Книги отреченные

Книги отреченные. Термин „отреченные“, прилагаемый к целой группе писаний, обращавшихся в старой русской литературе, представляет перевод с греческого ἀπόῤῥητα (βιβλία), т. е. книги, которых читать не следует, книги „отвергнутые“ запрещенные (церковью). По своему характеру книги, носившие это название, относятся к более обширной группе писаний, называемых также апокрифическими; поэтому по своему понятно термин „отреченные» близко подходит, иногда сливаясь, к понятиям ἀπόκρυφα (в более позднем значении слова: см. „Энц.“ I, 928), ψευδεπίγραφα (т. е. ложно надписанные), ἄτοπα νόθα. Все эти термины – характера формального, создались в связи с истоpиeй канона Свящ. Писания, – в то время, когда шла выработка самого понятия κανονικὰ βιβλία. История же канона Свящ. Писания показывает, что первоначально христианская письменность различала (Евсевий, Ц. И. 25): 1) όμολογούμεναι γραφαί, т. е. такие, которые признаются всеми без возражения (к ним относится и круг писаний, впоследствии получивших название κανονικαὶ γραφαί и 2) αἱ μὴ τοιαῦται, т. е. не таковые, не всеми признаваемые. Эта последняя группа подразделяется на 1) ἀντιλεγόμενα, т. е. признаваемые многими, но не всеми, 2) ἀντίῤῥητα – не могущие быть признанными за священные, но и не безусловно ложные и 3) ἄτοπα καὶ δυσσεωβῆ – прямо ложные. Так было в IV веке.

Последующее развитие понятия идет таким образом, что термин ὁμολογοίμεναι постепенно становится равным κονονικαί, обнимая собою уже точнее и строже определенный круг свящ. писания, ἀπόῤῥητα исчезают, и статья о книгах Анастасия Синайского или Синаита (VI в.) знает лишь книги: 1) канонические, 2) внеканонические и 3) апокрифы. К этой последней группе и относятся ἀπόῤῥητα – отреченные. Как объем κανονικαὶ γραφαί (раньше ὁμολογουμέναι), так и οὑ κανονικαὶ, ἀπόκρυφαι определялся сперва общеизвестностью, общим признанием принадлежности писаний к той или другой группе, (Ориген, Евсевий, Лаодикийский собор), позднее (со времени Кирилла александрийского, Амфилохия иконийского, Геласия папы) путем перечня, – сперва лишь книг канонических, обязательных, затем вне канонических и запрещенных, т. е. апокрифических, отреченных. Так создались на почве старо-христианской (западной и восточной) „списки книг истинных и ложных“. Этими index’ами и определяется объем понятия „отреченный“ как в греческой и римской церкви, так позднее и в русской: „отреченным“ (ἀπόῤῥητον) писание считается тогда, когда оно занесено в список отреченных писаний. В зависимости от времени и места (имея в виду известную свободу мнения отдельных церквей, напр., относительно Апокалипсиса) этот список изменяется, показывая, что в различное время в различных местах отношение к книгам „отреченным“ было различное, что в различное время различные книги считались „отреченными“. Иначе сказать, история индекса отразила на себе и историю самых книг; поэтому индекс и является исходной точкой для изучения „отреченных книг“. Эта история, однако, показывает, что занесение той или другой книги в индекс „отреченных“ не заставляло исчезнуть самую книгу: изменяя заглавие, кое в чем содержание, „отреченная“ книга продолжает существовать и даже распространяться; причина этого – в характере большинства „отреченных“ книг, как книг популярных, общедоступных по содержанию для масс, слабо подготовленных в богословском отношение к пониманию высокой, отвлеченной, уже развитой церковной литературы, в их народно-поэтическом (в зависимости от условий создания самих книг из предания и народной легенды) характере. Посему лишь критическое отношение с одной стороны к писанию, с другой стороны к индексу дает твердую опору для истории того или другого „отреченного“ писания.

В славяно-русской письменности, где „отреченные“ книги являются почти одновременно с принятием христианства (напр., Хождение Богородицы по мукам, Евангелие Иакова, Никодима), одновременно появляются и списки „книг истинных и ложных“ – отреченных (старший текст в Изборнике 1073 года, восходящем к к болгарскому оригиналу X века). Но история этих списков „отреченных“ книг еще сложнее в силу условий, определивших взаимоотношения греческой и славяно-русских церквей в древнее время, и в силу условий местных. Поэтому история индекса, а затем и история самых „отреченных“ писаний в славяно-русской письменности представляет черты и аналогичные с греческой письменностью, и своеобразные. История славяно-русского индекса начинается с XI века и тянется до половины ХVII-го и даже до конца ХVIII-го: старший индекс – упомянутый список 1073 г., младший в известный „Кирилловой книге“ (Москва 1644), перепечатанной старообрядцами в 1786 году (Гродно). Сопоставляя оба крайние пункта развития этой статьи, мы видим между старшим и младшим списками большую разницу не только в объеме, но и в характере статей: – ясное доказательство изменения самого понятия, взгляда на „отреченную“ книгу на пространстве семи веков. История славяно-русского индекса и дает историю изменений этого понятия в объеме и содержании в самой старой славянской и главным образом русской жизни. Источником старейших списков славяно-русской статьи являются, разумеется, греческие аналогичные статьи, прежде всего статья Анастасия Синайского, известная даже в двух древних переводах – в Изборнике 1073 года и в Кормчей (обе изданы † А. Н. Пыпиным в „Лет. Археогр. Ком.“ I 9,13); она знает еще деление на три группы, подобно древнейшим спискам: а) книги, входящие в состав Библии, б) книги, не принадлежащие к ней, и в) книги „сокровенные“ (т. е. апокрифические или отреченные). Вторым источником была статья (13-е слово) из Тактикона Никона Черногорца (вторая половина XI в.) о книгах „отверженных и, так называемых, сокровенных“, содержащая перечень почти тот же, что и старшие статьи в Изборнике и в Кормчей (издана у Пыпина там же, стр. 21 – 23). Эти перечни по составу своему содержат исключительно библейские апокрифические писания Ветхого и Нового завета. Ими, стало быть, определяется и объем понятия об отреченных книгах, переданный нам греками. Насколько этот список соответствовал наличности самих „отреченных“ книг в славяно-русской письменности до XIV века, увидим ниже. В XI в. наступает новая фаза в истории славяно-русского индекса, фаза уже славянская: к этому времени относится первая славянская (болгарская) версия списка ложных книг: хотя статья эта (издана Пыпиным там же, стр. 26) и озаглавлена „Правилом 59-м Лаодикийского поместного собора“, хотя она и повторяет общее церковное запрещение читать „неисправленные“, „лженаписанные“ (греч. (δευδεπίγραφα) книги, но, несомненно, она составлена славянином: из старой статьи Анастаcия Син. он взял лишь 11 (из 25) названий отреченных книг, а остальное дополнил наличным, ему доступным, материалом из отреченных книг, хотя и греческих по происхождении, но известных в его время в славянских переводах, а кроме того, внес знакомые ему по наличности отреченные книги местного славянского происхождения (главным образом, стоящие в связи с богомильством). Названия он цитирует самостоятельно, как находил их в славянской письменности: это показывают отметки, взятые из текста отреченной книги фразы. характеризующие, помогающие угадать среди других писаний „отреченную книгу“, напр., „детство Христово – что Господь отрочатем продан“, это было нужно, чтобы не смешать с другим аналогичным апокрифом „Детством Христовым“ – иначе „Евангелием Фомы“.

Этот-то „славянский“ индекс с старшими греческими определяет собою состав и последующих индексов русских; в нем есть и старый подбор отреченных книг и таких, который расширяли уже понятие об „отреченной“ книге; далее в индекс „славянский“ внесены уже молитвы – заговоры, т. е. входят не только писания ложные, искажающие библейское предание, но и писания ложные – суеверные, т. е. книги уже „светские“ (в средневековом смысле этого слова). Этот-то отдел и развивается новым образом на русской и отчасти славянской почве: юго-славянин, русский митрополит Киприан дополняет список „славянский“ XI в. новым отделом „богоотметных и ненавидимых книг“, ходивших на Руси в XIV в. и ему знакомых еще по его юго-славянской литературе, откуда эти книги и идут на Русь: это – гадательные книги; оправданием для Киприана служил, м. б., канон Никифора Исповедника (см. у Labbé, Acta concil. IV, 1052), запрещавший: Βροντολογία (громник), σεληνοδρομία (лупник), καλανδολογία (калядник), которые, действительно и отмечается индексом Киприaнa. Раз путь открыт, – развитие индекса идет непрерывно, пополняя его новым материалом отреченных книг суеверного характера – в зависимости от потребностей составителя и жизни их в литературе: индекс отражает подъем литературы XV-XVI в. – богословской, развитие гадательной литературы в XV в. в связи с жидовской ересью. Последними приобретениями индекса являются суеверные книги XVI века, приходившие из Запада. В таком виде индекс доживает и до своего издания в „Кирилловой книге“, увеличиваясь лишь количественно, иногда и уродливо: он вносит не только писания, но и самые суеверия. Словом, к XVII веку понятие об отреченной книге слилось с понятием о книге запрещенной вообще.

Таким обр. разъясняется состав нашей статьи, в самом полном и законченном виде вошедшей в „Кириллову книгу“; вместе с тем определился и объем нашей отреченной литературы ко времени ее завершения.

Имея в виду главным образом „отреченные“ книги славяно-русской старинной литературы, естественно сопоставить наличные, приведенные в известность до сих пор, отреченные писания с перечнем их в индексе. Это сопоставление приводит к следующим выводам: 1) старейшая часть славяно-русского индекса по составу превышает объем славяно-русской отреченной письменности; 2) вторая, младшая часть этого списка, взятого в наиболее полной его редакции (Кирилловой книги), как составлявшаяся уже на основании наличных книг в славяно-русской. письменности, более соответствует сохранившейся до нашего времени отреченной письменности; 3) некоторые отреченные книги, отмеченные списком, несомненно, существовали в нашей письменности, но до сих пор еще не найдены исследователями; 4) некоторые книги, известные как из древнейшей части индекса, так и из позднейшей, дошли до нас не в том виде, в каком их знал индекс, а в измененной редакции, почему запрещение индекса может к таким книгам относиться лишь косвенно.

Первый из намеченных выводов получает объяснение из истории самого греческого источника, статьи Анастасия Синайского, отчасти статьи Никона Черногорца, которыми определилась первая часть нашего славяно-русского списка. Статья Анастасия, происхождения сирийского и VІ века; поэтому она имела в виду местные, не только общехристианские отреченные книги, притом книги своего времени; статья Никона – малоазийского происхождения и XI века, находилась в том же отношении к книгам своего времени и своей местности. Обе в буквальном переводе перешли в славяно-русскую письменность, которая, независимо от наличности текстов VІ века Сирии и XI в. Малой Азии. усваивала отреченные книги из Византии, в свою очередь уже многое переработавшей, имевшей свои особенности и в этом отношении. Таким обр. получается несоответствие списка и наличности на славянской почве; это несоответствие еще более увеличивается, если принять во внимание разницу времени – VI и X век – времени создания статьи Анастасия и старейшей эпохи появления отреченных книг в славянской письменности: многие старые отреченные писания уже в самой Византии – ближайшем источнике славянских отреченных книг – исчезли или значительно изменились, утративши тот резкий неправославный элемент, из-за которого они подверглись „отречению“; изменилось и отношение к ним Церкви, ставшей значительно свободнее относиться к этой, сделавшейся уже народной, популярной литературе.

Второй вывод в оправдании не нуждается: он ясен из истории славяно-русского индекса, составитель которого руководился прямо наличностью.

Четвертый пункт получает объяснение из истории отреченных книг и их положения в церкви, уже намеченной в объяснении к пункту 1-му.

Обзор приведенной до сих пор в известность отреченной литературы указывает, что в славяно-русской письменности X-XVII в. существовали следующие „отреченные“ книги, а следующие отсутствовали. ³⁶

1) Адам – (иначе в поздних списках, как отдельная книга: Адамль Завет) – содержит рассказ о грехопадении, болезни, путешествии Сифа в рай за „древом помилования“, о смерти и погребении Адама. В славянских текстах две версии известны под заглавиями – „Исповедание Евы“ (рассказ ведется от ее лица) и „Слово об Адаме и Еве с начала и до конца“. Апокриф древнееврейский в христианской переделке – „Апокалипсис Моисея“, особой отличной от сохранявшегося греческого текста (Διήγησις ἀποκαλυφθεῖσα παρὰ Θεοῦ Μοϋσῇ), более древней редакции, поэтому дающей параллели к старому латинскому Vita et poenitontia Adae (запрещена indexе’ом Геласия), восходящей к утраченному греческому. Славянский перевод идет с юга, испытал влияние богомильства (X-XI в.).

2) Группа текстов: Лоб Адамль, о древе крестном, рассказы, стоящие в связи с книгой об Адаме: Лоб Адама необычайной величины (30 служб и 7 царей в нем помещалось) найден Христом-младенцем; из трех ветвей, принесенных Сифом из рая, вышли три древа крестные. Вся эта группа, обнимаемая так называемой компиляцией попа Иеремии, считавшейся (неправильно) богомильской, возникла, во всяком случае, в эпоху богомильства в Болгарии; точный иноземный источник не найден.

3) Енох (вторичная в списке:„О Енохе, что был на пятом небеси и исписал 300 книг“) – в основе иудейский апокриф апокалиптического характера, одна из версий обширной группы апокрифических „книг Еноха“, греческая восходящая ко времени не позднее первого века по р. Хр.; точный греческий оригинал не найден. В славянской письменности известна не позднее XV в. (ее цитирует Геннадий, еп. новгородский † 1505), сохранилась и в списках этого времени, но по времени перевода гораздо старше.

4) Ламех – главным обр. рассказ о покаянии Ламеха, слепого, совершившего убийство Каина, на котором лежало заклятие Божие, – встречается в т. наз. Толковой Палее на иудея (см. издание учеников Тихонравова, Коломенская палея, Москва, 1896); вместе с Палеей относится к числу старейших славянских текстов (ср. A. A. Шахматов, Толков. Палея и летопись, Спб. 1904, в Сборн. статей по славяноведению).

5) Заветы 12 патриархов, сынов Иаковлих, содержат автобиографии каждого, рассказываемые с поучительной целью, каждым патриархом, сопровождаемые пророчествами о Христе; греческий оригинал славянского перевода – апокриф иудейский, но переработанный во II-III в. по р. Хр. христианами, не чуждыми учения хилиастов. Славянских переводов (оба югославянские) известно два: старейший встречается в Толковой Палее, позднейший (века XIV-XV) отдельно.

6) Иаковличи объединяют две отреченные книги: Лествицу Иаковлю и откровение Авраама. „Откровение Авраама“ сообщает о том, как Авраам убедился в ложности идолопоклонства своего отца, познал истинного Бога путем созерцания мироздания, будучи восхищен на небо. Это тоже один из „потайных“ текстов; поэтому и к нему применимо то же происхождение, что́ и к „Заветам патриархов“; кроме Палеи, встречается отдельно в глаголическо-хорватских текстах; перевод с греческого.

7) Того же происхождения – древне-иудейского и по переводу греческого и Лествица. Содержание ее – распространение в смысле пророческого толкования библейского рассказа; в толковании видны следы евионитского происхождения текста; греческий оригинал не издан; входит вместе с „Откровением Авраама“ в число „Палейных“ славянских древних текстов.

8) Смерть Авраама; позднейший список дает заметку о содержании: „столп посреди двора, архангел Михаил Авраама возносил на небо и дал ему видети, что деют на земли и судил им“ – все это сон Исаака, последнего, однако, в тексте, дошедшем до нас, не находим. По характеру сказание – апокалиптического характера; греческий оригинал стоит в связи с упомянутым выше „Откровением“, представляет христианскую переделку иудейского апокрифа; оригиналом славянского перевода была позднейшая греческая редакция; в славянских литературах „Смерть Авраама“ встречается довольно рано, по крайней мере, с XIII века.

9) Молитва Иосифова была известна еще Оригену и Евсевию, но до нас не дошла. [ср. выше стлб. 387, № 14].

10) Асенефь содержит историю Иосифа и дочери жреца египетского Асенефи, впоследствии жены Иосифа, рассказ о чудесном их знакомстве; повесть происхождения, несомненно, иудейского; этот рассказ отличен от известного с V века греческого текста „Молитвы Асенефи“, которая христианского происхождения. Полная книга об „Асенефи“ известна по-гречески в двух редакциях, из которых старейшая была оригиналом славянского текста. Славянский перевод – редок: известен по единственной рукоп. XV в. сербской; в русской литературе до сих пор не найден, хотя следы знакомства с ним есть из того же XV века.

11) Завет и Восход (не „Исход“, как читают поздние индексы но, Ἀνάλγψις – „взнесение“ рук. 1397 г.) Моисея, хотя и различаются греческими индексами (в первом считается 1100 стихов, во втором 1005 стихов), но должны быть признаны одной книгой, состоявшей из указанных двух частей; вторая часть в настоящее время утрачена. По характеру – христианская обработка иудейской легенды уже по-гречески; славянский перевод под именем „Жития Моисея“ сделан с греческого. Содержание – история о рождении и подвигах Моисея, ставшего царем сарацин, затем вождем вышедших израильтян, наконец о том, как он погребен арх. Михаилом.

12–17) Елдад – Модад, Псалмы Соломона, песни некие Давидовы, Илиино обавление, Софониино обавление, Захариино обавление, хотя и помечены нашим списком отреченных книг, но в славяно-русской письменности неизвестны, так как в самой христианской письменности они давно уже были затеряны и известны лишь по упоминаниям у древнехристианских писателей; исключение составляют псалмы Соломона, известные по греческим спискам: это – иудейская, первоначально и на языке еврейском, проникнутая идеей националистического мессианизма подделка под псалмы Давида [см. выше стлб. 394, № 28]. В христианской письменности Никифор считал их еще ἀντιλεγόμενα, Анастасий уже ἀπόκρυφα.

18) Паралипомепон Иеремии и Варухово откровение – в индексе с глоссой: „что орла слали с грамотою в Вавилон к Еремеи“ и „о пленении иерусалимском“. Сказания относятся, как часть, к целому циклу памятников с именем Варуха, во главе коих стоит библейская пророческая книга; особенно популярен „Паралипоменон“ или „остатки слов Варуха“ (в слав. переводе „О плаче и рыдании прор. Иеремии и о запустении Иерусалима“), реже „откровение (апокалипсис) Варуха“. Оба текста известны не позднее II в. по р. Хр. и существуют в греческих текстах, с которых и сделаны славянские переводы: Паралипоменон известен уже в XII в. в русском тексте, восходящем к югославянскому „Варух“ – XIII в. – в сербском и ХV в. – русском; вполне тексты не исследованы, но видно, что в славянском была даже не одна редакция по переводу.

19) Исаино видение – текст апокалиптического характера, посещение небесных сфер. Славянские тексты (даже уже русские) известны с XII века; из двух греческих редакций наш текст подходит ближе к краткой, но дает указания на особую редакцию этой краткой редакции, до сих пор по-гречески не найденную, бывшую в το-же время источником эфиопского перевода, откуда и совпадете его и славянского.

20) Группа сказаний о Соломоне. Сказания эти представляют в своей истории очень сложный цикл, восходящий по своим элементам в глубину Востока. В основа сказаний о Соломоне в славянской письменности лежат переработки этих легенд в талмудической литературе. В славянской письменности они появляются не позднее XIV века, получают особое распространение в XV веке на Руси не без влияния ереси жидовствующих. Главными представителями этих сказаний являются: Суды Соломона – распространение путем ходячей легенды библейской темы, Соломон и Китоврас – борьба Соломона с мудрым чудовищем, сказание о Соломоне, како поживе – сказочная биография Соломона (его детство, мудрость, воцарение).

21) Составлении мирстии псалми: а) грядите вси вернии, б) другое „грядите“, в) кресту твоему, водружьшуся на земли и г) ангельски вопием. – До сих пор не установлено, какие тексты имел в виду индекс.

22) Иаковля повесть, иначе апокрифическое Евангелие Иакова (см. „Энц.“ I, 930), славянский перевод (с греческого) очень древен, не моложе X века; существует и второй более поздний перевод; памятник весьма популярный в древнеславянской и русской литературах.

23) Евангелие Варнавы – до сих пор не найдено [но см. ниже в статье С. М. Зарина под № 18.]

24) Евангелие Фомы; оно же под иным заглавием (как оно и ходило в славянских рукописях) „Детство Христово“; в славянских текстах встречается довольно редко, особенно русских, в силу своего реалистически-грубого характера; по времени появления в переводе (с греческого) должно быть относимо к эпохе богомильства в Болгарии; в поздней южнорусской письменности известен иной перевод его, сделанный с иного, греческого текста (ср. „Энц.“ I, 931).

25 – 27) Евангелие псевдо-Матвея, Варновино послание, Петрово обавление (ἀποκάλυψις) – в славянской письменности неизвестны. 1) К числу апокрифич. Евангелий, не внесенных в индекс, надо отнести весьма популярное, сохранившееся в двух переводах (весьма древнем с латинского и древнем ХIIІ в. – с греческого) Никодимово евангелие (ср. „Энц.“ И, 931 – 932).

28) Павлово обавление (откровение); оно же вторично в индексах отмечено под названием „хождения по мукам“ – текст весьма популярный, хотя и сохранившийся в списках довольно поздних, как текст характера апокалиптического, трактующий о мучениях за грехи на земле на том свете, о блаженстве на том свете праведных. Перевод древний, по происхождению юго-славянский.

29) Павлово деяние – древний апокриф гностического характера, послуживший источником еще греческой письменности для переработки так называемых „обиходов апостольских“, в славянской письменности неизвестен.

30) Учение Климента, по всей вероятности, то же, что известные „Климентины“; в славянских переводах неизвестно.

31) Обиходы и учения апостольские – целых два цикла сказаний: „обиходи“(перевод с греч.: περίοδοι), иначе апокрифические „деяния“ апостольские, и „учения“ (διδακαί) Апостолов. Первая группа, первоначально еретическая (гностическая), сохранилась в отрывках коптских, а главным образом, в православной уже обработке, хотя не уничтожившей еще следов первоначального еретического характера; эта-то группа в греческих текстах и послужила оригиналом отдельных деяний в славянском переводе: Петра и Павла, Андрея, Матфея, Луки, Петра, Матфея, Руфа и Александра, Фомы и др. Содержание их – путешествия Апостолов с проповедью, чудесные обращения ко Христу, мученическая кончина. В Россию пришли эти тексты через юг славянства не позднее ХIV века. Учения апостольские, изображающие разговор Христа о тайнах церкви (преимущественно, о соблюдении в святости воскресных дней) с каждым Апостолом, также происхождения греческого на юге славянства; как славянские тексты (не моложе ХIII в.), так и греческие редки и известны лишь в отрывках: русских текстов до сих пор не известно.

32–34) Что Христа в папы ставили, что Христос плугом орал, что прав царь Христа другом назвал – отдельные рассказы, входившие как составные части в так называемую компиляцию попа Иеремии (см. выше, № 2; ср. „Энц.“ II, 752, 764); греческого подлинника последних двух сказаний не найдено.

35–37) Игнатиево мучение, Поликарпово мучение; о мученицах и о благовещении; первые два текста известные по-гречески, в славянских текстах не найдены, последний – неизвестен вообще, если это указание индекса точно.

38) Списание Афродитиана Персянина – трактует о том, как халдейские жрецы первыми узнали о рождестве Христове по чудесному видению в храме Иры (почему индекс и добавил глоссу „что Ира во чреве зачала“); апокриф, представляет смесь языческих (восточных и греческих) элементов и христианских, приурочен к евангельскому сказанию о поклонении волхвов. Перевод славянский принадлежит к древним (старшие русские уже тексты XIII в., время перевода много древнее); перевод с греческого (приписываемого Иоанну Евбейскому) сделан на русский и из России перешел на юг славянства. В ХIV-XV в. был сделан на юге же славянства второй перевод, который также перешел на Русь: его знал и опровергал Максим Грек (в начале ХVІ в.).

39) Варфоломеевы вопросы Богородице; содержание определяется глоссой индекса: „како ради Христа“: Христос рассказывает Варфоломею о своем сошествии во ад: Варфоломей просит Богородицу рассказать о рождении Спасителя, но она отказывает, ибо раз она расскажет эту великую тайну, наступит конец миру. Перевод с греческого, известен уже в ХIV в. на Руси, полного греческого текста еще не найдено; таким образом, славянский перевод восстановляет утраченное начало греческого.

40) Хождение Богородицы по мукам: – сопутствуемая архангелом Богоматерь посещает различные (смотря по грехам) муки грешных в аду и как ходатаица рода христианского вымаливает у сына облегчение этих мучений с пасхи до пятидесятницы. Существует два перевода, оба с греческого, оба югославянские, оба весьма популярные, первый в России, второй на юге славянства; первый перевод древнейший в старейшем его списке (XII в.) уже имеет замечательные вставки – перечень языческих славянских божеств, за веру в которых мучится группа грешников. В греческой письменности (судя по упоминанию о диакониссах) апокриф не моложе IV-V веков.

41–42) О Макарии римском и о хождении Зосимы к блаженным (иначе Рахманам, т. е. Браминам) – два текста аналогичного содержания, трактующие о существовании на земле рая, описывающие чудеса этих райских мест: в первом апокрифе Макарий рассказывает, за что он сподобился видения рая и жилища в 20 поприщах от него, где его и нашли иноки (как отметил и индекс); Зосима, великий подвижник, после 40 дней шествия по пустыне доходит до страны блаженных, несмотря на козни диавола, умирает, его хоронят ангелы. Оба текста у нас происхождения греческого.

43) Федор Тирон (глосса: „о змии“, т. е. о победе его над змиями, жившими в колодце и поедавшими людей, похищавшими жен, – переработка античного мифа житие о Персее и Андромеде) – апокрифическое житие святого.

44) Георгиево мучение – апокрифич., рассказывающее главным обр. о мучениях святого и обращении царицы Александры: главный повод, почему житие это занесено в индекс, составитель последнего объясняет: „рекше от Дадияна царя мучен, он же бяше мучен от Диоклитияна царя“.

Такого же рода повод указан для внесения в индекс и относительно житий 45) Никиты и 46) Ипатия: „первое: нарицающее его сына Максимьянова царева, иже бе сам мучил“ (что, по мнению автора индекса, – ложно): второе: „что седмижды умер, а седмию ожил“.

Все эти апокрифические жития греко-юго-славянского происхождения на Руси; так, по крайней мере, можно предполагать относительно Никитина муч., явившегося не позднее XII в. и уже в ХIV-м занесенное в славянский (но не греческий) индекс.

47–48) Поликарпово и Климентово мучения – в славянской письменности пока неизвестны.

49) Иринино мучение, переведенное с греческого, известно по рукописям не позднее ХV в., возбудило внимание индекса, по-видимому, по своей фантастичности и отличию от общепринятого жития (пам. 5 мая), хотя и каноническое житие богато чудесным элементом (ср. „Энц.“ V, 1015).

50–53) Вся группа апокрифов, восходящая к греческим текстам, весьма древняя по времени перевода и стоит в связи с богомильской литературой: Прение Христа с дьяволом, вопросы Иоанна на горе Фаворской, Вопросы Иоанна Богослова к Аврааму о праведных душах, вопросы Иоанна Богослова на горе Елеонской; все тексты, кроме первого, содержания эсхатологического: о втором пришествии и будущих муках грешников, о душе праведной и грешной, о будущности людей праведных и грешных различными грехами (тати, клеветники, умершие без покаяния и т. д.). Первый – развитие евангельской темы (Мф.11:1–11 пар.).

54) Слово Мефодия патарского о последнем венце, т. е. о событиях предшествующих второму пришествию: о Гоге и Магоге, пришествии антихриста, о бедствиях перед кончиной мира. Легенда тесно связывает события с падением Царяграда. Переводов было два – оба югославянские весьма древние (словом в переводе пользовался составитель начальной летописи русской).

55) Худые номоканунци, т. е. неправильные сравнительно с принятыми в церкви, содержащие ложные каноны (напр., Исидора Фрязина, Иакова Цанцала [т. е. Иакова Занзала или Барадея?]); в них внесено много суеверных обычаев, даже иногда запрещение игры в шахматы. По составу текстов „худые номоканунци“ разнообразны, дополняясь и сокращаясь в зависимости от времени и бытовых условий. В основах своих они восходят к поздним греческим текстам.

56) Епистолия о неделе – излагает наставления о праздновании воскресного дня, содержащиеся в послании самого Господа, упавшем с неба в Риме или в Иерусалиме; греческий текст, к разным редакциям коего восходят славянские переводы (их было, по крайней мере, два), не моложе VІ века. Употреблялась она уже с суеверными целями: кто ее перепишет и будет распространять, милость получит от Бога – приписка, обычная в текстах этого рода. Уже в XVI в. была популярна на Руси: против нее пишет Максим Грек (III, 164–169).

57) Семьдесят имен Богу и имена ангелам – также апокриф амулет, основанный на известной чудодейственной силе имени [у иудеев Иакова Тетраграмма: см. „Энц.“ VI стлб. 194 сл. под словом „Иегова“], а потому содержащий в первом случае перечень имен – эпитетов Бога – Христа (Богоматери иногда), во втором – имена Ангелов; и те и другие должны охранять от тех или других несчастий. Наши тексты (начиная с XV в.) восходят к аналогичным греческим.

59) О всей твари чтение; в индексе глосса: „кур стоит на море, 300 ангелов солнце воротят“ характеризует космогоническое содержание апокрифа, содержащего главным обр. историю творения мира. Происхождение текста не известно: текст восходит к XVI веку в России.

60) О двенадцати пятницах, с глоссой: „спор Тар(а)сея жидовина с Елевферием“. Содержание составляет рассказ о словесной победе христианина над иудеем касательно преимуществ христианства и иудейства, куда и внесен перечень 12 годовых пятниц. Текст происхождения древнего или юго-славянской и русской почвы (не моложе ХIII в.). Более распространена краткая версия, содержащая лишь перечень пятниц, приписываемая Клименту, папе римскому.

61) О службе тайн Христовых; апокриф до сих пор не найден, но, несомненно, существовал в русской письменности: составитель индекса характеризует его глоссой, на основании содержания: что „опоздят служити обедню, врата небесная затворяются и ангели попа кленут“.

62) О Василии кесарийском и о Иване Златоусте и о Григорги Богослове вопросы и ответы о всем по ряду – более известен по различным редакциям под названием „Беседы трех святителей“. В виде беседы путем вопросов и ответов сообщаются сведения, преимущественно легендарного характера, по разным вопросам Ветхого и Нового Завета; иногда же сюда входит и упомянутый раньше вопрос, „от колика частей создан Адам“. Первоначальный греческий текст, переведенный на один из югославянских языков, подвергался изменениям как в количестве, так и качестве вопросов и ответов; о. древности текста славянского свидетельствуют следы богомильства, отразившиеся на некоторых версиях.

63–65) Лживые молитвы – преимущественно заклинания – заговоры; между ними особенно популярны в славянской письменности молитвы от трясовицы (т. е. лихорадки), приписываемые Сисинию, распространившиеся особенно в эпоху богомильской ереси на юге и затем перешедшие в русскую письменность: того же происхождения на Руси молитвы от „нежита“, большинство молитв „о недузех“. Происхождения частью греческого, частью, кажется, туземного.

66) Авгарево послание. Это известное сказание об иконе Нерукотворного Спаса; попало оно в число запрещенных индексом потому, что его „на шеи носят неразумнии“, т. е. употребляют в качестве амулета.

67) О бражнике, легенда о том, как пьяница попал в рай, пристыдивши Ап. Петра за его отречение. Известно лишь в русских текстах; происхождение неизвестно, по-видимому, народное; встречается ее запрещение лишь в поздних индексах.

68) О Акире, известная восточная сказка об Акире премудром и неблагодарном племяннике Анадапе, отмечается редко и лишь поздним индексом.

Остальные отреченные книги объединяются своим гадательно-астрологическим характером и отчасти своим по большой части западным происхождением. Чаще всего история их появления связывается с рационалистическим движением, преимущественно, жидовствующих ХV – XVI века; поэтому переводы бо́льшей частью делались прямо на русский в западной части Руси. Но есть между ними и юго-славянские, переведенные с греческого, по большей части позднего текста, в Болгарии XIV-XV в., откуда они и приходили затем на Русь. Отдел индекса, посвященный этим книгам, отличается смешением принципов, запрещая то писание, то вредный обычай и суеверие. По своему назначению ложные книги этой группы, попавши позднее в индекс, имеют характер практический, а не историко-легендарный, как большая часть предыдущих отреченных книг.

69) Мартолой, иначе, по объяснению индекса, „астролог“, „астрономия“; приметы основанные на астрологических данных, о рождении человека, болезни, кровопускании и т. д. Это собственно не одно сочинение, а сборник из нескольких статей одного астрологического характера. Происхождения, кажется, греческого.

70) Землемерие, едва ли не перевод греческого γεωμετρία, которое в свою очередь есть искажение γεωμάντεία, т. е. землегадание, – гадание по черточкам, проведенным на песке, земле, гадание восточного типа, древнее, но распространенное и в Европе. Сюда, вероятно, относится фраза в древней письменности: „проклят всяк чтяй геомитрию“. Тексты не найдены.

71) Чаровник, книга суеверная, до сих пор не найдена, но, несомненно, существовавшая, ибо индекс приводит ее содержание: в ней 12 глав, „лица“ звериные и птичьи, в ней речь шла об обращении человека зверем, птицею.

72) Громник. Приметы по грому на разные числа месяца касательно худобы родившегося человека, обилия плодов и т. д. Памятник известен по крайней мере в 5 разных редакциях, все восходят к греческому прототипу (Βροντολόγια), у нас происхождения югославянского; перевод не моложе XIV в., списки русские идут с XV и до ХVІІІ-го.

73) Молнияник – книга содержания аналогичного предыдущей, того же происхождения.

74) Месяца окружение – коротенькая статейка о приметах по месяцу, когда он окружен световым кольцом; в старых текстах (старше XVII в.) статья не встречается.

75) Колядник (соотв. греч. Καλονδολόγια) небольшая статейка с приметами на счет урожая и погоды, смотря по тому, на какой день недели придется Рождество Христово; текст у нас происхождения юго-славянского, а там греческого; старейшие славянские стихи XV в.

76) Метание с указанием индекса: „в неже лжуче пророчествуют и на святые хулу «возлагают“. Это гадание по книге (Βιβλιομάντεια), в частности по Псалтири или по особым книжкам, где подобраны цитаты, приписываемые отдельным святым. Обычай и тексты идут с юга-славянства большей частью и восходят к XIV-XV в.

77) Мысленик – книга до сих пор не определенная.

78) Волховник – в текстах отдельно не найдено; по всему вероятию, это сборник разных примет (губа трещит, огнь бучит, кашка в окне, конь ржет, мышь пищит, собака воет – указание индекса), если не просто запрещение самих примет.

79) Сносудец и 80) Сопник – два памятника аналогичного содержания, из них один некоторыми списками приписывается Даниилу пророку, другими называется „царевым“ – оба по-видимому, переведены были один с греческого (ονειρόκριτα), другой с польского; точнее славянские тексты еще не изучены,

81) Птичник различных птиц – судя по глоссе индекса – гадание по птицам, может быть лишь одна часть выше упомянутого Волховника (№ 78).

82) Трепетник гадания по дрожанию (нервному подергиванию различных частей тела: (глаза, уха, пальца, плеча). Тексты происхождения греческого, впервые явились на юге славянства; не позднее XIV в. Трепетник составлял часть Волховника (№ 78), как и включенный в тот же параграф индекса.

83) „Лопаточник“ (гадание по лопатке животного, поджаренной на огне – древнее (ὡμοπλατοσκοπία).

84) О часах о злых и добрых – коротенькая статья о днях и часах в них в месяце счастливых и несчастливых – выражение общераспространенного верования (dies aegyptiacae – древних римских календарей). Тексты популярные, начиная с XV в. и до наших дней. Происхождение их на славяно-русской почве не установлено.

85) Лунник – гадательная книга о погоде, судьбе человека, его жизни и здоровье в связи с днями месяца и фазами луны, о добрых и злых днях, кровопускании, лечении в связи с теми же приметами. Уже в XV в. (Филофей, старец-Елеазарова монастыря) и в ХVІ-м (Максим Грек) считали книгу зловредной. По текстам восходит к XV веку, происхождения, по-видимому, греческого (σελενοδρομία). Индекс считает, что мнения, сообщенные Лунником об Адаме (якобы создан в новый день луны), принадлежат еретикам („еретики написано“).

86) Два различные Звездочетца: содержание ясно по самому названию, – приметы по знакам зодиака; тексты происхождения западного.

87) Рафли – гадание астрологического характера, запрещавшееся уже Стоглавом; происхождения самое гадание восточного; но самая книга „Рафли“, до сих пор не найденная, должна, по-видимому, быть у нас происхождения западного.

88) Путник – приметы, встречи на пути (по отзыву индекса), вероятно, часть Волховника (№ 78); до сих пор не найден текст, отвечающий заметке кодекса.

90) Альманах – астрологический календарь и сборник; его имел в виду уже Максим Грек в своей полемике; текст (не издан) происхождения западного.

91) Аристотелевы врата, иначе „Тайная тайных“ – нечто в роде Домостроя, содержит поучение о царстве Аристотеля Александру македонскому с гадательными таблицами, за которые и подвергся памятник запрещению Стоглава и индекса. Перевод с еврейского, западнорусский XV века. [М. Н. Сперанский, Из истории отреченных книг IV; Аристотелева врата или Тайная тайных, Спб. 1908 и ср. о сем у проф. А. И. Соболевского в „Журн. Мин. Нар. Просв.“ за 1908 г.]

Перечисленные отреченные писания древней славяно-русской литературы, упомянутые индексом, не исчерпывают всего объема этой отреченной письменности, некоторые писания (напр., Шестокрыл жидовский), хотя и считались запрещенными (о них есть полемические указания), но в индекс не попали. С другой стороны, запрещение индекса, как формальное, не могло сильно ограничить популярность писания, имевшегося в виду индексом: писание отреченное с измененным заглавием, по частям или целиком внесенное в иное сочинение, продолжало свое распространение: Иаковле евангелие по частям, озаглавленное „словом Иакова брата Господня“, читается в числе поучений на рождество Богородицы, рождество Спасителя в почтенных общепринятых сборниках, каковы „Златоусты“, вносится в Минею Макария; Толковник Паисия, в составе которой столько отреченных книг целиком (у нас смотри 4 – 8), считается поздними индексами не только книгою дозволенной, но и „богодухновенной“. Митр. Макария самого не остановил индекс от внесения апокрифических текстов из „Эноха“ (у нас № 3), сказания Афродитиана (№ 38), Паралипомена Иеремии (№ 18). Патр. Никон вкладом со своей подписью дарит „Аристотелевы врата“, не узнавши в них отреченной книги потому, что список был без заглавия, а „врата“ заменены „главами“ в рукописи.

Это положение отреченной книги вело к тому, что она, пользуясь любовью читающей массы, распространялась, оказывала влияние на миросозерцание своих читателей. Это влияние выразилось в том, что под воздействием прошлого отреченного памятника появились русские народные произведения как литературы, так и искусства: духовные стихи, обязанные целиком или подробностями отреченной книге (стихи о благовещении, рождестве Спасителя – частью из Иакова евангелия, стихи о страстях – из Никодимова, стихи о Егории, Феодоре Тироне – из соответствующих отреченных житий), иконы, стилизованные на основании материала, даваемого отреченной книгой (Благовещение „у кладязя“ – из Первоевангелия, Рождество Христово „с деянием“ оттуда же).

Как литература популярная и поэтическая, – отреченная книга тесно связала свою судьбу с народной легендой и поверием, обрядом, почему и дожила в остатках и поздних списках еще в значительном объеме до наших дней.

М. Сперанский.