Слово на преславное Преображение Господа нашего Иисуса Христа. Преподобного Иоанна Дамаскина¹⁵³

Прииди, благочестивое собрание, составим ныне празднество. Прииди, восторжествуем ныне вместе с горними Силами: ибо они, любя празднества, пришли сюда праздновать с нами. Прииди, воскликнем радостно устами, как в кимвалах доброгласных; прииди, взыграем духом: ибо кому – праздник и торжество, кому – веселие и радование, как не боящимся Господа, поклоняющимся Троице, почитающим со Отцом Сына и совечного Духа? Кому, как не тем, которые душею и мыслию и устами исповедуют Божество, в трех лицах нераздельно познаваемое, которые признают и проповедуют Христа Сына Божия и Бога единой Ипостасию, познаваемой в двух нераздельных и неслиянных естествах со всеми их естественными свойствами? Нам – веселие и вся праздничная радость; для нас Христос установил праздники: ибо несть радоватися нечестивым (Ис. 48:22). Отложим же облако всякой печали, помрачающее ум наш и препятствующее нам возноситься горе; презрим все земное, ибо не на земле жительство наше; устремим ум наш к небу, отонудуже и Спасителя ждем Господа нашего Иисуса Христа (Флп. 3:20).

Ныне бездна неприступного света, ныне неописуемая струя Божественного сияния озарила Апостолов на горе Фаворе. Ныне познается Владыка Ветхого и Нового Завета, Иисус Христос, – Тот, Кто дорог мне и делом и именем, истинно сладчайший и вожделеннейший, и превышавший всякое представление о сладости. Ныне Моисей, вождь Завета Ветхого, Божественный законоположник, предстает на горе Фаворе, как раб пред Господом, пред Законодателем Христом, видит светлыми очами Его воплощение, которое древле было образно показано ему (ибо это, мне кажется, знаменуют задняя Божия), и ясно видит славу Божества, будучи покрыт, как говорит Писание, в разселине камене (Исх. 33:22). Этот Камень есть Христос, воплотившийся Бог – Слово и Господь, как ясно сказал нам Божественный Павел: камень же бе Христос (1Кор. 10:4), – Христос, Который, как бы отверзши в теле Своем некую, малейшую расселину, озарил присутствующих светом величайшим и сильнейшим всякого зрения. Ныне первостоятель Завета Нового, тот, кто яснейшим образом исповедал Христа Сыном Божьим, сказавши: ты еси Христос, Сын Бога живого (Мф. 16:16), – ныне видит он вождя Ветхого Завета предстоящим пред Виновником того и другого, и громко говорящим: сей есть Сый, о Котором я предвозвестил, что Его, якоже мене Пророка возставит Господь (Втор. 18:15, 18; Деян. 3:22): якоже мене – как человека и вождя нового народа, выше меня – как моего и всей твари Владыку, установившего и для меня и для тебя оба Завета – и Ветхий и Новый. Ныне девственнику Новозаветному (Иоанну) девственник Ветхозаветный (Илия) благовествует от Девы Девственника Господа. Приидите же и, послушные зову Пророка Давида, воспоем Богу нашему, воспоем Цареви нашему, воспоем: яко Царь всея земли Бог, воспоем разумно (Пс. 46:7–8). Воспоем устами радостными, воспоем и умом мудрым, сознавая силу и значение слов: ибо гортань, говорит один мудрец, ощущает вкус брашен, а ум распознает слова. Воспоем и духом, испытующим все и самые неизреченные глубины Божие, видя во свете Отчем, т. е., в Духе, просвещающем всяческая, – видя свет неприступный – Сына Божия.

Ныне видено было очами человеческими невиданное: видено было тело земное, сияющее Божественным светом, тело смертное, источающее славу Божества: ибо Слово стало плотию, и плоть – Словом, хотя ни то, ни другое не изменилось в своем естестве. О, чудо, превосходящее всякий ум! Не отвне пришла слава телу, но изнутри, от Божества Бога Слова, неизреченно соединенного с ним ипостасно. Но как то, чего смешать нельзя, смешивается, и однако же остается неслиянным? как то, чего соединить нельзя, соединяется воедино, и однако же не отступает от законов своей природы? Это есть следствие соединения Ипостасного. Через непреложное воплощение Слова и чрез неизменное и непостижимое обожение смертной плоти, соединенные природы составляют одну Ипостась, и притом так, что сохраняется в целости, при нераздельном различии и неслиянном единении, единство лица и двойство природ. Чрез взаимное же некоторого рода сообщение природ, чрез неслиянное вхождение одной в другую, и чрез совершенное ипостасное соединение их, свойственное человечеству становится собственностьию Божества, и свойственное Божеству – собственностию человечества: ибо один и тот же есть и сущий от вечности Бог, и ставший впоследствии человеком.

Ныне слышано было слухом человеческим неслыханное; ибо Тот, Кто являет Себя человеком, объявляется Сыном Божьим единородным, возлюбленным и единосущным; и неложно объявление сие, истинно свидетельство сие: пoелику Сам родивший Отец изрекает его. Да предстанет ныне Давид, да играет на Богоглаголивой лире Духа, и да воспоет ныне яснее и выразительнее те слова, которые древле прорек, провидя задолго раньше пророческими и чистыми очами имеющее быть плотское пришествие к нам Бога Слова: Фаворе и Ермон о имени Твоем возрадуетася (Пс. 88:13). И Ермон уже возрадовался, услышав имя Сына, ясно приписанное Христу от Отца, возрадовался вскоре после того, как вышел крестить на Иордан Предтеча, – сей как бы посредник Ветхого и Нового Завета, – это скрывающееся в пустыне сокровище, – посланный для того, чтобы объявить и указать людям оный неприступный свет, как бы во тьме в мире светящийся и незамечаемый слепыми людьми; (Ермон возрадовался), когда стояла среди Иордана вода отпущения и прощения, очищающая мир, а не сама очищающаяся, – когда Отец, гремящим с неба гласом называл Крещаемого возлюбленным Сыном, а Дух, как голубь, указывал на Того, к Кому относилось это наименование. А ныне радуется и торжествует Фавор. Эта Божественная и святая гора, не менее великая славой и блеском, как и огромной высотой; и достойно она веселится ныне, ибо не уступает небу в красоте. На ней избранные Апостолы видят сияющим славой Царства Своего Того, на Ком на небе Ангелы не могут остановить неподвижного взора. На ней утверждается вера в воскресение мертвых, и показывается Владыка мертвых и живых, призвавший во свидетели из мертвых Моисея, а из живых Илию, который древле на огненной колеснице восхищен был от земли в страны воздушные. На ней вожди Пророков и ныне пророчествуют, открывая крестный исход Господа. И она слышит ныне из облака, т. е., от Духа тоже наименование Сына, приписанное от Отца Христу Живодавцу, а потому играет, веселится и, подобно агнцам, скачет: ибо это есть имя, еже паче всякого имене, о котором Фавор и Ермон радуются. Сей есть Сын Мой возлюбленный: вот – радость в этой твари, вот – честь и неотъемлемое прославление людей: ибо Тот, Кому приписывается это наименование, есть человек, хотя и не простой. О, блаженство, превысшее надежды! О, дары Божии, превосходящие желание! О, благодеяния, превышающие меру прощения!... О, сила дающего и приемлющего немощь! Человек является безначальным, а безначальный, чрез плотское рождение, начинается! И подлинно, если чрез вочеловечение Бога человек обожается, и между тем одно и тоже Лицо является и Богом и человеком, то очевидно, что оно, и будучи человеком, безначально по Божеству, и будучи Богом, начинается по человечеству.

Древле на горе Синае дым, и буря, и мрак, и страшный огонь покрывали вершину ее, проповедуя неприступность Законодателя, Который неясно показывал задняя Своя и чрез собственные дела открывал в Себе величайшего художника. Ныне же, напротив, все исполнено света и блеска: ибо Творец и Господь всего Сам пришел из лона Отча, хотя и не оставил всегдашнего Своего места, т. е., пребывания в лоне Отчем, пришел, облекшись, из снисхождения к рабам, в образ раба, и ставши по естеству и по образу человеком, так что невместимый для людей Бог, открывающий чрез Себя и в Себе сияние Божественного естества, стал вместим. Правда, и в начала Бог общением Своей благодати соделал человека подобным Богу, вдунув во вновь созданного из земли дыхание жизни, сотворив его причастным Богоподобия, почтив образом и подобием Своим, и оставив жителем Эдема и сожителем Ангелов. Но пoелику нечистотою страстей мы омрачили и изгладили в себе это подобие образа Божия: то Он, сострадая к нам, вошел ныне с нами во второе общение, которое гораздо тверже и удивительнее первого. Ибо Сам Он, оставаясь в превосходстве Божества Своего, принимает к Себе человечество, дабы обожить его в Себе, примешивает к образу первообраз, и в нынешний-то день являет в этом образе красоту Свою. Лицо Его просвещается как солнце (ибо оно ипостасно соединено с невещественным светом, и потому соделалось солнцем правды); а одежды Его становятся белыми как снег (потому что они прославились не вследствие ипостасного единения, но вследствие некоторого внешнего отношения). И облако ныне осенило светлое, изображая собой сияние Духа: ибо Божественный Апостол как бы так сказал, что море изображает воду, а облако – Духа (1Кор. 10:1). Да и все ясно и пресветло для тех, которые способны к принятию света и не осквернили своей души нечистотой совести.

Придите же, поревнуем и мы послушанию учеников, последуем с готовностию на голос Христов, свергнем с себя скопище страстей, исповедаем непостыдно Сына Бога живого, и, удостоившись получить обетование, взойдем на гору добродетелей, которая есть любовь, и мы увидим славу и услышим неизреченные тайны. Ибо, по истине, блаженны, как сказал Господь, очи видящих, которые видят, и уши, которые слышат то, что многие Пророки и Цари желали видеть и слышать, но не получили желаемого (Мф. 13:16). Итак, приидите: мы, объяснив по возможности слова Божественного Писания, предложим вечерю вам, добрым гостям и самым пламенным любителям вещей Божественных; мы предложим вечерю Божественных слов, приправленную благодатию Духа, которая опирается на благодать Того, Кто косноязычным даровал легко и ясно говорящий язык.

В Кесарии Филипповой [это – Панея, город некогда знаменитый называвшийся прежде городом Филиппиа Кесаря, который в Св. Писании называется также Даном в том месте, где сказано: «Давид сосчитал народ от Дана даже и до Вирсавии» (2Цар. 24:2): это – тот город, в котором Господь, сопровождаемый толпой рабов, иссушил источник кровоточивой, и воскресил дочь начальника синагоги], – в этом-то городе Иисус –Камень жизни, созвав первый собор учеников Своих и на время устроив для Себя кафедру из некоего камня, вопрошал учеников Своих, говоря: кого мя глаголют человецы быти, Сына Человеческаго (Мф. 16:13)? Вопрошал не потому, будто бы не знал, будучи всеведущ, незнания человеческого, но потому, что хотел светом знания рассеять это неведение, как некий мрак, лежащий на духовных очах. Ученики отвечали, что одни признают Его за Иоанна Крестителя, другие – за Илию, а иные – за Иеремию, или за одного из Пророков. Ибо, так как эти люди видели такую бездну чудес, то предполагали, что Он – один из древних Пророков, воскресший из мертвых, и потому удостоившийся такой благодати. Это видно из слов Писания: Услышав Ирод четвертовластник слух Иисусов, и рече отроком своим: сей есть Иоанн Креститель: той воскресе от мертвых, и сего ради силы деются о нем (Мф. 14:1). Чтобы уничтожить такое мнение о Себе, и даровать неведущим истинное исповедание, как некий дар, драгоценнейший из всех даров, – что делает Тот, в деснице Которого все возможно? – Как человек, Он предлагает вопрос; а как Бог, Он тайно умудряет того, кто первый был призван и первый последовал, и кому Он в Своем предведении предопределил быть достойным предстоятелем Церкви. Сего-то Он, как Бог, вдохновляет и чрез него говорит. Какой же – вопрос? вы же кого Мя глаголете быти? На это Петр, возжигаемый пламенной ревностью и наставляемый Духом Святым, сказал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго. О, блаженнейшие уста! О, Богоносный ум, достойный Божественного внушения!

По истине, блажен ты, Симоне, вар Иона! Ибо так сказал Тот, в Коем лжи Нет, потому что не плоть, не кровь, не человеческая мысль, но Отец Мой Небесный открыл тебе это Божественное Богословие. Ибо никто не знает Сына, кроме Отца, Его родившего, и Им (Сыном) только знаемого (Мф. 11:27), и Духа Святого, Который испытует и глубины Божия (1Кор. 2:10). Это и есть та твердая и неколебимая вера, на которой основана Церковь как на камне, от имени которого ты достойно получил свое название. Против нее хотя и восстанут врата адовы, уста еретиков, орудия демонов, но не преодолеют ее, – хотя и вооружатся, но не разрушат ее; стрелы младенец язвы их и были и будут, изнемогут языки их и против них будут (Пс. 63:8): ибо противящийся истине строит бедствия против самого себя. Сам Христос стяжал ее (Церковь) Своею кровию, а тебе вручил ее, как вернейшему рабу. Сохрани же ее твоими молитвами безмятежной и мирной. Мы твердо уверены, что она никогда не испровержется, никогда не поколеблется и не разрушится, пoелику это сказал Христос, Которым небеса утвердились и земля основалась и стоит твердой, как говорит Дух Святой: Словом Господним небеса утвердишася (Пс. 32, 6). Но мы молим, чтобы укротилась буря, утихло волнение, и нам дарован был ясный и безмятежный мир. Испроси же этого от Христа, непорочного ее Жениха, Который вручил тебе ключи царствия небесного, дал власть вязать и разрешать грехи, и Которого ты Божественными устами неложно назвал Сыном Бога живого! Кто Сам назвал Себя Сыном человеческим, Того Петр, или лучше, глаголющий в Петре, провозгласил Сыном Божиим: ибо Он истинно – и Бог и человек. Он – сын не Петра, не Павла, не Иосифа, не другого какого отца, но – Сын Человеческий: ибо Тот не имел на земле отца, у Кого не было Матери на небесах.

После сего, желая самым делом подтвердить слова Свои, и зная, что совершится, Иисус – вседетельная Мудрость Божия и Сила, в нем же суть вся сокровища знания сокровенна (Кол. 2:3), – сказал: суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дóндеже видят Сына Человеческаго грядуща во царствии Своем (Мф. 16:28). Конечно, если бы Он сказал как бы об одном: «есть некто от зде стоящих», то мы могли бы подумать, что это означает тоже самое, что и слова: аще хощу, да той пребывает, дóндеже прииду, что к тебе (Ин. 21:22)? – сказанный об Иоанне Богослове, т. е., что Иоанн останется невкусившим смерти до пришествия Христова. Но пoелику Слово Божие обозначило многих имеющих увидеть (Сына Человеческого, грядущего во Царствии Своем), да и на самом деле это последовало, то и нет места тем, которые хотят допустить такое толкование. – Суть нецыи от зде стоящих. Почему же некоторые, а не все призваны к этому видению? Разве не все – ученики и Апостолы? Разве не все одинаково по призвании последовали? Разве не все равно получили дарование исцелений? Почему же не все удостоились этого пребожественного видения? Ужели Господь не чужд лицеприятия? Все – ученики, но не все ослеплены болезнию сребролюбия; все – ученики, но не все от гноя зависти потеряли остроту очей; все – ученики, но не все – предатели; все Апостолы, но не все отчаиваются, и злом исправляют зло; все Христолюбивы, но один серебролюбив, это – Иуда Искариотский, который один и был недостоин видеть Божество, ибо сказано: да возмется нечестивый, да не видит славы Господни (Ис. 26:10). Но пoелику он, будучи завистлив и злобен, воспламенился бы еще большей яростью, если бы один из всех был отвержен (а между тем необходимо было, чтобы все, имеющие быть впоследствии очевидными свидетелями страданий, были зрителями славы): то Господь берет только верховных из Апостолов свидетелями Своей славы и Своего света (и именно числом трех для того, чтобы указать на священное таинство Троицы, – и потому, что при двух или трех свидетелях станет всяк глагол. (Мф. 18:16). Таким образом, Он предателю закрывает путь к оправданию своего предательства, а Апостолам открывает Свое Божество: ибо Иуда, видя, что Андрей вместе с прочими оставался внизу, не мог в свое оправдание сказать, что он побужден был предать Господа тем, что не видал славы Божественной. Вот почему Андрей и прочий лик Апостолов оставались внизу, телесно разлученные с Господом пространством, но соединяемые узами любви, – телом пребывая на земле, но любовию и движениями духа следуя вверх за своим Учителем.

И по днех шестих (Мф. 17:1; Мк. 9:1), пишут Божественные Евангелисты Матфей и Марк, а премудрый Лука говорит: бысть же по словесех сих яко дний осмь (Лк. 9:28). Равно законно и справедливо провозвестники истины назначают как восемь, так и шесть дней; и в словах этих – не разногласие, a согласие, происходящее от одного и того же Духа: ибо они говорят не сами по себе, но в них говорит Дух Божий (как сказано: егда же приидет Утешитель, той вы научит всему и воспомянет вам вся (Ин. 14:26). Итак, сказавшие: и по днех шестих, изъяли два крайние дня, т. е., первый и последний, и сосчитали только средние; а насчитывающий восемь дней сосчитал и те и другие: ибо люди обыкновенно считают и так и иначе. И число шесть берется, как первое из чисел совершенных, поскольку оно составляется из своих частей: три составляют половину его, два – треть, единица – шестую часть, а все это в соединении и образует совершенное число; на этом-то основании знатоки в подобных вещах число шесть и назвали числом совершенным. Притом и Бог в шесть же дней сотворил словом Своим состав всего видимого. Да и естественно быть совершенными тем, которые видели Божественную славу, превысшую всего, совершеннейшую и древнейшую всякого совершенства, ибо сказано: будите убо вы совершена, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5: 48). Что же касается до восмеричного числа, то оно берется потому, что изображает будущий век: ибо семью веками определяется настоящая жизнь; а осмеричным числом обозначается будущая жизнь, как говорит великий между Богословами Григорий, объясняя следующее слова Соломона: даждь часть седмим, относя это к настоящей жизни, и осмим, (относя это) к будущей (Ек. 11:2). Посему в восьмой-то день и прилично было открыть совершенным то, что относится к восьмому дню, т. е., что Господа, как сказал поистине божественный истолкователь вещей Божественных – Дионисий, будут видеть совершенные рабы Его таким, каким на горе Фаворе видели Его Апостолы.

Но почему Он взял Петра, Иакова и Иоанна? Он взял Петра для того, чтобы показать, что его (Петра) свидетельство, неложно им данное, подтверждается свидетельством Отца, и дабы уверить его в своих словах, т. е., что Отец Небесный открыл ему это свидетельство. Он взял Иакова, как имевшего прежде всех Апостолов умереть за Христа, испить чашу Его и креститься за Него крещением. Наконец, взял Иоанна, как девственника и чистейший орган Богословия, дабы он, увидев вечную славу Сына Божия, возгремел эти слова: в начале, бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин. 1:1), – от чего он и назван сыном грома (Мк. 3:17).

Для чего же Он возводит учеников на гору высокую? – Горами в переносном смысле называются в Священном Писании добродетели; но самая высшая и превосходнейшая из всех добродетелей есть любовь: пoелику в ней заключается совершенство, если бы кто говорил языками человеческими и Ангельскими, если бы имел такую веру, что мог и горы переставлять, если бы имел и весь разум, и знал все тайны, и предал тело свое на сожжение, но не имел бы любви, то он – медь звучащая или кимвал нестройно звенящий, и ни во что он вменится (1Кор. 13:1–3). Посему нужно сначала земное оставить на земле, переступить чрез уничиженное тело, взойти на высочайшую и Божественную башню любви, и тогда-то уже можно будет созерцать то, что выше созерцания: ибо, кто стал на самой вершине любви, тот, выступив некоторым образом из самого себя, начинает видеть Невидимого, и, миновав облежащий его мрак телесного облака, и став под светлым небом души, ясно видит Солнце правды, хотя и не может вполне насытиться видением. (Он возводит учеников) особ и помолитися: ибо уединение есть мать молитвы; а молитва есть откровение Божественной славы. И подлинно, когда мы заключим все чувства, и будем обращаться сами с собой и с Богом, – когда освободимся от внешней мирской суеты и войдем в самих себя: тогда ясно увидим в себе Царство Божие, потому что Бог наш Иисус сказал: царствие небесное, т. е., царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21). Впрочем, иначе молились рабы, и иначе молился Господь: рабы в молитве приступают ко Господу со страхом и любовию, и молитва помогает их уму приближаться к Богу и соединяться с Ним, питая и укрепляя его собою. Но каким образом Господь предстанет с прошением? Очевидно, Он молился, как усвоивший Себе наше лицо, и молился для того, чтобы наставить нас и открыть нам путь – чрез молитву восходить к Богу, чтобы научить нас, как молитва доставляет Божественную славу, чтобы почтить Отца, как причину и начало Себя, и чтобы дать возможность плоти поступать согласно с ее природой (так, чтобы она могла сама собою и укрепиться и приобресть познание вещей Божественных и навык в них). Сверх сего, Он молился и для того, чтобы уловить диавола, который тщательно наблюдал: действительно ли Он – Бог, как об этом проповедывали силы чудес? С этой-то целью Он везде к Божественному примешивает человеческое, – как бы некой приманкой прикрывая крючок уды; и таким-то образом обольстивший человека надеждою Божества и сам по справедливости обольстился принятой Спасителем плоттю. Видя Христа сияющим во время молитвы, он тотчас припомнил лицо прославленного Моисея. Но Моисей прославлен был славою, извне пришедшей, Господь же Иисус украшен был не приобретенною славою, а происходящей от врожденного Ему света Божественной славы.

Таким образом, Иисус, взяв с Собою на гору Фавор тех, которые отличались самыми высокими добродетелями, преобразися пред ними (Мф. 17:2). Пред учениками преображается Тот, Который всегда одинаково прославлен и сияет сиянием Божества: ибо, будучи безначально рожден от Отца, Он безначально же имеет в Себе и естественный луч Божества, а не после приял славу. Хотя Он и от Отца имеет Свое сияние славы, но безначально и предвечно; и по воплощении Он остается тем же, чем был, пребывая в той же Божественной светлости. Да и плоть Его прославляется с первой минуты появления из небытия в бытие, так что слава Божества становится славою тела: ибо один и тот же Христос есть и Бог и человек, и единосущный Отцу, и соестественный и сродный нам. Впрочем, хотя сие святое тело никогда не было чуждо Божественной славы, а, напротив, с самой первой минуты ипостасного соединения, совершенно обогатилось славою невидимого Божества, так что одна и та же слава – и Слова и плоти; однако же слава сия, будучи сокрыта в видимом теле, не могла быть видена теми, которые связаны узами плоти, и конечно не могут вмещать того, чего не видят и Ангелы. посему, когда Христос преображается, то не тем становится, чем не был, но, отверзая очи Своих учеников и из слепых делая их зрячими, является им тем самым, чем был; и вот – значение слов: преобразися пред ними. Оставаясь Сам по себе тем же, чем был прежде, Он теперь является ученикам Своим еще чем-то другим, сверх того, чем они видели Его прежде. И просветися лице Его яко солнце (Мф. 17:2). Его, то есть, Того, Кто бессмертною Своейю властью осветил солнце, кто сотворил свет, древнейший солнца, и уже потом создал это светило – солнце, вместилище света: ибо Он есть истинный Свет, Который от вечности рождается от истинного и невещественного Света; Он есть ипостасное Слово от Отца, сияние славы, естественный образ Ипостаси Бога и Отца (Евр. 1:3). Просветися лицо Его яко солнце. Как ты, Евангелист, сравниваешь то, чего действительно нельзя сравнивать? Как ты находишь подобие и сходство там, где в самом деле нет сходства? Ужели Господь просветился, как слуга? Ужели свет, которого нельзя снести и к которому приступить невозможно, блистал, как это солнце, которое все видят? Нет, – отвечает Евангелист, – я не уподобляю это единственное, единородное и ни с чем несравнимое сияние Божественной славы; я только в пример беру то, что между телами есть самого прекрасного и блистательного, и беру потому, что говорю с теми, которые связаны узами плоти, да и пример сей не совершенно подобен: ибо несозданное не может быть вполне изображено ни в чем сотворенном. Но как солнце, будучи одно, имеет два естества, именно: свет, который прежде сотворен, и тело, которое произошло уже после, и с которым свет соединен нераздельно и всецело; и как в солнце, хотя тело остается само при себе, но свет разливается на пределы всей земли: так и Христос, сей Божественный и неприступный Свет от Света, явившийся во временном и сотворенном теле, есть одно Солнце правды, один Христос, в двух естествах нераздельно познаваемый; так и в Нем хотя святое тело Его и ограничено, ибо, находясь на Фаворе, оно не простиралось далее горы, – но Божество ничем невместимо, будучи во всем и выше всего. И тело Христово сияет, как солнце (сляние света было сияние тела): ибо все соделалось общим у единого воплощенного Бога Слова, и то, что относилось к плоти, и то, что относилось к неописуемому Божеству. Впрочем, иное общение даров славы, и иное общение страстей. Здесь Божество является побдительным и сообщает телу Свою славу и свет, а Само и во страстях остается непричастным страстей. Итак, просветися лице Его яко солнце, – не потому, что оно было не светлее солнца, но потому, что столько могли вместить зрители: ибо не тотчас ли они были бы сожжены, если бы Он явил всю Свою славу? Просветися лице Его яко солнце: пoелику, что – солнце между предметами чувственными, то Бог – между существами разумными. Ризы же Его быша белы яко свет. Как иное дело – солнце (оно есть источник света и не может быть ясно зримо), иное – свет, разливающийся от него по земле (на него премудрость и благость Божия даровала нам возможность смотреть, дабы мы не были вполне лишены участия во благах): так и лицо Его сияет яснее, как солнце, а одежды Его становятся белыми, как Свет, сияя сообщенным им светом Божественным.

После сего, дабы указать Владыку Ветхого и Нового Завета, чтобы заградить уста еретиков, дабы утвердить веру в воскресение мертвых, и дабы Тот, Кому свидетельствовал Отец, признаваем был Владыкою мертвых и живых, – после сего во славе предстают пред Господом, как рабы, Moиceй и Илия, и являются сорабам своим с Ним глаголюща (Мф. 17:3). Нужно было, чтобы сии узрели славу и дерзновение служителей Божьих, хотя и подобных им рабов, как для того, чтобы они удивились человеколюбивому снисхождению Господа, так особенно для того, чтобы сами возгорели ревностию и утвердились на подвиги. Ибо кто узнал плоды трудов, тот очень легко отваживается на подвиги: желание выгоды доводит человека до того, что он не щадит своего тела. Как воины, земледельцы, торжники, для получения вожделенной для них выгоды, с большею готовносттю принимаются за труды, смело подвергаются морским опасностям, и не обращают внимания ни на зверей, ни на разбойников, и чем большими плодами видят наслаждающимися тех, которые прежде трудились, тем более поощряются к перенесению трудов: так и духовные Господни воины, и земледельцы, и торжники, стремящиеся не к земным выгодам, и нескоропреходящих благ домогающиеся, с большим усердием станут подвизаться, когда самими очами узрят то, чего надеются, и увидят прежде потрудившихся вкушающими сладость ожидаемых благ. Станут подвизаться, не с людьми сражаясь, не волов орущих подводя под ярмо, дабы при их помощи вспахать землю, и не бурные пучины морские переплывая, но сражаясь с мироправителями тьмы, радуясь, когда бывают убиваемы, собирая сокровища, когда обнажаются, противопоставляя кормило креста бурям морским и воздымающим их духам злобы, прогоняя их силой Духа, как хищных и рыкающих зверей, посевая в сердцах человеческих, как бы в неких браздах, слово благочестия и собирая Господу обильную жатву. – Но возвратимся к предмету нашего рассуждения. Моисей говорил тогда приблизительно таким образом: «услыши, духовный Израилю, чего не мог слышать Израиль чувственный: Господь Бог твой Господь един есть: ибо один есть Бог, хотя и в трех лицах познаваемый, потому что одно существо Божества и свидетельствующего Отца, и свидетельствуемого Сына и осеняющего Духа. Вот – Тот, Которому Отец дает ныне свидетельство; вот – Живот человеков, Который неразумные люди увидят висящим на древе и не поверят Животу своему». (Втор. 28:66). Тут в свою очередь Илия сказал: «вот – Тот, Которого я некогда зрел безтелесным во гласе хлада тонка (3Цар. 19:12), т. е., в Духе: ибо Бога, как Он есть по естеству, никтоже виде нигдеже (Ин. 1:18), и если кто это видел, то видел в Духе. Вот – измена десницы Вышняго (Пс. 76:11); вот – то, их же око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2:9). Тако в будущем веке всегда с Господом будем, зря Христа блистающим светом Божества» (1Сол. 4:17).

Что же – Петр, бывший зрителем сего Божественного откровения? Объятый Духом, он сказал Господу: добро есть нам зде быти (Мф. 17:4). Да и кто променяет свет на мрак? Вы видите, как прекрасно это солнце, как великолепно оно, как приятно, как блистательно и светло, – видите, как драгоценна и сладостна эта жизнь, к которой все столько привязаны, что делают все, дабы не лишиться оной. Во сколько же раз, думаете вы, вожделеннее и приятнее Тот самосущий Свет, Которым все освещается? Во сколько раз драгоценнее и сладостнее Та самосущая Жизнь, от Которой сообщается и животворится всякая жизнь, и Которой все мы живем, и движемся и существуем (Деян. 17:28)? Этот свет и эта жизнь не всецело ли – сладость и желание? Нет слова, нет мысли, которая приблизительно показала бы меру превосходства их: они выше всякого сравнения, и превосходят всякую меру: ибо как можно измерить неописуемое и самою мыслию непостижимое? Это – свет, имеющий победную пальму над всею природою; это – жизнь, победившая мир. Как же не добро – не разлучаться с добром? Итак, не разумны были слова Петра. Впрочем, поскольку все хорошо в свое время, и всякой вещи есть время, как сказал Соломон (Ек. 3:1); притом, поскольку добро должно принадлежать не одним тем, которые были там (на Фаворе), но должно было разлиться и распространиться на всех, т. е., верующих, дабы многие участвовали в благодеянии, а это должно совершиться чрез крест, страдание и смерть: то не добро было оставаться на Фаворе Тому, Кто для того и воплотился, чтобы кровию Своею искупить Свое создание, если бы ты, Петр, остался на горе Фаворе, то не осуществилось бы данное тебе обетование. Тогда не носил бы ты ключей Царствия, рай не отверзся бы разбойнику, не было бы истреблено гордое владычество смерти, не отданы были бы на расхищение чертоги адовы, не воззвался бы ко спасению Адам, праведники не были бы изведены из глубины адовой, и природа человеческая не облеклась бы в нетление, если бы Адам не домогался обожения прежде времени, то получил бы желаемое. Не ищи же благ преждевременно и ты, Петр; придет время, когда ты вечно будешь наслаждаться сим зрелищем. Не строителем сеней поставил тебя Господь, но – зиждителем всемирной Церкви. Ученики твои, эти овцы твои, вверенные тебе благим Пастыреначальником, осуществили на деле слова твои, устроив Христу и слугам его Моисею и Илии скинию, в которой мы ныне совершаем празднество. – Впрочем, Петр говорил это не по размышлению, но по вдохновеннию Духа, предсказывающего будущее, ибо Божественный Лука замечает: не ведый, еже глаголаше (9:33), а Марк присоединяет и причину: бяху бо пристрашни (9:6). Между тем, как Симон говорил таким образом, се облак светел осени их, и ученики объяты были еще большим страхом, зря Иисуса Спасителя с Моисеем и Илиею сущих во облаке (Мф. 17, 5). Древле Боговидец входил в божественный мрак, давая чрез сие разуметь темноту закона: ибо закон, как можно услышать от Павла, имел тень грядущего, а не самую истину (Евр. 10:1); и Израиль тогда не мог взирать на славу лица Моисеева, хотя она была преходящая. Мы же, напротив, откровенным лицом взираем, как в зеркале, на славу Господа, преобразуясь от славы в славу большую, так, как надлежит, Духом Господним (2Кор. 3:7, 18). Поэтому-то и облако осенило не темное, а светлое: ибо открывается таинство от век и от родов сокрытое, и является слава непрестающая и вечная. Что же касается до Моисея и Илии, то они явились как представители закона и Пророков: ибо Кого возвещают закон и Пророки, Тот есть Живодавец Христос. С другой стороны, Моисей представляет собою собор святых древле усопших, а Илия – собор живых: ибо Преобразившийся есть Владыка мертвых и живых. Ныне Моисей вошел в землю обетования (пoелику его ввел жребиераздаятель Иисус), и ясно видит то, что прежде видел в образах; так как на это намекает Свет облака.

И глас бысть из облака, глаголя: сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих: Того послушайте (Мф. 17:5). Глас Отца исшел из облака, т. е. от Духа. Сей есть Сын Мой возлюбленный, т. е., сущий, недавно ставший человеком, смиренно обращающийся между вами, Которого лицо ныне просияло, сей есть Сын Мой возлюбленный, предвечный, единый из единого, единородный, довременно и вечно произшедший от Меня родившего, из Меня, во Мне и со Мною всегда сый, а не после получивший бытие. Из Меня: поскольку Он рожден, как от Отчей причины, от Моего существа и Моей Ипостаси (а посему и единосущен); во Мне: пoелику Он рожден нераздельно и неисходно; со Мною: пoелику Он есть самосовершенная Ипостась, а не слово, которое произносится устами и которое разливается по воздуху. Посему-то Он – и возлюбленный: ибо кто – Сын возлюбленный, как не единородный? О Немже благоволих: – потому что по благоволению Отца воплотился Единородный Сын Его и Слово; благоволение Отца во Единородном Сыне соделало спасение всему миру; благоволение Отца во Единородном Сыне соединило всяческое. Если человек есть малый мир, так как он представляет в себе связь всякого существа, видимого и невидимого, будучи причастен того и другого: то, действительно, по благоволению Владыки и Творца и Правителя всяческих в Единородном Сыне Его совершилось соединение Божества и человечества, а чрез человечество – и всей твари, да будет Бог всяческая во всех. Сей есть Сын Мой – сияние славы Моей и образ существа Моего, чрез Которого Я сотворил Ангелов, Которым небеса утвердились, и земля основалась, Который держит всяческая глаголом силы Своея и духом уст Своих, т. е., живоночальным и повелительным Духом. Того послушайте: ибо приемлющий Его приемлет Меня, Который послал Его не как Владыка, – а как Отец, потому что Он, как человек, посылается, а как Бог, пребывает во Мне и Я в Нем. И кто не чтит Единородного и возлюбленного Сына Моего, тот не чтит Меня, Отца, пославшего Его. Того послушайте: ибо Он имеет глаголы живота вечного (Ин. 6:68). Таково значение сего явления, такова сила сего таинства!

Отослав Моисея и Илию каждого в свое место, Христос Иисус один предстает очам Апостолов, и, таким образом, они сходят с горы, не говоря никому ничего из виденного и слышанного, ибо так заповедал Господь. Для чего же? Для какой цели? Так как Апостолы были еще несовершенны, еще не имели полного причастия Святого Духа, то Господь сделал это для того, чтобы не исполнить печалию сердец их, и чтобы злоба зависти не привела в ярость.

Здесь, вместе с окончанием предмета для слова, и мы окончим речь свою. Вы же навсегда сохраните в памяти все сказанное. Носите в сердце своем красоту этого зрелища. Пусть всегда для вас звучит Отеческий глас: Сей есть не раб, не посланник, не ангел, но Сын Мой возлюбленный. Того послушайте. Итак, внемлем Его заповедям: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, (Мк. 12:30). Не убий, и даже не гневайся на брата твоего всуе. Примирись с братом твоим прежде, и тогда пришед принеси дар твой. Не прелюбы сотвориши, и даже не занимайся с излишним любопытством чужой красотой. Не нарушай клятвы, и даже не клянись вовсе; но да будет слово ваше: «да, да; нет, нет»; а что сверх того, то есть изобретение лукавого. Не отнимай у другого его собственности, но еще дай просящему у тебя, и не убегай хотящего занять у тебя (Мф. 5:21–22, 24, 27–28, 33, 34, 37, 42). Любите враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас, и молитеся за творящих вам напасть, и изгонящия вы; не судите, да не судими будете. Оставляйте, и будет оставлено вам, да будете сынове Отца вашего совершенны и милосерды, яко солнце свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и на неправедныя (Мф. 5:44, 45, 48). Станем хранить всяким хранением эти Божественные заповеди, дабы и мы могли насладиться Божественной красотой Господа Бога: ныне – сколько возможно для отягченных земной скинией тела, а после – яснее и чище, когда праведники воссияют, как солнце, и, освободившись от нужд телесных, подобно ангелам, будут с Господом бессмертны, в великое и славное откровение с небес Самого Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава ныне и присно и во веки веков. Аминь¹⁵⁴.