Александро-Невский монастырь под управлением архимандритов (1725–1742 годы)

Александро-Невский Монастырь в непосредственном ведении Святейшего Синода. Назначение Александро-Невским архимандритом архиепископа Феофана (Прокоповича) и его отказ. Архимандрит Петр (Смелич), «первейший архимандрит в Российской Империи; следственные дела и утрата первенства; назначение на Белоградскую кафедру. Архимандрит Стефан (Калиновский). Правовое положение Монастыря. Учреждение С.-Петербургской епархии.

Через день после отрешения архиепископа Феодосия, 14-го мая 1725-го года, Святейший Синод, имея суждение о дальнейшей судьбе Александро-Невского Монастыря, объявил его «без бытности настоятеля принадлежащими непосредственно до синодального ведомства» и предписал Тихвинскому архимандриту Павлу взять у наместника и судии в Святейший Синод «с приходных и расходных книг и с прежних ведомостей о всем того Монастыря состояли обстоятельные на письме известия: колико во оном Монастыре денежные казны и всякого хлеба и материалов и в церковных ризницах всяких одежд и вещей и прочего ныне налицо обретается, и то все описать именно и, те ведомости взяв, подтвердить, чтобы то все объявлено было самою истиною, а наличное велеть хранить и смотреть, чтоб никакого напрасного истощения и похищения нигде ни от кого отнюдь не было»¹⁸⁸⁴.

4-го июня судья Александро-Невского Монастыря Головачев «словесно доносил» Святейшему Синоду, что архитектор Швердфегер требует положенной ему по контракту выдачи 300-и рублей содержания за полгода, что контракт, оканчивается в декабре 1725-го года, что «при бывшем настоятеле, архиерее Феодосии» деньги эти он обыкновенно получал вперед и что «в посылаемых того Монастыря в вотчины указах и прочих письмах имя было писано его, Феодосия»; и «притом просил», «дабы учинена была резолюция», выдавать ли ныне деньги архитектору и «в указах и прочих канцелярских письмах, вместо того Феодосиева имени, как писать». Святейший Синод, «рассуждая о том, согласно приговорили: с выше помянутым архитектором учинить контракт, чтоб ему до окончания в том Монастыре всякого строения быть никуда неотлучно; а ежели от того станет он отрицаться, то заключить тот контракт с ним на 5 лет, или на 3 года, и по заключении того выше объявленные ему деньги, 300 рублей, выдать без умедления; а в посылаемых из Александро-Невского Монастыря в вотчины указах и в прочих канцелярских письмах писать, с будущего в тот Монастырь настоятеля, титул Ее Величества Государыни Самодержицы Всероссийской»¹⁸⁸⁵.

26-го июня 1725-го года в Святейшем Синоде получен был именной указ 25-го июня о том, что Государыня Императрица за благо рассудить изволила «преосвященного Феофана, архиепископа Псковского, перевести на Новгородскую степень, а на его место, на Псковскую степень, преосвященного Феофилакта, архиепископа Тверского». Выслушав этот указ, 30-го июня, «выше именованные преосвященные архиепископы Святейшему Синоду словесное свое предлагали прошение, чтоб Ее Величеству Государыне Императрице от Святейшего Синода об них доложить: понеже они на прежних своих степенях уже установились и, за присутствием своим в синодальном правительстве, новых, по применении, епархий осмотреть им будет вскоре не возможно, того ради дабы от Ее Величества о увольнении их паки по-прежнему милостивая была учинена резолюция». Святейший Синод, после продолжительного обсуждения, решил доложить Государыне ходатайство двух своих старших членов и на Новгородскую кафедру избрал кандидатов Ростовского епископа Георгия (Дашкова). Доклад Государыне поручено было «учинить, усмотря благопотребное время», двум заседавшим в Святейшем Синоде архимандритам: Петру Симоновскому и Афанасию Спасо-Ярославскому¹⁸⁸⁶. Архимандриты Петр и Афанасий были с докладом «в летнем доме» 1-го июля¹⁸⁸⁷. Государыня повелела: «по силе выше-упомяненного, присланного в Синод указа, перевести преосвященного Феофана, архиепископа Псковского, на престол Новгородской архиепископии и быть ему архиепископом же, ему ж ведать и обретающийся при Санкт-Петербурге Александро-Невской Монастырь, яко настоятелю, и писать ему титул таковым же образом, как писано было бывшему Новгородскому архиерею Феодосию»¹⁸⁸⁸.

2-го июля, после синодального заседания, в котором была заслушана эта высочайшая воля, преосвященный Феофан отправился к Императрице лично, видел ее «при летнем Ее Величества доме в саду», докладывал «резоны», по которым он и преосвященный Феофилакт не решались принять новое назначение, и относительно себя просил, чтобы «ежели того ему переведения Ее Величество отменить не соизволить, то б повелела быть из оных мест в одном: в Новгородской епархии, или в Невском Монастыре». В результате он получил от Государыни ответ, что преосвященный Феофилакт может остаться на прежней кафедре, «а о переведении его, преосвященного Феофана, архиепископа Псковского, при самом окончании того его доклада», Государыня Императрица «изволила объявить, что впредь Ее Величеством, по рассуждении, указ учинен будет». Преосвященный Феофан объявил об этом в заседании Святейшего Синода 7-го июля¹⁸⁸⁹. Святейший Синод встревожился таким оборотом дела об архиепископе Феофане, как «бы об оном в Новгородскую епархию его переведении не произошло от Ее Величества Государыни Императрицы к синодальному правительству о неисполнении по выше объявленным именным указам какого мнения», и решил о сообщении архиепископа Феофана письменно довести до сведения кабинет-секретаря Макарова, «чтоб у него в незабытной о том памяти содержалось», а вместе с тем и «требование синодальное такое объявить, дабы о учинении окончательного о переведении оного преосвященного Феофана, архиепископа Псковского, в Новгородскую епархию указу», «усмотря благоприятное время», «доложено было от него» Государыне¹⁸⁹⁰.

«Написанное в Кабинет из Синода известие» об этом было послано к Макарову с синодальным секретарем. Василием Тишиным. 9-го июля Макаров лично прибыл в Синод и «объявил, что «того ему на письме принять и по нему Ее Величеству докладывать не возможно, понеже что тот его доклад будет на известной ему именной Ее Величества указ», «а усмотря удобное время Ее Величеству о том он будет докладывать словесно»¹⁸⁹¹.

10-го июля, в субботу, будучи в Троицком соборе за обедней, Государыня решила дело окончательно. Она повелела «объявить всенародно» о бытии преосвященному Феофану архиепископом Новгородским, а преосвященному Феофилакту, оставаясь на Тверской кафедре, был вторым вице-президентом в Синоде, что «того же числа в том же Троицком соборе после литургии и исполнено, а именно: пред молебном, когда их преосвященства и весь священный чин были среди церкви во священных одеяниях, а Ее Императорское Величество на своем обыкновенном месте, тогда чрез протодиакона Анфиногена Иванова объявлено таковым образом: Преосвященный Феофан, архиепископом Псковской, Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода вице-президент. Всепресветлейшая и Самодержавнейшая Великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна, Самодержица Всероссийская, указала вашему преосвященству быть архиепископом же Великого Новограда и Великих Лук». Подобное же объявление сделано было и о преосвященном Феофилакте¹⁸⁹².

О том, чтобы архиепископ Феофан назначался настоятелем Александро-Невского Монастыря, не было упомянуто.

31-го июля Государыня, «в летнем своем доме, указала быть синодальному советнику Петру, архимандриту Симонова Монастыря, архимандритом же во обретающемся при Санкт-Петербурге Александро-Невском Монастыре, о чем и указ сказать в присутствие Ее Императорского Величества и Троицком Санкт-Петербургском соборе по обыкновению»¹⁸⁹³. И 1-го августа 1725-го года, «при присутствии Ее Императорского Величества в Санкт-Петербургском Троицком соборе, после литургии, пред благодарным в то время о победе в Персии Российскими войсками неприятеля бывшим молебством, чрез протодиакона указ Ее Императорского Величества сказан таким образом»¹⁸⁹⁴: «Всепресветлейшая и Самодержавнейшая Великая Государыня Императрица Екатерина Алексеевна, Самодержица Всероссийская, указала Симонова Монастыря архимандриту Петру быть архимандритом же при обретающемся при Санкт-Петербурге Троицком Александро-Невском Монастыре». Архимандрита Петра в храме не было¹⁸⁹⁵.

На следующий день этот указ был объявлен в Святейшем Синоде словесно архиепископом Феофаном, и было постановлено войти с докладом Государыне «о степени в заседаниях оного Александро-Невского архимандрита»¹⁸⁹⁶. С докладом у Государыни в летнем доме были 7-го августа архиепископ Феофан и архимандрит Гавриил, и Государыня указала: «синодальному советнику, Александро-Невскому архимандриту Петру в Российской Империи быть первейшим архимандритом»¹⁸⁹⁷. С этого времени Александро-Невский архимандрит в официальных списках занял первое место¹⁸⁹⁸.

Биографические сведения об архимандрите Петре не отличаются богатством. Известно, что фамилия его была Смелич, что был он родом Серб, что он был «без образования», что до службы в Святейшем Синоде он занимал должность духовного судии¹⁸⁹⁹.

По некоторым сообщениям, он был ризничим при Суздальском митрополите Ефреме¹⁹⁰⁰. В «Списках иерархов и настоятелей Монастырей», Павла Строева, он показан настоятелем Симонова Монастыря с 1713-го года и с двоякою фамилией: Смелич и Сумилявич¹⁹⁰¹. Для определения степени его образования является в известной мере характерным приведенный у Чистовича, в его книге «Феофан Прокопович и его время», рассказ о том, как однажды в гостях у священника Подмонастырной слободы, в обществе собравшихся там образованных архимандритов, архимандрит Петр вмешался в Богословский спор по поводу упреков, певшему на собрании свои псальмы известному певцу Третьяковскому в ереси, успокаивая споривших: «тут ереси никакой нет, а если молодой человек в чем и погрешил, то завтра пришлет к вам псальму на дом, – исправьте»; – причем архимандриту Петру со стороны разгорячившихся в споре откровенно было заявлено, что он «ничего не знает и не смыслить». Правда, это заявление служить более к характеристике повышенного мнения о себе споривших Богослов, чем к характеристике образовательного ценза архимандрита Петра, и в данном случае архимандрит Петр оказался к тому же прав. Когда прошло возбуждение спора и на следующей день текст псальмы был обсужден спорящими спокойно, упрекавший Тредьяковского архимандрит сознал свою неправоту, съездил к нему и извинился¹⁹⁰². Во всяком случае, служение архимандрита Петра, как в Александро-Невском Монастыре, так и впоследствии, на епархии, сопровождалось деятельной заботой о развитии школьного образования¹⁹⁰³.

В бумагах Петра Великого сохранилось известие о высылке его по какому-то делу в 1718-м году к Петру¹⁹⁰⁴.

Историческая известность архимандрита Петра начинается с того времени, как он, в звании архимандрита Симонова Монастыря, стал «первенствующим», как его называли¹⁹⁰⁵, советником ново-учрежденного Святейшего Синода.

Положение его в Святейшем Синоде, быть может как старейшего советника, было несколько исключительное. Когда Святейший Синод, после выезда в конце 1721 -го года в Москву, возвращался в марте 1723-го года в Петербургу архимандрит Петр остался в Москве во главе учрежденного в Москве отделения Святейшего Синода, под названием Московской Синодальной Канцелярии. А когда в 1724-м году Святейший Синод снова переехал в Москву на коронацию Императрицы, архимандрит Петр был вызван в Петербург для присутствования в «Петербургском Правлении Святейшего Синода». Здесь он оставался до конца 1724-го года, а к новому году испросил себе высочайшее разрешение отправиться «к марциальным водам для излечения болезни». В декабре 1724-го года он был представлен Святейшим Синодом на архиерейскую кафедру в Воронеж, но доклад об этом Святейшего Синода не был утвержден Государем¹⁹⁰⁶.

В Петербурге архимандрит Петр приобрел «на келейные свои деньги» двор в Малой Морской улице. В 1720-м году этот двор был «разломан»¹⁹⁰⁷. По всей вероятности, он оказался на пути выпрямления улиц, которое в то время было довольно частым явлением, так что у публики создалось даже убеждение, будто Петербургский генерал-полициймейстер Антон Мануилович Дeвиеp, «бывший камердинер, а потом зять Меншикова», изменяет направление улиц и сносить дома ради взятки¹⁹⁰⁸. Архимандрит Петр поместился в доме князя Юрия Юрьевича Трубецкого и настойчиво ходатайствовал у Государя, чтобы ему этот дом был пожалован, вместо разломанного¹⁹⁰⁹. В это время действовали указы Государя о принудительном заселении Петербурга. По сохранившимся сообщениям, в 1717-м году Царь, в дополнение к прежним, приказал переселить в Петербург из Москвы и других городов 6.000 людей¹⁹¹⁰.

В 1719-м году, в апреле, вышел указ об обязательной застройке Петербурга дворянами и духовными. Велено было всем, владевшим крестьянами свыше 300-ти или 500-и дворов, строить каменные дома на Васильевском острове¹⁹¹¹. Этому закону оказались подлежащими и советники Святейшего Синода, в их числе и архимандрит Петр, у которого за Симоновым Монастырем числилось 2.49З двора¹⁹¹². Прося отдаче ему двора князя Трубецкого, он обещался, что на Васильевском острове строиться во всяком случае будет¹⁹¹³.

В бытность синодальным советником архимандрит Петр почтен, был знаком особливого монаршего внимания.

Петр Великий пожаловал ему из патриаршей ризницы панагию и разрешил носить ее в сане архимандрита.

В 1727-м году Верховный Тайный Совет распорядился розданные из патриаршей ризницы синодальным членам панагии представить в Святейший Синод, но Меншиков прислал сказать Святейшему Синоду, чтобы от архимандрита Петра панагии не требовать, потому что «оная панагия архимандриту Петру дана от самого высокославной и вечнодостойной памяти Государя Императора»¹⁹¹⁴.

Высокое административное положение архимандрита Петра со времени назначения его Александро-Невским архимандритом еще более возвысилось. Он участвует в коронации Петра II-го в Москве 25-го февраля 1728-го года¹⁹¹⁵. При погребении, осенью того же года, тела цесаревны Анны Петровны, герцогини Голштейн-Готторпской, в Петро-Павловском соборе, первенствовал среди архимандритов¹⁹¹⁶; причем, в процессии шел не в ряд с другими попарно, как все прочие архимандриты, а один перед архиереями и, как архиереи, имел ассистентами двух диаконов¹⁹¹⁷.

По установленному Петром Великим с 1720-го года порядку, в Петербург ежегодно вызывался епархиальный архиерей на чреду священно-служения. Архиерей, по крайней мере некоторые, видимо, этим тяготились и отпрашивались в епархию до окончания срока, а иногда и от вызова, ссылаясь большею частью на болезнь. Наконец, с увольнением 3-го ноября 1729-го года от чреды Псковского епископа Рафаила (Заборовского), Святейший Синод решил, по окончании чреды этого года, «впредь, вместо чередного архиерея, в воскресные дни и в Господские и прочие знатные праздники и на дни государских ангелов Божественную службу и благодарные молебны в С.-Петербурге отправлять Троицкого Александро-Невского Монастыря архимандриту Петру»¹⁹¹⁸, «соборне по обыкновению, и о таковых священно-служениях повестку в Троицком соборе чинить»¹⁹¹⁹. Следующий чередной архиерей был вызван только в 1732-м году¹⁹²⁰.

В 1730-м году, 28-го апреля, в день коронации Императрицы Анны Иоанновны, и 18-го декабря, в день рождения цесаревны Елисаветы Петровны, на молебне в Троицком соборе во главе духовенства был архимандрит Петр¹⁹²¹. 29-го марта 1731-го года архимандрит Петр приводил к присяге членов С.-Петербургского Духовного Правленая – Петербургских протопопов¹⁹²².

Архимандрит Петр проживал на Адмиралтейском подворье. «В присутствие свое на Невском подворье, что при Адмиралтействе», 25-го апреля 1730-го года подписал назначение иеромонахов во флот¹⁹²³. «Но определении в Невский Монастырь, будучи в Святейшем Синоде, из Монастыря денег и никаких припасов, кроме дневной пищи», он не получал¹⁹²⁴.

Более полугода в 1728-м году архимандрит Петр провел в Москве. Он выехал на коронацию Императора Петра II-го 12-го января 1728-го года, прибыл 19-го января и выехал обратно 16-го сентября¹⁹²⁵. В 1729-м году архимандрит Петр снова собирался уезжать в Москву, хлопотать по монастырским делам, – об укреплении вотчин, об отпуске средств на постройки¹⁹²⁶.

Архимандрит Петр был человек, слабого здоровья. Уже было упомянуто о поездке его к марциальным водам. 25-го октября 1728-го года, «за немощью», он не был в церковной церемонии при встрече тела почившей цесаревны Анны Петровны, прибывшего на яхте из Голштинии¹⁹²⁷. И еще в 1729-м году, отвечая на синодальный указ о поручении ему на 1730-й год чередных Богослужений, вместо высылаемых на чреду архиереев, он писал: «и по тому указу выше повеленное я, нижеименованный, елико слабое мое здравие допустить, исполнять буду»¹⁹²⁸. Первенствующее положение Александро-Невского архимандрита среди Российских архимандритов оставалось недолго и было утрачено архимандритом Петром.

Бывший Александро-Невский наместник, игумен Варлаам (Голенковский), окончивший свои дни архимандритом Крестного Монастыря, оставил после себя небольшое состояние, на которое оказалось 2 завещания: одно в пользу Киевских Монастырей, по другому отказано было в Крестный Монастырь 150 золотых червонцев, 400 ефимков и около 20-и фунтов серебра в слитках, с тем, чтобы ефимки и слитки были сплавлены и из сплава сделаны были крест на престол стоящий, высотою в аршин или и более, и дарохранительница. По Духовному Регламенту¹⁹²⁹, положено было, по смерти архиереев, архимандритов и игуменов и прочего монашеского чина, собственного их имения родственникам и свойственникам ничего не давать, но оставшееся после высших чинов присылать в Синод, а оставшееся после низших чинов обирать в монастырскую казну. Завещанный архимандритом Варлаамом деньги и серебро были истребованы в Келейную Контору архиепископа Феодосия, а отсюда переданы в Александро-Невский Монастырь с приказом 150 червонцев возвратить в Крестный Монастырь, согласно завещанию, а серебро и ефимки, «по силе Духовного Регламента, иметь в Невском Монастыре», в котором покойный был наместником. В 1723-м году разменяли 300 ефимков на 300 рублей и употребили на строение Монастыря, в 1724-м году часть серебра употребили на цепочки к лампадам в ново-созданную церковь святого Александра Невского. В 1727-м году Крестный Монастырь потребовал возвращения завещанного имущества. Святейший Синод предписал архимандриту Петру возвратить в Крестный Монастырь все оставшееся после архимандрита Варлаама имущество, если оно обретается в Александро-Невском Монастыре и в Крестный Монастырь не отдано досоле. Невский Монастырь ответил Святейшему Синоду, что без именного высочайшего указа отдать оставшееся серебро и ефимки в Крестный Монастырь он не имеет, так как и серебро, и ефимки внесены в ведомость, поданную в 1726-м году, по именному высочайшему указу, в императорский Кабинет. Святейший Синод подтвердил: «оные ефимки и серебро, из Крестного Монастыря несправедливо взятое, хотя и в приход записано, и в расход некоторая часть употреблена, однако ж то не прямое того Невского Монастыря, но силою из Крестного Монастыря похищенное, отдать в Крестный Монастырь без всяких отговорок», а за употребленное в расход – возместить деньгами неотложно и об исполнении рапортовать немедленно. Но архимандрит Петр, как жаловался Крестный Монастырь, «двум указам учинился силен», и «тех ефимков и серебра ничего не отдавал». В феврале 1728-го года Святейший Синод дал третий указ, с предупреждением, что, в случае неисполнения, «того Монастыря со властями поступлено будет так, как Его Императорского Величества указы повелевают». Наконец, в 1729-м году Невский Монастырь возвратил остававшееся у него серебро – 12 фунтов. Но Крестный Монастырь не успокоился, и в 1730-м году возобновил иск о возвращении 7-и фунтов недополученного серебра и 400-т ефимков. Святейший Синод бывший в Москве, 1-го июля 1730-го года постановил послать уполномоченная от Святейшего Синода из Москвы в Петербург для приведения предписания Святейшего Синода об удовлетворении Крестного Монастыря в исполнение, а «за ослушание и за неисполнение» синодальных указов «архимандриту Петру ныне Александро-Невского Монастыря правлением впредь до указу не ведать, а управлять всякие монастырские дела обретающимся в том Монастыре наместнику с экономом обще»¹⁹³⁰. И затем свои указы Александро-Невскому Монастырю Святейший Синод стал направлять на имя наместника и эконома с братией¹⁹³¹.

Архимандрит Петр после этого, наконец, ответил Святейшему Синоду. Крестному Монастырю отдано оставшееся серебро, а что касается остального имущества, то оно было израсходовано еще до поступления его в Монастырь, и израсходовано «во общую государственную пользу, а не на иные какие партикулярные издержки», «Монастырь состоял в собственном Их Императорских Величеств призрении, чего ради без именного Ее Императорского Величества указу из оного Монастыря и ныне отбирать не надлежало», «но рапортовать на последние два указа для того, что челобитчики указной гербовой бумаги, на каковой рапорты чинить но указом надлежит, не давали». «А понеже за такое маловажное и истцовое дело и по известному в Святейшем Синоде состоянию Невского Монастыря, что без именного Ее Императорского Величества указу его, архимандрита, от правления того Монастыря, которое им нравилось собственными Их Императорских Величеств повелительствы, ныне отставить, о том благорассудительно рассмотреть и милостивую умеренность учинить».

Решение Святейшего Синода для архимандрита Петра не было милостивым. «А что оной архимандрит Петр», – записано в протоколе Святейшего Синода 1-го апреля 1731-го года, – «в вышеозначенном своем доношении пишет некоторый к лицу Святейшего Синода уразительные речи, знатно рассуждая в себе, якобы он под ведение Святейшего Правительствующего Синода не подчинен, потому что в прошлом 725-м году по именному блаженные и вечно достойные памяти Ее Императорского Величества указу велено Александро-Невского Монастыря архимандриту в Российской Империи быть первейшим архимандритом, – но токмо такого указу, чтоб тому Троицкому Александро-Невскому Монастырю и того Монастыри архимандриту под ведомством, Святейшего Синода не быть, и Святейшем Правительствующем Синоде не обретается, того ради тот Александро-Невский Монастырь и в нем обретающийся архимандрит так, как и прочие степенные Монастыри и в них обретающиеся архимандриты, всяким правлением, что духовной власти надлежит, и ведомы быть имеют в Святейшем Синоде непосредственно». От архимандрита Петра затребовано было срочное объяснение, «для чего он в доношении своем уразительные речи к лицу Святейшего Синода так писать дерзал», и даны вопросные пункты¹⁹³². Определение Святейшего Синода закончено было следующим постановлением. «А понеже по Соборному Уложению (которое учинено в прошлом 157-м году при благополучном царствовании блаженные и вечно-достойные памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея России Самодержца¹⁹³³ напред сего в Великороссии Троицкой Сергиев Монастырь, яко древняя киновия и ставропигия святейших Великороссийских патриархов (а ныне синодальная), состоял в первенствующей степени по 1725-й год, а с того году уже стал быть и ныне состоит Троицкого Александро-Невского Монастыря в степени ниже, а ныне того Троицкого Сергиева Монастыря архимандрит Варлаам¹⁹³⁴ имеется Ее Императорскому Величеству, Государыне Императрице Анне Иоанновне, Самодержице Всероссийской, духовником, и ежели где случится тем архимандритам, Троицкому Александро-Невскому и Троицкому Сергиевскому, быть в священно-служении или церковной какой церемонии, и тогда Троицкой Александро-Невской против Троицкого Сергиевского, духовника Ее Императорского Величества, возымеет место первенствующее, и то является, по мнению Святейшего Синода, для чести Императорской яко бы не приличное (и от других не без подозрения), понеже духовник есть не рядового, но первенствующего Монастыря архимандрит же, того ради написать Ее Императорскому Величеству, Самодержице Всероссийской, от Святейшего Синода доклад, с объявлением приличных обстоятельств, в котором и то изъяснить, что отныне первостепенным в Великороссии Монастырем, по Соборному ли Уложении, как напред сего было, Троицкому Сергиеву Монастырю, которого архимандрит Ее Императорского Величества духовник, быть и именоваться, или по указу, 1725-го года состоявшемуся, как выше сего изображено, Троицкому Александро-Невскому Монастырю первую степень содержать, как и ныне есть? Дабы Святейший Синод о том был без сомнителен и не причтено б было ему о прежних порядках духовных в не исправление и неосторожность, а наипаче в забвение. И о том требовать от Ее Императорского Величества благорассмотрительного указу; а паче нее оное от Святейшего Синода предложить в волю и в превысочайшее рассуждение Ее Императорского Величества»¹⁹³⁵.

Заслуживают внимания пункты, предложенные Святейшим Синодом архимандриту Петру, и ответы на них.

Вопросные пункты и ответы на них архимандрита Петра.

1. Вопросы «По прежним и по нынешним, Их Императорских Величеств высоким указам Троицкой Александро-Невской Монастырь ведом, непосредственно правлением, что до духовной власти принадлежит, в Святейшем Синоде, о том он, архимандрит, известен-ли»?

Ответ: «Что по прежним указам Александро-Невской Монастырь ведом всяким правлением в Святейшем Синоде, он, архимандрит, известен; а о нынешних-де, ежели какие вновь об Александро-Невском Монастыре указы имеются, неизвестен и не откуду ему по сообщено».

2. Вопросы «Надлежит-ли ему, архимандриту, у Святейшего Синода в послушании быть и по посланным из того главного духовного правительства указам исполнение чинить без всякого прекословия; а буде в послушании быть и исполнения чинить не надлежит, – для чего»?

Ответы «У Святейшего Синода быть в послушании, что до духовной власти по выше писанному первому пункту, и указам исполнение чинить без прекословия ему, архимандриту, надлежит».

3. Вопрос: «В присланном в Святейший Синод по делу Крестного Новгородской епархии Монастыря за рукою его, архимандрита, доношении к лицу Святейшего Синода написаны уразительные речи, а именно: за такое маловажное истцовое дело и по известному в Святейшем Синоде состоянию Невского Монастыря, что без именного Ее Императорского Величества указу его от правления того Монастыря, которое им правилось собственными Их Императорских Величеств повелительствы, ныне отставить, для чего которых речей, так уразительных, писать ему, подчиненному, в вышнюю над ним команду отнюдь не надлежало, и в какой те речи силе состоят, или он разумеет о себе так, что Святейший Синод над ним, архимандритом власти никаковой не имеет, и буде так он, архимандрит, разумеет, – почему и для чего»?

Ответ: «В посланном в Святейший Синод от его, архимандрита, доношении по делу Крестного Монастыря вышеприведенные слова он, архимандрит, писал во образ жалобы по его, архимандричыо, тогда разумению, а не уражения ради, ибо до он тогда весьма себе чувствовал Новгородской епархии Крестного Монастыря иску быти неповинна сими резонами: а) оные вещи до него и его архимандричьей бытности в Невском Монастыре умершего архимандрита Голенковского, который был в Невском Монастыре долее наместником, нежели в Крестном Монастыре архимандритом, в Невской приняты и издержаны чуть не все на строение во общую государственную пользу, а не на партикулярные какие расходы; б) оные-ж вещи их же Новгородский архиерей в Невский Монастырь отдал вкладом на строение, по нем, Голенковском, на поминовение, которой в те времена имел полную власть над всею епархией; в) пожалован-де он в правление Невского Монастыря из архимандритов именным Императорского Величества указом, и строение и всякие определения имелись Невского Монастыря от собственных персон Их Императорских Величеств, и ведомости, как о строении, так, и о приходах и расходах поданы в Кабинет Их Величеств, в которых письменных ведомостях именно объявлено в 1726-м году и о показанном серебре и ефимках, из Крестного Монастыря, после архимандрита Голенковского отданных, того ради, по получении указов, в Святейший Синод и ответствовано, что, за употреблением оного на строение монастырское, из других определенных на тое-ж строение и монастырское содержание сборов, без именного Императорского Величества указа, отдать не смеют, ибо-де оной Монастырь именным Императорского Величества указом и по подписанному собственного императорскою рукою рисунку, также и казна на то строение присылалась из Кабинета и из других государственных мест и после умерших духовных персон; а когда в прошлом 1730-м году, присланным с дворянином указом, оной иск на Монастыре доправлен сполна, и он-де, архимандрит, по тому от правления Монастыря отрешен, то вышеписанные слова для того и в таком намерении писал, чтоб изъяснить Святейшему Синоду, что оная неотдача не противности ради Святейшему Синоду учинена, но ради объявления, что не меньшее имел он опасение от Двора Их Императорских Величеств за отдачу тех денег, нежели от Святейшего Синода за неотдачу вышеписанных роди резонов; и г) присланный указ о отрешении его, архимандрита, от правления Невского Монастыря состоялся июля 7-го дня, – в том имел сомнение для того, что в Святейшем Синоде высоким Ее Императорского Величества указом учреждены Святейший Синод в правление вновь июля 21-го дня, и потому думал-де он, архимандрит, что Святейшему Синоду всем было о том отрешении весьма не известно, чего ради и дерзнул оные речи написать во образ жалобы августа 5-го дня, и надеялся, если Святейшего Синода рассмотрением мог бы быть он оправдан и правление Монастыря возвращено-б было ему по прежнему, понеже чрез так долгое время отрешения его от правления много претерпел он, архимандрит, укоризны, бед и обид, и поношения, а Монастырь Невский и весьма разорился и пришел в крайнюю скудость, и в запустение приходит, и совестно-де Святейшему Синоду доносить, что вышеписанные речи писаны у него конечно не ради того, чтоб всем верховным пастырям и отцом его, ныне в Святейшем Синоде присутствующим и по присяжной должности правящим, были уразительны, но для показания жалобы о учиненной тогда ему, архимандриту, и Монастырю обиде; и преклонения Святейшего Синода на милосердие, и, наконец, требовано о милостивой умеренности и все в том доношении писано по самой истине и в такой силе, как выше сего ответствованно; а о себе, до он, архимандрит, разумеет, что Святейший Синод над ним, архимандритом, власть имеет такую, как показано выше сего в ответе его, учиненном на 2-й пункт, чего ради ему, яко главному духовному правительству, покоряется и повинуется с глубочайшим послушничеством и почтением, ныне и впредь всегда не отменно, и, ежели в чем явится рассуждением Святейшего Синода какое его погрешение, милостиво просить прощения».

Заслушав 28-го марта 1732-го года вышеприведенные ответы архимандрита Петра, Святейший Синод нашел в них материал, требовавший пояснения, и потому были сочинены дополнительные вопросные пункты, по ним также последовали ответы архимандрита Петра.

1.Вопросы «В ответственном своем доношении ты, архимандрит на 1-й пункт в прибавку, чего от тебя не требовано, написал такие речи: о нынешних-де, ежели какие вновь о Невском Монастыре указы имеются, неизвестен и ниоткуду тебе не сообщено, для чего ты написал сверх требования»? Ответ: «Означенные речи писал не для излишества, но для очищения вопросу, понеже написано в 1-м пункте: по прежним и по нынешним указам я известен-ли, – и для того желая ведать, наделся каких вновь поновлений о Невском Монастыре».

2.Вопрос: «Ты-же, архимандрит, написал, что ты о присланном о отрешении своем от правления Невского Монастыря указе имел сомнение и думал, что Святейшему Синоду всем весьма о том было неизвестно, то о ком именно – Святейшего Синода о членах, о отрешении твоем якобы не известных. думал? И в том от Святейшего Синода Монастырю какая учинена обида именно»? Ответ: «О указе том имел усумнение, что Святейшему Синоду, тогда для новости определенных, может быть не известно было всем без изьятия о отрешении моем от правления Монастыря. А обида Невскому Монастырю в том признавалась, когда по милостивейшему Ее Императорского Величества указу вотчины из-за Невского за прежние Монастыри возвращены, а в Александро-Невский Монастырь повелено исполнить то ж число; а новосозидаемый не совершенный Невской Монастырь невнушением от Монастыря просьбы, якобы в презрении, и поныне оставлен и в крайнюю скудость приходит».

3.Вопросы «О отрешении тебя от Монастыря на синодальных членов на кого именно ты, архимандрит, якобы неповинный, думал и во образе жалобы писал; и синодальное определение о твоем, отрешении за правильное-ли признаваешь, или за неправильное, и почему»? Ответ: «О отрешении моем от Монастыря о сумнительстве показано в ответе на 2-й пункт; а определение об отрешении (хотя и при обиде моей и Монастыря учинилось), по данной Святейшему Синоду высокой власти повинуючись, оставляю в воле и в рассуждении вашего святейшества».

4.Вопросы «Тою жалобою своею от синодальных-же членов от кого именно и почему оправдан быть ты надеялся»? Ответ: «От собрания всего Святейшего Синода, а не партикулярно в одной которой персоне (по рассмотрению невинности моей) оправдан быть надеялся».

5.Вопрос: «За отрешением от правления, какие укоризны и беды, и поношения, и обиды, и от кого, и за что именно ты претерпел»? Ответ: «Укоризны, поношения и обиды – о всяком изъяснить, – много Святейшему Синоду слушать, а понеже, при уничтожении – укоризны и обиды обыкновенно всегда последствуют».

6.Вопросы «Монастырь Невский весьма как и от кого и чем именно разорился, и в какую крайнюю скудость пришел, и от чего, и в запустение тот-же Монастырь в какое именно и для чего приходить»? Ответ: «Монастырь Невский разорение и скудость терпел для того, что по присланным из Святейшего Синода указам посланные в вотчины для отказу за Троицкой Сергиев и Иверский Монастыри Невских управителей выбили из вотчин вон без росписных списков, отчего вероятию о наличном и доимочном, бывшем в тех вотчинах, как от Невских, так и от Троицких и Иверских приемщиков за истину поставить не возможно, и впредь опасно быть спора; также и надлежащих Невских доходов, которые, по состоянии об отписке тех вотчин указу, весьма надлежали в Невский Монастырь, не дали; и в Старой Руссе соляные заводы, которые построены вновь именным блаженные и вечнодостойные памяти Императорского Величества Петра I-го указом Невским немалым капиталом, отписаны в Иверской Монастырь и с наличною солью, которой тогда было близ 100,000 пуд, по цене около 20,000 рублей, отобрали-ж; и оттого крайний Невскому Монастырю учинился недостаток; также и конечное разорение и запустение Монастырю нанеслось отобранием служителей от Невского вдруг, не дав исправления, отчего не токмо караулов содержать, но и хлебов печь было некому, и все службы остановились; а ежели-б из Святейшего Синода такого строгого и бессрочного со угрожением указу об отдаче Иверских служителей и мастеровых людей, зде в Монастыре живших, прислано не было, то бы те служители от Невского Монастыря до рассмотрения отобраны не были, как видно из нынешнего милостивого Ее Императорского Величества указу о возврате в Невской мастеровых людей по-прежнему; но однако-ж сие понудило меня объявить неволею, не для какого Святейшему Синоду уражения, но ради очистки сего пункта; а наконец всего не извинуючись прошу Святейшего Синода милостивого прощения».

28-го января 1733-го года состоялось следующее синодальное определение: архимандриту Петру, который просить у Святейшего Синода милостивого прощения, «вины его, для всерадостного дня рождения всепресветлейшие и самодержавнейшие великие Государыни Императрицы Анны Иоанновны, отпустить и Монастырь оный правлением ведать ему по-прежнему»¹⁹³⁶.

Особым именным указом 14-го апреля 1731-го года Императрица Анна Иоанновна предоставила архимандриту Троице-Сергиева Монастыря «в священно-служении все то употреблять и поступать, как определено Киево-Печерскому архимандриту»¹⁹³⁷.

В списке участвовавших в освящении в 1734-м голу, 27-го января, церкви святых Симеона Богоприимца и Анны пророчицы в Петербурге, после архиереев, архимандрит Петр поставлен уже вторым, после Новоспасского архимандрита Иллариона¹⁹³⁸.

В дни, когда архимандриту Петру приходилось круто, он задумал послать бывшего тогда наместником иеромонаха Вениамина в Москву для личного предстательства. Он поручил наместнику взять на монастырском подворье у комиссара Федорова «образ святого благоверного князя Александра Невского, на то приготовленный, и, сыскав время, у Ее Императорского Величества от Монастыря Александро-Невского» и от него, архимандрита, «учинить обычайное поклонение, а потом о своем деле», по своему рассмотрению, «поступать, а приступ к тому и способ сыскивать» чрез царевну Екатерину Иоанновну, «которой такождо образ поднесть и поклонение от Невского учинить». Но в Москве были зоркие глаза архиепископа Феофана. Наместник прибыл в Москву 27-го марта, в великую пятницу, и «на завтрашний день занемог каменной болезнью и ногою, так что и с постели свободно вставать» не мог, «того ради просил никому о себе не сказывать». Между тем 2-го апреля архиепископ Феофан объявил в Святейшем Синоде словесно, что «Ее Величество приказала обретающегося в Москве наместника Александро-Невского Монастыря, иеромонаха Вениамина взять в Святейший Синод и допросить, по какому указу, давно ли и для чего он прибыл в Москву». Синодальный канцелярист тотчас же отправился на Невское подворье, но там сказали, что наместника нет. Допросили комиссара, дворника, случайного свидетеля и добились, что наместник в квартире комиссара. Допрос оставил странное впечатление: наместник выехал в Москву 20-го марта по повелению архимандрита, «а для чего, не знает, только архимандрит говорил, что ежели до него в сем деле ответу коснется, то ответствовать о том будет он, архимандрит». В довершение всего 5-го апреля бесследно исчезло дело о допросе наместника со всеми документами¹⁹³⁹.

В 1735-м году, в августе, Святейший Синод, проектируя перемещение нескольких архиереев, предназначал архимандрита Петра на Переяславскую кафедру, а на Александро-Невскую архимандрию Заиконоспасского архимандрита Стефана, ректора Московской Академии, которому быть и синодальным членом, причем новому архимандриту давалось поручение, «избрав из Богословских своих искуснейших учеников некоторое число, которые-бы Монастыря Невского школьников могли учить, тем же ученикам своим в особливые, каковые от Синода определены будут времена преподавать учение Богословское». Всеподданнейший доклад Синода заканчивался следующими словами: «если же сие о Невской архимандрии определение покажется неприятно и в Александро-Невском Монастыре быть Петру архимандритом же по-прежнему заблагорассудится, то быть ему, Петру архимандриту, синодальным членом по-прежнему». На всеподданнейшем докладе последовала высочайшая резолюция: «о произведении в епархии архиепископов и епископов учинить по сему докладу, а Троицкого Александро-Невского Монастыря архимандриту Петру быть в том Монастыре по-прежнему архимандритом и притом присутствовать в Синоде. Анна»¹⁹⁴⁰.

Перемещенный, по этому синодальному докладу, на Белоградскую кафедру Переяславский епископ Арсений (Берло) в ноябре 1735-го года донес. Святейшему Синоду, что вследствие вывиха правой ноги он не может отправиться в Белоградскую епархию, и добавлял: «а ежели и в предбудущее время благосердием Божиим не будет мне якого послабления в помощи моей, то (по силе Духовного Регламента) буду благодарити Ее Императорскому Величеству, всемилостивешей Государыне, и вашему святейшеству и за Переяславскую епархию»¹⁹⁴¹.

По словесном докладе об этом от Святейшего Синода, Государыня, указом 3-го января 1736-го года¹⁹⁴², объявленным духовником Государыни, Троице-Сергиевским архимандритом Варлаамом архиепископу Феофану в присутствии Нижегородского архиепископа Питирима повелела «в Белоградскую епархию во архиепископа произвесть Александро-Невского архимандрита Петра». 11-го января 1736-го года, в воскресенье, архимандрит Петр был хиротонисан, и присутствии Государыни, в придворной Сретенской церкви. В числе участников Богослужения, за которым совершена была хиротония архимандрита Петра, был и его преемник, архимандрит Стефан (Калиновский)¹⁹⁴³.

Вскоре преосвященный Петр и отправился к месту нового служения¹⁹⁴⁴.

И при назначении на архиерейскую кафедру архимандриту Петру не удалось покончить с опутавшими его следственными делами.

В 1731-м году Святейший Синод назначил особую Комиссию для ревизии хозяйственной части Симонова Монастыря. Основанием для этого послужило то, что Симоновский архимандрит Иоанникий был «в немалой старости, к тому ж человек иностранный, отчего и правление монастырское и вотчинное, как надлежит, исправлять не может». Состав Комиссии определен был из архимандрита Новоспасского Монастыря Феофила (Кролика), Андроньевского архимандрита Киприана (Скрипицына), игумена Угрешского Монастыря Феодора и приказных служителей, «сколько пристойно». По проверке имущества и монастырских денежных и хозяйственных книг, Комиссия установила некоторые неправильности в распоряжении монастырским хозяйством, допущенные архимандритом Петром, в бытность настоятелем Симоновского Монастыря, с 1717-го года, и в ноябре 1733-го года возбуждено было «дело о взятых бывшим Симонова Монастыря архимандритом Петром для собственных своих прибытков на откуп села Веси-Егоньской со крестьян таможенных и кабацких сборах». В 1735-м году Святейший Синод постановил взыскать с архимандрита Петра и его «товарищей» недоимку в сумме до 2.000 рублей. Архимандрит Петр, хиротонисанный уже во архиепископа Белоградского, объяснил, что откуп взять был им на Монастырь по слезному прошению всех крестьян, для освобождения и охранения их от постороннего откупщика, что платить ему недоимку за крестьяне не из чего, «понеже при поставлении и при отправлении из С.-Петербурга во многие долги впал». Преосвященный Петр вынужден был замедлить отбытием в епархию из-за итого дела. Канцелярия Конфискаций арестовала его певчих – Черкас. В 1737-м году, по высочайшему повелению, взыскание было приостановлено и Святейшему Синоду предписано пересмотреть дело. И после пересмотра Святейший Синод остался при прежнем решении, а объяснения преосвященного Петра назвал составленными «но изобретенной им забытой совести», «несвойственными архиерейскому сану ухищрениями», основанными на документах, составленных «людьми худых совестей», и заключил, что было бы несправедливо обращаться к «неповинному привлечение бедных крестьян к платежу недоимки» и что «в ответственных доношениях архиепископа Петра ни по единому пункту правости его явилось». Государыня согласилась с мнением Святейшего Синода и дала на докладе такую резолюцию: «когда Святейший Синод сие дело по справедливости исследовал, то учинить по сему представлению и, на ком надлежит, оные деньги доправя, отослать в Канцелярию Конфискаций немедленно»¹⁹⁴⁵.

Второй преемник преосвященного Петра по Александро-Невской архимандрии, преосвященный Никодим видел у преосвященного Петра в бытность в Москве панагию, убранную алмазами. Явилась мысль, что у преосвященного Петра была Александро-Невская панагия. В Петербурге преосвященный Никодим велел навести справки. Вызвали бывшего келейника архиепископа Феодосия Алексея Севастьянова, бывшего теперь смотрителем монастырских запашек в Старорусской вотчине. Севастьянов рассказал, что при архиепископе Феодосии была сделана панагия, убранная алмазами, с изображением на одной стороне Распятия, а на другой – Екатерины I-й. Алмазы пожаловала Государыня, панагию делал дворцовый мастер Сампсон Ларионов, изображение писал «живописец мусикийский». Преосвященный Никодим дважды писал преосвященному Петру о возврате панагию, причем, описывая виденную панагию, оговаривал: «а с другой стороны патрет, токмо Его ж Императорского Величества Петра Первого, или Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны, того не усмотрел»¹⁹⁴⁶.

1-го сентября 1742-го года преосвященный Петр был уволен от управления Белоградской епархией, «понеже за старостью» он уже не мог «снести престолоправления», и сначала определено было поместить сто в Чудов Монастырь, а потом он был назначен «архимандритом», то есть настоятелем Воскресенского на Истре Монастыря, где и скончался 27-го ноября 1744-го года¹⁹⁴⁷.

Тот высочайший указ, которым архимандриту Петру было поведено быть архиепископом Белоградским, поручал Святейшему Синоду «на его место во архимандрита, усмотря из духовных достойную персону, представить» Ея Величеству. Святейший Синод, во всеподданнейшем докладе, поданном 6-го января 1736-го года чрез Архангелогородского архиепископа Аарона, представил трех кандидатов и заключал свой доклад словами: «которого из них Ваше Императорское Величество своим высокомонаршим благорассмотрением и указом определить всемилостивейше повелите. А более о вышеписанном Синод полагает в превысочайшее Вашего Императорского Величества благорассмотрение и ожидать будет повелительного указу»¹⁹⁴⁸. Третьим кандидатом был указан вызванный в Петербург в декабре 1735-го года, по указу Святейшего Синода, ректор Московской Славяно-Греко-Латинской Академии – или Славено-Греко-Латинских Школ – и Спасского, что в Москве, училищного Монастыря архимандрит Стефан (Калиновский), «для неких благословных нужд»¹⁹⁴⁹, – уже представленный было однажды на Невскую архимандрию, но не получивши тогда высочайшего утверждения¹⁹⁵⁰. Именным указом 17-го января 1736-го года архимандриту Стефану поведено быть архимандритом Александре-Невского Монастыря¹⁹⁵¹.

В синодальном деле сохранилась форма объявления архимандриту Стефану о назначении на новую должность: «честнейший отец архимандрит Стефан обретающегося в Москве Заиконоспасского Монастыря и ректор Славено-Греко-Латинских в том же Монастыре имеющихся Школ. Всепресветлейшая великая Государыня Императрица, Ея Императорское Величество Анна Иоанновна, Самодержица Всероссийская, именным своим Императорского Величества указом повелела и Святейший Правительствующий Всероссийский Синод благословляют честности вашей быть во обретающемся при Санкт-Петербурге ставропигиальным Троицким Александро-Невским Монастыре архимандритом же»¹⁹⁵².

Высочайшим указом 20-го июля¹⁹⁵³ 1736-го гола, данным в Петергофском доме Ее Величества, по словесному докладу синодальных членов, архиепископов Новгородского Феофана и Ннжегородского Питирима, ими же словесно и объявленным в Святейшем Синоде, архимандриту Стефану повелено присутствовать в Святейшем Синоде. 4-го августа в Троицком соборе протопопом Благовещенским Иоанном он был приведен к присяге и с того числа имел присутствие в Святейшем Синоде¹⁹⁵⁴. Присутствование в Святейшем Синоде давало ему оклад в 1.000 рублей¹⁹⁵⁵.

Архимандрит Стефан, (Калиновский, или, как он сам подписывался, Каленовский¹⁹⁵⁶) образование получил в Киевской Академии, в 1727-м году принял монашество в Киево-Братском Монастыре, предположен был к отправлению в учителя в Московскую Славено-Греко-Латинскую Академию при Спасском училищном Монастыре, но остался учителем в родной Академии и с начала 1732-го года назначен был префектом. Кроме того, был назначен и членом Киевской Консистории. В 1732-мч, же году, в сентябре, был назначен Святейшим Синодом в Москву, в Академию; под предлогом бездорожья был удержан архиепископом Рафаилом (Заборовским) в Киеве и только в мае 1733-го года, после подтвердительного синодального указа, покинул Киев. В этом же году открылась вакансия и ректора Академии в Москве. Святейший Синод, предполагая предоставить должность ректора префекту, иеромонаху Стефану, вызвал его в Петербург, в декабре, «для самоличного и совершенного о его искусстве и добронравии Святейшему Синоду усмотрения и в проповеднических пропозициях надлежащей апробации». Он оказался проповедником «искусным» и 3-го февраля 1734-го года был произведен во архимандрита Спасского училищного Монастыря с назначением ректором Академии¹⁹⁵⁷.

11 -го августа 1736-го года, по предложение архиепископа Феофана, Святейший Синод назначил архимандрита Стефана «главным свидетелем и настоятелем» в давно залежавшемся деле исправления и печатания Славянской Библии. В это дело он вложил много знания и труда и довел печатание до книги Товита. Но затем дело остановилось, вследствие необходимости нового перевода всей книги, так как старый был сделан не с Греческого текста Семидесяти, а с Латинского Вульгаты; в 1741-м году печатание Библии было перенесено в Москву, между прочим и по тому соображению, что заведовавшему делом, состоявшему с 1730-го года уже епископом Стефану, за синодальными и епархиальными делами, не было времени заниматься исправлением Библии»¹⁹⁵⁸.

Во всеподданнейшем докладе 10-го февраля 1737-го года Святейший Синод, представляя на Новгородскую кафедру трех кандидатов, третьим назвал архимандрита Стефана, с оговоркой, что если последует его назначение, то «содержания ради в Александро-Невском Монастыре Школ и для прочего наилучшего к созиданию того Монастыря устроения» должно «и Монастырь тот оставить в его ведении, так, как и ныне есть», с наименованием его «Новгородским архиепископом и Александро-Невским архимандритом». Доклад разрешился в 1740-м году, когда, высочайшим повелением 29-го мая, на Новгородскую кафедру назначен был епископ Вологодский Амвросий (Юшкевич)¹⁹⁵⁹.

Именным указом Императрицы Анны Иоанновны 10-го января 1739-го года повелено архимандриту Стефану быть епископом Псковским, с оставлением и Александро-Невским архимандритом, «содержания ради н Александро-Невском Монастыре Школы и для прочего лучшего, к созиданию того Монастыря, устроения»¹⁹⁶⁰. Вместе с тем повелено было «Троицкой Александро-Невской Монастырь по степени считать вторым»; первенство оставлено было за Троицким Сергиевым» «по-прежнему»¹⁹⁶¹.

15-го января было наречение, а 17-го января 1739-го года архимандрит Стефан был хиротонисан во епископа Псковского»¹⁹⁶². 7-го февраля указ об этом Святейшего Синода был торжественно объявлен в Монастыре: братии – в трапезе, а служителям в Канцелярии¹⁹⁶³.

По высочайшему повелению 12-го декабря 1739-го года преосвященному Стефану отдан на С.-Петербургском острове на реке Малой Неве двор бывшего генерал-майора Синявина со всем строением, бывший во владении «Казанского архиерея» Иллариона¹⁹⁶⁴. Это свое подворье преосвященный Стефан называл «собственным», а подворье на Васильевском острове «епархиальным»¹⁹⁶⁵.

В собственном» подворье преосвященного Стефана, на Петербургском острову, в 1742-м году был подмыть фундамент и шли заботы о починке и укреплении его¹⁹⁶⁶.

Хотя преосвященный Стефан и состоял Псковским епархиальным архиереем, но пребывал постоянно в Петербурге, а во Псков выезжал лишь в кратковременный отпуск¹⁹⁶⁷.

Все время в Петербурге преосвященному Стефану принадлежало выдающееся положение. Он участвовал и первенствовал в торжественных Богослужениях по разным поводам в высочайшем присутствии, говорил проповеди и речи¹⁹⁶⁸.

В начале 1742-го года преосвященный Стефан выбыл на коронацию Императрицы в Москву, откуда постоянно слал свои распоряжения в Монастырь чрез своего секретаря Михаила Гаврилова¹⁹⁶⁹.

1-го сентября 1742-го года состоялся высочайший указ об открытии самостоятельной Петербургской епархии и назначении на Петербургскую кафедру преосвященного Никодима с поручением в его управление и Александро-Невского Монастыря. Преосвященный Стефан остался членом Святейшего Синода и списком Псковским¹⁹⁷⁰.

18-го августа 1745-го года преосвященный Стефан назначен архиепископом Новгородским. В этом звании он и скончался в 8-м часу вечера 16-го сентября 1753-го года Преосвященный Стефан был первенствующим членом Святейшего Синода. Из его Новгородской деятельности отмечают его борьбу с расколом и с умножением в Новгороде питейных заведений, имевших стремление приютиться поближе к церквам, заботу о Семинарии и его проповедничество. Местная история характеризует архиепископа Стефана, как деятельного и опытного архипастыря, даровитого педагога и талантливого проповедника, и причисляет его к сонму замечательных проповедников своего времени. После него осталась значительная библиотека. Она первоначально хранилась в Архиве Святейшего Синода, а потом была передана в Новгородскую Семинарию. Погребен владыка в Мартирьевой паперти Софийского собора¹⁹⁷¹.

Монастырь продолжал сохранять, особое положение, приобретенное им в первые годы, при первом его архимандрите.

Меншиков продолжал, внимательно следить за жизнью Монастыря, посещал Монастырь, – так, например, был в, Монастыре 20-го июня 1720-го года и пел молебен¹⁹⁷².

Когда в 1727-м году, в отсутствие его из Петербурга, до него дошли слухи, что Святейший Синод назначает без его ведома наместника Монастыря архимандритом в Горицкий Монастырь, он, прислал в Святейший Синод с курьером, лейб-гвардии прапорщиком Матюшкиным письмо, в котором, ссылаясь на установленные Петром Великим отношения его к Монастырю, предлагал обождать с решением до прибытия его в Петербург. Меншиков писал: Святейшему Синод. По указу блаженные и высокославной памяти Его Императорского Величества, велено мне Александровской Невской Монастырь ведать, яко эконому, и настоятелям того Монастыря ничего без ведома моего чинить не велено. А ныне уведомился я, что Синод определяет из того Монастыря взять наместника в архимандриты. Того ради Святейший Синод да благоволить тем определением обождать до прибытия моего в С.-Петербург и с сим посланным да изволить прислать ко мне отповедь».

Но назначение уже состоялось, хотя и в день получения письма Меншикова, но ранее получения, и Святейший Синод 1-го июня 1727-го года мог только представить свои объяснения происшедшего. Он отписал князю, что он руководствовался тоже указом Петра Великого – о производстве настоятелей в степенные Монастыри из Александро-Невского братства и что архимандрите Александро-Невский «сведом был, токмо не прекословил»¹⁹⁷³.

11-го августа 1727-го года, по возвращении Меншикова в Петербург, «приходил от генералиссимуса, рейхс-маршала, генерала-фельдмаршала и многих орденов кавалера, светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова генерал-штаб-квартермейетер Семен Полочанинов и Святейшему Синоду доносил словесно: его де светлость приказал объявить, дабы впредь что до Александро-Невского Монастыря будет касаться, прежде о том объявлять его светлости, понеже де оный Монастырь в протекции его светлости». И Святейший Синод постановил на будущее время, «какие до Монастыря собственные касаться будут дела», Меншикову «объявлять по обыкновению»¹⁹⁷⁴.

В это время Меншиков был в зените своей силы.

22-го мая совершено было обручение его дочери с Государем и ее уже поминали на ектеньях обрученною Государю невестой – благоверною государыней Мариею Александровною¹⁹⁷⁵. Но у царского трона произошла перемена влияний и светлейший князь Меншиков 8-го сентября 1727-го года был арестован и кончил свою жизнь в ссылке, в отдаленных краях Сибири, в Березове, 22-го октября 1729-го года¹⁹⁷⁶.

29-го мая 1727-го года указы из Святейшего Синода непосредственно архимандритам Монастырей посланы были только 3, причем Монастыри названы ставропигиальными. Монастыри эти: Александро-Невский, Киево-Печерский и Межигорский¹⁹⁷⁷.

В определении Святейшего Синода 31-го августа 1732-го года о мерах к исправлению монашества Александро-Невский Монастырь именуется ставропигиальным синодальным, в числе 4-х таких Монастырей, на третьем месте, после Киево-Печорского и Троице-Сергиева и пред Межигорским¹⁹⁷⁸. 10-го марта 1733-го года Святейшим Синодом подтверждено было этих Монастырей епархиальным архиереям, «как напредь сего содержано было», не ведать, а быть этим Монастырям «всякими правлениями непосредственно в ведомстве Святейшего Синода»¹⁹⁷⁹.

Дважды возникал вопрос о порядке сношений Монастыря со Святейшим Синодом. В 1727-м году последовал указ Святейшего Синода, «чтоб из Александро-Невского Монастыря от наместника, иеромонаха Вениамина в С.-Петербургскую Синодальную Канцелярию доношений не принимать, а принимать о всяких делах доношения за рукою архимандрита Петра»¹⁹⁸⁰.

В апреле 1733-го года, в бытность в Александро-Невском Монастыре архимандрита Петра, обер-секретарь Святейшего Синода Дудин «предлагал словесно» Святейшему Синоду, «что де из Троицкого Александро-Невского Монастыря на посылаемые из Святейшего Синода указы репорты присылаются за наместническою и экономскою руками, а архимандрит де к тем репортам не подписывается, а он де, обер-секретарь, таких репортов без воли Святейшего Синода принимать не смеют». Святейший Синод сделал постановление, чтобы на синодальные указы «репорты принимать за руками наместническою и экономскою, а требующие резолюции и о исполнения велеть подписывать архимандриту самому». В объяснение этого постановления следует вспомнить, что в то время, кроме донесений об исполнении указов, посылались еще рапорты о получении указов. Эта льгота для Александро-Невского архимандрита, по особому заявлению преемника архимандрита Петра, архимандрита Стефана, была сохранена и подтверждена особым определением. Святейшего Синода в 1735-м году: чинить по силе прежнего синодального приказания¹⁹⁸¹.

Вызов монашествующих из других Монастырей для нужд флота и Монастыря, перевод и пострижение. Посвящение в высшие степени. Назначение в настоятели других Монастырей и заграницу: возвращение в прежние и перевод в другие

Монастыри; кончина, расстрижение. Число монашествующих в Монастыре

С новым царствованием и новым архимандритом положение монастырского братства в общем не изменилось, хотя условия монастырской жизни и были уже в значительной степени не те. Все только как-то стало тише, как бы имея тяготение остаться в том положении, в каком было, и не подвергаться изменениям.

Под давлением требований Адмиралтейств-Коллегий иеромонахов во флот, Святейший Синод продолжал обращаться к вызову монашествующих в Александро-Невский Монастырь из других Монастырей. В 1726-м году предписано было Московской Духовной Дикастерии представить сведения о числе иеромонахов во всех Московских Монастырях. Сведения в 1727-м году были доставлены и Святейший Cинод предписал Дикастерии избрать из всех Монастырей для высылки в Александро-Невский 10 самых лучших, доброжительных и не старых иеромонахов, искусных в Священном Писании и годных не только к священно служению, но и к занятию настоятельских должностей. Дикастерией в мае 1727-го года избраны были и затем высланы следующие иеромонахи: Троице-Сергиевского Монастыря – Леонид (Колязинец) и Илларион (Колмаков), Чудова – Макарий (Казанец или Шумилов), Симонова – Симон и Иоанникий, Богоявленского – Афанасий (Берестович), Златоустова – Филарет, Новинского – Дамиан, Сретенского – Серафим и Звенигородского Саввина – Платон¹⁹⁸². Продолжался вызов монашествующих и для собственных нужд Монастыря. В 1727-м году архимандрит Петр подал реестр о вызове в Александро-Невский Монастырь «крылошан из разных Монастырей из Украины и из Москвы» «для содержания Киевского пения» в Монастыре: из Киево-Печерского Монастыря иеродиаконов Иерофея (Савича) и Иоиля (Савацкого), монаха Исавра, иеромонаха Досифея (Лишевского), из Свицкого – уставщика, иеромонаха Галактиона и иеродиакона Иннокентия (Голубца), из Глуховского Петро-Павловского – иеромонахов Варнавы и Иннокентия, из Москвы: из Донского Монастыря иеромонаха Иакова (Коробца или Коронца), Богоявленского – иеромонаха Варфоломея Мгарского и иеродиакона Иерофея (Оглобли). По предложению Меншикова, Малороссийская Коллегия всех их определила выслать в Александро-Невский Монастырь. Прибыло только 4 человека: Исавр, Варнава, Досифей (Захарьев) и Галактион¹⁹⁸³. По ведомости 1730-го года показаны еще прибывшими в 1727-м году иеромонахи: Иаков (Коропец), Досифей Черниговский, Варфоломей Богоявленский, Афанасий Рождественский¹⁹⁸⁴. С 1729-го года числятся в Монастыре еще иеромонахи Иоаникий (Соколовский), именовавшийся иногда Симоновским, и Леонид (Страшков), именовавшийся, по Монастырю, Троицким¹⁹⁸⁵. Значатся также в списках и иеромонахи Дамиан. Новинский, Серафим, Сретенский и Филарет Златоустовский, в Монастыре, по документам, числится также иеромонах Мелетий (Савинский)¹⁹⁸⁶.

Иеромонах Варфоломей, в мире Василий Яковлевич Останенков, был сын казака города Переволочны, принял монашество в Мгарском Монастыре в 1712-м году, во иеродиакона посвящен в 1714-м году, во иеромонаха в 1725-м году в том же Монастыре. В 1735-м году, как сказавший за собою «слово и дело», отослан к следствию в Святейший Синод¹⁹⁸⁷.

Иеромонах Дамиан Новинский, сын священника погоста Воскресенского, что на Волге реке, Ржевского уезда, Алексея Максимова, в мире Дорофей, был с 1701-го года диаконом в Московском Зачатиевском (Зачатенском) девичьем Монастыре, пострижен в Московском Новинском Монастыре в 1702-м году, во иеромонаха посвящен в 1709-м году¹⁹⁸⁸.

Иеромоиах Иаков, в мире Иван Максимович Коропец, был сын хорунжего, – «то есть прапорщика», – Нежинского полка, родился в городе Короле в 1694-м голу, учился «в школах Славянского диалекта», по смерти отца фельдмаршал Борис Петрович Шереметьев взял его к себе в певчие, пострижен в мантию в Московском Донском Монастыре в 1721-м году¹⁹⁸⁹.

Иеромонах Иоанникий, в Mipe Иаков Федорович Соколовский, сын Виленского мещанина, проживавшего в городе Дорогобуже, родился в 1694-м, году, в монашество пострижен в Москве, в Симонове Монастыре, архимандритом Петром, в 1714-м году¹⁹⁹⁰.

Иеромонах Леонид Троицкий, в мире Лев Михайлович Страшков, сын слуги Калязииа Монастыря, родился в 1682-м году, монашество принял в 1705-м году в Калязиие Монастыре и был рукоположен во иеродиакона, во иеромонаха посвящен в Троицкий Сергиев Монастырь в 1719-м году¹⁹⁹¹.

Иеромонах Серафим Сретенский, в миpe Стефан Онисимович Второв, сын священника села Георгиевского, что на валу, Галицкого уезда, родился в 1686-м году, был с 1710-го года диаконом при церкви села Остолопова, Казанского уезда, монашество принял в 1714-м году в Казанском Кизическом Монастыре, во иеромонаха рукоположен в 1722-м году в Москве в Новгородок Северский, в Сретенский Монастырь. Он в юности был несколько обучен иконному писанию¹⁹⁹².

Иеромонах Филарет Златоустовский, в мире Феодор, был сын священника Нижнего Новгорода Василия Симеонова, родился в 1674-м голу, принял монашество в Оранской Пустыни в 1715-м году, до поступления в монахи был в Нижнем диаконом и священником¹⁹⁹³.

В 1733-м голу вернулся в Александро-Невский Монастырь из Смоленска иеромонах Карион (Голубовский), с 1728-го года состоявший наместником Смоленского Аврамиева Монастыря, и возвращен был к прежней службе во флоте¹⁹⁹⁴.

В 1734-м голу вызваны были во флот иеромонахи Смоленской епархии Афанасий (Синяков), Исаия (Хромцов), Пимен (Родкевич), Симеон (Ноздровский), Иоанникий (Можайский), но опоздали приездом и были первые четверо зачислены в Монастырь. Впоследствии они служили во флоте¹⁹⁹⁵. Иеромонах же Иоаниикий, бывший в Смоленском Архиерейском Доме с 1721-го по 1729-й гол казначеем, по просьбе Новосласского архимандрита Илариона, бывшего в составе Святейшего Синода, определен к нему для свяшеннослужения. В 1735-м году, после кончины архимандрита Иллариона, иеромонах Иоанникий помещен в Невский Монастырь¹⁹⁹⁶.

В 1735-м году вызваны из Москвы иеромонахи Никандр (Шнлин) Златоустовский, Трифиллий (Дубровский) и Гермоген (Жайворонский) Богоявленские, из Чернигова Герасим Каташинский; иеродиаоны: Донского Монастыря Викентий и Иассон, Знаменского – Даниил, Даниловского Варсонофий, и из Южных Монастырей: Варлаам (Чечел), Епифаний (Пенковский); в 1736-м году иеромонах Мелхиседек Свинский и Киево-Печерские иеродиаконы Авкеентий (Санжаровский), Леонтий, Гимнасий¹⁹⁹⁷.

Иеромонах Гермоген, в мире Иван Яковлевич Жайворонский, сын казака города Прилук, родился в 1691-м году, принял пострижение в Густынском Монастыре в 1710-м году, в следующем году посвящен во иеродиакона, иеромонашество получил на Афонской Горе в 1720-м году¹⁹⁹⁸. Иеромонах Герасим, в мире Григорий Васильевич Лозовитский, сын купецкого человека, родился в Киеве в 1695-м году, служил в Киево-Печерской Типографии наборщиком, в 1718-м году постригся в Николо-Пустынском Монастыре и посвящен во иеродиакона, во иеромонаха рукоположен в 1729-м году в Черниговской епархии и пребывал в Каташинском Монастыре¹⁹⁹⁹. Иеромонах Мелхиседек, в мире Моисей, сын купецкого человека города Брянска Микулы Исаева, родился в 1699-м году, занимался купечеством, постригся в 1715-м году в Полшине пустынском Монастыре, иеродиаконство и иеромонашество получил в Москве в 1717-м и 1728-м годах²⁰⁰⁰. Иеромонах Леонтий, в мире Лукьян (Войцешенко), сын купецкого человека Григория, родился в Киеве в 1705-м году, рано остался сиротой, пострижен в Киево-Печерском Монастыре в 1727-м году, во иеродиакона посвящен чрез 7 лет²⁰⁰¹.

В марте 1738-го года, по синодальному указу, назначен был в Невский Монастырь иеродиакон Черниговского архиепископа Иллариона (Рогалевского) Иоанн (Ястрембский)²⁰⁰². В 1738-м году вызван был в Невский Монастырь иеромонах из Суздальской епархии²⁰⁰³ и прислан «для неких благословных вин» строитель Святоозерской Пустыни, Суздальской епархии, иеромонах Андроник (Шуйский)²⁰⁰⁴.

В 1739-м году прислан в братство Монастыря из Тайной Канцелярии иеромонах Межигорского Монастыря Иероним, «до которого важной никаковой вины по следствию не явилось»²⁰⁰⁵. Вызван был 1 иеромонах из Киевской епархии в Кадетский Корпус и 3 иеродиакона из Киево-Печорской Лавры²⁰⁰⁶, из Курского Знаменского Монастыря Арсений²⁰⁰⁷ и Святогорского Успенского Арсений (Баранников)²⁰⁰⁸. Кроме того, монах Феофил (Краснопольский) из Смоленской епархии²⁰⁰⁹.

В 1740-м году из Киево-Печерской Лавры 1 иеромонах²⁰¹⁰. В 1740-мгоду упоминается в Монастыре иеромонах Иона Свинский²⁰¹¹.

В 1741-м году Святейшим Синодом вызвано было в Монастырь 30 монашествующих, «для отправления нижних и вышних послушаний», из епархий: Киевской, Черниговской и Переяславской и из Киево-Печорской Лавры.

Преосвященный Стефан представлял Святейшему Синоду: в Александро-Невском Монастыре, для отправления службы Божией и посылок во флот и прочих монастырских послушаний, положено быть иеромонахов, иеродиаконов и монахов 81-му человеку; налицо имеется 43, из них одни ежегодно отпускаются во флот, другие состоят в приписных Монастырях и вотчинах, третьи весьма уже дряхлы и немощны, некоторые, наконец», заслуживают назначения на начальственные должности. Преосвященный просил вызвать в Монастырь по 10-и иеромонахов, иеродиаконов и монахов, – всего 30 человек. Святейшим Синодом это ходатайство было удовлетворено и вызываемые почти все, в числе 29-и человек, явились в Александро-Невский Монастырь. При вызове Святейший Синод предписывал «бессомнительно обнадежить» вызываемых, что если «кто из них но прошествии бытности своей во оном Монастыре 5-и лет в том Монастыре и в других начальства принять не восхотят, а пожелают быть по-прежнему на своем обещании, те отпущены будут»²⁰¹².

Отправление монашествующих в Петербург производилось за счет их Монастырей, но с оговоркой, что деньги на прогоны и путевое довольствие, «ежели произведены будут без излишества, по рассмотрению Святейшего Синода в те Монастыри возвратятся»²⁰¹³.

Вызываемые получали на подводы и путевое довольствие обыкновенно по 30-и рублей, иногда по 25-и. Один иеромонах Суздальской епархии получил всего 18 рублей. Иеромонах, вызванный из Киева в Кадетский Корпус, получил 80 рублей, иеродиакон Киево-Печорской Лавры 50 рублей, иеромонах Лавры 40 рублей. Деньги выдаваемы были из Монастырей за счет возврата из Святейшего Синода, по Синодальному Казенному Приказу, из гривенного сбора на полковых священников. В 1738-м голу Казенный Приказ «из синодального ведомства отбыл» и сбор был направлен в Коллегию Экономии. Святейшему Синоду пришлось требовать возврата издержанных сумм от Сената, и Сенат в 1743-м году, погашая синодальный долг Монастырям, обратил внимание Святейшего Синода, «чтоб до таковых великих дач, что некоторым произведено по 25-и и по 30-и, а иным и свыше того, чинить было не определено, ибо путь всем равный»²⁰¹⁴.

В 1742-м году прибыли в Монастырь вызванные иеромонахи: Киевской епархии: Иосиф (Брылинский), Каллистрат (Цупровский), Пафнутий (Быковский), Герман (Травинский); Черниговской: Иродион (Рахозов), Митрофан; Переяславский: Софроний (Назаревский), Пахомий (Жуковский); Киево-Печорской Лавры: Иакинф (Даровский), Иосиф (Загоровский), Иоиль (Левицкий); иеродиаконы: Киевской епархии: Иринарх (Апойничев), Дамаскин Неженский, Гурий Глуховский: Черниговской епархии: Феофилакт (Петров), Иоанникишй (Мощанский): Переяславской епархии: Варфоломей (Приставский); Киево-Печорской Лавры: Герман (Логвиновский), Авксентий (Смеяльницкий), Ипполит (Гулинский); монахи: Киевской епархии; Аверкий (Коритков), Афанасий (Родченок), Силуян (Константиев); Черниговской – Симсон (Машковец), Парамон: Киево-Печорской Лавры – Софроний (Вишницкий), Аммос (Баниковский), Каллистрат (Кармазинский), Арсений (Кремаренков)²⁰¹⁵.

Иеромонах Иосиф, в мире Иван Леонтьевич Брылинский, сын шляхтича города Николаева, родился в 1698-м году, принял пострижение 15-и лет в Подгородижском Монастыре, «тому назад лет с 27» посвящен во иеродиакона Львовским епископом Варлаамом (Шепшицким), во иеромонахи посвящен епископом Львовским Афанасием (Шептицким) в 1732-м году²⁰¹⁶. Иеромонах Герман (Травинский), в мире Герасиме, сын казака села Димерцов Ивана Жукова, родился в 1698-м году, в монашество постригся в 1728-м году в Мгарском Монастыре, во иеромонаха посвящен в Москве, в Донском Монастыре, где был уставщиком, в 1730-м году²⁰¹⁷. Иеромонах Митрофан, 50-и лет, в мире Матфей, сын Киевского мещанина Сидора Семенова, пострижен в 1712-м году в Прилуцком Густынском Монастыре, во иеромонаха посвящен Переяславским епископом Кириллом (Шумлянским) в 1725-м году²⁰¹⁸. Иеромонах Пахомий, в мире Павел Борисович Жуковский, родился в 1693-м году, сын каменщика города Новодольска, постригся в Переяславском Михайловском Монастыре в 1731-м году, чрез 3 года посвящен в иеромонаха²⁰¹⁹. Иеромонах Иакинф (Даровский), сын священника Иакова Самуилова, родился в местечке Стародубе в 1703-м году, учился в Киево-могилянских школах, «слушал Богословие», пострижен в Киево-Печорской Лавре в 1738-м году, во иеромонаха посвящен в 1741-м году, был казначеем²⁰²⁰. Иеромонах Иосиф, в мире Иван Андреевич Загоровский, сын Львовского мещанина, родился в 1715-м году, «слушал Риторику», пострижен в Монастыре Георгия Победоносца во Львове, во иеромонаха посвящен в 1738-м году митрополитом Афанасием (Шептицким), в 1741-м году перешел в Киево-Печерский Монастырь²⁰²¹. Иеромонах Иоиль, 50-и лет, в мире Иосиф Исаиин Левицкий, сын казака, родился в Воронеже, в монашество пострижен в Батуринском Монастыре в 1714-м году, вскоре перешел в Киево-Печорский Монастырь, где и получил иеромоиашество в 1726-м году²⁰²². Иеродиакон Иринарх, в мире Иван Яковлевич Анойничев, сын купецкого человека города Лубен, родился в 1709-м году, в монашество пострижен в Лубенском Мгарском Монастыре в 1727-м году, в 1729-м году был рукоположен во иеродиакона²⁰²³. Иеродиакон Гурий Глуховский, в мире Григорий Николаевич, Грек, отец его занимался купечеством в городе Меджибоже, родился в 1698-м году, в монашество пострижен в 1728-м году в Черниговском Новгородском Монастыре и чрез 8 лете рукоположен во иеродиакона²⁰²⁴. Иеродиакон Феофилакт, в мире Феодор, сын сотника казацкого в селе Репках Петра Стефанова, родился в 1712-м году, пострижен в Черниговском Никольском Макошинском («Мокашеском») Монастыре в 1732-м году, рукоположен во иеродиакоиа в 1735-м году, был ризничним в Черниговской Кафедре²⁰²⁵. Иеродиакон Иоанникий, в мире Иван Иванович Мощанский, сын протопопа города Олешни, родился в 1702-м году, пострижен в 1726-м году в Черниговском Глецком Монастыре и тогда же рукоположен во иеродиакона, потом перешел в Густынский Монастырь²⁰²⁶. Иеродиакон Герман, 45-и лет, в мире Гавриил Логгинович Логвиновский, сын мещанина города Берестья, «слушал, Риторики», в монашество пострижен в 1724-м году в Монненском Монастыре²⁰²⁷. Монах Аверкий, 50-и лет, в мире Андрей Ивановиче Коритков, сын купецкого человека города Короля, «рукоделие имеет портного мастерства», принял пострижение в Глуховском Монастыре в 1710-м году²⁰²⁸. Монах Афанасий, в мире Андрей Стефанов Родченок, сын казака села Хмелова, пострижен в Лубенском Спасском Монастыре в 1741-м году²⁰²⁹. Монах Силуян (Констаниев), 56-и лет, в мире Стефан, сын городового писаря города Гандечи Константина, пострижен в 1719-м году в Лубенском Мгарском Монастыре²⁰³⁰. Монах Парамон, в мире Петр, сын крестьянина города Прилук Сергея, пострижен в 1730-м году в Прилуцком Монастыре²⁰³¹.

В 1727-м году в братство Александро-Невского Монастыря переведен по высочайшему повелению из Соловецкого Монастыря иеромонах Прокл. Он был ключарем в Успенском Соборе в Москве и, когда в 1702-м году отписывали церковные драгоценности на государственные нужды, чтобы обратить их «в передел на Денежный Двор», утаил от описи старинные серебряные сосуды и 2.000 рублей денег. Зоркий правительственный глаз усмотрел утайку, «те сосуды и деньги были приняты в целости», а виновный ключарь «за погрешение свое» был сослан в Соловецкий Монастырь. Теперь он просил Государыню разрешить ему перейти в Иосифов Волоколамский Монастырь. Государыня указала перевести его в Александро-Невский²⁰³².

1-го октября 1728-го гола престарелый строитель Старо-Ладожского Николаевского Монастыря, иеромонах Варлаам освобожден был от строительства с предписанием выехать в Невский Монастырь. Но, по старческой слабости, он выехать не мог и был оставлен, согласно просьбе, в Староладожском Монастыре. Его заменил иеромонах Афанасий²⁰³³.

Пострижение в монашество, затрудненное еще со времен Петра Великого, не было теперь частым явлением. На пострижение требовалось разрешение Святейшего Синода по именным спискам, а ст. 1738-го года даже разрешение Кабинета²⁰³⁴.

В июне 1729-го года Царица Евдокия Феодоровна прислала в Святейший Синод чрез камергера, князя Василия Михайловича Хилкова прошение бывшего священника Симеоновской церкви в Петербурге Симеона Иосифова о пострижении его в монашество в Александро-Невском Монастыре. Он сначала служил у царевича Алексея Петровича, потом был посвящен во священника к Симеоновской церкви, в 1718-м году по делу о царевиче сослан был на каторгу, 2 всемилостивейших манифеста – 1722-го и 1728-го годов – вернули его в Москву. Святейший Синод определил его в Невский Монастырь в братство и предписал «по чину монастырскому, по искушении, по желанию его, постричь в монашество и, ежели он в монашестве житие свое будет иметь воздержное без всякого преткновения и иеромонашества явится достоин, то о разрешении его к священнодействию требовать указу»²⁰³⁵.

В 1734-м году Святейший Синод определил быть в Монастыре «трилетнее время во искушении и послушании» уволенному от места за неблагоповедение Петербургскому диакону Петро-Павловского собора Василию Иванову, с тем, чтобы, «по прошествии сего срока, сподобить его и монашества»²⁰³⁶. В 1734-м году просил о пострижении, «за старостью и всеконечною скудостью», бывший протопоп Андреевского собора в Кронштадте Феодот Смирнов²⁰³⁷. Послужившие служители просили о пострижении: ключник, столяренный надзиратель²⁰³⁸.

В 1743-голу пострижены в монашество отставные солдаты: с именем Геннадия Гаврила Егорович Скуридин, сын подьячего Воронежской епархии города Ливни, 64-х лет, живший при Монастыре «в разных послушаниях по обещанию своему» с 1726-го года²⁰³⁹, и именем Климента Калина Кириллов, сын монастырского Старорусского крестьянина²⁰⁴⁰.

Рядом с вызовом новых монашествующих шли перемены в наличном составе по духовным степеням.

За недостатком иеромонахов к отправлению во флот предписано в1725-м году посвятить во иеромонахи бывшего при обер-иеромонахе Иустине (Рудзенском) во флоте иеродиакона Исаию²⁰⁴¹.

В 1729-м году посвящены были во иеромонахи иеродиаконы Август  Ростовский²⁰⁴² и Павел Полтавский²⁰⁴³.

Рукоположен во иеродиакона в 1729-м году монах Ианнуарий. В мире Иосиф Заблоцкий, сын Киевского мещанина, oн родился в 1696-м году, «измлада был в школах в Киеве, в Могилове и во Львове», – до Логики, в рясу пострижен в Выдубицком Монастыре в 1719-м году, в мантию посвящен в 1727-м году в Невском²⁰⁴⁴.

В 1737-м году, с разрешения Святейшего Сунода, иеродиакон Ианнуарий (Заблоцкий), произведет, во иеромонаха, а также «бывший в папежской религии кармелитом» монах Венедикт (Кормелин Лисневский)²⁰⁴⁵.

В 1738-м году иеродиакон Варнава (Лисневский)²⁰⁴⁶.

В 1739-м году посвящены во иеромонахи иеродиаконы Иона Нежинский²⁰⁴⁷ и Варсонофий Даниловский, в мире Василий, сын священника церкви города Зарайска Василий Васильева, родившийся в 1697-м году, постриженный в монашество в Московском Новинском Мопастыре в 1721-м году и рукоположенный во иеродиакона в Дапиловском Монастыре в 1723-мгоду²⁰⁴⁸.

В 1740-м году посвящен во иеромонаха иеродиакон Apecний. В мире Андрей Силин Баранинков, сын казака города Изюма, родился в 1687-м году, был дьячком при соборной церкви в Изюм», в 1729-м году пострижен в Святогорском Успенском Монастыре, через 3 года получил иеродиаконство²⁰⁴⁹.

В 1741-м году производон во иеродиакона монах Феофил (Краснопольский), взятый в Монастырь в 1739-м году из Смоленского Аврамиева училищного Монастыря, где он проходил курс Богословия, прерванный за кончиной учителя, и был кафедральным проповедником. Он просил в 1741-м году об отпуске в Москву, для завершения образования, но не был уволен²⁰⁵⁰.

Рядом с притоком шла и убыль монашествующих – по тем же путям, по которым она шла в предшествовавший период. Один из главных путей отлива Александро-Невских иеромонахов – назначение на начальственные места – едва не был теперь закрыт; но, впроч ом, остался неприкосновеиным.

В декабре 1725-го года, при докладе архимандрита Петра, рассуждая об определении на его прежнее место в Симонов Монастырь настоятеля, Государыня выразила желание, чтобы братство Александро-Невского Монастыря оставалось неприкосновенным и из него никто не был определяем на другие места. Архимандрит Петр напомнил Государыне, что по указам Петра Великого были замещаемы архиерейские и настоятельские в знатнейших Монастырях места именно из братии Александро-Невского Монастыря. И «Ее Императорское Величество, по довольном о том рассуждении, указала: в Троицком Алекеандро-Невском Монастыре крылошан токмо, в пении учрежденных, никуды в другие Монастыри не отпускат, но быть им в Алекеандро-Невском Монастыре, для церковного в пения украшения, неотлучно»²⁰⁵¹.

В 1725-м году бывший во флоте иеромонах Филарет («Рабашкеевич») посвящен во архимандрита в Псковский Святогорский Монастырь²⁰⁵². 19-го июля 1726-го года назначен архимандритом Святогорского Монастыря иеромонах Вениамин (Сахновский). В 1730-м году он переведен в Псково-Печерский Монастырь, отсюда 25-го июля 1731-го года хиротонисан во епископа Коломенского, в 1739-м году переведен в Вятку, в 1742-м году в Воронеж, где и скончался 29-го марта 1743-го года, на 53-м году жизни²⁰⁵³. В 1727-м году, 19-го января, служивший во флоте иеромонах Спиридон, прибывший в Александро-Невский Монастырь из Троице-Сергиевского в 1718-м году, был посвяшен во архимандрита Московского Златоустовского Монастыря, в котором он и скончался 9-го февраля 1734-го года²⁰⁵⁴.

17-го марта 1727-го года назначен экономом в Иверский Монастырь иеромонах Карион Николаевский²⁰⁵⁵.

В 1727-м году вкладчики Лнхвина Успенского Гремячего Монастыря просили о назначении в Монастырь игуменом иеромонаха Иосифа (Добринского), все время служившего во флоте, где он отбыл 7 кампаний, и Святейший Синод требовал из Александро-Невского Монастыря справку о неимении к тому препятствий²⁰⁵⁶. Подобный же запрос был об иеромонахе Матфее (Головашкине)²⁰⁵⁷, Варлааме (Высоцком), все почти время, кроме последнего года, служившем во флоте²⁰⁵⁸, и Льве Горицком, также все время служившем во флоте²⁰⁵⁹. Препятствий со стороны Монастыря не встретилось и двое были посвящены во игумены: иеромонах Лев – в Селижаров Монастырь, где и оставался до кончины в 1729-м году²⁰⁶⁰, иеромонах Матфей в Сновицкий Монастырь, где в следуюшем году был «отставлен»²⁰⁶¹, а о посвящении иеромонахов Иосифа и Варлаама в Успенский Гремячий и Николаевский Перемышльский Монастыри предоставлено решение учинить архиепископу Сарскому Леониду²⁰⁶².

В 1728-м году, в декабре, послан наместником в Иверский Монастырь иеромонах, служивший во флоте, Герасим Гороховский²⁰⁶³. В 1729-м году к нему экономом – иеромонах Феодосий Вологодский²⁰⁶⁴, который вскоре и занял его место, так как иеромонах Герасим был отпущен в 1730-м году в Псковскую епархию, к преосвященному Рафаилу, для определения во архимандрита Мирожского Монастыря²⁰⁶⁵.

В 1729-м году, по письму Псковского епископа Рафаила, послан настоятелем в Крынецкий Монастырь, Псковской епархии, отбывшиий с 1721-го года 5 кампаний во флоте иеромонах Иона (Медведев). В 1730-м году в этом Монастыре был уже новый настоятель²⁰⁶⁶.

В 1734-м году посвящен во архимандрита Спасо-Ярославского Монастыря иеромонах Карион (Голубовский), только что отпущенный из Александро-Невского Монастыря в Смоленск, к месту прежнего служения, после кампаний во флоте, где он был обер-иеромонахом. В ноябре, в виду посвящения чередного архимандрита в архиереи, он назначен «достодолжное при чредослужащем архиерее, до прибытия определенного на 1735-й год чередного архимандрита, священнослужение исправлять», с производством и оклада жалованья в 500 рублей, «а в которые дни чредослужения исправлять не будут, тогда во время синодальных сессиев для присмотрения в производстве дел заседать ему в Святейшем Правительствующем Синоде». Из Спасо-Ярославского он в 1737-м году был переведен в Новый Иерусалим, отсюда в 1743-м году – в Саввин Сторожевский, где и значится по 1752-й год²⁰⁶⁷.

В 1735-м году, 30-го августа, посвящен во архимандрита Горицкого Монастыря в Переяславле Залесском ризничий, иеромонах Аврамий (Галицкий), где он и числится до 18-го сентября 1744-го года²⁰⁶⁸.

В 1735-м году синодальным указом 23-го февраля, назначен игуменом в Новинский Монастырь иеромонах Макарий. Иеромонах Макарий, в мире Михаил Афанасьевич Шумилов, был сын диакона церкви Николы Вешнего в Казани, родился в 1690-м году, был сельским диаконом, монашество принял в Казанском Спасском Монастыре в 1707-м году, во иеромонаха в Чудов Монастырь посвящен в 1725-м голу. В Александро-Невском Монастыре он служил в Кронштадте для исправления священнослужения морским служителям ведомства Адмиралтейской Коллегии. В Новинском Монастыре он числится до 1745-го года²⁰⁶⁹.

В 1738-м году посвящены иеромонахи: Иаков (Богданников) во архимандрита Переславль-Залесского Данилова Монастыря 14-го июля, в монастырской Благовещенской церкви, и Петр (Котляровский) во игумена Московского Сретенского Монастыря²⁰⁷⁰. Архимандрит Иаков оставался в Монастыре до своей кончины, 13-го сентября 1744-го года²⁰⁷¹, а игумен Петр показан до 1742-го года²⁰⁷².

10-го апреля 1742-го года посвящен во архимандрита в Новгородеверский Спасский Монастырь иеромонах Варнава (Лисневский)²⁰⁷³.

Святейший Синод в первые годы твердо держался основанной на высочайшей воле практики, по коей архимандриты в главные Монастыри епархии производимы были из обретающихся в Александро-Невском Монастыре иеромонахов, и в 1727-м году не уважил просьбы вкладчиков, и ходатайства Московской Духовной Дикастерии о назначении архимандритом Брянского Петро-Павловского Монастыря местного кандидата, но поручил архимандриту Петру указать кандидата из Александро-Невского Монастыря, – который и был назначен²⁰⁷⁴.

Кроме начальственных должностей в Монастырях в России, Александро-Невский иеромонахи получали ответственные должности и заграницей – при зарождавшихся тогда наших церковных миссиях вне пределов России.

В 1725-м году назначен к посольству в Швецию в Стокгольм, к королевскому Двору, с новоназначенным резидентом, морского флота капитаном, графом Николаем Федоровичем Головиным, иеромонах Вениамин (Фальковский), «для священнослужения и исправления прочих по закону Христианскому церковных потреб». В Монастыре он состоял «при архимандричьей кельи» и жил «при келье архиерейской» вместе с иеродиаконами Александром и Евникианом и келейным служителем Алексеем Савостьяновым. Он взял с собою в Стокгольм из Монастыря служителя Ферапонта Алексеева, но в июне 1726-го года вернул его обратно, в виду его желания продолжать обучение портновскому мастерству, которое он стал забывать, и вызвал к себе монастырского «хлопца», служительского сына Ивана Глазунова, который в августе 1726-го года и прибыл к нему в Стокгольм. В Стокгольме иеромонах Вениамин, впрочем, не прижился, в 1726-м году сам приехал в Петербург и здесь был снова зачислен в братство Александро-Невского Монастыря²⁰⁷⁵.

В 1728-м году отправленный в Голштинию для сопровождения тела умершей цесаревны Анны Петровны при перевезении морским путем в Россию иеромонах Афанасий (Берсетович) был оставлен, по ордеру генерал-майора Бибикова, в Голштинию при церкви святой великомученицы Екатерины. Здесь он получал жалованье «от его королевского высочества» по 5½ «талеров курантов на месяц без всяких других акциденций, разве к служению в церковь от его высочества даемых нужных потреб». «Православного Российского народа» числилось в Голштинии до 40-а человек, – исключительно служителей, солдат и матросов при его высочестве. В 1734-м году иеромонах Афанасий просил об увольнении его из Голштинии в Россию и в 1743-м году, не дождавшись указа об увольнении, возвратился в Россию по паспорту, данному ему администратором его королевского высочества, и по определению Святейшего Синода был помещен в Александро-Невский Монастырь. А затем, по определению Святейшего Синода, во уважение его 15-и летнего пребывания в Голштинии, 18-го декабря посвящен во архимандрита Новгородсеверского Спасо-Преображенского Монастыря²⁰⁷⁶.

Кроме назначения на начальственные должности и заграницу, Александро-Невские иеромонахи получали и другие разного рода послушания.

В октябре 1738-го года отправлен в Новгород, «для школьного на Латинском диалекте священно-церковно-служительских детей обучения», иеродиакон Иоанн (Ястрембский)²⁰⁷⁷.

В 1742-м году назначен в Синодальный Дом в Москву к церкви 12-и апостолов, для священно-служения, на место уволенного престарелого иеромонаха Сильвестра, иеромопах Иоанникий Можайский²⁰⁷⁸. В мире Иван, сын Смоленского дьячка Луки Михайлова, он родился в 1677-м году, с 1699-го года был священником в подгородной слободе, овдовев, постригся в 1702-м году в Смоленском-Троицком Монастыре²⁰⁷⁹.

В июле 1725-го года уволен, по слабости здоровья, в Киев ризничий, иеромонах Тихон²⁰⁸⁰.

В июле 1725-го года отпросился на обещание в Макариев Желтоводский Монастырь монах-еленец Сиф²⁰⁸¹.

В октябре 1725-го года возвращен в Киево-Михайловский Монастырь иеродиакон Ириней, прибывший и Александро-Невский Монастырь в 1716-м году вместе со своим игуменом Варлаамом (Голенковским). Тройная болезнь – утробная, грудная и головная – препятствовала ему отправлять иеродиаконскую службу²⁰⁸².

В 1725-м году отпущен на обещание в Донской Монастырь прибывший в 1719-м году казначей Патриаршего Дома, иеромонах Антоний²⁰⁸³.

В 1726-м году, за теснотой келий, переведен в Иверский Монастырь бывший в меланхолии иеромонах Илларион Крутицкий; здесь он был жив еще и в 1743-м году и Признан не освободившимся от своей болезни и потому безнадежным, после чего дело о нем почислено было конченным²⁰⁸⁴.

В 1726-м голу уволен, вследствие слабости зрения, иеромонах Паисий (Бартенев), в Нилову Пустынь²⁰⁸⁵. Иеромонах Паисий в мире Павел, был ученик математических школ, самовольно принял монашество в Ниловой пустыни, но не был за это штрафован, а, взамен штрафа, был назначен в бессменную службу во флот²⁰⁸⁶. Обезгласевший иеродиакон Гавриил (Грущенков) вернулся в 1726-м году, по собственной просьбе, в Елецкий Черниговский Монастырь²⁰⁸⁷.

В 1727-м году отпущен в Иверский Монастырь, вследствие сердечной и очной болезни, монах Герман, отправлявший пономарское послушание со времени своего прибытия в Александро-Невский Монастырь в 1724-м году²⁰⁸⁸. Вследствие потери голоса и за болезнями отпущен в Полтавский Воздвиженский Монастырь иеромонах Зосима (Гребенко), взятый в 1720-м году из Черниговского Архиерейского Дома²⁰⁸⁹. Отпросился обратно иеромонах Гавриил Флорищевский, по болезни глаз. После строительства в Ладожском Монастыре он 3 кампании служил во флоте²⁰⁹⁰.

В 1728-м году просился в Малороссию, по болезни, иеромонах Климент и был отпущен из Монастыря в Москву к архимандриту Петру, пребывавшему в Москве²⁰⁹¹.

В 1730-м году, по просьбе Иверского наместника и собственной, отпущен был в братство Иверского Монастыря иеромонах Иосиф Златоустовский. Из Иверского Монастыря он уехал в отпуск в Москву, а в это время Иверский Монастырь был отписан от Александро-Невского. Недоумевая, куда ему вернуться из отпуска, в Невский или в Иверский Монастырь, он чрез своего сына, подьячего Провиантской Конторы Матфея Второго, запрашивал архимандрита Петра, и получил в марте 1731-го года приказ явиться немедленно в Невский²⁰⁹².

В 1731-м-ь году отпущен в Глуховский Петро-Павловский Монастырь оказавшийся больным иеромонах Варнава²⁰⁹³.

Когда для Александро-Невского Монастыря настала, после падения архиепископа Феодосия, полоса отобрания поступивших в него предметов, она, все разрастаясь, распространилась и на сферу личного состава братии. В июне 1730-го года архимандрит Донского Монастыря Илларион ходатайствовал о возвращении в Донской Монастырь взятых в 1718-м, 1721-м и 1727-м годах в Александро-Невский Монастырь постриженников Донского Монастыря, двух иеромонахов и двух иеродиаконов. Мотивировал архимандрит Илларион свое ходатайство тем, что «из давних лет поведено быть в Донском Монастыре иеромонахам, иеродиаконам и клирошакам Киевлянам, которое Киевское пение утверждено и доныне в Донском Монастыре, и по призыванию из Малороссийских городов крылошане и собраны были»; после вызова Донских иеромонахов и иеродиаконов в Александро-Невский Монастырь «в Донском Монастыре к Киевскому пению монахов умалилось»²⁰⁹⁴.

В 1742-м году отпущены на обещание иеромонахи: Феодосий Вологодский, служивший в последнее время наместником и казначеем Иверского Монастыря и строителем Староладожского, по болезни, в Спасоприлуцкий Монастырь; бывший в Монастыре с 1735-го гола Никандр Златоустовский, по слабости зрения, в свой прежний Монастырь; Виктор Ростовский, по старости, в Спасский Ярославский Монастырь, в котором числился при вызове в Невский; Симеон (Ноздровский) – в Смоленский Троицкий Монастырь; иеродиаконы: Иона Донской, Даниил Московского Знаменского Монастыря, – все по болезни, в свои Монастыри²⁰⁹⁵.

Иеромонах Симеон, в мире Самуил Зиновьевич Ноздровский, сын Смоленского протопопа, родился в 1690-м году, служил при отце дьячком, в 1715-м году рукоположен во священника в село Горки, в 1722-м году овдовел, в 1728-м году поступил в Смоленский Троицкий Монастырь, где в 1731-м году и пострижен²⁰⁹⁶. Иеромонах Никандр, в миpe Никита Иванович Шилин, сын купецкого человека города Коломны, родился в 1689-м году, сам «имел купечество» до 1716-го года, а в этом году постригся в Великоустюжском Архангельском Монастыре, в 1719-м году рукоположен во иеродиакона в Сольвычегодский Монастырь, в 1729-мч. году во иеромонаха в Костромской Богоявленский Монастырь²⁰⁹⁷.

В 1727-м году в феврале умер иеродиакон Варнава, прибывший в 1716-м, году из Заиконоспасского Монастыря и бывший справщиком Типографии²⁰⁹⁸. 1-го ноября скоропостижно скончался иеромонах Илларион (Лисица)» прибывший в июле из Москвы²⁰⁹⁹. В том же году умер Троице-Сергиевский иеромонах Феофан, прибывший в Невский Монастырь в 1718-м году иеродиаконом, посвященный во иеромонаха и служивший во флоте²¹⁰⁰.

18-го июня 1729-го года скончался строитель Боровенского приписного Монастыря, иеромонах Евфимия²¹⁰¹.

В 1732-м году скончался в Ревеле иеромонах Карион Николаевский²¹⁰². В 1734-м году, 24-го апреля, скончался иеродиакон Антоний (Помаранский)²¹⁰³.

В 1735-м году, 5-го февраля, монах Марк²¹⁰⁴, 2-го июля иеромонах Август Ростовский²¹⁰⁵, 3-го декабря Иосиф (Андреев)²¹⁰⁶, 22-го сентября иеромонах Иоанникий (Соколовский)²¹⁰⁷, В 1736-м году, 11-го мая, иеродиакон Мелетий (Бородавка), имевший «садовенной службы отправление»²¹⁰⁸, 7-го июня иеромонах Павел Полтавский.

Иеромонах Павел Полтавский рано остался сиротой и помнил только, что отца его звали Яков, родился в Полтаве в 1690-м году», в монашество пострижен в Полтавском Воздвиженском Монастыре в 1705-м году, во иеродиакона рукоположен в Межигорском Монастыре в 1710-м году, во иеромонаха – в Александро-Невском 24-го декабря 1729-го года. Он умел вырезывать на дереве кресты²¹⁰⁹.

В 1737-м году скончались иеромонахи Серафим Сретенский и Иаков (Коропец) и иеродиакон, Иассон²¹¹⁰. Иеродиакон Иассон, в мире Иван Яковлев Щербак, сын Харьковского казака, родившийся в 1705-м году, принял пострижение в Нежинском Благовещенском Монастыре в 1721-м году, и в 1730-м году посвящен во иеродиакона²¹¹¹.

В 1740-м году, 5-го декабря, скончался иеромонах Филарет Златоустовский²¹¹².

По описи монастырского имущества в 1741-м году значатся вещи умершего иеромонаха Досифея²¹¹³.

В 1741-м голу скончался иеромонах Афанасий, в мире Адриан Тимофеевич Синяков. Он родился в 1691-м году, был сын Дорогобужского священника, состоял при отце с 1706-го года диаконом, в 1716-м году, по вдовству, принял в Болдине Троицком Монастыре пострижение, в 1719 году посвящен во иеромонаха²¹¹⁴.

В 1741-м же году скончался иеродиакон Трифиллий Богоявленский, в мире Тимофей, сын Киевского мещанина, родившийся в 1700-м году, постриженный в монашество в Смоленск, в Троицком Монастыре, в 1722-м году и рукоположенный во иеродиакона в Москве, где он был и Богоявленском Монастыре, в 1723-м году, Греческим архиереем Григорием Мирликийским²¹¹⁵.

В 1742-м году скончались иеромонахи Пимен (Родкевич) и Исаия (Хромцов) и иеродиакон Дамаскин.

Иеромонах Пимен, в мире Парфений Иванович Родкевич, сын православного священника города Орши, родился в 1683-м году, был в Смоленск, архиерейским певчим, в 1710-м году посвящен во диакона в село Тюнино, Смоленского узда, и через неделю – во иерея, в 1715-м году, по вдовству, постригся в Смоленском Троицком Монастыре. Имел «искусство переплетать книги»²¹¹⁶. Иеромонах Исаия, в мире Иван Федорович Хромцов, сын посадского человека города Рославля, родился в 1693-м году, пострижен в Рославльском Спасском Монастыре в 1717-м году, в 1719-м году рукоположен во иеродиакона, в 1711-м году – во иеромонаха²¹¹⁷. Иеродиакон Дамаскин, в мире Даниил, сын священника села Бобровников города Зенкова Симеона Иванова, бывшего впоследствии иеромонахом в Сорочинском Монастыре, он принял монашество в Медведовской Пустыни в 1731-м году, после этого 5 лет жил в Сорочинском Монастыре, во иеродиакона посвящен 1737 м году ризничим в Нежинский Монастырь²¹¹⁸.

Указом Святейшего Синода от 31-го марта 1735-го года предписано было всех монашествующих, постриженных вопреки запретительным указам 28-го января 1723-го года²¹¹⁹ и 10-го июня 1734-го года²¹²⁰, лишить монашества. По первому указу, повелено было впредь никого не постригать в монашество, а на убылые места определять отставных солдат. По второму указу, повелено было отнюдь никого ни из каких чинов не постригать, кроме вдовых священников и диаконов и отставных солдат, «которых указами постригать в монашество повелено». В Александро-Невском Монастыре оказалось 2 таких монаха – Адриан и Дионисий – из монастырских крестьян, постриженных в Староладожском Монастыре. Они были лишены монашества и отосланы на прежние места жительства. Кроме того, оказались присланные самим Святейшим Синодом «для необходимых в церковном священно-служении и пении нужд и определения в штат» 2 иеродиакона – Варлаам (Неделя), постриженник Домницкого Монастыря, и Леонтий (Войцешенко), постриженник Киево-Печорского Монастыря, оба постриженные после запретительных указов. В виду «умаления братии» они оставлены были без расстрижения и монастырское начальство – наместник с экономом – требовали о них особой резолюции у Святейшего Синода²¹²¹.

Монахи Дионисий (Воронов), сапожник²¹²², и Адриан²¹²³ лишены были монашества в 1735–м году, в 1736–м году лишен монашества монах Исавр²¹²⁴.

Монах Дионисий, в мире Димитрий Онуфриев Воронов, сын крестьянина, пострижен в Староладожском Монастыре в 1731–м году²¹²⁵. Монах Адриан, в мире Алексей, сын Харитона Иванова, был пострижен в Староладожском Монастыре в1730–м году²¹²⁶. Монах Исавр, в мире Иван Тимофеевич Пинаев, сын дьячка города Курска, родился в 1687–м году, пострижен в Киево-Печорском Монастыре в 1718–м году. Лишен сана за ложное показание на иеромонаха Иакова и отослан в Святейший Синод²¹²⁷.

По спискам 1725–го года, в Монастыре было с наместником 23 иеромонаха. Уставщик, ризничий, духовник и 6 рядовых иеромонахов, всего 9 иеромонахов, считались определенными «к повседневному священно-служению в 3-х церквах и при раке Чудотворца и для служения собором молебного пения на царские ангелы и царских панихид и прочего священно-служения». Трое были «в крылось, которые всегда в том послушании нуждно потребны»: 2 головщика и тенорист. «За выше-означенным определением, оставших иеромонахов» 10²¹²⁸.

По сравнению со списком 1725-го года список от 16-го марта 1725-го года участвовавших в погребении Петра Великого дает разницу 10-и имен при том же общем числе 23²¹²⁹. Здесь же названо 15 иеродиаконов.

Это число наличных в Монастыре иеромонахов. Числилось же их в действительности, с наместником, 31, но 8 были в отсутствии из Монастыря, во флоте.

В сентябре 1728-го года иеромонахов в Монастыре было 20, иеродиаконов 9, монахов 2, всего 31 человек. В октябре прибыли в Монастырь из флота 2 иеромонаха и 1 из Москвы с архимандритом Петром²¹³⁰.

По спискам приносивших присягу iв 1730-м году, в Монастыре числится: иеромонахов 22, иеродиаконов 9, монахов 6²¹³¹.

По ведомости 1733-го года, в Монастыре числится 24 иеромонаха, 11 иеродиаконов и 4 монаха²¹³².

В мае 1733-го года, за отсылкой на корабли, в Александро-Невском Монастыре имелось только 10 иеромонахов²¹³³.

По ведомости 1737-го года, в Монастыре было иеромонахов: наместник, духовник, 7 крылосских, 11 корабельных и 6 обретающихся во флоте²¹³⁴. По ведомости 1738-го года – 23 иеромонаха: наместник, эконом, духовник, 6 крылосских, 9 флотовых, 4 «имеющихся ныне во флоте» и 1 в «Голстиндии», иеродиаконов 11: уставщик, ризничий, за казначея и 8 крылосских²¹³⁵.

В июне 1740-го года, при ходатайстве о рукоположении иеродиакона во иеромонаха, указывалось «нa вящшую нужду в священно-служении» в Монастыре²¹³⁶.

В октябре 1741-го года – 25 человек; таких сведений даны на запрос о числе наличного в Петербурге черного и белого духовенства²¹³⁷: 14 иеромонахов и 11 иеродиаконов²¹³⁸.

Монастыри Малороссийские были многолюднее Великоросийских и в Киево-Печорской Лавре, с приписными Монастырями, с 1738-го года разрешено было Синодом всегда иметь 600 братий, «понеже в Малороссийских Монастырях определенных слуг и служебников светских не имеется, а всякое послушание и художество, а именно: живописное, рещики, столяры, портные, сапожники и прочие, каковые в Великороссийских исправляются дельцами, во оных Малороссийских Монастырях, по тамошнему обычаю, более отправляется монахами, да и в Духовном Регламенте о житии монахов напечатано – весьма монахам праздным быти да не попускают настоятели, избирая всегда дело некое, а добре бы в Монастырях завести художества, например, дело столярное и иконное²¹³⁹.

I.Послушания в Монастыре. Богослужение и управление. Наместники, иеромонахи. Илларион (Марков), Вениамин (Фальковский), Симон (Тихомиров), Гервасий (Кордовский) и Досифей (Лебедевич). Уставщики Духовники Ризничие Келейные иеромонахи и иеродиаконы; прокурор; соборный писарь; соборные Ассесоры Казначеи Экономы. Головщик Духовный собор или «присутствующая братия». Крылосское послушание. Инквизитор. Трапезный. Житенный, ключник

II.Послушания вне Монастыря. Строители. Вотчинные. Командировки. Служба во флоте: Кронштадтская и Ревельская эскадры; корабельный двор и гошпиталь; обер-иеромонахи и инструкция обер-иеромонаху; назначения во флот; иноепархиальные монашествующие и белое духовенство

III.Осуществление идеи госпиталя Монастырем. Иностранное духовенство. Обратившиеся от латинства и унии. Временно пребывающие. Отставные военные. Опека. Паж

IV.Нравственно-исправительная деятельность. Епитимийцы. Посланные в Монастырь по решениям суда. Уголовные преступники. Безумные

V.Миссионерская деятельность. Подготовлена иноверцев к святому крещению. Миссия среди Калмыков

VI.Катехизация и проповедь

VII. Посольский двор

I. Вся братия Александро-Невского Монастыря распределялась по разного рода послушаниям, и никто в Монастыре не оставался не занятым.

Общею обязанностью всех было совершение Богослужения.

По заведенному порядку, в Монастыре происходило «повседневное священнослужение в 3-х церквах»²¹⁴⁰. Это выражение не дает ясного указания, в каждой ли из 3-х монастырских церквей было ежедневно Богослужение, или во всех вместе, но, судя по тому, что к «повседневному священно-служению» определено было 9 иеромонахов, следует полагать, что Богослужение происходило ежедневно в каждой из 3-х церквей Монастыря.

Сверх этого, почти каждый имел и особое послушание. Одни из братии несли начальственные послушания, другие – послушания служебные, одни – в Монастыре, другие – вне Монастыря.

Наместник в первые годы оставался прежней – иеромонах Илларион (Марков).

24-го мая 1727-го года иеромонах Илларион назначен архимандритом Горицкого Переславль-Залесского Монастыря²¹⁴¹. Посвящение произведено 1-го июня архиепископом Ростовским Георгием в Благовещенской монастырской церкви²¹⁴². В начале этого года Святейший Синод во всеподданнейшем докладе поставлял его вторым кандидатом на Воронежскую архиерейскую кафедру²¹⁴³. В 1733-м году он переведен в Новоспасский Монастырь и сделан членом Святейшего Синода²¹⁴⁴. 10-го июля 1735-го года архимандрит Илларион, возвращаясь в пятом часу по полудни от преосвященного Нижегородского Питирима, где был на собрании синодальных членов «по некоему» им «известному, секретному делу», скоропостижно скончался. Он ехал в возке, «закрылся кожами», к себе на квартиру, которую, имел в доме Троицкого протопопа Ивана Семенова. Когда проезжали мимо гостиного двора, на С.-Петербургском острове, выпал на дороге из коляски. Возница, сидевший на козлах, и подьячий, стоявший позади коляски, «смотревший на лавки гостиного двора», не заметили этого и продолжали путь. Стоявшие у ворот гостиного двора, у суконной линии, караульные закричали им. Остановили лошадь и, «оглянувся назад коляски», архимандрита «усмотрели против скорняжных лавок, которые в линии того ж гостиного двора, по Большой улице, саженях в 10-ти на земли лежащего, и, возвратясь, того архимандрита подняли мертвого и, посадя в коляску, в квартиру привезли». Присланный для осмотра тела доктор нашел, что смерть последовала «незапно от апелепсии». Архимандрит был погребен в Невском Монастыре, причем дано вкладу за могилу 50 рублей и на поминовение 100 рублей²¹⁴⁵. Городская молва, часто искажающая факты о духовных в неблагоприятную для них сторону, распространяла вести, что архимандрит Илларион был у преосвященного Питирима, «в компании и в гостях и оттуда поехал в добром здоровье, только был шумен». Святейшей Синод ревниво отнесся к такой молве и произвел строгое расследование. Компания и гости оказались собранием синодальных членов по секретному делу с участием Андрея Ивановича Ушакова. У преосвященного Питирима был после собрания обед, но относительно архимандрита Иллариона «от присутствовавших особ не усмотрено, чтобы он быль шумен, да и шумному ему быть не с чего было, так как он всякого хмельного пития за слабостью здоровья употреблял весьма мало, о чем многим честным особам известно»²¹⁴⁶.

Собрание у преосвященного Питирима было с 7-и часов утра, по делу архиепископа Тверского Феофилакта (Лопатинского), заподозренного в стремлении к патриаршеству п потому подпавшего обвинению в государственных преступлениях. Преосвященный Феофилакт в этот лень должен был принести в удостоверение своих показаний особую клятву – присягу, составленную архиепископом Феофаном (Прокоповичем)²¹⁴⁷.

После иеромонаха Иллариона наместником был иеромонах Вениамин (Фальковский). Иеромонах Вениамин, по собственному его показанию, наместником был с июня 1727-го года²¹⁴⁸. О поступлении его в 1720-м году в Монастырь, посылке в Стокгольмскую миссию и возвращении в 1726-м году в братство сказано ранее²¹⁴⁹. В 1729-м году он был избран братией Киево-Печерского Монастыря кандидатом в архимандриты, но утвержден был другой²¹⁵⁰. По указу Ее Величества от 19-го марта 1730-го года он оставил должность наместника и отбыл в Москву. Затем, из Москвы, по приглашению архимандрита Романа, он вернулся в Киево-Печерский Монастырь, в котором принял пострижение²¹⁵¹.

Он был человек, видимо, слабого здоровья. В Архиве сохранилась запись в январе1728-гогода о том, что он не мог скрепить одну бумагу, «понежо сей ночи припала ому великая болезнь в самую заутреню, а именно колика в грудях и в боках, чего ради был у него и лекарь, от которой болезни не может и ходить»²¹⁵².

При конце жизни судьба сулила ему архиерейскую кафедру. В 1738-м году он был назначен епископом Суздальским но, за болезнью, не был хиротонисан²¹⁵³.

Место памятника, после иеромонаха Вениамина, занял иеромонах Симон. Иеромонах Симон²¹⁵⁴, в мире Стефан Иванович Тихомиров, сын священника села Старого Городища, Темниковского уезда, родился в 1683-м году, «кроме чтения и писания, искусства никакого о не имел, пострижен в Каташинском Николаевском Монастыре игуменом Каллистом в 1710-м году, 6-го октября, во иеродиаконы посвящен в городе Мстиславле, в Туничевском Монастыре, епископом Могилевским Сильвестром (Четвертинским) в 1712-м году, а во иеромонаха – в Москве, в Симонове Монастыре, преосвященным Досифеем Ростовским, в 1717-м голу, при архимандрите Петре, который и сделал его у себя наместником.

Назначен он наместником, по отбытии его предшественника в Москву, приказом архимандрита Петра 8-го апреля 1730-го годя, «до определения впредь наместника, кого указом Ее Императорского Величества повелено будет». До этого времени он был ризничим. Он состоял в должности наместника около двух лет²¹⁵⁵.

В 1732-м году, 20-го ноября, произведен во архимандрита Переславль-Залеского Горицкого Монастыря. В 1739-м году, 24-го февраля, в бытность в Петербурге на чреде священно-служения, переведен в Савино-Сторожевский Монастырь²¹⁵⁶. Отсюда 21-го ноября 1739-го года хиротонисан во епископа Суздальского. Со следующего года состоял членом Святейшего Синода. Скончался 15-го декабря 1747-го года. Погребен в Суздальском соборе²¹⁵⁷.

На место иеромонаха Симона в Александро-Невский Монастырь 20-го ноября 1732-го года был определен иеромонах Гервасий²¹⁵⁸.

Иеромонах Гервасий, в мире Георгий Афанасьевич Корда, или, как его стали величать в последствии, когда он сделался знатным, Королевский, был сын казака «Малороссийского города Королевца села Добротова», родился в 1084-м году. «Кроме чтения и пения, искусства» не имел. Посвящен в рясу в Киево-Софийском Монастыре в 1717-м году, во иеродиакона в 1718-м году, «в мантию» в Александро-Невском Монастыре в 1720-м году, 21-го ноября, во иеромонаха – 6-го июля 1720-го года²¹⁵⁹. В 1730-м году он был назначен для священно-служения в Галерную гавань, но в октябре заболел и был заменен другим иеромонахом²¹⁶⁰.

В Архиве Лавры сохранился акт о его назначении. «1732. Ноября 20 дня. По Ее Императорского Величества указу и по благословению Святейшего Правительствующего Синода, Троицкого Александро-Невского Монастыря господин архимандрит Петр приказал: в том Монастыре, вместо бывшего наместника, иеромонаха Симона, который ныне указом Ее Императорского Величества и благословением Святейшего же Правительствующего Синода удостоен в архимандрита, быть наместником того ж Невского Монастыря иеромонаху Гервасию Корде, в таком же по наместнической должности управлении, как прежние в том Монастыре наместники были. И для того дать ему для ведома и исполнения с прежних наместнических определений копию. И, объявя ему сей указ при собрании братства, с подпиской, записать в книгу²¹⁶¹, а в Святейший Правительствующий Синод репортовать доношением. Петр, архимандрит Александро-Невский».

«Иеромонах Гервасий Корда вышеписанное определение читал и своеручно подписался».

Затем о совершившемся было послано донесение в Святейший Синод, а в ответном на доношение указе Святейшего Синода от 11-го декабря 1732-го года, на имя архимандрита Петра, было сказано: «в Троицком Александро-Невском Монастыре, на месте архимандрита Симона, по представлению твоему, наместником быть того-ж Монастыря иеромонаху Гервасию. И Троицкого Александро-Невского Монастыря архимандриту Петру с братией о вышеписанном ведать и о произведении оного иеромонаха Гервасия в наместника учинить по сему Ее Императорского Величества указу»²¹⁶².

В донесении Святейшему Синоду о состоявшемся назначении иеромонаха Гервасия в наместника была ссылка на указ Святейшего Синода 20-го ноября, но этот указ, видимо, был словесный, и теперь письменный указ, восстанавливая формальный порядок, предписывал произвести иеромонаха Гервасия в наместника уже после совершившегося произведения его в эту должность.

25-го октября 1737-го года иеромонах Гервасий был посвящен во архимандрита Московского Симонова Монастыря, в котором и скончался 9-го марта 1745-го года²¹⁶³.

Место иеромонаха Гервасия занял иеромонах Досифей (Лебедевич), незадолго до назначения наместником, в том же 1737-м году, посвященный во иеромонаха²¹⁶⁴. Прибыв в Александро-Невский Монастырь с первою группою вызванных в него из Киева монашествующих, в 1716-м году²¹⁶⁵, он все время занимал в Монастыре низшие должности, в 1730-м году был трапезным²¹⁶⁶. Возвела его на степень наместника его, по-видимому, опытность в строительном деле. Сколько можно утверждать по сходству почерка подписи, он является одним и тем же лицом с иеродиаконом Досифеем, заведовавшим в 1737-м году вместе с слугою Алексеем Савостьяновым постройкой нового скотного двора. Подпись относится к маю 1737-го года²¹⁶⁷.

В мае 1740-го года иеромонах Досифей обратился с просьбой к преосвященному своему архимандриту: с 26-го сентября 1737-го года, по его определению, труждается он в должности наместника «со всяким ко святой обители прилежно-тщательным и все усердным радением», в 1739-м году получил «на исправление келейных необходимых нуждно-потребностей» 60 рублей, которые и издержал, ныне, по примеру ежегодных выдать бывшему эконому, иеродиакону Иосифу (Жданову), просить выдать по благо-рассмотрению. Определено было выдать ему «половину против того, что в штате определено»²¹⁶⁸. По позднейшей справке, иеромонах Досифей получал ежегодно, с 1739-го года, по 60-и рублей, кроме 1740-го года, когда выдано было ему только 50 рублей²¹⁶⁹.

Отношения к наместнику были теперь мягче, чем ранее. Архимандрит Петр пишет иеромонаху Вениамину письмо в дружеском тоне: «за вашими святыми молитвами, слава Богу, прибыл я в Москву благополучно и в лучшем здравии, как от вас поехал, и, кому надлежало, визиты отдал счастливо, сегодня был у Императорского Величества за Москвой во Всесвятском», и подписывается: «ваш брат Петр архимандрит»²¹⁷⁰.

Уставщиком в 1725-м голу был иеромонах Спиридон²¹⁷¹. В 1727-м году, 19-го января, он произведен, был во архимандрита Златоустовского Монастыря в Москве, а на его место уставщиком назначен служивший во флоте иеромонах Моисей Николаевский²¹⁷².

В октябре 1727-го года Святейший Синод предписал архимандриту Петру с братией выбрать из братства Александро-Невского Монастыря кандидата для определения во архимандрита в Брянский Петро-Павловский Монастырь. Архимандрит Петр написал на синодальном указе резолюцию; «объявить в Святейший Синод, что предлагается от нас Невоский уставщик, иеромонах Моисей, которого при доношении послать в Синод к смотру, а на его место уставщика выбрать на соборе и предложить в доклад немедленно»²¹⁷³. Иеромонах Моисей числится в списках Брянского Монастыря до декабря 1747-го года²¹⁷⁴.

Вследствие резолюции архимандрита Петра 28-го ноября 1727-го года, «наместник, иеромонах Вениамин с присутствующей соборной братией согласно выбрали на место бывшего уставщика, иеромонаха Моисея, что ныне посвящен во архимандрита, Александро-Невского Монастыря иеромонаха Виктора Ростовского, понеже он человек доброжительной и оное послушание отправлять может». Архимандрит Петр написал на протоколе избpaния: «быть по вышеписанному мнению»²¹⁷⁵.

Иеромонах Виктор был сын служителя Суздальского Архиерейского Дома, в мире Василий, родился в 1672-м году, был дьячком в Суздале, в 1700-м году был посвящен во диакона в Ярославль, монашество принял в 1713-м году, оставив в Ярославле сына – диакона. Со времени прибытия своего в Невский Монастырь в 1720-м году он 6 кампаний провел во флоте. В 1741-м году он был отпущен на обещание в Спасский Ярославский Монастырь, в котором принял пострижение²¹⁷⁶.

В 1733-м году уставщиком был иеромонах Досифей.²¹⁷⁷ Иеромонах Досифей, в мире Дамиан, сын казака Захария Григорьева, села Лопани, Золочевского уезда, Белогородской провинции, до пострижения «служил» в казаках», принял монашество в 1718-м голу в Троицком Ильинском Монастыре, в 1719-м году рукоположен во иеродиакона, в 1720-м году во иеромонаха. иеромонах Досифей скончался в 1737-м году²¹⁷⁸.

С 1734-го года, уставщиком был иеродиакон Феодосий (Лисниский). Кроме службы конархистом, он был в Монастыре «первенствующим иеродиаконом». В январе 1742-го года он уволен, по его просьбе, за «болезнью и дряхлостью»; на обещание в Киево-Софийский Монастырь, из коего прибыл 20 лет тому назад²¹⁷⁹.

Духовником долго был иеромонах Герасим. До вызова в Александро-Невский Монастырь он был с 1707-го года игуменом в Гадяческом Николаевском Монастыре, Скончался он в Невском 21-го января 1733-го года²¹⁸⁰. После него духовником был иеромонах Тихон Кирилловский, упоминаемый в этой должности, по документам, в 1730-м и 1737-м годах²¹⁸¹. Он скончался в 1740-м голу²¹⁸². Некоторое время духовником был иеромонах Андроник (Шуйский). Он был сын соборного священника города Суздаля, родился в 1688-м голу, в мире Андрей Иванович, был диаконом в городе Шуе с 1711-го года и с 1714-го года священником, принял монашество в Суздальском Спасо-Евфимиевом Монастыре в 1732-м году²¹⁸³. Далее был духовник иеромонах Елисей, Он принял монашество в 1730-м году в Рыхловском Монастыре, с 1725-го года жил в Петербурге, при доме архиепископа Феофана, в 1733-м году вернулся в Рыхловский Монастырь и здесь в 1734-м году был назначен игуменом. Но впал в немилость Черниговского владыки Иллариона (Рогалевского), бежал в зарубежные Монастыри, а после кончины преосвященного вернулся в свой Монастырь, но место в нем было уже занято. 2-го сентября 1743-го года последовал высочайший указ о назначении «духовника Александро-Невского Монастыря, иеромонаха Елисея по-прежнему» игуменом в Рыхловский Монастырь²¹⁸⁴. В марте 1742-го года духовником был иеромонах Иоанникий (Можайский)²¹⁸⁵.

Ризничим был иеромонах Феодосий Вологодский. После него ризничим был иеромонах Сергий (Прозоровский). Он 28-го мая 1727-го года, в Троицком соборе, архиепископом Ростовским Георгием был посвящен во архимандрита Иосифова Волоколамского Монастыря, в котором и скончался в 1728-м году²¹⁸⁶.

В 1728-м году ризничим был иеромонах Симон²¹⁸⁷. Когда иеромонах Симон назначен был наместником, с 8-го апреля 1730-го года ризничим назначен правивший казначейскую должность иеромонах Аврамий Вологодский²¹⁸⁸, до этого назначения, почти все время со своего прибытия в Александро-Невский Монастырь, служивший во флоте, где он отбыл 7 кампаний²¹⁸⁹. В 1735-м году, 30-го августа, посвящен во архимандрита в Горицкий Монастырь²¹⁹⁰, а после него ризничим был иеродиакон Варсонофий, в 1740-м году рукоположенный во иеромонаха²¹⁹¹.

«Келейными» были иеромонах Вениамин (Фальковский) и иеродиакон Александр (Заузольский), подписи коих значатся под соборною резолюцией в 1725-м году²¹⁹².

С 10-го января 1726-го года архимандрит Петр определил иеродиакона Александра (Заузольского) «к правлению прокурорской должности». иеродиакон Александр просил о назначении ему трактамента, но архимандрит Петр ограничивался выдачею ему единовременно денежных сумм – «на платье» или «к празднику», – а об окладе предоставить просить «впредь»²¹⁹³. иеродиакон Александр (Заузольский) именовался «прокурорской должности иеродиакон Александр»²¹⁹⁴.

В 1728-мт. году иеродиакон Александр (Заузолский) подписывается соборным писарем²¹⁹⁵.

В 1730-м году именование «келейные», по-видимому, уже утрачено и заменено именованием «соборные»: соборный иеромонах Михаил Крутицкий и соборный иеродиакон Евникиан (Падунович)²¹⁹⁶.

Ассесорами были в 1728-м году иеромонахи Иона (Медведев), Варфоломей Богоявленский, Филарет Златоустовский²¹⁹⁷.

8-го апреля 1730-го года правивший казначейскую должность иеромонах Авраамий Вологодский назначен ризничим, а казначеем, назначен «соборный иеромонах» Михаил Крутицкий²¹⁹⁸, в 1725-м–1728-м годах служивший во флоте²¹⁹⁹. 1-го марта 1737-го года «за казначея» определен, вместо иеромонаха Виктора Ростовского, иеродиакон Гимпасий²²⁰⁰. При синодальном указе 8-го июня 1738-го года был отправлен в Александро-Невский Монастырь иеромонах Московского Донского Монастыря Дорофей и был здесь тотчас же определен казначеем, но с тем, что, не вступая в должность, исправляемую иеродиаконом Гимнасием, он должен был предварительно объехать монастырские вотчины²²⁰¹. В 174()-м году казначеем был иеродиакон Трифиллий²²⁰², а потом определен иеромонах Андронник (Шуйский)²²⁰³. «За упрямственными и недельными споры и множественным ослушанием», он тормозил дела монастырской Канцелярии, в которой был присутствующим по должности, и, по представлению Канцелярии, в виду запущенности денежной отчетности, был уволен от должности по заключении 1742-го экономического года²²⁰⁴.

Эконом, иеродиакон Иосиф (Жданов) свое определение в должность считал сам с 1-го июня 1726-го года²²⁰⁵. До этого, в декабре 1725-го года, он был послан с особым поручением в монастырские вотчины и вернулся только в мае 1726-го года. В награду за эту командировку он получил 15 рублей. В декабре 1726-го гола он обратился к архимандриту Петру с прошением о выдаче ему к празднику Рождества Христова какой-либо суммы денег. «Ибо во дни тыя», – писал он, «по состоящему в народе христианском обычае, за учиненный мне указом вашего преподобия чин, не точию монастырская братия и прочие тутошние обыватели приходить имуть, но и от посторонних, до коих по делам управления моего касались и касаются нужды, – и келейными почтениями обходиться принужден есмь, не без приходу ко мне Христа славить будет, а я поистине за славленье и дать что не имею». Архимандрит Петр приказал выдать 15 рублей, а с следующего года определил постоянный годовой оклад в 25 рублей²²⁰⁶. В действительности, однако, постоянный оклад не установился и иеродиакон Иосиф получал хотя и ежегодно, но различные суммы: 30, 15, 50, 25 рублей, причем архимандрит Петр в последней раз, в 1729-м году, написал в резолюции «как денег в казне прибавится, просить о прибавке». Но с 1730-го года, за умалением монастырской казны, всякие выдачи прекратились, и только в 1734-м. году иеродиакон Иосиф получил снова 50 рублей. Этот оклад иеродиакон Иосиф получил и в 1735-м и 1730-м годах²²⁰⁷.

Эконом, иеродиакон Иосиф занимал в Монастыре, сколько можно судить по документам, выдающееся положение, нередко получал особые поручения. В 1734-м году он послан был в Олонец следователем по делу о не отправлении в Александро-Свирском Монастыре в 1731-м году молебствия по случаю коронации Ее Величества; делу этому, весьма сложному, придавалось большое значение²²⁰⁸.

В 1735-м году с особым поручением был посылаем в Старорусские вотчины²²⁰⁹. По одному спорному делу, когда выданный в 1731-м году экономом документ опорачивался, как не правомочный, из Троице-Сергиева Монастыря возражали, что эконом, иеродиакон Иосиф (Жданов) «отправлял тогда всякие вотчинные дела в Александро-Невском Монастыре», а посему и «волен был» выдать документ «без позволения архимандрита Петра, ведавшего токмо едино духовенство»²²¹⁰. В 1738-м году он отпущен на обещание в Спасский Прилуцкий Монастырь²²¹¹, и 5-го июня 1738-го года определен экономом «впредь до указу» на его место присланный из Святейшего Синода «ради некиих вин» строитель Святоозерской Пустыни, Суздальской епархии, иеромонах Андроник (Шуйский)²²¹². Он подписывался «за эконома», а иногда, «неведомо с чего, и экономом». Скоро он взять был в Тайную Канцелярию и по возвращении в Монастырь наказан плетьми и «от заэкономства отрешен», «и жил в братстве» празден»²²¹³. С 28-го июня 1738-го года экономом был иеромонах Дорофей (Шемет), постриженник Черниговского Катошинского Монастыря. По примеру своего предшественника, иеродиакона Иосифа (Жданова), он получал вознаграждение: в 1740-м году 30 рублей, а со следующего года ежегодно по 50-и рублей²²¹⁴. 7-го июля 1739-го года назначен экономом иеромонахом Иаков (Паскин). Он был постриженник Мстиславского Тупичевского Монастыря, в который поступил 18-и лет от роду: до 1736-го года, когда он получил должность эконома у синодального члена, епископа Вологодского Амвросия, он переменил 8 Монастырей. В 1738-м году он был назначен экономом Московского Синодального Дома и отсюда был вызван в 1739-м году и Святейший Синод, а отсюда отослан в распоряжение преосвященного Стефана в Александро-Невский Монастырь, где через 3 недели и получил должность эконома²²¹⁵. Он очень тяготился этою должностью и просил преосвященного Стефана освободить его от нее, но «просьба ни во что преуспела». Тогда он в сентябре 1739-го года обратился с просьбою в Святейший Синод и писал, что преосвященный Стефан, гневаясь на него за просьбы об освобождении от «экономического чина», хотел его «на цепи держать и бить плетьми нещадно»²²¹⁶. В 1740-м году, в декабре, экономом подписывается опять иеромонах Дорофей²²¹⁷. В апреле 1741-го года подписывался экономом иеромонах Ипполит²²¹⁸.

В 1738-м голу подписывается головщиком иеромонах Герасим²²¹⁹. В 1741-м году был посвящен во иеромонаха головщик, иеродиакон Арсений, имевший от роду более 40-а лет, принявший монашество в 1729-м году и бывший в сане иеродиакона с 1733-го года и в Невском Монастыре с 1739-го года²²²⁰.

Лица, занимавшие перечисленные должности, входили в состав духовного собора Монастыря, но, впрочем, в разном составе и порядке, так как не все эти должности и не всегда вводили занимавших их монашествующих в состав духовного собора.

В 1737-м году, по монастырской ведомости, налицо было в Монастыре из должностных лиц только четверо: наместник, духовник и 2 головщика²²²¹.

В «соборном рассмотрении» участвовали и подписывали решение обыкновенно: наместник, уставщик, ризничий, духовник, в 1725-м году «келейные» иеромонах и иеродиакон, в 1728-м году ассесоры и соборный писарь; скрепа в 1725-м году произведена была судьей Головачевым, в 1728-м году иеродиаконом Иосифом (Ждановым)²²²². В 1730-м году нет подписей духовника, ассесоров и писаря, но появляется казначей и иеродиакон Евникиан келейной, скрепа иеродиакона Иосифа прежняя²²²³.

Порядок соборных должностей не был на первых порах устойчив. 15-го февраля 1725-го года он был такой, после наместника: уставщик, ризничий, духовник, келейные²²²⁴, 9-го марта 1730-го года: эконом, уставщик, ризничий, духовник, казначей, соборные²²²⁵.

В 1731-м году первая после наместника подпись принадлежит эконому. Формула определения сложилась такая: «Троицкого Александро-Невского Монастыря наместник, иеромонах Симон с соборными приказали»²²²⁶. К середине 30-х голов порядок собора был такой: наместник, казначей, ризничий, уставщик, духовник²²²⁷. В 1738-м году соборное определение подписывают уставщик, ризничий, за казначея и головщик²²²⁸. За участниками соборного обсуждения дел к 1730-му году прочно уже установилось и именование «соборными»: соборный иеромонах, соборный иеродиакон²²²⁹.

В 1737-м году формула определения для дел, решаемых при участии архимандрита, была такая: «по указу Ее Императорского Величества Святейшего Правительствующего Синода член, Троицкого Александро-Невского Монастыря господин архимандрит Стефан с братией приказал»²²³⁰. В 1741-м году формула определены для дел, решаемых без участия архимандрита, была такая: «по указу и по приказу Святейшего Правительствующего Синода члена, преосвященнейшего Стефана, епископа Псковского и Нарвского н архимандрита Троицкого Александро-Невского Монастыря, оного Монастыря наместник, иеромонах Досифей с соборною того же Монастыри братией и Канцелярии определили»²²³¹.

Архимандрит Петр писал резолюции «послать указ к наместнику и к соборным», а на соборном определении «чинить по сему»²²³², архимандрит Стефан писал: «быть по сему определенно»²²³³, или просто «быть по сему»²²³⁴.

Кроме перечисленных должностей, в Монастыре было много и других послушаний. На первом плане стояло, конечно, повседневное Богослужение и крылосекое послушание, в котором обыкновенно числилось «рядовых иеромонахов» от 6-и до 16-и²²³⁵.

Несли послушание в Библиотеке, Типографии²²³⁶.

В октябре 1725-го года монастырский инквизитор, иеродиакон Иосиф (Жданов), после 3-х лет и 50-и дней службы в инквизиторской должности, был уволен от нее согласно его просьбе. Мотивировал он свое прошение так, что за время службы он «восприял труд немалый и желает быть от инквизиторского послушания свободен». Святейший Синод, уволив иеродиакона Иосифа от инквизиторства 15-го октября, поручил назначить нового инквизитора в Монастырь протоинквизитору но своему усмотрению. Но протоинквизитор, игумен Угрешский Аввакум в декабре донес, что в его распоряжении для такой должности нет «удобного монаха»²²³⁷.

Бывший с 1723-го года трапезным, иеродиакон Климент, неся послушание «присмотра над поварами и над хлебниками по их должности отправления», в 1728-м году просил уволить его, по болезни, от трапезного послушания и отпустить в Малороссию. Архимандрит Петр, бывший в Москве, 8-го апреля уволив его от должности, вызвала, его к себе, а трапезным назначил иеродиакона Досифея Мгарского. В 1732-м году иеродиакон Досифей был, в свою очередь, уволен от «трапезной службы», и трапезным назначен иеродиакон Ианнуарий, с оставлением его и «содержателем Библиотеки»²²³⁸.

Житенный монах Никандр в 1727-м году, по прошению, получил «на платье», в награду за службу, 10 рублей²²³⁹.

В 1740-м году упоминается ключник Монастыря, иеромонах Иннокентий (Пузанов)²²⁴⁰. После него в марте 1741-го года назначен ключником иеромонах Иероним (Ленчицкий)²²⁴¹. «Ключник житенной службы», иеромонах Иероним, «за слабое смотрение», 1-го августа 1741-го года «переменен» и ключником назначен иеромонах Вениамин²²⁴². Из прежних «ключников» упоминаются иеромонах Симеон (Иосифов), монах Дионисий²²⁴³.

В Старорусском Николаевском Кречевском Монастыре в 1739-м году строителем был иеромонах Ермоген (Жайворонский)²²⁴⁴, потом иеромонах Иаков (Паскин), а после отсылки его в Москву в 1741-м году для посвящения во игумена в Покровский на устье реки Нерли Монастырь, в 1742-м году определен на его место иеромонах Исаия (Хромцов) и в помощь ему, для священно-служения, послан иеромонах Иосиф (Кутузов)²²⁴⁵.

В Староладожском Николаевском строителями были: иеромонахи: Варлаам Иверский, Афанасий Рождественский²²⁴⁶, с 1728-го года Тихон Кириловский²²⁴⁷, с 1732-го года иеромонах Феодосий Вологодский²²⁴⁸, с 1735 г. года Леонид Троицкий (АСС. Отд. ркп. № 1776, л. 19), с 1738-го года иеромонах Иннокентий (Пузанов)²²⁴⁹, после него с 11-го мая 173-го года²²⁵⁰ иеромонах Пимен (Радкевич)²²⁵¹. Прибыв в январе 1742-го года в Невский, он скончался 27-го января, и на его место назначен был иеромонах Митрофан²²⁵².

В 1742-м голу послан в Старорусскую вотчину для надзора за мельницей и запашками, на место престарелого монаха Феодота, иеромонах Иннокентий (Пузанов). Он здесь и скончался в 1743-м году²²⁵³.

Были и временные командировки, как иеромонаха Пимена (Радкевича), для описи вотчин, в 1739-м году²²⁵⁴.

Ездили в 1728-м году в Голштинию с генерал-майором Бибиковым на корабле Рафаиле и фрегате Аронделе, посланных за телом умершей цесаревны Липы Петровны, герцогини Голштейн-Готторпской, для перевезения его в Петро-Павловский собор, из Александро-Невского Монастыря иеромонахи, с Новгородским архимандритом, Петр (Котляревский), Дамиан Новинский, Филарет Златоустовский и Афанасий (Берестович) и 2 иеродиакона – Август Ростовский и Павел Полтавский. Облачения были взяты цветов гвоздичного, коричневого, песочного, епитрахили черные²²⁵⁵.

Значительная часть иеромонахом Александро-Невского Монастыря занята была в летние месяцы службою во флоте. Флотские иеромонахи распределялись по двум эскадрам – Кронштадтской и Ревельской и, кроме того, служили в Петербурге на Корабельном дворе и в Кронштадте и Ревеле при морских Госпиталях. Постоянною, впрочем, стала служба только на Корабельном дворе в Петербурге, а что касается службы при Госпиталях в Ревеле и Кронштадте, то иеромонахи там были не всегда, преимущественно зимой²²⁵⁶. Кронштадтская эскадра была малочисленнее Ревельской: в 1725-м–1727-м годах в первой было 3, 3 и 2 иеромонаха, во второй 5, 6 и 7²²⁵⁷.

Обыкновенно, – хотя и не всегда, – но главе флотского духовенства стоял обер-иеромонах, состоявший обыкновенно в Ревельской эскадре, а в Кронштадтской был свой «старший» или «командующий».

Зимою 1724-го–1725-го года в эскадрах оставалось только 4 иеромонаха Лев Горицкий, Моисей Николаевский и Паисий (Бартенев) в Кронштадтской эскадре и Исаия Воронежский в Ревеле. К открытию кампании 15-го мая потребовалось еще 15 иеромонахов на корабли и 2 на брандвахты. Прислано было 16 иеромонахов, которые и были распределены по кораблям. В Кронштадтской эскадре было 14 кораблей и иеромонахов. В Ревельской эскадре было 3 корабля и 2 фрегата, – с 5-ю иеромонахами, в числе коих показан Матфей (Головашкин). Кроме того, на корабль Кронштадтской эскадры Энсперанц отправлен был по распоряжению обер-иеромонаха иеромонах Феофан Троицкий, и на 3 судна, отправлявшихся «за море», были назначены: на корабль Девеншир иеромонах Георгий Выдубицкий, на фрегат Амстердам-Галей иеромонах Вениамин Воронежский и на фрегат Крондолев – иеромонах Иосиф (Добринский)²²⁵⁸.

Зиму 1725-го–1726-го года на кораблях осталось только 101 иеромонахов. В Кронштадтской эскадре 3 и в Ревельской 5. На брандвахте, на смену белого священника, иеромонах Гавриил Ладожский и на корабле Энсперанц, отправлявшемся в «дальний вояж», иеромонах Михаил Крутицкий²²⁵⁹. Из Кронштадтской эскадры иеромонахи Тихон взят был в Петербург к шаут-бенахту Синявину, а Папсий оказался «очным зрением весьма недоволен», и во флоте, поэтому, не мог оставаться. Пока о нем доносил старший в Кронштадтской эскадре, иеромонах, Лев, он самовольно «оставил звание свое» и «шатался» по Петербургу. Иеромонах Лев, таким образом, оставался в Кронштадтской эскадре 1, и, по заявлению обер-иеромонаха Иустина, ему одному было не управиться в эскадре в наступавшую святую Четыредесятницу²²⁶⁰.

Для кампании 1726-го года требовалось 24 священнослужителя. Александро-Невский Монастырь этого числа дать не мог, и из него взято было только 10 иеромонахов. Остальной некомплект был пополнен белыми священниками. Затребованы были иеромонахи и из Московских Монастырей. На зиму 1726-го–1727-го года вернулись из флота только 3 иеромонаха из высланных, 4 оставлены были в Ревеле²²⁶¹.

Среди флотского духовенства значится о 1726-го года «определенный во флот на вечное обывательство иеромонах Исаия (Волох)»²²⁶².

В зиму 1727-го года в Кронштадтской эскадре было только 2 иеромонаха²²⁶³. В 1727-м году здесь оставлен был Кронштадтской Адмиралтейскою Конторой иеромонах, отпущенный в Монастырь с Ревельской эскадры²²⁶⁴.

На Ревельской эскадре в 1727-м году было 6 иеромонахов и 1 обер-иеромонах. На освободившуюся вакансию седьмого иеромонаха был назначен иеромонах из Александро-Невского Монастыря²²⁶⁵.

В 1728-м году, распоряжением Ревельской Адмиралтейской Конторы, признано было достаточным иметь при Ревельской эскадре лишь 3-х иеромонахов, сверх обер-иеромонаха, и излишние трое, старшие по времени службы, были отпущены в Монастырь²²⁶⁶.

Кроме кампании двух эскадр, наши суда бывали и в заграничном плавании, особыми небольшими отрядами, с которыми также бывали Невские иеромонахи²²⁶⁷.

Александро-Невские иеромонахи отправляли Богослужение в часовне при Петербургском «Корабельном дворе», где всегда находилось более 1.000-и человек морских служителей. Иеромонахи получали из адмиралтейских сумм «указное жалованье» и «от подаяний служителей довольный сбор». Они с давних лет определялись «погодно», здесь и жили, и «для обращающихся в том полковом дворе морских служителей и вечерни, и утрени, и часы, и молебны отправляли»²²⁶⁸.

Это место называлось еще местом при «морской гошпитали». В 1726-м году здесь был иеромонах Тихон Кирилловский, с 1720-го года все время служивший во флоте, с июля 1727-го года – иеромонах Иосиф Златоустовский, проводивший во флоте уже 7-й год²²⁶⁹. В 1728-м году морское начальство предложило иеромонаху Иосифу отправиться на новом корабле Петр I в Кронштадт, но он отказался, ссылаясь на болезнь, и был отослан в Невский Монастырь. На его место назначен был иеромонах Иаков Даниловский. Ему было предписано нигде в приходах, кроме морского полкового двора, треб не совершать без самой крайней нужды, под опасением безослабного по святым правилам истязания²²⁷⁰. В 1730-м году сюда был назначен иеромонах Август Ростовский²²⁷¹, в 1731-м году иеромонах Иаков (Коропец)²²⁷².

В 1731-м году Адмиралтейская Коллегия возбудила вопрос об устройстве на морском корабельном дворе церкви. По справке у соседних церквей, оказалось, что ближайшими церквами к морскому двору являются Исаакиевский собор и Вознесенская церковь, – первый в расстоянии 400-т сажень «через реку» и вторая – в расстоянии 190-и сажень. Причт Исаакиевского собора признал для себя невозможным совершать требы на корабельном дворе за дальностью расстояния. А причт Вознесенской церкви заявил, что он мог бы совершать требы на корабельном дворе, «кроме часовенной службы»; двор «письменно числился» в приходе Вознесенской церкви и только с 1732-го года исключен из ведомостей в виду того, что обыватели двора «Вознесенских священников ни с какими требами в тот двор не зывали».

В 1733-м году вновь был возбужден Адмиралтейской Коллегией вопрос об устройстве на корабельном дворе церкви. Проектировано было при адмиралтейской часовне соорудить полотняную церковь во имя святителя Николая Чудотворца. В это время – с 22-го сентября 1732-го года – на корабельном дворе был уже свой белый священник, который и положил начало приходу²²⁷³.

В Ревеле был морской гошпиталь, при котором иеромонахи и оставались на зиму²²⁷⁴. Впоследствии это место сделалось постоянным²²⁷⁵. До 1739-го года здесь служил иеромонах Никандр Златоустовский. а с 1739-го года иеромонах Мелхиседек. Был гошпиталь и в Кронштадте.

С 1725-го года обер-иеромонахом был состоявший в Ревельской эскадре иеромонах Иустин (Рудзенский). Он скончался 10-го апреля 1727-го года²²⁷⁶. Некоторое время после его кончины обер-иеромонаха не было и был только командующий – иеромонах Иона (Ключарев) Казанский, все время с 1720-го года остававшийся во флоте²²⁷⁷. 18-го декабря 1727-го года и он скончался²²⁷⁸. У него в Симбирске были 2 сына. В некоторых документах он именуется и обер-иеромонахом²²⁷⁹. Его место в эскадре заступил иеромонах Исаия (Волошенин)²²⁸⁰. Он оставался без утверждения в виду неопределенных о нем сведений из Иностранной Коллегии²²⁸¹. В кампанию 1729-го года «начальником над прочими» назначен иеромонах Лука головщик²²⁸². Однако, в 1730-м году «командующим?»» в Ревеле опять был иеромонах Исаия²²⁸³. Но в 1731-м году он был вовсе отрешен от эскадры²²⁸⁴. В 1731-м году назначен обер-иеромонахом состоявший в Ревельской эскадре иеромонах Карион Николаевский²²⁸⁵. В 1734-м году обор-иеромонахом был вернувшийся в Невский Монастырь из Смоленска иеромонах Карион (Голубовский)²²⁸⁶. В 1742-м году при назначении во флот иеромонахов, обер-иеромонахом назначен иеромонах Пафнутий²²⁸⁷.

В Кронштадтской эскадре в 1725-м году старшим был иеромонах Лев Горицкий²²⁸⁸, в 1726-м году командующим был иеромонах Михаил Крутицкий²²⁸⁹.

В 1734-м году Святейший Синод, удовлетворив требование Адмиралтейств-Коллегии о назначении на вооруженные корабли на летнюю кампанию 31-го иеромонаха, вошел в обсуждение того обстоятельства, что «в прошлых годах в морском корабельном флоте были обер-иеромонахи», а теперь, хотя «ужо некоторое число» иеромонахов «в оную Коллегию и отправлено», но «для надзирания над теми иеромонахами по-прежнему обыкновению иеромонаха не определено». «Того ради приказали: во оном морском корабельном флоте обер-иеромонахом быть бывшему в доме Смоленского архиерея судьей, ныне же обретающемуся в Троицком Александро-Невском Монастыре иеромонаху Кариону (Голубовскому), а каковым образом ему во оной кампании в звании своем поступать, о том для надлежащего по должности его исправления дать ему от Святейшего Синода инструкцию, а трактамент получать по тому ж, как был дан прежде бывшим в морском флоте обер-иеромонахам»²²⁹⁰. По окончании летней кампании иеромонах Карион был возвращен к месту прежней службы²²⁹¹.

В инструкции обер-иеромонаху, кроме обычного наставления о благоговейном совершении священно-служения и наблюдении, чтобы все корабельные священнослужители совершали священнослужение благоговейно и вели себя благопристойно, содержались следующие требования, характеризующие обязанности корабельных иеромонахов²²⁹².

Священники должны знать, что они призваны не «властительствовать» с повелением, но «токмо духовные дела править, сиесть: учрежденные молитвы, требующих исповедовать, причащать, больных посещать и утешать по подобающему, больше же ни в какие дела не вступать, ниже что по воли и пристрастию своему затевать; когда кто занеможет, то с начала болезни тотчас справиться, дабы без отправления христианской должности никто но умер, и того ради, как скоро ему объявлено о болезнующем будет, то б, по артикулу 48-му выписки Устава Морского, тотчас священник и шел до больного».

Должны все священники во флоте «во учрежденные часы по уставу и по сигналам непременно к молитвам утренним и вечерним готовы быть по всяк день, яко же определено в книжицах молитвенных корабельных, во флоте употребляемых, не прилагая больше ничтоже, а в воскресные, праздничные и торжественные дни совершать вечерню, утреню и часы, и особливо в торжественные и молебны, по приложенной при инструкции табели, а кроме того иного ничего не прилагать».

Где будет определено место собираться на молитву, там священник должен ставить дароносицу со святыми Тайнами и иконы две или 3, «на которых письмо видно бы было, а складных икон многих по всякого воле тамо не наставливать и свеч излишних но налепливать».

Священнику свое правило читать в определенном ему месте «тихо и на оное обретающихся на кораблях всякого чина людей не созывать, дабы чтением партикулярным помешки и пропятая во отправлениях их не делать».

Должно всем священникам смотреть, дабы «во время общего моления никто не бесчинствовал, не смеялся, не ругался или шум какой делал», если же «кто таков обрящется и по увещания первом и втором непослушен явится, извещать о нем командиру его», если же командиром?, не будет наказан, донести высшим командирами.

«Подобает священникам изъявлять всякого благочиния и духовного жительства на себе образ и не упиватися или кошунствовати, но во всем поступать воздержательно, да звание и служение их беспорочно будет, такожде аще где при бреге со флотом будут, без ведома обер-иеромонаха по исходити из корабля на брег ни для какой нужды, а для крайней потребы позволяется одиножды в седмице по молитвах дневных в четверток, и возвращатися паки к нощи на свое пребывание».

Монастырь встречал затруднения к посылке иеромонахов во флот. Когда в кампанию 1725-го гола потребовали из Александро-Невского Монастыря 17 иеромонахов, наместник ответил, что Монастырь может дать только 13. В Монастыре было налицо 30 иеромонахов, но из них для службы в 3-х церквах необходимо было оставить 13, 3 состоять под следствием и 1 в вотчине. Святейший Синод, однако, ограничил монастырские потребности, предписав выслать, кроме 13-и, еще 2-х иеромонахов, одного иеродиакона посветить во иеромонаха и на недостающую одну вакансию назначил белого священника²²⁹³.

Так как требование иеромонахов во флот превышало наличное число свободных иеромонахов в Монастыре, то обыкновению и высылали всех, за исключением тех, которые были заняты должностями, коих нельзя было оставить. На зиму большинство возвращалось в Монастырь, чтобы с наступлением лета большею частью опять отправиться во флот. Происходили постоянный передвижения кораблей, иногда сокращали штаты, иногда вооружали новые суда. Некоторые иеромонахи задерживались и на зиму во флоте и оставались там по 7-и и 8-и лет подряд. Некоторые отправлялись с судами в заграничное плавание²²⁹⁴.

С течением времени установилось обыкновение, что назначенные во флот иеромонахи перестали возвращаться по окончании кампании на зиму в Монастырь. Остававшиеся на зиму во флоте, случалось, не находили себе прямых занятий, и кто «праздно жили» в Кронштадте, кто служил за приходского священника в Ораниенбауме, кто исправлял требы для морских служителей в Кронштадте²²⁹⁵. Святейшей Синод в марте 1740-гогода имел суждение, что в Александро-Невском Монастыре в иеромонахах оскудение, а между тем отправленные из Монастыря на корабли, фрегаты и прочие суда иеромонахи – Иосиф (Кутузов) и Исаия (Хромцов) – совершили не одну уже кампанию и зимой праздно живут в Кронштадте. Святейший Синод потребовал от Адмиралтейств-Коллегии высылки в Монастырь этих иеромонахов и третьего – Дамиана Новинского²²⁹⁶.

Иеромонах Иосиф в апреле был отправлен в Святейший Синод по возникшему о нем делу²²⁹⁷, а об Исаии Дамиане в июне Святейший Синод повторил свое требование. Иеромонах Исаия в это время служил при Ораниенбаумской церкви²²⁹⁸. В августе сам иеромонах Исаия, ссылаясь на старость и болезни, просил вернуть его в Преображенский Рославльский Монастырь, из которого он в 1734-м году был взят; но Святейший Синод определил: «за обстоящий в Александро-Невском Монастыре во иеромонахах недостаток, иеромонаха Исаию, не отпуская в Преображенский Монастырь, отослать» к епископу Стефану для определения его в какое-либо послушание в Александро-Невском Монастыре²²⁹⁹.

В январе 1728-го года Александро-Невский наместник, иеромонах Вениамин писал Святейшему Синоду, что назначенные из Александро-Невского Монастыря в Ревельскую и Кронштадтскую эскадры иеромонахи, «довольное время и многие годы в кампаниях разных служили, а некоторые из них ни Монастыря, ни монастырской службы отнюдь не знают». Иеромонах Вениамин называл двоих, которые «немногое время, и то не без порока, в Монастыре пожив, выправивши указ быть беспеременно во флоте, живут там во всяком бесстрашии, не без соблазна тамошних обывателей». Между тем в 1727-м году, по синодальному указу, присланы были «для флотовых служб» иеромонахи из Московских Монастырей и 6 из них, да 1 из Александро-Невских ожидали назначения во флот. Воспользовавшись случаем, когда из Александро-Невского Монастыря затребован был иеромонах в Ревельскую эскадру на место умершего там, наместник, иеромонах Вениамин, отправляя избранного, вошел с представлением Святейшему Синоду о желательности смены всего состава флотского духовенства Ревельской эскадры, – остальных 6-и иеромонахов, а также одного из бывших двух в Кронштадтской эскадре. Результатом этого представления для наместника было то, что Святейший Синод воспретил принимать на будущее время представления от наместника, разъяснив, что право представлений принадлежит только архимандриту – настоятелю²³⁰⁰. Архимандрит Петр, по-видимому, сочувственно отнесся к этому предположению²³⁰¹, но, по-видимому, ничего не предпринял к его осуществлению.

Служба во флоте имела житейская преимущества пред службою в Монастыре, почему встречается в жизни Монастыря такое явление, что некоторые иеромонахи сами просят об определении их во флот.

В 1727-м году просится во флот из крылошан, ссылаясь на болезнь гортани, иеромонах Петр (Котрляровский)²³⁰². В 1728-м году повторительно просятся 2 иеромонаха, прибывшие из Москвы, ссылаясь на то, что в Монастыре они имеют «во одежде и обуви крайнюю нужду»²³⁰³.

В 1730-м году иеромонах Август обратился с прошением к архимандриту Петру о назначении его на морской полковой двор. Служить он в Монастыре с 1721-го года, «во флоте не бывал» и «одеждою и обувью обносился, и впредь исправиться чем» не имеет²³⁰⁴.

Впрочем, флотская служба не была одинаково выгодна для всех.

Иеромонахи Петр (Котляровский) и Иоанникий Симоновский писали архимандриту Петру, в 1730-м году, что находящимся в дальнем плавании мало остается от жалованья. «Случилось и нам, смиреннейшим высокопреподобия вашего рабом, чрез 1729-го года лето па многобурноволненом океана море гостить тысящные мили и, вместо какого-нибудь утешенийца, все и домашнее вредилося, перегнило, и пище запасной то же досталось. Того ради крайними сердца нашего, ей, слезами стопы высокопремилостивейшего отца нашего орошаем, ожидающе теми ж до очима милостивого утешения: умилосердися, помилуй благоволением своим на сей год, хотя во исчисление единого кампании года, нас во флот послать»²³⁰⁵.

При назначения иеромонахов во флот в 1730-м году появилась уже мотивировка: «для уравнения флотовых кампаний и в Невском монастырских служб»²³⁰⁶.

Бывшие в 1729-м году в кампании во флоте 3 иеромонаха переполучили довольствие, и с них Адмиралтейская Коллегия в 1730-м году взыскивала переполученные ими порционные деньги по 98³/₄ копеек. Но оказалось, что все эти иеромонахи никакого денежного жалования в Монастыре не получают, и произвести вычет, таким образом, было невозможно. В таком же положении был и еще 1 иеромонах, с которого причиталось 14 рублей 11 копеек²³⁰⁷. С одного иеромонаха, назначенного в 1729-м году на гукор Кроншлот в Голландию, но оставшегося в Петербурге, взыскивали полученные им порционные 23 рубля 70 копеек²³⁰⁸.

Бывали случаи и удаления иеромонахов со службы во флоте. По ходатайству Конторы над Ревельским портом, состоявший при Ревельском госпитали иеромонах в 1730-м году, в виду нехорошего поведения, был отозван и на его место послан другой иеромонах²³⁰⁹.

Иеромонах, служивший на Ревельской эскадре, в 1730-м году был уволен за болезнью²³¹⁰. В 1736-м году он опять назначен был из Александро-Невского Монастыря на летнюю кампанию флота²³¹¹.

В 1733-м году послано было из Монастыря во флот 7 человек. При выполнении требования о присылке 31-го иеромонаха на вооруженные корабли в 1734-м году, уже признано было невозможным посылать иеромонахов из одного Александро-Невского Монастыря и Святейший Синод, назначив из него лишь 4-х человек, с зачетом 7-и, высланных в 1733-м году, остальных затребованных 20 распределил по 4-м соседним епархиям. Из епархий в 1734-м году прибыли в некомплекте: вместо 20-и, 14 человек. Для пополнения недостающего числа иеромонахов посланы были 4 священника из Петербургского белого духовенства²³¹². С этого времени обязанности службы во флот стали разделять с иеромонахами и белые священники соседних Петербургу епархий²³¹³.

В 1734-м году из затребованных во флот иеромонахов 14 иеромонахов и 4 белых священника были возвращены и отправлены к местам прежней службы²³¹⁴.

В кампанию 1735-го года из Александро-Невского Монастыря затребовано было уже только 7 иеромонахов, а 12 – из Монастырей Московских, Тверской, Новгородской и Псковской епархии. И самая потребность понемногу сокращалась. Оказалось, что в кампанию этого года шли только 6 кораблей, так, что оказались излишние иеромонахи, которых и пришлось возвратить в их Монастыри²³¹⁵. В 1736-м голу Адмиралтейств-Коллегия затребовала к имевшимся 7-и присылки 12-ти иеромонахов. 7 были назначены из Александро-Невского Монастыря и 5 из Новгородской и Псковской епархии²³¹⁶. В 1742-мт. году послано было во флот 8 иеромонахов с обер-иеромонахом²³¹⁷.

В 1741-м году вызван в Александро-Невский Монастырь из Киево-Печерского для флота иеромонах Иакинф, с обязательством прослужить не менее 5-и лет. Но, отбыв две кампании 1742-го и 1743-го годов, он обессилел и лишился здоровья²³¹⁸.

III. Кроме послушаний, возлагаемых на отдельных лиц из монашествующей братии, весь Монастырь, в его целом, нес послушание по осуществлению идеи госпиталя.

Идея госпиталя, то сеть благотворительного призрения нуждающихся в призрении, продолжала осуществляться в Монастыре и получила дальнейшее развитие. В Монастыре находили приют не только по-прежнему отставные военные, но и обратившиеся к православию, присылаемые по решениям суда, ино-епархиальное и иностранное духовенство и отдельные частные лица.

По именному высочайшему указу и по определению Святейшего Синода, в 1733-м году вызван был из Москвы Роман, митрополит Самтаврийский и Горский, и архиепископ Иосиф Самебельский, для отправления в Александро-Невском Монастыре повседневной годовой службы по царевне Екатерине Иоанновне, герцогине Мекленбург-Шверинской; при архиепископе Иосифе находился иеромонах Евфимий, прибывший в 1724-м году из Грузии при Царе Вахтанге Леоновиче с Христофором, митрополитом Самтаврийским, в чипе иеродиакона, и в 1731-м году посвященный во иеромонаха. Жили они в Александро-Невском Монастыре²³¹⁹.

По прсдложению архимандрита Петра, в октябре 1735-го года Святейший Синод дозволил временное пребывание в Монастыре Сербскому иеродиакону Арсению (Стойкову). Он прибыл из Сербии вместе с братом, тоже иеродиаконом, в Киев из Сремского Свято-Никольского Хопова Монастыря, для учения, и поступил в Киево-Братский училищный Монастырь. Отсюда брать его вернулся в Сербию, а он пробрался в Петербург. В ноябре он уже просил о выдаче паспорта на обратный путь на родину²³²⁰.

В 1736-м году помещены в Монастырь, по распоряжению Святейшего Синода, присоединившиеся в нем же к православию ксендзы – доминиканец Амвросий Попель и кармелит Яков Туранский. В сентябре 1736-го года Попель просил о переводе его в какой-либо другой Монастырь, в котором находятся школы, где он мог бы и своих школьных наук не забыть, и по-Русски научиться²³²¹. Он был послан в Харьковский Коллегиум, где и преподавал Философию. Доведя своих учеников до Богословия, он в 1740-м году вернулся в Александро-Невский Монастырь вследствие того, что класс Богословии, в виду наличности только 4-х учащихся, не был открыт. В 1741-м году иеромонах Амвросий, «дабы в Петербурге празден не был», отослан был, «для определения к честному послушанию», к Новгородскому архиепископу Амвросию²³²².

В 1739-м году перемещен в число братства Александро-Невского Монастыря из Вологодской епархии, бывший униатский ксендз, иеромонах Леонтий Ливчинский, обратившийся в 1736-м году в православие и отосланный, для утверждения и наставления его в православии, к Вологодскому епископу Амвросию, бывшему ранее старшим иеромонахом и проповедником в Виленском Свято-Духовом Монастыре и знавшему Ливчинского. Отсюда он скоро стал проситься в Киево-Софийский Монастырь²³²³. «Ксендз» Леонтий по рождению был православным. Он был в Митаве певчим при Дворе великой герцогини Анны Иоанновны, впоследствии Императрицы, и прозывался по отчеству Васильев; отправился в Малороссию за набором певчих, но, доехав до Вильны, рассудил остаться здесь регентом в Монастыре. В виду бедности православного Духовского Монастыря, он поступил в униатский Троицкий. Потом принял униатское пострижение и рукоположение и был назначен в Супрасльский Монастырь, но скоро вернулся в Троицкий. В бытность в Вильне Русских войск генерал Измайлов выслал его «в Ригу и Псков». По его заявлению, к этому времени «униатский закон» стал ему «противен». В Невском он прибыл недолго и в 1743-м году отпросился в Киево-Софийский Монастырь²³²⁴.

В 1735-м году в Монастыре нашел приют иеромонах Манасия (Косач). При пострижении в 1728-м году в Киево-Печерском Монастыре оп получил имя Митрофана, но при посвящении во иеромонаха архиепископом Киевским Рафаилом назван Манассиею²³²⁵. В 1732-м году Псковский архиепископ Варлаам просил у Святейшего Синода определить для обучения собранных в его епархии священно-церковно-служительских детей учителя, Риторику и Философию знающего, «понеже», – писал преосвященный, – «от обучающего ныне попа Чернявского пользы мало, ибо, по старости, глазами он мало видит, плохо слышит, да немного и знает». Святейший Синод рекомендовал преосвященному Варлааму «приискать учителя в своей епархии достойного, если же такового, паче чаяния, не имеется, то приискать в других епархиях, по сношению с архиереями. В результате поисков и сношений архиепископа Варлаама, к нему в январе 1733-го года был отправлен из Киево-Печерской Лавры иеромонах Манассий (Косач). В Пскове ему вручено было 170 детей, жалованья положено 100 рублей в год и казенный столь вместе с приехавшим с ним студентом²³²⁶. В 1735-м году он просил увольнения «на послушание иуды», вследствие невыдачи ему во Пскове жалования в обещанном размере и «немилости» к нему архиепископа Варлаама, «не показывавшего над ним никакого респекта». Святейший Синод по поводу этой просьбы сделал архиепископу Варлааму запрос, а до получения ответа велел иеромонаху Манассии иметь пребывание в Александро-Невском Монастыре и «для апробации заготовить предику на письме»²³²⁷. Между тем архиепископ Варлаам донес, что во Пскове «от неприлежного в обучении школьном смотрительства того Манассии многие студенты разбежались, а сысканные показывали, что побег чинили от несносных побоев Манассии, держания занапрасно в цепях и обучения не против силы»; 1 из бежавших в зимнее время замерз на пути, а двое показали, что Манасия взял с них по 50-и копеек и от Школы уволил. Тем не менее, преосвященный Варлаам просил вернуть к нему Манассию, по крайней мере до конца учебного года²³²⁸. Святейший Синод этого ходатайства не удовлетворил и леттом 1736-го года командировал Манассию во флот²³²⁹. По возвращении после морской кампании в Александро-Невский Монастырь Манассия просил об отпуске в Киев и был беспрепятственно уволен²³³⁰.

В 1740-м году наш посланник во Франции, князь Антиох Кантемир возбудил вопрос о назначении во Францию православного причта к походной церкви. В 1741-м году причт был сформирован – из вдового и бездетного священника Белградской епархии Андрея Геневского и двух студентов Школы Пиитики Московской Академии, сыновей Московских священников Федора Бутырского или Ушакова и Александра Стахиева. За разными приготовлениями к пути наступила осень 1741-го года, и Коллегия Иностранных дел заявила, что, за наступившим осенним временем, отправить во Францию избранных лиц невозможно. Тогда Святейший Синод предложил преосвященному Стефану определить их всех для священно-служения к имеющейся при Александро-Невском Монастыре приходской церкви. Пока был в Петербург!» преосвященный Стефан, Французским церковникам – Ушакову и Стахиеву – жилось сносно: они были довольствованы пищей и ни в какие работы, кроме церковнической должности, нарядов не получали. А по отбытии преосвященного в Москву наместник, иеромонах Досифей «посылал их на озеро рыбу ловить и в Монастыре против братских?» келий песок разметывать, токмо той неприличной к их должности работы они не исправляли, что вменено им в ослушание и с 29-го июня 1742-го года запрещена выдача им пищи». Тогда они обратились к Святейшему Синоду с просьбою о пропитании и отправке в Москву для окончания учения в Академии. Оставшаяся в Петербурге, за отъездом Святейшего Синода в Москву, Синодальная Контора приказала наместнику довольствовать церковников пищей и дать ответ относительно перемены обращения с ними. Наместник объяснил, что песок разбрасывать он велел келейникам и церковникам каждому против своей кельи, а за ослушание действительно лишил Ушакова и Стахиева пищи, «потому что они имеют церковные доходы и немалое жалованье от Коллегии Иностранных дел»; да и в синодальном указе, об их определении в Монастырь о довольствовании пищей не оговорено, пищу им давали в предположении, что они скоро будут взяты из Монастыря; сверх всего, живут они в Монастырь в бесстрашии и своевольстве. Вскоре они отбыли к месту назначения²³³¹.

В 1741-м голу прибыл в Петербург иеромонах Воронежского Архиерейского Дома Вениамин хлопотать о выдаче ему Адмиралтейств-Коллегией жалованья за прежнюю, до монашества, службу в Азовской экспедиции, и поселился в Александро-Невском Монастыре, где и жил до осени 1743-го года, когда, покончив дела, возвратился в Воронеж²³³².

Гражданские власти присылали в Монастырь «на пропитание» пришедших в инвалидность своих служащих, – придворного истопника, отставного подпоручика, трубача, – предоставляя монастырскому начальству распоряжаться их дальнейшею судьбой: определять их к монастырским делам или постригать безвкладно²³³³.

В 1731-м году отставных военных содержалось на пропитании в Монастыре 8 человек и им требовалось 139 рублей 48 копеек денег, 83 четверти хлеба и 25½ пудов соли. Жалованье им полагалось по 11 рублей 33 копейки денег, муки по 6-и четвертей и круп по 3 четверика в год на человека.

В 1741-м году находившиеся в Александро-Невском Монастыре на пропитании отставные солдаты обратились с жалобою к своему – бывшему – военному начальству и, указывая на свои нужды, просили выдачи им содержания от Монастыря, при котором они исправляли всякие дела. Генералиссимус Всероссийской Империи, герцог Браун-Швейг-Люнебургский Антоний Ульрих сообщил об этом Святейшему Синоду. Святейший Синод затребовал сведения от Александро-Невского архимандрита, епископа Псковского Стефана, и тот объяснил, что во бывшие при Монастыре 11 отставных военных получают и получали жалованье по третям года, по указу 31-го января 1731-го года. Тогда солдаты объяснили, что им жалованья в Монастыре дается меньше, чем они получали в полках, – с 1-го мая 1735-го года.

Солдаты еще неоднократно просили о прибавке жалованья, но Святейшим Синодом им в этом было отказано, причем в определении Святейшего Синода замечено было, что если они своим жалованием недовольны, то могут просить об определении их к другим местам, где положено большее содержание, «увольнение же им от Монастыря последует непродолжительно, точию б они о прежнем своем полковом жаловании недельною своею просьбою никого отнюдь не утруждали»²³³⁴.

В январе 1742-го года в Сенат был представлен от Герольдмейстерской Конторы присланный из Военной Коллегии для определения к пропитанию, отставленный от военной службы подпоручик Василий Донской, бывший во многих походах, но уже престарелый, со сведенными ногами. Сенат, по осмотре, не признал возможным дать ему какую-либо должность и невоенную и определил отставить его от всех дел с производством в поручики и отослать в Святейший Синод, для определения, за неимением пропитания, к пропитанию в Александро-Невский Монастырь, «понеже он при осмотре Правительствующего Сената явился весьма болен и ногами не ходит, и, за оною невозможностью, для определения к пропитанию в прочие Монастыри, в Коллегию Экономии ехать ему не можно». Сенат просил Святейший Синод подтвердит указом, «чтоб в том Монастыре он», Донской, содержан был в довольстве. Святейший Синод исполнил желание Сената²³³⁵.

В конце 1738-го года были отданы, по приговору Тайной Канцелярии, в Александро-Невский Монастырь на воспитание, со всеми их пожитками, малолетние дети обер-секретаря Святейшего Синода Дудина, подвергнутого ссылке. Потом Дудин был в 1741-м году освобожден из ссылки и вскоре умер, а дети его в 1743-м году переданы были из Монастыря с их дворовыми людьми на попечение их родных: дочери Дудина, девицы, в это время были уже в замужестве. При этом Монастырь обязан был распорядиться их движимым имуществом: «тленные вещи» продать и вырученную сумму хранить до их совершеннолетия. Выручено было до тысячи рублей. Из этой суммы около 300-т рублей вычтено в Монастырь за содержание Дудиных. Дети Дудина, 2 сына, живя в Монастыре, учились в Семинарии²³³⁶.

При Монастыре в 1742-м голу «имелся» паж Государыни Лев Степанович Воинов, на его содержание выходило 36 рублей в год²³³⁷.

IV. С течением времени стали появляться в Монастыре и посланные в монастырское послушание.

В мае 1728-го года Петро-Павловский протопоп, перемещенный от Благовещенского собора в Москве, явившись в Святейший Синод, допущен был, по его требованию, в присутствие и здесь пред собранием Святейшего Синода, «с великим сердцем выговаривал?»», дабы в Святейшем Синоде учинено было решение по обвинению им его заместителя в Благовещенском соборе в обидах ему. «На сие от собрания ему сказано было, что это дело «до главного синодального правительства не принадлежит?.» и ему жаловаться следует в Московских духовных установлениях. На это протопоп «говорил с великим неучтивством», что он не доверяет местному суду и к нему не обратится. «Против чего ему паки от собрания с выговором тех его неучтивых слов объявлено», что из Синода дан будет ему в Москву указ о производстве следствия и решении. «На что он вторично необыкновенною дерзостью сказал, что де он и указ о том не примет и посылать ему в Москву с тем указом некого и за оным делом ходить некому», – «против чего третицей и с выговором же того ого дерзкого прихода сказано, чтобы он, сыскав кого поверенного, с тем указом в Москву отправил, и на то он, протопоп, паки дерзко говорил, что отправить ему некого и буду о том просить в Кабинет», – «почему, усмотря его протопопский неучтивый и дерзкий приход, из собрания он выслан». А затем Святейший Синод постановил послать протопопа в Александро-Невский Монастырь «для употребления в мукосейные монастырские труды на месяц»²³³⁸. Через 2 дня протопоп испросил у Святейшего Синода прошение и посылка в Монастырь заменена была ему объявлением секретарем Синода, в присутствии всего причта, прежнего решения с заменою прежнего наказания 50-ю поклонами²³³⁹.

В сентябре 1726-го года был послан в Монастырь уличаемый в нетрезвости и краже иеродиакон, бежавший из Москвы в Новгород; в марте 1727-го года он отпущен в родную Черниговскую епархию²³⁴⁰.

В 1727-м году помещен в Монастырь, «для содержания в работах», сборщик из Холмогорской епархии на построение сгоревших церквей, за производство в Петербурге сбора без разрешения Святейшего Синода; впрочем, через 4 недели был освобожден и выслан в Холмогорский Архиерейский Дом²³⁴¹.

В 1727-м году, 1-го июля, переведен в Невский Монастырь» в братство, бывший судья Новгородского Архиерейского Дома, архимандрит Маркелл (Родышевский), втянутый в политическую борьбу, захватившую в то время и высшие слои духовенства, и сидевший до этого в крепости по делу, касавшемуся растраты имущества Новгородского Архиерейского Дома и направленному против архиепископа Феофана (Прокоповича). 5-го декабря, с новым поворотом дела, велено было содержать архимандрита Маркелла в Монастырь «под крепким арестом не исходно». Но архимандрит Маркелл, надеясь на своих покровителей и пользуясь недостатком охраны, бежал 13-го января 1728-го года в Москву²³⁴².

В 1729-м году Петербургский священник Васильев, за крещение «иностранных людей» без синодального разрешения, был присужден к штрафу в 5 рублей, «а буде тех денег платить не похочет, то быть ему в Невском Монастырь в монастырских трудах месяц»²³⁴³.

В числе епитимийцев Александро-Невского Монастыря оказался и Казанский митрополит Сильвестр (Холмский). В декабрь 1730-го года был послан в Свияжский Монастырь Коломенский митрополит Игнатий (Смола), под караулом, с запрещением «архиерейская действовать и архиереем именоваться». Петербургские политические интриги, жертвой которых пал митрополит Игнатий, не были понятны в глуби России, и Казанский митрополит Сильвестр отнесся к своему пострадавшему собрату с благожелательностью: принимал его у себя и сам бывал у него, возил его в своей карете и вообще относился к нему, не как к простому ссыльному монаху, а как к оставшемуся не у дел митрополиту. Был донос, и в результате, 30-го декабря 1731-го года, Государыня приказала митрополита Сильвестра послать на обещание и Александро-Невский и Монастырь. На другой день последовал указ, которым велено жить ему там безысходно, как прочие архиереи на обещании живут, – в служении не быть, мантии архиерейской и панагии не носить. 12-го января 1732-го года митрополит Сильвестр прибыл в Невский Монастырь, где с него была снята панагия и отослана в Святейший Синод.

В Благовещение, 25-го марта 1732-го года, на праздник в Монастыре, Сильвестр пожаловался на свое положение, чрез 3 дня, 28-го марта 1732-го года, последовал высочайшей указ, в котором говорилось: «известно Ее Величеству учинилось, что оный Сильвестр в Александро-Невском Монастыре содержит себя не так, как надлежит, но употребляет свои коварственные ханжества, чего бы ему, Сильвестру, отнюдь чинить не надлежало; а может быть, что и еще из того коварства надиятись больше возможно худых дел; того ради Ее Императорское Величество изволила указать оного Сильвестра из Александро-Невского Монастыря послать Псковской епархии в Монастырь, называемый Криницкий, и содержать его так, как и в Александро-Невском, ни до каких противных продерзостей и худых его поступков не допуская»²³⁴⁴.

В 1735-м году определен был Святейшим Синодом в Монастырь, в полугодовое подначальство, архиепископ Рязанский Алексий, по инициативе коего составлено было поданное на высочайшее имя от духовенства и мирян прошение об оставлении его навсегда в Рязани, в виду слухов о переводе его в другую епархию. Преосвященному предписано было «очередное священно-служение отправлять в Петро-Павловском соборе, а кроме того священно-служения никуда из Монастыря не отлучаться, а между тем о прочих его винах следствие оканчивать непродолжительно»²³⁴⁵.

В 1738-м году отослан Святейшим Синодом в Александро-Невский Монастырь, в неисходное в монастырских трудах пребывание, явившийся в Святейшем Синоде иеродиакон Черниговской кафедры Афанасий (Галецкий), за ложный донос на своего архиепископа Иродиона присужденный к лишению сана, взятый на поруки и бежавший из Чернигова. В мире он был значковый казак, по имени Андрей, пострижен в 1728-м году в Каташинском Монастыре, Стародубовского полка, откуда взять в Черниговскую кафедру, где и был рукоположен во иеродиакона. В 1741-м году его предполагали перевести во Псковскую епархию, но он, боясь Псковского преосвященного, знавшего его, бежал. Потом он был определен в Новгородскую епархию²³⁴⁶.

В 1739-м году Святейшим Синодом отправлен в Александро-Невский Монастырь присланный из Тайной Канцелярии монах Иоасаф (Юзефович), бывший под делом о без указном самовольном постриге²³⁴⁷.

Монах Иоасаф (Юзефович), из Смоленских мещан, был архиерейским певчим, бежал и постригся в Ордынской Пустыни, был сыскан и отправлен в Смоленский Аврамиев Монастырь; по делу о самовольном пострижении был выслан в Тайную Канцелярию и отсюда Святейшим Синодом отправлен в Невский Монастырь²³⁴⁸.

В 1740-м году в Монастыре находился иеромонах Московского Синодального Дома Иаков (Пасхин), посланный в Невский Монастырь «для наказания».

В 1735-м году, по определенно Святейшего Синода, прислан был в Монастырь, для помещения в один из приписных Монастырей, лишенный, по производившемуся в Тайной Канцелярии делу, сана священник одной из монастырских вотчин, признанный виновным в том, что в нетрезвом состоянии называл двух крестьян «ворами и изменниками». Он был из Александро-Невского Монастыря препровожден в Староладожский Монастырь²³⁴⁹.

По высочайшему указу, в 1736-м году гренадер морского полка Батов, убивший надзирателя и освобожденный от розыска в Юстиц-Коллегии ради дня коронования Ее Величества, был прислан для духовного исправления Святейший Синод. Святейший Синод отослал его в Александро-Невский Монастырь на полгода с обязательством ему «ходить всегда к Божественной службе и слушать ее со всеприлежанием и усердным о отпущении тягчайшего своего согрешения молением, и чинить ему надлежащее наставление, а по прошествии определенного времени обычно исповедовать его и сподобить святых Таин и, сверх сего, по рассуждению настоятельскому, наложить на него епитимию, какая бы не могла препятствовать его служб». Батов выполнил положенную епитимию и в январе 1737-го года был отпущен из Монастыря²³⁵⁰.

По высочайшим указам 1727-го и 1735-го годов Государыни Екатерины Алексеевны и Анны Иоанновны повелено посылать в Монастыри по делам Тайной Канцелярии в уме поврежденных, и престарелых колодников²³⁵¹.

В 1727-м году был прислан Сенатом в Монастырь «на испытание» появившийся в Петербурге монах Вологодской епархии Михей, бывший «в нетвердом уме»; он быль сын сельского пономаря, был чем-то обижен и явился в Петербург жаловаться Царю на своих обидчиков; здесь на него произвела впечатление политическая злоба дня, – предстоявшая женитьба Государя на дочери Меншикова, и он говаривал: «не глядите на меня, что я будто безумен, я пришел правды здесь искать; Императорскому Величеству на этой женату не бывать, но быть женату на дочерях царских или королевских». Будучи в Монастыре, он, по отзыву караульных солдат, «временно бывал постоянен и правило читал, а иногда говорил многие такие непристойные слова, что и слушать невозможно, за что и побоями страшен, но не унялся, и бывали у него такие слова почасту, едва ли не по вся дни»²³⁵². В Монастыре он пробыл до 1737-го года, когда начал проявлять признаки буйства и был сослан в Печерский Монастырь Псковской епархии²³⁵³.

В 1728-м году Святейший Синод поместил в Монастырь присланного в Синод из Иностранной Коллегии безумного Итальянца, с поручением, когда придет вразум, наставлять в православной вере²³⁵⁴. В 1729-му году прислан был в Монастырь безумный Француз²³⁵⁵.

В октябре 1740-го года из Святейшего Синода был прислан в Монастырь доставленный в Святейший Синод полицией «помешанный в уме» купец-раскольник Самуил Мякушкин, явившийся в Казанский собор к присяге и ставший креститься двумя перстами. Через 4 недели он был освобожден из Монастыря, согласно просьбе жены, в виду того, что «от безумства свободился». Но, освобожденный по отсутствии безумия, он был задержан в Святейшем Синоде по обвинению в расколе и был поручен для увещания иеромонаху Арсению (Мацеевичу), к которому он должен был ежедневно являться на Новгородское подворье, где проживал иеромонах Арсений. Впрочем, иеромонах Арсений скоро был посвящен в митрополита Тобольского, и Мякушкин поручен попечению приходского его священника²³⁵⁶.

V. Миссионерская деятельность Монастыря выражалась в просвещении Христовым учением лиц, которые были для этой цели направляемы в Монастырь Святейшим Синодом. Затем, Монастырь принимал участие в подготовлении христианской миссии среди Калмыков.

В Монастырь направляемы были лица, подготовлявшиеся ко крещению. В 1727–м году Турецкий купец, из отурченных Армян, из Персии попавший в Крым, а оттуда пробравшийся в Москву и затем в Кронштадт²³⁵⁷. В 1728–м году – солдат Астраханского полка, Татарин²³⁵⁸. Был направлен еще взятый в плен Башкирцами Караколпаченский мамырь, но, ради дряхлости и желания креститься немедля, крещен в церкви Успения без предварительного искуса в Монастыре²³⁵⁹.

В 1728-м году изъявил желание принять православие солдат Невского полка, Чувашенин. Святейший Синод отослал его, «для достодолжного, как святые правила повелевают, благочестивые веры научения и к святому крещению оглашения», в Невский Монастырь, где он и был через 2 месяца крещен; причем наизусть изучил «символ веры, молитву Господню и прочие Иисусовы и архангельское к Богородице, поздравление»²³⁶⁰. Также было поступление и с «Караколпаченком», состоявшим в ведении Военной Коллегии и изъявившим желание креститься²³⁶¹.

В 1740-м году крещены были 2 магометанина, – оба ранее бывшие Христианами, – один из Евреев, другой Грек, – но по-турченные в молодых годах и в Петербург прибывшие – один в звании переводчика, другой – служителя при Турецком Колчак-паше Хотимском²³⁶².

В 1741-м голу вернулись в Христианство отурченные в детстве 3 человека из прибывших с Турецким послом и, по распоряжению Святейшего Синода, нашли себе приют в Монастыре, а затем были тайно высланы в Псковские Монастыри²³⁶³.

2-го марта 1742-го года Государыни «объявила» в Москве преосвященному Стефану, чтобы написал в Невский Монастырь приказ принять от гоф-интенданта, из дома Ее Величества, 4-х крещенных Персиян, «или сколько их будет прислано», и содержать их в Монастыре так, «как и первых двух, кои от Ее Императорского Величества вручены» преосвященному в Петербурге. В действительности было прислано 13 человек – Персиян и Турок.

Все новокрещенные принадлежали к свите Персидского посла. Их уход, видимо, обеспокоил посла, и он в мае отправил в Петербург своего курьера «для собственных его покупок». Полициймейстерская Канцелярия тотчас же объявила секретно всем обывателям столицы, чтобы, «у кого есть в домах крещенные Персияне», содержали их скрытно, или, для лучшей предосторожности, вывезли куда из Петербурга в сторону. Из Монастыря они были вывезены в Царское, где и оставались до июля, когда были возвращены в Монастырь²³⁶⁴. Некоторые, 6 человек, были отправлены в Псковскую епархию²³⁶⁵.

В 1746-м году игумен Московского Крестовоздвиженского Монастыря Феофил (Краснопольский) вспоминал, что несколько лет назад он в Александро-Невском Монастыре «обучал грамоте и вере Христианской присылаемых из Дворцовой Конторы Турков, Арапов и Персиан»²³⁶⁶.

Еще при Петре Великом возник вопрос об учреждении миссии среди Астраханских Калмыков. Решено было послать с принявшими православие ханским внуком Петром Петровичем Тайшиным походную церковь со священником. Государыня пожелала, чтобы вместе с церковью и священником было отправлено и человек 5–10 школьников для изучения Калмыцкого языка, с тем, чтобы впоследствии они могли быть священниками и диаконами. Исполняя желание Государыни, Святейший Синод в феврале 1725-го года поспешил послать в Москву, для выбора священника и школьников, своего советника, архимандрита Гавриила²³⁶⁷.

2-го июня 1726-го года обучавшейся при Монастыре Калмык Кондаков подал в Святейший Синод прошение, в котором, объявив, что он изучил 10 заповедей, молитву Господню с толкованием и символ веры, краткое толкование блаженств евангельских, Часослов, Псалтирь, а прочие книги читать может исправно, «до высоких же наук поступить, за немладыми летами, – ему было 23 года – не может», просил «определить его, ежели угоден, в священнослужители, а ежели не угоден, отпустить на постороннее прокормление». Святейший Синод поручил Канцелярии взять у его учителя Иродиона Тихонова известие: «подлинно ли Кондаков показанное в его прошении изучил в твердость и по печатным книгам исправно читать может ли, а также: какого он состояния и нрава и во священство к произведению потребен ли?» Тихонов ответил, что Кондаков «не нерадив», показанное в прошении его изучил и по книгам читает правильно. На основании этого отзыва Святейший Синод определил?» было Кондакова к Исаакиевскому собору «для обучения в церковных поведениях», но вследствие просьбы, что «при соборе имеется недовольство в книгах и пропитания себе он не надеется достать», по определенно 9-го июля, велел изучать ему «церковные поведения» при Александро-Невском Монастыре, под руководством духовника, иеромонаха Герасима, а денежное жалованье получать из монастырской казны, «против мирских церковников, и сверх сего довольствоваться братскою пищей». 20-го июня 1726-го года Кондаков заявил Святейшему Синоду, что, «при помощи Божией, потребного к священно-служению книгочтения он обучился и желает восприять чин священства». Он был свидетельствован пред собранием Синода во искусстве книгочтения и «явился не весьма остр», и хотя синодальный советник, архимаидрии» Александро-Невский Петр свидетельствовал, что он «во обхождониях при церкви святой является нарочит», однако просьба Кондакова не была удовлетворена.

После этого он неоднократно просил Святейший Синод «о произведении в чин священства и об отпуске к Калмыцкому владельцу Петру Тайшину», «для обращения Калмыцкого народа в православную веру». Синод объявил ему, чтобы он ожидал в Петербурге епископа Астраханского Лаврентия, с которым и будет отпущен. Между тем, в Петербург преосвященный Лаврентий не прибывал и, истомившись ожиданием, Кондаков 14-го декабря подал прошение, в котором писал, что у него остались родители «при древности, а в православную кафолическую веру не крещены, и он имест опасение, дабы они в непотребной их вере без него по померли». По этой причине Кондаков просил «отпустить его к Калмыцкому владельцу Петру Тайшину и быть ему там при походной церкви, доколе не поставлен будет во священный чин, хотя церковным причетником, с определением ему трактамента, против тамошних причетников». Святейший Синод постановил: «отправить Кондакова к помянутому владельцу, у которого при походной церкви, под вдомством определенного от Святейшего Синода иеромонаха Никодима (Ленкевича), быть до указа пономарем, и до определения его в чин священный давать ему надлежащее жалованье, по пропорции, против прочих церковников, а на дорожный до Москвы проезд выдать из синодальной наличной казны 20 рублев, от Москвы же отправить, как пристойнее, на ямских подводах за прогоны или за наем, выдав на это деньги из Московской Синодальной Канцелярии, безволокитно».

В апреле 1727-го года иеромонах Никодим донес, что Кондаков к церковному делу не годится, да, кроме того, и «скандалом» учинил: взял некрещенную Калмычку и не живет при церкви. иеромонах Никодим просил, вместо Кондакова, прислать «школьника, искусного в Риторике и Философии»²³⁶⁸.

В 1741-м году возник вопрос об участии остававшихся после преосвященного Феофана семинаристов. В их числе было 3 Калмыка. Двое из них были оставлены в Александро-Невской Семинарии²³⁶⁹, 1 определен в приказный чин в С.-Петербургской Акадамеии²³⁷⁰.

VI. По воскресным дням в монастырской церкви производилось обучение катихизису: в 1739-м году обучал катихизису иеромонах Феофил (Краснопольский)²³⁷¹.

В Монастыре введена была проповедь. Монастырский проповедник, иеромонах Феофил (Краспопольский) в 1740-м и 1741-м годах говорил проповеди как в Монастыре, так и в градских приходских церквах»²³⁷².

VII. При Александро-Невском Монастыре устраивался «подхожий стан» Восточных посольств – Турецкого и Персидского, где обыкновенно посольства оставались 2 дня до церемониального въезда в Петербург. В 1736-м году Кабииет распорядился «учредить в Невском Монастыре палаты для приезда Персидского посла» и починить полы²³⁷³.

В 1741-м году для Турецкого посольства очищены были каменные палаты Канцелярии Монастыря и Конторы строения – «все, без выключения»²³⁷⁴.

Турецкое посольство трактовано было при Монастыре в течение двух суток с 18-го по 20-е июля 1741-го года, были присланы придворные служители и сервировка. В ожидании переделаны были очаги в имеющихся кухнях на счет Иностранной Коллегии²³⁷⁵.

Посольский дом, при Монастыре, по указанию историка Петербурга Петрова, выходил на Шлиссельбургскую дорогу и был вне стен Монастыря²³⁷⁶.

Продолжение строительных рзбот: сооружение и отделка соборной церкви, чертеж иконостаса; царский балдахнн, решетка и картины в «верхней церкви; отделка первого корпуса, «флигеля» за соборною церковью и малая церковь; подготовка к строению галлереи; переделка здания Школы, амбары, погреб; огород и ограда. Указ 1732-го года. Канцелярия строений. Рефетория и галлерея; стена; святые ворота. Ремонт. Чуланы в кельях. Скотный двор. Сад, оранжерея и пруд. Каналы и гавань. Мост. Постоялый двор Невский проспект. Подмонастырная слобода. Подворья. Строительные материалы, пильная мельница, кирпичные заводы. Архитекторы: Швердфегер, Земцов, Еропкин. Заведывание работами и организация их. Живопись. Средства на постройку. Реформа стронтельного управления, осмотр сооружений. Новый архитектор Петр Трезин

Архиепископ Феодосий сошел со сцены, но жизнь продолжала свой неудержимым ход: и Александро-Невском Монастыре строительный работы продолжались: били спаи, складывали фундамент, стены, устраивали сад, заводили цветники. Только все стало тише, медленнее, скромнее.

В июле 1726-го года «инозомец Брандебанские земли Гендрик Фонберден» договорился изготовить по рисунку «из самого большого белого камня, которой важностью по 209 пуд», две модели капителой для соборной церкви, – предназначенных быть № первый под колокольной и № второй по сторонам соборной церкви²³⁷⁷. В октябре сдан был подряд на поставку с монастырских кирпичных заводов к строению соборной церкви двухсот тысяч красного мелкого кирпича, по 35-и копеек за тысячу, а в марте 1726-го года доставка была закончена и кирпич сложен «в клетки»²³⁷⁸.

На строительный сезон 1726-го года нанимали рабочих для строения соборной церкви²³⁷⁹.

4-го января 1726-го года архимандрит Петр докладывал Государыне в зимнем дворце о делах Невского Монастыря, и на вопрос, какому иконостасу быть в соборной церкви, Государыня повелела иконостас строить мраморный, а иконы писать живописным самым добрым мастерством, на сумму в 20.000 рублей, и «денег требовать смотря откуда прилично»²³⁸⁰.

«О бытии в соборной церкви мраморному из разных цветов и таковыми ж статуями иконостасу, а живописи святых икон на медных досках – план, фасад и профиль аппробован Ее Императорским Ведичеством Екатериною 1-ою в 1726-м году и своеручно на нем подписать изволила: строить по сему»²³⁸¹. В одной из архивных справок указан день высочайшей рсзолюции – 22-е мая²³⁸².

В Государствепном Архиве сохранился следующий документ: «1726-го году мая 26-го, Троицкого Александро-Невского Монастыря иконостасной чертеж, которой из оного Монастыря взношен для аппробации всемилостивейшей Государыни Императрицы и Ее Величества собственною рукою подписан, Петр, архимандрит Алсксандро-Невсий, принять и сие подписую своеручно»²³⁸³.

По требованию Швердфегера, в 1727-м году нужно было купить для соборной церкви 10.000 черепицы. 5.000 взяли у Саввы Владиславовича Рагузинского²³⁸⁴.

К 1732-му году соборная церковь возведена была но верхние круглые окна, а колокольни и купол – до 12-и сажень²³⁸⁵.

В верхней церкви в 1726-м году, к празднику 30-го августа, по распоряжению архимандрита Петра, сделаны «место и болдахин Ее Императорскому Величеству», отделанные малиновым бархатом и штофом, с золоченными гербами²³⁸⁶, в 1727-м году золоченая медная решетка к раке²³⁸⁷.

В 1727-м году партикулярной верфи живописного дела мастер Иван Никитин договорился с архимандритом Петром написать в верхнюю церковь, к раке святого благоверного князя Александра Невского, живописным художеством 3 картины, а именно: 1) баталию, 2) молитву и 3) поставление в иноческий чин, по данному архимандритом Петром рисунку, за 100 рублей. Картины были написаны²³⁸⁸.

В 1725-м году 1п. каменном корпусе но второй и третьей линии, покрывали извнутри лаком в обоих этажах 79 оконных рам и 47 дверей²³⁸⁹.

Осенью 1726-го года заказано было омеблирование верхнего жилья в каменном здании во второй линии При этом перечислены: приходная палата, зала, передняя камора, «студия – палата, в которой читаются книги», посторонняя палата, кабниет²³⁹⁰.

«Флигеля» за соборною церковью «строились», но крайне медленно. К 1732-му году выведено было строения «малою частью от фундамента» только в первой линии, во второй – лишь выкопаны были рвы и побиты сваи, а в третьей только выкопаны для фундамента рвы²³⁹¹.

В октябре 1727-го года были свои «по другую сторону соборной церкви против но возаведенного полатного здания первой линии, где быть галдареям»²³⁹².

При многочисленности строений не прерывался частичный ремонт сооружений – от церкви и корпусов до конюшенного двора²³⁹³.

В 1725-м году было капитально ремонтировано старое здание Канцелярии, отданное под Школу, положены новые полы, прорублены 2 окна, в бывшей колодничьей избе прорублено двое дверей в Школу и подбит гонтиками потолок; «чулан, который позади Школы, промежду нужникаип комнатки», разобран и на его месте сделана поварня в 3х2½ сажени²³⁹⁴.

В 1726-м году построен был на берегу Черной речки между пивоварней и братской баней деревянный амбар в 10х5 сажен «для содержания монастырского хлеба»²³⁹⁵. Другой, для такой же цели, позади старых хлебных амбаров, в 11x4 сажени²³⁹⁶.

В 1729-м году построен был погреб и на нем амбар в 5x3 сажени, а над амбаром устроена жилая келья. Эта келья внутри была отделана по архитекторскому рисунку дубом, покрытым лаком²³⁹⁷.

Монастырь не имл ограды. В 1728-м году архимандрит Маркелл, содержавшейся в Невском Монастыре, писал, что «здешний Монастырь прост и незагражден»²³⁹⁸.

И в 1743-м году Святейший Синод отказывал в приеме в Монастырь безумных на том основании, что Монастырь не имеет ограды²³⁹⁹.

25-го апреля 1732-го года, по высочайшему указу Императрицы Анны Иоановны, повелено было «строение продолжать из казны»²⁴⁰⁰, причем было ассигнованно 20.000 рублей²⁴⁰¹. Строение, – впрочем, только каменное за Черной речкой²⁴⁰², – было поручено ведению подполковника Военной Коллегии Аничкова. Указом 1-го мая назначено к строению 93 человека от Иверского и Троице-Сергиевского Монастырей. Резолюцией Кабинета 26-го августа велено строительные работы и отчетность передать в ведомство Канцелярии строений²⁴⁰³. Все внимание сосредоточено было на возведении соборной церкви.

Сдан был подряд на 3 миллиона кирпича по модели. Были уже наняты, по подряду, 300 каменщиков; они и явились в мае 1733-го года, но, «за самовольного архитектора Фегера от строения отлучкою и непоказанием им работ, розошлись»²⁴⁰⁴. Тем но менее, здание церкви было вскоре сооружено. В осталыюм же строение ограничивалось небольшими починками и поделками, преимущественно перенесением разных служб – сараев, кузницы – с прежних мест на другие, более удобные²⁴⁰⁵, а новые сооружения не только не выростали, но и прежние работы пропадали, – рвы под фундамент заплывали и впоследствии потребовали значительных усилий для расчистки.

«Против рефеторий зачата была галлерея, которую надлежить построить при флигелях»²⁴⁰⁶. В 1741-м году архитекторы проектировали докончить подле соборной церкви рефиторию и галерею²⁴⁰⁷.

В 1741-м году архитекторы, осматривавшие монастырские постройки, проектировали «по обе стороны мосту Монастыря супротив новых келлий сделать каменную стену для содержания фундамента и новых келлий, длиной в 130 сажен»²⁴⁰⁸.

В 1740-м году закончено было новое здание Семинарии, деревянное на каменном фундаменте. На обивку стен в свтлицах куплена была 1.000 аршина холста²⁴⁰⁹. Здание построено было в 1739-м, году.

По описи 1768-го года, здание Семинарии находилось на расстоянии от Монастыря в 248 сажень. Семинария занимала место в 71x51 сажень. «На школах» церковь во имя святого апостола и евангелиста Иоана Богослова, размером в 6¹/₃x4 сажени. Под церковью в нижнем апартаменте 5 учебных покоев, 6 жилых, зало, лестница наверх и 2 чулана. С обеих сторон на столбах галлереи. «Школы» – занимали пространство в 21х12¹/₂ сажен. Позади их канал, на нем, 3 моста, в 3x1 сажень каждый, с балясами. За школами и каналом во дворе пруд в 12x6 сажен, по пруду и каналу насажен из мелкого дерева шпалерник. Внутри двора по правую сторону кельи в 11x3 сажени слица и взаворот 3½х4 сажени; в них с перегородками 8 покоев, 2 сени, 2 чулана. Позади келий огород в 13x8 сажен. Подле огорода летние чуланы для семинаристов в 10x4½ сажени. За чуланами и сараем жилые покои в 11½x3²/₃ сажени; в них зало, 2 покоя, 2 сени с чуланами, из сеней к забору светлые проходы, обшиты и крыты досками, в 5x1 сажень, с 6-ю выходными крыльцами. Навес. Баня. Сарай. Амбар. По левую сторону Семинария другие кельи в 11x3 сажени слица и взаворот 3x3 сажени; в них 3 покоя, сени, 2 погреба; за ними огород в 19x8 сажень. Подле огорода летние чуланы для семинаристов в 10х4²/₃ сажени. За ними трапеза и хлебня, позади поварня, за трапезой сарай, далее амбар. Кельи и огород внутри двора обнесены решетчатым полисадником на 90 сажень и вокруг двора дощатым забором в столбах на 160 сажень²⁴¹⁰.

«Имеющееся на монастырском дворе, где прежде была Семинария, хоромное строоше, которое крашено красками», по распоряжению преосвяшщенного Стефана, в 1741-м году, было разобрано и перенесено внутрь Монастыря близ мастерской серебренической и оконнической избы²⁴¹¹.

В 1738-м году уже были готовы святые каменные ворота и их обливали известью²⁴¹².

В 1741-м году архитекторы проектировали «за святыми воротами на сделанной стенке сделать и поставить каменные балясы, а святые ворота переделать с крыльцами». Крыльца были сделаны из кирпича и в данное время «зачаты делать из тесаной плиты». Для ворот сдедан был новый рисунок²⁴¹³.

Деревянная хлебня в 1737-м году переделана под братскую трапезу²⁴¹⁴.

Супротив новой прешпективой дороги, по осмотру архитекторов в 1741-м году, оказалась «старая мастерская изба слесарня, также магазины и кузница весьма ветхие, которые надлежит новые сделать на удобном месте»²⁴¹⁵.

В 1742-м году преосвященный Стефан сделал распоряжение «поделать в братских кельях-мазанках, для удобнейшего и пристойнейшего братии жительства, чуланы по имеющемуся чертежу»²⁴¹⁶.

В 1737-м году построен был новый скотный двор близ Чернорецких кирпичных заводов. Двор был расположен на южном берегу Черной речки и имел в длину 35, а в ширину 25 сажен. Двор окружен был постройками. Со всех 4-x сторон были ворота. По обеим сторонам ворот от Черной речки было по избе сеньми, а далее следовали мшоные покои и сараи. Внутри были две огороженные площади в 10x10 сажен с крытыми яслями в 3x2 сажени²⁴¹⁷.

Садовник Шульц, оставленный за нерадивное исполнение своих обязанностей при уменьшенном окладе – при хлебном жалованье и денежном, вместо 130-и, при 30-и рублях, старался восстановить свою репутацию.

В мае 1725-го года он затребовал на летний сезон в новозаведенный сад, «для образца в том саду инфурмаций», по 200 сажен навозу и черной земли и 50 человек работников²⁴¹⁸. Летом 1725-го года он устроил при каменном здании цветники и получил в награду 10 рублей²⁴¹⁹.

Осенью в новозаведенном саду копали канал и черную землю из него развозили по саду, в указанные места, «во уравнение оризонта»²⁴²⁰. Не получая все таки прибавки к содержанию, Шульц в декабре 1726-го года просил уволить его. Тогда ему прибавили 20 рублей и он, вынужденный совершенной скудостью, остался на год²⁴²¹.

В 1727-м году в «новом огороде, который вновь городят от конюшенного двора и от Школы», решено было поставить «от дороги с лицевой стороны» на 57-и саженях 19 прясл, – «против того, как другой огород от каменной Канцелярии с лицевой же стороны загорожен»²⁴²².

В 1727-м году упоминается «новозаведенный огород монастырский, что близ Семинарии»²⁴²³.

В 1727-м году посажено 300 яблоневых дерев, купленных в Новгороде²⁴²⁴.

В сентябре 1725-го года решено «в огороде, который возле новозаведенного саду, на берегу Черной речки», сделать «инжерию» в 5х2½ сажени²⁴²⁵.

В феврале 1726-го года наместник распорядился обнести забором, с трех сторон, место для огорода «под сажение про монастырский обиход овощей», «против Невской каменной Канцелярии до прешпективой дороги». Забор был рассчитан на 138 сажен, вышиною в 4 аршина²⁴²⁶.

В конце 1727-го года Шульца уличили в том, что он послал в город при посредстве жены к своему знакомому иноземцу 15 фунтов монастырской капусты браунколь. После этого он был вторично, и на этот раз окончательно, отрешен от должности и 14-го января 1728-го года ему был подписан абшит²⁴²⁷.

Обветшавшие оранжереи были разобраны и, вместо них, построены новые – в 1736-м и 1741-м годах²⁴²⁸.

В 1742-м году у Монастыря было 4 огорода: первый – где имелся старый скотный двор, второй – за Семинарией, где был монастырский прежний конюшенный двор, третий – подле Канцелярии, четвертый – против Канцелярии на лугу, подле монастырских магазинов²⁴²⁹. Для прогулки построены были на озерке близ Монастыря «хоромы и гульбища»²⁴³⁰. Озерко называлось Волковоким. На нем заведены были 5 лебедей, – впрочсм, неудачно: одного уверовали, другой пал, будучи изщипан другими лебедями, а третьего, чтобы не улетел, присматривавший за ним сторож, по совету рыбака, покормил свинцом и отравил²⁴³¹.

К земляной канальной и прочим работам в 1725-м году, в октябре, по требованию архитектора, заказано с подряда 100 тележек²⁴³².

Канал был проектирован архитектором Швердфегером «побочной огородной», длиною в 244 сажени, шириною вверху – 2 сажени, внизу сажень, глубиною и сажень, Потом часть канала решено было делать шириною вверху 3 сажени и внизу 2 сажени. А затем к этой мере, в виду оплывания болотистой земли, прибавлено было по аршину. Канал к концу ноября был готов от Черной речки на 137 сажень и был в первой линии длиною 22 сажени – в ширину сверху 3 сажени, внизу 2 сажени, глубиною сажень; во второй линии – в длину 15 сажень; в третьей линии – в длину 22 сажени; ширина и глубина во всех линиях одинаковая; в четвертой линии длиною (64 сажени, шириною сверху 2 сажени с аришном, внизу сажень, с аршином, глубиною сажень. От столярни вырыто было канала 15 сажень длины, шириною сверху в 3 сажени, внизу в две, глубиною в сажень. Кроме того, начато такого же размера канала еще 8 сажень. Черная земля была складываема в расстоянии 5-и сажен, белая – 4-х²⁴³³.

В 1726-м году разрешено было выкопать «в новозаведенном саду позади столярни, устуиив от прежнего канала на 4 сажени», пруд, размером в длину 22 и 13 сажень, в ширину с обеих сторон 15 сажень. Пруд захватывать 15 сажень уже выкопанного побочного огородного канала. У пруда был деревянный затвор для выпуска воды в прежний канал²⁴³⁴.

В 1737-м году Монастырские крестьяне по наряду копали пруд при Монастыре на лугу по берегу Невы, «для содержания живой рыбы». Пруд был длиною 35 и шириною 20 сажень, а глубиною 4 аршина²⁴³⁵.

В августе 1725-го года архитектор Швердфегер заявил, что «надлежит в Невском Монастыре против каменного здания от Черной речки близ дороги на лугу учинить для пристани судов гавань с каналом»; для устройства гавани необходимо вбить 1.200 свай разного размера; для канала – вынуть земли в длину на 60 сажень, в ширину на 6, в глубину на 1½ сажени; для гавани – в длину на 20, в ширину на 10. В конце августа были произведены торги на подряд по устройству гавани и канала²⁴³⁶.

В 1727-м году, в мае, произведена была починка подемного моста на устье Черной рчки, при Неве, поврежденнаго от большой воды. Водою выворотило из земли целых 30 свай. Были забиты новые сваи, починен настил и сделаны новые перила²⁴³⁷. В 1730-м году, «за прошествием по постройке немалого времени и за гнилостью», мост был разобран «до фундамента и на прежних фундаментальных сваях из бревен и из досок построен мост вновь». В 1739-м году был капитальный ремонт моста²⁴³⁸. Мост имел по обеим сторонам 88 точеных крашеных баляс, сквозь которые, вместо перил, продеты были шесты в 2 яруса²⁴³⁹.

В 1741-м году архитекторы, производившие осмотр монастырских строений, проектировали построить «супротив новой прешпективой дороги чрез Черную речку» каменный мост²⁴⁴⁰.

У историка Петербурга Богданова значится только 1 мост чрез Черную речку в Александро-Невском Монастыре – подемный²⁴⁴¹.

В 1727-м году, по распоряжению архимандрита Петра, на новозаведенном монастырском огороде, что близ Семинарии, построены были «для приезжих крестьян с монастырскими припасами и без припасов, для своих нужд, и посторонним мимоедущим к постою, и на оной огород к собиранию назему», две избы и между ними сени с чуланами, и особо сарай для лошадей, – «да у тех изб к прешпективой дороге» 3 торговые лавочки» для продажи съетных припасов. Двор сдавали в аренду за 10 рублей в год, с правом выкапывать для отопления корчаги с огорода и с обязательством давать постой монастырским крестьянам, приезжающим с припасами, бесплатно²⁴⁴².

В июне 1725-го года велено убрать у посаженных по обе стороны прешпективой дороги в 1724-м году берез подпоры и свезти на дровяной монастырский двор, а «которые деревья присохли, вместо них, посадить другие в осеннее время»²⁴⁴³. Других каких-либо работ, в том и в следуюшем году не было²⁴⁴⁴.

В апреле 1727-го гола архимандрит Петр приказал «монастырскую прешпективую дорогу, облежащую от Невского к Санкт-Петербургу, до караульных рогаток, на 500 сажен, за обветшанием старого фашиннику, отчего стала быть в проезде топь, починить фаишиником вновь посредине поперек в 3 сажени и покрыт землею и песком, чтобы впредь по той дороге в езде нужды не было». По публпкации было нанято 70 рабочих²⁴⁴⁵. В 1728-м году настилали дорогу тесом от разбитых барок²⁴⁴⁶.

В 1728-м году дворовладельцы Подмонастырной слободы жаловались, что Головачев и подьячий Прокофьев с одной стороны и капрал Дубинии с солдатом Камягиным с другой стороны застроили переулки, отведенные для спуска воды в Неву с огородов и дворов, по которым сделаны были труба и спуск воды, и у них «от нажимания моховой и доиждевой воды здворья и огороды потопило». Они просили обмера земель и отвода переулка на спуск в Неву воды, чтобы им можно было «всякому против своего двора позади огородов выкопать рвы». Они просили также, чтобы и всем велено было выкопать рвы против своих дворов и за исполнением этого велеть досматривать в слободе десяцким всякому в своем десятке. Обмер подтвердил жалобу²⁴⁴⁷. Двор Головачева стоял рядом со двором подканцеляриста Кондрата Волоцкого. Вблизи был двор Михаила Степанова.

За слободою Невского Монастыря был кабак. Тут же вблизи был сеъзжий двор²⁴⁴⁸.

В Подмонастырной слободе по Черной речке, близ монастырского дровяного двора, против пильной мельницы, на берегу речки, у монастырских служителей и у мастеровых была построена 31 баня. В банях «едва не по всякий день, а наипаче в летние жаркие времена топят раза по 2 и по 3 в каждый день, и в те бани пускают из платежа денег париться всякого чина приходяших из С.-Петербурга и из других мест людей». В 1741-м году вышло распоряжение перенести бани подальше от берега во избежание пожарной опасности для пильной мельницы и дровяного двора²⁴⁴⁹.

На дровяном дворе, кроме дров, было «многое деревянное строение и всякие монастырские припасы и материалы»²⁴⁵⁰.

У Александро-Невского Монастыря в Петербурге было 3 подворья: одно на Адмиралтейском острове и 2 на Преображенском, как одно время назывался Васильевский остров.

Подворье на Адмиралтейском острове, – или стороне, – возле прешпективной дороги, «против Адмиралтейства и Морского рынка», «в имеющейся улице, подле Адмиралтейского лугу», выхолившее одною стороной к Адмиралтейскому лугу, а другою на прешпективую дорогу и называвшееся то Адмиралтейским, то Невским²⁴⁵¹, «содержано было для приездов настоятельского к Синоду и постоя флотовых и прибывающих из разных епархий нужднопотребных монахов и монастырских служителей»²⁴⁵².

В июне 1725-го года на Адмиралтейском подворье «стал» прибывший в Петербург грузинский «принц», или «царь», как он называется в некоторых документах, Вахтанг Леонович, со своею фамилиею и свитою, в числе 50-и человек. При нем состоял полковиик Лутковский и 10 человек солдат; для караула присылалось по капральству с офицером; для услуг состояло 17 человек прислуги из Монастыря и Новгородского Архиерейского Дома. Осенью грузины разобрали здесь на дрова ветхую баню и построили на свой счет новую. За то после их отъезда понадобился, в марте 1726-го года, ремонт. Настоятелю Монастыря для своих и монастырских нужд приходилось на это время содержать «стороннее подворье с наймом». Между тем, по отъезде грузин Полициймейстерская Канцелярия отдала подворье под солдатский постой на 50 человек. Монастырь настойчиво хлопотал об освобождение подворья от постоя, предлагая Канцелярии в случае необходимости построить на подворье для постоя особую избу²⁴⁵³.

В 1726-м году на подворье была сделана круглая лестница²⁴⁵⁴. В 1727-м году переделаны конюшни и сараи и построена новая изба²⁴⁵⁵.

Архимандрит Петр жил не в Монастыре, а на подворье. Это видно из его свидетельского показания об одном священнике, что тот «некогда, в 6-м часу по полудни», нес образ мимо подворья «с великим громогласным пением» и потом, «будучи у него, архимандрита, в келье», вел несоответственный разговор²⁴⁵⁶. В марте 1726-го года в Монастыре получается его указ «с подворья»²⁴⁵⁷.

В 1731-м году подворье это имело следующий вид: мазанки – нижний апартамент 6 покоев, двои сени и две поварни; верхний апартамент – 7 покоев и трое сеней; на дворе две избы с сеньми, погреб, конюшня, баня и поварня. Здесь жили 25 солдат Преображенского полка и лекарь Рихтер²⁴⁵⁸. В виду возвращения Святейшего Синода из Москвы в Петербург, в конце 1731-го года было сделано распоряжение об освобождении подворья, в числе прочих от постороннего постоя. Подворье предназначено было для присутствовавного в Святейшем Синоде архимандрита Горицкого Иллариона²⁴⁵⁹.

Подворье платило в Полициймейстерскую Канцелярию поземельные окладные деньги – 5 рублей 9 копеек в год²⁴⁶⁰.

В 1736-м году²⁴⁶¹ Адмиралтейское Невское подворье, стоявшее на углу ко Адмиралтейскому лугу по большой прешпективой, сгорело «все без остатку». Место пожара оставалось не застроенным, и полиция требовала от Монастыря его «приема» и застройки. По действовавшему закону об обязательной застройке Петербурга, с каждых вдадеемых 5.000 душ крестьян надо было построить установленных размеров каменное строение, и с 1.500 душ – деревянное. По плану строения города необходимо было на этом месте, – показанном под № 3-м, – возводить каменную постройку на 2 угла – к Адмиралтейскому лугу и на прешпективую дорогу, что от Адмиралтейства, длиною в 40 сажен, не считая ворот и служб. Не располагая средствами на эту постройку, Монастырь ходатайствовал о разрешении построить, вместо погорелого подворья, на другом свободном месте «против прежнего со уменьшением, а именно в той же луговой улице» на месте по плану под № 12-м. Место било тоже «наугольное, к улице и к лугу, подле двора Татищева», длиною 26 – по другому указанию, около 30-ти, – шириною «к лугу» 14, а по другому указанию 13²/₂ сажень, до пожара принадлежало проживавшей в Москве вдове действительного статского советника Андрея Вельяминова, Надежде Ивановне, которая не была в состоянии выстроить дом и отказывалась от принадлежавшего ей места. Комиссия о строении С.-Петербурга отвела просимое место под постройку подворья. Затем, по новому плану, это место было перенумеровано под № 5-й, а бывшее монастырское место отведено под постройку казенного торгового дома²⁴⁶².

Высочайшим указом 18-го сентября 1736-го года местность, где было Адмиралтейское подворье, была перепланирована. До пожара строение было «на малых местах» и «застроено столь часто, что не токмо удобный бы проезд иметь на тех дворех, но и проход во многих тех домех был не без нужды, отчего как несвободный покой обывателям, так и несвежий воздух от тесноты завсегда быть мог». Новый план делал улицы и переулки шире, а дворы больше. Улица, что подле Адмиралтейского луга, была оставлена «в прежнем состоянии». Подле Мойки сделана «проезжая улица» по набережной в 5 сажен. Между этими улицами, «вместо прежде бывших двух улиц Большой и Малой Морских», устраивалась одна улица, «против прежних пространнее», в 12 сажен. Прешпективые от Адмиралтейства, лежащие поперек погорелого места, оставлены были в прежнем положении. Меж прешпективыми имевшееся переулки положено было застроить, «понеже проложены были накось», а оставить с Морской к Мойке только 2 переулка, по 5-и сажен, «а из Морской к лугу пореулков не делать». Во избежании «ссор» при разверстке мест по исправленному плану, «все места смешать обще и раздавать» прежде всего прежним владельцам, а потом и другим, желающим строиться, предоставив им уцелевшие остатки фундаментов и других сооружений или переносить на новые места, если достанутся не прежние места, или продавать по оценке. Строить на луг, в улицу и на Мойку только каменные палаты²⁴⁶³.

Подворье на Преображенском острову в 7-й линии, между домом князя Щербатова и кунецкого человека Томилина²⁴⁶⁴, имело следующий вид: палаты каменные по 7-и покоев и по двое сеней в нижнем и верхном апартаментах, 2 погреба. В покоях не было ночей, дверей и окончин²⁴⁶⁵. На новом каменном подворье был колодец, который чинили в 1737-м году²⁴⁶⁶. На Васильеостровском подворье в 1726-м году устраивали водосточные трубы²⁴⁶⁷.

Третье подворье Александро-Невского Монастыря было расположено на Преображенском или Васильевском острове против подворья по 7-й линии, через улицу. В 1731-м году оно было деревянное, ветхое, жилых 3 покоя, двои сени, поварня, сарай, баня и конюшня. Жили Астраханского полка аудитор и 2 солдата²⁴⁶⁸. За ветхостью помещения, было предположение в 1742-м году перевести солдатский постой в каменные палаты, и преосвященный Стефан, бывший в это время в Москве, давал разрешение выстроить новые деревянные помещения и наказывал «в каменные палаты салдатский постой ставить, как возможно, стараться отнюдь не допускать»²⁴⁶⁹. По другому сообщению, в марте 1741-го года здесь уже были построены хоромы и покрыты, только не было печей²⁴⁷⁰.

Строительные материалы были доставляемы в прежнем порядке. Шел лес для пилования²⁴⁷¹, известь²⁴⁷². Заготовляли железо²⁴⁷³. Камень резали на «каменноломнях» или «белокаменных» монастырских заводах в Старицком уезде²⁴⁷⁴. Пильная ветряная мельница на Черной речке, где работали выученные Невским коштом мастера, изготовляла нужное для постройки дерево. В 1732-м году, при отсутствии строительных работ, в мельнице были поставлены 2 жернова для размалывания хлеба, «когда пилования не будет»²⁴⁷⁵.

Пильная мельница, стоявшая близ Черной речки, против Подмонастырной слободы, была покрыта сверху смолою²⁴⁷⁶.

Кирпичные заводы старые были расположены вверх по Неве, на Выборгской стороне²⁴⁷⁷. Осенью 1726-го года на них были прекращены работы, подрядчик отрешен, а с сараев собирали и перевозили на новые заводы дрань. Но потом рассудили, что если заводы будут стоять без работы, то, во-первых, получится прямой убыток от содержания охраны, а во-вторых – заводы могут быть навсегда потеряны для Монастыря, так как, по сенатскому указу, заводы, на которых не будет кирпичного дела, велено отписывать на Государя. В конце концов, на заводах были возобновлены работы, и подрядчик обжигал кирпич по рублю с тысячи, выделывая 4 сорта; железняк, красный, желтый и белый²⁴⁷⁸. Однако, видимо, работы здесь были не очень велики, суля по тому, что в 1727-м году 1 из сараев был перенесен к Черной речке²⁴⁷⁹.

Построены были, по-видимому в 1725-м году, новые кирпичные заводы на Черной речке и открыли действие с 1726-го года. В марте 1726-го года на «новостроенные кирпичные заводы, что по Черной речке вверх», были нанимаемы работники для копания глины²⁴⁸⁰. В 1726-м же году на этих заводах построены 2 горна для обжигания «образцов, цветников, горшков и всякой посуды», 2 горницы лицевых и 2 наборежных с сеньми и чуланами для мастеров и сарай в 6x4 сажень²⁴⁸¹.

Кирпичные заводы, устроенные на Выборгской стороне у Невы, к 1732-му году уже были заброшены «за ветхостью и недостатком глины». В это время работали новоустроенные кирпичные заводы на Черной речке²⁴⁸².

В виду истечения срока контракта с архитектором Швердфегером в декабре 1725-го года, Святейшей Синод, по представлению судии Головачева, разрешил возобновить контракт на год, с прежним жалованием, по 600 рублей в год, с выдачей по полугодиям вперед²⁴⁸³. И затем все работы происходили под руководством архитектора Швердфегера (Tschwerdfeger)²⁴⁸⁴. В 1733-м году он «самовольно отлучился» от строения, и некоторое время архитектором при строении Монастыря состоял архитектор ведомства Канцелярии от строений Михаил Земцов. К своему окладу по Канцелярии от строений в 550 рублей он получал из монастырских средств 150 рублей в год²⁴⁸⁵. 11-го июня 1735-го года Земцову высочайшим указом повелено было быть у дел Главной Полицимейстерской Канцелярии на место полковника и архитектора Петра Еропкина, а Еропкину быть у строевая Монастыря, с сохранением получаемого им оклада в 550 рублей, но с переводом его на средства Монастыря²⁴⁸⁶. Затем, при ослаблении интенсивности работ, Еропкпн со времени своего назначения и распоряжается работами по строению Монастыря, имея при себе учеников²⁴⁸⁷. Втянутый в политическую интригу, он потом был казнен²⁴⁸⁸ и его заменил в Монастыре архитектор России.

Состоял с 1-го марта 1734-го года «при строении Монастыря каменного дела мастер», Итальянец, Карло Францыско Фассати (Fassattis), с жалованием по 350 рублей в год, при готовой квартире с дровами и свечами²⁴⁸⁹. С того же времени состоял и столяренных дел мастер Яков Тобиух (Iacob Dowich), с жалованием по 260 рублей в год, также при готовой квартире²⁴⁹⁰.

22-го июля 1725-го года Яков Бегетев определен при Невском Монастыре по-прежнему слугою за нарялом у строельных дел²⁴⁹¹.

В 1732-м голу строительные работы по сооружению каменных зданий Монастыря за Черной речкой были переданы в непосредственное заведывание подполковника Аничкова под ведением Канцелярии строений, заведывавшей всеми строительными работами в Петербурге, причем для них была сорганизована своя Контора строения Александро-Невского Монастыря, во главе которой и стал Аничков. 26-го июня 1734-го года Аничков сменен и на его место назначен майор Любим Пустошкин²⁴⁹². После него некоторое время состоял капитан Иван Комаровский, а когда он умер, в 1740-м году, на его место назначен гвардии капитан-поручик Федор Королев²⁴⁹³. Его деятельность была исполнительного характера, без разрешения Канцелярии строений Контора строения ничего не предпринимала²⁴⁹⁴, и даже мастер Фассати, или, как его обыкновенно называли, – Фассатий отказывался принимать от Королева посылаемые чрез него указы²⁴⁹⁵.

Исполнительные работы были организованы при посредстве главным образом постоянных рабочих. Каждый род работы имел школу практической подготовки.

Были ученики архитекторские, кузнечные, столяренные, оконничные, малярные, серебряного дела, у садовника; все они получали жалованье²⁴⁹⁶.

Все ученики были на монастырской пище, а на одежду и обувь получали деньги, но не в одинаковом размере; столяренные и при живописце по 3½ рубля, при маляре и садовнике по 3 рубля²⁴⁹⁷.

В 1727-м году в Монастыре работал живописец Козьма Григорьев и к нему поступил учеником келейник Иван Трифонов²⁴⁹⁸.

Совершенно обветшали писанные на холсте образа в нижней каменной Благовещенской церкви: 2 из них, Спасителя и Богоматери, были в 1742-м году написаны вновь, а для двух – святых князей Александра Невского и Владимира равноапостольного – искали живописца. Все живописные мастера были в Москве, в Петербурге в распоряжении Канцелярии от строений оставался только живописец Александр Захаров, «который весьма стар и глазами худ»²⁴⁹⁹.

В 1731-м голу многочисленным вотчины и соляные варницы, дававшие значительные средства на строение Монастыря, были отписаны от Невского Монастыря, а доходы с новопожалованных вотчин давали средства едва достаточный на содержание братства и администрации 10-го августа 1732-го года Императрица отпустила на строение Монастыря и соборной церкви из казны 20.000 рублей²⁵⁰⁰. К половине 1730-го годы деньги эти все были израсходованы и в конце года отпущено еще 5.000 рублей²⁵⁰¹. В 1740-м году вновь ассигнованно 5.000 рублей, но, за умалением денег в казне, отпущена только половина²⁵⁰².

В 1741-м году из Штатс-Конторы ассигновано было 19.769 рублей, не получено 3.000 рублей, остальные были получены²⁵⁰³.

Строение как-бы оживилось. Собирались приступать к закладке фундамента под юго-восточные флигеля и малую церковь, объявлены были торги на материалы и работы²⁵⁰⁴.

Долголетнее строение Монастыря под особым управлением, видимо, затянувшееся свыше меры, не обещало скорого конца. Рядом с возведением новых сооружений ветшали прожние и требовали ремонта. Между тем, самое управление строений поглощало немалую сумму. К тому же, главное сооружение – соборная церковь – стало обнаруживать угрожающие признаки.

В 1740-м году сенатским указом 17-го октября, сообщавшим резолюцию Кабинета на доношении Конторы строения Александро-Невского Монастыря, вольно было «имеющееся в Монастыре готовое строение, где какая по осмотре ветхость имеется и особливо чтоб опасности от пожарного случая не было, все надлежащим образом единожды исправя и почина, от оной Конторы отдать в ведомство монастырское и содержать в добром присмотре и береженш онаго Монастыря властей». Если что из переданного строения впредь обветшае, исправлять на монастырский счет, «не уповая на казенную сумму», а «из казенной суммы починкой содержать только те покои, в которых жительство имеют употребляющееся к строению Монастыря мастеровые люди, також и где потребное к тому мастерство исправляется»²⁵⁰⁵.

В 1741-м году, сенатским указом 31-го января, Контора строения Александро-Невского Монастыря, вместе с ее компетенцией, была передана в ведение Канцелярии от строений с оговоркой, что «чего Канцелярия сама собою учинить не может, представлять Сенату»²⁵⁰⁶.

К 1741-му году выяснилась необходимость капитального исправления соборной церкви. В стенах, арках и лунетах появились трещины. Кроме того, явилось сомнение и в прочности прочих построек. «Комиссией, учрежденною о С.-Петербургском строений», назначен был осмотр церкви. «Присутствующими» Комиссии, действительными тайными советниками, бароном фон-Минихом и сенатором Александром Львовичем Нарышкиным, генерал-лейтенантом Измайловым и сенатором, генерал-маром Шиповым, вместе с архитекторами Растрелли, Осипом и Петром Трезиными, Михаилом Земцовым и Шумахером, была осмотрена соборная церковь 2-го марта, причем констатированы слица и внутри вверху в сводах, по стенам и снизу и по столбам «местами расседины, отчего оная прочна быть не может». Дальнейшей осмотр поручен был архитекторам и произведен был ими, за исключением не бывшего Растрелли, отказавшегося «во оное дело вступить и тем обязаться», под предлогом неподведомственности Сенату и Комиссии, так как он был «дворцовой команды», – 17-го марта и 10-го апреля. Затем осмотр был произведен еще летом. Внимательный осмотр с исследованием фундамента, заложенного на 13 футов ниже поверхности земли, выяснил, что почва, весьма неблагоприятная для массивной постройки, была недостаточно укреплена, и притом укрепление ее произведено было одинаковое как под алтарем, так и под колокольнями, несшими собою на основание гораздо больший груз²⁵⁰⁷. По отзыву архитекторов, производивших осмотр монастырских строений в 1741-м году, в строениях оказалось в натуре «многое несходство с апробованным планом»²⁵⁰⁸. Пока строились разные планы исправления, сооружение приняло угрожающее положение для других строений, и решено было вовсе разобрать церковь, о чем с особенною настойчивостью возобновились представления в 1746-м году²⁵⁰⁹.

Рядом с отсутствием новых сооружений, приходили в разрушение и прежние²⁵¹⁰. Все монастырское строение носило печать изветшания и разрушения.

Деревянная колокольня с часами, как доносил часовых дел мастер Ларион Емельянов в 1736-м году, «весьма обветшала и во время случающихся ветров шатается, отчего опасно, чтоб но упала», «а и от шатания в хождении часов не без помешательства». Было сделано сношение с Конторою строения Александро-Невского Монастыря о снятии колоколов. Но никакого ответа не последовало. В 1738-м году колокольня «весьма уже стала быть ветха», и уже грозила опасность, «чтоб кого не убило и как церкви, так и келей не повредило». В июле 1742-го года вошел с письменным доношением в Канцелярию Александро-Невского Монастыря о грозящей от колокольни опасности материальный приемщик. В большие ворота под колокольнею монастырские служители «для возки к монастырским службам воды и прочего» ездили на лошадях, а в малые ворота, как служители, так и посторонне люди «ежедневно ходили и исходили для моления в церкви Божии во время вечернего и утреннего и святые литургии пения». Наместник вторично обратился в Контору строения, но опять от Конторы не последовало никакого ответа²⁵¹¹. Канцелярия Монастыря снова обратилась с промеморией в Контору строения, прося о разборке ветхой колокольни. Контора строения на этот раз ответила, что она имеет в своем ведении только каменное строение монастырское за Черной речкой²⁵¹².

На старых палатах констатирована была необходимость переделки кровли на два ската и замены кирпичиых взымзов каменными²⁵¹³. Совершенно обветшали хлебные сараи²⁵¹⁴.

«К С.-Петербургу прешпективая дорога» была намощена Монастырем барочными досками и ежегодно была чинима на монастырский счет. К 1742-му году она «совсем истратилась, так что не только с пребезмерною нуждою проезд, но и пешим проход плохой» был, «понеже великие выбои и едущим по самую ступицу». Решено было заново ее замостить. Дорога была намощена досками вдоль. Было предположено впредь класть доски впоперек. Рядом с мощеною дорогою была другая дорога, «зачатая настилать фашинами», но и эту успели тоже окончательно испортить, а подрядчик, взявшийся за ее устройство, скрылся²⁵¹⁵.

В 1733-м году с осени было предпринято, под главным руководством Миниха, осушено болота между Невским Монастырем и городом. Была сделана параллельная Невскому проспекту от Лиговского канала к Невскому Монастырю новая «преспективая дорога», нынешняя Гончарная и Тележная улицы²⁵¹⁶.

Славяно-Российская Школа. Эллинский и Латинский диалекты; профессор Скяда. Арифметика и Геометрия; префект Соснин. Мусикийское искусство. Перерыв в учении. Новые учителя – Кременецкий и Зертис-Каменский. Организация Александро-Невской Семинарии. Число воспитанников. Содержание Школы. Выход школьников из Школы. Черты быта, Феофановы семинаристы. Псковские семинаристы.

Славяно-Российская Школа при Александро-Невском Монастыре продолжала, за небольшим перерывом, развиваться, стала на твердую почву дальнейшего роста и постепенно приобрела самостоятельно положение.

В 1725-м году, по именному указу Императрицы Екатерины I-й, данному в летнем ее дворце архимандриту Петру 10-го ноября, в Александро-Невскую Школу определил «для учения на Еллинском и Латинском диалектах бывший в Москве в Еллино-Греческой Школе профессор Афанасий Скяда», который и «содержал профессию» в этой Школе с начала 1726-го года²⁵¹⁷.

Грек Афанасий Скяда был родом из Кефалонии, с 1720-го года он служил обер-аудитором при кавалерии, в 1722-м году, по слабости здоровья, переменить службу и был с мая 1722-го года профессором в «Московской Еллино-Греческой Школе» или в «Московском типографском Училище, где преподавал Греческий язык на месте Софрония Лихуда; будучи здесь, составил каталог Греческих рукописей Синодальной Библиотеки, изданный в 1723-м году; в октябре 1725-го года, «по собственному желанию, уволился от должности». Увольнение явилось последствием учебной реформы, соединившей Школу, где преподавал Скяда, с Академией²⁵¹⁸.

Скяда поступил в Школу по контракту «о содержании школьном и о определении трактаментом». Он обязывался: «при Невском Монастыре содержать Школу, как надлежит доброму и поверенному человеку», описать Библиотеку, имеющуюся при Монастыре, и ее «расположить в порядок, по обычаю»; о ходе занятий рапортовать архимандриту ежемесячно, а в конце года представить письменный отчет; «иметь дирекцию» «добрым порядком» «над школьниками, которые учатся Славенскому диалекту у Русского учителя», и над учителем. Скяда получал право требовать приобретения книг, потребных для Школы, и рассчитывать за труды «сверх своего звания» на особое вознаграждение по усмотрению архимандрита. В Москве он получал, при квартире с дровами (10 сажен), жалованья 200 рублей; в Петербурге заявил желание получать жалованья вдвое более, так как в Петербурге «провиант и материал покупаются против Московского с передачею», и вдобавок по варе пива. Из жалованья он на 100 рублей выразил желание получать провиантом. Его желание о размере трактамента было удовлетворено, и контракт был заключен 3-го декабря 1725-го года на 3 года. Скяда получал 400 рублей жалованья, вару пива в 7 четвертей и 10 сажен дров. Содержание ему было выдано с 1-го января 1726-го года²⁵¹⁹.

При  назначении профессором Алесандро-Невской Школы Скяда был в Петербурге. Получив назначение, он 4-го декабря 1725-го года выехал в Москву²⁵²⁰, по-видимому, для распоряжения своим хозяйством.

Для Скяды в декабре 1725-го года был куплен за 130 рублей у служителя Алексея Савостьянова в Подмонастырной слободе дом, после ухода Скяды перешедший в 1730-м году к комиссару Василию Литвинову²⁵²¹.

С 12-го июля 1726-го года в Школе появился и другой преподаватель – «присланный, по требованию Невского Монастыря, от генерал-майра Декулона с письмом для обучения во оной Школе учеников Арифметике и Геометрии кондуктор Иван Соснин»²⁵²².

Архимандрит Петр писал генерал-майру от фортификации Декулону 28-го февраля 1726-го года: при Невском Монастыре содержится Школа, в которой обучают Греческому и Латинскому диалектам. «А к тому обстоит нужда ко обучению Арифметики и Геометрии, а такого учителя не имеется. А ныне уведомлен я, что в команде вашего превосходительства обретается ученик Иван Соснин, которой, за увечием своими у левой руки перстов, полевой службы понести не может. А такую арифметическую и геометрическую науки знает. Того ради прошу вашего превосходительства, благоволии оного Соснина отпустить в Невскую Школу». Генсрал Декулон письмо архимандрита Петра представил по команде в Главную Артиллерию, которая постановила: «инженерному ученику Ивану Соснину быть кондуктором и отослать его в Невской Монастырь для обучения церковничьих и монастырских служительских детей Арифметике и Геометрии», жалованье ему определено получать кондукторское, по 5-и рублей в месяц, из доходов Невского Монастыря. Свое письмо от 12-го июля с извещением об этом постановлении Главной Артиллерии архимандрита Петра «от фортификации генерал-директор» Декулон заканчивал так: «того ради оной кондуктор Ивап Соснин посылается от нас до вашей пречестности при семь письме». Архимандрит Петр, тотчас по прибытии Соснина, определил его «в Славяно-Греко-Латинскую Школу над всеми учениками префектом», назначил, ему в Школе квартиру и содержание в счет его жалования и велел «Арифметику и Геометрии учить ему в назначенные дни и часы по инструкции профессорской, – а, в какой силе управлять оному учеников и над ними смотрение иметь, о всем требовать от профессора инструкцию»²⁵²³.

Соснин получал деньгами только половину положенного ему жалованья, а другая половина – 2½ рубля – высчитывалась за содоржание его монастырской «пищей и питием»²⁵²⁴.

По позднейшим отчетным сведениям, под руководством Соснина в 1727-м–1729-м годах в Школе изучали Арифметику, Геометрию, Плангеометрию, Штереометрию и Практику на чертежах²⁵²⁵.

В Школе, на основании Духовного Регламента, «ко увеселению учащихся, обучались некоторые из семинаристов наемным мастером на мусикийских инструментах»²⁵²⁶.

С введением такого курса наук Щкола уже именуется Александро-Невской Греко-Латинской Семинарией²⁵²⁷.

В 1729 м году все учителя оставили Семинарию. 4-го января 1729-го года первый учитель Тихонов писал архимандриту Петру, что бывшие у него ученики «взяты в Греко-Латинскую науку к профессору Скяде» и у него «их не имеется», поэтому он просил отпустить его в его «отечество» – в Новгород, чтобы ему с домашними его, «волочась без места, не прийти во всеконечное оскудение»²⁵²⁸. Жалованье – в 30 рублей деньгами и 30 четвертей хлеба²⁵²⁹, – видимо, было прекрашено.

В тот же день архимандрит Петр дал резолюцию: «отпустить и дать свободный абшит по обычаю». У Тихонова был свой двор, купленный им у Ивана Прокопьева за 30 рублей. Двор имел поперечнику 7 сажен, длиннику 9 и огорода 25 сажень и выходил в болото, сбоку граничил с двором гребца Ивана Качанова. Двор был огорожен забором, а огород – «изгородью мелкого стоячего дерева». На дворе были две избы, каждая об одной комнате, с печью и без печи, соединенный сенями, чулан, баня, амбар. Тихонов предлагал купить у него дом по оценке. Оценшики заявили, что «за умножением таковых пустых дворов и за немалыми во оных и в лесных материалах дешевностями», двор стоит не более 12-и рублей. Монастырский эконом, иеродиакон Иосиф (Жданов), ради продолжительной службы Тихонова при Монастыре и имея в виду пристрастие оценщиков к уменьшению стоимости вообще, нашел возможным добавить к оценке 8 рублей. Его мнение было утверждено архимандритом. В конце января и начале февраля «иподиакон» Тихонов сдал числившаяся за ним, взятые в Школу книги, продал свои ноты и 5-го февраля 1729-го года получил абшит в Новгород. Двор Тихонова отошел под военный постой²⁵³⁰.

В начале 1729-го года и Соснин стал просить уволить его от службы при Монастыре в прежнюю команду, и был отослан в инженерный корпус при письме архимандрита Петра уже «генерал-лейтенанту» Декулону 24-го января 1729-го гола. В своем прошении об увольнении Соснин прописывал, что он «по должности своей из семинаристов нескольких человек обучил Арифметике, Геометрии и Тригонометрии»²⁵³¹.

Скяда прослужил 4 гола; четвертый год по инерции, без контракта, и в октябре 1729-го года просил произвести с ним окончательный рассчет содержанием «для приуготовления в предбудущий отъезда его путь»²⁵³². Ои имел «непременно намерение и желание свое ехать в отечество свое, в Греческую землю, в Чефалонию»²⁵³³. При расчете оказалось, что не по всем пунктам был выполнен со стороны Скяды контракт. Не было никаких сведений о разборе монастырской Библиотеки, не было и «месячных и годовых репортов», «только подана от него, профессора, в ноябре 1727-го года ведомость, какова спрашивалась указом, и послана в Святейший Синод, о состоянии той Невской Школы и о содержании учеников с начала оной по ноябрь 1727-го года»²⁵³⁴. Расчет, однако, был произведен без вычетов и Скяда был отпущен с паспортом беспрепятственно²⁵³⁵. При отъезде он продал Монастырю своих 88 книг на иностранных языках, преимущественно Греческом и Латинском, за 60 рублей. Среди этих книг, содержания разнообразного, были собрания сочинений некоторых классических и Христианских писателей и несколько лексиконов²⁵³⁶.

Школа осталась без учителей, и, по сообщению историка духовной школы в Петербурге Чистовича, «семинаристы занимались канцелярскими и другими монастырскими делами, протверживая, под руководством подьячих, старые уроки Грамматики и Арифметики». Окончившие учение были «распределены по епархии». Трое, для дальнейшего образования, поступили в ученики к архитектору. Оставшимся в Школе воспитанникам предписано было Канцелярией Александро-Невского Монастыря «обучаться твердейшего и лучшего письма и приказиых дел в Канцелярии за добрым надсмотрением, в церковь Божию в воскресные, праздничные и прочие торжественные дни для чтения и пения, а в Семинарию, где повсегда иметь трапезу и ночлег, по все дни для учения Арифметики и Пения ст. первого часа по полудни ходить и обучаться им до вечера неотменно»²⁵³⁷.

В марте 1730-го года архимандрит Петр, отправляя по особому делу своего наместника в Москву, дал ему такое поручение: «в досужиое время прошу поговорить и попросить от меня пречестного отца архимандрита Заиконоспасского училищного Монастыря Копцевича, дабы к нам из философских учеников, которые прежде выучилися в Греческой Школе, одного определить в нашу Семинарию в учители, которому жалованье, по его преподобия воле и вашему с ним контракту, давано будет здесь, а буде без Синода невозможно, извольте ко мне писать, и о том доношение пошлется»²⁵³⁸.

В 1732-м году был сочинен штат Александро-Невского Монастыря, предусматривавший и содержание при Монастыре Школы. На этом, по-видимому, основании древнейшие историки Петербурга 1732-й год и указывают годом учреждения Алекеандро-Невской Семинарии²⁵³⁹. Монастырский штат не получил утверждения, тем не менее, по воле Государыни, предположения о Школе были обращены к исполнению. Школа рассчитана была на 50 учащихся, при 3-х учителях: Греческого, Латинского и Русского языков. В то время вся сумма предметов преподавания распределялась по этим 3-м группам, в соответствии тому, на каком языке шло преподавание той или иной науки.

Архимандрит Петр за назначением учителей обратился в Святейший Синод, указывая, что учителей можно выписать из Киева, и Святейший Синод предписал Невскому архиепископу Рафаилу (Заборовскому) выслать в Невскую Семинарию 4-х учителей²⁵⁴⁰. Тем временем в июле 1734-го года архимандрит Петр пригласил в свою Семинарию бывшего в Петербурге ученого Адама Ссшя. Селлия или Целлия был родом «из Голстиндии, города Тондерне, рождение его 7223-го году, отец его был того ж города мещанин и аптекарь, Адам Целлий, лютерского закона», полное имя его было Бургард Адам, «при отце своем, тако ж и в иностранных краях изучен высоких наук»²⁵⁴¹. Первоначально его специальностью была Медицина, а потом он перешел на Богословие. Он был учеником знаменитого Западного Богослова Франциска Буддея, которого слушал в Иенском Университете²⁵⁴². Селлий взял на себя преподавание Латинского языка и управление Школой, а более элементарное преподавание – Русскому чтению и письму, Арифметие и Пению – организовал при посредстве старших воспитанников²⁵⁴³. «В Россию прибыл он в 1732-м году в мае месяце и обучал разных знатных господских детей до высоких наук»²⁵⁴⁴.

Однако, в действительности, Школа оправилась только при преемнике архимандрита Петра, архимандрите Стефане (Калиновском), вступившем на архимандрию в 1736-м году, и древнейший историк Петербурга, говоря, что Семинария «учреждена» в 1732-м году, далее поясняет: «совершенно же основана» в 1736-м году²⁵⁴⁵. С этого года ее существование продолжалось без перерыва и с неуклонным и мощным развитием. Архимандрнг Стефан, перешедший на Александро-Невскую архимандрию из ректоров Московской Академии, вызвал в Петербург двух лучших своих студентов – Андрея Зертис-Каменского и Григория Кременецкого, которые с 1-го апреля 1736-го года и вступили в отправление своих должностей²⁵⁴⁶.

Григорий Федорович Кременецкий или Кремянцкий, как он сам подписывался²⁵⁴⁷, происходил из «мещанских вольных детей»²⁵⁴⁸, родился 20-го ноября 1711-го года²⁵⁴⁹ в городе Носове, Киевского «полка» (уезда), где его отец был городским старшиною. До перехода в Москву учился в Киевской Академии, где окончил Богословию. В 1732-м году он перешел в Харьковский Коллегиум, представлявший собою тип выше среднего духовно-учебного заведения, а в 1733-м году в Московскую Академию, где и закончил свое образование²⁵⁵⁰.

Андрей Стефанович Зертис-Каменский, или, как он подписывался сам, Каминский²⁵⁵¹, по одним сведениям, был «Греческой нации», по другим – был сын Молдаванина, бывшего при Малороссийском гетмане переводчиком и получившего за верность России, после измены гетмана Мазепы, поместье в Нежинском полку. Рано оставшись сиротой, он перешел на попечение своего дяди по матери, старца Киево-Печерского Владимира (Каменского), от которого к фамилии отца принял вторую фамилно²⁵⁵². Учился в «Киевских училищах Богоявленского Монастыря», из Киева, «ради обучения», отлучился в Польшу и, «будучи в сих местах, дошел от учения Риторики и Философии даже до Богословия, которую слушал в Московской Академии с 1733-го по 1736-й год»²⁵⁵³.

Молодые ученые силы завели в Александро-Невской Семинарии новый, правильный учебный порядок. По тогдашнему порядку, они начали курсы с новым составом учащихся, с начала и вели, каждый своих учеников, все дальше и выше, а вновь поступавших поручали для элементарного обучения уже старшим воспитанниками К 1740-му году они довели Семинарию уже до класса Риторики, – по счету 6-го класса. Селлию, при новых порядках, не осталось места, и он в 1737-м году вышел из Семинарии²⁵⁵⁴. В Архиве Лавры сохранились собственные показания Кременецкого и Каменского о начале учебного курса. Они писали в 1737-м году: «учили мы прошедшего 1736-го года с апреля месяца», или, в другой раз, «с 1-го апреля», «в Александро-Невской Семинарии тоя Семинарии семинаристов Латинского диалекта». А позднее по тому же поводу Кременецкий писал: «показуя я ученикам нынешнего класса Александро-Невской Семинарии, сверх Латинской Грамматики, и начала Греческой, с мая месяца сего 1737-го года»²⁵⁵⁵.

По выходе из Семинарии Селлий состоял на частной службе – секретарем у графа Лестока, но скоро вернулся в Монастырь и посвятил себя исключительно научным занятиям по Русской истории, преимущественно церковной. Более значительные его сочнения – о церковной Российской иерархии, об иностранпых авторах, писавших о России, о Российских Государях. Все писаны на Латинском языке. Первое сочинение – De Rossornm hierarchia – состоит из 5-и книг: в первой книге общие сведения по Русской церковной истории, в остальных 4-х – исторические сведения по епархиям. Это сочинение послужило основанием для Истории Российской иерархии архимандрита Амвросия. Второе сочинение – каталог 164-х авторов, писавших о Росии, – издано было впервые в 1736-м году и носило заглавие, в переводе: Литературная записка о писателях, объяснивших своими сочинениями Русскую политическую и церковную историю. В этой книге в алфавитном порядке перечислено 164 Европейских писателя, кроме Византийских и средневековых!» Латинских, не считая анонимных. В 1815-м году эта книга издана в Москве в Русском переводе. Третье сочинение – историческое зерцало Российских Государей от Рюрика до Елизаветы Петровны, с хронологическими и родословными таблицами. После смерти Селлия это сочинение, написанное стихами, было переведено Русскими стихами иеромонахами Гавриилом и Амвросием и от имени Семинарии посвящено Императрице Елисавете. Перевод напечатан в 1-й части Древней Российской Вивлиофики в 1773-м году. Есть сочинения Селлия: словарь чудотворных Богородичных икон и несколько записок из истории Русских Монастырей – в Московском Архиве Министерства Иностранных Дел и не оконченная рукопись Bibliotheca Medico-Chirurhica и путешествие по Немецким землям – в Библиотеке С.-Петербургской Духовной Академии. Долголетние занятия историей Русской Церкви привели Селлия в лоно православной Церкви.

«В 1744-м году, октября 30-го дня, в Александро-Невском Монастыре, по благословению преосвященного Никодима епископа, восприял по желанию своему веру Греческого исповедания и наречено ему имя Николай». 27-го марта 1745-го года архиепископом Феодосием он был пострижен в монашество с именем Никодима. Скончался 7-го декабря 1745-го года и погребен, в Александро-Невском Монастыре²⁵⁵⁶.

Что касается его педагогических приемов, то характерным в этом отношение является следующее сообщение. Сказывавшегося 3 недели больным ученика Селлий, по его собственным словам, «служительским хлебом и розгами в прежнее здоровье привел». А затем, за его речи, будто его Селлий неверно и плохо учит, он «укрепил ему получше ученые вещи плетьми, дабы он их не позабыл»²⁵⁵⁷.

И Зертис-Каменский и Кременецкий вскоре приняли монашество, первый с именем Амвросия в 1738-м году²⁵⁵⁸, а второй, по представлению преосвященного Стефана и с разрешения Святейшего Синода и Кабинета, в 1740-м году с именем Гавриила²⁵⁵⁹. Монах Амвросий в марте 1740-го года подписывался уже иеродиаконом²⁵⁶⁰, а в 1741-м году и монах Гавриил был произведен во иеродиакона²⁵⁶¹. В 1742-м году он был произведен во иеромонаха²⁵⁶².

Сообщение Богданова, будто в 1742-м году, по повелению Императрицы Елисаветы Петровны, иеромонах Гавриил назначен ректором Семинарии, а иеромонах Амвросий префектом²⁵⁶³, не верно: они оставались учителями²⁵⁶⁴.

Иеромонахи Гавриил и Амвросий вели высшие курсы Школы, собственно Семинарию, а обучение элементарным началам грамотности лежало на другом лице. Сами Гавриил и Амвросий писали в 1740-м году: «семинаристы при нас с 1736-го года обучатися начали и ныне обучаются: одни – по-Русски читать и писать и петь, другие – Латинской и Греческой Грамматикам и переводам и Арифметике, третьи – Пиитики, Риторики, Географии, Истории и имеют потом поступить к некоторым началам Еврейского языка, також к Философии и Богословии, понеже тые наипаче диалекты и науки приличны духовному чину и удобнейший способ подают к достодолжному исполнению звания их»²⁵⁶⁵.

Учителем Русской или Славено-Российской Школы при Семинарии был Федор Шелковников²⁵⁶⁶.

К 1725-му году в Школе числился 81 воспитанник. Прибыло за год 10 школьников, в том числе 5 церковнических детей Копорского и Ямбургского уездов, внук Головачева – Гавриил Никитин, брат копииста Екимова, племянник слуги Заозерского, хлопец преосвяшенного Киевского Рафаила и крестьянский сын из Старорусского уезда. На монастырском содержании был 61 человек. Выбыло за год 15 человек²⁵⁶⁷.

30-го января 1726-го года архимандрит Петр определил штат Школы в 50 воспитанников. Приказано было содержать при Невском Монастыре для обучения школьников 50 чоловек. «Излишних, которые к обучению непонятны и ленивы, с монастырской пиши и одежды отрешить, а «коли из оных кто похощет на своей пище и одежде учиться, оным позволяется». Профессору Скяде поручено было школьников «рассмотреть и разобрать»²⁵⁶⁸.

После этого в Школу за весь 1726-й год поступило только 3 человека, – 2 крестьянских сына и племянник Прилуцкого архимандрита Иов Григорьев, – все на монастырское содержание. Выбыло в 1726-м году 24 человека²⁵⁶⁹.

В 1727-м году поступили опять только трое: 2 сына монастырского диакона Августа и сын Кронштадтского дьячка, – все на монастырское содержание. Затем в течение двух лет поступления не было. Выбыло за 3 года 26 человек. В 1730-м году поступило 2 школьника, выбыло в 1730-м, 1731-м и 1732-м годах 15 человек. Оставалось 18 школьников²⁵⁷⁰. Школа, таким образом, увядала.

В 1727-м году, при восшествии на престол Императора Петра II-го, показаны принесшими присягу в Александро-Невском Монастыре 59 семинаристов, 1 профессор и 2 учителя – арифметической и Славянского языка²⁵⁷¹.

Указ 15-го июля 1730-го года о возвращении вотчин вносил расстройство и в жизнь Александро-Невской Школы. В Школе – Семинарии обучались дети монастырских служителей и крестьян. По указу 15-го июля 1730-го года все служители Иверского Монастыря возвращались в Иверский Монастырь; между тем их детей обучалось в Невском Монастыре 24, из иих 11 не были записаны в подушный оклад. В указе о возвращении вотчин школьники не были упомянуты в числе подлежащих возвращению, но не было упомянуто и об их оставлении. Монастырь, в недоумении, и запрашивал разъяснения у Святейшего Синода, выражая желание, чтобы, в случае отдачи школьников из Невского Монастыря, последнему возмещены были издержки на их содержание и обучение²⁵⁷².

Из Школы были увольняемы учащиеся и по малоспособности к учению. Так, в октябре 1727-го года, Скяда «отрешил из Семинарии» одного школьника «за непонятием учения и за ручною болезнью»²⁵⁷³.

По уходе Тихонова, был произведен в Греко-Латинской и Славенской «Школах», в январе 1729-го года, разбор учащихся профессором Скядой и по его разметке некоторые были «от учения отрешены». Этих отрешенных взяла к себе Канцелярия «для научения письма». Пищу они по-прежнему получали в «Семинарии» «с прочими школьниками», а об одежде и обуви должны были просить особо²⁵⁷⁴.

В 1733-м году духовное начальство проявляло заботу о пополнении Школы учащимися. Духовное Правление составило список священно-церковно-служительских детей Петербургской губернии в возрасте от 7-и до 18-и лет, их оказалось 79 человек. Святейший Синод предписал отобрать их у отцов и доставить в Семинарию. Сбор детей шел медленно, и в марте 1736-го года явившихся оказалось только 19 человек. К половине года доставлено было еще 24 человека, но, по освидетельствования их, только трое оказались удобными к учению²⁵⁷⁵.

Давая справку о числе семинаристов в 1740-м году, учители, монах Гавриил и иеродиакон Амвросий писали: «в Александро-Невской Семинарии ныне налицо имеется семинаристов 85, в том числе священнических детей 40, диаконских 6, причетнических 10, бывшего обер-секретаря Святейшего Синода Дудина 2 и служительских монастырских 23»²⁵⁷⁶.

Почти все учащиеся были новопоступившие в Школу юноши. Но было несколько лиц и из ранее бывших в Школе. По архивному делу 1738-го года о верноподданнических присягах семниаристов в 1730-м и 1731-м годах, оказывается, что в 1738-м году продолжали пребывать в Семинарии и юноши, поступившие в Александро-Невскую Школу в 1735-м и один даже в 1725-м моду²⁵⁷⁷.

Содержание Семинарии не было точно урегулировано определенным штатом.

По штату, проектированному для Монастыря и Школы в 1732-м году, на содержание Школы при Монастыре, предназначаемой для учения священного и церковного причта детей в надежду священства, определялось 50-ти школьникам на платье, обувь и пищу, но 20-и рублей, 1.000 рублей; в частности эта смета, составлена была из следующих цифр: на платье 300 рублей, на рыбу и мясо по 75, на соль 20, на масло постное и скоромное 50 рублей; муки ржаной 200 четвертей на 300 рублей, круп 50 четвертей на 150 рублей, на покупку медной, железной и деревянной посуды 30 рублей. Трем учителям полагалось следующее содержание: учителю Славяно-Российского диалекта 50 рублей и 6 юфтей хлеба, учителям Латинского и Греческого диалектов по 200 рублей. Книги предоставлено было приобрести, по указанию учителей, из кредита на экстраординарные расходы по смете Святейшего Синода. При Школе полагались 2 сторожа, 2 хлебника, 2 повара, с жалованием по 12-и рублей и по 6-и юфтей. На дрова для Школы назначено было 50 рублей, на починку посуды 15 рублей, на починку и пристройку помещены 20 рублей, с даровыми монастырскими рабочими. Всего на содоржание Школы положено было 1.607 рублей и 42 юфти хлеба²⁵⁷⁸.

Указание, будто по штатам 1738-го года полагалось 1.971 (или 1.917) рублей, не верно: действовал штат 1732-го года²⁵⁷⁹.

Учителя Кременецкий и Каменский получили в первый год занятий по 60-и рублей, в 1737-м году по 50-и рублей и Кременецкий, сверх того, 50 рублей за обучение Греческому языку, в 1738-м году оба по 140 рублей. Выдачи производились по их прошениям и резолюциям архимандрита Стефана, обыкновенно к праздникам. В 1738-м году они стали просить о назиачении им жалованья по штату. В 1739-м году они получили по 100 рублей, в 1740-м году по 220-и, а Кременецкий, сверх того, 100 рублей, в 1741-м году по 150-и рублей, в 1742-м году по 150-и рублей, и иеромонах Гавриил, сверх того, за сверх-ординарный труд в обучении высшего класса учеников с 1737-го года Греческого, а с 1740-го года и Еврейского даадекта 200 рублей²⁵⁸⁰.

В 1742-м году, по распоряжению преосвященного Стефана, выдано было в награду семинарскому расходчику Жегачеву и учителю Славено-Российской Школы Феодору Шелковникову по четверти муки и полчетверти солоду²⁵⁸¹.

Сторож Никита Андреев получал денег 12 рублей и хлеба – ржи и овса – 12 четвертей²⁵⁸².

Сохранился экономический отчет по содержанию семинаристов за 1728-й год. В начале года из 47-и семинаристов часть была на братском хлебе – 28 человек, часть – 19 человек – на служительском. В мае 7 человек были переведены на братский хлеб. На каждого человека выдавали 2½ фунта хлеба, ½ монастырской кружки квасу. Из житенных монастырских амбаров выдано было за год 27 пудов соли, 3 четверти толокна, 4¹/₄ четверти овсяной муки, 4 четверти гороху, по 3 четверти слишком ячной, овсяной и гречневой крупы, 4 четверти снятков, 12 пудов коровьего масла, 8½ пудов постного масла. Со скотного двора 11½ пудов свиного мяса, 6 пудов говяжьего. Выдано было 333 аршина холста на подкладку под камзолы и штаны, 415 аршин иа рубашки, 120 аршин на обшивку войлоков. За год выдано на две шубы 12 овчин. Бумаги за год выдано из Канцелярии 4 стопы. Дров 25 сажен²⁵⁸³.

Мясо на пищу ученикам покупали только в воскресные и праздничные дни²⁵⁸⁴. Рыба – соленые и свежие сиги, лещи, окуни, щуки, судаки, корюхи, плотицы²⁵⁸⁵.

Мыло Шуйское для бани – пуд 1 рубль 80 копеек. Свечи сальные – пуд 1 рубль 50 копеек²⁵⁸⁶.

В перечене принадлежностей одежды упоминаются кафтаны, камзолы, шубы, шляпы, шапки, штаны, галстухи²⁵⁸⁷. Ежегодно выдавали по две рубахи, камзол и штаны фабричной каламинки²⁵⁸⁸. Выдавали покупную шапку. Шубы бараньи были выдаваемы «не повсягодно и не всем равно, но по рассмотрению господина профессора в их учении». Камзол иногда указывается сермяжный, и портки тоже. Выдавали также рукавицы, чулки, кафтаны, галстух, шляпу²⁵⁸⁹. В 1742-м году делали многим учащимся кафтаны, камзолы и штаны, причем сказано, что платье им сшито было в 1738-м и 1739-м годах и что получившие платье в 1738-м году «чрез, четворолетное время совсем себе поделанное платье износили»²⁵⁹⁰.

Мундиры были из василькового сукна с суконными же алыми воротниками, лацканами и обшлагами²⁵⁹¹.

Обуви выдавали 3 пары сапог: к Пасхе, Александрову дню и Рождеству; выдавали и башмаки с пряжками²⁵⁹².

Чернила варили из сандалу и купоросу, для перьев покупали гусиные крылья по 3 копейки десяток и по деньге крыло²⁵⁹³.

На первых порах «содержащиеся по указу Ее Величества при Александро-Невском Монастыре Славяно-Греко-Латинская Школа» не имела «потребных к наукам элементарей и грамматик Греко-Латинских». Архимандрит Петр в марте 1726-го года просил у Святейшего Синода распоряжения о высылке из Московской Типографии литер Греческой азбуки, а из Петербургской – Латинской, имея, вероятно, в виду напечатать учебники в Монастырской Типографии. Греческого шрифта не оказалось в Москве нужнаго запаса, а был ли получен Латинский, также нет сведений²⁵⁹⁴. Впоследствии недостатка в учебных пособиях не было.

Содержание Школы – профессора, грамматиста, сторожа и школьников – отнесено было распоряжением архимандрита Петра 30-го января 1726-го года на суммы, собираемые «за погребательные в Невском Монастыре места». Провиант отпускался в счет этих сумм по справочным ценам. Для учета получаемых денег и провианта установлены были, «за шнуром и за печатью», особые приходо-расходные книги. Для заведывания экономической частью в Школе назначен был подьячий Иван Прокофьев под ведением наместника Монастыря, иеромонаха Иллариона²⁵⁹⁵.

Доходы от кладбища, – по 100 рублей с иностранных и по 50-и рублей с Российских за могилу, – шедшие на содержание семинаристов, оказывались недостаточны, и на Семинарию шла и часть кружки²⁵⁹⁶.

Сохранились интересные сведения о том, какой жизненный путь избрали для себя учившиеся в Александро-Невской Школе в течение первых лет ее существования. Из 118-и учившихся, в том числе 47-и на своем коште и 72-х на монастырском, вышли в церковники 2, в приказные служители 2, в Типографию 4, в столяренную науку 2, в лодейщическую службу 1, к садовому обучению 4, в келейники 1, в сторожа 2, в маляры 1, в Немецкую Семинарию 1, в Школу Новгородской епархии 3, «уволено и собою за непонятием учения и за скорбью отстало» 42, умерших 2, осталось в Школе 51²⁵⁹⁷.

Монастырь считал воспитанников своей Школы обязанными ему за содержание и обучение в Школе и, когда один из обучавшихся в Школе стал просить об увольнении, Канцелярия ответила: «увольнения ему от Монастыря не чинить, ибо воспитан он и учен чтения и пения и письма и Арифметики монастырскнм коштом, за что подлежит ему Монастырю отслуживать»²⁵⁹⁸.

Уволенный в 1727-м году по неспособности к учению и болезни школьник, крестьянский сын, был направлен в свою вотчину, причем было предписано вотчинному комиссару обратить его, если он крепостной, «на крестьянство или к делам на выбылые места, к каким пристойно»²⁵⁹⁹.

Из окончивших арифметическую науку были назначены в мае 1729-го года 3 человека «для практики» к монастырскому архитектору, с назначением им содержание по 2 четверика муки, ¹/₄ четверика круп и 2 фунта соли на месяц и по полтине на рыбу и мясо в месяц, с квартирой у архитектора. Потом, по их просьбе, им стали выдавать и одежду²⁶⁰⁰.

Семинаристы, «сверх должности ученической», отправляли и «певческое звание» и по этой причине, по их собственному признанию, у них случались «остановки в потребном ко учению прилежании»²⁶⁰¹.

Из бытовых черт школьной жизни того времени наиболее выделяется бегство воспитанников из Школы.

В феврале 1727-го года 1 школьник бежал к родственникам в Кронштадт, там, по его объяснению, заболел и, оправившись, в июне вернулся в Монастырь, прося прощения, ради поминовения почившей Государыни. По распоряжению архимандрита Петра, он был наказан при всех учениках и отослан в монастырскую работу, где был определен к носке кирпича, на служительской пище. По окончании строительного сезона назначен в послужение к лекарю Адаму Павловичу Пацу, на монастырской служительской пище и с выдачею на одежду по 3 рубля в год, наравне с другими учениками, бывшими в других службах²⁶⁰².

20-го апреля 1729-го года бежали 2 ученика Семинарии и начальство Монастыря делало сношения о задержании их и возвращении в Монастырь. Оба были возвращены в Школу. 1-го июля бежал снова 1 школьник и 2 сторожа. Беглецы вернулись сами чрез 3 недели. По наказании, их заковали в глухие железа и отослали в тяжкую каменного в Монастыре строения работу, где они и оставались все лето²⁶⁰³. В 1742-м году беглеца, продержав некоторое время под караулом скованного, отдали в ученики «меднического художества», исключив из Семинарии²⁶⁰⁴.

В 1736-м году бежал семинарист, был водворен обратно и наказан розгами²⁶⁰⁵.

В 1737-м году, в мае, бежал 1 семинарист Феодор Федорович Заозерской, бывший «конархистром» – «от угрожения боем» за то, что на Святой Неделе, «загуляв, в Семинарию не явился 1 день». В июне, вместе с другими двумя, он бежал снова. В августе он, именовавшийся уже письменным учителем Русской Школы», снова бежал, опасаясь наказания за прогульный день в слободе²⁶⁰⁶.

Бежавший в 1741-м году семинарист был пойман в Старорусских пределах, закован в колодки и отправлен был в Петербург, дорогою сумел дважды бежать, но все таки в конце концов был доставлен в Монастырь²⁶⁰⁷.

Неоднократно бежавший семинарист в 1742-м году был отдан в ученики переплетного художества, к присланному в Монастырь из Святейшего Синода для пострижения в монашество и знавшему переплетное дело бывшему типографскому разборщику Никите Милюкову. И от него он неоднократно бежал, был водворяем обратно и наказываем розгами или лозами²⁶⁰⁸.

За обнаруженный однажды грех безудержной юности 2 семинариста были, по обнаружении наказаны пред всеми школьниками кошками и разосланы в приписные Монастыри под начал в черные труды²⁶⁰⁹.

Однажды, в 1729-м году, школьник, архитекторский ученик, в нетрезвом состоянии, явился в неурочный чае к монастырскому эконому и «запрашивал не по мере своей жалованья и платья и прочую употреблял невежливость». За это он был посажен в Канцелярии в железа и на следующей день, по приказанию архимандрита, бит плетьми нещадно, а по учинении наказания положено было отослать «к званию дела его по-прежнему»²⁶¹⁰. Но при наказании он сказал за собою государево «слово и дело», был отослан для политического розыска к генерал-аншефу, графу фон-Миннихену, и затем, когда заявление не оправдалось, был присужден к наказанию кнутом²⁶¹¹.

3 школьника, за разглашение о профессоре Скяде речей, будто он говорил: «я де сам государь» и их называд бунтовщиками, что дало повод к политическому розыску генерал-аншефа фон-Миннихена, были биты розгами нещадно при всей Школе и затем уволены из Школы²⁶¹².

Характерным бытовым документом является следующее доношение бывшего в Семинарии у приходу и расходу слуги Василия Жегачева, поданное в монастырскую Канцелярию в июле 1742-го года.

10-го июля, «по отпении в нижней каменной церкви вечернего пения, в которой были Александро-Невской Семинарии семинаристы, и, вышед, пошли некоторые в Семинарии, а иные пришли к строению, где бьют сваи, ради смотрения, на которое строение и ходят невозбранно всяких чинов люди. А прилучившийся тамо команды строения Троицкого Александро-Невского Монастыря столяр Карп Басаргин быль непомерно пьян, оных семинаристов неведомо за что бранил скаредною бранью и из оных некоторых бил и гонял, от которого его разгону многие малолетние перепужались и ушиблись, и некоторой со стены упал; а одного, взявши за волосы, весьма драл. И тем оной Басаргин оных семинаристов обругал и обесчестил и обидел напрасно. Того ради Александро-Невскую Канцелярию прошу, дабы повелено было о вышепоказанной столяра Басаргина означенных семинаристов обиде, для учинения сатисфакции, куда надлежит, представить и о том решение учинить»²⁶¹³.

Высочайшим указом в 1738-м году повелено было «разобрать» семинаристов, которые содержались в доме скончавшегося архиепископа Феофана: совершеннолетних и в высшие науки поступить не могущих определить к делам по рассмотрению, а достальных к обучению высших наук, перевесть в Семинарию Невского Монастыря, неспособных же отставить. «Для дальнего и лучшего обучения» отослано было в марте 1738-го года в Невскую Семинарию 18 человек²⁶¹⁴. Из их старших товарищей назначены были им временно 3 учителя и их предписано было обучать и удовольствовать во всем, как было при архиепископе Феофане, отвесть для них особые покои, чтоб они, как в питье, так и в пище от прочих здешних семинаристов были отменены. Тогда же, за счет Новгородского Архиерейского Дома, был изготовлен 21 мундир. Мундиры были васильковые с обшлагами и лацканами алыми, при лосиных жилетах. А затем все расходы были производимы уже за счет Невского Монастыря. В 1738-м году изготовлено 18 шапок, 12 шуб, 2 постели, в следующем и 1740-м году на 18 человек рубашки, галстухи и башмаки с чулками, да суконные штаны; на стол им покупали птиц, мясо, свежую, солёную и живую рыбу, остальные припасы доставлялись из монастырских запасов²⁶¹⁵.

История Феофановых семинаристов в древнейшей истории Петербурга изложена так: «первая Семинария в Санктпетербурге, основанная собственным тщанием, в 1721-м году, преосвященного Феофана, епископа Псковского и Нарвского, который был сиротам отец чадолюбивый; оный, набрав бедных сирот, также и солдатских детей несколько человек, содержал их на своем собетвенном коште и обучал оных закону Божию, Латинскому языку даже до Философии, рисовать, живописному искусству, пению духовных концертов, инструментальной музыке и прочим полезным наукам и знаниям. Некогда Государь Петр Великий, в доме у Феофана бывши и видя сих семинаристов доброе воспитание, изволил оного преосвященного за сие его старание об Отечестве благодарить»²⁶¹⁶.

К 1740-му году Феофановы семинаристы, за неимением переменной одежды» так пообносили свои мундиры, что для многих было «никак невозможно надевать» их²⁶¹⁷.

В делах Архива Лавры встречаются записи в июне и июле 1740-го года о выдаче «в питомство» 20-и семинаристам, обретающимся в Александро-Невском Монастыре, бывшим в Доме покойного архиепископа Новгородского Феофана, четверика белого гороху, пуда постного масла, муки, меду, а также свечей²⁶¹⁸.

Содержание семинаристов Дома преосвященного Феофана рассчитывалось особо и на покупку им припасов «в питомство» обыкновенно выдавались деньги пищику²⁶¹⁹.

На содержание «Новгородских семинаристов», 21-го человека, с 29-го июля 1738-го года по 25-е июля 1741-го года израсходовано было Монастырем припасами и деньгами 2.904 рубля. В 1743-м году Александро-Невский Монастырь усиленно ходатайствовал о возмещении ему этих денег из Новгородского Архиерейского Дома и о высылке в Новгород остававшихся в Монастыре 4-х Новгородских семинаристов²⁶²⁰.

В 1741-м году возник вопрос о судьбе «имеющихся при Александро-Невском Монастыре, оставших после покойного преосвященного Феофана, архиепископа Новгородского, семинаристов». Кабинетом поручено было Святейшему Синоду «о оных рассмотреть, и кого из них куда по способности определить надлежит, представить в Кабинет». Их было в это время 17 человек. Святейший Синод решил четверых отправить к преосвященному Новгородскому – двоих для определения, по их желанию, к наукам, а двоих для олределения в духовный чин, четверых – в том числе двоих Калмыков – оставить в Александро-Невской Семинарии²⁶²¹. Кабинет несколько изменил предположение Синода и, оставив пятерых в «Троицкой Александро-Невской Семинарии», остальных предписал представить в Сенат, откуда они направлялись: трое к преосвященному Новгородскому, – из них двое для продолжения образования и 1 для определения в духовный чин, 1 – для обучения хирургии в сухопутный госпиталь в Медицинскую Канцелярию, двое для обучения и 1 для определения в приказный чин – в С.-Петербургскую Академию, остальные отпущены по домам²⁶²².

В 1742-м году в Семинарии числилось 25 Псковских студентов, которые частью были в Семинарии, а частью при преосвященном Стефане в Москве. Они содержались на средства Псковского Архирейского Дома²⁶²³. Иногда они называются «оставшиеся» в Семинарии Псковские ребята²⁶²⁴.

В 1740-м году для Семинарии было выстрооно новое помещение. Первоначальная монастырская Школа помещалась подле Монастыря, в особом здании, по северную сторону Черной речки, близ Слободы. С умноженим числа воспитанников это помещение оказалось неудобным, тем более, что и здание устарело и близость слободских дворов не благоприятствовала школьным занятиям. В 1739-м году архимандрит Стефан, вместе с братией, присудили: «вместо старого семинарского дому, который по немалой части уже обветшал, также покоями и пространством стал скуден, и стоит подле самых слободских – служительских и мастеровых людей – дворов, при самой препшективой улице, откуда шум и драки и песни бесстудные, наипаче в праздничные дни пьяные обоего пола люди по улице бродят и в Семинарию заходят, еще же и построен на низком, болотном и весьма неугодном месте, отчего частые в Семинарии болезни прилучаются, – построить вновь семинарский дом, вне слобод, на особо отделенном и на то очищенном и уготованном месте за монастырским конюшенным двором»²⁶²⁵.

I. Вотчины Александро-Невского Монастыря. Отписка от Александро-Невского Монастыря Монастырей Старорусского Космо-Дамианского, Боровенского, Иверского и вотчин Троице-Сергиева. Приписка других вотчин. Трения при передаче вотчин от Александро-Невского Монастыря. Удержание служителей. Соляные варницы. Крепости на землю

II. Подворья в Москве: на Никицкой, на Романове дворе; в Китай-городе на Пресне

III. Хозяйство. Доходы с вотчин: соляные варницы; мостовой и дорожный сбор лавки; кирпичный завод; откуп лугов. Монастырские «заводы». Конюшенный и скотный дворы: огороды. Лес при Монастыре. Берег Невы. Ссуды

IV. Хозяйственное управление Монастыря и судебные функции гражданского и уголовного характера. Состав служащих в 1725-м году. Позднейшие службы. Новые служащее. Судьба судии Головачева. Ольшенский. Подмонастырная слободка. Жалованье. Делопроизводство. Неисправности

V. Штат 1732-го года

I. Действительный тайный советник, князь Димитрий Михайлович Голицын от 7-го июля 1727-го года просил Святейший Синод сделать распоряжение о доставке в его Комиссию ведомостей о синодальных вотчинах с показанием, «в какой силе состоят выти в тех вотчинах, что положено в выти дворового числа или душ, по коликому числу четвертей под вытью земли и других угодий, какое в тех вытях – именно, в дворах, в людях и в земле – уравнение имеется и везде выти в одной мере состоят, или в чем какая рознь есть, и для чего, а также подушные деньги крестьяне платят с душ, или с вытей, и ежели с вытей, то по скольку приходится тех денег на выть». В сентябре состоялся указ Верховного Тайного Совета о немедленном представлении этих ведомостей²⁶²⁶. Подробнейший экстракт из ведомостей о вотчинах Александро-Невского Монастыря дает cлeдyющие цифры: дворов по переписным книгам 186-го года – 6.026; вытей 1.338 и, кроме того, 858 местных делений другого именования: выток, осьминок, долей, четвертинок, полос, участков; пашни и покосов 87.609 десятин, в томч» числе пашни 76.052 (44.152 четверти), лесных угодий 924 десятины и 544 поверстного; душ мужеского пола по генеральной переписи 33.133; подушного с них оклада 23.309 рублен, монастырских доходов – в Александро-Невский Монастырь 11.931 рубль в приписные к Александро-Невскому Монастыри, при коих крестьяне числились, – 626 рублей, хлебных сборов – в Александро-Невский Монастырь 4.200 четвертой и в приписные 2.714 четвертей, масла коровьего – в Александро-Невский Монастырь 2 пуда и в приписные Монастыри 13 пудов, яиц куриных – в Александро-Некский монастырь 4.000 штук и в приписные Монастыри 9.250 штук²⁶²⁷.

Почти одновременно с этим, для выработки штата, затребованы были подробные сведения по хозяйственной части Александро-Невского Монастыря²⁶²⁸.

В результате представлены были ведомости, рисующие полную картину Монастыря в хозяйственном отношении за 1727-й–1728-й годы²⁶²⁹. По этим ведомостям, за Монастырем состояло 5 Монастырей и 2 Пустыни, 16 вотчнн в 12-и уездах, в них 7.360 дворов и 36.193 души мужеского пола; пашни крестьянской 75.902⁴⁹/₆₄ десятины, сенных покосов 10.2817¹¹/₈ десятины, лесу пашенного и непашенного 924 десятины, лесу поверстного 544¹/₆ версты; монастырских угодий: пашни 1.852¾ десятины, на ней в посеве хлеба 3.326 четвертей ⁷/₈ четверика, от того хлеба сверх семян в приросте в 1728-м году было 3.666 четвертей 7, четверика, сенных покосов 3.269⁴/₅ десятин, сена в укосе 16.149 копен²⁶³⁰.

Позднейший подсчет – 1730-го года – доводить число приписных к Александро-Невскому Монастырю дворов, по генеральной переписи²⁶³¹, до 8.105-и и душ мужеского пола до 39.271-ой. В том числе: Иверского Монастыря 3.067 дворов с 13.811-ю душами, Троицкого Сергиева Монастыря 3.554 двора с 18.512-ю душами²⁶³².

Вотчины эти недолго оставались за Александро-Невским Монастырем. С уходом архиепископа Феодосия Монастырь как-бы потерял притягивающую к себе силу и началась отписка вотчин в прежнее положениие.

В ноябре 1726-го года Старорусские посадские просили об отписке от Александро-Невского Монастыря их Космо-Дамианского Монастыря в Старой Руссе. Монастырь был построен на посадской земле, по обещанию всех посадских людей. Просители обещались содержать в нем не менее 10-и человек монашествующей братии и просили поставить во главе Монастыря бывшего ранее в нем иеромонаха Павла²⁶³³. Между тем 3-го февраля 1727-го года состоялся высочайший указ, по которому, между прочим, велено было «маловотчинные и безвотчинные Монастыри (и Пустыньки), которые питались своими трудами без жалованья», «оставить на прежнем основании» и отпустить в них монахов, выведенных из них в большие Монастыри на жалованье; взятую церковную утварь и деньги (и посуду и прочее, что имеется налицо) возвратить в те Монастыри по-прежнему²⁶³⁴.

Руководствуясь зтим указом, Святейший Синод и постановил 27-го февраля 1727-го года, Космо-Дамианский Монастырь в «Старой Руссе» от Троицкого Александро-Невского Монастыря отрешить и быть в Новгородской епархии по-прежнему и, буде что из него куды взято, возвратить все и отдать с роспискою неотложно, и вотчину того Монастыря со крестьяны и с угодьи паки присовокупить ко оному Монастырю. Так как во время отписки Монастыря к Александро-Невскому в нем был из монашескего чина только 1 строитель, то решение вопроса о составлении братства Монастыря, или о приписке его к другому за отсутствием братии Святейший Синод предоставил усмотрению епархиального архиерея – преосвященного Феофана²⁶³⁵.

28-го марта 1728-го года, по ходатайству архимандрита Воскресенского на Истре Монастыря, отрешен от Александро-Невского Боровенский Монастырь с вотчинами и всеми угодьями и возвращен Воскресенскому²⁶³⁶.

В 1728-м году хлопотал об отписке от Александро-Невского Новгородский Духов Монастырь. Мотивами выставлено было то, что в Монастыре имеется наличных 50 монахов «и оный Монастырь изстари был степенной, и в соборную церковь Премудрости Божией в Новгороде для священнослужения и молебства и крестного по церквам хождения того Монастыря архимандриты непрестанно позывалися и от прежних Великих Государей пожалованы шапками»²⁶³⁷.

В 1728-м году жители села Валдая возбуждали ходатайство об обратном, перечеслении их от Александро-Невского к Иверскому Монастырю²⁶³⁸.

15-го июля 1730-го года Императрица Анна Иоанновна повелела «Иверской Монастырь и с деревнями от Невского Монастыря отписать и быть ему так, как прежде был», о чем и сообщено Святейшему Синоду Сенатом²⁶³⁹.

Тогда же Государыня повелела «деревни, которые взяты от Троицкого Сергиева Монастыря и приписаны к Троицкому Александро-Невскому Монастырю, отдать по-прежнему в Троицкой Сергиев Монастырь»²⁶⁴⁰, а вместо того толикое ж число отдать в Невской Монастырь из Новгородских и Ингермонландских и из других деревень, которые были за Меншиковым, кроме тех, которые были взяты от других Монастырей»²⁶⁴¹.

От Монастыря взяты были Олонецкие вотчины к Петровским заводам, затем «от заводов указом отрешены, а за Монастырь не возвращены»²⁶⁴².

Вследствие этого указа, от Александро-Невского Монастыря возвращены были к Иверскому Монастырю 3.067 дворов с 13.811-ю душами, к Троице-Сергиеву 3.554 двора с 18.512-ю душами. Остались за Александро-Невским Монастырем вотчины: Новгородского Духова Монастыря 248 дворов с 1.390-ю душами, Николаевского Староладожского 41 двор с 200-и душ и Макарьевской Пустыни 2 двора с 9-ю душами, – всего 291 двор с 1.599-ю душами²⁶⁴³.

В силу указа 15-го июля 1730-го года из Александро-Невского Монастыря были возвращены в Троице-Сергиев и Иверский Монастырь разного звания служители, подъчие, слуги, маляры, школьники²⁶⁴⁴.

Указом 15-го июля 1730-го года было также повелено «образа, которые из церквей побраны, раздать по-прежному в те церкви, откуда взяты»²⁶⁴⁵.

В возмещение отошедших к Троице-Сергиеву Монастырю вотчин были отосланы к Невскому Монастырю, по высочайшему указу 23-го октября 1730-го года, из отписных Меншикова в Кексгольском уезде Сердобольский погост с 624-я дворами, в Новгородском уезде деревни, приписанные к селу Друзину, – 91 двор, вотчины, прежде бывшие Царицы Марфы Матвеевны, а потом генерал-адмирала, графа Апраксина и приписанные ко дворцу, в Новгородском уезде – Самерская Никольская сотня и Толмачевская – Изборская волость и в Новоторжском уезде Дорская волость, всего 791 двор, бывшие вотчины великой княжны Наталии Алексеевны в Новгородском уезде – Восминская и Доложская сотни и Вохонская волость с 535-ю дворами – итого 2.041 двор, в нем 7.664 души мужеского пола²⁶⁴⁶.

6-го ноября 1730-го года Государыня пожаловала Невскому Монастырю из Самерских волостей Старопольскую сотню, которая была при Комнате Ее Величества²⁶⁴⁷.

Отписка вотчин от Александро-Невскаго Монастыря влекла за собою совершенный его хозяйственный разгром. «Не для сожаления тех Троицких и Иверских вотчин», – писал в августе 1730-го года архимандрит Петр Святейшему Синоду: «но понеже причина от того состоит и крайняя нужда, понуждены мы сим донести: 1) еше не успели мы настоящего о том указа получить, уже из Троице-Сергиева Монастыря в вотчины служители с заказом присланы, что ни в чем Невеких вотчинных управителей не слушать и ничего не отправлять; и которые припасы обыкновенными отправлениями в Невский отпускались, а паче заготовленный Тверскими и Новоторжскими монастырскими вотчинными доходы и людьми в Невский на строение белый камень отправлялся, остановили и прочие подобные помешательства оказались; 2) ежели с сего числа ничего в Невский из тех вотчин отпущаться не будет, а вместо них вскоре другие вотчины с денежными и хлебными доходами пожалованы не будут, то конечное в здешнем монастырском содержании учинится немалое помешательство и остановка, и как содержать Невский Монастырь, недоумеваемся; 3) в Невском Монастыре, по новости, кроме Иверских и Троицких, единого служителей и работников нет, из них многие изучены для строения монастырского разным художествам, каковых вскоре и сыскать невозможно, и ежели указ оный будет прислан, то могут они, покиня вдруг все монастырские дела и службы, на старину, где их природа влечет, сойти, – то, кроме одних монахов, ни единого человека не останется, и наличного смотреть и караулов содержать будет некому». Между тем присланные во все вотчины из Троице-Сергиева и Иверского Монастырей монахи и служители «Невских управителей от команд отрешили и денежных и прочих доходов отправлять в Невский воспретили, отчего в Невском конечная учинилась в содержании братства и служителей и в строении остановка. А в Старой Руссе соляные заводы, которые от Невского Монастыря немалою суммою возобновлены и камор-коллежская прибыль для новости того Монастыря на строение пожалована была, Иверского Монастыря монахи с подьячими описали и наличной соли близ 100.000 пуд запечатали и продавать в отпуски на продажу отпускать запретили». «И затем ниоткуду никакого доходу Монастырю нет», – жаловались Святейшему Синоду в августе и сентябре 1730-го года наместник, иеромонах Симон и эконом, иеродиакон Иосиф (Жданов): «и жалованья служителям и мастеровым произвесть не из чего, отчего опасно, дабы они послушаниев и мастерств монастырских не покинули и врозь не разбрелися; да и братству питаться нечем, ибо, вместо Иверских, отколь лучшие доходы были, награждения никакого в Невском не учинено»²⁶⁴⁸.

В октябре наместник и эконом еще раз настойчиво просили немедленно вознаградить Монастырь за отписанные вотчины, «понеже Троицкие и Иверские и Воскресенского, что на Истре, Монастырей власти во владение тех вотчин уже вступили, доходы удержали, Невских управителей от команд отрешили и с 1-го сентября в Невском в строении каменной соборной церкви и прочего здания и в заготовке к 1731-м году материалов учинилась остановка»²⁶⁴⁹.

Святейший Синод все эти заявления направил в Сенат и дело разрешилось припискою к Александро-Невскому Монастырю новых вотчин.

Отписка в 1730-м году старых вотчин и приписка новых вызвала великое замешательство по хозяйственной части при передаче одних и приеме других²⁶⁵⁰.

Передача вотчин проходила с большими затруднениями. Apxиeпиcкoп Феофан жаловался Святейшему Синоду, что Валдайский управитель Александро-Новского Монастыря не дождавшись прибытия комиссара для приема от Иверского Монастыря, без учинения ему счета и не сдав своей село-Валдайской Конторы с приказными делами и прочим, незнаемо для чего, съехал тайным обычаем, неведомо куда; что Старорусских вотчин управитель с присланным от Александро-Невского Монастыря служителем всякий интерес растащили и ныне тащат и вывозят, незнаемо куда, врознь; посылаемых из Иверского Монастыря ни до чего не допускают и Старорусское соляное в монастырских варницах варение остановили, чем Иверскому Монастырю немалое разорение и убыток учинили²⁶⁵¹. На Александро-Невского комиссара Иверского подворья в Москве поступила жалоба, что он вывозит по ночам с подворья разные монастырские вещи, и архиепископ Феофан просил поставить на подворье караул из солдат; комиссар оправдывался, что он вывозил только собственное свое имущество, а из принадлежащего Александро-Невскому Монастырю лишь вино и книги; дворник показывал, что комиссар увез на 49 рублей медных пятикопеечников, воз бутылок с питьями, 2 сундука, баул и 5 крынок коровьего масла²⁶⁵².

По ходатайству преосвященного Феофана, Иверскому Монастырю возвращена была прежняя степень²⁶⁵³, в него был посвящен архимандрит, по новопоставленному архимандриту не в чем было служить: все, оказалось, было выбрано в Александро-Невский Монастырь, в Иверском «осталось без мала что не все ветхое». По сохранившимся записям составлено было «ведение» взятого в Александро-Невский Монастырь имущества и новопоставленный архимандрит обратился в Святейший Синод с ходатайством о возвращении в Иверский Монастырь как всего, перечисленного в «ведении», так и того, что в «ведение» не вошло и было взято в свое время архимандритом Феодосием без всяких записей. «Ведение» было столь внушительно, что Святейший Синод не решился сразу сделать распоряжение о возврате взятого и предварительно затребовал справку из Александро-Невского Монастыря, подлинно ли указанное в «ведении» было взято в Александро-Невский Монастырь, взятое какое получило употребление и что имеется налицо²⁶⁵⁴. Тогда же Иверский Монастырь стал домогаться возвращения взятых в разное время из него в Александро-Невский людей, и получил благоприятное для себя решение Святейшего Синода²⁶⁵⁵.

В январе 1731-го года новый Иверский настоятель, архимандрит Филарет просил Святейший Синод о возврате из Александро-Невского Монастыря взятых крепостей на монастырские вотчины и немалого числа оставшихся в Александро-Невском Монастыре крепостных служителей; крепости были нужны для доказательства прав при постоянных спорах с соседями, а служители «к рассылкам в вотчины и ко всяким послушаниям», – притом иные из них записаны были в подушный оклад, который за них платили их односельцы. Просьба была удовлетворена Святейшим Синодом в августе 1731-го года. Список «крепостей», возвращенных в Иверский Монастырь, занимает в описании Синодального Архива целых 100 столбцов. Служителей Иверских у Александро-Невского Монастыря было 167 человек. Александро-Невский Монастырь, расставаясь с ними, заметил, что они «обучены е немалым коштом». В 1732-м году Иверский Монастырь жаловался, что в Александро-Невском всетаки осталось 26 человек.

Расчеты Иверского Монастыря с Александро-Невским закончились нескоро. В 1733-м году Александро-Невский Монастырь взыскивал с Иверского до 5.000 книг, доставшихся Иверскому на его подворьях в Москве, Новгороде, и Старой Руссе. Книги были главным образом Буквари. В 1734-м году наместник Иверского Монастыря, игумен Аврамий жаловался, что за Александро-Невским Монастырем числятся и деньги, и вещи Иверского, но не возвращаются, «за которым невозвращением, тако ж и за прежним от того Невского Монастыря в пустоту и в крайнее убожество приведением и за нынешними наносимыми обидами оной Иверской Монастырь во всяких нужнопотребностях тернит ныне немалое оскудение и недостаток»²⁶⁵⁶.

Указ 15-го июля 1730-го года о возвращении вотчин вносил такое разорение в жизнь Александро-Невского Монастыря, что скоро потребовалась по крайней мере частичная его отмена. Сенат в мае 1732-го года уже сообщал, что, на основании высочайшего повеления 2-го мая 1732-го года, бывшие в Невском Монастыре школьники и разного звания мастеровые, числом 93, возвращенные в Троице-Сергиев и Иверский Монастыри, должны быть высланы по-прежнему в Невский Монастырь для имеющихся в нем разных нужд, особенно по постройке, также, чтобы оставались в нем люди, еще почему-либо но возвращенные в Троице-Сергиев и Иверский Монастыри, за исключением только тех, которые не записаны в подушный оклад и которые для этой записи должны остаться в своих Монастырях²⁶⁵⁷. Началась волокита взаимных жалоб и домогательств, разрешившаяся в 1736-м году подтверждениием распоряжения 1732-го года²⁶⁵⁸.

Александро-Невский Монастырь, после отписки от него Иверского, ходатайствовал об оставлении за ним приписанных к Иверскому Монастырю Старорусских соляных варниц, ссылаясь на то, что прежние Иверские варницы по ветхости разрушены и наличные устроены на счет Александро-Невского Монастыря. Иверский Монастырь, не отрицая, что варницы действительно устроены новые, доказывал, что они устроены на доходы с Старорусских вотчин Иверского Монастыря. Святейший Синод признал в 1731-м году право владения варницами за Иверским Монастырем²⁶⁵⁹.

В июле 1733-го года Александро-Невскому Монастырю возвращены отписанные в 1730-м году к Иверскому 11 погостов в Старорусском уезде и соляной завод в Старой Руссе²⁶⁶⁰.

По ведомости 1740-го года, за Александро-Невским Монастырем с приписным к нему Николаевским Староладожским числилось по переписным книгам 186-го года 4.587 дворов и 19.361 душа²⁶⁶¹.

Монастырь не имел «привилегий» или жалованных грамат на свои вотчины. Пока жив был архиепископ Феодосий, недоразумений от этого не возникало. Но после его падения тот-час же «многие явились от помещиков и Монастырей земляные споры и челобитья», причинявшие Монастырю и монастырским крестьянам «великие убытки и разорения». Уже в 1728-м году архимандрит Петр вынужден был хлопотать пред Верховным Тайным Советом о снабжении Монастыря привилегиями²⁶⁶². В 1729-м году удалось разыскать списки крепостей на вотчины, прежде принадлежавшие Троице-Сергиеву Монастырю, по Тверскому и Новоторжскому уездам, и внести их в Государственную Вотчинную Коллегно, откуда Монастырю и были выданы владенные документы²⁶⁶³.

II. К двум бывшим у Александро-Невского Монастыря подворьям в Москве – на Романове дворе по Никитской улице и в Китае-городе – Иверского Монастыря, – высочайшим указом 10-го ноября 1725-го года присоединено было и третье – на Пресне двор, в котором жил ранее митрополит Стефан (Яворский)²⁶⁶⁴.

В 1725-м году архимандрит Петр довел до высочайшего сведения, что подворья Александро-Невского Монастыря в Москве расположены «в тесных местах», и когда случится быть тамо архимандриту, то запасов и лошадей поставить негде. Архимандрит Петр просил отдать ему двор на Пресне, который после падения архимандрита Феодосия «стоял впусте». Высочайшее соизволение на передачу Пресненского двора «с садами и с садовниками и с прудами» Александро-Невскому Монастырю воспоследовало и сам архимандрит Петр и объявил его Святейшему Синоду²⁶⁶⁵.

Первые 2 подворья в 1725-м году оставались необитаемыми: в них были «положены разные монастырские вещи и прочее», а «служителей Александро-Невского Монастыря тамо никто не обретался»²⁶⁶⁶. В конце 1725-го года возник вопрос о передаче всех Московских подворий Александро-Невского Монастыря во временное, впредь до покупки особого двора, пользование переезжавшему в Москву Грузинскому «Царю» Вахтангу, с семейством и многочисленной свитой.

В августе 1725-го года было высочайше поволено, чтобы Грузинскому «принцу» Вахтангу со всею его фамилией и свитой для постоя отведены были в Москве подворья духовного ведомства, кроме принадлежат их синодальным членам²⁶⁶⁷. Сенат распорядился отвести подворья архиереев Рязанского, Суздальского и Коломенского, а также «дворы бывшие Федосовы – первый, что на Никитской улице на Романове дворе, другой в Китае, третий на Пресне, буде оной никому до сего времени не отдан». Святейший Синод, получив об этом из Сената ведение, ответил Сенату, что, по силе высочайшего указа, подворья Александро-Невского Монастыря, как состоящего под настоятельством синодального советника, должны быть свободны от постоя; тем не менее Святейший Синод предоставляет под постой Пресненский двор, равно как и другие монастырские подворья, кроме Романовского на Никитской и Иверского в Китай городе, занятых для нужд Монастыря²⁶⁶⁸.

Сенат настаивал на отводе, но затем на конференции Синода с Сенатом 2-го мая 1726-го года уступить²⁶⁶⁹.

В 1729-м году, высочайшим указом 19-го декабря, Пресненский двор отдан был Грузинскому Царю Вахтангу²⁶⁷⁰.

III. По ведомостям за 1727-й–1728-й годы Монастырь имел доходов: окладных с вотчин в год 5.032 рубля, да с Старорусской вотчины за пятинный хлеб по договору в год с 1727-го года 7.200 рублей, всего окладных денег 12.232 рубля, хлеба окладного 6.178 четвертей. Столовых припасов: яиц 16.960 штук, масла 14 пудов, малины и соленых грибов 111 ведер, грибов сухих и ягод 7 четвертей 2 четверика, рыбы 2 бочки, икры 1 бочка. Конюшенных припасов: обротей, повязок, ужищ, вожжей, шлей, гужей, заверток, хомутов и клещей 2.189, саней и дровен 37, пеньки и льну 17 пудов, лык 38 связок, лопаток и начевок 320, дров 115 сажень, бревен 1.000, шерсти и нитей 16 пудов 14 фунтов, пряжи 60 пасм, холста 80 аршин, лаптей 160 обувей. Работников с вотчин высылалось 320 человек, лошадей 13.

Скота при Невском Монастыре было: лошадей 47, коров 39, овец 17, коз 7, свиней 11, итого 121 голова. Птицы: гусей 29, утят 58, кур Индейских 2, кур Русских 39, – итого 128.

В вотчинах скота: лошадей 421, коров 411, овец 224, – всего 1.056²⁶⁷¹.

По сведениям 1732-го года, Александро-Невский Монастырь получал со своих «вотчин и всяких оброчных статей положенных годовых окладных и неокладных денежных доходов 5.945 рублей 5 копеек и 700 рублей спорных, о которых не было решено, поступять ли они в монастырскую казну или должны быть обращены в доход Государства; «хлеба с монастырской десятинной пашни, по умолоту 731-го года, – сверх семян, приплодного, – и со кростьян окладного оброчного и прикащичья жалованного, и повсягодного неокладного, пятинного в год в приходе показано» было 1.276 четвертей 1 осмина, – в том числе 83 четверти прикащиков, состоящих в вотчинах на приказах. Хлеб получался следующий: ржи и муки ржаной 666 четвертей, крупы гречневой 10, пшена 6, конопли 2, солоду яичного 115, овса 477 четвертой с четвериками, гороху 1 осмииа. Сена получалось до 1.700 копен²⁶⁷².

Доход от Старорусских вотчин исчислен был за период с 1723-го по 1731-й год в 56.000 рублей²⁶⁷³.

Соли в 1728-м году со Старорусских варниц отпущено в Александро-Невский Монастырь 20.000 пудов; за нее следовал в казну платеж по 5-и копеек с пуда – 1.000 рублей²⁶⁷⁴. В 1732-м году отправлено на продажу в Новгорол 16.000 пудов²⁶⁷⁵.

Другие источники монастырских средств не были значительны.

С монастырского моста «чрез Черную речку» сбор давал, по сравнению с прежним, незначительные суммы, падая в иной год до 21-го рубля. В 1729-м году он несколько поднялся, дав цифру 45-и рублей²⁶⁷⁶.

С 1731-го года монастырский подъемный мост на Черной речке был сдаваем с торгов на откуп. До 1731-го года мост содержан был Монастырем и за проезд и проход взималось, кроме знатных военных, придворных и монастырских, с конных и большой рогатой скотины по копейке, а с пеших по деньге, с мелкой скотины – по рассмотрению, в общем по ¹/₄ копейки. Сбор за последний год возрос с 49-и рублей до 81-го. Всего по 1731-й год с 1712-го года собрано было 994 рубля. В 1731-м году откуп дал 54 рубля, в 1736-м году эта сумма возросла до 222½ рублей, но в 1737-м году упала до 136-и рублей. В 1742-м году опять поднялась до 220-и рублей²⁶⁷⁷. Сбор шел на починку моста и дороги²⁶⁷⁸.

С 1725-го года дорожный сбор с Невского проспекта, возросший в предшествующие годы до 60-и рублей, резко пал: в 1725-м году до 18-и рублей 86½ копеек, в следующем году 9 рублей 93 копейки, далее 13, 14 и 17 рублей с копейками. В итоге, к 1729-му году монастырский расход по устройству и содержании дороги превышал приход, считая и содержание сборщиков, на 922 рубля 8 копеек²⁶⁷⁹.

В 1728-м году сборвщикам у рогаток по прешпективой дороге дана была особая инструкция²⁶⁸⁰.

Так как перспектива вела к Александро-Невскому Монастырю, то обложение проезда по ней пошлиною не могло не отражаться на числе Богомольцев в Монастыре, и в августе 1725-го года Святейший Синод решил было возбудить ходатайство об отмене сбора за проезд по проспекту²⁶⁸¹.

Сбор за проезд по прешпективой дороге взимали до 1730-го года, а в этом году сбор прекратили²⁶⁸². Но потом опять стали собирать деньги за проезд и в 1742-м году собрано было 67 рублей. Решено было сдать сбор на откуп, двукратно выставляемы были «билеты» с вызовом охочих людей, но никем не было заявлено желания взять дорогу на откуп²⁶⁸³.

Лавки приносили аренды от 21-го до 30-ти рублей в год. Одна лавка – «от Канцелярии», «за теснотою под Канцелярией места», была сломана²⁶⁸⁴. В1741-м и 1742-м годах были сданы только две лавки, 3-я и 6-я, остальные 7 «стояли праздны»²⁶⁸⁵.

Кирпич выделывался на Чернорецких заводах – ординарный железный, полужелезный, красный и алый. Заготовленный по контракту 1738-го года миллион оказался невполне удовлетворительным «за неприлежным смятением глины»²⁶⁸⁶.

В период с 1730-го по 1733-й год с Чернорецких монастырских кирпичных заводов было продано желтого и белого кирпича, негодного для монастырских строений, купцу Лапшину и майору Андрею Бестужеву 78.800 штук на 120 рублей²⁶⁸⁷.

В 1737-м году Александро-Невский Монастырь, вместе с Новгородскими и Троице-Сергиевым, был привлечен к участию в уборке Новгородских казенных лугов, на которых собиралось до 700.000 пудов сена. В 1739-м году он должен был выслать 100 человек косцов, в 1740-м году – 300, да поставлено было лошадей на корм 367. В первый год уборки Монастыри потеряли до 10.000 рублей и долго хлопотали о сложении этой недоимки. В 1742-м году луга сданы были в аренду частному лицу²⁶⁸⁸.

Сенатским указом 22-го мая 1741-го года отданы в ведомство Военной Коллегии Новгородские и Старорусские луга, отданные было в 1739-м году Новгородскому Архмерейскому Дому, Новгородским, Троице-Сергиеву и Невскому Монастырям из платежа в казну 10.000 рублей. В 1740-м году на них кошено сена наряженными от полков драгунами и солдатами и уездными людьми.

В октябре 1740-го года велено раздать на корм в духовные вотчины, в том числе и в Старорусские вотчины Александро-Невского Монастыря, лошадей двух стоявших в Новгороде и Старой Руссе полков²⁶⁸⁹.

По сведениям за 1728-й год Монастырь имел в своих вотчинах следующие «заводы»: 8 мельниц, 37 рыбных ловель, 72 улья пчел, 9 садов фруктовых, 4 сада хмелевых, 11 соляных варниц²⁶⁹⁰.

У Монастыря был небольшой пчельный завод в 20 ульев в Тверских и Новоторжских вотчинах²⁶⁹¹.

Монастырь имел свой конюшенный или конюший²⁶⁹² и скотный или скоцкий дворы.

В 1729-м году у секретаря Ямской Канцелярии Семена Черкасова были куплены две Холмогорских коровы, бык и телка, за 50 рублей, и по приказу архимандрита Петра их содержат, велено было на монастырском конюшенном дворе в особых покоях под добрым смотрением²⁶⁹³.

Для закупки лошадей вороно-пегих, орехов сырых, Олонецкого укладу (железа) посылали в Тихвин, на ярмарку, к первому сборному воскресенью, бывшему в 1730-м году 15-го февраля²⁶⁹⁴.

В 1742-м году Монастырь сдавал свои 4 огорода исполу, о чем были вывешены в городе объявления²⁶⁹⁵.

Было строго наказано не рубить при Монастыре и по Черной речке стоячего лесу. В апреле 1730-го года архимандрит Петр, будучи на конюшенном дворе, заметил, что против конюшеннего двора, по берегу Черной речки, срублены 3 березки. Архимандрит спросил ближайшего жителя – конюха, кто срубил березки, и тот сказал, что одну березку срубил в великий пост в стойло на метлу извощик, который теперь перешел в Старую Руссу. Тотчас же монастырская Канцелярия составила протокол, и в Старую Руссу пошел указ допросить оговоренного извощика и, если сознается в том, что срубил березку, бить плетьми нещадно, а если не сознается, то держать под караулом впредь до указа²⁶⁹⁶.

В 1742-м году преосвященный Стефан давал из Москвы распоряжение, чтобы по Неве «к монастырскому берегу на неуказные места и на которых как Монастырю, так и Подмонастырным слобожанам препятствие и опасение быть может, пловущих по Неве барок ни с какими товарами стоять, как возможно, стараться отнюдь не допущать»²⁶⁹⁷.

Любопытной бытовой чертой является ссуда монастырским овсом Петербургских вельмож в 1726-м, 1727-м и 1728-м годах. В числе должников были князь Антиох Кантемир и фельдмаршал Сапега, погасивший долг в 205 четвертей овса 4-мя анталами Венгерского в Москве²⁶⁹⁸.

Хозяйственное Управление и связаеные с ним, по тогдашнему праву, судебные функцми гражданского и уголовного характера Монастырь продолжал отправлять по прежнему порядку, только менялись люди.

Сын священника церкви Иоанна Предтечи в Ямской слободе, изобличенный в захвате чужого сена, был приведен в Монастырь и нещадно наказан²⁶⁹⁹.

В числе дел Канцелярии, сохранившихся в лаврском Архиве, имеется и такое: «об увечьи свиньи копеиста Наумова копеистом Никифором Ивановым»²⁷⁰⁰.

Состав светских служаших в Александро-Невском Монастыре в 1725-м году был следующий.

В Канцелярии Монастыря: судья с жалованьем в 240 рублей в год и 14 подьячих: 1 канцелярист с жалованием в 50 рублей, 2 подканцеляриста – по 30-и рублей и 1 – в 20 рублей, 7 копиистов – по 15-и рублей и 3 по 8-и рублей.

В Казенной Конторе: 1 подканцелярист, получавший жалованья 30 рублей, и 1 копиист – 10 рублей.

У житенной службы 1 копист с жалованьим в 15 рублей.

В Конторе строельных дел: у записки материалов 1 копиист с жалованием в 8 рублей; у записки мастеровых людей – 1 копиист с жалованием в 8 рублей и 1 пищик с жалованьем 3½ рубля.

В Счетной Конторе: 2 копииста, получавшие – один 12 рублей, другой 8 рублей, 1 служитель с жалованием в 10 рублей; 1 пищик без оклада и у счета 1 прежний расходчик, получавший жалованья 30 рублей.

Прежний повытчик – у сдачи дел, получавший 12 рублей жалования.

У инквизиторских дел 1 пищик, не получавший жалованья.

Всего с судьей 28 человек, с денежным окладом в 645½ рублей²⁷⁰¹.

Слуг было 8: 1 у приему материалов с жалованием в 15 рублей; 1 в надзирании на кирпичных заводах, 1 у отправления из лесов дров и бревен, 2 у наряду в Монастыре за работниками, – все четверо получали по 12-и рублей; 1 на время за стряпчего и 2 у наряду в Монастыре и в закосех за работники, – с жалованием по 10 рублей²⁷⁰².

При Монастыре, «для казенной в караулах службы», состояло 8 солдаты 5 Преображенского полка, получавшие – трое по 18-и рублей, 1–17 рублей и 1–11 рублей; 2 «разных полков», с жалованием по 6-и рублей и 1 из «лантминицких», с жалованием в 8 рублей²⁷⁰³.

Служителей в разных службах было 14: 2 при келье архимандрита, – 1 с окладом в 20 рублей, другой без оклада; 1 при келье наместника с окладом «на одежду» в 3½ рубля; 4 – у инквизитора, у справщика, у духовника и в просфиряной келье, с окладом по 3 рубля; 5 звонарей, – один с окладом в 10 рублей и четверо с окладом «на одежду» по 3 рубля; «обучившихся тканья Галанских полотен», с окладом на одежду по 3½ рубля½²⁷⁰⁴.

В братской и служительских поварнях было 5 поваров, с окладом по 8-и рублей.

В хлебне – 3 хлебника, с окладом тоже по 8-и рублей²⁷⁰⁵.

В поварне, пивной и квасной 1 пивовар, с окладом в 10 рублей, и 1 при нем ученик, с окладом в 8 рублей.

У житенных и у сестных припасов 2 клюшника, с жалованием по 8-и рублей.

При конюшне: 1 шталмейстер с окладом в 12 рублей, 4 конюха – двое с окладом по 10-и рублей и двое по 8-и рублей, 1 колесник с окладом в 8 рублей, 10 извощиков с окладом по 12-и рублей, – всего 16 человек.

1 серебренник с окладом в 12 рублей.

В портной швальне: 3 портных с окладами в 12, в 10 и в 8 рублей, при них 1 ученик с окладом на одежду в 3 рубля²⁷⁰⁶.

В сапожной швальне: 1 сапожник, с окладом в 8 рублей, и 1 ученик при нем, с окладом на одежду в 3 рубля.

В столяренной службе: 2 рещнка и столяра, в том числе 1 и часового дела мастер, с окладом по 15-и рублей; 10 столяров и токарей, с окладами – трое по 12-и, трое по 10-и и четверо по 8-и рублей; при столярах 7 учеников, с окладами на одежду по 3½ и по 3 – одному – рубля; 1 ученик без окладу и 1 «ссылочной, вместо каторжных работ», получавший на лапти 1 рубль 4 копейки; всего в столярне мастеров с учениками было 21²⁷⁰⁷.

В кузнечной службе: 6 кузнецов, с окладами – двое по 15-и рублей, трое по 10-и и 1 в 8 рублей; при них 6 учеников, с окладом по 3½ рубля человеку; всего 12 человек.

Медного дела ученик, с окладом в 3½ рубля.

Маляр, с окладом в 15 рублей, и при нем ученик, с окладом в 6 рублей.

1 оконншник, с окладом в 12 рублей, и 1 ученик, с окладом в 3¹/₆ рубля.

Плотннков 6:1 с окладом в 15 рублей и 5 по 8-ми рублей.

Из плотников 1 лодейщик, с окладом в 8 рублей²⁷⁰⁸.

1 бондарь с окладом в 10 рублей.

«Печников» и каменщиков и рещиков» 5, в том числе 1 с окладом в 10 рублей и 4 – по 8-и рублей.

Рассыльщиков: при Канцелярии 14, в том числе сторож; в С.-Петербурге при Невских подворях 4, – все с окладом по 8-и рублей.

При пивоварни и на дровяном дворе у пилованья дров 18 работников, с окладом по 8-и рублей.

На рыбной ловле 1 рыболовенной, с окладом в 3½ рубля.

В братской трапезе 1 подтрапезной, с окладом в 6 рублей.

При парусных и гребных судах: 2 квартермейстера, с окладом по 10-и рублей: 6 рядовых гребцов, с окладами по 8-и рублей; 1 конопатчик, с окладом в 6 рублей; всего 9 человек²⁷⁰⁹.

На кирпичных заводах 2 гончара, с окладом по 7-и рублей, и 1 при них работник, с окладом в 6 рублей.

При монастырском скотном дворе: коровница с сеном, получавшая 8 рублей, и 1 работник – в пастьбе летом и зимою при Монастыре в работе, с окладом в 8 рублей.

При пильной мельнице: 1 пильщик, получавший 15 рублей, 1 подмастерье, с окладом в 12 рублей, и 4 работника, с окладом по 8-и рублей.

При саде и у ренжерей; 1 садовник иноземец, с окладом в 30 рублей; 2 работника с окладом по 8-и рублей, и 3 ученика, с окладом «на одежду» по 3 рубля человеку.

Славено-Российской Школы грамматисту оклад 30 рублей и сторожу 12 рублей²⁷¹⁰.

«Всего в вышеозначенных службах служителей» (с судьей) 211 человек с окладом в 2.196 рублей 54 копейки²⁷¹¹.

Кроме того, 1 архитектора с окладом в 600 рублей, и 21 служащий в Типографии, с окладом в 423 рубля 72 копейки.

Позднее появились и другие типы служащих. У монашествующих были келейники на их коште: в 1727-м году такой был у иеромонаха Герасима баса²⁷¹².

Келейники полагались только у должностных лиц, как, например, у уставщика²⁷¹³.

При архимандрите было 4 лакея, носившие лосиные штаны, яловичные сапоги и черные флеровые галстухи в 3 аршина; кучер и выезжий лакей были одеты в зеленые мундиры и епанчи василькового цвета²⁷¹⁴.

В Монастыре работали свои портные, обшивавшие братию и Школу, столяры, маляры, живописец, садовник, и у всех их были ученики²⁷¹⁵.

Были ученики портного, сапожного, колесного, тележного дела, получавшее жалование²⁷¹⁶.

Высочайшим указом 28-го сентября 1736-го года велено учинить перепись и пересмотр синодальных и архиерейских дворян и детей боярских и монастырских слуг и их детей и детей церковного причта и самих церковников, не положенных в подушный оклад, – и не бывших у присяг годных взять в солдаты, а малолетних в Школу, а равно взять с Архиерейских Домов и Монастырей лошадей для нужд армии²⁷¹⁷. Перепись ведомства Александро-Невского Монастыря поручена была бывшему на чреде священнослужения в С.-Петербурге архимандриту Владимирского Рождественского Монастыря Павлу²⁷¹⁸. В вотчины, находившиеся в Новгородской епархии, командирован был иеромонах Пимен (Родкевич)²⁷¹⁹.

Указом Святейшего Синода 27-го апреля 1726-го года определен в Монастырь, по просьбе архимандрита Петра, «для управления при строении и вотчинных дел», гвардии сержант Антон Семенский с производством при назначении этом в поручики²⁷²⁰ⁱ. Указом того же дня назначен в Монастырь, также по просьбе архимандрита Петра, «для отправления вотчинных дел», на должность вотчинного комиссара, с жалованием в 60 рублей и 30 четвертей хлеба, оставшийся за штатом, за излишеством людей, секретарь при С.-Петербургской Типографии Андрей Прокшин, причем ему сохранен был ранг секретаря. Кроме жалования, ему полагался еще «для разъезду» фураж на 10 лошадей²⁷²¹.

24-го мая 1729-го года архимандрит Петр приказал казенного монастырского расходчика Феодора Зубкова, «который, будучи у расхода, явился подозрителен», отрешить, а «в Казенной Конторе у монастырской денежной казны у приходу и расходу и у покупок быть и казначейскую должность во всем исполнять» иеромонаху Аврамию Вологодскому с подкнпцеляристом Кондратием Волоцким. Новоназначенные принесли должностную присягу²⁷²².

В вотчины назначались управители, по прошениям, из оставшихся без дела приказных разных учреждениях или военных²⁷²³.

1-го июня 1726-го года над судией Головачевым, разразилась гроза. В этот день архимандрит Петр, на подворье, дал следующий «указ»: «Честный отец наместник Илларион. По получении сего извольте сказать указ в Невской Канцелярии. Судью Головачева от судейства отставить за неисправление ведомостей к штату монастырскому и прочие многих в делах проволокательства и остановки, а на месте его быть и отправлять всякие дела по указам Императорского Величества и Генеральному и Духовному Регламентам монастырскому нашему эконому, иеродиакону Иосифу (Жданову), да при нем быть в товарищах комиссару Киприану Рагозину. А Головачеву велеть исправлять ведомости штата монастырского, также, до указу, быть при монастырском всяком строении, и сказать ему указ с подписанием, что ежели в монастырских каменных и других строениях его нерадением учинится какая остановка, или в подрядах и в покупках материалов и других припасов учинится какая передача и тщетный убыток, то на нем, Головачеву, взыщется без всякой ослабы, жестоко, со истязанием немалым. И вам, наместнику с соборными, в том за ним смотреть тщательно, и ему велеть вас о всем репортовать и всякого решения требовать, и для того определить ему к строению подьячего годного из Невской Канцелярии. Сей указ велеть записать в Невской Канцелярии в книгу и чинить неотменно. Дан на подворье. июня 1-го, 1726-го году».

2-го июня «наместник, иеромонах Илларион да прокурорской должности иеродиакон Александр Заузольский, пришед в Невскую Канцилярию, в судейской палате оной указ эконому и комиссару и канцелярским всем служителям читан и в заседание вступили того ж часа, а Головачеву с выше объявленного указу им же, наместником, в то ж время дана точная копия».

4-го июня архимандрит Петр был в Монастыре и лично подтвердил Головачеву указ, данный 1-го июня, и назначить ему канцеляриста – Сергея Санатырева, с оставлением и при делах повытья в Канцелярии. Тогда же архимандрит Петр, видимо весьма озабоченный скорейшим составлением ведомостей к штату, распределил эту работу между служащими Канцелярии, возложив исполнение обязанностей лиц, отвлеченных к сочинению ведомостей, на других лиц. 8-го июня во все вотчины об «отрешении» Головачева были посланы указы.

8-го же июня Головачев обратился к архимандриту Петру с смиренной письменной просьбой, в «показанной» ему должности «в каком звании быть и где заседание иметь», «и ежели определится особая Контора, караул кем содержать». Архимандрит Петр 8-го же июня дал резолюцию: «до указу по-прежнему писаться ему, Головачеву, судьею, а заседание иметь в той же Канцелярии за особливым столом в удобном месте, и касаюшиеся дела о строения монастырском до вотчинных управителей писать ему указы за своею рукою, также чинить и о штатских ведомостях; и о том во все вотчины к управителям написать в указах». И опять пошли в вотчины указы уже о некоторой реабилитации Головачева²⁷²⁴.

Головачев, однако, в деле составления ведомостей был поставлен в крайне затруднительное положение. Данный в его распоряжение подьячий Санатырев был оставлен и при делах Канцелярии. И вот 4-го июля, Головачев, «в 8-м часу по полуночи», «пришед в Контору, канцеляриста Санатырева у дела не застал», послал за ним сторожа, но сторож, возвратившись, доложил, что Санатырев, по зову его, с ним не пошел». Головачев, «призвав» капрала Дубинина, велел ему, «взяв его, Санатырева, привести в Контору с собою». Однако и капрал, «возвратясь, репортовал словесно», что Санатырев «заперся в избе и взять себя не дал и его, Дубинина, бранить». Тогда Головачева обратился за содействием к эконому, иеродиакону Иосифу, и за Санатыревым был послан во главе с Дубининым целый караул, которому велено, «отломав двери, взять и привести его, Санатырева, под неволей». Завидя караул, Санатырев, «с двора ушел задними вороты на бечевник и затем явился в Конторе». Головачев распорядился Санатырева «сковать и держать в Конторе до указа», но Санатырев «сковать себя не дал и, учиня силу, из Конторы ушел в Канцелярию». За все эти проступки, «а наипаче за медленное отправление в штатских ведомостях», Головачева, проектировал Санатырева «штрафовать плетьми» и вместе с тем ходатайствовал об отрешении как Санатырева, так и других данных в его распоряжение лиц от канцелярских дел, в противном случае об освобождении его от ответственности за несоставление ведомостей²⁷²⁵.

15-го января 1728-го года «всепреподобнейший господин и отец архимандрит Петр, в присутствие свое в Новеграде, указом Его Императорского Величества за саморучным его честнейшества подписанием, определил на место Старорусских Невских вотчин управителя и подьячего послать в Старую Руссу ко исправлению Невских вотчинных дел и соляных заводов Невской Канцелярии судью, господина Головачева». Эконом, иеродиакон Иосиф, извещая об этом наместника, передавал приказ архимандрита, чтобы Головачев собирался к новой должности немедля. Дела строельной Конторы были приняты от Головачева в наличиом виде и в конце мая он отправился в Старую Руссу²⁷²⁶.

Все это время, с 1726-го года, Головачев состоял под следствием по обвинению его кабацким откупщиком в селе Валдае Карповым в приеме взяток²⁷²⁷.

В Старой Руссе Головачеву не пришлось долго служить. Будучи в августе 1729-го года в Старой Руссе, архимандрит Петр, приказом 21-го числа, «отставил» Головачева от должности, за его упущения и неисправности, и на его место назначить прежнего управителя, дав ему особую инструкцию²⁷²⁸.

В 1727-м году определен был на службу при Монастыре «иноземец» Павел Тимофеевич Ольшенский, жившей с 1715-го года при Симоновом Монастыре. Сначала он был послан управителем в Тверские вотчины, потом был комиссаром в Сердободьском погосте, затем в Сомерской волости. В 1734-м году, по новому штату, назначен «для исправдения случающихся при его честнейшестве, господине архимандрите, при Монастыре разных дел за секретаря». В том же году архимаидрит Петр назначил его в Старую Руссу к солеварным заводам. Он обновил заводы и новым способом варки чистой соли, по его словам, достиг прибылей и монастырских, и государственных. По его словам, он, по интриге своих соперников – сослуживцев, подвергся ложному доносу и начетам, его местом завладел в 1736-м году его «суперник», стряпчий Аггей Шабасов. Началось бесконечное дело и в резких своих жалобах Святейшему Синоду Ольшенский писал, что «Невский Монастырь акибы не чувствует над собою верховнейшей Святейшего Синода власти». А Монастырь обвинял своего бывшего комиссара во «взятках, смертных убивствах и бою подьяческой чреватой жены и крестьян». Уголовное его преследование, возбужденное Монастырем, было в 1743-м году прекращено. Но он напрасно добивался восстановления своих прав, – выдачи жалования со дня удаления от должности и аттестата. Добился только удаления своих соперников – Шабасова (Сабасова) и Агалина – «за их плутовство». Дело не было закончено и в 1757-м году. Потерявший всякое спокойствие Ольшенский допускал резкости в своих жалобах и последние, как содержавшие «укоризненные и порицательные термины», были оставляемы без рассмотрения и возвращаемы жалобщику²⁷²⁹.

Служители, канцеляристы, пивовар, гребец, церковник, по-прежнему просили об отводе земли под дворы и строились, на свободных местах, «вниз по Неве, в Набережной слободе»²⁷³⁰, получали кирпич «на дворовое строение». Отводили длиннику 30 сажень, поперечнику от Невы до 9-и сажень²⁷³¹.

В 1726-м году отведен участок хлебнику «по конец слободы, что вниз Невы реки»²⁷³². Подканцелярист Ефим Войнов к своему полудворовому участку, имевшему выход только чрез двор подьячего Василия Якимова, прикупил две сажени земли у соседнего владельца – служителя Феодора Степанова²⁷³³.

С 1727-го года, по распоряжению архимандрита Петра, прекращена выдача денег по 5-и рублей в пособие на строение и оставлен только бесплатный отпуск белого кирпича на печи, от 500 до 1000 штук²⁷³⁴.

Сохранилась подробная опись Подмонастырной слободы 1742-го года. Счет дворов начинается «по Набережной слободе». Первый двор – монастырский на нем жил комиссар Алексей Агалин, второй – стряпчего Канцелярии Аггея Сабасова; оба двора, именовавшиеся казенными, имели по 3 покоя. Далее двор семинарского учителя Федора Трифонова в 1 покой. Далее 2 двора рещиков и опять двор монастырский в 1 покой, в котором жил учитель Русской Школы при Семинарии Иван Голубцов. Другой счет шел «по Черной речке». Следуют дворы: бондаря, вахмистра, вдов, гребцов, извощиков, каменщиков, капрала, квадратура, квартермейстеров, колесников, комиссаров, коновала, конюхов, копиистов, кузнецов, медников, оконишника, печника, пивоваров, пильщиков, поваров, подканцеляристов, подьячих, портных, рассыльщиков, рыбаков, рещиков, садовников, сапожников и сапоженных учеников, слуг, солдат, столяров, сторожей – воротных и церковных, хлебников, тут же дворы оброчных, цехового, кондукторов, иноземцев. Все почти по одному покою, у слуги Федора Карпова в 5 покоев. В слободе показаны живущими капитан-поручик строения монастырского Федор Кириллович Королев, у каменного дела мастер Карло Францыско (Фассати). Всех дворов 219, покоев 234²⁷³⁵.

Иногда Подмонастырная слобода именовалась множоственным числом и были различаемы две слободы: Прешпективая и Невская²⁷³⁶.

Для наблюдения за порядком в Подмонастырной слободе были учреждены годовые досяцкие, и им от архимандрита Петра дана была в 1733-м году инструкция. По этой инструкции, десяцкие должны были следить за мерами предосторожности от пожара, за недопущением пристанодержательства и ночлега без-паспортных, подачи кому-либо, кроме колодников и гошпитальных, милостыни, торговли вином и табаком, денежной игры – «картошной зерни». В слободе было 11 десяцких²⁷³⁷.

Большую тяготу для Подмонастырной слободы составляли военные постои, которыми обыватели слободы «без выходу всегда, не только весенние и зимние, но и в летние времена» были «награждены и немало свободы не имели». Вдобавок, постои сопровождались «утеснением»: положено было стать 117-и человекам и для них отведено 60 квартир, а стало значительно больше и занято было 86 дворов, «и становятся на квартиры самовольно, по 4 и 5-и человек и чинят хозяевами напрасное утеснение и обиды»²⁷³⁸.

По приказанию архиепископа Феодосия, с 1725-го гола служителям Александро-Невского Монастыря стали выдавать денежное жалованье не вперед на полгода, как было «с начала Невского Монастыря», а «по заживе по третям года». Такой порядок для служителей оказался тягостным, и они в август 1725-го года обратились к архимандриту Петру с просьбой восстановить прежний порядок выдачи жалованья. Они объясняли, что «по указу Ее Императорского Величества» велено всякого чина людям, кроме пахатных крестьян, носить Немецкое платье», а им без получения наперед жалованья «такого платья построить не на что», между тем «в наступающее публичное празднование в пренесение мощей святого благоверного великого князя Александра Невского в Монастыре у порученных им работ в Русском платье быть и в город за домовными нуждами ходить им опасно»²⁷³⁹.

В 1727-м году хлебные припасы переводили на деньги по «таможенной цене»²⁷⁴⁰.

Расходные книги велись подробно и в статьях отмечаемо было, что 2 бочонка Голландских сельдей куплены были «на Васильевском острову с корабля», для проосвященного Стефана, «на потребление для случающихся гостей»; и тому подобное²⁷⁴¹.

14-го марта 1726-го года «для лучшего хранения дел», соответственно указанию 32-й главы Генерального Регламента, учреждена в Невской Канцелярии должность актуариуса и первым актуариусом назначен, был подканцелярист Федор Зубков. При нем «для письма и лучшего отправления дел» назначен был копиист Иван Шишов. С 1-го января 1728-го года Зубков перешел в казенные расходчики и обязанности актуариуса стал исполнять один Шишов²⁷⁴².

Новоназначенный эконом, иеромонах Иаков писал в 1739-м году Святейшему Синоду: «В Канцелярии «зачатых следованием, а решением не оконченных чрез 3 года и больше, не подлежащих до Невской Канцелярии, но к отсылке в прочие правительства дел имеется не малое число, по которым некоторые люди, приводя себя к разорению, волочатся и убытчатся»²⁷⁴³.

Деловая переписка по временам разнообразилась канцелярскими тонкостями. Секретарь преосвященного Стефана Гаврилов пишет эконому из Москвы: «посланные из Москвы от его преосвященства к вам прошедших февраля 4-го и марта 9-го числ за рукою его преосвященства о известных вам делах не ордеры, но указы были, хотя того речения, для обыкновенного его преосвященства снисхождении и не надписано. А в ваших ответствиях написано, будто бы то учинено по присланным за рукою его преосвященства ордерам, чему его преосвященство весьма удивлялся. Сверх же сего и писаны те ваши ответствия наподобии партикулярных писем, а не, как надлежало, доношениями или репортами. Того для приказал мне его преосвященство к вашей пречостностн приватно о том написать впредь для обережения и исправления»²⁷⁴⁴.

Не все разумеется и не везде было в исправности.

По счету 1735-го года на вотчинах Александро-Невского Монастыря накопилось недоимки подушных денег с 1725-го года²⁷⁴⁵.

В 1728-м голу были отрешены от должностей инквизиторы, бывшие в вотчинах – в селе Михайловском и в селе Медне²⁷⁴⁶.

В 1735-м году, действуя силою высочайшего указа, им же обявленного, преосвященный Феофан подверг обыску бывшего Александро-Невского комиссара Василия Литвинова и его двух дочерей – незамужнюю и бывшую замужем за Голенищевым-Кутузовым. Доискивались по секретному делу, кто писал всеподданнейшее и Сенату прошение с укоризнами преосвященному Феофану. У Литвинова был найден черновик прошения, и Литвинов на допросе объяснил, что прошение составлено им «в размышлении, что его преосвященство хочет определить его в подмосковную вотчину прикащиком, а это ему имело быть немалою обидою; да слышал де, что его преосвященство немилостив»²⁷⁴⁷.

V.Именным указом Святейшему Синоду 4-го мая 1732-го года Императрица Анна Иоанновиа повелела «учинить штат» для Александро-Невского Монастыря: сколько в Монастыре надлежит быть духовных властей, монахов и церковников, сколько для управления монастырских и приписных деревень – управителей, приказных и прочих нижних служителей, сколько для монахов и служителей больниц и для учения – школ и учеников, и сколько потребуется на содержание их всех, а также на «монастырские и церковные потребы», на лошадей и прочие всякие расходы – денег и хлеба; «сочиня оной штат» немедленно подать для аппробации Государыне²⁷⁴⁸.

Через 7 месяцев штат был изготовлен и 8-го декабря 1732-го года принят Святейшим Синодом.

По этому штату, шли две ветви управления Монастырем духовная и светская – для вотчин.

Во главе Монастыря стоял архимандрит с жалованием 250 рублей, под ним наместиик с жалованием 60 рублей, казначей и эконом, получавшие по 50-и рублей, и проповедник – с жалованием в 100 рублей; далее братия для служения в Монастыре и посылок во флот – 30 иеромонахов и 20 иеродиаконов, из них духовник, уставщик и ризничий получают по 20-и рублей, прочие иеромонахи по 15-и рублей, иеродиаконы по 13-и рублей; 4 пономаря, 2 просвиряка, 2 будильщика получают по 10-и рублей; 1 конюший – 15 рублей; 1 подкеларщик, 1 суши, ленный, он же и рухлядной, 1 житенный, 1 чашник, 1 трапезенный, 1 хлебодар, 2 огородных, 2 воротенных, 1 для присмотра над монастырскими столярами, плотниками, кузнецами и прочими рабочими, 1 для смотрения за работниками на рыбных ловлях, 1 келейник у архимандрита, – все получают по 10-и рублей; итого 77 человек с жалованием 1.460 рублей. «А оное жалование им полагается для того, что церковной доход в том Монастыре имеется церковнослужителям малой; к тому ж все монахи, от начальника и до последнего имеют из того на себя покупать всякое одеяние».

Рядом с духовными, шли светские монастырские власти и служители «в Канцелярии, для исправления всяких дел». Во главе Канцелярии – судья, с окладом Петербургских дьяков: 240 рублей денег и 60 юфтей хлеба – ржи и овса; рядом с ним «за секретаря, для исиравления случающихся при архимандрите разных дел» – 100 рублей и 30 юфтей; 2 стряпчих и 2 канцеляриста – по 50-и рублей и 25-ти юфтей; 8 копиистов по 25-и рублей и 12¹/₄ юфтей хлеба; итого канцелярских служителей 14 человек, с окладом в 740 рублей и 290 юфтей хлеба.

Обслуживать Монастырь назначалось 201 лицо: 20 слуг – разночинцев для посылок и всяких дела, с жалованием по 20-ти рублей и 10-ти юфтей; 4 сторожа, 10 рассыльщиков, 12 конюхов и кучеров, 2 коновала, 1 каретник и шорника,, 2 колесника и тележника, 2 бочара, 2 скотника, 4 дворника на подворьях, 1 часоводец, 2 кузнеца, 1 слесарь, 1 рещик, 1 столяр, 1 токарь, 2 оконичника, 2 каменщика, 2 печника, 2 квадратура, 4 портных, 3 сапожника, 4 плотника, 20 рыболовов и извощиков, 1 садовник, 10 рабочих в огородах и садах, 1 живописец, 1 маляр, 1 медных дел мастер, 1 свещник, 10 сторожей церковных, звонарей и сторожей монастырских, 8 поваров, 4 стольника про братию, 8 хлебннков и приспешинков, 1 пивовара, 1 медовар, 1 квacoвaр, 2 погребных гвоздаря, 1 квартермейстер, матрос, 1 конопатчик, и лодейщик, 8 гребцов, 1 подмастерье к пильной мельнице, 4 пильщика, 2 профоса, 4 работника для всяких, монастырских работ, – всем, оклад по 12-и рублей и 6-и юфтей; 7 келейников, в том числе 1 «архимандриту в прибавок к монаху одному», 5 истопников – при наместнике, казначей, экономе, проповеднике и духовиике, 3 больничных служителя, – с окладами в 10 рублей и 6 юфтей; итого светских разночинцев 101 человек, с окладом 3.124 рубля и 1.492 юфти²⁷⁴⁹.

На продовольствие 77-и монашествующих высчитано было количество съестных припасов следующее: муки ржаной 400, пшеничной 50, крупичатой 10, крупы гречневой 30, овсяной 30, ячной 20, пшена 10, гороху 20, толокна 10, семени конопляного 10, на кисель овса 100, на 40 вар пива солоду 280, в том числе ячного 240 и ржаного 40, – на 5 вар полпива солоду ячного 35, на квас и на кислые щи 100 четвертей, в том числе ржаного 60 и ячнаго 40, – итого: хлеба 1.105 четвертой; меду сырцу 150 пудов; хмелю на пиво, полпиво и моды 75 пудов; снетков 10 четвертой; белуг, осетров и семги по 76 пудов; икры паюсной зернистой, черной зернистой, красной, – каждой по 30 пудов; соли 200 пудов; масла коровьего 50, конопляного 35 пудов; вязиги 1.400 пучков; грибов 15 пудов; груздей и рыжиков по 5.000; яиц 10.000 штук; вина простого 500 ведер.

На содержание Монастыря по церкви и дому было определено: на церковные расходы – вино, ладан, свечи 200 рублей; «на торжественные праздники и для принятия внутренних и иностранных гостей, на излишнее учреждение пищи и пития» – 300 рублей; на дрова 500 рублей; на всякие починки в Монастыре и на подворьях 300 рублей; на починку «каменных мостов», то есть мостовой 30; на канцелярские расходы 50 рублей; архимандриту для поездок по делам должности и на посылки монахов и монастырских служителей 150 рублей; на конюшенные припасы и на скотские дворы на покупку материалов 100 рублей; в огороды на семена 10 рублей; на уголье 25 рублей; на железо и всякие починки 50 рублей; на содержание, покупку и починку водоплавных оудов 250 рублей; квартермейстеру, матросу и 8-и гребцам на мундир, по 5-и рублей, 50 рублей; 4-м ездовым при архимандрите служителям на мундир же, по 10-и рублей, 40 рублей; лекарю за труды и на покупку лекарств 100 рублей; для рыбной ловли – на покупку и починку неводов и других припасов 80 рублей; на покупку сальных свеч для иллюминации и в архимандричьи и прочие властелинские и братские кельи и в другие монастырские службы 70 рублей; итого на «общие церковные и монастырские расходы» 2.305 рублей. Для 30-и выездных и рабочих лошадей в Монастыре овса 500 четвертей, сена 6.000 пудов.

В штат Монастыря включено было и содержание монастырского прихода и школы при Монастыре, – о чем сказано в своих местах.

На содержание всего Монастыря назначалось, таким образом, по штату 8.581 рубль денег и 4.751 четверть хлеба. В добавление к имеющимся средствам требовалось доассигнование 2.615-и рублей 95-и копеек и 3.474-х четверти 1-ой осмины хлеба. Сена оказывалось достаточно. При переложении недостающего по штату количества хлеба на деньги, по справочным ценам за 3 последних года, оказывалось необходимым ассигновать на докупку хлеба 4.536 рублей 22 копейки, а с такою же расценкой и прочих припасов доассигновка возрастала в конечном итоге до суммы 9.625 рублей 47 копеек²⁷⁵⁰.

Высочайшим указом 22-го декабря 1740-го года повелено было Святейшему Синоду «иметь прилежное старание о всех Монастырях учинить порядочный штат, коликому числу монахов в котором Монастыре по званиям быть надлежит, и что им из доходов употреблять, а остальные доходы употробить на Госпитали, на Школы, на содержание сирот, показав, коликому числу где быть и что на их довольство надлежит росписать порознь, и для аппробации подать в Кабинет». Святейший Синод, предварительно сочинения штата, постановил 13-го мая 1741-го года собрать из епархий подробные сведения по этому предмету, по особым ведомостями, причем об Александре-Невском Монастыре было оговорено: «о Александро-Невском штат уже напредь сего учинен и в Кабинет ко аппробации подан»²⁷⁵¹.

I. Типография. Печатание Службы святому Александру Невскому. Состав служащих в 1725-м году. Управление Шрифты. Словолитня Финансовый кризис. Отсутствие работы. Закрытие Типографии. Вопрос о восстановлении Типографии. Печатание Библии. Печатали грамат, форм, манифестов и указов

II. Библиотека. Поступление книг. Книги преосвященного Феофана. Биоблетекари, Инструкция

III. Приход. Образование прихода. Состав прихода и первые члены причта

IV. Кладбище. Погребение при Благовещенской деревянной церкви и в двух Благовщенских церквах. Вклады за погребение. Комиссия о кладбищах и правила содержания кладбищ

V. Архив. Образование Архива. Первый разбор и опись. Состав

I. Типография при Александро-Невском Монастыре существовала недолго.

В 1725-м году в Типографии была напечатана составленная синодальным советником, архимандритом Гавриилом (Бужинским) Служба святому благоверному великому князю Александру Невскому «с благодарным о заключения вечного между Российской Империей и Свейскою Короною мира приложением», 5-ю изданиями, по 1.200 экземпляров каждое. Святейшим Синодом предписано было напечатать Службы 10 выходов, для снабжения всех церквей Империи²⁷⁵².

В 1726-м году были напечатаны 6-й и 7-й выходы Службы святому Александру Невскому²⁷⁵³.

Всего в Типографии напечатано, на 1.785 рублей, 11.900 экземпляров Службы святому Александру Невскому, которые и внесены в Синод для рассылки по епархиям²⁷⁵⁴.

Состав служащих в Типографии Александро-Невского Монастыря был следующий. Во главе типографского дела стоял справщик, иеродиакон Варнава. Ему оклад был опредеден в 100 рублей, но в действительности он получал только 50 рублей, а 50 рублей высчитывали за содержание его в Монастыре. При работе были: 5 наборщиков, с окладом 4 по 37-и рублей 4 копейки и 1 без оклада; 4 тередорщика, с окладом по 20-и рублей, 4 батыйщика, с окладом по 24 рубля 8 копеек, 2 разборщика, с окладом по 25-и рублей 8 копеек, 3 словолитчика, с окладом – 1 в 24 рубля 8 копеек и 2 без оклада, ученики, 1 писец, с окладом в 15 рублей, и 1 сторож, с окладом в 6 рублей. Всего 21 человек, с окладом 423 рубля 72 копейки. Все служащие в Типографии трактаментованы были из доходов Типографии²⁷⁵⁵.

Высшее управление Типографии несколько изменилось, так как протектор Школ и Типографий, архимандрит Гавриил, с получением в 1726-м году архиерейства – был назначен архиепископом Тверским – не сохранил за собою заведывания школьно-типографскими делами²⁷⁵⁶.

Александро-Невская Типография располагала только церковным шрифтом. Гражданского шрифта в ней со времени ее основания не было²⁷⁵⁷.

В 1726-м году, по докладу архимандрита Петра, «для напечатания потребных к науках элементарей и грамматик», велено было отпустить в Александро-Невскую Типографию из Московской Греческие и из С.-Петербургской Латинские литеры за счет Александро-Невской Типографии. В Московской Типографии оказалось готовых Греческих литер только 4 пуда и недостающие до полного комплекта 8 пудов были сделаны вновь. Тотчас по получении шрифта, доставленного 31-го декабря 1726-го года, по распоряжению архимандрита Петра, была набрана в январе 1727-го года пробная страница, которая и была одобрена профессором Скядою. Латинский шрифт не был доставлен, пробные буквы были отлиты в словолитне при Александро-Невской Типографии²⁷⁵⁸, но целой азбуки Латинской в Александро-Невской Типографии не было, как видно из описи ее при ликвидировании Типографии в 1728-м году.

При Типографии действовала словолитня. В 1724-м году архиепископ Феодосий договорился с пунсонного дела мастером С.-Петербургской Типографии, между прочим, относительно обучения пунсонному делу монастырского служителя Козьмы Егорова, который в 1725-м году и был прислан в Александро-Невскую Типографию, со свидетельством, что «делать пунсоны, матрицы и форму Воскресенской азбуки» он обучен совершенно. Ои тотчас же был завален делом – по отливке азбуки для печатания «Пращицы». В Типографии в литерах была «немалая нужда». В помощь ему был даже принять словолитец С.-Петербургской Типографии. В типографском деле азбуки «часто вредились»²⁷⁵⁹.

В 1727-м голу подожеше дела было другое: состоявший при Типографии пунсонного дела мастер работал «монастырское серебряное дело» и только 2 ученика отливали и чистили Воскресенскую азбуку²⁷⁶⁰.

В июне 1725-го года Типографии жаловалась, что не на что купить бумаги, так как не произведен рассчет «многой суммы» за взятые в Святейший Синод «Буквари и Блаженства», а книга Феатр, стоившая очень дорого, не пошла²⁷⁶¹. Не на что было платить и жалования. Святейший Синод разрешил воспользоваться заимообразно монастырскими суммами. Но и в Монастыре не было наличной денежной казны. Свое жалованье типографские служащие получили за сентябрьскую треть овсом²⁷⁶². Типография имела книг в запасе на 3.200 рублей²⁷⁶³.

В октябре 1726-го года, «за неимением в Типографии дела», архимандрит Петр приказал всем типографским служителям «сыскать иные послушания, дабы напрасно определенный им трактамент не пропадал». Они нашли себе работу большею частью по вотчинам в разных селах²⁷⁶⁴.

В июне 1727-го года архимандрит Петр проектировал печатать в монастырской Типографии Молитвенник, а в нем последование полунощницы с молитвами субботнею и воскресною, молитвы устроения, шестопсалмие, канон покаянный, часы, тропари и кондаки общие, праздничные, воскресные и триодные, вечерню, молитвы «спальные», молитву Господню и символ веры с толкованиями, святцы или месяцеслов. Типография от себя проектировала печатать Алфавит духовный, которого, при большом спросе, «нигде не было». В июне было отправлено ходатайство в Святейший Синод²⁷⁶⁵.

Указом Верховного Тайного Совета, полученным 16-го октября 1727-го года, С.-Петербургская и Александро-Невская Типографии переведены со всем их имуществом и служителями в Москву, где тогда был Синод, и соединены с Московской Типографией²⁷⁶⁶. «Друкарням» в Петербурге согласно представлению Святейшего Синода²⁷⁶⁷, повелено быть только в двух местах: «для печатания указов в Сенате, а для печатания исторических книг, которые на Российский язык переведены и в Синоде аппробованы, при Академии, прочие же Типографии, которые были при Синоде и при Александро-Невском Монастыре, перевесть в Москву, где печатать только одни церковные книги, как издревле бывало, в одном месте, на Москве, под ведением синодским»²⁷⁶⁸.

Типография была описана и в ней оказалось инструментов и типографских материалов на 970 рублей и книг по «истинной» цене на 3.369 рублей, а с разосланными в кредит на 5.746 рублей, по продажной цене на 7.514 рублей²⁷⁶⁹.

Ликвидирование Александро-Невской Типографии затянулось до 1729-го года, когда, наконец, все наличное ее имущество, – 2 печатных стана, типографские материалы и запасы книг, – были сданы от Типографии иеродиакону Ианиуарию, «для хранения в каменной келье», в августе 1729-го года. Часть типографских принадлежностей – на 100 рублей – была передана Сенату, чистая бумага – на 142 рубля – поступила в монастырскую Канцелярию²⁷⁷⁰. Затем, книги, хранившаяся у иеродиакона Ианнуария в библиотечной палате, рассылали частями управителям для продажи «в тамошних странах», как это было в 1730-м году, когда к Тверскому управителю послано было книг на 105 рублей²⁷⁷¹.

Из типографских служителей 4-м дозволено было отправиться в Москву. 1 из них предпочел остаться служителем в Монастыре и определился к серебренническому делу, другой, Никита Милюков, был на некоторое время задержан по касавшемуся делу о пристанодержательстве беглой девки²⁷⁷².

Типографские инструменты и материалы, за недостатком денег в Типографии и Монастыре, не были отправлены в Москву еще и в начале сентября 1728-го года²⁷⁷³.

В 1728-м году, при учреждении Типографии, в ней было 2 стана и 6 гартовых азбук: библейная, евангельская, Арсеньевская, Греческая и две Воскресенских, – весом до 85-и пудов и ценностью до 380-и рублей; кроме того, типографских инструментов и разных принадлежностей тиснения на 650 рублей. При Типографии был большой склад книг: Букварей, Блаженств евангельских с прибавлениями, Поучений, Пращиц духовных, Феатронов исторических, Изображения пунктов Александро-Невского Монастыря, Исповедей, Указов о раскольниках, раскольнических Вопросов, всего 6.055 экземпляров на сумму 3.368 рублей по заготовительной цене. Продажная цена, иногда почти совпадавшая с заготовительной, большею частью была по сравненпо с ней двойною, а в иных случаях и тройною. В данном случае продажная цена составляла сумму 5.215 рублей²⁷⁷⁴.

В 1735-м году, рассуждая по поводу одного конфискованного апокрифического сказания, Святейший Синод констатировал, что «в разных местах и городах в продажу употребляются печатные листы, между которыми и посмешные, а именно – о погребении мышами кота и прочие тому подобные находятся, также и суеверные скорописные о Бобе королевиче и другие имеются, отчего не без безславия народного и посмешества происходит. А по указам поведено было печатному тиснению в ведомстве быть Московской Типографии, а потом уже указом из бывого Верховного Тайного Совета то печатное тиснение разделено на правления – и гражданских дел ведать печатанием не поволено. А оному всему надлежит быть в ведомстве синодальном, и печатное тиснение возобновить в С-Петербурге, в Александро-Невском Монастыре». Обо всем этом велено было Синодальной Канцелярии представить доклад²⁷⁷⁵.

В октябре 1736-го года в Александро-Невский Монастырь было переведено печатание новоисправленного текста Славянской Библии. История этого дела вкратце такова.

Высочайшим указом 14-го ноября 1712-го года была образована в Москве Комиссия для исправления печатной Библии по руководству Греческого перевода Семидесяти. Комиссия состояла из следующих лиц: учитель Еллино-Греческих Школ, иеромонах, Грек Софроний (Лихуд), архимандрит Спасского Монастыря за иконным рядом Феофилакт (Лопатинский), справщики Феодор Поликарпов и Николай Семенов, монахи Иосиф и Феолог. В 1720-м году работы были закончены²⁷⁷⁶. В 1723-м году, 9-го января, состоялось синодальное определение о печатании Библии, печатание было начато только в 1736-м году и закончено в 1752-м году²⁷⁷⁷.

Для печатания Библии в начале года вызваны были из Московской Типографии справщик Иванов с мастеровыми людьми и материалами и первоначально расположились на Новгородском подворье у преосвященного Феофана. Главное наблюдение за печатанием и ответственность за редакцией текста возложены были на Александро-Невского архимандрита Стефана. После кончины архиепископа Феофана 8-го сентября 1736-го года состоялось такое определение Святейшего Синода: так как «Священного Писания книги, нарицаемые Библии, печатание от Святейшего Правительствующего Синода в достодолжное смотрение поручено синодальному члену, Троицкого Александро-Невского Монастыря архимандриту Стефану, и того ради, дабы какой просмотрки и неисправности не последовало, быть тому печатанию в оном Монастыре, а ради пребывания при том печатании справщикам и мастеровым людям всемерно надлежит квартировать Подмонастырской Александро-Невской слободы в обывательских домах, по усмотрению оного ж архимандрита Стефана, а для того из тех домов, будо какой постой имеется, свесть и впредь, пока оное печатание окончится, не ставить». Печатание производилось на двух станах, привезенных из Москвы, но в конце года 1 стан, за излишеством, был отправлен обратно в Москву. Печатание дошло до книги Товита, но затем признано было необходимым еще раз пересмотреть исправленный текст и, по синодальному определению 14-го января 1741-го года, все дело печатания Библии было переведено в Москву, куда и переехали бывшие в том году при печатании справщики Васильев и Муромцев с бывшими при печатании Библии рабочими и материалами. В половине февраля они уже были в Москве²⁷⁷⁸. Впоследствии мастера и сначала 1, а потом и другой стан снова вытребованы были из Москвы, в 1750-м году, но печатание Библии происходило уже не в Монастыре, а на Ростовском подворье²⁷⁷⁹.

Однако, это печатание Библии не считалось восстановлением Типографии, и в 1738-м году упоминается «бывшей» в «Троицком Александро-Невском Монастыре Типография, и дается назначение остававшимся суммам, вырученным от продажи ее книг²⁷⁸⁰. Тем не менее, в 1740-м году Святейший Синод определяет напечатать ставленнические граматы в исправленной редакции «при библейном печатании в С.-Петербурге в Александро-Невском Монастырь»²⁷⁸¹. В том же году, по случаю назначения наследником принца Иоанна Антоновича, и засим вступления его на престол печатаются новые формы возношения царской Фамилии «в С.-Питербурхе в Типографии при печатании книги священного Писания, нарицаемой Библии»²⁷⁸², или «при Троицком Александро-Невском Монастыре»²⁷⁸³.

В октябре 1740-го года в Александро-Невском Монастыре напечатаны манифесты и присяги по случаю кончины Императрицы Анны Иоанновны, 200 штук²⁷⁸⁴.

При Александро-Невском Монастыре напечатаны 9-го ноября 1740-го года новые формы возношения царских имен за Богослужением²⁷⁸⁵. Здесь формы печатались только для Петербурга, епархии Новгородской, Псковской, Архангелогородской и Белорусской, для заграничных церквей и для армейеких священников: 2.400 экземпляров. Прочее число – 17.520 экземпляров – было печатано в Москве²⁷⁸⁶.

В 1740-м голу «при библейном печатании в Александро-Невском Монастыре» по определению Святейшего Синода было напечатано 3 завода, то есть 3.600 экземпляров, ставленнических иерейских грамат нового образца для ведомства Московской Синодальной Канцелярии: и епархий Новгородской, Вологодской, Псковской и Коломенской. Для прочих епархий граматы изготовляла Типография Московская, а для Киевской – Киево-Печерская²⁷⁸⁷.

В ноябре 1740-го года Святейшим, Синодом было определено напечатать в Типографии при Александро-Невском Монастыре для повсеместной рассылки 2 завода высочайшего указа, подписанного именем Его Величества государынею правительницею великою княгинею всея России Анною, о сохранении страха Божия и благочестия и исполнении Христианского долга и благочинном поведении в церкви, назначении к церквам достойных и искусных священииков, об умножении училищ и школ с добрыми учителями, о наставлении народа в Законе Божием, о должном содержании святых храмов и восиптательных домов и об обращении иноверных²⁷⁸⁸.

II. У историка Петербурга Богданова отмечена «Библиотека при Александро-Невском Монастыре которая употребляется как для общего братства и сочинителей проповеди слова Божия, так и для Семинарии»²⁷⁸⁹.

В декабре 1729-го года в «монастырскую Александро-Невского Монастыря Библиотеку» принято было иеродиаконом Ианнуарием 88 книг, приобретенных у профессора Скяды²⁷⁹⁰.

С 1729-го года в Монастырь стали выписывать, по распоряжению архимандрита Петра, излаваемые в Типографии Академии Наук «иностранные реляции с примечанием», выходившие 2 раза в неделю, по подписной цене 5 рублей в год²⁷⁹¹.

Чрез почт-директора Немецкого почтового двора преосвященный Стефан получал «присылаемые из-за моря Латинские печатные ведомости», по 10-и рублей за год, а из Академии Наук «Русские Ведомости, с примечаниями», выходившие дважды в неделю²⁷⁹².

Монастырская Библиотека содержала в себе, кроме книг собственно Библиотеки, весь склад книг, напечатанных в монастырской Типографии, которые и поступали в продажу²⁷⁹³. В 1736-м году оставалось напечатанных в Александро-Невской Типографии 66 Букварей²⁷⁹⁴.

27-го октября 1736-го года последовал на имя Святейшего Синода высочайший указ: «Указали мы оставшие после покойного Новгородского архиепископа Феофана книги отдать с подлинным описанием в Александро-Невский Монастырь, которые, убрав, содержать в том Монастыре в особливых палатах, не смешивая с другими монастырскими книгами, и повелеваем нашему Синоду учинить по сему нашему указу. Анна»²⁷⁹⁵. Святейший Синод сделал к исполнению этого указа соответствующие распоряжения, предписав немедленно представить Синоду подлинное описание книг²⁷⁹⁶. Описи книг, однако, не было представлено²⁷⁹⁷. Но книги были переданы, – однако, не все, и часть их – «оставшие за отдачей в Невский Монастырь²⁷⁹⁸, – по высочайшей резолюции 22-го марта 1737-го года назначены были к продаже.

В 1740-м году по высочайшему указу велено было оставшпиеся после преосвященного Феофана пожитки собрать все в «одно место и из оных книги отдать для обучения школьников в Александро-Невской Семинарии». Книги были переданы в Александро-Невскую Библиотеку в 1741-м году²⁷⁹⁹.

В 1740-м году Святейший Синод поручил своему члену, епископу Вологодскому Амвросию разобрать накопившиеся в Синоде книги, частью оставшиеяся после умерших архиереев, частью конфискованные, и подходящие по содержанию передать в Библиотеку Александро-Невского Монастыря, из тех, которых в ней нет²⁸⁰⁰.

В 1742-м году, по именному указу, принадлежавшие преосвященному Феофану книги были переданы из Невского Монастыря в Новгородский Архиерейский Дом²⁸⁰¹, в раепоряжение архиепископа Новгородского Амвросия (Юшкевича), который для их приема выслал префекта своей Семинарии²⁸⁰².

«Библиотеки содержателем» в 1728-м году был иеродиакон Ианнуарий²⁸⁰³.

20-го июня 1737-го года назначить хранителем Библиотеки, вместо иеродиакона Ианнуария, иеродиакон Епифаний²⁸⁰⁴, а 30-го мая 1741-го года «имевшийся в Монастырь у хранения Библиотек, как монастырской, как и покойного преосвященного Феофана, архиепископа Новгородского, хранитель», иеродиакон Епифаний был освобожден от возложенного на него послушания и на его место назначен монах Феофил (Краснопольский)²⁸⁰⁵, вскоре произведенный во иеродиакона²⁸⁰⁶. Он принял монашество в Слуцком Монастыре и был в нем проповедником, в 1737-м году отправился в Смоленск довершать образование, – он не изучал Богословия, – учился в Смоленске год, но, к его несчастью, скончался учитель Богословия и его учение пресеклось. Он желал отправиться куда-либо далее докончить образование, но местный преосвященный оставил его в Смоленске учителем и проповедником. Он просился у Святейшего Синода взять его из Смоленска и был вызван в 1739-м году членом Святейшего Синода, преосвященным Стефаном!» в Александро-Невский Монастырь. Отсюда он намеревался отправиться в Москву, для изучения Богословия, но был задержан в Невском, «яко не было кому содержать Библиотеки». Жажда образования его томила, и хотя в Невском он получил уже и иеродиаконство, тем не менее, имея «лета еще ео остарелые» и желая «не так иных учащихся обучати, как и сам еще учитися», в апреле 1743-го года просился об определении его для дальнейшего учения. Его просьба была удовлетворена и в мае 1743-го года он подписывается уже «бывшим библиотекарем». Будучи библиотекаром, он занимался переплетом книг²⁸⁰⁷.

В 1741-м году при назначении библиотекарем монаха Феофила (Краслопольского) ему была дана ииструкция, обязывающая разобрать книги, содержать в исправности их опись, никому не выдавать книг без расписки и вести приходо-расходные книги по Библиотеке²⁸⁰⁸.

III. Деревянная Благовещенская церковь, с открытием Богослужения в каменных монастырских церквах, получила постепенно значение приходской церкви для достаточно населенной Подмонастырской слободы. В 1732-м году в ней значилось 198 домохозяев²⁸⁰⁹. Для этой церкви быль назначен и особый священнослужитель. Таковым был иеромонах Галактион (Дубинин). В 1730-м году он был назначен строителем Боровенского Монастыря. За время своего служения при Благовещенской церкви ои приобрел для нее много утвари. 9-го марта 1730-го года при церкви состояли иеререй Симеон Иосифов, крылошенин, поддьяк, 2 пономаря и псаломщик²⁸¹⁰.

По штату, проектированному в 1732-м году, у Монастыря, вне его, в слободе, показана приходская церковь с причтом. На ее содержание было означено: одному священнику 30 рублей и 15 юфтей хлеба, двум дьячкам и пономарю – каждому по 15-и рублей и 6-и юфтей; сторожу 10 рублей и 6 юфтей²⁸¹¹.

В 1740-м году при приходской Благовещенской церкви состоял священник Андрей Геневский и пономарь Автоном Карпов. По ведомости 1740-го года, состояло в приходе дворов 246, мужчин 1.049 и женщин 836, всего 1.885 душ. После Геновского священником был Иван Васильев, но поступил в Монастырь. «Иеромонахи отправляли церковную службу и в приходе совершали мирские требы²⁸¹². В марте 1742-го года пономарь Карпов был определен во священника к Преображенской церкви на монастырских кирпичных заводах²⁸¹³.

IV. Монастырь по-прежнему оставался избранным меетом погребения для жителей столицы. В Монастыре погребали в двух Благовещенских церкнах, деревянной и каменной, и на кладбище при деревянной церкви, получившем впоследствии именование Лазаревского, по церкви Воскрешения Лазаря.

Здесь, на монастырской территории, сложили свои кости многие выдающееся люди того времепи, скончавшиеся в столице. У историков Петербурга Богданова и Рубана и у историка Лавры, архимандрита Амвросия в списке погребенных на Лазаревском кладбище указаны члены семейств князей Трубецких²⁸¹⁴, Мещерских²⁸¹⁵, Римских-Корсаковых²⁸¹⁶, Хитровых²⁸¹⁷. Здесь погребен духовник цесаревны Елисаветы Петровны, иерей Константин Феодорович Шаргородский, скончавшийся в 1735-м году²⁸¹⁸.

В 1740-м году недалеко от церкви погребен Грузинский царевич Симеон Леонович, начавший собою образование целого Грузинского уголка, где нашли упокоенис члены Грузинского царственного Дома²⁸¹⁹.

В деревянной церкви были погребены члены семей графов Мусиных-Пушкиных²⁸²⁰, мать монастырского комиссара Литвинова²⁸²¹.

«На правой стороне, у деревянной церкви» в 1741-м году погребен скончавшийся 3-го мая архиепископ Тверской Феофилакт (Лопатинский)²⁸²².

В 1725-м году на кладбище погребен тайный советник Геспен, лютеранин, из свиты герцога Голштинского Карла Фридриха, близ могилы другого иноверца, генерала Вейде²⁸²³.

В 1726-м году граф Савва Рагузинский пожелал похоронить в Благовещенской каменной церкви умершую свою мать, монахиню Феофану, «и дочь его прежде погребенную перенести в один гроб в ту церковь». По всеподданнейшему докладу архимандрита Петра о том, взимать ли с графа Рагузинского положенные за погребальное место 500 рублей, Государыня 4-го января 1726-го года повелела: «погребети безденежно, для того что оная старуха по столетном жития своего веку пожелала из своего отечества для благочестия выехать и кости свои положить в Российском Государстве, для того и внуку ее положить с нею в одном месте; а другим сие не в образец»²⁸²⁴.

В Благовещенской каменной церкви погребена скоичавшаяся 24-го июня 1733-го года царевна Екатерина Иоанновна; «на левом крылосе» погребен генерал-прокурор, граф Павел Иванович Ягужинский, скончавшийся 16-го апреля 1736-го года²⁸²⁵.

19-го июня 1740-го года погребен в Монастыре, по определению Святейшего Синода, член Синода, епископ Коломенский Киприан (Скрипицын), скончавшийся 16-го июня в 7-м часу по полуночи²⁸²⁶, когда-то иеромонах Александро-Невского Монастыря.

Вклады, первоначально вносимые при погребении на Александро-Невском кладбище в пользу Монастыря, с течением времени были фиксированы в определенную плату за места погребения. В 1726-м году архимандрит Петр постановил «деньги за погребатольные в Невском Монастыре места» «сбирать» на содержание Школы при Монастыре – «профессору, грамматисту и сторожу в жалованье и школьникам на одежду»²⁸²⁷.

По сведениям 1740-го года, за погребение в Монастыре иностранные платили 100 рублей, а Российские 50 рублей за могилу! деньги употреблялись на семинаристов²⁸²⁸.

Но бывали и бесплатные погребения.

В 1734-м году Святейший Синод определить тело умершего 9-го декабря секретаря Синода Алексея Волкова, «за его бывшую при Святейшем Синоде службу», погребсти в Александро-Невском Монастыре безвкладно²⁸²⁹.

В 1738-м году, Комиссия учрежденная о С.-Петербургском строении, назначив в Петербурге определенные места для кладбищ, постановила «при Невском Монастыре погребениям быть по-прежнему»²⁸³⁰. При вопросе об устройстве кладбищ обывателями в 1740-м году предполагались отговорки последних, что они погребают своих умерших в Александро-Невском Монастыре²⁸³¹. Комиссия, назначив в 1738-м году определенные места для кладбищ, выработала и правила содержания кладбищ. Для «повышения мест» кладбища должны быть окружены каналами и в пристойных местах на них должны быть выкопаны пруды, вынутою землею должны быть засыпаны низшие места, кладбища вокруг должны быть огорожены деревянными заборами, при кладбищах должны быть построены «потребные для караула и житья могильщикам и содержания к тем погребениям всяких потребностей деревянные покои», – все это должно быть сооружено на церковные доходы²⁸³². В 1740-м году, по соглашению Комиссии с Духовным Правлением выработаны дополнительные правила, утвержденный Святейшим Синодом: «чтоб к погребению мертвых телес могилы глубже копали и кирпичем выкладывали», за чем должны наблюдать как священники, так и полиция; устройство кдадбищ возложено было на обязанность обывателей²⁸³³.

V. Архив Александро-Невского Монастыря, заключавший в себе дела монастырской Канцелярии, начал существовать, по естественному порядку, вслед за накоплением решенных дел. Но организован, как следует, он был не сразу.

В январе 1727-го года делается запрос «Канцелярии Александро-Невского Монастыря имеющему Архиву»²⁸³⁴. Однако Архив был совершенно не устроен до 1742-го года. В зтом же году 15-го марта состоялось следующее определение монастырской Канцелярии.

«Понеже Троицкого Александро-Невского Монастыря в Канцелярии, с начала той Канцелярии, но только дела разобраны по годам, и каждое дело с делом снесено, как по приказному порядку надлежит, и описаны, но многие в разностях разбросаны и не сшиты, чего ни в последних местах не водится, и когда какого дела спросят, то всегда всей Канцелярией принуждены искать и во многие дни, а иного за оными разности и вовсе сыскать не могут, и для того что сыщут, из того и делают, а того ж дела, что за объявленною разностью тогда не сыщут, и пропущают, и из того великие в делах проронки и неисправы и Невской Канцелярии поношении и в неисправы ж причитается, и за теми приисками во исправлении дел продолжении и конечные остановки чинятся напрасно. Того ради, по указу Ее Императорского Величества, Троицкого Александро-Невского Монастыря Канцелярия определили: все во оной Александро-Невской Канцелярии дела разобрать по годам и по числам и дело с делом сшить и, разнумеривая, описать порядком имеющиеся в повытьях каждому повытчику с своим повытьем, в Архив особым, и при той описи и содержания Архивы быть оной Канцелярии пищику Сысою Васильеву, и, описывая в повытьях, дела решенные отдавать с роспиской оному Васильеву, а в Архиве, описав и под описью подписав, содержать во удобных местах все ему ж, Васильеву, и, учиня опись, объявить Канцелярии. И о том повытчикам и оному Васильеву объявить с крепкою подпискою, дабы впредь в приисках и во исправлении дел остановки не чинилось, которой для в Архиве описи на время взять подьячих или писцов из Старорусской Вотчинной Конторы трех и из Сомерской волости двух человек, которых велеть выслать на монастырском коште в самой скорости, и о том в те вотчины к правящим послать указы, а как присланы и разбор и опись дела чинить будут, довольствовать монастырской пищей – остатками от братии, а как верно и непродолжительно опишут, тогда их, награда по рассмотрению, отпустить в прежние места. И сие определение в Александро-Невской Канцелярии записать в книгу. Подлинное определение закрепили: эконом, иеромонах Дорофей; казначей, иеромонах Андроник (Шуйский); стряпчий Агей Сабасов»²⁸³⁵.

Двое из Старорусской Конторы прибыли к 1-му апреля и принялись за разбор дел, имевшихся в Архиве, по годам, месяцам и числам. Позднее прибыли и другие. Некоторые из присланных оказались столь неопытными, что, по заявлению Васильева, от них «при разборе и сношении дел нималого споможения не имеется». Они были «отрешены», В виду того, что в Монастыре на остаточной от братии пище содержалось много народа: семинарские служители, новокрещенные Турки и Персияне, – «немалое число, на которых?, монастырские хлебники печением хлебов, а повары варением пищи исправлялись весьма с нуждою», – в конце апреля решено было давать им, вместо пищи готовой, деньги на прокорм и припасы – по 2 копейки на день, муки ржаной по 2 четверти, круп и гороху по ¹/₄ четверика, соли по 3 фунта. Их семьи положенные оклады получали на местах по-прежнему. К концу октября разбор и опись Архива были закончены и 26-го октября состоялось новое постановление Канцелярии: «Александро-Невская Канцелярия определили: выше-показанных взятых из Старорусской и Сомерской вотчин подьячих и пищиков отпустить в прежние их места, а учиненную вчерне опись набело велеть переписывать и без них имеющимся при Невской Канцелярии пищикам, а буде ими за другими делами исправиться будет вскоре не можно, просить из Невской Семинарии добрых писцов потребное число, и тое опись переписывать и учинить во всем по определению, и по-вытчикам велеть, ежели у кого не описаны, описать и объявить вскоре, и того оному Сысою прилежно подсматривать и принуждать и, что чиниться будет, Канцелярии объявлять письменно, а буде кто в описи лениться будет, держать скованными без выпуску, не смотря ни на какие отговорки, а помянутым подьячим и пищикам, кто с начала сего октября отпущен будет, за неленостные их труды и разобрание и опись показанных прежних годов дел и книг, в напутие и награждение, кому не выдано на сей октябрь месяц, выдать определенный провиант и деньги, а буде ж которые из них зачем удержатся, тем против того ж счисля за месяц же». Двух особенно усердных, «за нленостные их при показанной описи труды, определить в помянутой Старорусской Конторе против прочих той Конторы подьячих денежным и хлебным жалованьим, по рассмотрению тамошних управителей и по достоинству их, кто чего будет достоин, без излишества, и быть им по-прежнему у дел в той Конторе, во всякой исправности и трезвости»²⁸³⁶.

При этом разборе и описи дела в Архиве значатся с 1711-го года по 1737-й²⁸³⁷.

I.Богослужение. Богомольцы. Полковая церковь в Монастыре. Служба святому Александру Невскому. Пасхальный звон. Колокола. Кресты с мощами. Похоронные принадлежности. Митра

II.Монастырские торжества. Высочайшие посещения. Праздник 30-го августа трапеза; приготовления; пушечная пальба. Участие Монастыря в погребении Государей и Государынь и принесение верноподданнической присяги. Отпевание архиепископа Феофана (Прокоповича)

III. Черты быта. Жалобы монашествующих. Проступки и наказания. Оправдательная присяга. Отпуски и отлучки. Бегство. Стол, помщение и содержание. Медицинская помощь. Награды. Вопрос о кабаке близ Монастыря

I. Уставное Богослужение в Монастыре привлекало Богомольцев. В Монастырь, по свидетельству документов того времени, приезжали для моления знатные персоны и приходило всякого чина людей множество²⁸³⁸.

В 1742-м году подле «церкви Лазарева воскресения» поставлена была полковая церковь Киевского. пехотного полка, стоявшего постоем в Подмонастырной слободе²⁸³⁹.

26-го июля 1727-го года указом Верховного Тайного Совета велено было собрать в Сенат распубликованные в предшествовавшем году манифесты по делам Розыскной Канцелярии и в Святейший Синод книгу «Правда воли монаршей», разосланные по всем церквам. Святейший Синод от себя прибавил распоряжение: «и напечатанные в Типографии Троицкого Александро-Невского Монастыря святому благоверному великому князю Александру Невскому Службы – все собрать» в Синодальную Канцелярию, Московскую Дикастерию и в Архиерейские Дома «и хранить те Службы до указа в целости, впредь же празднество великому князю Александру Невскому отправлять по-прежнему по месячной Минее²⁸⁴⁰.

31-го августа 1730-го гола архиепископ Феофан объявил Святейшему Синоду высочайшую волю, чтобы впредь каждогодно праздновать святому – Александру Невскому 30-го августа. Синодальные указы разосланы были 28-го октября 1730-го года. Святейший Синод и на этот раз подтверднл, чтобы служба 30-го августа была отправляема по месячной Мине на 23-е ноября, а не по новонапечатанным в 1724-м и 1725-м годах Службам²⁸⁴¹.

В Александро-Невском Монастыре празднование 30-го августа совершалось с 1734-го года, по словесному приказу архимандрита Петра, по напечатанной в 1725-м году особливой книге. Во всех же других церквах, по епархиям служба отправляема была, где были месячные Минеи, по месячной Мине!, а гд! их не было, по общей Минее, во многих же местах и по особливой книге, напечатанной в 1725-м году. И даже в Петербургских церквах служба отправлялась 30-го августа по всем трем видам²⁸⁴². В некоторых епархиях 30-е августа считали не столько праздничным, сколько табельным днем, – днем заключения мира со Свейскою Короною²⁸⁴³.

В 1740-м году Святейший Синод запросил всех епархиальных архиереев «о праздновании святому благоверному великому князю Александру Невскому, ежегодное августа в 30-м числе празднование повсюду во всех церквах бывает ли, и по месячным ли Минеям, или по учиненным о том особливым Службам, или по другим книгам, и каким именно, и каковым образом точно»²⁸⁴⁴.

25-го августа 1741-го года Новгородский архиепископ Амвросий объявил в Святейшем Синоде, что Ее Императорское Высочество благоверная государыня великая княгиня Анна, правительница всея России именным по докладу его преосвященства указом 28-го августа повелела: отныне нигде в церквах 30-го августа о заключении мира со Свейскою Короною установленного молебствия и торжества не отправлять, а празднование в тот день чинить точно святому Александру Невскому, для его пронесения святых мощей, по положенной в месячной Мине службе». 24-го сентября об этом были разосланы синодальные указы²⁸⁴⁵.

По высочайшему повелению, в день Пасхи «ко всенощному бдению» благовест начинал в начале второго часа по полу ночи Троицкий собор. За ним благовестили все церкви и продолжали благовест до начала пушечной пальбы. В это время пели канон Великой Субботы, облачались в праздничные одежды и исправляли «литий надлежащую с хождением около церкви – в тот же благовест, не звоня отнюдь в прочие колоколы». Затем, дойдя до начала утрени, останавливались и были «во всякой готовности, ожидая пальбы из пушек, благовест продолжать непрестанно и твердо смотреть отвсюду, когда из пушек только станут палить, то в самый тот момент везде зазвонить во вся и священно-служителям начинать» пасхальную службу возглашением славы Святой Единосущной и Животворящей Троице и пением «Христос воскресе»²⁸⁴⁶.

В августе 1726-го года был доставлен в Монастырь и «выгружен» большой Иверский колокол в 800 пудов. С Иверской колокольни он был снят еще весною 1725-го года, и доставлен к реке Валдайке, а здесь помещен на «нововыстроенную» барку и «за озеро перепроважен», но «за упалою вешнею водою в Валдайке реке остановился в судне на мели» к вечеру 8-го мая на 8-й версте от пристани, где и оставался под охраной до следующего года. В мае 1726-го года двинуть в дальнейший путь. Доставка колокола обошлась в 1.417 рублей. Так как для такого большого колокола не было в Монастыре подходящей колокольни, то для него была выстроена особая на 4-х деревянных столбах колокольня «у каменного здания, к Неве реке, лротив 3-ей линии»²⁸⁴⁷.

В 1742-м году Сенатом передан в Монастырь доставленный в Петро-Павловскую крепость «медный Российский колокол в 14 пудов 28 фунтов, взятый в Борго, в Финляндии, со Шведской кирки. Передача почему-то замедлилась и колокол был доставлен в Монастырь из Гарнизонной Канцелярии только 16-го мая 1743-го года²⁸⁴⁸.

По Духовному Регламенту²⁸⁴⁹ положено было остающегося после смерти архиереев, архимандритов и игуменов и прочего монашеского чина соботвенного их имения родственникам и свойственникам в награждение ничего не давать, но таковые вышних чинов присылать в Синод, а низших – обирать в монастырскую казну. По высочайшему указу 21-го июня 1737-го года велено было остающиеся после духовных персон пожитки, кроме подвергающихся порче, как, например, платье, собирать в одно место и никому не раздавать и ни на что не употреблять без особливого о том указа; платье же и тому подобные вещи продавать, а вырученные деньги присовокуплять к прочим пожиткам. Высочайшим указом 20-го декабря 1737-го года велено было из конфискуемых пожитков «иконы и всякую утварь и книги церковные не продавать, но отсылать в Синод, и такую утварь и книги из Синода раздавать по рассмотрению в бедные Монастыри и церкви разные, где их недовольно, а иконы хранить в Синолальном Казенном Приказе». К виду ожидаемого накопления в Синоде церковных вещей, Синодом в 1740-м году испрошено было высочайшее разршение на раздачу их в бедные Монастыри и церкви, причем в резолюции сделано была оговорка, что «ежели меж тем являться будут святые кресты с мощами, такие отдавать в Невский Монастырь» по описи²⁸⁵⁰.

В 1742-м году, вместе с передачей в Монастырь разных одеяний, оставшихся после, покойного архиепископа Феофилакта (Лопатинского), передан был в Монастырскую ризницу бывший у преосвященного серебряный крест, в котором помещался деревянный крест со святыми мощами²⁸⁵¹.

В Александро-Невский Монастырь, наряду с Петербургскими церквами и отчасти иногородними Монастырями, были розданы принадлежности траурной церемонии при погребении Императрицы Анны Иоанновны: 100 епанеч, 34 попоны²⁸⁵².

29-го марта 1727-го года Императрица прислала в Монастырь с домовым Ее Величества обер-интендантом Петром Ивановичем Мошковым архимандриту Петру драгоценную митру, конфискованную после отрешения архиепископа Феодосия. В августе архиепископ Феофан возбудил в Святейшем Синоде дело об отобрании этой митры, бывшей уже безверхнего алмазного креста, в Новгородский Архиерейский Дом и, после долгих настояний, добился этого в 1732 году²⁸⁵³.

II. Монастырские торжества по-прежнему обставляемы были всем благолепием и по-прежнему нередко были удостаиваемы высочайшего посещения.

К прибытию Государыни в Монастырь 30-го августа 1726-го года составлен был подробный церемониал. «1. О пришествии Ее Императорского Величества с высокой их Фамилией в Монастырь заранее праздника ехать господину архимандриту с прошением к Ее Величеству на праздник: ко всенощной л, или к литургии изволит быть, сухим путем, или флотом, – о том объявить в Монастыре. 2. По той ведомости, в церкви, где стоять Ее Величеству, велеть убрать место архитектору, и где стоять Их Величества Фамилии, из трапезы обставить ширмами и, взяв у ризничего, настлать коврами. 3. Ежели Ее Императорское Величество изволит быть ко всенощной, заготовить архитектору, где надлежит, приличную луминацию, а в Монастыре во властинских кельях, в каменном строении, в братских кельях зажечь свечи, исправить в Канцелярии и слободе. 4. Ежели Ее Величество изволит быть сухим, расставить вестовых выезжих у почтового двора и на барке, что у канала, и велеть им смотреть, – первому, когда Ее Величество выступить до кареты, ехать и стать на месте второго и отдать ему весть, а второму в Монастырь ехать наскоро и репортовать о том эконому, а ему донести господину архимандриту, по той ведомости в Невском благовестить. А первому вестовому остаться у канала на месте второго и смотреть, как Ее Величество будет выезжать из Аничковой, тогда ему ехать в Невской наскоро и отрепортовать по вышеписанному. Тогда, ежели в навечерии будет, в Монастыре и слободах зажечь свечи и луминации. 5. На колокольне звонарям смотреть, как Ее Величество приближаться будет к слободе Невской, тогда звонить во вся, покамест на Монастырь войдут. 6. При въезде в Монастырь отдать честь пушечного пальбою изо всех пушек. 7. Монахам в Монастыре от каменной церкви на мосту стоять в мантиях в две линии и отдать Ее Величеству поклон. 8. А ежели Ее Императорское Величество в Невский Монастырь изволит быть флотом, то из выезжих поставить одного на пристани у Литейного двора, а другого против Охты и первому смотреть, как Ее Величество изволить маршировать, ехать к Смольному двору и отдать весть второму, которому ехать в Монастырь и отрепортовать эконому против вышеписанного. 9. По той ведомости в Невском благовестить, а оставшемуся на месте второго у Смольного двора первому дозорщику смотрть, когда Ее Величества баржа или яхта будет приближаться к Смольному двору, тогда ехать в Монастырь наскоро и отрепортовать по вышеипсанному; ежели в вечер, зажечь свечи и луминации. 10. Когда баржа или яхта будет равняться против слободы, тогда звонить во вся, дóндеже дойдут до Черной речки; как станут равняться против Монастыря, к Черной речке, тогда отдать честь пушечной пальбой из всех пушск; а потом паки звонить, покамест войдут в церковь, а при входе в Монастырь монахам поклон отдать против вышеписанного»²⁸⁵⁴.

Государыня была на празднике, царевна Екатерина Иоанновна кушала «от архимаидрической кельи во втором столе», вместе с знатными дамами в числе 20-и персон. Гостей было так много, что некоторые столы пришлось накрывать дважды²⁸⁵⁵.

Государыню ждали в Монастырь 25-го марта 1727-го года²⁸⁵⁶.

Ожидая высочайшего посещения 30-го августа 1727-го года, архимандрит Петр распорядился отделать «для покою Его Императорского Величества» две верхних кельи второй линии, поставить мраморный стол на резных золочоных ножках, резную вызолоченную кровать и для нея заготовить пуховик с изголовьем, одеялом и завесами. В той же линии готовилось помещение и для светлейшего князя. Ремонтировались и убирались и другие монастырские помещения: прихожая, зала, библиотека, кельи²⁸⁵⁷.

Закупали порох к пришествию Ее Величества в Монастырь в 1732-м, 1733-м годах²⁸⁵⁸.

Когда ждали высочайших особ к столу, приглашали из гофмейстерской части кохмейстеров, поваров и хлебников, закупали в Дворцовой Канцелярии Венгерского вина²⁸⁵⁹. Из кладовых вынимали монастырскую медную, оловянную и хрустальную посуду, занимали недостающее, от высочайшего Двора занимали серебряный сервиз²⁸⁶⁰.

На праздник в высочайшем присутствии устраивался большой обед, занимавший все помещения первого этажа двух линий каменного корпуса. В 1727-м году в архимандрнчьей келье, за двумя столами размещались царская Фамилия, высшие сановники, члены Святейшего Синода; в «другой палате» был стол для «придворных дам и ближних девиц»; в «трапезе от архимандрнческих келий по правую сторону» – 3 стола для камергеров и придворных кавалеров, адютантов и «знакомцов» и пажей. Во второй линии – в первой палате стол для девиц, во второй – стол для гайдуков, скороходов, возниц и конюхов. В деревянной трапезе – стол для господских людей²⁸⁶¹.

К празднику 30-го августа 1726-го года архимандрит Петр, в ожидании многих гостей, велел заготовить 3-х больших свиней, 30 поросят, 200–300 Русских цыплят, 100 Русских кур, 12 Индейских кур, 30 пар гусей, 30 пар утят, 3.000 яиц_; 3-х барашков, 3-х быков, 4-х телят²⁸⁶². Дворцовый кохмейстер прибавил в реестр 10 окороков, 12 языков, 20 поросят, тетеревей, рябчиков, куличков, 15 баранов. К 5-и пудам наличного крупного пушечного пороху для пальбы «в пришествие Ее Императорского Величества» прикуплено было еще 9 пудов, да мелкого пороху – на затравку 30 фунтов и 10 фунтов фитиля²⁸⁶³.

В пришествие Государыни обыкновенно «отдавали честь пушечной пальбой». «В пальбе при банкете» обыкновенно выходило пороху до 12-и пудов²⁸⁶⁴.

Сохранилось описание пушечной пальбы в праздник 30-го августа 1726-го года: «а., для приществия Ее Величества в Монастырь честь отдана Ее Величеству с 21-й пушки; б., морскому флоту по проезде к Монастырю честь отдана с 11-и; в., по отходе обедни сигнал с 11-и; г., Ее Величество как изволила хлеба кушать, по белому флагу 2 сигнала, с 11-и; д., по синему флагу, с 7-и 4 сигнала; е., по красному с 5-и 3; ж., из Монастыря Ее Величество изволила до яхты ехать, честь отдана Ея Величеству с 11-и; з., изволила Ее Величество с баржи на яхту идти, честь отдана с 11-и; и., морскому флоту по отъезде от Монастыря честь отдана с 11-и; i, по отъезде Ее ж Величеству, по приказу господина архимандрита Петра, с 11-и 2 сигнала; к., еще по синему с 7-и 1. И оных вышеписанных больших сигналов 10, малых 7». Пороху израсходовано было крупного 12½ пудов, затравочного ½ пуда²⁸⁶⁵.

Пальба из пушек происходила не только в праздник 30-го августа, «в пришествие» высочаиших особ, но и в другие дни. Монастырь требовал в 1726-м голу прикупки 5-и пудов пороху к 7-му сентября. В этот день в Монастыре на банкете был князь Меншиков. Пальба была следующая: «как изволил господин светлейший князь с министры хлеба кушать, по белому флагу с 9-и 1 сигнал, по синему с 7-и 3, по красному с 5-и 7; по отъезде оных персон с 11-и 2 сигнала, еще с 7-и 1; итого 14». Пороху было израсходовано по 6-и пудов²⁸⁶⁶.

Кроме того, порох был в расходе на малые пушки на торшкоут, затравочный иногда брали «в дорогу», фунта по 3²⁸⁶⁷.

В 1726-м году на иллюминацию вышло 5 пудов сальных свеч. Свечи были зажжены в окнах каменных и деревянных келий, в щите на мосту и в фонарях у ворот²⁸⁶⁸. Для ночной иллюминации покупали также смоляные бочки, 30 штук²⁸⁶⁹.

Перемена царствований отражалась в жизни Александро-Невского Монастыря прежде всего участием в погребальном обряде и принесением верноподданнической присяги.

Императрица Екатерина I скончалась в 9 часов по полудни 6-го мая 1727-го года. «По уставу и высокому определению теста-мента» покойной Государыни на императорский престол восшел бывший наследником Император Петр II, о чем и возвещено было манифестом 7-го мая 1727-го года²⁸⁷⁰.

В первом часу по полуночи 18-го января 1730-го года Император Петр II скончался от оспы. С его кончиной пресеклось наследство императорского мужеского колена. Общим желанием и согласием всего Российского народа избрана на Всероссийский престол тетка скончавшегося Государя, дочь Царя Иоанна Алексеевича, государыня царевна Анна Иоанновна²⁸⁷¹. Архимандриту Петру послано было из Святейшего Синода 5 манифестов и 50 присяжных листов²⁸⁷². Архимандрит приносил присягу в Троицком соборе, вместе со всем Петербургским духовенством²⁸⁷³, а прочие того Монастыря чиновные, соборные, крылосные и разных служб иеромонахи, иеродиаконы, монахи, церковные служители и семинаристы – в каменной Благовещенской монастырской церкви»²⁸⁷⁴.

Императрица Анна Иоанновна скончалась 17-го октября 1740-го года²⁸⁷⁵. На престол вступил Иоанн III и правительницей стала принцесса Анна, супруга принца Антона Ульриха²⁸⁷⁶, или, по официальному титулу, его высочества, светлейшего герцога Антония Брауншвейг-Люнебургского²⁸⁷⁷. В ноябре 1740-го года отпечатаны были формы возношения в церквах царских имен: о благочестивейшем самодержавнейшем Великом Государе нашем Императоре Иоанне Иоанновиче всея России; о благоверной государыпе правительнице всея России, великой княгине Анне и о супруги ее (благородном) его высочестве государе герцоге Брауншвейг-Люнебургском, о благоверной государыне цесаревне Елисавете Петровне²⁸⁷⁸.

Церемония погребения царевны Анны Петровны, герцогини Гольштейн-Готторпской, совершалась при участии монашествующих Александро-Невского Монастыря. Перед архиереем, шедшим пред гробом, или архимандрит и Александро-Невский наместник, пред ними 3 Петербургских протопопа, а еще ранее иеромонахи Александро-Невского Монастыря, Петербургские священники, диаконы и клирошане Невского Монастыря в мантиях по 4 в ряд, затем певчие придворные и архиерейские, Петербургские церковники и снова «Невские клирошане»²⁸⁷⁹.

11-го сентября 1736-го года член Военной Коллегии, генерал-майор Измайлов словесно объявил в Святейшем Синоде высочайшее повеление, чтобы тело скончавшегося первенствующего члена Святейшего Синода, архиепископа Новгородского Феофана «завтрашнего дня из дома его преосвященства вынести, перевезть чрез Неву на Литейную пристань, а от оной сухим путем препроводить в Невский Монастырь и тамо совершить по его преосвященстве надгробное чинопоследование, а по совершении сего отправить тело в Новгород»²⁸⁸⁰. У архиепископа Феофана в Петербурге было 4 дома. Новгородский архиерейский на Васильевском острове и 3 «персональных»: на С.-Петербургском острове, на Адмиралтейской стороне и Приморский²⁸⁸¹. На С.-Петербургском острове, близ Карповки, был деревянный, однако, ценился дороже других, в нем была домовая церковь, Приморский – каменный, а на Адмиралтейской стороне тоже каменный, но «обгорелый»²⁸⁸². Скончался он 8-го сентябри 1736-го года «4-го часа по полудни в 24-ой минуте», в Карповском доме²⁸⁸³. При кончине присугствовали 3 члена Святейшего Синода и в их числе Александро-Невский архимандрит Стефан. Тело стояло в Карповском доме в средней палате и над ним «читано было днем и ночью попеременно с Петербургских церквей священниками надгробное евангелие». 12-го сентября тело положено было «духовными персонами во уготованный гроб, который обит был в средине чернело тафтою, а по внешней стороне черным сукном и по местам шелковым позументом». В 9-ом часу прибыли «Святейшего Правительствующего Синода все члены и прочие духовные персоны и С.-Петербургских всех, церквей священники с диаконы». После литии гроб был вынесен из палат. Протопопы и священники Петербургсктх церквей, шедшие по 3 человека в ряд, составили 21 ряд. Всех участников церемонии, с певчими, было 241 человек. Во время следования погребальной церемонии от Карповского дома во всю дорогу – по суше, по воде и опять по суше – был в Александро-Невском Монастыре продолжительный благовест в один большой колокол. А когда церемония стала приближаться к Монастырю, то в Монастыре «начали звон во все колокола, который и продолжался до времени перенесения тела его архиерейства в церковь». «По пришествии церемонии к Невскому Монастырю, тело его архиерейства встречено было архимандритом Стефаном с братией и прочим церковным причтом в надлежащей церемонии. И по том встречении гроб его преосвященства несен был 10-ю священниками в обретающуюся в Невском Монастыре церковь Благовещение Пресвятой Богородицы и по принесении поставлен среди церкви». Затем, в начале 11-го часа, началась литургия, в совершении коей участвовал и архимандрит Стефан. В начале 3-го часа отпевание кончилось и гроб поставлен был в футляр и с прежней «церемонией и духовными персоны оной футляр с гробом из означенной церкви несен был священниками к имеющейся в Невском Монастыре на Черной речке пристани, где стояло уготованное для отвезения» тела в Новгорода, судно, покрытое черным сукном²⁸⁸⁴.

Архимандрит Стефан вместе с Нижегородским архиепископом Питиримом и Новоспасским архимандритом Никодимом был душеприкащиком покойного²⁸⁸⁵.

III. В июле 1725-го года 2 иеродиакона Антоний и Гавриил явились в Синодальную Канцелярию и заявили, подавая прошение, будто наместник, иеромонах Илларион говорил, что он был в Святейшем Синоде и там дан ему указ всех иноков бить, что он и исполнил на двух иеродиаконах, приговаривая, что «завтра еще 6 человек бить будет»; и «от таких оного наместника напрасных злых нападок и угрожениев и возвратиться в оный Монастырь они опасны». Сделан был запрос, и наместиник объяснить, что 25-го июля «при выходе из вечерни» иеродиакон Антоний бранил безвинно иеродиакона Евникиана; а в трапезе он же, Антоний, ударил кулаком в лицо читавшего повечерие иеромонаха Иосифа (Кутузова) без причины, отчего произошло смятение и повечерие было не окончено; он же, Антоний, с иеромонахом Петром (Котляревским), да с иеродиаконами Гавриилом, Павлом и Зосимой, пришли к келье наместника и «кричали многое время со многим невежеством, причем иеродиакон Павел снял с себя клобук, бросил на пол и пошел в келью свою простоволос»; 26-го июня иеродиакон Антоний, «при верхних чуланах на переходах бранил и ругал всячески» общего и своего отца духовного, иеромонаха Герасима; за все эти дерзости Антоний и был бит плетьми.

Июля 28-го Святейший Синод определил: иеродиаконов под караулом отправить в Монастырь, а архимандриту Ионе (Сальникееву) исследовать оное дело, и если иеродиаконы окажутся виновными, то при всем братстве учинить им нещадное плетьми смирение²⁸⁸⁶.

Характерный эпизод представляет дело 1728-го года об иеродиаконе Варнаве. Иеpoдиaкoн Варнава 2-го марта 1728-го года явился в С.-Петербургскую Синодальную Канцелярию и объявил «о происшедших непристойных словах Троицкого Александро-Невского Монастыря наместника, иеромонаха Вениамина, к нему, иеродиакону». Заявитель тотчас же был подвергнут допросу и на допросе показал, что наместник за его «в С.-Питербурге нескольких дней умедление и в Монастырь на уреченное время невозвращение, бывчи, в нетерпеливости своего сердца, выговорил ему такие слова, что де вы с иеромонахом Лукою бунтуете». За «тяжкий бой» «он, Варнава, не взыскиваст, понеже вину свою признал»; но укорительные слова наместника, видимо, не давали провинившемуся иеродиакону покоя. Затребовано было от наместника объяснению и тот объяснил, что он «означенного иеродиакона Варнаву за его непослушание и без воли его наместнической из Монастыря выход и за долгое в Монастырь невозвращение, наказуя своеручно, между прочими речьми приговаривал тако: не бунтуйся на начальника, – то есть на него, наместника, – не ведая за ним никакой в государственных интересах причины, Черкасской речи употреблением, противности ради его, Варнавиной, наместническому званию его, по неотвыклости речи Малороссийцам обыкновенной». Подробности дела рисуют такую картину, что иеродиакона Варнаву доставили в Монастырь из города часу в десятом вечера «академисты, неведомо, обманом каким, или сонного». Варнава был посажен в хлебне на цепь. Отец наместник пришел в хлебню и, «положа его, наказывал своеручно, по Черкасскому обычаю, ниже пояса». Дело продолжалось 2 года и в 1730-м году Святейший Синод определил: «иеродиакону Варнаве, за вышеобъявленную продерзость и из Монастыря без позволения командующих над ним отлучение и по мирским домам медление, во оном Троицком Александро-Невском Монастыре при всей братии учинить беспошадное шелепами наказание, дабы впредь ему и, на него смотря, прочим тамошнего Монастыря братии так чинить было неповадно. И о том к архимандриту Петру с братией послать указ, в котором и сие написать: дабы оного Монастыря начальствующие тамошних монахов своеручно бить не дерзали, а чинили б винным наказание по монастырскому обыкновеннию»²⁸⁸⁷.

В 1740-м году до сведения преосвященного Стефана было доведено, что монах Иоасаф (Юзефович) говорил о подаче на него челобитной Государыне. На допросе монах Иоасаф заявил, что пойдет бить челом Государыне о своих обидах, – о каких, не объяснил. Преосвященный при всей братии разъяснил ему, что если его обидел кто из монахов, то нужно жаловаться ему, преосвященному, а если обидел он, преосвященный, то жаловаться Святейшему Синоду, если же есть важное какое дело, то сейчас же можно отослать его и в Тайную Канцелярию, а подавать челобитные Ее Величеству воспрещено еще в 1730-м году. Монах Иоасаф не хотел подчиниться разъяснению и показал запечатанный пакет на имя Государыни. Тогда он вместе с пакетом был отправлен в Святейший Синод.

В Святейшем Синоде пакет был вскрыт. В нем оказались две челобитные на высочайшее имя. Монах Иоасаф, бывший крылосным, жаловался на обделение его братскими доходами и на тесноту помещения, указывая между прочим, что монастырские власти объясняют недостаточность кружки необходимостью содержать семинаристов. В Святейший Синод он не жаловался потому, что в Синоде заседает и преосвященный Стефан. В своей жалобе он «имел согласие» еще с тремя монашествующими – двумя иеромонахами Леонтием (Васильевым) и Иаковом (Пасхиным) и иеродиаконом Афанасием (Галецким).

Святейший Синод 14-го января 1741-го года определил: «оные чернцы за их продерзость, то есть за их намерение в ненадлежащем месте к поданию прошения и тем к уничтожению чести Святейшего Синода и за сочинение на пастыря своего клеветного прошения, которое Язофович подачей и в действо б произвел, ежели б от того, по приказу его преосвященства, удержан не был, подлежали лишению священства и монашества и отсылке в светский суд к жестокому наказанию, понеже они и кроме оного люди подозрительные и веры недостойные, как видно из производившихся о них дел; но по силе милосердного указа 23-го октября 1740-го года прощены и от наказания освобождены», – кроме одного, иеродиакона, который остался под караулом по особому о нем делу, – «с подписками молить Бога за Государыню и Государя и впредь неприличных монашескому чину поступков не чинить»²⁸⁸⁸.

Не вразумленная милостью духовной власти, эта кляузная компания продолжала посылать жалобы во дворец. В апреле 1741-го года иеродиакон Афанасий (Галецкий) писал в жалобе, что «Невский архимандрит и наместник, супротив милости государевой, являют свою природную злобу и явное мучительство ко всей бедной братии», что монастырское начальство преследует не только его, «но и братии явное показует мучительство и обиду». В конце концов он был водворен в Александро-Свирский Монастырь²⁸⁸⁹.

Монах Иоасаф (Юзофович) жаловался в Кабинет на обиды от властей, который его «чуть в гроб плетьми не убили своим мучительством», его преднамеренно посылают нести послушание на огороде, где много женщин, дабы обличить его в нарушении обетов монашеских, заставляют сознаваться в неблагопристойном поведении в церкви и в трапезе, чего не бывало. Он приговорен был Святейшим Синодом к плетям и перемещению в Иосифов-Волоколамский Монастырь, но по случаю рождения сестры Государя освобожден от плетей²⁸⁹⁰.

Служивший во флоте иеромонах Иннокентий (Пузанов) в 1730-м году отпросился в Москву, но там не пристроился и стал в 1732-м году проситься в Александро-Невский Монастырь. За свои 50 лет он переменил около 10-и Монастырей. Святейший Синод удовлетворил его просьбу, но – в январе 1733-го года – определил «быть ему в Александро-Невском Монастыре неисходно и ни до какого священнослужения не касаться, а за непостоянство его учинить ему шелепами наказание при собрании того Монастыря братства на страх прочим»». В 1733-м году понадобились иеромонахи для двух галер, отправляемых в чужие края. И так как в Монастыре, за отсылкой на корабли, оставалось всего 10 иеромонахов, то на одну из галер назначен был Иннокентий, хотя ему и не дозволено служить литургию. После возвращения из кампании, при свидетельстве о безупречном поведении, ему было разрешено священнослужение в 1735м году²⁸⁹¹.

По приговору Тайной Канцелярии в 1734-м году головщик, иеромонах Лука, «за продорзость» его в словах, – он напрасно закричал «слово и дело», – и уставщик, иеромонах Досифей, за недонесение об этом, сообщение постороннему лицу и ложные показания при допросе, присуждены были к наказанию плетьми при общем собрании братии, что и было исполнено в присутствии секретаря Святейшего Синода Замятнина; иеромонаха Леонид, за недонесение, присужден был к содержанию в монастырских трудах по усмотрению Святейшего Синода, и Святейшим Синодом определен к двухмесячному пилованию дров²⁸⁹².

За неуместное препирательство с уставщиком во время вечернего Богослужения иеродиакон Иона был бит плетьми нещадно²⁸⁹³.

Иеромонах Лука, в 1736-м году, в нетрезвом состоянии, бранил наместника, иеромонаха Гервасия, называл его мужиком и говорил ему: «памятуй, как прежде сего был в Тайной Канцелярии, и готовься в крепость». По донесению настоятеля, приговором Канцелярии тайных розыскных дел, иepoмонах Лука наказан был в Монастыре, при собрании всех монашествующих, плетьми²⁸⁹⁴.

14-го ноября 1740-го года наказан плетьми монах Иоасаф (Юзефович) за совокупность проступков²⁸⁹⁵.

Плети собственно не считались наказанием по суду. Так, Святейший Синод, рассуждая о наказании монаха Иоасафа (Юзефовича) в 1741-м году, определить: по милосердному манифесту вину отпустить и переместить его в Иосифов Волоколамский Монастырь, наказав предварительно в Невском Монастыре плетьми²⁸⁹⁶.

Иеродиакон Афанасий (Галецкий), перемещенный Святейшим Синодом в Псковскую епархию, в 1741-м году отказывался туда ехать, ссылаясь на болезнь, и обещался пойти с жалобою во дворец. По распоряжению преосвященного Стефана, он был посажен на цепь. Но он с цепи бежал. Определено сыскивать его неослабно²⁸⁹⁷.

16-го ноября 1741-го года сидел на цепи монах Иоасаф (Юзефович)²⁸⁹⁸.

В 1728-м году иеромонах Иннокентий (Пузанов) за бранные слова в трапезе по адресу уставщика и за грубое поведение при вызове к архимандриту, по приказу последнего, был «посажен в цепь»²⁸⁹⁹.

Иеродиакон Афанасий (Галецкий), читая 12-го ноября 1740-го года в трапезе житие святого Иоанна Милостивого, «посмотрел на мигнувшего ему иеромонаха Иону Свинского» и сказал неуместную шутку по поводу скупости Ионы. За это был наказан в Монастыре кнутом и, желая облегчить себе наказание, сказал за собою государево слово и дело²⁹⁰⁰.

В 1738-м году подвергнуты были по приговору Тайной Канцелярии денежному штрафу по 50 рублей 6 иеромонахов, 2 иеpoдиакона и 2 семинариста за небытие у присяг в 1730-м и 1731-м годах. Кроме того, производилось расследование и о других лицах по этому же предмету²⁹⁰¹.

Монах Исавр в нетрезвом состоянии обвинял иеромонаха Иакова, будто за ним имеется «государево дело». Иеромонах Иаков пожаловался духовнику, иеромонаху Тихону Кирилловскому, а тот сообщать об этом наместнику Геpвacию и эконому Иосифу, добавив от себя, будто Исавр объявил за Иаковом «государево слово и дело». Но приговору Святейшего Синода, он, за ложный извет на Исавра, в сентябре 1736-го года присужден «к трапезному послушанию на месячное время и к вседневному приуготовлению про братию потребного к пище на столы»²⁹⁰².

За нетрезвость и некоторые продерзости, допущенные в Невском Монастыре, иеродиакон послан для священнослужения в Староладожский Монастырь. Пересылали его скованным в ножные железа с двумя монастырскими конвойными²⁹⁰³. Здесь пребывал и иеромонах Лука (Тимоновский)²⁹⁰⁴.

Одип непоседлый монах, бывший келарем и инквизитором в Бежецком Монастыре, иеромонах Никандр, уличенный в прелюбодеянии, был бит плетьми, после чего скитался около двух лет и был снова определен в Бежецкий Монастырь, «но остался в Александро-Невском Монастыре для праздника перенесения мощей святого Александра Невского и был в разных послушаниях до 1727-го года», когда оставил Монастырь. Архиепископ Феофан, считая его подведомственным себе, как инока Бежецкого Монастыря, определил: «буде тот иеромонах сыщется, то, обнажив его священства, а монашества не лишая, токмо запрещая ему до указу ходить в мантии и клобуке, послать вовсе скованного в дальний Монастырь в черную работу». Иеромонах Никандр с пути бежал и в конце концов Святейшим Синодом был присужден к лишению священства и монашества и ссылке в Сибирь на горные заводы²⁹⁰⁵

Монах Исавр в нетрезвом состоянии ложно порицал иеромонаха Иакова (Коропца), будто за ним имеется «государево дело». По приговору Тайной Канцелярии, в сентябре 1736-го года монах Исавр лишен за его вину монашества и, по наказании плетьми, отослан в Военную Коллегш для записи в солдаты²⁹⁰⁶.

Иеромонах, проливший Святые Дары, был подвергнуть полугодичному содержанию в Монастыре «в хлебенных трудах», с запрещением священнослужения²⁹⁰⁷.

1 иеромонах, за не подлежавший оглашению проступок, был запрещен на год в священнослужении и послан в Староладожский Монастырь, при чем «по вся дни», кроме дванадесятых праздников, воскресных и высокоторжественных дней, во время литургии от Херувимской песни, а в Великий Пост во время преждеосвященной литургии после перенесения Святых Даров с престола на жертвенник, когда же литургии не бывает, то начиная от 9-го часа, он должен был посреди церкви класть поклоны. Через год он был разрешен в священнослужении²⁹⁰⁸.

Иеромонах Кронштадтского порта Иосиф (Кутузов) в 1740-му году был обвиняем в предосудительном отношении к женщине, женщина была бита кошками на перекрсстках улиц в Кронштадте, а иеромонах отправлен в Святейший Синод. Синод затребовал из Кронштадта дело, а иеромонаха отправил в Александро-Невский Монастырь. Следствие не подтвердило обвинения с законной ясностью, но обнаружило, что иеромонах называл эту женщину духовною своею дочерью, в то время как она «в духовности у него не бывала», и допустил случай, когда она оказалась у него в нетрезвом состоянии лежащей на лавке. Святейший Синод постановил: «за привождение себя к таковому подозрению подлежателен он жесточайшему наказанию и лишению вовсе иеромонашества, но понеже он уже близ года находится без священнослужения, а точного его прелюбодеяния ни от кого не показано, то предложить ему утвердить свою невинность совестно присягой и разрешить ему священнослужение»²⁹⁰⁹.

В 1728-м году отпросился в отпуск иеромонах Спасова Прилуцкого Монастыря Феодосий в Вологду на 3 месяца для распоряжения оставшимся там его имуществом. В 1733-м году был уволен в 10-и месячный отпуск в Киев иеродиакон Евникиан (Падуненков)²⁹¹⁰.

В феврале 1728-го года отправлен в Москву иеромонах Герасим бас и 4 иероддакона – Иерофей, Евникиан, Иона и Феодосий, 2 школьника, 3 служителя, 4 конюха, портной, кучер²⁹¹¹.

После долгих странствований вернулся в 1726-м году в Петербург иеродиакон Макарий (Трегуб) и был здесь задержан на Ижорской заставе. При нем оказалась целая кипа заметок о «несогласии Малороссийских церквей с Великорусскими» – в Богослужении. Возникло дело и было вплетено в сеть интриг, группировавшихся вокруг имени архиепископа Феофана, которого стремились свергнуть его противники. Иеродиакон Макарий несколько раз делал попытку бежать, но неудачно. Его судили и послали в Николаевский Карельский Монастырь на Северной Двине; здесь он опять дважды бежал, сказал за собою «слово и дело», вытребован был в Петербург и в конце концов сослан в 1730-м году в Якутский Спасский Монастырь, где и окончил свою беспокойную скитальческую жизнь в 1738-м году, по дороге, из Якутска в Иркутск, куда вытребован был преосвященным Иннокентием, и погребен в Орловской слободе. Он был сын посадского, родился в Миргороде, в мире назывался Михаилом. По смерти отца, матери и братьев ушел в Киев и поселился в Пустынно-Николаевском Монастыре, где и был рукоположен во иеродиакона. Отсюда перешел в Черниговский Троицкий Монастырь и был здесь посвящен в мантию с именем Макария. Из Чернигова перешел затем в Москву, в Богоявленский Монастырь, откуда и вытребован был в Александро-Невский. В 1743-м году о нем вспомнили, восстановили в правах, разрешили вернуться, но было уже поздно²⁹¹².

В 1727-м году, 13-го января, бежал содержавшийся в Монастыре под караулом бывший судья Новгородского Архиерейского Дома, архимандрит Маркелл (Родышевский). Архимандрит содержался в Преображенской Канцелярии, в июне 1727-го года, при синодальном указе, прислан в братство, но затем в ноябре предписано было не давать ему отпуска без разрешения Святейшего Синода, а в декабре содержать его в Монастыре под крепким караулом. В его «келье», по синодальному указу, находился монастырский солдат. 13-го января 1728-го года солдат, «пред светом, умаявся, уснул», а архимандрит Маркелл, воспользовавшись этим, бежал из Монастыря в Москву. Уходя, он оставил в своем «чулане» письмо на имя архимандрита Петра с благодарностью за доброе отношение и с извещением, что отправляется в Москву явиться Государыне Царице Евдокии Феодоровне, «а паче всего понеже здешний Монастырь отвсюду прост и незагражден», и он боится, чтобы и он «так напрасно не пропал», как его «малый разбойнически утащен из Монастыря и не выдать доселе, где поделся»²⁹¹³. Впоследствии, когда окутывавшие высшее церковное правительство в царствование Анны Иоанновны интриги рассеялись, он после 15-и летнего содержания под караулом в крепости и Монастырях, в январе 1741-го года, был восстановлен в своем положении, получил прежнюю архимандрию в Юрьевом Монастыре, был назначен ректором но во основанной Новгородской Семинарии и затем 10-го января 1742-го года хиротонисан во епископа Карелского, викария Новгородской епархии. После этого он прожил недолго и 29-го ноября 1742-го года скончался. Погребен в Юрьевом Монастыре²⁹¹⁴.

В апреле 1741-го года бежал иеродиакон Афанасий (Галецкий), посаженный на цепь²⁹¹⁵. В 1742-м году он был отпущен, по его просьбе, в Черниговскую епархию²⁹¹⁶. В июне 1741-го года бежал монах Иоасаф (Юзефович), тоже бывший под судом²⁹¹⁷.

Еще в 1740-м году монахи жаловались на тесноту помещения, – на «келейное утеснение». В келье жило по 5-и–6-и человек, а зимой, когда выбирались из летних чуланов, и больше: было «негде ничего ни положить, ни поставить»²⁹¹⁸.

При архиепископе Феодосие братия пользовалась медицинскою помощью за свой счет. По докладу архимандрита Петра, Государыня 4-го января 1726-го года разрешила завести на монастырский счет аптеку с аптекарем и содержать доктора и лекаря. Об организации медицинской помощи Монастырь обращался за содействием к «дуктуру» Захарию Захарьевичу фон-дер-Гулсту²⁹¹⁹.

При Монастыре состоял постоянный врач, лекарь Христофор Рихтер. С 1738-го года Федор Николаевич Крайский. Он получал деньгами 50 рублей и 7 четвертей хлебных продуктов. Жил в городе, и за ним, в случае надобности, посылали лошадь. После неудачного лечения монастырского служителя, повредившего ногу, он отбыл от Монастыря с 20-го июля 1739-го года²⁹²⁰. С 1739-го года служил по контракту лекарь Иоанн Бремер, получавшей 50 рублей жалованья и на лошадь фуража 24 четверти овса и 400 пудов сена²⁹²¹.

В январе 1726-го года архимандрит Петр приказал «первенствующему иеродиакону Августу за выкличку титула Ее Императорского Величества на праздник в навечерии Рождества Христова купить камки косяк средней руки; ему ж дать за такой же труд в навечерии праздника Богоявления Господня денег рубль»²⁹²².

В августе 1730-го года Акцизная Камора сдала с торгов, на 4 года, на откуп, за 4 рубля 38 копеек в год, Петербургскому «купецкому человеку» Молчину право содержания винной, пивной и медовой продажи против Невских кирпичных заводов, на речке Черной, в Копорском уезде. Молчин, не теряя времени, купил в Подмонастырной слободе готовое строение и к октябрю 1730-го года возвел уже «питейный избы» – против кирпичных заводов и недалеко от Подмонастырной слободы. Осведомившись об этом, Монастырь встревожился. В одной Подмонастырной слободе «разных художеств мастеров имелось около трехсот человек. «А напред сего не токмо в том месте, но и в других близ Невского Монастыря местах, хотя и многие охотники были и большую плату давали, кабаков не было. И оттого им запрещение чинено было такое, что при оном Александро-Невском Монастыре не токмо многим, но и одному во близости кабаку быть ни по которому образу не возможно, для того что, ежели кабаку быть, нанесется немалое Подмонастырной слободы служителям и заводским кирпичным мастерам и работным людям от их невоздержания истощение, а монастырскому строению в их пьянстве и прогулах остановка и интересу ушерб немалый же. И за оным и впредь кабаку близ Невского Монастыря быть не надлежит». Монастырь обратился к Акцизной Каморе с требованием отменить данное Молчину разршение на открытие кабака и «впредь в строении близ Невского Монастыря и кирпичных заводов кабаков определение не чинить»²⁹²³.