ЗАПОВЕДИ БЛАЖЕНСТВ

Спаситель даровал человечеству заповеди. Они просты по содержанию, но что-то необыкновенное, живое и теплое содержится в каждом их слове. Обратите внимание – в них нет укора или категоричных требований к падшему человечеству.

Заповеди Христа – не бездушные приказы и не отвлеченные моральные требования. В них – глубочайшее знание человеческого существа, его болезней и его высокого предназначения. В них – Божественное сострадание людям, подсказывающее путь к вечному счастью.

Господь скорбит о человеке и в Своих заповедях указывает на духовную высоту и достоинство, к которым он призван. Поэтому в каждой из заповедей упоминается блаженство, то есть высшее духовное состояние радости, покоя и счастья в единении с Богом.

Здесь предложены условия, следуя которым можно достичь богоподобия и жизни вечной. Заповеди Спасителя отображают Божественные совершенства, в полноте явленные в жизни Самого Христа. Поэтому исполняющий их уподобляется Христу.

Нищета духовная есть смирение, то есть сознание полной духовной немощи и нечистоты перед Богом, признание своего полного бессилия в добре без помощи Господа. Это – глубокое внутреннее убеждение, что все духовные и телесные блага мы можем иметь только как дар Творца.

Вы, наверное, скажете, что современному человеку трудно понять смысл данной заповеди. Мир превозносит людей, как полагают, крепкого духа: тех, кто твердо держится своих принципов и не отступает от них ни на шаг, кто культивирует собственный дух до способности влиять на других людей, на окружающую природу и т.д. В душе таких людей растет свое «я». Помните голого короля из сказки, который верил, что его одели в прекрасные одежды? Так и каждый гордый не замечает собственной немощи, наслаждается мнимыми достоинствами самого себя. Что же значит стать нищим духом? Это – упроститься, стать самим собой, увидеть, кем же мы являемся на самом деле. Нищий духом видит: мы – ничто перед величием Божиим, наш дух бессилен без Его помощи, любовь наша перед Его любовью все равно как кусочек льда перед пламенем костра.

Ты всемогущ, а я бессильный,

Ты царь миров, а я убог,

Бессмертен Ты – я прах могильный,

Я быстрый миг – Ты вечный Бог!

П. Вяземский

Из математики вам известно, что любое число оказывается несравненно мало перед бесконечностью. Что есть человек по сравнению с Господом? Мы можем быть сильны по-настоящему только Духом Божиим, а для этого надо упразднить в себе абсолютизацию своего «я», стать нищими духом.

На самом деле, для принятия такого убеждения необходимо большое мужество духа. Чтобы сломить в себе кумир своего «я» и из гордого стать смиренным, необходима сила духа.

Смирение есть состояние мира: душа примиряется с Богом, с другими людьми, с самой собой.

Плач, принимаемый Богом, есть глубокое сокрушение духа о своих грехах и недостоинстве пред Богом. Что будет с новорожденным ребенком, если он не заплачет? Его легкие не раскроются и не смогут принять кислород. Так и человеку для принятия Божественной благодати необходим плач сердца.

Но разве всякий плач угоден Господу? Ведь льют слезы оскорбленное самолюбие, бессильная злоба, неудовлетворенная страсть. Это плачет грех внутри человека. Плач о греховном не очищает душу, а потому не может и утешить.

Не тоска в сердце должна вызывать плач, но любовь к Богу и ощущение нашей удаленности от Него.

Как научиться этому?

Святой Исаак Сирин приводит такой сильный и несколько строгий образ: «У кого лежит родной мертвец перед глазами, того нужно ли учить плачу? Перед тобою лежит душа твоя, умерщвленная грехами, она для тебя дороже всего мира: неужели не будешь плакать о ней?»

Плач о грехах очищает душу, а в очищенную душу приходит благодать, которая утешает. «А когда Бог утешает, то хотя бы тысячи горестей с тобой случились, все победишь» (святитель Иоанн Златоуст). Если мы будем оплакивать свои грехи здесь, то избежим вечного плача в том мире. Плач рождается в сердце, почувствовавшем свою духовную нищету, тогда в нем воцаряются мир, утешение. Такой плач означает, что каменное сердце наконец-то оживает.

БРИЛЛИАНТОВЫЕ СЛЕЗЫ (сказка-притча)

Борис Ганаго

Появился на свет маленький человечек. Сначала новый мир испугал его, и он заплакал. Это были слезы страха. Потом он узнал родной голос мамы и успокоился. Шли дни, и он уже улыбкой отвечал на ее улыбку.

Как-то ранним утром он стал разглядывать росинки на цветах, на травинках. Они светились, отражая солнечные лучи. Каждая росинка сама как бы превращалась в маленькое солнце. Это созерцание было так поразительно, что у него самого из восторженных глаз выкатились крохотные росинки-слезинки. Только роса в саду скоро испарилась, не оставив и следа, а его капельки превратились в маленькие бриллиантики. Они изумительно переливались всеми цветами радуги, будто солнце изнутри озаряло их.

В другой раз он увидел в окно, как из гнезда выпал беспомощный птенец. Птенчик жалобно пищал, пытался взлететь, но не мог: крылышки у него еще не выросли.

Мальчуган, еле ходя сам, вышел из дома, чтобы помочь упавшему, но когда он спустился с крыльца, то увидел облизывающегося черного кота, а рядом трепещущие пушинки.

И опять несколько слезинок-бриллиантиков скатилось из его глаз. Родители бережно хранили эти сокровища. Иногда они устраивали для себя праздник: доставали бриллианты и любовались ими. Они никому их не показывали, никому не говорили, что их сынок порой плачет обыкновенными слезами – слезами обиды, каприза, а порой – драгоценными. Это была их тайна.

Они боялись, что злые люди похитят их сына, потому ни с кем не давали ему играть, боясь, что тайна будет открыта.

И мама, и папа окружили свое дитя такой заботой, что почти буквально носили его на руках.

Мальчик вскоре привык к такому царственному почитанию. Ему стало казаться, что весь мир создан для него и все – его подданные. Он привык повелевать, становясь все надменнее и холоднее. Родители видели, как меняется сын, но уже ничего не могли поделать. Им казалось, что он навсегда разучился плакать даже обыкновенными слезами. Это глубоко огорчало их. Ведь когда-то это был такой трогательный малыш.

Шли годы. Силы родителей иссякали, они старились. Их надежды, что сын будет их помощником и защитой в бедности и болезнях, давно растаяли, как утренняя роса. Сын был черств и равнодушен ко всем, кроме себя. Он на всех поглядывал свысока, как на рабов, никого не любя, никому не сочувствуя. Сердце его окаменело.

Ни одной слезинки не проронил он, когда стоял у гроба своего отца. Только задумался о чем-то. Быть может, ему вспомнился птенчик, который выпрыгнул из родного гнезда, но так и не смог взлететь. Впрочем, кто знает, о чем он задумался...

Когда умирающая мать попросила сына дать ей воды, тот поморщился, но принес. Подавая, он невольно обратил внимание, как ее трясущиеся руки никак не могли удержать стакан. Вода в нем расплескивалась, а сам стакан звонко ударялся о ее зубы. Он впервые внимательно посмотрел на скрюченные бугры, в которые превратились ее пальцы, ее руки. Сколько же они переделали работ, заботясь о нем?

И вот теперь эти руки не могут удержать даже стакан.

Сын взял его и бережно поднес к ней. Она удивленно и благодарно взглянула на него. Глаза ее увлажнились.

Ему пришла мысль, что скоро он останется один на всем свете и никто в мире больше не будет любить его так, как любила мать.

Он пожалел, что никогда в жизни ничем ни разу не порадовал ее, не согрел добрым словом или заботой.

Она жила для него, а для кого жил он? Она была для него матерью, а был ли он для нее сыном?

Вдруг глаза его затуманились и он услышал, как что-то упало в стакан. Это был маленький бриллиант.

Преподобный Феодосий Киево-Печерский (†1074) как-то был приглашен к князю Изяславу для беседы и задержался у него до ночи. Князь велел одному из слуг отвезти святого в монастырь на колеснице. Доро́гой слуга, видя простоту одежды и обращения Феодосия, счел его за незначительного инока и сказал: «Черноризец, ты всякий день празден, а я постоянно в трудах, поэтому пусть я усну в колеснице, а ты сядь на коня». Преподобный с радостью согласился и то ехал на коне, то, когда его одолевала дремота, шел рядом. С рассветом им стали встречаться бояре, ехавшие к Изяславу. Видя Феодосия, бояре кланялись до земли, – и слуга пришел от этого в трепет. У монастыря вся братия вышли навстречу преподобному. Слуга ужаснулся своего поступка, но Феодосий ласково угостил его трапезой, а затем отпустил с дарами монастыря.

Кротость есть спокойное, полное чистой любви состояние духа. Кроткий человек не сердится и не позволяет себе ропота ни на Бога, ни на людей.

Известный полководец Александр Македонский, хладнокровно подчинивший своему влиянию многие страны мира, не смог совладать сам с собой, когда его обличил близкий друг Клит. В гневе он убил того, кто некогда спас его жизнь.

Гнев делает человека неуправляемым. Значит, гнев – признак слабости духа.

А кротость есть великая духовная сила. Она изгоняет из сердца злопамятство, вражду, осуждение, гнев. Подлинное величие духа – в способности владеть собственным естеством. Только кроткие могут по-настоящему побеждать в себе пламя всего недоброго, раздражительного, злого. Никакие оскорбления и злые наветы не оставляют на кротком сердце даже малого следа.

Святой князь Даниил Московский почти ни разу не обнажил меча, а его княжество постоянно возрастало. Кротость сердца сильнее несдержанных страстей, и кто пресекает всплески гнева, тот везде достигнет успеха. Часто среди самых жестоких обстоятельств жизни Господь сохраняет кротких людей, подавая им различные блага здесь, на земле. Но главное, они восходят туда, где истинное отечество человека, – в Царство Небесного Отца.

Когда звездою путеводной

Тебе чуть истина блеснет,

С душою смелой и свободной

Спеши, куда она зовет!

О, знай, мой брат: нет выше доли

Ее искать и ей служить,

С ее могучей вечной волей

Всю жизнь свою стараться слить!

Лишь тот живет, чей ум горит

Бессонной жаждой Правды Божьей

И, отыскав ее, спешит

Навек порвать с житейской ложью.

И. Посадов

Можете ли вы сказать, что такое правда? – Это свобода от лжи и греха.

Кто Источник правды? – Господь.

А алчущие и жаждущие правды? – Это те, которые всем сердцем ищут Бога, стараются найти правильный путь к Нему и стремятся следовать правде во всех своих делах, словах и мыслях.

Человек испытывает внутреннюю потребность в правде. Ощущая ее отсутствие или искажение, душа буквально стонет. А кто не имеет правды в самом себе, тот словно пустая сокровищница. Утративший правду теряет самого себя, потому что ложь есть уход от реальности.

Божественная правда воплотилась во Христе. В Нем она явилась во всей чистоте и святости. Но только алчущий и жаждущий этой правды способен принять ее. Бывают телесные недуги, настолько изнуряющие организм, что он не испытывает голод и жажду. Тогда принятие пищи и питья оказывается мучительным, хотя и необходимо для жизни. Так и душа иногда настолько расстроена грехом, что уже не ищет высшей, Божественной правды. Общение с Богом как с таковым представляется сначала мучительным. Но мучает человека не Бог, а собственный грех.

Стоит только снять покрывало с совести и станет ясно, как душа тоскует по Богу, в каких она голоде и жажде по Его вечной правде.

Был человек, который всем сердцем искал истину. Его звали Евгений Роуз (1934–1982). Он происходил из американской протестантской семьи. Но что-то стало не удовлетворять, перестало насыщать его душу в этой среде.

Евгений поступил в знаменитый колледж Помоны. Профессора восхищались его способностями. Это действительно был особенный, исключительный человек. Его нисколько не привлекали студенческие развлечения. Душа Евгения была направлена на какой-то внутренний поиск. Постепенно подкрался вопрос: для чего он живет?

Роуз не разделял убеждений современников, что научный прогресс спасет человечество. Он хотел понять, что такое мир и что есть человек в этом мире.

Ему не нравилась духовно застывшая жизнь окружающего его протестантизма. А религия вообще представлялась примитивным признанием безоговорочных истин. Хотелось искать чего-то глубинного, высокого, значимого. Евгений не терпел застылости.

Он штудировал западных философов. А затем обратился к трудам Ницше, исполненным бунта против всяких традиций, выдвигающим идею «сверхчеловека». Как известно, Ницше постигло душевное расстройство, истоки которого – в его собственном творчестве.

Евгений стал отрицать Бога как Высшую Разумную, любящую человека Личность. Но вместе с тем испытывал неудовлетворение, грусть, одиночество. Он сошелся с несколькими сверстниками, которых объединяла любовь к искусству, музыке, литературе. Они собирались вместе, спорили, обсуждали, порой говорили о смысле жизни.

Евгений больше слушал, нежели говорил. Он радовался друзьям и беседам с ними, но подчас ему казалось, что разговоры о смысле жизни останутся только словами. Нередко в беседах Роуз мог сказать что-то богопротивное, выступить оппонентом верующих друзей.

Изучая философию, Евгений наконец понял, что рассудком истину не познать. Тогда он обратился к дзен-буддизму, который призывал смотреть за рамки логики и расчета, познавать сущее путем непосредственного ощущения. Евгений специально изучал китайский язык, он даже чувствовал графическое соответствие иероглифов тому, что они обозначают. Казалось, истина где-то рядом...

Но душа его стонала. С отчаяния Евгений запил. Некий зов он почувствовал в музыке, особенно в религиозных произведениях Баха. Однако это обрекало Евгения лишь на новые муки. Порой, пьяный, он бросался на пол, бил кулаками и кричал, чтобы Бог оставил его в покое. Значит, он чувствовал что-то или Кого-то... но никак не мог принять Его своим сердцем.

Роуз поступил в Академию востоковедения. Посещая оперы, увлекаясь искусством, покуривая дорогие сигареты и не избегая изысканных ресторанов, он все более увлекался буддистским учением под влиянием известного тогда учителя Алана Уоттса. Суть учения сводилась к следующем: не нужно смотреть на свою греховность, не нужно никаких поисков, важно то, что есть; от действий человека ничто не зависит, поэтому живи как хочется. Но однажды, после попойки, Евгений написал другу: «Хочу понять, кто я такой и Кто такой Бог». А в другом письме, сочиненном тоже во хмелю, он признался: «Я болен, как и всякий, кто лишен Божией любви».

Евгений проводил опасные эксперименты с умопомешательством, ломая процессы логического мышления, чтобы «прорваться на ту сторону». Он вновь брался за Ницше, часами вчитывался в безбожные строки, пока в один момент в его ушах вдруг явственно зазвучали строки философа, словно кто-то шептал на ухо, и будто током пробило сердце Евгения.

Хотя он изучал, помимо буддизма, еще индуизм, хасидизм, ислам и даже немножко Православие, но поиски истины так и не завершились успехом. Душу ломало отчаяние и глубокие внутренние муки. Впоследствии он описал свое состояние так: «Я был в аду».

А однажды... Однажды Евгений просто зашел в православный храм.

Он сам описал это так: «Долгие годы своих занятий я удовлетворялся тем, что был выше традиций, оставаясь каким-то образом верным им... Я пошел в православную церковь, чтобы посмотреть на еще одну «традицию». Однако когда я вошел туда – это была русская церковь в Сан-Франциско, – со мной случилось нечто, чего я никогда не испытывал раньше ни в буддистском, ни в каком другом восточном храме, что-то в моем сердце сказало: ты дома, поиски окончены. Я не знал, что это значило, служба была мне абсолютно незнакома и шла на иностранном языке. Я стал посещать православные богослужения, постепенно изучая язык и традиции... Когда я раскрылся для Православия и православных, я начал осознавать, что Истина не просто абстрактная идея, искомая и познаваемая умом, но нечто личностное, даже больше, некая Личность, которую ищет и любит сердце. Так я встретил Христа».

Евгений ощутил состояние, которое невозможно передать словами. Это наиболее может почувствовать тот, кто долго скитался во мраке заблуждений, отчаяния, кто стоял на грани полного внутреннего срыва, но вдруг находит смысл, полноту жизни, истину. Вернее, Истина находит этого человека. Он оказывается в объятиях так долго искомого Небесного Отца.

Со временем Евгений принял монашество и священство и многих-многих людей привел к Богу. Он известен всему миру как отец Серафим (Роуз) – автор ряда глубоких духовных произведений.

Представьте, что в трудную минуту вам вдруг искренно помог человек, о котором вы ранее думали как о враге. Как бы вы стали относиться к нему после этого?

Во время русско-турецкой войны произошел такой случай. После ожесточенного ночного боя турки оставили по оврагам многих убитых и раненых, оттуда до русских солдат доносились стоны. Сестра милосердия Васильева решила помочь раненым и просила солдат поддержать ее в этом. Но неприятель стрелял по каждому, кто поднимал голову над укреплением, и никто не решался. Тогда Васильева, осенив себя крестным знамением, бросилась за вал. За ней пошел старый унтер. Отовсюду засвистели пули. А сестра искала в кустарнике раненых турок. Когда неприятель понял, зачем вышли русские, то выстрелы умолкли. Воцарилась невозмутимая тишина. И некоторым раненым была спасена жизнь.

Если же люди откликаются на чье-то добродушие и милосердие, тем более милостив к такому будет Бог. Самое сильное оружие против врага – ответить на его злобу добродушием. Твори другим добро – и не будешь мучиться от неприязни. Напротив, злопамятный и мстительный терзает самого себя, заключает себя в темницу собственной злобы. Потому что есть закон духовной жизни: чем более сердце несет свет и тепло другим, тем более оно само светлеет и согревается.

Господь смотрит на нас, как мы относимся к окружающим нас людям, чтобы то же самое воздать и нам. А иногда Он подает неизмеримо больше.

Об этом повествует такая история.

Строитель Андреевского скита на Афоне по фамилии Сибиряков был сыном богатых родителей из Петербурга. Рано осиротев, он, в окружении дурных друзей, встал на путь разврата и пьянства. В глубине распутных увлечений на него напала такая неизъяснимая, смертельная тоска, что он решил застрелиться.

Сибиряков задумал сделать предсмертное распоряжение об имуществе. Необходимо было ехать в Государственный банк. Когда ему подали экипаж, он, выходя на парадное крыльцо, заметил вблизи подъезда молодую женщину, бедную, исхудавшую, в рубище. Держа ребенка на руках, она грустно просила оказать ей помощь. Вид женщины тронул Сибирякова до глубины души. Его сердце наполнилось чувством глубокого сострадания к ней. Отдав ей все наличные деньги, он, садясь в экипаж, подумал: «Разве велика моя помощь бедной? Ей хватит этих денег не больше чем на два месяца. Обеспечу я ее и ребенка на всю их жизнь. Пусть поминают мою душу». А потому, отъезжая от крыльца, он издали крикнул ей: «Часа через два или три приди сюда. Я еще тебе помогу», – и уехал. Когда он произносил эти слова, его сердце неожиданно наполнилось ощущением столь сильной, неземной радости, какой он никогда прежде не испытывал.

Проезжая мимо Казанского собора, он вспомнил, как часто привозила его сюда мать к иконе Божией Матери и как она молилась перед ликом Царицы Небесной. У него появилось непреодолимое желание помолиться в соборе. Оставив экипаж, он вошел в храм, подошел к Казанской чудотворной иконе Божией Матери и пристально взглянул на нее. Лик Царицы Небесной показался ему живым и таким милостивым, будто милость эта была не земная, а небесная. Склонив колена перед Богоматерью, он в одно мгновение почувствовал всю свою вину перед Богом за бесплодно прожитую, порочную жизнь. Он только повторял: «Матерь Божия, спаси меня!» Долго-долго плакал, и слезы облегчали его сердце.

Наконец поднялся от иконы и, выходя из Казанского собора, почувствовал себя совершенно обновленным душой. Отчаянные мысли в нем вовсе исчезли. Жизнь стала теперь настолько дорога, что он почувствовал в ней неоценимое сокровище. Сибиряков поспешил домой, издали увидел бедную женщину с ребенком и рад был видеть ее. Милосердие к ней явилось причиной его душевного воскресения.

Он обеспечил ее и ребенка на всю жизнь и просил молитвенно помнить его до конца. Затем он уехал на Афон, где прославился благодеяниями и построил величественный собор.

Милость может быть не только материальной, но и духовной. И если первая спасает и преображает душу, то тем более вторая. В чем же состоит духовная милостыня?

Например, вы видите человека в глубокой душевной печали и скорби. Ваше утешение, ваша поддержка этого человека и искренняя молитва о нем становятся духовной милостыней. Особенно это важно, чтобы избавить ближнего от греха или от опасности впасть в грех.

Чистые сердцем – это те, которые не только избегают дурных дел, но и сохраняют душу чистой от греховных мыслей и желаний. Однако вряд ли на земле найдется человек, который хочет почитаться злодеем. Если и бывают такие, то только очень неразумные люди, которые еще не поняли всю ядовитость, смертоносность зла для них самих. Обыкновенно же каждому человеку хочется, чтобы другие видели в нем что-то хорошее и светлое. А почему?

Потому что сердце человеческое ищет чистоты, оно встречает все нечистое и греховное как что-то неестественное, ненормальное.

Что же такое чистота? Это трудно объяснить, это можно только почувствовать.

Представьте, что вы вышли на улицу в новой красивой одежде и тут же ее запачкали – на душе сразу становится неприятно. Но есть и духовная грязь – это грехи, зло, все дурное, что делает сердце человека нечистым.

Наверное, каждый из вас вспомнит случаи, когда вас пытались толкнуть на какой-то неблаговидный поступок, но вам удалось этого избежать, и потом вы вспоминали: «Как хорошо, что я не сделал этого, как мне теперь легко на душе!» Потому что вы оказались чисты от греха, к которому вас склоняли.

Насколько же человеку будет легко и радостно, если его сердце станет чисто и от всех остальных грехов!

Чистота, по словам святого Иоанна Лествичника, есть «небо сердца». Как красиво безоблачное небо! Как оно чисто, как вдохновляет человека! И эта красота, чистота и сияние могут быть в вашем сердце. «Чистота нас усвояет Богу и, сколько возможно, делает Ему подобными» (преподобный Иоанн Лествичник).

Как же этого достичь?

А от чего зависят в доме порядок и чистота? От хозяина, который поселился в нем. Так и состояние сердца зависит от того, кому человек принес его в дар. Только действительно полюбивший добро не допустит зла в собственной душе. Чистота сердца – дар Божий, подается тем, кто искренно ищет его. И чем чаще сердце обращается к Богу, тем больше оно светлеет и очищается.

Преподобный Исаак Сирин говорил: «Мы – храм Божий. Поэтому, как чист Сам Бог, очистим храм Его, чтобы Он возжелал вселиться в нем. И, как Он Сам свят, освятим и храм Его; украсим его всякими добрыми и честными делами, облагоухаем его благоуханием покоя воли Божией, чистою и сердечною молитвою. Тогда облако славы Его приосенит душу, и свет величия Его воссияет внутри сердца».

Как чистое зеркало ясно отражает предметы, так чистое сердце созерцает Бога, потому что подобное познается подобным. Зрение Бога означает особую близость к Нему, теснейшее общение души человеческой с Духом Божиим. Сердце, очищенное Господом, видит тайны мира небесного, в таком сердце нет даже тени зла, оно исполнено глубокой любви ко всем. В этом – подлинное счастье человека.

В душе человеческой бывают два противоположных чувства – любовь и вражда. Первое – созидает и умиротворяет; второе – разделяет и разрушает. Грех не способен созидать, он сеет только вражду. И в чьей душе смятение и шум, тот будет производить вокруг одни раздоры.

А любовь поселяется там, где царит чистота, где есть стремление к высшему, небесному, святому. Она не терпит зла, ищет утверждения добра во всем существующем. Сердце, в котором поселилась любовь, исполняется мира, его покидают дурные желания. Такое сердце несет только добро окружающим.

«Что такое чистота? Кратко сказать: сердце, милующее всякую тварную природу... И что такое сердце милующее?.. Возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого терпения умаляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварию. А потому и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились; а также и о естестве пресмыкающихся молится с великою жалостию, какая без меры возбуждается в сердце его по уподоблению в этом Богу». (преподобный Исаак Сирин).

Представьте, если бы кто-то решил обидеть дорогого вам человека. Неужели вы не захотели бы защитить его? А ведь в основном получается, что наших родных постоянно обижают наши собственные грехи, дурные пристрастия, пороки. Значит, чтобы защитить своих близких, чтобы нести мир другим, мы должны побеждать свои страсти, стяжать мир от греха в своей собственной душе.

Кто же принял от Бога дар чистоты, чье сердце обрело свободу от греха, тот ищет, чтобы другие достигли того же. Душа, увидевшая неземную, Божественную красоту, желает, чтобы эта красота отразилась в каждом сердце. Такие люди, имея глубокий мир внутри себя, несут мир и всем окружающим. Одно присутствие рядом с ними удивительно согревает душу, разрешает все жизненные проблемы. Потому что эти люди стали сынами Божиими, то есть имеют ближайшее отношение к Небесному Отцу, а Он слышит каждое их слово.

Некий брат был в обиде на другого брата, который, узнав об этом, пришел для примирения к нему. Первый не отворил ему дверей. Второй пошел к некому старцу и рассказал ему о случившемся. Старец отвечал: «Посмотри, нет ли тому причины в твоем сердце? Не признаешь ли себя правым в своем сердце? Не имеешь ли намерения обвинить брата, а себя оправдать? По этой причине Бог не коснулся его сердца, и он не отворил тебе дверей. Но то, что скажу тебе, верно: хотя бы он был виноват перед тобой, положи в своем сердце, что ты виноват перед ним, и оправдай брата. Тогда Бог вложит в его сердце желание примириться с тобой». Брат, услышав это, поступил по слову старца, пошел к брату, постучался в дверь. Тот сразу же отворил дверь и, прежде чем пришедший попросил прощения, обнял его от души, и водворился между ними мир.

Развращенный мир не знает святых. И покуда в обществе будет царствовать грех, дотоле останется в почете девиз: «Правдою не прояснеешь!»

Неправда – принцип жизни современного мира, залог мнимого благополучия здесь, на земле. Потому-то поступающие по правде оказываются часто непонятны обществу. И вместе с тем праведник всегда и везде вызывает уважение, за ним ощущается что-то глубинное, величественное, а именно, за ним чувствуется правда.

Поэтому недобрые люди, видя праведника, исполняются зависти. Праведник – укор их жизни. А стерпеть это трудно, особенно если нет желания исправиться. В отношении поступающих по правде возникает раздражение, над ними начинают смеяться, их пытаются опорочить, наконец, их притесняют и гонят.

В этом отношении показателен пример из жизни священномученика Филиппа (Колычева), митрополита Московского (1507–1569). В молодости он состоял на царской службе и был любим совсем юным тогда князем Иоанном Грозным. Будучи около тридцати лет, Филипп почувствовал глубокое желание служить Богу и тайно ушел на север в отдаленный Соловецкий монастырь. Со временем за добродетели, усердие, мудрость и чистоту души он был избран братией игуменом монастыря. В этом сане он так преобразил обитель, что стал известен уже взрослому грозному царю.

Неожиданно Филипп получает повеление Иоанна приехать в Москву для принятия сана митрополита. А по стране уже гулял террор, опричнина внушала ужас мирным жителям. Однако это не пугало святого, в новом служении он видел ниспосланный свыше крест. Филипп согласился принять сан при условии сохранения древнего права заступаться перед царем за осужденных. Мирно миновал год святительства – кровопролитий не было. Но вот новые подозрения в измене повлекли жертвы невинных людей. Святитель наедине просил царя умерить жестокость преследований. Когда же это не подействовало, при большом стечении народа в соборной церкви Филипп обратился к царю с такой речью:

– О державный царь! Ты облечен самым высоким саном от Бога и должен чтить Его более всего. Тебе дан скипетр власти земной, чтобы ты соблюдал правду в людях и царствовал над ними по закону: правда – самое драгоценное сокровище для того, кто стяжал ее. По естеству ты подобен всякому человеку, а по власти подобен Богу – как смертный, не превозносись, а как образ Божий, не увлекайся гневом. По справедливости властелином может назваться только тот, кто сам собою обладает и не работает позорным страстям. От века не слыхано, чтобы благочестивые цари волновали свою державу, и при твоих предках не бывало того, что ты творишь, у самих язычников не случалось ничего такого...

Царь в ярости возразил:

– Что тебе, чернецу, за дело до наших царских советов? Того ли не знаешь, что меня мои же хотят поглотить?

– Я, точно, чернец, – смиренно отвечал Филипп, – но по благодати Святого Духа, по избранию священного Собора и твоему изволению я пастырь Христовой Церкви и вместе с тобою обязан иметь попечение о благочестии и мире всего православного христианства.

– Одно тебе говорю, отче святой, – возражал царь, – молчи, а нас благослови действовать по нашему изволению... Не прекословь державе нашей, да не постигнет тебя мой гнев, или сложи свой сан.

– Не употреблял я, – сказал Филипп, – ни просьб, ни ходатаев, ни мзды, чтобы получить этот сан; зачем лишил ты меня пустыни? Если для тебя ничего не значат каноны, делай как хочешь.

Царь вышел в большом раздумье и гневе на святителя.

Через некоторое время Иван Грозный пришел в храм нарочно в одежде опричника. Святитель не дал ему благословения, а затем сказал:

– Кому поревновал ты, приняв на себя такой вид и изменив свое благолепие? Убойся суда Божия: на других закон ты налагаешь, а сам нарушаешь его...

– Посмотрим на твою твердость, – ответил царь.

Вскоре из самых недостойных лиц были найдены обвинители, которые обличали угодника Божия в каких-то немыслимых грехах. А затем опричники ворвались в храм, где Филипп совершал богослужение, сорвали с него архиерейские одежды и увезли на заключение в московский Богоявленский монастырь. Неделю святителя томили голодом, а народ толпился у монастыря, не желая расстаться со святым архипастырем. Царь, желая сломить дух Филиппа, прислал к нему голову его любимого родственника. Затем святого сослали на заточение в Тверской Отрочь монастырь. Через год Иван Грозный, отправляясь вершить казни в Новгороде, послал к Филиппу своего приближенного, Малюту Скуратова, который, войдя в келью, задушил страдальца подушкой. Казалось, правда окончательно попрана. Но через некоторое время клеветников святого постигло наказание. А в XVII веке мощи святителя, находившиеся в Соловецкой обители, были перевезены в Москву, причем царь Алексей Михайлович написал послание, в котором просил Филиппа простить грех прадеда. Этот же царь в письме к боярину Оболенскому перечисляет чудеса исцелений, которые произошли при встрече мощей.

Так было на земле всегда с того момента, когда человек отступил от правды, и так будет до самой кончины мира. Верные правде оказываются вне славы земной – она для них невозможна, зато они становятся причастниками славы Небесного Царства.

Мог ли русский народ, веками живший православной верой, предполагать, что наступит время, когда за веру во Христа в России будут убивать? Можем ли мы быть уверены, что не наступит пора испытания и силы нашей веры? Самое страшное падение, которое может случиться с человеком, – отречение от Христа. Отказывающийся от Христа убивает свою душу. Это есть отречение от лучшего в себе, потому что все прекрасное в человеке поддерживается Богом, ставшим ради нас Человеком; отречение от своей вечности.

Один человек прошел в советские годы через ГУЛАГ и не выдержал пыток. Впоследствии он покаялся и рассказал следующее: «Самое трудное – не пытки. Вас могут начать пытать сегодня, а завтра еще кого-то, и у вас будет время для отдыха. Но за вами всегда внимательно, подобно бесам, наблюдают и хотят любой ценой заставить сказать ложь или хулу на Бога... Когда вас пытают, после часа или двух часов страданий боль начинает стихать. Но после отречения от Бога от одного сознания, что ты предал Бога, боль не прекращается. Духовная боль несравненно мучительнее телесной. Что делать человеку после этого, чтобы не сойти с ума? Только молиться. Без покаянной молитвы невозможно выжить».

Как предельная любовь к людям – смерть ради них, так и предельная любовь к Богу – верность Ему при любых трудностях, исповедание веры в Него даже тогда, когда за это будет грозить смерть.

Существование человека на земле удивительно коротко. Ничто не может доставить здесь полноты благ, сделать людей по-настоящему счастливыми. И только Господь Бог, сотворивший небо и землю, может даровать действительное блаженство – вечное, постоянное. Небесный Отец приготовил великую радость тем, кто верен Ему до конца.

СВЯТАЯ КРОВЬ

(Крымское сказание о событии, имевшем место в реальности)

Что это за рой кружится над церковкой, старой туклукской церковкой греческих времен? Не души ли погибших в святую ночь Рождества? Еще не знали в Крыму Темир-Аксака, но слух о хромом дьяволе добежал до Тавра, и поднялся в долине безотчетный страх перед надвигавшейся грозой.

Плакали женщины, беспокойно жались к матерям дети и задумывались старики, ибо знали, что когда набегает волна, – не удержаться песчинке.

Скорбел душой и отец Петр, благочестивый старец, не носивший зла в сердце и не знавший устали в молитве. Только лицо его не выдавало тревоги. Успокаивал до времени священнослужитель малодушных и учил мириться с волей Божией, как бы ни было тяжко подчас испытание. Так шли дни, близилось Рождество – праздник, который с особенной торжественностью проводили греки в Туклуке.

По домам готовились библейки, выпекалась василопита – хлеб святого Василия с монетой, которая должна достаться счастливейшему в Новом году. Лучше, чем когда-либо, поднялся хлеб Зефиры, двадцатилетней дочери Петра, и мечтала Зефира, чтобы вложенная ею в хлеб золотая монета досталась юноше, которого ждала она из Сугдеи с затаенной радостью. Только не пришел он, как обещал. Стало смеркаться, зазвучало церковное било вечерним призывом, а юноши все не было. Склонив в печали голову, стояла в церкви девушка, слушая знакомые с детства молитвенные возгласы отца. И казалось ей, что никогда еще не служил отец так, как в эту ночь. Точно из недр души, из тех далеких пределов, где человеческое существо готово соприкоснуться с Божественным Откровением, исходило его благостное слово.

Веяло от него теплом мира, и под песенный напев, в тумане сумерек, при мерцании иконостасных лампад, чудился Кто-то в терновом венце, учивший не бояться страданий.

Каждый молился, как умел, но тот, кто молился, понимал, что это так.

Смолк священник, прислушался. С улицы доносился странный шум. Смутились прихожане. Многие бросились вон из церкви, но не могли разобрать, что делалось на площади. Они только слышали дикие крики, конский топот, бряцание оружия, проклятие раненых.

Побледнел, как смерть, отец Петр. Сбылось то, что поведал ему когда-то пророческий сон.

– Стойте, – крикнул он обезумевшей от ужаса толпе. – И слушайте! Бог послал тяжкое испытание. Пришли нечестивые. Только вспомним первых христиан и примем смерть, если она пришла, как подобает христианам. В алтаре, под крестом, есть подземелье. Я впущу туда детей и женщин. Всем не поместиться, пусть спасутся хоть они.

И отец Петр, сдвинув престол, поднял плиту и стал впускать детей и женщин по очереди.

– А ты? – сказал он дочери, когда она одна осталась из девушек. – А ты?

– Я при тебе, отец.

Благословил ее взором отец Петр и, подняв высоко крест, пошел к церковному выходу.

На площади происходила последняя схватка городской стражи с напавшими чагатаями Темура.

С зажженной свечой в одной руке и крестом в другой, с развевающейся белой бородой, в парчовой ризе стоял отец Петр на пороге своей церкви, ожидая принять первый удар.

И когда почувствовал его приближение, – благословил всех.

– Нет больше любви, да кто душу свою положит за други своя.

И упал святой человек, обливаясь кровью, прикрыв собой поверженную на пороге дочь. Слилась их кровь и осталась навеки на ступенях церковки.

И теперь, если вы посетите эту деревню, маленькую церковку, вы, если Господь осенит вас, увидите следы святой крови, пролитой праведным человеком когда-то, много веков назад, в ночь Рождества Христова.

Как вы думаете, в чем отличие Заповедей блаженств от Десяти заповедей по форме изложения?

Почему человеку необходимо стать нищим духом?

Какие плачущие утешатся?

Можете ли вы объяснить, чем кротость отличается от малодушия?

Зачем человеку стремиться к правде?

Как проявлять милосердие, если у тебя самого крайне скудное содержание?

Что же такое чистота сердца и как ее достичь?

Что означает быть миротворцем?

Почему из века в век за правду подвергают гонениям?

Как вы думаете, почему христиане чувствуют радость, когда их притесняют за исповедание веры во Христа?