Л Е К Ц И Я №2

Продолжаем изучение мужей Апостольских. В прошлый раз мы с вами остановились на св. Клименте, епископе римском, на «Первом его послании к Коринфянам». Это послание было в свое время, первые три века христианской истории, высоко авторитетным в некоторых церквах и в Коринфской церкви, к которой оно было адресовано. В иных церквах его читали за богослужением подобно книгам Священного Писания. Кроме того очень долго это Послание было известно в одной единственной рукописи, в знаменитом Александрийском кодексе, одной из трех главных рукописей греческой Библии обоих Заветов. После Священных книг Нового Завета в Александрийском кодексе помещено первое послание св. Климента римского к Коринфянам. То есть его авторитет был почти равен авторитету книг Священного Писания. Это вообще относится в большей или меньшей степени также и к другим мужам Апостольским. В первые три века христианства их авторитет был чрезвычайно высок, и неоднократно мы находим их творения в списках книг Священного Писания.

Но зато потом, IV век, в силу значительно изменившихся исторических обстоятельств, а также появления чрезвычайно богатой Святоотеческой Богословской литературы, чаще всего называют Золотым веком Святоотеческой письменности. Именно в IV веке просияли такие учители Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст. Эти величайшие отцы заслонили собой богословов первых веков, поэтому понятным становится, что в последствии приходят в забвение многие творения мужей Апостольских; они перестают переписываться, многие из них известны нам в одной-двух рукописях, некоторые, как, например, «Учение двенадцати Апостолов» чуть ли не в одной единственной рукописи, где полностью сохранилось это древнейшее творение. То же самое можно сказать и о Первом послании св. Климента римского. Очень долго оно было известно в одной единственной рукописи, в Александрийском кодексе. К сожалению, этот кодекс сам по себе не очень то исправный, а кроме того из него пропал целый лист в конце «Первого послания к Коринфянам» св. Климента. То есть послание было известно не полностью и все наши русские дореволюционные переводы воспроизводили его в том виде, в каком оно содержится в Александрийском кодексе, хотя уже в конце XIX века стал уже известен его полный текст. Его нашли в той самой рукописи, в которой нашли «Учение двенадцати Апостолов». Впоследствии, и когда Брюссельская антология ранних отцов издавалась дважды, опять таки «Первое послание к Коринфянам» Климента было издано в не полном виде, полный его текст мы найдем только в Рижском издании. Следует сказать, что выпавшая из предыдущих изданий часть представляет собой очень большой интерес, в частности, здесь содержится замечательная молитва Св. Климента, которая получила в науке именование Великой молитвы.

Перейдем к другим творениям, известным под именем Св. Климента римского. Современная наука отказывает всем остальным творениям в подлинности, рассматривая, как подлинное только «Первое послание к Коринфянам». Кроме того известно еще «Второе послание к Коринфянам». Ученый анализ этого творения показывает, что оно относится ко времени несколько более позднему, чем Первое послание , а именно к середине II века; оно не содержит в себе никаких признаков послания, а содержит напротив все признаки проповеди. Это, таким образом, древнейшая, дошедшая до нашего времени христианская проповедь, которая получила авторитетное, хотя и неправильное авторство св. Климента Римского. Личность св. Климента была настолько уважаема, что ему приписали также некоторые другие сочинения.

Очень большой объем имеют так называемые Псевдоклиментины. Это биографическое сочинение, в котором описывается жизнь Св. Климента, довольно позднего происхождения, и оно весьма мало достоверно. События излагаются там в духе определенного литературного жанра, что в истории литературы называется античным романом, когда роман строился на напряженном сюжете, в который входили разлуки самых близких людей, родственников, многократные страшные приключения, которые угрожали их жизни, но с обязательным «Happy end» в конце: чудесное воссоединение семейств, внезапные узнавания родственников, не видевшихся десятилетиями. Эти Псевдоклиментины следуют литературным правилам этого жанра. Они относятся к обширному разряду апокрифических деяний (здесь речь идет не об Апостоле, а о муже Апостольском), но все же это сочинение примыкает к многочисленным апокрифическим деяниям Апостолов, которые составлялись в первые века христианской истории. Псевдоклиментины имеют также и учительную сторону, в них передается, причем без искажений, какие довольно часто встречаются в апокрифах, христианское церковное учение.

Поэтому они независимо от своего происхождения и времени написания представляют определенный интерес.

Наконец, именем Св. Климента надписано сочинение, которое оформилось чрезвычайно поздно, и называется «Постановления Апостольские». Это сочинение имеет огромную важность не только в истории церковной литературы, но и в церковной истории как таковой. «Постановления Апостольские» были составлены, может быть с использованием каких то более ранних элементов, в середине IV века. Это большое сочинение в восьми книгах, место составления Сирия, оно отражает реальности церковной жизни именно в Сирии. Особенно важна завершающая часть этих так называемых «Постановлений Апостольских» – там дается 85 правил или канонов Св. Апостолов. Во все времена отношение церкви к этому памятнику было двойственным. Конечно , если бы мы признали, что не все Постановления Апостольские, а только Правила Св. Апостолов принадлежат действительно Апостолам, мы должны были бы поступить так, как рекомендовал сделать прп. Иоанн Дамаскин. Мы должны были бы эти правила присоединить к Священному Писанию Нового Завета, потому что именно таков был критерий отбора священных книг Нового Завета: все, что исходило от Апостолов включалось в Новый Завет и, наоборот, все, в чем отказывали Апостолам, т.е. не признавали принадлежащим их авторству, не допускалось в канон Священных книг Нового Завета. Так, что, если бы мы действительно признали эти Правила, принадлежащими Апостолам, их нужно было бы прибавить к Новому Завету. Но церковь так не поступила. Вообще долго был спор об этих правилах, в конце концов в конце VII века Трулльский собор принял эти Правила Св. Апостолов в полном составе. Однако, в то же время Трулльский собор высказался против Постановлений Апостольских, частью которых по своему происхождению и являются эти 85 правил св. Апостолов. Подробнее этот вопрос рассматривается в рамках предмета истории канонического права.

Теперь переходим к другому мужу апостольскому св. великомученику Игнатию Богоносцу, епископу Антиохийскому. Мы знаем довольно мало о жизни св. Игнатия. Знаем, прежде всего то, что он , будучи епископом Антиохийским, во время царствования императора Траяна (годы царствования 98 – 117гг.), был приговорен к смертной казни. Чтобы претерпеть эту казнь, он был доставлен из Антиохии в Рим. Существует предание, что, когда св. Игнатий был еще совсем маленьким, его видел Христос, и указуя на него, Христос сказал, что кто не будет, как дети, тот не войдет в Царствие Небесное. Но христианская древность не знает этого факта. Например Иоанн Златоуст говорит, что Игнатий Богоносец никогда не видел Спасителя лично. Если мы примем это предание, то у нас возникнут некоторые трудности с хронологией. Св. Игнатимй, следуя на казнь в Рим, обратился с Посланиями к некоторым Церквам, прежде всего к Малоазийской и, наконец, к Римской Церкви. Еще одно Послание он адресовал Поликарпу, епископу Смирнскому; всего он написал семь посланий. Послание св. Игнатия Богоносца – это один из замечательнейших примеров древнехристианского богословия и веры первых христиан. У св. Игнатия богословие совершенно не отделяется от самой живой и горячей веры. св. Игнатий замечательно говорит о Богочеловечестве Христовом. Одна из преимущественных задач св. Игнатия, как богослова, борьба с докетизмом. Докеты, как вы знаете – это еретики, которые отрицали реальность Боговоплощения. Для них Христос был, прежде всего учитель, а для того, чтобы научить людей истине, Он принял на Себя обличие человека, но не был человеком в реальности. Это еретическое учение св. Игнатий опровергал со всей энергией, называя докетов неверными и безбожниками.

Учение св. Игнатия связано не только с верой во Христа, но также с литургической жизнью. На каждом шагу он или намекает на литургическую природу Церкви или прямо о ней говорит. Святое Причастие он замечательно определяет, как врачевство бессмертия, противоядие смерти и жизни вечной во Христе Иисусе. Евхаристию он определяет, как плоть Господа нашего Иисуса Христа, плоть, которая пострадала за наши грехи и которую Отец воскресил Своей Благостью. С учением о Евхаристии у св. Игнатия тесно связана экклизиология – учение о Церкви. Св.Игнатий сознавал, что Церковь, хотя и существует конкретно в виде отдельных местных общин, однако, эти общины составляют единое целое. Это единое целое св. Игнатий первый в истории Церкви называет Кафолической Церковью. Православная Церковь появилась несколько позже, в начале IV века. Там, где епископ – там множество, также как, там, где Христос Иисус – там Кафолическая Церковь. Св. Игнатий много говорит о епископском служении. Судя по тому, как изображает жизнь Церкви Св. Игнатий, в его время, в самом конце первого и в самом начале второго века в Церкви уже твердо установилось то, что называется монархическим епископатом, т.е. церковные общины возглавляются епископами. Св. Игнатий говорит о трех степенях священства – о епископе в единственном числе, о пресвитерах, о диаконах, причем епископа св. Игнатий неоднократно называет образом Христовым или образом Бога Отца, в то время, как пресвитеры по св. Игнатию – это образ Апостольского Лика. Власть епископа в Церкви непререкаема. Св. Игнатий советует всем, к кому он обращается с Посланиями, уважать и непререкаемо слушаться епископа даже, если он юн по возрасту.

Это столь определенное учение св. Игнатия о епископской власти конечно в разные времена привлекало внимание и вызывала ту или иную интерпретацию. Скажем протестанты, которые вообще хотели ниспровергнуть иерархию Церкви, иногда выступали с утверждениями, что св. Игнатий был изобретателем этой системы монархического епископата, что это было новшество, введенное им. Именно поэтому он так горячо защищал эту церковную структуру. На самом деле чтение Послания св. Игнатия должно опровергнуть такое предвзятое утверждение, потому, что св. Игнатий говорит о епископской власти, как о чем-то существующем повсюду и не подлежащем обсуждению. Нельзя сказать, что вопрос совершенно ясен, потому, что, если даже в Сирии в Малой Азии в начале II века уже существовала структура монархического епископата, это еще не доказывает, что такой строй Церкви был повсюду. Примечательным образом, адресуя свое Послание Римской Церкви, римлянам, св. Игнатий ни словом не упоминает Римского епископа. Апологеты католичества пытаются использовать Послание к римлянам св. Игнатия, потому что там весьма торжественно в высоких выражениях превозносится Римская Церковь и даже в одном месте называется «председательствующей в любви». Это не совсем ясное выражение, однако оно может приблизительно говорить о высоком авторитете, которую имела Римская церковь. Этот авторитет нас удивлять не должен, потому что это Церковь свв. апостолов Петра и Павла, это церковь, которая действительно в первые века христианства имела очень большое влияние на жизнь Вселенской Церкви. Но понимать эти достаточно неопределенные выражения в духе последующих папских учений у нас нет никакого основания.

Эклизиология (учение о Церкви) св. Игнатия для нас интересна еще и в другой связи. Мы знаем, что в свое время, в конце IX века в учении о Патриархе, которое дается в Византийском законодательном сборнике под названием «Епанагога» или («Исагога»), авторство которого по всей вероятности нужно приписывать Святителю Фотию Константинопольскому, говорится о Патриархе, как образе Христовом. В то же самое время о епископах в той же самой «Епанагоге» ничего подобного, столь высокого не говорится. Мы должны видеть проявление того, что получило в научной литературе название Византийского папизма.

Византийский папизм не остался без влияния на церковное сознание некоторых церковных деятелей и у нас в России; например, он сильно повлиял на знаменитого Патриарха Никона. Говоря о том, как Патриарх соотносится с епископами, Никон говорит, что Патриарх – это образ Христов, а епископы – это образ апостолов, т.е. повторяется то, что говорит св. Игнатий Богоносец о епископе и пресвитерах. Однако, с православной точки зрения эта аналогия совершенно не допустима, т.к. епископ и пресвитеры это разные степени священства. Если мы поверим Патриарху Никону, тогда получится, что Патриарх и епископы это тоже разные степени священства; тогда это будет уже не папизм, а гиперпапизм, потому что сами католики до такого никогда не договаривались, старались не договариваться. Было, конечно у некоторых экстремистов-католиков учение о том, что Папа – это четвертая степень священства, но оно было очень быстро задвинуто и никакого официального признания и хождения не получило. К счастью учение Патриарха Никона у нас не получило официальной санкции, хотя есть некоторые историки и публицисты, которые хотели бы объявить Патриарха Никона правилом Веры. Это было бы ошибочно и являлось бы апробацией папизма, который мы достаточно хорошо умеем осуждать и который нам нужно трезво оценивать, когда он проявляется в Константинополе или в других местах.

Святой Игнатий Богоносец развивает нравственное учение, которое у него тесно связано с учением о духовной жизни во Христе. Одно из главных понятий нравственного учения св. Игнатия – это подражание Христу. Мы помним, что св. Апостол Павел говорит: «Подражайте мне, как я Христу"(1Кор. 4:16). Св. Игнатий еще дерзновеннее призывает всех христиан подражать Христу: «Будьте подражателями Иисуса Христа». В той ситуации, в которой написаны все послания св. Игнатия, подражание Христу означает прежде всего шествие на смерть. «Не мешайте мне быть подражателем страданий Бога моего» – говорит он. Св. Игнатий не просто принимает то, что ему уготовало языческое правосудие, он всей душой желает пострадать за Христа. Он предвидит, что римские христиане будут предпринимать какие то усилия для того, чтобы избавить его от мученичества, и он умоляет их ни в коем случае этого не делать. О своих близких мучениях он говорит самым торжественным образом. Например, «Я пшеница Христова, дайте мне быть перемолотым зубами зверей, чтобы стать чистым хлебом Христовым». Мы здесь не можем не увидеть намека на Евхаристию, на соединение всех в едином теле Церкви, которое есть тело Христово. Завершается это соединение в блаженной жизни будущего века. Св. Игнатий все время говорит о том, что христиане уже в этой жизни должны стать Храмами Христовыми (известное выражение из Послания св. ап. Павла: 1Кор. 3:16; 6:19; 2Кор. 6:16.), Крестоносными и Богоносными. Самого себя он многократно называет Богоносцем; присвоение этого имени принадлежит ему самому.

Текстология посланий св. Игнатия довольно сложная, известны две редакции: одна краткая, другая пространная. Одно время пространная редакция считалась подлинником, однако, было доказано, что подлинной является краткая, состоящая из семи Посланий. Пространная отличается от краткой тем, что в эти семь Посланий кое-что вставлено и кроме того добавлено шесть других Посланий. Пространная редакция принадлежит довольно позднему времени, середине или второй половине IV века и исходит из еретических кругов, близких к Аполлинарию Лаодикийскому.

Близким к св. Игнатию был св. Поликарп, епископ Смирнский. Он был чрезвычайно почитаем, как ученик свв. апостолов. Св. Ириней Лионский сообщает, что Поликарп сидел у ног св. Иоанна Богослова и внимал его учению. И тот же св. Ириней сообщает, что именно апостолы назначили св. Поликарпа епископом Смирнским. В середине II века, а точнее в 155 году св. Поликарп был приглашен в Рим Папой Римским Аникитой для того, чтобы обсудить с ним волновавший тогда Церковь спорный вопрос о дне празднования Пасхи. В Римской Церкви утвердился обычай праздновать Пасху обязательно в воскресение, в то время, как в Малой Азии был другой обычай праздновать Пасху 14 нисана (месяц еврейского календаря), т.е. в день Крестных Страданий Спасителя, совершенно независимо от того, на какой день недели в году приходится 14 нисана. Св. Поликарп в полемике с Римом ссылался на апостольскую традицию, на традицию св. Иоанна Богослова. Спорящие так и не пришли ни к какому согласию, хотя расстались полюбовно, церковного разрыва не произошло, несмотря на всю остроту этого спора. Очень скоро после возвращения в Смирну св. Поликарп пострадал за Христа. Что касается спора о дате Пасхи, он разрешился только в IV веке, когда стало возможным на I Вселенском соборе (как вы знаете до IV века Вселенских соборов не было и не могло быть) было определено, как все Церкви должны праздновать Пасху. Впоследствии, поскольку некоторые продолжали упорствовать, была специально осуждена ересь четыредесятников. Таким образом, Малоазиатский обычай празднования Пасхи был совершенно отменен.

В святоотеческой письменности св. Поликарп известен, прежде всего, как адресат Послания св. Игнатия Богоносца, а кроме того, известен по описанию его мученичества. Возможно, что он пострадал в следующем году после посещения Рима т.е. в 156 году, и по свежим следам событий было составлено описание мученичества св. Поликарпа. Впоследствии многие мученики были запечатлены в так называемых мученических актах, но мученичество св. Поликарпа это первое описание такого рода в древнехристианской литературе. Кроме того св. Поликарпу принадлежит собственное творение – Послание к Филиппийцам. Там мы находим ценные сведения и о церковном учении и о церковном устройстве и ценные нравственные наставления. Как ни странно в сравнении с Посланиями св. Игнатия Богоносца, обращаясь к Филиппийской Церкви, св. Поликарп не упоминает ее епископов, а говорит об ее пресвитерах во множественном числе, давая им наставления. Некоторые делают из этого вывод, что Филиппийская Церковь управлялась не единолично епископом, а коллегией пресвитеров. Примеры такого правления Церковью мы находим, прежде всего, в Священном Писании Нового Завета.

Современная наука относит к числу мужей апостольских также Папия, епископа Иерапольского. Иераполь – это город в Малой Азии. Св. Ириней Елеонский сообщает о Папии, что он слушал проповедь Иоанна Богослова, был другом св. Поликарпа Смирнского. Евсевий Кесарийский, благодаря которому мы знаем почти все о Папии Иерапольском, характеризует его довольно сурово, как человека весьма среднего ума. Эта характеристика вызвана отчасти тем, что Папий Иерапольский, будучи, как ученик апостола Иоанна, человеком высоко авторитетным, повлиял на возникновение ереси хилиазма. Хилиазм – это учение о тысячелетнем Царствии Христовом, которое должно быть еще до конца этого мира. Он действительно исповедовал хилиазм и, вслед за ним, многие увлеклись этим учением.

Тем не менее Папий, как человек, стоявший чрезвычайно близко к апостольскому времени, сообщает очень важные для нас сведения об апостолах; в этом главное значение тех отрывков Папия Иерапольского, которые нам сохранил Евсевий Кесарийский. Например, он сообщает, что евангелист Марк записывал проповедь св. ап. Петра, не особенно заботясь о последовательности событий, но стараясь как можно точнее передавать то, что говорил о Христе св. ап. Петр. О евангелисте Матфее Папий сообщает, что Матфей написал свое Евангелие на еврейском языке, а впоследствии Его переводили на греческий язык кто как мог. Судя по этому свидетельству, мы можем думать, что христиане во времена Папия уже имели дело не с еврейским Евангелием от Матфея, а именно с греческой Его версией.

Далее, рассмотрим Послание ап. Варнавы. Это творение, которое только условно может быть названо Посланием. Так, например в каноне Книг Священного Писания Нового Завета есть Послания, которые действительно являются Посланиями, со всеми признаками Посланий – с обращением, с приветствиями и т.д. Есть одно Послание, я имею в виду конечно Послание к евреям, которое скорее условно можно назвать Посланием. Так и Послание Варнавы, если пользоваться известной терминологией, то это скорее трактат нежели Послание. Современная наука отказывает этому Посланию в имени св. ап. Варнавы. По содержанию Послание много говорит о Ветхом Завете. Автор Послания предлагает свое оригинальное воззрение на Ветхий Завет. Итак он утверждает, что иудеи, которым был вручен Ветхий Завет, совершенно заблудились в его понимании по той причине, что они понимали его буквально. Понимание, предлагаемое автором Послания Варнавы – это понимание Ветхого Завета чисто аллегорическое. Все повествования, все предписания Ветхозаветного Закона автор хочет истолковать именно аллегорически. Эта аллегория может не иметь никакого отношения к реальному содержанию того, о чем говорится в самом Священном Писании Ветхого Завета. В Священном Писании называется число рабов Авраама – 318. Есть, между прочим, предположение, что эта цифра отразилась на канонизированной цифре отцов I Вселенского собора. Автор Послания Варнава предлагает интерпретировать число 318 следующим образом. По-гречески число 318 запишется как TIH, что можно интерпретировать следующим образом: вторая и третья буквы – это первые две буквы имени Иисуса, в то время, как первая буква T указывает на крест. То есть истинное служение Богу – служение Благодати Христовой предложил Своим рабам Авраам. Такой смысл вычитывает здесь автор Послания Варнава. По видимому, смысл довольно далекий от того, что говорится в Библии на самом деле. Вообще суждения автора Послания об иудеях чрезвычайно суровые, имеется в виду не иудеев после Христа , а иудеев до Христа. Например, он говорит, что они заблудились, потому что были руководимы злым ангелом. В другом месте он приравнивает Ветхозаветное Богопочитание языческому идолопоклонству. Обо всем этом говорится в первой части послания Варнавы.

Во второй части автор переходит к нравственным рассуждениям. Здесь Он во многом повторяет нравственное учение «Дидахи"–«Учение 12 апостолов». Если в «Дидахи» нравственные наставления даются в виде описания двух различных путей, о пути жизни и пути смерти, то описание Варнавы говорит о пути света и пути тьмы. Близость между двумя творениями довольно большая. В Послании говорится о таинствах, в частности, о Крещении. Некоторые выражения Послания замечательны, но в Послании имеются также и тенденции и неправославные, например, автор Послания, также, как Папий Иерапольский, хилиаст, учит о том, что должно придти тысячелетнее Царство Христово, которое будет здесь на земле еще до исполнения времен.

В свое время Послание Варнавы было высокоавторитетным, его тоже включали в Кодексы Священного Писания и в знаменитый Синайский Кодекс, который из Монастыря св. Екатерины поступил при Александре II в Императорскую библиотеку в Петербурге, но, в последствии, в 30-х годах был продан большевиками Британскому музею в Лондоне. В этом знаменитом Синайском Кодексе, одной из трех главных рукописей греческой Библии обоих Заветов, Послание Варнавы следует непосредственно за Откровением св. Иоанна Богослова. У него был авторитет и в то время, которое предшествовало написанию Синайского Кодекса, относящегося к IV веку. Климент Александрийский многократно цитирует это Послание и называет автором его Варнаву, спутника ап. Павла. Ориген называет это Послание Соборным Посланием и помещает его среди Книг Священного Писания. В IV веке картина меняется. Евсевий Кесарийский называет Послание Варнавы среди творений спорных, а позже в конце IV века блаженный Иероним Стридонский прямо помещает Послание в разряд апокрифов.

Современная наука не допускает возможности, чтобы Варнава, спутник св. Павла, был автором этого Послания, потому что радикально негативное отношение к Ветхому Завету, которое развивается в Послании немыслимо у апостолов, в частности, у апостолов круга св. ап. Павла. Кроме того, и хронология заставляет нас думать, что Послание написано не раньше 130 года. Высказываются весьма вероятные предположения, что местом написания Послания была Александрия; именно в Александрии давно уже развивался аллегорический метод толкования, который с таким упорством предлагал использовать для понимания Ветхого Завета автор Послания Варнава. Александрийский аллегорический метод возник задолго до христианства, он был связан с изучением язычниками древних текстов. Скажем в поэмах Гомера, в тех их разделах, которые относятся к миру Божественному много веков спустя после Гомера, очень многое шокировало просвещенных язычников, и они решили выйти из затруднения с помощью аллегорических объяснений. Для истолкования Библии впервые широко применил аллегорический метод Филон Александрийский. Влияние Филона было велико также и в области Христианского Богословия, причем именно в том городе, где жил и писал Филон, в Александрии. Послание Варнавы, как и другие писания мужей апостольских, сохранилась в немногочисленных рукописях. Одна из них – это упомянутый мной Синайский Кодекс, другая – это та знаменитая Иерусалимская рукопись, где было найдено «Учение 12 апостолов». Есть еще третья рукопись – ватиканская рукопись XI века (когда мы говорим ватиканская мы имеем в виду не место происхождения, а нынешнее место нахождения). Ватиканское собрание греческих рукописей – одно из самых богатых в мире.

Следующее творение, которое мы должны изучить называется «Пастырь» Ерма; его тоже помещают среди творений мужей апостольских. Это творение обнаруживает много родственного с «Откровением» Иоанна Богослова; его тоже можно отнести к разряду Апокалипсисов. В христианской древности было много Апокалипсисов. Характерный признак этого рода словесности – изображение настоящего и будущего Церкви в образном виде, в виде особых пророческих видений. У пастыря Ермы говорится об откровениях, которые автор этой книги получил в Риме от двух посланцев Неба. Первым из них была пожилая женщина, вторым был Ангел, принявший образ пастыря. Именно по второму Небесному посланцу все творение получило свое название «Пастырь». Хронологической зацепкой, которая позволяет локализовать во времени это творение является одно единственное место, где автор сообщает, что он получил от Церкви указание записать в двух экземплярах свои откровения и один из этих экземпляров послать Клименту. Кто такой Климент догадаться нетрудно; это Римский епископ конца первого века. Однако же это заключение вступает в противоречие с тем, что мы читаем в знаменитом «Фрагменте Муратори» (вы знакомы с ним по изучению Священного Писания). «Фрагмент Муратори» – это сочинение некоего деятеля Римской Церкви, неизвестного нам по имени, которое датируется очень ранним временем, серединой или второй половиной второго века, и дает нам принятый в Римской Церкви канон Священного Писания, называя также некоторые другие книги, имевшие высокий авторитет. В этом «Фрагменте» или как мы еще его называем «Каноне Муратори» мы находим такое указание: «И весьма недавно в нашу эпоху, в городе Риме Ерма написал «Пастыря», в то время как его брат Пий, епископ восседал на Римской кафедре». (Годы епископства Пия I 140–150гг ). Поскольку мы не имеем основания не доверять «Канону Муратори», мы должны посчитать, что указание на Климента Римского – это скорее всего литературная фикция, хотя разрыв по времени получается небольшой, не более полувека и автор этого сочинения вполне мог быть современником обоих епископов.

05.10.95 г. Н.Б.