Новозаветное учение о Троице

Эта задача и была выполнена новозаветным откровением, сообщившим людям вместе с возвышеннейшим учением о Боге и возможно ясное и определенное учение о существующих в Божестве лицах. Вся проповедь Христа о Боге собственно и направлена была к тому, чтобы словом и делами убедить всех, что в Божестве кроме Отца, чтимого доселе иудеями, есть еще Сын, Который есть Он Сам, и также есть еще Дух Святой, Который имеет после Него низойти на апостолов и продолжать начатое им дело спасения людей. И замечательно при этом, что Иисус Христос, проповедуя о Сыне Божием и Св. Духе, ничем не показал, что Он проповедовал учение совершенно новое и вовсе не известное ученым представителям иудейства. Напротив, в подтверждение Своего учения о Себе, как Сыне Божием, а также о Св. Духе, Он неоднократно ссылался на свидетельство ветхозаветных писаний (Ин.5:39,46; Лк.24:27; Мф.22:42–45; Ин.7:38), чем ясно показывал, что к этому учению должны были быть подготовлены иудеи, и оно для них не должно было быть совершенно нежданным и чуждым³⁴⁹. Потому-то несмотря на то, что горделивым представителям иудейства часто удавалось возбуждать целые массы народные против Иисуса Христа, немало оказывалось между иудеями и таких, которые Его учение как вообще о Боге, так и в частности о Себе Самом, как Сыне Божием, а также о Св. Духе, не находили противным учению ветхозаветных писаний и всецело и искренно его принимали³⁵⁰. По утверждении же Своего учения между лучшими из иудеев, Спаситель перед Своим вознесением на небо дал заповедь апостолам научить тому же все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Св. Духа (Мф.28:19). Вера, таким образом, в Отца и Сына и Св. Духа, как три божественные лица, должна была, по заповеди Христовой, стать верой всеобщей и общеобязательной, верой долженствовавшей навсегда получить в новом завете то безусловное значение, какое имела в ветхом завете вера только в единого Бога. А так как Спасителем не только не было поколеблено, а напротив во всей силе было подтверждено и утверждено единство существа Божия (Мк.12:29; Ин.17:5), то понятно, что вера в три ипостаси Божества ничуть не должна была исключать собой веры в единство существа Божия, а напротив она с ней должна была быть внутренно и нераздельно соединена и служить не к разрушению ее, а к возвышению и восполнению. Но войдем в более подробное рассмотрение самого учения Христова о трех лицах Божества.

Проповедь Спасителя, как известно, была предварена Его крещением от Иоанна в Иордане, когда, по изображению евангелистов, сшел на Него Дух Божий и был голос с небес: «Се есть Сын Мой возлюбленный о Нем же благоволих» (Мф.3:16,17; Мк.1:10,11; Лк.3:22). Слышимый в это время голос, конечно, принадлежал не кому иному как только Богу-Отцу, потому что иметь Сына и называть Его своим Сыном мог только Отец, а потому этот голос ясно указывал как на личное отличие Отца, свидетельствовавшего о Своем Сыне, так равно и на такое же отличие от Него Сына, к Которому или на Которого была обращена речь Его. Дух же Божий, сходя в это время с небес в виде голубя на Сына, тогда как Отец являл Себя Своим голосом, этим ясно показывал, что и Он представлял Собой особое божеское лицо, отличное как от Отца, свидетельствовавшего Своим голосом о Сыне, так и от Сына, на Котором Он почивал, чтобы показать Иоанну, кто был Сын Божий (Ин.1:33). Крещение Господне, таким образом, было торжественным актом явления миру трех лиц Божества и вместе с этим актом, послужившим фактическим предуказанием на то, что проповедь Христова будет об Отце, Сыне и Св. Духе, в Которых должны были уверовать все народы.

Проповедь Иисуса Христа о Боге-Отце началась с раскрытия представления о Нем, как об Отце всех людей, которые, поэтому, не исключая и Его Самого, понимаемого по человечеству, должны были признавать в Нем не только Своего Творца и Владыку, но и родственного им и любящего их Отца. Так, напр. уча о любви ко всем, не исключая и врагов, Он указывал людям, как на возвышеннейший идеал такой любви, на любовь их Отца, Которому они должны подражать, чтобы быть достойными детьми Отца Своего (Мф.5:44,45). Равным образом, уча об истинной милостыне, молитве и посте, а также о прощении обид и уповании на промысл, Он прямо указывал на то, что как во всех своих действиях одним мерилом нужно иметь угождение Отцу небесному, Который знает тайны сердец наших и воздаст каждому должное, так и во всех нуждах своих нужно полагаться на того же Отца небеснаго. Который знает, что нам нужно и подает нужное нам прежде, чем мы попросим об этом (Мф.6:1,4,6,8,14,15,18,26,32). Вместе же с этим, подобно тому как Сам в Своем обращении по человечеству к Богу называл Его Отцом (Мф.11:25; Ин.20:17) и всем людям дал Он даже заповедь молиться не иначе, как так: «Отче наш, иже ecu на небесех...» (Мф.6:9). Все это естественно должно было утверждать в умах последователей Христовых идею отчества, которое они должны были мыслить в Боге, как одно из существеннейших Его свойств. Конечно, это свойство, под которым требовалось мыслить Бога, как Отца всех людей, означало собой одни только внешние отеческие отношения Божии к людям, но, тем не менее, оно пролагало собой путь к представлению о том возвышеннейшем и внутреннейшем ипостасном отчестве Божием, которое изображал Христос, уча о Боге не только как об Отце всех в нравственном смысле, но и как об Отце но естеству, родившем и имеющем от вечности Своего единородного Сына, каковым был Он Сам.

Еще в малолетнем возрасте Христос, Сын но плоти матери Марии, мнимому своему отцу Иосифу сделал неясное указание на то, что у Него есть иной Отец, Которого они должны были знать. «Что яко искасте Мене,– говорил Он им,– не весте ли, яко в тех, я же Отца Моего, достоит быти Ми» (Лк.2:49). Кто этот Отец, на это Он уже прямо и ясно указал Никодиму, говоря: «Никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе, Сын человеческий, сый на небеси... Тако возлюби, Бог мир, яко и Сына Своего единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный. Не посла бо Бог Сына Своего в мир, да судит мирови, но да спасется Им мир. Веруяй в Онь не будет осужден, а не веруяй уже осужден есть, яко не верова во имя единороднаго Сына Божия» (Ин.3:13,16–18). Из этих слов Спасителя совершенно ясно, что Бог прежде чем послал в мир, имел совместно пребывающего с Ним на небе Сына, что этот Сын Ему единосущен, потому что из Его существа один и единственным образом рожден и что наконец, будучи послан в мир и явившись здесь, Он не перестал быть тем же единородным Сыном Божиим, в Которого, поэтому, для спасения своего все должны веровать, а кто не уверует, тот должен быть осужден за то, что не уверовал во имя единородного Сына Божия.

Что такое в Божестве Отец и что такое Сын, или есть ли какое-либо различие между ними и какое именно, это, само собой понятно, составляет тайну для разума человеческого, бессильного проникать в глубины Божии, но оно могло быть открыто и действительно открыто, насколько это возможно и нужно для людей, Самим Сыном Божиим: «Никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти» (Мф.11:27).

Черты же открытого Самим Сыном Божиим учения об Отце и Сыне могут быть представлены в виде следующем. «Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе» (Ин.5:26). Т. е. подобно тому как Отец обладает самобытным бытием и жизнью, так и Сын имеет такое же бытие и такую же жизнь с той только разностью, что это самобытное бытие и жизнь даны ему Отцом, тогда как Самому Отцу никто не передавал их, почему собственно Он и есть в Божестве Отец, а Сын не есть Отец, а есть Сын. Тогда как никто не знает Отца, знает Его Сын (Мф.11:27) и знает так, как знает Его Отец (Ин.10:15). Отец, следовательно, и Сын представляют собой два особенные сознательно-разумные лица, взаимно отличающие себя друг от друга. Как Отец сознает Себя Отцом и не смешивает Себя с познаваемым Им Сыном, так и Сын, познающий Отца, как Отца, отличает Его от Себя, сознавая Себя не Отцом, а Сыном. Отец, по словам Самого Сына Божия, любит Сына (Ин.8:35) и Сын любит Отца (Ин.14:31). Отец, следовательно, и Сын опять представляют собой два особые, отдельные лица, взаимно отличающие себя друг от друга, потому что любящий не может не отличать себя от любимого, равно как и любимый не может смешивать себя с любящим.

На такое же отличие Сына от Отца и Отца от Сына указывает Иисус Христос, когда касается и Своих отношений к Богу Отцу по домостроительству или посланничеству Своему в мир. Вся проповедь Его о Себе была проникнута той мыслью, что Он не Сам Собой, а по воле и для выполнения воли Отца пришел в мир (Ин.3:16,17; 5:30; 6:38–40; 8:42) и направлена была к тому, чтобы уверовали все, что Он послан Отцом Своим, Который и Сам свидетельствовал Своими делами об этом, как другой отличный от Него и пославший Его божественный Свидетель (Ин.5:32,36,37). Перед концом же Своего посланнического дела он говорил: «Изыдох от Отца и приидох в мир и паки оставляю мир и иду ко Отцу» (Ин.16:28). При такого рода отношениях Отца к Сыну, понятно, их нельзя иначе мыслить, как особыми самостоятельными лицами, потому что совершенно странно бы было представлять одно и то же лицо то посылающим, то посылаемым, то свидетельствующим, то свидетельствуемым и принимать то и другое за одни формы или видоизменения одного и того же лица.

Но будучи лично отличен от Отца, Сын не отличен от Него ни по Своему естеству, ни по Своему достоинству, но отличен потому самому, что Он есть Сын единородный (Ин.3:16,18), т. е. Сын получивший единственнейшим образом рождения Свое бытие и жизнь из самого божественного существа Отчего. Он, поэтому, есть едино с Отцом, как Сам учил о Себе: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30; 17:21). Все, что имеет Отец, принадлежит и Сыну (Ин.16:15). Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сын, хотя принял жизнь от Отца, имеет ее в Самом Себе (Ин.5:26), – Он, следовательно, самобытен по бытию и жизни, как самобытен Отец. Он имел у Отца Своего славу прежде, чем стал быть мир (Ин.17:5), – Он следовательно, вечен, как вечен Его Отец. В даровании же бытия миру и его продолжении Он не меньше принимал и принимает участия, чем и Отец. «Отец мой, говорил Он, доселе делает и Аз делаю... якоже бо Он творит, сия и Сын такожде творит... якоже бо Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет живит» (Ин.5:17,19,21). Он, следовательно, всесилен и всемогущ, как и Отец. Сына, поэтому, все должны чтить, как чтут Отца, так что кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его (Ин.5:23).

Впрочем, если Сын равен Отцу по божеской Своей природе и достоинству, то это не значит, чтобы он существовал отдельно и независимо от божеского существа Отчего, так чтобы представлял Собой отдельное или другое по отношению к Отцу Божество. Отец и Сын, по учению Христову, напротив существуют совершенно нераздельно, обладая одинаково одним и тем же божеским существом, так что Отец существует в Сыне и Сын – в Отце. На просьбу от лица всех апостолов Филиппа: «Господи, покажи нам Отца», Спаситель отвечал следующими весьма знаменательными наставлениями: «Толико время с вами есмь, и не познал ecu Мене, Филиппе? Видевый Мене, виде Отца, и κако ты глаголеши, покажи нам Отца? Не веруеши ли, яко Аз во Отце, и Отец во Мне есть?... Веруйте Мне, яко Аз во Отце, и Отец во Мне» (Ин.14:8,9,11). Выраженная здесь Спасителем мысль та, что, видя и зная Его, предполагать, как делал это Филипп, что вне и отдельно от Него существует Его Отец, было бы совершенно неуместно и даже странно. Это значило бы не знать ни Его, ни Его учения, по Которому Он должен быть представляем соприсносущим со Своим Отцом, так что кто увидел Его, тот должен знать, что увидел и Самого Отца Его. Поэтому все Его ученики, рассуждая об Его отношении к Отцу, должны сопровождать это размышление той верой, что Он пребывает в Отце, а Отец в Нем. Потому-то, несмотря на то, что Он, как Сын, отличен от пославшего Его Отца, по Своему существу составляет с Отцом Своим одно (Ин.10:30). Потому-то, несмотря на то, что Он по Своему достоинству, совершенно равен Отцу и должен быть чтим, как чтится Отец, при этом может и должна быть строго соблюдена вера в единого Бога, долженствовавшая проникать собой веру в Отца и Сына, Который, обращаясь к Своему Отцу, так говорил: «Се есть живот вечный, да знают Тебе единаго истиннаго Бога, и Его же послал ecu Иисус Христа» (Ин.17:3).

Вместе с учением об Отце и Сыне Христос преподал учение и о Св. Духе, как особом лице божественном и равном им по Своему божескому достоинству. «Дух Господень на Мне,– говорил Он о Себе как Мессии,– егоже ради (потому что) помаза Мя благовестити нищим, посла Мя исцелити сокрушенныя сердцем, проповедати плененным отпущение и слепым прозрение, – отпустити сокрушенныя во отраду (отпустить измученных на свободу), проповедати лето Господне приятно» (Лк.4:18,19). Дух Господень, как говорит Иисус Христос, помазал Его и послал на совершение великого дела избавления людей от того жалкого и бедственного положения, в котором они до Его пришествия находились. Быть в таком отношении к Христу – Сыну Божию, в каком представляется здесь Дух Господень, ясно, никто другой не мог, как только один Бог. Отношение же посылающего к посылаемому, в каком здесь поставляется Дух в отношении к Сыну, заставляет видеть в Нем не одну только силу Божию, а особенное, отдельное лицо божественное, обозначенное наименованием Духа Господня. Не как на силу только Божию, а как на особенную личность божественную указывал Христос, и когда, посылая учеников Своих на проповедь, говорил им между прочим: «Не вы будете глаголющии, но Дух Отца вашего, глаголяй в вас» (Мф.10:20), «Святый Дух научит вас в той час, яже подобает рещи» (Лк.12:12). Не о безличной силе, а только о лично свободном и разумном существе можно сказать так, что может научить кого-либо, или внушать мысли и слова кому-либо.

Более же ясное и определенное учение о Св. Духе преподал Христос в Своей последней прощальной беседе с учениками, когда, оставляя их, Ему нужно было яснее, чем когда-либо прежде, показать то, Кто был Дух Святый, Который по Его обетованию имел Собой занять для них и всех верующих Его место и продолжить то великое дело, для которого Он пришел в мир. Здесь в таких ясных и решительных чертах изображен Дух Святой, что совершенно нельзя не приметить того, что, по мысли Спасителя, Он вовсе не есть одно только свойство Божие, или сила Божия, а есть особое лицо божеское, отличное от Отца и Сына по Своим личным свойствам, но равное Им по Своему божескому естеству и достоинству. «Аз умолю Отца,– говорил Христос, обращаясь к Своим ученикам,– и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины, Его же мир не может прияти, яко не видит Его, ниже знает Его; вы же знаете Его, яко в вас пребывает и в вас будет» (Ин.14:16,17). Говоря, что умолит Отца о ниспослании ученикам Духа, Он этим совершенно ясно отличает Его, как от Себя, имеющего умолить Отца о даровании Его ученикам, так и от Отца, Который имел даровать Его и отличает как лицо, обладающее таким же личным бытием, каким обладал Он Сам. Одно название Его Утешителем (Ин.14:16) говорит уже о Его личном бытии, потому что оно может быть прямо применено только к личному и свободно разумному существу. Прибавление же иной еще больше усиливает его значение в означенном смысле. Слово иной показывает, что Дух истины – другой по отношению к Христу только по порядку или числу, но что в других отношениях Он есть такой же Утешитель, каким был Сам Христос, и следовательно был, как и Он, особым личным и самостоятельным существом. Это же самое показывает и то, что Он был личностью не простой или тварной, а божественной. Если бы таковой личностью Он не был, тогда нельзя бы было сопоставлять Его с личностью Сына Божия, подводя под одну и ту же категорию Утешителя. В последнем еще более убеждает то, что здесь же о другом Утешителе, или Духе истины говорится, что Его мир не видит и не знает, и что Он пребудет с учениками Христовыми во век, чего нельзя сказать о каком-либо тварном или временном существе.

Продолжая далее о Св. Духе речь Свою, Христос еще точнее и определеннее обозначает как Его божеское достоинство и личное отношение к Себе и к Отцу, так и Его отличие от Себя и Отца, как особого божеского лица. «Егда же,– говорит Он,– приидет Утешитель, Его же Аз послю вам от Отца, Дух истины, иже от Отца исходит, Той свидетельствует о Мне» (Он будет свидетельствовать о Мне) (Ин.15, 26). Уже словами: Его же Аз послю вам от Отца, довольно ясно показывается, какое высокое и безмерное достоинство Утешителя – Духа истины, Которого даже Сын Божий, и для временного посольства³⁵¹, не Сам Собой и не от Себя имел послать ученикам Своим, а от Отца, Которого в силу только Своего посредничества или ходатайства Он, как прежде выразился, имел умолить о ниспослании ученикам иного Утешителя³⁵². Словами же: Иже от Отца исходит, Христос совершенно ясно и прямо показывает, кто таков Утешитель – Дух истины по своей природе и достоинству, и кому именно этим Он обязан. Он, по словам Спасителя, от Отца исходит (ἑκπορεύεται), т. е. от существа Отчего и от вечности заимствует свое бытие образом исхождения³⁵³. Он, следовательно, одинаковую с Отцом имеет природу и совершенно равен Ему по Своему достоинству.

Но спрашивалось при этом, какое же отношение Св. Духа к Сыну и Сына к Духу, когда Дух исходит не от Него, а от Отца? На это Спаситель отвечал Своей дальнейшей речью о Св. Духе, говоря о Нем следующее: «Егда же приидет Он, Дух истины, наставит вы на всяку истину; не от Себе бо глаголати имать, но, елика аще услышит, глаголати имать и грядущая возвестит вам. Вся, елика имать Отец, Моя суть; сего ради рех, яко от Моего приимет, и возвестит вам» (Ин.16:13,15). Главные содержащиеся здесь мысли могут быть без изменения их сущности выражены так: хотя Дух Святый исходит от Отца, а Сыном только, вследствие Его посредничества, имеет быть послан от Отца в мир, но тем не менее в деле наставления апостолов Он будет поступать совершенно заодно с Сыном, уча их не от Себя Самого, а во имя и для славы Сына, уча не чему-либо иному или новому, а всему тому, чему учил Сын, и уча так с Ним согласно и единодушно, как бы заимствовал от Него самую истину, наподобие того, как если бы кто, слушая кого, ничего другого не говорил, кроме слышанного им. Причина всему этому заключается в том, что истина, которой имел научить апостолов Св. Дух, быв послан Сыном от Отца, составляет неотъемлемое достояние Сына, как и Его Отца, потому что все, что имеет Отец, т. е. все, что составляет принадлежность или Его достояние по домостроительству спасения людей, то принадлежит и Сыну³⁵⁴. Дух Святый, следовательно, хотя и исходит только от Отца, но в Своих действиях по отношению к устроению спасения людей совершенно неразделен с Сыном подобно тому, как и Сын неразделен с Отцом.

Уча же о нераздельности с Собой Св. Духа, исходящего от Отца, Спаситель вместе с этим ясно учил и тому, что Дух не есть только свойство или сила Божия, а есть особенное божеское лицо. По Его изречениям Дух, быв послан Им от Отца, наставит апостолов на всякую истину, причем Он не Сам Собой и не свое будет говорить, а что услышит от Сына, от Которого возьмет и самое учение, кроме того Он возвестит будущее (Ин.16:13–15), а также «обличит мир о гресе и о правде и о суде» (Ин.16:8). Все это такие свойства и действия, которые не могут быть приложимы к одной безличной силе или свойству Божию, и необходимо предполагают собой особое лицо божеское, имеющее свое особенное самосознание и свою особенную волю с особенной деятельностью.

Учение таким образом об Отце, Сыне и Св. Духе настолько было открыто и раскрыто Иисусом Христом, что для его ближайших учеников должно было быть ясным и несомненным то, что в Божестве действительно есть особые самостоятельные лица, – Отец, Сын и Св. Дух и что эти лица одного и того же естества, или что то же – единосущны, а потому и равночестны. Но это учение преподавалось Христом не для того, чтобы одни только апостолы знали его, а ему предназначено было стать достоянием всех народов и притом достоянием не одного пытливого их знания, а имеющей спасать их веры. Поэтому Христос перед вознесением Своим на небо дал апостолам заповедь: «Шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся елика заповедах вам» (Мф.28:19,20), а затем, по замечанию другого евангелиста, к этому присовокупил: «Иже веру имет и крестится, спасен будет, а иже не имет веры, осужден будет» (Мк.16:16). Требуя от апостолов, чтобы они учили все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Св. Духа, Христос вместе с этим заповедал, чтобы они учили о том же Отце, Сыне и Св. Духе, о Которых Он Сам учил и так учили, как Сам Он их учил. Отец, следовательно, Сын и Св. Дух, о коих здесь речь и во имя которых апостолам повелевалось крестить все народы, должны быть понимаемы как особенные лица и лица божественные и равночестные, какими изображает их во всем Своем учении Сам Христос. Между тем, это же самое в краткой и сжатой форме выражают и слова Спасителя: «Крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа.» Креститься во имя Отца и Сына и Св. Духа значит обречь себя на всецелое и всегдашнее служение Отцу и Сыну и Св. Духу (Рим.6:3; 1Кор.1:13; 1Пет.3:21), каковое служение может требоваться в отношении не к кому-либо иному, как только к одному Божеству. Отец, следовательно, Сын и Св. Дух, как составляющие для людей предмет божеского поклонения и служения, суть лица одинаково божественные и равночестные. А что они действительно особые и отдельные лица, это показано особенными их наименованиями – Отца и Сына и Св. Духа и одинаково относящимся к каждому из них выражением: во имя – είς ὅνομα, приложимым только к личности, а также самой частицей καί, имеющей свойство отличать различные и отдельные предметы. Είς ὅνομα, кроме того, будучи поставлено в числе единственном, хотя оно одинаково относится к Отцу и Сыну и Св. Духу, указывает на единство и нераздельность того божеского почтения, какое должно быть оказываемо Отцу и Сыну и Св. Духу, а вместе с сим указывает на единство и нераздельность этих самых лиц по своей божеской природе и достоинству. Слова наконец Спасителя: «Иже веру имет и крестится, спасет будет, а иже не имет веры осужден будет» (Мк.16:16), ясно показывают как то, что Отец, Сын и Св. Дух, во имя Которых должно совершаться столь важное по своим действиям крещение, суть лица божественные, так и то, что вера в эти божеские лица должна стать общеобязательной и безусловно необходимой для спасения всех людей верой, почему и заповедано было апостолам научить вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа.

Выполняя эту заповедь Христову, апостолы, конечно, при каждом данном случае учили устно об Отце, Сыне и Св. Духе, чтобы веру в эту божественную Троицу непрерывно возбуждать и насаждать в своих слушателях и затем совершать над ними крещение во имя Отца и Сына и Св. Духа. Но в откровении новозаветном мы встречаем немало и письменных черт их учения, повторяющего и продолжающего собой учение самого Иисуса Христа о трех лицах Божества. В этом отношении обращают на себя особенное внимание черты учения об этом апостолов Петра, Павла и Иоанна, на которых мы и остановимся.

Еще во время земной жизни Спасителя на данный Им апостолам вопрос: «Кого Мя глаголете быти» (Мф.16:15), ап. Петр от лица всех апостолов отвечал: «Ты ecu Христос, Сын Бога живаго» (Мф.16:16). Исповедав Иисуса Христа Сыном Бога живого, Петр, ясно признал в Нем особенное лицо, отличающееся от Бога, как сын отличается от отца, а вместе с этим признал Его и лицом божественным, имеющим одинаковое естество с Богом, подобно тому как сын имеет одинаковое естество со своим отцом. Ту же мысль об Иисусе Христе, как Сыне Божием, Петр ясно выразил и в своем послании, когда писал о Нем, что «Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (2Пет.1:17; то же Деян.3:13). Отличая затем от Отца и Сына Св. Духа, Которого обетование от Отца приняв Сын излил Его на апостолов (Деян.2:33), благовествовавших Духом Святым, посланным с небес (1Пет.1:12), ап. Петр с особеннейшей ясностью засвидетельствовал и о божеском достоинстве Св. Духа, когда, по свидетельству книги Деяний апостольских, солгавшему Анании сказал: «Почто исполни сатана сердце твое солгати Духу Святому?... не человеком солгал ecu, но Богу» (Деян.5:3,4). В начале же своего первого послания он совместно упоминает о Боге Отце, Св. Духе и исповеданном им Сыном Бога живого (Мф.16:16) и Господом (2Пет.3:18) Иисусе Христе, как особенных лицах и лицах равных по божеству. «Петр апостол Иисус Христов,– пишет он,– избранным по прозрению (по предведению) Бога Отца, во святыни Духа (при освящении от Духа), в послушание и кропление крове Иисус Христовы» (к послушанию и окроплению кровию Иисуса Христа) (1Пет.1:1,2). Здесь Богу Отцу, Духу и Иисусу Христу, Сыну Божию, кроме особых наименований, усвояются особенные и, так сказать, распределенные Ими между Собой действия в домостроительстве спасения людей, – действия такого рода, какие могут принадлежать только одному Божеству. Отец, следовательно, Дух и Иисус Христос или Сын Божий суть особые лица и лица одинаково божеские.

По учению же ап. Павла, «егда прииде кончина лета, посла Бог Сына Своего,... раждаемаго от жены, бываема под законом» (Гал.4:4). Сын Божий, следовательно, лично отличен от Бога Отца, подобно тому, как посылаемый отличается от посылающего, или сын от своего отца. Такое же отличие Сына Божия от Его Отца делает апостол в послании к евреям, когда говорит: «Многочастне и многообразне древле Бог глаголавый отцем во пророцех, в последок дней сих глагола нам в Сыне» (Евр.1:1). Пророки, в которых издревле говорил Бог, были личными, самостоятельными существами; действительной, следовательно, и отличной от Бога Отца личностью, а не свойством только или силой Божией был и Сын Божий, в Котором в последние дни говорил Бог, открывая Себя в Нем только более возвышеннейшим и существеннейшим, но ничуть не менее действительным образом, чем как открывал Себя через пророков.

Кто же этот Сын Божий и каковы Его природа и достоинство? «Он перворожден всея твари (рожден прежде всея твари): яко тем создана быша всяческая, яже на небеси и яже на земли, видимая и невидимая» (Кол.1:15,16). Он, следовательно, есть такое лицо, с Которым не могут иметь сравнения никакие твари, даже самые высшие между ними, Его природа не тварная, а божеская. «Кому бо рече когда от ангел: сын Мой ecu ты, Аз днесь родих тя? И паки: Аз буду Ему во Отца, и той будет Мне в Сына? Егда же паки вводит первороднаго во вселенную, глаголет: и да поклонятся Ему вcu ангели Божии» (Евр.1:5,6). Он (Сын) сияние славы и образ ипостаси Бога Отца (Евр.1:3), «во образе Божии сый» (Флп.2:6), «образ Бога невидимаго» (Кол.1:15; 2Кор.4:4). Хотя для явления во плоти родился Он от жены (Гал.4:4), но и после этого не переставал быть тем, кем всегда был, т. е. образом Божиим (Флп.2:6), Богом (1Тим.3:16) и Господом (2Тим.4:1; 1Тим.1:2; Деян.20:28; 1Кор.1:2,3; 2:8; Тит.1:4), великим Богом (Тит.2:13) и Богом благословенным во веки (Рим.9:5). А потому «о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп.2:10,11).

С такой же ясностью и раздельностью ап. Павел учит и о личном бытии и божеском достоинстве Духа Святого. «Разделения дарований суть (дары различны),– пишет он к коринфянам,– а тойжде Дух (но Дух один и тот же)... Комуждо же дается явление Духа на пользу: овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума (знания) о том же Дусе (тем же Духом); другому же вера тем же Духом; иному же дарование исцелений о томже Дусе... Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию, коемуждо якоже хощет» (1Кор.12:4–11). Здесь с совершенной ясностью Дух отличается от всякого рода благодатных и божественных даров, – все они суть Его действия, Сам же Он относится к ним как их причина или виновник и как премудрый и свободный их раздаятель. Дух, следовательно, не есть только сила или действие божественное, а есть особенное божественное лицо, действующее самосознательно и свободно. Такую, конечно, а не иную мысль о Св. Духе имел апостол, когда и в других случаях изображал Его как сознательного и свободного деятеля в устроении спасения людей, когда напр. говорил о Нем: «Дух Святый постави епископы пасти церковь Господа и Бога» (Деян.20:28); «Дух способствует нам в немощех наших: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными» (Рим.8:26); «тайна Христова... открыся святым Его апостолом и пророком Духом Святым»(Еф.3:4,5); «любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым данным нам» (Рим.5:5) и т. п.³⁵⁵.

А что Дух Святой есть божеское лицо, это апостол ясно показал, называя христиан храмами Божиими, и объясняя это тем, что в них живет Дух Божий (1Кор.3:16; 2Кор.6:16). Эту же мысль еще яснее он выразил, рассуждая о Духе так: «Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем? Такожде и Божия никто же весть, точию Дух Божий» (1Кор.2:11). Сопоставляя здесь отношение Св. Духа к Богу с отношением духа человеческого к человеку, он ясно этим показывает не только то, что Дух, как все испытывающий и самые глубины Божии, всеведущ, но и то, что Его природа неразделима и составляет одно с природой Божией. Должно полагать, что эту же нераздельность Духа с Сыном по естеству, а также по домостроительству, имел в виду апостол, когда Духа называл то Духом Сына (Гал.4:6), то Духом Христовым (Рим.8:9; Флп.1:19)³⁵⁶.

Вместе же с отдельными указаниями на то или другое из лиц Божества у ап. Павла есть прямые указания и на все эти три лица совместно. В послании к коринфянам он пишет: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами» (2Кор.13:13). Здесь Господь Иисус Христос и Дух Святой представляются лицами, действующими наравне с Богом Отцом, и отличаются от Него своими особенными наименованиями и действиями. А так как эти действия могут быть относимы только к делам Божиим, то и совершающие их лица одинаково божественны, как и Бог Отец. Еще раздельнее представляются все три лица в другом месте, где апостол говорит: «Разделения дарований суть (дары различны), а тойжде Дух; и разделения служений суть (и служения различны), а тойжде Господь: и разделения действ суть (и действия различны), а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех» (1Кор.12:4–6). Разделение даров и служений может быть производимо только лицами. Дух, следовательно, и Господь, т. е. Иисус Христос, Сын Божий, суть особенные лица, отличные от Бога Отца, но они в Нем, как производящем все во всех, соединяются воедино.

Заметим, наконец, что к столь ясному учению об Отце, Сыне и Св. Духе ап. Павел присоединяет не менее ясное учение о единстве Божием. Так, в послании к коринфянам направляя свою речь против языческого многобожия говорит он: «Вемы, яко идол ничтоже есть в мире, и яко никтоже Бог ин, токмо един. Аще бо и суть глаголемии бози, или на небеси, или на земли, яко же суть бози мнози и господне мнози; но нам един Бог Отец из Негоже вся, и мы у Него, и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем» (1Кор.8:4–6). То же повторяет он и в послании к ефесянам, говоря: «Един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог и Отец всех, Иже над всеми, и чрез всех, и во всех нас» (Еф.4:5,6; также в 1Тим.2:5). С такой твердостью уча о единстве Божием при вере в Отца и Сына и Св. Духа, апостол этим ясно показывал, что при вере в Отца и Сына и Св. Духа должна сохраняться неприкосновенной и вера в единого Бога, и что та и другая должны находиться между собой в полном и внутреннем согласии.

Апостол же Иоанн в своем учении представляет ту важную особенность, что Сына Божия изображает, как Слово (λόγος) (заимствовав, по всей вероятности, этот образ выражения из ветхозаветных писаний, в которых, как мы видели (§ 87), он нередко встречается), и притом, что всего важнее, с одинаковой ясностью изображает Его личное бытие и божество, как в состоянии Его воплощения, так и независимо от этого, случившегося во времени, акта Его явления миру. «В начале бе слово», говорит он, т. е. Слово уже было начиная с того предела времени, до какого-только в состоянии подняться мысль наша, иначе говоря, Оно было от вечности. «И Слово бе к Богу» (πρός τόν Θεόν); т. е. Слово было во внутреннем и нераздельном общении с Богом, хотя Оно было отлично от Него, как на это указывает самое Его наименование. «И Бог бе Слово» (Ин.1:1), т. е. хотя Слово было отлично от Бога, но и оно было Бог, было Ему совечно (ст. 12). А что Оно было совечно Богу и разделяло с Ним божескую власть и силу, это, между прочим, явлено в том, что «вся Тем быша и без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин.1:3), что «в Том живот бе и живот бе свет человеком... Бе свет истинный, иже просвещает всякаго человека грядущаго в мир» (Ин.1:4,9). Кто же было это предвечное и равное Богу по Своему божеству Слово? В стихе 18-м евангелист показывает, что это был никто иной, как «единородный Сын сый в лоне Отчи», т. е. единственный Сын Божий, рожденный из существа Отчего и в глубине его всегда и нераздельно с ним существующий. В стихе же 14-м показывается, что это Слово – единородный Сын Божий и по воплощении не перестало быть тем, чем Оно было до воплощения; так как здесь говорится: «И Слово плоть бысть и вселися в ны, – и видехом славу Его, славу, яко единороднаго от Отца». Итак, по ясному указанию евангелиста Иоанна, Слово, которое есть то же, что единородный Сын Божий, как после воплощения так и до воплощения и именно от вечности было отличным от Бога Отца лицом и в то же время совершенно Ему равным по божеству.

Такой же образ представления о Сыне Божием повторяется и в посланиях Иоанновых. Свое первое послание он начинает так: «Еже бе исперва (ἀπ ἀρχῆς), еже слышахом, еже видехом очима нашима, еже узрехом и руки наша осязаша о Словеси животнем, и живот явися и видехом, и свидетелствуем, и возвещаем вам живот вечный, иже бе у Отца» (πρός τόν Πατέρα), т. е. мы свидетельствуем и возвещаем о том Слове жизни, которое хотя явилось нам и мы видели Его своими глазами, и осязали своими руками, но Оно было от вечности и находилось в нераздельном общении и единстве с Богом Отцом. Свою мысль о Слове апостол Иоанн в другом месте пополняет так: «О сем явися любы Божия в нас, яко Сына Своего единороднаго посла Бог в мир, да живи будем Им. О сем есть любы, не яко мы возлюбихом Бога, но яко Той возлюби нас и посла Сына Своего очищение (в умилостивление) о гресех наших (1Ин.4:9,10). Слово, следовательно, и здесь означает собой не что-либо иное, как Единородного же Сына Божия, Который, быв лично отличен от Бога, как Сын, и в то же время совершенно одинаков с Ним по Своему естеству, существовал у Него, или нераздельно с Ним от вечности и хотя для спасения людей явился во времени, но от этого не перестал быть истинным Сыном Божиим и истинным Богом. Потому-то апостол несколько далее замечает: «Вемы, яко Сын Божий прииде и дал есть нам свет и разум да познаем Бога истиннаго и да будем во истиннем Сыне Его Иисусе Христе: Сей есть истинный Бог и живот вечный» (1Ин.5:20).

С такой же, конечно, ясностью и твердостью ап. Иоанн признавал личное божественное бытие и за Духом Святым. Потому что преподанное им учение Спасителя об Утешителе – Духе (см. § 89), без сомнения, было вполне разделяемо и им Самим³⁵⁷.

Между тем, при отдельном его учении об Отце, Сыне и Св. Духе, мы находим у него и ясное указание на все три лица Божества совместно. «Трие,– пишет он,– суть свидетелствующии на небеси, Отец, Слово и Святый Дух и Сии три едино суть. И трие суть свидетелствующии на земли, дух и вода и кровь: и трие во едино суть. Аще свидетелство человеческое приемлем, свидетелство Божие более есть» (1Ин.5:7–9). Что Слово и Дух представляются здесь, как лица, это ясно из того, что наравне с Отцом признаются свидетелями, – как свободно разумными и самостоятельными существами. А что они суть лица равные по божеству с Отцом, это видно из того, что их свидетельство наравне со свидетельством Отца признается Божиим. Словами же: «и сии трие едино суть», указывается на то, что они составляют едино не только по отношению к свидетельству, но и в отношении к себе самим, т. е. по отношению к их существу или природе, потому что тогда как о свидетелях земных (не составляющих собой едино по существу, а только по свидетельству) замечается: «трие во едино суть» (οί τρεῖς εις τό ἔν είσιν), о свидетелях небесных говорится, что они трие суть не во едино, а едино (οί τρείς ἔν είσι).