Часть VIII. 1922–1930. Обновленческие образовательные учреждения

24 ноября 1923 года о. Николай был досрочно освобожден из тюрьмы, а 1 декабря 1923 года вновь получил возможность осуществлять свою пастырско-просветительскую деятельность. Теперь круг его занятий был значительно шире. 29 марта 1924 года он был назначен и. о. настоятеля Николо-Богоявленского собора: «16(29).III.1924. Да благословит Господь Бог миром и благополучием вступление в Морской Никольский собор протоиерея Николая Чукова на пользу Святой Православной Церкви»³⁶⁷, – такова была резолюция епископа Венедикта (Плотникова) на поданном о. Николаем согласии временно заместить должность настоятеля.

К моменту возвращения о. Николая Чукова к церковной деятельности обновленцы имели немало сторонников, в Петрограде их позиции были сильны. Им принадлежал Казанский собор, многие крупные храмы города – Андреевский собор, Введенская церковь на Петроградской стороне, Матфеевская, Спасо-Сенновская, Смоленская кладбищенская и другие церкви.

Вскоре после захвата власти в мае 1922 года руководство обновленцев начало деятельность по созданию духовно-учебных заведений. К обновленцам перешла пастырская школа в Вологде. Нередко обновленцы прибегали к помощи властей. Так 27 августа 1922 года Отдел внутреннего управления при Боровичском уездном исполнительном комитете Новгородской губернии в ответ на ходатайство Совета «коллектива Боровичского Троицкого собора» от 5 февраля 1922 года сообщил, что «Богословско-пастырская школа может быть разрешена под исключительной ответственностью Боровичской группы „Живая церковь“». Школа была открыта 19 ноября, а на следующий день начались занятия³⁶⁸. К 1924 году у обновленцев существовали пастырские школы в Курске, Воронеже, Новгороде, Ростове-на-Дону...

На заседании пленума обновленческого Высшего Церковного Совета 8 августа 1923 года было решено образовать Учебный комитет под временным председательством епископа Дмитровского Георгия (Добронравова). Было постановлено вызвать для работы в комитете архиепископа Димитрия (Беликова), которому и предполагалось поручить заведование комитетом. Однако, Владыка Димитрий отказался войти в какие-либо отношения с обновленцами, и председателем Учебного комитета стал епископ Георгий (Добронравов). В состав Учебного комитета вошли архиепископ Крутицкий Александр Введенский, прот. Павел Красотин, проф. Ю. Ф. Геккер. Официальным органом Учебного комитета стал журнал «Христианин» (вышло всего два номера). Отметим, что на первой странице в качестве эпиграфа был помещен текст 13 статьи Конституции РСФСР: «Свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами». В обновленчество уклонились многие видные богословы и профессора старых духовных академий, что позволило обновленцам открыть несколько духовных школ. Финансовая помощь была получена из США.

В обновленческой печати были помещены объявления о предстоящем открытии в Москве академии. Учебный комитет предложил Епархиальным Управлениям:

«устроить подбор по конкурсу лучших сил в епархии с целью представления трех кандидатов в Учебный комитет, который, в свою очередь избирает по экзамену одного или двух из них и зачислит в число слушателей Академии. Кандидатами могут быть лица не моложе 21 года и с глубокорелигиозным и нравственным обликом.

Кроме рекомендации прихода, рекомендации Просветительной Епархиальной Комиссии, удостоверения о получении среднего образования, кандидатами должен быть представлен реферат на темы: „Зачем я хочу быть священником?“, „Задачи пастыря в современных условиях в отношении к приходу, в отношении к общественной среде и в отношении к обновлению Православной Церкви“.

Все такие материалы должны быть представлены Учебному комитету при Свящ. Синоде не позднее 1 октября с. г. Лица, зачисленные в число слушателей Академии, будут оповещены телеграфно.

Принятые кандидаты будут получать бесплатно обучение и пособие для прожития или из средств епархии, или из средств Учебного комитета при Священном Синоде»³⁶⁹.

Московская Богословская академия была открыта 27 ноября 1923 года в доме Троицкого подворья. Об этом событии сообщили «Известия»³⁷⁰. Ректором академии стал епископ Георгий (Добронравов), вскоре его сменил митрополит Александр (Введенский). В корпорацию вошли прот. П. Красотин, П. В. Богословский, С. В. Савинский, Н. Г. Попов, прот. В. В. Шаповалов, теорию проповеди читал митрополит Евдоким (Мещерский), христианскую этику и социологию – американский профессор Ю. Ф. Геккер. Вскоре к ним присоединились В. З. Белоликов, А. И. Вознесенский. В академии преподавали и петроградцы – проф. С. М. Зарин, архиепископ Рязанский Михаил, впоследствии гомилетику читал архиепископ Николай (Платонов). Среди почетных членов академии был Константинопольский Патриарх Василий III³⁷¹. Вскоре академию посетили сербский профессор Д. Дмитриевич, американские епископы Блейк и Нильсен.

В академию поступило двадцать шесть действительных студентов и двадцать девять вольнослушателей. Среди студентов были: два с высшим образованием, десять с средним, десять с богословским, один с неоконченным высшим и три с «домашним школьным образованием», – это были один епископ, шесть священников, один диакон, два иподиакона и шестнадцать мирян (среди них семь детей духовенства, семь крестьян, один сын чиновника и один сын красноармейца). Среди слушателей были и женщины. Поступающие в академию должны были также представить рекомендацию «церковно-административного органа или трех заслуживающих доверия священнослужителей или мирян»³⁷².

Срок обучения составлял три года. Занятия проходили по вечерам. Студенты принимали активное участие в церковной жизни. Издавался рукописный журнал «Светоч». Рождественские и Пасхальные каникулы были объявлены «неделями духовного просвещения». В 1927 году состоялся первый выпуск академии – тринадцать человек. Отметим, что вольнослушателем академии был известный впоследствии священник С. А. Желудков.

Академия имела право присуждать ученые степени, и в ней было защищено несколько магистерских диссертаций.

Несколько раз о Московской Богословской академии печатались антирелигиозные статьи³⁷³. По-видимому, она просуществовала до 1935 года.

В обновленческих изданиях было опубликовано немало статей, посвященных задачам и проблемам духовного образования.

«Семинария выпускала попов требоисправителей, – говорилось в одной из них, – безвольных, запуганных и оскорбленных архиерейских холопов, скрепя сердцем гнувших спину перед всяким власть имеющим. Эти несчастные наши братья в настоящее время совсем растеряны, им трудно ужиться в современных условиях, они ищут поддержки, совета и помощи, и нам нужно, пока не поздно, дать ее, и нам нужно перевоспитать тех из круга пастырей, мыслеспособность которых еще не совсем атрофирована. Это наша первая задача. Но как ее осуществить. Учебный комитет кое-что принял в этом направлении, издавая материалы для проповедей и бесед, и давая указания по проведению „недели духовного просвещения“ и т. п. Статьи, печатающиеся в „Христианине“ имеют также целью помочь пастырю разобраться в задачах современности. Но это все мало. Необходимо, чтобы Собор поручил Учебному комитету или особой комиссии разработать специальный курс для переподготовки рядовых пастырей и издать надлежащую литературу. Этот курс надо сделать обязательным для всех священников и диаконов, еще не достигших 45-летнего возраста. Особые епархиальные просветительные комиссии должны следить за занятиями этих пастырей, давая им советы, собирая их раза три-четыре в год на учебные конференции и экзамены, устраивая краткосрочные курсы, проповеднические кружки и т. п. Программа такого курса переподготовки должна быть жизненна и интересна. Она должна научить пастыря, как пользоваться всемогущим мечом духа, который есть слово Божие (Еф.6:17), как быть учителем своей паствы чему ее учить, как организовать свой приход, как защищать свою веру, как служить народу и Родине и быть лояльным гражданином. Такие и тому подобные темы оживят интерес пастырей к своей работе и скоро также будут восприняты паствой.

Для широкой массы нужно создать подходящую литературу в форме листовок, календарей, периодических изданий, руководства для изучения Св. Писания, истории и современных задач церкви и т. п. Нужно переиздать и распространить Св. Писание и вложить его в руки каждого православного верующего.

Подготовка новых пастырей, учителей и вождей церкви уже началась по новой программе и в новом духе. Московская Богословская академия и Высший Богословский институт в Ленинграде обещают дать церкви пастырей, способных вести верующий народ к той высокой цели, которую мы наметили. Такие школы нужно создать по всему Союзу наших республик. Уже теперь находятся в процессе организации целая цепь таких школ. В Белоруссии, в Одессе, в Харькове, в Краснодаре, в Поволжье, на Урале работают комиссии по открытию пастырских школ. Программа и нормальный устав для этих школ уже разработан и представлен на утверждение гражданской власти, которая, мы имеем уверенность, не будет тормозить их открытие. К осени с. г. мы надеемся иметь десять школ, пять – в Европейской части Союза и две – в Сибири. Если средний ежегодный выпуск каждой школы будет в начале тридцать человек, то мы получим триста человек пополнить опустошающиеся ряды наших церковных кафедр. Это конечно недостаточно. В православной церкви имеется около пятидесяти тысяч приходов, если на каждый уделить хоть по одному человеку, подготовленному к пастырским обязанностям, и при расчете, что каждые 25 лет приходится переменять этот кадр, то средний ежегодный выпуск наших школ должен бы быть не меньше двух тысяч человек. Это значит, что нужно иметь сорок школ при среднем выпуске пятьдесят кандидатов в год. Открыть такое количество школ конечно возможно, то будет менее одной на епархию» ³⁷⁴.

Деятельность Учебного комитета быстро активизировалась. В принятой на Пленуме обновленческого Св. Синода резолюции по докладу председателя Учебного комитета епископа Георгия говорилось:

«3. Поручить Учебному комитету разработку вопросов о составлении и издании новых учебников Закона Божия.

4. Поручить Учебному комитету разработать вопрос о подготовке будущих пастырей на местах, из самой верующей массы, путем организации подвижных пастырских школ, кратковременных курсов и т. п.»³⁷⁵.

18 мая 1925 года был утвержден новый состав Учебного комитета. В него вошли: архиепископ Дмитровский Георгий (председатель), митрополит Александр Введенский, прот. Павел Красотин, профессора В. З. Белоликов, С. М. Зарин, Б. В. Титлинов, Ю. Ф. Геккер (ученый секретарь). В 1925 году председателем Учебного комитета стал митрополит Александр Введенский. В 1927 году в Учебный комитет входили проф. С. М. Зарин (заместитель председателя), архиепископ Гдовский Николай Платонов, прот. Павел Красотин, проф.-прот. Н. Попов, проф. Б. В. Титлинов, проф.-прот. Павел Раевский, а также митрополит Иосиф (Кречетович).

Появились пастырские школы в Казани, Уфе, Воронеже...

18 августа 1925 года было утверждено «Положение о краткосрочных подвижных богословских курсах». В нем говорилось:

«Ввиду невозможности в настоящее время организовать и содержать по епархиям богословские школы, и в то же время принимая во внимание настоятельную нужду для духовенства и церковных деятелей в научно-богословском просвещении, соответствующим запросам церковного момента, Священный Синод рекомендует всем епархиальным учреждениям обращаться к содействию Профессорского Бюро при Учебном комитета для устройства краткосрочных богословских курсов в епархии на следующих основаниях:

1) Краткосрочные богословские курсы устраиваются, с предварительно испрашиваемого разрешения местной гражданской власти, для служителей православной Церкви и желающих мирян.

2) Цикл богословских лекций может быть шире или уже в соответствии с местными условиями и средствами.

3) Программа чтений устраивается Профессорским Бюро, в зависимости от местных запросов. <...>

5) Время курсов устанавливается по согласованию местных организаций с Профессорским Бюро, причем особенно рекомендуется приурочивать его ко времени съездов духовенства и мирян.

6) Лекторами на курсах имеют быть известные профессора-богословы из состава корпорации Московской Богословской академии, Ленинградского Богословского института и других высших учебных заведений.

7) Продолжительность курсов – от нескольких дней до двух недель, – в зависимости от местных условий. <...>»³⁷⁶.

Уже в 1925 году были организованы временные Богословские курсы в Ростове-на-Дону (с 3 по 14 июля Б. В. Титлинов и С. М. Зарин прочитали шестьдесят лекций) и в Краснодаре (с 7 по 24 июля Б. В. Титлинов, А. И. Покровский, И. Д. Холопов и С. М. Зарин прочитали сто двадцать лекций).

27–31 января 1925 года в Москве проходило совещание ученых-богословов, в котором участвовали: проф. Митрополит Александр Введенский, проф. архиепископ Михаил Попов, проф. архиепископ Георгий Добронравов, проф. Б. В. Титлинов, проф. А. И. Покровский, проф.-прот. Н. Г. Попов, проф. С. М. Зарин, проф. В. З. Белоликов, проф.-прот. Н. Н. Фетисов, проф. А. И. Вознесенский, проф.-прот. Т. Д. Попов, проф.-прот. П. В. Раевский, протопресвитер П. Н. Красотин, прот. А. И. Боярский, прот. Н. Ф. Платонов, прот. П.В. Богословский.

Совещание приняло Обращение «Ко всем деятелям богословской науки и духовного просвещения православной русской Церкви», в котором говорилось:

«Семь лет прошло с тех пор, как буря революции, пронесшаяся над русской землею, смела старый строй и разрушила старые постройки, в том числе и духовную школу царско-синодального времени. В трудных обстоятельствах этого переворота рассеялись повсюду и отошли от родного дела многочисленные работники православно-религиозного просвещения. Жизнь выбила их из привычной колеи и заставила часто стать совсем на другую работу, не имеющую ничего общего с теми духовными идеалами, которыми они некогда служили. Но, несомненно, идеалы эти не угасли в душе. Только суровая действительность оторвала их от родных заветов и любимого дела, на служение которому было посвящено столько трудов и знаний.

Но буря миновала, и наша родина постепенно расцветает весной новой зарождающейся жизни, как увядшая трава после благодатного дождя. На место разрушенного старого строя усилиями освобожденного народа строится новый свободный строй, и все трудящиеся, как каменщики, тянутся на работу нового строительства, каждый со своими знаниями и талантами, помогая возрождению страны, кто чем может.

Началась новая созидательная работа и в русской Православной Церкви, которая также очистилась в пламени революционного горения и, окончательно отрешившись от пережитков принудительного союза с самодержавием, вступила на путь широкого внутреннего переустройства и христианско-жизненного общественного делания под стягом нового церковного управления.

<...> Суровые же внешние условия действительно миновали. Возрождаются рассадники богословского просвещения – богословские школы – и ждут работников. Школы эти имеют уже достаточно твердую юридическую и материальную базу. Труженикам этого дела не угрожают никакие репрессии и особые жизненные затруднения. Они могут рассчитывать на одинаковое положение со всеми трудящимися. Церковные средства хотя и невелики, но уже достаточны, чтобы дать работникам церковного просвещения не меньшее материальное вознаграждение, чем дают другие отрасли труда. <...>

Для реальной спайки представителей богословской науки и деятелей церковного просвещения в Москве образовано особое Профессорское Бюро в составе профессоров: проф. Б. В. Титлинова, проф. С. М. Зарина, проф.-прот. Н. Г. Попова, проф. В. З. Белоликова.

В это Бюро просят обращаться всех, могущих предложить свой труд в качестве профессоров, преподавателей, сотрудников изданий („Вестника Св. Синода“, „Церковное Обновление“).

Адрес Бюро: Москва, Самотека, Троицкое Подворье, профессору Б. В. Титлинову (Профессорское Бюро)»³⁷⁷.

Но в этом обращении прозвучали и такие слова: «Свобода исследования, свобода мысли, свобода преподавания...». Что здесь имелось в виду, показала деятельность обновленческих учебных заведений.

На Украине обновленцы, которые в 1925 провозгласили создание Украинской Православной автокефальной церкви, 21 марта 1926 года открыли в Киеве в Киево-Печерской лавре Высшую Богословскую школу. Было выбрано название «школа», так как власти не разрешили назвать это учебное заведение академией, не было дано также разрешение на присвоение ученых степеней магистра и доктора. В этой школе также были собраны значительные богословские силы. Ректором был митрополит Иннокентий Пустынский, среди членов корпорации были проф. архиепископ Бердичевский Александр Чекановский, архиепископ Лоллий Юрьевский, проф.-прот. Н. Фетисов, проф. А. И. Покровский и другие. Церковное пение преподавал прот. Н. Г. Гордиенко.

Активная работа по созданию новых богословских учебных заведений велась обновленцами в Петрограде.

«При Петроградском епархиальном Управлении в настоящее время работает „Учебная Комиссия“, обсуждающая вопрос о подготовлении для Православной Церкви достойных кандидатов священства, – сообщал журнал „Соборный разум“. – От нее поступил уже в Управление новый проект „богословской школы“ и „богословской академии“, представляющих собой две ступени церковной школы: первая – для богословского образования, вторая – для расширения богословских познаний и „разработки богословской науки“.

Научные предметы будут почти те же, какие были в прежних семинарии и академии: в институте числом до шестнадцати, в академии до двадцати одного, но, по возможности с новою постановкою и методами их усвоения. Курс института предполагается проходить два года, курс академии – тоже двухлетний, так что в четыре года усваивается учащимися весь цикл богословских наук и Учебной Комиссией принято во внимание, что и в других христианских инославных вероисповеданиях, как на материке Европы, так в Англии, полное богословское образование продолжается тоже около четырех лет.

Желающие учащиеся принимаются в духовные школы по достижении 18 лет, имеющие общеобразовательную подготовку, в объеме старшей ступени трудовой школы, всех сословий. Общеобразовательная училищная подготовка будет заменять учащимся знание тех светских предметов, которые преподавались ранее в 6-классных семинариях. Означенные проект составлен проф. Б. В. Титлиновым»³⁷⁸.

В конце года Учебный комитет предложил Просветительной Комиссии при Петроградском епархиальном Управлении «в срочном порядке возбудить ходатайство пред гражданской властью об открытии в гор. Петрограде Богословского института, руководствуясь в деле разработке устава института Уставом Московской Богословской академии» ³⁷⁹.

20 декабря 1923 года обновленческое Петроградское епархиальное Управление направило в отдел управления губисполкома ходатайство об открытии Богословского института:

«Открытая в феврале 1809 г. Петроградская Духовная академия после 110-летнего существования закрылась в 1919 г. за неимением материальных средств. Открытый взамен ее в 1919 г. в Петрограде Богословский институт с пастырской при нем школой по той же причине, не будучи закрыт юридически, прекратил свое функционирование в мае настоящего 1923 года.

Петроградское епархиальное Управление, озабоченное необходимостью подготовки образованных пастырей для Православной Церкви, способных рассеивать в народе религиозные суеверия, а не поощрять и поддерживать таковые, просит Петрогуб. исполком о дозволении возобновить деятельность названного Богословского института с января 1924 г. по прилагаемой при сем программе в доме по Дворцовой наб., № 30, кв. 4» ³⁸⁰.

В журнале «Христианин» было помещено оповещение:

«1 марта 1924 года в Ленинграде открывается Богословский институт, Высшее Духовное учебное заведение, рассчитанное на 50 слушателей. Предмет преподавания в первое полугодие: Введение в книги Ветхого и Нового Завета; Жизнь и учение Иисуса Христа; История христианской Церкви; Сущность и философия обоснования православно-христианского мировоззрения; Христианская этика; Теория и практика проповеди; Церковь и государство.

Преподавателями института намечены: проф. Б. В. Титлинов, проф.-прот. Д. Ф. Степанович, проф.-прот. А. И. Боярский, проф. П. В. Раевский, проф. Н. Ф. Платонов, проф. Е. И. Запольский, проф. М. И. Гремячевский.

Курс обучения – трехлетний.

Институт ставит своей задачей:

а) воспитать и подготовить истинных идейных пастырей. Проповедников и учителей Церкви безоговорочно лояльных к Советскому государственному строю.

б) свободное развитие богословской науки и подготовку богословских ученых и преподавателей для пастырских школ.

В Богословский институт принимаются лиц обоего пола не моложе 18-ти лет, с общим образованием не ниже среднего, выдержавшие всестороннее умственное, нравственное и физическое испытание, являющиеся активными и ревностными работниками Церкви и имеющие глубокий религиозный и общественный облик.

Помещение Института – Дворцовая набережная, 30.

Неимущие слушатели обучаются бесплатно.

Ректор Института – прот. Пав. Раевский»³⁸¹.

10 января 1924 года плановое совещание Петроградского губернского отдела народного образования постановило: «Предложить организаторам [Богословских] курсов ограничить деятельность лишь подготовкой священнослужителей с обязательством для поступающих иметь удостоверение об окончании II-й ступени трудовой школы и непременной сдачи испытания по политграмоте.

Вопрос о количестве лиц, подготовляемых этими курсами, согласовать с Административным управлением исполкома»³⁸².

Для института была найдена небольшая квартира в доме 31 по улице Халтурина. Институт ставил своей задачей:

а) воспитывать и подготавливать истинных идейных пастырей, проповедников и учителей церкви, безоговорочно лояльных к Советскому государственному строю;

б) свободное развитие богословской науки и подготовку богословских ученых и преподавателей для пастырских школ.

Курс обучения был трехлетний. В институт принимались «лица обоего пола не моложе 18 лет, с общим образованием не ниже среднего, выдержавшие всестороннее умственное, нравственное и физическое испытание, являющиеся активными и ревностными работниками Церкви и имеющие глубокий религиозный и общественный облик».

16 марта 1924 года состоялось торжество открытия Ленинградского³⁸³ Богословского института. После молебна, совершенного митрополитом Вениамином Муратовским состоялось первое открытое заседание Совета института. Ректор протоиерей Павел Раевский объявил институт открытым и предоставил слово проф. Б. В. Титлинову, который сказал:

«Мы присутствуем сегодня на скромном, но знаменательном, в условиях современной жизни торжестве. Я разумею открытие Высшей Богословской школы в Ленинграде. В последнее время многим уже казалось, что судьба духовного образования в России совершенно безнадежна. Волны революции смыли без остатка все рассадники старого духовного просвещения. Главное же революция выдвинула такие новые девизы, которые, по-видимому, исключали самое право на существование и развитие богословской образованности. Судьба церковно-образовательных попыток последних лет, кончавшихся неудачей, давала почву для самых худших предсказаний. Но вот мы видим, что духовная школа все-таки возрождается и пробивает себе дорогу, несмотря на все видимые затруднения. Не есть ли это – новое доказательство не только практической, но и идейной истины – жизненности религиозной идеи в человечестве. Новая богословская школа начинает существование в гораздо более трудной обстановке, чем в какой жила и действовала школа старая. Наши старые духовно-учебные заведения жили под ближайшим покровительством государства, находившегося в тесной связи с церковью. Союз церкви с государством обеспечивал для богословских училищ, как и для других церковных учреждений, твердую почву как в материальном, так и в юридическом отношении. Духовной школе не надо было бороться за существование, она могла направлять всю свою энергию на свои внутренние задачи. Буря революции унесла в своих волнах эти старые устои. Богословское просвещение теперь не может ни на что рассчитывать, кроме поддержки самого церковного общества и собственной жизнеспособности.

Эта коренная перемена во внешней обстановке жизни духовной школы послужила причиною и тех чрезвычайных колебаний, которые наблюдаются в ее судьбе за последние годы революционного переворота. Русская церковь была застигнута революцией совсем врасплох и должна была начать новую жизнь совсем неподготовленной. Вековая привычка опираться во всем на государственную поддержку и жить под крылом государственной власти парализовала внутреннюю церковную жизнедеятельность и предоставленное своим силам церковное общество, после отделения церкви от государства, совершенно растерялось в непривычной обстановке. Церкви пришлось нести печальные последствия всех исторических ошибок прошлого. Выбитая из колеи церковная жизнь подверглась явной дезорганизации. Административный церковный аппарат распался, потому что церковные руководители оказались неспособны сразу примениться к новым условиям, и, взяв неверный курс, привел церковный корабль почти к полному крушению. Церковные общины оказались плохо организованными и были не в состоянии создать твердую почву для церковного переустройства. Естественно, что все старые церковные учреждения – в том числе и учреждения церковно-просветительные, 250 старых духовных школ прекратили свое существование, оставив пустое место. На несколько лет духовное образование, можно сказать, почти совершенно прекратилось. От вековых учреждений в роде старых духовных академий, остались бледные стены, то совсем исчезавшие, то вновь появлявшиеся на поверхность жизни, но без всякой устойчивости своего будущего.

Только теперь, наконец, обновляющаяся церковь начинает собирать свои силы и становится на ноги, выходя на новую дорогу своего исторического существования. Закладывается фундамент нового церковного здания, и мы не можем не радоваться, что в числе первых краеугольных камней кладется восстановление богословско-образовательных институтов. Духовное просвещение – жизненный нерв церкви и будущее последнего во многом зависит от первого. Правда, это будущее омрачается тяжелыми предсказаниями, звуками которых так полна современная атмосфера. Мы живем в такой момент, когда происходит переоценка ценностей и замечается усиленное стремление особенно уронить ценности религиозные. Господствующее течение общественной жизни открыто заявляют [так], что религия отжила свой век и ее ждет участь постепенного умирания. Религия, – говорят они, – продукт невежества, которым всегда пользовались эксплуататорские классы в качестве орудия господства над темными массами, и свет научного знания должен рассеять этот дурман, окутывавший так долго человечество. Для религии нет места в будущем социалистическом обществе, созданном трудящимися на развалинах капиталистического строя. Ошибка здесь в том, что религия и наука вращаются в разных плоскостях и те потребности, которым удовлетворяет жизнь религиозная, не могут быть удовлетворены научным миросозерцанием. При всех успехах научного знания, при всей великости его современных достижений, для него есть предел, за которым остается область научного непознаваемого и необъяснимого не подлежащего методу научного мышления. На этой грани пред наукой, висит завеса, за которой скрывается тайна. В области непознаваемой скрываются в конце концов и начальные, и конечные нити бытия. Никакая наука не может разрешить, так называемых, вечных вопросов жизни. Весь мир человеческих идеалов стоит за гранью точного знания и с точки зрения атомистической или дарвиновской теорий, никак нельзя обосновать дани таких популярных и в среде последователей антирелигиозного миросозерцания идей, как идеи братства и равенства человечества, мировой солидарности трудящихся, необходимости жертвы во имя общего блага. С какой бы стороны не вошли бы мы в мир идеального, научная почва у нас ускользает под ногами. Здесь скрывается разгадка того явления, что и атеисты могут быть по-своему религиозны, сами того не желая и о том не зная. И кто знает, быть может пути религиозного отрицания сливаются где-то с путями религиозной жизни. По крайней мере мне часто припоминается один отрывок из „Подростка“ Достоевского, где он рисует разговор о Боге Версилова с своим сыном: „Я не мог не представлять себе времени, – говорит Версилов, – как будет жить человек без Бога... Я представляю себе, мой милый, что бой уже кончился и борьба улеглась. После проклятьев, комьев грязи и свистков, настало затишье и люди остались одни, как желали: великая прежняя идея оставила их; великий источник сил до сих пор питавший и гревший их, отходил, как величавое зовущее солнце в картине Клода Лоррена; но это был уже как бы последний день человечества. И люди вдруг поняли, что они остались совсем одни, и разом почувствовали великое сиротство... Осиротевшие люди тотчас же стали бы прижиматься друг к другу теснее и любовнее... Они возлюбили бы землю и жизнь и в той мере, в какой сознавали бы свою преходимость и конечность, и уже особенно, уже не прежнею любовью... Они торопились бы любить, сознавая, что дни коротки, что это – все что у них остается. Они работали бы друг на друга и каждый отдавал бы всем все свое и тем одним был бы счастлив“. „И в один прекрасный день, – далее рисовал Версилов, – люди вдруг поняли бы, что Тот, кого они отвергли, – среди них... И тут как бы пелена упадала со всех глав и раздавался бы великий восторженный гимн нового и последнего воскресения“. Достоевский устами Версилова называет свою картину фантазией. Но в этой фантазии чувствуется глубокая психологическая правда. Если когда-нибудь настанет такой день, когда осуществится человеческое братство, то, хотя бы человечество шло к нему без Бога, оно на самом деле ближе подойдет к Богу.

Не будем, впрочем, гадать о будущем. Для настоящего же достаточно и простого сознания, что источник религиозной жизни коренится в глубоких психологических потребностях человечества, чтобы не смущаться мрачными предсказаниями могильщиков религии и с полной верой смотреть на деятельность религиозных учреждений, в частности, – той богословской школы, которая открывается сегодня. Перед нею лежит задача не погребать мертвецов, а прокладывать новые пути для религиозного потока, неиссякаемо струящегося в недрах человеческих. В этом потоке сливаются все отдельные ручьи религиозной жизни и сознание этого единства является лучшим вдохновением для работы деятелей нашего учреждения. Мы приступаем к своему делу с той большей уверенностью, что наглядно видим, как рядом с идеей братской солидарности всех народов, начертанной на знамени современного антирелигиозного мировоззрения, в то же время растет и крепнет идея религиозной солидарности верующего человечества, так долго разъединяемого всякими внешними перегородками, второстепенное значение которых часто не умеют понимать в религиозных обществах. В трудные минуты жизни русского верующего народа к нему протягивает руку братской помощи из-за океана великий американский народ, представителя которого мы видим сегодня в нашей среде. При его содействии начинает жизнь возрождающееся русское богословское образование. Мы чувствуем, что у нас есть друзья и это чувство дает нам тем большую бодрость, что необходимее для обновляющейся церкви братская поддержка вещего мира.

Мы шлем заокеанским братьям свою горячую признательность и позволяем себе верить, что взаимное сближение христианских народов будет все более развиваться. Жизнь сейчас повелительно выдвигает задачу этого сближения и всякий шаг по пути к нему составляет укрепление религиозных позиций, особенно важное в эпоху тех социальных и умственных течений, среди, которых протекает современная жизнь религиозных обществ. И какие бы трудности ни встретили нас на нашей дороге, мы знаем, что мы не одиноки и что отдельными усилиями всех христианских деятелей творится общее дело созидания единого царства Божия»³⁸⁴.

Выступивший студент института доктор медицины А. Л. Кордобовский сказал:

«Когда я случайно узнал об открытии Высшего Богословского Института, я ни одной минуты не сомневался, и немедленно подал заявление о желании поступить слушателем Института.

Так нужно, так необходимо это учреждение. Еще совсем недавно утверждали, что русский народ лишился своей религиозной настроенности; что исчезла вера в Бога и Его промысел; что общественные течения, созданные революцией, захватили все внимание народа и сделали его равнодушным и даже враждебным религии.

Кто внимательно наблюдал за русской жизнью, за тем, что происходило в толпе народа; кто достаточно умудрен житейским опытом; кто следил за русской церковной жизнью последних лет, тот знает, что это совсем не так.

Не исчезла вера в народе, не отошел Дух Святый от его сердца и душа его по-прежнему проникнута любовью к Господу Иисусу Христу.

<...> Так много работы и так много задач.

<...> Мы должны, не откладывая, и не покладая рук, начать работать на пользу народа и на славу Господа Иисуса Христа» ³⁸⁵.

В институт поступило тридцать пять заявлений от желающих быть слушателями.

«24 и 29 марта в помещении Института особая Комиссия от Губполитпросвета, под председательством] тов. Гофферта, производила испытания по политграмоте; явилось двадцать человек (24-го м.) и девять человек (29), из коих двадцать (17+3) выдержали означенное испытание и на основании § 3 Устава Института зачислены в число слушателей Института», – говорилось в отчете о деятельности института за март 1924 года³⁸⁶.

Чтение лекций началось 26 марта. В институте читались следующие предметы: апологетика (прот. Н. Ф. Платонов, затем И. Д. Холопов), Св. Писание (прот. Н. Ф. Платонов), история Церкви (проф. Б.В. Титлинов), христианская этика (прот. П.В. Раевский), практическое богословие (прот. А.И. Боярский), патрология (прот. Е.И. Запольский), Церковь и государство (проф.– прот. Д.И. Стефанович), греческий язык (проф.-прот. Д.Ф. Стефанович), немецкое богословие (немецкий язык) (Н. М. Элиаш). Эпизодически читался курс по истории церковно-обновленческого движения в России (проф. Б.В. Титлинов). Кроме того, под руководством прот. А.И. Боярского студенты произносили проповеди в храмах. Занятия проходили вечером. Срок обучения предполагался три года.

О. Николай Чуков внимательно следил за этими событиями.

«Вечером вчера заходил А. И. Гуренков, – записал он 17 марта в своем дневнике, – и, как очевидец, сообщил о состоявшемся вчера открытии Богословского института (Миллионная, 31), молебен служил митр. Вениамин. Раевский, как ректор, объявил открытие, речи говорили Титлинов, Стефанович, Боярский и представители Америки. Средства собрали американские религиозные общества, оповещенные архиепископом, присутствовавшем на Соборе 1923 года и узнавшим о полном отсутствии в России богословских училищ. Предполагаются к открытию такие училища в 10 пунктах России. В речах отмечалась живучесть религии (Титлинов), периодически выявлявшееся и ранее обновленческое течение – у Филарета в его петербургский период, у Янышева и Болотова (Стефанович); было упомянуто Боярским и о нашем бывшем Богословском институте, как „болотном огоньке“. <...> Слушателей около 50 человек, большинство женщины. Кто читает – пока неизвестно»³⁸⁷.

А 19 марта о. Николай отметил в дневнике:

„М. П. Чельцова Стефанович приглашал к участию в Богословском институте и в Епархиальном Управлении“. <...> М. П. Чельцов поставил условия: „Собор и покаяние главарей в насилии над церковной властью“»³⁸⁸.

5 апреля еще четверо желающих поступить выдержали экзамен по политграмоте, и число студентов составило двадцать четыре человека³⁸⁹.

Занятия в институте продолжались, с перерывом на Страстную и Пасхальную неделю, до 1 июля 1924 года. После летнего перерыва они возобновились 8 сентября и продолжались до 22 декабря 1924 года, а затем – с 12 января до 1 июля 1925 года. В профессорско-преподавательскую корпорацию вошли А. В. Прахов и епископ Охтенский Владимир Пищулин. Приезжали читать лекции также митрополит Александр Введенский и архиепископ Михаил Попов. Митрополит Александр Введенский

«приезжал изредка и читал в Институте публичные лекции, так их называем потому, что аудитория заполнялась посторонними лицами, главным образом, женского пола, и студентам трудно было слушать его лекции. Иногда вместо лекций митрополит Александр рассказывал о своих поездках по Советскому Союзу, а иногда читал очень увлекательные лекции на апологетические темы»³⁹⁰.

(О лекции митрополита Александра Введенского 24 марта 1927 года напечатал заметку студент Г. Гончаров³⁹¹.)

24 апреля 1925 года отмечалась первая годовщина существования Ленинградского Богословского института. В отчете ректора прот. П. Раевского и проф. Б. В. Титлинова говорилось, что число слушателей к концу отчетного периода составило шестьдесят человек (первоначально планировалось пятьдесят). Почти все они были со средним, некоторые – с высшим образованием. Значительная часть их окончила трудовые школы нового типа. Прием слушателей происходил все время. При институте была собрана небольшая библиотека. Актовую речь на тему «Апология христианства в исторической перспективе» прочитал И. Д. Холопов 3 мая 1925 года³⁹².

Институт содержался на средства Ленинградского епархиального Управления, пожертвования ленинградских приходов и отдельных лиц (были даже пожертвования американских верующих). На эти средства была возможность выплачивать несколько стипендий до 20 рублей. В августе 1926 года приходской совет Казанского собора постановил ежемесячно проводить сборы на нужды Ленинградского Богословского института, следить за правильностью которых вскоре было поручено о. Л. Смоктуновичу³⁹³. Со сбором обычно ходили сами студенты, предваряя его кратким словом. Так, в 1928 году 11–12 февраля со сбором ходила студентка Е. А. Мозырская (4 руб. 22 коп.)³⁹⁴, 17–18 марта студент Н. Лебедев предварил сбор кратким словом (9 руб. 39 коп.)³⁹⁵, 21–22 апреля сбор на институт составил 13 руб. 69 коп.³⁹⁶. С июля по сентябрь сбор составлял по 15 руб. в месяц³⁹⁷, 27–28 октября – 9 руб. 40 коп. (переданы студенту Г. Гончарову)³⁹⁸, 25 ноября – 7 руб. 40 коп. (переданы студенту Анатолию Успенскому)³⁹⁹. Кроме того, 16 октября на институт была пожертвована облигация займа на индустриализацию⁴⁰⁰. 27 января 1929 года тарелочный сбор на институт составил 13 руб. 20 коп.⁴⁰¹.

В 1926 корпорация насчитывала 9 профессоров. Читалось двадцать лекций в неделю. Было шестьдесят два слушателя, из них активных – сорок человек. 35% слушателей составляли женщины, 65% – мужчины, 30% – духовенство⁴⁰². Некоторым студентам стипендия выплачивали командировавшие их епархиальные управления. Так 23 сентября 1926 года пленум Пермского епархиального Управления рассмотрел прошение члена пленума Андрея Мамаева о предоставлении ему стипендии от Пермской епархии в Ленинградский Богословский институт. Это прошение было удовлетворено, и 26 сентября 1926 года состоялись проводы А. Мамаева в Ленинград⁴⁰³.

На обновленческом Ленинградском епархиальном Съезде (6–10 февраля 1927 года) отмечалось, что число слушателей института составляло пятьдесят пять человек (из них тридцать девять мужчин и шестнадцать женщин), из которых двенадцать выпускных. При институте было общежитие на тринадцать человек. В институте издавался машинописный журнал «Голос православного студента» (см. в Приложении копию сохранившегося номера).

13 марта 1927 протоиерей Павел Раевский стал епископом Кронштадтским, а вскоре был переведен на самостоятельную кафедру. И. о. ректора стал проф. Б. В. Титлинов.

В Бюллетене обновленческого Св. Синода от 15 ноября 1927 года отмечалось, что к январю 1928 года готовится первый выпуск института (десять человек). В то же время на первый курс было принято двадцать человек (в том числе из Вологды, Твери, с Кубани, Украины). Был введен пропедевтический (подготовительный) курс, на котором преподавался катехизис, Св. история Ветхого и Нового Заветов, церковный устав, славянский язык, церковное пение. Преподавателем церковного пения был церковный композитор С. В. Панченко. При институте было общежитие на двадцать человек, а всего студентов насчитывалось шестьдесят человек⁴⁰⁴.

В 1925 году Ленинградский Богословский институт получил право присуждать ученые степени⁴⁰⁵. 18 мая 1925 года ученой степени магистра богословия был утвержден И. Д. Холопов⁴⁰⁶.

2 декабря была присвоена, а 15 декабря 1925 года утверждена Св. Синодом степень магистра богословия магистранту Киевской Духовной академии прот. А. С. Никольскому, ставшему преподавателем Киевской Высшей Богословской школы⁴⁰⁷.

16 декабря 1926 года состоялась защита магистерской диссертации К. А. Смирновым на тему «Сущность христианства» (утверждена Св. Синодом 28 января 1927 года). Официальными оппонентами на защите выступали проф. И. Д. Холопов и проф.-прот. А. И. Боярский. На заседании Священного Синода 28 января 1927 года отмечалось, что

«Священный Синод принял во внимание серьезное образование и незаурядную научно-литературную продуктивность прот. Смирнова, выразившуюся в ряде ученых и богословских работ (в том числе и некоторых напечатанных), и не прекращающуюся до настоящего момента. С другой стороны, Св. Синод обратил внимание на тот факт, что в диссертации на степень Магистра богословия, и в некоторых других произведениях магистранта иногда проводятся взгляды, не согласные с установившейся богословской традицией и даже идущие вразрез с основными положениями обновленческого движения в Православной Церкви. Однако, после бывших суждений Св. Синод признал наличие таких взглядов в самостоятельной богословско-философской работе понятным и естественным выражением и проявлением, допустимой и неизбежной, в известных границах, свободы богословского мнения, заповеданной православной науке авторитетнейшими выразителями православной богословской мысли – св. отцами Церкви и лучшими нашими богословами-профессорами прежних Академий, как залог прогресса богословской мысли»⁴⁰⁸.

На защитах в институте «бывали интересные дискуссии на научные темы, защита диссертантом своих положений. Студенты и вольнослушатели с большим интересом слушали их, а иногда и участвовали сами в качестве добровольных оппонентов»⁴⁰⁹.

Своеобразную рекламу институту создавала антирелигиозная пропаганда. Характерной для того времени формой борьбы с религией были заказные статьи в газетах. В 1928 году перед Пасхой в Великую Пятницу «Ленинградская правда» опубликовала заметку Б. Днепровского и С. Полесьева «Поповский университет». Заметка так хорошо отражает дух и стиль времени, а точнее, целой эпохи, что стоит процитировать ее полностью:

«Поповский университет.

Вузовцы, питомцы рабфаков и школьники обеих ступеней, курсанты, кружковцы, слушатели вечерних и воскресных университетов – пока не поздно, бросьте! Бросьте погружаться в черствые и неодухотворенные дебри политэкономии, грубого материализма и прочих еретических учений.

Есть еще, благодарение господу, праведные науки, вселяющие смирение в душу и возвышающие над презренной мирской суетой. Они изучаются с божественным трепетом худосочными угреватыми юношами и смиренномудрыми девами, до краев перегруженными кротостью и благодатью.

Не в темных, похожих на катакомбы, пещерах Киево-Печерской лавры, не в убогих церковенках заброшенной медвежьей провинции, а в городе Ленина, на площади Урицкого, у Музея революции познается апостольская премудрость. Там существует высший богословский институт.

Окрыляемый новыми силами, он готовит очередную партию пастырей верующего человеческого стада. Пастырей, собирающихся бросать семя христовой истины в волостные и уездные центры, не так уж мало. Их, богом возлюбленных, более ста человек.

Прежде, чем познать глубины святого учения, они получили светское образование в трудовых школах и вполне готовы к усвоению церковных знаний. Кроме перечисленных выше, в институте преподается целый ряд не менее значительных предметов.

Программа, утвержденная высшими авторитетами из Ленинградского Епархиального Управления, предусматривает углубленное изучение церковного права и всестороннее детальное исследование истории православной церкви. В качестве образцов земного поведения студентам преподносятся биографии отцов церкви, начиная с самого Иисуса (Христа) и кончая ленинградским митрополитом Вениамином.

Как и все уважающие себя учебные заведения, институт богословия рассчитан на трехгодичный курс учебы. В течение этого времени студенты имеют счастливую возможность слушать лекции квалифицированных преподавателей с солидным церковно-ученым стажем. Занятия ведутся по всем правилам новейшей педагогики и богословия: кроме слушания лекций, пишут письменные работы, готовят рефераты и разделяются на отдельные семинарии для тщательного анализа путаных и весьма сомнительных религиозных заковык.

Внеучебное время отдается для, так сказать, культпросветработы. Охваченные самонадеянностью будущие попы выпускают собственные периодические издания, изучают новые языки, умиляют одновременно небожителей божественными псалмами.

Теория счастливо сочетается с практикой. Все студенты распределяются по церквям для практики в воскресные и праздничные дни. С благословения настоятелей, они ловко обслуживают клиросные церемонии, а наиболее талантливым и представительным поручается даже преподавание слова божия, которое обычно заканчивается тарелочными сборами, укрепляющими финансовую мощь богословского университета.

С миру по нитке – голому рубашка! Подписные листы, тарелочные путешествия, заботливая помощь святейшего синода и пожертвования неизвестного происхождения – так сколачивается экономическая база поповской школы. Богословский институт предоставляет своим питомцам оборудованное общежитие, привлекающее юношей и дев с божественным складом характера. Вокруг института создается общественное мнение, так называемых, верующих масс. Последнее епархиальное сборище близко к сердцу приняло заявление о том, „как трудно в наше время сеять христово учение“ и поручило всем членам клира знакомить верующих с деятельностью института и его нуждами, из наиболее исступленных прихожан вербуются новые кадры церковников-активистов, – кандидатов в поповский университет.

Новые времена – новые песни! Кустарщинкой, работой по старинке уже не проймешь пасомых, покидающих своих пастырей. Новое поповское поколение хочет „энергично функционировать“, приспосабливаясь к суровому атеистическому времени».

По некоторым сведениям институт был закрыт в ноябре 1929 года⁴¹⁰, но, вероятно, студентам была дана возможность окончить курс весной 1930.

Из студентов Ленинградского Богословского института следует отметить Сергия Ларина (окончил в 1930), видного обновленческого деятеля, а после принесения покаяния – иерарха Русской Православной Церкви; Сергия Румянцева, впоследствии обновленческого епископа Ладожского, управлявшего Ленинградской обновленческой епархией во время Великой Отечественной войны, а 24 июля 1944 года в Николо-Богоявленском соборе Ленинграда принятого как мирянина, а затем, после принесения покаяния, – протоиерея Преображенского собора Ленинграда, занимавшего немало ответственных постов в епархиальном управлении; Н. Ф. Савельева – учился в 1927/28, впоследствии старосты Воскресенского кафедрального собора Костромы (с 1969) и участника Поместного собора 1971 года. Слушали лекции в институте диакон Петропавловского собора в Петергофе Феодор Юдин, дочь бывшего начальника Архива и библиотеки Св. Синода К. Я. Здравомыслова – София и другие.

Имеются различные оценки обновленческих учебных заведений. Так, А. Э. Левитин пишет:

«Что сказать о преподавании? Оба учебных заведения скорее напоминали студии свободных художников. Религиозные люди с самой разнородной подготовкой – парни в возрасте от 19 до 27 лет – студенты подрабатывали тем, что чистили трамвайные пути, кололи дрова, мыли посуду в ресторанах. Каждый парень мнил себя будущим Лютером или на худой конец А. И. Введенским и сочинял потрясающие проекты церковных реформ. Почти все говорили о второй церковной революции. Об учебе думали мало – тем более, что никаких экзаменов и никаких зачетов в Академии не было.

Организаторы Академии больше всего боялись „семинарской схоластики“ и в результате ударились в другую крайность; в обновленческой Академии не столько преподавали, сколько читали лекции, причем читали их в таком духе, как когда-то в Религиозно-философском обществе в Петербурге.

Из поля зрения организаторов Академии выпали такие необходимые для будущих пастырей предметы, как литургика и церковный устав.

Результаты такого преподавания были самыми плачевными. „Псаломщика не могут выучить, ничего не знающих людей выпускают“, – говорил одному из пишущих эти строки про обновленческую Академию почтенный ленинградский протоиерей»⁴¹¹.

Менее эмоционален в своих выводах А. И. Кузнецов:

«Вначале система преподавания была четкой и серьезной, но это относится главным образом к периоду возглавления академии архиепископом Георгием (Добронравовым). В период же возглавления ее Введенским научные дисциплины стали предлагаться уже и легче, и постепенно академия наполнилась так называемыми „вечными студентами“, иногда даже пожилыми священниками, которые жили в общежитии и не ходили на лекции, а служили на московских кладбищах, чтобы доставлять средства Синоду» ⁴¹².

Несмотря на атеистический натиск обновленцы в то время все-таки чувствовали уверенность в своих силах и возможностях. Судя по описанию празднования «30-летия служения Церкви Божией в священном сане Митрополита» Серафима Руженцова 13 и 14 декабря 1930 года можно составить определенное мнение. (Полный текст описания празднования приводится в Приложении II к данной главе).

Обозревая просветительскую деятельность обновленцев, как бы ее ни оценивать, следует отметить их активность и последовательность в своей целеустремленности, результатом чего было то, что с конца 1920-х годов и до 1935 годы это были единственные богословские школы в Русской Православной Церкви.

Предполагали открыть свои школы григорианцы. В Ленинграде существовали также старообрядческие (Белокриницкой иерархии), лютеранские курсы. Особенно много было различных курсов у евангельских христиан и баптистов (в том числе не только в Ленинграде).

(Согласно нормального Устава, утвержденного Учебным Ком. при Св. Синоде 20 августа 1923 года)

I. Общее положение

§ 1. На основании § 5 Положения Учебного Комитета при Св. Синоде Рос. Православной Церкви об открытии богословских курсов и согласно существующих законоположений СССР с разрешения Народного Комиссариата по Просвещению в Петрограде открыта Высшая Богословская школа, именующаяся Петроградский Боголовский институт, находящийся в ведении Учебного Комитета при Св. Синоде.

II. ЗАДАЧИ ИНСТИТУТА

§ 2. Петроградский Богословский институт ставит своей задачей:

а) воспитать и подготовить истинных, идейных пастырей, проповедников и учителей Церкви, безоговорочно лояльных к советскому государственному строю.

б) свободное развитие богословской науки и подготовку богословских ученых и преподавателей для пастырских школ.

III. УЧЕБНЫЙ СОСТАВ ИНСТИТУТА

§ 3. В Богословский институт принимаются лица обоего пола не моложе 18 лет. С общим образованием не ниже среднего, выдержавшие всесторонне умственное, нравственное и физическое испытание, являющиеся активными и ревностными работниками Церкви и имеющие глубокий религиозный и общественный облик, а также выдержавшие испытание по политграмоте и предъявившие удостоверения о выдержании оного испытания.

§ 4. От кандидатов требуется рекомендация кого-либо от приходского Совета, либо от епархиальных просветительных комиссий, либо от трех заслуживающих доверия священно-служителей или мирян.

§ 5. Окончившим частичный или полный Курс Института выдаются соответствующие свидетельства и удовлетворительно выполнившим богословские научные работы представляются ученые звания Магистра и Доктора Богословия.

§ 6. Институт имеет право предоставлять ученые и богословские звания лицам, имеющим заслуги в деле духовного Просвещения.

§ 7. По уважительным причинам разрешается проходить Институт заочно, под руководством Факультета Института.

IV. УЧЕБНАЯ ПРОГРАММА ИНСТИТУТА

§ 6(!). Основная учебная программа Института рассчитана на три года. Учебный год делится на два семестра по четыре месяца каждый.

Для желающих получить ученые степени предоставляется возможность остаться еще на один-два года, по особому разрешению Факультета.

Примечание: Для особо подготовленных в иностранных и древних языках и других специальных предметах предоставляется возможность пополнить эти знания на пропевдетических курсах, организуемых по мере надобности.

§ 7. Основная учебная программа строится из трех комплектных годичных циклов. В каждый цикл входят дисциплины библейско-экзегетического, исторического, систематического и практического Богословия. Занятия происходят по возможности в группах не превышая двадцать человек, подобранных по уровню подготовленности.

Метод преподавания лекционно-дискуционный. На всякую дисциплину лектором уделяется не менее двух часов в неделю.

Первый год:

1) Жизнь и учение Христа Спасителя, с точки зрения православной: Христос – богочеловек, и с точки зрения рационалистической: Христос – человекобог (I полугодие).

2) Введение в книги Ветхого и Нового Заветов с указанием методов библейской критики (II полугодие).

3) История Христианской Церкви от апостольского времени до разделения Церквей.

4) Сущность и философское обоснование Православно-христианского мировоззрения. (Систематическое богословие.)

5) Христианская этика.

6) Теория и практика проповеди.

7) Церковь и Государство.

8) Патрология.

Второй год:

1) Жизнь и учение Апостолов (в особенности Павла, Иоанна и Петра).

2) История и культура Израильского и других народов древности, имевших влияние на культуру и религию Евреев (Ассирияне, Египтяне, Вавилоняне и др.), Библейская история.

3) Экзегетика Евангелий (I полугодие).

4) Экзегетика Ветхого Завета (II полугодие).

5) История Православной Церкви до наших дней.

6) Современная наука и христианское мировоззрение (Апологетика).

7) Христианская этика.

8) Теория и практика проповеди с уклоном пасторологического использования художественной литературы.

9) Литургика.

10) История христианской мысли (догматов).

11) Церковное право.

Третий год:

1) Экзегетика Пророков (I полугодие).

2) Экзегетика Апостольских посланий и Апокалипсиса с русского и греческих текстов (II полугодие).

3) История инославных Христианских Церквей.

4) Главные моменты в истории Православной Церкви (I полугодие).

5) История языческих религий.

6) Христианская этика (I полугодие).

7) Теория и практика христианского] воспитания (II полугод[ие]).

8) Практика проповеди и диспута.

9) Литургическая практика (II полугодие).

10) Церковное искусство – архитектура, иконопись и т.п. (I полугодие).

11) Строительство приходской жизни (II полугодие).

12) Церковь и право.

Примечание: Слушатели, остающиеся на четвертый и пятый год, специализируются по особым дисциплинам и работают по семинарскому методу.

§ 8. При институте содержится библиотека из русских и иностранных книг, применительно к потребностям Учебной программы Института, для пользования исключительно учащимися.

V. ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ

§ 9. Все слушатели обязаны заниматься пастырской практикой, руководством приходских кружков, участием в богослужении, проповеди, религиозных диспутах и другими формами духовного просвещения.

VI. ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ И ДИСЦИПЛИНА СТУДЕНТОВ

§ 10. Личная духовная жизнь и нравственный уровень слушателей должен быть примерным во всяком отношении. Активное участие в молитвенных собраниях, исповеди, посте и семейной молитве, ведении дневников и т. п. должно содействовать развитию духовной жизни слушателей.

§ 11. Соблюдение дисциплины в учебной работе и личной жизни возлагается на самих студентов. Провинившиеся судятся выборным товарищеским судом. Осужденные имеют право кассационной жалобы в Совет института.

§ 12. Для удовлетворения своих материальных и духовных интересов студенты организуются в особую корпорацию и функционируют через избранных должностных лиц, подлежащих утверждению Совета института.

VII. УПРАВЛЕНИЕ И ШТАТЫ ИНСТИТУТА

§ 13. Общее руководство административной и учебной частью института возлагается на ректора, избираемого Советом Института и утвержденного Св. Синодом.

Примечание: Ректором имеет быть Епископ или Пресвитер.

§ 14. В Факультет входят не менее восьми профессоров-преподавателей: один экзегет по Новому Завету, один – экзегет по Ветхому Завету, один – церковный историк, один – богослов-философ, один – богослов-систематик, один – литургист, один – патролог, один – канонист. Совместно с ректором профессора-преподаватели делят между собой работу по проведению учебных программ Института. Штатные профессора-преподаватели приглашаются Советом Института.

Примечание 1: Профессорам-преподавателям гарантируется полная академическая свобода в преподаваемых дисциплинах.

Примечание 2: Профессорами-преподавателями могут быть священнослужители или миряне. По своему религиозному облику способны не только руководить учебной работой, но, равным образом,

и духовной жизнью студентов.

Для пропевдетических и специальных предметов Совет Института приглашает временных преподавателей.

§ 15. Штатные профессора-преподаватели совместно с ректором и под председательством последнего составляют Совет Института.

§ 16. Общие вопросы ученого, педагогического, административного и бытового характера подлежат обсуждению и решению Совета Института.

§ 17. Хозяйственные дела Института находятся в ведении Хоз[яйственного] Комитета Института, состоящего из трех лиц: ректора, завед[ующего] Хоз[яйственной] частью Института и одного профессора.

Примечание: При Институте имеется Канцелярия в ведении ректора с помощью секретаря-делопроизводителя.

§ 18. Институт имеет свой штамп и печать.

VIII. ПОМЕЩЕНИЕ И СРЕДСТВА ИНСТИТУТА

§ 19. Институт помещается на Дворцовой наб., № 30.

§ 20. Средства на содержание Института создаются из субсидий Уч[ебного] Ком[итета] при Св. Синоде, от пожертвований приходов и отдельных лиц и платы за обучение от имущих слушателей.

§ 21. Расходы по Институту ведутся строго по смете, разработанной Хоз[яйственным] Комитетом Институтом и утверждаются П[етроградским] Е[пархиальным] У[правлением].

Примечание: По всем приходам и расходам ведется строгая отчетность.

§ 22. Имущие слушатели живут на собственном содержании, неимущим даются субсидии по мере имеющихся средств.

IX. ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИНСТИТУТА

§ 23. Юридическим лицом, владеющим Институтом, является Председатель П[етроградского] Е[пархиального] У[правления].

Примечание: При закрытии Института имущество передается органам Наркомпроса, печать и делопроизводство сдается в Администр[ативный] Отдел.

§ 24. Институт находится под контролем Уч[ебного] Комитета при Св. Синоде.

§ 25. Институт подчиняется всем законным распоряжениям Гражданской Государственной Власти и существует на основании всех изданных законоположений.

§ 26. Настоящий Устав может быть изменен и дополнен Учебным Комитетом с одобрения Священного Синода.

С подлинным верно.

Член-секретарь ПЕУ, прот. Е. Запольский

20 декабря 1923 года.

К отн. за № 2255 (ЦГА СПб. Ф. 1001. Оп. 9. Д. 50. Л. 3–7 об.).

«ГОЛОС ПРАВОСЛАВНОГО СТУДЕНТА»

Ежемесячный религиозно-богословский журнал студентов Ленинградского Высшего Богословского Института

«И говорит им (Иисус); идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков»

(Мф. 4:19).

№ 6-й 1927 г. Март 15.

«С любовью посвящаем нашему дорогому епископу Павлу»

Оглавление:

Часть официальная

1. Перемещения и назначения:

а) епископа Павла;

б) свящ. Николая Лукина;

в) Вл. Н. Красногородского.

Часть неофициальная

1. Преосвященный Павел – епископ Кронштадтский

2. На борьбу со злом. Стих. С. Гончарова

3. Павел да будет епископом – свящ. Н. Лукин

4. Жизнь и деятельность еп. Павла – Г. Гончаров

5. Полученные приветствия ко дню хиротонии еп. Павла

6. Первый диакон-студент – свящ. Н. Лукин

7. Религиозные и церковный обряды (окончание) – свящ. Н. Лукин

8. Проповедь Вл. Красногородского

9. «Жил ли Христос» – С. Андреев

10. Объявления

11. Вопросы и ответы

12. Почтовый ящик.

I. Часть официальная

Перемещения и назначения

1. Ректор Ленинградского Богословского Института прот. Павел Вас. Раевский (по избрании студентами ЛВБИ) Ленинградского Епархиального Съезда 1927 г. назначен Священным Синодом РПЦ епископом Кронштадтским, шестым викарием Ленинградской епархии.

2. Постановлением ЛЕУ студент – настоятель Успенской Мурзинской церкви, священник Николай Лукин, переведен на службу в Институтский храм Святой Троицы, что на Стремянной улице.

3. Студент Владимир Н. Красногородский избран (студентами) ректором Института диаконом к Институтскому Храму.

II. Часть неофициальная

1. Преосвященный Павел – епископ Кронштадтский.

ИСПОЛЛА ЭТИ ДЕСПОТА!

2. На борьбу со злом.

Посвящаю Владыке Павлу

О, сколько вдруг выпало тяжких на долю

Минут кропотливых, и горя, и слез.

Как будет теперь попирать твою волю

Век новшеств, неверия, «радостных» грез.

Совсем отошла и от веры и Церкви

Вся молодежь, нужен ей новенький бог...

И много других от нее отклонилось,

И сколько не тронутых в церкви порог.

Посмотришь на жизнь молодых «пионеров»,

Как склонны они, что нам свято, ругать.

«Не надо нам ваших всех подлых обманов», –

Кричат, не желавши всю веру понять.

«Наукой доказано, нет у нас Бога;

Это поповский и жалкий обман.

Сказка, легенда и ваша Голгофа,

Религия вся есть преподлый дурман».

Проходят по улице весело люди,

Куда ни посмотришь – свобода, простор!

Как будто на век уже вымерли судья,

И некому вынесть мирской приговор.

Как будто любовь или дружба святая

По миру великому вдруг разлилась;

Посмотришь – не нужно небесного рая:

Земля от вражды и греха отреклась.

Вот это все видишь в весенний день ясный.

Когда бросишь взгляд на большую толпу,

А только присмотришься глубже, ужасный

Представится взору опять твоему:

Другое у каждого видно иль горе,

Или же бесцельная жизнь, суета...

Или же отчаянья слезы, иль море

Страстей некрасивых, иль смерти места...

Не стоит заглядывать дальше – в трущобы, –

Того уж никак не закрыть никому:

Болезни, страданья, убийства и злобы,

Не новость все это уму твоему.

Шипы путь покрыли твой, только не розы,

Вот Богом ты призван куда вдруг идти.

Здесь будут и грозы, и жгучие слезы,

И долго придется Христа крест нести.

На радость нам, смотришь вперед ты так смело...

Пусть Бог помогает тебе в той борьбе.

И скоро мы тоже возьмемся за дело.

Христос не попустит погибнуть в злобе!

С. Гончаров

3. Павел да будет епископ.

Сегодня мне хочется поделиться впечатлениями и личными переживаниями в день хиротонии во епископа нашего и нами любимого ректора ЛВБИ проф.-прот. П. В. Раевского. Мне вспоминается наш Ленинградский Епархиальный Съезд, когда Владыкою Митрополитом был предложен вопрос, выдвинутый обновленцами и нами, студентами об избрании прот. П. В. Раевского викарием Ленинградской. С чувством радости и бурного восторга откликнулось все многочисленное собрание и радостно пропело ему: «Аксиос, аксиос, аксиос». И скромный, потрясенный вышел на амвон народный избранник и взволнованным голосом он поведал нам, что весть избрания его во Епископа потрясла его, что еще собор 23 года судил ему «быти епископом», но тогда он отказался, считая себя недостойным, но ныне, когда он слышит голос народный, когда он видит вокруг себя своих собратьев по работе в обновленчестве, когда он видит вокруг себя ныне и тех мирян, с которыми он привык молиться в Ленинградских храмах, он чувствует наплыв силы великой, он слышит во всем этом глас Божий и с дерзновением приемлет это избрание и вопреки ничесоже глаголет.

Он избран, он в нашем и народном сознании уже наречен святителем Божиим.

«Павел да будет епископ».

Как прекрасен этот свершившийся акт избрания семейного епископа, совершенный вполне осмысленным и продуманным народным сознанием. Чувствовалось, что все делегаты Епархии действительно поняли важность совершаемого ими дела. Соборность, соборное начало русской Церкви восторжествовало. И хотелось тогда хвалить Бога, благодарить Его. Народ и пастыри, пастыри и народ – едиными сердцем и устами изрекли свою волю во благо Церкви Христовой и во славу Бога.

И как праздник великий, как давно жданный праздник настали дни недели 12–13 марта, дни наречения и хиротонии новоизбранного во Епископа Кронштадтского.

К пяти часам в субботу 12 марта собрались в храм Святой Троицы (институтский) народ, духовенство и с тем чувством, какое бывает перед началом великой, светлой Христовой Заутрени, дожидались прибытия нареченного и Владыку Митрополита Вениамина. Вот, вот скоро свершится то великое, дивное, что так ждалось с нетерпением со дня съезда. И ровно в 5 часов прибыл о. Павел и вслед за ним Владыка Митрополит, встреченный народом с великим уважением.

Шесть Архипастырей: Владыка Митрополит Вениамин, Арх. Николай Гдовский, Арх. Николай Ладожский, Арх. Михаил Лужский, Арх. Александр Колпинский и Арх. Макарий Петергофский вышли на середину храма, облаченные в мантии, клобуки и камилавки и воссели на кафедру; со святым крестом и Богоявленскою водою вышел священник Институтской Церкви Николай Лукин. При торжественном молчании, испросив благословения Владыки, протоиереи Михаил Гремячевский и Василий Беллавин вывели в белой блестящей ризе протоиерея о. Павла Васильевича Раевского и поставила его пред лицем Епископа. Отец ректор был страшно бледен, видно было, что в душе его происходит громадная буря, видно было, что он очень остро и глубоко переживал это великое свершаемое над ним дело, но глаза, глаза его горели огнем твердости и дерзновения. Казалось, что они громко говорили: «Се гряду во Имя Твое, Господи, на ниву твою, иду со дерзанием, и ничто не помешает мне совершить подвиг мой и неизбежно для меня грядущее великое». И во всей фигуре его была ясная мысль: «Да будет воля Твоя, Господи».

Профессор Б. В. Титлинов, член Св. Синода, огласил Синодальный указ о бытии ректору ЛВБИ профессору протоиерею Павлу Раевскому Епископом Кронштадтским, шестым викарием Ленинградской Епархии.

И начался краткий молебен при пении духовенства и мирян дивных тропаря и кондака Св. Троице, говорящих о сошествии Святого Духа и устроении Церкви Божией. Молился нарекаемый, молился сонм духовенства, молился и народ православный о ниспослании Святого Духа на него светильника Церкви Христовой.

По окончании краткого молебна о. Ректор произнес пространную глубокосодержательную и художественно прекрасную речь, в которой, между прочим, выразил все переживания его пред свершающимся фактом, свой страх и трепет пред ответственностью архипастырской деятельности; он вспомнил те предупреждения, которые делали ему близкие и друзья, но он взвесил все это, пережив всем сердцем и разумом с дерзновением приемлет сан Епископа, ибо он знает, что в то время, когда Церкви Христовой грозит опасность со стороны неверия и раскола, нужны силы, нужны руководители, и он отдает себя всего на служение дорогому обновлению Церкви Христовой, даже до смерти. Да спасено будет дело Божие!

Тот пыл, с которым о. Ректор открывал «тайны сердца своего», его горячий взор, его трепет, с которым он произносил свое всенародное признание в любви к Церкви Христовой и к делу ее, мне напомнили слова Аниба из Пирке Абоф: «День короток; дела много, в работниках недостаток, награда велика, Господин торопит». И чувствовалось, что о. Павлу хотелось, чтоб пока вечер не настал, взять эту работу и выполнить ее, сколько силы позволят.

И выполнена будет она, если этот пыл, это дерзновение передастся всему кадру деятелей Церкви Божией.

Долго народ не расходился. Долго все обсуждали и взвешивали каждое слово о. Раевского. И ценно то, что мало было слышно возгласов «красиво» или «хорошо сказал», но в каждой кучке людей слышалось толкование смысла речи, глубина ее...

Речь эта произвела глубокое впечатление на народ, она имела для него воспитательное значение. Если есть убеждение, что нет пророка в своем отечестве, то, в данном случае, это убеждение потерпело непоправимую аварию. Ни единого слова о «семейности» нового Епископа, ни единого слова «мы знаем его», как то любят говорить староцерковники, подрывая авторитет обновленческих епископов. Следовательно, и в них пробуждается сознание, что среди нас, обновленцев, есть Бог, что среди обновленцев свершается все по воле Божией, что все вполне благодатно и естественно.

Первая победа над гибнущей и невежественной тихоновщиной.

По окончании «наречения» о. Павел служил всенощную в сослужении духовника своего прот. Влад. Попова и студентов-священников Н. Лукина и Г. Маркова и студента-диакона С. Ларионова при студентах и народа, собравшегося в большом количестве.

После всенощной нареченный Епископ Павел в алтаре, при свете лампад, в тихой, уютной обстановке Троицкого храма, долго открывал душу свою Сердцевидцу Богу в исповеди, в присутствии, как свидетеля Божия, митрофорного протоиерея Владимира Попова, старца маститого и учительного.

День 13 марта был чудесный день. Кажется, сама природа празднично настроена. Кажется, она сама принимала участие своим теплом, своим пробуждением от зимнего холода в торжестве православия и святого обновления. Народ в большом количестве наполнял Казанский собор уже с 9 часов утра. Были приехавшие с далеких окраин Ленинграда: Гавани, Выборгской стороны, Мурзинки, Рыбацкого и др...

По окончании часов, Ректор ЛВБИ проф. прот. Павел Раевский был выведен из алтаря Протопресвитером А. И. Боярским и архидиаконом Симеоном Верзиловым и поставлен на большом орлеце, где и произнес «Исповедание Веры».

Я лично являюсь участником на девятой хиротонии, но такое истовое продуманное, выразительное исповедание я слышал только дважды – Владыку Николая (Платонова) и ныне при хиротонии о. Павла Раевского.

То, что говорил хиротонисуемый, видно было, что он глубоко переживал; то волнение, которое было видно на его лице, свидетельствует о том же.

Хотелось в те мгновения самому громко кричать о Христе, Святой Троице, о всех учениях и установлениях Церкви Православной, чтобы слышал то народ русский, чтобы слышала то земля русская, чтобы она снова стала Святой Православной...

Народ с большим вниманием слушал «Исповедание» и сам проникался теми же чувствами, которые переживал исповедующий.

Началась Литургия, при исключительно торжественной обстановке. Шесть Епископов, более двадцати сослужащих, дивный хор под управлением прот. Иоанна Яковлева.

Вот Владыка Митрополит произнес: «Призри с небеси, Боже», и настала минута торжественного молчания. Напряжение, как служащих, так и молящихся, достигло высшего напряжения. И пред лицем всей Церкви Божией был введен в алтарь протоиерей Павел, хиротонисанный во Епископа Богоспасаемого града Кронштадта.

О, жаль, что все миряне не были в алтаре и не могли видеть грядущего во Имя Господне.

Глаза, устремленные на Святой Престол, горели огнем веры в Бога. Весь он трепетал духовным, полным страха Божия, любви к Нему и в то же время твердою стезею грядет избранник Бога и народа отдаться Христу и делу Его.

Павел да будет епископ.

И склонил колена он пред Престолом Святым,... и снизошла на него благодать Всесвятого Духа.

Епископ Павел встал, облаченный во одежды святительские, среди Епископов Божиих, как равный им с ними принести бескровную жертву.

Как солнце весеннее и осветит пробуждающуюся природу, так и свершившееся только что призвание Святого Духа, осветило, согрело и зажгло сердца всех молящихся. Как-то особенно радостно, празднично стало на душе. И вот вся Литургия прошла в каком-то особенном, молитвенном экстазе.

Невольно хочется отметить один маленький штрих. В алтаре стояли дети Епископа Павла, они смотрели на свершающееся и глазенки деток этих радостны были, и они с отцом Епископом молились чистою, детскою, ангельскою молитвою. Без слез умиления не в силах был смотреть на них.

Милые, хорошие, они молились за отца...

После пресуществления Святых Даров, новый Владыка в первый день своего Епископства свершил первую хиротонию, первого диакона из студентов ЛВБИ Владимира Красногорского, что произвело неотразимое впечатление на всех, кто был в храме.

Но кончилась Литургия. Епископы взошли на кафедру и вновь выводится Епископ Павел и старейший из Епископов – Митрополит Вениамин – вручает ему жезл, напутствуя нового святителя на его святительский путь, указывая ему на трудности Епископского служения и, приняв жезл, Владыка Павел благословил народ благословением Архиерейским. «Исполла эти Деспота», – ответила Церковь ему.

По окончании богослужения, когда новопоставленный Епископ Павел вышел благословлять народ, он был приветствуем Общиною Троицкой общины, а от лица студентов ЛВБИ Его преосвященство приветствовал студент-священник Николай Лукин, который в своей речи указал, что студенчество верит и твердо убежденно, что Богом поставленный новый светильник будет светить миру православному великим светом, и огнем своим будут возжигаться новые светильники – ученики нового Владыки, ректора ЛВБИ, и понесут свет истины и правды Божией по всем концам земли родной.

По совершенно случайно сложившимся обстоятельствам делегация студентов составилась из лиц, приехавших с разных и самых отдаленных мест нашего Союза. Один из них ленинградец – А. И. Фаустов, с Украины – Г. Е. Гончаров и из Восточной Сибири – свящ. Н. Лукин. В этом небольшом обстоятельстве я усматриваю особый Промысел Божий, пославший приветствовать силы молодые и от молодых сил источника духовного образования Великого Светоча и просвещения юношества со всех концов русской Церкви.

Павел, да будет Епископ Божий Владыка Павел, да будет тем образцом пастырства, который нам необходим, как исходный пункт в деле нашей подготовки к служению Церкви Божией. Пусть он даст нам твердость и силы служить нам святому делу обновления.

Да будет здрав, учителей и мудр Преосвященный Павел, Епископ Кронштадтский!

Студент,

священник Николай Лукин.

4. Жизнь и деятельность епископа Павла.

Преосвященный Епископ Павел Раевский Кронштадтский, ректор и профессор нашего Института, еще в бытность свою протоиереем, был неоднократно призываем на епископское служение, еще на Соборе 1923 года ему было предложено епископство, но он, считая себя недостойным и еще не призванным быть таковым, отклонял (конечно, не игнорируя это святое служение) это предложение. Только на Ленинградском Епархиальном Съезде 1927 года по настойчивой просьбе студентов ЛВБИ и большинства членов Съезда, в виде письменного заявления Президиуму Съезда, который тоже во главе с Владыкой Митрополитом Вениамином, предложил принять прот. П. В. Раевского сан епископа, он, наконец, решил принять на себя этот великий сан архипастыря. Он это сделал для Блага Церкви, потому что она его избрала, она дала ему полномочия Епископа, он это сделал также и для нас – студентов ЛВБИ потому, что мы желали видеть его в сане архипастырском, чтобы он нас направлял на истинный путь пастырства, который был бы нашим начальником, учителем и наставником – все делая, при помощи Божией, благодати Епископской и знаниям профессорским.

Мы счастливы, что дождались этого, мы благодарим Преосвященного Павла, что он дал для нашего блага, может быть, принял Епископство, не убоялся тяжелого, тернистого и опасного пути архиерейства; мы это глубоко ценим и дорожим. Мы верим в крепкую волю нашего Владыки, мы верим, что он взятый на себя пост не оставит. Он неоднократно, в течение всей своей прошедшей церковной деятельности, будучи еще священником и отдавая все свои силы на благо Святой Церкви, подвергался опасности со стороны злых врагов Церкви. Поэтому, судя по церковной деятельности Владыки Павла, со всеми ее опасностями и препятствиями, мы верим, что и епископское служение его, также победоносное, невзирая на всякое житейские препятствия, невзгоды, оскорбления, гонения и т.д. будет гореть ярко пред Святым алтарем и будет светлым светильником, дающим свет истинного Христова учения для всех христиан и торжественно принесет не одну христианскую душу к стопам Господа Христа.

Родился Владыка Павел в 1877 году в городе Новгороде. Отец его был одним из видных в то время преподавателей философских наук в Новгородской Духовной Семинарии. Владыка Павел окончил эту Семинарию в числе первых и после этого поступил в Петербургскую Духовную академию, которую окончил в 1902 году, имеет ученую степень магистра богословия. В то же время (1902 г.) он принял и сан священника, поступив на службу в Попечительство о народной трезвости в Петербурге. Он был активным работником в учреждениях попечительства, его работа заключалась в проповедничестве и организации религиозно-нравственного дела. Молодой проповедник-академик привлекал своими искренними религиозными проповедями тысячи и даже больше народа. Он считался в то время одним из самых лучших, самых выдающихся своим ораторским талантом, пастырей.

В 1904 году молодой о. Павел перешел настоятелем в одну из первых Церквей Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. При Церкви молодым пастырем и др. была развернута громадная пастырско-просветительская работа (братство трезвости – до двадцати тысяч трезвенников, бесплатные амбулатория для бедных с аптечкой, воскресные школы, чтение с туманными картинами и пр.). Обширный храм вместе с залом при нем постоянно был переполнен народом, жаждущим слышать молодого проповедника. В печати неоднократно отмечалась работа этого «Божия улья».

В 1915 году Владыка Павел был переведен настоятелем Спасо-Бочаринской Церкви, где и служил до 1924 года. В этом храме также талантливым пастырем было поставлено пастырско-просветительское дело на должную высоту.

В 1905 году первой революции, Преосвященный Павел был организатором и активным деятелем известного кружка «32-х», поставившим себе целью добиться обновления Церкви на началах соборности. Эта группа священников, при активном руководстве и участии Владыки Павла, под риском смерти и преследования, совершала великое дело обновления, которое должно спасти православную русскую Церковь от ужасной, страшной, угрожающей гибелью, грозной тучи – кощунства империалистического, самодержавного гнета на Церковь. Да, в этой маленькой кучке, в этой искорке Божьего света решалась судьба нашей Церкви. Эта маленькая группа пастырей состояла из возмущенных и протестующих священников против большой неправды, против обмана и кощунства, которыми была осквернена святыня Господа Христа – Его Церковь. Эти возмущенные пастыри решили открыто высказать ту неправду, которой была полна Церковь, они не хотели дать святыню на поругание псам, они не убоялись грозивших им опасностей, они за Христа жизнь готовы были отдать, и некоторые из них погибли, за правду погибли. Их дело не пропало, они дали тот первый удар колокола, который благовестил миру истинную правду. Эта группа – гордость и спасение Церкви. И тот, кто в ней был, – действительно является героем, шедшим против угрожающей опасности за спасение. Имена «32-х» увековечены, как в сердцах христиан обновляющейся Церкви, так и на страницах истории последней.

Тот, кто погиб за правду святую, тому вечная, вечная память. Кто же остался – тому мы шлем многия и многия лета. Многие лета, Владыка Павел! Исполла эти Деспота!

В это время Преосвященный Павел был одним из основателей и сотрудником обновленческого журнала «Век». Принимал активное участие в выборах в первую (выбран выборщиком) и вторую Государственную Думу.

Священствуя в рабочем районе, о. Павел пользовался огромным авторитетом среди рабочих, этих угнетенных и запуганных тружеников, он был для них отцом и слугой. К каждому был чуток и милосерд, они с жаром и радостью принимали проповеди о. Павла, они доверчиво относились к истинно пастырскому служению его. Он был в то время истинным спасителем Церкви в полном смысле этого слова, благодаря его деятельности был сохранен престиж Церкви и духовенства.

В 1917 году вместе с другими о. Павел основал сначала союз прогрессивного духовенства, а потом демократический союз духовенства и мирян, где вместе с о. Александром Введенским, ныне митрополитом, благовестником и ректором Московской Богословской академии, о. протопресвитером Боярским и о. Михаилом Поповым, ныне архиепископом Лужским и нашим профессором и другими, выкинул флаг Церковного обновления.

В 1922 году с теми же лицами начал теперешнее церковное движение и принимал в нем активное участие до настоящего времени.

В 1924 году в Ленинграде им был основан, при участии других лиц, наш Высший Богословский Институт, в коем он с самого начала состоит ректором и профессором. Для Института о. Павел сделал очень много, он всецело был поглощен им, этот Институт был для него родным детищем, он все отдавал для него, вплоть даже до книг, которыми мы теперь пользуемся.

В настоящее время, уже при нас, он много выступал на диспутах с безбожниками, он имеет громадный успех, его выступления губительны для безбожников и полезны для нас, как будущих апологетов.

Как видно из всего вышеизложенного, Преосвященный Павел с начала своего пастырского служения был ревностным работником на ниве Христовой, он неутомимо работал на пользу обновления Церкви, он дал нам пример своей деятельностью, как нужно трудиться для благо Церкви. Мы верим в искренность его дела. Владыка Павел ведет нас по пути к истинному обновлению церковному, которое должно победить и уже побеждает неправду мира сего. Его епископский сан будет ему огромной опорой для дела истины, благодать архипастырская будет ему той животворящей силой, которая даст ему бесстрашно вести по праведной дороге свою паству к стопам Спасителя Христа!

Студент Георгий Гончаров.

5. Полученные приветствия ко дню хиротонии епископа Павла.

1) от архиепископа Иоанна Сталинградского,

2) от митрополита Иосифа Белорусского,

3) от архиепископа Павла Ярославского,

4) от епископа Михаила Демянского,

5) от епископа Сергия Новгородского,

6) от епископа Александра Витебского,

7) от архиепископа Александра Устьсысольского,

8) от митрополита Виталия Тульского,

9) от архиепископа Александра Самарского,

10) от архиепископа Василия Псковского,

11) от архиепископа Сергия Череповецкого,

12) от протопресвитера Красотина,

13) от архиепископа Николая Боровицкого,

14) от Вологодского Епархиального Управления,

15) от Псковского Епархиального Управления,

16) от Череповецкого Епархиального Управления,

17) от проф. прот. Конст. Смирнова из Лебедина (Украина),

18) от проф, прот, Евг. Запольского,

19) от прот. Рябинина из Череповца,

20) от Успенской Мурзинской общины,

21) от Троицкой Стремянской общины,

22) от студентов ЛВБИ,

23) от митрополита Петра Закавказского,

24) от митрополита Алексия Казанского,

25) от епископа Сергия (Лаврова),

26) от Митрополита Александра Введенского,

27) от Митрополита Иннокентия Киевского,

28) от Архиепископа Сергия Томского,

29) от Митрополита Серафима Московского

и от других лиц, церковных общин и учреждений.

6. Первый диакон студент.

13 марта сего года в казанском соборе Преосвященный Павел в день своей хиротонии рукоположил в сан диакона студента нашего Института Владимира Николаевича Красногородского. К рукоположению в сан диакона его избрало общее собрание студентов, как организатора студенческого хора, старательного студента, хорошего товарища и религиозного юношу.

Отец Владимир Красногородский – сын протоиерея Псковской Епархии (мать – дочь священника). Родился он 2 июля 1907 года в погосте Печань, Псковской Епархии. Образование получил в школе второй ступени (ЕТШ) и окончил Музыкальную студию в г. Порхове. Был регентом Порховского Соборного хора и вообще много потрудился по организации хоров в родной ему Псковской Епархии.

В настоящее время о. Красногородский состоит студентом ВЛБИ и подает хорошие надежды. По избранию студентов состоит регентом студенческого хора и секретарем апологетического кружка.

Пожелаем же ему успешного прохождения диаконского служения до того дня, когда Христос призовет его для служения в следующей степени – священства.

Многая лета тебе, юный диакон, отец Владимир, служи на пользу Св. Церкви Христовой и делу святого обновления. Многая лета тебе!

Студент,

священник Николай Лукин.

7. Религиозные и церковные обряды, их необходимость и значение в духовной жизни христианина.

(окончание)

В нашем простом народе живет вера, что колокол имеет даже самостоятельный дух, волю; по поверью народному. Колокол вызывает души из ада, влиянию ночного колокола не может противостоять нечистая сила.

Впрочем, не одна только народная фантазия. Но и наша художественная поэзия имеет прекрасные образцы. Я приведу здесь в сокращенном виде прекрасный рассказ Гаршина «Ночь».

Один молодой человек, не сохранив ничего святого в своей душе, ничего заветного, решает покончить самоубийством, как вдруг раздается далекий, но ясный дрожащий звук колокола... «Колокол», – сказал он удивленный и положил револьвер. «Колокол», – повторил он – «звонят на молитву... церковь... свечи... старенький поп, отец Михаил служит жалобным, надтреснутым голосом... В окно едва брезжится свет. Рядом со мною отец стоит, склоняя голову, торопливо крестится; бабы, мужики поминутно кланяются в землю. Как это было давно! А хорошо тогда было. Если бы и теперь было так, не нужен бы был мне револьвер.» Между тем мысль шепчет ему: «Кончай»... «А люди пойдут в церковь, и многим из них станет легче... Помню, и мне становилось. Только потом это прошло, погибло...»

А между тем в тишине раздавались новые и новые удары колокола. Они говорили ему, хотя и на забытом для него языке, но что-то большое, важное... В конце концов колокол сделал свое дело: на отвердевшую душу нахлынули теплые живительные воспоминания, воскресли давно выброшенные из памяти образы, поднят потерянный было якорь надежды на лучшее будущее и – жизнь спасена!

Я говорил о внешней обстановке храма. А самое богослужение с его обрядами, совершаемое пред лицом Бога, среди изображений Его и Его угодников?

Богослужение православное – это сокровище из сокровищ всего христианства, вмещающее чистоту православных догматов и неиссякаемый источник нравственной силы.

В православном богослужении не забыта ни одна сторона человеческого существа, ни одно из существований человека и душевных сил. Те самые душевные настроения, какие породили богослужебную обрядность, вновь переживается нами... возогреваются и воспитываются в нас ею.

А чтение Евангелия, Апостола? Можем ли отрицать их?

А Псалтирь, если она читается на живом, родном нам русском языке? Можно ли найти книгу выразительнее ее?

Чтение в храме сменяется пением, то простым и трогательным, то величественным, торжественным.

Словом, все богослужение увлекает и трогает душу, все преобразует человека в нового, богатого чувствами и верою.

Совершенство православной богослужебной обрядности заключается в том, что форма, то есть обряд в ней, тесно, внутренно и проникновенно связан с содержанием, с той идеей, какую поясняет обряд.

Прихотливая форма сосуда дает такую же форму содержимому, которое оставляет за собой все-таки свои свойства. Разбейте сосуд драгоценного мирра, оно прольется. И им вы напоите только землю.

Однажды, говорил Федор Михайлович Достоевский в своей притче о штунде, «несли сосуд с драгоценной жидкостью. Все падают пред ним ниц. Все целуют сосуд, заключающий эту драгоценную, живящую всех влагу, но восстают люди и начинают кричать: слепцы, чего целуете сосуд, дорога лишь целительная влага, в нем заключающаяся, дорого содержимое, а не содержащее, а вы целуете стекло, простое стекло, и стеклу приписываете святость... Идолопоклонники, бросьте сосуд, обожайте лишь живящую влагу, а не стекло! И вот разбили сосуд, живящая влага разлилась по земле и, разумеется, исчезла в земле...» Сосуд разбили, и Влагу попирали. Разбейте портрет любимого человека, и вы этим окажете презрение к нему. Разбейте икону, вы этим самым отказываетесь от почитания того, кто на ней изображен, отказываетесь вообще от почитания горнего мира. Откажитесь от обряда, таинства, вы принуждены будете отказаться от самого таинства, а вместе с ним и от веры в оправдание Христом человека, так как таинства Христовой Церкви основываются и выражают собой только эту идею. А покиньте веру в оправдание, вы должны будете бросить и веру во Христа, Который является исключительно жертвой оправдания, должны отказаться от звания Христианина, так как, если бы Христос не восстал и тем не оправдал нас, то была бы напрасной и Вера наша.

А между тем, есть люди в наше время, отвергающие всякую обрядность, люди, говорящие, что все это отстало, что все это бредни, что Богу можно поклоняться и без видимой формы, без обряда...

Но эти старцы почтенные, эта золотая по названию, а не по своему внутреннему содержанию, молодежь, задумывались ли хоть раз над обрядом и его значением, для их же духовной жизни?

Вслушивались ли они в слова наших православных богослужений, Евангелия, Апостола, Псалтири? Взглянули ли они на наши храмы, возглавляемые крестом, символом нашего искупления Христом? Прислушались ли они хоть раз в час вечерний к церковному колоколу?

А этот вечерний звон... как много дум наводит он...

Студент,

священник Николай Лукин.

8. Проповедь Вл. Красногородского.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Вера твоя спасла тебя; иди с миром...

(Лк.8:48).

Вы помните, православные христиане, эти слова Спасителя, произнесенные им исцеленной женщине, страдавшей кровотечением 12 лет, которой ни один врач, существовавший в то время, не мог, хотя бы отчасти, дать облегчение ее телесному страдании. Святой Евангелист Лука так об этом говорит: в то время, когда множество народа окружало Господа – эта женщина, подойдя сзади, коснулась края Его одежды и тотчас же получила исцеление. На вопрос Христа: Кто прикоснулся ко Мне, исцеленная, падши перед Ним на колени, не утаилась... и объявила Ему перед всем народом, по какой причине прикоснулась к Нему и как получила исцеление. Иисус же на это ответил ей: дерзай дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром... (Лк.8:44–45, 47–48).

Вспомните, повторяю, это чудо и убедитесь: насколько сильна бывает вера во Христа, насколько была сильна вера в Божественность Спасителя у той Евангельской женщины.

Теперь перенесем все свое внимание на самих себя и посмотрим, так ли сильна вера во Христа у нас? Таким ли мы путем следуем за Христом? Стараемся ли мы прикасаться к Спасителю в своей жизни так же, как прикоснулась та Евангельская женщина?

Нет, мы не только не следуем за Христом, чтобы прикасаться к Нему в своей душе с очень малой верой, но и совершенно забываем о том, что Христом зовет нас к Себе.

Придите ко мне все трудящиеся и больные, и я успокою вас, – говорит нам непрестанно Он (Мф.9:28). Мы же не идем к Нему, не тянемся душою, не прикасаемся к его одежде. Нам кажется трудным, неисполнимым залогом расстаться со своими земными благами, заботами, чтобы последовать по стопам Его. Мы завязли в житейских грехах и в то время, когда самим нам не выбраться на светлый, не загрязненный, истинный путь, – мы забываем о Том, Кто нам протягивает Свою руку помощи.

Казалось бы, все так просто: уловить эту руку Избавителя и пойти по чистой дороге к Царству и величию святых. Но мы и в этот момент, как и во всей жизни своей, заблуждаемся. В самом деле: стоит только внимательнее всмотреться на прошлое каждого индивидуума, и если бы могли все увидеть, то пришли бы в ужас от того, насколько наше прошлое греховно, насколько оно лишено нами добродетели, наоборот, насколько пресыщено скверною, что с каждой минутой ослабляет под нашими ногами почву, готовую уже нас всосать в себя.

Да. Православные христиане, необходима нам, как пища, Божественная рука Христа, которая (только она одна) спасет нас и вытащит из греха. А для этого нам нужно как можно чаще призывать имя Спасителя, но не отгонять от нашего сердца, как это делаем.

Помните, Христос сказал: «Я – есть путь, истина и жизнь. Верующий в меня спасен будет, если и погибнет».

Вот это нам и нужно понять, вот то, что нам и так необходимо закрыть в сундучке нашего сердца с тем, чтобы уже никогда-никогда не выпускать оттуда. Но каждый из нас в отчаянии скажет: как поступить? Что же делать? Что нужно для нашего исправления?

Задавая себе каждый подобные вопросы, невольно забудет о том простом средстве, которое может вселить в нас Христа, которое ведет нашу душу в общение, в союз с Богом, это – Евхаристия (таинство Причащения). Господь сказал нам: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает, и Я в нем; как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною (Ин.6:56–57).

Вот средство, через которое мы можем пребывать с Богом; вот то средство, которым нужно пользоваться как можно чаще, чтобы не сомневаться в своей вере и в бытии Вечной Правды. Вот где: в Святой Чаше мы можем прикоснуться к Господу видимым образом и соединиться со Христом, но не хотим; не понимаем и точно не стараемся понимать. Христос предает Себя, под видом хлеба и вина, на вкушение всем желающим. Не знаем, провидел ли это св. Давид, когда возглашал: «Вкусите и видите, яко благ Господь». Но мы, которые видим, которые вкушаем, что должны мыслить и чувствовать при этом? Не должны ли мы вострепетать всем существом от любви, удивления и благодарности? Подлинно, если от радости умирают, то не было бы ничего удивительного, если бы кто по причащении Таин Господних, вдруг разрешился от уз телесных и перешел от веры к блаженному видению. Подумайте еще об этом и о том, кому предлагается этот Божественный дар, кому говорится: «вкусите и видите». Не одним избранным, не пророкам и апостолам, не мученикам и подвижникам, не постникам и девственникам, а всем, самым последним грешникам. Господь и теперь, так же, как на последней Вечери, знает, что не все чисты суть (Ин.13:10) из приступающих к Его Тайнам; ведает, что уже не один, а многие предадут Его, и только малая часть останется верною: и, несмотря на сию нечистоту почти всех, на эту неверность многих приступающих, никого не отвергает от Своей Вечери; всем подает ровно то же Тело и ту же Свою Собственную Кровь.

Итак, только через это общение с Богом, только через Причастие мы скорее можем укрепляться духом в такой момент жизни, когда кругом нас водворилось и уже царит неверие. Может быть, и среди присутствующих здесь есть люди, потерявшие веру, может быть, и многие из нас, если не все, подвержены атеистическому (безбожному) влиянию. Ведь нет ничего легче, как не верить и сомневаться в чем-нибудь, для этого не нужно ни особого ума, ни образования, ни даже каких-либо оснований, – довольно сказать: нет, я этому не верю. Неверие есть признак неполного ума, как и сказал царь Давид в своем 13-м псалме: рече безумец в сердце своем: нет Бога (Пс.13:1). Неверие родится из злой жизни, из боязни верить. Не веруют чаще те, которым страшно подумать, что есть Господин и Судья, Который потребует отчета. И причина здесь не только страх наказания, но и стыд за самого себя.

Вы замечали, что если вы чувствуете себя виновным перед кем-нибудь, то не желаете видеть его, избегаете встречи с ним. По тому же самому закону человек, чувствующий свою вину перед Богом, прячется от Него, как Адам после падения. Он старается реже вспоминать о Боге, огородить себя от Его Лика. А потом постепенно уверяет себя, что и нет Того, Кто смущает его покой.

Французский ученый Руссо сказал: «Если ты хочешь верить в Бога, живи так, чтобы всегда нуждаться в Его существовании». Действительно: жизнь в смирении, воздержании, деятельной любви вернее всяких доказательств приведет нас к вере в Бога. Человеку нужна вера. Быть со Христом – это все-все в жизни. Тогда жизнь приобретает смысл, освещает твою душу, христианин, и показывает тебе цель, к которой ты стремишься уголками своей души.

Везде ты можешь найти Христа, если захочешь, каждый день тебе предлагается Христос в церкви, в Святой Евхаристии, которая ясно дает утешение твоей душе. Господь благ ко всем, но первое и более всего – ко грешникам кающимся.

Куда бы ты не посмотрел с верою, везде ты можешь найти Христа, в каждой протянутой руке, в голодном и раздетом нищем. Ведь это же Христос просит тебя помочь им, и если ты будешь стараться всем помогать, то ведь это же и есть быть с Богом. Всюду нести свет Христов, – зажигая тех, кто упорно идет своевольно по пути, научи их молиться! Быть со Христом – это значит ощущать Его в молитве, не разлучаться с Ним ни на минуту. Молитва заменит все человеку: и друзей, и удачу, и от всех невзгод в ней найдешь утешение, если с чистым сердцем придешь ко Христу. Христос никогда не покинет тебя, и Его рука направит твой разум и волю ко исполнению Его заповедей. Пусть все отойдут от тебя, ты не будешь один, с тобой Христос, и если тебя унижают – не бойся, с тобой правда и Христос.

Да не смущается сердце твое, православный христианин, в вере во Христа!

Будем с молитвой и страхом через Св. Чашу обращаться к Нему о укреплении в нас духа.

Будем просить Его, чтобы Он также сказал нам, как Евангельской исцеленной женщине: Вера твоя спасла тебя. Аминь.

9. Жил ли Христос.

(продолжение)

Теперь перейдем к вопросу о подлинности и достоверности событий, которые описываются в Евангелии. Атеисты говорят, что Евангелие потому еще не может быть историческим документом, свидетельствующим о Христе, потому что оно, кроме, как противоречиво в самом себе, еще и не достоверно. Разберите это положение.

Дело в том, что Евангелие передает нам некоторые факты из истории, и если эти факты действительно совершались, то они несомненно известны истории. Дабы не задерживать внимание слушателей излишними словами я возьму, как и в предыдущем вопросе, несколько фактов, которые говорят нам об исторической правдивости Евангелия. Возьмем Рождество Христово: оно описывается у Евангелистов, как событие, которое совершилось в известной обстановке и при наличии известных исторических событий. Евангелист Матфей передает, что, когда родился Христос, то на небе появилась необыкновенная звезда. Нам многие антирелигиозники говорят, что если бы была звезда, то о ней было бы известно в астрономии, но по данным последней, никакой звезды не было, а, следовательно, Евангелие утверждает то, чего не было и поэтому не может быть историческим документом, свидетельствующем о Христе. Действительно ли это так? Я утверждаю, что звезда, о которой пишет Евангелист Матфей была и точно была в то время, когда указывает Матфей. Известный астроном Кеплер при помощи вычислений, произведенных способами высшей математики нашел, что звезда была именно в то время, на которое указывает Матфей. Не будем спорить пока о том, была ли эта звезда чудом или еще чем-либо, но нам важно то, что Матфей не лгал и описал то, что именно было на самом деле.

Возьмем еще одно обстоятельство, описанное Евангелистом и точно подтвержденное историческими документами. В Евангелии говорится о том, что в дни Рождества Христова была в Палестине объявлена всенародная перепись. Недавно найдены в Венской библиотеке два старинных документа, которые как раз говорят о том, что в то время, когда родился Христос, была всенародная перепись; эти документы найдены всего 10 лет назад.

Не вдаваясь в дальнейшие подробности, мы видим, с какой точностью Евангелисты передают все исторические подробности, которые были в то время; отсюда вывод: Евангелие, как непротиворечивое и точно передающее все события и не расходящееся с данными истории может быть признано вполне документом, который свидетельствует о подлинности исторической личности Христа.

Теперь перейдем к другим свидетельствам о Христе. Возьмем свидетельство Апостола Павла. Я должен сказать, что даже и антирелигиозная литература признает, что Апостол Павел был и его послания к Римлянам, Коринфянам и Галатам есть подлинное написание Апостола Павла. В этих-то посланиях Апостол Павел и свидетельствует о Христе, что Он был, страдал и умер на кресте. Уважаемые антирелигиозники говорят нам, что Павел не может быть свидетелем за Христа, так как он сам не видел лично Христа. Но эти нападки более чем жалки. Дело в том, что Апостол Павел жил в 60-х годах I века, виделся с учениками Христа, которые лично видели Христа. И если отрицать свидетельство Апостола Павла на том основании, что Павел лично Христа не видел, то можем также сказать, что наших прадедов тоже не было, ибо о них нам рассказали наши родственники, но мы их (прадедов) не видели лично. На все это атеисты говорят нам, что Апостол Павел говорит не о том Христе, о Котором мы думаем. Но этот аргумент не имеет совершенно никакой реальной ценности и научно-исторического сознания, ибо в послании к Римлянам в 1-й главе и Коринфянам в 8-й и 15-й главах ясно сказано, что Христос жил так, как говорит о Нем Евангелие.

Подводя итоги сказанному о свидетельстве о Христе, как исторической личности Апостола Павла, мы можем твердо и определенно сказать, что, несмотря на, правда, жалкие в научном отношении, нападки на подлинность свидетельства Апостола Павла, мы все же не имеем права не верить данному свидетельству, каковым является свидетельство Апостола Павла о Христе. Апостол Павел есть неопровержимый, но, кроме того, современными историками признанный свидетель о Христе, как об исторической личности.

Теперь мы видим, что Евангелия вполне могу служить документами, говорящими о Христе, и что Апостол Павел также утверждает то положение, что Христос, несомненно, как историческая личность был. Я знаю, что выступят антирелигиозники и опять станут говорить о противоречиях, которые я не успел разъяснить и рассеять, но из приведенных мною раньше разоблачений мнимых противоречий видно, что и остальные противоречия есть ничто иное, как фикция, и что Евангелие есть неопровержимый документ, говорящий, что Христос жил.

Теперь перейдем к разбору свидетельств о Христе из светской, языческой литературы. Нам антирелигиозники говорят, что если бы Христос был, то современные бы ему ученые хоть чем-нибудь упомянули о Нем, но они все молчат. Посмотрим, так ли это или нет? Если мы покопаемся в памятниках древней литературы, то мы найдем современников Христу, которые, так или иначе, реагируют на жизнь и учение Христа. Возьмем, например, одного из ученых, современных Христу – Тацита. Тацит жил во второй половине 1-го века и в первой четверти II-го века по Рождестве Христовом. Он дает нам свидетельство о преследовании христиан в Риме, имевшем место в 64 году по Р.Х. Тацит пишет, что Христос, в правление Тиберия, был осужден Понтием Пилатом как преступник, и что Он основал так называемую христианскую секту, вышедшую из Иудеи. Тацит отмечает, что, несмотря на гонения, презрение и ненависть к себе, секта христиан распространяется по всему государству так, что множество из ее членов в 64 году в городе Риме были присуждены к жестокой смерти. В своей книге «Истории» Тацит дает ценное показание об исполнении предсказания Христа о разрушении Иерусалима и поражении иудейского народа. Вот что нам дает свидетельство Тацита. Без сомнения, мы можем отнестись с полным доверием к этому свидетельству о Христе, так как Тацит – очень серьезный историк и писать небылицы ему нет никакой надобности.

(Окончание следует).

С. Андреев.

10. Объявления

Предлагается всем студентам принять участие в издании журнала «Голос православного студента» и к сроку представить статьи. Для 7-го номера материал должен быть сдан не позднее 10 апреля.

Студком.

Президиум апологетического кружка доводит до сведения всех членов такового, что 6-го апреля (среда), после лекций состоится общее собрание кружка в аудитории института.

Президиум кружка.

11. Вопросы и ответы

Вопрос: Можно ли посещать лекции в Богословском Институте посторонним лицам, не студентам Института?

Ответ: Посещать лекции посторонние лица могут с разрешения Проф. Совета или Преосвященного Ректора.

12. Почтовый ящик.

В. М. Сизову. Ваша статья «Сектантство и миссионерская литература в этом номере не пройдет. Просьба присылать всю статью, а не по частям. Она будет напечатана целиком в № 7 журнала.

Издатель: Студком.

Ответственный редактор: Георгий Гончаров.

Сохранился также № 7–8 этого журнала за апрель-май 1927 года. Приведем его оглавление.

Часть неофициальная

2. В дань пятилетия обновления» – А. Мамаев.

3. «К пятилетию обновления» – стих. С. Гончарова.

4. «Религия и наука» (продолжение) – В. Сизов.

5. Разбор материалистического взгляда о смысле жизни в связи с наукой– С. Гончаров.

6. «Христианство – религия рабства». Критика на статью А. Логинова. – Диакон Вл. Красногородский.

7. Искра обновленческой идеи – Г. Гончаров.

8. Почтовый ящик.

(Сообщается по постановлению ЛЕУ в порядке информации)

«13 и 14 декабря 1930 года Соборная Ленинградская Церковь торжественно справляла 30-летие священнослужения своего архипастыря, митрополита Серафима.

Накануне дня своего посвящения в иереи и в самый день (12 и 13 декабря) митрополит Серафим совершал богослужения в Андреевском соборе, (где он и принял хиротонию) по случаю там храмового праздника.

Встреченный приветствием настоятеля собора арх. Николая Лужского, Владыка совершил всенощную при сослужении викариев, двадцати шести священников, восьми диаконов, при прекрасном соборном хоре певчих и массы верующих, переполнивших храм. На литургии следующего дня, при той же торжественной обстановке была возложена на митрополита Серафима вторая панагия, коей он к этому дню награжден Св. Синодом, по инициативе мирянских организаций г. Ленинграда и по ходатайству ЛЕУ. Пред началом литургии арх. Николай в мантии с солеи прочитал указ Св. Синода; протодиакон поднес Владыке панагию, которую он и возложил на себя при пении духовенства и клироса: «Аксиос». Архидиакон возгласил: «Тако да просветится», и митрополит осенил народ. Отъезд Владыки из собора около 3-х часов дня сопровождался искренними благопожеланиями верующего народа, заполнившего улицу и бульвар против собора.

14 декабря вечером торжество продолжалось в Казанском Кафедральном Соборе.

В 7½ час вечера Владыка прибыл в собор, где к тому времени собрались: митрополит Новгородский Василий, архиепископ Лужский Николай, архиепископ Лодейнопольский Павел, архиепископ Тихвинский Михаил, многочисленное Ленинградское духовенство (пятьдесят о.о. протоиереев и священников, десять диаконов), хор Казанского собора, хор Спасо-Успенского собора. Хор Троицкой церкви на Стремянной и до восьми тысяч верующих. Ключарь собора прот. П. Чулицкий встретил юбиляра речью от Казанского собора, а предстоятель прихода поднес икону Казанской Божией Матери.

Владыка в мантии проследовал на солею, где и стал пред чудотворной иконой Владычицы.

Хор Троицкой церкви «Имени покойного композитора А. Архангельского» из его сотрудников исполнил: «Не имамы имые помощи» и «Блаже муж», с тем лиризмом, который так характерен для Архангельского и его школы.

Затем все духовенство во главе с преосвященным Николаем, архиепископом Лужским вышло из алтаря, и архиепископ Николай обратился к юбиляру и народу со следующей речью:

«Ваше Высокопреосвященство!

Мне выпала высокая честь предначать словом настоящее собрание наше и от лица всего Святейшего Собора Ленинградского духовенства приветствовать Вас с исполнившимся 30-летием пастырского служения Вашего Церкви Божией.

Мы не столько будем здесь восхвалять Вас, нашего юбиляра, как то делается обычно на светских юбилейных собраниях, сколько поучаться путям Промысла Божия в жизни и подвиге Вашего служения, ибо, если вообще «стопы человеческие от Господа направляются», то еще ярче сказывается это в путях жизни пастыря Церкви.

В храме Первозванного Апостола, тридцать лет тому назад, вчерашний день рукой святителя зажжен был огонек на свещнице церковной; поставлен новый молодой священник – отец Сергий.

Загорелся он – и стал светить, разгораться, согревать... Ветры жизни не затушили его. Соблазны богатства, силы, гордости житейской, которые сначала окружили пастыря, не угасили в нем священного огня. Почти пятнадцать лет работы на этом поприще дали свои плоды: любовь и уважение народа, внутреннюю крепость духа...

А затем, по воле Божией, тот страшный удар, который, по человеческим рассуждая, должен был бы погасить огонь веры, разбив всю личную жизнь. Смерть супруги. Но не поддается искушению скорбей о. Сергий. Ушел из жизни о. Сергий – остался на церковном свещнике священноинок Серафим.

Огонь горел все тем же ровным мягким светом. Не угасил его „вихрь жизни“. И когда в жизнь Церкви вошли „темные силы“, пытавшиеся править Церковью через всяких проходимцев-старцев, когда правители церковные ходили на поклон к тем, кто силен тогда был при дворе, архимандрита Серафима мы не видим в передней тех, кто руку налагал на Церковь и ее свободу.

Сторонник истинной свободы, стоявший с теми, кто в Церкви жаждал обновления и возрождения в ней „соборного“ строя архимандрит Серафим оказался одним из первых, кто был избран во епископа самим народом. И на своей груди он носит панагию, на оборотной стороне которой начертаны слова: „Избраннику по древне-церковному чину“; эта панагия – дар тех верующих г. Скопина Рязанской епархии, которые избрали его во епископа.

Епископ Серафим остался тем же, чем он был и раньше. В соборном строе, в единении, в любви друг к другу он видел силу церкви. И на Соборе 1917 года, и в качестве епископа, правящего епархиями, и в год церковных потрясений не изменял он своим взглядам, не угасил в себе огня, зажженного в день хиротонии. Он стал в число передовых бойцов за обновление церковной жизни. Когда одни растеряны, другие озираются назад, иные вовлекают Церковь в пучину человеческих страстей – возвысить голос за святую правду, стать с теми, кого оплевывают свои же братья – для этого необходимо мужество, которое и проявил Владыка Серафим.

И как отрадно нам теперь, когда уже пережито нами много скорби, сказать:

„Как счастливы мы все, что нам Господь дал не только в Него, но и за Него страдать“. Ибо в очах Божиих не то страдание ценно, когда люди – пастыри Церкви страдают за человеческие увлечения свои, за человеческие мнения свои, хотя и прикрывают это своей верой; действительный „венец“ для пастырей в том, чтобы перенести и одиночество, и клевету, и поношение, и злобу за „Слово Истины“, которому мы служим.

И это дал, дает Господь Владыке Серафиму. Вот почему сегодня радуемся мы, сегодня торжествуем. Мы видим тот венец, который для него сплетается. Возблагодарим же Бога за то, что Он своей Силой держит нашего святителя; и вместе все помолимся усердно, чтобы сохранил его Архиерей всех архиереев на многие лета, чтобы за его любовь к народу, простоту, молитвы, верность делу обновления Церкви – сплетен был ему от Господа „венец“.

И сами, братья и сестры, любовью общей и молитвой постоянной окружая своего „отца“, Владыку Серафима в строительстве соборной, обновленной Церкви, дадим ему опору для дальнейшего, столь славного же в ней служения. Аминь».

Было совершено благодарственное господу Богу молебствие. Перед отпустом член ЛЕУ мирянин – Ф. Е. Ишутин отчетливо для всего собора прочел адрес, подписанный духовенством и представителями приходов. Адрес исполнен в древне-византийском стиле и имеет вид свитка, скрепленного архиерейской печатью. Его текст:

«Ваше Высокопреосвященство, дорогой наш Архипастырь и Отец, Владыка Митрополит Серафим!

Приветствуем Вас с исполнившимся 30-летним юбилеем служения Вашего Св. Христовой Церкви в священном сане.

Начавшееся в этом городе священное служение Ваше к настоящему времени принесло обильные плоды любви и преданности Вам в сердцах многочисленных соработников и многолюдной паствы Вашей не только здесь, но и в пределах всей Северо-Западной области.

В предрассветные годы церковного обновления приняли Вы дар священства и снова прибыли сюда, как Правящий Архипастырь, в великий исторический момент перелома, когда началась новая церковная жизнь, о которой не могли мечтать все 20 епископов, преемственно занимавших кафедру нашего города в течение 200 лет.

Настало время, исполненное многих трудов, но и полное жизнерадостности... Теперь уже нет причин утверждать, что Церковь в „параличе“ или „в летаргии“; теперь повсюду прозвучал ее голос; теперь обо всех явлениях жизни говорит Она свое слово: на собраниях, съездах, Соборах, – повсюду сынами Церкви свободно выговаривается церковная мысль и строится церковная жизнь, – и стало, действительно, фактом то „обновление Церкви“, к которому приступил еще Поместный Собор 1917–18 годов, но которое осуществлено лишь Поместными Соборами нашими 1923 и 1925 годов. Вы, владыка, были участниками этих соборных решений – вот почему с открытым сердцем приняла Вас ленинградская паства. Здесь, в Ленинграде – колыбель обновленчества, здесь зародилась мысль о соборности, здесь на решении I Собора обновить всю жизнь церковную, ответили верующими радостным волнением. Все горели желанием осмыслить свои верования, – участвовать в жизни церковной, иметь добрых учителей пастырей.

Мы печалились лишь о том, что стремительность церковного нового потока, еще до прибытия Вашего, породили разделения, так как многие „поставили“ свою правду вместо „Правды Божией“, и решились на угодливое угождение толпе, вопреки слову Св. Апостола Павла, сказавшего: „если бы я угождал человеку, то не был бы рабом Божиим“.

Вы внесли в наше депо святое благодатные слова мира, сознание осторожности в деле церковной реформы и благословение всему тому, что является творчеством православного духа.

Самоотверженно Вы вступили на высокий пост Первосвятителя области нашей, сами страдая от скудости, вместе с духовенством, державшимся идейного служения делу Христову здесь, на земле. Роскошь, пышные выезды, величавость и формализм при приемах просителей Вы не считаете достоинством архиерея. Ваша любовь, простота в отношениях обезоруживают даже Ваших врагов. Мы же – Ваша паства в этот день единодушной семьей окружаем Вашу кафедру, с искренними приветствиями Вам, ибо трудности и успехи обновления сроднили всех нас.

Нам всем привито уже сознание самобытности Церкви и внутренней свободы ее. Поэтому мы и говорим смело об опасностях для Церкви от застоя жизни ее и об опасности сектантства для тех, кто отвергает Соборный разум ее. Митрополит града Святого Петра – Серафим 1-й только на смертном одре, когда уже никакая рука не наказала бы его за смелость протеста, осмелился промолвить об опасности сектантства в самом Синоде, в лице обер-прокурора; наш же – свободной Церкви митрополит Серафим II может и всем говорит безбоязненную сущую правду Христову.

Да даст же Господь Вам, Владыко, наш Архипастырь, ныне радость свою, чтобы с прежней энергией и с благостной жизнерадостностью продолжать Вам священное служение Ваше на многие лета».

По прочтении адреса прот. М. Гремячевский, старейший работник обновленчества в Ленинграде, поднес от Ленинградской паствы Владыке Серафиму художественную панагию с изображениями – по особому заказу – на перламутре точной копии иконы Спасителя из Домика Петра I со следующим кратким словами:

«Ваше Высокопреосвященство!

Мы собрались сюда большой обновленческой семьей, чтобы приветствовать Вас с знаменательным днем Вашей жизни – 30-летием священнослужения Церкви Божией.

Много говорить Вам я не могу, да и не надо слов.

Язык всегда немеет там, где слишком много говорят чувства. Скажу от всех собравшихся здесь архипастырей, пастырей и мирян, что все мы любим Вас. Любим как архипастыря, любим, как мудрого администратора, любим, как дорогого отца и любим, как близкого и отзывчивого друга.

В знак нашей любви мы просим Вас принять эту Святую Панагию с изображением на ней Нерукотворного образа, – точной копии с чудотворной иконы Спасителя, которая находилась в Домике Петра I. Я помню, как пред этой святой иконой Вы усердно молились пред вступлением Вашим на Ленинградскую кафедру о ниспослании Вам мудрости и милости от Бога. Эта милость была с Вами во все время управления Ленинградской епархией. И сейчас мы просим Бога, чтобы эта милость и впредь пребывала с Вами на многие, многие годы на пользу обновленчества и процветание нашей епархии».

Молебствие закончилось отпустом, после чего мощный хор Спасо-Успенского Собора художественно исполнил ряд духовных песнопений: «К Богородице прилежно», «Величит душа моя» и «Се ныне благословите Господа».

Член ЛЕУ прот. А. Погодин произнес весьма содержательную речь на тему «Митрополит Серафим и обновленчество»:

«На меня возложена в высокой степени приятная и в то же время ответственная задача обрисовать деятельность митрополита Серафима в связи с обновленческим движением.

Как ни благодарна эта тема, порученная мне собранием представителей духовенства и мирян, но я несколько смущаюсь, буду ли я в силах в кратком слове выполнить эту задачу и по причине обширности самой темы при глубине и широте обновленческого движения, и потому, что личность почтенного юбиляра настолько многогранна и ярка, что нет ни одной стороны этого движения, с которой бы он не соприкасался, и нет ни одного уголка, хотя бы и темного, куда бы он не вносил ясный свет своего сознания.

Несомненно, будущий биограф – когда настанет для этого время, владея обширным материалом, найдет и те яркие краски, которые положатся на полотно портрета личности, являющейся достоянием истории, – мне же да позволено будет отметить лишь некоторые, по моему мнению, выдающиеся моменты в жизни нашего юбиляра, как обновленческого деятеля.

Епископ монах – обновленец. Как будто эти два понятия не могут быть поставлены рядом, как будто они настолько несовместимы, что монах и обновленец никак не могут ужиться в одной личности: кто-то из них должен уйти, предоставив место другому. Да, пожалуй, раньше так и было, – ибо, что такое обновленчество в его основе в прошлом и настоящем?

Обновленчество – это движение вперед, вхождение в жизнь, осуществление в жизни всей полноты Евангельских начал, искание правды Божией, которая иногда приходит с самой жизнью и осознается только в развитии жизни, в самом ее процессе. Обновленчество – это то, что так мудро, полно и так кратко определил апостол Павел „во обновлении жизни ходити начнем“. „Начнем“ и всегда будем только начинать, ибо жизнь в своем движении раскрывает такие перспективы, которые могут соответствовать лишь вечной правде Божией, – ибо она сама – осуществление этой правды, – и потому, сколько времени ни продолжалось бы дело человеческого обновления, оно всегда будет только начинаться, ибо оно простирается в вечность. Отсюда обновленчество – это постоянное, напряженное внимание к жизни, прислушивание к биению ее пульса, стремление уловить, понять, чем настоящее время живет верующая душа человеческая, какие запросы она предъявляет Церкви, чтобы вести ее к Царству Божию не старыми когда-то протоптанными, а теперь ветшающими путями, а теми, которые намечаются новыми условиями жизни.

Что такое старое монашество в лице правящего епископата? Это твердое и неизменное стояние на месте. Стояние не только на началах православия в отношении догмы, вероучения, – в чем также твердо и неизменно стоит и обновленчество, – а в отношении форм церковной жизни, тех внешних ее проявлений, которые созданы временем, прежним укладом жизни, являются лишь отображением эпохи. Именно стояние на месте, по идеологии монашества, раз и навсегда отведенном для проявления церковной жизни в строго определенных формах, и изменение этих форм ведет к нарушению святости церковных установлений, является смертным грехом. Углубленное понимание православия, искание новых путей и форм церковной жизни в соответствии с требованиями времени, дерзновении думать, что и в том новом, чем живет эпоха, в том мировоззрении, которым волнуется все человечество, также открываются пути Божии, и осуществляется его вечная правда, – является ли это в форме богословской мысли, или проявляется практически, – все это в лице старого монашества и теперь с ним единомышленных находило суровое осуждение и твердый отпор и служило и служит причиной величайших и тягостнейших конфликтов, как в жизни отдельных лиц, так и в жизни церковного народа.

В последнем отношении я только напомню историю сектантских и других течений религиозной мысли, которым не было бы места в церковной жизни, если бы запросы и искания верующей души находили должное внимание и сердечный отклик со стороны правящего епископата. Для иллюстрации же общей мысли приведу в пример, может быть, мало кому известного архимандрита Феодора Бухарева, представителя богословской мысли 60-х годов, безвременно погибшего жертвой своих задушевных религиозных убеждений, вполне православных, непонятных его современникам и осужденных монашеским епископатом. По глубине понимания православия, по оригинальному взгляду на монашество, как на служением равноангельское – ибо иноки, как ангелы, призваны на служение человеческому спасению, которое поэтому и должно совершаться среди людей „в миру“, и уклонение от этого служения в миру, пренебрежение всем мирским и, следовательно, отказ от влияния на мир, есть уже некоторого рода ниспадение из ангельского чина; по основной его мысли о проведении духовных благодатных начал в мирскую жизнь, сведение духовного до мирского „чтобы и последнее поднялось до значения и силы первого“, – Ф. Бухарева можно смело назвать прототипом обновленчества.

Таких убеждений монаха, будущего епископа, конечно, не могло вынести старое монашество: получился конфликт, создалась страшная трагедия в душе о. Ф. Бухарева, он снимает сан, оставляет монашество, не будучи в силах оставить своих убеждений и идет с ними в мир, проповедуя их путем печати и в частных беседах и письмах уже как простой мирянин.

Такой же иллюстрацией могла бы служить и жизнь всем известного епископа Феофана Затворника, которая неизвестно чем окончилась бы, занимай он должность правящего епископа, и если бы он не ушел в затвор и занялся исключительно своими сочинениями.

Приведенного примера о. Бухарева и тех положений, которые низложены мною относительно обновленчества и монашества, мне думается, вполне достаточно, чтобы уяснить то сомнение, которое высказано мною в начале: совместимо ли обновленчество с монашеством? Нет, старое монашество, с его уходящей в прошлое и питающейся прошлой церковной идеологией, не может ужиться с обновленчеством, как труп не может жить одною жизнью с живым организмом. Носитель воззрений той эпохи, которую Достоевский характеризовал, как параличное состояние („Церковь наша 200 лет в параличе“), не может совместить в себе живых начал обновленческого движения. Для нового вина нужны и меха новые. Для новой жизни нужны и люди новые... Этим новым человеком является и наш высокочтимый юбиляр, хотя он и празднует 30-летие своего священнослужения, половина которого принадлежит монашеству. И это служение является уже не отрицанием, а утверждением поставленного вопроса. Да, обновленчество вполне совместимо с монашеством. Личность митрополита Серафима является живым воплощением этих, казавшихся непримиримыми понятий, как обновленчество и монашество и даже более: своею жизнью и церковной работой он говорит, что каждый церковный деятель – монах ли, мирянин, человеком всякого звания не только может, но и должен быть обновленцем, если хочет быть живым церковным деятелем, если хочет и сам идти и других вести в Царство Бога живого, хочет начать ходить в обновлении жизни.

Может быть, не будет праздным попутный вопрос: когда же митрополит Серафим сам сделался обновленцем? Тому, кто хотел бы получить ответ на этот вопрос, я скажу: обновленцем не делаются, а им бывают. Созревание живого общественного ли, церковного ли деятеля не определяется какой-либо датой времени (нельзя сказать: я созрел в 1905 или в 1923 году), – это постепенный рост души, впитывающий в себя все живые чаяния и надежды каждой эпохи близкой и дальней, воспринимающей лучшие идеи, движущие жизнью, чутко прислушивающейся к зовущим гласам Божиим, которые непрестанно звучат в жизни человеческой. Поэтому принадлежность к обновленчеству не определяется и возрастом, ибо каждый возраст может быть носителем живых начал церковной жизни.

Эти-то начала постепенно и созревали в душе митрополита Серафима, может быть, со студенческой скамьи, может быть, раньше – и развились в тот пышный цвет, который расцвел, когда началось обновленческое движение, и Бог призвал его на служение Церкви как правящего епископа. Эти-то начала и стали в жизни митрополита Серафима живым, движущим мотивом всей его деятельности. И когда налетело бурное дыхание жизни и пронеслось над нашей Родиной и Церковью, епископ Серафим твердо стал на месте, не на том, которое определялось старым церковничеством, а на том, которое указывалось всем его душевным складом и было намечено для церковного деятеля начинателями обновленчества – и упомянутым Ф. Бухаревым и Г. С. Петровым и блаженной памяти митрополитом Антонием. С этого места открывались уже и все пути дальнейшей его обновленческой деятельности. И путь этот был для него ясным и неизменным. Когда в нашей Церкви начался великий соблазн, тот знаменитый поворот церковной жизни, вступившей было на пути обновления, именуемый „тихоновщиной“, „староцерковничеством“, митрополит Серафим остался твердым и неизменным носителем тех начал, которые одни только могли служить ко благу Церкви и определять ее дальнейший путь.

И когда при этом великом соблазне многие „правящие“ объявили себя „нейтральными“, то есть говорили: „Я вас не трогаю, и вы меня не трогайте“, – а другие, по русской пословице заявили: „Моя хата с краю“, – и уходили от церковной жизни, действительно поселяясь где-нибудь на окраине, в пределах Азии, именуя себя даже азиатами, – митрополит Серафим, один из немногих епископов-монахов, не соблазнился и остался верным себе, хотя это и не сулило ему никаких личных благ и спокойствия, а, напротив, несло лишь труд и болезнь. В том-то и оказалось то великое, что он выносил в себе: „не искать своих сил“, а того, что служит во благо Церкви.

Вот то основное, что я хотел бы оттенить в личности митрополита Серафима в связи с обновленчеством, соответственно своей задаче: дальнейшее же проистекает из этого основного и является практическим приложением к жизни начал обновления в личности нашего юбиляра, как живого проводника светлых идей этого церковного движения.

Не могу поэтому обойти молчанием одного выдающегося факта из жизни митрополита, в котором особенно ярко вырисовывается его личность, как твердого и непреклонного обновленца.

Это сравнительно недавнее время, время вступления Владыки на Ленинградскую кафедру. К этому времени уже ясно наметились пути обновленчества, была строго декларирована церковная жизнь на началах соборности, – и вот явился немалый соблазн, соблазн административного замещения освободившейся кафедры, без церковного избрания. Это событие свежо у всех в памяти; вы помните ответ на это митрополита Серафима, заявившего во всеуслышание Церкви: „Я могу явиться на Ленинградскую кафедру лишь избранным епископом“. И ближайший съезд духовенства и мирян, на первом же заседании имел счастье приветствовать митрополита Серафима, как своего единодушно избранного епископа, – и это было торжеством, – торжеством не митрополита Серафима, а тех идей, носителем которых он был, и к которым он приобщил и церковный народ.

Я не исполнил бы своего долга, если бы не сказал нескольких слов о взаимоотношениях этого церковного народа и митрополита Серафима. Мне припоминается рассказ одной обновленки, теперешней церковной работницы, как воспоминания из детства. Дело было в Стрельне, где служил молодой священник о. Сергий, теперь митрополит Серафим. Был крестный ход. Поднялся ветер. Пошел дождь. Девочка с сестрой – участницей крестного хода – искали защиты. Видя это, отец Сергий подзывает детей к себе и прячет их под своей священнической ризой. Это, может быть, незначительное событие, по моему мнению в жизни митрополита Серафима имело провиденциальное значение. Митрополит Серафим обладает величайшим даром привлекать к себе народ. Посмотрите на этот переполненный храм, посмотрите на эти храмы во время служения митрополита, посмотрите на тягу этого народа под воскрилия мантии нашего Владыки, и вы увидите, что народ связан какими-то прочными узами со своим митрополитом, он видит что-то свое, близкое, родное и дорогое и не может отделить себя от него. О чем это говорит? Это говорит не только о личном обаянии митрополита, но и о том, что недавно высказала одна староцерковница, может быть, не чувствуя всего значения своих слов. Когда у нее спросили, как понравилось ей служение в нашей Церкви в храмовый праздник, она ответила: „У вас не чувствуется за службой доминирующего положения владык“.

В этом она угадала основной нерв обновленчества: у нас нет владык в смысле господства, нет того, пред которым только бы склонялись и почтительно расступались, у нас и владыки, и духовенство, и народ – одно. Одно церковное тело, все члены которого спаяны одним чувством, одною волею, одним целеустремлением, – созиданием Царства Божия на земле в тех формах и тех условиях, какие представляются наилучшими по времени. Народ уже так воспитан, что в том, что делают наши владыки, он видит свое дело, народноцерковное, видит во владыках самого себя со всеми чаяниями и надеждами и спокойно отдается их водительству, твердо зная, что тот путь, по которому его ведут – путь правильный. Народ уже не смущает и не смутят никакие нападки на обновленчество со стороны наших противников; он знает и прощает наши ошибки, – не ошибаются только ангелы, – но народ также хорошо знает, что тот путь, которым мы идем в единении с восточными патриархами, – путь церковный, ибо он совпадает с путем православия, ведущим верных ему в вечное Царство Бога живого.

Много и много я еще не сказал: не сказал я о личных чертах митрополита, как они отражаются в обновленческой его работе, не сказал о методах его в воспитании народа на началах обновления, не сказал о роли его в примиренческих попытках со староцерковниками и проч.; я старался лишь отметить, как обещал, те основные моменты, из которых проистекала вся деятельность юбиляра, как последовательного обновленца. А это основное, повторяю, его живая душа, воспринявшая все живые начала церковной жизни.

Позвольте же закончить свое слово горячим и сердечным пожеланием юбиляру сохранить на многие и многие годы свои духовные силы, которые так нужны для того великого дела, во главе которого он стоит в нашей области».

По окончании речи «Хор обновленческого духовенства» (двадцать пять человек) под управлением протодьякона Гелькова украсил торжество молитвенным исполнением: «Се что добро», «Тебе поем» и «Совет Предвечный».

Выступивший затем преосвященный Павел, архиепископ Лодейнопольский, охарактеризовал с присущей ему обстоятельностью деятельностью юбиляра, как строителя церковной жизни на соборных началах.

Хор Казанского собора под управлением местного протоиерея И. Яковлева прекрасно звучащими мелодиями глубокой веры и торжествующей надежды Бортнянского («Живый в помощи Вышнего») и Гречанинова («Воскликните Господеви вся земля») поднял на духовные высоты светлое церковное торжество.

Секретарь Юбилейной Комиссии прот. А. Архангельский огласил приветствие от Представителя Вселенского Патриарха и архиепископа Синайского, телеграфные приветствия от Св. Синода, председателя и членов Президиума Св. Синода, от церковных организаций и отдельных работников.

Митрополит Новгородский Василий лично приветствовал юбиляра, передав вместе с тем и художественно исполненный адрес от древнего Новгорода.

Приветствия были заключены многолетием, возглашенным архидиаконом маститому юбиляру.

Владыка Митрополит Серафим на все приветствия и молитвы ответил речью, в которой говорил:

«Ваши Преосвященства, дорогие соработники-пастыри на ниве Христовой и вы, дорогие братья и сестры во Христе!

Я не могу подыскать слов, которыми мог бы выразить свою благодарность всем – организациям и отдельным лицам за эти торжества, которые устроены вчера и сегодня по случаю тридцатилетия моего священнослужения. Многое, очень многое из того, что говорилось столь лестного о моей жизни и работе я отношу не к своим личным достоинствам и заслугам, а к той христианской любви и братскому единству, которые составляют сущность обновленчества. Юбилейное чествование снова оживило пред моим сознанием всю прошедшую жизнь. И эта жизнь представляется мне не больше, как простое исполнение воли Божией, как долг любви ко Христу и Его Святой Церкви. 15 лет учения – подготовка к пастырскому служению, 15 лет пастырской работы в приходе и 15 лет более широкой, чем приходская, церковно-общественной работы. Сколько времени судит Господь еще прожить – Его святая воля, но я молюсь, чтобы и в оставшийся недолгий срок Господь благоволил бы мне отдать остаток сил на то же делание во славу Божию. Когда 16 лет тому назад Господь лишил меня семьи, в этом – смерти жены – я увидел призыв к более трудному пастырскому подвигу, призыв к самоотречению, к отказу от личной жизни, чтобы всего себя отдавать Христу, Его Церкви, Родине, страдавшей ужасами мировой войны. Совершенно естественным актом было принятие монашества, с его отречением от своей воли, от личного счастья, от всех житейских уз. Для чего? Какая идея заложена в этом трогательном обряде, когда посвящаемый босой, в одной власянице, согбенный приводится к пострижению? Глубже всего и правильнее всего, по моему мнению, объясняет это знаменитый проф. русской истории Московского Университета и Московской Духовной академии В. О. Ключевский в своей публичной речи в день 500-летия памяти преподобного Сергия Радонежского (Очерки и речи. Москва. 1913): „Русское монашество было не отрицанием мира во имя начал, ему враждебных, а отречением о мира во имя идеалов, ему непосильных. Отрекшись от мира, свободные от личных интересов и привязанностей, русские иноки безраздельно могли отдавать себя Богу и страждущему человечеству. Мы видим, как наши лучшие монастыри, выполнившие заветы своих святых основателей, стали для народа школами благочестия, молитвы и доброй жизни и в то же время были и странноприимцами, богадельнями, больницами и центрами народного просвещения“.

Служение Церкви в последние 15 лет было воистину тяжелым подвигом. Сначала ужасы войны, междоусобия и революция, когда вся Родина залита была огнем и кровью, слезами и горем народа. Затем начались церковные распри, церковное разделение. Вы, верующие, ищите виновников раскола, склонны обвинять тех или иных лиц, из честолюбия и личных выгод начавших этот раскол. Нет! Причины этого раскола глубоки, и уже l-й Поместный собор 1917–18 годов обнаружил глубокую рознь церковных кругов, прикрытую только до сих пор чисто внешним, наружным благочестием. И каждому участнику этого собора ясно чувствовалась неизбежность разделения по основным, самым жизненным вопросам, какие выдвигала стремительно развивавшаяся социальная революция. „Быть расколу“ – чувствовалось всеми, и он совершился в те страшные годы, когда голод охватил миллионы людей Поволжья и стоны умирающих от голода требовали от Церкви решительного и немедленного ответа. В то время, как лица, стоявшие во главе управления Церковью, стремились сохранить церковное имущество: дома, земли и ценности и колебались в своих политических симпатиях, другая часть церкви – епископы, пастыри и миряне открыто заявили о невмешательстве церкви в политику, о честном признании власти, о необходимости пожертвования для спасения голодающих всего церковного имущества, как „Достояния бедных“. О необходимости обновления Церкви на началах Евангелия и первохристианства.

Девятый год продолжается это разделение и невыразимо тяжело было переживать разрыв дружеских связей, недоверие народа; нелегкое было строительство церковной жизни на новых началах.

Еще много трудов предстоит для окончательного умиротворения Церкви и объединения ее на началах соборности и обновления. Но, благодарение Господу, ни личные огорчения, ни нужда, ни злоба и клевета наших противников, ни отчуждение народа – не помешали обновлению утверждать в жизни Церкви соборность, установить тесную связь с Православными Восточными Патриархами, объединить тысячи верующих в молитве, Святых Таинствах, в живой работе для развития и процветания Святой Православной Церкви. Возблагодарим же Господа и Его Пречистую Матерь за их великие благодеяния Церкви Православной...».

Архипастырским благословением и мощным пением «Тебе Бога хвалим» около 11 часов вечера закончилось празднование, но народ еще более часа не отпускал Владыку Серафима из собора, принимая его благословение, тесной толпой окружая своего архипастыря, который пришелся по сердцу православному народу Ленинграда.

Это торжество, созданное желаниями верующих, организованной особой Комиссией из представителей Благ. Советов, под председательством архиепископа Лужского, прошедшее столь блестяще – снова подтвердило крепость Ленинградской организации, ее сознательность, показало ее силы и – верим – еще больше будет способствовать процветанию нашего общего дела на благо Святой Церкви.

Рисунок 73. Обложка ежемесячного религиозно-богословского журнала «Голос православного студента», издаваемого студентами Ленинградского обновленческого Богословского института

Рисунок 74. Наставники и служащие Высших Богословских курсов в Ленинграде во главе с ректором профессором-протоиереем Чуковым Николаем Кирилловичем. 11 апреля 1927 года

Слева направо: сидят – проф.-прот. Александр Васильевич Петровский (Ветхий завет), проф. Алексей Афанасьевич Дмитриевский (литургика), ректор проф.-прот. Николай Кириллович Чуков, проф.-прот. Иван Дмитриевич Андреев (история древней церкви), проф.-прот. Николай Викторович Чепурин (сектоведение);

стоят – проф. Порфирий Петрович Мироносицкий (греческий язык), проф. Владимир Борисович Шкловский (латинский язык), протоиерей Карл Карлович Эльб (эконом), проф.-прот. Виталий Федорович Лебедев (нравственное богословие), проф. Авенир Петрович Обновленский (каноническое право), проф.-прот. Михаил Павлович Чельцов (догматическое богословие)