Не клевещи

К этому призывает нас девятая заповедь¹¹⁵. На славянском языке она звучит намного глубже и точнее: Не послушествуй на друга своего свидетельства ложна.

Здесь две мысли, или два принципа: другой человек – это друг, и всякое ложное слово о нем – клевета.

Прямое значение заповеди: «Не произноси сознательно ложь с целью опорочить человека, не лги на суде, не распространяй тайно ложных слухов, не превращай свой язык в уязвляющее людей змеиное жало». Но если змея поражает одну только свою жертву, в кровь которой выпускает яд, то клеветник отравляет многих, отравляет души тех, кто слушает его и общается с ним. Клевета похожа на заразную болезнь, которая передается от одного больного другому. Поэтому царь Давид сказал в назидание нам: Тайно клевещущего на ближнего своего изгоню ¹¹⁶. Святые отцы говорили: «Не стыдись прервать клеветника. Слушая его, ты соучаствуешь в клевете».

Люди, сами будучи поражены грехом, судят о других по себе, поэтому они охотно верят клевете. Кроме того, два порока, присущие нам,– гордость и зависть – тайно желают унижения и позора другим людям, чтобы человек мог услаждаться мыслью, будто он лучше прочих. Поэтому человек обычно ухватывается за клевету, как за лакомую пищу.

Господь заповедал: Не судите ¹¹⁷. В каждом осуждении человека содержится клевета. Мы ставим человеку оценку, как учитель на экзамене – ученику, выносим ему приговор, как судья – преступнику, говорим о нем так, словно видим самую сокровенность его души или словно вся жизнь его раскрыта перед нами. Свои домыслы о человеке, неверные и шаткие, основанные не столько на фактах, сколько на нашем личном отношении к нему, симпатии или антипатии, мы утверждаем как действительность. В глубине души считая себя безошибочными аналитиками чужих достоинств и недостатков, мы описываем личность другого человека, как ученый – инфузорию, которую он рассматривает под микроскопом.

Осуждение – одно из проявлений гордыни, это страсть, которая дает возможность ничтожеству, очерняя других, любоваться собой. Часто люди собираются вместе именно ради осуждения. Как оживляются их лица, каким восторгом горят их глаза, когда они говорят о человеческих слабостях или пороках! С каким торжеством они приносят новости о своих соседях, точно добычу на общий стол! Почти всегда, осуждая и клевеща на других, они оправдывают себя тем, что «борются за правду». Но на самом деле здесь не осуждение порока, а патологическая внутренняя скверна самих судей-клеветников. Такие люди похожи на мух, ползающих по прилавку, на котором лежит мясо, или на червей, поедающих труп.

Наше дело – исполнять заповеди, а не судить. Мы сами осуждены (собственными грехами) и нуждаемся в помиловании. Поэтому, осуждая других, мы тем самым как бы просим у Бога наказания за свои грехи, подобные тем, о которых говорим. Премудрый пишет: При многословии не миновать греха ¹¹⁸, потому святые отцы, словно на весах, взвешивали каждое свое слово.

Но есть еще один вид клеветы. Это клевета на усопших. Наша оценка людей, живущих рядом с нами, очень ненадежна, а суждения о них поверхностны и односторонни. Между тем мы уверенно судим и выносим приговоры даже тем, кто жил столетия тому назад, то есть мы клевещем не только на живых, но и на почивших. В духовном плане клевета – это убийство и воровство: убийство доброго имени человека и воровство его чести. Клевеща на человека, мы превращаем его из ближнего в чуждого нам, отнимаем у себя возможность любить его, как заповедано Христом, и в мистическом смысле совершаем братоубийство.

Душа человека (как наша, так и другого) – это тайна. Разве можем мы знать сердце человека, видеть его стремления, желания, его борьбу со своими страстями, добрые дела, совершенные им, условия, в которых он находился, демоническую силу, действовавшую на него и боровшуюся с ним? Конечно, нет. Поэтому наш суд о человеке никогда не будет свободен от клеветы, почему святые отцы и учили: «Внимай самому себе, суди самого себя, обличай самого себя». Твоя собственная душа – поле, заросшее сорняками и колючками, над которым нужно трудиться всю жизнь. Святые отцы говорили: «Если бы человек понял, что значит: от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься ¹¹⁹, то предпочел бы молчание». А ведь надо помнить и о том, что человек – образ и подобие Божие; следовательно, унижение образа относится и к Первообразу, становится как бы унижением Творца.

Как же бороться с клеветой и осуждением – этим обычаем низких душ, этим желанием самоутверждаться в своих собственных глазах за счет уничижения и очернения других? Прежде всего клевета и осуждение – это дефицит любви – основы Евангелия. Поэтому если человек действительно хочет бороться со страстью осуждения, он должен тайно делать ближним добро и молиться за тех, кого в душе желал бы осудить. Затем деланием своим ему постоянно нужно иметь Иисусову молитву, в свете которой сердце познает всю низость и мерзость нашей обыденной клеветы. Осуждение – это тайное желание уничтожить другого, а молитва рождает чувство живого, непосредственного сострадания каждому человеку, когда ближний становится как бы нашим «двойником».

Клеветник приносит вред, по крайней мере, трем людям. В первую очередь, самому себе, ибо грязь клеветы, прежде чем воплотится в слове, проходит через его собственное сердце. Затем тому, на кого он клевещет, потому что мало есть людей, которые могли бы переносить клевету спокойно и великодушно: большинство впадает в уныние и гнев, а нередко и отвечает своим обидчикам тем же самым. И, наконец, тому, кто слушает клевету: он мысленно сам начинает осуждать, как бы засасываемый топким болотом. Наслушавшись клеветника, он теряет любовь к человеку и превращается в участника заведомо неправедного суда над своим братом. Безоговорочно верящий каждому слову клеветника – чаще всего даже не соучастник, а своеобразный «медиум» клеветы, как бы зомбированный клеветой. Поэтому святые отцы любили повторять псаломский стих: да не возглаголют уста моя дел человеческих ¹²⁰.

Единственная совершенная истина, исходящая из уст человека,– это слова молитвы.