Глава XIII. Молчать и не осуждать – труда нет, а пользы много

Не судите, да не судимы будете

Многие говорят: «Трудно спастись». А иной еще толкует: поститься я не могу, молиться тоже; ну, как тут спастись! Господь же сказал: иго Мое благо и бремя Мое легко есть (Мф.11:30). Впрочем, истина Господня утверждает, что трудно войти в Царствие Божие, но кому? – богатому, уповающему на богатство (Мк.10:24). Прочим же заповеди Его не тяжки (Ср. Ин.5:3). И, действительно, что, например, трудного в том, чтобы не осуждать других? А Господь сказал: не судите, да не судимы будете (Мф.7:1). Вот легчайший способ, как избавиться от суда и, значит, от погибели: не разведывай о чужой жизни, не рассуждай о худых делах ближнего, и без труда спасешься. Не за то ли судьи получают жалованье, что находят нелегким делом – разбирать дела других? И нам надлежало бы более трудности находить в том, чтобы судить других; но, верно, для зараженных грехом есть затруднение в том, чтобы не судить подобных себе. Потому и заповедь дана, запрещающая судить других.

Не тот святой, кто, по видимости, много молится Богу и мало ест хлеба, а сам такой злой, что и слова противного терпеть не может. Величается человек внешними делами, а Господь ищет внутреннего исправления. По нашему мнению, – что значило бы неосуждение одно? Но Господь вменяет сие за такую добродетель, что обещает прощение всех грехов и примирение с Собою, избавление от суда и вечных мук. Потому постараемся же научиться неосуждению как легчайшему способу ко спасению; ибо, действительно, как говорят премудрые, неосуждение есть без труда спасение. И вот пример: в Прологе повествуется об одном иноке, который пил и ел, сколько хотел; к тому же и молиться неохотник был. Одно только было в нем добро, да и то незаметное никому – неосуждение никого, кроме себя. Пред смертью он сделался необыкновенно весел; так что братия, пришедшие с ним проститься, заметили ему: «Неужели ты не боишься смерти?» И тот отвечал: «Простите меня, нерадив я был; но зато не судил никого; и вот ангел показал мне грехи мои и разорвал писание, говоря, чтобы я с миром шел ко Господу за то одно, что не осуждал других». И спокойно почил.

Чтоб яснее понять, в чем состоит неосуждение, обратим внимание на суд Господень, совершившийся над теми, кои сию заповедь незаметно нарушили. Писание показывает, что Ханаан проклят был за то только, что указал отцу своему на наготу деда своего, праведного Ноя, чтобы посмеяться над ним. Мариам, сестра Моисея, покрылась зловонными коростами (проказою) за одно неодобрительное слово, сказанное против пророка, брата своего; Мелхолла, жена Давидова, лишилась благословения родить детей за то, что посмеялась над своим мужем, скакавшим пред кивотом, когда его несли и он пел псалмы. И не только насмешливое слово, но и мысль унизительная противна Богу; посему и Господь говорил фарисеям: для чего вы мыслите худое в сердцах своих? (Мф.9:4). Значит, не только нужно полагать хранение устам своим, но и всякую мысль, осуждающую других, искоренять из сердца.

Как же тут быть, когда видишь или слышишь, что иной делает худое? Неужели же думать, что он ничего худого не делает? Писание на сие говорит: ты кто еси, судяй чуждаго раба? Пред своим Господом стоит он или падает; и будет восставлен: ибо силен Бог восставить его (Рим.14:4). Если Сам Бог не судит никого, как говорит Писание, но всякий суд отдал Сыну (Ин.5:22); и если Сын Божий пришел в мир грешников спасти, и потому говорит: Я не сужу никого (Ин.8:15), то как же ты один смеешь судить того, которого хочет Господь спасти, – не осудить, а помиловать? Пойми же, сколь велик грех сей – осуждение! Почему, когда видишь согрешающего, не лучше ли говорить: не мое дело рассуждать, кто что делает; Господь знает, как привести раба Своего в покаяние. Притом еще можно размыслить так: если согрешающий не пришел в познание истины, то он то же, что слепой идущий прямо в пропасть. Если же у тебя сердце жалостливо, то скорее пожалеешь брата и скажешь: спаси его, Господи, а не осудишь его. Так и Господь о своих распинателях говорил: Отче! отпусти им; ибо не знают, что делают (Лк.23:34). Имей же сострадательную душу, и ты будешь снисходителен ко всякому грешнику.

Писание еще учит: блюди себя, да не искушен будеши (Гал.6:1). Безрассудный, видя порочного, смеется над ним; а рассудительный страшится за себя, ибо не знает, долго ли он будет чист от греха сего. Неразумный мечтает о себе, что он не таков, как прочие; а кто познает себя, тот, при виде делающих беззаконие говорит: «Горе мне! как они грешат теперь, так не согрешу ли и я после?» Кто видит свои грехи, тот не смотрит на чужие, а если и усмотрит, то чужой грех в сравнении со своим представляется как сучок против бревна. Таков был Давид, который говорил: грех мой всегда предо мною (Пс.50:3); таков был и Павел, взывавший: бедный я человек! (Рим.7:24). Но грешнику неудобно прийти в познание себя; и потому будучи некто спрошен: что для него труднее? отвечал: знать себя; а что легче? – видеть недостатки ближних. Оттого вот человек может про чужие пороки говорить целый час и более, а о своих грехах и несколько слов не умеет сказать, когда приходит на исповедь. Греховная тьма ослепила его очи, и он не видит своих пороков; и хотя душевно беден, и слеп, и наг, однако думает, что нет у него недостатков, – богат есмь, и ничтоже требую (Откр.3:17). Оттого вот и пляшет иной, и песни поет; а кажется ему, что он ничего худого не делает; или буянит и сквернословит, а оправдывается тем, что другие и еще хуже делают. Истинно Господь сказал, что без Него мы ничего доброго не можем делать (Ср. Ин.15:5); и потому тот умно делает, кто просит Бога: даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего.

Кто осуждает брата своего, тот осуждает самого себя. Сему служит примером Давид, которому пророк Нафан представил в подобии собственные его дела и спросил царя, как он рассудит о сем, тот, не подозревая, что судит самого себя, сказал: жив Господь, яко сын смерти есть муж, сотворивый сие. Тогда Нафан возвестил: ты еси муж, сотворивый сие (2Цар.12:57). Таковы вот мы, грешные. Охотно осуждаем брата, не разумея истины слов Господних, что каким судом судим других, таким и сами будем судимы. И притом, какими неправедными судьями мы бываем! Какими противниками Божьими оказываемся! Вот мы унижаем грешного брата, а он, быть может, стоит пред Богом, как мытарь, весь в слезах; и в то время, когда говорим, что он в том и том согрешил, праведный Судья изрекает ему суд Свой: прощаются тебе грехи (Мк.2:5) такие и такие-то. Бог оправдывает, а мы обвиняем, и делаемся через то великими богопротивниками, антихристами, присваивающими себе власть Христову. О, поистине, лучше бывает самому иногда согрешить, чем осудить грешника, потому что грех смиряет душу, а осуждение уподобляет ее дьяволу. И Господь верно говорил фарисеям, любящим осуждать других: мытари и блудницы прежде вас идут в Царствие Божие (Мф.21:31). Ближе те к Богу, которые грешат и сокрушаются; но далеки, которые осуждают и в том не каются.

А мы, посмотрите, что делаем: лишь только соберемся где двое или трое, тотчас вдаемся в пересуды: вот тот-то так грешит, а такой-то вот пьяница, вор, злодей. И не разумеем, что кроме того, что осуждаем сами, вводим еще друг друга в тяжкий грех осуждения. Но Писание что говорит? Горе напаяющему подруга своего развращением мутным (Авв.2:15). Мы же, не боясь того горя, которое ждет нас по смерти, смело предаемся сему бесовскому упражнению. Ибо и бесы не иное что делают, как только вводят людей в богопротивные дела; и мы охотно делаемся их помощниками, когда, выставляя грехи ближних, доводим друг друга до осуждения. И при всем том не понимаем того, как сильно прогневляем Бога! как вредим спасению ближних, и себя и их уготовляем вечному огню! Воистину лучше было бы, как и Господь говорит, если бы привесили камень на шею тому, через которого соблазн ко греху приходит, и потопили бы его во глубине морской (Ср. Мф.18:6). Ибо грех осуждения, когда он распространяется, – а он легко распространяется, одним словом, – бывает так велик, что и не сосчитаешь всех его последствий: им разрывается союз друзей, возжигаются ссоры между родными, укореняется ненависть среди людей, ничего худого друг другу не сделавших. И святой Златоуст справедливо назвал «последним окаянством, чтобы, оставя свои злодеяния, ближняго греха изведывать».

Теперь рассмотрим, сколь благотворно не осуждать, ни о ком худого не говорить и не мыслить, а если кто заговорит, то и не слушать. Сему Господь научает нас Своим примером и показывает, какая бывает польза от неосуждения. Раз привели к Нему фарисеи, эти мнимые хранители закона, беззаконную женщину, и говорили: «Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии; в законе же Моисей велит побивать таких камнями, а Ты что скажешь?» Пришедший не судить, но спасти, не отвечал им ни слова, а, наклонившись, писал только перстом на полу церковном, где в прахе от ног показывались им писанием Всеведущего собственные их беззакония. Когда же обличители продолжали спрашивать Его, Он поднял на них глаза Свои и сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле, не обращая на них внимания. Они же, будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Спаситель и женщина, стоящая посреди учеников Его. Тогда Он сказал ей: где твои обвинители? Никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. И Я не осуждаю тебя, – Господь ей сказал, – иди и впредь не греши (Ин.8:4–11). Вот сколь спасительно неосуждение: и грешница была спасена от смерти, и судьи неправедные освобождены от греха осуждения и убийства.

Вот еще другой пример, весьма поучительный для нас, любящих осуждать других. Царю Константину, бывшему на Первом Вселенском Соборе, были поданы доносы на некоторых иноков, нарушающих свои обеты. Святой царь, сжигая пред лицом доносчиков их жалобы, сказал: «Если бы увидел кого из них согрешающим на самом деле, то покрыл бы я одеждою своей, чтоб никто другой не видел». Итак, поймем же из сего, что выставлять на вид пороки ближнего есть дело неразумных; напротив же, скрывать чужие недостатки, как бы свои, есть дело святых, богоугодных мужей. Неразумный, при виде согрешающих, тотчас указывает на них пальцем и говорит: посмотрите, что они делают; если же и смотреть некому, то он всем разглашает о дурных поступках своей братии. Но не таков обычай боящихся Бога: они и сами не смотрят, когда другие худо делают, да и другим не дают приметить грешных их дел. Если кто и заговорит про другого худо, богомудрый слушатель остановит его и со вздохом скажет: все мы согрешаем много (Иак.3:2), – пишет апостол Иаков, – но только про этого брата я ничего худого не знаю, да и знать не хочу. Но когда тот не вразумляется, то, по слову Писания, муж мудрый безмолвие водит (Прит.11:12), – подражает Давиду, который говорил: я, как глухой, не слышу, и как немой, который не открывает уст своих (Пс.37:14). Блажен, кто может сказать с пророком: поношения не прият на ближния своя; оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях. (Пс.14:3; 100:5).⁸³

Не презрите, – и Господь сказал, – единого от малых сих (Мф.18:10). Но если кто наслушается про кого-нибудь худых речей, то в состоянии ли будет думать о нем хорошо? не скорее ли станет унижать в сердце и осуждать его? А это ли приятно Богу? Посему нужно отвращаться, как от смрадного питья, от злых наговоров на брата своего; ибо кто слушает осуждающего и с мнением его соглашается, тот принимает на себя грех осуждения. Примечай, как злоязычный сначала слегка касается слабости ближнего; и как скоро заметит, что ты согласен с его суждением, тотчас испускает из уст тысячи слов и покрывает бедного (в добродетели) посрамлением с головы до ног. А ты сидишь и слушаешь, и не прекращаешь грешных разговоров, но еще забавляешься ими. Посуди сам, так ли должно поступать благоразумному человеку? Но пусть так, ты напоен питьем, возмутившим душу твою против брата твоего; ты приведен в такое состояние, что мог увидеть срамоту его; все же не презри его, но покрой его своею милостью. Знаешь ли, для чего были показаны тебе язвы брата твоего, язвы греховные, которые губят душу его, а не тело? Не для того ли, чтобы ты позаботился о нем, как самарянин над израненным от разбойников? Не презри же ни одного из меньших братьев Христовых.

Однажды преподобному Павлу, ученику Антония великого, показан был брат, идущий в церковь, окруженным бесами; и Павел остановился на паперти и стал горько плакать об этом брате, прося ему у Бога милости. Когда же увидел его идущим из церкви посреди ангелов, то спросил: от чего произошла с ним такая перемена? И тот признался, что он до сего дня тяжко грешил; но в церковном чтении услышал: измыйтеся, и чисти будете (Ис.1:16), – подивился великой Божией благости и, поплакав, решился более не грешить. Так-то вот и великий грешник может скоро измениться, и из бесовского друга сделаться собеседником ангелов. У Бога милости много, и мы не должны осуждать, хотя бы кто показался нам великим беззаконником. И Господь ведь пришел взыскать и спасти погибших (Мф.18:11), но мы не можем знать, кто будет отыскан и спасен. Потому и святой Анастасий Синаит сказал: «если и видишь кого тяжко согрешающим, не осуждай: не знаешь, каков будет конец его жизни. Разбойник, распятый со Христом, был человекоубийца, а взошел с Господом в рай; Иуда же три года считался учеником Христовым, но попал в геенну». Посему и сказано: не судите прежде времени никого; ибо Господь один может рассудить праведно каждого по делам его. Мы же, человеки, лживы в своих суждениях, и знать не можем, кто с каким дарованием что делает, с каким намерением, волею, силою, и прочее. Вместо того, чтобы судить других, постараемся лучше рассмотреть себя: сами-то мы каковы? Если о сем позаботимся, тогда и сами от суда избавимся, и спасемся; ибо апостол верно говорит: если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (Кор.11:31).

Но ты, любящий судить других, скажешь: неужели и слова сказать нельзя про того, кто делает худо? Не Господь ли повелел: если согрешит пред тобою брат, то иди и обличи его (Ср. Лк.17:4)? Это дело совсем другое, обличать грехи брата для его исправления; Господь велит и другому сказать о его пороках, чтобы принял и тот участие в спасении грешного. Не поленись и ты вразумить заблудшего, хотя бы и оскорбление привелось потерпеть за это; только не будь суров в выговоре, не во гневе обличай его. Если же, делая брату замечание, ты приходишь в негодование на него, то знай, что, не спасая его, ты погубляешь и себя; ибо обличать с ожесточением и уничижением брата, не значит освобождать его от греха, но грех его навлекать на себя. Старайся не своим судом, но Божьим страхом отвратить его от злого дела; разъясни ему, сколь это противно Богу, какое наказание ожидает его за такой-то грех. Если брат сокрушится сердцем, то утешь его таким словом: «Бог милостив; не делай только этого после»; но если он будет оправдываться, то не усиливайся обличать его, ибо тем ожесточишь только сердце его и уничтожишь всякую наклонность к добру. Не грубо, но сердобольно и кротко нужно возбуждать душу, отягченную грехами, которой и без того тяжело, – ибо всякий грех есть язва души. И, подавая руку помощи, со смирением нужно наставлять заблудшего на путь правый, даже, если он будет противиться, то и тогда не огорчаться, но жалеть следует о его участи и молиться за него Богу.

Некто заметил другому: «когда хочешь обличить брата, чтобы отклонить от зла, то помолись о нем Богу и узнай прежде, в каком он духе. Если он расположен слушать тебя, то поговори ему кротко, смиренно; ибо в таком только случае можно ожидать пользы душевной; иначе же скорее можно повредить спасению ближнего. И то еще надо знать, что не одни слова нужны, а более добрые дела, чтобы привлечь человека к добру; ибо дела и молча научают, а слова одни, будь хоть и красноречивы, только служат в тягость. Потому не старайся учить других, когда сам в делах не исправлен; да и как ты будешь требовать, чтоб другие жили хорошо, когда сам делаешь неладно? Тогда будешь только вооружать против себя, и скорее услышишь: «посмотри на себя, хорош ли сам; других учишь, а сам что делаешь». Не то ли и Господь сказал: что ты смотришь на сучок в глазу брата, а бревна в своем не чувствуешь? Или как ты можешь сказать брату: дай я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в своем? Лицемер! вынь прежде бревно из своего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата (Лк.6:41, 42). Так и в пророчестве сказано: грешнику же говорит Бог: что ты проповедуешь уставы Мои, а сам ненавидишь наставление Мое? Уста твои открываешь на злословие; сидишь и говоришь на брата твоего (Пс.49:20).

Итак, не извинителен ты, всякий человек, судящий другого: ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя; потому что, судя другого, делаешь то же. Вот ты разумеешь лучше, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты наставник невежд: как же, уча других, ты не учишь себя? Не напрасно говорит нам апостол Иаков: не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению (Иак.2:1), – когда способны не вразумлять, а более осуждать других.

Господь в откровении показал Петру, что не должно никого почитать нечистым (Ср. Деян.10:15); потому не будем никого считать недостойным милости Божией, тогда и осуждать не станем.

Разумный человек молчит

(Прит.11:12).

О, окаянный аз! – взывал пророк Исаия, – яко человек нечисты устне имый, посреди людей нечистыя устне имущих аз живу (Ис.6:5). И пророк Давид вопиял: спаси мя, Господи! яко умалишася истина от сынов человеческих: суетная глагола кийждо ко искреннему своему (Пс.11:2, 3). Еще он же говорит: образумьтесь, бессмысленные люди! Когда вы будете умны, невежды? (Пс.93:8). Познайте, что истребит Господь всех, кто имеет уста льстивые и язык велеречивый (Пс.11:4). Все те погибнут, которых помыслы бродят и язык их расхаживает по земле (Пс.72:7, 9). Но и о таких пророк молит Бога: восстань, Господи, наведи страх на них; пусть они знают, что во всякое время пути их гибельны, – в сердцах их нет страха Божия – начала премудрости, нет и помышления о Боге. А о таких, которые не думают и не говорят о Боге, как только об одном суетном и земном, уже сказано: снизойдут во ад все забывающие Бога (Пс.9:18); Господь во гневе своем погубит их, и пожрет их огонь.

Из сего видно, в каком опасном положении находимся все мы, которые любим говорить о земном и суетном, занимаемся лишь пустыми разговорами во всякое время! Тогда как только благий человек от благого сокровища (сердца своего) износит благое (Мф.12:35). А сый от земли, от земли и глаголает (Ин.3:31), толкует об одном земном и больше ни о чем знать не хочет. Как от худого дерева родятся и плоды худые, так и от его растленного ума и сердца исходят помышления и слова пустые, в которых нет и помина о Боге. Но – приидите, – говорит нам Дух Божий, глаголавший во пророцех, – послушайте, страху Господню научу вас: кто любит жизнь и желает видеть дни свои вечно блаженными? – Удержи язык свой от зла (Пс.33:14), – от зла всеобъемлющего, в котором лежит весь мир (Ср. 1Ин.5:19). Ибо только тот соблюдает душу свою от погибели, кто хранит уста свои (Прит.13:3), бережется от всех бесед, которые тлят обычаи благи (1Кор.15:33). Для сего посмотри на преданных миру, на всех, которые погрузились в заботах этой душепагубной жизни: они говорят только о суетном, помышляют об одном земном, – и в сердце глаголаша злая (Пс.11:3). И при всем том, всякий из них уверен, что Господь по множеству гнева своего не взыщет с них – и в род и род не приключится им зла (Ср.9:27). Вот чему учит миродержец сынов века сего, дух тьмы, дух лукавый: и они его слушают! Думают, что Бог не поступит так, как возвестил: за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф.12:36). Господь что говорит: ни одна черта не прейдет от закона, дóндеже вся будут. И небо, и земля мимо идут, словеса же мои не мимо идут (Мф.5:18; 24, 35). Кто скажет брату напрасно: пустой ты человек, тот подлежит верховному судилищу; а кто скажет: безумный ты, тот подвержен будет геенне огненной (Мф.5:22). Мы же и при таком страшном законе Господнем не знаем, как и обозвать другого! И не разумеем мы, бедные умом, что ругаяйся человеку, как сказано в Писании, раздражает Сотворшаго его (Прит.17:5).

Все мы много согрешаем, – говорит апостол Иаков, – и только тот совершен (в разуме), кто не согрешает в слове. Еще он указывает и на орудие греха: язык много делает зла; это неудержимое зло (Иак.3:2, 5, 8). Откуда у нас вражды и ссоры? Все от злого языка, он воспаляет круг жизни и, развращая многих, далеко вокруг себя распространяет пагубу. Им изрыгается из сердца срамословие и всякое пустословие, как поток грязной воды; им высказываем мы презрение к ближнему и проклинаем человека, созданного по образу Божию; и во всех грехах в первых участвует злой язык. Языком своим злоязычный губит ближнего своего; он исполнен у него смертоносного яда (Иак.3:8). Посмотрим на людей, отчужденных от жизни Божьей, сидящих во тьме и тени смертной (Мф.4:16); все речи их не что иное, как реки смертоносной воды, нередко они делаются шумные, и тогда, как свирепые волны покрываются пеною, так и их разговоры оглашаются срамною бранью. Посему, братия, будем безмолвствовать, – особенно, кто склонен к осуждению и раздражению; сему, как и братоубийцу Каину, говорит Господь: умолкни. Горе тому, – говорит Писание, – кто хранит в сердце своем гнев и над человеком, подобным себе, не имеет милости. Гнев же и ярость, как сказано, и сия суть мерзость; и муж грешник одержан ими будет (Сир.27:33). – Чтобы не поддаться этому злу, ищущему всех поглотить, будем строго хранить молчание, когда грех сей наступает на нас; ибо хотя и мягок язык, но пронзает сердце, и язва язычная сокрушает внутренности (Сир. 28:20). Так же, когда и злоязычный вооружится на нас, будем поступать, как и Давид, который говорил: положил устом моим хранило, внегда востати грешному предо мною (Пс.38:2). Оберегаться должно не только брани, но и споров и жалоб, как учит Писание: хранитеся от роптания неполезна (Прем.1:11), – и кийждо искреннего своего не оскорби, и даже до века не воспротився глаголу Его (Сир.16:28–29).

Муж язычен не исправится на земли (Пс.139:21), – сказал пророк Давид; посему муж мудрый водит безмолвие (Прит.11:12). Безумный же, как сказано, умножает словеса (Екл.10:14). Блажен, кто уподобляется Давиду, который говорил: да не возглаголют уста мои дел человеческих (Пс.16:4). Ибо человек премудр умолчит до времени; а умножай словеса мерзок будет (Сир.20:7, 8). Обуздываяй язык тихо – мирно поживет; и ненавидяй велеречие умалит порок (Сир.19:6). Еще сказано: от многоглаголания не избежиши греха (Еккл.5:2); а иже хранит уста, соблюдает свою душу (Прит.13:3). Из сего пойми, неразумный, что если ты многоглаголив, то, верно, и многогрешен, если не хранишь свои уста, то, наверно, не спасаешь и душу. Так и Писание говорит: если кто думает, что он благочестив и не обуздывает своего языка, у того пустое благочестие (Иак.1:26). Вот еще признак богомудрой души: ни пред кем не выказывать себя, что ты умнее его, ни с кем не спорить, никому не объявлять своих нужд, кроме крайней необходимости, и ни с кем не говорить о своих делах, кои могли бы показать тебя или великим или презренным. Особенно берегись охоты учить других, как льва, бросающегося на всякого встречного, и никого не обличай ни в каком пороке, но себя только считай во всем виновным и безответным. Знай, что тот Богу любезный человек, который пред всеми смиряется и даже говорить не смеет; а кто любит показать свое знание и умение говорить, тот пусть не хвалится своею мудростью, которая в нем душевная и, быть еще может, бесовская, если он выказывает в себе зависть и сварливость (Иак.3:15, 16). Ибо премудрость, которая от Бога, всегда бывает мирна, кротка, благопокорлива, исполнена милости и слов благих (Иак.3:17). Если этот и говорит когда, то возвещает о делах Божиих, восхваляет подвиги угодников Христовых, или же сетует об общей погибели и умоляет своих собратий, чтобы они помнили Бога и внимали Его словам. Постараемся и мы, братия, если молчать не хотим, то говорить только то, что служит для назидания в вере, чтобы слова наши доставляли благодать слушающим.

Ах, каким надо быть благоразумным и опасным во всяком слове! Сие можно уразуметь из следующих слов Господних: от словес своих оправдишися, и от словес своих осудишися (Мф.12:37). – Слышишь, человек, что говорит тебе сам Бог: язык твой может спасти и погубить тебя? Вот Он, Спаситель твой, отдал спасение души твоей языку твоему, вложил ключи Царства Небесного в уста твои; и для сего, чтобы тебе не погибнуть. Писание учит тебя: словесем твоим сотвори и вес и меру и устам твоим дверь и затвору (Сир.28:29). Подражай, если хочешь спастись, сыну Сирахову, который взывал: кто даст ми во уста моя хранилища, и на устне мои печать разумну, да не падуся от них, и язык мой да не погубит мя (Сир.28:30)? Молись, как и пророк Давид: положи, Господи, хранение устом моим (Пс.140:3); и, подобно ему, изъявляй такое желание, выполняй такой обет: рех, сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим (Пс.38:2). Помни, что сокровенный сердца человек соблюдается в нетленной красоте кроткого и (только) молчаливого духа (Пет.3:4). – Блажен, кто любит молчать, и даже о полезном говорить с немногими и немного. Человек, который познал пользу молчания, уклоняется от бесед с людьми мира сего; а если случится быть с богомудрыми, то более любит слушать, нежели говорить. Я был нем и безгласен, – говорил о себе пророк Давид, – и молчал даже о добром (Пс.38:3). Подлинно, великое дело – молчание! Во многих случаях человек ублажается за то только, что молчал. Но величие кроткого и молчаливого духа наиболее пред Богом многоценно (1Пет.3:4). Ибо Господь говорит: на кого воззрю? – то есть, посмотрю с любовью, благоволением – токмо на кроткого и молчаливого (Ис.66:2).

Тот только совершенный, богоугодный человек, кто не согрешает в слове; а мы много согрешаем все, – и сколь много, – это можно уразуметь из притчи, в которой Господь, представляя себя царем, восхотевшим стязатися о словеси с рабы своими (Мф.18:23), все грехи человека, соделанные словом, означает тьмою тысяч талантов, или, по нашему счету, двадцатью пятью миллионами рублей. И действительно, если потребуется ответ в день судный, как Господь сказал, за всякое праздное слово (Мф.12:36), то человек, неминуемо останется безответным, долг его вполне неоплатным. Из сего должно заключить, что молчание приятно Богу, когда оно освобождает от грехов; и оно весьма полезно для спасения души. Посему усвой себе в отношении молчания такое правило, и держись его в продолжение всей жизни; удаляйся всякого празднословия, мало говоря и о добром, – ибо от многоглаголания не избежишь греха, – а без нужды и вовсе не говори. Когда сближаешься с людьми, которые не нуждаются в твоем совете и не просят тебя о том, то будь, как Давид, который мог сказать пред Богом: я стал нем, не открываю уст моих (Пс.38: 10). Если принужден будешь нечто сказать на пользу души, то знай, что правда Божия высказывается в мире и то одними любящими мир; а кто являет в себе неразумную ревность, тот управляется ложною мудростью, – хоть и о добре он говорит, но грешит только.⁸⁴

Итак, огради себя молчанием, – как говаривал иногда отец Серафим, саровский пустынник, – ибо это одно может привести тебя в мирную и малогрешную жизнь. Знай, что молчание ради спасения души доставляет ей глубокий разум; и невежа бывает умен, когда молчит; посему молчание твое да будет до вопроса. И аще вопрошен будеши, – так учит Писание, – сократи слово, малыми многая изглаголи, и буди яко ведый и вкупе молчай (Сир.32:9, 10). Щадяй же устне, разумен будеши (Прит.10:19).

Спросил некто преподобного Пимена: если я увижу что-нибудь хорошее или услышу, позволительно ли сказать об этом кому-нибудь? И он отвечал: «в Писании что сказано: иже отвещает слово прежде слышания, безумие есть (Прит.18:13); потому, если спросит кто тебя, скажи; а если никто не спрашивает – молчи. И преподобный Памво, на вопрос: хорошо ли хвалить ближнего? отвечал: «а молчать еще лучше». И Арсению Великому был голос с неба: «пребывай в молчании, ибо это есть корень безгрешности».