124. Гнев киселевского органа

В то время как открытые враги Церкви Божией, иудеи и их прислужники, наши безбожники всех рангов, в своих печатных органах открыто издеваются над нами, служителями Церкви, всячески стараясь подорвать в лице нашем авторитет самой Церкви, – другие, более опасные враги ее, закутываясь в тогу ее ревнителей и благочестия блюстителей, делают то же самое в своих органах, выставляющих на своем знамени православие. Я уже говорил в своих дневниках о “Грозе”, открытом органе “иоаннитов”, ныне разжалованных в “хлыстов киселевского толка”. Теперь приходится говорить о другом их органе, о коем лишь вскользь я упомянул в своей заметке “Нашим читателям” в № 113 “Троицкого Слова”. Это – “Свет истины”, издаваемый неким И. Алексеевым. Я счел долгом предостеречь своих читателей от подписки на это издание как явно сектантское. Моя заметка вызвала столь неприличную, можно сказать прямо – площадную брань, что я вынужден был в “Колоколе” напечатать сле­дующее открытое письмо г. Алексееву, издателю этого якобы “Света истины”.

Милостивый государь, Илья Алексеевич!

В номерах 16–17 издаваемого вами “Света истины” вы напечатали открытое мне письмо, вызванное моею заметкою в “Троицком Слове” о вашем издании. Очевидно, эта заметка нарушила ваше “наслаждение духовным самочувствием”, которое вы переживали после причащения святых Таин Христовых, но которое, по законам духовной жизни, должно бы помочь вам более благодушно перенести то искушение, какое явилось при чтении моей заметки. Однако же сего не случилось, и вы написали, между прочим, следующие строки:

“Какой-то негодяй, подписавшись вашим архипастырским именем, осмелился назвать мое возлюбленное детище “Свет истины” сектантским журналом, якобы издаваемым “киселевцами”, прилагающими к нему (и паки реку “якобы”) специальный орган “иоаннитов” – “Кронштадтский Маяк”, а меня, единоличного редактора-издателя “Света истины”, – сек­тантом, еретиком и даже безбожником”.

“Опес, безсмысленнолающий! Знай, что отец твой – диавол, ибо ты – лжец, иль, может быть, ты сатана, преобразившийся в ангела светла. Я тебя все равно не боюсь, но Богом живым заклинаю ответствуй – кто ты?”.

Хотя вы и заявляете, что не боитесь подписавшегося под заметкой, однако в ваших строках слышится тревога: как бы православные не услышали голос пастыря Церкви и не отвернулись от вас: вам очень бы хотелось, чтобы я отрекся от своей заметки, но напрасно вы, подражая Каиафе, прибегаете к заклинанию именем Бога Живого и тем нарушаете вели­кую заповедь Божию: не приемли имени Господа Бога твоего всуе. Вы прекрасно знаете, кто писал заметку: вы измышляете “негодяя” лишь для того, чтобы безнаказанно назвать этим и другими неподобными ругательными словами православного епископа; на ваш грозный, но в сущности трусливый вопрос: “Кто ты?” – ясно отвечает моя подпись под заметкой: это – я, Никон, Божией милостью, епископ Вологодский и Тотемский, и не кто другой, и все ругательные эпитеты, рассыпанные вами в открытом письме – это после причащения-то святых Таин! – относятся ни к кому иному, как ко мне, подписавшему заметку, ко мне, аще и недостойному, но все же епископу Православной Церкви. Ваши эпитеты такого свойства, что им не подобало бы исходить из уст и из сердца православного христианина, притом – только что приявшего святые Таины. Вы даже и прямо клевещете на меня своим читате­лям, будто я допускаю в своей заметке “площадную брань”: укажите, в чем вы изволили ее усмотреть? Не обретается ли она в вашем “открытом письме”, как это видно из приведенной выше выписки из него? Ни еретиком, ни безбожником я вас лично не называл; вольно же было вам принимать на свой счет мои слова: “не входим на сей раз в суждение: на что и кому понадобилось разрешать всякому сектанту, всякому еретику и даже безбожнику печа­тать все, что он захочет, и духовно развращать в простоте верующих”. Ведь вы считаете себя православным, зачем же принимаете эти слова на свой счет? Я имел в виду явно еретическую “Вифезду” и другие издания, а вы в моих словах узнали себя, забыв, что в одном Петер­бурге издается одиннадцать журналов еретиками, а сколько скрытыми безбожниками – и не сочтешь. Правда, я называл и называю ваш журнал сектантским, ибо вы защищаете хлы­стов киселевского толка. И знайте, что наш пастырский долг властно повелевает нам, архи­пастырям, предупреждать православных от выписки сомнительных в смысле православия изданий, – слышите – долг, а не какая-то конкуренция: где уж нам “конкурировать” с киселевцами, у коих имеется до 5 000 бесплатных книгонош, несчастных людей, ослепленных руководителями секты и работающих с ревностью, достойною лучшего дела! Ваше издание принадлежит к числу таких сомнительных, ибо Святейший Синод не признал возможным удовлетворить ваше прошение о снятии его неодобрения с “Кр. Маяка”, приложенного вами к своему “Свету Истины”. И я не престану исполнять мой долг, как бы вы меня ни величали: “негодяем”, “лающим псом”, “диаволом”, “сатаною” и под. Пусть православные знают, что под заголовком “Свет истины”, наряду с выписками из святых отцов и писаний отца Иоанна Кронштадтского, распространяется мрак лжи и клеветы на православных архипастырей и возвеличение угодных киселевцам лиц вымыслами, оскорбляющими память отца Иоанна.

Весьма сомневаюсь, чтобы “многие” святители поддерживали ваш журнал не только нравственно, но и материально, – это клевета на святителей, чтобы ввести в заблуждение читателей лже-”Света” вашего: в начале издания могло случиться, что кто-либо из нас, архи­ереев, обманутый названием журнала, выписал его на свое имя. Ведь и моя редакция имела неосторожность по сей же причине дать место вашему объявлению. Посему напрасно и пытаетесь вы опереться на авторитет святителей: они вас не поддержат.

А вот в заключение я позволю себе предложить вам – конечно, без заклинания именем Божиим – один только вопрос: если вы ничего общего не имеете с хлыстами киселевского толка, то приемлете ли с сыновнею покорностью распоряжение Высшей Церковной Власти о том, чтобы не совершались никакие моления на могиле Матроны Киселевой, которую упо­мянутые хлысты называют “Порфирией”, великой праведницей и даже “богородицей?” За кого вы почитаете эту женщину, ставшую предметом культа для хлыстов, по ее имени назы­ваемых ныне? Всякий уклончивый ответ с вашей стороны будет мною принят за признак, что вы – киселевец.