Иерусалим

Иерусалим – сердце Палестины, центр политической и религиозной жизни иудейского народа. Вся «страна Израиля» была святою, ибо она только одна могла приносить Богу первые плоды, или же первородных, или «постоянные» хлебы предложения. Но окруженные стенами города этой земли были еще священнее, чем она сама. Ни один прокаженный не пропускался в них, а тело, вынесенное для погребения из города, не могло уже быть принесено обратно. Иерусалим же – «святой град» по преимуществу, ибо в нем находились великие святыни: гора со всеми священными зданиями, и храм – в священнейшем месте ее. А в этом священном месте было еще более страшное по своей святости место – именно Святое Святых, где некогда был Ковчег Завета со скрижалями заповедей Божиих и другими священными предметами, где пребывала Шехина видимо. Храм был венцом религиозной системы, славою и утешением Израиля: как растения к солнцу, так и сердца евреев влеклись к храму; в своих синагогах и молитвенных домах, рассеянных по всей земле, они во время каждой службы обращали свои взоры ко храму. Иерусалим и храм были предметом постоянной и пламенной любви евреев. На реках вавилонских, повесив на прибрежных вербах свои органы, евреи плакали, вспоминая о Сионе, и в слезах восклицали: «Если я забуду тебя, Иерусалим, – забудь меня десница моя» (Пс. 136, 5).

Со всех концов вселенной, где бы ни жили иудеи, всегда раздавался тот же вопль, который вырвался из груди изгнанников при источниках Иордана. «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому живому: когда прийду и явлюсь пред лице Божие! Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: где Бог твой? Вспоминая об этом, изливаю душу мою, потому что я ходил в многолюдстве, вступал с ними в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма» (Пс. 41, 1–4). Та же самая горячая любовь к Иерусалиму выражается и теперь в безумной надежде, высказываемой в Таргуме (на Песн. песн. VIII, 1), на то, что тела праведных иудеев, умерших на чужой стороне, проложат себе путь под землею к Масличной горе, и воскреснут из мертвых именно там. Иерусалим – град Божий, град Царя Великого, когда прешла сень законная, сделался «Материю Церквей» (воскр. стих. 8 гл.), прообразом Иерусалима небесного, «Церкви первородных, на небесех написанных» (Евр. 12, 22–23). Здесь совершилась великая искупительная жертва за род человеческий: смерть, воскресение, вознесение на небеса Господа нашего Иисуса Христа и сошествие Св. Духа на Апостолов, которые, облеченные силою свыше, «изшедше проповедаша всюду, даже до последних земли» благовествование спасения нашего (Мрк. 16, 20. Деян. 1. 8).

Иерусалим в клинообразных надписях называется Ursalimm, в иероглифах Schalam, по-еврейски Ieruschalaim, арамейская форма Ieruschelem; у LXX-ти Ἰερουσαλήμ, в Вульгате Hierusalem.

Самые древние известия о Иерусалиме заключаются в письменах, найденных в 1887–8 г.г. в Телль-Амарне (в верхнем Египте) и содержащих в себе, между прочим, письма царя Иерусалима к фараону Аменофису III (ХIV-ΧV в. до Р. Хр.). Из последних видно, что Иерусалим с именем Ursalimm существовал за 1¹/₂ тысячи лет до Р. Хр., в ту отдаленную эпоху имел уже развитое государственное устройство и вместе с другими хананейскими городами и государствами находился под властью Египта. В Библии Иерусалим впервые упоминается под именем Салима, в котором во время Авраама был царем и священником Мельхиседек, встретивший Авраама в долине Царской после его победы над месопотамскими царями (Быт. 14, 17, 18)⁶. Собственно имя Иерусалим в первый раз встречается в книге Иисуса Навина: во главе царей ханаанских, соединившихся против Иисуса Навина, указывается Адониседек, царь Иерусалимский (I. Нав. 10, 1). Иерусалим был городом хананеев, частнее иевусеев:⁷ при Иисусе Навине и в период Судей обычным для города названием было «Иевус», «город иевусеев» (Суд. 19, 10. I Нав. 15, 8, 63, 18, 16. 28). И после победы I. Навина над Адониседеком и по разделении земли Ханаанской, когда Иерусалим был назначен в удел колену Вениаминову, он продолжал оставаться в руках иевусеев (I. Нав. 15, 63). Только Давид, победив иевусеев, овладел их крепостью Сионом и сделал Иерусалим своею столицею, назвал его «городом Давидовым» (2Цар. 5, 5–9, 1Пар. 11, 4–8), а вскоре перенес туда и ковчег завета (2Цар. 6, 1Пар. 13, 15–16). Укрепив и расширив Иерусалим, Давид хотел построить храм Иегове, но – по указанию Божию через пр. Нафана – должен был лишь приготовить необходимые для него материалы. Храм Иегове был воздвигнут на горе Мориа сыном и преемником Давида Соломоном. С этого момента Иерусалим становится «градом Божиим» (Пс. 45, 5. 86, 3), избранным Иеговою для своего обитания (Втор. 12, 5. Пс. 9, 12), «градом великого царя» Пс. 47, 3. Мф. 5, 35), «святым градом всеобщего спасения» (Иса. 52, 1. Дан. 9, 24. Мф. 4, 5. Апок. 11, 2. 21, 2). Филологически, первая часть имени Иерусалим производится или от jarasch, овладевать, обладать, или от jarah, полагать основание; вторая же часть во всяком случае сближается с словом schalom, мир. Следовательно, слово Иерусалим означает «обладание или жилище мира» или «основание мира»⁸.

Иерусалим лежит под 31º47' северной широты и 35º13'25» восточной долготы, почти в средине Палестины с востока на запад⁹ в 12 ч. пути от Средиземного моря (около 60 верст) и в 8 ч. к западу от Иордана. Он расположен в южной части горной возвышенности, отделяющейся от главного хребта иудейских гор. Это плоскогорье, состоящее из известковых пород и потому бедное водою, местами возвышается на 2500 ф. над уровнем моря: высшая точка Иерусалима – северо-восточный угол города. В Иерусалиме, как и во всей Палестине, различаются два сменяющие друг друга периода – дождливой и сухой: первый продолжается с конца октября до начала мая, второй – от мая до октября включительно. В течение дождливого периода на Иерусалим падает средним числом 52 дождливых дня, количество атмосферных осадков ­­ 30 дюймов. Климат умеряется близостью моря и горным характером местности: средняя температура летом не превосходит 17°, зимою 3°, Зимою бывают и морозы до –2° и выпадает снег, но быстро тает. Самый холодный месяц – февраль, самый жаркий – август. Самый длинный день – 14¹/₄ часов, самый короткий зимний – 9³/₄ часов.

Вся площадь, занятая Иерусалимом, по И. Флавию, состояла из четырех холмов: Сион, Акра, Мориа и Везефа. Теперь эти холмы слились; долины, разделявшие их в древнее время, были довольно глубоки, но теперь они засыпаны и застроены. С севера на юг Иерусалим перерезан оврагом, в древности ущельем Тиропеон, которое делит город на две половины: западную – на земле Сион и восточную – на высотах Акра, Мориа и Везефа. С трех сторон Иерусалим окружен долинами: Гионскою и Енномовой – на западе и юго-западе, Кедронскою – на востоке. На севере возвышается холм Скопос, на юге лежит гора Злого Совещания, поднимающаяся над долиною Енномовой. К западу от Иерусалима лежит горная возвышенность Гион, через которую пролегает дорога к Средиземному морю. С востока поднимается, за долиною Кедронской, гора Елеонская, или Масличная.

Гора Сион находилась у соединения горных ущелий -Тиропеона и долины Енномовой, к которой она спускалась на юго-западе. На вершине Сиона расположен был «град Давидов», который у I. Флавия называется «верхним городом». Первоначально собственно крепость носила имя Сион (2Цар. 5,6–10), но по мере расширения города название это переходило и на другие части города (Исп. 10, 12, 24, 23. 31, 4), нередко обозначая и весь Иерусалим (Пс. 75, 3). «Писание, – говорит блаж. Феодорит, – градом Давида именует Сион. Наименован так Верхний город, а ныне именуется и весь Иерусалим» (вопр. 6 на 3 Цар.). Северную границу «верхнего города» составляла стена Давида с Геннафскими воротами. Начатая Давидом, и довершенная Соломоном, эта древняя, т. н. «первая стена» направлялась вдоль западной стороны «верхнего города», затем шла к югу до места соединения долины Енномовой и Кедронской (близ Силоамского источника), поворачивала на восток, пока не достигала восточной стороны храма, откуда проходила по прямой линии до точки, из которой начиналась. Стена эта, особенно в северной ее части, постоянно укреплялась, так как северная сторона города, наиболее открытая и незащищенная ничем, кроме стен, всегда служила пунктом нападения всех врагов, от ассириян и халдеев – до арабов и турок.

Ирод В. построил три знаменитые крепости – Гиппика, Фасаила и Мариамны (во время Иисуса Христа они только что были отстроены). Эти крепости, величественно поднимавшиеся в виде башен над стеной, которая и сама высоко поднималась над гребнем высокого холма, были устроены из белого мрамора, причем камни были положены друг на друга с таким искусством, что щелей совсем почти не было видно¹⁰. «Каждая башня, говорит Иосиф Флавий, казалась как бы большой естественной скалой, вырезанной художником, подобно высеченным в скалах зданиям Едома». Теперь территорию «верхнего города» занимает армянский, юго-западный квартал Иерусалима; в него ведет улица, проходящая с вокзала через Яффские ворота; на юго-восток отсюда возвышается цитадель или замок Давида: одна из башней, почти совершенно массивная в своей нижней части, которая состоит из огромных камней, как полагают, тожественна с башней Фасаила или Гиппика. Вообще «верхний город» был аристократическою, но не торговою частью города. Если «нижний город» и пригород¹¹ были местом рынков, магазинов, цехов, то «верхний город» был местом дворцов. На восточном гребне Сиона стоял старый дворец Маккавеев: из его зал можно было смотреть на город и храм. От Маккавеев этот дворец перешел к Ироду: здесь находился Ирод Агриппа в ту страшную пасху, когда Пилат послал Иисуса на допрос к правителю Галилеи (Лук. 23. 6–7). К северу от дворца находилось большое открытое пространство, обнесенное высокою крытою колоннадой, известное под именем ксиста¹², где происходили народные гулянья. Близ ксиста поднимался чертог «царского совещания» и были расположены общественные архивы. На склоне холма находился дом первосвященника, с нижним этажом под главными помещениями и притвором впереди: здесь в ночь предания был ап. Петр «на дворе внизу» (Мрк. 14, 66). Теперь на месте дома Анны находится армянская церковь св. Ангелов; а вблизи нее – главная армянская церковь св. ап. Иакова Зеведеева (армянская патриархия), в западном корабле которой указывают темницу, в которой был убит апостол (Деян. 12, 2). Здесь находится большой сад, богатый великолепными деревьями, который простирается вдоль городской стены. Улица, ведущая на юг, приводит к Сионским воротам. Далее к западу от дворца первосвященника, ксиста и пр. поднимались террасообразно красивые здания верхнего города, а в самом северо-западном углу его возвышался новый дворец Ирода. Это был почти город и крепость, и большая часть северной половины горы Сион находилась внутри его похожих на ограду стен; последние в 45 ф. высотою, с тремя сильными башнями на фланге, составляли вторую линию защиты. „Самый дворец отличался неописуемым великолепием. Обширные комнаты, с украшенными искусною резьбою стенами и потолками, причем некоторые из них были украшены дорогими камнями, выставляли на показ восточный блеск пред тысячами гостей в известное время. Золото и серебро блестели со всех сторон. Вокруг этих роскошных помещений портики с изящными колоннами из дорогого камня были местом для широких, тенистых убежищ. Аллеи и сады расположены были вокруг дворца, вместе с колодцами и искусственными реками, окаймленными длинными, прекрасными аллеями, которые в течение дня посещались всеми, смотревшими сквозь пальцы на осквернение Иерусалима многочисленными статуями, украшавшими их¹³. Ирод выстроил, или точнее расширил и перестроил выстроенный первосвященником Иасоном¹⁴ ипподром и гимназиум для языческих игр и превратил его в театр, он великолепно отделал его, украсив золотом, серебром, дорогими камнями, трофеями своих побед (оружием) и надписаниями в честь Августа. Это языческое здание, расположенное на склоне Сионского холма к Тиропеону, прямо против храма, возбуждало глубокое негодование, вызывало заговоры со стороны иудеев¹⁵.

Оно, может быть, красноречивее всего говорило о власти языческого Рима над святым городом и страной и служило наглядным предзнаменованием грядущего конца святого города. Но прежде, чем свершился суд Божий над избранным народом и его святым градом, Сион, столь прославленный в ветхом завете (Псс. IX, 12. LOXXIII, 2. LXXXVI, 2–4. XCVIII, 3 и др.), получил еще высшую, впрочем предреченную ему пророком, славу (Ис. 2, 2. 3. Мих. 4, 1–3). Древний Сион – «гора дома Господня» (Ис. 2, 2) – сделался «матерью церквей, Божиим жилищем» (воскр. стих. 8 гласа). На Сионе окончился Ветхий Завет – совершена была последняя пасха и начался Новый Завет: здесь именно была та горница, в которой Спаситель мира совершил Тайную Вечерю с своими учениками и установил величайшее новозаветное таинство – св. Евхаристию. В этой же «Сионской горнице», по преданию, совершилось и другое величайшее неизмеримой важности, событие – сошествие Св. Духа на Апостолов: «и пришедши, вошли в горницу, где и пребывали... все единодушно в молитве и молении, с некоторыми женами, Мариею, матерью Иисуса, и с братьями Его» (Деян. 1, 13–14). В век апостольский здесь была построена церковь, уцелевшая от разорения Иерусалима и известная у христиан под именем «первой церкви и матери всех церквей». Затем здесь были воздвигнуты храмы св. Еленою¹⁶, но с 1559 года турки, под тем предлогом, что здесь почивают Давид и Соломон, отняли это святое место у христиан и владеют им доселе; теперь здесь находится мечеть Ен-неби-Дауд («пророк Давид»), в которой указывается «гробница Давида» (каменное возвышение, покрытое зеленою пеленою), признаваемая у мусульман великою святыней – наравне с гробницей Авраама и Сарры в Хевроне. Теперь, за городскою стеною стоит армянская церковь, где в престоле алтаря заключена большая часть камня, который был привален к гробу Спасителя. Возле этой церкви и находится здание Coenaculum, в котором была совершена Тайная Вечеря.

Другая священная гора, разделявшая вместе с Сионом все превратности многовековой истории Иерусалима – Мориа. Соломон, расширив Иерусалим, включил в его район холм Мориа, который был расположен в северо-восточной части Иерусалима и отделялся долиною Тиропеон как от Сиона на юго-западе, так и от Акры – на западе. На этой горе, освященной жертвоприношением Исаака (Быт. 22) и явлением ангела Давиду во время морской язвы (2Цар. 4, 16. 1пар. 21, 16), Соломон построил храм Иегове (3Цар. 6, 1–38. 2пар. 3, 1)¹⁷. В 586 г. до Р. Хр. храм был разрушен халдеями, но по возвращении из плена иудеями на том же месте был сооружен второй храм (536–516 г.г.), который был впоследствии реставрирован Иродом великим¹⁸. Храм Ирода, реставрированный под сильным влиянием греческой архитектуры, своим объемом, блеском и величием превосходил не только храм Зоровавеля, но и Соломона. В 70-м году по Р, X., во время осады Иерусалима Титом, храм вместе с городом погиб от факела римского воина.

Южный отрог Мориа занимал Офел, где жили нефинеи (2пар. 27, 3. 33, 14), и был квартал священников. На юге утеса, где последний возвышался в форме купола, Соломон построил себе дворец (3Цар. 3, 1. 7, 1)¹⁹. Храм и его двор занимали почти всю гору Мориа. Площадь горы представляет обширный в 14½ квадр. десятин параллелограмм не вполне правильной формы. Она почти горизонтальна и северо-западный угол ее лишь на 3 метра (4 арш.) выше северо-восточного; двенадцать ворот прорезывают ее: восемь на западе, три на севере и одни, именно «золотые» ворота – на востоке; площадь обсажена кипарисами, маслинами, гранатовыми и другими деревьями. Теперь площадь горы Мориа находится в мусульманском квартале Иерусалима и занята двумя мечетями – Омара и Эль-Акса: все пространство, занятое этими мечетями с принадлежащими к ним строениями, называется Харам-Эс-Шериф, т.е. «священная ограда», иди «двор храма». Мечеть Омара возвышается почти в центре площади горы и находится на самом месте ветхозаветного храма²⁰. Она построена на природной террасе, представляющей естественную, выравненную только, скалу, которая на три метра (4 арш.) возвышается над площадью горы. Со всех сторон на террасу ведут широкие лестницы, заканчивающиеся изящными аркадами²¹. Мечеть Омара представляет величественное восьмиугольное здание и является совершеннейшим произведением, красою арабского зодчества²². Главную святыню мечети составляет находящаяся в самом центре ее совершенно обнаженная известковая скала, окруженная балюстрадой; от этой скалы мечеть получила и самое свое арабское название – «Куббет-эс-Сакра», т.е. «купол скалы», прикрытие скалы, которая у мусульман признается второю после меккской Каабы святыней в мире.

Иудейское предание, записанное в талмуде, считает эту скалу «камнем творения», на котором был утвержден мир, центром земли и приурочивает к нему многие великие события ветхозаветной истории: жертвоприношение Исаака, видение Иакова; на ней, будто бы, был поставлен ковчег завета, который Иеремия впоследствии здесь же скрыл. Лучшие исследователи, однако, полагают, что на этой скале находился не ковчег завета («святое святых»), а жертвенник всесожжений, следы которого видны и в настоящее время. На западной и северной сторонах скалы заметны и теперь следы канала, по которому кровь жертвенных животных стекала внутрь горы Мориа и затем отводилась в поток Кедрон²³. В южной части Харама находится другая обширная мечеть, имеющая форму параллелограмма с куполом, известная под именем Эль-Акса («отдаленная, крайняя»)²⁴. По преданию, первоначально на этом месте находилась сооруженная Юстинианом вел. базилика с церковью Введения Пресв. Богородицы. В особом приделе мечети указывают камень, с которого по магометанскому преданию вознесся на небо Иисус Христос. Древний квартал Офель, царский дворец, загоны для скота были превращены со временем в площадь при храме, совершенно выравненную, и здесь была выстроена великолепная тройная колоннада, с ослепительным блеском возвышавшаяся над Офелем, известная под именем царского портика (στόα βασιλχιή). Здесь, как некоторые предполагают, была синагога, в которой 12-летний отрок Иисус беседовал с книжниками иудейскими (Лук. 2, 45–51)²⁵. На восточном конце этой южной колоннады возвышалась башня, как полагают, то «крыло храма», которое упоминается в истории искушения Христа Спасителя (Лук. 4. 9). За этой высотой зияла Кедронская долина на 450 ф. ниже ее. С высоты этой башни священник каждое утро наблюдал за восходом солнца и возвещал о нем. В юго-восточном углу Харама в стене есть вход и спуск в обширные подземные сооружения горы Мориа. Они представляют несколько галерей (до 13), идущих с юга на север, в глубь Мориа, и образуемых высокими толстыми 4-угольными столбами. Эти огромные подземные сооружения служили как бы платформой для постройки храма и дворца Соломона и известны под именем «Соломоновых конюшен»: теперь они очищены от векового мусора. В южной и западной частях подземных галерей можно видеть остатки древних, т. н. «двойных» и «тройных» ворот: идущие от них двойная (под мечетью Эль-Акса) и тройная галереи служили подземным ходом в храм. Снизу по горе к этим воротам вела устланная камнем дорога, следы которой открыты раскопками Варрена. По этой дороге и через эти ворота несомненно часто проходили в храм, особенно во время праздничных процессий, Христос Спаситель, его Пресв. Матерь и апостолы. В восточной стене Харама, с внутренней стороны ее, шла другая колоннада или галерея, известная под именем притвора Соломонова (Древн. 20, 9. 7).²⁶ Здесь было большое скопление народа: книжники и фарисеи беседовали с народом. Здесь же ходил и учил Господь Иисус Христос и апостолы (Иоанн. 10, 23. Деян. 3, 11; 5, 12): здесь именно сказана Господом большая часть речей Его и совершена большая часть дел Его в Иерусалиме²⁷. Почти на равном расстоянии от обоих концов восточной стены находятся «золотые» или «красные» ворота (Деян. 3, 2, 10); это были самые блестящие на храмовой площади ворота, находившиеся во времена Иисуса Христа на верху длинной лестницы, ведшей в долину Кедронскую: через них, по преданию, Христос Спаситель вошел в Иерусалим на жребяти (Мф. 21,10. Мрк. 11,11)²⁸.

Около 400 ф. на север от юго-западного угла Харама, вне ограды, на пространстве между мечетями Омара и Эль-Акса находится «стена плача евреев», представляющая остаток западной стены храма, уцелевшей от древнееврейского периода.²⁹ Стена имеет 48 метров (22 саж.) в длину и 18 м. (8 саж.) в высоту, возвышаясь двумя рядами камней, из которых некоторые представляют громадные глыбы. Над этими 9-ю рядами древней кладки имеется 15 рядов камней меньших размеров арабской кладки. Нижние ряды камней вытерлись от частого прикосновения к ним молящихся иудеев. Каждую пятницу, пред заходом солнца, здесь можно наблюдать оставляющее неизгладимое впечатление зрелище. Евреи в порыве жгучей скорби припадают к выветрившимся камням и плачут, издавая надрывающие душу вопли, и целуют истертые камни. Многие из мужчин, часто босые, сидят часами, читая молитвы и оплакивая гибель былого величия Израиля. Южнее «стены плача», которая находится теперь в африканском квартале – моггребинов, мусульман – выходцев из северной Африки, лежит т. н. арка Вильсона, открытая в 1865 г. и представляющая остаток моста, соединявшего сев.-восточный угол ксиста с площадью храма (Древн. 14, 4 2, 16: 3)³⁰. Сев.– западная часть Харама представляет самую возвышенную часть Мориа, на 300 ф. превышающую самые высокие части города. На скале, круто обрывающейся в Тиропеон, отделенной расселиной от горы Мориа, находилась во времена Спасителя огромная и мрачная башня Антония, по своему виду и характеру строений представлявшая странный контраст с храмом, который весь сиял золотом и мрамором под лучами солнца. Неемия, как полагают, построил замок Бира (у I. Флавия – Барис) – прочное 4-угольное строение для защиты храма с севера. Симон Маккавей перестроил эту крепость и превратил ее в свой дворец. С еще большим великолепием отделал Барис Ирод в., который устроил башни, фонтаны, галереи, сделал своим дворцом и переименовал Барис в Антонию. Здесь помещался римский гарнизон, присылаемый из Кесарии для поддержания порядка во время великих народных праздников; отсюда римляне наблюдали за поведением народа на храмовой площади; подземный ход вел из крепости в самый храм, который соединялся с нею колоннадами и лестницами. В крепости хранились одеяния первосвященника. Здесь, как теперь полагают, находилась претория (τό πραιτόριον: Иоанн. 18, 28), – дворец римского областеначальника – «прокуратора» Иудеи, – а также Лифостротон, по евр. Гаввафа (Иоанн. 19, 13), т. е. каменный помост, с которого Пилатом произнесено осуждение Господа и от которого начался крестный путь Господа. Позднее в крепости Антония был на некоторое время заключен ап. Павел (Деян. 22, 23–27).

С западной стороны Харама в библейские времена проходила узкая и глубокая долина Тиропеон, или «сыроваренная» (Иуд. войн. 5, 3: 2), простиравшаяся на юг до Силоамского источника и разделявшая две священные горы. Семь мостов, перекинутых через Тиропеон, соединяли в древности Сион и Мориа: и в настоящее время на площадь Харама с запада ведут семь ворот, которые, как полагают, соответствовали семи древним мостам. В Тиропеоне улицы имели вид террас, направляющихся по крутым склонам холма; горные тропинки, которыми заменяются улицы в восточных городах, вились то тут, то там до вершины холма.

Тиропеон входил в состав «нижнего города» и был населенною и торговою частью Иерусалима: здесь были расположены лавки медников и мастеров по дереву, рынок, где продавалось платье, и площадь, где совершались общественные праздники. – В древнее время по этой долине протекал ручей, м. б., засыпанный вместе с другими Езекиею (2Пар. 32, 4). Позднее здесь проведен был водопровод, снабжавший город водою из прудов Соломоновых. Теперь же эта долина, большею частью, завалена мусором, и только развалины и остатки древних сооружений – храмовых стен, мостов, водопроводов, цистерн указывают на ее прошлую жизнь: на месте ее теперь расположен еврейский квартал.

От Тиропеона «нижний город», в виде полумесяца, направлялся к северу, постепенно расширяясь почти в четырехугольный пригород. Северная часть «нижнего города» известна под именем Акры³¹. Этим именем со времени Антиоха Епифана стал называться третий холм, лежащий на запад от Мориа и на север от Сиона, отделенный от них Тиропеоном, но им обозначалась также и вторая часть города Иерусалима (4Цар. 22, 14).

Рост города в северном направлении, куда только и мог распространяйся город, вызвал постройку «второй стены» Иерусалима, которая начата была Езекией (2Пар. 32, 5) и окончена Манассией (2Пар. 33, 14), а потом восстановлена Неемией (Неем. 2–4 гл.). Вторая стена, по I. Флавию, начиналась у геннафских («садовых») ворот прежней Сионской стены, ограничивавшей «город Давидов» с севера, и окружала Акру с западной и северной стороны, оканчиваясь у башни Антония; она имела 14 башен. Акра, подобно Тиропеону, кипела жизнью, и неугомонной городскою деятельностью. По сторонам улиц, узких и кривых, были лавки мясников, мастерские чесальщиков шерсти или прядильщиков льняных материй. Вне своих узких лавок на улицах, на виду у проходящих, работал сапожник, сколачивающий свою обувь; портной с своей иглой и плотник или мастер по меди. Иные прохаживались с какими либо знаками своего промысла: красильщик с разноцветными нитями; писец с заложенной за ухо тростью; портной с иголкой, которую он заметно воткнул в свою одежду: везде толклись назойливые продавцы и торгующиеся покупатели. А в больших темных помещениях торговали предметами роскоши: тут были произведения Палестины или товары, вывезенные из чужих даже отдаленнейших стран: стекло, шелк, тонкие полотна, пурпур, эссенции, мази, духи, изделия из драгоценных металлов. Первоначально рыночными днями были понедельник н четверг, после – пятница. Лавки, где продавали зелень и все сорта мяса, должны были быть постоянно открытыми. В Иерусалиме существовали особые наблюдатели за торговлей на рынках: они удостоверяли правильность мер и весов и налагали на них официальные клейма, пробовали доброкачественность съестных припасов и напитков, иногда определяли и понижали рыночные цены³².

На севере от Мориа и Акры возвышался четвертый холм Везефа, поднимающийся к северо-востоку. На нем в форме почти правильного четырехугольника раскинулся «Новый город» (καινὴ πόλις «кенополис»), составлявший самое северное предместье Иерусалима. На с.-востоке Везефы, у овчих ворот (Иоанн. 5, 2), недалеко от овечьего рынка, находилась купель Вифезда³³, которую и в настоящее время указывают в высохшем и наполненном мусором пруде на севере Харама. Во время земной жизни Спасителя этот пригород был еще мало застроен и только заселялся. Здесь проходила большая северная дорога; были сады, загородные виллы. В западной части северного предместья находился скалистый холм, носивший арамейское имя Gulgotha (череп), или Голгофа: сюда был изведен Господь Иисус Христос на распятие (Мф. 27, 31–33; 28, 11 сн. Евр 13, 12). У подошвы холма был сад Иосифа Аримафейского с новым гробом, который был высечен в другой скале, находившейся в соседстве с Голгофой. Здесь совершилось великое и страшное таинство смерти Богочеловека и громовое чудо Его воскресения.

В 41-м году но Р. Хр. Ирод Агриппа приступил к укреплению нового города и начал постройку третьей стены Иерусалима, которая была окончена лишь в 66 г., т. е., при начале роковой для Иудеи и Иерусалима войны.

Теперь западная часть бывшего северного предместья, т.е. с.-западная часть Иерусалима, составляет христианский квартал, а восточная входит в состав мусульманского: из этого последнего в первый ведет т. н. Via dolorosa, т. е. «Страстной путь», по которому Господь Иисус Христос от дворца Пилата веден быль на Голгофу. Via dolorosa (λυπρὰ όδος) начинается от зданий Эс-Серай (турецкие казармы и дом паши), стоящего, как полагают, на месте башни Антония. Длина «Страстного пути» составляет около 1200 шагов. На расстоянии 100 шагов от места, где стоял дворец Пилата, находится арка «Ecce homo», указывающая то место, где Пилат показал Господа народу после бичевания, сказав: «се человек» (Иоанн. 19, 5); в 245 шагах от арки указывается место встречи Спасителя с Симоном Киринеянином (Мф. 27, 32 и паралл.); отсюда через 300 шагов дом св. Вероники, отершей платком кровавый пот Спасителя; в 300 шагах от последнего – Судные ворота; а от Судных ворот до Голгофы – около 200 шагов. Всего на «Страстном пути» считается 14 остановок (станций), но они не могут быть точно указаны, так как подлинная Via dolorosa засыпана развалинами и лежит на глубине 30–40 футов под современной улицей с этим именем.

В центре христианского квартала находится храм Воскресения или св. Гроба Господня. Эту величайшую святыню Иерусалима составляют: в средине греческий собор Воскресения, к западной стороне его примыкает ротонда Св. Гроба; к югу – храм горы Голгофской; к востоку же – храм обретения св. Креста. К востоку от храма Гроба Господня находится русский дом с церковью Александра Невского, где указывается открытый при раскопках в 1883 г. порог Судных ворот³⁴.

С западной стороны Иерусалима проходит долина Гион (евр. gichon: 2Пар. 32, 30), которая начинается близ нынешних Яффских ворот и затем поворачивает к юго-востоку. На юго-западе Иерусалима долина Гион переходит в долину Енномову. Долина Енномова (gei-hinom) или сынов Енномовых, теперь у арабов называемая „вади-Эль-Ребаби», в древности служила границей колен Иудина и Вениаминова (I. Нав. 15, 8). Теперь она отделяет покатый склон горы Сион, с Сионскими воротами, от крутого обрыва горы Злого Совещания: на этой горе, по преданию, стоял загородный дворец Каиафы, в котором происходило совещание членов Синедриона о том, как погубить Господа Иисуса (Иоанн. 11, 47–53); теперь здесь обнаженный холм с развалинами. Далее на уступе этой горы, не далеко от устья долины Енномовой, находится Акелдама – «село крови», или «село скудельниче» (Мф. 27, 7. Зах. 11, 12, 13. Деян. 1, 19). Направляясь к востоку, долина Енномова изгибается к долине Кедронской, с которой она соединяется на юго-востоке Иерусалима. В библейское время в нижней части долины находилось Тофет, т.е. место сожжения: здесь огонь, поддерживавшийся день и ночь, должен был сжигать все отбросы из храма и остального города. Здесь же на высотах стояли изображения Молоха и Рефала с протянутыми руками, и суеверные, точнее изуверные родители сами бросали в раскаленные руки жестоких божеств своих детей (4Цар. 23, 10. Иер. 7, 31; 17, 32–4). Даже и в позднейшие времена, спустя много времени после прекращения страшного и загадочного культа, долина эта вызывала ужас и отвращение у иудеев: сокращенная форма gei-hinnom, «геенна», у иудеев сделалось словом, означающим ад. С южной стороны храма, где возвышался величественный царский портик, открывается вид на долину Гинном с ее неугасающими огнями, которые часто мог созерцать Христос Спаситель во время Своих посещений храма: в речах Господа часто встречается этот образ неугасимого огня («геенна»), как символ вечных мучений грешников.

На изгибе, где долина сынов Енномовых соединялась с долиной Кедронской, глаз отдыхал на зелени обширных царских садов. Долина потока Кедронского,³⁵ или «юдоль плачевная», начинается на севере Иерусалима, где она отделяет площадь города от холма Скопос, и направляется к востоку, у северо-восточного угла города поворачивает к югу и в этом южном своем направлении проходит на всем протяжении восточной стены города, отделяя возвышенную площадь Харама (горы Мориа) от горы Елеонской. По соединении, несколько южнее Силоамского источника, с долиною Енномовой, долина Кедронская верстах в 8-ми от Иерусалима раздваивается: одно русло направляется прямо к югу, другое же поворачивает влево, к юго-востоку, и под именем «вади-эн-Нар» направляется к Мертвому морю. В древнее время, как полагают, по долине протекал постоянный поток («nachal»)³⁶; теперь же здесь лишь изредка зимою, день-два, течет ручей. Прежде долина была богата растительностью: сюда собирались богомольцы в праздник кущей, чтобы срезать большие ивовые ветви, которые они несли в торжественном шествии ко храму и полагали их, преклоняясь, на жертвеннике. Теперь же ближе к Иерусалиму в долине встречается растительность – масличные и фиговые деревья, под сенью которых ютятся арабские хижины. Но чем далее к югу, тем долина делается безлюдней и пустынней. На юго-востоке Иерусалима, там, где Тиропеон широким устьем впадал в долину Кедронскую, находится источник Силоам (Иса. 8, 6. Неем. 3,15), теперь у арабов Ain-Silwan, представляющий глубокий (до 3-х саж.) четырехугольный бассейн, выложенный внутри камнями, около 8 саж. в длину и 3-х саж. в ширину; он длинным (1757 фут.) каналом, высеченным в скале, соединяется с источником Девы³⁷. Последний (Ain-Sitti Marjam) находится на 1000 шагов к юго-востоку от площади Харама и питается из родников горы Мориа; вода в нем имеет приливы и отливы; это, кажется, единственный источник живой воды в окрестности Иерусалима.

Во времена Иисуса Христа Силоамский источник бесшумно начинался у подножия холма и, наполнив двойной пруд, направлялся на юг, где и скрывался из виду в царских садах. Взор Христа Спасителя, когда Он смотрел вниз с горы, на которой был храм, мог часто останавливаться на тихо текущих водах Силоама. При купели Силоамской (κολυμβήθρα τοῦ ᾿Σιλωάμ: Иоан. 9, 7. 11 сн. Иса. 8, 6), Господь исцелил слепорожденного. Здесь находилась очевидно, Силоамская башня, которая упала и погребла под своими развалинами восемнадцать человек (Лук. 13, 4). Теперь бассейн полуразрушен, дно его засыпано мусором, а по сторонам тихо шелестит камыш.

Вершины великолепия и славы Иерусалим достиг при Ироде великом, во время земной жизни Христа Спасителя. «Едва только на Моавитских горах показывалась заря, и потом из-за Масличной горы восходило солнце, заставляя утренний туман улетучиваться и исчезать в глубокой долине близ Мертвого моря, Иерусалим оживал, в нем закипала жизнь и дневная деятельность. Золотые крыши и мраморные стены храма блестели ослепительным блеском; царский пруд за Тиропеоном казался наполненным расплавленным серебром; пальмы, кипарисы, смоковницы в царских садах тихо качались от мягкого ветерка»³⁸. Величественные здания храма (на горе Мориа), великолепные дворцы и постройки богатого Сиона вызывали у иудеев восторг, у римлян – удивление. Иерусалим был для каждого иудея какой-то очарованной страной. «Посмотри, какие камни и какие здания» – говорили ученики своему Учителю, когда Он выходил из храма (Лук. 13, 1). Но Божественный взор видел уже, еще сокрытое от человеческих взоров Его учеников, грядущее, которое скоро и пришло (13, 2 и др.). «Когда серебряные трубы священников будили народ для молитвы, или мелодичная музыка левитов раздавалась над городом, или дым от жертв нависал, будучи как-бы новой шехиной, над храмом, против зеленой горы Елеонской, возвышавшейся за храмом; или когда в каждой улице, на дворе и крыше дома устраивались шалаши в праздник кущей, а ночью огни от храмовой иллюминации бросали длинные фантастические тени над городом; или когда в пасху десятки тысяч евреев всходили на гору с своими пасхальными агнцами, и сотни тысяч садились праздновать пасхальную вечерю, то было почти трудно верить, чтобы язычество было так близко от Иерусалима, что римляне по праву, а скоро и фактически сделались властителями страны»³⁹...

Когда Господь Спаситель сходил с учениками с горы Елеонской и взглянул на раскинувшийся пред Ним город, то заплакал о нем и сказал: «о если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но сие сокрыто ныне от глаз твоих, ибо приидут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду. И разорят тебя, и побьют детей твоих, и не оставят в тебе камня на камне, за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лук. 19, 41–44). В этих словах и в этих Божественных слезах – вся многовековая судьба Иерусалима. Много бурь и гроз пронеслось над Иерусалимом и теперь снова тяжелые грозовые тучи клубятся там, на далеком горизонте святого града. «Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя»⁴⁰.