Коллегия Экономии
Коллегия Экономии – вотчинное учреждение XVIII в. в России. Манифестом 18 июля 1726 г. Св. Синод разделен на два апартамента: одному указано управлять духовными делами, другому же, названному «Коллегией Экономии», выделены «суд и расправа, также смотрение сборов и экономии и прочее». Извлекая доход с церковных вотчин сборами подушного вклада с крестьян, взиманием оброка с земельных угодий, улучшением вотчинного хозяйства, Коллегия Экономии была уполномочена производить и расходы по духовному ведомству на содержание синодских членов и прочих чинов в Синоде, конторе и приказах, на содержание лазаретов, богаделен, духовных школ, на ремонт церквей, а также помещать в монастыри отставных солдат, не способных к труду для их пропитания; Коллегии Экономии вверялись суд и расправа между духовными людьми, а равно и между светскими духовного ведомства. При этом ей предписывалось соблюдать экономию и защищать казенные интересы от беспорядочного управления и хищений в церковных вотчинах. Таким образом, Коллегия Экономии, будучи по замыслу финансовым учреждением, получила полномочия административно-судебные и фискальные в интересах государственных.
При учреждении ее имели в виду освободить духовных членов Св. Синода от светских дел, но сами духовные члены опасались, что, при коллегиальном строе, во втором апартаменте, состоявшем из 5 светских лиц, могли и не сообразоваться с интересами духовенства. Поэтому духовные члены Синода старались, по возможности, обеспечить свое воздействие на новую Коллегию: они назвали ее «Коллегией Экономии синодального правления» (29 сент. 1726 г.), взяли на себя заботу составить ее из людей своего ведомства, установили сноситься с ней не «промемориями», а «указами», как с подведомственным учреждением, наконец, чтобы придать ей значение провинциального учреждения, настояли ей быть в Москве, в Петербурге же была только контора ее.
Несмотря на все это, члены Коллегии Экономии всегда прислушивались не к мнению Св. Синода, а к распоряжениям сената, так как смотрели на себя, как на слуг государства, а не церкви. За то они сразу унаследовали себе и ту ненависть, которая была у духовенства к монастырскому приказу, с ее последствиями: окладные сборы с церковных вотчин и сведения о них поступали в Коллегию Экономии неисправно, недоимки возрастали не только на монастырях, но и на домах архиерейских; нередко выяснялось, что духовные власти государственные окладные сборы издерживали на свои нужды, не заботясь о недоимках; будучи привлекаемы к ответу за недоимки, выставляли, вместо себя, приказных и стряпчих монастырских: последних оковывают и держат под караулом, а они «то задержание ни во что вменяют».
Возрастание недоимок было поводом к тому, что Коллегия Экономии в 1738 г. (15 апреля) взята в ведение сената – и, таким образом, Св. Синод был совершенно отстранен от управления не только монастырскими и архиерейскими вотчинами, во и своими синодальными. Коллегия Экономии стала независимым от Св. Синода учреждением, под непосредственным контролем правительства, «в ведении у генерал-лейтенанта Волкова». Она производила дознания об имущественных достатках в церковных вотчинах, осматривала монастыри, церковные здания, имения, ею проверялось количество монахов и церковных служителей. Все сборы вотчинные от духовных властей поступали в ее распоряжение. Духовным же властям предоставлялась доходность только с тех вотчин, которые «определены» ему на содержание еще по указу 1711 г.
Дела Коллегии Экономии, однако, не улучшались, потому что управление ее вотчинами было неумелое: недоимки накоплялись, вотчины приходили в разорение, а крестьяне «заопределенных» вотчин, где окладные сборы были исключительно государственные, стали думать о полной своей независимости от духовных властей оказывая им явное непослушание. Чтобы поправить дела, государыню убедили взять «заопределенные» вотчины от духовных властей (1740 г.). Но Св. Синод в 1741 году, при восшествии на престол императрицы Елизаветы Петровны, просил снова возвратить их в управление духовных властей, так как, при доходах с одних «определенных» вотчин, монастыри и церкви приходят в оскудение. Государыни согласилась под тем условием, чтобы весь доход с них взносить в Коллегию Экономии, а вместе с тем содержать в монастырях отставных солдат. Духовные власти неохотно исполняли возложенные на них обязанности: они робко заявляли о неудобстве среди иноков и богомольцев содержать солдат и сумасшедших. Иногда же были и резкие столкновения у них с Коллегией Экономии; напр., митрополит Арсений Мацеевич посылал жалобы самой императрице Елизавете Петровне из Тобольска и Ростова на то, что в монастыри посылают солдат для содержания их там, не справляясь о средствах и помещениях в них, «посылают нахально», с явным нарушением закона христианского и гражданских узаконений, и что Коллегия Экономии несправедливо захватывает себе право суда над церковными людьми, не сообразуясь с правами архиереев. Наконец, и Св. Синод стал просить императрицу, в виду неумелого управления Коллегии Экономии церковными имениями, уничтожить ее; управление же ими опять вверить духовенству с таким условием, чтобы все остатки от расходов на обители и церкви хранить для государственных надобностей.
15 июля 1744 г. Коллегия Экономии, по именному указу, была упразднена и все имения возвращались духовенству и ее заменила «Канцелярия синодального экономического правления», которою заведовали лица духовные.
Коллегия Экономии возникла опять при императоре Петре III, который сделал распоряжение взять все церковный вотчины, от духовенства на себя. Прежние монастырские служки все были отрешены от всякого заведования в деревнях; вместо них посланы штаб и обер-офицеры для защиты крестьян. Крестьянам отдали всю землю, какую они обрабатывали на духовных властей, но взимали с них еще по 1 рублю с души сверх прежнего годового оклада. Управление и сборы по вотчинам отданы Коллегии Экономии «в ведение князя Оболенского».
Вскоре императрица Екатерина II, при восшествии своем на престол, осудив крутое и необдуманное распоряжение Петра IIІ относительно церковных вотчин, упразднила и Коллегию Экономии. Имения были возвращены духовным властям; для управления ими опять возобновили «Канцелярию синодального экономического управления». Окончательное решение судьбы церковных имений вверено было особой комиссии из сановников светских и духовных, так как вотчинная жизнь потребовала особенного внимания по части административной, судебной, хозяйственной и экономической, особенно же по отношению ее к государству. «Коллегия о духовных имениях» нашла необходимым вновь восстановить «Коллегию Экономии духовных имений» (12 мая 1763 г.). Помимо сбора доходов с вотчин и распределения их на содержание духовенства, на народное образование и благотворительность, на нее возложили заботу о благосостоянии крестьян. Выдавая книги духовным властям для приходо-расходной отчетности по вотчинам, она должна была следить, чтобы видно было старателей о государственных интересах и чтобы содержание духовенству было достаточное, а не роскошное. Штат самой коллегии, под дирекцией 2–3 знатных светских персон, был обеспечен богатым содержанием. Конторы ее были в Вологде, Ярославле, Ельце и Казани и во главе каждой стоял главный эконом с товарищем из обер-офицеров.
Сама государыня очень интересовалась делами Коллегии Экономии. Получив первую огромную «генеральную ведомость» за год от Коллегии, она просит доставлять сведения ясные и краткие; показывать раздельно сумму окладную, неокладную и остаток; велит не издерживать неокладных сумм, заботиться об удачных засевах, о хлебных магазинах. Очевидно, ей надобен был фонд для непредвиденных расходов. Она была довольна действиями Коллегии Экономии: «С учреждением её, – говорила она впоследствии, – бунты (крестьян) сразу прекратились». Но успокоить крестьян не удалось надолго. То было время всеобщих ожиданий перемен. Крестьяне церковных вотчин понимали снисходительность к ним, как начало полного освобождения от крепостной своей зависимости. Из Москвы стали приходить донесения о возрастающем количестве бунтов.
Коллегии Экономии поручено было, поэтому, усмирять крестьян военной силой и наказывать плетьми, В первый (1768 г.) год усмирено возмутившихся крестьян в 5 вотчинах архиерейских домов и в 23 вотчинах монастырей: «Не единожды, – по словам императрицы, – принуждены были употребить оружие и даже до пушек». Сами военные власти в изумлении от «ежедневных» командировок в церковные вотчины для усмирения крестьян, поднимают вопрос о покрытии расходов на боевое продовольствие: порох, свинец и расстрелянные материалы. Крестьяне жаловались государыне на неясность своего положения под управлением Коллегии Экономии: с одной стороны, по указу 12 авг. 1762 года, велено властям обращаться с ними «благоусмиренно», тогда как, – с другой, – кроме установленной денежной повинности, их не освобождают и от натуральной. При том же, Коллегия Экономии с типичной жестокостью в первый же год собрала 2/3 недоимок с тех же крестьян. Ввиду этого от нее потребовали отчета и тем настоятельнее, что сменивший первого президента ее князя Куракина († 1765 г.) князь Гагарин доложил сенату, что она «вся в беспорядке», что в заседания часто являются одни асессоры, да и те за отсутствием членов преждевременно расходятся. Сам кн. Гагарин проявил только склонность к составлению для Коллегии проектов и к уничтожению права большинства голосов Коллегии. После него в продолжение 20 лет делами руководил новый президент Хитрово, который ревностно исполнял желания императрицы, передаваемые чрез Григ. Теплова. Ежегодная доходность с церковных вотчин была поднята при нем свыше 3 миллионов рублей (1774 г.). Деньги тратились не на одно содержание духовенства, церковные постройки, переезды архиереев и т. п., но на всякого рода надобности, как-то: на постройки дворов, академии художеств, на затейливые иллюминации, на монумент Петру I, а равно на дачи неотвязным просителям, напр., гр. Орлову, обедневшим княжнам, придворным карлицам, на поддержание придворного банкира; сотни тысяч шли, по требованию Потемкина, на военные расходы, отсылались в адмиралтейскую коллегию и т. д. Так как такие расходы ничего общего с нуждами духовенства и народного образования не имели, то иногда являлись и глухие протесты против отобрания церковных средств у духовенства. Поэтому императрица не терпела, чтобы «экономические» крестьяне обнаруживали свою бедность: нищих среди них велено было штрафовать. С 1782 года имения духовенства, отобранные у него еще в 1764 году, поступали в заведывание казенных палат и директоров домоводства и Коллегии Экономии предписано было все свои дела окончить, между тем к 1783 г. их оставалось еще 7.634. Президент Хитрово просил в своем докладе государыню, чтобы Коллегию упразднили с 1785 г., а для окончания делопроизводства оставить экспедицию из 2 членов. В 1786 г. он же уведомляет императрицу уже об окончании всех дел у себя. Весь материал делопроизводства Коллегии Экономии, вместе с крепостными актами на церковные земли, был сдан в московский государственный архив.
Хотя Коллегия Экономии и называлась иногда «государственной», но она всегда носила приказный характер. При коллегиальном своем устройстве, она считалась «в. ведении Мусина-Пушкина» (1738–1744 гг.) или «в ведении генерала Волкова», а в последний период в негласном заведывании Гр. Теплова. Отношение ее к духовенству, собственностью которого она управляла, было не подчиненное, а фискальное – в интересах государственных; к крестьянам оно отмечено жестокостью, к сенату – внимательной исполнительностью. Духовенство было недовольно ее действиями; крестьяне, не находя у нее участия к своему положению, обращались со своими жалобами, помимо нее, к самой государыне.
Существование ее никак нельзя назвать явлением историческим; она служила только средством для верховной власти стянуть громадную доходность с недвижимых церковных имуществ на предметы государственной необходимости.
Свящ. М. Попов.