Увещание к мученичеству

От молока отвыкшие, от матерней груди отнятые! Печали на печаль ожидай; ожидай надежды на надежду. Только еще короткое время, только малое время еще, – из-за издевательства уст, из-за чуждого языка (Ис. ХХѴ40;III, 9 – 11, по переводу LХХ).

– А так как вы, богоугоднейший Амвросий и богобоязливейший Протоктет, не состоите более плотски мыслящими и детьми во Христе, а достигли уже духовнаго вашего возраста и более не нуждаетесь в молоке, а в» пище твердой (Евр. V, 12–15); так как вы по Исайи от молока отвыкли и от матерней груди отняты (Ис.28:9), то слушайте, как от матерняго молока отвыкшим в качестве борцов не простая печаль предвозвещается, а печаль на печаль (Ис. XXVIII. 10). И кто этой печали на печаль от себя не отстраняет, а в качестве благородного борца ее ожидает, тот ожидает вместе с тем и надежды на надежду, которой он становится участником после перенесенной из-за сей надежды короткой печали, потому что именно это означается словами: Только еще короткое время; только малое время еще (Ис. XXVIII, 10)¹).

Пусть чуждые (нехристиане) презирают нас и унижают, называют нас бездельниками и безумцами; мы желаем помнить слово свящ. Писания, что надежда на надежду, даруемая нам чрез короткое время, нам даруется из-за презрения (нас) устами, языком чуждым (язычниками). И кто же не будет ожидать печали на печаль, чтобы после сего тотчас и надежды на надежду ожидать, если он с Павлом о том подумает, что нынешния времена страдания, которыми блаженство себе мы как бы покупаем, что эти страдания не могут быть, и сравниваемы с тою славою, которая должна открыться в нас (Рим. VIII, 18), и особенно когда наше кратковременное легкое страдание, – которое для лиц стоящими около не беcпокоимых легко и может быть названо легким²), – тем большую и тем преизобильнейшую доставляет нам вечную полноту славы (2Кор. IV, 17), чем безмернее оно? Но мы должны в то время, когда нашу душу преследуют и как бы раздавить стараются, духовный наш глаз от страданий отвращать и зреть им не на настоящия страдания, а на то, что законосообразно подвизающимся во Христе. (2Тим. II, 5) за их твердость в страданиях сохраняется благодатию Божиею, которая благодеяниями осыпает и вознаграждает большим, нежели чего стоят труды борца, а именно вознаграждает так, как Богу награждать прилично, расточающему дары не мелочные, а великие и Свои милости тем удвояющему и утрояющему, которые со своим земным сосудом (т. е. телом, ср. 2Кор. IV, 7) по возможности пренебрежительно обходились и чрез то показали, что они всей душой Бога любят (Мф. XXII, 37).

Но я полагаю, что всею душою Бог теми любим, кто вследствие искренняго желания соединиться с Богом, себя отделяет не только от земного тела, но отрешается от общения и со всяким телом (со всякаго рода телесными вещами)³). Такие без неудовольствия и без сопротивления отлагают это тело уничижения (Фил. III, 21), как скоро время приходит в так называемой смерти совлечься тела смерти. Тогда-то они молятся с апостолом и говорят: Бедный я человек! Кто меня избавит от сего тела смерти (Рим. VII, 24)? Потому что кто же, живя в сей хижине своей и под тяжестью сего смертного тела вздыхая (2Кор.V,4), даже еще благодарить не будет, если сказавши: Кто меня избавит от сего тела смерти (Рим. VII, 24), вдруг увидит, что после продолжавшейся до тех пор совместной жизни с телом от него он смертию освобождается, кто святолепно не воскликнет при сем: Благодарение Богу чрез посредство Господа нашего Иисуса Христа (Рим. VII, 25)? Если же кому кажется это тяжелым, то не ощущает ли он, по крайней мере, жажды по Боге крепком, живом (Пс. 41:3), не стремится ли он к Богу как олень устремляется к потокам воды (Пс. 41, 2), по крайней мере, не говорит ли: Когда же это прииду я и явлюсь пред лицо Божие (Пс. 41:3)? И не внутри только себя (холодно) сознает он то, что сознавал и пророк, но и устами то исповедует; ибо пророк на вопрос: Где Бог твой (Пс. 41:4–11) ежедневно изливал душу свою, упреки делал ей, что в бедствии она печалится и смущается, и потом взывал: Пойду к местонахождению дивной скинии, вступлю в дом Божий среди торжественных звуков радости и хвалебных песен (Пс. 41:5)⁴).

Посему я желал бы, чтобы во время предстоящего подвига, – помня о богатой награде на небесах, для тех сохраняемой, кто за правду и ради Сына человеческаго преследуем бывает и позорим (Мф. V, 10–12), – вы радовались, ликовали и торжествовали, подобно тому, как некогда апостолы радовались, что удостоились принять бесчестие за имя Господа Иисуса (Деян. V, 41). Когда же почувствуете уныние в своей душе, то дух Христов, который живет в нас (Рим. VIII, 9) и который ею, поколику это и от нея зависит, точно так же может доведен быть до уныния, пусть говорит в вас: К чему, душа моя, так унываешь ты и к чему смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его (Пс. 41:6, 12). Но, о, если бы душа ничем не смущалась, но пред лицом даже и самих судей и при виде обнаженных сверкающих над затылком мечей была покровительствуема превосходящим великое понятие Божественным миром (Фил. IV, 7) и спокойною оставалась, проникаясь тою уверенностию, что оставляющее это тело отходит в обители Самого Господа вселенной (2Кор. V, 8). Если же мы не настолько тверды духом, чтобы постоянно в себе поддерживать неустрашимость, то, о, если бы хотя только во время самаго подвига не обнаружилось замешательство души и чуждыми (язычниками) не было замечено, чтобы иметь время оправдаться пред Богом и сказать Ему: Боже мой! Душа моя сильно потрясена (Пс.6:4). Разум же требует от нас, чтобы мы помнили и следующее изречение у Исайи: Не страшитесь порицания от людей и не позволяйте себе побежденными быть их презрением (Ис. LI, 7). Потому что если движением неба и небесных тел и всем тем Бог управляет, что на земле и на море Его Божественною силою создано, охраняется, питается и умножается в виде различных животных и растений, то неразумно было бы закрывать глаза и взирать не на Бога, а страшливо взор свой на тех устремлять, которые вскоре умрут и получат заслуженное наказание.

Аврааму некогда Бог повелел: Выйди из земли твоей (Быт. ХII, 1). Быть может, и нам вскоре даст Он повеление: «Оставьте мир этот». Благо нам будет, если последуем сему зову. Вскоре Бог даст увидеть нам небо, где находится так называемое царство небесное.

Борьбою борющиеся (мученики) могут видеть, как жизнь эта вся состоит из борьбы за многие из добродетелей. Оказывается, что многие и из тех, которые не имели части в Боге, стремились к воздержности; многие геройски умирали, чтобы сохранить верность главе государства; обращавшиеся к научным исследованиям прилагали старание к тому, чтобы поумнеть; себя посвящавшие правоведанию старались жить право. И противоборствуют каждой добродетели, с одной стороны, помышления плотские (Рим.VIII, 5, 6), с другой большая часть внешних обстоятельств. Но между тем как прочие люди даже и вида не подают что в случае какого-либо несчастия, разражающегося над благочестивыми, готовы за благочестие умереть и во благочестии смерть предпочесть нечестивой жизни⁵), род избранный, царственное священство, святое множество, народ приобретенный (Богом) в собственность (2Петр. II, 9; Исх. XIX, 6; срав. Contra Сels. II, 44; VII, 39) предпринимает подвиги за добродетель. Это те из верных, которые сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. X, 10). Они понимают, что не будут оправданы, если будут веровать в Бога без сердечной расположенности к тому и что не достигнут спасения, если с расположениями их сердца не будут согласоваться и слова их. Верящие, что для достижения цели во Христе достаточно одного, именно сердцем веровать к праведности, обольщают себя, если не присоединяют (к своей вере) и другого, т. е. исповедания устами ко спасению (Рим. X, 10). Можно даже сказать, что лучше уже чествовать Бога одними устами, если сердце далеко отстоит от Него (Мф. XV, 8; Мк. V, 6; Ис. XXIX, 13), нежели чествовать Его сердцем, а устами не произносить свидетельства во спасение (т. е. отказываться от исповедания, следовательно, наружным образом отрекаться от Бога).

Желаю я даже то утверждать, что те, кто пред судебным трибуналом или где либо в ином месте от христианства отрекаются, хотя бы пред идолами внутренно они и не благоговели (λ ατ ρεὑουστ), (наружно) им все-таки поклоняются (προσχυνοῦστ)⁶), и таким образом именем Господа Бога пользуются как предметом ничтожным и бездушным (Исх. XX, 7). Так народ, обеславивший себя распутством с дочерьми Моава, хотя и не покланялся идолам, но уже самым делом воздал служение им. По крайней мере, передано о сем в таких словах: И приглашали они (евреев) к жертвам богов своих, и народ ел от жертв их и воздал почтение (προσεχῦνησ α ν) идолам их и Израиль посвящен был (в служение) Веель-Фегору (Числ XXV, 2, 3)⁷). Обращай здесь на то внимание, что не говорится: «И они служили идолам» (ἑλά τ ρευσ α ν): после столь многих знамений и чудес это ведь было и невозможно, чтобы в одну минуту, – положим, что это была опасная минута, – жены, с которыми евреи впали в распутство, могли убедить их считать своих идолов за богов. Равным образом и слив себе по книге Исход (XXXII, 4 и д.) тельца, этому на глазах у них слитому тельцу евреи, быть может, покланялись (προσεχὐνησ α ν) чисто лишь наружным образом (Исх. XXXII, 8)⁸), а не благоговейное почтение воздавали ему.

На угрожающее (вам) искушение (когда пытками будут вас склонять к идолослужению), посему мы можем смотреть как на опыт, в котором вы можете засвидетельствовать свою любовь к Богу; это испытание ея. Господь искушает вас, как написано во Второзаконии (Втор.12:8), чтобы видеть, любите ли вы Господа Бога вашего от всего вашего сердца и от всей души вашей. Но вы последуйте в искушении за Господом Богом вашим, Его убойтесь и заповеди Его соблюдайте, особенно эту заповедь. Да не будет у тебя других богов подле Меня (Исх. XX, 3) и эту: Гласа Его слушайтесь и Его держитесь (Втор.13:4), Его, который вас отсюда берет и с Собой соединяет в возраст Божий, как выражается Апостол (Кол. 11, 19)⁹).

Если уже каждое злое слово пред Господом Богом твоим есть мерзость (Притч. XV, 27), то во сколько же раз злейшим словом оказывается пред Ним слово призывания другого бога и злая клятва человеческой судьбою, богиней вовсе и не существующею¹⁰)? Когда желают от нас такой клятвы, должны мы о Том вспомнить, Который учил: А Я говорю им: вы не должны клясться (Мф. V, 34). Потому что если уже небом клянущийся нарушает справедливость по отношению к престолу Божию; и если уже землею клянущийся содевает безчинство, потому что тот делает богом подножие ног Божиих (Мф. V, 34– 35 и Ис. LХVИ, 1); и если уже Иерусалимом клянущийся грех содевает, хотя это все же город великого Царя ¹¹ ); и если уже головою клянущийся в грех впадает (Мф. V, 36)¹²): то во сколько же больший грех, клясться судьбою человека? Следует нам помнить тогда и об изречении: За всякое праздное слово вы воздадите ответ в день суда (Мф. XII, 36). А какое другое слово по безсодержательности может сравниться с клятвенным отречением от веры? Никоим образом не позволительно тварям воздавать (Божеское) почитание¹³) при существовании Творца, который может всем желаниям удовлетворить и оные даже предупреждает. Даже и самое солнце не может желать воздания ему почестей от тех, которые составляют удел Божий; но конечно оно не может желать сего и ни от кого, но, – подражая Сказавшему: Что ты называешь Меня благим? Никто не благ как один только Бог Отец (Мк. X, 18; Лк. XVIII, 19; Мф. XIX, 17)¹⁴), – и оно к тому, кто желает почести ему оказывать, как бы так говорить: «К чему ты называешь, меня богом? Один только есть истинный Бог. И к чему ты воздаешь мне почести? Господу Богу твоему покланяйся и Ему одному служи (Мф. IV, 10; Втор. VI, 18). И я начало имею своего существования. Зачем же тому ты кланяешься, которое само покланяется? И я почитаю ведь Бога Отца и покланяюсь Ему и Его повелениям послушно, и подлежу суете по воле Покорившего меня в надежде; и я освобождено буду от рабства тления во славу свободы чад Божиих (Рим. VIII, 20, 21), потому что и я точно также сковано преходящим телом¹⁵).

Ожидаем и некоторый пророк нечестия, и быть может даже не один, а многие. Они дабы умертвить нас словом уст своих, будут возвещать нам в качестве слова Господня то, чего возвещать Господь не повелевал (Втор. XVIII, 20, 22), или в качестве слова мудрости (1Кор. XII, 8) то, что мудрости противоречит. Мы же, когда грешник противостанет нам, скажем: Я как глухой не слышу, и как немой, который не открывает уст своих; и стал как человек, который не слышит (Пс. XXXVII, 13, 14). Прекрасно на нечестивые речи не обращать и внимания, если в улучшении тех, кто говорит дурное, мы сомневаемся.

Не бесполезно во времена прельщений ко злу обращать и на то внимание, чему нас Бог научить хочет, когда говорит: Я Господь Бог твой, Бог ревнитель (Исх. XX, 5). Подобно тому как жених, стараясь привлечь свою невесту (молодую новобрачную жену) к честной жизни с ним, к тому чтобы она всецело отдалась ему, предостерегает ее, чтобы она не отдавала своих чувств другому; но он мудро поступил бы даже и ревность обнаружив, чтобы этим внешним средством сохранить себе свою невесту (жену): точно так же, по моему мнению, и законодатель (Исх. XX, 5), особенно перворожденным всея твари (Кол. I, 15) являясь, по отношению к своей невесте (каким именем называется душа особенно в Песни песней; ср. Мф.9:15), душе, называет Себя Богом ревнителем, дабы слышащих это удержать от любодействия (идолослужения) с демонами и так называемыми богами. И в качестве такого Бога-ревнителя к тем, которые постоянно уклонялись к любодейству с чужими богами, говорить Он: Они возбудили во мне ревность, против не-бога и Я возбужу в них ревность против не-народа; их подвигну к гневу против народа неразумного, потому что огонь возгорелся во гневе Моем и гореть будет даже до ада преисподняго (Втор. XXXII, 21, 22; Рим. X, 19, Иер. XV, 14)¹⁶).

А в случае, если жених хранит избранную невесту от всякаго прикосновения к ней нечистоты не ради самого себя, потому что он мудр и безстрастен, то он делает это по крайней мере ради ея самой; видя же прикосновение скверны к ней и безобразия, не все ли средства он будет употреблять, чтобы уврачевать и улучшить ея положение и не постарается ли в ея собственной природе заложить основания, которым свойственно отклонять ее от любодеяния? А как полагаешь ты, не призыванием ли иного бога и не отречением ли от Того, Который един есть и один состоит Господом, не отречением ли от исповедания сего единого Бога душа всего сильнее оскверняется? Подобно тому, как с блудницею совокупляющийся становится одно тело с нею (1Кор. VI, 15), точно так же, по моему мнению, и тот, кто, особенно во времена пыток и преследований за веру, соединяется теснейшим союзом с Тем, Кого он публично исповедует. Тот же напротив, кто от Бога отрекается, тот чрез это самое отречение себя как бы острым мечом от Того отделяет, от Кого отрекается, и таким образом порывает с Тем общение, Кого отвергся. Посему обсуди сие слово: Кто исповедает Меня пред людьми, исповедаю и Я того пред Отцом Моим небесным (Мф. X, 82; Лк. 12:8). Слово это не потому ли и сказано, что для исповедника оно естественным образом и составляет исповедание и необходимое последствие и проявление его веры, а для отрицателя столь же естественно отрицание и составляет оно необходимое последствие живущаго в нем духа отрицания. И Тот, Кто есть Слово и сама Истина. (Иоан. I, 1, 14; XIV, 6) как к исповеднику, так и к отрицателю конечно имел право говорить: Какою мерою мерите, и вам такою мерить будут (Мф. VII, 2; Мк. IV, 24; Лк. VI, 38). Ты посему, который отмерил Мне мерою тобою данного свидетельства о Мне, и от Меня получишь мерою утрясенною, нагнетенною и переполненною и то полученное себе «за пазуху положишь» (Лк. VI, 38)¹⁷). Ты же напротив, который мерой отвержения Меня отмерил, Мне и Меня отрекся, Ты и от Меня получишь мерою, соответствующею Твоему отреченью от Меня».

А что это за мера свидетельства полная и что это за мера свидетельства не полная, или недостаточная, это можем мы пояснить следующим образом. Если в продолжение всего времени испытания и искушения мы не даем в своем сердце места диаволу, как бы ни старался он осквернить нас злыми мыслями об отречении, сколько бы ни колебал нашу решимость, какими бы заманчивыми побуждениями ни отклонял нас от мученичества и от совершенства к тому, что им противоречит; если при этом мы не оскверняем своих уст ни единым словом несогласным с исповеданием; если мы переносим от противников наших всякого рода обесчещения, равно как насмешки, язвительный смех и брань; не трогаемся и сожалением, какое они, по-видимому, обнаруживают к нам, ибо они называют нас заблуждающимися, безумцами и обманутыми; еще более, если мы не связываем своей свободы ни нежной любовию к жене, детям или к какому-либо мнимо-задушевному другу или к имуществу или к этой жизни, напротив, если о всем этом забываем и то покидаем, всецело предаемся Богу, погружаемся жизнию своего духа в Него и душою пребываем с Ним в качестве будущих причастников единородного Его Сына и Его избранных: тогда можем мы говорить о полной мере исповедничества. Если же хотя в котором либо одном из сих условий мы погрешаем, тогда мера нашего исповедничества будет неполная, тогда умаляем мы его меру; а посему и нужду будем тогда ощущать мы в том, в чем нуждаются построившие дом на фундамент из дерева или из соломы или же из сена (1Кор. III, 12).

И то должно нам иметь в виду, что в завете, заключенном с Богом, мы вступили с Ним в так называемый союз, причем обязались жить по христианству¹⁸). И в завет наш с Богом включено было и это, чтобы поступать во всем по заповедям Евангелия. А Евангелие говорит: Если кто хочет идти за Мною, тот да отвергнется себя и возьмет крест свой и последует за Мною. Либо кто хочет душу свою сохранить, тот потеряет ее; а кто душу свою потеряет ради Меня, тот сохранит ее. Какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а души своей лишится? Или какие выкупные деньги человек даст за душу свою? Ибо приидет Сын человеческий во славе Отца Своего с ангелами Своими, и тогда воздаст каждому по делам его (Мф. XVI:24–27, X:89). А что себя самого отречься должно, принять крест свой на себя и следовать за Иисусом, о сем написано не только у Матфея, слова котораго мы привели, но и у Луки и Марка. Выслушай, как у Луки о сем говорится. Если кто хочет последовать за Мною (стать моим учеником), да отречется он от самого себя, возьмет крест свой на себя и последует за Мною. Но кто хочет душу (жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. То какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою (Мк. VII, 34–37)?

Уже давным-давно значит, мы обязаны отрекаться от самих себя и говорить: И уже не я живу (Гал. II, 20). В настоящее время должно быть показано, приняли ли мы на себя крест свой и последовали ли за Иисусом, что тогда только мы можем признать за собой, если Христос живет в нас (Гал. II, 20). Если желаем мы свою душу спасти, дабы ее снова получить не в виде души, а в лучшем виде¹⁹, то должны мы потерять ее в мученичестве. Если мы потеряем ее Христа ради и сложим ее к стопам Его, умерши ради Его, то доставим ей истинное спасение. В противном же случае мы должны иметь в виду, что никакой не принесет нам пользы, если бы мы и весь видимый мир приобрели, а самих себя потеряли (Мф. XVI, 26); потому что кто раз потерял свою душу или ея лишился, тогда если бы и весь мир он приобрел, его не будет иметь возможности отдать за потерянную душу. Потому что она, будучи создана по образу Божию, ценнее всего на свете. Един только за нашу до того времени потерянную душу мог выкуп дать, это Искупивший нас Своею драгоценною кровью (1Петр. 1, 19).

Итак, если вы любознательны во Христе и одушевлены желанием стать выше познаний приобретаемых как бы сквозь тусклое стекло и в загадках (1Кор. XIII, 12); если вы спешите к Нему, Который зовет вас: то в качестве друзей небеснаго Отца вскоре и увидите (Христа) лицом к лицу (1Кор. XIII, 12) потому что друзья познают (друг друга) чрез лицезрение, а не в загадках и не чрез понимание лишь слов одних и выражений, символов и типов; они постигают сущность духовных вещей и красоту действительности. Веря тому, что Павел был восхищен на третье небо и там слышал таинственные слова, которых человек выразить не может (2Кор. XII, 2, 4), вы можете отсюда вывесть, что, – по сравнению с таинственными словами, открытыми тогда Павлу, после чего он с третьего неба сошел, – более и важнейшее познаете, и после постижения сего опять с неба уже не сойдете, взяв на себя крест и последовав за Иисусом (Мф. XVI, 24), нашим великим первосвященником, прошедшим небеса (Евр. IV, 14). Если из числа Его учеников себя не выделяете вы, то точно также, и вы пройдете небеса и возвыситесь не только над земными тайнами, но станете превыше и неба и вещей небесных. Потому что Бог как бы в сокровищнице содержится несравненно более чем сколько можно зреть; и содержащегося в Нем ни одно облеченное телом существо прежде отрешения от тела постигнуть не в состоянии. Я убежден, что в Боге сокрыто и соблюдается даже гораздо большее, чем сколько видят в Нем солнце и луна и сонм звезд (ср. §7 и в твор. «О молитве» §§7 и 8), даже чем, сколько видят в Нем святые ангелы, которых Бог делает ветром и пламенем огненным (Пс. СIII, 4), дабы тогда сие сокрытое открыть, когда вся тварь освобождена будет от рабства тления во славу свободы чад Божиих (Рим. VIII, 21).

Ты же, достопочтенный Амвросий, если построже вдумаешься в одно изречение Евангелия, то увидишь, что, быть может, никогда и никто не достигал столь чрезвычайной и большей полноты счастия, чем какое на твою долю выпадает, если ты пребудешь в борьбе несумнительным; или, по крайней мере, такое счастие выпадало на долю лишь немногих. Место это читается так: Раз Петр сказал Спасителю: Вот мы оставили все и последовали за Тобою, что же (хорошего) будет нам за это? Иисус же сказал им: Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, в пакибитии (при возрождении, при воскресении), когда Бог (рус. от Св. Синода изд. перевод: «Сын человеческий») возсядет на престоле славы Своея, также сядете на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит братьев или сестер, родителей (рус. перевод: «отца или мать или жену»), или детей, поле или домы ради имени Моего, тот получит за это во много раз более и наследует жизнь вечную (Мф. XIX, 27–29; Мк., Х, 28–30; Лк, XVIII, 28–30). Из-за этих слов я желал бы на земле владеть столь же великим богатством, как и ты²⁰), или даже еще большим, и потом быть для Бога мучеником во Христе, чтобы во много раз столько же, или, как Марк говорит, во сто крат более получить за это (Мк. X, 30)²¹). Гораздо большим, сторицею это мученичество вознаграждается, нежели то немногое, что призываемые к нему мы оставляем (здесь, на земле). Потому, когда придется мне быть мучеником, желал бы я ради Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, от котораго именуется всякое отечество на небесах и на земле (Еф. III, 15), вместе с полями и домами и детей оставить, дабы назваться отцом во много раз большого количества таких же мучеников или, говоря определительнее, чтобы стать отцом сотен мучеников и святых чад (Божиих).

Если же кто-нибудь некоторым образом из ревности по дарах больших (1Кор. XII, 31) прославляет блаженство мучеников (из людей) богатых, равно как тех из мучеников, которые приходятся отцами мученикам, ибо они сотни детей породить имеют, и получить сторицею за свои поля и домы; и если при этом он спрашивает, справедливо ли, чтобы эти мученики из людей богатых вознаграждаемы были во много раз большим количеством духовных благ, нежели мученики из людей в этой жизни бывших бедными: то ему нужно будет на сие ответить так. Подобно тому как подвергавшиеся пыткам и мучениям своим мученичеством блестящим образом доказали силу мужества, блистательнее чем не испытанные сими мучениями и пытками, точно так же за отличившихся более крепким мужеством нужно считать и тех, которые кроме привязанности к телу и жизни, (приносившейся в жертву и мучениками из людей бедных), разрывали и сокрушали и такие крепкие оковы (как привязаннность к земному имуществу), их сокрушали силою своей великой любви к Богу и принятием к сердцу слова Божия, которое будучи живым, действенным и острейшим всякаго обоюдуострого меча (Евр. IV, 12), могло разрывать и эти крепкия оковы, мучеников тех крыльями снабжать и подобно орлу возращать в дом их Господа. Но подобно тому, как то справедливо, чтобы не испытавшие мук и пыток над собой преимущество предоставили доказавшим свою твердость на пыточной скамье и в разных пытках и муках и в огне: точно так же и со стороны нас бедных, если нас постигнет мученичество, разумно отказаться от преимущества в пользу вашу, которые из христианской любви к Богу ногами попираете²²) столь желанные большей частью людей почести, столь великие богатства и естественную любовь к детям²³).

Обращай внимание здесь вместе с тем и на возвышенность Писания, которое дает обетование и во много раз большем количестве, о сотнях братьев, детей, родителей, полей и домов; а о жене при этом не упоминает. Не говорит: Всякий, кто оставит братьев или сестер, родителей или детей или свою жену ²⁴ ) ради имени Моего, получит за это во много раз более (Мф. XIX, 29). Потому что, когда мертвые воскреснут, то не будут ни жениться, ни замуж выходить, но пребывать будут на небесах как ангелы Божии (Мф. XXII, 30; Мк. XII, 25).

О чем Иисус (Навин) говорил народу (израильскому), когда вводил их (израильтян) во владение обетованною землею, о том же самом Писание и поныне говорит конечно и к нам. Место это гласит так: И так бойтесь Господа и служити Ему в прямоте и правде (Ис. XXIV, 14). А при соблазнах нас к идолослужению Писание оглашает нас и словами следующими непосредственно вслед за теми: Отвергните чуждых богов, которым отцы ваши служили в стране по ту сторону реки (Евфрата, т. е. в Месопотамии, Иис. XXIV, 2, 3), и служите Господу (Ис. XXIV, 14). Первоначально, когда вам передаваемы были лишь первые основоположение веры, конечно естественно к вам было обращаться и с такими воззваниями: Если вам не угодно служить Господу, то изберите себе ныне же, кому служить, богам ли, которым служили отцы ваши, живя по ту сторону реки, или богам симорреев, в земле которых теперь живете (Ис. XXIV, 15). И катихизатор ваш мог тогда, обращаясь к вам, говорит: А я и мой дом будем служить Господу, потому что Он Свят (Ис. XXIV, 15). Ныне же более не прилично уже обращаться к вам с такими словами. Потому что тогда вы говорили: Далеки мы от того, чтобы оставить Господа для служения богам чуждым. Бог наш есть Господь; Он наш Бог (Ис. XXIV, 16–18). Но и при заключении союза веры (во св. крещении) своим катихизаторам некогда вы отвечали: Посему желаем мы служить Господу, потому что Он есть Бог наш (Ис. XXIV, 18)²⁵). Но если уже тот, кто нарушает договоры с людьми вероломен и спасения лишается, то что же о тех сказать, которые чрез отречение нарушают договоры, заключенные с Самим Богом, возвращаясь к сатане, которого отверглись при крещении? Не могут ли быть к таким обращены слова Илия: Если согрешит человек против человека, то помолятся за него Богу: если же человек согрешит против Господа, то кто будет молиться за него (1Цар.2:25)²⁶)?

Собирается около нас многочисленная публика, она хочет быть свидетелем нашего подвига, когда нас призывают к мученичеству. Подобное происходит при состязании между собою лишь весьма знаменитых атлетов, потому что на зрелище борьбы их, тогда собираются массы народа. И когда дело дойдет до подвига, то вы не иное в состоянии будете сказать о себе, как тоже, что (некогда) сказал о себе Павел: Мы сделались зрелищем для мира, для ангелов и для людей (1Кор. IV, 9).

Весь мир, следовательно, все добрые и злые ангелы и все люди, как те, которые держат сторону Бога, так и на другой стороне (на стороне языческих идолов) стоящие услышат, когда мы примем на себя борьбу за христианство. И тогда ангелы на небесах или возрадуются о нас, и рукоплескать будут (Пс. 97:8), а все дерева в поле со своим ветвями и горы радоваться (Ис.4:12); или же, – чего да не случится с нами, – будут радоваться подземные силы, приветствующия радостью все злое.

А чтобы пред злодейским отречением заставить вас еще более содрогнуться, не будет неуместным обратить внимание и на то, что написано в книге Исайи, а именно, что жители ада говорят побежденным и от небесного мученичества отказавшимся. По моему мнению, следующее об отступниках здесь сказано. Ад преисподний огорчен твоим прибытием. Проснулись из-за тебя все исполины, князья земли; они подняли с престолов их всех царей народов. Все они будут отвечать тебе, и говорить тебе (Ис. XIV, 9, 10). А эти пораженные силы к побежденным и диаволом плененные ко впавшим в грех отступничества говорить будут следующее: Итак и ты в плен попал подобно нам (Ис. XIV, 10)? И хотя бы кто и питал (некогда) великую и славную надежду на Бога, а потом осилен был страшливостью или наставшими страданиями, услышит все-таки от Бога: Во ад сошла слава твоя; постелью под тобою будет гниль, а покровом твоим червь (Ис. XIV, 11). И хотя бы кто в среде христианских общин и блистал и казался им утренней звездою, потому что блистал он пред людьми своими добрыми делами (Мф. V, 16), но если после того в великом противоборстве потерял право на победный венок, ниспосылаемый со столь возвышеннаго престола (ср. выше §14 и Мф. XIX, 28), все же услышит: Как упала ты с неба рано на заре восходящая звезда утра? Раздробилася о землю (Ис. XIV, 12)²⁷). И так как чрез отступничество отступник уподобляется диаволу, то и следующее услышит он: На горах они будут повержены как омерзительный труп посреди многих мертвых; подобно тому как запятнанная кровию одежда не чиста, точно так же и ты нечист (Ис. XIV, 19, 20)²⁸). Как и может быть он чистым, когда осквернил себя кровию и убийством, отвратительным преступлением отступничества и оказался столь злостным?

Будем наблюдать за собою, чтобы не раждалось в нас даже и сомнения, отречься мы должны или решиться на исповедничество, чтобы не простерлось и на нас слово Илии: Долго ли вы будете хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему (3Цар.18:21).

Вероятно некоторые будут над нами насмехаться; соседи, нас окружая и покачивая головами (Пс. XXI, 8; Мф. XXVII, 39), будут издеваться над вами. Мы же, если сие последует с нами, будем к Богу взывать: Ты соделал нас поношением у соседей наших; отдал нас на посмеяние и поругание живущим вокруг нас; Ты сделал нас притчею между язычниками (которые стали относиться к нам как к людям чрезвычайно странным и жалким), – предметом, на который головой кивать стали народы. Целый день стоит предо мною посрамление мое, и стыд мой покрывает лице мое от голоса насмешника и клеветник, от взоров врага и преследователя (Пс. ХLIII, 14–17). Кроме же сего должны мы обращаться к Богу и с сим праводушным словом пророка: Все это пришло на нас, но мы не забыли о Тебе и не преступили с Тобой завета и сердце наше не отступило (от Тебя) (Пс. ХLIII, 18, 19).

Будем помнить о том, что уже в этой жизни, размышляя о путях вне этой жизни, мы должны взывать к Богу: Ты уклонил наши стези от пути Твоего, (т. е. от пути блаженства, которым шел человек прежде, чем начал жить этой земной жизнию) (Пс.43:19). Помнить должны мы и о том, что это место (эта земля), на котором мы находимся в состоянии уничижения, для души есть место наказания. Будем посему взывать к Богу молитвенно: Ты смирил нас в месте уничижения (нашего) и покрыл нас тению смертною (Пс.43:20). Но проникаясь надеждою будем мы и это слово напоминать себе: Если мы забудем имя Бога нашего и прострем руки наши к какому-либо чуждому богу, то не взыщет ли Он (с нас за это) (Пс.43:21)?

Но не только публично будем свидетельствовать о своей вере, а и в сокровенных глубинах своей души будем исповедовать ее совершеннейшим образом, чтобы иметь нам право вместе с апостолом восклицать: Потому что это наша похвала, свидетельство ( τ ό μ α ρ τ ὐρι ο ν ) совести нашей, что мы в святости и чистоте пред Богом жили в мире (2Кор. I, 12). К слову апостола присоединим слово и пророка: Он знает тайны сердца (Пс. ХLIII, 22), оcобенно когда, ведомые на смерть, мы должны будем взывать к Богу словами, с какими могут обращаться к Нему только мученики: За Тебя нас умерщвляют всякий день (т. е. ежедневно мы подвергаемся смертной опасности; или: каждый день кто-нибудь из нас бывает умерщвляем); считают за овец обреченных на заклание (Пс. ХLIII, 22)²⁹).

Если же образ мыслей плотской (Рим. VIII, 6), внушит нам страх пред судьями, нам угрожающими смертью, тогда мы приведем себе на память изречение из Притчей: Сын мой! Чти Господа и будет благо тебе; кроме Его не бойся никого (Притч. VII, 1)³⁰).

Годно для нашего предмета и следующее. В книге Екклезиаст Соломон говорит следующее: Прославил я всех мертвых как более счастливых чем живые, сколько бы их ни жило даже до сего часа (Еккл. IV, 2). Но кто же из умерших больше прав имеет прославляемым быть за свое счастие, как не тот, который добровольно потерпел смерть за веру? Таков был Елеазар, который достославнейшую смерть предпочел гнуснейшей жизни и добровольно пошел на муки (2Мак. VI, 19). Утвердившись в блестящей мысли достойной его девятидесяти лет, высоты своего старческого возраста, благородства своих седых волос и превосходного с самого детства воспитания, и еще более (т. е. утвердившись в мысли достойной) святого и Богом данного закона, он отвечал: Не достойно нашего возраста лицемерить ³¹, дабы многие из молодых людей, в предположении, что девяностолетний Елеазар перешел в язычество, и сами вследствие моего лицемерия и ради короткого времени этой жизни точно так же не впали в соблазн, и таким образом чтоб не запятнать мне глубоким позором моей старости. Кроме того, если бы в настоящее время и избег я мучений от людей, не избегну десницы Всемогущего ни в сей жизни, ни по смерти. Посему желаю я лучше уже теперь мужественно расстаться с жизнию и оказаться достойным моей высокой старости, юношам же благородный пример оставить, чтобы они смело и решительно умирали достославной смертию за досточтимые и святые законы (2Мак. VI, 23–28). И я молюсь, дабы вы, стоя во вратах смерти или лучше свободы, особенно если вы будете подвергнуты пыткам, говорили: Господу всеведующему известно, что я имел возможность избавиться от смерти; все-таки отдаю себя на мучения и терплю жестокие телесные страдания, душою же охотно переношу их по страху пред Ним (2Мак. VI, 30). Так умер Елеазар, не только юношам, но и большинству из народа оставив пример великодушия и памятник добродетели (2Мак. VI, 31).

И в Маккавейских книгах изображенные семь братьев³²), которых Антиох (IV, Епифан) приказал терзать бичами и жилами (2Мак. VII, 1, что произошло в 166-м году до Р. Хр. в Антиохии), потому что они оставались верны своей вере, могут служить славным примером геройского мученичества для каждаго, кто рассудит, хорошо ли ему уступить малым мальчикам, из которых не только сам по себе каждый муки потерпел, но видя мучения своих братьев и все вместе они выказали великую религиозную твердость. Один из них первый (старший), как называется он в Писании, говорил обращаясь к тирану: О чем ты хочешь спросить или что узнать от нас? Мы готовы лучше умереть нежели преступить отеческии законы (2Мак. VII, 2).

Что мне о том после сего сказать, сколько они выстрадали, когда разожжены были котлы и сковороды (2Мак. VII, В), чтобы на них мучить их после того как еще ранее сего каждый уже вынес различные мучения? А именно, когда названному (в Писании) первым был вырезан язык, начали за тем сдирать с головы кожу его (2Мак. VII, 4), но это сдирание кожи вынес он так, как иные выносят обрезание (во исполнение) Божественнаго закона; в этом случае он верил, что исполняет слово (предписание) завета с Богом. Не удовлетворившись этим, Антиох приказал на глазах у прочих братьев и матери отсечь ему члены тела (2Мак. VII, 4), желая чрез то уязвить мать и братьев и таким для них мнимо ужасным делом склонить их к исполнению своей воли. Не удовольствовавшись и сим Антиох приказал предшествующими муками всецело изувеченного, но еще живого, отнесть к костру, где приготовлены были котлы и сковороды, и его жарить (2Мак. VII, 5). А когда от поджариванья тела великодушного борца за веру, которое совершалось по воле жестокого тирана, начал распространяться пар, тогда прочие братья вместе с матерью увещевали друг друга к мужественной смерти (2Мак. VII, 5), ободряя себя мыслию, что Бог призирает на сие; для того, чтобы твердыми оставаться (в раз принятом намерении) для них достаточно было убеждения, что Божие око зрит на страдальцев. Так первенец в страданиях, ободренный и так сказать обрадованный теми, которые стали выше таких страданий, собою ободрял их.

И нам в подобном положении вполне пристойно будет повторять слова, которыми они себя ободряли. Слова сии таковы: Господь Бог призирает на нас и нашей верностью утешается (2Мак. VII, 6)³³).

После того как первый (из братьев) прошел таким образом чрез испытание, подобно тому как испытывается золото в плавильной печи (Прем. Сол. III, 6), был выведен на поругание второй; и когда слуги тираннической жестокости, с головы содравши кожу с волосами, стали предлагать страдальцу изменить образ мыслей, спрашивая его, согласен ли он вкусить от идоложертвенных мяс прежде чем подвергнуть мукам все тело его член за членом, он изменить свой образ мыслей отрекся (2Мак. VII, 8). Тогда он подвергнут был следующей пытке (как и старший из братьев), при чем даже до последнего вздоха оставался мужественным. Оставшись непреклонным, а орудий пытки нисколько и не испугавшись, обратился он к нечестивцу со следующими словами: Ты, злодеев, освобождаешь ³⁴ ) нас от настоящей сей жизни; Царь же мира нас, умирающих за Его законы, воскресит нас для новой, вечной жизни (2Мак. VII, 9 ).

Третий (из братьев), на муки не обращавший никакого внимания, из любви к Богу ими пренебрегавший, по требованию мучителей быстро высунул язык, но неустрашимо подставил им и руки, говоря: Теряя сии члены ради (соблюдения) законов Божиих, надеюсь, я снова получить их в таком состоянии, в каком Богу угодно будет возвратить их подвизающимся за веру в Него (2. Мак. VII, 10–12³⁵)

Подобным же мучениям подвергнут был и четвертый, во время их говоривший: Прекрасно умереть от руки человеческой, ожидать (исполнения) обетований Божиих и быть от Него воскрешенным, между тем как тиран этот не будет воскрешен (2. Мак. VII. 13,14).

Затем начали мучить пятого. Этот взглянув на Антиоха напомнил ему о бренности его (не щадя его высокомерия). «Бренность твоя не обуздывает де твоего высокомерия, так как власть доставшуюся тебе лишь на немногие дни считаешь ты за великое могущество». И во время мучений утверждал он, что народ их не оставлен Богом; между тем как Антиох и его семя чрез короткое время смирит Он (необычным образом) (2Мак. VII, 15–17).

После этого шестой, готовясь к смерти, сказал: Не обольщайся; мы терпим это наказание за свои грехи и терпим его охотно, чтобы чрез страдания очиститься (2Мак. VII, 18). И еще говорил, чтобы (мучитель) не думал остаться безнаказанным, предприняв борьбу против Бога (2Мак. VII, 19), ибо тот борется против Бога, кто против причастников Божией природы борется³⁶).

Наконец, самого младшего Антиох заключил в свои объятия; но убедившись, что и этот состоит братом тех, которые пренебрегли столь жестокими мучениями, и что и он проникнут одинаковою с теми решимостью, прибег к другому средству и выбрал иной путь (для преклонения его на свою сторону). Он полагал что ему удастся уговорить его и склонить к послушанию клятвенными уверениями, что обогатит его и осчастливит, примет в число своих друзей, доверит государственные должности, если только откажется он от исполнения своих отечественных законов» (2Мак. VII, 24). Но ничего этим не достигши, потому что юноша на его слова даже и внимания не обратил, как на заключавшие в себя предложения, противоречившие его намерению, Антиох подозвал к себе мать юноши и увещевал ее подать мальчику спасительный (в его положении) совет. Мать притворилась, как будто она расположена убедить сына к исполнению желания царева, и в насмешку над тираном обратилась к сердцу своего сына со многими словами ему внушившими мужество (2Мак. VII, 27–29), так что юноша и не стал ожидать палача, а сам вызвал его словами: Чего ждете вы и почему медлите? Мы послушны Богом данному закону и не можем согласиться ни на какое повеление, которое противно слову Божию (2Мак. VII, 25–30). И выразил он такое суждение о тиране, как если бы он не подсудимый был, а сам царь, произносящий приговор над осужденными, как если бы он судьею был над ним, а не судимым от него. А именно, юноша утверждал, что он тиран, наложивший руку на небесных чад, не избегнет суда Бога всемогущего и всеведущего (2Мак. VII, 81–36).

Тогда (мучители) свидетелями сделались того, как и мать замученных, страдания своих сыновей и смерть перенесла с крепким мужеством, ибо роса страха Божия и веяние благочестия не допускали, чтобы внутри ея потух тот материнский огонь (огонь естественной и материнской любви), который во многих матерях возгарается при тяжелейших их несчастиях (как, напр., при мученической кончине их).

Эти извлечения нашел я целесообразным в настоящем случае привесть из писания, дабы нам видеть, к чему может подвигнуть и среди суровейших страданий и при жесточайших муках страх Божий и любовь к Богу, которая несравненно к большему способна, чем всякая другая любовь.

Какое значение имеет мученичество и каким по отношению к Богу оно проницает нас нраводушием, понятие о сем может быть составлено на основании следующего. Так как святой некоторым образом честолюбив и за благодеяния, каким взыскал его Бог, признает себя обязанным Ему платить, то допытывается он, чем бы таким мог он воздать Богу за все то, что от Него получил. И находит он, что за благодеяния эти человек благомыслящий не может дать иного соответствующего величию их удовлетворения кроме мученической смерти. Именно о сем написано: Что воздам я Господу за все, что Он мне оказал? И за тем он (т. е. Псалмопевец) прибавляет: Чашу спасения прииму и имя Господне призову (Пс. СХV, 3, 4). Но чашей спасения обыкновенно называется мученичество, что находим мы в Евангелии. Когда желавшие в царстве Иисуса сесть по правую Его сторону и по левую, обнаружили сим стремление к высшим почетным местам, Господь сказал им: Можете ли вы чашу пить, которую Я пью (Мф. XX, 21, 22)? Чашей при сем Он называл мученичество, что открывается из следующаго места: Отче, Если возможно, пронеси эту чашу мимо Меня, однако (пусть будет) не чего Я хочу, а чего Ты (Мк. XIV, 36; Мф. XXVI, 39; Лк. XXII, 42). Кроме того отсюда узнаем мы, что пьющий чашу, которую Иисус пил, сядет на престол вместе с Царем царей, будет вместе с Ним господствовать и судить. Вот что значит чаша спасения; кто приимет ее, тот и имя Господне призовет; а всякий, кто имя Господне призовет, Блажен будет (Иоил. II, 32; Рим. X, 13).

Не постигающий в точности смысла писания быть может из-за слов: Отче! Если возможно да минет Меня чаша сия (Мф. XXVI, 39) держаться будет того мнения, как будто бы и Спаситель пред страданиями робел; а если Он робел, то кто же после этого постоянно в состоянии поддерживать в себе неустрашимость?

Думающих так о Спасителе первее всего мы желаем спросить, ниже ли того Он стоял, который говорил: Господь свет мой и Спаситель мой: кого мне 6ояться? Господь защитник моей жизни: пред кем мне трепетать? Если злодеи будут наступать на меня, чтобы плоть мою пожрать, то обезсилеют они, враги и притеснители мои, и падут на землю. Если (целое) войско насупротив меня станет лагерем, не убоится сердце мое и т. д. (Пс. XXVI, 1–3). Слова эти относятся у пророка без сомнения не к кому другому, как к Спасителю, Который будучи просвещаем Своим Отцом и Им спасаемый никого не боялся и защищаемый Богом никого не трепетал. Ничем Его сердце не было устрашаемо, когда выступила против Него вся сила сатаны; напротив, когда этот возбудил против Него войну, Его проникнутое святыми учениями сердце возлагало надежду на Бога. Но один и тот же человек не мог же с одной стороны по робости говорить так: Отче! Если это возможно, да минет Меня чаша сия (Мф. XXVI, 39), с другой стороны с решительностию взывать: Если целое войско станет насупротив Меня лагерем, не убоится сердце Мое (Пс. XXVI, 8).

Чтобы в разбираемом месте ничто не ускользнуло от нашего внимания, обращай внимание и на указательное местоимение, приставленное у трех евангелистов к слову чаша. Матфей пишет, что Господь сказал так: Отче! Если это возможно, да минет Меня чаша «сия» (Мф. XXVI, 39); Лука: Отче! о, если бы была на то воля Твоя, отклонить от Меня чашу «сию» (Лк., XXII, 42); Марк: Авва, Отче! Для Тебя все возможно, пронеси мимо Меня чашу «сию» (Мк. XIV, 36). Но подумай, всякую ли мученическую смерть, по какому бы поводу она ни воспоследовала, можешь ты назвать чашею? Подумай, не это ли должен ты утверждать, что словами: да минет Меня чаша «сия» (Мф. XXVI, 39) Спаситель хотел отклонить от Себя не вообще мученичество, – тогда Он сказал бы: да минет Меня чаша «та», – а быть может хотел отклонить от Себя только этот особенный род мученичества? И посуди, этот особенный род мученической смерти молитвенною Своею просьбою Спаситель не потому ли хотел отклонить, что имел в виду различные, так сказать, виды чаш, взвешивал действия той и другой из них и различные их преимущества, Его неисчерпаемо глубокой мудрости бывшие известными? Вместо чаши, предназначенной Ему, быть может, в глубине души Он желал для Себя чаши тягчайшей³⁷), чтобы другою чашею оказать такое благодеяние, которое отличалось бы большею всеобщностью и могло распространиться на большее количество людей³⁸)? Но не такова была воля Отца, более премудрая чем (человеческая) воля Сына. Воля Отца направляет вещи иными средствами и путями, нежели о каких думал Спаситель.

А что касается до псалмов, то очевидно, что чашей Спасителя здесь называется смерть мучеников. Потому-то со словами: Чашу спасения прииму и имя Господне призову и соединены здесь следующие: Дорога в очах Господних смерть святых Его (Пс. СХV, 4, 6). В качестве святых Божиих, и притом Его не недостойных, посему предстоит нам смерть драгоценная, т. е., если за христианство и за веру мы не общею и благочестием не отличенною смертию умираем, но особенною смертию избранных.

Будем помнить и о совершенных нами грехах и о том, что без крещения невозможно получить их прощение³⁹); что законы евангельские не дозволяют водою и (Святым) Духом во оставление грехов креститься вторично; и что (вместо сего) даровано нам право на крещение лишь мученичеством⁴⁰). Именно так оно (т. е., мученичество) и называется, что открывается из того, что к словам: Можете ли вы пить чашу, которую Я пью, прибавлены: или крещением креститься, которым Я крещусь (Мк. X, 88; Мф. XX, 22)? И в другом месте говорится: Крещением должен Я крестится: и как Я томлюсь пока сие совершится (Лк. XII, 50)!

Рассуди, крещение исповедничества не точно ли так же многим служит во спасение и во очищение, как крещение Спасителя сделалось очистительным средством для мира⁴¹). Подобно тому как жрецы, проходившие свое служение по предписанию Моисеева закона, посредствовали (израильтянам) прощение грехов кровию волов и овнов (Лев. XVI, 3 и д.: Евр. IX, 13), подобно этому и души убиенных из-за своего свидетельства об Иисусе (Апок. XX, 4; VИ, 9) не напрасно находятся под небесным жертвенником: они воссылающим молитвы к ним посредствуют оставление грехов⁴²). Равным образом и то нам известно, что как Первосвященник Иисус Христос принес Себя Самого в жертву (Евр. IX, 14), точно так все и пресвитеры, которых Первосвященником Он состоит, приносят самих себя в жертву, и вследствие этого при алтаре оказываются совершенно на своем месте. Но из жрецов одни были озабочены Божественною службою; это беспорочные, приносившие непорочные и жертвы; другие же, преданные грехам, перечисленным Моисеем в книге Левит (XXI, 17–21), были от алтаря устраняемы. Но кто же пресвитер беспорочный, приносящий и жертву непорочную, как не тот, который тверд в исповедании и в полном количестве все исполнил, что требуется понятием мученичества, о чем выше (§11) было уже сказано?

Не должно нас удивлять то обстоятельство, что столь великое счастие мучеников, связанное с миром, тишиною и спокойствием, начинается погодою по-видимому мрачною и, так сказать, зимнею. Каждый из избранных первоначально должен испытать земное время на тесном и узком пути (этой земной жизни, Мф. VII, 14) и чрез это показать, научился ли он править кормилом, дабы за тем воспоследовало то, о чем после перенесенной зимы в книге Песнь песней говорится. А здесь говорится: Возлюбленный мой начал говорить мне: Встань, подруга моя, прекрасная моя, голубица моя! Вот, зима уже прошла, дождю конец, он перестал (Песнь песней II, 10, 11⁴³). И вы должны то помнить, что слово зима пришла, не иначе может быть понимаемо, как таким образом, что в теперешнюю зиму (времена преследования христиан) должны вы заявить силу свою и мужество. А когда зима пройдет, дождь кончится и перестанет, тогда цветы покажутся (Песнь песней II, 12), потому что насажденные в дому Господнем расцветут в преддвериях Бога нашего (Пс. ХСИ, 14).

И то должны мы знать, что враг наш, после того как мы убеждены Иисусом оставить идолов и многобожие, хочет склонить нас к идолослужению не при посредстве слов, но хочет нас к этому принудить. Поэтому-то к тем из нас, над которыми получает он власть, и применяет он такие вынудительные меры, (т. е. преследования и муки, по внушению диавола применяемые к христианам). При посредстве этих он пытается обратить нас или в мучеников или в идолослужителей. Но очень часто говорит он еще и поныне: Все это тебе дам, если падши мне поклонишься (Мф. IV, 9).

Будем посему бдительны, как бы не воздать нам почтения идолам и не подчиниться демонам. Идолы язычников именно суть демоны (Пс. ХСѴ40;, 5; СѴ40;, 37; 1Кор. X, 20). Но бессмысленным было бы делом покидать сладкое иго Христа и Его легкое бремя (Мф. XI, 30) и снова склоняться под ярмо демонов и принимать на себя столь обременительную тяжесть грехов, после того как поняли мы, что сердце идолослужителя пепел, и жизнь его бесценнее помета (Прем. Сол. XV, 10) и после того как мы объявили, что отцы наши покланялись ложным идолам и ни один из этих не мог пролить дождя на землю (Иер. XIV, 22).

Навуходоносор приказал некогда устроить золотую статую и грозил Анании, Азарии и Мисаилу ввергнуть их в раскаленную огнем печь, если они не поклонятся ей (Дан. III, 1 и д., 14, 15). Но Навуходоносор и поныне обращается с тем же требованием к нам, которые с той стороны реки перешли и состоим истинными евреями⁴⁴). Будем подражать святым Анании, Азарии и Мисаилу (Дан. III, 16 и д.), дабы ощутить и нам ту небесную росу, которая всякий огонь в нас погасит и наш разум освежит⁴⁵). Может быть и теперь Аман желает, чтобы вы, новые Мардохеи, ему воздали почтение (Есф. III, 5), вы же должны говорить ему: Не желаю я воздать человеку славу, высшую славы Бога Израилева (Есф. IV, 17)⁴⁶). Вместе с Даниилом попытаемся словом Божиим разрушить Бела (идола вавилонян) и умертвить дракона (Дан. XIV, 2–26), дабы львы, когда мы будем близки к пасти их, не причинили нам вреда, напротив, чтобы нас поглотить не в состоянии будучи, пожрали они только виновников настоящего нашего испытания (Дан. VI, 22–24; XIV, 30–41).

И то должны мы принять к сведению, что предсказания Спасителя о мученичестве содержатся не в речах Его к народу, а в речах к апостолам. После того как пред тем сказано было: Сих двенадцать послал Иисус и заповедал им, говоря: На путь к язычникам не ходите и т. д. (Мф. X, 5) продолжается: Остерегайтесь людей: будут они отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас и поведут вас к правителям и царям из-за Меня для свидетельства пред ними и язычниками. Когда же будут вас сдавать им на руки, не заботьтесь, как или что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас. Предавать будет брат брата на смерть и отец свое дитя; и восставать будут дети против родителей и умерщвлять их. И будете ненавидимы всеми за имя Мое; тот же, кто все претерпит до конца, блажен будет. Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в ближайший; если же гнать вас будут и из этого, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов израилевых, как прийдет Сын человеческий (Мф. X, 17–28). И Лука пишет так: Когда же приведут вас в синагоги, к начальникам и властителям, тогда не печальтесь, как вам будет защищаться или что вам говорить, ибо Святой Дух научит вас, что должны вы говорить (Лк. XII, 11, 12). И позднее: Итак, положите себе на сердце о защите себя не заботиться, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не в состоянии будут противоречить, ни противостоят все противящиеся вам. Преданы так же будете и родителями, родственниками, друзьями и братьями, и некоторых из вас они умертвят, и будете ненавидимы всеми за имя Мое. Но и волос с головы вашей не пропадет. Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. XXI, 14–19). Точно так же говорит и Марк: Когда же поведут и предадут вас, тогда не заботьтесь и не печальтесь заранее, но что вам внушено будет в тот час, то и говорите, потому что не вы будете говорить, а Дух Святой. Предаст же брат брата на смерть и отец свое дитя, и восстанут дети на родителей и умертвят их. И будете ненавидимы за имя Мое; претерпевший же до конца блажен будет (Мк. XIII, 11–18).

И следующее ободрение к мученичеству у Матфея обращено не к другому кому, как к двенадцати (апостолам). И его должны мы выслушать, потому что если его мы выслушаем, то будем братьями апостолам, которые ему вняли и причтены будем к числу их. Слова эти гласят следующее; Не бойтесь убивающих тело, души же убить не могущих, бойтесь же Того, Кто и тело и душу может погубить в геенне (Мф. X, 28).

В связи с этими словами Господь учит нас и тому, что без Божественнаго Провидения никто не может, доведен быть до подвига мученичества. Не двух ли воробьев можно купить на один ассарий? И ни один из них не падает на землю без (воли) Отца небесного. У вас же и волосы на голове все сочтены. Не бойтесь же: вы больше стоите, чем множество птиц. Итак, всякого, кто исповедает Меня пред людьми, исповедаю и Я пред Отцом Моим небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим небесным (Мф. X, 29–33). Однозначуще с этим место и у Луки: Говорю же всем друзьям Моим: Не бойтесь убивающих тело, и потом не могущих ничего более сделать: Скажу же вам, кого бояться: бойтесь Того, Кто по убиении имеет власть ввергнуть в геенну; ей говорю вам: Того бойтесь. Не пять ли воробьев продаются за два ассария и ни один из них не забыт у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак, не бойтесь: вы дороже всего множества малых птиц. Сказываю же вам: всякаго, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын человеческий исповедает пред ангелами Божиими; а кто отречется Меня пред человеками, тот отвержен будет пред ангелами Божиими (Лк. XII. 4–9). И в другом месте: Ибо, кто постыдится Меня и Моих слов, того и Сын человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых ангелов (Лк. IX, 26).

Умерщвляющие нас отнимают жизнь у нашего тела; это именно утверждается изречением, приведенным у Матфея и Луки в одних и тех же словах: Не бойтесь убивающих тело (Мф. X, 28; Лк. XII, 4), а потом, по убиении тела, души убить не могущих, хотя бы того и ждали, потому что ничего более не могут сделать (Лк. XII, 4). Как могла бы душа и умерщвлена быть, которую исповедание оживляет? Тот, Который в Исайи ободряет нас к свидетельству, не свидетельствует ли о ней как Сам, так и Сын Его: Будьте о Мне свидетелями, и Я, Господь Бог, буду свидетельствовать о вас вместе с Сыном, Котораго Я избрал (Ис. ХLIII, 10, по Семидесяти).

И на то обращай внимание, что не слугам своим, но своим братьям дана Иисусом эта заповедь: Не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать (Лк. XII, 4; Мф. X, 28). Страшиться должно Того Кто и душу и тело может погубить в геенне (Мф. X, 28); потому что Он один имеет власть по убиении ввергнуть в геенну (Лк. XII, 5). А ввергает Он в геенну тех, которые боятся убивающих тело, а Того не боятся, Кто и душу и тело может погубить в геенне (Мф. X, 28) и Кто власть имеет по убиении ввергнуть в геенну (Лк. XII, 5).

Но если у кого (кроме апостолов) волосы на голове сочтены, так это именно у тех, которые из-за Иисуса бывают обезглавливаемы. Посему объявим себя исповедниками Сына, объявим это пред Богом, пред людьми и пред не-богами (т. е., языческими идолами; Втор. XXXII, 21), дабы Он, Котораго исповедниками мы себя объявим, в награду за сие исповедал нас пред Богом, Своим Отцом; и дабы того, кто Его исповедал на земле, исповедал и Он на небе.

Кто из размышляющих о сем не воскликнет вместе с апостолом: Нынешние временные страдания ничего не стоят по сравнению с тою славою, которая откроется в нас (Рим. VIII, 18). А если так, то исповедание (нас) пред Отцом не славнее ли будет исповедания (нашего) пред людьми? И свидетельство о Сыне Божием, изрекаемое мучениками на земле, может ли и сравниваемо быть со свидетельством о них на небе со стороны Того, о Ком здесь они дали свидетельство? Тот же, кто намерен пред людьми (от Сына Божия) отречься, тот пусть вспомнит об Изрекшем сие слово: И Я отрекусь от него пред Отцом Моим небесным (Мф. X, 83).

Далее и о том нужно подумать, что кто исповедует Сына человеческаго пред людьми, тот, поколику это от него зависит, тем самым славу воздает Виновнику христианской религии, пред Которым исповедует ее; Того же, кого Перворожденный всея твари (Кол. I. 15) и Сын человеческий исповедует, тот за исповедание Сына Божия и человеческого прославление восприимет у Отца небеснаго и ангелов Божиих. Но если не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого Господь хвалит (2Кор. X, 18); то как же не считать того прославляемым, кто признается достойным прославления у Отца небесного и у ангелов Божиих? Если же этот прославляется и подобные ему, которых муками и пытками Господь испытывает как золото в плавильной печи и которых принимает как жертву всесожжения (Прем. Сол. III, 6), то что о тех сказать, которые в печи испытания были испытаны и (от Сына Божия) при этом отреклись, от которых, как отрекшихся от Него, пред Отцом небесным и пред ангелами Божиими и Тот отречется, Который от всякаго отрекается, кто заслуживает отвержения?

Должно в подвиге (исповедания нашей веры) не до той только степени заявлять свое постоянство, чтобы не отрекаться (от Христа), но чтобы даже и не стыдиться, если противящимся Богу будет казаться, будто бы мы сами себя подвергаем позору. В особенности тебе, достопочтенный Амвросий, не должно этого стыдиться, тебе, который от такого множества городов засвидетельствования почтения получал и с такими почестями в них был принимаем. Не должно тебе того стыдиться, когда как бы в триумфе поведут тебя, а ты крест Иисуса понесешь, за Ним последовав (Мф. X, 38; XVI, 24), за Ним, Который тебе будет предшествовать на пути твоем к правителям и царям (Мф. X. 18), дабы в качестве спутника дать тебе уста и премудрость (Лк. XXI, 15): равно как (сего не должно стыдиться) и тебе, Протоктет, его сподвижнику, а также и вашим сотоварищам по мученичеству, которые то восполняете, чего в страданиях Христовых еще недостает (Кол. I. 24). Он (Христос) сопутствовать вам будет на пути к раю и покажет вам, как вы можете пройти мимо херувима и его пламенного меча, обоюду обращаемого, стрегущаго путь к древу жизни (Быт. III, 24). Потому что, охранил путь к древу жизни, оба они (и херувим и пламенный меч) охраняют его затем, чтобы никто того недостойный не прошел им к древу жизни. Те, которые на заложенном уже основании Иисуса Христа, так сказать, нагромоздили дерево, сено и солому (1Кор. III, 11, 12) или же эти так легко воспламеняющиеся и еще легче вспыхивающие дрова отречения, эти пламенным тем мечом бывают вспять возвращаемы. Тех, напротив, которых соответственно их свойствам тот пламенный меч не может коснуться, потому что они никаких таких дел в жизни не совершили, которые ему могли бы доставить питание, тех херувимы сретают и провожают до дерева жизни и до всех других дерев, которые на Востоке насадил Бог и произрастил из почвы (Быт. П, 8, 9).

Сопровождаемые до рая Иисусом, вы не обратите внимания на побежденного Им и ногами растоптанного змия (Быт. III, 1 и д.; Рим. XVI, 20). Потому что Он (Христос) дал нам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию, так что не может она причинить нам никакого вреда (Лк. X, 19).

Итак, от Сына Божия не должно ни отрекаться, ни стыдиться Его, а внимать изречению Его: Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим небесным (Мф. X, 38; Лк. ХП, 9), равно как и другому: Кто постыдится Меня и Моих слов, того и Сын человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца Своего и Святых ангелов (Лк. IX, 20).

Некогда Иисус крест претерпел, пренебрегши посрамлением и потому возсел одесную Бога (Евр. XII, 2). И последователи Его, если они пренебрегут посрамлением, возсядут с Ним на небе на престолах и будут господствовать вместе с Ним, Который не за тем пришел на землю, чтобы мир принести, а меч (Мф. X, 34). Так как слово Божие живо и действенно и острее всякого обоюдуострого меча; так как оно проникает до разделения души и духа, мозга и костей и судит чувствования и помышления сердечные (Евр. IV, 12), то предлагает оно нашей душе в качестве победной награды тот превышающий все понятия мир (Фил. IV, 7), который оставил Христос Своим апостолам (Иоан. XIV, 27). Меч же поверг Он между образом земного и небесного (между образом Адама и образом Христа), т. е., между низшим человеком в нас и высшим (1Кор. XV, 47–49), дабы уже в настоящей жизни Ему овладеть нашим небесным человеком, а позднее, если не заслужим мы того, чтобы быть (от Него) отделенными, дабы соделать нас и всецело небесными⁴⁷). И не только меч принести на землю пришел Он (Мф. X, 34), а и огонь, о котором Он говорит так: Желал бы Я, чтобы он уже возгорелся (Лк. XII, 49).

О, если бы и в вас этот огонь возгорелся и потребил все земные и плотские помышления; о если бы вы со всею готовностию решились креститься тем крещением, (кровавым крещением мученичества), котораго Он желал, чтобы скорее оно совершилось (Лк. XII, 50).

И ты (Амвросий), имеющий жену и детей, братьев и сестру, вспомни о слове: Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца и мать, жену и детей, братьев и сестер, тот не может быть Моим учеником (Лк. XIV, 26). Оба же вы⁴⁸ попомните слова: Если кто ко Мне приходит и вместе со всем только что упомянутым не возненавидит и самой жизни своей, тот не может быт Моим учеником (Лк. XIV, 26). Возненавидев свою душу, чрез эту самую ненависть вы сохраните ее для вечной жизни. Ибо говорится: Ненавидящий свою душу сохранит ее для вечной жизни (Иоан. XII, 25). Итак, возненавидьте ваши души ради вечной жизни в том убеждении, что Иисус учит ненависти доброй и полезной. Но подобно тому, как мы души свои должны ненавидеть, чтобы сохранить оные для вечной жизни, подобно этому и ты (Амвросий), имеющий жену и детей, братьев и сестер, должен этих ненавидеть, дабы этой ненавистию им же принесть пользу потому что именно из-за этой ненависти сделаешься ты другом Божиим и достигнешь того положения, в котором в состоянии будешь оказывать им благодеяния.

Вместе с тем и о том помни, который будучи вдохновляем Святым Духом молился за чад мучеников, ими оставленных из любви к Богу, молился и говорил: Усынови и умерщвленных сынов их (Пс. LXХVIII, 11). Знай только, что не плотския дети суть дети Божии (Рим. IX, 8); и подобно тому, как к потомству Авраама, (т. е., к плотскому потомству Авраама, или потомству его по естественному происхождению, как напр. к Измаилу), сказано было: Знаю, что вы семя Авраамово (Иоан. VIII, 37), и это: Если бы они были детьми Авраама, то дела Авраама делали бы (Иоан. VIII, 39), точно так же и к твоим детям сказано будет: «Знаю, что вы семя Амвросиево» и это: «Состоя детьми Амвросия, вы творите и дела Амросиевы». Но без сомнения они и будут творить такие дела, потому что таким своим отшествием ты больше пользы принесешь им, нежели если б ты с ними остался. Потому что, когда познаешь ты, что они твои чада, а не семя только, тогда станешь ты их рассудительнее любить и разумнее о них молиться.

Посему да не сходит с уст твоих это изречение: Кто сына или дочь более любит, чем Меня, тот не достоин Меня (Мф. X, 37) и это: Обретший душу (жизнь) свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сохранит ее (Мф. X, 89).

Живо расположенные к мученичеству дозвольте говорить в вашей душе Духу вашего Отца, к тем говорящего, которые за веру предаваемы бывают (Мф. X, 20). Видя, что ненавидят вас, презирают и считают за нечестивцев, положите себе на душу изречение: Потому вас мир и ненавидит, что вы не от мира сего; потому что если бы вы были от мира сего, то мир свое любил бы (Иоан. XV, 18, 19). Начиная с того времени как сделались вы верными, вынесши за Христа много злоречия, перенесши много опасностей, пребудьте в вашем терпении до конца, ибо претерпевший до конца блажен будет (Мф. X, 22; XXIV, 13). Знайте, что вы радоваться должны, если теперь по необходимости малую от различных искушений скорбь потерпите, дабы доказательство вами вашей веры к похвале, славе и чести при явлении Иисуса Христа найдено было во много раз драгоценнейшим, нежели преходящее и огнем испытываемое золото (1Петр. I, 6, 7). «Скорбь терпеть» ( λυπ ηθέ ν τ ε ς) должны вы считать за выражение равнозначущее с «печаль переносить» (т. е, в мученичестве) πο ν ήσα ν τ ες , что открывается и из следующего места: В печалях ἐ ν λ ὐπ α ις будешь ты детей рождать (Быт. III, 16). Потому что не в скорбном настроении рождает жена⁴⁹), а в печали ἐν πόνψ. – Не любите мира, говорится, ни того, что в мире. Кто любит мир, в том нет любви Отчей, ибо все, что в мире, пожелание плоти, пожелание очес и тщеславие житейское, не есть от Отца, а от мира сего; а мир преходит вместе с пожеланиями его (1Иоан. II, 15–17). Посему не питайте любви к преходящему, а творите волю Божию (1Иоан. II, 17) и чрез сие соделывайте себя того достойными, чтобы вам вместе с Сыном быть едино со Отцом и Святым Духом, по молитве Спасителя, говорившего: Да будут и они в Нас едино, подобно тому как Я и Ты едино (Иоан. ХVII, 21, 22). – Да много ли дней и выгадает тот, кто любит мир и то, что в мире (1Иоан. II, 15), кто душе своей повредит или потеряет ее (Мф. XVI, 26; Лк. IX, 25), и совесть с собой будет носить, преступлением отречения боле обремененную, чем тяжелою ношею? – О том вспомним, как часто каждый из нас подвергался опасности умереть обыкновенною смертию. На тот конец, может быть, жизнь эта нам, и сохранена, чтобы дать нам возможность креститься собственною нашею кровию, очиститься от всех грехов, и потом занять место подле небесного жертвенника вместе с нашими соратниками (Апок. VI, 9).

Если же кто – вследствие сильной привязанности к жизни или из страха пред муками или вследствие мнимо убедительных представлений со стороны тех, которые пытаются соблазнять нас ко злу – уступает и от единого Бога и Его Помазанника отрекается, исповедует, напротив, демонов⁵⁰) или богинь судьбы (ср. выше §7); то пусть знает он, что приготовивший демону трапезу⁵¹) и наполнивший кубок в честь богини счастия ⁵² ) отрекся от Господа; и так как забывает он святую гору Его («Сион», на которой построен Иерусалим), то упреки, изложенные у Исайи, относятся и к нему. Вот они: А вас, которые Меня оставили и забыли святую гору Мою, приготовляете трапезу демону и в честь богини счастья кубок наполняете, вас Я предам мечу. Все вы в сече должны пасть; потому что Я звал вас, и вы не вняли Мне; говорил, и вы не обращали внимания на то и делали злое предо Мною, и что было не угодно Мне, то вы избрали. Посему так говорит Господь: вот, рабы Мои будут есть, а вы будете голодать; вот рабы Мои будут радоваться, а вы останетесь о стыде; вот рабы Мои, ликуя, будут торжествовать, а вы от сердечной скорби будете кричать и от сокрушения духа рыдать. И оставите имя Мое для насыщения избранным Моим⁵³); вас же Господь убьет (Ис. LХV, 11–15).

Далее, если мы о том размыслим, что такое трапеза Господня, и если пожелаем мы в ней принять участие то должны мы помнить следующее изречение: Не можете принимать участие в трапезе Господней и в трапезе демонов (1Кор. X, 21). И кто же из слышащих слово сына громова (Мк. III, 17), слово: Всякий отвергающий Сына не имеет и Отца, а исповедующий Сына имеет и Отца (1Иоан. II, 23), не отступит в страх пред этим отречением; кто не побоится утверждать о себе, что он не христианин, когда с отвержением Сына он отрицается и Отца. Напротив, не всякий ли будет к тому стремиться, чтобы и словом и делом⁵⁴, заявлять о своем христианстве, чтобы иметь Отца? Потому что исповедующие Сына чрез то самое свидетельствуют об исповедании ими и Отца.

Перешедшим от смерти к жизни (Иоан. V, 24), потому что неверие мы променяли на веру, нам нечего удивляться, что мир нас ненавидит. Ибо никто из тех, которые не перешли от смерти к жизни, а остаются в смерти (1Иоан. III, 14), не может тех любить, которые так сказать из темного жилища смерти перешли в здание, освещенное светом жизни (Иоан. VIII, 12), построенное из живых камней (1Петр. II, 5)⁵⁵.

За нас Иисус жизнь Свою положил (1Иоан. III, 16); посему и мы должны жертвовать своей жизнью, не скажу: за Него, а за самих себя; а кроме сего, полагаю я, и за тех, для которых наше мученичество может быть назидательным.

Настало время для нас христианской славы. Не только этим (надеждою на прославление у Бога) хвалимся, а и скорбями; ибо мы знаем, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда стыда не приносит; лишь бы изливалась в наши сердца любовь Божия Духом Святым (Рим. V, 3–5). Павел (хвалясь скорбями) говорил: По рассуждению человеческому я боролся с дикими зверями в Ефесе (1 Кор. ХV, 32)⁵⁶; мы же (добиваться будем того, чтобы иметь право сказать): «По человеческому рассуждению я умерщвлен в Германии⁵⁷ .

Хотя страдания, выносимые нами ради Христа, и чрезмерны, но за то и утешены Христом будем мы преизобильно (2Кор I, 5). А если так, то с полнейшей готовностью должны мы обрекать себя на страдания. Пусть они чрез меру отяготеют над нами, желающими преизбыточествующего утешения от Христа. Все плачущие действительнейшим образом будут Им утешены (Мф. V, 4), но, конечно, не в равной мере. Если бы утешение было равномерное, то не было бы написано: Подобно тому, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше (2Кор. I, 5). Этому научает вас тот, который в полной уверенности говорил: Знаем мы, что вы как в страданиях принимаете участие, так и в утешении (2Кор. I, 7).

Чрез пророка Бог говорит: Во время благоприятное Я слышу тебя и в день спасения помогаю тебе (Ис. 41Х, 8; 2Кор. VI, 2). А какое другое время благоприятнее времени, когда за христианскую веру под стражею мы выходим пред людей и бываем выводимы, более триумфируя, чем выводимые в триумфе? Потому что мучениками за Христа начальства и власти (Еф. VI, 12; злые духи, равно как состоящие под влиянием их языческие власти) при помощи Его обезоруживаются; они, мученики, вместе со Христом, значит, торжествуют. Как в страданиях они Ему соучастники, подобно этому принимают они участие и в геройских делах, Им среди страданий совершенных. К этим геройским подвигам должно быть причислено торжество над начальствами и властями, которых вы вскоре преодолеете и увидите побежденными. А и днем спасения какой другой день может быть назван как не тот, в который таким образом из сего мира отойдете? Молю вас: не послужите никому и ни в чем соблазном, чтобы не было порицаемо служение (ваше); но явите себя чрез великое терпение во всем служителями Божиими (2Кор. VI, 13, 4), говоря: И ныне в чем надежда моя? Не в Господе ли (Пс. XXXVIII, 8)? В скорбях (2Кор. VI, 4) проникайтесь убеждением, что на праведных приходят многие скорби (Пс. ХХХIII, 20); – в нуждах (2Кор. VI, 4), что добиваемся мы столь необходимого для нас блаженства; – в стесненных обстоятельствах (2Кор. VI, 4), что неутомимо должны мы идти путем узким и тесным (Мф. VII, 14) и таким образом достигать жизни. В случае необходимости заявим себя и в трудах, и в бдениях, и в постах (2Кор. VI, 5). Потому что вот Господь грядет с возмездием в руке, дабы каждому воздать по делам его (Ис. ХL, 10; Апок. XXII, 12).

Время теперь показать нам, что мы стремились к высшему познанию из-за дел, соответствующих высшему познанию⁵⁸). Более прозрачной чистотой должны мы отличаться. В качестве сынов долготерпеливаго Бога и в качестве братьев долготерпеливаго Христа будем заявлять себя долготерпением во всех злоключениях; потому что долготерпеливый муж обнаруживат много разума, малодушный, же напротив, чрезвычайно неразсудителен (Притч. XIV, 29). Если должно являть себя с оружием правды в правой и левой руке (2Кор. VI, 7)⁵⁹, то теперь настало время для нас претерпеть бесчестие, после того как мы заявили себя (служителями Божиими) в чести и не возгордились. И своим образом жизни заслужившим доброе о себе мнение и достигшим доброй славы, почему ж не вынесть теперь и бесчестия со стороны нечестивых? Далее, если у друзей истины мы заявили себя любящими истину и стяжали от них за это удивление, то не следует ли нам лишь смеяться, когда теперь говорят о нас, будто мы заблуждаемся (2Кор. VI, 8)⁶⁰? Во многих опасностях, из которых мы были спасаемы, многие говорили о нас, что Бог промышляет о нас; теперь пусть говорят кому угодно, что не ведает Он нас, между тем как может быть теперь-то именно всего более мы известны Ему. Перенося злополучие, конечно, мы несем наказание, но не умираем; походим мы на опечаленных, между тем как радуемся (2Кор. VI, 9, 10).

К тем, которые вначале заявили себя твердостию, ободряя их Павел говорит в одном месте⁶¹, чтобы и позднейшие опасности, каким они подверглись бы из-за слова Божия, они переносили соответственно прежней своей твердости. Вспомните прежние дни ваши, когда по просвещении выдержали мы великий подвиг страданий (разумеются ближайшим образом первые гонения на христиан в Иудее), то сами среди бесчестия и скорбей служа зрелищем (для других), то принимая участие в других, оказывающихся в том же положении. Ибо и к заключенным в темницы⁶² вы оказывали сострадание, и расхищение имения вашего переносили с радостию, хорошо зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее. Итак, не ослабевайте в надежде вашей, за которую ожидается великая награда. Терпение необходимо для вас (Евр. X, 32–36). И мы в настоящее время постараемся с твердостию выдержать великий подвиг страданий; не устыдимся, когда люди увидят нас в бесчестии и бедствующими; перенесем расхищение нашего имущества с радостию. Мы верим ведь, что получим взамен имущество превосходнейшее, не земное, даже и не телесное, а невидимое и невещественное. Смотрим мы не на видимое, ибо видимое временно, то же (невидимое) вечно (2Кор. IV, 18).

Так как многие не связывают обстоятельных понятий со словом о «демонах» и так как жертвы демонам считаются ими за дело совершенно безразличное и маловажное⁶³), те самые жертвы, в которых демоны особенно нуждаются, чтобы остаться в этом плотном, землю облегающем воздухе⁶⁴) ибо пищею для них состоит запах жертв⁶⁵), и оттого они выведывают, не идет ли где жертвенный дым, чуют кровь, обоняют курения: то против этого должны мы возразить следующее. Если доставляющие поддержку разбойникам, убийцам и чужеземным врагам императора («великого царя», т. е., римского императора) бывают наказываемы как враги общественного благосостояния, то не тем ли более оснований обвинять тех, которые, поддерживая жертвами служителей зла, чрез то удерживают их в окружности земли; не тем ли виновнее они, если знают изречение: Приносящий жертву иным богам должен быть искоренен (Исх. XXII, 20)? По всей справедливости они должны подлежать обвинению за то, что помимо единого Господа приносят жертвы виновникам зла на земле и в тех огорчениях, какие демоны причиняют людям, питающие их жертвами, по моему мнению, не менее виновны, чем и самые демоны, деятели зла. Потому что демоны и удерживающие их на земле причиняют людям зло как бы сообща: без запаха жертв и той пищи, которая более всякой другой соответствует их телу⁶⁶, демоны не могли бы и существовать на земле.

Кроме сего многие держатся еще того мнения, что имена предметам усвоены произвольно и не имеют с существом их внутренней связи. Оттого многие полагают, что безразлично так ли говорить: «Я почитаю высшаго Бога»⁶⁷, или же «Юпитера», или «3евса»⁶⁸;

или же так: «Почитаю и прославляю солнце или Аполлона, луну или Артемиду, жизненную силу земли или Деметру, или другое что-либо, о чем говорят греческие мудрецы⁶⁹.

Против таких возражаем. И об именах идет издревле глубокомысленный спор; и кто в него вникнет, тот должен будет понять, что если бы имена (предметам) даны были произвольно, тогда демоны и другие нами невидимые силы на заклинания тех лиц, которые их самих не знают, называют лишь усвоенные им имена, не отзывались бы. Теперь же произнесение известных звуков и слогов и известных имен мягко или с придыханием, с наблюдением долготы или с наблюдением краткости, может быть вследствие неизвестной нам естественной связи (между именами и называемыми существами), бывает причиною вызова призываемых. А если так и если имена (предметам) даны не произвольно (ср. мнение Оригена о значении имен в его творении «О молитве» §24), то высшего Бога, значит, нельзя называть никакими другими именами кроме как теми, которыми Его называют «служитель»⁷⁰, пророки и Сам Господь наш и Спаситель. Таковы имена: «Сабаот»⁷¹, «Адонаи»⁷², "Саддаи» ⁷³ ; кроме того: «Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова». О сем последнем имени говорится (Самим Богом): Вот имя Мое вечное и в памятование о Мне всем родам (Исх. III, 15)⁷⁴. Нечего тому удивляться, что демоны свои имена переносят на высшего Бога: это они делают для того, чтобы воздавали им почитание как бы высшему Богу. Такое употребление имен языческих идолов для поименования истинного Бога у нашего «служителя» (Моисея) и у пророков, равно как у Христа, Который есть «исполнение закона» (Мф. V, 17; Рим. X, 4; XIII, 10), и у апостолов не обычно.

Об этом мы должны были напомянуть, чтобы никому не удалось нас ввесть в обман и наш разум постыдить. Обратите на сказанное особенное внимание, если не желаете против ложных доказательств противников ваших остаться безответными.

Человек продолжает еще любить жизнь и после того, как воспитал он в себе убеждение, что по внутреннейшему своему существу разумная душа его родственна Богу. И Бог и душа суть существа мыслящие, невидимые и, что подтверждается разительнейшими доказательствами от разума, – бестелесные. Для чего же иначе Творец и природил нам влечение к религии и стремление к единению с Ним, и в заблудших еще поддерживающим много следов Божественной Своей воли, если для разумных существ невозможно и достигать того, к чему влечет их природа? Подобно тому как каждый из наших членов имеет естественное сродство с какого-либо рода вещами, – глаз с видимым, ухо со слышимым, – очевидно точно так же и дух сродство имеет с вещами духовными и с Богом, возвышенным над вещами духовными. К чему посему нам было бы медлить и колебаться отложением этого нас лишь затрудняющего тленного тела, которое душу обременяет, и отложением этой земной храмины, которою о многом думающий ум подавляется (Прем. ИХ, 15)? К чему медлить нам и колебаться, когда нам представляется возможность освободить дух свой от оков тела, покинув волны плоти и крови для наслаждения блаженным покоем со Христом Иисусом, при чем вполне и совершенно явится очам нашим само живое Слово, от котораго получать питание будем, – котораго безмерно разнообразную мудрость постигать будем, – котораго образ на нас напечатлеваться будет, который истинным и непреходящим светом познания нас просвещать будет и даст нам то узреть, что при посредстве того света (света славы) естественно будет усмотрено очами, законом Господним просвещенными (Пс. ХVIII, 9)?

Уже с давних пор известны нам слова Иисуса и долгое уже время мы жили по Евангелию и все построили себе дом (Мф. VII, 24). А на чем его мы построили, на скале ли, углубившись, или на песке без основания (Мф. VII, 24, 26; Лк. VI, 48,49), это покажет наступившая в настоящее время борьба (объявленное Максимином гонение). Грозит нам непогода, с собой принося дождь, разлитие рек и ветры или, как Лука выражается, наводнение (Мф. VII, 25; Лк. VI, 48). И если теперь все это устремится на дом, то все это или не сможет поколебать его и дом тот не упадет, потому что он основан на скале, на Христе, или же при этом обнаружится слабость здания, если оно при таком случае обрушится, чего с нашими домами да не воспоследует; потому что чрезвычайно велико падение при отречении или, как Лука говорит, велико разрушение дома, не утвержденного на основании (Мф. VII, 25, 27; Лк. VI, 48, 49). Будем посему молиться, дабы уподобиться благоразумному мужу, который построил свой дом на скале (Мф. VII, 24). Пусть тогда проливается на наше здание ливень поднебесными духами злобы; пусть насылается на оное разлитие рек со стороны враждебно к нам расположенных начальств и властей; пусть насылаются на него суровые ветры со стороны мироправителей тьмы века сего (Еф. VI, 12; Мо. VII, 25, 27) или охватывается оно наводнением подземных духов; пусть они налегают на наше здание, построенное на утесе: им (злым духам) нашего здания не только не низвергнуть, по даже и не поколебать; напротив, скорее сами они убедятся в нашей силе, нежели надломят ее. А поражая противников каждый из вас (т. е. и ты, Амвросий, и ты, Протоктет) пусть говорит: Так бьюсь я не для того, чтобы только воздух бить (I Кор. IX, 26).

Так как далее Сеятель вышел за тем, чтобы сеять (Мф. XIII, 3 и д.; Мк. IV, 3 и д.; Лк. Ѵ40;Ш, 5 и д.), то покажем, что нашей душой семя Его воспринято; воспринято не так, как воспринимается теми, которые стоят при дороге, – и не так, как воспринимается каменистым местом, – и не так, как воспринимается тернием; покажем, что семя то воспринято нами, как его воспринимает земля добрая (Мф. XIII, 4–8; Мк. IV, 4–8; Лк. VIII, 5–8).

Итак, если слово Иисусово пало, поколику это зависело от нас, не на дорогу и не между тернием, то можем мы в сердце хвалиться (2Кор. X, 17); тогда слова те, значит, мы поняли; потому лукавый не похитит посеянного в нашем сердце (Мф. XIII, 19). А что и не между тернием пало семя то, об этом засвидетельствуют многие, которые видят, что ни забота этого мира, ни обольщение богатства, ни наслаждения житейские не могли воспрепятствовать проникновению слова Божия в нашу душу (Мф. XIII, 22; Мк. IV, 19; Лк. Ѵ40;III, 14). Остается людям сомневаться только в том, слово Божие в нас пало на каменистое место или на добрую почву. Из того слова в настоящее время настали скорбь и преследование и предстоит время великого испытания, когда обнаружится, кто на каменистое место сеял (Мф. XIII, 20), кто в глубину не проник и Иисуса в глубину души не воспринял. Тот, напротив, кто слово то разумеет, тот приносит плод, сохраняет то слово в терпении даже до конца и приносит плод сторицею (Мф. XIII, 23; Лк. VIII, 15). Мы знаем ведь, какое суждение Писание о тех произносит, которые во время скорби и гонения соблазняются, ранее святое учение, по-видимому, радостно принявши; а соблазняются именно потому, что не имеют корня в себе и содержат веру в течение лишь некоторого времени. У Матфея говорится: Посеявший на место каменистое есть тот, кто слову тому внемлет и тотчас с радостию принимает оное; но он не имеет корня в себе и непостоянен; когда настанет скорбь или гонение за то слово, тотчас соблазняется (Мф. XIII, 20, 21). По Марку: Посеявшие на каменистом месте суть те, которые, когда услышат слово, тотчас принимают его с радостию, но не имеют корня в себе и непостоянны; потому, когда настанет скорбь или гонение за то слово, тотчас соблазняются (Мк. IV, 16, 17). И по Луке: А упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостию принимают, но которые не имеют корня и временем веруют, а во время искушения отпадают (Лк. VIII, 13). О тех, которые приносят соответственный плод, учит Писание так: Посеянное на доброй земле означает слышащего слово и разумеющего, который и приносит плод во сто крат, иной в шестьдесят, а иной в тридцать (семян; Мф. XIII, 23). Или: Посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают и приносят плод, один в тридцать, другой в шестьдесят, иной во сто крат (семян: Мк. IV, 20). Или: Упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в прекрасном и добром сердце и приносят плод в терпении (Лк. VIII, 15).

Так как по апостолу вы Божия нива, Божие строение (1Кор. III, 9), и именно нива на доброй почве разведенная (Мф. XIII, 23); так как вы представляете собою здание, построенное на утесе (Мф. VII, 24): то в качестве здания Божия станем неколебимо твердо против непогоды (Лк. VI, 48), и будучи Божией нивой, не будем ни злом озабочиваться, ни скорбию и гонением, какие настают из-за слова, ни забавами сего мира или обольщением богатства, или удовольствиями жизни (Мф. XIII, 19–22; Мк. IV, 15–19; Лк. VIII, 12–14). Пренебрежем всем этим; восприняв в себя некогда свободный от забот дух мудрости (Еф. I, 17), обновим в себе оный; устремимся к неложному богатству; поспешим в усладительный сад (Быт. II, 8) рая, при всякаго рода злоключениях проникаясь такими мыслями, что наше кратковременное легкое страдание доставит нам в безмерном преизбытке вечную славу, если взор наш мы будем обращать не на видимое, а на невидимое (2Кор. IV, 17, 18).

И то должно знать нам, что изречение об Авеле, который умерщвлен был человекоубийцею и злодеем Каином (Быт. IV, 8), ко всем приложимо, чья кровь проливается невинно. А именно, мы имеем право думать, что слова: Голос крови брата твоего вопиет ко Мне с земли (Быт. IV, 10) применимы и ко всем мученикам, потому что и голос их крови вопиет к Богу с земли. И подобно тому как мы искуплены драгоценною кровию Иисуса (1Петр. I, 19; 1Кор. VI, 20), между тем как Сам Он получил имя выше всякаго имени (Фил. II, 9), точно так же, может быть, искуплены будут многие кровию и мучеников⁷⁵, сами же они возвышены будут более, нежели как возвышены были бы, если бы были только праведниками, а не мучениками⁷⁶. Здесь причина, почему особенно мученическая смерть называется возвышением, что открывается из слов: Когда Я от земли возвышен буду, всех привлеку к Себе (Иоан. XII, 32)⁷⁷. Прославим посему Бога и мы. Его нашей смертию возвышая, потому что мученик⁷⁸ своею смертью прославляет Бога. И этому научены точно так же Иоанном, который говорит: Сие же говорил Он давая разуметь, какою смертию прославит Бога (Иоан. XII, 33; XXI, 19).

Вот что, насколько стало у меня сил, мог я написать вам (Амвросий и Протоктет); и одного только желал бы, чтобы это принесло вам в настоящем подвиге пользу. Если же вы, в особенности в настоящее время удостоенные более глубокого проникновения в Божественные тайны, мыслите о сем предмете выше, драгоценнее и целесообразнее, и потому принадлежащей вам работой моей пренебрежете как детской и бесценной, то и я вам желаю этого. Потому что важно для нас не то, чтобы настоящий предмет нами исчерпан был для вас, а то чтобы он каким бы то ни было образом, а был исчерпан. И, о, если бы он изложен был премудростию Божиею и притом в словах более возвышенных, более вразумительных и всякий человеческий талант превосходящих!

Безмерные бедствия, уже пророками совершенным христианам предвозвещенные не могут и сравниться с обещанною нам преизобильною наградою; любящим Бога от всей души кажутся они даже легкими (§§1 и 2), так что, проникаясь тою любовию, смерти они даже желают (§3). И вы, Амвросий и Протоктет, во время предстоящих вам испытаний прежде всего должны ободрять себя мыслию об этой награде (§4). Далее, не должны вы того забывать, что благочестие и исповедание веры есть исключительно христианская добродетель (§5), что в предстоящем вам испытании вы можете доказать свою любовь к Богу (§6) и что отречение от веры, в особенности обычная у язычников клятва, есть мерзость пред Богом (§7). Пред лицом ложных пророков должны вы быть как бы немыми (§8) и то во внимание принять, что Господь есть Бог

ревнитель (§9) и что Христос некогда и со Своей стороны воздаст нам тою же мерою исповедания, какою мы Ему отмеряли (§§10 и 11); равно как и того не забудьте, что вы уже давным давно обязались подъять на себя крест Иисуса и за Ним последовать (§12). Если теперь зову Божию вы последуете, то ваше блаженство на небе, особенно в отношении к познанию, чрезвычайно возвысится (§13), тем более возвысится, чем большими земными благами вы обладаете, ради Христа от них отказываясь (§§14–10). Далее вы должны помнить о завете с Богом, вами заключенном во св. крещении (§17), и то иметь в виду, что весь мир с напряжением ожидает исхода вашей борьбы (§18). Насмешками со стороны соседей не должно смущаться; известно ведь нам, что земная жизнь вообще есть время уничижения (§§19 и 20). Но при сем должны мы подтверждать свою веру и сокровенною добродетельною жизнию, которая внушит нам с уверенностью пойти на мученическую смерть (§21). В качестве достоподражаемых примеров мученичества имеем мы девяностолетнего Елеазара (§22), равно как семь юных братьев Маккавейских с их матерью (§§28–27), Значение мученичества познаем мы и из высокой цены его пред Богом (§28). Но никто да не отступает пред мученичеством в мысли, что и Сам Иисус робел пред ним, потому что молился об отклонении от Него чаши страданий: в этом случае Он желал лишь другой мученической смерти (§29). Мученичество далее есть как бы новое крещение во оставление грехов (§30). Ничего нет удивительного посему, что как весне зима, так великому счастию мучеников предшествует буря гонения (§31). Только откуда эти гонения? Виновником их состоит сатана: чрез них он хочет нас вынудить к идолослужению, но напрасно (§§32, 33)! Потом хотя наставления относительно мученичества Спасителем обращены и к апостолам лишь, но этим дано понять, что по совету Божественнаго провидения причастниками мученичества делаются только особенные други Божии (§34). Посему мы должны исповедать Христа с радостию: тогда и Он нас исповедует пред Отцом Своим небесным; и это Его исповедание много ценнее для нас нашего исповедания (§35). Но не должны мы стыдиться последования за Иисусом и в страданиях, умерщвляя в себе всякую чувственную любовь к себе самим и к нашим домашним (§§36–38). Будучи послушны Духу Отца, нас укрепляющему мужеством (§39) и предостерегающему от отпадения (§40), можем мы истинно достойным христианина образом хвалиться (§41), и наше утешение тогда будет преизобильно (§42). Важно для нас в злосчастии добродетельными пребыть и начатое дело завершить (§§43, 44). Никто не верь, будто жертвоприношения богам дело безразличное (§45) или что истинному Богу можно усвоять имена языческих божеств (§46). Душе естественно стремиться к Богу; воспользуемся посему представляющейся возможностию освободиться от оков тела, чтобы наслаждаться лицезрением Божиим (§47). Покажем, что здание своей веры мы выстроили на скале (§48), что семя Божественнаго слова в нас пало на добрую почву (§49). Особенно то примем во внимание, что вопиющей к небу мученической кровию, быть может, многие души искупаются и что мученики на небе высшую степень занимают, чем простые праведники. Возможно, что в предстоящем подвиге это творение мое принесет вам некоторую пользу! (§50).