Письмо № 17. В.М. Сытиной

3 VII 1949, с. Большой Улуй ¹⁰²

Вы с Колей написали мне такое хорошее пасхальное письмо, что я не мог не отблагодарить за него вас телеграммой. Получила ли ты ее? За последнее время мы точно все стали ближе и дороже друг другу. Или это мне так кажется. Думаю, что не кажется. Выходит, что права старая мудрость – расстояние не разъединяет, и ни смерть и ни время не властны над сердцем, имеющим волю к любви. Очень рад, что у вас был кулич и Варенька старалась скорее заснуть, чтобы до него дождаться. Радуюсь, что ты с Машей ходила в Лавру и накануне была в Великую Субботу. «Сия Суббота есть благословенная» ¹⁰³. Никогда жизнь не ощущается так сильно, так радостно, так благодатно, как в эти часы памяти смерти Божией, и покоя Его от дел Его. Я хочу одного только, я уже писал тебе и еще раз пишу, – быть именно с тобою в этой жизни и в этом покое. Будем с тобой вместе просить об этом, ты ведь знаешь как сильна молитва двоих об одном же, будем просить об этом теперь же, не откладывая, каждый день.

И как хорошо, что Коленька был дома и ходил с Варенькой в апрельский лес.

Мы часто не замечаем, забываем, какое бесконечное богатство у нас, как много дано нам познания мира, какие мы счастливые люди, видящие Бога и в природе, в первой весенней траве, и в людях.

«Широка заповедь твоя зело» ¹⁰⁴.

«Коль сладка гортани моему словеса твоя, паче меда устом моим» ¹⁰⁵.

Наша с тобой жизнь уже давно перешла через свою половину, и сейчас дорога идет вниз с горы и к концу. Потому-то так хочется быть душой вместе, потому-то так хочется все меньше говорить, а больше слушать вместе жизнь Божию. Препятствий много, но возможность всегда есть.

Самое главное, что мы вдвоем, что «если двое на земле согласятся просить о чем-нибудь – будет им» ¹⁰⁶. А о чем ином просить, как не о том, чтобы вместе «утреневать утреннюю глубоку» ¹⁰⁷.

У меня Пасха ¹⁰⁸ была одинокая, трудная, тяжелей, чем в прошлом году, но в Великую Субботу, точно зная, что и ты будешь, и я был за обедней, и было так хорошо, и у меня был покой. Значит, мы вместе были.

Это письмо ты получишь к трехлетию нашей разлуки ¹⁰⁹. Кроме того, что я в нем пишу, мне нечего написать. Я здоров, работаю и буду всегда работать и, если мне будет возможность, буду стараться сделать все для детей и тебя. Но иной жизни, кроме той, о которой пишу, для себя и тебя я не представляю, а в ней, в этой жизни, я хотел бы жить всем сердцем, всем умом и помышлением и всею крепостью своею.

Я рад, что ты согласна со мною о приезде сюда, твое основное дело сейчас – сохранение детей и дома. Наверное, ты уже сажаешь картошку. Я тоже все-таки хочу посадить хоть 1/2 мешка.

Я не знаю об одном переводе тебе на 100 руб., который ты по расписанию должна была получить в начале апреля, почтой. Напиши. Что остальные дошли, я знаю.

Ходил вчера ловить рыбу наметкой, это громадная жердь с сетью, но тяжесть ее оказалась мне не под силу и, едва поймав с десяток ельцов, я вернулся и потом ночью стонал и ворочался.

Три последние недели не курил и чувствовал себя свободней и лучше, а сейчас опять курю, что довольно стыдно, но стыдить меня некому. Лес и у нас просыпается, набухают почки, полезла первая крошечная травка, собирал сегодня одной знакомой старушке крапиву, скворцы воюют с воробьями из-за скворешен. Поцелуй девочек, каждую отдельно и не аллегорически. Твой С.