Глава 18
Господь в саду Гефсиманском и взятие Его (1–12). Суд над Господом у первосвященников и отречение Петрово (13–27). Господь на суде пред Пилатом (начало: 28–40).
1. Ин. 18:1.
Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошёл Сам и ученики Его.
Мф. 26:36 п.
Вышел за поток Кедрон: первосвященническую молитву Свою Господь произнёс на Иерусалимской стороне Кедрона (17:1; ср. 14:31) и по окончании её перешёл с учениками Своими за этот поток, на ту сторону потока – к горе Елеонской, или масличной. – Кедрон (что значит – чёрный) был незначительный ручей, который наполнялся водой только после сильных дождей, а в остальное время русло его было сухо или почти сухо. Он протекал так называемой Иосафатовой долиной и отделял Иерусалим от Елеона. – Где был сад: вероятно, с несколькими жилыми строениями (ср. Мф. 26 и парал. Мк.). Место называлось Гефсиманией. – Вошёл Сам и ученики Его: этим только кратким замечанием и ограничивается евангелист в сказании о пребывании Господа в саду Гефсиманском, до прихода туда Иуды с воинами и стражею. О молитве Господа в саду Гефсиманском он не говорит, конечно, потому, что предполагал известным это событие своим читателям из прежде написанных Евангелий (ср. Мф. 26 и далее и парал.). И вообще в истории страданий Господа Иоанн только восполняет сказания первых евангелистов частными чертами, и если говорит о некоторых частных событиях сей истории, рассказанных уже первыми евангелистами, то говорит, видимо, с целью восполнения их в каких-либо важных частных чертах.
2. Ин. 18:2.
Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.
Иисус часто собирался там: это часто относится не к последним только дням пребывания Господа в Иерусалиме, но и к прежним временам пребывания Его здесь. Сад принадлежал, вероятно, кому-либо из тайных последователей Господа, может быть, тому семейству, в доме которого совершил Он пасхальную вечерю, и потому Господь с учениками во всякое время имел свободный вход в этот сад. Тем вернее Иуда, бывший в начале вечери в этом святом обществе, мог рассчитывать, что Он после вечери удалится в это любимое место; быть может, упомянуто было о сем и на вечери. Во всяком случае, как видно из сказаний всех евангелистов, Иуда знал, когда повёл спиру в Гефсиманию, что Господь с учениками Своими там и – не ошибался в печальном расчёте.
3. Ин. 18:3.
Итак, Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.
Мф. 26п.
Иуда, взяв отряд воинов: спиру, или когорту, или полк, – часть легиона, занимавшего Антониеву крепость близ храма (см. прим. к Мф. 27:27). Едва ли вероятно, что против нескольких человек – Господа и Его одиннадцати учеников – отправлена была целая когорта; тем не менее, однако же, при ней находился тысяченачальник (трибун, ст. 12). Посему вероятно, что это делалось с ведома и разрешения самого прокуратора, на что частью указывает рассказ ев. Матфея о том, как жена Пилата посылала к нему ходатайствовать за Господа (Мф. 27:19). Синедрион счёл нужным просить такого подкрепления, чтобы соблюсти вид законности и – на всякий случай. – И служителей: т. е. служителей при Синедрионе и храме (8:32, 45), к коим примешались и рабы первосвященнические (ст. 10), и даже некоторые из главных священников (Лк. 22:52). – С фонарями и светильниками: было полнолуние; но распоряжавшиеся, вероятно, предполагали, что Господь будет укрываться от них в потаённых местах сада или в постройках, бывших тут (ср. Феофил.). – И оружием: вероятно, вооружены были только римские солдаты, прочие же взяли колья (ср. Мф. 26:47 и парал.). Всему этому отряду путь указывал Иуда, потому и говорится, что Иуда взял отряд и пр.
4. Ин. 18:4.
Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?
5. Ин. 18:5.
Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его.
6. Ин. 18:6.
И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю.
7. Ин. 18:7.
Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.
8. Ин. 18:8.
Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,
9. Ин. 18:9.
да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.
Ср. Мф. 26:48–50 и парал. Событие, о котором повествует один только ев. Иоанн. – Зная всё, что с Ним будет: зная о предстоящих страданиях и смерти Своей (13:1, 3); следовательно, отдавал Себя в руки врагов вполне добровольно и с ясным сознанием Своего дела, а не в страхе или замешательстве. – Вышел: из глубины сада, где молился (ср. Мф. 26 и далее и парал.), к тому месту, где оставил Своих учеников и куда вошли предводимые Иудою. – И сказал им: кого ищете? По снесению со сказаниями первых евангелистов надобно полагать, что в то время как Он вышел и отделился от учеников, Он увидел Иуду, обратился к нему с последним предостережением, – зачем он здесь, и когда Иуда, исполняя условие, облобызал Его, Господь ещё раз сказал ему: целованием ли предаёт он Его. Затем, уже обратясь к пришедшим, спросил: кого ищете. Господь хотел показать Иуде и отряду, что Он совершенно добровольно отдаёт им Себя, что если бы Он восхотел, ничего они не сделали бы с Ним, не исполнили бы повеления пославших их. Вместе с тем, как видно из последующего, Он хотел охранить учеников от опасности – быть взятыми, подобно Ему, а потому Сам вышел навстречу искавшим Его и Сам указал Себя словами – это Я. – Стоял же с ними и Иуда: вероятно, по облобызанию Господа, Иуда снова присоединился к приведённой им толпе, и Иоанн замечает об этом ужасном положении ученика среди приведённой им с враждебной целью толпы. – Отступили назад и пали на землю: такое действие слов Господа есть чудесное действие явления Им божественной силы и власти, ибо иначе такое падение, особенно римских воинов, от одного слова необъяснимо. – Показав всесильную власть Свою, Господь отдаёт им Себя с теми же словами, которые повергли на землю, только отдаётся под условием, чтобы ученики Его были свободны, не подверглись тому же, чему Он, не были взяты и представлены на суд. Он один должен был пострадать, а ученикам Его предстояла широкая деятельность после Него. Из ответа посланных на вопрос кого ищете видно, что они были посланы взять только Господа, и вследствие сего (итак) Он требует, чтобы они не брали Его учеников. – Да сбудется слово и пр.: слово, сказанное Господом в Его первосвященнической молитве об учениках (17:12). – Я не погубил никого: ученикам, если бы они были взяты с Господом, грозила великая опасность отпасть от Него и погибнуть, по крайней мере, кому-нибудь из них. Если самый твёрдый из них, Пётр, трижды отрёкся от Него в эту ночь, то не могло ли быть нечто более тяжкое с кем-либо из них не столь твёрдым? Вот почему Иоанн указывает особенно на эту черту, что Господь требовал, чтобы не брали учеников Его, и указывает сие, как исполнение недавно произнесённого Им слова (ср. Злат., и Феофил.).
10. Ин. 18:10.
Симон же Пётр, имея меч, извлёк его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх.
Мф. 26 д.п.
11. Ин. 18:11.
Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?
Ср. Мф. 26:51–54 и парал.; Мк. и Лк. и прим. Повествуемое первыми евангелистами происшествие ев. Иоанн дополняет прямым указанием, что из учеников Господа именно Симон Пётр ударил ножом раба архиереева, и что имя рабу было Малх. Сверх сего он восполняет наставление Господа, данное при сем случае Петру изречением, о котором не говорят первые евангелисты: неужели Мне не пить чаши и пр., т. е. чаши страданий и смерти, которую дал, т. е. предопределил Ему испить Отец Небесный. См. прим. к Мф. 20:22; 26 и парал. «Этим Он показывает, что всё, что теперь совершается, зависит не от силы врагов, но от Его соизволения, а вместе с тем обнаруживает, что Он не противник Божий, но послушен Отцу даже до смерти» (Злат.).
12. Ин. 18:12.
Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса и связали Его,
Мф. 26п.
13. Ин. 18:13.
и отвели Его сперва к Анне, ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником.
14. Ин. 18:14.
Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.
Связали Его: черта, указанная только Иоанном. – И отвели Его сперва к Анне, или Анану, бывшему прежде первосвященником (см. прим. к Лк. 3:2; Ин. 11:49). Восполняя сказания первых евангелистов, Иоанн один только упоминает, что Господа привели сначала к Анне, который сделал Ему предварительный допрос и затем послал к Каиафе, и умалчивает о суде над Ним у Каиафы, как известном его читателям из первых Евангелий. – Причина, по которой привели Господа к Анне сперва, а не прямо к Каиафе, была, по указанию евангелиста, – та, что Анна был тесть Каиафе, бывшему в тот год первосвященником, т. е. взявшие Господа думали оказать, может быть, по распоряжению самого Каиафы, честь знатному родственнику правящего первосвященника, представив наперёд к нему Узника, Который столь много обеспокоивал Синедрион и в предприятии против Которого Анна, вероятно, принимал особое участие (ср. 11:49 и прим.); притом же старый хитрец пользовался, кажется, особым уважением в своей среде, и наконец – думали, конечно, что ему доставит особенное удовольствие даже один вид связанного стоящего пред ним Узника, Которого так боялся Синедрион, не зная, что с Ним делать. В тот год первосвященником: см. прим. к 12:49. – Это был Каиафа и пр.: евангелист упоминает об этом невольно пророчественном изречении Каиафы (11 и далее), чтобы, с одной стороны, указать на начало исполнения оного, с другой – на то, чего можно ожидать от суда над Господом при таком первосвященнике. Т. е. что суда праведного тут быть не может, что дело уже наперёд решено и суд будет только для вида.
15. Ин. 18:15.
За Иисусом следовали Симон Пётр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошёл с Иисусом во двор первосвященнический.
Мф. 26п.; Ин. 20д.; Ин. 18:24.
16. Ин. 18:16.
А Пётр стоял вне, за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввёл Петра.
17. Ин. 18:17.
Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.
Мф. 26п.
18. Ин. 18:18.
Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Пётр также стоял с ними и грелся.
Сказание Иоанново об отречении Ап. Петра, в общем сходное со сказаниями о сем первых трёх евангелистов (ср. Мф. 26:58, 60–75; Мк. 14:56, 66–72; Лк. 22:54–62 и прим.), отличается от них, кроме некоторых частных черт восполнительных, главным образом более точным сопоставлением отречений с порядком суда над Господом. По Иоанну, первое отречение Петра последовало в то время, когда Господь был пред Анною, два последних – во время суда у Каиафы (ст. 24–28), тогда как первые три евангелиста, не повествующие о том, что Господь был приведён прежде к Анне, все три отречения Петра поставляют во время суда над Господом у Каиафы. Различие – в существе самого дела, не имеющее значения особенного, но указывающее на точность Иоаннова повествования, восполняющего сказания первых евангелистов. Впрочем, Иоанн и опускает некоторые черты сказаний первых евангелистов, так что точная история сего происшествия слагается только из сравнения всех их сказаний между собою. – Симон Пётр и другой ученик: первые евангелисты повествуют об одном только Петре, имея в виду рассказ о его отречении; Иоанн дополняет, что с Петром был и другой ученик. Этот другой ученик, без сомнения, сам ев. Иоанн, который так обозначает себя обыкновенно в своём Евангелии (20 и парал.) – Знако́м первосвященнику: которому, Анне или Каиафе, не указано и почему, каким образом стал знаком и как поддерживал это знакомство, будучи в то же время учеником Господа – неизвестно. (Есть предание, что Иоанн был знако́м во дворе первосвященническом по своему рыболовству; но насколько верно, решить трудно). – Во двор первосвященнический: как видно из дальнейшего (ст. 18, 25), это был двор того дома, в котором жили в разных его отделениях оба первосвященника, и Анна и Каиафа, так что переход от одного первосвященника к другому был только через двор (внутренний. Об устройстве домов в Палестине см. прим. к Мк. 4:2). Вероятно, что Каиафа, по родству своему с Анною, по смещению сего последнего римлянами с должности, оставил его жить в доме первосвященническом в другом его отделении, разделявшемся от жилища Каиафы общим двором. При этом первосвященническом доме, кроме одного внутреннего двора, был ещё внешний двор (προαύλιον, Мк. 14:68; Мф. 26:71), примыкавший, вероятно, непосредственно к улице, тогда как самый дом был несколько в углублении (как бывало и бывает в восточных постройках). – Другой ученик вошёл с Иисусом во внутренний двор дома первосвященнического, Пётр же остался во внешнем дворе; как видно из дальнейшего, его не пустили далее, может быть, потому, что не велено было пускать всех без разбору, чтобы не возбудить волнения, чтобы суд произошёл без особого шума и помехи. Но знакомый во дворе первосвященника ученик вышел с внутреннего двора, сказал придвернице (у евреев был обычай иметь вместо привратников привратниц, Флав. Древн. VII, 2, 1) и ввёл Петра во внутренний двор. – Раба придверница сказала и пр.: это было не при самом входе Петра, когда его вёл Иоанн, а несколько спустя, когда, по повествованию первых трёх евангелистов, Пётр сидел уже около огня и грелся, о чём вслед за тем повествует и Иоанн (ст. 18). – Остальные черты рассказа см. в прим. к Мк. 14 и парал. у Матфея и Луки.
19. Ин. 18:19.
Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.
20. Ин. 18:20.
Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.
Ин. 7:26, 14; Мф. 26п.; Деян. 26:26.
21. Ин. 18:21.
Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил.
Об учениках Его и об учении Его: из ответа Господа видно, что смысл вопроса относился к Нему как главе тайного заговора, с тайным опасным учением, с тайной опасной целью и пр. (ср. Злат., и Феофил.). Старый и хитрый Анна, может быть, и сам не неповинный в подобных предприятиях против ненавистного римского владычества, дал такой постановкой вопроса опасный тон всему дальнейшему ходу дела. – Не говоря об учениках Своих, вероятно, с той же целью охранения их, как и в саду Гефсиманском (ст. 8, 9), Господь отвечает только на вопрос об учении Своём и именно с той стороны, что Его учение не есть какое-либо тайное учение какого-либо главы тайного общества; доказательство – то, что Он излагал учение Своё открыто пред всеми, кто хотел слушать, в местах публичных – в синагогах, в храме, чего не бывает с распространителями тайных учений, с тайными целями. – Тайно не говорил ничего: сим не отрицается то, что Господь предлагал иногда ученикам Своим разъяснение Своего учения наедине (Мф. 10:27), потому что это не было учение тайное в том смысле, на который указывал вопрос первосвященника, и потому, что речь идёт вообще о деятельности Господа как народного Учителя. «Я, говорит, тайно ничего не говорил. Ты подозреваешь во Мне какого-то мятежника, тайно составляющего какие-то заговоры; а Я тебе говорю, что тайно Я не говорил ничего, т. е. ничего возмутительного, и – как тебе думается – ничего нового не ввожу, и с хитрым и тайным намерением Я не говорил ничего Своего» (Феофил., ср. Злат.). Вследствие такого открытого образа Своей деятельности Господь предлагает узнать о Его учении от слышавших оное, как и закон требует – отобрать показания свидетелей.
22. Ин. 18:22.
Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?
23. Ин. 18:23.
Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьёшь Меня?
Когда Он сказал это и пр.: в ответе Господа не заключалось ничего оскорбительного для первосвященника, Он говорил истину. Но одному из служителей ответ показался или неприличным пред такой особой, как Анна, или оскорбительным для сего последнего, и он заушил Господа из подобострастия своему владыке. Этот поступок слуги показывает, что допрос у Анны был частный, а не официальный – пред Синедрионом, где такой поступок едва ли был возможен. После первого заседания Синедриона в эту ночь, над Господом ругались и заушали Его, но это было не во время самого допроса, а после, когда члены Синедриона удалились (ср. прим. к Лк. 22:63–65). – Иисус отвечал и пр.: «если, говорит, ты можешь порицать сказанное Мною, то докажи, что Я сказал худо; если же не можешь, то за что бьёшь Меня? Или и так: если Я говорил худо, т. е. если Я учил худо, когда учил в синагогах, то приступи теперь и свидетельствуй об этом худом учении Моём и доставь полные сведения первосвященнику, который теперь спрашивает Меня об учении Моём. Если же Я учил хорошо, и вы служители дивились Мне, то за что теперь ты бьёшь Меня, которому прежде ты удивлялся?» (Феофил.).
24. Ин. 18:24.
Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.
25. Ин. 18:25.
Симон же Пётр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрёкся и сказал: нет.
Ин. 18:18; Мф. 26д. п.
26. Ин. 18:26.
Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Пётр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?
27. Ин. 18:27.
Пётр опять отрёкся; и тотчас запел петух.
Анна послал Его связанного, т. е. в том же виде, в каком Господь приведён был к нему (ст. 12), к Каиафе, через внутренний двор (см. прим. к ст. 15), где был разложен огонь и где был Пётр, уже раз отрёкшийся от Господа (ст. 17, 18, 25). – Симон Пётр стоял и грелся: указание, что последующие отречения были на том же дворе, где последовало первое, и что это был общий двор при доме первосвященническом, в котором жили Анна и Каиафа. – Тут сказали ему и пр.: общее, чем у первых евангелистов (ср. прим. к Мф. 26:71–72 и парал. у Мк. и Лк.). Из сопоставления сказаний о сем отречении Петра (втором) видно, что смущённый первым отречением Пётр от огня из внутреннего двора перешёл во внешний, но когда Господа проводили чрез этот двор от Анны к Каиафе, он, вероятно, опять возвратился в этот внутренний двор и очутился у огня. Здесь последовало второе отречение. – Сказали ему: по сказанию ев. Марка – та же служанка, привратница, по сказанию ев. Матфея – другая, по сказанию ев. Луки – другой, т. е. говорили несколько человек, высказывая подозрение, что Пётр – ученик Иисусов. – Он отрёкся: опять, и с клятвою, как говорит первый евангелист. – Один из рабов и пр.: частность, указанная только Иоанном. В третий раз высказали подозрение на Петра также несколько человек (Мф. 26:73; Мк. 14:70); одни указывали в подкрепление своего подозрения на галилейское наречие Петра, а родственник Малха, по сказанию Иоанна, прямо указывал, что видел его в саду, когда Пётр ударил Малха ножом. Это последнее особенно должно было поразить Петра, ибо он мог опасаться, что его возьмут и привлекут к ответственности, как дравшегося ножом, и – в этом, кажется, ближайшее объяснение того, что Пётр начал клясться и божиться, что не знает Иисуса (Мф. и Мк.). В это время запел петух, и Господь взглянул на Петра из судебной палаты, и Пётр с горькими слезами вышел вон. Эти два последних отречения были в то время, когда Господа судили пред Синедрионом (первое заседание) у Каиафы.
28. Ин. 18:28.
От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.
Мф. 27п.; Ин. 19:14.
От Каиафы повели Иисуса в преторию: о суде Господа пред Каиафой Иоанн не говорит, как известном его читателям из первых Евангелий (Мф. 26:59–68, 27:1; Мк. 14:55–65, 15:1; Лк. 22:63–65, 66–71). – Было утро: рано утром было второе собрание Синедриона, с которого прямо и повели Господа к Пилату. – В преторию: судебная палата римского правителя и – вообще место жительства его на время пребывания его в Иерусалиме, вероятно, в крепости или близ крепости Антониевой (на северо-западе от храма), в которой стояли римские войска, занимавшие город. – Не вошли в преторию, чтобы не оскверниться: так как прикосновение к чему-либо языческому считалось осквернением, а между тем в этот самый день вечером иудеям по закону надлежало вкушать пасхального агнца (ср. прим. к 13:4), осквернённый же не мог вкушать пасху, не очистившись предварительно в продолжение известного времени (ср. прим. к 11:55). Ясное указание, что Господь с учениками вкушал пасху накануне узаконенного времени, а в самый узаконенный день принёс Себя в жертву, как истинный Агнец пасхальный (ср. у Злат., и Феофил.).
29. Ин. 18:29.
Пилат вышел к ним и сказал: в чём вы обвиняете Человека Сего?
30. Ин. 18:30.
Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.
Повествование Иоанново о суде Господа пред Пилатом подробнее, чем у первых трёх евангелистов. Опуская нечто из описанного теми, Иоанн восполняет сказания их множеством частных указаний и точнее излагает самый порядок судопроизводства. – Пилат (см. прим. к Мф. 27:2) вышел к ним: так как приведшие Господа к Пилату не вошли в судебную палату язычника, то представитель римской политики, обыкновенно щадившей не вредные предрассудки побеждённых народов, вышел к ним сам на лифостротон – открытое возвышенное место пред жилищем прокуратора (ср. 19:12; Мф. 27 и прим.). – В чём вы обвиняете Человека Сего: первые два евангелиста начинают описание Пилатова суда допросом его Господу, третий – обвинениями Господа со стороны приведших Его, Иоанн – вопросом Пилата к приведшим Господа, т. е. именно Иоанн начинает с начала и – затем во всем описании более держится постепенного порядка судопроизводства над Господом. – Если бы Он не был злодей и пр.: ответ очень хитрый, показывающий, какое положение хотели занять обвинители в отношении к прокуратору в этом деле с самого начала. Они судили и осудили, Пилат должен быть просто только исполнителем произнесённого ими приговора без исследования со своей стороны дела. Таким образом, они были бы судьями, Пилату предоставлена была бы только роль палача.
31. Ин. 18:31.
Пилат сказал им: возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого,
32. Ин. 18:32.
да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрёт.
Ин. 12д.; Мф. 20п.
Пилат сказал им и пр.: Пилат хорошо понимал, с кем имеет дело, и сразу же поставил обвинителей – членов Синедриона в должные границы в отношении к себе, как представителю римской гражданской власти в Иудее. По-видимому, соглашаясь с обвинителями, как бы довольный тем, что может не принимать участия в этом деле, он предлагает им судить мнимого злодея по закону их. Если вы (так можно перефразировать слова Пилата) хотите быть в этом деле единственными судьями и обойтись без моего расследования, – пусть будет по-вашему; берите подсудимого, судите Его и наказывайте соответственно вашему закону, т. е. в границах предоставленной вам римскими законами судебной и исполнительной власти. Синедриону действительно предоставлено было право налагать и приводить в исполнение некоторые наказания, не спрашиваясь римской власти, например, бичевать, изгнать из отечества и пр., отнято было право только наказывать смертью. Пилат предлагает им воспользоваться их правом; в таком случае они могут обойтись и без него. Таким образом, Господь, по мысли Пилата, освобождался бы от смертной казни. Этот хитрый ответ Пилата дал понять членам Синедриона, чтобы они держались определённых границ в отношении к римской власти, и вынуждает у них столь тяжёлое для них признание их зависимости от прокуратора, где идёт дело о смертной казни. В то же время ответ их показывает, что они не довольствуются предоставленными им способами наказания, на что намекал им Пилат, а присудили обвиняемого к смерти. – Да сбудется слово Иисусово и пр.: в этом обстоятельстве, признанном самими иудеями, что без соизволения римской власти они не имеют права никого предавать смерти, евангелист указывает исполнение пророчества Христова о Своей именно крестной смерти. Если бы у них не отнято было право наказывать смертью, то они, обвинявшие Господа в (мнимом) богохульстве, побили бы Его камнями, каковую именно казнь совершать над богохульниками повелевал закон их (Лев. 24:16), и таким образом не исполнилось бы слово Христово о роде Его смерти. Теперь же Он должен был претерпеть распятие на кресте, чего домогались враги Его и чего они не могли сделать без решения прокуратора, и в этом исполнилось слово Христово. Под этим словом разумеется прикровенное указание Господом на род Своей смерти под образом вознесения Моисеем змия в пустыне (3:14; ср. 12:32).
33. Ин. 18:33.
Тогда Пилат опять вошёл в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?
Лк. 23п.
34. Ин. 18:34.
Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?
35. Ин. 18:35.
Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?
Пилат опять вошёл в преторию: судебную палату, где находился Господь (ст. 28), или куда позван был, может быть, со двора претории. – Ты Царь Иудейский? Пилат начал допрос Господа именно с этого вопроса потому, что члены Синедриона, не видя возможности принудить Пилата привести их приговор в исполнение без исследования с его стороны дела, начали именно с этого пункта обвинять Господа, что Он развращает народ, выдавая себя за Царя Иудейского (Лк. 23 и прим.). – Иисус отвечал и пр.: передавая о допросе относительно сего пункта кратко, первые три евангелиста упоминают только о кратком положительном ответе Господа на этот вопрос (Мф. 27:11; Мк. 15:2; Лк. 23:3), Иоанн же излагает дело подробнее для выяснения понятия о характере Царства Христова. – На вопрос Пилата Господь отвечал ему также вопросом, имеющим целью разъяснение этого пункта обвинения. Пилат, вероятно, ожидал прямого отрицательного ответа на свой вопрос, но дело было не так просто, как ему представлялось; нужно было выяснить понятие царя в приложении к обвиняемому. Господь говорит о Себе как Царе не в римском политическом смысле, а в еврейском теократическом, Он не политический царь иудейский, а теократический Царь всей вселенной. Вопрос Господа Пилату и направлен к тому, чтобы узнать, в каком смысле употребляет римский судья слово Царь и кто обвиняет Его в присвоении этого имени, сам ли он или иудеи, чтобы соответственно смыслу вопроса дать точный ответ на него. – Ответ Пилата на этот вопрос дышит презрением к иудейству. Он знать не хочет о таком различии в понятии царя и царства, что ему до этих тонкостей: разве я Иудей? Но, тем не менее, Твой родной народ и представители его первосвященники, в составе целого верховного судилища своего, предали Тебя мне, по обвинению в присвоении Тобою царской власти. Что мне до их тонкостей? Но мне нужно знать, что Ты сделал такого, почему они могли взвести на Тебя такое обвинение? Признаешь ли Ты себя царём?
36. Ин. 18:36.
Иисус отвечал: Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Моё не отсюда.
Ин. 6:15; Мф. 26:52, 17:14, 16: Лк. 17д.
37. Ин. 18:37.
Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришёл в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.
Иисус отвечал: в ответе на вопрос Пилата Господь утверждает, что он действительно Царь, только не в смысле политическом, а в духовном, и объясняет характер Царства Своего. – Царство Моё не от мира сего: не мирское в общем смысле, не политическое, не такое, например, как царство римское; оно в мире же, в царствах мирских будет, но характер его не таков, как характер мирских политических царств. Следовательно, и Я Царь, но только не в политическом смысле, «не такой, какого ты себе представляешь» (Злат.). Видимый, наглядный признак сего – тот, что если бы Царство Моё было политическое, и Я был Царь в этом смысле, то служители Мои, все сторонники моих политически царских прав, подвизались бы за Меня, ратовали бы за Меня, защищали бы Меня, чтобы Я не подпал под суд Синедриона. Но этого ничего не было, никто не подвизался за Меня; теми многочисленными толпами народа, которые несколько дней назад встречали Меня как царя и называли царём, Я не хотел воспользоваться не только для того, чтобы провозгласить Себя царём израилевым, но и для того, чтобы защитить Себя от мероприятий против Меня Синедриона. Из этого видно, что Царство Моё не политическое, не мирское. – Римлянин, конечно, не мог понять, что такое это за Царство не от мира сего, когда это понятие не вмещалось ещё даже в самых избранных учениках Господа (Деян. 1:6); но он должен был понять, что это Царство действительно не политическое, что Господь – не политический претендент – бунтовщик против римского Кесаря. Но в таком случае самые слова – Царь, Царство казались Пилату странными в устах обвиняемого. Посему с недоумением Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Или: в таком случае царь ли Ты? Господь подтверждает, что Он действительно Царь (Ты говоришь, ср. Мф. 26 и прим.), и объясняет положительно (тогда, как в предшествующем изречении объяснил отрицательно), в каком смысле Он Царь, – Он Царь духовного Царства истины, и Его подданные – те, которые от истины и следуют возвещаемой Им истине. – Я на то родился в мир, как человек, и на то пришёл в мир, как посланный от Бога (3:17; 10:36; 17:18), чтобы свидетельствовать об истине, которую видел и слышал от Бога (3:11, 32; 1 и далее). Истина здесь понимается вообще как истина Христова, как истина религии. – Всякий, кто от истины: кто способен внимать истине, у кого есть чувство истины; это – то же, что привлечённый Отцом (6 и далее), или данный Сыну Отцом (ср. 8:47). – Слушает гласа Моего: ср. прим. к 10 и парал.
38. Ин. 18:38.
Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нём.
Что есть истина? И, сказав сие, вышел: Пилат, конечно, не понял изречения Господа о характере Его Царства, как Царства истины. Но он мог понять, что такой Царь в самом деле не политический преступник – претендент на царство. Языческий греко-римский мир в более образованных своих членах, не исключая и философов, дошёл в то время до такого умственного и нравственного растления (Рим. 1 и далее), что утратил веру в истину вообще, утратил понятие об истине и не верил, что есть истина. Выражением этого отчаянного неверия в истину и служит вопрос Пилата: что есть истина, ответа на который он даже не желал выслушать и, вероятно, не надеялся получить. Вот человек, вероятно, думалось ему, который на мечте, на фантоме, на какой-то истине хочет основывать что-то, что Он называет Царством. Нет, заключал он, такой мечтатель не виновен в том, в чём Его обвиняют, Он не преступник против величества. Это прямо он и высказал обвинителям: я никакой вины не нахожу в Нём (ср. прим. к Лк. 23:4), – объявление, которое должно было глубоко уязвить самолюбие Синедриона, потому что сим давалось знать членам оного, что их суд над обвиняемым пристрастен и во всяком случае несправедлив. (Здесь нужно восполнить сказание Иоанново сказаниями первых трёх евангелистов, которые он опускает, именно: услышав мнение Пилата о невинности Господа, обвинители начали настойчиво обвинять Его во многом, но Господь молчал, к удивлению Пилата, на все их обвинения: Мф. 27:12–14; Мк. 15:3–5; Лк. 23:5. – Затем Пилат отправил Господа к Ироду: Лк. 23:6–12. По возвращении Господа от Ирода Пилат снова объявил обвинителям, что обвиняемый, по мнению его и Ирода, не достоин смерти, и затем предложил им отпустить Его. Лк. 23:13–16).
39. Ин. 18:39.
Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?
Лк. 23д.; Мк. 15д.; Мф. 27д.
40. Ин. 18:40.
Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.
О предложении Пилата отпустить Господа вместо Вараввы Иоанн повествует короче, чем первые евангелисты, но, в сущности, совершенно согласно с ними (см. Мф. 27:15–21; Мк. 15:6–11; Лк. 23:17–25 и прим.).