречия, на которые мы указали и которые, по-видимому, приводят к противному, находят свое объяснение из других источников. Учение Елянского о постоянно совершающемся в душе человека рождении И. Христа, Его положении в ясли, бегстве в Египет и проч. есть, очевидно, учение его ума, расстроенного крайним мистицизмом; Елянский даже не признает, по-видимому, пришествия И. Христа во плоти. По словам Елянского, „мы ныне ни единого вемы во плоти, хотя и разумели во плоти Христа, но ныне к тому не разумеем. Да и апостолы никому в мире, растворяя веру, не говорили о родстве или роде Христовом, а только о страдании, учении, о воскресении, „рождество всяк верующий во Христа должен ощущать в себе и во глаголе пророческом Христа“⁷⁵¹. Но для всякого, конечно, очевидно, что у скопцов такого учения не существует. Далее, толкование Максима Кузьмина и многих других, подобных ему, на которых ссылается и г. Мельников, вовсе не авторитетно. Максим Кузьмин, очевидно, хлыст, усвоил себе хлыстовское учение, примешав к нему и учение скопцов. Таких людей, как Кузьмин, в древней истории скопчества было очень много, так как известно, что скопческая секта, возникнув на почве хлыстовщины, в первое время своего существования вербовала в ряды своих последователей преимущественно хлыстов. Поэтому, весьма неудивительно, что многие хлысты, сделавшись скопцами, оставались в тоже время и хлыстами. Наконец, факт недавнего объявления нового искупителя в лице Лисина менее всего доказывает положение о том, что скопцы будто бы допускают учение о необходимости перевоплощений И. Христа. Факт этот имел временное значение и рассчитан был, по сознанию самих скопцов⁷⁵², на то, чтобы собрать и поддержать распадавшуюся секту. Далее, сам Лисин, хорошо понимая учение своего лже-искупителя и видимо стараясь замаскировать свой поступок, противный основной догме лже-искупителя, так объяснял свое избрание в скопческого искупителя: „наши пророки предсказывали по евангелию, говорил он на суде, о втором пришествии, говорили, что спаситель Селиванов и дева Мария должны опять придти в мир, что сила Селиванова в мне. Я тогда был оскоплен и принял пророчество“⁷⁵³. Так точно смотрели на Лисина и другие скопцы. По их мнению, говорит Сахаров, „в Лисине явилась искупительская сила или в него вошел тот самый И. Христос, который явился за 1876 лет, родившись от Девы Марии, тот самый, который явился во второй половине XVIII стол. в лице Петра III или Кондратия Селиванова“⁷⁵⁴. Впрочем, последующая история Лисина (его арест и заключение в бирючинский острог) изменила взгляд скопцов на факт явления Лисина и приблизила этот взгляд к взгляду хлыстов на факты перевоплощений И. Христа. В учении новоскопчества факт явления нового искупителя Лисина представляется уже не исключительным и единственным, но таким, повторение которого возможно и в будущее время. Так как в учении новоскопчества догмат о возможности появления других лжеискупителей занимает главное место в ряду других догматов, то мы считаем удобным здесь представит все учение новоскопчества.

„Бог есть дух, говорит один из последователей новоскопчества Волошинов, свет, сила, всеведение и всемогущество бесконечное, невидимое и непостижимое не только человеком, но и ангелом“. Бог, далее, троичен, но не по лицам, a по силам; Сын Божий и Святый Дух „суть две силы Божии, воздействующие по исполнению всех судеб и велений Божиих на всем пространстве существования и владычества Божияго“... Бога, наконец, никто и нигде не видел и видеть не может⁷⁵⁵. Будучи невидимым и непостижимым, Бог открывается в мире и человеке или как божественное слово или как божественный дух. Такое самооткровение божества совершается с неизбежною необходимостью для поддержания мира и, в частности, человека.– Первоначально ни мира, ни человека не существовало; существовал только один Бог, окруженный бесплотными духами. Последние возгордились против Бога и обнаружили „неверие в Сына Божия и Троицу святую“. За грех непослушания и неверия бесплотные духи вместе с своим начальником Денницей были низвергнуты „в неисповедимую пропасть“. В этой пропасти они долго подвергались различным мучениям. Так как часть согрешивших духов покаялась, то милосердный Бог чрез свою силу Сына Божия создал видимый мир и вместе первого человека Адама. Последний был создан в эфирном теле и был одарен „неограниченной раждательной способностью“ производить подобные себе эфирные тела. Эти многочисленные эфирные тела предназначались для жилища падших духов, которые при помощи эфирных тел могли бы загладить свой грех и чистыми и совершенными войти в рай. Впрочем, способность производить подобные себе эфирные тела могла сохраниться у Адама только под условием исполнения данной ему заповеди о невкушении плодов древа познания добра и зла. Адам, пожелав иметь жену себе, уже чрез это отчасти вышел из повиновения воле Божией; чрез этот противный Богу поступок Адам хотя и не лишился раждательной способности производить подобные себе эфирные тела, но он мог теперь производить такие тела только при совместном желании с своею женою. Впоследствии, Денница, явившись во сне Еве в образе змия, соблазнил ее вкусить запрещенного плода. Ева вкусила, склонив к тому же и своего мужа. Вкушение плодов древа познания добра и зла произвело моментальную и существенную порчу у Адама и Евы: эфирное скрылось внутрь, вместо же него образовалось плотское тело с греховными органами, явилась похоть; первое удовлетворение ее и есть „запрещенный плод“. С этого времени Адам лишился совершенно способности производить эфирные тела; вместо последних явились материальные тела. Заключенные в них души, которые суть не что иное как падшие духи, умерли и в таком состоянии должны оставаться до тех пор, пока не воскреснут, переходя из одного человеческого тела в другое, хотя бы такой переход продолжался 2000 лет⁷⁵⁶. Таким образом, первоначальная цель мироздания не была достигнута, падшие духи не могли загладить своего греха; они бесконечно должны были переходить из одного тела в другое. Так продолжалось до того времени, пока ни явился на землю Сын Божий по милосердию Бога Отца.

Явившись на землю, Сын Божий принял в себя душу праотца людей Адама, которая путем смирения и раскаяния, переходя из Еноха в Ноя, из Ноя в Авраама и т. д., достигла, наконец, такого „чистонепорочного состояния“, что сделалась достойною божества⁷⁵⁷. Во время своей земной жизни Сын Божий был гоним, принял распятие и смерть и воскрес; чрез это он даровал верующим в Него оправдание от грехов и возможность переходить в рай. Впрочем, для усвоения себе этих благодатных даров необходимо исполнение учения, преданного И. Христом в Его Евангелии. Каждый верующий в И. Христа и желающий себе спасения необходимо должен „таинственно умереть со Христом“, т. е. отречься от своей воли и уничтожить свою самость. Далее, каждый желающий себе спасения должен принять и оскопление, которое также заповедано Иисусом Христом в 19 гл. евангелия Матфея⁷⁵⁸. Наконец, каждому человеку дается благодать Духа Святого, которая помогает ему в исполнении нравственных обязанностей и разъясняет истинный смысл „притч и прохождений Христовых“⁷⁵⁹. Когда душа, достигнет „полного совершенства“, когда она выполнит „жизнь и прохождение Спасителя“, она переходит к Богу, делается „одно существо с Ним“⁷⁶⁰. Такой порядок душеспасения существовал во все время земной жизни И. Христа, существовал он и после И. Христа.– Однако, спустя некоторое время, „учение о способах перехода душ в рай заглохло и обратилось в один наружный обряд, не могший уже вести ко спасению“. Требовалось, таким образом, новое явление искупителя, который восстановил бы утраченные способы душеспасения. Действительно, в XVIII ст. явился искупитель в лице императора Петра III или Кондратия Селиванова. По своему божеству или „по внутреннему богочеловеку“ Селиванов был равен Сыну Божию, явившемуся в первый раз. Новый искупитель, как и первый, преподал истинное учение о душеспасении. Так как, однако, и это учение скоро было забыто людьми, то Саваоф послал на землю в третий раз своего сына, который и явился в лице Кузьмы Федосеева. Явление третьего искупителя не есть еще последнее и не исключает возможности рано или поздно явиться четвертому искупителю и т. д. ⁷⁶¹.

Сопоставляя, таким образом, между собою учение хлыстов о лжехристах, учение скопцов о лжеискупителе Селиванове и учение новоскопчества о лжеискупителе Лисине, нельзя не видеть, что последнее сходно с первым. Иначе говоря, учение новоскопчества в своем развитии пришло снова к хлыстовщине, из которой оно выродилось. Как велико число последователей нового учения– трудно определить. Вероятно, число их слишком ограниченно, тем более, что изобретатели этой теории успели сообщить свое учение самому ограниченному кружку скопцов.

Второй пункт, также существенно отличающий догматическое учение скопцов о своем лжехристе, есть учение их о Селиванове, как о царе. Этот последний догмат тесно связан в представлении скопцов с первым догматом и составляет, необходимое дополнение оного; оба они, взятые вместе, образуют один догмат,– догмат о втором славном пришествии Сына Божия в лице Селиванова. Иначе говоря, учение скопцов о Селиванове, как о втором христе, и учение их о нем, как о царе, составляет то, что мы выше назвали сущностию догматического учения скопцов и что, по нашему мнению, существенно отличает скопческую секту от хлыстовской. Нам теперь, конечно, важно знать те основания, на которых скопцы утверждают свое учение о втором славном пришествии Сына Божия, равно как любопытно знать и самое учение их об этом предмете.

И. Христос, говорят скопцы. в первое свое пришествие в мир весьма ясно предрекал Своим ученикам, что Он снова явится в мир, что это Его второе явление будет существенно отлично от первого; в первый раз Он приходил только послужить миру, во второй же раз Он придет судить мир. Пророчество об этом втором славном пришествии Сына Божия находится в 24 гл. евангелия Матфея. Там говорится, что Сын Человеческий явится „на облацех небесных“, окруженный „ангелами“, – явится Он „с силою и славою многою“. Прежде же этого явления Сына человеческого, на небе будет „знамение Сына Человеческого“ и проч. То, что И. Христос предрекал своим ученикам, теперь буквально многое исполнилось, а остальное исполняется; И. Христос, действительно, явился в лице Селиванова, который есть не кто другой, как русский император Петр III. „О любезные детушки! взывал основатель скопческой секты, для вашего спасения послал Господь единородного своего сына, который рожден от тысячи колен царских и наречен царем израильским“⁷⁶².... „Обо мне, говорил он в другом месте, пророки за сорок лет прорекали, что Господь приидет и судить станет и принесет чистоту“⁷⁶³. Рождение „нового единородного сына Божия“ было чудесное, – такое, какое было и рождение И. Христа. Он воплотился, говорят скопцы, от приснодевы Елизаветы Петровны. Она, „царица небесная“, „Сион гора“, „божественная клеща, угль огненный в себе державшая“⁷⁶⁴, родила его, „разблажившись Святым Духом“ и потому, очевидно, родила его „не от похоти плотские и не от похоти мужеския“, как и говорится в евангелии⁷⁶⁵.

„Рожала я, рожала я,

Рожала я да не мучилась,

Была девой, была девой,

Породя девой осталася“,

поют обыкновенно скопцы от лица Елизаветы Петровны⁷⁶⁶. Помолясь Саваофу, Елизавета Петровна затрубила в золотую трубу, утроба ее растворилась и на руках ее явилось „вознезженное дитя“⁷⁶⁷. Она удивилась, „горючьми слезми“ залилась и благодарила Саваофа за это чудесное рождение сына. Узнав об этом чудесном рождении, вся вселенная перекрестилась, земля и небо обновились, ангелы, архангелы и вся небесная сила помолились, а „стены ада повалились и, так как, „не устояли адски крепости, чтобы не было уже лепости, чтобы избавил Бог от слепости“⁷⁶⁸. Рожденный таким образом от Елизаветы Петровны сын был истинным сыном божиим и императором русским Петром III Феодоровичем. Как сын божий, он обладал и божественными свойствами: всеведением⁷⁶⁹, всемогуществом⁷⁷⁰, проявляющимся во власти вязать и решить грехи⁷⁷¹ и судить живых и мертвых⁷⁷². По своим божественным свойствам вновь родившийся сын божий даже превосходил прежде являвшегося истинного Сына Божия. „У нынешнего сына божия, говорил Громов Андреянову, больше благодати, чем у прежнего. Господь Саваоф дал искупителю по мере такую власть во всем, что помимо искупителя ни одна душа не спасется“⁷⁷³. В нынешнем сыне божием, как выпел один из пророков во время радения, пребывает сам „Господь Саваоф и с ручками и с ножками“⁷⁷⁴.

По сказанию одних скопцов, рождение нового богомладенца случилось в Голштинии⁷⁷⁵ по сказанию других – в России⁷⁷⁶. Елизавета Петровна, по рождении сына, царствовала в России только два года (а по свидетельству других и вовсе будто бы не царствовала); потом, оставив престол одной из своих приближенных фрейлин, весьма похожей на нее и „лицом и нравом“⁷⁷⁷, сама отправилась в орловскую губернию, где и доживала последние годы своей жизни под именем простой женщины Акулины Ивановны. Между тем, сын Елизаветы Петровны Петр Феодорович, достигши отрочества, принял оскопление. Это происходило, по единогласному показанию всех скопцов, в Голштинии. Прибыв в Россию, Петр Феодорович вступил в брак с Екатериной Алексеевной, которая, узнав о неспособности его к брачной жизни, стала ненавидеть его и искала удобного случая лишить его жизни.

Случай этот представился скоро. Петр Феодорович занял русский престол. Так как он своею политикою возбудил неудовольствие со стороны бояр и народа, то Екатерина воспользовалась этим и, склонивши на свою сторону многих высокопоставленных лиц, задумала низвергнуть его с престола и забрать в свои руки императорскую власть. Действительно, едва только Петр III отправился вместе с своими друзьями „в Ранбоум“ (Ораниенбаум) для обозрения любимых своих голштинских войск, как многие из русских людей отреклись от императора и присягнули Екатерине Алексеевне. Узнав об измене, Петр III не знал, что делать. Он отправился в Кронштадт, но там его не пустили. Тогда Петр III написал одно за другим два письма Екатерине Алексеевне, которая в ответ ему написала записку, чтобы он, для общего спокойствия, письменно отрекся от престола в пользу ее. „Петр III не восхотел наслаждаться временным житьем, а лучше согласился с народом божьим страдать (т. е. с нами, со скопцами), считал сие больше для себя богатством, нежели питерское сокровище, ибо он, взирая на возмездие небесное, оставил Питер“⁷⁷⁸. Так передают историю отречения Петра III скопцы в своем „благовествии“, поданном ими в 1845 году кн. Голицыну. По рассказам других скопцов, история последних дней царствования Петра III была иная, не похожая на описанную. По свидетельству Созоновича, императрица Екатерина Алексеевна будто бы с целию удаления Петра III с престола составила против него смертный заговор. По ее плану Петр III должен быть убит в ропшинском дворце; но Петр III, предупрежденный об этом злоумышлении на его жизнь, подкупил одного из часовых, который, и был убит вместо него. Избавившись, таким образом, от явной смерти, Петр III бежал из дворца и в продолжении трех дней находился в каком-то „каменном столбе, не евши и не пивши“⁷⁷⁹. Обстоятельства, однако, поправились скоро: Петр III успел добежать до Москвы; здесь проведши несколько времени, он обратил в свою скопческую веру несколько человек. Из Москвы Петр III отправился за границу и там проповедывал, что он есть богочеловек, пришедший спасти род человеческий от „лепости“, совершая над всеми уверовавшими в него „огненное крещение“. Возвратясь обратно в Россию, искупитель Петр III „приял подвиг безмолвия“, сделался молчальником, отправился в орловскую губернию, где пребывала пресв. богородица Акулина Ивановна, т. е. императрица Елизавета Петровна и многие вельможи, оставшиеся верными искупителю Петру III Феодоровичу, как-то: князь Дашков, граф Чернышев и друг. ⁷⁸⁰ Здесь, в корабле Акулины Ивановны или Елизаветы Петровны, он начал свое общественное служение миру. Подражая И. Христу, Селиванов стал проповедывать всему миру о необходимости оскопления и совершал последнее над всеми, уверовавшими в него. Но как первый Христос за свою проповедь об оскоплении подвергался гонениям со стороны неверующих иудеев и фарисеев, так точно и второй Христос Селиванов испытал на себе то же самое. „Обратите ваше внимание внутрь себя, говорил лжеискупитель своим детушкам, и уразумейте, что истинный ваш отец, чистоты ради, на земле явился и претерпел многие страды, гонения, озлобления, биения, поругания, охуления, оплевания, судим был и влачим и терзаем, странствовал сорок лет, и все члены и суставы мои раздроблены, и головушку мою горячим сургучом обливали, и в дальние страны отсылали, и всю дорогу палашем удары на моем теле накладали, сто темниц я обошел, и всех моих детушек нашел; все сие принял и претерпел ради вашего спасения и утверждения закона Христова и чистоты“⁷⁸¹. При этом, желая, очевидно, провести более точную параллель между жизнию и деятельностию истинного Господа И. Христа и жизнию и деятельностию своего лжеискупителя и лжецаря скопцы указывают на некоторые частные факты. „Прежний Сын Божий, говорят скопцы, воскрешал мертвых и исцелял от разных болезней и недугов“, т. е. поясняют скопцы сообразно с своим аллегорическим толкованием священных событий, „воскрешал мертвых грехами и исцелял болезни грехов“. „Нынешний сын божий не все ли тоже творит?“ Он „принимает из мира мертвых грехами и духовно воскрешает их“. „Прежний Сын Божий вывел из ада пророков и святых отцов, a нынешний не тоже ли творит? Выводит из мира, ада, пророков и святых“. „Прежний Сын Божий сеял семя доброе, а ныне государь батюшка не доброе ли семя сеет“⁷⁸²? Прежний Сын Божий был предан Иудою в руки мучителей за тридцать сребренников, нынешний сын божий также был продан духовенству за столько же денег⁷⁸³. Прежний Сын Божий был распят на кресте и нынешний сын божий также предан был на крест; при распятии последнего в Сосновке присутствовал Пилат, т. е. судебный следователь Волков; тут же присутствовали – мать сына божия, которую изображали скопцы болезновавшею о лжеискупителе, иудеи предатели, т. е. изменившие ему хлысты; тут же находилось древо крестное, что скопцы видят в спине мужика, на которой по обычаю того времени наказывали лжеискупителя; тут же протекал поток Кедрон, т. е. речка, протекавшая в Сосновке и проч.⁷⁸⁴ Прежний Сын Божий после многократных страданий умер и нынешний сын божий, по наказании в Сосновке, также умер: он сослан был в Иркутск, где пробыл около 20 лет. Но как первый Сын Божий после своих крестных страданий и смерти торжественно воскрес и прославился, так точно и второй сын божий, убежав из Сибири, как бы воскрес; находясь же в Петербурге, где он мог беспрепятственно совершать радения и принимать божеские поклонения, он как бы прославился.

Таким образом, заключают скопцы, второй сын божий, явившийся в лице Селиванова, совершил первую половину своего великого дела: он претерпел страдания и крестную смерть, после чего торжественно воскрес. Теперь этот второй искупитель должен скоро явиться во всей своей божественной славе и произвести всеобщий суд. Это последнее составляет, по мнению скопцов, второе важное дело, которое должен совершить искупитель Петр III.

Как известно, хлысты учат, что время страшного суда еще не наступило, хотя они и веруют, что время это слишком близко. Скопцы, напротив, убеждены, что страшный суд уже наступил и совершается воочию всех. Искупитель Петр III, сосланный в Суздаль, не умер; он жив и вот скоро наступит время окончательного его прославления.

Уверенность скопцов, что искупитель жив, сильна и непоколебима. Эту свою уверенность скопцы несколько раз доказывали своими письменными прошениями об освобождении заключенного искупителя, которые они подавали императору и другим лицам. Так, в 1832 году, уже по смерти лжеискупителя, Никифор Феодоров и Иван Лазарев подавали прошение императору об освобождении и возвращении их искупителя из Суздаля⁷⁸⁵. В 1842 г., как известно, от закавказских скопцов подвижной инвалидной роты последовали два прошения, одно за другим, в которых они с наивностью, свойственною только детям, утверждали, что Селиванов жив и скоро должен явиться на суд⁷⁸⁶. В 1847 г. тобольский купец Василий Попов, долго наблюдавший за петербургскими скопцами и находившийся в близких сношениях с ними, писал о них следующее: „за достоверное утверждается, что искупитель, иначе нарицаемый второй спаситель и многострадальный государь-батюшка, Петр Феодорович третий, из Спасско-Суздальского монастыря выведен секретно, скрыт в одном из городов Российской империи, и соблюдается до назначенного им дня в тайном месте, не всем еще и скопцам известном, о чем знают лишь апостолы и пророки скопцов, кои провещают, что скоро последует государственный переворот, и тогда этого религиозного гонения на израиля не будет, и искупитель их все власти смягчит и покорит. А что Селиванов этот хотя и отмечен по секретным актам Суздальского монастыря умершим в 1832 году, то вовсе несправедливо и это сделано лишь по их проискам, выдуманная маска или смутная завеса формального отвода, сквозь которую было бы трудно и невозможно проникнуть глубоко таившуюся истину. Для этого вывоза Селиванова из Спасско-Суздальского монастыря, покрытия следов и настоящего местопребывания искупителя их, пожертвован весьма огромный капитал“⁷⁸⁷. Нельзя сказать, чтобы эта дикая вера скопцов ослабела между ними и в настоящее время. Один из галацких скопцов в 60-х годах говорил, между прочим, В. Кельсиеву, что он будто бы даже удостоился где-то увидеть „милостиваго“, т. е. лжеискупителя и это видение так поразило его, что у него, „язык отнялся“ и он, поэтому, не мог рассказать о своем видении любопытным⁷⁸⁸. Утверждая с настойчивостью, что искупитель жив и „странствует в смиренном образе, принимая поручения“⁷⁸⁹ или, по мнению других скопцов, он „сидит где-то в восточной сторонушке, в неволюшке“⁷⁹⁰, скопцы полагают, что искупитель их потому не идет в седьмое небо, чтобы не оставить своих детушек „без защитушки, без оградушки“, чтобы они не сделались добычею „зверей лютых“, которые могут „разогнать их по темным лесам, по крутым горам“⁷⁹¹. По мнению скопцов, однажды уже был совет „у всей святой троицы“ об том, что делать с искупителем, остающимся еще до сего времени на земле. Решено было взять его на небо, но тут сам искупитель сказал:

„Уж и как же мне

Их (скопцов) оставити!

Станут горько они,

Слезно плакати“.

Поэтому решено было несколько времени обождать⁷⁹².

„Потерпи еще время малое....

Придет час тебе,

Пора-времячко,

Отопрутся замки крепкие....

Тогда суд будет и решение“,

говорил сам небесный царь своему возлюбленному сыну. Этот час или „пора-времячко“, по мнению скопцов, скоро должны наступить. Многие пророчества, относящиеся ко времени страшного суда, уже исполнились. Енох и Илия, о которых сказано в Писании, что они явятся прежде второго пришествия И. Христа, уже пришли: „кто может видеть, говорил один скопец, тот видит, кто у отца искупителя Илья и кто Енох“⁷⁹³. Антихрист, о котором также в Писании сказано, что он должен предварить своим пришествием явление Сына Божия, уже явился на земле и давно совершает свои диавольские дела. Этот антихрист есть не кто иной, как французский император Наполеон I. Согласно учению отцев Церкви о рождении антихриста, Наполеон I родился от блудницы, русской императрицы Екатерины Алексеевны, которая, по удалении императора Петра III, предалась „лепости“ со своими вельможами и даже с самим диаволом, от которого она и родила этого антихриста. Воспитав его в российской академии в Петербурге, Екатерина отправила его во Францию, где он, благодаря своему необыкновенному уму, достиг императорского престола и стал бичем и страшною грозою для всех народов. Само русское правительство, говорят скопцы, скоро узнало в Наполеоне предсказанного в Писании антихриста и Святейший Синод повелел объявить Наполеона I по всем церквам „сыном погибели“⁷⁹⁴. Антихрист Наполеон I еще и до сего времени жив и проживает в Турции. Рано или поздно, но он непременно обратится в скопческую веру и сделается „великим сосудом благодати божией“⁷⁹⁵. Наконец, говорят скопцы, даже многое и из того, что собственно касается Сына Человеческого, уже исполнилось в действительности. Тогда́, т. е. во второе пришествие И. Христа яви́тся зна́меніе Сы́на человѣ́ческого на небеси́ (Мф. 24:30). Это знамение или признак, по которому можно отличить истинного Сына Человеческого от ложного, суть страдания, которым Сын Человеческий должен подвергнуться со стороны неверующих иудеев и фарисеев⁷⁹⁶. Такое знамение или такие страдания искупителя уже совершились. Сын человеческий или Христос Селиванов претерпел многие гонения, был бит кнутом и отправлен в Иркутск под конвоем. – И у́зрят Сы́на человѣ́ческого, гряду́ща на о́блацех небе́сных с си́лою и сла́вою мно́гою (Мф. 24:30). Что такое облацы небесныя? спрашивают скопцы. Св. апостол Павел в послании к Евреям замечает о всех перечисленных им впереди праведниках, как о непреложных свидетелях истинности христианской веры: поэтому и мы, говорит апостол, толи́к иму́ще облежа́щ на́с о́блак свидѣ́телей.... Терпѣ́ніем да тече́м на предлежа́щій на́м по́двиг (Евр. 12:1). Значит, „облацы небесныя“, на которых явится Сын Человеческий или, что тоже, „облак свидетелей“, упоминаемый апостолом Павлом, означает „толпу, собрание людей“. Иначе: эти „облака небесныя“ означают их, скопцов, среди которых и явился искупитель мира⁷⁹⁷. Это явление искупителя было „с силою и славою многою“, согласно евангельскому пророчеству. Сын человеческий Селиванов явился среди скопцов, число которых ежедневно возрастает, – а это беспрерывное умножение скопчества и есть „сила сына человеческого“. Далее, Христос Селиванов непременно воцарится на российском престоле, на котором он явит славу свою и, таким образом, тогда исполнится и вторая часть евангельского пророчества, т. е. явление сына человеческого будет „со славою“. – И по́слет а́нгелы своя́ с тру́бным гла́сом ве́ліим, и соберу́т избра́нные его́ от четы́рех вѣ́тр от коне́ц небе́с до коне́ц и́х (Мф. 24:31). Явившийся Христос Селиванов уже давно послал своих ангелов с проповедию о себе, которые суть не кто другие, как скопцы. Что под ангелами разумеются скопцы, в этом убеждает нас другое место Писания, говорят скопцы. Пророк Малахия в ветхом завете говорит об Иоанне Предтече: се́, А́з посыла́ю а́нгела Моего́ (Мал. 3:1); вместо ангела явился I. Предтеча, который был скопец⁷⁹⁸. Так и в означенном месте евангельского пророчества под ангелами должно разуметь также скопцов. Отец искупитель посредством своих ангелов (скопцов) собирает избранных в одно место из всех четырех концов России, он отделяет овец от козлищ, и теперь, прибавляют скопцы, „у нас земля новая и мы стоим как на облацех: ибо мы мирского не творим“⁷⁹⁹. Таким образом, по представлению скопцов, предварительные, так сказать, действия страшного суда уже совершились; недостает только одного искупителя–царя. Но и этот последний не замедлит своим явлением:

„Скоро батюшка явится,

Красно солнышко прикатится,

В дом Давидов возвратится

На престол воцарится“⁸⁰⁰.

Мысль о скором явлении лжеискупителя видимо тревожила и тревожит всех скопцов. По словам одной песни, искупитель должен был явиться чрез шесть лет по заключении в Спасо-Евфимиевский монастырь⁸⁰¹. По словам другой, время окончательного страшного суда должно считать не годами и месяцами, а „часами“⁸⁰². Наконец, более терпеливые определяют это время вообще как „скоронаступающее“ и полагают, что искупитель медлит своим явлением потому, что он, отец,

„Взял такое иго,

Все складает книгу,

Тайну книгу отец сложит,

На престоле ее положит“, тогда

Коней тайных заложит,

Спустит батюшка десницу,

Катать будет в колеснице

По израильскому роду“⁸⁰³.

По мнению других, это „удерживающее“ явление искупителя заключается в том, что еще не наполнилось скопцами апокалипсическое число 144 тысячи; когда оно наполнится, тогда и наступит „царство христово“. Так полагали, между прочим, скопцы Милютинского корабля⁸⁰⁴.

Отличаясь в вопросе о времени совершения страшного суда, скопцы отличаются, далее, от хлыстов и в учении о характере этого последнего суда. Страшный суд, по учению хлыстов – характера чисто духовного. Действительно, хлысты вовсе чужды мысли о каком-либо политическом преобладании; все их мечты устремляются к небу, к миру высшему этого видимого мира. Там, в небе, настоящее их блаженство, где, по их представлению, они будут ликовать с своим господом саваофом Данилою Филипповичем и где они беспрепятственно будут совершать свои радения. Не такого характера страшный суд и следующая за ним жизнь в учении скопцов. Дель религиозного фанатизма скопцов не в небесах, а на земле; они ждут себе торжества и блаженства не там, в другом, лучшем мире, но здесь, в этом свете, в этой жизни, даже в этом самом быту, который существует теперь, с переменою только его в пользу их, скопцов.

„Что вы, верные-избранные!“ обращается искупитель

Селиванов к своим детушкам-скопцам,

„Я дождуся той поры, времячка,

Перебирать буду всяко семячко.

Я от чистых не укроюся;

Над царями царь я откроюся,

Завладею всеми престолами

И короною со державою:

Все цари, власти мне поклонятся“⁸⁰⁵...

„Придут, други, таки годы“, говорил Селиванов,

„Укачу я в царски роды,

Отступятся все уроды“⁸⁰⁶....

Мысль о воцарении Селиванова на российском престоле есть главнейшая в учении скопцов. Селиванов должен занять по праву принадлежащий ему русский престол и тогда устройство русского государства примет другой вид: император Петр III будет управлять государством, а Наполеон I начальствовать над правоверными полками, т. е. скопцами. У скопцов есть даже более грандиозные мечты. По их представлению, говорит Андреянов, „белый царь, т. е. император Петр III соединит в одну семью русскую, французскую и турецкую земли“⁸⁰⁷.

Страшный суд совершится, по мнению одних скопцов, в Москве, по мнению других – в Петербурге⁸⁰⁸. Прежде страшного суда „саваоф с своим вторым сыном“ „заложат новые города и губернии“ по преимуществу в тех местах, где страдал лжеискупитель. Далее последует закладка „новых соборов– чудных“; в них будут поставлены иконы „премудрыя и чудотворныя“, а свечи – „пудовыя“. Заложат также несколько церквей приходских и монастырей – „не простых“. Колокола на всех колокольнях будут повешены „звонкие и дивные“⁸⁰⁹. Окончивши эти предварительные работы,

„Станет отец“, по словам другой песни,

„В златую трубу назирати,

А сам плакати и рыдати,

Как суд божий совершати⁸¹⁰....

Мгновенно „государь-батюшка“ грянет в 12 своих труб и тогда-то „сырая земля потрясется, небеса поколеблются, божьи люди перепугаются“, вся вселенная застонет в отчаянии, потому что „государь-батюшка“ постоит только за своих детушек, „за верных, святых и праведных“⁸¹¹; ангелы небесные запоют в это время „на гласы жалкие, заунывные“; они будут петь:

„Про страны искупителя, про учение

И про крест его, про терпение,

Про путь дальне похождение

И про трудные его ступенечки“⁸¹².

Вслед за этим, по всей новой России пойдет неумолкаемый и оглушительный звон. По „первому звону“ явится Илья-пророк, – не тот, которого ожидают православные, а „новый и второй“; он „многих выгонит из старой России вон, а иных отдаст в полон“. По „второму звону“ явятся „небесные пророки“; эти последние „станут разбирать всякие пороки: что, где за кем есть – станут везде чисто месть“⁸¹³. Между тем, по гласу саваофа,

„Короли будут съезжаться,

В Москве будут утверждаться,

Всем царям будет известно,

Соберутся в одно место“⁸¹⁴….

В свою очередь и скопцы также станут стремительно слетаться в одно место со всех четырех сторон:

„От белой зари, от Сион горы“, поют обыкновенно

скопцы, как бы созерцая это

чудное и великое событие,

„От восток-страны от Иркутские...

Летят голуби, летят белые,

Летят тучами, за крест мучимы:

Все скопцы, бельцы, земли греческой,

Именитые, знаменитые;

Знамена несут, кандалы трясут,

В колокола звонят–сокола манят“⁸¹⁵….

Сюда же, нужно полагать, будут стекаться и все не-скопцы⁸¹⁶.

Когда, таким образом, все люди и со всех сторон соберутся в одно место, съехавшиеся короли, цари и вельможи „вздумают в это время синодом скрыть от сирот на малое время их отца“. Но тут грозно выступит пред пророками сам царь и скажет:

„Идет дело ко амину,

Покажите ту храмину.

Вы подайте нам те вести,

Где посажен, в коем месте“,

т. е. лжеискупитель. И пророки, послушные голосу царя, действительно, покажут ему эту „храмину“, а которые не укажут,

„Тем и острый меч покажут:

Будут головы рубить,

Что которые не могут

Про батюшку протрубить.

Много будет убиенных

Всему миру на удивленье;

Многие будут дивоваться,

На батюшку уверяться“⁸¹⁷.

Вслед за этим „праведный судья“, т. е. искупитель Петр III Феодорович станет судить всех „правым судом“⁸¹⁸, Суд начнется с пророков, которых он первыми потребует „на свое пречистое око“⁸¹⁹; потом станет судить всех скопцов и не-скопцов. В это время многие от страха наказания будут „прятаться от страшного суда“; многим придется „до сыта наплакаться от своих дел“; отрадно будет только тем, которые „в боге находили предел“. „Слабым и старым слугам“, которые „дешево ценили божество и христа повинили“, будет сказано: „подите прочь, в темную ночь; вы свет христов проспали“... Праведным будет милость; с ними „праведный судья“ будет „беседовать, говорить и чудеса творить“⁸²⁰. Окончивши суд над пророками и всеми скопцами и не-скопцами, искупитель Петр III Феодорович „смирит явного царя и весь его синод“⁸²¹. Первого он удалит с русского престола и сам „в пречистом своем теле“ воцарится „в обновленной и очищенной от всякой нечистоты“ России „на короткое время“⁸²². Для управления всею Россиею он примет „скипетр и державу“⁸²³. Тогда-то исполнятся слова Апокалипсиса: „все цари земные и короли, падши, поклонятся отцу-искупителю – второму богу и великому страдальцу – и вручат ему короны свои и скипетры, весьма сожалея, что они не познали такого сокровища, находившегося между людьми⁸²⁴. Слава нового „царя-бога“ будет чрезмерно велика. Его величию будет удивляться „вся небесная сила“; его будут прославлять все люди и всех званий. Когда, говорят скопцы, „пречудное и пречистое живое лико“ его будет поставлено „на всех сооруженных и богом благословенных престолах“, тогда везде и всюду будет „трубушка трубить“, что это „не спадающий страдательной первой цвет, что таковых цветов и на земле нет“! Между тем, продолжают скопцы, искупитель, в своем неизреченном милосердии, пошлет во все концы вселенной апостолов и пророков, которые „посеят в каждой земле по зернышку пшеницы, каждое же зернышко произведет пшеницы на тридцать кораблей“⁸²⁵. Иначе говоря, тогда весь род человеческий примет оскопление. Здесь, конечно, сам собою является вопрос: каким образом будет происходить продолжение рода человеческого? Одни скопцы полагают, что люди будут существовать бесконечно, не изменяясь в числе⁸²⁶; по мнению других, продолжение рода человеческого будет зависеть не от плотского соединения, но единственно от целования, ибо, говорят они, „Бог силен и из камней воздвигнуть чада Аврааму“⁸²⁷.

Так, заключают скопцы, совершится страшный суд, предвозвещенный в Евангелии. Сам искупитель Петр III, после временного управления Россиею, умрет естественною смертию; тело его будет положено в раке благоверного князя Александра Невского, в которой, по мнению скопцов, теперь никаких мощей не находится, и она предназначена собственно для скопческого искупителя⁸²⁸; божество же его удалится в седьмое небо для соединения с господом саваофом, матушкой Акулиной Ивановной и предтечею Александром Ивановичем⁸²⁹. Видимый мир будет существовать бесконечно в том самом виде, в каком он находился во время страшного суда и люди, в нем находящиеся, также будут наслаждаться благами бесконечно⁸³⁰; в чем, однако, будет состоять это наслаждение – неизвестно; вероятно, также как и у хлыстов, в совершении радений.

Из представленного нами учения скопцов о страшном суде можно отчасти заметить, что в этом учении ни слова не говорится об умерших и о воскресении мертвых. Действительно, большинство скопцов отрицает догмат воскресения мертвых и в этом пункте своего учения они, очевидно, отличаются от хлыстов. Так, крест. Иван Андреянов в своем донесении говорит, что галицкие пророчицы, девки Арина и Фекла, возвратившись из Петербурга от лжеискупителя, говорили прочим скопцам: „за умерших не должно молиться“⁸³¹. Точно также и Елянский отрицает необходимость молитвы за умерших⁸³². Сам основатель скопческой секты, впрочем, допускает воскресение только тех душ, которые „в сем веке обещаются Богу и своему отцу-искупителю в несумненной вере, чистоте и послушании, в кротости и смирении, от начала своей жизни и до конца послужит“⁸³³....

На первый взгляд представляется, что в нравственном учении скопцы совершенно сходны с хлыстами; и те и другие стремятся достигнуть святости и бесстрастия; разность только в том, что хлысты достигают этой цели одними средствами, а скопцы другими. В самом же деле, при более тщательном рассмотрении нравственного учения этих сект, оказывается, что отличие скопцов от хлыстов в этом отношении простирается гораздо далее. Цель нравственного усовершенствования у хлыстов не та только, чтобы достигнуть бесстрастия и святости, но чтобы вселить в себя христа, чтобы соделаться христом. Это последнее есть главнейшая и существенная цель всей нравственной деятельности хлыстов. У скопцов, само собою понятно, не может быть и речи о такой цели нравственного совершенства; догматическое учение их, как известно, исключило возможность перевоплощений И. Христа; след., и из нравственной системы учение о необходимости каждому человеку достигать воплощения в себя христа – по необходимости было исключено. Поэтому, высшая цель нравственного совершенства человека, по учению скопцов, есть состояние абсолютной невозможности грешить. Это последнее достигается чрез оскопление.

При изложении истории скопческой секты мы старались по возможности выяснить происхождение скопчества и показали, что скопчество возникло на почве хлыстовщины и было следствием нравственного разложения последней. Не повторяя, поэтому, того, что уже сказано, мы теперь постараемся только представить сущность учения основателя скопческой секты о необходимости оскопления, изложенного им в своем „Послании“. Учение об этом предмете он излагает под аллегорическою формою „лепости“, т. е. всякого вообще полового отношения между мужчиною и женщиною. „Лепость“, по взгляду лжеискупителя, есть одно из величайших зол в мире; она есть лютый змей, пожирающий весь мир; она от Бога отвращает и к Богу не допускает⁸³⁴. По своим свойствам она неотразимо привлекает к себе всякого, близко обращающегося брата с сестрою; в этом случае она подобна магниту, притягивающему к себе железо, моли, которая с жадностию пожирает предметы⁸³⁵. Поэтому, говорит лжеискупитель, чтобы воздержаться от „лепости“, чтобы достигнуть „чистоты,“ необходимо прежде всего удаление самого органа соблазняющего и притом быстрое и моментальное: „уж змию бить, так и бей поскорее до смерти, покуда на шею не вспрыгнула и не укусила“⁸³⁶. Но, кроме этого, необходимо также, чтобы и ум был свободен от нее и сердце не занималось ею⁸³⁷ для этой последней цели необходимо воздерживаться от всяких личных сношений с женщинами, „от праздных разговоров и смехов, отчего происходит уже лепость“⁸³⁸. Только с соблюдением того и другого условия возможно достигнуть совершенной „чистоты“, которая, таким образом, есть „от всех слабостей удаление, как-то: в начале от женской лепости, а потом от клеветы и зависти, от чести и тщеславия, от гордости и самолюбия, от лжи и празднословия“⁸³⁹.

Как ни безумно учение основателя скопческой секты, как ни изуверно и ни ужасно преступление, проповедуемое им, оно, как известно, нашло себе многочисленных последователей, которые совершали операцию оскопления с готовностью, с мужеством и терпением, приводящими постороннего наблюдателя в необъятный страх и ужас. По взгляду скопцов, оскопление– это „тайна Божия“, которая заповедана от всего мира и открыта только им, скопцам; об этой „тайне“ говорил И. Христос и еще более Иоанн Богослов в своем Откровении⁸⁴⁰. Оскопление – это „Божье знамя“, с которым они, скопцы, пойдут на страшный суд, которое они получат на веки и после страшного суда⁸⁴¹. Оскопление – верное средство получить будущее блаженство⁸⁴²; оно есть истинное „убеление“ не только тела, но и души⁸⁴³; оно же делает человека способным „к вдохновению и видению Бога“⁸⁴⁴. Конечно, для всякого здравомыслящего человека очевидно, что в основании учения скопцов лежит самый узкий, самый наивный эгоизм, который, однако, очень привлекателен для невежды. И в самом деле, кто не согласится подвергнуться известного рода временным лишениям, чтобы устроить себе прочную будущность? Учение скопцов обещает своим адептам всевозможные блага в настоящей и будущей жизни и грозит ужасами ада неверующим. Понятно, что очень трудно, даже почти невозможно для умственно-слепого человека не поддаться такой приманке, с одной стороны, и устоять против ужасов ожидающих его наказаний – с другой, т. е. в том случае, если он слепо и всецело не подчиняется этому учению.

Учение скопцов об оскоплении опирается на известные исторические и догматические основания. По их представлению, оскопление или собственно необходимость его одновременна появлению первых людей. Бог, говорят скопцы, сотворил Адама и Еву людьми „бесплотными“, т. е. не имевшими половых органов. Как скоро они нарушили заповедь Божию и, прельщенные диаволом, съели запрещенные яблоки, подобия запрещенных плодов выросли на их теле: у мужчин – семянные testiculi, у женщин – груди. Тогда они „сшиста листвие смоковное и сотвориста себе препоясания“ и в таком виде предстали пред разгневанного Создателя. Так как половые органы явились на теле человеческом по ухищрению диавола, соблазнившего прародителей, то их должно уничтожать, чтобы очистить тело, созданное Богом и испорченное врагом⁸⁴⁵. По представлению, впрочем, галацких скопцов, первые люди были сотворены с половыми органами, хотя и в невинном состоянии; впоследствии же диавол, явившись во сне Еве, начал ее смущать и действительно соблазнил⁸⁴⁶. Как средство для удаления лишнего нароста на человеческом теле в вет. завете, продолжают скопцы, было установлено обрезание для мужчин, которое, по мнению одних, есть только прообраз оскопления, по мнению же других – самое оскопление⁸⁴⁷. Поэтому, говорят скопцы, все ветхозаветные праведники и пророки были скопцами; Ной тоже был скопец и скопчество свое, которое он скрывал от детей своих, обличилось в известном случае, рассказанном в Библии⁸⁴⁸; И. Христос и апостолы были скопцы⁸⁴⁹. Далее, вся вообще христианская Церковь до времен Константина В. сохраняла во всей силе оскопление. Елянский в своей „Части известия, на чем скопчество утверждается“, между прочим, в оправдание мысли, что в древней христианской Церкви, действительно, существовало оскопление, указывает на монастыри, которые были будто бы скопческими; далее, в подтверждение той же мысли он ссылается на книги Барония 12 веков, на Прологи, Четьи-Минеи и проч. ⁸⁵⁰. Саратовские скопцы указывали также на Четьи-Минеи, где говорится о некоторых святых, бывших скопцами⁸⁵¹. Со времени Константина В., который будто бы первый стал строить „явные храмы и вводить обряды“, скопчество мало-по-малу начинает уничтожаться⁸⁵². – У нас, на Руси, продолжают скопцы, также существовало скопчество с самого введения христианства. Об этом свидетельствует „Полный месяцеслов“, изданный в Петербурге в 1817 году, где указываются многие митрополиты-скопцы. Об этом же свидетельствует книга „Указание пути в царствие небесное“ – сочинение Иннокентия иркутского. В ней прямо говорится, что „во всяком человеке есть грех, а грех есть такая язва, которая сама собою, т. е. без лекарств, не излечивается; а у некоторых людей эта язва так глубока и опасна, что излечить ее можно не иначе, как прижиганием и вырезыванием“⁸⁵³. Известно также и то, что патриарх Никон был скопцом и из-за скопчества поссорился с царем Алексеем Михайловичем⁸⁵⁴. Словом, по словам Елянского, скопчество и скопческие „дела“ существовали в России от времен кн. Владимира и сначала хранились в чертогах княжеских, потом в монастырях обитали и, наконец, они неизменно пребывают до сего времени в простолюдинах⁸⁵⁵. Поэтому, продолжает он, „мы истинные последователи Христу,– род избран, царское священие, люди обновления, Бога боящиеся, царя почитающие“⁸⁵⁶.

Здесь, конечно, излишне входить в разбор фактов, приводимых скопцами в оправдание своего учения об оскоплении. Достаточно заметить, что ветхозаветное обрезание, в котором скопцы хотят видеть прообраз своего оскопления, по своему характеру и цели установления совершенно отлично от оскопления. В ветхом завете чадородие считалось одним из величайших благодеяний Божиих, так что женщина, не имеющая детей, почиталась отверженной Богом (1Цар. 1:6). Поэтому предполагать, что будто бы обрезание было установлено с целию ослабления и даже совершенного уничтожения способности к размножению,– в высшей степени странно и нелепо. Сам Бог, благословляя людей, между прочим, благословил и брак: сего́ ра́ди оста́вит человѣ́к отца́ своего́ и ма́терь и прилепи́тся к женѣ́ свое́й, и бу́дета два́ в пло́ть еди́ну (Быт. 2:24); и в другом месте: расти́теся и мно́житеся, и напо́лните зе́млю (Быт. 1:28; 9:1). Очевидно, обрезание не имело целию сокращать род человеческий; оно служило символом соединения человека с Богом и указывало человеку, что дети, как и всякий другой дар, есть дар Божий (Быт. 17:11). Наконец, если где, то именно в древней христианской Церкви оскопление преследовалось как преступление, оскорблявшее Самого Бога. Святые апостолы определили строгие правила относительно скопцов. „Скопец, аще от человеческого насилия, или в гонении таковым соделан, или так рожден, и аще достоин, да будет епископ. Сам себя скопивший да не будет принят в клир: самоубийца бо есть и враг Божия создания“⁸⁵⁷. Вообще, древняя Церковь всегда карала самооскопленных лиц, как преступников, что видно, между прочим, из примеров Оригена и Леонтия, епископа антиохийского, из которых первый был лишен сана пресвитерского, a последний, даже епископского.

Далее, скопцы, желая, по-видимому, быть основательными, указывают на некоторые места Свящ. Писания, которые, по их мнению, оправдывают и даже узаконяют оскопление. Прежде всего они, конечно, цитуют все те места ветхозаветного Писания, где говорится об обрезании. Так, они ссылаются на 5 гл. 2–8 ст. книги Иисуса Навина, где говорится об установлении обрезания; указывают, далее, на 17 гл. 14 ст. книги Бытия, где говорится, что „погубится душа от рода своего у того, кто не обрежет плоти крайние своея в день осмый“; ссылаются, наконец, на 1 гл. 41, 48–50 ст. 1-й кн. Маккавейской, где излагается безумное повеление царя Антиоха о запрещении обрезания между иудеями и проч.⁸⁵⁸. Видя в ветхозаветном обрезании прообраз своего оскопления, скопцы, естественно, обращают в свою пользу и те места ветхозаветного Писания, где говорится об евнухах и кажениках. Так, еще Елянский в своей „Части известия, на чем скопчество утверждается“ указывал на 56 гл. 4–7 ст. кн. пр. Исаии, где сказано, что „каженикам лучшее место сынов и дочерей дается“⁸⁵⁹. На это же изречение пр. Исаии указывали и скопцы саратовского корабля; к нему они присоединяли еще изречение кн. Премудрости Соломона ст. 14-й 3 главы, где то же самое прилагается к евнухам⁸⁶⁰. В Новом Завете, продолжают скопцы, оскопление было узаконено Самим И. Христом словами: су́ть скопцы́, и́же из чре́ва ма́терня роди́шася та́ко: и су́ть скопцы́, и́же оскопи́шася от человѣ́к, и су́ть скопцы́, и́же искази́ша са́ми себе́ ца́рствія ра́ди небе́сного (Мф. 19:12). Этими словами, говорят они, И. Христос прямо оправдывает оскопление и считает его даже совершенно необходимым для достижения царствия Божия. Далее, св. Иоанн Предтеча, говоря об И. Христе, заметил: То́й (И. Христос) вы́ крести́т Ду́хом Святы́м и огне́м (Мф. 3:11), т. е. И. Христос, комментируют скопцы, будет крестить „огненным крещением“, иначе „оскоплением“. Эти два последние изречения новозаветного Писания составляют самые фундаментальные и общераспространенные между скопцами доказательства о необходимости оскопления⁸⁶¹. Но очевидно, что ни то, ни другое место Писания не оправдывает учения скопцов об оскоплении.

Смысл слов Спасителя станет понятным для нас тогда, когда мы обратим внимание на предыдущую беседу Спасителя. Приведенные слова Господь изрек против заключения, что лучше не жениться, чем не исполнить всех обязанностей брака. „Если такая обязанность нужна по отношению к жене, говорили ученики в ответ Господу, лучше не жениться“ (Мф. 19:10). „Нет, отвечал Спаситель, не все могут исполнить это, т. е. не все могут не жениться, но только те, которым это дано“ (Мф. 19:11). А дается это тем, во 1-х, которые от природы рождены неспособными к брачной жизни – и́же от чре́ва ма́терня роди́шася та́ко. Во 2-х, тем, которые, по совету мудрых и благочестивых мужей, добровольно принимают на себя обет девства; „хощу́, говорит апостол, да вси́ человѣ́цы бу́дут, я́коже и а́з, т. е. такими же девственниками; ибо, продолжает он, не ожени́выйся пече́тся о Госпо́дних.., а ожени́выйся пече́тся о женѣ́... (1Kop. 7:7, 32–33). Наконец, в 3-х, могут не вступать в брак и те, которые, по внутреннему, благочестивому побуждению, по особому произвольному обету (напр., монашества) обрекают себя на жизнь безбрачную, целомудренную, желая распинать плоть свою со страстьми и похотьми ради Христа и Его Евангелия (1Кор. 9:25–27; Гал. 5:24). Таким образом, в словах Спасителя вовсе нет и мысли о необходимости физического оскопления в деле спасения человека. Очевидно, что слово „скопец“, употребленное И. Христом, имеет другой смысл. Оно означает здесь не человека, лишенного известных телесных органов, – потому что такое оскопление может быть только одно, а в словах И. Христа представляются три вида скопчества, – а здесь разумеется человек, у которого умерщвлены все страсти и похоти, как и говорит ап. Павел в послании к Колоссянам: умертви́те у́ды ва́ша (Кол. 3:5), а не сказал „отымите или отрежьте уды ваши“. След., умертвить уды, значит умертвить греховные страсти, нечистые побуждения. Это последнее достигается постоянным бдением над своими мыслями и желаниями и сокрушенною сердечною молитвою; след., духом, внутренно, а не по наружности или физическим изуродованием себя (Рим. 8:13; Гал. 5:16; Еф. 2:8–9). Да и вообще, может ли иметь какую либо цену и значение пред Вогом такое дело, как, напр., лишение у себя какого нибудь члена? Изречения хлыстов: „не трудно бороться с умерщвленным врагом, а ты поборись с живым“ и „что за победа над врагом, когда враг умерщвлен? – тут нет божьего дела, одно только малодушие“⁸⁶² – вполне справедливы. Сами скопцы новейшего времени уже признали маловажность и даже совершенное ничтожество физического оскопления. Вот что говорит Евфим Куприанов, один из последователей „новоскопчества“: „человек, хотя бы десять раз оскопился, но если не будет душею чист, справедлив и благочестив, то его скопчество не дает ему ни малейшего оправдания пред Богом... Если оскопление, столь высоко ценимое, считается абсолютно святым, то и все оскопленные, находящиеся при турецких сералях и персидских дворах, могут надеяться на получение вечного блаженства“⁸⁶³. Но и независимо от этого последнего, т. е. что скопчество не оправдывает и не может оправдать человека пред Богом, приводит ли оно человека, действительно, к той цели, для которой оно главным образом и употребляется? Иными словами, оскопление, употребляемое скопцами, избавляет ли их от чувственных, греховных пожеланий? Становятся ли они в самом деле бесстрастными, чуждыми всякой похотливости? Далеко нет. Лишая себя только естественной способности к деторождению, скопцы не спасают плоти от похотей и страстных вожделений, которые теперь еще с большею, чем прежде, силою восстают в их сердцах и приводят в страстное волнение всю душу. Сами скопцы сознаются, что после операции оскопления у них с необыкновенною силою начинают развиваться страсти самые дикие и пороки самые гнусные⁸⁶⁴. Об этом нравственном состоянии скопца говорил еще премудрый сын Сирахов: „жела́ние ско́пче растли́т ли деви́цу? та́кожде творя́й ну́ждею суды́. Ка́я по́льза и́долу от же́ртвы? не и́мать бо я́сти, ни обоня́ти: та́ко гони́мый от Го́спода, зря́й очи́ма и стеня́й, я́коже евну́х осяза́яй деви́цу и воздыха́яй“ (Сир. 20:4; 30:19–21). Очевидно, ум плоти, против которого воюет дух, живет не в зараждающих только органах, но в целом организме. Скопец борьбы не избегает и мучится в самых падениях своих.

Скопцы видят основание для оскопления в словах Предтечи об И. Христе: „То́й вы́ крести́т Ду́хом святы́м и огне́мъ“ и называют это огненным крещением или оскоплением. Но огненное крещение – это болезненные страдания и искушения ради Христа, в которых христианин, как золото в горниле огненном, очищается от скверн греховных. Проидох, говорят свв. мученики, сквозь огнь и воду и извел ны вси в покой (Пс. 65:12). Это толкование огненного крещения во Христе подтверждается словами Спасителя: огнь скорбей, страданий и мучений пріидо́х воврещи́ на зе́млю, и что́ хощу́, а́ще бы он уже́ возгорѣ́лся. Ибо и Аз креще́ніем на кресте огненным, кровавым, самым мучительным и́мам скоро крести́тися, и ка́ко удержу́ся, до́ндеже сконча́ются Мои ужасные страдания (Лук. 12:49–50)!

В ряду доказательств, приводимых скопцами в оправдание своего учения о необходимости оскопления нельзя не отметить еще одного доказательства, заимствуемого ими из строя жизни церковной. Доказательство это имеет своею целию оправдать существование скопцов, как общества с известными целями и состоит в указании на аналогическое явление, существующее в православной Церкви, именно на институт монашеский. Скопцы говорят: „если признавать нарушителями начал общежития скопцов, то не падает ли доля обвинения в том же и на господствующее учреждение монахов, так как, продолжают они, цель тех и других одна и та же и как от первых ничего быть не может, так и от последних не должно быть по уставу Церкви“. Мысль о монашестве скопцов в первый раз выражена самим основателем скопческой секты, который прямо утверждал, что скопцы „получили монашеский чин“⁸⁶⁵; потом эта мысль косвенно была выражена Елянским, который, как известно, хотел всех скопцов сделать иеромонахами⁸⁶⁶; он же, далее, указывал на существование в древней Церкви монастырей, которые, по его словам, „составлялись из одних убеленных людей“⁸⁶⁷. Как тот, так и другой, выражая мысль о монашестве скопцов, не имели, однако, в виду защищать существование общества скопцов, как особого монашеского института. В первый раз эта последняя мысль ясно была выражена в 1868 году по поводу Плотицынского дела, хотя и осталась без всякого развития. Неизвестный автор письма к редактору „Современных Известий“, подписавшийся буквами „Ф. M.“, имея в виду защитить скопцов, привел с этою целию несколько евангельских текстов, подходящих к цели и потом в заключении выразил уже приведенную нами мысль о равноправном положении скопцов и монахов⁸⁶⁸. Против этой мысли неизвестного автора, конечно, прежде всего должно возразить, что иное дело достигать девства путем нравственной борьбы и иное дело достигать того же путем физического уродства; первое есть нравственный подвиг, а второе – преступление. Если к этому присоединить, что скопцы нередко употребляют насилие над человеком, оскопляют, далее, детей, то преступление их еще более увеличивается и, очевидно, никак не может быть терпимо в обществе. Итак, приравнивать положение скопцов к положению монахов – нелепо и пропагандисты этой мысли, очевидно, не отличают того, что добро и что зло, что составляет добродетель и что составляет преступление.

Так как с учением скопцов о необходимости оскопления тесно связано фактическое осуществление этого учения и так как это последнее по самому своему существу есть внешнее действие, требующее известного времени, места и средств для своего обнаружения и так как, наконец, это внешнее действие необходимо должно сопровождаться известными физиологическими и психологическими изменениями субъектов, подвергающихся этому действию, то мы и постараемся изложить самую физиологию оскопления и показать: учение скопцов о видах или формах оскопления мужчин и женщин, время появления этих видов оскопления, образ совершения их, совершителей или операторов, производящих оскопление, место и время совершения оскопления и, наконец, последствия оскопления для телесной и духовной природы людей, подвергающихся этой операции.

По учению скопцов, оправдываемому множеством действительных фактов, существуют только два вида оскоплений как для мужчин, так и для женщин: неполное оскопление или, по терминологии скопцов, „малая печать“, „первая чистота“, „первое убеление“, „первая печать“, „ангельский чин“, „сесть на пегого коня“ и полное или, по терминологии скопцов, „царская печать“, „вторая чистота“, „второе убеление“, „архангельский чин“, „сесть на белого коня“. Все эти термины, очевидно, мистического характера и основываются на известных изречениях Св. Писания, своеобразно понятых скопцами. Так, термин „печать“ заимствован скопцами из Апокалипсиса VII гл. 2 ст., где говорится об ангеле, имевшем „печать Бога живаго“ или, по толкованию скопцов, „печать их оскопления“⁸⁶⁹. Термин „чистота“ или на языке скопцов „девство“ также основано на изречении Иоанна Богослова (Откр. 14:4)⁸⁷⁰. Термин „убеление“ также заимствован из Писания, как можно думать на основании слов Колесникова: „надобно уподобиться ангелам бесплотным, и для того умертвить плоть свою и очистить чувствия“, – сказанных им Салтыкову в объяснение слова „обелиться“, к чему он склонял Салтыкова⁸⁷¹. Термин „чин ангельский“ и „чин архангельский“ понятны из предыдущего; об этих терминах показывал Матусов⁸⁷². „Сесть на пегого и белого коня“, как можно полагать, заимствованы из Апокалипсиса. Кроме этих терминов у скопцов существуют и употребляются другие, обозначающие и указывающие вообще на акт оскопления, таковы: „спустить жидовскую кровь“, „уверить в путь“, „обелнться“⁸⁷³. „умертвить в себе Адамов грех“⁸⁷⁴ и проч. В физиологическом отношении первый вид оскопления или „малая печать“ состоит в отнятии одних только testiculorum с частию scroti⁸⁷⁵– у мужчин и в повреждении uteri и отнятии clitoridis – у женщин. Второй вид оскопления или „царская печать“ состоит в отнятии самого ствола, называемого „ключем бездны“ – у мужчин и в отнятии грудей у женщин⁸⁷⁶.

Первый вид оскопления для мужчин по своему происхождению одновременен появлению скопческой секты; в этом согласны показания всех скопцов. Относительно второго вида оскопления показания скопцов разделяются между собою. Так называемые „старые“ или „чистые скопцы“, принимая первый вид оскопления, решительно восстают против второго вида оскопления и тех, которые совершают его над собою, они называют „псами“. По их мнению, отнятие всего члена во 1) не основано на законе (какой здесь разумеется закон – неизвестно); во 2) – это делается не для спасения души, но из рассчета, что не примут в военную службу, когда у них но может держаться urina и в 3) сам основатель скопческой секты будто бы строго воспрещал отсечение всего члена. При этом, старые скопцы говорят, что этот второй вид оскопления появился после 1816 г. и принадлежит к нововведениям так называемых „замосковных скопцов“. В свою очередь последние, желая оправдать второй вид оскопления, утверждают, что полное обрезание членов у мужчин совершается на основании слов Апокалипсиса, где будто бы сказано: „аще единое лоно возбудится, тотчас и другое воспалится: несть иного врачевания, как взять меч, да и отсечь“ и поэтому, естественно, относят появление этого рода оскопления к самому началу существования скопческой секты⁸⁷⁷. С мнением „замосковных скопцов“ о времени появления второго вида оскопления нельзя не согласиться. Известно, что Шилов, находясь в рижской крепости, совершал оскопление не только чрез отнятие testiculorum, но и ствола⁸⁷⁸. Сам основатель скопческой секты едва ли не был скопцом с царскою печатью; к этому предположению приводит рассказ его „о турке“, с которым он боролся во время своего пути в Сибирь⁸⁷⁹. Обстоятельства, вызвавшие появление второго вида оскопления, без сомнения, заключались, с одной стороны, в высшей степени религиозно-фанатической настроенности скопцов, а с другой – в тех физиологических последствиях, к которым приводил первый вид оскопления. По естественному физиологическому закону, отнятие testiculorum, лишая человека способности оплодотворения, не лишает его, однако, способности соития; это последнее и делалось скопцами; поэтому, для предотвращения последней возможности иметь физиологические сношения с женщинами, многие фанатики-скопцы решились на отнятие у себя всех половых органов.

Относительно времени, с которого началось оскопление женщин, трудно что либо определенное сказать и сами скопцы в этом вопросе несогласны между собою. По мнению „старых или чистых скопцов“, оскопление женщин не было установлено основателем скопческой секты и выдумано уже впоследствии „замосковными скопцами“⁸⁸⁰. С этим мнением „старых скопцов“ едва ли можно согласиться, так как трудно предположить, чтобы основатель скопческой секты, вербуя в свою секту женщин, мог в то же время оставлять их без физического изуродования с целию пресечь половые сношения их с мужчинами. Действительно, уже до 1820 г. существовали факты оскоплений женщин, как об этом можно заключать на основании мнения государственного совета о наказании скопчих, высказанному в 1820 г.; но в чем состояло оскопление женщин в то время – неизвестно⁸⁸¹. Вопрос о том, как оскопляются женщины, кажется, в первый раз возник в 1824 г., когда император Александр Павлович пожелал узнать о формах оскопления женщин. Министерство внутренних дел, давая ответ Государю, писало в то время: „сколько из имеющихся в министерстве сведений почерпнуть можно о средствах, употребляемых к оскоплению женского пола, они состоят в том, что некоторые скопцы отрезывают у женщин груди до самых костей, каковые примеры открыты розысканиями, произведенными в тамбовской губернии, и подтверждены представлениями губернатора; по другим сведениям, менее положительным, вырезывают будто бы у женщин находящиеся над грудями млекопитательные железа; прочие женщины, обыкновенно, при вступлении в секту, не подвергают себя никакому повреждению членов, но исполняют одни лишь обряды, введенные сектою“⁸⁸². Потом этот вопрос поднимался в 1827 г. по поводу открытия множества скопчих в калужской и др. губерниях. В этот раз медицинский совет министерства внутренних дел, которого спросили о средствах оскопления женщин, дал заключение, что такого рода оскопление, т. е. с лишением способности деторождения, может состоять в вырезывании яичников (ovaviorum), что операция эта весьма важна и сопряжена с величайшею для жизни опасностью, и что если бы когда либо, после такой операции, женщина осталась в живых, то все-таки нет точных и верных признаков, по которым можно несомненно распознать, что операция сделана, так как остающиеся на животе рубцы могут случиться от нечаянных или умышленных ран, равно и толщина тела у оскопленных может происходить и от других причин. Касательно же вырезывания наружных детородных частей у женщины, что делается иногда, то этого рода оскопления, по заключению медицинского совета, не лишают женщину деторождения⁸⁸³. Вопрос о признаках оскопления женщин был возбуждаем и в 1831 г. московским стряпчим Карниолин-Пинским по случаю открытия скопчих в серпуховском уезде, московской губернии. Московская медицинская контора, на рассмотрение которой представлен был возбужденный вопрос, отвечала в том же смысле, в каком отвечал в 1827 г. медицинский совет⁸⁸⁴.

Из этого краткого обозрения истории оскопления женщин ясно открывается, что оскопление женщин, вопреки показанию Будылина, приведенному нами выше, не имело определенных форм и совершалось различно. Действительно, как говорит собиратель материалов о скопчестве г. Мельников, у одних женщин повреждены только тайные места, у других повреждены только соски, у третьих только подрезаны груди, у четвертых отрезаны груди совершенно до костей, у некоторых же встречается повреждение грудей вместе с повреждением тайных мест. При этом, как заметно из дел о скопцах, „отрезывание грудей совершенно до костей была обыкновенная форма оскопления до 1825 или 1830 г.; впоследствии, этот вид оскопления женщин замечается реже, но не перестает выходить из употребления, особенно у моршанских скопцов“⁸⁸⁵. Впрочем, принимая во внимание показание Будылина, можно предполагать, что внимание скопческих операторов обращено было прежде всего на детородные части, которые и подвергались разного рода уродованиям, что и обозначалось названием „малой печати“. Впоследствии, видя, что этого рода уродования не приводят к цели и женщины-скопчихи не только не избавлялись от телесной похоти и возможности иметь сношения с мужчинами, но даже забеременивали и рождали детей, скопческие операторы стали отрезывать им груди.

По словам скопцов, во времена основателя скопческой секты оскопление совершалось посредством отнятия „удесных близнят“ раскаленным железом (малая печать). Впоследствии, так как такой способ оскопления был слишком мучителен для человека, лжеискупитель, будто бы „снисходя слабости человеческой“, дозволил производить эту операцию острым орудием. Этот последний способ оскопления состоит, в следующем: первоначально стягивали scrotum ниткою и потом, оттянув ее вместе с testiculis, клали на дерево, наставляли долото или нож⁸⁸⁶ и одним ударом молотка отделяли эту часть тела⁸⁸⁷. „Царская печать“ или полное оскопление совершалось таким же образом. При этом, этот вид оскопления совершался или совместно с первым и поэтому вместе с scroto и testiculis перевязывался и ствол и также оттягивался⁸⁸⁸, или же этот вид оскопления совершался отдельно, после, иногда даже и прежде совершения неполного оскопления или „малой печати“. Последний способ оскопления, по мнению Пеликана, более безопасен для жизни оскопляющегося, чем первый⁸⁸⁹. Так как, очевидно, по совершении операции оскопления того и другого вида должна образоваться значительная рана и человеку оскопившемуся грозит при этом опасность истечь кровию, то скопцы, понятно, имеют некоторые предохранительные средства против этой опасности, которые и употребляют. Из перевязочных средств, употребляемых скопцами после операций, по свидетельству Пеликана, встречались разного рода бинты, мешочки для перевязывания scroti, Т–образная повязка и друг.⁸⁹⁰ Далее, из врачебных средств находим у скопцов разного вида пластыри, мази, спуск, медный купорос и пр.; таких веществ Пеликан насчитывает до 65 названий⁸⁹¹. При этом, по свидетельству того же Пеликана, многие скопцы с царскою печатию вставляют особые оловянные или свинцовые шпеньки в отверстие urethri для воспрепятствования, по их показанию, самопроизвольному истечению urinae⁸⁹². Затягивание раны, образующейся от оскопления, совершается в течение 4–6 недель⁸⁹³.

Само собою понятно, что как первый, так и второй вид оскопления, по известным физиологическим причинам, должен причинять страшную и нестерпимую боль субъектам, подвергшимся операции. Были даже случаи смерти многих несчастных жертв, которые не переносили мучительной операции. Так, арх. Досифей, со слов скопцов, находившихся в Соловецком монастыре, передает факт смерти одного крестьянина, совершившийся в Петербурге на глазах самого лжеискупителя⁸⁹⁴. Скопец Салтыков в своем показании утверждал, что Колесников бросал в печь трупы всех тех, которые умирали, не выдержав операции оскопления⁸⁹⁵. Не смотря, однако, на показания этих скопцов, не смотря, далее, на естественную возможность подобных явлений при совершении операции оскопления, – возможность еще более усиливающуюся от небрежного отношения „мастеров“ к своим жертвам, и от отсутствия действительных врачебных средств для остановления крови у оскопленных, – существуют многие показания скопцов о совершенном будто бы отсутствии боли при операции оскопления. По словам, напр., галацких скопцов, совершение оскопления – полного или неполного – сопровождается таким же незначительным ощущением, как если бы „комар укусил“⁸⁹⁶. По показанию о себе московского мещанина Якова Васильева, он, не смотря на то, что получил полную царскую печать, не чувствовал, однако, никакой боли; при этом, замечает он, даже и „крови нисколько не было“⁸⁹⁷. Конечно, все эти и подобные им показания не могут заслуживать никакой веры и все они, очевидно, суть плод непомерной, хвастливости скопцов и преднамеренной лжи, направленной к тому, чтобы воодушевить и поддержать малодушных, готовых сделаться жертвами фанатического изуверства.

Как производилось и производится оскопление женщин, равно как насколько мучительна бывает для них эта операция – ответов на эти вопросы нельзя найти в показаниях скопцов и скопчих. Известно только то, что при отнятии грудей у женщин употребляются нож и вилка или бляха⁸⁹⁸.

Многие скопцы в данных ими показаниях утверждали, что наложение „малой печати“ они производили сами над собою; так показывали о своем оскоплении крестьяне Федоров, Григорьев в 1832 г. ⁸⁹⁹ и мн. др. Физическая возможность совершения такой операции над собою не может быть оспариваема. Существовали даже примеры самооскоплений второго вида, т. е. с царскою печатию, как очевидно из показания о себе московского цехового Евфима Алексеева⁹⁰⁰. Впрочем, не смотря на физическую возможность совершения над собою операции оскопления, большинство скопцов оскопляется другими. Лица, совершающие у скопцов оскопление, называются „мастерами“; так они названы в показании Салтыкова⁹⁰¹. Для того, чтобы сделаться скопческим „мастером“, требуется только физическая сила, ловкость и полное душевное равнодушие и спокойствие. Должность „мастера“ не есть какая нибудь специальная должность; „мастером“ может быть всякий скопец, способный совершать операцию оскопления и каждый скопец, действительно, считает своим священным долгом приобрести навык в совершении этой операции с тем, чтобы собственными руками оскопить двенадцать жертв и, таким образом, приобрести звание „апостола“ с правами старейшины и наставника⁹⁰². Отсюда, естественно предположить, что никаких особых посвящений в эту должность не бывает и в показаниях скопцов, действительно, не упоминается о таком посвящении. Отсюда же очевидно, что число „мастеров“ неопределенно: оно может быть в данной местности и больше и меньше; вообще же, везде, где есть скопцы, там непременно есть и „мастера“. Более известные „мастера“ в истории скопчества: Шилов, который, находясь в Риге, оскопил 12 человек⁹⁰³, Созонович, ни мало не уступавший Шилову; он также оскопил в Соловецком монастыре 13 человек⁹⁰⁴.

Существуют ли особые „мастерицы“ для совершения оскопления женщин– из дел не видно. Все женщины, у которых найдены были какие-либо повреждения на теле свидетельствующие об их оскоплении, единогласно показывали, что такие повреждения произошли сами собою, вследствие болезни. Так, напр., показывали о себе Иванова в 1831 г., Силина, Тимофеева и др. в 1832 г. ⁹⁰⁵. Понятно, что доверять подобным показаниям нельзя. Можно предположить, что оскопление женщин отчасти производится ими самими над собою, частию же при посредстве других. Последнее подтверждает показание дезертира Иванова, который говорил, что у таврических скопцов операцию оскопления над женщинами совершала солдатка Дарья Исаева⁹⁰⁶.

Как фактическое посягательство на жизнь человека, как преступление, строго преследуемое законом, совершение операции оскопления требует, очевидно, уединенного, ни для кого, в данное время, недоступного места; отсюда эта операция совершается везде, во всякое время, и когда к этому представится удобный случай; она совершается в поле, в лесу, в овине, в погребе, в овраге и пр.; она, далее, совершается при солнечном и лунном свете⁹⁰⁷. Само собою понятно, что вследствие такой крайней неопределенности и случайности времени и места совершения оскопления, с другой стороны – вследствие постоянно и неотразимо присущей скопческим операторам опасности быть захваченными на месте преступления лицами посторонними, операция оскопления уже по этим причинам не может сопровождаться какими либо внешними религиозными обрядами. Впрочем, существуют некоторые показания скопцов, которые говорят нечто иное. Так, по единогласному показанию всех скопцов псковской губернии опочекского уезда, они, пред совершением операции оскопления, по приказанию своего учителя и оскопителя прапорщика Федорова, постились в продолжении двух дней; на третий день они приходили в дом их соблазнителя; здесь предварительно зажигались две восковые свечи пред образом Спасителя и потом следовало чтение каких-то молитв, сопровождавшееся колено преклоненным молением; вслед за этим Федоров завязывал глаза оскопляющемуся и приказывал ему произнести трижды слова „Христос воскресе“! В момент произнесения этих слов обыкновенно совершалась операция оскопления. По показанию скопца Егорова, оскопление над ним совершено было в торжественном собрании многих скопцов; во время операции ему велено было креститься обеими руками, между тем как прочие скопцы в это время кружились и пели песни⁹⁰⁸. По словам скопца Лебедева, ему велено было во время операции произносить слова „Христос воскресе“⁹⁰⁹! При этом, по показанию некоторых, операторы, по совершении оскопления, нередко обращались к оскопленным с такими словами: „смотри, вот Адамова голова!“ ⁹¹⁰ или еще: „вот, смотри на сокрушенного змия“⁹¹¹! Наконец, как утверждали скопцы, существовали особые приспособления в скопческих комнатах для совершения операции оскопления. Так, по показанию скопца Салтыкова, в молельной московского скопца купца Колесникова существовала особая печь, в которой раскаляли нож, служивший орудием для совершения операции; в ней же сожигали трупы тех лиц, которые умирали от истечения крови или по какой либо другой причине⁹¹². Не отрицая совершенно всех показаний скопцов об обрядах, сопровождающих совершение оскоплений, необходимо, однако, заметить, что подобное, действительно, могло быть в тех случаях и в то время, когда положение скопческого общества было безопасное и спокойное; общее же явление то, что оскопление совершается без всяких обрядов, не обуславливаясь определенным временем и местом. И действительно, не смотря на массу показаний скопцов, ни в одном из них нельзя найти подробного описания обрядов при совершении операции оскопления; не может быть, чтобы скопцы, открыв многое из учения и культа, скрывали всегда, обряд совершения оскоплений. Очевидно, что такого обряда нет у скопцов и они не заботятся о составлении его.

Относительно времени и места совершения оскоплений над женщинами, по отсутствию официальных свидетельств, можно сказать предположительно то же, что и относительно времени и места совершения оскоплений над мужчинами, т. е. что оскопление над женщинами совершается везде и всегда при удобном случае и также без всяких религиозных обрядов. Оскопление мужчин как полное, так и неполное сопровождается по отношению ко всей телесной и духовной природе их одними и теми же следствиями, за исключением только способности специально половых отправлений, которые у лиц с неполным оскоплением ограничиваются только потерею способности к оплодотворению, у лиц же с полным оскоплением они теряют всякое специфическое отличие от соответствующих женских органов. То и другое оскопление одинаково изменяет весь телесный организм человека и налагает своеобразный, специфический отпечаток на духовной природе оскопленного. Различие во влиянии оскопления на ту и другую природу оскопленного обусловливается только временем совершения его. Именно: те лица, которые подверглись оскоплению в малолетстве или вообще до наступления периода половой зрелости, испытывают на себе влияние этой операции в высшей степени и полное; напротив, лица, подвергшиеся оскоплению в зрелом возрасте или вовсе не испытывают на себе влияния оскопления в некоторых частных случаях, или же испытывают его в этих случаях в малой степени; но то несомненно, что и эти лица не освобождаются совершенно от такого или иного влияния этой операции. Частные обнаружения влияния оскопления на телесный организм человека состоят в следующем. Во 1), лица, подвергшиеся оскоплению в малолетстве, сохраняют на всю жизнь дискантный голос. Это явление, как нам уже известно из обозрения истории скопчества вообще, было замечено в римской империи и поэтому там практиковалось оскопление малолетних в видах споспешествования пению. Это же явление, как свидетельствуют наблюдения Кельсиева над галацкими скопцами⁹¹³, Венюкова⁹¹⁴ и Пеликана – над русскими, всегда и везде замечается у всех скопцов и теперь. Причина этого явления, по мнению Пеликана, „зависит от приостанавливающегося, вследствие кастрации, развития гортани, находящейся в тесной симпатической связи с половыми органами. Гортань у оскопленных в младенчестве по своим размерам приближается или к детской, или к женской, или средней между мужской и женской. Отсюда – высокий голос (soprano) у кастратов“⁹¹⁵. Лица, подвергшиеся оскоплению в зрелом возрасте, по свидетельству Пеликана, или вовсе не изменяют своего голоса или же изменяют его мало; последний у них остается слабее, хриплее⁹¹⁶. Далее, во 2), лица, оскопленные в малолетстве, теряют всякую растительность волос, исключая головы. Это явление также замечалось и Кельсиевым, и Венюковым, и Пеликаном. У лиц оскопленных в зрелом возрасте волосы постепенно выпадают, становятся реже и короче. Наконец, в 3), цвет лица бледножелтый, сходный, по словам Кельсиева, с цветом сырого картофеля, безжизненный, но моложавый⁹¹⁷, а иногда, напротив, старообразный, морщинистый – также составляет специфическую принадлежность людей, оскопленных в малолетстве.

Не ограничиваясь частными изменениями, оскопление сопровождается общим изменением всего организма у лиц оскопленных в детстве. Кельсиев уверяет, что он легко и безошибочно может отличить скопца по наружности⁹¹⁸. Действительно, как говорит Пеликан, „кастрат ближе всего подходит к женскому организму, но без тех прелестей, без тех физических и нравственных качеств, которыми природа так щедро наделяет молодую, созревающую девушку. Все тело, при избытке в нем влаги, получает вялый, одутловый вид; кожа получает особенную мягкость и бледность; клетчатка и мышцы становятся дряблыми. В преклонных летах у кастратов обыкновенно замечаются большие животы и поступь их делается затруднительною, тяжелою. Потребность в пище у них уменьшается; пот становится кислым; моча их содержит менее мочевины и других продуктов метаморфоза азотистых веществ. Но вместе с тем, изменения телосложения этих искусственных уродов дают им некоторые побочные преимущества в санитарном отношении. Все те болезни, в которых плотность или напряженность волокон составляет способствующую причину болезни, встречаются у них реже; сюда напр., принадлежит: грыжа, ломота, каменная болезнь, плешивость головы и проч. Давно уже замечено, что кастраты почти никогда не подвергаются проказе (elephantiasis), лишайным сыпям. При их, по большей части, пассивном образе жизни, они редко страдают умопомешательством; даже бывали примеры (особенно у меланхоликов), что после самооскопления душевное расстройство проходило“⁹¹⁹. При всем этом скопцы отличаются значительною долговечностью, как это можно видеть из статистики скопчества по возрастам, сделанной г. Венюковым. Из этой таблицы, между прочим, видно, что в течении 66 лет (от 1805–1871 гг.) было открыто скопцов: от 65–70 л. 51 мужч. и 16 женщин; от 70–95 л. мужч. 109 и женщин 39; от 95–103 л.– мужч. 30, женщин 0⁹²⁰.

Не менее важными последствиями сопровождается оскопление для лиц оскопленных в детстве и в духовной сфере. „Все, говорит Пеликан, что составляет принадлежность мужского характера, остается у них недоразвитым. В тот переходный период жизни человека, когда он из мальчика, предававшегося невинным развлечениям детского возраста, становится юношей и когда в нем пробуждается целый ряд новых ощущений, новый взгляд на жизнь, на свой долг и обязанности в отношении к обществу, – у нормального человека, в это время, вследствие развития половой деятельности, появляется влечение к другому полу: он сперва инстинктивно начинает испытывать потребность любви, вместе с тем у него возникают высокие стремления души к благородной деятельности, к совершению подвигов, чувство преданности к отечеству и проч. Все это чуждо юноше – кастрату, оскопленному в малолетстве: в это время он остается безразличным к окружающей его среде; в душе его нет и зачатка благородных стремлений, сознания долга, обязанностей гражданина; у него нет будущности и он живет только жизнию окружающей его среды, где видит лишь примеры необходимости оскопления, и вся обстановка этой жизни подчиняет его влиянию секты, инстинктивно привязывает его к ней. При наступлении возмужалости, для него не существует счастия семейной жизни, ему чужды мужество и высшая фантазия; всего чаще взамен этих качеств у него развиваются многие пороки людей с ограниченным кругозором, с низким уровнем нравственности: эгоизм, хитрость, лукавство, коварство, алчность к деньгам“⁹²¹ и т. п.

О физиологических последствиях того и другого вида оскопления женщин, т. е. „малой и большой печати“, должно сказать только то, что то и другое оскопление не лишает женщину возможности забеременивать и рождать детей. Действительно, как говорит Пеликан, „даже случаи крайнего сужения половой щели от неправильного срощения, после вырезания клитора, частей малых и больших губ, могут быть устранены, иногда без кровавых операций, и известны примеры, что подобным образом изуродованные женщины забеременивали и благополучно рождали (Лозинский, доктор в Закавказье наблюдал несколько случаев); некоторые же из них предавались проституции, не говоря уже о тайных совокуплениях их с братьями по учению. Поэтому, о влиянии этого рода повреждений на половую деятельность их (женщин) можно сказать только то, что, уменьшая восприимчивость их или раздражительность (похотливость) или вообще расположение их к совокуплению (особенно при отнятии клитора), они составляют в тоже время механическое (но устранимое) препятствие (как напр. искусственное срощение больших губ) к нормальному соитию и рождению. Что же касается вырезывания целых сосков и грудей, то не подлежит сомнению, что такое изуродование женщины делает ее навсегда неспособною к кормлению ребенка грудью“⁹²². Вследствие всего этого, в настоящее время, как можно думать на основании сведений, сообщенных Кельсиевым о галацких скопцах, скопцы уже не производят никакой операции оскопления над женщинами. Они, причислив весь прекрасный пол к классу „нечистых и вонючих животных“, относятся к нему с крайним презрением и полагают, что во время страшного суда все женщины, как не имеющие на себе „печати“, будут стоять в числе козлищ, в числе людей отверженных и предназначенных к вечным мучениям⁹²³. Относительно влияния оскопления на духовную сферу женщин исследователи скопческой секты расходятся между собою. Надеждин, принимая то положение, что оскопление женщин производит существенное изменение во всем их организме, делает их „вялыми, бесцветными, и безжизненными“, очевидно, допускает такое или иное влияние его и на духовную сферу женщин⁹²⁴. Напротив, Пеликан, выходя из того несомненного и действительного физиологического факта, что „для полного изменения половой деятельности женского организма необходимо лишение более существенных органов, как напр., „ovariorum“, приходит к тому выводу, что оскопление женщин, не производя существенных изменений в их организмах, не производить изменений и в их духовной сфере⁹²⁵.

Хотя учение скопцов, как мы видели, допускает только два вида оскопления мужчин и женщин, однако, в действительности встречаются и другие виды оскопления, которые могут быть сведены к двум. Один из этих видов оскопления есть плод религиозного фанатизма скопцов, не останавливающегося в измышлении способов уродовать себя и одинаково присущ как мужчинам-скопцам, так и женщинам-скопчихам. Другой же из них есть результат того положения скопцов и в обществе и в государстве, в которое они поставлены как явные преступники и нарушители начал общежития, и принадлежит только мужчинам-скопцам. Первый из этих видов, не известный по времени своего происхождения, состоит в умышленном нанесении себе ран скопцами и скопчихами, попреимуществу крестообразно расположенных, посредством острого орудия или же посредством прижигания раскаленным железом, a также горячею серою. Раны эти, как показали медицинские освидетельствования, встречаются даже у лиц не оскопленных, но принадлежащих к секте. Эти раны, далее, как показали те же освидетельствования, встречаются на различных частях тела, но преимущественно на груди (таких случаев у Мельникова приведено два для мужчин и один для женщин), ногах – повыше колена (три случая), руках (два случая), животе (один у Мельникова и несколько было известно Лозинскому); далее были находимы раны на лопатках, под мышками, на пояснице и крестце; эти последние случаи были наблюдаемы на скопцах закавказских врачом Лозинским⁹²⁶. Нет сомнения, что все эти раны, как произведенные, по свидетельству медиков, умышленно, имеют в основе своего происхождения религиозный фанатизм скопцов и скопчих, побуждавший их ко всякого рода уродованиям себя с целию, конечно, убить плоть свою и сделать ее бесстрастною. В этом убеждают два показания, данные двумя скопчихами и одним скопцом. В 1827 г. коллежская регистраторша Бржежицкая и солдатка Дарья Петрова, смоленской губернии, города Юхнова, говорили на суде, что в их секте „за разные грехи разные полагаются поклоны и прижигается огнем тело, для истребления греха“. Скопец унтер-офицер Максим, показывая сестрам по вере раны на своих ногах, говорил при этом, что он и подобные ему „терпят это для Бога и для спасения души“⁹²⁷. Далее, причинение ран телу делается скопцами в том убеждении, что они чрез это повышаются на несколько ступеней в общей лестнице святых. Так, по показанию закавказских скопцов, они, причиняя себе раны на нижних оконечностях, крестце и пояснице, чрез это самое причисляются к лику „пятикрылых ангелов“; полагая же себе рубцы на передних поверхностях обоих плеч, а также на спине и лопатках, они становятся уже „шестикрылыми ангелами“⁹²⁸. – Второй вид оскопления, по образу совершения операции, подразделяется на несколько частных видов. Впрочем, сущность последних одинаково состоит в том, что скопцы, лишая себя способности оплодотворения или, по крайней мере, стремясь к этому, в то же время но лишают себя половых органов. Этой цели скопцы достигают двояким путем: или действуя на половые органы извне или же извнутри. К первой категории относятся, так называемые, „перевертыши“ или „крученики“, которые, по свидетельству Надеждина, перекручивая себе в детстве „семенные канатики“ или „семенники“, к которым привешены tisticuli и, разрывая, таким образом, всякую органическую связь между ними и остальным телом, лишаются впоследствии способности оплодотворения⁹²⁹. Далее, к той же категории относятся „проколыши“, в первый раз открытые в дерптском уезде, лифляндской губернии, в 1841–42 гг.: впрочем, фактически не доказано существование таких лиц и мнение о них основано на народной молве. По этой молве, проколыши будто бы прорезывают или прокалывают „семенные канатики“ и, таким образом, достигают того же, чего достигают и перевертыши⁹³⁰. К этой же категории относится так называемая „искусственная гипоспазия“ или перевязка полового органа. Операция эта, как показывал о себе 10-летний мальчик Иван Ефимов, состоит в том, что половой орган перевязывался в двух местах; вследствие этого, urethra сростался, urina же проходила чрез отверстие, образующееся у корня полового органа; сюда же должно проходить и семя; следствия из этого по отношению к оплодотворению понятны⁹³¹. Впрочем, Пеликан сомневается или, по крайней мере, ограничивает действие этого способа оскопления относительно оплодотворения, именно: способ этот действителен только тогда, „когда отверстие urethrae открывается у самого корня ствола (да и то не всегда) ⁹³². Наконец, к той же первой категории нужно отнести попытку скопцов оскоплять мальчиков „посредством насильственного введения testiculorum, чрез паховое кольцо, в полость живота, с целию уничтожения их развития“. Таких попыток в 1865 г. открыто три, но все они не доказаны судебно-медицинским освидетельствованием⁹³³. Ко второй категории способов оскопления себя без потери половых органов относятся все те многочисленные случаи из судебной практики, когда скопцы обвинялись в намеренном принятии в себя разного рода веществ, так или иначе парализующих половую деятельность. Таких случаев у Пеликана представлено достаточно⁹³⁴. Не перечисляя всех их, скажем только, что скопцы употребляют острую водку (азотную кислоту), настой каких-то трав, далее употребляют электрический ток и пр. И все это делается ими с целию уничтожить половую деятельность.

Таким образом, простое перечисление довольно многочисленных видов оскопления, встречаемых у скопцов, убеждает, что последние в своей изобретательности способов к лишению себя половых отправлений переиспытали всевозможные средства и при том такие, указать которые не всегда может самый опытный медик. Нужно, впрочем, заметить, что скопцы, согласно с учением своего лжеискупителя и вообще с практикою древних, держатся попреимуществу первых двух видов оскопления, т. е. „малой и большой печати“, не придавая, по-видимому, значения всякого рода нововведениям, тем более, что последние основаны на практических расчетах.

В заключение обозрения разных видов оскопления, существующих у скопцов, нельзя не упомянуть о так называемых „духовных скопцах“. Последние, принимая учение прочих скопцов о лжеискупителе и лжецаре, отвергают, однако, необходимость оскопления. Скопцы этого рода известны еще под именем скопцов „постного корабля“, вероятно, потому, что они не только не едят мяса, но и рыбу считают проклятою⁹³⁵. Происхождение этих скопцов, по мнению Липранди, относится к 1819 г., когда трое из приближенных к лжеискупителю были сосланы в Соловецкий монастырь; в это именно время лжеискупитель будто бы разрешил последователям своим „не оскоплять вновь посвящаемых в секту, чтобы чрез то спасать их от рук фарисеев“⁹³⁶.

Говоря об обществе хлыстов, мы заметили, что последнее по своему характеру и принципам деятельности есть религиозно-нравственная община, не имеющая какого либо политического оттенка. Нельзя этого сказать об обществе скопцов. Общество скопцов по своему характеру, будучи, без сомнения, религиозно-нравственной общиной, в то же время есть, также без сомнения, политическая община с известными политическими тенденциями и направлением. Из истории скопческой секты и еще более из догматического учения скопцов о мнимом втором пришествии И. Христа в лице императора Петра III с полною очевидностью и несомненностью открывается, что признание скопцами основателя своей секты императором Петром III, живущим до сих пор где-то в отдаленной местности и имеющим скоро явиться в Москву с тем, чтобы произвести религиозно-нравственный и государственный переворот, есть факт исторический, не могущий подлежать спору и разногласиям со стороны всех тех, кто обратит внимание на этот факт. Последние, без сомнения, признают также, что мысль о скором воцарении лжеискупителя и лжецаря Петра III Феодоровича на российском престоле есть вожделеннейшая и приятнейшая мечта всех скопцов; что эта мысль, далее, составляет общеобязательный догмат для всех истинных скопцов и что, наконец, как общеобязательный догмат, эта мысль, действительно, разделяется и приемлется всеми скопцами, чему доказательством служат неоднократные просьбы скопцов об освобождении мнимого царя их Петра ІІІ Феодоровича из заключения. Точно также из истории скопческой секты и отчасти из учения их очевидно, что кроме царя Петра III у скопцов существует еще своя особая царица небесная и земная Елизавета Петровна, скрывшаяся на время и благополучно умершая в кромском уезде, орловской губ., под именем крестьянки Акулины Ивановны; существует у скопцов и свой цесаревич, Константин Павлович, добровольно отказавшийся от престола и странствовавший под именем Алексея Громова; есть у скопцов своя цесаревна Елена Павловна и княгиня Марья Федоровна в лице „девицы редкой красоты“; есть свой князь Дашков и граф Чернышев в лице Шилова и пр. Словом, скопческая мифология изобилует именами государственных лиц и чиновников и всем этим лицам всегда давалась и дается скопцами полная вера.

Таким образом, общество скопцов, рассматриваемое со стороны теоретической, со стороны его учения, верований и надежд, насколько все это сделалось исторически известным, необходимо должно признать обществом государственным, политическим, имеющим во главе особого царя „тайного“, особенный штат государственных лиц и чиновников, особенные, наконец, политические мечты, имеющие скоро осуществиться. Сами скопцы не иначе смотрят на свое общество, как на особое царство. Они считают себя, по выражению г. Кельсиева, „придворными его императорского величества Господа И. Христа, батюшки искупителя, милостивого государя Петра Феодоровича“⁹³⁷. Самый любимый символ, под которым они любят изображать свое общество, есть символ „полков“, набранных и управляемых „дорогим полковником батюшкой, воеводой их“, который „набирал полки премудрые– кавалерию духовную“ из всех четырех сторонушек, из земель французских и иркутских⁹³⁸. У матушки государыни есть свои „девически полки“⁹³⁹. У каждого полка есть свои „царские знамена.“⁹⁴⁰. Конь – „белый, храбрый, могучий“ составляет также непременную принадлежность этих „полков“, этой „кавалерии“. Сам батюшка обыкновенно покатывает „на белом, храбром коне“, у которого „золотые подковы“, „хвост жемчужный“, „гривушка позолоченая“ и проч.⁹⁴¹. Считая свое общество особым, отдельным царством, скопцы отнюдь не исключают его из общей русской государственной жизни. Напротив, они считают последнюю в полной зависимости от своего царства и, по их убеждению, последнее всегда оказывало и оказывает влияние на первую. Русские цари суть только, по словам скопцов, „явные цари“, т. е. так признаваемые от других по ошибке, по незнанию⁹⁴²; на самом же деле есть только один истинный царь – „тайный“, „белый царь“, т. е. скопческий лжеискупитель, который добровольно отказался от престола с тем, чтобы получить его после⁹⁴³. И „явные цари“, действительно, знают, утверждали галацкие скопцы, что рано или поздно, но им необходимо отдать престол истинному государю Петру Феодоровичу⁹⁴⁴. Будучи только наместниками русского престола, временными управителями его, „явные цари“, по понятию скопцов, всегда находились и находятся под влиянием „тайного“, „белого“, истинного царя. Усмирение известного пугачевского бунта есть дело „белого царя“. Он, недовольный Екатериною за то, что она давала предпочтение французам пред русскими, повелел своему любимому казаку Емельяну Пугачеву назваться его именем, т. е. Петром III и возвратить ему престол. Екатерина, видя, что немцев бьют, послала к нему русских – Панина и Суворова. „Ваше императорское величество, отец и искупитель, не прикажите крови лить, хочет супруга ваша прославить Россию“, говорил Суворов. Искупитель уступил этой просьбе и велел Пугачеву перестать, – что тот и сделал, отдавшись добровольно на муки⁹⁴⁵. Счастливый исход войны 1812 г. также обязан „белому царю“. При этом, по мнению одних скопцов, „белый царь“ будто бы давал советы и благословения „явному“ царю Александру Павловичу⁹⁴⁶, по мнению же других, наоборот, „белый царь“, т. е. скопческий лжеискупитель приглашал будто бы Наполеона в Россию с тем, чтобы отдать в его руки русский престол; но так как, продолжают скопцы, Наполеон не принял этого приглашения, а захотел своими силами достигнуть русского престола, то и был изгнан из России⁹⁴⁷. Наконец, усмирение бунта господ при Николае Павловиче объясняется просто тем, что искупитель Петр III Федорович помолился и господа помешались; не на дворец пошли, а к сенату; тут их картечью⁹⁴⁸... Мало этого; скопцы видимо интересуются вообще политическими делами и всегда истолковывают их с своей точки зрения. Кельсиеву удалось получить от галацких скопцов один документ, приписываемый основателю скопческой секты. К сожалению, мы не имеем полного текста этого документа и принуждены довольствоваться сведениями, сообщенными корреспондентом „Современного Листка“. В этом документе, по словам корреспондента, „странным мистическим слогом скопческий бог говорит о влиянии на наше отечество и на весь мир французской цивилизации, о том, что это влияние распространяется все более и более, и когда оно дойдет до самой Сибири, это время будет поворотною точкою в жизни России: тогда не она должна будет подчиняться влиянию чуждой народности, а ее влиянию должен подчиниться весь мир“⁹⁴⁹. И это любопытство скопцов политическими событиями имеет, по нашему мнению, свое основание в догматическом их учении. Известно, что, по учению скопцов, искупитель Петр III Феодорович при воцарении на российский престол соединит в одно государство земли русскую, французскую и турецкую; как же, в самом деле, не интересоваться скопцам общим положением политических дел?.. Далее, в том же догматическом учении имеет свое объяснение и любовь их к России, в которой, по их искреннему убеждению, должен воцариться Петр III, предварительно очистив ее от нечистоты.

Признание своего общества отдельным, самостоятельным царством естественно влекло и влечет скопцов к фактическому осуществлению этой идеи. В первое время существования скопческой секты скопцам, действительно, удалось отчасти осуществить эту идею. Тогда как общество хлыстов всегда представляло и представляет в управлении безграничный поликратизм, общество скопцов, напротив, представляло долгое время абсолютный монархизм. Во главе скопческого царства de jure и de facto стоял сам основатель скопческой секты. Он был полным „хозяином“, царем не только в том корабле, в котором жил, но и во всех других⁹⁵⁰. Все последователи его составляли собою один нераздельный корабль „царский“⁹⁵¹. Жившие при лжеискупителе и лжецаре относились к нему всегда, как к своему верховному главе; никто из них не дерзал называть себя наставником или пророком, помня, конечно, слова своего общего царя-батюшки, запрещавшие эту дерзость⁹⁵². Самые приближенные к нему, имевшие значительное влияние в обществе скопцов, носили скромный титул „искупительских слуг“⁹⁵³. Далее, чтобы подчинить своей власти провинциальных учителей и пророков, без которых, очевидно, не могли обходиться провинциальные корабли, лжецарь придумал особый род посвящения, состоявший в том, что каждому новоизбранному учителю он лично вручал „крест и платок“. Только под условием получения этих последних вещей члены корабля могли принять к себе нового учителя⁹⁵⁴. Так, между прочим, были посвящены от лжецаря Алексей Громов для костромского корабля и потом для галицкого корабля Максим Кузьмин⁹⁵⁵. По удалении в Суздаль, лжецарь передал управление сыну Михаила Солодовникова, при котором „все дела шли по порядку и без перемены, как и прежде шли“⁹⁵⁶. Дух монархизма господствовал некоторое время и после смерти лжецаря. Так, известно, что около 40-х годов настоящего (XIX) столетия скопцы признавали своим верховным начальником какого-то батюшку Павла Ивановича, проживавшего в г. Белгороде, курской губернии. По их мнению, Павел Иванович благословлен на управление и начальство непосредственно от „самого батюшки, милосердого искупителя, императора Петра Федоровича“, и уже его именем благословляет прочих местных начальников⁹⁵⁷. Г. Мельников, на основании архивных дел, свидетельствует, что у скопцов, действительно, до последнего времени существовал ряд преемственных начальников, которые данною от лжецаря властию благословляли учителей на управление кораблями⁹⁵⁸. В настоящее время этот дух монархизма особенно ясно обнаруживается в стремлении скопцов централизовать все дела, относящееся до скопчества. Еще Надеждин заметил у скопцов существующее у них „невольное влечение сближаться между собою, жить если не вместе, то по соседству друг с другом“⁹⁵⁹. Конечно, такое сближение может быть объяснено общим у всех людей инстинктом; но у скопцов это сближение получает особый характер и значение. Сближаясь между собою, избирая определенные пункты для взаимных свиданий и переговоров, скопцы, без сомнения, преследуют коллективные цели и задачи, относящиеся к благосостоянию всего царства скопцов, как единого и нераздельного. Главнейшие пункты, где сосредоточивались и сосредоточиваются дела, относящиеся до скопчества, по свидетельству г. Бажанова, суть следующие: Петербург, Москва и Одесса – в России, Яссы и Бухарест – за границею⁹⁶⁰. Каждый из этих городов имеет специальное назначение в скопческом мире. Москва и Петербург, имея бесспорно религиозное значение – первая, как место будущего славного царствования Петра III, второй же, как место, освященное уже кратковременным царствованием его – имеют значение, с одной стороны, как пункты, где сосредоточиваются торговые интересы, а след. и капиталы скопцов, с другой же – как удобнейшие пункты для выслеживания за правительственными распоряжениями о скопцах. Одесса, хотя и не имеет еще религиозного значения, но она в будущем необходимо должна получить это значение по убеждению скопцов: „Адест будет второй Питер, катать в нем будет искупитель⁹⁶¹. Теперь же Одесса выполняет более скромную, по понятиям скопцов, роль: она служит передаточным пунктом, откуда переправляются за границу все новые прозелиты, вербуемые скопцами из разных губерний. Яссы и Бухарест представляют собою то гнездо, куда обыкновенно скопцы отсылают из Одессы новых прозелитов. По свидетельству русского консула, писавшего в 1863 г., в Бухаресте и Яссах образовалось целое скопческое общество; лица, вновь поступающие в это общество, по словам консула, „все без исключения суть молодые русские из простого звания, часто даже малолетние, которых скрывающиеся в Империи сектаторы или их агенты склоняют к побегу за границу“⁹⁶².

Признание своего общества отдельным, самостоятельным царством ведет скопцов далее и приводит к решительному и ничем неотвратимому практическому вопросу об отношении их к русскому императору или, по их выражению, „к явному царю“. Понятно, при решении этого вопроса необходимо должно было произойти противоречие между убеждением и действием, между теориею и действительностию. Одни скопцы, сознавая гибельные последствия явного неповиновения царствующему государю, не повинуются последнему только внутренно, исполняя наружно все, что требуется законом. Так поступают они, по собственному признанию их, „страха ради иудейска“, т. е. во избежаше преследования⁹⁶³. В таком именно смысле следует понимать все заверения скопцов о готовности их исполнять все требования императора, которые они в разное время высказывали устно и даже письменно⁹⁶⁴. В этом же смысле мы допускаем и мнение некоторых ученых о не-антиполитическом будто бы и не-антиправительственном направлении скопческого общества. Таковы мнения Крыжина, который утверждает, что „скопчество, хотя и проповедывало непризнание власти..., но оно не проповедует никаких ложных идей демократизма“⁹⁶⁵; – Кельсиева, который выражает даже мысль, что „скопцы относятся к высшей власти с доверием“⁹⁶⁶, и, наконец, Е. Барсова, но мнению которого, „самозванство Селиванова имеет в виду не-политическую цель; напротив, политический факт направлен здесь к религиозной пропаганде“⁹⁶⁷. – Другие скопцы, более последовательные и фанатичные, желая остаться верными основной догме своего учения, не только внутренно не повинуются законному государю, но при удобном случае высказывают свое внутреннее убеждение и de facto. Сюда относится немалочисленный ряд открытых и возмутительных по своему характеру протестов против императора. Так, в 1837 г. скопец Андреян Жигалкин на суде объявил, что он „не признает власти царствующего государя императора, потому что скопец должен отвечать только своему царю Петру Феодоровичу, которому принадлежит по вере“⁹⁶⁸. Несколько позднее то же» самое выразили скопцы, проживавшие в Петербурге, но только в форме более дерзкой и вполне возмутительной⁹⁶⁹. В 1829 г. скопец Будылин в своем показании говорит о всех скопцах вообще, что они „императора Николая Павловича не признают“⁹⁷⁰.... Такие факты, конечно, не единственные, показывают, но нашему мнению, истинное отношение скопцов к царствующим особам и отсюда ко всему правительству, вытекающее из всего учения скопцов. Нам кажется, поэтому, что отрицать антиполитическое и антиправительственное направление скопческой секты, как делают это вышеназванные ученые, – несправедливо.

Постоянные преследования, которым подвергаются скопцы от гражданского и духовного правительства, естественно лишают их возможности соединиться вместе и составить одно неразрывное общество. Та вожделенная и приятная мечта скопцов, что они составляют особое царство, управляемое искупителем и царем Петром III Феодоровичем, по физической невозможности осуществить ее, остается, действительно, только мечтой. Лишенные возможности жить вместе, разбросанные по разным уголкам России, Сибири, Кавказа и Задунайских княжеств, скопцы, подобно хлыстам, по своему местожительству подразделяются на множество мелких общин. Эти общины или иначе называемые „корабли“ в своей жизни и в своем управлении независимы друг от друга. Каждый корабль имеет своего особого правителя или „учителя“, поставленного главным начальником секты. Власть учителя – подобно власти „кормщика“ хлыстовского корабля–безгранична в отношении к подчиненным; в его распоряжения не может вмешиваться учитель другого корабля. Временный управитель делами петербургского скопческого корабля скопец Василий Федоров на жалобу, принесенную ему учителем корабля псковской губернии, опочекского уезда, о том, что учитель корабля порховского уезда Василий Евстигнеев его, Федорова, „беспокоит“, писал: „если кто тебе, т. е. Федорову πό сердцу и по любви братской скажет: „хлеб да соль!“ ну так: „прошу пожаловать“, а если не по любви, вовред напирает на обед, таковым издавна лежит пословица: „ну, брат, пришел ты незванный, так и поди недранный“⁹⁷¹. Кроме религиозно-нравственного значения, которое принадлежит учителю скопческого корабля, как наставнику веры и благочестия в скопческом смысле⁹⁷², каждый учитель корабля подобно хлыстовскому кормщику заведывает имущественною частию всего корабля.

Говоря об устройстве хлыстовского корабля, мы замечали, что в последнем члены корабля не только нравственно, но даже, так сказать, юридически обязаны помогать друг другу; замечали также, что пользование имуществом в хлыстовском корабле носит признаки коммунизма. Если в хлыстовском корабле то и другое осталось неразвитым вполне, то в скопческих кораблях, по крайней мере в некоторых, это достигло значительного развития. По словам крестьянина Андреянова, каждый вновь вступающий в общество скопцов обязан привести все свое имущество к учителю того корабля, в который он вступает, так как, по мнению скопческих учителей, „каждый поступающий в путь Божий должен отдаваться Богу душею и плотию“⁹⁷³. Собиратель материалов г. Мельников замечает, что члены некоторых кораблей „не имели частного имущества и по вступлении в секту продавали его и клали у ног учителя“ и это делалось, как показывали нижегородские и орловские скопцы, „по примеру апостолов“, о которых в Деяниях говорится: не бя́ше бо ни́щь ни еди́н в ни́х: ели́цы бо госпо́діе се́лом, или́ домово́м бя́ху, продаю́ще, приноша́ху цѣ́ны продава́емых, и полага́ху при нога́х апо́стол; дая́шеся же коему́ждо, его́же а́ще кто́ тре́боваше (Деян 4:34–35)⁹⁷⁴. Принимая в свое полное распоряжение имущество вновь поступающих в общество скопцов, учители нередко производили специальные, сборы денег с членов корабля во время молений. Так, в то время, когда жил основатель скопческой секты в Петербурге и в Суздале, производились сборы для содержания лжеискупителя и его штата⁹⁷⁵. Существовали также сборы для содержания скопческих учителей. Кроме этих сборов и других, подобных им, в скопческих общинах производили нередко сборы с специальною целию подкупов разных чиновников и полиции. Так, известно, что саратовская полиция была подкуплена в полном своем составе скопцами корабля Панова. Очевидно, деньги, требуемые на такой предмет, собирали со всех членов корабля, как одинаково заинтересованных в этом деле⁹⁷⁶.

Естественно, при таком устройстве скопческих кораблей существование каждого члена корабля вполне гарантировано и должно быть безбедным. По свидетельству обратившегося к православию из секты людей божиих, скопцы в оказании друг другу материальной помощи превосходят даже хлыстов⁹⁷⁷. Известна также замечательная заботливость скопцов об освобождении из мест заключения своих братьев по вере, при которой они пускают в ход, по выражению преосвященного Мелхиседека, „все свои тайные пружины“⁹⁷⁸. Так, Будылин, по собственному его показанию, в 1828 г. путешествовал в Раненбург, Рязанской губернии, с тем, чтобы освободить из тамошнего острога скопческую богородицу. Сам Будылин точно также бежал от следовавшего за ним конвоя, благодаря заботливости скопцов⁹⁷⁹. Вообще же, скопцы никогда не допустят погибели своего брата по секте, если только не встретится неодолимых препятствий.

Тесные взаимные отношения, существующие между членами одного корабля, простираются далее и производят то, что все скопцы и всех местностей образуют собою как бы одну массу, одно общество, которое живет одними интересами, одною жизнию, производят, наконец, то, что скопцы прекрасно знают друг друга, знают то, что совершается в той или другой местности, знают и то, что намерено предпринять против них правительство. Из истории скопческой секты мы уже знаем, насколько солидарны между собою скопцы, насколько они проникнуты единодушием и общими интересами. Замечательнейшие похождения Громова и Будылина составляют настоящий роман, действия которого охватывают множество губерний, уездов и сел. Точно также из истории скопческой секты нам известно отчасти о существующих у скопцов устных и письменных сношениях, которые они производят между собою не смотря на значительное географическое расстояние, отделяющее их друг от друга. Во время пребывания Селиванова в Петербурге между последним и скопческими кораблями, рассеянными в разных отдаленных губерниях, установились сношения, имевшие вид некоторой правильности. Петербургский скопческий собор, рассылая письма к разным лицам, употреблял, напр., для запечатания их особые печати, с вырезанными на них особыми символическими изображениями. Так, Громов, живя в Галиче, получил из петербургского скопческого собора письмо, которое было запечатано особою печатью. На последней были вырезаны: корабль, гора Голгофа, над которой возвышался крест; ниже этих символов были вырезаны несколько букв. Скопец Захарий Григорьев, начальствуя над скопческим кораблем псковской губ., опочекского уезда, получал письма из петербургского собора, которые имели также печати. Одна из таких печатей имела следующие символические изображения: над щитом были изображены с правой стороны солнце, с левой – новолуние, обращенное к внешней стороне; среди этих знаков изображен голубь, опускающийся на щит; щит обхватывали две пальмовых ветки обыкновенной формы; на щите вырезаны буквы: Г. Б. ИС. в первой строке и ДУ. НА. – во второй⁹⁸⁰. При производстве следствия в 1825 г. над скопцами Солодовниковым и Аггеевым, с одной стороны, и Потаповым – с другой, открылись письменные сношения, существовавшие между скопцами гг. Петербурга, Нижнеудинска и Суздаля⁹⁸¹. В более ближайшее к нам время письменные сношения между скопцами приобрели еще более правильный и организованный характер. У скопцов, как дознано судебным следствием над орловскими скопцами в 1863–1864 гг. ⁹⁸² и как видно из свидетельства епископа румынского Мелхиседека⁹⁸³, существует особая азбука, при помощи которой они сообщают друг другу важные известия о своем обществе. Далее, то же следствие над орловскими скопцами открыло, что скопцы имеют у себя так называемых, „миссионеров“, которые бывают двоякого рода: странствующие и постоянные. „Первые“, по словам г. Бажанова, „большею частию, принадлежат к категории второстепенных покровителей, редко бывают скопцы, а если и скопцы, то оправданные; они всегда снабжены паспортом, денежными средствами и путешествуют под тем или иным предлогом, а в сущности имеют двоякую задачу: набор новых сподвижников и передачу известий родителям, дети которых проживают у скопцов в столицах; вместе с тем они уведомляют о мерах, предпринимаемых правительством против скопцов. Странствующие миссионеры обращаются со всеми своими сведениями к учрежденным постоянным комиссионером, которые по большей части живут в больших городах, и им-то передают словесно все, о чем их просили, а от них забирают сведения, нет ли, на примете, таких родителей, которые бы согласились на отдачу детей. Постоянные миссионеры, уже в свою очередь, заботятся о том, чтобы ко времени прихода странствующих были заготовлены все нужные им местные материалы, и полученные от последних известия передают по околоткам чрез доверенных лиц, которые в тайне исполняют поручения с свойственною их секте отчетливостию. Странствующие комиссионеры, по указаниям постоянных, уже прямо отправляются в указанное им место, уговариваются о плате и или уводят с собою мальчиков, или уходят с обещанием, что родители сами привезут их“⁹⁸⁴.

Письменные сношения между скопцами не ограничиваются только пределами России, но они простираются далеко за пределы ее и достигают отдаленных местностей Сибири, Кавказа и Задунайских княжеств. О существовании сношений между скопцами Сибири и России свидетельствует крестьянин Андреянов в своем донесении. По его словам, некоторые из орловских скопцов ходили в Сибирь к сосланным туда скопцам и, возвратясь оттуда, „хвалили тамошнюю жизнь“⁹⁸⁵. Произведенное в 1845 г. следствие над таврическими скопцами открыло письменную связь между скопцами села Малой Знаменки, мелитопольского уезда и г. Красноярска. Это же следствие открыло такую же связь со скопцами, находящимися за Кавказом, в Имеретии⁹⁸⁶. Что же касается до существования письменных сношений между скопцами России и Задунайских княжеств, то в существовании этих сношений удостоверяет преосв. румынский Мелхиседек. Последний, при производстве следствия над измаильскими скопцами в 1859–1861 гг., имел в руках значительную массу скопческих писем, адресованных к разным лицам из разных местностей. Между этими письмами было, между прочим, письмо Кирилы Карпова и Акулины Антоновны из села „Осники“ (вероятно Осинки), рязанской губернии, к скопцу Ивану Ивановичу, проживавшему в Румынии. Письмо помечено 17 числом марта 1858 г. Мы приводим здесь выдержку из этого письма, сделанную г. Сырку. „Скопцы села „Осники“ называют румынского скопца „своим благодетелем“, благодаря его за подарок, который им послал и который они получили от 8 прошлого февраля вместе с письмом, и по получении его вся братия и сестры собрались вместе и прочли его все с радостью, приняли подарок, горько плакали от жалости по нем, приговаривая: „нет ево! нет ево!“; затем молились за него, желая жить ему многие лета, царствовать, иметь успех во всем, достигнуть спасения души и пребывать в телесном здравии. Все ему кланяются до земли по обязанности и обычаю христианскому, т. е. по обычаю скопцов, – желают друг другу всего лучшего, отвешивая поклон. Извещает его, что письмо дошло с такою скоростью, как будто летело, и желают, чтобы и их ответ полетел к нему с такою же поспешностью, ради чего как будто убаюкивают его (письмо) следующими рифмованными выражениями: „лети письмо наше туда, кто получает без труда. Говорить-то говорит, а Кирила еще повторит“. Далее говорят, что они в таком хорошем настроении духа, как будто бы напились чего; извещают его о некоторых делах секты; а именно о некоем Борисе, находившемся у них и приготовившем пять человек к определению (вероятно к оскоплению), но взятом в руки (т. е. схвачен полициею); что он ушел от них и не имеют более сведений о нем и что вместе с ним были две вдовочки и две девочки; описывают свое печальное положение, и что преследование или гонение лишило их почти всего, но впрочем имеют надежду на Ивана Ивановича. Акулина Карповна, пишут, ушла в московскую губернию, но там горько плачет. Извещают его, что не получено от него письмо на имя Петра Леонтьева и не слышали ничего о нем. Рассказывают, что там секта много терпит от преследований правительства и что они были в заключении две недели и освободились только благодаря помощи одного бывшего секретаря, которого они очень хвалят, не называя его, однако, по имени: назови его – как вас и находятся у нас, о котором просим вас считать его нашим дорогим гостем, он близкий наш знакомый, и еще можем сказать, что он достоин похвалы; с самого начала христианского века мы не нашли такого добродетельного человека; мы защищены от зимнего времени и бурных ветров“⁹⁸⁷.

Приведенная нами выдержка из письма скопцов, живших в отдаленных друг от друга местностях, знакомит нас как с характером скопческой переписки вообще, так в частности указывает на тот язык – таинственный, непонятный для не-скопца, на котором обыкновенно пишут скопцы и на котором они говорят, на ту осторожность, с какою говорят скопцы о лицах, и на обыкновение всегда почти употреблять рифму в выражениях. Далее, приведенная выдержка прекрасно свидетельствует о той быстроте и точности, с какими вообще передаются из одной местности в другую события, совершающиеся в скопческом мире. Очевидно, скопцы, благодаря простому, но верному и быстрому способу сообщения, имеют полную возможность следить за всем, что происходить в их среде не только по всей России, но и далеко за пределами ее. Благодаря этому же способу, скопцы имеют полную возможность своевременно узнавать о распоряжениях правительства и сообщать о них по всем скопческим кораблям вернее и даже иногда скорее, чем путем обыкновенной почтовой корреспонденции. Известный факт из истории следственного дела о саратовских скопцах может служить наглядным подтверждением высказанного нами последнего положения.

В своей обыкновенной домашней жизни скопцы отличаются трудолюбием и промышленностию. Богатство и трудолюбие были, кажется, идеалом самого Селиванова, который в своих „страдах“ говорит о себе: „и дастся ему вилы, цеп и пила“⁹⁸⁸. В одной скопческой песне воспеваются скопцы–„купцы земли греческой, миллионщики знаменитые“⁹⁸⁹. Факты трудолюбия и промышленности скопцов засвидетельствованы многими очевидцами их жизни. Так, по словам Крыжина, в симбирской губернии между совратившимися в скопчество крестьянами становилось заметно улучшение в их хозяйственном быту, они перестраивали дома в более обширном виде, одевались чище, жили лучше и опрятнее своих односельцев и некоторые начинали вести мелочную торговлю. У главного скопца симбирского, алатырского мещанина Милютина, на поясной фабрике, говорят, обеспечены были работой до 200 женщин и девок⁹⁹⁰. По свидетельству Реутского, осмотренные им в Москве, в доме Кудриных, мастерские находились в отличном порядке и чистоте; работницы занимались своим делом с примерным трудолюбием и аккуратностью⁹⁹¹. Любви к трудолюбию и промышленности скопцы не покидают и в местах своей ссылки. В туруханском краю скопцы делались распространителями ремесленности между туземцами.

Они, между прочим, ввели там в употребление незнаемую дотоле пилу продольную и поперечную, самопрялку, которую потом усвоили и остяки, улучшили лодочное мастерство, были лучшими кузнецами и снабжали своими изделиями жителей на пространстве более 300 верст⁹⁹². О якутских скопцах известно, что у них земледелие идет сравнительно успешно; далее, они настроили мельниц ветряных и водяных, развели огородные овощи, скотоводство и распространили мастерство в разных видах⁹⁹³. Нередко случалось, что страсть скопцов к промышленности вредно отзывалась на благосостоянии местных жителей. Так, корреспондент „Современных Известий“ замечает, что „наплыв скопцов в якутскую область нанес опасный удар правильному развитию местной торговли и промышленности. Деньги, раз попавшие в руки скопцов, не выходят из их общины“⁹⁹⁴. Являясь на городских рынках в качестве менял, скопцы весьма часто причиняют существенный вред денежной торговле. „Отказываясь, говорит Надеждин, по взаимному согласию принимать монету старого чекана под предлогом, что она потерта, они вдруг роняют ее в курсе, потом скупают за бесценок и, опять поднявши, пускают в оборот. Одно время они занимались ввозом в Империю золотой французской монеты с повышением нарицательной ценности ее свыше настоящей, – против чего министерство финансов, должно было неоднократно принимать меры“⁹⁹⁵.

Далее, известно, что в обыкновенной своей жизни скопцы наблюдают трезвость и умеренность⁹⁹⁶. Женщины-скопчихи чуждаются нарядов и различных украшений⁹⁹⁷, мужчины-скопцы, также не подчиняясь моде, любят носить платье попреимуществу крапчатого цвета⁹⁹⁸. Наконец, известно и то, что в обыкновенной своей жизни скопцы не чужды тех пороков, против которых они собственно направляют уродования своего тела; бывали примеры самого возмутительного противоестественного характера⁹⁹⁹. Таким образом, законы природы, против которых воюют скопцы, остаются неизменными в своих действиях и при лишении самых органов.

Отношения скопцов к иноверным и, в частности, к православным носят на себе характер непримиримой вражды и ненависти. Можно без преувеличения сказать, что все отношения скопцов к иноверным характеризуются как преступления. Эти последние все без исключения основываются на религиозно-фанатической почве; на ней они зарождаются и на ней же они развиваются. Частнее, все известные главнейшие преступления скопцов против общества и государства вытекают из их фанатического, ничем неудержимого стремления пропагандировать свое физическое и нравственное уродство и только здесь получают истинный смысл и значение. Известно, что каждое религиозное общество пропаганду своего учения между другими иномыслящими людьми считает делом добрым, заслуживающим похвалы и награды. При том, пропаганда учения или стремление сообщить другим свои убеждения и воззрения составляет существенную потребность каждого члена общества. Это факт психологический. И, очевидно, что чем кто более убежден в правоте и спасительности своих убеждений, тем тот энергичнее ведет свою пропаганду. Но к этой, так сказать, вытекающей из самого существа человеческой природы, потребности сообщать другим то, во что сам веруешь, могут присоединяться иные мотивы. Такими мотивами могут быть, с одной стороны, социальные условия, в которые поставлена известная секта, а с другой – воззрения догматические. Отрицая в принципе брак, общество скопцов очевидно должно существовать и может существовать только на счет других обществ, где брак не отрицается. В этом случае, как само собою понятно, пропаганда скопческого учения вытекает из социальных условий, в которых эта секта находится, и в этом отношении она одинаково вредна для государства, как и секта хлыстов. Но тогда как для хлыстов пропаганда учения не составляет догмата, для скопцов, напротив, она составляет почти такой же общеобязательный догмат, как и вера в искупителя и царя Петра III Феодоровича. Скопцы веруют, что когда число их будет простираться до 144 тысяч человек, тогда наступит страшный суд, за которым последует торжество их секты. Это верование скопцов основывается на одном месте из Апокалипсиса, где говорится об Агнце, стоящем на горе Сионской, которого окружают 144 тысячи праведных, с именем Отца Агнца, написанном на челах их (Откр. 14:1–4). Воображая, что тайновидец Иоанн Богослов в этом месте своего Апокалипсиса разумел именно их, скопцов¹⁰⁰⁰, они, поэтому, с необыкновенным воодушевлением и фанатизмом стараются, чтобы, как можно скорее осуществилась таинственная цифра 144 тысячи. Поэтому и пропагандисты скопческие считаются людьми добродетельными и близкими к Богу. По производившемуся в 1822 г. делу о скопцах курской губ. обнаружено, что там „каждый, принимаемый в общество скопец, обязывается страшною клятвою совращать других и тот, кто приобретает десять последователей, почитается святым, хотя бы он даже не молился Богу“¹⁰⁰¹.

Способы или приемы, при помощи которых скопцы вербуют в свое общество новых прозелитов, весьма многоразличны и разнохарактерны. Первый способ, менее преступный по своему характеру, есть сообщение своего физического и нравственного уродства другим путем убеждения и примером видимого благочестия. Сам основатель скопческой секты рекомендовал эти способы своим детушкам, как полезные, по его мнению, для приращения общества скопцов; советы его относительно этого предмета мы уже имели случай приводить в своем сочинении. Множество официальных сведений свидетельствуют, что скопцы, действительно, не брезгают этими приемами для увеличения своего общества. Они расточают все свое красноречие и знание с тем, чтобы убедить другого в необходимости принятия „чистоты“. Андреянов говорит о себе: „я вступил в путь по уверению божией девицы Акулины Васильевны и оная меня уверяла из Св. Писания; иногда же с прочими девицами сперва для меня пели церковные песни, и божии их в уверение давали мне читать книгу „О должности христианина“ и уговаривали меня, чтобы я без сомнения доверил пути их; и я уверялся слишком полгода и, увидев воздержное житие их и плотскую чистоту, уверился и вступил в путь их. Божии из Св. Писания говорят, что Господь нигде так любезно обитать не желает, как в чистой плоти человеческой и что вы́ есте́ хра́м Бо́га жива́го (2Кор. 6:16)“¹⁰⁰². Убеждая других в необходимости принятия чистоты, скопцы нередко указывают на свою воздержную жизнь и противопоставляют последнюю жизни православных. Скопец пономарь Петр Семенов (калужской губ.) о побудительных причинах своего обращения в общество скопцов писал в консисторию следующее: „согласился я быть тоя секты последователем для того, что в ней учат пива не пить и с женою не иметь плотского соития. Сие мне полюбилось; ибо я весьма беден, а воспитание детей и употребление хмельных напитков меня совершенно бы разорило“¹⁰⁰³.

Само собою понятно, увеличение секты скопцов путем убеждения и примером жизни не может быть велико, так как операция оскопления, которая неизбежно составляет удел каждого нового прозелита, по самому своему существу составляет предмет страха и трепета для всех, дорожащих своим земным существованием. Поэтому скопцы, не ограничиваясь этими способами, употребляют и другие, которые уже носят на себе грубый, материальный характер. По словам г. Бажанова, скопцы употребляют три приема для распространения своего учения. Первый – самый простой и несложный состоит в простом подговоре к оскоплению с обещанием за это известной суммы денег. Так, говорит г. Бажанов, „арестант за буйство, воровство и подобные преступления, отправляемый в ссылку, вдруг во время пути своего, где нибудь на этапе или в остроге, до такой степени проникается заботою о спасении своей души и верою найти его именно в оскоплении, что тут же и спешит оскопиться, хотя бы для совершения операции, за неимением инструментов, приходилось употреблять кусок отточенной жестянки и даже стекла. Очевидно, что выставляемое арестантами, в оправдание своего поступка, желание душевного спасения есть только ширма, закрывающая настоящую причину – подговор со стороны скопцов; a подговаривать они успевали в то время, когда под видом благотворителей приходили к арестантам для раздачи милостыни“¹⁰⁰⁴. Бажанов указывает и еще два примера, из которых один, касающийся скопцов ижевского завода, слишком уже возмутителен по своему характеру, другой же весьма красноречиво свидетельствует ο той дерзости и наглости, какие составляют неотъемлемые свойства скопцов-пропагандистов. 24 сентября, 1862 г., рассказывает Бажанов, рядовой петербургской пожарной команды, литейной части, Иван Ронбейн, явясь в команду, объяснил, что „недели за две до 24 сентября он, проходя по знаменской улице, был остановлен двумя неизвестными людьми, которые склоняли его к оскоплению, обещая ему за это 150 р. Согласившись на это, он дал обещание встретиться с ними 24 сентября. В назначенный день, сменившись с часов в 5 часу утра, он пришел в условленное место, где подговаривавшие его два лица уже ожидали; с ними он и отправился в бани купца Леонтьева. Дорогою они дали выпить ему осьмушку водки, по входе же в баню (трехкопеечную) люди эти – скопцы, подняв две доски на полке, предложили ему спуститься под полок, а так как там было темно, то один из них зажег принесенный огарок свечки. После этого, положили его на землю и один стал держать, а другой каким-то инструментом разрезал ему scrotum. От сильной боли он невольно вскрикнул и тут же впал в беспамятство. Операция не была докончена, и когда Ронбейн очнулся – скопцов уже не было. Произведенный, по горячим следам, осмотр бани подтвердил показания Ронбейна“¹⁰⁰⁵. К этим свидетельствам, уже самим по себе убедительным, мы присоединим еще несколько фактов, подтверждающих то же самое. Так, в 1840 г. следствием открыто, что тамбовской губ., моршанского уезда, скопцы Плотицын, Дробышев и Загородков распространяли скопчество „посредством выкупов крестьян из крепостного состояния и припискою их в круг своих семейств“. То же открыто было ранее относительно петербургских купцов Ненастьевых, которые в своих письмах к девке Евфросинии (тамбовской губ., моршанского уезда) заверяли последнюю, что „кто примет скопческую секту, того они могут избавить от рабства, т. е. выкупить из крепостного состояния“¹⁰⁰⁶. Есть несколько и других свидетельств, также доказывающих существование у скопцов подкупов и наград с целию завлечения бедных и нуждающихся людей в секту. Отсюда, мнение Кельсиева, что будто бы скопцы не употребляют подкупов при распространении своей секты¹⁰⁰⁷, очевидно неверно и противоречит фактам.

Второй прием, употребляемый скопцами при распространении своего физического и нравственного уродства, несколько сложнее, требует более долгого времени: это незаметное втягивание нуждающегося люда в долговые обязательства. „Под видом христианского благотворения ближнему, говорит Бажанов, скопцы не отказывают в своей помощи просящим у них беднякам, даже иногда сами предлагают ее, не дожидаясь их просьбы...., если только находят этих бедняков людьми „подходящими“, выгодными для целей секты. Благотворят скопцы или простою ссудою денег взаимообразно или предложением каких-либо „выгодных“ торговых сделок; и в том и в другом случае они не забывают обеспечить себя надлежащими документами. Материальные средства своего должника скопцы, конечно, знают очень хорошо; поэтому, они обыкновенно бывают самыми снисходительными кредиторами, не только не преследующими своего должника за неуплату долга в срок, но и одолжающими его новыми ссудами...., доколе видят, что, в случае их иска, он еще может так или иначе уплатить свой долг. Но как скоро последний дойдет, всеми правдами и неправдами, до цифры, превышающей средства уплаты, то благотворительность уже не имеет места, пускаются в ход документы, а должнику предлагается на выбор одно из двух: или уплатить долг, т. е. окончательно разориться и пустить семью по миру, или вступить в секту, т. е. получить прощение долга и, сверх того, обеспечить себе постоянное, уже в настоящем смысле, пособие со стороны сектантов“¹⁰⁰⁸. В подтверждение своих мыслей о таком способе пропаганды скопцами своей секты Бажанов указывает на двух скопцов–купцов: сарапульского Варачева и екатеринославского Бровченко. О первом из них вятский губернатор в начале 50-х годов сообщал: „Варачев, владея значительным капиталом и вводя крестьян сарапульского уезда в торговые с ним связи, запутывает их в делах и потом увлекает их в секту чрез прощение им долга и награждение их деньгами“. Так, „он был в коротких сношениях с крестьянином Кирьяковым, снабжал его деньгами, о взыскании коих производилось дело и, по окончании оного, предоставлено было Варачеву заключить Кирьянова в тюрьму, но Варачев вдруг иск свой прекратил“, а Кирьяков оказался оскопленным¹⁰⁰⁹. С своей стороны мы можем указать еще на два факта, подтверждающие мысли Бажанова. Так, о скопчихе Неверовой (тамбовской губ., моршанского уезда) известно, что она давала в займы денег крестьянке Чурнянской и за проценты у нее работали дочери Чурнянской, которых она совратила в секту. Далее, следствием было открыто, что моршанские скопцы: Плотицын, Дробышев и Загородков распространяли скопчество „посредством дачи денег в займы нуждающимся и содержанием их в своих домах для отработки оных“¹⁰¹⁰.

Третий прием, говорит Бажанов, есть „наем (скопцами) в услужение или, говоря точнее, покупка детей, преимущественно мальчиков“.... „3а неимением верных статистических данных, продолжает цитуемый нами автор, нельзя дать точного ответа на вопрос: многие ли из мальчиков, бывших в услужении у скопцов, отошли от них неоскопленными? Но с наименьшим опасением погрешить против истины, можно ответить, что если только таковые были, то число их составляет самый ничтожный процент... Bo 1), почти все известные нам богатые скопцы – дети бедных родителей, с малолетства находились в услужении у скопцов и оказались, по медицинскому освидетельствованию, оскопленными уже в отроческом или юношеском возрастах. Во 2), скопцы над своими детьми и воспитанниками приобретают влияние до такой степени сильное, что побывавший в руках у скопцов ребенок – потерянный для общества: он быстро и глубоко заражается духом секты и уже, подобно настоящему сектанту, отличается смелостью и упорством во лжи... Не безынтересны в этом отношении показания двух 10-летних девочек: одна, еще неоскопленная, объявила на суде, что „когда она достигнет совершеннолетия, то также намерена оскопиться, чтобы не разлучиться с родителями“, которые в это время содержались в остроге; другая, уже оскопленная, на вопрос о ее оскопителях „отвечала с довольною стойкостью, что она сама обрезала себе соски, единственно для спасения души своей; к этому ее никто не соблазнял и не научал“¹⁰¹¹. С мнением почтенного автора нельзя не согласиться; оно подтверждается свидетельством другого лица, наблюдавшего за скопцами, именно преосвященного румынского Мелхиседека. Последний, говоря о причинах быстрого возрастания числа скопцов в Румынии, между прочим, замечает: „редко случается, чтобы русские, еврейские, цыганские, а иногда и румынские мальчики, брошенные судьбою на услужение скопцам, вырвались оттуда невредимыми; их господа (хозяева) убеждены, что они выполняют свой духовный долг, приманивая их к своей секте“¹⁰¹². Далее, взгляд на статистику скопчества по возрастам также заставляет предполагать, что число несчастных детей, сделавшихся жертвами фанатизма скопцов, довольно значительно. В период времени от 1805 по 1871 г., по вычислению г. Венюкова, открыто детей и юношей скопцов: от 5 до 10 лет – 19 муж. пола и 13 женского; от 10 до 15 л. 83 м. и 32 ж. пола; от 15 до 20 лет 173 муж. и 111 ж.¹⁰¹³. Само собою понятно, что если скопцы подвергают физическому и нравственному уродству чужих детей, нанимаемых ими в услужение себе, то о их собственных детях, которых они приживали до своего оскопления, не может быть и речи, чтобы они оставались вне тлетворного влияния родителей-изуверов. Мельников, на основании архивных дел, категорически утверждает, что „родители часто оскопляют своих малолетних детей в таком особенно возрасте, когда они ни сопротивляться, ни жаловаться еще не могут“¹⁰¹⁴.

Кроме указанных г. Бажановым трех приемов, употребляемых скопцами при распространении своей секты, в показаниях скопцов можно находить указания и на другие приемы, в которых фигурирует уже насилие над человеком в противоположность денежному интересу, составляющему сущность первых трех приемов. Так, очень многие скопцы показывали, что оскопление производилось над ними во время нахождения их в бесчувственном состоянии, произведенном каким-то одуряющим питьем, усыпительной водицей или просто вином¹⁰¹⁵. Само собою понятно, что такие показания скопцов не всегда могут заслуживать полной веры, так как, во 1-х, между находимыми у них снадобьями весьма редко встречались наркотические травы или составы, и, во 2), потому, что действие известных наркотических и анестезирующих средств совершенно не такое, как обыкновенно описывают скопцы. Далее, некоторые скопцы показывали, что, при операции насильственного оскопления, их связывали полотенцами или вожжами¹⁰¹⁶. И об этих показаниях скопцов должно сказать то же, что и о первых, т. е. что они не заслуживают полного вероятия и тем более, что, как свидетельствует Пеликан, „ни в одном случае оскопления ни разу не замечено знаков на руках или ногах, или вообще каких либо признаков сопротивления со стороны жертвы оскопления“¹⁰¹⁷; без таких-же признаков, очевидно, нельзя и заключать о том, что оскопление над известным субъектом совершено насильственно. Наконец, существует несколько официальных данных, свидетельствующих о насилии, употребляемом скопцами–родителями или родственниками над своими подчиненными членами семейств. Так, скопец Базинов (нижегород. уезда) „побоями принуждал своего сына вступить в скопческую секту, на что тот жаловался местному начальству и просил защиты“. Крестьянка Емельянова (калуж. губ.) на судебном следствии показывала, что „когда она отказала мужу своему поступить в скопческую секту, о чем он ее просил, стоя пред нею на коленях, то, после многократных побоев, согнал ее со двора“¹⁰¹⁸.

Таким образом, ясно, что скопцы на пути преступной пропаганды скопчества не останавливаются ни пред какими средствами, только бы последние достигали желаемой цели. Но понятно, что если цель вообще оправдывает средства, то скопцы ни мало не стесняются совершать во имя той же цели и другие преступления против общества и государства, если только эти преступления опять помогают достижению намеченной цели. Можно без преувеличения сказать, что скопец в своем отношении к обществу не-скопцов есть воплощенная ложь и неправда. Последнее особенно относится к показаниям скопцов о своем оскоплении. Из ста случаев, может быть, только один заключает в себе истину. И неудивительно. Сам Селиванов, по словам Андреянова, советовал не открывать истинных оскопителей, но указывать на каких либо вымышленных лиц, говоря, что „не грех миру солгать, но чтобы верны были Богу до конца“¹⁰¹⁹ и ложь скопцов в этом отношении, действительно, иногда достигает до крайних абсурдов. Вот что, напр., показывал о себе ссыльно-каторжный Кудрявцев: „случилось чтение Библии, говорил он, при котором, не помнит от чего, он сам и все его семейные лишились чувств и, придя в себя на второй день, почувствовали боль от оскопления, произведенного им вероятно незнакомым человеком, читавшим Библию и который в то время исчез“¹⁰²⁰. Подобных небылиц приведено Пеликаном 20 случаев для мужчин и 2 для женщин. Около последнего времени ложь скопцов в этом направлении приняла даже вид некоторой правильной системы. По наблюдениям судебной практики, в настоящее время между скопческими „мастерами“ стали появляться такие лица, показаниям которых о числе оскопленных ими жертв нельзя доверять; таковы три „мастера“: Бирюков – из орловской губ., оскопивший, по его показанию, 43 человека; Носенко из харьковской, оскопивший 60 человек и Черных из курской – 106 человек. Нельзя не видеть, что цифры, показанные „мастерами“, весьма велики и невероятны. И действительно, как доказано, по крайней мере относительно Бирюкова, не подлежит сомнению, что все подобные этим „мастера“, суть не более, как мнимые „мастера“, подговоренные скопцами принять на себя роль оскопителей. Вот что, между прочим, известно о мнимом „мастере“ Бирюкове: „чем ты будешь содержаться?“ уговаривал скопца Бирюкова коновод малоархангельских скопцов, совершивший над ним оскопление и потом объявивший, что укрывать его очень опасно; „сестер ты но набрал себе, стало быть, о тебе некому заботиться. Скоплять, ты говоришь, у тебя рука не наляжет; стало быть, тебе не откуда взять денег на содержание. А если пойдешь в батюшкин дом (в острог), к тебе очень многие придут с поклоном и без зову; стоит только братии проведать про тебя, а этому помогу я, объявив между братией о твоей готовности подвизаться за веру (т. е. принимать на себя роль оскопителя)“¹⁰²¹. Таким образом, Бирюков, у которого рука не поднималась на оскопление, оказывается, по произведенному следствию, оскопителем 43 человек! Причины появления подобных Бирюкову мастеров, а, равно и следствия, происходящие от них для скопчества – понятны. „Скопцы, говорит Бажанов, всегда отличались знанием законов и уменьем отыскивать в них лазейки для себя; но никогда еще смелость и, можно сказать, наглость их не доходила до такой степени, как в последнее время. Теперь оскопленные сами являются в суды, объявляют о своем оскоплении и указывают оскопителя, который, с своей стороны, спешит сознаться в взводимом на него преступлении.... Благодаря такому, предварительно обдуманному и согласному обману скопцов, настоящие „дельцы“ остаются на свободе, а добровольно и сознательно принявшие оскопление освобождаются от всякого наказания, как оскопленные насильственно“¹⁰²².

Будучи лжецом и обманщиком, скопец вместе с этим есть отъявленный нравственный и гражданский преступник. Для того, напр., чтобы отклонить от себя виновность в оскоплении другого лица, он даже готов отказаться от знакомства с этим лицом¹⁰²³. Далее, попавшись в руки правосудия по доносу кого-либо, он жестоко мстит доносчику и нередко доводит последнего до нищеты. Примеры скопческой мстительности над Матусовым, донесшим на московских скопцов, и над Поповым, донесшим на петербургских скопцов, могут прекрасно характеризовать скопцов в этом отношении¹⁰²⁴. – Наконец, гонимый и преследуемый законом и обществом, скопец совершает ряд гражданских и притом уголовных преступлений. Он, принужденный вести скитальческую жизнь, в большинстве случаев живет под чужим именем и фальшивым паспортом; об этом преступлении скопцов не раз возникали дела¹⁰²⁵. Пожираемый страстью к деньгам, которые составляют главнейшее орудие пропаганды, скопец покушается на вытравливание государственной монеты и ее переделку, приготовляет фальшивые золотые и серебряные деньги и кредитные билеты, производит воспрещенную законами потаенную торговлю золотом и проч.¹⁰²⁶. Словом, преступность скопческой секты и вредное значение ее для общества и государства не могут подлежать сомнению. Политический же оттенок, присущий ей, еще более делает ее опасною для государства.