Мифологические параллели
Как важность, так и загадочность библейского учения о херувимах лишь усиливаются от того обстоятельства, что учение это имеет для себя поразительные параллели в мифологии.
В этом отношении оно разделяет судьбу наиболее древних частей ветхозаветного вероучения (предания о сотворении, рае, потопе и др.). «Библейское учение о херувимах происходит несомненно из первооткровения данного Богом человечеству в пору существования его в отношении ближайшего общения с Богом. Возникновение разных мифологических учений древности о богах, демонах и существах, имеющих сходство с херувимами, объясняется из взаимодействия предания, как хранилища первобытного религиозного достояния человечества, и натурального человеческого фактора, понимаемого во всей его широте. Мифологические представления о херувимах вероятно происходили из первооткровения же, но опосредствованного естественным фактором – воображением и были глубоко и существенно изменены им» (о. Гл. 503).
Таков должен быть православный взгляд на эти параллели. Взгляд же рационалистический такой: «представление о херувимах принадлежит к мифологическому добру, которые Израильтяне делили с другими народами древности, и притом не только семитическими» (Берт. на Иез. 10:20).
Но для ортодокса не менее, чем для рационалиста эти параллели интересны и поучительны. Они указывают, какие черты в библейском учении о херувимах общи Библии и язычеству. И оказывается, что общи именно древнейшие и важнейшие черты в этом учении. До недавнего времени самым близким к херувиму мифологическим существом считался гриф. Нося и название созвучное (γρύψ–keruv), он напоминает херувима и внешним видом, и функциями. Грифы – крылатые существа с львиными когтями, орлиными клювами и пылающими глазами, которые охраняют золото на крайнем севере у аримаспов (Herod. 3, 16; 4, 13, 27) в стране богов. При этом немецкий корень greif (схватывать) напоминаете ассирийское kurubu.
Более далекие параллели херувимам находим в египетской и индийской религии. Так египетские сфинксы представляли соединение львиной головы (иногда бараньей) с человеческим корпусом (но они были бескрылы). Индийские художники представляли бога солнца на четверке грифов (Филостр. Vita Apol. Tian. 3, 48) Светлосияющая чудесная птица в индийской мифологии служит быстрым конем Вишны (как четвероногие птицы, τετρασκελης οιωνος у Эсхила носят Океан в эфире (Берт. на 10:20).
Арабская мифология дает своим пяти божествам вид человека, женщины, льва, коня и орла, причем эти божества упоминаются вместе в Коране (Sur. 71, 22–23 по Гитц.).
Более близкие параллели к херувимам находим в ассиро-вавилонской религии. Прежде всего обращает внимание то обстоятельство, что эта религия любила снабжать фигуры своих божеств различными формами. «Чтобы привести некоторые доказательства, упомянем, сколь многоформенным встречается нам Ωννης Бероза» (Lenormant. Essai de commentaire de fragments cosmogoniques de Berose 7, 79). «Часто у Вавилонян находятся животные со многими крыльями, с более чем одним лицом, сложенные из разных форм» (135–138), напр. с орлиными головами, причем они, исключая головы, являются в формах человека (Triebs 98).
Но наиболее поразительную параллель к херувимам представляют найденные в недавнее время при раскопках ассиро-халдейских городов колоссы быков (Stiercolossen) и львов. Эти быки и львы снабжены человеческими бородатыми головами, в повязках, а некоторые из них 4 крыльями (ср. Иез. 1:4), из которых два простерты вверх, а двое опущены на туловище (ср. Иез. 1:9; 11:24). Наиболее их отыскано в Куюнджике и Хорсабаде, в развалинах древней Ниневии. Некоторые экземпляры привезены в Луврский и Британский музеи. Колоссы Корсабада – быки, а Нимрода – льва. Иногда львы чередуются с быками (в Персеполе, где эти памятники берут начало от монументов, подражавших ассирийским). Назывались эти крылатые фигуры у ассиро-вавилонян Sidu («статуи»). Колоссы львов носят также название Nirgalli. Nirgalli имеют и руки (напр. хранящийся в Брит. муз.). Быки в Корсабаде чередуются с крылатыми юношами (Vigouroux Dictionnaire de la Bible, Paris 1896 «cherubin»).
Эти фигуры ставились при входах храмов и дворцов, служа кариатидами их: на них таким образом, как бы покоились своды дворцов и храмов (сравн. Иез. 1:22, где на головах херувимов покоится твердь, rakiah, с престолом Божиим. (Винклер 347). Символическим же и духовным назначением этих статуй-кумиров было охранять входы дворцов и храмов. На шестигранной призме Ассаргадона (текст издан Раулисоном) о колоссах быков читаем: «они сообразно их положению, обращают назад грудь врага, охраняют путь, держат неповрежденной дорогу царя, их строителя» (152). В последних строках призмы, найденной во дворце Асаргадона в Ниневии, читаем: «чтобы в этом дворце верховный вол и верховный лев, стражи моего царского достоинства, которые покрывают мою честь, блистали вечными блеском до того, где их ноги отделяются от этих портиков» (Vig. 1. с. Ср. Иез. 1:7 где о ногах херувимов сказано, что они искрились, как особого рода медь. Луврский колосс быка, найденный во дворце Саргона, блестит как полированная медь).
Но есть некоторым основания думать, что изображавшиеся колоссами существа считались не только стражами, но и носителями божества, колесницей его. К такому заключению приводит сенсационное для экзегезиса I гл. Иез. открытие Tomkins’ом одного цилиндра со следующим рисунком, так описанным у Ленормана (Les orig d. hist. 1, 120): «на волнах, изображенных как обыкновенно, дрожащими линиями, плывет чудесное живое судно, которое оканчивается на корме и носу человеческим бюстом, выступающим до полтела. На этом судне видны два kiroubi или крылатых быка, стоящие спиною друг к другу, в профиль, обращенные своими человеческими лицами к зрителю. Эти два херувима необходимо предполагают существование двух других, которых не видно, но которые нужны, чтобы нести другую сторону свода, который они поддерживают своими плечами. На этом своде престол или седалище бородатого бога, одетого в длинное платье, с прямою тиарой или кидаром на голове, в руках с коротким скипетром и широким кольцом – кругом без украшений».
Делич отожествляет крылатых быков этого цилиндра с 7 духами или демонами, которые называются носителями престола божества. Эти духи имеют разные наименования, но в одном талисмане из коллекции Людовика Клерка (по Ленорм. les. or. 118), заключающем мифическую формулу, которая встречается на множестве других аналогических предметов, эти демоны называются kiroub (ki-ru-bu). Если Ленорман верно прочел и понял эту формулу, то совпадение с библейскими херувимами здесь поразительное. Но научный авторитет Ленормана, как ассириолога, не велик. И, тогда как одни (даже Schrader, Keilinschfift u. А. Т. 1883, 39 и Vigouroux o. c.: «колоссы быков назывались kirubi, а львов nirgalli») в этом случае верят ему, другие (Кр. на Иез. 10) доказывают, что «ленормановский kirubi доныне не найден и вероятно есть только создание воображения этого фантазирующего ученого».
Но если колоссы быков или каких-либо божеств и не назывались у вавилонян kirubi, все же сходство тех колоссов с видом Иезекиилевых херувимов не незначительное. Теперь уже почти все католические экзегеты допускают вслед за рационалистами у пророка Иезекииля прямое заимствование у ассиро-вавилонской символики. В четырех животных его видения находят точную копию с тех колоссов. Чтобы совсем уподобить первых последним, под лицами каждого Иезекиилевого херувима понимают не лицо в собственном смысле, а форму тела: херувим у Иезекииля имеет, говорят, четыре лица: человека, льва, вола и орла – в том смысле, что он представляет, из себя соединение форм всех этих животных: имеет голову человека, туловище льва, ноги вола и крылья орла (Кнаб. на Иез. 1:10; Vig. и др.). Пророк Иезекииль соединил в одном херувиме колоссы вола и льва и к такому соединению его побудило то обстоятельство, что при некоторых зданиях эти колоссы чередовались. «Пророк говорит, что каждое «животное» имело форму льва на правой стороне и форму вола на левой стороне. Как в памятниках одна лишь половина животного выступает из стены, то Иезекииль предполагает, что противоположная часть различна от видимой, тем более было права у него предполагать это, что животные видения суть живые и в движении, совершенно высвобождены из-под стен, откуда барельефы выступают на половину» (Vig. 1. с.).
Нельзя не сознаться, что это предположение заключает в себе не малую долю вероятности. Проблема соединения нескольких животных в одном образе нигде так удовлетворительно не решается, как в вавилонском искусстве, в указанных колоссах. В этих статуях нет ничего чудовищного, безобразного, как напр., в египетских изображениях человека с головой копчика и т.п. Эти создания вавилонского искусства были достойными того, чтобы быть выбранными для божественного видения в качестве образов небесных существ и некоторые без основания считают такой вид для херувимов неприличным и также чудовищным, как вид четырехголового или четырехлицего животного (о. Рожд.). Одной своей стороной, той, где было лицо человека, херувимы Иез. очень напоминали ассиро-вавилон. sidu. Но о трех других сторонах херувимов Иез. этого нельзя утверждать, не идя совершенно в разрез с текстом. פֶּנִים «лицо» о формах тела таких, как крылья, ноги, туловище, никогда не употребляется. Наибольшее что panim может значить, это вообще передняя часть тела и предмета. Если panim льва означала его туловище, а panim вола его ноги, то каким образом лицо льва было на правой стороне, вола на левой и т.д.? порядок описания был бы тогда непонятен.
Но если так, если херувимы Иезекииля имеют, 4 лица в собственном смысле, то пророк Иезекииль далеко не списал своих херувимов с ассиро-вавилонских колоссов. Вернее – здесь невольное совпадение вавилонской мифологии с библейским представлением о херувимах, совпадение поразительное, так как оно простирается не только на идею херувима и как божественного стража, и как носителя божества, но и на самое представление его в видимом образе.