Мистика св. Макария Египетского, св. Григория Нисского и Евагрия
С самого своего начала христианская мистика (как теория) развивалась в двух направлениях47: нравственно-практическом и созерцательном, или философско-спекулятивном[48]. Представителем первого является св. Макарий Египетский49, а второго – св. Григорий Нисский50 и особенно Евагрий. Общая структура воззрений у представителей обоих направлений одинакова. Цель стремлений человека составляет обожение51, средство достижения его – аскетика. Начальной стадией в восхождении к Богу является очищение (κάθαρσις) от страстей52, от страстных помыслов53. Лишь для достижения бесстрастия54, этого увенчания нравственного подвижничества, наступает следующий высший момент в возвышении к Богу – просвещение (φωτισμός) духовным ведением, созерцаниями (θεωρίαι)55. Наконец, на высшей стадии развития достигается и высшая цель аскетики – обожение – в акте мистического соединения с Божеством56. Все эти три момента в большей или меньшей степени выступают в обоих из указанных направлений, как и та специфическая черта христианской мистики, которая выражается в учении о таинственных вселениях или воплощениях Христа в душах подвижников57. Разница между обоими направлениями заключается лишь в преобладании того или другого момента и в своеобразном оттенке в представлении каждого из них.
Мистика преп. Макария – мистика эмоциональная и, так сказать, наглядная. Это – жизнь чувства и ярко-конкретных мистических ощущений. Для преп. Макария нравственная жизнь (очищение), по удалении от всего вещественного58, сводится к глубоким движениям сердца во внутреннем переживании страха Божия59, смирения60, любви61, в высоком состоянии молитвы62, при чем все это ощущается как осязательное вселение в душу человека особого духовного начала. Таинственные просвещения носят чисто конкретный характер: они выражаются или в чувственных видениях63, напоминающих обыкновенные чувственные восприятия, или в мысленных созерцаниях64, отличающихся тоже какой-то осязательной наглядностью. Наконец, мистическое соединение с Богом характеризуется у преп. Макария как безмерно сильное воспарение страстной любви – ερως᾿а65 к Богу и представляется как вещественное проникновение души и тела силами Божества, доставляющее высшее блаженство душе и возвышающее тело над условиями тленного существования66. Весь этот путь возвышения к Богу представляется у преп. Макария как борьба в душе двух вещественных сил – света и тьмы, «плототворящегося» в душе Бога67 и насильствующего в ней диавола68. На ступени очищения сила Божия, действующая в подвижнике, ощущается как небесный огонь, сожигающий скверны души69; по достижении бесстрастия – как небесный, вещественно озаряющий душу свет70; наконец, на высшей ступени – как совершенное вселение Христа, соединение с Ним в экстатическом состоянии и совершенное срастворение с Ним по телу и душе71. Все представления преп. Макария о мистических состояниях носят, таким образом, осязательно-конкретный характер.
Иного типа мистика философская. Это – мистика ума и отвлеченных созерцаний. Ее особенность – в стремлении отрешиться от всего конкретного, чувственного, что выдвигает на первый план значение интеллектуального момента. Вместе с усилением спекулятивного элемента, естественно, в аскетику привносится и упорядочивающая деятельность рассудка, а с ней и научная обработка. У «созерцателей» особенно культивируется тонкий психологический анализ, и в изложение их системы вводится философская терминология. Очищение от страстей понимается «созерцателями» как планомерное уврачевание страстных сил души: επιθυμία и θυμός72, совершающееся через удаление от всего чувственного73. Центр борьбы при этом переносится от внешней практики к внутренней борьбе с помыслами74; в целях планомерности ее устанавливается генезис страстей и создается схема восьми помыслов75. Таким образом, в аскетическую практику в значительной степени вносится элемент рефлексии. Само собой разумеется, что еще более интеллектуальный момент усиливается в созерцательной стадии76. Созерцания не носят уже конкретно-чувственного характера77, а представляют собой отвлеченные мысленные интуиции о внутренней сущности и цели (λόγος) вещей и действий78. В таком же духе созерцателями представляется и высший мистический момент. Он, конечно, есть слияние с Богом, но уже не души и тела, а ума, возвышающегося в экстатическом состоянии до таинственнейшего богопознания по отрешении от всего чувственного и мысленного79. Общая черта созерцательной аскетики – ее техническая обработанность, обусловленная преобладанием интеллектуального момента. В аскетику «созерцателей» вносится система, планомерное построение; вырабатываются в ней схемы, классифицируются душевные состояния, определяется их последовательность. Вся аскетическая жизнь делится на три стадии: практическую философию, естественное созерцание, богословие80. На каждой стадии планомерно намечается путь уврачевания душевных сил человека и стяжания добродетели и ведения. Например, указывается такой порядок преспеяния в добродетели: от веры и страха Божия рождается воздержание от страстей (против επιθυμία); оно, в свою очередь, обусловливает собой терпение (против θυμός), а в результате достигается высшая добродетель – любовь81. В этой упорядоченности преимущество созерцательной аскетики и мистики.
На виднейшего из представителей созерцательного типа аскетики – Евагрия – пало церковное осуждение за пристрастие к оригенизму. Имя Евагрия после этого сошло с поля церковной письменности, влияние его ослабело. Впрочем, созерцательная аскетика не подверглась в данном случае существенному ущербу. Лучшие сочинения Евагрия сохранились под именем св. Нила Синайского, а его «практическая философия» была разработана (в V в.) в созерцательном направлении св. Исихием (учение о «трезвении»), Марком Подвижником и Нилом Синайским82. Несомненно, однако, что начавшиеся с конца IV в. гонения на ори-генистов и созерцателей способствовали тому, что с V в. аскетика стала развиваться с уклоном в сторону практического морализма. Из последователей св. Макария, за исключением блаж. Диадоха, никто не обнаружил силы его созерцательности: преп. Зосима, Варсануфий, Дорофей сосредоточивались главным образом на вопросах практики. То же заметно у свв. Исихия, Марка, Нила. Это обстоятельство говорит об ослаблении мистического чутья и философских запросов в аскетической письменности V-VI вв.83. Созерцатели, очевидно, не пользовались симпатиями. Прикосновенность же их к оригенизму в конце концов совсем отодвинула их на задний план. Напротив, «практики» обнаружили особенную жизнеспособность, и их деятельность успешно возрастала (св. Иоанн Лествичник).
Так, несомненно, под общим влиянием догматических споров эпохи Юстиниана и богословие и аскетика в Византии начали приближаться к типу более простому, чуждому не только оригенистических крайностей, но и вообще философских отвлеченных тонкостей.
* * *
Наименования даются по преобладающему элементу в каждом направлении.
О мистике св. Макария писали – проф. И.В.Попов, Мистическое оправдание аскетизма в творениях преп. Макария Египетского. св. -Тр. Сергиева Лавра, 1905 (оттиск из Бог.Вести, за 1904–1905); J.Staff els, Die mystische Theologie Makarius des Aegypters und die ältesten Ansätze christlicher Mystik. Bonn, 1908; П.М.Минин, Бог.Вестн. 1914, июнь, с.311–326; иерод. Онуфрий. Мистика преп. Макария Египетского. Учено-богосл. опыты студентов Киевской дух. Академии. Вып. XII, Киев, 1914, с.1–123. Изложение у W.Gass, Die Mystik des Nicolaus Kabasilas, S.53–59 не имеет теперь научной ценности.
Предшественником его в этом отношении был Климент Александрийский, о нем см. у проф. Д.П.Миртова, Нравственное учение Климента Александрийского. СПб., 1900, с.209–218: П.М.Минина, Бог.Вестн. 1911, III,с.634–638. – На мистику св. Григория Нисского впервые обратил внимание Fr.Diekamp, Die Gotteslehre des hl.Gregor von Nyssa, Th.I.Münster, 1896, S.90–101; но в своем сочинении (S.98) он отрицает непосредственный характер мистического богопознания по учению св. Григория, против чего справедливо возражает Н.Koch, Das mystische Schauen beim hl.Gregor von Nyssa. Theol.Quartalschrift 1898 (LXXX, H.3), S.405–420, а за ним П.М.Минин, Бог.Вестн. 1913, май, с.165–172; оба, однако, эти исследователи чрезмерно преувеличивают преобладание у св. Григория спекулятивного элемента над этическим, приравнивая его учение к воззрениям Дионисия Ареопагита. Легко затронул мистику св. Григория Нисского Д.И.Тихомиров, св. Григорий Нисский как моралист. Могилев на Днепре, 1886, с.292–294.
Преп. Макарий, hom.44, n.8;34, n.2;5, n.12 (р.п.§21), PG.34, 784С,745В,517А; р.п.(4 изд.), с.286,251,57. св. Григорий Нисский, In psalm, inscriptiones I,1, PG.44, 433C;457C; р.п.II, 3–4. 30; In Cant. Cant. hom..IX, PG.44, 968C; р.п.III, 242; De virginitate 1, PG.46, 320D; р.п.VII, 288; De beatitud. Or.I. PG.44, 1200D; р.п.II, 366–367.
Преп. Макарий, Hom.17, n.11;15, n.53 (р.п.51); 24, n.5, PG.34. 632A,613A,665В; р.п., с.153,138,183–184. св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom..V,XV, PG.44, 873A,1109C; р.п.III, 135. 398; De vita Moysis, PG.44, 332A,361B-C; р.п.I, 263,298; De virginitate 4, PG.46, 348A; р.п.VII, 316–317.
Преп. Макарий, hоm.21, n.2,4, PG.34, 656С,657АВ; р.п., с.175,176. св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom. IX, PG.44, 964D-965A; р.п.III, 238.
Преп. Макарий, hom.9, n.7;18, n.9;17, n.12; PG.34, 536B-C,640D,632B; р.п., с.74–75,161,154. Cв. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom..IX, PG.44, 965A; р.п.III, 238; Oratio catech. 6, PG.45, 29A; р.п.IV, 23.
Преп. Макарий, hom.7, n.5;8, n.3;10, n.1, PG.34,525D,529B-C.541 AB; р.п., с.66,69,79. св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom..V. VI. X. XI. PG.44, 884A-B.892A. 993C-D,1000D; р.п.III, 147,156,271,278; De virginitate 4, PG.46, 348A; р.п.VII, 317.
Преп. Макарий, hom.4, n.10;10, n.2, PG.34,480В,541В; р.п., с.28,80. св. Григорий Нисский, De vita Moysis, PG.44, 373B; р.п.I, 312; In Cant. Cant, hom..I,XI, PG.44, 777D,1000D-1001A; р.п.III, 27,279; In psalm, inscriptiones I,7, PG.44, 456B; р.п.II, 27, De virgin. 10, PG.46, 361B; р.п.VII, 333. Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 38, PG.40, 1232В; р.п.(Добротолюбие т.I,4), с.577 [Творения аввы Евагрия. М.:Мартис,1994, с.107, гл.66]. Более подробно ссылки на Евагрия делаются ниже (с.30–32).
Преп. Макарий, Hom14, n.2;15, n.38 (р.п. §36), PG.34,572А,601С; р.п.,с.105,130. – св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom..XIII,XV, PG.44, 1052A,1096AC; р.п.III, 334,382. Евагрий, Наставления киновитам (гл.76–78, Добротолюбие I,613 [с.136, гл.118–120]), PG.40, 1232А. Указанная идея древнехристианская: Гал.2:20; 4:19; Epistula ad Diognetum (appendix) 11.4, Patres apost., ed. Funk, v.I (1901,2), p.410.14; р.п.(Соч. св. Иустина философа и мученика, М.,1892), с.383; св. Ипполит, Εις τον Δανιήλ I, 10.8, GCS: Hippolytus Werke, B.I,1 (Bonwetsch-Achelis), S.17:14–20; р.п.I,11; De antichristo 61, ibid. B.I,2, S.4119; р.п.II, 42; Ориген, In Joann. comment, t.I,4:23; GCS: Origenes Werke, B.IV (Preuschen), S.9.1–3; Мефодий Олимпийский, Convivium VIII,8, PG.18, 149C; р.п., с.95. св. Мефодий раскрывает эту идею с особенной любовью.
Преп. Макарий, hom. 11, n.6. 7; 43, n.3, PG.34, 548D-549A. 773В; р.п., с.86. 277.
Hom.16, n.11, PG, 34, 621А; р.п., с.145.
Hom.19, n.8; 41, n.3, PG.34, 648D. 769В; р.п., с.169. 273.
Hom.29, n.5; 3, n.1; 19, n.2, PG.34, 717C-D. 468В. 644В-С; р.п., с.227. 18. 165.
Hom.19, n.7. 8; 40, n.2, PG.34, 648С.649А; 764В; р.п., с.168. 169; 268.
Hom.7, n.3. 5; 8, n.3, PG 34. 525В-С.D. 529В; р.п., с.66. 69.
Hom.1, n.3; 17, n.14; 49, n.4, PG.34, 453А. 633А. 816В; р.п., с.5–6, 155. 312.
Hom.4, n.15; 9, n.9, PG.34, 484В. 537 А-В; р.п., с.75–76.
Hom.46, n.3. 4; 15, n.38 (р.п. §36); 8, n.6;14, n.4, PG.34,793CD,601С.532С.572D; р.п., с.295. 129–130. 71.106.
Hom.4, n.10. 13, PG.34, 480В. 481C-D; р.п., с.28. 29.
Hom.15, n.28 (р. n.§ 26), PG.34, 593C-D; р.п., с.124.
Hom.25, n.9. 10; 4, n.29; 30, n.6, PG.34, 873В. С; 481А. 725А-В; р.п., с.190. 29. 233.
Hom.2, n.4; 7, n.5, PG.34, 465В-С.525D; р.п., с.16. 66.
Hom.9, n.12;46, n.3, PG.34,540В. 793C-D, р.п., с.77. 295.
Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 63. 58, PG.40, 1236C-D,1233D-1236A; р.п., с.580,579 [с.109, гл.86]; Gnosticus (fragm.), ibid. 1285B; р.п.,с.637 [с.118, гл.44]. св. Григорий Нисский, De vita Moysis, PG.44, 353C-D,361D-364A; р.п.I, 290. 299–300. In psalm, inscriptiones I,8, PG.44, 477B-C; р.п.II, 51; ep. canon, ad Letoium, PG.45, 224A-225A; р.п.VIII, 426–429; npen. Марк Подвижник, Praecepta salutaria 7, PG.65, 1040A (επιθυμία, см. Добротолюбие, т.I,§13, с.476), р.п.(М., 1858), с.281; ibid. 8, 1041А-В (οργή; §16, с.478); р.п., с.284.
св. Григорий Нисский, De virginitate 12, PG.46, 376АВ; р.п.VII, 347–348.
Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 46. 39, PG.40, 1233A,1232В; р.п., с.577 [с.108, гл.74; с.107, гл.67]. Преп. Марк Подвижник, De lege spirit. 139 squ., PG.65, 921D squ., р.п., с.31 сл.
Евагрий, De octo vitiosis cogitationibus, PG.40, 1272A-1276A; р.п., с.603–605 [с.96–98]. У Евагрия эта схема встречается впервые.
Созерцание понимается как уврачевание высшей способности – ума – от «неведения» вещей божественных, αγνοια αγνωσία, Евагрий, Сар. pract. 59,58, PG.40, 1236А; р.п., с.579 [с.109, гл.87.86]; преп. Марк Подвижник, Praecepta salutaria. 10, PG.65, 1045ВС (Добротолюбие, т.I, §20, с.481); р.п., с.290.
О видениях речи нет.
Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 38. 61. 56, PG.40, 1232В,1236В,1233C-D; р.п., с.577,579 [с.107, гл.66; с.109, гл.89,84]. св. Григорий Нисский, De vita Moysis, PG.44, 377A; р.п.I, 316; De virginitate 22, PG.46, 404A; р.п.VII, 379–380.
Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 71, PG.40, 1244A-B; р.п., с.584 [с.124, гл.12]; De octo vitiosis cogitationibus, 1278A; р.п., с.608. св. Григорий Нисский, De vita Moysis, PG.44, 376–377A. 401D; р.п.,I, 315–316,345; In Cant. Cant. hom. I, PG.44, 772D-773A; р.п.III, 21; De virginitate 10, PG.46, 361BC; р.п.VII,333 (см. выше с.284); преп. Марк Подвижник, Praecepta sal. 7, PG.65, 1040C (Добротолюбие, т.I, § 14, с.477–478), р.п., с.282–283.
Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 1. 56,59, PG.40, 1221D,1233C-D,1236A; р.п., с.571,578–579 [с.96, гл.1; с.109, гл.84,87]. ср. св. Григорий Нисский, De vita Moysis, PG.44,336D-337A,360ВС; р.п.I, 270,296; In psalmorum inscriptiones, I,3, PG.44,437D; р.п.II, 8. св. Нил Синайский, De oratione, PG.79, H68A; р.п.I, 173. Это деление было известно, впрочем, и св. Василию Великому, Ер.8,4, PG.32, 253В; р.п.VI4, 29.
Евагрий, Cap. practica ad Anatolium, prooem., PG.40, 1221B-C; С.53, 1233В; р.п., с.570,578 [с.95; 108–109, гл.81].
Вопрос о сочинениях с именем – «Марка», «Нила» до сих пор в науке не разрешен окончательно. (Литературу о них см. у Bardenhewer'a., S.317–318). При чтении их невольно возникает мысль, что имеешь дело с произведениями двух авторов. Несомненно, что среди сочинений св. Нила скрываются произведения Евагрия. Помимо Capitula XXXIII κατ᾿ ακολουθίαν, Spirit. sententiae per alphabetum и Aliae sententiae, отмеченных уже у Миня, – PG.79, 1233, – под именем Евагрия, к творениям его нужно отнести Capita XXVII de diversis malignis cogitationibus (PG.79, 1200–1233; р.п.(твор. св. Нила) I, 278–311), как это сделано в Добротолюбии (I,4, 618–636), и еще, по крайней мере, главы De oratione (PG.79, 1165–1200; р.п.II, 170–200), Capita paraenetica (часть их: гл.1–24, PG.79, 1249–1252 изданы у Elter. Gnomica I, Upsiae 1892, p.III, под именем Евагрия; такого же характера и остальные главы 25–139, PG.79, 1252В-1261; р.п.I, 233–244) и примыкающая к ним Γνωμα απάγουσαι, PG.79, 1240–1249; р.п.I, 246–256. Так как вопрос об этих последних произведениях специальному исследованию еще не подвергался, то мы цитируем их как произведения «Нила». Под «Марком» мы разумеем писателя, разработавшего аскетику в духе св. Григория Нисского и Евагрия. Для него мы считаем характерными сочинения: Praecepta salutaria (послание к иноку Николаю, PG.65, 1028–1053), De Lege spirituali (PG.65, 905–929), De his qui putant se ex operibus justificari (929C-965A).
Правильному развитию мистики препятствовало, кроме указанного обстоятельства, еще и появление разного рода заблуждений в этой области, в роде ереси мессалиан и других позднейших мистических сект.