Часть вторая

Поучение 6 мая в день рождения Государя Императора Николая Александровича

В нынешнем дневном (Деян. 8:26–39) апостольском чтении, положенном на ряду с праздничным в честь святителя, повествуется о крещении вельможи эфиопской царицы Кандакии. Он возвращался из Иерусалима, куда ездил на богомолье, в отечество и на дороге, сидя на колеснице, читал книгу пророка Исаии. Во время этого чтения внезапно явился пред ним апостол Филипп и спросил его: «разумеет ли он то, что читает?» и, получив отрицательный ответ, проповедал ему о Христе Иисусе, на котором сбылись слова пророчества Исаина: яко овча на заколение ведеся и яко агнец прямо стрегущего ею безгласен, тако не отверзает уст своих (Ис. 7:7). Этих именно слов не понимал читавший их вельможа и, узнав от Филиппа, что они относятся к Христу, закланному на кресте подобно жертвенному агнцу, уверовал во Христа и тотчас крещен был Филиппом и получил Св. Духа. Затем вельможа продолжал свой путь, а Филипп мгновенно перенесен был ангелом в то место, откуда пришел.

Для нас в настоящий день празднования рождения Государя Императора особенно знаменательно в истории эфиопского вельможи совмещение в нем двух служений: он был царским слугою, занимая высокую должность при дворе хранителя царских сокровищ, и вместе верным и преданным слугою Царя небесного. Из чего видно последнее? Из того, что он, хотя жил в языческой стране, сохранял веру в истинного Бога и принадлежал к числу так называемых прозелитов или пришельцев и потому ездил в Иерусалим на поклонение истинному Богу в храме Его. Он имел не слепую веру, а просвещенную, ибо любил читать слово Божие и размышлять о смысле содержащихся в нем пророчеств.

Верный служитель истинного Бога эфиопский вельможа был добросовестным царским слугою. Побуждение к сему он мог находить в слове Божием, которое он тщательно изучал. Чему же могло научить его слово Божие относительно царской власти? Ему наверно знакомы были изречения ветхозаветного слова Божия о том, что земные цари суть орудия промышления о народах Царя небесного. Владеят вышний царством человеческим и емуже восхотеть дасть е (Дан. 4:22); поставляет цари и проставляет (Дан. 2:25); комужде языку устроил вождя. В руце Господни власть земли и потребного воздвигнет во время на ней (Сир. 17:14; 10:4). Мною, говорит сам Господь, царие царствуют и сильнии пишут правду (Притч. 8:18). Стало быть, чтить царей и повиноваться их власти значит чтить и повиноваться власти самого Господа Бога, и кто не исполняет обязанностей почтения и повиновения царской власти, тот в лице ее оскорбляет самого Господа, является мятежником против Него. Потому истинно благочестивый и богобоязненный человек не дерзает оскорблять царя не только словом или делом, но и мыслию. И в совести твоей не клени царя (Еккл. 10:20), говорит один из царей в книге притчей. Таковы были, побуждения для ветхозаветных людей и между прочим для эфиопского вельможи к верной службе царям земным. Не меньше если не больше подобное побуждение внушается для новозаветных верующих. Господь Иисус Христос не только учил воздавать Божие Богови и кесарево кесареви, но и Сам, будучи Царем царей и Господом господей, был верным подданным римского императора, так что когда враги обвиняли Христа пред Пилатом в том, будто Он возмущает народ против кесаря, Пилат не поверил им, признал клеветою их обвинение. По учению Апостолов, христиане должны были повиноваться беспрекословно даже языческим властям, ибо несть власть аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть (Рим. 13:1). Темже противляяйся власти Божию повелению противляется (Рим. 13:1, 2). Бога бойтеся, царя чтите (1Пет. 2:18). Это значит, что почтение к царю имеет необходимую связь с благоговением к Богу, ибо царь и все подчиненные ему власти суть слуги Божии (Рим. 13:4,6). При исполнении долга повиновения языческим царям не надобно было стесняться тем, что они не только не веровали в истинного Бога, но и в своей личной жизни были нехороши, ибо законы, которыми они руководствовались в своих распоряжениях, и самые распоряжения, за исключением законов и распоряжений, направленных против христианской веры, были хороши и благотворны. Нерон, Тиверий, Калигула были нечистивые и беззаконные государи, но в их царствование издаваемы были полезные узаконения и от лица их были приводимы в исполнение строгие судебные приговоры против преступников.

Возблагодарим, братие, Господа за то, что живем под сению власти Царя благочестивейшего, первого сына и покровителя православной Церкви. Этим благоприятным условием для всех нас, православных христиан, облегчается исполнение верноподданнических обязанностей к царю. Празднуя день Его рождения, вознесем ко Господу усердные молитвы, да умножит дни живота его на многая лета ко благу его подданных и святой православной Церкви и да благословить вожделенным успехом его святые усилия водворить мир и тишину не только внутри своего государства, но и между всеми народами.

Речь к гимназистам на выпускном экзамене 11 мая 1899 года

Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не сиде, но в закони Господни воля его и в закони Его поучится день и ночь (Пс. 1:1, 2).

Сими словами, составляющими начало первого псалма псалтири, царь и пророк Давид предостерегает читателей от знакомства с людьми нечестивыми и ублажает того, кто избегает этого знакомства. Люди нечестивые с какою-то сатанинскою ревностью стараются развратить людей неопытных и не изведавших зла. Худо тому, кто подпал их внушению. Сначала он является на совет нечестивых или в собрание их, по их приглашению, из одного любопытства. «Дай, говорит он про себя, посмотрю, что у них делается. Если не понравится, уйду и в другой раз не пойду». Случается, однако, противное. Он неприметно для себя попал в сети, ему расставленные, увлекся теми развлечениями, какие там увидел, теми речами, каких наслушался. Пришел к ним из любопытства, любопытство сменилось сочувствием. Он «стал на пути грешных». Он сбился с пути, которым доселе ходил, и стал твердою ногою на том пути, каким идут нечестивые, утвердился в их образе мыслей и жизни. Но на этом он не остановился, пошел дальше. Он «сел на сидалищи губителей», т. е. не только сам вступил на путь погибельный, но еще стал губить других своими внушениями, стал действовать за одно с теми нечестивыми, с которыми сблизился; пойманный ими в сети, стал вместе с ними ловить других, распространять между ними заблуждения, учить беззаконию, или, как они выражаются, развивать их, посвящать в тайны нечестия и разврата, каких дотоле они не знали, вооружать против закона Господня. Такова постепенность, с какой совершилось его падение. Вся беда произошла от первого шага. Не следовало его делать. Сделал один шаг, захотелось сделать другой, идти дальше. Эта история – самая обыкновенная. Вам, благовоспитанные юноши, конечно известны те волнения и беспорядки, какие доселе продолжаются³⁴ в среде учащейся в высших учебных заведениях молодежи» От чего произошли эти волнения и беспорядки? От дурных знакомств, от сближения с людьми злонамеренными, врагами власти и общественного порядка, которые, хорошо зная податливость молодых людей на всякого рода увлечения; натолковали им много такого, что не имеет ничего общего с наукою. Молодые люди перестали учиться, посещать уроки преподавателей, стали уговаривать своих товарищей следовать их примеру, грозя в противном случае даже смертью, предъявлять учебному начальству нелепые требования, настаивать на отмену обязательности курсов русского, языка во всех факультетах, требовать свободу студенческих сходок, насильственно прогонять преподавателей с кафедр и т. д. Кончилось тем, что пришлось удалить виновных из учебных заведений. Им грозит даже опасность остаться без службы, если последует распоряжение никуда не принимать их, как людей неблагонадежных. Мучители учащихся молодых людей без всякого сожаления не только им причиняет зло, но вместе родителям их, правительству, отечески заботящемуся об их образовании и воспитании. Злоумышленники смотрят на них, как на бессмысленных баранов, делают их орудиями своей вражды правительству. Положение самое унизительное. Подчиниться их влиянию значит не дорожить ни своею честью, ни честью школ, ив которых они выпущены со свидетельствами зрелости.

Предостережение от знакомства, с злонамеренными людьми Псалмопевец подкрепляет напоминанием о законе Господнем. Чуждающийся этого знакомства подчиняет свою волю воле Божией, выражаемой в этом законе: в законе Господни воля его и в законе Его поучится день и нощь. Он не ходит на совет нечестивых, потому что они ничему доброму, не научат. Доброму только учит закон Господень. Вместо того, чтобы просиживать ночи в обществе людей нечестивых и беззаконных, он день и ночь проводит в чтении поучений закона Господня, который служит главным руководством для жизни, светильником стопам его и светом стезям его. Вас, молодые люди, долгое время учили закону Божию. Не забывайте наставлений его. Они преподаны вам к руководству не на время только пребывания в школе, но для употребления на все время жизни вашей, не для того только, чтобы получить аттестат одобрительный, по успехам в знании закона Божия, а для того, чтобы полюбить его и по выходе из школы продолжать упражнения в изучении его и в приложении его в жизни. Не ограничивайтесь, повторением одних учебных руководств и пособий; но преимущественно поучайтесь в Законе Господнем по книге Свящ. Писания, особенно Евангелия и Апостола. От вас не требуется, чтобы вы непрерывно упражнялись в сем святом труде, чтобы проводили в нем бессонные ночи. Желательно только, чтобы принято было за правило ежедневно читать слово Божие понемногу, дабы сохранялось в душе вашей непрерывное благочестивое настроение, как плод любви к закону Господню, так чтобы ни днем, ни ночью не отходила от вас память о Боге, о Его святой воле, изображенной в Его законе, чтобы духовные очи ваши были выну устремлены ко Господу, чтобы вы могли говорить вместе с Давидом: Предарех Господа пред мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15: 8). Благо тому, в ком утвердилось это настроение. Его не поколеблют, не соблазнят злые советы нечестивых людей, их попытки привлечь его на свою сторону, у него один ответ на их слова: како сотворю глагол сей злый и совету пред Богом. Мысль о вездеприсутствии и всеведении Божием, страх иметь Господа свидетелем его беззаконий удерживает его не только от дел, но и от мыслей беззаконных. Поистине он не подвижится на том пути благочестия и добродетелей, на котором стал твердою ногою.

Запомните, молодые люди, мои слова, сказанные для предостережения вас от опасных знакомств, в которые вы по неопытности своей можете быть вовлечены и отвлечены от научных занятий при вступлении в высшие учебные заведения со вредом для вашей чести, для вашей будущности. Если люди злонамеренные будут отвлекать вас от этих занятий, приглашать вас на свои мятежнические сходки, отвечайте им одно: мы приехали сюда за тем, чтобы только учиться, а не за тем, чтобы бунтовать не только против властей человеческих, но и против Господа Бога, требующего от нас покорности властям и мирного под их руководством занятия науками.

Поучение 26 мая в день рождения Государыни Императрицы Александры Феодоровны

Яко узрю небеса, дела перст Твоих, луну и звезды, ямсе Ты основал ecu, что есть человек, яко помнити его, или сын человек, яко посещавши его? (Ис. 8: 9, 10).

Сегодня празднуем рождение благочестивейшей Государыни Императрицы Александры Феодоровны, событие, имеющее великое значение в судьбе Русского царственного Дома и всего Русского царства вследствие Ее благословенного супружества с Русским Самодержцем. Но не только рождение высокопоставленных лиц, но и рождение всякого человека, кто бы и каков бы он ни был, знаменательно и с благодарностью к Господу должно быть воспоминаемо. С минуты рождения начинается ряд непрерывных Божиих благодеяний человеку. Первое благодеяние есть жизнь, даруемая Господом чрез рождение. Каковы бы ни были непосредственные виновники этой жизни, законные или незаконные родители, добрые или худые, во всяком случае она есть действие благословения Божия, изреченного Творцом по сотворении первых людей: роститеся и множитеся и наполните землю (Быт. 1: 28). В грехах родителей не виновны дети. Жизнь есть великий дар Божий не только сама по себе, но и потому, что дает возможность пользоваться всеми другими благами. Правда, не всем в одинаковой мере даются эти блага, для многих она бывает горька и невыносимо тяжела. Но как бы она ни была горька и тяжела, ею должны дорожить даже обездоленные судьбою, как величайшим Божиим даром, дающим каждому человеку необычайное превосходство пред прочими земными тварями. Размышляя об этом превосходстве, Псалмопевец поражается изумлением в виду кажущейся ничтожности человека в сравнении с другими предметами промышления Божия. Какою ничтожною, едва приметною пылинкою является человек, обитатель земли, да и самая земля в составе мироздания! Бесчисленные мириады небесных миров – солнце, луна и звезды, плавающих над нашими главами в безмерных расстояниях один от другого, висящих в пространстве без видимой опоры, совершающих свои движения с правильностью самовернейших часов, не сбивающихся с своих разнообразных путей, не сталкивающихся друг с другом, поражающих стройностью и великолепием, – все это дела рук Божиих, свидетельствующие о всемогуществе, премудрости и благости Божией. Что такое в сравнении с ними человек? Конечно, по наружности он ниже всякого ничтожества. Но о достоинстве какого бы ни было предмета надо судить не по одной наружности, а наипаче по внутренним качествам. В этом последнем отношении человек неизмеримо превосходит все земные твари и даже все вещественные громады, которые носятся над нашими главами в виде звезд, планет и их спутников, если только эти громады суть не что иное, как массы бездушных камней или быть может скопление газов. В чем же состоит это превосходство? В том, что он не многим чем умален пред ангелами. Подобно им он имеет богоподобную природу, ибо сотворен по образу и подобию Божию. Его разум, способный познавать, истину, его свободу, возвышающая его над чувственными и самолюбивыми влечениями, его способность к духовному общению с Богом, – суть такие достоинства его природы, подобных которым не имеет ни одна из земных тварей. По отношению к ним он поставлен царем над ними подобно тому, как Господь Бог есть Царь вселенной. Все что существует на земле, Господь «покорил под ноги его, – овцы и волы вся, еще же и скоты, полевые, птицы небесные, рыбы морские, преходящий по стезям морским». Эту власть над земными творениями человек не совсем утратил даже по падении своем». Манию и голосу одного слабого человека, даже ребенка, повинуются стада бессловесных животных, чутьем угадывая его власть над ними. В некоторых случаях человек имеет преимущество даже пред ангелами. По слову и святого Златоуста, власть разрешать грехи дана не ангелам, а только человеку в лице священнослужителей. В лице Богочеловека естество человеческое, соединенное с божественною природою во едину ипостась с Сыном Божиим, превознесено над всеми небесными Силами. Когда пришло, время спасти человека от погибели, Сын Божий не от ангел когда приемлет, но от семени Авраамова приемлет (Евр. 2:16) человеческую природу в общение Своего божества и сродняется с человеком Своим телом и кровью в таинстве евхаристии. Богоматерь, – вместившая во чреве Своем Сына и Бога, со делалась честнейшею херувимов и славнейшею без сравнения с серафимами. Таково достоинство человека, которое даруется ему вместе с жизнью. Посему, как дорога должна быть жизнь для каждого человека и как жалки те, которые не ценят этого дара Божия, которые проводят жизнь в богозабвении, в беспечности о спасении души, унижают в себе достоинство богоподобной природы грехом, омрачающими в них образ Божий! Человек создан для господства над тварями; но когда он дает над собою власть страстям, он походит на бессловесное животное. Страсть корыстолюбия, удовлетворяемая посягательством на собственность ближнего хищением и неправдою, уподобляет его хищному волку; жестокость и бесчеловечие – кровожадному льву и тигру; привычка к грехам грубого плотоугодия и чувственности, доводящая его до забвения о душе и о всем что выше плоти, делает человека подобным известному нечистоплотному животному, любящему валяться в грязи. Человек, дышащий злобою и коварством против чести ближнего, похож на ядовитую змею. Какое унизительное положение! Не менее оно унизительно и в том случае, если человек не исполняет своего назначения в отношении к небесным мирам. В чем состоит это назначение? В том, чтобы прославлять величие Божие, открывающееся на небесах. «Небеса поведают славу Божию», то есть славу всемогущества, премудрости и благости Божией. Как они поведают? Сами по себе, как бездушные создания, они не имеют ума, чтобы понять величие Творца или отражающихся в них Его совершенств, не имеют языка, чтобы членораздельными звуками исповедать это величие. Одни только разумные существа способны к сему и призваны к сему. Посему когда Псалмопевец приглашает солнце, луну, звезды и свет, небеса небес хвалить Господа, это приглашение относится к человеку. Созерцая их, он возвышается умом к Творцу их и отверзает свои уста к хвалению Его. Он является в сем случае органом, чрез который они прославляют Бога. К сожалению, не все люди понимают свое значение в отношении не к одним небесам, но и вообще к творениям Божиим. По Апостолу, «невидимое Бога, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что язычники безответны (Рим.1: 20). Но и в среде христианской есть люди, которые в этом отношении похожи на язычников: они очень зрячи для того, чтобы рассмотреть и изучить все, что есть и происходит на небе, на поверхности и в глубине земли, на дне морском; они с удивительною зоркостью подмечают не только явления, но силы и законы, но слепы для того, чтобы видеть во всем этом Бога Творца и Вседержителя; они видят во всем творении и особенно в небесах следы премудрости, благости и всемогущества, но не хотят видеть Премудрого, Всеблагого и Всемогущего, и потому вместо того, чтобы с благоговением преклоняться пред Ним, они совсем не чтут Его, не веруют даже в бытие Его. Не ясно ли, что такие люди не лучше бессловесных животных? Но с животных никто не взыскивает за неведение Бога: они по самой природе неразумны; но человек чем разумнее, тем безответнее пред Тем, Кто сотворил его по образу Своему и подобию, одарил способностью познавать Его и видеть Его присутствие во всем творении. Уподобляясь бессмысленным скотам в неведении Бога, такие люди уподобляются им и в самой жизни. Утверждая, что все на свете произошло случайно, само собою, а не Богом сотворено, они и на самую жизнь свою смотрят, как на явление случайное и бесцельное. «Мы случайно рождены, говорят они, и после будем, как не бывшие. Жизнь паша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти, ибо положена печать, и никто не возвращается. Будем наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью» (Премудр. Солом. 2: 2,5, 6). Так рассуждают эти люди, пока не пресытились земными наслаждениями; когда же пресытятся, в них возбуждается скука, тоска, отвращение к жизни, и, вместо, того чтобы искать утешение в Боге, они умирают в богозабвении, иногда же прекращают жизнь самоубийством, не боясь никакой ответственности в жизни загробной, ибо в нее не веруют. Не веруя в жизнь будущую, они презирают и жизнь настоящую, не признают ее даром Божиим и потому не дорожат ею. Спаси нас, Господи, от опасности впасть в подобное положение. Настоящая жизнь есть путь к вечности. Будем идти этим путем со страхом Божиим, с верою и надеждою на Бога, чтобы избежать вечной погибели и достигнуть царства небесного.

Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас. (Пс. 33:12).

Пред собранием учителей обращаюсь к ним с словом такого учителя, авторитет которого затмевает всех учителей. Этот учитель есть царь и пророк Давид, который уже несколько тысячелетий поучает нас своими псалмами. Отношения его к слушателям чисто отеческие. Всех их он называет чадами своими: приидите, чада, послушайте мене. Он не различает между ними преклонных старцев, пожилых и юных, все они чада его, все мальчики пред ним, на всех одинаково простирается его отеческая любовь. Детям свойственно слушаться родителей с доверием и смирением. Послушаем и мы с детским смирением и доверием учение его о страхе Господнем: страху Господню научу вас.

Что разумеется под страхом Господним? Разумеется, благочестивое настроение души, которое немыслимо без страха и благоговения пред Богом. Всякий чтитель истинного Бога не может не проникаться страхом пред Ним, сознавая с одной стороны беспредельное величие Господа, Его бесконечные совершенства, Его везде присутствие и всеведение, Его святость, благость, праведность, премудрость, Его беспредельную власть и силу, с другой, сознавая свое ничтожество перед Ним, свою греховность и виновность, свою неблагодарность перед ним, свою зависимость от Него во всех отношениях. Это сознание не может не смирять человека и следственно не может не повергать его в страх и трепет пред Тем, Кого трепещут безгрешные небесные Силы. О благотворности этого страха ив трепета в нравственном отношении Псалмопевец дает возможность судить следующими словами: кто есть человек, хотяй живот любяй дни видети благи? Удержи язык твой от зла и устне твои еже не глаголати льсти . Уклонися от зла и сотвори благо, взыщи мира и пожени его (ст. 13, 14, 15). Таковы благотворные последствия страха. Божия, испытываемыя даже в настоящей жизни. Питающему в душе этот страх хорошо живется на свете, ибо он удерживается от грехов словом и делом. Он не обижает ближнего речами злыми и коварными, никому не делает зла, а всем делает добро и со всеми живет в мире. Что побуждает его к сему? Единственно страх Божий. Он боится оскорбить ближнего словом и действием, потому что боится оскорбить Господа, существо святое, которому мерзостны не только речи и действия злые, но и всякий худой помысел ; – существо всеправедное, которое потребует строгого ответа, если не в настоящей, то в будущей жизни не только за слова злобы и лукавства, но за всякое слово праздное, не только за причинение зла ближнему, но и за опущение случаев сделать ему добро; – существо везде присутствующее и всеведущее, которого нельзя не стыдиться иметь свидетелем не только явных, но и тайных грехов. Како сотворю глагол сей злый и согрешу перед Богом (Быт. 39:9), говорит богобоязненный человек, когда предстоит ему искушение сказать или сделать что нибудь дурное. Предзрет Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся (Пс. 15:8). Это означает, что богобоязненный человек твердо стоит в законе Господнем, но уклоняясь от него в сторону, ибо непрерывно зрит пред собою Господа, не спуская с Него глаз из опасения прогневать Его греховною беспечностью.

В другом месте в похвалу страха Господня, как величайшего достоинства человеческого, Псалмопевец говорит: начало премудрости страх Господень (Пс. 110:10). Ту же истину возвещает Соломон: Начало премудрости страх Господень (Притч. 1:7). Началом премудрости, т. е. совершенства в знании истины, страх Господень называется в том смысле, что в цепи знаний, нужных для приобретения премудрости, благочестие и богопочтение должны занимать первое, начальное место, что они должны быть главным и преимущественным предметом знания. Нет на свете существа выше Бога, нет потому ничего на свете выше и важнее богопочтения, и следственно богопочтению надобно учиться прежде всего и паче всего. Существенной потери для души не будет, если кто будет невеждою в делах мирских, ненужных для спасения: на том свете не взыщут за незнание арифметики, наук естественных, исторических, иностранных языков и т.п. Но непременно взыщут на суде Божием за пренебрежение обязанности знать то, что нужно знать для угождения Богу, для истинного Его чествования. Это было бы ничем невознаградимою потерею. Страх Божий или благочестие есть начало премудрости также в том отношении, что в искателе мудрости оно должно быть господствующим духовным настроением. В своем стремлении к стяжанию мудрости он должен быть проникнут убеждением, что премудрость в строгом смысле принадлежит единому Богу, что Он есть источник премудрости. (Притч. 2:16). Из этого убеждения проистекает для искателя мудрости обязанность молить Господа о благословении на свои труды для приобретения знания; обязанность этими трудами служить Господу Богу во славу Его и на пользу ближним, с опасением оскорбить Господа вольномыслием и своемудрием; наконец, обязанность за успехи мудрости благодарить Господа. Из того же убеждения о Боге, как источнике премудрости, проистекает обязанность руководствоваться страхом Божиим при передаче сведений из области мирских наук. Так, например, если учителю придется поговорить с учениками о громе и молнии, почему не сказать, что эти явления суть не только действия сил и законов естественных, но вместе разительные свидетельства о силе и славе Господа, повелевающего громам и молниям? Почему не сказать, что гром есть глас Господа и не напомнить ученикам величественное описание в псалме грома под именем гласа Господня: «глас Господень над водами многими. Глас Господа сокрушает кедры ливанские, заставляет их скакать подобно тельцу. Глас Господа высекает пламень огня, глас Господень потрясает пустыню и обнажает леса» (Пс. 28). Такое учение о значении грома, не препятствуя удовлетворению любознательности, вместе с тем возбуждает благоговение к Господу, питает чувство страха Божия. Вот почему сколько нибудь благочестивые люди, когда слышат сильные звуки грома, полагают на себе крестное знамение и благовейно произносят: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф». Это благоговение выражено одним из русских стихотворцев следующими словами:

Гремит, благоговей сын персти,

Се ветхий денми с небеси

Из кроткой, благотворной длани

Перуны сыплет по земли.

Напрасно многие видят выражения суеверия в словах простолюдинов, что если гремит гром, это значит, что пророк Илия разъезжает по небу на колеснице огненной. Это совсем не суеверие, а поэтическое, образное выражение истины. Известно, что сей угодник Божий своими молитвами низводил на землю дождь с громами и молниями и однажды молниею попалил слуг нечестивого царя Охозии, посланных им для вопрошения о выздоровлении у финикийского идола. Что удивительного, если на сем основании народ приписывает Илий чудесную силу производить грозу и видит в шуме грома шум колес колесницы пророка?

Церковь не восстает против этого верования и в своих молитвах о ниспослании дождя на жаждущую землю поминает Илию, успевшего своими молитвами о дожде преклонить Бога на милость. Есть святые, которые при жизни прославились чудотворениями, не во всех нуждах и болезнях, а только в некоторых; например, Косьма и Дамиан чудесно исцеляли больных при жизни, и потому и по блаженном их преставлении мы умоляем их об уврачевании наших болезней и нередко получаем от них просимую помощь. Теперь понятно, почему и пророк Илия почитается низводителем грома, почему составилось убеждение, что он имеет и теперь ту же самую силу, какую проявлял во время земной своей жизни. Это убеждение надлежит не колебать, а утверждать и для невежествующих прояснять. Вообще учители народных школ, если придется им сообщать сведения из жизни природы, непременно должны указывать в ней следы премудрости, благости и всемогущества Божия. Эти следы усматриваются не только в небесах, поведающих славу Божию, но и на земле в таких, например, обыкновенных явлениях, каковы дождь, снег, растения, вода и т. п. Псалмопевец нередко научает нас прославлять силу Божию, открывающуюся в сих явлениях и вообще в жизни существ одушевленных и неодушевленных. Она же, эта сила, простирает свои благотворные действия на судьбы всего человеческого рода и каждого человека. Богобоязненный человек во всех событиях своей жизни усматривает участие промысла Божия и благоговейно исповедует свою зависимость от Господа во всех отношениях. В этом смиренном исповедании заключается высокая премудрость, а отнюдь не суеверие и невежество, как думают. Источник же этой премудрости есть страх Божий.

Страх Божий, как начало премудрости, имеет великое воспитательное значение в нравственном отношении. Народные учители, как воспитатели, должны понимать это и внушат своим ученикам, чтобы они руководствовались в своем поведении единственно страхом Божиим, опасением оскорбить Господа не только греховными делами, но и мыслями, должны напоминать им, что Бог, как всеведущее существо, есть свидетель всего, что составляет тайну для людей, что Он, как святейшее существо, ненавидит всякий помысел неправедный и, как праведный, неподкупный Судия, не допустит оставаться безнаказанными нераскаянных грешников. С целью утвердить в учениках убеждение в этой истине, полезно указывать им на пример Иосифа Прекрасного, который этим именно убеждением удержал себя от искушения нецеломудрия со стороны бесстыдной женщины. Како сотворю глагол сей злый и согрешу пред Богом?– сказал он ей. Страх пред лицом Бога, всеведущего, святого и праведного, спас его от искушения. Не таковы нравственные правила людей, рассуждающих по-мирски и довольствующихся одними житейскими соображениями в нравственной жизни. Строгий суд правды Божией угрожает тем, которые не только сами руководствуются житейскими правилами в нравственной жизни, но и навязывают их другим под предлогом доброжелательства. Такие правила не могут внушать искреннего отвращения к пороку и любви к добродетели. Если, например, восставая против возникающей в ком либо, или уже утвердившейся склонности ко лжи, вы будете говорить ему, что лгать небезопасно, потому что могут уличить, а уличенному раз во лжи, никто не будет верить, если и правду скажет; вы такими аргументами только внушите ему мысль, что лгать надобно умеючи и осторожно: ври, да меру знай, – ври, да не проврись. – Если вы будете предостерегать кого от воровства, или отучать от воровства словами, что опасно воровать, беда, если вора поймают с поличным, под суд отдадут, – или: вот уже ты попался, теперь на самого себя пеняй, вперед тебе наука и т. п.; вы этим только посоветуете вору воровать так, чтобы никто не поймал, посоветуете концы прятать. Если вы, предостерегая кого-либо от греха нецеломудрия, скажите ему, что нарушения целомудрия вредно для здоровья, вы только предостережете его от опасности повредить своему здоровью, а отнюдь не от греха, который можно творить безопасно, если будут приняты меры к избежанию пагубных для здоровья последствий его. Нет, при вразумлении и при обличении кого-либо должно обращать внимание его не на вредные житейские последствия бесчестных поступков, которые сметливыми преступниками могут быть предотвращены, а на то, что такие поступки Бога прогневляют, с законом Божием несогласны, что Всеведущий видит их хотя бы они совершались в глубочайшей тайне от людей, что Правосудный рано или поздно накажет за них, хотя бы они ускользнули от человеческого правосудия. Даже благонамеренные моралисты, каков, например, баснописец Крылов, погрешают в суждении о нравственном достоинстве проступков, увлекаясь житейскими соображениями. Одну из своих басней он заключает словами: «по мне хоть пей, да дело разумей». Суждение нехристианское, ибо разумение какого-либо дела не оправдывает нетрезвости. Нетрезвость, как и вообще грехи чревоугодия, доводят человека до того, что чрево, которому он угождает до забвения Бога, до потери страха Божия, делается для него богом. Народные учители должны с великою осторожностью пользоваться суждениями светских писателей нравоучительного свойства, дабы житейскою мудростью не поколебать в детях страха Божия, несовместного с нею. Не малая также опастность в нравственном отношении грозит детям в том случае, если народные учители не представляют для них назидательного примера в своей жизни, если они ведут себя так, что всем бросается в глаза отсутствие в них страха Божия. Нередко случается, что народный учитель исправный по школьной службе, вне школы ведет себя распущено, не ходит в церковь по воскресеньям и праздничным дням, не соблюдает постов, предается нетрезвости, неумеренно курит табак и т. п. Дети все это знают и видит. Непохвальный образ жизни учителей подает им повод или осуждать их, или увлекаться их примером. В том или другом случае учители берут на себя тяжкую ответственность, служа для детей соблазном. Горе соблазнителям. Блюдите, да не презрите малых сих верующих в Мя, аще кто соблазнит единого от них, уне есть ему да обесится камень осельский на выи его и потонит в пучине морстей. Да не забывают народные учители, что они суть вместе воспитатели, что их дело состоит не в том только, чтобы обогащать детские умы знаниями разного рода, но вместе благотворно влиять на их нравственную жизнь. Пренебрегая этим делом и не уча детей страху Божию словом и делом они являются не учителями, не воспитателями, а развратителями молодого поколения, сами идут путем погибели и других губят. Страхом суда Божия да удерживают они себя от искушения подвергнуться этой опасности.

Поучение в день празднования в честь Владимирской иконы Богоматери, 23 июня

Яко сотвори мне величие Сильный, и свято имя Его (Лк.1: 49).

Что это за величие, которое исповедует Дева Мария? Это величие чести, которой Она сподобилась, как предназначенная быть Материею Сына Божия, которая зачала во чреве Своем бессеменно, по наитью на Нее Духа Святого и осталась Девою в рождестве и по рождестве. Как Матерь Божия, Она сделалась предметом ублажения всех родов, славою Своею превзошла ангельские Силы, которые покланяются Ей, как небесной Царице. Какое беспримерное величие! Какая необычайная честь! Не за личные ли какие заслуги и достоинства Ода сподобилась этого величие? «Нет, говорит Она, Я ничем не заслужила его, Мне сотворил величие Сильный, Ему одному Я обязана этою славою. Имя Сильный есть одно из имен истинного Бога. Оно равносильно имени: Всемогущий. О силе Его всемогущества свидетельствуют Его дела: единственно всемогущею силою Он привел мир из не бытия в бытие. Единственно Его всемогущею силою вся тварь поддерживается в своем бытии и в своих силах. Силы, данные твари, действуют согласно своему назначению только при Его всемогущем содействии. Послеши Духа Твоего, и созиждутся, и обновиши лице земли. Отимеши Дух Твой и исчезнут, и в персть свою обратятся. Наша жизнь Ему одному обязана своим происхождением и продолжением. О Нем бо живем, движемся и есмы. Всемогущая сила Его проявляется не только в обычной жизни природы, но и в чудесах, превышающих закон и силы природы. «Ты еси Бог творяй чудеса един». Он творит их или непосредственно, или чрез тварей: ни одна из них не творит чудес без Его воли и силы. Проникнутая сознанием неизреченной милости к Ней Господа всемогущего, Богоотроковица благоговейно прославляет самое имя Его, исповедуя, что это имя свято в том смысле, что оно превыше всякого имени, ибо оно есть имя существа, Которому единому подобает Божеская слава, честь и поклонение, имя существа святого, в сравнении с которым другие предметы, хотя называются святыми, но не в собственном смысле, ибо заимствуют свою святость или освящение от Него, посвящены Ему. Лица, именуемые святыми, именуются так потому, что в них отражается Его святость подобно тому, как планеты и спутники их, не имеющие своего света, отражают на себе свет солнца. Таким образом, Бог свят в единственном смысле: Он един свят. В этом смысле и исповедует Его святое имя Дева Мария. Подобное исповедание требуется и от нас. Имя Божие должно быть священно для нас в несравненно высшей степени, чем все другие твари, именуемые святыми. Пред всякою святынею мы должны благоговеть, но преимущественно пред святостью имени Господня, и бояться грехов, оскорбляющих эту святость. К сим грехам относится употребление имени Божия всуе, слова ропота на Бога, кощунство, богохульство, неискренняя присяга, нарушение обетов данных Богу, скрепленных Его именем, всякая божба, особенно божба для прикрытия лжи и лукавства. Оскорбляют святость имени Божия также те, которые произносят Его нечистыми устами, когда, например, имя Господне произносят устами, оскверненными злословием и срамословием. Оскорбляют, наконец, святость имени Божия те, которые лицемерно употребляют Его, часто именуют Его Господом, а Его святой воли не исполняют, поют Ему ангельскую песть: свят, свят, свят Господь Саваоф, а делами своими радуют бесов. Истинно святят имя Божие только те, которые благословляют Бога не одними устами, но всеми силами души, искренно говоря: благослови, душе моя, Господа и вся внутренняя моя, то есть ум, память, воображение, сердце, воля, совесть, – имя святое Его, – которые не словами только и душевными расположениями, но самою жизнью прославляли Его, ревнуя об исполнении заповеди Его: святи будите, яко Аз свят есмь.

Отче наш! Да святится имя Твое в нас и среди нас, так чтобы и другие, взирая на нас, прославляли Тебя...

Поучение 24-го июня, в день рождества св. Ион. Предтечи

Покайтеся, приближи бо ся царствие небесное (Мф.3:2).

Святой Иоанн, рождество которого празднуем, называется Предтечею в том смысле, что он предшествовал Господу Иисусу Христу в качестве передового вестника о Его появлении для общественного служения. Он призван был к тому, чтобы уготовать путь Господень, т.е. приготовить людей к принятью Господа Иисуса проповедию о покаянии. Покайтеся, проповедовал он, приближибо ся царствие небесное. Под царствием небесным разумеется здесь Церковь Христова, которая называется и царствием небесным потому, что она, хотя откроется на земле, но не есть царство земное, или от мира сего, а такое, которое должно соединить в себе небо с землею, небожителей с земнородными. Было время, когда небожители, т.е. ангелы, и земнородные составляли единое царствие Божие, когда люди, сотворенные по образу Божию и умаленные немногим чем пред ангелами, были такими же верными подданными и слугами Царя Небесного, как и ангелы, когда люди находились в теснейшем общении, как с Богом, так и с ангелами. Но такое общение было непродолжительно. Люди, в лице наших прародителей, нарушили долг верности Царю Небесному, вышли из повиновения Ему и перешли на сторону врага Божия, преслушав по его внушению заповедь Божию. Общение между миром человеческим и миром ангельским, если не совсем, то до крайней степени умалилось. Дошло до того, что большая часть человеческого рода забыла истинного Бога-Царя своего, стала служить ложным богам и, следовательно, бесовским силам, ибо, по слову Псалмопевца, боги язычников суть бесы (Пс. 95: 5), и, по слову Апостола, приносящие жертву идолам, приносят ее бесам (1Кор. 10: 20). Царство бесовское распространилось по всему лицу земли, а царство Божие в смысле религиозного союза с Богом сократилось до незначительных размеров в пределах избранного народа. Но и в эти пределы нередко вторгалось господство диавола, нередко большая часть этого народа впадала в идолопоклонство, и до какой степени простиралось разобщение земнородных членов царствия Божия на земле от небожителей, можно судить по тому, что все ветхозаветные верующие, даже великие праведники, по смерти низводимы были в ад, и в нем пребывали до сошествия в ад Христа, освободившего от ада и возведшего их на небеса. Восстановление целости царства Божия, союза между небом и землею, ангелов с человеками, сделалось возможным только со времени воплощения Сына Божия. Соединив в лице Своем естество Божие с человеческим, Христос восстановил общение между небом и землею. Основанная Им на земле Церковь соделалась поистине царством небесным, ибо соединила людей с небожителями. Преграда между ними разрушена, земнородные члены Христовой Церкви, по слову Апостола, приступили ко граду Бога живого – Иерусалиму небесному, ко тьмам ангелов, торжеству (торжественному собору) и Церкви первородных, на небесех написанных (Евр. 12:23). Вследствие столь тесного общения между земнородными и небожителями Христос соделался главою Церкви земной и вкупе небесной. Посему Церковь научает нас величать Христа, яко совокупившего небесным земная и едину Церковь совершивша ангелом и человеком (кан. арханг. п. 9). На основании сего соединения Церкви земной с небесною Иоанн Предтеча называет ее царствием небесным. Тем же именем назвал ее Иисус Христос, при начале своей проповеди (Мф.4:17). В Своих притчах, излагая учение о Церкви земной, Он постоянно называет ее царствием небесным. Например, в притче о пшенице и плевелах Он изображает смешение в царстве небесном грешников с праведниками, имеющее продолжиться до скончания века (Мф.13:24–30, 37–43).

Что нужно было для того, чтобы вступить в Церковь Христову, именуемую царствием небесным? Нужно покаяние. Так учит Предтеча, и тоже повторяет Христос: покайтеся, приближи бо ся царствие небесное (Мф.4:17). Почему нужно покаяние? Потому что ангелы, к общению с которыми в единой Церкви назначаются люди, суть существа непорочные, чистые, святые. Для того, чтобы быть достойными этого общения, люди должны уподобиться им в нравственном отношении, должны позаботиться о стяжании той чистоты и святости, какою обладают ангелы. А достигнуть сего людям склонным ко греху по самой природе и по произволению не иначе можно, как посредством подвигов покаяния. Не так думали современные Христу Иудеи. Имея понятие о царстве Христовом, как о земном, они убеждены были, что для вступления в состав его достаточно происходить по плоти от Авраама. Разрушая эту мечту, Иоанн Предтеча не только требовал от них покаяния во грехах, по и плодов покаяния. Он называл их порождениями ехидны или диавола в виду того, что они, хвалясь происхождением от Авраама, не усвоили его добродетелей и, будучи сродны с ним по плоти, в нравственном отношении сроднились с диаволом, также, как он, были лживы, коварны и злобны, и потому, если не раскаются, Иоанн грозил им секирою гнева Божия (Мф.3:10).

Проповедуя о необходимости покаяния для вступления в царство Христово, Иоанн требовал, чтобы оно приносимо было во оставление грехов (Лк.3:3), т.е, с надеждою отпущения грехов. Оно не было таинством, не сообщало благодати Святого Духа, состоящей в отпущении грехов. Это потому, что не была еще принесена Христом жертва за грехи, и не сошел еще Святой Дух, источник благодати прощения грехов и освящения. Когда совершен Христом подвиг искупления, когда за грехи пролита была на кресте жертвенная кровь, тогда и только тогда установлено таинство отпущению грехов, и тогда же дарована апостолам власть совершать сие таинство. В самый день Своего воскресения Христос, явившись среди апостолов, дунул на них и сказал: приимите Дух Свят, имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Ин.20: 22,23). Этой власти не имел Иоанн Предтеча и проповедывал покаяние во оставление грехов, имея в виду будущее таинство, которое установлено Христом по воскресении из мертвых.

Покаяние, которого требовал Иоанн Предтеча от приходивших к нему иудеев, соединялось с крещением в потому называлось крещением покаяния. Но и крещение Иоанново не было таинством в христианском смысле; оно отнюдь не равносильно было христианскому крещению. Сравнивая то и другое, сам Иоанн говорит: аз крещаю вы водою в покаяние, грядый же по мне крестит вы Духом Святым (Мф.3:11). По слову Христа, аще кто не родится водою и Духом, не может внити в царствие Божие (Ин.3:5). Крещение христианское, как рождение от Духа, делает крещаемых сынами Божиими по благодати. Крещение Иоанново не давало этой благодати. Принятие кающимися крещения Иоаннова было наглядным внешним выражением внутреннего желания очистить душу от греховных скверн, как тело водою очищается от грязи и пота. Что крещение Иоанново не заменяло таинства крещения христианского, видно из того, что крестившиеся крещением Иоанновым принимали таинство христианского крещения (Деян. 19:5). Таким образом, как покаяние во оставление грехов не было таинством, так крещение Иоанново не имело силы таинства, а только служило приготовлением к нему, и как власть отпущать грехи дарованы апостолам и преемникам их служения – пастырям Церкви по воскресении Христовом, так тогда же установлено было и таинство крещения (Мф.28:19).

Возблагодарим, братие, Господа, что мы, как члены Церкви Христовой, прияли благодать крещения и усыновления Богу и что в таинстве покаяния нам отпускаются грехи; но вместе пожалеем, что не все дорожим благодатью крещения и покаяния. Путем крещения мы введены в царство Христово, в Его святую Церковь; но если мы не исполняем обетов крещения, не сохраняем верноподданнической покорности Царю Христу и сами себя отдаем во власть диавола, творя его волю, хотя отреклись от него, то и крещение нам не пользует. Не все крещеные суть спасенные. В таинстве покаяния даруется нам прощение грехов; к сожалению, и о прощенных надобно сказать то же, что и о крещеных: не все прощеные суть спасенные, ибо многие из них каются во грехах лицемерно, не думая отставать от них и даже укрывая их на исповеди, другие же хотя, по-видимому, каются искренно, но плодов покаяния не приносят, вскоре возвращаются к грехам, в которых каялись и в сем отношении походят на известное нечистоплотное животное, которое, обмывшись в чистой воде, ложится в грязь (2Пет. 2: 22). Таковые ничуть не лучше саддукеев и фарисеев, которые хотя приходили к Иоанну Крестителю, но или совсем не каялись в своих грехах, или не думали приносить плодов покаяния, продолжая проводить грубочувственную жизнь, каковы саддукеи, или продолжали гордиться своею мнимою праведностью, каковы были фарисеи, хотя их праведность состояла только в том, что они не творили уголовных преступлений, не были ворами, убийцами, прелюбодеями. Все таковые грешники, как не приносившие плодов покаяния, походили на бесплодные и засохшие деревья, никуда не годные, как только в огонь. Огонь геенский грозит и всем грешникам нераскаянным, от чего да избавит нас Господь Своею благодатью молитвами проповедника покаяния св. Ион. Предтечи.

Поучение в шестую неделю по Пятидесятнице

Ненавидяще злого (зло), прилепляйтеся благому (Рим. 12: 9).

Сегодняшнее апостольское чтение наполнено исключительно нравоучительными правилами, к числу которых относится приведенные нами слова.

Ненавидяще злое, прилепляйтеся благому. Под злом разумеются грехи, злее которых ничего не может быть на свете; под благом разумеются добрые дела, для творения которых мы созданы во Христе Иисусе (Еф. 2: 10).

Не сказано: «избегайте зла», но – «ненавидьте зло». Это весьма знаменательно. Избегать зла или уклоняться от греха не одно и то же, что ненавидеть зло. Ибо можно избегать зла или греха без ненависти к нему. Многие избегают греха, не творят его не потому, что он сам по себе есть зло, достоин ненависти и отвращения, а главным образом по его вредным последствиям в жизни настоящей и будущей, так что если бы им не угрожали этими последствиями, они легко увлекались бы им и сочувствовали бы ему. Так иной ведет честную жизнь, не позволяет себе лгать, обманывать людей словами и делами не потому, что ложь и обман гнусны сами по себе, унижают достоинство человеческой природы, оскорбительны для Бога, создавшего нас по образу Своему, состоящему в правде и преподобии истины, несогласны с любовью к ближним, но потому, что ложь и обман нетерпимы в общежитии, которое держится доверием друг к другу, искренностью взаимных отношений, и лишают человека доверия даже в том случае, если он и правду скажет. Разврат, соединенный с развращением других, есть сугубо тяжкий грех, ибо развратник, оскверняющий себя и других плотскими грехами, должен отвечать не за себя только, но и за других. Но есть люди, которые воздерживаются от плотских грехов не по этой причине, а только по опасению расстроить развратом свое здоровье, получить заразительную болезнь. Ненависти к грехам нецеломудрия они не питают, напротив услаждают себя помыслами и мечтами нецеломудренными; не творят грубых грехов, запрещаемых седьмою заповедью, зато душа их исполнена любострастия, неприметного для людей, но зримого Богом и ангелами Его. Что из всего этого следует? Следует то, что воздержание от грехов должно соединяться с ненавистью к ним. Ненавидящий их избегает их не только делом, но и помышлением и вообще внутренним душевным настроением.

Достаточно ли однако для угождения Богу не только избегать грехов, но и ненавидеть их? Недостаточно. Ненавидяще злое, прилепляйтеся благому. Подобное говорит псалмопевец. Уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 83:15). Закон Божий требует от нас упражнения не только, в борьбе со грехами, но и творения противоположных им добрых дел. Не только не лги, но еще прямодушно и твердо говори истину, хотя бы она была неприятна слышащим. Не только не клевещи на ближнего, не только не унижай клеветою его чести, но еще старайся защитить его честь, унижаемую клеветниками, пусть она будет для тебя так же дорога, как и твоя собственная. Не только не посягай на чужую собственность насилием или хитростью, но еще помогай неимущим собственными средствами, не доводи их до крайней нищеты равнодушием к их положению. Не только не вреди их жизни и безопасности, но еще всячески старайся об отвращении беды, угрожающей жизни ближних и всячески поспешествуй их благополучию. Не только не соблазняй ближних гнилыми речами и худыми поступками, но еще старайся назидать их словом и примером, споспешествовать их духовному преуспеянию силою нравственного влияния, и т. д.

Убеждая христиан к творению Добрых дел, апостол усиливает это убеждение выражением: но прилепляйтеся благому. Выражение весьма знаменательное. О силе его можно судить по сравнению с подобным выражением: прилепляяйся Господеви един есть дух с Господом (1Кор. 6: 17). Прилепляться к Господу и становиться единым духом с Ним значит вступать в такое тесное духовное общение с Господом, в котором человек забывает о своей личности, о самоугодии и всецело предает себя Господу. Живу не ктому аз, говорит он с Павлом, но живет во мне Христос (Гал. 2: 20). Живя в общении со Христом, он чувствует себя как бы сам не свой, Он отдает себя в полное распоряжение Христу. Христос господствует в его душе, как полновластный хозяин в своем доме. Ум его есть ум Христов, ибо всецело покорен Христу, как единственному своему учителю в деле веры. Память и воображение его наполнены образами и представлениями о Христе. В сердце его нет места другой любви, кроме любви ко Христу, так что если он любит кого-либо или что-либо кроме Христа, он любит настолько, насколько это совместно с любовью ко Христу. Своей личной воли он не знает, всецело исполняет заповедь о самоотвержении ради Христа. Ни о ком и ни о чем он столько не говорит, как только о Христе и о Его спасающей благодати, повторяя слова Апостола: мне да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа Иисуса Христа, имже мие мир распяся и аз миру (Гал. 6:14). Размышляя о распятии Христовом, он проникается таким сочувствием и состраданием к Распятому, как бы его самого распинали. Вот до какой степени может доходить любовь человека ко Христу! Вот что значит прилепляться ко Христу! Отсюда понятно, что значит прилепляться благому. Это значит, что ревность наша к творению добра должна простираться до того, чтобы сделаться такою потребностью для нас, без которой душа наша не может обойтись, как тело без пищи. Сам Христос называет брашном свою ревность к творению воли Отца Своего (Ин.4:34). Прилепляющийся к добру, т. е. к исполнению воли Божией, заповедавшей делать добро, творит его не по принуждению, не по сознанию только долга, а наипаче по любви к нему, по непреодолимой добровольной склонности к нему. Эта склонность сроднилась с ним с его душей, душа соединилась с ним, как привитое дерево соединяется с прививком усвояя его качества, или как раствор муки заквашенной воспринимает качества, закваски. Душа, прилепившаяся к добру, сроднившаяся с ним, делается как бы единою, нераздельною с ним. Св. Григорий Богослов, начиная надгробное слово свое Афанасию Великому, говорит: « Хваля Афанасия, буду хвалит добродетель». Личность Афанасия отождествляется с добродетелью и потому достойна одинаковой похвалы с добродетелью. Подобное можно сказать о всяком прилепляющемся к добру. Так например иной достиг таких успехов в благочестии, кротости, милосердии и других добродетелях, что его называют воплощенным благочестием, воплощенною кротостью или незлобием, воплощенным милосердием и т. п., так что, глядя на этих людей, легче всего можно понять, в чем состоят эти добродетели. Сущность их яснее всего выражается в примерах. Всякий, даже невежествующий, догадается, в чем состоит сущность той или другой добродетели, если вы, вместо того, чтобы многоречиво толковать ему это, укажете ему на пример этих добродетелей, на воплощение их в том или другом лице.

Таков, братие, смысл апостольского наставления: ненавидяще злое, прилепляйтеся благому. хотите заслужить благоволение Божие, старайтесь исполнять это наставление в указанном нами смысле» Избегайте того, что Бог ненавидит, творите то что Бог любит...Он ненавидит зло и любит одно добро. Ту же ненависть и ту же любовь потщитесь воспитать и утвердить в себе, если дорожите благоволением Божиим.

Поучение в праздник Ризе Господней 10 июля, говоренное в Ипатьевском монастыре

Ризу подаждь мне светлу, Одеяйся светом яко ризою, многомилостиве Христе Боже наш.

Сегодня мы празднуем в честь Ризы Господней, той самой ризы, которую исполнители крестной казни Римские воины по ее драгоценности и красоте не решились разодрать на части и разделить между собою, а бросили жребий, кому одному должна достаться в цельном виде. Войн, которому она досталась по жребию, берег ее как святыню, и она, перешедши в наследие к его потомкам, также бережно хранилась у них из рода в род, до семнадцатого века. Персидский Шах Аббас, во владении которого жили владельцы Ризы Господней, взял ее у них и послал в дар Российскому царю Михаилу Феодоровичу, Последний с благоговением принял Ризу Господню и малую часть ее пожаловал в Ипатьевскую обитель в благодарную память своего пребывания в ней и принятия царской власти. Святая обитель дорожит этою великою Святынею и ежегодно с особенною торжественностью празднует в сей день Положение Ризы Господней, чествуя ее с одинаковым усердием, как она чествуется в Москве, где в Успенском Соборе хранится часть ее. Воззрением на Ризу Господню да возгревается в нас чувство любви и благоговения к Спасителю нашему Богу, во дни земной Своей жизни носившему на Своем пречистом теле эту Ризу, и к Его Пречистой Матери, своими Святыми руками устроившей ее для своего Божественного Сына. Вместе с сим да сохраняется в наших душах, особенно в насельниках обители сей, живая благодарная память о приснопамятном благочестивейшем царе, почтившем нашу обитель сим священным даром.

Размышление о Ризе Господней еще возбуждает в нас мысль о другой ризе, о которой идет речь в церковном песнопении: Ризу подаждь мне светлу, Одеейся светом яко ризою. Что это за светлая риза? Это чистота и святость, которая каждому из нас дарована в таинстве крещения. Она составляет для души такое же украшение, как великолепная верхняя одежда для тела. К сожалению, никто из нас не сохраняет в первоначальном виде этого драгоценного украшения. Никто из нас, даже праведный человек, не может сказать по совести, что он после крещения соблюл эту светлую одежду, не помрачил и не осквернил ее грехами, тяжкими или легкими, словом, действием, мыслию, памятью, воображением, чувствами. Но слава бесконечному милосердию Господа Иисуса. Он никому не хощет погибнуть во грехах. Он не лишает возможности грешной душе возвратить утраченную после крещения чистоту и святость. Он готов даровать кающемуся грешнику новую светлую одежду. Покаяние во грехах низводит на кающегося благодать, прощающую, очищающую и освящающую. Таковой благодати сподоблялись кающиеся грешники даже во времена ветхозаветные . Так например сподобился получить ее кающийся Давид. Проникнутой чувством виновности пред Господом, он умолял Его со слезами: Очисти беззакония моя, и выражал надежду, что Господь не только простит ему грехи, но и создаст ему чистое сердце, говоря: сердце чисто созижди во мне Боже; омыеши мя и паче снега убелюся. Господь услышал его молитву, оправдал его надежду, украсил его душу светлою одеждою, т. е. чистотою и святостью.

Если возможно было до пришествия Христа Искупителя сподобиться столь великой милости, то не паче ли она готова излиться на нас по вере во Христа пришедшего, своими страданиями и смертью стяжавшего нам благодать Святого Духа, очищающую душу от скверн греховных и облекающую ее в светлую ризу? Таинство покаяния, в котором даруется сия благодать, есть второе крещение. Слезы покаяния омывают грешника, как и воды крещения. Чтобы грешник отягченный сознанием своей вины и безответности пред Богом не терял надежды на Его милость, на спасительную силу покаяния, Церковь поучает нас умолять Его словами: Ризу подаждь мне светлу, Одеейся светом яко ризою. Что это за одеяние светом яко ризою и какое отношение оно имеет к молитве о даровании нам светлой ризы? Под светом, в который Господь облекается: как в ризу, разумеется свет солнца, озаряющий и согревающий всю подсолнечную. Видимый свет солнца, как и вообще свет от всех небесных светил, поведает славу Бога, яко Творца их и Вседержителя. В них отразились Его, совершенства, Его бесконечная премудрость, благость и всемогущество. Это отражение на благоговейного зрителя производит впечатление, несколько подобное тому, какое любители изящного испытывают, взирая на красоту и великолепие одежды. Но человеческим одеждам, будь Они самые великолепные, не всегда соответствует достоинство человека. Ими украшаются часто люди недостойные одобрения ни в умственном, ни в нравственном отношении. Отсюда произошла поговорка: «по одежде встречают, по уму провожают». Совершенную противоположность в сем отношений представляет солнечный свет, именуемый ризою Господнею. Великолепию этой ризы в преизбытке соответствуют совершенства Творца и Вседержителя. Теперь если мы умоляем Господа, одевающегося светом яко ризою, чтобы Он подал нам светлую ризу, это значит то, чтобы Он даровал нам внутреннюю чистоту и святость. Истинным украшением человека служит не внешнее благовидное поведение, которое иногда бывает покровом внутренней нечистоты, но совокупность внутренних нравственных достоинств, уподобляющих нас Богу, украсившему нашу душу своим образом и подобием. Свет солнечный, отражая в себе совершенства Творца, в частности служит образом Его святости. Лучи солнечного света не перестают быть чистыми, хотя проходят чрез места нечистые, не оскверняются прикосновением к предметам зловонным и возбуждающим отвращение в зрителях. Подобно сему и святость Господа нисколько не умаляется и не уничижается тем, что Господь, своим присутствием наполняющий вселенную, прикасается ко всему, что мы называем нечистым и скверным. Очи Его видят все, что для слабых людей служит соблазном, но ничем не соблазняются. До слуха Его доходят речи людские гнилые, злобные, богохульные, но возбуждают в Нем не сочувствие, а отвращение. Посему о святости Божией сказано: Бог есть свет, и тьмы в Нем несть ни единые (1Ин.1:5). В сем отношении и человек должен подражать Богу. Он должен стремиться к святости, взирая на образец ее в Боге. Живя в мире, лежащем во зле, и окружаемый со всех сторон искушениями и соблазнами от господствующих в мире похоти плотской или сластолюбия, похоти очес, т. е. корыстолюбия, и гордости житейской, юн должен вести себя так, как бы ничего этого не видел и не слышал, ничем таким не увлекаться и не соблазняться. Впечатления, производимые на душу зрелищем зла, приражаясь к ней, не должны встречать в ней сочувствия. Вот в чем состоит истинная святость. Только таковая святость составляет украшение человека подобно лому, как украшением для тела служит чистая и благолепная одежда. Она то и есть та светлая риза, о даровании которой Церковь научает нас умолять Господа; ризу подаждь мне светлу, одеейся светом яко ризою. Аминь.

Поучение в 7-ую неделю по Пятидесятнице

Должны есмы мы сильнии немощи немощных носити и не сед угождати. Кийждо же вас ближнему да угождает во благо к созиданию. (Рим.15:1, 2).

В сих словах, взятых из сегодняшнего апостольского чтения, содержится учение об угождении или услужливости ближнему. Это угождение или услужливость не одно и тоже, что человекоугодие. Последнее есть грех, а то добродетель. Человекоугодие обыкновенно соединяется с забвением страха Божия, с пренебрежением к внушениям совести, с преступным пристрастием к лицу, которому хотят угодить, с самоугодием. Так, например, подчиненный подслуживается к начальнику в личных его делах и нерадит об исправности по службе, в уверенности, что начальник, подкупленный угодливостью подчиненного, не взыщет с него. Приказчик для угождения торговцу-хозяину сбывает дурной товар за хороший и вообще обманывают покупателей недобросовестною продажею. Мать, пристрастная к детям, мирволит им, не взыскивает с них за проступки, не принимает, жалоб на их непростительные шалости, даже негодует на жалующихся, не приучает их ходить в церковь из опасения, чтобы они не утомились от церковной службы и т. п. Есть охотники пировать на чужой счет и с этой целью заводят знакомство с людьми богатыми и. хлебосолами. Лестью и угодливостью они умеют так устроить свои отношения к своим знакомым, что делаются для них необходимыми в попойках. Есть книги, которые рассчитаны на дурные вкусы читателей, наполняют их память и воображение нечистыми представлениями, удовлетворяя в тоже время жадности к наживе поставщиков подобных развращающих произведений. Есть немало с таковым же развращающим характером общественных зрелищ и картин. Все это плоды постыдного человекоугодия, которое в православном катехизисе отнесено к грехам против первой заповеди. Это потому, что человекоугодник угодливость свою к людям простирает до забвения Бога и уже перестает быть рабом Христовым по слову Апостола: аще бо быт еще человеком угождал, Христов раб не быт убо был (Гал. 1:10). С человекоугодием в показанных видах ничего не имеет общего человеколюбивая забота об угождении ближним во благо, к духовному назиданию их, с готовностью поступиться ради их пользы личными выгодами и удовольствиями, личными вкусами и желаниями. Так учил и поступал св. апостол Павел, который готов был изглажденным быть из книги живота для того только, чтобы спасти соотечественников. Ревнуя о их спасении, он для привлечения их ко Христу снисходительно относился к таким их мнениям, которых не разделял. Например: христиане из Иудеев, несмотря на то, что закон обрядовый Моисеев был отменен на апостольском Иерусалимском соборе, продолжали соблюдать постановления сего закона о различии чистых и нечистых животных, годных и негодных для употребления в пищу, об обрезании, о назорействе, о праздниках. Христиане из язычников, справедливо признавая для себя необязательным соблюдение этого закона, во имя христианской свободы, к соблазну христиан из Иудеев, не были разборчивы на пищу, ели мясо нечистых по закону животных, вообще не соблюдали ветхозаветных обрядов. Сам апостол Павел защищал эту свободу в своих посланиях, но во многих случаях по снисхождению к немощам или мнительности христиан из Иудеев требовал от христиан из язычников не соблазнять их презрением к их мнительности, наприм., воздерживаться от нечистых по ветхозаветному закону снедей, и сам так поступал. Он же, следуя своему учению: бых Иудеем яко Иудей, да иудеи приобрящу, подзаконным, яко подзаконин, да подзаконные приобрящу (1Кор. 9:20), совершил обряд обрезания над учеником своим Тимофеем, подверг себя обрядам назорейства. И все это для того, чтобы не вооружить против себя Иудействующих христиан. Он восставал также против тех, которые не почитали грехом вкушать, когда бывали в гостях у язычников, идоложертвенные снеди. Положим, говорит он (1Кор. 8: 1 – 13), что идол есть ничто и жертвы, приносимые идолам, не имеют священного значения и в глазах христианина ничем не отличаются от обыкновенной пищи; но если брат мой соблазняется этою свободою в употреблении пищи, то не стану никогда принимать ее, чтобы не соблазнить брата моего. Мы все должны делать, имея в виду благо ближнего и назидание его, снисходя его немощи: «кийждо да угождает ближнему ко благу его и созиданию». Положим, христианин, безразлично относящийся к пище, какая бы она по воззрению мнительных христиан ни была, чистая или нечистая, превосходит их разумением, нимало не разделяя их брезгливости против идоложертвенных и вообще нечистых снедей; но дело не в одном разумении, но главным образом в любви. Разум кичит, а любовь созидает (1Кор. 8: 1). Превосходящий других в разумении только глумится над ними и, поступая наперекор их мнительности, только себе угождает; а любовь, снисходительная к немощам, научает назидать немощных, заботиться об их спасении, хотя бы для этого надлежало не слушать голоса самолюбия, отложить высокое мнение о своем разуме. По сему примеру и учению Апостола поступает православная Церковь, когда, например, снисходительно взирает на разности церковных обрядов. Известно, что раскольники враждуют против Церкви из-за этой разности. Но для того, чтобы ослабить эту вражду и примирить с собою враждующих, Церковь приглашает их присоединиться к ней посредством, так называемого, единоверия. Она дозволяет единоверцам соблюдать прежние обряды, к которым они привыкли в расколе. Само собой разумеется, что обряды, содержимые раскольниками, не имеют одинаково достоинства с общепринятыми в православной Русской и Грековосточной церкви, ни по древности, ни по существу своему. Все это мы знаем, но по закону любви, носящей немощи немощных и угождающей им к их благу и назиданию, мы православные не только не осуждаем единоверцев за содержание их несовершенных обрядов, но еще снисходительно смотрим даже на православных, предпочитающих двухперстие троеперстью. К сожалению раскольники не дорожат этим снисхождением и упорно продолжают укорять православную Церковь в мнимом противоречии себе, утверждая, будто клятвы собора против раскольников, бывшего в 1667 году в присутствии восточных Иерархов, направлены против излюбленных ими обрядов и никак не удается убедить их, что эти клятвы произнесены не против обрядов, а против людей, отложившихся от церкви и не повинующихся ее священноначалию из-за обрядов. Это неповиновение есть величайшее преступление. Напрасно раскольники поставляют в вину православной Церкви то, будто чрез допущение единоверия явились две церкви, тогда как мы исповедуем веру во единую церковь. Единство церкви отнюдь не нарушается единоверием, ибо истинные единоверцы, несмотря на разности в обрядах, строго соблюдает православное учение веры, повинуются православному священноначалию и не осуждают православных за употребление общепринятых в церкви обрядов. Разность в обрядах существовала и в древней церкви, но она не препятствовала миру и единению между христианами. Так в Римской церкви всегда существовала особая литургия, отличная от литургии Вас. Великого и Златоустого, но обе церкви, до отделения одна от другой, составляли едино, были частями единого целого. В подобном отношении находится церковь единоверческая и общеправославная.

Возблагодарим, братие, Господа за то, что мы принадлежим к православной церкви и, как члены ее, научены ею твердо следовать учению Апостолов о снисхождении к немощным братиям нашим. Будем свято руководствоваться сим учением..

Поучение в неделю 8-ю но Пятидесятнице

Аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите (1Кор. 10:31).

Прославлять Господа за Его бесконечные совершенства, за Его творческую и промыслительную силу в делах мира, и Церкви, за Его всемогущую власть, простирающуюся на весь видимый и невидимый мир, есть наш священный долг. Если мы прославляем многих из сотворенных существ за величие и святость, хотя они обязаны этим величием и святостью Господу Богу, как же не прославлять Самого Господа Бога? Правда, Он не нуждается в нашем прославлении. Славы Ему не прибудет от наших славословий, ни убудет, если и совсем их не будет. Притом без нас есть кому хвалить и славить Его: архангелы и ангелы непрестанно воспевают Ему Трисвятую песнь и Аллилуиа, и песнь их, исходящая из чистых и безгрешных уст, без сомнения, более достойна Его величие, чем наши грешные хвалы. Тем не менее, прославлять Бога есть непременный наш долг. Этот долг мы должны исполнять не для Бога, Который, действительно, не нуждается в нашем Славословии, но для нас самих. Тех, которые Его прославляют и благословляют, Он прославляет и благословляет за ту любовь и благоговение к Его совершенствам и делам, какая проявляется в их славословиях. Прославление Бога, возбуждаемое размышлением о Его бесконечных совершенствах и делах, о Его премудрости, благости и всемогуществе в творении, промышлении и искуплении, спасительно для нас еще в том отношении, что вводить нас в теснейшее духовное общение с Ним, отрешает нашу душу от пристрастий земных и попечений житейских, так что, поставляя целью своей жизни и деятельности славу Божию, человек все дела, даже житейские, делает во славу Божию, не исключая ястия и пития, по слову Апостола: «аще ли ясте, аще ли пиете, вся в славу Божию творите».

Употреблять во славу Божию пищу и питие можно прежде всего под условием честного труда для приобретения того, что нужно для пропитания. Это условие так свято, так обязательно, что, по слову Апостола, «если кто не хочет трудиться, тот не ешь» (2Сол. 3:10); т. е., кто трудами рук своих или вообще честными трудами не приобретает себе пропитания, того не за что кормить. Апостол разумеет здесь тунеядцев, таких людей, которые даром любят есть чужой хлеб. Они единственно по лености промышляют попрошайством и весь труд их состоит в том, чтобы придумать способы возбуждать к себе милосердие добрых людей и жить на чужой счет без всякого дела. К числу тунеядцев принадлежат также те, которые получают большое жалованье за должность, плату за работу, но ни должности, ни работы не исполняют, и таким образом поступают не лучше воров. Тунеядцы берут на себя тяжкий грех пред Господом Богом. В самом раю человеку назначен был труд: он должен был возделывать рай, заниматься земледелием, садоводством и огородничеством. Но после падения он был обречен на тяжкие труды для пропитания по причине оскудения естественного плодородия. Ему сказано: в поте лица твоего снеси хлеб твой. Тунеядцы, уклоняющиеся от труда ручного или всяких занятий, доставляющих средства жизни, поступают вопреки воле Божией, своевольно и дерзко не подчиняясь приговору, осудившему человека на труд в наказание за преслушание заповеди Господней.

Во славу Божию употребляются пища и питие также тогда, когда едят и пьют с молитвой. Сам Христос своим примером освятил молитву пред вкушением пищи. В сегодняшнем евангельском чтении повествуется о чудесном напитании пяти тысяч народа пятью хлебами и двумя рыбами (Мф.14: 15, 21). Чудо поразительное, но прежде чем совершить его, Христос «воззрел на небо и благословил» и затем уже повелел ученикам своим кормить народ чудесною пищею. Воззрение Христа на небо означало молитвенное обращение Его к Богу Отцу, а соединенное с сим благословение знаменовало прославление Бога Отца, дарующего пищу людям и всем животным.

Сему примеру научает нас подражать св. Церковь, когда заповедует нам, пред тем как садиться за трапезу, произносить псаломские слова: Очи всех на Тя, Господи, уповают и Ты давши им пищу во благо время, и отверзавши щедрую руку Твою, и исполнявши всяко животно благоволения. Подобное исповедание милости Божией мы должны произносить и по принятии пищи словами церковной молитвы: « Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил ecu ны земных Твоих благ, не лиши нас и небесного Твоего царствия».

Если, несомненно, пища и питие есть дар Божий, который должен быть употребляем с молитвою, то судите, как дерзко, как нечестиво поступают те, которые приступают к трапезе, не исповедуя того, что пища есть дар Божий, садятся за стол и поднимаются из-за стола по насыщении, не сотворив молитвы, даже не перекрестясь, словно это не люди, а неразумные животные, даже хуже животных, ибо и животные знают своего хозяина, признают свою зависимость от него: позна вол стяжавшего его и осел ясли господина своего (Ис. 1: 2), тогда как люди не хотят знать Господа, их питающего, не исповедуют своей зависимости от Него. Напрасно они стали бы говорить в свое оправдание, что, не помышляя о Боге при употреблении пищи, они также бывают сыты и довольны, как и те, которые с молитвою принимают пищу. Правда, Господ милосерд ко всем, посылает свет солнечный на злых и добрых, дождит на праведных и неправедных, щедр к благодарным и неблагодарным (Лк.6:35). Но что это значит? То ли, что можно обойтись без Бога, безнаказанно забывать Его, что бесполезно прибегать к Нему с чувством благодарности и сознанием нужды в Его милости? Нет, это указывает только на долготерпение Господа, щадящего неблагодарных в ожидании их покаяния и обращения к Нему. И горе им, если они злоупотребят сим долготерпением! Если не в сей жизни, то в будущей Господь воздаст им по их делам.

Вопреки заповеди есть и пить во славу Божию поступают, наконец, люди невоздержные. Вина их не смягчается тем, что они не забывают с молитвою приниматься за пищу; напротив, она еще увеличивается тем, что их молитва соединяется с грехом чревоугодия. Чревоугодие или неумеренное сластолюбие в употреблении пищи и пития, особенно проявляющееся в пьянстве, есть грех против второй заповеди Десятословия, равный греху идолопоклонства, ибо, по слову Апостола, для чревоугодников « чрево есть Бог», которому они служат с забвением о Боге. Например, во дни воскресные и праздничные люди благочестивые спешат в церковь, а чревоугодники в питейное заведение. Удовольствие, испытываемое от хмельных напитков, притом в обществе с такими же как они грешниками, они предпочитают радости общения с Господом в праздничном Богослужении. Для них праздник состоит в праздности и в излишнем до бесчувствия винопития. Сложилась даже поговорка: «кто празднику рад, тот до свету пьян».

Чтобы ястие и питие совершалось во славу Божию, недостаточно только сохранять воздержание вообще, чего требует и житейское благоразумие, видящее в невоздержании причину болезней и разных житейских невзгод, надобно еще в известные времена, по церковному уставу, соблюдать строгий пост, т. е. воздерживаться от употребления мясной пищи, не потому, что мясная пища сама по себе достойна осуждения, в непостные дни она разрешается мирянам, но потому, что этого требует долг послушания Церкви. Ограничивая свободу в употреблении пищи, Церковь желает обуздать то своеволие, с каким люди предаются греху. Она поступает в сем случае подобно тем родителям и воспитателям, которые провинившихся детей сажают за голодный стол, или дают им только хлеб и воду. Хорошо ли бы поступили дети, если бы не исполняли этих распоряжений, уклонялись от этих исправительных наказаний и таким образом к той вине, за которую положено наказание, прибавляли новую вину – непослушания? Судите теперь, как тяжко грешат против Церкви те, которые дерзко нарушают церковные предписания относительно поста, которые даже в великий пост не перестают употреблять скоромную пищу и даже глумятся над соблюдающими пост. Все мы, как грешники, провинившиеся пред Богом, заслуживаем вразумления и некоторого наказания даже в здешней жизни. Пост, налагаемый на нас, имеет значение эпитимьи, которая должна быть свято соблюдаема. Не почитающие для себя обязательною таковую эпитимью только прогневляют Бога своим непослушанием, вместо того чтобы прославлять Его исполнением заповеди есть и пить во славу Божию. Будем, братие, свято исполнять эту апостольскую заповедь. Аминь.

Поучение по освящении храня в Бабаевском монастыре

Не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. 13:14).

Сими словами апостол Павел изображает значение здешней временной жизни в отношении к жизни вечной на небесах. Здешняя жить есть странствование к небесному Иерусалиму, или к царству небесному, а царство небесное есть цель странствования. Живя на земле, мы должны помнить, что нам не вечно жить здесь, что на земле нет ни одного града, в котором бы можно было водвориться на веки, окружить себя всеми возможными удобствами для жизни покойной и счастливой, что жизни покойной и счастливой можно достигнуть не на земле, а на небесах, и что только на небесах, во граде Бога живого, во Иерусалиме небесном, близ престола Царя славы, в обществе бесчисленных сонмов ангельских можно водвориться на веки. Но пусть никто не думает, что легко достигнуть этой цели. О трудности пути, ведущем к ней, можно судить по сравнению с трудностями дальнего странствования. Говоря о трудностях дальнего странствования, мы имеем в виду не наше время, а времена глубокой древности, когда не было тех удобных путей сообщения, какие существуют, хотя и не везде, в наше время. В те времена путникам надлежало пробираться в дальнюю страну дорогами неблагоустроенными, по сыпучим пескам, по непроходимым лесам, по болотистым местам, чрез горные ущелья, с опасностью встречи с диким зверем, или с недобрым человеком. Приходилось употребить несколько месяцев, даже годов, для путешествия в те места, для достижения которых в наше время достаточно несколько дней. Таковые трудности путешествия служат образом странствования к небесному отечеству. Путь к нему покрыт великими затруднениями. На сем пути, со времени грехопадения наших прародителей, неизбежны скорби и напасти, болезни, разнообразные житейские лишения и невзгоды, наипаче же опасные встречи с искушениями на грех от мира, плоти и диавола. Потребно великое терпение, самоотвержение, преданность воле Божией, твердая любовь к Богу, чтобы победить все эти препятствия и искушения. И благо победителю! Чем больше он подвизался в сей жизни для царства небесного, тем блистательнее награда, уготованная ему на небесах. В небесном Иерусалиме он свободен будет от всякого зла. Там не будет ни болезни, ни печали, ни воздыхания. Там не будет греха, ибо не будет искушений к нему. Там не будет скорби покаяния, а будет наполнять душу одна неизреченная радость общения с Богом и ангелами. Там не будет препятствий для достижения совершенства в познании истины. Напряженные усилия познать истину, счастливо разрешить сомнения и недоумения, волнующие душу искателя истины, там уступят место ясному разумению истины, истина пред очами его предстанет во всей наготе. Область знания его расширится до такой меры, что в сравнении с нею запас познаний, приобретенный в здешней жизни, как бы ни был велик, будет напоминать младенческое скудоумие. Утомления в трудах славословия и хвалы Богу он не будет чувствовать. Эти труды будут так усладительны, что упражняющиеся в них не будут замечать, как идет время: века и тысячелетия будут казаться им одним часом или днем.

Путешествующие в дальние страны для отыскания спокойного места обитания терпеливо переносят трудности путешествия, ободряя себя надеждою найти то, чего ищут. Равным образом и странствующие к небесному отечеству ободряют себя среди скорбей и искушений, неизбежных на их пути, упованием вечно-блаженной жизни в небесных обителях. Но и в сей жизни милосердый Господь для того, чтобы они не изнемогли и не упали духом под бременем скорбей или искушений, посылает им утешение, подобно тому, как и путешествующие для земных целей не лишены бывают облегчения и отрады на своем трудном пути. После длинного и крайне тяжелого перехода они находят на этом пути гостиницу или станцию, где отдыхают, подкрепляют себя пищею и питием, наслаждаются теплом после стужи; прохладою после сильного жара, безопасностью от нападения разбойников и зверей, и, отдохнув, с подкрепленными силами продолжают свой путь. На Пути к небесному отечеству стремящиеся к нему странники встречают также своего рода гостиницы, в которых обретают себе покой, среди тревог своего странствования. Эти гостиницы суть храмы Божии. Посещающие их истинные христиане отрешаются от земных сует, отлагают всякое житейское попечение, услаждают себя пищей слова Божия, молитвами и песнопениями, вступают в общение с херувимами, вместе с ними воспевая трисвятую песнь Господу, сидящему на престоле храма. Храм в сии минуты является для них небом. «В храме славы Твоея стояще, на небеси стояти мним». Они испытывают ощущение, подобное тому, какое высказал апостол Петр во время Преображения Господня на горе Фаворской. Свет от славы преобразившегося Господа наполнил его душу такою радостью, что он не желал бы расстаться с этим местом и желал бы удержать на нем небожителей Моисее и Илию, бывших свидетелями Преображения, и самого преобразившегося Господа. «Господи, сказал он, добро есть нам зде быти; аще хощеши, сотворим зде три сени, т. е. палатки, Тебе едину, и Моисею едину и едину Илии» (Мф.17:4). Восторг до того наполнил его душу, что он не ведал, еже глоголаше (Лк.9:33), т.е. не мог дать себе ясного отчета в своих словах, не мог сообразить, что событие, которое так его обрадовало, было временное, и что Господь Иисус не для того пришел на землю, чтобы вечно жить на ней, а для того, чтобы возвести людей от земли на небо, и что для Моисея и Илии место на небе, а не на земле. Но как бы то ни было, блаженное состояние, в каком находился Петр во время краткого пребывания на горе Фаворской, не есть нечто чуждое для странников, стремящихся к небесному отечеству. Присутствуя в храме Божием, они, хоть и в меньшей степени, переживают подобное состояние, и выходя из храма, воспоминанием блаженных минут пребывания в нем ободряют себя для дальнейшего шествия трудным путем в небесные обители. Но не одно воспоминание об испытанном блаженстве для них утешительно, а вместе предвкушение блаженства в будущем веке. Если так усладительно чувство общения с Господом в Его земном храме, то не наипаче ли будет усладительно блаженство, ожидаемое в небесном храме?

Земной храм переносит присутствующих в нем в храм небесный, главным образом, совершаемым в нем богослужением. Но немало благоприятствует сему также наружное благолепие храма, особенно украшение его священными изображениями, подобными тем, которыми обилует сей храм, ныне освященный. Слава и честь людям, которые позаботились о сем благолепном украшении вещественными средствами, участием в выборе предметов священных изображений, в указании способов начертания их, вообще советами. Да освятит Господь возлюбивших благолепие дома Его Своею благодатью и да ниспошлет Свою благодать на всех, приходящих в сей храм и зрящих красоту его. Дай Бог, чтобы созерцание изображений Христа Спасителя в разных Его положениях, Христо-младенца лежащего в яслях, приемлющего крещение от Ион., учащего и чудодействующего, страждущего и умирающего, погребенного, воскресшего, возносящегося на небеса, возбуждало и усиливало в каждом любовь и благоговение к Нему за все, что Он сделал для нашего искупления. Изображения угодников Божиих да располагают зрящих оные не только к молитве пред ними, но и к подражанию житью их, к чествованию их не только славословиями, но и ревностью о жизни благочестивой. Венцы на главах небожителей да переносят мысль нашу к славе небесной, которою увенчаны угодники Божии за подвиги благочестия и добродетели, совершенные ими на земле, и которой да сподобит всех Господь Своею благодатью по молитвам их.

Поучение в праздник Преображения

Блажени людие, ведущии, воскликновение. Господи во свете лица Твоею пойдем и о имени Твоем возрадуемся весь день (Пс. 88:16, 17).

Сей стих содержится в одном из псалмов, воспевающем милости Господни к избранному народу в минувшие времена его жизни. Одна из этих милостей есть овладение евреями земли обетованной, их победы, при чудесной помощи Божией, над нечестивыми обитателями ее хананеями, сопровождавшиеся воскликновениями, т. е. громкими восклицаниями победителей и трубными громкими звуками. Ободренные сими милостями Божиими в прошедшем, евреи надеются пользоваться ими в будущем. Устами псалмопевца они выражают эту надежду словами: Господи, во свете лица Твоего пойдем и о имени Твоем возрадуемся весь день. Под светом лица Господня разумеется здесь благоволение Господа. В житейском быту высшие лица выражают свою благосклонность к низшим светлым лицом или светлою приветливою улыбкою, которая производит на них радостное впечатление, возбуждает в душе приятное чувство благодарности и любви к высшим. Они почитают себя осчастливленными знаком благосклонности к ним высших. Подобное ощущение испытывают люди, когда Господь дает им знать о Своем благоволении к ним Своими обетованиями и милостями. Радость и благодарность за них они выражают словами: «Господь воззрел на нас оком Своего милосердия». Соответственно сему слова облагодетельствованных Господом евреев: Господи, во свете лица Твоею пойдем и о имени Твоем возрадуемся весь день, – представляют такой смысл: мы уверены, Господи, что как прежде Ты являл Себя нам в Своих милостях, так и вперед будешь к нам милостив. Ощущение этих милостей будет в нас так же живо, как если бы мы чувственно видели Твой лик. И потому тот день, в который дарована будет нам та или другая милость, будет счастливейшим в нашей жизни и будет проводим нами в непрерывной радости».

На каком основании рассматриваемый стих воспевается церковью в праздник Преображения? На основании сходства между состоянием евреев, обрадованных благоволением к ним Господа, и состоянием Апостолов, сподобившихся быть зрителями Преображения Господня на Фаворе. В обоих случаях источником радости был свет от лица Божия, т. е. благоволение Божие. В первом случае это было только духовно ощущаемо, не подлежало чувственному созерцанию, во втором же случае оно проявилось в том, что свет Фаворской славы Богочеловека чувственно отразился на свидетелях ее Апостолах, и они ощутили такую неизреченную радость, что один из них сказал: Господи, добро есть нам зде быти, сотворим три сени, Тебе едину, Моисеови едину и едину Илии (Мф.17:4). Это значит, что апостолу Петру, сказавшему сие, хотелось бы навсегда удержать на Фаворе Господа Иисуса и явившихся к Нему небожителей – Боговидца Моисея и колесничника Илию, и постоянно наслаждаться созерцанием их. Нет сомнения, что если бы это желание исполнилось, созерцание Господа лицом к лицу, живое ощущение присутствия Его было бы источником неизреченной радости и блаженства. «Возвеселити его радостью лица Твоего», говорит Давид о царе (Пс. 20:7), желавшем этого блаженства. Но подобное состояние, пока мы живем на земле, не может быть продолжительно. Оно испытывается только по временам подобно тому, как и на Фаворе оно было кратковременно, продолжалось несколько минут в затем сменилось страхом, когда свет Преображения закрылся облаком. Минуты духовной радости посылаются нам с тою целью, чтобы дать нам возможность предвкушать радость будущего века в чертоге славы Божией, « идеже празднующих глас непрестанный и неизреченная сладость зрящих неизреченную доброту лица Божия». Для чего даруется эта возможность предвкушения вечной небесной радости? Для того, чтобы мы, взирая на будущую славу, не изнемогали под бременем скорбей и искушений и надеждою достижения ее ободряли себя к перенесению их. Каким образом можно удостоиться предвкушения радости будущего века? Люди, опытные в духовной жизни, достигают сего упражняясь в богомыслии, в молитве, в чтении слова Божия, наипаче же вступая в теснейшее общение с Господом в таинствах причащения и исповеди. Благодать этого общения наполняет их душу неизреченным миром и радостью. Кому в этой жизни даруется эта милость Божия? Людям праведным. Господь любит праведники, на них почивает благоволение Его, сопровождающееся радостью их. Свет воссия праведнику и правым сердцем веселие (Пс. 96:11). Но горе нечестивым. Нест радоватися нечестивым (Ис. 50:6). Они Бога забывают, и Бог забывает их. Они не понимают, что такое духовная радость, ибо чуждаются общения с Господом, источником духовной радости; они не ищут благодати Его, ибо проводят жизнь не в служении Богу, а только в угождении самолюбию и чувственности. Пристрастие к чувственным благам и наслаждениям убило в них любовь к верховному благу, заключающемуся в Боге, и приемлемость к радости общения с Ним. Не вкушая этой радости в здешней жизни, они лишены надежды иметь ее и в жизни будущей. Не всегда, впрочем, и праведники в здешней жизни ощущают духовную радость, и от них нередко скрывается свет лица Божия, ибо и они не свободны от греховных искушений. Обуреваемый ими праведник вместе с Давидом иногда говорит: несть мира в костех моих от лица грех моих, беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготети на мне (Пс. 37: 4, 5). Но подражая Давиду в грехопадениях, праведники подражают ему и в раскаянии. Семь раз в день падают, и каждый раз спешат восставать. И тогда Господь возвращает им радость спасения, осиявает их светом лица Своего, внимая их мольбе о милости к ним. Жаждущий этой милости праведник вопиет к Нему: ескую мя отринул ecu от лица Твоего, Свете незаходимый, и покрыла мя есть чуждая тьма окаянного, но обрати мя и к свету заповедей Твоих пути моя направи, молюся. Единственный путь, приближающий к лицу Божию, к тому, чтобы Господь призрел на нас оком Своего милосердия, осиял нас светом Своей славы и благоволения, есть путь заповедей Господних. Они суть светильник ногам нашим и свет стезям нашим. Кто ходит сим светом, тот сподобляется зреть свет лица Божия. Но так как никто не свободен от греховных искушений со стороны мира, плоти и диавола, то потребны не малые усилия для того, чтобы восторжествовать над сими искушениями, так чтобы они не помрачили нашего духовного зрения и не скрыли от нас света заповедей Господних. Посему Апостол от всех, желающих избежать этой беды, требует: «облечемся во оружия света» (Рим. 13:22). Это значит, что мы должны с самоотвержением воина отбиваться от вражеских нападений, т.е. приражающихся к нам греховных искушений, оружиями света, т.е. ревностью к исполнению светлых, просвещающих очи (Пс. 18:9) заповедей Господних. Облекшись в эти оружия, не будем снимать их с себя, как воины во время войны, из опасения, чтобы неприятель не напал на них врасплох, постоянно бывают вооружены. Чем труднее сражаться на войне с неприятелем, тем торжественнее и радостнее победа над ним, тем выше и блистательнее награда победителям от царя.

Утешаемые и ободряемые царским благоволением, воины воодушевляются еще большим мужеством для понесения новых трудов на брани со врагами царя и отечества. Подобно сему и воины Царя небесного, дорожа Его благоволением и одушевляясь надеждою на Его воздаяние за подвиги в исполнении Его заповедей, так привыкают к сим подвигам, что не тяготятся и не утомляются ими и, озаряемые светом лица Божия, постоянно духовно радуются и веселятся восклицая: Господи, во свете лица Твоею пойдем и о имени Твоем возрадуемся весь день, – в продолжение всей жизни своей.

Поучение в неделю 11-ю по Пятидесятнице

Не сотворихом по области сей, но вся терпим, да не прекращение кое дамы благовествованию Христову (1Кор. 9:12).

В сегодняшнем апостольском чтении, откуда заимствованы сии слова, апостол Павел говорит о бескорыстии своего апостольского служения. За свои труды он имел полное право на вещественное вознаграждение со стороны тех, для которых трудился. Это право он доказывает примером прочих Апостолов, которые, согласно дозволению Господа Иисуса проповедующим Евангелие жить от благовествования, не считали нужным приобретать пропитание собственными трудами, в надежде на удовлетворение своих физических нужд от своих учеников; далее он указует на пример воинов, получающих за свою службу казенное содержание, – на пример садовников, питающихся плодами насажденного их трудами виноградника, – на пример пастырей, вкушающих молоко от стада, – на пример земледельцев, работающих на поле с надеждою получить обильную жатву. Но Павел не сотворил по области сей, т.е. не воспользовался этою властью или правом на вознаграждение, но все терпел, ни у кого и ничего не требовал и не брал за свои труды, переносил всяческие лишения и скудость, сам работал своими руками и продажею своих рукоделий кормил себя и своих спутников. С какою целью он так бескорыстно поступал? С тою целью, чтобы «не поставить какой преграды благовествованию Христову». Он боялся, не стали бы его обвинять в том, будто он ревнует о распространении Евангелия по корыстолюбию, подобно некоторым проповедникам, промышлявшим учительством ради земных выгод. Он опасался повредить чрез это успехам Евангелия. Таково было бескорыстие апостола Павла. И к чести пастырей и учителей церковных должно сказать, что между ними и прежде было, и теперь есть немало подражателей примеру великого Апостола. Но как ни похвально самоотверженное бескорыстие в деле служения Евангелию, вообще в деле церковного служения, оно отнюдь не обязательно для всех в том виде, в каком оно является в примере апостола Павла. И Павел отнюдь не требует от служителей церкви подражания своему примеру. Он признает за ними полное право получать вознаграждение за свои труды. И как бы ни было значительно вещественное вознаграждение, оно ничтожно с духовным благом, сообщаемым душе благодатью Божиею чрез учителей истины. Аще мы духовное сеяхом вам, велико ли, аще мы ваша телесная пожнем? (1Кор. 9:11). И как худо поступают те, которые не ценят этого блага! Они или ничем не вознаграждают за труды пастырей церкви, или крайне скудно вознаграждают, не обращая при этом внимания на тяжкие труды пастырей церкви. Часто случается, что он ни днем, ни ночью не знает покоя, заботясь о спасении душ, вверенных попечению его. Какое, например, потребно самоотвержение для того, чтобы в зимнюю ночь для напутствования больного отправиться к нему за пять или за десять верст с опасностью для здоровья от лютого мороза и от вьюги, и вернуться домой с жестокою простудою! Сколько опять нужно самоотвержения пастырю церкви во время Великого поста, когда ему нередко приходится безвыходно с утра до полуночи оставаться в церкви и принимать от кающихся исповедание грехов и при этом соответственно душевному состоянию каждого преподавать ему наставления, вразумления и обличения, возмущаться тяжестью преступлений, открываемых на исповеди, отсутствием смирения и сердечного сокрушения при исповедании их, готовности отстать от них и исправиться. И если все эти и подобные труды Пастыря Церкви ни во что ставятся пасомыми, если ему приходится жить в скудости и нищете, не иметь удобного й безопасного помещения, без надежды на помощь в этой нужде со стороны прихожан, то как это возмутительно, какая черная неблагодарность с их стороны за его самоотверженные заботы об их спасении! Тем не менее, есть пастыри добросовестные, которые, сколько бы ни пришлось им терпеть нужд и лишений в житейском быту, терпят благодушно я проходят свое служение бескорыстно, следуя примеру апостола Павла, хотя не обязаны поступать в сем отношении так, как поступал апостол Павел. Отказываться от вещественного вознаграждения за свои труды приходскому пастырю нельзя, ибо он нуждается в обеспечении не для себя только, но и для семейства, а времени для приобретения средств жизни своими трудами совсем не имеет или мало имеет. Но, не отказываясь от подаяний за свои труды, он не должен требовать их, как бы обязательной дани; он должен довольствоваться тем, что дают: много ли, мало ли дают, пусть за всё благодарит. Но если и ничего не дают, не должен вымогать, а лучше совсем промолчать, хотя бы знал, что не дающий не дает не по нужде, не по крайней бедности, а единственно по скупости или пренебрежению к трудящемуся пастырю Церкви. Случается иногда, что он является с крестом и молитвою в домах раскольников; он должен поставить себе за правило ничего не принимать от них, хотя бы они и предлагали. Пусть они знают, что православный пастырь посещает их не для корысти, а единственно для того, чтобы воспользоваться сим случаем к духовному общению с ними, желая им обращения на путь истины и спасения.

Долг бескорыстия служителя Церкви требует от него, чтобы он относился к прихожанам, как родной отец к детям. Отец не бросает своих детей, если живет в бедности, вместе с ними разделяет нужды и горе. Равно и служитель Церкви, если пришлось служить ему в бедном приходе, не должен оставлять его и переходить из одного прихода в другой по корыстным соображениям. Так свойственно поступать, за редкими исключениями, не пастырям, а наемникам, не отцам, а промышленникам.

Вознаграждение за труды состоит не в одних вещественных средствах, а также в почестях, в знаках отличие, в повышениях по службе. Весьма непохвально поступают не только служители Церкви, но и мирские люди, если в своем служении обществу руководствуются не бескорыстными побуждениями, не желанием принести пользу обществу и трудиться вообще во славу Божию, а преимущественно корыстными видами, честолюбием и самоугодием и тщеславием. К сожалению, как много людей следующих таким низменным побуждениям! У них одна забота, чтобы выслужится пред начальством, запять высокое общественное положение не для того, чтобы в этом положении сделать побольше добра для ближних, а для того, чтобы стать выше других и насладиться своим величием. Для достижения сей цели, они употребляют иногда нечестные средства, происки и подкуп. Есть и такие искатели почестей, которые делают щедрые пожертвования на благотворительные учреждения, даже на храмы Божии, отнюдь не по человеколюбию и благочестью, а единственно по желанию украсить свою грудь знаками отличие. Их благотворения имеют цену в очах людей, которые взирают только на вещество благотворения, не проникая в душу благотворителей, а отнюдь не в очах Господа Всеведущего: Ему не благоугодны жертвы, вызываемыя корыстными побуждениями, надеждою на временное воздаяние. Последнее они получают, зато лишены надежды на воздаяние от Господа.

Бескорыстие в служении церкви и обществу может проявляться, наконец, в том случае, если признанные к сему служению равнодушно относятся к земным благам, которые получают за свое служение, если к текущему богатству не прилагают сердца и смотрят на себя не как на полновластных обладателей собственности, но как бы на распорядителей, уполномоченных Господом Богом употреблять ее на нужды ближних. Что же касается до высокого внешнего положения, оно отнюдь не обольщает их, напротив, возбуждает в них страх ответственности, ибо чем больше кому дано, тем больше с того взыщется. Таким образом, добродетель бескорыстия может совмещаться с обладанием земных благ и почестей. Беспримерно высоко бескорыстное служение апостола Павла; не многие могут подражать этому примеру. Но если оно доступно для подражания в тех видах, на которые мы указали, то и за это должно благодарить Господа Бога, дающего нам возможность бескорыстно служить Ему и ближним, даже при обладании земными благами.

Поучение в неделю 12-ю по Пятидесятнице

Да не потопит мене буря водная, ниже да пожрет мене глубина (Пс. 68:16).

Сими словами псалмопевца, если понимать их буквально, Церковь научает нас умолять Господа о прекращении бедствий, причиняемых наводнением. Подобное бедствие испытывается в настоящее время в нашем отечестве. Вот уже несколько недель продолжается безведрие. Почти непрерывно днем и ночью небо покрывается сплошными облаками, идут обильные дожди, реки начинают выходить из берегов, пути сообщения делаются крайне затруднительными, полевые работы останавливаются, уборка снятых хлебных злаков прекращена, от излишней сырости они гниют на полях, другие злаки прибиваются дождем к земле, созревания их замедлено. Бедствие великое, равняющееся бедствию от неурожая. Отчего оно происходит, столь продолжительное и бедственное безведрие? Отчего происходят вообще неблагоприятные для хозяйства воздушные перемены?

Повсюду слышится сетование по поводу или продолжительного летнего холода, или излишней сухости почвы, или, по выражению церковному, безгодного дождевного лияния. Предоставим людям науки рассуждать по своему о причинах этого бедственного положения. Может быть для объяснения их они укажут на мировые действующие на нашу планету влияния, или в пределах ее найдут условия данных явлений. Но как трудно верить их догадкам, видно из того, как они неудачно объясняют происхождение засухи и происходящих от ней неурожаев, также обмеление рек и вообще оскудение влаги. Говорят, например, что обмеление рек происходит от истребления прибрежных лесов: леса привлекают облака и орошаемые дождями поддерживают сырость на берегах рек, питающую их подпочвенною влагою. Но можно ли удовлетвориться этим объяснением в виду обильной дождевой влаги, изливающейся на землю несмотря на оскудение лесов? Запасы ее так обильны, что в настоящее время она в излишестве наполняет не только лесистые места, но совершенна безлесные? Вместо того чтобы бесплодно мучить себя научными разъяснениями и ограничиваться исканием одних естественных причин, не гораздо ли лучше и безопаснее смотреть на все объясняемые ими явления оком веры? Чему научает нас вера? Тому, что все зависит от власти Божией, что все явления в области природы, благоприятные и неблагоприятные, происходят не без воли Божией, что силы природы, производящие те и другие явления, суть орудия силы Божией. В частности это должно сказать об отношении власти Божией к водной стихии. Проявление этой власти началось с сотворения мира. По всемогущему слову Господа в первый день творения явилась земля, покрытая сплошными водами или бездною. Он «покрыл ее бездною, как одеянием» (Пс. 103:6). В третий день творения по тому же всемогущему гласу воды, покрывавшие поверхность земного шара, сосредоточились в определенных вместилищах: в морях, реках, озерах, источниках и подземных вместилищах. Владычество Господа над водами продолжается и по сотворении мира. Он возводит облака от последних (краев) земли и из них изливает на землю обильную влагу. Он призывает воду морскую в виде паров, обращает их в дождь и проливает их на лице земли. Град, снег, лед, ветер бурный исполняют слово Его. По Его манию из недр земных исторгаются воды и затопляют огромные пространства. Во время всемирного потопа вода опустошила всю поверхность земли. Так водная стихия, как орудие всемогущей воли Божией, производить не одни благотворные действия, орошая и оплодотворяя жаждущую землю, но нередко пагубные для жизни тварей, на которые мы уже указали. Но п зло, попускаемое Господом, попускается большею частью для нашего блага. В этом мы не можем сомневаться, если не сомневаемся в истине Божия о нас промышления. Бедствия, испытываемые нами во время земной жизни, к числу которых относятся, переживаемые бедствия, имеют целью вразумить нас, что мы созданы не для земли, что земля есть место только временного скоротечного нашего пребывания, что, живя на земле, мы должны помышлять о небесном отечестве и что потому не должны иметь пристрастия ни к чему земному. И благо тому, кто взирает на земную жизнь, как на время приготовления к вечности, как на время сеяния для получения жатвы, как на время подвигов для получения венцов царствия небесного. Он благодушно переносит бедствия, неизбежные в земной жизни на пути к небесному отечеству, утешая себя надеждою блаженства в обителях Отца небесного. Но горе тем, которые не вразумляются земными бедствиями и всячески стараются избавиться от них одними собственными усилиями, которые даже не верят угрозам Божиим, что нельзя безнаказанно оскорблять Господа коснением во грехах, что рано или поздно Господь непременно в праведном гневе Своем накажет их, если не в этой, то в будущей жизни. К числу наказательных средств для нашего наставления и вразумления относятся бедствия от продолжительного неблаговременного безведрия. В огромных размерах Господь наказал этим бедствием допотопный мир, погубив его водою, которая покрыла всю землю точно также, как она покрыта была в первый день, творения. За что Господь покарал водою допотопных людей? За то, что умножишася злобы человеком на земли: и всяк помышляет в сердце своем прилежно на злая во вся дни (Быт. 6: 3). Напрасно Господь призывал людей к покаянию, угрожая им, если не раскаются, истреблением. Они не вняли гласу Господа, презрели Его угрозы. Злобы их, то есть злые дела, не уменьшались, а со дня на день умножались. Исправления тем труднее было ожидать, что развращение проникло в глубину человеческого сердца: всяк не только делал зло, но «помышлял в сердце своем прилежно на злая во вся дни». Люди не только не боролись с возникающими в сердце худыми помыслами, склонностями и желаниями, но еще старались намеренно, с усилием, вызывать и питать их в душе. Дошло до того, что Господь, изрекая свой приговор о наказании, назвал их плотью: зане суть плоть. Это значит, что люди совершенно заглушили в себе духовные потребности, так что можно было усомниться, смотря на них, есть ли в них человеческая душа, не господствует ли в них одна плотская жизнь, свойственная бессловесным животным, от которых они отличались только изобретательностью на средства к умножению и разноображению земных выгод и плотских удовольствий – невоздержания и распутства. К этому присоединилось преобладание так называемых исполинов. Богатырскую силу свою они употребляли не на защищение, а на порабощение и угнетение слабых. Они не знали другого права, кроме права силы, поступали со всеми самоуправно, презирали закон и законные власти и своим примером подрывали в других уважение к закону и властям. Нигде не было безопасности для жизни, собственности и чести. Таково было нравственное состояние допотопных людей. Крайность нечестия, разврата и бесчеловечие истощила долготерпение Божие. Правда Божия требовала наказания грешников, и орудием наказания послужила вода. Она в огромных массах изринулась из облаков и из подземных вместилищ и потопила всю землю и живущие на ней твари. Пощажен быль из людей один только Ной с семейством. Волей-неволей об этом наказании приходится вспомнить при виде испытываемых нами бедствий от продолжительного безведрия. Воочию, хотя сравнительно не в больших размерах, совершается над нами строгий суд Божий посредством той же стихии, которая погубила допотопных людей: гнев Божий на землю вызван был плотскою, скотоподобною жизнью и злодеяниями исполинов. Подумаем, не провинились ли и мы в подобных грехах. Тяжка была вина современников Ноя, которых Господь назвал плотью за то, что они вели плотскую, распущенную жизнь. Нет ли и между нами людей, которые подражают им, подобно им проводят жизнь в плотоугодии, забывая о душе, созданной по образу и по подобию Божию, и о ее безмерном превосходстве над скотами, забывая о Боге и о потребности общения с Ним богомыслием, молитвою и уподоблением Ему в святости, забывая о вечности, о жизни загробной, в которой каждого ожидает воздаяние по делам его, забывая о христианском своем достоинстве, о том, что они суть члены Церкви Христовой, что они суть храм Святого Духа и что оскверняя плотскою нечистотою свои тела, освященные благодатью таинств, они губят не только себя, но и тех, которые отдали себя в жертву их любострастий?

Другою причиною наказания Божия потопом было, как мы сказали, преобладание исполинов. В наше время нет подобных исполинов, но с успехом распространяется учение о законности и необходимости употребления права грубой силы, как поступали допотопные исполины. Это учение известно под именем учения о борьбе за существование. Говорят, что для людей нет другого закона жизни, кроме того, какой существует для животных плотоядных, поддерживающих свою жизнь истреблением других животных, слабейших. Пусть всякий заботится об одном себе, пусть отстаивает себя, пусть преследует одни земные цели, пусть устрояет только личное свое благосостояние. Других высших, не личных побуждений не должно быть и в помине. Что же касается до ближних, то они сами пусть поступают также, и если не успеют достигнуть того же, чего вам удалось достигнуть, жалеть их не стоит. У кого нет сил отстоять себя в борьбе за существование, пусть гибнет в этой борьбе и остаются одни сильные. В обширных размерах это учение, поистине безнравственное, будет применено к делу в последние времена мира, когда преобладать будут человецы самолюбцы (2Тим. 3:2), которые совершенно забудут заповедь Христову о любви к ближним, о готовности умереть для блага их, которые, вместо того, чтобы исполнять наставление Апостола: «сильные должны немощи немощных носити, а не себе угождати», будут обижать и угнетать немощных с целью поживиться на их счет. Мы не знаем, скоро ли наступит конец мира, время полнейшего господства всякого рода неправд и насилий; но и в наше время разве не существуют подобные неправды и насилия? Господствующая повсюду, в наше время, страсть к наживе, к умножению богатства и вообще к увеличению средств для внешнего благосостояния не заставляет ли многих прибегать ко всяким неправдам и обидам, разорять и доводить до нищеты ближних законными и незаконными путями и в сем отношении подражать жидам, которые живут единственно на счет ограбляемых ими христиан? Подобными злодеяниями наполнена была земля во дни пред потопом и омыта была от них водами потопными. Переживаемое нами время бедствий, производимых продолжительным безведрием, напоминая нам о водах потопных, не напоминает ли вместе о грехах, за которые люди наказаны были потопом? Не надлежит ли и нам подумать, не за подобные ли грехи мы заслуживаем гнев Божий, проявляющийся в опустошительных действиях той же стихии, которая погубила допотопный мир? Но вместе с сим не должны ли мы усматривать благость Божию к нам в том, что Господь не до конца нас губит, но дает нам время на покаяние? Смиримся пред Господом Богом, откликнемся послушанием на глас Его, призывающий к покаянию. Люди допотопные не вняли этому гласу и погибли. Не будем подражать им и взирая на переживаемые нами бедствия, как на действия не только гнева, но и милости Божией, перестанем оскорблять Господа грехами, подобными тем, какими оскорбляли Его допотопные люди. Святая православная Церковь установила молебствие о прекращении безведрия. Вознесем ко Господу молебные гласы о сем с исповеданием наших грехов и с сердечным покаянием.

Поучение в неделю 13-ю по Пятпдесятнице

Аще кто не любит Господа Иисуса, да будет проклят, маран афа

(1Кор. 16: 22).

Какой строгий приговор против нелюбящих Господа. Иисуса заключается в сих словах читанного сегодня; Апостола! Да будет проклят, или анафема – это крайняя степень церковного наказания, провозглашаемого в неделю Православия против отступивших от Церкви, уклонившихся в неверие, ересь, раскол. Проклятие или анафема есть не что иное, как полное отлучение от Церкви. Подвергшийся этому церковному суду исключается из числа, членов церковного общества, перестает быть христианином и делается язычником и мытарем (Мф.18: 17). Но не слишком ли строг, подумает кто-либо, такой приговор в приложении к нелюбящему Господа Иисуса? Эта нелюбовь неужели есть такая вина, которая заслуживает анафемы или отлучения от Церкви? Но можно ли в этом сомневаться, можно ли не признавать истиною то, что изрекли неложные уста Апостола Христова? Строго наказание, но ему вполне соответствует тяжесть вины. Ибо, что значит не любить Господа Иисуса? Значит нарушить, презреть тот союз со Христом, в который вступает каждая христианская душа со времени крещения. Вступая в этот союз, она принимает на себя, обязательство неизменной верности Христу, как своему жениху, и дает обет отречения от врага Христова, от всех дел его и всякого служения ему, свойственного идолопоклонникам, ибо кланяющиеся идолам, кланяются бесам, ближайшим слугам диавола. Это обязательство и этот обет, даваемый при крещении, утверждается в таинстве миропомазания печатью дара Духа Святого, которое имеет значение обручения Христу, как жениху. Нарушение верности супружеской, происходящее от нелюбви к мужу, есть уголовное преступление, которое не может быть терпимо в жизни семейной. Не гораздо ли преступнее состояние души, утратившей верность Христу, прекратившей общение с Ним и перешедшей на сторону диавола? Такое преступление никак нельзя извинить. Когда жена изменяет мужу и вступает в незаконное сожитие с кем-либо, это преступление хотя неизвинительно, новее же во многих случаях объясняется возмутительными недостатками законного мужа, его невежеством, грубостью, жестокостью, пьянством и распутством. Но можно ли что-нибудь сказать не только в извинение, но даже в объяснение неверности Христу Богу, происходящей от нелюбви к Нему? Кого же нам больше любить, как не Христа, Который по неизреченной любви к нам соделался., человеком, претерпел за нас страдание и смерть, Который для примирения нас с небом принял на себя клятву, тяготевшую над нами за грехи, избавил нас от власти диавола, от вечной погибели, Который соделал нас чадами Божиими и наследниками царствия небесного? Несмотря на все эти свидетельства любви к нам Христа не вздавать Ему любовью, перестать служить Ему и угождать ревностью к исполнению воли Его и делами своими радовать, диавола – какая возмутительная неблагодарность, какое ужасное нечестие и беззаконие! Поистине такой человек заслуживает анафемы или отлучения от церковного общества. Покуда он жив, Церковь терпит его в своих недрах. Видимо он не отлучается от нее, почитается членом ее, потому что крещен в ней, в церковных документах пишется в числе православных, по временам ходит в храм Божий, даже приступает к таинствам исповеди и святого причастия; но это одни наружные отношения к Церкви, сердце его не лежит ни к ней, ни к Господу Иисусу Христу. Но вот приходит последний час его жизни и совершается над ним суд Божий. Говоря о сем суде, апостол произносит сирохалдейское слово: «маран афа», в русском переводе: Господь грядет. В последний день мира Он приидет во славе, в сопровождении Сил небесных, судить живых и мертвых. Но это будет общий суд над всем человеческим родом, суд полный, ибо ему подвергнутся люди не только по душе, но и по телу, имеющему воскреснуть и соединиться с душою, суд окончательный и бесповоротный, ибо нельзя уже будет по молитвам Церкви отшедшей душе из ада перейти в рай. Страшен этот суд, но не менее страшен также суд частный, совершающийся над каждою душою по разлучении ее с телом. Горе душе, не возлюбившей Господа Иисуса. Она должна будет убедиться, что нельзя оскорблять Его безнаказанно. Он по своему неизреченному милосердию долго терпел ее грехи, долго попускал ей находиться, хоть наружным образом, в Его Церкви наряду с истинными членами ее, ожидая от нее раскаяния. Она злоупотребила Его милосердием, до самой смерти не являла любви к Нему, и вот Господь ее и Бог грядет к ней в качестве судии. Это именно означают слова: маран афа. Суд свой над нею Он произведет через ангелов, которые будут сопровождать ее по разлучении с телом через так называемыя мытарства. При всем желании защитить ее от нападений бесовских, они не укажут в ней что-нибудь достойного милости Божией, и отступятся от нее, предав ее во власть демонов губителей. Таков страшный суд над тем, кто не возлюбил Господа Иисуса. Никто, как сам он виновник своей погибели, по слову псалмопевца: «возлюбил проклятие, оно и придет на него; не сохранил благословения, оно и удалится от него» (Пс. 108:17).

Избежать сего проклятия и сохранить сие благословение мы не иначе можем, как крепкою и неизменною любовью к Господу Иисусу, возлюбившему всех нас даже до смерти. В чем же наипаче должна состоять любовь к Нему? В ревности о соблюдении заповедей Его, ибо Сам Он сказал: аще кто любит мя, слово мое соблюдет (Ин.14: 23). С любовью к Нему должна соединяться любовь к ближним, ибо кто говорит, что любит Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; и нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит (1Ин.5:21). Но ни любовь к Богу, ни любовь к ближнему не может быть богоугодна без любви к Церкви Христовой, которая есть тело Христа. Любовь к Церкви свидетельствуется послушанием ей, ее священноначалию, ее уставам, благоустроящим жизнь и поведение верующих. Горе тому, кто, хотя называет себя сыном православной Церкви, не слушается своей матери, в храм Божий не ходит, не освящает себя благодатью таинств, праздников не чтит, посты презирает, руководством пастырей пренебрегает: таковый, по слову Христову, тоже, что язычник и мытарь, т.е. проклятой человек.

Да спасет нас Господь от сего бедствия.