Сент.-Октябрь, книга 1-я

«Яко же посла Мя Отец, и Аз

посылаю вы». Ин.20:21.

«Идите паче ко овцам погибшим

дому Израилева». Мф.10:6.

«Скорбь ми есть велия по братии

моей». Рим.9:1–3.

Никогда еще светская печать и общество не проявляли такого усердия в обсуждении вопросов миссионерства, как за последнее время. Вот уже около двух месяцев с столбцов газет всех лагерей и направлений не сходят статьи и заметки о занятиях Казанского миссионерского Съезда и о миссии вообще. Даже толстые русские журналы («Вестник Европы», «Мiр Божий») и заграничные органы (Times, Gournal de Debatt, и друг.) и те уделили Казанскому Съезду и православной миссии свое внимание… Явление это можно бы отметить как отрадное и лестное для безвестного миссионерского служения, если бы не тот прискорбный повод, который послужил источником вдохновения и усердия прессы на счет миссионерства.

В чем же дело? О чем кричать газетные витии, что возмутило их? Небольшая, сухая как скелет, не громко и мало говорящая, но злобно шипящая либеральная корреспонденция «Русских Ведомостей» из Казани о миссион. Съезде, а также полная фарисейской злокозненности и иезуитизма, не в меру крикливая (с пафосом) статейка князя Мещерского (71 № «Гражданина») о том же Съезде.

Читатель недоумевает, что могло объединить в походе против миссии Церкви либеральный орган российских прогрессистов с газетою старо-крепостнических вожделений? Отвечаем не обинуясь: чувства нежной заботливости об интересах расколосектантского мiра, ненависть к духовному ведомству и одинаковое у обоих органов недомыслие, – если не сказать более, – по вопросам сектоведения и миссионерства. Но нет худа без добра: тенденциозные отзывы «Русских Ведомостей» и «Гражданина» о занятиях Казанского миссионерского Съезда с нескрываемым злорадством и полным доверием к сплетне были оповещены и подчеркнуты газетою князя Э. Ухтомского (С.-Петербургские Ведомости), «Биржевыми Ведомостями», «Неделею», «Вестником Европы». В то же время сенсация невольно возбудила внимание общества к вопросам миссии и вызвала трезвое обсуждение дела в других серьезных органах русской прессы: («Новое Время», «Свет», «Москов. Вед.» и др.). Вместе с тем откровенная полемика эта совершенно неожиданно раскрыла миссионерскому институту новые горизонты для поучительных в его деятельности выводов и наблюдений относительно того, где кроется опора русского расколосектантства, кто и каковы враги и друзья миссии. Не желая в период разгара полемики заграждать уста газетных «буесловов», пока они более или менее не выскажутся до конца, мы не спешили исполнением лежащего на органе миссии долга, относительно разоблачения инсинуаций на Съезд, и разъяснения газетного недомыслия по затронутым вопросам борьбы Церкви и государства с расколосектантством. Теперь за нами слово разоблачения неправды и обличения незаслуженных наветов, какими осыпала русская печать (а с ее голоса и заграничная) всероссийский Съезд почтенных деятелей миссии отечественной Церкви и не пощадила маститого Иерарха, 30-ть лет с величайшим достоинством подвизавшегося на поприще миссионерского служения в далекой Сибири. Прискорбный инцидент этот – своего рода знамение нашего времени! Итак, в чем дело? из-за чего загорелся весь сыр бор?

В № 221 Русск. Ведом., из Казани появился отчет о занятиях 3-го миссионерского Съезда. Корреспондент прежде всего с смиренно лукавою краткостью замечает, что в съезде принимали участие около 200 человек священников, преподавателей духовных семинарий и учителей церковно-приходских школ (курсивь везде будет наш), занимающихся миссионерскою деятельностью. Больше о составе членов Съезда – ни полслова… Автор умалчивает (иначе читатели могли бы усомниться в дальнейшей мистификации), что руководителями Съезда были, по званию председателей, ректор Казанской академии, Еп. Антоний, один из представителей богословской науки и церковной иерархии, профессор той же академии, доктор богословия, популярнейший расколовед и писатель, миссионер-практик, Н.И. Ивановский и профессор Харьковск. Университета прот. Буткевич, в составе членов Съезда было 74 члена с учеными степенями докторов, магистров и кандидатов богословия, три редактора специальных миссионерских журналов, 148 членов с полным законченным богословским образованием, в том числе епархиальных миссионеров 45, из них 21 с академическим образованием. Что касается учителей церковных школ, то они участия в совещаниях Съезда не принимали и делегатами его не были и быть не могли. К присутствованию же во всех заседаниях были действительно допущены 3 учителя народных школ, но на Съезде участвовали в таком же роде и раскольники. Ясно, что умолчанием и извращением сведений о составе членов Съезда давалось знать привыкшим читать либеральные междустрочия, смотрите мол, кто – вершители миссионерских дел в нашей церкви и судьи расколосектантства? невежественные попы, преподаватели – бурсаки, да притча в языцех – учителя церковных школ, чего доброго можно ожидать из этого современного русского Назарета?… Дальнейшее повествование корреспондента либеральной газеты о Съезде служило для читателей лишь подтверждением и развитием скрытой в междустрочии тенденции о мнимом невежестве и неспособности якобы малопросвещенных деятелей миссии, которые только де и думали об одном мракобесия и постановляли лишь об усилении мер репрессии полицейской власти в отношении угнетенной расколосектантской невинности.

Познакомив читателей с составом Съезда и многозначительно мигнув в сторону сектофильского лагеря, автор далее замечает: «на Съезде выяснилось, что распространение раскола и сектантства, не смотря на все старания (какие и о чем? – о репрессиях!) миссионеров и правительственные мероприятия (какой, тонкий дипломатический язык!), не только не ослабевает, но даже усиливается⁷⁵, что (дескать не унывайте!) появилось много новых сект, как отпрысков старых сектантских лжеучений и самостоятельно возникших"… А вслед за сим корреспондент спешить оповестить, что «к числу новых сектантских учений Съезд отнес (о ужас!) религиозно-нравственные воззрения гр. Л.Н. Толстого, признав, что его последователи составляют «вполне сформировавшуюся секту», (скобки везде автора) которая вполне подходит под определение сект «особенно вредных для Церкви и государства»; причем Съезд постановил де просить Св. Синод войти с представлением к правительству «о применении к последователям ее установленного в отношении особо вредных сект закона».

Не здесь ли и ключ к уразумению причин гнева газетных громовержцев против миссионерского Съезда? И на самом деле: съезд каких-то там попов и учителей церковно-приходских школ дерзает произносит свой приговор «над религиозно-философскими воззрениями» гр. Л.Н. Толстого, повергать этот кумир либерально общественного поклонения в трущобу расколосектантства, наводить тени на мишурный блеск толстовской кумирни и ее культа, ослепившие лжемудрецов конца нашего века! Разве это не тяжкое преступление со стороны миссионерского Съезда пред отечественным либерализмом? Разве может быть симпатичною деятельность подобных гасителей сектантского света, так беспощадно относящихся к Яснополянскому пророку?

Либеральному сотруднику либеральной газеты не интересны (а вернее – не выгодны) развернувшиеся в сообщениях делегатов Съезда картины сектантского изуверства, гнусности, противообщественных стремлений и деяний, и он вычеркивает из своих скрижалей почтенные труды Съезда миссионеров по установлению существенных признаков и относительной вредности для Церкви и государства, кроме толстовства, в лжеучениях целого ряда сект: мистических – (хлыстовства, прыгунства, мормонства, новоскопчества); и рационалистических – (пашковщины, штунды, адвентизма, малеванщины, духоборчества, молоканских донских сект, крестящегося по вере меннонитского братства, секты иеговистов), и раскольничьих толков – (спасовцев, бегунов, тираспольских замурованных изуверов и проч.). Об этих трудах съезда корреспондент благоразумно умалчивает, ибо они гласят о высокой компетентности и делают честь деятелям Съезда… Зачем же говорить о многом, довольно упомянуть об одной толстовщине, чтобы сделать желательное впечатление на публику… И вот далее корреспондент спешит из Московской либеральной пищали (пращи) пустить в миссионерский огород целый залп одноцветных камешков, старательно подобранных им, за две недели сидения на хорах залы заседаний, из громадной массы мнений и решений миссионерского съезда по вопросам о мерах борьбы с расколосектантством. Сейчас же после скорбных строк о дерзновенных решениях Съезда относительно толстовской секты корреспондент вот что пишет:

«Что касается распространения других сект, а также раскола, то для ослабления их Съезд признал необходимым принятие следующих мер: воспретить раскольникам открывать школы для обучения своих детей и закрыть все имеющиеся у них в настоящее время школы; объявить принадлежность к «особенно вредным» сектам «порочащим обстоятельством», чтобы дать этим право крестьянским обществам подвергать исключению из своей среды и ссылать в Сибирь тех из своих членов, которые будут замечены в принадлежности в вредной секте; признать издания лютеранских богослужебных книг на русском языке «опасными», воспретить сектантам принимать в работники или в услужение лиц православного вероисповедания, не достигших совершеннолетнего возраста, а за совершеннолетними, поступающими в работники или в услужение к сектантам, учреждать надзор через приходских священников. В виду того, что штундисты, лишенные с 1894 года права собираться на моления, стали в последнее время посещать с этой целью лютеранские церкви, имеющиеся вблизи мест их оседлости, причем пасторы совершают для них богослужение на русском языке, Съезд постановил просить через Св. Синод правительство о запрещении отправления богослужений на русском языке в лютеранских церквах, где живут штундисты. Наконец, в виду того, что в действующем ныне уложении о наказаниях, в статье, воспрещающей проповедование раскола и сектантских учений, говорится, что ответственности за это подлежат лишь лица, распространяющие упомянутые учения «публично», съезд постановил просить Св. Синод обратиться в комиссию, занятую в настоящее время составлением нового уложения о наказаниях, с предложением исключить слово «публично» из указанной выше статьи или заменить его каким-нибудь другим словом, так как оно дает судебным установлениям повод толковать эту статью в том смысле, что воспрещаются проповеди раскола и сектантских учений только на площадях и улицах. Таковы главнейшие постановления Съезда, принятия единогласно всеми принимавшими в нем участие почти без прений».

Так категорически заявляет корреспондент о занятиях Съезда по отделу о мероприятиях в борьбе с расколосектантством.

Теперь извольте посудить, какое заключение должно вынести читающее светское, да еще либеральное, общество из такого отчета о занятиях Съезда миссионеров и о характере и направлении деятельности нашей миссии? Ни одной меры духовного воздействия, а только – «закрыть, запретить, сослать, наказать"… И это ведь главнейшие, по заявлению корреспондента, постановления Съезда миссионеров, «призванных к проповеди нашего вероучения в истинно христианском духе»? Расчет верный: общество, мало сведущее по вопросам миссии, должно было составить по такому отчету «Русск. Вед.» о занятиях всероссийского Съезда самое превратное, невыгодное мнение (а это именно и нужно врагам Церкви и друзьям сектантства и раскола), именно, что миссионеры – без духа христианской терпимости и гуманности, воздвигают на раскол и секты гонения, что миссия держится на правительственных мероприятиях и проч.

Без сомнения, всероссийский миссионерский Съезд, собравшийся через 6 лет и удостоенный Всемилостивейшего приветствия Его Величества, Верховного Покровителя отечественной миссии, представляет собою выдающееся в церковно-общественной жизни событие. И вот как беспристрастно пишется история выдающихся, но не либеральных, событий в либеральных органах печати! В приведенной выдержке корреспонденции допущены не одни только красноречивые умолчания, тенденциозные недомолвки и неточности, но и прямое злонамеренное извращение существа дела. Все перечисленные корреспондентом меры отнюдь не составляли главнейших постановлений съезда, а были внесены на последнем заседании вне программы намеченных вопросов, как мнение одного из членов, и, конечно, совсем иначе мотивированное, чем у корреспондента; мнение это тогда же было заслушано съездом в самом конце последнего заседания, при чтении заключения комиссии по разработке вопросов о новейшем сектантстве, и занесено в журнал к сведению высшей духовной власти. Достаточно одной этой справки, чтобы понять, что изложенные (повторяем в неточном и неверном освещении) меры в глазах Съезда были не только не главными, но и не существенными в борьбе с сектантством, отмечены же они как печальные явления, на которые не должно закрывать глаза людям порядка и законности. Здесь корреспондент или ошибается, или намеренно морочит читателей своих.

Главным предметам постановления Съезд посвятил 8 общих заседаний, и до 30 заседаний комиссий (о них корреспондент умалчивает). Главнейшие постановления Съезда касались мер духовно-миссионерского и просветительного характера, не внешнего административного, – не репрессалий против расколосектантства. При обсуждении внутренних вопросов миссионерства Съезд наметил и разработал целый ряд принципиальных мероприятий относительно церковно-просветительных условий жизни приходов. Но и в отделе занятий Съезда по миссионерству, как и в области вопросов сектоведения, беспристрастный корреспондент из Казани ничего достойного своего внимания не нашел и вычеркнул из своей либеральной летописи самую существенную, обширную часть, а отметил, опять-таки то что ему, – корреспонденту нравилось, т.е. что способно в известном обществе произвести нужное впечатление и сенсацию. Но не будем спешить с обличением, пока не проследим до конца своеобразного отчета «Русских Ведомостей» о деяниях миссионерского Казанского Съезда. Все, что корреспондент доселе возвестил цветики, – а ягодки-то он приберег к концу pour la bonne bouche.

Вот какие ужасы он повествует далее о занятиях миссионерского Съезда:

«Как полезные для дела борьбы с расколом и сектантством предлагались и обсуждались в съезде между прочим еще и такие меры: исходатайствование издания закона, на основании которого можно было бы отбирать от раскольников и сектантов их детей, причем для воспитания их в православной вере устроить в каждой епархии особые приюты. Обсуждение этой меры отняло у Съезда почти целое заседание одного дня, но в конце концов мера эта была отвергнута в виду тех затруднений, которые духовному ведомству неизбежно пришлось бы встретить при устройстве приютов для воспитания раскольничьих и сектантских детей. Архиепископ рязанский, высокопреосвященный Мелетий, посетивший одно из заседаний съезда, рекомендовать вниманию съезда одну также очень важную и, по его мнению, весьма полезную для успеха миссионерского дела меру: это конфискацию имущества раскольников и сектантов. Перед закрытием съезда принимавшие в нем участие выразили желание, чтобы через год они вновь были созваны на съезд, который следует устроить теперь в С.-Петербурге, чтобы заседания их могли быть посещаемы высшими начальствующими лицами, что весьма важно для дела борьбы с расколом и сектантством».

Можно думать, что измышление это вылилось из-под пера какого-нибудь раскольника или сектанта (среди них есть писаки!) николаевских времен, доселе еще бредящего преследованиями той эпохи… Вот эта-то часть корреспонденции собственно и послужила настоящим жупелом для легковерной и малосведущей в области миссионерства части нашей прессы и читающего общества, зело «возшумевших» по поводу Съезда миссионеров. Довольно того, что нашлись и такие из россиян, любящих заграничное оплевание своего отечества, которые тогда же поспешили, на основании легкомысленной корреспонденции «Рус. Вед.», послать телеграммы в заграничные органы, с извещением что де в России новое гонение на сектантов: Миссионерский Съезд постановил отбирать у сектантов детей и конфисковать имущество!… Шум и гам печати поднялся из-за приведенных строк такой, что мы нисколько не удивимся, после тираспольской истории, если какие-нибудь оболдуевские раскольницы-фанатички начнут морить своих ребят, – лишь бы они не попали в никотанские приюты. А что хлысты и духоборы-постники этою газетною сплетнею будут теперь в полемике оправдывать свое бракоборство, – это не подлежите сомнению. Доказательством того, какую сенсацию произвела в обществе и печати корреспонденция «Русск. Вед.», может служить «Дневник» князя Мещерского в 71 № Гражданина. Князь, надо полагать, об ужасных (выражение Гражданина) постановлениях миссионерского Съезда, да и о самом-то Съезде (в Гражданине, до знаменитого «Дневника 6 сентября», о Съезде не было ни слова напечатано и это в органе всем кажущегося ревнителя православия!…) узнал ровно через месяц по закрытии съезда из салонных сфер, где ужасы эти раздуты Петербургскими пашковистками. Что князь сам не читал «Рус. Вед»., – это доказывает слишком вольное отношение к тексту корреспонденции, которую князь прямо-таки раздул и переложил на свой лад и строй мышления. И вот появляется громоносное внушение деятелям Съезда. Князь до того раскричался и разгорячился, что не усмотрел в 200 делегатах Съезда ни одной православной души… И на съезде, где участвовали до 7-ми архипастырей, архимандриты, сонм протоиереев и иереев! Вот уже где уместна поговорка: «благодарим, не ожидали»!… Князь Мещерский давно известен своими эксцентричными оскорбительными газетными вылазками против духовного ведомства. Но такой давно мы не читали. Мы не беремся излагать мысли «Дневника», ибо князь пишет чувствами, и приводим к сведению и назиданию наших читателей реплик князя о съезде буквально.

Суббота, 6 сентября.

Свежо предание, но верится с трудом.

Корреспондент «Русских Ведомостей» из Казани повествует, что на происходившем в сем городе миссионерском съезде, на том самом съезде, по поводу которого покойному архипастырю казанскому Владимиру Государь писал: «Прошу вас, владыко, передать съезду миссионеров Мое искреннее пожелание дальнейшего успеха проповеди нашего вероучения в истинно-христианством духе», – члены занимались обсуждением двух, между прочим, вопросов:

1) Не следует ли отбирать у раскольников и сектантов детей, чтобы воспитывать их в особых училищах, от епархий учреждаемых!…

2) По предложению архиепископа рязанского Мелетия – не следует ли для успеха миссионерского дела конфисковать имущества раскольников и сектантов?

Неужели это могло быть?

Но вот, что из рассказа вышеназванного корреспондента выясняется: еще печальнее.

Он говорит, что на обсуждение вопроса об отбирании детей у раскольников и сектантов съезд посвятил целый день, и мера эта была отклонена только потому, что не предвиделось средств к учреждению и содержанию таких епархиальных воспитательных заведений для отбираемых у раскольников и у сектантов детей. Из этого следует, что если бы средства для таких воспитательных заведений имелись в виду у съезда, то казанский миссионерский съезд решился бы ходатайствовать у того самого Государя, Который только что ему заповедовал заботу о церковной проповеди в истинно-христианском духе, издать закон, на основании которого, с целью противодействовать расколу и ереси и во славу православной Церкви, дети насильственно отбирались бы у родителей раскольников и сектантов для воспитания на средства епархии.

Неужели это могло быть?

Я не могу этому верить, я хочу верить, что эта злая неправда, направленная против казанского съезда, требующая опровержения, я не могу верить, чтобы не нашлось ни единого православного человека на этом съезде, чтобы во имя Христа протестовать против предложения, столь полного отрицания Его заветов любви и милосердия, если даже допустить, что оно было.

Невообразимо тяжелый думы навевают на душу эти известия о миссионерском съезде в Казани. Ведь, очевидно, на этом съезде созваны были самые лучшие представители церковной иерархии, самые усердные и самые просвещенные ревнители православия, и тогда говоришь себе: если при этом лучшем и отборном, наличном составе миссионерского съезда он мог беспрепятственно и с легким сердцем целый день посвятить па обсуждение таких мер, как отбирание детей и конфисковывание имуществ раскольников и сектантов, то что же должно происходить во имя интересов Православия и в деле борьбы его с расколом и ересью в тех многих темных уголках Русской земли, где живут и действуют не лучшие и не отборные, а обыкновенные церковные люди?

И затем, что должно произойти в душе этих многих обыкновенных церковных людей, когда они узнают из газет, что вот что на миссионерском съезде в Казани предлагают члены его для успеха миссионерского дела и для славы православной Церкви. На что они пойдут в сношениях с раскольниками и сектантами, если сверху, откуда для них приходит свет и пример, предлагаются столь не согласные с истинно-христианским духом меры?

Ведь, обе меры исходить могут только от ненависти… А ненависть эта может только порождать ненависть».

Ну, а эти «многошумящие и кусательныя» строки князя, подобно Иерихоновой трубе, разгласившего на весь свет бесславные лукавые толки либеральной газеты о деятелях миссии отечественной Церкви исходить из каких чувств и во имя чего? Не из ревности ли уж о православии? Нет, избави Бог от таких не по разуму ревнующих друзей, а с врагами справимся мы сами. Драпируясь в тогу верного сына Церкви, ревнующего о славе православия, князь иезуитски прикидывается якобы неверующим в эту «злую неправду» по его выражению, и приняв роль якобы оскорбленного за честь института миссионеров Церкви, с нетерпением ждет и требует опровержения «злой неправды» в то же время своими злоехидными разглагольствованиями внушает другим безусловную веру, что будто бы все эти «страшные вещи» не только возможны, но и действительно имели место на Съезде.

Если князь не верит «злой неправде», то чего же он предается «невообразимо тяжелым думам» по поводу Казанских известий о миссионерском Съезде?… Но своим неприкровенным беспокойством за милый его сердцу раскол автор сам себя обличает в том, что он не только верит, но и весьма желает верить, плохо думать и говорить о деятелях миссии, князь охает, вздыхает созерцая тот ужас, какой по его широкому предположению должен происходить в миссионерской борьбе с расколом и сектантством в темных уголках русской земли… «На что пойдут обыкновенные церковные люди (откуда у князя взялся чисто штундовый жаргон!) в своих сношениях с раскольниками и сектантами, если сверху, откуда для них приходит свет и пример, предлагаются (?) столь несогласный с истинно-христианским духом меры»! Восклицает князь. Уж не чудится ли его сиятельству, что миссионеры «в темных уголках русской земли» отстаивают истинные убеждения и пресекают лжеучения и заблуждения, подобно столичным джентльменам, врывающимся в кабинеты писателей с плетями в руках, или с пучками излюбленной князем Мещерским розги?…

Иезуитство князя – обличителя миссионеров начинается собственно с первых же строк его «дневника», заключающих в себе донос на членов миссионерского Съезда, которые, по мнению князя Мещерского, якобы не вняли Всемилостивейшей телеграмме Государя Императора, «заповедавшего заботу о церковной проповеди в истинно-христианском духе» (слова Гражданина), а внесли и обсуждали «предложение, столь полное отрицания заветов любви и милосердая"… Да простит нам маститый публицист, но он в своей горячей заботе о расколе явно забылся, что не ему учить составлявших миссионерский Съезд архипастырей и пастырей, служителей алтаря Господня, заветам Христа и не его дело столь дерзновенно принимать на себя толкование того, какой урок благоугодно было преподать Государю Императору в обращенных к миссионерам с высоты Царского трона священных словах монаршего привета и благожелания. Князь дерзко клевещет на миссионерский институт православной Церкви в этом неуместном вопле. Всемилостивейшее внимание Венценосного Вождя земли Русской к миссии отечественной Церкви и ее скромным деятелям животворяще воздействовало на дух и энергии подвизающихся среди тьмы и озлобления на тяжком поприще миссионерского служения Церкви и отечеству. Миссионеры воистину воспрянули духом, будучи осчастливлены царским ответом. В священных словах Монаршего искреннего пожелания дальнейшего успеха с высоты трона Всемилостивейше выражено признание успешности нынешних проповеднических миссионерских трудов, совершаемых в истинно-христианском духе, ибо этот дух искони присущ нашей Церкви, как завет Божественного основателя Церкви, законоположника Христа и миссия православной Церкви всегда верна была и есть этому завету, никогда не изменяла своему истинно христианскому духу и направлению. В Высочайших словах Царской депеши миссионерскому Съезду должны бы были усмотреть себе урок клеветники на миссию и миссионеров из расколо-сектанствующего и либерально-интеллигентного лагеря, распускающие, со слов супостатов Церкви, в народе и обществе недобрые речи про миссионерскую деятельность и ее направление.

Не подложить сомнению, что змеиное «шипение» либеральной газеты никогда не вызвало бы в печати и обществе такого шуму, если бы не крик «Гражданина"… На возглас князи Мещерского сейчас же в унисон затянули свою обычную песню «о гонении за веру и народность» певцы с клироса князя Ухтомского с их специфическим инородческим акцентом. Все решительно либеральные газеты и журналы, которые, обыкновенно, только вышучивают клики и сентенции кн. Мещерского, теперь не замедлили серьезным тоном охранителей отечественной свободы совести заявить вот-де что пишет «Гражданин» о Казанском миссионерском Съезде… Впрочем, «Гражданин» давно служит сигналистом для либеральной прессы в брани и ненавистничестве ее духовному ведомству. Сообщения «Рус. Вед.» о Казанском миссионерском Съезде хотя было отмечено другими органами печати, но с оговоркой недоверия.

Итак, расчет «Рус. Вед.» и «Гражданина» удался как нельзя лучше: враги Церкви злорадствовали, заинтересованные в успехах православной миссии были смущены, недоумевали, забрасывали редакции запросами «правда ли» то, что пишут «Рус. Вед.» и «Гражданин», и просьбами об опровержении клеветы на православную миссии. Наша редакция телеграммою в «Моск. Вед» тогда же заявила, что в сообщении «Рус. Вед.» о занятиях казанского миссионерского Съезда и о речи Еп. Мелетия тенденциозно на радость врагов Церкви извращено истинное положение дела. «С.-Петербургский Духовный Вестник», редактор коего О.Ф. Орнатский был в числе делегатов Съезда, от С.-Петербургской епархии и столицы, поспешил опровергнуть газетные наветы и кривотолки, заявив, что Съезд занимался решением вопросов не об отбирании детей сектантов, а о судьбе православных детей, среди раскола и сект живущих, и что Еп. Мелетий никаких предложений не, делал и делать не мог, так как он и не был членом Съезда, а посетил лишь одно заседание, на котором побыл минуть 40, поделился с миссионерами своими наблюдениями из пережитой миссионерской практики в Сибири.

Все беспристрастные органы печати (за исключением «Недели», она об опровержении пока молчит) поспешили отметить на своих столбцах это опровержение взведенной на Съезд «злой неправды». «Новое Время» и «Свет» посвятили даже сочувственные съезду передовые статьи по поводу злонамеренно распущенной клеветы на деятелей православной миссии. «Рус. Вед.» и те, по-видимому, почувствовали неловкое положение инсинуаторов и мистификаторов общественного мнения, в отношении миссионерского Съезда: они деликатно дали сигнал к отступлению, причем и не сдаваясь решительно, и не настаивая упорно на верности сообщений своего казанского корреспондента, – газета пытается свести оправдание себя «к поводам», – извольте видеть, – которые подали якобы сами совещания к недоразумению два слова к недоразумению корреспондента, но об этом будет речь ниже. А теперь два слова о князе Мещерском и об любопытном покаянии после опровержения «СП. Дух. Вестн.» злословия Гражданина на деятелей Съезда. Издатель «Гражданина» еще раз показал (в № 75) фарисейскую манеру своего публицистического писательства по вопросам о Церкви и доказал, что он действительно только рядится в несвойственную ему тогу поборника и ревнителя православия, а в сущности в глазах князя раскольничья вера, сектантская нравственность, уклад жизни отщепенцев и выше, и лучше веры и жизни православного народа. А между тем в области расколосектоведения князь сам себя изобличает в не компетентности, так что нужно удивляться той бесцеремонности и апломбу, с которыми он решается брать на себя роль судии и ментора специалистов в столь малоизвестном ему деле.⁷⁶

Сведения князя удивительны, по своей отсталости от современной науки сектоведения и тенденциозности, так, например, он утверждает, что у раскольников случаи круглого сиротства, оставляемого на произвол судьбы, редки, а в православной среде несравненно чаще бывают случаи, когда никто (?) не заботится о православных детях, что нравственность и вера между православными крестьянами несравненно более ослабела, чем между раскольниками…, что между раскольниками есть огромная (?) часть, представляющая духовный и семейный быт людей преданных Церкви (какой?), власти и нравственному порядку на столько строго и искренно?? Далее князь, поучая миссионеров, тут же обнаруживает незнание азов науки: он заявляет, что «давно пора было бы привести в ясность существенные различия между раскольниками, всегда (?!) смешиваемыми (кем? подобными знатоками расколоведения, как его сиятельство?«…) с сектантами и между сектантами»…; «являлось бы нужным (слава Богу, что хоть князь сознает в себе пробелы!) для руководства не только духовенства (оно давным-давно имеет эти руководства), но и для православного общества издать ясное и наглядное описание видов раскола, сект и проч.

Смеем уверить издателя «Гражданина», что никто, кроме круглых невежд в области сектоведения, никогда не смешивает раскольников с сектантами, а в литературе и миссионерстве около сотни лет имеется ясное разграничение отличительных признаков не только между расколом и сектами, но и между отдельными многочисленными толками раскола и сект. Пересмотром и новой разработкой этого вопроса долгое время занимался известный, Высочайше утвержденный комитет 1864–1875 гг., где царил авторитет Мельникова-Печерского. Результатами этой работы явился закон 3 мая 1883 г. Кроме многих руководств отдельных авторов существуют утвержденные Св. Синодом работы 2 миссионерского Съезда в Москве по вопросу о существенных признаках и степени вредности сектантских и раскольничьих толков и имеются отдельные издания этой части постановлений Съезда; князь может приобрести их за 15 к. Нынешний 3 Съезд, о деятельности которого так оскорбительно князь отозвался, главным образом занялся разработкой этого именно вопроса, продолжая труды 2 Съезда.

Насколько приведены в желательную князем ясность существенные различия раскольничьих и сектантских толков, издатель «Гражданина» легко может убедиться (и поучиться) из «Деяний 2 и 3 миссионерских Съездов», только что вышедших отдельным изданием, обнимающим весь обширный, кропотливый и авторитетный труд деятелей Съезда.

В заключение не может не отметить и еще одного курьеза из княжеского «Дневника от 22 сентября», где автор заявляет пред своими читателями, что в опровержении «Сп. Духов. Вестн.» «обойдена молчанием и не опровергнута страшная (?) мысль о сделанном будто бы одним из членов Съезда, иерархов предложении – конфисковать имущества раскольников и сектантов». И читатели «Гражданина» ждут разоблачения и опровержения, а между тем в ответе «СП. Дух. В.» ясно и решительно было заявлено, что такого предложения не было обсуждаемо и что Еп. Мелетий не был членом Съезда. Зачем же князь Мещерский продолжает мистифицировать своих читателей, говоря: «одна страшная мысль опровергнута, и другая должна быть опровергнута?"… Чтобы покончить с кривотолками в печати, мы должны отметить такой же не джентльменский прием полемики другого (тоже княжеского) органа, «С.-Петербургских Ведомостей». Говоря об опровержении, в СПБ. Д. Вестн. наветов на миссионерский Съезд, – газета князя Ухтомского выражает сомнение в верности возражения, на том основании, изволите видеть, – что «ответ» подписан анонимно «один из членов Съезда» и что якобы тождественное с Русскими Ведомостями сообщение напечатано было в Волжско-Камском Крае, в двух других Казанских газетах и во многих поволжских изданиях. «Новое Время» резонно на это отвечает редакции «С.-Петерб. Вед.», изобличая ее в лукавой наивности или притворстве: всем известно, что одно и то же известие может со слов одного органа попасть в десятки других без упоминания источника, откуда заимствовано. Не останавливаясь на оценке этической стороны подобного подозрения в отношении специального духовного органа, редактор которого – один из высокочтимых представителей столичного духовенства, состоял в составе членов Съезда, следовательно, коротко осведомлен с положением дела, мы спросим только: что же должен был сделать автор «ответа», чтобы уверить сиятельного?… И с своей стороны, решительно заявляем, что С.-Петербургские Ведомости облыжно ссылаются на «Вол.-Кам. Край», сотрудник известный в литературе г. Юдин, ежедневно присутствовал на всех заседаниях Съезда – и на страницах этой газеты не было ничего, подобного сообщенному в «Рус. Вед», а равно и в двух других газетах Казанских, корреспонденты которых были также допущены во все заседания Съезда, не было подобного сообщения, хотя о каждом заседании давались казанскими издателями подробные отчеты.

Зачем понадобилось газете кн. Ухтомского такими недостойными джентльмена способами поддерживать в своих читателях мистифицирование на счет измышленных врагами Церкви страшных предметов занятий миссионерского Съезда, – решительно отказываемся понять. Неужели и у «Русск. Вед.», и у «Гражданина», и у «С.-П. Ведомостей» – все это невинные недоразумения? Такие приемы полемики и обморачивания публики, совсем не подходящие для честных органов и покойный Катков недаром клеймил подобных писателей «разбойниками пера».

Такова история сенсационных кривотолков в обществе и печати относительно занятий 3-го миссионерского Съезда в Казани. Переходим и к выяснению правды дела. Здесь нам много не придется говорить, как по существу самой правды (в отличие ее от многообразной лжи), так и потому, что все подлежавшие обсуждению Съезда вопросы и самые совещания, заключения и постановлений Съезда, подробно, на основании сведений, нами лично и нашими сотрудниками собранных при участвовании на Съезде, а также и на основании официальных протокольных данных, нами изложены в описании «Деяний 3 всероссийского миссионерского Съезда», которые помещаются в журнале и вышли также и отдельным изданием. В настоящей же статье для восстановления правды дела и разоблачения злокозненных наветов нам остается лишь повторительно указать на то, что говорится в «Деяниях», оттенив предметы и стороны, освещенный фальшивым светом и тенью недобросовестной светской прессы.

Прежде всего мы долгом своим считаем остановиться на тех "страшных», по выражению кн. Мещерского, предметах, которые измышлены фантазией, – по недомыслию или злонамеренности, – предоставляем читателям самим судить, – светских писателей известного лагеря.

Во-1-х, мы решительно заявляем, что сообщение казанского корреспондента «Рус. Вед.», раздутое «Гражданином» и подхваченное антицерковною и либеральною прессой – о том, что будто бы на Казанском миссионерском съезде признавалось полезною мерою борьбы с расколом и сектами и обсуждалось в течение целодневного заседания, предложение об исходатайствовании издания закона отбирать у раскольников и сектантов детей и воспитывать таковых в епархиальных приютах, – безусловная ложь и решительное извращение истины. По званию секретаря удостоверяем, что такого предложения не было ни в общей программе вопросов, подлежавших обсуждению, ни в частных предложениях, ни даже в форме хотя-бы-то единоличного мнения во время дебатов по соприкосновенным вопросам.

Да такого предложения, как ходатайство о законе, и быть не могло, так как закон давно уже существует в примечании к 190 ст. улож. о наказ. Это только terra incognita, как теперь оказалось, для невежественных газетных и журнальных писак. Но миссионеры и Съезд не так малосведущи, какими пытается представить их корреспондент «Русск. Вед.» с князем Мещерским.

Не место здесь разъяснять юридическое отношение указанной статьи к спорному вопросу, но мы спешим обратить внимание на следующее обстоятельство, весьма важное для снятия с миссионеров тяжелого, незаслуженного обвинения в отсутствии истинно-христианского духа вообще, в нетерпимости к сектантству и ненависти к расколу, и других, желчью приправленных укоризн и публично брошенных кн. Мещерским и К° по адресу православных миссионеров

Миссионерский Съезд возбудил как раз противоположное ходатайство, чем какое навязал ему так недобросовестно-тенденциозно газетный корреспондент, а именно: когда самарский депутат, о. архим. Тихон, доложил Съезду справку, о допущенном администрацией, на основаны существующего закона в этой епархии исключительном случае, отобрания нескольких детей баптистов и помещения их для обучения в монастырскую школу, Съезд признал нежелательным для интересов миссии повторение подобных случаев. В протоколе за № 6 буквально записано: Съезд признает подобную миру нежелательною.

Но как могла произойти такая мистификация, такое грубое извращение решения Съезда? Очевидно, корреспондент либеральной газеты, по выражению «Света», слышал звон, да не узнал, откуда он… Задавшись тенденциозною целью «уловления» в суждениях миссионеров чего-нибудь такого, что могло бы так или иначе наводить тени, в глазах либерального сектофильствующего лагеря, на ненавистную ему миссию, корреспондент вдруг слышит обмен мнений о 190 ст. улож., об ее юридическом отношении к детям отпадших, слышит что-то о водворении где-то детей баптистов в монастырь, об учреждены приютов в епархиях…, подслушивает затем в речи Епископа Рязанского о сибирском расколе и сектантских плутнях слово «конфисковать…». И вот на конфиденциального атташе либерального органа нашел страх и трепет (за угнетенную расколо-сектантскую невинность!) и покры его тьма…, в припадке типичного либерального бреда о гонениях в России за веру, казанский служитель либеральной прессы в злобном страхе и выкрикнул: «миссионеры решили отбирать детей у сектантов, строить по епархиям для них приюты, конфисковать имущества… ссылать в сибирь»!… А за ним «гаркнул», но уже по-своему – по крепостнически, – смущенный (а в сущности – объятый тем же злорадством!) князь Мещерский и «сущие с ним». Сочинив небылицу о назначены приютов, удивительно, как корреспондент не пошел далее с разрешением вопроса о том, куда же девать конфискованный расколо-сектантские миллиарды… А решение ведь само напрашивалось: на обеспечение духовенства и содержание миссии, – в обществе поварили бы и этой мистификации и сенсации усугубилась бы… Ведь Съезд имел же суждение по вопросу о жалком нынешнем положены обеспечения духовенства и миссионеров: уж врать, – так надо бы до конца.

Да простить читатель нам этот «смех сквозь слезы» огорчения за незаслуженное поругание дорогого нам миссионерского института, за глумление над его высокогуманной самоотверженной деятельностью и заботами о пресечении расколосектантского зла.

Да будет же стыдно тем злокозненным и легковерным писателям и читателям, которые так мало знают внутреннюю миссию и так много неправды вносят в свои суждения о высоко-христианском характере, и направлены ее деятельности!

Пусть же знают клеветники-обличители деятелей миссии, что вопрос об учреждении в епархиях, при монастырях и единоверческих церквах, миссионерских приютов вызван тою же высокогуманною, истинно христианскою попечительностью миссии об ограждении от насильственного совращения в пагубный ереси и секты юного подрастающего поколения, – прежде всего православного, а затем и расколосектантского. Князь Мещерский напрасно упрекает, опять-таки не разобрав дела, в односторонности эту идею миссионерского Съезда. Цель и задачи проектированных приютов столько широки, сколько и высоки. Затронутый Съездом вопрос имеет живое нравственное и общественное значение. Нам нет надобности долго останавливаться здесь, так как в «Деяниях съезда» подробно указана насущная потребность в подобных местах убежища для беспомощных, насильственно совращаемых юных православных чад Церкви.

На Съезде установлен целый ряд вопиющих фактов насильственного совращения в секты младших членов своих семейств отпадшими от Церкви отцами, деспотического стеснения свободы совести семейных, относительно исполнения ими религиозных обязанностей, глумления над священными чувствами веры юных православных чад Церкви. Хроника подобного рода печальных явлений в мiре расколосектантства наполнена трогательными подробностями о том, каким тяжким оскорблениям, глумлениям, а нередко и чисто мученическим страданиям подвергаются за твердость в своей отеческой вере стойкие, но беззащитные члены сектантских семейств.

В семье, – где муж сектант, а жена держится православия – разделение в вере производит сущий ад: ни встать, ни лечь, ни сесть за стол не могут православные жена и дети без глумления над крестным знамением, св. иконами, без оскорбления себя в самых дорогих чувствах веры. Фанатизм и изуверство не щадит и престарелых родителей. Дети бывают так запуганы родителями-сектантами, что, когда в доме или в школе заставят их перекреститься, малютки трясутся, плачут, говоря: «батько убье, не можу креститься» и проч. …

Повсеместно сектанты детей своих, рожденных до отпадения от православия и крещенных в Церкви, не считают обязанными воспитывать в духе православия и приводит к обрядам и таинствам Церкви, а рожденных в секте не крестят.

Не редки и такие случаи, что сектанты и раскольники, притворно заявляя о возвращении в лоно Церкви, с целью вступления в брак с православными чадами Церкви, и давая установленные по закону обязательства, относительно своего пребывания в лоне Церкви и воспитания детей в православной вере, затем безнаказанно нарушают эти обязательства. В этом отношении свобода действий сектантов и раскольников русских не уступит американской. Молодое поколение расколосектантского мiра вырастает без религиозно-нравственного воспитания в нездоровой семейной атмосфере, будучи везде предоставлено опеке и руководительству вожаков темной фанатичной массы, неспособных дать положительного нравственно-христианского научения. Вся обстановка жизни этих юных чад Церкви воспитывает в сердце их одно только похулительное учение в отношении догматов веры, крайнюю ненависть к православию, отчуждение от вековых традиций народной жизни, благодаря чему в штунде, напр., растет и зреет новое поколение без духа веры и нравственных устоев, что грозить нарождением в русском народе религиозных нигилистов или индифферентистов. Вот почему, повторяем, вопрос, поднятый на Съезде, иметь широкое, не только нравственное и общественное, но и государственное значение.

В хлыстовской секте заключение браков с православными освящено правилами секты, как одно из верных средств совращения в секту чад православной Церкви и умножения рядов последователей гнусного бракоборнаго лжеучения.

Другим преступным, но наиболее излюбленным у раскольников и сектантов способом распространения своих лжеучений и совращения юных православных чад Церкви является принятие к себе в дома, скиты (у раскольников) и корабли (у хлыстов и скопцов) детей бедных православных родителей и сирот – у вдов или у родственников, которые всегда рады сбыть сироту с рук на воспитание или обучение грамоте, рукоделию, – а также наем в услужение несовершеннолетних из православных семейств. Указанные способы и приемы совращения и пропаганды особенно широко распространены в хлыстовстве. Тарусский процесс открыл, что у привлеченных к суду «матушек-корабельщиц» и «батюшек» – были своего рода монастырьки с десятками молодых несовершеннолетних и взрослых девиц, набранных из православных семейств, под видом обучения ткацкому ремеслу, все они оказались совращенными в ересь, участвовали в радениях. Те же самые радения установлены и в хлыстовстве Самарской губернии, где у богатого купца П-ва проживали десятки девиц, в том числе не мало несовершеннолетних, который также участвовали на радениях, а, следовательно, – и в свальном грехе.

Неужели православной мисси и обществу оставаться равнодушными к таким позорным явлениям и ничего не предпринимать к пресечению зла? Штунда настолько этим путем успешно увеличивала свои ряды, что обстоятельство это вызвало в Юго-западном крае распоряжение главного начальника края, коим воспрещено сектантам брать к себе на воспитание или в услужение православных несовершеннолетнего возраста.

Из других, доложенных Съезду сообщений о способах и приемах совращения в расколосектантство подрастающего поколения и укоренения его в лжеучениях выяснилось, что для сей цели служат сектантские тайные и легальные школы, приюты и богодельни.

Насилие и гнет раскола над беззащитными членами своих семейств и общин настолько велики, и так тормозят успех миссии, что даже и сознавшие заблуждение расколосектантства не решаются перейти в православие из опасения материального и нравственного гнета крепко сплоченной, темной, фанатичной среды и в виду отсутствия поддержки и материальной помощи у миссии православной Церкви. Более того, бессилие миссии господствующей Церкви настолько поразительно, что и обратившиеся в лоно Церкви в большинстве случаев, не выдерживая страданий, вынуждены бывают снова возвращаться в раскол и секты. По отзыву одного из членов Съезда, гонимая вера в России не секты и раскол, а православие…

о. Архимандрит Тихон развернул пред Съездом поражающую картину горя, душевных и физических страданий, выносимых воссоединяющимися с церковью современными героями и мучениками за православную веру в местах сплошного раскольничьего поселения, каким, напр., является Иргиз – место миссионерской деятельности почтенного о. Архимандрита. Для иллюстрации о. Тихон рассказал трогательную повесть о печальной участи новообращенной из раскола молодой женщины Аграфены, которую за измену расколу муж ежедневно истязал побоями, родня обвиняла в воровстве у свекрови, а сельская раскольничья власть глумилась, из тонких политических соображений, чтобы неповадно было другим переходить в Никонианство, и вот водят «Грушку-еретичку» по всему селу в волость для суда и расправы, бежит за Грушкой, как преступницей, все село и каждый вслед обливающейся слезами и кровью исповеднице православия бросает вместе с плевком и комьями грязи слово укора: «а так ей и надо, зачем пошла в антихристову веру?…». Посудили порядили в волости, посмеялись над Грушкой власти сельские, побушевала родня, поглазел народ, – и отпустили Грушку, ибо не обретеся ни единыя же вины в ней, кроме мнимого еретичества… Боится затравленная злобою женщина вернуться домой, чтобы мужнин дом и лихой свекрови не был ей могилою в эту темную ноченьку, – вдеть она к родителям, но и они раскольники: «к своим прииде, и свои ее не прияша"… – Здесь та же злоба, та же ненависть к православию, та же дикость и тьма непросветная… Всё от нее в родной, кровной семье сторонятся, все косятся, как на еретичку, нет ласки от матери родной, нет привета от братьев… Прошла бессонная ночь – настал день… Вышла Аграфена в сени, чтобы здесь в тиши одной выплакать свою грусть-тоску… Обливаясь слезами, увидала одинокая страдалица у ног своих приветливо ворковавшего петуха, ею же и вскормленного…, «Птичка Божия, ты видно одна понимаешь страдания мои…». Схватив птицу, страдалица прижимала ее к разрывавшемуся от скорби сердцу, целовала и обливала слезами золотистые перья единственного в окружающей враждебной обстановке утешителя… Жаловаться некому, искать защиты негде, кругом – все раскольники, в селе почти ни единой души православной, городские власти далеко, пастырей нет… И эти муки в православной Руси…

Неужели либеральным писателям могут нравиться подобный изуверства? А вот вам и еще картина современных гонений на православных в смешанных семьях, – особенно на женщин: «в церковь православную не пускают, заставляют ходить в раскольничью молельню, издеваются над православными обычаями и верованиями, обходятся с презрением, иногда наносить побои каждый день, а если муж не побьет жену, то его самого побьет мать- раскольница; за общий стол не садят, а где-нибудь у порога, есть не дают, так что иные молодухи сознавались, что они, выйдя с пойлом в хлев, ловили из лохани корки хлеба и тем утоляли свой голод, иногда же лишались и этого скотского корма, если не им приходилось поить скотину; «похлебку старшая молодуха-раскольница сладит православной-младшей из ополощин, т.е. когда отъедят раскольники, она остатки пищи из их блюд соединит в одно, ополощет их чашки и эти ополощины вольет туда же в остатки пищи, – и эту смесь, которая обычно выливается в лохань, подставляет несчастной, как некую снедь, – туда же или на стол, кинет корку хлеба, достаточную только для возбуждения аппетита, а не для утоления голода. Если же от такой пищи отвращается душа, то оставайся совершенно голодною. Если муж любит жену, – он украдкой вынесет ей кусок хлеба, и благодари Бога». С.-Петербургской епархии сообщен случай посещения приходским священником такой больной, по наказу ее с православным, зашедшим проститься с умирающей: и вот он нашел больную, лежащею не в переднем углу, где обычно кладут опасно больных, а под корзиною у порога на двери в подполье. Когда священник стал требовать, чтобы зажгли свечку и перенесли больную в передний угол, она со слезами начала умолять священника, чтобы он не делал этого, так как после ухода священника столько ей будет истязаний, что не дадут спокойно умереть. И эта мученица так и умерла на этой двери под корзиною, у порога, на самом грязном месте! Не менее трогательными чертами изображались миссионерами страдания, какие испытывает при родах православная женщина, вышедшая за раскольника. Прежде всего, когда приближается опасное время родов, православную молодуху изгоняют из дому, чтобы не осквернила его рождением младенца, «ибо родить еретица в доме, говорят раскольники, всем нам да будет канон» (епитимия раскольничья). И бедной роженице приходится рождать или в холодной бане, или в хлеву, но это еще счастье, а то и в хлев не пустят: «пускай заколеет еретица, – хлев и двор – одна связь с домом, все равно и в хлеву родить – дом осквернить». После родов известное число дней не впускают православную роженицу в жилую избу, в особенности если есть кому ходить за скотом; в противном случае, лукавство раскольников придумывает какое-либо извинение, чтобы родившая, не смотря на послеродовые болезни, исполняла по хозяйству все обязанности работницы, и это иногда прямо для того, чтобы непокорную неподдающуюся убеждениям скорее извести…

Неужели такие несчастные страдалицы потому только, что они православного исповедания, не заслуживают внимания и покровительства общества? и почему же корреспондент «Рус. Вед.» прошел молчанием подобные сообщения миссионерского Съезда? Из нежелания наводить тени на покровительствуемые либеральною прессою раскол и секты?… Хорошо беспристрастие у либералов! Если не хотите сами перстом двинуть в пользу и защиту православия, так не мешайте же миссии, не клевещите на ее почтенных деятелей!…

При обсуждении вопроса о способах н средствах защиты юных и гонимых чад Церкви и для противодействия вообще со стороны миссии вредному влиянию расколосектантства на подрастающее поколение православного вероисповедания и сектантства, Съездом единодушно признано было полезным учреждение, хотя бы по одному в каждой епархии, при мужских и женских монастырях, особых миссионерских школ и приютов для призрения и обучения детей сирот православного исповедания, а также и детей находящихся на воспитании или услужении у сектантов, а равно нуждающихся в приюте детей раскольничьих и сектантских, кои по закону подлежат воспитанию православных родственников, напр., при высылке, по суду с лишением прав, родителей-сектантов, или за смертью последних, или в виду признанной по суду и врачами невменяемости кого-либо из сектантов (из киевских малеванцев параноиками признано до 15 душ и все они были долгое время на излечении в больнице, некоторые там и померли, дети оставались без призора, одна женщина в состоянии экстаза убила 6-летнее дитя свое). Православные родственники отпавших, будучи сами крайне бедными, передают, обыкновенно, свои права и обязанности по воспитанию детей сектантов в указанных случаях зажиточным сектантам. Неужели православная миссия и общество должны продолжать свое вековое равнодушие и в подобных случаях? Но не возопиют ли тогда камни?… Бывали случаи, что дети от 10–14 лет, научившись грамоте, всякими прельщениями штундистов, наипаче же чрез участие на так называемых детских собраниях штунды, совращались в сектантство, и тогда все убеждения и меры отеческого воздействия со стороны православных родителей оказывались безуспешными: дети не давали покоя родителям, – штундовали, глумились над верою и Церковью, бродили по ночным штундовым собраниям. И вот сами родители обращались чрез миссионеров с просьбою к духовному ведомству и администрации – взять куда-либо детей в науку. Был и такой случай, что юноша-малеванец вместе с психопатом сектантом сжег клуню своего отца и спалил несколько домов в состоянии экстаза, другой пророчествовал «разными языками» о кончине века и производил народную смуту? Как прикажете, гг. либералы, поступить в подобных случаях? Куда девать таких несчастных детей и юношей, от которых отказывается сама семья? Скитаться оставить их в трущобах расколосектантства или долг гуманности и христианского милосердия требует устроить для таковых несчастных убежища и дать там духовное врачевание?… Вот для таких-то целей Съезд и проектировал приюты при монастырях.

Корреспондент «Русск. Вед.», а с ним и князь Мещерский налгали, что будто бы вопрос этот отклонен за неимением средств в епархиях. Неправда, – единодушно и сочувственно всем Съездом принято было это гуманное предложение.

Нам остается объясниться еще и по поводу другой, по выражение кн. Мещерского, страшной мысли, навязанной «Русск. Ведом.» миссионерскому Съезду – это о конфискации имущества раскольников и сектантов.

Как уже заявлено «С.П. Духовным Вестником», никакого подобного нелепого предложения, а, следовательно, и обсуждения на Казанском Миссионерском Съезде не било и бить не могло. Светская печать еще раз доказала, что она не высоко ценит себя и свое печатное слово; она способна принять и разгласить на столбцах своих всякую сплетню, ложь и клевету на кого бы то ни было. В данном случае не предостерегли либералов и фарисеев печатного слова от доверия к инсинуации ни высокий сан оклеветанного епископа, ни свыше 30-летняя известная миссионерская деятельность этого иерарха, – ознаменованная отеческою любовью и высоко-христианским участием к иноверцам – инородцам, обожавшим доблестного, кроткого старца-архиерея. Печать не позаботилась проверить заведомо сенсационного сообщения какого-то писателя из Казани о конфискации не хотела даже и обождать появление в печати речи епископа в подлинном ее виде, а поторопилась бросить по адресу духовной особы, смутившее все общество, обвинение в нетерпимости к заблудшим, если не сказать в жестокости.

С появлением же речи Еп. Мелетия в печати (в Миссионерск. Обозр. Август), никто из светских органов, в видах восстановления истины, не счел нужным познакомить смущенное общество с подлинною речью епископа. Одни лишь «Русск. Ведом.», в целях само-оправдательных, поспешили выхватить из беседы епископа несколько отдельных фраз и тирад, но таких, которые, не объясняя существа деда, так или иначе могут быть по вкусу либеральной части общества: между прочим, газета предусмотрительно умолчала о существенных, но невыгодных для защищаемого ею расколосектантства, подробностях речи епископа. Последний совсем не касался убеждений или верований заблуждающихся, а делился лишь в непринужденной отеческой беседе с миссионерами своими печальными наблюдениями относительно ненормальных явлений в социально-общественной жизни Сибирского раскола, сектантства, тормозящих успех православной миссии; а именно: Архипастырь рассказывал о бессовестной, бессердечной эксплуатации богатыми раскольничьими общинами бедного православного люда, об имущественных захватах, о существующих в расколе незаконных денежных сборах, кагальных кассах для противодействия миссии, для откупа и сокрытия своих темных преступных деяний по распространение лжеучений: «где ни появляются раскольники и сектанты, – говорил преосвященный, – всюду они становятся за короткое время зажиточнее старожилов, – наших православных, приобретая себе стяжания всеми неправдами… В общественном быту у них существует общинная касса для выкупа из рук правосудия; с целью отстоять интересы своей общины и обессилить противную православную сторону являются темные общественные поборы и собираются таким незаконным путем огромные суммы, и тратятся они на поддержание суеверий и заблуждений раскольничьих и сектантских толков. Сборы эти и по существу и по целям незаконны и не должны быть терпимы. Правительство местная администрация не может не знать об этом, ибо сборы эти легально гарантируются общественными приговорами… Тем не менее темные сборы существовали и не выводились… Наши православные миссии не раз обнаруживали это зло. Были и меры к пресечению так называемых «темных сборов», – самих отяготительных для народа и несправедливых… Но положение дел не улучшилось… Темный сбор не ограничен, собирают при всяком случае и за обычай». Говоря за сим о появлении в Якутской области нового чудовищного сектантского движения, как последнего слова в теории и практике расколосектантства – не признающего ни Церкви, ни Царя, ни властей, отказывающегося платить подати и отбывать общественные повинности, – владыка заметил, что «никакая сила разумных доказательств не убедит такого очумелого сектанта, пока не ограничат его имущественных прав и не будут конфисковать кагальных касс, имеющих противоправительственное назначение. Пресечь это зло – дело правительства».

Вот та здравая мысль Епископа – ревнителя церковной и государственной правды, которая возмутила страшливый дух бесстрашного «гражданина», исторгла слезы скорби у сентиментальных писателей «Петерб. Ведом.», усилила желчное настроение у редакции Вестника Европы и К°… Но, как видите, на самом-то деле в речи Рязанского епископа ничего нет ни страшного, ни странного, ни нового, а главное – нет того, что навязано преосвященному Мелетию корреспондентом «Рус. Вед.», нагло извратившим мысль и слова беседы маститого архипастыря. Речь шла совсем не о конфискации частной собственности или имущества последователей расколосектантства, а о прекращении существующих среди сектантов незаконных сборов, вредных для целей пропаганды, и конфискации кагальных общинных касс, имеющих противоправительственное назначение. Только слепотствующая мысль и совесть станут отрицать различие менаду тем и другим (частные сбережения, кому бы они не принадлежали, и поборы революционерных комитетов пресловутого польского ржонда не одно и то же…). Но вот вопрос, имеет ли надлежащие сведения светская печать и общество о том, что такое кагальные расколосектантские кассы, или общинные капиталы, о конфискации которых упомянул Епископ? Какое их назначение и в чем их зло? В том-то и беда, что громадное большинство православного русского общества и печати страдает хроническим недугом – смотреть на расколосектантство чрез призму цветных очков с предвзятой, внешней, показной стороны его жизни и не хотеть серьезно вникнуть в корень дела, во внутренний (интимный) строй жизни этого своеобразного мiра, враждебного культуре не только церковной, но и общегосударственной. Отсюда общество и печать не понимает ни задач миссии, ни даже языка миссионерской литературы. Расколосектантство, замкнувшись в себя, сплотившись в духе ненависти к отечественной церкви и русской государственности, живет своею, отрешенною от общерусских начал жизнью, представляя государство в государстве… Поучительное доказательство в этом отношении должны были бы представить государственной мудрости и обществу недавние разоблачения из жизни духоборческой секты. Но уроки прошли без науки, кажется. Либеральное нянченье с сектами растет. Обратило ли, напр., общество и пресса должное внимание на появившиеся в печати сведения о династической (конечно тайной) кассе, этой секты, известной под именем «Сиротского капитала», который шел на содержание духоборческих правителей из «священной линии Калмыковых», на их двор; на дань русскому императору (на подати), на подкуп чиновников, на скупку и аренду земель для своей братии и другие неведомые для правительственной власти цели, а отнюдь не на симпатичную для всех цель, отмеченную названием «Сиротского капитала»?… Слыхали ли общество и печать «о половинном капитале» бунтующей в Закавказье партии духобор-постников, которые, благодаря этому капиталу, вот уже два года выдерживают своего рода войну с правительством, не желая подчиниться законам государства? Обращали ли внимание писателя, крикуны против миссионеров, на какие средства хлысты, по-видимому – бедняки самых отдаленных уголков изыскивают тысячные суммы на вызов лучших адвокатов из столиц? Известно ли, что в Тарусском уезде, как установлено на судии существует у хлыстовского корабля свое целое барское имение (с. Истомино), которое чуть не с самого начала нынешнего столетия переходит по завещанию от главы корабля к преемнику его, являющемуся попечителем общины? Имение это служит целям пропаганды гнусного лжеучения. А изуверное скопчество? оно ведь главным образом поддерживает свой прозелитизм и пополняет свои ряды несчастных жертв при посредстве подкупа из кагальных своих касс. Каждый оперированный получает субсидии от 300 до 1.000 р. и более. В штунде давно доказано существование строго организованных миссионерских касс, которыми заведует штундо-миссионерский центральный комитет, находящийся в немецких колониях юга России. Касса составляется из добровольных пожертвований каждого члена после богомоления и из обязательных взносов последователей секты. Каждая община (церковь) имеет свою кассу и направляет, деньги чрез разъездных миссионеров в центральную кассу. Отсюда получают жалование штундовые миссионеры, отсюда же идет, помощь (подкуп) неофитам, на средства кассы нанимаются адвокаты и ходатаи для ведения судебных дел по преступлениям штундистов, на подачи прошений разным правительственным учреждениям и лицам. А о расколе еще митрополит Филарет сказал, что он вырос и держится на деньгах и обмане. Вот о конфискации каких имуществ говорил Епископ Мелетий. И разве он не прав? Интересно услышать мнения газетных Эдиппов, учинивших лихой поход против миссионерского Съезда, как же иначе надлежало бы смотреть с точки зрения нашего законодательства на существующие в темнота расколосектантской жизни подобные, эксплуатирующие массу сборы и имеющиеся вне государств. контроля капиталы и кассы, и как поступать с ними? Могут ли быть терпимы подобные учреждения и действия в мiре расколосектантства? Император Николай I, когда был в 1839 г. открыт династический духоборческий капитал в количестве 13 т., приказал его конфисковать в пользу казны и употребить на постройку школ и храмов на молочных водах. Тифлисская же судебная палата также случайно открытый тайно-общественный капитал в количестве сотен тысяч, после смерти духоборческой царицы – Лукерьи Калмыковой, присудила, не смотря на явную принадлежность их всему обществу и на домогательства последнего, в пользу прямых наследников покойной.

Затем, неужели печать и общество серьезно полагают, что одна миссия путем слова убеждения может воздействовать на фанатика, отуманенного сумасбродными противо-церковными и противогосударственными лжеучениями, да еще при этом находящегося в денежной и материальной кабале у тесно сплоченной общины? Или, можно ли усовестить одним словом оставить свои заблуждения избравшего себе пропаганду сектантских лжеучений выгодным ремеслом, получающего щедрые оклады миссионерского жалования из кагальных касс?

Нет, гг. либералы и фарисеи печатного слова, вы набросились на умудренного горьким опытом архипастыря миссионера «зря», и – опять-таки слыша неприятный для вас звон, да не разобрав, откуда он. Старец – епископ затронул в своей беседе вопрос большой важности, над которым нельзя не задуматься, так как он служит ключом к объяснению одного из главнейших тормозов миссии. Но да простить благостный архипастырь, что имя его газетные зоилы пронесли яко зло: не ведят бо, чтό творят, и о чем говорят!

В обвинительном против миссионерского Съезда акте «Рус. Вед.» и «Вестн. Евр.» упомянуто также и о постановлениях съезда, относительно воспрещения издавать на русском языке немецкие, принятые у штундистов богослужебные книги, а также отправлять в кирхах и молитвенных домах немцев-баптистов богослужения на русском языке для наших штундистов. Что же тут, спросим мы, узрели либеральные органы несоответственного с задачами и долгом православной миссии? Неужели последняя не обязана обнаруживать пред правительством вредные для православия и незаконные действия лютеранской генеральной консистории, за своею цензурою издающей, –переменив лишь обложки и заглавие, – книги, которые запрещены министерством В.Д. к обращению среди русского населения? Или миссия должна молчать о том, что немецкие пасторы укореняют нашу штунду? Слава Богу, миссионеры ясно и глубоко сознают святой долг служения Церкви и родине православно, и не растлены новейшею теорией всяческой свободы и непротивления, во вред родному православию. Немцы и так слишком много сделали зла нашему отечеству, чтобы покрывать их преступные действия. Довольно с них того, что роль попустителей-покровителей охотно берут на себя либеральные русские писатели и органы.

«Вестник Европы» протестует даже против постановления Съезда о необходимости закрытия раскольничьих школ и о предоставлении сельским обществам дискреционного права высылки распространителей лжеучений по приговорам. При этом почтенный журнал высказывает такие суждения, которые свидетельствуют, что и серьезные органы малосведущи в области вопросов миссии и сектоведения. Так, относительно закрытия раскольничьих школ «Вест. Евр.» выражает абсурдное мнение, что «эта мера будто бы может отразиться на числе раскольничьих детей в правительственных и церковных школах, что в последних количество учащихся раскольников растет, якобы благодаря свободе выбора школ, отсутствию принуждения косвенного или прямого"… (какая деликатная чуткость)! «В сближении, совершающемся путем совместного обучения, всего драгоценнее именно то, что оно добровольно, в этом и только в этом залог его искренности и прочности», докторально возглашает «Вест. Евр.». Все эти умные наставления журнала – не более как пустые безжизненные фразы кабинетных доктринеров, совершенно незнающих истинного положения дел, не знакомых со школьным вопросом в расколосектантских селениях.

Закрытия раскольничьих школ требует не Съезд, а закон, о котором лишь Съезд напоминает, так как все раскольничьи школы существуют без надлежащего разрешения, и являются тайными и запрещенными, руководятся начетчицами, знающими одну лишь славянскую грамоту, где обучение производится по старой, одуряющей методе, в обстановке невозможной. Свободного выбор, школ, о котором красноречиво рассуждает В.Е., тут никакого нет и быть не может, так как школ, правильно организованных ни сельских, ни правительственных доселе не заведено, даже в таких селениях, где до 5, 7 и 10 тысяч жителей сплошного расколосектантского населения. На 20 т. духоборческого населения существует, напр., одна только школа в трех губерниях… Съезд, высоко ценя просветительное значение организованной школы, ходатайствовал о скорейшем заведении легальных школ на место не законно и к вреду православия существующих в расколе и сектантских селениях рассадников потомственного невежества и изуверства. Неужели и такие школы заслуживают одобрения со стороны европейски-просвещенного Вестника, который некогда так беспощадно травил православный школы (домашние и церковные) за одну только в них славянщину (часослов и псалтирь) и недостаток новейших приемов педагогии учителей православных-церковников? Неужели такое постановление миссионеров не угодно просвещению либерального лагеря?… Что касается дискреционных прав обществ на удаление в известных случаях из среды раскольников и сектантов, то и в этом случае В.Е. жестоко ошибается, когда говорит что будто бы до сих пор ничто не мешает обществам пользоваться этим правом в отношении виновных в принадлежности к секте и расколу и потому де не следует делать никаких новых разъяснений и дополнений, иначе значило бы вызывать, науськивать крестьян на суровую меру, понуждать их к ее принятою, т.е. извращать смысл института, предполагающего ничем не стесненную инициативу, ни кем не продиктованную волю сельского общества».

Почтенный орган не знает истинного положения вещей. В том-то и дело, что права обществ в этом отношении ограничены разъяснением Сената и приговоры и ходатайства сельских обществ о выселении из своей среды односельчан – упорных совратителей и похулителей православия оставляются без последствий, причем обществам дается знать, что отпадете от Церкви и принадлежность к сектантству не составляют таких порочащих обстоятельств, в силу коих общество имело бы право на выселение своего однообщественника, а распространение сектантства преследуется-де в судебном порядке. Съезд установил, что в таком виде мотивируемые отказы сопровождаются крайне вредными для миссии и вообще нежелательными последствиями. Наш простой народ исторически выработал для себя такой взгляд на вещи и явления в жизни своей: «что царское правительство не карает, то, значит, позволительно, а дозволить начальство может только полезное и доброе, следовательно, – внушают народу сектанты, – наша вера истинная, само начальство не видит в ней порока, и мы теперь вольны проповедовать, а это только попы да миссионеры из-за своей выгоды порицают секты». Пропаганда тогда усиливается, штунды воинствуют, а православное общество – не мало озадаченное тем, как это так правительство защищает развратителей народных чувств веры и хулителей Церкви, – скоро свыкается с этим взглядом, вслушивается в учение, и отпадения растут. Более же консервативные из православных, выведенные из терпения наглостью пропагаторов, прибегают к народному самосуду над сектантами, что окружает последних, как потерпевших, ореолом мученичества, а православных не редко подвергает тяжкой каре закона за истязания. Все это содействует торжеству пропаганды лжеучений, крайне деморализует народ и тормозишь успехи миссии. В виду изложенного, Съезд одобрил высказанное одним из его членов мнение, что правительственное ограничение принадлежащего обществам дискреционного права в пользу сектантства отзывается весьма неблагоприятно на борьбе с сектантством и потому подобная практика, как отклонение подобных приговоров, не желательна, с точки зрения миссии и деморализации православного общества. Да такое отклонение общественного мнения в сущности противоречит и теории «Вестн. Евр.» «о ничем не стесненной инициативе и никем не продиктованной воле сельских обществ» и потому то и отражается деморализующе на мiровоззрении массы. Отклонение–то именно и стесняет, инициативу и насилует волю народа, ломает его вековые воззрения на преступления против веры и Церкви. Народ при своей бесхитростной логике не может себе выяснить, каким образом правительственная власть (православная) ни сама не ограничивает, ни ей, громаде, не позволяет освободиться от заведомого хулителя ее вековых святынь, и даже не считает за порок преступные, в глазах народа, да и по сущности дела, деяния лжеучителей.

Итак, Съезд имел серьезный основания и сильные побуждения коснуться данного вопроса и напрасно кн. Мещерский с К° отозвался, что все подобные меры дышат нетерпимостью и внушены миссионерскому Съезду ненавистью… Нет, не ненавистью к сектантству, а любовью к меньшей братии по вере руководился в своих действиях и воодушевлялся православный миссионерский Съезд, нравственно-религиозное чувство которого тяжко страдает за истину веры и братий своих по вере от тех защитников православия, которые, прикрываясь принципами веры евангельской, являются сторонниками принципов веры «цыганской"…

Такова правда дела… Надеемся, что беспристрастные люди из нашего разъяснения, основанного на документальных и фактических данных, ясно увидят и оценят по достоинству всю недобросовестность и тенденциозность, допущенные известной частью прессы в своих отчетах и отзывах о занятиях 3-го всероссийского Миссионерского Съезда. Но наша отповедь клеветникам на миссии и Съезд была бы не законченною, если бы мы оставили без ответа и еще один пункт из серии распространенных в обществе и печати кривотолков и недоразумений, по вопросу о миссии и мерах борьбы с расколом и сектами. Тем более, что недоразумение, которого мы хотим коснуться здесь, уже не мелочное придирчивое, а имеет серьезный принципиальный характер. Мы имеем в виду то крайнее мнение, которое стоить за полное невмешательство и безучастное отношение правительственной власти в борьбе Церкви с расколосектантскими заблуждениями. Поборники этой теории то и дело инсинуируют на миссию и ее деятелей, навязывая им нетерпимость и суровость в отношении заблудших, стремление поборать раскол и секты не своими духовными мерами, а правительственными репрессиями. В сущности, это заблуждение не новое, оно-то и привело печать известного антицерковного лагеря к страстному суждению ее о занятиях казанского миссионерского Съезда, на который совершенно не основательно, если не сказать – облыжно, наброшена тень, будто бы Съезд главным образом занимался изыскиванием и обсуждением мер не духовного, миссионерского, а внешнего, административного воздействия на расколосектантство, с целью обострить полицейские стеснения и уголовные кары власти, в отношении отпадших, возвратиться к какому-то прежнему (?) способу действий против раскола и сект⁷⁷ и проч. Только именно благодаря указанной предубежденности, при поразительном незнании обществом и печатью истинного положения дел миссии и состояния сектантства, печать и могла принять на себя роль непризванных учителей и судей в столь специальном деле. Общество и печать не хотели и доселе не хотят узнать и понять, насколько третий всероссийский миссионерский Съезд представлял собою, и по численности, и по составу членов, авторитетный консилиум деятелей – врачевателей тех духовных недугов в нашем церковно-общественном организме, какими являются широко распространившиеся в православной Руси сектантские и раскольничьи лжеучения. Не поучать Съезд следовало бы малосведущим дилетантам анти-церковникам – либералам и фарисеям. а поучаться у него, а если и поучать, – то не торопиться судить и рядить по первому злонамеренно брошенному отзыву каким-то казанским корреспондентом, но поискать и дождаться надлежащих сведений из верных источников, а это сделать не трудно… Съезд ведь свои совещания открыто и не прятался от света, ибо его стремления, слова и дела на пользу православия были чисты и светлы. И только беспристрастные суждения прессы, основанный на несомненных данных, могли быть полезны для дела и поучительны. Врываться же в область судейскую без знаний дела, а лишь с одним желанием, покричать с напускным вдохновением, (вроде вдохновения князя Мещерского), – это значит только вредить серьезному делу и мутить воду для того, чтобы сектантские ловцы успевали лучше уловлять простодушный народ в свои «сети». К величайшему сожалению и вреду для православия, крик нахальства и невежества обычно, делает у нас тон в настроении и мнении светского общества и заглушает деловой голос правды. Расчеты сикофантов и инсинуаторов верны. Газетные кривотолки о миссии о съезде всякий читает, обсуждает – и многие верят, но, а кто дает себе труд навести справку хотя бы в протоколах, подробно уже опубликованных в особом издании «Деяний 3-го всероссийского миссионерского Съезда», чтобы убедиться в клевете, проверить неосновательность предубеждений общества о характере деятельности миссии и в частности о занятиях Съезда?… А в существе дела, довольно было одной протокольной справки, чтобы убедиться во лжи и увидеть, как верно и с какою громадною пользою велись занятия Съезда миссионеров. Вот эта справка. Прежде всего и главным образом миссионеры как врачеватели на Съезде положили массу труда и усердия на диагноз сектантских недугов, – на выяснение существа, характера и отличительных черт в учении той или другой секты, на определение степени ее заразительности и вредности для церкви, общества и государства. Причем особенное внимание нынешнего Съезда обращено было на новейшее сектантство, как на явление своего рода модное и доминирующее, овладевающее симпатиями интеллигенции и помрачающее здравый смысл, и совесть народа, но доселе специально невыясненное и надлежаще неосвещенное. Но определить характер и симптомы болезни, – как известно, для пользы дела еще далеко не все – долг врачевателей, вместе с тем, указать и верные средства к искоренению злой немочи или по крайней мере к ограничению ее развития.

Эта сторона дела также составила одну из главнейших задач и забот бывшего Казанского всероссийского Съезда. Необходимо при этом заметить, что при совещании о мерах и способах уврачевания расколосектантских недугов, третий Миссионерский Съезд, равно как и предыдущие два, исходили и всецело руководились теми высоко-христианскими принципами и мотивами, каше положены в основе внутренней миссии православной Церкви, как Церкви истинной, Христовой и апостольской. Наша миссия всегда смотрела и смотрит на расколосектантство, как на явление болезненное в религиозной жизни глубоко-верующего русского народа; болезнь эта тяжкая, с характером эпидемическим, притом осложненная в своем историческом течение вредными социально-общественными тенденциями, но тем не менее болезнь эта признается миссией, по существу своему, прежде всего и главным образом болезнью духовною, глубоко коренящеюся в душе народной, в ложных убеждениях его непросвещенного ума, в мистически настроенном русском сердце, в слабоволии толпы и своеволии вожаков толпы… А, потому первыми и главными мерами уврачевания этого духовного недуга – православная миссия Церкви всегда признавала прежде всего и главным образом меры духовного порядка.

Далее, православная миссия, состоя в живом союзе с Церковью Христовой, присно и живо памятует в своих отношениях к заблуждающимся и отпадшим и в действиях против них, святейший образец действий и заветы Божественного Основателя Церкви, Законоположника Христа, Пастыря доброго, полагающего душу за овцы, кроткого и смиренного сердцем, иже видев народы, яко бяху смятени и отвержени, милосердова о них (Мф.9:36).

Православно-русская миссия и ее деятели проникнуты руководятся тем кротким духом милосердной любви, скорбного состраданья к искупленным честною кровью Христа, к своим дорогим, как заблудшим, так и к меньшим немощным по вере братьям и, возгреваемые сею любовью, всегда самоотверженно готовы идти с светом истины Христовой на помощь блуждающим в смертном мраке пустынь расколосектантства, всегда терпеливо и бодрственно стоять на страже, ограждая немощных чад Церкви живым и действенным мечом Слова Божья…

Повторяем, что меры духовного воздействия в деле уврачевания сектантского недуга всегда, (а тем паче в последние десятилетия подъема церковно-просветительной жизнедеятельности) в нашей православной отечественной Церкви – шли и идут впереди. Вот почему все съезды миссии, а Третий – главным образом, и даже почти исключительно, свое внимание сосредоточил именно на обсуждении мер и способов духовного действования на расколосектантство; на внутренние вопросы миссионерства, на внешние приемы миссионерской техники, на разрешение различных недоумений миссионерской практики и проч. … Но в то же время всероссийский Миссионерский Съезд не вправе был совершенно обойти молчанием и вопрос внешнего правительственного воздействия на раскол и секты, с упорною враждой относящиеся к Церкви: во имя тех же святейших примеров Божественного Основателя и строителей Церкви, которые отнюдь не хотели, чтобы святейшая истина и ее последователи находились вне законной защиты на земле (Мф.21:12, 13; Деян.22:25; 25:11); во имя освященных взаимоотношений, какие существуют в православной России между господствующею Церковью и государством: в силу коренных законов Империи, коими предусмотрена необходимость ограждения неприкосновенности святого православия, как главной основы государственной жизни России, и пресечения развития повреждающих Веру народа сект и ересей; в виду, далее, противо-общинных и социально-политических, вредных и опасных, не столько для Церкви, сколько для государства, оттенков учения в характере и направлении многих наших сект, распространяемых в народе под видом учения Христова, а, наконец, и вследствие тех печальных церковно-просветительных условий, в которых находится большинство и нашего православного населения и расколосектантства, где еще слишком мало подготовлена почва для довлеющего воздействия на массу одними лишь миссионерскими увещаниями. Наши либералы в среде мыслящей и пишущей интеллигенции, ратуя за сохранение свободы совести, а вернее – произвола действий вожаков сектантства, – эксплуататоров чувств народной веры, по-видимому, не уразумевают вышеуказанных обстоятельств миссии Церкви: они желали бы, чтобы православные миссионеры и в православном русском государстве находились в положении католиков во Франции или в положении наших же миссионеров в Китае и Японии, т.е. чтобы с миссией отнюдь не соприкасались никакие меры содействия правительственной власти в способах пресечения преступных деяний злой и корыстной воли наглого обмана и тупого фанатизма распространителей сект… Да успокоится же сектофильствующий лагерь, не в меру скорбящий о том, что миссионерский Съезд уделил, якобы, много внимания и потратил много времени на обсуждение мер внешнего воздействия на сектантов. Ничего нового, в области репрессивных мер, Съезд не изыскивал; но принимая во внимание священную обязанность охраны меньшей братии, нуждающейся в опоре и ищущей защиты от наглости и обмана в области своей веры там, где и следует искать, Съезд лишь разъяснил то, что в данном случае давно уже законом предусмотрено, но, по беззаконию исполнителей и супостатов Церкви, не проводится в жизнь, а остается только на бумаге.

Итак, «зело восшумевшие» за интерес расколосектантства органы печати узрели страх там, «идеже не бе страх"… Но вот еще один вопрос: почему та же печать прошла молчанием действительно страшные вещи, раскрытые на том же казанском миссионерском Съезде, – в публичных его заседаниях, следовательно, представленные на суд общества и печати?… А там действительно разоблачалось очень много нового и опасного, и доказывалось: что враждебное миссии течение укрепилось «на верху горы» общественной жизни, что оно значительно, если не числом, то влиянием, что анти-миссионерская партия сектофилов имеет своих сторонников и в салонах столичной и губернской знати, и в судах, и земствах, отечественной печати и даже в исполнительных органах власти; что партия покровителей расколосектантства, православная по метрике, прогрессивная по убеждениям, для которой все веры и секты превосходны, одно лишь православие никуда непригодно, потому что держит народ в страхе Божием, в повиновении закону и правительству… Там говорилось, что интеллигенты, тормозящие успехи миссии, прозирают в русском – расколосектантстве «сияние проблесков света, пробивающегося в темную народную среду, – «зарю освобождения нашего простолюдина от пут суеверия православной Церкви, – видят в сектантстве доступ к социальной свободе масс и в других сферах жизни народа». Всячески поддерживая антицерковное своеволие сектантства, изощряя массу в церковной анархии, российские прогрессисты хорошо понимают, что таким путем разнуздывается понемногу зверь народных политических страстей. Либеральные друзья сектантства, ненавистники миссии церкви и враги монархизма – верно рассчитывают, что школа сектантского своеволия и попирания священного авторитета Церкви, с течением времени, должна подготовить им в народной среде верных союзников в деле осуществления «безумных мечтаний» наших конституционалистов… Что для невежественной массы, возросшей в болезненной атмосфере религиозной критики, до мозга костей пропитанной чувствами разочарований, недовольства, отрицания всяких авторитетов, свободомыслия – ничего не значит, при первом же удобном случае, – попрать авторитет власти государственной, законы Царские, когда таким людям заповеди Господни ни по чем…; что сектантство, разрушая религиозное мiросозерцание народа, создает благоприятные условия для развития противогосударственных идей; что под формами религиозно-сектантского вольномыслия удобно маскируется атеизм и социализм; что все наши секты т. называемого рационалистического направления, укоренившиеся в свободомыслии и своеволии, представляют собою горючий материал в государственном отношении, который может вспыхнуть при анархической пропаганде, в любом месте, страшным политическим пожарищем… Все эти мрачные заключения не выдуманы фантазией, а подкреплялись и иллюстрировались на Съезде примерами и наблюдениями, из жизни расколосектантства…

А разоблаченные на Съезде подробности об анархическом движении в духоборческой секте разве не страшные вещи и явления? До 8 тысяч сектантского населения открыто и дерзко всем и каждому не только заявляют на словах, но и показывают на деле полное отрицание государственности, непризнание священной власти Монарха – Помазанника Божия, говоря, «что у них Один Царь Небесный, а Царя земного они не знают и быть его не должно», «что власть возвысилась чрез население народа», «что один Начальник, кто всему мiру Начало, что начальство и разбой – одно рукомесло», «что закон один должен быть – Божий, а в государственных установлениях и царских указах нет нужды», что турецкий султан, персидский шах, немецкий король, – англичанин, армянин, – все им (духоборам) одинаковы, русских они не знают, отечества не признают"… Война – убийство; владение, собственность – грабеж богатых; земля Божия, создана для всех в равной доли, каждый должен столько пахать ее, сколько нужно для прокормления»! и проч. и проч. От слов давно переход сделан к делу: солдаты-духоборы вышли из рядов войск, ополченцы сдали свидетельства, податей не взносят, губернаторам шапок не снимают, лошадей не дают, прочих властей презирают…

Неужели подобные разоблачения Съезда менее интересны и серьезны, чем выдуманные корреспондентом «Рус. Вед.» вопрос об отбирании детей сектантских и конфискации имуществ, над чем ломаем мы копья, вот уже два месяца? Неужели обо всем этом не стоило подумать, поговорить, посудить хотя бы тем же охранительным и «самым православным органам печати», по выражению Л.Н. Толстого, (очевидно здесь имеется в виду все тот же Гражданин»!)? Нет, – мы как видно – любим более оцеживать «комаров» и поглощать верблюдов!…

Да, кстати два слова по содержанию последнего письма⁷⁸ гр. Л.Н. Толстого «о покровительствуемых им Самарских молоканах» (штундо-баптистах). В нем дорога для нас откровенность графа, в известной мере объясняющая миссии, почему толстовство имеет такой успех среди всех – и новых, и старых сект. Плоды этого успеха представляет духоборческая эпопея. Маститый писатель, он же и ересиарх, очевидно живо следит и руководит движением, к нему ездят издалека сектанты всех фракций, как к меценату… Он хлопочет, «как сумел», за угнетенную невинность…, т.е. агитирует при посредстве эмигрировавших заграницу своих поклонников в заграничной прессе, Евангелическом союзе и др. … Все это так, и за откровенное слово спасибо. Но зачем «архипроповеднику мира, любви и правды» понадобилось в письме говорить неправду, что будто бы «дети не одних этих молокан (штундистов!), а как ему известно, многих и многих сектантов и попов отбираются от них, и делается это по закону на основании 39 ст.»?… Мы решительно заявляем, что Самарский случай исключительный и другого нигде миссионеры не знают. На Съезде были представители от всех епархий и заявляли, что ничего подобного им не известно, а в отношении раскольников и быть не может по самому закону. Не имеет ли гр. Толстой в виду факта отобрании двух детей у князя Хилкова и его незаконной жены Цецилии Вернер? Но это ведь совершилось, по ходатайству матери князя Димитрия – княгини Ю.М. Хилковой, и по Высочайшему повелению. Мы настаиваем, что граф Толстой написал эту фразу для вящшего впечатления и «для красного словца"… Стыдно старцу лукавить, а если мы ошибаемся, то пусть гр. Л.Н. Толстой объявить: кто и где эти – ему известные многие и многие сектанты и раскольники? Dixi.

В. Скворцов

(По поводу одною недоразумения в судебной практике)

На бывшем миссионерском Съезде профессором Н.И. Ивановским был сделан доклад об осмотрительном вчинании епархиальными начальствами судебных о сектантах дел и внесено ходатайство, чтобы дела о сектантах рассматривались и в окружных судах, и в судебных палатах с участием экспертов.

Теперь нам известным сделалось одно обстоятельство, представляющее новый повод к означенному ходатайству, – повод, заключающийся в каком-то необъяснимом недоразумении.

Всякому известно, какое значение имеет заключение эксперта во многих темных для суда делах, например: сомнительных убийствах, оспариваемых документах, сложных бухгалтерских счетах и т.п. Дела о сектантах не редко всецело относятся к числу этих темных дел. Определение состава преступления известною статьей закона предусмотренного, чрез отнесение известной секты к разряду сект «менее вредных», или «особенно вредных»⁷⁹ вполне зависит от эксперта, т.е. от представленной им характеристики секты. Затем, принадлежность к секте, соединенной с изуверством, или с противо-нравственными гнусными деяниями (203 ст.), – и при разъяснении правительствующим Сенатом по делу о Тарусских хлыстах⁸⁰, – также дает только эксперту право и возможность поставить известное изуверное, или противо-нравственное деяние в связи с учением секты, или признать его проявлением только личного фанатизма и ненравственности; – последнее еще ясно не предусмотрено ни в одном кассационном решении. Наконец, и самое констатирование факта, что суду преданы известного вида сектанты, составляет более всего задачу эксперта. Нет надобности говорить об определении разного рода вещественных доказательств. Вот с каких сторон и насколько необходимо участие эксперта в делах о сектантах. Ясно, что отсутствие его составляет существенный пробел судопроизводства, – хотя бы в делах, по-видимому, ясных не сложных. Передадим два-три случая из бывших несколько лет назад в разных местностях. В одном окружном суде производилось дело о незаконной постройке раскольнического скита. Следователь осматривал здание в присутствии эксперта, признавшего, что все постройки и другие признаки указывают именно на скит с довольно обширной моленной. На судоговорение эксперта приглашен не был, здание было признано частным домом и подсудимые оправданы. Так и теперь оно стоит открыто, все называют его скитом, в котором живут разные пришлые женщины, и к ним временами приезжает купец – хозяин и покровитель.

Понятно, что здания записаны на частное лицо. Только эксперт мог бы разъяснить суду все эти обстоятельства. В другому месте, в городе раскольнические лже-попы похоронили присоединенного из раскола купца, женатого на православной. Епархиальное начальство возбудило судебное преследование против означенных лже-попов, за совершение ими требы над православным. Дело было довольно громкое, так как все это происходило в большом городе, на виду у всех. Откуда-то явилось сомнение, что умерший был повенчан без законного присоединения, именно: – его не мазали миром, – хотя удостоверение в его присоединении было при деле. Вопрос о помазании миром, заняв внимание суда, явился сомнительным в его глазах. Эксперта не приглашали, – который мог бы объяснить, что вопрос о миропомазании при присоединении сам по себе значения не имеет, что священник, по неопытности, или по чему другому, мог присоединить его и третьим чином, т.е. без миропомазания; это было бы упущением присоединявшего священника только с церковной стороны, но юридического значения это обстоятельство иметь не может; в данном случае важно удостоверение о присоединении. Обвиняемые были оправданы. Не будем передавать закулисной стороны дела, в котором всю силу имела мать умершего, завзятая раскольница, богатая купчиха, щедро, говорят, наградившая попов за постигший их суд. Еще в одном суде следователь, не согласившийся с заключением эксперта, должен был свое постановление о прекращении следствия написать на многих листах, чтобы посчитаться с экспертизою. Повторить это постановление мы не в силах; но по крайней мере он должен был много потрудиться.

Рассуждения свои и сообщения о факте несколько давно прошедшем мы и высказали по поводу ставшего нам известным недавнего дела о хлыстах и явившегося по сему недоразумения, – дела, слушавшегося в окружном суде в присутствии эксперта.

В означенном окружном суде было возбуждено дело о склонении известными лицами других в хлыстовскую секту (ст. 196, ч. 3). Дело слушалось без участия присяжных заседателей, суд признал подсудимых принадлежащими к хлыстовской секте, а равно и преступное деяние совращения других в эту секту, и вынес обвинительный вердикт. Обвиненные подали апелляционную жалобу в судебную палату, и последняя приговор суда отменила и обвиненных судом оправдала, – не вызывая ни свидетелей, ни эксперта. Естественно, и напрашивался вопрос: в чем же дело, от чего произошла судебная ошибка в первой инстанции? Оказалось, что в приговоре палаты заключение эксперта, данное на суде, о принадлежности подсудимых к хлыстовской секте, названо только предположением.

Является таким образом недоуменный вопрос: откуда появилось это слово «предположение»? Если так записано в приговоре суда, то почему ни председатель, ни прокурор не предложили эксперту, – если его заключение было только предположительное, – не предложили дать заключение определенное, почему, в случае неясности и нетвердости оснований экспертизы, не возразили эксперту, хотя бы в виде вопроса, – против его заключения, словом, почему все входящие в состав присутствия суда во всем, по-видимому, соглашались, соглашались настолько, что и прокурор, обосновавшись прямо на экспертизе, указал только на применение закона о наказании? – Ясно, что заключение было определенное и достаточно в глазах суда обоснованное.

Тогда является другой вопрос: откуда в письменном изложении приговора палаты значится слово «предположение»? Секретарь ли не выразумел и внес его, или что другое? И от чего, если, по мнению палаты, то было «предположение» одно, не вызвать снова эксперта и не допросить его? Словом, здесь-то и видится какое-то недоразумение.

…Разъяснить это недоразумение мы не в состоянии. Но не в личных каких-либо видах и не в осуждение кого-либо, а в видах более ясной постановки дела отправления правосудия, мы останавливаемся на мысли, – что было бы полезным окончательное слово эксперта вписывать в протокол заседания с его ведома, и если то не противно законам судопроизводства, предъявлять его для подписи. Если в делах гражданских требуются подписи всех спрошенных свидетелей, то почему же в делах уголовного характера не иметь подписи лица, от показаний которого зависело в большей или меньшей степени все направление дела? – Тогда подобных недоразумений не было бы, при теперешнем же порядке вещей эксперт, дающий на суде свое заключение, и не знает, что об его заключении написано в протоколе.

Настоящую заметку мы вынуждаемся огласить потому, что во всех уголовных делах нет дел более щекотливых, как дела по преступлениям против веры. Всякий оправдательный вердикт по этим делам производит сенсацию в местном обществе и очень вредно отзывается на интересах Церкви, которую закон берет под свое покровительство. Почему и начинать эти дела и вести их, и направлять и кончать нужно с большою осмотрительностью и при освещении всякого дела экспертизою и не в первой только инстанции суда, а еще более в судебных палатах, куда некоторые из них поступают в апелляционном порядке.

Он.

Один из толстых журналов, обычно драпирующийся в красную тогу, недавно высказался, что церковно-приходские школы, как школы конфессиональные, на западе, в странах католических и протестантских, имели значение и даже процветали до тех пор, пока им предлежали задачи миссионерские; ослабевало значение школы миссионерское, и школа конфессиональная становилась школою государственной или общественной. Применяя высказанное и в отношении к нашему отечеству, помянутый журнал не обинуясь заявляет, что и наша церковно-приходская школа, являясь школой конфессиональной, может иметь значение только среди населения иноверного, где ей предлежат задачи миссионерские, т.е. по преимуществу на окраинах. Оставляя в стороне категорически решаемый этим мнением вопрос о тожестве условий для духовного и общественного развития у народов востока и запада, оставляя вопрос об обязательности для нас форм жизни, пережитых западными народами, оставляя, наконец, вопрос вообще о воспитательном значении Церкви, – мы на сей раз свое внимание остановим на мысли о миссионерском значении церковно-приходской школы.

Всеми признано, что шестидесятые и семидесятые годы, со всеми их либеральными затеями, оставили в жизни нашего народа такой глубокий след, который долго даст себя чувствовать. Нет сомнения, что явление это широко захватило и религиозную сторону в жизни народа, не мало подорвав и ослабив его связь с Церковью, поселив равнодушие к ее заветам, вызвав рационалистическое настроение с его неуместным резонерством и критикантством, породив, наконец, в прямом смысле сектантство.

Недаром всем известная штунда, волной своей залившая наше когда-то преданнейшее Церкви южнорусское население, началом своим считает именно шестидесятые годы. Сколько теперь требуется упорного, терпеливого труда, часто труда неблагодарного, чтобы исправлять ошибки, чинить испорченное! И в этом случае величайшая миссионерская задача предлежит нашей церковно-приходской школе, именно среди всего того населения, где действовали, да и ныне продолжают действовать эти либеральные интеллигентные силы. И таким образом, вышеупомянутый журнал своими соображениями и историческими справками, вопреки собственному намерению, подтвердить широкое значение церковно-приходской школы и предрек ей процветание. Указанное ее правилами и программами усиление Закона Божия и церковности, обеспечение полного влияния священника в школе действительно способно произвести переворот в народе, как это понемногу и замечается.

Но кроме общей религиозно-просветительной задачи, какую призвана осуществить церковно-приходская школа, ей предложить еще особая миссионерская задача там, где произошло уже и происходит ныне полное отпадение от Церкви и открытое противоборство ей, именно среди населения, зараженного различными видами сектантства. Благодарение Господу, в таких местах уже понемногу есть школы; школы эти посещаются не только детьми местного православного населения, но и детьми сектантов («Народ. Образ.» 1897 г. № 5). Мало того, есть школы церковно-приходские, которые исключительно наполняются детьми сектантов. Известно, например, что в селе Пришибе Астраханской епархии в мужской школе из 104 мальчиков только 5 православных, а остальные молокане; там же в женской школе из 55 девочек только 5 православных, а остальные молоканки («Народ. Образов.» 1896 г. № 6). Конечно, в таких школах, кроме показанного в правилах и программах относительно постановки учебно-воспитательного дела, требуются еще особые приемы, прямо вызываемые интересами полемики. Сколько нам известно, никто еще не огласил опытов касательно воспитательных и дидактических приемов в постановке Закона Божия, применительно к религиозно-нравственным потребностям школы, окруженной сектантским населением, а также прямо применительно к сектантским детям, обучающимся в церковной школе. На втором миссионерском Съезде, бывшем в 1891 году, сделаны некоторые указания относительно миссионерского преподавания в церковно-приходской школе, но эти указания представляют собою только общие советы для ведения дела в школе среди сектантов. Между тем покорный слуга высокочтимого собрания (миссионеров) стоял у дела миссионерского среди южнорусских штундистов в течение нескольких лет, а теперь стоит у дела школьного; это дает ему основание предложить досточтимому собранию⁸¹ – данный собственного наблюдения и опыта относительно воспитательного дела и постановки Закона Божия в школах среди сектантского населения.

Штундистов характеризуют три особенности: противо-церковное настроение, рационалистический характер, почитание библейского текста. В этих существенных чертах со штундистами вполне сходятся – баптисты, молокане, духоборцы, пашковцы, толстовцы, посему полезное в применении к штундистам, полагаем, пригодно было бы и в отношении остальных, родственных им сект.

Если вообще великое воспитательное значение для народа имеет церковно-религиозный характер начальной школы, то тем более церковно-религиозным характером должна отличаться народная школа там, где враг прямо и открыто противоборствует Церкви. Благолепные св. иконы с зажженной лампадой пред ними, чтение молитв утренних пред занятиями и вечерних после занятий, сопровождаемое надлежащим пением, безусловно обязательны для церковно-приходской школы среди сектантского населения. Закон Божий подобает преподавать непременно приходскому пастырю, даже в том случае, если бы учитель был и вполне правоспособное лицо. Из учебных предметов особенное внимание обращено должно быть, конечно, на Закон Божий. В преподавании Закона Божия собственно и должна сказаться вся сила миссионерского влияния школы

При миссионерском преподавании Закона Божия можно действовать двояко – косвенно и прямо. Первый прием выражается в том, что законоучитель старается возможно основательнее и при том в истинном разуме Церкви запечатлеть в сознании учащихся детей пререкаемые сектантами истины вероучения, дабы этим предохранить детей от соблазна, дабы они, по слову Апостола, «всегда готовы были требующему у них отчета об их уповании дать ответ с кротостью и благоговением» (1Пет.3:15). апологетическая постановка преподавания. Второй прием миссионерского преподавания бывает тогда, когда законоучитель старается прямо показать неправоту и заблуждения сектантов, дабы «наставить противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины» (2Тим.2:25). Это – постановка преподавания полемическая. Апологетическая постановка Закона Божия имеет в виду православных детей и их родителей; полемическая постановка имеет в виду детей и родителей исключительно сектантов. Апологетическая постановка преподавания вполне уместна и необходима не только в селах с сектантским населением, но и в селах близких к сектантским пунктам, где хотя и нет отступничества от Церкви, но где нравственная атмосфера пропитана отрицательными суждениями. Полемическая же постановка может быть допущена только там, где сектантство существует открыто и где дети, учащиеся уже не чужды отрицательного настроения и суждений сектантских; но и то допускается она с мудрой осторожностью. Без особой нужды полемики в школе допускать не следует.

Для того, чтобы внести в преподавание Закона Божия элемент апологетический, для этого нет никакой нужды изменять существующую программу, не нужно вносить и особого отдела в нее. В существующем курсе Закона Божия нужно только обратить особенное внимание и соответственно цели осветить и раскрыть те исторические и вероучительные истины, который прямо опровергают и обличают заблуждения сектантов. Если в иных отделах необходимо внести рассмотрение новых событий и истин, не входящих по программе прямо в круг предмета, то их можно тесно связать все-таки с теми данными, какие имеются в программе и учебной книге. Таким образом наилучшею и вполне удобо-осуществимой нам представляется та постановка преподавания, в которой апологетический элемент представляется связанным с курсом не механически, а вполне органически, когда миссионерский характер вытекает из дела преподавания Закона Божия как бы сам собой.

При рассмотрении пререкаемых сектантами истин формулировать заблуждения, излагать основания сектантов нет нужды: для дела это может быть не только не полезно, но даже вредно. Но если дети сами определенно выскажут сектантское заблуждение с его мнимыми основаниями, тогда законоучитель обязан подробно разобрать его и опровергнуть во всех частностях, в форме, конечно, доступной для своих слушателей. При этом об отступниках и их заблуждениях законоучитель всегда должен говорить кротко и спокойно, со скорбью о заблудших. Слово его должно быть, по Апостолу, «с благодатью и приправлено солью» (Кол.4:5, 6). Горячность, резкость, насмешка не должны иметь места в речах законоучителя: вселенская истина в этом не нуждается. Так как основой для апологетики и полемики служит священный библейский текст, то Библия на русском языке всегда должна быть у законоучителя под руками. Если для обыкновенного прохождения курса Закона Божия в объяснительной записке к программе церковно-приходских школ изучать священные события и истины настоятельно рекомендуется непосредственно по тексту самых священных писателей, то тем более это должно сказать об изучении миссионерском. Апологетический характер преподавания предполагает изучение всех пререкаемых истин прямо по Библии.

При распределении миссионерского материала в общем курсе нам представляется наиболее уместным связывать его с теоретической частью Закона Божия, т.е. со Св. Историей и катехизисом. При изучении молитв дети к этому еще неспособны, а при изучении Богослужения желательно и необходимо, чтобы они воспринимали преподаваемое им не столько умом, сколько сердцем. Вносить полемику в эту часть курса неудобно именно потому, что излишняя рассудочность способна ослабить то молитвенно-благоговейное настроение, которое подобает иметь при выяснении самой практики молитвы и служения Богу. В частности, соответственно существу дела и педагогической последовательности, в круге ветхозаветной истории являются предварительные миссионерские замечания, в новозаветной истории излагаются главный исторические основания пререкаемых истин. В учении о Богослужении нам представляется уместным только краткое повторение некоторых из пререкаемых истин. Миссионерское изучение Закона Божия удобнее всего вести в старшей группе учеников, курс которой обычно начинается с повторения Священной Истории.

Соответственно высказанным сейчас основным положениям нами и составлено прилагаемое при сем Примерное распределение апологетического материала в курсе Закона Божия для одноклассных церковно-приходских школ. Весь апологетический материал у нас тесно связан со статьями, показанными в программе Закона Божия, причем имелось в виду и «Учебное руководство по Закону Божию», изданное Училищным Советом при Св. Синоде.⁸² Если программа совершенно умалчивает о таком событии, которое имеет капитальное миссионерское значение, в том случае мы вводим в курс это событие и связываем его с событием, ближайшим к нему по времени или с родственным ему по значению. Полный и подлинный суждения сектантов о предметах веры не приводятся, так как для детей они не нужны, а законоучителю они должны быть известны из специальных миссионерских сочинений. Каждый пастырь есть миссионер своего прихода, и он должен знать заблуждения угрожающих ему врагов Церкви. В нашем распределении миссионерского материала конспективно указаны для законоучителя только главные мысли, события и выводы из них, а также цитаты Св. Писания. Законоучителю на уроках подобает изложить все это, конечно, в живом рассказе, пользуясь подробностями самого библейского текста, по указанным цитатам. Миссионерским характером несколько осложняется курс Закона Божия, но законоучитель, знающий цену всем этим осложнениям, найдет для них время.

Каковы должны быть живые отношения законоучителя к детям сектантов, посещающих церковную школу? Чего он может требовать от них? В своем обращении священник, подобно приточному отцу заблудшего сына, должен выражать свою любовь не только к верным, но и к заблудшим детям; в обращении выделять сектантских детей не подобает. При обличении заблуждений не следует указывать лично на отцов присутствующих детей. При выполнении детьми ученических обязанностей требовать подобает от них всего, что требуется в школах правилами и программами, но с мудрой осторожностью. Дети должны изучать все уроки Закона Божия и других учебных предметов. Они благоговейно должны участвовать в общей молитве, выслушивая молитву, стоя пред св. образами и кланяясь в положенное время. Однако требовать от них исполнения самым делом того, что прямо отрицают их родители, т.е. совершать крестное знамение, целовать крест и св. иконы, всегда посещать богослужение – не представляется удобным. При настойчивости священника, из-за этого родители могут не пустить их в школу, и Церковь потеряет удобный путь воздействия на них. Насиловать сектантских детей в этом случае неудобно и нет нужды. Но в то же время священник решительно смотреть должен за тем, чтобы православные дети все свои религиозные обязанности исполняли подобающим образом. Если бы кто из сектантских детей дозволил себе оскорбления и насмешки над православною молитвой и святыней, того законоучителю подобает сначала вразумить, а при неисправимости совершенно удалить из школы.

Вот главные положения миссионерской постановки дела в начальной школе среди сектантского населения. «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состареет» (Прит.22:6), – говорит Премудрый. Прошедший хорошую колу церковную в отрочестве и юности всегда будет чувствовать свое родство с Церковью. Не следует смущаться тем, что в среде вожаков сектантских есть грамотеи, вышедшие от нас: «они вышли от нас, но не были наши; ибо если бы они были наши, то остались бы с нами» (1Ин.2:19). Во время миссионерских бесед наших в Киевской епархии нередко попадались нам сектантские вожаки, пред совращением в штунду проживавшие в монастырях, бывшие клирошане, но все эти личности являли собою плоды недостойного влияния. Наше дело насаждать и поливать, возрастит же Господь, во время Свое.

Священник Иуст. Ольшевский

Секта пашковцев в заседаниях противо-сектантской комиссии 3-го всероссийского миссионерского съезда была подвергнута тщательному обсуждению со стороны содержимого последователями ее отрицательного и положительного вероучения и по вопросу об отношении этой секты к штунде. Причем были выслушаны и разобраны по существу, путем живого обмена мнений специалистов противо-сектантских миссионеров, письменные рефераты преподавателя Тверской семинарии М.А. Виноградова о вероучении и культе Тверских пашковцев, преподавателя С.-Петербургской семинарии В.Н. Прозорова «о символе пашковской веры», сообщение делегата С.-Петербургской епархии, священ, о. Ф.Н. Орнатского о нынешнем состоянии пашковщины в столице, В.М. Скворцова – о сношениях пашковцев с южно-русскою штундой и о распространении штундо-пашковщины в Нижегородской епархии.

М.А. Виноградов в своем докладе сообщить следующее. «Секта Пашковцев в Тверской губ. появилась в восьмидесятых годах. Она занесена из Петербурга, куда постоянно крестьяне из разных уездов епархии отправляются на заработки. Наибольшее количество таких крестьян принадлежит уездам: Новоторжскому и Вышневолоцкому. В этих же уездах находится и сектантов более, чем в других местностях епархии. И в настоящее время пашковщина в Тверской епархии поддерживается постоянными связями отпавших с Петербургом, откуда сектанты получают брошюры и листки сектантского характера, а иногда и денежную помощь. Из рассказов сектантов можно утверждать, что последователи пашковского лжеучения в С.-Петербурге имеют тесно сплоченную организацию и располагают значительными средствами для пропаганды.

Положительное учение пашковцев, как известно, довольно односторонне и мало развито. Все оно ограничивается одною мыслью о спасении верою, но за то это учение очень богато отрицательными выводами в отношении православия: во имя спасающей веры пашковцы разрушают в самом основании все церковное устройство. Пашковцы говорят: «мы веруем по Евангелию и все наше спасение заключается в вере в Иисуса Христа и Его искупительную жертву за грехи мiра».

Не говоря уже о том, что во имя веры пашковцы отрицают положительно всю обрядность Православной Церкви, они в силу того же самого считают излишними таинства и иерархию. Они признают необходимым только одно крещение, потому что крестился Сам Христос и Он же дал относительно этого таинства определенную заповедь. Но крещение должно быть совершаемо только над взрослыми во исполнение слов Христа: «иже веру имет и крестится, спасен будет» (Мк.16:16). Младенцы не могут знать веры; поэтому и крестить их нельзя до тех пор, пока они не станут понимать веру. Крещение может совершать всякий мiрянин, верующий по Евангелию. Но это крещение никакой благодати не дает человеку; он остается и после него грешным и виновным перед Богом. Пашковцы говорят: в Писании сказано: «законом познается грех» (Рим.3:20). Человеку дан Богом закон или вера; по этой вере он должен располагать свои поступки и действия; спасение зависит не от благодати, которой нет в таинстве, а от того, отступает человек от веры или руководится ею.

Миропомазание при крещении пашковцы совершать не считают нужным, так как Дух Святой сходит на каждого христианина по его вере.

Покаяние должен приносить открыто только неверующий грешник перед собранием верующих, когда он приступает к вере во Христа. Кто уверовал во Христа, если и согрешить, имеет в Нем Ходатая и приносит покаяние непосредственно Самому Богу.

Касательно таинства причащения у пашковцев, по-видимому, нет определенного, установившегося учения. Несомненно, что таинство причащения в смысле учения Православной Церкви они отрицают; можно думать, что причащение у них состоят в обыкновенной братской трапезе; они говорят, что причащаются часто, каждый день.

Молиться за умерших пашковцы не считают нужным. Спаситель, находясь на кресте, рассуждают они, сказал покаявшемуся разбойнику: «сегодня со Мною будешь в раю» (Лк.23:43). Отсюда видно, что уверовавший и покаявшийся Богу перед смертью человек прямо получает Царство Небесное. Никаких молитв за умершего, поэтому, не требуется. В Евангелии говорится: праведники идут в жизнь вечную, а грешники в муку (Мф.25:46); ни для праведников, ни для грешников молитва за них не может им помочь нисколько. Праведники сами собою получают желаемое, а о грешниках молитва будет напрасна. Господь сказал: «кто верует и крестится, спасен будет» (Мк.16:16), кто не верует уже осужден (Ин.3:18). Зачем молиться о таких людях, спасение коих после смерти несомненно на основании слов Христовых?

Богослужение у пашковцев состоит в том, что они собираются в какой-либо дом, читают Св. Писание и толкуют прочитанное или беседуют на темы из прочитанного. Беседы и толкование сопровождаются пением любимых стихов. Чтение и пение совершаются, сидя за столом. Иногда произносится импровизированная молитва, причем сектанты преклоняют колена и складывают на груди руки.

Мысль о спасении верою исключает всякую возможность существования в секте пашковцев лиц, обладающих особыми благодатными полномочиями, т.е. иерархии».

В.Н. Прозоров, докладывая членам Съезда о результатах интересных своих наблюдений над столичною пашковщиною, в качестве исследователя ее, чрез участие в собраниях секты и общение с главарями ее, – между прочим сообщил следующие ценные сведения о пашковском символе веры.

«Наука до последнего времени не имела в своем распоряжении точного изложения положительной стороны учения пашковской секты. Поэтому вероучение этой секты всей полноте и определенности. Наиболее подробное изложение пашковского вероучения сделано в труде г. Терлецкого: «Секта пашковцев», но здесь «основоположения сектантского вероучения недостаточно полно и точно формулированы» (Миссионер. Обозр. 1896 г. т. 2, отд. 1, стр. 92), только в недавнее время удалось установить существование и распространение среди Петербургских пашковцев рукописной тетради, в которой искусственным подбором библейских цитат сектанты усиливаются поколебать в простецах веру в отличительные догматы православия и обвинить нашу Церковь во многих тяжелых преступлениях против Бога. В конце этой тетради находится символ «евангельской» (т.е. пашковской) веры, из которого можно видеть, какое положительное содержание дают религиозному содержанию и чувству вожаки пашковщины отторгнутым от нашей церкви членам. В этом символе кратко излагается учение о Боге, об источниках веры и нравственности, следствиях падения, Иисусе Христе, возрождении, оправдании и добрых делах, воскресении мертвых, церкви и таинствах. В полном виде этот символ изложен так.

1. «Верую во единого, истинного Бога, который есть Творец Сохранитель и Управитель всему, Всемогущий, Вездесущий, Всеведущий, независимый, неизменяемый и вечный Дух, что любви Его, премудрости Его, святости Его, правде Его, милости и истине Его – нет конца, и что Ему только принадлежит вечное богослужение.

2. Верую, что существует Бог в трех лицах: Отец, Сын и Святый Дух и что эти три суть один Бог.

3. Верую, что священное писание Ветхого и Нового Завета есть Боговдохновенное откровение воли Божией людям и есть совершенное, и единственное правило веры и Богоусердной жизни.

4. Верую, что человеческий род в естественном состоянии своем лишен святости и совсем растлен и праведно изложен (?) гневу Божию.

5. Верую, что Господь Иисус Христос, совершенный Бог и совершенный человек, есть единственный Спаситель для грешников и единственный посредник между Богом и людьми, – и что совершенным Своим послушанием, страданиями и смертью Своею, Он совершил совершенное умилостивление о грехе, так что всякий верующий в Него непременно спасется и что нет никакой другой жертвы о грехе.

6. Верую, что человек по причине растления своего должен быть свыше рожден силою Св. Духа, и без этого духовного рождения никто не может спастись.

7. Верую, что только Христова праведность оправдывает нас пред Богом верою, а не посты, милостыни, поклоны или другие, какие бы то ни были наши дела, и, хотя добрые дела неотделимы от истинной и живой веры, но они совершенно не могут ни удовлетворить Закона Божия о грехах наших, ни спасти нас.

8. Верую, что всякий христианин должен вести святую жизнь и во страхе Божием совершать свои обязанности к Богу, к ближнему своему и к самому себе и что только такая жизнь есть доказательство, что мы чада Божии.

9. Верую, что не должно приносить поклонения и Богослужения ничему другому, кроме Самого Бога и что три лица св. Троицы равно достойны поклонения, которое, чтобы было богоугодно, должно приноситься чрез посредничество Иисуса Христа, что религиозное употребление мощей, крестов, икон и каких бы то ни было других изображений совсем не согласно с учением священного писания и совсем не угодно Богу, и что молитвы и службы об умерших не имеют никакого доказательства в слове Божием.

10. Верую, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, и день Суда, и что блаженство праведных и наказание неправедных начнутся (?) со смертных и будут продолжаться во веки.

11. Верую, что какое бы то ни было число истинных христиан, соединенных законным порядком, есть церковь Христова, глава которой есть Сам Христос; и что таинства Христовой церкви суть только крещение и Господня вечеря; что крещение есть печать Завета и знак освящения действием Св. Духа и средство присоединения к видимой церкви; а Господня вечеря есть представление, посредством видимых знаков, смерти Христовой и всегдашнее воспоминание умилостивительной Его любви и знак соединения сообщения Его со всеми истинно верующими.

12. Верую, что проповедование Евангелия есть главное средство, определенное Христом, чтобы приводить грешных к покаянию, чтобы назидать людей Его в святости и что есть обязанность Церкви, чтобы исполнить последнюю заповедь Спасителя: «идите по всему мiру и проповедуйте Евангелие всей твари».

Итак, Господь Бог пусть будет с вами и его благодать: «исследуйте писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне (Ин.5:39)».

Из символа «евангельской» т.е. пашковской веры открывается, что они отвергают Священное Предание, как источник Боговедения, признавая за таковой Св. Писание, отвергают также таинства и иерархии православной Церкви. Правда, «Символ» говорит о двух таинствах, но это не таинства в смысле православного учения, как орудия действия благодати Св. Духа, а простые знаки: крещение – знак освящения действием Св. Духа и средство присоединении к видимой церкви; Господня вечера есть представление, посредством видимых знаков, смерти Христовой и всегдашнее воспоминание умилостивительной Его любви и знак соединения – общения Его со всеми истинно верующими. В символе дело искупления приписывается как бы исключительно одному Сыну Божию, так что Отец и Дух Святой представляются как бы вовсе не участвующими в искуплении. Символ учит, далее, что только вера доставляет оправдание, что вера, оправдывающая, необходимо сопровождается делами, что молитвы, посты, милостыня в деле спасения не нужны.

В символе ничего не говорится и о том, кто может понимать Священное Писание. Суждение об этом есть в пашковской брошюре: «Руководство простым людям к чтению Нов. Завета». Здесь говорится: если ты хочешь с пользою душевною читать слово Божие, то читай не торопясь, стараясь понять каждое слово. Если какого слова не поймешь, – подумай, чтό бы оно значило, и внутренне помолись, чтобы Господь вразумил тебя, если все-таки не поймешь, оставь и читай далее, значит – не пришло еще время понять это слово, после поймешь. Это значит: полагайся на свой разум и внутреннее озарение. Пашковцы убеждены, что понимание читаемого в Библии сообщается Св. Духом без особенного напряжения собственного мышления. Только внутреннее непосредственное озарение Св. Духа удостоверяет нас в том, что, понимая известным образом какие-либо слова Писания, мы понимаем их верно; без такого непосредственного «озарения» светом Св. Духа пашковцы считают слово Божие мертвой буквой. Благодаря вере в озарение свыше, они допускают самый грубый произвол в деле толкования и понимания Св. Писания. Нечего говорить о том, что пашковцы себе только приписывают монополию истинного и правильного понимания Библии и вследствие этого себя только называют правильными истолкователями Слова Божия. Беседуя с православными, они не от гордости говорят им: «вы еще не просвещены и не можете поэтому понимать Писания».

Редактор «Духовного Вестника СП. Епархии» о. Ф.Н. Орнатский познакомил членов Съезда с организацией столичных пашковских общин, с способами пропаганды лжеучения этой секты, с нынешним состоянием сектантства в столице и с предпринимаемыми духовенством мерами борьбы с пашковистами. По заключению почтенного докладчика пашковщина в столице в последние годы усиливается в своей пропаганде и растет количественно. В разных местах столицы сектанты имеют до 40 домов молитвенных собраний, совершаемых невозбранно, так как на пашковцев почему-то не простирается действие закона 1894 г. о воспрещении веро-проповеднических и молитвенных собраний штунды. Между тем собрания эти, вместе с подкупами знатных пашковцев, служат главным средством распространения лжеучения среди бедного, темного, ютящегося в трущобах столичного населения.

В.М. Скворцов сообщил, что, изучая архивные данные канцелярии киевского генерал-губернатора по вопросу о южнорусской штунде, он встретился с сведениями, указывающими на живые, личные и письменные, сношения столичных верховодов пашковщины с вожаками южнорусской штунды. Сношения эти завязались очень рано и восходят к началу распространения пашковщины в народе и продолжаются доселе. Между прочим, интересным для сектоведения документом представляется собственноручная переписка известного распространителя пашковщины, подполковника В.А. Пашкова (в штунде он слывет за графа Пашкова и весьма популярен) с представителем духовного (Чаплынского) толка штунды, – младоштундизма, – Ковалем, Киево-демиевскою общиною, у членов которой долго хранились портреты Пашкова и Корфа). Пашков апологетствовал в письмах в пользу обязательности преломления; но об обряде водного крещения для отпадающих от православной Церкви, принятом у косяковской штунды, Пашков говорит уклончиво. И есть основание полагать, что первое время пашковщина разливалась по одному руслу с младоштундизмом, решительно отрицающим все обряды и таинства Церкви и пресвитерианский институт. И понятно, почему практика этого толка штунды более по душе пашковцам, как учение совершенно безобрядовое (по выражению народному – «голая вера»); – оно для салонных последователей секты было удобнее: искать, ехать куда-то на проточную воду для перекрещивания, раздеваться до белья, тут же при дворниках и кучерах – братьях (последователях секты), лезть в воду, согласитесь – для аристократок – пашковисток княгинь и графинь – совсем уж не походящая вещь… Довольно и той блажи, что столичная аристократия сектантствующая соизволяет этим братьям-мужланам общение с собою в собраниях молитвенных, снисходит до слушания проповедей своих лакеев и кучеров, – однако, подальше от серой братии"… (Нам приходилось слышать огорчения кучеров-пашковцев, что в собраниях у них нет полного братства с «господами: – «хоть и зовет князь меня братом, а держит-то (себя) паном, не больно по евангельски»).

Докладчик полагал, что перекрещивание в пашковщине стало входить в практику позже, – лет 8–10 не более, т.е. с того времени, как и в южнорусской штунде стало усиливаться влияние учения немецкого баптизма. В настоящее время столичная пашковщина, как южнорусская штунда, развивается в совершенно тождественных направлениях – духовной и баптистической фракции.

Участвуя в прошлом году в качестве эксперта, в процессе по делу о распространении штунды в Васильсурском уезде, Нижегородской губернии, прибывшими из Петербурга крестьянином С.-м и надворною советницею С-ю, В.М. Скворцов пришел к заключению, что в упомянутой местности сектантское движение совершенно тождественно с южнорусскою штундой. Между тем главный распространитель Ш-в, 14 лет, как отступил от Церкви, служил дворником, по его словам, у Пашкова и кн. Ливень, и только 8 лет назад принял перекрещивание. Явившись на родину, в качестве миссионера, он успел совратить до 60 душ, которых баптист, – немец, вызванный из Саратовской губернии, перекрестил в реке. А упомянутая надворная советница, содействуя всем пропаганде Ш-ва, не признает однако для себя необходимым перекрещивание. Пашковисты столичные чрез надворную советницу прислали новой общине 6 пудов книг в количестве 300 названий, в английском переплете с выбитыми на корешке инициалами В.П. (Василий Пашков) и построили для моленной домик.

Киевские штундисты поддерживают деятельные сношения с столичными пашковцами; последние являются ходоками по делам южнорусских братьев в разных департаментах и не только письмами, но и телеграммами извещают южнорусских поселян о ходе разных кляузных дел штунды.

В своем заключении докладчик пришел к тому, что штунда и пашковщина и по существу своего учения, и по истории своего происхождения и дальнейшей жизнедеятельности – составляет одну секту – штунду. Усвоенное же столичному сектантству название, по фамилии главного столичного распространителя штунды, Пашкова – не основательно служит к выделению этой секты во что-то отдельное, самостоятельное. Пашков не создал нового учения, а распространил уже известное на юге протестантское лжеучение в форме штунды. Его и барона Корфа поездки в Киев к Демиевским штундистам, в Чаплынку и Косяковку имели миссионерские цели и оказали влияние не на южное сектантство, а на северное, пашковщину.

Рассмотрев положенные сведения о пашковщине и сопоставив символ пашковской веры с вероучением, содержимым последователями штунды, комиссия пришла к заключению, что пашковский символ ничем существенным не отличается от вероучения, так называемого, Косяковского толка штунды, иначе называемого староштундизма или штундобаптизма. Если и существует некоторое различие в частных пунктах вероизложения той и другой секты, то оно настолько незначительно, несущественно, что и сами сектанты этому не придают особого значении. Причем выяснилось, что пашковцы одинаково поддерживают общение молитвенное с перекрещенными единоверцами и штундистами, вообще посещают собрания последних и считать их своими братьями, но перекрещенцы и штундисты не допускают Пашковцев только до причастия. Пашковцы не-перекрещенцы не считают безусловно обязательным для своих членов перекрещивание и в этом отношении они более веротерпимы, чем штундобаптисты, где перекрещивание является необходимым «условием для удостоения чаши» (причащения) и как акт удостоверяющий церковь (общину) в твердости и неизменности решения брата следовать учению секты. У штундистов только перекрещенные избираются и поставляются в иерархические должности пресвитеров, диаконов, допускаются к участию во внутренних административных или распорядительных собраниях секты. По-видимому, и в этом отношении пашковщина отличается большею вообще веротерпимостью.

Есть основание полагать, что в столичных общинах пашковцев (неперекрещенцев) совершается преломление и допускаются к участию в этом обряде (к чаше) все члены секты, хотя бы и не перекрещенные водным (речным) крещением.

Что касается отрицательной стороны вероучения пашковщины в отношении православной Церкви, то секта эта во всех пунктах своего лжеучения совершенно тождественна с штундизмом. Культ, литургическая сторона, богослужебные книги, порядок молитвословий также вполне сходствуют у пашковцев и штундистов. То же сходство в бытовой стороне, в организации общин, тот же дух прозелитизма, устройство миссии, одинаковые приемы пропаганды лжеучения у пашковцев и у штундистов.

В виду изложенного, Съезд пришел к заключению, что секта, известная под именем пашковщины, не представляет собою какого-либо самостоятельного или отдельного толка, но является совершенно однородною с сектою штунды, а потому естественно на пашковщину должно, как и на штунду, распространять действие Высочайше утвержденного распоряжения Комитета министров от 4 сентября 1894 года о воспрещении общинных богомоленных собраний ее последователей.

В номенклатуре сект должно быть установлено одно общее название штунды всем ее фракциям, т.е. баптизму или старо-штундизму, пашковщине и духовной штунде или младо-штундизму.

На 3-м всероссийском миссионерском съезде, установлено, что толстовство, как сектантство, начало догматически формироваться и распространяться в православном народе и среди последователей рационалистического и мистического сектантства с конца 80-х годов. В настоящее время последователи этой новейшей формы русского сектантства наблюдаются в губерниях: Харьковской, Курской, Полтавской, Воронежской, Екатеринославской, Киевской, Донской и на Кавказе. Главный очаг сектантского толстовского движения в православном населению находится в Харьковской губернии. Почти одновременно с распространением в епархии штундизма – явился и этот другой, более злокозненный враг не только одного православия, но и всего христианства, в форме религиозно-социального лжеучения гр. Толстого, практически примененного к понятиям и жизни простого народа. Слобода Павловка, Сумского уезда, обратилась вот уже несколько лет в настоящее гнездо пагубного лжеучения толстовства. Профессор Харьковского университета, прот. Т.В. Буткевича в обстоятельном докладе сообщил Съезду о толстовщине в Харьковской епархии следующее:

Первым распространителем в народе толстовства явился местный землевладелец князь Димитрий Александрович Хилков, отставной подполковник гвардии, молодой человек, имевший тогда не более 30 лет от роду. По признанию самого князя о. Буткевичу, в детстве окружала князя атмосфера семейной жизни нравственно нездоровая, – среди окружавших он видел, будто бы, одного только хорошего, доброго человека, кучера Емельяна. Получив воспитание в Пажеском корпусе, князь начал службу в гвардии. Суета светской столичной жизни блестящего гвардейца привела к заключению, что «Петербург изолгался». Князь перешел на Кавказ в Терский полк и участвовал в турецкой войне 1877–78 годов. Здесь он заявил себя храбрым воином и князю Димитрию предстояла блестящая военная карьера. Но он оставляет неожиданно для всех службу под гнетущим впечатлением собственноручного убийства на войне в одной лихой схватке турка. Случай этот не давал князю покоя и привел к убеждению, что война – зло и служить в военной службе значить увеличивать это зло. Любознательный и даровитый от природы, крайне честолюбивый и тщеславный, князь Д.А. Хилков, без сомнения, много читал, но, при отсутствии систематически-научного и серьезного образования, эта начитанность скорее принесла ему вред, чем пользу. У него не было твердой опоры для создания цельного и законченного мiровоззрения, а потому он всегда мог легко стать под чужое влияние. Есть основание думать, что первые семена сомнения в истинах православной веры запали в его душу еще в бытность его на Кавказе под влиянием тамошних духоборцев, с которыми князь познакомился, состоя в военной служба, много беседовал с ними о вере и интересовался их учением и жизнью.

В 1885 году, оставив военную службу, князь Д.А. Хилков поселился в имении своей матери в сл. Павловках. Здесь он первое время пытался найти успокоение в религии: каждый воскресный и праздничный день ходил в церковь, стал читать евангелие, жития святых, сочинения св. отцов, напр., св. Тихона Задонского. Но и с этим настроением князь покончил неожиданным заключением: «правды нет в церкви, попы – государственные чиновники». Скучая от бездействия, князь принялся за чтение последних произведений графа Толстого, в которых уже заметно Толстой начинал пропагандировать свое лжеучение. Взгляды Толстого заинтересовали Хилкова: он начал сближаться с народом и налаживать быт на мужицкий режим и затем отправился к графу в его имение Ясную Поляну в научение, где прожил около двух месяцев и настолько подчинился его влиянию, что, возвратившись домой, стал истым толстовцем и в образе внешней жизни, и в верованиях. Пропаганда лжеучения Толстого среди крестьян с этого времени стала, по-видимому, главною целью его жизни. Вместе с Хилковым тогда же поселился в Павловках и его двоюродный дядя, дворянин Н.Ф. Джунковский. Кроме того, пропаганде идей Толстого в Павловках и окрестных селениях живое содействие оказывали разновременно постоянные агенты Толстого: И.М. Клобский, некий Киселевич и многие другие толстовцы, часто наезжавшие в Павловки, привозившие подпольного или заграничного издания сочинения Толстого и другие запрещенные книги и распространявшие их, где только было возможно. Наконец, пропаганда учения Толстого весьма многим обязана энергическому участию жены Джунковского и ее родной сестры Цицилии – сожительницы князя Д.А. Хилкова и многих других женщин, то появлявшихся в этой колонии толстовцев, то снова исчезавших, но постоянно уклонявшихся от полицейского наблюдения. Живя в Павловках, князь Д.А. Хилков поддерживал постоянные сношения с Толстым, и сам Толстой посещал Павловки, интересуясь жизнью и деятельностью своих новых и ревнивых последователей, еще и теперь рассказывают об этом очевидцы. Нередко посещал князя Хилкова в Павловках и умерший уже художник Ге, известный единомышленник Толстого. Сначала у Хилкова была мысль пропагандировать идеи Толстого только примером собственной жизни. Он и его друзья, жившие вместе с ним, надели на себя простые крестьянские костюмы, начали пахать землю, возить навоз, косить сено и т.п. Но, конечно, из этого мало что выходило для успехов пропаганды. Крестьяне, подсмеиваясь, думали, что «паны дуриють». Тогда князь Хилков решился повести дело другим путем. Он является к приходскому протоиерею Добрецкому и объявляет ему о своем сомнении в истинах православной веры. Протоиерей долго беседовал с ним, доказывая ему истину православного вероучения. Беседа эта, конечно, ни к чему не привела, ибо князь в действительности искал не доказательств истины православной веры, а испытав силы противника, он решился вступить в борьбу. Прежде всего, без разрешения начальства, он открыл школу для детей и в ней начал излагать крестьянским детям, а по праздникам и их родителям, свое новое учение. Сначала крестьяне относились к учению князя недоверчиво; оно казалось им частью непонятным, частью химерным и неосуществимым. Князь Хилков пропагандировал всем известное мiровоззрение графа Толстого. Бог, говорил Хилков, есть премiрный разум, сотворивший видимый мiр который, как получивший от Бога свое бытие, и есть (будто бы), истинный Сын Божий; отсюда у Хилкова – отрицание Второго Лица Пресвятой Троицы, как особой Ипостаси Божией и непризнание за Иисусом Христом богочеловеческого достоинства. Третьего Лица Пресв. Троицы Хилков также не признавал особою Ипостасью Божества, а только силою Божией. Бог есть Дух, а потому, учил Хилков, и служение Ему должно быть только духом, отсюда – отрицание внешней молитвы и особого места молитвы – храма. Отношение Бога к мiру проявляется в любви, и для спасения человека необходимо возможно – полное и постоянное практическое осуществление любви к ближнему, отсюда у Хилкова – отрицание необходимости для спасения человека особой благодати Божией и всего, в чем она преподается человеку, т.е. таинств, отрицание всех установлений Церкви православной – постов, праздников и аскетических подвигов, – отрицание крестного знамения, почитания икон, креста и св. мощей. В отрицательных воззрениях на Церковь, таинства и обряды князь и его последователи сошлись со штундой. В положительной стороне своей веры толстовцы оказались самостоятельны. По учению Хилкова, человеку в жизни должно руководиться пятью заповедями: не клянись, не воюй, не судись, не противься злу, люби ближнего твоего; отсюда у толстовства – отрицание клятвы и присяги, военной службы, судопроизводства; понимаемое в смысле учения Толстого осуществление любви к ближнему должно привести (будто бы) к такому устройству человеческого общества, чтобы все были равны, чтобы не было ни начальников, ни подчиненных, ни бедных, ни богатых, отсюда – отрицание власти, как насилия, как зла, ибо взявший меч от меча и погибнет; уравнение же бедных и богатых, по предсказанию князя Хилкова, должно произойти чрез отобрание у богатых их имущества, у землевладельцев земли, и чрез раздел всего поровну между всеми способными к физическому труду. Корень всякого зла, по учению толстовства, идея ассоциирования и всякая ассоциация – зло. Церковь не христианское учреждение, а ведомство православного исповедания; она развращает якобы людей, служа грязным целям ассоциации (государственной). В жизни православных в самых сильных выражениях князь и толстовство осуждали крестное знамение, почитание креста и св. икон, св. мощей, храмов, жертвы в пользу храма, наружное выражение молитвы, соблюдение постов и праздничных дней, обычные пороки в крестьянской среде – пьянство и сквернословие; в особенности же он нападал на почтительное отношение крестьян к православному духовенству и на получаемую духовенством «благодарность» за требоисправления. Священников и епископов князь Хилков и толстовцы называют всегда не иначе, как фарисеями, воссевшими на Моисеево седалище, носящими воскрилия одежды и широкие одежды, языческими жрецами и обманщиками. Свое учение, по примеру Толстого, толстовцы подтверждали ложно истолкованными местами Евангелия; но Евангелия – они признают подлинными не во всем их составе, а только в подходящих будто бы к их учению местах, – все же другие части канонических Евангелий они объявили самовольным добавлением и изменением своекорыстного духовенства. Послания ап. Павла князь и толстовцы отвергают так как ап. Павел, о личности которого они всегда отзываются с крайнею враждебностью, будто бы не понял христианского учения и исказил его.

Впрочем, о князе Хилкове нужно сказать, что он не всегда оставался верным лжеучению Толстого, пантеистическое мiровоззрение которого у него часто обращалось в безусловный атеизм.

Как ни старались толстовцы, во главе с князем Хилковым, о пропаганде нового учения, но его метафизика навсегда осталась недоступною крестьянам; в религиозной же части оно нравилось им, так как обещало спасение без всяких подвигов и нравственных усилий со стороны человека, не требуя от него ни молитвы, ни поста, ни соблюдения обрядов, ни совершения таинств и других молитвословий; но особенно привлекательным и заманчивым для неразвитого ума крестьян является анархически-социалистическое учение толстовства, как оно было пропагандируемо в Павловках. Податей не платить, детей в военную службу не отдавать, землю у землевладельцев отнять, стать богатым без труда, с полицией и судами никакого дела не иметь, никому не кланяться, никому не повиноваться, никаких законов и правительственных распоряжений не исполнять, быть всегда и везде полным и самовластным хозяином, не испытывая никакой материальной нужды!… Да не рай ли это земной для крестьянина?

Князь был не только популярен среди павловских крестьян, но и фамильярен: обращался с ними запросто, приглашал их к себе в дом, угощал чаем и обедами, и в это время ласково беседовал с ними, вызывая их на преступные отзывы о Государе, правительстве и государственных порядках. В то же время князь Хилков стал приобретать доверие к себе со стороны павловских крестьян своею щедрою материальною помощью: одним давал деньги, другим скот, третьим лес. Но безусловно он покорил себе умы и сердца павловцев, когда, наконец, под видом крайне дешевой продажи, подарил своим последователям около 400 десятин земли в местности, где благодаря развитию сахаро-бурачных плантаций, земля ценится чрезвычайно дорого 500–600 руб. за десятину. Мало этого, князь торжественно пообещал павловским крестьянам, высказывавшим к нему свое расположение, отдать все имение, которым ныне владеет мать его княгиня Ю.П. Хилкова, когда оно перейдет к нему по наследству. Может ли такой человек говорить неправду? думали крестьяне. Можно ли не верить тому, что он говорит? А между тем Хилков старался еще уверить крестьян в том, что у толстовцев единомышленников весьма много, что целые полки русских солдат на их стороне, что им оказывают содействие могущественные покровители и что только одни попы препятствуют, по своекорыстным побуждениям, наступлению царства Божия на земле. Сначала открыто объявили себя последователями нового лжеучения по преимуществу бывшие крепостные и дворовые Хилковых, которые сразу стали самыми горячими сторонниками и усердными распространителями учения князя Д.А. Хилкова. Метафизическую сторону нового лжеучения простецы оставили в покое; они усвоили только одни социалистические и коммунистические чаяния нового пророка. И, кажется, что именно они-то одни и верно поняли то, что составляет сущность этой пропаганды. Правда, с самого начала они чрезвычайно враждебно отнеслись в православной Церкви и православному духовенству, но это вполне объясняется тем, что они, как и социалисты 60-х годов, в учении православной Церкви справедливо усматривали могущественную нравственную опору существующего государственная порядка. «Як бы не було попив, то не було б и царив, не було б ни вийска, ни судив, ни справныкив, ни губырнаторив. Не дралы б з нас и гроший на подати!» – вот что обыкновенно говорили и говорят павловские толстовцы. Сущность павловской толстовщины, как это выяснилось за время ее десятилетнего существования, – состоит в самом грубом и бесшабашном анархизме. Нужно знать резко и прямолинейно мыслящая малоросса для того, чтобы судить, какие крайние анархические выводы он способен сделать из учения Толстого. И павловские крестьяне этот вывод из мiровоззрения Толстого сделали логически верно.

Когда Хилков приобрел себе ревностных сотрудников сред самых павловских крестьян, его пропаганда стала развиваться быстрее: в2–3 года у Хилкова уже оказалось до 200 человек самых преданных последователей – явных и фанатичных толстовцев. Чтобы совершенно порвать связь с Церковью, они перестали посещать богослужения, иконы из своих домов вынесли на площадь и сожгли в одном общем костре! – Когда местный протоиерей донес об этом исправнику; то новые последователи Хилкова уже не жгли своих икон, а отдавали их протоиерею. И вот, что произошло, напр., 14 августа 1889 года: 70-летний старик-протоиерей сидел в своей квартире над библией и готовился к собеседованию с толстовцами, которое он предполагал вести 15-го августа, в день Успения Пресвятой Богородицы. Вдруг, дверь отворяется и в комнату входит крестьянин с громадным «чувалом» (большим мешком), наполненным св. иконами. С шумом он бросил на пол свою ношу. «На, тоби твоих богив», сказал он, обратясь к протоиерею, – «а то, кажуть, ты сердесся, шо мы их палемо!». Так как сущность павловской толстовщины состоит в анархических и социалистических чаяниях, чуждых собственно религиозного характера, и павловские толстовцы – не религиозные сектанты: то у них не было ни религиозных собраний, ни религиозных песнопений, ни каких-либо богослужебных действий, как у штундистов. Правда, первоначально они очень часто собирались вместе в доме князя или у кого-либо другого из своих единомышленников, но на собраниях этих были ведены беседы исключительно социально-политического характера; а также были читаемы противорелигиозные и социалистические книги; если же иногда были изъясняемы некоторые места евангелий, то лишь в духе учения Толстого или даже исключительно для мнимого подтверждения этого учения. Социалистические и коммунистические книги, сочинения Толстого, гектографированные или отпечатанные за границей, всегда были доставляемы павловцам какими-то темными личностями и различными проходимцами, во множестве являвшимися в Павловках. В мае 1894 года у некоторых павловских крестьян, увлекшихся толстовским лжеучением, жандармскою полицией был произведен обыск, – причем были найдены многие брошюры и рукописные сочинения, самого возмутительного содержания в отношении к существующему государственному порядку и христианской религии. Эти-то сочинения и книги и были читаемы на собраниях павловских толстовцев.

С самого начала павловские толстовцы находились и находятся) в весьма оживленных сношениях как с гр. Толстым, так и с его многочисленными последователями, проживающими в Москве, Туле, Полтаве и многих других местностях Российской империи, и в постоянных сношениях с толстовцами Харьковской губернии. Среди них часто являются многочисленные агенты Толстого (иногда даже переодетые в простонародные женские костюмы); в 1894 году их даже посещали такие далекие гости, как американские квакеры. Для облегчения своих сношений с единомышленниками, павловские толстовцы стараются иметь своих членов сторожами и почтальонами на ближайших железнодорожных станциях (Новосилки, Белополье, Ворожба). Кроме того, они часто посылают в весьма отдаленные места своих депутатов для личных сношений с единомышленниками и на съезды толстовцев в различных толстовских колониях.

Явных толстовцев, порвавших связь с Церковью, в настоящее время в Павловках числится 327 человек обоего пола; из них 165 мужчин и 162 женщины. Пантеистического мiровоззрения Толстого, как оно было пропагандировано Хилковым, харьковские толстовцы из народа усвоить были не в силах; а то, что ими было усвоено и что, таким образом, составляет их собственное вероучение, полно неопределенностей и кривотолков. Так, одни утверждают, что они веруют в Бога, но только не триединого, другие грубо отрицают бытие Божие вообще; одни признают Иисуса Христа Богом, другие хотя и называют Его Сыном Божиим, но не признают за Ним божеского достоинства, низводя Его на степень обыкновенного человека, так как-де всякий человек есть сын Божий; поэтому они не признают и за Его смертью искупительного значения для человечества, говоря, что Он пострадал не за грехи людей, а за то, что говорил людям правду, как и теперь-де часто случается, что за правду людей и судят, и в острог сажают, и в ссылку ссылают. О лице Божией Матери все павловские толстовцы говорят вообще в выражениях крайне оскорбительных для чувства верующего христианина, – и выражений этих лучше не приводить. О таинстве причащения одни из павловских толстовцев рассуждают так: причащение Тела и Крови Христовой следует понимать только в духовном смысле, всякий внимающий учению Христа и исполняющий его уже этим самым причащается Тела и Крови Христовой, причем в подтверждение своего мнения обыкновенно ссылаются на слова Иисуса Христа: «Дух животворит; плоть не пользует ни мало»; другие напротив утверждают, – что Тела и Крови Христовой все мы причащаемся вещественно и ежедневно, именно, когда едим пищу и пьем воду, так как наша пища и есть тело Христово, а вода кровь Христа. О таинстве крещения одни рассуждают так, что крещение, заменяет собою ветхозаветное обрезание, вовсе не нужно для нашего спасения, по слову ап. Павла (в других случаях об Павле павловские толстовцы вообще и слушать не хотят) «обрезание ничто, и необрезание ничто, но все в соблюдении заповедей Божиих»; другие, напротив, признают, что крещение есть от Бога установленное таинство, необходимое для нашего спасения, но при этом утверждают, подобно штунде, что креститься всякий должен по своему сознанию и желанию, а не по принуждению, и что детей, как еще не имеющих ясного сознания и свободной воли, крестить не следует. Что касается брака, то павловские толстовцы говорят по этому следующее: мужа и жену сочетавает Сам Бог; но сочетание это происходит не чрез церковное венчание, совершаемое священником, после которого супруги часто и ссорятся и бывают неверными друг другу, а только единственно чрез взаимную любовь мужчины и женщины; кто кого любит, тех, значит, Бог и сочетал. Есть между павловскими толстовцами и такие, которые не признают совершенно никакого значения за таинствами. Они говорят: «зачем нам чрез забор лезть, когда ворота есть». Забором, препятствующим вступить в Царствие Божие, они признают таинства и обряды православной Церкви, придуманные будто бы самим духовенством для своих личных выгод, а «воротами» свободное общение с Богом и спасение одною верою в Него. Общего воскресения мертвых, загробной жизни и страшного суда павловские толстовцы вообще не ожидают.

В своей практической жизни павловские толстовцы старались и стараются жить по учению Толстого, опирающемуся на известные «пять заповедей»: не клянись, не воюй, не противься злу, не судись, люби ближнего», надеясь, что только чрез осуществление учения Толстого, весь строй общественной жизни изменится в такой степени, что не будет ни начальствующих, ни подчиненных, ни бедных, ни богатых, но что все будут равны и все будут жить по-братски, без наевши, вражды и тяжеб. Первоначально они упорно отказывались от уплаты податей и поступления в военную службу. В семейной жизни утратилось различи между родителями и детьми. По их утверждению, Спаситель требовал, чтобы мы жили так, «как живут птицы небесный». Как птицы, – говорят павловские толстовцы, – пока маленькие, живут в одном гнезде, а когда вырастают, разлетаются в разные стороны и не разбирают, кто у них отец, кто мать; так должны жить и люди. Подобным рассуждением павловский толстовец, Иван Любич оправдывал свое прелюбодеяние с своею невесткой. В особенности павловские толстовцы упорно отказываются от принятия присяги. Между прочим, и до сего времени не принимают присяги на верноподданство Государю Императору Николаю Александровичу 39 крестьян толстовцев. Все они главы семейств; но у них есть много взрослых детей, которые вместе с ними также не пожелали принять присяги на верноподданство Государю Императору Николаю Александровичу.

Свое учение павловские сектанты, по-видимому, стараются доказывать местами из Евангелия. Но их евангелия (на русском языке – английского библейского общества) во многих местах всегда оказываются исчерканными карандашом или чернилами; исчеркиваются целые страницы, не соответствующие их учению, так как они будто бы добавлены духовенством. Впрочем, некоторые из павловских толстовцев открыто заявляют, что они признают подлинными только5–8 главы Евангелия от Матфея, а все остальное в канонических Евангелиях, – по их мнению, – не правда.

За отступление от православной веры никто из павловских толстовцев судим не был. Если же первый распространитель лжеучения князь Д.А. Хилков и трое из его ревностных сотрудников в деле пропаганды – крестьян и были высланы из Павловок, то не по суду, а административным порядком, и то скорее за противоправительственную пропаганду, чем за отступление и похуление Церкви. Также никто из павловских толстовцев не был судим и наказан за непринесение присяги на верноподданство Государю Императору. Это последнее обстоятельство однако же сильно интересует крестьян как сл. Павловок, так и многих окрестных селений: все они ждут, чем окончится сопротивление толстовцев этому требованию представителей государственной власти. Позже (в 1894 г.) суду предан был толстовец, крестьянин с. Лесковки, Иван Муха. Как можно судить по словам бывших слушателей Мухи, он совершенно отрицал бытие Божие, Иисуса Христа признавал простым человеком, но умным и честным, который распространял свое учение и за это был распят, но из мертвых не воскресал. Муха отвергал все таинства и обряды и всякую молитву вообще. О таинстве причащения выражался, например, так: «что тебе за охота идти в церковь, где поп даст тебе из ложечки каплю вина и за это ты должен платить деньги! Не лучше ли тебе – в кабаке купить целую бутылку вина, – и пей, сколько угодно!». Иконы, по его словам, – идолы, храмы – хлева. «Хочешь молиться, – говорил Муха, – поставь крест на конюшне, вот тебе и храм твой!». Мощи – это набальзамированные тела, устроенные духовенством по корыстным побуждениям. Муха распространял и все социалистические идеи Толстого: о равенстве, об отрицании власти, суда, присяги, военной службы и т.д. 5 апреля 1894 судился Иван Муха и другие два его единомышленника за распространение учения, клонящегося к разрушению государственного порядка, но из суда они вышли оправданными.

Близ Лесковки есть хутор, принадлежащий Джунковскому. Здесь жена Джунковского – полька открыто распространяла среди простого народа толстовское лжеучение. Для крестьянских детей она открыла даже школу без икон, молитв и законоучителя. Вместо христианского катехизиса она преподавала детям открыто лжеучение Толстого. Школа эта была закрыта только по распоряжению уездного предводителя дворянства.

В том же 1890 году лжеучение графа Л. Толстого стало распространяться между жителями слободы Речек Сумского уезда. Семена этого лжеучения здесь были посеяны преданнейшими учениками и сотрудниками князя Хилкова – братьями Дудченковыми, проживавшими в соседнем селе Вирах и распространявшими там свое лжеучение уже около пяти лет. Затем в слободу Речки стали постоянно являться павловские толстовцы с целью пропаганды; наконец, над организацией толстовщины в Речках много работали часто приезжавшие туда полтавский врач Волькштейн с женою, доверенный «Посредника» – Трегубов, проживавший ранее в Москве, потом в Розсоше Воронеж. г. и недавно водворенный под главный надзор полиции в Эстляндию за пропаганду противогосударственных идей и агитацию среди мятежной части духобор.

Учение речанских толстовцев ничем не отличается от учения, распространяемого толстовцами в Павловках. Но разлад между словом и делом здесь еще заметнее, чем в Павловках. Проповедуя «не воруй», они не считают противным этому учению – воровство хлеба, принадлежащего помещикам; гордясь трезвостью, они предаются пьянству не менее других, когда бывают на базаре в соседнем городе; впрочем, более или менее скрытно они пьянствуют не редко и дома; осуждая насилие, они иногда кольями угощают друг друга; учение о всеобщем равенстве у них мирится с деспотизмом в семье; оскорбление родителей у них – явление заурядное. В своем заблуждении они также упорны, как и павловские толстовцы. Несмотря на все убеждения приходского священника и представителей гражданской власти, никто из них до сего времени не принял присяги на верноподданство Государю Императору. Речанский толстовец Петр Ольховик в 1895 году быль присужден к наказанию за то, что не захотел поступить в военную службу. Это обстоятельство послужило поводом к тому, что среди речанских толстовцев сразу явилось откуда-то много посланий и писем, в которых восхваляется «подвиг» Ольховика, а сам Ольховик украшается ореолом «нового мученика». В конце 1895 года речанские сектанты почти согласились принести присягу на верноподданство Государю Императору; но, получив откуда-то какое-то послание, они тотчас же отказались от своего намерения. Так велико влияние их неизвестных руководителей!

В 1891 г. лжеучение Толстого стало открыто распространяться в Волчанском уезде и прежде всего в приходе слободы Большой-Бабки, где для него удобная почва была подготовлена штундой. Первым распространителем толстовского лжеучения здесь явился дворянин, с университетским образованием, Александр Михайлович Бодянский; он купил здесь небольшой хутор Гремячий, жил в нем на положении материально обеспеченного помещика. К православной Церкви, по его собственным словам, Бодянский не принадлежал и, как истинный сын 60-х годов, никогда не посещал церковных богослужений, у исповеди никогда не бывал и «по принципу» никогда не причащался св. Таин. В 1889 или 1890 году близ Харькова между сл. Большой-Даниловкой и Сороковкой поселился интеллигентный ревностный последователь Толстого, некто А.Е. Алехин с несколькими единомышленниками. С этого времени Бодянский с К°, начал систематическую пропаганду толстовщины не только в своем имении, но и в соседних селениях.

Толстовщина распространялась в Харьковской губернии особенно быстро в неурожайный 1892 год, когда Бодянский открыл народную столовую. Бодянский вместе с Алехиным не стеснялись проповедовать свое противорелигиозное и противогосударственное учение публично в своей столовой и даже печенежском волостном правлении. Кроме Бодянского, Алехина и Вороного лжеучение Толстого среди печенежских крестьян распространяли многие подозрительные личности, являвшиеся под видом книгонош. В 1892 году Бодянский за противогосударственную пропаганду был выслан административным порядком на Кавказ (в Кутаис); но своих сношений с печенежскими толстовцами он не порвал; он ведет с ними частую переписку. Но этого мало, – печенежские толстовцы однажды командировали даже к нему для личных объяснений своего единомышленника Сераша, который привез от него для распространения среди толстовцев гектографированные его сочинения. Из этих сочинений известны следующие: 1) «Исповедание веры»; 2) «О правильном понимании писаний евангельских»; 3) «Крестьянам слободы Печенег»; 4) «Братьям в Ново-Бурлуцке, которые намеревались причинить мне зло». Все эти сочинения написаны в духе учения Толстого, но еще более в раздраженном тоне и вульгарным языком.

Во всех приходах, в которых действовала и действует пропаганда толстовского злоучения, приходское духовенство, своего пастырского долга, и по предписанию епархиального начальства, старалось всеми зависящими от него средствами бороться с жестоким врагом религиозно-нравственной и общественной жизни, с тем, чтобы остановить его дальнейшее развитие и снова возвратить отпавших от православной Церкви в ее лоно. Сначала оно старалось в частных беседах действовать увещаниями и наставлениями на совратившихся; но когда случаи отпадения от православной веры стали учащаться и толстовщина начала принимать ожесточенный до фанатизма и воинствующий характер, духовенство повсюду открыло публичные собеседования с толстовцами: епархиальным начальством учреждены миссионерские беседы, противосектантские библиотеки. В Белополье, как центральном пункте, вокруг которого расположены увлеченные толстовщиною селения, учреждено противосектантское братство, чем привлечены к борьбе лучшие силы местного населения; в самых Павловках, как источнике заразы, устроена прекрасная церковь-школа; во всех увлеченных толстовским лжеучением приходах духовенство устроило церковно-приходские школы, заводит церковные хоры, на свои средства выписывает для бесплатной раздачи народу книги и развивает дело благотворительности. С достойною православных пастырей твердостью и смирением оно переносит тяжкие оскорбления, глумления и насмешки от фанатичных толстовцев. В своих анонимных письмах толстовцы грозят священникам смертью; но они еще мужественнее продолжать свое дело, безбоязненно посещая по вечерам дома толстовцев, находящиеся иногда далеко за селением, для увещания, наставления и раскрытия лжи нового учения. В приходах, зараженных лжеучением Толстого, положение духовенства весьма тяжело; но и в будущем не предвидится для него скорого облегчения. Дело в том, что потрясение религии, нравственности и коренных начал семейной и общественной жизни не ограничивается только теми отдельными лицами, которые открыто порвали связь с православною Церковью и объявили себя толстовцами. Лжеучение произвело и производит разрушительное влияние на все население зараженных приходов. Доверие к истинности православной Церкви сильно подорвано; в крестьянском населении заметно положительное охлаждение к молитве, к богослужению, к Церкви и к духовенству; крестьяне мало молятся дома, а церковные богослужения посещают еще меньше, участвовать в крестных ходах даже стыдятся. Много есть таких прихожан, которые хотя и считаются еще православными, но в церкви бывают только тогда, когда говеют. Усердия к содержанию приходских храмов в исправности и должном благолепии нет. Нет сомнения, что не религия, а вопросы социально-политического характера привлекли к себе все внимание крестьян, живущих в слободах, в которых свободно развивается толстовщина. Все крестьяне если не открыто, то в душе разделяют учение толстовцев о необходимости отнятия земель у помещиков, – а отсюда – и общее недовольство существующим порядком устройства государственной жизни, нерасположение ко всем тем, кем этот порядок поддерживается и охраняется. Это недовольство выражается крестьянами и прямо и косвенно: в селениях, где развивается толстовщина, почти нельзя встретить ни одного крестьянина, который бы не начал или не окончил своего разговора на какую угодно тему жалобой на свою горькую судьбу, на свою бедность: «вот ему следует и подати платить и другие повинности справлять: а тут скот у него пропал, денег взять не откуда, земли у него совсем мало, не то что у такого-то помещика: «эка столько десятин одному человеку! На что оно ему?». Недовольство соседними помещиками несомненно выражается и тем, что в местностях, зараженных толстовщиною, почти ежегодно крестьяне жгут помещичьи скирды хлеба, сена и соломы. Бросается в глаза, что в ряды толстовцев открыто становятся по преимуществу крестьяне, наиболее испытывающие материальную нужду, и молодые парни. На общественных сходах все вопросы также решаются большинством крикливой молодежи, явно покровительствующей толстовщине. Нельзя не видеть вредного влияния толстовщины и в том, что прежде вполне покорные начальству, теперь крестьяне очень часто подолгу отказываются от принятия мер, предлагаемых им начальством для общественного благоустройства. Так, напр., павловские крестьяне долго не хотели принимать акушерки, присланной им от земства, не хотели делать платежей на содержание местного земского училища, не хотели даже избирать из своей среды сотских и десятских, говоря, что сотские и десятские работают только на станового пристава, да на урядника.

К земской и церковно-приходской школе толстовцы относятся безучастно; они редко посылают в них своих детей для обучения, предпочитая домашнее обучение, которое ведется в духе толстовского мiровоззрения.

Еще равнодушнее относятся толстовцы к беседам священников, их наставлениям и внебогослужебным собеседованиям. Они прямо избегают их. Заинтересованные почти социально-политическою стороною в лжеучении Толстого, они вовсе не заботятся о том, истинно, или неистинно учение православной Церкви. «Нам этого не нужно», обыкновенно говорят они, или огульно объявляют ложным все православное вероучение. «Все, что говорится в книгах о православной вере, – все это обман и неправильно написано!», – вот их обыкновенный отзыв!

Впрочем, мало сказать, что толстовцы относятся в православной Церкви и духовенству только с недоверием; они презирают и ненавидят священников, как своих личных и непримиримых врагов, мешающих их пропаганде. С такою же враждебностью они относятся даже и к твердым в православии односельчанам за то, что они не усвояют их лжеучения, и тем будто бы замедляют скорейшее наступление ожидаемых ими перемен в общественной и государственной жизни.

В борьбе с толстовщиною местному духовенству содействовало и содействует светское начальство: земские начальники, исправники, становые пристава и полицейские урядники. За толстовцами быль установлен надзор, благодаря которому удалось открыть особенно влиятельных пропагандистов, которые и были высланы из Павловок, Печенег и Речек. Но первые меры, принятые гражданским начальством, были нерешительны, слабы и часто настолько ошибочны, что скорее приносили общему делу вред, чем пользу. Это особенно нужно сказать о гнезде толстовщины Павловках, – где прежде было волостное правление. Но с появлением толстовщины встретились затруднения. Особенно при избрании должностных лиц прежнему земскому начальнику приходилось считаться с толстовцами, не желавшими принимать присяги. Чтобы избежать лишних хлопот, волостное правление в Павловках было закрыто и слобода Павловки была распланирована по другим соседним волостям. Таким образом пропаганде толстовщины был открыть новый путь. В Павловках же, где реже стали показываться чиновники, различным проходимцам стало просторнее и вольготнее. Потрясенное сознание о необходимости подчинения властям стало слабеть еще более. Дело дошло почти до забвения верноподданнических обязанностей, до полного равнодушия к важнейшим и радостным событиям государственной жизни. Так, наприм., в дни священного коронования Их Императорских Величеств 14, 15 и 16 мая 1896 г., когда вся Россия радовалась и молилась о здравии своих Богодарованных Царя и Царицы, когда соседские с Павловками сельские общества устраивали у себя празднества и старались отметить и увековечить память о сих радостных днях какими-либо добрыми делами, павловцы вели себя самым равнодушным образом, ничем не отличивши дней коронаций от простых будничных дней; в церкви во время служения божественной литургии и молебствия по случаю коронования, из местных крестьян не было ни одного человека, кроме сельского старосты, сотских и десятских, несмотря на то, что дни коронации совпали со днями цветной недели!

Как ни мрачна картина религиозно-нравственного состояния селений, в которых развивается толстовское лжеучение, тем не менее, по общему отзыву всех приходских священников, в последнее время толстовщина мало-помалу начинает терять свой воинственный характер; число открытых последователей не увеличивается. Причина этого отрадного явления заключается в том, что в последнее время (с 1895 года) гражданское начальство, благодаря новому губернатору, стало серьезнее и решительнее относиться к делу пресечения толстовщины.

Прежде всего весьма благотворно и успокоительно подействовало на население удаление вожаков и главных пропагандистов из некоторых слобод, зараженных сектантством. Результатом этого было то, что шестнадцать семейств, находившаяся под тяжелым гнетом этих вожаков, – оставили свое заблуждение и обратились в лоно православной Церкви. Напротив, гордые и надменные толстовцы, долгое время остававшиеся безнаказанными за распространение своего зловредного учения и уверявшие всех в том, что у них есть могущественные покровители в Петербурге, теперь затихли, присмирели, перестали рисоваться своими кощунственными выходками и открыто не пропагандируют лжеучения Толстого.

Заметна перемена во внешнем поведении местных толстовцев. Сектанты стали держать себя приличнее и менее нахально. В частности, заметно изменилось к лучшему отношение их к самым представителям светской власти. Они перестали быть грубыми и надменными. По приглашению, они теперь сами являются как в земскому начальнику, так и к становому приставу, в волостные правления и держать себя там если и небезукоризненно, то все-таки сносно; отвечают на вопросы толково, без всяких скандалов и без всякого задора, – одним словом, бывало прежде, когда земский начальник мог вызвать их в волостное правление не иначе, как чрез толпу десятников, когда на пути они кричали о насилии, о своем невинном угнетении, о незаконности существующих властей, а придя в волостное правление, в присутствии начальствующих лиц, тотчас садились на скамью или просто бросались и ложились на пол посреди камеры, заявляя, что они чрезвычайно устали и вместо ответа на вопросы они упорно молчали или обличали начальствующих лиц, которые будто бы не должны быть начальниками, если хотят быть христианами. Продолжая отвергать учение православной Церкви, теперь толстовцы, по крайней мере, перестали бранить в глаза священников и начали охотнее выслушивать их разъяснения.

Много пользы делу приносят в настоящее время земские начальники и полицейские чины, подвергая штрафу толстовцев за неисполнение законных распоряжений, не дозволяя им устраивать свои сборища и внимательно следя за толстовцами как местными, так и приходящими со стороны.

Меры эти, видимо, приводить к благоприятным результатам, так как они не дают толстовцам возможности сплотиться в одну тесную общину; никто из них не выступает теперь открыто в качестве их вожака и руководителя; нет, поэтому, у них прежнего единства в убеждениях, и в действиях. В последнее время из увлеченных толстовским лжеучением почти каждый мудрствует по-своему: один называет себя толстовцем, другой – квакером, третий – духовным христианином; один утверждает, что он вегетарианец, другой постоянно ест мясную пищу. Заметно вообще сильное дробление внутри самой общины толстовцев, а это лишает ее жизненности и, быть может некогда приведет ее к окончательному уничтожению. Впрочем, не следует обольщать себя радужными надеждами и успокаиваться на достигнутом. Многие сектанты, говорит один из павловских священников, все-таки и до сего времени горячо преданы своему учению; почти во всех случаях, когда мне приходилось говорить с ними о вопросах веры и порядках жизни, они приходили в раздражение, говорили желчно и дерзко, замечалась нервная дрожь во всем теле говорившего и порывистость в его движениях. «Сектантство местное находится теперь в ожидательном состоянии, говорит один из речанских священников. Его движение осталось только, по-видимому. Местные толстовцы говорят с убеждением православным: «лет чрез пять все вы будете такими же штундистами, как и мы». Несомненно, они на что-то надеются, чего-то ждут. Свои неудачи они объясняют случайными неблагоприятными обстоятельствами. «Мы думали сразу все по-своему поставить, но не вышло по-нашему», сознаются теперь речанские толстовцы; «а все-таки будет по-нашему». И действительно, если обстоятельства переменятся или ослабеет бдительность гражданских властей, толстовщина снова поднимет голову… Затишье бывает и перед бурею"…

Епархиальный миссионер Воронежской епархии, г. Рождественский сообщил следующее о распространении толстовства в среде народа Воронежской губернии. Главным очагом толстовства представляет собою имение богатого владельца Влад. Гр. Черткова-Россоша. Воронежские толстовцы из народа в общем ничем не отличаются в своих религиозно-социальных воззрениях и практических отношениях своих к Церкви и государственным порядкам от харьковских толстовцев. То же похуление св. Церкви, решительное отрицание св. таинств и обрядов, те же анархические мнения о государственных повинностях, о военной службе, присяге и проч. В дополнение к учению толстовства, изложенному о. прот. Буткевичем, г. Рождественский сообщил об одном пункте учения воронежских толстовцев, имеющем нравственно-практическое значение в жизни народа. Это учение толстовцев об автономии совести.

По мнению толстовцев, человек, по природе своей, стремится к добру и может делать только добро. В душе каждого есть и постоянный указатель добра, критерий для оценки и выбора образа действий, – это совесть. Она указывает человеку путь, по которому он должен идти, и никто не должен ставить на этом пути препятствия, «человек человеку указывать добро не должен». Но так как деятельность человека, его отношения ко всему окружающему принимают иногда такие уродливые формы, о которых ни один здравомыслящий человек не скажет, что «это добро», то толстовцам приходится признать, что «человек испорчен» и, следовательно, нуждается в исправлении. Здесь учение об автономии совести встречается с учением о непротивлении злу. Насилием человек не должен удерживать другого от поступков, которые указывает тому его «собственная совесть». Можно и исправить испорченную совесть, но только «внушением». Так, напр., поймавший вора на месте преступления, не должен мешать ему унести украденное, но может только убеждать, «внушать». С этой точки зрения заборы, замки и прочие препятствия хотя бы для преступной деятельности человека – «не добро и не должны быть допускаемы».

Такова вкратце теория, а вот и приложение ее к практической жизни. Местные крестьяне скоро поняли пользу этого учения и, имея, вероятно, очень испорченную совесть, скоро забыли различие между своим и барским. Когда, напр., созревали плоды в великолепном саду барина-проповедника теории об автономии совести, крестьяне стали ходить в него, как в свой собственный. Не ограничиваясь сбором плодов, они стали рубить и деревья для домашних потребностей. Случались иногда курьезные сцены: мужик, напр., равнодушно рубит нужное ему дерево, а «друг человечества», «апостол мира и любви» (как называют себя толстовцы), стоя рядом, напрягает все силы, чтобы разными философскими соображениями исправить испорченную совесть «брата». Мужик слушает, молчит, осклабляется, но рубит дерево до конца, а затем взваливает его на плечо и уходит поскорее от «шалого учителя» с словами: «прощайте, оно, може вы и впрямь так говорите…, да дерево-то оченно нужно, больше не стану рубить», а тут же думает про себя: «если теперь, пока дурь-то с господ не сошла, не украдешь, то после уж не урвешь, шабаш, в тюрьме сгниешь…». Таким образом, горький опыт скоро показал воронежским интеллигентным толстовцам практическую непригодность их учения; развилось в очагах толстовства страшное воровство. И толстовцы-господа должны были вновь устроять заборы, плетни и нанимать людей (только не из среды толстовцев), обязанных «указывать другим добро», завести ночных и лесных сторожей, объездчиков и т.п.

Главным проповедником толстовства в Воронежской губернии явился местный землевладелец Владимир Григорьевич Чертков, человек известной фамилии, образованный и страшно богатый. Благодаря своему положению, влиянию и богатству, этот проповедник преступного лжеучения толстовщины вначале очень широко повел дело пропаганды. Имение г. Черткова в последние годы сделалось центром, где группировались все главные интеллигентные агенты этой секты. Система пропаганды та же была, что и у князя Хилкова, у пашковцев: подкуп народа деньгами, клевета на Церковь и духовенство и критика действий власти. Сам Чертков облекся в костюм мужика, и раз, будучи вызван в камеру мирового судьи, в качестве свидетеля, аристократ-толстовец не постеснялся явиться в мужицкой серьмяжной рубахе, в портах и босиком, и, конечно, отказался от показаний, мотивируя свой поступок теорией об автономии совести. Крестьяне-последователи лжеучения секты были настолько распропагандированы, в отношении неповиновения требованиям власти, что одно время не хотели исполнять распоряжений местных правительственных органов. В случае наложения штрафов за неисполнение законных требований власти, Чертков взносил таковые за «верных своих друзей из народа». В глазах яснополянского проповедника Россоша была надежным оплотом нового движения, будучи аки библейское «прибежище заяцем». В Россоше составлялись Трегубовым, Поповым и др. и отсюда рассылались всевозможные апологии за духобор, сектантов, рассылались письма, и послания в духоборческие мятущиеся банды и в другие пункты толстовства. Но агитаторы слишком зарвались далеко в своей преступной пропаганде и скомпрометировали себя пред правительством на столько, что хозяин толстовского убежища зимою 1896 г. должен был по Высочайшему повелению оставить пределы отечества и поселиться в Лондоне, где, несомненно, распинается за голубиную невинность русского сектантства, позорит родное православие, духовенство, злословить русские власти. Но утешительно, что, после высылки г. Черткова, движение сектантское видимо начало затихать.

Член Съезда, В.М. Скворцов доложил комиссии, что в настоящее время достаточно накопилось миссионерских наблюдений над толстовским движением в интеллигенции, народе и сектантстве, чтобы считать движение эго определившимся, как с положительной, так и с отрицательной стороны распространяемого им лжеучения и признать его за особую секту. Символическим изложением учения толстовства, как секты, должен быть признан «катехизис Иисусова братства по евангелию (штунды)». Он распространен среди последователей этого новейшего толка нашего рационалистического сектантства в гектографированных и ремингтоновских рукописях, нередко начертанных славянским полууставом; составлен катехизис в вопросо-ответной форме, напоминающей форму изложения известного «Филаретовского» катехизиса. Эпиграфом толстовского катехизиса, названным «догматом братства», служат следующие слова: «Бог Дух=разум, Бог Отец=жизнь, Бог Сын=разум в жизни, три сии едино суть. Катехизис состоит из введения, трактата об откровении Божественном», о пяти заповедях секты; из них первая – не убивай, или не воюй, вторая – не прелюбодействуй, третья – люби всех людей одинаково и не предпочитай соотечественников (или о космополитизме), четвертая – не противься злу, пятая – не клянись (против присяги); оканчивается катехизис особым трактатом (приложение) «о молитве и других способах общения с Богом».

Сличая религиозно-социальные воззрения гр. Л. Толстого, разбросанные в его подпольных религиозно-нравственных сочинениях последнего писательского периода графа с вероизложением «Катехизиса», нельзя не видеть, что последний представляет собою квинтэссенцию упомянутых сочинений и трактатов, – суммирование антихристианских, еретических и социалистических воззрений яснополянского лжепророка, облеченных в катехизическую, общедоступную форму изложения. Катехизис имеет миссионерские задачи популяризации религиозных воззрений гр. Толстого среди полуинтеллигентных слоев и в среде простого народа.

Разбор догматических положений катехизиса приводит к изобличению гр. Толстого и его последователей не только в явном отступлении от Православной Церкви, но и в еретичестве, заключающем в себе отрицание всех основных догматов Христианства и Церкви с ее устройством, таинствами и обрядами.

Со стороны крайнего отрицания эта секта опередила все – доселе известные в истории нашего сектантства – стороны, отличительная черта вероизложения Толстовского катехизиса заключается в том, что он затрагивает и стремится осветить и разрешить социально-политические вопросы жизни народа на почве религиозной, но в духе чистой анархии и прямого социализма. Вследствие чего Толстовство является, по характеру и направлению своему, не только еретическою сектою, но и религиозно-социальною. В народном сознании последняя сторона выступает резче первой, так что все вышеописанные анархические действия, социалистические воззрения Харьковских и Воронежских Толстовцев из народа, а равно и известные преступные слова, и деяния закавказских духобор-постников, находят себе и мотив, и оправдание в вероизложении катехизиса.

Принадлежит ли составление катехизиса самому гр. Л.Н. Толстому, или кому-либо из ближайших интеллигентных последователей яснополянского ересиарха, – вопрос остается открытым. Тождество катехизиса с несомненными произведениями гр. Толстого, наблюдаемое не только в воззрениях, строе мыслей, но и выражениях и стиле изложения, дают основание заключать, что дело издания катехизиса не обошлось без деятельного участия самого Льва Николаевича.⁸³

Екатеринославский миссионер г. Дородницын и преподаватель столичной семинарии, г. Прозоров сообщили о распространении среди пашковцев и штундистов упомянутого катехизиса, причем г. Дородницыным представлен быль один экземпляр в копии с рукописи 1890 г. на рассмотрение членов Съезда.

Архимандрит Тихон, (в мiре доктор Оболенский), близко зная интеллигентных последователей толстовщины, о вредности этой секты высказался, что в последние 10–15 лет эта новейшая форма нашего сектантства укрывает под своею ферулою интеллигентов социалистического образа мыслей, которые в свою очередь начали безнаказанно посевать семена безбожия и анархии и в среде народной, маскируя религией в глазах правительства и пред народом свои адские противогосударственные затеи. Прямая проповедь в народе анархии, как известно, не удалась социалистам 70-х годов и вот теперь подыскан новый путь «к походу в народ», чрез мост сектантства. Толстовщина в этом отношены является наиболее удобной формою, чем все другие новейшие наши секты, как, напр., штунда или пашковщина; ибо в последних все-таки преобладающий элемент религиозный; штунда присматривается к Св. Писанию, верует в Спасителя и в будущую жизнь, а толстовство разрушает в народе веру во Христа и Церковь, в Св. Писание; в нем на первом плане выступают социально-политические тенденции. Религиозная сторона в учении Тостовства выражена туманно – оно (учение) слишком грубо, кощунственно в отношении ко Христу и Церкви и потому не может быть настолько пленительно и понятно для верующей массы, как социальная сторона, сулящая «царство Божие» на земле. В виду всего изложенного, о. архим. полагал, что Толстовство не столько опасно для Церкви, сколько для государства, и здесь Толстовская секта представляется движением более опасным, чем даже открытый анархизм.

Съезд признал, что Толстовство, проповедуя еретические антихристианские воззрения в отношении религии, сходясь с штундою в отрицании Церкви, в политическом отношении заключает в себе преступные противогосударственный стремления (только прикрывающиеся религией) и потому является сектою религиозно-социальной, для борьбы с которой недостаточно одного духовная увещания, а необходимы решительные меры ограничительного правительственного воздействия и не только в отношении распространителей, но и последователей – секты, которые должны нести ответственность пред законом за самую принадлежность свою к Хлыстовству.

Вопрос о хлыстовстве и однородных с ним мистических сектах был предметом всестороннего обсуждения 3-го миссионерского Съезда в пятом общем заседании, длившемся от 10 ч. до часу дня и от 5 до 9 ч. вечера. Прежде всего Съезд обсуждал предложенный товарищем председателя, профессором Н.И. Ивановским, вопрос о том 1, возможно ли вести беседы с хлыстами, которые скрывают свою принадлежность к этой секте, выдавая себя за православных, а также с нею и как таковые беседы начинать.

При обсуждении настоящего вопроса выяснилось следующее: в Самарской епархии практикуется такой способ вызова хлыстов на беседу: миссионер, изучив хлыстовские распевцы, на беседе в присутствии православных, подозреваемых в принадлежности к тайному сектантству и опознанных хлыстов, которые, обыкновенно, стараются всемерно не выдавать своей принадлежности к этой тайной секте, начинал излагать параллельно с содержанием хлыстовских стихов учение православной Церкви, раскрывая истинность последней и ложь хлыстовства. Тогда присутствующие на беседе хлысты начинают глухо роптать по поводу миссионерской беседы, потом незаметно для себя втягиваются в беседу и тем дают возможность миссионеру завести полемическое собеседование и обличать публично пред народом гнусность лжеучения тайных сектантов. В Тамбовской епархии миссионер начинает речь о признаках истинно православного человека, который, согласно правилам церковным, должен повиноваться пастырям Церкви, так, по правилу Гангрского собора, никакое молитвенное собрание не может быть без благословения епископа. Отсюда речь, естественно, переходить к хлыстовским, тайно – ночью отправляемым «радениям»; православные начинают уличать хлыстов за незаконные собрания хлысты сами собою втягиваются в беседу. В Калужской губернии на публичных беседах хлысты вовсе не выступают в прения, но за то охотно беседуют по выходе из храма – на улице или в доме, особенно если затрагивается вопрос о браке и лице Иисуса Христа. В Оренбургской епархии миссионер являлся к хлыстам на дом и в частном разговоре просил их спеть что-нибудь и последние, увлекаясь, начинали петь свои канты «распевцы», тогда миссионер выступал православным обличителем их лжеучения и проч.

Съезд, выслушав сообщения членов своих по данному вопросу, признал, что вести беседы с хлыстами возможно, хотя достигать этого миссионерам приходится путями большею частью не прямыми, а окольными. Существенные вопросы, о которых следует беседовать с хлыстами, – это вопросы о лице Иисуса Христа, как единственного Искупителя мiра, о браке, о мясной пище, о радениях и проч.

2) Далее Съезд имел суждение по вопросу об обнаружении и счисления хлыстов. В видах обнаружения последователей тайных сект признано было необходимым установить внешние признаки присущие хлыстам, по коим бы пастыри и миссионеры могли опознать скрывающих свою принадлежность к хлыстовству. Причем членами Съезда сделаны были по данному вопросу следующие сообщения. В Ставропольской епархии хлысты известны под именем шалопутов. Состоявшийся в 1895 г. в Ставрополе – Кавказском съезд окружных миссионеров епархии к внешним признакам, по каким можно опознавать принадлежащих к секте хлыстов, отнес следующие. Во-первых, менее существенные, т.е. менее других бесспорные признаки в применении к отдельным случаям: а) внешний облик шалопута или хлыста – истомленное постом, изжелта-бледное лицо, с тусклым, почти неподвижным взглядом, гладко причесанная и обильно умащенная маслом голова – у мужчин, белый платок на голове – у женщин; вкрадчивая, проникнутая притворным смирением речь; б) присутствие в домах шалопутов картин мистического содержания (напр., «Укрощение бури на озере Иисусом Христом», картина суда – рая с птицами и т.д.). Во-вторых, более существенные и общие по отношению ко всем шалопутам-хлыстам признаки: а) молва народная, клеймящая шалопутов и выделяющая их из среды православных; б) легкость у шалопутов половых отношений, сопровождающаяся иногда открытым разрушением семейных уз и нескрываемыми прелюбодейными связям; в) воздержите от мясной пищи, и особенно свинины; относительно этого признака сделано сообщение некоторыми миссионерами, что в настоящее время руководители шалопутов-хлыстов, в некоторых местах, дали разрешение своим последователям вкушать и мясное; г) главное – самочинные собрания шалопутов с ночными тайными радениями.

На основании сообщений миссионеров других епархий отнесены в характерным признакам хлыстовщины, следующие: а) неупотребление спиртных напитков, нехождение на крестины свадьбы, брезгливое чувство к акту рождения детей, к родильнице, а равно и к самому ребенку; замечено также, что при исповеди хлысты не говорят обычное – «грешен», а – виноват пред вами или – «грешен батюшка», делая ударение на последнем слове, для показания, что грешен-то не сам кающийся, а исповедующий его священник (Владикавказская епархия). Хлысты почти повсеместно называют друг друга уменьшительными именами: дяденька, тетенька, братец, сестрица, Васенька и т.п. Большинство хлыстов не едят мяса и не употребляют спиртных напитков, хотя в этом ныне нередко встречаются у хлыстов и отступления (Самарская губерния). В Ставропольской епархии хлысты не употребляют свинины в пищу и совсем не держать свиней.

По вопросу об отношении хлыстов к храму Божию установлено, что они посещают православные храмы с показным усердием, но поведение хлыстов в храме далеко не одинаково: так, в Самарской епархии «беседчики» в храме большею частью спят, громко зевают, так как ночь обыкновенно проводят в радениях. Некоторые отыскивают глазами на иконах сходство с портретами своих пророков и вожаков. В Тамбовской губернии хлысты становятся, обыкновенно, в одном месте и ведут себя во время богослужения весьма неблагоговейно: разговаривают, смеются, так что иногда полиция выводит их из храма. В редких случаях хлысты ведут себя в храме благоговейно (Калужская епархия), чем и стараются прикрыть свою принадлежность к секте.

Постановлено: установленные миссионерами признаки, по коим можно опознать последователей хлыстовства, принять миссионерам и пастырям к сведению и руководству.

3) Съезд, останавливаясь на вопросе о толках хлыстовских и на выяснении степени и видов гнусности упомянутой секты, выслушал следующее сообщение бывшего Самарского миссионера о. Матюшинского. В Самарской епархии хлыстовщина имеет несколько разветвлений: а) старохлысты занесены из Москвы сектантом Кобызевым в 20 годах текущего столетия. Они сохранили доселе учение Даниила Филиппова («Саваоф») и Ивана Тимофеева Суслова («Сын Божий»). Хлысты этого типа решительно отвергают брак и деторождение («кто родит, тот 300 лет будет мучиться»); живут они небольшими общинами, обыкновенно мужчины единодомовно живут с двумя-тремя девицами из разных, иногда, губерний, носят особые костюмы: мужчины – белые рубахи и штаны с шелковыми цветными поясами, с большими кистями, очень ценные (от 3 до 5 руб.) пояса даются при приеме в секту; женщины носят синие сарафаны с серебряными пуговицами и белые рукава. Те и другие носят большого формата (в 2 вершка) кресты серебряные, с лучами в средине и надписью на оборотной стороне молитвы «Царю небесный». В продаже этих крестов не имеется: они специально изготовляются для хлыстов в Москве, в магазине купца-ювелира С-ва, который по слухам и разделяет учение хлыстовства. В домах у этих хлыстов имеются особые иконы: всевидящее око, икона Космы и Дамиана, и Михаила архангела на белом коне, и райских птиц – Алконоста и Сирина; б) Второй толк хлыстовства в Самарской епархии занесена» сюда из Симбирской губернии, Ардатовского уезда, села Майдан, в 30 годах. Сами себя сектанты именуют посланниками Божиими или серыми голубями, а в народе известны прямо под именем хлыстов. По своей внешности они ничем не отличаются отправославных: носят разноцветное платье. Хлысты этого типа отличаются о прочих хлыстов тем, что вступают в браки, родят детей, но жен своих считают за прислуг, и держат их в крайне приниженном положении, хуже прислуг; вместо жен держать «сеструшек» и связи с сестринством именуют «христовою любовно». Радения у них очень часты, и обыкновенно совершаются с пятницы на субботу и в воскресные дни во время церковного богослужения. в) Третий толк хлыстовщины в Самарской губернии составляют хлысты – беседники, чернецы (по-народному мнихи) и чернички. Этот вид хлыстовщины занесен в Самарскую епархию из села Прислонихи, Сызранского уезда, Симбирской губернии, Василием Никифоровым Щегловым, в 30 годах. Эти хлысты очень походят на Ставропольских шалопутов: имеют в общинах своих монастырское устройство, носят темное платье, живут, обыкновенно большими общинами, причем над женщинами настоятельствует мужчина, а над мужчинами женщина. В общины эти хлысты стараются завлечь, под видом обучения грамоте или рукоделиям, девочек-сироток по преимуществу и притом красивых: нет ни одной ни рябой, ни кривой. Xлысты этого типа весьма стараются казаться усердными к церкви православной: неопустительно посещают все богослужения, являются в храм до звона, охотно жертвуют на украшение храма большие суммы, любят быть попечителями и церковными старостами, к духовенству весьма почтительны и всячески стараются расположить в свою пользу и наоборот всеми способами стараются повредить тому из духовных лиц, кто стал бы их уличать в принадлежности к секте. Радения у этих хлыстов совершаются обыкновенно редко, с большими предосторожностями и в небольшом кругу избранных. Обычные же моления называются у них беседками; на последних поются православные церковные песнопения и особые каноны. При общинном устройстве секты, рядовые члены ее работают на главаря даром «ради спасения души». (Были случаи, когда к одному известному в Самаре главарю собиралось на полевые работы 100 девиц из разных мест губернии). Рядовые члены секты не имеют своей воли: во всем и даже в противозаконных действиях беспрекословно повинуются своему руководителю. Главари этой секты очень любят производить сборы пожертвований на Афон и другие святые места, причем бόльшая часть сборов утаивается ими в свою пользу. Брак хлысты этого вида отрицают и в случае поступления в секту женатых, эти последние дают клятву не иметь супружеского общения. г) Независимо от упомянутых толков в Самарской епархии известны хлысты – мормоны. Этот вид хлыстовства появился в Самарской епархии в конце 40-х годов и имеет два вида: корабль собственно мормонов (в Николаевском и Бузулукском уездах) и методистов (в Новоузенском уезде). Распространена эта секта крестьянином Новоузенского уезда, села Александрова-Гая, – Иваном Григорьевым Каныгиным. Свое учение хлысты эти стараются скрывать под видом молоканства, из учения которого они заимствовали только организацию общины кавказских прыгунов: в этом корабле всякий член общины исполняет свое назначение и имеет свою кличку; есть пророк-пресвитер, рука, нога и т.п. Мормоны Николаевского уезда отвергли свальный грех, заменив его многоженством, от чего и были названы еще в 40 годах протоиереем Рождественским мормонами. В частной жизни мормоны отличаются воздержностью, в противоположность методистам Новоузенского уезда, слывущим за пьяниц и развратников. В последнее время мормоны стали селиться хуторами, где свободно устраивают свои радения.

Во главе Самарских мормонских общин стоять особые главари, носящие имена христов, пророков и саваофов. Интересен тип мормонского саваофа в с. Колывань, Самарского уезда. Это крестьянин с. Березового-Гая, известный под именем «Лукаши» (Поликарп) – «конокрада». Будучи прежде известным конокрадом, он, перейдя в мормоны, сталь неузнаваем: бросил пить водку, затворился в келлию и вот уже 7-й год лежит не вставая, на мягкой перине, как скопческий бог Селиванов, и вещает своим последователям о наступлении золотого века, когда Царя-царей будут выбирать шарами и православных мормоны будут избивать «о камень». Среди местных мормонов распространился слух, что лицо этого саваофа испускает особое сияние, почему будто бы при выходе из келлии этот главарь только стал закрывать свое лицо платком, похожим на церковный воздух. Келлия саваофа украшена картинами апокалипсического содержания. Народные толки о сем лжебоге вызвали расследование со стороны полиции в 1893 г., при чем лже-саваоф был выведен из келлии полицейским урядником, который снял с его лица упомянутый выше платок; мормоны при виде своего лже-бога подняли вопль, но в действительности на лице притворщика никакого сияния не оказалось.

Кроме упомянутых толков хлыстовской секты известны толки паниашковцев и телешей. Первая секта представляет разновидность вышеупомянутого беседничества с тою особенностью, что последователи этой секты в числе способов к удалению из плоти злого начала (диавола, беса), по учению основателя ее, Паниашки, практикуют громкое испускание газов. (См. «Миссюнер. Обозр.» кн. 1 май 1897 г.). Секта телешей представляет разновидность беседничества с тою особенностью, что последователи ее, уподобляя себя Адаму и Еве в раю, допускали, при общем сожитии мужчин и женщин при радениях публичное хождение нагими. До 1893 г. хлыстов в Самарской епархии значилось только до 300 душ обоего пола, в настоящее же время их насчитывается около 5.000 душ обоего пола, каковая цифра возросла не вследствие новых отпадений, а в виду более точного показания со стороны приходского духовенства числа последователей хлыстовства.

Здесь председатель Съезда предложил (помещенное раньше особо) психологическое объяснение того, каким образом благочестивые часто люди ниспадают постепенно в нравственную бездну хлыстовщины.

Приняв предложенное о. председателем разъяснение к сведению, Съезд перешел к обсуждению вопроса о том, как принимают в свою секту. Было указано несколько видов хлыстовского чино-приема в секту. Наиболее употребительный тот, что пророк или пророчица садится в передний угол в белой широкой рубахе, братья и сестры становятся по правую и по левую ее стороны, пророчица обнажает колено, которое и целует приводимый. В Костромской епархии известен и следующий способ чино-приема: богородица ложится на пол посреди комнаты, принимаемый в секту должен пролезать под ее рубахою от головы до ног, после чего он дает клятву не выдавать тайн секты. Обряд этот называется возрождением нового члена корабля.

По поводу возбужденного членами съезда вопроса об отношении хлыстов к браку в сообщениях членов выяснено, что содержать бракоборное учение, хотя и женятся, причем (Тамбовские хлысты) оправдываются в данном случае Св. Писанием, где сказано, что Бог сотворил человеку помощницу. Мы, – говорят хлысты, – люди рабочие, нам нужно одеться, омыться: нельзя нам без помощницы и т.п. Детей у хлыстов, обыкновенно, не бывает за исключением богатых, у которых допускается рождение, но не более одного ребенка, чтобы не упустить из рода наследство. В Самарской епархии старо-хлысты совершенно отвергают брак. Хлысты второй фракции допускают браки, но жена хлыста только работница: хлыст живет обыкновенно в незаконном браке с2–3-мя «сеструшками». В Калужской епархии хлысты женятся для поддержания рода и увеличения секты.

4) Обсуждая вопрос о формах и видах гнусности современного хлыстовства. Съезд установил, что существенную особенность хлыстовщины, как секты гнусной, составляет и в настоящее время так называемый «свальный грех». Свальный грех в Самарской епархии существует среди старо-хлыстов, чему подтверждением служить то обстоятельство, что, собираясь на свои радения, в количестве до 70 человека, сектанты после радений ночуют в одной комнате. В Ставропольской епархии одна из бывших хлыстовок на суде показала, что свальный трех бывает у хлыстов и совершается следующим образом. После полуночи радеющие тушат огни и начинают искать – кому с кем… Это показание хлыстовки было подтверждено и обвиняемым. В Владикавказской епархии хлыст, перешедший в православие, показал, что хлысты стараются привлечь в свою секту богачей – мiроедов. Один из таковых овдовел; за ним начала ухаживать молодая, красивая хлыстовка и склонила его на брак с собою. На радениях нового хлыста сажали в передний угол, но рядом с ним усаживали не жену, а красивую девицу. Новопринятому пророку секты это не очень понравилось, так как он любил свою жену. Хлыст этот порвал свои связи с хлыстовщиной, когда увидел всю гнусность этой секты, заключавшуюся, по его рассказу, в том, что из избы, где происходило радение, одна за другою выходили пары, и потом, возвратившись, кланялись ему и говорили: «прости, батюшка». Обыкновенно старухи-хлыстовки жалуются на то, что их никто не любит и не избирает. В Тульской губернии, Белевском уезде, хлыстовский корабль состоит преимущественно из пожилых женщин, которые говорят, по их учению только до 40 лет можно родить детей. После 40 летнего возраста хлысты ведут развратную жизнь и, за отсутствием мужчин в корабле, предаются содомскому греху между собою. Автор брошюры: «Вразумление заблудшим» (теперь архимандрит Паисий), сам бывший хлыстовским пророком, сообщает, что когда кончались радения, то тушили огни и женщины старались подойти поближе к нему, чтобы войти в плотское общение именно с ним, как пророком, что для каждой хлыстовки составляло предмет особенной гордости и даже блаженства («удостоилась быть с батюшкой»).

При этом сообщениями членов Съезда установлено также, что независимо от свального греха, в современных толках хлыстовской секты существуют и другие виды гнусного разврата, освящаемого догмою учения. Ярким выражением сего служит сообщение профессора Ивановского, напечатанное в июльской книжка журнала «Миссионерское Обозрение» по делу об Оренбургских хлыстах Утицких и др.

5) Съезд обсуждал также сообщения миссионеров разных епархий о крайне вредных последствиях, какие оказало на повсеместное усиление хлыстовства кассационное решение Сената по делу о Тарусснит хлыстах. Решение это вызвало (в Самарской губернии) среди хлыстов открытые радения и подняло дух последователей этого сектантства. Прикрываясь именем молокан, хлысты стали считать себя безнаказанными за собрания. Радения хлыстов, будучи соблазнительными для окружающего населения, являются одним из главных средств пропаганды лжеучения этой гнусной секты. Район распространения этой секты признан слишком обширным, так что по мнению Съезда хлыстовство гнездится едва ли не в каждой епархии.

Принимая во внимание высказанные миссионерами разных местностей заявления относительно безнравственности последователей хлыстовской секты, вытекающей и освящаемой существом самого учения всех хлыстов, Съезд постановил обратиться к г. Обер-Прокурору Св. Синода с почтительным ходатайством о том: а) чтобы кассационное решение Правительствующего Сената по делу о Тарусских хлыстах было разъяснено, кем следует, в том смысле, что при каждом отдельном судебном процессе признаком гнусности, 263 ст. улож. о наказаниях предусмотренной, считать всякого вида уклонение последователей хлыстовщины от целомудрия и безнравственность, в известном деле установленные, не требуя всякий раз особых в тесном смысле гнусных видов разврата (свального греха); б) причем самые радения в безобразных их формах происходящие, если таковые будут установлены судом, считать за проявление гнусности. в) Собрания хлыстовские безусловно воспретить, домохозяев же тех домов, в коих собрания стали бы совершаться, считать распространителями сектантства, по смыслу 196 ст., п. 3.

6) Обсуждая лжеучение хлыстовской секты по существу с церковной точки зрения, Съезд возбудил вопрос: следует ли допускать заведомых хлыстов к таинству святого причащения. По справке настояний вопрос быль уже практически разрешен в Самарской и Калужской епархиях, где приступающим к св. таинству хлыстам предлагалось произнести отречение от хлыстовского лжеучения. Выслушав клятвенное отречение, составленное преосвященным Самарским Гурием и Самарскою Консисторией, Съезд, на основании сообщения миссионеров Самарской и Калужской епархий, пришел к заключению, что мера эта весьма полезна и необходима в отношении столь гнусной и еретической секты, как хлыстовство, последователи коей попирают святыню, выплевывая святые дары, вместе с сим мера эта воздействовала уже на менее закоренелых хлыстов, в смысле вразумления их и присоединения к Церкви православной, а также оказала благотворное влияние на православное население, воочию показав грозный суд Церкви в отношении этих еретиков. При этом в обеих епархиях предварительно чрез особую комиссию, преосвященными назначенную, составляем был, на основании сведений на месте устанавливаемых, список лиц, несомненно принадлежащих к хлыстовству, каковые списки представлялись епархиальным преосвященным, от архипастырского смотрения коих зависало распоряжение о недопущении священниками опознанных хлыстов к таинству причащения без произнесения отречения.

Съезд принимая меру, практикуемую в Калужской и Самарской епархиях целесообразною, и в своем роде единственную, как меру борьбы с тайными гнусными сектами, постановил: ходатайствовать пред Святейшим Синодом о применении ее в других епархиях к последователям хлыстовства и об издании новой, общей для всех епархий, редакции самого «отречения» от хлыстовской ереси. Для пресечения же возможности хлыстам уклоняться от «Отречения» чрез приобщение св. таин в других приходских и монастырских церквах, Съезд признает желательным, дабы на паспортах заведомых хлыстов чинились надписи о принадлежности их к хлыстовской секте.

7) В заключении Съезд обсуждал вопрос о новых способах пропаганды хлыстовства.

По заявлению местных епархиальных миссионеров в Ставропольской и Владикавказской епархиях существует особый способ хлыстовской пропаганды, состоящий в том, что главнейшие коноводы этой секты всячески стремятся сделаться членами общества восстановления православия на Кавказе или православного палестинского общества и некоторые из них успевали получить знаки сих обществ. Затем они открыто заявляют, что этот знак дань им правительством за распространение якобы спасительного шалопутства или хлыстовства. Но когда зловредная деятельность сектантов замечена, руководители ставропольских хлыстов Зубков, Лордугин и Ейский мещанин Лихачев, по особому Высочайшему повелению, были исключены из членов указанных обществ и знаки отняты в административном порядке. В последнее время местное Епархиальное Начальство вынуждено были сделать предложение Совету Общества восстановления православии на Кавказе о приеме в члены его светских лиц не иначе, как по сношению с Епархиальным Начальством.

Из указанных руководителей особым значением пользовался Лорду гинь, насадитель хлыстовства на всем северном Кавказе. Его сектанты считали живым богом и относились к нему с величайшим уважением. Резиденцией его был город Георгиевск. Когда Лордугин опасно заболел, он прибыл в Пятигорск, где о нем причт мало знал, объявил себя православным, исповедовался, приобщался и быль похоронен на православном городском кладбище. Над его могилой хлысты поставили внушительный памятник, на котором выставлен фотографически снимок «пребожественного Петруши» и золотыми буквами сделана надпись: «член-сотрудник православного палестинского общества и общества восстановления православия на Кавказе» и стихи, в которых изложении посмертные заветы Лордугина. Могила Лордугина привлекает к себе на поклонение хлыстов.

Съезду быль представлен о. Никольским снимок – копировка с памятника Лордугина, а о. Лавровым фотографический портрет Лордугина. Этот портрет представлен в съезд Пятигорским приставом прямо с могилы Лордугина. При этом о. Лавров дал подробное с необходимыми объяснениями описание Лордугинского памятника, с тем справедливым заключением, что этот памятник приводить многих к соблазнительной мысли думать о хлыстовстве, как о секте якобы дозволенной. Памятник Лордугина – это фактическая пропаганда без проповеди.

В Херсонской епархии, по сообщению местного миссионера, практикуется следующий способ распространения хлыстовщины. В Курской губернии существует Грайворонское общество трезвости. § 8-й устава этого общества дает членам его право открытой проповеди для борьбы с пьянством. Многие жители местечка Кривого Рога (херсонской губерний) записались в члены этого общества, приславшего им сочинение о. Иоанна Сергиева (Кронштадтского) против пьянства, на обороте которого находится изображение скрещенных в братском пожатии рук. Распространяя сочинение о. Иоанна, хлысты говорят, что они получили его от самого автора, благословившего их на борьбу с пьянством и что если бы они погрешили в своем учении, то о. Иоанн не позволил бы им этого. Узнав об этом, Совет Свято-Андреевского Одесского братства входил в сношение с правлением Грайворонского Общества об исключении сектантов из членов этого общества и о приеме в члены этого общества светских лиц других губерний по сношению с Епархиальным начальством.

Священник о. Философ Орнатский предложил Съезду: а) уведомить о. Иоанна Сергиева о злоупотреблении его именем, который, без сомнения, не откажется печатно заявить, что с хлыстами он не имеет никаких сношений и не поощрял их деятельности; б) Съезд признал нужным донести Святейшему Синоду, что около памятника обожаемого хлыстами ересиарха Лордугина группируются местные хлысты и тем укрепляются в своем лжеучении; в) просить Обер-Прокурора св. Синода снестись, с кем следует, об ограничении §§ Устава Грайворонского Общества трезвости в том смысле, чтобы членам сего общества не были предоставляемы права публичной проповеди и вообще, чтобы сектанты не были принимаемы в члены приходских православных обществ трезвости.

Выслушав (в 12 заседании) сообщение В.П. Прозорова о распространяющейся в пределах Петербургской епархии секте скакунов, и В.М. Скворцова о закавказском прыгунстве, Съезд признал в учении и культе упомянутых сект черты сходства с хлыстовством. К хлыстовству отнесена также и подробно описанная в докладе прот. о. Протопопова Еленушкина секта, распространенная в Псковской епархии некою лжепророчецею Еленою. Принимая во внимание, что секты эти имеют характер крайне вредный для семейного и общественного быта населения, Съезд признал необходимым, чтобы сектантам были воспрещены общинные собрания, сопровождающаяся экстатическим болезненным характером, заразительно действующими на окружающую среду.

Внешние способы и приемы ведения собеседований с отпавшими. Способы привлечения на беседы совопросников и слушателей из расколо-сектантского мiра. Время и место собеседований. Положение собеседующих. Советы по поводу разных притязаний и изворотов раскольников и сектантов на беседах.

Выше замечено, что первое общее заседание Съезда было вступительным, – на нем определен был пунктуально весь круг предметов, подлежащих обсуждению Съезда, которые были разгруппированы по отделам. В первый отдел занятий Съезда в общих его заседаниях вошла методика собеседований, коей посвящено было два заседанию (второе и третье). Чтобы сохранить преемство и связь в суждениях и решениях настоящего Съезда с трудами предшествующих, предварительно было заслушано утвержденное Св. Синодом постановление об устройстве миссии и способе действий миссионеров и пастырей Церкви, по отношении к раскольникам и сектантам. После чего товарищем председателя, проф. Н.И. Ивановским, предложен был на обсуждение собрания вопрос о способах привлечения на беседу раскольников и сектантов в тех случаях, когда они уклоняются от бесед с православными миссионерами. Для успехов миссионерского дела вопрос этот имеет жизненное значение: от такого или иного просветительного отношения заблудших к миссионерским беседам зависят и результаты влияния на них миссии. Важно, чтобы заблуждающееся заинтересовались беседами миссионера и охотно являлись слушать их, а там сама истина православия собственным светом вразумить и наставить на правду веры, – это хорошо понимают лукавые вожди темной расколо-сектантской массы, и крепко держат ее в своих цепких руках. Систематически уклоняясь сами от посещения миссионерских бесед, раскольничьи лжепопы и наставники полагают епитимьи на тех из своих последователей, кто ходит на собеседования и интересуется ими ради искания истины. Так поступают штундовые пресвитеры, деспотически держа в духовной кабале свою темную общину. Являйся сами верховоды на беседы, они были бы публично изобличены там, – кто в своем невежестве, кто в коварстве, кто в неверии, и толпа простецов воочию убедилась бы, что их душе-пастыри слепые вожди и ведут их в яму, и сознали бы несравнимые преимущества православия. Вот почему изложенный вопрос подвергнуть был всестороннему обсуждению, причем Съездом были выслушаны полезный сообщения о многих, практикуемых миссионерами разных епархий способах привлечения раскольников и сектантов на беседы. Из этих сообщений выяснились поучительные и для других деятелей миссии достойные подражания способы и приемы. Одни из миссионеров обращаются к содействию волостных правлений и чрез их посредство уведомляют местных раскольников и сектантов о предстоящей беседе, рассылают повсюду по адресу начетчиков, расклеивают объявления при расправах и волостях на видном месте; в некоторых местах повестки и объявления миссионерами рассылаются чрез становые квартиры или местных благочинных (в Полоцкой епархии). В объявлениях, обыкновенно, указывается место, время, и предмет предстоящей беседы. Иногда таковые объявления и повестки рассылаются сельским учреждениям и должностным лицам от Духов. Консисторий (в Псковск. епархии). Во Владимирской епархии Совет Епархиального Александро-Невского Братства заранее составляет подробное расписание бесед и извещает об этом священников, на коих и возлагает обязанность оповестить раскольников и сектантов, живущих в их приходах. В городах, где издаются газеты, о миссионерских беседах оповещается в местных изданиях. В Харьковской и Владикавказской епархиях заинтересовывают сектантов показыванием на беседах световых священных картин, при посредстве «волшебного фонаря», – причем, лекторы миссионеры стараются останавливать особенное внимание слушателей на тех сторонах темы чтения или беседы, который способны вызывать у присутствующих сектантов желание собеседовать, возражать; таким способом и завязывается собеседование. Некоторые миссионеры стараются установить добрые отношения с вожаками и прибегают к их посредничеству в деле устроения бесед и созыва их единоверцев, а чаще – к посредству любителей бесед из заблуждающихся и колеблющихся, располагая последних оказывать содействие к устроению публичных собеседований с отпадшими (в епархиях Екатеринославской и Томской). Многие миссионеры имеют у себя в местностях, зараженных расколом и сектантством, сотрудников и спутников из простецов, из коих, под руководством добрых пастырей, с течением времени организуются кружки ревнителей православия. Члены этих кружков своими частыми спорами о предметах веры заранее подготовляют местных раскольников и сектантов к предстоящим беседам с имеющими прибыть миссионерами (в епархиях: Самарской и Казанской). Не редко миссионеры заходят прямо к сектантам в дом, справедливо рассчитывая на известное русское гостеприимство. Завязав здесь обыкновенный разговор, хозяин и миссионер естественно потом переходят к вопросам религиозным. Вследствие сплоченности сектантских общин и большой любознательности членов их всегда можно надеяться, что в этот же дом скоро соберутся любопытствующие, и здесь завязывается оживленная беседа, что иногда, естественно, вынуждает спорящие стороны перейти для прения в школу или церковь (в Херсонской епархии). Бывают случаи, что миссионеры заходят прямо в моленные раскольников и сектантов и здесь вступают в публичные прения, но последний способ рискован. Так, один миссионер зашел в австрийскую раскольничью часовню, разговорился с попом, который, обнаружив склонность к беседе, пригласил гостя и других из своих прихожан к себе в дом. Беседа оказалась интересною, но, к несчастью, она неожиданно была прервано хозяйкою дома. Попадья, заметив, что супруг ее слабо владеет мечом духовным в борьбе с противником, схватила ухват и накинулась на миссионера, энергично выразив свою готовность свойственным ей оружием опровергнуть доводы проповедника истины. Бывают случаи, когда миссионерам, вследствие систематического уклонения и упорного нежелания (вожаков) раскольников и сектантов вступить в прения, приходится начинать беседу с одними православными и направлять ход ее так, чтобы она могла возбудить сильный интерес и в сектантах, дабы таким образом незаметно вызвать последних на собеседование. Особенно полезно здесь самим излагать и разбирать тексты сектантского лжеучения. Фанатики не выдерживают, чтобы не защищать своего упования. В деле привлечения сектантов на собеседования весьма много помогает употребление при собеседованиях хорошего пения, хорового или общего. Успех этой меры испытан в епархиях: Владикавказской, Орловской и Харьковской и друг. и она может быть рекомендована, как мера наиболее полезная и пригодная.

Некоторые миссионеры пред началом беседы торжественно отправляют молебствия с возношением молитвы о вразумлении заблудших, чем умягчаются сердца отпадших, и они воодушевляются искреннею ревностью к изысканию истины. Но нередки и такие случаи, что, не смотря на всевозможные способы и усилия миссионеров привлечь на собеседования раскольников и сектантов, последние, особенно их вожаки, остаются непреклонными в своем упорстве и уклоняются от беседы. Прибывши за много верст, миссионер вынужден бывает по необходимости, или сам идти на дом к вожакам расколо-сектантства и там так или иначе вызвать их на беседу, или же в крайнем случай обратиться к содействия местных должностных линь относительно привлечения и расположения раскольников и сектантов к посещению беседы миссионера.

По сообщению южнорусских миссионеров, в этом случае штундисты сами открыто заявляют, что пусть-де их на беседы потребует местная класть, тогда они пойдут, так как, по их словам, распоряжений духовного начальства они не могут исполнять, ибо они вышли из-под закона (ига) Церкви, и что де послушание их в этом случае пастырям Церкви будет унижением для свободных сынов свободной религии.

Не отдавая исключительного предпочтения ни одному из употребляемых миссионерами разных епархий способов привлечения раскольников и сектантов на беседы, так как эти способы в одинаковой мере с успехом могут быть применяемы в той или другой местности по усмотрению самого миссионера, Съезд находит возможным для миссионера, в случае систематического, злонамеренного уклонения и упорного нежелании со стороны заблуждающих явиться на собеседования с православным миссионером⁸⁴, просит законного содействия гражданского начальства, соблюдая при этом благоразумную осторожность, дабы врагам Церкви и веры православия не подать чрез то повода к нареканиям и укоризнам в насилии.

При этом из сообщений нескольких миссионеров выяснились любопытные сведения о разных притязаниях вожаков раскола и сектантства, чтобы им дозволено было во время бесед стоять рядом с православным миссионером и говорить, обратясь лицом к народу. Цель здесь та, чтобы порисоваться вожаку пред толпою своим привилегированным в секте положением и показать равноправность своей секты с православием и даже более того, чтобы наглядно уверить темную массу, что истинные-то, а не православный миссионер. Все это способно ослаблять силу и значение проповеди миссионера и производить угнетающее впечатление на православных слушателей. В виду чего указанное явление не желательно. К устранению его от миссионера требуется много такта и настойчивой деликатности, так как требование миссионера, чтобы старообрядческий начетчик не обращался лицом к народу, старообрядцами возводится чуть не в гонение, а иногда выставляется предлогом к прекращению беседы. Напр., старообрядческий начетчик начинает чувствовать себя слабым; дабы не уйти с беседы побежденным, старообрядец повышает голос, обращается лицом к народу, хочет стать рядом с миссионером, начинает вести себя неприлично. Самые кроткие замечания миссионера возбужденный начетчик обзывает гонениями, принудительными мерами, невежливостью миссионера, и под этими предлогами, часто – при ужасном крике и шуме, – удаляется с беседы, не выслушав окончательного слова миссионера, не дав ему докончить беседу в правильном порядке. Принимая во внимание практику по данному вопросу опытнейших миссионеров, не попускающих в подобных случаях своих совопросников становиться во время беседы рядом с собою и говорит в таком же положении к народу, чтобы этим не унизить во мнения слушателей авторитета проповедника православная учения, Съезд преподать советь отклонять домогательства представителей раскола и сектантства становиться на публичной беседе в одинаковом положении с проповедником истины учения господствующей церкви.

Что касается вопроса о месте для бесед, то здесь миссионерам разборчивым быть не приходится: они беседуют в храмах, училищах, волостных правлениях, частных домах, в вагонах железных дорог, на пароходах и под открытым небом, на улицах и площадях. Чаще всея миссионерами противо-раскольничьими производятся собеседования в храмах, противо-сектантскими же вне оная, в училищах и других общественных и частных зданиях – осенью и зимою, и в оградах Церковных – весною и летом.

Опытнейшие противо-сектантские миссионеры справедливо считают несоответственным производить противо-сектантские беседы в храмах Божиих, в виду похулительного в отношении святынь Церкви лжеучения еретических сект.

Наиболее удобным временем для собеседований, по мнению миссионеров, является глубокая осень, зима, отчасти ранняя весна (праздник пасхи), конец мая и начало июня. Миссионеры должны всячески избегать устроения бесед в рабочее время, и сообразоваться с местными условиями жизни и быта населению, так чтобы слушатели, собираясь на беседы, не имели повода жаловаться и воздыхать о своих житейских попечениях.

Продолжая (в 3 заседании) обсуждение вопросов, касающихся внешних способов и приемов ведения миссионерских бесед, Съезд подвергнул обсуждению заявление многих миссионеров о том, что расколо-вожди, стремясь ослабить благотворное влияние на народ публичных миссионерских собеседований, под предлогом ограждения свободы своего слова и для упорядочения, будто бы, бесед, нередко предъявляют православным миссионерам требования о выдаче последними особых подписок и заключения своего рода контрактов, где бы с одной стороны оговаривалось время, в течение которого православный миссионер и раскольничий собеседник имеют право говорить (от получаса до четырех часов без перерыва); с другой – миссионер обязывается не привлекать к уголовной ответственности раскольничьего собеседника на случай, если бы последний допустил похуления на православную Церковь и проч. При этом прот. Крючков, черниговские миссионеры о. Рябухин и Радионцев, ставропольский миссионер Шашин в др. сообщили, что у них установилась при ведении бесед с раскольниками, особенно когда выступали совопросниками известные Мельниковы, такая практика, в силу которой беседы длятся без перерыва часов8–12, каждый собеседник монологически без остановки говорит по 1½-2 часа. В результате беседы эти оказываются крайне утомительными не только для собеседников, но и для слушателей, которые вынуждены бывают оставлять беседы, не выслушав заключения миссионера.

По сему вопросу выслушано было заключение профессора Н. Ивановского, который находил выдачу подобных указанным подписок со стороны православных миссионеров раскольничьим собеседникам не соответственною с достоинством православного миссионера и не полезною для дела собеседований. Гарантией для раскольника-собеседника должно служить прежде всего нравственное доверие к православному миссионеру, причем в свою очередь миссионеры должны строго различать злонамеренное похуление Церкви в собственном смысле этого слова от обычных выражений сектантских и раскольнических верований, которые иногда могут казаться богохульными. Для ограничения раскольничьего много-говорения на беседах, которое, по-видимому, могло бы устраняться предлагать указанными подвигами, признавалось полезным предлагать собеседнику повторить из всего им сказанного то что он сам обращает преимущественное внимание и это последнее подвергать обстоятельному разбору. Хорошо также записывать все основные положения раскольничьего собеседника, касающиеся данного предмета собеседования, и расчленять их по главным мыслям для последовательного опровержения; причем сам миссионер должен избегать точно формулировать лжеучение и длинных монологов в своей беседе, а по возможности вести краткую, отрывочную речь в вопросо-ответной форме.

Миссионер Херсонской епархии М. Кальнев возбудил вопрос о том, как поступать православному собеседнику в те случаях, когда сектанты рационалистических толков требуют разрешения совершать, пред началом собеседования, свое отдельное моление, здесь же на месте собеседования, по обрядам своей секты?

Миссионерами других епархий было также заявлено, что подобные случаи не однократно встречались и в их практике, причем одни из них, опасаясь допущением публичной сектантской молитвы произвести соблазн среди православных, не дозволяли таких молений (Таврическая епархия), другие приглашали сектантов к общей молитве с православными, и для этого пред беседою пели молитву «Отче наш», которая священна и для сектантов, как Евангельская (Тамбовская и Херсонская епархии); иные же просят местного священника пред беседою совершить молебен и затем начинают беседу без молитвы, расположивши предварительно сектантов к миру прочувствованным наставлением (Владикавказская епархия). Наконец, некоторые миссионеры начинают в таких случаях беседу, не предваряя ее никакою молитвою (Вологодская епархия).

Признавая необходимым открывать всякое собеседование общим молением всех присутствующих, Съезд высказался против дозволения сектантам совершать свои особый моления перед началом публичных собеседований, в виду могущего последовать от сего соблазна для присутствующих на беседе православных, так как моления сектантов нередко сопровождаются проявлениями нервоза (истерические рыдания, кривляния, вздохи и т.п.), заразительно действующими на присутствующих.⁸⁵

Оживленный обмен мнений вызвало обсуждение предложенного проф. Н.И. Ивановским методического вопроса о том, с чего начинать беседы с раскольниками и сектантами рационалистических и мистических толков. В общем дебаты сводились к такому заключению: по отзыву противо-раскольнических миссионеров с раскольниками лучше всего начинать полемические беседы с вопроса о Церкви, как самого существенного в деле нашего спасения: от него надо в беседах отправляться и к нему все сводить, причем требуется точное определение предмета беседы чтобы ясно было выражено для совопросника, о чем должна вестись речь. – Что касается вопроса о начальных предметах бесед с сектантами рационалистических толков, то практика миссионерская оказалась здесь неодинаковою и мнения разделились. В большинстве случаев противо-сектантские миссионеры начинают свои полемические беседы с выяснения догмата о священном предании, причем миссионеры имеют в виду таким путем твердо установить прежде всего учение православной Церкви об источниках вероучения, чтобы за тем в своих беседах иметь возможность обосновывать на священном предании православное учение о других пререкаемых сектантами вопросах веры, имеющих свое основание в божественном откровении, не записанном в свящ. Писании, но хранимом Церковью. Наряду с этим, некоторые миссионеры рекомендовали в данном случае следовать и практике противо-раскольнических миссионеров, т.е. начинать беседы с сектантами также выяснением вопроса о Церкви, как основном пункте христианского вероучения о спасении человека. Товарищ председателя протоиерей Буткевич высказал мнение, что устанавливать определенные приемы в методике собеседований с сектантами–рационалистами еще рано, так как догма сектантского лжеучения только развивается и не отлилась еще в строго определенные формы, как в расколе, а потому необходимо лишь держаться в собеседованиях с сектантами двух методов полемического и апологетического; с какого же именно из них начинать и как ими пользоваться, это следует предоставить личному усмотрению и опытности самих противо-сектантских миссионеров.

О методике ведения бесед с последователями мистического сектантства Съезд имел суждение в 5 заседании и совместно с общим вопросом о хлыстовстве.

Методические приемы относительно того, с чего и как начинать беседы с раскольниками и сектантами, указанные опытными полемистами, приняты к сведению и руководству. С пользою миссионеры выслушали советы опытнейших своих сочленов по поводу разных раскольничьих и сектантских лукавых приемов, каковы зачитывание, заговаривание, уклонение в сторону и др.

Об учреждении миссий и о мерах к оживлению пастырского миссионерства. О церковно-миссионерских библиотеках и изданиях, учреждение премий, распространение сведений о состоянии расколо-сектантства и миссионерства. О мерах к школьно-воспитательной подготовке кандидатов священства к миссионерскому служению. Об условиях, тормозящих успех пастырской миссии. Существующий способ обеспечения духовенства. Материальная необеспеченность клира в сектантских и единоверческих приходах. Об участии в миссионерстве членов клира. О следственных процессах над духовенством. О миссионерском значении строго-уставного богослужения. О погребении самоубийц. К вопросу об иконографии и иконо-торговле. О миссионерских учреждениях: народные кружки ревнителей православии, миссионерские школы и курсы. Епархиальные и уездные миссионерские съезды. О подготовке женского миссионерства. Учреждение всероссийского миссионерского общества для борьбы с расколом и сектами. Ограждение святости воскресного и праздничного покоя. Заботы миссии о переселенцах и фабричных рабочих. О миссионерском значении паломничества. О чиноприеме сектантов. О пособии нижегородской епархиальной миссии.

Обсуждение внутренних вопросов миссионерства, касающихся духовно-просветительных мероприятий в борьбе с расколо-сектантством, началось предложением председателя, который обратил внимание Съезда на необходимость и важность выработки таких духовных мероприятий, которые бы содействовали в оживлению к благоустроению пастыре-миссионерской деятельности нашего духовенства, отличающегося богатством духовных сил, крепостью веры и упования, которое свято соблюдает священные заветы православия, но не всегда умеет обнаружить во вне, приложить свои духовные силы к делу, при том столь специальному и многотрудному, как миссионерство… Указав на состоявшиеся уже в этом направлении разносторонние постановления Второго миссионерского Съезда, объявленный в циркулярном указе Св. Синода 1892 г. за № 9, о. председатель просил синодального секретаря г. Гурьева доложить Съезду упомянутый указ.

При суждении о том, в какой степени оказываются удобо-приложимыми и действительными указанные в сем указе меры и способы духовного действования к ослаблению расколо-сектантства, выяснилась безусловная плодотворность проектированных Съездом и предписанных к исполнению Св. Синодом мероприятий и правил и особенно там, где они строго исполняются и энергично проводятся в жизнь и где миссии надлежаще устроены и обеспечены. При этом нынешний Съезд, как и прошлый, выразил желание: 1) чтобы миссии, как испытанные и многополезные учреждения, настоятельно были учреждены во всех епархиях, и чтобы изысканные съездами и одобренные Св. Синодом мероприятия, (изложенные в упомянутом указе и в «правилах о миссиях») были неукоснительно исполняемы духовенством и миссионерами. Причем как на нежелательные явления, ослабляющие развитие и успех миссионерства, членами Съезда указывалось на замечаемую холодность и равнодушие в некоторой части духовенства к успеху миссии, на встречаемое по местам недостаточно энергичное содействие миссионерам, со стороны приходского духовенства, в деле борьбы с отпадшими, – в заведении и поддержании полемических собеседований, приходских миссионерских учреждений и др.

Признавая, что первый и главный миссионер в приходе есть приходской пастырь и что центр успеха приходской миссии покоится на личности и деятельности последних, Съезд признавал необходимым поднятие в приходском духовенстве сознания важности миссионерского служения и деятельного участия самого пастырства в миссионерской борьбе с расколо-сектантством, чрез более живое, близкое отношение духовенства к возрастающим духовными нуждам православного народа и к мiру расколо-сектантства. Что в свою очередь вызывает необходимость в наличности таких условий и средств в жизни и деятельности духовенства, которые бы споспешествовали в этом его трудном подвиге; а потому в дополнение к существующими уже мерам и средствами Съезд находили нужными ходатайствовать: а) чтобы епархиальные братства озаботились снабжать, за счет своих средств, церковные библиотеки приходов, зараженных расколо-сектантством, специальными миссионерскими изданиями и вообще книгами, полезными для охранения православного населения от лжеучений и для вразумления от падших, народными религиозно-нравственными и апологетическими листками для безмездного распространения их среди населения; б) чтобы изданы были Св. Синодом необходимые для миссионерства общедоступные по цене и в удобном для пользования формате Свято-отеческие творения, деяния св. соборов и уважаемые раскольниками старопечатные книги. Существующие издания и дороги и громоздки по своему формату. Миссионерам ныне приходится возить с собою буквально целый воз «кожаных книг», необходимые при беседах для справок и доказательств; в) издание миссионерской общедоступной толковой библии, причем некоторые члены находили полезным также для целей миссии издание миссионерской общедоступной толковой библии, причем некоторые члены находили полезным также для целей миссии издание нового завета, с подчеркнутыми текстами, по образцу существующих изданий у сектантов (Пашковцев); г) Вследствие предложения доцента академии г. Громогласова и других членов Съезда, последний признал нужным ходатайствовать пред Св. Синодом об учреждении премий за лучшие сочинения по вопросам внутренней миссии п чтобы в духовных академиях для кандидатских и семестровых сочинений студенческих давались темы предпочтительно характера миссионерского; д) Признав далее полезным для миссионерства и сектоведения распространение среди людей науки, – пастырей и практических деятелей миссии сведений о современном состоянии и движении в епархиях расколо-сектантства, о деятельности миссионеров и о принимаемых духовным и гражданским ведомствами мерах и средствах борьбы с расколо-сектантством, Съезд ходатайствовал пред Св. Синодом о распоряжении, чтобы годовые миссионерские отчеты разных епархий печатались отдельными выпусками и обязательно были бы высылаемы в библиотеки духовных академий и семинарий, а также в братства и миссионерские епархиальные комитеты; главнейшие же сведения из этих отчетов должны быть объединяемы и освещаемы к сведению и руководству пастырей и миссионеров на страницах органа внутренней миссии, журнала «Миссионерское Обозрение».

2) Вместе с тем Съезд остановить серьезное внимание на обсуждении другого, не менее важного для возвышения успехов миссионерства, вопроса о достодолжной школьно-воспитательной подготовке к пастырскому и в частности миссионерскому служению кандидатов священства. В современном состоянии и характере миссионерской деятельности наличного духовенства имеет не маловажное значение то обстоятельство, что до 1895 г. миссионерские предметы не входили в курс наук, преподаваемых в семинариях. Встретившись лицом к лицу с сектантским движением, научно и практически не подготовленное к миссионерству пастырство, естественно, не могло проявить решительности и уверенности в своих действованиях по пресечению лжеучений, пока долгим путем самообучения не подготовилось к этому многотрудному, во многом специальному делу. Настоящий вопрос о пастыре-миссионерской подготовке кандидатов священства на Съезде обсуждался дважды, будучи возбужден сначала о. председателем Съезда (в 8 заседании), а затем Нижегородскими миссионерами по поручению своего епископа, преосв. Владимира (в 10 заседании).

Из сообщений членов Съезда, между прочим, выяснилось, что в некоторых епархиях на дело специальной миссионерской подготовки будущих пастырей обращается особое внимание, так в Екатеринославской епархии ежегодно из окончивших курс воспитанников, заявивших себя наибольшею сравнительно с другими ревностью и способностями к миссионерскому служению, оставляются при семинарии еще на один год, для более обстоятельного, теоретического и практического, изучения науки сектоведения и сектообличения. Практиканты посещают уроки V и VI кл. по миссионерским предметам; под руководством преподавателя этой кафедры знакомятся с миссионерскою литературою, а для практического изучения приемов полемики и собеседований сопровождают епархиального миссионера в его поездках по миссии. Двое из окончивших семинарии воспитанников этой епархии, в виде опыта, командированы для практических занятий по миссионерству в Новгородский монастырь св. Климента под руководство известного миссионера иеромонаха Арсения.

Практиканты получают на свое содержите по 15 р. в месяц из епархиальных сумм.

Из мероприятий, предложенных членами Съезда при обсуждении данного вопроса, Съезд в своем заключении признал существенно необходимым и полезным следующее: а) чтобы начальствами духовно-учебных заведений была внушаема питомцам любовь и дух ревности к пастыре-миссионерскому служению; б) чтобы воспитанники (старших V и VI) классов семинарий и студенты академии были привлекаемы еще в школе к возможному личному участию в церковном учительстве, чрез проповедание Слова Божия, как в учебное, так и вакационное время и чрез устройство полемических собеседований с отпавшими, под руководством опытных миссионеров и наставников. Такое живое и деятельное отношение старших питомцев духовных школ к просветительной миссии Церкви в дни и часы, свободные от прямых учебных занятий, как доказывают опыты Московской и Казанской академий и некоторых семинарий, является превосходною подготовкой кандидатов священства к практической пастырско-просветительной деятельности, поднимая в будущих служителях алтаря Господня ревность к проповедованию Слова Божия, способствуя в то же время более живому и близкому отношению к народной среде и ее духовным запросам и нуждам, дает навык и практический закал в будущем пастыре-миссионерском служении; в) Для воспитания и укрепления в кандидатах священства духа вящшего благочестия, церковности и религиозной вообще настроенности, а также для самодеятельная освоения с богослужением признано полезным привлечение воспитанников семинарий и академий к участию, по группам, в ежедневном богослужении в домовых или крестовой архиерейских церквах; г) устроение периодических паломничеств, под руководством начальников и наставников, в Лавры, в знаменитейшие монастыри и обители на поклонение дорогим родным нашим Святыням. В частности, для специально-миссионерской подготовки рекомендовано: д) при классном изучении Священного Писания обращать особливое внимание на изучение и миссионерское истолкование тех мест библейского текста, который перетолковываются раскольниками и сектантами, а также наиболее широкое и близкое изучение творений Св. отцов с миссионерской стороны; е) учреждение двухгодичных дополнительных миссионерских курсов при семинариях для практической подготовки наиболее способных к миссионерству воспитанников к занятию пастыре-миссионерских должностей в приходах, наиболее зараженных расколо-сектантством.

3) Живой обмен мнений членов Съезда вызвало обсуждение вопроса об условиях, препятствующих успехам пастырской деятельности и вообще духовному влиянию на народ со стороны приходского духовенства; причем в числе главнейших тормозов единогласно признан был существующий ныне способ обеспечения церковных причтов, чрез взимание платы духовенством за труд требоисправления. Высказанные по этому предмету мнения за и против могут быть сведены к следующими общим положениям. Было указано, что инославное духовенство в России обеспечено более достаточно, чем православное, выдаваемым из казны жалованьем, что существующий способ случайного, едва не нищенского сбора доброхотных подаяний от прихожан, – не редко нуждающихся в насущном хлебе и помощи, – неуверенность в насущном обеспечении на завтрашний день – мертвить самый идеальные стремления, сушить и черствить самое мягкое сердце, губить в самом расцвете молодая силы духовенства, (у каждого пастыря «душа не раз перевернется, когда «звякнут», по выражению поэта – в этой рученьке сироты-вдовы – три медных пятака» – говорил один из членов), что заискивающе-униженное выпрашивание пастырями у своих духовных чад подаяний за исполнение духовных треб – это тяжелый крест для пастырей, – ненормальный, давно отживший порядок вещей, которым раскольники и особенно сектанты пользуются с успехом для унижения православного духовенства, для совращения простецов, указывая на мнимую торговлю в православной Церкви благодатью и злословя православное священство (попы дерут с живого и мертвого).

В тех епархиях (Таврической), где прихожане обеспечивают приходское духовенство определенными денежными взносом земству, (откуда получает духовенство жалование в размере 600–800 руб.) оказываются отрадные результаты в смысле улучшения взаимных отношений между пастырями и пасомыми в значительной степени.

Среди дебатов не было забыто и разобрано известное возражение, якобы обеспечение духовенства жалованием может внушать опасение, как бы пастыри Церкви таким путем не обратились в чиновников и не стали бы формально относиться к исполнению своего пастырского долга, что добровольное даяние является будто бы побуждением для духовенства стоять ближе к прихожанам и внимательнее относиться к их духовными нуждам и своим служебным обязанностям. Против этого возражения защитниками вопроса о необходимости скорейшего обеспечения духовенства жалованием высказано было, что если духовенство в вековой период тяжелых условий материального обеспечения устояло до наших дней на высоте своего пастырского призвания, то, естественно, от улучшения этих условий нужно ожидать не омертвения, а оживления пастырской деятельности, – что урегулирование материальных отношений к пасомым, устранение удручающих забот о хлебе насущном необходимо должно вызвать усиление забот об исполнении долга службы, что вековые путы материальной зависимости пастырей от пасомых – ненадежные рабские, недостойные в духовном делании связи пастыря с паствою, и надеяться на эти связи, как на условия к сближению пастыря с паствою, значит не верить в нравственные силы духовенства. Иностранное духовенство характеризуется с стороны живого попечения о своих пасомых, а ведь оно лучше материально обеспечено. Почему же там нормальные условия житейского быта не делают пастырей чиновниками?

При этом указывают на необходимость обеспечения духовенства в такой мере, чтобы оно могло и должно все таинства, и другие обязательные требы (погребение, поминовение, воцерковление и др.) исполнять без всякого вознаграждения со стороны пасомых. При таком условии для того живого и близкого общения, которое создается будто бы заказом со стороны пасомых неоплаченных треб и усердием исполнения их со стороны служителей, – остается целый ряд служб частных, необязательных (молебствий, заказных обеден и др.), которые зависят от ревности и усердия прихожан

В общем своем заключении Съезд пришел к тому решению, что существующий патриархальный порядок взимания платы духовенством с прихожан за требы теперь, при новых условиях экономической жизни народа, охлаждении его к Церкви, является источником возникновения многочисленных печальных недоразумений между пастырями и пасомыми, нарушающим, мир между духовными отцами и их детьми, унижающих авторитет пастырей, а главное с миссионерской точки зрения является опаснейшим предлогом к раздражению и совращению маловерных в секты и раскол, руководители которых с успехом пользуются этим раздражением народа. Причем Съезд выражал желание о скорейшем обеспечении жалованием всего духовенства хотя бы в размере, сравнительно, скромном и ограниченном (для приход. священника 600 руб., для причетника 200 р. См. в 10 заседании).

4) Особенное внимание Съезд обратил на тяжелое материальное и нравственное положение духовенства в приходах, зараженных расколо-сектантством, что самым ближайшим образом отражается на состоянии приходской миссии. Постановлениями 2-го Съезда и многократными распоряжениями высшей церковной власти признано необходимым, в интересах успеха борьбы с лжеучениями, назначать в приходы, зараженные расколо-сектантством, священников наиболее способных и ревностных к прохождению пастырских обязанностей, которые смогли бы вести должным образом многотрудное дело вразумления заблудших. Но из сообщений депутатов Съезда усматривалось, что приходы, зараженные расколо-сектантством, обыкновенно, самые бедные по церковной и причтовой доходности, а потому способнейшие и достойнейшие пастыри, в виду крайней скудости содержания, или совершенно уклоняются от таких приходов, или же поступив долго не остаются здесь на службе, но домогаются перемещения. Так что не редко епархиальные начальства бывают вынуждены назначать в такие приходы священников наименее способных, а иногда даже и штрафных. Причем депутаты Съезда полагали, что пока не будут таковые приходы обеспечены, в виду особого их миссионерского положения, усиленным жалованьем (хотя бы до 600 р.), приходскую миссию здесь невозможно поставить на должную высоту.

Принимая во внимание, что ближайшим миссионером в приходах, зараженных расколо-сектантством, должен быть способный приходской священник, а также имея в виду крайнюю скудость причтового обеспечения таких приходов, со стороны поколебленного лжеучениями местного православного населения, Съезд признает справедливым и существенно-необходимым ходатайствовать пред Св. Синодом о назначении в означенные приходы, по представлению епархиальных преосвященных, увеличенного жалованья причтам, сравнительно с существующей нормою в 300 р. При этом Съезд выразил желание, чтобы в зараженные расколом и сектантством приходы, как беднейшие, епархиальными начальствами не были переводимы в наказание провинившиеся члены причта. (В 8 заседании).

5) Независимо от изложенного Съезд, по поводу сделанных заявлений со стороны единоверческих священников, имел суждение и о крайней бедности большинства единоверческих приходов, причем скудость содержания этих причтов и здесь отражается на трудности приискать на вакансии единоверческих священников людей достойных. Съезд, имея в виду, что лучшее обеспечение единоверческих священников может повлиять на улучшение состояния самых приходов, также выразил желание, чтобы и эти приходы поставлены были по обеспечению в особое миссионерское положение, с назначением в единоверческих приходах жалованья, как и в зараженных расколо-сектантством, а именно: священнику в размере 600 руб., псаломщику 200 рублей, (в 8 заседании).

6) Не был оставлен без внимания и надлежащего обсуждения и вопрос об отношении к приходской миссии членов причта, а также народных учителей. При этом некоторыми членами было заявлено о встречающихся иногда нежелательных случаях недоразумений между недостаточно подготовленными к миссионерству приходскими священниками (напр., из диаконов) и миссионерствующими членами причта. Бывает, что диаконы или псаломщики более своих настоятелей опытны в борьбе с расколом и сектами, а потому и могли бы с успехом вести миссионерские беседы в своем приходе, а между тем не ревнующие о миссионерстве и не подготовленные к нему настоятели выражают таковым членам причта свое неудовольствие и даже оказывают положительное препятствие к ведению миссионерского дела. В большинстве же случаев, по заявлению миссионеров, члены клира далеко стоят от миссионерского дела, не считают своей обязанностью принимать какое-либо участие в борьбе с местными сектами, уклоняясь от какого бы то ни было сотрудничества пастырям в сем многотрудном деле и даже более того: нередко низшие члены клира своими недостатками личного поведения и не сочувственным отношением к миссионерскому и церковно-просветительному приходскому делу, способны сильно тормозит успехи приходской миссии.

Имея в виду, что низшие члены клира и учителя народных школ более часто и близко соприкасаются с народною приходскою средою, а потому могли бы оказывать миссии священников несомненную помощь собиранием верных сведений о состоянии сектантства, благовременными сообщениями о происходящих в местном расколо-сектантстве и в православной части населения религиозном брожении, участием на беседах, в пении и чтении, под руководством священников, – Съезд постановил просить Святейший Синод сделать распоряжение о привлечении низших членов причта и учителей народных школь к участию в приходской миссии, а в тех случаях, когда низшие члены клира опытны в борьбе с расколом и сектантством, священники оказывали бы миссионерской деятельности таковых всякое с своей стороны внимание и содействие.

Миссионер Дородницын и свящ. Лавров внесли на обсуждение Съезда предложение об устранении из духовно-консисторского и судебного следственного процесса по преступлениям священнослужителей таких сторон, которые роняют авторитет духовенства на радость врагов Церкви, служат соблазном для народа и дают повод сектантам глумиться над православным духовенством. Широко-развитая в духовном суде следственная волокита, привлекающая толпы прихожан в качестве свидетелей и обвинителей своего духовного отца, крайне неблагоприятно отражается на отношениях пастыря и пасомых. Указывалось на практику католической церкви, где совсем не слышно и не видно такого вмешательства пасомых – мiрян в судные дела католического духовенства, которое, однако, далеко не безгрешно в своей жизни и поступках. Свящ. Лавров сообщил, как во Владикавказской епархии один единоверческий священник быль привлечен, по наветам раскольников, к уголовной ответственности по обвинению в убийстве урядника с целью ограбления. Судебный следователь заключил священника в тюрьму, причем для допроса требовал каждый раз обвиняемого к себе на дом. Стоило только конвою с пастырем Церкви появиться на улице, как собиралась толпа любопытных раскольников и сектантов, которые распускали слухи, что скоро будут вешать всех «попов». Между тем, по расследованию, оказалось, что священник совсем невиновен, а возбуждено было дело по ложному доносу фанатичных раскольников, которые хотели таким путем ослабить авторитет единоверческого духовенства и влияние его миссии.

Обсудив изложенное, Съезд выразил пожелание, чтобы при производстве следствий над священниками по обвинению в уголовных преступлениях, их подвергали предварительному заключению не в тюрьмы, вместе с прочими преступниками, а в монастыри под охрану и за ручательством настоятелей, и чтобы привод обвиняемого духовного лица под открытым конвоем был совершенно устранен, и вообще духовно-следственная и судебная власть по возможности избегала бы широкой публичности и огласки при производстве дознаний по проступкам и преступлениям священников, до признания их виновными по суду.

7) Как замечено уже выше, Съезд при обсуждении вопроса о миссионерском значении истового уставного церковного богослужения, – для духовного воздействия на православную среду и раскольничий мiр, признал полезным, чтобы в городах, где есть раскольники, хотя бы в одной из приходских или монастырских церквей были отправляемы службы Божии с точным, без всяких сокращений, исполнением церковного устава. (В 10 засед.).

8) В устранение соблазна, который происходит у раскольников, единоверцев, а равно и у истинно-верующих чад Церкви, при извещениях о торжественном погребении самоубийц, вопреки соборным правилам, а также о панихидах по усопшим иноверцам, Съезд ходатайствовал пред высшею духовною властью о воспрещении отпеваний самоубийц в храмах и торжественных соборных и церковных панихид по самоубийцам и христианам инославного исповедания, в случаях же погребения умалишенных самоубийц – отпевание было бы совершаемо в доме без торжественных погpeбaльных процессий. (В том же 10 заседании).

9) Херсонский окружной миссионер, священник Станиславский, внес в Съезд мнение по вопросу об улучшении иконной живописи и об устранении соблазнительных способов торговли иконами и другими священными предметами: о. докладчик проектирует, чтобы приходские церкви сами приобретали иконы и крестики на собственные средства, а за тем продавали бы желающим, вместе с дешевыми изданиями житий святых, которые изображены на покупаемой иконе. Одобрив соображения о. миссионера, комиссии вместе с тем выразила желание, чтобы обязанность надзора за торговлей иконами на базарах и ярмарках была возложена на местных благочинных или их помощников и приходских священников тех селений, где происходят базары ярмарки с тем, чтобы места для продажи икон были отводимы (бесплатно) в колокольнях, оградах и в их вратах или же, по крайней мере, в близи церковных оград.

Продолжая рассмотрение мер и способов духовного действования миссии против раскола и сектантства, Съезд особое заседание (девятое) посвятил па обсуждение вопросов о миссионерских учреждениях, каковы: а) миссионерские приходские кружки ревнителей православия; б) миссионерские школы для подготовления начетчиков из народа; в) миссионерские епархиальные и уездные съезды священников из приходов, зараженных расколо-сектантством; г) учреждение центрального православного миссионерского общества для борьбы с расколом и сектантами и др.

10) Из сообщений членов Съезда усматривается, что многие из миссионеров считают полезным заводить кружки ревнителей православия в местах своей деятельности, снабжать членов кружка необходимыми указаниями и книжными пособиями по обличению заблуждений расколо-сектантства. Такие кружки, сплотив собою лучшие силы прихода, представляют дружину стойких и подготовленных борцов с местным расколо-сектантством и в большинстве случаев незаменимых помощников в руках миссионера и приходского пастыря по собиранию сведений о том, что происходит в местном сектантстве. Опыт многих миссионеров доказал, что подобные кружки способны, под руководством своих пастырей, принимать самое деятельное участие в миссионерской борьбе с местным расколом и сектами и потому учреждение таких обществ Съездом признано весьма желательным. При этом Съезд выслушал доклад Смоленского миссионера об организации Сычевского миссионерского кружка. Съезд постановил просить высшую духовную власть разъяснить пастырям и миссионерам пользу основания в приходах, зараженных расколо-сектантством, братств ревнителей православия, которые, являя в пример истинно преданных и благочестивых чад Церкви, представляли бы собою противовес сектантской среде, действующей, обыкновенно, против православия сплоченною силою, и принимали бы под руководством священников посильное участие в приходской миссии.

11) При обсуждении затем вопроса об учреждении специальных миссионерских школ для подготовки из народа начетчиков, которые могли бы быть также полезными сотрудниками миссионеров и приходскому духовенству, Съезд выслушал следующие сообщения своих членов о существующих в епархиях миссионерских школах. По сведениям, доложенным Съезду членами, оказалось, что миссионерские школы заведены и существуют в 7-ми епархиях, а именно: Томской, Саратовской, Самарской, Донской, Тамбовской, Екатеринославской и Вятской. Томская (в г. Бийске) школа представляет собою катехизаторское училище с шестиклассным курсом и подразделяется на два отделения – инородческое и русское. В последнем отделении 8 недельных уроков посвящается изучению истории и обличения русского раскола и сектантства. Вышедшие из этой школы ученики поступают учителями в братские школы, при которых имеются молитвенные дома для богослужения и собеседований. Последние и ведутся учителями – начетчиками. Саратовская школа существует несколько лее; в нее принимаются грамотеи из народа в числе не более 15 душ, начитанные в Св. Писании и старопечатных книгах. Курс обучения двухгодичный; время занятий продолжается 7 месяцев в году; в начале весны обучающиеся отправляются в дома свои дня полевых работ. Живут учащиеся все в братском общежитии; школа содержится на епархиальные средства, а именно – отпускается 1.000 руб. из сумм епарх. свечного завода. Школа успела дать хорошие результаты в отношении миссионерской подготовки начетчиков. По отзывам Самарского миссионера о. Алексанрова и Оренбугского миссионера, из обучавшихся в школе посвящено около 10 лиц в священный сан к единоверческим церквам этих епархий, причем все эти лица оказались ревностными и способными миссионерами. В Самарской губернии существует второклассная школа с миссионерским курсом. Она учреждена около 3-х лет тому назад настоятелем Преображенского единоверческого Иргизского монастыря, архимандритом Тихоном. В школе обучается до 50 душ детей беднейшего православного населения; все они содержатся на иждивение обители. Особенное внимание в школе обращено на церковное воспитание учащихся, а также и на изучение устава и древнего единоверческого пения. Дети ежедневно бывают на церковных службах, где поочередно участвуют в чтении и пении. Внешняя церковная жизнь школы поставлена на единоверческих началах. В последний год своего обучения в школе ученики знакомятся с историей и обличением раскола. По окончании курса наиболее способные и ревностные к миссии оставляются при монастыре для практической подготовки к миссионерству. Под руководством священника, опытного миссионера из начетчиков, они упражняются между собою в примерных прениях, а также сопровождают миссионера на беседы, которые ведутся по селам, где воспитанники участвуют в единоверческом богослужении, на которое являются и раскольники, привлекаемые стройным пением воспитанников. В Донской епархии год назад заведена 4-х-классная миссионерская школа. В школу принимаются начетчики все возрастов и сословий, но предпочтительно из простого звания (есть в числе учеников дворянин довольно пожилой, 40 лет). Цель обучения – подготовка миссионеров-сотрудников и единоверческих священников. В Тамбовской епархии существует несколько лет псаломщическая миссионерская школа. Принимаются в нее, бόльшею частью, исключенные из духовного звания, которые, по окончании курса в школе, спешат занять какие угодно места, но только не миссионерские. Подобный состав учащихся оказывается мало соответственным для целей миссии. Екатеринославская школа состоит из нескольких окончивших курс семинарии, остающихся на один год для наилучшего теоретического изучения миссионерских предметов и практической подготовки к противо-сектантской миссии. В Вятской епархии существует известная школа о. Кашменского. По сообщению миссионера Луканина, в Пермской епархии важное миссионерское значение имеет недавно учрежденный православный монастырь на Белой Горе, основанный в память избавления Наследника Цесаревича, ныне благополучно царствующего Государя Императора Николая II, от опасности в Японии. Благодаря строгому выполнению церковного устава и благолепию богослужения, в этом монастыре собираются десятки тысяч богомольцев, среди которых бывает много и раскольников. Кроме того, в этом монастыре практически подготовляются к миссионерству иноки из обратившихся из раскола.

12) Тамбовский миссионер г. Боголюбов, Оренбургский – Головкин и Калужский преподаватель семинарии Чельцов возбудили вопрос о пользе учреждения повременных миссионерских курсов для начетчиков из народа, и находили, что подобная подготовка может более принести пользы миссии, чем организованные постоянные школы, стоящие епархиям дорого и дающие не везде богатые результаты. При этом миссионер Боголюбов, излагая по сему вопросу свое мнение, находил полезным означенные миссионерские курсы учреждать не в губернских городах, куда крестьянину оторваться надолго от семьи и села тяжело, а где-либо в сельских центрах или при монастырях. Курсы эти не должны продолжаться более месяца или 6 недель. Обучение на них мог бы вести епархиальный миссионер. Преподаватель Чельцов доложил Съезду сведения о первом опыте миссионерских курсов, бывших в истекшем году в г. Калуге. Подобные курсы, по заявлению миссионера Головкина, существовали в г. Оренбурге в истекшем году. Некоторые из миссионеров возбудили вопрос о пользе введения преподавания миссионерских предметов, главным образом – с практической стороны, на церковно-учительских курсах пения, которые в последние годы устрояются во многих епархиях. Заслушав сообщения упомянутых миссионеров, Съезд признавал все указанные членами Съезда способы подготовки из среды народа борцов с расколом и сектами весьма целесообразными и полезными и выразил желание, чтобы Св. Синодом было рекомендовано епархиальным преосвященным озаботиться заведением миссионерских школ и курсов в епархии, и чтобы в программу занятий церковно-учительских курсов вводилось ознакомление учителей с расколо-ведением и практическою стороною миссионерского дела.

13) Для объединения и оживления миссионерской деятельности епархиальных и окружных миссионеров, а также приходских пастырей, всеми членами единогласно признано необходимым заведение повсеместно в епархиях епархиальных миссионерских съездов, при участии и священников тех приходов, в коих существуют раскольники и сектанты. Из сообщений членов Съезда усматривалось, что такие съезды уже практикуются в епархиях Киевской, Херсонской, Харьковской (а с 1–10 сентября состоялся в Екатеринославской). Признавая епархиальные миссионерские съезды весьма полезными вообще и в частности незаменимым для поднятия в духовенстве практических и теоретических знаний по миссионерству, Съезд выразил желание, чтобы такие съезды учреждались в епархиях, причем, в видах объединения миссионерской деятельности, было бы полезно, чтобы в означенных съездах одной епархии принимали участие более опытные миссионеры других соседних епархий.

14) Преподаватель Донской семинарии Е. Овсянников в своем докладе представил соображения о введении в курс преподавания в епархиальных женских училищах науки истории и обличения русского раскола и сектантства, уверяя, что в крайнем случае преподаватели семинарии охотно согласятся читать лекции по воскресным дням бесплатно.

Признавая весьма полезным женское миссионерство вообще и в частности участие в деле борьбы с расколо-сектантством учительницу и жен священников, комиссия признала желательным, чтобы епархиальным преосвященным предоставлено было право, не стесняясь программами, по местным нуждам, разрешать преподавателям церковной истории в епархиальных женских училищах расширять курс в одних епархиях по истории и обличению раскола, в других – по истории и обличению сектантства, с прибавлением одного урока в неделю.

15) В том же заседании Съезд обсуждал весьма важное предложение депутата Нижегородской епархии, протоиерея Порфирьева об учреждении при Св. Синоде центрального миссионерского комитета, который бы объединял и направлял деятельность внутренней миссии нашей Церкви. При обсуждении настоящего вопроса принимали участие председатель Съезда, проф. Ивановский, В.М. Скворцов, депутат Петербургской епархии священник Ф. Орнатский др. Дебатирующие, разделяя целесообразность мнения о. Порфирьева в принципе, находили более соответственным ходатайствовать пред высшею властью об учреждении при Св. Синоде всероссийского миссионерского общества для борьбы с расколом и сектами, в параллель, состоящему под Августейшим покровительством Императрицы Марии Феодоровны, Московскому Миссионерскому Обществу, ведающему исключительно дела внешней миссии Церкви. Такое общество, объединив деятельность внутренней миссии, вместе с тем должно привлечь к ней живое сочувствие и содействие всех ревнителей православия. Не входя в детальную разработку настоящего вопроса, разрешение коего подлежит высшей духовной власти, Съезд, выразив полное свое сочувствие идеи учреждения Всероссийского Миссионерского Общества для борьбы с расколом и сектами и единодушное пожелание, чтобы в случае учреждения при Св. Синоде такого общества было возбуждено г. Обер-Прокурором Св. Синода всеподданнейшее ходатайство пред Ее Величеством Государыней Императрицей Александрою Феодоровною о принятии проектированного 3-м миссионерским Съездом Миссионерского Общества под свое Всемилостивейшее Августейшее покровительство.

16) После сего товарищ председателя, профессор Н.И. Ивановский, предложил собранию вопрос: можно ли православному священнику преподавать благословение некоторым прихожанам, по их желанию, двуперстным старообрядческим сложением. В разъяснение сего вопроса, возбуждавшегося и на втором миссионерском Съезде, была прочитана справка из определения Св. Синода от 24-го июня 1892 года, из коей усматривается, что Св. Синод предоставил усмотрению епархиальных архиереев давать, по просьбам присоединяющихся или присоединенных из раскола лиц, разрешения, в силу которых всякий священник мог бы совершать по старопечатным книгам некоторые требы частные, но не общие церковные службы.

17) В том же заседании Съезд выслушал доклад члена Съезда В.М. Скворцова по вопросу о важном значении для пресечения развитая сектантства и для возвышения вообще религиозно-нравственной жизни православного народа, – христианского времяпровождения воскресных и праздничных дней. В докладе высказано, что давно назрела потребность в общем законодательстве, которое бы ограждало воскресный покой православного населения. По справке оказалось, что вопрос этот обсуждался также и 2-м Миссионерским Съездом. Съезд постановил просить г. Обер-Прокурора Св. Синода вновь войти в сношение, с кем следует, об издании государственного закона об охранении воскресного и праздничного покоя.

18) В заключение Съезд подверг обсуждению предложение преподавателя Томской семинарии, г. Новикова о том: а) чтобы в видах предупреждения пропаганды сектантских лжеучений среди православного населения Сибири, а равно и самих переселяющихся туда православных, расселение новых поселенцев происходило по предварительном сношении с местною епархиальною властью; б) чтобы православным поселенцам вблизи единоверческих церквей разрешено было приписываться к единоверческим приходам, если православная церковь будет находиться от новых поселений далеко. Профессор Ивановский вместе с темь признавал полезным в целях миссии ходатайствовать перед Св. Синодом о разрешении образовывать единоверческие приходы в таких, наприм., случаях, когда в селениях есть православные, но небольшое количество сравнительно с единоверцами и раскольниками. К предложению преподавателя Новикова делопроизводитель Съезда В.М. Скворцов присовокупил, что желательно было бы, чтобы правительственные власти вовсе не допускали совместных Переселений православных и сектантов, а также, чтобы о следовании и местах водворения переселяемых сектантов было сообщаемо епархиальным начальствам тех мест, куда сектанты направляются для поселения. По поводу сего Херсонский миссионер г. Кальнев сообщил, что в Одессе установлен печальный факт совращения в сектантство переселенцами-штундистами многих православных своих спутников за время трехнедельного ожидания переселенцами в Одессе очередного парохода во Владивосток.

Признав, что затронутые в изложенных докладах вопросы имеют важное миссионерское значение, Съезд постановил ходатайствовать пред Св. Синодом о зависящих по содержанию изложенного распоряжениях.

19) Херсонский епархиальный миссионер г. Кальнев охарактеризовал в ярких красках ненормальные условия религиозно-нравственного быта рабочих на фабриках, заводах и плантациях, вследствие чего они представляют собою подготовленную среду к восприятию и распространению среди православного населения всевозможных сектантских заблуждений и социальных доктрин. Причем почтенный деятель миссии предложил Съезду оо. и гг. миссионеров, не найдут ли они необходимым и возможным сделать постановление о ходатайстве, в целях миссии, пред Св. Синодом, чтобы он возбудил, где это нужно, вопрос о том, чтобы:

1) При многочисленных фабриках и заводах были открываемы школы непременно типа церковно-приходских школ, и созидаемы храмы Божии, или же – школы – церкви для удовлетворения религиозных нужд рабочего люда.

2) Вследствие несомненно развращающего влияния плантаций на работающих здесь подростков, желательно со стороны владельцев-плантаторов иметь особое нравственное наблюдение и попечение об условиях жизни женской прислуги несовершеннолетнего возраста, независимо от сего необходимо.

3) чтобы над жизнью всех вообще работающих на плантациях и фабриках, а в особенности над условиями быта работниц был учрежден и самый строгий правительственный надзор, привлекающий развратителей в строгой законной ответственности в случае их противо-нравственных действий и религиозно–развращающих отношений к работающим на плантациях.

4) Наконец, чтобы управляющие фабриками и заводами обязаны были вести правильную и точную регистрацию всех рабочих с указанием их принадлежности к известному вероисповеданию, ежегодно в начале рабочего времени доставляли сведения об этом местному начальству, а последнее к ближайшему приходскому пастырю, дабы православная миссия, если будет это необходимым, своевременно могла принимать соответствующие меры в пресечению пропаганды и к ведению миссионерских бесед среди рабочих на фабриках и заводах.

Одобрив изложенный проект мер г. Херсонского миссионера, комиссия признала нужным ходатайствовать о содействии со стороны органов местной власти пастырям и миссионерам к устройству и заведению при фабриках, заводах, при многолюдных (напр., железнодорожных) мастерских религиозно-нравственных бесед и чтений с рабочим людом, в праздничное и досужее время.

Как известно, подавляющее большинство наших фабрик и заводов находятся если не во владении, то в управлении лиц иноверцев или христиан инославных (евреев, католиков-поляков, лютеран-немцев, раскольников), у которых, как показал опыт, естественно не может пользоваться симпатиями и покровительством миссионерская деятельность православных пастырей и миссионеров, а наоборот, – их делу миссии здесь часто поставляются всевозможные препятствия. Обязательным заведение школ должно быть признано, по мнению Съезда, для тех фабрик и заводов, где рабочих не менее 250 душ.

20) Тот же миссионер М.А. Кальнев внес на обсуждение Съезда доклад о миссионерском значении паломничества, которым вожаки сектантства не редко пытаются пользоваться для своих целей, причем почтенный миссионер признавал желательным я полезным, в интересах миссии, чтобы путешествия священников на поклонение к св. местам, по возможности, приурочивались ко времени паломничества народного, причем пастыри Церкви сопровождали бы своих и ближайших по месту жительства прихожан и руководили бы ими во время благочестивого паломничества. Момент этот представляется в своем роде единственным для пастыре-миссионерского воздействия на верующие и колеблющиеся сердца. В монастырях же полезно было бы организовать из монашеской братии чичероне-руководителей, которые бы удовлетворяли религиозной любознательности поклонников при посещении ими святынь местных. В сборных и особо людных пунктах на пути движения или переезда паломников, как, напр., на пристанях и на станциях железных дорог в вокзалах 3 класса, желательно организовать книжную торговлю народными изданиями религиозно-нравственного содержания. Комиссия признала высказанные в докладе г. Кальнева соображения весьма полезными для дела миссии.

21) Миссионеры нижегородской епархии, о. Фиалковский и протоиерей Порфирьев, внесли в Съезд предложение, в котором указывали на необходимость прочной организации миссионерских собеседований во время Макарьевской ярмарки, куда съезжаются со всех концов России известные ракольничьи начетчики для пропаганды своих лжеучений среди ярмарочного населения. В противодействие этой пропаганде местная епархиальная миссия вынуждена вызывать на раскольничьи беседы, которые ведутся здесь ежедневно в течение целого месяца, наиболее опытных полемистов, что требует значительных расходов, между темь как нижегородская миссия не располагает для сего достаточными средствами, а потому миссионеры просили Съезд ходатайствовать пред Св. Синодом об отпуске в распоряжение Нижегородского Епархиального Начальства на миссионерские нужды ежегодной субсидии, в размере 1.000 руб. В виду действительно особо важного значения Нижегородских ярморочных собеседований с раскольниками начетчиками, Съезд признал изложенное заявление заслуживающим серьезного внимания и отнесся к нему сочувственно.

22) В заключение был возбужден вопрос о том, по какому чину надлежит принимать в Церковь последователей многочисленных сект и толков русского раскола и сектантства. В частности, миссионерами некоторых епархий возбужден был вопрос о том, не следует ли перекрещивать баптистов, так как, по решению некоторых духовных консисторий, крещение баптистов не истинно, как совершаемое в одно погружение и в смерть Христа. В разъяснение обсуждавшегося вопроса, товарищ председателя, профессор Н.И. Ивановский доложил Съезду, что по отношению к баптистам необходимо каждый раз расследовать, совершено ли над ними крещение и как, соответственно этому установить чиноприем их в Церковь, не повторяя крещения над теми из них, которые крещены, по Господню повелению, во имя Отца и Сына, и Святого Духа, и крестить вторично тех, которые крещены неправильно. Все прочие, совратившиеся из православия в раскол и секты, принимаются в Церковь третьим чином. Указанным действиям должно предшествовать обстоятельное расследование относительно крещения и мiропомазания возвращающихся в Церковь. А так как в богослужебных книгах наших не имеется особого чиноприема в Церковь последователей того или другого толка или секты, то Съезд ходатайствовал пред Св. Синодом об издании таких богослужебных последований.

Выше было замечено, что Съезд, при обсуждении мер и способов борьбы с расколо-сектанством, не мог не коснуться и мероприятий внешнего характера, кои вытекают из существа отношений православной Церкви и русского государства, предусматриваются коренными законами империи и правительственными распоряжениями.

Совещания по этому отделу занятий Съезда ограничивались главным образом установлением квалификации преступлений в действиях расколо-сектанства против веры и церкви, государства и закона и выяснением, в каком отношении и какими внешними способами, и мерами признавалось бы полезным правительственное содействие миссии Церкви в деле пресечения (ограничения) распространения и укоренения раскола и сектанства в среде православного населения.

1) Первое всего здесь Съезд остановил свое внимание на вопросе об ограждении от совращения в пагубные ереси и секты юного подрастающего поколения, – детей, рожденных от родителей сектантов до отпадения последних от Церкви и крещенных в православие, а также, и тех, кои рождены и воспитываются в смешанных расколо-сектантских семействах.

Сообщениями миссионеров установлен был целый ряд вопиющих фактов насильственного совращения в секты отпавшими от Церкви отцами младших членов своих семейств, деспотического стеснения свободы совести семейных относительно исполнения ими религиозных обязанностей, поруганий над священными чувствами веры православных чад Церкви. Такие печальные явления находятся в полной зависимости от неограниченных прав главы семейства, от бытовых условий темной массы и невмешательства закона в сферу преступной пропаганды лжеучений в семействах.

Обыкновенно, главари (вожаки) расколо-сектантства заботятся о склонении в сектантство разными способами и мерами прельщения главы семейства. Последние же, в силу прозелитизма, присущего всем нашим сектам, а также вследствие требований сектантской дисциплины и условий быта общин, всемерно стараются совратить в секту жену, детей, родителей, подростков-братьев и сестер, так, что родственная среда является самым обычным путем распространения лжеучений. А что сектантская дисциплина способна развивать прозелитизм в семейной среде, указано было на то обстоятельство, что, напр., тех штундистов, в семье которых еще оставались православные члены, лжепресвитеры не удостоят ни крещения, ни чаши, «как не добре правящих домом своим», а это лишение весьма угнетающе отзывается на психологии неофитов, восстановляет их против стойкой веры членов своей семьи, а потому естественно фанатики-неофиты не разбирают средств для совращения беспомощных членов своих семейств. Хроника подобного рода печальных явлений в мiре расколо-сектантства наполнена трогательными подробностями о том, каким тяжким, постоянным оскорблениям, глумлениям, а нередко и чисто мученическим страданиям подвергаются за твердость в своей отеческой вере стойкие, но беззащитные члены сектантских семейств. В семье, где муж сектант, и жена держится православия – разделение в вере производит сущий ад: ни лечь, ни сесть за стол не могут православные жена и дети без глумления над крестным знамением, св. иконами, без оскорбления себя в самых дорогих чувствах веры. Фанатизм и изуверство не щадит и престарелых родителей, отпадшие дети которых также подвергают их всякого рода лишениям и даже побоям, пока они не совратятся в секту. В Киевской губернии в м. Шендировке штундисты Л-вы систематически истязали старуху-мать за нежелание последней принять штунду, забивали ее под скамьи и кончилось тем, что страдалица старуха пошла побираться по мiру. Дети бывают так запуганы родителями сектантами, что когда в доме или школе заставить их перекреститься, малютки трясутся, плачут, говоря: «батько убье, не можу креститься» и проч.

Повсеместно сектанты детей своих, рожденных до отпадения от православия и крещенных в Церкви, не считают обязанными воспитывать в духе православия и приводить к обрядам и таинствам Церкви, а рожденных в секте не крестят.

Не редки и такие случаи, что сектанты и раскольники, притворно заявляя о возвращении в лоно Церкви, с целью вступления в брак с православными чадами Церкви, и давая установленные по закону обязательства относительно своего пребывания в лоне Церкви и воспитания детей в православной вере, затем безнаказанно нарушают эти обязательства. Если бы даже не удалось совратить лицемерам-мужьям своих православных жен, женам – мужей, то и тогда детей от таких смешанных браков отщепенцы не дозволяют православной матери-отцу приносить к священнику для крещения и приводить к обрядам и таинствам Церкви, воспитывая их в духе сектантства. В этом отношении свобода действий сектантов и раскольников русских не уступит американской. Молодое поколение расколо-сектантского мiра вырастает без религиозно-нравственного воспитания в нездоровой семейной атмосфере, будучи везде предоставлено опеке и руководительству вожаков темной фанатичной массы, неспособных дать положительного, нравственно-христианского научения. Вся обстановка жизни этих юных чад Церкви воспитывает в сердце их одно только похулительное учение в отношении догматов веры, крайнюю ненависть к православию, отчуждение от вековых традиций народной жизни, благодаря чему в штунде, напр., растет и зреет новое поколение без духа веры и нравственных устоев, что грозит нарождением в русском народе религиозных нигилистов. Вот почему вопрос, поднятый на Съезде, имеет широкое нравственное и общественное значение. В школы своих детей сектанты уклоняются отдавать, или же предъявляют свои требования, несовместимые с школьными правилами.

В Хлыстовской секте заключение браков с православными освящено правилами секты, как один из верных способов совращения в секту чад православной Церкви и умножения рядов последователей гнусного бракоборного хлыстовства.

При рассмотрении мер и способов, коими охраняется православие принадлежащих в Церкви юных ее чад, – подрастающего поколения расколо-сектантского мiра, – на Съезде, между прочим, выяснилось, что главным образом и здесь воздействие заключается в миссионерских увещаниях и пастырском попечении, но в сожалению слова убеждения оказываются бессильными защитить и охранить «сих малых» от неограниченных в семейной сфере прав главы касательно сектантской пропаганды, случаи же вмешательства закона в защиту беспомощных членов семейства и в ограждение православия слишком редки, причем практика судебных учреждений и лиц, относительно применения статей закона, могущих пресекать преступления по совращению детей в секты, крайне неопределенна. По букве и духу закона, можно полагать, что православие подчиненных членов семьи и в частности детей охраняется статьями 192 и 190 Улож. о наказ. Статья первая (192) возлагает попечение и ответственность на главу семейства и если таковой, зная, что «жена его или дети намерены отступить от православного исповедания, не примет зависящих от него по закону мер к отклонению (колеблющихся) от такового намерения», то несет известное наказание. Но о применении и действии этой статьи никому из миссионеров и пастырей ничего и никогда не слышно. Статья 190 подвергает не малой ответственности (от 8 мес. до 1 года и 4 мес. тюремного заключению) родителей, обязанных по закону воспитывать своих детей в православии, если они будут приводить их к обрядам и таинствам другого исповедания, над детьми же устанавливается опека; но вопрос о распространении этого закона на родителей-сектантов не ясен и судебная практика страдает здесь неопределенностью. Так, по сообщению членов Съезда, Самарский суд отклонил обвинение по упомянутой статье родителей-сектантов, которые не воспитывали детей своих в православии. Киевский суд и палата, наоборот, при возбуждении обвинения против одного вожака штунды в некрещении детей (даже и рожденных уже по отпадении в сектантство), – обвинили за сие родителей на 8 месяцев тюремного заключения, палата утвердила приговор. При обжаловании обвиняемым приговора в сенат, последний, не отвергая в принципе обвинения, возвратил Киевской палате это дело для нового пересмотра, причем разъяснил, что для обвинения сектантов по ст. 190 недостаточно одного отрицательного факта некрещения, а нужно установить еще, что сектанты эти приводили своих детей к обрядам и таинствам другого исповедания.

В Юго-западном крае применительно к той же ст. 190 в виде опыта в некоторых местах действовало административное распоряжение, в силу коего мировые посредники возлагали на православных родственников и на почетных и должностных сельских лиц, под ближайшим наблюдением пастыря приходского, нравственное попечение об ограждении от совращения, о православном воспитании сектантами-родителями своих крещенных в Церкви детей, о посещении детьми храма Божия, школы, об исполнении обрядов и таинств Церкви. Мера эта дала благотворные в миссионерском отношении результаты.

При этом выяснилось также, что в Самарской губернии, в виде опыта, в силу ст. 190 Улож. 34 ст. уст. о пресеч. пр., дети нескольких семейств штундистов были администрацией водворены на воспитание и обучение – мальчики в мужской и девочки в женский монастыри. Опыт этот, в своем роде исключительный, и в других епархиях нигде более не имевший места, в миссионерском отношении, как выяснено было о. архим. Тихоном, не оправдал своих надежд, вызывая раздражение и наветы против Церкви со стороны родителей-сектантов и огорчение у детей, оторванных от семейств.

Выслушав изложенные сообщения, Съезд, не подвергая обсуждению последней меры, единогласно высказался, что подобная мера, как отобрание детей, хотя и предусматривается законом в известных случаях, но на практике не может считаться желательною для миссии. Наиболее соответственным задачам миссии представлялось бы вменение сектантам, под ответственностью пред законом, коим обязывает государство католиков и лютеран, при заключении смешанных браков с православными чадами Церкви, – приводить детей к обрядам и таинствам православной Церкви и воспитывать в духе православной веры, причем мера нравственного попечении кружка православных ревнителей, родственников сектантов и пастырей о крещенных в православии детях и смешанных семьях вообще одобрена Съездом, как наиболее действительное средство к защите и охранению от совращения в секты православных чад Церкви в сфере семейной.

2) Другим преступным, но наиболее излюбленным у раскольников и сектантов способом распространения своих лжеучений и совращения юных православных чад Церкви является принятие к себе в дома, скиты (у раскольников) и корабли (у хлыстов и скопцов) детей бедных православных родителей и сирот – у вдов или у родственников, которые рады сбыть сироту с рук – на воспитание иди обучение грамоте, рукоделью; а также в услужение по найму, несовершеннолетних из православных семейств. Указанные способы и приемы совращения и пропаганды особенно широко распространены в хлыстовстве. Тарусский процесс открыл, что у привлеченных к суду «матушек-корабельщиц» и «батюшек» – были своего рода монастырьки с десятками молодых несовершеннолетних и взрослых девиц, набранных из православных семейств, под видом обучения ткацкому ремеслу, – все они оказались совращенными в ересь, участвовали в радениях. Те же самые радения установлены и в хлыстовстве Самарской губернии, где у богатого купца П-ва проживали десятки девиц, в том числе немало несовершеннолетних, которые также участвовали на радениях. Установлено, что ни одна, за редким исключением, взятая в детстве хлыстами к себе на воспитание или обучение, девушка не выходит замуж, будучи пропитана бракоборными воззрениями секты, и делается ярою последовательницею хлыстовского лжеучения. Штунда также этим путем увеличивает свои ряды. Последнее обстоятельство вызвало в Юго-западном крае распоряжение главного начальника края, коим воспрещено сектантам брать к себе на воспитание или в услужение православных несовершеннолетнего возраста.

3) Из других, доложенных Съезду сообщений о способах приемах совращения в расколо-сектантство подрастающего поколения и укоренения его в лжеучениях заслуживают внимания сектантские тайные и легальные школы, приюты и богодельни.

В.М. Скворцов сообщил Съезду, что, посетив по делам службы в 1894 г. Черниговское раскольничье Стародубье, он убедился, что посады с 10–15 тысячами жителей раскольников не имеют правительственных, правильно организованных училищ, а на место их существуют десятки тайных никем не разрешенных раскольничьих школ, в которых обучение идет самым примитивным, одуряющим способом, под руководством безграмотных фанатичных начетчиц или фанатиков невежд уставщиков. При командировке в 1895 и 1897 гг. в Закавказье, он наблюдал тоже безотрадное явление отсутствия правительственных школ в молоканских и духоборческих селениях. Духоборы совсем никаких не имеют школ, и отрицают необходимость грамотности; но молокане имеют везде незаконно-существующие школы, во главе с теми же начетчиками, то же положение дел и в Поволжском расколе. Так что по заключению докладчика все обучение и направление подрастающего поколения современного расколо-сектантства находится не под благодетельным просвещенным руководством церковной и правительственной школы, а в руках невежественных фанатиков-изуверов.

Депутат Литовской епархии, свящ. Калинский доложил Съезду, что испрошенное раскольниками у Министерства Просвещения дозволение старообрядческим уставщикам обучать детей своих единоверцев славянской грамоте послужило орудием к обходу закона о заведении тайных школ, ибо уставщики, под видом обучения славянской грамоте, заводят школы и учат всему и внушают детям фанатизм и ненависть к православию, что крайне тормозит успех миссии. Докладчик полагал бы необходимым, чтобы это распоряжение было отменено или же установлен более бдительный надзор за действиями уставщиков-нарушителей данного им права. Установлено также, что вместе с сектантскими школьниками обучаются в расколо-сектантских школах нередко и православные дети.

Штундисты, хотя и любят грамоту, но в правительственные и в церковные школы детей отдают не охотно и также пытаются заводить свои школы, чтобы иметь более средства к укоренению молодого поколения в своем лжеучении.

Рижский депутат заявил о существовании специального раскольничьего училища, разрешенного правительством, которое служить не к просвещению невежественного раскола и не к объединению раскольничьего нового поколения с общерусскою жизнью, а к утверждению во тьме заблуждений последователей раскола, так что школа эта – вреднейший рассадник раскола и воспитательница фанатиков. Нижегородские миссионеры сообщили, что известный глава беглопоповского толка и богач, купец Н.А. Бугров, устроил и содержит на свои средства школу и общежитие в д. Поповой Семеновского уезда для воспитания детей раскольничьего и православного исповедания в духе раскола. Школа эта подготовляет начетчиков на все беглопоповство. Костромской миссионер доложил Съезду, что Кинешемский купец Петр Баранов (миллионер), состоявший некогда попечителем Московского Преображенского кладбища, с разрешения гражданского начальства устраивает в г. Кинешме и его окрестностях, под видом и наименованием кладбищ, раскольнические моленные и богодельни иногда с крестом на верху, в которые сманивает безродных стариков и старух, а также и детей-сирот православной веры. Самарский миссионер заявил, что безнаказанность раскольников доходит до того, что некий раскольник-дед чрез губернатора дерзко требовал отобрания своего внука у его матери, перешедшей в православие.

4) Независимо от сего на Съезде выяснено было, что насилие раскола над членами своих общин настолько велико, и так тормозит успех миссии, что даже и сознавшие заблуждение расколо-сектантства не решаются перейти в православие из опасения материального и нравственного гнета крепко сплоченной этой среды и в виду отсутствия поддержки и материальной помощи у миссии православной Церкви, причем бессилие миссии господствующей Церкви на столько поразительно, что и обратившиеся в лоно Церкви в большинстве случаев оказываются в крайне угнетаемом от своих бывших единоверцев положены и нередко вынуждены бывают снова возвращаться в прежнюю веру.

о. Архимандрит Тихон развернул пред Съездом поражающую картину горя, душевных и физических страданий, выносимых воссоединяющимися с Церковью современными героями и мучениками за православную веру в местах сплошного раскольничьего поселения, какими, напр., является Иргиз – место миссионерской деятельности почтенного о. Архимандрита. Для иллюстрации о. Тихон рассказал трогательную повесть о печальной участи новообращенной из раскола молодой женщины Аграфены, которую за измену расколу муж ежедневно истязал побоями, родня обвиняла в воровстве у свекрови, а сельская раскольничья власть глумилась, из тонких политических соображений, чтобы неповадно было другим переходить в Никонианство, и вот водят «Грушку-еретичку» по всему селу в волость для суда и расправы, бежит за Грушкой, как преступницей, все село и каждый вслед обливающейся слезами и кровью исповеднице православия бросает вместе с плевком и комьями грязи слово укора: «а так ей и надо, зачем пошла в антихристову веру?… Посудили-порядили в волости, посмеялись над Грушкой власти сельские, побушевала родня, поглазел народ, – отпустили Грушку, ибо не обретеся ни единыя же вины в ней, кроме мнимого еретичества… Боится затравленная злобою женщина вернуться домой, чтобы мужнин дом и лихой свекрови не был ей могилою в эту темную ноченьку, – идет она к родителям, но и они раскольники: «к своим прииде, и свои ее не прияша…». – Здесь та же злоба, та же ненависть к православию, та же дикость и тьма непросветная… Все от нее в родной кровной семье сторонятся, все косятся, как на еретичку, нет ласки от матери родной, нет привета от братьев… Прошла бессонная ночь – настал день… Вышла Аграфена в сени, чтобы здесь в тиши одной выплакать свою грусть-тоску… Обливаясь слезами, увидала одинокая страдалица у ног своих приветливо ворковавшего петуха, «ею же и вскормленного…, «Птичка Божия, ты видно одна понимаешь страдания мои"… Схватив птицу, страдалица прижимала ее к разрывавшемуся от скорби сердцу, целовала и обливала слезами золотистые перья единственного в окружающей враждебной обстановке утешителя… Жаловаться некому, искать защиты негде, кругом – все раскольники, в селе почти ни единой души православной, городские власти далеко, пастырей нет…

Раскольники, подобно евреям, весьма часто возбуждают против возвратившихся в лоно православия ложные обвинения в видах публичного над ними посмеяния и позора. Принимаются фанатиками и другие меры, препятствующие желающим присоединяться к православию: родители не позволяют жениться совершеннолетним детям, лишают их наследства и т.п.

5) Съездом обращено было внимание на то явление, что в расколо-сектантских поселениях, которые занимают в Закавказье, напр., целые громадные пространства, тянутся на десятки верст, – все сельские должностные лица – из местной же среды – раскольники и сектанты и правительство не имеет ни одного надежного агента из православных или разноверцев, а потому, естественно, что многие явления из внутреннего быта секты остаются для Церкви, миссии и правительства сокровенными. Миссия в частности не только не может иметь в подобных трущобах содействия, но деятелям ее не гарантирована и безопасность от фанатизма изуверов. Духоборческая эпопея с ее незамеченною во время анархическою пропагандою, благодаря именно отсутствию надежных агентов, приняла такие грозные размеры. Организация общинной и бытовой жизни богатого средствами, тесно сплоченного раскола и сектантства приняла у нас такую форму, что представляет собою государство в государстве, вследствие чего этот мiр и оказывает свое материальное давление на все окружающее православное и единоверческое население: «не раскол и секты нуждаются в защите от воображаемого либералами угнетения, а господствующее православие», как заметил о. архим. Тихон. В посадах и селениях, с преобладающим раскольничьим населением, где везде во главе сельского управления стоять раскольники, по сообщению Черниговских миссионеров, единоверцы терпят страшные утеснения от произвола и незаконных действий местных сельских должностных лиц из раскольников и сектантов. Для ограждения воссоединяющихся с Церковью необходимо живое попечение о духовном и материальном положении нововоссоединенных, не одной миссии, но всех православно-верующих людей, пастырей и пасомых, особенно же интеллигенции нашей, и широкое развитие просветительного влияния на грубую жестокую расколо-сектантскую среду. При обсуждении вопроса о способах и средствах противодействия со стороны миссии вредному влиянию расколо-сектантства на подрастающее поколение православного вероисповедания и сектантства – секретарь Съезда В.М. Скворцов внес предложение, которое и было принято Съездом о пользе учреждения, хотя бы по одному в каждой епархии, при мужских и женских монастырях, особых миссионерских приютов со школами для призрения и обучения детей-сирот православного исповедания, находящихся на воспитании или услужении у сектантов, а равно нуждающихся в приюте детей раскольничьих и сектантских, кои по закону подлежат воспитанию православных родственников напр., при высылке родителей сектантов или за смертью последних или в виду признанной по суду и врачами невменяемости кого-либо из сектантов (из киевских малеванцев параноиками признано до 10 душ и все они были долгое время на излечении, дети оставались без призора, одна женщина в состоянии экстаза убила 6-ти летнее дитя свое); православные родственники отпавших, будучи сами крайне бедными, передают, обыкновенно, свои права и обязанности по воспитанию детей сектантов в указанных случаях зажиточным сектантам. Вместе с тем признано необходимым заведение церковных и министерских школ в расколо-сектантских населениях на место ныне печально и к государственному, и церковному вреду существующих расколо-сектантских школ, которые по закону должны быть закрыты.

Профессор Н.И. Ивановский, выясняя чрезвычайно печальное положение обращающихся из раскола и сект в православие, которые, будучи оторваны от родной среды, остаются без всяких средств к жизни, указал на необходимость образования в каждой епархии особого миссионерского фонда для воспособления, в случае нужды, лицам, переходящим в православие.

Преподаватель Витебской семинарии г. Тычинин находит также необходимым учреждать приюты и попечительства при единоверческих церквах, так как между единоверцами нередко бывают бездомные старики и старухи, которых берут для призрения зажиточные фанатики-раскольники, с целью совращения их.

6) Вслед за сим в том же заседании (6-м) Съезд выслушал целый ряд заявлений миссионеров о безнаказанности публичного оказательства со стороны раскольников и сектантов. Сообщениями членов Съезда было установлено, что преступления расколо-сектантства по нарушению закона об оказательстве выражаются в следующих видах и формах: а) повсеместно члены раскольничьей лжеиерархии австрийской, вопреки существующему закону, распоряжениям правительства, носят длинные волосы и одежду, присвоенную православному духовенству; б) попы и сектантские уставщики совершают по обрядам своим богослужения в домах частных и моленных при открытых окнах, оглашая, к соблазну православных, своим пением и чтением улицы и площади близ лежащие; в) публично переносятся тела умерших раскольников из одного села в другое; г) торжественно освящаются молитвенные дома с крестными ходами; д) предносятся пред умершими иконы, кресты и церковные фонари; е) раскольничьи архиереи и попы присвояют себе в официальной переписке титулы православных епископов и священников; ж) совершаются крестные ходы напр., в Астрахани, во время приезда раскольничьих архиереев; такие ходы совершаются с особою торжественностью почти чрез весь город (из молитвенного дома в богодельню); з) выдаются (метрические выписи за подписью и печатью раскольнических попов; и) Уклонение от верноподданнической присяги, как это было во многих епархиях (напр., в Черниговской) допущено сектантами новейших толков, при вступлении на престол ныне царствующего Императора Николая II; к) публичное приведение последователей раскола в судах и в общественных учреждениях (думах) к присяге раскольничьими лжепопами наравне с православными и инославными священнослужителями; л) Независимо от сего, миссионерами разных епархий обращено было внимание на обход раскольниками действующих законов о моленных, так: испрашивая разрешения у правительства на устройство домашних моленных, они делают их общественными, выстраивая громадные здания; м) Миссионер Холмско-Варшавской епархии заявил, что по закону раскольникам воспрещена покупка земель в при-Вислянском крае. Между тем администрация допускает на торги и к покупке земель раскольников, прикрывающихся именем старообрядцев, которых смешивают здесь с единоверцами; н) Миссионеры Черниговской епархии возбудили вопрос о том, что посадские старосты на паспортах единоверцев обозначают «единоверческого исповедания», вопреки закону и в насмешку над единоверцами, составляющими, якобы, особую Церковь.

В разъяснение последнего вопроса, профессор Н.И. Ивановский сказал, что понятия о расколе и единоверии должны быть строго разграничены и необходимо возбудить административным путем вопрос о том, чтобы на паспортах единоверцев отмечалось, что они православного исповедания, ибо закон не знает «единоверия». Независимо от сего, миссионерами был возбужден вопрос о необходимости для пресечения свободы пропаганды сектантам и раскольникам отмечать в паспортах, к какой секте или толку принадлежит отпавший.

Выразив прискорбие, что местные светские власти допускают раскольникам обход существующих о пресечении оказательства узаконений, Съезд полагал, что: а) приводить к присяге раскольников и сектантов должны не наставники и попы их, не признаваемые законом, а должностные лица. Вместе с тем Съезд находит необходимым; б) чтобы преподано было в порядке административном или законодательном более точное определение понятия раскольничьих «домовых моленных». Под указанными в законе моленными домашними, по мнению Съезда, нужно разуметь при жилом доме отдельную, для молитвы и богослужения комнату, предназначенную исключительно для известной семьи, не отдельные громадные корпуса – дома, при которых есть лишь небольшие пристройки для сторожа, а прочее все составляет настоящую общественную моленную.

В заключение шестого заседания своего Съезд обсуждал вопрос о свободных разъездах раскольнических попов и начетчиков, а также и сектантских вожаков, с целью пропаганды своего лшеучения, составления съездов, конференций.

В видах пресечения способов расколо-вождям к распространению таким путем лжеучений, Съезд признавал полезным для интересов миссии, чтобы независимо от общих мер наблюдения за действиями раскольничьх и сектантских верховодов, правительство приняло меры к ограничению подобных разъездов применительно в тому, как напр., ограничены отлучки от мест жительства или службы лица католического духовенства.

7) При обсуждении внешне-административных мероприятий по пресечению развития расколо-сектантства, Съезд подверг (в 4 заседании) обсуждению вопрос об исчислении раскольников и сектантов, причем выяснилось, что, по существующим в настоящее время записям, как в церковных книгах, так и в полицейских, нельзя определить действительного числа раскольников: в этих записях количество раскольников показывается слишком незначительное, сравнительно с действительностью. Так, по заявлению Томского миссионера в одном приходе Томской епархии по записям значилось только 11 раскольников, тогда как в действительности в данном приходе их не менее 3-х тысяч человек. Раскольники Спасова согласия, не записанные в раскол по X ревизии (в 1857 г.), обыкновенно числятся православными. Синодальный миссионер, протоиерей Крючков сообщил при этом, что в одном приходе Пензенской епархии обратилось в православие 800 человек; но так как эти раскольники не были формально отписаны в раскол и значились в донесениях священника православными, то встретилось затруднение в образовании из них единоверческого прихода. Причины столь невероятных показаний очень разнообразны. С одной стороны, закон строго оберегает отписки в раскол совратившихся; с другой, и местные священники в своих воображаемых интересах не всегда обнаруживают совратившихся из православия. Полицейские же управления, которые не отвечают за верность статистики, наоборот, иногда показывают раскольниками принадлежащих к православию, по голословным записям и показаниям раскольнических попечителей. Все это, перепутывая правильность исчисления, ведет к произволу и затруднениям при отбытии воинской повинности и в делах судебных.

Депутат Литовской епархии заявил, что в северо-западном крае раскольники живут отдельными большими поселками, причем в полицейские книги записаны только имеющие во владении земельные участки и их дети; остальное же население живет по паспортам и считается пришлым. Дети этих пришлых раскольников в местные полицейские книги и вообще нигде не записываются. Такая постановка дела регистрами раскольничьего населения дает возможность раскольникам уклоняться от исполнения воинской повинности, так, что нередко бывает, что из 10 подлежащих призыву раскольников воинскую повинность отбывает только один человек.

При обсуждении сего вопроса быль прочитаны указ Св. Синода 1892 г. № 9, коим приходское духовенство обязывалось сообщить консисториям верные сведения о количестве в приходах отпадших в секты и раскол, причем Св. Синод объявил, что обнаружено числа никому не будет вменено в вину. Распоряжение это, однако, не везде достигло цели; только благодаря деятельному вмешательству братств и усердию местных миссионеров в некоторых епархиях, устанавливается ныне приблизительно верная численность раскольников, и вместо прежних сотен – явились в списках тысячи; так, в Самарской губернии 5–6 лет назад числилось несколько сот хлыстов, по последним же сведениям их ныне в наличности состоит 5 тысяч; в Томской вместо числившихся ранее 13 тысяч раскольников, ныне исчислено братством 90 тысяч. Но эти цифры официально не признаны.

Признавая безусловно важным и необходимым в миссионерском и государственном отношении установление правильного и точного исчисления количества последователей расколо-сектантства, а также верное определение характера толков и сект, члены Съезда полагали, что дело это может быть выполнено не единоличным трудом миссионеров и не по частной инициативе братств, а путем церковно-правительственного учреждения для сего со стороны епархиальных начальств по уездам особых духовных комиссий, при участии гражданских властей, под председательством местного протоиерея, и при обязательном сотрудничестве миссионера, как специалиста. Депутатом Подольской епархии, преподавателем семинарии Киржацким, обращено было внимание Съезда на существование раскольничьих и сектантских поселков, ни к какому приходу не приписанных и потому остающихся без всякого пастырского наблюдения и духовного воздействия.

Установив, что существующий порядок счисления и записей раскольников и сектантов ведет к полному несоответствию с действительностью числа их, а это в свою очередь ведет к произволу и порождает многие затруднения, Съезд постановил ходатайствовать пред Св. Синодом, чтобы было сделано по епархиям распоряжение об обязательном заведении особых посемейных церковных записей раскольников и сектантов, которые бы, как акты, хранились – подлинники при церквах, а копии – в архивах консисторий, причем возложить на приходских священников обязанность ежегодно производить проверку таких записей и отмечать происшедшие перемены в сектантских и раскольничьих семьях; не причисленные никуда раскольничьи поселки приписать к православным приходам.

При обсуждении Съездом вопроса о злоупотреблениях, допускаемых в расколе и сектах при заключении браков относительно неисполнения требований закона о совершеннолетии, кровном родстве, а также непрочности брачных союзов, противо-сектантскими миссионерами возбужден быль вопрос простирается ли действие закона 1874 года о записи раскольнических браков в особые метрические полицейские книги и на новейших сектантов.

Из сообщений миссионеров выяснилось, что в отношении новейших сектантов подобная запись не регламентирована правительственными распоряжениями и местные власти поступают не одинаково. По отзыву Екатеринославского миссионера г. Дородницына, штундисты записывают свои браки в посемейных списках при волостных правлениях. Делопроизводитель Съезда В.М. Скворцов сообщил, что в юго-западном крае штундисты своих браков нигде в правительственных актах не записывают. По сведениям Ставропольского миссионера о. Никольского, баптисты, как и штундисты, лишь изредка записывают свои браки в посемейных списках, чаще же не делают никаких записей; в Херсонской же губернии штундистские браки вносятся в книги, ведущиеся у самих наставников секты, и частью в посемейные списки. Вследствие отсутствия правительственных актов сектанты нередко оставляют своих жен и детей и, присоединяясь к православной Церкви, вступают в новые законные браки. При этом некоторыми членами возбужден был вопрос о том, следует ли признавать законными детей раскольников и сектантов по присоединении родителей их к православной Церкви.

По первому вопросу Съезд постановил просить разъяснения Св. Синода, а что касается последнего вопроса, то он разрешен давно в утвердительном смысле, на основании бывших по сему правительственных распоряжений.

В одном из своих заседаний (13-м) Съезд имел суждение по вопросу об отношении православного населения к сектантству, причем выяснилось, что появление сектантства с его злохулениями на Церковь православное население встречает с живою скорбью и проникается на первых порах необычайною ревностью к охранению себя и детей от совращения, вследствие чего нередки случаи составления приговоров, со стороны сельских обществ, о выселения совратителей, как порочных членов общества. Такое воздействие на пресечение сектантства со стороны самого общества оказывает благотворное, отрезвляющее влияние на сектантскую массу. Но приговоры эти и ходатайства обществ, обыкновенно, у земских начальников и мировых посредников остаются без движения, причем обществам дается знать, что отпадение от Церкви и принадлежность к сектантству не составляет порочащих обстоятельств, в силу коих общество имело бы право на выселение своего однообщественника, а распространение сектантства преследуется-де в судебном порядке. В таком виде мотивируемые отказы сопровождаются крайне вредными для миссии и вообще нежелательными последствиями. Народная масса исторически свыклась с таким взглядом на вещи и явления в жизни своей: «чтό царское правительство не карает, то, значит, позволительно, а дозволит начальство может только полезное и доброе, следовательно, – внушают народу сектанты, – наша вера истинная, само начальство не видит в ней порока, … а это только попы да миссионеры из-за своей выгоды порицают штунду». Пропаганда тогда усиливается, штунда воинствует, озадаченное православное население скоро свыкается с этим взглядом, вслушивается в учение, и отпадения растут. Более консервативные из православных прибегают к народному самосуду над сектантами, что окружает потерпевших ореолом мученичества, а православных нередко подвергают осуждениям и тяжкому наказанию за истязания. Все это содействует торжеству пропаганды лжеучений, деморализует народ и крайне тормозит успехи миссии. В виду изложенного, Съезд в своем заключении постановил, что существующая практика отклонения приговоров сельских обществ о выселении из своей среды распространителей лжеучений наиболее вредных сект и вытекающее отсюда ограничение принадлежащего обществам дискреционного права в пользу сектантства отзывается весьма неблагоприятно на борьбе с сектантством и потому в интересах миссии не желательна.

Священник г. Москвы, о. Христофор Максимов представил в Съезд доклад с документальными справками о несомненно вредной деятельности по распространению сектантских лжеучений книгонош библейских обществ не только Британского, но и русского общества распространения Свящ. Писания. Сведения эти представлены Съездом на усмотрение Св. Синода.

В вечерних заседаниях, вне программы, Съезд допустил: г. Диаконова к чтению интересного доклада о «языческих верованиях вотяков»; свящ. Немечика (чех), миссионера Волынской епархии, – о способах и приемах миссионерского действования против папистов-католиков. Оба доклада выслушаны были не только с живым вниманием, но и несомненною пользою.

В своем докладе⁸⁶ г. Диаконов с убедительностью доказывает, что в известном мультанском деле имело место религиозное преступление вотяков. А также были прочитаны поступившие в Съезд заявления от раскольников, штундистов и толстовцев, проникнутые духом воинствующей против Церкви ненависти и дерзновенных упований на будущность.

В последнем своем заседании Съезд заслушал доклад профессора Ивановского об условиях вчинания судебных сектантских процессов и о значении судебной экспертизы. Сущность доклада профессора сводилась к следующим положениям. В виду того обстоятельства, что многие начинаемые судебные процессы или прекращаются по отсутствию состава преступления, или оканчиваются оправдательными вердиктами, или, наконец, кассируются Правительствующим сенатом, а также принимая во внимание, что такое окончание судебных процессов сопровождается последствиями очень вредными, оживляя сектантскую пропаганду – следует возбуждать судебные процессы с бὸльшею осмотрительностью. А именно: во-1-х, по получении донесения от благочинных о противозаконном деянии раскольников и сектантов, прежде чем просить прокуроров окружных судов о возбуждении преследования, необходимо производить предварительное дознание чрез лиц духовных о противозаконном деянии, установив самый факт преступления чрез спрос свидетелей, которые могли бы подтвердить совершение противозаконных деяний и при производстве формального следствия. Во-2-х, по получении дознания, важно и необходимо установить статью закона, которою преступление предусмотрено. Для этого необходимо знать не только текст закона, но и кассационные решения пр. Сената. В виду сего представляется полезным и желательным, чтобы в духовных консисториях имелась книга сенатора Таганцева «Уложения о нак. С кассационными решениями Прав. Сената». Кроме того, так, как и в означенной книге напечатаны не все кассационные решения и не полностью, а также и со стороны Св. Синода со времени издания существующего законодательства 1883 года были распоряжения по духовному ведомству, то необходимым представляется сборник таких распоряжений и решений. В-3-х, в самом тексте закона в ст. 196 п. 3-й о распространении ложных учений употребленное выражение «публично» очень растяжимо и дает простор к разным толкованиям и пререканиям даже в среде самих юристов и членов прокурорского надзора; посему лучше было бы это слово при новом издании совсем исключить, или заменить выражением «при свидетелях». В-4-х, значение эксперта во всех делах о сектантах очень большое. Во время предварительных следствий чего не может сделать следователь, то может сделать эксперт, направив следствие на настоящий путь. В залах судебных заседаний он также имеет право предлагать, чрез председательствующего, вопросы. Такая свобода эксперта возлагает на него и обязанности внимательно следить за ходом судебных дел. При этом задача экспертизы не в том, чтобы ответить на вопросы следователя из книги, в чем заключается характер той или другой секты, а в том, чтобы осветить места тайные и не вразумительные для неспециалистов, значит дать и менее того, что в книгах писано, и более того, что следователь спрашивает. Одно при этом могу сказать, заметил профессор, – что в экспертизах совершенно неуместны разные ученые мнения, а уместно только то, что бесспорно принято, как существующее и неизбежное. Последнее мое заключение имеет место особенно в тех случаях, когда дело идет о применении статьи 203 ул. По недостатку времени я должен ограничиться, заключил докладчик, краткими указаниями, недостаточно освещенными. Более обстоятельное разъяснение в непродолжительном времени будет представлено в литературной статье. Выслушав со вниманием доклад профессора Ивановского, Съезд постановил: 1) просить Св. Синод рекомендовать прежде вчинания судебных дел о сектантах, производить тщательные дознания чрез духовных лиц; 2) предписать консисториям иметь книгу сенатора Таганцева; 3) почтительнейше ходатайствовать об издании в одной книге распоряжений Синода о сектантах, присоединив, если можно, кассационные решения сената; 4) просить г. Обер-Прокурора Синода снестись с кем следует о том, чтобы при новом издании уложен. о нак., если не совершенно исключить в 196 ст. п. 3 выражение «публично», то заменить его выражением «при свидетелях». 5) В виду того, что вследствие апелляционных жалоб, в судебных палатах разбирательство дел происходит без экспертов, просить г. Обер-Прокурора Синода ходатайствовать пред г. Министром юстиции, сделать распоряжение, чтобы в судебных палатах при рассмотрении апелляционных жалоб были приглашаемы эксперты, каковые в больших городах всегда имеются на лицо; 6) сообщение о характере самых экспертиз рекомендовать от имени Съезда к сведению и руководству.

Глубоко сознавая, что все меры духовного и гражданского воздействия на совесть и души отпадших условны в своем влиянии и малодейственны без помощи Божией, что вера, спасающая, дается человеку не от слышания, а от Бога, милующего и призывающего, – миссионеры признали благоплодным для миссионерства усиление общецерковного моления при введении особых прошений и молитв о вразумлении заблудших. Разработка этого вопроса поручена была нескольким членам. Результаты занятий их Съезд представил на благовоззрение Св. Синода.

При закрытии занятий Съезда выражено было единодушное желание всех членов Съезда, чтобы следующий Всероссийский миссионерский Съезд был назначен Св. Синодом, где будет признано возможным, не позже как через 2 года, с одной стороны в виду того благотворного, одушевляющего и назидающего влияния, каковое нынешний Съезд оказал на всех его членов, а с другой стороны и по тому, что за недостатком времени, широтою программы, многие из вопросов обсуждены были нáскоро, большинство ценных рефератов заслушано лишь только в комиссиях и не доложены всему Съезду, а целый ряд представленных председателю Съезда недоуменных вопросов оставлен без разрешения, по той же причине.

При этом Съезд постановил ходатайствовать, чтобы Св. Синод заранее, до открытой будущего миссионерского Съезда, учредил особую комиссию по разработке программы занятий оного и по приему и рассмотрению письменных рефератов и докладов. Относительно же места будущего Съезда некоторыми членами наиболее соответственным признавался Петербург, как центр церковной и государственной жизни.

I.

Беседа близилась к концу. Возражения баптистов был исчерпаны и обстоятельно уяснены. Мне оставалось дать общее назидание слушателям. Я закрыл Библию и приготовился говорить… Вдруг в толпе зашевелились. Раздвигая народ, с великим трудом, пробился к столу баптист Архипыч. Он был весь красный и мокрый. Очевидно, он куда-то бегал и не успел еще путем перевести дух.

– Вы уж заканчиваете? звонким голосом спросил он меня.

– Да. Я хочу сказать братии назидание по поводу бывшей беседы.

– Нет, погодите… Пожалуйста, погодите!

И Архипыч проворно стал шарить по карманам своего засаленного «пинжака». Он что-то искал. Его красивое лицо выражало досаду и нетерпение. Должно быть, он принес с собой какую-нибудь «диковинку». Только второпях забыл, куда положил ее. Экий грех!…

Наконец, после значительной возни, искомая вещь была найдена. Её вытащил Архипыч из бокового кармана. Она оказалась довольно помятой и запачканной бумагой. Я думал, что он сейчас же и вручит мне ее. Но не тут-то было… Архипыч знал цену своей бумаге. Он тό бережно развертывал её, то опять складывал в небольшой квадратик. При этом глаза его нервно бегали по толпе слушателей…

II.

Мужики и затаили дыхание. На лицах их выразилось детское недоумение. Какую еще «штуку» задумал «отлить» Архипыч?…

Положим, горазд на выдумки. Не даром он видал виды. Живал он в Рязанской губернии. Там нередко происходили у него схватки с раскольниками. В этих схватках Архипыч «набил язык». Он привык ловко нападать на противника и приобрел достаточный запас острых слов. По мере надобности, этим он забрасывал своих простоватых собеседников и приводил их в большое смущение…

Побывать потом Архипыч в Черноморьи. Там он познакомился с выдающимися вожаками баптизма. От них он усвоить приемы сектантского толкования Библии; от них же научился бранить и осуждать Православную Церковь.

Возвратившись домой, Архипыч сразу попал в число «никудышных». В храм он не ходить, но не приставать открыто и к баптистам. По-видимому, он находился еще в последнем периоде нерешительности и колебания. В толпе мужиков он попеременно заявлял себя то баптистом, то православным. Все ждали, чем кончит свои колебания этот «никудышный» человек? – И Архипыч закончил их явным переходом в баптизм.

Случилось это как-то по осени – и, правду сказать, при довольно странных обстоятельствах. Была раз в деревне, где живет Архипыч, миссионерская беседа. После нее, по обычаю, стали раздавать «листки» народу. Раздачей заведовал священник.

В числе других за листком подошел и Архипыч. Увидав его, батюшка сказать шутливо:

– Что и тебе понадобился листок? На-на, дружище, хотя ты ни Богу свечка, ни…

Не знаю, хватило ли бы смелости у священника досказать жестокое слово; но Архипыч, по счастью, горячо перебил его:

– А… ты этак меня почитаешь? а еще пастырем прозываешься? … Ну, да мне все равно: с нынешнего дня я не твой. Отпиши меня в баптисты. Будет душой кривить!…

И Архипыч сдержал свое слово. Казалось, он рад был, что нашел внешний повод для выхода из своего двусмысленного и тяжелого положения. За неосторожный, необдуманный, непастырский и соблазнительный поступок батюшки он ухватился, как за достаточную причину для отречения своего от Православной Церкви. И погиб этот горячий, увлекающийся человек совсем напрасной смертью: – «горе мiру от соблазнов»!…

С тех пор он яростно нападает на свою старую веру. В ней ему более ничего не нравится. Православных он приравнивает к язычникам, а о священниках наших без злобы и говорить не может: и «наемники» – то они у нас, и ставятся-то «на мзде», и «жалости в них нет». И чего не наскажет Архипыч в пылу своего негодования!…

Крепко огорчаются за это на него старики; но поделать с ним ничего не могут.

– Нешто с ним, с аспидом, сговоришь? Останавливают они друг друга во время споров. Вишь, у него язык-то: чистая бритва!…

Особенно поражает Архипыч своей лукавой изобретательностью. Он умеет отыскать против учения нашей Церкви такие «подвохи», о которых никто в деревне и не слыхивал. То он выкопает какой-нибудь замысловатый, неупотребительный текст из Писания – и им смутит малограмотных своих собеседников; то расскажет о крайне соблазнительном случае из жизни духовенства, – и этим загрязнит сразу нравственный авторитет наших пастырей. Поэтому мужики привыкли слышать от Архипыча самые «диковинные» речи. – Так отнеслись они в нему и теперь, завидев в его руках таинственный листок.

III.

Архипыч оправдал общие ожидания. Успокоившись от быстрой ходьбы, собравшись с духом, он уверенно и задорно спросил меня:

– Что, по вашему учению, без покаяния можно спастись?

В избе стало еще тише. Никто не понимал, куда клонится дело. В глазах Архипыча светилась нескрываемая радость. Он вполне надеялся, что застиг меня врасплох. Радость сменялась у него на лице любопытством: как, в самом деле, выпутаюсь я из расставленных мне сетей? …

Но в вопросе Архипыча было больше лукавства, чем действительного оружия против нас. Он лишь вследствие своей полемической малоопытности упустил из виду. Потому мне не стоило серьезного труда отрезвить его от самообольщения. И я сказал ему:

– Так нельзя, друг, спрашивать. Ты должен точнее указать, о каком покаянии ты говоришь?

– Вот еще новость! ответил с прежней развязностью, но уже несколько дрогнувшим от неожиданности голосом Архипыч. Да разве вы не знаете, какое бывает истинное-то покаяние?

– Ну, когда не знаю!… Мне хочется хорошенько убедиться, ты-то как о нем понимаешь?

– Мы понимаем этот предмет так, как учит Слово Божие. Согрешал ежели ты перед Господом, – открой Ему, Милосердному, грех свой; плач о нем, проси прощения, дай обет вперед не грешить… И Бог помилует тебя, как помиловал Он блудницу, мытаря и разбойника… Верно я сказал?

– Да. Природу покаянного чувства или душевное настроение кающегося грешника ты описал правильно.

– А без этакого покаяния, – беспощадно продолжал опрашивать меня Архипыч, – по-вашему, можно спастись?

– И по нашему церковному учению, без сердечного сокрушения о грехах (Иоил.2:12, 13; Пс.50:19; Лк.18:13), без смиренной печали и плача о них перед Господом (Пс.37:18, 19; 2Кор.7:9; Иак.4:9; Ср. Иез.6:9), без обещания проводить жизнь святую и непорочную (Иер.18:11; Иез.14:6; Лк.4:8–14; Деян.3:19; Тит.2:11, 12) – не спасешься (Прит.28:13; Лк.13:1–5; Мф.4:17; Деян.17:30; 2:37, 38; Откр.2:5, 16 и др.).

– Правда?

– Да, правда…

– Вот за это спаси вас Христос! радостно подхватил мою речь Архипыч. Только зачем же ваши монахи пишут, что можно и без покаяния спастись, ежели станешь молиться святым? Ведь этим они в соблазн темных мужиков вводят и губят их души!…

Последние слова, сказанные горячо и с убеждением, произвели в избе неприятное движение. Я скорее спросил:

– Где же написано, что без покаяния, как сердечного сокрушения о грехах, можно спастись?

– Да вот в этом самом листке. На-кось прочитай!…

И Архипыч еще больше засиял от удовольствия. Он рад был, что я не ушел от его вопроса. По-видимому, он этого боялся, судя о своих собеседниках по собственным привычкам. Торжествующе и многозначительно смотрел он в сторону баптистов. Те тоже не дремали и выкрикивали на народ:

– Вонь ведь что пишут!

– Глядите, какими баснями вас поучают!…

– О, Господи!…

Я с любопытством и некоторым волнением взял из рук Архипыча недоуменный листок. Мужики кучей потянулись разглядывать его. Быстро и сначала про себя прочел я заглавие: «Сказание, каким святым каковыя благодати в исцелении от Бога даны, и когда память их». Потом, сейчас же, посмотрел подпись издателя. Оказалось, Листок печатан был в Одессе, в типо-хромолитографии Фесенко. Цензуровал его Киевский протоиерей П. Значит, Архипыч солгал: монахи не принимали в издании добытого им Листка никакого участия. Это я и поставил ему на вид прежде всего. Архипыч не смутился:

– Ну монахи, аль не монахи издали ваш Листок – мне все равно. Важно, что он наполнен обманом…

– Посмотрим, какой ты нашел тут обман. А пока ответь на мой вопрос: где в Листке сказано, что без сокрушения о грехах можно спастись?

– Читайте вот написанное под 19 июня, и вы сами увидите…

– Я внятно и раздельно прочел: «о избавлении от мук умерших без покаяния (молитися) Преп. Паисию Великому"…

– И это не обман, по-вашему? перебив меня, зашумел Архипыч, обращаясь к народу. Разве умершие без покаяния могут избавиться от мук? На что это похоже?…

– Твои слова и твой крик, действительно, друг, ни на что не походят… Надобно вдумываться в суть дела и помнить завет Иисуса Сына Сирахова: «не прослыви наушником и не коварствуй языком твоим» (5:16). Тогда ты не оболгал бы наших монахов и побоялся бы клеветать на все Православное учение… В листке совсем не сказано, что без сокрушения о грехах люди могут избавиться от мук: такая проповедь была бы уничтожением Евангелия (Мф.5:4; Лк.13:5; 15:10–32; 16:25 и др.). И не об этом покаянии вовсе там речь.

– А о каком же? Это любопытно. У вас, стало быть, несколько покаяний?…

– Да. На основании Слова Божия, форм или способов для обнаружения покаянного чувства мы допускаем несколько. И прежде всего: каждый христианин должен непрестанно оплакивать общую греховность своей жизни, как св. Царь Давид (Пс.37:1–11; 105:6–48), Пр. Иеремия (Иер.3:25; 8:14; 14:7–9; Пл. Иер.), Пр. Даниил (9:3–20) или священник Ездра (1Ездр.9 гл.; 10:1–2). – Затем. Все мы обязаны исповедовать Богу частные свои грехи, – как тὸ делали древние Праведники: Моисей, Аарон, (Чис.12:11), Давид, Езекия, Ап. Петр (Mф.26:75). Причем эта исповедь выражается нами или в обычной молитве, какою, к примеру, молились Неемия за народ свой (Неем.1:4–11) и мытарь в храме (Лк.18:13); или – нарочито, в особом таинстве, пред лицом Богом поставленных пастырей. Так именно – а не в одной молитве лишь – Сам Господь приказал каяться и очищаться от грехов израильтянам (Лев.5:13; 6:6–7; Чис.5:6–8; 1Цар.2:25 и др.). Так каялись: Аарон – в присутствии Моисея, великого посланника Божия (Чис.12:11); Саул – пред лицом Самуила (1Цар.15:24); Давид царь, после обличения его за прелюбодеяние пр. Нафаном (2Цар.12:13; Ср. 24:10); возвращенные из плена евреи пред священником Ездрой (1Езд.9:1–15; 10:1–2). Позже, те же евреи «выходили» к Иоанну Крестителю на Иордан, «исповедуя грехи свои» (Мф.3:5–6). Эта открытая исповедь, со времени получения Апостолами права «вязать и решить» (Ин.20:22; Мф.18:18), окончательно и установилась в Христовой Церкви (Ср. Деян.19:18). Нерушимо соблюдается она и ныне нами – православными, как надежнейшее средство, чрез которое божественная благодать очищает наши немощные души от всяких греховных пятен.

Итого, стало быть, в согласии с Словом Божиим мы принимаем три главных вида покаяния. В основе всех этих видов лежит «сердце смиренное и сокрушенное» (Пс.50:19). Без него нет покаяния и спасения от мук (2Пет.3:9); но и без разрешения кающегося грешника Богом поставленным пастырем трудно быть уверенным в том, что Господь действительно простил мне грех мой (Прит.20:9). Поэтому Св. Церковь, заботясь о нашем спасении, требует, чтобы мы неукоснительно совершали над собой таинство покаяния, – и особенно перед смертью. Кто лишается этого таинства по какой-либо винословной причине, и так отходит к Господу, – о том мы во всяком случае скорбим и усердно молимся. Впрочем, погибшим такого брата не считаем (Мф.18:14): мы веруем, что Милосердный Бог, установивший видимое таинство для разрешения от грехов (Ин.20:22), по молитвам Церкви земной и небесной (Ин.15:16, 17; Иак.5:16; ср. Евр.12:22–24; Откр.5:8), может спасти умерших и без покаяния перед священником – как спас Он, вопреки своей заповеди (Ин.3:5; Мк.16:16), разбойника благоразумного на кресте без водного крещения, и как еще раньше прощал грехи плененным евреям без жертвы и священства (Дан.3:18–45; 3Цар.8:46–51; ср. Ис.43:25; Ос.3:4–5 и др.), хотя Сам же строго определил то и другое для духовного очищения своего народа. – Если же так было в древнее время, ужели ныне Бог к нам не ближе (Иер.31:31–34; Иез.36:25–30; Ин.16:23; 17:20–23; 1Кор.6:15–20 и др.)?…

Эту веру в особенную близость к нам Бога, в Его милосердие, и исповедует разбираемый нами Листок, когда говорит об избавлении от мук умерших без покаяния, по молитвам пр. Паисия Великого. – Под умершими здесь, т.о., нельзя предполагать упорных, нераскаянных грешников, всю земную жизнь свою проводивших в безумных удовольствиях, как Евангельский богач (Лк.16:19–26). О таких людях Писание запрещает молиться, и они явно не спасутся (1Ин.5:16; Мф.12:31; Лк.12:10; Чис.15:30; Иер.7:16). Под умершими без покаяния Листок разумеет смиренных и верующих христиан, усопших «в Господе», только не сподобившихся, нужды ради, видимого разрешения грехов своих Богом через священника. Но если именно это проповедуется в Листке, – что же тут обманчивого, ложного? Чем попирается в таком случае Евангельская истина?…

– Кабы так-то вы верили, сказал сверх ожидания тихо вдумчиво Архипыч, это бы ладно. Я бы, пожалуй, и спрашивать не стал. А то в Листе-то больно уж соблазнительно написано… Вон там опять чего наговорено про зубную боль: «ежели, говорит, у тебя заболели зубы – молись священномученику Антипе, и выздоровеешь. Ежели на ребенке родимец – это может залечить мученик Никита. От трясовичной болезни пользует православных Мирон угодник… Откуда вы это взяли поделить между своими святыми целебную силу? Это ваша выдумка. В Писании нет на то основания.

IV.

Мужики теперь уже не волновались, заслышав новое возражение Архипыча. Доверчиво и с веселыми лицами ждали они от меня необходимых разъяснений. И я, немного отдохнув, охотно продолжал свою речь:

– Напрасно ты думаешь, Архипыч, будто мы без Божественного основания присвоили своим святым разные целебные силы. Этими силами не мы их наделили, а Господь, по своему неложному обетованию: «у веровавших – сказал Он – будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками, будут брать змей; и, если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк.16:17, 18; ср. Мф.10:1). И заметьте, братцы, что Христос обещает чудодейственные силы не Апостолам только, а всем «уверовавшим» в Него (ср. Ин.14:12), – и не в одно какое-либо время, а во все дни проповедания на земле Евангелия, т.е. до скончания мiра (Мк.16:15, 16; ср. Мф.24:14). При этом Господь не положил определенного предела для чудотворений своих учеников. Он сказал: «если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф.17:20; Мк.9:23; Лк.17:6). Что же после того удивляться, если святые угодники наши, как истинные «друзья Божии» (Ин.15:14). За свою подвижническую жизнь получили от Христа «власть» исцелять одержимых глазной и зубной болезнью лихорадкой, «винным запойством» (Муч. Вонифатий, 19 дек.), обузданной блудной страстью (Пр. Мартиниан, 13 февр.) и другими недугами? Это было исполнением воли Божией (ср. Иоил.2:28–32) и знамением милости Христовой к нашей Церкви (Ис.35). Сектанты, восстающие за великих православных чудотворцев, тем самым изобличают свою принадлежность в доныне «неплодящей Церкви». Потому мы смело можем сказать им то, что говорит св. царь Давид язычникам: «что вы завистливо смотрите, горы высокие, на гору, на которой Бог благоволит обитать и будет Господь обитать вечно? Колесниц Божиих тьмы, тысячи тысяч…» (Пс.67:17, 18). Этими колесницами Он и окружает Свою Святую «Гору Васанскую» – Церковь православную (ср. 4Цар.6:17) и делает ее могущественною и полною благодатных сил.

Если же Господь наделяет верных рабов своих каждого особым дарованием, – то это понятно и выяснено в Слове Божием. В Послании к Коринфянам Ап. Павел пишет: «дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и Тот же; и действия различны, а Бог один и Тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1Кор.12:4–10; 27–30). Отсюда мы видим, что Церковь Христова, состоящая из многих членов (ст. 12–14, 20) назначенных к неодинаковому деланию (ст. 14–28), должна обладать и многообразными дарами Духа Св. Эти святые дары распределяются между верующими, смотря по их достоинству (Еккл.2:26; 1Кор.7:7; Лк.19:13–26; особ. Мф.25:15) и нуждам (1Кор.12:7; 14:12, 14, 19 и др.). Такой порядок всегда хранил Господь и в Церкви православной, как о том повествует нам Листок. Слава же и благодарение Богу, дивному во святых своих (2Сол.1:10)!…

– Но этими святыми вы окончательно затмили от людей Христа! – опять возбужденным голосом заговорил Архипыч. Простой народ только и умеет молиться Божьей Матери, Николе да Флору с Лавром. О Христе он и не думает… Да и вы то плохо помните Его. Посмотрите, во всем Листке, какой у вас в руках, ни разу не помянуто имя Иисусово. Нешто это Евангельская проповедь?…

– Тяжкие обвинения взводишь ты на нас, Архипыч! но мы их не заслужили. Мы не застилаем Христа от глаз народа: нельзя закрыть солнце, чтобы оно не светило мiру. И Христос, как духовное солнце (Пс.83:12; ср. Ин.1:4–9; 12:35–36), постоянно во всех и над всеми нами (Еф.1:23; Кол.3:14: Фил.4:13). Он есть Владыка неба и земли (Мф.28:18; Лк.10:22; Ин.3:23; 17:2; Фил.3:21), жизни и смерти (Ис.22:22; Апок.1:18; 3:7). От Него льются нам потоки благодатных даров (Иак.1:17; Рим.1:7; 16:24; 1Кор.1:3, 4; Гал.6:18; Еф.6:23; 1Сол.1:1; 2Тим.4:22; Тит.1:4). Без Христа же никто и ничего доброго сделать не может, как Сам Он сказал в своем Евангелии (Ин.3:27; 15:5, 6). Следовательно, если святые натворят чудеса, то не своею силою, а силой Божией (Исх.4:21; Деян.2:22; 10:38; 14:3; 15:12; 19:11; Евр.2:4; Mф.10:1; Рим.15:19; Исх.8:10). Поэтому и затмить собой Христа они не могут. Да и что я говорю – затмить!… Через них Господь прославляется (Ин.17:22; Mф.5:14–16) и проповедуется в людях (4Цар.5:8, 15; Мк.16:20; Деян.2:38). Это лишь сектанты, по нерасположению к нам, хотят святых наших представить в виде каких-то богов, обитающих на небе независимо от Христа, – и тем думают смутить сердца простолюдинов. Но «да не смущается сердце ваше», братия, и не ужасается; веруйте в Бога и во святых «друзей» Его (Ин.14:1, 3; 15:14). Служите Богу Единому (Втор.6:13; Лк.4:8) и прославляйте благочестно Его угодников. Это закон, на вечные времена Им Самим поставленный (Пс.149:1–9; 148:14; ср. Ин.17:22; Лк.10:16–21; Сир.44:14; Откр.4:4; 5:8; 7:9–17)…

Несправедливо обвиняют нас и в том, будто мы не молимся Христу и совсем забыли Его. Это опять сектантская клевета. Если бы мы не почитали Христа, не любили Его, – к чему нам было бы почитать и молитвенно прославлять Св. Апостолов Его и Угодников (ср. Лк.20:9–14; Деян.5:17, 28)? Никто не чтить чужого раба выше Господина Его. В этом убеждают нас и здравый смысл, и Св. Писание (Мф.10:24, 25). Посему, молясь Святителю Николаю, Флору и Лавру, – мы тем самым молимся Господу, прославившемуся в них «знамениями и чудесами».

Излишне добавлять, что святых своих богами мы не считаем. Мы ублажаем их лишь как предстателей и молитвенников наших перед Господом (Исх.32:30, 32; 1Цар.7:8; Иов.42:8; Иак.5:16; 2Кор.1:11). Если же мы обращаемся к ним с прошениями часто прежде, чем ко Христу, то это исключительно по смирению нашему перед Богом, – потому же, почему на браке в Кане Галилейской распорядители пира обратились за помощью сначала к Божией Матери, и чрез нее уже ко Христу (ср. Пс.33:16–18).

– На браке… Ишь, куда хватил! скороговоркой вставил свое замечание Архипыч. Там, чай, Дева Мария живая была. А теперича она нешто живая?…

Это же самое на разные лады стали повторять и другие баптисты. В избе поднялся шум. В беседу вмешались православные начетчики. Один из них, словно по книге, начал докладывать, что у Бога мертвых по душе нет: «у Него все живы» (Лк.20:38); жива, стало быть и Заступница наша – Св. Дева Мария… Возражение вполне дельное… К нему я добавил, что святые, по смерти своих тел, духом соцарствуют со Христом уже и ныне, о чем учит нас Откровение Иоанна Богослова (4:4; 6:11; 7:13–17). Из того же Откровения видим, что умершие по плоти знают о происходящем на земле (6:9–11). Следовательно, они могут слышать и наши молитвы, как услышал прав. Авраам молитву богача из ада (Лк.16:23–25)…

– Тὸ из ада, а не с земли! вывернулся было Архипыч.

– Что ж… По твоему, мы дальше от неба, чем живущие в аде?… Это ново. Писание, наоборот, убеждает нас, что между раем и адом – пропасть великая (Лк.16:26); тогда как Церковь земная соединена с небесной или райской в одно тело Христово (Кол.1:18–20; Еф.1:22–23; ср. Евр.12:22–24). Стыдно не знать этого и, не зная, возражать, на посрамление себя и своей секты!…

Мои слова очень понравились православным. Они одобрительно повторяли их, стараясь запомнить даже отдельные фразы. Когда же волнение в избе несколько стихло, я перешел к разбору последнего возражения Архипыча. Я сказал:

– Братья! давеча нас упрекнули в том, что вот в этом Листке ни разу не упомянуто имя Христово. Это справедливо. Зато уже в заглавии его – вы помните? – мы встречали имя Божие; а это одно и то же. Ибо, по слову Писания, что принадлежит Отцу, то принадлежит и Сыну; и насколько Бог Отец есть Бог, настолько же и Сын Его есть истинный Бог (Ин.5:17, 19, 21, 26; 10:28–30; 10:36–38; 14:10; Деян.10:38; Фил.2:6 и др.). Поэтому если в Листке с самого начала сказано, что святые благодатную силу свою получают от Бога, то ясно, что они получают ее и от Иисуса Христа: зачем же тогда в дальнейшем перечне угодников Христовых постоянно упоминать об Имени Иисусове? Это Имя и так предполагается, как краеугольный камень и основание (Пс.117:22; 1Пет.2:4,6–8; Ис.28:16), – как виноградная лоза, по отношению к которой святые являются лишь ветвями (Ин.15:1–5). Почему же сектанты не хотеть понять столь простой и очевидной истины? Ужели по намеренному ослеплению своему и упорству (Ис.6:9, 10; Мф.13:13–15)?…

О, «Господи! открой им глаза, чтобы они увидели» (4Цар.6:17)… славу Твоей святой Церкви и ее чистое, неповрежденное учение…

Я кончил. Архипыч больше не возражать мне. Должно быть, он истощил запас своего неглубокого остроумия, или не надеялся отстоять перед народом дальнейших своих возражений. Он, молча, взял у меня Листок и, также молча, положил его обратно в карман…

Баптисты не поддерживали своего «застрельщика». Они были крайне утомлены продолжительностью беседы. Лица их осунулись от жару, и они еле стояли на ногах.

Православные тоже порядком поустали; однако большинство из них мужественно выслушивало мои ответы.

– Небось, не отвалются ноги! шутливо говорили они. Божье слово надо по целым ночам слухать, – не то что в год три часа!…

К сожалению, я не мог доставить им этого удовольствия. Я устал до последней степени; голова у меня болела; в висках стучало. Потому я ограничился только сделанными мне Архипычем вопросами, и совсем прекратил беседу.

На прощанье, я еще раз посоветовал своим благочестивым слушателям остерегаться сектантского совопросничества в вере, и мы расстались усталые телом, но бодрые душой…

Д. Боголюбов

В Поволжье множество раскольников разных согласий. В числе их есть, конечно, и так называемые спасовцы. Мы не будем говорить, каково их учение по установившимся ученым понятиям современных расколоведов, а скажем только два слова о том, что есть в действительности.

Спасовцы села К. Симб. губ., признают два таинства православной Церкви: крещение и брак, причем последнее потому, кажется, что оно дает права. При известном отношении к православной Церкви, как оскверненной новшествами, антихристовою печатью и т.д., это должно представляться странным и во всяком случае не последовательным. Но, ведь, искать логики в действиях наших раскольничьих толков и упований – труд напрасный. Спасовцы села Н. на разного рода возражения по поводу принимания ими – раскольниками крещения и брака от никонианской церкви, обыкновенно, говорят: «хоть сатана, да в ризах». Конечно, в данном случае идет главным образом речь о том разряде «спасовцев», которые по тем или другим причинам связи с Церковью не разрывают: в селе К. раскольники всех толков находятся в таком именно положении. Сам собою возникает вопрос – как должен священник относиться к этим явно-тайным раскольникам? Всем известно, что они раскольники; не менее всем известно, что они принадлежат к разным согласиям, но явного, формального отпадения их не было и нет. Следует ли священнику, хорошо осведомленному относительно религиозно-нравственного состояния своего прихода, ускорить дело формального отделения или нет? Мы думаем, что в данном случае и не может быть иного ответа, как отрицательный: в тысячу раз больше надежд на возвращение заблудших сынов и дщерей в дом отчий в том случае, когда нити, связующие их с домом, еще не порвались окончательно, чем в противоположном случае; Церковь может питать несомненные надежды на возвращение своих заблуждающихся чад, если только эти чада чувствуют еще связь с нею.

Все это говорим потому, что вопрос об отношении приходских пастырей к спасовцам весьма живой и серьезный в миссионерском отношении, а главное – для того, чтобы понятен был самый случай, о котором мы хотим поделиться с читателями. В приходе села К. спасовцев (явных) довольно много, а тайных еще больше. В каком положении было дело до прихода священника, теперь пастырствующего, – и не без успеха, – в с. К., нам неизвестно, но только обостренные отношения между православными и раскольниками, между священником и вообще причтом с. К и раскольническими «попами», начетчиками и т.д. в настоящее врем значительно улучшились, так, что в иных случаях по внешним отношениям трудно различить «кулугура», – как в великороссии называют раскольников вообще, – от православных.

У спасовцев села К. есть несколько «священников», начетчиков, но главным между ними считается Л.Н.Ю., которого они и называют «благочинным». Влияние Ю. распространяется на всю окрестность; слушать его «учение» сходятся многие из отдаленных деревень и сел, иногда целые тысячи хотели бы внимать «толкованиям» благочинного, но таковых толкований, конечно, не бывает вследствие бодрствования священника. Ю. крещен, записан сыном православной Церкви и до настоящего времени формального отделения от последней не делает. Не очень давно у него умерла жена и он пожелал вступить во второй брак. Желая придать новому, как и первому браку, всю силу законности, он изъявил желание венчаться в православной Церкви. С таковою просьбою он и обратился к местному священнику, но под условием, чтобы его бракосочетание не было известно никому из его «пасомых».

Таковое условие не могло быть принято. Вскоре все раскольники знали, что их «благочинный» венчается в православной Церкви. Нужно заметить, что раскольников-спасовцев интересовало в данном случае не то, что «батюшка» их будет венчаться у батюшки православного, а то, будет ли он целовать руку у последнего. Все, что говорилось и даже думалось раскольниками, было отлично известно священнику. Понятно само собою, что пред браком, во время и после него сделано было все, что нужно было для того, чтобы показать принадлежность «благочинного» в Церкви, а главное его добровольное признание в этом. Во время самого бракосочетания в церкви было великое множество раскольников, чинно и благоговейно стоявших и даже молившихся: под этим только условием в церковь с. К. допускаются на время бракосочетания не только раскольники, но и все православные.

После бракосочетания и молебствия «благочинный» взошел на амвон и всенародно целовал крест и руку священника. Событие это произвело, как и нужно было ожидать, не малое впечатление на весь раскольничий мiр села К. Думаем, что раскольники были изумлены не только тем, что их «благочинный» венчался в церкви «и целовал руку священника, но и тем, что самое бракосочетание совершено было истово, с соблюдением всего, что требуется чином православной Церкви.

Мы не могли не отметить этого факта в жизнедеятельности раскольников и их вожаков. Не могли, главным образом, потому, что этот факт довольно рельефно обрисовывает как самый раскол, так и положение священников среди тайной раскольничествующей массы. Первый – явно лицемерен, непоследователен – тьма непросветная, – а вторые должны не только нести великий труд пастырского наблюдения, снисхождения, мудрой осторожности, но и обладать значительным запасом знаний, энергии и искусного умения всем, совершающимся в раскольничьем мiре, воспользоваться во славу Церкви Божией. Описанный нами эпизод венчания «благочинного» – незначительный сам по себе и жалкий, но он для миссии местной, благодаря такту пастыря-миссионера, оказал громадные последствия: кулугуры теперь стали открыто и всенародно целовать крест, носимый священниками на груди, и явно готовы и на большее примирение. Дай-то Бог! Отчасти этому венчанию, а отчасти и другим причинам нужно приписать также и то, что дети некоторых из кулугуров, преимущественно обучавшиеся в церковной школе, в нынешнем году были уже у исповеди святого Причастия. Вообще же, мягкое тихое, но систематическое и всегда в одном направлении и действующее отношение священника означенного села к раскольникам произвело уже то, что они не только всегда и с охотою принимают у себя в домах священника, но и сами ходят целыми толпами на внебогослужебные чтения с туманными картинами и бывают в православном храме, берут книги и листки из библиотеки.

Вопрос о постановке миссии среди спасовцев имеет большое значение, пора на него обратить должное внимание и указать пастырям и миссионерам, как и чем наилучше воздействовать на эту, не вполне еще отломившуюся от своего корня, – православной Церкви – ветвь и не совсем иссохшую. У нас наибольшее усердие миссионеры проявляют на разработку бесплодной нивы, на боевые толки раскола, – австрийщину, беспоповщину… А ведь на этой ниве – в среде спасовцев – воистину жатва многа, давайте лишь жнецов.

М. Гневушев

h6 (Статьи и порядок их (обозначенный цифрами) по-казаны применительно ко второму изданию программ для церковно-приходских школ)

Священная История Ветхого Завета

9) История Иосифа. Замечательно благословение детей Иосифа: Иаков благословил их своими руками крестообразно (Быт.48:13–16). У нас также крестом благословляют священники и родители.

12) Устроение скинии. По Божию повелению, на крышке ковчега завета и на занавеси скинии сделаны были изображения или иконы св. херувимов славы (Исх.25:17–22; 26:1).

13) Вступление евреев в Ханаанскую землю. Во бремя сорокалетнего странствования евреев произошло возмущение Корея, Дафана и Авирона против Моисея и первосвященника Аарона. Возмутители говорили: «полно вам; все общество, все святы, и среди них Господь! Почему же вы ставите себя выше народа Господня?». Господь страшно наказал дерзких возмутителей (Чис.16:1–35; Иуд.1:11). Кто из отступников и противников Церкви говорит так, и того в свое время постигнет строгий суд Божий. Наказание евреев змеями, и милость Божия посредством медного змея. Медный змей прообразовал Христа, а древо змея прообразовало крест Господень (Чис.21:4–9; Ин.3:14).

15) Помазание Давида. За неисполнение воли Божией, высказанной через святого мужа, Господь отверг Саула: непокорность, как будто и с доброю целью, есть такой грех, как идолопоклонство (1Цар.15:16–29). Саулу подобны отступники и противники св. Церкви. Победа над Голиафом. Меч, которым Давид поразил Голиафа, хранили священники при храме, завернув его в священную одежду (1Цар.21:9). Потому-то и у нас знамена и вещи, которыми оказана нам милость Божия, хранятся во св. храме.

17) Построение и освящение храма. В ново-устроенном храме много было изображений св. херувимов, и слава Господня наполнила этот храм (3Цар.6:23–35; 8:6–11).

19) Пророк Илия. Идолы и кумиры суть придуманные злыми и неразумными людьми ложные боги и изображения ложных богов, которых язычники почитали вместо Бога истинного и вместо истинных изображений Его; таков языческий бог Ваал (3Цар.18:17–21). Пророк Елисей. От прикосновения к костям св. пророка Елисея ожил умерший (4Цар.13:20–21); посему подобает почитать кости и мощи святых.

20) Пророк Исаия. Он видел Господа Саваофа (Ис.6:1–5); сообразно сему и у нас изображают Бога-Отца. Пророк Даниил. Сей пророк также видел Бога-Отца во образе Ветхого днями (Дан.7:9–13). Язычники почитали своих идолов за настоящих богов, которые будто бы могут есть и пить; таков идол Вил (Дан.14:3–22).

21) Построение второго храма. Второй храм по-своему устроению был подобен первому, т.е. имел изображения св. херувимов (1Езд.5:11; Иез.41:17–21; 43:5, 10, 11).

Священная история Нового Завета

1) Посещение Божией Матерью праведной Елизаветы. «Отныне ублажат мя вси роди» (Лк.1:48). Слова эти сбылись: все истинные христиане особенно усердно чествуют Матерь Божию.

3) Сретение Господа Иисуса Христа. Сорокадневного Младенца Иисуса принесли во храм (Лк.2:22): посему и у нас новорожденных младенцев приносят в Божий храм.

4) Проповедь св. Иоанна Крестителя. Он питался акридами и диким медом (Мф.3:4); у этого подвижника всегда была постная пища.

5) Крещение Господа Иисуса Христа. В Ветхом Завете, на горе Хориве (Синае), люди не удостоились видеть Господа, а только слышали Божий глас (Втор.4:12–16); в Новом Завете, особенно при крещении Господа в реке Иордане, люди не только глас с неба слышали, но и видели Господа, т.е. здесь было истинное полное Богоявление (Лк.3:21–22; Ин.1:14–18). Потому-то в Ветхом Завете не было изображений Господа, а только св. ангелов; в Новом Завете мы имеем изображения не только ангелов и святых человеков, но и Самого Господа.

6) Первые ученики Господа. Диавол, когда искушал Господа, то в доказательство приводил даже слова Св. Писания (Мф.4:1–11). По сему-то и человека не всякого слушать нужно, который будто говорит от Писания: нужно слушать только людей на сие поставленных. Первое чудо. Господь Спаситель благословляет невинные радости и удовольствия, ибо Ему угодно, чтобы мы вели жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте (1Тим.2:1–4; Деян.2:46–47).

7) Изгнание торгующих из храма. У нас во св. храме, когда берут свечи, то никакой торговли не бывает: человек жертвует деньги, и староста дает свечку, которую зажигают во славу Божию. Не то было в храме Иерусалимском: великое безобразие происходило, когда там находился скот и шел шумный торг, – храм делали домом торговли и вертепом разбойников. Господь изгнал скот и торговцев (Ин.2:13–17; Мф.21:12–13), и тем заповедал и нам оказывать подобающую честь дому молитвы или дому Божию, в котором Он являет Свое присутствие (Деян.22:17–18).

9) Избрание апостолов. В число апостолов избран был Иуда Искариотский, его предательство наперед знал всеведущий Господь (Лк.6:13–16); что же удивительного, если между теми, кого избирают неведующие будущего люди, бывают злые? Разумеется, эти злые, подобно Иуде, отдадут за себя ответ Господу.

10) Заповеди блаженства. Блаженны люди гонимые только тогда, когда их преследуют «лжуще Мене ради», т.е. действительно ради Христа (Мф.5:11). Так гнали православных христиан в древности, когда царями были язычники неверные; так иконоборцы преследовали православных христиан за почитание святых икон; так и теперь гонять в странах не христианских, например, у турок; так везде бывает с людьми благочестивыми и правдивыми, когда над ними смеются и надругаются. Однако, этого не должны применять к себе люди злые и отступники от Церкви, когда их наказывают за сделанную ими смуту и зло; так, например, по справедливости гонимы были и пострадали Февда и Иуда Галилеянин (Деян.5:34–40).

14) Воскрешение дочери Иаира. Больная женщина по вере исцелилась чрез прикосновение к одежде Спасителя (Мф.9:20–22); другие потом исцелялись от своих болезней по вере чрез прикосновение к головным платкам св. ап. Павла (Деян.19:11–12) и под тенью св. ап. Петра (Деян.5:14–16). Так Господь оказывает верующим людям Свою милость через вещи святым и через их изображения. Потому нам дороги вещи и изображения святых, именуемые чудотворными, и мы отдаем им особую честь.

20) Притча о богатом и Лазаре. Нужно ваяться во грехах при жизни, а после смерти уже поздно (Лк.16:25–26). Однако Господь подает утешение и облегчение умершим по молитвам о них св. Церкви; так молился об умерших предках прор. Варух (Вар.3:1–6), молился об убитых воинах Иуда Маккавей (2Мак.12:41–45).

21) Благословение детей. Дети были особенно близки к любви Господней: Он обнимал и благословлял их (Мк.10:15–16). Потому-то у нас маленьких деток крестят, приносят во св. храм, причащают их Крови и Тела Господних.

23) Вход Господень в Иерусалим. Дети даже грудные прославляли Господа во храме, а иудейские книжники и фарисеи негодовали на них за это и хотели воспретить им (Мф.21:15–16). Подобны этим книжникам и фарисеям те люди, которые всячески отдаляют детей от Господа: не хотят крестить их, не приносят во святой храм, и не причащают их св. Таин.

24) Тайная вечеря. На тайной вечере Господь установить таинство св. причащения (Мф.26:26–28; Лк.22:19–20). Как Господь установил, как апостолы показали это на деле везде по церквам, так потом было записано св. мужами, так оно совершается и у нас.

25) Страдания Господа Иисуса Христа. В саду Гефсиманском Господь Иисус молился Своим духом и телом (Лк.22:41–44). Молитва одним духом – важная молитва, но неполная: необходимо и участие тела в молитве (1Кор.6:20; Рим.12:1). Посему у нас предлагаются верующим благочестивые телесные упражнения, каковы – поклоны и посты; посему-то необходимы и обряды. На суде у иудейских первосвященников Господа спросили под клятвою, и Он дал ответ (Мф.27:63–64). Клятва на суде, вообще присяга нужна, – ее Сам Господь допустил.

26) Воскресение Христово. Являясь апостолам и верующим после Своего воскресения, Господь словесно поучал их, как и во время земной Своей жизни (Деян.1:3); Сам Господь не написал нам ничего, ни одной книги. Посему большинство апостолов и при том о важнейших предметах веры поучали людей изустно и самым делом, а книг не писали; например, св. апостолы из числа двенадцати – Андрей, Иаков, Филипп, Варфоломей, Фома, Симон Зилот, а также почти все семьдесят апостолов ничего нам не написали.

Из истории Церкви

Сошествие Св. Духа на Апостолов. Просвещенные Духом Божиим, апостолы стали сами проповедовать и устроять церкви. Хотя апостолы проповедовали исключительно изустно, но некоторые из них (только восемь) написали нам о делах и учении Спасителя в «Евангелиях», а также собственные наставления записывали в «Посланиях». Однако они сами говорят, что не все они записали о Христе (Ин.20:30; 21:25), не все записали и из собственных наставлений (2Ин.1:12; 3Ин.1:13–14); многое необходимое они передали христианам изустно (2Тим.2:2) и самым делом (1Кор.2:20–34). Написанные апостолами книги и изустные их наставления взаимно восполняются одно другим и одинаково необходимы для нас (2Тим.3:14–15; 2Фес.2:15). То, что апостолы написали, составляет собою Св. Писание; а то, чему они научили изустно и самым делом, есть Св. Предание. Св. Писание сохраняется содержится в обычаях и установлениях церковных; то и другое вместе в течение многих веков сберегла нам вселенская православная Церковь Христова. Для истинного христианина одинаково дорого Св. Писание и Св. Предание. Основавши свою Церковь, Господь Иисус Христос поставил для нее апостолов, дабы они проповедовали Его учение и совершали богослужение (Ин.20:21–23). Исполненные Духа Святого, апостолы вместо себя везде по городам рукополагали епископов, пресвитеров и диаконов (Флп.1:1–2; Деян.6:6; 14:23). Поставленные апостолами епископы опять от себя рукополагали пресвитеров и епископов (Тит.1:5–7) и так далее. Так дар священства, принятый от апостолов чрез святое рукоположение (1Тим.4:14), сохраняется в православной Церкви Христовой до настоящего времени.

Успение Божией Матери. Не только Матерь Божия молится о нас, но молятся и святые праведники; пример прор. Иеремия и первосвящ. Осия (2Мак.15:12–14). Господь милует грешников иногда только вследствие молитв святых о них, как это было, например, по молитве праведного Иова (Иов.42:7–8). Посему и сказано, что наша молитва особенно сильна тогда, когда помогает ей молитва праведного (Иак.5:16–18).

Обретение св. Креста Господня. До страданий Спасителя крест был орудием и знамением страданий; после же, когда на кресте для нашего спасения пострадал Сам Господь Христос, крест стал орудием и знамением нашего спасения. Это освятило крест, и потому он дорог истинному христианину. В слове Божием о св. кресте говорится: «слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых сила Божия» (1Кор.1:18); св. крестом Христовым апостолы хвалятся (Гал.6:14); он называется блаженным древом правды (Прем.14:7; 1Пет.2:24); злые люди и отступники называются врагами креста Христова (Флп.3:17–18). Из уважения и любви ко Христу, распятому, и Его св. кресту, мы сами крестимся и крестим любезные для нас предметы. Среди славянских народов, родственных нам, христианство распространилось прежде всего между Моравами и Болгарами, которые говорили языком совершенно подобным языку наших предков, русских людей. Святые Кирилл и Мефодий для Моравов и Болгар составили славянскую грамоту и перевели на славянский язык Св. Писание и богослужение; от них церковно-славянские книги при св. князе Владимире переданы были и нам. Церковно-славянский язык есть, таким образом, язык наших предков, родной нам, и потому мы в нем почти все понимаем. Не так у других народов, не православных: например, католики польские, немецкие и иные в своих храмах слушают богослужение на совершенно непонятном для них языке римском. Посему мы дорожим своими древнеславянскими книгами.

Краткий катехизис

Введение. Для спасения нам необходимы истинная вера и добрые дела. Истинная вера едина (Еф.4:4–6), а для дел добрых нужно исполнять все данные нам от Господа и апостолов наставления и заповеди (Мф.28:18–20). Иной отступник и иноверец, может быть, особенно худых дел не делает, но он веры истинной не держит, и потому он поступает своевольно, подобно Саулу.

Седьмой члена Символа веры. Знать о времени второго пришествия Господа на землю нам и не дано (Деян.1:7), поэтому мы и не должны сего доискиваться. Мы всегда должны быть готовы встретить Господа, как и свою собственную смерть; однако, колебаться умом и смущаться не должно (2Фес.2:1–2).

Восьмой член. Св. Писание, написанное по вдохновению от Духа Святого, есть мудрость, которой человек не может уразуметь сам собою (2Пет.1:19–21); когда за сие берется невежда и человек не поставленный, то он извращает Писания (2Пет.3:14–16). Посему-то в древние времена и ныне истинно благочестивые люди за изъяснением Св. Писания всегда обращаются к поставленным для сего пастырям Церкви (Деян.8:27–35).

Девятый член. Церковь есть общество истинно-верующих в Иисуса Христа, установленное Самим Господом Христом (Мф.16:18). Церковь Христова есть хранительница истины (1Тим.3:15), почему и называется «православной», т.е. право-славящей Господа. Те св. храмы, в которые собирается церковь для молитвы, также называются церквами. Кто отделяет себя от этой святой, соборной и апостольской православной Церкви, и противится ей, тот становится отступником и противником Самого Господа Христа (Мф.18:17; Лк.10:16); таковы все отступники и противники св. Церкви, именуемые штундистами, баптистами, молоканами, духоборцами, пашковцами, раскольниками и иные. Обо всех отступниках и противниках св. Церкви, иначе называемых еретиками, – в Слове Божием написано: они отделяются от единства веры (Иуд.1:17–21), от призвавшего благодатью Христовою священника переходят к иному благовествованию вследствие людей, смущающих (Гал.1:6–8), отступают от веры чрез лицемерие лжесловесников (1Тим.4:1–3); они пустословы и невежды, желающие быть законоучителями (Тим.1:3–7), извращающие апостольские Писания (2Пет.3:15–17); будучи лукавыми, они принимают вид добрых служителей правды (2Кор.2:13–15), эти льстивые лжеучители дерзко злословят высших (2Пет.2:1–11). Их в свое время постигнет суд Божий, какой постиг Корея, Дафана и Авирона. Послушные святой Церкви истинные христиане должны остерегаться всех отступников и еретиков и удаляться от них (Рим.16:17–18), ибо споры с ними могут быть не только бесполезны, но даже вредны (Тит.3:9–11; 1Тим.6:3–5).

Десятый член. Св. Причащение. На тайной вечере Господь Сам сказал о благословенных Им хлебе и вине: «Сие есть Тело Мое, сия есть Кровь Моя… сие творите в Мое воспоминание» (Мф.26:26–28; Лк.22:19–20; 1Кор.2:23–29; 10–16). Кроме того, Господь сказал: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин.6:51–57). Посему у нас, по заповеди Господней, на Божественной Литургии совершается таинство св. причащения, и мы под видом хлеба и вина принимаем в себя Тело и Кровь Господню. Покаяние. Господь апостолам дал власть связывать и отпускать грехи кающимся людям (Мф.18:18; Ин.20:22–23): от святых апостолов сия власть перешла к тем людям, кого он вместо себя поставил, т.е. к пастырям Церкви (Деян.20:28). Священство. Истинные пастыри Церкви суть те, которые вошли во двор овчий дверью (Ин.10:1–5), которые имеют на себе перешедшее от апостолов истинное рукоположение (1Тим.4:14), т.е. те, которые законными епископами законно поставлены. Посему все самозваные пресвитеры, какие есть у отступников и противников Церкви, суть тати или волки.

Первая эаповедь десятословия. Истинный почитатель святых угодников Божиих всегда памятует, что св. угодники получили свою благодатную силу и власть от Господа Бога, к Которому они близки (Евр.12:22, 23.). Посему, почитая святых, мы в их почитаем Самого Господа, и такое почитание вполне согласуется с первою заповедью. Посему воистину почитаются св. пророки (4Цар.2:15), Матерь Божия (Лк.1:48), все св. праведники (Прит.10:7). Память о святых для нас дорога и сохраняется в их «житиях» (Пс.77:3–7).

Вторая заповедь. Идолы или кумиры были у языческих народов. Идолы или кумиры суть не действительные, но вымышленные ложные боги и вещественныt изображения ложных богов (1Кор.8:4; Гал.4:8); их язычники почитали вместо Бога истинного. Эти ложные боги и их изображения большею частью были подобны разным тварям, находящимся на земле внизу, или выше земли, например, Ваал, Астарта, Вил; припомните историю пророка Илии и Даниила. Чествуя своих идолов, язычники служили бесам (1Кор.10:19, 20). – Христиане служат Богу истинному и чествуют изображения или св. иконы Бога истинного. На св. иконах имеются изображения св. лишь и событий не вымышленных, а действительных, как рассказывается о них в слове Божием. Таковы ветхозаветные изображения св. Херувимов; сказание о нерукотворенном образе Христа Спасителя. Все истинные христиане во св. иконах чествуют не дерево и краски или металл, но тех св. личностей, который изображены на этом веществе; догматическое определение VII вселенского собора о св. иконах (см. «Книгу правил»). Богоугодность чествования св. икон подтверждается многочисленными чудесами, бывшими при св. иконах; местные чудотворные иконы. Если нам любезны портреты отца и матери или других близких и уважаемых нами людей, то тем более дороги нам должны быть изображения Господа Бога и святых Его.

Третья заповедь. Клятва на суде и в делах общественных или присяга допускается (Евр.6:16); клятвенно на суде отвечал Господь (Мф.26:63, 64), клялись апостолы (2Кор.1:23). По примеру древнему, клятва произносится правою рукою (Откр.10:5, 6).

Четвертая заповедь. Суббота есть день ветхозаветный, а воскресенье есть новозаветный день Христа. И. Христос есть господин субботы (Мф.12:8), и потому в новозаветное время для празднования суббота заменена воскресеньем. Замена субботы днем воскресным стала при св. апостолах (Деян.20:7; 1Кор.16:1, 2; Откр.1:10).

Учение о богослужении

1) Что называется церковным Богослужением. Почему для нас близки и дороги церковные книги на славянском языке? Припомнить статью о крещении Руси.

2) Храм. Почему дома молитвы или св. храмы называются «церквами»? Припомнить из статьи о девятом члене.

3) Священные изображения. Когда первоначально явились изображения св. ангелов? Когда можно стало изображать Господа на иконах? Поклоняясь пред св. иконами, кому мы относим честь сию? Припомнить статью об устройстве скинии и ветхозаветного храма, о крещении Господнем и о второй заповеди.

5) Лица, совершающие Богослужение. Кто установил священство и священные степени? Кто суть истинные пастыри Церкви? Припомнить статьи о сошествии Св. Духа и о десятом члене.

6) Важнейшие праздники. С какого времени стали праздновать воскресенье? Припомнить статью о четвертой заповеди.

7) Посты православной Церкви. Припомнить о посте Иисуса Христа после крещения и о пище Иоанна Крестителя.

8) О Литургии. Кто установил св. причащение. Припомните о тайной вечере и о десятом члене.

Священник Иуст. Ольшевский

Заключение школьной комиссии

Принимая во внимание определение Св. Синода об умножении церковных школ и о надлежащей их постановке в местностях с раскольническим и сектантским населением, школьная комиссия пришла к заключению, что в школах, которые посещаются детьми раскольников, при обучении соблюдать следующие особенности: 1) При изучении Закона Божия, истины о создании Господом Церкви, о бытии в ней епископов и седьми таин непрерывно до второго пришествия, о невозможности спасения без причащения тела и крови Христовых и без других таинств, о различии догматов и обрядов и о власти Церкви исправлять последние – внушаются детям с должною полнотой и с указанием на свидетельства Св. Писания и старо-печатных книг, причем некоторые из этих свидетельств даже запоминаются наизусть; но при изложении сих истин не упоминается об отступлении старообрядцев и тем более не допускается порицаний старообрядчества. 2) На церковно-славянское чтение отводится более учебного времени, чем в прочих школах. 3) Дети старообрядцев Псалтирь и Часовник читают по изданиям единоверческим; Новый же Завет читают по изданиям Св. Синода. 4) Азбуку употребляют единоверческого издания, по ней же изучают и первоначальные молитвы. 5) Изображают крестное знамение двумя перстами и полагают так называемый «начал» по обычаям старообрядцев. Что же касается местностей с сектантским населением, то для надлежащей постановки обучения в церковных школах сих местностей комиссия находила полезным принять в руководство: «Примерное распределение апологетического материала в курсе Закона Божия для одноклассных церковно-приходских школ», Священ. Иуст. Ольшевского, причем комиссия и выразила желание, чтобы эта программа была напечатана, и, чтобы священ. Ольшевский составил учебное руководство по содержанию представленной им программы.

Находя возможным апологетическую постановку программ по Закону Божию в одноклассных церковно-приходских школах для местностей с сектантским населением, комиссия выразила желание соответственную постановку преподавания Закона Божия ввести в курс второкласных школ, причем в первые два года апологетический материал совместить с нормальной программой по Закону Божию, а в третий год выделить в особый повторительный курс с подробным разбором главных сектантских заблуждений. Съезд одобрил это постановление.

Укрепление веросознания простого народа есть лучшее средство борьбы с распространением расколо-сектантства. В этом деле, так настойчиво выдвигаемом потребностями времени, немаловажное значение имеют умело и хорошо составленные церковные библиотеки или же приходские читальни.

Хорошая книга в руках грамотного крестьянина является всегда прекрасной помощницей приходскому пастырю в его трудном и ответственном деле. Но что такое хорошая книга? В каждом отдельном случае это книга, наиболее отвечающая потребностям данного времени и места. Каждому приходскому пастырю виднее – какая книга наиболее полезна для его целей. В общем же наиболее излюбленными книгами у нашего народа являлись всегда, являются и теперь прежде всего жития святых, а затем жизнеописания тех подвижников благочестия, подвизавшихся в недавнее, сравнительно, время, кои не канонизованы еще, но чрезвычайно почитаются народом. В этих живых образцах истинного благочестия народ черпает свою духовную силу и устойчивость верований, ими же укрепляет свое чувство и понимание духа православия. Эти жизнеописания людей, живших так недавно, почти среди нас, раскрывают перед нами внутренний духовный мiр такой необъятной высоты, перед которой невольно смолкают все кичливые колебания ума, смущающего простоту веры. И, конечно, одно содержание той высоты духовной жизни, которой может достигнуть православный подвижник, способно принести несравненно более пользы для смущенной совести, чем все отвлеченные доводы полемической литературы.

С этой точки зрения мы настойчиво рекомендуем вниманию приходских пастырей, устраивающих библиотеки, книгу, заглавие которой мы привели выше. Чрезвычайно простым, доступным всякому простецу, языком, в ней описывается история возникновения и постепенного развития Серафимо-Дивеевского женского монастыря, находящегося в Нижегородской епархии. Монастырь этот в своем развитии неразрывно связан с именем великого старца Серафима, подвизавшегося в начала нашего столетия в Саровской пустыни. А кому из русских людей неизвестно, хоть понаслышке, имя этого величайшего подвижника благочестия, который при жизни удостоился несколько раз посещений Самой Божией Матери? Народ знал старца при его жизни и тысячами шел к нему из разных концов России; и сейчас народ свято чтить ее имя и нередко можно встретить богомольцев, идущих поклониться на могилу о. Серафима. Жизнеописанию этого благодатного старца в книге о. Чичагова отведено 400 с лишком страниц. Перед читателем постепенно развертывается картина восхождений от силы в силу подвижника; прошедшего все известные степени и виды аскетического подвига. Картина эта высоко-назидательна для простецов, поучительна и для нас – людей конца века, страдающих одним важным недостатком – слабостью волн и распущенностью.

В специально-миссионерском отношении очень интересны те страницы жизнеописания о. Серафима, в которых приводятся примеры ревности старца о чистоте православия. «Особенную любовь и почтение о. Серафим имел к тем святителям, которые были ревнителями православной веры Христовой, как то: Клименту папе римскому, Иоанну Златоусту, Василию Великому, Григорию Богослову, Афанасию Александрийскому, Кириллу Иерусалимскому, Епифанию Кипрскому, Амвросию Медиоланскому и им подобным, называя их столпами Церкви. Жизнь и подвиги их он приводил в пример твердости и непоколебимости в вере. Убеждал твердо стоять за истину догматов Православной Церкви, приводя в пример блаженного Марка ефесского, явившего непоколебимую ревность в защите Восточно-кафолической веры на соборе во Флоренции». Замечательно еще, что о. Серафим был строгим ревнителем чистоты веры и в обрядах, как например в вопросе о перстосложении, когда приходилось беседовать с раскольниками. Так, например, «однажды пришли к нему четыре человека из ревнителей старообрядчества, жители села Павлова, Горбатовского уезда, спросить о двуперстном сложении, с удостоверением истинности старческого ответа каким-нибудь чудом или знамением. Только что переступили они за порог келлии, не успели еще высказать своих помыслов, как старец подошел к ним, взял первого из них за правую руку, сложил персты в трехперстное сложение по чину Православной Церкви, и таким образом крестя его, держал следующую речь: «Вот христианское сложение креста! Так молитесь и прочим скажите. Сие сложение предано от св. Апостолов; а сложение двуперстное противно святым уставам. Прошу и молю вас, ходите в церковь греко-российскую: она во всей славе и силе Божией! Как корабль, имеющий многие снасти, паруса и великое кормило, она управляется Святым Духом. Добрые кормчие ее – учители Церкви, архипастыри суть преемники Апостольские. А ваша часовня подобна маленькой лодке, не имеющей кормила и весел; она причалена вервием к кораблю нашей Церкви, плывет за нею, заливаемая волнами, и непременно потонула бы, если бы не была привязана к кораблю».⁸⁷ Много подобных бесед об истинах Православия с раскольниками и с сомневающимися в вере находится в жизнеописании о. Серафима. Недостаток места не позволяет нам остановиться на них подробнее.

Под духовным водительством старца Серафима подвизались многие лица, как из мiрян, так и из монахинь взлелеенного им Дивеевского монастыря. Трогательную повесть об их послушании старцу, о их самоотвержении и духовных подвигах можно найти на страницах рекомендуемой нами книги. Каждый читатель ее несомненно вынесет и пользу, и высокое духовное наслаждение.

Свящ. И. Фудель

В прошлом 1896 году исполнилось пятьсот лет со дня блаженной кончины святителя-миссионера Стефана Пермского, просветившего светом Христова учения Пермский край, заселенный зырянами. Имя святителя Стефана Пермского, жизнь которого падает на вторую половину XIV столетия, блистает в мiре духовного просвещения русского народа светлою звездою: он указывает пути нашего исторического прошлого, по которым шел в своем духовном и государственном росте православный русский народ, и служит светочем для труждающихся в настоящее время на многотрудном поприще как внутренней, так и внешней просветительной миссии.

Книжка И. Соколова «Святой Стефан Пермсшй, просветитель зырян», изданная случаю пятисотлетия дня блаженной кончины святителя, всячески заслуживает того, чтобы познакомить наших читателей с ее содержанием, хотя в кратких чертах.

Автор в своей брошюре излагает жизнь и деятельность святителя Стефана – начиная от дней его младенчества до блаженной его кончины (4–40), держась строгой объективности в изложении и избегая излишних подробностей. Так как биографические сведения, относящиеся к жизни святителя Стефана, более или менее известны читателям, то мы позволим себе коснуться тех данных, которые ярко характеризуют выдающуюся личность Апостола зырян. Святой Стефан отличался необыкновенною кротостью духа, смирением и незлобием – ревностью, смелостью и решительностью в деле проповедания Слова Божия; благочестие соединялось с необыкновенным трудолюбием; широкая благотворительность, выражавшаяся в нищелюбии и страннолюбии; доступность, книжная мудрость с глубокими умом, здраво смотрящим на окружаюший мiр; глубокое знакомство с языками церковно-славянским, греческим и зырянским – вот те драгоценные качества, которые воплотил в себе столь славно и успешно подвизавшийся на миссионерском поприще среди зырян святитель Стефан и благодаря которым снискал себе необыкновенную любовь и преданность как среди новообращенных зырян, так и уважение со стороны высших духовных властей и самих московских князей. Святитель отличался не только пастырско-миссионерскими качествами, но чисто-административными способностями; он сумел прекрасно устроить Пермский край в церковном отношении и поставить его в гражданскую зависимость от Московского государства. Если мы добавим, что святитель Стефан вместе с просвещением зырянского народа светом Христова учения старался дать ему и средство быть сознательными членами Церкви, для каковой цели он перевел все почти богослужебный книги и книги Свящ. Писания на Зырянский язык, – то пред нами восстанет личность святителя во всем величии и мощи.

В IX главе своего очерка г. Соколов касается вопроса не лишенного интереса в научном отношении – о скудных памятниках зырянской письменности. Изобретенная св. Стефаном зырянская азбука состоять из 28 букв, для начертания которых послужили скорописные буквы – отчасти греческие, отчасти славянские. Из переводческих трудов св. Стефана сохранились до нашего времени лишь только отрывки перевода литургии Иоанна Златоуста, при том писанные не зырянскими, а славянскими буквами. Много было поисков «зырянских книг», составленных св. Стефаном, но все это не привело к желанной цели. Причина исчезновения зырянской письменности точно не установлена: одни объясняли пожарами, истребившими главный зырянский город Усть-Вымь и много зырянских сел; другие – запрещением и истреблением зырянских книг при Иоанне Грозном; третьи – леностью и невежеством местного духовенства и незначительностью числа экземпляров книг, написанных при св. Стефане.

Но как бы там ни было, но путь просвещения зырян, избранный св. Стефаном – истинно апостольский путь, завещанный всему нашему просвещению славянскими первоучителями – святыми Кириллом и Мефодием. «Пермская азбука» и «пермские книги» сослужили свою службу в деле просвещения зырян: они помогли в короткий период времени зырянскому народу войти в круг высших духовных понятий христианского вероучения; они помогли ему постигнуть красоту и высокий смысл церковного богослужения сообщили ему самый дух церковности; раскрыли ему область духовного просвещения и сблизили его духовно с русским народом (40–44 стр.).

Заканчивая очерк жизни и деятельности святителя Стефана, просветителя зырян, автор ставит вопрос: «чем бы достойно могли мы, признательные потомки, выразить почитание его дорогой для нас памяти?», – и отвечает, что наилучшим и наиболее соответственным его священным заветам выражением признательного памятования о просветителе пермском было бы усиление церковно-просветительной деятельности в Зырянском крае и вообще – среди инородческого населения обширного нашего отечества (48 стр.).

Рассмотренный нами труд г. Соколова одобрен как Ученым Комитетом мин. нар. просв., так и Учебным комитетом при Св. Синоде для приобретения в библиотеки средних и низших учебных заведений, а равно и Училищным советом при Св. Синоде, – для библиотек церковно-приходских школ.

П. Козицкий

О секте пашковцев в нашей литературе имеется довольно хорошее исследование г. Терлецкого (Секта пашковцев. СПБ. 1891). Исследование это не чуждо некоторых недостатков, и появление нового, лучшего труда по этому предмету было бы весьма желательным. К сожалению, труд о. протоиерея Сахарова не только не лучше, но во многом хуже исследования г. Терлецкого и в истории научного обследования и опровержения пашковства должен быть отмечен, как шаг назад.

Свою книжку о. Сахаров предлагает читателю, «как некоторое пособие в деле обличения заблуждений пашковской секты»; по плану автора, книжка «кратко и в существенных чертах» должна: а) «дать исторический очерк происхождения лжеучений пашковцев; б) представить в системе лжеучение; в) указать данные для опровержения этого заблуждения» (стр. 8).

Историю пашковства о. Сахаров начинает не с проезда в Петербург лорда Редстока, как это делает г. Терлецкий, а гораздо раньше, и в качестве родоначальников этого заблуждения указывает на английский методизм и на армию спасения. Однако, вместо того, чтобы раскрыть внутреннюю логическую связь, с какой эти заблуждения развились одно из другого, автор ограничивается только сообщением некоторых сведений касательно истории образования методизма и армии спасения, их распространения и принятой среди последователей их дисциплины, и организации. Но не только внутренняя связь пашковства с указанными сектами остается у автора невыясненною: и внешняя историческая связь их подтверждается у него только тем фактом (достоверность которого оставляем на ответственности автора), что лорд Редсток был увлечен на путь миссионерства проповедями одного английского миссионера из армии спасения. Таким образом, то говорит о. Сахаров о методизме и армии спасения, пашковства нисколько не выясняет.

Что касается истории появления и распространения самой пашковщины (стр. 15–26), то в этом пункте работа о. Сахарова далеко уступает труду г. Терлецкого, который изложил эту историю гораздо полнее и проследил распространение секты чуть не шаг за шагом. В книжке же о. Сахарова мы не только не находим почти ничего нового, но не находим и большей части того, что уже известно из исследования г. Терлецкого. Достаточно сказать, что о таком крупном в истории не только пашковства, но и всего вообще нашего рационалистического сектантства событии, как петербургская конференция 1884 года, в книжке о. Сахарова не упомянуто ни одним словом.

При изложении и опровержении учения пашковцев о. Сахаров, подобно г. Терлецкому, пользуется, как источником, пашковскими брошюрами издания «Общества поощрения духовно-нравственного чтения». Нам кажется, что подобный метод удобен при изложении всякого другого сектантского заблуждения, за исключением именно пашковства. Дело в том, что названные брошюры, как это известно и самому о. Сахарову, печатались с разрешения духовной цензуры; магистр богословия и бывший профессор духовной академии написал в защиту их горячую статью. Объясняется это тем, что в этих брошюрах почти нет прямо выраженных не православных мыслей и отрицательных убеждений, в силу которых пашковцы отделяются от православной Церкви, а проводятся по большей части только такие положительные убеждения, которые признает и Церковь. Неправославие же большей части этих брошюр заключается главным образом в их односторонности, в том, что, развивая один ряд положений, хотя в сущности и истинных, но таких, полная истинность которых обусловливается соответствующим рядом других восполняющих их положений, они совершенно не касаются другого ряда. Поэтому и опровержение пашковских заблуждений должно состоять не в возражении против отдельных положений этого лжеучения, но главным образом в раскрытии односторонности и недостаточности этих положений и необходимости восполнения их рядом других. При полемике же, поставляющей целью опровержение отдельных тезисов пашковства, защитник православия очень легко может оказаться в совершенно ложном положении, опровергая такие мысли, которые можно находить и у православных писателей и даже у знаменитых отцов Церкви. В таком именно ложном положении не раз оказывается и о. Сахаров, односторонне обличая заблуждения пашковства. Чтобы не быть голословными, приведем хотя бы один следующий пример.

о. Сахаров отношение пашковцев к Слову Божию формулирует в следующих положениях. «При чтении Библии уверовавший и принявший в себя Христа может уразуметь все читаемое, без посторонней помощи. О Церкви, как руководительнице правильного понимания Слова Божия, ни в одной брошюре пашковского издания нет помину; основанием и источником понимания библейских писаний, по всем брошюрам, служит внутреннее озарение, которое достигается усердною молитвою к Спасителю и сильною, живою верою». В качестве же оправдания такого своего определения пашковского взгляда на Слово Божие о. Сахаров приводить следующие две выдержки из пашковских изданий. «Читай (Слово Божие) не торопясь, стараясь понять каждое слово. Если какого слова не поймешь, подумай, чтобы оно значило, и внутренно помолись, чтобы Господь озарил тебя. Если все-таки не поймешь, оставь и читай далее, значит не пришло еще время понять это слово – после поймешь». «Читая св. Писание, мы не одни, Господь с нами; Он с нами говорит, и мы можем с Ним беседовать. Это общение верующего с Богом составляет главную пользу чтения Библии и размышления о ее истинах… Читая, может быть, с первого раза многое покажется сухим, но чем более мы будем возрастать в духовной жизни, тем более станем понимать смысл св. Писания» (стр. 49). Неправославие этих мыслей автор считает настолько очевидным, что даже не подвергает их в дальнейшем, при разборе других положений пашковства, никакому опровержению. А между тем, если не опровержение (которое и невозможно), то уж во всяком случае разъяснение, в чем именно заключается неправославие этих мыслей, решительно необходимо, потому что совершенно подобные же мысли мы можем находить даже у святых отцов. Так, напр., св. Иоанн Златоуст, говоря в своих творениях о пользе чтения Слова Божия, не учить о Церкви, как о руководительнице правильного понимания Слова Божия, Св. Писание называет дверью, которая приводить нас ко Христу, открывает нам познание Бога, охраняет овец и не допускает волков, чрез которую мы познаем и пастырей, и не пастырей (Бес. 59 на Еванг. Иоанна). Касательно же чтения и понимания Св. Писания этот вселенский учитель дает такие, например, наставления: «Ты не разумеешь Писания? Но можно ли тебе разуметь, когда не хочешь даже взглянуть в оное? Возьми книгу в руки, читай всякое повествование и, что понятно, затверживай в памяти, темное же и малопонятное читай чаще. Если и по тщательном чтении не понимаешь, пойди к человеку более просвещенному, пойди к учителю, посоветуйся с ним о том, что написано, объяви ему твое сильное желание, и Бог, увидя толикую готовность твоего сердца, не презрит твоего бодрствования и заботливости. Но хотя бы и никто не научил тебя тому, что ты ищешь, без сомнения Сам Бог откроет тебе (Бес. 3 о Лазаре). «Потребна и постоянная молитва, чтобы хотя немного прозреть во святилище Слова Божия» (Бес. 21 на Еванг. Иоанна). Спрашивается, чем отличаются эти наставления св. Иоанна Златоуста от приводимых о. Сахаровым пашковских советов касательно чтения Слова Божия? Из книжки о. Сахарова нельзя вывести никаких оснований для такого различения.

Вообще главный недостаток книжки о. Сахарова заключается в том, что она не раскрывает пред читателем самого духа пашковства, не указывает самого существенного и основного его заблуждения. Как изложение учения пашковцев, так и его опровержение отличаются в рассматриваемой нами книжке слишком формальным характером: учение пашковцев излагается в ряде тезисов, схоластически между собою соединенных, которым противопоставляется ряд опровергающих их антитезисов. Благодаря такому схоластическому методу полемики, остаются не выясненными и не раскрытыми ни сущность опровергаемого лжеучения, ни дух православного учения о пререкаемых предметах. Между тем, бороться с пашковством (как и со всяким другим религиозным заблуждением) нужно, поражая его в голову, которую оно довольно искусно прячет, т.е. раскрывая основное заблуждение секты, из которого вытекают и все частные заблуждения. Таким основным заблуждением в пашковстве является принцип единоличного спасения, спасения вне союза с Церковью, как телом Христовым, и без ее благодатного посредства, единственно в силу индивидуальной веры человека во всеобщность искупительной жертвы Христовой. В связи с этим стоит и другое основное заблуждение пашковства, заключающееся в неправильном и одностороннем понимании спасающей веры. По взгляду пашковцев, достаточно человеку твердо уверовать, что искупительная жертва Христа, принесенная им за грехи всех людей, принесена и за его грехи, – и он, в силу уже одной этой веры, действительно очищен от грехов и спасен. После этого ему уже ничего собственно не остается делать для своего спасения, и все добрые дела, сколько бы он ни творил их в течение последующей жизни, не имеют никакого значения в вопросе о его спасении. По духу же учения православной, вселенской Церкви, вера, содевающая спасение человека, есть великий и многотрудный подвиг всей земной жизни. Как подвиг, совершаемый усилиями доброй воли, вспомоществуемой благодатью Христовою, она, в зависимости от степени напряжения воли, может и крепнуть, и ослабевать, и даже совсем угасать. Будучи подвигом, такая вера уже и сама по себе является постоянным внутренним деланием, актом постепенного, под вспомоществующим воздействием благодати Божией и при укрепляющем водительстве Церкви, обновления, очищения от грехов и утверждения во благе внутреннего человека. Что же касается так называемых внешних добрых дел, то, не имея каких-нибудь заслуг пред Богом, они в то же время не могут быть рассматриваемы и как простой только плод, выражение или свидетельство нашей веры, не имеющее никакого значения в деле нашего спасения (как учат пашковцы): они существенно необходимы для спасения, поскольку последнее достигается христианином лишь в неразрывном союзе веры и любви с другими ищущими спасения, т.е. в союзе с земною Церковью Христовою. Этот-то деятельный характер христианской спасающей веры и следовало бы раскрывать пашковцам, а не доказывать, как это делает о. Сахаров (стр. 74), что «необходимой связи между верою и добрыми делами нет и не может быть по самой сущности дела», что, конечно, справедливо о вере, которою бесы веруют, но решительно неприложимо к вере, которою христиане спастись уповают.

Мы, конечно, не ставим в особую вину автору рассмотренной книжки указанный формалистический характер последней, потому, что таким же характером отличаются в большей или меньшей степени и многие другие из известных полемических противо-сектантских пособий. Впрочем, книжка о. Сахарова не без достоинств, хотя бы даже относительных, которые дают нам право рекомендовать ее, «как некоторое пособие в деле обличения заблуждений пашковской секты».

Н.В.

С вышеуказанным заглавием появилась в этом году на страницах «Полтавских Епарх. Ведомостей» небольшая статья, написанная, так сказать, на злобу дня, – вышедшая потом отдельной брошюрой. Толстовщина, пустившая глубокие корни в центральной полосе России, нашла себе приют и в Полтаве. Здесь в неурожайные 1891–92 гг. явился с мешком за плечами, для сбора сухарей в пользу голодающих, некто X-ский, апостол новой толстовской веры, и стал сеять смуту в обществе, увлек в свои сети некоторых легкомысленных отцов, соблазнил неопытных, доверчивых детей-юношей и девиц, образовав среди них подозрительное «общество духовных братьев и сестер», расстроил семейную жизнь в некоторых домах и, претерпев изгнание (не за правду, конечно) из дома одной честной вдовы, изгнан был, наконец, из Полтавы по распоряжению администрации. Этот непризванный учитель «неизвестного звания, неизвестного образования, неизвестного вероисповедания», в длинные зимние вечера вместе с одним другом своим – доктором, занимался фальсификацией Евангелия по рецепту из Ясной Поляны и не редко, указывая на себя, говорил: «Я – Христос» (3–4 стр.). В виду того обстоятельства, что следы толстовщины дают себя чувствовать и доселе в Полтаве, автор нашел нужным и вполне благовременным коснуться этого лжеучения, для каковой цели он предложил читателю краткий очерк, в котором провел в ярких и выпуклых выражениях параллель между «Единым и Истинным Учителем» и приходящими под Его именем самозванными учителями.

Брошюра г. Терлецкого, написанная живо и увлекательно, может быть с пользой прочитана всяким, кто только интересуется толстовщиной и хочет видеть всю ее несостоятельность пред судом христианства.

Выписывать брошюру можно из редакции «Полтавских Епархиальных Ведомостей».

П. Козицкий

Настоящая брошюра представляет собою изложение трех бесед прот. К. Крючкова с известным защитником австрийского священства о. Швецовым, происходивших в с. Поиме, Пензенской губ., весной 1896 г. Как имена собеседников, из коих один давно уже заслужил репутацию опытного и ревностного противо-раскольнического миссионера, а другой известен, как изворотливый совопросник, пользующийся громкой славой в старообрядческом мiре, так и предметы собеседований (о Церкви, о вечности христо-преданного священства и о перстосложении для крестного знамения), должны обратить на настоящую брошюру внимание каждого, кто близко стоит к делу противо-раскольнической миссии, а особенно, – кто принимает в последней личное непосредственное участие. Помимо обстоятельного изложения оснований православного учения об указанных предметах опровержения обычных раскольнических возражений и уверток, во брошюре разбираются и некоторые из тех доводов новейших защитников раскола, которые в значительной степени приближают самый раскол к сектам рационалистического характера, в роде молоканства или штундизма. В этом отношении, впрочем, брошюра не представляет особенно выдающегося интереса, – конечно потому главным образом, что Швецов, как видно, не счел для себя безопасным прибегать в беседе с опытным миссионером к обоюдоострому оружию голого рационализма.

Командированных епархиальными начальствами и прибывших по собственному желанию из епархий:

Архангельской: 1. Миссионер, священник Павел Матфиевич Ильинский, (Студент семинарии); 2. Миссионер, священник Петр Андреевич Павловский, (Окончивший семинарский курс); 3. Миссионер, священник Николай Кирович Дъячков, (Оконч. семинарский курс).

Астраханской: 4. Епархиальный миссионер, Евтропий Афанасьевич Кочергин, (Из раскольнич. начетчиков, обратившийся в православие).

Владимирской: 5. Епархиальный миссионер, Михаил Васильевич Грацианский, (Кандидат богословия); 6. Миссионер-сотрудник, крестьянин Тимофей Алексеевич Николаев, (В земской школе). По собственному желанию: 7. Архимандрит Исидор, (Кандидат богословия); 8. Окружной миссионер, священник Григорий Степанович Орфеев, (Студент семинарии). Миссионеры сотрудники: 9. Крестьянин Афанасий Васильевич Суриков; 10. Андрей Григорьевич Селезнев, (Домашнего образования).

Владикавказской: 11. Епархиальный миссионер, священник Яков Тимофеевич Матвеев, (Обратившийся из раскола); 12. Миссионер, священник Константин Емельянович Лаптеве, (Обратившийся из сектантов). По собственному желанию: 13. Миссионер, священник Капитон Алексеевич Лавров, (Обучался в семинарии).

Вологодский: 14. Преподаватель семинарии, Александр Евгеньевич Введенский, (Кандидат богословия); 15. Епархиальный миссионер, священник Иоанн Васильевич Полянский, (Кандидат богословия); 16. Помощник епархиального миссионера Стефан Николаевич Клочков, (Окончивший семинарский курс), Помощник епархиального миссионера Николай Александрович Соколов, (Окончивший семинарский курс).

Волынской: 18. Преподаватель семинарии Михаил Васильевич Ивановский (Кандидат богословия); 19. Епархиальный миссионер, священник Мануил Матвеевич Немечен, (Кандидат университета). По собственному желанию: 20. Священник Иоанн Фролов, (Оконч. сем.).

Воронежской: 21. Преподаватель семинарии Павел Петрович Оболенский, (Кандидат богословия); 22. Епархиальный миссионер Тихон Семенович Рождественский, (Кандидат богословия); 23. Окружной миссионер, священник Николай Алексеевич Волочков, (Окончившей сем.).

Вятской: 24. Епархиальный миссионер, протоиерей Василий Ильич Мышкин, (Студент семинарии); 25. Помощник епархиального миссионера, священник Николай Александрович Тихвинский, (Студент семинарии). Окружные миссионеры: 26. Священник Георгий Николаевич Селивановский, (Студент семинарии); 27. Священник Василий Гавриилович Ананьин, (Окончивший семинарский курс). Уездные миссионеры: 28. Священник Павел Игнатьевич Цвейтов, (Студент семинарии); 29. Священник Феодор Васильевич Тихвинский, (Студент семинарии); 30. Священник Алексей Евфимиевич Лагунов, (Студент семинарии); 31. Василей Аркадиевич Тронин, (Кандидат богословия). По собственному желанию: 32. Диакон Моисей Фаддеевич Глазырин; 33. Диакон Мартирий Петрович Желобов, (В Вятской миссионерской школе).

Донской: 34. Преподаватель семинарии Евграф Михайлович Овсянников, (Кандидат богословия); 35. Епархиальный миссионер, священник Николай Петрович Кутепов, (Магистр богословия); 36. Епархиальный миссионер, Александр Иванович Орлов, (Кандидат богословия); 37. Миссионер, священник Захария Васильевич Никольский, (Оконч. сем.). По собственному желанию: 38. Псаломщик Калиник А. Картушин, (Домашнего образования); 39. Учитель церковно-приходск. школы Николай Николаевич Вальнев, (Обучался в семинарии).

Екатеринбургской: 40. Епархиальный миссионер Сергей Николаевич Романовский (Кандидат богословия); 41. Окружный миссионер, священник Адриан Лазаревич Забалуев, (Домашнего образования). По собственному желанию: 42. Миссионер, – сотрудник Феодот Саввич Хромцов (Из раскольников).

Екатеринославской: 43. Преподаватель семинарии Михаил Семенович Брунбендер, (Кандидат богословия); 44. Епархиальный миссионер Анемподист Яковлевич Дородницын, (Магистр богословия); 45. Священник Стефан Михайлович Соболев, (Студент семинарии). По собственному желанию: 46. Единоверческий священник Михаил Семенович Сушков, (Обратившийся из раскола).

Казанской: 47. о. Ректор духовной академии, архимандрит Антоний, (Магистр богословия); 48. Профессор духовной академии, д.с.с. Николай Иванович Ивановский, (Доктор богословия); 49. Преподаватель семинарии Василий Иванович Беликов, (Магистр богословия); 50. Епархиальный миссионер, свящ. Иоанн Никифорович Куницин, (Из обратившихся в православие раскольничий начетчик); 51. Окружный миссионер-священник Петр Андреевич Виноградов, (Обучался в семинарии); 52. Уездный миссионер-священник Константин Ильич Далматов, (Студент семинарии). Священники: 53. Петр Иванович Касаткин, (Студент семинарии); 54. Григорий Семенович Салмин, (Из раскольнических начетчиков); 55. Лев Васильевич Агатицкий, (Обучался в семинарии); 56. Миссионер-сотрудник, мещанин Константин Яковлевич Молодкин, (В приходском училище).

Калужской: 57. Преподаватель семинарии Михаил Павлович Чельцов, (Кандидат богословия); 58. Епархиальный миссионер, священник Михаил Савельевич Дударев, (Обратившийся из раскола); 59. Священник Петр Александрович Любимов, (Студент семинарии); 60. Епархиальный миссионер, священник Иоанн Иоаннович Жаров, (Студент семинарии); 61. Миссионер-священник Василий Андреевич Смирнов, (Студент семинарии); 62. Миссионер-священник Иоанн Михайлович Жаров, (обратившийся из раскола, обучался в V и VI кл. сем. в качестве начетч.). По собственному желанию: 63. Священник-миссионер Алексей Михайлович Знаменский, (Обучался в семинарии).

Киевской: 64. Преподаватель семинарии Хрисанф Владимирович Корчинский, (Кандидат богословия). Епархиальные миссионеры: 65. Священник Димитрий Никитич Слюсарев, (Кандидат богословия); 66. Александр Адрианович Левицкий, (Кандидат богословия).

Кишиневской: 67. Преподаватель семинарии Сергей Димитриевич Маргаритов, (Кандидат богословия). Окружные миссионеры: 68. Священник Феодосий Степанович Воловей, (Студент семинарии); 69. Священник Иларион Иванович Софронович, (Окончивший семинарский курс).

Костромской: 70. Преподаватель семинарии Александр Евлампиевич Юницкий, (Кандидат богословия); 71. Епархиальный миссионер-священник Иоанн Афанасьевич Иванов, (Оконч. сем.); 72. Окружный миссионер, священник Алексей Александрович Скворцов, (Студент семинарии). По собств. желанию: 73. Ректор семинарии, протоиерей Иоанн Яковлевич Сырцов, (Магистр богосл.); 74. Миссионер-священник Никанор Иванович Николаевский, (Студент семинарии); 75. Преподаватель семинарии Дмитрий Скворцов, (Канд. бог.).

Литовской: 76. Преподаватель семинарии Михаил Иванович Хвалынский, (Кандидат богословия); 77. Епархиальный миссионер-священник Димитрий Семенович Губин, (Оконч. сем.); 78. Священник Евстафий Георгиевич Калисский, (Оконч. сем.).

Минской: 79. Преподаватель семинарии Александр Васильевич Товаров, (Кандидат богословия).

Могилевской: 80. Миссионер-священник Алексей Петрович Елеонский, (Кандидат богословия); 81. Священник Василий Феодорович Голынец, (Студент семинарии). По собственному желанию: 82. Преподаватель семинарии Александр Яковлевич Зыков, (Кандидат богословия).

Московской: 83. И.д. доцента академии Илья Михайлович Громогласов, (Кандидат богословия); 84. Преподаватель семинарии Димитрий Александрович Некрасов, (Кандидат богословия); 85. Преподаватель семинарии Сергей Дмитриевич Муретов, (Кандидат богословия); 86. Миссионер гор. Москвы, священник Сергей Михайлович Марков, (Кандидат богословия); 87. Иеромонах Мина (Шустов), (Домашнего образования). По собств. желанию: 88. Секретарь москов. синодальной конторы Василий Петрович Дорофеев, (Кандидат богословия); 89. Священник Константин Алексеевич Голубем, (Студент семинарии).

Нижегородской: 90. Секретарь духовной консистории Михаил Иванович Макарьевский (командирован по распоряжению Г.И. об. Обер-прокурора Св. Синода), (Кандидат богословия); 91. Преподаватель семинарии, протоиерей Алексей Александрович Порфирьев, (Кандидат богословия); 92. Епархиальный миссионер, священник Николай Васильевич Фиалковский, (Окончивший семинарский курс). Окружные миссионеры: 93. Священник Владимир Гавриилович Орлов, (В духовном училище); 94. Крестьянин Феодор Тарутин, (Домашнего образования); Сотрудники-миссионеры: 95. Мещанин Василий Иванович Ногичев, (Домашнего образования); 96. Крестьянин Иван Петрович Ломакин, (Домашнего образования). По собств. желанию: 97. Учитель церковно-приходской школы, Стефан Иванович Костров, (В сельской школе).

Новгородской. Епархиальные миссионеры: 98. Иеромонах Варсонофий, (Окончивший семинарский курс); 99. Священник Михаил Васильевич Войн, (Студент семинарии).

Олонецкой. Миссионеры-священники: 100. Василий Степанович Ржановский, (Студент семинарии); 101. Анатолий Игнатьевич Казанский, (Студент семинарии).

Оренбургской: 102. Епархиальный миссионер, Милий Ионович Головин, (Кандидат богословия); 103. Миссионер-священник Игнатий Савич Истомин, (Обратившийся из раскола). По собств. желанию: 104. Священник Димитрий Федорович Неаполитанов, (Студент семинарии); 105. Священ. Иоанн Евстратиевич Евстратьев, (Из раскольников); 106. Священник Петр Гаврилович Самохин, (Из раскольников); 107. Священник Иван Павлович Соломин, (Окончивший сем.).

Орловской: 108. Преподаватель семинарии Александр Иванович Георгиевский, (Кандидат богословия); 109. И.д. епархиального миссионера священник Лев Иванович Адамов, (Студент семинарии).

Петербургской: Командированные обер-прокурором Св. Синода: 110. Чиновник особых поручений при обер-прокуроре Св. Синода Василий Михайлович Скворцов, (Кандидат богосл.); 111. Старший секретарь Св. Синода Петр Викторович Гурьев, (Магистр богословия). Епархиальным начальством: 112. Преподаватель семинарии Василий Аникитич Прозоров, (Кандидат богосл.); 113. Синодальный миссионер, протоиерей Ксенофонт Никифорович Крючков, (Обратившийся из раскола); 114. Священник Философ Николаевич Орнатский, (Кандидат богословия). По собств. желанию: 115. Священник Василий Васильевич Белогостицкий, (Кандидат богословия); 116. Миссионер Александр Александрович Зыбин, (Окончивший курс гимназии).

Полоцкой: 117. Преподаватель семинарии Василии Константинович Тычинов, (Кандидат богословия). Епархиальные миссионеры: 118. Священник Игнатий Фомич Сченонович, (Оконч. семинарский курс); 119. Петр Мартынович Лепин, (Студент семинарии). По ообств. желанию: 120. Священник Василий Михайлович Ильин, (Из раскольников).

Пензенской: 121. Преподаватель семинарии Константин Николаевич Корольков, (Кандидат богословия); 122. Епархиальный миссионер, священник Константин Ананиевич Попов, (из раскольников, домашнего образования); 123. Окружный миссионер, священник Симеон Васильевич Магнусов, (Студент семинарии).

Полтавской: 124. Преподаватель семинарии Владимир Николаевич Терлецкий, (Кандидат богословия); 125. Наблюдатель церковно-приходских школ, священник Иустин Ольшевский, (Кандидат богословия),

Пермской: 126. Енархиальный миссионер, протоиерей Стефан Александрович Луканин, (Студент семинарии); 127. Окружной миссионер, священник Феодор Дионисиевич, (Обратившийся из раскола).

Подольской: 128. Преподаватель семинарии Сергей Павлович Киржацкий, (Кандидат богословия).

Псковской: 129. Священник Георгий Петрович Лучебуль, (Из учительской семинарии); 130. Помощник епархиального миссионера, священник Симеон Иванович Попов, (Студент семинарии); 131. Священник Евгений Иванович Никольский, (Окончивший семинарский курс).

Рижской: 132. Преподаватель семинарии, священник Владимир Игнатьевич Плисс, (Кандидат богословия); 133. Священник Трифон Миныч Прокопиев, (Из раскольников).

Рязанской: 134. Преподаватель семинарии Петр Павлович Добромыслов, (Кандидат богословия); 135. Епархиальный миссионер Иван Петрович Строев, (Кандидат богословия). 136. Окружной миссионер, священник Александр Иванович Дунаев, (Студент семинарии). По собств. желанию: 137. Учитель начального училища Михаил Дмитриев, (Окончивший семинарский курс).

Самарской: 138. Архимандрит единоверческого монастыря Тихон, (Оболенский), (Врач); 139. Епархиальный наблюдатель церковно-приходских школ, священник Алексей Михайлович Матюшинский, (Кандидат богословия); 140. Епархиальный миссионер, священник Евгений Васильевич Кесарев, (Студент семинарии); 141. Епархиальный миссионер, священник Димитрий Александрович Александров, (Студент семинарии); 142. Окружный миссионер, священник Александр Александрович Казанский, (Оконч. сем.); 143. Священник Михаил Иванович Матюшенский, (Студент семинарии); По собств. желанию: 144. Окруж. миссионер, священник Михаил Маркович Алексеев, (Студент семинарии); 145. Окружной миссионер Лев Семенович Саблин, (Из раскольников).

Саратовской: 146. Преподаватель семинарии Александр Яковлевич Лебедев, (Кандидат богословия); 147. Епархиальный миссионер, священник Николай Васильевич Архангельский, (Кандидат богосл.); 148. Миссионер священник Владимир Петрович Космолинский, (Кандидат богословия). По собств. желанию: 149. Окружной миссионер свящ. Памфил Григорьевич Медведев, (Домашнего образования); 150. Миссионер-священник Иван Афанасьевич Климов, (Из раскольников); 151. Миссионер-сотрудник, крестьянин Исидор Иванович Востряков, (Оконч. миссионерск. школ.); 152. Миссионер-сотрудник, мещанин Андрей Михайлович Онисимов, (Оконч. курс миссион. школы).

Симбирской: 153. Преподаватель семинарии, священник Серафим Иванович Введенский, (Кандидат богословия); 154. Епархиальный миссионер, священник Алексей Петрович Сокольский, (Студент семинарии); 155. Протоиерей Андрей Ксенофонтович Арнольдов, (Студент семинарии); 156. Епархиальный миссионер, священник Василий Зотович Травин, (Студент семинарии). По собств. желанию: 157. Священник Иаков Алексеевич Благовидов, (Кандидат богословия); 158. Окружной миссионер, священник Михаил Васильевич Никольский, (Студент семинарии); 159. Единоверческий священник Георгий Андреевич Турылев, (Из раскольников).

Смоленской: 160. Преподаватель семинарии Алексей Тимофеевич Никольский, (Кандидат богословия). Уездные миссионеры-священники: 161. Николай Николаевич Балашов, (Студент семинарии); 162. Николай Иванович Клитин, (Окончивший семинарский курс).

Ставропольской: 163. Преподаватель семинарии, священник Константин Васильевич Кутепов, (Магистр богословия); 164. Епархиальный миссионер, священник Симеон Яковлевич Никольский, (Кандидат богословия); 165. Епархиальный миссионер, слепец Алексей Егорович Шашин, (Из раскольников). По собств. желанию: 166. Кубан. обл. единоверч. священник Михаил Калышкин, (Из раскольников); 167. Священник Петр Данилов, (Окончив. семинар. курс); 168. Окружной миссионер, священник Елисей Купин, (Домашнего образования).

Таврической: 169. Преподаватель семинарии Алексей Лукич Высотский, (Кандидат богословия); 170. Епархиальный миссионер, священник Павел Петрович Тихвинский, (Студент семинарии).

Тамбовской. Епархиальные миссионеры: 171. Дмитрий Иванович Боголюбов, (Кандидат богословия); 172. Священник Василий Филиппович Стеменский, (Студент семинарии); 173. Окружной миссионер, священник Иоанн Михайлович Орлов, (Студент семинарии).

Тверской: 174. Преподаватель семинарии Иван Александрович Виноградов, (Кандидат богословия); 175. Епархиальный миссионер, священник Павел Васильевич Шавров, (Окончившей семинарский курс); 176. Миссионер, священник Макарий Иванович Комаров, (Кандидат богословия).

Томской: 177. Преподаватель семинарии Иван Петрович Новиков, (Кандидат богословия); 178. Миссионер, священник Павел Леонтьевич Соколов, (Студент семинарии).

Тульской: 179. Преподаватель семинарии и миссионер Александр Иванович Бриллиантов, (Кандидат богословия); 180. Священник единоверческой церкви Дометий Ерофеевич Холопов, (Из раскольников).

Уфимской: 181. Преподаватель семинарии, священник Евграф Васильевич Еварестов, (Кандидат богословия); 182. Священник Михаил Николаевич Архангельский, (Окончивший семинарский курс).

Харьковской: 183. Профес. универс., протоиерей Тимофей Иванович Буткевич, (Магистр богословия); 184. Епархиальный миссионер, священник Леонид Иванович Твердохлебов, (Кандидат богословия).

Херсонской: 185. Епархиальный миссионер Михаил Александрович Кальнев, (Кандидат богословия); 186. Окружной миссионер, священник Владимир Григорьевич Станиславский, (Студент семинарии); По собств. желанию: 187. Окружной миссионер, священник Иоанн Павлович Михайловский, (Студент семинарии); 188. Священник Николай Игнатьевич Бортовский, (Студент семинарии).

Холмско-Варшавской: 189. Протоиерей Иоанн Степанович Добровольный, (Студент семинарии).

Черниговской: 190. Преподаватель семинарии Александр Иванович Никольский, (Кандидат богословия). Епархиальные миссионеры-священники: 191. Иоанн Петрович Рябухин, (Из раскольников); 192. Василий Андреевич Родионцев, (Из раскольников).

Ярославской: 193. Преподаватель семинарии Владимир Иванович Дмитревский, (Кандидат богословия); 194. Священник Василий Сергеевич Алферов, (Студент семинарии); 195. Священник Константин Григорьевич Наумов, (Студент семинарии); 196. Миссионер-сотрудник, крестьянин Николай Игнатьевич Касаткин, (Домашнего образования).