1864 год⁴¹

Я иду. Но ведет меня Бог.

Январь. День первый. Сердце чисто созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от Лица Твоего, и Духа Твоего Святаго не отыми от мене. Воздаждь ми радость спасения Твоего, и Духом Твоим владычним утверди мя.⁴²

День 13-й. Подан Ахматову отчет об ученых и художественных занятиях моих в 1863 году с покорнейшей просьбой представить его св. синоду по прежним примерам.

День 31. Князь Урусов при письме своем за №609-м доставил мне рукописное Евангелие императрицы (1272 года) для окончательного рассмотрения его.

Сего же дня ее величество изволила изъявить свое согласие на то, чтобы я напечатал два сочинения свои, кои написаны были мной для нее в прошлом году. Оба эти сочинения она возвратила мне, повелев не печатать в приложениях к «Библейской редкости» те немногие строки, кои на полях моей рукописи карандашом очеркнуты собственной рукой ее.

Некоторые археологи и в числе их настоятель нашей посольской церкви в Константинополе архимандрит Антонин, не увидев в древних греческих рукописях трех букв у главы Господа...

Очеркнутое и подчеркнутое не велено печатать.

Благодарю Бога, внушившего александрийскому патриарху благое желание поднести эту драгоценную рукопись нашей императрице. Целую ручку ее величества, передавшую ее мне для подробного рассмотрения.

Очеркнутое и подчеркнутое не велено печатать.

Эту святыню (Евангелие 1272 г.) можно бы носить в крестных ходах, дабы христоименитый народ наш видел ее и благодарил Бога за великий дар письмен.

Очеркнутое и подчеркнутое не велено печатать.

Вот какой цензор рассматривал и одобрил мои сочинения!

Февраль. 29, Суббота. В Иерусалим на место мелитопольского епископа Кирилла назначен архимандрит Леонид Кавелин (из военных). А этому епископу велено ехать в Казань и жить там в каком-то монастыре. Леонид подобрал под свою масть иеромонахов, иеродиаконов и певцов из среды самой необразованной. Итак, третья духовная миссия наша в Святом Граде будет ноль.

Март. 13, Пятница. Министр внутренних дел Валуев посылал своего чиновника в Нижегородскую губернию для собрания сведений о тамошних раскольниках. Посланный представить ему надобные сведения о них. А сведения эти в рукописи переданы были мне фрейлиной Эйлер. Я прочел рукопись и, возвращая ее фрейлине, написал ей вот что.

«Возвращаю Вам Нижегородских раскольников. Глупее их нет во всем свете. А жаль их. Они заблуждаются. Что же делать? Надобно учредить у нас внутренние миссии. Без них наши мужики всегда будут увлекаться всяким ветром учения. А способно ли нынешнее правительство наше учредить такие миссии? Это – другой вопрос.

23, Понедельник. Сегодня в шесть часов пополудни я был у киевского митрополита Арсения и слышал от беседовавшего с ним какого-то профессора, который преподает историю Николаю Максимилиановичу Лейхтенбергскому, что имя Исидора (нынешнего митрополита петербургского) до сей поры ненавистно в нашем западном краe, и что наше правительство начинает приостанавливать размножение так- называемых церковных братств в том же крае и в Малороссии, дабы не сделалось сильным наше духовенство и дабы эти братства не стали средоточиями тайных стремлений политических.

Грешник боится там, где нет никакого страха.

В этот же день я через посредство фрейлины Эйлер представил великой княгине Елене Павловне свое сочинение под названием: Исповедь кающегося грешника, написанное по ее желанию. Она хочет напечатать его на свой счет. (Но не напечатала). Это сочинение появилось в свет уже в Киеве, где я был викарным епископом.

27, Пятница. В 31 день января месяца текущего года мне передано было Четвероевангелие 1272 года для окончательного сличения его с моими рукописными Евангелиями греческими. Ни мало не медля, я приступил к сему, и сегодня кончил его, как надобно. Сперва сличены были Евангелия Матвея и Луки с моей рукописью 835 года, а потом выписаны все эпиграммы и замечательные предисловия, устав евангельских чтений и месяцесловов, как надобности для соображений при будущих исследованиях библиокритических.⁴³

Апрель. 14, Вторник. Я был у фрейлины Эйлер по приглашению ее для тайного свидания у нее с министром Валуевым. Но он не приехал в терем ее в условленный час, не знаю почему. Я подождал его часа полтора и возвратился в лавру с невысказанными мерами касательно сближения и соединения наших раскольников с нами.

Это свидание мое с Валуевым устроено было великой княгиней Еленой. Сначала он не хотел видеться со мной, сказав ее высочеству: да ведь, архимандрит этот – синодальный? но когда ему поведано было, что синодалы не расположены ко мне, тогда он согласился побеседовать со мной в тереме Эйлерши.

NB. Валуев назначал мне часы свидания с ним в великую пятницу и субботу. Но я отказался по причине священнослужений в эти великие дни.

15, Великая Середа. В Домашней Беседе, издаваемой Аскоченским (выпуск 15-й, 11 апреля 1864 г.), напечатан этим греховодником Аполог, в котором осмеяны митрополит Исидор и короткая знакомка его Матрена Александровна Егорова, бывающая у него ежедневно.

Труженица

(Аполог).

Ну что, Егоровна, нашла себе местечко?

Еще какое! Со столом

И с освещением и с теплой печкой,

С почетом, мать моя. А служба в чем?

Да как тебе сказать?

В день раза по три навещать,

Пить вместе чай,

подушку поправлять,

Да на ночь спинку растирать.

И только? – Только. Есть же, ведь, Егоровна, счастливицы такие!

Кажись, услуги небольшие, Попить чайку, да спинку потереть. А вот, поди-ка, где с тобой сравняться?

Стараться надобно, стараться.

Так от трудов и будет плод...

Как много есть господ, Которые и честь и совесть отдают За то, что спинку им потрут.

В. Незамай.

Это Аскоченский.

16, Великий Четверток. В десятом часу пополуночи я исповедовал великую княгиню Елену Павловну. Перед исповедью она высказала мне вот что. Ваше учение о таинстве покаяния и исповеди, изложенное в вашем сочинении Confession, сначала озадачило меня так, что я полгода думала, правильно ли оно, потом, по зрелом размышлении о нем, признала его правильным. Надобно вам знать, что я, до моей исповеди у вас, думала, как и вся императорская фамилия думает, что от исповедующегося требуется только перечет грехов духовнику, ныне перечет их, в следующие годы перечет их, и ничего более до конца жизни. А по вашему от него требуется гораздо больше. Вот ваше учение: Le veritable pénitent est nn criminel, qui confesse ses рéchés, qui déplore ses égarements, qui en faisant des fautes tous les jours, ne perd pas courage et n'abandonne pas exercices de pieté, mais рersévérе fortement dans le service de Dieu et pratique les bonnes oeuvres contraires aux fautes, qúil avait commis. Мне сдается, что вы учите правильно.

Да, правильно! подхватил я, и еще более уяснил свое учение, говоря: «ежели вы, ежегодно исповедуясь у духовника своего, только перечисляете грехи свои, пожалуй с сокрушением сердечным, пожалуй со слезами, и потом живете по-прежнему, без исправления, без усовершения себя, без внутреннего соединения со Христом, то вы Спасителя своего делаете только свидетелем ваших грехов и носителем их. Но разве Он только свидетель и носитель наших беззаконий? Нет, Он есть еще идеал, или образец той святости, которой достигать мы должны по возможности. Он кроток, смирен, милосерд, праведен, незлобив; Он прощал врагов Своих, не имел льсти в устах Своих, был чист, долготерпелив, деятелен с утра до вечера, покорен воле Отца небесного, молился, страдал безропотно; таковы должны быть и мы. Сего Христа, сего Спасителя, нам надобно вселить в себя. Бог же, видя в нас Христа Своего, Которому мы подражаем, ради Его, ради сего идеала, ради сего образца, прощает нам грехи наши.

Выслушав это, Елена Павловна сказала мне: сознаю, что все, что вы сказали мне, верно, истинно и душеспасительно.

19, Пасха. Слышно, что в Москву недавно приехали американцы, желающие принять вероисповедание православной церкви, и переговаривают об этом с тамошним митрополитом Филаретом. Но едва ли состоится это дело. Гости желают вместе с нами покланяться Богу духом и истиной и иметь единого ходатая о нас – Христа Иисуса; а мы отсылаем их еще к Радонежскому чудотворцу и припрашиваем покланяться ему и ставить свечки у серебряной раки его.

20, Светлый Понедельник. В три часа пополудни я виделся с министром Валуевым в тереме фрейлины Эйлер и высказал ему, что и что надобно сделать для воссоединения раскольников с нами. Записываю это словоговорение свое.

Раскол есть оппозиция нашему правительству, вмешивающемуся в дела церкви, нарушающему вселенский устав ее и стесняющему свободу ее. Церковь есть царство не от мира сего, царство Божие, царство истины и добра. Она основана Богочеловеком Христом и его апостолами, а не царями и не министрами их. Она имеет свою конституцию, по-русски сказать, свой устав; и ее свобода есть дар Господа, освободившего всех человеков. Цари, министры, вельможи, простолюдины могут быть членами ее; но они не властны ни отменять, ни изменять ее догматы, обряды, законы или правила. Посягните на отмену или на изменение их, вы произведете раскол. А соблюдете их в целости, в точности, вы не увидите раскольников; они примкнут к целой и неповрежденной церкви Божией.

В нашей церкви, как и в общинах старообрядцев, догматы и богослужебные обряды одни и те же, но вселенский устав ее частью отменен, частью изменен. А это и отклонило и отклоняет от нас раскольников.

По этому уставу у нас должен быть один верховный пастыреначальник с священным синодом при нем. Он-то и есть исполнительная власть в церкви, а не государь; по его синодальной грамоте воронежский Митрофан объявляется святым, а не по указу императора, который властен производить кого надобно в чин полковника, генерала, фельдмаршала, но не властен провозгласить меня, другого святым. Возобновим сей устав, тогда к нам примкнуть раскольники.

Наш пастыреначальник посылает к восточным патриархам своих апокрисиариев, то есть отвечающих за целость православия, и от них принимает к себе таких же церковных сановников. Будем сноситься с патриархами посредством этих духовных посланников, а не посредством императорского посольства в Константинополе; тогда мы примкнем к церкви вселенской и ее силой обессилим раскол.

По уставу вселенской церкви, в губернских городах должны быть митрополиты или архиепископы в иных, а в городах уездных – епископы, в областях же Киевской, Московской, Петербургской, Грузинской, Волжско-Низовской, Донской, Новороссийской, Западно-Сибирской, Восточно-Сибирской, Литовской должны быть митрополиты-экзархи, имеющие под своей юрисдикцией от пяти до семи окрестных eпapxий. Каждый митрополит ежегодно сзывает своих уездных епископов на собор епархиальный, и вместе с ними рассуждает о делах епархиальных и о спасении душ христианских; также и каждый экзарх сзывает собор областной, в котором уже митрополиты его области судят и рядят о том же; а в особенно надобных случаях бывает собор и всероссийский. Таков наш устав. Возобновим его, тогда мы, во-первых, займем умы этой новостью, во-вторых, проявим: свободу церкви, в-третьих, привлечем к себе раскольников, которые того и хотят, чтобы церковь наша управлялась соборно.

По уставу вселенской церкви, христиане в городах и селах избирают из наилучшей среды своей священников, диаконов и чтецов-певцов, уже пожилых, имеющих свои дома и свое хозяйство и давно пристроивших детей своих. Этот устав нарушен у нас. Восстановим его, тогда к нам примкнут раскольники, избирающие себе причт церковный из среды своей.

По уставу вселенской церкви, должны быть пресвитеры учащие, которым, по слову апостола, подобает сугубая честь, и которые не совершают никаких треб, а только учат народ благовременно и безвременно в храмах Божьих и в домах. Создадим таких пресвитеров по одному на десять сел, 4000 на всю Pocсию, и дадим им жалования 1000 руб. в год, тогда у нас невежество, этот корень расколов и ересей, будет умаляться по той мере, по какой будет увеличиваться духовное просвещение.

Задача христианской церкви есть не только распространение и сохранение истинной веры и доброй нравственности в членах ее, но и уменьшение у них нищеты и соединенных с ней бедствий и пороков. Посему значительная часть церковных доходов должна быть отделяема не на содержание духовенства и его семинарий, как это несправедливо заведено у нас, а на снабжение бедных, неимущих, потерпевших неповинное страдание. Будем выполнять эту благодетельную задачу, тогда раскольники поймут, что наша церковь есть церковь благодатная, благодетельная, и пойдут в ограду ее с тем, чтобы не возвращаться оттуда на попятный двор.

Я познакомил бы вас и с другими силами вселенской правды, могущими воссоединить с нами раскольников. Но не желаю утомлять ваше внимание задачами, кои помнятся тем лучше, чем их меньше.

Валуев преспокойно выслушал речь мою до конца и потом искренно сказал мне, что он не согласен на все уставы вселенской правды, и особенно на первый, и просил меня к себе поговорить еще раз – два об этом важном предмете.

Оказалось, что этот министр не имел ни малейшего понятия о правилах святых вселенских соборов и не знал, что они изданы св. синодом по-гречески и по-славянски, однако обещался достать их и прочесть.

26, Воскресенье. В семь часов пополудни я приехал к Валуеву. Он принял меня радушно и весьма внимательно выслушал мои откровения ему о началах управления церковью, которая, по выражению его, находится под крылышком квартального (обер-прокурора).

Начала, principes, церковного управления, – говорил я ему, – суть такие особенные идеи, кои дают верное движение и благое направление делам христианских церквей и их воздействиям одной на другую. Выражаю вам эти начала.

1. Истина открывается всем верующим в Господа и оберегается общей любовью их. По силе этого начала все мы, духовные и миряне, должны сохранять все, что открыто возвещено и установлено в святой церкви. Никто не властен отменять или изменять в ней чтобы то ни было. Иди живи жизнью церкви, или уйди от нее далече, подобно блудному сыну.

2. Свобода церквей есть дар Господа, освободившего всех человеков. Это начало выражено в 8-м правиле третьего вселенского собора, гласящем так: «да не утратим той свободы, которую даровал нам кровью Своей Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков». По силе этого начала всякая частная церковь, например российская, свободна совершать богослужение на любимом ее языке славянском, и должна быть независима от государства. Она соприкасается к нему, но не подчиняется ему. Гармония или равносильность и равномерность взаимодействий обоих их устанавливается взаимной мудростью, справедливостью, любовью и приличием. Государство устраивает армию и флот, как хочет и как надобно; церковь не вмешивается в это дело, и только дает полкам и кораблям священников, а иногда и деньги. Государство, по своему усмотрению, заключает с державами союзы наступательные и оборонительные и трактаты мирные и торговые; церковь не вмешивается в эти политические дела его, потому что никем не уполномочена на это. Государство улучшает пути сообщений; церковь только пользуется этим благом. Церковь приобретает имения и капиталы по вкладам, духовным завещаниям и покупкой; государство не отнимает их и только наблюдает, чтобы доходы ее не превысили доходов его, и потому ограничивает численность недвижимости, дабы не случилось того, что было во Франции перед революцией 1789 года, когда у тамошнего духовенства оказалось более денег, нежели у государя, и когда оно не хотело ими поделиться с ним, за то и лишилось всего. Государство требует подати с полей и с других имений церковных; монастыри и церкви вносят ее в казну беспрекословно, потому что Господь заповедал всем воздавать Кесарева Кесареви ⁴⁴ , потому что они пользуются охраной и удобствами житейскими, например, хорошими дорогами, больницами, судебными палатами, и даже потому, что должны дорожить благоустройством и славой своего государства, на что все ему надобны деньги. По уставу вселенской церкви митрополиты и епископы должны в соборах своих рассуждать об евангельских предметах; соборам их не препятствует государство; иначе стеснится свобода церкви, данная ей Господом.

3. Высказываю вам третье начало церковного управления. «Законодательная власть церкви, сосредоточенная в вселенских соборах, есть сила и благо, а административная сосредоточенность всех дел церковных в одном месте, либо лиц, для всех народных церквей, даже для одной церкви, есть великое неудобство. Этим началом упрочивается свободность каждой такой церкви и облегчается и ускоряется движение внутренних дел по указаниям правил вселенских, а паче всего предотвращается возможность заразы целой церкви православно-кафолической какой- либо ересью, когда бы вся эта церковь подчинялась одному человеку и его богословской школе, например, в лице римского папы или константинопольского патpиapxa, который, как человек, может заблуждаться с своими подобранными докторами богословия одной масти с ним. Известны неудобства и затруднения от излишней сосредоточенности церковной администрации у нас в одном месте. Не скоро дождешься учебников в Одессе или Иркутске из духовно-учебного управления при св. синоде; годы и годы проходят, пока в синоде решится бракоразводное дело, тогда как оно может быть решаемо каждым архиереем; тебе хочется построить храм на свой счет по своему усмотрению, а в Петербурге не одобряют твоего плана и фасада, и ты гневаешься и храма не строишь. А отправление св. мира в сибирские города, Колу, Томск, Иркутск, Тобольск и прочие, отправление с приезжающими оттуда и возвращающимися туда священниками требует и долгого времени и больших расходов, тогда как в восточной и западной Сибири могли быть особые от Москвы и Kиeвa мироварения.

4. Благоволите выслушать четвертое начало церковного управления. Строгость церковных правил умеряется снисхождением, но только в некоторых обстоятельствах. Это начало выражено в третьем правиле шестого вселенского собора. «Царь предложил сему собору числящихся в клире очистить от скверны, прильнувшей к ним от незаконных браков. По сему предмету принадлежащее к святейшей римской церкви предлагали наблюдать строгое правило, а подвластные престолу богохранимого Цареграда – правило человеколюбия и снисхождения. Соборовавшиe же отцы, богоугодно совокупив то и другое во едино, да не оставят ни кротости слабой, ни строгости жестокой, особенно при таких обстоятельствах, когда грехопадение, по неведению, простерлось на немалое число людей, согласно определили то и то». У нас по снисхождению разрешаются браки в близких степенях родства, а на Востоке по строгости не разрешаются; там посвящаются в сан иерейский, по строгости правил, избранные граждане и поселяне в тридцать и сорок лет и старше, а у нас молодые семинаристы, по снисхождение, так как оказалась надобность заменить клир из малограмотных, холопов клиром ученым. Минут обстоятельства, требующие снисхождения? Пусть будет действенна строгость вселенской правды.

5. Сообщаю вам пятое начало церковного управления. – Единое существует епископствование, и потому каждый епископ отвечает за все. Это начало так выражено Св. Киприаном, епископом карфагенским, в его творении «о Единстве церкви». Уясняю это благотворное начало. Кафолическая церковь, составленная из многих разнонародных церквей, есть едина; ибо в ней едина вера, един Господь, едино крещение, одна законодательная соборная власть, одни правила апостольские, соборные и отеческие, одни священные предания, одни начала церковного управления, одно и епископствование. Все епископы ее разнятся лицом, возрастом, языком, дарованиями, познаниями, нравами; но у всех их один символ веры, одинаково богослужение, одинакова Кормчая книга, и одно дело, т.е. духовное просвещение и освящение христиан и духовный суд над ними. Посему верно сказано, что в церкви существует епископствование единое, т.е. одинаковое, тождественное по духу. Но ежели кафолическая церковь есть едина и ежели все епископы ее суть душа одна, то у них должна быть одна общая круговая порука в сохранении целости догмата, предания Номоканона и начал церковного управления, и каждый из них отвечает за эту целость перед Богом, перед кафолической церковью и друг перед другом. Святейший синод всероссийский и с ним все наши митрополиты, архиепископы и епископы отвечают за все четырем патриархам восточным, а эти отвечают ему и всем им. Но такая ответственность возможна и благотворна только тогда, когда все они наблюдают друг за другом посредством своих духовных посланников, которые издревле назывались апокрисиариями, то есть отвечающими, и которые всегда были и быть должны пресвитеры или диаконы, а в важных случаях и епископы. Таких апокрисиариев или ответчиков указывает нам церковная история. Их было много. Известен древнейший апокрисиарий египто-александрийской церкви, действовавший в Константинополе ранее 449 года; это – пресвитер Анатолий, причтенный к лику Святых.

Все эти начала полюбились министру, который никогда ни от кого не слыхивал о них. Однако, он откровенно сказал мне, что теперь еще не время руководствоваться ими, и промолвил: «Христос есть путь. А путь начинается, продолжается, стелется все далее и далее. Мы вступили на этот путь, Бог даст, пойдем и далее». Я согласился с ним и от него возвратился восвояси. После этого свидания мы уже не встречались нигде.

Май. 7, Четверток. – В полдень я приехал к Ахматову и, подождав выхода его минут 20, вручил ему рукописное Евангелие 1272 года для возвращения его императрице. Приняв его, он посадил меня против себя у окна. Нас разделял маленький стол. Я подал ему только что отпечатанное сочинение свое под названием: Священное Писание у христианских женщин и Библейская редкость у императрицы Марии Александровны, и просил его поднести это сочинение ее величеству, так как оно напечатано было по ее соизволению. Прокурор прочел заглавие его и, взглянув на меня немилостиво, сказал:

– Вы ставите меня в ужасное положение перед императрицей.

– Как так! воскликнул я в изумлении.

– Императрица повелела напечатать одно сочинение ваше, именно: Библейскую редкость, а вы напечатали два вместе.

– Но я получил предписание напечатать оба сочинения, а не одно. У меня есть письмо князя Урусова, в котором ясно сказано, что ее величество изъявила свое coгласие на издание обоих сочинений.

– Итак, ошибка произошла в моей канцелярия, сказал сквозь зубы Ахматов, и начал перелистывать мою книгу.

Увидев в самом конце первой части моего сочинения имя императрицы и прочитав, что и что тут сказано о ней, он повторил:

– Вы ставите меня в ужасное положение. Императрица повелела исключить из вашего сочинения все те места, где упомянуто о ней, а вы не исключили их.

– Не исключил потому, что в письме Урусова указано было мне упомянуть в сочинении о том, что Евангелие 1272 года принадлежат ее величеству. Это и только это и напечатано тут; все прочее исключено.

– А почему вы в одной книге поместили оба сочинения, тогда как в рукописи они представлены были императрице в двух отдельных тетрадях?

– Потому что они составляют одно целое.

– Императрица говорила мне, что ваше сочинение: Библейская редкость может быть напечатано, как сочинение ученое, достойное внимания, и более ничего не сказала.

– Как бы то ни было, но я не виноват. Мне предписано напечатать оба сочинения, оба я и напечатал.

– Поезжайте завтра к князю Урусову с письмом его и переговорите с ним об этом деле, а книги своей не пускайте в продажу.

– Я приостановлю ее у себя.

Мы расстались холодно. На лестнице догнал меня прокурор, отправлявшийся куда-то в полном наряде своем. Тут я успел досказать ему, что письмо Урусова читал и цензор.

Посмотрим, чем кончится это дело.

О, музы, музы! Росскиские музы!

Вам угрожают придворные узы.

От Ахматова я проехал к саксонскому посланнику Кеннерицу, и вручил ему четыре экземпляра выше помянутого сочинения для отправления их в, Лейпциг на имя профессора тамошнего университета Константина Тишендорфа.

Потом я был у присутствующего в св. синоде могилевского архиепископа Евсевия и подарил ему экземпляр того же сочинения. Он при мне прочел в нем кое-что и полюбовался изящным изданием его. Мы долго беседовали наедине. Не записываю всей беседы, а что поважнее, то отмечаю.

Члены св. синода не имеют того единодушия и единомыслия, которое могло бы усилить власть духовную.

Первоприсутствующий митрополит Исидор вял.

В Сибири казанские татары обращают киргиз и бурятов в магометанство, а мы спим.

Протопресвитера Бажанова я не застал дома.

8, Пятница. – В четыре часа пополудни явился ко мне чиновник синодального обер-прокурора Михаил Воскресенский с предложением, чтобы я перепечатал ту страницу (24-ю), на которой упомянуто имя императрицы, опустив всю статейку о ней (73-ю). Я согласился на это, но спросил чиновника: почему нудят меня перепечатать эту страницу? Он ответил: вы поставили государыню на ряду с Святыми женами, а это не понравится ей по скромности ее.

9, Суббота. – Тот же чиновник прислан был ко мне Ахматовым с приказанием, чтобы я опустил статью и об императрице Александре Феодоровне и оба сочинения свои пустил бы в продажу раздельно. Частица этого приказания была исполнена мной.

21, Четверток. – Сегодня я при письме своем препроводил к Урусову экземпляр моего сочинения, о котором говорено выше, для поднесения его императрице.

27, Середа. А в настоящий день подал ему письмо следующего содержания:

«Напечатав 600 экземпляров своего библиокритического сочинения под названием: Священное Писание у христианских женщин и Библейская редкость у Императрицы Марии Александровны и употребив на это изданиe, предпринятое по соизволению Ее Величества, 270 рублей из тех 500 рублей, которые, «по определению св. Синода от 11 июля 1862 года, даны мне на нынешний год из духовно-учебных капиталов, как средства для приготовления к изданию в свет собранных мной на Востоке исторических материалов», я отдаю это издание в полное распоряжение духовно-учебного управления, за исключением 200 экземпляров, частью удержанных по уставу комитетом духовной цензуры, частью испорченных при не зависевшем от меня перепечатывании некоторых страниц и взятых мной в память труда моего, и покорнейше прошу Вас, Милостивый Государь, учинить распоряжение о принятии от меня 400 экземпляров выше помянутого сочинения моего для представления их в духовно- учебное управление.» Приняты.

ИЮНЬ. День 9-й. – Вот еще письмо Урусову.

«Осмотрев экземпляр сочинения моего под заглавием: Библейская редкость, переплетенный в том виде, в каком Вы предположили представить его Государыне Императрице, не могу не выразить Вам, что переплет отменно хорош; но, как мне кажется, надлежало бы на лицевой доске его вытиснуть золотистую надпись:

Библейская редкость

1272 года.  и присоединить к этому сочинению моему введение его под заглавием: Священное Писание у христианских женщин, в одинаковом переплете с тиснутым на лицевой стороне заглавием его, потому что это введение в рукописи было у Ее Величества, и потому что с него начинается счет страниц, продолженный в Библейской редкости. Можете отринуть это мнение мое, а выше помянутый экземпляр, препровожденный к Вам при сем обратно, благоволите представить Государыне Императрице.

Он послал его к ней заграницу.

ИЮНЯ 14 дня я переехал из лавры в Ораниенбаум и в этом имении великой княгини Елены Павловны прожил до 17 сентября. Помещение было дано мне самое просторное и удобное в одном деревянном доме против оранжерей. Тут со мной жили две ласточки и вывели семь птенцов, потом в одно прекрасное утро всей семьей вспорхнули и улетели, куда хотели, оставив свое гнездо на следующий год. Я любил этих пташек, потому что они напоминали мне евангельские слова: «воззрите на птицы... ежели их питает Отец небесный, то тем паче пропитает вас, маловеры».⁴⁵ Этот урок дают мне пташки не в первый раз. На берегах Нила, в Фагомском оазисе песчаной Ливии, в пустынях Синая, на дубравных высотах Афона они по своему говорили мне: как и как питает их Творец и Промыслитель, и как надобно человеку верить, что Он существует, и любить Его всем сердцем. А в одном из метеорских монастырей пташки по своему пропели со мной Христос воскресе перед самой утреней светлого дня. Накануне игумен не позволил мне служить с ним обедню в самую Пасху и тем огорчил меня. Но за то, когда он с своими старцами вышел на паперть, дабы тут пропеть первое Христос воскресе, и когда тут же после него запел этот гимн я, вдруг зачирикали ласточки, гнездившиеся под крышей паперти, и пели со мною: цѴ17;ли, цѴ17;ли, црррли, а с игуменом петь не хотели. Это утешило меня так, что и в век я не забуду такой отрады.⁴⁶

В Ораниенбауме я возобновил свое венское знакомство с княгиней Юлией Феодоровной Куракиной и однажды беседовал с ней о том, что Сын Божий есть Спаситель не одних людей и не тех одних душ, кои он вывел из ада, а и всех небожителей и ангелов, в которых Бог усматривает пятна. Это созерцание мое, примечающее у беспредельного Божества беспредельное дело любви, понравилось ей. Оно недавно возникло в душе моей, тревожно спрашивавшей: ужели Сын Божий спас одних людей, да и тех не всех? Не являлся ли «Он и ангелам, как Ангел великого совета, названный так пророком Исаией?⁴⁷ Душе моей, стремящейся к беспредельности, приятно было понять чувством беспредельность любви Его ко всем ограниченным созданиям Его. Ограниченным? следовательно нуждающимся в благодати, в помощи свыше. Приятно было ей и вспомнить, что на Афоне в церквах изображается Иисус Христос Сын Божий с распростертыми крыльями, как Ангел великого совета, то есть как советник, наставник, просветитель ангелов. Вот как я богословствовал в Рамбове.

Довелось мне там рассуждать и об Апокалипсисе с великой княгиней Екатериной Михайловной.

В 15 день августа, в час по полудни, она позвала меня к себе в Китайский дворец свой и, между прочим, сказала мне, что в первый раз в жизни начала читать Апокалипсис, но не понимает его. Я перечислил ей толкования этой пророчественной книги, начиная от Св. Андрея Критского до Юнга Штиллинга⁴⁸, и остановил ее внимание на толковании Боссюэта⁴⁹, который учил, что в Апокалипсисе картинно изображено падение Иудейского царства с его богослужением, и предсказал разрушение Римской империи с ее идолами и соблазнами и распространение и утверждение христианства на всей земле, представленное в виде вечного Евангелия, летящего по поднебесью, и в образе нового Иерусалима, в котором вместо солнца светит свет Христов. Такое толкование было предложено ее высочеству, как любимое мной.

В 17 день августа она с мужем и с детьми своими уехала в Швейцарию. Бог да благословит ее! Маленькая дочь ее Елена лицом походит на свою бабушку. Не достает ей крылышек. А будь они, я подумал бы, что у Китайского дворца порхает ангелочек.

В бытность свою в Рамбове, с 20 июля по день выезда моего оттуда, погода была беспрерывно ненастная. Однако, она не мешала мне приготовить к изданию четыре беседы знаменитого патриарха Фотия и собрать несколько материалов для истории четырех патриархатов православных и для истории проповедничества. Начало этой новой работы моей положено; а смогу ли я кончить ее, про то пока не знаю. Меня затрудняет большое богатство материалов для науки, добытых на Востоке, который во время оно мыслил, говорил, писал довольно много. Едва успеваю разрабатывать эти материалы систематически. Наскучит мне, например исследование ересей, принимаюсь за историю. Надоест она, пускаюсь в область богословия. Перестану богословствовать, начинаю сличать священные тексты древние или заниматься историей изящных искусств. И вот так и так время мое летит, да и меня уносит к тому рубежу, за которым уже нет времени, а есть вечность.

Декабрь 21. Мое житье-бытье по-прежнему незавидно. Сижу я в своей келье, как затворник, и работаю, как шелковичный червячок. Мой Фотий печатается. Афон разрабатывается. Метеоры покоятся. Прочие занятия мои, как ребятишки, подрастают. Судьба мне не улыбается. Питер все бока мне вытер. Однако, дух мой бодр.

Сегодня я послал в Тифлис фрейлине Эйлер девять грузинских надписей, кои найдены были мной в Иерусалиме и на Афоне, послал с тем условием, чтобы они переведены были для меня по-русски и возвращены вместе с переводом для соображений их с хранящимися у меня историческими документами о Грузии.⁵⁰

NB. Перевод их прислан мне.

Конец всему делу венец.