Глава II. ЛИТЕРАТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СВЯТОГО МЕФОДИЯ

Для суждения об объёме и характере литературного наследства, связанного с именем св. Мефодия, патрология располагает рукописным материалом различной сохранности и весьма разнообразного происхождения.

В порядке общих предварительных замечаний необходимо отметить, что, поскольку на греческом языке целиком сохранился текст лишь одного из его произведений («Пир десяти дев»), постольку научное исследование вопросов, относящихся к литературной деятельности св. Мефодия, в течение весьма долгого времени вращалось в сравнительно узкой сфере. Сфера эта была ограничена преимущественно изучением текста «Пира» и высказываниями древних авторов о его сочинениях, а также содержанием тех выписок и извлечений, которые в древности были сделаны из сочинений св. епископа разными лицами для различных целей. Остальные творения св. епископа долго были известны или в виде фрагментов, или только по названиям. (Правда, сочинение «О свободе воли» сохранилось на греческом языке не только в виде отдельных отрывков, но и в виде связного текста, однако текст этот включает в себя лишь две трети всего сочинения, так что в данном случае в распоряжении исследователя опять-таки имеется лишь большой фрагмент.)

Древние свидетельства о св. Мефодии и о его творениях, как бы они ни были лаконичны, сохраняют, конечно, свою значимость и в настоящее время. Необходимо иметь в виду, что сообщения древних писателей, относящиеся к автору – св. Мефодию, нередко сочетаются с выписками, которые они делают из его творений. Однако значительная часть этих выписок и заимствований или вовсе не озаглавлена, или приписана другим авторам. Следует также помнить, что основной интерес большинства древних авторов к произведениям св. Мефодия был очень часто обусловлен его общеизвестной оппозицией Оригену. Эта оппозиция сделала св. епископа желанным союзником всех позднейших антиоригенистов, и в то же время чрезвычайно подорвала его авторитет во мнении всех ревностных поклонников оригеновского богословия, которые были готовы объявить неправильным всякое суждение, не совпадающее с суждениями их учителя. Однако нельзя думать, что антиоригенистические тенденции св. Мефодия совершенно заслоняли собой в глазах древних авторов другие его произведения. (В частности, блаж. Иероним оценивал труды св. Мефодия не только с антиоригенистических позиций.)

Лишь с того времени, когда научному исследованию сделался доступным славянский перевод сборника творений св. Мефодия, наметился решительный прогресс в деле изучения его трудов и его богословия.

На самом почётном месте среди древних писателей, свидетельствующих о литературной деятельности св. Мефодия, следует поставить блаж. Иеронима († 420), который даёт, однако же, как отмечено было выше, не совсем отчётливые сведения о местонахождении его епископской кафедры и о времени его мученической кончины. Но, если география и хронология у блаж. Иеронима находятся не на должной высоте, то его осведомлённость об объёме литературной деятельности св. Мефодия, к счастью для науки, стоит на гораздо более высоком уровне. Правильность этих сведений, сообщённых блаж. Иеронимом, подтверждается многочисленными данными из других источников. Ни у одного из близких по времени к блаж. Иерониму авторов нет столь обширного списка произведений св. Мефодия, какой приведён им в той же главе «De viris illustribus», в которой он говорит о св. Мефодии как о епископе сначала Олимпа, а затем Тира и где даются различные возможные даты его мученичества. Блаж. Иероним пишет, что св. Мефодий «…с блистательным и ясным красноречием написал книги «Против Порфирия» и «Пир десяти дев», превосходное сочинение против Оригена «О воскресении», против него же «О чревоволшебнице» и «О свободе воли», также толкования на книгу Бытия и на Песнь Песней и многое другое, что повсюду читается». Весьма характерно, что в этом перечне блаж. Иероним ставит на первое место книги «Против Порфирия». Блаж. Иероним упоминает о писательской деятельности св. Мефодия ещё несколько раз ⁶⁵.

Во всех упоминаниях, в которых речь идёт о том, что было написано св. Мефодием против Порфирия, он представлен блаж. Иеронимом рядом с Оригеном, Евсевием, Аполлинарием как один из главнейших защитников христианства от нападок учёного язычества. В некоторых случаях блаж. Иероним говорит об апологетической деятельности св. Мефодия таким образом, что можно понять, будто св. епископ возражал не только Порфирию, но и Цельсу; однако, ввиду того, что о сочинении св. Мефодия против Цельса больше нигде не говорится, следует думать, что о Цельсе здесь сказано только в связи с Оригеновским сочинением «Против Цельса». Такое подчёркнутое выделение из числа произведений св. Мефодия тех книг его, которые были написаны против Порфирия, заставило некоторых исследователей прийти к одностороннему выводу, будто блаж. Иероним, если и был знаком с текстом Мефодиевских сочинений, то лишь в объёме этих книг ⁶⁶.

Возможно допустить и другое объяснение отмеченного факта: по свидетельству самого блаж. Иеронима (в предисловии к сочинению «De viris illustribus»), его весьма интересовала христианская апологетика.

Это его сочинение, являющееся первым опытам патрологии, было написано с целью опровержения насмешек язычников, которые уверяли, будто у христиан совершенно нет знаменитых учёных и писателей. Не исключена, следовательно, возможность того, что намеренное подчёркивание апологетической деятельности св. Мефодия у блаж. Иеронима находится в полном созвучии с основной тенденцией трактата «De viris illustribus». Другими словами, блаж. Иероним, усмотрев в творчестве св. Мефодия наиболее интересный, с его точки зрения, раздел именно в книгах «Против Порфирия», этим самым даёт нам право высказать предположение, что христианская древность умела ценить литературную деятельность св. епископа не только из-за его оппозиции по отношению к Оригену, как это обычно отмечается исследователями. Блаж. Иероним ставит в вышеуказанном перечне полемику св. Мефодия против Порфирия на первое место и уже после этого, назвав «Пир десяти дев», выделяет в особую группу его антиоригенистические сочинения, причём указывает, что наиболее удачное из них – «О воскресении»; после этой группы указаны экзегетические сочинения и, наконец, после них «многие другие» (по-видимому, не достаточно хорошо известные блаж. Иерониму). Такая последовательность Иеронимова перечня позволяет предположить, что он был более или менее близко знаком со многими произведениями св. Мефодия, а не с одними только книгами «Против Порфирия».

Весьма лаконичным, но зато ближайшим по времени к эпохе св. Мефодия является отзыв о нём св. Евстафия Антиохийского († после 330 г.), который, возможно, был его соотечественником. Этот последовательный противник арианства, по свидетельству блаж. Иеронима, составил много анти-арианских сочинений. Из многочисленных творений его сохранилось только одно произведение «О чревоволшебнице – против Оригена». В тексте этого трактата упоминается о сочинении св. Мефодия «О воскресении», причём, автор сочинения назван по имени и признан достойным святой памяти. Если св. Евстафий действительно был соотечественником св. Мефодия, то это его свидетельство следует признать имеющим особое значение ⁶⁷.

Виднейший антиоригенист конца IV в. – св. Епифаний Кипрский († 403) – считал Оригена отцом всех ересей, а в особенности арианства. Усмотрев в лице св. Мефодия весьма желанного для него союзника, св. Епифаний не раз отзывается о нём с величайшей похвалой. В «Панарии» св. Епифания содержится значительный отрывок сочинения «О воскресении», о котором свидетельствовал и св. Евстафий. Наименовав св. Мефодия мужем учёным и крепко подвизавшимся за истину, автор «Панария» делает замечание о том, что св. Мефодий писал и прозой и стихами ⁶⁸.

Арианский церковный историк Филосторпий (V в.) кратко упоминает об оппозиции св. Мефодия язычнику Порфирию, называя в той же связи имена ещё двух противников Порфирия, а именно: Аполлинария и Евсевия ⁶⁹.

Сократ Схоластик (V в.), все симпатии которого были на стороне Оригена, даёт о св. Мефодии недружелюбный отзыв, отмечая его антиоригенистические тенденции. Упомянув о его епископстве в Ликийском Олимпе, Сократ утверждает, что в диалоге, озаглавленном «Ксенон» (Ξένον), св. Мефодий, ранее нападавший на Оригена, как бы отказываясь от прежнего мнения, говорит «теперь» о нём (т. е. об Оригене) с удивлением. Исследователи находят возможным допустить, что этот диалог, более никем не упоминаемый, тождествен с сочинением св. Мефодия «О сотворённом» (Περί τών γενιτών),отрывки из которого сообщает патриарх Фотий. В той выписке, которая сделана Фотием, речь идёт о некоем Ксеноне; против этого Ксенона выступает автор диалога, причем Ксенон является защитником оригенизма. Вполне возможно, что его имя служит заглавием, которое было дано диалогу самим автором, в соответствии с античными традициями. Этот приём употребляется св. Мефодием в сочинении «О воскресении», которое по имени главного «совопросника» иногда называлось «Аглаофон». (Вернее всего предположить, что основными авторскими заглавиями диалогов были «Аглаофон» и «Ксенон», а названия «О воскресении» и «О сотворённом» являются позднейшими подзаголовками, имеющими своей задачей вскрыть основное содержание произведений). О. Барденгевер отмечает, что указание Сократа на ту дань удивления, которую якобы отдал здесь св. Мефодий Оригену, отнюдь не должно смущать читателей: если даже это свидетельство Сократа основано на правильно понятом факте (проверить этого мы не можем, поскольку неизвестно, что именно подразумевал в своём отзыве Сократ), то и в таком случае следует помнить, что уважение и полемика отнюдь не исключают друг друга. Таким образом, здесь вовсе нет речи о каком бы то ни было изменении принципов; самая мысль о возможности такого изменения находится в полном противоречии с тем впечатлением, которое создаётся у каждого беспристрастного исследователя, изучающего творения св. Мефодия. По всей вероятности, антиоригенистические мотивы в его произведениях постепенно нарастали и становились всё более ощутимыми ⁷⁰.

Блаж. Феодорит († 458), подтверждая факт мученической кончины св. Мефодия, делает извлечения из его сочинения «О мучениках» (Περί των μαρτύρων). Кроме того, у блаж. Феодорита имеются намёки на сочинение «О воскресении», засвидетельствованное многими другими авторами ⁷¹.

Прокопий Газский, жизнь и деятельность которого протекала на рубеже V и VI столетий, бегло использует творения св. Мефодия в своих комментариях на Восьмикнижие и один раз, говоря о сочинении «О воскресении», называет св. Мефодия по имени ⁷².

Андрей, митрополит Кесарии Каппадокийской, составивший толкование на Апокалипсис, называет в предисловии к этому сочинению имя св. Мефодия рядом с именами Папия, Иринея и других защитников Православия и объявляет его своим союзником, а затем ещё несколько раз ссылается на него и делает небольшое заимствование из «Пира десяти дев», написанного св. Мефодием. О времени жизни и деятельности Андрея Кесарийского имеются различные предположения, причём крайними границами здесь являются, с одной стороны, VI, а с другой – X в. Если бы была доказана более поздняя дата, то можно было бы считать более или менее вероятным мнение Дикампа о том, что заимствование, сделанное Андреем Кесарийским, представляет собой не непосредственное использование творения св. Мефодия, а выписку из компиляций Экумения ⁷³. Однако, это предположение представляется малообоснованным. Характерной чертой миросозерцания Андрея Кесарийского является его ярко выраженный последовательный антиоригенизм; он воздерживается даже от простого упоминания имени Оригена и объявляет своим первейшим союзником не кого иного, как св. Мефодия, который так часто привлекал к себе внимание церковных деятелей именно благодаря своей полемике с Оригеном. Имеются достаточно веские данные в пользу того, что эпохой появления толкования на Апокалипсис, написанного Андреем Кесарийским, следует считать именно VI в., когда с особой силой проявились антиоригенистические настроения ⁷⁴.

Леонтий Византийский, один из виднейших богословов первой половины VI в., причисляет св. Мефодия, вместе с Игнатием Богоносцем, Иринеем, Иустином Философом, Климентом и другими учителями древней Церкви, к сонму виднейших богословов, которые жили до времени Константина. У Леонтия нет ссылки ни на одно из произведений св. епископа, но эпитет «Патарский», присоединённый Леонтием к его имени (в сочинении «О сектах» III, 1), заставляет предположить, что автор этого сочинения был знаком по крайней мере с одним из его произведений, а именно – с сочинением «О воскресении», которое начинается (в славянском переводе) словами «Доидох прежде дний сих в Патары». Эти слова, как уже было отмечено выше, вероятно, явились причиной, заставившей Леонтия и его современников предположить, что св. Мефодий был Патарским епископом ⁷⁵.

Имя св. Мефодия было названо, вместе с именами других авторитетнейших отцов Церкви, на Третьем Вселенском Соборе в Ефесе в прошении, которое было подано императорам Феодосию и Валентиниану от лица диакона Василия и «прочих монахов». Хотя при имени св. Мефодия не стоит никакого эпитета, но о его идентичности в данном случае, по суждению исследователей церковной литературы, не приходится сомневаться ⁷⁶.

Не называя ни одного произведения св. Мефодия, Иоанн Антиохийский (V в.) причисляет его к виднейшим борцам за Православие ⁷⁷.

Автор «Схолий» на сочинения Дионисия Ареопагита (может быть, св. Максим Исповедник), наименовав св. Мефодия мучеником и епископом Олимпийского Адрианополя в Ликии, упоминает о его произведении «О воскресении» ⁷⁸.

Анастасий, настоятель Синайского монастыря (VII в.), упоминает о литературной деятельности св. Мефодия в своих размышлениях о «Шестодневе». В сочинении «Об образе Божием в человеке» Анастасий Синаит упоминает о рассуждениях св. Мефодия о красоте души, о кознях демонов и о том, что человек сотворён по образу Божию. Здесь, очевидно, подразумевается «Пир десяти дев», откуда Анастасием Синаитом и заимствованы эти высказывания св. Мефодия ⁷⁹.

Герман, патриарх Константинопольский († 733), говорит об Оригеновском теле воскресения, ссылаясь на «Великого Мефодия», но точно не обозначает, откуда он берёт свои сведения. Можно думать, что он имеет в виду сочинение «О воскресении», хотя характер употреблённых им выражений не такого свойства, чтобы можно было утверждать, что этот автор был непосредственно знаком с творениями св. Мефодия⁸⁰.

Евстратий (VII в.) говорит о св. Мефодии как о противнике Оригена и называет его автором сочинения «К Аглаофону» («О воскресении») ⁸¹.

Евсевий, епископ Солунский, написавший сочинение против заблуждений монофизита монаха Андрея, называет св. Мефодия в числе величайших отцов Церкви. Как будто и его противник согласен с ним в оценке деятельности св. Мефодия. Отрывки из сочинений обоих авторов – православного и монофизита – сохранены в «Библиотеке» патриарха Фотия ⁸².

Иоанн Солунский называет имя св. Мефодия вместе с именами св. Василия и св. Афанасия, усваивая всем трём святителям эпитет «Великий». Сведения об этом сохранены в актах Седьмого Вселенского Собора, в которых цитируется отрывок из сочинения Иоанна Солунского. Упоминание имени св. Мефодия рядом с именами величайших богословов Востока свидетельствует о том уважении, которым пользовался в эту эпоху св. Мефодий ⁸³.

Св. Иоанн Дамаскин в своих богословских трудах неоднократно обращается к творениям св. Мефодия и делает из них выписки с обозначением автора и заглавия цитируемого сочинения. Наиболее обширное использование различных творений св. Мефодия имеется в «Священных параллелях» ⁸⁴. В тщательно проверенном сборнике цитат, включённых в «Священные параллели» из произведений доникейских отцов Церкви, который составлен К. Голлем, имеются различные по объёму выписки из следующих творений св. Мефодия: «О свободе воли», «О воскресении», «Пир десяти дев», «О мучениках», «Против Порфирия». К. Голль отмечает, что только выписки, сделанные из первых трёх указанных здесь сочинений, можно приписывать с полной уверенностью составителю сборника, а выписки из сочинений «Против Порфирия» и «О мучениках» относятся к числу позднейших дополнений. У Н. Г. Бонвеча использованы также выписки из сочинения св. Мефодия «О проказе», имеющиеся в «Священных параллелях» ⁸⁵. Кроме «Священных параллелей», св. Иоанн Дамаскин делает выписку из сочинения св. Мефодия «О воскресении» (с указанием автора) во «Втором слове об иконах» ⁸⁶.

Патриарх Фотий имел в своём распоряжении сборник творений св. Мефодия, не вполне тождественный по своему составу с тем сборником, который сохранился в древнем славянском переводе. Патриарх Фотий читал эти творения, сделал из них обширные выписки в своей «Библиотеке» и снабдил их примечаниями. В «Библиотеке» названы трактаты св. Мефодия: «О воскресении», «О сотворённом», «О свободе воли» и «О девстве» ⁸⁷.

Возможно предположить, что тому же патриарху Фотию принадлежит отрывок с упоминанием о св. Мефодии как об учителе Церкви, приписываемый, хотя и недостаточно обоснованно, Георгию Коркирскому ⁸⁸.

Экумений, предполагаемый автор компилированных толкований на Деяния, на Послания и на Апокалипсис, делает ряд заимствований из сочинения св. Мефодия «О воскресении» (эти заимствования не имеют буквального характера). В предисловии к комментарию на Апокалипсис Экумений говорит о том, что цитируемое им сочинение принадлежит «Премудрому Мефодию, епископу Патарскому»⁸⁹.

Иаковитский епископ Дары в Месопотамии Иоанн (первая половина IX в.) восхваляет св. Мефодия в своих книгах «О воскресении тел», имея в виду его сочинение с аналогичным заглавием ⁹⁰.

Свида поместил в свой лексикон те сведения о св. Мефодия, которые даны у блаж. Иеронима, добавив от себя пояснение, что Олимп Лидийский есть «то же, что и Патара». (Такое же повторение сведений, заимствованных у блаж. Иеронима, делает западный автор IX в. Фрекульф, причём, в его текст вкрались ошибки, искажающие смысл сообщаемого материала.) ⁹¹

Указания на литературную деятельность св. Мефодия – самого общего характера – имеются в Римском Мартирологе, в греческом Месяцеслове (под 20 июня) и в синаксарии в Минее (под 10 июля). Синаксарий, кроме того, приписывает св. Мефодию то знаменитое «Откровение о последних временах», которое было известно в средние века с его именем, но фактически не имеет ничего общего с его подлинными творениями.

В тексте греческой службы в день памяти св. Мефодия имеются указания на «Пир десяти дев» и на сочинение «О воскресении» (перевод этой службы имеется в славянской июньской Минее).

Неизвестный по имени переводчик творений св. Мефодия на славянский язык, живший, вероятно, в X веке, имел в своём распоряжении сборник Мефодиевых творений, приближающийся по полноте к тому перечню, который дан блаж. Иеронимом, но состав этого сборника несколько отличался от перечня блаж. Иеронима, а также от того сборника, который был в руках у патриарха Фотия. В славянском переводе имеются следующие произведения:

1) «О свободе воли»,

2) «О жизни и разумной деятельности»,

3) «О воскресении»,

4) «О различении яств и о телице, упоминаемой в книге Левит»,

5) «О проказе»,

6) «О пиявице, о которой говорится в книге Притчей, и о словах «Небеса проповедуют славу Божию»» ⁹².

Кроме творений, составляющих в своей сумме то, что проф. Н. Г. Бонвеч называет «Славянский corpus Methodianum», в тексте славянских рукописей поименованы ещё два творения: «О девичестве» («О девстве» или «Пир десяти дев») и «О теле». Эти сочинения поименованы в трактате «О различении яств» (I, 1) и в трактате «О пиявице» (X, 4). Сочинение «О теле» больше нигде не упоминается.

В дополнение ко всему сказанному о свидетельствах древних авторов, относящихся к объёму литературной деятельности св. Мефодия, можно указать на интересную находку, сделанную в 1887 г. в библиотеке Иверского монастыря на Афоне. На последних листах рукописи XVII в., содержащей в себе собрание церковных песнопений (ноты и текст), имеется каталог книг на греческом языке, где среди произведений Егизиппа, Игнатия Богоносца, Иринея Лионского , Иустина Философа, Ипполита, Евстафия, Амфилохия, Флавиана, а также Евсевия Кесарийского и ряда других церковных писателей указаны следующие творения св. Мефодия: книга «Против Порфирия», «Пир десяти дев», «О воскресении», «О свободе воли», «Толкование на Песнь Песней». Комментируя эту находку, А. Гарнак и Э. Прейшен высказывают предположение, что составитель указанного каталога едва ли имел все эти произведения в своих руках, и считают гораздо более вероятной догадку, будто бы этот список является лишь заметкой, сделанной на основании данных, заимствованных из различных литературных источников позднейшего периода. Сам автор находки – Ф. Мейер, хорошо изучивший книгохранилища и рукописи афонских монастырей, считает, что открытый им каталог, возможно, является перечнем книг, бывших в распоряжении у составителя списка.

На долю произведений св. Мефодия выпала весьма своеобразная участь: их чрезвычайно усердно использовали не только его единомышленники, но и его принципиальные противники. Нередко цитирующие обходились без обозначения имени используемого ими автора, а иногда приписывали творения св. Мефодия другому лицу. Указанные обстоятельства далеко не в одинаковой степени отразились на судьбе различных произведений: анонимному использованию в широком масштабе подверглись лишь немногие сочинения св. Мефодия. Особое внимание позднейших исследователей привлекли к себе те методы, с помощью которых анонимные выписки из творений св. Мефодия оказались включёнными в текст сочинений Оригена, а также в текст произведений Евсевия Кесарийского. Этот последний приписал заимствование, сделанное им у св. Мефодия, другому автору (Максиму). Частичное текстуальное совпадение этих двух групп анонимных выписок из произведений св. Мефодия повлекло за собой ряд дальнейших недоразумений, которые лишь сравнительно недавно были расшифрованы трудами патрологов разных стран.

Наиболее ранним автором, использовавшим без обозначения источника текст творений св. Мефодия «О воскресении» и «О свободе воли», является аноним, написавший в самом начале IV в. трактат, известный в настоящее время как диалог «О правой вере в Бога» (Περί τῆς ειςθεόν ορθής πίστεως – Dialogus de recta in Deum fide ⁹³). В латинском переводе Руфина имеются данные о том, что первоначальный греческий текст, с которого производился перевод, был написан ещё в эпоху гонений, тогда как имеющийся в настоящее время в распоряжении исследователей греческий текст представляет собой не первоначальную редакцию, а переделку, относящуюся ко времени Константина Великого.

Диалог ведется в следующих рамках: с одной стороны выступает защитник Православия – Адамантий, с другой – защитники различных лжеучений (числом пять). Диалог распадается на две части: первая посвящена опровержению учения маркионитов, вторая направлена против последователей Вардесана и Валентина. В качестве арбитра, призванного решить, кто из спорящих является победителем, выступает язычник, который, выслушав все речи, отдаёт пальму первенства апологету Православия – Адамантию, а затем сам принимает христианство. В первой части диалога в основу текста положено сочинение против Маркиона, действительным автором которого специалисты считают Феофила Антиохийского. Во второй части широко использованы трактаты св. Мефодия «О свободе воли» и «О воскресении» ⁹⁴.

Диалог «О правой вере в Бога» уже в древности сделался камнем преткновения для исследователей; великие каппадокийцы – св. Василий Великий и св. Григорий Богослов – впали в двойную ошибку, приняв имя защитника Православия, фигурирующего в диалоге, за имя автора сочинения и смешав этого «Адамантия» с Оригеном (должно быть, поводом к этому явилось общеизвестное наименование Оригена – Άδαμάντιος). Блаж. Феодорит, территориально более близкий к месту возникновения диалога (северо-западная часть Сирии, примыкающая к Малой Азии), называя автора диалога «Адамантием», уже не смешивает его с Оригеном, но все остальные его современники сделались жертвами вышеуказанной ошибки, которая послужила причиной дальнейших недоразумений: в силу сложившихся условий диалог «О правой вере в Бога» был надолго включён в число творений Оригена. Это выглядит по меньшей мере странно, поскольку в диалоге широко использованы антиоригенистические произведения св. Мефодия. (Объём заимствований, сделанных автором диалога из этих сочинений св. епископа, с подробным обозначением всех отрывков, выписанных почти дословно, а также и тех выражений диалога, которые стоят в связи с ходом мыслей св. Мефодия, указан А. Гарнаком и Э. Прейшеном ⁹⁵). Многие из числа позднейших исследователей не скупятся на весьма резкие суждения об анонимном авторе диалога: если одни из них говорят о плагиате, то другие, анализируя план диалога, утверждают, что целостность произведения была принесена в жертву удовольствию компилирования. Имеется и мнение о том, что «грубый» способ вставки заимствования, сделанного из сочинения св. Мефодия, свидетельствует о невысоком качестве сочинителя диалога как литератора ⁹⁶.

Т. Цан, посвятивший «Диалогу о правой вере в Бога» специальное исследование, находит, однако, возможным допустить, что в данном случае имеет место не преднамеренный плагиат, а лишь свойственный многим авторам древности литературный приём, не вполне созвучный с позднейшими обычаями ⁹⁷. Совершенно иначе рассматривает эти заимствования из трактата «О свободе воли», имеющиеся у «Адамантия», А. Вайян: он высказывает предположение, что диалог «О правой вере в Бога» мог быть составлен кем-либо из учеников св. Мефодия под его непосредственным руководством ⁹⁸. До появления вышеупомянутого исследования Т. Цана раздавались голоса, утверждавшие, что плагиат был совершён не только автором диалога «О правой вере в Бога», но якобы и автором сочинений «О свободе воли» и «О воскресении», тогда как первоначальным источником для них обоих считался некий христианский философ Максим, о котором говорится в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (V, 27) ⁹⁹. Другие авторы говорили не о плагиате, а об обычном использовании в сочинениях св. Мефодия трудов философа Максима ¹⁰⁰.

Виновником таких неправильных представлений явился Евсевий Кесарийский. Он даже включил в своё «Евангельское приготовление» (VII, 22) значительный отрывок из сочинения «О свободе воли», назвав своим источником сочинение «философа Максима», бывшего якобы современником Септимия Севера. Евсевий указывает, что цитируемое им сочинение «Максима» носит название «Περί τῆς ὕλης» («О материи»).

Несмотря на весьма скудные и неубедительные сведения о «Максиме», сообщаемые Евсевием и никем более не подтверждаемые, авторитет «отца церковной истории» казался настолько непререкаемым, что некоторые исследователи в течение долгого времени ставили своей задачей доказать правоту Евсевия, набрасывая одновременно тень на имя св. Мефодия, которого обвинили в использовании плодов чужого труда. Между тем, как это доказано позднейшими патрологическими исследованиями, упоминаемого Евсевием философа Максима христианская древность вовсе не знала. А. Гарнак и Э. Прейшен на основании сопоставления всех привлечённых для решения этого вопроса текстов приходят к выводу, категорически сформулированному в словах: «Максима следует вычеркнуть из списков церковных писателей» ¹⁰¹.

Поскольку речь идёт о Евсевии Кесарийском, постольку здесь ещё раз необходимо вспомнить, что св. Мефодию не отведено должное место там, где следовало бы ожидать наиболее подробных сведений о нём, а именно – в «Церковной истории» Евсевия. Как видно, Евсевий не только замалчивает труды св. Мефодия, но и приписывает его сочинение другому лицу – мифическому философу Максиму, якобы жившему во времена Септимия Севера. Является ли утверждение Евсевия преднамеренной ошибкой или нет – это загадка, для расшифровки которой пока нет необходимых данных. Во всяком случае, можно утверждать, что, если бы все наши сведения об отношении Евсевия к деятельности св. Мефодия ограничивались только проблемой «Максима», то было бы больше шансов склониться к допущению непреднамеренной в данном случае ошибки. Но в числе тех материалов, которыми располагает патрология, имеется ещё одно свидетельство, уже упомянутое выше и выставляющее Евсевия в крайне невыгодном для него свете; следует вспомнить о сохранённых блаж. Иеронимом словах самого Евсевия, которые содержатся в его VI книге «Апологии Оригена» ¹⁰². Евсевий, пытаясь защитить память Оригена от той критики, которая содержится в антиоригенистических выступлениях св. Мефодия, утверждает, что св. Мефодий прежде относился к доктринам Оригена очень снисходительно, а впоследствии стал полемизировать с ним. В связи с этим стоит мысль о том, что св. Мефодий, как человек, считавшийся ранее с авторитетом Оригена, не имел никакого права писать впоследствии против Оригена.

Таким образом, имеются данные, исходящие от блаж. Иеронима, согласно которым Евсевий не только знал имя св. Мефодия, но и был знаком с содержанием его произведений. Сомневаться в достоверности свидетельства блаж. Иеронима нет оснований: речь идёт о прямой цитате из VI книги Евсевиевой «Апологии Оригена», причём эта цитата является составной частью полемики антиоригениста Иеронима с оригенистом Руфином ¹⁰³. Остаётся только удивляться тому, что Евсевий в своей «Церковной истории» не обмолвился ни словом об одном из выдающихся церковных авторов, который был к тому же его старшим современником. Не исключена, как видно, и возможность того, что, не довольствуясь этим, Евсевий с умыслом приписал сочинение, заведомо известное ему как принадлежащее св. Мефодию, какому-то Максиму. Если это действительно так, то мы имеем в данном случае исключительно яркое проявление авторского пристрастия, обусловленного оригенистическими тенденциями Евсевия Кесарийского.

Необходимо, однако, оговориться, что существует и другое мнение: может быть, Евсевий Кесарийский был введён в заблуждение надписью, кем-то сделанной на имевшемся в его распоряжении экземпляре трактата «О свободе воли», автором которого был поименован какой-то мифический Максим-философ. В таком случае с памяти Евсевия снимается подозрение в намеренном приписывании творений св. Мефодия другому лицу, но факт замалчивания его литературной деятельности остаётся ¹⁰⁴.

Уже в IV в. было установлено родство отрывка из сочинения «О свободе воли», цитируемого Евсевием в «Евангельском приготовлении», с соответствующими строками диалога «О правой вере в Бога». Это наблюдение принадлежит св. Василию Великому и св. Григорию Богослову, которые процитировали указанный текст в своей «Филокалии», составленной из произведений Оригена, а затем отметили в особом примечании указанное сходство. Подлинное произведение было для них неизвестно, а «Адамантий», являясь в их глазах автором названного диалога, был принят ими за Оригена. Самую цитацию они ведут, однако же, не по «Адамантию», а по Евсевию ¹⁰⁵.

К числу ранних заимствований, сделанных из сочинения «О свободе воли», принадлежит весьма обширная выписка (в свободном переводе на армянский язык), включённая в состав «Книги опровержений» Езника Кохбаци, который был учеником Месропа-Маштоца, родоначальника армянского просвещения. Езник, по-видимому, епископствовал в Багреваде (Багреване) в Армении в середине V столетия и был участником собора в Арташате в 449 г. Не называя автора, Езник перевёл почти целиком сочинение св. Мефодия и внёс его как одну из важнейших составных частей в свою «Книгу опровержений», напоминающую по плану «Философумены» св. Ипполита Римского ¹⁰⁶.

Император Юстиниан, поставив перед собой задачу разгромить оригенизм, издал серию антиоригенистических трактатов; в одном из них («Послание к патриарху Мине») Юстиниан сделал много выписок из сочинения «О воскресении», но имени св. Мефодия не назвал ¹⁰⁷. В XI в. Никита Гераклейский использовал в своих катенах толкование св. Мефодия на книгу Иова, но назвал автора этого толкования «Олимпиодором» (видимо, имея в виду эпитет «Олимпийский», стоявший при имени св. Мефодия в имевшейся у него рукописи) ¹⁰⁸.

Некоторые авторы более поздней эпохи использовали творения св. Мефодия, основываясь уже не на подлинных его произведениях, а на тех извлечениях, которые были сделаны из его сочинений в более близкие к нему времена. К числу такого рода вторичных заимствований относятся цитаты, имеющиеся в Doctrina patrum de incartione Verbi ¹⁰⁹. Изучение текстов, произведённое специалистами, говорит о том, что автор Doctrina patrum пользовался выписками св. Епифания Кипрского из сочинения «О воскресении» ¹¹⁰.

Антоний Мелисса, у которого имеются цитаты из этого сочинения, использовал, по-видимому, выдержки, имеющиеся в «Священных параллелях» св. Иоанна Дамаскина ¹¹¹.

Наряду с дословными заимствованиями из сочинений св. Мефодия в произведениях многих авторов, имена которых известны в церковной литературе, можно найти немалое количество близких параллелей к его выражениям и типичным для него оборотам речи. Надо думать, что эти авторы видели в нём своего единомышленника и идейного союзника и в той или иной мере усваивали себе ход его мыслей и рассуждений. Так появились те многочисленные совпадения, которые уже давно привлекали к себе внимание исследователей. Наиболее компетентный из них – Н. Г. Бонвеч – тщательно отмечает эти совпадения в своих изданиях творений св. Мефодия, а также в специальном исследовании, посвящённом его богословию. Такого рода параллели к формулировкам, имеющимся в его творениях, указаны для некоторых из «Пасхальных посланий» св. Афанасия Великого, а также для его раннего произведения «О воплощении Бога Слова» ¹¹². Ряд совпадений указан для творений Исидора Пелусиота ¹¹³,Нила Синайского ¹¹⁴, Кирилла Иерусалимского ¹¹⁵. В сочинениях, приписываемых Захарии-Ритору и сохранившихся в сирийском переводе, также неоднократно использованы мысли и выражения из творений св. Мефодия ¹¹⁶. Многочисленные примеры подобного отражения мыслей св. Мефодия найдены (тем же Н. Г. Бонвечем) в творениях св. Григория Нисского ¹¹⁷ и в «Апостольских Постановлениях» ¹¹⁸.

В настоящее время патрологическая наука располагает весьма разнообразным материалом, обеспечивающим знакомство со значительной частью творений св. Мефодия, сохранившихся или целиком или же в виде обширных фрагментов и более или менее объёмистых извлечений и изложений. Часть творений дошла до нас в виде небольших отрывков, а некоторые известны лишь по названиям. Сумма наших сведений складывается из того, что сохранилось в греческих рукописях, в славянском переводе, сделанном в X в., а также в сирийских и армянских фрагментах, которые представляют собой уцелевшие части древних переводов.

Целиком сохранился текст «Пира десяти дев» и, можно думать, текст сочинения «О свободе воли». Кроме того, мы имеем приближающиеся к полноте тексты следующих произведений: «О воскресении», «О жизни и разумной деятельности», «О различении яств», «О проказе», «О пиявице, о которой говорится в книге Притчей, и о словах «Небеса проповедуют славу Божию»». Из сочинения «О сотворённом» сохранились краткие выдержки; из сочинений «Против Порфирия», «О мучениках» и из толкования на книгу Иова сохранились только отдельные незначительные фрагменты.

Существуют указания на сохранившиеся в неизданных греческих катенах фрагменты из толкований св. Мефодия на Песнь Песней и на книгу пророка Аввакума. Имеются подобного же рода указания на существование фрагментов из его толкования на книгу Бытия ¹¹⁹. Сочинения «Об Аэндорской волшебнице» и «О теле» утеряны. Диалог «Ксенон» по-видимому, идентичен с сочинением «О сотворённом» ¹²⁰.

Произведениями, приписываемыми св. Мефодию без достаточных оснований, должны быть названы уже упоминавшиеся выше «Откровение о последних временах», появившееся, по всей вероятности, в VII в. и пользовавшееся исключительной популярностью в эпоху средневековья ¹²¹, а также несколько гомилетических сочинений: слово «О Симеоне и Анне» (в некоторых рукописях носит другое название – «На Сретение Господне»), слово «На Неделю Ваий» и слово «На Вознесение» (последнее известно только в переводе на армянский язык). За подлинность слов «О Симеоне и Анне» и «На Неделю Ваий», изданных в своё время Минем ¹²², выступали многие авторитетные специалисты, но сомнения в правильности высказанных ими соображений, прозвучавшие ещё в XVII в., полностью подтвердились результатами последующих текстуальных исследований ¹²³.

Интересно отметить, что слово «О Симеоне и Анне» содержит в себе немало формальных точек соприкосновения с подлинными творениями св. Мефодия, но его терминология и фразеология носят на себе явно выраженный отпечаток позднейшей эпохи. Начало этого слова («Некогда, по возможности, в кратких словах мы изложили мысли о девстве в творении «Пир»» и т. д.), без сомнения, рассчитано на то, чтобы читатель не сомневался в авторстве св. Мефодия. Надо полагать, это было сделано с нарочитым умыслом в эпоху христологических споров; составителю слова хотелось опереться на авторитет прославленного отца Церкви ¹²⁴.

Слово «На Неделю Ваий» – типичное произведение византийской риторики позднего периода – не имеет никаких данных, которые могли бы свидетельствовать в пользу его включения в число подлинных произведений св. Мефодия ¹²⁵.

Слово «На Вознесение Господне», сохранившееся в армянском переводе с именем св. Мефодия (cod. armen. Paris, 46 et 85, ed. Pitra. «Analecta Sacra», vol. IV), равным образом не может быть признано его подлинным произведением ¹²⁶.

Видный русский патролог – архиепископ Филарет (Гумилевский), опираясь на результаты ранее произведённых исследований, также не находит сколько-нибудь веских оснований для признания слов «О Симеоне и Анне» и «На Неделю Ваий» подлинными произведениями св. Мефодия ¹²⁷.

Внутренние текстуальные данные хронологического характера в творениях св. Мефодия очень малочисленны. В то же время такой общеупотребительный хронологический критерий, как наличие определённой эволюции во взглядах автора на те или иные вопросы, в данном случае может быть применён лишь с большими оговорками; св. епископ выступает во всех своих творениях как представитель неизменной, устойчивой церковной традиции. Если иметь в виду догматику, то в тексте его творений практически невозможно подметить элементы развития или сдвига в какую-либо сторону. Можно утверждать, что в принципиальных вопросах все известные нам творения св. Мефодия проникнуты одним и тем же духом, а высказываемые им в разных произведениях мысли и представления самым тесным образом объединены и связаны между собой. Известного рода развитие – как в формулировках, так и в построении речи – можно проследить лишь в отношении св. Мефодия к оригенизму: антиоригенистические мотивы в его произведениях, по наблюдениям компетентных исследователей, нарастают с течением времени ¹²⁸.

В «Пире десяти дев» – в том сочинении, которое, по установившейся среди патрологов традиции, относится к числу ранних произведений, вышедших из-под его пера,– в поле зрения автора уже находятся очень многие проблемы, развитию и решению которых посвящены другие (очевидно, более поздние) его труды. Основная тема сочинения «О воскресении» уже отчётливо намечена в речи Тисианы («Пир», IX, 1) ¹²⁹.

В речи Феклы звучат мотивы трактата «О свободе воли» («Пир», VIII, 14–16) ¹³⁰. Можно найти большое сходство и между мыслями, высказанными в трактате «О различении яств», и соответствующими высказываниями участниц, «Пира» («Пир», V, 7 и IX, 2) ¹³¹. Гимн Феклы в конце «Пира» перекликается с заповедью хранить светильники неугасающими в сочинении «О проказе» ¹³².

Эта исключительно ярко выраженная устойчивость идей св. Мефодия даже привела проф. Н. Г. Бонвеча к выводу о том, что едва ли когда-нибудь удастся с точностью установить хронологическую последовательность его творений ¹³³. Некоторые шаги в этом направлении, однако же, могут быть предприняты.

Имеются достаточные основания предполагать, что какая-то (вероятно, значительная) часть деятельности св. Мефодия – очевидно, до его епископства – протекала в Ликии, а затем последовало его переселение из этой страны (возможно, непосредственно в Филиппы, где он был епископом). Можно думать поэтому, что «Пир» был написан ещё в Ликии ¹³⁴. Там же, надо полагать, были написаны и многие другие его произведения.

Уже первыми исследователями творений св. Мефодия были высказаны догадки, что «Пир десяти дев» является ранней его работой ¹³⁵. Это мнение подтверждается собственным свидетельством автора: в трактате «О различении яств» (I, 1) ¹³⁶ говорится о «Пире» (названном здесь «О девстве») как о законченном произведении, в то время как сочинение «О воскресении» описывается здесь как ещё не завершённое. Необходимо также принять к сведению и внутреннее свидетельство текста «Пира десяти дев», имеющееся в речи Феклы (VIII, 10) ¹³⁷, здесь названы по имени разные лжеучители и в их числе Артема, тогда как о Павле Самосатском в данном случае нет речи; надо полагать, что в то время, когда писался «Пир», осуждение Павла, как лжеучителя, ещё не состоялось ¹³⁸.

На основании только что указанного места в трактате «О различении яств» (I, 1) можно сделать заключение, что какая-то (может быть, значительная) часть сочинения «О воскресении» увидела свет приблизительно в то же время, когда писался «Пир». Судить о том, каков был объём этой ранней части работы над темой о воскресении, очень трудно. Имеется, правда, предположение, что границу между более ранней и более поздней частями следует искать не позднее 23 главы второй книги ¹³⁹. Не исключена, конечно, возможность того, что начало сочинения в более поздний период подверглось известной переработке.

Обращает на себя внимание следующее обстоятельство: по сравнению с другими произведениями св. Мефодия диалог «О воскресении» имеет наиболее (выраженную антиоригенистическую окраску. Не эта ли именно характерная особенность названного сочинения вызвала сугубое негодование оригениста Евсевия Кесарийского, выразившееся в его уже цитированных словах, переданных блаж. Иеронимом: «Как осмелился Мефодий теперь писать против Оригена…?»? Если это так, то, поскольку «Апология Оригена», в которой содержатся эти слова, была закончена Евсевием около 308 г., постольку завершение труда св. Мефодия над диалогом «О воскресении» следует отнести ко времени, очень близкому к этой дате.

Исходя из того, что антиоригенизм св. Мефодия, очевидно, нарастал к концу его жизни (именно такое предположение представляется наиболее естественным), следует думать, что те произведения, в которых антиоригенистические мотивы выражены менее остро, появились на свет раньше диалога «О воскресении» (по крайней мере раньше завершения труда над этим произведением). Речь идёт о двух диалогах: «О свободе воли» и «О сотворённом» («Ксенон») ¹⁴⁰. Полемический тон диалога «О свободе воли» ещё далек от той напряженности, которая звучит в сочинении «О воскресении». Но весьма характерны слова, которыми заканчивается трактат «О свободе воли»: «Я не хочу быть слушателем не Божиих истолкований». Так говорит защитник Православия, возражающий против оригенистических, по существу, высказываний своих оппонентов ¹⁴¹. Виднейший из числа исследователей этого диалога – А. Вайян – видит в этих словах если не «объявление войны», то, во всяком случае, отчётливо высказанное заявление о разрыве с оригенизмом ¹⁴². Что касается диалога «О сотворённом» («Ксенон»), то здесь, по отзыву Сократа, св. Мефодий, «ранее возражавший Оригену, как бы изменив своё мнение, говорит о нём с удивлением». Что именно имел в виду Сократ, делая такое замечание, – решить трудно. Как уже отмечалось выше, «удивлением не может рассматриваться как согласие и не исключает полемики. Во всяком случае, как в этом легко можно убедиться при чтении сохранившихся фрагментов диалога «О сотворённом», антиоригенистических высказываний здесь очень много.

Сопоставление данных, относящихся к антиоригенистическим мотивам, имеющимся в творениях св. Мефодия, позволяет сделать предположительную хронологическую расстановку названных здесь произведений в такой последовательности:

1) Работа над диалогом «Пир десяти дев». Возможно, что ещё до завершения этой работы (или непосредственно вслед за ней) было написано начало (возможно, значительная часть) диалога «О воскресении». «Пир десяти дев» был закончен, вероятно, не позднее 269 г. ¹⁴³

2) Появление диалога «О свободе воли».

3) Появление диалога «О сотворённом».

4) Завершение работы над диалогом «О воскресении» – очевидно, незадолго до 308 г.^{1 44}

Для отнесения к более ранней или более поздней эпохе авторской деятельности св. Мефодия таких сочинений, как «О проказе», «О пиявице», «О мучениках», патрологическая наука не располагает данными.

Трактат «О различении яств», как видно из его начала, написан в тот период литературной деятельности св. Мефодия, когда за его плечами уже был большой жизненный опыт и когда им уже были закончены многие сочинения.

Сочинение «Против Порфирия», от которого, к сожалению, почти ничего не сохранилось, по-видимому, принадлежит к числу более поздних. Архиепископ Филарет (Гумилевский) высказывает предположение, что это сочинение осталось незаконченным, вероятно, в связи с разразившимся гонением, в числе жертв которого был и св. Мефодий. Основанием для такой догадки является выражение, употреблённое блаж. Иеронимом в «Предисловии к толкованию на книгу пророка Даниила»: Порфирию возражали Евсевий и Аполлинарий «и прежде них, отчасти, Мефодий» ¹⁴⁵. Логическое ударение стоит здесь на слове «отчасти»; это «отчасти» естественнее всего понимать как часть целого, задуманного автором, но не законченного произведения ¹⁴⁶.

Трактат «О жизни» тоже может быть отнесён, с большой долей вероятия, к числу более поздних произведений. На это указывает его общий тон, в котором отчётливо звучат мотивы надвигающегося гонения, мотивы преследований и бедствий, угрожающих христианской общине ¹⁴⁷. Следует, однако, оговориться, что тема о поведении христианина в скорбных обстоятельствах встречается и в других произведениях св. Мефодия (см., например, «Пир» VIII, 1 и 12) ¹⁴⁸.