Часть первая. Источники Церковного права

Выражение «источники права», как известно, в юриспруденции употребляется в двояком смысле. Во-первых, под источниками права разумеются те силы, которые производят нормы права, во-вторых, источниками права называются законодательные памятники и сборники, из которых почерпаются сведения о правовых нормах, это – источники познания права.

История развития источников доходит до нашего времени и заканчивается действующим правом.

Из всего этого вытекает конструкция учения об источниках Церковного права и деление его на три отдела.

В 1-м: Источники права по их значению и употреблению в церкви.

Во 2-м: Краткий исторический очерк источников, или тех законодательных памятников, из которых почерпаются сведения о праве.

В 3-м: Обзор источников действующего права¹.

В каждом вероисповедном обществе существуют свои особенные источники права. В христианских церквях ,кроме того, есть и общие источники. Эти общие для всех христианских церквей правообразовательные силы следующие:

1) Священное Писание или Откровение; 2) практика церкви, которая подразделяется на предание и обычай; 3) автономическое законодательство церкви; 4) законодательная деятельность государства; 5) Церковно-судные решения; 6) научные исследования канонистов и юристов.

1) Священное Писание, как источник Церковного права. По воззрениям всех христианских вероисповеданий, Св. Писание есть главнейший по степени важности и обязательности источник права церкви. Но является вопрос ,в каком смысле надо понимать Св. Писание, как источник Церковного права? Жизнь религиозная должна быть подчинена известному порядку, основанному на известных общих теоретических началах, точно так же, во всех других сферах жизни народной; достижение известных целей возможно только при известном порядке. Порядок же находит себе основание только в общем теоретическом понимании народа. То же самое нужно сказать в частности относительно Св. Писания: оно заключает общие теоретические понятия и догматы сами по себе не могли облечься в какие-либо нормы, предписания, иначе, они перестали бы быть чисто нравственными понятиями. Нравственные понятия не могут носить в себе характер принуждения; нельзя, например, предписать любовь. Но самые теоретические, нравственные понятия, о которых мы говорили, должны лечь и действительно лежать в основе порядка, в достижений религиозных целей всякого христианина. Вот в каком смысле нравственные учения Св. Писания являются источником права христианской церкви.

То же самое мы должны сказать и по отношению к нехристианским исповеданиям. И у них в Священных книгах или в общих учениях, происхождение которых приписывается Богу или основателю религии, точно также заключаются общие теоретические начала, служащие основным источником права их религиозного общества.

У евреев, у магометан, у язычников есть точно также общие начала, которые устанавливают известный порядок в достижении их религиозных целей. Иногда эти общие начала превращаются в законы, предписания и т. п. Так, в Коране очень часто религиозно-нравственные понятия являются правилами, законами, требованиями жизни.

Священное Писание является источником Церковного права в нескольких отношениях.

Во-первых, в книгах Нового Завета есть истины веры и нравственного учения, которые служат основанием для церковного законодательства. Поэтому все такие истины Св. Писания, которые в жизни христианской церкви облеклись в форму правил, являются источниками права церкви. Но Св. Писание не есть кодекс законодательства в собственном смысле. Стало-быть, нельзя так думать, что всякая истина нравственная, переданная нам при посредстве Священных книг, должна облекаться в форму закона или права; некоторые истины христианства, даже большая часть их, не способны облекаться в форму правил. Истинное нравственное учение потому и имеет силу, что ему следуют не по принуждению, не потому, что оно обязывает поступать так или иначе; напротив, нравственность тогда только имеет значение, когда человек действует согласно понятиям этой нравственности по своему внутреннему убеждению, вполне добровольно.

Во-вторых, в книгах Нового Завета есть изречения Иисуса Христа и апостолов касательно предметов Церковного права, которые имеют значение постановлений, обязательных в церкви, как в самостоятельном обществе; это своего рода законы; ни церковь, ни законодательная власть не имеют права их изменить. Такие изречения Св. Писания можно отличить от положений чисто нравственного характера. Напр., в Св. Писании мы находим указания относительно того, какой должен быть епископ, при чём перечисляются его необходимые качества. Указываются черты чисто нравственные; но есть и такие, которые должны быть приняты, как правила. Впрочем, в различных церквях встречаются раздичные воззрения на существо этого источника.

Наконец, в 3-х, в некоторых книгах Св. Писания находятся указания на действия апостолов, которые могут служить примером или руководством в церкви в тех или других отношениях. Одни считают эти указания безусловно правовыми нормами, другие находят, что здесь только для своего времени, т. е. при апостолах и их преемниках. Так, в Св.Писании мы читаем: «если брать твой согрешит, то скажи ему наедине, и если не послушает, то приводи других и уличи, если и их не послушает, тогда повеждь церкви, целому обществу людей...» Конечно, это можно понимать в смысле нравственного совета, но в истории Церковного права оно облеклось в форму узаконения, – какими средствами действовать на исправление ближнего; и на этом развился особый вид процесса – церковное судопроизводство.

Степень обязательности Св. Писания, как источника Церковного права, основывается на том, что в нём выражена Божественная воля основателя Церкви. Поэтому, все признают, что воля Основателя церкви может и должна служить основанием права в церкви. Все христианские вероисповедания согласно признают и то, что Священное Писание есть выражение учения Основателя церкви не только об основах веры, но и касательно устройства самой церкви и её управления. Но различные вероисповедания не одинаково определяют объём действия Церковного права, заключающего в Св. Писания, т. е. как широко его действие и степень обязательности отдельных изречений относительно юридического порядка в церкви.

Одни христианские вероисповедания – православные, армяно-грегорианские и римско-католические – участь, что в Священном Писании Нового Завета заключаются весьма существенные указания, определяющие основное устройство церкви, иерархию, а также основные, необходимые в церкви учреждения. По воззрениям указанных вероисповеданий всё, что говорится в Св. Писании относительно устройства и управления церкви, должно необходимо получить в церкви значение права. По воззрениям протестантских церквей, за исключением однако англиканской, церковное устрйоство также должно опираться на Св. Писании; но различие в том, что протестанты самим себе усвояют право свободного понимания и истолкования Св. Писания. Поэтому правила церкви и могут быть выведены из Священного Писания, но не с исключительной обязательностью. По учению древней православной церкви, при обсуждении всякого предмета, обращаются к Св. Писанию, – говорится ли в нём что об этом предмете; затем отысканное место берётся за исходную точку для разъяснения всякого института, и согласно с этой мыслью этот институт и формируется церковным законодательством. Но евангелическо-лютеранская церковь, не отрицая, что Св. Писание может служить исходным пунктом, не признаёт, чтобы эта форма была обязательна на всё время. Например, тем говорится об епископии, стало-быть, епископия есть необходимое учреждение церкви, и этот институт должен быть так организован, чтобы всё указанное в Св. Писании не изменялось. С этим евангелическая церковь согласна, но чтобы всегда так было, – это она отрицает.

Таким образом, по воззрениям православной, римско-католической и армяно-грегорианской церквей в Св. Писании Нового Завета область Церковного права определяется шире, чем признаёт протестантская церковь.

Некоторые христианские вероисповедания видят источник права церкви не только в книгах Нового Завета, но и в книгах Ветхого Завета. По более точным понятиям православной церкви книги Ветхого завета могут служить и должны служить лишь историческим основанием для развития права в церкви христианской. Но какие именно положения книг Ветхого Завета являются историческим основанием, – это зависит от отношения законодательной власти в этому источнику, от причин, стоящих вне Св. Писания².

Порядок в церкви, установленный в основных началах в Св. Писании, должен быть разъясняем и развиваем в приложении к церковной жизни в её историческом развитии. Но как должен быть разъясняем и развиваем этот божественный порядок? Какое значение должны получать положения, выводимые из Св. Писания? Здесь и является вопрос о степени обязательности Св. Писания, как источника Церковного права. Немецкий протестантизм, в половине прошлого столетия выставил такое начало, что изречения Св. Писания могут быть применимы к церкви в форме законодательства; это зависит от церковного правосознания, которое подлежит историческому развитию. Самое применение положения Св. Писания к юридической жизни церкви, облечённое в форму права, также подлежит историческому развитию, как и всякая сторона человеческой жизни, которая должна быть подведена под определённые нормы права. А так как правила, регулирующие ту или другую сторону человеческой жизни развиваются, то и порядок, указанный церкви Св. Писанием, может и изменяться во всех частях. Во всяком случае, право церкви не должно становиться в противоречие с Божественной волей основателя церкви.

По учению православной римско-католической и грегорианской церквей, церковь сама может в указании, разъяснении и в выводах из Св. Писания представлять такие правила, которые установляют Церковное право, и которые имеют несомненно обязательное значение правил божественного происхождения. Следовательно, из Св. Писания могут устанавливаться церковью такие правила, которые должны иметь значение истин самого Св. Писания. В этом отношении церковь обладает свойством непогрешимости. Органы, через которые выражает церковь своё признание обязательных выводов из Св. Писания, по воззрению православной церкви, есть вселенский собор, а по воззрению римско-католической церкви – римский папа.

2) Практика церкви. Вторым источником Церковного права признаётся практика церкви (неписанное законоположение), которая выражается в двух видах: в предании и в обычном праве.

а) Предание. Под именем предания разумеется непрерывно и преемственно сохраняемый порядок, установленный непосредственными распоряжениями апостолов и действиями предстоятелей церквей: отсюда – деление предания на предание апостольское и предание преемников апостольских.

Органом сохранения предания апостольского и предания предстоятелей церкви (времён послеапостольских) служит с древнейших времён сама церковь и её представители.

Необходимые условия для обязательности предания суть следующая: 1) согласие предания со Священным Писанием и с именами христианского вероучения; 2) сохранение его в церкви в какой-либо форме, и более или менее продолжительное время, при чём количество лет для давности предания не определено; 3) нужно принимать во внимание необходимость соблюдения его.

Не признают Св. Предания два вероисповедания: протестантское и реформатское: вместо предания они обращаются к истории.

б) Церковный обычай. Затем церковная практика выражается в форме обычая. Под имененм церковного обычая разумеется повторение одного и того же действия в церковной практике при одинаковых обстоятельствах и случаях.

Условия возникновения обычая следующие: 1) недостаток писанных правил; 2) сознание необходимости и полезности обычая в церкви; 3) общее бесспорное согласие членов церкви, участвующих в той стороне жизни церкви, в которой возникает обычай.

Обычай становится обязательным правилом при следующих условиях: а) если мысль, выражающаяся в обычае, согласна с Священным Писанием, с истинами веры и нравственности, и духом христианской церкви, б) если обычай не противоречит положительным, писанным правилам церкви и в) если он сохраняется, по преданию, продолжительное время. По пространству действия обычаи бывают местные и повсеместные, по продолжительности употребления – древние , долголетние и недавние. Обычай местный, соблюдаемый в одной поместной церкви, в одной её части может быть усвояем и другой поместной церковью или частью её.

Обычай отменяется: 1) законодательной властью церкви, которая или запрещает соблюдение определённого обычая положительным правилом, или вводит его в положительное правило, в закон; 2) вследствие несоблюдения его в церкви (напр., прекратился обычай крестить взрослых в великую субботу) и 3) в случае споров и пререканий членов церкви, относительно исполнения его. При подобного рода недоразумениях обращаются сейчас же к судебной власти, которая или прекращает действие обычая или узаконяет его, не возводя в закон.

Русская православная церковь держится обычая и дорожит им. Есть много установлений нашей церкви, которые можно объяснить только из обычая. Известно, что обычай разрабатывается преимущественно там, где больше самостоятельности в жизни, и где законодательство весьма внимательно к свободному развитию общества. Но иногда государственная власть и в церковную жизнь вносит теоретические начала о целях государства и проводит их в правила церкви, в закон. Если же законодательная власть хочет жизнь церкви нормировать по своим целям, то, разумеется, тогда она не может относится благосклонно к развитию обычая. Но, даже несмотря и на такое отношение государственной власти, обычай всё-таки существует и необходимо будет существовать.

В подобном состоянии находится церковный обычай в римско-католической церкви. Хотя в последнее время и в римско-католической церкви учение об обычае стараются изложить с точностью и подробностью, с целью устранить упрёк, будто бы католическая церковь не даёт значения обычаю в развитии церковного права, считая главным источником Церковного права папские конституции; но нельзя сказать, чтобы попытки эти были очень удачны. Виды обычая в римско-католической церкви следующие: а) consuetudo juris constitutiva, или consuetudo juris praeter legem. Это такой обычай, которым восполняется недостаток писанного закона, который поэтому является вместо закона и установляет новое правило или норму. Законодательная власть смотрит весьма неблагосклонно на обычай praeter legem и старается по возможности его ограничить. Consuetudo praeter legem существует в нескольких видах.

Но к развитию его постановлено весьма много условий. Так, во-первых, consuetudo praeter legem получает обязательную силу при том условии, если он вводится всей христианской или поместной католической церковью или, во-вторых, по крайней мере, введён наиболее разумной и большей частью её членов и, при том, с прямой целью сделать его обязательным, и, в-третьих, если обычай продолжается не менее десяти лет. Таким образом, разумность – необходимое условие для признания consuetudo praeter legem. Сама же разумность в этом отношении понимается весьма своеобразно. Разумным обычаем церкви считается тот обычай, который не противоречит положительному писанному праву церкви, не противоречит каноническим законам церкви, не противоречит благолепию церкви и не нарушает дисциплины.

б) Consuetudo secundum legem есть обычай, согласно с существующим уже законом и являющийся дополнением его: так, напр., положительное право требует поставлять в епископы неженатых, а обычай установился такой, чтобы поставлять епископов из монахов.

в) Consuetudo contra legem или lege contraria – обычай противоречащий закону. Обычаи, противоречащие основным правилам церковного управления и жизни, не могут быть допущены в церковной практике.

3) Законодательная деятельность церкви, как третий обий источник права. Церковь христианская, несомненно имеет в себе силы для того, чтобы создать правила для устройства, управления и регулирования отношений, возникающих в жизни её. Она, как и всякое для своеобразных целей существующее общество, имеет определённые цели, которые никаким другим учреждением, помимо неё, достигнуты быть не могут, тогда как достижение их признаётся необходимым и отдельными членами церкви, и всем обществом. Государственная власть, со своей стороны, не имеет поводов препятствовать деятельности церкви в этом отношении, а наоборот, поощряет и охраняет её. Преследуя намеченные цели, церковь организует союз своих членов в тех формах, в которых достижение желаемого представляется наиболее лёгким, и установляет условия, способы и порядок этого достижения.

Вся такого рода деятельность церкви и составляет содержание автономического законодательства её.

Юридическое значение, установленного, таким образом, порядка, государственной властью понимается неодинаково, ибо всё установленное известным религиозным обществом, хотя и по взаимному соглашению членов её, может и не получить признания со стороны государства, даже и в тех случаях, когда оно не имеет прямых поводов препятствовать осуществлению постановленного, другими словами, государственная власть иногда просто игнорирует порядок известного вероисповедного общества, относясь к нему весьма безразлично. Даже в некоторых случаях она принимает во внимание этот порядок и допускает его; таким образом, получается понятие дозволенного общества. Государственная власть может предоставить церкви право творить новые нормы права при посредстве определённых органов, установляет объём этой законодательной деятельности и, таки образом, указывает рамки для содержания автономического законодательства церкви. Наконец, она вводит церковь в строй государственной жизни в таком виде, чтобы та составила часть этой последней.

Необходимость предоставить церкви долю законодательной власти особенно сильно выразилась при господстве теории о корпорации с публичными правами, когда государство предоставляет общинам власть регулировать, в пределах закона, свои внутренние отношения и дела.

4) Церковно-судебные решения. В церковной жизни мы встречаем нередко такие отношения, для регулирования которых не находится подчас ни закона, ни обычая, и которые возбуждают споры; ввиду этого, они требуют скорейшего рассмотрения компетентной судебной властью, каковая принадлежит каждому вероисповедному обществу, как по самому назначению его, так и по государственному законодательству.

Эта судебная власть не может отказываться от разрешения споров за неимением подходящих для данного случая письменных правил и законов, ибо разрешения этого требует спокойствие церкви.

В церкви судебных инстанций существует несколько, и решение высшей из них признаётся окончательным. Раз состоявшееся по спорному вопросу решение служить примером во всех последующих аналогичных случаях, и приобретает, таким образом, значение нормы права³.

Правда, много встречается возражений против такого значения судебных решений, но тем не менее самый факт налицо: многие правила вселенских соборов, усвоенные церковью в виде норм права, установлены в форме решения по различным спорным вопросам.

5) Государственное законодательство. Пятым общим источником права для всех вероисповедных обществ и для христианской церкви служит государственный закон.

Каждая страна, в который существуют религиозные общества, организованные в правовом порядке, признавая эти общества своими частями, вместе с тем нормирует путём законодательства свои отношения к этим общественным союзам и их положение среди других общественных союзов и единиц.

Вот почему государственные законы страны составляют также общий источник права для всех вероисповеданий.

Основание того, почему государственные законы каждой страны служат источником Церковного права для каждого религиозного общества, находящегося в пределах данного государства, заключается в том, что государство по самому своему назначению должно регулировать внешние отношения обществ, находящихся в его пределах, с тех сторон, которыми они соприкасаются с государственной жизнью и управлением.

Не все, однако же, христианские церкви, как и иные вероисповедания, одинаково относятся к государственному закону, как источнику Церковного права.

а) Православная церковь признаёт государственный закон источником в таких сторонах Церковного права, которые относятся, так сказать, к человеческой стороне её устройства и управления, и которые уже по тому самому соприкасаются с государственным устройством. В случае же противоречия государственных законов истинам веры или существенным целям церкви, её религиозной стороне, её божественному назначению, церковь не противодействует силой; но, считая себя обязанной слушать более Бога, чем людей, может оказывать пассивное сопротивление, которое не исключает права членов церкви пользоваться всеми дозволенными средствами для разъяснения этого противоречия.

б) Римско-католическая церковь в принципе не признаёт источником своего права государственный закон. Лишь такие государственные постановления могут быть обязательными для римско-католической церкви, которые изданы с согласия и утверждения папы.

Такое различие воззрений на государственный закон, как источник Церковного права, вытекает из самых основных положений о значении папы и строя римско-католической церкви. По воззрениям католиков церковь основана была для того, чтобы устроить царство Божие на земле. Наместником Христа во главе этого царства был поставлен папа, который должен быть единственным источником права для римской церкви.

в) Евангелическо-лютеранская церковь с Лютера и до сих пор продолжает считать главным источником своего права государственный закон, в котором выражается церковно-общественное правовое сознание.

Впрочем, вы новейшее время (с 1870 г.) она стремится к такой постановке Церковного права в отношении к государству, при которой бы она могла, в качестве признанного в государстве общества, иметь свои средства и свои самостоятельные органы к образованию самостоятельных законов, помимо вырабатываемых в области государственного законодательства, и таким образом могла бы отделить церковное законодательство от государственного.

Так, в Пруссии с 1874 г. положено прочное начало такого рода самостоятельности. Введено синодальное устройство, и уже сама церковь стала издавать законы. Но при всём этом немецкая церковь признаёт для себя обязательность государственных законов в точно таком же значении, как и по всем сторонам жизни и деятельности человека.

6) Научные мнения канонистов и юристов. Затем, последним источником Церковного права нужно считать мнения учёных правоведов и юристов, деятельность которых проявляется в толкованиях и исследованиях церковных законов и обычаев.

Все вероисповедания признают обязательность мнений учёных канонистов и юристов, хотя не в одинаковой степени. Признание за научными мнениями правоведов значения источников права в православной русской церкви доказывается тем, что она и до сих пор руководствуется толкованиями известнейших юристов греческой церкви – Вальсамона, Арменопула, Властаря и др.

Необходимыми условиями признания обязательности для Церковного права мнений учёных правоведов служит: 1) твёрдое основание их на положительных правилах и законах церкви или логически верный вывод из них и 2) признание важности их со стороны церковных установлений.

Выяснив общие источники права христианских церквей, рассмотрение особенных источников мы включим, ради большей последовательности изложения, в исторический очерк.

Обозревая историю источников Церковного права, можно заметить, что вплоть до IX века включительно вся христианская церковь имела одни и те же источники права. С Х века в каждой поместной православной и вероисповедной церкви право начинает развиваться самостоятельно.

Таким образом, изучаемый нами отдел распадается на три части: А) История источников Церковного права православной церкви до Х века, которая вместе с тем есть вообще история источников права христианской церкви за это время. Б) История источников права православной церкви с Х века. Последнюю в свою очередь разделим на две рубрики: 1) история источников константинопольской церкви с Х века до падения Византии и 2) история источников Русской церкви до времени её основания. Наконец, В) История источников права Римско-Католической, Евангелическо-Лютеранской, Армяно-Грегорианской церквей и Ев.-Реформаторских обществ.

Апостольские предания.

Апостолы были первыми устроителями и законодателями церкви. Постановления апостолов на соборах, а также и издаваемые единолично для местности, в которой действовал апостол, были первым законодательством христианства. Апостолы устрояли церковь своим личным примером, наставлениями тем лицам, которых они оставляли вместо себя. По смерти апостолов церковь управлялась на основании предания об учении апостолов, так как последние учили устно, а не письменно.

Правила, заповеди и постановления апостолов с течением времени стали записываться в сборники. Некоторые из них получили обязательное значение для вселенской церкви и до сих пор служат источником права, другие же имеют только историческое значение. Остановимся на рассмотрении следующих трёх сборников, наиболее важных в качестве источников права:

I. Διδαχὴ τῶν δώδεκα ἀποστόλων – учение 12-ти апостолов есть замечательный, недавно открытый памятник древности. Науке были известны свидетельства некоторых древних церковных писателей о существовании его, как-то: Евсевия, который упоминает о διδαχὴ в числе семи неканонических книг Нового Завета, и Афанасия Александрийского, который, хотя не причисляет эту книгу к каноническим, но считает её полезной для благочестия, наряду с Премудростью Соломона и Сираха и некоторыми другими. Он читался в церквях наряду с послеание Апостолов до V века, затем он по каким-то совершенно выходит из употребления.

В 1875 г. никомидийский митрополит Филофей Бриенний нашёл в библиотеке иерусалимского монастыря, находящегося в Константинополе, рукописный сборник XI в., в котором вместе с другими произведениями древне-христианской литературы, содержится διδαχὴ τῶν δώδεκα ἀποστόλων, а в 1883 г. Бриенний мздал сам текст этого памятника. Есть основание предполагать, что памятник явился в Египте около половины II в. По содержанию своему, он 1) представляет собой нравственное учение, изложенное в схеме двух путей: пути жизни, т. е. пути добродетельного, при чём исчисляются все те добродетели, которые должен практиковать христианин, и пути смерти, т. е. тех пороков и преступлений, которых он должен избегать; 2) излагает нормы церковной организации, именно, что касается функций апостолов, пророков, учителей, епископов и дьяконов, а также касательно отношений членов христианских общин к этим должностным лицам, как наставникам в пути жизни.

2) Διατἀξεις τῶν ἀποστόλων апостольские постановления или заповеди в том виде, в каком они после сложились, по исследованию учёных. Этот сборник состоит из восьми книг, составленных из трёх различных сочинений или сборников на греческом языке, появившихся в Сирии в конце III века. Первый сборник составляет первые шесть книг апостольских постановлений.

Второй сборник составляет одну 7 кн. ап. пост. (о порядке совершения крещения). Третья составная часть сборника апост. постановлений есть 8 книга(руководство для епископов в совершении богослужения). В сочинениях IV и V вв. составление этого сборника приписывается римскому епископу Клименту, жившему в I веке. В точности же автор и время появления этого сборника не известны. 6-й вселенский собор (Трулльский 692 г.) исключил ап. постановления из числа руководственных церковных книг, так как в них вкрались еретические искажения. А если апостольские постановления встречаются в руководственных сборниках, составлявшихся в позднейшее, после Трулльского собора, время. В России некоторые извлечения из Апостолов вошли в печатную Кормчую книгу. В настоящее время апостольские постановления имеют только исторической значение.

3) Κανόνες τῶν ἀποστόλων (правила св. апостолов). Этот сборник в особенности важен и в наше время имеет занчение действующего права. Сохранился он в двух редакциях – в полной и краткой. В конце V века римских монах Дионисий Малый включил в свой переводный сборник (с греческого на латинский) 50 правил, а через 50 лет после Дионисия (565) Иоанн Схоластик, патриарх константинопольский, в свой сборник поместил 85 пр. и признал их за правила, составленные апостолами. Отсюда видно, что полная редакция Иоанна Схоластика 85 правил, краткая Дионисия Малого – 50 правил. Эти сборники совершенно сходны по содержанию. Разница в количестве. Она объясняется тем, что действительно существовали рукописи двоякого рода, в которых апост. правила содержатся в количестве то 50, то 85 правил. С VI в. 50 правил становятся одним из источников западного церковного права, а 85 правил становятся действующими церковными нормами на Востоке.

На Трулльском соборе правила св. апостолов были признаны источником права. Правила апостолов представляют собой кратко формулированные дисциплинарные нормы; большинство из них направляется против преступлений церковно-должностных лиц, епископов, пресвитеров, дьяконов и прочих клириков.

Кроме этих трёх сборников могут служить источником права и некоторые сборники, найденные в рукописях в позднейшее время. Они имели значение права в первые века христианства. В таким памятникам относятся: «Заповеди», «Изречения апостольские», «Покаянные правила, или епитимия», «Правила апостольские антиохийского собора» и др.

Б. Развитие источников Церковного права со времён Константина Великого до патриарха Фотия

В этом периоде законодательство церкви стало развиваться с большим разнообразием, чем до Константина. Христианская религия из недозволенной сделалась не только терпимой, но даже господствующей. С этого времени церковь с её учреждениями и постановлениями стала под покровительство государства. Светская власть начала принимать участие в церковном законодательстве. Таким образом Церковное право стало развиваться двумя путями: государственной властью и собственно церковными постановлениями.

I. Государственное законодательство о церкви выражалось: 1) в издании особенных законодательных постановлений относительно церкви и 2) санкционировании правил, изданных или издаваемых церковью. Так как древнему миру чуждо было различие церкви и государства, как двух особых организмов, то церковные законы христианских императоров были в то же время и государственными законами.

Государственные узаконения относительно церкви издавались обыкновенно в виде эдиктов, конституций, впоследствии новелл. Узаконения, изданные со времени Константина Великого до Феодосия В. Были сведены вместе в Codex Theodasianos (438 г.); первый закон этого кодекса предписывает всем народам, подвластным римскому императору, содержать ту веру, которой апостол Пётр научил римлян.

Особенное значение в истории источников Церковного права имеют памятники Юстиниановской законодательной деятельности: Pandectae, Codex, Novellae, в совокупности носящие название Corpus juris civilis.

В Пандектах нет указонений, прямо касающихся Церковного права, но многие положения их, относящиеся до ius sacrum имеют немаловажное значение и для правовой жизни церкви, применяясь к соответственным предметам христианской религии и усвояя лишь некоторое нравственное содержание.

В кодексе Юстиниана (Codex repetitae praelectionis, 534 г.) первые 13 титулов первой книги посвящены уже исключительно законодательству о церкви, а именно: первый титул заключает в себе изложение христианских догматов, возведённое в закон; три следующие обширные титула заключают в себе массу законов относительно церквей, их имуществ и привилегий, относительно епископов, прочего духовенства и круга ведомства церковного суда. Законодательство Юстиниана обняло церковную дисциплину со всех сторон, почему и до сих пор не потеряло своего значения при выяснении разных сторон и институтов церкви. После издания кодекса стали выходить новые законоположения Novellae, о таких предметах, о которых говорится и в кодексе Юстиниана; в них Церковное право изменялось или развивалось. Новеллы заключались в сборники, известнейший из коих состоит из 168 новелл, он входит в III т. Corpus juris civilis. Из этих 168 новелл 30 посвящены исключительно церковным вопросам.

Особенного внимания канониста заслуживает знаменитая CXXIII новелла, которую не без основания называли «Compendium juris canonici». В 44 главах этой новеллы содержится обширное церковное законодательство, начинающееся с постановлений о порядке замещения епископской должности и оканчивающееся законами о монашестве и монастырской жизни. На основании новелл можно составить целую систему Церковного права; ими не только устанавливается современное Юстиниану право церкви, но даже кладутся принципы, на которых развивалось законодательство церкви впоследствии. Многие принципы сделались основой институтов Церковного права во всем христианском мире (брачное право, судопроизводство).

Новеллы издавались на латинском языке, который в VII в. стал забываться. Занятия юриспруденцией, мало-помалу падали. Новые узаконения стали значительно различаться по своему духу от источников церковных узаконений. Всё это вызывало необходимость пересмотра государственного законодательства относительно церкви. Этот пересмотр происходил обыкновенно тогда, когда пересматривалось всё государственное законодательство. Кроме того, чувствовалась необходимость иметь законодательство Юстиниана на греческом языке. Стали составляться сборники узаконений относительно таких сторон гражданских отношений, которые наиболее распространены в обществе. При издании таких сборников общих государственных законоположений, там же помещались и узаконения относительно церкви. Сборники появлялись в большом количестве и носили различные названия. Сюда относятся: Эклога Льва Исавриянина и Константина Компронима (739–741). Эклога (т. е. выборка закона) представляет из себя краткое юридическое руководство из 18 титулов. 2-й титул регулирует заключение и расторжение браков. После падения иконоборства, иконоборческая эклога не могла служить официальным юридическим руководством, поэтому Император Василий I, родоначальник Македонской династии, принимает ряд кодифицированных работ. Так, первоначально (870–878) он издаёт Прохирон, т. е. подручный, легко усвояемый закон в 40 титулах. Он должен был служить официальным руководством при изучении права.

«Прохирон» издан с рпедисловием. В предисловии указывается причина и цель издания, объясняется отношение Прохирона к Эклоге. Содержание относится большей частью к государственному гражданскому и уголовному праву, но первые 12 титулов касаются и Церковного права.

Так, VII т. содержит законы относительно воспрещённых браков, XI тит. О поводах к расторжению брака. После издания Прохирона в 883 г. был обнародован очищенный свод прежних законов. Этот сборник называется «Ανακάαρσις τῶν παλαιῶν νόμων» и состоит из 40 книг.

Далее, подобно тому, как прежде Юстиниан, по обнародовании кодекса, институций и дигест, предпринял новое издание кодекса в исправленной редакции (Codex rep. Praelectionis), Имп.Василий издал вновь в пересмотренной редакции явившееся раньше руководство, под названием «Επαναγώγη τῶν νόμων» (т. е. воспроизведение, второе издание) 879 г. тоже в 40 титулах.

В «епанагоге» замечательны II и III титулы, определяющие власть императорскую и церковное положение патриархов.

«Анакатарсис» в первоначальном виде до нас не дошёл, а дошёл сборник Вазилика, т. е. царских законов, изданных сыном Василия Львов Мудрым в 888–889 гг. в 60 книгах. В базиликах вопроизводятся императорские конституции, извлечённые как из кодекса, так и из новелл Юстиниана, поэтому в базиликах можно найти такое обширное церковное законодательство, касающееся всех сторон церковной дисциплины, как в сборниках Юстиниана.

II. Сопоставленное церковное законодательство от Константина Великого до X в. развивалось: 1) посредством вселенских и поместных соборов и 2) на основании руководственных правил и распоряжение отдельных отцов церкви.

I. Правила или постановления церковных соборов. – Постановления вселенских и поместных соборов в православной церкви служат один из важнейших законообразовательных источников Церковного права.

а) Постановления вселенских соборов. – Вселенскими соборами называется собрание пастырей церкви, по возможности из всех поместных церквей для разъяснения догматов веры и устройства церкви.

В постановлениях соборов выражается правовое сознание церкви, как общества, и разъясняется смысл её божественного назначения.

Правила вселенских соборов обязательны для всех поместных церквей. Вселенские соборы созывались редко по особенным нуждам всей вселенской церкви.

Вселенских соборов, признаваемых в качестве таковых как восточным, так и западным христианством, было 7, а именно: 1) Никейский собор 325 года, при Константине Великом, вызванный ересью Ария, который учил, что Сын Божий не равен Богу Отцу и не одной с Ним природы, разрушая таким образом церковное учение о троичности Лиц Божества; 2) Константинопольский собор 381 г. при Феодосии Великом, по поводу ереси Македония, учившего о Духе Святом, как о существе сотворённом, не имеющем божественной природы, следовательно, также направлявшегося против церковного догмата о триединстве Божьем; 3) Ефесский собор 431 г. при Феодоссии II, начавший собой ряд соборов, занимавшихся разрешением христианских вопросов, т. е. о лице Христа, именно против ереси Нестория, учившего о Христе, как о простом человеке; 4) Халкидонский собор 451 г. при Маркиане и Пульхерии, состоявшийся для осуждения монофизитской ереси Евтихия, по учению которого в Христе человеческая природа поглощена Божественной; 5) Константинопольский собор 553 г. при Юстиниане I, по поводу, так называемых, «трёх глав», т. е. трёх пунктов, касающихся трёх христианских епископов (Феодора мопсуетского, Феодорита кирского и Ивы эдесского), которые на III-м вселенском соборе заявили себя в большей или меньшей степени солидарными с воззениями Нестория, но не были за то осуждены ни на третьем, ни на следующем четвёртом вселенском соборе, вследствие чего в глазах многих подрывался авторитет Халкидонского собора, чем в свою очередь пользовались в интересах своей партии усиливая церковную смуту, осуждённые Халкидонским собором евтихиане; 6) Константинопольский собор 680 г. при Константине Погонате против монофелитов, которые в отличие от евтихиан, как монофизитов, т. е. признававших в Христе одну только божественную природу, допускали в Нём две природы, но настаивали на единстве воли; 7) Никейский собор 787 года при императрице Ирине и сыне Константине, для восстановления иконопочитания, отменённого иконоборцами.

б) Постановления поместных соборов. Значение правил ими установленных не одинаково. Поместными соборами называются собрания пастырей одной какой-нибудь местности или страны. Во многих местах поместные соборы собирались регулярно каждый год; но не все эти соборы издавали правила, а только некоторые из них, собиравшиеся по особым обстоятельствам. Правила поместных соборов первоначально имели значение только в тех церквах, пастырями которых они были составлены. Но так как поместные церкви держались большей частью предания вселенской церкви., то впоследствии правила поместных соборов были признаны обязательными для вселенской церкви. Это было сделано на шестом вселенском соборе. Так, Трулльский собор 692 г. в Константинополе (пр.2) признал наравне с постановлениями вселенских соборов правила семи поместных соборов. Но кроме таких соборов в каждой поместной церкви созывались частные соборы, на которых обыкновенно вырабатывается автономическое право церкви.

В православной церкви причислены к составу правил древней церкви правила девяти поместных соборов, созывающихся в древней России до Петра I-го.

II. Руководственные правила и распоряжения отдельных иерархов церкви, или иначе «отцов церкви», унаследовавших законодательную власть в церкви, издавались в виде ответов, статутов, или канонических посланий, сначала имевших значение местного распоряжения. Но Трулльский собор (см. выше) усвоил некоторым из них значение правил, обязательных наравне с правилами соборов, какое значение они сохраняют и до сего времени.

Сюда относятся правила следующих 13-ти отцов церкви: Дионисия Александрийского (260 г.), Григория Неокесарийского (262 г.), Петра Александрийского (304 г.), Афанасия арх. Александрийского (362–371 г.), Василия Великого (370 – 378 г.), Григория Богослова (370–391 г.), Григория Нисского (372–394 г.), Тимофея Александрийского (380–385 г.), Феофила Александрийского (385–412 г.), Амфилания Иконийского (394 г.), Кирилла Александрийского (412–444 г.), Геннадия, патр.Константинопольского (459 г.), Тарасия Константинопольского (787 г.).

Правила всех этих отцов помещены в сборниках наравне с правилами вселенских соборов под именем отдельных отцов церкви. Таким образом, источниками права, со времени Константина Великого, явились правила вселенских и поместных соборов и отдельных отцов церкви.

Правила апостольские, соборные и отеческие, – вообще правила древней церкви, – были впоследствии помещены у нас в печатной кормчей. Но со временем, эти правила в том или ином виде ,в каком помещены в кормчей, по краткости текста и по темноте перевода, перестали считаться удовлетворительными. Поэтому Св.Синод вскоре после своего учреждения счёл нужным распорядиться о новом переводе правил по полному тексту и имел его у себя под руками, но в свет не издал. Только в 1839 г. вышел русский перевод этих правил с приложением греческого подлинника, под заглавием: «Книга правил Св. Апостолов, Св. соборов, вселенских и поместных, и Св. отцов».

Затем правила, изданные иерархами для одной поместной церкви, иногда принимались за право и в других поместных церквах. Так, напр., многие правила константинопольских патриархов, равно как некоторых митрополитов или епископов и других православных церквей, перешли в законодательные сборники других церквей; в частности в нашей церкви принято много таких правил.

Все церковные постановления, происходившие от тех или других законодательных органов, сначала являлись отдельно друг от друга, но, по мере накопления их с конца IV, а особенно с начала V века ,стали составляться сборники правил соборов и отдельных отцов церкви.

Так, на соборе Трулльском (692 г.) и на Никейском 2-м (787 г.) указан и определён был полный состав правил, имеющих значение канонов или законодательства вселенской церкви. Благодаря такому указанию и определению церкви, уже не представлялось затруднительным собирать правила, имеющие обязательную силу для всех церквей, в один сборник. И действительно, такие сборники правил стали появляться, начиная с VIII века. По мере их издания, правила церкви становились предметом научного изложения, и потому вместе со сборниками появились и научные исследования относительно Церковного права, которые, впрочем, имели значение не только для теоретического изучения Церковного права, сколько для практического руководства в жизни.

Сборники восточной церкви. Древнейшие сборники канонов были хронологические. Есть указание, что существовал сборник правил 1-го Никейского вселенского собора и наиболее выдающихся поместных (анкирского, неокесарийского, гангрского и антиохийского). Древнейшее собрание канонов приписывается епископу Ефесскому Стефану. Его сборник послужил образцом для дальнейших.

Затем, в греческой церкви начиная с VI века стали появляться систематические сборники двоякого рода: в одних излагались исключительно правила церкви; такие сборники назывались синагоги или синтагма, другие же заключали в себе правила церкви и государственные законы о церкви; такие сборники стали называться номоканонами. О первой попытке систематизирования известно только то, что она предпринималась неизвестным лицом и состояла в том, что составитель разделил все каноны, по их содержанию, на 60 титулов. Начало номоканонов относится к VI веку. Составление первого номоканона приписывают Иоанну Схоластику.

Иоанн Схоластик (VI в.) получил образование своё во времена законодательной деятельности Юстиниана, следовательно, в то время, когда юридическое образование в Греции стояло весьма высоко. Иоанн Схоластик принадлежал к классу юрисконсультов, почему и получил титул Схоластика, который указывает на его юридическое образование и на место, занимаемое им между юристами того времени. Поступив в клир, он сделан был священником в Антиохии. С занятиями по должности священника, Схоластик соединил научные труды по юриспруденции и избрал своею специальностью Церковное право. Своими научными трудами по Церковному праву Схоластик приобрёл такую известность, что во второй половине VI в. назначен был патриархом, в этом сане он пробыл 13 лет. Ещё будучи священником, Схоластик составил сборник правил, принятых всей церковью под названием «Сборника церквоных законов» разделённый на 30 тит. В этом сборнике Иоанн Схоластик расположил правила не по порядку сборов, не в хронологическом, а в систематическом порядке, по сходству содержания, разделивши весь сборник на 50 титулов. Под каждым титулом приводятся относящиеся к нему правила в полном тексте с обозначением, какого собора, какое по счёту правило приводится.

В сборник Схоластика вошли каноны четырёх вселенских соборов и шести поместных (анк., неокес., гангр., антиох., лаодик. И сард.); и затем – 85 правил апостольских и 68 правил Василия Великого, состоящих из трёх его канонических посланий в Америлохию.

Этот сборник Схоластика имел весьма обширное употребление в восточной церкви и не утратил своего значения и после издания позднейших сборников, более подробных, так что Схоластик ставился в ряду более известных составителей, которые составили более подробные сборники. Сборник Схоластика имел влияние и на русское право; он перешёл в Россию вместе с христианством и существовал здесь до XIV в.

В дополнение к сборнику Церковных правил Иоанн Схоластик составил другой , получивший название «Свода Государственных законов относительно церкви» (Collectio septem et octoginta capitulorum).

Сборник разделён на 87 глав. Цель этого сборника в том, чтобы облегчить знание и употребление государственных законов относительно церкви. Он содержит в себе все новеллы Юстиниана в сокращённом виде. Количество списков этого сборника, находящихся в разных библиотеках, показывает, что он имел весьма обширное употребление; и действительно, им пользовались не только в практике, но и при теоретическом изучении законов, а равно составители других сборников. Этот сборник принят был в русской церкви в самого введения христианской веры и сохраняется до сих пор в Кормчей книге. Оба сборника Иоанна Схоластика имели употребление на Востоке. С течением времени оба сборника соединены в одно целое и изданы под именем Номоканона. Имя настоящего автора сборника остаётся неизвестным; при этом ни в каком случае не может считаться автором Иоанн Схоластик, потому что номоканон появился в конце VI в., когда Схоластика не было в живых. В нём вполне удержаны 50 титулов собрания правил Иоанна Схоластика и буквально переписаны их заглавия. Далее, под каждым из титулов приводятся те же самые правила, что у И.Схоластика, только без текста, а в цитатах. Потом под теми же рубриками, за цитатами правил, следуют извлечения из гражданских постановлений; законы эти не цитируются только, а приводятся в полном тексте и заимствуются из другого сборника Схоластика, т. е. из сборника в 87 глав. Этот номоканон конца VI в. имел весьма обширное употребление, особенно на Востоке.

В конце VI в., одновременно со сборником Схоластика, явился в Константинополе сборник Церковных правил под названием 14 титулов, неизвестно кем составленный, но с течением времени получивший название «Номоканона патриарха Фотия». В первоначальном составе сборник заключал: 1) предисловие, 2) перечисление соборов и свв. отцов, правила которых вошли в сборник. 3) систематический свод правил в 14 отделах с подразделением на главы, 4) изложение самих правил в хронологическом порядке их происхождения и, наконец, 5) в виде прибавления, – собрание некоторых государственных узаконений о церкви.

Из предисловия и состава синтагмы видно: 1) составитель внёс в свой сборник большее количество правил, чем сколько их помещено в синагоге Схоластика; им приняты правила Карфагенского собора и свв. отцов: Дионисия. Петра и Афанасия Александрийских, Григория Чудотворца и Василия Великого; 2) в синтагме правила изложены в двояком виде – в виде систематического предметного обозрения и в полной редакции, в хронологическом порядке расположения; 3) при ней помещён сборник государственных узаконений, известный под названием «Collectio tripartita constitutionum ecclesiasticarum».

Синтагма XIV титулов в первоначальном своём составе в новейшей литературе носит название «Синтагмы или Номоканона до-Фотиевской редакции». Её состав с течением времени постепенно дополняли внесением в неё указаний на новые правила, изданные после её составления и самих правил, – а в Collectio вносились новоиздаваемые новеллы. Значительным дополнительным изменениям она подверглась в 883 году. К ней присоединено второе предисловие, в котором объясняется, какие дополнения проиведены в ней: внесены правила соборов: Трулльского (692 г.), VII вселенского (787 г.) и двух константинопольских (двукратного 861 г. и софийского 879 г.); Collectio tripartita включена в составе синтагмы не как приложение, а распределена по титулам и главам и дополнена некоторыми извлечениями из памятников византийского права. Перемены, произведённые в синтагме в 883 г., приписывают патриарху Фотию; поэтому синтагма XIV титулов в этом виде называется Номоканоном Фотия или Номоканоном XIV титулов Фотиевской редакции.

Таким образом, содержание Номоканона составляют: 1) два предисловия, 2) перечисление источников (т. е. законодательных органов, правила которых собраны составителем) и 3) изложение 14 титулов. Каждый титул имеет своё заглавие и разделяется на неравное число глав; в каждой главе приводится каноническое или юридическое положение и она делится на две части: в одной цитируются каноны, а в другой, под заглавием νόμος или κείμενον приводятся государственные узаконения, касающиеся того предмета, о котором говорится в главе. За таким систематическим изложением правил и законов следовали правила церкви⁴, расположенные в хронологическом порядке их происхождения, правила св. апостолов и отцов церкви в полной редакции.

Номоканон Фотия дополняли и после IX в. Замечательнейшие дополнения были сделаны в XI в. (1090 г.) неким Федором Вестом, который по поручению знатного лица – Михаила Дуки, родственника императорского, вписал в титулах текст правил, только цитировавшихся в редакциях прежнего состава синтагмы. В XII веке знаменитый канонист Вальсамон написал (между 1181–1193 гг.) толкование на Фотиев номоканон, по поручению императора Мануила Комнена и патриарха Михаила. В этом толковании он сверил государственные законы о церковных предметах с базиликами, поместив некоторые новеллы и определения патриархов, изданные после IX в., и даёт иногда собственные объяснения законов.

С X в. развитие Церковного права идёт самостоятельно в каждой поместной церкви. Поэтому и историю источников для каждой церкви следует рассматривать отдельно. Рассмотрим главнейшие явления в истории источников Церковного права в константинопольской церкви в течение времени от X до XV в., а затем перейдём к истории источников права в русской церкви.

В Константинопольской церкви, после Х века, законодательство развивалось: 1) в виде государственного законодательства и 2) в виде собственно церковного законодательства.

Государственное законодательство выражалось в различных новеллах императоров относительно церковных учреждений. После Льва Мудрого наиболее плодовитыми в законодательстве были император из династии Комненов: Алексей I, Иоанн и Мануил.

Те императорские законы, которые содержали в себе предоставление церковным учреждениям прав и привилегий, являлись, подобно актам папского законодательства на Западе, в виде булл, т. е. грамот с привешенной золотой печатью (хризовул), от которых отличались грамоты, облечённые в менее торжественную форму. В новейшее время новеллы этого периода собраны и изданы Цахариэ в нескольких томах под названием Jus Graecoromanum.

Собственно црековное законодательство развивалось в виде: 1) постановлений поместных соборов, окружных посланий и грамот патриарха; 2) определений постоянного патриаршего Синода (с XI в.); 3) в виде правил и посланий различных иерархов константинопольской церкви, пользовавшихся авторитетом, и 4) в виде монастырских уставов.

Особенное значение, как источников Церковного права, получили истолковательные и руководственные сочинения учёных правоведов. Из таких трудов наиболее замечательны сочинения -Аристина, Зонары, Вальсамона, Никона Черногорца, Властаря и Арменопула.

Алексей Аристин (XII в.) написал толкования в, так наз., синопсису, т. е. сборнику канонических правил в сокращённой редакции. Толкования Аристина отличаются краткостью, представляя частью лишь перифраз объясняемого канона, а иногда даже просто констатируя, что правило само по себе ясно. Можно вообще характеризовать комментарий Аристина, как догматически-популярный, назначенный для общего практического употребления. Толкования Аристина получили весьма важное значение в практике, вероятно, благодаря их краткости. Все толкования Аристина, вместе с краткой редакцией правил им принятого, перешли в Россию и помещались в кормчей книге сербского перевода и в русской печатной.

Иоанн Зонара (XII в.) известен как историк, написавший «Всеобщую историю», и как юрист. Он написал толкования, отчасти исторического, отчасти канонического характера, на синтагму правил законодательства вселенской церкви (каноны, вошедшие в номоканон в XIV титулов в полном тексте). Зонара расположил истолковываемые им правила не в порядке хронологическом, а в порядке относительной важности правил, так что сначала идут правила апостольские и вселенских соборов, к которым причисляются и правила соборов IX в. (861 и 879 г.), затем правила местных соборов и наконец – св. отцов. (Порядок этот, впрочем, ещё раньше Зонары вошёл в употребление в канонических сборниках). Зонара не довольствуется установлением ясного смысла канонов, но сообщает исторические сведения о соборах, указывает иногда на обстоятельства и мотивы, вызвавшие тот или иной канон, сопоставляет объясняемое правило с другим, касающимся того же предмета, ссылается на императорские законы и пользуется для своих целей выдержками и Св. Писания и из творений отцов церкви. Согласуя разноречащие правила и отдавая одному из них предпочтение пред другим в случае их противоречия, Зонара руководствуется следующими началами: а) правилом позднейшим отменяется раньше изданное, б) правило апостольское имеет преимущество перед собором, в) соборное правило преимуществует перед несоборным, г) правило вселенского собора перед правилом невселенского. Толкования Зонары служили в последующие времена не только пособием для понимания правил, но и прямым источником права.

Антиохийский патриарх Феодор Вальсамон жил в XII в., но позже Аристина и Зонары. Он составлял объяснения к номоканону в XIV титулов в полном его составе, т. е. как к канонам, так и к законам. Свои толкования Вальсамон поясняет примерами и старается примирить кажущиеся противоречия между канонами, руководствуясь, во-первых, принципом: Lex posterior derogat priori, – во-вторых, началом предпочтения более мягкого правила более суровому, а также и различием между местным и общим правилом и исключением. Некоторые из толкований его помещены в кормчей книге.

Никон Черногорец (XI и нач. XII в.) известен как составитель сборников: «Пандекты» и «Тактикон». Он рассуждает касательно предметов Церковного права, собирает разного рода источники, делает сопоставления, выводы. «Тактикон» появился в рукописи, с которой впоследствии делалось множество списков – ясный признак, что это сочинение пользовалось обширным употреблением и имело влияние на развитие на церк. правосознания и установление отношений к церкви. Сборники эти перешли в Россию и особенное значение получили в XVI в. при разрешении на Стоглавом соборе споров о владении церковными именьями и об отношении церкви к еретикам.

Матвей Властарь (XIV в.) составил в 1335 г. энциклопедический словарь действовавшего в его время канонического права. Этот сборник (алфавитная синтагма Властаря) пользовался большим уважением в славянских землях и у нас в России: многочисленные его списки рассеяны по монастырям и библиотекам Сербии, Болгарии, Македонии, Румынии и России.

Константин Арменопуль (XIV в.) составил сокращение канонов в 6 отделах – «шестокнижие», учебник гражданского уголовного и Церковного права. Труд Арменопула, – несмотря на то что он – труд частного лица, приобрёл важное значение в Византийской империи, как законный сборник, вытеснивший из употребления другие сборники, и ещё более значение – после падения Византийской империи, как кодекс действующего права для христианского населения бывшей империи. Он несколько раз переводился на новогреческий язык.

По провозглашении независимости греческого королевства «шестокнижие» Арменопула получило здесь силу закона впредь до составления нового гражданского уложения; точно также оно составило одну из основ положительного права в Молдавии и Валахии, а, по присоединении Бесарабии к России в 1812 г., дозволено жителям её руководствоваться в судах Арменопулом, которым раньше они руководствовались.

I. Памятники законодательства, заимствованные от греческой церкви

Русская церковь в течение весьма долгого времени, а именно с начала своего основания до XVIII в., заимствовала от греческой церкви многочисленные памятники письменности и пользовалась ими, как источниками права.

Памятники эти были: 1) разные сборники Церковного права, 2) богослужебные книги, 3) сочинения греческих канонистов и юристов.

1) Сборники Церковного права.

Известно, что в греческой церкви в период X–XI в. составлялись и существовали разнообразные: номоканоны, синтагмы, синагоги. Некоторые из них перешли в Россию и получили здесь весьма важное значение в истории Церковного права. В России они назывались: а) кормчими книгами и б) номоканонами.

А Кормчей книгой (а иногда и «Номоканоном», «Законоправником») называется церковно-официальный сборник церковных правил и памятников государственного законодательства о церкви, перешедший в славянские земли из греческой церкви и сделавшийся одним из главных источников права русской церкви, как в историческом его развитии, так и в современном его состоянии.

Значение кормчей книги в истории права русской церкви характеризуется самим названием её. Книга должна служить таким же руководством в устроении и управлении церкви, какое даёт кораблю управляющий им кормчий.

В настоящее время для выяснения многих институтов Церковного, государственного, гражданского и даже уголовного права совершенно необходимо иметь знакомство с кормчей книгой. При научном изучении её, как источника права, должно быть обращено внимание на историю её в России и на её состав.

Начало истории кормчей книги в России совпадает с первоначальным основанием Русской церкви. Нет сомнения, что правила, имеющие значения законодательства вселенской церкви, явились в России с первоначальным учреждением в ней церковной иерархии. В течение первых двух с половиной веков русского христианства (XI–XII вв.) митрополиты и многие епископы России были греки. Они, по всей вероятности, пользовались правилами церкви в греческом подлиннике. Однако, несомненно, что уже и в это время были в употреблении те же правила и в славянском переводе, при том, в сборнике двлякого рода.

Один сборник был принесён к нам из Болгарии, где он был составлен, вероятно, при самом распространении христианства. Он сохранился до нашего времени в 2-х списках, из коих один находится теперь в библиотеке Моск. Дух.Ак., а другой – в Румянцевском музее.

Этот «болгарский» список состоит из: 1) правил законодательства вселенской церкви, составленных систематически по синагоге Иоанна Схоластика, 2) извлечений из новелл Юстиниана в виде 87 глав того же Схоластика, 3) болгарской изменённой редакции эклоги под названием Закона судного царя Константина» и 4) правил Иоанна Постника.

Кроме этого списка кормчей книги по номоканону Схоластика, весьма рано вошёл в употребление другой список кормчей (в XI–XII вв.), составленный, по всей вероятности, при Ярославе I в России, и потому он заслуживает названия «первоначального русского номоканона».

В состав его входят: 1) Номоканон XIV титулов в до-Фотиевской редакции не целиком, а только каноническая часть его, 2) синтагма, заключающая в себе в хронологическом порядке правила церкви, изложенные в полной редакции, но без толкования, 3) извлечения из новелл Юстиниана по Фотиевскому Номоканону, 4) отрывки из Прохирона. Сохранилось три списка этого сборника: один хранится в Московской синодальной (бывшей патриаршей) библиотеке, но не в полном виде, другой – в библиотеке Троице-Сергиевской Лавры (полный) и третий в так называемой Соловецкой библиотеке Казанской Духовной Академии.

В конце XIII в. произошли в русской церкви обстоятельства, давшие повод к оживлению канонической письменности и к происхождению в России двух особых типов кормчей книги. После татарского погрома русским митрополитом был назначен из Константинополя серб Кирилл II.

По его просьбе, был прислан в Россию болгарским царём Иаковом Мстиславом список сербской кормчей, переведённой с греческого около 1225 г. сербским архиепископом Саввою. Этот список был предложен митрополитом на Владимирском соборе 1274 г. для руководства в делах церквоных. Сербская кормчая имеет следующий состав: 1) Номоканон XIV титулов Фотиевской редакции, 2) правила вселенской церкви в хронологическом порядке и сокращённой редакции, принятой греческим канонистом Алексеем Аристином, 3) толкования греческих канонистов, большей частью Аристина, иногда Зонары, реже Вальсамона, 4) сборник Схоластика 87 глав, 5) весь Прохирон, 6) новеллы Алексея Комнена о браке, 7) многие правила местной греческой церкви и статьи канонического, литургического, исторического и полемистического содержания. Сербская кормчая переписывалась в большом количестве списков. В литературе списки эти носят название Рязанской (древнейший список найден в Рязанском соборе; теперь он находится в Императорской публичной библиотеке) редакции кормчей книги. В Рязанской редакции правила вселенской церкви изложены в короткой редакции. По первоначальной же русской кормчей они были известны в России в полной редакции. Поэтому русские составители нашли возможным составлять такие списки кормчей, в которых правила излагались в полной редакции (первоначальной русской кормчей) с толкованиями (сербской кормчей). Таким образом произошёл особый тип русской кормчей, так назыв. Софийской редакции (древнейший список найден в Новгородском Софийском соборе; хранится он в Московской Синод. Библиотеке). Состав её таков: 1) Номоканон XIV титулов в Фотиевской редакции, 2) правила церкви в полной редакции и с толкованиями Аристина, 3) множество статей из серской, а отчасти болгарской кормчих, 4) Collectio septem et octoginta capitulorum, 5) отрывки из Прохирона и Эклоги, 6) русские статьи, как-то: Русская Правда, уставы Владимира и Ярослава, правила Владимирского (1274 г.) и других соборов. Списки софийской редакции имели в XIV – XVI вв. большее практическое значение и употребление, чем списки рязанской редакции, и сохранились до нашего времени в большом количестве.

Рукописные списки софийской и рязанской редакции кормчей составлялись в XV, XVI и XVII вв. частными лицами по собственной инициативе или по расположению отдельных иерархов. Составление их в подробностях зависело от усмотрения отдельных лиц. Отсюда произошло значительное разнообразие списков. Число статей увеличивалось, в иные списки вкрадывались погрешности, входили статьи неизвестного и сомнительного происхождения и т. п.

С XV в. стали являться попытки к пересмотру кормчей книги. Первая такая попытка приписывается митрополиту Киприану (XIV в.). Необходимость пересмотра кормчей книги стала особенно ощутительна в XVI в. с обострением вопроса о ереси жидовствующих, секуляризации церковных имуществ, об отношении церковной власти к еретиками нек. др. В начале XVI ст. над пересмотром трудились известные Максим Грек и Вассиан Партикеев. Таким попыткам следует приписывать появление нового типа кормчих – «сводных», так как помещённые там правила брались из разных редакций полных и сокращённых, и объяснения на правила приведены не одного толкователя, а многих.

Митрополит Макарий полагает, что «сводная» кормчая имела до некоторой степени и официальный характер. Так, при митр. Данииле, сербские и рязанские кормчие были пересмотрены в видах приспособления их ко всеобщему употреблению в церкви. Но Данииловский список не получил санкций высшей иерархической власти.

В половине XVII в. совершилось весьма важное событие в истории кормчей книги на Руси; она была напечатана, и при том не как частное, а как официальное издание, с благословения патриарха и по повелению царя. Печатание было начато 7-го Ноября 1649 г. при патриархе Иосифе и в следующем 1650 г. Июля 1-го – было окончено. Распространение в обществе Иосифовской кормчей было приостановлено занявшим патриарший престол Никоном. Никон сделал некоторые изменения в этом издании, внеся туда и новые статьи, и вновь издал кормчую книгу в 1653 г. В печатной кормчей был принят за основу список правил рязанской редакции с Аристиновыми толкованиями. Кроме того, иногда в виде толкования прилагались правила в полной редакции, т. е. в том виде, как они помещены в списках софийской кормчей. В печатном издании кормчая книга разделяется на 2 части. В первой части заключаются, кроме вводных статей (напр., об учреждении патриаршества в России и т. п.), Номоканон в XIV титулов Фотиевской редакции, правила вселенской церкви по Рязанской редакции, во второй находятся многие памятники законодательства поместной греческой церкви как церковного, так и государственного, извлечения из законов Моисея, и внесены некоторые статьи и не бывшие в древних списках кормчих (ст. «о тайне супружества», грамота о веке царя Константина, правила Иоанна Китроцкого). При Екатерине II сделано было в 1787 году новое издание Никоновской печатной кормчей под непосредственным руководством Св. Синода. Иосифовское издание кормчей было повторено неофициально старообрядцами при Екатерине II в Варшаве и официально с разрешения Св. Синода в Москве 1885 г. в единоверческой типографии. В Никоновском издании одна глава (ст. Никиты Мниха к латинам «о опресноцех») упущена, а к ст. «о тайне супружества», внесённой впервые в Иосифовское издание, присоединено русское толкование старинных славянских названий родственных имён. При Александре I Никоновская кормчая издавалась в печати два раза (в 1804 и в 1816 гг.) без перемены; при Николае I в 1827 г., и затем уже не имела официальных изданий.

В состав кормчей входят: 1 часть – 41 гл. – Правила, имеющие значение законодательства вселенской Церкви: 1) правила (865 пр.) свв. апостолов, к которым присоединено ещё несколько канонов, заимствованных из апостольских постановлений, 2) 6-ти вселенских, 3) 10-ти поместных соборов и 4) 13-ти свв. отцов (с толкованиями). 2-я часть (29 гл.) – Памятники греко-римского государственного законодательства: а) узаконения Юстиниана в переводе из Collestio 87 capitulorum Схоластика и в изложениях из Номоканона Фотия; б) закон судный царя Константина в болгарской редакции, в) закон градский – т. е. Прохирон Василия Македонянина, г) главизны Леона царя Премудрого и Константина – т. е. эклога в полном переводе, д) новеллы Алексея Комнена о браке и е) канонические статьи местной греческой церкви.

Во всех изданиях печатной кормчей правила напечатаны в сокращённой редакции, но в XVIII в., как было раньше сказано, обнаружилась недостаточность их для разрешения вопросов Церковного права и сознавалась необходимость иметь эти правила в полной редакции. Для удовлетворения этой потребности по распоряжению Св.Синода сделан был перевод правил полной редакции с английского издания, но этот перевод не был издан.

При Николае I перевод этот был пересмотрен, исправлен и в 1839 г. издан под названием «Книги Правил св. апостолов, св. соборов вселенских и поместных и св. отцов» на греческом и русском языках. Издание это повторено в 1850 и 1877 гг. В нём изложены правила, имеющие значение законодательства вселенской церкви. «Книи правил» заменяет собой первую часть кормчей книги и составляет самый главный источник действующего права русской церкви, как и всякой другой поместной православной церкви. Вторая же часть кормчей, заключающая в себе памятники законодательства местной греческой церкви, имеет лишь второстепенное субсидиарное значение, как источник правил по теме вопросов, которые не разрешены памятниками собственного законодательства.

б) Номоканонами в специальном смысле могут быть такие сборники правил, которые перешли к нам от греческой церкви, составление которых было делом частных лиц или иерархов, и которые не имели в греческой церкви значения строго обязательного, официального, а служили лишь руководством для знакомства с Церковным правом или практикой церковной жизни. Этим они отличались от кормчих книг.

Из таких номоканонов в истории права русской церкви имели значение: 1) Номоканон Зонары, – весьма обширный по объёму и содержанию. Был в большом употреблении в древней России: по происхождению относится к XII-XIII вв. Перевод его первоначально сделан был в Болгарии; оттуда перешёл в сербскую церковь, а затем, в изменённом и дополненном виде, проник в русскую церковь. В полном виде он не был издан. Некоторая часть его вошла в Требник, изданный при патриархе Иосифе. Часть его была отпечатана в XVII в. в Киеве и Вильне. Научно не исследован. 2) Номоканон Иоанна Постника. В нём выработаны правила о наложении епитимии при исповеди. Для юриста номоканон этот интересен при выяснении существа и условий церковных наказаний. Некоторая часть этого номоканона вносилась в списки кормчей книги Болгарской редакции. 3) Номоканон, печатаемый при Большом требнике. В России он явился не ранее XVII в.

2) Богослужебные книги, заимствованные от греческой церкви, содержат в себе правила относительно порядка совершения богослужения, относительно брака, освящения храма и т. п. обрядов, имеющих и правовое значение.

3) Сочинения греческих канонистов в переводе. Третья группа сочинений, через которые русская церковь приняла некоторые памятники права греческой церкви – или в полном составе, или в извлечениях. Таковы толкования Алексея Аристина, Феодора Вальсамона, Иоанна Зонары, которые помещались в кормчих книгах: сочинения Арменопула; Тактикон и Пандекты Никона Черногорца.

II. Важнейшие памятники самостоятельного церковного и государственного законодательства в древней и новой России

Второй разряд памятников, составляющих источники русского Церковного права, это – памятники самостоятельного законодательства в русской церкви. Они разделяются на памятники двух периодов – древней и новой России. В древней России влияние законодательства греческой церкви весьма заметно, в новой – оно прекращается.

В первом периоде церковное законодательство развивалось в двух видах: в виде государственного законодательства относительно церкви и собственно церковного законодательства.

а) Памятники государственного законодательства относительно церкви. Церковный устав Св. Владимира. По содержанию своему он заключает в себе пожалование десятины в пользу церкви, а также определение круга предметов и лиц, подведомственных церковному суду, с предоставлением в заведывание церкви торговых мер и весов. В числе предметов, входящих в состав компетенции церковного суда, указываются: преступления против нравственности, все дела о завещаниях и наследстве, а также касающихся семьи, гражданские, уголовные и проч., а в числе лиц, подлежащих суду духовенства: клирики, сироты, изгои – вообще лица, находившиеся под особым покровительством церкви. Некоторые учёные оспаривают подлинность этого памятника ввиду: 1) того, что в нём упоминаются такие лица и учреждения, которые не могли существовать во времена св. Владимира⁵, 2) многочисленности и разнообразия редакций его, отличающиеся одна от другой сравнительной краткостью или распространённостью. Другие, наоборот, полагают непреложность факта дарования Владимиром устава церкви. Подлинность доказывается, между прочим, тем, что некоторые списки этого памятника относятся к весьма древнему времени (XIII в.), и в подлинности их до второй половины XVIII в. никто не сомневался; ввиду этого можно предполагать, то положения этого памятника имели практическое значение в действительной жизни. Наиболее правильное воззрение на этот предмет таково: Владимир, по основании церкви и по принятии иерархии, имел надобность указать круг ведомства церковного суда. Воля князя, быть может, и не была выражена письменно. Письменная форма явилась позднее, и, конечно, с добавлениями позднейшего характера. Владимиру принадлежит основная мысль; дальнейшее её развитие есть дело преемников его и практики церкви, которая в частностях руководилась основной нормой первых князей. При постоянном обращении в жизни, устав переписывался и дополнялся в частностях; отсюда происходят различные редакции его.

Устав о церковных судах Ярослава Мудрого Владимировича. Он сохранился в двух основных редакциях: западнорусской и восточно-русской, из которых последнюю опять разные списки представляют в разном объёме. Западно-русская редакция содержит в себе определение важнейших предметов церковной подсудности, применительно к средневековой компетенции церковного суда на Западе, под угрозой денежного штрафа за посягательство на права церкви. Предпочтение отдаётся второй, как более древней. В этой редакции, по содержанию своему, устав Ярослава представляет исчисление предметов и лиц, принадлежащих к кругу ведомства церковного суда, с большей подробностью, чем в уставе Владимира, и с определением наказания за то или другое преступление, подсудное церкви. Княжеское наказание очень часто идёт в уставе параллельно с денежным штрафом в пользу епископа; иногда кроме того и другого, назначается «эпитимия», или содержание в церковном доме в виде наказания; за некоторые преступления определяется только денежный штраф в пользу епископа. Громадный размер денежн. пеней, определеяемых в уставе Ярослава в пользу епископа, ясно свидетельствует о невозможности приложения его к практике в какую бы то ни было эпоху русской истории.

К одному с уставами характеру по содержанию относят две уставные грамоты XII века Новгородского князя Всеволода Мстиславовича (1117–1132 г.) и Смоленского Ростислава Мстиславовича (1150 г.). В первой совершенно одинаково с некоторыми списками устава св.Владимира, исчисляются лица и предметы церковного суда. Вторая по содержанию полнее первой и касается средств содержания духовных установлений, новооснованной князем смоленской епископии церковного суда.

Подлинность обеих грамот оспаривается. Во всяком случае, дошедшая до нас редакция этих памятников (особенно второго) не первоначальная и подлинная, а позднейшая и искажённая в некоторых местах до отсутствия всякого смысла.

С покорением Руси монголами, в XIII и XIV вв. является новый источник права – ханские ярлыки (10–12, по Суворову 7). Ими предоставляются различные привилегии церкви – имущественные и судебные, определяется положение лиц, находящихся под особым покровительством церкви, клира и т. п. некоторые исследователи полагают, что вышесказанные льготы впервые утверждаются этими памятниками, а другие, наоборот, доказывают, что ханы не могли быть инициаторами их, что льготы эти существовали и до покорения Руси монголами.

В XIV–XVII вв. издавалось множество княжеских, а затем царских жалованных грамот, чрезвычайно разнообразного вида. Содержание жалованных грамот – установление за монастырями, церквями, епископами и т. п. обладания земельными участками,– особой подсудности лиц, живущих на церковных землях, предоставление этим лицам льгот по отношению к отбыванию ими разных государственных тягостей, льгот, – финансовых, судебных и др.

Число грамот очень велико. каждый князь выдавал их в большом количестве. Громадное число жалованных грамот объясняется, между прочим, следующими обстоятельствами. С XIV в. с каждым годом число монастырей сильно увеличивалось. Каждый из них мало-помалу приобретал участки земли; количество их бывало в некоторых монастырях весьма значительно. На закрепление каждого такого участка за известным церковным учреждением требовалась грамота от князя; она обыкновенно и выдавалась на имя представителя учреждения в данной время. Со смертью князя, выдавшего грамоты, или лица, получившего её, необходимо появлялась или новая грамота, или старая подтверждалась. Далее, приобретя известный участок, церковное учреждение испрашивало на него и различного рода льготы от князя; опять – новые грамоты, требования или возобновления, или подтверждения по смерти князя или представителя учреждения. Само собой, что при соединении княжеств с Москвой, а равно и при слиянии мелких уделов в более крупны, происходило то же самое. Итак, было целая масса причин, благодаря которым число жалованных грамот стало поистине необъятным.

Жалованные грамоты, служившие развитием юридических положений, выраженных уставами Владимира и Ярослава, производили чрезвычайное разнообразие в устройстве и управлении церковными установлениями. Россия того времени была покрыта множеством учреждений и установлений, которых устройство, управление и судебные отношения были отличны от общего, весьма слабого порядка государственного устройства. Понятно, что разнообразие прав и отношений церковных установлений было в высшей степени невыгодно для государственного единства. Поэтому, по мере того, как развивалась и крепла мысль о необходимости государственного единства, по мере уничтожения уделов и слития их с Московским княжеством, появилась необходимость общего законодательства для всех частей России.

Это сознание выразилось в законодательстве изданием судебников и уложений. Они стали источником права для всех частей России, а вместе с тем и для церкви. Все привилегии ,предоставленные церкви предшествующими жалованными грамотами и не согласные с духом нового законодательства, прекращались. Если какое-либо церковное установление желало сохранить известные привилегии, то должно было обращаться с особым ходатайством об этом к государственной власти .Случалось, что просьбы эти уважались, и потому жалованные грамоты продолжали время от времени появляться. Но раз в принципе они были отменены, значение их более и более ограничивалось с течением времени. Этот, так сказать, перевод отдельных частей от своеобразного местного юридического быта к общему единству государственного устройства, от местных законов и обычаев к общему русскому праву, происходил постепенно. Судебник Иоанна III положил только начало этому объединению и при том относительно только некоторых сторон. Судебник Иоанна IV уже расширил круг предметов, относительно которых вводились новые законы.

В 1899 г. была отыскана рукопись, содержащая в себе Судебник царя Фёдора Иоанновича 1589 г. Она издана в Москве в 1900 г. По своему содержанию и составу, он сходен с Судебниками Иоанна III и Иоанна IV и представляет переделку и дополнение Судебника Иоанна IV. При сопоставлении содержания новооткрытого Судебника с законодательными XIV и XVII вв. оказывается, что он – правительственный проект закона, не получивший царского утверждения. Он может служить к обновлению процесса законодательства в России конца XIV в. Судебные решения и боярские приговоры с утверждения царя получали с течением времени значение законов и в форме общих положений вносились в сборники, каковы и были Судебники. К Церковному праву в Судебнике Фёдора Иоанновича относится пять статей (184 – 188). В них говорится о подсудности в исковых делах лишь суду епископов, о случаях подсудности священников особому местному суду и о подсудности крылошан и людей, живущих на церковных землях. Эта подсудность распределяется не совсем согласно с Стоглавом, – очевидно, под влиянием отношений государственной власти к представителям церковной власти.

Уложение 1649 г., окончательно установив общие законы для всей России, действовало в иных случаях согласно с узаконениями, взятыми из Кормчей печатной книги.

Таким, образом Судебники и Уожение имели то значение, что во-1-х, они уничтожили многие частные местные законы и, действуя на всём пространстве России, объединяли устройство и управление государством во всех его частях, в том числе и церковной; во-2-х, они содержали в себе несколько специальных касательно церкви постановлений (например, в Уложении гл.1 об охранении веры и церковного благочиния, гл. 10 – о защите церковных властей, о присяге; гл.12 и 13 о судопроизводстве по отношению к духовенству).

б) памятники самостоятельного церковного законодательства. Собственно церковное законодательство в древней до-Петровской России развивалось путём деятельности соборов и разного рода канонических ответов, посланий, наказов и грамот церковно-правительственных лиц (патриархов, митрополитов и епископов) и составлением уставов для монастырей.

Поместных соборов русской церкви было много. Точно число их до сих пор не определено. Частое составление их происходило вследствие древнего понимания устройства церкви и на основании правил вселенских соборов, которыми указывалось ежегодно составлять соборы. Так оно и было в русской церкви в XV и XVI вв. Русские соборы имели власть законодательную, административную и судебную. Разработка материалов, данных этими соборами, имеет важное значение. В древней Руси эти соборы имели значение не только для Церковного права, но и для государственного, кроме того, они развивали в народе сознание о единстве России и о народном представительстве. Не все, конечно, соборы оставили после себя правила, получившие значение законодательных памятников.

Вообще значение деятельности соборов имеет не только историческое значение, но и для действующей практики она является главным руководителем.

Замечательны из соборов следующие:

Владимирский 1274 г. при митрополите Кирилле II. На нём были выработаны правила о порядке и условиях избрания священнослужителей; установлен порядок совершения некоторых таинств, были запрещены различные языческие обряды, приняты меры против беспорядков специально в Новгородской епархии. Постановления этого собора сохранились в древнейших списках кормчих кни г.

Константинопольский 1276 – 1301 г. Постановления этого собора (сохранились в кормчих книгах софийской редакции) изложены в виде вопросов, предложенных сарайским епископом Феогностом иответов на них патриарха Константинопольского. Число их от 15 до 20. Содержание их главным образом касается порядка совершения разных видов богослужения, пострижения в монашество, религиозно-нравственной жизни, видов и способов наложения епитимии. Затронут был вопрос относительно того, может ли иностранец жениться на русской, – можно ли молиться за раба, не смогшего вынести жестокости господина и прибегшего к самоубийству, и другое.

Московский 1458 г. На этом соборе было окончательно постановлено признавать митрополитом русской церкви того иерарха, который будет избран собором русской церкви, утверждён великим князем и поставлен в Москве, обращения к Константинопольскому патриарху (до того времени митрополиты русской церкви рукополагались, обыкновенно, а иногда и назначались в Константинополе). Таким образом, этот собор признал русскую церковь совершенно самостоятельной и могущей поставлять себе первого иерарха, независимо от иной поместной церкви.

В XIV веке имели значение следующие соборы: 1501, 1503, 1551, 1562, 1573 и 1580 гг. На соборе 1501 г. постановлено предавать гражданской казни еретиков. Собор 1503 г. занимался разбором вопроса о несовместимости монастырского землевладения с истинным понятием монашества. Следующие соборы (1551, 1562, 1573 и 1580 гг.), шедшие по пути, проложенному собором 1503 г., и ещё долее ограничившие церковное землевладение, установили, между прочим, возможность приобретать имущество без особого доклада царю лишь для таких монастырей, у которых не хватает средств содержать братию.

Из всех этих соборов первенствующее место принадлежит собору 1551 г., Стоглавому собору, получившему своё название от числе глав, на которые разделена дошедшая до нас книга, заключающая в себе современные сведения о соборе. Положения его служат выражением правового сознания русской церкви в XVI веке. Созвание духовного собора 1551 г. было вызвано необходимостью принять меры против ужасающих порядков и злоупотреблений в церковной жизни и выработать для устроения этой жизни церковное уложение, подобное Судебнику. Собор открыт был царём (Иоанном IV), который держал длинную речь и предложил на разрешение 37 вопросов, к коим затем были присоединены ещё несколько. О деятельности этого собора сохранилось два важных акта: Стоглав и соборные наказы.

1) Стоглав – книга, заключающая в себе изложение деяний собора, разделённое на 100 глав. Относительно Стоглава идут более двух столетий непрерывные споры между старообрядцами, учёными и православными богословами. Старообрядцы считают Стоглав самым важным памятником письменности, из которого они почерпают доказательства своих мнений – будто «государственная» православная русская церковь отступила от православия древней России,– что их отличительные старообрядческие верования выражены ясно в деяниях сего собора, и что постановления его обязательны для всех членов церкви. Огромное значение этого памятника, особенно для старообрядцев, покоится на уверенности, что «Стоглав» – Церковное Уложение. Такого же взгляда придерживаются и некоторые учёные-правоведы, проф. Голубинский приводит в доказательство грамоты того времени, в которых предписывается поступать «по уложению».

Однако, некоторые данные позволяют нам считать подобное утверждение недоказанным.

Прежде всего «Стоглав», как соборное уложение, должен был получить санкцию собора в определённой редакции, но такой редакции нет; все существующие редакции позднего происхождения и, при том, существенно разняться между собой. Затем, об утверждении соборного уложения ни в одном памятнике не упоминается, а такое крупное событие, конечно, было бы отмечено. наконец, известно, что собор прекратил свою деятельность, далеко не исчерпал всех вопросов. Очевидно,в Уложение не могли войти вопросы не решённые, что мы видим в «Стоглаве».

А как же объяснить встречающееся в грамотах выражение – «по уложению»?

Проф. Голубинский, толкуя этот термин, взглянул на его с современной точки зрения, упустив из виду, что в то время терминология только вырабатывалась, что юридические термины не имели тог строго определённого значения, какое имеют теперь. Поэтому правильнее под уложением разуметь соборные наказы (что было положено на соборе – вот и «уложение»).

В заключение, прежде чем перейти к соборным наказам, выясним истинное значение «Стоглава».

Стоглав – проект деяний собора, изложенный в частях разными лицами, но не приведённый в законченный вид и никем не авторизованный.

2) Соборные наказы – постановления, обнародованные от имени собора епархиальным архиереям. Соборные наказы найдены в монастырях и разного вода учреждениях. В соборных наказах содержится лишь то, что было обсуждено, решено и постановлено собором принять для государства. Этим содержание наказов отличается от «Стоглава», в котором собраны как вопросы царя, так и рассуждения о них собора, независимо от того, постановлены ли окончательные решения или нет. До 1667 года эти памятники Стоглавого собора имели значения источников действовавшего в русской церкви права.

Собор 1589 г. учредил патриаршество в России.

Из многих соборов XVII века наиболее замечательны в законодательном отношении:

1) Собор 1620 г., подтвердивший, в силу давнего обычая, сложившееся на Руси правило о перекрещивании латынян, в случае обращения их в православие.

2) Собор 1653 – 54 гг. при Никоне – об исправлении богослужебных книг.

3) Собор 1666 – 1667 гг., низложивший патриарха Никона, отделивший раскольников от церкви, осудивший некоторые постановления собора 1551 г. (о двуперстии и сугубой аллилуии), отменивший постановление вышеупомянутого собора 1620 г., о перекрещивании латынян. Его многочисленные положения касаются различных сторон жизни церкви; порядка богослужения,– особенно архиерейского⁶, церковного благоустройства, судопроизводства, а отчасти и администр. ИМИ устраняются многие беспорядки в монастырях, рассматривается положение вдовых священников, которым ранее запрещено было совершать литургию и др. священнодействия. На этом соборе было постановлено, что не следует возводить в священнический сан крестьян, не получивших увольнения от помещиков⁷.

4) Собор 1675 г. – определил права и преимущества церковных властей (патриархов, митрополитов и др.).

5) Собор 1681 г. – выработал некоторые правила относительно раскольников и начала для учреждения новых епархий.

Законодательная деятельность русской церкви, выражавшаяся в постановлениях соборов, прекратилась с учреждением Синода.

Вторым видом самостоятельного законодательства русской церкви служат руководственные правила, изданные иерархами русской церкви. Это руководственное законодательство совершается в течение всей истории в виде наставлений, правил, указных и уставных грамот, посланий. Обязательную силу такие правила иерархов имели только в подчинённых им областях. Правила древних митрополитов, имевших власть над всей русской церковью, были обязательны для всех епархий. Кроме того, правила некоторых епарх. иерархов, имевшие особое значение, расходились по всей Руси, везде находили применение. Некоторые из них, вследствие своей важности, вносились в кормчие и другие сборники. Важнейшие из правил русских иерархов следующие:

Правила митрополита Иоанна II (XI в.). Эти правила вошли в кормчие очень рано, в качестве русских статей. В них говорится против суеверия, о делах брачных, об отношении православных к иноверцам, указываются некоторые права духовных лиц. К XII веку относят «Ответы Новгородского епископа Нифонта на вопросы черноризца Кирика». Они также занесены в софийскую кормчию книгу. Касаются совершения таинств и обрядов. К XIII веку относится переписка Новгородского епископа Ильи с Белгородским епископом – об евхаристии. К XIV – XV векам – канонич. Ответы митрополитов Петра, Киприана, Фотия о погребении священников, наложении епитимии, пострижении в монашество и т. д.

Грамота издавалось иерархами весьма много. По содержанию они были весьма разнообразны. В них представляются некоторым установлениями (монастырям, церквям) льготы, независимости от десятинников, в отношении административном, финансовом и судебном. Особенное значение имела в XVII в. наказная грамота патриарха всероссийского десятинникам и поповским старостам. Она явилась около половины XVII века, постоянно дополнялась, развивалась и при патриархе Адриане достигла полного объёма. Обязательное значение она сохраняла до издания «Инструкции благочинным», часть постановлений которой заменяет её.

Устройство, управление, порядок жизни и дисциплина в русских монастырях древней России обыкновенно нормировались уставами и правилами, заимствованными из греческой церкви. Но в XV – XVI веках составлялись уставы для монастырей и в самой России. Замечательнейшие из них принадлежат Нилу Сорскому и Иосифу Волоцкому, или Волоколамкскому.

Период 2-й в истории источников права русской православной церкви характеризуется тем, что 1) со времени Петра Вел. Прекратилось заимствование источников права из Константинопольской церкви; 2) самостоятельное церковное законодательство стало развиваться не на повременных соборах, а деятельностью постоянного церковно-правительственного учреждения – Св. Синода, и 3) усилилось государственное законодательство относительно церкви. Перемена в развитии законодательства воспоследовала новой, так наз., территориальной системы отношений русского государства к церкви.

Эта система введена императором Петром под влиянием господствовавших в его время на Западе идей, нашедших себе выражение в устройстве протестантской церкви. С этими идеями Пётр познакомился из сочинений Лейбница, Пуффендорфа, Томазия, а равно через различные доклады относительно устройства некоторых государственных учреждений.

По началам территориальной системы отношений государства к церкви, монарх есть верховный законодатель и правитель в государстве. Церковь есть одна из сторон государственного строя и она, подобно всем сторонам государственного строя и жизни, должна подлежать законодательству и верховному управлению монарха. Монарх может и сам непосредственно издавать законы, – и уполномочивает к тому-же правительственные органы церкви и государства. Уполномочиваемые монархом учреждения издают законы или правила или с одобрения и утверждения его, или самостоятельно, – в пределах, указываемых законом.

Пётр I сам издал значительное число узаконений касательно церкви под именем «Именных указов», – предоставил законодательную власть Св.Синоду, а в некоторых сторонах и предметах церкви Прав.Сенату, – и, при том, или отдельно от него. После Петра, в течение XVII и XIX вв. органами церковного законодательства в России – согласно строго государственной законодательной власти – являлись, кроме монарха и Синода, те государственные и церковно-государственные правительственные установления, которым, на основании законов или Высочайших повелений и Именных указов, предоставлялась власть составления новых законов и положений касательно церкви, издававшихся с утверждения монарха. Плодом законодательной деятельности монарха и учреждений, облекавшихся от него законодательной властью по отношению к церкви, явилась в течение XVIII и XIX вв. едва ли не бесчисленная масса законодательных актов, служащих источниками Церковного права в новой России. Всю эту массу актов можно разделить по группам на основании различия органов, от которых были они составлены.

Видами актов этих были:

1) Высочайшие манифесты и Именные указы, Высочайшие повеления, Высочайше утверждённые доклады и положения разных правительственных учреждений и лиц.

2) Указы Св.Синода.

3) Указы Сената, Верховного Тайного Совета, Кабинета Министров (при Анне Иоанновне), Конференции (при Елизавете).

4) Высочайше утверждённые доклады временных учреждений, назначаемых правительством по делам церкви, так, например, комиссии церковных имений 1762 – 1768 гг., комиссии церковных училищ, Положение Выс. утв. В 1862 – 1881 г. присутствия по делам прав. Духовенства и др.

5) Высочайше утверждённые мнения Государственного Совета.

6) Высочайше утверждённые положения Комитетов Кавказского, Сибирского и Комитета Министров.

Из всей этой массы памятников не все, конечно, имели и имеют одинаковое значение. Перечислим наиболее важные:

а) Духовный Регламент 25 Января 1721 г., являющийся, с одной стороны, учреждением Св.Синода, с другой стороны, сводом церковных законов. Ввиду важности этого законодательного памятника, мы несколько подробнее остановимся на нём.

Пётр, решившись уничтожить патриаршую власть, считавшуюся им опасной для целости и спокойствия государства, и заменить её коллегиальным учреждением, создал, так наз., Духовную Коллегию (впоследствии Св.Синод) и дал ей регламент, определяющий её положение в государстве. Кто был автором этого акта – с достоверностью сказать трудно, но можно догадываться, что сочинил его известный Феофан Прокопович.

Что касается до истории составления регламента, то мы знаем о ней следующее. 23 Февраля 1720 г. Пётр внёс в Сенат проект названного акта, предписав Сенаты совместно с архиереям рассмотреть его и сделать соответствующие замечания. Сенат исполнил предписание Государя и в заседании 24 Февраля рассмотрел проект, дополнив некоторые постановления, касающиеся мирских людей. Затем проект был разослан по всем епархиям. Цель подобной посылки неизвестна. Быть может, Пётр хотел, чтобы епархиальные власти, близко стоящие к духовной жизни провинции, сделали свои замечания и пополнения к проекту, иначе говоря, может быть Государь хотел привлечь к участию в составлении Духовного регламента и провинциальное духовенство. С другой стороны, цель посылки проекта, может быть, ограничилась только тем, чтобы добыть одни подписи епархиальных властей, имея в виду этим способом придать регламенту большую силу и значение. Как-бы то ни было, но посылка регламента состоялась 9 Марта. Сенат постановил послать в Москву полковника Давыдова с проектом регламента и с приказом созвать архиереев, архимандритов и игуменов определённой части епархии в Москву. Духовные чины другой части епархий должны были собраться в Казани. Обоим этим собраниям Давыдов представил проект, который они и подписали. После этого он был возвращён Государю и утверждён им в последних числах Декабря 1720 г. В Январе следующего (1721) года регламент был обнародован.

В основание Духовного регламента положены те общие начала церковного управление, которые определены, главным образом, в различных канонических постановлениях Вселенской церкви и затем были приняты во всей силе и русской церковью. Что касается ближайших источников, легших в основу Духовного регламента, то, разбирая его, нетрудно заметить, что автору его были не безызвестны памятники и древнерусского церковного законодательства, и он нередко ими пользовался, как готовым и уже обработанным материалом. Некоторые определения, напр., Стоглавого собора и соборов позднейших повторяются в регламенте почти с буквальной точностью. Таковы особенно постановления о монашестве, о белом духовенстве, о правах и власти епископов и некоторые другие. Далее, в основание регламента легли и те памятники, которые были первоисточниками древнерусского церковного законодательства со времени принятия Русью христианства (Номоканон и Кормчая книга).

Помимо этих церковных источников, в регламенте живо отражается дух и характер современного ему светского законодательства. И в этом отношении регламент резко отличается от предшествовавших ему законодательных памятников русской церкви. Вот почему он является памятником сколько церковного, столько же и светского законодательства. Оригинальная черта регламента, объясняющая временем и обстоятельствами, состоит в том, что законодатель вдаётся в изложение мотивов введения того или другого правила, в опровержение ложных взглядов и в обличение суеверий.

Духовный регламент разделяется на три части. В первой части, под заглавием: «Что есть духовное коллегиум, и какова суть важной вины такого правления», даётся понятие о коллегиальном учреждении, в отличие от единоличного, и излагается ряд мотивов к предпочтению коллегиального учреждения пред единоличным. Во второй части, под заглавием: «Дела, управлению сему подлежащие», излагается круг ведомства новоучреждаемой коллегии. В третьей части излагается «самих управителей должность, действо и сила», т. е. определяются личный состав духовной коллегии и должностные её обязанности.

В особом прибавлении к регламенту помещены правила причта церковного и чина монашеского.

Из других памятников этого рода, имеющими наибольшее значение, в качестве источников церковного права, являются:

1) Узаконения комиссии о церковных имуществах при Екатерине II; результаты её – секуляризация; здесь изложены начала имущественного земельного права; сюда же входят и постановления о штатах архиерейских домов и монастырей (до сих пор служат источником права, перешли в X т. Св.Зак.).

2) Устав Духовных Консисторий 27 Марта 1841 г.

В 1883 г. он пересмотрен и согласован с позднейшими узаконениями. Устав делится на четыре раздела. В первом содержатся общие положения о значении консистории, как церковно-правительственного органа, и о тех основаниях, на которых утверждаются епархиальное управление и суд. Второй раздел посвящён постановлениям, относящимся к епархиальной администрации по отдельным родам дел административного характера, входящим в компетенцию консистории (об охранении и распространении православной веры, о богослужении, о благоустройстве и сооружении церквей, о церковном хозяйстве и пр.). В третьем разделе изложены постановления об епархиальном суде. В четвёртом разделе определены устройство консисторий и порядок ведения ими дел.

3) Инструкция церковным старостам, издан. В 1806 году и вновь пересмотренная в 1890 г.

4) Положение о попечительствах о бедных духовного звания.

5) Положения о различных учреждениях при Синоде: духовно-учебном управлении, хозяйственном управлении и канцелярии обер-прокурора Синода.

6) Уставы духовно-учебных заведений 1884 г.

Многие из этих законодательных памятников вошли в Полное Собрание Законов и в Свод Законов, но много совершенно не издано и хранится в архивах церковных и государственных учреждений.

В XVIII в. была составлена «Уставная грамота управителям десятин и поповским старостам»

Указом Петра I впервые учреждено «Благочиние надзирателей» над десятью церквями. В 1730 г. манифестом Его Императорского Величества велено «напечатанным листом во всех городах и уездах по церквям распубликовать и по пропорции (числу) церквей выбрать и определить благочинных и дать обыкновенную инструкцию». По указу Св.Синода, 25 Ноября 1737 г. «должен всяк архиерей в епархии своей по всем городам определить заказчиков, а сим заказчикам к каждым десяти церквям из священного числа десятоначальника благочинных, как бы духовных фискалов, которым указать и каждому в инструкции написать… дабы всяк в ведомстве своём надсматривал». Соответственно им, каждый из епархиальных архиереев, в течение XVIII в., издавал бля благочинных своей епархии составленную им инструкцию, в качестве акта распоряжения епархиальной власти. Различных инструкций благочинным от XVIII в. сохранилось в архивах разных епархий очень много. Между прочим, была составлена и разослана по епархии инструкция благочинным московским архиепископом Платоном Малоновским (1748 – 1754). Она была дополнена, в некоторых статьям значительно изменена знаменитым московским митрополитом Платоном Левшиным (1755 – 1811) и впервые напечатана в 1778 г., как акт его епархиального распоряжения, «при синодальной типографии», без всякой цензурной пометки о разрешении или определении Св. Синода относительно напечатания. С течением времени она стала считаться как бы общеобязательной для всех епархий.

В настоящее время главными источниками действующего Церковного права являются:

1) Книга Правил, изданная при Св.Синоде в 1839 г.

2) Вторая часть кормчей книги (по предметам, которые не были регулированы законодательством местной русской церкви).

3) Богослужебные книги (поскольку они могут касаться Церковного права).

4) Церковно-Государственные узаконения в России. Из отдельных памятников законодательства этого рода замечательны: уставы духовных консисторий, духовно-учебных заведений, инструкция церковным старостам, положение о братствах и попечительствах, положение об управлении церквями и духовенством военного и морского ведомств, – о церковно-приходских школах.

5) Полное собрание законов.

6) Свод законов. В I т. о положении православной веры и других вероисповедных обществ в государстве. В IX т. о положении духовенства. В X т. об имуществах и гражданских правах духовных лиц иностранных исповеданий. В XII т. о церковных постройках. В XIV т. о предупреждении и пресечении преступлений. В XVI т. судебные уставы Александра II.

В каждой поместной вероисповедной церкви свои источники в истории развития права.

До разделения церквей, в Западной церкви были те же источники, что и в Восточной: те же законодательные факторы – апостольские предания, постановления соборов вселенских и поместных и постановления папы. Кроме того были переведены на латинский язык особые сборники и правила Восточной церкви.

В дальнейшем развитии права Зап. церковь значительно отклонилась от прежнего пути и средним векам выработала окончательно новое основание церковному законодательству.

Прежде мы рассмотрим сборники Зап. церкви, а затем перейдём к источникам действующего права.

а) Сборники Западной церкви имели в своё время большое значение. Не утратили они значения и теперь, особенно для исторических исследований.

Старейшее собрание (испанское, приписываемое Исидору) – Versio prisca. В нём соединены были в одно целое каноны первого Никейского вселенского собора и поместного Сардинского (347 г.). Особенную известность получил сборник (Славянский, перевед. с болгарск. яз.). Дионисий собирал канонические правила на Балканском полуострове и явился в Рим по приглашению Стефана, еп. Далматийского. Здесь он составил сборник, в который вошли 50 правил апостольских и правила 10-ти соборов вселенских и поместных. Второй его сборник был дополнен папскими декретами. В этом втором издании сборник Дионисия Малого вошёл в употребление в Италии, Испании и Галлии и в продолжении всего 6-го века считался сборником действующего права. Из него делались извлечения для разрешения разных споров на поместных соборах; он был дополнен местными узаконениями Западной церкви. В таком дополненном виде канонический сборник Дионисия был в 774 г. подарен папой Адрианом 1-м королю, позднее императору, Карлу Великому, вследствие чего получил название дионисиевско-адриановского кодекса: в 802 г. на императорском соборе в Ахене этот сборник был принят, как официальный канонический кодекс франкской церкви и дополнен государственными узаконениями (capitularie).

В IX в. стали составляться акты, в которых папе приписывалась высшая власть на земле. В XI в. они вошли в собрание лжеисидоровских декреталий.

Этот сборник состоит из трёх частей.

Первая часть содержи в себе: предисловие, два послания, 50 правил апостольских, взятых из сборника Дионисия Малого, затем в хронологическом порядке расположенные 60 подложных декреталий римских епископов II, III и IV вв., начиная с Климента, ученика Апостола Петра, и оканчивая Мелхиадом (†314) из этих декреталов только два отчасти фальсифицированы, а 58 целиком вымышлены.

Во второй части помещён трактат о первоначальной церкви, о первом Никейском вселенском соборе и подложная грамота царя Константина Великого к папе Сильверсту на латинском языке, de donatione Constantini.

В donatio Constantini значится, будто бы Константин Великий, при крещении его папой Сельверстом и вместе с тем при исцелении от слепоты, которой он поражён был пред этим, подарил папе прерогативы Монарха, всю Западную Европу, Латеранский Дворец, Город Рим и перестал считать Рим своей резиденцией, так как императору неудобно жительствовать там, где находится глава религии. Дарственный документ Константина Сильверсту явился ранее лжеисидоровского сборника и независимо от него, вскоре после дарения Пипина. После разделения церквей, константинопольские патриархи, не сомневаясь в подлинности этого документа и опираясь на каноны II и IV вселенск. собор., которые приравняли епископа константинопольского к римскому, ввиду отпадения пап, себя самих считали наследниками тех прерогатив, которые дарованы Константином Сильверсту.

В третьей части содержатся декреталы римских кпископов, от Сильверста (†335) до Григория (731), числом до 60; из них 35 или совершенно вымышлены, или отчасти фальсифицированы. Во главе всего сборника поставлено имя св. Исидора Севильского. Предметы, о которых распространяются подложные декреталы, весьма разнообразны: догматические вопросы, преимущества римской церкви, высшая иерархия, порядок обвинения и привлечения к суду духовных лиц, апелляция к римскому епископу, разные литургические и вообще церковно-обрядовые вопросы. В течение всех средних веков сборник пользовался авторитетом.

Лишь в XV в. стали высказываться некоторые нерешительные голоса против подлинности приписываемых древнейшим папам декреталов; сборник, очевидно, составлялся по частям; в XVI в. особенно после того, как он в полном его составе был напечатан, подложность их была поставлена вне сомнения критиками Германии и Франции. Критикой констатировано, что сборник Лжеисидоровский проникнут тенденцией, ввиду которой именно и вносились в него вымышленные документы, а подлинные фальсифицировались. Составить желал поставить франкскую церковь и франкское духовенство более независимо от королей и от светских судов, чем это было в действительности. Франкский епископат находился в подчинении королям и подчинённым им митрополитам; духовенство, не исключая и епископов, было привлекаемо к светскому суду. Составитель сборника желал умалить, по возможности, власть митрополитов и усилить непосредственную связь епископов с епископом римским, как общецерковным центром, и eo ipso папы получали могущественное средство к расширению своей власти во всех католических странах. Лжеисидор устраняет компетенцию светских судов над духовенством и даёт епископам возможные гарантии даже по обвинениям, возбужденным против них в духовных судах. Все дела относительно епископов должны обращаться к папскому престолу; папа каждое дело может требовать к себе на рассмотрение, и решать его. Это положение опирается на такое основание. Священство учреждено самим основателем церкви и назначено заведывать миром; полнота священства принадлежит римскому престолу; и все епископы и клирики подчинены папе, главе церкви, как наместнику Апостола Петра, и им уполномачиваются на деятельность.

Несмотря на всю подложность, Лжеисидоровские декреталии получили важное значение в истории христианства; на основании их создалась система отношений к государству, целые теории, вызвавшие борьбу между императорами и римской иерархией. Объяснение появления этого сборника и его содержания и основание громадного его значения можно найти в следующем.

В Риме постоянно обнаруживалось стремление иерархии к преобладанию во власти, что особенно усиливалось в 8 и 9 в. Особенно он стало прогрессировать с того времени, когда римская иерархия вошла в союз с франкской монархией. Карл Великий решил основать священную римскую империю. Идея её – весь мир должен сделаться христианским и иметь своё устройство. В ней должны быть две власти – светская и духовная; обладатель первой во всём христианском мире – франкский король, второй – папа. Цель основания такой империи – не только утвердить христианское начало жизни, но и ввести его среди язычников государственными средствами или церковными. Понятно, почему Карл Великий огнём и мечом распространял христианскую веру, с этим соединилось стремление подчинить все народы: этим объясняется вся политика его по отношению к племенам, жившим на севере и востоке, соединение народов и образование некоторых государств в Прибалтийском крае. Известно, что в практике идея Карла Великого не осуществилась и священная римская империя рушилась; но идея её многим понравилась, и они хотели, чтобы римская империя существовала и после Карла Вел. Слабая сторона её, по их мнению, та, что главой был поставлен не пап, власть которого была ниже и объём деятельности меньше императорской, между тем как светская власть должна находиться под его руководством. (И действительно, впоследствии священная римская империя восстановилась, и папа руководил ей). Римский епископ должен быть начальником всех духовных властей, которые не подвластны мирянам, так как последние не могут правильно проводить идею священной римской империи ввиду того, что хранитель её есть папа. Явились лица, которые распространяли эту идею, для чего решились выставить такие документы, в которых выражались соответствующие их основным намерениям и передаваемые церкви авторитетными лицами мысли; авторами этих документов были они сами. Чтобы остановить борьбу между императорами и папами, явились лица, желавшие юридически обосновать свои стремления, для чего указывали, напр., на грамоту имп. Константина; им содействовала римская иерархия. Спрашивается, отчего же Лжеисидоровские декреталии не встретили оппозиции со стороны населения. Некоторые иерархи боролись с высказанными в них идеями, отрицали главенство папы, всецело оставляя его за вселенскими соборами, но эта оппозиция была слаба. Главная же причина – невежество населения. Рассмотренный сборник не служит источником действующего права, но до сих пор сохраняет своё значение как исторический документ, выясняющий многое в жизни западной церкви.

Следующий сборник «Corpus juris canonici» – Источник действующего права католической церкви.

Он состоит из нескольких частей.

Первая часть «Decretum Gratiani», составленная в XII в. Болонским монахом, делится на три части с дальнейшими подразделениями и заключает сокращённые выборки правил различных соборов, папских конституций, а также и из некоторых исторических сочинений. Первая часть рассуждает об источниках Церковного права и о церковно-правительственных органов; вторая – о церковном суде, церковных преступлениях и судебном процессе (содержит трактаты о брачном праве и о покаянии); третья относится к богослужебным действиям.

«Вторую часть сборника «Corpus juris canonici» составляет «Collectio Gregoriana». В неё вошли подлинные конституции пап до Григория IX, составителя Coll. Greg.

По смерти Григория IX работа продолжалась в том же направлении и явилось новое собрание «Sextus”. Затем в XIV в. все найденные вновь конституции и не вошедшие в прежние сборники составили следующие собрания: «Climentina” и “Extravagantes”.

Необходимо заметить, что не все положения и акты указанного кодекса имеют значениеисточников действующего права: многие распоряжения отменены. Но они сохранили историческое значение.

б) Источники действующего права.

Рассматривая сборники западной церкви, мы достаточно выяснили их историческое значение для действующего права.

Теперь перейдём в изложению источников действующего права, основание которому было положено в средние века.

Со средних веков римско-католическая церковь одним из правообразовательных органов признаёт вселенские соборы, составленные из епископов разных стран по приглашению папы (в первые века, как было уже указано, западная церковь придерживалась того же взгляда, что и восточная).

Таких соборов римско-католическая церковь насчитывает от 20–22. Из них замечательнейшие – Тридентский в XVI в. и в 1869 г. Ватиканский. Постановления первого весьма сложны и положили основание новейшему действующему праву. На Ватиканском соборе был признан догмат непогрешимости папы в вопросах веры и нравственных истин. Этот догмат даёт особенный оттенок власти папы, какого не было до сего времени.

Самые соборы вселенские получили вследствие этого иное значение. Прежде вселенские соборы признавались важнейшими законодательными органами, стоящими выше папы; постановлениям их должен был подчиняться и папа. Но со времени Ватиканского собора вселенские соборы являются временным совещательным органом при папе и лишь с его учреждения постановления соборов получают обязательную силу. Между тем папские конституции могут быть самостоятельны.⁸

Законодательная деятельность папы становится постоянным, непрерывным источником новых узаконений в Римско-Католической церкви.

Папские конституции весьма разнообразны как по внешности, так и по внутреннему содержанию. Они являются в форме булл, энциклик, бреве, декретов и т. п. По содержанию и по количеству на первом месте стоят буллы и бреве.

Буллы издаются в случаях наиболее важных: при установлении и разъяснении законов касательно церкви; при разрешении вопросов, предложенных епископами и т. п. Иногда они предназначаются для одной какой-нибудь местной католической церкви. Пишутся на пергаменте (до последнего времени готическими буквами, теперь же принят латинский шрифт); снабжаются печатью с изображением на одной стороне Первоверховных апостолов Петра и Павла, а на другой – имени папы, занимающего св. престол, – и подписываются папой и кардиналами (dullae consistoriales) или одним папой (dullae non consistoriales). Значение тех или других одинаково. Содержание булл крайне разнообразно, в силу вступают они со времени издания их в Риме, а не со времени получения их лицами и учреждениями.

Буллы, как законодательные и распорядительные акты, собираются в особые сборники – «bullaria».

Бреве (breves litterae) издаются в случаях менее важных. Они снабжаются малой печатью и подписываются кардиналом-секретарём.

Энциклики суть род окружных посланий папы относительно учения католической веры или правовых положений и норм церкви.

Юридическое значение и обязательная сила папских конституций начинается с момента их издания. По воззрениям католиков, сила и значение конституции не зависит ни от какой иной власти, кроме папы. Между тем на практике, в большей части государств, обязательная сила папских актов подвергается ограничению.

В России до Петра Великого обязательная сила папских конституций совершенно не признавалась. При Екатерине Великой, с присоединением Белоруссии и Литвы, где к тому времени уже сложилась римско-католическая иерархия, начинают издаваться постановления относительно папских конституций. Некоторые из них не обнародываются, как, напр., постановление об уничтожении ордена иезуитов. В 1864 году были изданы новые узаконения относительно юридического значения папских конституций.

По действующему праву определён следующий порядок обращения их в России (т.XI, ч.I, Св.Зак.).

Запрещено обнародование папских конституций без ведома правительства. Обнародование без этого условия не имеет никакой юридической силы, кроме того, виновные подвергаются административной или уголовной каре, смотря по содержанию обнародованного. Всякий акт римского престола адресуется на имя митрополита римско-католической церкви, или заступающего его место, и им представляется в подлежащий департамент Министерства Внутренних Дел (деп. Иностранных исповеданий). От Министерства зависит дать согласие на постановление Римской Курии или воспротивиться его обнародованию и тем наложить свое «veto». Всякий мирянин или клирик, в случае надобности снестись с римской курией, обязан обратиться с просьбой по своему делу к местному епископу. Епископ рассматривает дело и, если не может решить собственной властью, препровождает к митрополиту; а тот уже или сам решает, или с согласия римско-католической духовной коллегии или от себя препровождается к папе. Ответ также получается чрез митрополита. Папская курия считает такие ограничения стеснением для церкви, однако эти стеснения вызваны разного рода явлениями в истории церкви.

Особый вид папской законодательной деятельности представляют конкордаты.

Конкордатом называется законодательный акт, представляющий собой соглашение между римским папой и государственной властью какого-либо государства относительно подданных его римско-католического вероисповедания. Этот институт сложился историческим путём.

Первый конкордат (Вормский) был заключен в 1122 году между императором германским Генрихом V и папой Калликстом II по вопросу о замещении церковных должностей. В 1516 году заключен очень обширный конкордат между Львом X и королём Франции, Франциском 1-м. В 1753 г. – испанский. В общем правоведы насчитывают 7 – 8 конкордатов. Нынешний вид конкордатов сложился в XIX столетии. В 1801 году заключен конкордат между папой Пием VII и Наполеоном I, тогда ещё первым консулом. По этому конкордату, управление римско-католической церкви по Франции совершенно изменилось: старое историческое деление на епархии было уничтожено и согласовано с департаментами. Этот конкордат послужил образцом для составления их и между другими государствами. Он с 1904 г. прекратил значение источника действующего во Франции права и заменён в 1905 г. законом об отделении церкви от государства.

Русское правительство заключило конкордат с папой в 1848 году относительно положения римско-католической церкви в пределах Империи. По конкордату, заключенному в 1848 году с Пием IX, определялось число епархий в пределах России. В Привислянском крае они оставались в старом положении, только управление их было устроено применительно к разделению на губернии. Этот конкордат сам по себе в настоящее время имеет значение только как исторический памятник, но положения его сохранились в ныне действующем уставе римско-католической церкви (т. XI св. зак. Рос. Имп. ч.I).

Относительно юридической природы и значения конкордатов существуют три мнения.

а) Одно из них довольно распространённое придаёт конкордату значение международного договора. Мнение это основано на нескольких положениях. Первое из них, это признающее папу монархом. Однако и в прежнее время, когда под его властью находилась Церковная Область, он заключал конкордаты не как правитель Папской Области, но как глава церкви, не относительно своих подданных и подданных другого государства, но только относительно лиц католического исповедования, живущих в государстве, с которым заключается конкордат. Следовательно, здесь нет отличительного признака международного договора – разграничения интересов различных государств и заключается он не между полноправными субъектами.

Второе положение, на котором основывают это мнение, заключается в том, что папа признаётся главой церкви и что он в других государствах не может являться подданным и положение его равно положению главы государства. Эта мысль о главенстве папы обязательном, как таковой, для лиц вероисповедных обществ, не входящих в составе Р.-Католической церкви. В равном же положении находится и тибетский далай-лама и католикос всех армян, однако они не являются субъектами международного права.

б) Второе мнение относительно конкордатов таково: конкордат – законодательный специальный акт, издаваемый папой относительно Римско-кат. церкви в пределах данного государства. Это привилегия папы, свободно даваемая им, как главой церкви, тому государству, которому даётся конкордат. Это мнение развивается правоведами Римско-католической церкви. Происхождение мнения о такой власти папы ведёт своё начало со времени образования Священной Римской империи Карлом Великим. Этот император стремился создать всемирную монархию. При невозможности объединить светскую монархи. силой, начинала развиваться мысль, что во главе должна стоять верховная власть, и что и сам Государь, как помазанник папы, должен стоять ниже его и быть послушным его орудием. После смерти Карла В. Св. Римская Империя распалась, но сама идея осталась, и с течением времени стали видеть в католичестве воплощение её, а в папе её представителя. Отсюда явилось сознание высокого положения папы относительно монархов, отсюда ведёт начало и борьба за преобладание папской власти не только в делах духовных, но и светских. Папа получает титул «Наместника Христа». Стараются найти и документальное основание такого положения (Лжеисидоровы декреталии).

Таким образом, по воззрениям римских канонистов, только признание папы даёт силу конкордату; в его власти признатьили не признать конкордат. Конкордаты имеют только тогда значение, когда папа даёт на это буллу. Обнародование его в государстве не имеет никакого юридического значения. Конкордат – папский законодательный акт. Воля, лежащая в основе этого акта – единолична. От папы же зависит продлить действие конкордата. Однако при нынешнем развитии государственного начала такое определение силы действия конкордата невозможно. Установилось мнение, что государству принадлежит вся полнота власти, и без согласия верховной власти ничто не может иметь силы.

Доказательство того, что конкордат без признания правительства не имеет силы, может служить следующий исторический факт: русское правительство, заключив конкордат с папой в 1848 г. о положении римско-католической церкви в пределах Империи, отменило конкордат. Равно законодательная власть некоторых государств односторонне отменила конкордаты (во Франции), а в иных государствах не признавала их обязательной силы.

в) Третье мнение – самое справедливое. – Конкордат есть закон государства относительно его подданных католического вероисповедания, составленный по предварительному соглашению правительства с Римской Курией. Обращаясь к форме его происхождения, мы видим, что и практика оправдывает такле определение. Что это есть государственный акт, без согласия верховной власти не имеющий никакого значения, видно и из того, что в конституционных государствах, даже при условии согласия Государя, этот акт приобретает силу только после согласия палат. Были примеры, что нижняя палата утверждала такого рода законопроект, а верхняя противилась, и конкордат не получал силы.

Существуют видоизменения этих трёх изложенных мнений, но они не представляют ничего существенного.

По праву Рим.-кат. церкви провинциальные соборы признаются как правообразовательные силы. Постановления этих соборов становятся обязательными при утверждении папой. В настоящее время такие соборы изредка созываются лишь в Ирландии и Соед.Штатах; в других странах они перестали существовать. При необходимости обсудить общий для некоторых диоцезов вопрос, епископы собираются на конференцию; происходит обмен мнений, и решение конференции может стать обязательным, если утвердит папа.

В своей диоцезе епископ является законодательным органом. Но обязательную силу имеют только такие распоряжения, которые служат дополнением или руководственными указаниями к применению общих узаконений церкви. Епископу, кроме того, предоставлено право отсрочивать приведение в действие распорядительного акта папы (remonstrstio), если – на его взгляд – данный закон не отвечает потребностям в диоцезе; в таком случае епископ представляет в Ватикан свои объяснения и ожидает от папы руководственного указа для проведения закона в жизнь. Remonstratio не допустимо в отношении догматов и аутентичного толкования папой общих законов.

Представляется в Рим.-Кат. церкви некоторым корпорациям издавать статуты: такие: монашеские ордена, кафедральные капитулы, – но их постановления ограничивают содержанием общих законов и компетенцией в предметах, отведённых в их ведение.

Русские государственные узаконения относительно Рим.-Католич. церкви находятся в Уст. для управления церквей Рим.-Кат. вероисп., помещённом в XI т. Св. Зак. Есть также узаконения и в других томах Св. Зак., – так, в X т о церк. имуществах; в IX т. зак. о состян., в Суд. Уст., в Улож. о нак., в Строит. Уст. и т. п.

Для евангелическо-лютеранской церкви источниками права служат:

1) Символические книги, в которых изложено отличительное вероучение этой церкви. Они содержат в себе символы, во-первых, заимствованные из римско-католической церкви: апостольский, никейский – со вставкой Filioque и афанасьевский; во-вторых, составленные ими самими: Аугсбургское исповедание (1530 г.); Апология его (1531 г.); Шмалькальденские члены (1551 г.); Большой и Малый катехизис Лютера (1528 и 1529 г.) и образец согласия (Formulae concordiae). В них изложены основания вероучения и до некоторой степени нравоучения лютеранской церкви. Отношение этих книг к праву такое же, как и вообще Св.Писания.

2) Государственные законы. В России таким источником права служит Устав Евангелическо-Лютеранской церкви (XI т. Св. Зак. Р.И.) и некоторые другие узаконения.

3) Определения, постановления или инструкции консисторий генеральной и особенно окружных.

4) Наконец, определения и постановления Синода, одобренные правительством.

Государственное законодательство России относительно евангел.-лютеранской церкви, в постепенном своём развитии, тесно связано с историей протестантизма в России, где отдельные общины стали образовываться уже с XVI века, ввиду свободного доступа туда лицам нового вероисповедания, гонимых на родине. Ещё Борис Годунов и его ближайшие преемники стали приглашать на службу за жалование иностранцев различных вероисповеданий, а при Петре I для этой цели посылались за границу даже особые комиссии, благодаря чему вскоре образовались целые общины. С присоединением Прибалтийского края в состав России вошли сложные учреждения ев.-лют. церкви в виде 12 консисториальных округов. Первоначально для руководства ими пётр оставил положение шведского права, которое уже привилось там, распространяя круг действия своего по мере того, как земли эти присоединялись к Швеции. Но эта-то постепенность присоединения отразилась и на внутреннем устройстве и характере деятельности отдельных консисторий, которые сохраняли некоторые отличные друг от друга черты, вследствие чего ни в том, ни в другом не было единства, и нередко возникали серьезные споры по духовным делам. Для разрешения всех подобного рода неудобств и недоумений и развития и утверждения единого порядка был учреждён вскоре отдел при Юстиц-Коллегии, затем выделившийся в самостоятельную Коллегию Эстляндских и Лифляндских дел; она должна была ведать духовные дела лют.церкви, издавать по этим предмета новые законы и разъяснять существующие. С учреждением министерств предметы ведения этой коллегии были отнесены к компетенции Министерства Юстиции, хотя, по существу своему, более подходят под ведение Министерства Внутр. Дел или Народного Просвещения или же самостоятельного Министерства Духовных дел, какое действительно было учреждено в 1817 г., но существовало только до 1824 г. В настоящее время для управления духовными делами инославных исповеданий существует особый департамент с составе Мин. Внутр. Дел. Розность отдельных консисториальных округов замечена была ещё Коллегией, и тогда же сознана была необходимость собрания всех законов, относящихся до лютер. церкви, для установления единства в деятельности различных учреждений её; мысль эта приведена в исполнение лишь в первой половине XIX столетия внесением в XI том Свода Зак. особого устава ев.-лют. церкви.

Для евангелическо-реформатской церкви символических книг, которые бы пользовались общим признанием, не существует. Источникоами права в этой церкви служат законы и правила или постановления Синодов, утверждённые правительством. Устав Реформатского общества изложен в XI т. Св. Зак. Р.И. вместе с уставом Ев.-Лютеранской церкви.

Довольно значительная часть прежней Великой Армении находится во власти России. Духовный глава всех армян – католикос живёт также в пределах России. Вот почему изучение духовного быта армянской церкви особенно интересно для нас. Некогда это было очень могущественное государство. Цивилизация армянская насчитывает не одно тысячелетие. Память о прежнем величии и до сих пор жива в армянах, и теперь даже можно заметить сепарастические движения. Центром единства естественно считается духовный глава их – католикос.

Обращаясь к источникам этой церкви, следует указать: 1) Постановления первых 3-х вселенских соборов, признаваемых и православной церковью; 2) правила поместных соборов 4-го века, принятые в составе законодательства вселенской церкви на 6-ом вселенском соборе; 3) правила некоторых других вселенских соборов, признаваемых православной церковью, хотя к соучастию на них с 5-го века арм.-грегорианская церковь не высылала своих представителей, довольствуясь своими поместными соборами, с деятельностью коих мы встречаемся даже в XV веке. Сюда же причисляются и послания патр.-католикоса; 4) извлечения из государственного законодательства греко-римской империи относительно церкви. Сборники таких узаконений переведены на армянский язык ещё в первых 10 вв. христианства. До сих пор содержание их не подвергнуто учёному анализу, а между тем значение их велико, так как постановления их сильно внедрились в жизнь армян. 5) Постановления и решения католикоса и находящегося при нём эчмиадзинского синода, обязательные как для русских армян, так и для живущих вне России. 6) Устав армяно-грегорианской церкви и другие правительственные узаконения относительно армян, обязательные только в пределах России. 7) Узаконения относительно русского православного духовенства, распространяющиеся и на армянское.

Надо заметить, что в соответствующих русских законоположениях всего лучше выразился быт армян. Так что турецкие армяне, имеющие с 1879 г. свою духовную конституцию, в большинстве случаев следуют русскому юридическому порядку в церковных вопросах.

Относительно других вероисповедных обществ в России узаконения помещены в Полн. Собр. Зак. или в Уставах. В I т. – о свободе вероисп. и богослужения; в Уст. о пред. и прес. прест. (секты). Для магометан и евреев в XI т., в виде уставов.

Этим заканчивается часть об источниках Церковного права.