Л Е К Ц И Я № 3

В прошлый раз я остановился на проблеме датировки «Пастыря» Ерма и сказал вам, что есть определенное указание относить эту книгу к началу II века; с другой стороны, есть указание, что она написана в 40-х годах II века. В современной науке пытаются эти две даты совместить, исходя из того, что сама по себе книга дает основание думать, что она не была

написана сразу, а была одним и тем же автором составлена на протяжении определенного времени. Таким образом, начало написания можно отнести к епископству св. Климента, а конец – к епископству Пия I. Это то, что касается датировки. В таком случае придется отказаться от отождествления автора с тем Ермом, который упоминается в конце «Послания к Римлянам» св. ап. Павла. Конечно было бы соблазнительно их отождествлять, но при такой хронологии получится неувязка и тогда от этого отождествления следует отказаться. По содержанию книга разделена на три части: «Видения», «Заповеди» и «Притчи» (подобно иносказаниям). Как считает современная патрология, автор сначала записал первые четыре «Видения», затем 5-е «Видение» – это переход от первой части ко второй. Учение, которое излагает автор книги «Пастырь» – это, прежде всего, нравственное учение и оно дается в форме ярких образов. Например, для описания Церкви автор неоднократно обращается к образу строящейся башни – когда эта башня будет достроена, тогда наступит конец времен. Строится башня из камней, которые символизируют людей – членов Церкви. Есть камни, которые подходят для этого строительства, они ложатся в ряд с другими, есть же камни, которые не подходят и строителями отбрасываются. Это грешники, не желающие каяться и изменить свою жизнь. Когда автор обращается второй раз к этому образу башни, он дает более оптимистическую картину; он говорит, что строительство башни замедлено и камни можно отбрасывать для того, чтобы они, поначалу совершенно не подходящие, все-таки вошли в свой ряд, в это богозданное строение. Цели автора, прежде всего, моралистические; он излагает, прежде всего, нравственное учение Церкви. Он много говорит о покаянии, причем говорит не в тоне поучения, а в чрезвычайно искреннем тоне кающегося грешника. Он говорит о собственных грехах и недостатках, он говорит о грехах своих близких. Вообще та картина церковной жизни, которую нам дает «Пастырь» – это картина чрезвычайно живая, реалистичная и, прямо скажем, не совсем идеальная. Мы очень любим идеализировать. Если нам трудно идеализировать настоящее время, как и во все времена никто не стремился идеализировать настоящее, то мы начинаем искать в далеком прошлом предмет для идеализации. В частности, чрезвычайно часто таким предметом идеализации становится Церковь первых веков. И вот трезвое, спокойное описание церковной жизни, какое нам дает «Пастырь» Ерма, показывает, что жизнь Церкви и в те века знала свои недостатки, имела свои теневые стороны.

Автор ставит очень важный вопрос о возможности покаяния после крещения, оспаривая тех, кто считает, что единственное возможное покаяние – это покаяние перед принятием Святого Крещения. Автор настаивает на том, что человек, впавший в тяжкие грехи после крещения, может покаяться и может быть прощен. Но автор ни в коем случае не хочет, чтобы это стало поводом для потери страха Божия, поводом для впадения в различные грехи. Поэтому автор говорит, что нельзя каяться бесконечно, и если по слабости человеческой и по внушению духа злобы произошло грехопадение, то нужно немедленно покаяться в этом и в таком случае возможно возрождение. Но если человек будет повторно впадать в тяжкие грехи, то он уже должен быть от Церкви отлучен. Иногда считалось, что эта доктрина покаяния есть некое новшество, что во времена, предшествовавшие написанию «Пастыря», допускалось только одно покаяние – до крещения. Однако, «Пастырь» говорит о покаянии, как о старом церковном установлении и ничем не дает нам основания думать, что будто бы здесь речь идет о каком-то нововведении.

В догматическом учении, которое излагается в книге «Пастырь» есть неясные места; самое вопиющее из них – это отождествление второго и третьего Лица Святой Троицы – Сына Бога и Духа Святого. Так, что мы должны трезво видеть и не считать книгу «Пастырь», как выражение богооткровенного учения, как ее оценивали в первые века. Мы не должны удивляться, что эта книга после IV века выпала из круга книг, которые считались основополагающими. Тем не менее, в книге содержится много важного о церковном учении, как оно понималось в первые века. В частности, автор настаивает на абсолютной необходимости крещения для спасения; для него это утверждение имеет настолько всеобщий характер, что он говорит даже о том, что апостолы после своей смерти сошли во ад для того, чтобы там совершить крещение праведников, умерших до Христа. Пытаясь объяснить силу зла в человеческой душе, автор «Пастыря» говорит, что каждому человеку сопутствуют два апостола – благой апостол и злой апостол. Однако, Ерм понимает, что эти два апостола не могут сосуществовать в одном человеческом сердце и по его описанию или один из них становится хозяином его сердца или другой.

Несмотря на то, что книга написана человеком, который очевидным образом, как он сам говорит о себе, не принадлежал к церковной иерархии, она всегда имела очень большой авторитет в течение первых веков христианства. Такие авторы, как Тертуллиан, Ориген, св. свщмч. Ириней Лионский называли «Пастыря» среди боговдохновенных книг Священного Писания, а автора считали Новозаветным Пророком. По всей видимости популярность этой книги была больше на Востоке, чем на Западе. Книга, написанная в Риме или еще где-то в Италии, была написана на греческом языке и это одна из причин ее распространения на Востоке. В конце IV века блаж. Иероним Стридонский свидетельствует, что в его времена книга была уже почти забыта на Западе. По началу было, конечно, не так. «Фрагмент Муратори» середины или начала второй половины II века говорит нам о том, что книга рекомендовалась к домашнему чтению, хотя не читалась в Храмах, т.е. рассматривалась, как одна их Второканонических Книг Нового Завета, если позволительно так выразиться. Ориген говорит, что книга читалась в некоторых церквах за богослужением, хотя отмечает, что эта практика не была всеобщей. Опять таки мы видим, что на Востоке к книге относились с большим пиететом, чем на Западе. Книга «Пастырь» сохранилась в знаменитом «Синайском Кодексе», т.е. среди Книг Священного Писания, которые включены в этот Кодекс. Это самая главная рукопись, в которой до нас дошел «Пастырь» Ерма. Кроме того, есть одна более поздняя рукопись XV века, и еще некоторые фрагменты, которые сохранились в Египетских папирусах. Все эти свидетельства о греческом тексте, так или иначе, дефектны. Даже в «Синайском Кодексе» мы находим «Пастыря» не в полном виде. Для восполнения того, что потеряно в греческом оригинале, нам служат старинные латинские переводы, которые тоже сохранились.

Традиционно «Пастыря» относят к писанию мужей апостольских. После мужей апостольских следующий ряд древних отцов и церковных писателей – это апологеты, к которым мы сейчас и переходим. Мужи апостольские и все, кого мы условно к ним причисляем, ставили себе первейшей целью назидание верных. Их творения обращались к церквам, к общинам верных. Писания апологетов имеют другой адрес. В них Церковь впервые соприкасается с внешним миром, не только с государством Римским, но также и с греко-римской культурой и наукой. В появлении Творений апостолов была жизненная необходимость потому, что по мере роста Церкви росли нападки на нее со стороны внешнего мира не только языческого, но и иудейского. Эти нападки имели различный характер. Государства устраивали кровавые гонения против Церкви, простой народ питался всякими ложными слухами о Церкви Христианской, такими чудовищными слухами, которые абсолютно никакого отношения к действительной жизни Церкви не имели. Языческая литература восставала на Церковь или в духе простонародных нападок, подхватывая всякие неправдоподобные слухи, или же защищая языческую культуру, которой якобы угрожала христианская Церковь. И вот здесь, отвечая на все эти нападения, Церковь устами апологетов должна была сказать то , что она думает о государстве и о благе народа и о языческой культуре. И, наверное, главный итог деятельности апологетов – это то, что Церковь приняла культуру, как таковую, конечно, отделяя культуру от той языческой религии, в недрах которой она родилась и развивалась. Мало того, мы, наверное, не найдем других более оптимистичных оценок языческой культуры, прежде всего, языческой философии, чем то, что мы находим у апологетов. Впоследствии отцы и учители Церкви выражались более сдержанно и даже более сурово о философии.

Апологеты – это первые церковные писатели, которых мы можем назвать богословами. Они пытались систематически изложить учение Церкви, они пытались осмыслить учение веры, пользуясь элементами этой самой философии. Одна статья протестантского автора, написанная в начале XX века, начинается очень эффектным абзацем, где автор сопоставляет

Нагорную Проповедь, ее начало – «Заповеди Блаженства», с Никео-Константинопольским Символом Веры. И тут же приходит к выводу, что мы здесь имеем дело с совершенно разными религиями, во всяком случае, с двумя совершенно разными пониманиями религий. Это было целое направление протестантской историографии, надо сказать, характерное для протестантизма, которое пыталось выделить чистое христианство и отбросить все наносное. Таким наносным объявлялось все эллинское, все, имеющее отношение к языческой культуре. История христианства первых веков определялась сторонниками этого направления, как процесс острой эллинизации христианства. Для того, чтобы пройти путь от Нагорной Проповеди до Никейского Символа Веры нужно было совершенно эллинизироваться. На самом деле не было, конечно, эллинизации, как отступления от основ христианской веры, не было измены вере, т.е. вообще не было того, что исследователи называют эллинизацией христианства. Происходило другое, обратное – происходила христианизация эллинизма. Это действие имело место и мы не поймем истории, если будем это игнорировать. Происходило воцерковление эллинской стихии, как она была дана в ее культурных результатах.

Апологетов в истории осталось относительно мало. Некоторые из них известны нам, прежде всего, по именам. Самый древний из апологетов – это Кодрат. Один абзац из его сочинений нам сообщает в своей «Церковной истории» Евсевий Кесарийский. Свою апологию он написал, скорее всего, в самом начале 20-х годов II века. Евсевий упоминает некоего пророка и ученика апостолов по имени Кодрат; но тождественен ли он с апологетом или нет установить трудно.

Самая древняя, дошедшая до нашего времени апология принадлежит Аристиду Афинскому. История ее находки очень интересна, почти детективная история. Началось все с того, что монахи Армянского Униатского Монастыря в Венеции обнаружили армянский перевод фрагмента этой апологии. Затем, в конце XIX века в Монастыре св. Екатерины, на Синае, был обнаружен полный сирийский перевод апологии Аристида Афинского. Эти две находки позволили узнать, что до нашего времени дошел греческий текст апологии Аристида. Он сохранился в «Житии Варлаама и Иосафа».

Это житие, как более или менее всеми признано, составлено в его греческой версии преп. Иоанном Дамаскиным. В текст этого жития вставлена, по крайней мере, значительная часть апологии Аристида без всякого упоминания его имени. Немного о содержании апологии. Аристид делит все человечество по религиозному принципу на четыре категории: первая – это варвары, вторая – эллины, третья – иудеи, четвертая – естественно, христиане. Варвары поклоняются стихиям, которые суть не что иное, как Творение Божие. Эллины поклоняются богам, которые, согласно эллинской мифологии, обнаруживают такие серьезные недостатки, что их считать богами никоим образом нельзя. Иудеи заслуживают уважения – они ближе других к Истине, но у них нет истинного богопочитания потому, что они почитание Единого Бога заменяют почитанием Ангелов, которым они придают слишком большое значение. Слишком много внимания иудеи уделяют внешним сторонам религии, различным обрядам. Одни только христиане обладают Истиной, они познали истинного Бога, который есть Творец всего и Вседержитель. Как говорит Аристид, христианство – это смысл существования мира, если мир продолжает существовать, то лишь по той причине, что христиане молятся Богу за весь мир.

Далее переходим к св. Юстину (Иустину) – философу и мученику, как его величает Церковь. Только что издано собрание творений св. мученика Юстина «Святой Юстин Философ и Мученик» – это репринт хорошего дореволюционного издания, но мы должны учитывать, что под именем св. Юстина до нас дошли не только его подлинные творения, но и некоторые другие. Св. Юстин – это человек, который жил во II веке: он родился в Палестине, родители его были язычниками. С юных лет он пожелал изучать философию, он сам об этом говорит в «Диалоге с Трифоном иудеем». Сначала он учился у стоического философа, затем у перипатетика и, наконец, у пифагорейца. У него были большие запросы как интеллектуальные, так и моральные, поэтому эти учителя его не удовлетворяли. Стоик не мог дать ему никакого понятия о Боге, перипатетик обнаружил слишком большую корыстность, как и многие учителя того времени, которые существовали за счет своих учеников. Пифагореец потребовал от Юстина слишком больших познаний об астрономии, геометрии и музыке. Только после приобретения этих знаний, он соглашался дальше обучать самой высокой премудрости. Больший успех имел учитель-платоник, с которым, наконец, встретился Юстин. Занятия у платоника продолжались до тех пор, пока на берегу моря Юстин не встретил некоего таинственного старца, который наставил его на путь Истины, научил его основам христианской веры, дал указание, что ему делать, чтобы узнать Истину.

Как свидетельствует сам Юстин, огромное впечатление в поисках Истины на него произвели христиане своим мужеством, тем, что они за обретенную ими Истину готовы были отдать свою жизнь. После своего обращения, Юстин посвятил жизнь защите христианской Истины. Он стал вести образ жизни учителя философии, предлагая желающим свои уроки, и путешествовал в качестве такого учителя из города в город. В годы царствования Антонина Пия (40–50-е гг. II века) Юстин прибыл в Рим и основал там свою школу. Среди его учеников был известный впоследствии апологет Татиан. Сохранилось древнее свидетельство о мученической смерти св. Юстина, которого казнили вместе с другими христианами; это произошло, по всей видимости в 165 году.

Св. Юстин написал очень много, но сохранилось из того, что он написал, только три достаточно больших сочинения. Эти сочинения содержатся в одной единственной рукописи, весьма среднего качества, которая была написана во второй половине XIV века. Эти три сочинения: две «Апологии» и «Диалог с Трифоном Иудеем». В собрании творений св. Юстина эти три сочинения стоят на первом месте. Св. Юстин действовал в твердом убеждении что всякий человек, который может свидетельствовать об Истине и не делает этого, будет судим Богом. Первая «Апология» св. Юстина обращена к императору. Он просит его взять в свои руки дело суда над христианами и судить самому, чтобы на этот суд не влияли ни предубеждения , ни злобные настроения народной массы в отношении христиан. Св. Юстин показывает, что обвинения, выдвигавшиеся против христиан, чаще всего основывались на ложных показаниях. Он горячо возражает против того, чтобы приговоры выносились на основании только одной принадлежности к христианству. Он говорит, что слово «христианин» так же, как слово «философ» означает приверженца учения и вовсе не может быть основанием для обвинения; наказывать можно только за преступление в то время, как те преступления, в которых обвиняют христиан – это клевета. Скажем христиан обвиняют в безбожии. На самом деле они вовсе не безбожники; если они отказываются поклоняться

богам, то потому что имеют гораздо более возвышенное, такое, что не позволяет им считать богами тех, кому их заставляют поклоняться. Христиане настолько проникнуты ожиданием конца мира, настолько строго готовятся к Страшному Суду Божию, что они не могут жить беззаконно и поэтому христиане могли бы быть опорой для самого государства.

Во второй половине первой «Апологии» св. Юстин излагает христианское учение. Он детально говорит о вероучении, о богослужении, исторически обосновывает христианство и показывает почему столь большое число людей принимает веру. Христианину особенно интересно то, что св. Юстин говорит о христианском богослужении. Он говорит о богослужении достаточно много в своих сочинениях, и мы должны понять, с какой целью он об этом говорит. Божественная Литургия входила в состав так называемого «Тайного учения». Сами христиане узнавали о смысле Божественной Литургии уже после Крещения. Язычники тем более ничего не знали о Литургии и Евхаристии, и по своему незнанию они изобретали самые чудовищные клеветы относительно главного христианского богослужения. И вот, очевидным образом, св. Юстин приоткрывает завесу перед своими языческими читателями, именно для того, чтобы опровергнуть эти клеветнические слухи, которые были распространены и в простом народе, и среди образованных противников христианства.

В конце первой «Апологии» мы находим один документ, присоединенный к ней автором, – это «Рескрипт императора Адриана» на имя проконсула Азии, подписанный примерно в 125 году. В этом Указе император Адриан говорит о том, какими принципами нужно руководствоваться при судебном преследовании христиан. В нем имеются четыре пункта:

1.Христиане должны быть наказываемы регулярным образом по суду.

2.Приговор может быть вынесен только в том случае, если доказано, что подсудимый нарушил римские законы.

3.Наказание должно быть соразмерно свойству и степени преступления.

4.Всякое ложное обвинение должно сурово наказываться.

В начале второй «Апологии» св. Юстин рассказывает о недавнем событии, когда префект г. Рима приказал обезглавить трех христиан только за то, что они заявили, что они христиане. Юстин взывает к римскому общественному мнению, протестуя против такого образа действия властей. Св. Юстин, в частности, отвечает на ироническое замечание язычников, которые спрашивали у христиан, почему христиане не хотят путем самоубийства поскорее перейти в иной мир, если они вообще так бесстрашно относятся к смерти и так хотят соединиться с Господом в Жизни Вечной. Св. Юстин совершенно правильно указывает, что самоубийство есть серьезнейшее нарушение воли Божией, а христиане хотят жить по Воле Божией. Если они исповедуют себя христианами, идя за это на смерть, то опять-таки они действуют по Воле Божией, потому, что они не считают преступной свою принадлежность к Церкви и не считают, что это нечто такое, что нужно прятать от других.

Самое большое из трех сочинений св. Юстина – это «Диалог с Трифоном Иудеем». Это самая древняя, сохранившаяся до нашего времени апология, адресованная иудеям. По всей видимости, «Диалог» составлен позднее двух «Апологий». Собеседник св. Юстина – некий ученый, иудей Трифон, возможно это раввин Трифон, который упоминается в «Мишне», части «Талмуда». Как сообщает Евсевий Кесарийский, диалог между св. Юстином и Трифоном состоялся в Ефесе. В том виде, в каком «Диалог» записан св. Юстином, он представляет собой протокольную запись собеседования. Однако, он не является и слишком уж вольной вариацией на эту тему. По всей видимости, св. Юстин записал свое собеседование очень скоро после того, как оно имело место, и более или менее придерживаясь канвы той реальной дискуссии, которую он имел с Трифоном. В диалоге св. Юстин много говорит о самом себе, о том, как он пришел к христианской вере. Затем он излагает свои воззрения на «Ветхий Завет». Моисеев Закон, как он говорит, имел только временное значение, христианство – это новый и вечный Закон и не для одного народа, а для всего человечества. Очень важная часть «Диалога» посвящена обоснованию того, что Христу нужно поклоняться, как Богу (главы 48 – 108). Затем св. Юстин доказывает, что верующие во Христа – это Новый Израиль, Новый Избранный Народ Божий и, в конечном счете, именно к ним относятся те Обетования, которые в «Ветхом Завете» прообразовательно отнесены к ветхозаветному народу Божию.

Кроме этих трех сочинений, св. Юстин составил целый ряд сочинений, которые до нас не дошли. Те сочинения, которые сохранились под именем св. Юстина, кроме названных трех, не принадлежат ему, хотя в некоторых случаях они называются теми же названиями что и не сохранившиеся подлинные его сочинения. Поскольку в этом томе содержатся все известные под именем св. Юстина сочинения и подлинные и не подлинные, я назову, по крайней мере, некоторые из них. «Увещание к эллинам» – содержание соответствует названию (эллин на церковном языке означает, прежде всего, – язычник). В этом сочинении автор убеждает язычников в истинности христианства. Он говорит сначала о греческих поэтах, которые никоим образом не могут рассматриваться, как свидетели об истинной религии; затем говорит о философах, которые очень много противоречат один другому и говорят, и что истину надо искать у Моисея и пророков. Моисей жил и учил значительно раньше всех поэтов и философов, этот мотив очень распространенный у апологетов. Видя что-то хорошее, истинное у языческих авторов, апологеты часто объясняли присутствие каких то элементов истины у язычников и влиянием на них ветхозаветных пророков. Исторически это не очень убедительно, но апологеты считали именно так. «Увещание к эллинам» составлено в III веке, т.е. много времени спустя после жизни св. Юстина.

Еще одно сочинение называется «Речь к эллинам»; оно гораздо короче, чем предыдущее. Здесь опять мы находим нападки на поэтов Гомера и Гесиода. Заканчивается эта речь воодушевленным призывом к обращению. Датируется «Речь» также III веком.

Еще одно сочинение, известное под именем св. Юстина – «О монархии» или в русском переводе «О единовластительстве». Здесь с помощью цитат самых известных греческих поэтов доказывается истинность единобожия.

Наконец, есть еще целый ряд сочинений; они не помещены в этом томе, они еще более позднего времени, конца IV – начала V века. Я не буду их называть по – отдельности, они происходят откуда-то из Сирии. Эти сочинения, приписывавшиеся св. Юстину, современная наука приписывает авторству Илизиодора Тарсийского или даже Феодорита Кирского.

В том определении Бога, которое дает св. Юстин, чувствуется влияние платонизма. Св. Юстин настаивает на том, что Бог неизреченен. Творец Вселенной не имеет имени, потому что Он не рожден. Он мог бы иметь имя, только в том случае, если бы над Ним был Кто-то старший. Поскольку Он – Начало всего, Он безымянен, и все Его имена такие, как Отец, Бог, Творец, Господь, Владыка, имеют только условное значение. Лучшее имя – есть имя «Отец», поскольку Бог – есть Творец всего. Св. Юстин отрицает вездеприсутствие Божие, он говорит, что Бог обитает превыше небес и, таким образом, между Богом и сотворенным им миром существует целая бездна. Но есть мост, переброшенный через эту бездну – это Логос, Слово Божие. Логс – это посредник между Богом Отцом и миром. Бог общается с миром только посредством Логоса. Логос всегда пребывает в Боге, как внутренняя присущая Сила. Но перед сотворением мира Логос отделился от Бога, и Он непосредственно и сотворил мир. Это отделение Логоса от Бога Юстин поясняет образом двух огней; один огонь загорается от другого, причем первый огонь нисколько не умаляется в своей яркости от того, что от него отделяется другое пламя.

Вообще говоря, при всей укорененности учения первых богословов о Святой Троице в Священном Писании, мы все-таки не должны идеализировать эти учения. И мы действительно видим, что когда богословствующий ум пытается объяснить неизреченные тайны Святой Троицы, то не так уж трудно впасть в ошибки. В церковном богословии только со временем утвердились совершенно безошибочные формулы и понятия о Святой Троице. В этом отношении, конечно, есть большая разница между богооткровенным учением Священного Писания и попыткой в категориях человеческого разума изложить учение о Боге. Мы должны это трезво видеть, не должны этого бояться, должны исходить, прежде всего, из суда Церкви о том или ином учении. Церковь не провозгласила первых богословов самыми лучшими истолкователями догмата Святой Троицы. И действительно, в первые века мы будем находить очень много неточностей в этих учениях. Нам легко сейчас рассуждать, потому что у нас есть и Василий Великий, и Григорий Богослов, и Афанасий Великий и все прочие Отцы. Мы должны понимать, что богословие должно было проходить сложный путь становления, и мы в то же время должны прославлять подвиг всех, кто во все века, начиная с самых первых веков и десятилетий христианства, подвизался в уяснении Божественной Истины.

12.09.95г. Н.Б.