Поучение в неделю о блудном сыне

14 февраля 1982 г.

Несколько воскресных дней перед наступлением Великого Поста Св. Церковь посвящает подготовке к предстоящему молитвенному и духовному подвигу. В положенных на эти дни евангельских чтениях она дает мудрые наставления, помогающие задуматься о прожитой нами жизни, оценить свое поведение, осознать – к чему мы должны стремиться и чего должны всячески избегать, чтобы обрести прощение и милость у Господа.

В прошлое воскресенье мы слышали притчу о мытаре и фарисее, где были показаны два очень различные состояния и настроения человеческой души. В образе кающегося мытаря, который сознавал себя великим грешником, который не смел даже поднять глаз на небо и лишь творил краткую, но полную смирения, молитву: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!», мы видели пример того настроения, с которым нужно вступать на поприще спасительного покаяния.

А в образе самодовольного уверенного в своей праведности фарисея, возвышавшего себя и унижавшего других людей, нам дано было наглядное предупреждение о том, чего нужно избегать и остерегаться, чтобы не лишиться желаемого прощения и оправдания.

Теперь, в притче о блудном сыне, предлагается нам как бы некоторое повторение и вместе с тем дальнейшее развитие и углубление той же евангельской темы.

Младший сын притчи, подобно мытарю, с глубоким смирением исповедует свое недостоинство и просит о милосердии к нему. Но теперь очень ярко показан полный бедствий греховный жизненный путь, которым сын этот прошел, прежде чем созрело в нем желание вернуться в дом отчий. Это дает нам повод задуматься о самих себе, о нашей собственной жизни.

В купели святого крещения мы получили второе рождение, рождение свыше (Ин. 3:3). Исповедав нашу веру во Христа и дав «обещание Богу доброй совести» (1Пет. 3:21), мы приняли Духа усыновления (Рим. 8:15), стали детьми Божиими (1Ин. 3:1–2) и «любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5:5).

Но можем ли мы, смеем ли думать, что всегда сохраняли и поныне сохраняем незапятнанными белоснежные одежды души нашей, в которые тогда, действием благодати Божией, были таинственно облечены?! Всегда ли мы стремились и стремимся теперь с усердием исполнять наши крещальные обеты верности Христу? Не охладеват ли в нас временами любовь к нашему Небесному Отцу? Не начинаем ли тяготиться исполнением Его воли, Его святых заповедей? Не удаляемся ли, подобно младшему сыну сегодняшней притчи, от чистой и святой жизни, к которой призваны, не уходим ли «на страну далече», не возвращаемся ли к жизни плотской и греховной, построенной на себялюбии, на равнодушии к ближним, на привязанности к одним лишь преходящим земным благам и ценностям?

В притче о блудном сыне дан и другой образ человека-грешника. Это образ старшего сына, очень напоминающий образ фарисея из притчи о мытаре и фарисее. Только нравственное состояние его быть может еще более печально и достойно сожаления, чем состояние фарисея, который осуждал кающегося мытаря. Фарисей делал это вследствие общего членам его секты ослепления и фанатизма, не питая, по-видимому, личной вражды к осуждаемому им человеку. Старший же брат притчи о блудном сыне оказался жестоким и бессердечным эгоистом, не способным ни любить, ни прощать, даже если дело касалось родных ему по крови людей.

Когда вернувшийся домой заблудший, но теперь уже смирившийся и раскаявшийся брат его был радостно встречен и обласкан любящим отцом, со всей очевидностью обнаружилась холодность сердца и отчужденность от родных ему людей старшего брата. Радости отца по поводу того, что младший «был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15:24), старший сын противопоставил лишь чувство досады, мнимого оскорбленного достоинства и зависти, а в спасении погибавшего брата усмотрел лишь личную для себя обиду.

Не то же ли самое бывает и с нами, когда мы, не замечая своих грехов и недостатков, чувствуем себя как бы во всем безупречными. Мы словно говорим себе в своем сердце: я не совершил никаких преступлений, не отрекался от Бога, ходил в храм Божий, соблюдал посты... А если в чем и согрешил, так ведь и все чем-то грешат, и я ничем не хуже других!

Мало того, не осуждая себя, не бываем ли мы склонны строго осуждать других людей, забывая слова Господа: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1) и наставление св. апостола Иакова: «Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить: а ты кто, который судишь другого?» (Иак. 4:12).

Спросим же себя: кого из двух братьев предлагаемой ныне притчи мы больше напоминаем своим поведением: несчастного ли заблудшего сына до его обращения и раскаяния, или самодовольного и черствого душой его старшего брата? Или, быть может, мы даже совмещаем в своей жизни свойственные тому и другому черты: и грешим тяжко, и судим других жестоко и беспощадно?!

Если так, то да будет предстоящий пост временем благоприятным для того, чтобы, осознав наше недостоинство, мы смогли не устами только, но и всей душой призвать на помощь милосердие Бога и Спасителя нашего: «Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей!»

Чтобы помочь нам в этом добром устремлении, в притче о блудном сыне показан и еще один образ – образ светлый и благостный, образ любвеобильного и сострадательного отца, всегда готового поспешить навстречу своему кающемуся сыну, раскрыть ему свои объятия и без каких-либо упреков и обличений покрыть все его проступки и падения своей любовью и милосердием.

Это, без сомнения, образ Бога, нашего общего Небесного Отца, о котором св. Иоанн Златоуст говорит: «Бог не только не отвращается от обращающихся и не только не подвергает их наказанию, но и Сам идет отыскивать заблудших, и радуется, найдя их».

Господь терпеливо ждет нашего обращения. А Его премудрый Промысл разными путями приводит нас к решимости сказать в сердце своем: «Встану, пойду к Отцу моему и скажу Ему: Отче! я согрешил против неба и пред Тобою...» (Лк. 15:18).

Но как видно из сегодняшней притчи, любовь и долготерпение Божие простирается на нас и тогда, когда мы, подобно старшему сыну, находимся в ослеплении самолюбием, когда сердце наше бывает омрачено и обольщено ощущением мнимой праведности и духовной безопасности. Он и тогда кротко и терпеливо зовет нас, увещевает приблизиться к Нему, ощутить блаженство нашего сыновства, познать безмерность Его отеческой любви и раскрыть сердце для нелицемерного братолюбия.

Постараемся же не пройти мимо этих священных евангельских назиданий. Будем внимательнее вслушиваться в умилительные слова покаянных песнопений и молитв, которыми Св. Церковь уже готовит нас к предлежащему подвигу поста, дабы подвиг этот увенчался действительной радостью, помог нам сотворить достойные плоды покаяния и неуклонно шествовать по пути, ведущему ко спасению и жизни вечной.

Аминь.