Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы ³⁶

Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бозе Спасе моем: яко призре на смирение рабы Своея (Лк. 1:46–48).

Сии слова были ответным чувствием Девы Марии, когда св. Елисавета назвала Ее Материю Господа (Лк. 1:43).

Празднуя день, в который Дева Мария сделалась Материю Божиею, мы не найдем, братия, для своего размышления предмета, поучительнее и ближе для нас, как смирение Богоматери: яко призре на смирение рабы Своея.

Видно ли смирение сие в истории настоящего события? Очень. Когда Ангел предстал Ей и сказал: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою: благословенна Ты в женах (Лк. 1:28): то не восхитилась Она, услышав столь лестное приветствие, а смутилась (Лк. 1:29). Что это, как не черта смирения? Опять, когда Ангел представлял Ей величие и славу будущего Сына: ceй будет велий, и сын Вышняго наречется: и даст Ему Господь Бог престол Давида отца Его, и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца (Лк. 1:32–33): то не занялась Она сею великою похвалою Ангела, но пришла в недоумение о возможности предсказанного зачатия в Ней Сына: како будет сие, идеже мужа не знаю, сказала Ангелу (Лк. 1:34). Что и это, как не черта смирения?

Но довольно сего, чтобы видеть в чтенном ныне Евангелии смирение Девы Марии. Приступим к размышлению о сем предмете.

Наставник смирения есть один и тот же, который учит и кротости, Господь Иисус Христос: научитеся от Мене, говорит Он в Евангелии, яко кроток есть и смирен сердцем (Мф. 11:29). Смирение и кротость суть два наши спутника на пути к Царствию Божию, столь похожие один на другого, что многие ошибаются, называя одного именем другого, и столь неразлучные между собою, что, где один, там и другой; но тем не менее для нас необходимые: ибо вступающие в путь спасения без смирения и кротости, скоро сбиваются с пути и погибают от гордости и самолюбия.

Как кротость приобретается в училище креста Господня, так и смирение приобретается там же. От Адама мы наследовали гордость, а у Христа должны учиться смирению. В чем поставляет Он смирение и какие опыты предлагает к изучению? Смирение, по учению Иисуса Христа, состоит в сознании своего бессилия и немощи, в чувствовании своей греховности, в уничижении себя пред Богом и пред людьми. И вся Его собственная земная жизнь есть не что иное, как полная наука о глубочайшем уничижении; и все дела Его суть не что другое, как совершеннейшие образцы высочайшего смирения. Так, – соделаться человеком Богу, принять на себя образ раба Владыке всей твари, нуждаться в пище и питии, тому, у Кого все блага в деснице, страдать и умереть тому, Кто есть источник жизни, – не есть ли это глубочайшее уничижение? Жить посреди грешников Святых Святейшему, обращаться с ними, как с своими друзьями и братьями, Царю Царствующих и Господу Господствующих, умывать ноги ученикам Божественному Учителю, принимать поношение, терпеть заушения тому, Который есть сияние славы Отчей (Евр. 1:3): не есть ли это высочайшее смирение? Но что я говорю? Иисус Христос есть весь смирение, от колыбели до гроба, в яслях и на кресте. Научимся же, братия, ходить по примеру Иисуса Христа пред Богом и пред людьми в живом сознании своего недостоинства и в полном забвении своей чести, своих выгод и своих удовольствий; научимся не тщеславиться и не превозноситься своею мудростию, если ею обладаем, своею красотою, если ею украшены, своим богатством, если им обилуем, и даже самым благочестием, если его любим, короче: научимся быть смиренными.

В самом деле, как не быть нам смиренными, когда нет у нас ничего, чем бы могли мы похвалиться, как собственностию? Блистательные способности ума? – они не наши. Высокие чувства души? – они не наши. Телесные силы, крепость, красота? – и это не наше; всяко даяние и всяк дар, говорит Апостол Иаков, нисходит свыше от Отца светов (Иак. 1:17). Он раздает таланты, одному пять, другому два, третьему один, каждому по его силе (Мф. 25:15). И при том, можем ли удержать при себе навсегда дары Божии и располагать ими, как хотим? Силы упадают, способности тупеют, красота увядает, – и это все противу нашей воли. Похвалимся ли своими познаниями, своими достоинствами, своими сокровищами? Мудрость мира сего есть буйство у Бога, говорит Апостол (1Кор. 3:19); честь и слава ныне приходит, завтра уходит; богатство подвержено огню и моли. Чего не было у Соломона? И мудрость, и богатство, и могущество, и слава, – все, что только может составлять величие человека на земле, все было у него; однако ж он признается, что все это не более, как одна суета. Что еще? похвалимся ли своими добродетелями? Ах! Если они не проистекают из духа смирения, то суть ничто иное, как блестящие пороки. Фарисей, упоминаемый в Евангелии, насчитывал у себя много добрых дел, – и что же? не получил оправдания, а понес осуждение, и самая молитва обратилась ему во грех.

Как не быть смиренными, когда и самый мир отдает должную справедливость смирению? Возьмем, например, двух славных и именитых богачей: один из них исполнен христианского смирения, а другой сатанинского высокомерия. Кто из них скорее приобретает нашу любовь и уважение, доверие и искренность? Бесспорно, смиренный. Представим двух нищих: один просит милостыню с умилением, другой с надмением. Кому окажем помощь? Я думаю, смиренному.

Как не быть смиренными, когда смирение дает истинную цену всем совершенствам и добродетелям человека? Оно, истребив самолюбие, сообщает им чистоту и святость. Тогда человек все свои собственные способности и силы с глубочайшею признательностию восписует Отцу светов и отнюдь не превозносится ими, но как верный раб, получивший от Господа своего пять талантов, употребляет все усилия стяжать другие пять талантов. Но сии последние, стяжанные его трудом и усилием, не надмевают его, а еще более смиряют, подобно, как классы на ниве, чем более наполняются зерном, тем более приклоняются к земле. Если обладает мудростию, то сия мудрость по началу чиста, по действиям, мирна, кротка, послушлива, исполнена милосердия и плодов благих (Иак. 3:17). Если украшается добродетелями, то смиренными и кроткими, по заповеди Господней: да не ведает шуйца, что творит десница (Мф. 6:3). Приходя во храм, он, подобно мытарю, поставляет себя далеко от престола величествия Божия; но чрез сие-то самое приближается к Нему. Его смирение подобно недрам земли, в которой сокрывается более сокровищ, нежели на поверхности оной; подобно низкому долу, в котором произрастает больше злака, нежели на верху гор и холмов. Он не похвалится ни одною добродетелию, между тем как можно найти в нем многие.

Смирение не есть притворное уничижение себя пред высшими, употребляемое для достижения какой-либо корыстной цели, не есть насильственное состояние духа, сокращающее его свободную деятельность, не есть смиреннолукавствие, которое бывает хуже гордости. Смирение есть то достолюбезное чувство, по которому человек, каждаго творит честию больша себе (Флп. 2:3), поставляя себя ниже и хуже всех – первым из грешников. Оно есть всегдашняя готовность быть всем слугою и рабом, по заповеди Господней: иже аще хощет в вас вящший бьти, да будет вам слуга, и иже аще хощет быти старей, да будет вам раб (Мк. 10:43): сия добродетель тем любезнее, чем в высших и достойнейших является лицах. Человек, одаренный дарами природы, изобилующий земными благами, превознесенный и поставленный над многими в кругу общественном, но одушевляемый истинным христианским смирением во всех действиях относительно к ближним своим без различия звания и состояния, – не есть ли величественное и утешительное явление в христианском мире?

Трудно, скажут, может быть, некоторые, иметь отличные совершенства, и не сознавать их, украшаться высокими достоинствами – и не чувствовать их, сиять великими добродетелями и не услаждаться их изяществом? А как же Апостол Павел, быв избранным сосудом благодати, жилищем Христовым, почитал за величайшее удовольствие хвалиться своими немощами (1Кор. 12:2), и как он, быв удостоен еще на земле восхищения до третьего неба, почитал себя первым из грешников (1Тим. 1:13)? Что делал подобострастный нам человек, то можем делать и мы, если только не будем слушаться своего самолюбия.

Но довольно убеждений для тебя, смиренный христианин, к сохранению смирения. Шествуй постоянно и неуклонно за смиреннейшим Иисусом; и ты познаешь на самом деле всю силу и величие смирения, – познаешь и скажешь с Премудрым: действительно, утверждает Господь смиренные в славе (Притч. 29:23). Аминь.