Часть 3. Нагорная проповедь

«Нагорная проповедь» включает в себя нравственное учение Спасителя, и в Евангелии от Матфея занимает пятую, шестую и седьмую главы.

У Луки есть нечто похожее, но гораздо короче (Лк.6:12–49)

Считается, что Матфей собрал воедино то, чему в разное время учил Господь. И мы, разбирая Нагорную проповедь, будем, как бы продолжая дело Апостола Матфея, по ходу упоминать и другие, созвучные места из Священного Писания.

Как пишет Лука, Господь сначала взошел «на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день, призвал учеников Своих», и из них окончательно «избрал... двенадцать, которых и наименовал Апостолами: Симона, которого и назвал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Иоанна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зилотом, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, который потом сделался предателем» (Лк.6:13–16).

И уже после этого, «сошед с ними» с горы, «стал Он на ровном месте».

Вокруг Господа Иисуса, как и в наше время, – две категории людей: «ученики», желающие слушать и выполнять; и «народ», жаждущий только «исцелиться от болезней своих».

И в то время, как «весь народ искал прикасаться к Нему, потому что от Него исходила сила и исцеляла всех», Господь возвел «очи Свои» не на народ, а «на учеников Своих» (Лк.6:19–20), и начал говорить:

Кто такие нищие, мы видим постоянно. Они стоят в людных местах и просят: «подайте на пропитание!» Они ничего не имеют. Чтобы выжить, им нужны милостивые люди, и они чувствуют в толпе таких людей, и с особой силой обращаются к ним.

А «нищие духом», это те, которые, может быть, имеют то, о чем обычные нищие и не мечтают; но сердцем чувствуют свою нищету, и ищут Того, кто мог бы, наконец, обогатить по-настоящему.

Духовная нищета многогранна.

«Дух Господень на Мне», – говорит Господь словами пророка Исаии, – «ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, ... исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу» (Ис.61:1) (Лк.4:18–19).

У Матфея сохранились еще и такие слова:

«Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф.9:13).

По Иоанну, Господь обещал: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин.8:31–32).

Итак, «нищие духом», это и «сокрушенные сердцем», и чувствующие, что находятся в плену у греха. Они же и «слепые», осознавшие, что не видят, как должно видеть, и «измученные» всякими вопросами и недоумениями.

Ничто иное, как ощущение своей духовной нищеты, и привело нас в Храм, и заставило взять в руки Святое Евангелие.

А некоторые в ответ на обещание даровать зрение скажут: «Неужели и мы слепы?» (Ин.9:40). А в ответ на обещание свободы возмутятся: «Мы семя Авраамово не были рабами никому никогда» (Ин.8:33). Мы итак богатые, зрячие, праведные и свободные.

Но вот что в Откровении Иоанна Богослова сказано таким людям: «Знаю твои дела; ты не холоден, ни горяч: о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих, ибо ты говоришь: «Я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп и наг» (Откр. 3:15–17).

А у Луки Господь говорит: «Горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! Ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете» (Лк.6:24–25).

«Горе» не просто имеющим богатство, но именно ухитрившимся насытить душу этим богатством. «Горе» пресыщенным, ничего не желающим, не ищущим, самодовольно смеющимся над всеми, кто не таков, как они.

Так что на самом деле богатых нет, а есть только не знающие о своей нищете.

Яркие примеры «нищего» и «богатящегося» – в притче о мытаре и фарисее (Лк.18:9–14). Эта притча и обращена к тем, «которые уверены были в себе, что они праведны, и уничижали других».

«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь».

Один – всеми уважаемый, другой – всеми презираемый.

А главное, первый – сам себя безмерно уважающий, все, на его взгляд, имеющий, и абсолютно ни в чем не нуждающийся.

И благодарит он не за то, что Бог помог ему стать таким, а за то, что он, фарисей, сам по себе «не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю».

Собственно, Бог ему и не нужен. Он ни в чем не нуждается, и ни за что конкретно не благодарит.

И если сказать, что за твои грехи Бог стал человеком и принял крестную смерть, он недоуменно пожмет плечами: Я и так хороший. Вот за этого мытаря пускай распинается!

«Мытарь же, стоя вдали», не смел пройти вперед, «не смел даже поднять глаз на небо», и уж конечно – даже взглянуть на тех, кто в храме рядом с ним. Он, «ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне грешнику!»

И Господь заключает: «Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот».

И это вовсе не значит, что первый тоже пошел оправданным, только менее второго. Потому что «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

И чем более возвышает себя, тем более будет унижен, и – до бесконечности, до дна преисподней.

А если сам ощутил, что стоишь перед последним судом, и – мало того, что ничего не имеешь, а еще и пойман на гнусном преступлении, и нет ни смягчающих обстоятельств, ни средств, чтобы откупиться, вот тогда и завопишь: «Боже! Будь милостив ко мне, грешнику! Я больше никогда так не буду!» Вот и станешь настоящим молитвенником, как мытарь.

И жадно ухватишься за протянутую руку Спасителя, а Он уже и помилует, и обогатит, и даже – до Царства Небесного!

Чтобы возрастать в осознании своей духовной нищеты, воспользуемся некоторыми советами, которые дает Господь.

«Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званных им почетнее тебя, и звавший тебя и его подошед не сказал бы тебе: «уступи ему место»; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, пришед садись на последнее место, чтобы звавший тебя подошед сказал: «друг! Пересядь выше»; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою».

В конце этого наставления, как и в притче о мытаре и фарисее, Господь повторяет: «Ибо всякий возвышающий себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк.14:8–11).

Также Господь говорил: «Кто из вас, имея раба пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему: «пойди скорее, садись за стол»? напротив не скажет ли ему: «приготовь мне поужинать и подпоясавшись служи мне, пока буду есть и пить, а потом ешь и пей сам»? станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, когда исполните все повеленное вам», (а тем более – хоть что-нибудь из этого), не гордитесь, но «говорите: мы рабы ничего нестоющие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк.17:7–10).

И еще одно изречение Апостола Павла полезно запомнить и повторять при всякой удаче в делах, при всякой полученной похвале: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1Кор.4:7).

Но Писание говорит и то, что далеко не все плачущие утешатся, далеко не все слезы угодны Богу и спасительны для человека.

В послании к Коринфянам читаем: «я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию; ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас вреда. Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть» (2Кор.7:9–10).

Так, хотя слезу от слезы не отличишь, но, оказывается, одни слезы дают спасение, а другие, такие же – смерть.

Всякий безутешный плач о мирских потерях, оказывается, прямо к смерти.

И даже Наинской вдове, которая потеряла единственного сына, Господь прежде, чем воскресить его, повелевает: «Не плачь!» (Лк.7:11–17).

Бывает также, что, глядя на человеческий подвиг, люди не видят победы духа, а видят только плотские страдания, и, сострадая, плачут. Когда Иисуса вели на распятие, женщины «плакали и рыдали о Нем», о молодом мужчине в расцвете лет, обреченном казни.

«Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших» (Лк.23:27,28), которые не мучимы и не казнимы, и даже преуспевают в жизни, но не знают Бога.

То же и ученикам Господь говорил в последней беседе, не одобряя их печаль:

«Если бы вы любили Меня», а не себя, теряющих своего Учителя и Чудотворца; «если бы вы любили Меня» и заботились именно обо Мне, о Моем пути, о Моей судьбе, «то возрадовались бы, что Я сказал: «иду к Отцу»; ибо Отец Мой более Меня» (Ин. 14:28).

А еще бывает плач, сопровождаемый «скрежетом зубов» (Мф.8:12). И не только во «тьме внешней», при окончательном отпадении от Бога. Бывает, и в этой жизни люди плачут не перед Богом, не с мольбой о прощении, но – кусая локти, скрежеща зубами, с воплями: «Как мог я так поступить! Нет мне прощения! Никогда не прощу себя!» – как будто нет милостивого Бога, а есть только я сам, единственный, беспощадный судия.

Плакать надо именно о духовной нищете, и не только о своей личной, но и о нашей общей. Например, когда в нашей среде беззаконие, нам совершенно справедливо скажут:

«...И вы возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело» (1Кор.5:2).

Бывает: занимается человек «деланием Иисусовой молитвы», то есть, по существу, выпрашивает у Бога милостыню. Но попробуй его самого о чем-нибудь попросить!

Или, допустим, человек плачет. Тут уж совсем не подходи: «у меня горе, а вы со своими мелочами суетесь!»

Значит, нет у него кротости.

Кротость, это показатель, насколько истинны и твоя молитва, и твой плач, насколько они происходят именно от ощущения собственной духовной нищеты. Если разгневался, значит, не нищим себя считаешь, а богачом, которому все должны, и никак не хотят отдавать, а только раздражают своим присутствием и своими новыми просьбами.

А Господь чему предлагал научиться у Него? – «научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф.11:29).

Кротость великая сила, потому что с кроткими Бог.

«Михаил Архангел, когда говорил с диаволом,..., не смел произнести укоризненного суда, но» только кротко «сказал: «да запретит тебе Господь» (Иуд.1:9).

Кого Господь избрал, чтобы вывести из рабства и ввести в землю обетованную Свой упорный, жестоковыйный (Исх.32:9) народ? Моисея, который «был человек кротчайший из всех людей на земле» (Чис.12:3).

Только кротостью можно одолеть сильнейшего: «Кротостью склоняется к милости вельможа, и мягкий язык переламывает кость» (Притч.25:15).

А женщинам, слабому полу, Апостол Петр открывает единственный способ, которым они могут привести к Богу своих упрямых мужей: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1Пет.3:1–4).

Также и подвластного, «если и впадет человек в какое согрешение», по-настоящему исправить можно только «в духе кротости» (Гал.6:1).

Только кроткие достойны наследовать и владеть, потому что только они будут управлять не по страстям, а по истине.

Перед Своим крещением Господь говорил Иоанну: «Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду» (Мф.3:15).

А в чем заключается эта правда, разъясняется в послании к Римлянам (Рим.3:21–25).

Апостол Павел, показав, что Бог хочет спасения и подзаконным иудеям, и не знающим закона язычникам, пишет: «Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих; ибо нет различия, потому что»...

И далее открываются три стороны этой «правды Божией».

Первая в том, что «все согрешили и лишены славы Божией».

Вторая – что все мы, грешные и лишенные Божией славы, вдруг получаем «оправдание даром, по благодати Его».

А третья в том, что этот незаслуженный дар на самом деле оплачен «искуплением во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления в крови Его».

И все это открывается «чрез веру».

Отсюда – чего должны мы алкать и жаждать:

Во-первых, осознания своей греховности.

Во-вторых, понимания, что все нам дано даром, и мы неоплатные должники пред Богом.

И в третьих, должны мы уразуметь любовь к нам Бога, Который так возлюбил нас, «что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин.3:16).

Уразуметь, и достойно ответить на эту любовь.

Все эти четыре перечисленных «блаженства» имеют «втягивающий» характер.

«Нищие», «плачущие», «кроткие», «алчущие и жаждущие» – раскрываются перед Богом, тем самым втягивая в себя Божью милость и Божью благодать. Так вода скапливается только в низинах, а с гор стекает.

Эти качества уже сами собой способны сделать человека милостивым, миротворцем, имеющим чистое сердце. Но Матфей далее перечисляет и все эти последующие, уже как бы «переизбыточествующие», «преизливающиеся» качества.

Здесь, как в Молитве Господней: все отдано в наши руки. Хочешь милости себе, окажи милость другому.

А что такое «милость», и до какой степени должна простираться? Об этом – рассказ о добром самарянине (Лк.10:25–37).

Существует, правда, толкование этого рассказа, как притчи о нашем спасении. Раненый, впавший в разбойники, это весь человеческий род. Самарянин – Христос. Священник и Левит – ветхозаветные закон и пророки. Постоялый двор – церковь, Гостиничник – епископ. Возвращение самарянина – второе пришествие Христово.

И как хочется, чтобы это было только притчей!.. Но это, прежде всего, назидательный рассказ, в конце которого сказано: «иди, и ты поступай так же».

Итак, до какой степени должна простираться милость?

Самарянин не только остановился возле израненного, и обработал ему раны. Он и привез в гостиницу, и тут заботился. «А на другой день, отъезжая» по неотложным делам, «вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и» даже если будут непредвиденные расходы, «если издержишь что более», не беспокойся и не жалей: «я, когда возвращусь, отдам тебе».

То есть милость не имеет предела, и должна простираться, пока в ней есть нужда.

Но – более того: милость должна быть оказана не только тому, кого Сам Бог пошлет тебе на пути. «Когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния. Но когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных» (Лк. 14:12–14).

Так что, сколько бы ни оказал милости, взгляни сюда, и вздохни сокрушенным сердцем.

Сердце, это и есть – сердце, таинственная духовная сердцевина человека, из которой начинается либо дорога к спасению, либо дорога к погибели.

Сердце невидимо ни для кого, кроме самого себя, и Сердцеведца Бога: «Кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?» (1Кор.2:11).

Писание говорит, что сердце может далеко отстоять от Бога (Мф.15:8); из него могут исходить злые помыслы (Мф.15:19); оно может быть ожесточенным (Мк.3:5), окамененным (Мк.6:52).

Сердце может быть отягчено «объедением и пьянством и заботами житейскими» (Лк.21:34); оно может быть медлительным (Лк.24:25), смущенным (Ин.14:1); в него могут входить всякие вредные мысли (Лк.24:38), и даже диавол может влагать в него свою волю (Ин.13:2).

Сердце может быть обольщенным (Иак.1:26), неправым пред Богом (Деян.8:21); в нем может быть зависть (Иак.3,14), оно может быть приучено к любостяжанию (2Пет.2:14); оно может быть омрачено (Рим.1:21), затворено от ближнего (1Ин.3:17).

На сердце может лежать покрывало (2Кор.3:15); в нем может быть тесно (2Кор.6:12).

Ну а если сердце свободно от всего этого, то оно чисто, и в нем просторно не только ближнему, но и Самому Богу.

«Вам не тесно в нас», – писал Апостол Павел, – «но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, – говорю вам, как детям, – распространитесь и вы. Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными... Ибо вы храм Бога живого» (2Кор.6:12–16).

И Сам Господь обещал в последней беседе: «кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин.14:23).

И только чистые сердцем поистине узрят Бога.

Но как узрят? Духовными или телесными очами?

Видящий Бога не может дать ответа, какими очами он Его видит. Когда побиваемый камнями Стефан воскликнул: «Вот, я вижу небеса отверстые, и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян.7:56), то – телесными или духовными очами он это видел? Он просто «видел».

А имея нечистое сердце, невозможно даже вообще поверить в то, что Бога можно видеть.

Миротворцы нарекутся сынами Божиими потому, что Сын Божий пришел примирить людей с Богом, и «оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа» (Рим.5:1).

«Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения» (2Кор.5:19).

Он пришел и нас научить жить в мире друг с другом. Он и ученикам Своим говорил: «мир имейте между собою» (Мк.9:50).

И Апостол пишет: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим. 12:18). И сам он делал все, чтобы хранить это «единство духа в союзе мира» (Еф.4:3).

Но Господь же и другое говорил: «Не мир пришел я принести, но меч» (Мф. 10:34).

Потому что Он пришел к свободным людям, и знал, что одни примут Его, а другие отвергнут. И не только отвергнут, но воздвигнут меч и на Него самого, и на Его последователей.

И тут уже не может быть никакого мира, и не по вине христиан.

Ну что могли сделать христиане ради мира с иудеями, которые их гнали, для которых крест Христов был «соблазном»?

Или – ради мира с идолопоклонниками, для которых крест был «безумием»? (1Кор.1:23)

Или – с воинствующими безбожниками недавнего времени?

Во всех трех случаях только одно: отречься от Христа. Вот тогда все враги Христовы были бы довольны, и наступил бы мир.

А с еретиками как установить мир? – Принять их ересь, их ложь, отказаться от истины.

Чтобы установить мир с Римо-католиками, надо признать Папу непогрешимым наместником Христа на земле, и почитать его учение наравне со Священным Писанием.

А чтобы установить мир с протестантами, надо отказаться от молитвенного общения с Божией Матерью и со святыми, надо и священство упразднить, и перестать молиться за усопших, и детей не крестить, и так далее, до бесконечности. Тут уж только успевай гнаться за всем, что придет им в голову. А если не будешь уступать, то они тебя в мире и покое не оставят, все время будут покусывать.

Поэтому тот же Апостол, который с единодушными братьями был подобен кормилице, которая «нежно обходится с детьми своими» (1Фес.2:7), – говорил:

«какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместимость храма Божия с идолами?... И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я прииму вас» (2Кор.6:14–17).

Не может быть мира, если попрана истина.

А если когда-то, в последние времена, все религии все же соединятся в одну, и иные христиане тоже войдут в нее, отказавшись, ради всеобщего мира, от исключительности своей веры, то как раз «когда будут говорить «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (1Фес.5:3).

И мы, стараясь всеми силами хранить мир, всегда должны быть готовы, что на нас воздвигнут «меч» (Мф.10:34), готовы к гонениям за наше «тупое упрямство», за то, что не можем вписаться в розовую «мирную» картинку безбожного мира.

Поэтому далее Господь говорит:

Христос предупреждал: «Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин.15:20).

И Апостол Петр пишет: «Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете. Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны, ибо Дух славы, Дух Божий почивает на вас: теми он хулится, а вами прославляется. Только бы не пострадал кто из вас как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь» (1Пет.4:12–16).

Слово Божие учит принимать гонения, как знак высшего к нам доверия Христа: «вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп.1:29).

Поэтому, как пишет Апостол Иаков, – «с великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иак.1:2–4).

Так истинный воин радуется сражению, где он может показать верность Царю и воинское искусство, в котором упражнялся всю жизнь.

Без испытания никто не знает, кто он есть на самом деле.

Как кротость изнутри свидетельствует о правильности духовного устроения, так и достойное перенесение гонений – извне свидетельствует о том же.

Поэтому лишь тем, кто претерпел за правду, Господь подтверждает первоначальное обетование: «...ибо их есть Царство Небесное».

Всем, кто перенес гонения и злословия, и не оставил ни кроткого плача о своей нищете, ни милости, ни чистоты сердца, Он подтверждает: «велика ваша награда на небесах»!

«Вы – соль земли» (Мф.5:13), – продолжает Господь.

Это он говорит тем, кто сейчас, в данный момент перед Ним, кто еще ничего не выполнил, а только слушает.

Только там, где звучит Божье Слово, может родиться нечто доброе, может образоваться соль, которая всему придает вкус и все предохраняет от разложения. Вот какая ответственность на тех, кто слушает Слово Божье.

«Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? она уже ни к чему не годна, разве только выбросить ее вон на попрание людям».

Вот наша участь, если слово Божие не принесет в нас плода.

«Вы – свет мира» (Мф.5:14). – Опять же нам, слушающим слово Божие, говорит Господь.

Опять же – нет другого источника света для мира, кроме тех, которые зажглись от Того, Кто есть «Свет истинный», просвещающий«всякого человека, приходящего в мир» (Ин.1:9).

И, по законам природы, «не может укрыться город, стоящий на верху горы. И», по законам благоразумия, «зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф.5:14–15).

Всем Своим людям, Своим подвижникам Господь говорит:

«Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:16).

Но, хотя именно добрые дела служат к прославлению Бога, Господь, как увидим позже, запрещает самовольно выставлять их напоказ.

Он Сам заботится, чтобы виден был город, и чтобы не напрасно горела свеча.

Он – или, как Апостолов, посылает нести этот свет «во всю землю».

Или невидимо направляет людей к тому, кто где-то в пустынном уединении стал такой свечей Господней.

А иногда неожиданно указывает людям на того, кто свято, тихо и незаметно, с именем Божиим живет среди них.

А пока Господь говорит:

«Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5:17–18).

Господь пришел исполнить, довести до конца то, что было начато в Ветхом завете.

Новый завет нельзя противопоставлять Ветхому, как нельзя противопоставлять двойку единице, второй шаг – первому, взрослое детскому, саму вещь – образу этой вещи.

С пришествием Христа многое ветхозаветное упраздняется: обрезание, суббота, целый ряд предписаний о богослужении или о пище. Но о главном, существенном, неизменяемом и не упраздняемом, Господь говорит:

«Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф.5:19).

Но как же спастись, если мы постоянно нарушаем, и не только «одну из заповедей»?.. Не будем впадать в панику. Сказано: «кто нарушит ... и научит так людей».

Одно дело, когда нарушаем, но не оправдываем себя, каемся и стараемся исправиться.

И совсем другое – когда нарушаем и считаем это правильным, и других учим, дескать, ничего в этом плохого нет! Это, мол, Евангелие, а это жизнь.

Также и просто «сотворить» недостаточно. Потому что и неверующие, и даже животные часто внешне поступают как бы по заповедям. Но не ради Христа и Царства Небесного, а по врожденным свойствам.

И только тот, кто творит заповеди сознательно, побеждая себя, тот и других может научить этому, как необходимому, спасительному и богоугодному делу.

«Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф.5:20).

Господь ожидает праведности в такой степени, в какой Он Сам приближается к нам.

Тогда, в Ветхом завете, Он говорил с горы, будучи сокрыт в дыме и пламени, а теперь приблизился настолько, что невозможно до конца осмыслить. Поэтому и заповеди тогда Он дал такие, которые более касались внешних дел. Теперь же добирается до самого сердца. Так,

«Вы слышали, что сказано древним: «не убивай; кто же убьет, подлежит суду».

Суд был такой: «Если кто с намерением умертвит ближнего коварно, то ... – смерть» (Исх.21:14).

А теперь Господь назначает не менее строгий суд и за меньшее, казалось бы, согрешение. Он говорит, «что всякий», не то, что убивший, а даже «гневающийся», и даже не словесно, а в сердце своем «на брата своего напрасно, подлежит суду». Причем, как отмечают исследователи, слово «напрасно» отсутствует в лучших из дошедших до нас древних списков Евангелия.

«Кто же» выпустит гнев наружу, даже только в слове, например, «скажет брату своему: «рака» (пустой человек), подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит» – не больше и не меньше «геенне огненной» (Мф.5:22).

Что пользы, если и не убил, а в сердце кипит гнев? Что общего у тебя с Богом, Который «кроток и смирен сердцем» (Мф.11:29)?

Столь же ты чужд Богу, если своим поступком поселил гнев в сердце брата. Поэтому, «если ты принесешь дар твой к жертвеннику, и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф.5:23,24).

Итак, если возможно, «мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути» этой жизни «с ним». Старайся погасить и свой гнев против него, и его гнев против тебя, «чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф.5:25–26).

«Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй» (Мф.5:27).

Прелюбодей, нарушитель чистоты брачных уз, тоже, по Моисееву закону, «подлежит суду». А суд был такой же, как и в предыдущем случае: «Если кто будет прелюбодействовать с женой замужнею, ... – да будут преданы смерти и прелюбодей, и прелюбодейка» (Лев.20:10).

«А Я говорю вам», – продолжает Господь, – «что всякий, кто» даже только «смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5:28).

И последствия таковы, что, во избежание этого, – «если правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф.5:29–30).

И хотя Церковь в своей практике никогда не занималась отсечением искушающих членов тела, но все же – вот до какой степени надо хранить сердце от чужих жен!

Но могут сказать: значит, грехом является всякое стремление к женщине? Разве не то же самое испытываешь по отношению к чужой жене, что и по отношению к своей?

Но Господь с такой же категоричностью, с какой осуждал помысел о чужой жене – осуждает и помысел оставить свою.

Правда, в Ветхом завете развод не запрещался, просто, «если кто разведется с женою своею, пусть» документально оформит,«даст ей разводную» (Мф.5:31). Господь объяснил, что такое разрешение дано было «по жестокосердию» (Мф.19:8) древних, чтобы защитить нелюбимых жен от жестокого притеснения.

«А Я говорю вам», – обращается Он к Своим последователям, – «кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует» (Мф.5:32).

Вот таким, кстати, совершенно особым грехом является прелюбодеяние. Все другие грехи Господь повелел, в случае покаяния, прощать даже до «седмижды семидесяти раз» (Мф.18:22). А прелюбодеяние разрешил не прощать ни одного раза. Это единственный законный, с точки зрения Божественного права, повод для развода. Потому что, при всем желании простить, дальнейшая совместная жизнь порой становится невозможной.

А развод Господь запретил своим последователям, ссылаясь на то, что так было в начале, по Божественному установлению: «В начале же создания, Бог мужчину и женщину сотворил их. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк.10:6–9).

Ученики запрет разводиться восприняли, как нечто совершенно неудобоносимое: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» (Мф.19:10).

Что же, и Господь ставил безбрачие выше брака, потому что оно еще древнее: в самом начале, еще до сотворения жены, на земле был только один человек, Адам, и для него буквально никого не существовало, кроме Бога.

И Господь ответил ученикам: «Не все вмещают слово сие, но кому дано, ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит» (Мф.19:11–12).

Еще раз повторяем, что Церковь никогда не практиковала, и даже прямо осуждала отсечение искушающих членов, потому что все истинное совершается только в свободе. Нет свободы греха, нет и подвига добродетели.

Стихия пола, как море. Задача не в том, чтобы ее объяснить, но – чтобы переплыть и не погибнуть. Господь указал два пути: честный брак и совершенное безбрачие. Кто на что способен. Везде свои радости, и свой крест. Спасение в том, чтобы до конца, с честью пройти выбранный путь, не сойти со своего креста.

«Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои» (Мф.5:33).

В Ветхом завете сказано: «Господа, Бога, твоего бойся, ... и Его именем клянись» (Втор.10:20). И, разумеется, «не клянитесь именем Моим во лжи» (Лев.19:12).

Бог повелел клятвенно призывать Его в свидетели правдивости слов и намерений, мол, Бог с нами, Он видит и слышит, и покарает в случае лжи и вероломства.

Но заметим, что в предыдущих случаях, насчет убийства и прелюбодеяния, Господь не отменял ветхозаветного, но доводил до сердца, до совершенства. А тут вдруг слышим:

«А Я говорю вам: не клянись вовсе...» (Мф.5:34).

Дело, во-первых, в том, что заповедь о клятве, как и многие другие, была извращена Иудеями. Цель их законнической системы, их «предания» – в том, чтобы и сотворить свою похоть, и в то же время – как бы выполнить Божью заповедь. И они придумали: не Богом клясться, но «небом», «землей», «Иерусалимом», или «своей головой».

С одной стороны, вроде бы поклялся, если с тебя требуют клятву. И одновременно не поклялся, потому что ведь не именем Божиим поклялся, и поэтому не грех нарушить.

Господь же, во-первых, показал, что это лукавство не пройдет. Все в мире имеет прямое отношение к Богу, и за любую ложную клятву будешь отвечать. Поэтому не хитри, и не клянись «ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным» (Мф.5:34–36).

Ну а желающим быть Его последователями Он сказал: «Не клянись вовсе».

То есть не в каких-то отдельных, особо важных случаях призывай в свидетели Бога, но помни всегда, что Он свидетель всей твоей жизни, всех твоих дел. Поэтому «да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет». Если угодно Богу, согласно с Его заповедями, то «да», и даже до смерти. А если против заповедей, то «нет», и чтобы все уговоры, все принуждения были бессильны. «А что сверх этого, то от лукавого» (Мф.5:37).

«Вы слышали, что сказано: «око за око, и зуб за зуб» (Мф.5:38).

В Ветхом завете был закон о равном воздаянии за всякое насилие: «душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх.21:24–25).

Этот закон, с одной стороны, останавливал злоумышленника: «И прочие услышат, и убоятся, и не станут впредь делать такое зло» (Втор.19:20).

Но этот же закон ставил предел и ответному гневу, потому что обиженный норовил за один глаз вырвать оба, и за один зуб оставить вообще без зубов.

Господь же, как всегда, зовет своих последователей выше. В данном случае – выше законного права мести: «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф.5:39–42).

Эти заповеди часто вызывают недоумение, а то и насмешку. Но сила их в том, что, отказываясь мстить за себя, я показываю свою веру, что Бог всегда рядом со мною. Бог лучше меня знает, что мне полезно. И если бы Он не попустил, то никто бы не смог причинить мне зло. Ну а если все же необходимо воздать злодею, – никто, кроме Бога, не сможет это сделать наилучшим образом.

Отказываясь мстить за себя, я тем самым даю «место гневу Божию. ...Ибо ... Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим.12:19).

И уже великие мужи Ветхого завета чувствовали, какое благо получаешь, отказываясь мстить.

Однажды преследующий Давида царь Саул сам оказался в его руках. Но Давид, не причинив ему зла, крикнул в след: «...и пусть, как драгоценна была жизнь твоя ныне в глазах моих, так ценится моя жизнь в очах» не твоих, но в очах «Господа, и да избавит меня от всякой беды» (1Цар.26:24)!

А через много лет Давиду, уже царю, пришлось отступать со своими людьми. Некто Семей «шел по окраине горы, со стороны его, шел и злословил, и бросал камнями на сторону его и пылью». Слуга Давида сказал: «зачем злословит этот мертвый пес господина моего царя? пойду я и сниму с него голову». Но Давид ответил: «оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему; может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие» (2Цар.16:5–15).

Апостол Павел советовал: «если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья», то есть уголья совести. А если совесть мертва, то уголья гнева Божия. А гнев Божий, это не страстный человеческий гнев, желающий стереть врага с лица земли. Это врачующий, любящий гнев. Это как жестокие действия врача, в которых единственная надежда на избавление от смерти.

«Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим.12:20–21), – советует Апостол тому, кто хочет следовать за Господом Иисусом.

Но даже если получишь в правую щеку после левой, это не имеет никакой цены, если в сердце обида или бессильная злоба. Поэтому Господь далее говорит:

«Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5:43–45).

Любить врагов может только тот, кто от всего сердца верует и в вечную жизнь, и в то, что все терпение, все труды не тщетны, и что одно ждет в вечности праведника, и совсем другое грешника.

Как можно ненавидеть того, кто своими кознями только помогает тебе прийти в совершенство и соединиться с Господом?

Как можно не жалеть со слезами того, кто сам себе готовит вечный огонь, вечную погибель?

«Итак будьте совершенны», не больше и не меньше, «как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5:48).

А раз всем дается такая заповедь, значит, для всех это вполне достижимо.

«Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? (Мф.5:46–47).

Произнесено слово «награда».

Нас часто укоряют: вот, вы все делаете только ради награды. А надо делать добро из-за любви к самому же добру!

Но на самом деле все в мире делается только ради какой-то награды. Один ждет, чтобы похвалило начальство; другой – чтобы превозносили люди; для третьего награда – радость любимого человека; четвертому – внутреннее чувство самодовольства и тайное превозношение над другими; пятому – просто чувство спокойной совести.

И еще – у Луки читаем: «И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же» (Лк.6:33–34).

В мире все – как белка в колесе: ты мне, я тебе, а в результате – на одном месте!

А размыкается это колесо, когда всякая земная награда теряет привлекательность, и начинаешь искать истинной, достойной награды, только от Небесного Отца. Когда, например, взаймы дашь, не ожидая ничего. Или когда порадуешься, если тебе заплатили злом за добро, и подосадуешь, если не удалось скрыть добрый поступок, и тебе за него бросили как бы мелкую монетку человеческой похвалы.

Это касается, во-первых, милостыни: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас; иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного.

«Итак, когда творишь милостыню», во-первых, не делай усилий привлечь к себе внимание, «не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою».

Но мало – не напрашиваться на похвалу. Надо активно стараться скрыть свои добрые дела. Истинное благо – не получить похвалы ни от кого из людей. Только тогда можно рассчитывать на настоящую, Божественную награду.

Поэтому, «когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

Но если милостыня, пусть и умаленная похвалой, все же дойдет до того, кому предназначена, то куда же дойдет молитва, ищущая похвалы от людей?

Поэтому, «когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне».

Но лукавый ум скажет: а как же общественное Богослужение, когда молимся на виду у всех?

Молитва в храме – Божественное установление. И Сам Господь посещал храм, и перед Своими учениками, и перед народом молился, и ученики Его потом собирались вместе для молитвы.

Заповедь о тайной молитве нарушает не тот, кто ходит в храм, но тот, кто в общем молитвенном собрании старается выделиться внешне, удивить всех своим показным «благочестием».

Во избежание этого, существуют Богослужебные уставы. Например, в нашем Типиконе, в уставе на первый понедельник Великого поста, указывается, когда делать великие поклоны, когда малые, чтобы все совершалось одновременно и однообразно, а не «аки тростие, ветром колеблеми».

Также нельзя, под предлогом общественного Богослужения, оставлять свое домашнее, тайное молитвенное правило. А если ты читаешь или поешь на клиросе, ты должен еще и усилить его. Только в этом случае молитва на клиросе не превратится в публичное «чтение и пение» за деньги или за похвалу, «и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».

«А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него».

Но если знает, зачем молиться?..

Да, Отец Небесный знает, в чем наша главная нужда. Беда в том, что сами мы зачастую этого не знаем! Поэтому далее Господь говорит: «Молитесь же так»... И дает слова, в которых бы нам выражать наши главнейшие жизненные потребности.

«Отче наш, сущий на небесах!»

В этих самых первых словах – осознание того, что Отец наш не здесь, а значит, и отечество наше не здесь, а где-то там, на небесах. Здесь же мы только странники, или блудные дети, каждый из которых забрел сюда, движимый своими похотями, и только теперь вдруг пришел в себя, и только теперь собрался начать путь в небесное отечество.

И первым делом мы выражаем желание, чтобы все больше и больше прославлялось имя нашего вновь обретенного Отца, на Которого отныне – единственная надежда. Мы молимся, чтобы имя Его, как маяк, все ярче и ярче освящало наш путь к Нему:

«да святится имя Твое».

Мы не просим помочь нам приспособиться к законам этого царства неправды. Мы молим:

«да приидет Царствие Твое», в котором – Твои законы, Твои установления.

Я пришел в себя и понял, какое счастье, когда торжествует единая воля Отца на благо всякой твари. Я не хочу более, чтобы торжествовала моя воля, которая отбросила меня сюда, в эту чуждую и враждебную страну, и поэтому молю:

«да будет воля Твоя и на земле, как на небе».

И еще молю:

«хлеб наш насущный дай нам на сей день».

Обратим внимание, мы не просим просто необходимого дневного пропитания, «насущного хлеба», как, например, Соломон в книге притч молился: «нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом» (Притч.30:8).

Мы просим именно «наш насущный» хлеб, просим того, что Бог сочтет насущным «на сей день» именно для нас. Иными словами, я выражаю готовность принять, как хлеб, даже то, если Господь сочтет насущным для меня «на сей день» оставить меня вообще без хлеба.

А следующим прошением – берем в наши собственные руки дело нашего спасения:

«и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».

Подчеркивая важность этого прошения, Господь в конце пояснил:

«Ибо, если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших».

Вот так, все в наших руках.

Опытные наставники в монастырях запрещали читать эту молитву тому, кто находился с кем-то в упорной вражде. Потому что если я, сам не прощая, произношу эти слова, то или не понимаю, что говорю, или сознательно прошу себе беды, или просто издеваюсь над Тем, к Кому молитвенно обращаюсь.

«И не введи нас в искушение».

При этом мы помним, что сказано: «С великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения» (Иак.1:2). А также: «В искушениях никто не говори: «Бог меня искушает»... Бог... Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак.1:13–14).

Однако же, в силах Бога дать или не дать нам пожать плоды этой нашей злой похоти.

Будем с радостью принимать искушения, но все же, пока они не пришли, будем молить Бога, чтобы сохранил от них. При этом, конечно, надо мысленно обещать, что постараешься сам, без искушений, приходить в себя и исправляться.

И, наконец... От лукавого мы отреклись в Святом крещении, дунули и плюнули в его сторону. Но мы помним предостережение Апостола, «что противник» наш «диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1Пет.5:8).

Мы понимаем, что самим не избежать его козней, и молим Господа:

«но избави нас от лукавого».

Мы не будем воздавать ему славу, говоря: «враг силен!» Мы молим Тебя, Господи, потому что знаем: только

«Твое есть Царство и сила и слава во веки».

«Аминь» (Мф.6:7–13), что значит: истинно.

Давая эту молитву, Господь одновременно повелел не говорить лишнего, и не многословить, подобно язычникам.

Некоторые называют «многословием» наши продолжительные церковные службы. Но ведь сказано Духом Святым: «Непрестанно молитесь» (1Фес.5:17). А также: «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время» (Еф.6:18). И Молитва Господня лежит в основе всех христианских молитв, впоследствии Духом Святым произнесенных через Святых отцов Церкви.

А чем отличается христианская молитва от языческой?

Язычники стремятся стащить своих «богов» в обыденную жизнь и заставить их работать на свои земные нужды.

А христианин всем сердцем желает сам войти в Божественную жизнь, в Божественную волю, и, наконец, в Небесное Царство.

«Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры; ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф.6:16–18).

Опять же, как и с молитвой, возможен вопрос: а как поститься втайне, если посты вменены христианам в обязанность?

Да, посты обязательны для всех, но «кроме телесной немощи». Пост не самоубийство, и должен быть в радость, и лицо должно быть веселым. А степень немощи у каждого своя, и только сам человек ее знает. Поэтому предметом тайны должна быть именно степень поста, если постишься строже, чем другие.

А на общей трапезе не должно быть разговоров, кто что ест, а кто не ест. Если постишься строже, то постись наедине, а перед другими, перед немощными, не выставляйся. И не намекай своим сугубо постным и скорбным видом, какие несешь подвиги.

Подытоживая эту тему, Господь говорит:

«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет, и где воры не подкопывают и не крадут; ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:19–21).

Тяжело расставаться с жизнью, если все силы ушли на приобретение материального богатства. Сердце всегда с этим богатством: то любуется им, то радуется ему, то беспокоится о нем, охраняя от враждебных посягательств.

Но можно собрать столь же земное богатство и из человеческих похвал, из человеческой славы. Тут тоже сердце постоянно озабочено: а что люди скажут? Тут тоже и воры, и ржа. Если не заботишься о возрастании земной славы, ее съедает ржа времени, тебя начнут забывать. Какой-нибудь «вор» может своей славой украсть твою.

А люди, хотя и удивляются внешним подвигам благочестия, но еще с большим удовольствием видят падение подвижника, потому что это снимает с них нравственную обязанность подражать ему.

И совсем другое дело, когда все сокровища отправляешь прямо на небо, когда твоя цель – угодить только Богу, и заслужить похвалу только от Него. Кто может лишить этого богатства? И сердце там, и стремишься туда, и чувствуешь, что там тебя с любовью ждут, как своего, как истинно потрудившегося на земле.

Итак, надо воспитывать свое сердце, чтобы оно искало единого на потребу, того, что никогда не предаст и не обманет. И Господь далее этому учит. Он говорит:

«Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?»

Око, это не просто орган зрения. Оно теснейшим образом связано с сердцем. Все, что мы видим, обязательно или притягивает, или отталкивает, или пугает, или успокаивает. Все увиденное сразу вызывает оценку: хорошо или плохо, добро или зло.

Каждое око, в зависимости от настроя сердца, увидит предмет по-своему. И у одного все тело помрачится: страхом, унынием, вожделением, гневом; а у другого просветится еще большим познанием Бога и желанием жить по Его воле.

Око не может быть одновременно и темным, и светлым. Мрак и свет не могут мирно сосуществовать. «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» то есть земному богатству. В конце концов, одно или другое победит.

Чтобы избежать рабского служения мамоне, надо активно возрастать в служении Богу. Для этого, в первую очередь, надо научиться из всего извлекать свет.

Во-первых, Господь ставит для сердца такую задачу:

«Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться».

Этот запрет – не против разумной, деятельной заботы о завтрашнем дне, но – чтобы в сердце не было пустой, безбожной озабоченности, которая при виде неудачных обстоятельств буквально поедает человека, погружает во тьму безысходности и отчаяния.

И во-вторых, Господь предлагает вопрос, на который возможен только один ответ:

«Душа не больше ли пищи, и тело – одежды?»

А потом – приводит несколько примеров, как надо смотреть на мир, чтобы и око, и тело были светлыми:

«Взгляните на птиц небесных...» И что же в них особенного? А то, что «они не сеют, не жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их».

А теперь взгляните на себя: «Вы не гораздо ли лучше их?»

Человек венец творения. Неужели, приложив столько мудрости к сотворению человека, Бог заботится о нем менее, чем о неразумной птице? Неужели сотворение жизни требует меньшей мудрости, чем ее поддержание?

И, кроме того, пусть хоть разорвет от озабоченности, но никто не изменит Божьего о себе замысла, никто, как угодно «заботясь», не «может прибавить себе росту хотя на один локоть».

Не леность поощряет Господь. Взгляните на птиц внимательнее: они весь день в трудах, в движении. Но пришла ночь, и они спокойно ждут следующего дня, который столь же будет наполнен Божьим присутствием и Божьей любовью, как и вчера, и сегодня.

«И об одежде что заботитесь?» – продолжает Господь. – «Посмотрите на полевые лилии, как они растут; не трудятся, ни прядут...» (обратим внимание, какой благоговейный восторг перед Божьим творением в последующих словах Иисуса Христа) «...но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или: «что пить?» или: «во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники», для которых это единственное содержание жизни. А «Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом».

Вся же забота и днем, и ночью, должна быть совсем о другом: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его». Ищите путь к вечной жизни, и тогда все, чего день и ночь ищут язычники, само собой «приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы».

А согласно Луке, Господь привел эти примеры с птицами и лилиями по следующему поводу (Лк.12:13–31).

Однажды «некто из народа», как раз озабоченный своей будущностью, «сказал Ему: Учитель! Скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство» (Лк.12:13).

Иисус сначала ответил этому человеку: «Кто поставил Меня судить или делить вас?»

А потом «сказал им», уже обоим, и тому, кто обратился, и его брату, которого тот, наверное, вытащил за собой: «смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения» (Лк.12:14–15).

Первого брата Господь предостерег, что лучше бы не затевать ссору. Даже выиграв, потерпишь урон. Желающий отнять, пусть и справедливо, – невольно уподобляется тому, кто вцепился и не хочет отдавать.

А для второго, жадного брата, которому Бог послал наследство, Господь еще и рассказал притчу-предостережение:

«У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? Некуда мне собрать плодов моих. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе моей: душа! Много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись» (Лк.12:16).

Это обратная сторона безбожной озабоченности: «что нам есть?» «что пить?» Это столь же безбожная успокоенность: и еды, и питья достаточно, даже «на многие годы», и никто и ничто не нарушит моего покоя!

А ведь в любой миг может прозвучать: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет».

И уже после этого Господь указал на цветы и на птиц, и сказал, на что должна быть направлена наша постоянная сердечная забота.

Продолжая воспитывать око и сердце, Господь предостерегает, как опасно во всем вокруг себя видеть повод для осуждения:

«Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить».

Из этих слов, во-первых, видно, что суд бывает правым и неправым, как и мера бывает точной и не точной.

Запрещая судить, Господь говорит о человеческом, эгоистическом суде, где «уголовный кодекс», это мои пристрастия, мои выгоды. По этому суду «хороший» тот, кто ко мне хорошо относится. «Плохой» же тот, кто мне мешает, и кого по этой причине надо убрать, изолировать, уничтожить.

Но есть и истинный суд.

Кто на этом суде судья? Господь говорит: «Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое я говорил, оно будет судить его в последний день» (Ин.12:48).

А кто на этом суде обвинитель? Тот, кто способен со смирением и любовью напомнить это слово: «Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцом: есть у вас обвинитель, Моисей» (Ин.5:45).

Не судить надо друг друга, но кротко и с любовью напоминать друг другу судящее всех нас Божье слово. А главное, самому всегда видеть пред собою это слово, самому всегда быть перед зеркалом Божьих заповедей. Вот тогда и увидишь, что «в твоем глазе бревно», которое именно тебе, а не кому-то, заградит вход в Царство Небесное.

А то – «что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучек из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза», займись этим в первую очередь, и тогда у тебя появится опыт, как очищать себя от всего чуждого Божьему слову. «И тогда» не просто будешь укорять брата, но действительно «увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего», и с любовью ему поможешь.

Но не всякий человек способен вразумиться от Божьего Слова, а только тот, кто уже сам выбрал это слово в закон своей жизни.

«Что мне судить и внешних?», – говорил Апостол Павел, – «Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог» (1Кор.5:12,13).

И Господь не советует требовать от «внешних», от безбожников выполнения Божиих заповедей: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас».

Когда начинаем диктовать нравственные правила христианства тем, кто еще не принял Христа, как своего Бога и Законодателя, то сами превращаем их в тех животных, о которых сказал Господь. Мы ожесточаем их, заставляем усерднее защищать свое нечестие и хулить нашу веру.

Когда-то Моисей потребовал от фараона: «Так говорит Господь, Бог Израилев: отпусти народ Мой» (Исх.5:1–2). А фараон совершенно логично ответил: «Я не знаю Господа и» поэтому «Израиля не отпущу». И наложил еще большие тяготы.

Господь дает очень утешительное обещание:

«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Мф.7:7–8).

Но всякий может засвидетельствовать, что далеко не все наши прошения и искания достигают цели. Довольно часто просим и не получаем. Этот факт признается и Священным Писанием: Да, «просите и не получаете», – пишет Апостол Иаков. Почему? – «Потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений» (Иак.4:3). В Евангелии находим несколько примеров, что значит «просить на добро».

По Луке, сразу после молитвы «Отче наш», Господь говорит (Лк.11:5–8):

«Кто-нибудь из вас, имея друга, придет к нему в полночь и скажет ему: «друг! Дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предложить ему»; а тот извнутри скажет ему: «не беспокой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною на постели; не могу встать и дать тебе».

Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит. И Я скажу вам...» – и идут те же слова, с которых мы начали: «Просите, и дано будет вам...».

В другом месте у Луки находим еще одну притчу на тему, «что должно всегда молиться и не унывать» (Лк.18:1–8):

«В одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне. И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный?»

В первом случае человек просил не потому, что ему ночью вдруг захотелось есть, но чтобы исполнить заповеданный Богом закон гостеприимства.

Во втором – просил человек беззащитный, загнанный в угол, которому надеяться больше не на кого и не на что.

Оба просили упорно и неотступно. И достучались: и до ленивого, и до совершенно бессовестного. Так«Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре».

Но что особенно хорошо просить у Бога, так это мудрости. Мы помним, сколь угодно было Богу, когда Соломон не просил ни долгой жизни, ни богатства, ни душ своих врагов, но «сердце разумное, чтобы» справедливо «судить народ... и различать, что добро и что зло» (3Цар.3:9–11).

Так и Апостол Иаков говорит: «Если же у кого недостает премудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, и дастся ему».

Но Иаков приводит еще одно условие, без которого никто ничего не получит. Просить надо «с верою, ни мало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой: да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа» (Иак.1:5–8).

А вера будет тем сильнее, чем увереннее будем, что просим достойного и Богоугодного.

Усиливая Свое обетование, что просящему непременно дастся, Господь продолжает:

«Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф.7:9–11).

Но ведь любящий отец не только щедро дает, но и строго запрещает. Например, если сын просит камень, думая, что это хлеб, или просит змею, думая, что это рыба.

И еще совет на тему, как различать, что будет «на добро», а что «для вожделений»: прежде, чем сделать что-то ближнему и просить у Бога на это помощи, подумай, а хотелось бы тебе, чтобы так поступили с тобою?

«Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Мф.7:12).

И еще один критерий угодных Богу поступков и желаний и молитв:

«Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф.7:13,14).

Во всем угодном Богу всегда ощущение тесноты, преодоления, труда.

Но и когда не можешь до конца разобраться, «хлеб» или «камень» собираешься просить, все равно не смущайся, проси с детской простотой. Только в конце всегда прибавляй: «Впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26:39).

И уж будь готов поблагодарить за выполненное прошение.

А еще более – за не выполненное. Отцовская любовь особенно видна, когда для истинной пользы отказывает, не боясь встретить непонимание и обиду.

А вот того, кто готов выполнить все, чего бы ты ни пожелал, надо серьезно опасаться:

«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные: по плодам их узнаете их» (Мф.7:15–16).

Все познается по плодам. Что толку в семени, если не будет плода? А до появления плодов порой проходит много времени. Поэтому не следует спешить не только с осуждением, но и с похвалой. Тем более судить о святости кого-то, о том, что он «пророк», «прозорливец». И мягкая «овечья шкура», то есть обещание широкого, быстрого и легкого пути, всегда должна настораживать.

Ну а какие плоды должно принести доброе дерево? Апостол Павел в послании к Галатам говорит: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал.5:22–23). Причем, не что-то одно, а все вместе. Только если в плоде соединены все его добрые качества, дерево называют «добрым», называют «виноградной лозой» или «смоковницей».

«Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые: не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Мф.7:16–18).

А то – плоды худые, а нам доказывают, что дерево хорошее. Говорят: «Какой усердный молитвенник. Только и слышишь от него: «Господи! Господи!»

А на самом деле внешнее усердие к молитве говорит лишь о том, что вроде бы у этого растения есть какие-то корни. А правильные это корни, или неправильные, и во что, собственно, они укоренены, никто не может сказать, пока не будет явлен плод, соответствующий Божьей воле. Таким образом «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф.7:21).

И – более того: «Многие скажут Мне в тот день: «Господи! Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не Твоим ли именем многие чудеса творили?» И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:22–23).

Оказывается, можно и творить чудеса, и изгонять бесов, и при этом быть чужим Богу!

Некоторые считают, что здесь говорится и о священниках, которым в рукоположении дана благодать – и возрождать людей крещением, и претворять хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы. Но если священник не будет стараться приносить и собственные плоды духа, то ему не поможет все то, что он, как священник, по благодати Божьей, сделал для других.

Ну а «всякое дерево», безнадежно «не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь» (Мф.7:16–19), хотя внешне оно может быть сильным и красивым.

И в заключение Господь подчеркивает, что все предыдущее было сказано исключительно для того, чтобы мы это выполняли.

Как писал Апостол Иаков, «вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: ты имеешь веру, а я имею дела: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих» (Иак.2:17–18).

Казалось бы, все ясно. Но всегда есть соблазн: попытаться показать веру свою не из дел своих, а из слов своих. И это может выглядеть очень солидно и основательно.

Но Господь говорит: «всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое» (Мф.7:24–27).

Мы помним, что в итоге «Заповедей блаженств» Господь ублажил тех, кто с честью и с радостью перенесет гонения и злословия за Него.

Таким же образом Он завершает и всю «Нагорную проповедь». Разумеется, ветер, дождь, разливы рек, это всевозможные искушения, неизбежно имеющие постигнуть христианина. Только искушения могут обнаружить, на чем построен дом нашего спасения.

А пока они не пришли, даже тот дом, который построен на песке, может выглядеть вполне крепким и красивым, в котором вполне, и даже очень комфортно, можно жить.