Катехизис восьмой

Прекрасный ваш и благообразный, Слушатели, собор, над которым Духа Святого невидимо осеняет благодать, и на который смотря моя истаивает душа; опять в собрании, опять в присутствии, опять ваш жаждущий правды чего-либо от меня ожидает дух. Так не правда ли то, что идеже есть труп, тамо собираются орли мнози? Моим, вижу, Слушателям, тот, который вся по своей воле в свою пользу строит, дал голубины крила, которыми они восперившись, со игранием летят, чтоб в Христовом покой снискать учении. Кто бы такие были, дивится со мною Исаия, которые, «яко облацы летят, и яко голуби со птенцы своими» (Ис.60:8)? О! великая к вам Божия благость, да не малая и ваша к Богу любовь! понеже тот Бога любит, который Его благодеяния охотным и любовным принимает сердцем, да не только такой Бога любит, но и одолжает Его. Бог все делает напротив наших худых порядков. У нас ежели бы один другого снабдил, то он бы уже его одолжил; а ежели бы я взял что от тебя, то уже бы стал тобою одолжен. Но у Бога не так. Он когда человеку слепому и бедному царские свои подносит дары то еще его много просит, чтобы их принял; а как уже человек сие от Бога примет, то не так Бог тем человека одолжил, что так его пожаловал: как Бог за то, что человек принял, почитает себя одолженным. И сия-то есть самая настоящая причина, которая вас на учительства сия движет, и мой гугнивый язык устрояет, и дает глагол благовествующему. Так теперь пойдем во глубины морские, а буря не потопит нас, потому что Христос, добрый кормчий, наш управит корабль: станем то на части разбирать, во что Ангелы желают приникнути.

Когда толкуемый от нас Символ зачинается так: Верую во единого Бога Отца и пр.: то надобно говорить о вере: но понеже много об ней в прошедшие недели говорено, то по крайней мере надобно знать, 1) что сии выражения, верую в Бога, верую Богу и верую Бога, т.е. быть, между собою различествуют. Верую в Бога надлежит до веры оправдающей и то же значит, что верую сердцем моим, что мне есть Бог, т.е. что Бог вся, что Ему ни приписуется, в мое спасение устрояет. Верую Богу, не что иное есть, как несомненно умом моим принимаю и за истинное почитаю, чтобы Бог мне ни открыл, и надлежит до веры исторической; а верую Бога, т. е. верую, что Бог есть. Сии три речи все сами по себе по надлежащей пристойности к Символу нашему приложены быть могут: понеже мы не умом одним только веруем, то есть за истинное почитаем, что в Символ ни заключаем, и всему тому, что умом ни приемлем, сердечно уповаем от Бога милостивого на нас самих сбытия. Например: не только умом веруем, что Бог есть; но и сердцем заключаем, что такой от меня познанный Бог есть мой Бог, т.е. мой есть Создатель, промыслитель, защититель, и пр. Веровах тем же и возглаголах. Знай, 2) что глагол, верую, приложенный Богу Отцу, и там же положенное имя, Бог, надлежит умом прилагать ко всем Святой Троицы лицам: т.е. не только Отцу, но и Сыну во втором члене: и Святому Духу в восьмом члене, т.е. Так верую и во единого Господа Иисуса Христа, и еще верую и в Духа Святого. И сие в Символе назначено союзом и, а не воспомянуто при всяком лице особь, для того, что те три лица один есть Бог и в них вера есть одна. Знай 3) что имя сие, Бог, хотя собственно одному тому и особливым образом высочайшему существу, и ни от кого независящему, приличествует: только некогда не редко и человекам придается, как например Царям, великим чудотворителям, как Моисею, для некоторого с Богом общения: понеже Цари властью, а святые чудотворениями некоторое с Богом имеют причастие: как в Деяниях Павла и Варнаву назвали богами (Деян.14) и пр. А когда также и Языческие чтилища, или идолы, или бесы называются богами, то только именем одним и по суетному людей суеверных мнению. Но собственно и самою вещью имя сие приличествует высочайшему и несозданному естеству, по оным Павловым словам. 1Кор. 8, 5. И таким образом должно имя сие Бог разуметь, когда читаем верую во единого Бога и пр. да еще здесь имя Бог берется существенно, т.е. Поскольку всем Святой Троицы лицам приличествует. Почему видно, что на нашем языке, так как и на Латинском, особливого имени, которым бы Бог один нарицался, нет; а только на одном Еврейском такое имя есть, которое будучи открыто от самого Бога Моисею, Божию существу одному приличествует (Исх.3:14), а оно выговаривается так: Егова, по Гречески, он, по-русски Сый переводится. А толкование сего положено в Ап. 1, 4. который был, есть и будет, понеже Бог един собственно есть вечен, и Он един прошедшего и будущего времени не имеет, но всегда есть.

Как уже сии положили примечания, следует спросить: понеже наш Символ на 12, как сказали, разделяется членов, так который из них есть первый член? Отвечаю: Верую во единого Бога Отца, Вседержителя Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. Вопросишь: В сем члене веры какое учение содержится? Отвечаю: Что есть Бог, да и один, которой создал небо и землю, и все что на небеси и на земли и человека и Ангелов, да к тому Он же от себя все созданное содержит, т.е. о всех промышляет и вся строит, и что такой истинный Бог в трех познавается лицах, Отца и Сына и Святого Духа, из которых о первом лице, т.е. о Отце по некоторому свойству в сем первом члене есть речь.

Вопросишь: Но первее показать должно, что есть ли Бог, а потом уже проповедать сие учение: понеже есть некоторые безбожники, которые не думают быть Богу: так какими от разума доказательствами можно против их довесть бытие Божие, от разума, а не от Святого Писания, которое они не приемлют? Отвечаю: Премного таких наикрепчайших доводов, но я некоторые только здесь, которые бы понятны и сильны вам были, привожу.

1.Мы всегда видим, чему и безбожник не спорит, что есть на свете некоторые вещи, как например древа, скоты, травы, люди и пр. да еще так, что от одной вещи родится другая, например от человека родится другой человек и пр., а никакая вещь сама себя родить или произвести не может, но всегда от другой производится и рождается, да еще от такой, которая бы прежде вещи от себя производимой была, как всегда то самым опытом дознаем. Вопросим же теперь безбожника: те, которые вещи есть, и мы видим, произошли ли от кого, или не произошли? Ежели ни от кого не произошли, так будут ни от кого не зависящие, следовательно сами себе боги. И тут-то скажем безбожнику, что ты мало что Бога не познал; понеже вместо того, чтоб одного только принять Бога, уже ты многих богов допущаешь. Но однако сие лживо из того только, что мы теперь сами видим, что все почти вещи родятся и портятся, так и следовательно те вещи, которые хотя б отныне прежде миллиона лет были, по подобию теперешних родились и портились. А ежели произошли, то от кого произошли? от другого? а то другое от кого? от иного? а то иное от кого? и так будет без конца. Но такой бесконечности никак быть нельзя, потому что в бесконечности нет начала; а когда нет начала вещам, которые теперь в свете, так такие вещи никакой на себе не должны чувствовать перемены: т.е. ни родиться, ни портиться, но неотменно всегда такими быть, какими в бесконечности были. Понеже бесконечность никакой не терпит ни убавки, ни прибавки, как например Бог, когда бы ныне вновь что-нибудь в своем естестве принял, так бы я об нем подумать мог, что было время, когда его и не было: подобно как вижу, что теперь некоторая вещь стала, то могу заключить, что ее не было. А когда далее пойду, увижу, что они все родились: то должен заключить, что они некогда не были и не без конца. Да к тому ж в сем бесконечном поступлении никогда происходящих вещей не сыщется первая вина; но все будут выходить вторые, средние, и никогда первые. И сей довод так тверд, что безбожник, разве своего обыкновенного держась бессовестия, его может не принять.

2. А ежели безбожники уступят, что мир, хотя имеет начало, да только сам собою по случаю сделался без всякого художника: то мы паки вопрошаем их, а из чего? Из какой-то, говорят они, безобразной материи, которую называют Хаос, и такой де Хаос был всегда. Но сие неправда, как уже мы и доказали. Однако пусть мы уступим им, да спросим еще, как же из того Хаоса мир сделался? Понеже де тот Хаос состоял из самых малых частиц, или крошек, которые частицы различными образами полетывая, одна с другою сходясь и слепливаясь, потом сами собой случайно, никого не имея с собою действующего, сей мир составили. О глубина премудрости! сие так глупо, что и ответа недостойно. Но однако вместо шуток их спросим: Откуда они сие дознали? в истории ли какой начитали? Или самим опытом дознали? или какой дух им открыл? Или мысль такая случайно им в голову впала? Опытом дознать сего не можно, понеже примером того никогда не докажут, где бы то было, чтоб из тех крошек какой огромный дом построился или какое высокое дерево выросло. Случается, что из грязи теплотою солнечную согретой родятся мухи, то и то из разных сошедшихся вещей: но только никогда из такой грязи волк, или овца не раживались. Так дух ли какой им открыл? Но им и духов нельзя признать, когда из тех частиц духи быть не могли. Отсюда следует, что и мысль такая им в голову случайно и безрассудно впала.

3. Сей мир, который видим, не только есть наподобие учителя, свидетеля и проповедника, но еще и наподобие книги, театра и зерцала, в котором нам Бог свое божество и свои к нам благодеяния и нашу к Нему должность читать и смотреть дает, или почти осязать. Понеже в нем усматриваем неизреченную красоту, различность, порядок, перемены, череды и всех вещей к соблюдению целого мира течение: например небесные движения, течения звезд, бегания солнечная, приятность времен, благорастворенность воздуха, крепость земли, дерев, и трав красоту и пользу. Один цветок лучше украшен, нежели во всей славе Соломон. На дереве будут тысяча листов и одного будут вида, фигуры, величества, цвета, окружия. Трава высокая многими укреплена коленцами, чтоб не так скоро можно было упасть. Колос есть некоторый ящичек, в котором положены зернышки, обведены перепонками, а сии окружены стрелками. Древо стоит на корне, который на множество расплетен волосочков, а они имеют еще жилочки; по тем жилочкам в самое дерево посылается пища, тут хорошая пища уходит в сердце и в сучки, худшая годится на кору; деревные листочки жилами сплетены, чтоб чрез них пище проходить. И во всех вещах такую можно приметить премудрость и стройность, на которую человек смотря изумиться должен, и заключить, что неотменно есть некто без конца премудр, который то мог один устроить. Я уже не говорю здесь о человеке, на которого только взглянув должно с Давидом заключить: «Удивися разум твой из мене» (Пс.138:6). Понеже так человек премудро создан, что его премудрые люди разбирая, малым миром назвали. Из чего заключить можно, что сию прекрасную и преогромную мира махину никому приписать не можем, как некоторому премудрому и всемогущему Художнику. Ежели бы какую нам случилось читать книгу, которая бы сложена была и красноречиво, и разумно, и основательно, и расположительно: то хотя бы мы Автора ее и не знали: однако неотменно от некоторого премудрого ей быть сложенной подумали бы. Сей довод опять так крепок, что Павел и того безбожника, который бы в самых последних и диких странах жил, в силу сего довода подтверждает быть безответным (Рим.1:18).

4. То ж самое может подтвердиться на общем всех почти народов согласии, которые сколько бы ни дики были, сколько б ни грубы и бессовестны; только какого-нибудь, хотя не истинного, а держаться божества.

5. То ж подтверждается от признания совести, которая, нельзя сказать, как мучит того человека, который бы в себе какой имел грех: а для чего? для того, что чает быть какому-нибудь судии, который грехи казнит: а напротив для того ж люди добродетельные некое внутрь себя чувствуют спокойствие и радость.

6. Туда ж клонится человеку сродное к бесконечному добру желание. Люди никогда своим желаниям конца не имеют, но одно из другого припложают; и сколько бы много довольств ни имели; однако никогда не удовляются, но еще не знаю куда желанием протираются. А хотя б и все то, что ни желали, получили; но однако в сей жизни и самые приятные вещи многим употреблением и привычкою теряют приятность свою: и для того люди повседневно новыми себя хотят веселить приятностями. А для чего бы все сие делалось? Ей! не для чего, как некоторые в сердце своем принявши семена оного бесконечного добра, здесь искать стараются, где никогда сыскать не могут.

Наконец можно так безбожника совестью его убедить. Ежели Бога совсем нет, так будет равное состояние безбожников с теми, которые Бога признают: понеже некому будет после смерть их казнить; а и верных некому ж награждать: а ежели ж есть Бог, так безбожники погибли; а верных награда известная. Так из сего можем заключить, что нет настоящих Атеистов, которым бы совесть никакого божества не представляла, или за то бы их внутри непрестанно не мучила; но только такие, которые тому своей совести мучению не внимают, да еще всячески заглушить стараются, почему и устами никакому не быть Богу, говорить не стыдятся. И так, что до нынешней недели касается, то довольно.

Давно, Слушатели, желание мое туда клонится, чтоб того ублажить Христианина, который так рачителен к слушанию Божия слова, так охотен в наставлении Христианского учения, что будто бы ему, кроме того, другого какого не было и дела; что будто ни мало не подлежит он общей человеческого естества немощи: но как бы вне тела быв, легким духа пером выше земли возносится, в Ангельское причитается сообщество и всегдашнею с Богом наслаждаться беседою за одно себе ставит блаженство. Правда, таких людей очень мало. Христос, как некогда таинственную и высокую к народу Капернаумскому имел проповедь, то почти все те люди то Божеское не приняли учение, за ним более ходить перестали. Куда вы несчастливые хотите идти, лишившись так доброго путеводителя, при котором, ежели и посреди сени смертные, то нечего бояться зла? Куда вы слепые отторгаетесь, и ночь яко день просветится, яко тьма ее, так и свет ее? Сколько сие Сыну Божию было оскорбительно, то из следующих можете познать слов. Видя он, что все те люди, к которым учение простирал, ничто иное есть, как камень да терние и ожесточенная земля, что все те люди его учения не выслушавши, еще на половине проповеди оставили, а осталось при нем только двенадцать учеников. Сие видя Сын Божий, сей умилительный произнес глас к своим ученикам: «Еда и вы хощети ити?» (Ин.6:67). Что мои ученики? не оставите ли и вы своего Учителя? Понравилось или хотя вам мое учение? Приметили хотя вы мою проповедь? Вместят ли мое семя хотя ваши сердца? Ах! кто в сем виноват? Моя ли в том вина, что человек на мои слова яко аспид затыкает свои уши? Моя ли в том вина, что я не тому учу, что растленному и плотскому нравится уму? Уж ли и вы, как прочие, меня оставите? «Еда и вы хощите ити?» Так идите; мое сокровище при мне останется, а вас постигнет скудость и глад, вас обымет мрак и тьма, в котором заблудившись свою разобьете главу, свою погубите душу. Никак, никогда, Господи! говорит один из двенадцати избранный ученик: не буду то, Господи! когда возмутится земля, то кто нам прибежище и сила? Когда прелагаются горы в сердца морская, кто будет, которой бы сказал морю: перестань волноваться, и сделай тишину велию? Как мир и дьявол свои нам неизбежные прострет сети, чтоб ими заплести нищего и убогого; так кто оные прервет сети? Кто душу нашу избавит от сети ловящих? «Господи! к кому идем? Глаголы живота вечного имаши» (Ин.6:68). Сей пример мне и всем просто тем, которые в служении Христианского учения труждаются, нельзя сказать, какую подает утеху и ободрения. А какую? Такую, что ежели вы и все пренебрежете мое учение, и меня только одного здесь оставите: то мне и тогда ни мало бы еще не следовало возмущаться, болезновать, изнемогать, отчаиваться, усматривая, что тож самому моему некогда случалось Господу. Небесного того, так вы уже слышали, проповедника, грешные люди не послушали и оставили: его действительнейшим словом их не умягчались сердца, Спаситель имея власть, все поднебесные собравши стрелы пустить на преслушников, и образ их потребить от земли, не гневался, не отмщевал, уступал, снисходил, терпел, умолчевал: а я кто бы такой был, которой бы отважился гневаться а наипаче когда моя от того ни мало на небеси не уменьшается награда; только бы я верно мне преданное отправлял звание? «Кто есть Павел? Кто же ли Аполлос? Но точию служители, ими же веровасте, и комуждо, якоже Господь даде, ...и кийждо свою мзду приимет по своему труду» (1Кор.3:5, 8). Но уже ли я так несчастлив, или лучше сказать, уже ли вы так несчастливы, слушатели, что я будто усматривая ваше к слушанию нерадение, принужден вам то Христово слово сказать: уж ли и вы меня оставите; еда и вы хощете ити? Но как мне сие сказать? Разве бы я захотел явную Божию милость скрывать, которая столь сильно созывает всех на место злачное, на покойные воды: когда усматриваю моих слушателей, не меньше внятностью к слушанию утвержденных, как столп, который бы сильно воюющую презирал бурю, свое благородство и при жестких не погублял бы непогодах. Ты злой противник, ты горький клеветник, домашний наш враг, имеешь ли, почему бы сих слушателей, сие святое братство пред Богом оклеветать, как некогда оклеветал ты святого Иова? Он, праведного мужа, которого много сам выхвалял Бог, не постыдился некоторыми скверными уничтожать клеветами: «Еда туне Иов чтит Господа? Не ты ли ...дела рук его благословил еси, и скоты его мнози сотворил еси на земли» (Иов.1:10)? То есть, есть за что Иову Бога почитать, когда Бог толиким его пожаловал богатством. О безстудный клеветник! да смотри: Иов, каков в палатах, и на гноищи таков: каков в богатстве, не другой и в нищете: оная ужасная язва его не заградила уста, которыми он непрестанно Господа благословлял. Но пусть так Иова, а сих как бы ты изобрел клеветать слушателей? Для богатства ли они сюда сходятся? Мирскими ли какими привлекаются выгодами? Никак: сего сказать не можешь; понеже кто здесь проповедуется, как не Христос, который от самого младенчества в крайней живучи нищете, в той же самой и на крестное древо взошел? А чрез кого он проповедуется, как не чрез Павла, который сии слова говорил: «до нынешнего часа, т. е. до смертного часа, и алчем, и жаждем, и наготуем» (1Кор.4:11)? Вас таже причина на Христово движет учение, которое и Давида Царя. А какая же причина подвигла Давида Царя? Понеже, де, «светильник ногама моима закон твой, и свете стезям моим» (Пс.118:105), и «аще бы не закон Твой поучение мое был, то погиб бы во смирении моем» (Пс.118:92). Сих Слушателей, таяже причина на Христово движет учение, которая и Боголюбезного Павла? Понеже, де, «благовествование Христово есть сила Божия во спасение всякому верующему» (Рим.1:16). Так мои слушатели не напрасно подвизаются, ниже безызвестно текут. Они себе в мысли предложенные имеют венцы, о которых Павел негде писал: «Всяк подвизайся, от всех воздержится, и они убо да истленен венец приимут, мы же не истленен» (1Кор.9:25). О какое тогда будет торжество, как ваша глава тем украсится венцом, который сплетен из цветов райских дерев! и неотменно сия вас ожидает награда. Христос премного ублажал и ублажает. Он говорит: «Блажени слышащие слово Божие и храняще е» (Лк.11:38). Или скажу вам нечто и превосходнейшее. Господь наш Иисус Христос как некогда проповедовал, т.е. волю Небесного Отца толковал, и при такой проповеди было множество много людей: в то самое время Христу проповедующему некто из народа доложил, что «мати твоя и братия твоя вне стоят, ведети тя хотяще» (Лк.8:20). Послушайте же, какой на то Христос дал ответ? Ответ, который на ваше совсем клонится счастье: отвещав же рече ко глаголющему: кто есть мати моя, и кто суть братия моя? Спасителю мой! Мати твоя есть, которая по плоти родила Тебя; братия Твоя суть, которые плотским сродством касаются Тебя. Так кто же Мати Твоя? И кто суть братия Твоя? «И простер руку свою, говорит священный Евангелист, на ученики своя рече: се мати моя и братия моя» (Мф.12:49)! Так видите, что слушатели Христова учения, Христовы суть и мать и братья. Как, и каким образом? Кто слушает Божие слово внятно и сердечно: тот Божие слово скрывает в своем сердце, и такое сердце, по Христову слову, есть благая земля. В такой благой земле Божия слова положенное семя не нагнивает, ниже подавляется, но прозябает, и растет, и припложает прежде траву, потом клас, таже исполняет пшеницу в клас на зерн тридесять, и на шестьдесят, и на сто. Так смотрите, что из сего следует Мать в своем чреве зачинает отроча, и прилежый ученик в своем сердце зачинает Божие слово: а кто зачинает Божие слово, тот вместе с словом Божиим приемлет и Христа: и так настоящий слушатель в сердце своем зачинает Христа. Опять, мать зачатое отроча по некоторым рождает днях. Когда, и как? Тогда, когда Божие слово в его сердце уже прозябнет и принесет плоды. Жена, которая родит отроча, того отрочати становится мать: так и сердечный слушатель рожденного в себе Христа становится мать, чтобы праведна была оная Христова речь: «и простер руку свою на ученики своя рече: се мати моя и братия моя»! Да еще мать плотская единого почти рождает отроча, а добрый Христианин, будучи духовная Христова мать, из зачатого Божия слова семени много припложает плода, на зерн, как говорит Евангелие, «тридесять и на шестьдесят и на сто» (Мк.4:20). Такой, говорю, слушатель, есть духовная Христова мать, есть искренний Христов брат; «и простер руку свою на ученики своя рече: Се мати моя и братия моя»! Но пусть будет мать, а брат для чего? Для того, что брат с братом, по Давидову учению, должен быть вкупе и равнодушен, вместе наслаждаться брашен и ходить во единомышлении (Пс.54:15). Усердный слова Божия слушатель пребывает во Христе, а Христос живет в нем, и того животного снесенного с небес насыщается хлеба, да к тому ж весь завися от Христа, ходит единомышлением. А когда так; то теперь невидимо Христос простирает руку свою на учеников моих говоря: се мати моя и братия моя! О великого достоинства быть Христовою материю, быть Христовым братом! Есть некоторые из вас, слушатели, их же один знает сердцеведец, которые слово Божие преохотно принимают, а принявши всерадостно в своем полагают сердце, положивши же поспешно возращают, возрастивши же изобильно припложают, и самым истинным обогащаются сокровищем. И на таких-то простирает Христос руку свою, и говорит: се мати моя и братия моя! А не на таких, которые к слушанию так охотны, как камень, и так поспешны, как терние: не на тех, говорю, простирает Христос руку свою, которые послышавши слово Божие соблазняются: нет не на таких. О таких, послушай, что Христос говорит: «всякой сад, его же не насади Отец мой..., искоренится» (Мф.15:13). Я об вас, слушатели, всегда надеюсь лучшего, т.е. не думаю, будто бы и в вас есть такие, которые послушавши мое учение соблазнились бы. Правда, сие враг человек сделать может, что в нашу пшеницу, как мы будем спать, насеет плевелы. Но мы не преминем Господину жатвы такую приносить жалобу: «Господи! не доброе ли семя сеяхом на селе? Откуду убо суть плевелы» (Мф.13:27)? Владыко наш! пошли с острыми серпами Ангелов, чтоб такие исторгнуть плевелы, и пшенице даждь расти без всяких помешательств. Господи! даждь благодать, и земля наша даст плод свой. Аминь.