Иоав

Иоав, знаменитый военачальник Давидов, был сын Саруи, сестры Давида, но от другого отца Ноаса (2Цар.17:25) и имел двоих братьев Авессу и Асаила, известных также из истории Давида (2Цар.2:18, 18:2; 1Пар.2:16.). Надо полагать, что он, как и брат его Авесса, присоединился к Давиду еще во время преследования его Саулом (1Цар.22:1, 26:6). После воцарения Давида над коленом Иудиным он, уже как полководец Давида, следит за движениями Авенира, военачальника Иевосфеева. В происшедшем при Гаваоне сражении, окончившемся победою Иоава пад Авениром, последний убил брата Иоава Асаила, неотступно его преследовавшего. И после этого Иоав и Авесса со своей стороны, преследовали Авенира и только тогда прекратили преследование, когда Авенир, занявши крепкую позицию, указал Иоаву на гибельные следствия междоусобной войны для народа (2Цар.2:12–32). Но чувство мести за кровь брата осталось в душе Иоава. Когда Авенир, в намерении подчинить израильские колена царства Иевосфеева Давиду, пришел в Хеврон, был здесь угощен Давидом и, сделавши свое дело, вышел уже из Хеврона, чтобы довести его до конца, возвратился в Хеврон из похода Иоав. Узнав о торжественном приеме Авенира Давидом, он сначала пытался возбудить в Давиде подозрение относительно искренности намерений Авенира и потом самовольно, без ведома царя, но, – надо полагать, – именем его, возвратил Авенира в Хеврон и здесь, в воротах города, умертвил его (2Цар.3:20–30). Дееписатель говорит, что «Иоав и брат его Авесса убили Авенира за то, что он умертвил брата их Асаила». Насильственная смерть Авенира, ведшего переговоры о мирном присоединена израильских колен к Давиду, в столице Давида и от руки его военачальника, должна была произвести потрясающее впечатление среди колен, только что изъявивших желание присоединиться к Давиду: именно они могли увидеть в этом злое коварство со стороны самого Давида и его самою винить в этом убийстве. Давид, отклоняя такое подозрение, проклинает Иоава и устраивает пышные похороны Авенира, по чему весь израильский народ узнал, что не от царя произошло умерщвление Авенира. Умерщвление Авенира и не могло входить в планы тогдашней политики Давида, который именно в это время ( – как это видно из возвращения к себе Мелхолы, дочери Саула – ) старался возобновить свое родство и свою близость к дому Саулову. Тем не менее, наказать Иоава, как бы требовал тогдашний обычай мести, он не мог: Иоав уже в то время был очень силен в войске (2Цар.3:28–39). После воцарения Давида над всем Израилем и Иоав, бывший доселе военачальником собственно иудейским, геройским подвигом при завоевании Иерусалима приобрел себе место главного начальника над всеми войсками Давида (1Пар.11:4–6, 18:15. 2Цар.8:16). В этом звании Иоав помогает Давиду в укреплении Иерусалима (1Пар.11:8). Как главный военачальник, он принимал, конечно, выдающееся участие во всех войнах Давидова царствования. Но у дееписателей имя его упоминается только в отдельных случаях. Так, он воюет с идумеянами и остается в земле их в течение шести месяцев, чтобы истребить все мужское население страны (2Цар.8:13, 14. 3Цар.11:15. 16). Вместе с Авессою, своим братом, он ведет войну с союзными сириянами и аммонитянами (2Цар.10:7–14). В последний год этой войны он осадил Равву, главный город аммонитян. Во время этой осады Иоав должен был выполнить тайное поручение впавшего в грех царя относительно Урии хеттеянина, одного из героев, несчастного супруга понравившейся царю Вирсавии, – и он исполнил его так, что даже и тень подозрения не пала на Давида. Из доклада Иоава о смерти Урии можно видеть, однако, что это дело, вредившее интересам Давида, совершено было им вынужденно (2Цар.11). Чтобы отклонить Давида от увлечения Вирсавиею и возвысить в глазах народа авторитет его, поколебавшийся для него самого после умерщвления Урии, Иоав, доведши Равву до последней крайности, великодушно предложил Давиду нанести ей последний удар и таким образом присвоить себе славу ее завоевания (2Цар.12:26–31). Воспитанный в правилах мести, Иоав довольно легко смотрел на умерщвление Авессаломом своего брата Амнона, оскорбившего честь его сестры Фамари, и потому, – когда заметил, что Давид тоскует по убийце, жившем у своего деда, к которому тот убежал после убийства, – он при посредстве умной женщины из Фенои устроил возвращение Авессалома в Иерусалим, а потом (хотя вынужденно) и полное примирение между отцом и сыном (2Цар. 14). Когда же Авессалом поднял возмущение против Давида, Иоав стал на сторону последнего и разделял с ним бедствия бегства. Несмотря на то, что лично от царя было получено приказание сохранить жизнь отрока Авессалома, Иоав собственными руками пустил три стрелы в повисшего на дубе Авессалома, чтобы сразу положить конец смутам в государстве, могшим повториться при жизни беспокойного человека. Умертвив Авессалома и щадя народ, Иоав тотчас же прекратить преследование пораженного войска Авессаломова (2Цар.18:1–17). Он хорошо представлял себе весь гнев Давида на него при вести о смерти Авессалома и не хотел делать вестником об этом любимого отрока (2Цар.:18, 19–33). Когда затем Давид предался безутешной печали при вести о смерти Авессалома, и победоносный народ возвращался в город украдкою, как бы побежденный, Иоав, опасаясь недовольства народа на это и возмущения, в жестких, но справедливых, словах указал царю все несоответствие его поведения обстоятельствам времени и настоял на том, что Давид сел у ворот города (Маханаима) и торжественно пропустил мимо себя народ (2Цар.19:1–8). Лично для Иоава смерть Авессалома не обошлась даром. Место его, как главного военачальника, Давид обещал Амессаю, другому своему родственнику, бывшему военачальнику Авессалома, в видах склонить на свою сторону иудеев (2Цр.19:9–15). Амессай уже и получил от царя поручение усмирить возмутившегося Савея. Но он не успел собрать иудеев в назначенное царем время, и Давид вынужден был послать Иоава ( – Авессу?) с его отрядом и царскими телохранителями против Савея. У большого камня при Гаваоне встретились оба военачальника, и Иоав, прпветствуя Амессая, взял его правою рукою за бороду, чтобы поцеловать его, а левою поразил его мечом в живот так, что выпали внутренности его на землю, и он умер. Покончив с Амессаем, Иоав вместе с Авессою преследовал Савея и нагнал его в Абель-бее-Маахе, где и осадил его; но жители города, по совету умной женщины, отрубили ему голову и выбросили ее Иоаву, после чего он отступил от города и возвратился к Давиду снова военачальником, каковым и оставался ;же до смерти Давида (2Цар.20:1–23). – Как близко стоявший к народу, Иоав хорошо знал его недружелюбное отношение в задуманной Давидом переписи народа, старался отклонить его от нее и совершил ее только потому, что «слово царя превозмогло» (2Цар.24:1–9. 1Пар.21:1–6). Когда выступил на очередь вопрос о наследнике Давида, и Давид не объявлял своей воли, Иоав стал на сторону старшего в то время сына его Адонии, которого считали наследником все (кроме Соломона) братья его, первосвященник Авиафар и, – надо полагать, – большинство народа. Быть может, по его совету, Адония сделал попытку объявить себя царем еще при жизни своего отца и таким образом заставить последнего примириться с совершившимся фактом. Попытка эта ускорила лишь воцарение Соломона. Новый царь даровал прощение Адонии и его приверженцам (3Цар.1). Но просьба Адонии об Ависаге сунамитянке навлекла смерть на него самого и на его приверженцев, в том числе и на Иоава. Иоав был умерщвлен при жертвеннике Господнем, к которому убежал, Ванеею, ставшим военачальником Соломона, по прямому повелению последнего, как человек опасный для него, а также затем, чтобы «снять с дома Давидова невинную кровь (Авенира и Амессая), пролитую Иоавом» (3Цар.2:29–34; ср. 3Цар.2:5–6). Погребен он был в своем доме в пустыне. Значение его, как военачальника, видно из того уже, что смерть его ободрила врагов Израиля (3Цар.11:21).

Различно судят о характере Иоава. Не отрицая его способностей административных, военных и преданности Давиду, своему государю, обыкновенно считают его человеком, в высшей степени честолюбивым, готовым, по мнению некоторых, на все, лишь бы удержать за собою звание главного военачальника. Но, нам кажется, не честолюбие, тем более безмерное, было главным мотивом его действий, а благо его государя, которому он был предан всею душой и которому старался служить наилучшим образом, конечно, понимая часто благо государя по-своему и нередко навлекая на себя своим усердием даже прямое неблаговоление своего государя. Заботу о благе Давида можно усматривать даже в таких действиях Иоава, в которых, по-видимому, всего нагляднее проявляется его честолюбие, именно в умерщвлении Авенира и Амессая. В первом случае, помимо указываемой дееписателем причины – мести за смерть своего брата, Иоав мог руководиться опасением того, что Давид может оказаться в таком же зависимом по отношению к сильному Авенвру положении, в каком стоял но отношению в нему Иевосфей. Во втором случае он видел в Амессае прямого изменника своему государю, который заслуживал не повышения, а наказания, и возвышение которого могло еще более отдалить от Давида северные колена, и без того недовольные предполагаемым ими предпочтением иудеев. В деле Урии, в котором он будто бы злорадно угождал Давиду, Иоав исполняет только повеление царя, для него не совсем понятное, и (как видно) неохотно, – с сознанием вредных для царя последствий, для ослабления которых, на случай их обнаружения, он и предоставляет Давиду окончательное завоевание аммонитской столицы. Искреннее усердие Иоава ко благу Давида, и как человека, и как царя, особенно ясно видно во всем его поведении в деле Авессалома. По своим воззрениям не считая его особенно виновным в умерщвлении Амнона и видя тоску Давида по нем, он, как бы против воли Давида, устрояет приятное его сердцу возвращение преступного сына. Но когда этот сын, возвращенный по его ходатайству, восстал против своего отца и поднял смуту в государстве, Иоав сам своими руками убивает его, вопреки прямому повелению царя, не щадя родительского сердца и подвергая себя неизбежному гневу царя. Не говорим о неохотном исполнены им царского повеления относительно народной переписи. И в деле Адонии он думал стоять на правой стороне старшего брата, устранением которого от престола Давид, как казалось Иоаву, совершал несправедливость, чего верный слуга не хотел допустить со стороны царя, именно охраняя последнего от обвинения в пристрастии. Поведение Иоава в этом случае станет понятнее, если припомним тайну матери Соломона, ему одному хорошо известную. Итак, Иоав был великий полководец, дальновидный администратор, человек с твердым характером и непреклонною волей и, главное, самый верный и преданный своему государю, хотя и самовольный. Именно это-то самоволие, при господстве в то время права мести, и было причиною его бесславной смерти.

Ф. Я. Покровский