§ I.

Ипатьевский монастырь, в древности «Преименитая Лавра», основан был в 1-й половине XIV в. татарским мурзой Четом, обращенным в христианство чудесным видением Богоматери, ап. Филиппа и священномуч. Ипатия. Благодаря щедрости Чета и его потомков, а также русских царей Василия Васильевича, Ивана Васильевича, Фёдора Иоанновича, Бориса Годунова, Михаила Фёдоровича, Алексея Михайловича, Иоанна и Петра Алексеевичей, монастырь достиг блестящего состояния. Обширные земельные владения и угодья в разных губерниях, драгоценные вклады церковных предметов и принадлежностей монастырского обихода, все это выделяло его из ряда других монастырей. В XVIII и XIX в. монастырь утратил свое прежнее величие; но и до настоящего времени уцелели здесь многие, хотя и далеко не все, остатки прежнего благополучия, которые воскрешают перед нами многие важные моменты русской истории. ¹ Ипатьевский собор, неоднократно перестроенный, сохранил в своей архитектуре черты блестящего периода московской архитектуры XVI – XVII в., с крытыми галереями. Уцелели и те кельи, в которых по преданию жил царь Михаил Фёдорович перед избранием на царский престол, хотя уже в виде, измененном до неузнаваемости реставрацией Рихтера. В соборе Ипатьевском сохранились, с некоторыми новейшими исправлениями, настенные живописи, которые могут быть названы одним из лучших произведений московской стенописи второй половины XVII века. Общий иконографический характер этой росписи повторяет установившиеся в XVII в. типы настенной живописи: письмо столповое; на стенах ветхозаветные и новозаветные события; песнь песней; на столбах – единоличные фигуры святых и наряду с ними портретные изображения царей Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича, в нимбах. В галерее Страшный суд и лестница Иакова, так как, вследствие недостаточного освещения, стенописи эти не поддаются фотографированию, без особых приспособлений, то мы по необходимости даем здесь снимок со стенописи притвора недавно отреставрированной, но сохранившей все черты иконографии и стиля первоначальной живописи, лишь освеженной в красках (табл. II). перед нами Страшный суд во всем его трагическом величии: вверху Судья мира на возвышенном престоле, с предстоящими – Богоматерью и И. Предтечей. По сторонам Его сидят на 12 престолах 12 апостолов, с раскрытыми книгами в руках, а позади них небесное воинство в виде дориносящих ангелов. Ниже – престол с книгой и восьмиконечным крестом, это «Уготование престола» суда или «ἐτοιμασια τοῦ ϑρόνου». Под престолом – облака и из них выступает рука, держащая праведные весы; в руке находятся праведные души в виде маленьких человечков («праведных души в руце Божия»). Возле этимасии – Адам и Ева в молитвенных позах; тут же, одесную Христа Судии, группа праведников – лиц разного звания – царей, иерархов, князей..., к которым относятся жест Судии «придите благословенные Отца Моего». По другую сторону грешники и во главе их группа евреев, которым Моисей указует распятого И. Христа; к ним относится жест Судии «идите от Мене»... Возле весов стоит праведная душа: ангел полагает на чашку весов белый платочек – эмблема чистоты; дьявол тщетно силится перетянуть на свою сторону другую чашку весов. Ниже изображен змей, на котором расположены мытарства; еще ниже – олицетворения четырех царств; вавилонского, персидского, римского и антихристова в виде четырех зверей; здесь же ангел показывает прор. Даниилу грядущие события. Ангелы трубят, призывая людей на суд, и по звуку этих труб встают мертвые из земли и со дна моря. одесную Судии – рай, ошуюю – ад. Рай имеет форму вертограда, где сидят на тронах Авраам, Исаак и Иаков с душами праведников «на лоне». Ап. Петр с ключом в руках подводит группу праведников к райским дверям. Дальнейшее развитие картины рая; праведники – в монашеских костюмах, с крыльями, взлетают на небо, где их встречает ангел. На небе, в раю – Богоматерь на троне с Младенцем, среди двух ангелов, и возле неё за столом, скудно сервированным, сидят праведники. В смысле художественном картина рая не имеет строгого единства и цельности. Но и задача художника заключалась не в этом; он имел в виду цели дидактические и требования художественной композиции подчинял высшей цели нравственного назидания и верности историческому преданию. Тоже нужно сказать и о картине ада. Здесь мы видим грандиозную картину свержения сатаны и его слуг с неба; демоны тащат в ад грешников, скопанных цепями; тут лица разного звания и разные народы; различия эти, впрочем, отмечены довольно слабо. В аду на страшном звере сидит сатана – старик с щетинистыми волосами, с крыльями нетопыря; на коленах его сидит Иуда. Грешники мучатся; одни сидят в котле с кипящей смолой, другие в огне, одни повешены за руки, другие за ноги, за язык и т. д. Возле ада изображен столб, к которому привязан обнаженный человек – он означает того грешника, который «ради милостыни избавлен вечных мук, а за блудные дела лишен рая». Фигура эта встречается только сравнительно в поздних картинах Страшного суда. ²

Две записи на стенах храма сообщают очень важные сведения о времени, когда исполнена настенная живопись и об исполнителях её. На стенах южной, западной и северной находятся эти надписи; правда, они исправлены по местам неумелой рукой, но смысл их совершено ясен. В первой из них, написанной прекрасной вязью и расположенной над панелью, читаем: «Бога Всеблагого в Троице славимого Отца и Сына и Св. Духа всюду благодать его излиянная; Того убо благих хотением и церковь сия тезоименная изографством подписана – лета 7193 и еже по плоти Бога Слова 1685 сентября в день при державе благоверных великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержцев и при благоверных великих государынь цариц и великих княгинь и при благородных царевнах, архипастырствующу же и украшающу престол Российския церкви Пресвятыя Богоматере честнаго ея Успения Великому господину святейшему кир Иоакиму патриарху московскому и всея Русии, уже бо ему кормило церковное управляющие бодростию и кротостию своею в десятицс второе лето, в то время обители же сея при архимандрите Пахомии с братиею, а за труды мастером и всякое исполнение церковное к тому делу иждивением (?) все из монастырския казны платили во славу Св. Троицы Отца и Сына и Св. Духа, всем же изографское воображение в духовное наслаждение в вечные веки аминь».

На северной стене в особой записи перечислены имена мастеров, исполнявших живопись: трудившиеся изографы града Костромы: Гурий Никитин, Сила Савин, Василий Осипов, Василий Козмин, Артемий Тимофеев, Петр Аверкиев, Григорий Григорьев, Марко Назарьев, Василий Миронов, Фома Ермилов, Филипп Андреянов, Ефрем Карпов, Макарий Иванов, Василий Васильев, Лука Марков, Гавриил Семенов, Василий Никитин, Федор.... Во главе иконописной артели стоял, как видно, костромской иконописец Гурий Никитин. Это был один из самих лучших русских иконописцев второй половины XVII века. О высоких качествах «того царского изографа» свидетельствуют как дошедшие до нас его живописи, так и аттестация, данная ему главой царской школы Симоном Ушаковым и царскими иконописцами в 1078 г. по случаю назначения его, после смерти известного Никиты Павловца, на вакансию первостатейного жалованного иконописца: «костромитянин Гурий Никитин мастерством своим против Никиты Павловца стоит, иконное письмо пишет самое доброе мастерство». ³ Из этой артели Сила Савин, В. Козмин, А. Тимофеев, П. Аверкиев, М. Назаров, В. Миронов, Ф. Ермилов и Филипп Андреянов в 1681 г. расписывали под руководством того же Гурия Никитина Ильинскую церковь в Ярославле; вероятно, они же расписывали около 1691 г. и Фёдоровскую церковь в Ярославле. Правда, записи о мастерах, расписывавших эту церковь, нет; но в повести о создании церкви Пресн. Богородицы Фёдоровской записано, что «иконы для этого храма изготовлены были ярославскими и костромскими иконописцами. ⁴ Кстати сообщим и другие сведения о вышеназванных иконописцах. Гурий Никитин и Сила Савин в 1659 г. вместе с другими дали поручную запись «быть у государевых иконописных дел с московскими иконописцами» ⁵; они же упомянуты в росписи иконописцев, посланных к великому Государю в Москву 12 мая 1660 года ⁶ для письма знамен по камкам и тафтам; они же и М. Назарьев и В. Осипов снова вызваны были в Москву к великому государю в 1666 году. ⁷ Г. Никитин и М. Назарьев в 1666 году работали в московском Архангельском соборе и приписаны были к первой статье; ⁸ в другой росписи того же года к первой статье отнесены Г. Никитин и П. Аверкиев, а М. Назарьев к меньшей статье; ⁹ все они 21 июля того же года от архангельского стенного письма посланы были в Оружейную палату; ¹⁰ 2 августа М. Назарьев отправлен был для работ в Успенский собор, ¹¹ а потом в церковь Нерукотворенного Спасова Образа, что у Великого Государя вверху. ¹² В 1667 г. Г. Никитин написал складни кипарисные для царицы Марии Ильиничны. В 1668 году Г. Никитин, Аверкиев, Назарьев и Осипов получили жалованье за архангельское письмо, причем Никитин отнесен к первой статье, Аверкиев ко второй, остальные к третьей. ¹³ В том же 1668 году Никитину с товарищами велено писать «образ Пречистыя Богородицы Одигитрии с акафистом самым добрым письмом» для антиохийского патриарха, ¹⁴ что и было исполнено. ¹⁵ Никитин и Савин в мае того же года высланы были для работ в переяславский Даниловский монастырь. ¹⁶ В 1670 г. Никитин и Савин снова вызваны были в Москву. ¹⁷ Ярославец Тимофей Федотов в том же году отправлен был для работ в Ростов к митрополиту Ионе. ¹⁸ Стенное письмо и иконы в ростовском соборе при митр. Ионе писаны ярославскими и костромскими иконописцами ¹⁹ в числе которых были Сила Савин да Гурий Никитин. ²⁰ Василий Осипов работал в селе Коломенском. ²¹ Точные данные показывают, что Гурий Никитин почти во всех работах казенных, исполненных по приказу царя, относим был при расчете к 1-й статье кормовых царских иконописцев. Очевидно, это был мастер выдающийся. Сила Савин, Марк Назарьев, Василий Осипов и Петр Аверкиев иногда относились к 1-ой статье, иногда ко 2-ой; ко 2-ой также иногда относился В. Миронов и В. Козмин. Остальные мастера относились к 3-й статье. Отсюда следует, что роспись Ипатьевского собора примыкает по своим основным чертам к тому характеру настенного письма, какой выработан был в XVI–XVII в. в Москве и получил отделку в царской школе, царя Алексея Михайловича. Здесь тот же стиль, те же приемы, та же иконография, та же техника. Костромские иконописцы получали свое специальное образование в высшей придворной школе того времени и оставили следы своих талантов и знания в родном костромском крае, в Ипатьевском монастыре. Теперь уже можно считать несомненным, что влияние этой школы было очень сильно в Ярославле, Ростове, Костроме, Владимире, на севере России и, вероятно, в других местах России: фактические подтверждения его уже указаны в нашей специальной литературе.

В Костроме, с некоторой вероятностью, могут быть приписаны тем же – Гурию Никитину и Силе Савину еще настенные росписи собора Богоявленского монастыря.

И. В. Баженов в своем подробном описании этого монастыря прямо говорит об этом, как вполне достоверном факте: «в мае и сентябре 1672 г. иждивением боярина Петра и Михаила Салтыковых внутренние стены собора и своды усыпальницы расписаны по тогдашнему искусству греческим (?) письмом (альфреско), которое доныне сохранилось в храме, а в сентябре следующего года радением игумена Герасима на монастырские деньги расписаны паперти и своды» (стр. 10 ст. 124). Сведения эти заимствованы И. В. Баженовым, как он сам сообщил нам, из рукописи проф. П. С. Казанского, хранящейся в архиве Богоявленского монастыря и, как видно, но самому характеру их, они имеют свои документальные основания, к сожалению, документы эти не показаны автором. Стенописи эти были несколько повреждены пожаром 1847 г., и, хотя они оставались в полном пренебрежении до конца 60-х годов; однако я лично помню, что в 60-х годах, фрески эти имели удовлетворительную сохранность. В конце 60-х годов они были реставрированы, дело реставрации находилось в умелых руках игуменьи Марии, большой любительницы религиозной живописи; к участию в работах приглашен был известный художник Сафонов. В настоящее время весь древний Богоявленский храм превращен в алтарь; в средней апсиде алтарной изображение – «О тебе радуется»: – среди роскошных деревьев находится пятиглавый храм; ангельский Собор, человеческий род в виде сонма Святых, девственная похвала – Богоматерь с Младенцем. Ниже в той же апсиде – Св. Троица и Богоявление Господне. В жертвеннике «Се агнец Божий»; в дьяконике Св. Троица, деисис и апостолы в медальонах. На стенах – евангельские события и праздники православной церкви. На столпах единоличные изображения святых. Панели алтаря украшены роскошными полотенцами, амбразуры окон – красивыми орнаментами. Все стенописи отреставрированы по старым графьям, сохранившимся доселе, а потому нельзя отказать им в некоторой археологической ценности. Кое-какие следы воздействия царской школы здесь все-таки сохранились, даже и после реставрации. Некоторые следы того же влияния мы увидим ниже в Костромских стенописях позднейшего времени; но мы не увидим уже той стильности и красоты, какую находим в Ипатьевском Троицком Соборе. Мастера, расписывавшие его, по-видимому, не дожили даже до 20-х годов XVIII столетия и не участвовали непосредственно в костромских росписях в конце XVII в. и в первой половине XVIII в. Один только Василий Никитин, по-видимому, жив был еще в 1714 г. ²²

В Ипатьевском соборе прекрасный пяти ярусный иконостас (местные иконы, праздники, деисис, Богородичный ряд и праотеческий); тябла резные – виноградными ветвями и гроздями (XVII в. табл. III); иконы все XVI – XVII в. неоднократно обновлённые. В числе местных икон находилась храмовая икона, Св. Троицы, богато украшенная и пожертвованная в 1598 г. Дмитрием Ивановичем Годуновым. При епископе Дамаскине (1758 – 1769), она переписана на другой доске и сохранила лишь металлические украшения, в числе которых находятся золотые медали Карла IX, короля Шведского, пожертвованные Государем Михаилом Фёдоровичем в 1616 г. Обращает на себя внимание резное царское место XVII в. (табл. V) и паникадило литое, с несколькими ярусами свечников, с надписью, указывающей на то, что оно пожертвовало в 1659 году Иваном Ивановичем Щетневым (табл. III). Другое паникадило, пожертвованное боярином Борисом Фёдоровичем Годуновым в 1593 г., не сохранилось: от него уцелело лишь одно строфокамилово яйцо в серебряной оправе. Из числа достопримечательных икон храма отметим прекрасную икону св. Иоанна Предтечи, с которой удалось нам получить фотографический снимок (табл. VI). Эта икона вместе с другими пожертвована Д. И. Годуновым. И. Предтеча с крыльями, с сосудом в руках, в котором находится Агнец Божий – И. Христос. В руке И. Предтечи развернутый свиток: «аз видех и свидетельствовах; се агнец Божий, вземляй грехи всего мира; покайтеся, приближибося царствие небесное». На полях иконы изображены события из истории И. Предтечи до заключения его в темницу, представленную в виде деревянного острога.

В старинной ризнице Ипатьевского монастыря хранится множество драгоценных предметов старины, замечательных как по соединенным с ними историческим воспоминаниям, так и по художественным достоинствам. В состав её входят: церковные сосуды, кресты, иконы, художественное шитье и лицевые рукописи. Все эти предметы составляют вклады именитых лиц и идут из Москвы – русского художественного центра.

1) Наиболее ценные церковные сосуды пожертвованы в Ипатьевский монастырь Годуновыми. Лучшие из них – это подарок Дмитрия Ивановича и сына его Владимира Годуновых – массивный потир (табл. I, с правой стороны от зрителя), дискос, звездица, копие и лжица, сделанные из золота (поддон дискоса серебряный и составляет работу позднейшую); потир украшен чеканными изображениями четырех евангелистов, и дискос – изображением Божественного Агнца-Младенца, подле которого стоят ангелы с ромбоидальными рипидами. Потир имеет надпись: «лета 1590 при царе и великом князе Борисе Федоровиче всея руси дал сей потир вдом пречистые и живоначальные Троицы выпатцкой монастырь золотые сосуды потырь звезду три блюдца лжицу копиецо дал конюший и боярин Дмитрей Иванович и сын его Владимир по своей душе и по своих родителей и ввечны благ». Второй потир (табл. I, с левой стороны) серебряный со звездицей и лжицей 1603 года – подарок окольничего Ивана Ивановича Годунова: потир украшен витым орнаментом и чеканным изображением деисиса. Третий потир серебряный отличной ажурной работы, с серебряным дискосом и звездицей в стиле второй половины XVII века. К этой же категории предметов следует отнести водосвятные чаши (табл. VII), из которых одна пожертвована Яковом Афанасьевичем Годуновым (во иноцех – Иосиф) в царствование Ивана Грозного; вторая 1594 года и третья начала XVII в. – подарок Д. И. Годунова. Два панихидных блюда, из которых одно пожертвовано тем же Д. И. Годуновым, другое Иваном Ивановичем Годуновым (табл. VIII). Представляют интерес также: серебряная ладанница (табл. IX, между двумя ковшами) с 13-ю бюстовыми изображениями светского характера, исполненная в стиле возрождения, по-видимому, западным художником и, вероятно, бывшая первоначально ларцом или солонкой; кропило, пожертвованное Иваном Андреевичем Голицыным, западной работы, переделанное, кажется, из подсвечника; другое кропило 1658 г. (табл. VII) с черневой надписью: «лета 7166 году августа в 6-й день построено сие кропило в дом живоначальныя Троицы в Ипацкий монастырь при архиморите Тихоне сбратиею из ризницы; серебряные ковши, из которых один – царя Михаила Фёдоровича – прислан Императором Николаем I из Моск. Оружейной палаты (табл. IX, с левой стороны), а другой Императрицы Екатерины II (табл. IX, с правой стороны); фонарь (табл. X) сделанный из железа и слюды в форме шатровой церкви – один из лучших образцов этого рода, уцелевших доселе, и выносной крест (табл. XI), украшенный басмой. По преданию, крест этот и фонарь принесены в Ипатьевский монастырь Московским посольством 1613 г. Посох, по преданию – царя Михаила Фёдоровича (табл. XII). Поставная свеча оригинальной формы: четырёхгранная, сделана из досок, украшенных свящ. изображениями (табл. IV).

2) Напрестольные серебряные кресты XVI – ХVII вв.: один из них, украшенный филигранью и жемчугом, положен в монастырь игуменом Вассианом при царе Иване Васильевиче и митрополите Макарие в 7071 году. Крест этот снабжен св. мощами, среди которых, между прочим, отмечен в надписи «ладон» неизвестного происхождения. Другой крест 7102 г. (1594) положен Д. И. Годуновым; в числе находящихся в нем мощей отмечены надписями «пена чермнаго моря,» «неопалимая купина», под которой нужно разуметь, вероятно, часть того несгораемого куста, в котором некогда явился Моисею Сам Бог; здесь же – часть того жезла, которым Моисей извел воду из камня в безводной пустыне. Третий серебряный крест, без обозначения года, но не ранее XVII в., заключает в себе, вместе с другими мощами, часть неопалимой купины и жезла Моисея, часть манатьи и посоха Александра Свирского, часть гроба св. Пафнутия Боровского, одеяло св. великомученика Пафнутия Боровского, персть Прокопия Устюжского, персть Ивана Юродивого и «песочик ерданский». Четвертый серебряный крест 195 (1687) года; – пятый того же года крест с ладаном чудотворца Сергия и каплей крови Спасителя.

3) Собрание икон представляет значительное разнообразие как в отношении техники, так и иконографического содержания их. Здесь встречается и резьба на кости, камне, аспиде и дереве, и иконопись лучших мастеров XVI – ХVII столетий, и чеканная и филигранная работа. Отметим некоторые из этих памятников. ²³

а) Складень резной; на одной половинке его изображена Св. Троица, Авраам и Сарра под дубом мамврийским; это одна из самых древних форм изображения Троицы, восходящая своим началом к древнейшему периоду византийских мозаик и миниатюры. По серебряным полям этого изображения начеканена надпись: «о тебе радуется обрадованная вся тварь, архангельский собор и человеческий (род)». Надпись эта, очевидно не имеет тесного отношения к изображению Св. Троицы и относится к сюжету «О тебе радуется», помещенному на другой половинке складня. Перестановка сделана, без сомнения, одним из реставраторов складня. Другая половинка складня имеет кругом надпись: «днесь спасению нашему начаток и вечней тайне явление»; между тем изображен здесь, как сказано, сюжет «О тебе радуется». Изображение это в своем содержании воспроизводит текст упомянутой церковной песни.

б) Другой складень также из черной кости с серебряными полями, украшенными золотой сканью заключает в себе изображение Богоматери с Младенцем Иисусом, обрамленное кругом, положенным на восьмиугольный нимб, в углах которого помещены символы четырех евангелистов, Св. Дух в виде голубя и несколько символических знаков (рука, ковчег, лампада), под которыми является Богоматерь в церковных песнопениях; между углами звезды помещены изображения херувимов. ²⁴ На другой половинке складня находится несколько групп изображений, редких по своим формам и их комбинации: в верхней части представлен образ Богоматери, перед которым стоит пророк со свитком в левой руке, в мантии и головной повязке, довольно обычной в иконографии ветхозаветных пророков; слева над палатами – изображение Спасителя (?), благословляющего пророка. Ниже – престол, на котором восседает Спаситель со свитком; подле него – женщина в мантии с обнаженными плечами и народ. Еще ниже – заклание тельца, как оно обыкновенно представляется на изображениях Св. Троицы под дубом мамврийским. Комбинация иконографических групп здесь необычайна; но объяснив в указанном смысле отдельные группы, мы полагаем возможным дать следующее объяснение целому образу: верхняя часть выражает идею ветхозаветного пророчества о рождении Спасителя, Премудрости Слова Божия, и если допустить, по аналогии с подобными же изображениями, что образы Богоматери и пророка означают купину Моисееву, то нужно будет признать, что здесь выражена также к мысли о приснодевстве Богоматери. В средине эта предсказанная в ветхом завете Премудрость является в виде двенадцатилетнего Иисуса Христа, поучающего народ в храме иерусалимском; для яснейшего выражения идеи о Софии Премудрости художник поместил рядом с Спасителем женщину, как олицетворение Софии в античном образе, принятое в христианской иконографии. Внизу изображены плоды премудрости «закаляющей жертвенных животных и уготовляющей трапезу для ищущих премудрости». ²⁵ Итак, целое представляет Премудрость Божию в трех различных моментах. Подобные композиции встречаются и в древнерусской иконописи.

в) Третий складень костяной составляет, как видно из надписи, вклад по Иване, убиенном царевиче.

г) Складень деревянный с изображениями Пресв. Богородицы и святителя Николая чудотворца, украшенный по полям серебряной басмой и серебряными с финифтью венчиками; заключает в себе: мощи св. царя Константина и Иоанна Перского, кровь Христову и песок гроба Господня. Из икон, писанных на дереве, отметим: икону Фёдоровской Богоматери (табл. XIII), по преданию, ту самую, которой был благословлен царь Михаил Фёдорович при избрании на царство. Икона св. Александра Невского, представленного в монашеском одеянии со свитком, образ Св. Троицы с изображениями на полях – князя Всеволода и княгини Ольги, две иконы Владимирской Богоматери, (табл. XIV): украшенный филигранью панагиар с изображениями снаружи свв. Ипатия и апостола Филиппа, образ мученицы Агриппины – вклад Годуновых. Сверх того, здесь более 20-ти древних икон, пожертвованных Годуновыми, пять икон, пожертвованных царем Алексеем Михайловичем, икона Мати Молебница, образ Иоанна новгородского чудотворца, иконы Умиления и Казанской Богоматери и проч.

4) Памятники древнего шитья в Ипатьевской ризнице многочисленны и разнообразны. Здесь находятся два воздуха, шитые золотом и серебром по червчатой камке и украшенные жемчугом. ²⁶ В центре того и другого представлен Агнец Божий, закланный за грехи всего мира; около Него по два ангела с рипидами, представленные в положении лиц служащих; сверху нисходит на Агнца Св. Дух от Бога Отца. По углам херувимы и серафимы. Цельное изображение представляет жертву Спасителя под формами литургическими. Вокруг воздухов расположены соответствующие надписи, вышитые серебром и жемчугом; на первом написано: «се агнец Божий вземляй грехи всего мира». «Приимите и ядите сие есть тело мое еже за вы ломимое во оставление грехов». Надпись на полях второго покровца: «даст святым своим ученикам и апостолам рек приимите и ядите се есть тело мое еже за вы и ломимое во оставление грехов». Сверх того на этом последнем покровце вышита еще другая надпись, объясняющая его происхождение: «Божиею милостию при благоверном Государе царе и великом князе Борисе Фёдоровиче в(с)ея ру(си) самодержце и при его благоверной царице и велико(й) княгине Марье и при их благородных чадах при благоверном царевиче Фёдоре и при благоверной царевне Ксении сделал сей сударь конюший боярин Дмитрей Иванович Годунов вдом живоначальной Троице ипацкаго монастыря по своей душе и по своих родителей вечных ради благ лета 7107-го (1599)». Над ангелами и звездицей вышито: «се агнец Божий вземляй грехи мира». Достойны внимания также: шитая пелена, в средине которой представлена Св. Троица (табл. XV), а по краям 16 изображений, содержание которых определяется следующими надписями:

а) сотвори 10 (?) чинов ангельских,

б) сотвори небо и землю и воду,

в) свержение сатанино с небес,

г) созда Господь Адама от земли к дуну на лице его душу живу,

д) изгнание Адама и Евы из рая за преступление,

е) Ной собирает животных в ковчег двое двое,

ж) явися Св. Троица Аврааму под дубом маврийским,

з) умовение ног Св. Троицы,

н) уготова Авраам Св. Троице трапезу,

и) искушает Господь Авраама о сыне его,

к) иде Св. Троица к Содому и Гоморру погубити,

л) кланяшеся Авраам Господу вопрошаше о праведницех,

м) изведе Господь из Содоми Лота и дщери его,

н) погуби Господь Содом и Гоморр, жена Лотова столп бысть,

о) Иаков виде лествицу и ангелы Божии,

п) Моисей виде купину огнем палиму.

Шитая плащаница с изображением в середине положения во гроб Спасителя; она положена в монастырь Годуновыми, и потому на полях её представлены святые, тезоименитые Годуновых: ²⁷ Агиос Николай, Иоанн Богослов, ап. Петр, арх. Михаил, ап. Павел, Андрей, митр. Алексей, Иоанн лествичник, Димитрий великомученик, Василий, Парасковия Пятница, Феодор Тирон, Глеб, Борис, Стефанида, Евфимия, Ксения, Агриппина, Екатерина, Пятница (!), Феодор Стратилат, св. Иван, Симеон, Георгий и Сергий; также деисис и ангел. Находящаяся вокруг надпись «со святыми упокой» и т. д. указывает на то, что это был надгробный покров. Воздух большой или сударь (табл. XVI) с изображением И. Христа, лежащего во гробе, а вверху херувим и два ангела парящие с рипидами в руках. Вокруг шитая серебром надпись: «во гробе плотски» и т. д. до конца. Внизу запись об изготовлении сударя: «Божиею милостию при благоверном Государе, царе и великом князе Борисе Фёдоровиче всея русии самодержце и при его благоверной царице великой княгине Марье и при их благородных чадах, при благоверном царевиче Феодоре и при благоверной царевне Ксение сделал сии сударь конюший боярин Дмитрий Иванович Годунов в дом Живоначальной Троице Ипацкого монастыря по своей душе и по своих родителей вечных ради благ. Лета стωгоз҂(7100 = 1592).

Плащаница с изображением положения во гроб И. Христа (табл. XVII). Вокруг вышиты Церковные песни: «аще и во гроб»... «во гробе плотски»... «яко живоносец».

С трех сторон – запись о том, что плащаница сооружена «лета 7112» (1604) конюшим боярином Д. И. Годуновым «за свое здравие и за жену свою Матрену». Работа превосходная. Два воздуха или сударя – шитые золотом, серебром и жемчугом по червчатой камке. На прилагаемом воздухе (табл. XVIII) в середине вышито изображение Знамения Богоматери с херувимами; вокруг «пийте от нея вси»... На фоне вокруг знамения Богоматери надпись: «Божиею милостию при благоверном Государе царе и великом князе Борисе Фёдоровиче всея руси самодержце и при его благоверной царице и великой княгине Марье и при их благородных чадах при благоверном царевиче Фёдоре и при благоверной царевне Ксении сделал сей сударь конюший боярин Дмитрей Иванович Годунов в дом живоначальной Троице Ипацкаго монастыря по своей душе и по своих родителей вечных ради благ лета 7107 года (1599)». Сохранились надгробные покровы Годуновых (Алексея Никитича 1645 г. и Федора Ивановича Годунова 1592 г.), несколько (7) фелоней с роскошными бархатными оплечьями и сверх того несколько одних оплечий фелоней (табл. XIX). Одна из этих фелоней (снимок вверху XIX табл.) украшена серебряными дробницами и вложена в монастырь в 1645 г. по Алексее Никитиче Годунове женой его Аксиньей Ивановной; другие также относятся к 1-й половине XVII в. Две епитрахили (табл. XXI), украшенные серебряными дробницами и подаренные Годуновыми в 1587 г.; митра древней формы XVII в., украшенная дробницами и жемчугом и опушенная горностаем (табл. XX). Митра эта дана была в 1601 г. патриархом Адрианом, по повелению Государей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича Тарасию – архимандриту Новозаозёрского монастыря (близ Галича). Много и других предметов дорогого шитья в Ипатьевской ризнице.

5) Лицевые рукописи Ипатьевского собрания относятся к XVI – XVII в. и представляют собою евангелия и псалтири. Лучшее и древнейшее из лицевых евангелий писано не позднее 1603 года и составляет вклад окольничего Ивана Ивановича Годунова, как это видно из надписи на серебряном окладе его, находящемся теперь на другом печатном евангелии 1682 года. ²⁸ Состав этого евангелия следующий: надписание, в котором излагаются сведения о четверичном числе евангелий; сказание о годовом порядке евангельских чтений; оглавление евангелий от Матфея, и Феофилакта архиепископа Болгарского предисловие к евангелию Матфея; текст четырех евангелий; праздничные евангелия от сентября; сказание о дневных и воскресных евангелиях всего года; последование часов св. великого пятка и различные евангелия на дни бесплотных сил, мучеников, иерархов, преподобных и проч.; также на частные случаи. Рукопись эта писана превосходным полууставом в десть и украшена роскошными голубыми раззолоченными заставками перед каждым из четырех евангелистов и многочисленными миниатюрами. Обычные в евангелиях изображения четырех евангелистов представляют здесь некоторые отличия в усвоенных евангелистам символах: св. Матфею усвоен ангел с книгой в руках, св. Марку – орел с книгой, св. Луке – телец с крыльями и книгой; св. Иоанну, который диктует Прохору, лев с крыльями и книгой, в которой написано: «в начале бе слово и слово бе к Богу и Бог бе слово, сей бе искони к Богу». Отличие это, впрочем, не есть оригинальная черта нашего евангелия и повторяется нередко в других памятниках. Высокую важность имеют миниатюры рассматриваемого евангелия, сопровождающий евангельский текст. Применительно к тексту св. Матфея, первая миниатюра его представляет родословное древо, иллюстрирующее книгу родства И. Христа, сына Давидова, сына Авраамова. Внизу картины среди двух гор с двумя городами сидит старец Авраам; от него идут вверх ряды медальонных изображений Исаака, Иакова, Иуды и проч., перевитых одной непрерывной ветвью плюща. Целый ряд поколений, расположенных в хронологическом порядке, замыкается вверху Богоматерью, «из нея же родися Иисус глаголемый Христос». Для того, чтобы ясней определить значение Богоматери в этом ряду, миниатюрист поместил в её чреве изображение Младенца Иисуса во весь рост, подобно тому, как ото изредка встречается на иконах благовещения. В самом верху картины миниатюрист изобразил Рождество Христово, со всеми подробностями, сопровождавшими это событие; в ярких красках представлены здесь: явление ангела пастырям, шествие волхвов и поклонение их родившемуся Спасителю, явление ангела волхвам, гнев Ирода, обманутого волхвами, избиение младенцев и бегство в Египет, причем наряду с идущей Богоматерью и Иосифом, несущим Спасителя на плечах, введена апокрифическая подробность в лице Симона, ведущего осла. Такова иллюстрация св. Матфея. Иначе поступает миниатюрист в отношении евангелия Марка: здесь он выбирает события из начала, середины и конца евангелия и изображает: проповедь Предтечи, крещение Спасителя, искушение Его в пустыне и призвание первых Апостолов, чудо умножения хлебов, Преображение, вход в Иерусалим, вечерю в доме Симона, тайную вечерю, ходатайство Иосифа аримафейского о погребении тела Спасителя, снятие Спасителя с креста и положение его во гроб. В евангелии Луки миниатюрист представляет явление ангела Захарии с вестью о рождении Предтечи, Благовещение (с рукоделием), Обрезание и Сретение; здесь ему пришлось отметить еще раз родословие И. Христа, согласно со сказанием об этом предмете в III главе св. Луки. В евангелии Иоанна лист миниатюр заключает в себе след. изображения: ²⁹ вверху Отечество, т. е. изображение Св. Троицы, Отца, сидящего в образе старца на высоком престоле и окружённого херувимами н серафимами, Сына в недрах Отца и Св. Духа в недрах Сына. Рядом с этой миниатюрой художник изобразил брак в Кане галилейской и изгнание из храма торгующих, ниже – беседу с Никодимом, беседу с Самарянкой и исцеление расслабленного, еще ниже – явление И. Христа ученикам на море тивериадском во время бури, исцеление слепого и воскрешение Лазаря; все это такие события, которые доказывают Божество Спасителя. За евангелием Иоанна следует ряд миниатюр, стоящих в связи с отдельными евангельскими чтениями: раздаяние Апостолам тела и крови Христовой раздельно в двух особых миниатюрах, вечеря в доме Симона, умовение ног, распитие Спасителя, испрошение Иосифом и Никодимом тела Иисусова у Пилата, снятие Спасителя с креста, положение Его во гроб, воскресение в виде сошествия в ад и вознесение на небо. Все отмеченные миниатюры весьма удовлетворительны со стороны художественной; миниатюрист обнаруживает уже наклонность живописи в смысле академическом. Другое евангелие 1605 года – вклад Д. И. Годунова, как это видно из надписи, начеканенной на задней серебряной доске оклада. На лицевой стороне его – серебряный оклад с изображениями (на дробницах) святых тезоименитых Годуновым. Миниатюры его расположены на полях рукописи и изображают многие евангельские события: ев. Матфея находится 38 миниатюр, Марка 10, Луки 36, Иоанна 16. Со стороны иконографической они не представляют каких-либо оригинальных особенностей; единственное здесь, довольно редко повторяющееся в других русских памятниках, изображение, это Добрый пастырь с овечкой на плечах, помещенный в виде иллюстрации к евангельской притче о заблудшей овце. С художественной стороны миниатюры эти небезукоризненны; все лики святых сделаны чернилами, контуры и драпировка не отличаются правильностью и тщательностью, но краски чрезвычайно свежи и ярки. Третье Евангелие печатное 1681 года с миниатюрами на полях, сделанными от руки; две миниатюры замечательны по своей оригинальности: иллюстрируя слова евангелия Матфея «видиши сучец во оце брата твоего, бревна же, еже есть во оце твоем, не чуеши» (Матф. VII, 3), миниатюрист представил двух лиц, стоящих друг против друга и изобразил в глазах их – у одного сучок, у другого целое бревно (табл. XXII). Буквализм этого рода нередко встречается в наших миниатюрах XVI – ХVI вв., особенно в лицевых Псалтирях и сборниках; в частности, и отмеченный сюжет повторяется как в миниатюрах греческих, так и в русских и западных; для примера молено указать на лицевой сборник музея общества любителей древней письменности № XXXIX, печатное издание Ифики 1712 г., с западными гравюрами, где названный сюжет объясняет главу об осуждении, библию Пискатора (изд. 1674 г., л. 327). В другом месте, представляя явление воскресшего И. Христа ученикам, шедшим в Эммаус, наш художник изобразил И. X. в обыкновенной шапке! Это неслыханное дело в византийской и русской иконографии; оно находит своё объяснение в образцах западной гравюры. В библии Пискатора сцена эта отличается той же тривиальностью, как и в нашем евангелии. Русский художник, как в этом, так и во многих других случаях, подражал западному образцу. Сверх отмеченных евангелий заслуживают также внимания еще три рукописные евангелия: одно 1561 – 1564 г., другое 1588 г. и третье без определенной даты, но не позднее XVI в.; во всех их находятся изображения евангелистов; a в первом из них, принадлежавшем Адриану Михайлову из Сергиева монастыря, символами первых трех евангелистов служат фигуры ангелов в восьмиугольных нимбах, олицетворяющие собой Софию Премудрость Божию.

Сохранились в Ипатьевской ризнице, три лицевые псалтири. Лучшая из них дар Д. И. Годунова

1591 г. заключает в себе 570 миниатюр. Списателем её был некто Софроний: это, вероятно, один из придворных специалистов писцов, приобретший громадный навык в деле списывания книг. Здесь можно отметить любопытный факт: от конца XVI -го века и первой половины XVII в. дошло до нас много рукописей, в том числе знаменитая царственная летопись, писанных в одном и том же формате, одним и тем же уставным шрифтом, с многочисленными миниатюрами. Все эти рукописи идут из Москвы, в частности из придворной школы писцов; оттуда же и Ипатьевская псалтирь. Миниатюры её со стороны стиля сходны с другими миниатюрами той же школы: композиции хороши, палаты удовлетворительны, но типы не выдержаны, лица написаны чернилами, черты угловаты и не закончены. Иконографическое содержание миниатюр весьма разнообразно; но в общем они дают не буквальное повторение псалтырного текста, а его «толкование», в котором выражается книжное знание или наука экзегетическая того времени: отсюда в миниатюрах встречаются часто изображения на темы Нового завета – евангелия, истории церкви (святители вселенской церкви, преподобные); изобилие образов и сравнений, взятых из внешней природы, из физиологов и бестиариев (об олене, орле, аспиде), притчи (о суете человеческой жизни) и олицетворения (земля и море в виде женщины, Иордан в виде старца, ветер в виде юноши с трубой). Прилагаемые снимки дают наглядное представление о характере миниатюр этой псалтыри: на табл. XXIII мы видим иллюстрацию слов LVII псалма – «ярость их по подобию змиину, яко аспида глуха и затыкающего уши свои, иже не услышит гласа обавающих»: миниатюрист пользуется здесь легендарными сведениями, заимствованными из древних бестиариев. Аспид, по убеждениям древних, выраженному и в приведенных словах псалма, имеет привычку затыкать свои уши, чтобы не слышать трубного гласа, которого не любит и при помощи которого, однако же, охотники ловят его. Составитель «толка» к нашей псалтири выражает эту мысль в особой подписи под изображением: «аспида бо егда услышит обаянника, едино ухо положить на землю, а другое затыкнет хоботом, да не услышит зовущего. Такожде и жидове учащу Спасу не внимаху зависти ради». Таким образом сказание это прямо обличает упорство евреев, не внимавших, по зависти, проповеди И. Христа, а потому в миниатюре представлен с одной стороны змееобразный крылатый аспид, затыкающий ухо и перед ним обаяннник с трубой, а с другой стороны 12-ти летний И. Христос, поучающий народ в храме Иерусалимском. Тут же «толк»: «Слово к жидам речено: убо правду ли глаголете оклеветающе Христа князи жидовский яко судии людския. Почто не глаголете истины; но судьбы развращены на Христа и на Бога истиннаго». Такое же значение усвояется аспиду и в русских физиологах: «есть же змий глаголемый аспид глухий затыкая уши свои, яже не слышит гласа обавающих, обаваем есть от премудра, еже есть от Христа Бога. Той убо аспид нам страшлив есть; есть же убо аспид глухий, змия велик и крылат, нос имать птичий и два хобота; а в коей земли вселится, ту землю учинить пусту; живет же в горах каменных и не любит трубнаго гласа. Сего ради пришедше обаянницы обаянию ископавше ямы и сядут в них с трубами и покрываются дном железным и замазывают синклитом и ставят у себе углие горящее и разжигают клещи; и егда вострубят, тогда он засвищет, яко и горе потрястися, и, прилетев к яме, ухо свое положит на землю, а другое заткнет хоботом и нашедши диру начнеть битися, обаянницы же ухвативше его клещами горящими и держать крепце; от ярости же ея сокрушаются клещи не едины, но двои или трои и тако сожжена умирает. А видом она пестра всяким цветом, а на земли не садится, но токмо на камени. Сему аспиду уподобистеся вы окаяннии жидове, от зависти не терпяще душеспасительнаго Христова поучения слышати заткосте уши свои. ³⁰ Миниатюра псалма LXXXVII (табл. XXIV) истолковывает содержание этого псалма в смысле униженного состояния И. Христа во время его крестных страданий, применительно к Ев. Луки IX, 58: «лиси язвины имут и птицы небесныя гнезда; Сын же человеческий не имать где главу подклонити». Миниатюрист изображает И. Христа, среди горного ландшафта, молящимся Богу Отцу; тут же лисица в своей норе и птица в гнезде. «Толк» повторяет буквально приведенное место из Ев. Луки. Из того же физиолога миниатюрист заимствует сказание об орле в иллюстрации слов CII псалма (табл. XXV) «обновится яко орла юность твоя». Легенда физиологов гласить, что орел через известные периоды времени погружается в воду, сбрасывает здесь свою дряхлость и после этого становится снова молодым. «Толк» вверху миниатюры повторяет основные черты легенды с добавлением ей христианского смысла: «орел на пятисотое лето обновляется, жгом сердцем, и помирая во источницы водном и паки унъ (юнъ) бывает. Паки человек раздирается (?) огнем Духа Святаго». В соответствии с этим сказанием, в миниатюре представлен в облаках старый орел; а внизу – скала с источником, в котором ныряет (обновляется) тот же орел. Символическое толкование легенды выражено в изображении церковного обновления человека: Святитель «учит языки» и сообщает им животворящие дары Св. Духа. Миниатюра к псалму CXLIV (табл. XXVI) истолковывает слова этого псалма «Очи всех на тя уповают и ты даеши им пищу во благовремении»... в смысле евхаристическом: изображен престол с киворием. Возле престола стоит верховный Первосвященник И. Христос и преподает евхаристию (сосуд в виде кубышки) подходящим к нему Апостолам: обычная древнейшая форма представления Евхаристии.

Редакция миниатюр этой псалтири представляет характер своеобразный, и других экземпляров псалтырных кодексов с миниатюрами этой редакции мы не знаем.

Другая псалтирь 1594 г. пожертвована тем же Д. И. Годуновым. Писана тем же красивым уставом царских писцов, как и первая псалтирь; миниатюры писаны царскими миниатюристами; они на полях рукописи; по своему содержанию большая часть их относится к Новому завету и представляет наглядное истолкование псалтырного текста; с этой стороны она представляет не мало параллелей с псалтирью 1591 года; но композиции её гораздо проще и содержание не столь разнообразно. Не редки здесь также олицетворения предметов и явлений природы, любопытные аллегории и сравнения, заимствованные из физиологов. При 1-м псалме представлен «совет нечестивых» иудеев, измышляющих козни против И. Христа (табл. XXVII): они сидят на «седалищах» с книгой закона и жестикулируют. В стороне стоит И. Христос и обращается с благословляющим жестом к дарю Давиду. А Давид, по мысли миниатюриста – это тот «блажен муж», который не приобщается к совету нечестивых; он стоит опершись на плодоносное дерево «насажденное при исходящах вод, еже плод свой даст во время свое и лист его не отпадет». Любопытно отметить здесь, что в псалтири 1591г., вместо Давида, в соответствующей миниатюре является Иосиф Аримафейский, очевидно, миниатюристы руководятся разными изводами псалтырных толкований. Следующая миниатюра (табл. XXVIII), представляет иллюстрацию к словам псалма XLI, 2 – 3: «имже образом желает елень на источники водныя: сице желает душа моя к Тебе Боже; возжада душа моя к Богу крепкому живому». Источник воды в миниатюре олицетворен в образе женщины, изрыгающей воду, обычная форма олицетворения. К воде приближается жаждущий олень – символ христианина, жаждущего воды живой, очень древний и распространенный. В одном из физиологов читаем: «есть убо зверь, глаголемый елень... о нем же Давид глаголет в XLI псалме... И сей убо елень вещь сицеву имеет: глаголет же убо жития его 50 лет; и егда состареется в та лета и взыдет на горы каменныя и ищет змия ядовитаго и егда убо обрящет и снесть и в то время возжадает пити воды и бежит к источнику и пьет и паки живет другую 50 лет, а егда же вскоре не обрящет воды, тогда умрет». ³¹ Миниатюра при псалме LXV (табл. XXIX), передает истолкование слов: «проидохом сквозь огнь и воду и извел еси ны в покой; вниду в дом твой со всесожжением; воздам тебе молитвы моя (ст. 12–13)» – довольно сложная композиция миниатюры представляет сцены мучения 40 мучеников и амморейских: обнаженные мученики стоят на льду озера возле города; один из них по малодушию удаляется в город и его заменяет страж-мученик; вверху И. Христос и мученические венцы, ниже – река: женщина положила своего сына юношу, едва дышащего мученика, на колесницу, на которой везут других умерших на сожжение, внизу лик священников совершает моление возле реки, где брошены были кости мучеников. На миниатюре (табл. XXX) к словам псалма ХС «уловят на душу праведничу и кровь неповинную осудят» (ст. 21) изображено сокрытие Иоанна Предтечи вместе с Праведной Елизаветой в горной пещере: их преследует воин с копьем, рядом сцена избиения младенцев с Рахилью, защищающей чадо свое. Вообще псалтырные иллюстрации этой редакции дают значительный не только художественно-исторический материал, но и этнографический; здесь нередко встречаются представители разных, уже исчезнувших народов и племен, иногда в характерных костюмах.

С этой стороны особенный интерес имеет древнейший представитель этой редакции – псалтирь 1397 г., в музее Общества любителей древней письменности, доселе не обследованная. За ней идут псалтири – Угличская 1485 г. и Годуновская конца XVI и начала XVII в. в монастырях Троице-Сергиевом (Моск. Д. Акад.), Ипатьевском, Калязинском и Чудовом, в библиотеках – СПб. Д. Академии (Кирилло-белозер. мон.), в Моск. Архангельском соборе, в Казанской Дух. Академии (Солов. мон.), в собрании г. Успенского и другие.

Третья лицевая псалтирь XVI века, написана хорошим уставом. Миниатюры её очень однообразны и сухи: чаще всего они изображают царя Давида, молящегося перед образом Спасителя и лишь некоторые из миниатюр, стоящих вне текста псалтири, представляют выдающийся интерес. На одной из них (табл. XXXI) идиллическая сцена: Давид в образе молодого пастуха, среди гористого ландшафта, одетый в длинную тунику и плащ, сидит на камне и играет на гуслях. Возле него на деревьях сидят птицы, а перед ним стадо: все слушают внимательно его игру. Сцена эта ведет свое начало от глубокой древности: она, если не по стилю, то по замыслу напоминает то направление в искусстве, под которым сложились иллюстрации известной парижской псалтири X в.: эхо отдаленной старины проглядывает здесь не только в идиллической простоте и натуралистическом трактовании сюжета, но и в ансамбле сцены в характере орфической поэзии. Внизу два раза представлен Давид, наказывающий льва. Надпись вверху по своему топну не соответствует простоте сцены: «и явися Господь Давиду в трех лицех взлюбляя его на царство себе; он же виде и паде ниц». В другой миниатюре (табл. ХXXII), изображены палаты с мотивами церковной архитектуры, с тремя маковицами. Среди них на возвышенном троне с подножием восседает царь Давид в короне и далматике, с раскрытой книгой-псалтырью в руке; возле него серафим и семь групп музыкантов; каждой группе усвоен особый музыкальный инструмент – гусли, трубы, кимвалы бряцающие в роде металлических тарелок, скрипки в роде гитар и смычковые в роде виолончелей. Эго 7 ликов: лик Давидов, Кореев, Евфамов и др. Вся сцена скомпонована довольно хорошо.