Христианские рассуждения и размышления, предложенные и в особых статьях, и в словах, беседах и речах. Том II

Законоучителя Императорского Воспитательного общества благородных девиц протоиерея Василия Гречулевича

Божественною благодатию всесвятого и животворящего Духа, по дару Самого Христа Спасителя, чрез таинственное рукоположение власти апостольско-святительской и я, недостойный, сопричтён к священному сонму служителей алтаря Господня.

По неисследимым судьбам всеблагого промысла Божия священнослужению моему предназначено быть в этом самом святилище, в котором вы, юные питомицы, изливаете перед Богом свою душу в усердных молитвах, ожидая от Него, Отца светов, благодати и милости; и благовествовать спасительные истины св. веры отныне суждено мне под тем самым кровом, который как бы заменяет для вас кров родительский, где истинно материнской любовию и щедротами всемилостивейшей монархини столь благодетельно зиждется ваше счастие, на прочном основании истинного просвещения ума и религиозно-нравственного образования сердца.

Итак, среди вас-то именно, предстоящие во св. храме сем юные молитвенницы, предначинать буду песнь Богу моему в церкви Его; о ваших-то немощах, нуждах и потребностях обязан и я, по званию служителя Христова, ходатайствовать у престола Божия и всеми моими душевными силами умолять Его неизреченную благость; о ваших-то грехах юности и неведения приносить буду бескровную жертву, имеющую совершаться до скончания века за спасение мира. Это вы – та нива, на которой и я, быв послан самим небесным Господом жатвы, стану посевать семена здравых словес, в вере и любви, яже о Христе Иисусе (2Тим. 1:13), наставлять вас в истинах благочестия, которое на всё полезно, обетование имея живота нынешняго и грядущаго (1Тим. 4:8). Это вы – те духовные чада Церкви Христовой, которых истинному вечному благу я должен посвящать все дни и часы моего земного бытия, не щадя ни трудов и покоя, ни сил и самой жизни! О, это вы, – смотрите, где конец наших новых отношений, – это вы некогда, в последний день, станете о страну меня перед престолом самого нелицеприятного Судии и будете свидетельствовать о мне, довольно ли я был усерден в священнослужении, руководстве и наставлении вас на пути к спасению, а равно и сами подлежать будете свидетельству и меня, грешного, о вашем собственном усердии ко св. вере и спасению своей души!

Понятно после всего этого, как много рождается теперь во мне мыслей и чувств, когда я живо представляю себе, чем вы становитесь отныне для меня и чем я должен быть для вас; понятно также, почему и вы с таким усиленным вниманием устремляете на меня свои взоры, как бы желая на самом лице моём прочитать, как-то я буду соответствовать столь высокому и священному призванию.

В справедливом сознании моего недостоинства и немощей духа и тела предупреждаю вас, возлюбленные духовные чада и сестры о Господе, что хотя по особенной милости Божией и рождён я, и воспитан под сению св. алтарей, и, можно сказать, вместе со мною возрастало постоянное стремление моего сердца всецело посвятить себя служению Церкви Христовой, хотя измлада возлюбил я святое слово живого Бога и ныне не знаю высшего наслаждения в жизни, как поучаться в законе Господнем день и нощь, но при всём том самая истина требует признаться, что ещё очень и очень многого недостаёт смирению моему для того, чтоб быть в состоянии нести по-надлежащему сугубо трудное иго священнослужительства и вероучения. Да и возможно ли думать о своём достоинстве в таком сане, которого не признавали себя достойными даже такие великие светила церковные, каковы были св. Василий Великий. Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, всегда сознававшие, что для предстояния страшному престолу Божию потребна чистота и святость – не нас, грешных людей, а самих ангелов и архангелов? Не безрассудно ли было бы надеяться на себя самого там, где оказываются слишком ничтожными все силы человеческие, а решительно необходима одна сила Божественная, когда самое сеяние, или преподавание, слова спасения есть ещё только как бы предначинание великого дела, а главное в том, чтоб оно проникло в глубину сердца, до сокровеннейших его изгибов, и оплодотворялось во всей жизни, как семя живота вечного?

Тут одна надежда на всесильную благодать Божию, всегда врачующую немощное и восполняющую оскудевающее, ту Божественную благодать, которую и я, недостойный, удостоился принять в таинстве священства. Она-то единственно и подаёт мне утешительную уверенность, что и чрез меня могут удовлетворяться все ваши духовные потребности по мере вашей собственной веры и усердия к своему спасению. Ибо это та самая благодать всесвятого Духа, которая из рыбарей сделала апостолов, и людям простым и буиим, по суду мира, открывала тайны царствия Божия, для самих ангелов не вполне доведомые.

Не забывайте только, что мы, священнослужители, облечённые силою и властию свыше, становимся лишь орудиями этой Божественной благодати, так что наше недостоинство, собственно говоря, и не препятствует её обильному излиянию в души истинно верующих. Посему-то, всегда и во всём покрывая своею любовию и наше недостоинство, и наши немощи, совершенне уповайте, скажу словами апостола Христова, на приносимую вам благодать (1Пет. 1:13), помня одну её неограниченную силу и ничего не ожидая ни от нашего собственного бессилия, ни от наших слабых усилий устроить ваше вечное благо; принимайте слово спасения, какое по долгу звания нашего, возвещать вам будем, не как слово человеческое, но, якоже есть воистинну, слово Божие (1Фес. 2:13), и свято верьте, что Тот, Кому мы служим, и, скажу не обинуясь, Кто чрез нас действует, совершит своё дело, устроит ваше спасение.

А чтобы и мне, недостойному, начать это великое дело с помощию Божиею и, с моей стороны, сколько можно успешнее, то, свидетельствуя пред вами, словом апостольским скажу, что благоволение моего сердца и молитва, яже к Богу по Израили – по вас, возлюбленные, – есть во спасение (Рим. 10:1); молю и вас: щедротами Божиими напутствуйте и меня при вступлении на столь важное поприще вашими усердными молитвами, да даст мне Господь силу разумения и крепости. Бог же упования да исполнит вас всякия радости и мира в вере, избыточествовати вам во уповании, силою Духа Святаго (Рим. 15:13).

Предстательство и покров жизни моея полагаю Тя, Богородительнице Дево (Канон молебный Пресв. Богородице, п. 3, тр. 1)

Большое для вас счастие, юные питомицы благословенного вертограда сего, что вы возрастаете и развиваетесь под кровом благосердой и благочестивейшей государыни, удостаивающей вас всемилостивейшего своего внимания и попечения.

Сугубое для вас счастие, что ваша судьба вверена особенному покрову и заступлению Царицы Небесной, во имя которой устроен и св. храм сей. Здесь для вас по преимуществу, можно сказать, соединяется небо с землёю. Здесь, в священнейшие минуты нежного возраста вашей жизни, у подножия алтаря сего изливается в усердных молитвах пред Богом юное ваше сердце. Здесь ходатайством Заступницы усердной обильно низводится на вас благодать Божия, лучше, нежели все старания и усилия человеческие, вразумляющая и руководствующая вас ко всему доброму, полезному и спасительному.

Уже по сему самому не с особенным ли дерзновением может каждая из вас вознести из глубины сердца обычное моление душ христианских: предстательство и покров жизни моея полагаю Тя, Богородице Дево! Особенно же ныне, в самый праздник Покрова Божией Матери, столь чудно явленного некогда в церкви царьградской, где Царица Небесная, молясь на воздухе с бесчисленным собором святых, милосердно распростирала омофор Сына своего, как знамение своего великого заступления над угнетённым бедствиями, но усердно и бодрено молящимся народом; особенно, говорю, ныне не трепещет ли ваше сердце радостию при одной мысли о том, что и над вами распростёрт тот же божественный покров, что и для вас готова помощь и заступление свыше, так что и вам стоит только хорошо помолиться, попросить и, если эта молитва будет согласна с волею Отца небесного и вашим истинным благом, получите желаемое! А при такой уверенности не воспламеняются ли сии ваши желания, не окрыляется ли ваш дух, не оживляется ли ваша душа готовностию вознести к небесной Покровительнице мольбы и моления обо всём, что вы находите и благопотребным для себя, и существенно необходимым? Просите же, и дастся вам (Мф. 7:7). Молитесь – и усердная молитва ваша будет услышана.

Однако ж, чтоб получить нам верный успех в молитвах наших к Божией Матери, обратим при настоящем празднестве всё наше внимание на то, каковы должны быть наши молитвы, возносимые к Царице Небесной.

1. Молитвы наши к Заступнице верных должны быть, во-первых, воссылаемы в духе веры и святыни. Удостоившись быть вместилищем Того, пред Которым и самое небо нечисто, Пресвятая Дева соделалась столь чистою и святою, что святостию своею превосходит херувимов и серафимов. Если Ходатайница наша столько свята, то, без сомнения, и молитвы наши, воссылаемые к Ней, должны быть святы и чисты. Они должны быть святы по отношению к нам самим, молящимся, которые и всегда должны поступать свято, или, по выражению апостола, ходить присно во святыни духа (2Фес. 2:13), но особенно, когда вступаем в собеседование Честнейшею Херувимов. Тогда-то особенно все силы существа нашего должны быть направлены к святому и удалены от всякой нечистоты и неправды.

У пресвятой и пречистой Владычицы нашей нет и не может быть лицеприятия. Ею с любовию приемлется одна правда и с милосердием – только искреннее раскаяние. Итак, возлюбленные, если по собственному сознанию нашему мы нарушаем волю Сына Её и Бога, то не дерзнём прибегать к Ней с мольбою без твёрдой решимости всеми силами стараться вперёд верно исполнять Его святые и всеблагие веления. Если наши мысли, намерения, желания вращаются около предметов, недостойных нас, то не дерзнём, возлюбленные, приступать к пречистому образу Заступницы усердной, пока наш ум не будет устремлён горе, пока не сосредоточатся в нас самих наши помышления, пока наши побуждения не будут чисты, чужды своекорыстия, наши желания праведны, святы. В таком только святом расположении духа мы должны приступать к молитве.

Недаром же, возлюбленные, лица св. Божиих человеков во время молитвы иногда просиявали светом небесным, и уподобляли их ангелам Божиим. Молитва освящает и освещает тех, которые воссылают её во всей святости.

Такое святое расположение духа естественно должно соделать наши молитвы святыми и по предмету моления. Для сего мы должны просить и молиться о том только, что само по себе чисто и праведно. А потому главным предметом наших молитв должны быть блага духовные, вечные. Можно и должно молиться и о благах тленных и временных, но с чистым намерением и благою целию – для усовершенствования себя в добродетели, для вечного блага своего и других.

2. Но как святость наша должна быть одинакова и неизменна, так и молитвы наши должны быть постоянны. Не только тогда, когда постигают нас бедствия, мы должны прибегать под кров Царицы Небесной, но и тогда, когда наслаждаемся благополучием. Ибо искать Её помощи только в бедствиях значит почитать Её не из любви к Ней, не из сознания долга, а как бы по нужде и необходимости.

Кроме того, есть ли какая-нибудь минута в нашей жизни, в которую мы не нуждались бы в небесной помощи? Наша жизнь есть непрерывная цепь зол, как внешних, так и внутренних; то ощущаем мы нужду в благах телесных, то чувствуем недостаток в благах духовных. К кому же прибегнем с непрестанною мольбою о помощи, как не к Заступнице и Ходатайнице верных? Никто не имеет больше Её дерзновения к Сыну Её и Богу!

Наши молитвы могут быть услышаны и не услышаны, может произойти противное нашим молитвам – для нашего же блага. Но во всяком случае мы должны молиться и молиться непрестанно. Евангельская вдовица, искавшая помощи у жестокосердого судии, не иначе получила желаемое, как посредством неотступной просьбы. Сию вдовицу представляет Спаситель в пример всем молящимся, чтобы не стужали си (Лк. 18:1), т. е. не унывали в молитве, а непрестанно молились. Пусть не исполнятся наши прошения, пусть произойдёт даже противное им! Ужели мы за это самое можем скорбеть и ослабевать в подвиге молитвы?

Нет! Наш ум крайне недальновиден. Наше сердце очень нечисто. Мы можем просить и нередко просим, что нам кажется полезным, а между тем оно вредно. Царица Небесная с высоты своего величия несравненно лучше нас видит и нас самих, и всё наше прошедшее и настоящее. Предоставим же Ей в полной мере располагать нашею участию! Наше дело – молиться постоянно, неотступно.

Мнимое неуслышание наших молений Заступницею. Небесною часто бывает верным доказательством Её неложного о нас заступления и спасительным плодом нашей истинной к Ней молитвы.

3. Такую мысль внушает нам смирение, с которым по сему самому должны быть соединены наши молитвы. Оно-то научает нас предавать все прошения наши в полную волю Божией Матери, внушает нам не указывать, так сказать, Ей дерзостно, как предотвратить наши нужды. Притом, как сама Царица Небесная привлекла на Себя особенное благословение Божие смирением, так и, царствуя ныне на небеси с Сыном своим и Господом, призирает особенно на смиренных.

Так и в нынешний день узрел Её некогда «на воздусе за ны молящуюся» в церкви влахернской один из тайных, смиреннейших рабов Её, отверженный и уничижённый от мира Андрей, юродивый Христа ради. Так важно, возлюбленные, пред Царицею Небесною смирение!

И кому более прилично смирение, как не молящимся, как не тем, которые, чувствуя своё бессилие, просят помощи высшей? Им ли много разглагольствовать и рассуждать? Помня это, мы должны все свои молитвы к Заступнице сопровождать глубочайшим смирением.

Таковы-то, возлюбленные молитвенницы св. храма сего, таковы должны быть наши молитвы, воссылаемые нами к нашей Заступнице небесной! Если в таком именно духе станем воссылать к Ней молитвы, то Она исполнит во благих желание сердец наших. Ибо Она есть, как величает Её св. Церковь, предстательство христиан непостыдное и ходатайство к Творцу непреложное, и потому не постыдится та истинно христианская душа, во глубине которой неизгладимо начертано и молитвенно повторяется на всякое время и на всякий час: предстательство и покров жизни моея полагаю Тя, Богородительнице Дево! Аминь.

Днесь благоволения предображение, и человеков спасения проповедание: в храме Божии ясно Дева является, и Христа всем предвозвещает (Тропарь праздника)

Богоизбранная дщерь святых и праведных Иоакима и Анны, молитвами и слезами выпрошенная ими у Бога, ещё до рождения обещана Богу. Святые родители Её, едва достигла Она трёхлетнего возраста, поспешают исполнить свой обет и приводят Её, как драгоценнейшую жертву, в храм Господень.

Богоотроковицу, украшенную с царским великолепием, сопровождает собрание сродников Её, по отцу происходивших из царского рода Давидова, а по матери – из первосвященнического рода Ааронова. Радостно окружает Её лик девиц, которые, неся в руках своих возжжённые светильники, образуют собою как бы лик звёзд, окружающих луну! Сбылось пророчество праотца Давида: приведутся Царю девы вслед Ея, искренние Ея приведутся Тебе; приведутся в веселии и радовании, введутся в храм Царев (Пс. 44:15–16). О, дивное зрелище! Вот выходит из храма в сретение сего смиренного, но торжественного шествия Богоизбранной священный собор иереев и сам первосвященник, а трёхлетняя Отроковица, преблагословенная Мария, едва поставлена на низшей из пятнадцати ступеней, ведущих в храм, как воскрылённая духом святой любви к Богу, Сама, никем не поддерживаемая востекает на самую верхнюю ступень, зане восхождения в сердце своем положи: сердце Ея и плоть Ея возрадовастася о Бозе живее, и о возлюбленных селениях Его (Пс. 83:6, 3, 2).

Первосвященник, получив особенное откровение от Бога, вводит Св. Деву во Святое Святых, куда и сам мог входить только однажды в год с жертвенною кровию очищения. Ангели вхождение Пречистыя зряще, удивишася, како Дева вниде во Святая Святых!

С этой торжественной, радостной для земли, восхитительной и дивной для самого неба минуты пресвятая Дева, поселившись при храме, воспиталась в живой храм единородного Сына Божия. Непрестанно упражняясь в молитве и богомыслии, не только во Святом Святых, но и среди прилежного обучения рукоделиям, Богоотроковица возрастала и телом, и духом. В знак особенного благоволения Божия Она удостаивалась явления ангела и принятия от него пищи, как бы в залог того, что Сама будет небесною питательницею всего рода человеческого.

Вот событие, которое празднует ныне св. Церковь. Постигая значение Его, мы, верующие, не можем не повторять с искреннею любовию и усердным благодарением Богу: Днесь благоволения Божия предображение, и человеков спасения проповедание: в храме Божии ясно Дева является, и Христа всем предвозвещает.

Возлюбленные чада и сестры о Господе! Празднуя такое радостное и поучительное событие в жизни пресвятой Владычицы нашей Богородицы, не ощущаете ли вы в сердце своём пламенного желания принадлежать к лику тех дев, которые с горящими светильниками сопровождали Св. Деву в храм Господень? Мало того: не желаете ли вы подражать Ей самой в святом стремлении Её к храму Господню, в Её усердии к молитве, богомыслию, поучению в слове Божием и к трудолюбию?

Наверное, желаете! Что же может препятствовать исполнению вашего святого желания, если оно искренно и нелицемерно? Что препятствует возжечь в душе вашей светильник веры и особенно поддерживать горение этого светильника душевного елеем любви к Богу и к ближним? Не только ничто не препятствует сему, а, напротив, всё благоприятствует: и сообщаемые вам познания о Боге, Творце, Промыслителе и Спасителе, и самый благоустроенный порядок вашей жизни, и все удобства к совершению частного и общественного служения нашего Богу.

Есть, правда, у нас враг, который силится тушить в нас пламень веры, охлаждать горячность любви и затмевать нашу душу суеверием и тщеславием, леностию и иными порождениями своей злобы. Но дух тьмы не посмеет и приблизиться к нам, если только мы, ограждая себя крестным знамением наружно, станем ограждать себя им и внутренно, с великою верою. Есть, правда, враг нашего спасения и ещё ближайший к нам – это собственная наша беспечность, по которой девы юродивые не позаботились вовремя о светильниках, нужных для встречи Господа, всё думая: «Успеем ещё, успеем!» И не успели! Но ведь от нас зависит быть благоразумными, от нас зависит помнить, что Господь потребует от нас отчёта во всех наших делах и поступках, и исправиться. Тогда мы будем принадлежать не только к лику тех дев, которые сопровождали Богоотроковицу в храм Божий, но и к числу тех мудрых дев, которые встречали небесного Жениха и вошли в Ним в брачный чертог Царствия небесного.

С другой стороны, что может препятствовать нам иметь столь же пламенную любовь к храму Господню, тот же дух благочестия, которым оживлена была пресвятая Дева? Не при храме ли находится и наше место воспитания? Ах! Встречаются явления, когда невольно вспомним, что наш праотец и в раю потерял рай. И храм есть земной рай. Подумайте же, не теряют ли этого рая те, которые, не чувствуя в себе пламенного стремления к возлюбленным селениям Господа сил, приходят сюда без надлежащего благоговения, стоят без усердия и постоянного внимания и выходят без страха Божия? Жалко, что иные забывают, – даже несмотря на неоднократные напоминания, – что святилище Божие не престаёт быть святилищем и после того, как прекращается в нём богослужение, и не обуздывают языка своего, движимого, конечно, необузданным сердцем, прежде чем совсем удалятся из дома Божия!

Но от кого это зависит, возлюбленные? От нас самих, от нашей нерассудительности и равнодушия к своему спасению, от недостатка нашей любви к Богу и Отцу небесному, питающему и милующему нас. А если это не так, покажем нашу веру, нашу любовь – от дел наших.

Если не достанет на то наших собственных сил, Господь поможет нам. Будем лишь пламенно молиться Ему. Божия Матерь, наша Покровительница и Заступница, приблизит нас к своему пречистому сердцу лучше, нежели родная мать. Сиротство и Её, так сказать, застигло некогда при храме (ибо св. Иоаким и Анна скончались прежде окончания Её воспитания). Но здесь Она нашла для Себя и величайшее утешение, и спасение. То же утешение и спасение найдём здесь и мы. Будем желать только сего искренно и трудиться для сего деятельно, во славу Бога и в честь пресвятой Девы Марии. Аминь.

Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной: из Тебе бо возсия солнце правды, Христос Бог наш, и разрушив клятву, даде благословение; и упразднив смерть, даде нам живот вечный (Тропарь праздника)

Клятва и смерть – что может быть ужаснее сего? Благословение и вечная жизнь – что отраднее и вожделеннее? Поистине, великую и неописанную радость для всей вселенной составляет Рождество Пресвятой Девы, из которой воссиял Христос Бог, разрушивший клятву и смерть и даровавший нам благословение и вечную жизнь. Вот, братия, радость настоящего праздника! Сущность её заключается именно в даровании нам свыше столь вожделенного благословения.

Чтоб вернее оценить этот великий дар и, приумножив радование о нём, ещё более расположить свою душу к пользованию им, размыслим, братия, о нём – размыслим о благословении.

1. В благословении сокрыта и запечатлена сила, всемощная творческая сила того благого слова, которым всё созидается и благоустрояется ко благу и блаженству тварей. Словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их (Пс. 32:6). Благое слово Всемогущего привело из небытия в бытие весь видимый мир, и оно же явилось залогом и продолжения жизни тварей: и благослови я Бог, глаголя: раститеся и множитеся (Быт. 1:22, 28), и царственной власти существ разумных: и благослови их Бог, глаголя: наполните землю, и господствуйте ею, и обладайте (Быт. 1:28), и освящения благоговеющих пред Творцом: и благослови Бог день седмый, и освяти его, во освящение человеку, помнящему, яко в той день почи от всех дел Господь (Быт. 2:3).

Под осенением благословения Божия блаженство человека было полное и совершенное. Зато утрата – чрез грех – небесного благословения соделалась для человека началом всевозможных бедствий. Проклята земля в делех твоих… Земля еси, и в землю отыдеши (Быт. 3:17–19): вот грозная клятва, поразившая виновных прародителей и всё их потомство! Не станем распространяться о сем печальном событии, которого несчастные последствия видим пред собою на каждом шагу.

2. Но чем большее несчастие для нас составляло потерять вместе с утратою общения с Богом благословение Божие, тем высший и вожделеннейший дар – обрести как бы новый источник благословения в Ходатае Бога и человеков, единородном Сыне его. Семя Жены, т. е. Сын преблагословенной Девы, сотрёт, сказано, главу змия (Быт. 3:20), виновника проклятия. И о сем-то благословенном Семени обещал Бог благословить все народы земные, имевшие произойти от св. праотцев Христовых (Быт. 22:18). Затем, хотя сие обетование должно было вполне осуществиться только в последние дни, но как вера во Христа грядущего имела в себе и ту спасительную силу, какую имеет вера во Христа пришедшего, то и сила благословения о Христе проявлялась весьма действенно и во времена ветхозаветные. Вот на каком, собственно говоря, основании благословение отчее утверждает домы чад (Сир. 3:9): основания иного никтоже может положити, паче лежащего, еже есть Иисус Христос (1Кор. 3:11)! Вот что давало и даёт благословению правых, или, точнее, оправданных (а сие оправдание – верою во Христа), силу, благоустрояющую грады и веси: в благословении правых возвысится град (Притч. 11:11). Посему-то если в первоначальном постановлении о законном священстве Бог повелел священникам благословить сынов Израилевых, говоря: да возложат имя Мое на сыны Исраилевы, и Аз Господь благословлю я (Чис. 6:23, 27), то сие благословенное имя не есть ли то самое, еже паче всякого имене – имя Христа Спасителя?

3. Святая истина сия особенно понятна и близка к сердцу всякого христианина, тем более, что и в самом наружном действии благословения в Церкви Христовой, преимущественно же в благословении священнослужителей, наглядно представляется нашему взору в именословном сложении перстов благословляющей десницы имя Иисуса Христа. Это же святое и достопоклоняемое имя заключается в составе имени Святой Троицы при трёхперстном сложении для крестного знамения, которое и само, как знамение Христово, есть для нас источник благословения и освящения, жизни и спасения. Но чем нагляднее и чем чаще представляется нашему чувственному оку то, что верховный и всеобщий Раздаятель благословения есть Иисус Христос, тем более должно изощряться наше внутренне око, тем глубже должно вкореняться в сердце сие спасительное убеждение. И это убеждение не должно оставаться в нас бесплодным. Проникнутые им, мы, подающие благословение, не забудем, что обязаны служить благоговейными орудиями Христа Господа благословляющего, а принимающие святое благословение да приемлют с верою и с искренним благоговением, как цельбоносный елей небесной благостыни, как струю воды живой, источаемой от приснотекущего духовного камене Христа (1Кор. 10:4), как радостнотворное вино духовного веселия, хотя и в скудельном сосуде и бренною рукою подаваемое, но вечно и неоскудно приемлемое от живоносной Лозы, которой мы рождие есмы (Ин. 15:5)! А приемля с верою и благоговением благословение Божие на дела благие и преуспевая в них, соделаемся причастниками блаженства тех, которых Бог Отец благословил и благословляет всяцем благословением духовным в небесных о Христе (Еф. 1:3).

Боже, ущедри ны и благослови ны молитвами преблагословенныя Владычицы нашей, Богородицы и Приснодевы Марии! Приумножи, единый Благословенный вовеки, и то многожеланное благословение, которое даровал Ты возлюбленному отечеству нашему в рождении благоверного Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Николая Александровича, даруй ему всемощною силою благодати Твоея, да возрастает и преуспевает в благочестии и во всех добродетелях, чтобы августейшее имя его ко благу Церкви и отечества соделалось благословенным в роды родов! Аминь.

Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной.

Радость для всей вселенной может ли не быть радостью для каждой души верующей? Вся вселенная радуется ныне, празднуя рождество пресвятой Девы Марии, из которой воссияло солнце правды, Христос Бог наш, а с Ним и чрез Него для всех земнородных, бывших под клятвою, воссияло благоволение и благословение Отца Небесного! Как же и нам, возлюбленные о Христе сестры и чада, не возрадоваться в сей день Господень, светло торжествуя в честь Царицы Небесной, Матери Бога – благословенного во веки и благословляющего нас всяким благословением, небесным и земным?

Какой это вожделенный дар Божий – благословение! С каким умилением приемлют его души, преисполненные верою и любовию к Богу! Кому из нас в решительные минуты жизни не приходилось проливать слёз, принимая благословение от отца, от матери или от тех, кто заступает их место? «Благослови тебя Христос! Благослови тебя Матерь Божия, пресвятая Богородица!» Такие и подобные слова при осенении главы нашей крестным знамением или же священным изображением Спасителя, Божией Матери, угодников Христовых не проникали ль в нашу душу до самой глубины её и не давали ль нам чувствовать, что виновники нашего бытия и воспитания ничего на свете не находят и что действительно нет для нас ничего более верного и надёжного для ограждения нашего благосостояния, как это даруемое нам благословение?

Никто из нас в этом нимало не сомневается, оттого и в радости, и в горе, и в здоровье, и в болезни, и в трудах, и посреди отдыха взор наш с умилением и благодарностью к Богу успокоивается на священном предмете, который приняли мы от близких сердцу нашему особ в знак родительского благословения.

Но видите: и родители-то не своё, собственно, благословение передают нам, а Божие, Христово, Богоматернее. Если бы возлюбленный Спаситель наш, Господь Иисус Христос, единородный Сын Пресвятой Девы, не разрушил клятвы, тяготевшей над всем родом человеческим, не примирил нас с Отцом Небесным и не открыл нам в своих пречистых искупительных крестных язвах неисчерпаемый источник благословения, то кто мог бы низводить на нас вседействующее благословение Вседержителя Бога? Поистине это было бы совершенно невозможно для нас.

Кого же мы должны благодарить от всей души и от всего сердца нашего за приемлемое нами благословение, за этот небесный дар, составляющий для нас и помощь, и подкрепление, и утешение, и ободрение, и врачевство, и спасение, – кого, как не самого Источника благословений и исцелений, Господа Иисуса Христа, воссиявшего от пресвятой Девы Богородицы, которой всеславное ныне празднуем рождество?

Известно вам также, что и поставленные Господом для непрестанного раздаяния всем желающим принять этот дар – благословение, и приемлющим его с верою служители алтаря не другим именем, как именем Господним благословляют нас, самым сложением перстов благословляющей десницы изображая первое и последнее начертание спасительного и достопоклоняемого имени: Иисус Христос! Не Христовым ли именем благословляют нас и те люди, которым с помощию Божиею оказано нами во имя Христово какое-либо добро? И мы веруем, что Христос Господь помянет, когда придёт в царство своё, и об этом благословении и скажет: придите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царство от сложения мира. Понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе (Мф. 25:34, 40).

Пребудь же вовеки благословен от нас, сладчайший Спасителю наш, Христе Иисусе, за даруемое нам Тобою и в нынешнем, и в грядущем веке превожделенное благословение! Пребудь преблагословенна и Ты, Богородице Дево! ибо Воплотившимся из Тебя ад пленися, Адам воззвася, клятва потребися, Ева свободися, смерть умертвися, и мы ожихом; тем воспевающее вопием: благословен Христос Бог наш, благоволивый тако: слава Тебе! Аминь.

Изыде сеяй сеяти семене своего (Лк. 8:5)

Господь наш Иисус Христос Сам объяснил свою притчу о сеятеле и семени. И вам, конечно, известно, что под именем сеятеля разумеется Господь и те, которые посылаются от Него посевать семя слова Его; семя значит слово Божие, а четыре рода земли, на которую падает это нетленное семя, не что иное, как четыре рода душ и сердец, принимающих слово Божие с разными расположениями, подобно тому, как различно принимается и обыкновенное семя землёю: иначе тою землёю, что при дороге, иначе – каменистою, иначе – покрытою тернием и совершенно иначе – землёю доброю, от которой одной только и можно ожидать благословенных плодов.

Всё это вы знаете. Но знаете ли, с каким родом земли можно сравнить ваше собственное сердце? Стоит об этом поразмыслить хорошенько: дело ведь касается не чужой какой-либо нивы, до которой вам нужды мало, а вашей собственной души. Вопрос клонится к тому, так ли вы принимаете семя слова Божия, как земля добрая, и можно ли несомненно надеяться, что принесёте некогда обильные плоды, каких ожидает от вас Господь?

Если совесть вам скажет, что вы более или менее похожи на добрую землю, благодарите Бога и оставайтесь тем, чем были, и благословение Господне пребудет на вас, как говорил и апостол Христов: Земля, пившая сходящий на ню множицею дождь, и раждающая былия добрая оным, имиже и делаема бывает (т. е. произращающая добрые плоды тем, которыми возделывается), приемлет благословение от Бога (Евр. 6:7).

Но если совесть найдёт в вас некоторое сходство с придорожною, или каменистою, или тернистою землёю – о, ради Бога, спешите тогда всеми силами изменить свою духовную почву, если не хотите подвергнуться самым горьким бедствиям, о которых писал св. апостол: земля, износящая терние и волчец, непотребна есть, и клятвы близ, еяже кончина в пожжение (Евр. 6:8).

Справедливо говорит св. Иоанн Златоуст ⁷, что «камню нельзя сделаться землёю, и дороге не быть дорогой, и тернию не быть тернием, но не то бывает с существами разумными. В разумных существах и камню можно измениться и стать плодородною землёю, и дорога может быть не истоптана прохожими и сделаться тучною нивою, и терние может быть истреблено, и семена могут расти беспрепятственно. Ибо, если бы это было невозможно, то Иисус Христос и не сеял бы» и нас, служителей своих, не заставлял бы неослабно посевать драгоценнейшее всех сокровищ земных семя слова Божия, невзирая на то, какова та земля, на которую падает оно!

Вот с этою-то целию мы и желали бы дать вам понять, к какому роду слушателей слова Божия принадлежите вы, или, лучше сказать, желали бы только пособить вам в этом деле вашей собственной совести. Посему и представим вам теперь некоторые черты различных родов слушателей Божественных наставлений.

1. И, во-первых, вы знаете, что семя, упавшее при дороге, было то потоптано прохожими, то склёвано птицами. Эта почва при дороге, по изъяснению самого Спасителя, означает слушающих, к которым вслед за тем, как посеяно семя слова Божия, приходит диавол и уносит слово их, чтобы они не уверовали и не спаслись (Лк. 8:5, 11).

Это – души рассеянные, невнимательные. Как по большой дороге проходят и люди порядочные и даже важные, но часто толпятся и праздношатающиеся, и постоянно одни приходят, другие уходят и оставляют улицу или дорогу пустою, пока снова не появится толпа прохожих, и тоже не более, как на несколько минут, так точно и в душе людей рассеянных: мелькают и в них по временам, в добрый час и добрые мысли, и хорошие намерения, но лишь на минуту, не успеешь оглянуться, смотришь – и уж вместо них возникли мысли пустые, желания странные, унизительные; ничего нет мудрёного, что чрез несколько времени опять появится в этой душе что-нибудь доброе, но опять только на одно мгновение.

Остановить всё своё внимание на одном и том же предмете на целый час, так, чтобы ничем больше не заниматься, как только им одним, – это для души рассеянной труд тяжкий: минута, две, три, пять – вот мера её внимательности, когда речь идёт о предметах величайшей важности, а далее – скука и нетерпеливость выражается на лице, и она опять отдаёт себя праздным мыслям или, что ещё хуже, праздным беседам, а то, что слышала доброго, что было в мыслях её спасительного, потоптано прохожими – теми праздными и непостоянными мыслями и представлениями, и, чего она сама не примечает, как хищною птицею, похищено супостатом диаволом.

Не жалко ли бросать семена слова Божия в такую душу, как бы на верную потерю? Господь, однако ж, повелел сеять семя Его и на эту землю в том ожидании, что душа рассеянная перестанет быть рассеянною, сосредоточит в себе самой своё внимание, не допустит играть собою врагу спасения, убоится сделаться его добычею и употребит всё старание, чтобы отверстия внешних чувств – зрения, слуха и т. д. – были как можно чаще ограждаемы благоразумием и страхом Божиим, да не проникнет в душу семя лукавого.

2. Другое семя упало на камень и, взошедши, засохло, потому что не имело влаги. Эта каменистая почва, по словам Спасителя, означает тех, которые, когда услышат слово, с радостию принимают, но в которых это святое семя не имеет корня, и она временем веруют, а во время искушения отпадают.

Не можем не исповедать пред Тобою, вседействующий Сеятелю небесный, что и нашею скудною рукою посеваемое семя Твоё весьма нередко встречало души, приемлющие его с радостию, и мы, усматривая великое внимание их и даже слёзы сокрушения сердечного, не могли не благодарить Тебя, Господи, за великую милость Твою, не могли не утешаться надеждою добрых плодов! Но, увы! Как часто те первоначальные действия добрых наставлений, которые представлялись нам столь многообещающими, в наших же глазах оказывались как бы совершенно изглаженными! Ах, эти ростки добра засохли оттого, что в сих душах непостоянных не было внутренней влаги – того елея благодати Твоей, Господи, который испрашивается усердною молитвою и который один может предохранить от пагубного влияния тлетворного духа, навеваемого на добрую ниву нравами тех необузданных людей, которые составляют как бы несчастное исключение из общего правила в кругу последователей Твоих!

В самом деле, кому не известно и кому не раскрыто наставниками духовными, что долг всякого доброго христианина – не только предстоять в св. храме Господнем со страхом Божиим, с чувством живой веры и любви, но и входить в этот дом Божий и выходить из его с тем же благоговением, какого требует неприкосновенная святость его, – с мыслию о едином Боге? Но не находятся ли между нами, к несчастию, и такие, которые, как скоро предстоит им малейшая возможность не подвергаться неприятным для них замечаниям, дерзают нарушать этот священный долг христианский? А те, в которых не укоренено ещё чувство добра и св. правил, не увлекаются ли столь пагубным примером?

Кому опять не известно, что кротость, послушание, истинное и непритворное уважение к старшим и, в основание всего, совершенная скромность составляют наилучшее украшение христианина? Но что же? Не встречается ли, к сожалению, между нами и таких, в которых не видно этого драгоценного украшения? И не увлекаются ли их примером даже те, которые столько раз утешали труждающихся в возделывании нивы сердец их очевидными признаками добрых плодов? Итак, не очевидно ли, что и в сих не глубоко ещё утвердился корень добрых чувств и добрых дел?

Молитесь же, друзья, Господу Иисусу Христу, как небесному Сеятелю нетленного семени слова Божия, да сокрушит и расположит ваше сердце так, чтобы истины св. веры и любви христианской глубоко проникли в ваше сердце и не оказались бы семенем на камне!

3. Но есть ещё и третий род недоброй земли. Иное семя упало между тернием, и выросло терние и заглушило его. Эта тернистая почва, по изъяснению Спасителя, означает тех, которые слышат слово, но когда отходят, тогда оно удовольствиями и заботами житейскими заглушается и оттого плод не созревает.

Сюда относятся все вообще души суетливые, которые слишком много заботятся о том, что не составляет существенной потребности и достоинства человека, без чего можно бы и обойтись, а между тем опускают из виду единое на потребу (Лк. 10:24) – то, что нужно для спасения душевного.

Таких людей много – именно столько, сколько есть многоразличных страстей, дурных привычек и худых наклонностей, которые, подобно тернию или дурной траве, заглушают произрастающие в душах плоды семени слова Божия. О, надобно, непременно надобно искоренять в себе эту негодную траву, а то ничто не поможет, если корень истины и добра проник уже в самое сердце: заглохнет, и всё пропало! Надобно, говорю, вырывать терние зла с корнем, хотя бы это было и тяжело, потому что это необходимо.

Не нужно ослабевать в этом спасительном подвиге: сам Господь поможет вам в добром деле и устроит ваше сердце так, что сделается доброю, истинно плодородною землёю.

Нужно ли вам раскрывать свойства четвёртого рода почвы духовной, как земли доброй, или свойства душ, чуждых рассеянности, непостоянства, суетливости и угождения своим худым наклонностям и потому всегда приемлющих слово спасения с любовию, сохраняющих с терпением и твёрдостию и приносящих благословенные плоды добрых мыслей, чувствований, слов и дел? Лучше предоставить это вашему собственному размышлению.

Да воспомоществует же нам Господь своею благодатию принимать слово живого Бога, как свойственно принимать доброе семя доброй земле, и приносить обильные плоды всего доброго для нашего собственного счастия, для радости и утешения наших ближних, для славы Божией! Аминь.

В молитвах неусыпающую Богородицу, и в предстательствах непреложное упование, гроб и умерщвление не удержаста: якоже бо Живота Матерь, к животу престави, во утробу Вселивыйся приснодевственную (Кондак праздника)

Сколько отрады и утешения, сколько величия и торжества христианской надежды заключает в себе эта священная песнь церковная, ублажающая всечестное успение Божией Матери! С умилением и радостию слышим, что пресвятая Богородица не усыпает в молитвах о нас к Богу.

Не усыпает, потому что день и ночь, каждый час и каждое мгновение пред Её Богоматерним всеобъемлющим и всепроницающим взором открывается бесчисленное множество людей, из которых одни окружены несметными полчищами невидимых врагов, ищущих погибели их, другие удручены скорбями и напастями, третьи страдают тяжкими недугами и жестокими болезнями, все же вообще обременены грехами многими без всякой возможности освободиться от всех этих бед собственными силами и даже весьма нередко лишены сознания и чувства, чтобы вопиять Богу о помощи и заступлении. Видит это преблагословенная Матерь всеблагого Бога и, объемля беспредельною любовию всех земнородных, близко принимает к своему Богоматернему сердцу всякую их беду, всякую слезу, всякий вздох и непрестанно подъемлет свои пречистые длани к престолу благодати на умоление своего Божественного Сына и Господа, да милостив будет неправдам людским и отвратит праведный гнев свой, на нас движимый, и избавит нас от всякого зла.

Можно быть вполне уверенным, что и среди предстоящего благочестивого собрания не найдётся ни одного человека, сколько-нибудь верующего, который бы на себе самом не испытал благотворного действия неусыпаемых молитв Богоматери. Аще бо Ты, Богородице, не бы предстояла за ны молящи, кто бы нас избавил от толиких бед, кто же бы сохранил доныне свободны? И что было бы с нами, если бы хотя на одно мгновение прекратилось столь всемощное заступление за нас Царицы Небесной? Наша погибель была бы неизбежна.

Как же отрадно и утешительно должно быть для нас всепразднственное воспоминание о том, что в молитвах неусыпающую Богородицу самый гроб и умерщвление не удержали, но возвратили Её всегда живою о нас ходатаицею и молитвенницею!

Но избавление нас от временных и вечных бедствий не составляет единственного предмета неусыпных молитв преблагословенной Матери Господа и Бога нашего Иисуса Христа. Она ещё более и главнейшим образом предстательствует о даровании нам небесных благ и в сих-то предстательствах является непреложным упованием. Надежда блаженного бессмертия составляет крайний предел наших желаний. Без этой надежды вся наша временная жизнь не имела бы для нас, можно сказать, никакой цены. Без неё все претерпеваемые нами в жизни бедствия были бы для нас нестерпимым и ничем не вознаградимым истязанием. Без неё самые лучшие блага в жизни были бы для нас одним мимолётным призраком.

Сознавая это, все люди, просвещённые верою, во все времена одного только искали, к одному лишь стремились – чтобы, последовав узким и прискорбным путём за Божественным Искупителем, получить вечное спасение. И для всех таковых пренепорочная Матерь Господа нашего всегда были и есть всемощною предстательницею и непреложным упованием. Она-то была, как воспевает св. Церковь, для апостолов немолчными устами, для страстотерпцев – непобедимым дерзновением, для всех подвижников благочестия – светлым благодати познанием.

Посему-то всегда и везде в самые последние минуты жизни всякая душа христианская, уже напутствованная св. таинствами, последнее надёжное убежище находит себе под кровом Царицы Небесной, к чему и служит так называемый канон на исход души.

Представьте же себе, возлюбленные о Христе братия, в каком недоумении и прискорбии находились ученики Христовы, когда воспевали исходное пение святому успению самой Матери Божией, и как велика и неописанна была их радость, когда, нашедши гроб Её праздным, они удостоверились, что в молитвах неусыпающую Богородицу, и в предстательствах непреложное упование, гроб и умерщвление не удержаста! Оттого-то и для нас так радостен настоящий праздник.

Есть и ещё одна сторона в празднуемом событии, усугубляющая нашу радость. Преславное успение пресвятой Богородицы представляет духовному взору нашему самое основание, по которому преблагословенная Приснодева переселилась от земли на небо, от временной к вечно блаженной жизни: якоже бо Живота Матерь к животу престави, во утробу Вселивыйся приснодевственную. Но воплотившийся от приснодевственной утробы Господь Иисус Христос есть Начальник и нашей жизни и, яко Первенец из мёртвых (Откр. 1:5), живыми и мёртвыми обладающий, в преставлении к животу своей пречистой Матери представил нам образ и дал залог переселения в горний мир и всех земнородных Её чад по благодати. И с этой-то стороны настоящий праздник сугубо радостен для нас.

Впрочем, возлюбленные о Христе братия, чтобы радость сия пребыла для нас неотъемлемою не только в нынешний благознаменитый день, но и во все последующие дни нашей жизни и за пределами гроба в жизни будущего века, потщимся явить себя достойными чадами премилосердой Матери Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, соблюдая во всём Его святой закон и не изменяя Ему ни в чём, во своих же вольных и невольных прегрешениях у Него единого испрашивая милости и прощения, под руководством св. Церкви. Тогда-то поистине пресвятая Богородица молитвами своими избавит от смерти души наши и введёт нас в жизнь вечную. Аминь.

Проповедати лето Господне приятно (Лк. 4:19)

Вступая, по милости Божией, во врата нового лета, мы, братия, со всех сторон слышим приветствия и пожелания нам всякого благополучия и многих лет. Это, конечно, для нас приятно, мы благодарим за то наших ближних и спешим воздать им такими же благожеланиями. Но кто же из нас приписывает сим благожеланиям особенное значение, когда всем известно, что вовсе не от них зависит и благополучие нашей жизни, и самое продолжение её?

Есть единственный Благожелатель, которого благое слово верно осуществляется в нашей жизни!

Вы Его знаете, возлюбленные о Христе братия, вы к Нему и притекли ныне, в день новолетия, в Его благодатный дом, чтобы излить пред Ним свою душу и в глубине своего сердца услышать, что речет о вас Господь Бог?

Он речет мир на люди своя, и на преподобныя своя, и на обращающия сердца к Нему (Пс. 84:9)!

Дух Господень на Мне, – говорит о Себе Христос Спаситель словами пророка Исайи, – егоже ради помаза Мя благовестити нищим, посла Мя исцелити сокрушенныя сердцем; проповедати плененным отпущение и слепым прозрение; отпустити сокрушенным (измученных) во отраду, проповедати лето Господне приятно (Лк. 4:18–19).

Дерзайте убо, люди Божии! Ободритесь, нищие духом! Быть может, вас смущает то, что во всё продолжение минувших лет вашей жизни и до настоящего нового года вы не успели приобрести ни земного сокровища, которое бы вы могли считать неотъемлемым, неоскудевающим, вполне обеспечивающим вашу судьбу, ни сокровища небесного, которое заключается в евангельских добродетелях, дающих надежду на принятие в вечныя кровы (Лк. 16:9). Да не смущается сердце ваше! Откройте его для принятия спасительного благовестия. Подлинно, все мы – нищие пред Богом, но для того-то, чтобы нас обогатить по-царски обилием временным и вечных благ, сам Царь небесный на земли явися, и с человеки поживе в такой нищете, что всю жизнь не имел, где главу приклонить (Лк. 9:58). За то блажени нищии духом, говорит Он, яко ваше есть царствие Божие (Лк. 6:20).

Основываясь на таком заверении самого Господа, в глубоком сознании своей бедности, своего ничтожества вступайте во врата нового лета и будьте уверены, что никакие превратности жизни не в состоянии подавить вас своим гнётом – так, как обыкновенно подавляет нищета и убожество, поражая тех, которые уповают на своё скорогибнущее богатство, а не на Бога живого.

Но, братия! Может быть, кроме сознания своего убожества, вас сокрушают язвы сердечные, томящие вашу совесть представлением суда Божия, готового поразить нераскаянных грешников. Так, страшен суд Божий на нераскаянных, но неизреченно милосердие Божие к раскаивающимся: и ныне посла Мя Отец небесный, – говорит о Себе воплотившийся нашего ради спасения единородный Сын Божий, – посла Мя исцелити сокрушенныя сердцем. Что же препятствует нам, братия, ныне же обратиться ко Господу с искренним раскаянием во всех соделанных нами как в мимошедшее лето, так и во все дни нашей жизни грехах и прегрешениях? Если же двери милосердия Божия всегда открыты для нас, если небесный Врач душ и телес всегда готов уврачевать язвы нашей совести, то – при полной решимости воспользоваться Его милостию и щедротами – можем небоязненно вступить во врата нового лета, утешаясь тою отрадною мыслию, что Господь для того именно и пощадил бесплодное древо жизни нашей от посечения, чтобы мы успели принести плоды покаяния.

Ах, скажут, может быть, некоторые: нас мучит мысль о том, что злые навыки, установившиеся условия нашей жизни, обстоятельства, козни противника совсем опутали нас! Мы боимся, как бы всё это не лишило нас возможности воспользоваться даже милосердием Божиим и чтобы ещё не приумножило нашей виновности пред Богом. Братия! К чему такое уныние? Правда, велика сила греха, но ещё больше сила благодати Божией: явися бо благодать Божия, спасительная всем человеком (Тит. 2:11), проповедати плененным отпущение…

Вы недоумеваете: как это может сделаться, каким образом должно совершиться распадение оков, связующих вашу душу, давящих вашу жизнь? Не тревожьтесь: предоставьте это самому Господу, молитесь только Ему, да спасёт вас имиже весть судьбами. И Он спасёт и помилует вас.

Но чтобы мы, по своему ослеплению, не воспрепятствовали действию благодати Божией, упорно сопротивляясь её спасительному призыву, влекущему нас из плена греховного, или даже иногда вовсе не обращая внимания на этот призыв, вспомним, что Христос, Свет истинный, благовествует ныне и слепым прозрение. А это прозрение, без сомнения, должно состоять в том, чтобы при свете слова Божия и учения св. Церкви уразуметь истинную цель нашей жизни, познать тщету и суетность всего мирского, чем увлекается наша бессмертная душа, нередко продающая своё первородство за пищу тленную, и постигнуть тот путь, которым нам должно шествовать для достижения и временного, и вечного блаженства. О, если бы Господь милосердый так просветил наш взор душевный, чтобы мы бодро и непреткновенно вступили не только во врата нового лета, но готовы были бы к мирному вступлению и во врата вечности!

Но, братия, может быть, ваш взор ещё отуманен какими-нибудь тяжкими скорбями, бедствиями, лишениями в жизни, какие вы испытали в мимошедшее лето, или же вы крепко опасаетесь, чтобы они не постигли вас в наступившем новом году? И в этом отношении единственное средство спасения от скорбей, удручающих или устрашающих вас, – это открыть сердце своё для неисчерпаемого утешения, изливаемого на нас от того же приснотекущего источника – Спасителя нашего, который удостоверяет нас, что Он для того и послан с неба на землю и, конечно, не для чего иного и восшёл от земли на небо после крестных страданий и живоносного воскресения, чтобы своим ходатайством пред Отцом небесным отпустити сокрушенныя, или измученных тяжкими земными страданиями, во отраду небесных утешений.

Итак, братия, нет для нас – истинно верующих во Христа и любящих его нелицемерно – никакой причины предаваться каким-либо тревожным опасениям насчёт покрытого для неверующих мраком неизвестности будущего: обратимся только ко Господу всем сердцем и всею душою, возлюбим друг друга, как заповедано нам: не словом, ниже языком, но делом и истиною (1Ин. 3:18), и Господь воистину соблаговолит проповедати нам лето приятно. Аминь.

Молитеся о нас, братие (2Фес. 3:1)

В православных паствах единой святой кафолической и апостольской Церкви Христовой издревле существовал и доселе существует обычай праздновать день, посвящённый имени своего архипастыря.

Следуя этому благочестивому, отцами нам переданному обычаю, и мы, братия христиане, празднуем ныне день тезоименитства богомудрого и благомилостивого архипастыря нашего, высокопреосвященнейшего митрополита Исидора. И это наше празднование выражается торжественным вознесением единодушных молитв наших к небесному Пастыреначальнику Христу Богу о даровании здравия, спасения и во всём благопоспешения пекущемуся о душах наших первосвятителю. Таким священным общецерковным действием нашим мы по преимуществу исполняем ныне, благочестивые слушатели, то, что заповедал нам учитель языков св. апостол Павел: молитеся о нас, братие! Ибо мы знаем, что наши архипастыри суть ближайшие преемники святых апостолов и, продолжая их святое дело созидания Церкви Христовой, конечно, ещё более, нежели они, имеют нужду в молитвах Церкви. В этом убеждении весьма приличным представляется нам размыслить в настоящие минуты о том, почему не только ныне, но и каждый день при всяком богослужении вы слышите, братия, в церкви возносимые моления о преосвященнейшем митрополите нашем. Почему также и в частных молениях ко Господу каждого члена этой паствы, возносимых во внутренней его клети, Церковь заповедует нам молиться о своём архипастыре.

В основание нашего размышления мы возьмём слово того же святого апостола Павла, который, заповедуя верующим молиться о нём, в побуждение к этому представляет то, что, во-первых, такая молитва, привлекая вседействующую благодать Божию на общего отца и руководителя словесного стада Христова, должна способствовать чрез это к распространению и прославлению слова спасения, или святой веры нашей; во-вторых, то, что этим же благодатным средством общество верующих, духовно поддерживая своего пастыря, ограждается от противодействия спасительной его цели со стороны неразумных людей; и, наконец, третье, что добрые последствия нашего усердия в молитве за своего пастыря непременно должны благотворно отразиться на нас самих, даже среди непрестанных козней и нападений на нас от лукавого.

1. Молитеся о нас, братие, – говорит апостол Христов, – да слово Господне течёт и славится, якоже и в вас (2Фес. 3:1). Вникая в смысл слов святого апостола, мы видим, что преизобильная благодать Божия, которая в нём не тща бысть и с которою он паче всех потрудися (1Кор. 15:10), уже принесла благотворные плоды в насаженной им Церкви Божией, но, как бы не довольствуясь этим, он просит верующих о том, чтобы они своими молитвами о нём проложили путь к дальнейшему распространению чрез него действия слова Божия на сердца человеческие. Таково, без сомнения, непрестанное желание и наших архипастырей, на то и поставленных Господом, да слово Господне чрез них течёт и славится, – к совершению святых, в дело служения, в созидание тела Христова: дóндеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия (Еф. 4:12–13).

Но чтобы видеть, с какими величайшими трудностями сопряжено достижение этой спасительной цели, довольно вспомнить, как верно прилагается и к самой благоустроенной пастве слово Христово: много званных, мало же избранных (Мф. 20:16). В этой огромной и разнородной семье пасомых постоянно бывают то младенцы, требующие млека, а не твёрдой пищи (Евр. 5:12), то неразумные дети, увлекающиеся всяким ветром учения (Еф. 4:14), то надменные умом, взимающимся на разум Божий (2Кор. 10:5), то заграждающие свой слух от истины и любви, яже о Христе Иисусе, и только внимающие воплю своих страстей и устремляющие все свои помыслы, желания и действия единственно к предметам житейским, суетным, душевредным. Как же велика должна быть духовная сила архипастыря, обязанного младенцев воспитать и возрастить в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова, колеблющихся в вере поддержать и направить на верную стезю, превозносящихся смирить и покорить игу Христову, малодушных утешить, суетных вразумить и наставить! Сколько также разнообразны требования и тех, которые, как послушные овцы, всегда готовы отозваться на глас пастыря своего, но не все одинаково способны воспользоваться обретаемою ими под его руководством пажитию, находясь на разных степенях духовного совершенства!

При таких разнообразных нуждах и требованиях словесного стада Христова согласитесь, братия, как важна для пастыря постоянная и неослабная поддержка его со стороны пасомых – в искренних и усердных молитвах о нём к престолу благодати, умудряющей во спасение людей Божиих, действенно укрепляющей немощные человеческие силы и благословляющей успешным исполнением всех благих предначертаний во благо Церкви Христовой! Будем же, братия, молиться не по одному только заведённому обычаю или чиноположению церковному, но по искреннему убеждению и сознанию своего священного долга; будем молиться о преосвященнейшем архипастыре нашем, да слово Господне чрез него растёт и прославляется во всех и на всех верующих, в честь и славу единого в Троице Святой поклоняемого Бога.

2. Но, кроме сказанного, мы находим, братия, у апостола Христова и другое побуждение усердно молиться за нашего главного руководителя духовного. Молитеся, – говорит святой апостол, – о нас, и да избавимся от злых и лукавых человек: не всех бо есть вера (2Фес. 3:2). Да не подумает кто-либо из вас, благочестивые слушатели, что те обстоятельства, в которых находилась при апостоле Церковь Христова, подвергавшаяся открытым нападениям на неё со стороны явных врагов её, не имеют ничего общего с нашим временем, и что, следовательно, служение архипастыря ни от кого ныне не может подвергаться такому противодействию, какому подвергалась она в первобытные времена христианства.

Правда, ныне – особенно в нашем православном отечестве – вера Христова ограждается и покровительствуется поставленною от Бога предержащею властию, и мы от всего сердца должны благодарить Господа Бога за то, что живём в нынешние благословенные времена. Никто ныне не угрожает нам гонениями и преследованиями за исповедание нашей святой веры и за благочестивую христианскую жизнь. Напротив, нам ещё споспешествует в деле спасения благотворно устроенный и тщательно охраняемый порядок нашей церковно-общественной жизни.

Тем не менее, сколько верно то, что мы видим исполнение слов Господних: дерзайте, яко Аз победил мир; столько же верно и то, что не к одному времени апостольскому, но и ко всем временам существования в мире Церкви Христовой относится слово Господне: в мире скорбни будете (Ин. 16:33). И эту скорбь для верующих и особенно для учителей Церкви как издревле причиняли, так и всегда будут причинять злые и лукавые человеки, которые Церкви Божией не покоряются, но действуют вопреки её благу и руководству её пастырей. Это те люди, которые, будучи ослеплены своекорыстием и самолюбием, не могут и не желают понять слова крестного – слова самоотверженной и чистой любви к Богу и ближнему, лежащего в основе проповеди апостольской, которая слышится в устах служителей веры под руководством архипастырей. Такие люди не только сами относятся враждебно к служению евангельской истины, но постоянно стараются вооружать против неё и других, которые по своей немощи склонны отвращать слух от внушений веры и готовы избирать себе учителей, льстящих слуху (2Тим. 4:3).

С этой именно стороны сии враги креста Христова и действуют на погубление душ человеческих. Будучи по своему душевному настроению волками хищными, но живя среди словесного стада, они знают, что не иначе могут достигать своих пагубных целей, т. е. удовлетворения своих страстей, как являясь в овечьих одеждах и обольщая легкомысленных и неосторожных своими льстивыми речами. Так они обыкновенно и действуют, то предоставляя слово веры превышающим наши силы и неудобоисполнимым, то усиливаясь ослабить его значение в устах провозвестников его, которых всячески стараются унижать в глазах ближних прямыми или косвенными порицаниями, кривотолками, клеветами.

К вящему прискорбию Церкви, в разряд таких людей сами себя поставляют и те люди, которых, по-видимому, никак нельзя подозревать в своекорыстии и в самообольщении, которые, напротив того, хвалятся своими стремлениями к созиданию блага общественного. Но, к несчастию, они мечтают устроить это благо не на том основании, которое указано самим Господом и столь прочно, что и врата ада не одолеют его (Мф. 16:18). Вы знаете, братия, что обетование такой непоколебимости принадлежит собственно Церкви Христовой. Но разве может и всякое христианское общество в каком бы то ни было отношении утверждаться на другом каком-либо непоколебимом основании, паче лежащего, еже есть Иисус Христос (1Кор. 3:11)? Между тем иные самонадеянные строители общественного блага, готовые пожертвовать переменчивым требованиям общества вечными законами правды Божией, нередко, сами того не подозревая, строят общественное благо на песке. А при этом они неизбежно полагают препону истинно охранительным действиям домостроительства спасения.

Как бы в довершение скорби истинно верующих и особенно предстоятелей Церкви не всегда в пользу её действуют даже те, которые выдают себя за ревностных её сынов, радеющих о её собственном благе. Но они изобличаются самим духом своих речей, также проникнутых самомнением и самонадеянностию, а нередко ещё более обличаются последствиями указываемых ими мер поддержать колеблющийся, по их понятиям, ковчег завета Божия, подобно тому, как древле перст Божий изобличил дело Озы (2Цар. 6:1–6).

Если и мы, братия, даже принадлежа к числу простых пасомых, когда замечаем такие или другие действия, неблагоприятствующие пользам Церкви, не можем не смущаться мыслию о их последствиях, то посудите, какою скорбию и томлением должна исполняться душа вождей духовного стада, которые всё это гораздо больше видят и, можно сказать, непосредственно испытывают в своём лице, как первые слуги непрерывно, до скончания мира продолжающегося дела Божия на земле!

Если же, по слову апостола Христова, для отражения всех подобного рода противодействий истинному благу Церкви предводители духовного стада обладают оружиями не плотскими, но духовными, то очевидно, ничто столько не может способствовать, как единодушная молитва верующих за своих архипастырей к тому, чтобы сии оружия были сильны Богом на разорение твердем, помышления низлагающе и всякое возношение, взимающееся на разум Божий (2Кор. 10:4–5). Будем же, братия, молиться от всей души, чтобы и нашему архипастырю с особенною силою вспомоществовала благодать Божия ограждать вверенное ему Богом стадо Христово от всякого рода противодействий истинному его благу, под каким бы благовидным предлогом ни являлись они.

3. Скажем ещё несколько слов и о последнем побуждении молиться за предстоятелей Церкви, какое находим в словах апостольских: молитеся о нас, братие, – говорит апостол Христов, – верен же есть Господь, иже утвердит вас и сохранит от лукавого (2Фес. 3:3). Этими словами св. апостол Павел даёт нам разуметь, что верующие, вспомоществуя своим духовным вождям усердными о них молитвами и чрез то ослабляя действия против них исконного врага, князя власти воздушныя, духа, иже ныне действует в сынех противления (Еф. 2:2), вместе с этим ограждают и себя самих от гибельного влияния и нападений со стороны сего человекоубийцы искони (Ин. 8:44). Ибо верен Бог в своих обетованиях даровать особенную благодать для противодействия всем козням вражеским именно тем благим чадам Церкви, которые в союзе мира и любви воссылают единодушные мольбы друг за друга и наипаче за своего священноначальника и отца в живом сознании того, что его благо нераздельно с их собственным благом, вопреки противным сему внушениям духа злобы. Молитеся убо, братие, о архипастыре, якоже о себе самих.

Уповаем же, – заключим словами того же святого апостола Павла, – уповаем же на Господа о вас, яко, яже повелеваем вам, и творите и сотворите. Господь же да исправит сердца ваша в любовь Божию и в терпение Христово (2Фес. 3:4).

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь (2Фес. 3:18).

Адаме, где еси? (Быт. 3:9)

Святая Церковь воспоминает ныне, братия, изгнание нашего праотца из рая – воспоминает неутешный плач его об утрате блаженства, а с тем вместе и о грехе, как о достослёзной причине столь великой утраты.

Но примечаете ли, братия, для чего св. Церковь творит память о сем именно ныне, а не в другое время? Примечаете ли её богомудрое намерение, чтобы нас, перстных чад Адамовых, намеревающихся вступить на св. поприще покаяния, побудить этим напоминанием оплакивать собственное наше самовольное исшествие из богонасаждённого рая благодатных дарований, в который мы поставлены были некогда чрез таинственную купель крещения?

Адаме, где еси? – взывал Бог к падшему человеку. Братия, вслушайтесь в песнопения Церкви, вникните в дух и силу её умилительных слов, и вы услышите тот же глас Бога, вещающего её устами: Адаме, где еси? Где ты, человек-грешник? Где ты, сын заблудший?

И кто знает, может быть, этот глас Господа простирается к нам уже пополудни нашей жизни, может быть, уже на её закате! Может быть, незримый херувим уже подъял своё пламенное оружие, чтобы заградить для нас навеки вход в рай пренебесный, и ангел смерти уже готов извергнуть нас с лица земли во тьму кромешную!

Итак, поспешим, братия, се ныне время благоприятно (2Кор. 6:2) – поспешим отозваться на глас Господа!

Взыскующий глас Божий простирается к нам, без сомнения, с тою целию, чтобы вразумить нас, что мы находимся не в том состоянии, в котором поставлены всеблагим Творцом и Промыслителем.

Где ты? Что это значит? Не есть ли это глас ищущего к заблудшему? Итак, когда сам Всеведущий и Вездесущий, так сказать, ищет нас и не обретает, то значит, что мы слишком далеко отошли от Него на страну греховную, слишком глубоко ниспали с высоты праведности!

Вспомним, братия, о том состоянии, в котором мы находились, прияв Духа небесного и возродившись Его благодатию к жизни духовной и святой.

Велик был наш праотец в раю сладости с своими первозданными совершенствами. Но он был только владыкою земли, а не наследником неба. А мы, омывшись св. водами крещения от всякой скверны плоти и духа и облекшись в боголепную багряницу заслуг Христовых, – мы стали наследниками Богу, сонаследниками Христу (Рим. 8:17), участниками славы и всех неизреченных благ, какими только могут наслаждаться самые возлюбленные сыны Божии.

Душа наша, сочетавшись Христу, соделалась храмом святым, престолом славы, на котором благоволил таинственно восседать Триипостасный. Силою и действием Его благодати наш ум удостоился помазания от Святого (1Ин. 2:20), наше сердце прияло обручение Духа (2Кор. 3:5) и освятилось, как святой источник благодатный чувствований и действий!

О, с каким дерзновением тогда могли мы приступать к престолу благодати! С каким духом сыновней свободы могли взывать к Творцу всяческих: Авва! Отче (Рим. 8:15)! Тогда нам принадлежали обетования благ настоящих и грядущих, временных и вечных (1Тим. 4:8).

Судите же, такое состояние богодарованной правоты и невинности не было ли для нас действительно раем на земле?

Животворящий Сам был действуяй в нас и еже хотети и еже деяти, о благоволении (Фил. 2:13); Он сам насаждал в нас семена добродетелей, орошал их благодатию своею, возвращал, оплодотворял.

Нам оставалось только хранить этот рай дарований духовных от тлетворного влияния мира лукавого, нам оставалось не отверзать входа в сердце наше исконному врагу, искусителю Евы, человекоубийце всех нас (Ин. 8:44).

И это сделать было нетрудно. По мере того, как мы преспевали возрастом пред человеками, святая вера не преставала доставлять нам все спасительные средства к преспеянию и в благодати пред Богом. Укрепив нас к жизни святой чрез запечатление даров Святого Духа, она не преставала питать нас и освящать брашном, пребывающим в животе вечным, пречистым телом Христовым и честною кровию Господа и Спаса (Ин. 6:58)!

Казалось, никто не мог лишить нас сего бесценного достояния, кроме нас самих! И увы! Это случилось: мы вздумали обрести рай – вне рая! Мы восхотели быть, яко бози, ведяще доброе и лукавое (Быт. 3:5). В дому Отца небесного – наш ум, наше сердце, наша воля должны были действовать сообразно с Его волею, но нам захотелось ходить в волях сердец наших. Тесен стал для нас дом Отчий! Мы восхитили достояние, нам не принадлежащее, и отошли на страну далече, чтобы там иждивать небесное сокровище, живя блудно (Лк. 15:13), богопротивно, нечестиво.

Мы отошли на страну далече, но взыскующий глас Господа и здесь не оставляет нас, он непрестанно следит за каждым грешником, взывая: «Где еси? Где ты, сын неблагодарный, оставивший Меня среди бесчисленных Моих тебе благодеяний? Я не обретаю тебя на лоне любви Моей!

Где еси? Кто услаждает дни твои, кто заботится о будущей судьбе твоей? В Моей деснице обилие радостей, у Меня ключи жизни и смерти! Но тебя нет под крепкою рукою Моею!

Где еси? Кто твой защитник и покровитель? Счастлив ли ты без Меня, доволен ли своею судьбою, доволен ли теми благами, которые даёт тебе новый владыка?

Безумный! Ты бежал от лица Моего, чтобы работать миру лукавому! Ты не захотел быть сыном Моим, сыном Божиим, и соделался чадом диавола (1Ин. 3:10)!

Виждь, как помрачился твой ум, когда соединился с князем тьмы! Давно ли стал ты отвращаться глаголов вечного живота и внимать льстивым внушениям змия искусителя? Давно ли небесную багряницу оправдания променял ты на листвие смоковничное (Быт. 3:7), на это лицемерие, которым ты думаешь прикрыть свою наготу, свой стыд, свой срам и поношение, под которым думаешь укрыться от взоров Моих и своих собственных!

Где еси? Где твоё сердце, из коего изгнал ты мир и радость и которое думаешь успокоить пустыми призраками суеты и обольщения?

Ты дремлешь над пропастию, враги твои готовы низринуть тебя в бездну! Горе тебе, если ты не опамятуешься!

Востани! Се стою при дверех сердца твоего, и толку, аще услышиши глас Мой (Откр. 3:20)! Востани спяй, и воскрссни от мертвых, – и Аз освещу тебя и спасу (Еф. 5:14)!

Но ты не слышишь гласа Моего, не внемлешь Моим убеждениям!.. Знай же, что будет время, когда и ты воззовёшь ко Мне и не услышу тебя, взыщешь Меня, и отвращу лицо Моё, обратишься к Отцу и обрящешь неумытного Судию, который востребует у тебя за всё и взыщет до лепты, до последнего кодранта (Мф. 5:26). Востани!»

Так, братия, зовёт каждого из нас к покаянию Отец небесный! Что же нам остаётся делать при таком спасительном призвании, напоминающем о наших неправдах?

Горько заплакал бы богач, лишившись всех своих стяжаний; горько зарыдал бы какой-нибудь властитель, увидев себя обременённым оковами, в темнице; горько восстенал был юноша, пламенеющий любовию к жизни и видящий себя на одре смертном! А где наше богатство даров духовных! Где наше царственное величие и достоинство? Не в плену ли мы у страстей, не обременены ли оковами мира? Не отнята ли у нас грехом жизнь вечно блаженная?

Адам горько плакал об утраченном рае, избранный народ Божий неутешно рыдал на реках вавилонских, – внегда помянути ему Сиона (Пс. 136:1)!! Что же, забудем ли мы, что находимся вне рая, вне небесного Иерусалима? Будем ли коснеть в ожесточении сердца, тогда как истощеваются все благодатные средства, коими Бог зовёт нас к обращению?

О, кто даст очесем нашим источник слёз, да плачем день и нощь (Иер. 9:1) о грехах наших!

Боже милосердый! Мы слышим взыскующий глас Твой. Не скрываем от Тебя, что глубока бездна нечестия, в которую ниспали мы, и что нам ничего не остаётся, как горько плакать о соделанных нами лютых! Но нашим ли окаменелым сердцам сокрушиться от гласа Твоего и источать слёзные токи? Сам убо, Всесильный, разверзни источники бездны сердец наших, изведи слёз пучину и потопи лукавое сонмище страстей наших, да омывшись от нечистот греховных, явимся пред Тобою в светлом и чистом виссоне оправдания!

С таковыми-то, братия, чувствами мы должны вступить на предстоящее поприще четыредесятницы – с чувством болезнования и сокрушения о наших грехах и с твёрдым упованием, что Сам Жизнодавец, призывающий нас ко спасению, отверзнет нам покаяния дверь и подаст дух умиления и слёз. Аминь.

Между многими весьма трогательными и умилительными псалмами и другими церковными молениями, которые во дни св. четыредесятницы, как дни плача и сетования о грехах наших, так сильно потрясают нашу душу, есть одна молитва, преимущественно приличная для кающихся, особенно если они по-надлежащему разумеют её глубокий смысл.

Молитва сия тем более должна быть трогательна для нас, особенно во дни покаяния, что тот, из чьих уст она первоначально вознеслась к престолу Божию, может служить разительнейшим примером, с одной стороны, того, как неукоснительно постигает правый суд Божий нарушителей закона Господня, а, с другой, как неисследована милость Бога Вседержителя к раскаивающемуся грешнику.

Это молитва Манассии, которая начинается следующими словами: «Господи Вседержителю, Боже отец наших, Авраамов, и Исааков, и Иаковль», и прочая.

Кто же это был Манассия? То был царь народа иудейского, в самом юном, двенадцатилетнем, возрасте вступивший на престол добродетельного и благочестивого отца своего Езекии.

Но не так жил и царствовал Манассия, как богобоязненный отец его. Следуя влечению своего лукавого сердца, он не захотел повиноваться Богу, не захотел исполнять Его св. закона. А чтобы не тревожила его совесть, чтобы она не грозила ему карою Божиею, он нечестиво отрёкся от самого Бога – начал кланяться истуканам, научил и детей своих служить идолам, осквернил храм Божий, предался волшебству и гаданиям, или ворожбе, и наконец прельсти Манассия, как говорит святое писание, Иуду, т. е. весь народ иудейский, и живущих в Иерусалиме, да сотворят лукавое, паче всех язык, т. е. язычников, или идолопоклонников, ихже испроверже Господь от лица сынов израилевых (2Пар. 33:9). Таков был Манассия, возведённый Богом на царство! Грешник был великий!

Господь милосердный различным образом внушал преступному царю и народу злочестивому, чтобы они обратились к Нему, но они отвергли небесное призвание, не послушались Божественных глаголов. И глагола Господь к Манассии, и к людем его, и не послушаша (2Пар. 33:10)!

Таково сердце человеческое, закоснелое в грехах! Оно так жестоко, так окаменело, что кроткому гласу Отца небесного трудно проникнуть во глубину его; нужно, чтобы гром гнева небесного разразился над ним, и тогда оно очувствуется!

Так было и здесь. После тщетных вразумлений Господь правосудный навёл на Иудею воинство ассирийское, и оно вошло в её пределы, как ангел-истребитель, с огнём и мечом, и сам первый виновник гнева Божия, царь иудейский, взят был в плен и, связанный по рукам и ногам тяжкими оковами, отведён был в Вавилон и там ввержен в душную темницу. Так неминуемо карает Бог нераскаянных грешников!

Тяжко было состояние злополучного Манассии, несчастного царя-пленника, венчанного узника! Много горя, много страданий перетерпел он в своём заключении, не видя света Божьего и лица человеческого, жестоко мучась в тяжких оковах. Тогда-то почувствовал он отяготевшую на нём карающую руку Божию, увидел гнев Господень и обратился к Богу: и егда озлоблен бысть, взыска лице Господа Бога своего, и смирися зело пред лицем Господа Бога отец своих (2Пар. 33:12). Сердце сокрушённое и смиренное начало источать слёзные потоки, тяжкая скорбь души облегчилась, и дух притрепетно вознёсся к Богу в молитвенном воздыхании…

Однажды – быть может, в такое же время, в какое и теперь читается в церкви молитва Манассии, – при солнечном закате слабые лучи заходящего солнца проникли в мрачную темницу страдальца и осветили пред ним самое печальное зрелище – весь ужас его положения, но тут же и утешительный луч неземной надежды засветлел в столь же мрачной душе преступника пред Богом и людьми.

Так свет благодати Божией озаряет душу нерадивого беззаконника и, освещая пред ним всю греховную бездну, в которую ниспал он, всю зияющую под ним пропасть, приводит его в трепет и оцепенение, но в то же самое время открывает ему, отчаянному, и другую безмерную бездну – неисследимую милосердия Божия бездну, указывает не только на грозное лицо неумытного Судии, но и на кроткий взор и объятия любвеобильного Отца, всегда готового принять преступного сына, который чистосердечно обращается к Нему.

Что же должен был почувствовать бедный царь-узник, когда свет солнечный озарил его темницу, а свет благодатный – его душу? Увидел он и почувствовал, что ныне у него в замене царства – мрачное узилище, престолом ему служит хладный жёсткий помост тюремного заключения, вместо скипетра у него – ручные оковы! И где клевреты, сообщники злых дел его, где ласкатели, окружавшие престол его? Не только совсем оставили они его, но, наверное, давно уже и забыли о нём – о царе, лишённом царства. Но не забыт он жертвами своего соблазна: их печальные тени, как страшилища, неотступно терзают душу виновника своей погибели… А те божества, которым так усердно служил Манассия и заставлял кланяться весь народ свой, где же они? Зачем не поспешат на помощь к столь верному рабу своему? Зачем не спасут его от столь тяжкой участи? Глухие и слепые, они не слышат тяжкого вопля несчастного поклонника своего, не видят горючих слёз его! Видно, не в их силе было утолить этот вопль, осушить эти слёзы, видно, не по их воле случилось и всё это бедствие!..

Ах, лучше было благочестивому отцу Манассии с Богом израилевым, чем ему, грешнику, идолопоклоннику! И на Езекию ополчался со всем воинством своим царь ассирийский Сеннахирим и, не вступив ещё в брань, ругаясь, надменно говорил чрез рабов своих его народу: на что вы уповаете? Ни ли Езекия прельщает вас, глаголя: Господь Бог наш спасёт от руки царя ассирийского? Еда могуще возмогоша бози языков всея земли избавити люди своя от руки моея? И како может Бог ваш избавити вас от руки моея (2Пар. 32:10–14)?.. Однако ж оправдалось слово венчанного Божия человека: не устрашайтеся, ниже ужасайтеся от лица царя ассирийского, и от лица всего множества, еже с ним: яко множайшии с нами суть, неже с ним: с ним мышца плотская, с нами же Господь Бог наш, еже спасати и поборати на братии нашей (2Пар. 32:7–8). И действительно, посла Господь Ангела, и порази всех мужей храбрых и бранников, и начальников и воевод в полцех царя ассирийска; и возврати лице его со стыдом на землю его… И спасе Господь Езекию и обитающих в Иерусалиме (2Пар. 32:21–22).

А Манассию от тех же ассириан не спас, но предал поражению, сраму, конечной гибели, – не спас, потому что Манассия не захотел знать истинного Бога, ни соблюдать Его св. закона, а поклонялся идолам и на них лишь уповал: это его и погубило! Теперь настали минуты, когда вспомнил он всё это, помянул добрые и спасительные наставления благочестивого отца своего Езекии: ныне положите на сердца ваша, еже завещати завет с Господом Богом израилевым, и отвратит гнев ярости своея от вас (2Пар. 29:10); обратитесь ко Господу Богу Авраамлю, и Исаакову, и Иаковлю, – не ожесточите сердец ваших, дадите славу Господу Богу, и отвратит от вас гнев ярости своея, и возвратит в землю сию, зане милостив и щедр Господь Бог наш, и не отвратит лица своего от вас, аще обратимся к Нему (2Пар. 30:6, 8–9).

И точно сбылись слова сии царя благочестивого на самом его сыне… Грешник, но грешник раскаивающийся со всею искренностию, бедный и несчастный, но не ропщущий на свою горькую участь, а признающий её справедливым возмездием за свои грехи и жалеющий о них более, чем о постигшем его несчастии, Манассия взывает, наконец, из глубины души к тому самому Богу, о котором вещал некогда ему и всему народу благочестивый отец его, царь Езекия.

«Господи Вседержителю, – вопиет он, – Боже отцев наших, Авраамов, и Исааков, и Иаковль, и семене их праведного! Услыши вопль недостойного их исчадия. Твой нелицеприятный суд постиг меня, беззаконника: я не вижу более величия небес, отчуждён от красот земли по Твоей воле праведной, Сотворивший небо и землю, со всею лепотою их; связан я крепко тяжкими узами по Твоему велению, Связавший море словом повеления Твоего; я заключён в сию ужасную темницу по Твоему глаголу, Заключивший бездну, и запечатствовавший её страшным и славным именем, которого всё боится и трепещет! Так сам я стал живым примером для всего мира, для всех веков и народов, что никто, ни великий и сильный земли, ни владыка и царь, никто не устоит пред величеством славы Твоей, – что нестерпим гнев Твой, которым грозишь Ты грешникам!..

Но, Боже милосердый!.. Безмерна же и неисследована и милость, обещанная Тобою. Ибо Ты Господь великий, благоутробный, долготерпелив и многомилосерден, и жалеющий о злобах человеческих. Ты, Господи, по множеству благости Твоей обещал – за покаяние дать отпущение согрешившим пред Тобою, и по множеству щедрот Твоих определил покаяние грешникам ко спасению.

Не для праведников положил Ты, Господи Боже сил, покаяние, не для Авраама, Исаака, Иакова, не согрешивших Тебе; но положил покаяние для грешников – для меня, величайшего грешника, – которого грехи превзошли число песка морского. Умножились беззакония мои, Господи, умножились беззакония мои, и от множества неправд моих недостоин я поднять и взоры свои горе, и смотреть не высоту небесную.

За то и согнут я узами железными, так, что не могу и головы моей поднять, – нет мне послабления; я заслужил ярость Твою за то, что прогневал Тебя, – лукавое пред Тобою сотворил, – не сотворил воли Твоей, не сохранил повелений Твоих, поставил мерзости, – противные Тебе идолы, – умножил соблазны!

Но ныне – я преклоняю пред Тобою колена, смиряясь и сердцем, и требую от Тебя благости. Согрешил я, Господи, согрешил, и беззакония мои знаю; но прошу и молюсь: дай ослабу мне, Господи, дай ослабу мне, и не погуби с беззакониями моими, – прекрати вражду между мною и Тобою, чтобы не вечно продолжались мои бедствия, чтобы не навеки осуждён я был оставаться в преисподней земли. Послужил я страшным уроком строгости Твоего правосудия; да послужу и утешительным явлением и примером благости Твоего милосердия!

Ты, Боже, как Бог кающихся, явишь на мне благость Твою и при всём моём недостоинстве спасёшь меня по многой Твоей милости; и тогда – внемли, небесный Царь-Вседержитель, моему искреннему обету, – тогда я восхвалю Тебя выну, во все остальные дни живота моего, – посвящу Тебе все силы моей души и тела, постараюсь загладить все мои беззакония, и благодарный глас помилованного Тобою грешника соединится некогда с непрестанным славословием святых Ангелов: яко Тя поет вся сила небесная, и Твоя есть слава во веки веков, аминь!» ¹³

Страшен переворот судьбы – сия измена десницы Вышнего (Пс. 76:12): с престола быть низвергнутым в темницу! Если же, по праведному определению Вседержителя, он произойдёт, то менее ли невероятно для ума человеческого – из темницы возвыситься до престола?.. Но и это в силе и воле Того, Кто свыше владеет царством человеческим, и емуже восхощет, даст е (Дан. 4:14). Кто поставляет царей и преставляет (Дан. 2:21) по праведной и всеблагой воле своей. Согрешил Манассия пред Богом, и, по суду Божию, из царя стал пленником, узником! Покаялся Манассия и, по милости Божией, снова будет – из бедного узника – царём и владыкою!

И этот дивный переворот совершил один вопль грешника, быть может, глухо раздавшийся в темнице и замерший в мрачных её сводах, никем не слышимый! Слышал его Бог и внял ему; и тот голос, который, может быть, никогда не достиг бы до слуха, а тем более до сердца человеческого, прошёл небеса, беспрепятственно достиг до престола Божия, и открылось, что тот, кто всеми был отвергнут, забыт, не был оставлен, забыл Господом Богом!

О, пусть же никто не говорит: остави мя Господь, и Бог забы мя! Разве мать может забыть своё родное детище, и не помилует ли она исчадия чрева своего? Еда забудет жена отроча свое, еже пе помиловати исчадия чрева своего? Аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе, глаголет Господь (Ис. 49:14–15).

Вот почему не тщетна была надежда Манассии на «бесприкладную милость Бога отцов своих!» Медлил Манассия обратиться к Нему, но не умедлил Господь явить ему свою милость, не умедлил за чистосердечное покаяние возвратить ему и свободу, и честь, и царство. И егда озлоблен бысть, взыска лице Господа Бога своего, и смирися зело пред лицем Бога отец своих: и помолися к Нему, и послуша Его, и возврати его во Иерусалим, на царство его: и позна Манассия, яко Господь той есть Бог (2Пар. 33:12–13).

За то и Манассия верен остался обетам своим, и то, что изрекал в темнице, исполнил на престоле. Действительно, восхвалил он Господа Бога во все остальные дни живота своего, посвятив Ему все свои стремления души и сердца, все свои дела и поступки, и тот, кто прежде отклонял свой народ от служения истинному Богу, ныне отъят боги чуждыя и идолы от дому Господня, и во Иерусалим, и изверже вся вон из града; и паки воздвиже олтарь Господень, некогда им же разрушенный, и пожре на том жертву спасения и хваления; и заповеда Иуде, т. е. народу иудейскому, да служат Господу Богу израилеву; и тогда, если ещё люди приносили жертвы на священных высотах, то не кому-либо другому, как Господу Богу: но еще людие жряху на высоких, обаче Господу Богу своему (2Пар. 33:15–17)…

И когда пришёл последний час, мирно уснул Манассия сном смертным, славя дивные судьбы всеправедного и всеблагого Промыслителя, и кости его погребены там, где упокоились благословенные останки благочестивых и святых отцов его: успе же Манассия со отцы своими, и погребоша его, в саду дому его… Се писана суть во словесех провидящих (2Пар. 33:20, 19).

Братия-христиане! Когда во дни св. четыредесятницы во св. храме при «великом повечерии» коснётся вашего слуха молитва Манассии – вспомним, возлюбленные, о нём самом: о его грехах, и его покаянии, об осуждении и о помиловании его!

Но будем вспоминать об этом так, как бы история Манассии была изображением нашей собственной жизни: тех грехов, которые совершали мы, и того покаяния, которое приносим Господу, того страшного суда Божия, который грозит всем нам, грешникам, и той милости, которой мы чаем от нашего небесного Отца! Се писана суть со словесех провидящих!

Наказал Бог Манассию за грехи… Неминуемо накажет и нас, если не покаемся, и ничто не спасёт нас от праведного суда Божия. Несть бо на лица зрения у Бога (Рим. 2:11). Мните ли, говорит сам Спаситель, яко галилеане сии, те, которые подверглись страшной участи от меча Пилатова, грешнейши паче всех галилеан бяху, яко тако пострадаша? Ни, глаголю вам: но аще не покаетеся, вси такожде погибнете (Лк. 13:2–3). Бесплодная смоковница, се третие лето, и еще лето оставляется и окопается окрест ея: и осыплется гноем: не сотворит ли плода? Аще ли же ни, – во грядущее лето посечеши ю, Господи: почто и землю упражняет (Лк. 13:6–9)? И посечёт непременно: ничто не спасёт нераскаянных! Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения: изыдет дух его, и возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его (Пс. 145:3–4).

Помиловал Бог раскаявшегося Манассию… Помилует и нас, если чистосердечно раскаемся во грехах наших и обратимся к Нему всем сердцем. Воззовём же к самой душе нашей: «Манассиева собрала еси согрешения изволением – по своей злой воле, – поставльши для себя, как бы некими божествами – яко мерзости идолослужения – страсти, и умноживши, душе, негодование, гнев Божий; но тогоже, Манассии, покаянию ревнующи тепле, с искреннею теплотою сердца стяжи умиление» ¹⁴. «Обратися, покайся, открый сокровенная, глаголи Богу, вся ведущему: ты веси моя тайная, едине Спасе: но Сам мя помилуй, якоже поет Давид, по милости Твоей» ¹⁵.

Воззови, христианин, к самому премилосердому Господу Иисусу Христу: «Манассию преидох, Иисусе мой, в делах студных и безместных, Иисусе: но Ты, Иисусе мой, предварив мя, спаси» ¹⁶. Аминь.

Беседа 1-я

Мужие ниневитстии восстанут на суд с родом сим, и осудят его: яко покаяшася проповедию Иониною: и се боле Ионы зде (Мф. 12:41)

Ниневия, столица царства ассирийского, обширностию своею превосходившая даже Вавилон, так полна была пороков и мерзостных беззаконий, что Господь сказал наконец Ионе пророку: востани и иди в Ниневию, град великий, и проповеждь в нем, яко взыде вопль злобы ко Мне (Ион. 1:2).

Не послушался Иона, а пошёл к морю, сел на корабль и бежал от Господа, но бежал прямо в руки Господни: камо пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего камо бежу?.. Аще вселюся в последних моря, и тамо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя, Господи (Пс. 138:7)!

Господь послал бурю, и она угрожала кораблю гибелью. Иона сам признался корабельщикам, что он именно и его непослушание виною несчастного плавания, и дал совет бросить себя в море. Рыба поглотила его, и Бог содержал его три дни и три ночи во чреве страшного животного. Здесь-то возопил к Богу в тёплой молитве, покаялся, Господь услышал молитву, и по Его слову рыба извергла Иону на сушу.

Тогда Господь в другой раз сказал пророку: иди в Ниневию град великий, и проповеждь в нем по проповеди прежней, юже Аз глаголах тебе (Ион. 3:2). Теперь Иона начал проповедовать: и начат Иона входити во град, яко шествие пути дне единого, – прошёл во всю длину столицы ассирийской, так как самая окружность Ниневии простиралась на три дня пути, – и проповеда, и рече: еще три дни, и Ниневия превратится (Ион. 3:4)!

Поверили ниневитяне грозному слову пророка Божия, сами заповедали себе всеобщий пост и все, от мала до велика облеклись во вретища, в одежды покаяния. Дошёл слух этот до царя ниневитского, сошёл и он с своего трона, сложил с себя порфиру, оделся во вретище, сел на пепле. Вслед затем обнародовано было в Ниневии от царя и вельмож его, чтобы не только люди, но и животные – и волы, и овцы – отнюдь не вкушали пищи, не паслись и воды не пили. И изнурили себя постом и человеки, и скоты. Обременённые грехами возопили прилежно к Богу, и возвратился каждый от пути своего лукавого, и от неправды, сущия в руках их, глаголюще: кто весть, аще раскается и умолен будет Бог, и обратится от гнева ярости своея, и не погибнем (Ион. 3:8–9)?

Так сильно подействовала краткая проповедь Ионы! Один проповедник вызвал за собою тысячи проповедников. Иона проповедовал только погибель, но весь народ и сам царь призывали и побуждали друг друга к покаянию и обращению, ибо они верили, что Иона послан от Бога и угроза его истинна, что Бог милосерд, и что покаяние людей примиряет Его с ними. Посему все они покаялись, от царя до нищего, все совлекли с себя одежды веселия и облеклись в печальные вретища в знак того, что они печалятся, скорбят о грехах своих. Сам царь сидел на пепле, дабы показать, что сердце его сокрушено, растерзано, и что он достоит сожжения.

Внешний вид ниневитян выражал их внутреннее глубокое сознание того, что они заслужили угрожавшую им кару Божию. Но вместе с тем они обнаружили чрез это и пламенное желание умолить благость и милосердие Божие, приклонить Господа к пощаде и помилованию. Вретища и пепел были только внешним знаком раскаяния и сокрушения сердечного, смирения и святой печали души. Никто не ел, не пил, никому, казалось, и на ум не приходили пища и питие. Самые животные должны были поститься, не получая корму и воды. Везде были знаки печали, раскаяния и мольбы к Творцу о милосердном помиловании. Куда ни обращались взоры ниневитян, везде видели они напоминание о грехах своих, о гневе и угрожавшем им наказании Божием и вместе с тем усматривали побуждение к искреннему раскаянию и исправлению.

Какая перемена в великом городе после краткой проповеди Ионы! Город прежде роскошный, шумный, нечестивый, полый пороков и беззаконий, теперь тих, печален, смирен, полон покаяния, сокрушения и глубочайшей скорби! Это настоящий дом плача, место слёз, воздыхания и молитвы о милосердии и прощении, зрелище приятное для ангелов, преддверие неба. А прежде он был ристалищем диавола, жилищем нечистых духов, вертепом разбойников, домом греха, скопищем всех пороков!

Эта перемена, это покаяние благоугодно было Господу Саваофу, который видит всё, а особливо сердце человека. Бог воззрел на покаяние ниневитян, на их вретища, на пепел, которым покрыты были главы их, на сии истинные знаки внутреннего, сердечного их сокрушения и искреннего покаяния, узрел, что они действительно, непритворно обратились от путей своих лукавых, и тогда раскаялся о зле, которым угрожал им, и не сотворил по страшному прещению своему. Он переменил своё определение, переменил свою угрозу, долженствовавшую исполниться под тем только условием, если бы не вразумились и не принесли покаяния. Угроза была отменена, подобно тому, как отец отлагает лозу, поднятую на детей, когда видит, что они плачут, просят прощения и обещают исправиться.

Проповедь ниневитянам и помилование их показывает нам, что Бог есть Бог и язычников, что Он отечески взирает на весь род человеческий и печётся о спасении всех людей без исключения. Ибо мы видим, что попечение Его простиралось и на этот нечестивый род язычесий, и что Он благоволил спасти его от погибели. Той бо зритель есть дел человеческих; утаися же от Него ничтоже от тех, яже творят. На всяцем месте очи Господни сматряют злыя же и благия (Иов. 34:21; Притч. 15:3).

Пророк Иона, думая, что его проповедь о казни должна была исполниться, как глагол Божий, и Ниневия неминуемо должна была погибнуть, опечалился до смерти, когда Господь изрёк ей помилование. Он как бы и не постигал милосердых намерений и мудрых целей Господа, который в угрозах своих хочет не смерти грешника, а его обращения и жизни. Господь и самому пророку явил своё долготерпение и благость и кротко вразумил его о несправедливости его печали. Он иссушил тыквенное растение, защищавшее Иону от знойных лучей солнца. Когда такое маловажное приключение снова до смерти огорчило Иону, то Господь сказал ему: ты оскорбился еси о тыкве, о нейже не трудился еси, ни воскормил еси ея, яже родися обнощь, и обнощь погибе. Аз же не пощажу ли Ниневии града великаго, в немже живут множайшии, нежели дванадесять тем человек, иже не познаша десницы своея, ниже шуйцы своея, и скоти их мнози (Ион. 4:10–11)?

Как невыразимо трогательны сии слова милосердого Господа! Не голос ли это чадолюбивого Отца, готового только спасать и сохранять, щадить и миловать, а не наказывать и погублять? Не глагол ли это неисследованного в милости Творца вселенной, пекущегося и соболезнующего не только о язычниках и всех грешниках, но даже и о животных, и о скотах? Судите же, каких средств не употребил и не употребляет Отец небесный для того, чтобы обратить человека грешника на путь, ведущий к истинному блаженству! И горе, горе тем, которые не возвратились и не возвратятся от пути своего лукавого!

Внемлите словам Спасителя: Мужие ниневитстии восстанут на суд с родом сим, и осудят его: яко покаяшася проповедию Иониною: и се боле Ионы зде!

Если проповедь Ионы так сильно подействовала на язычников, что они столь искренно обратились к Богу, то не должна ли была подействовать несравненно более проповедь Сына Божия на народ Божий – чад Авраама?

Не более ли Он Ионы пророка? Не поучал ли Он их, яко власть имея (Мф. 7:29)? Не сделал ли Он такого множества чудес и знамений, исцеляя больных, воскрешая мёртвых? Не доказал ли словами и делами, что Он Сын Божий? Не дал ли Ему Отец небесный на Иордане торжественного свидетельства гласом с неба: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих (Мф. 3:17)? Сколько прекрасных притчей, сколько возвышенных, назидательных, трогательных проповедей сказал Он, в которых так нежно, так увлекательно призывал в царство небесное! Как часто звал Он к Себе, как друг, всех труждающихся и обремененных, чтобы упокоить их (Мф. 11:28)! Он проповедовал всецелое спасение, мир и блаженство, благодать и милость, любовь Отца, который дал Сына своего, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3:16)?

Не более ли Он Ионы? Его проповедь не сильнее ли, не чувствительнее ли должна была возбуждать к покаянию, нежели проповедь Ионы, предсказывавшего одну погибель? Каждому грешнику, коль скоро видел в нём истинное раскаяние, тотчас говорил Он: «утешься, отпущаются греси твои (Мф. 9:2; Мк. 2:5; Лк. 5:20); вера твоя спасе тя (Лк. 7:50)!» Он отдал жизнь свою за мир; Бог бе во Христе, мир примиряя Себе, и не вменил людям грехов их (2Кор. 5:19)!

Не более ли здесь Ионы? От силы проповеди Его не должен ли был покаяться весь мир, по крайней мере, народ иудейский, род Авраамов – несравненно скорее, нежели как покаялись ниневитяне от проповеди Ионы? А христиане – христиане, которые знают и слышат о Христе всё: и Его жизнь, страдания и смерть, Его воскресение и вознесение на небо, Его седение одесную Бога Отца, Его учение, Его Божественное Евангелие, Его таинства, Его бесценные обетования и послание Духа Святого, все милости и благословение, Его пребывание с ними до скончания века, – а христиане, все мы, не должны ли принесть несравненно большего покаяния, не должны ли всецело обратиться к Богу, когда ниневитяне сделали это вследствие проповеди Иониной? Не восстанут ли ниневитяне противу всех иудеев, противу всех христиан, слышавших о Иисусе Христе и не покаявшихся, не восстанут ли и не осудят ли их в тот день всеобщего суда, когда придёт судить Христос, который более Ионы?

Ниневитяне так мало знали и слышали, одни угрозы: «Ещё три дни, и Ниневия превратится», – и принесли такое искреннее покаяние, все, от царя до последнего раба и нищего. А сколько видели и слышали иудеи о Христе! Сколько видят и слышат о Христе христиане! Каким ужасным осуждением будет это для них! Как онемеют, как безответны будут пред сим осуждением все нераскаянные! Мужие ниневитстии восстанут на суд с родом сим, и осудят его: яко покаяшася проповедию Иониною: и се боле Ионы зде (Мф. 12:41)! Аминь.

Беседа 2-я

Ниневитяны, душе, слышала еси, кающиеся Богу, вретищем и пепелом, сих не подражала еси. (Канон великий, песн. 8, тр. 2)!

Что же препятствует тебе, душа моя грешная, воспользоваться столь спасительным примером? Что препятствует покаяться нам, христиане?

Весьма многим – не что другое, как ложное понятие о покаянии, приводящее малодушных нас в содрогание. Мы представляем себе покаяние чем-то слишком трудным, тяжким, печальным, несносным, тогда как покаяние и есть, и должно быть ни более, ни менее, как обращение от сатаны к Богу, от тьмы к свету, от мира ко Христу, от греха и неправды к благодати и правде, от проклятия к благословению и спасению.

Грешник, сын мира, есть раб и невольник греха и сатаны, а когда он покается, переменит свои мысли и чувства, с сокрушением и верою обратится к Богу и ко Христу, он будет и свободен, и блажен. Прежде совесть осуждала и возмущала дух его, но с первым шагом на пути обращения к Богу он чувствует мир и радость, надежду и счастие. Лишь только отвращает он лицо своё от греха, мира и сатаны, пред очами его тотчас отверзаются недра Отца небесного, объятия Спасителя, Христос простирает к нему милосердные руки свои, приемлет и обнимает его, прощает ему все грехи его, уничтожает проклятие и казнь, отменяет суд и осуждение и вместо того подаёт ему прощение, мир, спасение и вечное блаженство, даже уверяет его в своей вечной любви к нему и удостаивает своего небесного царствия.

Может ли быть на земле что-нибудь утешительнее, сладостнее этого для кающегося грешника? Нет радости выше, нет приобретения драгоценнее, как та радость и то приобретение, которые ощущает душа грешника, когда он обращается ко Христу и повергается к стопам своего Спасителя, с горькими слезами молит о помиловании и приемлет оставление грехов, которое Христос так охотно дарует ему. Ибо Господь наш Иисус Христос приемлет грешников и вечеряет с ними. Для жены, павшей к ногам Иисусовым, для Закхея, для разбойника что могло быть блаженнее, величественнее, восхитительнее, когда они, исповедую пред Христом грехи свои, искали и находили у Него прощение и милость? Как счастливы были они в эти минуты! как богаты, как небесно блаженны! Какое блаженство было для жены у ног Спасителя услышать от Него: отпущаются тебе греси (Лк. 7:48); для Закхея услышать: днесь спасение дому сему бысть (Лук. 19:9); для разбойника услышать на кресте обетование Божественного Страдальца: днесь со Мною будеши в раи (Лк. 23:43)!

Что же значит каяться? С чувством раскаяния и веры приходить к Спасителю, от исполнения Его принимать благодать на благодать (Ин. 1:16) и становиться блаженным. Кто представляет себе покаяние иначе, тот не понимает его сущности, тот сам для себя делает его непомерно тяжким и не достигает цели. Покаянные вретища, в которые одевались ниневитяне, пепел, на котором сидели они, не должны страшить тебя, возлюбленный. Они были только внешними знаками их внутреннего раскаяния и надежды на спасение. Лишь только спознались они со вретищем и пеплом, в душе их тотчас засветлел луч надежды, что Бог пощадит и спасёт их, упование и утешительное предчувствие уже говорило в них: «Кто знает, быть может, Бог раскается и умилосердится и обратится от страшного гнева своего, и мы не погибнем!»

Итак, не видишь ли, что начало покаяния – первый шаг обращения к Богу – есть первый луч надежды на вечное блаженство, на радость, на избавление от всякого зла? И чем скорее человек от всего сердца обращается к Господу, тем он блаженнее и радостнее. А без покаяния, без обращения к Богу нет и не может быть истинной радости, истинного блаженства.

Покаянием начинается спасение человека и тем же покаянием ежедневным, или всегдашним обращением к Богу и Господу Иисусу Христу, продолжается и всецело совершается.

К чему же страшиться людям покаяния? Не значит ли это страшиться своего блаженства? Не значит ли бояться неба и мира, превосходящего всяк ум (Флп. 4:7), страшиться бесконечной радости и лучше желать бедствовать, быть лишённым покоя, быть в отчуждении от Бога, оставаться без надежды в мире, без утешения и упования при смерти, идти безумно навстречу вечной тьме, воплям рыдания и скрежетанию зубов?

И не от этого ли нелепого страха к покаянию происходит то, что люди не знают, с чего начать своё обращение на путь правды, не знают, за что взяться? И потому здесь-то особенно и необходим для них верный руководитель, приводящий нас ко всякой истине, следовательно, и к покаянию, – это Дух Святой. Прежде всего надобно молиться о том, чтобы Господь послал нам благодать Духа Своего, дабы Он просветил нас и показал путь к блаженству или вразумил к истинному покаянию.

Некогда в один день и час показал Он этот путь трём тысячам человек (Деян. 2:41). Все они вдруг покаялись после проповеди апостола Петра и вдруг сделались причастниками блаженства. Покаяние их было коротко, но глубоко и искренно, потому что возбуждено было Духом Святым. Ибо Христос, как свидетельствовал апостол Пётр (Деян. 5:31), десницею Бога возвышен в Начальника и Спасителя для того, чтобы дать спасение Израилю и оставление грехов. Покаяние, дарованное Господом и испрошенное молитвою – истинное покаяние и, при спасительном руководстве Церкви Христовой, соделывает блаженным. Напротив, покаяние, которое человек налагает на себя сам, которое происходит собственно от его сил и разума, трудно, тяжко, обременительно, невыносимо и не приводит к цели – к блаженству!

Итак, молитесь Духу Святому, чтобы Он просветил вас, дабы вы могли познать самих себя и грехи свои, дабы вы могли ощутить нужду в покаянии, перемене чувств, мыслей и дел ваших, в благодати и прощении, в возрождении и обновлении духа вашего Духом Святым. Ибо есть люди мнимо благочестивые, лжеправедные, которые почитают себя не нуждающимися в покаянии; есть фарисеи, не сознающие мёртвого, повапленного состояния жалких душ своих: они считают себя праведными и помилованными, не будучи такими на самом деле, поскольку никогда не познавали чрез Духа Святого развращённой природы своей и не испытывали возрождения или обращения внутреннего человека. Но когда Дух Святой пройдёт существо человека до разделения души же и духа (Евр. 4:12), то оно всё проникается покаянием. Это испытали на себе тысячи разноплемённых людей в самый день сошествия сего Божественного Утешителя на апостолов (Деян. 2:37)!

И если к сему присоединится вера, посеянная и возращаемая тем же Духом Святым, то человек, возродившись в таинстве покаяния, уже блажен, свят и праведен: он тогда имеет новое сердце и быстро успевает в освящении, без которого никто не может зреть Господа! Такое сердце хранит себя, бывает привязано к одному только Господу и из чувства благодарения за смерть Его с радостию исполняет Его святые заповеди.

Покаяние ниневитян было также дар и действие Божие, ибо столь краткая проповедь Ионы: «Ещё три дня, и Ниневия погибнет», – естественно, не могла бы произвести такой всеобщей перемены без действия благодати Божией. Никто не поверил бы Ионе, а тем более не показали бы такого усердия и строгости покаяния все, от царя до последнего раба, если бы словам его не было дано Божественной силы увлечения и на всех ниневитян не послано было сначала спасительного страха грехов их, а потом – веры, что Бог будет милостив к ним. Кто поверил бы словам Ионы, предсказывавшего всеобщую гибель в то время, когда менее всего хотели думать о несчастии, когда шум порочного веселия и радостей держал в самозабвении каждого; кто внял бы в это время пророку, если бы сам Господь и Дух Его не воздействовали на сердце слушателей сильнее и глубже, нежели слова Ионы?

Посему не ожидайте, чтобы покаяние, благодать и блаженство пришли к вам от проповедника, которого вы слушаете, или от книги, которую читаете (это суть только орудия, употребляемые Промыслом к нашему обращению), но просите себе всего этого от Того, Кто возвышен в Начальника и Спасителя, чтобы даровать покаяние и отпущение грехов и излить Святого Духа на всех верующих в Него! Помолимся, да подастся нам познание и вера, что мы осуждены и подвержены проклятию за грехи свои и что Христос Иисус прииде в мир грешники спасти (1Тим. 1:15) и даровать нам блаженство, что мы в Нём только имеем избавление кровию Его (Еф. 1:7), т. е. прощение грехов, в Нём только можем обрести нашу правду, наши силы!

Сколько истинно то, что покаяние есть наше блаженство и даётся только Духом Святым, столько же истинно и несомненно и то, что если мы не покаемся и не обратимся подобно ниневитянам, то ниневитяне восстанут на суд против нас и осудят нас, потому что они покаялись от простой краткой проповеди Ионы, а здесь более Ионы! Здесь – у нас Иисус Христос и Его святое слово, которое острее и действительнее всякого меча обоюдоострого, которое, как огонь и как молот, способно сокрушать самые каменные и воспламенять самые хладные сердца. Взирая умом и сердцем на Христа распятого, мы видим Его раны и пролитую за нас кровь и в духе живой веры можем слышать, как Он непрестанно взывает к нам с любовию: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы, – обратитесь ко Мне, и вы будете блаженны до скончания мира! Придите – хотя бы грехи ваши были как кровь, Я убелю их, яко волну!»

Поистине, если мы пребудем холодными и равнодушными и не обратимся от всего сердца ко Господу, не воспользуемся кровию и заслугами Его, не предадим Ему себя всецело, то в страшный день суда ниневитяне восстанут и будут свидетельствовать против нас! Их вретища, их пепел возопиют против нас и осудят нас, ибо они ничего не знали о Христе, ничего не слышали о Его крови и ранах Его, а только слышали о угрожающей их городу погибели и принесли столь искреннее покаяние. А мы так много знаем, так много слышим, так много имеем благодатных средств, так много побуждений к покаянию и вере!..

Иисус Христос от яслей до гроба, в Гефсимании и на Голгофе является пред очами нашими Другом грешников, изглаждающим грехи их, Пастырем и блюстителем душ, Женихом и очистительною Жертвою, Примирителем и Первосвященником. Его свидетели и посланники день и ночь взывают от лица Божия: примиритесь с Богом! О, какой суд ожидает нас, если мы не внемлем этому зову, не следуем ему, не идём ко Христу, не принимаем благодати, не почерпаем Духа и жизни от исполнения Его (Ин. 1:16)!

О христиане, возлюбим Того, Кто первее возлюбил нас (1Ин. 4:11)! Ныне, ныне, когда вы слышите глас Его, не ожесточите сердец ваших (Евр. 3:15)! Се грядёт скоро Господь. Он более Ионы, в руках Его жизнь и смерть, он может спасти и погубить, Он сделает блаженными или осудит!

Спроси каждый сам себя пред лицом Бога: обратился ли ты и всецело ли, искренно ли обратился к Нему? Узрел ли, узнал ли ты на кресте твоего Примирителя? Вошёл ли Он в сердце твоё? Кровь Его очистила ли тебя от всякой нечистоты? Очищает ли она тебя на всякий день? К Нему ли одному прилепляешься ты? Составляет ли Он всё для тебя? Можешь ли ты сказать: «Иисусе сладчайший! Если бы мне и умереть надлежало, я не знаю другого Спасителя!»? В тебе ли Он, и в Нём ли ты? Можешь ли ты сказать: «Он мой и я Его – не хочу ничьим быть более»?

Вам нет нужды, подобно ниневитянам, одеваться во вретища, садиться на пепел видимым образом, но внутренно, в сердце – это необходимо: сердце должно быть облечено одеждою смирения и сокрушения, и от размышления о своих грехах и об оправдании кровию Христовой оно должно быть как бы сокрушено, истерзано, но вместе с тем помазано елеем радости.

Братия! Преклоним колена наши, падём ниц и воззовём с мольбою: Господи всемогущий, великий Боже и Отче! Воззри с высоты святыя Твоея на моление рабов и чад Твоих! Даруй нам ради Иисуса, единородного Сына Твоего, который на кресте, покрытый кровавыми язвами молил Тебя о нас со слезами, – даруй нам покаяние и прощение грехов кровию Его! Умягчи, расплави хладные окаменелые сердца наши, пролей в них слёзы раскаяния и пламя любви к нашему распятому Искупителю, дабы мы от всего сердца обратились к Тебе, прилепились к Тебе с детскою преданностию и очистились кровию Иисуса Христа от всякого греха.

Пошли Духа Твоего Святого в сердца наши, да отрешившись от мира, плоти и сатаны, не ищем более дольних, но вышних, идеже сидит Господь наш Иисус Христос одесную Тебе, Бога и Отца, – да познаем ничтожество всех преходящих благ мира, всех почестей, сокровищ и радостей земных, и да не прельщается, не ослепляется наше сердце, ибо всякая плоть – трава, всякое величие мира – цвет травяной, он скоро отпадёт и не познает к тому места своего. Научи нас стремиться к почестям вышнего знания, к благам небесным, к величию горнему, к сокровищу, ожидающему нас на небе.

Пролей всебогатые дары благости Твоея на всю св. Церковь нашу, на юношей и старцев, на великих и малых, на град престольный, на всякую страну и всё царство русское, на Царя и всех, иже во власти суть, и на весь православный народ русский, на всё христианство и на все народы земные!

Створи, да всяк именующийся человеком познает Твоё величие и своё ничтожество и, ударяя себя в перси, преклоняется и смиряется пред Тобою, единым всемогущим, единым праведным и всесвятым, и да всякое колено поклонится пред Тобою и распятым Сыном Твоим, да всяк язык исповедает, что Иисус Христос есть Господь и Спаситель, во славу Бога Отца.

О Ниневия! Ниневия! Ты восстанешь на суд против нас и против всех христиан, которые не каются и не думают, что имеют нужды в покаянии! Ты осудишь их! Господи, не попусти сего! Явивый иногда милость Твою, даровав ниневитянам покаяние и прощение, – умилосердися над народом, который нарицается именем Твоим, умилосердися над нами, а паче над рабами Твоими, обращающимися к Тебе и воздыхающими о милосердии! Когда узришь, что раб Твой в клети своей преклоняет колена пред Тобою и молит Тебя о покаянии и прощении, – простри к нему милосердную руку Твою и помоги ему, спаси душу его, соделай, да не погибнут души, Тобою искупленные и дорогою ценою приобретённые! Возьми сердца наши в руки Твои, устрой их, якоже хощеши. Помоги, Господи, благопоспеши, благослови нас, буди с нами и пребуди у нас ныне и во веки! Аминь.

Ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, имать живот вечный (Ин. 6:54)

Поистине великие и неоценённые обетования дарованы Христом Спасителем достойно причащающимся божественной трапезы. Достойных причастников св. таин Христовых ожидает неизреченная слава среди сонмов херувимов и серафимов пред лицом самого Бога Триипостасного, им уготована мзда многа на небесех, обилие нескончаемых духовных наслаждений, полнота блаженства, вечный живот!

Но и кроме сего непостижимо высокого блага, проистекающего от достойного приобщения тела и крови Христовой и имеющего раскрыться в вечности, есть много радостотворных и спасительнейших следствий, ощущаемых благоговейными причастниками ещё здесь во времени. Несмотря на то, что вы, имеющие быть причастниками тела и крови Господней, быть может, знаете уже по опыту, многократно вкушая и видя, яко благ Господь, – несмотря на это, нелишне будет вникнуть в настоящие минуты, какие именно блага доставляет нам приобщение Христовых таин.

1. Достойное причащение святых и животворящих Христовых таин первее всего производит неизъяснимую святую радость в духе, соединённую с глубоким внутренним миром.

И это очень естественно. Вы знаете, возлюбленные, что, вкушая плоть и кровь Христову, мы приемлем в недра свои источник всякой радости, приемлем самого Бога, Существо самоблаженнейшее. Ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, говорит Спаситель, во Мне пребывает, и Аз в нем (Ин. 6:56). А по причине столь тесного соединения с Богом, Существом блаженнейшим, душа достойных причастников Божественной трапезы становится небом, а сердце – таинственным престолом, на котором невидимо восседает Святой Святых, Владыка ангелов и человеков.

И сие-то непостижимое и таинственное присутствие самого Бога внутрь нас, могущественно укрощая все порывы страстей и совершенно усмиряя вечную борьбу духа с плотию, производит в нас ту умилительную тишину, среди которой слышится одно лишь благодатное веяние Духа Божия, движущего сердца наши неизъяснимою радостию.

Да и как не радоваться душе, приявшей в себя тело и кровь Христову, как не радоваться этой украшенной благодатною непорочностию невесте в присутствии вожделенного небесного Жениха своего? Как не упоеваться ей наслаждением духовным, когда после долговременных томлений и усилий она наконец обретает – подобно чистой голубице – обретает Того, к Кому на крылах молитвы выну воспаряла и восторгалась?

2. Второй благодатный плод, сообщаемый нам чрез достойное приобщение пречистых таин Христовых, есть обновление душевных способностей.

Живая вера, проникая все силы души, делается как бы якорем для неё во всех случаях жизни. Тогда как начинают в других возникать сомнения и недоумения, тогда как бурный вихрь вольнодумства и мудрствования начинает возметать дух их, – сподобившиеся благодати причащения утверждаются на вере, как на непоколебимом камне. Мрак неведения и заблуждений, покрывающий зеницы умственных очей наших, при озарении Солнца правды рассеивается и исчезает. Свет истины отражается во всех действиях ума, греховные помыслы, как мрачные привидения, исчезают, и место их заступают помышления святые и богоугодные.

Постоянное памятование о Боге, размышление о бесчисленных благах, содеянных Им для рода человеческого, непрерывное упражнение в исследовании и познавании священных и высоких истин веры, своих обязанностей к Богу и ближним – вот предметы занятия для ума достойных причастников трапезы Господней!

И замечательно, что все их познания осияваются светом Божественного откровения, все их мысли, все их суждения носят на себе печать истины небесной, затем что они принимают в себя Того, который есть свет, просвещающий всякого человека, грядущего в мир (Ин. 1:9), Того, который есть Божественная сила и премудрость (1Кор. 1:24), Того, в коем обитает всяко исполнение Божества телесне (Кол. 2:9). Соединившись истее с сею источною виною премудрости, ведения и прочих даров духовных, они горняя мудрствуют, а не земная (Кол. 3:2), мудрствуют не по стихиям мира, не по плоти, но по духу (Рим. 8:4).

И может ли быть иначе? Может ли ум, озаряемый лучами света Божественного, не быть сам чистым и светлым? Царство природы и царство благодати в сем случае имеют много сходного. Как там все предметы, быв освещены лучами солнца, делаются светлыми и ясными, так и здесь ум, озаряемый лучами Солнца правды, становится светел и ясен.

Но, озаряя ум, благодать Божественных даров в то же время простирает своё спасительное действие и на волю, укрепляя её в благих подвигах. Не для того ли, возлюбленные, и ныне вы приступаете к Божественной трапезе, чтобы благодать святых даров укрепила вас своею всемощною силою на тот трудный подвиг самоотвержения, на который вы решились после сих дней плача и сетования? Не для того ли приступаете, чтобы она возвысила и ободрила дух ваш на поприще добродетелей, верою в бессмертие и надеждою благ грядущих, вечных, нескончаемых? Так блаженны вы, причастники Божественной трапезы, если приступаете к ней достойно!

3. Усладив и умиротворив ваше сердце, озарив ум и укрепив волю в благих делах, благодать Божественных даров уврачует вместе с сим не только душевные, но и телесные немощи, и сама тленная плоть ваша оживится предчувствием иной, нескончаемой жизни!

Многие, стоя уже на краю гроба, видя светильник жизни своей угасающим, после долговременных тщетных ожиданий пособия от врачей земных, когда призывали врачей духовных, служителей алтаря, и с живою верою принимали от них таинство евхаристии, тотчас исцелялись от недугов телесных, и елей благодати Божественных даров снова возжигал надолго уже угасший светильник жизни их!

А если кому Господь судил по принятии даров Христовых отойти от сей временной жизни, то с каким миром и благодушием оставляет он все прелести мира сего! Видали ли вы, возлюбленные, картину смерти с верою и любовию причастившегося от трапезы Господней? Тогда как смерть грешников люта (Пс. 33:22), ибо она представляет одни лишь скорби и ужасы и в умирающем, и в предстоящих, – смерть праведника, соединившегося с Господом чрез приобщение Его тела и крови, мирна, кротка, поучительна: она невольно возбуждает во всех веру и благоговение, потому что сам умирающий исполнен ими.

И что же делает мирным и покойным такового подвижника? Не то ли, что он, вкусив от пречистой плоти Спасителя мира, исполняется непоколебимого мужества и силы к преодолению всех ужасов смерти? И подлинно, чего страшиться идущему посреди сени смертныя по принятии святых даров, сего залога живота вечного? Аще кто и умрёт, но имея в себе сие святое семя вечного живота, оживёт (Ин. 11:25) для нескончаемого блаженства, для неразлучного соединения с Тем, которого здесь созерцал только верою и соединялся с Ним таинственно. Если семя тленное, пад на землю, возрождается к лучшей и полнейшей жизни, то тем паче семя живота вечного, сокрытое в недрах плоти человеческой, не может не ожить, сооживив и самую плоть.

Итак, братия, если и мы, готовящиеся приступить к трапезе Господней, хотим удостоиться столь вожделенных и спасительных плодов, то приступим со страхом, верою и любовию, приступим с твёрдым намерением впредь жить свято и непорочно. Приступим с решительною волею жить и действовать для единого Господа. И тогда Он соделается навеки нашею частию, нашим достоянием, нашим блаженством! О, тогда царствие Божие ещё здесь откроется в нас ощутительно и исполнит дух, душу и сердце и всё существо наше благ неизреченных! Аминь.

Жены се миры богомудрыя в след Тебе течаху: егоже яко мертва со слезами искаху, поклонишася радующияся живому Богу (Церк. песнь)

Много было последователей у Господа нашего Иисуса Христа во дни земной Его жизни: славою Его учения и благотворных чудотворений наполнены были города, и селения, и даже самые пустынные места Святой земли. Се мир по Нем идет (Ин. 12:19), с завистью говорили враги воплощённой Истины, изыскивая способы, как бы затмить, обесславить, опозорить, уничтожить Истину и всех Её последователей рассеять.

Видел это Сердцеведец, но Его всепроницающий взор не то усматривал, что было открыто для внешнего наблюдения или что представлялось злоумышленным книжникам и фарисеям. Между множеством званных Господь всегда видел мало избранных, которых и называл своим малым стадом (Лк. 12:32) и очень ясно предсказывал, какие великие испытания предстоят и для сего малого стада, но вместе видел и то, что вера избранных, хотя бы сократилась в меру горчичного зерна, произрастёт силою Божиею в древо великое, которое покроет своими ветвями всю вселенную.

Христос вчера и днесь, тойже и во веки (Евр. 13:8). Не то же ли видел Божественный взор Его в последующие времена Церкви Его, что было при самом основании её, не то же ли видит и теперь? Что же, возлюбленные братия и сестры о Господе, обретаемся ли мы, именующиеся христианами, в числе истинных овец пажити Его? Видит это, без сомнения, Испытующий сердца и утробы (Откр. 2:23), но Ему также угодно, чтобы и мы сами, по мере возможности, испытывали себя, аще есмы в вере (2Кор. 13:5).

В этом деле самоиспытания может нам помочь и простой взгляд на празднуемых ныне жён-мироносиц как истинных учениц Христовых и на единонравную им св. мученицу царицу Александру, которой св. именем благоукрашаются царственные виновницы нынешнего отечественного торжества нашего, благоверные государыни, великие княгини Александра Иосифовна и Александра Петровна.

1. Если остановим наш мысленный взор на последовавших Христу св. жёнах и девах и в продолжение Его общественного служения роду человеческому мало ли, возлюбленные братия, заметим в них черт, подлинно свойственных только истинным ученицам Христовым? Как глубоко восчувствовали они благодарность к Господу за полученные от Него благодеяния: за исцеление своих недугов телесных и душевных, за благодатное просвещение, за небесное утешение! Справедливо считая себя обязанными Христу Спасителю своею жизнию, они с истинною верою предались Ему всем сердцем, всею душою и вполне посвятили Ему свою жизнь: и свои дома, и своих родных, и друзей, и знакомых – всё принесли Ему в жертву, сделавшись неразлучными спутницами Его в благовествовательных Его шествиях для спасения рода человеческого. Их благочестивое, святою любовию любящее Господа сердце не допускало ни малейшего сомнения в том, что Тот, Кого возлюбила душа их, воистину есть Сын Божий, Избавитель мира – несмотря на то, что сами они имели утешение служить своим имением обнищавшему ради нас великодаровитому бессмертному Царю и щедрому Человеколюбцу. Достоблаженные, они не упускали ни одного случая насытить свою душу словом Божиим, исходившим из уст воплощённой Премудрости, и этой благой части ничто в мире не в состоянии было отнять у них, несмотря на то, что пред их же глазами нередко бывали примеры то отпадения от Божественного Наставника не вмещавших в себе слова Его, то наветов, кривых толков, порицаний, клевет и злоумышлений со стороны суемудрых книжников и фарисеев. И среди сих-то неправд сада Премудрости воздали Ей справедливость (Мф. 11:19)! Ублажаем вас, богомудрые!

Но если когда заслужили евангельские жёны и девы, Христу последовавшие, наименование богомудрых, истинно верующих, то именно во время крестных страданий, смерти и погребения Господа нашего Иисуса Христа. Если умилительно представить себе верных учениц Христа, седших у ног Его и с любовию слушающих слово Его среди окружающей их суетни и суетности, то кого не тронет до глубины души живое представление сих богомудрых, с горячайшею любовию объемлющих ещё покрытое позором древо спасения, когда на нём посреди разбойников висел Краснейший добротою паче сынов человеческих – не имея вида, ни доброты, поруганный, изъязвлённый, к злодеям причтённый, с ожесточением и едкостию хулимый, почти всеми оставленный? Ах, из уст Его самого, томившегося адовыми муками, они слышали, что сам Бог Отец оставил Его (Мф. 27:46), не благоволил растворить для Него и каплею утешения ужасную чашу страданий, которую надлежало испить Ему, Искупителю, за грехи мира. И они Его не оставили!.. Они не оставили Его и тогда, когда увидели пред собою бездыханное тело Его, увидели, что оно заключено в гробовой пещере, которой вход закрыт огромным камнем и запечатан. Для их святой, крепкой яко смерть любви (Песн. 8:6) как бы не существовало преград: жены с миры богомудрыя во след Тебе и погребённого, Господи, течаху, и – о, неописанное блаженство! – Егоже яко мертва со слезами искаху, поклонишася радующияся живому Богу!..

2. Предоставляя это событие, без сомнения, хорошо всем вам известное, вашему собственному благочестивому размышлению, мы просим вас, возлюбленные, перенестись теперь мыслию в другое время и место – спустя несколько веков. Вот на стогнах великолепного и многолюдного города несметные толпы народа, вооружённые войска и во главе их сам император Диоклетиан, жаркий поклонник языческих богов, пред ним – прекрасный телом и душою тысяченачальник, мнимый преступник, окованный тяжёлыми цепями: это безоружный воин Христов, небоязненно исповедующий себя христианином, св. великомученик и победоносец Георгий. В нём очевидно действует тот же Христос, так же, как и во дни плоти своей (Евр. 5:7), врачующий смертельные язвы, причиняемые страстотерпцу яростию мучителя, и, по молитве верного до смерти раба своего, воскрешающий мёртвых, но, несмотря на это, так же, как и сперва, уничижаемый, хулимый, отвергаемый, страждущий, второе распинаемый (Евр. 6:6)! Однако и здесь, как некогда на Голгофе, истинная вера и любовь Божественная, к изумлению мучителей, являет свою досточудную силу – в немногих, но зато превышающих достоинством весь мир душах! К числу таких-то св. душ принадлежит и воистину богомудрая жена, св. царица Александра, которая, быв свидетельницею страданий св. великомученика и действовавшей в нём силы Божией, «посреди прииде, Христа Бога истиннаго пред всеми дерзновенно исповедающи, еще же и к ногам мучениковым припадаше, мучителево же оплеваше безумие, укоряющи (лживых) богов, и поклоняющихся им проклинающи». Так быстро воспламенились в ней живая вера и святая любовь ко Христу и объяли собою всё существо её и тут же соделали её жертвою Господу – святою жертвою, которой уже не могли исхитить у Господа ни прельщения, ни угрозы, ни самая смерть. Кто не признаёт за несомненную той истины, что такими-то членами украшается Церковь Божия, что они-то и составляют её неотъемлемое достояние, её несокрушимую силу, которой и врата адова не одолеют (Мф. 16:18)?

3. Не одолели доныне и до скончания века не одолеют врата адовы Церкви Божией. Но возмогаем ли мы сами во Господе, и в державе крепости Его (Еф. 6:10)? Если сравнить нашу веру и деятельность с тою верою и любовию, которая, как мы видели, отличала и первых, и последующих учениц Христовых, отличает, без сомнения, и ныне всех истинных последователей Господа Иисуса Христа, то чем представится нам самим наша вера и любовь? Обозрим, возлюбленные, нашу жизнь и постараемся на суде собственной совести решить вопрос: много ли мы прилагаем старания к тому, чтобы быть не только в числе званных, но и в числе избранных Господом?

Все мы и каждый из нас получили и получаем бесчисленное множество благодеяний и – в особенности – неоценённых благодеяний, обретаемых нами в дому Божии, яже есть Церковь Бога жива, столп и утверждение истины (1Тим. 3:25). Умеем ли мы чувствовать всё величие и всю благотворность получаемых нами благ и достойно ли благодарим за них Господа? Находим ли для себя истинную радость и утешение поучаться в слове Божием, приобщаться св. Христовых таин? Заграждаем ли свой слух от возмутительных внушений древнего змия, взимающегося на разум Божий? Не увлекаемся ли неразумно обычаями мира, не согласными с богопреданными уставами и постановлениями св. Церкви, – быть может, потому единственно, что опасаемся сделаться предметом уничижения со стороны строгих совопросников века сего?

Если так, то в чём же выражается наша вера и любовь ко Христу, и не окажется ли она одним призраком при сопоставлении её с верою и любовию св. мироносиц, которые пребыли верными и на Голгофе, с верою и любовию св. мучениц, которые по любви к Господу не отреклись с радостию перенесть за веру и поношение, и жестокие страдания, и саму смерть!

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, воскресый из мёртвых и совоскресивый с Собою всяческая! Пошли нам свет Твой и истину Твою и, озарив наш разум, согрев наше сердце, исправив нашу жизнь, введи нас в гору святую Твою, в сонм истинных чад Твоих, да живём с Тобою и умираем о Тебе и, посеяв слезами, радостию пожнём в невечернем дни царствия Твоего. Аминь.

И бысть егда благословляше их, отступи от них и возношашеся на небо. И тии поклонишася ему и возвратишася во Иерусалим с радостию великою (Лк. 24:51–52)

Разлука с возлюбленным всегда производит в нас не радость, а скорбь. Пророк Елисей, видя вознесение Илии на небо на огненной колеснице, при этом чудном, но тем не менее прискорбном для любящего сердца событии, окончившем земное поприще великого ревнителя славы Божией, невольно воскликнул: Отче! отче! колесница Израилева и конница его (4Цар. 2:12)! «О, зачем ты, отец наш, – как бы так взывал он, – зачем ты сокрылся от нас, охрана и защита Израиля?»

Не то видим мы, братие христиане, в св. апостолах и учениках Христовых. Иисус Христос был для них, как всегда есть и для нас, не только охрана и защита, но и самая жизнь – Божия сила и Божия премудрость, и Учитель и Господь, и Отец и Друг, правда и освящение; без Него ничто не могло утешить их в мире, ибо они любили Его больше всего на свете и всё для Него оставили. И однако ж по разлучении с Ним они радуются и благословляют Бога!

Чтобы мы, братия, ни на минуту не оставались в недоумении, святая Церковь, призвав нас к участию в радости св. апостолов о вознесении на небо Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, многократно повторяет священную песнь, в которой изъясняет, что «Вознёсшийся во славе Христос Бог наш сотворил радость ученикам обетованием Святого Духа и таким «благословением», которое вполне удовлетворило их, «что Он есть Сын Божий, Избавитель мира».

1. Обетование Святого Духа, которое слышали св. апостолы из уст вознёсшегося Господа, подлинно не могло не исполнять сердце их живейшею радостию. Некоторые из апостолов, ещё находясь в числе учеников Иоанна Крестителя, без сомнения были очевидными свидетелями, как Господь Иисус был помазан Духом Святым, сошедшим на Него при крещении в виде голубя. Затем в продолжение всего общественного служения Иисуса Христа ученики Его не могли не видеть, что Дух Божий действительно почивает на Нём и проявляет свою чудодейственную силу и в Его учении, и в Его делах. Сам Спаситель однажды, торжественно в собрании Назаретской синагоги раскрыв книгу пророка Исайи, прочитал: Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мя благовестити нищим, посла Мя исцелити сокрушенныя сердцем, проповедати плененным освобождение, и слепым прозрение, отпустити сокрушенные во отраду, проповедати лето Господне приятно. И когда затем начал говорить: Днесь сбыстся писание сие во ушию вашею; то самые назаряне маловерные вси свидетельствоваху Ему о сем, и дивляхуся о словесех благодати, исходящих из уст Его (Лк. 4:16–22)!

Но для избранных учеников Христовых не довольно было одного удивления силе Духа Божия, действовавшей в Иисусе Христе: Господь делает их самих причастниками обитавшей в Нём благодати Духа Божия, которою и Он сам совершал исцеления и прогонял демонов (Мф. 12:28); и они, быв посланы Им проповедать Евангелие, исцеляли всякую болезнь и всякую немощь (Мф. 10:1; Мк. 6:13). Егда же предают вы, – сказал Господь апостолам, – не пецытеся, како или что возглаголете: дастбося вам в той час, что возглаголете: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашего глаголяй в вас (Мф. 10:19–20). От Него-то должны были они получить уста и премудрость, ейже не возмогут противитися вси противляющиеся им (Лк. 21:15)!

Веруяй в Мя, – возгласил Христос в храме: уже не к одним апостолам, но и ко всем последователям своим, – веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы. Сие сказал Он о Духе, которого имели принять верующие в Него (Ин. 7:38–39). По вере во Христа, Отец, иже с небесе, сказано, даст Духа Святого просящим у Него (Лк. 11:13).

Аз умолю Отца, – сказал Господь в прощальной беседе с учениками, – и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины, егоже мир не может прияти (Ин. 14:16–17). Егда же приидет Утешитель, егоже Аз послю вам от Отца, Дух истины, иже от Отца исходит, той свидетельствует о Мне (Ин. 15:26), наставит вы на всяку истину, и грядущая возвестит вам (Ин. 16:13).

Примечаете ли, братия христиане, что святые апостолы и ученики Христовы, хотя и прежде неоднократно слышали о Святом Духе, притом постоянно видели, как Господь и Учитель их действует силою Духа Божия, а отчасти и сами уже испытали Его силу и получили обетование обильнейших даров Его верующим, но что Дух Святой есть особое Лицо в непостижимом Существе Божием, от Отца исходящее и чрез Сына в мир ниспосылаемое, – об этом они слышат впервые только в прощальной беседе Господа. Господь даёт им знать, что Дух Святой, будучи одного с Ним Божеского естества, продолжит, или, лучше сказать, усвоит человекам великое дело искупления, которое сам Он готовился совершить своею крестною смертию; даёт знать, что, хотя Он, Христос Господь, восходит от них к пославшему Его небесному Отцу, но что вместо Его, по Его же ходатайству, придёт к ним иной Утешитель, который пребудет с ними неразлучно, наставит их на всякую истину и возвестит им будущее. Такое чудесное обетование, без сомнения, должно было вполне рассеять мрак смущения и скорбей, которые предстояли ученикам Христовым во время страшных Его истязаний и крестных мук за спасение мира. Видно, впрочем, что и для чистого взора богомудрых, но ещё не просвещённых Духом Божиим апостолов нужно было только постепенно осваиваться со светом столь высокой истины. необъятная скорбь, поразившая их сердце во дни отнятия у них небесного Жениха (Мф. 9:15), могла закрыть и действительно на время закрыла от их душевных очей свет утешительной истины.

Но вот, лишь только воссияло из гроба Солнце правды, лишь только явился воскресший Господь ученикам своим, как, преподав им мир, снова озаряет их души радостотворным обетованием Святого Духа. Якоже посла Мя Отец, – говорит Он им, – и Аз посылаю вы: и сие рек, дуну, и глагола им: приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся (Ин. 20:21–23). А при последнем явлении Своём по воскресении Он заповедал ученикам своим научить Евангелию все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28:19). При этом Господь удостоверил их, что распространение веры будут сопровождать чрезвычайные знамения (Мк. 16:17–18), и подтвердил, что для сего они облекутся силою свыше (Лк. 24:48) нашедшу Святому Духу на них (Деян. 1:8).

После сего обетование Духа Утешителя не могло не соделаться для избранных учеников Христовым источником величайшей радости, тем более, что им возвещено было уже весьма близкое пришествие Его: имате креститися Духом Святым не по мнозех сих днех (Деян. 1:5). Таким-то образом «вознёсшийся во славе Христос Бог наш радость сотворил ученикам», а чрез них и всем нам, верующим в Него, – «обетованием Святого Духа».

2. Для усугубления радости бывших свидетелями вознесения Господня учеников Христовых Господь благословил их в последний раз, и это благословение действительно усугубило и приумножило радостные ощущения сердца их, ибо они познали и удостоверились, что благословляющий их Божественный Учитель именно не кто другой, как Сын Божий, Избавитель мира, совершивший наше искупление своею крестною смертию и живоносным воскресением.

Достойно, братия, особенного примечания то, что Господь в этом благословении, как говорит один из древнейших учителей Церкви, блаженный Иероним ²¹, – без сомнения, на основании ещё более древнего предания, – употребил «знак креста, и сие знамение оставил Он нам, восходя к Отцу, или положил на челе нашем». Да и в святом Евангелии (Лк. 24:50) сказано, что Христос Спаситель при вознесении на небо воздвиг руце свои, благослови их (апостолов); а поднятие или распростертие рук уже само по себе образует крест! И притом, что видели блаженные ученики Христовы в распростёртых для их благословения пречистых дланях Христовых, как не те язвы гвоздиные, на которые ещё недавно указывал им Спаситель для удостоверения в истине своего воскресения? Итак, вот когда именно стало очевидно, что крест Христов есть орудие благословения Божия, что им отверзается вход на небеса, идеже предтеча о нас вниде Иисус, первосвященник быв во веки (Евр. 6:20), и ходатай ко Отцу за грехи наши (1Ин.2:1–2) – ходатай всесильный, яко Единородный от Отца.

Та истина, что Иисус Христос есть Сын Бога живого, – истина, неоднократно засвидетельствованная и гласом с неба (Мф. 3:17; 17:5), и с очевидною ясностию раскрытая в Его учении о своём равенстве и единосущии с Богом Отцом (Ин. 5:18; 10:30), и подтверждённая несомненными знамениями Его всеведения и всемогущества, – давно уже была принята сердцем и исповедана устами апостолов (Ин. 1:49; Мф. 16:16). Но что Христос, Сын Божий, пришедший в мир грешных спасти, должен совершить это спасение не иначе, как претерпев крестные страдания и самую смерть –это представлялось ученикам до того несовместным, что каждый из них на неоднократные предсказания о сем самого Спасителя готов был ответствовать словами апостола Петра: Милосерд Ты, Господи, не имать Тебе быти сие (Мф. 16:22)! Оттого-то, когда страшные предсказания сбылись на самом деле, когда Христос был распят, умер и погребён, в самых столпах Церкви Христовой, апостолах, поколебалась было вера в Божественность их возлюбленного Учителя. Скорбь их была поистине великая, неописанная! Вспомните, с какой печалию беседовали между собою уже в самый день воскресения ученики, шедшие в Эммаус, о Иисусе Назарянине (Лк. 24:19–21).

Но вот Сам воскресший Господь вразумляет сих учеников, медлительных сердцем в веровании тому, что предсказывали пророки: Не сия ли, говорит, подобаше пострадати Христу, и внити в славу свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснил сказанное о Нём в Писании (Лк. 24:25–27). Явившись потом единонадесяти, Иисус Христос вполне удостоверяет их, что Он воскрес из мёртвых силою Божества своего. Он смущённым душам дарует мир (Лк. 24:36), не якоже мир дает (Ин. 15:27)! С отеческою любовию и благоснисхождением говорит им: видите руце Мои и нозе Мои, яко Сам Аз есмь; осяжите Мя и видите (Лк. 24:39). Когда же они от радости ещё не верили и дивились, он принимает пищу – для большего удостоверения их в том, что перед их очами не дух или призрак, а действительно воскресший. В другой раз одному из учеников, апостолу Фоме, Господь повелевает даже вложить перст в прободенные рёбра свои, только бы он не оставался в неверии, но верил, и Фома воскликнул: Господь мой! и Бог мой (Ин. 20:27–28)! И это, братия, уже была вера в распятого – вера, что Он именно Христос распятый, умерший и воскресший, есть Сын Божий, Избавитель мира. Господь оживляет эту веру и в прочих апостолах, отверзши им ум к уразумению Писания (Лк. 24:48).

Наконец, после многократных явлений пред избранными свидетелями в продолжение сорока дней по воскресении своём со многими верными доказательствами, после многих бесед с учениками о царствии Божием (Деян. 1:3) Иисус Христос в полном собрании их, на той самой горе, на которой пред самыми страданиями своими Он совершал «моление о чаше» до кровавого пота, показывает самым делом, что путь крестных страданий и скорбей есть путь к небу и к небесной славе: благословив учеников, возносится на небо! И тии поклонишася Ему (Лк. 24:52). И облак подъят Его от очию их. В то же время ангелы Господни в виде двух мужей в белой одежде явились апостолам и сказали: Сей Иисус вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо (Деян. 1:9–11).

После сего уже никакому сомнению не могло быть места; надежда снова увидеть Иисуса Христа, уже облечённого всею славою Божества, была несомненною. Оставалось только дождаться пришествия обещанного Утешителя, чтобы, облекшись силою свыше, распространить между всеми народами святую веру, как залог вечного блаженства и вечной славы со Христом по неложному Его обещанию: Аще кто Мне служит, Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет (Ин. 12:26); иду уготовати место вам (Ин. 14:2); и аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин.12:32). И тии, в живом предощущении сего бесконечного блага, даруемого для верующих Сыном Божиим, Избавителем мира, возвратишася во Иерусалим с радостию великою!

Чада веры Христовой и упования! Празднуя ныне вознесение Господне, возрадуемся и мы тою радостию, какою возрадовались св. апостолы. Да будет и для нас вожделенно обетование Святого Духа, возжаждаем благодати Его и будем готовы к принятию её. Своею живою верою во Христа и деятельною любовию к Нему потщимся и мы привлечь на себя Его небесное благословение, яко Сына Божия, Избавителя мира. Не забудем, возлюбленные, что наше житие на небесех есть, отнюдуже и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа (Флп. 3:20). Аминь.

Иисус же рече: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею мыслию твоею. Сия есть первая и бóльшая заповедь (Мф. 22:37–38).

Заповедь Господня, по слову Давида, пророка и царя, – светла, просвещающа очи (Пс. 18:9)! Если таковые все вообще заповеди Господни, то тем более первая и самая большая. Подлинно, какой свет для сердца, для души и для всего разумения нашего заключается в том убеждении, что Господь Бог есть единственный предмет, достойный всей нашей любви! Размыслим об этой истине.

1. В любви к Богу – свет для сердца. В глубине нашего сердца лежит потребность любить всё прекрасное, доброе, возвышенное. Есть прекрасное, доброе и возвышенное и в окружающих нас предметах видимого мира, но оно бывает так несовершенно, непостоянно и с такими недостатками, что никогда не в состоянии озарить немерцающим светом внутреннейшей стороны нашей духовной природы. Напротив, не видим ли часто примеров помрачения сердечных чувств оттого, что иной чрезмерно увлекается внешним блеском сотворённых существ?

Так неразумное дитя простирает руку к горящей свече и готово было бы схватить пламя, если бы не предостерегла его от этого рука отца или матери. Подобно сему и Господь предостерегает нас от увлечения нашего сердца предметами земными и тленными. Всяцем хранением блюди твое сердце, от сих бо исходища живота (Притч.4:23).

Для кого же блюсти сердце? Для Того, кто создал наши сердца и в деснице коего красота в конец (Пс. 15:11), красота неописанная, доброта всесовершенная, величие беспредельное! Это наш небесный Отец – Бог! Даждь Ми, сыне, – говорит Он, – твое сердце (Притч.23:26). Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя (Пс. 17:2), – ответствует Ему душа верующая. Что ми есть на небеси? и от Тебе что восхотех на земли? Боже сердца моего и часть моя, Боже, в веке (Пс. 72:25). Братия! что может быть светлее, чище и возвышеннее таких чувствований? Возлюбим же Господа Бога всем сердцем своим. В любви к Нему – свет для сердца.

2. В любви к Богу – свет для души. Отдать свою душу, или отдать всю свою жизнь в жертву какому бы то ни было земному предмету – едва ли решится христианин, понимающий цену души. Кая бо польза человеку, – говорит Христос, – аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф. 16:26)? Между тем, хотя всем известна та непреложная истина, что невозможно двум господам служить, как часто душа наша порабощается столь многим предметам, старается угодить столь многоразличным требованиям мира, что в её действиях нередко водворяется совершенный беспорядок, ясно показывающий, что она блуждается во тьме, и не весть, камо идет, яко тма ослепи очи ея (1Ин. 2:11)!

Но как светло становится в нашей душе, когда она внемлет отеческому гласу Господа, призывающего к Себе труждающихся и обремененных, чтобы успокоить их (Мф. 11:28)! Стоит нам вникнуть в ту святую истину, что тако возлюби Бог мир, яко и Сына своего единородного дал есть, да всяк веруяй в он не погибнет, но имать живот вечный (Ин. 3:16), чтобы найти для себя самое сильное побуждение прилепиться ко Господу всею душою.

Если же все силы нашей души и вся наша жизнь действительно объяты любовию к Богу Спасителю нашему, положившему за нас душу свою, если они стремятся к единому на потребу (Лк. 10:42), и это единое, вечное Благо становится высоким предметом нашего служения, то все прочие предметы простирают своё влияние на нашу деятельность лишь в такой мере, в какой они имеют значение по отношению к Богу и к вечности. Тогда во всех делах наших, направленных на исполнение воли Отца небесного, водворяется порядок, проявляется свет Божий, по слову Господа: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесах (Мф. 5:16). Так любовь к Богу производит свет в душе.

3. Особенно же любовь к Богу производит свет в мыслях, в силе разумения. Чьё сердце и чья душа преданы тем или другим внешним предметам, у того самое обыкновенное дело – осуетиться помышлениями своими (Рим. 1:21), а это и есть постоянное и непрерывное помрачение мыслей. Ибо как иначе назвать то состояние нашей познавательной и мыслительной способности, когда она совсем опускает из виду самый главный и первейший Предмет и устремляется к вещам ничтожным и посвящает им все свои помыслы и заботы? Сущая тьма.

Но коль скоро излиянная в сердца наши Духом Святым любовь к Богу (Рим. 5:5) побуждает непрестанно возносить к Нему наши мысли, Ему посвящать всю силу нашего разумения, то какой свет озаряет наши умственные очи! С любовию помышляя непрестанно о Боге и Его бесконечных совершенствах, мы, по выражению Священного Писания, ходим во свете лица Божия (Пс. 88:16), правильно и ясно понимая назначение и своё, и всех сотворённых от Бога вещей. Наш ум уподобляется тогда светлым духам, окружающим престол Господа Вседержителя и непрестанно славословящим Его. Самый Дух, Дух Божий, всеосвящающий, животворящий и просвещающий, спослушествует духови нашему, яко есмы чада Божия (Рим. 8:16). Что же может быть лучше, светлее и отраднее сего состояния существ разумных? Подлинно, ничто в мире!

Братия! Возлюбим Господа Бога всем сердцем, всею душою и всею мыслию. Потщимся воспламенить в себе сию святую любовь всеми зависящими от нас средствами, а именно: непрестанным памятованием о Боге, нашем Создателе, Искупителе и Освятителе, усердною и неослабною молитвою, неленостным участием в общественном богослужении и в спасительных таинствах св. Церкви, наконец, деятельною любовию к ближним. Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы: Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную. Если же мы возлюбим Господа, то и Он возлюбит нас и дарует нам уже в этой самой любви такое блаженство, с которым ничто на свете сравниться не может. Аминь.

Заступнице усердная, Мати Господа Вышняго, за всех молиши Сына Твоего, Христа Бога нашего, и всем твориши спастися, в державный Твой покров прибегающим.

Ныне более, чем в другие дни, сею молитвенно-хвалебною песнию в честь Царицы Небесной по всему необъятному пространству православной России оглашаются священные своды храмов Божиих, и потому о чём приличнее предложить вам, братия, слово, как не о том, сколь необходимо для всех нас искать заступления Богоматери и с каким расположением души и сердца мы должны прибегать в державный покров Её?

О Госпоже Царице и Владычице! Всех нас заступи, иже в напастех, и в скорбех, и в болезнех, обремененных грехи многими! Вот наши многоразличные нужды, побуждающие нас неотложно искать заступления и покровительства пресвятой Богородицы: это напасти от наветов вражиих, скорби от лишений, болезни тела, немощи духа… Где мы найдём более сердобольное участие и благовременную помощь во всех сих обстоятельствах, как не у преблагословенной Девы Марии, Матери нашего Искупителя? Матерь Света – вспомните, какие Сама перенесла в жизни тяжкие испытания, какие претерпела скорби, какие неописанные болезни терзали Её материнское сердце при виде крестных страданий искупительной Жертвы за грехи мира! Ей ли потому не соболезновать нам во всех наших нуждах и скорбях?

Сиротство ли тебя гнетёт? Знай, что Пресвятая Дева в самом нежном возрасте осталась сиротою по преставлении своих святых и праведных родителей! Оттого Ей очень понятна горечь твоего положения.

Теснит ли тебя лукавство недоброжелателей, злоба врагов? Вспомни: Пресвятая Дева поставлена была в необходимость спасать бегством своего предвечного Младенца и свою собственную жизнь от враждебных замыслов нечестивого Ирода. И сколько раз потом видела Она жизнь своего возлюбленного Сына в опасности от иудеев! Ей ли не знать, как тяжело переносить тебе всякого рода наветы, кривые толки, преследования?

Другие ли скорби отяготели над тобою? Знай, что не могут они сравняться с теми скорбями и лишениями, которые претерпевала в своей жизни преблагословенная Матерь Господа, не имевшего, где главы преклонить, и наконец преклонившего свою главу, венчанную тернием, на кресте! Ах, живо представляя себе Богоматерь, с растерзанным болезнями адовыми сердцем стоящую у креста и потом льющую обильно ручьи слёз над бездыханным телом сладчайшего Иисуса, положившего жизнь свою за искупление грешников, можешь ли помыслить, что твоя болезнь, которую терпишь, твой грех, который тебя мучит, не довольно ощутительны для сердца пренепорочной Заступницы рода человеческого?

Царице моя преблагая! Ты зришь мою беду, зришь мою скорбь, мои немощи телесные и душевные, зришь, матерински соболезнуешь и всегда готова источить неоскудные милости Твои, пречистая Богородице! Но готова ли моя душа принять Твои милости? Отверсто ли моё сердце, как благопотребный сосуд, для принятия даров из Твоей небесной сокровищницы?

Вот, братия, вопрос немаловажный, вопрос о том, с таким ли, как должно, расположением души и сердца ищем мы покрова и заступления Царицы Небесной? Мы, правда, воспеваем, что предстоим и молимся Госпоже Царице и Владычице нашей умиленною душею и сокрушенным сердцем, пред пречистым Её образом, со слезами; но так ли это бывает на самом деле? Не бывает ли иногда, что приближаемся устами, а сердце далече отстоит? Мы, может быть, и чувствуем свои нужды, и скорбим душою, но не ощущаем в душе сердечного умиления – оттого именно, что, взирая на пречистый образ небесной Царицы, не умеем с младенческою простотою веры живо представить себе, что сама Она, сердобольная Матерь наша, стоит пред нами, внемлет молитвенному воплю нашему и незримо, но тем не менее действительно и существенно простирает к нам милующую руку свою, чтобы защитить нас, чтоб отереть слезу, облегчить скорбь нашу, уврачевать болезнь, умирить смятенную грехом совесть! О, если бы мы это вполне чувствовали, невольно бы тогда исторгались из нашей груди молитвенные вздохи, невольно бы текли по нашим ланитам слёзы! И тогда, наверное, не столько на устах, сколько в сердце было бы столь часто повторяемое нами молитвенное уверение наше пред нашею небесною Заступницею о нас самих, невозвратно надежду имущих на Неё, как на Избавительницу всех зол.

А что ещё может оживить в нас эту спасительную надежду, эту необходимую принадлежность молений благоуспешных? Сознание и живое ощущение того, что много может моление Матернее ко благосердию Владыки!

Здесь вместо всяких рассуждений вспомните, братия, о тех бесчисленных опытах заступления и благовременной помощи, которые неоскудно явлены миллионам людей, притекавшим к покрову Пресвятой Девы с верою и упованием? Ибо о чём ином свидетельствует множество святых икон Божией Матери, ознаменованных благодатию чудотворений и составляющих лучшее украшение повсюду воздвигнутых храмов Божиих? Это живые, можно сказать, скрижали, на которых всем понятными знаками неизгладимо начертана история особенного покровительства Царицы Небесной нашему любезному отечеству и всем истинным чадам святой православной Церкви. О, поистине, никтоже притекаяй к Тебе, Пречистая Дево, посрамлен от Тебе исходит!

Одно только, братия, могло бы разрушить нашу надежду на небесное заступление – до того, что и самые пламенные молитвы наши к Царице Небесной были бы недействительными и безуспешными, – это нераскаянное состояние нашего сердца и нашей жизни. Так, христиане! Отымет Господь, по молитвам пречистой Матери своей, всякую слезу от очей наших единственно в том случае, когда увидит, что предмет нашей печали по Бозе – не одни лишь временные нужды и лишения, но и достойное слёз состояние души нашей, сокрушение о грехах, соединённое с твёрдым намерением исправить свою жизнь, умереть для греха и жить для Бога и для вечности! При этом условии можем с полным дерзновением искать всемощного заступления Владычицы нашей Богородицы и несомненно получим всё, чего просим, и что необходимо для нашего временного и вечного блага!

Притецем же, людие, к тихому сему и доброму пристанищу, скорой Помощнице, готовому и теплому спасению – покрову Девы! Ускорим на молитву, и потщимся на покаяние: источает бо нам неоскудныя милости, пречистая Богородица, предваряет на помощь и избавляет от всяких бед и зол благонравныя и богобоящыяся рабы своя ²⁴! Аминь.

Прежде даже не помолишися, уготови себе, и не буди, яко человек искушая Господа (Сир. 18:23)

Редкие из молящихся – даже в благодатном доме молитвы, во святом храме Божием – могут сказать о себе, что они молятся без развлечения и холодности. Рассеянность во время молитвы и холодность к молитве – один из самых обыкновенных наших недостатков и, можно сказать не обинуясь, одно из самых сильных и постоянных искушений духа злобы.

Враг нашего спасения знает, что усердная молитва, преимущественно же во св. храме, есть источник всякой благодати и всех благословений Господних, и потому он всеми силами старается во время нашей молитвы и особенно молитвы более или менее продолжительной, при общественном богослужении, развлекать нашу душу мыслями о предметах сторонних – то о повседневных занятиях, то о разных встречах, то о том, что мы уже сделали, то о том, что нам ещё надобно сделать. Но, признавая за несомненную истину, что главный виновник нашей рассеянности среди молитвы есть диавол, можем ли мы сказать, что и сами не виноваты в том, что бываем развлечены в столь священные минуты?

Скажите, возлюбленные, откровенно, можно ли нам не быть рассеянными в молитвах своих, даже при общественном богослужении, когда начинаем их без должного приготовления, нисколько не размыслив ни о присутствии Бога, с которым нам должно беседовать, ни о нашей нужде в Его благодати, ни о том, о чём мы хотим просить Его, ни о том, что мы будем говорить Ему? Посудите сами, можно ли ожидать от нас, чтобы мы предстояли во св. храме с верою, благоговением и страхом Божиим, когда мы, уже намереваясь переступить священный порог его, всё ещё не хотим совершенно успокоиться, прекратить всякие бесполезные и пустые разглагольствования, которыми не только необузданный язык, но и праздный дух наш был занят, и вместо того – углубиться в размышление о неприкосновенной святости того места, куда вступаем, и о величайшей важности того священнодействия, в котором должны участвовать? После всего этого хотеть молиться без всякой рассеянности, предстоя в храме Божием с надлежащим благоговением, и выносить отсюда благословение Господне на все свои дела и на всю свою судьбу значило бы хотеть невозможного, значило бы искушать Господа.

Если вы понимаете всю важность сказанного (а это понять легко всякому), то воспользуйтесь, Бога ради, слышанным вами наставлением премудрого сына Сирахова: прежде даже не помолишися, уготови себе, и не буди яко человек искушая Господа… Уготовляйте себя, души верующие, к усердной и многополезной молитве, к благоговейному и спасительному предстоянию во святилище, когда вам известно, что никакое более или менее важное дело не может совершиться без надлежащего приготовления. Ведь не бросает же земледелец семян в поле на землю, пока не подготовит её как следует, иначе не потерял бы он понапрасну и время, и труды, и самые семена? А тот, кто намерен предстать пред важное лицо, у которого желает испросить какую-либо милость, не обдумывает ли наперёд, как ему явиться, как предстать, о чём говорить, чтоб получить желаемое? Подобно сему, кто хочет молиться Богу с истинною пользою для себя, кто желает с успехом просить у Господа милостей небесных, кому желательно посещать св. храм Божий так, чтобы выносить отсюда для себя благословение Господне, а не гнев Божий, тот, говорю, непременно должен предуготовлять себя всякий раз к молитвенному собеседованию с Богом и к искреннему участию в общих молитвословиях и священнодействиях Церкви.

Всякий раз пред началом молитвы и особенно пред вступлением в св. дом Божий каждая из вас, остановившись в совершенном безмолвии, углубись на минуту в себя и скажи себе: кто я? Кому хочу предстать? Куда иду? Что хочу делать?

Кто я? – Бедная тварь, которая сама по себе ничего не имеет, ничего не может, творение ничтожное. Я беспомощная сирота, которая из тысячи подобных мне сирот по особенной милости получила и получаю столько незаслуженных ещё мною благодеяний – родственный приют, лучшее воспитание, благотворное устроение моей будущей участи. Я слабое существо, которому угрожает опасность подвергнуться бедствиям всякого рода, которое могут окружить тысячи искушений и тысячи опасностей. От юности моея мнози борют мя страсти; и оттого мои вины и прегрешения пред Богом в мыслях, словах и делах многочисленнее волос на голове, и я не могу не признать себя безответною грешницею, которую должна постигнуть самая горькая участь, если Бог не сжалится надо мною и не помилует меня.

Кому же я хочу предстать? С кем хочу беседовать? – Я предстаю пред моего Творца и Владыку, являюсь тому, пред Кем трепещут самые Ангелы и Архангелы, Херувимы и Серафимы, и Кто единым мановением может обратить меня в прах, из которого я сотворена. Он вдунул в меня дыхание жизни и лучше, нежели я сама, знает все стремления души моей, все мои мысли и самые сокровенные желания. Его очи, тмами тем светлее солнца, – от которых ничто не сокрыто, – отверсты на меня. Его слух внемлет словам моим. Я не могу Его видеть, ни слышать, ни осязать, ибо, как Дух чистейший, Он не имеет в Себе ничего подлежащего чувствам, но Он меня видит, Он меня слышит, и о Нём я существую, движусь и живу. Теперь иду повергнуться пред Ним долу.

Куда иду? – Илу в святой благодатный дом Его, о котором сам Он сказал некогда: освятих храм сей, еже положити имя Мое тамо во веки, и будут очи Мои ту, и сердце Мое во вся дни (3Цар. 9:3). Иду в церковь Божию, где мой слабый молитвенный голос может подкрепиться, соединяясь не только с единодушною молитвою всего сонма верующих, но и с неусыпными молениями пресвятой, пречистой, преблагословенной Матери Божией и всех святых. Иду в святилище, где сам Господь устами священнослужителей возвещает глаголы жизни вечной, слово спасения, где, как некогда в горнице Сионской, светозарно и животворно дышит Дух Господень – и в слове Божием, и в священных песнопениях. Восхожу в земное небо, где возвышается таинственный престол Божий, на котором, как на трапезе тайной вечери Господней, зрится тело Христово, за нас ломимое, и кровь Христова, за нас изливаемая, – возобновляется та самая жертва, которая на Голгофе при самом распятии Христа Спасителя всю тварь привела в трепет, землю потрясла, камни сокрушила, солнце покрыла мраком.

Для чего же я иду в столь святое, столь благодатное, столь страшное и безмерно великое святилище Божие? – Для того, чтобы признать и исповедать пред Богом, что Он имеет всё, а я без него ничего не имею, что Он может всё, а я без Него не могу ничего, что Он есть всё, а я без Него ничто, что Ему единому принадлежит честь, хвала, могущество, слава. Иду поклониться Ему и воздать почести, которые твари должны воздавать своему Создателю, дети – своему Отцу, рабы – своему Владыке, избавленные от вечной погибели – своему Спасителю, облагодатствованные – своему Освятителю. Иду принесть Ему благодарение за все блага, которые Он, триипостасный Бог, излил на меня с минуты моего рождения на свет до настоящего дня и часа, возблагодарить Его за то, что Он благоволил мне родиться в истинной вере, в благоустроенном обществе и попечительною любовию родителей моих сохранил меня как зеницу ока; когда же я осиротела, когда отец мой и мати моя, та мя остависта, Он, Господь восприял меня (Пс. 26:16) в своё особенное попечение, дал мне как бы новых родителей под кровом августейшей монархини в лице моих добрых начальников, воспитательниц и наставников, которые все – лишь только орудия Его небесного Провидения, без воли коего и волос с головы моей не падает. Иду с трепетным сердцем от полноты души возблагодарить Его за то, что хотя я – с тех пор, как существую на свете, – уже столько раз за нарушение святых его заповедей заслуживала быть низринутою из среды живых, Он, преблагий, доселе ещё не пресёк нить моей жизни и даже не переставал изливать на меня свои милости и щедроты и удовлетворять всем потребностям моим душевным и телесным.

Здесь, в благодатном жилище Его, невидимо окружённая сонмами чистейших духов и святых угодников Божиих, невидимо за нас Христу молящихся, буду просить у Него прощения во всех грехах, мною соделанных, и в тех, которые – увы! – не перестаю творить повседневно! Устремляя и телесные, и особенно душевные взоры к таинственному престолу Божию, где приносится бескровная жертва за грехи мира, буду умолять Отца небесного спасительным именем и животворящею кровию моего Искупителя, Господа Иисуса Христа, да не воздаст Он мне по делам моим, но да помилует меня по безмерному своему человеколюбию. Принесу Ему мой ум и все мои мысли, моё сердце и все мои желания, мою душу, моё тело, моё стяжание, моё здоровье, мою жизнь – всё это Ему принадлежит, всё это принесу Ему в жертву. Произнесу при ногах Его клятву, что буду любить Его выше всего, что ничего не буду любить, как только в Нём и для Него, или лучше, буду молиться Ему, да исполнит Он меня страхом своим, да воспламенит своею любовию, потому что сама по себе я не способна ни к какому доброму чувству, ни к какой благой мысли (2Кор. 3:5), даже не могу произнести св. имени Его благоугодным Ему образом без благодати Духа Святого (1Кор. 12:3).

Вот, чада духовные и сестры о Господе, мысли, которые должны занимать дух ваш, и расположение, в каком вы должны находиться, когда приступаете к молитве, особенно когда намереваетесь вступить в церковь Божию или уже по вступлении в дом Господень.

Смотрите же, никогда не начинайте молитв ваших, не приготовив себя к ним прежде благочестивым размышлением о том, к какому делу вы приступаете, не быв проникнуты чувством всемогущества и величия Божия и своего бессилия и ничтожества. Не переступайте никогда священного порога дома Божия для участия в молитвословиях и священнодействиях Церкви, не подумав наперёд о важности всего этого, не имея живого ощущения особеннейшего здесь присутствия Бога, который вас видит, слышит и знает сокровеннейшие наши мысли. Помните, что Его невозможно обмануть, и не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает (Гал. 6:7). Знайте, что если во глубине вашей души Он откроет противное тому, что у вас на устах, то ваша молитва будет пред Ним не прославлением святого имени Его, а уничижением, из доброго и святого дела обратится в грех и не только не умилостивит Бога, но ещё прогневит Его, и после такой молитвы и такого участия в богослужении вы останетесь ещё гораздо виновнее пред Богом, чем были дотоле.

Да сохранит вас от этого великого зла и тяжкого бедствия благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа, и Дух истины, иже от Отца исходит (Ин. 15:26), да наставит вас на всякое дело благое и богоугодное, дабы и мы, недостойные, сподобились всеми силами души и тела восхвалять пресвятое и достопоклоняемое имя триединого Бога, ныне и в бесконечные веки. Аминь.

Возлюбленные чада и сестры о Господе!

Вы собрались в это святилище Божие для того, чтобы принести Господу Богу чистосердечное благодарение за Его великую и неисчётную милость – за то, что Он, всеблагий Отец, оказал особенное благопризрение вашему сиротству, посредством добрых людей ввёл вас в благодетельное заведение, устроенное щедротами монаршими, и даровал вам здесь приличное воспитание, научившее вас многому доброму и полезному, пригодному для жизни временной и необходимому для жизни вечной.

Поистине, есть за что благодарить Господа Бога милосердого! Что воздадим Тебе, Господи, о всех, яже воздал еси нам? Что воздадим, возлюбленные, их императорским величествам за то, что они, по особенной милости к вам Божией, приняли вас, сирот, под своё высочайшее покровительство, что помазанник Божий, Отец отечества, был особенно вашим Отцом, ибо вы в его благотворительном заведении воспитывались, что августейшие Матери отечества не возгнушались вашим убожеством, но из многих миллионов подобных вам детей приняли особенно вас в своё материнское попечительство?

Как возблагодарить вам, дети и сестры, ваше начальство, которое, исполняя волю Божию и волю монаршую, в своих неусыпных попечениях о вас поистине заменяло для вас отцов и матерей? Чем, наконец, воздадите вы вашим наставникам и вашим надзирательницам за то, что они посвятили вашему благу – просвещению вашего ума и образованию вашего сердца – столько трудов и забот?

Возлюбленные! Ни Бог, единый истинный Благодетель наш, ни люди, по Его внушению и назначению благодеявшие вам, не требуют и не ожидают от вас другой благодарности, кроме той, чтобы вы в духе веры и христианского благочестия постарались воспользоваться для вашего же собственного блага теми познаниями и правилами доброй нравственности, какие приобрели вы чрез воспитание.

Слава Богу! Благодаря полученному вами воспитанию вы можете своими трудами всегда приобретать себе честный кусок хлеба и никому не быть в тягость, только бы дал вам Бог доброе здоровье. А если бы когда, храни Бог, и болезнь приключилась, то те, которым вы станете служить усердно, не оставят вас, а если бы и оставили – Бог вас не оставит: Аз не забуду тебе, глаголет Господь (Ис. 49:15). Пребудьте только Ему верны до смерти и никогда не изменяйте Ему ни в чём.

В жизни каждого человека неизбежны такие события, среди которых никто и ничто на свете не может дать утешения, но Господь Бог и тогда не оставляет нас без утешения. Он будет и вашею утехою. Он будет единственною опорою и в час кончины вашей: если вы не измените Ему, то бодро и радостно пройдёте и посреди сени смертной в горние обители!

Дорожите же больше всего на свете спасением души своей. Помните, что Господь Бог до того возлюбил нашу душу, что пролил за неё пречистую кровь свою. Помните, что душа оскверняется не только нечистыми делами, но и праздными словами и помыслами неправедными. Берегите же свою душу, чтобы она была чиста, как голубица. Питайте её чтением душеспасительным и всячески избегайте чтения пустых книг. Освящайтесь неленостным посещением храмов Божиих. Обогащайте душу милостынею, которую можете подавать ближним из своих трудовых крох.

Наконец, кому бы вы ни служили, помните, что служите Господу Богу, а потому служите в простоте сердца, не пред очима точию работающее, яко человекоугодницы, но яко рабы Христовы, творяще волю Божию от души (Еф. 6:6); повинуйтеся же господам не токмо благим и кротким, но и строптивым (1Пет. 2:18). Так Господь повелел. Это значит, что если бы вас и порицали, тогда как вы, по вашему сознанию, заслуживали бы похвалы, терпите, не противоречьте, будьте скромны и послушны. Поверьте, Господь всё видит и щедро вознаградит вас за терпение. Молитесь за своих господ. Старайтесь своею благочестивою жизнию привлечь благословение Божие на их домы – как вы знаете из священной истории о патриархе Иакове в доме Лавана и об Иосифе прекрасном в доме Пентефрия.

Особенно же берегитесь мешаться в чужие дела. Избегайте, как огня, пересудов. Кто осуждает ближнего, тот похищает себе права суда у самого Христа, который един есть истинный Судия живых и мёртвых. Помните о своих собственных грехах и молитесь; благословите, а не клените (Рим. 12:14).

Поручаем и своё недостоинство вашим молитвам, ибо и мы, грешные, столько лет возносили о вас пред престолом Божиим молитвы, моления, прошения и благодарения о вас, и ныне умоляем благость Божию, да сподобит вас Господь во все последующие дни вашей жизни здравия, спасения и благопоспешения во всём, да увенчает праведные труды ваши и душеспасительные подвиги венцем правды (2Тим. 4:8), и да пребудет благословение Господне на вас во век века.

Небесный Пастыреначальник, Христос Царь, хранящий в своей деснице жребии судеб человеческих, благоволил положить на сердце нашему архипастырю указать мне новый жребий служения на поприще христианского воспитания благородных девиц.

С благоговением и сыновнею преданностию покоряясь таковой всеблагой и премудрой воле Божией о моём недостоинстве, в последний раз, возлюбленные сёстры и чада о Господе, совершил я ныне в сем св. храме, яко един из ваших пастырей, божественную литургию, молясь с вами и о вас, ходатайствуя пред престолом Божиим о даровании всем нам прощения грехов и о ниспослании нам всех небесных и земных благ, здравия, спасения и благопоспешения во всех благих начинаниях ваших. В последний раз с сего священного места обращаюсь к вам, возлюбленные, со своим смиренным словом – уже для того, чтобы в вашем общем собрании пред алтарём Господним торжественно у всех вас попросить прощения, если в чём по немощам естества человеческого погрешил пред вами, и взаимно – изречь вам благодать и мир от Господа и Спасителя вашего Иисуса Христа, яко Агнца Божия, вземлющего грехи мира.

В сем святилище Божием освящены узы моей семейной жизни. Здесь же узы духовного родства соединили меня с вами, возлюбленные сестры и чада о Господе, и в сии-то минуты более, чем когда-либо, чувствую, что нелегко мне расстаться с вами! О, в моей душе никогда не изгладится память о вас и моём служении среди вас! Свидетельствуюсь Господом, что каждый знак вашего искреннего внимания и усердия ко мне, вашему наставнику и молитвеннику, неизгладимыми чертами напечатлён в моём сердце.

В течение 11-летнего моего служения ²⁸ в честном доме сем много, конечно, приходилось мне испытать радостей и скорбей, как это вообще бывает в жизни. Да будет благословен Господь о всём!

Самую большую радость всегда составляло для меня то, когда и моё немощное служение вашему спасению оказывалось небесполезным для вас, когда можно было приметить, что и от моих увещаний возбуждалось и поддерживалось в вас чувство благоговения к святилищу и ко всему священному, чувство страха Божия и любви к Спасителю; или когда вы во дни покаяния приходили исповедатися Господеви своему, и со слезами и воздыханиями искали примирения с Ним и обновления вашей о Христе жизни – в Боге и для Бога. Да и как было мне, грешному, не радоваться сему, когда это составляет зрелище приятное для самих ангелов Божиих? Ах, как радовался я и благодарил Господа, когда и в моей хладной душе в поучении моем разгорался священный огнь (Пс. 38:1), и я, недостойный служитель Христов, раскрывая пред вами спасительные истины Евангелия, ощущал сердцем некую близость к нам сладчайшего Господа Иисуса, готовый мысленно повергнуться к стопам Его и со слезами облобызать их!..

Самую большую скорбь составляло для моего недостоинства то, когда я имел несчастие видеть, что некоторые из вас равнодушны к делу спасения, мало помышляют о своей вечной участи и не заботятся о том, чтобы вседейственное благословение Божие приобретать для себя трудом, скромностию, послушанием и даже подвигами самоотвержения. Не менее скорбел я внутренно, когда, изнурённый непрерывными трудами своего служения, чувствовал в себе крайний упадок сил, до того, что иногда, преодолевая своё болезненное состояние, подобно тени являлся среди вас и далеко не мог сделать для вас того, чего от всей души хотел, испытывая всю силу слов Господа: дух бодр, а плоть немощна (Мф. 26:41). Ещё более сокрушался я и сокрушаюсь сердцем при одной мысли о том, что кому-либо своими душевными и телесными немощами, своим неразумием, неосторожностью в словах, неопытностию в обращении послужил претыканием или соблазном, между тем как должен был для всех служить примером христианской жизни, подражая тем добрым пастырям, которые были правилом веры, образом кротости, воздержания учителями. О, Господи! Прости мои согрешения и не вниди в суд с рабом Твоим. Простите меня и вы, возлюбленные, и забудьте обо всех моих вольных и невольных винах пред вами, как и Бог простил и прощает нас всех.

Умалчиваю о других скорбях и испытаниях, в которых не хотелось бы мне обвинять себя, но в которых не смею обвинять никого, кроме общего врага нашего спасения, который незримо посевает плевелы в душах человеческих, как скоро заметит, что они находятся в состоянии усыпления или самообольщения. Скажу только, что самые испытании сии, по искреннему моему убеждению, были всегда для меня весьма благодетельны. О, и в самых тяжёлых и прискорбных обстоятельствах ни на одну минуту не усомнился я в той истине, что всеблагий промысл Божий испытывает нас скорбями и разного рода лишениями с тем, чтобы впоследствии открылась чистота наших намерений и действий, либо для того, чтобы какие-нибудь ничтожные успехи наши не успели поселить в нашем сердце пагубного тщеславия и богопротивной гордости, да не надеющеся будем на ся, но на Бога жива (2Кор. 1:9), а нередко, может быть, и для того, да сбудется и над нами, грешными, слово Христово: Аще от мира бысте были, мир убо свое любил бы: якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир. Поминайте слово, еже Аз рех вам: несть раб болий Господа своего. Аще Мене изгнаша, и вас изженут; аще слово Мое соблюдоша, и ваше соблюдут (Ин. 15:19–20).

Мысль об этом не только примиряет меня со всеми, чем-либо – как мне иногда казалось – неправедно досадившими мне, но и побуждает пламенно молить Бога, да озарит их своею благодатию, чтобы и они никогда не забывали заповеданного апостолом Христовым: повинуйтеся наставникам вашим и покоряйтеся: тии бо бдят в душах ваших, яко слово воздати хотящее; да с радостию сие творят, а не воздыхающее: несть бо полезно вам сие (Евр. 13:17).

Итак, от всей души прощая всех и каждого, если кому-либо случалось в чём-нибудь погрешить против моего недостоинства, ещё раз у всех вас смиренно прошу прощения, в чём я погрешил пред вами словом, делом и помышлением. Если же, по слову Господа, достоин делатель мзды своея, и даже тот, кто подаст чашу студёной воды во имя Его, не лишится награды своей (Мф. 10:10, 40,42), то за столько лет моего служения вашему спасению, в продолжение которых и я, грешный, напоял вас словом Божиим, оставляя у вас при помощи Божией и некоторые памятники своих трудов, одного прошу у вас, как милости: не забудьте меня во святых своих молитвах, да милостив будет мне Господь и сподобится некогда вместе с вами непостыдно явиться на страшном судище Его!

С своей стороны, не забуду и я вас на своих недостойных молитвах пред престолом Божиим, до последнего моего издыхания умоляя Господа, да благословит вас на всех путях вашей жизни благословением небесным и ангелов святых ограждением да охранит вас от всякого зла; паче же всемощным заступлением небесной Царицы Матери, которой особенному покрову вверено незримое, но тем не менее осязательное попечение о вашем сиротстве и вашем воспитании в духе христианского благочестия, имеющего обетование живота нынешнего и грядущего, да утешит вас поистине, якоже аще кого мати утешает, утешением преизобильным, неотъемлемым, вечным.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами ныне, и присно и в бесконечные веки. Аминь.

Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец щедрот и Бог всякия утехи (2Кор. 1:3), даровавший мне, недостойному рабу своему, утешение быть присным в этом благодатном доме Его, не только видеть вас, возлюбленные сестры и чада о Господе, но и послужить делу вашего спасения, соутешитися в вас верою общею, вашею же и моею (Рим. 1:12)!

Благодарю Господа и за то, что ещё и не будучи у вас, не незнаем был я вами. Ваше доброе внимание и, можно сказать, сочувствие к слабым опытам моего о Христе делания и само по себе составляло для меня утешение, а теперь много ободряет меня при вступлении в это воспитательное общество благородных девиц. Ободряет тем более, что небезызвестно и для меня ваше благородство, которое заключается не в имени только и основано не на одном лишь происхождении, а постоянно свидетельствуется вашими успехами в богопознании, благоговейным предстоянием в храме, уважением к святым уставам православной Церкви.

При мысли об этом мне всегда представлялось вожделенным работать Господу в вертограде Его, столь попечительно и мудро ограждённом, и возделывать ниву, столь охотно принимающую семена здравого учения.

И вот, по воле всеблагого Провидения, предстою ныне я, недостойный, среди вас в сем святилище Божием, яко служай. Ни я не искал вас, ни вы не искали меня, но сам Господь внушил нашему архипастырю возложить на мои немощные рамена благое иго сего служения.

С благоговением и сыновнею преданностию покоряясь этой священной воле, как воистину воле Божией, прихожу к вам, возлюбленные о Господе, с искренним желанием и твёрдым намерением посвятить вашему духовному благу все силы моей души, не щадя никаких трудов и самой жизни. Примите же и вы меня, недостойного служителя Христова, с тою же любовию и с тем же усердием, с какими я прихожу к вам. Принимайте и из моих смиренных уст слово спасения, не яко слово человеческое, но, якоже есть воистину, слово Божие (1Фес. 2:13). Совершеннее уповайте на приносимую вам и чрез моё недостоинство благодать откровением Иисус Христовым, – яко чада послушания (1Пет. 1:13–14), тщанием не ленивы, духом горящее, Господеви работающе (Рим. 12:11).

Пусть и в этом выразится и постоянно выражается ваше истинное благородство – чтобы ради любви к небесному Жениху душ, краснейшему добротою паче сынов человеческих, сладчайшему Господу Иисусу, Ему же мы служим и на Него же единого уповаем, потерпеть моим немощам и не только потерпеть, но и вспомоществовать мне вашими усердными и единодушными молитвами, да служение моё вам будет безпорочно и благоуспешно (2Кор. 1:11; 6:3).

Бог же мира, возведый их мертвых пастыря овцам великаго кровию завета вечнаго, Господа нашего Иисуса Христа, да совершит вы во всяком деле блазе, сотворити волю Его, творя в вас благоугодное пред Ним, Иисус Христом, Ему же слава во веки веков. Аминь. (Евр. 13:20).

Вы слышали, возлюбленные о Господе, в ныне чтенном Евангелии, как небесный Царь, Господь наш Иисус Христос притчею о милосердном самарянине поучает нас деятельной любви к ближнему.

Теперь послушайте, как земной царь наш и Отец отечества, благочестивейший государь император Александр Николаевич, по слову Господню, движимый чувством человеколюбия, являет знамение особеннейшего своего попечения о вас и любви к вам, как особенно близким к его отеческому сердцу.

В самый день погребения августейшей своей родительницы, блаженной памяти государыни императрицы Александры Феодоровны, вспомнил благосердый царь о том, что в её лице многочисленные воспитательные и благотворительные заведения лишились своей высокой покровительницы, или лучше, попечительнейшей Матери, и день печали о сем невозвратном лишении благоволил обратить в день утешения и благодарения, даровав вам, осиротевшим на время, доблестную преемницу царственных и вместе материнских забот о вашем воспитании в лице благочестивейшей супруги своей, государыни императрицы Марии Александровны.

Вот те драгоценные слова высочайшего рескрипта на имя её величества, которые неизгладимыми чертами должны быть напечатлены не только в вашей памяти, но и в глубине вашего сердца:

«Ваше Императорское Величество!

Почившая в Бозе Августейшая Родительница Наша во время неоднократных недугов своих постоянно вверяла попечению Вашего Императорского Величества многочисленные, однако близкие как Вашему, так и Её сердцу учреждения Императрицы Марии.

Ныне, проводив тело незабвенной Матери Нашей до последнего жилища, мы желаем, чтобы оплакивающие Её воспитательные и благотворительные заведения, 32 года процветавшие под кротким и мудрым Её покровительством, не оставались более без попечительницы, и для сего поручаем их Вашему Величеству со всеми правами, принадлежавшими блаженной памяти Императрице Александре Феодоровне. Мы твёрдо уверены, что непосредственное Ваше покровительство будет для означенных учреждений надёжнейшим залогом к дальнейшему их преуспеянию на пользу России, и что в попечении о постоянно возрастающей семье воспитывающихся и призреваемых Вы найдёте новую пищу для христианской Вашей деятельности и высшую для материнского сердца отраду. Любезнейшея же Родительница Наша из горней обители благословит заботы Вашего Величества о заведениях, кои Она столь много и нежно любила».

Трудно выразить всю глубину и разнообразие тех мыслей и чувств, которыми невольно наполняется душа при чтении или слушании сего царского слова. Оно действенно переносит нас и к прошедшему, которое так недавно ещё было настоящим, и по самой свежести воспоминаний тем сильнее возбуждает к живейшим чувствам благодарности, и к будущему, которое так полно добрых надежд и само собою располагает к молитвенному призыванию небесного Подателя всех благ, Господа всяческих.

Вспомните и никогда не забывайте о той кроткой и мудрой монархине, которая с высоты своего престола постоянно простирала на вас свой милостивый взор, матерински заботилась о вашем воспитании, чтобы оно, совершаясь в духе христианского благочестия, поистине было залогом вашего счастия, утешалась вашими успехами и самым именем своим поощряла к ним, как невидимо всегда соприсущий вам Ангел хранитель, молилась о вас и даже среди вас и, наконец, на самом смертном одре, уже переселяясь в мир горний, благословляла вас, как своих возлюбленных детей. Чем же воздадите ей за всю её любовь к вам, как не вашими усердными молитвами, чтобы сам Господь вознаградил её и успокоил благотворительную её душу на лоне своей вечной любви? Молитесь же не только сами, но и молитвенную память о том передайте из рода в род.

Обращаясь мыслию к настоящему и будущему, возблагодарите Господа от всей души и от всего помышления за то, что Он положил на сердце помазаннику своему оказать вам столь необычайную милость – августейшую мать своих собственных детей наречь вашей матерью, и всеми силами постарайтесь всегда быть достойными такой милости. За неоценённый дар высочайшего попечения от вас, как вы слышали, ожидают одного – преуспеяния во всём добром на пользу России, нашего любезного отечества, которого благосостояние искони утверждалось и утверждается, как на незыблемом основании, на беспредельной преданности св. православной вере и всеохотном повиновении предержащим властям. О, пусть же вполне оправдаются благие о вас надежды благочестивейшего государя императора и августейшей покровительницы вашей! Присоедините вашу об этом молитву к тому благодарственному молебствию, которым так прилично нам ознаменовать нынешний день!

Царю же веков нетленному, невидимому, единому премудрому Богу, честь и слава во веки веков, аминь (1Тим. 1:17).

В 17-й день декабря 1860 года совершился радостный и достопамятный праздник в Смольном монастыре, под именем которого слывёт Императорское Воспитательное общество благородных девиц с учреждённым при нём С.-Петербургским Александровским училищем ³¹. В этот день государыня императрица Мария Александровна в сопровождении государя императора «в первый раз приезжала сюда – в новопринятом ею на себя звании августейшей покровительницы учебных заведений, находившихся до тех пор под высоким покровительством в Бозе почившей императрицы Александры Феодоровны» ³².

О таковом высочайшем посещении Смольного монастыря достопочтенная начальница этого старейшего из женских институтов в России М.П. Леонтьева была письменно предуведомлена его императорским высочеством принцем Петром Георгиевичем Ольденбургским ещё утром 16 декабря. Весть о наступлении счастливого и знаменательного дня быстро разнеслась по всему заведению. 17-го декабря Смольный монастырь принял праздничный вид. В полдень воспитанницы этого заведения с своими воспитательницами и некоторыми из учащих собрались в церковь, освещённую множеством свечей и украшенную коврами работы самих девиц. Ровно в час их величества были встречены у самого входа заведения е.и.в. принцем Ольденбургским, г-жою начальницею, членом совета бароном Б.А. Фредериксом и чиновниками, служащими при заведении, и в сопровождении всех этих лиц вошли в церковь, где духовенство, уже стоявшее на солее в светлом облачении, тотчас совершив общий поклон августейшим посетителям, начало благодарственный молебен ³³.

Присутствовавшие при этом торжестве могут засвидетельствовать, что светлый и вместе умилительный и благоговейный вид молящихся ясно показывал, что все они живо представляли себе и сознавали всю важность дела, для которого собрались: единодушно благодарить Господа за дарование высочайшего попечения августейшей благодетельницы и просить у Него для всех всесильной благодати, наставляющей и укрепляющей человека в ревностном исполнении обязанностей в кругу деятельности каждого. Это живое чувство ощутительно для всех выражалось и в стройном гармоническом пении превосходного институтского хора. Действительно, когда после коленопреклонной молитвы с возглашением священнослужителя «Слава Тебе Богу, благодателю нашему, во веки веков» оба лика поющих – около 50-ти юных девических голосов – дружно слились воедино и огласили своды этого благолепного святилища ³⁴ пением благодарственного «Тебе Бога хвалим, Тебе Господа исповедуем», – едва ли нашёлся кто-либо в церкви, кто не умилился бы сердцем и душою. Особенно же трогательно было, когда после многолетия благочестивейшему самодержавшейшему великому государю императору Александру Николаевичу всея России, супруге его благочестивейшей государыне императрице Марии Александровне и всему царствующему Дому была провозглашена вечная память в Бозе усопшей благочестивейшей государыне императрице Александре Феодоровне. В одно мгновение вся церковь преклонилась до земли пред Тем, Кто обладает живыми и мёртвыми, Кто не есть Бог мёртвых, но Бог живых, ибо у Него все живы! Лишь только утихло печальное пение, как снова торжественно возглашено (по высочайшей воле, которая тут же сообщена е.и.в. принцем Ольденбургским) многолетие «православному российскому царству и христолюбивому победоносному воинству». По окончании благодарственного молебствия их величества изволили приложиться к животворящему кресту с умилительным христианским смирением и принять окропление св. водою, после чего государь император торжественно пред алтарём Господним обнял государыню императрицу, и его царственное лобзание, напечатлённое на помазанном челе августейшей покровительницы, до глубины души тронуло всех присутствующих, ибо красноречивее всяких слов показывало, как дороги и близки сердцу его величества те, коих воспитание вверялось высокому попечению благочестивейшей супруги его, Матери отечества, и как велики надежды, покоящиеся на этом попечении. Сама государыня видимо была тронута этой величественной и достопамятной минутой. О, поистине, пребудет незабвенною пред Богом и одна слеза, излитая из царственных очей пред престолом Божиим!

С душою, переполненною самыми священными и весьма разнообразными чувствованиями, все из церкви отправились в парадный зал Воспитательного общества благородных девиц. В этом огромном и прекрасном зале августейшие посетители подходили поочерёдно к каждому классу общества и Александровского училища, милостиво обращаясь к инспектрисам, классным дамам и воспитанницам с словами привета, благосклонного участия или кроткого назидания. Государыня императрица в своей белой одежде поистине казалась ангелом-благовестителем. И точно, речи её были речи, можно сказать, евангельские: она внушала детям, чтобы они за все попечения и заботы о их воспитании всеми силами постарались научиться быть истинно полезными не только своим семействам, но и всей России, которой так нужны добрые супруги, матери, наставницы; чтобы они, стремясь к истинному просвещению, никогда не считали себя достигшими совершенства, а понимали бы, что постепенное усовершенствование есть дело всей жизни и что нельзя представить себе ничего опаснее для них, как суетность и недостаток христианского благочестия. Подошедши к преподавателям, её величество прежде всего и наиболее удостоила разговаривать со старшим законоучителем и между прочим изволила выразить желание, чтобы обращено было особое внимание на преподавание церковной истории. Она милостиво разговаривала потом с инспектором классов ³⁵, входя во все подробности заведения, над которым попечение благоволила принять на себя для счастия детей и будущего поколения. Наконец, осчастливив всех своим милостивым обещанием вскоре опять посетить это Воспитательное общество и притом во время классов, их императорские величества с благосклонным приветом простились с г-жою начальницею, принцем Ольденбургским и бароном Фредериксом и со всеми. После отъезда государя императора и государыни императрицы его высочество принц Ольденбургский оставался ещё несколько времени, благосклонно беседуя с некоторыми классными дамами, учительницами музыки и пения, воспитанницами и преподавателями.

На другой день 18 декабря после божественной литургии все воспитанницы старших классов обратились к начальнице с просьбою повергнуть на всемилостивейшее воззрение её величества письменное выражение их беспредельной благодарности к августейшим благодетелям, которую единодушно обещались доказать преуспеянием во всём добром на пользу любезного отечества и в утешение Отца государя и царицы Матери. «Таким образом свершилось, – заключим словами «Русского инвалида», – это прекрасное и умилительное празднество, которое останется памятным в летописях этого заведения, из которого ежедневно воссылаются к Всевышнему самые жаркие и искренние молитвы нескольких сот детей о здравии и благоденствии своей августейшей Матери и покровительницы» и всего царствующего дома!

Остаётся присовокупить, что память этого торжества по общему желанию всего Императорского Воспитательного общества благородных девиц с высочайшего соизволения ежегодно возобновляется архиерейским служением в институтской церкви – 17-го декабря или в ближайший к сему числу воскресный день.

Христу Богу возлюбленные!

Одна из тех великих и святых жён, которые составляют украшение вашего пола, – Анна пророчица, явившись пред лицом Господним с своим детищем, которое она выпросила у Бога и посвятила Богу, так между прочим выразила свои высокие понятия и убеждения: Господь свят; да не хвалится премудрый премудростию своею, – но о сем да хвалится хваляйся: еже разумети и знати Господа (1Цар. 2:10).

Высказывая такие убеждения, пророчица первая из людей, живших в ветхом Завете, произнесла имя Христа: и вознесет (Господь) рог Христа своего. Сознавала ли она ясно или только ощущала сердцем ту святую истину, что именно во Христе заключается источник истинной премудрости, – решать не станем, но, во всяком случае, её вдохновенная песнь не может не напоминать нам изречения самого Христа Спасителя: се есть живот вечный, да знают Тебе, единаго истиннаго Бога, и егоже послал еси, Иисус Христа (Ин. 17:3).

Слышите ли? Истинное познание составляет не только единственную похвалу нашу, но и самую жизнь нашу! Как в телесном нашем организме одно жизненное начало проникает во все составы, так и в умственной, духовной сфере – один источник жизни. Как же жестоко ошиблись бы те, которые стали бы воображать, что готовят или готовятся науками и образованием к жизни, а не обращали бы полного внимания на самый божественный источник её! Что это была бы за жизнь, которая не хочет вечно жить? К чему послужило бы познание всего существующего без живой мысли о Виновнике всякого бытия! Как суетно было бы изучение законов измерения и исчисления без познания Того, Кто всё устроил мерою, весом и числом и Кто напечатлел свои законы и в природе, и в уме нашем! Как жалко было бы изучение законов словесного искусства и самое короткое знакомство с языками различных народов без познания Слова воплощённого, Сына Божия и Духа Святого, разделяющего дарования языков! К чему повело бы подробное изучение исторических событий от самых древних времён до наших дней, если бы мы не научились примечать в них руки Провидения, дивного во всех путях своих!

Мы должны, возлюбленные, благодарить Господа, что при всём разнообразии преподаваемых вам наук нет между вашими преподавателями ни одного человека, который, исповедуя веру Христову, не благоговел бы пред Христом Спасителем, как пред единственным Наставником всех и каждого из нас, и который бы по сему самому не считал своею обязанностию при всяком случае поддерживать и развивать в вас религиозное чувство. Мы уверены, что ни один из них не сочтёт этого дела исключительною обязанностию преподавателей закона Божия. Кто знает и любит кого, тот всегда найдёт случай заговорить о нём, чтобы распространить его славу. А кто же из нас не знает и не любит Христа и Господа? Да, мы все общими силами будет направлять наши труды к одной цели – славе Божией и к вашему истинному благу.

Но, ради Бога, не забывайте же и вы этой главной цели вашего образования, непрестанно возносите мысли и сердца ваши к Христу Спасителю и молитесь Ему усердно и за себя, и за всех тех, которые призваны послужить вашему душевному благу. Ваши пламенные молитвы и соответственные им мысли, слова и дела привлекут на всех нас благословение Божие.

Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно, и во веки веков! Аминь.

Христолюбивая болярыня Мария!

Четверть столетия тому назад, в день преподобного отца нашего Феодора Сикеота, ведомая своим Ангелом, преподобною материю Мариею, немокренно перешедшею некогда Иордан для таинственного общения со Христом, переступила ты священный порог сего дома Божия, чтобы, став пред Господом и устремив все помышления сердца своего к престолу благодати, излить душу свою в пламенной молитве.

Молитва принимавшей на себя важные обязанности начальницы Воспитательного общества и училища не была ли подобна той молитве, которою древле молилась св. Анна, мать Самуила, о даровании ей благочадия с обетом посвятить Господу то, что у Него будет испрошено?

Всё двадцатипятилетнее служение твоё в звании матери-воспитательницы столь многочисленной семьи действительно обнаружило пред всеми сокровеннейшие помыслы и стремления души твоей – прилагать всевозможное попечение преимущественно и более всего о том, чтобы богодарованные тебе чада чрез воспитание их в духе христианского благочестия были посвящаемы Господу.

Всевышний исполнял во благих желания сердца твоего, и неусыпные попечения твои увенчивались успехом, которого благотворные последствия в тысячах благословенных семейств передаются из рода в род. Не гадательно, а судя о дереве по плодам, можем сказать с уверенностию, что небесный страж и покровитель св. храма сего, св. благоверный великий князь Александр Невский, свидетель и приспешник возносимых здесь молений, разумеющий лучше, нежели Илий, движение устен, исповедающихся Господеви, и на первую, и на последующие твои молитвы о благе питомиц, вверенных тебе Богом и высоким царским доверием, не словом, а делом сказывал тебе то, что сказано было пророчице Анне первосвященником Илием: иди с миром, Бог израилев да даст ти все прошение твое, еже еси просила у Него (1Цар. 1:17).

Посему и ты, уподобляясь чувством благочестия древней боголюбицы и в благословляемой всеми своей деятельности ничего не приписывая себе, а всё относя к силе и славе Божией, как, без сомнения, и всегда, так особенно в нынешний благознаменитый день от избытка благоговейных чувств вместе с нами изрекла небесному покровителю, паче же самому Господу, слово благодарения: обрете раба Твоя благодать пред очима Твоима (1Цар. 1:18)! Слава Тебе Богу, благодателю нашему, во веки веков!

Вот сущность тех мыслей и чувств, с которыми мы, священнослужители святого храма сего, вручаем тебе святую икону, вознося ко Господу тёплые молитвы, чтобы изображённые на ней угодники Божии – празднуемый ныне св. Феодор Сикеот, св. Александр Невский и ангел твой, преподобная Мария Египетская, – пребыли навсегда твоими скорыми помощниками и всегдашними молитвенниками. Да сохранит Господь предстательством их и заступлением преблагословенной в женах пречистой Матери своей неоценённые дни жизни твоей во здравии и благоденствии, на лета должайшие, для блага вверенных твоему попечению юных леторослей вертограда сего, к пользе и утешению Христовой Церкви, во славу единого, в Троице Святой славимого Бога. Аминь.

Боже сил, обратися убо, и призри с небесе и виждь, и посети виноград сей: и соверши и, егоже насади десница Твоя! (Пс. 79:15–16)

Настоящее торжество наше, благочестивые слушатели, есть самое отрадное для нас и поучительное событие.

Знаменитая своею мудростию монархиня поистине явила себя и благочестивейшею, когда, насадив первый в России общественный рассадник женского воспитания, смиренно признала себя в этом деле не более, как только орудием десницы Всевышнего. В смысле органа небесной благости она молитвенно призывала посещение Божие на благотворное своё насаждение и, желая к тому же призыванию расположить и всех настоящих и будущих её приспешников, напечатлела у них пред глазами и на груди: посети виноград сей ³⁹.

Господь всесильный действительно посетил своею неистощимою благодатию виноградник, преданный особенному Его промышлению. Тогда как всякое растение, не Отцом небесным насаждённое, искореняется (Мф. 15:13) и скоро исчезает с лица земли, – благословенный виноградник сей, по милости Божией, празднует ныне столетие своего существования и во врата нового века вступает с прочными залогами дальнейшего своего преуспеяния! Глубоко пустил он корни свои в самые основы общественной жизни, сокрытые в недрах семейств, и притом большею частию таких семейств, которые по самому положению своему в свете имеют влияние на целые массы народа. Он, по выражению Пророка, простёр ветви свои до моря и отрасли свои до реки, горы покрылись его тению, и отрасли его стали, как кедры Божии (Пс. 79:11–12).

Можно без преувеличения сказать, что во всём обширном отечестве нашем нет местного населения, где на радостные клики нынешнего столетнего торжества нашего не отозвалось бы множество отголосков из глубины благодарных сердец, с любовию прославляющих Господа и августейших Его помазанников за дарованное им доброе воспитание – это первое и наилучшее благо в жизни.

Для усугубления нашего торжества да позволено будет нам в настоящие минуты сказать несколько слов о том, как благовременно было во второй половине прошедшего столетия основание в нашем отечестве такого учреждения, каково Воспитательное общество благородных девиц, и насколько это учреждение оказывается благопотребным как для настоящего, так и для будущего времени.

Пред лицом просвещённых особ, хорошо знакомых с историческими судьбами семейного и общественного быта России, нет нужды распространяться о том, какая значительная перемена в отношениях семьи к обществу, особенно в высших слоях его, произошла со времён императора Петра I.

Довольно упомянуть, что вследствие произведённых великим монархом преобразований возникли новые условия общественной и так называемой светской жизни, которые естественно должны были бросить тень на жизнь семейную, искони составлявшую у русских самую благоприятную стихию для вкоренения и развития в них с малолетства благочестия в духе веры православной, преданности престолу и любви к отечеству. Супруги и матери, особенно высшего сословия, посвящавшие дотоле весь свой досуг попечению о семействе и о воспитании младших его членов, новыми своими связями с обществом были призваны чаще являться в нём, и, теряя время, от различных сторонних влияний утрачивали и тот дух, который составлял истинную опору благосостояния не только семейного, но и общественного.

Неблагоприятные для блага России плоды этого нового – в других отношениях, конечно, небесполезного – порядка вещей стали скоро обнаруживаться, и мудрая государыня императрица Екатерина II не могла не усмотреть этого. Посему, вполне сочувствуя планам преобразователя России относительно распространения в ней просвещения, монархиня провозгласила, что «просвещённый науками разум не делает ещё добрых и прямых граждан, но во многих случаях паче во вред бывает, если кто от самых нежных юности своей лет воспитан не в добродетелях и твёрдо оные в сердце его не вкоренены».

Не ожидая более такого вкоренения от семейной жизни современного светсткого общества, великая Екатерина объявила, что «достигнуть сего можно не инако, как избрать средства к тому прямые и основательные, т. е. произвести сперва способом воспитания, так сказать, новую породу, или новых отцов и матерей, которые бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить могли, какие получили сами, и от них дети передали бы своим детям, и так следуя из родов в роды в будущие веки» ⁴⁰.

Вот причина учреждения в России так называемых закрытых заведений, в которых дети на всё время своего воспитания отрешаются от своих семейств и составляют как бы новую семью, проникнутую тем духом и направлением, какие необходимы для истинно доброй жизни общества.

Чудимся, представляя, как осязательно осуществлению этого высокого помысла великой государыни содействовал небесный Промысл. Кто не согласится, что для воспитания такой новой семьи, долженствовавшей разнести во все концы России благотворные нравственно-религиозные понятия и проникнутые духом истинного благочестия убеждения, мало было одних начертанных на бумаге постановлений? Тут нужны были кроме того органы живые, требовалась непрерывная гармония материнских сердец, проникнутых одним и тем же никогда не умирающим и не слабеющим духом любви; тут настояла надобность в многолетней опытности, в упроченном мудростию долговременном навыке воспитывать юных дев, охранять их, доставлять им нужное образование, – и что же мы видим? В продолжение всего столетнего существования Императорского Воспитательного общества благородных девиц во главе его стояло только четыре начальницы, и они были верными орудиями благой воли только четырёх августейших монархинь, которых истинно царственной и вместе материнской любви и попечению обязано это заведение не только своим основанием, но и усовершенствованием во всём добром.

Не желая утомлять вашего благоснисходительного внимания, мы только слегка коснулись предмета, о котором и одно напоминание в состоянии оживить одушевляющие ныне нас чувства радости и благодарения к Богу, в руце коего сердце царёво!

Говорить ли ещё о том, как благопотребно и для настоящего времени это благодетельное воспитательное заведение, столь блистательно оправдавшее благие от него ожидания в прошедшем, и какие залоги общественного благосостояния представляет оно для будущего?

Скажем только, что если ныне возникли и стали умножаться заведения открытые, которых благотворительность при хорошем направлении не подлежит никакому сомнению, то всем, что в них есть лучшего, именно добрым семейным настроением, они весьма много обязаны заведениям закрытым, которые в недра семейств всегда вносили и теперь вносят стихии благотворные и притом особенно влиятельные: этими стихиями поддерживается в семействах дух нравственности и благочестия и изгоняется всё чуждое святому православию и русской народности. В этом самом отношении закрытые заведения – и прежде всего старейшее из них: Императорское Воспитательное общество благородных девиц с неотделимым от него С.-Петербургским Александровским училищем, – служат залогом и будущего благосостояния наших женских учебных заведений.

Будем же, благочестивые слушатели, сугубо радоваться ныне и благодарить Бога, воздавая должную дань благодарения и августейшим покровителям и благодетелям сего благословенного вертограда, празднующего своё столетие! Вознесём ко Господу единым сердцем и едиными устами молитвенный глас, да преуспевает и процветает он также во времена грядущие, в роды родов.

Боже сил, обратися убо, и призри с небесе и виждь, и посети виноград сей, и соверши и, егоже насади десница Твоя! Аминь.

Восхищена бысть, да не злоба изменит разум ея, или лесть прельстит душу ея… Скончавшися вмале, исполни лета долга: угодна бо бе Господеви душа ея… (Прем. 4:11–14)

Предлагаем благочестивому вниманию боголюбивых читателей достоверное духовно-нравственное изображение кратковременной, но тем не менее во многом замечательной жизни редкого дитяти, которое как было воспитываемо, так и возрастало в истинно религиозном духе и, по воле Божией, осьми лет от роду переселилось в другой, лучший мир ⁴¹.

Недостаток и самой малой примеси вымысла лишает, быть может, это правдивое повествование о дитяти так называемого «эффекта», которого обыкновенно ищут во всяких рассказах, как бы необходимого условия их занимательности. Зато предлагаемое повествование, как сущая правда, может быть не только назидательным для детей, но даже поучительным для родителей. Детям оно представляет «пример детского благочестия», прозябение и развитие этого «нетленного семени» живота вечного в сердце самом нежном. Родителям представляется здесь одно из подлинных событий, показывающих, что истинное благочестие – плод христианского воспитания, образующийся и постепенно созревающий при содействии самой благодати Божией. Притом для всех отрадно видеть, что такие духовно-нравственные явления весьма нередко ограждаются и сохраняются очевидными знамениями чудодейственной силы Божией по молитве и вере душ истинно благочестивых ⁴².

I

«Души младенцев христианских, – говорит один благочестивый писатель, – как перлы драгоценны, как миро благовонны, как утренняя роса тихи, как свет прекрасны» ⁴³.

Возродившись во святой купели крещения, облагодатствованная и запечатленная дарами Святого Духа душа младенца находится как бы в богонасаждённом раю невинности и непорочной чистоты. Или лучше, сама она становится блаженным раем, в котором благоволит обитать сам Бог триипостасный.

И благо ей, если добрые благочестивые родители – подобно праотцам, которые в первобытном состоянии тщательно возделывали и хранили рай сладости, – первою мыслию своею, главнейшим желанием и преимущественной заботой поставляют то, чтобы дитя их навсегда соделалось достойным жилищем благодати Божией, истинным чадом Церкви Христовой. Благо, если неусыпные заботы и попечения, пламенные молитвы и воздыхания родителей, подобно пламенному оружию херувима, которое возбраняло «преступным» вход в рай эдемский и не давало похитить плодов древа жизни (Быт. 3:24), непрестанно ограждают душу младенца и отрока от всего преступного и нечистого.

Тогда и плоды древа жизни – креста Христова, как залог вечного спасения, остаются целы и невредимы. Тогда, по мере того, как дитя возрастает пред человеками, оно вместе с тем растёт и крепится духом, возрастает благодатию пред Богом. Тогда семена благочестия, которые добрый отец и нежная мать заботливо старались внедрить в душу своего дитяти, – сии семена, напояемые небесною росою благословений Господних и возращаемые вседействующею силою благодати Божией, спешно растут и от времени до времени начинают приносить вожделенные плоды, иное во сто крат, иное же в шестьдесят (Мф. 13:8). Таким образом, восходя от силы в силу, душа христианина – младенца, отрока, юноши и т. д. – восходит на высшую степень духовного совершенства, постепенно созревает, как «пшеница», для «житницы» небесной!

Но непостижимы судьбы «Господа жатвы»!.. Нередко на доброй благословенной почве возникает стебелёк чистой пшеницы, жадно впивает в себя небесную росу, озаряется животворным светом, питается и от тука земного, спешно растёт и уже расцветает в благоухании, так что услаждаются взоры всех окружающих, и сердце их наполняется сладкою надеждой и ожиданием вожделеннейших плодов!

И что ж? Незримый серп ангела смерти вдруг пожинает едва начавший расцветать этот прекрасный, столь много обещавший колосок доброй пшеницы!..

Тогда какая скорбь и печаль для тех, на чьей почве возрос он!.. Ведают они, что их бесценный стебелёк собран в небесную житницу, но трудно им утешиться при той мысли, что не суждено было им видеть его в полном цвете, насладиться плодов его!

Такова была – во всех отношениях – участь Любеньки, как называли это прекрасное дитя все, кто знал его.

II

«Женщина, когда рождает, – говорит Спаситель, – терпит скорбь, потому что пришёл час её. Но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин. 16:21).

Эту-то тяжкую скорбь и эту радость, при которой забывается всякая скорбь, испытала мать Любеньки в первый раз в жизни 6-го июня 1835 года.

В этот день счастливые родители, с неиспытанным дотоле родительским чувством прижимая к сердцу первенца своей супружеской любви, как вожделеннейший знак благословения Божия, единодушно воссылали тёплые благодарственные мольбы к Господу Жизнодавцу!

Устами и сердцем они тогда же изрекли пред очами Всевышнего обет, что не пощадят никаких трудов, усилий, пожертвований и самой жизни для того, чтобы глубоко внедрить в душу дарованного им Господом дитяти любовь к Богу и к ближним, а в память и всегдашнее напоминание такого обета они пожелали, чтобы святая Церковь назнаменовала их новорождённую дочь именем Любви.

«Имя, которым Церковь украшает дитя, – как прекрасно заметил некто, – это есть его первая собственность, которая остаётся с ним на всю жизнь. Оно неоднократно будет служить для родителей единственным выражением нежнейшей их любви и привязанности. Но, что всего важнее, получая имя, новорождённый получает себе предстателя на небе, молитвенника за себя пред престолом Божиим, ангела хранителя своей жизни» ⁴⁴.

Таким образом и младенец Любовь со дня своего рождения и возрождения во святом крещении вступила под охранение и водительство как невидимого ангела-хранителя – святой мученицы Любви, так и видимых ангелов-благотворителей – своих родителей благочестивых. Можно сказать, что она ещё с матерним молоком напоялась словесным и нелестным млеком (1Пет. 2:2) спасительных наставлений.

Первое слово, произнесённое её младенческими устами, было достопоклоняемое имя Бога ⁴⁵, потом – сладостные имена матери и отца.

Любенька почти безотлучно находилась при матери, которая как бы опасалась вверить своё сокровище посторонней заботе. Едва малютка стала различать окружающие предметы, как добрая мать её при всяком случае стала внушать ей, по возможности, первоначальные понятия о Боге, Его высочайших свойствах, делах, а особенно о Его беспредельной любви к человеку. О том же часто слышало дитя и от своего отца.

Столь ранний посев «нетленного семени» (1Пет. 1:23), как называет святой апостол Пётр слово Божие, вскоре начал приносить и не менее ранние плоды.

Имея не более двух лет от рождения, Любенька по какому-то внутреннему непреодолимому влечению подошла однажды к своей маменьке, взяла её руку, молча отвела в самое уединённое место и спросила:

– Маменька, а здесь ли есть Бог?

– Да, друг мой, – отвечала мать, обрадованная таким неожиданным вопросом, – да, в целом свете нет такого места, где бы не было Бога вездеприсущего, куда бы не досягал всевидящий Его взор! Хоть бы мы укрылись на край света, и там Бог видел бы наши дела и поступки, слышал бы наши слова, даже знал бы наши мысли и желания!

Дитя пристально смотрело на свою мать, слушало её с напряжённым вниманием, явно стараясь выразуметь каждое её слово, сопровождаемое объяснительными телодвижениями.

Потом малютка, подняв взоры к небу и немного подумав, опять спросила:

– Маменька, а любит ли Бог маленьких детей? И за что любит?

– Так, Любенька, Бог любит добрых детей, которые Его любят и усердно молятся Ему!

– О, я люблю Бога, – поспешно выговорила Любенька, – и люблю и буду любить Его! Не правда ли, маменька, – продолжала она с живостию, протянув обе ручки, – не правда ли, что если я буду молиться Богу, то Он даст мне новенькое платье и золотые башмачки?

Мать невольно улыбнулась при этих словах своей двухлетней умницы…

– Непременно, Любенька, непременно!

– А долго ли же мы будем здесь? Скоро ли поедем на небо?..

Подобные разговоры доброй малютки с нежными родителями повторялись в различных видах почти ежедневно.

Подслушал бы кто эти домашние собеседования благопопечительного отца или доброй матери с их «херувимчиком», как не раз называли Любеньку посетители, тот немалую, конечно, получил бы душевную пользу и назидание и, благословляя благочестие родителей о их дитяти, сказал бы словами псалмопевца: «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил» Себе, Господи, «хвалу» (Пс. 8:3)!

То же самое он, сторонний свидетель, повторил бы, если бы взглянул на малютку, когда она, находясь в храме Божием, с младенческою простотою изливала душу свою пред Господом в усердной молитве. Взирая на предстоящих в церкви, как смиренно преклоняли они свою выю пред лицом Божиим, Любенька весьма часто неленостно преклонялась до земли – не по одному только подражанию, а с каким-то особенным чувством благоговения, так что это возбуждало слёзы умиления в очах нежной матери и даже в очах некоторых из окружавших.

Не проходило, можно сказать, ни одного богослужения в приходской церкви, когда бы мать Любеньки не посещала с нею храма Божия. И тогда ещё, когда Любенька было немотствующим младенцем, она всегда приносима была на руках матери или кормилицы в дом Господень…

Здесь на лице малютки постоянно изображалось особенно спокойствие и довольство. Она видимо услаждалась священными песнопениями, красотою «возлюбленных селений Господа сил» (Пс. 83:2), благоговейным видом молящихся и священнодействием служителей алтаря Господня. Оттого-то навсегда утвердилась в Любеньке любовь к храму Божию, желание и готовность посещать его при всяком случае. Это сделалось для неё впоследствии как бы необходимостью.

Но никогда и нигде не бывала Любенька так довольна, весела, преисполнена радостию, как в тот день, когда удостоивалась причащения святых таин – вкушала святейшее тело Христово и пила Его пречистую кровь! Дитя, едва начинавшее различать десницу от шуйцы, доброе от лукавого, уже, казалось, весьма хорошо понимало и весьма глубоко чувствовало, сколь вожделенно соединиться с Богом и Господом Иисусом Христом во святом таинстве причащения под видом хлеба и вина!..

III

Случалось ли вам видать разнопёстрые толпы богомольцев, стекающихся со всех концов России к какому-нибудь из отечественных святых мест, которые Господь благоволил ознаменовать особеннейшим присутствием благодатной силы своей? Видали ль вы дряхлых старцев, которые, опираясь на свой посошок, идут шаг за шагом и, как бы «окрылённые» духом благочестия, переносятся чрез огромнейшие расстояния – то из глубокого севера, то из отдалённого юга – в богоспасаемые города: Киев, Почаев, Воронеж, Новгород, Москву?.. Попадались ли вам навстречу в толпе богомольцев изнемогающие от крайней усталости старушки или слабые женщины, несущие грудных младенцев, запылённых и загорелых от солнечного зноя?

И на лице, и во взорах тех и других вы не могли заметить ни малейшего признака недовольства или жалобы на трудности добровольно предпринятого пути. Напротив, на открытом челе их вы усмотрели бы отпечаток их внутреннего довольства, их нетерпеливого ожидания приобщиться духовного веселия, их искреннейшего желания, подобно жене, прикоснувшейся к краям риз Спасителя (Мф. 9:20), прикоснуться к святым местам, где в благоухании святыни почивают святые угодники Божии или благоговейному взору христиан православных является богосветлый лик Царицы Небесной в Её святой иконе, ознаменованной благодатию чудотворений. И, видно, с избытком вознаграждаются неимоверные труды и подвиги богомольцев, стремящихся к святым местам, когда, по-видимому, стоит только раз побывать там, чтобы потом как бы влечься туда какою-то непреодолимою силой!..

Родители Любеньки всегда имели искреннее желание предпринимать по возможности усердные путешествия для благоговейного поклонения отечественным, особенно же ближайшим святым местам. Поэтому и Любенька в продолжение своей весьма кратковременной жизни три раза посещала Почаевскую лавру, славную чудотворным образом Божией Матери. Трижды прикасалась она здесь своими невинными устами к святыне и повергалась пред нею ниц с благоговением, какое замечала в лице своих родителей и других богомольцев. И в Киеве удостоилась она быть и поклониться нетленным останкам Просветителя земли Русской и святым мощам целого сонма преподобных подвижников печерских.

В первый раз Любенька была в Почаеве, имея не более двух лет от роду. Как скоро благочестивые путники достигли при помощи Божией до вожделенного конца своего пути, первым делом их было, поклонясь чудотворной иконе Заступницы и Ходатаицы рода человеческого, – говеть, исповедаться и приобщиться святых таин. Удостоилась святого причащения и маленькая Любовь.

На другой день наши путешественники присутствовали при архиерейском священнослужении в соборной церкви. Преосвященнейший И-ий по совершении божественной литургии сам приобщал богомольцев. Любенька, с особенным вниманием смотря на причащающихся, стала усильно просить своих родителей, чтобы и её допустили к святому причащению. Родители, напоминая о вчерашнем приобщении, удерживали её, но она ещё более домогалась исполнения своего желания – уже не одними словами, но и телодвижениями.

Заметив это, преосвященный владыка тотчас дал знак, чтобы дитя было поднесено к святой чаше. Любуясь младенческим благочестием малютки, преосвященнейший приобщил ей святых и животворящих таин Христовых и, обратясь к родителям её, тихо сказал им с кроткой улыбкой: «Господь глаголет: оставите детей приходити ко Мне (Мк. 10:14). Такое дитя, если только оно пожелает, всегда можете приобщать, ежедневно…»

О, как радостен и достопамятен был этот день – не только для Любеньки, но и для добрых её родителей!..

И что значат пред этой святой радостию все беды и огорчения, какие почти на каждом шагу встречают нас в нашей юдоли плачевной? Если они и не могут не смущать бренной природы нашей, то для душ, глубоко преданных в волю Отца небесного, всегда бывает с искушением и избыток утешения. Вот ближайшие примеры.

В начале весны 1838 года, на четвёртом году жизни Любеньки, здоровье её внезапно расстроилось: чрез несколько дней после начала болезни дитя вдруг так занемогло, что и дыхание в груди прекратилось. Никакие средства, по скорости употреблённые, не могли оживить Любеньки. Отчаянные родители уже трепетали от мысли, что, может быть, и настал для них совершенно неожиданно, как тать в полночь, час горькой разлуки с любимой маленькой дочерью!

Горестная мать со слезами положила Любеньку пред священным изображением Почаевского чудотворного образа Богоматери и умоляла «Жизнодавца Рождшую» возвратить к жизни её детище.

И что ж? Больная вдруг очнулась, как бы пробудившись ото сна, и, посмотрев кругом, просила подать ей святую икону, многократно целовала её, прижимая к сердцу, и мгновенно почувствовала такое облегчение, что поднялась с болезненного одра, начала ходить и попросила кушать. А потом, чрез несколько времени, и совершенно выздоровела.

День чудесного исцеления Любеньки (только слепец сердцем и душою не мог бы, или лучше, не захотел бы видеть здесь святого чуда) остался навсегда памятным в этом благочестивом семействе и ежегодно был празднуем с особнным благоговением, как день, ознаменованный особеннейшим заступлением пречистой Матери Божией.

Да и во всякое время родители Любеньки никогда не могли без искреннейшей благодарности к Богу вспомнить тот день, когда они, может быть, в первый раз в жизни удостоились так осязательно почувствовать прикосновение чудотворного перста Царицы Небесной. В первый раз, но не в последний.

В 1839 году, когда Любеньке уже исполнилось четыре года, она снова заболела корью. Её здоровье опять дошло до такого жалкого состояния, что жизнь её находилась в крайней опасности. Наконец лекарь объявил, что теперь едва ли уже помогут какие-нибудь врачебные пособия. Печальные родители снова усугубили свои пламенные мольбы к небесному Врачу душ и телес и к Его преблагословенной Матери… А Любенька, переносившая с редким терпением все свои болезненные страдания, просила дать ей денег и, получив их родителей, постоянно держала при себе.

«Маменька, – говорила она слабым, показывавшим крайнее изнеможение голосом, – как скоро я сколько-нибудь поправлюсь, мы поедем в Почаев и там помолимся пред чудотворною иконою Божией Матери, чтоб Она даровала мне здоровье. Вот для чего я просила у вас денег».

При этих словах родители улыбались сквозь слёзы.

Но дитя было право: Любенька в самом деле начала поправляться, так что спустя несколько времени с нею действительно уже можно было отправиться – по её желанию и данному тогда же её родителями обету – в богоспасаемый Почаев.

Из Почаева она возвратилась уже совершенно здоровою, к немалому удивлению и радости всех домашних.

Все, кто только слышал умилительный рассказ отца или матери о чудесном выздоровлении их Любеньки, все единодушно прославляли Бога и преблагословенную Деву Марию, скорую заступницу и молитвенницу, чудесно врачующую смертоносные недуги притекающих к Ней с верою и упованием!

IV

Нет сомнения, что ничто так сильно не действует на душу дитяти, как пример, а особенно ближайший пример отца или матери.

Любенька всегда видела, с каким благоговением молятся ежедневно Господу Богу её родители, замечала и то, как её отец или мать в различных обстоятельствах жизни удалялись в уединённую комнату и там изливали свою душу – или в молитвенных воздыханиях и слезах, или в благодарственных славословиях Богу-благодателю. Посему и маленькая Любенька весьма рано научилась кроме утренних и вечерних молитв приносить Господу моления и наедине, «во всяком обстоянии».

Так, во время болезни своего отца Любенька ежедневно удалялась в уединённую комнату и там, повергаясь пред иконою Спасителя или Божией Матери, говорила со слезами на глазах трепещущим голосом: «Господи Иисусе Христе! Пошли здоровье моему любезному папеньке! Мати Божия! Сохрани нас под кровом Твоим!..»

Мать Любеньки, притаясь за дверью, не раз подслушивала такую или подобную молитву своей маленькой дочери и пересказывала о том своему супругу. Это так утешало больного, что, без сомнения, лучше всяких лекарств способствовало его выздоровлению.

Малое дитя было всегда ангелом-утешителем для своих родителей. Когда Любенька видела, что отец или мать чем-нибудь встревожены или опечалены, то всегда старалась развеселить их и всегда успевала доставить им новое какое-нибудь удовольствие, при котором облако уныния исчезало с их лица и чело прояснялось радостию: горя как будто и не бывало! «Не печальтесь, папенька, – говорила она, – не беспокойтесь, маменька: Бог к вам милостив, и я вас люблю…»

Обнаруживая во всём самую пламенную любовь и глубочайшее уважение к своим родителям, Любенька во всю жизнь не оскорбила их непослушанием. Она явно всегда находила особенное удовольствие в немедленном и точном исполнении воли родительской. Заметив однажды, что должно делать и от чего удерживаться, она всегда предупреждала повторение приказаний своих родителей, даже всячески старалась предугадывать их желания, чтобы тем более порадовать выполнением.

За то и родители любили Любеньку без меры. Малейшая перемена в её здоровье тревожила их.

Но, несмотря на то, что Любенька во всём видела выражение самой нежной родительской любви, она не только не домогалась исполнения своей просьбы, неугодной родителям, но даже всеми мерами старалась и не предлагать каких-нибудь неуместных просьб, в которых могла бы получить отказ. Случилось однажды, что её маменька, собираясь с ней в гости, одевалась пред зеркалом. Нужно было посмотреть и Любеньке. Но, опасаясь помешать маменьке, она, не теряя времени, налила воды в таз и потом, смотря в него, причесала себе волосы и нарядилась как нельзя лучше и опрятнее без всякой посторонней помощи. Такая выдумка долго забавляла всех домашних.

Любенька в особенности всегда старалась соблюдать наставления своей маменьки относительно порядка и опрятности в доме. Постоянно складывала она своё платье весьма бережно и клала каждую вещь на своё место. Она даже – чего, по-видимому, всего менее можно было ожидать от маленького дитяти, – помогала своей матери приводить в порядок всё в доме. «Когда бы мне, – говорила она часто, – хоть годик ещё, и я любезную маменьку уже во всём выручила бы».

Угождая во всём своим родителям, Любенька, особенно когда сделалась постарше, привыкла узнавать и желания других посторонних. И чрезмерно рада была она оказать кому-либо какую-нибудь услугу, в чём-нибудь угодить… Оттого-то стоило только раз видеть Любеньку, сказать с ней хоть два слова, побыть хоть две-три минуты, чтоб полюбить её, как родное дитя. Она пользовалась всеобщею любовью не только родных, но и всех знакомых. Тем более, что при всей весёлости своего нрава она имела два весьма замечательных по её летам качества: скромность в обращении и приличие в поступках…

Но если где обнаруживалась редкая доброта детского сердца Любеньки в самом прекрасном выражении, то особенно в её обращении с бедными. Она до того была сострадательна к нищим, что вид бедности всегда исторгал из глаз её слёзы, как ни старалась она скрывать выражение своей чувствительности. Встречаясь с нищим, Любенька всегда останавливалась и, подавая просящему милостыню, ласково расспрашивала о причине его бедности или болезни и старалась, как умела, утешить бедняка.

А когда нищий приходил в дом её родителей, она почти всегда приветствовала его сими или подобными словами: «Сядьте, сердце. Вы будете у нас кушать…Как жаль, что вы бедны!.. Бог даст, что вы будете иметь свой кусок хлеба. Не печальтесь. Господь всякому даёт, как только Его попросить. Вы же и сами говорите молитвы. Я и теперь слышала, как вы просили, чтобы Отец небесный дал нам хлеб насущный. Он даст непременно. Верьте Ему. Он предобрый!..»

Такие и тому подобные слова доброго дитяти весьма нередко заставляли бедных и увечных стариков и старушек плакать от умиления. Имя Любеньки скоро стало известным всей окрестной нищей братии.

И теперь, после её кончины, нищие часто вспоминают о Любеньке.

«Нет, – говорят они, – нет нашей доброй девочки, нашей милостивой барышеньки. Не забыть нам её никогда! Дай Бог ей царствие небесное…»

V

Бывает нередко, что тогда, как все восхищаются необыкновенною рассудительностию или какими-нибудь особенно замечательными по своей зрелости поступками дитяти, приходят в восторг, примечая в малютке необычайные способности и развитие их не по летам, люди опытные смотрят на таких детей с некоторым грустным видом. «Едва ли, – говорят они, качая головою, – едва ли проживёт долго на свете эта скороспелка…» И как часто сбывается такое предсказание!

Отчего же это? Быть может, оттого, что чрезмерная сила духа, быстро развиваясь, ранее обыкновенного расстраивает дебелую плоть… Быть может, это происходит и оттого, что невинным душам, которые в самом нежном возрасте успели в обильнейшей мере озариться небесным светом евангельского учения и украситься христианскою чистотою нравов, – быть может, им слишком душно жить в этом грешном мире между людьми, омрачёнными и осквернёнными суетою! Но лучше сказать, всё это бывает по неисповедимым судьбам промысла Божия!..

Любенька одарена была самыми счастливыми и, можно даже сказать, необыкновенными способностями. Во всём, чему учили её или за что сама принималась, она оказывала быстрые успехи.

Читать выучилась Любенька прежде, чем решились дать ей в руки букварь: она стала читать, узнав буквы из других книг. После того любимейшим её чтением было «Воскресное чтение» ⁴⁶.

Она читала с таким вниманием, что содержание прочитанного однажды твёрдо напечатлевалось в её памяти, особенно же историческое; например, из «Четьи-минеи» она всегда помнила наизусть.

При вечерних домашних собеседованиях Любенька обыкновенно пересказывала, что прочитала и заметила днём.

С истинною радостию и утешением слушая детские рассказы её, добрые родители и все, кому случалось слышать, не знали, чему более удивляться: редкой ли памяти или изумительной понятливости дитяти.

Но среди подобных радостных минут в глазах счастливой, как её называли, матери Любеньки нередко искрились слёзы не радости и умиления, но какого-то грустного предчувствия. На лице её не раз можно было прочитать как будто опасение, чтоб и её бесценная Любенька не испытала участи многих «скороспелок».

И однако же, по милости Божией, не вдруг ещё сбылось это предчувствие.

Протекло восемь лет, и доброе семейство, не знакомое с безутешным горем, во всём видело только благословение щедродательного Отца небесного – всё новые радости и утешения в добром дитяти. Любенька прекрасно расцветала по душе и телу. Увы! Недолго красовался на родимой почве восхитительный райский цветок!..

С начала октября 1843 года Любенька стала кашлять по ночам более прочих детей, подвергнувшихся в семействе той же болезни.

Оказалось, что этот кашель был началом так называемого коклюша, или скарлатины.

Пред болезнию Любеньки мать её рассказывала отцу, что «видела во сне на облаках золотой крест из звёзд, простирающийся по всему небосклону, с надписью тоже из звёзд, но какова была эта надпись, нельзя было прочитать»…

«Ты знаешь, друг мой, – заметил отец, – что наши сны по большей части вовсе не имеют никакого значения. Но если крест, виденный тобою во сне, служит предзнаменованием какого-нибудь события в нашей жизни – быть может, великого, тяжкого креста, который угодно будет Господу возложить на нас, – то нам ничего больше не остаётся, как запастись терпением и совершенною преданностию в волю Отца небесного…»

Между тем, как родители Любеньки приготовлялись такими размышлениями к перенесению всякого возможного бедствия, медик объявил им, что считает недуг их дочери неопасным, и не советовал употреблять никаких медицинских пособий, кроме домашних, обещая притом скорое выздоровление.

И однако ж, случилось противное уверениям врача, как будто бы Господу угодно было нарочито устроить так, чтобы тогда, когда лекарь – и надобно заметить, весьма хорошо знающий своё дело, – объявлял здоровье Любеньки совершенно безнадёжным, она чудесно исцелялась, и обратно, что болезнь, признанная, особенно в своём начале, самою незначащею, прекратила дни её!..

17-го октября Любенька стала жаловаться на боль в голове. Но так как это был воскресный день, она ходила в церковь к обедне. Чтоб не опечалить своих заботливых родителей, она казалась даже весёлою и совершенно здоровою, хотя заметно было противное…

Вечером Любенька почувствовала боль и в ногах. Впрочем, не обнаруживалось ещё ничего опасного.

18-го октября до самого вечера не было перемены. Вечером открылась горячка… Пригласили медика, и добросовестный врач с полным усердием принялся за своё дело: нельзя было этого не видеть.

19-го октября горячка усилилась до такой степени, что вместо пиявок лекарь решился на кровопускание. Этим только противустал он, может быть, опасности, которая тогда же грозила малютке преждевременною смертию. Так он твердил, и бедные родители имели несчастие сами это видеть.

Употребляя все возможные средства к излечению больной, врач говорил однако же теперь, что не обнадёживает в её выздоровлении. «А если бы, – прибавил он, – и поднялась она теперь, то едва ли будет долго жить. Подобные дети редко долго живут. Я ведь знаю вашу Любеньку».

Сделавшись при своей жизни известною, как дитя, весьма отличное от детей обыкновенных, Любенька и в продолжение своей предсмертной болезни обнаруживала в себе очень много замечательного.

В горячке вместо бреда она всегда говорила молитвы и чаще всего: «Ослаби, остави, прости, Боже, прегрешения моя, вольная и невольная» и прочая.

То вдруг ей представлялись какие-то часы, и она вскрикивала: «Маменька, часы, часы!.. Маменька, пойдём, пойдём, какая тропинка прекрасная!»

Горестная мать, обливаясь слезами и воздыхая к Богу с молитвою, грустно размышляла, уж не пробил ли последний час её любимой дочери, не пришла ли ей пора пройти по той тропинке гробовой, которой никому из нас, смертных, не избежать…

Тихий стон или слабый голос больной снова прерывал – как бы для того, чтобы снова возбудить течение этих горьких мыслей…

Любенька часто повторяла стихи:

Время течёт, как речка,

Годы идут, как час!

Человек в жизни – свечка:

Дунул ветер, и погас…

Теперь слова сии увеличивали скорбь родителей Любеньки; они, можно сказать, ежеминутно умирали и в одной только молитве находили свою отраду и утешение.

Горько было для бедной Любеньки видеть на родительском лице выражения глубокой печали, и она всячески старалась успокоить и утешить родных, оказывая удивительное спокойствие и благодушие.

Она никогда не плакала при них и даже удерживалась от стонов. Напротив, старалась показывать вид весёлый…

«Я буду жить, маменька, – говорила она, – я буду жить: у меня ничего не болит, я только ослабела…»

И однако ж это чрезмерное болезненное ослабление постепенно достигало до последней степени.

На восьмой день болезни Любеньки, 24 октября, в воскресенье, родители её исполнили важнейший христианский долг: она приобщена святым тайнам. После сего, как бы видя себя уже совсем готовою, тогда же намеревалась она отправиться в путь дальний, вечный.

Но слёзные мольбы родителей, громкий плач домашних и неусыпные старания врача, находившегося при больной почти безотлучно, продлили жизнь её ещё на три дня.

В это время Любенька живо почувствовала уже, что не замедлит наступить конец её болезненных страданий, а вместе с тем и конец её жизни земной.

Но это горькое чувство не встревожило её. Напротив, тогда-то она ещё более старалась утешать своих печальных родителей.

«Не плачьте, маменька, душечка, – говорила Любенька, – что ж, если мне придётся и умереть! Будто это несчастие? О, нет! Великое счастие!.. Ведь вы помните, что Спаситель сказал: оставите детей приходити ко Мне; таковых бо есть царствие небесное?.. Так не должна ли же я, не должны ли и вы радоваться, что я приближаюсь к небу? О, как я счастлива!..»

При этом восклицании глаза больного дитяти заблистали восторгом. Но вслед за тем бледное личико покрылось задумчивостию.

Потом снова с видом спокойствия, хотя не без грусти, Любенька продолжала: «Жаль мне покинуть вас, любезная маменька, и доброго папеньку, очень жаль… Но ведь и вы будете тем, – Любенька подняла руку к небу, – рано ли, поздно ли, а всё-таки будете. Мы все там будем вместе со всеми нам любезными, все вместе будем хвалить Бога с ликом святых ангелов и угодников Божиих! О, как радует меня эта мысль!..»

Такие неземные утешения и сладкие надежды, высказываемые Любенькою с истинно детскою простотою и невинностию, служили целебным бальзамом бедной её матери, но она не могла утешиться и удержать слёз при виде тяжких страданий своей любимой дочери.

«Ах, я верую, – говорила мать Любеньке, – и крепко уповаю на милость Божию, что Господь исполнит над нами то, о чём говоришь ты с такою уверенностию! Знаю и то, что весь мир этот со всеми его радостями и утехами, равно как и со всеми бедами и скорбями ничего не значит пред теми блаженными обителями, которые уготованы для верных последователей Христовых в будущей жизни! Но моё сердце невольно стесняется скорбию, когда я смотрю на то, как ты мучишься!»

«Зачем же так смотреть на мои страдания? – возразила Любенька. – Вы же сами говорили, что они – по всеблагой воле Божией: кого Бог любит, того и наказует… О, я готова страдать столько, сколько Богу угодно! Ведь это не будет долго продолжаться? Помолитесь лучше, маменька, Почаевской Богоматери. Прочитайте параклис (молебное пение) пресвятой Богородице! Я вас буду слушать…»

Мать немедленно взяла молитвенник, стала пред болезненным одром Любеньки, и началась молитва, изредка прерываемая слезами и вздохами читающей и слушающей.

В книге непостижимых судеб Божиих уже было определено пресечь земную жизнь Любеньки.

26 октября, в последний день свой на земле, Любенька пролила поданное ей лекарство и не хотела уже более принимать, тогда как прежде всегда охотно принимала. Вместо того она просила снять икону Почаевской Божией Матери, горячо целовала её со слезами, потом испила святой воды, принесённой из Киевских пещер, и крепко сжала в своих объятиях отца и мать, целовала их руки, лицо, чело; простилась и со всеми домашними. С тех пор до самого часа кончины Любеньки родители не отступали от одра её, пока добрая душа не отлетела к любвеобильному Спасителю, которому она была предана всем сердцем, всем существом своим!..

VI

«Бог посетил нас, – писал отец покойницы к одному из своих друзей, – милостию своею, без сомнения, для испытания нашего. Его святой воле угодно было взять к себе нашу Любеньку!.. Она скончалась 27-го октября…

О, какой тяжёлый крест несём мы! Неминуемо подавил бы он нас своею тяжестию, истнил бы нашу собственную жизнь, если б сила Христовых утешений не подкрепляла нашей немощи! Наше невыносимое горе оглушило все наши чувства: мы как будто ничего не видим и не слышим и находит единственное спасение в том, что обеими руками емлемся за божественные обетования возлюбленного Спасителя нашего.

Наша блуждающая мысль и потрясённое чувство успокаиваются на той утешительной уверенности, что все скорби наши суть следствия тайного и непроницаемого для нашего ума определения Божия, клонящегося несомненно к нашей вечной пользе…

Если Бог посетил нас несчастием, отняв у нас милое дитя, значит, что Он яко сыновом обретается нам (Евр. 12:6–7), что Он хочет отвратить нас от мира чрез страдания в мире.

Знаем притом, что Он никого не искушает и не оставляет нас искуситися, паче еже можем, но творит со искушением и избытие, яко возмощи нам понести (1Кор. 10:13). Возлагая на нас кресты, Он сам помогает нам нести их, претерпев нашего ради спасение вольное распятие на кресте… Он сам – прибежище и сила, помощник в скорбех обретших ны зело (Пс. 45:2). Посему мы смиряемся под крепкую руку Божию и несём крест в совершенной покорности Ему!

Признаюсь, доселе мы не знали в жизни тяжкого горя, кроме минутных неудовольствий, которые всякому человеку небезызвестны, но настоящий, Промыслом возложенный на нас крест – о, сколько слёз исторг он из очей наших!..

Эти слёзы, провозвестники нашего тягчайшего горя, начали течь особенно с окончания осьмилетия Любеньки! При всей надежде на её здоровье мы, и особенно мать, смотря её ранний восход, неоднократно омывались слезами. Какое-то горестное предчувствие вкрадывалось в наши сердца, переполненные невинною радостию. И вот, мало-помалу, завеса предчувствия нашего тяжкого горя начала приподниматься…

И что ж? Как бы для увеличения нашей потери счастье, явясь во всей красоте с заманчивыми признаками блестящей будущности, подобно лампаде, блеснув ярко, потухло!.. И все наши надежды, все наши радости, всё-всё миновалось!..

Действительно, только Отец щедрот и Бог всякия утехи – единое ныне упование наше, Он един может укрепить немощные сердца наши, удручённые скорбию! Да будет воля Его святая!..

Любенька скончалась, как я уже сказал, 27 октября, или лучше, она спокойно уснула навсегда да всеобщего воскресения.

Подобного спокойствия и всегдашнего присутствия духа в болезни и такой тихой кончины никогда не видали мы в жизни…

Трогательное прощание с Любенькою всех домашних происходило ещё 26 числа.

В ночи с 26-го на 27-е октября мы безотлучно находились при ней. Был второй час пополуночи. Любенька лежала на канапе в первой комнате. Ночь была тихая. Всё покоилось, и сия-то могильная тишина как бы нашёптывала печальную весть. Мерцающая лампадка пред образом Богоматери распространяла какое-то тусклое сияние и, догорая поминутно, то вспыхивала, то потухала и казалась едва заметной брезжащей звёздочкой, представлялась разительным символом потухающей жизни...

Признаюсь вам, никогда меня так далеко не занимали подобные ночные явления, но ныне – треск рассохшегося стола, отворившаяся ставня у окна, близ которого лежала Любенька на канапе, – всё это питало во мне чувство страшное. Кровь быстрее обращалась, сердце билось чаще… В то же время на улице раздался звук почтового колокольчика, и этот звук показался мне похоронным…

Настала минута роковая. Мы заметили её наступление! С усилием удерживаясь от рыданий, я стал читать молитвы на исход души.

Тихое, едва приметное по бледным губкам страдалицы шептание, соединившееся с лёгким вздохом, разлучило ангела нашего с нами, на земли!..

Печаль раздирала сердца наши, слёзы лились до бесконечности у всех в доме, рыдания не прекращались. Мы едва опомнились несколько, когда утренняя заря указывала уже на скорое появление несчастнейшего для нас в жизни дня…

Утешения соседей нимало не действовали на нас тогда – при одной мысли, что мы лишились её!

Но то было делать? Надобно же было собрать последние силы, чтобы отдать ей последний долг. Самая любовь к ней заставляла нас приняться за прискорбное для сердца занятие.

Несмотря на советы многих не погребать покойной Любеньки почти пред глазами, мы устроили для неё кирпичный гроб при церкви. 28-го октября вечером тело покойницы в гробике, обложенном красным полубархатом и белым гасом, внесено было в церковь. А 20-го (так в тексте. – Прим. ред. электронного издания) ввечеру при нагробных пениях и молитвословиях двенадцати приглашённых нами священнослужителей мы отдали нашей Любеньке последнее целование…

О, это горестное целование было так тяжко, так тяжко, что мы, бедные родители, казалось, готовы были сами лечь во гроб с нею!.. Бледное лицо её походило более на привлекательное лицо покоящейся безмятежным сном, нежели на болезненный лик мертвеца!.. На помертвевших устах её как будто остыла кроткая улыбка. На щёчках остались ещё некоторые следы румянца.

Но вот раздалось конечное: вечная память, – гробовая крышка сдвинута, и бренные останки Любови опустились навеки в материнские недра земли!..

Надобно вам заметить, что в те похоронные три дня осенняя погода была прекрасная. Это способствовало собранию многочисленного народа разного звания… Везде можно было слышать, как толковали о нашей покойной Любеньке!

Одни сожалели, что слишком рано умерла такая умница и красавица, такое редкое дитя, от которого весьма многого можно было ожидать в жизни.

Другие рассуждали, что смерть, пресекши жизнь Любеньки почти при самом начале её развития, как бы в вознаграждение за то сообщила охладевшим членам покойницы какую-то особенную растительность. В самом деле, те, кои в первый раз видели Любеньку по смерти, никогда не думали, чтоб ей было только 8 лет и четыре месяца. Все полагали, что ей должно быть 13-ть или 14-ть лет…

А некоторые, короче знавшие Любеньку, говорили о том, что при её смерти должно не предаваться безутешной горести, а, напротив, благословлять Господа, взявшего к Себе такое дитя, потому что и несколько лет невинной и доброй жизни, каковою отличалась пред всеми своими сверстницами юная Любовь, тысячекратно вожделеннее самой долговременной жизни, проведённой в нерадении о спасении своей души.

Если бы в те горькие минуты могли утешить нас какие-нибудь человеческие утешения, то, конечно, последнее утешение было бы одним из действительнейших врачевств на глубокую рану нашего сердца.

Един Господь, повторяем, мог утешить нас, и, милосердный, Он не оставил и не оставляет нас без своего преизобильного утешения. Довлеет нам знать, что наша Любовь у него. Да упокоит же Он её в недрах своей бесконечной любви! Милостив Бог: придёт пора – мы с ней увидимся и уже никогда не расстанемся…

Весной мы намерены воздвигнуть над гробом нашей Любеньки памятник, такой: мраморный гробик в рост Любеньки, на гробе во всю длину распростёрт бронзовый вызолоченный крест Христов, на кресте – святое Евангелие, также металлическое, раскрытое на словах, написанных золотыми буквами: «Оставите детей, и не возбраняйте им прийти ко Мне: таковых бо есть царство небесное» (Мф. 19:14). Это на одной половине, на другой: «Иже аще не примет царствия Божия яко отроча, не имать внити в не» (Мк. 10:15). Таким образом с утешением для нас соединится и назидание. А на одной из сторон самого гробика известная эпитафия:

Как утром на цветах вечерняя роса,

Она едва на сей земле блеснула,

С улыбкою на падший мир взглянула

И вознеслась к себе на небеса!»

VII

В житии святого мученика Уара (праздн. 19 октября) описывается, как одна благочестивая мать, внезапно лишившись своего любимого дитяти, горько оплакивала его кончину и в своих воплях усильно призывала его к себе, как бы удалившегося в другую страну. Но особенно надеясь на силу молитв Христова мученика, во имя которого и св. храм создала, несмотря на полуночное время, поспешила она в дом Божий и здесь, припадая к честному гробу небесного молитвенника, в самых трогательных выражениях, сопровождаемых неутешным плачем, умоляла его своим предстательством у Бога возвратить к жизни её детище.

Святой Уар является сетующей матери, утомлённой тяжкою скорбию и рыданиями, в сонном видении и представляет ей сына её, уже облечённого в небесное достоинство. «Вот он, – сказал угодник Божий, – вот твой сын, которого ты так неумолкно призываешь к себе! Возьми же опять к себе на землю, в юдоль плача, если не хочешь оставить в небесном жилище в настоящем состоянии…»

Клеопатра – так называлась мать – припала к ногам святого и раскаивалась в своём маловерии. Видение прекратилось, а на лице безутешной дотоле матери, когда она пробудилась от сна, вместо прежнего отчаянного вида изобразились душевное спокойствие и внутренняя радость – плоды небесного утешения. С тех пор она перестала уже звать к себе своё дитя, не домогаясь видеть его прежде времени, определённого верховным Владыкою жизни.

И каждым родителям, которые имели несчастие (говоря по-человечески) лишиться своих любимых деток, почти всегда случается видеть в сновидениях своих преставльшихся, особенно в непродолжительном времени после их кончины.

Но каковы бывают обыкновенно эти сонные видения? Доставляют ли они печальным родителям утешение, подобное тому, какого удостоилась блаженная Клеопатра? Не усугубляют ли они, напротив, тоски по разлуке!

Тоскующей матери представляется, например, во сне, что она видит подле себя свою покойную малютку, быть может, прелестное дитя, которое при жизни было кумиром для матернего сердца, видит её, как она весело играет, подобно мотыльку, порхающему между цветами, осыпает свою любезную маменьку самыми нежными детскими ласками. Но тут вдруг – пробуждение (горькое!), и бедная мать, не находя при себе своей милой крошки, снова и ещё пуще принимается плакать, не помышляя ни о чём другом, как только о разлуке.

Она как будто и думать не хочет, что только по слабости веры и по излишнему пристрастию к земному дитя её, переселённое в другой, духовный, мир, всё ещё представляется ей в земном и чувственном образе. Она не старается возносить мыслей своих к тем блаженным обителям небесным, в которых водворяются чистые души младенческие. Людям, до крайности занятым земными мыслями и чувствованиями, может ли и во сне представиться что-нибудь неземное, вышечувственное, которое бы напоминало о лучшем, горнем мире и пролило в уязвлённое сердце сладкие капли утешения, ниспосылаемого небесным Врачом, можно сказать, всеми возможными путями?..

Посмотрим теперь, какие сновидения навевала на душу своих благочестивых родителей и присных в вере и любви покойная Любенька.

В четвёртую ночь после кончины Любеньки её матери виделось во сне, что она носила на руках свою покойную дочь и утешалась тем, что уже здорова. А Любенька, радостно устремив взоры на образ Почаевской Богоматери, говорила: «Матерь Божия, Матерь Божия готовит мне ризу!» Сильное движение ручонок Любеньки к священному изображению и как будто бы вследствие того движение в теле самой спящей матери прекратило сонное видение.

Чрез два дня после того маленький брат покойницы, Каллист, вскричал ночью: «Маменька, Люба пришла!»

«Где же она? – спросили его, разбудив. – Где?»

«На папенькиной кровати – в короне лежит».

Малютке так живо представилось это, что, и пробудясь, не вдруг ещё уверился он, что это один только сон!

Но особенно замечательно сновидение, которое имела спустя несколько времени потом любимая домашняя учительница Любеньки – добрая, благочестивая девица. Ей тоже виделось во сне, что Любенька пришла в родительский дом. Дивясь такому посещению, учительница тотчас спросила: «Где же ты взялась тут, Любенька, когда ты умерла и погребена?»

«Очень просто, – отвечала Любовь, улыбаясь, – меня ангел вывел из гроба».

«Из гроба?» – «Да, да!» – «А расскажи-ка мне, Любочка, что ты видела на том свете, как скоро умерла?»

«Блажени, – отвечала покойная Любовь, – блажени чистые сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5:8). И я тотчас удостоилась видеть Бога. Красота в деснице Его в конец! Пред лицом Его обилие радостей (Пс. 15:11). О, как я счастлива!»

«Верю, Любенька, что там должно быть очень весело: где же и быть веселью, как не на небе, в чертогах Царя небесного! Но вспомни, как и здесь хорошо было тебе! Посмотри, как затосковали по тебе твои любимые цветники, как приуныли, грустно склонили головки свои твои прелестные цветочки, которые ты любила поливать каждое Божие утро, каждый Божий вечер!»

«Ну, что это за цветники и цветочки! – возразила Любенька. – Вот там-то сколько цветов! Да и каких! Уж подлинно настоящих райских цветочков!.. Я постоянно между ними бегаю. Да, мне там очень весело! Только, – продолжала Любовь с некоторым смущением, значительно взглянув на свою собеседницу, – только иногда велят мне сидеть в воде».

«Ах, Любушка, – заметила учительница, подумавши несколько, – не значит ли это того, что твою душу, может быть, тревожат потоки слёз, которые мы проливаем о твоей кончине? А слышала ли ты, как горько мы все плакали по тебе?»

«Слышала, слышала! Но встать мне было нельзя!»

«Вот же ты теперь и встала! Так не удаляйся же, по крайней мере, от нас! Теперь, Любенька, всё сделаю для тебя, что хочешь».

«Теперь-то, – возразила покойница, – мне совсем ничего не нужно… Об одном только усердно прошу вас: наделайте цветов к образу Почаевской Богоматери. Ведь вы помните, что я при жизни обещалась наделать цветов к этой святой иконе, но не успела…»

Высказавши свою просьбу, Любенька показывала вид, что хочет удалиться.

«Так останься же с нами, друг мой, – повторила учительница, – сейчас станем делать цветы!»

«Да, – сказала Любовь. – Я всегда уже буду с вами и никогда не расстанусь, никогда не умру… А если и умру, – прибавила она, как бы вспомнив и напоминая о разлуке, – оживу!» (Ин. 11:25)

Собеседница протянула к ней руку, будто желая удержать её или ещё что-то сказать. Но Любовь с кроткой улыбкой, как лёгкое облако, поднялась вверх. Сновидение прекратилось, а с ним прервался и сон до самого утра.

Чрез несколько дней после этого сна в доме родителей покойной Любеньки пред образом Почаевской Богоматери красовались прекрасные искусственные цветы: подруга и мать покойницы не замедлили исполнить её желание и обет.

Пред сороковым днём, когда родители совершали поминовение о новопреставленной Любови – в день освященного Саввы, – ночью отец Любеньки видел её во сне в большой архиерейской церкви пред местной иконою Спасителя, на софе, в белой рубашечке – как бы в предзнаменование той белой одежды, в которую, по откровению тайновидца (Откр. 7:9), будут облечены души чистые и невинные… Певчие архиерейские пели часы светлой седмицы: «Воскресение Христово видевше, поклонимся святому Господу Иисусу… Распятие бо претерпев, смертию смерть разруши», – по вятскому напеву, во время чего Люба утешалась…

«Я, – рассказывал отец Любеньки, – это очень помню! И ныне, – говорил он, – часто представляется она – не только нам, но и другим – во сне и всегда в весёлом виде: не потому ли, что у нас всегда её вспоминают? Наша Наденька, дитя, едва переставшее сосать грудь, проснувшись утром, говорит: «Нет, маменька, Любы, нет!» и т. п. Тогда слёзы невольно прокрадываются на глазах наших… Для нас, можно сказать, праздник, когда мы увидим Любеньку во сне…»

Однако ж не скорее, как ровно чрез год после кончины Любеньки, когда о ней и прочих родных было поминовение в доме её родителей, опять являлась она некоторым в сонных видениях.

Так мать её видела на облаках в прекрасном сосуде пальмовую ветвь с зелёными листьями. На верху этой пальмы виден был прекрасный веночек, которого одна половина составлена была из зелёных листьев, а другая – из прелестных незабудок… Между тем как видевшая сон не могла налюбоваться таким венком, – является священнейший образ Спасителя и Божией Матери. Затем сонного видения не стало! Потом опять – мать Любеньки как будто бы стала рассказывать кому-то (но кому именно, не помнила) свой сон и получила в ответ: «Разве вы не знаете, чей это венок? Это Любеньки, и она там была, но вы не могли её видеть». Тут сон прервался.

Тогда же одному из соседей Любенька явилась во сне с венком на голове. Встревоженный тем, что видит пред собою покойницу, он сказал: «Ведь ты, Любенька, умерла!..» – «Не бойтесь меня», – отвечала она и в мгновение ока тихо поднялась на облаке и скрылась в высоте.

Чрез несколько дней после этого жене того же соседа явилась Любенька во сне с лицом, сияющим неземною красотою.

Мать Любеньки сильно желала видеть её во сне, о чём не раз и плакала, а ещё чаще молилась о ней со слезами…

Вот 21-го марта, чрез полтора года по смерти покойницы, мать видела её во сне в живом изображении, весьма красивою, но видела будто не в своём доме… И отцу неоднократно виделась Любенька во сне, но всё неясно, как бы под покрывалом.

«Придёт пора, друг мой, – сказал однажды своей подруге отец покойницы, размышляя об этих сновидениях, – придёт пора, и мы – будем надеяться на милость Божию! – увидим некогда свою дочь и не во сне!..»

Таким образом, подобные сновидения, утешая родителей покойной Любови, заставляют их и воздыхать о той блаженной жизни будущего века, когда настанет радостнейшее, во веки нескончаемое свидание – в совершеннейшей близости, в теснейшем союзе любви, – со всеми, кои так любезны и дороги нашему сердцу; когда и высочайшее Существо, Бога, узрим не якоже зерцалом в гадании, как ныне, но лицем к лицу (1Кор. 13:12)!

Се Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща!

Блаженна и ты, юная дева, бодрственно изшедшая во сретение небесному Жениху душ, Господу Иисусу Христу!

Поистине, будто в час полунощный, внезапно и совершенно неожиданно раздался во глубине души твоей и во всём существе твоём неведомый голос: «Грядёт, грядёт Жених; выходи навстречу Ему; уготовь душевный светильник твой – воспламени его огнём божественной любви, укрась его светом веры, затепли елеем благостыни. Близок час, при дверях Господь и уже отверзает вход в свои небесные чертоги для вечного соединения с Ним души твоей. Поспеши же отрешиться от всего, что привязывало тебя к земле, поспеши оставить навеки всё, что здесь, в юдоли плача, было тебе дорого и любезно: нужно покинуть нежные объятия доброй матери, нужно забыть ласки любимого друга, пора навеки проститься со всеми милыми сердцу! Близок час, при дверях Господь – изыди, изыди поспешно во сретение небесному Жениху!»

Братия христиане! Чья душа не содрогнулась бы, быв поражена столь внезапным призванием? Как бы ни было сильно и постоянно её стремление к небу, но живя в мире, нося плоть, она всегда более или менее привязана и к земле такими узами, которых вечный разрыв не может не представляться для слабого естества нашего страшным и ужасным. И душа самая чистая и невинная, судя по-человечески, переселяясь из мира дольнего в мир горний, может ли не испытывать внутренней борьбы своих чувствований и стремлений, когда отрешается от всего земного, чему нет места в обителях небожителей?

Испытывала, без сомнения, эту борьбу, это, так сказать, колебание между двумя мирами и ты, ныне упокоившаяся во блаженном успении приснопамятная сестра наша, когда, быв уже предобручена земному жениху и уже сроднившись с ним сочувствием, внезапно услышала призыв к Жениху небесному. Немало, конечно, нашлось и в твоём душевном светильнике того, что не без скорби и страданий для тебя должно было отделиться, чтоб свет его, свет веры, горел ещё ярче, а елей любви божественной теплился ещё пламеннее, словом, чтобы твоя встреча небесного Жениха была достойнее и блаженнее!

И вот тяжкий удар лютого недуга быстро проникает весь телесный состав твой, жгучий огонь мгновенно распространяется по всей внутренности, по всем нервам, доходит до мозгов, страдает, горит всё тело, и невидимо ослабляются узы, которыми связана с ним душа. А душа? И она разжигается огнём и, как золото, очищается в горниле тяжких страданий телесных от всякой примеси земного праха и житейской суеты.

Дивное явление силы Божией: дух видимо одерживает верх над плотию, любовь земная совершенно уступает место любви небесной, душа ещё страждет, но уже утихает в ней колебание и волнение, уже она стремится к единому на потребу, жаждет одного: возжада к Богу, крепкому, живому (Пс. 41:3), и уже восклицает внутренно: готово сердце мое, Боже, готово сердце мое (Пс. 107:2)!

Вы были свидетелями всего этого, окружавшие смертный одр ныне почившей страдалицы, когда на все ваши вопросы о том, чего она желает, что нужно ей, слышали один твёрдый и решительный её ответ: Бога, одного Бога! Вы видели, с какими усилиями она простирала руки к одному небесному Жениху, призывая Его явиться к ней с чашею Завета, напитать её небесной манною жизни!

И се Жених грядёт! Изыди во сретение… Но, Боже мой! Исполнится ли святое желание души благочестивой? Жизнь гаснет, чувства ослабели, сознание померкло, память не действует. Опамятуйся, душа, верная Христу до смерти! Се стоит Господь пред дверьми, пред тобою Тот, Кому ты предана была всем существом своим от младенчества, пред тобою Тот, в живой любви к которому ты была воспитана измлада, возрастала и утверждалась, Тот, которому ты уже умела служить деятельною любовию к ближним с истинно христианским смирением, так, чтобы не ведала шуйца, что творит десница (Мф. 6:3), явился к тебе Тот, которого ты с самой нежной юности возжелала быть невестою в чистоте и непорочности девства и открыто изъявляла это своё желание особенно тогда, когда очам твоим представлялся гроб той или другой из твоих сверстниц – вот Он, небесный Жених, пред тобою!

Утешил Ты нас, Господи, истинно небесным утешением преставляющейся! Возвращается сознание в её душу. Язык, уже онемевший, ещё разрешается, чтоб признать пред Богом свою греховность, чтоб выразить надежду на милосердие Божие и заслуги Искупителя. Взоры, уже начинавшие блуждать и меркнуть, проясняются и утешительно успокаиваются на св. чаше жизни, рука, уже совершенно ослабевшая, собрав последние силы, ещё совершает на себе спасительное знамение животворящего креста, уста благоговейно разверзлись, и с умиравшею соединился Податель жизни, Сам изрекший пречистыми устами своими: Ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (Ин. 6:56; 11:25)!

И вот уже переселяется к Тебе, Христе Жизнодавче, в Твои горние обители одна из душ, уневещенных Тебе, возлюбленному Жениху, а мы всё ещё силимся удержать её на земле, ещё просим и умоляем Твоё благоутробие, Отче Святый, Врачу душ и телес, явить чудную силу Твою в исцелении тела и души, смертно страждущей…

Правда, и тут небесплодна была молитва веры: остаток жизни, поминутно угасая, как бы нарочито сохранился именно до того часа, как имело окончательно совершиться над преставлявшеюся и св. таинство елеосвящения, а что всего удивительнее, по омертвевшим уже почти ланитам ещё текут слёзы умиления, возбуждённые, без сомнения, благодатным влиянием молитв св. Церкви, которых священные и умилительные слова одни могли ещё проникать до слуха, уже закрывавшегося навеки, до сердца, уже отрешившегося от всего земного, до глубины души, уже разлучавшейся от тела и с чувством живой веры воспарявшей в горняя!

Но нам, среди самой молитвы не чуждым пристрастия к земному, тайный голос непостижимых судеб Божиих уже изрёк: не весте, чесо просите!.. Наконец всё уже совершилось. Горестная мать! Успокойся: конец твоим заботам и попечениям, настал час препоручить твою единственную и возлюбленную дщерь предстательству и заступлению Матери Божией, Матери небесного Жениха душ, Господа Иисуса Христа. Под таким кровом и она совершенно безопасна, и ты можешь быть покойна касательно вечной судьбы её.

И действительно, с окончанием предсмертных молений к Царице и Владычице небесной окончилось в душе скорбной матери как бы некоторое прение живого упования на Бога и некоторого недоверия в том, чтоб могло быть для нас счастие в противном искреннейшим желаниям нашим: ожила совершенная преданность воле Божией!

Тем спокойнее и блаженнее было преставление вечно сочетавшейся Господу юной невесты. Недолго лились слёзы горести над бездыханным телом её. Над гробом её как бы повторились слова самого Господа живых и мёртвых, который некогда изрёк у одра отроковицы во утешение скорбящих родителей её: не умре девица, но спит (Мф. 9:24)! В самом деле, довольно было, кажется, посмотреть пристально на лицо усопшей, спокойное и довольное, чтобы удостовериться, что это действительно не более, как тихий и мирный сон. И плачущие имели столько веры и упования, что не захотели быть беспокойнее той, о которой плакали; живые, взирая на уснувшую блаженным сном смерти в надежде воскресения и жизни вечной, как бы пожелали ей покоя и хотя платили долг природе данью слёз, но не захотели возмущать покой усопшей воплями безутешными, столь неприличными истинным христианам.

Ах, сетующие души! Сохраните, сохраните эту силу веры и надежды – до конца. Скоро сокроется от взоров ваших и последнее земное утешение в горестной разлуке вашей – милые печальному сердцу вашему посмертные останки, и вы, может быть, ещё глубже, ещё безотраднее почувствуете, чего лишились, – увы, лишились, может быть, всей отрады в жизни, всего возможного на земле счастия! Тогда-то именем самого Господа, воскрешающего и оживляющего мёртвых, умоляем вас, помяните ту истину, которую столько раз и сами повторяли вы, взирая на тело почившей: не умре девица, но спит.

Не дерзнём пререкать Господу в определении непостижимых судеб Его! Они премудры и благи. Вы же и сами сознаётесь, что Всеблагий устроил для почившей то, что было для неё лучше. Но нет никакого сомнения, что это лучше и для вашего вечного блага. Может быть, среди отрадных надежд земных иногда забывалось, что мы здесь странники и пришельцы. И вот, по всеблагой воле Божией, у вас взято в другой, лучший мир – как бы в залог вашего искреннейшего стремления и прибытия туда – именно то, что было для вас драгоценнейшего в жизни! Потерпите, этот залог ваш вам возвратится, по вере вашей! Пройдёт несколько лет разлуки, и вы снова соединитесь в светлых обителях Отца небесного, соединитесь с тем, чтобы уже никогда не разлучиться. Горько провожать, но как сладко быть встречаемым!

Гряди же с миром, возлюбленная сестро наша: блажен путь, в онь же идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения. Гряди с миром! Сопровождаем тебя с верою и упованием, что и любящие тебя соединятся некогда с тобою там, куда стремятся теперь их мысли и чувства, – где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная!

Придите ко Мне, – глаголет Господь, – вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11:28)

Благословен Господь и Бог наш Иисус Христос, призвавший к вечному покою усопшую страдалицу!

Во имя Господне, приглашаю вас, возлюбленные, остановиться на несколько минут у сего гроба почившей о Господе рабы Божией девицы Евдокии и поучиться у неё христианскому терпению, кротости, истинной вере и нелицемерной любви ко Христу Спасителю.

Мирно и безмятежно покоится ныне сном смерти раба Христова – после того, как почти во всю свою жизнь смиренно и благопокорливо, с детскою преданностию св. воле Отца небесного несла она тяжкое бремя болезни. Болезнь её особенно усилилась и беспокоила её в продолжение последних 13-ти лет. Страдалица, сколько мне известно, как добрая христианка, не роптала на свою долю, но благодарила милосердого Создателя за то, что Он посредством телесных страданий очищал её душу от грехов.

У нас с вами, возлюбленные о Христе братия и сестры, может быть и гораздо больше грехов, но Господь долготерпеливый и многомилостивый, щадя нашу немощь, не подверг нас столь тяжкой и столь продолжительной болезни. Однако ж мы должны помнить, что Господь наш Иисус Христос всем нам заповедал для спасения души своей переносить терпеливо всё, что бы ни произошло с нами в жизни, и при самых благоприятных обстоятельствах не потворствовать себе, не поблажать своим прихотям, обуздывать язык свой, не предаваться гневу, но с кротостию и любовию обращаться со всеми, и молиться за обижающих нас, и всем делать добро, дабы за всё сие удостоиться нескончаемых благ в царствии небесном от Христа, бессмертного Царя и Бога нашего.

Пути Божии непостижимы! Вот врачи захотели для пользы других страждущих исследовать внутренность усопшей и открыть, где там гнездилась в ней болезнь. Быть может, и в самом деле они открыли что-нибудь полезное для своей врачебной науки. Но можно наверное сказать, что один только небесный Врач душ и телес наших, единородный Сын Божий во всей ясности знает причину, по которой нужно было для сей рабы Божией столь продолжительное очищение медленно пожиравшим её внутренность огнём.

И не Ты ли, Господи, едине ведый человеческого существа немощь, и милостивно в не воображся, препоясывал с высоты силою ⁴⁹ страждущую рабу Твою, дабы и под бременем томивших её болезней могла она с любовию и благодушием молитвенно возноситься к Тебе, Святый, и воспевать божественное Твоё промышление?

Так, возлюбленные, для человека верующего невозможно и подумать, что усопшая страдалица без особенного подкрепления свыше нашла в себе довольно сил в течение столь долгого времени чистосердечною покорностию воле Всевышнего переносить тяготы недугов и притом исполнять обязанности своего служения ближним с полным усердием и благовниманием. Бог помог ей безропотно нести своё иго, как иго Христово, так что она не только не была никому в тягость, а, напротив, заслуживала общую любовь и признательность. Оттого-то теперь все сожалеют об утрате её.

Но не жалеть о ней, а радоваться за неё нужно нам теперь, ибо ныне уже окончились её страдания, и мы веруем, что она очищена и предуготована благодатию Христовою – для жизни вечной. Но, радуясь за неё, подумаем, возлюбленные, о себе. Готовы ли мы к переселению в горний мир?

Нужно думать об этом неотложно и со всевозможным тщанием, чтобы переход в вечность не был для нас внезапным и неожиданным…

Никогда не поздно вступить на путь спасения, пока ещё душа в теле; но большею частию бывает так что какова жизнь, такова и смерть…

Вот и сопровождаемая нами сегодня в страну вечности раба Божия девица Евдокия как жила доброю, благочестивою, верующею христианкою, так и умерла с теми же христианскими чувствами и расположениями души. Почувствовав приближение своей кончины, она первым долгом поставила для себя украсить свой душевный светильник таинствами покаяния и причащения, чтобы с готовностию встретить небесного Жениха душ Господа Иисуса Христа.

Полунощи же вопль бысть: се Жених грядет, исходите в сретение Его (Мф. 25:6)! И вот именно около времени полунощного раба Божия Евдокия уже готова была к столь страшной для одних и столь вожделенной для других встрече. Те, которые окружали смертный её одр, знают и могут нам рассказать подробнее, что в продолжение нескольких ночных часов, предшествовавших мирной кончине её, непрестанно молилась она Спасителю, Божией Матери и всем святым, преодолевая муки предсмертные. Наконец та, которая в продолжение нескольких дней не могла подняться с постели, побуждаемая сильнейшим желанием в последний раз выразить свою благодарную любовь к Господу за все Его неисчётные милости, попросила себе обувь и, поднявшись от одра, подошла к углу храмины со святыми иконами и совершила пред ними три земных поклона. Затем, взглянув в окно, в котором далеко ещё не было видно рассвета, сказала: «Господи! Неужто я уже более не увижу дня?» Это было её прощание с видимым миром. Вскоре после сего, постепенно успокоиваясь на одре смертном, она тихо предала дух свой Богу и, несомненно, узрела рассвет дня невечернего – во царствии Христовом.

Будем надеяться, что если она обретёт благодать у Бога, то помянет в своих молитвах и там тех, с которыми была связана узами христианской любви. А мы по чувству той же любви к почившей должны и ныне, и в последующее время усердно молиться, чтобы Христос Господь, призывающий к Себе всех труждающихся и обремененных в сей маловременной жизни различными недугами и скорбями, даровал ей во блаженном успении вечный покой. Аминь.

Душе моя, душе моя! востани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися. Воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняй.

Вот наша жизнь! Живёт человек, живёт и весьма часто как бы совсем забывает, что ему нужно умереть! Знаем мы, что не миновать нам смерти, видим в ежедневных опытах, что весьма нередко смерть постигает человека совершенно неожиданно; о страну нас самих, из среды нашего тесного округа – внезапно един поемлется, а другий оставляется: смотришь, один выбыл, другой, третий, доходит очередь до нас, может быть, почти уж и дошла. А нам всё представляется, что наша собственная кончина где-то ещё в отдалённом будущем, и вот думаем мы: будет ещё время приготовиться к переходу в вечность, будет ещё время помыслить с должным вниманием, позаботиться с совершенным усердием о своём душевном спасении! И оттого наша душа почти непрерывно находится в каком-то жалком усыплении.

Мы, положим, не принадлежим к числу людей, закоснелых во зле, напротив, у нас есть много и добрых расположений, благодать Божия, побуждающая нас к святому и богоугодному житию, видимо, ещё не отступила от нас. Но если глубже вникнем в состояние нашей души, в образ наших мыслей, чувствований и действий, то, право, и самое добро, которое мы делаем, делается как будто во сне, а иногда в полусознательных порывах какой-либо страсти. В самом деле, как иначе понимать наше исполнение обязанностей своего звания без постоянного и живого ощущения вездеприсутствия Творца и Зиждителя и Спаса нашего, которому единому должна быть посвящена наша жизнь, и дыхание, и всё, которого всевидящее око назирает все пути наши и проникает сокровеннейшие изгибы нашего сердца?

Не удручена ли греховным сном душа наша и при совершении некоторых добрых дел, если эти дела происходят не из чистой и искренней любви к Богу и ближнему, не во имя Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, не от твёрдой решимости жить и действовать во всём по заповедям евангельским с непрестанною мыслию о своём спасении, а весьма часто от каких-либо причин случайных, даже иногда невольно из одного приличия, или из минутного увлечения чувства и сердца, или наконец от холодного расчёта самолюбия? Не в бреду ли больной души мечтаем мы о том, что после известного числа лет нашего служения в том звании, в котором поставил нас промысл Божий, нас ожидает ещё в жизни сладкий покой и беззаботность, тогда как слово Божие ясно возвещает нам, что на земле место только трудов и подвигов, а истинная награда, мзда многа – на небесех уготована верным рабам Господним, исходящим на дело своё и делание своё до вечера жизни?

А между тем, то являя в себе один образ благочестия, силы же его отвергшися (2Тим. 3:5), то увлекаясь суетными предположениями и опуская из виду единое на потребу – вечное наследие в царствии небесном, отягчённая греховным сном наша душа хотя по временам и чувствует, что час уже – пора ей от сна востати, но для полного и совершенного пробуждения своего, для всецелого обращения к Богу на путь спасения всё как будто ожидает того бедственного времени, когда она уже ясно почувствует (и Бог знает, почувствует ли ещё наперёд!) приближение смерти, когда придёт уже пора погрузиться навеки в тот сон, от которого разбудит только труба Архангела, имеющая воззвать всех мёртвых от гробов на страшный суд!..

Душе моя, душе моя, мудрствующая в греховном сне своём так лукаво и неразумно, востани, востани! Что спиши? Конец приближается! Приближается с каждым днём и часом, с каждою минутою приближается и к тебе тот час страшный и ужасный, который самих угодников Божиих, всю свою жизнь посвящавших на служение Богу, приводил в трепет и содрогание. Аще праведник едва спасётся, то где обрящется место для нас, грешных? Если и души святые не без особенного смущения помышляли о смертном часе и не без скорби и туги терпели муки смертные, то каково же будет твоё смущение, бедная душа моя, при разлучении от тела! Подумай, что ты должна будешь вытерпеть тогда!

«Растерзаеми соузы, раздираеми закони естественного сгущения и составления всего телесного нужду нестерпимую и тесноту сотворят ти» ⁵¹ и имаши смутитися! Вступишь «в долгий оный путь страшный, в нощи мрачной и безлунной» посреди сени смертной – и имаши смутитися! Без светильника веры и любви, покрытая чуждою тьмою, окаянная – имаши смутитися! Без опоры, без друзей и помощников в столь необычайно бедственном состоянии, – имаше смутитися!

«Увы мне, яковый подвиг имать душа, разлучающися от телесе! Увы, тогда колико слезит, и несть помилуяй ю: ко Ангелом очи возводящи, бездельно (безуспешно) молится; к человеком руце простирающи, не имать помогающего!» ⁵²

Когда твоё тело уже будет готово обратиться в персть, из которой взято, а дух должен будет возвратиться к Богу, иже даде его, помянешь все свои дела, свою жизнь не по закону Божию и при одной мысли о том, что тебе надлежит предстать нелицеприятному Судии и Господу, в неописанном страхе имаши смутитися! «О како узрю Невидимого! Како ужасное оное претерплю видение? Како дерзну отверзти очи? Како моего Владыку смею видети, егоже не престаях от юности, огорчевая присно?» ⁵³

Аще беззакония назриши, Господи, Господи, кто постоит (Пс. 129:3). Но Ты еси Бог не хотяй смерти грешника, но еже обратитися ему от пути своего лукавого и живу быти ему (Иез. 33:11). И не Ты ли, Боже преблагий, непрестанно взываешь к нам – и гласом нашей совести, и внушениями св. Церкви, и сопровождающими нашу жизнь событиями, – взываешь неумолкно: востани спяй, и воскресни от мертвых, и осветит тя Христос (Еф. 5:14)? Воспряни убо, душе моя, душе моя, обратись всем сердцем ко Господу, вступи без дальнейшего отлагательства на путь истины, добра и спасения, «да пощадит тя Христос Бог, везде сый и вся исполняй!»

Вот, благочестивые христиане, те истины, которым поучает нас предстоящий очам нашим гроб! Но кроме сих душеполезных мыслей и чувствований, вообще возбуждаемых в нас зрелищем смерти, как ещё много и особенно трогательного, назидательного и спасительного может напечатлеть в душе нашей предлежащий гроб почившей в Боге приснопамятной сестры нашей Любови!

Мир праху твоему, возлюбленная о Господе сестра и чадо по духу! Мир тебе и спасение, душа христолюбивая! Многое могли бы мы сказать во всеуслышание в похвалу любви твоей с сего священного места при отдании тебе последнего долга. Но не этого жаждешь ты ныне, во блаженном успении почившая! Не похвалы нужны тебе ныне, а наши общие единодушные молитвы ко Христу, бессмертному Царю и Богу нашему, да простит тебе всякое согрешение, вольное же и невольное, и украсит главу твою венцом небесным, который уготовал Он всем возлюбившим пришествие Его и явление славы Его (2Тим. 4:8).

Но во славу Божией благодати, которой сила в немощах совершается, и для общего назидания не можем прейти совершенным молчанием того, что может и должно быть более или менее известно почти всем из предстоящих, о чём воспоминание полезно будет всем нам сохранить на целую жизнь, так как пример христианского благочестия в жизни наших ближних и особенно истинно христианской кончины всегда благотворно действует на нас.

Не забудьте же, возлюбленные братия и сестры о Господе, не забудьте той благочестивой ревности о спасении души своей и тех благоговейных чувствований совершенной преданности и детской покорности воле Отца небесного, с которыми почившая удостоилась быть напутствованною св. таинствами в жизнь присноблаженную, чему многие из вас были очевидцами! «Дай Бог всякому так приготовиться к смерти», – повторяли многие. Конечно, дай Бог! Но забудем ли, что с подобным расположением духа, под осенением благодати Божией встречают свою кончину почти всегда только те, которые и во всю жизнь свою были проникнуты духом благочестия?

И кому из нас не известно всегдашнее и постоянное усердие почившей о Господе к святой вере, её достоподражательная любовь ко храму Божию, который посещала она так неослабно и неупустительно, что по отсутствию её здесь во время общественного богослужения можно было безошибочно заключить, что какая-либо тяжкая болезнь совсем отняла у ней для этого силы?

А такое усердие к общественному богослужению могло ли существовать без тех молитвенных воздыханий и поучений в законе Господнем, которые совершались в домашней клети среди ночной тишины пред Отцом небесным, видящим втайне, – совершались душою, посвятившей себя на служение Богу от юности своей и до лет преклонных, в чистоте девства, достолюбезного в очах самих Ангелов Божиих? И Видящий втайне Господь Сердцеведец воздаст ей явно в жизни будущего века!

Не забудет Христос Спаситель и Глава Церкви, не забудьте и вы, возлюбленные, того примерного соблюдения уставов церковных касательно богоучреждённых постов и других св. правил и священных обрядов православной веры, которым всегда отличалась почившая. Послушание Церкви тесно связано с послушанием самому Христу. Слушаяй вас, глаголет Господь, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается (Лк. 10:16).

Забудете ли, сестры и чада сего благодетельного заведения, которого пользам почившая была предана всею душою, забудете ли её свыше 36-летнее служение здесь? Грешно было бы забыть, грешно было бы не поминать всем нам её имя в молитвах своих, ибо это теперь единственное средства выразить ей свою благодарность за столь многолетние труды и заботы её в пользу стольких сирот, среди которых она провела почти всю свою жизнь, среди которых и умерла!

Особенно же не забудут в своих молитвах почившую те, которым благотворительная душа её оказывала какие-либо особенные благодеяния, за которые, может быть, и не всегда воздавали ей достодолжною благодарностию, а, быть может, и не добром платили. Заплатите же своей благодетельнице, заплатите ей усердною молитвою о ней и платите до последнего вашего издыхания!

Ничто не совершается без воли Божией, и влас с головы нашей не падает без воли Отца небесного (Лк. 21:18). Посему, если Господь подверг почившую в последние дни её жизни некоторым особенным скорбям и тяжким страданиям жестокой болезни, то это сделал, без сомнения, для очищения души её, яко злата в горниле, от земной примеси грехов и прегрешений, от которых никто из нас не свободен, чтобы тем светлее возгорелся в душе её светильник веры, любви и упования, чтобы тем бодрственнее могла она с мудрыми девами встретить внезапный приход небесного Жениха душ Господа Иисуса Христа.

И действительно, быв свидетелями последних минут её жизни, не могли мы не заметить в ней явных признаков той пламенной любви к Иисусу Христу и того совершенно детского, покорного и незлобивого состояния души, которые, по суду слова Божия, свойственны наследникам небесного царствия.

Прочее же, братия и сестры, помолимся единодушно об упокоении души приснопамятной рабы Божией девицы Любови и воззовём к ней гласом св. Церкви: «Христос тя да упокоит, сестро, во стране живущих, и врата райская да отверзет ти: и царствия покажет жительницу, и оставление тебе даст, о нихже согрешила еси в житии, христолюбице!» ⁵⁴ Аминь.

Не хощу же вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования (1Фес. 4:13)

Сии слова святого апостола Павла, слышанные вами при настоящем печальном священнодействии, отнюдь не запрещают нам оплакивать нашу горькую потерю, а только предохраняют нас от скорби безутешной, какой обыкновенно предаются люди не имущии упования, язычники.

Когда и сам апостол расставался с присными по вере, ефесскими пресвитерами, то, по свидетельству книги Деяний апостольских, все пролили обильные слёзы: мног бысть плач всем: и нападше на выю Павлову, облобызаху его, скорбяще наипаче о словеси, еже рече, яко ктому не имут лица его зрети (Деян. 20:27–38).

Сам Спаситель, Господь наш Иисус Христос прослезился над гробом друга своего Лазаря, особенно тронувшись плачем других: и яко виде – плачущя, запрети духу, огорчился духом, и возмутися сам, и прослезися; паки претя в себе, скорбя внутренно, прииде ко гробу (Ин. 11:33, 35, 38).

И мы, сетующие христиане, и мы не погрешим против святого христианского упования, если, предстоя сему гробу почившего собрата нашего, последуем словам премудрого сына Сирахова: чадо, над мертвецем источи слезы, и якоже зле страждущ, начни плач. Горек сотвори плач, и рыдание тепло, и сотвори сетование, якоже ему достоит (Сир. 38:16–17).

Да и возможно ли нам без горьких слёз совершить последний долг над бренными останками того, к кому все мы по справедливости питали искреннюю любовь и душевную преданность?

Не можем мы, члены и служители Церкви Христовой, не можем не оплакивать столь тяжкой разлуки с тем добрым христианином, который всегда утешал нас своим истинным и непритворным благочестием, своею горячею любовию ко Христу Спасителю, пречистой Его Матери и святым угодникам Его, своим всегдашним благоговением к святыне, умилительною простотою своей веры и непоколебимостию христианской надежды.

Не могут не чувствовать искреннего сожаления в сердцах своих все принадлежащие к сему обширному заведению, которому почивший о Господе посвящал все свои силы с неутомимым усердием, благородством и с христианскою любовию, не угасавшею в нём до последних минут!

Не может не скорбеть и не сетовать многочисленное собрание сирот и вдовиц и всех тех, которым он в продолжение всей своей многотрудной и многоболезненной жизни оказывал столько благодеяний, по большей части с таким христианским смирением, что не ведала о них и шуйца, когда творила десница.

Не могут не скорбеть все родные, присные и знаемые, оплакивая невозвратную потерю искреннего друга и кроткого добродушного собеседника.

Не может не испытывать сильной горести престарелая мать покойного, разлучаясь с единственным сыном, единственною отрадою в преклонных летах.

Особенно же не может не плакать и не рыдать верная подруга и неразлучная спутница жизни преставившегося, оставаясь после него круглою сиротою, без защитника, без руководителя, без друга!

Но утешитеся, вси плачущии (Ис. 61:2)! Утешитеся малодушнии умом, укрепитеся, не бойтеся: се Бог наш суд воздает и воздаст, Той приидет и спасет нас (Ис. 35:4). Якоже аще кого мати утешает, тако и Аз утешу вы (Ис. 66:13), глаголет Господь Вседержитель.

Итак, отрите свои слёзы и ободритесь, ожидая Христова утешения! Или плачьте, но знайте меру слезам. Скорбите, но не скорбите, якоже и прочии, неимущии упования.

Мы – христиане: когда же и показать нам свою веру во Христа и надежду на Него, как не в час тяжкого испытания? Ужели мы, озарённые светом евангельского учения, не покажем в себе и столько благоразумия, сколько требовал древний богопросвещённый мудрец в сени и гаданиях времён ветхозаветных? Возбуждая в душах нечувствительных соболезнование о кончине умерших, послушайте, как ограждает он от печали неумеренной и отчаянной! Сказав: чадо, над мертвецем источи слезы, горек сотвори плач, и рыдание тепло, – он немедленно вслед за тем внушает: и утешися печали ради. От печали бо смерть бывает, и печаль сердечная слячет крепость. Не даждь в печаль сердца твоего, остави ю, помянув последняя. Не забуди, несть бо возвращения: и ему пользы не сотвориши, и себе озлобиши. Помяни суд его, яко сице и твой; мне вчера, а тебе днесь. В покои мертвеца упокой память его, и утешися о нем во исход духа его (Сир. 38:17–23).

Утешьтесь же, скорбящие и сетующие о преставившемся, – утешьтесь, чтобы неумеренная печаль бесполезно не сокрушила вас до конца! Утешьтесь и тем, что, разлучаясь смертию на земле с нежно любимым братом, вы, быть может, скоро соединитесь с ним на небесах. Особенно же утешитеся о нем во исходе духа его: этот исход служит вернейшим залогом вашего упования, что вы отнюдь не потеряли того, кого лишились.

В самом деле, каков был исход духа его из бренной храмины тела? Таков, какого удостаивает Господь только истинных христиан и сынов Церкви православной.

Разве не предочистил его Господь от греховной скверны (от которой никто из живущих на земле не бывает чист) то многократными тяжёлыми болезнями в продолжение всей жизни, то особенно последним лютым недугом, как горнилом огненным?

Разве не удостоил его Господь очистить душу свою от грехов во святом таинстве покаяния? Разве не удостоил его общения сам Спаситель Христос Иисус, соединяясь с ним в пречистых и животворящих тайнах своих? Веруем, что это общение сделалось для него залогом жизни вечной и переселения в обители небесные, в наш истинный дом, куда все должны стремиться, как странники и пришельцы на земле, куда особенно стремился и новопреставившийся, непрестанно вспоминая о предлежащем ему пути в дом горний?

Не лишил его небесный Врач душ и телес и таинственного елеопомазания, всякий недуг исцеляющего и тайные, неведением или забвением оставшиеся грехи очищающего, дабы предстал он своему Господу и Владыке без всякой язвы душевной или вреда телесного.

Верно, не без душевной пользы осталось для него и столь недавнее путешествие по святым местам, где почивают нетленные телеса святых: оно, без сомнения, возбудило в нём сильнейшее желание быть там, где обитают души святых угодников Божиих.

Наконец и последние минуты его не были ли освящены молитвенным призванием покрова и заступления пречистой Матери Божией?

После всего этого можно ли сомневаться, что он предал дух свой в руки превеликого милосердия Божия, что он умер о Христе Иисусе и скончался в надежде воскресения и жизни вечной?

Не оскорбим же, возлюбленные, нашей святой веры сетованием безутешным. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершыя в Иисусе приведет с Ним. Сие бо вам глаголем словом Господним: яко сам Господь в повелении, во гласе Архангелове, и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут первее; потом же мы живущии оставшии, купно с ними восхищены будем на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с ними и с Господем будем (1Фес. 4:14–17) там, где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная и веселие вечное! Аминь.

Нощь убо прейде, а день приближися! Слова св. апостола Павла (Рим. 13:12)

Жизнь истинных христиан в сравнении с жизнию людей, чуждых святой веры Христовой, то же, что день перед ночью.

Но и самые истинные христиане, сравнивая настоящую временную жизнь свою с нескончаемою жизнию будущего века, считают её не более, как ночью, предшествующею дню.

Оттого-то и мы с вами, возлюбленные, даже в ежедневных молитвах наших просим у Господа Вседержителя, Бога сил и всякия плоти, чтобы Он, очищая нас от всякой скверны плоти и духа, «даровал нам бодренным сердцем и трезвенною мыслию прейти ночь настоящего жития нашего, ожидая пришествия светлого и явленного дня единородного Сына Его, Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в который со славою приидет Судия всех воздать каждому по делам его!»

Нет сомнения, что если к кому должна быть близка эта святая мысль и это христианское чувство, то именно к вам, окружающие предстоящий гроб приснопамятного почившего собрата вашего, лишённые возможности пользоваться сиянием дневного светила, возлюбленные братия и чада о Христе!

И когда же ещё более приблизить вам к своему сердцу эту поучительную и утешительную истину, как не теперь, когда с печалью и слезами отдаёте вы последний долг одному из лучших сотоварищей ваших, для которого, по воле всеверховного Владыки жизни и Отца светов, ночь настоящего маловременного, ночь многопечального жития прошла, окончилась невозвратно, а день жизни будущей приблизился и настал!

Ещё бренные останки его находятся с нами среди сего святилища Божия, яко светила, сияющего в тёмном месте, но он уже не принадлежит к нашему весьма нередко во мраке блуждающему и часто претыкающемуся миру.

Наши души омрачены печалию о тяжкой и неожиданной потере брата, а его душа, очищенная в горниле тяжких страданий от всякой примеси греха при содействии благодатной силы веры и божественных таин Христовых, которых принятия сподобил его Господь при самом начале смертоносного недуга, – его душа теперь озарена Божиим светом, получив ослабу и успокоение от всех болезней, печалей и воздыханий, ею испытанных!

Утешьтесь же и утешайтесь всегда сими внушениями святой веры и христианского упования, все плачущие и болезнующие о настоящей разлуке, окружающие сей гроб братия и сродники почившего страдальца.

Горька для вас эта разлука, но ещё более горька и тяжка она для бедных родителей его, до которых жестокая весть, как ядовитая стрела, помчится чрез далёкие-далёкие пространства! Горька и незабвенна эта разлука для вас, совоспитанники почившего, столь единодушно и столь искренно его любившие. Горестна и печальна она для всех его воспитателей, принимавших постоянно нежное участие в его судьбе, к чему особенно их располагала его всегдашняя скромность, христианская кротость и примерное благонравие, а не менее – и отличные дарования, при неусыпных стараниях его столь много обещавшие ему добрых успехов, которые, может быть, сделали бы честь и сему благодетельному заведению. Наконец, прискорбна разлука эта и для всех, знавших покойного и всегда утешавшихся его талантами и его добродушием!

Но взгляните все на жизнь будущую сравнительно с настоящею и утешьтесь! Нощь убо прейде, а день приближися!

Рано или поздно и для всех и каждого из нас пройдёт эта ночь и приблизится этот день.

А пока ещё странствуем в сей тёмной юдоли плача, не забудем никогда почившего собрата нашего Ксенофонта и до конца настоящей жизни нашей будем неослабно молиться, да упокоит Господь его душу в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, идеже вси праведнии пребывают.

Чадо, над мертвецем источи слезы (Сир. 38:16)

Можно ли не пролить слёз над мертвецом, так близким к нам? Братия! Пред очами нашими в последний раз является один из тех, кои если не всю, то, по крайней мере, лучшую часть жизни своей так усердно посвящают для нашего образования!

Подумайте, други, каким тесным путём достигнуто многотрудное звание преподавателя! Каких трудов самых неутомимых, каких усилий самых напряжённых требовалось для того, чтобы приготовить себя достойно к делу великому и святому!

При мысли о том высоком предназначении, к которому наставник должен руководствовать юношество, надлежало неутомимо собирать, так сказать, разбросанные по многообразным произведениям ума человеческого лучи света познаний, надлежало собирать отовсюду капли мёда и сота, чтобы насытить ими души алчущие!

Сосредоточив все желания в желании быть полезным юношеству, надлежало добровольно отказаться от многих и многих удовольствий, которые естественно могли представляться в возрасте цветущем, надлежало свободно и беспрекословно подчиниться воле и руководству других, чтобы соделаться впоследствии руководителем юношества. И многим ревностным труженикам приготовление к столь высокому званию – многим стоило и стоит жизни!..

Но вот цель собственного образования достигнута. Вступивший на поприще наставника охотно делится плодами неутомимых долголетних своих трудов и изысканий с любознательными юношами. Подъемля новые труды, он изыскивает новые средства к обогащению своих питомцев познаниями…

И вдруг – Боже праведный! – Незримая Рука восхищает его из среды нас и указует ему путь в жизнь иную! Мы видим пред собою одно бездыханное тело его; уста, вещавщие назидательные истины, немы; сердце, пламеневшее любовию к общему благу, хладно, мертво!

О! прости, прости навеки, добрый незабвенный наставник наш! Ангел смерти прервал нить жизни твоей, посвящённой нашему благу, но ты жив и будешь жить долго, будешь жить всегда в памяти признательных юных твоих слушателей. Твоё сердце, полное любви к нам, перестало биться в охладевшей груди, но доколе наше не перестанет трепетать в нашей груди, чувство искреннейшей благодарности к тебе навеки сохранится в нём!..

Ныне, братия, последний случай выразить нашу признательность к усопшему. Ныне он предстоит Судии нелицеприятному. Кто же чист от греха, хотя бы прожил и один день на земле? Чья правда постоит пред лицом Того, который один есть свят и праведен? О, да взыдут к престолу милосердого Бога единодушные пламенные мольбы наших юных сердец, да оставит ему Отец небесный все долги и да приимет дух его в небесные обители Святых!

Но и ещё, братия и други, есть возможность почтить память достоблаженного наставника нашего. Слышите ли? – он не престаёт поучать нас и из гроба. Примем его урок!

«Юноши! – вещает он. – Вы, которые так легко предаётесь порывам своего ещё малообразованного и неопытного сердца и тем неминуемо причиняете скорбь и болезнь сердцу поучающих вас, пользуйтесь временем образования, елико возможно, употребляйте его на то, чтобы просветить ваш разум, очистить сердце, исправить волю. Не забывайте, что плоды истинного просвещения не ограничиваются временною жизнию. И вы некогда должны будете совлечься сей бренной и скудельной плоти и явиться в царство истины и правды. Там наша жизнь присновечная, там наш покой и наслаждение. Там мой дух, соединившись с вашим, взойдёт в причастие нескончаемых благ царствия!»

Итак, питомцы мудрости духовной, сосредоточим всю нашу мудрость в познании Бога, всю нашу деятельность – в добродетели, все наши стремления и желания – в желании соединения с Богом, со Христом и всеми Святыми! И тогда будет Бог всяческая во всех (1Кор. 15:28).

При виде бездыханного тела Твоего, Господи, безмолвно почивающего во гробе, дерзну ли, создание и раб Твой, разглагольствовать среди сего печального собрания?

Поистине, возлюбленные, удобнее было бы здесь молчание. Но как и молчать, когда слышим сбывающееся слово Господне: аще сии умолчат, – камение возопиет (Лк. 19:40)?

Умолк Создатель и Владыка твари, но самая тварь заговорила свойственным ей образом, громогласно, во все концы мира. И померче солнце, и тма бысть по всей земле (Лк. 23:44–45). И се завеса церковная раздрася на двое, с верхняго края до нижняго; и земля потрясеся, и камение распадеся; и гробы отверзошася, и многа телеса усопших святых восташа (Мф. 27:51–52).

Свидетели столь необычайных событий, сопровождавших крестную смерть Господа Иисуса, поражённые великим страхом, не молчали, но исповедали славу Распятого, глаголюще: воистину Божий Сын бе Сей (Мф. 27:54)!

Не умолчим и мы, Владыко, силы Твоя глаголати, недостойнии, – непрестанно исповедуя, яко Ты еси воистину аще и во гроб снизшел еси, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешные спасти, от нихже первые мы!

Ты, Господи, – Свет, пришедый в мир, чтобы извести наши души, как бы из темницы, из мрачного неведения о небесном Отце и о жизни будущего века. Мы, грешные, возлюбили более тьму и ложь, нежели свет и истину, и, непрестанно сопротивляясь Слову от Бога, не восхотели радоваться в час светения Его. И вот оттого светильник Израилев угас, или лучше, Солнце правды, воссиявшее для всего мира, познало запад свой.

И о сем-то, возлюбленные, громко проповедует нам видимое солнце, померкшее в часы смерти Христовой! Ах, неужели не вразумимся мы этою всемирною проповедию? Ужели и ещё не будем с полным усердием и любовию внимать Христу, Свету истинному, ужели будем любить более тьму своих близоруких мудрований и слепых мечтаний, нежели светлые истины св. Евангелия? О, да не будет сего!

Да знаменается на нас, Господи, свет лица Твоего, да в нём узрим свет неприступный, и исправи стопы наши к деланию заповедей Твоих – да не преткнутся ноги наши к горам темным (Иер. 13:16). Когда навеки померкнут для нас солнце, луна и звёзды, никакой земной светильник не даст нам света своего, мы и тогда, проходя посреди сени смертной, не убоимся, если в состоянии будем сказать: Господь просвещение мое и Спаситель мой (Пс. 26:1)!

Боже, ущедри нас и благослови нас, смиренно притекающих к живоносному гробу Твоему с обетом быть послушными Тебе, просвети лицо Твоё на нас и помилуй нас.

Да будет, возлюбленные, разумно нам и знаменательное раздрание завесы ветхозаветного храма в то самое мгновение, как Христос Сын Божий предал дух свой Богу Отцу. Это – знамение всему миру, что крестная смерть Искупителя, как иерея во веки, принята вечным правосудием в умилостивительную жертву за грехи всего мира, и что для нас, верующих во имя Его, навсегда открыт доступ к престолу благодати.

Вот истина, о которой особенно надлежит размышлять, взирая на сие пречистое тело, орошённое искупительной кровию. «Итак, братия, – говорит св. апостол Павел, – имея дерзновение входить в святилище посредством крови Иисуса Христа, путём новым и живым, который Он вновь открыл нам чрез завесу, т. е. плоть свою; и имея великого Первосвященника над домом Божиим: да приступаем с дерзновением к престолу благодати, дабы получить милость и обрести благодать, для благовременной помощи (Евр. 4:14, 16) – кроплением (таинств) очистив сердца от порочной совести и омыв тело» и душу «водою чистою (слёз сокрушения), будем держаться исповедания упования неуклонно: ибо верен Обещавший (Евр. 10:16–23)».

«Будем, – продолжает апостол Христов, – внимательны друг к другу, поощряя к любви и добрым делам, будем увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваете приближение оного дня. Ибо если мы, получив познание истины, произвольно грешим, то не остаётся более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Страшно впасть в руки Бога живого!»

«Итак, не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние. Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное. Ибо ещё немного, и Грядущий приидет и не умедлит: праведный верою жив будет: а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя, говорит Господь».

«Мы же, – заключает св. апостол, – не из числа колеблющихся себе на погибель, но стоим в вере ко спасению души (Евр. 10:24–29)».

Господи! Ты видишь наше пламенное желание быть в числе истинно верующих в Тебя и спасаемых, но если Твой божественный взор, проникающий бездны, во глубине сердец наших узрит некое ожесточение и окаменение, то хотя сим зрелищем Твоего гроба потряси наши окамененные сердца, как потряс землёю и сокрушил камни в час кончины Твоей. Если узришь нашу душу даже погружённую в сон смертный, воздвигни силу Твою и прииди во еже спасти нас! Да отверзется и наш гроб, и воспрянет душа наша, чтобы с плачем повергнуться во прах пред Тобою и возопить: о Владыко, востани, падшим подаяй воскресение! Аминь.

Помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии си (Лк. 23:42)

С сокрушением сердца взирая на повитое плащаниею пречистое тело Твое, Господи Иисусе, единый безгрешный, поклоняясь пред сим священным изображением Твоим, Христе умерший и погребенный, с умилением и слезами лобызая сии язвы, причинённые нашими грехами Тебе, Врачу душ и телес наших, – что речем и что возопием к Тебе из глубины души, как не покаянно-молитвенный глас благоразумного разбойника: Помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем?

Помяни нас, Господи, Ангелов Творче и всея твари Содетелю, имже вся быша, – приведший и нас из небытия в бытие и образом Твоим, Боже, почтивший нас, человеков, – помяни, что мы земля и пепел и яко ничтоже пред Тобою, но дух Твой бессмертный живёт в нас, и томится по Тебе душа наша, не находя в этой долине слёз иного успокоения, кроме Тебя, Источник жизни и бессмертия, сияние славы Отчей и образ ипостаси Его!

Помяни нас, Господи, – Ты, который для спасения погибавшего создания Твоего, беспредельно любимого Тобою, но древне-злобным змием вовлечённого в грех гордыни и непослушания, сошёл с неба на землю, соделался человеком, не переставая быть Богом, недра Отча не оставль и нашу нищету посетив, да свой навеки обновишь образ, истлевший страстьми, и да взыщешь заблудшее овча, чтобы на своих раменах принести его к Отцу и совокупить с небесными силами. Помяни нас, Господи! Ибо это мы – те заблудшие овцы, которых Ты, добрый Пастырь, взыскал, полагая за нас душу свою.

Помяни, Господи Иисусе Христе, нас, недостойных чад Твоих, ради которых, яко младенец, пеленами повитый, возлёг Ты в убогом вертепе и в яслях бессловесных, да избавишь нас, оземленелых, от бессловесия и неразумия!

Помяни, Владыко человеколюбче, Господи небесе и земли, помяни нас, странников и пришельцев на земли, ради которых сам Ты тридесять три года странствовал по земле, созданной Твоею рукою, но не представившей Тебе места удобного, где бы главу приклонить, странствовал среди рода строптивого и развращённого для того, чтобы привести нас, заблудших, в горнюю отчизну, озаряя все пути наши светом святого Евангелия Твоего и примером своей святейшей жизни предшествуя нам в достижении небесного царствия.

Мы не можем и не желаем скрыть от Тебя, добрый Пастырь и Посетитель душ наших, что хотя Ты и привёл нас во двор овчий, но мы, будучи людьми Твоими, овцами пажити Твоей, и имя Твоё именуя, весьма часто не внемлем спасительному гласу Твоему, ибо огрубело сердце наше, и уши наши с трудом слышат, и очи свои смежаем, да не увидим очами, и не услышим ушами, и не обратимся сердцем, чтобы Ты исцелил нас!

Но воззри на нас, Господи, оком милосердия Твоего и всепроницающей любви Твоей, воззри и виждь: се ныне, яко очи раб в руку господий своих, тако очи наши к Тебе, Господу Богу нашему, дóндеже ущедриши ны (Пс. 122:1)! Воззри, вот и мы, почувствовав, что мысленный волк губит нас, и устрашившись своей погибели, все притекаем к подножию креста Твоего – притекаем не с лукавою мудростию книжников и совопросников века сего, не восхотевших разуметь Твоего божественного учения, ни силы Божией, но с простосердечным смиренномудрием избранных Тобою рыбарей, коими уловил Ты вселенную, и, подобно Марии, избравшей благую часть, желаем поучаться у ног Твоих, у Твоих пречистых ног, пронзённых гвоздями! О, не отринь нас от Твоего лица, Свете незаходимый, Твои же нам «подаждь нозе и держати, и целовати, и струями слезными, яко многоценным миром, сия дерзновенно помазати!» ⁶⁰

Не с лицемерною набожностию фарисеев, оцеждавших комары в соблюдении наружных обрядов и внешних приличий и поглощавших верблюдов неправды, лукавства и всякой нечистоты (Мф. 23:24–27), не с их безумными мечтами о своей праведности лобызаем сии пречистые язвы, которые видим на Твоём святейшем теле, всемилостивый Спасе, но поистине сознавая себя самыми грешными и недостойными пред Тобою, повергаемся во прах пред сим гробом Твоим, Создателю наш и Господи, и слёзно молим Тебе: «благими помыслами погреби наши лукавыя сетования и лукавствия духа разори!» ⁶¹

Не с духом превознесения и земных расчётов приходим к Тебе, всесильный Слове, коего царство не от мира сего, но, отринув пагубное самолюбие возненавидевшихТебя, любовь вечная, первосвященников и старейшин иудейских, – со страхом Божиим и с уязвлённым любовию сердцем преклоняем свою грешную главу пред Твоим терновым венцом, сплетённым для Тебя безумною злобою и непрестанно сплетаемым для искренно послушающих гласа Твоего и состраждущих Тебе имене Твоего ради, но за то увенчиваемых в царствии небесном венцом славы неувядаемой! Помяни нас, Господи, егда приидеши во царстии Твоем.

Помяни, Владыко человеколюбче, помяни нас, грешных, для спасения коих претерпел Ты неописанные страдания, неправедное осуждение, заушение и ударение в ланиту от руки нечестивого раба, оплевание от беззаконных уст, страшное и бесчеловечное бичевание, ко кресту пригвождение, желчи и оцта вкушение, поругание и осмеяние от проходящих и даже от разбойника, смертные муки и тягчайшее самых адовых мук оставление от Бога Отца, коему Ты был послушен до смерти, смерти же крестной. Мене ради, вопиет к Тебе каждый из нас, мене ради осуждённого всё сие претерпел Ты, Избавитель и Бог мой! О, помяни же нас, Господи, за спасение которых принёс Ты божественному правосудию сию необъятную, бесконечно великую жертву. Да не будет она для нас потерянною, не отринь нас, грешных, своенравных, строптивых, непослушных, ленивых, нетерпеливых, словом – недостойных Твоей любви, но всё ещё любезных Тебе чад, которых искупил Ты дорогою ценою: не истленным сребром или златом, но честною кровию Твоею, яко агнца непорочна и пречиста, Христа (1Пет. 1:19).

Твой есмь Аз, вопиет к Тебе, Господи, верующий дух наш, спаси мя (Пс. 118:94)! Погибшее овча аз есмь… Мы Твои – Твои, хотя и заблудшие, но в Твоё лоно возвращающиеся дети! Мы желаем быть Твоими – Тебе одному принадлежаь, желаем благоговейно приметатися в благодатном доме Твоём – и душою, и телом, и мыслию, и сердцем, и желаниями, и делами. Но увы! «От юности нашея мнози борют нас страсти» и одолевают нас, повергают долу, влекут к земным предметам и готовы низринуть нас в пропасть… Помяни, Христе Спасителю, Ты сам изрёк пречистыми Твоими устами: аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин. 12:32). Се Ты и вознесён был на крест и снизшёл ради нас, грешных, со креста. О, привлеки же нас к Себе силою креста Твоего, привлеки в объятия Твоей святой божественной любви, да ни одна из земных тварей не предвосхитит наших чувств, да озаряется наш ум светом благоразумия, да воскрыляется непрестанно стремлением к добру наша воля, да не царствует грех в мертвенном теле нашем, но Твоя всесильная и всеосвящающая благодать да владеет нашим сердцем. Помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем.

В живом чувстве сердечного раскаяния повергаясь в прах пред Тобою, Господи, мы из глубины души взываем к Тебе: согрешили мы, Отче наш, на небо и пред Тобою и уже недостойны наречься Твоими детьми, но Ты сам, премилосердый Господи, изобразил нам самыми трогательными и умилительными чертами свою любовь к нам, кающимся, – любовь Отца, с распростёртыми объятиями встречающего заблудших при возвращении их с пути легкомыслия, суетности и нерадения о своём собственном благе. О, прими же нас, Владыко, прими нас, обращающихся к Тебе, в свою любовь первую и, устроив небесный пир, даруй нам за труд покаяния и подвиги самоотвержения, какие поможет нам совершить благодать Твоя, преизобильно насладиться плодами Твоих спасительных страданий и Твоего живоносного воскресения. Помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем, да и мы, очистив чувствия, узрим славу Твою, славу яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины (Ин. 1:14)!

Возлюбленные о Господе братия и сестры и чада! Приидите, поклонимся и припадем ко Христу, лежащему во гробе, с мыслями и чувствованиями, достойными последователей Христовых, облобызаем сии язвы на пречистом теле Его, краснейшего добротою паче сынов человеческих, но грех ради наших умаленного, уничиженного, поруганного и умерщвлённого!

Приидите, поклонимся и восплачемся пред Господом, сотворшим и искупившим нас, и, твёрдо решась посвятить Ему свою жизнь, с молитвенными воздыханиями возопием к Нему гласом благоразумного разбойника, покаявшегося на кресте: помяни нас, Господи, егда приидеши во царствии Твоем.

Пребудем в несомненной надежде, что Господь действительно помянет нас, помянет наше чистосердечное покаяние, не забудет и одной капли слёзной, ниже капли части некоей, пролитой над Его гробом о наших грехах, дарует нам благодать жить свято, по учению св. Евангелия, и в час кончины нашей скажет нам: «Днесь со Мною будеши в раи, – вниди в радость Господа твоего, душа, возлюбившая Меня и верная Мне до смерти!» Аминь.

Блажени плачущии, яко тии утешатся (Мф. 5:4)

Если плакать, то где же больше, как не у гроба Спасителя нашего, Господа Иисуса Христа? Если плачущему искать утешения, то где же лучше, как не в этой всемирной искупительной жертве, предлежащей очам нашим?

О, какое бесчисленное множество плачущих! Сколько рек, или лучше, какое необъятное море составилось бы из тех слёз, которые уже были и ещё будут пролиты людьми на этой грешной земле – начиная с первых жгучих слёз раскаяния, омывавших лицо грешных прародителей, и до последнего неописанного плача всех племён земных, когда люди скажут горам: падите на нас, и холмам: покройте нас! (Лк. 23:30)! Будет бо тогда скорбь велия, якова же не была от начала мира доселе, ниже имать быти… И тогда восплачутся вся колена земная (Мф. 24:21, 30). Да почти и вся история рода человеческого есть не что иное, как тот виденный Пророком книжный свиток, в котором вписано бяше рыдание, и жалость, и горе (Иез. 2:10).

Что же Господь? Насаждей ухо, не слышит ли сих воплей, раздирающих душу, потрясающих весь бренный состав? Создавый око, не сматряет ли сих горьких слёз своего любимого создания, в котором напечатлел Он свой образ и подобие? О, «не таится Тебе, Боже мой, Творче мой, Избавителю мой, ниже капля слезная, ниже капли часть некая!» ⁶³ И если даже наше сердце лукавое, заражённое самолюбием, трогается и умиляется при виде слёз, вытесняемых из очей нашего ближнего действительным горем, то возможно ли, чтобы Тот, кто насадил в нашей душе это нежное чувство сострадания, Сам не обладал им в высочайшей степени, – не тронулся нашею судьбою и не пожелал осушить наших слёз, отравляющих жизнь нашу?

Возлюбленные о Господе! Здесь, у сего живоносного гроба, и только здесь мы найдём для себя самое верное и вполне успокоительное решение этого вопроса. Всмотритесь и вдумайтесь: на предстоящем очам нашим смертном ложе покоится Тот, Кто с высоты небес пришёл на нашу грешную землю и потом сошёл в дольнейшыя страны земли, во ад (Еф. 4:9), утешити вся плачущыя (Ис. 61:2); мало того – возвестить блаженство плачущим и утешение благодатное, небесное: блажени плачущии, яко тии утешатся. И сего-то благодатного утешения для всех плачущих, для всех утруждённых печалями и обременённых скорбями Он открыл неисчерпаемый источник в Себе самом. Приидите, говорит Он, приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы (Мф. 11:28). «Отдайте Мне, – как бы так вещает Он, – отдайте Мне, чада Мои возлюбленные, ваши слёзы и самую причину ваших слёз – ваши недуги душевные и телесные, ваши бедствия временные и вечные, а взамен их возьмите у Меня для душ ваших полное и неотъемлемое утешение, мир и покой, радость и блаженство!»

О божественного, о любезного, о сладчайшего Твоего гласа, Христе Спасителю наш, Агнче Божий, вземляй грехи мира!

Возлюбленные о Христе чада и сестры! Если ваше сердце поражено скорбию при одном представлении бесчисленного множества плачущих, к числу которых не можете не отнести ныне и себя самих, то перенеситесь от сего смертного ложа, на котором почиет закланный за спасение наше Агнец Божий, самым видом своим исторгающий у душ чувствительных потоки слёз, – перенеситесь мыслию к пренебесному престолу сего Агнца и Пастыря словесных овец! Там новозаветный пророк покажет вам бесчисленное множество утешенных Им, к числу которых, если взыщете сего, имеете некогда принадлежать и вы!

«Я взглянул, – говорит тайновидец св. Иоанн Богослов, – и вот, великое множество людей, егоже исчести никтоже может, из всех племён, и колен, и народов, и языков, стояще пред престолом и пред Агнцем, облечены в ризы белы, и пальмовые ветви в руках их. И возопиша гласом велиим, глаголюще: спасение седящему на престоле Богу нашему и Агнцу! – И вси Ангели стояху окрест престола… (Откр. 7:9–11). Кто же сии облечении в ризы белыя, и откуду приидоша? – вопросил тайновидца один из небожителей и сам же ответствовал ему: сии суть, иже приидоша от скорби великия, – и испраша ризы своя (омыли одежды свои), и убелиши ризы своя в крови агнчи (Откр. 7:13–14).

Заметим здесь, что прежде всего для избавления навеки от всякой скорби требуется омыть одеяние души своей от скверны греховной и убелить его в крови Агнца Божия. Но это возможно только для тех, которые имеют живую веру в Господа Иисуса Христа и с чувством сердечного раскаяния притекают к беспредельному Его милосердию. Посему благо нам, возлюбленные, благо нам, грешным, плачущим у сего искупительного гроба Пришедшего в мир грешныя спасти, – благо нам, обремененным грехи многими, но с воплем крепким и со слезами вопиющим к Спасителю: просвети одеяние души нашей, Светодавче, и спаси нас! Благо нам, что сей молитвенный вопль мы запечатлели по благодати Божией участием в святых таинствах покаяния и причащения, в которых сокрыта и запечатлена сила спасительных страданий Христовых. Благо нам, ибо, если сохраним сию благодать, то и мы соделаемся сопричастниками тех, иже приидоша от скорби великия, и испраша ризы своя, и убелиша ризы своя в крови агнчи!

Сего ради, – продолжает о таковых поведающий тайны небесные, – сего ради суть пред престолом Божиим, и служат Ему день и нощь в церкви Его: и Седяй на престоле вселится в них (Откр. 7:15).

Вот поистине Божеское утешение пришедшим от скорби великия! Существенною причиною всякой скорби служили и всегда служат грехи; и потому, когда эта причина устранена и принесшим покаяние с верою в Искупителя даровано прощение и спасение, спасённые становятся близкими к самому пренебесному престолу Божию – наверное, ближе, чем мы в настоящие минуты по духу близки к сему смертному ложу Искупителя мира, – и с неописанною радостию служат Ему день и ночь в храме Его, чего только слабую тень представляют собою наши священные песнопения Господу. Мало того, спасённые сами становятся светлым и святым храмом, в котором благоволит обитать Сидящий на престоле и окружённый бесчисленным множеством небожителей.

Возлюбленные! При мысли о столь высоком своём предназначении как не назвать нам себя блаженными, когда мы, в духе веры и любви с тёплыми слезами приближаясь ко Христу Спасителю, чувствуем особенную близость к Нему – по преимуществу, у сего живоносного гроба, где погребён наш ветхий человек и дарована жизнь новому, созданному по Богу, в правде и преподобии истины (Еф. 4:22–24)? Так, для нас в высшей степени отрадно и утешительно помыслить, что мы уже не чужие для Бога и для ближних, не сироты бездомные, но сожителе святым и приснии Богу (Еф. 2:19). И могут ли для таковых быть опасны какие-либо тяжкие нужды и горькие лишения, бывающие в мире причиною многих слёз? Может ли быть для них страшна и самая смерть?

Внемлите, что говорит ещё тайновидцу небожитель об окружающих престол Агнца спасённых, к сонму которых и нас желает сопричислить жаждущий спасния нашего Господь: не взалчут ктому, ниже вжаждут, не имать же на них солнце, ниже зной; яко Агнец, иже посреде престола, упасет я, и наставит их на животныя источники вод, и отъимет Бог всяку слезу от очию их (Откр. 7:16–17).

Итак, вот когда вполне насытятся все алчущие и жаждущие, которые притом научились у Господа алкать и жаждать правды, – те, которые с сею благословенною алчбою и жаждою лобызают и сии пречистые язвы, как преизобильные источники утешения! Благо им, ибо сам Агнец напитает их пищею нетленною и неоскудевающею и напоит их неисчерпаемыми струями из источника воды живой! Благо им, ибо и самая мысль о смерти изгладится в душе тех, которые наследуют жизнь вечную, а слёз – и следов не останется у них! О, поистине блажени плачущии пред Господом, яко тии утешатся во веки.

Но горе вам, – сказал сам Господь, Божественный Утешитель обращающихся к Нему грешников, – горе вам, смеющымся ныне; яко восплачете и возрыдаете. Горе вам, насыщеннии ныне; яко взалчете (Лк. 6:25)! Горе тем, которые сами себе устрояют источники утешений и придумывают средства насыщения, которые оставляют Господа, Источника воды живой, и искапывают себе кладенцы сокрушённые земных утех! Горе тем, которые и к сему живоносному гробу Христову притекают с душою холодною и нечувствительною, с гордым оком и несытым сердцем (Пс. 100:5), без живой веры и любви к Спасителю.

Горе и мне, грешному, хотя и плачущему у пречистых ног Спасителя, ибо чувствую, что в моей убогой душе едва мерцает луч спасительной веры, едва теплится искра любви к сладчайшему Другу кающихся грешников, едва дышит дух блаженного упования на Господа.

Помолитесь обо мне вы, души верующие и любящие Господа, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду (1Кор. 9:27). Я же, недостойный, и поставлен во служение сие на то, чтобы творить молитвы о вас пред престолом Божиим, да приумножит Господь вашу живую веру в Него и деятельную любовь к Нему и да отрёт некогда Всевышний всякую слезу от очей ваших.

О, дал бы Бог, чтобы взаимными нашими молитвами и постоянными усилиями, наипаче же молитвами тех, которые уже омыли одежды свои в крови Агнца и предстоят пренебесному престолу Его, над сими же – ходатайством и заступлением преблагословенной Владычицы нашей Богородицы явилась над нами спасительная благодать Искупителя нашего Господа Иисуса Христа, по которой сбылось слово его: блажени плачущии, яко тии утешатся. Аминь.

Се Свет мой сладкий, – надежда и живот мой благий, Бог мой угасе на кресте, распалаюся утробою, Дева стенающи глаголаше… Но не оставлю Его, единаго, зде же умру, и спогребуся Ему (Кан. на повеч. В. пятка, п. 3, тр. 4; п. 9, тр. 1)

Это – одно из провозглашаемых Церковию надгробных стенаний матернего сердца пречистой Девы, – сердца, растерзанного оружием скорби о крестных страданиях и смерти возлюбленного Сына Её и Бога!

Ах, какое слово в состоянии изобразить эту лютую скорбь сердца Богоматери для того, чтобы наше собственное сердце сокрушить печалию, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовающею (2Кор. 7:10)?

Безутешно плакал праотец Иаков над обагренною в крови одеждою любимого сына своего, быв уверен, что зверь лют снеде его, зверь восхити Иосифа. И плакашеся Иаков, и не хотяше утешитися, глаголя, яко сниду к сыну моему сетуя во ад (Быт. 37:33–35). А здесь? – увы! – не окровавленная одежда сына Иаковлева, а бездыханное тело Краснейшего добротою паче сынов человеческих единородного Сына Приснодевы Марии представляется очам пренепорочной Матери – тело, умученное неописанными страданиями, покрытое бесславием и крайним унижением, избитое, истерзанное, обагренное кровию, истекшей из глубоких ран – от тернового венца на главе, от гвоздей на руках и ногах, от копья в рёбрах, – честною кровию яко агнца непорочна и пречиста Христа (1Пет. 1:19)!

Не в воображении только видела Богоматерь, подобно Иакову, как лютый зверь терзал и пожирал возлюбленного сына; ах, Пресвятая своими очами созерцала жесточайшие терзания от превосходивших своею злобою самых лютых зверей неблагодарных иудеев – терзания, заушения, оплевания, поругания, биения и наконец позорное распятие на кресте посреди двух разбойников – кого же? – сладчайшего Иисуса, который своими бесчисленными благодеяниями ничего более не заслуживал от самых распинателей своих, кроме беспредельной любви и благодарности!..

Рыдая о сыне, Иаков ещё не знал, что собственные же братья Иосифа устремились на него, как лютые звери на свою добычу, тогда как он пришёл к ним с приветом мира и любви от их родителя, принёс им обильную пищу, приготовленную попечением отца. Но от пречистой Девы не была сокрыта тайна пришествия в мир воплотившегося от Неё нашествием Духа Святого единородного Сына Божия! Она знала, что Сей Единородный от Отца, как Свет истинный, просвещающий всякого человека, грядущего в мир, явился среди людей для того, чтобы открыть им любовь и благоволение Отца небесного, явился бедствующему роду человеческому, как ожиданный веками Спаситель, чтобы напитать алчущие души нетленною пищею своего божественного учения и утолить палящую сердце жажду водою живою своей благодатной силы – очищающей, врачующей, спасающей, скачущей и влекущей нас в жизнь вечную. Пренепорочная видела, что действительно насыщено Им бесчисленное множество алчущих и жаждущих правды!

Но увы! Она видела также, что иные, неблагодарные, оставили Источника воды живой и умыслили пресечь благотворное течение Его. Матерь Света не могла не видеть, что когда Свет прииде в мир, – возлюбиша человецы паче тму, неже свет; быт ибо их дела зла (Ин. 3:19), и вот, ожесточённые злобою, они в своём неистовстве возмечтали угасить самое Солнце правды… Ах, и во всё продолжение общественного служения роду человеческому Господа Иисуса Христа, без сомнения, доходило до слуха преблагословенной Девы повторявшееся в разных видах злоумышление врагов Его: Сей есть Наследник царствия Божия: приидите, убием Его, да наше будет достояние (Лк. 20:14). И се настала их година и область темная (Лк. 22:53)! Небесный Свет сокрыт во тьме и сени смертной. Христос – чаяние языков и слава Израиля – умерщвлён крестом. Жизнь и жизни Податель – во гробе! Се Свет мой сладкий, надежда и живот мой, Бог мой угасе на кресте, распалаюся утробою, Дева, стенющи, глаголаше!

Если же Иаков, поражённый вестию о смерти Иосифа, желал лучше сойти к сыну, сетуя, во ад, нежели без него влачить на земле горестную жизнь, то могла ли пречистая Дева не желать сокрыться во гробе вместе с своим возлюбленным Сыном, который не почитал хищением быть равным Богу, но для спасения человеков уничтожил Себя самого, быв послушным Отцу небесному до смерти и смерти крестной (Флп. 2:7–8). Радость Мне николиже отселе прикоснется, рыдающи глаголаше Непорочная: Свет мой и радость моя во гроб зайде: но не оставлю Его единаго; зде же умру, и спогребуся Ему!

Неописанна была печаль Пренепорочной, но не безутешна. Та, у которой, по предречению Симеонову¸ оружие лютой скорби прошло ныне душу (Лк. 2:35), не могла забыть и принятого Ею некогда благовестия архангельского: Она знала, что во гробе скрывается Начальник жизни нашей – Тот, которого только прообразом служил Иосиф Прекрасный, ибо аще и в рове поживе иногда Иосиф, Владыко Господи, но во образ погребения и востания Твоего! ⁶⁵ Посему-то Богоматерь с горьким плачем у гроба Господня соединяла и молитву упования к своему Божественному Сыну. Душевную мою язву ныне исцели, Чадо мое, Пречистая вопияше, слезящи: воскресни и утоли мою болезнь и печаль: можешь бо, Владыко, елико хощеши и твориши, аще и погреблся еси волею!

Молитва веры и упования не останется без ответа Господа. О, како утаилася Тебе есть бездна щедрот, Матери в тайне изрече Господь: тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети; но и воскресну, и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли! Какое сладостное утешение! Безмерна печаль, но и утешение беспредельно.

Воспою милосердие Твое, Человелюбче, и покланяюся богатству милости Твоея, Владыко: создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси; но воскреением Твоим, Спасе, помилуй всех нас! ⁶⁶

Господи Иисусе Христе! Царю бессмертный, в мертвецах вменивыйся, не царскою диадемою, но венцом от терния увенчанный, не в велелепной порфире на престоле славы являющийся, но погребальными пеленами и во гробе полагаемый, воззри на нас, недостойных, Свете незаходимый, из сего гроба оком милосердия Твоего, воззри, Надежда наша, живот наш благий и Боже наш! Предста Царица одесную Тебе, пречистая Матерь Твоя, не в ризах позлащенных одеянна, преиспещренна, а в одежде печали и сетования… Но се, приведутся Тебе, Царю, и девы в след Ея, искренния Ея приведутся Тебе (Пс. 44:10, 15): се собор мног душ, искупленных и освящённых Твоею честною кровию, спогребшихся Тебе крещением в смерть (Рим. 6:4), запечатленных дарами Духа Святого, сего иного Утешителя, которого дать нам Ты умолил Отца присносущного.

Нам ли быть хладными и праздными зрителями крестных страданий и смерти, за нас подъятых? Нам ли ограничиваться одним наружным излиянием наших чувств, подобно тем, которые, удаляясь с Голгофы, биюще в перси своя, возвращахуся (Лк. 23:42), тогда как Твои собственные перси оставались пригвождёнными ко кресту? О, нет! И мы, недостойные, приближаясь в чувствах веры и любви к достоподражательному образу пречистой Матери Твоей, не оставим Тебе единаго. Зде же, у сего живоносного гроба, умрем, и спогребемся Тебе, – умрём греху, да поживём Тебе, Спасителю нашему и Богу! Токмо Ты помози нам, Боже Спасителю наш, славы ради имене Твоего (Пс. 78:9). Даруй нам до последнего нашего издыхания содержать в уме и сердце нашем Твои спасительные страдания и Твою искупительную смерть.

Возлюбленные о Христе чада и сестры! Поклоняясь ныне сему честному гробу Жизнодавца и Спаса нашего и созерцая в изображении пречистого тела Его, умершего и погребённого, пресвятую главу, острым терновым венцом избоденную, будем молить Господа нашего: да умертвит Он в нас своею благодатию все плотские наши мудрования, да искоренит все злые, скверные, хульные и тщеславные помышления от главы нашей!

С умилением останавливая свой благоговейный взор на пресвятых ушесах Господних, ради нас окаянных и неблагодарных, хуления злочестивого исполненных, будем молить Господа милосердого: да заградится слух наш от всего неполезного и душевредного, но да будет всегда отверст и послушлив спасительным повелениям и внушениям заповедей Божиих.

И сокрушённым сердцем и слезящими очами своими созерцая пречистые очеса Господни, нас ради окаянных и неблагодарных кровию и слезами залитые и сению смерти закрытые, будем молить Господа, дабы Он, недремленно и неусыпно хранящий верных рабов своих, призрел на нас и помиловал нас и отвратил очи наши, еже не видети суеты (Пс. 118:37).

С трепетным чувством благодарности прикасаясь своими недостойными устами к изъязвленным за грехи наши пречистым рукам и ногам Спасителя нашего и в глубоком безмолвии останавливая свой взор на пресвятых устах Его, опалённых огнём нестерпимой жажды и вкусивших оцет с желчию, будем молить Его: да положит Он хранение устом нашим (Пс. 104:3), чтобы от них не исходило тех гнилых слов, которые бывают для Него более противны, чем самый оцет и желчь, и да направит ноги наши на путь спасения и руки – на дела благие, соделав те и другие мёртвыми для греха.

Поклоняясь пречистой, пресвятой и животворящей язве Господа, созерцаемой нами в пречистых рёбрах Его и в прободенном сердце, – язве, источившей кровь и воду в искупление и очищение наше, – будем молить всесильную благодать Его: да сокрушит окаменение наше, да исполнит сердца наши страхом Божиим и да уязвит души наши любовию к Господу Спасителю нашему, да возлюбим Его всем сердцем нашим, всею душою, всею мыслию, всею крепостию и всем помышлением нашим, и да текут от сокрушённого сердца нашего источники слёз, омывающие греховную нашу скверну!..

Возлюбленные! Верно слово, вещает Апостол Христов: аще бо с Ним умрохом, с Ним и оживем; аще терпим, с Ним и воцаримся (2Тим. 2:11), и Сам Христос глаголет: идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет (Ин. 12:26). Кто из нас, распинаясь и умирая со Христом, в духе живой веры и любви умеет вопиять к Нему из глубины души гласом благоразумного разбойника: помяни мя, Господи, егда приидеши во царствии си, – тому Он и со креста, и из гроба ответствует: аминь глаголю тебе: днесь со Мною будеши в раи (Лк. 23:42–43).

Поклоняемся страстям Твоим, Христе, и погребение Твоё чтём; покажи нам и славное Твоё воскресение, да в нём узрим предначертание и живое подобие неизреченного блаженства невечерних дней царствия Твоего. Аминь.

Христос воскресе!

Есть предание, свято чтимое нашею отечественною Церковию, что во времена древние в пещерах богоспасаемого Киева, где нетленно почивают своими телами сонмы верных рабов Божиих, однажды в светлый праздник живоносного Воскресения Христова на возглашение живой веры блаженного Дионисия: «Христос воскресе! Яко живи суще богоноснии», – от среды гробов отвещаша: «Воистину воскресе Господь!»

Ныне, возлюбленные о Христе братия, светло торжествуя спасительное восстание из гроба Христа Жизнодавца и вместе поя исходные песни у гроба сего приснопамятного служителя Христова священнопротоиерея Илии, мы слышим многократно провозглашаемое «Христос воскресе!», и в ответ столько же раз повторяется всеми и каждым из предстоящих: «Воистину воскресе!» Но уста почившего сном смертным безмолвствуют: се лежит возлюбленный о Христе собрат наш молчалив и безгласен!

Что же? Не напрасно ли мы, с любовию лобызая последним целованием почившего о Господе, говорим ему это радостотворное и мёртвых из гробов вызывающее Христос воскресе? Услышим ли от него когда-либо, если не здесь и не теперь, то хотя во вратах вечности, пред лицом Присноживущего: воистину воскресе Христос? Ей, услышим, братия и сестры! Это так верно, как верен единый истинный и всеправедный Господь и Спаситель наш Иисус Христос. Это так верно, как верно то, что связующая нас с почившим о Господе любы – николиже отпадает (1Кор. 8:13). Скажем более: эта искра огня благодатного во второе пришествие Христово возгорится в пламя – светолучными зарями Солнца правды, просвещающего мир!

Если у кого-либо из нас, братия христиане, от приражения к душе естественной скорби о разлуке с сим пастырем словесного стада Христова, столь близким нашему сердцу, омрачается светлость нынешнего всемирного торжества, то для оживления нашей веры и нашего упования по гласу Церкви «очистим чувствия, и узрим неприступным светом воскресения, Христа блистающася, и радуйтеся, рекуща, ясно да услышим победную поюще!»

«Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало, и играюще поем Виновника» сих неизреченных благ, «единого благословенного отцов Бога, и препрославленного!»

О, поистине, достоин Ты вечного благодарения и прославления, сладчайший Иисусе, за все бесчисленные Твои явленные нам благодеяния, наипаче же за то, что во свете лица Твоего – аще пойдём и посреди сени смертныя не убоимся, яко Ты с нами еси, Победителю смерти и ада! Что может быть для нас лучше того святого убеждения, что аще живем, аще умираем, Господни есмы (Рим. 14:8)?

Возлюбленные о Христе братия! Возблагодарим нашего Спасителя и Господа за жизнь почившего собрата! Кому из вас не известно, что она исполнена была веры и плодов благих любви нелицемерной, свойственных верному слуге Христову и строителю таин Божиих?

Тридцать три года – как бы соответствие числу лет земной жизни Христа Спасителя – стоял приснопамятный протоиерей Илия на страже сего дома Божия, с любовию и усердием служа спасению душ, искупленных честною кровию яко Агнца непорочна и пречиста Христа. Неимоверная скудость вещественных средств к жизни, доставляемых служением при сем благотворительном заведении, несмотря на многочисленное семейство, при самых трудных обстоятельствах житейских не могла заставить его искать другого, более выгодного для себя места. С терпением неся свой крест, почивший о Господе пастырь умел быть счастлив и доволен любовию многочисленных своих детей духовных, и их-то единственно усердие помогло ему при Божием содействии воспитать в благочестии и устроить судьбу своих сынов и дщерей, так что по отношению к семейству он до конца исполнил свой долг. Правда, не оставлено им никакого наследства, и некоторым из членов его семейства, по всей вероятности, придётся испытать всю тесноту жизненного пути, но он оставил всем им благословение Божие и признательную память духовных чад, которая, без сомнения, не может не отразиться благотворно и на осиротевшем его семействе, как и сам он всегда был милостив к сиротам.

В самом деле, можно ли предположить, что забудут его духовные чада, когда он, уже томясь предсмертною болезнию, в прошедшую св. четыредесятницу не отрекался исполнять долг духовного отца и с кротостию выслушивал чистосердечную исповедь кающихся, даруя всем прощение именем Христовым? О, как должно быть близко к сердцу каждое слово духовника, отходящего к небесному Судии живых и мёртвых, и может ли оно быть забыто?

Не забудьте своего духовного отца в своих молитвах и вы, питомцы сего человеколюбивого института, которых Господь в вознаграждение потери света солнечного умудряет прозревать в тайны мира невидимого, озаряемого светом дня невечернего! Вы знаете, какою искреннею любовию к вам преисполнено было сердце почившего пастыря вашего! Поминайте же его всегда в своих молитвах. Вот и сам он, почивший пастырь ваш, взывает к вам и ко всем нам:

«Воспоминаю вам, братие мои, и чада, и друзи мои, не забывайте мя, егда молитеся ко Господу: молю, прошу и мился дею, навыкайте сим в память». «Братие мои возлюбленнии, не забывайте мя, егда поете Господа: но поминайте и братство, и молите Бога, да упокоит мя с праведными Господь».

Вот и ответ наш на сие, влагаемый в уста наши Церковию: «В вере, и надежде, и любви, и кротости, и в священническом достоинстве благочестно пожил еси, приснопамятне. Темже тя превечный Бог, емуже и работал еси, сам вчини дух твой в месте светле и красне, идеже праведнии упокоеваются: и получиши на суде Христове оставление и велию милость!» ⁶⁸ Аминь.

Жены с миры богомудрыя в след тебе течаху: егоже яко мертва со слезами искаху, поклонишася радущыяся живому Богу, и пасху тайную Твоим, Христе, учеником благовестиша (Кан. пасх. песн. 7, троп. 1)

Продолжая торжество преславного воскресения Христова, мы празднуем ныне, православные христиане, память св. жен мироносиц, как первых благовестниц таинственной Пасхи.

«Радуйтеся, людие, – вещают они нам устами Церкви, – и веселитеся, – ангел, седяй на камени гробнем, той нам благовести, рек: Христос воскресе, Спас мира, и исполни всяческая благоухания: радуйтеся, людие, и веселитеся!» ⁷⁰

Обратим же наши мысленные взоры к сему равноапостольному сонму празднуемых нами богомудрых жён, неуклонно во след Христа текших, и, услаждаясь их радостотворным благовестием, поучимся у них той чистой и неизменной любви, какую они имели, и какую нам должно иметь к Воскресшему Жизнодавцу.

Св. общество евангельских дев и жён, бывших в числе первых учениц и неразлучных спутниц Господа нашего Иисуса Христа вместе с апостолами во всё время общественного служения Его роду человеческому, составляли Мария Магдалина, другая Мария Клеопова, Саломия, мать сынов Зеведеевых, Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, Сусанна и другие многие (Лк. 8:1–3).

Всем и каждой из них Иисус Христос оказал какое-либо особенное благодеяние: иных исцелил от тяжких болезней, других освободил от духов злобы и т. д. В чувстве глубокой благодарности к Спасителю они предались Ему всем сердцем, всею душою, и не было меры их любви и усердию к Господу Иисусу. Оставив дом и отчизну, родителей и родных, и всё, что могло быть для них дорого на земле, они последовали за Иисусом Христом и, находясь неотлучно при Нём, странствовали из города в город, из селения в селение, куда ни проходил Господь, проповедуя Евангелие царства Божия.

Вам известно, возлюбленные, что Спаситель наш во всё продолжение своей неизмеримо страдальческой жизни благоволил находиться в столь уничижённом состоянии, что, по собственным словам Его, не имел где главы приклонить (Мф. 8:20)! Известно вам, что великодаровитый и всебогатый Господь, чтобы нас, не бедных грехами, но добром истинно нищих пред Богом, обогатить дарами благодати Божией, Сам обнищал до того, то жил в крайней бедности.

Посудите же, сколько лишений, нужд, бедствий, страданий долженствовали вытерпеть и все следовавшие за Христом, что составляло особенную трудность для слабых и немощных женщин. Но это нисколько не ослабило их усердия к Спасителю. Напротив, они были счастливы тем, что могли служить и действительно служили Господу от своих большею частию скудных стяжаний.

Так как истощивший Себя до зрака рабия Сын Божий имел нужду и в пище, и в одеянии, то они питали нашего небесного Питателя и Жизнодавца и доставляли одежду Тому, Кто подаёт душам верующим одежду небесного царствия. Какое великое счастие!

Но и какие были новые испытания для сих благотворительных душ, принадлежавших к числу первых последователей Христовых!

Вам известно, слушатели благочестивые, и то, что наш Господь и Спаситель, несмотря на то, что в Нём не было и тени греха, ни обретеся лесть во устех Его (1Пет. 2:22); несмотря на то, что на каждом шагу Он осыпал всех бесчисленными благодеяниями, просвещая душу, врачуя тело, спасая мир, был однако же постоянно преследуем ненавистию и злобою, лживыми наветами и поношением врагов своих, книжников и фарисеев, врагов истины и добра. А вместе с этим сколько оскорблений и уничижения должны были перенесть и сопровождавшие Господа ученики и ученицы Его! Чего стоило особенно сим последним, отказавшись от спокойной домашней жизни, пренебрегши привязанность к имению и его ценою приобретаемых удобств и удовольствий жизни, предолевать человеческий страх, осмеяние, клевету и упрёки враждебных им родственников и знакомых! Но ничто не могло поколебать усердия и любви ко Христу в душах, всецело преданных Ему при всех трудных и тяжких обстоятельствах Его жизни!

Единственную отраду и утешение их составляло то, что они, как ученицы Христовы, могли каждый день лично слушать слово Божие из уст воплощённой Премудрости. Они постоянно наслаждались беседою кроткого и любвеобильного Наставника истины, единородного Сына Божия – то всенародно, в присутствии сотен и тысяч людей, в синагогах, на горах, при берегах морских, то во время путешествий, то в кругу мирного домашнего собеседования. Кто не скажет, что поистине блаженны очи сих жён, яко видели божественные дела, и уши сих дев, яко слышали божественное учение самого Христа Спасителя и с верою слагали слова Его в свои добрые и чистые сердца?

Но если мы, христиане, понимаем и высоко ценим это блаженство, то вспомним опять, что целые тысячи людей, окружавшие первых учеников и учениц Христовых, думали иначе и, соблазняясь уничижённым видом раба, в котором Сын Божий являлся миру, не веровали в Него, хотя тоже были очевидными свидетелями бесчисленных чудес Его! Еда кто от князь верова в Онь, или от фарисей? Но народ сей, иже не весть закона, прокляти суть – так говорили фарисеи (Ин. 7:48–49). И им веровали более, чем Христу, все те, которых обольщала лицемерная набожность слепых вождей народа, и даже многие из числа начальников уверовавших не исповедовали своей веры, чтобы не быть отлучёнными от синагоги: возлюбиша бо паче славу человеческую, неже славу Божию (Ин. 12:43). Из самого народа, осыпанного благодеяниями Иисуса Христа, как мало было истинных последователей Его!

Совершилось наконец то страшное и непостижимое событие, которые для самих апостолов казалось невозможным, когда они слышали предсказания о Нём от самого Господа, так что пламеннейший и ревностнейший из них апостол Пётр осмелился однажды сказать Ему: милосерд Ты, Господи: не имать быти Тебе сие (Мф. 16:22). Совершилось: единственный Благодетель человечества, веками и тысячелетиями ожиданный Спаситель мира осуждён, как преступник, предан всенародному поруганию и посреди разбойников пригвождён ко кресту!

Тут-то и надлежало явить свою любовь к Иисусу Христу, когда вокруг Его креста слышны были поругания неумолимых врагов, осудивших Господа на столь позорную казнь, когда неистовствовала ярость буйной черни и среди народа рыскали свирепые римские воины… Не было тут, при распятии, и ближайших учеников Спасителя – все они, кроме одного Иоанна Богослова, от страха и ужаса бежали!

Стояли же при кресте Иисусовом только Мати Его с возлюбленным учеником Его и неизменные в своей любви ко Христу св. мироносицы, Мария Магдалина и Мария Клеопова, другие из них, влекомые тем же чувством глубокой преданности, издали следили взорами за всеми событиями крестной смерти Богочеловека до того времени, как Он предал дух свой в руки Богу и Отцу.

И затем, когда благообразный Иосиф, с дерева сняв пречистое тело Господа и Христа, предавал его погребению, св. мироносицы заботливо наблюдали, где полагали их Возлюбленного, Божественного Иисуса, и в тот же день купив ароматы, лишь только переждали великий праздник пасхальной субботы, поутру рано, зело заутра, вместе пошли на гроб Возлюбленного, чтобы помазать Его мёртвое тело, чтобы ещё задолго до солнечного восхода узреть Христа, Солнце правды, прежде заката солнца видимого зашедшее во гроб. Идут мироносицы девы во мраке ночи, ища Его, «яко дне», и другая ко другой вопиют: «О другини, приидите, благоуханьми помажем тело живоносное и погробенное, плоть Воскресившего падшего Адама, лежащую во гробе! Идём, потщимся якоже волсви, и поклонимся, и принесём мира яко дары, в не пеленах, но в плащанице обвитому, и плачем, и возопиим: о Владыко! Востани, падшым подаяй воскресение!» ⁷¹

За столь великое усердие к Спасителю и утешил их Господь величайшею радостию: «Егоже яко мертва, со слезами искаху, поклонишася, радующияся, живому Богу!» Камень, заграждавший вход в пещеру гроба Господня, тот огромный камень, который так много беспокоил их, они находят отваленным от гроба, видят Ангела Божия, на камени сидящего, и слышат от него: «Что ищете с мертвыми, яко человека, – во свете присносущнем Сущего? Видите гробные пелены, тецыте и миру проповедите, яко воста Господь, умертвивый смерть, яко есть Сын Бога, спасающего род человеческий» ⁷².

Нетрудно себе представить, какое действие произвела в христолюбивых душах такая весть: и изшедше, говорит св. евангелист, от гроба, со страхом и радостию велиею, текосте возвестити учеником Его. Но вот и сам Господь Иисус встретил их и сказал им: радуйтесь! И когда они, приступив к Нему, ухватились за ноги Его и поклонились Ему, Он сказал им: не бойтеся; идите, возвестите братии Моей, да идут в Галилею, и ту Мя видят (Мф. 28:8–9).

Таким образом любовь ко Христу Спасителю, отличавшая св. мироносиц, увенчалась тем, что они первые удостоились принять благовестие воскресения Христова и они же первые должны были сообщить это всерадостнейшее благовестие всем прочим и самим апостолам.

Некоторые же из них, воодушевляясь от Святого Духа ревностию апостольскою, возвещали Христа воскресшего и всему миру, дерзновенно исповедуя Его и пред лицом всесветных обладателей вселенной. Так св. равноапостольная Мария Магдалина, представ римскому императору Тиверию, начала пред ним свою евангельскую проповедь этим же истинно христианским приветствием, – в котором и мы с вами, христиане православные, люди позднейших времён и народов, находим величайшее утешение, радость и блаженство, – сказав ему: «Христос воскресе!»

Христос воскресе! Вещают и нам мироносицы жёны: «радуйтеся, людие, и веселитеся!» Но, возлюбленные братья христиане, чтобы это радостотворное приветствие глубоко проникло нашу душу и наполнило её тем же светом и блаженством, какими исполнены были и св. мироносицы, необходимо нужно, чтобы сии равноапостольные жёны были для нас не только благовестницами о Воскресшем, но и живым примером неизменной любви и усердия ко Христу Спасителю.

Мы не менее первых учениц Христовых получили и получаем благодеяний от небесного Врача душ и телес наших. Не будем же неблагодарны! Не отступим от Христа никогда и ни в чём. Он и ныне ходит с нами, хотя и не так видимо, как во дни плоти своей. Он и теперь ведёт нас своими путями, которые нашему плотскому человеку столь противны и которые нашей недальновидности часто представляются столь непонятными. Будем же идти Его путём, если только мы желаем следовать за Ним, идти неуклонно, невзирая ни на какие обольщения и искушения мира и нашего самолюбия! Пребудем Ему верны до смерти!

Не лишены мы, христиане, и блаженной возможности служить Господу от имений своих, по подражанию св. мироносицам: Господь всегда имеет множество меньших братий своих и сестёр бедных, алчущих, не имеющих покрова или пристанища. Не забудем же, что всё, что бы мы ни сделали для этих сродников Господних, жертвуя в их пользу нашими избытками, искусствами и трудами, Господь примет точно так, как бы мы помогли тем Ему самому, по неложному слову Его: Аминь глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе (Мф. 25:40)!

Тем более, возлюбленные соученики и соученицы Господа Иисуса Христа, мы можем и должны по подражанию празднуемым ныне первым ученицам Его, избравшим благую часть слушания слова Божия из Его пречистых уст, находить и своё блаженство в том же божественном слове. И это для нас тем удобнее, что уничижённый зрак раба, в котором Сын Божий благоволил явиться людям, уже не есть более камень преткновения для нас, верующих. Мы видели, и все народы в продолжение стольких веков уже увидели славу Его, славу, яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины (Ин. 1:14)! Если же мы не видим теперь Иисуса Христа во плоти и не слышим Его лично, то не забудем, что хотя в этом отношении действительно блаженны очи видевшие и уши слышавшие Его, но, по словам самого же Спасителя, не менее также блажени не видевшии, и веровавше (Ин. 20:29)!

Наконец мы можем и должны, по подражанию равноапостольным мироносицам, подвизаться и в распространении славы Христовой, в благовествовании Его величия пред всеми людьми, хотя и не в таком виде. И в самом скромном убежище, под мирным кровом семейным могут исполнять и на самом деле исполняют эту священную обязанность те, которые наставляют и просвещают в страхе Божием, в духе веры и любви к Спасителю своих детей и домочадцев, назидают их словом и примером своей благочестивой жизни и таким образом возвращают членов таинственного тела Христова, приготовляют их к служению Церкви и отечеству. Верно исполняющие эту обязанность будут не менее блаженны, как и первые ученицы Господа, равноапостольные жёны-мироносицы.

О жены богомудрые, с миры во след Христу текшие! Принесите Ему, Жизнодавцу, яко миро, ваши благоуханные молитвы, да ниспошлётся и нам свыше вседействующая благодать Божия, чтобы те святые чувства и действия истинной любви, которые вы нам своим живым примером внушаете, проникли всё существо наше, да и мы со всеми верующими на земле, как вы со Ангелами и Святыми на небеси, сподобимся чистым сердцем с неоскудевающею радостию воскресение Спасово славити. Аминь.

Христос воскресе!

Ваш по преимуществу ныне праздник, христолюбицы, праздник богомудрых дев и св. жён-мироносиц! Они составляют украшение вашего пола, сами украсившись любовию ко Христу.

Какое драгоценное украшение! Радуются сами Ангелы Божии, своим чистым умственным взором созерцая красоту душ, возлюбивших Христа, яко небесного жениха!

О, святые жёны-мироносицы, уделили бы вы и нам тех ароматов, которые вы с таким усердием несли на гроб Возлюбленного, за что первые не только услышали от Ангелов весть о воскресении Христовом, но и удостоились явления самого Воскресшего! Кого искали со слезами как мёртвого, Тому с радостию поклонились, как живому Богу.

«Идите, – говорят они нам, подобно тому, как мудрые сказали неразумным девам, – идите и купите себе, своих ароматов мы вам отдать не можем, постарайтесь сами для себя. Но мы готовы содействовать вам в добром деле как своим примером, так и своими молитвами ко Христу».

Возлюбленные о Господе! Вникните глубже в эти вещания св. жён-мироносиц. Посмотрите, какою ценою купили они это неоценённое счастие – быть в числе последователей сладчайшего Господа Иисуса Христа. И домы свои, и все удобства и удовольствия жизни – всё это они охотно отдали, чтобы только иметь возможность неотлучно следовать за Христом возлюбленным, который по любви к человеку во всю жизнь не имел, где главу приклонить. подвиги Его для спасения ближних были непрерывные, деятельность неутомимая, неусыпная. Но и они не знали усталости, и они не без труда совершали переходы из города в город, из селения в селение среди непрерывных лишений и опасностей.

А вы, юные ученицы Христовы, вы, младшие сёстры их, как скоро ослабеваете в следовании за Христом! А служение ваше Ему?.. Если несколько минут пребыли в молитве пред Ним дома, если немного более единого часа простояли в Его св. храме, то вам уже кажется, будто вы сделали что-нибудь для Него особенное, хотя и стояние-то ваше, быть может, было с грехом пополам!.. Нет, возлюбленные, бросьте от себя эту леность, это равнодушие и холодность и купите себе – без серебра, единственно ценою ваших усильных стараний – святой и неутомимый труд пламенного и усердного служения своему Господу!

Посмотрите опять, чего стоило мироносицам приобрести эту благую часть – у ног Спасителя слушать слово Его! В ушах их нередко раздавались кривые толки и суждения тех нечестивых вождей народа, книжников и фарисеев, которые дерзали даже глумиться над божественным учением небесного Наставника истины и, как будто посмеиваясь над их простотою, силились навязать им свои близорукие и ложные взгляды, свои гордые, но пустые мнения, свои жалкие догадки и предположения, свои предрассудки и заблуждения. Но они на всё это не обращали никакого внимания, потому что их слух и сердце, их полное внимание приковано было к глаголам вечной жизни, исходившим из уст самой воплощённой Премудрости.

А что сказать о вас, юные ученицы Христовы? Проникает ли слово Божие до разделения вашей души и духа, членов и мозгов (Евр. 4:12), как было у св. мироносиц?.. Если нет, всё продайте – и пустые мечты, и все порождения праздного воображения, и стяжите себе сокровище неоценённое – благой закон уст Господних, несравненно более вожделенный, чем тысячи золота и серебра (Пс. 118:72).

Наконец посмотрите, чего стоили мироносицам и те погребальные ароматы, которые они приобрели для Спасителя. Не говорим уже о вещественной их ценности, которая после того, как они всем своим достоянием пожертвовали ради Господа, сама по себе ещё не много значила бы, – вспомните, что прежде чем поспешили они с миром ко гробу Христову, они не оставляли Христа Спасителя и у самого креста, были свидетельницами Его погребения, и, когда другие были заняты праздником, у них была одна мысль на душе и в сердце – о лежащем в гробе Господе, ибо в Нём была сокрыта их жизнь. За то в Нём обрели они и радость, и залог их собственного воскресения.

А вы, возлюбленные, что приносите Христу Жизнодавцу?

О, как желал бы я, чтобы вы на этот вопрос отвечали словами св. Церкви: мы «вместо мира песнь приносим Владыце». Мы сердечно желаем и чаем очами веры «узреть Христа, правды солнце, всем жизнь воссияюща!» Чувствуем, что для сего многого и очень многого нам недостаёт, а главное – недостаёт крепкой и всепобеждающей любви ко Христу, но у нас есть, по крайней мере, искреннее желание возлюбить Его всем сердцем и готовность всегда и во всём, что бы с нами в жизни ни случилось, принадлежать Христу и всё отдать за любовь к Нему, сию сокровищницу небесных даров. Но, о жёны богомудрые, святые мироносицы девы, молим вас, подкрепите в нас это спасительное желание, своими молитвами низводя на нас благодать Божию, которая, совершая нас во всём благом, соделала бы нас достойными не только здесь, на земле, но и на небесах вместе с вами и со всеми святыми праздновать пасху Божию спасительную! Аминь.

Хощеши ли цел быти (Ин. 5:6)?

Вопрос больному, расслабленному, 38 лет страдавшему тяжкою болезнию о том, желает ли он быть целым, или здоровым, может быть, кому-нибудь показался бы излишним и ненужным.

Однако же этот вопрос в устах небесного Врача душ и телес не только не был излишен, но даже столько необходим, что можно сказать наверное, предуготовил исцеление недужного, послужив как бы поводом к обнаружению его душевных свойств, его кротости и терпения без сомнения в живом сознании своей греховности, его усилий освободить себя от своего жалкого состояния, его тщетных надежд на пособие со стороны людей и неослабного упования на помощь небесную – словом, к обнаружению того, что душа и тело сего, по выражению Церкви, «непогребённого мертвеца» имели в себе ещё столько жизни, что могли силою Божиею освободиться от смерти и тления, обновиться, воскреснуть и уже созрели для столь вожделенного события!

Братия христиане! И к нам небесный Врач, Господь наш Иисус Христос простирает тот же цельбоносный глас: хощеши ли цел быти? Но производит ли он в нас то же спасительное действие, которое произвёл в тридцативосьмилетнем расслабленном? Должны сознаться, что большею частию не производит в нас такого действия. Отчего же?

Без сомнения, оттого, что хотя все мы носим в себе «семя тли» и едва ли кто-нибудь из нас может похвалиться совершенным благосостоянием своей души и тела, однако есть между нами множество таких больных и телом, но особенно больных душою, которые не сознают своей болезни и потому, считая себя здоровыми, остаются при мысли, что вопрос об исцелении как бы не до них касается. Есть опять и такие больные, которые, и сознавая жалкое состояние своей души и сердца, не ищут или не так ищут исцеления, чтобы могли его получить, как бы не слышат простирающегося к ним гласа единого истинного Врача душ и телес: хощеши ли цел быти? Есть, наконец, больные исцелённые, которые скоро забывают и причину своих душевных недугов, и всю тяжесть наказания Божия за грехи и потому имеют нужду в напоминании: хощеши ли цел быти? Ктому не согрешай, да не горше ти что будет!

Вникнем же, возлюбленные, в каждое из этих состояний недугующего человека и размыслим, как они гибельны, чтобы, пока ещё есть время, достигнуть нам совершенного и вполне благонадёжного исцеления нашей души.

1. И в телесных болезнях очень опасно, когда одержимые ими вовсе не примечают их, а между тем они, будучи в самом начале весьма незначительными и удобоизлечимыми, мало-помалу развиваются и усиливаются до того, что наконец делаются неисцельными и угрожают неминуемою смертию. Не менее опасно для души, когда она, будучи заражена какою-либо страстию, вовсе не понимает своего гибельного состояния: зло постепенно укореняется в ней и наконец поражает её грехом смертным и доводит до ожесточения.

Посему-то поистине надлежит обратить нам всё наше внимание на то, не гнездится ли где-нибудь в нашем сердце древний змий, неприметно разливающий смертоносный яд по всей духовной природе нашей, не страждет ли наша душа каким-либо опасным недугом?

Сделаем же в настоящем случае для души, по крайней мере, столько, сколько делаем для тела. Кто из нас, дорожа телесным здоровьем (а кто им не дорожит?), не старается предупредить в себе развитие какой-либо болезни? И когда другие заметят нам, что самый наружный вид наш показывает, что мы не совсем здоровы, не стараемся ли мы тотчас удостовериться в том, посмотрев на себя в зеркало или спросив совета у врачей? Теперь вспомним, сколько раз нам делалось и прямых, и косвенных замечаний и от наших недоброжелателей, и от наших друзей насчёт наших недостатков, которые, может быть, суть не что иное, как только наружное проявление того тяжкого недуга, которым заражена наша душа, и который, может быть, готов подвергнуть нас конечной гибели, если мы не постараемся заблаговременно противустать злу и по возможности искоренить его и истребить!

Отчего же мы не стараемся удостовериться в действительности существования у нас этого недуга, внимательно посмотрев на себя, на свои чувства, намерения и действия в зерцало слова Божия и св. заповедей Господних? Отчего не обращаемся со всею искренностию и совершенным желанием спасения за советами к духовным врачам и не внемлем их указаниям с полною доверенностию? Не оттого ли, что явно или тайно мы самоуверены в себе и думаем, что наше душевное состояние ещё довольно хорошо и не требует так называемого «коренного» врачевания?

Подлинно, думая таким образом, мы обманываем сами себя, и тогда как и Ангел хранитель наш, подобно Ангелу Господню, возмущавшему воды купели Силоамской, возбуждает в нашей душе различные стремления на путь истины и спасения, и наша совесть вопиет нам о наших внутренних язвах, и Сам Дух Святый ходатайствует о нас воздыханиями неизглаголанными, мы с непонятною беспечностию и не думаем о необходимости для себя исцеления, и душевный недуг до конца губит нас, между тем, как тысячи людей, считаемых нами гораздо жалче нас самих в нравственном отношении, спасаются посредством таинственной купели покаяния!

Познаем же, братия, истинное состояние своей души и не будем считать её здоровою, тогда как она действительно подвержена недугам.

2. Но, может быть, мы и сознаём бедственное состояние своей души, может быть, она весьма нередко и томится у нас печалию и воздыханиями о тех язвах, которыми страждет наша совесть, и мы всемерно желали бы получить их исцеление, но всё напрасно, так что поистине могли бы сказать о себе то же, что сказал Пророк о Вавилоне: врачевахом Вавилона, и не исцели (Иер. 51:9)! Что же? Или ритины несть в Галааде, или врача несть тамо (Иер. 8:22)? Разве нет целебного бальзама на нашу душу? Или некому приложить пластырь на её раны?

«Так, – вопиет, может быть, иная душа, – человека не имам, да, егда возмутится вода, – когда во внутренности сердца моего возникнет чувство умиления и глубокого сокрушения, – ввержет мя в купель истинного и совершенного покаяния! И вот ин прежде мене слазит, – иные помыслы и чувства теснятся в моё сердце и дают душе очиститься!»

Поистине, возлюбленные, если в деле спасения души своей будем думать только о человеческой помощи и на неё только надеяться, то не только 38 лет, но и вся наша жизнь пройдёт, а наша душа останется неисцелённою, или ещё до конца жизни может нас поразить духовная смерть.

Но отчего же мы не видим, не слышим и не ощущаем, что не человек, а сам Господь, вочеловечившийся ради нашего спасения, взывает каждому из нас: хощеши ли цел быти? И всегда готов подать нам исцеление, готов сказать нам: востани, возми одр твой и ходи!

Его служители, облечённые от Него властию свыше вязать и решить, разве человеческою силою действуют, а не Его же божественною благодатию врачуют наши духовные недуги? А если действительно так, то не от забвения ли сей истины, не от недостатка ли веры происходит то, что мы из духовной врачебницы отходим неисцелёнными? Так, только живая несомненная вера и твёрдая решимость не возвращаться на путь погибели содействуют нам к тому, чтобы получить исцеление своей души!

И кто из нас хотя однажды в жизни не испытывал сего блаженства верующих? Кто, притекая во врачебницу покаяния с истинною верою и глубоким сокрушением сердечным, не выходил из неё с живым ощущением духовного мира в совести и душевной отрады – с тем чувством, с каким больной оставляет свою постелю, когда врач выписывает его из числа недужных?

Но здесь, братия, угрожает нам новая опасность!

3. Для тех, которые по благодати Божией удостоились уврачевать свою душу, получив разрешение от грехов во св. таинстве покаяния, если они хотят навсегда оставаться целыми и невредимыми, необходимо нужно помнить предостережение, сделанное Христом Спасителем 38-летнему расслабленному: ктому не согрешай, да не горше ти что будет.

По-видимому, может ли быть ещё наказание горшее того, которое испытал человек, томившийся 38 лет тяжким недугом, человек, всеми отверженный, для которого наконец собственное тело сделалось гробом? Конечно, на земле не может быть большего наказания, но может быть без всякого сравнения тягчайшее наказание в жизни будущей – муки адские в пламени геенском! Это-то горшее наказание, по словам св. Златоуста ⁷⁵, и разумел Господь, когда сказал расслабленному: ктому не согрешай, да не горше ти что будет.

Об этом-то наказании нужно помнить всякому, удостоившемуся исцеления души своей и умиротворения совести. Нужно помнить, что если кто и после покаяния обращается к прежним грехам, то, уподобляясь животному, которое, и омывшись, снова погрязает в тине, собирает себе гнев в день гнева и откровения праведного суда Божия (Рим. 2:5). «Кто не исправляется, – говорит вселенский учитель, – однажды претерпенным наказанием, тот, как бесчувственный и презритель, заслуживает строжайшую казнь!»

Посмотрите, как бывает осторожен испытавший тяжкую болезнь и силою врачебного искусства, при помощи Божией, так сказать, исхищенный из челюстей смерти! Ничего столько он не боится, как возвращения признаков своей прежней болезни! Отчего же не бываем мы так осторожны и предусмотрительны в отношении к недугам нашей души, которые влекут за собою не временную, а вечную смерть? О, не забудем слова Господня: ктому не согрешай, да не горше ти что будет!

Затем, как ни живое ощущение бедственного состояния своей души, ни её исцеление от смертоносных недугов, ни сохранение её от нового расслабления не может быть без благодатной помощи свыше, то да воззовёт каждый из нас, братия, ко Господу гласом св. Церкви: «Разслабленнаго яко воздвигл еси, Христе, – разслабленную мою душу преступленьми оздрави, и шествовати мне Твоя правыя стези поспешествуй!» ⁷⁶ Аминь.

Изыде сеяй сеяти семене своего (Лк. 8:5)

Сеятель, вышедший сеять семя своё, божественное слово истины и спасения, есть Сын Божий, Иисус Христос.

Вы заметили ль Его шествие для этого сеяния, или яснее – для проповеди слова Божия? На каждой литургии, чего нельзя не заметить, это явление бывает торжественно! Отверзаются царские врата, как бы самое небо, и с престола Божия, как бы из лона Отца предвечного, вземлется Слово Божие, святое Евангелие – видимый образ самого единородного Сына Божия Иисуса Христа: вот Сеятель и Его семя!.. Ему предшествует светильник, изображающий Предтечу Христова, и Сам Христос в виде Евангелия смиренно исходит путём узким, боковою дверью на средину храма, сопровождаемый священнослужителями и вместе невидимыми сонмами Ангелов Божиих. Видят это все присутствующие в храме, видят и в то же время слышат: премудрость, прости! приидите, поклонимся и припадем ко Христу! Припадем к Нему с любовию и, подобно Марии, седшей при ногу Его, станем слышать слово Его (Лк. 10:39).

Читается Евангелие: это Христос проповедует; Его дела, Его и слова – в тех и других наше спасение. Дальнейшие молитвы, особенно совершение таинства тела и крови Христовой, глубже внедряют сие спасительное благовестие в сердцах верующих.

Затем, при окончании богослужения один из пастырей церкви, которым, как преемникам св. апостолов, поставлено в непременную обязанность продолжать евангельскую проповедь, исходит пред лицо святого общества душ благоговейных и вместе с ними поучается в законе Господнем, раскрывая дух и силу слов Христовых, и таким образом продолжает сеяние небесного Сеятеля.

Вот, видите ли, как всё это прекрасно устроено в Церкви Божией! Иначе и быть не может: что делает Бог, то всегда прекрасно, добро зело, хорошо весьма. Но хорошо ли делаем мы? Так ли принимаем семя слова Божия, как прилично земле доброй? Не бывает ли оно по отношению к нам семенем, падшим при пути, или на каменье, или посреди терния?

Будем, возлюбленные, внимательны: время жатвы незаметно приближается. Скоро, скоро придёт Господь жатвы осмотреть своё поле, ниву нашего сердца, и горе той неблагодарной земле, на которой не найдёт Он добрых плодов! И, во-первых, горе тем душам, которые подобны земле при пути. Как жалки эти души рассеянные, которые, не обращая полного внимания на предлагаемые им правила добра, нравственности и христианского поведения, можно сказать, не имеют никакого твёрдого правила жизни, – как жалки они, когда их ум и сердце, не ограждённые страхом Божиим, подобно ниве без всякой ограды, действительно похожи на большую дорогу, по которой все проходят, отверсты без различия для всякого рода мыслей и ощущений, большею частию пустых и праздных, и во всякое время и во всяком месте! Ах, таким людям как будто вовсе и не известно то, что значит бдительность над собою, а Господь сказал: бдите, бодрствуйте, будьте неусыпно внимательны к себе, к состоянию своей души, бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф. 26:41)!

Они же не бодрствуют, невнимательны к себе и оттого-то именно впадают в напасть, то есть в тысячи так называемых искушений, которые неминуемо изглаждают из их сердца даже и те благие впечатления истины и добра, которые, по-видимому, глубоко пали в их душу.

И вот новое горе – непостоянство! Эти души подобны полю, покрытому тонким слоем земли, в котором при первом ударе заступа находят известняк и камни, оттого-то на этом поле семя хоть и пускает ростки, но укрепиться не может.

Так иные, выслушав слово Божие со вниманием, принимают его с радостию и хранят в сердце. Оно пускает ростки: в них родились благие мысли, благие желания, благие намерения, в разговорах и поведении заметен некоторый род богобоязненности и благочестия, – одним словом, эти души обнаруживают в себе твёрдое желание приблизиться к Богу и вступить на путь спасения. Но что ж? Это благое желание только временное. Оно тотчас переменяется, как скоро наступает искушение, и вот вера, по-видимому, живая и обещавшая благие дела, стала мёртвою, как и прежде!..

Так иные кажутся смиренными, пока их хвалят, пока льстят им, пока никто не касается их чести, но сделайте им выговор за их погрешности, покажите им вид пренебрежения, причините хоть малейшее оскорбление, и – Боже мой! – какая является чувствительность! Какая гордость! Какой дух мщения!!.. Те кажутся кроткими и терпеливыми, пока не встречают ничего противного, пока всё идёт по их воле; вздумайте же им попротиворечить, не сделайте по их прихоти, и заметите, какая в них вспыльчивость, какая нетерпеливость! Находятся ли они в затруднении или злосчастии? Какое малодушие! Сколько жалоб, сколько ропота! Что ж всё это значит? То, что, несмотря на все наши прекрасные предначертания следовать слову Божию, мы лишь на время бываем им верны, а в минуту искушения почти всегда оказываемся тем же, чем были. Ах, эта земля, не имеющая надлежащей глубины, есть бедное сердце наше! Слово Божие не может в нём вкорениться, ибо в нём нет глубины смирения.

Не имея смирения, мы полагаемся на свои собственные силы, не довольно наблюдаем за собою, не довольно недоверчивы к себе самим, наконец, не имея смирения, мы не довольно пламенно молим о благодати Божией, которая изливается на смиренных, подобно тому, как воды небесные проникают и напояют землю, лежащую в долинах. Таким образом, драгоценное семя слова Божия засыхает в нас и не приносит вожделенного плода жизни.

К сему горю присоединяется ещё горе: терние забот, или лучше, неугомонной суетливости, окончательно подавляет семя слова Божия. К несчастию, мы иногда много хлопочем и суетимся о том, на что вовсе не следует обращать особенного внимания, и опускаем из виду единое на потребу, главное и существенное. Так иная, забыв Божие слово, что не внешнее плетение волос украшает юных (1Пет. 3:3), из-за этого занятия, быть может, лишает себя надлежащего приготовления к молитве и тому подобное.

Христе Спасителю! Небесный Сеятелю! Собери и огради расхищаемые рассеянием, умягчи окаменелые, удобри терноносные нивы сердце наших, да с радостию приемля слово спасения Твоего, сохраним оное в добром и благом сердце, чтобы во время жатвы, в час кончины нашей представить Тебе плоды жизни истинно христианской, пригодные для житницы небесной. Аминь.

А иже на добрей земли, сии суть, иже добрым сердцем и благим слышавше слово, держат, и плод творят в терпении (Лк. 8:15)

Обозревая нивы сердец человеческих, на которых посевается семя слова Божия, Сам небесный Сеятель, Господь наш Иисус Христос, едва четвёртую долю из них находит доброю. Из остальных трёх четвертей одна неудобна для сеяния, потому что при пути, это души рассеянные; другая – потому что камениста, это души непостоянные; третья – потому что заглохла от терния, это души суетливые. Но чем малочисленнее души истинно благочестивые, внимательные, искренно расположенные ко всему доброму, постоянные в стремлении к своему душевному спасению, всем сердцем желающие истинных, вечных благ более всего на свете, тем приятнее остановить на них внимание, чтобы, так сказать, разглядев их прекрасные черты, и напечатлеть их образ в своей душе, возбудить в себе и в других желание быть похожими на них. Вот предмет нашего сегодняшнего краткого собеседования с вами!

Возлюбленные чада и сёстры о Христе Господе! Случалось ли вам в летнее время быть на поле и обонять запах нивы исполнены, юже благослови Бог (Быт. 27:27)? Не правда ли, какое приятное ощущение испытывали вы от одного этого запаха? Так и от доброй души, в которую глубоко пустило корень слово Божие и приносит плод сторичный, веет, можно сказать, каким-то особенным благоуханием духовным. Это благоухание – её чистые мысли и смиренные христианские чувствования. Ими-то проникнуты её взоры, которые с благоразумною доверчивостию и простосердечною откровенностию обращены ко всем и в которых, как в зеркале, отражается душа кроткая и незлобивая. Она отражается и в лице, которое при всей скромности всегда спокойно и выражает внутреннее довольство и глубоко сокрытую в сердце радость духа о Боге Спасителе, непрестанно изливающем на нас бесчисленные благодеяния – ведомо и неведомо, непосредственно и посредством добрых людей. Это можно заметить даже в самых телодвижениях, не только всегда приличных полученному воспитанию и званию, но и вполне соответствующих тому глубочайшему смирению, которое отличает всякую истинно христианскую душу.

Особенно же это можно видеть в словах, по выражению апостола, всегда во благодати растворенных (Кол. 4:6), т. е. благоразумных, назидательных, подающих благодать слышащим (Еф. 4:29), т. е. производящих на них самое доброе впечатление, как сказанных совершенно кстати, с полным уважением, почтительностию и искреннею любовию к тем, с которыми ведётся речь. Это, наконец, можно видеть во всех поступках доброй души, оплодотворённой небесным семенем слова Божия: в её непритворной набожности, искреннем благоговении к храму Божию, в усердии к молитвенному собеседованию с Богом, в поучении в законе Господнем и во всех полезных науках, просвещающих ум, образующих сердце, в трудолюбии, в терпении, в дружелюбии, общительности и услужливости, а более всего – в послушании, которое, по свидетельству слова Божия, приятнее Богу, паче жертвы благи (1Цар. 15:22).

Усматривая такие прекрасные качества, можно ли ими не восхищаться и не благодарить о них Бога? Услаждаясь их благоуханием духовным, как не воскликнуть, подобно праотцу Исааку, благословлявшему своего первенца: се воня, т. е. благоухание, се воня истинныя дщере Церкви православныя, яко воня нивы исполнены, юже благослови Бог (Быт. 27:27)? Поистине, возлюбленные, такие души среди вас составляют зрелище приятное для самих Ангелов Божиих! И мы, недостойные служители вашего душевного спасения, как скоро видим подобные утешительные явления, с радостию возносим о них ко Господу во глубине души молитвенный глас: Боже сил, обратися убо, и призри с небесе и виждь, и посети виноград сей, и соверши и, егоже насади десница Твоя (Пс. 79:15–16)!

И не явное ли благословение Божие почивает на таких душах, когда то время, которое для иных неблагоговейных, небогобоязненных и нерадивых кажется скучным и тягостным, для них составляет величайшую отраду жизни и утешение? Это время молитвы, общественного богослужения, чтения слова Божия, слушания душеполезных поучений. Они веселятся о рекших им: в дом Господень пойдём (Пс. 121:1), и, слыша спасительную проповедь, как слово самого Христа, восклицают внутренно: слава Тебе, Господи, слава Тебе! Не явное ли благословение Божие почивает на них, когда – в то время, как иные, холодные и равнодушные к слову Божию и ко всему святому, постоянно мятутся, ничем не довольны, досадуют на всех и самых искренних доброжелателей своих как будто подозревают в нерасположенности к себе, а оттого огорчаются и благонамеренными замечаниями, – они, покорные слову спасения, наслаждаются спокойствием совести и, не мечтая о себе много, готовы с любовию выслушать не только похвалу, но и всякую укоризну и принять её с благодарностию, как горькое, но спасительное врачевство? Не явное ли благословение Божие ожидает их и в дальнейшей жизни?..

Да пребудет же, возлюбленные, благословение Божие на вас Того благодатию и человеколюбием всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Возлюбленные о Христе сестры и чада по духу! Давно уже чувствовал я нужду и потребность сердца предложить вам нечто на размышление. Это некоторые истины, небезызвестные вам, но, к величайшему моему прискорбию, большею частию из вас оставляемые в забвении, или в пренебрежении, или, по крайней мере, без должного внимания. Как служитель алтаря Господня и провозвестник слова Божия, обращаю речь мою к вам, христианки православные, мои духовные дети и ученицы, в полной уверенности, что вы примете моё наставление с тою же любовию и сочувствием, с какими оно вам предлагается.

Сочувствие ваше нужно мне не для меня, а для того дела, котором я служу и готов служить всеми силами души и сердца, а это дело – ваше духовное благо, ваше душевное спасение.

И вот именно тот предмет, на который я желал бы обратить особенное ваше внимание, – предмет чрезвычайно важный. «Какая польза человеку, – говорит сам Господь и Спаситель наш, – какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою (Мф. 16:26)?»

Напоминая вам о столь важном, ни с чем не сравнимом превосходстве души, я вовсе не то хочу сказать, будто вы совершенно равнодушны к своей душевной пользе. Видит Бог, и мы, грешные, не можем не приметить, что многое делается вами именно с тою целью, чтоб просветить, очистить и спасти душу; но видит также Сердцеведец Господь, – увы! – усматриваем и мы, что в этом важном деле допускаются вами немалые уклонения и упущения, которые заставляют опасаться за вас и за ваше душевное благо, за вашу вечную судьбу.

«Боюсь», – скажу словами св. апостола Павла, – «боюсь, чтобы, как змей хитростью своею обольстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклоняясь от простоты во Христе» (2Кор. 11:3). Боюсь, чтобы вы, имея цель высокую и спасительную, но употребляя для её достижения средства недостаточные, не уподобились тому неразумному строителю, который без расчёта и соображения начав строить здание и не докончив, сделался предметом посмеяния для всех, видевших его суетные труды (Лк. 14:20). Опасаюсь, возлюбленные, чтобы иные из вас, с усердием занявшись постройкою воздушных замков, не утвердили здания души своей на песке, а не на камне, и чтобы это здание, от бурь и непогод житейских обрушившись, не обратилось в печальные развалины. Опасаюсь, как бы из среды вас (ах! при одной мысли об этом содрогается и трепещет душа моя!) – как бы из среды вас не вышло неразумных дев, у которых светильники душевные за недостатком неприпасаемого ныне елея угаснут в то самое время, когда нужно будет встретить небесного Жениха! Тогда, может статься, и те, которые ныне так охотно предаются неуместному и необузданному веселью, увидев себя в непроницаемом мраке вне небесного чертога и на поздний голос раскаяния услышав от Христа: «Я вас не знаю» (Мф. 25:12), – восплачутся плачем неутешным.

Скажите, могу ли я, недостойный пастырь ваш, не иметь столь тяжких и в высшей степени прискорбных для меня опасений, когда в некоторых случаях, по некоторым действиям вашим, соображая их со св. Евангелием и учением Церкви православной, едва ли можно было бы сказать, что перед нами христианки, которые живут и действуют в чувстве вездеприсутствия Божия, пред очами всевидящего и всеправедного Бога, которые за веру, за правду, за спасение, за Христа готовы были бы и умереть?

Многое желал бы я и должен бы сказать в подтверждение слов моих и особенно – для возбуждения в вас духа христианского благочестия, которое было бы для вас несравненно полезнее, чем всякая другая наука или искусство: телесное бо обучение вмале есть полезно; а благочестие на все полезно есть; ибо ему принадлежит обетование настоящей и будущей жизни. Слово сие верно и всякого приятия достойно (1Тим. 4:8–9), говорит Апостол Христов. Но, предоставляя испытанию вашей совести сокровенную и недоступную для внешнего наблюдения духовную жизнь вашу, вменяю себе в священную обязанность указать вам и обратить ваше внимание на те неблаговидные и не соответствующие духу благочестия и христианской нравственности явления, которые обнаруживаются пред всеми: в вашей молитве домашней и церковной, в вашем учении и, наконец, в вашем поведении,

Итак, во-первых, спросим себя: каковы внаши молитвы? Соответствуют ли они самому первому и общеизвестному понятию о молитве, что это есть беседа души с Богом, возношение мыслей и сердца к Богу, являемое благоговейным словом бедного и слабого творения, дерзающего вознести глас свой к своему всевышнему, премудрому, преблагому и всеправедному Создателю, Промыслителю и Господу? Тем более, видна ли в ваших молитвах душа и сердце христианки, смиренно умоляющей Отца небесного крестными заслугами единородного Сына Его о даровании благ духовных, с полным сознанием их превосходства пред всеми прочими благами?

К несчастию, есть причины, заставляющие думать, что во многих случаях многие из вас как бы совсем забывают, что такое молитва и особенно молитва христианки православной, а эта ваша забывчивость во всяком помышляющем о Боге и ответственном за вас наблюдателе возбуждает справедливое опасение, как бы это святое дело вместо ожидаемого благословения свыше не навлекло на вас праведного суда Божия, как бы самая молитва ваша, по слову пророка, не обратилась вам в грех (Пс. 108:7)?

Если по благоговейной наружности молящихся ещё нельзя с достоверностию заключить о том, насколько преисполнены и самые души их и сердца благоговейными мыслями и чувствами, ибо Господь един испытует сердца и утробы (Откр. 2:23), то, наоборот, по недостатку наружного благоговения во время таких действий, которые необходимо этого требуют, можно наверное заключить о неблагоговейности души и об отсутствии в ней страха Божия и любви к Богу. Так и в житейских делах, принимая поклон за знак почтения, мы по этому одному наружному знаку ещё не можем увериться, есть ли и глубоко ли в душе почтение в нам, но, наоборот, когда видим, что кто-нибудь вместо ожидаемого нами поклона делает вид, что как бы не замечает нас, или даже покажет нам свой хребет, то можем быть уверены, что и в душе такого человека недостаёт почтения к нам или вообще почтительности. Здесь разница только в том, что недостаток почтительности к людям оскорбителен для подобных нам людей, а недостаток благоговения к Богу оскорбляет беспредельное величие Божие.

И вот, поражаемый некоторыми признаками сего тяжкого греха, считаю священною обязанностию и обличить, и запретить замечаемое между вами неблагоговение к молитве и умолить вас совершать дело Божие благоговейно, с верою, любовию и упованием, свойственными всякой благочестивой христианке.

Прежде даже не помолишися, говорит премудрый, уготови душу твою, и не буди яко человек искушая Господа (Сир. 18:23). Каково же ваше приготовление к молитве? Вспомните: какова бывает ваша молитва домашняя и общественная? Свободна ли она от всяких суетных мыслей и рассеянности? Увы, нельзя не приметить, что некоторые из вас в самом храме Божием позволяют себе увлекаться празднословием или болтовнёю, особенно перед начатием и по окончании богослужения – как будто храм Господень не во время самого богослужения перестаёт быть освящённым местом селения славы Божией, как будто одно уже непрестанное пребывание на престоле Божием св. таин недостаточно для возбуждения в нас благоговейного уважения к святилищу! Нет, в этом св. месте и среди совершенной тишины слышится душам благочестивым веяние Духа Божия, возбуждающее к молитве.

Но помним ли мы вообще, как важна для нас молитва? Не раз и, может быть, не от меня одного приходилось вам слышать, что молитва есть как бы ключ, отверзающий сокровищницу благодатных даров Божиих. Единородный от Отца, исполненный благодати и истины, сладчайший Спаситель наш Христос Иисус, давый Себе избавление за всех (1Тим. 2:6), независтно всем предлагает эту сокровищницу, ключ – в наших руках, и, чтобы мы удобнее могли им пользоваться, Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим. 8:26). Однако мы можем угашать Духа, ибо не напрасно сказано: Духа не угашайте (1Фес. 5:19), и не напрасно внушается нам возгревать в себе дар Божий (2Тим. 1:6). Что же, не от угасания ли в душе этого небесного светоча, не от охлаждения ли в сердце благодатной теплоты происходит недостаточность, бесплодность, а иногда даже неприличие и вредные последствия наших грешных молитв? Кто, имея в руке ключ, им не пользуется как должно, а только лишь играет им, вертит его, роняет, тот не не знает ему цены, теряет даже право на употребление его, и сокровищница для такого человека остаётся закрытою.

Обратимся к опыту. Отчего, думаете вы, главным образом происходят те неблаговидные духовные явления, которыми нередко сопровождаются наши с вами занятия по закону Божию, несмотря на то, что к этим занятиям вы всякий раз приготовляетесь молитвою к преблагому Господу о ниспослании на вас благодати Духа Святого, дарствующего вам смысл и проч.? Есть, без сомнения, много причин тому, но одна из главнейших – именно неблагоговейное и равнодушное употребление самой молитвы. Потому что и мне, и вам в таком святом деле, как преподавание и изучение закона Божия, нужна поддержка в единодушном привлечении на наше малое стадо посредством испрашивания молитвою благодати Духа Святого благоволительного взора небесного Пастыря и посетителя душ наших, ибо никтоже может и рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1Кор. 12:3). О, если бы благодать Божия действительно озарила сердца наши и разумения наши о Христе Иисусе! О, если бы в самом деле благодатно воззрел на нас Господь наш! Аз узрю вы, говорит Он, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас (Ин. 16:22).

Воззрел бы Господь милостивым своим взором на ваши души, жаждущие небесной истины, и Его всеоживляющий взор отразился бы на вас так, что при одном моём взгляде на вас, действительно готовых внимать преподаваемому вам божественному учению, проник бы до глубины моей души, и, может быть, вы увидели бы во мне не того скучного преподавателя, каким видите, а озарённого Божиим светом благовестителя, поведающего вам тайну спасения! Мнюся бо и аз, – скажу словами Апостола Христова, яко един из недостойнейших преемников апостольского служения, – мнюся бо и аз Духа Божия имети (1Кор. 7:40).

Знаю: велики мои немощи, многого недостаёт в сокровищнице приобретённых мною познаний, но знаю также – не следует забывать и вам, – что и чрез моё недостоинство действует Божественная благодать, немощное врачующая и оскудевающее восполняющая. Притом, скажу вам, возлюбленные о Господе, измлада возлюбил я слово Божие, учение Церкви Христовой, в усвоении его себе провёл всё своё детство, юношеский и мужеский возраст и верую, что и приближаясь к старости, обновлюсь орлею юностию, когда близко коснётся моего сердца голос небесного Жениха! – И, о Господи Сердцеведче! Ты видел, как и в этом вертограде, когда пред св. крестом и евангелием Твоим бывал я свидетелем искреннего обращения к Тебе юных душ, возлюбивших Тебя, ты видел, как иногда горячие слёзы орошали бледные ланиты немощного служителя Твоего! О святая Любовь, – Любовь, распростёршая руки свои на кресте, – как утешительно видеть прибегающих под сень Твою кротких голубиц, чающих Бога, спасающего их от малодушия и бури! Пребудь благословенна во веки! До почиет благословение Божие и на вас, поистине благочествивые христианки, которые среди многих испытаний, одержащих любовь нашу ко всему стаду, в немже Дух святый поставил нас пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию своею (Деян. 20:28), составляете для нас отраду и утешение! О, если бы умножилось в сем стаде число таких избранных душ! Тогда, поистине, мы совершали бы своё дело с радостию, а не воздыхающе (Евр. 13:17).

Позвольте теперь от этого искреннего излияния пред вами души вашего недостойного пастыря обратиться к ежедневным почти явлениям наших школьных занятий, о которых я уже намекал вам. Что мы видим здесь? Увы! Мало ли замечается у некоторых из вас рассеянности и неразумия, когда нужно слушать; мало ли надобно предполагать, по некоторым опытам, нетерпеливости и непостоянства, когда нужно приложить труд к изучению, и особенно мало ли достаётся вашим наставникам перенести душевных испытаний и томлений, когда приходит время в ваших ответах пожинать плоды вашего слушания и изучения важнейших предметов? Предоставляю это вашему собственному размышлению и соображению, моля Бога, да вразумит Он вас и наставит на путь истины, да отымете лукавство от душ ваших и потщитесь во всём и всегда поступать благоразумно, своевременно, внимательно, терпеливо и богобоязненно.

Со своей стороны, обратив ваше внимание на некоторые неблаговидные явления в открыто совершаемой вами молитве и в ваших школьных занятиях, считаю своею священною обязанностию коснуться теперь и вашего поведения. Позволяю себе сказать, что, судя даже по тем, конечно, немногим, внешним вашим действиям, которые могут быть доступны наблюдению всех и каждого, ваше поведение – не скажу: достигло совершенства (кто может этим похвалиться? – мы все только ещё должны достигать в меру возраста Христова), но, может быть, даже и не стоит на пути к совершенству, потому что нередко оказывается на ложном пути.

Ложный путь в поведении иногда неприметно для нас самих образуется чрез постепенное удаление от правильного развития в нас начала истинной жизни, от увлечения предзанятыми мнениями, или, по выражению Апостола, всяким ветром учения (Еф. 4:14), от неблагоприятных примеров и обычаев, а всего больше – от забвения нашего долга и главной цели нашего земного бытия. Главная же задача истинно христианского воспитания и состоит именно в том, чтобы всеми возможными мерами предохранить от ложного пути, который, по выражению Спасителя, есть путь пространный, ведущий в погибель (Мф. 7:13), и уяснить нам прямой путь, ведущий к высокой и святой цели. Мало того, чтобы уяснить нам для себя спасительный путь, нам нужно ещё употребить все усилия, чтобы, несмотря на тесноту этого пути, по возможности удержать на нём души, жаждущие спасения, во время самого воспитания, удержать силою нравственного руководства, а на всё последующее время жизни – силою убеждений, из детства привитых к душе и взросших вместе с возрастом телесным.

Что же? Много ли выросли вы в религиозно-нравственном отношении, уже почти готовясь переступить из школы закрытой в открытую школу жизни? Нельзя сказать, чтобы не выросли. Но дайте измерить: кто больше из вас ростом? Чем же измерить? Когда в обществе избранных учеников Христовых возник вопрос: кто больше из них будет в царствии Божием? Божественный Наставник – вы знаете, какую употребил меру: Он взял дитя, поставил посреди их, пред Собою, и, обняв его, сказал им: «Кто умалится, как дитя сие, тот и больше в царствии небесном» (Мф. 18:4; Мк. 9:36).

Возьмём же и мы эту меру, указанную самим Христом Спасителем, и посмотрим: насколько вы возросли и укрепились духом, и преуспели в премудрости, и возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2:52)?

Но лучше всего вы сами можете и должны это сделать: кто бо весть, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нём (1Кор. 2:11)? – а мои замечания, в которых есть, конечно, доля и сторонних наблюдений, могут служить вам только некоторым пособием в столь важном деле.

Вот, приходя к вам для своих собеседований с вами, мы часто встречаемся с младшими из совоспитанниц ваших – с детьми, только ещё начинающими развиваться.

Ещё чаще, без всякого сомнения, встречаетесь с ними вы и всегда можете видеть этих птенцов, которые по своей простоте и кротости, ласковости и откровенности, скромности и послушанию – точно дети Божии. Не правда ли, как приятно и утешительно останавливать на этих любезных детях свои взоры? Душа наша невольно располагается к ним искренним сочувствием. Но особенно счастливы они тем, что на них с особенною любовию почиет благоволительный взор исполненного благодати и истины Господа нашего Иисуса Христа, который, Сам будучи кроток и смирен сердцем (Мф. 11:29), говорит через Пророка: на кого воззрю? токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словес Моих (Ис. 66:2). Пусть же станет среди нас, пред лицом невидимо присутствующего Господа, пусть станет одно из таковых детей и послужит мерою нашего духовного возраста.

Было время, возлюбленные, что и вы отличались такою же детскою простотою, такою же чистосердечной скромностию, ласковостию, внимательностию и другими прекрасными качествами, свойственными добрым детям. Вы были, может быть, именно такое дитя, какое мысленно поставлено среди нас пред очами Божиими. Теперь спрошу я вас: сохранились ли в вас те прекрасные качества, постарались ли вы их развить в себе и усовершенствовать? Ведь не напрасно же на ниву ваших сердец, которую возделывало столько рук при огромных на то тратах и трудах, быть может, в поте лица и Господь изливал ранний и поздний дождь своих щедрот, посылал росу духовную благодати, согревал лучами солнца правды. И Бог, и люди ожидали и ожидают от вас многого: ростки добра, которые приметны были в вашем отрочестве, должны бы развиться в прекрасном образе мыслей и чувств и уже приносить благоприятные Господу начатки плодов – в лучшем употреблении дара слова и в таких поступках, которые так знаменательно именуются хождением по стопам заповедей Господних.

Если вы несколько лет тому назад, как добрые дети, отличались скромностию, кротостию и т. п., то, сделавшись благовоспитанными девицами, должны бы обладать этими качествами в высшей степени. Дитя ещё не в состоянии хорошо понимать своих обязанностей, своих отношений к всевысочайшему Существу и к ближним, своего положения в мире и своего назначения, как девица ваших лет и образования. Поэтому, если дитя скромно, кротко, приветливо, послушно, признательно единственно по своей простоте, то вы должны быть таковыми по разумному убеждению, что именно в этом заключается вся красота вашей души, о которой нужно сказать то же, что св. апостол Павел сказал о Церкви: Христос возлюбил вашу душу, и Себе предал за неё, да представить ю себе славною, неимеющею скверны или порока, или нечто от таковых, но да будет свята и непорочна (Еф. 5:25–27), как подобает быть невесте небесного Жениха душ. Проникнуты ли вы этою мыслию до глубины сердца? Уяснена ли она в вашем сознании до того, чтобы она действительно была путеводною звездою вашей жизни?

Оставаясь детьми по незлобию, вы не можете и не должны оставаться детьми по уму: не дети бывайте умы, говорит Апостол языков, злобою же младенствуйте (1Кор. 14:20). Если когда, то именно приходя в возраст и тем более вступая в жизнь, вы должны с простотою голубиц соединять мудрость змииную, по слову самого Спасителя: будите мудри, яко змия, и цели (просты), яко голуби (Мф. 10:10). Мудрейший был змий всех зверей земных, говорится в бытописании (Быт. 3:1), но история искушения Евы показывает, что слишком далёк он был от простоты – напротив того, он был мудр на уловление простой и невинной души, а ваша мудрость, соединённая с простотою, должна быть направлена в противоположную сторону – чтобы зорко следить за собою и ни в каком случае не поддаваться искушению от мира, плоти и диавола. Внемли себе (Втор. 15:9). Познавай, яко посреде сетей минуеши (Сир. 9:18). Видите ли, это скромность уже далеко выше детской. Посему и прочее разумевай.

Указал я вам точку зрения на ваш духовный рост, и если вы усмотрите, что, благодатию Божиею, не только сохранились, но преуспели в вас добрые начатки детства, – благодарите Господа. А что же нам делать, если взятая нами мера окажется как будто неподходящею? Что делать, если вы, положа руку на сердце и вспомнив час смертный, не в состоянии будете сказать, что вы и столько скромны как дети, и столько кротки и столько внимательны к единому на потребу? Что сказать в таком случае: выросли вы или нет? Да, есть и в этом случае ростки или так называемые побеги, но, конечно, не к добру. Когда садовник усмотрит подобное явление на взлелеянном им дереве, то не обинуясь прибегнет к отреблению диких или сухих ветвей. Происходит умаление дерева – для того, чтобы оно начало новый рост, более правильный и плодоносный. Не о подобном ли умалении говорил Христос, когда на вопрос учеников своих: кто больше? отвечал: «кто умалится как это дитя, тот будет больше в царствии небесном?» Что же, нужно ли или не нужно нам умаляться?

Кто, например, ближе к возрасту Христову по качествам истинной скромности: малые дети или вы, взрослые девицы? Я думаю, что те из вас, которые более строги к себе, должны сознаться, что во многих случаях открывается для них нужда заботиться об умалении себя до скромности детей.

И отчего, спрошу я вас, происходят такие грустные явления? Конечно, от разных причин, но, поверьте, что не последняя между ними – чтение пустых книг, которые не предлагаются вам лицами, воспитывающими вас, но проникают к вам украдкою, а затем – развитие в себе мечтательности и самомнения. Оттого и бывает, что лишь только девица наденет другого покроя платье – она уже не та скромница, за которую мы прежде принимали её, в своих собственных глазах она уже великосветская барышня, которая готовится играть роль в свете и, может быть, мечтает кружить головы слабым смертным. Откуда такая внезапная перемена? Уж, конечно, не от перемены платья. Душа уже подготовлена к этому постепенно, и стороннему наблюдателю не трудно приметить прямой шаг к решительному вступлению в этот фантасмагорический мир иногда даже при переходе девицы из одного отделения воспитательного заведеия в другое, с переменою цвета платья и т. п. У иных тотчас и походка изменяется, и обращение, и приёмы.

Боже мой! Какой жалкий результат повышения! Сколько опасностей для падения в будущем, опасностей тем более действительных, что подобные личности, как будто считая себя совершенными, не терпят обличений, делаемых им по долгу, по священной обязанности, и те внушения, которые должны бы были принимать с искреннею благодарностию, принимают с ропотом, досадою и почти явным негодованием.

О Господи милосердный! Дай нам прозреть вовремя, усмотреть пропасть, зияющую пред нами, снизойти с опасных стремнин мечтательности и твёрдою ногою стать не на песчаных зыбях необузданной фантазии, а на прочном камне веры!

I ⁸⁰

Возлюбленные о Христе!

Вы пришли сюда, в храм Божий, принять последний дар Императорского Воспитательного общества, которому обязаны просвещением своего ума и образованием своего сердца, – Новый Завет и молитвослов ⁸¹.

Бесценный дар – бесценный и сам по себе, и по тем воспоминаниям, которые навсегда будут у вас соединены с ним. Он будет напоминать вам, к чему направлялись неусыпные попечения тех, которые заступали для вас место родителей в деле вашего воспитания, будет напоминать, что они имели в виду не только временное, но и преимущественно вечное ваше благо. За то вы, без сомнения, обязаны им благодарностию вечною.

Благовоспитанным христианкам, которых любовь и усердие к Христу Спасителю столько мне известны, считаю совершенно излишним говорить теперь о том, как дорог и всегда близок должен быть к нашему сердцу божественный Завет, принесённый с неба на землю единородным Сыном Божиим, завет нашего спасения, запечатленный Его пречистою кровию. Кому из вас придёт в голову усомниться, что это – неиссякаемый источник, из которого утром и вечером и при всяком случае вы можете и должны почерпать для себя воду живую, освежающую мысли и чувства, утоляющую святую жажду, питающую нас и текущую в живот вечный? Эта св. истина выше всякого сомнения.

Говорить о пользе и необходимости для вас молитвы тоже не предстоит теперь особенной надобности: и эта истина уже довольно хорошо вам известна – смеем надеяться, не только по слухам, но и по самому опыту. Опыты жизни, при вашем добром настроении, научат вас сему ещё более ⁸².

Но позвольте поставить вам на вид одну из ваших обязанностей, которая иным, может быть, не всегда ясно представляется: ваш долг не только читать, слушать и исполнять слово Божие, но всеми силами распространять его между ближними, да тако и сами спасетесь, и послушающии вас (1Тим. 4:16).

Вспомните о тех святых равноапостольных жёнах и девах, которые просвещали целые народы св. Евангелием, вспомните и о тех, которые в тиши семейства воспитали не только истинных христиан, но и великих отцов и учителей Церкви, которые словом спасения и особенно своею благочестивою жизнию способствовали к духовному возрождению даровавших им самим жизнь. Вспомнив о них, вы никогда не позволите себе думать, что благовествовать Евангелие царствия Божия и словом, и делом не есть ваша обязанность. Если пастыри Церкви поставлены на то, чтобы в этом св. деле продолжать служение апостольское, то ваше, не обинуясь можно сказать, – подражать жёнам и девам равноапостольным, быть лучшими споспешницами апостольского служения относительно распространения славы имени Христова. Других убеждений и не могут иметь те, которые пламенно любят Иисуса Христа: от избытка бо сердца глаголют уста (Лк. 6:45).

Заметьте при этом ещё и то, что споспешницы слова спасения всегда должны быть и исповедницами веры. Что значит исповедовать свою веру, вам давно известно и из уроков школы, но узнать это на самом деле предстоит вам ещё в жизни. Помните только, что исповедание веры необходимо для спасения: сердцем бо веруется в правду, усты же исповедуется во спасение (Рим. 10:10). В случаях, когда нужно твёрдо стать за веру, не изменяя ей ни в чём, никогда не было и не будет недостатка. Особенно же этого надобно ожидать в наше время, когда, скрываясь в образе ложного просвещения, дух тьмы, как волк в овечьей одежде, старается расхитить и распудить овцы (Ин. 10:12).

«Я боюсь, – скажу вам словами ап. Павла, – чтобы как змей хитростию своею обольстил Еву, так и ваши умы не повредились, уклонясь от простоты во Христе» (2Кор. 11:3). О, да сохранит Бог мира своею всесильною благодатию «ваш дух и душу и тело во всей целости, без порока, в пришествие Господа нашего Иисуса Христа!» (1Фес. 5:22–23)

Молясь об этом молитвою св. Апостола, не могу не повторить вам и его кратких наставлений тем, о которых он молился:

«Всегда ищите добра и другу и всем.

Всегда радуйтесь (о Господе). Непрестанно молитесь. За всё благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе.

Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте.

Всё испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла.

Верен Призвавший вас!

Молитесь о нас!» (1Фес. 5:15–27).

Молитеся и друг за друга, яко да исцелеете (Иак. 1:16). Молитесь за всю братию и за вся христианы, особенно же за тех, которые имеют нужду в молитве и телесную, и особенно душевную.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. Аминь (1Фес. 5:28).

II ⁸³

Возлюбленные о Христе чада и сестры!

Приготовивши вас, сколько было средств и возможности, для жизни чрез христианское воспитание, благодетельное Воспитательное общество пред лицом Всевышнего в храме Божием вручает каждой из вас в напутствие книгу Нового Завета и молитвослов. В этом случае оно не делает между вами никакого различия. Вы видите, что и самый внешний вид этих священных книг для каждой из вас совершенно одинаков, подобно тому, как одинаково для всех было желание всем вам добра со стороны лиц, принимавших участие в вашем воспитании.

Есть, однако же, различие в раздаваемом вам ныне даре. Различие это не зависит ни от достоинств того, что даётся, ни от более или менее сильного желания тех, кто даёт: оно зависит от степени восприемлемости, какую каждая из вас успела в себе развить в продолжение воспитания относительно веры и благочестия, и ещё – от той меры, в какой вы постараетесь воспользоваться даруемым вам неоцененным благом.

В этом отношении знаменательная нынешняя раздача вам книг Нового Завета и молитвослова представляется мне чем-то похожим на раздачу талантов: овой пять, овой два, овой же един. Сокровище-то одно, для всех открыто и неисчерпаемо: бери всякая сколько можешь и сколько хочешь – дары подаются всем независтно и столько, сколько кто вместить может. Больше ли в душе веры и любви? Больше благодати? Той и талантов больше, т. е. больше залогов временного и вечного блага. Притом, чем больше это сокровище будет в употреблении, тем больше станет оно возрастать: имущему дано будет, и преизбудет (Мф. 25:29).

Возлюбленные! Нужно ли предварять вас, что даруемое вам сокровище запечатано печатию (Откр. 5:3), хотя внешний глаз и не примечает сего? Помните же, что эта печать премудрости небесной может быть снята для вас только по вашей молитве. Пользуйтесь, возлюбленные, сим средством откровения таин слова Божия: молитесь неопустительно и с полным рвением вашей юной души, да отверзет вам Господь ум и сердце к уразумению Божественных писаний (Лк. 24:45).

И ныне, возлюбленные, вручая вам слово спасения, предаем вас Богови и слову благодати Его, могущему наздати и дати вам наследие во освященных всех (Деян. 20:32)! Благодать вам и мир, при содействии и ваших, и церковных молитв, да умножится – в познании Бога, и Христа Иисуса Господа нашего (2Пет. 1:2). Несть бо иного имене под небесем даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам (Деян. 4:12). Аминь.

III ⁸⁴

Духовные мои дети и возлюбленные о Христе сестры!

Настали для нас с вами те знаменательные, торжественные и священные минуты, в которые должны мы вручить вам, а вы – принять от нас напутственный материнский дар всемилостивейшей государыни императрицы и воспитавшего вас благодетельного заведения. Этот дар – священные книги Нового Завета и молитвослова – поистине есть даяние благое и дар совершенный, свыше сходящий от Отца светов (Иак. 1:17). Лучшего напутствия на предлежащий вам путь житейский нет и быть не может. В этих скромных ковчежцах в виде просто переплетённых книжек заключается великое и неоценённое, подлинно царское сокровище – это слово Бога к человеку и слово человека к Богу.

Вы не можете не обратить на такое сокровище полного вашего внимания – несравненно больше, чем на что-либо другое. Вспомните притчи Христовы: «подобно царство небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, нашедши, человек утаил и от радости о нём идёт и продаёт всё, что имеет, и покупает поле то». «Ещё: подобно царствие небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, нашедши одну драгоценную жемчужину, пошёл и продал всё, что имел, и купил её» (Мф. 13:44–46).

Возлюбленные! Вам известно, что чем сокровище дороже, тем оно глубже сокрыто – либо в недрах земли, как золото, сребро и драгоценные камни, либо в глубине моря, как жемчуг, и никакое сокровище, если оно действительно стоит этого названия, не даётся человеку без усиленного труда и постоянного терпения. Вы понимаете, что не довольно открыть и сии ковчежцы, то есть, развернуть ту или другую из вручаемых вам священных книг, чтобы вдруг, без всякого самоуглубления найти в них сокрытое сокровище слова Божия и благодатной молитвы.

Вот вы увидите на одной из них – Новом Завете – надпись, внушающую вам, что эта священная книга даётся вам «для укрепления в вере и благочестии, для просвещения ума и сердца, для утешения души словом Божественной истины»; увидите и на другой – на молитвослове – надписанное предварение, что, молясь Отцу небесному во имя единородного Сына Его, при руководстве этой и подобной ей книг вы, как чада Церкви Христовой, можете получить всё просимое. Но кого же надобно было бы винить, если бы вы, предварённые обо всём этом – не только надписью или нашим словом, но и всем воспитанием вашим в духе христианского благочестия, – не нашли и там, и здесь искомого сокровища?

Чему более, как не недостатку вашего собственного внимания и терпения надобно было бы приписать то, если бы вы, храни Бог, стали отлагать от времени до времени святой обычай ежедневно поучаться в слове Божием и посвящать известные времена дня и ночи уединённой молитве с испытанием своей совести, а чрез такое отлагательство постепенно дошли бы до того, что эти священные и душеспасительные занятия стали бы для вас скучными и почти бесплодными? О, возлюбленные чада и сестры о Господе, терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:19)!

Сокровище в ваших руках – умейте пользоваться им. «Не говори, – внушает св. апостол Павел именем праведности от веры, – не говори в сердце своём: кто взойдёт на небо? то есть, Христа свести; или кто сойдёт в бездну? то есть, Христа из мёртвых возвести. Но что говорит Писание? близко к тебе слово, в устах твоих, и в сердце твоём, то есть, слово веры, которое проповедуем. Ибо если устами своими будешь исповедовать Иисуса Господом, а сердцем своим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасёшься» (Рим. 10:6).

А чтобы приобресть эту спасительную веру – молитесь неослабно. Просите, и дастся вам (Мф. 7:7)! Просите во имя единородного Сына Божия, Господа Иисуса Христа, Которого вы любите, и никогда не получите отказа в святой молитве вашей, ибо Сам Отец любит вас (Ин. 16:27). Я не стану указывать вам в подтверждение сего на бесчисленные примеры того, как целые сонмы верующих спасались и спаслись словом Божиим и молитвою во имя Христово. Об одном только припомню вам: не забудьте ваших собственных молитвенных слёз пред Врачом душ и телес, когда вы открывали Ему свои духовные немощи и язвы своей совести, не забудьте того умиления, которое вы при этом и других случаях обнаруживали, слыша и из моих слабых недостойных уст слово спасения.

Поверьте, возлюбленные, и моему обнищавшему сердцу, к которому вы, как добрые духовные дети и достойные ученицы любвеобильного Господа, высказали столько сочувствия и участия, незабвенного и для меня, и для детей моих ⁸⁵, – поверьте, говорю, моему обнищавшему сердцу, что никогда не чувствовал я в такой мере дорогою ценою приобретённого и туне даруемого нам богатства Христова, как вполне сознав себя нищим пред Богом, и тогда только испытывал особенно ощутительное действие молитвы, когда просил у Господа милости именно как нищий, ради Христа. Тогда только стало для меня очевидным то, чего никогда и никому из нас не следовало бы забывать – что именно эту спасительную истину мы исповедуем, когда каждое молитвенное действие предваряется и сопровождается у нас спасительным знамением креста. Это значит: мы просим во имя Христа, как нищие духом. О, если бы мы всегда это чувствовали, не высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся (Рим. 12:16)!

Возлюбленные, я желал бы излить ныне пред вами всю свою душу, но от сильного волнения чувств не могу более продолжать речь мои и заключаю её преданием вас Богу и слову благодати его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освящёнными (Деян. 20:32). Аминь.

IV ⁸⁶

Юные чада Церкви Христовой!

Предлежит вам, возлюбленные, путь – важный путь, житейским морем именуемый, и вот вы сейчас получите напутственные дары, приготовленные для вас попечением воспитавшей вас царственной любви. Это священные книги Нового Завета и молитвослова – драгоценнейшее сокровище, нетленная пища для души и благонадёжный якорь среди неизбежных треволнений жизни. Сии несравненной важности предметы должны быть вам хорошо знакомы. На них постоянно было обращаемо ваше внимание в продолжение всего времени вашего религиозно-нравственного образования в этом благодетельном заведении. Здесь вы каждый день освящали чтением слова Божия и каждое дело предваряли и сопровождали молитвою. Теперь, с окончанием вашего воспитания, Императорское Воспитательное общество, вручая каждой из вас Новый Завет и молитвослов, – пред лицом всевидящего Бога во св. храме сем руками служителя алтаря и вашего духовного наставника, – чрез это самое не только выражает вам своё благожелание, но и торжественно именем Господним матерински завещевает вам, чтобы вы во всё последующее время вашей жизни неослабно продолжали те душеспасительные занятия, которые, по всей справедливости, могут и должны послужить самым прочным залогом вашего временного и вечного благополучия.

Примите же залог сей с благодарностию и любовию и умейте пользоваться им. То, что вы доселе делали по указанию и под руководством других, отныне должны делать по собственному внутреннему побуждению, по ясному сознанию всей рользы от постоянного упражнения в слове Божием и молитве и ещё более – по чистосердечной любви к Христу Спасителю, который сам беспредельно любит вас чистейшею святою любовию и ничего столько не желает вам, как душевного спасения. А вы знаете, что душа у нас дороже всего на свете, так что утрату душевного спасения не в состоянии заменить даже обладание всем миром.

Приступите же, возлюбленные о Господе чада и сестры, приступите к сладчайшему Господу Иисусу в духе веры непостыдной, надежды известной и любви нелицемерной! Приближитеся к Нему, и приближится вам (Иак. 4:8). С своей стороны Он, премилосердый, всем и каждой из вас с равною любовию, без всякого лицеприятия, независтно вверяет ныне дары неоценённые, но совершенно от вас будет зависеть то, чтобы обеими руками, и вашим просвещённым умом, и вашим согретым Христовою любовию сердцем принять даруемое вам сокровище и неленостно, с неослабеващим усердием, на которое только способна истинная любовь, заниматься им, пускать в оборот, делая, дóндеже день есть. Приидет бо нощь, егда никтоже может делати (Ин. 9:4), оставаясь уже в ожидании рассвета невечернего дня второго и славного пришествия Христова.

Но какое первое условие для принятия сего сокровища? То, что называется первою заповедию блаженства: блажени нищие духом; яко тех есть царствие небесное (Мф. 5:3). Если бы, храни Бог, у которой из вас не оказалось этой блаженной нищеты духовной, или смиренномудрия, о той, наверное, можно было бы сказать, что предлагаемого ныне царственного сокровища она не в состоянии будет ни принять, ни сберечь и приумножить. Как бы высоко ни мечтала о себе и своих мнимых достоинствах такая молодая особа – нельзя не иметь на счёт её справедливого и весьма основательного опасения, чтобы её не постигла участь ленивой и лукавой рабы, скрывшей талант Господина своего в земле, или одной из тех неразумных дев, которые тогда только вспомнили о недостатке елея в своих сосудах, когда уже в самый час пришествия небесного Жениха заметили угасание своих светильников (Мф. 25:8).

А второе условие какое? – блажени плачущии; яко тии утешатся (Мф. 5:4). Если бы опять у которой-нибудь из вас, чего Боже сохрани, утвердилось в душе такое неразумно-весёлое расположение духа, которое служило бы препятствием сердечному умилению даже среди молитвы, и притом общественной, в святилище Божием, то, очевидно, она не в состоянии была бы воспользоваться и предлагаемым молитвенным руководством. Такая жалкая молитвенница, как бы сильно ни жаждала веселий и утех в жизни, неизбежно подвергнулась бы Божественному определению: горе вам, смеющиеся ныне, яко восплачетеся, – яко отстоите утешения вашего (Лк. 6:24–25).

Возлюбленные! Всем сердцем молю Бога, да не будет среди вас ни одной из таковых, но да все вы, по вере в Господа нашего Иисуса Христа алкая и жаждая правды, насытитесь и на земле небесными утешениями, и на небесах – плодами земных трудов и подвигов ваших для спасения.

С такою молитвою в чувстве духовной радости и благодарения Всевышнему, исполняя возложенное на меня поручение, о имени Господнем благословляю вас сими священными предметами. Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно, и во веки веков! Аминь.

V ⁸⁷

И ныне предаю вас, братие, Богови и слову благодати Его, могущему наздати и дати вам наследие во освященных всех (Деян. 20:32)

Так, между прочим, говорил св. апостол Павел – на прощанье в Милите с возлюбленными своими учениками, пресвитерами Ефесской Церкви: «и ныне, предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными».

И мы ныне пред прощанием с вами, возлюбленные наши о Христе чада и сестры, вручая вам – по заповеданному учреждению благочестно воспитавшей вас царственной мудрости и любви – книги молитвослова и Нового Завета, весьма благовременным находим повторить вам сии апостольские слова: предаем вас Богови и слову благодати Его!

Вникните, прошу вас, в смысл этих слов. По-видимому, вам передаётся нечто, а на самом деле – не столько вам, сколько вас самих передают кому-то и чему-то. Кому же именно и чему?

Для тех, которые принимали живейшее участие в вашем воспитании, как залоге истинного благополучия всей вашей жизни, и которые в продолжение стольких лет во многих отношениях заступали для вас место родителей, и временная и вечная судьба ваша так дорога и близка к сердцу, что, конечно, никому более не могут они предавать её в своих сердечных желаниях, как тому Существу, в руках коего она может быть совершенно безопасною. Но вы знаете, что такое Существо – единое и единственное – есть премилосердый наш Отец небесный, наш Создатель, Промыслитель, Искупитель и Освятитель – словом, Господь Бог. Ему-то и предаёт вашу судьбу воспитавшее вас Императорское общество и, вручая каждой из вас молитвослов, как бы так говорит: «и ныне предаю вас Богови! Молитесь Богу, и Он всегда пребудет с вами и устроит вашу судьбу наилучшим образом. Молитесь непрестанно, от чистого сердца и любви нелицемерной, и будьте уверены, что не останетесь без благодатной помощи Всевышнего ни на одну минуту». А это, бесспорно, самое важное дело в жизни человека, сколько-нибудь понимающего и свои немощи, и своё высокое назначение! Тому учит нас и ежедневный опыт, и внутреннее самосознание, и Божественное откровение, к тому же убеждению должно было привести вас и всё ваше воспитание в духе веры и благочестия.

Но воспитавшее вас Общество в своей благопопечительной мысли о вашем будущем пред расставанием с вами, желая сильнее внушить вам, где именно должны вы постоянно искать озарения ваших мыслей и согреяния ваших чувств, чтобы они охотно и с полным усердием устремлялись к источнику всех благ, Богу, и осуществлялись в вашей доброй, истинно христианской жизни, вручает вам ныне вместе с молитвословом и книгу Нового Завета, чтобы, предавая вас Богови, предать и слову благодати Его. Невозможно указать вам лучшего источника преупеяния во всём добром, как чистосердечная любовь к слову Божию и совершенная преданность спасительному Его руководству. И ныне, скажем словами Апостола Христова, предаем вас Богови и слову благодати Его, могущему наздати – назидать вас более и, прибавим, назидать непрерывно, потому что это сокровище всегда может находиться при вас и в вашем употреблении, тогда как личные наставники не могут быть постоянно с вами, а назидая вас, оно может, заметьте, дати вам наследие во освященных всех, т. е. со всеми освященными. Подумайте: что может быть драгоценнее и вожделеннее этого божественного наследия – со всеми освященными – с людьми облагодатствованными, Богом возлюбленными, от Бога благословенными и предназначенными к вечной славе и вечному блаженству?!

Высказав пред вами, возлюбленные о Христе чада и сестры, с какою мыслию вручаются вам ныне книги молитвослова и Нового Завета, и указав вам на общее, единодушное желание всех воспитавших вас предать вас, как некое достояние, Богу и слову благодати Его, не могу не пожелать вам от сердца и я, как бывший ваш законоучитель и духовный отец, чтобы и вы, с своей стороны, совершенно предали себя Богови и слову благодати Его, да умудряясь во спасение своё и ближних, воистину будете наследницы и временных, и вечных благ, со всеми освященными. Аминь.

VI ⁸⁸

Христу Богу возлюбленные чада и сестры наши о Господе!

Велика и неизреченна любовь к вам небесного Отца! Дивно и непостижимо божественное Его промышление о временном и вечном нашем благе!

«Славлю Тебя, Господи, – воскликнул некогда царственный пророк, – славлю Тебя, «потому что я дивно устроен! Чудна дела Твоя, и душа моя верно знает сие» (Пс. 138:13–14).

Не то же ли должна воскликнуть Господу в глубине души своей и каждая из вас, юные питомицы сего благословенного вертограда Господня, при виде уготованных вам ныне поистине благих даяний от руки всевышнего Подателя всех благ рукою воспитавшей вас царственной любви?

Вы видите пред собою священные книги Нового Завета и молитвослова. Свыше вдохновляемая (Рим. 5:5) царственная любовь, преемственно действующая в августейших ваших благодетелях, вручает вам сии книги при окончании вашего воспитательного поприща – того поприща, которое, как душа ваша верно знает, ознаменовано бесчисленными ведомыми и неведомыми для вас благодеяниями Божиими и непрерывным рядом благотворных неусыпных попечений, посвятивших себя вашему воспитанию незабвенных лиц – о благопотребном развитии и преуспеянии вашем во всём добром и полезном.

Как христолюбивые и благовоспитанные девицы, вы должны знать, а мы, по своей священной обязанности, должны вам напомнить в настоящие многознаменательные для вас минуты о высокой важности вручаемых вам даров.

Не судите на лица, но праведный суд судите, сказал Господь, т. е. не судите по наружности, но судите судом праведным (Ин. 7:24). Вот о чём прежде всего считаем долгом напомнить вам теперь. Если бы вы не стали судить по наружности, то и этот скромный наружный вид вручаемых вам книг, конечно, не привёл бы вас в восхищение, и сердце ваше не затрепетало бы от радости при мысли, что вам вручается некое сокровище. Скажем более: вы, будучи уже довольно знакомы с содержанием сих книг, по вниманию к нему с благоговением принимаете их ныне из рук в руки, как дар достопамятный, но иные из вас, может быть, в иную пору, готовы были бы оставить их без надлежащего ими пользования, потому что, судя по мимолётным внешним впечатлениям, может быть, нашли бы для себя какие-нибудь другие книги, представляющиеся более занимательными, или вообще – какие-нибудь предметы, более близкие к временному расположению или настроению своей души.

О, да сохранит вас благодать Божия от такой тяжкой ошибки – от такого зла! Два зла сотвориша людие Мои, глаголет Господь: Мене оставиша источника воды живы, и ископаша себе кладенцы сокрушенные (колодцы обрушивающиеся), иже не возмогут воды содержати (Иер. 2:13).

И что же отсюда происходит? То, что и душа, жаждущая духовных наслаждений истиною, добром и красотою, совсем истаивает от постоянно раздражаемой, но никогда не удовлетворяемой кладенцами сокрушенными жажды, и Тот, кто Сам есть путь, и истина, и живот (Ин. 14:6), вотще жаждет спасения души и от времени до времени явственно говорит ей: «дай Мне пить, – дай Мне насладиться плодами того, что произвела в тебе беспредельная любовь Моя!»

Ах, душа христианская, если бы ты знала дар Божий и кто говорит тебе: дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую (Ин. 4:10)! Есть в свете много колодезей – много источников земных удовольствий, – из которых многие пьют, но верно слово Господне, что всякий пьющий воду сию, нередко добываемую то суемудрием человеческим, то излишнею заботливостию о том, что часто быстрее исчезает, чем устраивается с великим трудом, то пустою мечтательностию о том, что существует лишь в области праздного воображения, а в действительности никогда не существовало и не будет существовать, – всякий пьющий воду сию возжаждет опять и, что всего ужаснее, может наконец развить в своей душе такую нестерпимую жажду, которая и здесь не даст ей покоя, и там, за пределами видимого мира, будет палить её адским огнём, для прохлаждения коего пожелает человек, чтобы какой-нибудь Лазарь омочил конец перста в воде и прохладил язык его, но и сего не получит (Лк. 16:24–25). А кто будет пить воду, которую Господь даст ему, – и в слове Божием, и во всём, что ниспосылает Его всещедрая десница и к временному, и особенно к вечному нашему благу, и что принимается от него в духе живой веры, благодарной любви и святого упования, – не возжаждет вовек; но вода, которую Господь даст этой боголюбивой душе, сделается в ней источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин. 4:12–14).

Господь пасет мя, говорит царепророк, и ничтоже мя лишит; на месте злачне тамо всели мя, на воде покойне воспита мя (Пс. 22:1–2). Ищите же прежде, сказал сам Господь, царствия Божия и правды Его, т. е. всего душеспасительного, относящегося к вечному вашему благу, и сия вся, что нужно для временного вашего благополучия, приложатся вам (Мф. 6:33), – придёт к вам само собою и без особенных ваших усилий и суетливых забот.

Вот те истины, которые желательно было напомнить нам ныне, чтобы вы, приняв сии священные книги Нового Завета и молитвослова в напутственное благословение на предстоящее вам поприще жизни от воспитавшего вас заведения, которое доселе заменяло для вас кров родительский, или лучше – от Самого небесного Отца Бога, из негоже всяко отечество на небесех и на земли именуется (Еф. 3:15), – никогда не упускали из виду, почему и для чего ни в каком случае не следует ослабевать в подвиге молитвы и неупустительном чтении слова Божия, равно как и в деятельном последовании ему.

В этом заключается для вас неисчерпаемый источник истинной радости духовной, радости о Господе, которой все земные радости, каких не лишит вас Господь, будут служить только тенью; в этом – небесное утешение в неизбежных во временной нашей жизни скорбях и лишениях, которые, когда пребудете в живом общении с Богом и с св. Церковию, не расстроят и не подавят, но укрепят вас, возвысят и приблизят к Богу ваш благочестивый дух и ваше христлюбивое сердце; в этом – вседействующее подкрепление ваших немощей, в которых всегда будет совершаться, когда вы усердно станете призывать её, сила Христова; в этом, наконец, залог вашего истинного благополучия, довольства своим жребием и, что всего вожделеннее, вашего душевного спасения и вечного блаженства.

Могущему же вас утвердити по благовествованию моему, и проповеданию Иисус Христову, – единому премудрому Богу, Иисусом Христом, Емуже слава во веки. Аминь (Рим. 14:24–26).

I ⁸⁹

Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием!

Благословение от Христа честным Его крестом как всегда, так и особенно в настоящие торжественные минуты не может не быть для вас, возлюбленные чада и сестры о Господе, и утешительно, и поучительно.

Земля, питавшая многократно сходящий на неё дождь и произращающая траву, полезную тем, которыми возделывается, по словам Апостола Христова, получает благословение от Бога (Евр. 6:7).

Слава Тебе, Христе Боже! Не без благих плодов и эта осеняемая крестом Твоим нива, которую в продолжение стольких лет орошал Ты благотворным дождём благодати Твоей, согревал теплотою Твоего человеколюбия и просвещал светом истинного богопознания! О, да пребудет же на сих юных душах, ведущих Тебя и с любовию Тебе преданных, вседействующее благословение Твое отныне и до века!

Вместе с утешительным для нас благословением Господа благословляют вас, возлюбленные, о имени Господнем и все те, которые принимали участие в вашем воспитании и образовании, передавая вас с рук на руки тем, которых доселе заступали место в этом деле, – вашим родителям и родным ⁹⁰, – радуясь вместе с ними за вас и благодаря Бога, что их труды и попечения о вас при вашем усердии и послушании не остались бесплодными. Конечно, и это немалое для вас утешение.

Но что может сравниться с тем величайшим утешением, что Господь удостоил вас принять материнское благословение из рук августейшей Матери отечества, соизволившей милостиво воззрить на ваши успехи и увенчать их особенными знаками своего высочайшего благоволения? Не нахожу удобным, да и нет надобности распространяться об этом незабвенном для вас событии – любвеобильном благоснисхождении к вам её величества благочестивейшей государыни императрицы. Ваше собственное признательное сердце и ваш здравый просвещённый ум скажут вам гораздо более того, что было бы в состоянии высказать самое красноречивое слово. Не довольно ли было и одного милостивого царственного взора, чтобы воспламенить в вас чистосердечное желание принести плоды полученного вами воспитания в дар отечеству, служа ему изо всех сил своих верою и правдою?

Это верно, но ещё более несомненно то, что, принимая ныне благословение от Христа Спасителя при осенении вас Его честным крестом, вы изобильно примете от Него и необходимые для вас напутственные наставления, как скоро с верою и любовию устремите и телесные, и душевные ваши взоры на это знамение спасения.

Взгляните: с любовию простёрши на кресте руки свои, Господь преклонил пречистую главу свою; Его взор поник долу, но Его сердце – горе, превыше земного; уста Его запечатлены словами любви и прощения к людям, для спасения которых Он всего Себя принёс в жертву, и – молитвы к Богу Отцу, которому Он послушлив был даже до смерти крестной. Так совершил Он подвиг служения роду человеческому, подавая нам пример, чтобы мы шли по следам Его (1Пет. 2:21) – в том звании, к которому призваны, если желаем быть там, где Он.

Исходя на служение ближним, в их семейном быту и особенно в деле воспитания юнейших братий и сестёр о Господе, и вы с любовию простирайте к ним руки, исполненные плодами ваших неусыпных трудов; с богобоязненным смирением и особенно вашему полу свойственною скромностию, чуждою всякой суетности, опускайте взоры ваши долу, но сердце непрестанно имейте – горе, к Господу; да будут и ваши уста всегда освящаемы словами, достойными учениц Христовых, на пользу ближних, во славу Божию. Пребудьте верными своему святому призванию во всю свою жизнь, что бы ни произошло с вами в жизни по воле Отца небесного.

Тогда благословение Господне, осеняющее вас ныне, пребудет у вас неотъемлемым во веки веков. Аминь.

II ⁹¹

Слава в вышних Богу! На заре всерадостнейшего дня Рождества Христова Всевышний даровал вам радость принесть Ему жертву хвалы и благодарения за все его неисчётные милости, обильно на вас излитые во всё продолжение вашего воспитания, благополучно совершившегося под августейшим покровительством их императорских величеств!

Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! В этой торжественной песни, которую, особенно в предстоящие дни, в избытке священного восторга многократно станете повторять со всею Церковию, всего лучше выражается прямая цель полученного вами воспитания в духе христианского благочестия – цель всей вашей жизни. Она и есть слава Божия, мир в душе, и в человеках благоволение.

Так, возлюбленные, «рождество Христово для того и воссияло миру свет разума», чтобы «звёздам служащии», т. е. чтобы – скажу с особенным применением к вашему состоянию, – чтобы пользующиеся светом наук при недостаточности их тусклого мерцания получили обильнейшее озарение от сверхъестественного светильника веры и сею-то путеводною звездою научились «кланятися Солнцу правды» – научились поклоняться Отцу небесному духом и истиною, так чтобы своею жизнию содействовать к распространению на земле славы Божией. Напоминая вам об этой цели, к которой было направлено ваше воспитание и должна быть направлена вся ваша последующая жизнь, можем ли мы сказать вам ныне более приличное напутственное слово, как следующее изречение Христа Спасителя: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех (Мф. 5:16)?

Слава в вышних Богу, и на земли мир! Воздавая доброю светоносною христианскою жизнию славу Богу, вы достигнете и другой цели, для которой Господь даровал вам духовное просвещение ума и нравственное образование сердца, – достигнете того небесного на земле мира, о котором благовествовали Ангелы, воспевшие явление в мир Бога во плоти!

Возлюбленные! Что может быть вожделеннее этого неоценённого дара? Не тогда ли, действительно, в душе нашей рай пресветлый, когда она примиряется с Богом, с совестию, с ближними? Не забывайте же вы, Христу Богу возлюбленные, о мире – ищите его в молитве домашней и общественной, в неослабном внимании ко всем движениям своей души, к мыслям, словам, ко всем своим поступкам – ищите этого небесного мира в ежедневном исповедании своих грехов пред Ним, в таинствах Церкви, в живом и теснейшем общении с Богом. Ищите – ищай обретает (Мф. 7:8). Подлинно, обретая в душе мир – не такой, какой мир, а какой Христос даёт, – будете воистину людьми благополучнейшими в мире. И аки река будет мир ваш, по слову Пророка (Ис. 48:18), река воды живой, освещающей душу среди самой знойной пустыни житейских сует и забот и особенно среди томления неизбежными в жизни скорбями и лишениями.

Слава в вышних Богу, на земле мир, в человецех благоволение! Действуя всегда во славу Божию, стремясь непрестанно к приобретению небесного мира, вы чрез это самое наилучшим образом откроете для себя путь и к тому, чтобы достигнуть столь важного в жизни – в человеках благоволения. И кому же оно более должно принадлежать, как не тому, кто исполнен ко всем людям самою искреннею, чистосердечною и святою любовию, кто, по примеру царственного пророка, и с ненавидящими мира бывает мирен (Пс. 119:6), кто, входя в дом, и словом, и делом говорит то, что заповедано Господом: мир дому сему (Мф. 10:12)? Постине, возлюбленные о Христе чада и сестры, таким-то добрым и кротким душам, которые повсюду являются, как ангелы мира, свойственно приобретать не только благодать у Бога, но и благоволение у человеков – у всех тех человеков, которые также живут для Бога и вечности. Потому что, и стремясь к угождению людям, нужно иметь в виду единственно славу Божию и спасение души; в противном случае не благо, а горе, егда добре рекут о вас вси человецы (Лк. 6:26), и – аще бых человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10).

Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! – «Дева днесь Пресущественного рождает!» Радуйтесь, христолюбивые девы, и да отразится эта светлая радость во всей вашей последующей жизни. «Земля вертеп Неприступному приносит… Ясли – вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог!» Да возляжет Он и в храмине вашей души и вечеряет с вами, неоскудно разделяя с вами обилие своих даров. «Ангелы с пастырми славословят, волсви же со звездою путешествуют!» Прославим Его и мы не словом только или языком, но делом и истиною. Приидите, поклонимся и припадём к нему и с живейшим чувством свойственного незлобивым младенцам смирения благоговейно повергнем к пречистым стопам Его всё, что чрез воспитание приобретено нами лучшего: «нас бо ради родися Отроча младо – превечный Бог».

III ⁹²

Благословихом вы из дому Господа. Благословение Господне на вы, благословихом вы во имя Господне. Господь сохранит вхождение ваше, и исхождение ваше отныне и до века (Пс. 117:26; 128:8)

Возлюбленные о Христе чада и сестры!

Призываемое на вас в настоящие торжественные и вместе трогательные минуты вседействующее благословение Божие да послужит для вас лучшим напутствием на предстоящем вам жизненном пути!

С сердечным умилением останавливаем мы при этом на вас прощальный свой взгляд. Особенное впечатление производит на нас и самый внешний вид, в котором ныне впервые явились вы в храм Божий. И сторонний наблюдатель мог бы понять, что у вас сегодня какой-то особенный праздник, а для нас не только понятно, но и близко к сердцу праздничное состояние душ ваших.

Радуемся вместе с вами и благодарим Бога, что он увенчал благословенным окончанием неленостно пройденное вами поприще доброго воспитания и, яко невесту, украсил не только наружный вид, но – что гораздо важнее – умы и сердца ваши красотою.

От всего сердца желаем, чтобы особенно эта душевная красота пребыла у вас неувядающею, чтобы ни время, ни тягота и зной жизни не только не умалили её, но ещё более развили её, усовершенствовали, возвысили. Усердно желаем, чтобы ум ваш, просветлённый наукою и озарённый светом истинного богопознания, всегда верно отличал истину от лжи и, внимая здравым суждениям людей разумных и благонамеренных, всячески остерегался уклонения в словеса лукавствия, льсти и суемудрия; чтобы ваше сердце, облагороженное в своих чувствованиях высокими и святыми правилами евангельской нравственности, всегда стремилось лишь к тому, что действительно честно и благородно, чисто и свято, душеспасительно и богоугодно; чтобы ваша воля, – и направленная, и уже отчасти приобретшая навык к согласованию своей деятельности с волею Божиею, выражаемою и в воле старших, и в голосе совести, и в руководстве св. православной Церкви, и в особенных указаниях небесного Промысла, – более и более утверждалась в добре и делала вас самыми добрыми, скромными и верными споспешницами благополучия и спасения всех и каждого из числа тех, в кругу которых вам суждено жить и действовать! Таковы наши напутственные вам благожелания относительно сохранения и приумножения вашей душевной красоты, которая должна составлять лучшее и неотъемлемое достояние ваше.

И мы ли одни вместе с предстоящими здесь вашими родными желаем вам этого высшего блага в жизни? И возжелает Царь доброты вашея (Пс. 44:12) – сам небесный Царь, краснейший добротою паче сынов человеческих, истинный и вечный Жених душ, Христос Иисус.

Он желает вам истинного блага бесконечно более, чем все любящие вас, потому что любовь к вам Христова так беспредельна, что превосходит всякое разумение (Еф. 3:19).

Понятна благожелательная любовь к вам родителей, лелеявших и хранивших вас, яко зеницу ока, с самых первых дней вашего бытия; но возможно ли обнять мыслию любовь Того, Кто и сотворил вас, и пострадал за вас, и воскрес для вас, и, возродив вас благодатию всесвятого Духа, заповедал Ангелам своим хранить вас на всех путях ваших? Посудите же, если родители, как первые ваши в жизни благодетели, имеют полное право на вечную вашу благодарность, то не обязаны ли вы несравненно больше словом и делом благодарить всевышнего Создателя, Промыслителя и Господа Иисуса Христа?

Понятна заботливая о вас любовь и тех, которые во всё время вашего воспитания заступали для вас место родителей и, обрекши себя на непрерывные труды в вашу пользу, принесли столько жертв для вашего образования, но, нисколько не уменьшая достоинства этих драгоценных жертв, скажем не обинуясь, что они – только слабая тень пред тою величайшею и необъятною жертвою, которую для восстановления в вас своего божественногообраза принёс Царь небесный. Он, по своему человеколюбию, для того именно и на земле явился, и с человеками пожил, «да свой паки обновит образ, истлевший страстьми» греха первородного, «и заблудшее горохищное обрет овча, на рамо восприим, ко Отцу принесёт, и Своему хотению с небесными совокупными силами!» Слышите ли, чего желает и для достижения чего дарует вам средства небесный Царь, Христос? Чтобы соединить вас с небесными силами, чтобы по красоте обновлённого и непрестанно возобновляемого в вас божественною благодатию образа Божия, состоящего в правде и преподобии истины (Еф. 4:24), вы уподобились Ангелам Божиим; мало того: чтобы вы были совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5:48)! Помыслив об этом, вы не можете не прийти к тому убеждению, что если, по требованию самой справедливости, вы обязаны глубоко напечатлеть в сердце чувство благодарности к тем, которые, по милости Божией, потрудились в деле вашего образования, то наипаче всем сердцем и всею душою должны возблагодарить Господа, как истинного Виновника и Зиждителя всего лучшего и всего истинно прекрасного в этом важном и святом деле!

Понятно для вас, скажу ещё и то, какая высокая, истинно царственная любовь к вам выражалась в продолжение вашего воспитания – выражается и ныне, при его окончании, – во всех благодетельных распоряжениях высочайшей воли, которой не более, как орудиями были все начальствовавшие над вами и учившие вас. Но, вменяя себе в священную обязанность во всю жизнь и до последнего вашего вздоха хранить глубочайшую благодарность, детскую любовь и верноподданническую преданность августейшим покровителям вашим, можете ли не вспомнить при этом, что в свою очередь и венценосцы наши – только орган небесной благости, только орудие Того, кем царие царствуют, и сильнии пишут правду (Притч.8:15)? Итак, Ему-то, Царю царствующих и Господу господствующих, да воздастся от вас первая дань хвалы и благодарения и первый долг – служить верно и нелицемерно во всех путях и обстоятельствах вашей жизни, как подобает истинным чадам благословенного дома Божия, св. православной Церкви.

Словом сказать, искренно желая доставить всею последующею своею жизнию радость и утешение своим родителям и всем, которые в разных отношениях заступали и будут заступать для вас их место, прежде всего и более всего живите во славу Бога и Отца и в похвалу славы благодати Его, которою Он облагодетельствовал вас о Возлюбленном, в котором мы имеем избавление кровию Его и оставление прегрешений по богатству благодати Его (Еф. 1:6–7).

Посему и мы, благовествующие вам неизмеримое богатство Христово, всеми силами души нашей молим Господа преимущественно о том, да даст вам по богатству славы своей крепко утвердиться духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, вкоренённые и утверждённые в любви, могли разуметь превосходящую разумение любовь Христову (Еф. 3:8, 16, 19).

Могущему же паче вся творити по преизбыточествию, ихже просим или разумеем, по силе действуемей в нас, Тому слава в Церкви о Христе Иисусе, во вся роды века веков (Еф. 3:20–21). Аминь.

IV ⁹³

Возлюбленные о Христе чада и сестры!

И умилительно, и утешительно нынешнее ваше явление лицу Божию, на месте святем Его (Пс. 41:3; 23:3)! Составив прекрасный лик дев, вы явились сюда, в благодатный чертог небесного Жениха душ, как девы разумные.

Не видно в ваших руках горящих светильников, но ваши светлые взоры, в которых отражается бодренное сердце и трезвенный ум, ясно показывают, с каким горящим духом повергаете вы к пречистым стопам возлюбленного и сладчайшего Господа Иисуса Христа дань хвалы и благодарения, завершая сим священным действием пройденное вами поприще доброго христински нравственного воспитания и образования. Нет у вас елея в сосудах, но эти слёзы умиления, которые льются из глубины вашей души христолюбивой – о, как они дороги в очах Господних! Они – как миро благовонное!

Кому из слышавших и ныне уже в последний раз слышащих ваше согласное и выразительное пение, кому не слышалась или не слышится ваша душа, поющая Богу разумно (Пс. 46:8), и как утешительно быть уверенным, что не устами только славили вы Господа, но паче исполнялись Духом, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви (Еф. 5:19)!

Всех вас отличавший дух христианского благочестия, просвещённой любознательности, трудолюбия и скромности ручается за то, что вы, заслужив сими качествами в этом воспитательном заведении общую похвалу, окажетесь достойными её и за пределами школы, стараясь и в жизни быть всегда тем, чем быть должно по закону вечной правды и любви Божией.

Вами самими свидетельствуемся, возлюбленные, что по долгу нашего звания не только с сего священного места, но и нигде не слыхали вы от нас ласкательного слова, льстящего самолюбию и усыпляющего совесть.

Если же теперь решились мы высказать вам нечто относящееся к похвалению вашему, то и здесь уста говорят единственно от избытка сердца, переполненного весьма разнообразными чувствованиями при мысли о предстоящей разлуке с вами. Ведь это, возлюбленные, уже последняя, прощальная беседа наша с вами!

Трудно сердцу преодолеть скорбь о разлуке с теми, в ком оно принимало искреннее участие и в чьём добром сочувствии находило оно для себя утешение. Но, не думая о себе, мы готовы, возлюбленные о Христе чада и сестры, не помнить скорби от радости, когда живо представляем себе, сколько утешения вы доставите вашим родителям и родным, возвратившись отселе под их семейный кров, сколько добра можете вы теперь принести обществу своим скромным и почти неприметным, но тем не менее действенным влиянием, сколько благословений небесных можете заслужить, потрудившись во славу Божию, пуская как бы в оборот дарованные вам Богом и приумноженные тщательным воспитанием ваши таланты!

Уже и теперь явившиеся сюда ваши родители и родные больше, чем когда-нибудь, утешаются вами, с особенною любовию останавливая на вас свои взоры. Невольно припоминая себе, какими отдавали они вас в это благодетельное заведение, и видя, какими принимают вас отсюда, едва ли они в состоянии удержаться от того, чтобы не смешать своих слёз умиления с вашими. Что же будет, когда во все последующие дни вы станете утешать их и умственными плодами благословенных трудов ваших, и вашими нравственными качествами – услужливостью и терпением, а когда представится случай, то и самоотвержением, благим своим помолчанием, и своими кроткими и разумными речами, заботясь, по Апостолу, о том, чтобы никакое гнилое слово не выходило из уст ваших, а только доброе, для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф. 4:29)?

Как они будут радоваться и благодарить за вас Бога и тех, которые послужили делу вашего христианского воспитания, если увидят вашу постоянную заботу о том, чтобы и «со внешними», по слову того же Апостола Христова, «обходились вы благоразумно, пользуясь временем» – для делания доброго и приятного пред Спасителем нашим Богом, и чтобы в обращении со всеми «слово ваше всегда было с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому» (Кол. 4:5–6)!

Кто из истинных доброжелателей ваших, имеющих здравые понятия о духе времени, не порадуется, когда увидит, что вы умеете «испытывать духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков (лжеучителей) появилось в мире» (1Ин. 4:1)? Кто из истинно просвещённых людей, чуждых легкомыслия и суемудрия, не утешится, когда удостоверится, что вы, юные благовоспитанные христианки, «приходя в меру полного возраста Христова, уже не бываете младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, но истинною любовию всё возвращаете в Того, который есть Глава, Христос» (Еф. 4:14–15)?

Какое великое и несравненное утешение доставите вы и вашим родным, и всем тем, которые чистосердечно желают вам истинного благополучия, «когда они увидят ваше чистое богобоязненное житие», когда лучшим «украшением вашим будет не внешнее плетение волос, ни золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1Пет. 3:2–4)!

«О сем-то» и вы «радуйтесь, поскорбев теперь немного (если нужно) от различных искушений, дабы испытанная ваша вера оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнём испытываемого золота, к похвале и честе и славе в явление Иисуса Христа, которого не видев любите и которого доселе не видя, но веруя в Него, радуетесь радостию неизреченною и преславною, достигая наконец верою спасения душ ваших» (1Пет. 1:6–9). Сей-то радости прежде всего и более всего желаем вам в жизни, ибо она одна из всех радостей земных неотъемлема, и никакие неизбежные в жизни скорби, лишения и самая смерть не в состоянии лишить её тех, которые всем сердцем любят Господа и всегда готовы служить Ему всеми своими силами душевными и телесными.

Господи Боже сил! Призри с высоты святыя Твоея и ниспошли Твоё вседействующее благословение на сии юные леторасли вертограда сего, его же насади десница Твоя! Помяни я, Господи Боже наш, якоже помянул еси святыя Твоя четыредесять мученики, ниспославый им с небесе венцы! Помяни, Боже, и воспитавшия их родители, зане молитвы родителей утверждают основания домов. Помяни, Господи, и тех, которые в продолжение стольких лет заступали для отроковиц сих место родителей и совершили во славу пресвятого имени Твоего дело благое и Тебе благоугодное. О премилосердый Господи! Приими в час сей от нас, недостойных, жертву благодарения, яко кадило благовонное, яко всесожжение тучное. Слава Тебе Богу, благодателю нашему, во веки веков! Аминь.

V ⁹⁴

Един благословенный во веки Господь Бог да благословит вхождение ваше и исхождение ваше, отныне и до века, как благословил некогда ваш вход в этот благодатный дом и как благословляет ныне исход из него! Не довольно ли для вас, возлюбленные, сравнить первый с последним, чтобы ясно видеть чудную силу вседействующего благословения Божия?

Припомните, когда лет семь тому назад вы в числе других малых отроковиц с прикреплённою к раменам вашим хартиею, означающею новое ваше звание – воспитанницы ⁹⁵, в сопровождении ваших родных робко переступили священный порог сего дома Божия и впервые устремили свои взоры к сему алтарю – что должны были вы тогда чувствовать в сердце своём?.. Не Господь ли Сердцеведец един вполне постигал томление души вашей и дивно успокоивал её, озаряя своим небесным лучом? Быть может, тогда и те, которые привели вас сюда, и те, которые приняли вас здесь на своё попечение, невольно задавали себе вопрос: что убо отроча сие будет (Лк. 1:66)? – и, с полною верою, с сердечною преданностию воле Божией осеняя вас родительским благословением, вверяли Господу столь близкое их сердцу и вместе столь нежное и слабое существо.

И действительно: рука Господня была с вами. Вы вскоре увидели себя здесь, как дома, ибо Господь располагал к вам сердца тех, которые в деле воспитания заступили для вас место родителей. Под их неусыпным попечением, которое, однако же, было одною лишь тенью недремленно бодрствующего над вами всеблагого Провидения, вы возросли, преуспели во всём добром и чрез несколько лет из малосведущих отроковиц сделались благовоспитанными девицами, которые и по своим познаниям, и по нравственным правилам своей жизни уже должны составлять украшение современного общества. Вот какие плоды принесло для вас принятое в начале вашего воспитания и сохранённое в продолжение его благословение Божие!

Теперь вы притекли сюда, возлюбленные чада и сестры о Господе, уже как окончившие своё воспитание, чтобы принести Богу благодателю благодарение за все Его неисчётные милости к вам и чтобы, приняв от Него напутственное благословение, совершить исход из Его благодатного дома! Приятно теперь взглянуть на вас, так сказать, в новом вашем звании, которым Господь почтил вас. Вот на раменах некоторых из вас вместо первоначально возложенной на них записки о новопринятом звании воспитанницы красуется ныне ярче золота блистающее царственное имя августейшей вашей покровительницы; другие почтены другими высокими знаками монаршей милости; все же без исключения удостоены открытого письменного свидетельства, навсегда причисляющего вас к классу особ образованных и вместе с тем дающего вам право быть самим воспитательницами в обществе – право тем более драгоценное, что оно не по наследству досталось вам, а при помощи Божией приобретено вашими собственными трудами и стараниями! Вы уже как будто и забыли теперь о своих трудах и только утешаетесь плодами их!

Утешаемся, возлюбленные, и мы с вами и радуемся при мысли о том, что вы возвращаетесь под свой родной семейный кров, чтобы внести туда новые радости, утешение, опору преклонным летам, а, может быть, и отраду или помощь среди разнообразных недостатков нашего жалкого земного существования, справедливо называемого странствованием на пути к небесному отечеству. Радуемся за вас и мы и вместе с вами и вашими родными вполне готовы излить пред Господом благодарные чувствования.

Но не скроем от вас, возлюбленные, что нелегка нам и разлука с вами. Это не по одной привычке видеть вас, заниматься с вами, наблюдать настроение душ ваших, но особенно по тому чувству христианской любви, которое изливается в сердца наши Духом Святым (Рим. 5:5) и которое вы возбуждали во всех близко знавших вас лучшими проявлениями духовной своей жизни. При этом искреннем чувстве скорбь о разлуке с вами тем живее становится в душе нашей, чем сильнее возникает в ней вопрос о том пути, который предлежит вам.

Знаем, что Господь во всяком случае, даже при самых, по-видимому, неблагоприятных обстоятельствах, поведёт вас добрым путём, знаем и то, что вам дарованы силы и средства неуклонно идти по пути добра, не смущаясь, если он будет усеян тернием и волчцами, и не выпуская из виду той цели, к которой, по благодати Божией, все мы предназначены и к которой ведёт нас божественный Промысл. Знаем, что на вопрос венчанного певца сионского: в чесом исправит юнейший путь свой? – Дух Божий ответствовал ему: внегда сохранити словеса Твоя, Господи (Пс. 118:9), т. е. что вернейшее средство неукоризненно и благополучно совершить юной душе путь свой состоит в том, чтобы наблюдать за собою по слову Господню. Но, зная всё это, можем ли мы иметь несомненную уверенность, что при всевозможных переменах и искушениях среди общества не окажется между вами ни одной, которая бы в своей жизни и деятельности не оправдала благих о себе надежд своей родной семьи, воспитавшего её заведения, августейших её покровителей, Церкви и отечества?

О возлюбленные! Дайте нам утешиться этою отрадною уверенностию по вере в силу благословения Божия, призываемого на вас, по вашей твёрдой и непреклонной решимости жить и действовать для славы Божией, для пользы ближних, для своего собственного истинного блага, временного и вечного, – решимости, которая да будет явлена пред Господом в этом святилище в сии священные и торжественные минуты. Вознесём к Господу единым сердцем и едиными устами наш молитвенный глас, и да благословит вас душа наша! Да благословит Господь вхождение ваше и исхождение ваше во всех путях вашей жизни, отныне и до века!

VI ⁹⁶

Кто размышляет о разнообразных судьбах и пределах человеческого бытия на земле и далее земли, тот хорошо понимает, что настоящие минуты в нашей жизни, возлюбленные о Христе чада и сестры, принадлежат к числу тех немногих, которые можно назвать самыми торжественнми, знаменательными и поучительными.

Из разных семейств и даже из разных мест России в летах отрочества собрались вы в этот мирный царственный приют наук и доброго христианского воспитания и составили одну семью, не только снабжённую совершенно одинаковыми потребностями жизни, но и – что всего важнее – оживлённую одним духом и направленную общею для всех вас любовию и неусыпным попечением – к одной благой цели. Теперь, по милости Божией достигши лет более или менее развитого юношества и уже совершив по мере сил и усердия поприще своего обучения и воспитания, вы явились сюда, возлюбленные, уже в последний раз в полном составе всех сверстниц, как одна сорокодушная семья, чтобы принести в сем святилище Божием Отцу щедрот и Богу разумов благодарение душ и сердец за все Его неисчётные милости, излитые на вас с минуты первого вашего прибытия в этот дом, или лучше – со дня самого появления вашего на свет и до настоящего дня и часа! Исполнив этот священный долг и приняв от Господа напутственное благословение, вы, наши юные христианки, с миром изыдите из сего дома Божия и в сопровождении ваших родных возвратитесь каждая в свою семью, так что видимая нами в настоящие минуты общесоставная семья ваша как бы навсегда разрознится и едва ли уже когда-ниудь на каком-нибудь месте соберётся, как собрана теперь.

Чувствую, что этими словами я исполняю скорбию сердца ваши, ибо напоминаю о разлуке с теми, с которыми сроднилась душа ваша; между тем, как вас ожидает радость возвращения в родной кров. Но что делать, возлюбленные? Никакая радость в сем дольнем мире не даётся нам без примеси скорби, иначе мы слишком увлеклись бы порывами восторга и наверное забыли бы своё предназначение для мира горнего… И мы ныне, возлюбленные, радуясь за вас и благодаря Бога, не можем отрешиться от облежащей нас скорби при мысли о том, что если не всех, то большую часть из вас видим в последний раз. Ибо, по любви к вам о Христе Иисусе Господе нашем и чистосердечному желанию всем и каждой из вас спасения души и всякого благополучия, все вы, скажу словами Апостола Христова, не тесно вмещаетеся в нас; уповаем, что и в ваших сердцах не будет тесно (2Кор. 6:12).

Для вашего и нашего общего утешения можно применить к настоящему случаю известное изречение слова Божия: что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф. 19:6). Если всеблагий Бог премудрыми, но неиспытанными судьбами своими сочетал здесь вас, возлюбленные, в одну семью, породнил ваши души общением в мыслях и чувствах, в совокупных трудах, отдохновениях и невинных удовольствиях, в ниспосланных вам свыше радостях, скорбях и утешениях, в молитвах, благодарениях и св. таинствах, и всё это в продолжение стольких лет самого нежного и впечатлительного возраста, то можно ли думать, что такой всесторонний многолетний союз разрушится оттого только, что вас отныне будет разделять некоторое пространство и различные обстоятельства тех семейств, в недра которых вы возвращаетесь, или вашей собственной судьбы, которую промысл Божий готовит каждой из вас при весьма разнообразных условиях жизни? Так думать значило бы допустить, что вы некогда, по человеческому самолюбию и суетной расчётливости, решитесь на разлучение того, что не по заслугам вашим, а единственно по благости своей даровал и дарует вам Бог в сочетание душ ваших, и за соблюдение чего готовится вам от Него великая награда.

Пусть же каждая из вас, возлюбленные о Христе чада и сестры, во глубине души своей пред лицом всеведущего Бога даст ныне обет сохранить навсегда, во всю свою жизнь чистосердечную любовь и привязанность ко всем своим сверстницам и доказать эту святую любовь не только словами, но, когда только представится возможность, – и самым делом. Это и будет самым действительным утешением для вас в предстоящей вам разлуке.

Следовало бы мне теперь, возлюбленные, по долгу моего священного звания напомнить вам о хранении в душах и сердцах ваших того священного союза, который возник и постепенно скреплялся всем делом вашего воспитания по отношению к тем, которые с такою неистощимою любовию и неослабным усердием заступили для вас место родителей. Правда, они исполняли всеблагую волю Божию о вас и волю августейших покровителей ваших, которым вы и обязаны первейшею благодарностию. Но после Бога и помазанников Божиих вы, без сомнения, навсегда сохраните благодарную память о тех, которые были верными исполнителями порученного им св. дела, и навсегда пребудете в духовном и молитвенном общении с ними.

Но я не стану распространяться об этом, ибо никто из присутствующих здесь не сомневается, что эти добрые чувства глубоко напечатлены в вашем добром сердце.

С своей стороны, и мы обязаны молиться Богу о даровании вам свыше временных и вечных благ: мы вам обещаем это и смеем уверить вас от лица присутствующих здесь госпожи начальницы и всех начальствовавших над вами, учивших и воспитывавших вас, что для всех одним из лучших утешений в жизни будет слышать, что вы, по милости Божией, живёте, как подобает истинным христианкам, и что Господь не оставляет вас своею милостью и щедротами. Этими обещаниями и уверениями я и оканчиваю прощальную нашу речь с вами, чтобы начать нынешнее с вами окончательное благодарственное Господу Богу молебствие.

VII ⁹⁷

Род преходит, и род приходит, а земля во век стоит (Еккл. 1:4)

Невольно приходит нам на мысль в настоящие минуту это изречение Екклесиаста. Принесши благодарение Господу за окончание вашего воспитания, столь близкие сердцу нашему юные чада Церкви Христовой, мы готовы уже в последний раз осенить вас всех вместе животворящим крестом Господним в напутственное благословение. При этом не без некоторого волнения в душе представляем себе, что вы совсем уходите от нас на иное предстоящее вам поприще жизни – подобно тому, как в прошлый и в весьма многие предшествовавшие годы ушли отсюда, из этого столетнего вертограда, как бы из благословенной, во век стоящей земли ваши предшественницы и как после вас уйдут одни за другими и все юнейшие совоспитанницы ваши, которых место займут другие, третьи, четвёртые… И это были нередко и будут дочери, внуки и правнуки прежде выпущенных из этого благодетельного заведения. Но прежде не было здесь и нас, отпускающих вас отсюда с миром, не будет и потом… Род преходит, и род приходит, а земля во веки стоит!

Если бы мы были в состоянии видеть, как все члены выходящих отсюда молодых поколений, подобных тому, которого вы ныне служите представительницами, проходили и проходят всё своё земное поприще и как затем постепенно переселились и переселяются из этого мира в другой, лучший, то глубоко назидательное и умилительное действие слышанных вами слов боговдохновенного мудреца времён ветхозаветных отозвалось бы в нас ещё живее и сильнее: род преходит, и род приходит, а земля во век стоит!

Так, земля во век стоит, но не вечно же будет она стоять. Нова небесе, говорит Апостол Христов, и новы земли, по обетованию Божию чаем, в нихже правда живет (2Пет. 3:13).

Ах, возлюбленные о Христе чада и сестры! Дал бы нам Господь милосердый всем вместе встретиться некогда на этом новом небе и на этой святой земле живых (Пс. 26:13) и уже никогда не разлучаться, но вечно быть с Господом, со всеми святыми и нам близкими, и со всем, что дорого и любезно нашему сердцу!

Вот главнейшее наше желание, которое мы ныне пред лицом Господа износим из глубины души и с которым расстаёмся с вами. Оно прямо вытекает из мысли о вашем предназначении, или предопределении – не только к временному благополучию, но и к вечному блаженству.

Для сего-то и призвал всех нас всевышний Господь в жизнь сию и, по своей неизреченной благости, украсил нашу бессмертную душу дивными дарами ума, сердца и свободной воли, так что о человеке можно сказать Господу словами царственного пророка: умалил еси его малым чим от Ангел, славою и честию венчал еси его (Пс. 8:6). Для сего-то Господь премилосердый ввёл нас в своё благодатное царство, в Церковь свою святую, в которой и совершается домостроительство нашего спасения; в особенности же вам, возлюбленные, даровал доброе христианское воспитание, сделавшее вас способными по мере ваших дарований приносить славу и честь своему Создателю, Искупителю и Освятителю, послужить обществу на пользу, родителям на утешение, ближним вашим на радость и благоприятную помощь в трудностях жизненного пути.

Для сего-то – скажем ещё нечто особенно вожделенное – вы, как дети Божии, приняли не духа рабства, но Духа усыновления (Рим. 8:15), и на вас, как на драгоценной своей собственности, положил Бог свою печать: Иже и запечатле вас, и даже обручение (залог) Духа в сердца (2Кор. 1:22), или, как яснее в другом месте говорит тот же св. апостол Павел: послал Бог Духа Сына своего в сердца ваша, вопиюща: Авва Отче (Гал. 4:6)! Он дал вам дерзновение с детскою любовию и преданностию постоянно, во всякое время и всякий час обращаться к Нему и во имя единородного Сына Его просить у Него, как у приснотекущего Источника всех благ, всего доброго и полезного для себя, с полною надеждою вверяя Ему свою судьбу не только временную, но и вечную.

И не это ли, возлюбленные о Христе чада и сестры, было главным предметом наших христианских собеседований с вами? Да, святая истина, что всеблагий Господь жаждет вашего спасения, непрестанно занимала нас, и потому-то часто приходилось вам слышать напоминание о ней. Но скажем не обинуясь: эта истина была предметом наших молитв и пред Спасителем нашим Богом, иже всем человеком хощет спастися, и в разум истины прийти (1Тим. 2:3–4); воздевая пред престолом благодати Его свои немощные руки, мы не раз умоляли беспредельную благость Его, да помилует и спасёт нас.

Не сего ли жаждала и ваша душа, когда вы в лучшие минуты жизни изливали пред Богом душу свою и в домашней своей клети, и в сем святилище Божием? Так, мы были сему очевидными свидетелями, особенно тогда, как от времени до времени в продолжение вашего воспитания вы, пред св. евангелием и животворящим крестом очищаясь таинством покаяния, с истинным умилением и сокрушением сердца в духе веры и любви ко Господу выражали свою готовность посвятить Ему единому всю свою жизнь и по Его заповеди с чистым самоотвержением служить благу ближних, как чад единого небесного Отца!

После всего этого почему же, в самом деле, не иметь нам твёрдой надежды и на благословенное продолжение вашей жизни и на блаженный исход её?

Да держим, возлюбленные, исповедание упования неуклонное; верен бо есть Обещавый! И да разумеваем друг друга в поощрении любве и добрых дел (Евр. 10:23–24).

Но чтобы лучше и вернее успеть вам во всём добром, наипаче не ослабевайте в молитве и поучении в слове Божием, поучении деятельном, помня слово Христово: аще кто хощет волю Его творити, разумеет о учении, кое от Бога есть (Ин. 7:17). Это значит, что вы тогда только уразумеете ни с чем не сравнимое достоинство учения Христова и опытно убедитесь, что оно от Бога, когда будете усердно исполнять открываемую им волю Божию, благую, угодную и совершенную (Рим. 12:2).

Возлюбленные! Сосредоточивая все свои благожелания вам на вечном вашем благе, мы от всей души желаем вам от Господа и благ временных – чтобы вы были в жизни счастливы, здоровы, спокойны, веселы, всеми любимы и уважаемы и по возможности ограждены промыслом Всевышнего от тяжких скорбей, нужд и лишений.

Но так как ни для кого из смертных настоящая земля, на которой мы живём, и которую грехи человеческие засеяли тернием и волчцами и сделали юдолию плача, или долиною слёз, не может быть блаженным раем, то ещё и ещё желаем вам утвердить себя в совершенной преданности Господу, чтобы среди всех возможных превратностей в жизни быть готовыми повторить то, что сказал многострадальный праведник: аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим? – Якоже Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно во веки (Иов. 2:10; 1:21).

В особенности же напоминаем вам и молим Бога, чтобы сам Он внушил вам своею благодатию не строить никаких планов о своём временном благополучии на песке – на человеческих расчётах. Ибо вы знаете, что должно произойти с домом, построенном на песке: подуют ветры, нахлынет вода, и он упадёт, и разрушение дома сего будет великое (Мф. 7:26–27; Лк. 6:49). Созидайте дом своего спасения и даже временного благополучия на камне веры: этот камень – сам Христос (1Кор. 10:4). Любите Господа Иисуса Христа всем сердцем, как Он вас любит, молитесь Ему с верою, надейтесь на Него со смирением и послушанием, пребывайте всегда в таинственном общении с Ним, неуклонно следуя руководству святой Его Церкви, и усвоенный себе вашею душою дом вечного спасения и временного благосостояния устоит среди всех треволнений житейских твёрдо и непоколебимо, как основанный на камне.

Позвольте ещё сказать вам несколько слов о сем камне, в предостережение вам. В жизни наверное нередко могут встретиться вам люди, неразумно относящиеся к сему краеугольному камню спасения и даже являющие пренебрежение к нему – по большей части, самою жизнию своею, а иногда даже и нечестивыми словами. И они-то, к несчастию, своим примером и своим велеречием нередко увлекают людей простых и неосмотрительных, потому что в жалком самообольщении своём они воображают себя как бы самостоятельными строителями не только частного, но и общественного благополучия и успевают уверить в том неопытных, между тем они не что иное, как те же строители здания на песке. Пожалейте о таковых при встрече с ними и помолитесь о них, но бойтесь подражать им в чём бы то ни было.

Вы всегда должны помнить, что неразумное приражение к сему камню, долженствующему быть во главу угла, – камню, егоже не брегоша сии зиждущии, – неминуемо повлечёт за собою другое приражение – от него, которое так же, как и первое, будет для них гибельно. Теперь, в настоящей жизни, в глазах людей слишком близоруких в области вещей невидимых (Евр. 11:1) он представляется многим до того уничижённым, что как бы отдан на попрание языком, и стал для иудеев соблазном, для еллинов безумием (1Кор. 1:23). Но горе тому, кто из числа самих христиан упадёт на этот камень, то есть соблазнится его уничижённым видом и временною ненаказанностию являемого к нему пренебрежения! Таковый, по слову Господа, разобьётся, – расстроится, и все суетные его мечты разлетятся в прах, – изыдет и самый дух его, и возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его (Пс. 145:4). Но после сих бедственных последствий неразумного приражения к краеугольному камню спасения неизбежно последует другое, когда он, по пророчеству Даниила, возросший в гору, покрывающую всю землю (Дан. 2:35, 45), явится на облаках небесных, с силою и славою многою, и тогда на кого упадёт всесокрушающая сила его, как сила вечной правды, того она раздавит, сокрушит вконец и подвергнет мукам нескончаемым. И падый на камени сем, сокрушится; а на немже падет, сотрыет и (Мф. 21:44).

Благо вам будет, возлюбленные, если вы, подражая одной из тех св. жён, которые служили истинным украшением вашего пола, древней Анне пророчице, всегда будете в состоянии с искренним убеждением сказать о себе: утвердися сердце мое в Господе, как на несокрушимой скале. Господь свят! Да не хвалится премудрый премудростию своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим: но о сем да хвалится хваляйся, еже разумети и знати Господа (1Цар. 2:1, 10). Понеже вкусисте, говорит св. апостол Пётр, яко благ Господь. К Нему же приходяще, присовокупляет он, камени живу, от человек убо уничижену, от Бога же избрану, честну, и сами яко камение живо зиждитеся в храм духовен, святительство свято, возносити жертву духовны, благоприятны Богови Иисус Христом (1Пет. 2:3–5).

Тогда пусть род преходит, и род приходит, и всё вокруг нас колеблется и изменяется: всецело преданная Господу ваша душа не подвижится во век (Пс. 14:5)! Тогда не только в этой скоропреходящей жизни, но и в бесконечной жизни будущего века Господь соделает вас причастницами той неизглаголанной радости, которою была объята боголюбивая душа преблагословенной в женах пресвятой Девы Марии, когда Она воскликнула: Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем, яко призре на смирение рабы своея (Лк. 1:47–48)!

Христос, истинный Бог наш, молитвами пречистыя своея Матере, святых славных и всехвальных Апостолов, святых славных и добропобедных мучеников и мучениц, преподобных и богоносных отец наших, св. равноапольстольных жён, преподобных матерей и святых дев и праведных богоотец Иоакима и Анны, св. благоверного великого князя Александра Невского, св. мученика Иустина философа и всех Святых помилует и спасёт нас, яко благ и человеколюбец!

VIII ⁹⁸

С миром изыдем!

Таким возглашением в конце божественной службы возвещается верующим о предстоящем им выходе из дома Божия. О имени Господнем (изыдем), ответствуют верующие, и по выслушании последней молитвы священнослужителя, приняв от него напутственное благословение и отпуст со Христом Богом и всеми святыми, мирно исходят из святилища Божия в свои жилища, на дело свое и на делание свое до вечера (Пс. 103:23).

Не неуместно и небезвременно слышанное вами, возлюбленные о Христе чада и сестры, знаменательное возглашение церковное повторить вам и в настоящие минуты: с миром изыдем! Последняя наша общая с вами в этом святилище благодарственная Господу молитва – окончена! Вот, мы призываем свыше и напутственное благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, и уже устремляем вслед вас и взоры, и сердца, чтобы видеть ваш мирный исход отсюда, о имени Господнем.

Буди имя Господне благословено отныне и до века (Пс. 112:2)! Под благодатным осенением его совершился ваш вход в это воспитательное общество, под его же благодатно распростёртою над вами сению совершается и исход ваш из сего благословенного вертограда!

Мирно было вхождение ваше сюда, хотя в том нежном возрасте, в каком вы тогда были, особенно при разлуке с родителями, конечно, ещё не столько вы ощущали в это время в душе мир, сколько ваши родители, успокоительно уверившись самым принятием вас в этот царственный приют наук в благонадёжности вашего воспитаня, как залога истинного вашего благополучия в жизни.

Мирно было пребывание ваше здесь, когда добрым учением, правильным развитием душевных и телесных сил и христианским образом жизни, под руководством мудрых и опытных в деле воспитания лиц, держась правды, веры, любве, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца (2Тим. 2:22), вы более преуспевали в мирном настроении ваших душ и сердец, научаясь жить Создателю своему во славу, родителям на утешение, обществу на пользу, себе – во спасение, или иначе, к временному и вечному вашему благу.

Теперь да будет мирно и исхождение ваше отсюда: с миром изыдем!

Мы все, принимавшие более или менее деятельное участие в вашем воспитании, с миром изыдем вслед вас, или будем сопровождать вас – добрыми мыслями о вас, благожеланиями вам, молитвами о вас к Подателю всех благ. Мы не в состоянии следить за вами по предстоящему вам пути жизни; большую часть из вас уже и видим в последний раз на земле, а о некоторых даже едва ли что и услышим, но, во всяком случае, знайте, что если услышим что о вас доброе, от души порадуемся, как о своём собственном добре, а если, чего Боже сохрани, недоброе – глубоко вздохнём, как о своём собственном горе. Верьте, что мы говорим вам правду, ибо вы никогда не слыхали от нас неправды.

Но да хранит вас десница Всевышнего от всякого зла и да наставит вас на путь мирный (Ис. 59:8), благополучный, спасительный.

При вашей всегдашней готовности исполнять заповеди Божии да будет аки река мир вас, и правда ваша, яко волна морская (Ис. 48:18). И да разливаются из недр вашей души потоки мира на всё окружающее вас!

В подражание кроткому и смиренному сердцем Христу Спасителю обретая покой душам вашим (Мф. 11:29), действуйте при помощи Божией успокоительно и на всякого ближнего, которого только может душа подлежать вашему влиянию.

Коль красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая (Рим. 10:15)! Итак, обувше нозе свои во уготование благовествования мира (Еф. 6:15), идите с миром о имени Господнем! Входяще же в дом – с любовию приветствуйте его, словом и делом глаголюще: мир дому сему (Мф. 10:12), и вы будете воистину ученицы Христовы.

Радуйтеся всегда о Господе, говорит Апостол Христов, которого словами я и заключу настоящую мою последнюю беседу с вами, – радуйтеся всегда о Господе, и паки реку: радуйтеся! Кротость ваша разумна (известна) да будет всем человеком. Господь близ. Ни о чем же пецытеся, но во всем молитвою и молением, со благодарением прошения ваша да сказуются к Богу: и мир Божий, превосходяй всяк ум, да соблюдет сердца ваша и разумения ваша о Христе Иисусе. Прочее же (наконец, возлюбленные), елика суть истинна, елика честна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала, – сия помышляйте, – сия творите; и Бог мира будет с вами (Фил. 4:4–7). Аминь.

IX ⁹⁹

Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5:8)

Возлюбленные о Христе чада и сестры! В последний раз вы притекли сюда, в это святилище Божие, в том звании и состоянии, в котором пребывали доселе, как юные насаждения сего царственного вертограда наук. То возводя очи свои горе, к живущему на небесах и благодатно пребывающему здесь Господу, то повергаясь долу пред величеством славы Его с чувством беспредельной благодарности за все Его неисчётные милости к вам, взгляните, возлюбленные, ещё раз, взгляните пристально на красующееся пред вами священное средостение алтаря, или так называемый иконостас. Не найдёте ли здесь для себя божественного изречения, которое следует вам сложить в сердце своём и унести с собою отсюда, как благий дар пекущегося о вашем истинном благе Господа, как спасительное указание того блаженного пути, по которому Он доныне благодатно руководствовал и впредь желает вести вас – на новом поприще вашей жизни?

Это изречение, крупными буквами начертанное на иконостасе нашего благолепного храма, гласит так: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

Чистота сердца, по слову Христову, есть единственное условие для того, чтоб удостоиться созерцания Бога, а это составляет высочайшую цель не только религиозно-нравственного воспитания и всех благочестивых упражнений, но и всей жизни христианской.

«Душевная чистота, – говорит св. Афанасий Великий, – достаточна к тому, чтобы, как в зеркале, изображать в себе Бога» ¹⁰⁰.

«Если видеть царя земного, – рассуждает один из просвещённейших наших отечественных пастырей, – и особенно видеть не по случаю, а по данному доступу, почитается счастием, то какое блаженство зреть Царя царствующих и Господа господствующих, которого и не можно увидеть по случаю, но единственно по Его благоволению и благодати!» ¹⁰¹

Кто взыдет на гору Господню? – вопрошает св. царь и пророк Давид, – или кто станет на месте святем Его, чтобы зреть красоту Господню? – и ответствует: неповинен рукама, и чист сердцем, иже не прият всуе душу свою, и не клятся лестию искреннему своему! Сей приимет благословение от Господа, и милостыню от Бога Спаса своего (Пс. 23:3–5; 26:4).

Приводя вам на память сии слова царственного Пророка, мы призываем ныне напутственное благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, в твёрдом уповании на милость Божию, что оно почиет на вас во все дни живота вашего и низведёт для вас от Господа и временные, и вечные блага, – при вашем неусыпном старании, чтобы в ком из вас не было сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго, но чтобы иметь мир со всеми и святость, без которых никто не увидит Господа (Евр. 3:12; 12:14).

Помните же: за что и для чего любит вас Христос, Сын Божий единородный, которого и вы, ещё не видев, любите (1Пет. 1:8)? – Христос возлюбил вас, и предал Себя за вас, очистив банею водною посредством слова, – чтобы представить вас Себе славною церковию, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы вы были святы и непорочны (Еф. 5:25–27).

Возлюбленные, – говорит нам св. апостол Иоанн Богослов и друг Христов, – возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но ещё не открылось, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя, так как Он чист (1Ин. 3:2–3).

Очищает себя при помощи Божией всякая добрая душа христианская – постоянно и непрерывно – в своих мыслях, чувствах, намерениях, словах и во всех своих поступках – помыслами благими, благоразумною осмотрительностию, словом Божиим, молитвою и наипаче любвеобильным призыванием спасительного имени Иисуса Христа с благоговением и страхом Божиим.

Итак, возлюбленные, – заключает св. апостол Павел, – имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием (2Кор. 7:1).

Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух, душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. Верен Призывающий вас, который и сотворил сие. Возлюбленные! Молитесь о нас. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. Аминь (1Фес. 5:23–25, 28).

15-е декабря 1868 года вписано неизгладимыми чертами в летописи Императорского Воспитательного общества благородных девиц. В этот день совершилось здесь достопамятное торжество обновления церкви св. благоверного великого князя Александра Невского, которое ознаменовали своим священнослужением три первосвятителя всероссийской Церкви. В этот же день Воспитательное общество и обновлённая его церковь удостоились всемилостивейшего посещения его величества государя императора в сопровождении августейшей его дщери.

Пятый уже год проходил после того, как Воспитательное общество благородный девиц отпраздновало (5 мая 1864 г.) столетний юбилей своей деятельной жизни, столь благотворной для распространения истинного просвещения в семействах высших слоёв русского общества. Означенное заведение учреждено в С.-Петербургском Новодевичьем (Смольном) монастыре 5 мая 1764 года. Но обновлённая в 1868 году церковь Воспитательного общества была устроена лишь 60 лет тому назад. Первое освящение её последовало 18 августа 1808 года – вместе с освящением вновь тогда воздвигнутого блаженной памяти императрицею Мариею Феодоровною здания, в котором и поныне помещается Воспитательное общество. Прежнее же помещение этого заведения в окружающем нынешний Воскресенский собор всех учебных заведений монастырском строении с Екатерининскою в нём церковью тогда же отдано Вдовьему дому.

Торжественное освящение новой институтской церкви во имя св. Александра Невского по приглашению государыни императрицы Марии Феодоровны совершено преосвященным митрополитом Амвросием в присутствии их величеств государя императора Александра Павловича, обеих императриц – Елисаветы Алексеевны и Марии Феодоровны, их высочеств государя цесаревича и великого князя Константина Павловича, государыни великой княгини и наследной принцессы саксен-веймарской Марии Павловны с супругом её, великих княжон Екатерины Павловны и Анны Павловны, её светлости принцессы баденской Амалии, особ первых двух классов обоего пола и первых чинов двора. Во время богослужения «девицы старшего возраста находились на клиросах для пения, которое и произвели, – как замечает современник в своём описании этого торжества, – к совершенному удовольствию высочайшей императорской фамилии и всех прочих присутствовавших особ».

Спустя 55 лет после сего первого освящения церкви Смольного института летом 1863 года оказалось нужным устроить в ней под престолом каменный фундамент, так как без этого с течением времени пол в алтаре начал шататься. С устройством фундамента сооружён и новый престол из дубового дерева с верхнею кипарисною доскою. Вследствие сего церковь была вторично освящена 4 августа 1863 года преосвященным Леонтием, епископом Ревельским, викарием С.-Петербургским (ныне епископом Подольским и Брацлавским). Тогда же предположено было к предстоявшему столетнему юбилею института устроить и новый иконостас вместо старого, который, преобладая пустыми пробелами, мало заключал в себе священных изображений и вообще не соответствовал изяществу самой церкви, которой стены и внешняя архитектура принадлежат знаменитому графу Растрелли, строившему при императрице Елисавете Петровне всё монастырское здание Смольного. Но этому предположению Господь судил осуществиться только в 1864 году, когда местным советом Воспитательного общества было испрошено не только всемилостивейшее соизволение на обновление церкви, но и достаточные на то средства от монарших щедрот.

По высочайше утверждённому 20 июля 1868 года в Киссингене превосходному плану архитектора и академика Михаила Алексеевича Макарова сделан новый изящнейший иконостас в византийском стиле, в три яруса. В соответствие этому новому иконостасу потребовалось расписать и всю церковь, и она расписана так, что приняла совершенно другой вид.

Из институтского здания ведёт в эту церковь закрытый и тёплый коридор. Вход с южной стороны. Над входною дверью теплится лампада пред образом св. Александра Невского: эта икона ещё при первом освящении церкви поднесена преосвященным митрополитом Амвросием блаженной памяти императрице Марии Феодоровне, что и обозначено под образом на особой доске.

По входе в церковь прежде всего замечается её крестообразное устройство: по сторонам купола четыре арки, из них восточная вся приходится над алтарём. Внутренность купола, покрывающего собою всю средину храма, расписана изображением сошествия Св. Духа, в зените – сам небесный Царь – Утешитель в виде голубя, окружённого лучами, затем кругом купола идут изображения Богоматери, св. апостолов и прочих св. мужей и жён с почивающими на них огненными языками. Приблизительно к числу 120 душ, бывших в Сионской горнице в день пятидесятницы (Деян. 1:15). Внутри купола изображено во весь рост более 60 священных лиц. Под этим изображением вокруг по фризу шириною в 6 вершков крупными церковнославянскими буквами написан киноварью тропарь на неделю пятидесятницы: Благословен еси, Христе Боже наш, иже премудры ловцы явлей, ниспослав им Духа Святаго, и теми уловлей вселенную, Человеколюбче, слава Тебе!

Став на средину храма, предстоящие видят во всей красоте великолепный иконостас, ярко блистающий позолотою и ещё более привлекающий взоры прекрасными священными изображениями. Увенчанные осьмиконечным крестом, простирающим лучи во все стороны, царские врата с обычными на них образами Благовещения и четырёх Евангелистов украшены резьбою наподобие винограда с листьями. По гладкому золотому полю левой стороны царских врат крупными матовыми буквами идёт снизу вверх следующая надпись: Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, а с правой стороны сверху вниз – продолжение того же изречения: и утверди и, егоже насади десница Твоя.

Над царскими вратами помещено изображение Тайной вечери и вокруг её по такому же золотому полю и такими же церковнославянскими матовыми буквами надписано: Твоя от Твоих, Тебе приносяще, о всех и за вся!

Шесть наместных образов написаны во весь рост, из них два первые – Христос Спаситель с евангелием, открытым на словах: Вся Мне предана суть Отцем Моим (Мф. 11:27–30), и Богоматерь с предвечным Младенцем – представлены сидящими. Изображения на южной двери алтаря – св. апостола, первомученика и архидиакона Стефана, и на северной – св. равноапостольной первомученицы Фёклы, приходятся как бы раменами Спасителя и Богоматери, так как эта часть иконостаса с обеих сторон сделана наискось, уступом вперёд. За ними с южной стороны – изображение св. Александра Невского, а с правой – св. Николая Чудотворца. Перед четырьмя наместными образами на особо устроенных вызолоченных подвижных кронштейнах – серебряные лампады с позолоченными херувимами.

Во втором ярусе иконостаса следующие изображения: посередине – Деисис, т. е. Спаситель, и пред Ним в молитвенном положении Богоматерь и Предтеча Христов Иоанн Креститель, а по обеим сторонам – 12 св. Апостолов, по 6 с каждой стороны, начиная с первоверховных, справа – св. Петра, а слева – св. Павла (15 отдельных икон). Второй ярус довершается над царскими вратами и наместными образами Спасителя и Богоматери во всю длину выдающейся части иконостаса гладким вызолоченным наклонным карнизом с золотою же матовою надписью: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят. Над северными же и южными дверями тот же ярус довершается иконами святых и праведных богоотец Иоакима и Анны (каждая над двумя из 12 Апостолов), а над крайними наместными образами св. Николая Чудотворца и св. Александра Невского – двумя иконами (тоже каждая над двоицею Апостолов): с северной стороны – св. царя и пророка Давида, а с южной – св. Иакова, брата Господня. Над первою из этих последних икон устроены вызолоченные резные изображения символических принадлежностей Ветхого Завета: скрижалей, стамны с манною, жезла Ааронова и проч., а над второю – принадлежностей Нового Завета: евангелия, чаши, креста и проч.

Средину третьего яруса занимают: над царскими вратами, Тайною вечерью и Деисисом – образ Вознесения Господня, а по сторонам его – две равноапостольные жены: св. царица Елена и блаженная княгина российская Ольга; далее над местным образом Спасителя – Преображение Господне, а над местным образом Богоматери – Рождество Христово.

Над Вознесением Господним вверху иконостаса в художественной золочёной резьбе помещено изображение Св. Духа в виде голубя. Наконец весь иконостас венчается тремя крестами вверху и по сторонам, с опускающимися с каждого из них двумя бронзовыми цепями.

Возвышающаяся на две ступени солея пред иконостасом и столько же возвышенный пол обоих изящно устроенных полукруглых клиросов обиты красным сукном, которое в соединении с позолотою иконостаса производит приятнейший для зрения вид.

За иконостасом надалтарная арка украшена изображением Пресвятой Троицы. На полукруглом фронтоне восточной стены виднеется во весь рост изображение воздевшей руки Божией Матери – «нерушимыя стены», наподобие известного мозаического образа в Киево-Софийском соборе. Над этим изображением полукругом начертано киноварью следующее изречение псалмопевца: Освятил есть селение свое Вышний. Бог посреде его, и не подвижется: поможет ему Бог утро заутра (Пс. 45:5–6). Несколько ниже по узкому фризу написан киноварью же один из пасхальных тропарей: Во гробе плотски, во аде же а душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй неописанный.

Как бы в соответствие содержанию этой священной песни в алтаре помещены следующие иконы: над жертвенником – Положение во гроб Спасителя; на горнем месте, за престолом – Сошествие Господа Иисуса Христа во ад, с правой стороны горнего места – Моление Богочеловека о чаше. Сверх этих трёх изображений по широкому фризу той же стены над запрестольным образом изображён Божественный Установитель таинства Евхаристии, благословляющий св. хлеб и св. чашу, а над боковыми иконами изображены четыре составителя божественной литургии, святые: Апостол Иаков, Василий Великий, Иоанн Златоуст и Григорий Двоеслов.

Обратясь от алтаря к западной стене храма и особенно стоя на солее, видим на западной арке ярко блистающий четырёхконечный крест, составленный из двух рядов золотых звёзд, с греческой надписью вверху: τοῦτῳ νικᾶ. Эта же надпись начертана киноварью – в полукруге над венецианским окном западной стены – крупными буквами по-славянски: Сим побеждай!

Обращая взоры к северной стороне храма, мы видим в средине арки изображение св. евангелия, раскрытого на словах, начертанных золотыми буквами: И се Аз с вами есмь во вся дни, до скончания века. Аминь. Эта же надпись крупными буквами начертана киноварью, так же, как и на западной стене, в полукруге над венецианским окном – прямо против входа в церковь. Кроме раскрытого евангелия, на арке изображены орудия страданий Спасителя: терновый венец, губа с тростию, копьё, гвозди и проч.

Внизу под этою аркою у северо-восточной стены помещается под стеклянным колпаком богато украшенная плащаница.

Наконец, обращаясь к южной стороне храма, с которой, как сказано выше, открыт в него вход, мы видим посредине арки изображение принадлежностей священноначальнического богослужения православной Церкви, а именно: омофора, митры, дикирия и трикирия. В полукруге под аркою, на фронтоне – подобно тому, как и на противоположной стороне, – начертана надпись: Благословен грядый во имя Господне! На самом же фронтоне в полукруглой нише, соответствующей окну северной стены, написано изображение св. благоверного великого князя Александра Невского, коленопреклонённо молящегося пред крестом и святыми иконами в виду церкви и воинского лагеря накануне Невской битвы. Под сим изображением надпись (длиною более четырёх аршин): Святый благоверный великий княже Александре, моли Бога о нас!

В соответствие изображениям алтарного широкого фриза по такому же фризу на западной стене церкви изображены: с правой стороны – св. равноапостольный царь Константин и острану его отец иночества на востоке преп. Антоний Великий, а с левой стороны – св. равноапостольный князь Владимир и острану его отец иночества на севере преп. Сергий Радонежский; на южной стене – четыре всероссийских первосвятителя и чудотворца: Пётр, Алексий, Иона и Филипп; а на северной – первоучители славян Кирилл и Мефодий и новоявленные чудотворцы, воронежские святители Митрофан и Тихон.

Нам ещё остаётся упомянуть о том, что на четырёх откосах угловых колонн, выдающихся на средину храма, написаны во весь рост изображения: у правого клироса – св. равноапостольной Марии Магдалины с алавастром мира, у левого – св. мученицы царицы Александры с хартиею, заключающею в себе известный тропарь Агница Твоя, Иисусе; против неё – св. праведной Елисаветы с хартиею, изображающею евангельское изречение: И бысть, яко услыша Елисавет… (Лк. 1:41–45), и наконец против правого клироса – св. великомученицы Екатерины с пальмовою ветвию. Имена этих четырёх великих угодниц Божиих живо напоминают здесь о соимённых им приснопамятных императрицах: Елисавете Петровне, строительнице Смольного монастыря; Екатерине Великой, основательнице Воспитательного общества – первого в России женского учебного заведения; Марии Феодоровне и Александре Феодоровне, незабвенных покровительницах этого заведения, всегда обязанного поминать их в своих молитвах. В особенности же ближайшее к наместной храмовой иконе св. Александра Невского изображение св. Марии Магдалины вместе с священным именем благополучно царствующего государя императора постоянно влагает в уста молящихся и благословенное имя всемилостивейшей государыни императрицы Марии Александровны. Нельзя не заметить, что и с другой, северной, стороны ближайшее к наместной иконе св. Николая Чудотворца изображение св. мученицы царицы Александры вместе с этою иконою напоминает об августейших родителях царствующего императора.

Над изображениями четырёх св. жён начертаны херувимы, а выше их, под самым куполом, на парусах – четыре Евангелиста.

Окончив описание стенной живописи, нельзя не упомянуть об отличном сочетании красок в общем колорите стен, карнизов, мраморных пилястр.

Как бы в дополнение к иконостасу на северной и южной стенах церкви повешены годовые святцы в четырёх превосходно устроенных крестообразных рамах, а возле клиросов, посредине которых возвышаются хоругви, у самой солеи поставлены прекрасной резной работы аналогии для икон – храмового святого и чередной недели святцев. Аналогии эти имеют особое устройство, так что над теми местами, где полагаются означенные иконы, вертикально приделаны киоты: для драгоценного нерукотворённого образа Спасителя – у правого, и Божией Матери – у левого клироса ¹⁰².

Церковь освещается тремя красивыми люстрами о тридцати свечах каждая. Люстры эти повешены на дугах арок северной, южной и западной.

Так благолепно, с таким изяществом и высоким вкусом украшена Александро-Невская церковь Воспитательного общества не более, как в четыре месяца. Долг справедливости требует сказать, что заведение обязано за то искреннею благодарностию тайному советнику Николаю Ивановичу Свечину, который высочайше назначен был в члены местного совета лишь в 1868 году. Конечно, эта благодарность к нему – за его неусыпные заботы о возможно лучшем исполнении святого дела и постоянное личное наблюдение за успешным ходом работ, так превосходно оконченных, – со стороны молящихся в этой святой Божией церкви ничем лучше не может быть выражена, как усердною молитвою о нём и обо всех потрудившихся в благоукрашении храма, да освятит Господь любящих благолепие дома Его и тех воспрославит божественною своею силою! В числе таковых нельзя в особенности не вспомнить и о достопочтенной начальнице заведения статс-даме Марии Павловне Леонтьевой, всегда относившейся к благолепию институтской церкви с живейшим сочувствием и деятельным участием.

Днём торжественного обновления храма по определению совета был избран тот день, в который празднуется всемилостивейшее принятие государынею императрицею покровительства над заведениями императрицы Марии. С высочайшего соизволения в этот день и без особенного торжества ежегодно бывает в Воспитательном обществе архиерейская служба. Но на сей раз начальство института убедительно просило самого владыку митрополита почтить местный праздник своим священнослужением. К общему сожалению, состояние здоровья высокопреосвященнейшего митрополита Исидора попрепятствовало его высокопреосвященству совершить 15 декабря в Смольном институте божественную литургию, но архипастырь обещал, по крайней мере, отслужить благодарственный молебен. Для священнодействия литургии начальство Императорского Воспитательного общества благородных девиц пригласило высокопреосвященнейшего Арсения, митрополита Киевского и Галицкого, а для сослужения в принесении Господу Богу благодарственного молебствия – высокопреосвященнейшего Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского.

Церковное торжество по обычаю началось с вечера. Невозможно выразить словами тех благоговейных и радостных чувствований, которыми были переполнены души постоянных молитвенников и молитвенниц святого храма сего, когда после четырёхмесячной разлуки с ним снова вступили они под его священные своды, озарённые обильным сиянием множества свечей – и в люстрах, в хрусталях которых свет играл наподобие драгоценных камней, переливаясь всевозможными цветами, и в лампадах пред великолепным иконостасом. Все были приятно изумлены изяществом и назидательностию новых украшений святилища, которого вид совершенно преобразился. Небесною радостию и духовным веселием засияли лица детей и взрослых при одном взгляде на восхитительную красоту дома Божия, а эти горящие люстры, эти роскошные ковры, которыми была устлана почти вся церковь, необычное собрание священнослужителей и некоторых сторонних посетителей в праздничных одеждах – всё говорило о предстоящем необыкновенно приятном торжестве. «Нам казалось, – писали потом некоторые из воспитанниц в своих дневниках, – нам казалось, что мы собрались к заутрени светлого Христова воскресения и что вот мы сейчас запоём: Христос воскресе!» По чиноположению православной Церкви, всенощное бдение было отправлено обновлению храма, с присоединением службы св. Александру Невскому, во имя которого освящён храм. Богослужение совершал вместе с местным причтом и некоторыми из соседних священнослужителей настоятель синодской церкви и председатель духовно-учебного комитета при св. Синоде о. протоиерей Иосиф Васильевич Васильев. Служба окончилась в 9 часов вечера, и, несмотря на продолжительность её, ни в ком не было заметно усталости, а напротив, во всех преобладало радостное ожидание наступающего дня.

В следующий день, высокоторжественный для института день – 15 декабря, в обновлённой его церкви служба началась с девяти часов утра: тот же о. протоиерей Васильев в сослужении двух архимандритов совершал водоосвящение и малое освящение храма, так как при всех совершившихся в нём работах св. престол, обвитый покровами и наглухо закрытый, остался неприкосновенным.

Около десяти часов утра институтская церковь уже была полна не только воспитанницам и служащими в заведении, но и приглашёнными особами, принадлежащими к высшему кругу общества и притом имеющими более или менее близкое отношение к институту. Во главе этого почтенного собрания находился его императорское высочество принц Пётр Георгиевич Ольденбургский, главноуправляющий IV отделением собственной его императорского величества канцелярии, которому подчинены все женские учебные заведения в России ведомства императрицы Марии. В числе посетителей были два члена главного совета женских учебных заведений – наш знаменитый путешественник по св. местам, бывший министр народного просвещения и член совета Воспитательного общества, действ. тайный советник Авраам Сергеевич Норов и тайный советник Николай Андреевич Шторх, и проч. Пред началом литургии предназначенное к её совершению духовенство вышло на встречу высокопреосвященнейшего митрополита Киевского Арсения, который прибыл ровно в десять часов и совершил священнодействие в сослужении протоиерея Иосифа Васильева; трёх архимандритов: чередных ректоров семинарии, орловской – о. Палладия ¹⁰³ и киевской – о. Феоктиста ¹⁰⁴, и начальника алтайской миссии о. Владимира; а также местного протоиерея ¹⁰⁵ и духовника лавры, соборного иеромонаха Ираклия. Два хора девиц под руководством известного в духовно-музыкальном мире Г.Я. Ламакина превосходно пели всю архиерейскую службу. Во время литургии прибыли в церковь и вошли в алтарь высокопреосвященные митрополиты – С.-Петербургский Исидор и Московский Иннокентий. По окончании обедни и обычного многолетия оба хора стройно запели входное: Достойно есть, яко воистину, блажити Тя, Богородицу. При этом умилительном пении три первосвятителя в полном облачении с избранным сонмом священнослужителей вышли на средину храма, и здесь высокопреосвященный Исидор, митрополит Новгородский и С.-Петербургский, торжественно возгласил: Слава святей, и единосущней, и неразделимей Троице, всегда, ныне и присно, и во веки веков!

С благодарственным молебном по общему желанию было соединено молебное пение пресвятой Богородице, яко нерушимей стене и предстательству всех верующих и усердно притекающих к Её богоматернему заступлению, и св. Александру Невскому, как покровителю св. храма. Неподражаемым благодарным гимном св. Амвросия Медиоланского, Тебе Бога хвалим, и многолетием благочестивейшим государю императору, государыне императрице, наследнику цесаревичу и цесаревне, их царственному первенцу и всему царствующему дому, затем – начальствующим, учащим и учащимся окончилось это высокоторжественное богослужение, которое наверное никогда не изгладится из памяти тех, кто только имел счастие находиться при нём.

Из церкви все приглашены были сперва в советную комнату института, где предложено было угощение чаем, а потом – в большую институтскую залу, одну из великолепнейших во всей столице. Во всю длину этой огромной залы, украшенной четырьмя написанными во весь рост портретами императриц Екатерины Второй, Марии Феодоровны, Александры Феодоровны и царствующей Марии Александровны, был накрыт стол для завтрака. Впереди длинного стола особо приготовлен был ещё круглый стол для самых избранных гостей: в числе их первое место заняли высокопреосвященные митрополиты. Нельзя умолчать, что и сановитый вид трёх первосвятителей, восседавших в челе всего этого многочисленного собрания лиц высшего сословия, и близкие сердцу сынов православной Церкви архипастырские имена их и отеческая приветливость, с которою обращались они ко всем присутстствующим, не могли не произвести на всех самого глубокого, самого приятного и благотворного впечатления.

Во время завтрака пришли из своей столовой воспитанницы института, и лишь только член совета Свечин провозгласил тост за здоровье их императорских величеств государя императора и государыни императрицы и всего царствующего дома, девицы громко и дружно запели: Боже, Царя храни! По окончании этой народной священной песни тот же член совета провозгласил тост за здоровье высокопреосвященнейших митрополитов: С.-Петербургского – Исидора, Киевского – Арсения и Московского – Иннокентия. Институтки хором запели: Многая лета! Наконец, высокопреосвященный митрополит Исидор изъявил Н.И. Свечину желание, чтобы он провозгласил тост за здоровье всех начальствующих лиц и воспитанниц Смольного монастыря. И этот тост был радостно принят и сопровождался пением Многая лета! Тут совершенно неожиданно выступил на средину и приблизился к переднему столу инспектор классов Константин Акимович Тимофеев и с благословения святых владык громогласно прочёл следующее стихотворение: «Воспитанницам общества благородных девиц в день обновления институтской церкви 15 декабря 1868 г.»:

Духовно празднуя своё возобновленье,

Огнями, золотом блестит молитвы дом,

Как будто в светлое Христово Воскресенье

Семьёю радостной собрались дети в нём…

Счастливая семья! От царственной щедроты

Издавна много благ духовных и земных,

Что день, приемлешь ты, не ведая заботы,

И крепнешь разумом, ценить учася их.

Твой хор молитвенный услышит Вседержитель

И нерушимою хранительной стеной

От бедствий защитит тебя, твою обитель

И тех, кто бодрствует всечасно над тобой.

Это было весьма уместным заключением торжества, после чего присутствовавшие высокие гости встали и, помолясь Богу, стали расходиться. Воспитанницы наперерыв подходили за благословением к каждому из высокопреосвященных митрополитов и сопровождали их пением: Ис полла эти деспота, и Многая лета, – следуя за ними до самой передней ¹⁰⁶.

После отъезда посетителей остались в зале только свои. Тогда воспитанницы стали благодарить г-жу начальницу М.П. Леонтьеву и Н.И. Свечина за столь радостный и незабвенный праздник, которого они были ближайшими устроителями.

После этого уже около трёх часов пополудни все стали расходиться… От избытка сердца, переполненного радостными ощущениями достопамятного торжества, у всех говорили уста. «Одного только недостаёт нам, – говорили между собой многие, – для полного торжества: недоставало только, чтобы сбылись наши заветные желания удостоиться в этот благознаменитый наш праздник высочайшего посещения всемилостивейшего нашего государя императора…»

И что же? Едва только успели все разойтись по своим местам, как по институту быстро разнеслась приятнейшая весть: «Государь приехал! Государь приехал!»

Его императорское величество в сопровождении её императорского высочества государыни великой княжны Марии Александровны изволил взойти в большую залу, и она неожиданно вновь наполнилась множеством радующихся, ликующих, поющих. По желанию его величества девицы должны были спеть нечто из того, что пели в тот день в церкви, и они запели сперва трио: Ис полла эти деспота, и потом входное: Достойно есть. Пока это происходило в зале, институтская церковь была освещена, и когда августейшие посетители, окружённые воспитанницами с их начальницею и воспитательницами, изволили приблизиться к святилищу, то при входе его были встречены местным протоиереем с двумя состоящими при церкви диаконами в священных облачениях, с крестом и св. водою. Когда государь император изволил окинуть своим царственным взором обновлённую церковь, девицы запели: Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое. По окончании этого тропаря его величество по приглашению настоятеля церкви изволил взойти в алтарь северною дверью, обратив при входе внимание на образ св. равноапостольной Фёклы, написанной с евангелием. В алтаре были показаны его величеству священные сосуды из чистого золота, осыпанные бриллиантами, чаша и дискос со звездицею, у которых поддонники из слоновой кости собственноручно сделаны блаженной памяти императрицею Мариею Феодоровною; на подножии св. чаши по золотому ободочку, покрывающему слоновую кость, выгравирована надпись: Мария. Дано 25 декабря 1798 года. По желанию государя императора показать августейшей его дочери это приношение и труд в Бозе почивающей его бабки священные сосуды были вынесены протоиереем и диаконами на солею и показаны её высочеству. Сюда же принесены вслед затем и показаны: большое евангелие, всё обложенное сребро-позлащёнными деками, отличной чеканной работы, с украшенным алмазами вверху всевидящим оком – дар императрицы Екатерины ΙΙ; значительной величины напрестольный крест, которого священные изображения писаны на фарфоре; водосвятная чаша из чистого серебра, в которой весу 45 фунт., 72 зол. – дар императрицы Елисаветы Петровны, и проч. Среди церкви у правого клироса было обращено высочайшее внимание его императорского величества на драгоценный нерукотворённый образ Спасителя, которого бриллиантовые украшения ценятся знатоками в несколько тысяч.

Затем, подробно осмотрев все внутренние украшения храма, написанные на арках и на стенах, его величество изволил даже войти в предалтарную комнату, обыкновенно называемую ризницею, хотя при церкви есть и особенная комната, где находится весьма приличная ризница и прекрасная церковная библиотека. В предалтарной же комнате размещены теперь образа старого иконостаса, которые тем более оказались здесь уместными, что в этой же комнате воспитанницы исповедуются, готовясь к принятию св. таин Христовых. Его величество изволил здесь спросить о том, какие из этих образов остались от времени императрицы Марии Феодоровны.

Довольство государя императора всем виденным в церкви явно для всех присутствовавших выражалось на светлом лице священной его особы, и это восхищало всех до небес. Когда его величество с её высочеством, помолясь, направились к выходу, то девицы единодушно запели: Многая лета, многая лета!

Из церкви августейшие посетители в сопровождении начальницы и воспитанниц изволили отправиться в лазарет, а оттуда – опять мимо церкви – в институтскую столовую. Так как воспитанницы обыкновенно обедают в четыре часа пополудни, то с наступлением этого времени государь император с царственною своею дщерью удостоил разделить с ними их трапезу и таким образом, вполне осчастливив заведение своим посещением, оставил его уже в пять часов, обещая снова навестить его, когда будет возможно.

Это высочайшее посещение тем большею было милостию для Воспитательного общества благородных девиц, что лишь за несколько дней пред тем, именно 11 декабря, это заведение удостоилось всемилостивейшего посещения её императорского величества государыни императрицы Марии Александровны, изволившей пробыть в институте более двух часов, посетить классы всех возрастов и присутствовать в них на уроках.

В заключение всего сказанного не можем не повторить слов, обращённых к этому столь обильно озаряемому живительными лучами царственного солнца благословенному вертограду одним из трудящихся в усердном возделывании его на пользу Церкви и отечества:

Счастливая семья! От царственной щедроты

Издавна много благ духовных и земных,

Что день, приемлешь ты, не ведая заботы,

И крепнешь разумом, ценить учася их.

Се тебе талант Владыка Христос вверяет, душе, взыскавшая «жити и быти в соединении православно-кафолическия веры» ¹⁰⁸. Страхом приими дар и благим употреблением его, взаимно воздавая оный Давшему, стяжи себе друга Господа, да станеши одесную Его, егда приидет во славе, и услышиши блаженный глас: вниди в радость Господа твоего ¹⁰⁹.

Напечатлей, возлюбленная о Христе сестро и чадо по духу, напечатлей на скрижалях сердца своего сии умилительные слова, взятые из одного священного песнопения православной Церкви, которой ты ныне, по милости Божией, соделалась живым членом. Св. вера Христова поистине есть талант, драгоценнейший всех сокровищ в мире. И подлинно блаженна та душа, которая может быть названа христианскою не по одному имени, но и по своему образу мыслей, по настроению своих чувств, по правилам своей жизни и по своим делам!

Но из всех христианских вероисповеданий, как ты сама по благодати Божией, и событиями своей жизни, и внимательным размышлением удостоверилась, чистейшее и драгоценнейшее, яко злато седмерицею искушённое, с словом Божиим и апостольским преданием вполне согласное и потому чуждое всякой примеси человеческих мудрований и измышлений и самое близкое к духу Христову есть восточное, православно-кафолическое. Его-то ныне торжественно ты исповедала, и в нём-то – пред евангелием и животворящим крестом – дала обет пребывать до последнего своего издыхания, сохраняя оное целым и невредимым, с радостию исполняя возлагаемые им на тебя обязанности и соблюдая в добродетели и непорочности своё сердце!

От всей души приветствуем тебя, боголюбезная сестра, с таким несравненным приобретением и пламенно молим Бога, да поможет Он тебе верно исполнить данный тобою священный обет, дабы, возделывая вверенный тебе талант, ты, по выражению церковной песни, в лице Господа приобрела себе Друга и не только здесь, на земле, с полным дерзновением и любовию могла бы обращаться к Нему во всяком добром начинании, во входе и исходе, и на всех путях своей жизни, но и там, за пределами сего видимого мира, когда приидет Он во славе, и все святые Ангелы с Ним, услышать тебе от Него блаженный глас: вниди в радость Господа твоего (Мф. 25:23)!

Приими ныне, возлюбленная о Господе, как особенный, свыше нисходящий от Отца светов дар небесный и то, что ты удостоилась быть восприемною дщерию августейшего отца отечества, благочестивейшего государя императора и благоверной государыни цесаревны и великой княгини Марии Феодоровны ¹¹⁰.

Ты знаешь и, без сомнения, чувствуешь, что этим даром, да и самым воспитанием своим здесь, под сению царственных щедрот и попечений, обязана всемилостивейшему вниманию возлюбленного нашего монарха к вере и верности твоего приснопамятного родителя, который своею кровию запечатлел неизменную преданность свою престолу и отечеству и пал жертвою фанатизма, крамолы и измены, сих исчадий ада, в непостижимом ослеплении допущенных некогда в свои недра некоторыми заблудшими христианами. Да возрадуется же ныне в селениях праведных почивший о Господе дух его, увенчанный венцом мученика ¹¹¹! Вот из восьми оставленных им злополучных сирот уже предпоследняя запечатлена ныне в материнских недрах истинной Церкви Христовой печатью Духа Святого и удостоилась особенного благоволения царского.

Сорадуйтесь вашей подруге и вы, христолюбивые совоспитанницы её, и осчастливьте её сугубою вашею любовию. Помните: эта новая христианка православная – дочь мученика, испустившего свой дух под пятью смертельными ударами кинжала! Это – восприемная дщерь благочестивейшего государя императора, которого вы с благоговейною преданностию беспредельно любите! Она сподобилась ныне помазания от Святого, который обильно изливает в сердца ваши святую любовь и все добрые христианские чувствования. Будем же любить, по учению возлюбленного ученика Христова, не словом, ниже языком, но делом и истиною (1Ин. 3:18).

Ты же, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий единородный, небесный Женише душ, преданных Тебе до смерти и всегда готовых встретить Тебя с горящими светильниками веры и неоскудевающим в своих сосудах елеем добрых дел! Не удали щедрот Твоих от нас, их же искупил еси честною Твоею кровию, излиянною на кресте за мирский живот и спасение! Сподоби и нас вечно со святыми Твоими царствовати и Тебя гласом радования славити, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно.

Слава Тебе Богу, Благодетелю нашему, во веки веков ¹¹²! Аминь.

Блажени мертвии умирающии о Господе отныне. Ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих; дела бо их ходят в след с ними (Откр. 14:13)

Ублажим, возлюбленные о Христе братия и сёстры, молитвенно сопровождаемую нами в страну вечности, присную в вере сестру нашу Любовь. Она умерла о Господе, а потому и к ней относятся слова Духа Божия: да почиет от трудов своих!

Непродолжительно было поприще её жизни, исполненной трудов и забот, но сии труды и забот, сопровождавшиеся и тяжкими болезнями, были таковы, что и скончавшися вмале, она, по выражению Премудрого, исполни лета долги (Прем. 4:13).

Если бы мы, слушатели, даже были вовсе не знакомы с её жизнию, то, быв свидетелями последних её минут и поистине мирной, христианской её кончины, должны были бы сказать, что она уже созрела для царствия небесного. Но мы уверены, что редко кому из этого многочисленного собрания, окружающего гроб почившей о Господе рабы Божией, не была известна эта кроткая и добрая, любвеобильная, трудолюбивая и попечительная о благе ближних, паче же присных своих душа, обитавшая в сей бренной и тленной телесной храмине, которая, по слову Господню, должна преобразиться в нетленную и неразрушимую (1Кор. 15:53; 2Кор. 5:1). Знаем, что отшедшая от нас в иной, лучший мир душа в Бозе почившей Любови предстоит ныне суду Божию, она даёт там отчёт в своих делах, и ей нужны теперь не наши суетные, хотя и чистосердечные похвалы ей, а наши усердные о ней молитвы пред Спасителем нашим Богом, которые вечное Милосердие с любовию приемлет и в числе других умилостивительных средств как бы ставит на весы вечного Правосудия. Но ведь и самые молитвы наши об оплакиваемом лице тем бывают пламеннее, чем сильнее влечётся к нему наше сердце в живом сознании его достоинств. Да и нельзя же не остановить своего внимания – особенно при последнем целовании отшедшей ко Господу христианки – на таких её качествах, которые для всех сколько поучительны и назидательны, столько же и утешительны.

Таковы и были в почившей о Господе Любви – измлада отличавший её дух страха Божия и христианского благочестия, дух трудолюбия, скромности и любознательности, доброе расположение к искреннему уважению семейного начала, проявлявшееся в качествах почтительной и благопокорливой дочери и воспитанницы, затем глубокая, детски-смиренная преданность Отцу небесному в постигшем её круглом сиротстве, ещё здесь, на земле, отчасти вознаграждённая счастливым, по сердцу, супружеством. Всё это были, можно сказать, начатки добра, которые развились в прекрасные плоды уже более известных нам семейных её добродетелей – как истинно доброй, вполне преданной и во всём верной супруги, как нежно любящей и неусыпно заботливой матери. А сии плоды, благочестивые слушатели, плоды, благословляемые на земле и годные для житницы небесной, не на другой какой-либо почве возросли, как на том основании, егоже паче никтоже может положити, паче лежащаго – и пред очами нашими на престоле Господнем, – еже есть Иисус Христос (1Кор. 3:11), на вере и любви ко Христу! Она явила себя истинною христианкою!

Так – по-христиански – она жила, так переносила свою предсмертную болезнь и так встретила свой последний час – встретила именно так, как следует, по известной притче Спасителя встречать мудрым девам небесного Жениха с горящим светильником веры, с елеем любви. Подлинно, близ Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине: волю боящихся Его сотворит, и молитву их услышит, и спасёт я (Пс. 144:18–19)! По особенному смотрению Божию уже потухавшая в этой христолюбице жизнь ярким пламенем вспыхнула в ней на час, как бы именно для того, чтобы она могла с полным сознанием открыть пред Господом свою совесть и очистить её спасительным покаянием для теснейшего соединения с бессмертным Царём Христом чрез неосуждённое принятие пречистых и животворящих Его таин. Мысль об этом занимала её гораздо более, чем вопрос: трудно ли ей будет умереть?

Зато и по принятии неоценённого дара, уже находясь в последней борьбе жизни со смертию, она видимо испытывала на себе силу церковных молитв при священном елеопомазании, так что страдания её по мере продолжения тайнодействия постепенно утихали, и она мирно заснула – просто заснула сном смертным при чтении над главою её третьего по чинопоследованию Евангелия, где, между прочим, содержатся следующие слова: ходяще же проповедуйте, глаголюще: яко приближися царствие небесное (Мф. 10:7). Как же не повторить нам у сего гроба: Блажени мертвии умирающии о Господе отныне; ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих: дела бо их ходят в след с ними!

Но, увы, ублажая жизнь и кончину почившей о Господе рабы Божией Любови, не можем без крайнего прискорбия остановить свой взгляд на тех, которые такими тесными узами родства связаны с нею и для которых потому разлука с почившею составляет невознаградимую потерю. Мужайся о Господе, возлюбленный о Христе брат, предающий земле от земли взятую часть незабвенной спутницы твоей жизни! Поистине никто, кроме Господа, не может утешить тебя. Возверзи же на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс. 54:23) манною небесного утешения. И ты, горестная мать ¹¹⁴, в том же источнике святой веры и христианского упования почерпай силы к перенесению возложенного на тебя сугубого креста, для того чтобы разделить бремя забот об этих неоперённых птенцах. Ах, можно ли без слёз смотреть на сих птенцов, которые ещё не в состоянии понимать великости своей утраты!.. Однако же, благочестивые слушатели, не подлежит ни малейшему сомнению, что милосердый Господь печётся о них несравненно более, чем самый нежный отец и самая сердобольная мать в состоянии попещись о своих детях.

Возлюбленные о Христе соучастники и соучастницы сего печального священнодействия! Молясь о почившей, будем молиться и о том, чтобы подкрепил Господь своею всесильною благодатию тех, для которых это в настоящие минуты особенно нужно, для которых разлука особенно тяжела. Будем молиться, чтобы это тяжкое испытание всеблагий, премудрый и непостижимый в своих путях Бог обратил им во временное и вечное благо. Помолимся и о себе самих, чтобы Господь даровал нам память сего поучительного события, и чтобы всем виденным и слышанным нами здесь Он вразумил нас жить и действовать по правилам св. Евангелия и неленостно трудиться для спасения своей души, чтобы и о нас некогда можно было сказать: Блажени мертвии умирающии о Господе отныне. Ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих: дела бо их ходят в след с ними. Аминь.

Возлюбленные о Христе чада и ученицы!

Испросив благословение Божие на предстоящие нам труды, мы с завтрашнего дня, даст Бог, начнём обычные свои учебные занятия.

Ещё древние сложили присловие: корень учения горек, но плоды его сладки. Впрочем, мы не станем в настоящие минуты говорить вам ни о горечи корня учения – кем из вас она не испытана? – ни о сладости плодов его – кому из вас она непонятна? Кому из вас представлять разность между образованным и необразованным человеком? В наше время даже поселянские дети понимают, что учение – свет, а неучение – тьма, и уже не хотят оставаться во тьме, а ищут света.

Мы желали бы теперь с этого священного места обратить ваше внимание на самую цель вашего учения и вообще вашего воспитания – ту цель, которая услаждает самую горечь корня учения и сообщает истинное достоинство плодам его. Об этой цели неоднократно упоминалось в прошениях сейчас совершённого нами молебного пения пред началом учения и ежедневно будет напоминаться вам вашими же собственными устами в молитве, произносимой пред началом уроков. Вы будете просить в этой молитве преблагого Господа «ниспослать вам благодать всесвятого Духа, дарствующего вам смысл и укрепляющего душевные ваши силы, дабы вы, внимая преподаваемому вам учению, возросли Создателю во славу, родителям на утешение, Церкви и отечеству на пользу. Вот цель вашего учения и вашего воспитания.

Представим хотя краткий очерк настроения души и деятельности той воспитанницы, которая, стремясь к указанной цели, на самом деле являет в себе существо, живущее для славы своего Создателя и Господа, для утешения своих родителей, для пользы Церкви и отечества.

Это дитя Божие, познающее и любящее своего Творца и Зиждителя и Бога-Спасителя, непрестанно помышляет о Нём и никогда не упускает из вида, что всякая и разумная, и неразумная тварь не для чего иного призвана из небытия в бытие, как для прославления имени Божия, и что действительно всякое дыхание, всякое существо хвалит Господа, что Его поёт солнце, Его трепещут звёзды и свет, Ему работают источники, моря, бездны и все стихии, Ему служат звери дубравные и птицы пернатые, и червь, ползающий по земле, и былинка, попираемые нашими ногами; из разумных же существ херувимы и серафимы непрестанно день и ночь величают Его! Зная и помня всё это, юная христианка ни одной минуты не остаётся чуждою этих всемирных неумолкаемых славословий, возносимых тварями Творцу.

Первая мысль её, первое движение сердца по пробуждении от сна – святая мысль о своём Создателе, Промыслителе и Спасителе, и возносимое к Нему живейшее чувство хвалы и благодарения. С каким благоговением, с какой любовию и усердием она приносит утренние молитвы, в которых благодарит Господа за дарованный ей день и испрашивает от Него благословения на свои дела и занятия! Затем на каждое из своих дел и занятий она смотрит, как на такое дело, которое совершается пред очами всевидящего Бога, и которое совершается по Его воле и должно относиться к благоугождению Ему и к прославлению Его пресвятого имени. Оттого никакое доброе и полезное дело не кажется ей слишком трудным, скучным и утомительным, потому что скука и утомление немыслимы там, где идёт дело об исполнении воли любимого Существа, притом в Его присутствии и при Его содействии.

Самый отдых от трудов и подкрепление себя пищею всегда обращается у неё к славе Божией, по слову св. апостола Павла: аще ясти, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите (1Кор. 10:31). По окончании же каждого дня, отходя ко сну, эта добрая христианка приводит себе на память все часы дневные и подробно припоминает, как провела она каждый из них, чтобы за сделанное или испытанное добро возблагодарить Господа, а за вольные и невольные прегрешения испросить у Него для себя прощения с искренним раскаянием. Затем, вверив временную и вечную свою судьбу неусыпно пекущемуся о нас промышлению Господа, отходит ко сну и среди сонного безмолвия просвещается зрением судеб Божиих.

Проводя в таком благочестивом настроении каждый день и каждую ночь, эта юная христианка с особеннейшею любовию и пламеннейшим усердием посвящает себя на хвалу Господу, когда Он удостоивает её прийти в храм Божий для общественной молитвы. Это для неё, можно сказать, счастливейшие минуты в жизни. С верой, благоговением и страхом Божиим войдя в храм Господень, она тотчас приводит себе на мысль молитвенное изречение: в храме славы Твоея стояще, на небеси стояти мним. И действительно, предстоя здесь, она представляет себя стоящею на небесах и вместе с небесными силами воспевающею хвалебные песни животворящей Троице. За то и благодатная сила молитв и священнодействий – совершенно чуждая тех, которые одним только телом, а не духом предстоят в храме Божием и своею невнимательностию, рассеянностию и в высшей степени предосудительным празднословием навлекают на себя гнев Божий, – обильно низводит на это чадо Божие неизреченную милость и благодать Господню!

Позна Господь сущыя своя (2Тим. 2:19). Мы не можем как бы перстом указать на тех, которые по преимуществу привлекают на себя благоволительный взор милосердого Господа, но можем наверное сказать, что за свою искреннюю любовь к Господу, за своё благоговение пред Ним и всегдашнюю покорность Его велениям такие христианки с трепетною радостию ощущают, что Господь их бережёт, как зеницу ока, так что и волос с головы их не падает без воли Отца небесного, что Он утешает их, якоже аще кого мати утешает (Ис. 66:13), что Он помогает им, милует и спасает их.

Такие дети Божии, возрастающие во славу Божию, и только они одни бывают добрыми детьми своих родителей, которым они доставляют истинное утешение и притом не только в настоящей жизни, но и в будущей, потому что духовная связь между родителями и детьми не ограничивается пределами времени, но простирается на всю вечность, когда те, что воспитали их в страхе Божием и вместе с ними достигли блаженного бессмертия, могут сказать: се аз и дети, яже ми дал есть Бог (Ис. 8:18).

Но утешение от таких детей далеко простирается за пределы родной семьи, потому что из них образуются полезные члены Церкви и общества. Имея в виду эту высокую цель, добрая воспитанница смотрит на себя, как на такое существо, которое должно служить для пользы и утешения ближних. Она понимает, что этой цели невозможно достигнуть, действуя по самолюбию, по своенравию, по увлечению пустыми мечтами о себе, как о чём-то особенном, кому едва ли не все должны служить, пред кем едва ли не все должны преклоняться, отнюдь не касаться её недостатков и даже признавать их за совершенства. Напротив, она не упускает ни одного случая кому-либо услужить или сказать приветливое слово, иного почтить благоразумным молчанием, всех утешать своею скромерстию, ревностным исполнением своего долга, всякое же замечание о своих недостатках принимать с благодарностию, от всего сердца прощать огорчения и о всех любящих и ненавидящих молиться Богу.

Уверяю вас именем Божиим, что если вы будете поступать так, то не только Господь возлюбит и благословит вас и Божия Матерь всегда будет вашею Покровительницею и Ходатаицею пред престолом Царя небесного, но и между людьми не найдётся ни одного человека, который рано или поздно не оценил бы вас и не отдал бы вам должной справедливости, а святая Церковь никогда не забудет вас в своих молитвах. И таким образом вы поистине возрастёте Создателю вашему во славу, родителям на утешение, Церкви и отечеству на пользу, чего от всего сердца желаю вам.

I ¹¹⁶

Господи, во свете лица Твоего пойдут, и о имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся. Яко похвала силы их Ты еси, и во благоволении Твоем вознесется рог наш (Пс. 88:16–18)

Возлюбленные о Христе чада и сестры!

Вчера по милости Божией вы получили в этом святилище Господнем напутственный дар воспитавшей вас царственной любви – Новый Завет и молитвослов. Сегодня вот вы уже совсем собрались в путь, и чрез несколько минут, по окончании нашего общего благодарственного молебствия, мы должны будем расстаться с вами – почти со всеми – уже навсегда.

Грустно нам расстаться с вами. Мы привыкли к вам. Мы привыкли считать вас своими. Вы действительно были для нас своими и навсегда останетесь такими, несмотря на разлучающее нас пространство и время. Ибо вы стали нам близки во Христе Иисусе, потому что чрез Него и мы, и вы имеем доступ к Отцу в одном Духе, не как чуждые пришельцы, но как сограждане святым и свои Богу (Еф. 2:13–22).

Считая вас по справедливости весьма близкими к себе и по Богу своими, мы всегда близко принимали к сердцу и временное, и особенно вечное ваше благо. Всякий успех ваш в добром и благополезном, всякий проблеск раскрывающегося в вашей душе света или признак искренней теплоты вашего сердца доставлял нам истинное утешение и радовал нас, как дар небесный. Зато малейшие, может быть, даже случайные признаки некоторого потемнения в ваших мыслях или охлаждения в ваших чувствах того просвещающего и согревающего благодатного огня, которого Христос пришёл с неба воврещи на землю (Лк. 12:49), причиняли нам скорбь и тревогу душевную. В этом отношении ваши души, не исключая ни одной из вас, можно сказать, были связаны с нашею душою, так что мы могли бы выразиться насчёт этого словами св. апостола Павла: не тесно вмещаетеся (вам не тесно) в нас (2Кор. 6:12).

Теперь, расставшись с вами, возлюбленные, мы естественно должны будем испытывать в душе некоторую как бы пустоту, как это обыкновенно бывает после разлуки с близкими сердцу: всё чего-то недостаёт.

Ещё не скоро изгладится из нашего слуха впечатление вашего стройного, приятного голоса, который ныне уже в последний раз сливается с нашим для принесения нашему небесному Отцу хвалы и благодарения. Ещё надолго, быть может, сохранятся в нашей памяти любезные черты вашего характера, отпечатлевающиеся в ваших взорах, в выражении вашего лица. Тем не менее, мы теперь чувствуем, что вы уходите от нас и что вас с нами уже не будет. Вот от чего грустно нам. По лицу вашему видно, что те же ощущения сердца испытываете и вы при разлуке с местом вашего воспитания и с теми, с кем сроднились души ваши, – невзирая на то, что вас ожидает радость приятного возвращения в домы родителей ваших, в чём мы вполне сочувствуем вам.

К довершению нашей общей невольной грусти, нет среди нас в настоящие минуты той, которая в продолжение всего времени вашего воспитания заступала для вас место матери. Многократными опытами в течение многих лет удостоверившись в её нежнейшей привязанности к вам и неусыпном попечении о вашем благе, можем понять, как скорбит ныне её душа о том, что тяжкая болезнь лишила её возможности принять видимое участие в нашей последней молитве с вами, хотя нельзя сомневаться в заочной её молитве о вас и чистосердечном материнском её благословении вам. Мы уверены, что даже без особенного напоминания вы не забудете её в своих молитвах. Просим у вас и для себя ваших молитв, обещая также с своей стороны молиться о вас, ибо это единственное средство общения нашего с вами в предстоящей нам разлуке.

Сказавши так много об этой разлуке и даже против нашего желания вызвавши у вас слёзы, мы желали бы ещё сказать нечто в утешение вам и себе самим, а особенно – в напутствие вам на предлежащее поприще жизни, которое может устрашать своею неизвестностию.

Лучшего утешения и назидания для вас в настоящем случае мы не находим, как то, которое заключается в словах царственного Пророка: Господи, во свете лица Твоего пойдут, и о имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся. Это сказано о тех избранных душах, которые истинно веруют в Господа, всем сердцем любят Его и соблюдают Его заповеди. Для них будущность жизненного поприща не представляется покрытою мраком неизвестности, потому что они ходят во свете лица Божия; для них ясно как то, к чему призвал их Господь, так и то, каким путём достигать им своего назначения. Слово Божие и особенно Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа, которого они, можно сказать, не выпускают из рук своих, держась в разумении его руководства св. Церкви, есть светильник, озаряющий все стези их жизни. Они знают, что пред этим небесным светильником всякие мерцания естественного ума, не просветлённого благодатию Божиею и всегда затмеваемого влиянием страстей человеческих, не более, как блудящие огни, сбивающие странников мира сего с истинного пути. Они это знают и не увлекаются всяким ветром учения, благоразумно удаляясь от таких бесед и чтений и некоторых других развлечений, которые при всей кажущейся благовидности своей могут наполнить голову только пустыми и несбыточными мечтами, а сердце – суетными и гибельными желаниями.

Они любят Бога и ближних не словом или языком, но делом и истиною (1Ин. 3:12), воздавая Богу честь и славу приумножением полученных от Него талантов, распространением света Его между людьми и безусловною покорностию Ему во всех обстоятельствах и так называемых превратностях жизни, воздавая и ближним всем должное (Рим. 13:17) по совести, вопреки всяким внушениям самолюбия и своекорыстия, и ни к кому в жизни не питая чувства ненависти, свойственной блуждающим во тьме, по слову возлюбленного ученика Христова: глаголяй себе во свете быти, а брата своего ненавидяй, во тме есть доселе; любяй брата своего, во свете пребывает, и соблазна в нем несть (1Ин. 2:9–10). Поистине, это чада света (Еф. 5:8), которых Господь взял Себе в удел, дабы они своею доброю жизнию и благотворною деятельностию «возвещали совершенства Призвавшего их из тмы в чудный свой свет» (1Пет. 2:9).

Таковы, возлюбленные, те избранные души, для которых не страшна никакая будущность, которые, благословяся во имя Господне, бестрепетно вступают на предлежащее им жизненное поприще, страшась одного истинного несчастия в жизни – греха, с тою отрадною и успокоительною для сердца уверенностию, что Бог непрестанно печётся о нашем спасении и дарует нам обещанное блаженство, тою уверенностию, которая именуется надеждою христианскою. Господи, во свете лица Твоего пойдут, и о имени Твоем возрадуются весь день, – то есть, во всё течение своего жития. Они будут радоваться о Боге Спасителе, что бы ни постигло их в жизни, говоря: Господь просвещение мое и Спаситель мой; кого убоюся? Господь защититель живота моего; кого устрашуся? Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Пс. 26:1; 22:4).

Утешаемся ныне упованием, что таковыми по благодати Божией при нашем посильном старании окажетесь и вы, возлюбленные, и молим Бога, чтобы это упование не посрамило нас (Рим. 5:5). Основанием же нашего упования служит не только известное нам расположение ваше ко всему доброму и всегдашняя готовность внимать всякому искреннему совету, но и особенно то, что Бог, повелевший из тмы воссиять свету, озарил ваши сердца познанием славы Божией в лице Иисуса Христа. Помните только, что сокровище сие, по выражению св. апостола Павла, мы носим в глиняных хрупких сосудах, под которыми разумеется бренное немощное естество наше, чтобы преизбыточная сила Божия, которую мы должны привлекать на себя усердною и непрестанною молитвою, была всегда приписываема Богу, а не нам (2Кор. 4:6–7). И потому в чувстве глубочайшего смирения, не полагаясь на себя и свои дела, но на Бога живого, ищите прежде всего царствия Божия и правды Его, и всё прочее, необходимое для пользы и отрады земной жизни, приложится вам (Мф. 6:33), и сама правда Божия вас, смиряющихся, вознесёт далеко превыше той мнимой высоты, которая создаётся одним воображением и обыкновенно оканчивается действительным падением, от которого да сохранит вас Господь.

Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и благослови Твоим вседействующим благословением, как священное достояние, сих юных девиц, исходящих на указуемое им Твоим божественным промыслом поприще жизни, да во свете лица Твоего, Господи, пойдут, и о имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся. Яко похвала силы их Ты еси, и во благоволении Твоем вознесется рог наш, и Тебе славу воссылаем, Отцу, и Сыну, и Св. Духу, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

II ¹¹⁷

Да будет с вами благодать, милость и мир, от Бога Отца, и от Господа Иисуса Христа Сына Отча, во истине и любви (2Ин. 1:3)

Таким благожеланием возлюбленный ученик Христов приветствовал избранных своих чад о Господе, которых он, по собственному его выражению, любил воистину. Не другими благожелательными словами и мы напутствуем вас, возлюбленные о Христе чада и сестры, на предстоящее вам поприще жизни, «из усердия к вам», по выражению другого Апостола, «восхотев предать вам не только благовествие Божие, но и души свои, потому что вы стали нам любезны» (1Фес. 2:8).

Призываем на вас Божественную благодать, да будет она с вами вовек, потому что без этой спасительной силы Божией вы не в состоянии исполнить священного своего призвания – послужить к пользе и утешению ближних во славу Божию. Как просвещённые христианки, чем лучше понимаете вы свои обязанности, тем живее должны сознавать свою немощь и тем глубже чувствовать необходимость небесной помощи – Божией благодати. Примите же смиренномудрым умом и верующим сердцем этот неоценённый дар, приобретённый для нас от Бога заслугами единородного Сына Его, Господа нашего Иисуса Христа!

Вы знаете и не забудете, чего ожидают от вас Бог и люди в воздаяние полученного вами воспитания, а зная и помня это, не смущайтесь при мысли о предстоящих вам трудах и подвигах, но с глубочайшим смирением совершенне уповайте на приносимую вам благодать откровением Иисус Христовым (1Пет. 1:13), аще пребываете в вере основани и тверди, и неподвижими от упования благовествования, еже слышасте (Кол. 1:23).

С Божественною благодатию призываем на вас и милость Господню. Как бы ни старались вы при помощи Божией исполнить свой долг, благоугождая Господу, сколько бы ни приносили пользы и утешения ближним, вы должны знать, что благотворные последствия такого образа вашей жизни и ваших действий ещё здесь, на земле, зависят единственно от милости Божией. Это потому что, хотя мы несомненно уверены, что Бог, Отец наш небесный, и бесконечно благ, и бесконечно справедлив, но пути Его, которыми Он ведёт нас к вечному воздаянию за веру и верность Ему до смерти, – непостижимы. Притом, не наше дело взвешивать и оценивать самые добрые наши дела: мы должны только исполнять всё повеленное нам, говоря в сердце своём, что мы, рабы ничего не стоящие, сделали только то, что должны были сделать (Лк. 17:10).

При таком смиренном взгляде даже на добрые дела, которые Бог предназначил вам исполнять, на которые вы и созданы во Христе Иисусе (Еф. 2:10), всякого блага ожидайте для себя от одной только милости Божией. И да осенит вас сия неизреченная милость великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, награждающая вас всем добрым, полезным и приятным в жизни, чтобы вы вкусили и видели, яко благ Господь (Пс. 33:9), призвавший вас из небытия в бытие не для чего иного, как для временного и вечного вашего блага.

И мир Божий да будет с вами! Как бы ни была велика милость к вам Божия – предстоящее вам поприще жизни не может обойтись без более или менее тяжких скорбей и лишений, которыми, по определению бесконечной правды, суждено нам в этой долине слёз достигать невозмутимого и нескончаемого блаженства в горнем мире. Но среди неизбежных испытаний в жизни бойтесь, возлюбленные, одного зла – греха, всевозможно ограждайте и очищайте от этой смертоносной язвы свою душу показанными от Бога средствами, всегда ища истинного, а не ложного успокоения своей совести, и ваш мир душевный не будет нарушен никакими так называемыми несчастиями, потому что с вами всегда и везде будет сам Господь, Царь мира и Спаситель душ наших.

Призывая на вас ныне в напутственное вам благословение тройственный дар Божий, считаем долгом обратить ваше внимание и на последние слова св. Апостола Христова в слышанном вами благожелании. Да будет с вами благодать, милость, мир, от Бога Отца, и Господа Иисуса Христа Сына Отча, во истине и любви.

Истина и любовь – вот необходимые условия для принятия и усвоения себе вожделенных даров Божиих. Ищите во всём истины и поступайте по истине, чуждаясь и тени лукавства и лицемерия, пребывайте притом в истинной любви к Богу и ближним, не ослабевая в этом христианском расположении сердца ни в каком случае. В особенности же не ослабевайте в чувствах беспредельной преданности благочестивейшему государю императору и августейшей супруге его, всемилостивейшей покровительнице нашей, и всему царствующему дому, и явите себя достойными той царственной любви и заботливости, которыми вы осчастливлены были во всё время вашего воспитания. Помяните благодарным сердцем и всех тех, которые послужили вам в этом важном деле, как верные приставники в сем благословенном доме и усердные исполнители всеблагой о вас воли Божией и благоволения царёва, и которые ничего столько не желают, как того, чтобы посеянные ими в ваших умах и сердцах семена истины и добра принесли в вашей жизни плод сторичный.

И благодать Божия спасительная, милость Господня безмерная и мир небесный и неотъемлемый, вечный пребудут с вами отныне и до века. Аминь.

Св. евангелист Матфей, сказав о рождении Христа Спасителя от пресвятой Девы Марии (Мф. 1:25), вслед за тем благовествует о поклонении Новорождённому волхвов, которые нарочно для этого прибыли с востока в Иерусалим, а оттуда – в Вифлеем (Мф. 2:1). Совершив поклонения Богомладенцу, волхвы по откровению, полученному во сне, иным путём отошли в страну свою. По отшествии же их Ангел Господень во сне явился Иосифу, обручнику пресвятой Девы, и, предостерегая его от злоумышления Ирода, повелел ему бежать в Египет с Божественным Младенцем и Богоматерию. Иосиф последовал указанию Ангела Господня и уже после смерти Ирода возвратился из Египта в Назарет (Мф. 2:2–23).

Но ещё прежде удаления в Египет, в сороковой день по рождестве Христове, как благовествует св. евангелист Лука, Иосиф обручник и пресвятая Дева Богоматерь принесли Божественного Младенца Иисуса во Иерусалим, чтобы, по закону Моисееву, поставить Его пред Господом во св. храме, и здесь-то последовало сретение Его с Симеоном Богоприимцем и Анною пророчицею (Лк. 2:22–38). «И когда они совершили всё по закону Господню, – говорит св. евангелист Лука, – возвратились в Галилею, в город свой Назарет» (Лк. 2:39).

Как восточная православная Церковь, так и западная издревле принимают за достовернейшее то, что это последнее событие, Сретение Господне, совершилось после поклонения волхвов. Но позднейшие толкователи священного Писания и, главным образом, протестанты¹¹⁹ следуют той мысли, что поклонение волхвов было после Сретения Господня. Такому мнению с некоторых пор стали следовать и многие из современных нам отечественных излагателей новозаветной священной истории.

Посмотрим же, каким образом соглашают своё воззрение на предмет с текстом св. евангелистов древние изыскатели слова Божия и как относится к этому тексту мнение новейших?

Из древних обстоятельнее всех, подлинными словами Евангелия излагает порядок сказанных евангельских событий блаженный Августин, именно в следующем виде: «По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя, Иисус, нареченное Ангелом, прежде зачатия Его во чреве (Лк. 2:21). И вот волхвы с востока пришли в Иерусалим…¹²⁰ И получив во сне откровение, не возвращаться к Ироду, иным путём отошли в страну свою (Мф. 2:1–12). Когда же они отошли (Мф. 2:13), когда исполнились дни очищения Матери… ¹²¹ И когда они совершили всё по закону Господню (Лк. 2:22–39), се, Ангел Господень во сне явился Иосифу, и говорит: встань…» и проч. (Мф. 2:13) ¹²².

У св. Златоуста читаем следующее: «Иосиф (по возвращении из Египта) приходит в Назарет, как во избежание опасности (от Архелая), так и по желанию жить в отечестве. Для большого же ободрения получает о сем извещение от Ангела. Но Ев. Лука не говорит, чтобы Иосиф пошёл туда вследствие сего извещения; по словам его, они возвратились в Назарет, исполнивши всё по закону очищения. Что ж на это сказать? То, что Ев. Лука говорит сие, повествуя о том времени, которое было прежде путешествия в Египет. Ибо Ангел не повёл бы туда прежде очищения, чтобы не было никакого нарушения закона, но он ожидал, пока совершится сие очищение и они пойдут в Назарет, тогда-то велел идти в Египет, а по возвращении оттуда – в Назарет. Прежде всего они шли туда не по внушению Ангела, но сделали сие сами собою из любви к отчизне. Ибо, как они ходили в Вифлеем только по причине переписи и не имели даже места, где бы остановиться, то кончивши дело, за которым приходили, возвратились в Назарет. Почему Ангел, успокаивая их на будущее время, возвращает их в дом, и притом не просто, но по пророчеству: «да сбудется реченное пророки, яко Назорей наречется» ¹²³.

У блаженного Феофилакта после слов: и пришед вселися во граде нарицаемом Назарет, предложены следующие вопрос и ответ. Вопрос: Как же Лука говорит, что Господь пришёл в Назарет спустя сорок дней по рождении, то есть после того, как принят был Симеоном, а Матфей здесь говорит, что Он пришёл в Назарет по возвращении из Египта?» – «Ответ: Знай, что Лука сказал о том, о чём умолчал Матфей. Лука говорит, что Господь, проведши по рождении своём сорок дней, пришёл в Назарет, а Матфей повествует о том, что было между сим временем, то есть, как Господь бежал в Египет и потом из Египта возвратился в Назарет. Итак, они не противоречат друг другу: Лука говорит о прибытии в Назарет из Вифлеема, а Матфей – о возвращении в Назарет из Египта» ¹²⁴

«Се яве есть, – говорит св. Димитрий Ростовский, – яко не абие от Вифлеема к Египту обратишася, но первее к церкви Господни, посем к Назарету, таже в Египет. Изъявляет же сие и св. Феофилакт в толковании на Матфея» (в приведённом месте). «По исшествии убо от церкве Господни, – продолжает святитель Димитрий, – первее в Назарет потщашася, и яже о доме своем устроиша. Таже вземши на путь потребная, нощию, да не увидят соседи окрест живущие, спешно яшася во Египет шествия ¹²⁵. Пояша же с собою послужения ради и Иакова, сына Иосифова старейшего, нареченного послежде брата Божия, еже извествуется от Трифолога (или месячной Минеи) октовриа двадесять третьего дня, идеже поется сице: «Еже по плоти Господня желания, мудре, брать показался еси, ученик и самовидец божественных таин: бегаяй с Ним, и в Египте был со Иосифом, Материю же Иисусовою, с ними же моли спастися нам». отсюду убо яве есть, яко Иаков спутьшествова им бежащим во Египет, служа им в пути» ¹²⁶.

Согласно с приведёнными и другими местами из писаний св. отцов и учителей Церкви и приснопамятный в истории богословской науки в России иерарх, блаженной памяти митрополит московский Филарет в своей Церковно-библейской истории начертал следующее: «Как не видно, почему бы пребывание Иисуса в Вифлееме долженствовало продолжаться долее 40 дней матернего очищения, то в сии самые дни должно полагать прибытие и поклонение волхвов, получивших первое откровение и вступивших в путь, вероятно, ещё прежде рождения Его: отшедшим же им (Мф. 2:13) и яко скончашася вся по закону Господню (Лк. 2:29) немедленно следует, по намерению Иосифа, возвращение в Назарет, но по нечаянному повелению Ангела – путешествие в Египет» ¹²⁷.

И в уважаемом труде известного нашего писателя, протоиерея Григория Дебольского «Дни богослужения православной церкви» согласие с таким мнением высказывается в следующих строках: «После Сретения Господня Богоматерь и праведный Иосиф с Богомладенцем Христом по непосредственному наставлению от Ангела удалились в Египет от злобного Ирода» ¹²⁸, имея своим спутником Иакова, брата Господня (взятого им в Назарете по возвращении своём из Иерусалима) ¹²⁹.

Вопреки этому мнению, основанному на церковном предании и с словом Божиим согласному, с некоторого времени появившееся в духовной литературе и принятое у нас в более распространённых священных историях Нового Завета другое мнение, будто бы поклонение волхвов было после Сретения Господня, предполагает, что св. Иосиф и Пресвятая Дева с Богомладенцем из Иерусалима возвратились в Вифлеем. Но такое предположение, основанное на одной догадке, приводит к искажению в известном месте евангельского текста. Так, например, в «Краткой священной истории Нового Завета, с указаниями, руководствующими к подробному изучению её по книгам св. Писания», составленной священником Н. Поповым, изд. 4, исправленное и дополненное ¹³⁰, на странице 5 значится: «Исполнив всё предписанное законом, Пресвятая Дева и Иосиф с Младенцем возвратились в Вифлеем» (Лк. 2:21–39). Теперь, если какой-либо любознательный ученик, действительно желая подробнее изучить предложенное повествование по книге священного Писания, отыщет указанное место (Лк. 2:21–39) и прочитает: «И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Назарет», – и если в недоумении спросит законоучителя, хотя бы и самого автора этой Истории, отчего в ней здесь стоит Вифлеем, а в Евангелии – Назарет, то едва ли законоучитель в состоянии будет правильно решить его недоумение.

Такая же замена в евангельском повествовании одного города другим ещё прежде сделана и другими нашими известными составителями Священных историй, протоиереями: о. Симеоном Красноцветовым в его Библейской истории для детей ¹³¹, о. Михаилом Богословским ¹³² и о. Александром Рудаковым ¹³³, а также священником Василием Михайловским ¹³⁴ и другими – в их Священных историях Нового Завета. У всех их Иосиф и пресвятая Дева возвратились (после Сретения Господня) из Иерусалима в Вифлеем – вопреки прямому свидетельству Евангелия, что они возвратились в Назарет.

Кроме упомянутой Библейской истории для детей, ни в одной из названных нами Священных историй не изъяснено причины такого искажения текста евангельского; в Библейской же истории, по времени своего появления в свет (в 1837 г.) предшествующей прочим, сделано следующее замечание: «Некоторые думают, что это происшествие (поклонение волхвов) случилось прежде посвящения Иисуса храму, иначе почему бы Иосиф и Мария так долго замедлили в Вифлееме? Но они могли замедлить там по причине слабости Марии (?!) после рождения: известно, что родившая до 40 дней должна вести себя в чрезвычайной осторожности. Притом для магов нет нужды им медлить столько времени в Вифлееме, для их приёма и отпуска довольно было одной недели. Наконец, если маги (волхвы) были прежде представления Иисуса Христа храму ¹³⁵, то Спаситель непременно должен был впасть в руки Ирода, а этого не случилось. Да и не могли маги раньше прийти в Иерусалим. А принимать догадку, что они могли быть об этом извещены тайно самим Богом прежде рождения Иисуса Христа, значит делать предположение совершенно прихотливое и противное истории, ибо маги говорят сами, что они пришли по руководству звезды, а не по тайному внушению Божию. Возражение, что, по-видимому, Иерусалим в первый раз услышал от магов о рождении Спасителя, тогда как если бы они были после представления Иисуса Христа храму, то первая весть о сем должна выйти из уст Симеона и Анны, – это возражение ничего не стоит: частию потому, что они в короткое время не могли сделать известным Иисуса, частию потому, что скромное свидетельство неважных людей так же мало могло было слышно в шумном Иерусалиме, как капля крови может окрасить море воды. Очень вероятно, что это свидетельство из боязни Ирода распространялось тайно между немногими добрыми, чающими избавления. А это для целого Иерусалима ничего не значило» ¹³⁶.

Нетрудно видеть всю несостоятельность этого замечания. Действительно причина, по которой св. Семейство оставалось в Вифлееме в продолжение 40 дней, заключалась в том, что сего требовал закон Моисеев о матернем очищении, хотя этот закон, собственно говоря, и не был обязателен для пресвятой Девы, родившей сверхъестественно и безболезненно ¹³⁷. Но если для приёма и отпуска волхвов довольно было одной недели, то для представления Господа Иисуса в Иерусалимский храм достаточно было одного дня, принимая в соображение семивёрстное, или двухчасовое расстояние Вифлеема от Иерусалима. Значит, если волхвы совершили поклонение новорождённому Христу в конце 40 дней матернего очищения, то св. Иосиф и пресвятая Дева с Богомладенцем, вслед за отшествием волхвов отправившись из Вифлеема в Иерусалим, могли и совершить здесь в самое короткое время всё предписанное законом и, по наставлению Ангела, укрыться от преследования Ирода, прежде чем оно началось, на что, по-видимому, указывает и самый порядок евангельского повествования: так, Ев. Матфей сперва говорит о явлении Ангела Иосифу, потом о бегстве св. Семейства в Египет и пребывании его там, а потом уже об избиении младенцев по повелению Ирода.

Ни из чего не видно, что по отшествии волхвов тотчас отдано было Иродом приказание избить младенцев около Вифлеема и т.д., даже с большею вероятностию можно предположить, что это бесчеловечное приказание последовало спустя довольно времени, когда Ирод истощил терпение в напрасном ожидании волхвов и наконец пришёл к мысли, яко поруган бысть. Да и тогда всё внимание исполнителей повеления Иродова, без сомнения, было обращено на Вифлеем и его окрестности, а не на то, что происходило в иерусалимском храме. Происходившее здесь Сретение Господне хотя имело всемирное значение, как видно, не наделало в Иерусалиме ни малейшей тревоги (подобно прибытию и расспросам волхвов) или, выражаясь словами самого автора, «так же мало могло быть слышно в шумном Иерусалиме, как капля крови может окрасить море воды»; и действительно, очень вероятно, что свидетельство о Богомладенце Симеона и Анны «из боязни Ирода распространялось тайно между немногими добрыми, чающими избавления». Отсюда же видно, как неосновательно предположение, что «если маги были прежде представления Иисуса Христа храму, то Спаситель непременно должен был пасть в руки Ирода».

Неосновательно также предполагать, вопреки древнему преданию, что «маги не могли прийти в Иерусалим раньше» 40 дней до Рождества Христова: здесь надобности «принимать догадку, что они могли быть об этом извещены тайно самим Богом» прежде явления звезды, каким-нибудь особенным образом; но надобно согласиться с мнением св. Златоуста ¹³⁸, что самая «звезда явилась гораздо раньше рождения Христова; ибо если бы она явилась волхвам на Востоке тогда, как уже Христос родился в Палестине, то, пробывши долго в пути, – по своём прибытии они уже не могли бы видеть Его в пеленах». Такое мнение отнюдь не противоречит Евангельской истории, напротив, оно вполне согласно с тем, что Ирод, тщательно выведав от волхвов время явления звезды, велел впоследствии избить младенцев от двух лет и ниже, хотя здесь, по замечанию св. Златоуста, «ярость и страх для вернейшего успеха прибавили и больше времени, чтобы никто не избежал поражения» ¹³⁹.

Мы сочли долгом коснуться неосновательности приведённого замечания, так как оно в нашей духовной литературе служит первым и доселе единственным как бы оправданием неправильного мнения о том, что поклонение волхвов совершилось после Сретения Господня, – мнения, очевидно заимствованного у иностранных писателей. А до какой смелости простираются в этом случае догадки иностранных писателей, довольно заметить, что, по уверению некоторых, Сретение Господне последовало уже спустя несколько лет после поклонения волхвов, когда святое Семейство уже возвратилось из Египта и на обратном пути зашло в Иерусалим, отправляясь оттуда в Назарет, или ещё позже – прямо из Назарета, во время отсутствия Архелая из Иерусалима ¹⁴⁰. Но для нас, православных, довольно заметить, что никакие догадки и предположения не могут оправдать такого мнения, которое некоторым образом обусловливается искажением евангельского текста, между тем как мы видели, что есть другое мнение, которое отнюдь не противоречит слову Божию и находит для себя опору в церковном предании и в свидетельстве писаний древних отцов и учителей Церкви как восточной, так и западной.

К числу евангельских событий, в распределении которых по времени разнятся между собою излагатели евангельской истории, относятся: 1) проповедь Христова в синагоге назаретской; 2) некоторые события, последовавшие во второй либо в третий год общественного служения роду человеческому Иисуса Христа, как-то: укрощение бури, изгнание легиона нечистых духов, воскрешение дочери Иаира и т. п.; 3) очищение храма от торжников в последние дни земной жизни Христа Спасителя.

Обо всех этих событиях повествуют первые три евангелиста, но не в одинаковом порядке, отчего и происходит неодинаковость размещения тех же событий у составителей новозаветной священной истории: одни следуют порядку одного евангелиста, другие – другого. Но известно, что св. евангелисты не всегда наблюдают последовательность во времени: в их повествованиях весьма нередко представляются как бы в непрерывной связи события разновремённые – единственно потому, что эти события произошли в одной и той же местности, или же относились одно к другому, как следствие к причине, и т. под.

Посему-то наблюдающие хронологический порядок – при составлении ли то, или при изучении священной истории Нового Завета (если не желают в таком важном деле руководствоваться произволом или же слепо держаться чужого авторитета) – должны поставить для себя задачею, чтобы по тем или другим выражениям св. евангелистов, не противореча церковному преданию и не упуская из виду писаний св. отцов, сколько можно достовернее решить: где именно в евангельском повествовании указывается порядок времени и где надобно предполагать отступление от этого порядка.

Желая по возможности способствовать к более или менее удовлетворительному решению этой задачи, мы и предлагаем здесь некоторые соображения относительно упомянутых евангельских событий.

I. Относительно проповеди Христовой в Назарете прежде всего надобно сказать, что повествование об этом событии у евангелистов Матфея и Марка излагается после притчей о сеятеле и семени и других, а сии притчи, как известно, были произнесены в пределах Капернаума, у берега Галилейского моря, с лодки (Мф. 13:1–2; Мк. 4:1), – уже после многих других дел Христовых и, конечно, не ранее, как после второй Пасхи или в продолжение второго года общественного служения Иисуса Христа роду человеческому (между второю и третью Пасхою).

«И когда окончил Иисус притчи сии, – говорит св. евангелист Матфей, – пошёл оттуда. И, пришедши в отечество своё (по воспитанию, т. е. в Назарет), учил их в синагогах их…» (Мф. 13:53–54).

«Оттуда» – то есть, от тех же пределов г. Капернаума и Галилейского моря, где произнесены притчи о семени и др. и где произошли также другие события (Мк. 4:35–41; 5:1–43) – хотя, по свидетельству евангелиста Матфея, произошли в другое время (Мф. 8:33–34; 9:1–36), – «оттуда вышел Он, – говорит св. евангелист Марк, – и пришёл в своё отечество. За Ним следовали ученики Его. Когда настала суббота, Он начал учить в синагоге» (Мк. 6:1–2).

О таком же событии, т. е. о проповеди Христовой в синагоге назаретской, св. евангелит Лука повествует тотчас после искушения Господа от диавола в пустыне. «И окончив все искушение, диавол отошёл от Него до времени. И возвратился Иисус – в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о Нём по всей окрестной стране. Он учил в синагогах их, и от всех был прославляем. И пришёл в Назарет, где был воспитан, и вошёл, по обыкновению своему, в день субботний в синагогу, и встал читать» (Лк. 4:13–16).

Но упоминаемое евангелистом Лукою возвращение Господа Иисуса в Галилею, как видно из снесения между собою евангельских повествований, последовало хотя и не непосредственно после сорокадневного поста и искушения, а уже после первой Пасхи, когда Иоанн Креститель отдан был под стражу (снес. Мф. 4:12; Мк. 1:14; Ин. 3:24; 4:1–3), однако не позже, как в первый год общественного служения роду человеческому Иисуса Христа.

Теперь спрашивается: об одном ли о том же посещении Господом своего по воспитанию отечественного города Назарета с проповедию в тамошней синагоге говорят все три евангелиста или же первые два – об одном, а третий – о другом?

Если признать, что все три евангелиста относительно проповеди Христовой в Назарете следуют порядку времени, то, судя по тому, что у Матфея и Марка сказанное событие представляется совершившимся уже после многих других дел Христовых, а у Луки – прежде этих самых дел, нельзя не согласиться, что это были разные события и что одно из них произошло не ранее второго года, а другое, по всей вероятности, не позже первого года открытого служения Христова.

Если же допустить, что здесь не у всех евангелистов соблюдается хронологический порядок, то возможно признать и тожество излагаемого ими события.

Допускающие это последнее мнение обыкновенно полагают, что именно евангелисты Матфей и Марк повествуют о проповеди Христовой в Назарете по порядку времени, а евангелист Лука о том же событии говорит не по хронологическому порядку, но только для того, чтобы показать причину, по которой Господь оставил Назарет и поселился в Капернауме. А эта причина заключалась именно в том, что Господу известны были неверие назаретян и злоба их против Него, как это и обнаружилось при сказанном событии (Лк. 4:30–31; Мф. 4:13).

Такое предположение подтверждается тем, что, сличая повествование евангелиста Луки о проповеди Христовой в Назарете с повествованиями об этом же событии евангелистов Матфея и Марка, находят между ними существенное сходство. А именно – то, что, по сказанию всех трёх евангелистов, 1) Христос учил здесь в синагоге в субботу, следуя принятому Им обыкновению, и, стало быть, уже не в самом начале своего благовествования в Галилее; 2) жители Назарета удивлялись Его учению, но вместе и обнаруживали неверие, соблазняясь низким Его, по их понятиям, происхождением; 3) Христос даёт им одинаковый ответ: «Нет пророку чести в своём отечестве».

Затем, усматривая в повествовании евангелиста Луки и значительные особенности, как, например, чтение пророка Исайи и проч., толкователи признают, что это не более, как дополнительные подробности одного и того же события, и в самых этих подробностях находят слова и выражения, которые представляются как бы подтверждением того, что евангелист Лука не следует здесь хронологическому порядку. Так, по сказанию евангелиста Луки, Спаситель говорил бывшим в синагоге назаретской: «Конечно, вы скажете Мне: сделай и здесь, в своём отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме» (Лк. 4:23); между тем о чудесах, сделанных в этом городе, евангелист Лука не сказал ещё ни слова прежде изложения проповеди Христовой в Назарете, а говорит о них уже после неё (Лк. 4:31–44).

Отсюда заключают, что он держится не хронологического порядка, а потому, говорят, и нет достаточного основания предполагать, что у всех трёх евангелистов повествуется не об одном и том же посещении Господом Назарета.

Это мнение со всеми изложенными доводами прежде всех было высказано блаженным Августином в известном его сочинении «О согласии евангелистов» ¹⁴¹, и принято весьма многими из западных исследователей и составителей евангельской истории. Нам самим оно показалось вероятнейшим, что и выражено нами в примечаниях к Подробному сравнительному Обзору Четвероевангелия ¹⁴² и в самом изложении «Проповеди Христовой в синагоге назаретской». Это же мнение встречаем и в «Толковом Евангелии» о. архимандрита Михаила при изъяснении слов пришёл в Назарет и проч. (Лк. 4:16–30). «Это было, – говорит он, – уже довольно долго спустя по пришествии в этот раз Господа в Галилею (ср. Мф. 13:54 и дал. Мк. 6:1 и дал.), и евангелист здесь держится не хронологического порядка, что видно и из самого этого сказания (Лк. 4:23)». «Это событие, – продолжает он, – то же самое, о котором повествуют евангелисты Матфей и Марк, только сии последние передают его гораздо короче, чем евангелист Лука, отчего происходит и кажущееся различие в их сказаниях при одинаковости и в сущности, и во многих частных чертах, что легко можно приметить при сличении их сказаний между собою» ¹⁴³.

Однако же то обстоятельство, что и отечественные наши излагатели евангельской истории, начиная с блаженной памяти святителя Филарета, митрополита Московского ¹⁴⁴, и многие из вновь появляющихся на иностранных языках сочинений этого рода представляют, что описанная евангелистом Лукою проповедь Христова в Назарете по порядку времени задолго предшествовала той, о которой упоминается у евангелистов Матфея и Марка, и таким образом различают сходные между собою события, заставила нас вновь сличить сказания о них всех трёх евангелистов, и мы пришли к убеждению, что вполне можно согласиться с допущением в этих сказаниях именно хронологического порядка.

В подтверждение сего можно представить следующие соображения относительно как сходства, так и различия в упомянутых сказаниях евангелистов.

Некоторым сходством в них нельзя доказать тожество изображаемого ими события.

1) Если в каждом из них говорится, что Иисус Христос при посещении назаретян вошёл в синагогу их в день субботний и учил, то это обстоятельство земной жизни Спасителя было самым обыкновенным (снес. Мф. 4:23; Мк. 1:39; Лк. 4:44 и мн. др.) ¹⁴⁵ и потому в настоящем случае не представляет никакой особенности, показывающей как бы исключительность события. Притом посещение синагоги по субботам для общей молитвы и поучения в слове Божием составляло обязанность всякого благочестивого израильтянина, и потому, без всякого сомнения, во время частной жизни Иисуса Христа в Назарете жители этого города обыкновенно каждую субботу видели Его в своей синагоге. На сие-то и могут указывать слова евангелиста Луки: «Вошёл, по обыкновению своему, в день субботний, в синагогу» (Лк. 4:16). Но если вероятнее, что эти слова указывают на обычай учить в синагогах по субботам, принятый Спасителем во время общественного Его служения роду человеческому, то предыдущий (15-й) стих той же главы евангелия от Луки (Лк. 4:15) показывает, что такой обычай уже был Им принят в других синагогах галилейских прежде посещения Назарета.

2) Если во всех евангельских сказаниях о проповеди Христовой в Назарете говорится, что назаретяне дивились учению Иисуса Христа, но вместе и обнаруживали неверие в Него, соблазняясь невысоким Его, по их понятиям, происхождением, то и в этом сходственном обстоятельстве не представляется ничего такого, что заставило бы предполагать тожество события, описываемого каждым из трёх евангелистов. Учение Спасителя и при вторичном посещении Назарета столько же должно было возбуждать удивления в слушателях, как и при первом посещении. А кому известно, как упорно бывает в людях всякое предубеждение, даже самое неосновательное, тот не станет удивляться, что мысль о принадлежности Божественного Наставника к семейству плотника и на этот раз соблазняла назаретян и подрывала их веру в Него.

Наконец, 3) одинаковый образ действий со стороны жителей Назарета в отношении к Христу Спасителю вызывал с Его стороны и одинаковый ответ им, то есть, что нет пророку чести в его отечестве, и потому очень естественно предполагать, что Господь повторил этот ответ и при вторичном посещении Назарета.

Известно притом, что Христос Спаситель нередко повторял одни и те же изречения при разных случаях.

Следует обратить особенное внимание на то, что такое же Христово изречение находим у евангелиста Иоанна по другому поводу, а именно – по поводу возвращения Спасителя из Иудеи в Галилею чрез Самарию. Сказав, что по прошествии двух дней пребывания у самарян Господь Иисус вышел оттуда и пошёл в Галилею, евангелист Иоанн говорит: «Ибо сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своём отечестсве»; и далее замечает, что в Галилее – так же, как и в Самарии, – Иисусу Христу была оказана подобающая честь в усердном принятии Его: «Когда пришёл Он в Галилею, то галилеяне приняли Его, видев всё, что Он сделал в Иерусалиме в праздник, ибо и они ходили в праздник» (Ин. 4:43–45). Между тем в самом Иерусалиме и вообще в Иудее те же славные дела Христовы возбудили против Него в иудейских начальниках, фарисеях, такую ненависть против Него, что Он должен был удалиться оттуда, избегая угрожавшей Ему опасности. Это ясно выражено в самом начале той же главы евангелия Иоанна: «Когда узнал Иисус о дошедшем до фарисеев слухе, что Он (в иудейской земле) более приобретает учеников и крестит, нежели Иоанн, то оставил Иудею и пошёл опять в Галилею; надлежало же Ему проходить чрез Самарию» (Ин. 4:1–4).

Здесь-то уже можно было применить к иудеям слова евангелиста, что Христос, свет истинный, «пришёл к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1:11). Иудея была настоящим отечеством Иисуса Христа, зане быти Ему (как и мнимому отцу Его Иосифу и пречистой Его Матери, пресвятой Деве Марии) из дому и отечества Давидова, и родился Он в Вифлееме иудейском (Лк. 2:4; Мф. 2:1). Но вот в Иудее не приняли Его так, как Он вслед за тем был принят в Самарии и в Галилее. «Видишь ли ты, – говорит св. Иоанн Златоуст, – что люди наиболее осуждаемые оказываются тем более усердными к Нему… Вот, к стыду иудеев, и самаряне, и галилеяне веруют в Него» ¹⁴⁶. Потому-то евангелист Иоанн, говоря о возвращении Иисуса Христа из Иудеи в Галилею после двухдневного пребывания на пути у самарян, замечает: «Ибо сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своём отечестве». Таким образом, очевидно, что, по словам евангелиста Иоанна¹⁴⁷, то же изречение, которым Господь выражал, как относилось в Нему второе Его отечество по воспитанию, то есть, Назарет, Он применял также и ко всей вообще Иудее – своему отечеству по рождению.

Не без причины с особенным вниманием остановились мы на упоминаемом у евангелиста Иоанна свидетельстве Иисуса Христа касательно «отечества пророка». Причина следующая: полагая, что и последний евангелист – так же, как и первые три, – под отечеством Христовым в указанном месте разумеет Назарет, а не Иудею, некоторые излагатели евангельской истории утверждают, что Иоанн, приводя упомянутое свидетельство, «косвенным образом ссылается на сказанное Лукою о событии в Назарете» ¹⁴⁸. А другие в своих выводах из такого неверного, как мы видели, основания, идут далее: желая доказать, что Спаситель только однажды посетил Назарет с проповедию в синагоге и что евангелист Лука излагает это событие не в хронологическом порядке, они утверждают, что оно изложено им в известном месте только для того, чтобы показать, почему Господь оставил Назарет и поселился в Капернауме. Мало того: они сносят 13-й стих 4-й главы Матфея (Мф. 4:13) и находящееся в этом последнем месте выражение евангелиста Матфея «и оставив (καταλιπὼν) Назарет» заменив словом «и миновав Назарет», поставляют в связи с ними изречение евангелиста Иоанна «Ибо сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своём отечестве» и находят здесь намёк на то, что Спаситель на этот раз вовсе не был в Назарете.

Но нужно сознаться, что такого рода сопоставление, очевидно, произвольно и основывается единственно на том предположении, что евангелист Лука повествует о проповеди в синагоге назаретской не в хронрологической последовательности событий, а только вследствие упомянутых выше логических соображений, имея в виду то же событие, о котором повествуют евангелисты Матфей и Марк, в чём убеждаются представляющимся сходством повествований.

Мы видели, что сходство в изображении проповеди Христовой в синагоге назаретской, которое находится у евангелиста Луки, с тем, которое находится у евангелистов Матфея и Марка, не таково, чтобы по этому сходству непременно следовало признать, что у всех трёх евангелистов дело идёт об одном и том же событии.

После этого не представляется уже никакого повода признавать замечаемые в их повествованиях разности не более, как за дополнительные подробности одного и того же сказания. Напротив, нужно согласиться, что упомянутые разности скорее заставляют предполагать два разных события.

Во-первых, существенная разница в том, что евангелист Лука упоминает о чтении книги пророка Исайи, а евангелисты Матфей и Марк никакого и намёка об этом не сделали.

Во-вторых, у евангелиста Луки гораздо короче, чем у евангелиста Матфея и Марка, излагается то, каким образом назаретяне выражали, сколько их удивляет учение Иисуса Христа, и вместе с этим – сколько их соблазняет низкое Его происхождение. Зато у евангелиста Луки гораздо подробнее, чем у евангелистов Матфея и Марка, изложен обличительный ответ Иисуса Христа. Естественно предположить, что такая именно разность должна была произойти при двукратном посещении Господом Назарета.

При первом посещении сделанное в синагоге напоминание о Его происхождении ещё не было так речисто, как оно сделалось при втором посещении, которому после первого наверное предшествовали разные толки назаретян и осведомления о семейных обстоятельствах дотоле мало кому известного мнимого Сына плотника Иосифа. Об одном только Иосифе и упоминают при первом посещении, описанном евангелистом Лукою, – быть может потому, что он ещё так недавно пред этим скончался, если взять во внимание церковное предание, по которому св. обручник Иосиф, имевший 80 лет, когда была обручена ему пресвятая Дева, преставился 110-ти лет от роду, пред самым вступлением Иисуса Христа в обзщественное служение роду человеческому ¹⁴⁹. При вторичном же посещении Господом Назарета, которое было года полтора позже, жители этого города подробно исчисляют всех членов Его св. семейства – и пречистую Матерь, и всех четырёх сыновей да и дочерей Иосифа, считавшихся братьями и сёстрами Иисуса Христа.

С другой стороны, после того, что Господь высказал назаретянам при первом посещении, как бы не предстояло надобности распространяться в обличении их при втором посещении. Довольно было напомнить им изречение, что пророк не бывает принят только в своём отечестве, что и находим в повествованиях евангелистов Матфея и Марка, с особенным притом прибавлением: «И в доме своём, и у сродников» (Мф. 13:57; Мк. 6:4). И это прибавление прямо вытекало уже как из напоминания о сродниках Христовых, так и из тех отношений их к Иисусу Христу, какие около этого времени яснее стали в них обнаруживаться, о чём засвидетельствовал евангелист Иоанн пред повествованием о празднике кущей: «Ибо и братия Его не веровали в Него» (Ин. 7:5).

В-третьих, по свидетельству евангелиста Луки, сильная речь Спасителя в обличение неверия назаретян привела их в такую ярость, что они, тотчас встав, вывели Его вон из города и хотели свергнуть Его с вершины горы, на которой город их был построен, но Он, прошедши посреди их, удалился (Лк. 4:28–30). Тем и кончилось посещение, описанное евангелистом Лукою. Но то посещение, о котором повествуют евангелисты Матфей и Марк, окончилось совсем иначе, а именно – исцелением немногих больных (Мк. 6:5), хотя Господь готов был на этот раз сотворить и больше чудес, если бы у Его соотечественников оказалось больше веры, на что указывают слова евангелиста Матфея (Мф. 13:58): «И не совершил там многих чудес, по неверию их». При первом же посещении Господь прямо дал понять назаретянам, что если они ожидают каких-либо особенных знамений для подтверждения Его Божественного посланничества, то их ожидания, судя по их нравственному настроению, совершенно напрасны. «Конечно, – сказал Господь, – вы Мне скажете присловие: врач, исцели самого Себя, – сделай и здесь, в Твоём отечестве, то, что, мы слышали, было в Капернауме». И сказал: «Истинно говорю вам, никакой пророк не принимается в своём отечестве» (Лк. 4:23–24).

Здесь нужно остановить внимание на том, что упоминание Господа о делах Его в Капернауме толковники считают одним из важнейших доказательств того, что евангелист Лука не держится в этом случае строгой хронологической последовательности событий. У него, говорят, упоминается о том, что сделано в Капернауме, тогда как ещё ничего не было сказано о чудесах Господа, совершённых в этом городе, а повествуется о них только в следующих стихах (Лк. 4:31–41) ¹⁵⁰. Но на это нужно сказать, что, во-первых, тот же евангелист Лука в стихах, предшествующих изложению проповеди Христовой в Назарете (Лк. 4:14–15), говорит, что ещё до посещения этого города при самом возвращении Господа Иисуса «в силе Духа в Галилею, разнеслась о Нём молва по всей окрестной стране», что «Он учил в синагогах их, и от всех был прославляем». А между галилейскими синагогами едва ли не всех известнее была та, что находилась в приморском городе Капернауме. Из снесения же евангелиста Луки и первых двух евангелистов с евангелием Иоанна открывается, что Господь ещё прежде возвращения в Галилею из Иудеи после первой Пасхи исцелил заочно капернаумского царедворцева сына, а уже этого одного чуда, произведшего веру не только в царедворце, но и во всём доме его (Ин. 4:53), конечно, было достаточно для того, чтобы имя Иисуса Христа сделалось славным и досточтимым во всём Капернауме.

Притом, ещё до праздника Пасхи Господь был в Капернауме – непосредственно после совершения первого чуда на браке в Кане. И, как вместе с Иисусом Христом пришли тогда в Капернаум бывшие свидетелями этого чуда ученики Христовы, из коих некоторые, как Пётр и Андрей, имели там свой дом (Мк. 1:29), то неудивительно, что при первом посещении капернаумлян они гораздо больше выразили своё усердие к Спасителю, чем назаретяне. А это, без сомнения, и было причиною, что Господь, прежде чем поселился в Капернауме Сам, ещё пред первою Пасхою оставил там пречистую Матерь свою. «Пришедши туда, – говорит Иоанн Златоуст, – и пребыв немного из уважения к своей Матери, Он оставил там свою Родительницу» ¹⁵¹.

Во-вторых, слова Спасителя: «Вы, конечно, скажете Мне: сделай и здесь, в отечестве Твоём, что, мы слышали, было в Капернауме» (Лк. 4:23) – указывают, без сомнения, не столько на обилие чудес, совершённых дотоле в Капернауме ¹⁵², сколько на отношение к Нему в то время жителей этого города сравнительно с назаретянами. По изъяснению блаж. Феофилакта, как бы так сказал Господь: «Вы, соотечественники Мои, считаете Меня достойным не удивления, а презрения, а потому и Я знамений не творю. Жители же Капернаума считают Меня достойным удивления, и Я знамения творю, и принят ими» ¹⁵³. Надобно полагать, что самое сравнение назаретян с капернаумлянами в религиозно-нравственном отношении и предпочтение последних первым было крайне неприятно для жителей Назарета, потому что большой приморский город Капернаум едва ли отличался высокою нравственностию, и сам Господь уже после действительного совершения там многих чудес обличал его в неверии: «И ты, Капернаум, до неба вознёсшийся, до ада низвергнешься» (Лк. 10:15). И такой-то город оказался пред Иисусом Христом достойнее Назарета!

Наконец, в-третьих, те же слова Спасителя: «Вы, конечно, скажете…» и проч. – могли указывать не только на уже совершённые Им в Капернауме дела, но и на те, которые Он намеревался ещё там совершить соответственно расположению к Нему жителей этого города, на что как будто намекает и самое выражение: скажете.

Ко всему сказанному нами остаётся прибавить, что двукратное посещение Господом отечественного города Его по воспитанию представляется нам более сообразным и с естественным чувством особенного расположения к своей родине. В самом начале проповедания Евангелия в Галилее «прежде иных, – скажем словами блаженного Феофилакта, – Он является жителям Назарета, с которыми был воспитан, чтобы и нас научить, что нужно благотворить прежде своим и научить их, а потом изливать человеколюбие на прочих» ¹⁵⁴. Трудно предположить, чтобы и после того, как назаретяне оказались неблагодарными пред Божественным Наставником и даже от ярости покушались на Его жизнь, Господь снова не явил им своей милосердной, всепрощающей любви и готовности оказать великую и богатую милость всякому верующему в Него. Но, как известно, назаретяне и во второй раз оказались недостойными человеколюбия Христова. «Смотрите, – говорит св. Иоанн Златоуст, – хотя пришёл к ним после долговременного отсутствия и показавши множество знамений, но и теперь не потерпели Его, а снова распалились завистию» ¹⁵⁵.

II. Обратимся к некоторым другим поименованным нами и описанным первыми тремя евангелистами событиям, как-то: укрощение бури, изгнание легиона нечистых духов, воскрешение дочери Иаира и т. п.

Укрощение бури на море Галилейском, которое иначе называется Генисаретским озером, по сказанию евангелиста Матфея (Мф. 8:23–27), произошло после исшествия Спасителя из Капернаума, когда Господь исцелил лежащую в горячке тёщу Симона Петра и на пути к морю дал ответы книжнику и одному из учеников (Мф. 8:14–22). А по сказанию евангелистов Марка (Мк. 4:35–41) и Луки (Лк. 8:22–25), укрощение представляется совершившимся после произнесения притчей о сеятеле и семени и др. (Мк. 3:1–34; Лк. 8:4–21).

Но по снесению всех вообще евангельских сказаний между собою несомненно, что ознаменованное исцелением Симоновой тёщи посещение Иисусом Христом Капернаума последовало между первою и второю Пасхою общественного Его служения роду человеческому, а произнесение притчей о сеятеле и семени и др. – между второю и третьей Пасхою.

Поэтому очевидно, что или евангелист Матфей повествует об укрощении бури после упомянутого посещения Капернаума в хронологическом порядке, евангелисты же Марк и Лука не придерживаются этого порядка, или наоборот, у евангелистов Марка и Луки повествуется об укрощении бури после произнесения притчей у морского берега с корабля в порядке времени, а в повествовании евангелиста Матфея о том же событии не соблюдается хронологического порядка.

Большая часть новейших исследователей евангельской истории следует последнему мнению. Это мы находим в Начертании церковно-библейской истории блаженной памяти московского митрополита Филарета ¹⁵⁶, в Священной истории Нового Завета протоиерея Михаила Богословского¹⁵⁷ и других ¹⁵⁸, а также у многих иностранных писателей ¹⁵⁹. Но у них не представлено достаточных причин, оправдывающих такое предположение.

Между тем первое из упомянутых мнений подтверждается не только авторитетом древних отцов и учителей Церкви, но и непрерывною связию в самом повествовании евангелиста Матфея, какой не представляется в настоящем случае у евангелистов Марка и Луки.

Так св. Иоанн Златоуст в изъяснение слов евангелиста Матфея (Мф. 8:23–24) И влезшу Ему в корабль, по Нем идоша ученицы Его. И се трус велик бысть в мори и проч., учит: «Лука, не входя в исследование порядка времён, говорит так: бысть же во един от дний, Той влезе в корабль, и ученицы Его (Лк. 8:22). Точно так же говорит и Марк. Но Матфей поступает не так: он соблюдает здесь и самый порядок происшествий. Ибо не все евангелисты о всём писали одинаково, о чём и прежде говорил я, дабы кто-нибудь из опущения не заключил, что между евангелистами есть разногласие»¹⁶⁰.

Равным образом и блаженный Августин о том же евангельском событии неоднократно замечает, что евангелист Матфей в повествовании о нём «держится порядка времени», и подтверждает это «связию повествования» ¹⁶¹.

На эту же «связь повествования» указано нами в примечаниях к Подробному сравнительному обзору Четвероевангелия, в оправдание принятого порядка поименованных евангельских событий ¹⁶².

Там же замечено, что этому порядку не противоречит то, что евангелист Марк именно после изложения притчей о сеятеле и проч. говорит: «Вечером того дня, Он (Спаситель) сказал им: переправимся на другую сторону (моря» и проч. (Мк.4:35) ¹⁶³. Не противоречит, потому что евангелист Лука, держась той же последовательности повествования, как и евангелист Марк, его выражение: того дня, заменяет другим, довольно неопределённым: «в один день (во един от дний) Он вошёл в лодку, и сказал им: переправимся на другую сторону озера» и проч. (Лк. 8:22).

Справедливо однако же, что выражение «вечером того дня» действительно представляет более точное означение времени, но только относительно времени или часов известного дня. Это и принято нами в соображение в самом своде евангельских сказаний ¹⁶⁴, и это же высказано в следующем примечании «Толкового Евангелия» (Мк. 4:35): «Вечером: более точное определение времени, чем в параллельных местах у ев. Матфея и Луки, т. е. что буря и укрощение её случились при наступлении ночи или ночью» ¹⁶⁵.

Естественно рождается вопрос: если евангелисты Марк и Лука, повествуя об укрощении бури после притчей о сеятеле и проч., не следуют порядку времени, то какое же можно предполагать основание последовательности их повествования? В решение этого вопроса можем повторить следующее соображение: притчи о сеятеле и проч. без сомнения произнесены были у того же берега, близ которого прежде укрощена была буря на море; и вот по соотношению понятий об одной и той же местности двух разновремённых событий оба они у евангелистов Марки и Луки соединены между собою, то есть, к притчам присовокуплено укрощение бури, произшедшее там же, в один из дней ¹⁶⁶.

Непосредственно за укрощением бури у всех трёх евангелистов следует изгнание нечистых духов и затем обратная переправа чрез море и возвращение в Капернаум (Мф. 8:28–35; Мк. 5:1–21; Лк. 8:26–40).

Но у евангелиста Матфея в непрерывной связи следуют: исцеление расслабленного, призвание к апостольству Матфея (самого евангелиста), ответ на вопрос о посте и – в то именно время, когда об этом была речь, – пришествие к Иисусу Христу Иаира и затем на пути к его дому исцеление страдавшей кровотечением и в доме – воскрешение умершей (Мф. 9:26). Евангелисты же Марк и Лука непосредственно с возвращением Спасителя к Капернауму – когда Он из страны Гадаринской переправился чрез море – связывают пришествие к Нему Иаира и воскрешение его дочери (Мк. 5:21–53; Лк. 8:41–56). Это потому, что повествование о двух предшествовавших сему событиях – об исцелении расслабленного и призвании Левия Алфеева, или Матфея, с ответом о посте, оба евангелиста уже изложили прежде, не держась порядка времени, как и теперь не по порядку времени говорят о том, что произошло в той же местности, о которой они упомянули – при море или в приморском городе.

Евангелист же Матфей, по исследованиям блаженного Августина, продолжает «держаться порядка времени» и очень точно обозначает его, когда после рассуждения о посте говорит: сия Ему глаголющу, се князь некий (Иаир) пришед, кланяшеся Ему… (Мф. 9:18). Тогда как из благовествования евангелиста Марка, по замечанию того же знаменитого учителя Церкви, видно только то, что пришествие ко Христу Иаира было после переправы Господа чрез море, но не видно, чрез сколько именно времени было, – евангелист Матфей о том, что происходило в его собственном доме, благовествует в строгой последовательности и непрерывной связи, чего не замечается в этом случае и у евангелиста Луки. Евангелист Лука благовествует, что народ с радостию принял Иисуса Христа по возвращении Его из страны Гадаринской, и что после этого пришёл к Нему Иаир, но когда именно затем последовало пришествие Иаира, у него не показано никаким особенным выражением, равносильным употреблённому евангелистом Матфеем ¹⁶⁷.

Согласно с сим относительно рассматриваемого события в «Толковом Евангелии» о. архимандрита Михаила сделано следующее примечание (Мф. 9:19): «И встав – из-за трапезы (Мф. 9:10). Последовательность происшествий евангелист представляет так: во время возлежания за трапезой Иисус Христос – а) даёт ответ фарисеям (Мф. 9:11–13), б) после них – ученикам Иоанновым, в) когда Он ещё говорил им, – приходит Иаир, г) тогда Иисус встал из-за трапезы» ¹⁶⁸.

На основании представленных соображений нельзя не принять за достовернейшее то, что воскрешение дочери Иаира последовало сразу после обращения ко Христу евангелиста Матфея и после ответа Христова в его доме на вопрос о посте. А так как обращение Левия Алфеева, или Матфея, и проч. описано у евангелиста Луки в 5-й главе (Лк. 5:27–39) прежде укрощения бури на море (Лк. 8:22–25), а воскрешение дочери Иаира – после этого последнего события (Лк. 8:41–56), и в такой последовательности происшествий, очевидно, не соблюдён порядок времени, то надобно также признать, что описанное тем же евангелистом прежде укрощения бури другое воскрешение – сына вдовы наинской (Лк. 7:11–17), – в порядке евангельских событий по времени должно следовать за воскрешением дочери Иаира, которое, как мы видели, совершилось немедленно после обращения ев. Матфея.

Здесь весьма уместно вспомнить сказанное блаженным Августином в Слове его (98) – о трёх умерших, воскрешённых Господом. «Три только примера, – говорит он, – находим (в Евангелии) воскрешения видимого… Воскресил Господь умершую дочь архисинагога (Мк. 5:35 и др.). Воскресил юношу, сына вдовы (Лк. 7:14). Воскресил и Лазаря от гроба (Ин. 11:43)… О первой, то есть, о дочери архисинагога, пишется, что она была внутри дома, ещё не вынесена из глубины стен, там и воскрешена и отдана родителям. Другой, то есть, юноша, уже не был в доме, но ещё не в могиле – вынесен был из стен, но не предан земле, и Господь, воскресивший мёртвую, ещё неизнесённую, воскресил и мёртвого, уже изнесённого, только непогребённого. Оставалось третье – воскресить уже погребённого: и сие совершил на Лазаре».

«Подобным образом, – учит блаженный учитель Церкви, – есть люди, кои имеют грех в сердце, а ещё не в самом деле… Телом не приступил ко греху, но согласился на него в сердце: такой имеет мёртвого внутри, ещё неизнесённого. И бывает, – что таковые, послушав слова Божия, как слово Господа: востани, осуждают своё согласие на грех, обращаются к спасению и добродетели. Тогда восстаёт мёртвый в доме, оживает сердце в тайне помышлений. Таковое воскрешение мёртвой души бывает внутри, или в сокровенностях совести, как внутри домашних стен. Другие по согласии на грех совершают дело, как износящие мёртвого, и сокровенное в тайне является вне. Что ж? И совершивший грех, когда по увещанию и убеждению слова истины, восстаёт на глас Христов, оживает. Он приближался к погибели, но ещё не погиб навеки. Есть, наконец, такие, кои, совершая зло, делаются пленниками худой привычки, и эта привычка ко злу не позволяет им видеть зла… Такие люди, подавляемые привычкою, подобны погребённым. И притом, как, братия? – погребены так, что можно и о них сказать, что сказано о Лазаре, уже смердит… Но приходит Господь, коему возможно всё, и возвращён Лазарь к жизни, – освобождает Господь и от злой привычки умерших четверодневных…» ¹⁶⁹

Из этого размышления блаженного Августина видно, что он не только в учёном своём исследовании «О согласии Евангелистов» воскрешение дочери Иаира в порядке времени считал первым из совершённых Иисусом Христом воскрешений, но и с церковной кафедры, поучая народ, ясно выражал ту мысль, извлекая притом из неё назидание для своих слушателей.

III. Нам остаётся ещё сказать несколько слов об очищении храма от торжников в последние дни земной жизни Христа Спасителя.

Относительно этого события существуют различные мнения о том, в который из сих дней совершилось оно во второй раз, после того, как в первый раз совершено было в первую Пасху (Ин. 2:13–14) ¹⁷⁰.

Одни полагают, что второе очищение храма Господь совершил в самый день торжественного своего входа в Иерусалим, как это можно заключать из благовествования евангелистов Матфея (Мф. 21:12, 17) и Луки (Лк. 19:45). Другие полагают, что упомянутое событие совершилось на другой день, находя более точное обозначение времени у евангелиста Марка (Мк. 11:12, 15–17). А некоторые едва ли не с большею достоверностию приходят к такому заключению, что второе очищение храма, начавшись в самый день торжественного входа Господня, довершено было на другой день.

1. То мнение, что описанное первыми тремя евангелистами очищение храма совершено Спасителем в самый день торжественного входа Его в Иерусалим, прежде всех выражено блаженным Августином.

Он основывается, главным образом, на том, что евангелист Матфей, сказав непосредственно после описания входа Господня во святый град о вшествии Иисуса Христа в храм Божий, об изгнании оттуда всех продающих и покупающих, а также об исцелении в нём хромых и слепых, присовокупляет, что первосвященники и книжники, видя чудеса Христовы и детей, восклицающих в храме: осанна Сыну Давидову, вознегодовали, и что Господь, дав им ответ «и оставив их, вышел вон из города в Вифанию и провёл там ночь», заключившую собою день торжественного входа (Мф. 21:11–17). Поэтому, рассуждает блаженный Августин, «за вероятнейшее признаётся, что именно он», евангелист Матфей, «более держался порядка времени относительно изгнания продающих и покупающих в храме», а евангелист Марк, опустив то, что сделано в первый день по входе в храм, припоминает об этом уже в следующий день, когда сказал, что Господь, возвращаясь из Вифании, не нашёл на смоковнице ничего, кроме листьев, и затем опять вошёл в иерусалимский храм, о чём свидетельствуют оба евангелиста ¹⁷¹.

Согласно с приведённым мнением блаженного Августина, которым с давних времён постоянно руководились известные толкователи Евангелия, принадлежащие к западной Церкви ¹⁷², – на основании изложенных соображений и в нашем Подробном сравнительном обзоре Четвероевангелия второе очищение храма отнесено ко дню входа Господня в Иерусалим ¹⁷³.

Такие же соображения высказаны и в примечаниях к «Толковому Евангелию» о. архимандрита Михаила в изъяснение Мк. 11:15: «Войдя в храм, начал выгонять» и проч. По сказанию ев. Матфея и Луки, – говорит он, – это очищение храма случилось в самый день входа Господа в Иерусалим, а не на другой день, как, по-видимому, представляется здесь у ев. Марка, и по всему ходу события надобно полагать, что ев. Матфей и Лука в этом случае точнее повествуют, чем ев. Марк, – что этот последний в распределении сих событий держится не хронологической, как Матфей и Лука, связи, а логической, т. е., сказав о вторичном уже после входа в Иерусалим посещении храма Господом, он упоминает и о том, что здесь же совершено было накануне. Текст этого места евангелия Маркова посему можно восполнить так: «после случая со смоковницею Господь и Его Апостолы пришли в Иерусалим, где накануне или вчера Иисус, войдя в храм, выгнал и пр.»

Такая перестановка событий, – замечает при этом о. архимандрит, – у евангелистов весьма обыкновенна, так как они, особенно первые три евангелиста, обращали внимание не столько на хронологическую последовательность событий, сколько на самые события, группируя их иногда по своему усмотрению и передавая только смысл событий или учения точно и согласно с другими. Так и здесь.» ¹⁷⁴

Мы полагаем, однако же, что это последнее замечание, с которым, в сущности, вообще говоря, нельзя не согласиться, требует важной оговорки. Перестановка событий у евангелистов может представляться нам только при снесении повестований их между собою, причём толковники, или изыскатели, обыкновенно стараются наблюдать и общий хронологический порядок евангельской истории. Основанием же для установления этого порядка всегда служит то или другое изречение Евангелия в излагаемом событии или же самое изложение события у евангелистов. Но здесь-то и возникает вопрос: у которого из них в известном случае примечается точнейший порядок времени? А решение этого вопроса зависит уже от более или менее осмотрительной сообразительности либо от личного усмотрения изыскателей ¹⁷⁵.

Так и здесь. Издатель «Толкового Евангелия» из снесения евангельских сказаний между собою основание для порядка времени относительно очищения храма усматривает в благовествовании евангелиста Матфея, излагающего это событие сразу после входа Господня в Иерусалим, с чем согласно и евангелие Луки, и говорит, что у евангелиста Марка, представляющего нам, что упомянутое событие совершилось на следующий день, не наблюдается хронологического порядка, а допущена перестановка событий.

2. Но вот есть другие, также заслуживающие полного внимания толкователи, которые при снесении евангельских сказаний о втором очищении храма (после первого, бывшего три года тому назад в первую Пасху) усматривают, что самое точное и раздельное обозначение порядка событий, последовавших в первый, второй и третий день после входа Господня в Иерусалим, находится именно у евангелиста Марка, который прямо говорит, что Господь изгнал торжников из храма именно на другой день после торжественного своего входа ¹⁷⁶. На этом основании полагают, что у евангелистов Матфея и Луки о том же событии говорится не по порядку времени, и в свою очередь делают перестановку в их повествовании.

Такого мнения держался блаженной памяти преосвященный Иннокентий, архиепископ херсонский, который в своих «Последних днях земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» об изгнании из храма торжников говорит на другой день после торжественного входа Господня в Иерусалим ¹⁷⁷. На другой же день, или, по нашему счислению, в понедельник Страстной седмицы, полагают это событие и другие излагатели Евангельской истории, как отечественные, так и иностранные ¹⁷⁸.

Справедливость требует сказать, что такому мнению – относительно порядка времени в повествовании евангелиста Марка – вполне благоприятствует самый текст его. Но вместе с этим мы не находим достаточного основания изменить то убеждение, что и евангелист Матфей, а после него и ев. Лука также в порядке времени говорят об очищении храма в самый день входа Господня в Иерусалим.

3. Это побуждает нас принять то мнение о порядке времени сказанного события, которого представителем у нас может считаться приснопамятный святитель московский митрополит Филарет. Мнение его выражено в следующем изложении рассматриваемого события: «Вошед в храм (в день торжественного входа в Иерусалим, Господь) изгоняет торжников; исцеляет и торжественные восклицания детей оправдывает пред архиереями и книжниками пророчеством… Вечером возвращается в Вифанию. На другой день проклинает на пути смоковницу, на которой не нашёл плода, и, пришед в Иерусалим, снова очищает храм».

При таком изложении – предполагающем, что второе очищение храма, начатое в самый день входа Господня, как бы довершено на следующий день, – очевидно не представляется никакой надобности ни нарушать непрерывной связи повествования евангелиста Матфея, ни оставлять в стороне прямого указания на порядок времени в повествовании евангелиста Марка.

Да и самый образ изложения этого события у евангелистов Матфея и Луки, относящих его ко дню входа, и у евангелиста Марка, как бы завершающего им следующий день, представляет некоторые разности, соответственные высказанной мысли.

А именно: евангелисты Матфей и Лука говорят только, что Христос изгнал торжников из храма (Мф. 21:12; Лк. 19:45). Евангелист же Марк, сказав об изгнании торжников, присовокупляет: «И не позволял, чтобы кто пронёс чрез храм какую-либо вещь» (Мк. 11:16). Поэтому надобно думать, что на другой день, кроме повторительного изгнания торжников, которые по своему упорству и поощряемые первосвященниками, опять заняли свои места, Господь предъявил и новое требование насчёт уважения к святости храма, которое накануне не было сделано, «потому что время уже было позднее», и дело ограничилось более осмотром, всё ли в храме было у места (Мк. 11:11).

Далее евангелисты Матфей и Лука свидетельствуют, что Иисус Христос, обличая торжников, прямо сказал: «Написано – дом Мой наречётся домом молитвы; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21:13; Лк. 19:46). Евангелист же Марк представляет ту же обличительную речь Спасителя в усиленном виде, чего и надобно было ожидать, если она была повторена на другой день: «Не написано ли, – говорил Он уже в форме вопроса, – дом Мой, домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников?» (Мк. 11:17). И не просто уже говорил, а «учил, говоря», и этим учением возбудил сильное негодование фарисеев (Мк. 11:18), которым неприятно было и простое замечание.

Находя, что повторительное действие очищения храма естественно могло быть вызвано упорством торжников и самих первосвященников, считаем уместным в заключение нашего исследования повторить здесь слова св. Иоанна Златоуста, сказанные вообще о втором изгнании торжников из храма: «Тем большего, – говорит он, – достойны иудеи обвинения, что Христос не один раз делал это, а они всё ещё не переставали торговать в храме и называли Христа противником Божиим, тогда как и отсюда должны были видеть честь, воздаваемую Им Отцу, и собственное Его могущество. Ибо и Он творил чудеса, и они видели, что слова Его согласны с делами Его. Но они не убеждались и этим, и негодовали… Такова-то злоба! Итак, поскольку много было причин, от которых раздражались иудеи: например, толпы народа, изгнание из храма торгующих, чудеса, пение отроков – то Иисус Христос опять оставляет их, чтобы утишить их гнев, и не хочет предлагать им своего учения, чтобы они, снедаемые завистью, не пришли в ещё большее негодование от Его слов» ¹⁷⁹, а предлагает это учение уже на следующий день, но и тогда «искали первосвященники погубить Его», между тем как «весь народ удивлялся учению Его» (Мк. 11:18).

Ваше Императорское Величество, Благочестивейший Государь!

Рука Божия, содержащая в своей длани Ваше Царёво сердце и все дивные его начинания направляющая ко благу Церкви православной и державы русской, хранит драгоценную жизнь Вашего Величества как зеницу ока.

Безмерно утешительная эта истина открылась в полном свете. Из туч, навеянных духом тьмы, блеснула молния и – вздрогнули основания гор и сердца морей, вострепетали миллионы людей не только в России, но и во всём мире. Но Божие слово как Божий гром прогремело: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его! Царю, вовеки живи!»

И се, изобильно радостию и веселием о спасении Твоём, Царь благословенный, исполнились сердца бесчисленного множества благоговейно чтущих и любящих Тебя чад Твоих! Подобно шуму гласа вод многих, со всех концов России несутся к подножию престола Твоего сердечные излияния сыновних и верноподданнических чувств, движимых Духом Божиим. От избытка сердца говорят уста всех и каждого, наипаче же изрекают Богу слово благодарения и славословия!

Прости, Всемилостивейший Государь, дерзновению немощного служителя Слова Воплощённого, который всеблагим Промыслом Божиим поставлен делателем в отечески лелеемом и близком Твоему Царскому сердцу вертограде, в дому Твоём насаждённом.

Воззри милостивым оком на повергаемый к стопам Твоим ныне оконченный труд мой, которому, по любви к Христову Евангелию, в продолжение многих лет были посвящены мои досуги среди непрерывных служебных моих занятий, всегда имевших одну цель: служить Богу и Государю, словом и делом приводя ближних ко Христу, заповедавшему воздавать Божие Богу и Кесарево Кесарю.

Благочестивейший Государь!

Вашего Императорского Величества верноподданный законоучитель Императорского Воспитательного Общества благородных девиц протоиерей Василий Гречулевич.