5. Ростокино

Еще в XVI веке оно было селом с церковью во имя Преподобного Сергия; а ныне сельцо, лежащее на Яузе. В конце XVIII столетия деревянная церковь была упразднена и разобрана; а престол, как мы уже сказали прежде, перенесен в приходскую церковь села Алексеевского. Ростокино напоминает нам урочище Ростокино на Софийской стороне в Новгороде, Славянский Росток в Мекленбурге и другие соименные ему в Русском миpе урочища, кои показывают, что имя это не есть единственное. До учреждения монастырских Штатов, подмосковное Ростокино принадлежало Троицко-Сергиевой лавре и в монастырское управление занималось более земледелием, чем мелкой промышленностью; теперь оно Удельного ведомства. Здесь нет ничего особенно замечательного, кроме ситцевой фабрики Константинова и кисейной Чернышева, кои доставляют здешним поселянам выгодное для них занятие. Летней порой нанимают здесь квартиры Московские жители; иногда останавливаются запоздалые богомольцы на ночлег. Но это подмосковное сельцо и его окрестности не лишены и исторических воспоминаний. Предметом сказаний, песен и романов сделалась Танька Ростокинская, удалая крестьянская девка, которая некогда с шайкой своей, приставая в острове, грабила и разбивала обозы. На этой дороге ужасные сцены сменялись радостными и трогательными. В Октябре 1555 года, Ростокино было свидетелем торжества Царя Иоанна Васильевича. От посада Москвы до Ростокинского моста, все пространство покрыто было толпами ее жителей, которые вышли навстречу завоевателю Казанского царства. Сам Царь с дружиной своей едва мог пройти в народ, который, целуя его руки, ноги и одежду, восклицал: «Многая лета Царю благочестивому, победителю варваров, избавителю Христиан!» Как в 1608 и 1610 г., так и в 1812 году, на этой дороге возобновлялось позорище грабежа, убийства и пожара; здесь западные варвары, твердившее о равенстве, братстве и свободе, грабили и жгли на неудачном походе в Троицкую лавру, где они надеялись найти сокровища.

За Ростокиным гора слывет поклонной. Как подобные горы встретятся на Троицкой дороге и во многих других местах России, то мы коснемся здесь мимоходом значения поклонных гор в жизни Русского народа.

Вообще горы в Славянском мире были местами мольбищ и требищ, почитались за жилища горных духов, или горынь, сходных с Ореадами. Козьма Пражский свидетельствует, что горы и камни обожаемы были древними Чехами. Народ верил, что как на Лысой горе у Kиевa, так и на Соботке в Силезии, под Иванов день, слетаются ведьмы на шабаш. Словаки убеждены, что на вершину Марты, под этот же праздник, сбираются тени усопших молиться горным духам. У Хорватов и Сербов хребет Велебитский почитается за обиталище вил, горных русалок, кои будто помогают человеку в делах, предостерегают от опасностей, дают ему знать об них своим голосом.¹⁸ Близ Галича, на Архангельской дороге, есть поклонная гора, где, по преданно народному, стоял истукан Ярило, коему покланялись Меряне. Таково из времен Язычества суеверное значение гор и особенно поклонных в Славянском и Русском Мире. Но, кроме того, в старину они имели еще и нравственно-юридическое знаменование. У Цельтов и Друидов сбирались на горах и холмах для жертвоприношения и суда. У Германцев Lögberg, или Gesetzberg значило судебная гора, равно и на других горах производился суд.¹⁹

Они служили местами проводов и прощания. Как с поклонных гор виднелся город, то приближавшиеся к нему, или оставлявшие его, оттуда с молитвою покланялись св. Божиим храмам, издали выставлявшим крестоносные главы свои. В старину горы cии бывали свидетельницами расправы суда семейного коим заменялся третейский. Как скоро старики заметят за кем-либо из своих молодых родичей, свойственников и даже знакомых, живших в Москве без родителей, что он уклоняется от их сообщества, и не является, как важивалось, по праздникам делить с ними хлеб-соль: то призвав юношу к себе, отечески его увещевали и журили: для чего он стариков обегает. Заметят ли, что он водится с недобрыми людьми и ведет себя непорядочно, не радит о своем деле, мотает и т.п. представляли ему худые от того следствия – печаль родителям, бесчестие их роду и племени, погибель ему самому. Если ж и этим он не уймется и не усовестится: то опять призовут его и уже исправляют не словами, а розгами, только из своих рук, а не из холопских. Когда ж и телесное наказание не подействует над закоснелым в пороках: тогда выводили его сами из Москвы на поклонную гору, где юноша должен был, оборотясь к Москве, поклониться и как бы откланяться от нее навсегда и ехать в деревню к родителям, к которым уже предварительно посылалось известие о поведении их сына.

Так передает нам трудолюбивый списатель деяний Петра Великого Голиков, который заимствовал это от почтенного государственного сановника Г. Ушакова.²⁰ Он относит это к поклонной горе на Серпуховской дороге; но может относиться и к другим поклонным горам под Москвой, напр. к Дорогомиловской.

Подобным же образом поступала в древности община с татями, и это называлось «изметнути, выбить из земли,» пустить на все четыре стороны, или как выражает и народная пословица: «Худая трава из поля вон", согласная не только с Византийским правом, но и с правилом Св. Писания: «Измите злаго от среды вас самих».²¹ На поклонных горах у Москвы обыкновенно встречали чужеземных послов и предлагаемы были условия врагам, ополчавшимся на нее.

По левую сторону от Ростокина на холме возвышается старая и уже ветхая церковь села Леонова; владельцем его был Русский Меценат, ученик Линнеев, основатель Ярославского Лицея П. Г. Демидов. В настоящее время там огромные фабрики.