Глава 8. Произнесение проповеди

Произнесение (исполнение) речи уже в античности считалось важнейшим элементом красноречия. Классический взгляд на искусство произнесения высказал Цицерон в своем трактате «Об ораторе» (III, 56): «Исполнение, – утверждаю я, – единственный владыка слова. Без него и наилучший оратор никуда не годится, а посредственный, в нем сведущий, часто может превзойти наилучших. Демосфен, говорят, на вопрос, что важнее всего в красноречии, ответил: «Во-первых, – исполнение, во-вторых, – исполнение, в-третьих, – исполнение""²⁸⁴.

В гомилетике также всегда уделялось особое внимание произнесению проповеди. «Хорошее произнесение, – писал в своем учебнике по гомилетике протоиерей Назарий Фаворов, – есть одно из важных условий успешнейшего действования слова. Чем выше и священнее назначение проповеднического слова, тем более проповедник должен заботиться о хорошем произношении своих поучений: пренебрегать этим делом значило бы произвольно лишать слово свое надлежащего действия на слушателей»²⁸⁵.

В античной риторике раздел об исполнении речей (лат. actio) традиционно подразделялся на две части: владение голосом и владение телом. Это разделение было унаследовано и гомилетикой.

Главное требование, предъявляемое к церковному слову, – это естественность. Проповедник должен стремиться говорить с амвона с такой естественностью, чтобы слушателям и в голову не пришло, что он долго и специально готовился к проповеди. Хороший проповедник говорит так, что публика не замечает его манеры говорить, а полностью сосредотачивается на содержании проповеди. И многие выдающиеся проповедники стали знаменитыми именно потому, что выработали в себе способность говорить просто и естественно. Пастырю следует избегать нарочито наставительного тона и речи свысока. Это, скорее, оттолкнет, нежели привлечет к нему слушателей.

Уже в античности обучение человека изложению своих мыслей состояло не в том, чтобы придать его речи какие-то особые дополнительные качества. Цель обучения заключалась в другом – в том, чтобы устранить скованность, помочь человеку чувствовать себя свободно и выражаться естественно. Цицерон писал: «Поскольку душевное возбуждение, которое главным образом следует обнаружить или представить исполнением, часто бывает настолько беспорядочным, что затемняется и почти теряется, то оратору и следует устранить то, что его затемняет, и выявить то, что в нем ярко и наглядно» (Об ораторе. III, 57)²⁸⁶.

Главная цель оратора – устранить все то, что мешает свободному выражению его мысли, и достичь умения свободно и ясно выражать то, что есть у него в душе. Цель упражнений состоит также в том, чтобы установить правильную связь между внутренними движениями и их внешним выражением. Именно соответствие внешнего выражения внутреннему содержанию и называется естественностью.

Всякий проповедник сталкивается с непростой внутренней дилеммой. Его проповедь – это слово о Невыразимом, слово о Боге, слово о Том, Кто не вмещается в человеческие слова. И проповедник должен всегда помнить, что он говорит о таинственном и непостижимом. С другой стороны, он обращается к аудитории с тем, чтобы с максимальной ясностью изложить христианское учение.

Божественная истина должна достичь каждого человека в этом мире. А значит, проповедник должен уметь обратиться к каждому человеку на понятном языке. Ясность и общедоступность – важнейшие свойства проповеди. Проповедь не может превращаться в научный трактат. Проповедник должен так говорить, чтобы все слушатели его понимали. Уже апостол Павел предписывал произносить поучения на понятном языке (отличая поучение от пророчества и дара языков; 1Кор.14:1–39).

На это обращал внимание и блж. Августин: «Для христианского наставника первый и главный долг – во всех своих поучениях быть сколько возможно вразумительным, и говорить с такой ясностью, что разве только самый беспонятный человек был бы не в состоянии понимать нас... В беседе вся забота наставника должна быть не о том, как бы красноречивее, но о том, как бы яснее и очевиднее изложить предмет свой» (De doctrina Christiana. IV, 22–23)²⁸⁷.

Проповедь христианства изначально звучала на простом, общепонятном, современном, разговорном языке. Этой традиции Церковь следовала и в последующие века. При этом понятность языка проповеди не означает его слияния с бытовым языком. Проповедь возвышается над обыденностью. И язык ее, будучи всегда современным, должен возвышать мысли слушателей.

Язык проповеди может не совпадать с языком богослужения. Во многих Поместных Православных Церквах для совершения богослужения используются древние формы языка. Так, в большинстве храмов Русской Православной Церкви богослужение совершается на церковнославянском языке. Но при этом проповедь, конечно же, не произносится по-церковнославянски, а на том языке, на котором говорит большинство прихожан. Поэтому богослужебный язык нельзя отождествлять с языком проповеди. Подобное двуязычие является типичным для православной церковной традиции.

Если проповедник использует язык, непонятный слушателю, то тем самым он создает барьер между собой и аудиторией. Если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец (1Кор.14:11), – пишет апостол Павел. Таким «чужестранцем» становится не только тот проповедник, который в прямом смысле использует иностранный язык, но и тот, кто наполняет проповедь малопонятными словами, диалектизмами (неизвестными в том регионе, где он несет служение), идиомами и грубыми выражениями.

Также проповедник должен избегать употребления специальных терминов, которые могут оказаться непонятными для аудитории. Это касается в том числе и специальной богословской лексики. Для выпускников духовных семинарий кажутся вполне привычными и понятными такие слова как пневматология, сотериология, сакраментология, кенозис, перихорезис или экзегеза. Эти термины обычны для книг по догматическому богословию. Но для стоящих в храме людей они, как правило, мало что говорят. Проповедник, наполняющий свою речь подобной терминологией, лишь создает барьер между собой и слушателями. Такая проповедь может оттолкнуть аудиторию, поскольку слушатель воспринимает ее как речь свысока.

Язык проповеди не тождественен языку богословия. Язык проповеди должен быть образным. Проповедь – это яркая и конкретная речь, вызывающая многочисленные ассоциации. Язык же богословия – это язык обобщения, язык абстрактных понятий. Использование в проповеди отвлеченных богословских категорий следует свести к минимуму. Вспомним, что наиболее возвышенные истины Иисус Христос излагал народу в виде притч. И с богословской точки зрения – это лучший способ раскрытия тайны.

Проповедник должен постоянно трудиться над обогащением своего языка. Это позволит сделать проповедь более яркой и глубокой. Для обогащения языка прежде всего необходимо постоянно читать качественную литературу. Это не только Священное Писание и святоотеческие творения. Это и художественная проза, и поэзия. Книги, получившие широкое признание и вошедшие в золотой фонд мировой литературы, являются лучшим подспорьем для обогащения языка.

Читая классическую литературу, проповедник расширяет словарный запас и совершенствует свои творческие способности. Он начинает более свободно владеть речью, его речь становится более образной, ясной и убедительной.

Для церковной проповеди характерен особый стиль речи. В современном языкознании под стилем принято понимать систему языковых средств, которые используются в определенной сфере человеческого общения. Стили речи – это функциональные разновидности единого литературного языка, которые обусловлены исторически и закреплены в традиции. Стили отличаются между собой используемыми языковыми единицами и способами их отбора, сочетания и употребления²⁸⁸.

В русском языкознании традиционно выделяют пять основных стилей языка: научный, официально-деловой, публицистический, разговорный и художественный. Однако с 1990-х гг. ряд ученых говорят о церковно-религиозном стиле как о самостоятельной разновидности русского литературного языка. Поскольку главной сферой употребления этого стиля является церковная проповедь, его также называют религиозно-проповедническим²⁸⁹.

Укажем здесь на главные особенности проповеднического стиля, которые выделяют современные российские исследователи²⁹⁰. Готовясь к произнесению проповеди, священник должен их учитывать.

Проповедник стремится оказать воздействие на разум и чувства слушателей, чтобы побудить их к особым действиям. То есть проповедник ставит перед собой педагогические задачи, он воспитывает вверенную ему паству. Дидактические задачи проповеди обуславливают и выбор языковых средств для их достижения.

Проповеднический стиль характеризуется прежде всего использованием эмоционально-экспрессивно окрашенной лексики. Нередко это архаичные выражения, которые звучат как возвышенно-торжественные, или выражения эмоционально-оценочные (благодарение, богобоязненный, дарованный, ибо, дабы, призреть, уповать; беспримерная преданность, неземное величие, преславный праздник и т. п.). Для церковного стиля также характерно использование устаревших форм слов, устаревших управлений и т. д. (отче, сыне, древо; возлюбленные о Христе, мир горний, вера отеческая, Церковь небесная, Дух Святый и т. п.). Все это призвано оказать особое эмоциональное и воспитательное воздействие на слушателя.

Хотя использование архаичной лексики традиционно считается отличительной чертой проповеднического стиля речи, эта особенность таит в себе и очевидную угрозу для проповеди. Как уже отмечалось, важнейшим требованием к языку проповеди является его естественность. Поэтому проповедник не должен злоупотреблять архаичными словами и выражениями. Следует избегать церковнославянизмов, которые непонятны современному человеку. Тексты Священного Писания уместнее приводить в проповеди не на церковнославянском, а на современных языках.

Что касается грамматических средств, используемых в проповеди, то для нее желательна простая структура. Наличие в речи оратора множества придаточных предложений заметно утяжеляет речь и затрудняет ее понимание. Хотя построение фраз зависит во многом от личного стиля проповедника, все же ясность речи обеспечивается краткостью и простотой предложений.

Для проповеднического слова характерен и особый образ автора. С одной стороны, проповедник – это наставник, духовный пастырь; но с другой, он также является одним из членов Церкви, на которого распространяется воспитательное воздействие проповеди. Пастырь не может отделять себя от паствы, возвышаться над ней или противопоставлять себя ей.

Образ автора в проповеди является двуплановым, что проявляется в варьировании языковой формы, обозначающей проповедника. В проповеди могут употребляться «я» авторское, «мы» авторское (обобщенная форма «я») и «мы» инклюзивное. Как правило, проповедник отождествляет себя с паствой и потому употребляет инклюзивное мы, буквально означающее "мы с вами».

Особая близость проповедника к пастве проявляется и в том, что для проповеднического стиля не характерно явное авторское волеизъявление в форме категорического приказа. Более подходящими для проповеди являются просьба, совет или пожелание.

Необходимость учитывать сложившуюся стилистическую традицию не означает рабского следования ей. В современной практике проповедничества традиционный церковный стиль речи часто сочетается с активным использованием других стилей русского языка (прежде всего публицистического и отчасти разговорного). В этом проявляется стремление сократить дистанцию между проповедником и его аудиторией. Выбор языковых средств должен исходить из понимания нужд паствы.

Еще блж. Августин писал, что проповедник может отступать от чистоты и возвышенности речи, если перед ним необразованная аудитория (De doctrina Christiana. IV, 24)²⁹¹. Это не означает, что проповедник должен «опроститься» и полностью воспринять разговорную речь или жаргон. Язык проповеди должен оставаться возвышенным, но в то же время и общедоступным. Тем не менее возвышенность проповеди не должна превращаться в высокопарность.

Стиль речи выражает внутренний мир говорящего, его мысли и чувства. Потому опытный пастырь в течение долгих лет проповеднической деятельности может выработать свой особый стиль проповеди, который будет наиболее органично отражать особенности его личности.

Главным инструментом проповедника является его голос. Под голосом принято понимать способность человека издавать звуки как при разговоре, так и при пении, крике, смехе, плаче. При помощи голоса человек выражает не только мысли, но и широкий спектр ощущений, чувств и переживаний.

Процесс образования голоса подобен процессу возникновения звука в духовых инструментах. Голос образуется в результате выдыхания воздуха из легких через рот и нос, при этом голосовые складки (связки) вибрируют и создают звуковые колебания в проходящем через них воздухе. Затем звуковые волны проходят через естественные резонаторы (носовую и ротовую полости). В результате к основному тону голоса добавляется множество обертонов (добавочных тонов), что придает голосу индивидуальную тембровую окраску. Это позволяет по голосу узнавать человека. Органы, участвующие в образовании голоса, принято называть голосовым аппаратом.

Научиться владеть своим голосом – важнейшая задача для любого оратора. Владение голосом заключается, как писал профессор Я. К. Амфитеатров, в умении «постигнуть пространство и меру своего голоса, определить его совершенства и недостатки, распорядить по требованию изящной декламировки»²⁹².

Поскольку голос – это инструмент, то прежде чем начинать его активно использовать, нужно убедиться, что он исправен. Имеющиеся дефекты речи необходимо по возможности исправить, а заболевания – вылечить. Иначе активное использование голосового аппарата может стать причиной ухудшения здоровья.

Но даже в том случае, когда голосовой аппарат в порядке и не требует лечения, с ним все равно нужно обращаться бережно. У людей, активно эксплуатирующих свой голос (например, у певцов, актеров, дикторов, педагогов) от переутомления могут нарушаться голосовые функции. Эта опасность может ожидать и часто проповедующего священника, если он не будет следить за тем, как он эксплуатирует свой голосовой аппарат.

Основные опасности, которые подстерегают людей, активно использующих свой голос, это быстрая утомляемость голоса, звучание голоса в неполном диапазоне (когда голос «садится»), сухость и першение в горле, охриплость (афония). Одним из распространенных профессиональных заболеваний людей, активно эксплуатирующих голосовой аппарат, является фонастения (невроз голосового аппарата, ослабленное смыкание связок). Основными причинами ее возникновения являются не только повышенная голосовая нагрузка, неправильное использование голосового аппарата и нагрузки на голос в болезненном состоянии, но и неблагоприятные ситуации, вызывающие расстройства нервной системы.

Поскольку голос образуется в результате выдыхания воздуха, всякий оратор должен обращать внимание на свое дыхание. Во время речи человек начинает дышать более резко и менее часто, нежели во время молчания. Поскольку голос рождается только на выдохе, то время вдоха – это всегда естественная пауза в речи.

Обычные для оратора ошибки – это либо слишком краткие паузы, не позволяющие набрать достаточно воздуха, либо, наоборот, слишком долгие паузы на вдохах. Чтобы избежать этих ошибок, оратору желательно заранее проверить, сколько примерно слов он может произнести на одном выдохе. Исходя из этого он может приучать себя делать паузы в речи прежде, чем будет исчерпан запас воздуха. Однако нужно учитывать, что на расход воздуха влияет сила голоса. При тихой речи расходуется меньше воздуха, и, наоборот, громкий голос требует большего расхода воздуха.

Непосредственно в момент произнесения речи проповеднику нельзя сосредотачиваться на своем дыхании. Это отвлекает от содержания речи, ведет к скованности и излишнему напряжению в голосовом аппарате. В результате голос становится напряженным и неестественным. Проповедник должен позволить своему телу действовать свободно без специального напряжения. Это лучший путь к «правильному дыханию».

Речь может быть описана тремя основными параметрами: сила, высота и темп. Изменение голоса по этим параметрам всегда производит на слушателя определенное впечатление. Умение управлять своим голосом сводится к умению варьировать именно эти параметры.

Прежде чем говорить о параметрах изменения голоса, необходимо обратить внимание на дикцию.

Под дикцией (от лат. dicere – говорить) принято понимать ясное и четкое произношение звуков речи, соответствующее орфоэпической норме. Выразительность дикции – это важный аспект всякой публичной речи. Невнятное произнесение осложняет для слушателей понимание речи. Поэтому проповедник должен обращать особое внимание на свою дикцию.

Неясное произношение может выражаться в «съедании» звуков в середине или в конце слова, звучании «сквозь зубы», «наскакивании» слов друг на друга (при излишне быстром их произнесении) и т. п.²⁹³

В процессе образования звуков речи участвуют губы, язык, челюсти, зубы, твердое и мягкое нёбо, маленький язычок, гортань, задняя стенка глотки (зев), голосовые связки. Все вместе они входят в состав речевого аппарата²⁹⁴. Причем язык, губы, мягкое нёбо, маленький язычок и нижняя челюсть участвуют в этом процессе активно; а верхняя челюсть, зубы, зев и гортань – пассивно. Все составляющие речевого аппарата должны слаженно работать во время публичной речи. Всякий оратор должен приучать себя говорить плавно, хорошо открывая рот, так как это является важным условием для формирования звука и его «посыла».

Причины плохой дикции могут быть двух типов: органические и неорганические. Органические причины являются, как правило, врожденными и потому их устранение требует медицинского вмешательства (например, применения специальных устройств для выпрямления зубов или даже оперативного вмешательства).

Неорганические причины связаны с неправильным использованием речевого аппарата. Как правило, это навыки, усвоенные с детства. Они вполне поддаются коррекции. Тем не менее нельзя мгновенно избавиться от многолетней привычки неправильного использования органов речи. Поэтому коррекция дефектов неорганического происхождения требует кропотливого труда. Она предполагает систематическое выполнение специальных упражнений.

Существует множество методик тренировки дикции. Все они предполагают особую артикуляционную гимнастику, т. е. выполнение комплексов упражнений, развивающих и укрепляющих мышцы, участвующие в речевом процессе. Эти упражнения также помогают отработать правильное и четкое произнесение гласных и согласных звуков.

Проповеднику, дикция которого недостаточно развита или имеет дефекты, желательно обратиться к специалисту по технике речи, который сможет подобрать для него индивидуальный комплекс упражнений, позволяющих тренировать речевой аппарат. Существует также немало пособий, посвященных технике речи. Они также содержат упражнения для тренировки дикции.

Сила голоса зависит от размаха колебаний голосовых связок, который определяется силой напора выдыхаемого воздуха. Изменение силы означает увеличение или уменьшение громкости голоса. В музыкальных терминах это изменение может быть описано как колебание от piano до forte.

Во время произнесения проповеди священник должен умело варьировать громкость голоса. Человек не может долго воспринимать монотонную речь. Поэтому если сила голоса проповедника не меняется, это притупляет внимание аудитории.

Чтобы подчеркнуть важные смысловые аспекты послания и удержать внимание слушателей, необходимо варьировать силу голоса, усиливать или ослаблять его громкость. Усиление или ослабление голоса позволяет оттенить важные в смысловом или эмоциональном отношении места проповеди. Изменение громкости голоса позволяет расставлять смысловые акценты. Путем варьирования силы голоса одному и тому же предложению можно придать разную смысловую окраску. Нужную мысль можно подчеркнуть не только усиливая голос, но и ослабляя его. Даже шепот может быть эффективным средством привлечения внимания.

Изменения голоса должны быть естественными. Слишком громкий голос может быть воспринят аудиторией как угроза. Подчеркнуто тихая речь может служить не только знаком интимности и конфиденциальности общения, но и свидетельством плохой подготовки оратора к выступлению и, как следствие, неуверенности в себе.

Первая задача проповедника, выходящего на амвон, – найти силу голоса, соответствующую объему храмового помещения и настрою слушателей. Попросту говоря, у слушателей не должно создаваться впечатления, что проповедник кричит или, наоборот, говорит слишком тихо. Умение с самого начала проповеди верно определить необходимую силу голоса приходит к пастырю с опытом. Если священник проповедует постоянно в одном и том же храме, то нужную громкость речи он определит довольно быстро и затем будет лишь придерживаться установленного для себя правила.

«Если храм невелик, – пишет профессор Амфитеатров, – и слушатели стоят в нем тихо и сжато: никакой нет надобности греметь своим голосом, и пущать из чрева во весь дух, как ветер из меха. Если храм обширен и наполнен многочисленным народом, в таком случае обыкновенно советуют избрать себе самого отдаленного слушателя, обратить на него внимание, и представлять, будто с ним одним беседуешь»²⁹⁵.

В том случае, когда священнику предстоит произнести проповедь в незнакомом храме, нужно оценить его акустику. Следует помнить, что в просторном помещении с голыми стенами голос теряется и рождает эхо. Помещение с ковровым покрытием быстро поглощает и приглушает звуки. Также нужно иметь в виду, что голос в пустом храме звучит не так, как в храме, плотно заполненном людьми. Если у проповедника нет возможности заранее оценить акустику помещения, то в начале проповеди необходимо внимательно следить за реакцией аудитории, чтобы понять, насколько прихожане слышат проповедника.

При плохой акустике и шуме в храме качественная проповедь становится невозможной. Даже если проповедник тщательно подготовил свою речь, он не сможет донести до аудитории все ее эмоциональные нюансы. Поэтому необходимо заранее подумать о том, как будет звучать проповедь.

Сегодня на помощь проповеднику приходят технические средства. Многие храмы оснащены микрофонами и акустическими системами. Это особо актуально для больших кафедральных соборов, в которых может потеряться даже самый сильный голос. Однако следует помнить, что звукоусиливающие системы уменьшают естественность голоса. Также нужно уметь правильно использовать микрофон. Нежелательно держать его в руках или устанавливать так, чтобы он закрывал лицо проповедника или препятствовал естественной жестикуляции. Конечно, если сила голоса проповедника и архитектура храма это позволяют, то лучше обходиться без использования микрофона.

Высота голоса обусловлена частотой колебаний голосовых связок, которая, в свою очередь, зависит от их длины, толщины и напряжения. Например, у женщины небольшого роста или у ребенка голосовые связки меньше, нежели у крупного мужчины. Потому голос женщины или ребенка выше, а мужской голос – ниже. Высота голоса растет с увеличением частоты колебаний. Варьирование высоты голоса создает особую интонацию и мелодику речи. Каждый человек имеет свой индивидуальный диапазон голоса, имеет свои низкие и высокие ноты. Индивидуальная окраска голоса связана прежде всего с особенностями строения тела. Выход за пределы своего диапазона речи опасен перенапряжением голосового аппарата и может привести к нарушениям речевой функции (срыву голоса, хрипоте и т. п.).

Изменения высоты голоса организуют фразы и помогают различать типы высказываний. При помощи интонации одному и тому же тексту можно придать характер вопроса, побуждения или восклицания. Восходящая интонация характерна для вопросительного предложения, а нисходящая, наоборот, подчеркивает утвердительные фразы. Интонация позволяет выразить широкий спектр эмоций и подчеркнуть важные части высказывания.

В обыденной речи мы постоянно повышаем и понижаем голос (интонируем), хотя и не отдаем себе в этом отчета. В публичной речи делать это гораздо сложнее. Если изменения силы голоса даются начинающему проповеднику достаточно легко, то изменение высоты требует куда большего искусства. Поэтому не следует этим злоупотреблять, дабы избежать искусственности. Умение органично повышать и понижать голос приходит к проповеднику по мере преодоления психологического барьера. Нелишними могут быть и специальные упражнения.

Под темпом речи (от лат. tempus – время) принято понимать скорость произнесения элементов речи (звуков, слогов, слов). Темп речи зависит как от количества элементов речи, произносимых в единицу времени (в секунду или в минуту), так и от средней длительности этих элементов. Наличие в языке множества сложно-произносимых буквосочетаний является причиной замедления среднего темпа речи.

Темп речи может заметно варьироваться в зависимости как от индивидуальных психологических особенностей говорящего, так и от цели и обстоятельств высказывания. Психологические исследования показывают однозначную зависимость темпа речи от темперамента говорящего. Можно сказать, что особый для каждого человека «темп жизни» отражается и в темпе его речи. Человек более медлительный говорит медленнее, а человек более импульсивный говорит быстрее.

Что касается ораторской речи, то ее темп, как правило, ниже, чем средний темп речи в языке. Темп речи священника, произносящего проповедь, всегда ниже, чем средний темп его речи в быту. Анализ аудио– и видеозаписей проповедей показывает, что для современной русскоязычной проповеди обычным является темп речи от 60 до 90 слов в минуту. Но даже у одного и того же оратора темп речи может меняться в зависимости от конкретных условий произнесения проповеди.

Темп речи – это важный компонент интонации. Изменение темпа речи – один из лучших способов придать речи особую выразительность. Варьирование темпа речи (ее замедление/ускорение) помогает противопоставить важное неважному, подчеркнуть более значимые отрезки речи. Наиболее важные части высказывания всегда произносятся медленнее, а второстепенные в смысловом отношении отрезки речи могут произноситься быстрее. Опытный оратор, желая подчеркнуть важную мысль, замедляет речь.

Особо наглядно можно продемонстрировать значимость темпа речи, если обратить внимание на произнесение предложений, в которых встречаются числительные. Возьмем для примера предложение: «Преподобный Сергий отошел ко Господу шестьсот двадцать пять лет тому назад». Если выделенные курсивом слова будут сказаны быстро и небрежно, то у слушателя сложится впечатление, что оратор считает этот временной отрезок совсем небольшим. Если же эти слова будут произнесены как можно медленнее, то, наоборот, будет подчеркнута давность этого события. Таким образом, оценка значимости временного промежутка (равно как и других фактов, выраженных именами числительными) в устной речи напрямую связана с ее темпом.

Важно помнить, что сила, высота и темп речи тесно взаимосвязаны. Потому для того, чтобы более эффективно донести до слушателя свои мысли и переживания, нужно сочетать различные параметры изменения голоса. Так, варьирование высоты голоса обычно связано и с изменениями громкости. Повышая голос, человек обычно начинает говорить громче. Замедление речи может сочетаться с уменьшением громкости или понижением голоса. Ускорение темпа речи можно сочетать с восходящей интонацией. Однако все изменения параметров голоса должны подчиняться требованию естественности. Речь проповедника не должна превращаться в монолог театрального актера.

Еще одним важным инструментом оратора являются паузы. Искусно употребленная пауза – это именно тот случай, когда молчание становится золотом. Паузы в устной речи соответствуют знакам препинания в тексте (запятым, точкам, двоеточиям, точкам с запятой и т. д.). Пауза побуждает аудиторию к размышлению над услышанным, акцентирует нужные слова или фразы.

Обычно проповедники боятся пауз. Остановка в речи кажется им признаком неуверенности или растерянности. Поэтому, чтобы не допустить пауз, они начинают употреблять многочисленные слова-связки, превращающиеся в слова-паразиты (значит, в общем, то есть, итак). Слова-паразиты в проповеди не должны присутствовать в принципе, и следует обратить особое внимание на искоренение подобного навыка, что касается и звуков-паразитов (ммм, эээ и пр.).

Важным качеством проповедника должно стать умение выдерживать паузы. Если остановка в речи не является избыточно долгой, она не отталкивает, а привлекает слушателя. А вот наличие слов-паразитов, заполняющих паузы, наоборот, отвлекает и рассеивает внимание аудитории.

В проповеди является обязательным употребление пауз в следующих местах:

1) После начального славословия: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа». Здесь пауза имеет для пастыря, выходящего на амвон, особое, можно сказать, стратегическое значение. Когда священник появляется на амвоне, ему необходимо привлечь к себе и своему слову внимание людей, присутствующих в храме. Как это сделать? Очень просто. Начальное славословие проповедник

должен произнести несколько громче, нежели всю последующую проповедь.

Слова «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» должны быть ясно услышаны всеми, кто находится в храме. После этих слов необходимо сделать паузу продолжительностью в 2–3 секунды. Всякий опытный проповедник подтвердит, что именно в эти секунды внимание людей обращается к амвону и в храме устанавливается тишина. Затем можно начать произнесение проповеди. Если же пренебречь этим нехитрым правилом и не сделать паузу, то первые два-три предложения проповеди могут прозвучать в ситуации, когда слушатели еще не готовы к их восприятию. В результате вступление, в котором обычно обозначается тема проповеди, окажется неуслышанным. А это уже осложняет восприятие основной части проповеди.

2) Пауза также необходима при переходе от одной части проповеди к другой. В этом случае пауза в устной речи соответствует абзацу на письме. После вступления и перед заключением уместно делать более продолжительные паузы, нежели в промежутках между остальными частями. Пауза перед заключением четко маркирует в сознании слушателей момент подведения итогов и способствует более четкому закреплению в памяти тех выводов, которые делает проповедник.

3) Менее продолжительные паузы необходимы также там, где на письме стоят запятые и знаки вопроса.

4) Особое значение имеют паузы при передаче диалога. Здесь пренебрежение правильной расстановкой пауз может привести к затруднениям в восприятии слушателями речи проповедника.

Во время паузы можно пристально посмотреть на аудиторию. Ощутив этот взгляд, слушатель поймет, что проповедник серьезен и сосредоточен, что именно в этот момент в нем рождается важная мысль. Это лишь усилит интерес к проповеди. Однако пауза не должна быть избыточно долгой, чтобы не превратиться в затянувшееся молчание. В случае долгой остановки в речи слушатели отвлекаются от содержания и начинают думать о причине паузы.

Свои мысли и эмоции человек выражает не только словами, но и так называемыми «немыми» органами тела. Как писал еще Цицерон, «всякое душевное движение имеет от природы свое собственное обличье, голос и осанку; а все тело человека и лицо и его голос, подобно струнам лиры, звучат соответственно тронувшему их душевному движению» (Об ораторе. III, 57)²⁹⁶. Таким образом, уже в античности было осознано, что оратор должен активно использовать как вербальные, так и невербальные средства коммуникации.

Психологические исследования последних десятилетий показали, что невербальные средства играют в человеческом общении важную роль. Так, известный американский психолог Альберт Мейерабиан (Albert Mehrabian, род. 1939) показал, что только 7 % информации передается через слова оратора. При этом 38 % передается через его голос и 55 % – через невербальные средства (главным образом через мимику и жесты). Тело человека обладает широким диапазоном средств передачи информации и выражения чувств. Поэтому в современной науке принято говорить о «языке тела» как о важной составляющей межличностного общения.

Проповеднику следует помнить об этом важном аспекте его речи. Как писал профессор Я. К. Амфитеатров, «человек... есть весь выражение внутренней деятельности своей. Чело и взор, черты лица и различные положения тела, каждое движение руки, каждый шаг показывают, чем занят дух его, какие страсти волнуют грудь, какими чувствами проникнуто сердце его в то или другое мгновение бытия его»²⁹⁷.

На невербальную составляющую общения обращал внимание и протоиерей Назарий Фаворов: «Не одно слово способно выражать наши мысли и чувства. Когда человек передает другому то, что у него на душе и сердце; тогда он, можно сказать, весь говорит»²⁹⁸. Потому для пастыря, выходящего на амвон, важно научиться владеть своим телом во время произнесения проповеди.

В разное время в Русской Церкви по-разному относились к телодвижениям во время проповеди. Например, в XVII – начале XVIII в. было распространено довольно свободное поведение на церковной кафедре. Архиепископ Феофан (Прокопович), считавший это недопустимым, писал в «Духовном регламенте» (часть 2, раздел 23, § 9): «Не надобно проповеднику шататься вельми, будто в судне веслом гребет. Не надобно руками всплескивать, в боки упиратися, подскакивать, смеятися, да не надобе и рыдать; но хотя бы и возмутился дух, надобе, елико мощно, унимать слезы: вся бо сия лишня и неблагообразна суть, и слышателей возмущает»²⁹⁹. В результате в Синодальный период в Русской Церкви установился более строгий образ поведения проповедника на амвоне. Хотя, как мы отмечали, некоторые проповедники (например, митрополит Платон (Левшин) или свт. Иннокентий Херсонский) могли совершать не вполне стандартные поступки во время проповеди.

К телодвижениям во время произнесения проповеди предъявляется все то же общее требование естественности. Как справедливо замечал профессор Амфитеатров, «естественность может украшаться и усовершенствовать себя искусством; но и усовершенствование тогда хорошо, когда оно в свою очередь естественно»³⁰⁰.

В известной пьесе Шекспира Гамлет призывал актеров при движении по сцене слушать свой внутренний голос: «Двигайтесь в согласии с диалогом, говорите, следуя движениям, с тою только оговоркой, чтобы это не выходило из границ естественности»³⁰¹. Это наставление вполне приложимо и к проповеди.

Для произнесения проповеди во время литургии священник, диакон или мирянин выходят на амвон из алтаря северными диаконскими дверями. Появление проповедника на солее сразу же привлекает к нему внимание народа. Фактически общение проповедника со слушателями начинается с его первого шага на солее. Походка проповедника должна быть чинной, степенной, благоговейной. Она не должна производить впечатления суеты и поспешности. Уже в этот момент проповедник должен внушить слушателям чувство уверенности, внутренней силы.

Выйдя на амвон, проповедник должен мысленно вознести молитву к Богу о помощи, обратившись лицом к алтарю, перекреститься и затем обратиться к народу.

Любая аудитория прежде всего обращает внимание на внешний вид оратора. Встречают, как говорится, по одежке. В этом отношении православный церковный проповедник имеет важное отличие от светских ораторов. Он выходит на амвон в священном облачении. Это сразу же настраивает слушателей на возвышенный характер беседы, требует внимательности и уважения. Наличие облачения подчеркивает, что проповедник несет особое служение. Он не просто делится с собравшимися своими мыслями и чувствами. Он свидетельствует об Истине.

Однако, несмотря на то, что тело проповедника скрыто под фелонью или стихарем, все же ему следует обратить внимание на свою прическу и обувь. Профессор Амфитеатров еще в середине позапрошлого века давал следующий совет студентам духовных школ, готовящимся к проповеди: «Приличие и благоразумие требует, чтобы эти молодые люди кроме облачения церковного являлись на священную кафедру с лицом свежим и чистым, волосы должны быть расположены благопристойно, но просто, без модных причесок и завития, убранство шеи и груди – приличное, но без всякого щегольства и без вида нравиться»³⁰².

С момента выхода из алтаря для произнесения проповеди все личные взаимоотношения пастыря с отдельными людьми, присутствующими в храме, должны отойти на второй план. Проповедник ни в коем случае не должен показывать какого-то особого отношения к кому-то из стоящих перед ним людей, он не имеет права явно или косвенно выказывать личные симпатии или антипатии. Для проповедника все слушатели равны. Он в равной степени обращается ко всем, кто стоит в храме.

Стоять на амвоне нужно прямо, не сутулясь, не переминаясь с ноги на ногу. Если перед проповедником стоит аналой, не следует на него облокачиваться. Во время произнесения проповеди можно сделать небольшой шаг вперед или назад с целью придать особую выразительность своей речи. Например, при переходе от одной части проповеди к другой можно сделать небольшой шаг вперед. Это подчеркнет переходный момент. Когда новая часть проповеди будет закончена, можно сделать шаг назад и вернуться на прежнюю позицию. Чтобы подчеркнуть важные идеи проповеди, можно сделать шаг влево или вправо.

Если храм таков, что проповедник не может видеть всех слушателей сразу, тогда он может поворачиваться в правую и левую стороны, но не слишком часто. Впрочем, как правило, в таких случаях достаточно бывает лишь поворота головы в ту или другую сторону, чтобы охватывать взглядом всех собравшихся в храме людей.

Голова оратора должна быть прямо обращена к слушателям. Не следует поднимать ее слишком высоко и тем более закидывать назад. Равно как нельзя опускать голову на грудь. Пожалуй, лишь во время пауз допустимо на краткое время опустить голову.

Цицерон писал: «Движущая сила исполнения – душа, а образ души – лицо, а выразители ее – глаза. Ибо это единственная часть тела, которая в состоянии передать все, сколько ни на есть, оттенки и перемены душевных движений. И с закрытыми глазами никто этого сделать не может... Поэтому-то в нашем исполнении вторым по важности после голоса является выражение лица, а оно определяется глазами» (Об ораторе. III, 59)³⁰³.

Глаза имеют особое значение для проповедника. Глаза – это беспристрастный свидетель состояния нашей души. Потому проповедник должен трудиться над своим внутренним миром, а не пытаться искусственно найти правильное выражение глаз. Правила могут лишь отклонять вредные привычки, но не могут наполнить глаза тем, чего нет в душе оратора.

Зрительный контакт с аудиторией является важнейшим средством невербальной коммуникации. Взгляд на аудиторию не только раскрывает переживания проповедника, но и устанавливает обратную связь. Проповедник видит, как воспринимают его речь, насколько его слова достигают ума и сердца слушателей. Когда взгляд проповедника встречается с глазами конкретного слушателя, это создает впечатление, что оратор обращается лично к нему.

Глаза проповедника не могут быть полуприкрыты или тем более закрыты. Проповедник с закрытыми глазами добровольно разрывает связь с аудиторией. Если глаза – это зеркало души, то закрытые глаза – это спрятанная душа. Пастырь, стоящий на амвоне с закрытыми глазами, фактически прячется от слушателей, и потому его слово вряд ли достигнет их сердец. Аудитория не слушает того, кто отказывается на нее смотреть.

Порой начинающие проповедники, чтобы преодолеть волнение, предпочитают не смотреть в глаза аудитории, а сосредотачивают свой взгляд на каком-то предмете интерьера или смотрят в пространство поверх голов слушателей. Это также влечет за собой утрату контакта с аудиторией.

Недопустимо во время проповеди пристально смотреть в окно, разглядывать свои руки, одежду или обувь. Общению с аудиторией препятствует и привязанность проповедника к записанному тексту проповеди.

Опасна и другая крайность – излишняя подвижность взгляда, постоянное блуждание глаз. В идеале нужно держать в поле зрения всех слушателей сразу. Но объем храмового помещения не всегда дает такую возможность. Поэтому проповедник, как правило, вынужден переводить взгляд с одного сегмента аудитории на другой.

Всякий присутствующий в храме человек должен чувствовать, что слово пастыря обращено к нему, но при этом не исключительно к нему. Например, если проповедник обличает какой-то порок и при этом постоянно смотрит на одного и того же человека, то у последнего складывается впечатление, что говорят именно о нем. Поэтому взгляд нельзя избыточно сосредотачивать на ком-то одном. Встретившись глазами с кем-то из слушателей, желательно сосредоточить на нем взгляд буквально на несколько секунд, чтобы человек почувствовал внимание проповедника. Затем можно перевести взгляд на другого человека.

Во время проповеди недопустима активная мимика. Нельзя щуриться, моргать, коситься, тем более смеяться.

Вопрос о жестикуляции, как и о темпе речи, силе голоса, языковых приемах, во многом связан с индивидуальным стилем проповедника, который нельзя сводить к одному, строго определенному стандарту. В частности, сдержанный и воспитанный в определенных традициях человек не будет активно использовать жестикуляцию во время проповеди. Проповедник не должен выходить за границы присущей лично ему манеры выражения, иначе это будет выглядеть наигранно.

Дополнительные ограничения на поведение проповедника накладывает его сан. Так, архиереи, как правило, проповедуют, опершись на жезл, и в этом случае активные жесты могут быть совершенно излишними.

Под жестами (от лат. gestus) принято понимать действия или движения человеческого тела или его частей, имеющие определенное значение и потому могущие выступать в качестве знаков или символов. Жестикуляция – еще один способ невербального общения. При этом язык жестов нельзя считать чем-то отдельным от вербального сообщения. Вербальная и невербальная составляющие нашей речи служат единой цели и потому не должны существовать независимо друг от друга.

В общении люди активно используют язык жестов. При помощи жестикуляции можно выражать самые разнообразные эмоции и подчеркивать то или иное значение произносимых слов. Язык жестов обогащает речь, служит важным дополнением к произносимым словам. В обыденном общении мы, как правило, употребляем жесты неосознанно, не обращая на них внимания.

Жестикуляция используется и при произнесении публичных речей. Отказ от жестикуляции лишает проповедника мощного средства воздействия на аудиторию. Поэтому и во время произнесения проповеди можно использовать язык жестов, который будет важным подспорьем для вербального сообщения.

Главное требование к жестикуляции проповедника – это все та же естественность. Всякое внешнее движение должно быть проявлением внутреннего переживания, чувства или мысли. Жесты должны быть обусловлены содержанием речи. Если жесты вступают в противоречие с вербальным сообщением, это подрывает доверие слушателей к проповеднику. Складывается впечатление, что он думает не то, что говорит, поскольку жесты выдают движения души, не соответствующие произносимым словам.

Жесты выполняют несколько важных функций. Прежде всего жестикуляция помогает привлечь и удерживать внимание слушателей. Общеизвестно, что движущийся объект привлекает внимание больше, чем статичный. Точно так же и умело жестикулирующий оратор может управлять вниманием слушателей.

Жестикуляция подкрепляет объяснения и описания, содержащиеся в речи. Жесты придают речи выразительность, эмоционально ее окрашивают и позволяют передать слушателям не только информацию, но и переживания оратора. Если наша речь обрамляется органичной жестикуляцией, это помогает вызвать в слушателях эмпатию (сопереживание), что особенно важно для проповедника, поскольку его задача заключается не только в передаче информации, но и в воздействии на чувства слушателей.

Жесты помогают оратору преодолеть скованность, которая почти всегда присутствует в начале проповеди. Несколько органичных жестов позволяют раскрепоститься и направить свою энергию в позитивное русло.

Все это заставляет проповедника уделять особое внимание жестикуляции. Однако это не означает, что во время произнесения проповеди нужно думать о жестах. Сосредоточение на жестикуляции во время проповеди имеет обратный эффект. Пастырь, зацикливаясь на внешнем обрамлении речи, отвлекается от ее содержания и потому рискует потерпеть неудачу. Лучшая жестикуляция – это жестикуляция спонтанная, поскольку спонтанность является плодом естественности. Надуманные и заранее запланированные жесты могут внести в речь элемент искусственности и оттолкнуть слушателей.

Жесты должны быть решительными, в них не должно быть неуверенности. Нерешительные движения выдают внутреннюю слабость оратора и подрывают доверие к нему со стороны аудитории.

Жестикуляция должна быть разнообразной. Постоянное повторение одних и тех же жестов наносит речи такой же вред, как и употребление слов-паразитов.

Конечно, далеко не все жесты, имеющиеся в арсенале светского оратора, допустимы на церковной кафедре. Для проповедника предпочтительной является активность кистей рук. Иногда жест может начинаться от локтя. Жесты, идущие от плеча, необходимо употреблять крайне осторожно. У слушателя не должно складываться впечатления, что проповедник размахивает руками.

Следует помнить, что во время публичной речи оратор, охваченный волнением, утрачивает способность контролировать свои жесты. В результате наружу вырываются усвоенные годами привычки, которые в бытовом общении остаются практически незаметными. Оратор начинает непроизвольно совершать жесты, свидетельствующие о его внутреннем волнении и растерянности. Кто-то теребит пуговицу или постоянно поправляет галстук, кто-то разглаживает волосы или потирает руки, кто-то пытается засунуть руку в карман. Нечто подобное может происходить и с сильно разволновавшимся проповедником. Такие непроизвольные жесты отвлекают внимание слушателей, которые перестают слышать слова и начинают следить исключительно за движениями рук проповедника.

Необходимо работать над собой и добиваться более выверенных жестов во время проповеди. Пастырь может специально записывать свои проповеди на видео с целью последующего анализа жестикуляции. Это поможет избавиться от нежелательных привычек.

После окончания проповеди пастырю следует, повернувшись к царским вратам, в мысленной молитве поблагодарить Бога за помощь, осенить себя крестным знамением и поклониться в сторону алтаря.

Удаляться с амвона, как и выходить на него, следует неспешно, чинно и благоговейно, не озираясь по сторонам. Если пастырь чувствует, что его проповедь была не слишком удачной, нельзя делать видимых знаков отчаяния и уныния. Уход с амвона не должен напоминать бегство побежденного с поля боя. Равно как и удачная проповедь не должна рождать в проповеднике самодовольства.

Таковы основные советы, которые можно дать начинающему проповеднику относительно произнесения проповеди. При этом никогда нельзя забывать, что проповедник возвещает с церковной кафедры Благую Весть, свидетельствует о Христе, делится с народом своим опытом жизни во Христе. И потому, как писал профессор Амфитеатров, подлинным проповедником «может быть только тот, кто по религии искренно благочестив, ... а правила – пусть они будут самые точные и верные – ничего не значат для бездушного. Внимай себе, войди в дух своей беседы, и беседуй от духа: тогда и действовать будешь благообразно, чинно, не механически, а духовно. Это и есть главное и последнее правило для проповедника, желающего действовать благопристойно»³⁰⁴.

Особое внимание следует уделить вопросу о продолжительности проповеди. В разные периоды истории нормативная продолжительность проповеди могла быть различной.

Например, исходя из анализа сохранившихся бесед Оригена, можно предположить, что их произнесение занимало от получаса до часа времени. Святитель Иоанн Златоуст произносил, как правило, довольно продолжительные гомилии. Его проповедь могла длиться до двух часов. При этом есть в его наследии и совсем непродолжительные поучения. Блаженный Августин произносил, как правило, небольшие по объему проповеди. По подсчетам современных исследователей, они могли длиться от 9 до 25 минут³⁰⁵.

В традиции Русской Церкви в XVIII-XX вв. также можно видеть разные подходы к продолжительности проповеди. Например, проповеди св. Димитрия Ростовского длились, скорее всего, от 30 минут до одного часа, а иногда и больше³⁰⁶. Такая продолжительность проповеди была, по всей видимости, обычной для проповедников киевской школы.

Проповеди, звучавшие в храмах при учебных заведениях, были более продолжительными, поскольку были обращены к более подготовленной публике. Например, по подсчетам прот. С. Смирнова, в Московской Славяно-Греко-Латинской академии в первой половине XVIII в. проповеди могли длиться «более часа времени»³⁰⁷.

В последующие десятилетия видна явная тенденция к сокращению продолжительности проповеди. Так, проповеди митрополита Платона (Левшина, 1737–1812) длились обычно от 20 до 30 минут. Примерно такой же была и продолжительность проповедей св. Филарета (Дроздова, 1782–1867) в ранний период его церковного служения, до рукоположения в епископский сан. При этом в особых случаях он мог произносить и более продолжительные слова. Например, его слово при отпевании фельдмаршала Михаила Кутузова длилось, скорее всего, около одного часа. В поздний период жизни св. Филарета его проповеди становятся более краткими. В 1850-х – начале 1860-х гг. продолжительность его проповедей в среднем составляла 15 минут, а иногда и меньше.

Длительность проповедей другого знаменитого проповедника XIX в. св. Иннокентия (Борисова) могла варьироваться в зависимости от обстоятельств от 15 минут до одного часа. А митрополит Макарий (Булгаков) выделялся из среды современных ему проповедников тем, что произносил относительно краткие слова³⁰⁸. Анализ печатных изданий его проповедей дает основания предположить, что они обычно длились от 10 до 15 минут, что для архиерейской проповеди в его время было необычно.

Особой краткостью своих проповедей прославился протоиерей Родион Путятин. Его поучения к простому народу длились в среднем 3–5 минут. Как отмечалось выше, он изобрел особый жанр проповеди, получивший название кратких поучений.

Архиепископ Никанор (Бровкович) обычно готовил для произнесения довольно пространные проповеди. Во время богослужения он выходил на амвон без митры, надевал очки и читал текст проповеди по тетради. По воспоминаниям современников, читал он проповеди довольно быстро, почти скороговоркой, что сильно утомляло слушателей. Несмотря на то, что при чтении он сокращал заранее написанный текст, его проповедь обычно длилась около получаса и с трудом воспринималась на слух³⁰⁹.

Различные подходы к продолжительности проповеди можно видеть и в XX – начале XXI в. Так, Святейший Патриарх Алексий I (Симанский, 1877–1970) рекомендовал духовенству произносить проповеди продолжительностью не более четверти часа.

Анализ видеозаписей речей современных проповедников показывает, что сегодня богослужебные проповеди длятся обычно от 10 до 15 минут. Например, проповеди Святейшего Патриарха Кирилла в среднем длятся около 15 минут. Лишь в редких случаях они могут достигать 20 минут и более. Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший Митрополит Онуфрий обычно произносит проповеди длиной в 10–15 минут. Проповеди митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия обычно длятся около 10 минут. Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев), как правило, произносит проповеди продолжительностью в 10–13 минут. Продолжительность проповедей митрополита Бориспольского и Броварского Антония составляет, как правило, около 15 минут.

При этом известны и приверженцы более краткой проповеди. Например, митрополит Сурожский Антоний (1914–2003) рекомендовал проповедникам говорить 5–8 минут, иногда чуть больше – до 10 минут. Митрополит Антоний полагал, что в случае более продолжительной проповеди люди будут ее чувствовать «только в ногах, а не в сердце и не в уме»³¹⁰.

Из современных проповедников краткими проповедями известен, например, наместник Троице-Сергиевой Лавры архиепископ Сергиево-Посадский Феогност. Его проповеди обычно длятся около 5 минут и довольно редко могут достигать 10 минут.

Продолжительность проповеди может зависеть от целого ряда факторов. Например, архиеп. Амвросий (Ключарев) выделял три основных фактора, влияющих на длительность проповеди. Это, во-первых, избранная проповедником тема. Чем сложнее тема, тем больше времени может понадобиться для ее раскрытия. Более продолжительной может быть и проповедь, в основу которой положен рассказ о жизни святого. Такой рассказ обычно легко воспринимается на слух и потому меньше утомляет аудиторию. Если же проповедь посвящена раскрытию сложных догматических истин, то удерживать внимание аудитории гораздо сложнее. А значит, такая проповедь должна быть более краткой.

Во-вторых, продолжительность обусловлена личностными особенностями проповедника. «Один, спокойный и твердый, может говорить дольше, другой, пылкий и нервный, может говорить меньше, потому что скоро утомляется и, так сказать, расходуется», – замечает архиеп. Амвросий. Поэтому проповедник, произносящий проповедь импровизированно, «должен смотреть не столько на остающееся еще перед ним количество мыслей, которые он предполагает раскрыть, сколько на душевное свое состояние. Начиная с полными силами, он в продолжение речи чувствует, насколько сохраняется у него эта полнота сил или, иначе, когда начинается ослабление и утомление. При наступлении утомления чувствуется, что мысли не так полно обнимаются и выражаются, являются в их раскрытии скачки и непоследовательность, слова подбираются уже с трудом: это знак, что пора кончить». Заканчивать проповедь нужно не тогда, когда оратор уже истощил свои силы, а тогда, когда он еще сохраняет «живость слова». Подходящую продолжительность проповеди должен подсказывать проповеднику его личный опыт.

В-третьих, на продолжительность проповеди оказывают влияние особенности аудитории. Как отмечает архиеп. Амвросий, люди образованные могут слушать более сложные и более продолжительные проповеди, а простой народ «к отвлеченному мышлению не привык», поэтому в такой аудитории следует предлагать более простое и краткое слово.

Ссылаясь на свой личный опыт, архиеп. Амвросий писал, что импровизированная проповедь может длиться самое большее 15–20 минут. Получасовая импровизированная проповедь, по его наблюдению, будет уже проповедью «с напряжением». При этом если в храме преобладает простой народ, то уже на десятой минуте оратор заметит, что «живые и как бы горящие» глаза «начинают тускнеть», а «внимание очевидно слабеет»³¹¹.

Добавим, что продолжительность проповеди непосредственно связана и с тем богослужением, во время которого она звучит. Проповеди на литургии, всенощном бдении, молебне и отпевании, конечно, будут иметь разную продолжительность.

На длительность проповеди может существенно повлиять и уникальность момента ее произнесения. Уже отмечалось, что в случае, когда священник принимает решение произнести экспромт без всякой подготовки, его речь не должна длиться дольше 3–5 минут. Такой краткий экспромт всегда будет отражать уникальное состояние, охватившее проповедника при совершении богослужения. Если же проповедь заранее подготовлена и тщательно продумана, она будет длиться дольше, чем экспромт.

В целом можно сказать, что в XIX-XX вв. средняя продолжительность богослужебной проповеди в Русской Церкви имела тенденцию к сокращению. В последние десятилетия, когда восприятие современного человека существенно изменилось под влиянием кино, телевидения и Интернета, проповеднику становится все сложнее удерживать внимание аудитории.

Принимая во внимание темп современной жизни и характерную для молодежи «клиповость мышления», вызванную информационным бумом, священник не должен утомлять слушателей избыточно длинными проповедями. Кроме того, необходимо искать выразительные средства языка, более близкие современному человеку.

Таким образом, не существует жестких правил относительно продолжительности проповеди. Каждый проповедник по мере приобретения опыта и формирования собственного стиля проповеди сможет выработать и свой особый подход к ее продолжительности. Тем не менее, как показывает пример опытных проповедников, продолжительность современной православной богослужебной проповеди обычно колеблется от 5 до 15 минут и редко выходит за эти рамки.

Вопросы и задания

1. Изложите ключевые требования, предъявляемые к языку проповеди.

2. Назовите главные особенности проповеднического стиля.

3. Охарактеризуйте процесс образования голоса.

4. Перечислите основные опасности, возникающие в процессе использования голосового аппарата.

5. Назовите обычные для проповедника ошибки.

6. Какие три параметра и каким образом характеризуют умение управлять своим голосом?

7. Опишите причины и проявления невыразительной дикции.

8. Расскажите об особенностях усиления и ослабления голоса в процессе произнесения проповеди.

9. Объясните, с какой целью проповеднику следует варьировать высоту голоса.

10. Покажите, каким образом изменение темпа речи обогащает интонацию проповеди.

11. Назовите места обязательного использования пауз в процессе произнесения проповеди.

12. Перечислите и охарактеризуйте невербальные составляющие общения.

13. Изложите факторы, которые влияют на продолжительность проповеди. Приведите примеры.