К чему призывает «Луг духовный»

«О, если бы люди имели такое стремление к добру,

какое имеют ко злу! О, если бы они свою любовь к театрам,

к пустым празднествам, свою жадность, тщеславие и неправду

переменили на любовь к благочестию! Тогда мы познали бы,

как мы высоко поставлены Богом...»

«Увещание» старца к братии [с. 171]³⁹

«Не так светло небо, испещренное сонмом звезд,

как Египетская пустыня, являющая повсюду иноческие кущи...

Там увидишь в образе человеческом бесчисленные лики Ангелов».

Святитель Иоанн Златоуст⁴⁰

«Радуйся, Египте верный! Радуйся, Ливие преподобная!

Радуйся, Фиваида избранная! Радуйся, страно, гражданы

воспитавшая Царства Небеснаго!»

Из стихиры 2-й на «Господи воззвах» в субботу сырную

«Луг духовный», состоящий из 219 глав или описаний отдельных событий и размышлений, принадлежит к числу известнейших и самых распространенных на Руси агиографических и святоотеческих творений. Наши православные предки с усердием распространяли его, любили читать, запоминали сказанное в нем, охотно передавали друг другу узнанное и старались воплотить в своей жизни его наставления.

Уже VII Вселенский Собор (787 г.) подчеркнул догматическую важность «Луга духовного» – во время деяний Собора читались 45-я и 180-я главы «Луга духовного» (о почитании образа Пресвятой Богородицы).

Сам автор «Луга духовного» блаженный Иоанн Мосх, обращаясь к своему другу и спутнику Софронию (впоследствии святитель Иерусалимской церкви, известный борец с монофелитской ересью), определяя название своего творения, говорит о его содержании и пользе. «Возлюбленный, – пишет он святителю Софронию, – что может быть приятнее зрелища, которое представляет собою весенний луг, испещренный разнообразными цветами?.. Вот с таким же удовольствием прими и настоящий труд, благодатное и верное чадо Софроний! Ты найдешь в нем добродетели святых мужей, просиявших в наше время... Срывая из цветов неувядающего луга наиболее прекрасные, я сплел для тебя венок, и подношу его тебе, вернейшее чадо, а чрез тебя и всем. По этой-то причине и этот труд я назвал Лугом: каждый может найти в нем духовное наслаждение, благоухание и пользу» [с. 1, 2].

Непреходящее значение «Луга духовного» усматривается в том, что как весь подвиг святых, так и их наставления представляются в нем не просто в виде суммы хороших поступков или накопления добрых дел, а как полное перерождение ветхого – греховного – человека в нового – «по образу Создавшего» – при содействии благодати Божией (См.: Кол. 3, 9–10).

О блаженном Иоанне Мосхе сведений сохранилось немного. Первые годы его подвижничества связываются с обителью святого Илии на берегу реки Иордана. В конце семидесятых и начале восьмидесятых годов VI столетия он появляется в Египте, который раздирался в то время монофизитской ересью. В конце того же века он вернулся в Палестину. Здесь, в обители преподобного Феодосия Великого, он познакомился и подружился с юным послушником Софронием. Изучив предания о великих подвижниках обители преподобного Феодосия, друзья решили посетить другие центры иночества, – и отправились в великое путешествие по обителям Палестины, Сирии, Египта. Во время пребывания в Египте, в Александрии, Софроний, получив чудесное исцеление глаз, принял иночество. Посещены были также Синай, Кипр, Самос, Константинополь и наконец Рим. На это путешествие ушли десятки лет трудничества. Ревностных путников ничто не страшило и не останавливало: ни топкие болота, ни бурное озеро Мареотис, ни дикие звери, хищники, множество крокодилов. Особенно опасной оказалась Скитская пустынь, лежащая ближе к Нилу, чем другие пустыни. Чтобы достигнуть ее, нужно было преодолеть немало препятствий. Везде путники-друзья встречались с великими старцами, собирали сведения о великих подвижниках, «подобно мудрой пчеле» [с. 2], что потом блаженный Мосх правдиво изобразил для назидания грядущим векам.

Последние два года жития блаженный Иоанн Мосх провел в Риме, где привел в порядок свои записи, передал их своему «верному чаду» и другу Софронию. Почил Блаженный в 622 г. Перед мирной кончиной он простился со своими учениками и попросил их перевезти его прах на дорогой его сердцу Восток. Просьба была исполнена – тело его похоронили в обители преподобного Феодосия Великого, в пещере, в которой, по преданию, ночевали волхвы, возвращаясь из Вифлеема после поклонения Богомладенцу иным путем (См.: Мф. 2, 12), то есть не через Иерусалим, и в которой много лет подвизался великий палестинский киновиарх преподобный Феодосий.

Господь сподобил меня в 1982 г. во время паломнического путешествия по святым местам Палестины побывать в этой пещере, поклониться святой гробнице блаженного Иоанна Мосха и помолиться у его святых мощей. С тех пор этот угодник Божий, как и его творение «Луг духовный», стали мне много ближе, роднее. Читая эту славную летопись деяний подвижников духа, милостью Божией сохраненную для нас, невольно присоединяешься к святым путешественникам, двум – великим мужам, вместе с ними узнаешь житие и слушаешь наставления «земных ангелов и небесных человеков» [с. 9].

«Хочешь ли, я покажу тебе одетых в брачную одежду?

Припомни святых, облеченных в власяницы, живущих в пустынях.

Они-то носят брачные одежды... Какие бы ты ни давал им

порфирные одежды, они не согласятся взять их...

и это потому, что знают красоту своей одежды...

Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их

и всю красоту внутреннюю, ты упал бы на землю,

будучи не в состоянии вынести сияния красоты,

светлости тех одежд и блеска их совести...

Приди и научись от них полезному.

Это – светильники, сияющие по всей земле...»

Святитель Иоанн Златоуст⁴¹

«Видел, истинно видел сокровище Христово,

сокрытое в человеческих сосудах.

Видел я в Египте отцов, живущих на земле

и проводящих жизнь небесную...

Их добродетелями стоит мир».

Руфин [с. X, XI]

«Бог вездесущ, но ближе к благочестивым и подвизающимся,

к тем, кои славны не одним исповеданием веры,

но сияют делами. А где Бог, кто посмеет строить козни?

Или кто будет иметь силу вредить?»

«Увещания» старца к братии [с. 171]

Святые подвижники в своем духовном житии воплотили Евангельские заповеди и примером своего подвига звали и зовут к подобному и всех ищущих Царства Божия.

По свидетельству «Луга духовного», святые угодники Божии отрекались от мира и всего, что в мире, нередко мгновенно, под благодатным действием слова Божия. Так, комедиант Вавила однажды вошел в храм Божий, где услышал чтение из Святого Евангелия: Покайтеся, приближибося Царствие Небесное (Мф. 3, 2). Пораженный этим призывом, он тут же оставил мир и ушел в монахи. Примечательно, что так же поступили и его наложницы: продали свое имущество, деньги раздали бедным и приняли иноческий образ. «Мне, – заключает блаженный Иоанн Мосх, – удалось видеться с иноком, бывшим комедиантом, и я получил большую пользу. Это муж весьма сострадательный, милостивый и смиренномудрый» [с. 42].

Согласно утверждению аввы Илии, «во дни отцев» иноки «любили три добродетели: нестяжательность, кротость и воздержание» (курсив мой. – К. С.) [с. 69].

Нестяжательность всегда почиталась красой монашества и великим ограждением монастырей, и потому примеров ее немало. Особенно разителен один из них – доброта старца из палестинской лавры «Башен». К старцу пришел бедняк с просьбой милостыни. Святой отдал ему свой кусок хлеба. Но бедняк попросил одежду. Тогда святой отец отвел нищего в свою келью, где не нашлось ничего. Пораженный святостью старца, пришлец сам положил в келье все что имел, сказав: «Возьми это, добрый старец! А себе я найду что мне нужно в другом месте» [с. 15, 16]. (См. также: об иноке Агафоне, Александрийском Патриархе Иоанне Милостивом и др. – с. 16–17).

Кротость соединялась с ласковостью и человеколюбием. Таков был Антиохийский Патриарх Александр. Когда один из его писцов, бежавший с похищенным золотом, был возвращен, святитель Александр встретил его с такой лаской, что видевший это так выразился: «Нет ничего выгоднее, как согрешить против Александра!» [с. 44]. О преподобном Феодосии Великом сказано, что он был спокоен «посреди обременявших его забот и всегда одинакового расположения духа, внимательный к другим, с нежною к ним любовью, к себе же с необычайной строгостью» [с. 10]. Преподобный авва Павел из палестинской лавры «Фаран» был – читаем в «Луге духовном» – «необыкновенно кроткий и великий подвижник» [с. 55].

Воздержание нередко проявлялось в предельном ограничении в пище. Старец Конон раз в неделю «вкушал хлеб с водой» [с. 29]. Авва Авксанон вкушал только одну просфору в четыре дня, а иногда в неделю [с. 56]. Иной старец подвизался в пещере пятьдесят пять лет и ел «только отруби» [с. 23]. А старец Феодул, «постясь все дни, никогда не спал на боку» [с. 29]. К последнему надо добавить, что некоторые из подвижников никогда не ложились спать и подкрепляли себя дремотой только сидя. Сон они отгоняли или стоянием на молитве, или трудами.

Соединялось воздержание с физическим трудом, а труд, в свою очередь, сопровождался милосердием, милостыней. Авва Стратигий возвышался постом, бдением и трудолюбием [с. 124]. Отшельник Марк постился, трудился и все добытое трудами рук своих раздавал бедным, «кто во имя Божие» приходил к нему [с. 19]. Один старец из лавры «Хузива» (в Палестине), если видел, что кто-либо из соседей по бедности не может засеять своего поля, выходил ночью и своими семенами тайно засевал ему [с. 29]. Другой старец раздавал все нуждающимся, «устремив все заботы на грядущие блага вечной жизни» [с. 218, 219]. А о Патриархе Атиохийском Григории сказано, что он отличался милостыней, непамятозлобием и даром слез. «У него было великое сострадание к грешникам» [с. 167]... Творилась милостыня, как правило, тайно [с. 77–79] (См. также: с. 101, 200, 234...).

О других подвижниках свидетельствуется, что они преуспевали в иных трех «отношениях» – «не смеяться, не клясться, не говорить неправды» [с. 204]. «Нам, – свидетельствует блаженный Иоанн Мосх, – говорили о святителе Иоанне Константинопольском, справедливо получившем прозвание Златоустого за изящество и блеск его учительского красноречия: после Крещения он никогда не произносил клятвы и не побуждал никого к клятве, никогда не сказал лжи, избегал шуток и не позволял другим шутить в своем присутствии» [с. 232].

Неотъемлемым свойством праведника служит смирение, поставляемое в «Луге духовном» весьма высоко. «Смиренный, – читаем здесь, – превосходит самого царя славою, потому что царя славят только в лицо, а смиренного и в глаза и за глазами все хвалят и ублажают» [с. 260]. Смирение способно победить всякую вражду и зло. Ярким примером служит рассказ о двух епископах, отношения между которыми расстроились. Один из них был гордый, другой – смиренный. Первый не упускал случая повредить другому. Смиренный же искал путь к миру и уверенно повторял своему клиру: «Мы победим его благодатью Христа». И вот однажды, когда гордец шел совершать торжественное служение во славу святых мучеников, смиренный вместе со своим клиром встретил его и пал к ногам со словами: «Прости нас, владыко! Мы – рабы твои...» Шедший был поражен этим поступком и, «по действию благодати Божией», сам обнял ноги собрата, говоря: «Ты – мой владыка и отец!» В «Луге духовном» добавляется: «С того времени установилась между ними великая любовь. И сказал смиренный епископ своему клиру: «Не говорил ли я вам, что мы победим благодатью Христа? И вы поступайте так же, когда возымеете что-либо друг против друга, и всегда победите» [с. 259, 260]. О преподобном Косме схоластике (то есть образованном, красноречивом) говорится, что он, прежде всего, «отличался смиренномудрием». А за сим следовали: сострадательность, воздержание, целомудрие, страннолюбие и любовь к бедным [с. 203]. Об иноке же Льве, «великом пред Богом», блаженный Иоанн Мосх свидетельствует: «Мы получили от него великую пользу – особенно от его смирения...» [с. 137].

Высоко ставили и ценили святые иноки безмолвие, ибо оно служило явным показателем отказа от всего чувственного, земного. Безмолвие бывало внешнее, когда подвижник отделялся от всех и жил один, и бывало безмолвие внутреннее – пребывание в духе с Единым Богом. Обычно обе формы безмолвия совмещались... Авва Феодосий провел в уединении тридцать пять лет, за что получил прозвище Молчальник [с. 81]. А святой старец авва Павел (упоминался выше) подвизался в уединении «около пятидесяти лет», довольствуясь лишь «дарами Церкви» и храня «совершенное безмолвие» [с. 56].

Чрезвычайным подвигом было житие без одежды. Так, отшельник авва Георгий без одежды тридцать пять лет скитался по пустыням (III). Нагим ходил авва Софроний воск (воск – значит пасущийся на лугах, в рощах, ибо питался только травами, кореньями) [с. 189]. Старец Юлиан, подвизавшийся в небольшой пещере около семидесяти лет, «не имел ничего в этом мире, кроме власяницы (грубая шерстяная одежда. – К. С.), хитона (нижняя одежда – рубашка. – К. С.), креста и деревянного ковша» [с. 68]. Для одного отшельника Синайской горы в течение пятидесяти лет единственным покровом были собственные длинные волосы. Подобное рассказывается также о святых Онуфрии и Софронии [с. 112]... И удивительно для разума «естественного» (не облагодатствованного) жили эти святые люди до ста и более лет!

Различными примерами подвигов святых «Луг духовный» призывает к многообразию служений... Один старец, совершая молитву и падая для делания поклонов на плиту, продолбил ее на несколько пальцев в тех местах, где касался руками и коленами. «Сколько же он положил поклонов?!» – восторгается блаженный Иоанн Мосх [с. 220]. Другой брат, подвизавшийся близ реки Иордан, «никогда при исполнении своего правила не обращал своих мыслей к земному» [с. 120]. Авва Стефан из лавры Илиотской (во славу пророка Илии на берегах Иордана) по настойчивой просьбе пришедших к нему свидетельствовал о себе: «Днем и ночью я ни на что более не взираю, кроме Господа нашего Иисуса Христа, пригвожденного к древу крестному», но когда он заболел и очень ослаб, то, по требованию врачей, стал есть даже мясное. Это смутило и огорчило его родного брата, благочестивого, но жившего в миру. Господь рассеял его смущение: в особом видении ему явился Незнакомец и открыл, что святой авва так поступает по необходимости и послушанию. «Хочешь ли видеть, какой славы достоин брат твой? – спросил Незнакомец. – Обратись назад и смотри». – Обратившись, он увидел брата пригвожденным ко кресту, подобно Спасителю. – «Вот какой славы сподобился брат твой! Воздай же славу Тому, Кто прославляет истинно любящих Его!» [с. 79, 80]. А о преподобном Евфимии Великом читаем: «Никогда не видали... чтобы старец когда ел, кроме субботы и воскресенья... Никто не видал, чтобы он ложился и спал на боку; обыкновенно он сидел и недолго дремал, или несколько засыпал стоя, ухватившись обеими руками за веревку, привязанную к стене в одном углу; как скоро веревка выпадала из рук, он просыпался. Таким образом всю почти ночь он проводил в бдении и молитве, сопровождая ее сердечными воздыханиями и коленопреклонениями» [с. 28].

Представлены в «Луге духовном» и поучительные примеры особого служения Богу и людям.

В главе 185-й «Луга духовного» рассказывается о том, как «дивная мудростью» жена обратила к вере мужа-язычника. Суть этого рассказа можно свести к следующему. Муж-язычник предложил жене-христианке отдать имеющиеся у них деньги в рост. Жена посоветовала отдать их христианскому Богу – нищим, «потому что все они – Его». Муж так и поступил. Но вскоре супруги оказались в большой нужде и язычник стал роптать. Тогда жена послала его туда, где он отдал деньги, – на церковную паперть. Здесь, на полу, он нашел монету, на которую купил «хлеба, вина и одну рыбку». В рыбе был найден изумительной красоты камень. За этот камень «серебряных дел мастер» уплатил ему в шесть раз больше, чем было роздано нищим. Пораженный чудом, язычник принял Святое Крещение «и прославил Бога и Спасителя нашего Христа со Отцем и Святым Духом. Горячо благодарил также свою благоразумную жену, чрез которую ему даровано было познать истинного Бога» [с. 221–224].

Глава 207-я повествует о девице, окрещенной Ангелами. Этой милости Божией удостоилась девица за свою милость. Но, совершив доброе дело, она потом оказалась в крайней бедности и трудном положении. Тем не менее она опомнилась и «в сокрушении духа» просила допустить ее до Святого Крещения. И вот в то время, когда люди отвернулись от нее. Небесные Посланники чудесно отнесли ее в храм и поручились за нее перед священнослужителями, в обязанность которых входило Крещение новообращенных. «Однажды я, – рассказывала она епископу после Крещения, – увидала неизвестного мне человека, собиравшегося удавиться. Его сильно теснили заимодавцы. И, отдав ему все мое состояние, я избавила его от беды...» Блаженный Иоанн Мосх завершает: «И сказав это, она почила в Господе, получив отпущение своих вольных и невольных прегрешений» [с. 256–258].

Почти все подвижники, о которых говорится в «Луге духовном», творили чудеса по воле и милости Божией. Поэтому описывать их следует отдельно. Здесь же можно ограничиться лишь общим о них свидетельством, которое дано блаженным Иоанном Мосхом в конце его повествования. «Один из старцев говорил нам, – пишет он, – о дивных знамениях. Они бывают и теперь в Церкви Божией по причине народившихся и разрастающихся ересей, в особенности по причине раскола Севера акефала (акефалы – «безголовые», вначале не имевшие определенного вождя. – К. С.) и других гибельных учителей, для ограждения и утверждения в вере более слабых душ, равно как и для обращения лжеучителей, если бы захотели. Поэтому святые отцы и с первого времени христианства святые мученики ежедневно до сих пор совершают знамения в Кафолической Божией Церкви» [с. 263, 264] (См. также: с. 5, 6, 21, 24, 26–28, 32, 33, 39, 40, 59, 70, 73, 74, 90, 91, 93–95, 105, 106, 116, 120, 121, 125, 129–132, 150, 151, 154–156, 164–167, 178–180, 188, 189, 193–194, 205, 206, 212–214, 229–233, 248–250...).

Были на подвижническом пути и немалые трудности, искушения, невидимая брань, скорбь и, что всего страшнее, разочарование, когда перед отшельником вставал вопрос: «Что мне делать?» Опытные старцы и здесь находили мудрые решения. Так, в главе 208-й «Луга духовного» читаем: «Один брат, одержимый печалью, спросил старца: Что мне делать!? Помыслы одолевают меня, внушая мне, что напрасно я отрекся от мира и – все равно – спасения не достигну... А ты знаешь ли, – ответил старец, – хотя бы мы и не могли достигнуть земли обетованной, нам лучше сложить кости в пустыне, чем возвратиться в Египет!» [с. 258]. (См. и главы: 14, 39, 60, 204, 205).

Итогом описания подвижнической жизни праведников Божиих может служить весьма поучительное видение авве Афанасию, бывшее при его размышлении о судьбе жаждущих Правды и о нерадивых. «Однажды, – свидетельствует святой Авва, – пришло мне на ум: что будет с теми, которые подвизаются и с теми, которые не подвизаются? Я пришел в восхищение, и некто, явившись, сказал мне: «Следуй за мною». Он привел меня в место, все озаренное светом, и поставил меня у врат. Красоты этих врат нельзя описать. И мы слышали внутри врат бесконечное множество голосов, прославляющих Бога. Когда мы постучались, кто-то из бывших внутри врат, услышавши нас, спросил нас: «Что вам нужно?» – «Мы желаем войти», – сказал мой путеводитель. – «Сюда никто не войдет из тех, кто проводит жизнь нерадиво», – отвечал голос изнутри. – «Но если желаете войти, идите, подвизайтесь, нисколько не заботясь о том, что в суетном мире» [с. 158].

«Господь наставляет нас быть воздержными,

а мы, несчастные, благодаря изнеженности,

все более и более стремимся к удовольствиям.

Предадим себя Богу, по слову Павла, как ожившие из мертвых.

Не озираясь назад, забудем старое, будем стремиться,

соответственно нашему назначению к награде вышнего звания».

«Увещание» старца к братии [с. 171]

К жизни в Боге, к святости зовут святые угодники Божии не только примером своего подвига, но и словом, наставлением.

Прежде всего святые подвижники указывают на опасность греховного состояния и призывают убегать от всякого зла.

Во главе зол отдельные праведники ставят сребролюбие и потому призывают: «Будем избегать матери всех зол – сребролюбия!» [с. 183].

Не менее опасны гордость и тщеславие. При наличии гордости даже любовь – эта величайшая добродетель – пуста. «Какая польза от любви там, – вопрошает преподобный Илия, – где есть гордость?» [с. 70]. А где присутствует «тщеславие, там, – утверждает святой египетский старец, – нет ничего доброго» [с. 136].

Нельзя и скучать, ибо уныние уводит от Царства Божия. Когда один брат, придя в лавру преподобного Герасима Иорданского, заявил авве Александру, что он покидает свое жилище из-за скуки, святой Авва укорил его: «Верный знак, что ты вовсе не думаешь ни о вечных мучениях, ни о Царстве Небесном. Иначе тебе не было бы скучно» [с. 168].

Расхолаживают духовную жизнь светские разговоры. Игумен обители Севериана (близ Мертвого моря) авва Мина поучал братию: «Чада мои, будем избегать светских разговоров. Они, как известно, приносят вред, особенно молодым» [с. 189].

Другой старец советовал иноку соблюдать осторожность в обращении с женщинами. «Чадца, – говорил он, – соль из воды и, соединясь с водою, растворяется и исчезает. Так и монах. От жены произойдя, он, приближаясь к женщине, ослабевает и обращается в ничто, то есть перестает быть монахом» [с. 265, 266].

Само совершение греха вызывает гнев Божий, но еще более гибельно пребывание, коснение во грехе, и потому «Луг духовный» призывает очистить себя от всякой скверны. «Мы не только не должны упорствовать в дурных своих решениях, – читаем в нем, – но должны каяться и скорбеть о том, что мы задумываем дурного» (265). «Вся протекшая жизнь моя, – говорил о себе преподобный Антоний Великий, – была не что иное, как непрестанный плач о грехах моих» [с. 14].

Способы духовного врачевания весьма различны. Игумен монастыря «Гигантов» (находился в Антиохии) авва Иоанн свидетельствует: «Одним способом врачуется блудник, другим – убийца, третьим – лживый враг. И совсем иное нужно для сребролюбца» [с. 96]. Лучшим средством к искоренению любого греха служит вспоминание (еще более действенно – постоянная память) о последним часе (См.: Сир. 7, 39). Авва Илия исповедовал: «Я боюсь трех событий: когда душа моя будет оставлять тело; когда предстану Богу и когда будет произнесен последний приговор обо мне» [с. 70]. Весьма полезно также укорение себя во всем. Внушением к последнему служит рассказ старца о том, как на одного брата «возымел подозрение» в каком-то проступке его искренний друг, диакон. Вначале брат, не зная за собой никакой вины, уверял диакона, что ничего подобного не делал. Но уверения не помогали. Тогда брат «обратился к своим мыслям». «Положим, – рассуждал он, – бедная душа моя, ты и не совершила этого. Но не совершено ли тобою множество других злых дел и все ли они тебе известны? Где то, что ты творила вчера или третьего дня, или десять дней тому назад? Помнишь ли ты об этом? Так не совершила ли ты и того, что тебе приписывают, а потом позабыла, как и первое? И, размышляя таким образом, я так расположил свое сердце, как бы и в самом деле я сделал это, но позабыл, как и другие свои дела. И стал я благодарить Бога и диакона, что чрез него Бог дал мне познать грех мой, и я мог раскаяться в нем». Результат был самый хороший: как только брат постучался в дверь диакона, тот бросился ему в ноги со словами: «Прости меня!.. Воистину Сам Бог вразумил меня, что ты невинен» [с. 267, 268].

Видя растущее зло, угодники Божии сетовали и самим своим сетованием понуждали творящих грех задуматься и исправиться. «Отцы наши искали пустыни и скорбей, а мы, – сетовал авва Александр, – стремимся в города и ищем покоя. У отцов наших процветали добродетели: нестяжательность и смирение, а теперь царствуют любостяжание и гордость... Увы, чада, утратили мы ангельский образ жизни!» [с. 199]. «Поверьте, чада, мне, старику, – говорил авва Феодор Александрийский, – что прежде у скитских иноков наблюдалась великая любовь и строгое воздержание, и дар разумения. И я застал еще там старцев, которые вовсе не принимали пищи, если кто-нибудь не заходил к ним». А ныне? – «Воистину, чада, скитские монахи совсем ослабили строгую скитскую жизнь» [с. 71]. Сетуя, угодники Божии и ободряли: «Чадо мое: дай – и возьмешь» [с. 215]. Другими словами: восстань, иди на служение Богу – и Господь не оставит тебя, подаст тебе все нужное!

Борьба с пороками неразрывно связывается в «Луге духовном» со стяжанием добродетелей.

Отвечая на вопрос: «Как усовершенствоваться в добродетели?» – преподобный Иоанн, авва Авраамиева монастыря (на Елеонской горе), представил вкратце целый ряд подвижнических правил. «Кто бы ни пожелал стяжать добродетель, – отвечал святой Авва, – если прежде не возненавидит противный ей порок, не может снискать ее. Желаешь ли получить дар слез – возненавидь сперва смех. Желаешь стать смиренным – возненавидь самопревозношение. Желаешь воздержания – возненавидь пресыщение. Желаешь ли стать целомудренным – должен возненавидеть сладострастие. Желаешь ли достигнуть бескорыстия – возненавидь все вещественное. Хочешь стать милостивым – возненавидь сребролюбие. Стремящийся к пустынножительству – разлюби города. Хочешь упражняться в молчании – возненавидь болтливость. Желающий стать чуждым всему мирскому должен возненавидеть жизнь напоказ. Хочешь быть воздержным в гневе – возненавидь светскую жизнь. Ищешь ли непамятозлобия – возненавидь злословие. Не желаешь рассеяния мыслей – оставайся в уединении. Хочешь ли обуздать язык – загради уши свои, чтобы не слышать многого. Желающий всегда пребывать в страхе Божием должен будет ненавидеть телесный покой, возлюбить скорбь и тесноту – и таким образом получит возможность с чистым сердцем работать Богу» [с. 227].

Отдельные стороны духовной жизни святые подвижники особенно подчеркивают, как необходимое в нравственном совершенствовании.

Угодники Божии постоянно внушают петь Псалтирь. Особенно они призывают сопровождать псалмопением совершение утренних и вечерних молитв. А чтобы это можно было легче неуклонно исполнять, они требуют от каждого христианина – от отрока до священнослужителя – знания псалмов наизусть. Скитский авва Маркелл говорит: «Поверьте мне, чада, ничто так не возмущает, не беспокоит, не раздражает, не уязвляет, не уничтожает, не оскорбляет и не вооружает против нас демонов и самого виновника зла сатану, как постоянное упражнение в псалмопении. Все Священное Писание полезно и чтение его немало причиняет неприятности демону, но ничто столь не сокрушает его, как Псалтирь... Упражняясь в псалмопении, мы, с одной стороны, возносим молитву Богу, с другой – проклинаем диавола» [с. 182].

Чтобы никто «чужой» не вошел в нашу душу со словами: Наш ли еси, или от супостат наших (Нав. 5, 13), египетский святой старец призывает: «Будь стражем сердца своего» [с. 136]. Всегда должно помнить, «что, – по слову блаженного Иоанна Мосха, – творящий злое, не скроется от очей Божиих» [с. 95].

Добрым делом – спасительным для души – святые старцы Египта считают отречение от мира [с. 135]. «Будем, – призывают они снова и снова, – подражать отцам нашим – строгости и безмолвию, с какими они жили здесь» [с. 140].

Все внимание должно быть обращено на устроение внутреннего человека. Когда строгий подвижник лавры «Башен» Мироген заболел и к нему пришли братья, чтобы поухаживать, больной обратился к пришедшим с просьбой: «Молитесь лучше обо мне, отцы, чтобы внутренний человек мой не страдал водянкой. Я же молю Бога, чтобы Он продлил мою настоящую болезнь» [с. 15]. Подобное выразил и отшельник Варнава, живший в пещерах реки Иордан: «Чем более страждет внешний человек, тем более возрастает в силе внутренний» [с. 17].

Венец подвижничества указывается в послушании. Примеров этой добродетели множество, но все они сводятся к одному – к полному отречению от своей воли и полной преданности воле святого старца, хотя бы она была и непонятной или шла вразрез с желанием ученика. Например, святому Симеону столпнику соседние пустынники, желая убедиться в действительности служения его Богу, послали сказать, что находят его подвиг странным и потому требуют, чтобы он сошел со столпа. – И святой Симеон готов был немедленно исполнить это приказание [с. 74].

Иногда святые старцы давали наставления весьма необычно... Об авве Оренте с горы Синайской рассказывается, что он однажды пришел в храм в вывернутой одежде. На упрек иноков он ответил: «Вы извратили Синай, и никто вам ничего не говорит, а меня укоряете за то, что я выворотил одежду? Подите исправьте то, что вы извратили, и я исправлю то, что я извратил» [с. 151].

Полезны и следующие многосторонние утверждения, советы и сообщения самих святых праведников или о них.

Авва Маркелл утверждает: «Человек вначале был подобен Богу. Отпав от Бога, уподобился животным» [с. 183]. Святой Афанасий Александрийский говорит: «Носящие печать Крещения, хотя бы и получили его в расчете на какое-либо благо, считаются крещенными» [с. 240]. Преподобный Илия молчальник доказывает: «Если душа не поет вместе с телом – напрасный труд. Если кто любит скорбь, она потом доставит ему радость и покой» [с. 70].

Святые угодники Божии советуют и вразумляют. Авва Маркелл: «Узнай на самом опыте добрую жизнь, и тогда не будешь бояться ее, как чего-то невозможного. Не удивляйся тому, что, будучи человеком, можешь соделаться равным Ангелам. Тебе предстоит слава, одинаковая с Ангелами, и Сам Подвигоположник обещает ее подвизающимся» [с. 183]. Благочестивая и богобоязненная женщина – иноку, допустившему худые помыслы: «Побойся Христа! Вспомни о скорби и тяжести раскаяния, которые ты испытаешь в своей келье, вспомни о воплях и слезах, которые предстоят тебе» [с. 253].

Сообщается в «Луге духовном», что один святой старец видел при совершении Божественной Литургии Ангелов, но допускал в чине ошибки. На последнее обратил его внимание пришедший к нему диакон. Старец, усомнившись в правильности замечания, спросил Ангелов: «Правда ли это?» Ангелы ответили: «Послушайся его: он правильно говорит... Бог так устроил, чтобы люди были направляемы людьми же» [с. 247]. А о святом Льве, предстоятеле Римском повествуется, что после сорокадневной молитвы у гробницы Апостола Петра, святой Апостол явился ему и сказал: «Я молился о тебе, и прощены тебе все твои грехи, кроме – рукоположения. Вот в этом только ты сам должен будешь дать отчет, правильно ли рукополагал ты поставленных тобою» [с. 178].

Завершением наставлений святых угодников Божиих может служить призыв аввы Палладия: «Чада, временная жизнь наша кратка: будем недолгое время здесь подвизаться и трудиться, чтобы удостоиться великих благ в вечности! Посмотрите на мучеников, посмотрите на святых, посмотрите на подвижников: как они были мужественны!.. Чего только не претерпели они!.. И вот теперь они получили награды за свои подвиги несравненно большие, чем ожидали» [с. 83–84].

«Расколы и ереси ни к чему другому не ведут

во Святой Церкви, как только к ослаблению любви

к Богу и ближнему».

Старец Палладий [с. 90]

«Не удаляйся и не думай удаляться от Святой Церкви.

В ней, по благодати Господа нашего Иисуса Христа,

нет ничего худого».

Авва Симеон [с. 117]

«Луг духовный» составлялся в те годы, когда ризу Святой Церкви Христовой еще продолжали раздирать ереси несторианская и монофизитская, невзирая на то, что первая из них была осуждена на III Вселенском Соборе (431 г.), а вторая – на IV (451 г.). Этим и объясняется боль святых подвижников и самого автора «Луга духовного» от тех стрел, которые продолжали вонзать еретики в Тело Святой Церкви. Примечательно, что в «Луге духовном» опускается анализ воззрений еретиков, а концентрируется внимание на самом существенном, убедительном, неоспоримом – на явлениях милости Божией православным и на осуждении Божием еретиков, и даже наказаниях Божиих нераскаянных, упорствующих отступников.

Примеров одного и другого в «Луге духовном» немало. Разумеется, что в настоящем обобщении можно привести лишь некоторые, да и те в сокращении.

Так, пламенный ревнитель православной веры блаженнейший Патриарх Антиохийский Ефрем, услышав о том, что возле города Иераполя подвизается столпник, принадлежащий к монофизитской ереси – Севера Антиохийского и акефалов, – отправился к нему, чтобы вразумить. Но столпник потребовал чрезвычайного доказательства в том, что Святая Церковь правильно исповедует веру. «Разведем огонь, – заявил он, – и войдем вместе в пламя. Кто выйдет невредимым, тот и будет православным, и мы должны будем последовать ему». Святой Патриарх, с полным упованием на милосердие Божие, согласился. Когда же столпник испугался пламени, святитель, вознеся Богу усердную молитву указать истину, бросил в середину огня свой омофор. Пламя пылало, а омофор остался совершенно невредимым. При виде этого явного чуда столпник уверился в истине, «умилился, проклял Севера и ересь его и присоединился к Святой Церкви» [с. 47, 48].

Авве Кириаку было видение: предстала Божия Матерь со святыми Иоанном Крестителем и Иоанном Богословом. На просьбу аввы войти в келью Владычица сурово ответила: «У тебя в келье Мой враг. Как же ты желаешь, чтобы Я вошла?» Оказалось, что в келье случайно находились «два слова нечестивого Нестория». Святой Кириак немедленно вынес их. «Слова» сожгли [с. 61, 62].

Космиану, жену патриция, принадлежавшую «к секте Севера акефала», Пресвятая Богородица не допустила поклониться Гробу Господню, сказав: «Ты не принадлежишь к нам, не наша, поэтому и не входи сюда». Поняв, что доступ к святыне возбраняет уклонение в ересь, Космиана обратилась к Святой Апостольской Церкви, после чего смогла беспрепятственно подойти к Животворящему Источнику [с. 63, 64]. Так же и палестинский военачальник силой Божией не допускался ко Гробу Господню, пока не ушел из «секты Севера» и не присоединился к Святой Церкви [с. 65, 66].

Весьма поучительно и предостерегающе звучит рассказ преподобного Феодула об иноке, державшемся ереси Севера Антиохийского. Однажды преподобный был приглашен нести послушание в гостинице. Здесь он встретил путешествующего инока, отличавшегося нестяжательностью, беспрестанной молитвой и безмолвием. Но узнав, что инок – еретик, преподобный со слезами ушел в свою келью, затворил дверь и три дня молил Спасителя открыть ему: кто же истинно верует – чада Церкви или последователи Севера? На третий день услышал голос: «Иди, Феодул, и увидишь веру его». Преподобный приблизился к еретику и стал внимательно смотреть на него. «И вот, – завершает свой рассказ святой Авва, – Бог мне свидетель! – вижу, чада мои, голубя, парящего над главой его, почерневшего как бы от сажи в трубе, истрепанного и безобразного. Тогда я понял, что явившийся мне черный и безобразный голубь обозначает их веру» [с. 128, 129].

Отступники от истинной веры, исказители ее вызывали на себя гнев Божий... Императору Анастасию – покровителю монофизитов и гонителю защитников Халкидонского Вселенского Собора – во сне предстал «прекрасный муж» с книгой в руках и сказал ему: «Се за твое зловерие я изглаждаю четырнадцать» – и изгладил. – Через два дня император умер [с. 50]... Некий комедиант поносил Божию Матерь, представлял Ее в театре. Трижды являлась Она ему во сне, призывая к благоразумию. Явившись в четвертый раз, Пресвятая Дева, не сказав ни слова, провела перстом черту по рукам и ногам поносителя – тотчас руки и ноги у него отнялись. «Всем, – свидетельствует блаженный Иоанн Мосх, – показывал себя несчастный, громко исповедуя свое нечестие, за которое воспринял достойное возмездие – и то еще ради человеколюбия» [с. 62, 63]... А по молитвам «великого пред Богом» старца Кириака брату Феофану в видении была открыта и загробная участь еретиков. Явившийся ему кто-то «страшный по виду» отвел его «в место мрачное, смрадное и испускающее пламя» и показал «в пламени Нестория и Феодора (епископ Мопсуетский. – К. С.), Евтихия (архимандрит в Константинополе. –К. С. ) и Аполлинария (епископ Лаодикийский. – К. С.), Евагрия и Дитима (почитатели Оригена. – К. С.), Диоскора (Патриарх Александрийский. –К. С.) и Севера, Ария (пресвитер Александрийский. – К. С.) и Оригена (учитель Александрийской богословской школы. – К. С.) и других». При сем было сказано: «Вот это место уготовано еретикам... Хотя бы и всеми добродетелями украсился человек, но если он неправо верует, он попадет в это место» [с. 32, 33].

Отмечая пагубность ереси, святые подвижники взывали: «Не будь с еретиками» (авва Олимпий) [с. 19].

«Смотри – не причащайся нигде вне Святой Кафолической и Апостольской Церкви, в которой прославляются четыре святых Собора (тогда было только четыре первых Вселенских Собора. – К. С.): Никейский (318 отцов), Константинопольский (150 отцов), первый Ефесский (200 отцов) и Халкидонский (630 отцов)» (211). «Подвизайтесь за веру православную» (некий епископ) [с. 49] (См. также: главы 29, 40, 45, 147, 148, 177, 188...).

«Отшельник пришел в монастырь, чтобы отойти ко Господу,

примирившись со всеми... И приняв Пречистое Тело и Кровь

Господа нашего Иисуса Христа, отшельник лег посреди

церкви и тотчас скончался, вовсе не болевши».

Из свидетельства преподобного Фомы [с. 107]

«Вот вам предмет для вашей философии – размышлять

непрестанно о смерти. И спасайте себя в безмолвии и тишине!

Из ответа старца философам [с. 187]

Божии люди учили всей своей жизнью – и примером, и словом, – учили они и в минуты ухода из земного странствования. Кончина их была поистине христианская – безболезненная, непостыдная, мирная, с полным упованием на добрый ответ в день Страшного Суда.

Мне хорошо помнится кончина моих родителей. Я не дерзаю их относить к числу тех великих праведников, о которых рассказывается в «Луге духовном», но кончина и моих родителей была подлинно христианской. Отец умер в 1943 г. Это было суровое время – шла война. За несколько минут до последнего вздоха он подозвал к себе мою маму, затем моих старших братьев, каждому из них сказал последнее слово. Отдельно подозвал к себе меня, благословил крестным знамением и сказал то, что я запомнил на всю жизнь: «Молись Богу, и Господь устроит твою жизнь». Сказав эти слова, он поднял руку для ограждения себя крестом, прикоснулся тремя перстами ко лбу, груди, правому плечу и когда нес руку к левому плечу – она упала и застыла до Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа... Маму я навестил в больнице за два-три дня до кончины († 19 марта 1960 г.). Она долго смотрела на меня, поцеловала, благословила крестом и сказала: «Спасибо тебе, что ты приехал и застал меня живой... Хотелось бы увидеть внука, но ухожу... Живите с Богом, в мире...»

А вот как уходили в мир иной праведники, о которых повествует блаженный Иоанн Мосх.

Инок Фалалей, предузнав свою кончину, сходил во святой град Иерусалим, поклонился «святому Кресту и святому Воскресению Христа Бога нашего», омылся в водах Иордана и через три дня почил [с. 112]... Два отправленные императором Анастасием защитника исповедания IV Вселенского Собора Патриархи Иерусалимский Илия и Антиохийский Флавиан одновременно известили друг друга: «Анастасий сегодня умер, пойдем и мы на суд с ним». И через два дня скончались [с. 45]... Преподобный Феодосий Великий в час кончины зашевелил устами, вступая в беседу с миром иным, сложил крестообразно на груди руки и тихо почил [с. 10]... Некий святой старец, о котором рассказывает авва Зосима, перед кончиной помолился, преподал благословение, лег и отошел ко Господу [с. 147, 148]... Благочестивый мирянин Авив перед кончиной позвал к себе брата, которому обещал дать знать о своем последнем часе, и в его присутствии немедленно предал дух свой Богу. «Вот какой кончины сподобился он – кончины, достойной той любви, какой он возлюбил Христа, – говорили все...» [с. 251]... Когда начали рыть могилу для мирно почившего старца Сизиния, ученик его попросил: «Сделайте милость, ройте немного пошире, чтобы можно было положить двоих». Пока готовили могилу, ученик лег на рогожу и скончался. И похоронили вместе обоих – учителя и его ученика [с. 114].

Смерть же грешников, по слову Псалмопевца, люта (Пс. 33, 22). О нечестивом Солунском архиепископе Фалалее в «Луге духовном» читаем: «Вдруг почувствовав боль в желудке, должен был удалиться... Видя, что он не выходит, некоторые из дожидавшихся его снаружи вошли в отхожее место сказать ему, чтобы он выходил, и нашли, что... безбожная голова раба неключимого застряла внизу в смрадном месте, а ноги, не ходившие прямыми путями по земле, оказались торчащими на воздухе, в знамение грядущего осуждения, и того, как страшно впасть в руки Бога Живого» [с. 58]. (См. также: главы 6, 11, 57...)

* * *

Сегодня, когда человек уделяет свое внимание по преимуществу земной жизни, тратит почти все свои силы на устроение ее удобств, едва слышится голос «Луга духовного», призывающего побороть в себе все злое, скверное, плотское и развить доброе, чистое, духовное. И тем не менее сквозь толщу тленности и греховного мрака пробивается его лучезарный свет, указующий путь бессмертному духу, созданному для Бога и вечности. Великие, могучие духом подвижники Востока и своим святым житием, и исполненными глубочайшей мудрости наставлениями продолжают и сегодня напоминать суетливому земному страннику о его высшем призвании.

В заключение хочется обратиться к читателю с теми же словами, с какими когда-то в древности обратился к нему же инок-писатель: «И кто начнет сию книгу прочитати, и вы, господии мои, не поревнуйте моему грешному худоумию, где будет ся описах, и не исправих, и не досмотрих, и вы, Бога ради, исправьте как вас Бог вразумит, и вси святии. Богу нашему слава и ныне и присно и во веки веков. Аминь» [с. 270].

«Если всегда будешь памятовать в уме своем о святых мужах,

преподобных женах, и о добродетелях их, то, конечно,

найдешь, как совершенно святые возлюбили Бога,

и укоришь себя, что не только ничего такого не сделала,

но и не помыслила о том».

Из Послания монаха Исаии к благороднейшей монахине Феодоре [с. 10]⁴²

В истории духовной жизни Святой Православной Церкви с древних пор (начиная с IV века) получили известность и значимость собрания кратких житий, изречений, а подчас и довольно обширных поучений святых подвижников-мужей и отдельно – святых подвижниц-жен. Первые получили название патериков (от πατήρ – отец), а вторые – митериков, митериконов (от μήτηρ – мать).

В Х веке подобного рода Митерикон составил инок (авва) Исаия и представил его «пречестной монахине Феодоре». «Знает Бог, – пишет инок Исаия, – с каким трудом я собрал все сие для любви твоей. Боюсь, впрочем, не найти бы осуждения в людях, что еще никто от века не составлял женской книги, как я для тебя. Но я презираю всякий укор, имея в виду одно твое спасение» [с. 104–105]. «В ней найдешь ты, – пишет инок Исаия в начале данной книги монахине Феодоре, – все цветы добродетелей – внимание ума и поучение сердечное, к уцеломудрению твоему и спасению души твоей, если хочешь» [с. 28].

Святитель Феофан (Говоров) – переводчик Митерикона с греческого языка на русский, – рекомендуя этот труд для «наших благоговейных инокинь, для которых прямо назначенных книг у нас не имеется», и касаясь его содержания, пишет: «Наставления направлены к безмолвствующим; но могут идти и вообще к инокиням, ревнующим о совершенстве в иноческой жизни: инокиня в келии тоже есть уединенница, если живет с разумом» [с. 3, 4].

К этим духоносным словам святителя можно добавить следующее. Многие наставления Митерикона перекликаются с учением патериков и поэтому могут быть полезными и для иноков, тем паче что нередко блаженные старицы приводят изречения подвижников-монахов и указывают на примеры их жития. Более того, они могут принести пользу, при соответствующем руководстве духовника, и ревнующим о спасении мирянам, так как раскрывают не только то, что рекомендуется благоговейным, пречестным, благороднейшим, но говорят и об общих основах святой жизни. Разве не ко всем относятся наставления Митерикона о любви к Богу и ближнему, о молитве, о смирении, терпении в молчании, о целомудрии ⁴³, воздержании, об уединении (хотя и несколько ограниченном условиями мира), о брани против искусителя, против скверных помыслов, о заботе соблюсти в чистоте язык и слух, о посте, плаче о совершенном грехе, о памяти смертной и последнем Суде, о действии благодати Божией... Это и другое учение Митерикона и будет в дальнейшем изложено.

* * *

На первое место в Митериконе ставится исполнение заповеди Христа Спасителя о любви к Богу и любви к ближнему. Когда сестры-сподвижницы спросили блаженную Синклитикию: каким образом можно спастись? – она, глубоко вздохнув, ответила кратко и определенно: «Прежде всего и паче всего должно сохранять нам то, что сказал Господь: Возлюбиши Господа Бога твоего всею душею твоею и искреннего твоего, яко сам себе (Мф. 22, 37, 39). Итак, вот где спасение – в действенной любви» [с. 30]. Другая святая подвижница, Сарра, говорила: «Почтим Единого, и все почтут нас. Если же презрим Единого, то есть Бога, то все презрят нас, и – пойдем в огнь кромешный» [с. 60].

Больше всего внимания уделяется в Митериконе безмолвию и молчанию. С ними нередко так или иначе связывается целый ряд других дел подвижнического жития.

«Господь мой сказал мне: делай дело Мое, и Я буду питать тебя, – свидетельствует блаженная Матрона. – Дело же Божие есть, во-первых, безмолвие, во-вторых, молчание [с. 46]. По суждению блаженной Феодоры, монаху «паче всего» подобает пребывать в безмолвии [с. 63].

Признаками истинного безмолвника являются: неотлучная мысль о Боге – «жаждание Господа»; исполненный тишины ум – неблуждающий в суетных помыслах; смерть для мира, но всегдашняя память о смертном часе; победа над чревоугодием, леностью и малодушием; ненасытная молитва; любовь к псалмопению, чтению священных книг; множество поклонов; обилие слез. «Безмолвник есть образ ангела земного» [с. 79, 80].

Труден, но и многополезен подвиг безмолвия и молчания. Как желающие зажечь огонь «сначала задымляются и слезят», так и хотящие возжечь в себе огонь Божественный прилагают много трудов, «с безмолвием и молчанием» [с. 29]. Помнящий учение Священного Писания: От слов твоих оправдишися, и от слов твоих осудишися (Мф. 12, 37), непременно изберет молчание [с. 39]. Безмолвие и молчание изгоняют сладострастные помыслы, истребляют даже устаревший злой навык, избавляют от многих грехов [с. 41, 70, 38]. Нравы и чувства безмолвие делает добрыми, добродетель приводит «в большую силу», учит творить все добродетели [с. 78, 54]. Не хранящему безмолвие – добродетели чужды. «Как невозможно на песке расти траве, так занятому мирскими развлечениями и беседами невозможно творить плода небесного» [с. 61, 53]. Любящего же безмолвие, пребывающего в нем – любит Бог и пребывает с ним [с. 78, 60].

Блаженная Феодора, подчеркивая значимость безмолвия: муж же мудр безмолвие водит (Притч. 11, 12), предостерегает: «Знай, дочь моя, что когда кто захочет безмолвствовать, тотчас приходит лукавый со всем своим демонским воинством и отягчает душу безмолвствующего» скверными помыслами, малодушием, унынием, расслаблением, расстройством всех членов тела и всех сил души. «Но, – утверждает блаженная, – если будешь бодрствовать, то все сие исчезнет». И приводит пример. Один мудрый инок, как только стал творить молитвенное правило, был брошен «в озноб и в жар». Однако инок не пал в изнеможении, а сам себе велел: «Вот я теперь болен и, может быть, умру; встану же пред смертью, совершу мое правило». С этой мыслью он понудил себя исполнить правило. И что же? Окончилась молитва – окончилось и искушение. «Брат сей, – завершает свое повествование святая жена, – и после противоборствовал» искушениям, читая молитвенное правило [с. 95, 96].

Ввиду важности безмолвия и молчания святые жены неоднократно призывают: «Возлюбите безмолвие и молчание – матерь всех добродетелей, да избавит Бог вас, безмолвствующих, от всех сетей вражиих» [с. 76]. «Стяжи сии две добродетели – спасешься» [с. 50]. «Люби молчание больше чем беседу: ибо молчание есть сокровище монахов, беседа же иждивает богатство их» [с. 38].

В Митериконе имеется, можно сказать, гимн хвалы безмолвию и молчанию, воспетый блаженной Феодорой. Вот он: «О безмолвие и молчание – мать сокрушения!.. Родительница покаяния!.. Зерцало грехов!.. Свобода для слез и вздохов!.. Сожительница смирения!.. Просветительница души!.. Родительница кротости!.. Собеседница Ангелов!.. Водительница в мирное состояние!.. Световодительница ума!.. Зрительница помыслов и сотрудница рассуждения!.. Супружница страха Божия!.. Твердыня поста, узда языка и препона чревоугодия!.. Матерь молитвы, школа чтения, тишина помыслов и необуреваемое пристанище!.. Докучательница Богу, ограда юнейших, подательница нераскаянного мудрования, охранительница от смущений всех, искренно возлюбивших тебя!.. Благое иго и легкое бремя, упокоительница и носящее носящего тебя!.. Радование души и веселие сердца!.. Себя одну испытывающее и о себе одной пекущееся, со Христом денно-нощно беседующее, и непрестанно пред глазами имеющее смерть!.. День и ночь ожидающее Христа и хранящее надежду свою неугасимою! Желая Его, ты непрестанно поешь: готово сердце мое, Боже мой, готово сердце мое!.. Истребительница сластолюбия, и вместо смеха в плач приводящее стяжавшего тебя!.. Враг бесстыдства и ненавистница дерзости!.. Всегдашнее приятелище Христа!.. Узилище страстей! О, безмолвие и молчание – село Божие и древо жизни, приносящее благие плоды!» [с. 48–50].

Непременным спутником безмолвия и молчания служит молитва. «Бодренный монах» в великом безмолвии «приседит молитвам» [с. 29]. Основных «деланий» два: безмолвие и молитва. Именно они «возделывают» душу, отгоняют нечистые помыслы, приводят ум в исправность, избавляют от вражьих сетей, обогащают подвижницу всеми добродетелями, ведут ко спасению [с. 65, 41, 64, 70]. «Молитва с Богом соединяет» [с. 73]. Посему преподобная Феодора говорила: «Если желаешь в теле служить Богу, подобно бестелесным, – имей непрестанную молитву в сердце своем, возлюби всею силою безмолвие и молчание» [с. 73].

Также неразрывно связано с безмолвием и смирение. Как нельзя без гвоздей построить корабль, так без молчания, безмолвия и смирения «невозможно спастись» [с. 66].

Определяется смирение тайным совершением добра без возношения в своем сердце [с. 54, 60]. «Если стяжешь какие добродетели, учит святая Синклитикия, – не возносись сердцем своим и не говори: такие и такие я совершила добродетели. Но хотя бы ты сотворила их и все, говори: как раба я исполнила то, что повелено» [с. 66]. Если случилось падение – должно просить прощения со смирением; предстоит время поношения – надо искупать его опять-таки смирением [с. 66, 90]. «Если будешь всегда так помышлять в сердце своем, – делает вывод святая Синклитикия, – то Господь пошлет тебе помощь от святого жилища Своего, и избавит от сетей вражиих» [с. 66]. В ином случае: Те, кои делают напротив, терпят великий ущерб. Ибо у тех отнимается и то, что они думают иметь (Лк. 8, 18) [с. 54]⁴⁴.

Проявляется безмолвие в терпении, в спокойном перенесении любых обид, оскорблений [с. 68].

Блаженная Матрона рассуждает: «Терпение монахини обнаруживается в безмолвии и молчании. Ибо претерпевый до конца, той спасется, сказал Господь» (Мф. 24, 13) [с. 46–47]. На вопрос блаженной Феодоры: почему демоны сильно борят нас? Святая Синклитикия отвечала: «Потому, что мы отвергаем мать всех добродетелей то есть безмолвие с молчанием и терпением» [с. 66].

Пример дивного терпения, которое славили Ангелы и перед которым трепетали демоны, явила святая матерь Сарра. Келия святой находилась на берегу реки. Шестьдесят лет она провела здесь в безмолвии и за все время ни разу не наклонилась к реке, чтобы на нее посмотреть [с. 47].

Безмолвие и молчание «рождают» целомудрие [с. 45]. Благоговейной подвижнице дается совет: «Та, которая хочет сохранить тело свое в целомудрии и ум свой представить Богу чистым, должна проводить дни свои в блаженном безмолвии, сидя в келии своей» [с. 76, 77].

Целомудрие состоит не просто в победе грубого и вещественного любодеяния, но в очищении и самих чувств [с. 40]. «Принявшим звание» подобает иметь «крайнее целомудрие» [с. 41]. Им не следует выходить на места публичные. Если считается стыдом смотреть на обнаженных близких родных, то тем более на людей незнакомых в непристойной одежде, к тому же говорящих дерзкие слова. «Но и сидя дома, не должно дремать» [с. 40]. Молодым монахиням дерзновенно сидеть с мужчинами, говорить с ними, принимать пищу. Старицы им завещают: «Всячески блюстись от мужеских лиц, хотя бы то были братья» [с. 43]; не иметь сношений с мирянами, не шутить с отроком [с. 58]. «Монахиня, дружащаяся с мирянами или монахами, лишается дружества с Богом, и находится на стороне демонов. Потому и называется она монахинею, что имеет любовь и стремление к единому только Богу» [с. 48]. Если же в мыслях появится красивое лицо, то рекомендуется вспомнить, что оно станет трупом и уйдет в землю. «Но более всего должно укрощать чрево» [с. 43].

Мирские жены тоже живут целомудренно, но они грешат тем, что непристойно смотрят, неумеренно смеются. Монахиням же подобает быть выше сего. Им не позволительно ни «суетное зрение», ни пустая речь, ни слух непристойного. «Беззаконно то, чтобы орган божественного песнопения произносил скверные слова» [с. 30]. Целомудрие будет почтено и на земле, и на Небе увенчается славою пред лицем Всевышнего» [с. 42]. Богатство души вместе с безмолвием и молчанием составляет и воздержание[с. 42]. Отвечая на просьбу указать такой путь, который бы привел в Царство Божие, преподобная Матрона назвала такие добродетели: безмолвие, молчание и многое воздержание с упованием на милость Божию [с. 68]. Без этих добродетелей душа «не может увидеть грехи свои и не может спастись» [с. 66]; стяжавшая же их может спастись [с. 42]. Полнейшее свое выражение находит безмолвие в келии – в уединении.

Блаженная Матрона учит: «Начни доброе дело безмолвия, и не слушайся врага выйти когда-нибудь из келии своей» [с. 47]. «Убезмолвись в келии своей», – призывает другая блаженная – святая Сарра [с. 54, 55]. Путь в Царство Божие – путь «тесный и прискорбный» – есть пребывание, подвиг в келии в безмолвии, молчании, молитве, чтении Священных Книг, посте, множестве поклонов «со многими слезами», в отречении своей воли «ради Бога» [с. 57, 64, 47].

Постоянный выход из келии один – в церковь, в храм Божий [с. 57]. В другие места разрешается только по великой нужде и крайности [с. 47]. «Что же пользы, дочь моя, – вопрошает святая Синклитикия, – блуждать вне келии, если это бывает причиною многих грехов, за кои будет вечная мука?» [с. 62]. Часто оставляющие свои келии рассеиваются в пустых разговорах и мирских встречах, что дает злой силе, «всеокаянному», свободнее расхищать их души и помыслы [с. 64]. «Как сокровище открытое раскрадывают воры, так над монахинею, вышедшею из своей келии, посмеиваются демоны, влеча ее туда и сюда, пока не ввергнут и не погрузят в какую-нибудь страсть» [с. 53].

«Демоны, – говорила блаженная Феодора, – всячески изыскивают нашей погибели» (о чем упомянуто в только что изложенном выше), поэтому в духовной жизни необходима брань против искусителя [с. 78].

Враг нашего спасения прибегает к различным способам злого воздействия на нас, «чтобы только соделать нас грешниками пред Богом и возыметь власть». Он искушает нас и греховными помыслами, и зрением, и слухом, и языком... [с. 78]. Иногда одевается «в чужое платье» и оружие свое держит неприметно – «показывает хлебные зерна, а под ними скрывает тенета» [с. 40]. Эти искушения попускаются нам, «как скоро мы хотя мало расслабеем и вознерадим о духовном нашем деле» [с. 78]⁴⁵. Чтобы не оказаться побежденными злым духом, «должно смотреть за его хитростями, должно бодрствовать во всякое время» и, с Божией помощью, сражаться с ним [с. 41]. «С умножением браней умножаются и венцы. Не вступивший в брань и не боровшийся с противником своим как увенчается от Небесного Царя венцом нетленным и многочестным» [с. 78].

Надо бороться и со скверными помыслами.

Когда сестры спросили блаженную Феодору о нечистых помыслах, Блаженная сказала, что всякий «неподобный» помысл, если он сопровождается «соуслаждением и согласием», будет судим. «Бог вменяет вожделение жены в блуд, гнев и ненависть – в человекоубийство... Итак, не говорите, добрые мои сестры, что помыслы не вредят нам, когда одно сосложение с ними судится, как дело» [с. 81]. Поэтому помыслам должно не только противоборствовать, «но и всевать против них» [с. 76]. Блаженная Сарра указывает, каким образом подобает бороться с помыслами. «Не борись со всеми, – говорит она, – но с одним: ибо все помыслы имеют над собою один, как главу. Воюй против сей главы, и все другие помыслы смирятся». Она же называет и «орудия», которые надо применять против сей главы. Это: «Безмолвие, пост, долулежание, жажда, всенощное стояние, преодоление сна, чтение, слезы от сердца, множество поклонов, биение в грудь, смирение» [с. 58, 59]. К этим «орудиям» в Митериконе добавляется: прекращение воспоминаний «о мирских вещах» [с. 64].

Все человеческие тайны, все сокровенное, скрытое известно Богу, и «потому да будет помысл твой всегда чист от всякого зла» [с. 63].

В чистоте соблюдать должно язык и слух, дабы «не говорить пустых и осудительных речей, и не слушать их с пристрастием. Не слушай пустого, и не будешь вместилищем чужих пороков. Если примешь в себя смердящую нечистоту речей, то чрез помышление положишь пятна на молитву твою. Наслушавшись безжалостных поносителей, на всех будешь смотреть косо, подобно глазу, который, насмотревшись прежде на яркий свет, после защурясь смотрит на предметы» [с. 58]. Инок, который не удерживает своего языка, «познает срамоту свою», если не в течение жизни, то «во время смерти» [с. 42].

Однажды преподобную Феодору спросила монахиня, что ей делать тогда, когда язык «озлобляет» ее, и она не в силе удержать его, находясь среди людей. Блаженная ответила: «Если не можешь удерживать языка своего, беги в уединение и, пребывая в безмолвии, храни ум свой в страхе Божием, и в молчании славословь Господа своего. Поступая таким образом, ты обуздаешь не только язык, но и все страсти» [с. 62, 63].

Действенным средством к обузданию и греха и страстей является пост.

Пост – узда против греха. Иссушенное тело постника извлекает его душу из глубин страстей. «Удерживающий чрево может удержать и блуд, и язык, и все страсти» [с. 41, 42]. Постом смиряется тело [с. 73]. Блаженная Сарра учит: «Ничем так не смиряется душа, как скудостью хлеба и воды». Когда неприятель намерен взять какой-либо город, он лишает доставки в него съестных припасов и воды. И осажденные вынуждены сдаться. «Так и монах, если не стеснит чрева своего алчбою и жаждою, не может избавиться от злых помыслов» [с. 39].

Блаженная Феодора за всю святую Четыредесятницу вкушала лишь семь литров чечевицы и один кувшин воды. Бывало, неделями она совсем не пила воды, хотя чашка, наполненная водой, висела возле нее [с. 39, 42]. О преподобной Сарре рассказывали: однажды напал на нее сильный «дух блуда». Для борьбы с ним она наложила на себя строгий «пост, бдение, долулежание и молитву». И когда она еще во время сей брани вышла на свою кровлю – «дух блуда явился ей телесно и сказал: победила ты меня, Сарра. Она говорит ему: не я победила тебя, но Владыка мой – Христос» [с. 44]. А блаженная Матрона за все время монашеского жития «никогда не была борима демоном блуда», потому что «не пресыщалась ни хлебом, ни водою, ни сном» [с. 46]. И еще сохранилось сказание о преподобной Сарре: одна сестра принесла ей пищу и вино. Преподобная взяла еду, а от вина отказалась, прибавив: «Возьми от меня смерть... Не знаешь ли, что пострадали от вина Ной и Лот?.. Если не утончится тело твое и не станет как древо сухое, то как вселится в душу твою благодать Духа?.. Вот уже 59 лет я в келии сей, и, благодатью Христовою, никогда не вкушала вина» [с. 55].

На вопрос: хорошо ли перестать вкушать «вожделенные яства и пить вино?» – дается в Митериконе краткий ответ: «И весьма хорошо» [с. 68].

Совершенной добродетелью является произвольная нищета, но она «только для людей крепких». Подобно тому, «как суровое платье, если его стирать и выжимать, становится чистым и белым, так и душа, крепкая от произвольной нищеты, более и более утверждается. Слабые же духом, подобно ветхой одежде, разоряются в сердце, не имея потом сил сносить более тяготу сей добродетели. Надобно наперед отвергнуть орудия плотоугодной жизни». Почему и Спаситель не сразу повелел богатому юноше отказаться от своего имения, а предварительно указал на необходимость исполнения заповедей Закона Божия. Господь «как бы так говорил ему: если ты выучил азбуку, если научился складывать буквы, если привык складывать слова, то приступи наконец к совершенному чтению, то есть иди, продаждь имение твое и даждь нищим, – и тогда гряди в след Мене (См.: Мф. 19, 21)» [с. 67].

Нарушившему Закон Божий «приличен непрестанный плач» о содеянном грехе (курсив мой. – К. С.) «и сокрушение сердца» [с. 72]. Преподобная Пелагия призывает: «В безмолвии плачьте о грехах своих» [с. 38]. Она же учит: «Начало падения есть смех и вольность». Смех не только ничего не созидает в духовном росте, но разрушает и уже созданное, отгоняет от души Святого Духа, «изгоняет добродетели» [с. 38, 37]. Блаженная Сарра, увидев однажды смеющуюся юную монахиню, сказала: «Не смейся, сестра, ибо тем ты отгоняешь от себя страх Божий и подпадаешь посмеянию диавола» [с. 33]. Итак, «подпавши телесным страстям», подобает «плакать о себе, прежде нежели застанет нас плач суда» [с. 38].

Во всем должна быть постоянная бдительность – «нам должно бдительно за всем смотреть» [с. 29]. Беспечность, леность, нерадение разрушают подвиг в самой основе. Потому блаженная Синклитикия и говорила посвятившим себя Богу: «Никогда не послаблять себе» и никогда не быть в беспечности [с. 74]. Если случится проспать час молитвенного правила, то, вставши, должно затворить свою келию и неспешно исполнить его [с. 59]. Если искуситель «подложит» помысл «блуда и осуждения ближнего», опять-таки надо неленостно «встать на молитву и с плачем молиться против них Богу» [с. 44]. Беспечность, покой губят все благое делание души. Как дым отгоняет пчел, так они отгоняют от души страх Божий [с. 39].

Вот что рассказывает блаженная Мелания: одному брату, желавшему уйти из мира, долго препятствовала мать, наконец она позволила ему, но он, став монахом, «в нерадении иждивал жизнь свою». Мать умерла. Вскоре заболел и он. Во время болезни был восхищен на суд Божий, где среди осужденных увидел мать. «Сын мой! – воззвала она к нему. – Что это – и ты осужден в это место? Где же слова твои, кои говорил ты: спасти хочу душу мою». Пристыженный не нашел ответа. Но вдруг услышал голос: «Возьмите сего отсюда! Я послал вас за другим монахом», который живет в иной обители... Видение кончилось... Удостоверившись, что действительно в эту минуту почил другой инок, больной, как только выздоровел, «пошел в затвор и сидел в безмолвии, заботясь единственно о спасении души своей, каясь и плача о том, что прежде жил в нерадении» [с. 32].

«Безмолвствуй, молчи, бди, постись, плачь, и, может быть, Бог помилует тебя» [с. 45].

Самым действенным средством для избежания зла и укрепления в добре служит память о Боге, смерти и последней участи.

Жизнь инока, «подобно раю, должна быть ограждена пламенным мечем – молитвы и памяти Божией» [с. 62]. Если в сердце подвижницы или подвижника будет всегда память о Боге, дух тьмы ничем не сможет повредить им, как и стоящему возле царя нельзя причинить обиды. «Бог говорит: приблизьтесь ко Мне, и Я приближусь к вам» (См.: Иак. 4, 8) [с. 64] (Ср.: с. 78).

Отделяют душу от памятования о Боге «многословие, услаждение чем-нибудь, смех, блуждание вне келии, обращение с мужчиной, гнев, оставление чтения и размышления, попечение о суетности мирской, непамятование о смерти... Но мудрая монахиня, заметив в себе какое-нибудь их сих зол, спешит исправиться» [с. 60].

Хранить память Божию, по слову блаженной Сарры, необходимо «до последнего издыхания» [с. 61]. И память «о последнем издыхании» и участи после сего – непременное присутствие в подвиге. Блаженная Сарра свидетельствует: «Трех вещей боюсь я: когда душа имеет выйти из тела, когда имею предстать Богу и когда изыдет последнее о мне определение в день Суда» [с. 29].

В ответ на просьбу блаженной Феодоры, обращенную к одной престарелой девственнице, поведать о причине удаления ее от мира, девственница рассказала следующее. У нее был отец, кроткий, терпеливый, молчаливый, трудолюбивый, но телом немощен. Мать же была совершенно иного нрава и не знала болезней. В день смерти отца «возмутился воздух, начались страшные громы и молнии». А в день смерти матери погода была ясная. Рассказчица решила, что лучше подражать матери. Но в сонном видении предстал ей «некто высокий ростом», который сначала отвел ее в сад, исполненный всяких растений «с плодами, красоты, превышающей всякое повествование». Здесь ее встретил отец. Затем ее ввели «в жилище, исполненное мрака и зловония». Там она увидела мать «в огне по самую шею». «Зная, – завершает свое свидетельство блаженная Феодора, – какие страшные муки ожидают грешников и как отрадны жилища идущих путем заповедей Божиих, положим в сердце своем – удаляться от зла и творить благо» [с. 33–37]. «Да будет память твоя, – призывает свою духовную дочь святая Синклитикия, – всегда в Царствии Небесном, и ты вскоре наследуешь его» [с. 62].

Подвиг бывает только тогда совершен, когда несущий его находится под действием благодати Божией.

Благодатью Христа Спасителя побеждаются злые помыслы [с. 59]. Побеждается ею же сам «возделыватель всех страстей» [с. 88]. О последнем рассказывается: один старец, прежде чем начал безмолвие, «в исступлении» увидел юношу с сияющим лицом, который подвел его к страшному и высокому человеку и велел вступить с ним в борьбу. Старец испугался. Но Ангел Божий сказал: «Коль скоро ты схватишься с ним, я помогу тебе и доставлю тебе победный венец». И действительно Ангел помог. «Так и нам, матери и сестры, – завершается рассказ, – должно оставить все вещественное, да возможем благодатью Христовой, в крепости и силе противоборствовать мрачному возделывателю всех страстей» [с. 87, 88].

Спасение совершается Божией благодатью. «Благодатью Божией спасешься», – учит блаженная Феодора монахиню [с. 63].

Но действие благодати Божией непременно, как это видно и из выше изложенного, должно соединяться с собственными усилиями подвижника. Дом души постоянно надо вычищать и осматривать: не засело ли в нем «какое ядовитое животное» – грех, и «окуривать его Божественным фимиамом молитвы» [с. 69]. Духовное здоровье определяется тем, что даже мысленно не вожделевают греховного [с. 26]⁴⁶.

Примечательно, что в Митериконе указывается и признак истинного подвижничества. «И враг внушает подвижничество, – говорит блаженная Синклитикия, – и у него есть ученики-подвижники. Как же отличить подвижничество Божественное и царское от тиранского и демонского? Ничем лучше, как умеренностью» [с. 74].

Делается также весьма важное предупреждение: «Кто исполнит весь духовный закон, а падет в одну страсть, тот становится повинным всем страстям» [с. 77].

Невесте Христовой должно «прилично украситься, чтобы понравиться» Жениху-Христу. На главу надо возложить «тройственный венец – веру, надежду и любовь»; шею – перевязать смиренномудрием; препоясаться целомудрием; на пире предложить «нетленные снеди – молитву и пение» [с. 74–75].

Святые жены призывают, и призывают всех, быть внимательными ко всем своим поступкам – каждый вечер (и даже утро) давать себе отчет, что сделано «из того, чего хочет Бог», и что сделано «такого, чего Он не хочет»; они убеждают не тратить напрасно ни одной минуты земной временной жизни, данной для стяжания Жизни Небесной Вечной. «Если кто потеряет золото или серебро, – наставляет блаженная Феодора, – то может на место его приобрести другое; но кто потеряет время в суете жизни сей, тот не может уже найти его. В час смерти много будет раскаиваться таковой» [с. 63, 64]⁴⁷.

* * *

Вот те «лучшие духовные цветы бессмертного луга или рая», которые сплетши в «венец» инок Исаия посылает благочестивой Феодоре [с. 28].

Как бы итогом ко всему изложенному служат следующие наставления блаженной Феодоры, обращенные к приходившим к ней подвижницам:

«Старайтесь, сестры мои и матери, соделать внутреннего человека монахом, а не внешнего только. Возлюбите Господа нашего Иисуса Христа и упражняйтесь в подвигах добродетелей. Пребывание в трудах с терпением отгоняет уныние.

Если хотите избавиться от всех страстей, убегайте матери всех зол – самолюбия.

Любите безмолвие... Безмолвие и молитва суть лучшие орудия добродетели; ибо, очищая ум, они соделывают его острозорким...

Удерживайте чрево, сестры мои и матери, язык и гнев, и не преткнутся о камень ноги ваши...

Обуздывают похоть воздержание и труд, а истребляют ее – безмолвие и память о смерти...

Всякий грех бывает через сласть, и всякое прощение – чрез злострадание, безмолвие и молчание...

Зло, застаревшее в сердце человека, или нечистая страсть требуют долговременного и великого злострадания: ибо привычка, укоренившаяся в сердце, с трудом изменяется...

Берегитесь вина... Пить вино совершенно несвойственно монахам, и еще более монахиням. Кто не послушает сего совета – легко впадет в диавольские сети...

Знайте... что нерадение и расслабление ввели Адама в преступление...

Тот недолго будет чувствовать труды подвижничества, кто все делает с рассуждением, мерою и вниманием...

Венцом для терпеливо пребывающих в безмолвии будет скорая помощь от Господа...

Если вы, безмолвствуя, стяжете с помощью Божией сии добродетели, то вы недалеко будете от Царства Божия, матери мои и сестры!..» [с. 96–100].

Завершить эту заметку хочется богомудрыми словами инока Исаии:

«Госпожа моя и сестра!.. Не говори, что только мужчинам можно проходить строгие добродетели, по крепости естества их. Возревнуй же и ты на подвиг!..

Имей настоящий Митерик светом, просвещающим тебя в настоящей жизни, пока прейдешь к немерцающему Свету – сладчайшему Иисусу и Богу нашему. Даруй, Боже, и моей бедности, святыми молитвами твоими, улучить часть спасаемых» [с. 105–107].