Часть 1. Человек плотской – жизнь во грехе

«Надобно прежде бояться и страшиться быть преступником, а потом, когда сделаемся верными исполнителями, душа вступает в любовь Господа нашего Иисуса Христа» (1:292)

Человек плотской называется и есть такой потому, «что плотская и земная великомудрствует и в страстях своих произволяет» (1:204). Он не разумеет, что есть духовное, небесное – «смущается, когда не по нем бывает, досадует, гневается, спорит, противословит, злословит, ропщет, жалуется, завидует и ищет угодить чувствам своим. Вся земная блага любит, всего сладкого желает и всякого лишения боится, любит почтение и славу принимать от человеков; надменен и горд бывает» (1:336– 337); плотской тяжестью, нечистыми пожеланиями он обременяет душу. – «Земное – земными удовольствиями ищет усладить себя и тем причиняет досаду стесненной душе, лишая ее чистых созерцаний Неба» (1:338). Естественно, что такой человек не может угождать Господу и называется «душевен, потому что угождает только своим душевным чувствам» (1:337).

Задонский Затворник обращает внимание на опасную взаимосвязь пороков: «От уныния и смущения рождается неверие, от неверия же отчаяние и смерть». Дабы избежать сего, он дает добрый совет: «Чего не постигает ум и что есть выше разума, то должно принимать одной верой и утверждаться во всем непоколебимой надеждой на Промысл Божий» (1:445).

В скоротечной жизни нашей мы обязаны дорожить временем – «оно дано нам для непрестанного занятия тем, чем только удобнее можем достигнуть совершенного просвещения души».

И Подвижник, обращаясь к душе, взывает: «О, душа моя! Не преставай дышать тем светом, в который мы должны войти по призванию. Лучше пусть померкнет свет в глазах, только бы душа не была мрачна и сердце не было ожесточенно» (2:212).

«Греховная сладость есть диавольская удица, влекущая в погибель» (1:161)

Определяя грех, Старец повторяет Апостольские слова и дает им необходимый комментарий. – «Что есть грех?» – «Грех есть беззаконие» (1Ин. 3, 4). Ни в пище, ни в вещах нет греха! Но в беззаконном употреблении оных есть грех. В мясе нет греха, но в пожелании мяса во время поста и в неповиновении постановлениям Церкви есть не малый грех. Не грех есть, но грех нарушать заповедь и желанием привязываться ко вкусу пищи; вкусил Адам запрещенной пищи и потерял рай! Так и ныне теряют те рай, которые о себе умствуют и не повинуются правильным положениям Апостольской Церкви» (2:9–10). Все то, что делается словом, поступком, мыслью «против святого и вечного Закона Божия и воли Его святой», есть грех (3:167). Делаемое так разлучает душу от Бога. – «И что делается против установлений Православной Церкви, тоже грех, отлучающий человека от Святой Церкви» (3:114–115).

Определив грех и показав его пагубность, Задонский Затворник призывает: «Берегись же греха, как яда змиина, хотя во избежание угрызения совести» (3:167). «Спасайтесь сегодня от всякого греха, разлучающего душу от Бога, спасайтесь о Христе Иисусе и меня, паче всех грешнейшего, прошу поминать в смиренных молитвах ваших, да не лишит Господь милости Своей во веки веков» (1:215).

По слову инока Георгия, самомнение не просто ведет к чувствительному урону, но своей ядовитостью может принести вечную смерть. – «Ах, какой чувствительный бывает урон, когда мы приемлем мнительную мысль против истины! Это нас томит, смущает, удерживает от доброго предприятия, – и благо, веселящее душу, скрывается от нас» (3:215). «Одно самомнение столь ядовито, что может умертвить человека вечной смертью» (3:132).

И судьба, и даже вид мнителей о себе прискорбны. «Истину пишу, – утверждает Подвижник, – что человек, какой бы ученый ни был, покуда мудрствует о себе и привязан к земным удовольствиям, никак не может иметь истинного понятия о небесных вещах! К понятию сему ближе простосердечный земледелец, нежели надменный философ; для принятия веры нужно простое сердце, и тогда бывает то, что верующему вся возможна суть о Господе, а не верующий уже осужден есть и не может разуметь истины, но живет по своей воле и тонет в пожеланиях своих, прельщая себя временными услаждениями» (2:10–11). «Ежели ты почитаешь себя умным, то ты уже не умен. Заметь сие и берегись сего состояния: оно очень опасно; в нем наипаче были те, которые избили Пророков!» (3:38).

Отмечая восхищение жителей града Москвы «краснопением» одной приезжей девицы, Подвижник с горечью заключает и обращает взор к вечности. – «Она, бедная, обольщена рукоплесканиями прелестного мира, и сама рабствует ему прелестью взаимно. Конечно, она не имеет понятия об истинном христианстве Православной веры; у нее нет ушей слышать Ангелов, поющих неизреченными гласами Божию славу. Желал бы ей показать ту ноту, по которой мертвые, оставя свои гробы, пойдут в рай сладости вечной» (3:283).

Где есть самомнение, там присутствует и лицемерие – внешнее показание добрых расположений при их полном отсутствии в сердце.

Затворник говорит, что в мире много лицемеров, – строг будет с них спрос на Небе. – «Много, много есть подобных змее, но подобных голубю, чистотой, беззлобием и простотой весьма немного, и с великим трудом едва сыскать их можно!» (2:19). Те «особы» – лицемеры – «дадут ответ пред Богом во время свое», ибо Господь смотрит «на обнаженные их сердца и воздаст им по прелести ума их, ежели не покаются» (1:305)

«Немедленно гнать неподобающие помыслы» (3:319, 305)

С мысли начинается всякое дело. Если мысль добрая, то и дело будет благое; в ином случае – иное будет.

Мы живем во грехе и в мире, лежащем во зле (1Ин. 5, 19). Потому греховные помыслы идут одни за другими, задымляют наше сердце, закрывают его для вечного света. Желающие спасения должны бодрствовать!

Сердце наше нередко уклоняется в суетные помыслы. И когда это бывает, «то, – по слову Задонского Затворника, – будто входит в дымную кухню; хотя бы и казалось оно по наружности чистым, но пары от разных распылительных вещей проходят в чувства и угашают жизненность добрых расположений сердца; иначе сказать: мысли, находящие на нас с противной стороны, ежели в них замедлим, отуманивают наше воображение ложными мечтами; а как только засмотримся и будем ими услаждаться, тотчас помрачается ум, и душа делается мертвой, а сердце камнем» (3:213).

Мысли летят, изменяются, парят как в небе облака. Когда солнце покрывается тучами и день помрачается – кажется, что «поднебесная страна одевается в траур печали. Лишение дневного света поражает скукой и томительным унынием. Так бывает и с человеческим сердцем, ежели оно не ходит вслед Иисуса Христа, глаголющего: ходяй по Мне не имать ходити во тьме, но имать свет животный. Каждому глаголет Господь. Поэтому можно каждому разуметь, что следы Христа суть Его учение и заповеди; и кто не живет по Его завещанию, тот умирает по своему изволению. Иго благое и бремя легкое отвергающие подвергаются томлениям от непроницаемой ночи. Мысль благая есть светлый луч для озарения души. Надобно подражать в испрашивании сего благодатного луча святому Иоанну Златоусту, молящемуся к Богу: Господь! Даждь ми мысль благую. Грусть, печаль, тоска и прочие досады или душевные оскорбления, бывают от находящих мыслей, которые на сердце воображают неприятности и возмущают всю душу. Но лишь только явится благая мысль, они исчезают, как мрак от света. Ежели благая мысль побуждает человека на какое-либо доброе дело, то дело сие немедленно следует исполнить, а иначе сердце опять исполнится томительными непотребными мыслями» (1:267–268).

Пришла мысль – надо бодрствовать, обратить на нее «все внимание и старание. И когда, при помощи Божией, проразумеем свое мысленное качество, тогда станем познавать и сердце, любит ли оно всего более своего Творца и Господа, или уклоняется только на то, чего когда пожелает. Пожелание же какой-либо вещи или утешения, кроме Бога, увлекает нас в пространство прелестей, и мы сами произвольно отвращаемся от света истины, и во мраке собственных удовольствий лишаемся сладчайшего утешителя Бога» (3:59–60).

«Неподобающие помыслы» должно сразу отвергать (1:305). «Скажи находящему помыслу, – учит Затворник, – чтобы он не мечтал пред душой напрасно и не воспоминал бы ничего другого, как только единого Господа Иисуса Христа и Того распята» (3:339). Не внимай мятущимся помыслам, отвергай их, с помощью Божией, «ежедневно возлагая печаль свою на Господа» (3:471). «Во всякое время» – всегда надо бороться с неподобающими помыслами – «немедленно гнать их молитвой и страхом Божиим, и не попускать им ни одной минуты» быть на сердце. Когда они появятся – стараться подумать о могущей быть внезапной смерти и сказать: «Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь: воздрема душа моя от уныния. Буди милость Божия с нами!» (3:349–350).

Особенно губительны мысли хульные, почему их гнать и искоренять надо как можно скорее. – «Находящие хульные мысли, или от кого произносимое хульное слово, должно уничтожать в то же мгновение, и не давать места им на памяти. Ежели они и неотступно находят, то и тогда не внимать им, и посрамившись отойдут, видя непрестанно призываемое имя Христово», молитву, псалмопение, размышление «о вышних предметах», «Чего не преодолеют труды и терпение!» (2:191; 3:154).

«Спасайтесь милостью Божией, храня во всякой чистоте и непорочности свое сердце», – взывает Подвижник (2:191). – «Спасайтесь о Господе, покуда время есть!» (3:350).

И молится: «Да поможет вам Господь побеждать самих себя, и каждый день полагать начало благое» (3:350). Да устроит Он вас «по милости Своей! – Матерь Божия да сохранит нас под кровом Своим от находящего смущения и уныния, наносимого неприязненным духом; да проженет окаянного возмутителя Святой Хранитель Ангел наш! Радуйтесь о Господе! Наше Отечество на Небеси!» (3:471).

«Един страх нам буди – страх Божий!» (3:375)

Духи злобы – «ангелы, не соблюдшие своего начальства, но оставившие свое жилище» (Иуд. 6) – враги нашего спасения. Отпав от Бога и впав в самолюбие, гордость и злобу, они хитро лукавствуют, коварствуют над людьми, оболыцают их, внушают им ложные, плохие мысли и желания, смущают их, наводят страхования. Иногда принимают вид Ангела света, чтобы вызвать доверие и таким образом придать своим действиям силу. Их лукавством нельзя оболыцаться, как нельзя их самих смущаться и бояться. Долг христианина – смело вступить в борьбу с ними и победить. Для этого у него имеется надежное оружие: Крест Христов и Сам Господь Спаситель!

Злые духи – «миродержатели» – хитры «в своих умышлениях, – говорит инок Георгий. – Они знаниями своими высоки и надменны; им угодно мечтать, высокопарный престол суда своего иметь среди звезд небесных; и потому гордым духом без пощады судят каждого смиренного: они о себе мудры и трудолюбивы в плетении и соткании сетей своих» (2:185). Эти сети они – человеконенавистники, клеветники – повсюду расставляют для уловления беспечных и неосторожных – «и в мире, и в пустыне, в скитах и монастырях, в обществе и одиночестве» (3:552). – «Сей дух, древней злобой именуемый, тайно влагает мысль на сердце человеку, чтобы прежде смутить его душу, а потом мало-помалу, или вдруг, как в ком успеет, гонит с места на место; и таким уклонением ищет лишить повинующегося ему всех средств ко спасению, чрез терпение приобретаемых» (3:45).

Коварный, проницательный, лукавый «дух злобы редко представляется в собственном своем виде: он для уловления в сеть любящих услаждаться преобразуется в сладкого ангела, для любящих свет – в светлого ангела, для любящих ласки – в приветливого и ласкового. Древняя злоба, старый ласкатель, навык чрез столько тысяч лет преображаться по нравам человеческим, кому как угодно» (2:165). Этими постоянно меняющимися образами лукавые стараются «смутить сердца, оклеветать одного другому, и на место любви и кротости водворить злобу и лишение» (1:256). «И мне, – свидетельствует Подвижник, – встречается не редко припоминать их деятельность, обметая, высоко и низко, на стенах и углах паутину прилежно работающих пауков» (2:185).

Иногда коварный дух наводит страхование. Но сего бояться не следует – «когда в вечер или в ночь читаем молитвы и молимся Господу. Скажите себе: Господь просвещение мое и Спаситель мой: кого убоюся? Господь защититель живота моего: от кого устрашуся? Все ничто! Страхование наносит душе нечистый дух; и если ум не смутится и не оставит молитвы – лукавый дух исчезнет. Я взываю ко Ангелу моему, прогонителю злых духов: святый великомучениче Георгие! Прогони от меня нечистого духа! И – получаю просимое, и бываю покоен. Я сердечно говорю с вами: когда сопротивный дух наносил мне страхование, тогда внушал он душе моей: остави молитву, и отступлю от тебя; из этого разумно было, что молитвы ему – стрелы, и с продолжением оных исчезает всякое страхование. Не молиться – страшно, а молиться есть спасение. Нападает враг на молящихся, да ничего не может сделать им без попущения Божия. Он хотел пожрать одного спасающегося и явился ему в страшном виде, разинувши пасть свою, чтобы поглотить его; но благоугождающий Господу без боязни сказал сопротивному: пожри меня, если можешь; Господь же мой не попустит тебе этого: что же всуе трудишься? – И тотчас исчезло привидение. Господь и не кающимся грешникам долготерпит, в ожидании их покаяния, а обращающихся и кающихся всяко милует, прощает и спасает» (3:104–105). – «Не слушайте лукавого, когда приносит на сердце помышление лукавое», – велит Старец (1:256).

В отражение страхований, еще только приближающихся к душе, Задонский Затворник с глубокой верой в помощь Божию, при которой злые духи теряют всякую силу, говорит так: «От тайного коварства и хитрости вашей, злокозненные духи, к поражению вашему я имею Крест Христов и Самого Иисуса Христа, Спасителя моего. Он не благоволил вам, помрачившимся, являться в гнусном виде вашем на устрашение меня; исчезни вражия сила, гонимая силой Креста Господня! – Так размышляю я с душой моей: «Явна мне ныне злоба злых духов и заступление Господне. Когда мы утопали в прелести мира сего и погружались глубоко в море страстей, тогда не стращали нас злые духи, но услаждали утешениями и восхищали под самые облака, блистая нам увеселительными явлениями, чтобы ослепить и лишить вечного истинного света. О, душа моя! При первом обращении нашем ко Господу, как явно стали они с противной стороны нападать на нас! Но мы ныне в обращении нашем к Всесильному Богу, верой уверены и надеждой крепкой укрепляемые, не боимся их. Тогда нужно было бояться, когда, по их внушениям, преступали заповеди Господни, живши в свое удовольствие, но теперь един страх нам буди – страх Божий! Прочее всякое страхование прочь! Прочь отойди, возмутитель души моея! Господь не повелел тебе возмущать мое благое внимание; исчезни дух лукавый – воображаю животворящий Крест Христов и знаменуюсь им». Слава Богу! Исчезли подобно дыму, и к тому не бысть и тени их. – Не задумывайтесь; всегда всей душой и сердцем веруйте и уповайте, что Господь просвещение и Спаситель, и Защититель, и Хранитель. Празднословия, с кем бы то ни было, не любите, и не медлите в непотребных разговорах, от которых имеет себе случай набегать смущение – и страшливых помыслов не будет, когда сами пребудете в хранении себя от всякого порока» (3:374–375). Всемогущий Вседержитель Господь избавляет и избавит от сетей вражиих взывающих к Нему и спасет их. – «В сей самой надежде на Бога вы избавитесь от многих сетей. Кротостью же и любовью вашей побеждайте злобу» (3:552–553). – «Любящие Бога хранят Божию заповедь и побеждают всякое зло взаимной друг к другу любовью» (1:256).

«Невозможно нам вместить в себя Божия благодати, не изгнав злобных страстей, кои овладели душами нашими» (1:217)

«Страстей мучительством, Господи, непорабощенну душу мою покажи: да свободно творю волю Твою радуюся, и славлю державу Твою во веки» (1:250)

В святоотеческом понимании страсти – это греховные желания и сам грех, овладевшие силами человека; это испорченность, повреждение естественных движений, духовных и телесных. «Это сильное стремление внутреннего настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нею и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют, наконец, как бы ее природу» (свт. Феофан Затворник). Это в сердце идолы (свт. Тихон Задонский) (см.: Κ. Е. Скурат. Воспоминания. Труды по Патрологии. 1–4 века. Том 1. Троицкий собор, г. Яхрома, 2006. С. 525–526).

Задонский Затворник настойчиво и убедительно призывает «умертвить» страсти и сразу же указывает действенные средства к сему. – «Воздержанием страсти умертвим и воззовем умилением сердца: согреших Ти, Боже: яко щедрый, прости» (1:250). «Есть средства, которые останавливают страсти, пришедшие в волнение, и не дают им возрастать, и есть другие, которые утоляют их и ведут к истощанию. Например: пост, труд, бдение не дают возрастать похоти; а уединение, созерцание, молитва и любление Бога умаляют ее и искореняют. Так и в рассуждении раздражимости: долготерпение, незлобие и кротость останавливают ее, не дают ей возрастать, а любовь, милостыня, доброхотство и человеколюбие умаляют ее» (2:279).

В традиции святоотеческой (см., например, у преподобного Иоанна Кассиана. – Мой труд, цит. Изд Том 1. С. 525– 534) установился взгляд на восемь страстей; причем, речь идет о них в такой последовательности: а) чревоугодие, б) блуд, в) сребролюбие, г) гнев, д) печаль, уныние, е) тщеславие, ж) гордость. Сему порядку я и следую, хотя о них говорится у Задонского Затворника в несколько ином названии.

а) Чревоугодие. Инок Георгий указывает многоликость этой страсти, подчеркивает ее вредность и потому необходимость избрать противоположное – умеренность. – Чревоугодие или «чревонеистовство» есть: «Излишество в пище и питии, пьянство, чувственность, плотоугодие, любовь к чувственным удовольствиям, к деликатным кушаньям» (1:136). «Всякое излишество, если мы сверх потребности имеем и удерживаем, нам в тягость обращается и напоследок приводит нас в бессилие. Но чтобы облегчить себя от такового отягощения, следует избрать умеренность, сбыть с рук всякое излишество и провождать самую умеренную жизнь. Вот правые средства для избавления себя от отягощающих долгов и для спокойного пребывания в самоумеренном домике сердца своего» (1:285).

б) Блуд. О страсти блуда говорится при раскрытии седьмой заповеди Закона Божия. (см.: Часть II. Человек духовный – жизнь в Боге. 3. Десять заповедей Закона Божия).

в) Сребролюбие. В этой страсти отмечаются виды ее: «Любовь к богатству, алчность к собиранию оного всеми способами; не подавать милостыни, не творить дел милосердия, не платить долгов наемникам и наемницам, презрение к бедным, нечувствительность к их состоянию» (1:135–136).

г) Гнев. Страсть гнева усматривается в нетерпеливости, ропоте, вспыльчивости, обиде, досаде, желании зла и самой смерти (1:136). Гневающихся всуе Господь Христос предаст Суду, «поэтому очень страшно и опасно какой-либо на кого-нибудь иметь гнев» (1:270). И Подвижник наставляет: «Когда кого оскорбляют свои домашние, тогда не должно, по учению Христову, на них гневаться, а пользовать их спасительными увещаниями, за ослушание же угрожать им праведным судом Божиим и лишением Небесного Царствия, за дерзость и противоречие – отвержением от мирных приятностей; а живущим во вражде внушать, что за злобу и ненависть злобствуюшие будут мучиться огнем страшным. Такие внушения очень могут пользовать внимающих – и водворится мир, благость и всякое спокойствие в сердцах, покорных воле Господней» (1:270).

Итак, оставьте гнев на оскорбляющих, – велит Затворник, – вместо зла сотворите для них благо, помяните их «о здравии и обедню попросите отслужить – тогда получите защиту уже не человеческую, но от правосудного суда Божия!» (3:184).

д) Печаль и уныние – страсти сродные, близкие одна другой. Потому Задонский Затворник часто говорит о них вместе. Он не столько показывает их свойства, сколько призывает отгонять их, бороться с ними – и чем: молитвой, чтением Священного Писания, укреплением надежды на Бога, более частым размышлением о будущем веке – нашем Небесном Отечестве.

Уныние отвратительно. Это: «Нерадение о своем спасении, незнание таинств веры, ее обязанностей и должностей, отлагательство обращения, удаление от исповеди и Причащения, неблагоговение, небрежение о чтении духовных книг, забвение вездесущия Божия, опущение случаев к добрым делам, жизнь праздная, изнеженная, невнимательность внушениям совести, потеря времени на излишний сон, пустые и бесполезные посещения, разговоры и прогулки, нерадение о делах своего звания, невыполнение обязанностей веры и благоговения, выполнение оных с нерадением» (1:136–137). «Когда мрачный дух, по попущению Божию, или по нашему уклонению от Господа, омрачает душу и смешивает мысли, тогда наводит он мучительную скуку» (2:325–326). «Тяжкое уныние напало на меня, и спрашиваю сам себя: откуда это такая темная туча нашла на душу мою?» (2:340).

Эти размышления ведут к призыву сбросить уныние, а сбросив – утверждаться в радости, действовать. «Радуйтесь о Господе, а не унывайте; вы сами знаете, что в унынии нет спасения: уныние помрачает душу и расслабляет чувства. Зачем унывать? Прочь уныние! – Да возрадуется душа моя о Господе и уповает на Него» (3:524). «Не задумывайтесь – радование о Господе просвещает душу, а уныние умерщвляет. Прочь уныние, прочь от сердца! Да приидет на сердце ваше радование о Господе, и исполнится сердце веселия Небесного!» (3:492).

Печаль и уныние побеждаются размышлением о вечной жизни с Господом, о блаженстве там тех, которые прошли чрез немалые трудности. – Они «совершенно избежали уныния; им не грустно там, где все объемлются радостью и торжествуют в неизреченном утешении!» (3:601–602). И потому, когда печаль, уныние сожмут душу – полезно размышлять о вечных страданиях грешников, осужденных за пороки и не принесших покаяние. Если же кто пожелает утешений, забав от сего суетного мира, «тогда пользует душу размышление о райском наслаждении и утешении, никак не изменяемом в блаженстве вечном. Кто любит размышлять о сем, тот, чтобы не лишиться за временное удовольствие сладости будущего, отвергает мечтательное временное спокойствие и с радостью предпочитает ему тесный и прискорбный путь, которым идут все благоугождающие Господу в Царство Небесное. Лучше временно огорчиться, чтобы вечно утешиться» (3:406–407). Также, когда станет грустно, скучно, полезно и такого рода представление: «Что прошло, того уже не терпим; будущее еще не пришло, а только занимает нас то, что есть в сию минуту – временное и неприметно протекающее. В таком личном представлении не пленится наше сердце никаким утешением мира сего и не опечалится никакой скорбью. Пусть и прискорбно было бы для чувств наших, но лишь только подумаем, что первую минуту начали терпеть, и та пролетает быстрее всякого полета, и нам очень сносно будет хотя какое терпение!» (3:380). Дает Старец и другой практический совет для устранения грусти, уныния: «Грусть и уныние отступят от вас, когда будете делать, что для вас возможно, хотя и с нуждой. Лучше помалу делать, что вам можно, нежели много думать, воображать – и не делать» (1:286). И в самом деле: о чем грустить, когда все земное отходит в земное, и только Небесное – в Небо? «Чего не преодолеют труды и терпение! Не унывайте, всякой вещи свое время, и все с пожданием бывает: не отлагайте до завтра, что можно сделать сегодня; возделывайте землю вашу: она хороша и может вам принести плод сторичный» (3:526). Воскрес Христос и надо радоваться о Его Воскресении и надеяться на жизнь будущего нескончаемого века, «а не унывать: когда все воскреснут, тогда и вы воскреснете, и все приимут свое, кто что сделал, каждый по житию своему. Угождайте же Господу всей душой и помышлением; живите так, как Он заповедал. Вы знаете и помните заповеди Божии: не будьте же очень много привязаны к земным. Наше отечество на Небеси: веруйте и уповайте с любовью, да будет тамо и сердце наше; а здесь просим: дай нам, Господи, терпение! Ежели плакать о лишении временных, то по этому поводу подобает плакать и о том, что снег стаял; но ведь лето лучше зимы, вечное лучше временного. Полезно плакать и слезы лить о том, что во грехах живем, и просить Господа о даровании прежде конца покаяния и помилования» (3:548–549).

Особенно действенными средствами к отогнанию печали, уныния служат: надежда на милость – помощь Божию, чтение Священного Писания, – наипаче Псалтири, – и молитва:

«Вскую прискорбна еси, душе моя, и Вскую смущаеши мя? Уповай на Бога! Он поможет тебе во всем и избавит тебя от всего. Обратись, душе моя, в покой твой, яко Господь благодействова тя. Яко же елень на источники водные, сице желает душа моя к Богу крепкому, живому». Также «я, – продолжает наставлять Подвижник, – предлагаю вам подкрепления из Псалмов: да укрепит вас Господь провождать дни ваши по воле Его! Буди Псалтирь вашим утешением» (3:556, 557). «Не унывайте: уныние есть тьма, а слово Божие есть свет: обратитесь вашим сердцем к свету, и уныние исчезнет, как ночь от солнца! И самый день под лучами солнца радостнее представляется нам. Но есть Солнце в тысячу раз светлее нашего видимого на небе солнца: Оно просвещает глубину человеческого сердца, ежели только не уклоняемся сами во тьму» (3:626). Стало грустно, скучно, чем же «пособить себе к разогнанию тяжкой тьмы такой? Помяни слово Божие; оно не богатых ублажает, но нищих духом: блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное. Молись самым сердцем твоим: жертва Богу дух сокрушен! Молись, терпи, смиряйся: напасти и скорби, тебе приключающиеся, тоже споспешествуют во благое и вводят в Царствие Божие! Помни и храни, и делай то самое, что Христос заповедал. Твой крест – твое терпение за любовь Христову. Верою и любовию совершается добродетель, и отсюда переселение – в будущую жизнь. – Таким-то представлением истинных предложений душа, присещаемая Богом, избавляется от мрачных уз и простирается в приятное созерцание будущего века» (2:340–341). Унываете? – «Читайте акафист Иисусу Христу и канон Божией Матери, нашей Покровительнице» (3:380–381). Прочтите «и 17 кафизму – и отойдет уныние; если же сего не можете от расслабления души, то хотя 24 краткие молитвы Златоустовы: Господи, не лиши мене небесных Твоих благ. А когда и этого не можете, то хотя одну молитву святого Ефрема Сирина: Господи и Владыко живота моего, с поклонами, как молятся в Великий пост. И потом творите молитву Иисусову в сердце своем мыслью, и делайте, что можете – вяжите чулок или шнурочек – и бежит от вас уныние и не грустно вам будет. А когда веселы, тогда пойте Псалтирь и читайте книги» (3:502). «Молитесь, трудитесь, пойте, читайте – вся во славу Божию творите; – утешайте себя и говорите все, что душу назидает и к Царствию Божию ведет. Тогда самым делом уверитесь, как вся ваша душа покроется мирными мыслями, и сердце ваше возвеселится, будучи объято неизреченной радостью о Христе Иисусе» (3:524; 1:286).

Свое искреннее слово Задонский Затворник обращает к искреннему сердцу, готовому принять его духовное увещание: «Когда вы печальны, обратитесь к утешению вашему: Господь наше утешение!» (3:466). – «Утешение в печали есть возложение печали на Господа» (3:190). «Помолимся Ему втайне сердца своего: Господи, огради сердца наши благими мыслями; даруй веру и терпение, да не печалимся о временных, но о вечных помышление наше да будет. Не задумывайтесь и не унывайте, и охотно претерпевайте ради Господа все, что вам ни приключится скорбное: Господь, видя ваше произвольное и безропотное терпение, скоро вознаградит вас щедротами Своими. Буди милость Божия с вами! Покойтесь о Господе!» (3:466, 467). «И еще повторяю: спасайтесь о Господе и не унывайте» (1:397).

е) Тщеславие. Слово «тщеславие» Задонский Затворник понимает так: «Оно составлено из двух значений: тщетно и слава; из сего видно, что тщеславящийся человек любит тщетную славу и в том услаждается чувством надменного самолюбия» (1:350–351).

Господь наш Иисус Христос обличает тщеславцев – славолюбцев: «Како вы можете веровати, друг от друга славу приемлюще, и славы, яже от единого Бога не ищете?» «Видите разум слова Господня, что приемлющие тщетную славу, или тщеславящиеся, не могут веровать и жить в славу Божию» (1:351). Значит, тщеславия надо опасаться – блюстись «более, чем самой смерти! Оно, как яд, пожирает и великие добродетели у любящих тщеславиться людей. Надобно страшиться сих зверей: гордости, тщеславия и злого самомнения; – сии страсти очень скрытны: они принимают на себя разные виды добродетелей и потому не скоро познаваемы бывают; строгое и трудное нужно иметь испытание к самим себе: не гнездятся ли в нашем сердце сии тайные губители наших душ?» (1:355).

Инок Георгий порицает тех, которые ищут себе чести, ибо это уводит от Христа Спасителя. – Наша слава и наше оправдание – Господь Бог. «Не могу согласиться с вами, – пишет он, – будто нужно требовать себе уважения и чести, любить быть почитаемому и уважаемому: такая страсть устраняет нас от подражания Христу и пленяет душу в службу человекоугодия. Прошу вас, согласитесь со мной, не искать себе здесь человеческого воздаяния; что бы вы ни сделали достойное чести и уважения, не ищите оправдания от человеков – и будет Сам Господь вам оправданием и воздаст воздаянием великим на Небесах. Когда станем так поступать с собой, то, как тень, последует за нами неуважаемая нами человеческая слава и честь: но вменим вся за уметы, да приобрящем единого Христа!» (2:178–179).

Да не будет ни перед кем похвальбы собой, «да будет во всем всегда содействие Божие немощи нашей, и мы никогда не посрамимся в надежде на Господа, хотя бы и весь мир посрамлял нас. Матерь Божия покров нам» (2:180).

ж) Гордость. Эта страсть выявляется Подвижником путем противопоставления ее смирению: «За гордостью следует отвержение и гнев Божий – за смирением следует спасение и милость Божия. Всегда нужно помнить, что гордым Бог противится и предаст их вечному огню» (1:252), «предаст их прелести, что они и говорят и делают не подобающая, и не приходят в разум истины о вечной блаженной жизни и о будущем суде Божием» (1:336). Смиренным же Бог «являет благодать и вводит их в неизреченную радость» (1:252). И как духовно несопоставимо выше подымается смиренный над гордым, над хвалящимся своим земным величием! – «Для чего ты высокомудрствуешь, о человече? Или для того, что на высокой колеснице ездишь? Или для того, что тебя возят кони? Но что это за диковина? Когда и дрова и каменья также те же лошади таскают? Или тем гордишься, что великолепной блистаешь одеждой? Но – посмотри на человека, вместо одеяний добродетелью облеченного, и увидишь, что ты гнилому сену подобен, а он древу, прекрасный плод приносящему, который зрителей увеселяет» (3:220). Помни: если ты почитаешь себя великим, умным, «то ты уже не умен. Заметь сие и берегись сего состояния – оно очень опасно, в нем наипаче были те, которые избили Пророков!» (3:38).

Гордый ненавидит смиренного – его образа, его благочестия. «Он всячески старается уклонять от молитвы в рассеянность, а от благоговения в суетные разговоры. Не спит всегубитель, но ищет под всяким предлогом и видом уловить спасающуюся душу. Вы удобно можете познать его, когда он является вам с премудрой своей злоковарностью в образе ангела светла». И Старец вопрошает: «Какой дух, благой ли или злой, шепнул вам в ухо и положил мысль на сердце написать ко мне, что вы более плакали, нежели Матерь Божия? Конечно, благой сего не внушит вам. Ежели бы ваши слезы и так были велики, как море, чего никак и быть не может, о, тогда они недостойны к сравнению с одной капелькой от слез Божия Матери. Смиренная раба Господня всегда смиренно о себе помышляет» (1:306).

«Господи, призри на смирение мое и помилуй мя» (1:352).

* * *

Итогом к суждениям, изложенным в данном разделе, может служить выписка Задонского Затворника: «Поучение о осми помыслах, от глав святого Нила»:

«Виждь, чадо, яко осмь есть помыслов, иже вся злая содевают: чревобесие, блуд, сребролюбие, ярость, печаль безвременная, уныние, тщеславие, гордыня: сия суть борющая всякого человека. Ты же, чадо, аще хощеши победити чревобесие – возлюби воздержание и имей страх Божий, и победиши. Аще хощеши победити блуд – возлюби алчбу и жажду, и бдение, и вспомни смерть. Аще хощеши победити сребролюбие – возлюби нестяжание и худость. Аще хощеши победити ярость – стяжи кротость и долготерпение; и поминай: колика злая сотвориша иудеи Господу нашему Иисусу Христу. И Человеколюбивый не прогневася на ня, но паче моляшеся о них, глаголя: «Отче, остави им грех сей, не ведят бо, что творят. Аще хощеши победити безвременную печаль – никогда же опечалися за кую-либо временную вещь. Тогда токмо опечалися, егда согрешиши. Но и тогда в меру, да не падеши во отчаяние и погибнеши. Аще хощеши победити уныние – твори что-либо мало рукоделие и прочитай Божия книги, и молися часто. Аще хощеши победити тщеславие – не люби похвалы, ниже почести, ниже добрые ризы, ниже предпочитания, ниже председания. Но паче возлюби, да те укоряют и охуждают, и бесчестят лжуще; и держи себе всякого грешника грешнейша. Аще хощеши победити гордыню – что-либо аще твориши, не глаголи, яко твоего труда, или твоего мужества бывает. Но аще постишися, аще бдиши, аще молишися, глаголи: яко не от моего тщания, но от Божия помощи и заступления бывают» (1:159–160).

Количество грехов велико – ими, можно сказать, забиты все поры нашего земного бытия. В обобщенном виде они называются в чине исповеди, в молитвах перед Святым Причащением, в святоотеческих творениях, в учебных курсах по основам Православия. Много говорит о них и Задонский Затворник. Здесь, в дополнение к сказанному, отмечены лишь некоторые из них.

а) Грехи, вопиющие на Небо:

«Удержание мзды наемничей, обиды вдов и сирот, грех содомский, насилие и вольное человекоубийство» (1:137). В вопрошениях себя по сим грехам исповедуется: «Не удержал ли мзды наемничей? Не обижал ли вдов и сирот? Не содомлянин ли? Не насиловал ли? Не человекоубийца ли?» (4:139).

б) О хуле на Духа Святого сказано кратко: «Злонамеренное отвержение познанной истины» (1:137).

в) Грехи против предписаний Церкви: «Не почитать Церкви, ее правил, установлений, духовной власти, пастырей и учителей Церкви, презирать их, издеваться над ними. Не бывать у Литургии и на прочих Богослужениях; приступать к исповеди и Причастию не с должным приготовлением и благоговением, святотатство, нарушение постов в назначенные Церковью дни» (1:135).

И заключает Старец: «Греховная жизнь окрадывает человека, который думает, что верно текут дни его, и не соображается с учением Христовым, считает себя за ученейшего и вдруг поглощается воровской минутой – и уже не существует в веке сем» (2:57).

«Почитающий святую Истину – Господа моего Иисуса Христа, непотребный раб Георгий» (2:358)

Отметив важность храма как спасительного места для молитвы, для совершения Святых Таинств, Задонский Затворник свидетельствует: «Мудрований же, противных Святой Соборной и Апостольской Церкви, я не принимал и не принимаю; и ни к какой секте не принадлежал и не принадлежу! Хотя и испытывал иногда, но это было для того, чтобы лучше познать прелесть и никогда не быть в прелести» (2:358).

Старец советует всячески беречься, как пагубной заразы или смертоносного яда, ересей, расколов, всякого вольнодумства (3:117). И более решительно заявляет: «Проклинаю всякую ересь» (2:358). «Мудрствующим же неподобающая и восстающим против Восточной Апостольской Церкви – кто бы они ни были, – не внимайте и успокаивайтесь в том, чему научает право верующая Греко-Российская Церковь по свидетельствованным преданиям святых отцов, Самим Богом чудно прославленных» (3:122).

Всем искренним сердцем Подвижник просит «уклоняться от странных предрассудков людей неблаговоспитанных, которых мудрость не сообразуется светящему во тме Слову Божию и которые мнят все знать и не ищут чрез крайнее смирение любовью Христовой прийти в разум истины» (3:99). Чтобы избавиться от странных предрассудков и от людей, вольномыслящих в миру, «надежным средством служит частое от всего сердца произношение молитвы, которой молился святой Златоуст: «Господи, покрый мя от человек некоторых, и бесов, и страстей, и от всякия иныя неподобныя вещи».

А Святая Церковь правоверных убеждает о том же молить святого великомученика Георгия, когда вопиет к нему в день празднования его памяти: «Поток лютых страстей же и бед, и мятежного обстояния, и болезней падения, и демонов козни, и злочестивых стремления укроти твоими молитвами, венценосче Георгие» (3:100–101).

Христианину подобает жить в Боге и избегать стороннего, как то: карточных игр, да и других мирских забав. – «Игры же карточные и прочие забавы мира сего произошли от идолопоклонников и не ведущих истинного Бога. Христиане имеют превосходное занятие: размышлять о будущей жизни, о бесконечной вечности и о Царствии Небесном, и делать, что Господь повелел. Особенно же в праздничные дни благочестиво и благоговейно провождают они время – в чтении Священного Писания, в молитве и в подаянии милостыни нищим» (3:109).

Поверившему колдуну и принявшему ложь за истину вот что назначает Подвижник исполнить, причем – с охотой, верой и усердием: «Смиритесь, чтобы один год не господствовать ни над одним человеком, рабом или рабой; а что будет потребно для вас, о том не приказанием, но просьбой просить; – ежели и не послушают, на то не оскорбляться, а только молиться Господу за них и каждую неделю в доме своем просить священника служить молебен с водосвятием»; читать Псалтирь и творить милостыню (3:112–113).

«Весьма нам нужно наблюдать чистоту сердца и умеренность в словах» (3:157)

Правильно тогда проходит свой жизненный путь человек, когда мысль у него одна: «Убегать всякого греха и всеми силами угождать Богу; а что Господь дал, то употреблять благочинно на прославление имени Его; желания же и привязанности ко временным вещам никак не иметь, и считать себя недостойными. Во всякой же нужде и крайности единственно молиться Господу и крепчайшее смерти иметь на Него упование, – не в надменности духа, но в сокрушении и смирении сердца повергаясь пред Сердцеведцем» (3:431). Исполненные сего исполнены великого блага, не имеющие – лишены многого. – «Работающие миру и в самых спокойных местах очень беспокоятся и бедствуют; благоугождающие же Богу в Самой смерти обретают жизнь» (3:290). Старец, открывая свои мысли, многократно отмечает, что же предпочтительно: «Лучше в рове со львами жить, нежели в народе быть и грешить. Лучше смертельно на всяк день умирать, нежели жить в сладости и прогневлять Господа. Лучше умерщвлять тело лишением телесных потреб, нежели умерщвлять душу лишением небесных благ. Лучше бессловствовать языком и хранить свое сердце в чистоте, нежели празднословить и осквернять свое сердце парением непотребных помышлений. Лучше без сравнения умереть от трудов и подвигов, в беззлобии и благочестии, нежели умереть в праздности, в забавах и злочестии» (2:228–229).

Многие знают, что в земной жизни предстоит крепкая борьба с плотью, миром и злой силой. Но также многие не знают или, погрузившись в суету, не хотят знать, что и малейший недосмотр в духовной жизни может привести к большим падениям. Если в корабле образуется хотя бы и малая щель и ее вовремя не упразднять – корабль утонет. – «И малых непристойностей удаляться должно, дабы не последовало больших бедствий. Удалися от мира и от всего того, что с ним каким-нибудь образом соединено, уклонись от сообращения с ним, хотя бы оное не было связано с грехом, дабы наконец не впасть тебе в беззаконие; отринь его дружество неполезное; отвергни тщетность и праздность, чтобы не потерять тебе честности и благоговения, и не впасть в большую опасность, которая хотя и кажется тебе малой, однако, увеличиваема будучи, тебя сокрушит. Порази врага твоего, когда он еще мал, дабы он, возрасши, тебя не умертвил. Разумного человека долг есть опасаться и самого малого. Каин сперва только огорчился на брата, но потом возненавидел, а после того убил; наконец, не только впал в ересь, думая, что Богу не известны грехи наши, но и в самое отчаяние. Всякий грех, покаянием не очищенный, тотчас тягостью своей влечет к другому. От всякого мирского злого обычая удаляться ты должен, как от смертельной заразы, понеже приближается смерть, которая беспрепятственно к тебе внидет, если отверзешь ты двери посланнику ее, то есть греху; ибо за малыми искушениями последуют всегда большие, и за одной казнью последует другая большая. Глаголет Мудрый: презираяй малая, по малу падет (Сир. 19, 1). Кто малое за ничто ставит, тот не чувствует и большого вреда» (3:34–36).

Меньше всего мы следим за своим словом, безответственно оправдывая себя тем, что оно – быстрорастворимый тут же исчезающий звук. И сколько мы произносим праздных слов, не нужных, не говоря о гнилых, вредных! Ими мы оправдываем себя, раним ближних – лишаемся вечности! Когда язык необузданно, велеречиво заявляет о нас, «тогда, – пишет инок Георгий, – бесценная душа теряет свое достоинство, услаждаясь высокопарным красноречием; глубокое сердце мелеет; сокровище таинств созерцаемых окрадывается и весь человек разливается и пустеет. Неудержимый предатель язык многие души опустошил, растлил сердца» (3:127–128), лишил благомыслия. – «Небесное богатство, собранное трудами, потопляется празднословием» (3:420). Более того, злое слово может духовно убить и ближнего – «добродетельного развратить» (3:184). Посему надо уклоняться от любезных нам людей, если их разговоры «уклоняют нас от благомыслия и лишают мирного пребывания в Боге. Писано: ежели бы и весь мир кто приобрел, но душу свою отщетил, ничтоже пользует» (3:420). В таком случае полезно бывает молчание: «Кто не говорит ни одного праздного слова, тот хотя бы тысячами людей окружен был, действительно избегает мирской суеты» (1:414).

В контексте наших бесед Задонский Затворник ставит весьма важный вопрос: «Часто ли бывает разговор о Царствии Небесном, о муках вечных, и что смертный час приближается и к нам ежеминутно? Что вы на это скажете? Ах! Едва ли приметно, как теряется вечное блаженство!» (3:61). И с чувством глубокой озабоченности Старец увещает и даже просит: «Не любите много говорить и убегайте от любящих празднословие. Не подумайте, чтобы это невозможно было выполнить: только пожелайте получить Небо – и возненавидитё всякий грех, и пустое слово не будет у вас на сердце» (3:463). «Всеми средствами, сколько возможно, уклоняйтесь от праздных разговоров и многосуетного обращения, ежели хотите соблюсти в сердце своем Слово Божие и иметь истинное понятие о вечности, чтобы Божией милостью войти в радость неизреченную» (3:495). «Прошу вас искренним сердцем не вдаваться в мысли и разговоры, коими не пользуется ум и не назидается душа, а только ослабляются чувства, и возмутитель нагоняет тяжкое уныние» (3:137). «Берегите себя от пустых разговоров и неподобающих суждений: имже судом судите других, судится и вам. Буди вам ради Господа на сердце одна добродетель, и отступит от вас всякая тьма, и неправда, и лесть; – и свет Христов просветит вас, и исполнится сердце ваше неизреченныя радости и веселия» (3:507).

Откладывать исправление – даже на малый срок – весьма опасно: жизнь земная может оборваться каждую минуту – совершенно неожиданно. И Старец рассказывает: «Один молодой человек говорил: я на будущий год предприму лучшую жизнь и тогда исправлюсь, а нынешний проведу, как мне угодно, во всех удовольствиях, – и с сим словом окончил и последнюю минуту жизни. Вот как мы обманываем себя!» (3:125). А ведь от нас, от нашего «изволения зависит не искать и не желать утешения в вещах, подлежащих всякому изменению и превращению. Ах! Ищите единого Господа, могущего утешить» (3:290).

Какие бы ни были грехи – большие или малые – надо их остерегаться. Малые опасны уже тем, что им не придается значения, почему они и поражают многих-многих. – «Беги, да спасешься! – призывает Подвижник. – Беги от всего, что только лишает нас истинного спасения, чрез которое мы чаем воскресения мертвых и имеем вступить в жизнь будущего века, в собрание веселящихся без конца, без изменения» (3:138). «Уклонившись от зла, тотчас сотворите что-нибудь благое, и благо будет сердцу вашему! Начните только прежде всего искать Царствия Божия, и все прочее благопотребное приложится вам, хотя бы о том и не просили. Слово Господне верно!» (3:547).

А «теперь, – заключает Учитель подвига, – следующее призываю к себе: целомудрие и смиренномудрие да пребудут со мною в жизни сей многобедственной неотступно; в сердце моем любовь ко Господу да умножается день от дне, и любовь к ближнему, как к самому себе. Все свойственное, приличное и благопристойное душе моей – да действует во мне правым духом во славу Божию. Все несвойственное, неприличное и неблагопристойное душе моей – да отвержется от Мене в посрамление наносящего оное. Да царствует во мне дух любви, кротости и смирения. Да мучится в себе дух злобы, гордости, рвения. Все желание души моей да будет к Единому на земли и на Небеси Богу. Да буду весь я в Нем, Он во мне благодатью Своей, действуя и освещая, якоже хощет. Да будет воля Его; да истинствует же во мне совершающее меня Слово Его». Заключает и молится: «Молюся: Господи! Удиви в конец милость Твою на недостоинстве моем. Да постыдятся и посрамятся ищущие мне злая. Услыши, Господи, глас мой, внегда молитимися к Тебе: от страха вражия изми душу мою: покрый мя от сонма лукавнующих, от множества делающих неправду» (2:229–230). «Да сохранит нас Бог. «Господи! Положи хранение устом моим», чтобы не износились праздные слова, за которые от нас спросится ответ в день судный!» (3:128). «Сие моление и вам произносить потребно» (2:230).