КАК НАУЧИТЬСЯ РАСПОЗНАВАТЬ XИТРОСПЛЕТЕНИЯ СТРАСТЕЙ И КОЗНИ ЛУКАВЫХ ДУХОВ

У многих святых отцов, опытно прошедших все ступени духовной брани, находим очень важные, тонкие, проницательные замечания, раскрывающие разнообразные личины страстей, их прикрытые лукавством ходы и лазейки, без знания которых успех в духовной битве почти невозможен. Или мы должны иметь опытного руководителя, хорошо знающего все эти тонкости и хитросплетения вражеские, или сами, изучая писания святых отцов, должны иметь в виду все эти возможные уловки наших врагов – страстей и демонов, иначе невозможно не впасть в их сети. Так важно в духовной жизни следование святым отцам, постоянное, внимательное обучение этой науке из их аскетических опытов, описанных во многих душеполезных писаниях.

К примеру, из книги святого Иоанна Лествичника узнаем следующие очень важные вещи: узнаем, что обычно бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда в сем первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если и в сем не получают успеха: тогда уже, тихим образом приступивши к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем богоугодно [4, сл. 26, ст. 8].

Как, черпая воду из источников, иногда неприметно зачерпываем и жабу, так часто, совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например: со страннолюбием сплетается объедение, с любовью – блуд, с рассуждением – коварство, с мудростью – хитрость, с кротостью – тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание; с молчанием сплетается кичливость учительства, с радостью – возношение, с надеждой – ослабление, с любовью – опять осуждение ближних, с безмолвием – уныние и леность, с чистотой – чувство огорчения, со смиренномудрием – дерзость. Ко всем же сим добродетелям прилипает тщеславие, как отрава [4, сл. 26, ст. 58]. Дух тщеславия радуется, когда видит умножение добродетелей, так как дверь тщеславию – умножение трудов [4, сл. 22, ст. 5]. Мы тщеславимся, когда постимся; но когда разрешаем пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, – опять тщеславимся, считая себя мудрыми. Побеждаемся тщеславием, одеваясь в хорошие одежды, но и, в худые одеваясь, опять тщеславимся. Станем говорить – побеждаемся тщеславием; замолчим – и опять им же побеждаемся. Как ни брось сей троерожник, все один рог станет вверх [4, сл. 22, ст. 5]. Скверное тщеславие научает нас принимать образ добродетели, которой нет в нас, убеждая, что это необходимо для пользы ближних, как сказано: Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят добрая ваша дела (Мф. 5:16) [4, сл. 22, ст. 37]. Тщеславие делает гневных кроткими перед людьми. Оно удобно присоединяется к естественным дарованиям и через них нередко низвергает окаянных рабов своих [4, сл. 226, ст. 26]. Гордость часто даже благодарит Бога и в этом благодарении находит себе пищу, так как она поначалу не явно отвергает от Бога, но под видом такого благодарения оправдывает свое возношение. Многие из гордых, не зная самих себя, думают, что они достигли бесстрастия и только при исходе из сего мира усматривают свое убожество [4, сл. 23, ст. 3, 36]. Иногда находящегося среди мира страсти не беспокоят оттого, что он уже вдоволь насытился ими, видя и слыша греховное; или же оттого, что бесы намеренно отступают, оставляя духа гордости, который с успехом заменяет собой всех прочих [4, сл. 15, ст. 62]. Но есть и ложное смирение, когда называют себя грешниками, даже, может, и думают о себе так – но уничижение от других показывает иное, что внутри-то они о себе высокого мнения [4, сл. 25, ст. 34]. Бесы часто преобразуются в ангела света и в образ святых и мучеников и представляют нам во сне, будто мы к ним приходим, а когда пробудимся, то приводят нас от впечатления сна в радость и возношение [4, сл. 7, ст. 48]. Также от частого псалмопения и во время сна приходят на ум слова псалмов, но иногда и бесы представляют их нашему воображению, чтобы привести нас в гордость [4, сл. 20, ст. 20]. Бесы – пророки во снах: будучи пронырливы, из обстоятельств они заключают о будущем и открывают нам это во сне, чтобы мы, когда виденное исполнится, удивились и думали о себе, что уже стали прозорливыми [4, сл. 3, ст. 27]. Иногда же бес тщеславия внушает одному брату какие-либо помыслы, а другому открывает об этих помыслах и подстрекает объявить ему, что у него на сердце, и через это ублажает его как прозорливца [4, сл. 22, ст. 22]. Иногда страсть тщеславия внушает выказать добродетель воздержания в пище, а страсть объедения понуждает разрешить – и между ними устраивается целая ссора из-за бедного человека [4, сл. 14, ст. 9].

Монаху, по отречении от мира, бесы часто приносят помыслы, ублажающие тех, кто в миру совершает подвиг сострадательности и милосердия, а его жизнь в монастыре представляют лишенной таких добродетелей и потому ничтожной: через такое ложное смирение влекут его в мир [4, сл. 2, ст. 3]. Или же приходит лукавая мысль: не уходить из мира, но там, находясь среди искушений, но не поддаваясь им, – проводить честное житие, это, мол, подвиг высший монашеского и достоин большей награды (цель же врага – среди соблазнов скорее погубить человека) [4, сл. 36, ст. 10]. Когда монах на год или на несколько лет удалится от своих родных, знакомых и приобретет некоторое умиление, благоговение, воздержание, тогда начинают приходить к нему суетные помыслы – идти в свое отечество для назидания тех, кто видел раньше его соблазнительное поведение, чтобы теперь их своим примером учить и спасать, на самом же деле, чтобы он опять впал в те же страсти, – такова затея диавола [4, сл. 3, ст. 11, 26]. Также и во сне демоны часто показывают ему его страдающих родных или находящимися в болезнях, чтобы монаха тянуло в мир, чтобы лишить его внимательной жизни [4, сл. 7, ст. 68]. А у иных монашествующих, когда они бывают в городах и среди молвы возбуждаются слезы умиления – и это дают им бесы, чтобы они думали, что и там они могут прекрасно молиться и не получать вреда, и чтоб без страха сближались с миром [4,сл. 4, ст. 118]. На безмолвника бесы блуда нападают с особой силой, внушая ему, что он никакой пользы от своей пустыни не получает: но от находящегося в миру монаха они часто отходят, чтоб, видя себя свободным от брани, он предпочел оставаться с мирскими [4, сл. 5, ст. 61]. Послушникам диавол внушает желание безмолвия, крайнего поста, неразвлекаемой молитвы, совершенного нетщеславия, незабвенного памятования смерти, всегдашнего умиления, превосходной чистоты и влечет их перескочить через предлежащие степени, чтобы они искали совершенств прежде времени и через это не получили их и в свое время. А пред безмолвствующим обольститель сей ублажает страннолюбие послушников, их служения, братолюбие, служение больным и т. д., чтобы этим и тех сделать нетерпеливыми [4, сл.4, ст. 118]. Когда кто, живя в общежитии, впадет в искушение, бесы немедленно начинают советовать ему в помыслах идти на безмолвие. Находящихся в повиновении они иногда оскверняют телесными нечистотами, делают окамененными сердцем и тревожными, наводят сухость и бесплодие, леность к молитве, сонливость, омрачение, чтобы внушить им, будто они никакой пользы не получают от своего повиновения, а, наоборот, идут вспять, чтобы этим отторгнуть их от подвига послушания. А тем, которые благодаря своему послушанию исполнились сердечного умиления, стали кроткими, воздержанными, усердными, свободными от браней и страстей, ревностными, – которые сделались такими чрез покров своего отца, бесы вкладывают мысль, что они уже сильны к безмолвию и могут через него достичь совершенства и бесстрастия. Таким образом – из пристани уводят их в бурное море и погружают на дно [4, сл. 4, ст. 69, 57, 58]. Бесы часто возбраняют нам делать легчайшее и полезное, а между тем побуждают предпринять труднейшее [4, сл. 26, ст. 164], но познавший себя никогда не бывает поруган, чтобы предпринять дело выше своей силы [4, сл. 25, ст. 50].

Многообразно и неудобопостижимо лукавство нечистых духов, и немногими видимо, да и теми не вполне, например: отчего бывает, что мы иногда, и наслаждаясь, и насыщаясь, бдим трезвенно, а находясь в посте и злострадании, сильно отягощаемся сном? Отчего в безмолвии чувствуем сердечную сухость, а пребывая с другими, исполняемся умиления? Отчего, будучи голодны, претерпеваем искушения во сне: а насыщаясь, бываем свободны от сих искушений? Отчего в скудости и воздержании бываем мрачны и без умиления: когда же, напротив, пьем вино, тогда бываем радостны и легко приходим в умиление?.. [4, сл. 26, ст. 127].

Во время молитв лукавый дух напоминает о нужных делах и всячески старается отвлечь от собеседования с Господом под любым благовидным предлогом или производит дрожание, боль в голове, жар, боль в животе. Как только кончается время молитвы – все это исчезает [4, сл. 13, ст. 7–8]. Находящегося в блудном искушении волк сей обманывает, производя в душе его бессловесную радость, слезы и утешение, и тот думает, что это благодать, а не тщета и прелесть. При псалмопении иногда происходит сладость не от словес Духа, а от беса блуда. Некоторые от души молятся о своих возлюбленных, будучи движимы духом блуда, а думают, что исполняют долг памяти и закон любви. Склонные к сладострастию часто бывают сострадательны и милостивы, скоры на слезы и ласковы: но пекущиеся о чистоте не бывают таковы [4, сл. 15, ст. 42, 48, 49, 46].

Иногда бесы отступают от души, чтобы ввести ее в беспечность, и потом внезапно нападают на бедную душу, расхищают ее и до такой степени приучают к порокам, что она после того уже сама себе наветует и противоборствует [4, сл. 26, ст. 64]. Часто диавол все усилие и старание направляет на то, чтобы монашествующие были боримы противоестественными страстями. Поэтому некоторые из них, бывая в обществе с женским полом и не боримые при этом похотными помыслами, ублажают себя, не разумея того, что где есть большая пагуба, там в меньшей нет нужды. Еще бес плотского сладострастия весьма часто вовсе скрывает себя, наводит на инока крайнее благоговение, производит источники слез, когда он сидит среди женщин или беседует с ними, подстрекает его учить их памятованию о смерти, о последнем суде, хранению целомудрия, чтобы привлечь их к нему, как к пастырю, но затем, от близкого знакомства получивши дерзновение и воспламенившись внезапно страстью, он наконец подвергается жестокому падению.

Иногда, сидя с женщинами за столом или находясь в их обществе, монах не имеет никакого худого помышления, но когда он после этого, уверенный в себе, мечтающий, что уже имеет «мир и утверждение», приходит в свою келию, то неожиданно падает в грех, уловленный диаволом [4, сл. 15, ст. 29, 63, 50].

Бывает, что, когда мы насытимся, бесы в нас возбуждают умиление, а когда постимся – ожесточают нас, горько насмехаясь над нами, чтоб мы, прельстившись ложными слезами, предались наслаждению [4, сл. 7, ст. 48]. Бесы под видом того, чтобы мы скрывали добродетель поста, – понуждают без меры есть и пить, когда к нам приходят другие [4, сл. 14, ст. 8]. Когда бесы видят, что мы, услышав смехотворную речь, хотим скорее отойти от вредного рассказчика, тогда влагают в нас ложно-смиренные мысли: «не опечаливай его», – внушают они, или: «не выставляй себя более боголюбивым, чем прочие» и т. д. – но не должно им верить, а скорее отскочить прочь [4, сл. 12, ст. 5]. До падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения – жестоким [4, сл. 5, ст. 31]. Иногда, во время нашего гнева, лукавые бесы скоро отходят от нас, чтобы мы вознерадели об этой вредной страсти, как некоторые говорят: «Я хоть и вспыльчивый, но скоро отхожу», и таким образом болезнь эта может сделаться неисцельной [4, сл. 8, ст. 9, 21]. Также многим из таковых диавол дает силу усердно упражняться во бдении, посте и безмолвии и под видом покаяния и плача подлагает им вещества, питающие их страсть [4, сл. 15, ст. 62]. Сребролюбие часто начинается под видом раздаяния милостыни нищим, а оканчивается ненавистью к ним и т.д.

Между нечистыми духами есть и такие, которые в начале нашей духовной жизни толкуют нам Божественные писания. Они обыкновенно делают это в сердцах тщеславных и еще более в обученных внешним наукам, чтобы, обольщая их, мало-помалу ввергнуть наконец их в ереси и хулы. Мы можем узнавать сие бесовское богословие, или – лучше сказать – богоборство, по смущению, по нестройной и нечистой радости, бывающей в душе во время сих толкований... [4, сл. 26, ст. 151].

Такие и многие подобные разоблачения демонских козней часто узнаем из писаний святых отцов Церкви. Вот почему так важно изучение и знание святоотеческой аскетической науки, конечно же – для самого прямого практического пользования ею в нашей жизни. Значит, как глубоко заблуждаются те, которые считают, что изучение отцов, жизнь по их руководствам уже не подходит для нашего времени. Но мы без этого знания более жалки, чем слепой, оказавшийся в густом лесу без проводника. Другое дело, что правильно применить это учение не так просто. Опять же необходима большая осторожность и рассудительность. Святые отцы в своих советах и наставлениях часто как будто противоречат друг другу, говорят и советуют разное, даже противоположное, но это не так. Точно определить и указать путь каждому человеку общими советами невозможно: путь духовной жизни каждого очень индивидуален, но святые отцы определяют нам одни направления, очерчивают границы безопасной местности, указывают пропасти и трясины. Иногда громкими призывами то к одному направлению, то к иному они ограждают нам как бы безопасный коридор, предохраняя нас как от одной крайности, так и от другой. Выбор же самого пути, также разных способов этого путешествия остается за каждым идущим – по его особенностям и способностям. Но без этого отцовского опыта мы непременно заплутаем!

«Никто так не опасен для нас, как мы сами!» [9, т. 4, письмо 7].